Глава 1. И подстава и забава
Подумав – решайся, а решившись – не думай.
Поговорка
Обязанности Верховного, как и некоторые обременительные церемонии – дело привычное. Куда больше беспокоило состояние Сони, которая старалась внешне ничего не показывать. Но он уже достаточно хорошо ее узнал, чтобы видеть больше, чем другие.
Девочка нервничала и, как-только первый Мастер вступил на землю Камар-Таджа активируя своим присутствием разрешение на ментальную сцепку, на Стивена волнами нахлынули чужие эмоции и мысли.
Лезть к человеку, когда он на взводе и просить успокоиться, это как тонущему крикнуть – плыви. Занятие бесполезное и чревато отдачей. Поэтому, совершая привычный церемониал, маг просто считывал попутно информацию из разума девушки. И даже несколько раз пожалел, что добился для нее занятий с Навином. Природная ли защита сработала, Мастер ли научил ставить блоки или свою роль играло расстояние он не знал, но периодические получал метафорический шлепок по ментальному щупу, если копал слишком глубоко.
Но даже то, что удалось проанализировать – было достаточным, чтобы и самодовольно ухмыльнуться и начинать злиться.
Если представить сознание Сони как большие старинные весы, то на одну чашу он встал сам, вторую девушка отвела Николасу.
Нет, любви там не было, как и влюбленности или страсти. Она просто искренне питала симпатию к молодому человеку за его отношение и беспокойство о ней. Как так получилось, что в огромном, отнюдь не безлюдном Камар-Тадже, она нашла всего одного друга, да еще и такого…неудобного?
Стивен же сам себе подмочил репутацию и перевес, без сомнения находящийся на его стороне, покачнулся.
Кто же знал, что ее так сильно заденет ситуация с драконом? Загруженный своими, так некстати очнувшимися от вековой спячки эмоциями и чувствами, что упустил нужный момент с объяснениями. Сейчас он может кричать на каждом перекрестке, расклеивать плакаты и сочинить опус в стихах, но даже осознавая умом, до конца она не поверит, что он ни сном ни духом, о намерениях антикварной гипертрофированной змеи внезапно наброситься на залетную русалку.
Увы, всему свое время.
Трещина в ее привязке к нему пролегла знатная, и ширилась день ото дня. Раз потеряв доверие она, сама того не ведая, начала рассматривать поведение Стрэнджа под критическим углом, ища подводные камни даже там, где их и в помине не было.
А тут еще этот молокосос с русалочьей предрасположенностью. Шлет цветы и шоколад, проявляет заботу и сочувствие, в бар приглашает.
Стивен понимал, что пристрастен, но чувства – такое дело. Их к ответу не призовешь и в сейфе не закроешь. И вот сейчас, видя картину глазами девушки – себя он видел у нее в душе уже не в розовых тонах.
Флер влюбленности начал таять и придется постараться, чтобы он не развеялся вовсе.
Ситуацию требуется выправить, но не для гнусных манипуляций над ее чувствами, как пытается заподозрить Соня, а чтобы девушка банально не перегорела совсем или не ушла к молодому конкуренту с неясными намерениями. Да и просто, какого черта?!
Она его девушка? Ладно женщина, тем более он ее женщиной и сделал. Выпускать ее из своей постели и своего окружения? Вот еще, он только привык и вошел во вкус.
Эгоистично?
С чего бы?
Соне хорошо? Ему хорошо? Ну и замечательно, пусть так все и остается.
А вот младший Банерджи лезет, куда его не звали еще и грязными руками.
Запретить Соне с ним общаться? А на каких основаниях?
Есть подозрения, что чихать она хотела в этом вопросе на его мнение. Да и как это должно выглядеть со стороны?
Соня, не могла бы ты держаться подальше от Николаса? Нет, нет, он не злодей, просто есть у меня опасения, что ты махнешь хвостом и уплывешь рано или поздно в его объятья?
Стрэндж слабо представлял себя в ситуации, когда озвучивает это девушке. Лучше вообще о подобном не думать, а просто контролировать себя и старательно приручать Соню всеми доступными методами.
Однако, в своей продуманной последовательности действий и мыслей, Стивен не учел, что приручая других, приручаешься невольно сам. Это даже с животными происходит, что уж говорить про людей?
Старательно отогнав посторонние мысли, мужчина вполне рефлекторно выполнял необходимые действия и вынырнул из омута собственного сознания только тогда, когда нужно было открывать заседание.
Соня зудящей мухой комментировала сама себе приветствие каждого Мастера, особенно мужского пола. К концу процесса, у него заныли все зубы и разом, так сильно он их стискивал, чтобы не нагрубить маленькой озабоченной и язвительной девчонке.
Плохая идея с менталом!
Думать на два лагеря было трудно, потому что и там и там необходимы контроль и сосредоточенность. Стивен глубоко вдохнул и постарался эмоционально абстрагироваться, чтобы не нагружать себя еще сильнее и вроде бы все удалось, пока наглая русалка не выставила условия громко и всему коллективу злопамятных магов.
Мысленно застонав, он с трудом сдержал на лице приличествующее выражение. Соня, твою мать, ну кто такие вещи в лоб говорит? Могла бы хоть посоветоваться, он бы помог смягчить формулировку.
Но слова были сказаны и клятве быть.
Стрэндж делал хорошую мину, при плохой игре и пропускал все едкие слова магов мимо себя. Пусть болтают.
Общее сознание было его собственным нововведением, как только он вступил на пост Верховного. Однако, не все его сразу приняли.
С самого начала ему казалось утомительным выслушивать часовые отчеты Совета, да еще такого упертого. Технику они не признавали, заикнуться о том, чтобы делать презентации и выводить их на проекторе… он предложил разок и было такое чувство, будто скопом и до седьмого колена оскорбил целый дом престарелых, пнув любимых собачек и заставив заниматься непотребством.
Возможно, маги просто не умели пользоваться достижениями техники последних десятилетий, но подозрения он также держал при себе.
Пришлось идти на компромиссы. И тут возникли первые трудности. Браться за руки и открывать друг другу сознание для упрощения и сокращения времени… они не просто отказались, Стивена почти расчленили взглядами.
Но мысль-то была хорошая. Вот от нее и начали расчеты. Итогом стал артефакт, в изготовлении которого участвовали все в той или иной степени. Огромный, выращенный магией, кристалл впитывал вложенные чародеями воспоминания, хранил как самый лучший жесткий диск и также легко транслировал обратно в разум всем подключившимся.
Самым большим плюсом было то, что при таком способе передачи информации нельзя было соврать. Никак. Недоговорить, обрезать, как киноленту, но не соврать.
Мысль рождённая мозгом имеет свои собственные сигнатуры, не поддающиеся искажению. Можно создать в голове копию этой мысли, подправленную, чтобы обратить в речь и солгать, но так как это будет копия, то изливаясь в артефакт, она и займет свое место рядом с оригиналом, как выдернутая за ассоциативный ряд.
Но если можно выбирать, что именно записывать, то можно удалить оригинал?
А вот тут начинаются выверты сознания и особенности ментального общения. Стоит убрать из потока мысль-исходник, копия лишиться основы и станет…бескаркасной. Как гиперссылка у которой удалили сайт-родитель.
Считывая с артефакта данные, любой маг легко определял такие «пустышки» и совравшему прилетало со всех сторон.
Сперва попытки были, но пару раз обжегшись, Мастера перестали пытаться увильнуть с темы.
Да и нет, в основном, резона Старейшинам врать на Совете. Все они связаны общими целью, делом и клятвами. Заботы мира касались каждого, поэтому сейчас Стивен просто подчищал одну из тем, которая как таковая, была его личным делом.
Спросят – он ответит, но выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение? Он не настолько открытый человек.
Соне стало плохо, Стивен обеспокоено проследил за побледневшей девушкой, убегающей из зала и выругался.
Она получила доступ через него, но не была создателем артефакта. Чтобы избежать неприятных последствий, требовалась капля крови, как в случае с Ин Нан. Кровь была единоразовым пропуском и разрешала одно «подключение». Соне он такого разрешения не давал, думая, что смотря на все через их ментальную сцепку, она не пострадает.
Просчитался. Артефакт не простил вольностей, смягчил но не исключил вред.
Но подумать над этим как следует Стрэндж не успел, он поймал из потока общего сознания один эпизод, который был ему неизвестен и кинул косой взгляд на Вонга.
Тот дернул щекой и слегка качнул головой, показывая, что потом все объяснит.
Верховный проанализировал и несколько раз просмотрел полученный отрезок, где Лиса спеленовывает обезумевшую Соню. Похоже, столько всего на них навалилось последние дни, что Хранитель знаний просто не успел донести эту информацию до друга. Стивен смутно помнил, что Вонг пытался что-то сказать, но очередной прорыв сдернул его с места и закрутившись, память их обоих подвела.
Зато сейчас это стало известно. И не ему одному.
Юй Мин щедро поделилась собственными воспоминаниями на эту тему, в том числе и последующим лечением девушки в лазарете.
Стивен попытался медленно выдохнуть с воздухом все скопившееся внутри раздражение, но искреннее боялся закрутить подобным образом ураган. Слишком уж много этого самого раздражения.
В себя его привела вернувшаяся и успокоившаяся Соня, а так же начавший разговор Гертмунд:
– Мне казалось происходящее не так ужасно. Значит опять этот темноизмеренный ушлепок обозначился. Ничего, наши силы еще с нами, как и оружие и кулаки. Пусть только сунется с очередным визитом, уж теперь Верховному не придется одному со всем этим справляться.
Стивен кивнул, краем глаза наблюдая за магами. Эмоции у них были самые разнообразные, те даже не стали их скрывать. Слишком серьезной была тема собрания. Но самой взрывной как всегда оказалась Юй Мин, и Верховный в очередной раз утвердился в своем первоначальном решении – временно скрыть от магианы происходящее:
– Значит, вот что вы еще скрывали, помимо девочки!
– Не свер-рли своего бр-рата гневным взглядом, Достопочтимая. Все мы знаем твою заботу о нем, так что сокр-рытие инфор-рмации допустимая мер-ра.
Хранитель Лондонского храма поправил большим пальцем слегка топорщащийся ус и поспешил вмешаться. Ангус терпеть не мог конфликты и всегда старался работать миротворцем в подобных ситуациях. Больше удивило бы, начни он возмущаться первый.
– Мы могли и сейчас промолчать. Отредактировать воспоминания идущие к тебе, затаиться и проигнорировать многие моменты. Но мы этого не сделала, так что не шипи, колючка.
Юн Мин, может и хотел приструнить сестру, но влияния на нее не имел, особенно если это касалось его собственной безопасности. За брата Лиса была готова даже лично выгрызть печень Дормаму, если возникнет такая необходимость.
– Всякой информации свое время.
А вот Ен Сук вмешиваться не следовало бы, для оборотницы она была красной тряпкой для быка, теперь магиана точно не успокоится.
Стивен не лез в эти прения, как и многие другие члены Совета. Полученная информация требовала осмысления и анализа, поэтому кто-то молча переваривал, а кто-то и фонтанировал речитативом на фоне стресса.
Все же организмы у всех разные. Некоторые цепенеют от страха, а другие сразу в бой кидаются. Тут была схожая ситуация.
Верховный тоже просеивал поток чужих воспоминаний, попутно отслеживая Сонины мыслительные переливы. Стоит потом уделить ей внимание, похоже Каргалы явившиеся по ее душу и полупереваренные сородичи-русалки не способствуют душевному равновесию.
Уйдя в себя, Стрэндж чуть было не упустил переменчивое настроение Юй Мин, которая, не вытерпев нравоучений, нашла новую жертву своего внимания.
– Я поняла вас, так бесконечно приятно, что о моем благополучии заботятся, даже неловко становится. Принимаю ваши беспокойства. Но вернемся к основной теме нашего собрания, а именно – неожиданный подарок судьбы в виде выжившей при трансформации русалки, которая своим появлением может не только спасти наш мир от уязвимых мест, но и помочь здорово щелкнуть по носу старинного врага. И прежде чем мы приедем к обсуждению планов, нужно разрешить всего один неясный до сих пор момент.
– И какой же? – Стивен включился в разговор вовремя, чтобы если что успеть сместить вектор обсуждения. Однако, сам с раздражением подумал, что не зря оборотней нарекли детьми Хаоса. Вот уж точно, что эмоционально у них в голове сущий бардак, что притягивают неприятности.
С гормонами у них что ли что-то?
– Кто является связанным нашей сладкоголосой сирены? Чья жизнь должна стать залогом счастливого будущего нашего мира в виде потомства ценной русалки? От меня не укрылось, сколь тщательно умалчивался этот момент в общем сознании и как быстро менялись кадры, стоило подобраться к щекотливой теме. Утолите же наше любопытство.
– В этом нет тайны, – что ж, не удалось проигнорировать данный момент, но не страшно. Подобное странным секретом не было, итак половина присутствующих в курсе и молчит. – Связанный русалки – я.
– Ложь!
Следующего поступка магианы не ожидал никто. Она просто бросилась к Соне с намерениями то ли заколоть, то ли напугать. И если первое ей не удалось, то второе более чем.
Стивен за секунду до непоправимого прямо-таки ощутил как сердце девушки забилось втрое быстрее и весь испуг выплеснулся в его кровь, побуждая кинуться на защиту девушки быстрее, чем мозг успел осознать опасность.
