Не слушай мамин плач

Léna Beymond

N'écoute pas Maman Pleurer

© Léna Beymond, 2023

© Клокова Е., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

1

Счастливый конец – самый желанный из всех концов. Особенно в Рождество. Но сегодня отчаяние заняло место радости.

С этой горькой мыслью доктор Джон Ховард ехал по городу Дулут, приютившемуся к западу от озера Верхнее, штат Миннесота. В зеркале он видел, как погружаются в темноту оживленные, переливающиеся огнями улицы.

Врач восстанавливал в памяти произошедшее, пытаясь отыскать свои промахи. Совершил ли он ошибку? Этот вопрос терзал его всякий раз, когда умирал больной в расцвете лет.

В этот раз пациентка решила рожать дома. Когда он приехал, регулярные схватки обещали благополучное разрешение от бремени. Но потом ход событий неожиданно ускорился: ребенок лежал неудачно, будущая мамочка тщетно тужилась, отец был парализован зрелищем борьбы за жизнь своего первенца. Когда малышка наконец закричала, врач поверил в победу, но не сумел остановить кровотечение. Молодая мать скончалась в тот момент, когда врачи скорой вошли в дом. Несмотря на все усилия, вернуть ее к жизни они не сумели.

…Джон сбросил скорость. Небесно-голубой «Мустанг» осторожно выехал на извилистую дорогу, ведущую к красивому дому на прибрежном скалистом мысу.

Ховард выключил зажигание, закурил и выдохнул дым в морозный воздух. В нем крепла уверенность, что никакой ошибки не было. Напряжение постепенно спадало, чему в немалой степени способствовала близость к родному очагу. Под заснеженной крышей, в освещенном окне гостиной красовалась елка с пестрыми гирляндами и разноцветными шарами на пушистых лапах.

Ему нравилось, добравшись после работы до дома, любоваться мирным покоем, контрастировавшим с шумными ссорами детей. Джон вспомнил о них впервые за день: о том, как они смеются, как ругается с сестрами Том, а жена не может их утихомирить. Было бы чудесно смотреть, как они открывают подарки, тщательно запакованные матерью, умиляться горящими от нетерпения глазами, слышать восторженно-удивленные возгласы… Увы, этот день безвозвратно утрачен. Будут и другие рождественские праздники, новые подарки, но единственное в своем роде 25 декабря 1986 года навсегда ушло в небытие.

Он сухим щелчком отправил в снег тлеющий окурок и направился к дому. В холле царила непривычная тишина, по полу были рассыпаны жемчужные бусины. Тревога мгновенно сменилась ужасом, когда доктор Ховард увидел неподвижное тело старшей дочери в луже крови. Без всякой надежды он приложил два пальца к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Обогнув диван, нашел труп младшей дочери, но даже не попытался нащупать признаки жизни: череп девочки в прямом смысле слова взорвался.

Звук выстрела на верхнем этаже заставил его вздрогнуть. Убийцы еще здесь.

Джон подумал о своем револьвере, хранящемся в ящике прикроватной тумбочки. Как злоумышленники проникли в дом? В супружеской спальне он сразу заметил ключ в замочной скважине тумбочки, потянул дрожащей рукой на себя и обнаружил… пустоту. Подавленность переросла в ужас, но он одернул себя: оружие наверняка взяла жена.

В его кабинете, находившемся в глубине коридора, тоже имелся пистолет. Он отер рукавом пот с лысеющего лба и начал двигаться к двери, стараясь не шуметь. Сначала принял приоткрытую дубовую дверь за обман зрения, но ошибки быть не могло: убийцы побывали и здесь…

Доктор окаменел от страха, ноги стали ватными, так что пришлось прислониться к стене. Может, стоит спуститься на первый этаж и вызвать полицию – конечно, если телефон работает?

Он вдруг заметил бледное пятно на темном ковре в кабинете. Это оказалась ладонь его жены, раненной в грудь.

Напротив Ховарда, за широким рабочим столом из красного дерева, укрылся его девятилетний сын Том, сжимавший в вытянутых руках пистолет. Он готовился нажать на спусковой крючок.

Питер

2

– Можете повторить?

Шэрон Соренсен прижала телефон к уху и вышла из гостиной, заполненной визгливыми взаимными обвинениями и препирательствами, чтобы найти место потише. Она не понимала, чего хочет звонивший.

На другом конце линии лейтенант полиции Лонг-Бич сдержала раздраженный вздох. Адвокат совсем мышей не ловит! Она повторила объяснения: Питер Мэтьюз, подозреваемый в убийстве двух детей, заявил, что выбирает Шэрон Соренсен своим адвокатом. Дело не терпит отлагательств.

– Мы ждем вас, чтобы продолжить допросы; поторопитесь.

…В своем доме в Сакраменто адвокат присела на ступени деревянной лестницы и напрягла память в поисках информации об упомянутом человеке. О Питере Мэтьюзе. Но это имя ни с кем не ассоциировалось. Доносившиеся из комнаты крики раздражали и отвлекали.

– Мэм, вы меня слышите? – собеседница теряла терпение.

– В чьем убийстве его обвиняют?

– Я пришлю вам материалы на почту. Успеете ознакомиться в самолете.

– Я пока не дала согласия. Итак?

Лейтенант начала раздраженно излагать факты и выводы проведенного расследования.

Первым нашли бездыханное тело десятилетнего Майкла Истеса. Десять дней назад, на рассвете 15 апреля, на него наткнулся в маленьком семейном Дрейк-парке в Лонг-Бич один джоггер[1].

На этот раз память Шэрон сработала безотказно. Уже неделю все информационные каналы безостановочно трубили об этом гнусном деле. Она вспомнила улыбчивое веснушчатое лицо мальчика… Контраст между переполнявшей его жизнью и жестокой смертью поражал воображение.

– Я следила за делом по газетам. На этой неделе убили второго ребенка…

– Точно. Труп девятилетнего Тима Мастерсона нашли во второй половине дня двадцать второго апреля в «Эльдорадо нейчур сентер» в Лонг-Бич.

Полицейские быстро вывели общий знаменатель: оба ребенка исчезли после урока музыки у одной и той же учительницы.

– Подросток был похищен вчера в магазине-фотостудии…

Накануне Шэрон видела на экране телевизора лицо юного афроамериканца с ослепительной улыбкой на губах и сверкающими глазами, но не связала его с другими жертвами.

– Магазин принадлежит Питеру Мэтьюзу. Он партнер этой учительницы…

– Мама, я всё!

В коридоре появилась девочка. Ее руки были в муке, выглядела она расстроенной. Шэрон извинилась, велела дочери отправляться к сестре и продолжила разговор.

– Прошу прощения. Полагаете, третьего тоже убили?

– Мы обнаружили его живым. Этим утром. Местонахождение нам указал Питер Мэтьюз.

– Он признался?

– Потребовал вашего присутствия. Продиктуете ваш электронный адрес?

– Почему он выбрал меня? – спросила Соренсен.

Лейтенанту надоели проволочки, и она ответила коротко и сухо:

– Моя обязанность – проинформировать задержанного о праве выбрать адвоката или воспользоваться услугами государственного юриста, если у него нет средств нанять другого. Он назвал вас. Вы прилетите или мне проинформировать подследственного, что придется выбрать другого защитника?

Воскресенье, 25 апреля 2021 года, 13:25

– Шэрон, я ни черта не понял из твоего сообщения! Что происходит?

Зажав телефон между ухом и плечом, молодая женщина в двух словах проинформировала мужа о сложившейся ситуации, одновременно торопливо складывая чемодан.

– Это один из твоих клиентов?

– Нет, дорогой, мы не знакомы.

– В Лос-Анджелесе десять тысяч адвокатов, так почему он выбрал человека из Сакраменто? Почему именно тебя?

– Понятия не имею! Спрошу, когда увижу.

– Мне это не нравится, Шэрон. Откажись.

– Ты шутишь? – спросила адвокат, кинув тюбик зубной пасты в косметичку с туалетными принадлежностями. – Дело будет громкое, и я не собираюсь его упустить. Не откажусь от шанса на удачу.

«Если преуспею», – подумала она, не смея произнести это вслух. Лиам Соренсен не разделял ее энтузиазма – впрочем, напускного.

– До сегодняшнего дня ты защищала в суде разве что дилеров и мелких воришек. Готова работать с душегубом? С детоубийцей?

Этот наполовину провокационный вопрос не поколебал решимости Шэрон.

– Не забывай о презумпции невиновности! Я – адвокат, мое дело – защита обвиняемых. Всеми способами. Любой ценой. Тебе это известно так же хорошо, как и мне! Полиция сообщила, что он пока не признался.

– Я возвращаюсь домой. Поговорим спокойно, прежде чем ты примешь решение.

– Нет времени, Лиам. У меня рейс меньше чем через час. Такси вот-вот приедет. Спокойно заканчивай партию в гольф. Твоя мать здесь, она позаботится о девочках. Я все предусмотрела.

– Суперорганизатор! – съязвил он, поняв, что не сумеет остановить жену.

– Мой клиент задержан. Адвокат требуется немедленно! – Молодая женщина посмотрела в окно. – Машина здесь. Не волнуйся. Я огляжусь и, если не прочувствую дело, отойду в сторону.

– Только будь осторожна. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, Лиам. Вечером позвоню.

Шэрон босиком сбежала по лестнице, обула черные босоножки, надела пиджак от костюма и заглянула в столовую, где ее дочери лепили человечков из соленого теста под руководством бабушки.

– Крошки мои, я уезжаю! – сказала женщина, обняв по очереди девочек и получив в ответ поцелуи.

– Мама, ты меня задушишь, – пожаловалась старшая.

– Слушайтесь бабулю. Папа скоро вернется.

В дверях Шэрон обернулась – девочки, занятые делом, даже не посмотрели на мать. В вестибюле она взяла чемодан на колесиках, лэптоп, сумочку и вышла.

Шоссе на пути в аэропорт Сакраменто оказалось свободным, и Соренсен успела на рейс. Она удобно устроилась в кресле салона бизнес-класса, загудели моторы, и самолет взлетел.

С мужем Шэрон разговаривала уверенно, но вопросы не давали ей покоя. Почему Питер Мэтьюз выбрал ее? Лиам прав: несколько выигранных ею уголовных процессов не имели шумного резонанса. Возможно, случилось недоразумение? Задержанный мог ее с кем-то спутать. А мужу следовало поинтересоваться ее мотивацией. Почему она согласилась защищать Мэтьюза? Да просто хотела доказать Лиаму, что способна вести дело, которое будут освещать все средства массовой информации!

Шэрон следовала путем, проложенным простотой ее жизни, пусть и с некоторыми ухабами и рытвинами: счастливое детство в солнечной Флориде, заботливый отец, мать, которую она потеряла в юности, верные друзья, успешная учеба в школе, поступление в университет, где они с Лиамом и познакомились. Обаятельный, забавный, хорошо образованный, он многим девушкам представлялся идеальным мужем. Многим – но не Шэрон, которая посвящала все свое время изучению права и следовала совету отца: «Не теряй независимости, и мир будет принадлежать тебе». Лиам с блеском выпустился из университета, и его взяли на работу в престижную адвокатскую контору, а Шэрон, получив диплом, наконец-то позволила себе отдаться личному счастью, и они поженились. Потом Лиам перешел в штат окружного прокурора, а через какое-то время его избрали членом Верховного суда. Тем временем Шэрон с коллегой открыли скромный адвокатский кабинет. Их клиентами были разводящиеся супруги или оспаривающие увольнение служащие. В суде она защищала жалких, выброшенных из общества правонарушителей. Ничего увлекательного.