Один порез Юй Мин нанесла, серьезнее травм удалось не допустить. Вогнутым щитом, Стрэндж оттолкнул Лису, второй рукой отшвырнул Соню с траектории удара и испытал странное ощущения, будто у его действий было эхо.
– Ах вот оно что. А ты, девочка, настоящая шалунья. Сразу двое? Такого даже я не ожидала.
Стивен не сразу понял, о чем говорит Юй Мин, но спустя мгновение кровавая пелена опасности спала перед глазами и удивленно моргнувший мужчина увидел рядом с собой, буквально на шаг впереди Николаса.
Парня явно подняло и швырнуло сюда из кровати. Он стоял босиком, тяжело и рвано дышал, на лице оскал как у животного и полностью лишенный разума взгляд.
Глухое рычание вырвалось из его глотки, и он наклонился в сторону любопытствующей Лисы. Терпение некоторых лопнуло окончательно. Красный хлыст спеленал Юй Мин, отдернув к брату. Возмущенная и очень удивленная магиана приземлилась на ноги рядом с Мином и не успела ничего сказать, даже рта раскрыть. Юн спустил на нее такого Полкана, что собака Баскервилей аплодировала стоя на двух лапах.
– Идиотка! – дальнейшего почтенные маги не услышали, но судя по рванувшим на волю хвостам близнецов и резко побледневшего лица оборотницы, выволочка продолжается ментально.
Стивен послал благодарный взгляд Мину и сместился назад, прикрывая девушку собой, но обезумевшему парню это не понравилось, он проследил за движениями мага и рыкнул убедительней. Найдя глазами старшего Банерджи, который замер в непосредственной близости от эпицентра событий, Стрэндж был готов сам удавить его за подставу. Старик стискивал челюсть и сжимал кулаки, явно желая помочь, но не имея возможности.
– Ничего не хотите объяснить, Навин?
Ответить тот не успел, дернулся, будто его окликнули и перевел взгляд куда-то за спину Стивену. Туда, где, наконец, поднялась Соня. Маг уловил ее зов к индусу, но слов не расслышал, поэтому раздраженно рыкнул, не хуже Банерджи младшего:
– Вслух!
Дернулся острый кадык на тонкой шеи Мастера и все остальные маги кинули взгляд на Верховного. Да, он использовал свою силу, чтобы отдать этот приказ и мало кто его осудил бы, но шкурой ощутили все. Гертмунд ругнулся и сдавил себя за бока, прерывая непроизвольный оборот.
– Стив, потише!
Стрэндж сфокусировал волну в более узкий поток и уже целенаправленно обратил на Навина.
Старик разлепил сухие губы и принялся колоться, как гнилой орех.
– Его позвать должна связанная.
– Когда ваш внук стал связанным?!
Ярость всколыхнулась и схлынула, когда запястья коснулись ледяные тонкие пальцы.
«Стивен, мне страшно. Я не понимаю… я его даже не обнимала никогда.»
Голос дрожал даже в голове, Стрэндж стиснул женскую руку, чувствуя отпускающее напряжение и уже спокойнее посмотрел на Мастера.
– Верховный, позвольте мне вмешаться, – Ин Нан держалась на некотором расстоянии и осуждающе поглядывала на конклав из деда и внука. – У наших драконов такое случается, если самке или самцу грозит опасность, второй из пары может впасть в безумие и не суметь из него выбраться. Чтобы вернуть разум, девушка должна коснуться его и убедить, что она в безопасности.
Стрэндж кивнул, хотя было очень большое искушение крикнуть «нет» и убрать девочку отсюда.
Но Николас вряд ли виноват в происходящем, поэтому оглядев замерших Мастеров, Стивен попросил занять всех свои места.
Маги расселись, и никто демонстративно не смотрел на пришибленную Лису, которую брат буквально оглушил своей волей, еще и сверху силой Верховного прилетело. Мин сел молча и пытался справиться с эмоциями, поскольку когти на его пальцах то появлялись, то снова исчезали, кромсая каменные подлокотники.
Да, Лис осознавал прекрасно, что им повезло. Будь Стрэндж хоть чуточку другим, и, за покушение, и пусть оно только шуточное, на русалку Юй Мин могла получить печать на свои силы и изгнание из Камар-Таджа. Та же Старейшина подобного юмора не понимала, но при ней и Юми чудить не осмеливалась, как при Стивене. Посчитала слабым, мягким и податливым, раз ни разу не взгрел ее за хамство и не использует на них свою власть Верховного. Уважение к их статусу и возрасту Лиса приняла за нерешительность, вот и лезла затычкой в каждую щель, не сдерживая свой характер. Ничего, сейчас Стивен в нужной кондиции, чтобы оборотница раз и навсегда осознала истинную суть Доктора Стрэнджа.
Но переосмыслить ситуацию пришлось не только Юй Мин. Все мастера как-то по новому смотрели на своего юного, по их меркам, Верховного и задумчиво пересматривали жизненные приоритеты, чтобы в следующий раз не попасться на рожон.
Пич подергал серьгу в ухе, собираясь с мыслями и оглядел коллег. Один Гертмунд сиял собственным светом и, даже несмотря на последствия ментального удара от Стрэнджа, явно был счастлив, что друга, наконец, оценили по достоинству.
И только Су было совершенно фиолетово. Она больше всех работала в связке с Верховным и всегда полагала, что коллеги рано или поздно получат по рогам. Магиану же больше интересовал вопрос с русалкой.
Девочка как раз осторожно приблизилась к Николасу, который преданной собачкой смотрел на нее стеклянными глазами и коснулась щеки, шепча что-то о том, что все в порядке.
Парень дернул головой и внезапно обмяк, рухнув в руки успевшего подхватить тело Верховного.
Лицо у Стивена не дрогнуло, но Ен Сук была уверена, что мужчина сдерживается в желании скинуть парня на пол или вовсе запихнуть в жерло действующего вулкана…недостойное желание, но на фоне происходящего вполне закономерное.
Стрэндж усадил парня на Сонин стул, прощупал магией и удостоверившись, что жизни его ничего не угрожает, наложил поверх еще и сонные чары.
Ругайся, не ругайся на Лису, а не влезь она со своим недоверием, так или иначе на чем-то основанном, все могло бы закрутиться еще сильнее.
Стрэндж зафиксировал Николаса магией, чтобы тот не упал, и повернулся к Соне, стоящей рядом.
Девушка мяла и царапала собственные руки, смотря на происходящее больными глазами. Что ж… заподозрить эту девчонку в измене, не смог бы даже самый ревнивый человек в мире. Даже не читай он ее мысли, все равно на лице все написано крупными буквами. И жалость, и непонимание, и беспокойство. Ее эмоциональный фон колебался от желания нырнуть в океан, до попытки удавить всех окружающих и закатить истерику.
Посмотрев на это, Стивен успокоился окончательно, он взял ее за руки, останавливая сумбурные телодвижения и подвел к своему креслу, усадив на подогретый подлокотник. Сам же мужчина сел как полагается и крепко удерживая согревающуюся в его руках ладонь девушки, перевел свое внимание на Лису, игнорируя до поры скрипящего зубами Навина, которого даже не подпустили к внуку.
– Юй Мин, что именно заставило тебя сомневаться в моих словах? Назови причины.
***
У меня просто ум за разум заходил. Я вцепилась в Стивена, как в единственное незыблемое и постоянное, и с ужасом слушала Навина.
Какой к черту связанный!
Да я бы заметила, если бы переспала не с тем мужчиной!
Нервный то ли всхлип, то ли смешок вырвался сам собой.
Прикусив губу до крови, сдавила пальцы мага.
Ин Нан вмешалась с хорошим чувством момента. Выдай эту информацию Навин, которого очень жестко ломала воля Верховного, и учителя покалечили бы еще и физически.
Я ощущала Стивена как огромный готовый взорваться вулкан, который силой воли затягивался тонкой пленкой льда. Очень тонкой и очень медленно.
Меня его сила не тронула, обдала лицо чуть прохладным порывом ветра и устремилась к Мастерам.
«Иди, не думаю, что такое состояние пойдет на пользу Николасу.»
Кивнув, хоть этого не требовалось, нехотя отлепилась от Стрэнджа и подошла к парню.
Больше всего он сейчас был похож на собаку. Такого огромного пса, кинувшегося на защиту хозяйки и не сумевшего быстро справиться с переполняющей злостью.
Осторожно погладила его по щеке, отчего он прильнул в моей руке, еще больше усиливая сходство с животным.
– Все нормально, Ник. Все хорошо, мне ничего не угрожает.
Резко побледнев, парень потерял сознание и получил бы он еще и сотрясение, не среагируй вовремя Стивен, подхватив обмякнувшего парня.
Он отнес его к моему стулу и начал магичить. Я нервничала, расковыривая непроизвольно заусенцы и пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло привести к подобному.
Но разум молчал, не выдав не единого эпизода на эту тему.
Все ночи я провела со Стивеном, никого не обнимала, кроме Вонга в тот раз еще перед зовом в библиотеке.
Так какого черта?
И чем это грозит всем нам?
Ник говорил что последнее время чувствует себя плохо, примерно дня два… когда зов пошел на убыль. Или не пошел?
Навин говорил мракобесие должно длиться от пяти до десяти дней, а сегодня его и вовсе не было. Так может та сниженная активность от того, что зов раздробился и воздействовал на троих, а не двоих?
Но если предположить, что это так… как же Ника должно было ломать, и каким чудом он до меня не добрался?
Или из-за того, что мы со Стивеном… занимались сексом, сигнал глушился?
Это я во всем виновата…
Бедный Николас! Твою мать! Как все ужасно повернулось, знала бы, на метр к нему не подошла! Единственный человек, пробивший мою отстраненность и заботливо пытающийся стать другом, получил чернющую неблагодарность и сексуальную привязку!
Кто-то разнял мои живущие своей жизнью ладони и согрел их в своих. Я встряхнулась и подняла взгляд на Стивена. Губы сжаты в одну линию, брови нахмурены, но ощущения ярости больше нет. Голубые глаза спокойны и безмятежны, как Байкал зимой.
Господи, как хочется вцепиться в него руками и ногами и банально разрыдаться. Но нельзя.
Он подвел меня и усадил на широкий подлокотник, сам устроившись на этом троне. Было дискомфортно и неловко, но спокойствие волной пришедшее от Стивена, приглушило собственные чувства и позволило вернуть внимание к происходящему.
Маги почти все были расслаблены, будто ничего не произошло. Уж что творилось у них в душе, не поймешь. Да оно мне и не надо!
Хватило и каргалов, и Дормамму с его планами на мое уничтожение, и съеденных монстров, которые оказались русалками. Как будто, стоило мне стать русалкой, на моем лбу тут же появилась яркая неоновая мишень, а на спине проявилась яркая надпись: «Бей ее!» Да понимаю я, что принятие миром нужно отрабатывать, но какой будет толк в мертвой или свихнувшейся русалке? Ах да, еще не снят вопрос с тем, почему я не помню куска своего дня! Что это было?!
– Юй Мин, что именно заставило тебя сомневаться в моих словах? Назови причины.
Магиана вздрогнула и подняла взгляд, но наткнувшись на спокойствие Верховного, недоверчиво прищурилась. Стивен молчал, никак не комментируя ее поступок, я же глянула на порез, накрытый рукой своего мужчины и тоже не стала возмущаться. Она не выглядит глупой, может так действительно было нужно?
Лиса выпрямилась и вернула на лицо привычную ироничную отстраненность, видя, что ей действительно дают возможность реабилитироваться:
– Сначала, после событий в присутствии Мастера Вонга, ко мне на стол попала девушка. На ее теле было множество ссадин, синяков и кровоподтеков определенного толка. Молодость, страсть, я не придала этому значения. Но вчера утром Николас пришел в лазарет, пожаловавшись на плохое самочувствие. Первичный анамнез выявил связывание, истощение и сорванные голосовые связки. Позднее, изучив образцы крови и лимфы, я выявляла некоторую странность. Состав его внутренних жидкостей менялся с бешеной скоростью, оттягивая на себя девяносто процентов всех жизненных сил. Отсюда и недомогания, и слабость. Также сперма в половых органах приобрела неоднородную структуру. Часть активных сперматозоидов буквально выпила менее жизнеспособных, при этом становясь больше и сильнее. Сложив два и два, после информации о партнере девушки, я была более чем уверена, что это Николас.
Я слушала внимательно, поэтому уши порозовели непроизвольно. Хорошо, что ей Стивен в лапы не попался, вот где бы она образцов натырила. Даже не удивляюсь, что она из меня и кровушки нацедила и еще чего.
Свободная рука непроизвольно легла на живот.
Будто прочитав мои мысли, Юй Мин фыркнула, а вот Стивен опять напрягся легко просмотрев выводы.
– Изъять у женщины живую яйцеклетку незаметно невозможно, даже магическим способом.
«А мертвую?»
С собственной мимикой нужно поработать. Лиса явно оскорбилась, поджав губы.
– Девочка, я не занимаюсь подобным. Сканирование было проведено стандартное и образец твоей крови лежит в моем личном тайнике, но подозревать меня в незаконном заборе половых клеток? Наглость!
– Простите, – извинилась я, не чувствуя вины. Вот еще. Не врет и хорошо, но даже если я задела ее чувства. Она мне кто? Никто, ни разу. Пусть будет месть за испуг, ранение и состояние Ника.
«Стивен, она не врет?»
«Нет.»
«Откуда ты знаешь.»
«А ты не чувствуешь?»
А что я должна чувствовать?
Задумавшись, осмотрела зал, но ничего подозрительного не заметила или… Навин показал мне, каким образом можно видеть магию, если владельцы хотят сокрыть ее наличие. Вот как с моей теперь родной силой. В обычном состоянии, океан – всего лишь океан, а пруд всего лишь пруд. Но если мысленно представить, что я тянусь за силами к атмосферной влаге или проще говоря к влажности, как голубой индикатор, она может проявить для меня невидимое. И магия в воде неоднородна, у нее есть течения, завихрения, узлы и целые источники. Тоже самое и с воздухом, он пронизан влагой, а следовательно и ее потоками, только тонкими и почти неразличимыми. Поэтому у такого зрения есть лишь одна побочка, реальный мир при этом слегка размывается, как в тумане и все окружающее пространство становится в голубую сеточку.
Время, чтобы воспользоваться таким взглядом мне пока нужно чуть больше, да и физические аспекты. Пальцем левой руки я надавила меж бровей, слегка помассировав эту точку и, дождавшись необходимого покалывания, распахнула глаза, чтобы чуть не заорать.
Хотела портьер и хрустальных люстр?
«Втулка от унитаза» оказалась просто нереально красивым местом, она сверкала и переливалась сонями нитей, каплей и всполохов самой различной магии. Каждый «трон» был похож на мерцающий подзарядник, раскрашенный в цвет ауры мастера. Видя такое постоянно, понятно почему они свои места не путают.
Непроизвольно посмотрела на подлокотник, на котором сижу и нервно сглотнула.
Кресло Верховного полыхало всеми оттенками оранжевого, пылало как огромный костер, центром которого был – Стрэндж.
Он посмотрел на меня, и жутковато было такое видеть, вместо привычных голубых глаз на меня смотрела рыжая бездна.
Чуть бледное во втором зрение мужское лицо было похоже на череп Призрачного гонщица, а глазницы на сгустки магмы, лава из которых вытекала вопреки законам физики не вниз, а вперед.
Поборов желание вскочить и отшатнуться, я сглотнула пересохшим горлом и обратила внимание, что поле Стивена не гомогенно, белые нити тянулись от меня к нему, жемчужными щупальцами обвивая тело и совершенно не сгорали в очищающем пламени его подавляющей ауры, а обволакивали и пульсировали. Мало того, часть «тентаклей» тянулась за спину, даже не сомневаюсь к кому!
Вот уж точно, связанные! Какой ужас!
Да я просто гриб трутовик, паразит на теле мага.
От отвращения к собственной природе, меня передернуло и, получив предупреждающее сжатие пальцев, перевела взгляд вновь на зал.
А-а-а, а вот теперь понятно, почему Стивен уверен, что Юй Мин говорит правду!
Потоки магии, рвущиеся на волю из глаз Верховного, собрались в огромную, похожую на анаконду, змею, которая сидела прямо напротив Лисы и медленно раскачивалась на уровне лица женщины, угрожающе шипя и, вообще в целом, демонстрируя отсутствие хорошего настроения.
И тут возник вопрос. Если такое зрение доступно магам, как они вообще усомнились в том, что Стивен мой связанный? Тут же все очевидно…
«Я вижу все несколько иначе. И связывающих нас нитей не ощущаю, а уж тем более не имел радости лицезреть собственную магию в такой…интригующей форме. У тебя спектр явно шире, раз в десять, чем у нас.»
Понятно. Это как дальтоник и нормальный человек. Похоже маги дальтоники. И дегенераты…
«Соня!»
Ну я же не могу не думать!
– Твои сомнения понятны и, как мы удостоверились, вполне обоснованы. Но впредь, Юй Мин, контролируй свои порывы. Я готов закрывать глаза на многое, но не стоит искать границ моего терпения.
«Кобра» качнулась напоследок и плавно опустилась на пол, чтобы пружиной рвануть в сторону застывшего изваянием Навина.
Учителя я видела… странно. Его магия была похоже на дрожащий над раскаленным асфальтом воздух, а аура напоминала бензиновую пленку в луже. Не очень красиво и ничуть не зрелищно, а ржавые нити, обрывками висящие на нем, в целом вызывали почему-то жалость.
Инстинктивно сформировав пару «рук», я тронула эти нитки и тут же пожалела, обжегшись несъедобной, но очень знакомой силой. Ощущение, что меня дернуло током, аж под кожей засвербило. Намек поняла, не суй пальцы в розетку.
Но, похоже, Мастер не врал, он действительно был связанным русалки. И это обрывки ее ауры унылыми лохмотьями пачкают астральное тело мага. Получается, если я умру, у Стивена останутся такие же, только белые? Надеюсь они никак не вредят и не доставляют дискомфорта. Мельком оглядев собственные доступные взгляду ноги и руки, проследила за пульсацией своей ауры, которая как маленький насос, непрерывно качала из меня энергию по отросткам к моим «реципиентам». Ладно, не трутовик. Это уже не симбиоз, а мутуализмшироко распространенная форма взаимополезного сожительства, когда присутствие партнера становится обязательным условием существования каждого из них какой-то, хотя нет, надеюсь без друг друга мы, в случае чего, выживем. Мастер же жив. А вот сравнить меня с эндофитоммикроорганизмы, при определенных обстоятельствах живущие в клетках растений и не причиняющие им вреда. Выделяют вещества, усиливающие рост растений., который живет внутри растения, питается его соками, а попутно вырабатывает вещества для роста своего «арендодателя». Фу, с паразитами как-то спокойнее.
«Соня, прекрати! Твои аналоги омерзительны. Успокойся и слушай, иначе, Агамотто клянусь, я усыплю тебя как Николаса!»
– Простите, Верховный, – стараясь не терять своего достоинства, женщина поднялась с места и поклонилась, сначала в сторону Стивена, а потом в мою. – И ты прости меня, гостья другого мира. Я запомню этот урок.
Батюшки, в лесу сдох носорог. Мои мысли явно поддерживала часть мастеров. Процент устремившихся вверх бровей, поразил воображение.
Стивен царственно кивнул, и обратил внимание на Учителя. Тот по мере сил спокойно старался реагировать на давление силы Верховного, но я видела как он напряжен. У него вся аура корчилась и сжималась.
«Прекрати!»
«Мы должны услышать правду.»
«Это не повод давить на пожилого человека, ему же больно. Можно же следить, но не надо так!»
Стивен зло выдохнул и «змея» отстранилась, перестав нервировать мастера.
«Иногда я жалею, что допустил тебя в свою жизнь»
Я не знаю к чему он это сказал, но мне стало больно и неприятно. От потока эмоций сбилась настройка, и меня вытолкнуло из второго зрения. И вот тут я поняла, что за такие возможности начисляется пени. В мозг, по ощущениям, забили раскаленную спицу, а в глаза песка насыпали. Показывать всем окружающим наши перешептывания я не стала, но напряглась и слегка согнулась от давящий боли в голове. Твою мать, аж слезы навернулись. Ничего, я справлюсь. Зато Стрэндж получив с размаху моими ощущениями, слегка закрылся. Я ощутила это, будто белый шум исчез, оставив тонкую волну радиовещания.
Так обидно было от его слов, но ощущения хорошо притуплялись состоянием орущего мозга. Черт. Чтоб я, еще раз, да этим зрением пользовалась! Еще и слабость накатила. Кажется, понятно, откуда такие ощущения.
Стянув из воздуха немного сил, ощутила облегчение. Боль не ушла, но притупилась и больше не терзала. Как можно незаметнее, вытащила из его рук свою и потерла глаза. И ладонь уже не вернула.
Жалеет он.
Ну и пожалуйста.
– Хорошо. А теперь, Мастер Навин, уточните причину сокрытия такой важной информации, или же получите второе предупреждение.
Маг выпрямился еще больше, хотя итак создавалось впечатление, что он проглотил шест, настолько прямо сидел.
– Я всегда был верен Камар-Таджу и нашему миру, поэтому не нужно, да, настолько враждебно относиться к моим поступкам. Я всего лишь хотел уберечь внука от последствий неприятного стечения обстоятельств.
В руке вздохнувшего Навина появилась чашка чая, и он благодарно кивнул Хамиру.
Жест второго пожилого мастера в этой колекции заметили все, но комментировать не стали. Я просто слушала, стараясь не концентрироваться на мыслях, чтобы Стрэндж вновь не наладил тесный ментальный контакт. Хватит уже. Мои мысли, хочу и думаю!
– Несколько дней назад, Николас с Соней и друзьями ходил в город. Вернулся мой мальчик странно пошатываясь, да. Его трясло. Проведя осмотр, я испугался, да, и расспросив, узнал, что внук случайно выпил из бокала девушки. Поскольку в Николасе присутствуют мои гены, а я в прошлом был связан с русалкой, его тело так же оказалось восприимчиво к их феромонам. Слюна Сони, подобно яду, всосалась через слизистую и запустила перестройку организма по принципу источник-связанный, да.
Маг ссутулился и закрыл лицо морщинистыми руками.
– В ту же ночь я связал его и накрыл своими щитами, не желаю допустить, чтобы он ушел на Зов. После восхода, не завершив связь, он уснул, а я стер воспоминания и напоил его укрепляющими тониками из запасов. Говорить о таком? Я не желаю никому зла, да. Русалки были полигамны и могли держать в связке до трех самцов, об этом я тоже умолчал. Наше пуританское общество людей с их строгими патриархальными нравами не нуждается в такой правде. Поэтому я все скрыл, да. Но разве я должен был отпустить Николаса к «источнику»? Как бы ты, Верховный, принял бы моего мальчика младшим супругом? И как бы отреагировала девочка, русалка не по рождению, найдя в кровати второго мужчину?
Меня снова замутило. Опять, опять рядом просвистело такое, а я не в курсе, но черт возьми. Случись такое в реальности, кто-то бы точно утром не выжил.
– Самоубийство русалки было бы некстати, – пробормотал Юн Мин, но все его услышали. Лис не смутился, а даже подмигнул мне, с намеком так. Явно потешаясь от предложенной к представлению картины.
Извращенцы!
– Вторую ночь я точно так же держал его. Но связь развивается, хоть и не закреплена, да. Одной капли слюны хватило, чтобы мой мальчик начал меняться. Пока я все контролировал, я молчал. И не вмешайся эта негодница, никто бы и не узнал! Через два три Зова, не признанный связанный начнет процесс детрансформации. Скажи, Верховный, я все еще виновен?
– Нет, конечно нет, – чуть устало отозвался Стивен, сжав пальцами переносицу.
– Ну что, друзья, еще сюрпризы будут? – хохотнул не выдержавший накала страстей Гермунд.
– Мог бы и пр-ромолчать, – укоризненно качнул головой Ангус, но минотавр только дернул плечом.
– Учитель, – тихо начала я. – Последствий у Николаса не будет после или во время разрыва связи?
Навин бросил на меня лишь один взгляд, и я сжалась, уронив лицо в собственные ладони.
– Есть ли возможность облегчить страдания мальчика? – не ожидала от Юй Мин, хотя она заботится о Нике. Иначе к чему вообще подняла тему о связанном?
– Есть – физический контакт. Прикосновения, Соня, да. Просто контакт кожи. Взять за руку, дотронуться до открытых участков.
– Это как наркотическая ломка, – кивнул вмешавшийся Пич. – Слезать нужно постепенно, иначе организм может выдать самые неожиданные болячки, вплоть до летального исхода. Вот так вот-то.
Я убрала руки от лица и сжав кулаки, посмотрела на безмятежно спящего Николаса.
– Хорошо.
«Нет!»
Подскочив от возмущения, как ужаленная, я уставилась на Верховного, как на восьмое чудо света, благо додумалась не орать вслух.
«Никаких нет! Это же не игрушки, ему плохо. Из-за меня плохо, понимаешь?! Если я хоть как-то могу помочь облегчить страдания, без…без фанатизма, то должна это сделать! Чем ты мотивируешься свой отказ? За кого ты меня принимаешь? За полигамную русалку?»
«Соня. Успокойся и выслушай. Ты не знаешь, всю ли правду тебе сказал Навин, возможно, эти действия укрепят связь!»
Фурией в аду, я развернулась к магам.
– Мне сказали, что сегодня я должна официально выбрать себе наставника, это так?
–Так, – Ëн Сук сложила руки на груди равнодушно пожала плечами. – Это честью будет для каждого.
Пока Стрэндж не успел меня затормозить, я спустилась в центр зала и как недавно сила Верховного, встала напротив Мастера.
– По правилам Камар-Таджа я выбираю Наставником Навина Банерджи с одним условием. Сейчас и при всех магах в этом зале через кристалл общего сознания вы передадите мне ВСЕ знания о русалках, без исключений, недоговорок и увиливаний. Все или договора не будет. Вы согласны, Мастер?
Индус внимательно рассмотрел мое лицо и улыбнулся, став снова похожим на сморщенный так любимый им урюк.
Смех и аплодисменты сбоку, заставили вспыхнуть начавший остывать запал.
Сейчас я стану Мери Сью и нахамлю им всем, если еще хоть раз получу намеки пополам с издевательствами. Внутри кипела сила, сконцентрировавшись, сжавшись в спираль и рвущаяся наружу.
Медленно развернувшись в сторону забавляющегося Юн Мина, двинулась в его сторону.