Шэрон не завидовала мужу, понимая, что его успех вполне заслужен. Кроме того, он всегда говорил, что трудится как проклятый ради нее и детей. Несколько месяцев назад, когда газета «Ю-эс-эй тудей» решила взять у судьи Соренсена интервью, он произнес много хвалебных слов в адрес жены. Молодая женщина иногда огорчалась, думая, что Лиам понимает, насколько она заурядна…

Чтобы прогнать неприятные мысли, Шэрон занялась материалами, присланными из полиции Лонг-Бич. У Питера Мэтьюза была вполне обычная внешность: круглые щеки, коротко стриженные черные волосы. Один из множества американцев. Темные глаза не излучают угрозы, уголки губ опущены, но не кривятся. Нос с горбинкой тоже не признак агрессивной натуры. И только выступающий вперед квадратный подбородок свидетельствует о железной решимости. Шэрон, впрочем, не питала иллюзий, зная, как обманчива бывает внешность.

Патологоанатом установил, что обоих детей задушили, но Майкла Истеса – руками, а Тима Мастерсона – прочной веревкой.

Улики указывали на виновность клиента Шэрон, но тот отрицал причастность к убийствам и похищению. Можно не мучиться совестью: будущий подзащитный – убийца, отпетый негодяй. Ее задачей будет добиться меньшего срока, убедив Мэтьюза сказать правду, а не вязнуть в бессмысленном запирательстве.

…Командир корабля объявил о посадке в аэропорту Лос-Анджелеса, и Шэрон Соренсен почувствовала небывалое возбуждение.

3

Кэрол Дженкинс, подруга задержанного Питера Мэтьюза, стояла, облокотившись о балюстраду своего голубого, со светло-коричневыми ставнями дома, провожая усталым взглядом редких прохожих. Получив сообщение адвоката, она настояла на том, чтобы встретить ее в аэропорту: хотелось сбежать из дома, где они восемь лет были так счастливы с Питером. Из дома, в котором его вчера арестовали. Вечность назад.

Грозная тень, вооруженная секатором, двигалась вдоль стены. По другую сторону палисадника ее сосед стриг кусты. Он въехал в дом на Дейзи-авеню три года назад после бурного развода, спровоцированного его многочисленными изменами. Кэрол ужасно раздражал вкрадчивый тон записного обольстителя. «Человек не то чтобы дрянной, но болван» – такую характеристику она ему выдала давным-давно.

Кэрол затаила дыхание в надежде, что ее не окликнут, но надежда не оправдалась: сосед узнал, что Питер арестован. Конечно, а как же иначе? Полицейские вывели Питера в наручниках на глазах у всей улицы. Ее добил подлый выпад, замаскированный под участливость: «Как вы себя чувствуете?» Четыре удара невидимого хлыста. Дурнота подступила к горлу. Не утрудившись ответом, Кэрол ушла в дом и едва успела добежать до унитаза. Болван? Не злобный? У нее возникли сомнения.

Холодная вода освежила лицо. Кэрол никогда не была ни красивой, ни даже хорошенькой – черты лица слишком крупные, тело слишком худое, – но сверкающие глаза и улыбка придавали ей неотразимое обаяние. Так считал Питер. Она чувствовала себя любимой в его объятиях.

Сегодня зеркало отражало круги под глазами, мелкие морщины и печальный взгляд. Кэрол не собиралась отвечать на вопрос соседа. Она должна выжить. Перетерпеть. Но сейчас она заперта в воспоминаниях об исчезнувшем счастье…

Кэрол тяжело опустилась на диван в гостиной. Близкие тревожатся о ней – звонят, присылают голосовые сообщения, засыпают эсэмэсками.

Две ее лучшие подруги.

Друзья брата Пола.

Брат всегда рядом. Как двадцать лет назад, когда разбилась ее мечта стать пианисткой. Двенадцать лет, посвященных музыке, улетучились в один момент.

Студенческая пирушка. Разбитые стаканы. Осколок, перерезавший нерв. Пол, заканчивавший медицинскую интернатуру, оказал ей первую помощь, но ситуация была безнадежной. Благодаря стараниям брата подвижность к руке вернулась. Но не быстрота движений. Это испытание еще больше сблизило их.

Кэрол ни с кем не хотела разговаривать, но любопытство победило, когда на экране телефона высветился неизвестный номер. Адвокат предупредила о прилете. Почему Питер выбрал именно ее? Они никогда не имели дела с юристами, не были знакомы ни с одним адвокатом. Кэрол прочла в интернете, что Шэрон Соренсен специализировалась в основном на разводах. Так почему же Питер решил доверить этой женщине защиту своей жизни? Другой звонок сделал некий Марк Уолбейн, тоже aдвокат, «соловей» судебных слушаний, заявивший, что дело его очень заинтересовало и что спасти Питера сумеет только знаменитость.

Слишком поздно. Питер сделал свой выбор. Слишком поздно… Кэрол больше за него не сражалась. Все было кончено – вчера, когда она увидела фотографии. Сегодня утром – в тот момент, когда нашли бедняжку Клайва. Связанный, с кляпом во рту, он лежал в багажнике ее машины.

Кэрол пробрала дрожь. Ее снова затошнило. Она прогнала из памяти лицо мальчика. Это было слишком мучительно.

Снимки обнаружились на жестком диске лэптопа Питера. Того самого, с которым он не расставался ни дома, ни в магазине. Полицейские настояли, чтобы она просмотрела их все, и задавали один и тот же вопрос: «Узнаёте кого-нибудь?»

Ее сразили не сами фотографии, в них не было ничего непристойного. Тревогу, ощущение дискомфорта внушало одно обстоятельство: снятые люди не позировали.

Питер снимал на уроках музыки. Майкла. Тима. Других. Крупные планы сосредоточенных детских лиц с поджатыми губами или недовольно глядящих в ноты. Съемки семейных пикников на пляже. Молодая женщина рядом с машиной сердито смотрит на девочек-близняшек. Парочка откусывает от одного мороженого в ресторане. Ее сосед – с багровым потным лицом и голым торсом – делает зарядку на террасе, надеясь вернуть прошедшую молодость. Еще семьи… Кэрол узнала только своих учеников и соседа.

Изумление сменилось яростью. Питер никогда не говорил ей об этих снимках. Она не чувствовала, что за ней наблюдают. Следят. Зачем он их делал? Что за нелепая фантазия?

Воскресенье, 25 апреля 2021 года, 16:30

Шэрон стояла в зале прилетов, ища на табличках встречающих фамилию «Соренсен» и вдруг заметила темноволосую женщину с усталым лицом и печальными глазами. Ее взгляд скользнул по Шэрон и задержался на седовласой женщине лет пятидесяти в старомодной одежде. Очевидно, Кэрол Дженкинс думала увидеть опытного юриста. Они разговаривали только по телефону: Шэрон сообщила, что представляет Питера Мэтьюза, Кэрол сказала, что встретит ее в аэропорту.

– Добрый день, мисс Дженкинс!

Помимо изумления, даже разочарования, лицо Кэрол выражало неприкрытую враждебность. Она вроде как не заметила протянутую руку и несколько долгих секунд смотрела на хорошенькую тридцатилетнюю шатенку со стрижкой каре, одетую в черный брючный костюм и белую рубашку. Недоумевающая Шэрон представилась.

– Я уже поняла, – сквозь зубы процедила Кэрол. – Я… Я не думала, что вы так… молоды.

Они молча дошли до парковки. В машине адвокат задала подруге Питера Мэтьюза первый вопрос:

– Вы считаете его виновным?

– Не знаю, – буркнула та, глядя на дорогу.

Шэрон не ожидала такого ответа. Она и сама была уверена в виновности клиента, но ведь Кэрол не читала полицейского досье. Что же ей наговорили?

– Почему вы в нем сомневаетесь?

Кэрол тяжело вздохнула.

– Он повез Майкла в Дрейк-парк в день его смерти. Почему я ничего об этом не знала, если он не сделал ничего плохого? Вы наверняка знаете, что исчезнувшего подростка нашли в багажнике моей машины. Кроме того, я обнаружила кое-что еще, о чем и понятия не имела.

– Что именно вы узнали?

– Он фотографировал меня. С учениками. А я этого не замечала. Если уж он со мной так поступил, то…

Ответ удивил Шэрон. В полученных ею документах ни о каких фотографиях речи не было.

– Жертвы фигурируют на снимках?

Кэрол кивнула. Машина направилась в сторону Лонг-Бич.

– Где вы остановились?

– Отвезите меня в участок.

– Вас там ждут? В воскресенье?

– Когда ведется уголовное расследование, воскресенья отменяются. Допрос Питера отложили до моего появления. Еще далеко?

– Через четверть часа доберемся. Почему он выбрал вас?

Кэрол не сумела скрыть раздражения, и от Шэрон это не укрылось, но она не огорчилась. Грубое столкновение с судебной системой неизменно злит близких задержанных.

– Я и сама намерена задать ему этот вопрос.

– Вы не знакомы с Питером? – недоверчиво спросила Кэрол.

– Нет.

Дженкинс сосредоточилась на дороге.

– Можете рассказать о нем?

– Я ведь уже говорила. Сомневаюсь, что знаю его по-настоящему.

Шэрон отступила. У нее еще будет возможность разговорить эту женщину. Потом. Позже.

Машина остановилась у внушительного здания из красного кирпича.

– Я вас подожду.

– Я могу задержаться.

– Я все равно подожду и отвезу вас в отель.

Шэрон пошла к дверям участка.

4

Кругленькая энергичная женщина стремительной походкой подошла к Шэрон и крепко пожала ей руку.

– Здравствуйте, мэм, я…

Она не договорила и подчеркнуто внимательно оглядела адвоката. Шэрон кивнула, и ее собеседница продолжила:

– …лейтенант Кейт Хоулен.

– С вами я говорила по телефону? Вы ведете это дело?

Хоулен кивнула, все так же пристально глядя на Соренсен.

– У вас есть полчаса. Потом мы продолжим допрос вашего клиента.

Шэрон проследовала за лейтенантом по лабиринтам коридоров до допросной.

– Вы можете подтвердить, что микрофоны выключены и никто не будет наблюдать из-за «зеркала»[2]?

– Я не нарушаю законов. Гарантирую конфиденциальность вашего разговора с клиентом.

Хоулен открыла дверь и пригласила адвоката в ярко освещенную комнату. Клиент Шэрон сидел, положив ладони на бедра. Она представилась и протянула ему руку.

– Здравствуйте, господин Мэтьюз. Я – Шэрон Соренсен.