– Плавать одна я не решусь, да и Совет не захочет подвергать меня опасности быть съеденной каргалами. Вы – Мастер Юн Мин, как самый не нагруженный учениками и заботами, не хотите составить девушке компанию?
Лис сверкнул глазами и демонстративно так оглядел меня с головы до ног. Я проделала тоже самое и под конец вопросительно изогнула бровь.
– Прости, детка, третьим быть не охота.
Намек выбесил, предохранитель выбило с треском и грохотом. Я заставлю их всех подавиться собственными словами.
***
Стивен не был сволочью, в общепринятом понимании этого слова. Но повернуть любую ситуацию себе на пользу, не отказывался никогда.
Взбешенную Соню, блоки которой он пытался преодолеть и снова добиться необходимой ментальной близости, останавливать никто не кинулся, когда она стремительно направилась к Навину.
Услышанное стало хорошим выводом, даже Пич поджал губы, демонстрируя, неожиданное для его отношения к девушке, одобрения.
А вот Мин, похоже стал для девочки последней каплей.
Маги вскинули щиты почти синхронно с тем, как поток ярко-голубой магии хлынул из Сони через нос, глаза, рот и уши. Волна сырой магии с брызгами соленой воды врезалась в защиту оборотня и сдвинула его вместе с «троном». Лицо Лиса вытянулось. Он не знал, что нужно делать в такой ситуации, калечить девушку нельзя, а как подавить всплеск, не понял пока никто.
– Верховный, потяни за связь.
Потяни за связь? Каким образом? Это же не ремень на талии, он и нити-то увидел впервые сегодня зрением Сони. И как можно потянуть то, что не видишь и не ощущаешь, даже магией?
«Соня!»
– Убью, – стало только хуже. Она распахнула рот и звук вырвавшийся из горла был похож на импульс боевого сонара. Молчащего Юна вдавило в спинку кресла и чуть не размазало по камню.
Шелесте одежд никто не услышал, но белая лисица, мигом заполнившая все пространство комнаты, прыгнула на Соню и спеленала собой и хвостами, купировав всплеск.
– Я долго не удержу, снова сломаю.
Стивен выкинул из тела астральную проекцию и, представив те самые белые щупальца связи на своей ауре, вцепился в них призрачными руками и швырнул по каналам приказ.
«ПРЕКРАТИ!»
Все стихло мгновенно, будто щелкнул рубильник.
Юй Мин стекла в привычный облик, скрыв обнаженное тело полосами белого меха и черных волос.
Соня сидела на полу, оглушенная и слепо смотрела в пространство.
Зашипевший гадюкой Навин, приблизился к девушке и принялся водить руками перед ее лицом, потом откинул в сторону растрепанную косу Сони и принялся массировать шею.
– Что творите, глупые детишки, да?! Убить решили? Я сказал потянуть, да, а не глушить ее как рыбу взрывом. Хотите овощ получить вместо русалки? Торбовы глубины! Давай, девочка. Дыши… вот так… Прекрати, додумался тоже! Вот она и прекратила: думать, дышать, видеть и чувствовать. Все разом, да.
Стрэндж покачнулся, влившись обратно в собственное тело и сделал было шаг в сторону девушки, осмысливая услышанное. Но заледенел, осознав. Черт возьми!
– Кыш, девчонка, нечего всех смущать голым задом. Иди оденься!
– Нет, такое садо-мазо мне точно не нужно, – фыркнул Лис с болезненным стоном отлеплять от кресла. – Она мне грудину смяла.
– А мозги она тебе не смяла, поганец? – рыкнул Гермунд. – Надо было ерничать, не видел, ребенок на пределе.
– Ваш ребенок, чуть Совет не превратил в паштет, – задумчиво проговорил Пич, бросив взгляд на замершего статуей Стрэнджа.
– Верховный, я предлагаю выход. Думаю совеместный спарринг между девочкой и Николасом обеспечит требуемый для облегчения симптомов разрыва физический контакт.
– Плавать с ней буду я, – уже одетая, вмешалась Юй Мин.
– Нет, – покачал головой Хамир. – Ты дух, как и Юн Мин, и Гертмунд.
– Действительно, от кар-ргалов вы девочку не защитите, сами же пер-рвые и постр-радаете.
Все замолчали, поглядывая друг на друга и прикидывая варианты.
Гертмунд громко вздохнул и вздох очень напомнил всем звук, вырывающийся из глотки быка, но вслух, ясное дело, никто ничего не сказал. Самоубийц, кроме пары лис тут не водилось.
– Итак, мы втроем выбываем, – озвучил общую мысль Гер. – Ангус – хранитель Сантума, Верховному и так есть чем заняться. Хамир и Навин по возрастной группе не подходят. Лени Ин Нан имеет кучу обязанностей и не может постоянно отлучаться из Та Ло. Остаются Ен Сук, Пич и Вонг.
– Слишкои много дел будет, я и так беру на себя тренировки в первой половине дня, – мотнул головой жрец Сета.
– Я тоже не располагаю своим временем в таком объеме, чтобы составлять Соне компанию.
Су устало провела пальцем по собственной брови, пытаясь снять напряжение:
– Не думаю, что девочка будет много плавать, пока мы не решим проблему с Дормаму. Так что я вполне могу пару часов в день побыть следящей.
Стивен молча кивнул, принимая решение Круга. Он следил за тем, как Соня кашляет, под приказами Навина возвращая себе возможность пользоваться собственным телом.
– Навин, знания передаешь не только Соне, но и мне.
Угробить по незнанию девушку, новый страх ледышкой застыл внутри, под крышей его души, прекрасно вписавшись в ряд таких же приобретенных заснеженных скульптур.
Он не понял, почему Соня закрылась. Обиделась на простую фразу?
«Иногда я жалею, что допустил тебя на Совет.»
После этого она будто срезала часть проводов, подключающих его к ней.
Да кто разберется в голове женщины? Даже имея полный доступ?
– Думаю, девушку и парня нужно увести в лазарет. Пусть займется ими кто-нибудь. А мы продолжим? – Ин Нан села чуть равнее, поправив задравшийся рукав и улыбнулась. Ситуация стала понятнее, но страшнее. Ничего, зная врага в лицо – проще двигаться поступательно к цели. А цель у них общая – блокировать все пути доступа Дормаму в Та-Ло и на Землю. Обезопасить русалку и драконов.
И нечего детям тут делать. Хватило одного нервного срыва у девочки, пусть узнает все постфактум, а не еще часов шесть сидит на обсуждении.
– Лени, вы прекрасны и мудры, – мурлыкнул Юн Мин.
Женщина хотела высказаться на тему некоторых с длинными языками, но поймала напряжений взгляд рыжих глаз и вздрогнула. Почтение к девятихвостым вбито в нее на подсознательном уровне, будь они хоть трижды изгоями, поэтому даже мысль нагрубить одному из лис, вызывало внутренний протест, хоть и ведут они себя порой неадекватно.
Интересно, получилось сообщить им о Юри?
Лени вновь нашла взглядом Лиса и тот медленно, сомкнул веки. Женщине стало на душе легче, а еще приятное ожидание плеснулось в кровь. Зарвались их мохнатые старейшины, давно не получали трепку. Скоро, скоро эта парочка пройдет когтями по рядам старых маразма…лис. Старых лис. И горе вставшим у них на пути.
***
Вечер пришел очень быстро и неожиданно. С совета нас увели. Ник еще лежит в стазисе, и пробует в нем до следующего утра, чтобы наверняка. Я же получила питья из Грааля и ушла на берег, где претерпев адски неприятную трансформацию, горячими иглами прошившую низ живота, нырнула под присмотром одного из незнакомых мне магов.
Стоило нырнуть под восторженным и любопытствующим взглядом младшего Мастера, одного из учеников Хамира, как все мои ментальные блоки отрезали постороннее вмешательство.
Голова на глубине тут же прошла, а отделившийся Ди Лун с воплем: «Гулять! Соня плохо меня гулять!» – умчался куда-то вдаль и даже следа его не нашлось.
Я опустилась на дно к знакомому гроту с теплым течением и заякорилась за него хвостом. Океан пульсировал, шептался сотней голосов и неимоверно устало жаловался на меня.
Впав в своеобразный транс, растворилась мыслями в окружающем пространстве и просто была везде и всюду, сознательно растерев свою личность в тонкий порошок, подхваченный стихией.
«Нету. Их нету. Не приходила. Не закрывала. Плохо. Тебе плохо и мне плохо. Нам плохо. Лезут. Плохие. Смерть. Страшно. Много боли. Не закрывала. Не приходила. Слышишь. Слушаешь. Сливайся. Слушай.»
И снова без понятия, насколько это безопасно, я послушно растворилась, лишь бы не оставаться наедине с собственными человеческими мыслями.
Пели где-то вдали чайки. Стая китов трубно радовалась рождению двух малышей у одной из самок. Вот рыба-клоун судорожно нырнула в актинию, спасаясь от хищника. Маленький краб, пытается выбраться на мелководье, но игривая волна сносит его обратно. Малыш шипит, но упрямо ползет по изменчивому серому песку.
«ПОМОГИТЕ!»
Писк на ультразвуке просто вытолкнул меня в тело. Оказывается, я отцепилась и дрейфовала под водой, а рядом резвился вернувшийся Ди Лун. Дракон тоже почувствовал или услышал что-то и резко замер, свернувшись в загогулину.
«Беда?»
«Кто-то кричит!»
«БОЛЬНО!»
Зажала уши, но это не помогло. Крик был в голове.
«Помогать. Рыбка больно!»
Какая рыбка больно? Кому помочь? Где кричат?
Попытавшись расслабиться, прислушалась к себе, ища в глубинах такой мощный болезненный импульс. Океан толкнул в спину, и я увидела застрявшего в какой-то пленке дельфина. Знакомая тушка замоталась в огромный кусок полиэтилена и не могла выбраться, суетясь и не разбирая пути, билась о каменные уступы. Его друг пищал рядом и схватив пастью край ловушки, тянул на себя.
«Рыбка больно»
Грустно вздохнул дракон у меня в голове. Я поморгала возвращая себе зрение и прикусила губу.
Помочь я бы могла, но как туда добраться? У меня же куча печатей, да и скорость передвижения ограничена, и в полости бы хорошо не вляпаться.
«Нельзя. Закрывать нельзя. Боль. Смерть. Кровь человека убьет.»
Ага, стихия явно не стремится теперь меня угробить. Значит, пока идут женские дни, в расслойки я не плавником? Но как добраться до бедняги?
«Яма. Быстро яма»
Могла бы, застонала от злости. Ну какая яма?!
«Глупый Соня»
И пока я осоловело пыталась осознать очередную характеристику своих умственных способностей, Лун поплыл ближе и потерся мордой о мой бок. Печати с шипением и болью сползали на искрящееся драконье тело и собрались ярким оранжевым пятном в огромной чешуйке на спине.
«Рви. Положить в круге.»
Сегодня тупость стала моим жизненным кредо, но новый визг в голове, заставил скрипнуть зубами и заставить себя соображать побыстрее. Вцепившись руками за скользкую чешуйку, обрезала до крови ладони и под собственное злое бульканье, вырвала, наконец, частичку, размером с не маленькое блюдце из вздрогнувшего тела.
Замотав головой, нашла щель в ближайшем камне и запихнула туда «маячок». Убедившись, что не смоет. Подгребла к Ди Луну и заглянула в глаз, почесав ему над бровью. Тот по собачьи тряхнул ухом и наклонился.
«Цепляться.»
С сомнением ухватилась за загнутые назад рога и вытянулась параллельно его телу.
«Держаться. Ямка. Быстро»
Ничего не поняла, но сжала его, что есть сил, а подлый дракоша стартанул с места, как хороший гоночный болид.
«ААААААААА»
Орала я мысленно, поскольку открывать рот, значит размазать щеки по ушам.
«И Соня весело! Знать!»
Охренеть как весело! Чувствую себя бельем на веревке в шторм. Но это были еще не все потрясения, Ди Лун выпрыгнул из воды и с разгона нырнул прямо в большой водоворот ясно видимый на поверхности.
Теперь мы стали бельем в стиралке. Крутило, вертело, я ругалась неприличными словами, а дракон радостно урчал и повизгивал на особо крутых заворотах.
«Катрацион!»
Под эту вольную интерпретацию слова «аттракцион» нас выплюнуло в паре метров от беснующейся пары дельфинов.
Разжав судорожно сжатые пальцы, отползла от дракона и меня вывернуло прямо в воде.
«Фу!»
Офигеть, брезгливый дракон.
Прочистив жабры, разработав пальцы я сжала челюсть и поплыла в сторону бешено «танцующего» млекопитающего.
«МОЛЧАТЬ! СТОЯТЬ!»
Все замерли, я же ухватилась за пленку и принялась ожесточенно кромсать ее когтями, матерясь на все лады. Мерзкая сырая дрянь, скользила, протыкалась и рвалась по краям, поддаваясь неохотно.
Пару раз я увязла полностью обеими руками, но острые зубы стали хорошим подспорьем.
Справившись, наконец, осторожно развела ошметки полиэтилена и вытащила из него напуганного, дрожащего дельфина, который узрев меня, кинулся в отверстие, протаранив хрупкую русалку в области живота. Нас отбросило на пару метров, и я обхватила теплую голову двумя руками.
«Все хорошо. Ты свободен. Не дрожи. Все нормально.»