Небритый осунувшийся мужчина не отреагировал. Впечатление, сложившееся у адвоката после изучения дела, подтверждалось: неприметный тип с тусклым взглядом, съежившийся на стуле, даже головы не поднял. Поза тела говорила о покорности судьбе. Он словно уже проиграл. Шэрон обратилась к нему серьезным тоном, которым обычно разговаривала с молодыми правонарушителями, задержанными за употребление наркотиков или мелкие кражи:

– Времени у нас мало, всего полчаса. Давайте проясним сразу: я буду защищать вас, что бы вы ни совершили. Вы должны сказать мне правду, чтобы я определила стратегию защиты и как можно успешнее представляла ваши интересы. Вы убили Майкла Истеса и Тима Мастерсона?

– Я никого не убивал, – равнодушно ответил Питер.

– Что насчет Клайва Морриса?

– Я его не похищал. Этот парень ходит в мой магазин уже два года. Зачем бы я стал причинять ему зло?

Шэрон села за стол напротив Мэтьюза. Разговор с ним внушил ей некоторую уверенность. Питер еще не сдался.

– Вы должны будете убедить не меня, господин Мэтьюз, а присяжных. Но они скорее поверят доказательствам обвинения, а не вашим словам. Советую признаться, чтобы избежать смертного приговора.

– Я никого не убивал, – повторил Питер.

Шэрон хотела бы услышать правду и решила надавить, чтобы он открылся и между ними возникло доверие.

– И тем не менее Клайва Морриса нашли в багажнике машины вашей подруги – там, где вы указали…

Задержанный вздохнул.

– Я его туда не засовывал.

– Откуда вы узнали, что мальчик там? Полицейские обязательно зададут вам этот вопрос.

Питер не ответил. Ну что ж… Доверие не устанавливается по заказу, оно строится. Шэрон поменяла тему.

– Буду откровенна: я не специалист по уголовному праву. Вам лучше выбрать для защиты более опытного адвоката.

Питер впервые поднял глаза и посмотрел на нее с тревогой и одновременно с решимостью.

– Мне нужны вы.

Шэрон считала, что попала в Лонг-Бич по недоразумению, но поведение клиента это опровергало, хотя… Возможно, он ошибся? Она решила все прояснить.

– Почему я?

– В прошлом году я прочел статью о вас и вашем муже…

«Скорее о Лиаме, чем обо мне», – подумала Шэрон.

– Его назначили судьей Верховного суда, но хвалили не только его. Вы тогда выиграли трудное дело. Молодого афроамериканца обвиняли в торговле наркотиками, а вы добились оправдания, доказав, что полиция автоматически связала его происхождение с торговлей в квартале. Вы сражались за него, хотя были государственным защитником. Когда меня спросили об адвокате, я сразу подумал о вас.

– Вы настаиваете на своем выборе? Для меня ваше дело станет первой уголовной защитой.

– Если согласитесь.

– Я здесь, и я буду вас защищать. С вами хорошо обращаются?

– Меня обвиняют в двух убийствах!

– Они не применяли к вам мер физического воздействия?

Питер медленно покачал головой.

– Хотите меня о чем-нибудь спросить?

Он на мгновение задумался.

– Вы виделись с Кэрол?

– Она встретила меня в аэропорту, а сейчас ждет в машине.

– Как она?

– Трудно сказать. Думаю, вся ее жизнь пошла наперекосяк… У вас есть какие-нибудь вопросы по вашему делу?

– Кэрол очень хрупкая. Позаботьтесь о ней. Остальное не имеет значения.

В дверь дважды постучали. Вошли лейтенант Кейт Хоулен и сержант Фред Эмерсет. Кейт сообщила, что сейчас будет продолжен допрос. Внешним видом полицейские напоминали знаменитых Лорела и Харди[3]: он тщедушный, она дородная. Шэрон пересела на стул рядом с Мэтьюзом. Тот вздрогнул, когда она случайно коснулась его руки.

– Ваше участие в похищении и незаконном удержании Клайва Морриса доказано, господин Мэтьюз, – с места в карьер начала Хоулен. – Вернемся к убийству Тима Мастерсона. Вы заявили, что проводили мальчика после урока музыки по просьбе вашей подруги, его учительницы. Он попросил отвезти его в «Либерти корт», к игровому залу «Чез Марти гейм», находящемуся в ста метрах от его дома на Четвертой улице. Вы подтверждаете свое заявление?

– Да. Потом я поехал дальше.

– Управляющий заявил, что в магазин Тим не заходил.

– Когда я отъезжал, он разглядывал витрину.

– Вы проверили запись с видеокамеры, лейтенант? – вмешалась в разговор адвокат. – Она могла бы подтвердить слова моего клиента.

– Камеры установлены на бульварах и самых людных улицах. Поблизости от места исчезновения детей не было сделано никаких записей, – уточнил Эмерсет.

– Вы когда-нибудь видели этот платок, господин Мэтьюз? – спросила лейтенант, достав из сумки пластиковый пакет с платком из оранжевого муслина.

Питер прищурился.

– Такой есть у Кэрол.

– Как он попал в бардачок вашей машины?

– Не знаю. На прошлой неделе она его искала.

– Когда она его надевала в последний раз?

– Три недели назад. Мы собирались в гости к ее родителям. Платок подходил по тону к изумительному оранжевому платью, в котором она была.

Лейтенант Хоулен проигнорировала сарказм задержанного, надела резиновые перчатки и разложила платок на столе.

– Если я вытяну его вот так, он полностью совпадет со следом на шее Тима Мастерсона.

– Вы нашли следы ДНК мальчика на этой ткани? – спросила Шэрон.

– Нет…

– Значит, у вас ничего нет. Многие носят такие платки.

– Господин Мэтьюз, вы были в «Эльдорадо нейчур сентер» двадцать второго апреля?

– Нет.

– Уверены?.. Мэм, посоветуйте вашему клиенту сотрудничать.

– Мой клиент только что заявил, что не был на том месте, где нашли тело Тима Мастерсона.

– Мы нашли следы шин, совпадающие с отпечатками колес вашей машины.

– На многих автомобилях стоят подобные. Это не доказательство.

Лейтенант довольно улыбнулась.

– Конечно, мэм. Но мы нашли следы ДНК вашего клиента рядом с телом жертвы.

– Его ДНК? В документах про это ничего не было!

– Мы только что получили результаты. Можете как-то объяснить это, господин Мэтьюз?

Питер скрестил руки на груди.

– Вы убили Тима и избавились от тела, но, когда возвращались к машине, вас вырвало. Вы дали слабину и выдали себя.

Питер молчал.

– Лейтенант, я хочу поговорить с клиентом наедине.

– Прервемся на десять минут.

– Кейт, нужно закончить допрос, – попробовал вмешаться Эмерсет.

– Позже, сержант.

Полицейские вышли. Шэрон начала уговаривать Мэтьюза признаться.

– Вы должны мне доверять, Питер; я здесь, чтобы помочь вам.

Мужчина вздохнул и произнес глухим голосом:

– В прошлый четверг я получил телеобъектив и штатив, заказанные отчимом. Я собирался пообедать с матерью и решил положить вещи в багажник. Открыл крышку моей машины и… – У Питера сорвался голос, задрожали руки.

– И что?

– И увидел там труп Тима.

Несмотря на профессиональную выдержку, Шэрон не сумела скрыть изумления.

– В багажнике вашей машины?

– Да.

– Вы отвезли его в «Эльдорадо нейчур сентер»?

– Это было ужасно. Пришлось нести мальчика. Я оставил тело на дороге, чтобы его как можно быстрее нашли.

– После чего едва не потеряли сознание…

– Вы спрашивали, откуда мне известно, что Клайв заперт в багажнике машины. Я догадался, вспомнив о Тиме.

– Но откуда взялась мысль о машине Кэрол?

– Мою полиция уже осматривала.

– У кого-нибудь есть дубликат ключей?

– Вторая связка у меня. Полицейские забрали ее вчера, во время обыска.

Шэрон задумалась:

– Все, что я прочла в вашем деле, не сулит нам ничего хорошего. У полиции есть прямые улики. И они не случайны. Кто может так сильно вас ненавидеть, чтобы подставлять под убийство?

– И правда, кто?

– Если вы не убийца, то должны понимать, что этот человек с вами знаком. Подумайте хорошенько.

Питер вяло кивнул.

– А сейчас вы всё расскажете полицейским.

Питер так и поступил.

– Почему вы не вызвали полицию? – спросил Эмерсет.

– Не хотел, чтобы вы повесили убийство на меня.

– Вы избавились от тела, рискуя уничтожить доказательства!

– Мой клиент запаниковал, с любым может случиться.

– Я не верю в вашу историю, господин Мэтьюз, – отрезала Хоулен.

Через полтора часа лейтенанту Хоулен не удалось вырвать у задержанного признания, и она закончила допрос.

– Утро вечера мудренее. Обдумайте, что будете говорить завтра.

Адвокат простилась с клиентом и полицейскими, миновала длинные коридоры и вышла из здания. Вечернее тепло медленно обволакивало Лонг-Бич. Кэрол не спускала глаз с Шэрон и думала, как отстранить ее от дела.

Моментальный фотоснимок

В богатом доме в штате Саванна пять подруг детства готовились отправиться навстречу судьбе.

– Вы хоть понимаете, что мы собрались все вместе последний раз? – спросила молодая женщина с ярким ободком на темных волосах.

– О чем ты? – удивилась краснощекая девушка, поправляя очки на носу с горбинкой.

– Завтра Маргарет выйдет замуж и отправится в Чикаго. Через два месяца то же самое сделаю я. На новое свидание мы придем с мужьями.

– Понимаю, что ты хочешь сказать, – заметила третья подруга, потягивая шерри. – Мы будем жить в разных городах, далеко друг от друга…

– Вот именно! – подхватила первая. – Думаю, в конце концов мы станем чужими.

– Это вряд ли. Считаете, я вас забуду, как только окажусь в Чикаго? Да как же мне забыть все эти годы откровенных признаний и безумного веселья? Давайте дадим друг другу обещание, – предложила Маргарет. – Что бы ни случилось, мы никогда не перестанем писать друг другу и останемся лучшими подругами.

– Отличная идея!

После их ухода Маргарет долго смотрела на висевшее в чехле свадебное платье из атласа и кружев, понимая, как ей повезло: она выходит за человека, которого любит. Ее сердце сжималось при мысли о том, что некоторые подруги могут не узнать подобного счастья.

Она обвела взглядом комнату, где прожила десять лет. Эта ночь будет последней…

Завтра она выйдет замуж за Джона.

Маргарет резким движением оторвала листок календаря, чтобы открылась самая важная дата: 4 октября 1974 года.

Завтра начнется новая жизнь…

5

Девочка с пухлыми ладошками сидела в шкафу. От материнских юбок исходил легкий аромат фиалок, они то и дело касались волос и щеки малышки. Через приоткрытые двери проникал мягкий электрический свет, создавая вокруг крошки нимб, смягченный тенью висевшей на плечиках одежды, подобной безжизненным марионеткам. Дверцы медленно закрывались, день угасал. Лучи света вычерчивали странные геометрические фигуры на женских нарядах. Еще несколько секунд, и обзор исчезнет…

Крик! Рука пытается нащупать выключатель лампы… Слава богу, свет зажегся! Задыхающаяся Шэрон распахнула окно и глотнула соленого, пахнущего йодом океанского бриза. Как же ей сейчас не хватает Лиама! Он умеет успокоить ее… Кошмар не являлся частью реальности, не соответствовал ни одному воспоминанию, но не исчезал с течением времени.