Когда несчастное животное перестало вздрагивать, я погладила его последний раз и отстранилась. Боднув меня носом в щеку, трескуче благодаря, дельфин восторженно пощелкивая направился к Ди Луну, разглядывая его и о чем-то рассказывая на своем языке.
«Откуда эта штука взялась?»
Второй дельфин пискнул и показал мордой вверх и влево.
Я только сейчас осмотрелась. Вода была светлее и прозрачнее, чем на моем берегу. А еще тут явно очень тепло и яркое полуденное солнце весело бликовало, подсвечивая нас со всех сторон.
«Будьте тут.»
Ди Лун прислал радостное согласия и так же с энтузиазмом начал обнюхивать и рассматривать новых друзей.
Я же, подхватив пленку за кончик, всплыла и аккуратно осмотрелась, вдохнув горячего влажного воздуха.
Компания устроилась на кемпинг, разбив палатки, разведя костер и в принципе проводя время в свое удовольствие. Чтобы не светить своим присутствием, я нашла поблизости небольшой каменный клык, торчавший из водной глади и спряталась в его тени.
– Куда там эта фигня уплыла? – уточнил один из парней. Приставив к глазам ладонь козырьком.
– Да х… с ней. Уплыла и ладно, меньше проблем.
Ребята распаковывали небольшую брезентовую лодку и, судя по лежащим рядом с ней ножницам, в пленку была завернута именно она.
Тело налилось злостью, не совсем моей. Океан злился и пытался выразить это через человеческие чувства. Не имею желания противиться его воле в данной ситуации!
Сосредоточившись, я выпустила из рук клеенку и набежавшая волна с хорошей инерцией выбросила ее прямо на двух ребят, душевно так накрыв их, как недавно дельфина. Заодно, по моей просьбе, уволакивая не надутую до конца лодку в море.
Ребята подняли крик, кто-то кинулся выпутывать товарищей, парень и девушка нырнули и активно поплыли в сторону уплывающего имущества.
Я же с чувством выполненного долга резво ушла на глубину, прихватив резвящуюся троицу.
«Соня глупый. Но помогать малькам.»
Хмыкнув, чувствуя приятное удовлетворение от проделанной работы, радостно бултыхнулась, продемонстрировав зрителям несколько мертвых петель. Дельфины посмотрели на это дело и принялись красоваться, выписывая кругаля. Засмеявшись без звука, захваченная азартом, принялась повторять за ними, под визг вьющегося вокруг нас дракона.
Мы резвились как маленькие щенки, подгоняя друг друга, стараясь обогнать, толкаясь, шлепая хвостом и плавниками.
«БОЛЬНО!»
Куча-мала замерла и, переглянувшись, распалась на составляющие. Дельфины закурлыкали, переживая за неведомого пострадавшего.
Ди Лун высунул язык и склонил голову на бок.
«Соня – помогатор.»
Помогатор. Ага. Фиксики ван лав!
Касатку, похоже, выкинуло на берег. Да чем я там помогу? И где это?
«Ямка. Помогать. Соня не леница. Помогатор»
«Тебя случайно не совесть зовут?»
Раздраженно зыркнула я, с содроганием представляя его «ямку».
«Нет. Соня глупый. Я – Ди Лун!»
Кругом одни остроумники. И глупый Соня.
***
Второй раз перемещаться водоворотом было легче, по крайней мере, я была готова и знала чего ожидать, поэтому обошлись без демонстрации желудка всей местной фауне.
По месту прибытия было холодно… Даже не так. Здесь было вполне привычно, и я с изумлением уперлась взглядом в знакомый подводный рельеф. Вот камень в виде старого надгробия, вот куст мерзких водорослей, кожа после соприкосновения с которыми еще долго не очищалась от мутной и едкой слизи.
Мы дома?
В смысле, около двери в Камар-Тадж?
Не понимаю, откуда тут взялась касатка, если океан к моему «загону» никого не подпускает?
Наша честная компания двинула к поверхности, искать несчастного пострадальца, но чем выше мы поднимались, тем ярче становилось. Не поймите меня неправильно, я понимаю, что так и должно быть, но не вечером же. И не к сверхновой мы всплываем.
«Соня гореть.Красивый звездочка.»
«Где гореть?»
«Голова и хвост.»
Я резко тормознула и оглядела себя. Ну точно, идиотка. Так отчаянно смотрела вверх, что совершенно проигнорировала то, что вокруг. А вокруг, точнее прямо на мне, сверкали артефакты. Ярко, нестерпимо, почти обжигающе. И красной предупреждающей мигалкой в голове вопило «ОПАСНОСТЬ!»
Внутри все сжалось, и я развернулась к дельфинам:
«Живо домой. На родину. Куда-нибудь, к стае!»
«Помочь.»
«Если беда…»
«Мы…»
Трескотню, похожую на помехи в эфире, я перекрыла одним ледяным: «ЖИВО!»
Дельфинов снесло яркой вспышкой и далекая волна обиды, пришла от них. Но жалеть и каяться буду потом, когда смогу убедиться, что тут безопасно.
«Лун, прячься в тело.»
«Ди Лун не трус!»
Понятно, что я не авторитет, но артефакты явно давали власть. Попытавшись повторить тот же фокус, что с парой млекопитающих, не добилась ровным счетом ничего.
«Ди Лун не слушать. Ты не командовать, я другой!»
Так это гордо прозвучало и ехидно, что плюнув на все, подгребла к нему и вцепилась в рога.
«Тогда быстрее наверх. Там что-то не хорошо. Ты сможешь если что найти ту чешуйку?»
«Ди Лун помогать. Помнить. Найти»
Отлично, главное, чтобы мы успели сбежать или исправить ситуацию.
Адреналин щедро плестнулся в кровь, и, содрогаясь всем телом, я до побелевших костяшек сжала пальцы, пока одним мощным броском дракон выбрасывал нас на поверхность. Вопреки опасению, с шумом мы не вынырнули. У самой кромки, тело его изогнулось и над водой оказалась только моя голова. Жемчужные регалии что-то поняли и резко перестали сиять. Поморгав, перестраивая зрение, я взглянула на свою укромную бухту и чуть позорно не заорала.
На галечном пляже лежал труп мага Камар-Таджа, разорванный пополам. А над ним, вцепившись мерзкими присосками в прибрежные скалы, висело двое каргалов, перекрывая путь на сушу.
Одна из тварей грызла крупного детеныша касатки. Вопреки всем моим знаниям биологии, пасть у них находилась не снизу под щупальцами, а уродливым птичьим клювом пришпилена была сбоку на огромной голове, похожей на фиолетовый полупрозрачный воздушный шар, сквозь который просвечивались внутренние органы.
Глаза у чудищ находились там же, над «ртом», они поразили и напугали меня больше всего. В видении, показанном на собрании, все твари были сероглазыми, с мертвым взглядом крестообразного зрачка. Безмозглыми они и выглядели и ощущались. Эти две гадины осматривали мир и друг друга яркой пульсирующий радужкой фиолетового цвета. Очень знакомой. Я во сне такое видела и с уверенностью могу сказать, что не в своем.
Страшно было до потемнения в глазах. Тело мужчины уже даже не кровоточило, а значит убили его почти сразу как уплыла я. Боже мой, ну за что? Почему каждый раз происходит какая-то жуть? Труп вживую я видела впервые и до сухих спазмов желудка боялась стать им.
Плакать? Русалки не плачут, а очень хотелось.
Смерть встала за моим плечом и ответственно ждет ошибки или случая. А может судьбы? Сколько раз я должна побывать на краю?
И Стивена нет рядом, он не поможет мне не упасть.
А не проще ли прыгнуть?
«Мама. Помоги. Мама. Больно»
Кричал несчастный детеныш, выводя из ступора.
Я снова перевела взгляд на берег, где мой охранник даже не думал волшебным образом оживать и, облизав губы, под грохот бешено колотящегося сердца, позвала друга.
«Ди Лун, сейчас как можно быстрее плывешь за чешуйкой, зажимаешь ее в зубах, когтях или хоть в хвосте и кричишь:– «помогите», громко и на том языке, на котором говоришь со мной. Понял? Иначе мы умерем.»
«А Соня.»
А Соня, если не умрет от лап этих гадов, получит по заднице от целого совета.
«По заду не страшно. Только не умирать!»
Разжав пальцы, ощутила пропавшее под животом давление и со слабой дрожью воды Лун ушел на глубину.
Так, где-то должен быть провал…
«Покажу. Проведу. Будет больно. Не удержишь.»
Знакомый шепот океана холодком пробежал по позвоночнику, отчего чешуя у основания хвоста встала дыбом.
«Он в расслойке?»
На миг голос стих, я же внимательно следила за тварями, кромсающими страшными костными наростами на кончиках щупалец тело малыша. Они кусали, царапали, но смертельных ран не было видно. Они даже иногда кунали его в воду, не давая умереть. Детеныш бился в ужасе от происходящего. Скулил и постоянно звал маму. Каргалы снова сунули его в море, будто… будто приманивали кого-то…
Почему кого-то? Они приманивали меня.
«Да. Там проход. Не удержишь.»
«Почему?»
Я уже в кровь искусала губы, вздрагивая каждый раз, слыша стоны косатки и что-то внутри меня разливалось болезненным холодом, онемением конечностей и страхом, глубоко вцепившемся зубами в затылок.
«Много крови человека. Нужна русалка.»
Много крови человека.
Много крови человека… но я же прошла слияние. Может, имеются в виду месячные? Возможно, это как-то делает меня больше человеком, чем русалкой?
«Если я выпущу кровь, ты сможешь, как во время обряда, частично заменить ее?»
«Да. Больно. Сможешь»
Достав из воды запястье, получила в ладонь острый камешек и стиснув зубы, вдавила режущую кромку в старый след от шрама.
Опустила пронзившую болью конечность в соленую волну и до боли сжала челюсть.
«С богом! И плевать на все, я устала бояться. Этот мир мой. Океан тоже мой. И никакая тварь не смеет мучать моих подопечных!»
На тварей налетела волна и став на долю секунды острой, срезала держащую малыша тентаклю.
«Уноси!»
Подхваченый, обессиленный детеныш был смыт искусственным отливом, а каргалы, как по команде развернулись четко в мою сторону.
Руку рвало на части, как под напором бронсбойта в нее втекала кровь от крови океаническая влага. Так глубоко в этот мир я еще не врастала.
– Наконец-то, ничтожество. Ты пришла, чтобы умереть.
Я знаю этот голос. Знаю этот тембр. Под его крики и смех я умирала вместе со Стивеном столько раз, что и не счесть.
– Ну уж точно, не чтобы договориться. Сдохнешь здесь ты!
Миг и погружение, работая хвостом, подгоняя себя силами океана я торпедой рванула к указанному водой прорыву.
Думай, Соня. Думай!
Ему запрещено тут появляться. Нарушить табу он не мог и не стал бы. Значит используя тварей как экран планшета он звонит по «видео связи» и может онлайн видеть все и отдавать приказы. Если пролом закрыть, то связь оборвется. Ничего, тварь магическая, я тебе сервер снесу по самое это самое! Заречешься сюда соваться. За Стивена и его страхи, за мертвого адепта Камар-Таджа и за измученного детеныша, ты у меня своей силой захлебнешься!
Глава 2. И выручать и поучать
На всякую беду страха не напасешься.
Поговорка
Совет тянулся гадкой на вкус и запах смолой. Планов и проблем обсудили столько, что разболелась голова и напрочь стерся язык по самую уздечку.
Стивен был на взводе после ухода Сони и все это видели, благо не акцентировали внимание. Даже Юн Мин помалкивал, хотя иногда, недовольно хмурясь, разминал болезненно нывшие плечи.
В конечном итоге не выдержал Вонг, как самый заинтересованный.
– Верховный, возможно стоит вернуть Соню в Камар-Тадж?
Замерли все, а Пич удивлено приподнял брови, сбившись с мысли.
Стивен хотел было высказаться, но внезапно поднялся с места и, замерев соляным столбом, впился пальцами в виски, которые будто пробило острым скальпелем.
– Вер-рховный? В чем пр-роблема? – Ангус не договорил.
Камар-Тадж тряхнуло до самой крипты. Маги повскакивали и посреди, резко ставшего очень тесным, зала рухнула мокрая туша дракона, всей массой вывалившаяся пред светлые очи Совета. Кого уронило, кого придавило, но равнодушных точно не нашлось.
– Ди Лун, что происходит? – Ин Нан откатилась к стене и поднялась, сдвинув в сторону неловко оттопыренную когтистую лапу.
– Твою мать, змеища недобитая, вы с подругой точно мне сегодня переломы обеспечите!
Мина припечатало центральной частью длинного туловища, обеспечив запоминающимися и очень крепкими объятиями.
Смущенный дракон попытался отползти, потуже свившись в кольца, но сделал только хуже, повалив тех, кто успел подняться или остался стоять после первой атаки.
«Беда! Соня беда!»
В данной ситуации, с утверждением были согласны все, поскольку фраза прозвучала достаточно двусмысленно.
– Тише, Лун! Ты оглушишь всех!
«Там плохой бить рыбку. Соня отобрать рыбку. Плохой догонять и есть Соня!»
– Звучит вполне весело, – фыркнул Гертмунд, своей чудовищной силой отпихивая влажный бок дракона и подавая руку наполовину вдавленному в пол Ангусу. Рыжий ирландец с благодарностью принял помощь и рывком поднялся на ноги, старательно избегая соприкосновений с чешуей, которая успешно изрезала на полосы его парадное одеяние. – И чего ты панику развел? Русалка отобрала обед у акулы? Или у дельфина? Так это проблема подводных жителей.
«Плохой беда. Не житель. Щупалки и когти. Он резать рыбку и кусать. Соня говорит бежать и кричать Верховный.»
Недовольные маги, отскребающие себя от стен и пола, наконец собрались в кучу на единственном свободном участке зала и начали потихоньку соображать, что из-за отнятой форели гвалт бы не подняли.
Стивен с трудом пытался вычленить из речи мифического существа хоть что-то понятное, но успехов не достиг никто. Дракон злился и ругался, отчего его речь становилась все более бессмысленной. Наконец маг подобрался к подозрительно алеющему блику на серебристом боку Ди Луна и неверяще коснулся ладонью рунного круга, который должен был быть на руке Сони.
– Ого, – присвистнул, оказавшийся рядом Лис, придерживая ноющие ребра. Он ткнул отросшим когтем скопление печатей и криво ухмыльнулся. – Надо было на печень ей ставить, так бы точно не сняла. А у русалок есть печень?
– Прорыв…
Все нашли взглядом побледневшую Юй Мин, которая рассредоточенным взглядом смотрела в пустоту:
– Мой сектор, портал у поверхности воды. Проникли трое каргалов, причем довольно давно, но ощутимы стали только сейчас.
– Твой сектор? – задумчиво переспросил Вонг и тут же визуализировал модель Земли из хранилища, расцвечивая ее в цвета Мастеров. – Этот район узок и большой протяженности. Указать точнее не выйдет?
– Возле двери, да, – первым нашел пробел Навин.
– Младший Мастер Эрик не выходит на связь, – отозвался Хамир. – Боюсь, он или сражается или мертв. Почему не сработало оповещение?
– Девочка там одна? С каргалами? – Ен Сук, обычно медлительная и степенная, среагировала быстрее всех, создав огромный портал с половину зала.
– Так каргалам и надо, – буркнул напоследок Лис и неожиданно получил магический намордник.
– Слава Сету, – хмыкнул Пич. – Хоть кто-то заткнул, твой поганый рот.
***
Совет в полном составе мягко приземлился, проваливаясь в проход.
Огромный утес, на котором была проведена коронация русалки, и который обеспечивал уединение полюбившейся бухты, открыл превосходный обзор на творящееся в воде безумие.
Океан бурлил огромным растревоженным котлом, так как щербатый зев прорыва виднелся почти у поверхности.
Едва заметная фигура русалки мелькала у горящего темным пламенем провала, а вокруг, на достаточно большом удалении от нее, бесновались и визжали трое каргалов. Что-то невидимое магам не пускало их к девушке, удерживая на расстоянии, которое сокращалось быстро и неумолимо, из условной защиты становясь опасным для жизни капканом.
Можно было бы смотреть на это достаточно спокойно и методично уничтожать тварей, пока неведомая расслойка не закрылась окончательно, попутно стягивая края прохода в темное измерение. Но из медленно смыкающейся бездны виднелись щупальца еще парочки уже не имеющих возможности пролезть монстров, что совершенно не мешало им размахивать серповидными наростами, в попытке подцепить как крюками мечущуюся русалку.
И чем меньше становилась полость, тем ближе оказывалась Соня к своей смерти.
– Кровь девочки есть, да?
Нарушил тишину Навин. Все осознавали, что до девушки им не добраться, даже если они уничтожат каргалов, поэтому странный для ситуации вопрос стал едва различимой звездочкой в омуте безнадежности.
Стивен вопросов не задавал, просто вытащил из подпространства все запасы.
– По капле на язык, и учтите, да. Потом будет о-о-очень плохо.
– Насколько? – густой бас Гертмунда, принявшего ипостась могучего черного минотавра, оброс эхом и гулким, вибрирующим ощущением на уровне живота.
– Явно не хуже, чем девочке, – фыркнула Юй Мин и потянулась к пробирке.
Когда последний маг проглотил едва ощутимую по первости каплю, почему-то обдавшую все рецепторы остро-сладким привкусом йода, все, кому требовалось тут же сменили ипостаси и уже готовились ринуться на помощь, как Ен Сук зашипела и приложила ко ладонь к вспыхнувшему болью лбу.
Она стиснув зубы подняла взгляд на коллег, которые с различным спектром негативных эмоций оценили всем печально известный символ Дормамму.
Все эти манипуляции и вопросы, по факту не заняли и пары минут, за которые решилось и выяснилось так много.
– Дерьмище, – выругался Гер и с разбегу прыгнул с обрыва, более не теряя времени даром.
Гулко хлопнули черные крылья за спиной темнокожего гиганта, а следом, буквально по воздуху длинными прыжками, ринулись две лисы, одна из которых до сих пор была в наморднике.
– Пострадавшим не геройствовать, с Дормамму в дискуссии не вступать. Прорыв – первоочередная задача.
Верховный по мелочам не разменивался, подхватив на щит оставшихся магов и опустил их прямо над прорывом, сбрасывая движением плащ левитации и уходя под воду в окружении дрожащей пленки защитного кокона.
Маги не разговаривали и впечатлениями не обменивались, иначе бы обязательно обратили внимание, что зеленью с вертикальным зрачком вспыхнули глаза у всех, после недолгих манипуляций Навина.
«Взор русалки», так в переводе на человеческий значилось это заклятие. Оно держалось не долго и крепилось к той капле крови девушки, что совершала медленный путь по организму испившей ее.
Совет в буквальном смысле прозрел, увидев и ощутив границы сжимающейся полости и получив временный доступ к ее недрам.
– Жалкие твари! – взвыл Дормаму глотками своих приспешников и вынуждено разворачиваясь к вновь прибывшим.
– Здорово, главзаноза в наших жопах, – ехидно оскалился Мин, наконец скинувший обмотавшую пасть сеть. – Давно не виделись. В гости не заходишь, на чай не приглашаешь.
Сейчас карты выпали козырями в руки магов.
Каргалы просты в эксплуатации и полностью преданы своему создателю, это ясно было всем и давно. Но вот незадача. Заложить программу в их достаточно условный интеллект можно было только одну. В данном случае – жрать и убивать природных духов, к которым в данной тесной группе землян относились целых четыре личности вместе с русалкой.
Сам Дормамму здесь показаться не мог, и маги быстро пришли к тем же выводам, что и Соня. Провал – канал связи, каргалы – передатчики-аватары. И злодей этой эпичной битвы не стоит и тысячной доли собственных сил. «Переформатировать» своих подчиненных он не успеет, если оперативно их разделить и разобрать на составляющие, тем самым дать упокоиться без сомнения находящимся внутри и медленно переваривающимся русалкам.
Операция блицкриг, так и не удавшаяся фашисткой Германией в отношении СССР, вполне успешно перекочевала через страницы истории и стала планом Совета магов на ближайшие… да пол часа.
Повинуясь безмолвному приказу Верховного, Пич и Вонг рванули за Лисой, оперативно переключившей внимание каргала на себя.
Рваными прыжками по поверхности воды, удалялся в другую сторону ранивший второго Гертмунд, за которым направились Ангус и Хамир.
Лис играючи хватанул последнего пастью за щупальце и уперевшись всеми четырьмя лапами в водную гладь, потянул на себя, ужасающе быстро теряя с трудом накопленную энергию.
Ен Сук и Ин Нан мгновенно прикрыли спину оборотню, а Стрэндж и Навин уже успешно пересекли прозрачную границу и принялись срезать тянущиеся к девушке отростки.
И честно говоря, было это очень вовремя. Соня двигалась без поддержки океана внутри расслойки все медленнее. Светлая кожа покрылась синяками и длинными узкими ранами, плавник на кончике хвоста изрядно подрастрепался, а особенно резвая конечность так схватила девушку за волосы, что нападение чудом не увенчалось успехом.
Изогнувшись от боли, Соня вывернулась и наклонила голову, используя нацеленный ей в горло коготь, в качестве лезвия. Большая часть длинных локонов так и осталась в захвате между присосками, сама же русалка отшатнулась в другую сторону, чуть не напоровшись на еще один выставленный «серп».
Стивен почти одновременно с Банерджи швырнул в отрезанные волосы заклятье праха, отчего те рассыпались бесполезной золой.
Оставлять хоть что-то в лапах врага не собирался никто. Стрэндж прикрывал старого мага, поэтому тот успел применить еще одно полезное заклятие, ударившее в грудь отлетевшей в сторону Сони. Теперь любая часть биоматериала девушки, покинувшая ее тело, становилась мертвой и бесполезной. Единственное условие – отсрочка в 15 минут. Да рискованно, но если не заложить таймер, кровь находящаяся в магах также перестанет действовать и «пузырь» отторгнет их, как чужеродные элементы.
Стивен отмечал это на уровне рефлексов, а уловив тонкую нить знакомого сознания рядом рявкнул не сдерживаясь: «Вон отсюда!»
«Не могу. Меня не выпустят пока она не схлопнется»
Голос был усталым, и разозлил мага до красной пелены перед глазами.
«Какого черты ты полезла сюда?! Так надоело жить? Могла бы просто попросить, и я бы сам с радостью избавил тебя от мучений!»
«От них не спрятаться. Нигде кроме этого места. Выйдя отсюда, они не могут больше влезть обратно, пока я тут»
«Давно ты это узнавала, да? Я не рассказывал.»
«Опытным путем, да.»
Передразнила девушка, с болезненным криком, получив новый порез.
Сражаться под водой, воистину новый опыт. Силы расходовались катастрофически быстро, поскольку чтобы дать отпор, нужно было прилагать усилий заведомо больше, чтобы учитывая сопротивление воды, нанести даже минимальный урон.
Стрэндж попытался призвать хоть какой-то артефакт, чтобы дать Соне оружие.
«Бесполезно, Верховный, да. Только личный запас и собственный резерв. Мы вне нашей вселенной!»
Стиснув зубы, Стивен создал шест с лезвием на конце и с силой швырнул девушке, неуклюже поймавшей его в полете.
«Не стой столбом! Отбивайся!»
«Устала…»
«Мне плевать! Сражайся, или погибнешь!»
Рыкнул Стивен, почувствовав дрожь окружающего пространства. Импульсы силы и рев чудовищных глоток втянулись в пролом, оповещая о том, что другие маги справились и каргалы уничтожены.
Остались только эти, неистово лезущие и явно недовольные почти окончательным провалом миссии.
– Я доберусь до вас, ничтожества!
Вопль яростного бессилия совпал с полным схлопыванием расслойки, обнажившем провал, ставший теперь первичным приоритетом.
Замершая изваянием Соня, с поднятым в замахе оружием, вздрогнула всем телом и принялась медленно погружаться на дно.
Стиснув до боли скрипнувшие зубы, Стивен не мог отвлечься, но с облегчением успел заметить мелькнувшую вслед за девочкой тушу из неоткуда объявившегося Ди Луна.
Вложив все силы, Стрэндж рывков вытянул из себя нити Земной магии и одним мощным импульсом влил их в прорыв, смыкая, связывая и окончательно запечатывая вражескую щель в мироздании.
– Вернусь…не сможете прятать вечно…уничтожу…
Несолоно хлебавший Дормамму затих вместе с исчезнувшим провалом. Не отвлекаясь на окружающее пространство, Стивен продолжил выжимать себя до капли, укрепляя каркас провисающих без подпитки нитей. Еще пару минут, прошить и закрепить. Напитать и аккуратно отделиться, чтобы лопнула защитная пленка и благодарный океан в очередной раз обидным шлепком вытолкнул нахлебавшегося связанного на поверхность, да еще и ускорения придал, закинув в объятья взволнованного артефакта, дрейфующего над самой поверхностью.
– Хорош, – хохотнул Минотавр, устало сидящий прямо на воде и зажимающий рукой кровоточащий бок, в добавок к вновь открывшейся ране на ноге. – И подмога у тебя любящая.
Откашлявшись и очистив легкие от постороннего наполнения, Верховный собрал себя в кучу и устало оглядел окружающее пространство.
Маги устроились на кромке волны, будто та была твердой субстанцией.
– А удобно, – хмыкнул Ангус, трогая рукой упругую поверхность рядом с собой. – Похоже мы вр-ременно пр-риняты за своих. Я не р-расходую и капли магических сил.
– Все в порядке? – уточнил Стивен, шаря взглядом в попытке пересчитать присутствующих.
– Мы почти все целы, Верховный, – отозвалась Юй Мин, зябко кутаясь в хвосты.
Она с интересом следила за попытками темнокожего нубийца повторить подвиг коллег по размещению на водной глади, но та с шипением, подобно живому существу отползала от ног мужчины, не позволяя встать на себя.
– Красавчик, ты не в фаворе, – хрипло рассмеялся лежащий на боку Юн Мин, так же как и сестра, одетый в собственный мех. Хриплый кашель заставил оборотня изогнуться от волны магии впитывающейся через кожу.
Маги переглянулись и как-то в моменте осознали, что их глаза выглядят странно, а резерв неумолимо пополняется, вызывая тошноту конфликтом стихий. Зато понятно стало отношение к нубийцу, магию которого не смог принять океан даже при наличии крови русалки.
Мастер Хамир дышал устало и через раз, сняв с лица разбитые очки и выправляя заклинанием покореженную оправу.
Помотало многих, особенно ярко выделялись алые пятна на прекрасном светлом наряде Ен Сук.