Вдалеке виднелся величественный маяк порта Лонг-Бич, тянущийся к окутанному тьмой Тихому океану. Уличные фонари освещали аллеи и несколько горящих иллюминаторов корабля «Королева Мэри», превращенного в туристическую гостиницу. Созерцание бухты постепенно отгоняло тревогу.

Шэрон закрыла окно и села на кровать. 05:22. Она больше не заснет, а Лиаму звонить рано. Вчера вечером они долго разговаривали: он убеждал ее бросить дело, она свирепо отбрыкивалась.

Работа избавляла ее от дурных снов. Как это ни странно, Питер Мэтьюз, кажется, не врал, заявляя о своей невиновности.

Шэрон внимательно перечитала показания. После исчезновения Майкла Истеса, а потом Тима Мастерсона полицейские пообщались с Питером и его подругой Кэрол в неформальной обстановке. Вопросов было больше к женщине – она преподавала мальчикам музыку. Полицейские составляли рапорты после каждого разговора, а утром 22 апреля Питера Мэтьюза официально вызвали на допрос.

Шэрон содрогнулась при мысли, что несколько часов спустя он переносил на руках труп Тима.

«Вы солгали на первом же допросе, господин Мэтьюз», – подумала она. Когда подозреваемому показали фоторобот, едва ли похожий на человека, замеченного 14 апреля с юным Майклом в Дрейк-парке, он сказал, что в тот вечер с ним не встречался. А вот свидетель, продавец газировки и мороженого в фуд-траке, курсирующем вдоль парка, с уверенностью опознал Питера по фотографии.

Ложь выглядела как признание. Когда Мэтьюз позвонил в полицию после похищения Клайва Морриса из магазина, именно его заподозрили в убийстве Майкла.

Допрос Питера Мэтьюза

24 апреля 2021 года, 14:20

Лейтенант Кейт Хоулен: Господин Мэтьюз расскажите, что произошло.

Питер Мэтьюз: Мы с Клайвом Моррисом проявляли фотографии…

Лейтенант Кейт Хоулен: Проявляли? Вы не снимаете на цифровые камеры?

Питер Мэтьюз: Большую часть времени снимаем, но Клайв хочет освоить все техники.

Лейтенант Кейт Хоулен: Продолжайте.

Питер Мэтьюз: Нам не хватило проявителя, я пошел в подсобку, и там кто-то прижал к моему рту резко пахнущий платок. Я потерял сознание, а когда очнулся, платок был у меня в руке. Я немедленно позвонил в полицию.

Лейтенант Кейт Хоулен: Который был час?

Питер Мэтьюз: Приблизительно половина второго, я собирался открыть магазин после перерыва.

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы не закрыли двери?

Питер Мэтьюз: Конечно, закрыл.

Лейтенант Кейт Хоулен: Мы не обнаружили никаких следов вторжения ни на входной, ни на задней двери. У кого еще есть ключи?

Питер Мэтьюз: Ни у кого. Но… у меня есть запасные.

Лейтенант Кейт Хоулен: Почему Клайв находился в магазине?

Питер Мэтьюз: Он интересуется фотографией. Я обучаю его техническим приемам, а он помогает мне в магазине.

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы официально взяли его на работу?

Питер Мэтьюз: Это не была оплачиваемая работа, а…

Лейтенант Кейт Хоулен: …эксплуатация.

Питер Мэтьюз: Нет! Он делает то, что сам хочет.

Лейтенант Кейт Хоулен: Сколько часов в неделю он тут проводит?

Питер Мэтьюз: Я не считал. Он приходит к десяти по субботам и остается до закрытия. Иногда бывает на неделе после занятий, но не долго. Час, не больше…

Лейтенант Кейт Хоулен: Как к этому относятся родители?

Питер Мэтьюз: Не знаю. Я не знаком с его матерью. А его отец умер несколько лет назад.

Лейтенант Кейт Хоулен: Где он живет?

Питер Мэтьюз: Не знаю.

Лейтенант Кейт Хоулен: Можете описать напавшего на вас человека?

Питер Мэтьюз: Нет. Как я уже сказал, он был у меня за спиной.

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы поссорились с Клайвом?

Питер Мэтьюз: Что? Конечно, нет!

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы солгали о Майкле…

Продолжение допроса свелось к попыткам выбить Мэтьюза из колеи. Следователь не верила во вторжение третьего лица – из-за свидетеля, опознавшего в Мэтьюзе человека, сопровождавшего Майкла в Дрейк-парк. Питер согласился добровольно сдать слюну на анализ, чтобы его ДНК сравнили со следами жидкостей, найденных на теле ребенка. В тот же день лейтенант Хоулен получила ордер на обыск дома на Дейзи-авеню. Прочитав протокол, Шэрон констатировала, что не было найдено ничего, компрометирующего ее клиента. Полицейские забрали дубликат ключей и лэптоп, а пакет с платком опечатали.

Допрос Кэрол Дженкинс скорее повредил клиенту Шэрон. Питер никогда не рассказывал ей о Клайве Моррисе.

«Странно», – пробормотала адвокат, второй раз читая ее показания. Подруга подозреваемого не помнила, чтобы оставляла свой муслиновый платок в бардачке машины. Она заявила, что безуспешно его искала, и это встревожило Шэрон: клиент мог забрать платок, чтобы с его помощью совершить второе преступление.

Мэтьюза поместили под стражу в субботу вечером. Он отказался от помощи адвоката.

«Нужно же было призвать меня под знамена и молчать…» – буркнула себе под нос Шэрон. Теперь ей придется учитывать сказанное и постараться минимизировать негативные последствия.

Задержание

Допрос Питера Мэтьюза

24 апреля 2021 года, в 07:10

Питер Мэтьюз: Меня зовут Питер Мэтьюз, я родился двенадцатого августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года в Филадельфии от матери Сьюзи Джейкоб и неизвестного отца. Проживаю по адресу: Лонг-Бич, Дейзи-авеню, четыре бис.

Лейтенант Кейт Хоулен: Что произошло с Клайвом Моррисом?

Питер Мэтьюз: Я не трогал Клайва. Какой-то мужчина вломился в магазин и похитил его.

Сержант Фред Эмерсет: Мужчина? Но вы заявили, что не видели напавшего на вас.

Питер Мэтьюз: Не видел! Я чувствовал чужое присутствие за спиной, попытался отбиться, но он оказался сильнее. Из чего я сделал вывод, что это был мужчина. Именно его вы должны искать (…)

Этот ответ удовлетворил Шэрон. Мэтьюз неплохо справился, но полицейские уже уверены в его виновности и не станут отрабатывать вторую версию. Адвокат сделала пометку. Если дело дойдет до суда, на их небрежность можно будет указать присяжным. Конечно, если Мэтьюз не признается в похищении…

(…)

Лейтенант Кейт Хоулен: В четверг вы поняли, что мы близки к цели, когда я показала вам фоторобот человека, которого видели с Майклом в Дрейк-парке. Чтобы отвести подозрения, вы разыграли гнусный спектакль. Напали на Клайва и где-то его спрятали. Потом прижали к собственному носу и рту платок, смоченный хлороформом, чтобы имитировать нападение…

Питер Мэтьюз: Это полная чушь!

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы оставались с Клайвом наедине. Никаких следов вторжения в магазин нет.

Питер Мэтьюз: Вот именно! Если б я совершил то, в чем вы меня обвиняете, то разбил бы стекло для достоверности!

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы запаниковали и пренебрегли этой деталью. Еще раз спрашиваю: где Клайв?

(Задержанный не отвечает.)

Сержант Фред Эмерсет: Что случилось с Майклом? Наш свидетель вас опознал: вы были с Майклом в Дрейк-парке!

Питер Мэтьюз: Я… Я предложил ему прогуляться. Он ужасно злился на Кэрол, и я не мог отпустить его одного.

Сержант Фред Эмерсет: А потом…

Питер Мэтьюз: Я все расскажу.

Майкл был так недоволен Кэрол, что ушел с урока раньше времени. Питер догнал его на Дейзи-авеню. В Дрейк-парке мальчик пошел на игровую площадку. Питер купил ему мороженое в фуд-траке и попытался уговорить не бросать занятия. Ребенок заупрямился, ему хотелось играть в бейсбол. Он убежал. Питер не смог его найти, но последним видел его живым. Полиция не выпустит его из своих когтей. Убиты двое детей, и виновного нужно арестовать как можно скорее.

…Шэрон позвонила на ресепшен, заказала кофе, панкейки и яичницу-болтушку. Ей оставалось проштудировать несколько документов.

В воскресенье утром Мэтьюзу продлили задержание. Лейтенант Хоулен продолжала допрос, сосредоточившись на фотографиях, найденных на жестком диске. Шэрон хотелось бы посмотреть эти снимки, но к делу они не прилагались. А жаль, это помогло бы понять настроение Кэрол. Ничего, она потребует полагающуюся стороне защиты копию…

Шэрон вернулась к чтению за завтраком. Хоулен предъявляла Питеру фотографии и задавала вопросы.

Допрос Питера Мэтьюза

25 апреля 2021 года в 08:00

Лейтенант Кейт Хоулен: Зачем вы сделали эти фотографии, господин Мэтьюз?

Питер Мэтьюз: Я фотограф. Это моя профессия.

Лейтенант Кейт Хоулен: Все эти люди не позируют.

Питер Мэтьюз: Я работаю над выражениями лиц. Когда люди позируют, они либо улыбаются, либо остаются безразличными. Меня интересует то, что скрывается под маской.

Лейтенант Кейт Хоулен: А дети? Вам известно, что на этот счет существуют строгие законы? Вы не имеете права снимать несовершеннолетних без разрешения родителей.

Питер Мэтьюз: Ну так предъявите мне обвинение именно за это! Дети ведут себя естественно. Они не лукавят – в отличие от взрослых. Вне стен собственных домов взрослые стараются держать себя в руках. Мне очень редко удается поймать истинное выражение их лиц.

Сержант Фред Эмерсет: Что вы делаете с этими фотографиями?

Питер Мэтьюз: Ничего. Это сугубо личные работы, не для публики.

Сержант Фред Эмерсет: Что за удовольствие снимать не для зрителей?

Питер Мэтьюз: Я иногда любуюсь своими работами. Один.

Лейтенант Кейт Хоулен: Где Клайв?

(Задержанный не отвечает.)

Сержант Фред Эмерсет: Его слюну нашли на платке, который был у вас в руке. Вы усыпили Клайва с помощью этого платка.

(Задержанный не отвечает.)

Сержант Фред Эмерсет: На платке только его слюна. И никаких следов другой ДНК. Даже вашей!

Питер Мэтьюз: Напавший, очевидно, сохранил платок, с помощью которого усыпил меня, а потом оставил другой платок у меня в руке.

Лейтенант Кейт Хоулен: Проклятье, вы же видите, что все кончено! Скажите нам, где он.

(Задержанный не отвечает.)

Лейтенант Кейт Хоулен: Вы меня слышите?

Питер Мэтьюз: Возможно, он в багажнике машины Кэрол…

Полицейские сразу же прервали допрос и ринулись на поиски мальчика. Предположение Мэтьюза оказалось верным. Клайва нашли, и он заявил, что кроме фотографа в момент нападения в магазине никого не было. Дело можно было закрывать. Подозреваемый получил право потребовать адвоката.

Мэтьюз не колеблясь назвал ее фамилию. Неопытного в уголовных делах адвоката. Когда она спросила о причине такого выбора, он сослался на вышедшую несколько месяцев назад статью в газете. Интервью Лиама и их фотографии, судя по всему, очень впечатлили клиента, раз он вспомнил о Шэрон Соренсен, услышав обвинения в двух убийствах. Объяснение, впрочем, озадачило ее.

Версия противоречила заявлению о невиновности: Питер врал, фотографировал жертв без их ведома, поссорился с Майклом Истесом перед его смертью, избавился от тела Тима Мастерсона и – неопровержимое доказательство – указал местонахождение Клайва Мориса. Доказательств более чем достаточно.

Кэрол не убеждала теория заговора. Если Мэтьюз лжет, он может быть опасным преступником.

6

Питер Мэтьюз и Шэрон Соренсен сидели напротив сержанта Фреда Эмерсета и лейтенанта Кейт Хоулен за столом в допросной. Подозреваемый снова заявил, что не убивал Майкла Истеса.

– Вы не сказали вашей подруге, что отправились с Майклом в Дрейк-парк. Почему промолчали, если вам не в чем себя упрекнуть?

– Потому что я только все усугубил и не хотел, чтобы Кэрол встревожилась из-за Майкла, лейтенант.

– Из-за их спора?

– Да.

– В чем состояла его суть? – спросил Эмерсет.

– Я уже объяснял.

– Повторите.

– Когда я сказал Майклу, что Кэрол будет ждать его на следующий урок, он разозлился. Решил, что я угостил его мороженым, чтобы заставить вернуться. Я попытался удержать его, но он вырвался и убежал. Когда я выехал на Лама-Виста-драйв, его уже не было.

– Почему вы не позвонили в полицию, узнав, что случилось с Майклом?

– Боялся, что вы сделаете поспешные выводы и… именно так и случилось.

– Конечно, ведь вы нам солгали, – сказала Хоулен.

– Вы любите фотографию, Мэтьюз? Тогда взгляните на эти! – злобно бросил Эмерсет.

Он разложил на столе снимки двух мертвых детских тел, в том числе крупные планы шеи со следами удушения.

– Ну, что скажете?

– Их сделал негодяй. Но не я.

– Вашу ДНК нашли под ногтями Майкла, – заявила лейтенант Хоулен.

Мэтьюз вздохнул.

– Мы поссорились. Я схватил его за руку…

– Или же он поцарапал вас, когда вы его душили.

– Нет!

Полицейские были в остервенении, но не сумели сломать Мэтьюза. Материальные доказательства опровергли его версию. Лейтенант Хоулен закончила допрос. Адвокат проследовала за ней по коридорам комиссариата.

– Вот что я вам скажу, мэм: у меня достаточно доказательств для передачи дела в прокуратуру. Ваш клиент предстанет перед судом присяжных.

– Хотите сказать, что не работаете параллельно над другими версиями? В том числе о человеке, напавшем на моего клиента и похитившем Клайва Морриса?

– Я совершенно уверена, что его не существует. Все доказательства сходятся на вашем подзащитном, который врет нам с самого начала расследования. Посоветуйте ему сознаться. Он ничего не выиграет, если продолжит упорствовать.

– А если он невиновен?

Кейт резко остановилась и наградила Шэрон подозрительным взглядом.

– Как давно вы знакомы?

– С кем?

– С Питером Мэтьюзом.

– Мы впервые встретились вчера.

– Уверены?

Шэрон нахмурилась, поежилась от неуютного ощущения и решила контратаковать:

– Лейтенант, я имею право доступа ко всем составляющим дела. Ко всем.

– Чего вам не хватает?

– Фотографии из лэптопа моего клиента. Вы мне их не прислали.

– Верно. Я была в больших сомнениях со вчерашнего вечера.

– Не может быть никаких сомнений! Это право защиты.

– Это дело особенное, в нем все не совсем так… Идемте.

У автомата с напитками адвокат выбрала эспрессо, а Кейт – капучино, и со стаканчиками в руках женщины устроились в узком кабинете лейтенанта. Кейт открыла файлы на лэптопе и повернула его экраном к Шэрон, допивавшей кофе.

– Что скажете об этом, мэм?

Адвокат резко побледнела, увидев изображение на экране: молодая коротко стриженная женщина в куртке и темно-синих брюках стоит, уперев одну руку в бок, а другую положив на открытую заднюю дверцу машины, и смотрит на бегущих по аллее близняшек с ранцами в руках. Потрясало выражение ее лица – строгое и одновременно нежное, смягченное тонко очерченным алым ртом и веселыми глазами орехового цвета. Молодой женщиной была Шэрон.

– Что… Что это такое?

– Вы никогда не видели этот снимок?

– Нет.

– И никогда не позировали фотографу?

– Нет.

– Где его сделали?

В Сакраменто. На аллее, ведущей к ее дому. Шэрон собиралась отвезти дочерей в школу. Месяц или чуть больше назад…

Кейт записала ответ адвоката.

– Откуда… Где вы это взяли? – сдавленным голосом спросила Шэрон.

– На жестком диске компьютера вашего клиента. Среди сотен других фотографий. Вчера я сразу вас узнала.

Шэрон несколько раз моргнула, не в силах отвести взгляд от экрана. Пульс участился, во рту пересохло, мысли путались. Как найти рациональное объяснение снимку?

– Вы в тот день не заметили, что за вами наблюдают?

Шэрон, покачав головой, спросила:

– Его подруга Кэрол Дженкинс видела фотографии?

– Как и все остальные. В том числе те, на которых сняты ее ученики. Меня интересовало, знает ли она кого-нибудь еще, и она ответила отрицательно.

– Понятно. Теперь мне понятна ее антипатия ко мне. Я есть и на других снимках?

– На двух или трех. Они сделаны в толпе. Потом он работал над увеличенными изображениями.

– Могу я их увидеть?

Лейтенант кивнула, и Шэрон невольно восхитилась талантом фотографа, сумевшего уловить на ее лице и раздражение, и нежность.

– Я… Мне нужно поговорить с клиентом.

– Не сейчас. Вы потрясены. Увидите его сегодня днем, после допроса.

– Хотите продолжить? Я полагала, что дело готовится для передачи в прокуратуру…

– Хочу прояснить несколько моментов.

– Вы передадите мне фотографии?

В комнату ворвался сержант Эмерсет.

– Кейт! – воскликнул он. – Она здесь!

– Иду, Фред. Попроси ее подождать… – Лейтенант повернулась к Шэрон. – Теперь, когда вы знаете, чего ждать, сможете вести так сказать, «парную игру». Конечно, если решите и дальше защищать Мэтьюза, мэм. Что станете делать?

– Не знаю. Мне нужно с ним поговорить.

– Будьте осторожны. Этот человек – манипулятор. Он ездил в Сакраменто, следил за вами, а теперь выбрал вас в адвокаты. Не случайно. На вашем месте я отказалась бы от дела.

Шэрон поблагодарила Хоулен, несмотря на тщетность предостережения. Она поняла, что ее заманили в ловушку, и пожалела, что подозрения мужа оказались оправданными.

7

– Вы явились к моему дому. Фотографировали меня с дочерьми без разрешения. Зачем? – с трудом сдерживая ярость, рявкнула Шэрон.

Она села не рядом с клиентом, а напротив. Ее глаза метали молнии. Он опустил голову, коснулся рукой жесткой бороды.

– Не злитесь. В прошлом году я прочитал статью о вас и вашем муже. Видел снимки: он в судейской мантии, вы вдвоем – образцово-показательная пара, но… Снимок ничего не выражал, никаких личных качеств. Просто какая-то пара улыбается в объектив. Поверхностность изображения не соответствовала содержанию статьи, где вас характеризовали как смелого адвоката. Меня интересует подлинная природа людей. Я часто бываю на профессиональных выставках. Последняя проходила в Сакраменто, и мне предоставилась возможность увидеть, что на самом деле представляют собой господин и госпожа Соренсен.

Шэрон была озадачена. Он мог бы подкарауливать их у адвокатской конторы или здания суда, но выбрал дом, где они живут.

– Реши я снимать рядом с местом работы, увидел бы только профессиональную маску на лице каждого из вас. Я хотел рассмотреть души. Адрес нашел в интернете, но опоздал – ваш муж уже ушел. Остались вы.

– И мои дочери! Как вы посмели их снимать?

– Без них фотография утратила бы смысл. Вы смотрели на девочек, из-за них на вашем лице были раздражение, ирония, властность… и теплота. Я предпочитаю работы, сделанные с ходу. Когда клиентам нужен семейный портрет, они позируют. Родителям я предлагаю кофе, детишкам открываю сундук с куклами и мишками. Люди расслабляются, начинают играть все вместе и не замечают, что я снова их снимаю. По большей части клиенты выбирают именно эти фотографии, на которых видны и достоинства, и недостатки. Ответьте честно, как вам фотографии?

– Я – не ваша клиентка. Как и взрослые, и дети, которых вы снимали на улице, в парке, в вашем доме…

– Я – фотограф.

Невозмутимый тон задержанного, не желавшего признать неуместность своих поступков, взбесил Шэрон.

– Вы должны были рассказать! Думали, полицейские мне их не покажут?! Пришлось выдержать допрос в рамках дела, над которым я работаю как защитник…

– Я не подумал… Это всего лишь фотографии. Не понимаю, почему они так заинтересовали сыщиков.

– По той простой причине, что выявляют вашу личность. Скрытность характера. На фотографиях фигурируют в том числе жертвы. Когда человек без ведома детей щелкает их, его неизбежно начинают подозревать в педофильских наклонностях.

– Я не какой-нибудь сексуальный извращенец!

Шэрон смотрела на клиента, впечатленная его работами, и не знала, как реагировать.

– Я отвратительно себя чувствую. Как человек, которым манипулируют.

– Вам бы следовало благодарить меня за то, что я доверил вам свою жизнь. Зачем вы взялись за дело?

– Я – адвокат.

– Вы до сих пор никого не защищали в уголовном процессе. Какая глубоко личная мотивация заставила вас оставить уютный кабинет в Сакраменто и приехать сюда?

Выражение лица клиента изменилось за долю секунды. Тусклый взгляд приобрел странную остроту, глухой голос стал уверенным, он распрямил плечи. Его слова обвиняли.

– Молчите? Почему? Желание ответить на вызов или выброс адреналина? Между тем на кону жизнь человека… Моя, кстати.

– Я сделаю все, чтобы защитить вас.