Никто, каким-то внутренним чутьем не пытался остановить исчезающую в воде кровь, отдавая часть платы за открывшиеся возможности. Ничтожно, но это покрывало только часть выписанного им счета.
– Где девочка? – забеспокоилась Су, кончиком пальца стирая с кожи предательски горящий знак почти у начала зоны роста волос.
– Ди Лун нырнул за ней, – Ин Нан сглотнула сухим горлом, выжимая влажную косу.
– Судя по лицу Верховного, лучше ей не выныривать, – беззаботно отозвался Мин, разваливший после отпустившего кашля в позе морской звезды с на редкость дебильной улыбкой.
Стивена внутренне трясло от слабости и пережитого ужаса за чужую жизнь. Он так привык рисковать собой и был абсолютно уверен в своих коллегах, что нервничать об их квалификации разучился еще в первый год «службы». Но сегодня…
Умирать во временной петле было в тысячи раз легче, чем смотреть на то, как сочится яркая кровь из тела твоей женщины.
Привязанность – есть слабость. Сегодня он стал слаб окончательно и бешенство лишало остатков сил, от ужасной беспомощности и ледяного узла страха, обложившего плечи и сжавшего свои зубы в основании шеи.
– Буль, – услышали все, когда лежащий Лис резко ушел под воду, а Мастер Навин согнулся и почти рухнул плашмя.
Стивен подхватил старика под сухие плечи и руки мелко задрожали, недовольные дополнительной нагрузкой.
Вспыхнули порталы, переносы всех на безопасное мелководье.
***
– Идем, милая, тебе нужно отдохнуть и успокоиться, – от протянутой руки Ин Нан я отстранилась, казалось бы незаметно, но все мокрые и уставшие маги как по команде проследили это движение с видом голодных пираний. На Стивена я не смотрела.
Вот уж умора, Дормамму в лицо нахамила, с каргалами почти дружески пообнималась, а Верховного боюсь до дрожи. Потому что не ровен час в себя придет и ремнем отлупит без всяких намеков на эротику.
– Вот так так-то не спорила бы ты со старшими, девочка, – прошипел сквозь отменно белые зубы Пич. – По твоей милости мы в неудобном положении, так что не зли больше необходимого.
Еще утром заметила, что я ему как кость в горле. Мирится с моим присутствием и существованием, но рад бы был, если бы к хвосту прилагались дополнительные органы, по которым отличается хороший человек от женщины. Чернопопый шовинист Пермского уезда.
– Оставьте меня, через пару дней вернусь. Мне нужно отдохнуть и восстановиться.
Я говорила спокойно и очень надеялась, что голос не дрожит. Зато шипение сопроводилось резкой знакомой болью в районе предплечья. Вытянув руку над водой, с удивлением заметила полный набор печатей, причем в двойном экземпляре.
Найти глазами Стрэнджа все же пришлось. Почти со слезами поймала его посветлевший от бешенства взгляд и непроизвольно шарахнулась, от чего взволновавшийся вместе со мной океан взбурлил и отхлынул от берега, оставив на сухом клочке суши всех, даже тех, кто секунду назад был по колено. Вода изогнулась неестественными колышущимися уступами, обтекая всех, кого посчитала опасными для меня. Или же так посчитала я?
После повторного совмещения, так тяжело осознать, где заканчиваются мои мысли и начинаются подводные.
Стивен медленно, очень медленно оглядел сухой участок вокруг себя и бешенство высветлило радужку еще на несколько тонов. Обескровленные после боя губы нехотя разлепились и непослушное горло вытолкнуло рубленые фразы, похожие на острые льдинки.
– Выходи из воды.
– Верховный, она в связке. Не стоило бы вам давить… – фразу Ен Сук не закончила, послушно умолкнув, когда внимания мага перепало и ей.
Меня дернуло изнутри от страха и злости.
Перед всеми магами, вслух он приказывает мне, как собаке. Унизительнее я себя чувствовала только после нашей первой ночи.
Он все еще хочет показать, что имеет надо мной власть. У стихии нет хозяина!
– Соня, сейчас все на взводе, да. Не гневи Мастеров без надобности. Отоспишься, да, и завтра уйдешь в воду настолько, насколько понадобится.
А вот Навину вообще не стоило открывать рот. Хоть и из добрых побуждений, но подставил он сегодня меня и своего внука и даже Стивена.
Водный щуп изогнулся и вцепился в протянутую руку старика с мощностью строительного пылесоса вытягивая обещанные мне утром знания. Шквал информации отделился от кожи индуса с болезненным охом вместе с водой и вновь отдернулся, намотав светящуюся ленту вокруг моего хвоста и оставив там до поры до времени магическим украшением.
– Океан мой, никуда я из него не денусь. А благодарность за помощь в закрытии прорыва можете оставить себе вместе с командными замашками. Учитель, клятва исполнена. Связаный, – невольно вырвалось обращение, прозвучавшее хлопком оплеухи. – хорошего сна.
На глазах у напряженного Совета печати отвалились вместе с лоскутом кожи, продемонстрировав кровоточащую рану, будто срезанную острым лезвием. И медленно затягивающуюся голубым свечением, формирующим новый участок молодой розоватой кожицы.
Сверкнула гибкая чешуя Ди Луна, заслонившего меня от вспышек магии. С драконом мы буквально за мгновение слепились в один организм, и я прыжком нырнула в открывшийся рядом водоворот.
***
Вопреки всем страхам, ночевать под водой не так страшно, как казалось мне ранее.
Я вообще старалась не думать, иначе начинало потряхивать от запоздавшего по дороге страха и адреналинового отката. Больше чем уверена, что этот день станет моим личным кошмаром. Получив отметку сто в шкале от одного до десяти.
Вывалилась я из дикого портала где-то на глубине со вполне приятной по температуре водой.
Дно было близким и не так чтобы далеким от поверхности, навскидку метров триста.
Оглядевшись, нашла гладкую, будто полированную горизональную щель внутри скалы, на удивление, не заселенную никем из многочисленных обитателей подводного мира.
Возможно, потому что не было естественных заслонов и игривое течение просто вымывало любого постояльца из этого «люкса».
Меня подобная проблема даже не взволновала, я забилась в пролом, расправив внутри болезненно регенерирующий хвост на всю длину и замерла, старательно расслабляя мышцу за мышцей.
Давно заметила, что в расслабленном состояние, так сказать, тону. То есть, если не напрягаться, вода меня не держит, а наоборот топит.
Таким образом, минут через пятнадцать, мой медленно избавляющийся от порезов и синяков бок коснулся теплого камня и подложив обе ладошки под щеку я попросила океан не выковыривать меня отсюда до утра.
Упругий прозрачный заслон послушно затянул проем, мягко вибрируя и фильтруя водные потоки.
Ди Лун сместился по коже и уложил свою нарисованную голову мне на второе плечо. Так, рассматривая свой живущий полной жизнью дом, играющие в вышине лунные блики уволокли нас в крепкий здоровый сон без сновидений.
Вот где, оказывается, все это время хранилось мое спокойствие. И чего я боялась?
***
Сначала он просто замер посреди квартиры, дожидаясь смыкания за спиной портального круга, но тишина пустого и будто помертвевшего дома, стала последней каплей канувшего в бездну терпения.
Стивен сам не понял, что его так взбесило, но до побелевших костяшек он впился руками в рабочий стол и швырнул об пол, нимало не заботясь о стоящих на нем предметах.
Хрупнула боковая часть и, не вынеся удара, отвалилась, жалко повиснув на двух болтах.
Удар и брызнувшие в стороны осколки какой-то забытой кружки остудили накал страстей в душе и голова немного прояснилась.
Стивен полубезумным взглядом осмотрел помещение и, не до конца понимая причины такого лютого бешенства, предпочел открыть проход в Санктум и заночевать там, чтобы вовсе не сойти с ума, глядя на вещи той, что подвергла себя сегодня смертельной опасности и, наплевав на его чувства и собственную безопасность, предпочла удрать на недосягаемую глубину.
Соня, верно и сама не понимала, как правильно поступила, оставшись в воде. Потому что Стивена кидало из крайности в крайность, он-то хотел сам удавить идиотку, то погрузить ее в сон и закрыть в лазарете. Страх, дошедший до точки кипения рвался в оковах железной воли своего хозяина и, не находя выхода, извергался наружу вспышками злости.
Он не хотел осознавать, что беспомощен.
Он не хотел думать, что теряет ее.
Он не хотел знать, почему она так поступила. Почему предпочла остаться на ночь там, где безумно боялась?.
Он помнил все ее страхи и опасение, и с бесполезной теперь надеждой верил, что те помогут контролировать поступки девушки.
Но сейчас, что происходило сейчас?
Почему страх перед ним оказался сильнее, чем страх перед бесконечными водными просторами?
Почему оказаться поблизости от пугающих ее медуз предпочтительнее, чем уснуть на мягкой кровати рядом с ним?
Он не понимал, не мог разобраться, какими идиотскими путями ходят мысли в этой беспокойной голове.
Стрэндж застыл посреди и этой комнаты и бессмысленно смотрел в пустоту, в бессильной злости сжимая и разжимая кулаки.
Он терял какую-либо, хотя бы призрачную власть над ней. Печати сняты, все волоски, чешуйки и запасенные капли крови теперь бесполезны и не помогут найти после заклятия «отторжения».
Телефон?
Смешно, она под водой и без средств связи.
Вот сейчас Стивен очень сильно пожалел, что период Зова закончился.
Коснуться, поговорить, прижать к себе и наорать так, чтобы кровь у нее из ушей пошла.
Портал открылся неожиданно и прихрамывающий потомок грозных викингов с бочонком на плече и плетеным коробом светясь собственным светом забрался в опочивальню грозного Верховного, неодобрительно качнув головой.
– Эй, волк в загоне, харю попроще и женщины к тебе потянутся.
Поморщившись, Стивен взял под контроль эмоции, старательно загоняя их глубже.
– Не выйдет, друг. Я не испарюсь. Тело уложили в стазис. Похороны завтра?
Стивен кивнул, поведя сведенным плечом.
– Помянем Рика. Хороший был парень, младшим месяц назад стал у Хамира?
– Гер… – начал Стивен.
– Стив, не начинай. Вон кресло, вон выпивка и поздний ужин рядом с другом. Законами гостеприимства не пренебрегают. Сперва вздрогнем, закусим. Тогда уйду, и оставлю тебя изливать в Санктум тьму недовольства и самобичевания.
– Проще от старой гангрены избавиться, чем от твоего участия, – Стрэндж, рухнул в кресло по другую сторону столика и устало прикрыл глаза, уперевшись локтями в темную деревянную поверхность.
– Давай, за Эрика! – минотавр тряхнул копной светлых кудрей и махом опрокинул в себя тяжелую каменную стопку прозрачного высокоградусного напитка.
Стивен послушно выпил следом и сунул в рот вложенную в руку дольку приторно сладкого фрукта, прекрасно затушившего жжение подпаленной изнутри глотки.
– За Эрика. Пусть покоится с миром, – повторил маг и так же не споря сразу выпил вторую.
Медленно жуя, молчали маги, почти не чувствуя вкуса прекрасных жареных колбасок с гарниром из печеных овощей.
Когда принесенный бочонок полегчал и скрип открываемого крана стал тише, когти, засевшие глубоко внутри, отпустили смятые легкие и позволили дышать свободнее.
Уже более спокойно и осмысленно, Стрэндж поднял взгляд на жующего друга.
– Спасибо.
Гертмунд расцвел искренней и теплой улыбкой.
– Отлично. Рад, что тебя не корежит после крови русалки. Но ты ж у нас связанный, одни преимущества.
– Преимущества, – горько усмехнулся Стивен. – Как же, больше похоже на изощренную пытку.
Минотавр хлопнул себя досадливо по колену, обтянутому плотными кожаными штанами:
– Прекращай, это преимущества. Я тебе больше скажу, ты можешь потянуть за связь и она придет. В вашем… в вашей паре ты звено чуть меньшего диаметра, поэтому она должна вас… тебя… А к черту сантименты, не маленький уже. Вы с пацаном связаны с Соней и она как бы во главе угла и обязана вас защищать. Так у драконов, я все перепроверил, система одна. Самка защищает и оберегает своих самцов. Она в ответе за их ментальное и психологическое здоровье. И от разрыва связи пострадает тоже она. Как только начнут рваться объединяющие цепи, по тебе вдарит самым кончиком, а по ней со всей силы шмальнет. Потому что она недостойна, не оценила дара трепетного самца и отвергла его нежное сердце.
Гертмунд хохотнул, оценив эффект после информации.
– Чего лицо кривишь? Не нравится? Так ты поди сам догадался уже. От связи получает только мужик. Сначала она правит вам физические дефекты, потом психику подчищает.
– Стоп, – махнул рукой Стивен. – В каком это смысле подчищает?
Гер утащил последнюю колбаску и, придирчиво осмотрев ее со всех сторон, сунул в рот, активно пережевывая.
– В прямом. Через сон вытаскивает страхи и травмы и прорабатывает их через себя как эти ваши… мозгоправы которые, и притом совершенно бесплатно. А тебе что, кошмары не снились последнее время? Она ж вроде подлатала тебя снаружи, вон и шрамы все с рук сошли. Смотреть тошно, как ты трясся над ними. Ну позор. Перед Старейшиной стыдно, вроде мужик, а ныл как баба.