– У всех нас есть причина действовать. Мною руководит увлеченность съемкой.

– Она важнее субъекта?

– Наконец-то вы поняли… А что возбуждает вас, мэм?

Манера Питера говорить напрямую вывела Шэрон из равновесия. Он продолжил, не дав ей вставить ни слова. Возможно, уловил ее растерянность или понял, что зашел слишком далеко? В конце концов, он нуждался в адвокате…

– Я ни в коем случае не хотел навредить вам этими фотографиями. Если они вас шокировали, приношу свои извинения.

Шэрон взяла себя в руки. Каждый вернулся к своей роли: подозреваемый встревожен, адвокат непоколебим. Неожиданная реакция Питера свидетельствовала, что за банальной внешностью скрывается личность куда более сложная, чем показалось Шэрон накануне, и она была полна решимости раскрыть ее.

– Больше ничего от меня не скрывайте. Я ясно выразилась?

Питер кивнул, поерзав на стуле.

– Есть что-нибудь еще, кроме фотографии? Видео, например? Они яснее отражают реальность.

– Видео – обманка, его задача – заставить поверить, что стоит проживать каждый день. Это не так. Если подумать, жизнь – всего лишь череда нескольких моментальных снимков, запечатлевших ключевые моменты. Все остальные фото или видео – бледная иллюзия реальности.

– Что еще мне нужно знать?

– Вам все известно.

– Вы подумали, кто может иметь на вас зуб?

Мэтьюз не задумываясь обвинил Гарри Розамунда. Он был уверен, что тот лишь изображает лучшего друга Кэрол, а на самом деле влюблен в нее. Когда Кэрол восемь лет назад представила ему Гарри, он сразу задался вопросом, почему эти двое до сих пор не поженились. Преподаватели музыки, они часто оказывались единомышленниками во многих областях – культуре, экономике и политике. Между ним и Кэрол подобного взаимовлияния не было. Твердый сторонник холостяцкого образа жизни, Гарри был идеальным конфидентом, пожалуй, чрезмерно заботливым и предельно внимательным. Одиночество, которым он наслаждался уже много лет, не успокаивало Питера. В сорок два года он жил в собственной квартире с лабрадором по кличке Норберт. И конечно же, терпеливо ждал удобного момента, чтобы утешить Кэрол. Вероятно, устал ждать и решил поторопить события…

– Если я все правильно поняла, он совершил эти преступления, чтобы устранить вас. Не думаете, что это крайняя мера по отношению к сопернику в любви?

Понедельник, 26 апреля 2021 года, 13:45

– Расскажите нам о Билли Рейнольдсе, господин Мэтьюз, – с места в карьер начала лейтенант Хоулен.

– О ком? – удивился Питер.

Шэрон удивилась не меньше клиента. Память не могла привязать фамилию к материалам дела. Неспособность помочь выводила ее из себя.

– О Бил-ли Рей-ноль-дсе, – по слогам произнесла Кейт.

– Я с ним не знаком.

– Миз[4] Соренсен, посоветуйте клиенту сотрудничать.

– Раз он утверждает, что не знает этого человека, проверьте ваши источники, лейтенант. В деле, которое вы мне передали, Билли Рейнольдс не упоминается.

– Зато упоминается в этом. – Хоулен похлопала ладонью по лежавшей перед ней картонной папке. – В вашем уголовном досье, господин Мэтьюз.

– У моего клиента нет судимости!

– Верно, но в девяносто седьмом году велось расследование драки в баре с его участием.

– Не вспомнили? – вступил в разговор Эмерсет, сверля взглядом задержанного.

Мэтьюз молча посмотрел на адвоката, взывая к помощи.

– Я бы хотела переговорить с клиентом об этом деле, перед тем как вы продолжите, лейтенант.

– Не стоит, – подал голос Питер, удивив Шэрон. – Это дело не имеет никакого значения.

– Позвольте мне судить.

– Я знаю, что делаю, мэм. Продолжайте, лейтенант.

– Расскажите о Билле Рейнольдсе…

Питер нахмурился.

– Это был просто спор…

– Вы его едва не задушили! Цитирую по протоколу показания одного из свидетелей происшествия: «Молодой человек, пивший пиво в баре, повернулся к сидевшему за соседним столиком подростку и крикнул: „Думаешь, я не заметил, что ты сделал?“ Потом набросился на него, повалил на пол, схватил за шею и стал душить. Мы с одним клиентом попробовали оттащить его, но он сопротивлялся, кричал, что убьет парня… Прибежал хозяин бара, и мы наконец смогли их разнять. Несчастный едва мог дышать». Это вы называете «просто спором», господин Мэтьюз? Я бы охарактеризовала подобное как попытку убийства…

– Правосудие не сочло нужным открывать дело против моего клиента.

– Не сочло, поскольку психиатр заключил, что у вашего клиента был приступ параноидального бреда и он не подлежит уголовному преследованию, – сообщила Хоулен, нацелив палец на Мэтьюза. – Вы в тот момент отрицали нападение и заявили, что ничего не помните. Восемь месяцев вас держали в психиатрической лечебнице «Миттертон» в Миннеаполисе. Осматривавшие вас врачи сочли, что вы уверились в том, что вас преследуют, и не могли ни обуздать приступ ярости, ни ясно мыслить. – Она повернулась к адвокату: – Эти факты представляют в новом свете личность вашего клиента. Он склонен к жестокости.

– Мне было двадцать два года! Я был зол на весь свет…

– Вы можете привести другие подобные факты, лейтенант? Имевшие место недавно?

– Что случилось с Майклом Истесом, господин Мэтьюз?

Питер сжал зубы и скрестил руки на груди.

– Чем Майкл так сильно разозлил вас? – спросил Эмерсет.

– Вы решили задушить его, как Билли, – продолжила Хоулен. – Будет намного легче, если вы расскажете, что произошло. Не думаю, что вы намеревались убить Майкла. Он чем-то вывел вас из себя. Поняв, что убили его, вы запаниковали и оставили тело на месте…

– Нет.

– А потом вдруг поняли, что имеете власть над жизнью и смертью. Возможность поверить в это дал вам Тим Мастерсон. Вы не торопились, хотели продлить удовольствие…

– Удовольствие? Как вы можете считать меня садистом?

– Блевотина, обнаруженная рядом с жертвой, опровергает ваше утверждение, лейтенант, – возразила Шэрон.

Хоулен продолжила рассуждать вслух, проигнорировав слова адвоката:

– Вы рисковали, чувствуя себя в безопасности. Рисковали в меру. Вы не забывали о Тиме, запертом в багажнике вашей машины. На долгие часы. Очень долгие. На всю ночь. Как только ваша подруга отправилась на работу в колледж, вы решили убить Тима. Но на сей раз не голыми руками. Шарфом.

– Я его не убивал. Это сделал человек, похитивший Клайва…

– Ну конечно, пресловутый «другой» человек! – Эмерсет хмыкнул. – В тот самый момент, когда мы начали вас подозревать…

– Очень вовремя, чтобы отвести наши подозрения. Вот только мы нашли мальчика в багажнике машины вашей подруги – по вашей наводке.

– Моего клиента заманили в ловушку.

– В ловушку? Чушь! Человек должен был иметь доступ к машине, чтобы спрятать в ней тело Тима, и к магазину, чтобы похитить Клайва.

– У нас есть серьезные подозрения насчет Гарри Розамунда. Он – лучший друг Кэрол Дженкинс и легко мог украсть дубликаты ключей от машины и магазина.

– И что им руководило?

– Страсть к Кэрол Дженкинс.

Шэрон почувствовала, как неубедительно прозвучали ее слова.

– Ваш клиент был с жертвами в момент их исчезновения. Он последним видел их живыми.

– Вы могли бы проверить алиби господина Розамунда на момент совершения преступлений.

– Мы это сделаем, чтобы отвести все сомнения. На сегодня все, допрос окончен.

– Могу я поговорить с клиентом?

Полицейские вышли.

– Питер, для вас все оборачивается плохо. Доказательств у полицейских много, у вас есть психиатрический «багаж». Думаю, вам нужно запросить освидетельствование.

– Ни за что.

– Не стану вас обманывать: если врач заключит, что в момент совершения подсудных актов вы были невменяемы, вас отправят в психиатрическую больницу, будут лечить и через много лет освободят. Сможете жить дальше. Если же предстанете перед судом присяжных, в лучшем случае получите пожизненное. Вы никогда не выйдете из тюрьмы, если будете признаны виновным. Учитывая имеющийся бэкграунд, думаю, мы можем заявить о временном помешательстве.

– Исключено! Я не убивал мальчиков и не похищал Клайва.

– А если вы просто не помните, как сделали это? Забыли же вы Билла Рейнольдса…

Подозреваемый порывисто схватил ее за руку, в его глазах появился нехороший блеск.

– Я не сумасшедший!

– Вы делаете мне больно!

Он сразу разжал пальцы, оставив на бледной коже женщины красные следы, и заговорил более жестким тоном:

– Я отказываюсь от подобной защиты. Вы получаете деньги за мое оправдание, а не за то, чтобы меня заперли в психушке!

Шэрон потянула рукав вниз, чтобы скрыть отметины.

– Откуда такая реакция? С вами что-то случилось в те восемь месяцев, которые вы пробыли в больнице?

– Если б вы только знали…

Гнев в его голосе мешался с покорностью судьбе. Шэрон впечатлилась, спросив себя, терзают ли Мэтьюза по ночам дурные воспоминания, как ее – повторяющиеся кошмары. Но он хотя бы знает их причину…

– Расскажите мне.

– Я ясно мыслю и отвечаю за свои действия. Не сомневайтесь на этот счет.

– Я всего лишь пытаюсь найти оптимальное решение.

– Как для вашего брата? – Клиент одарил потрясенную Шэрон загадочной улыбкой.

– У меня нет брата. Я единственный ребенок в семье, – ответила она, нарушив правило никогда не раскрывать клиентам свою частную жизнь.

Он удивился и перестал улыбаться.

– Вы лжете, мэм.

Она могла бы поспорить, но почему-то полагала, что он не успокоится. Интуиция нашептывала: «Берегись Мэтьюза!» Она пожала плечами.

– Я все поняла: мы не будем ссылаться на безумие.

Она торопливо взяла сумку и подошла к двери. Полицейские были правы: этот тип – опасный манипулятор.

8

Кэрол пригласила Шэрон к себе. После разговора с Питером та колебалась, стоит ли идти на свидание с его подругой. Сведения, сообщенные полицейскими, позволяли предположить у Мэтьюза серьезные психические нарушения. Один раз он уже лечился в клинике, а агрессию проявил, как только она предложила сослаться в суде на невменяемость. Но почему он уверен, что у нее есть брат? С кем он ее перепутал?

Шэрон открыла окно, чтобы вдохнуть воздуха. Плевать, что пыльного, в этом такси можно задохнуться! Движение к вечеру стало плотным, из центра города до Дейзи-авеню она добиралась больше часа. Перед домом со светло-коричневыми ставнями стояли машины.

В гостиной, куда Кэрол провела ее, на диване и в кресле молочно-белого цвета сидели мужчина и женщина. Хозяйка представила Шэрон свою почти состоявшуюся свекровь Сьюзи Бейкер и своего брата Пола Дженкинса.

– Здравствуйте, мэм. Как там мой сын?

Шэрон постаралась успокоить женщину, поняв по ее дрожащему голосу и стиснутым рукам, в какой она тревоге.

– Учитывая обстоятельства, Питер чувствует себя вполне прилично.

– Хотите кофе? – спросила Кэрол, кивнув на кофейник и четыре чашки на низком столике со стеклянной столешницей и чугунными ножками.

– Я бы выпила чаю.

– Позволь мне, – сказал Пол, встав из кресла.

Мелкие морщины и седеющие волосы ничуть не уменьшали обаяния сорокалетнего мужчины, наделенного врожденной уверенностью в себе.

– Не стоит, я все сделаю сама, – ответила Кэрол и вышла, предложив Шэрон устроиться на диване. Сьюзи и Пол молча смотрели на нее.

– Не обижайтесь, мэм, мы не привыкли иметь дело с юристами. У полиции много улик против Питера?

Шэрон кивнула. Мягкое круглощекое лицо Сьюзи побледнело от тревоги.

– Вы обязательно должны его вытащить. Мой сын не мог сотворить подобные ужасы. Я была с ним, когда по телевизору сообщили, что нашли разложившийся труп Майкла.

За годы работы Шэрон не раз слышала подобные слова от матерей, которые верили в сыновей, несмотря на убойные доказательства и даже признания клиентов. «Полиция вынудила его признаться», «Он милый мальчик, он и мухи не обидит!» Она не принимала их слова во внимание, концентрируясь на конкретных и объективных составляющих дел, чтобы найти слабые места, противоречия, сомнения. К несчастью для Питера Мэтьюза, все элементы, собранные полицейскими, складывались в цельный пазл.

– Все мы знаем, что Питер невиновен. Думаете, они долго его продержат? – вмешался Пол.

– Боюсь, дело быстро передадут в прокуратуру, которая начнет готовить процесс.

– Питера могут освободить под залог?

Кэрол поставила перед Шэрон кружку с горячим чаем.

– Сахар? Молоко? – спросила она.

– Просто черный, – ответила Шэрон, крутя пакет за ниточку. – Учитывая тяжесть совершенных деяний, я сомневаюсь, что Питера отпустят до суда, госпожа Бейкер.

Глаза несчастной матери потемнели.

– Питеру не место в тюрьме! – воскликнула она.

– Ничего еще не решено, – успокоила ее Кэрол, обняв за плечи. – Решение за судьей, не так ли, миз Соренсен?

Шэрон, поняв намек, подтвердила:

– Конечно. Расследование еще ведется. Полиция ищет свидетелей.

– Меня допросили и взяли образец слюны, – сообщила Сьюзи.

– Когда? – вскинулась Шэрон, не видевшая упоминания об этой процедуре в документах дела.

– Сегодня утром. Я приехала в Лонг-Бич из Пасадены и решила встретиться с вами.

– Это проба ДНК, – пояснил Пол.

– Возможно, полиция нашла другую ДНК, женскую, и решила ее проверить, – сказала Шэрон.

– У меня никто ничего не просил! – удивилась Кэрол.

– Думаю, с вами свяжутся позже, мисс Дженкинс.

Звонок в дверь прервал разговор. Пол поспешил к двери и секунду спустя вернулся с красивым ясноглазым мужчиной.

– Извини, Кэрол, не хотел тебя беспокоить, но ты не пришла в колледж, и я забеспокоился. Вижу, у тебя гости, и мне лучше…

– Ты прекрасно знаешь, что не можешь помешать, Гарри. Я так устала, так нервничаю, что Пол предписал мне недельное освобождение от работы. Не волнуйся, все пройдет. Познакомься, это адвокат Питера миз Шэрон Соренсен. А это мой друг Гарри Розамунд.

– Рад встрече, мэм.

Шэрон поняла, почему Питер сомневается в этом человеке: атлетически сложен, привлекателен, предупредителен и хорошо воспитан.

– Устраивайся поудобнее, Гарри, – сказала Кэрол. – Я сварю свежий кофе, этот остыл.

– Не стоит, сойдет и так.

– Сейчас приготовлю на всех и вернусь.

– Я вам помогу, – сказала Шэрон.

На кухне Кэрол прижала палец к губам, призывая адвоката говорить тише.

– Сьюзи очень привязана к сыну. Постарайтесь не слишком травмировать ее.

– Я уже поняла… Мне нужно вам кое-что сказать. Я впервые увидела Питера вчера.

– Зачем мне это знать? – спросила Кэрол, следя за чашками, наполнявшимися эспрессо.

– Полицейские показали мне фотографии. Вы ведь узнали меня в аэропорту, правда?

Кэрол кивнула.

– В тот день я не знала, что меня снимают.

– Как и все мы. Спасибо, что сказали. Я думала…

– Что я – его любовница? Не волнуйтесь, у меня очень счастливый брак. А Питер дорожит вами.

– Он сам вам это сказал?

– Он за вас волнуется. Больше, чем за себя. Меня, как его адвоката, это совсем не радует.

Шэрон не знала, стоит ли говорить Кэрол о статье, посвященной судье Соренсену, на которую наткнулся Мэтьюз, ведь он мог поделиться с ней.

– Сьюзи очень близка с Питером. Она много лет искала его…

По изумленному лицу адвоката Кэрол поняла, что Питер ничего не рассказал ей о Сьюзи. О Сьюзи и о себе. Она поставила еще две чашки в кофемашину и поведала Шэрон их историю.

Сьюзи забеременела в шестнадцать лет. Хотела сделать аборт, чтобы не стать обузой, но родители, истовые католики, убедили девушку сохранить ребенка и после родов отдать на усыновление. Расставание с малышом легло на ее душу тяжелым грузом. Угрызения совести и пустота были невыносимы, и через двадцать лет она решила разыскать своего ребенка. Вопреки мнению семьи. Сьюзи проявила невероятное упорство, но поиски затянулись. Она то теряла надежду, то снова обретала ее, ошибалась и начинала сначала. И вот наконец последняя полученная информация привела ее сюда, в Лонг-Бич, предместье Лос-Анджелеса. Осенним вечером дрожащая, задыхающаяся от волнения и стыда, она постучала в дверь. Открыл мужчина лет тридцати. Сьюзи заговорила. Очень быстро. Наступила тишина. Темные глаза внимательно вглядывались в нее несколько бесконечно долгих минут. Питер не знал, на что решиться. Наконец он пригласил ее войти. В свою квартиру. В свою жизнь. В свое сердце. Она ушла с работы, переехала из Бостона на Западное побережье, расставшись со старыми друзьями. Взамен же обрела сына, вышла замуж и поселилась на красивой вилле в Пасадене, у подножия гор.

…Женщины отнесли чашки в гостиную. Гости вели оживленную беседу, желая хоть ненадолго отогнать страх.

Гарри, обожавший бейсбол, принял приглашение Пола на стадион «Доджерс»[5] на севере Лос-Анджелеса. Питер на прошлой неделе отказался составить ему компанию. Кэрол и Сьюзи хором воскликнули от изумления, услышав, что тот, страстный болельщик «доджеров», решил пропустить игру любимой команды. Полу причина отказа была неизвестна.

Время было позднее, и Сьюзи встала – ей предстояла долгая дорога домой.

– Может, поживешь несколько дней у нас? – предложил Пол сестре. – Не стоит тебе сейчас оставаться одной.

– Вряд ли мне будет лучше в обществе твоей жены.

– Т-с-с, сестренка, не злословь.

– Прости, Пол, я сейчас не лучшая компаньонка. Предпочту остаться у себя.

– Ладно, но все-таки подумай.

– Обещаю.

Пол нежно обнял сестру и протянул Шэрон свою визитку.

– Звоните, что бы ни понадобилось. Мы надеемся, что Питер скоро к нам вернется.

Шэрон поблагодарила.

– Береги себя, Кэрол, – сказала на прощание Сьюзи.

Когда все ушли, Гарри предложил Шэрон поужинать в ресторане.

– Я уже предупредил Мелиссу. Она должна была подъехать, но, как всегда, опаздывает. Присоединитесь, мэм?

– Благодарю, но я, пожалуй, отдохну в гостинице.

Кэрол тоже решила остаться дома. Гарри ушел, и она призналась Шэрон, что одиночество ее успокаивает.

– Я знаю, родные делают все, чтобы мне помочь, но их чрезмерная забота невыносима.

– Вам выпало тяжкое испытание, и вы вправе пройти через него так, как сами решите.

– Есть испытание – и есть то, что будет после. Питер многое от меня утаил: фотографии, подростка, помогавшего ему в магазине… Даже если вы докажете, что он не виноват в этих преступлениях, не знаю, что с нами будет потом.

Шэрон постаралась успокоить женщину, сказав, что еще слишком рано думать о будущем и что сначала нужно дать Питеру возможность объясниться.

Адвокат взяла сумку, надела солнечные очки и вышла на крыльцо дома, чтобы вызвать такси. Позвонив, она заметила, что Гарри стоит, прислонясь к машине, и что-то набирает на телефоне. Он поднял голову, и в этот момент на обочине дороги остановился автомобиль. Дверь открылась, и из салона вылезла женщина в футболке и джинсовых шортах, подчеркивавших красоту ее стройных загорелых ног. Она улыбнулась и подошла к Гарри. Тот убрал телефон и выразительным жестом постучал по циферблату часов.

Шэрон предположила, что это и есть знаменитая «вечно опаздывающая» Мелисса. Адвокат стояла слишком далеко и слышать разговор не могла, поэтому довольствовалась пантомимой. Гарри что-то говорил, улыбка Мелиссы таяла и в конце концов совсем исчезла. Она пожала плечами и направилась к дому. Шэрон в темных очках с телефоном возле уха шевелила губами, изображая разговор. Мелисса была на середине дороги, когда Гарри махнул ей рукой и крикнул:

– Вернись! Она хочет отдохнуть!

Он что-то добавил совсем тихо, так что Шэрон не разобрала слов. Мелисса обернулась и бросила на Гарри гневный взгляд. Он повернулся к ней спиной, нажав на пульт, и машина отозвалась металлическим звуком. Мелисса шла следом, сердито ему выговаривая:

– Значит, ты все это устроил, чтобы провести вечер с Кэрол, а не со мной!

Он открыл дверцу.

– Ну и отправляйся к ней! Самое время! Ты же так долго ждал этого момента!

Перед голубым домом по Дейзи-авеню остановилось такси, и Шэрон, сожалея, что не досмотрела сцену, направилась к машине. Увы – ответа Гарри она не разобрала.

Отъезжая, адвокат думала, что не только Питер Мэтьюз подозревает Гарри Розамунда в нежных чувствах к Кэрол Дженкинс.

Понедельник, 26 апреля 2021 года, 18:15

Лейтенант Хоулен сидела в кабинете шефа полиции Биггинса и внимательно слушала его инструкции. В пятьдесят пять лет честолюбие шефа было прямо пропорционально ширине его плеч. Он добрался до самого верха карьерной лестницы, умело лавируя, сладко льстя вышестоящим и внушая трепет подчиненным.

– Вы собрали достаточно доказательств против Мэтьюза, чтобы прокуратура начала готовиться к процессу. Передавайте материалы.

– Я хотела бы провести еще один допрос.

– Он не признается – если вы этого ждете. Но дело получилось крепкое, вы наверняка получите звание капитана. Ваша работа закончена.

– Мне нужно прояснить один момент…

– Совершенства не существует. Вы читали газеты? После того как было найдено тело Тима Мастерсона, журналисты твердят о серийном убийце. Пора покончить с психозом, отравляющим наши улицы!

– Я жду результатов и…

– Вы нашли виновного. Для семей жертв и жителей этого города важно, чтобы его как можно скорее осудили. Я ясно выразился? – Биггинс стукнул кулаком по столу.

– Я хочу убедиться, что мы не упустили ни одного эпизода.

– Похищения, насильственное удержание, убийство и покушение на убийство – вам мало?

– У меня есть веские основания думать, что мы вот-вот сделаем капитальное открытие для следствия. И не только.

– О чем идет речь?

– Позвольте мне пока ничего не рассказывать. Я доложу после завтрашнего допроса.

– Не позже – и в последний раз! Потом дело отправится в прокуратуру.

Хоулен ликовала: шеф капитулировал!

– Если наши предположения подтвердятся, вы не поверите своим ушам.

– Надеюсь, оно того стоит.

– Вы не разочаруетесь.

Моментальный фотоснимок

Все стулья в зале ожидания были заняты. Маргарет стояла, зажатая между мужчиной с насморком и кашляющей женщиной, пока не освободилось одно место. Минуты утекали в ритме пальцев, неторопливо постукивавших по лежащей на коленях сумочке. Маргарет не могла сосредоточиться, ее разум уподобился праздному ротозею.

Полгода назад их семья переехала в Чикаго, и теперь она все время посвящала переделке студии Джона, стараясь, чтобы к приходу мужа с работы везде царил идеальный порядок. По воскресеньям они прогуливались в парке или ходили в кино. Ей понравилась вибрирующая атмосфера большого города, так не похожая на скучную жизнь в маленькой Саванне. Верная данным обещаниям, молодая женщина каждую неделю писала подругам.

Постепенно ее начала одолевать назойливая усталость, потом начались частые головокружения, но она не решилась пожаловаться Джону, чтобы не встревожить его, зато рассказала в письмах подругам. Те велели немедленно обратиться к врачу. Маргарет после свадьбы ни разу не болела и специалиста выбрала наугад.

Уже два часа она ждала свою очередь. На землю спускались сумерки, окрашивая небо в розовые тона, и Маргарет с тревогой думала, что вернется домой поздно.

Наконец ее вызвали в кабинет. Осмотр продлился недолго.

Покидая кабинет врача, она посмотрела на часы: у нее оставался час, чтобы добежать до остановки автобуса, войти в квартиру и встать к плите.

…Она поднялась по лестнице, прыгая через ступеньку, вставила ключ в замочную скважину, толкнула дверь и оказалась лицом к лицу с Джоном, ждавшим в прихожей.

– Где ты была?

– Ты… рано… вернулся… – задыхаясь, ответила она и прижала к груди сумочку, как последнее средство защиты.

– Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание?

Маргарет обескураживало раздражение Джона. Нужно ответить, иначе он вообразит бог весть что.

– Я… Я ходила к врачу… Было много пациентов… – призналась она пристыженным тоном.

– У врача? Ты заболела? Почему ничего не сказала? – спросил он, взяв ее руки в свои.

– Не хотела тебя волновать. Успокойся, со мной все в порядке. Я… беременна. Понимаю, слишком рано, мы едва…

Муж закрыл ей рот поцелуем, засмеялся, обнял за талию и закружил по комнате.

– Это лучшая новость из всех возможных! Как же сильно я тебя люблю!

Маргарет облегченно выдохнула и улыбнулась в ответ. Будет что сообщить подругам в следующих письмах!

– Отпусти меня, Джон, задушишь…

9

Питер ждал в допросной полицейских и своего адвоката. Его охраняли двое агентов в форме. Наконец дверь открылась. Вошли Хоулен, Эмерсет и Шэрон, молча севшая рядом с клиентом. Она поправила рукава блузки, чтобы скрыть синяки на запястье. Питер заметил этот жест.

Лейтенант достала из тонкой папки два листа бумаги.

– Господин Мэтьюз, посмотрите внимательно на эти две пары отпечатков и скажите, что о них думаете.

– Как они связаны с расследованием? Отпечатки сняли на месте преступлений? – спросила Соренсен.

– Мэм, вопросы здесь задаю я, – одернула ее Хоулен. – Итак, господин Мэтьюз?

Подозреваемый нахмурился, бросил взгляд на документы и вздохнул.

– Мой клиент не эксперт по дактилоскопии.

– Я уточню вопрос. Как по-вашему, отпечатки принадлежат одному или двум лицам?

Питер вгляделся в изображение.

– Кажется, они не похожи.

– Вы правы. Это видно невооруженным глазом. Я попросила лабораторию сделать сравнение, и оно показало, что отпечатки принадлежат двум разным людям.

– Что подтверждает присутствие другого человека в магазине, о котором мы заявили, – вмешалась Шэрон.

– Думаю, все гораздо сложнее, мэм. Вот в чем дело, господин Мэтьюз: эти отпечатки были сняты после вашего задержания, а эти… – Кейт выдержала паузу, не отводя взгляда от Питера, – эти сняли после нападения на Билли Рейнольдса. Можете объяснить это?

– Моему клиенту было двадцать два года…

– Отпечатки с возрастом не меняются. Должны были быть совпадающие точки. А здесь их нет.

– Я не отвечаю за сохранность полицейских архивов! – возмутился Питер. – Не исключено, что мое дело перепутали с другим, потому-то отпечатки и не совпадают.

– Именно так сказал мой коллега, – откликнулась Кейт, повернувшись к сержанту Эмерсету. – По этой причине я все еще раз проверила, чтобы исключить сомнения.

Она вынула еще два листа с геометрическими фигурами и постучала пальцем сначала по одному, потом по-второму.

– Вот последовательность оснований вашей ДНК, а вот – вашей матери. Между ними нет никаких совпадений. – Хоулен отчеканила последнюю фразу, сверля Мэтьюза колючим взглядом. – Сьюзи Бейкер – не ваша мать. Вы – не Питер Мэтьюз. Кто вы такой?

Онемевшая от изумления Шэрон повернулась к клиенту: его лицо ничего не выражало.

– Что вы сделали с Питером Мэтьюзом? – спросила Хоулен.

Питер не шевельнулся, ничего не сказал. Она продолжила:

– Я подниму все факты и события жизни настоящего Питера Мэтьюза. Рано или поздно я узнаю, в какой момент вы встретились, когда присвоили его личность, а потом убили. Вопрос времени. Внимательно прислушайтесь к советам вашего адвоката – запирательство никуда не приведет.

Шэрон, успевшая взять себя в руки, пришла на помощь Питеру:

– Я… Хотела бы переговорить с клиентом наедине.

– Мы дадим вам несколько минут. Давай выпьем кофе, Фред.

Шэрон встала перед клиентом.

– Что это еще за история?! – скрипучим от злости голосом произнесла она. – Вчера вы утверждали, что больше ничего от меня не скрываете!

– Не думал, что они это раскопают.

– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?! Кто вы такой?

Он опустил глаза, сцепил пальцы.

– Кто вы? – не отставала Шэрон. – Узнав правду, я смогу дать правильный совет, помочь вам. Поговорите со мной!

– Передайте Сьюзи, что я сожалею. Я никогда не хотел причинить ей боль и не желал зла. Она – лучший человек в моей жизни. Когда эта женщина постучала в дверь, я должен был сказать, что не хочу ее видеть и что ее история ничего мне не говорит. Должен был, но не смог. Она выглядела такой хрупкой и растерянной… Нуждалась во мне, как и я в ней…

– У нее есть шанс увидеть сына живым?

– Нет. – Ответ прозвучал, как стук ножа гильотины.

Шэрон встретилась с ледяным взглядом клиента, и ее пробрала дрожь. Она вонзила ногти в ладони, пытаясь справиться с ужасом и отвращением. Оценить «Питера» как обычного безобидного человека было первой ее ошибкой.

– Что произошло? Расскажите все полицейским. Ради Сьюзи.

– Хорошая попытка, мэм. Ловкий ход – сыграть на чувствах.

– Я не играю, мистер…

– Не хочу ничего говорить полиции. Не могу допустить, чтобы оказались замешаны другие люди.

– Даже если вас в результате приговорят к пожизненному заключению?

– Мне трудно поверить, что синяки на вашем запястье – моих рук дело. Прошу прощения за вчерашнее. Я не такой.

Шэрон оставила при себе ответную реплику: «Ну да, конечно, вы душевнобольной, присвоивший чужую личность». Питер попытался сменить тему, и Соренсен вернула его к сути разговора.

– У нас мало времени. Все, что вы скажете, останется конфиденциальным. Я, как ваш адвокат, не имею права ни с кем делиться. Вы ничем не рискуете. Я посмотрю, как могу использовать эти детали для вашей защиты.

Поколебавшись, Мэтьюз прошептал:

– Питер был моим другом. Моим единственным другом.

– Что с ним случилось?

– Он не должен был умереть. Это несправедливо…

– Расскажите.

Питер вздохнул. Шэрон понимала его сомнения. Рассказать? Промолчать? Время шло, ее тревога усиливалась. Она поймала взгляд клиента и постаралась успокоить его.

– Я поделюсь с вами своими соображениями. Вы будете решать, что пустить в ход, а о чем умолчать.

– Это был несчастный случай…

Кейт Хоулен открыла дверь.

– Пора продолжить.

Слишком поздно для признаний. Мэтьюз напрягся, готовый дать отпор, и Шэрон, не сдержавшись, топнула ногой.

– Готовы сотрудничать? – враждебным тоном спросила Хоулен.

– Мне нечего вам сказать, лейтенант.

– В таком случае вернемся к тому, что мы о вас знаем. Четыре года назад вы поселились в красивом доме на Дейзи-авеню. Вы живете вместе с Кэрол Дженкинс уже восемь лет. Со Сьюзи Бейкер вы встретились в две тысячи третьем году. Свой магазин у вас с две тысячи первого года. Прежнюю квартиру вы сняли в двухтысячном году на имя Питера Мэтьюза. Позже мы уточним, когда вы впервые встретились с ним и когда убили его.

– Вы ошибаетесь, лейтенант.

– Мы уверены, что вы его убили. Вы очень давно присвоили его личность и, судя по всему, могли быть уверены, что он не возникнет из небытия.

– Он рос в приемной семье и не имел близких. Идеальный профиль! – высказался Эмерсет.

– Я его не убивал, – повторил задержанный.

– Тогда скажите, где он сейчас. Если этот человек жив, вас не обвинят в его убийстве.

Мэтьюз промолчал, и Хоулен закончила допрос. Шэрон резко поднялась.

– Лейтенант, мне нужно сказать клиенту несколько слов.