Стрэндж стиснул зубы, даже не пытаясь прерывать поучительный процесс. Этот бык, если вставал на рельсы, при любом раскладе шел до конца пути. Влезать, только портить себе настроение еще больше.
– Так что в программе теперь мозгоправство. Были сны?
Мужчина кивнул и откинулся на спинку, обреченно признавая себе – к нему не просто влезли в душу, там еще и свои порядки взялись наводить. Отвратительное ощущение, будто она грязными пальцами поковырялась в открытой ране и об него же эти пальцы потом и вытерла.
Беспомощность.
Не остановить и не заблокировать.
Не прервать и не перемотать.
В самые недры, в самое личное и сокровенное. Отвратительно!
Как русалы древности могли добровольно идти на такое? Как соглашались и почитали за честь быть рабами наверняка избалованных и сознающих свое превосходство самок?
– Эк тебя каратнуло, – оскалился Гер, руками собрав в пучок непослушную копну, так и норовившую залезть в глаза и рот. – Испокон веков, как не искореняли ваши верующие фанатики – женщины во главе рода. Во главе всего и всех. Они приводят в мир жизнь. Они дарят любовь и частичку себя каждому из нас, не важно в паре или при рождение. И хорошая умная женщина, много реже бравирует и пользуется своей властью, чем такие же хорошие и умные мужики. Неужели уважать и почитать мать твоих будущих детей, такая проблема?
Стивен передернул плечами и размял пальцем ноющую складку меж бровей. Ответить тут нечего. Этнические и политические дискуссии не в его компетенции в данный момент.
– Эх, прогнили вы – род человеческий. Давай, за женщин всех рас.
Маг послушно опустошил еще одну рюмку и с непередаваемым ощущением усталости и раздражения вперился в навязчивого собеседника:
– Не пора ли прервать нашу лекцию? Тебя там хорошая и умная глава рода не дожидается с любовью и частичкой себя?
– Ты мне тут не паясничай, – погрозил пальцем хрупнувший куском зеленого яблока Гер. – Больно взрослый и умный стал. Старших слушать нужно с почтением и уважением, так Пич вечно ноет. Не сверкая глазками своими. Красивые, не спорю. Демоны, жжется гадость, – он потер живот где-то на уровне кишечника и поморщился. – А всего каплю проглотили. Надо еще по одной.
Протянутая рука с сосудом качнулась, но содержимое изогнулось и мимо рюмки Верховного поползло по воздуху к другой емкости.
– Скучный ты, Стив, правильный. Бесишь временами, но не как Пич. Эта головешка всех доводит, даже больше чем Юми. Значит так, русалку не обижать. Ей сейчас покой нужен и восстановление, не тяни и не подгоняй. Ежели невтерпеж будет, сунь ногу под поезд – тогда точно прибежит на вопли твои. А по поводу мозгов. Сам подумай, сначала нас вылечить надо, а потом размножать. Кому потомство нужно больное и немощное, потому как папка его помятый или вообще неразмножательный по техническим причинам. Да и психологически здоровый отец семейства – жизненная необходимость. У матерей итак гормоны скакать будут, что у сухопутных, что у подводных и на их адекватность какое-то время можно даже не надеяться, поэтому в семье должны быть надежные личности. Аа-а-а, – махнул лопатоподобной рукой Гертмунд. Рюмка в его пальцах разрослась до вполне приемлемого стеклянного кубка, заполненного до краев. Мужчина опрокинул содержимое в себя. – Что говорю, что не говорю. У тебя в одно ухо влетает, на гордость напарывается и выходит с паром из других мест. – Ты лучше сиди и думай, как девчонку совсем не потерять. У нее теперь выбор есть, а давить станешь, выбор этот станет прямо-таки очевидным.
Стрэндж расслабился, откинув голову и сложив руки на груди. Если бы минотавр умел читать мысли, то приятно бы удивился, что друг внимательно слушает его и анализирует полученную информацию, несмотря на внешние признаки игнорирования.
Неприятно было ощущать себя мало того зависимым подопытным кроликом, так еще и не единственным, а одним из.
Но как предъявить свое недовольство девочке? Она сама чуть ли не в истерике билась, когда узнала о дополнительной связи. Сейчас, наверное, забилась куда-то на дне и занимается самоедством. Придумает кучу «если» и «но». И ведь, обдумав ситуацию, понимаешь, решение спрятаться в расслойке – было самым логичным.
Что она могла сделать одна с тремя убийцами Дормамму? Бегать с воплями по берегу? Или в догонялки играть. Твари быстрые, как на суше, так и под водой и соперничать с ними при всей поддержке океана – нереально. Иначе бы русалки древности не закончили бы свои дни в чужих желудках. Каргалов подпитывает темное измерение. Этим все сказано.
Но вот что делать в будущем?
Получил Дормамму по носу, так он будет лезть еще и еще. Посылать подручных, сбивать людей с толку как Кицилия и обещать вечность в обмен на какую-то девочку. Мало?
О нет, побегут вперед с удочками и сачками – и Камар-Тадж не убережет.
Запереть ее нереально, океан зовет и требует защиты.
Нужно ужесточить отслеживание, усложнить тренировки и назначить патрули.
Минус огромный в том, что лезут твари под воду, а долгое время находиться там могут не все маги. Пич вообще не допущен до океана, хотя у себя на родине не испытывает таких сложностей.
Нет пока ответа. Все их попытки лишь неумелое барахтанье на мелководье. Нужны книги, свитки, искать выход в летописях. Не может быть, что в структуру щитов Земли нельзя добавить парочку звеньев.
А Соня… с ней он действительно сейчас не может сделать ничего, только ждать. Отвратительное, зыбкое и неприятное слово.
– Надо бы в хранилищах порыться. Ты не тяни с памятью Навина. Тряхнуть его за ноги, пока все не вывалится. Эх, понимаю, внука защищал, но совесть тоже надо иметь и не в пассивной форме. Пошел я к нашим старикам, пристану опять к драконам, пусть рассказывают все, что помнят. Может есть какой трезубец всевластия, который девочке поможет отбиваться. Хорошенькая она у тебя.
Выдернутый из мыслей, Стивен бросил ироничный взгляд на уже собравшегося уходить Мастера. Тот заметил внимание и сверкнул белозубой улыбкой.
– Ладно, даже не проси, не пойду я в ваш гарем. Подожду, пока вы ее доконаете всем составом и себе заберу в личное пользование.
Сверкнула лента, ухватившая резвого мага за шею. Гертмунд расхохотался, мотнул изменившейся бычьей головой, рогами разорвав удавку и, фыркнув, исчез в желтых всполохах своего портала.
Стивен стряхнул с кончиков пальцев обрывки заклятия и неожиданно, даже для себя, почувствовал, что засыпает.
Последней связной мыслью было: «Опять попался на его предложение выпить.»
Здоровый сон сморил Верховного прямо в кресле, под давлением влитого в напиток снотворного. Какая магия? Лишь спирт и немного травок. Ибо нечего, им еще нервного руководителя не хватало. Пусть отдохнет.
И никакого злого умысла, только забота и любовь от ближних… или недалеких?
***
Пробуждение было долгим и ленивым. Крутилась я, потягивалась и снова проваливалась в теплый сонный полумрак.
Наконец зевнув во весь рот, разлепила сонные глаза, не сразу поняв, где нахожусь.
«Ди Лун – трус.»
Я повернула голову на бок, чтобы в щели своего подводного укрытия узреть огромный и явно грустный глаз.
Перевернувшись на живот, подложила руки под голову и снова зевнула, принимая приглашение к разговору.
«Почему трус?»
Глаз моргнул и дракон тяжело вздохнул.
«Все сражаться, а я нет. Соня биться, Ди Лун ждать. Ди Лун – трус. Родители грустить и ругаться.»
Подвигав хвостом, я задумчиво осмотрела свои неровно отсеченные волосы. Было жаль их. Почти две трети оттяпали, остался неровный огрызок. И не отрастают по волшебству, до слез обидно.
«Соня тоже не говорить с Ди Лун?»
Ребенок. Таких размеров, а дитя дитем. И переживает вполне искренне, извелся вон весь.
Выбравшись из импровизированного спальника, размяла шею и поплыла к другу поближе, уже привычно почесав над чешуйчатой бровью.
«Иногда лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Ты не трус, ты взрослый мудрый дракон. Помог позвать помощь и не мешал сильным магам победить врага.»
Лун выслушал меня внимательно, непрерывно изгибаясь в воде своим длинным телом, лишь голова оставалась неподвижна.
«Ди Лун – умный трус? Он не мешать сильным?»
Кивнула и улыбнулась.
«А Соня глупый храбрый дурак.»
Умозаключение не было лишено смысла, поэтому я только молча пожала плечами.
Дура конечно. Перед Учителем нужно извиниться за вчерашнее. Перед Стивеном за свое поведение стыдно, но и обидно немного. Во всяком случае адреналин за ночь рассосался, раны слегка подзатянулись, а чужие знания частично уложились в мозгу. До полного усвоения информации еще, конечно, пару суток, я это чувствую, как будто бегунок загрузки висит на отметке тридцать процентов и ждет своего времени окончания скачивания.
Но выходить пока не хотелось. Несмотря на новые угрозы прорывов, в воде было куда спокойнее, чем на суше. Тут меня никто не трогал, не дергал, не требовал подчинения или определенных действий. Поэтому, надеюсь, ничего плохого не случится, если я поплаваю, хотя бы денек. Впервые нахожусь за пределами своего загона, а это значит, что на дне куча всего интересного валяется. Вот только как избежать камер, подлодок и сонаров.
Острая игла чужого воспоминания кольнула ответом на не произнесенный вопрос. Русалок не запоминают, если они того не захотят. Нас могут увидеть, но тут же забудут. А человеческие приборы и артефакты так же не сохраняют в своем нутре подсмотренный хвостатый облик.
Интересно, а откуда это известно? Они же вымерли еще до айфонов и андроидов. Что ж…придется как всегда пробным путем, вот только есть проблема.
«Соня хотеть писать и есть?»
Господи, дай бог терпения. И откуда он взялся такой прямолинейный?
«Соня писать, Ди Лун отвернуться!»
Терпения мне, терпения и побольше.
«Не буду я в туалет в воде ходить и кушать тут тоже. У людей есть правило – не гадь где живешь»
«Странный люди. Они же писать дома, а не в воду ходить…»
Отозвался дракон, навернув вокруг меня пару кругов.
«А делать мы будем вот что…»
Покатав в голове пришедшую на ум мысль, поняла, что она очень удачная. Даже более чем.
«Сказать, сказать, сказать. Соня сказать Ди Лун!»
«Существует хорошая штука – all inclusive»
Лун замер и высунул из пасти язык перевернулся кверху брюхом.
«Не пробовать. А он вкусный?»
***
Состояние было паршивым. После тоника Мастера Юй Мин слабость и боль свернулись тугой змеей в уголке тела и больше не терзали мышцы резкими судорогами. Сейчас же началось все по новой.
Ник с трудом открыл свинцовые веки и непроизвольно застонал, когда попытка поднять хотя бы голову, не увенчалась успехом.
– Тише, мой милый. Не надо столько бессмысленных усилий.
Затылок приподняли и сквозь сухие губы протолкнулась пластиковая трубочка. Ник пил быстро и жадно, чуть ли не давясь, с удовольствием ощущая, как восстанавливаются силы вместе с наполненостью желудка животворящей влагой.
– Вот так, птенчик. Все, больше пока нельзя. Стало лучше?
Взгляд, наконец, прояснился, и парень с удивлением понял, что находится в лазарете. Яркие белые блики перед глазами, были не мушками, а хвостами магианы, которая сидела рядом с его койкой и внимательно отмеряла какие-то порошки на старых весах с чашечками. Мутная бронза, давно утратившая свой блеск от многочисленных царапин, исправно натягивала цепочки, повинуясь воле женщины, склоняясь то в одну сторону, то в другую, тонкой иглой демонстрируя недовес или перевес.
Бамбуковый пинцет мелькал в умелых руках, успешно орудуя мелкими гранулами.
– Воспоминания сохранились какие-либо, или ты помнишь только то, что проснулся утром и остался в кровати?
– Помню все…
Горечь скопилась внутри горючим озером, лишая даже иллюзии спокойствия. Парень отвернулся к перегородке и молча закрыл глаза.
Помнит ли он перемещение? Разговоры о русалках и теплые руки с бездной сожаления в таких красивых зеленых глазах.
Помнит.
Дословно.
Насильно усыпленное сознание отказалось полностью погрузиться в беспамятство, и Николас прекрасно слышал все до последнего о своей связи с Соней и Верховным.
И постыдную, непрошеную радость. Он связанный? Он тоже достоин? Он может на что-то претендовать?
Не может.
Стивен не уследил, Банерджи не давал клятв и не налагали на него запрет артефакты. Поэтому мысленный диалог между любовниками, а теперь он знал это точно, не стал для него тайной.
И оправдать все магической привязкой не получается. Она же понравилась ему раньше, чем он даже заподозрил в ней связь с Камар-Таджем.
Тогда на остановке, худенькая симпатичная девушка с безумно обаятельной улыбкой привлекла самыми красивыми глазами на свете. Он помог по инерции, просто по тому что так воспитан. Увы, молодость немного стерла часть этого воспитания, когда он нес пакеты к устроеной на скамейке незнакомке. Кружевное белье заставило вспыхнуть кровь и воображение. Глядя на нее, довольно легко было представить элементы нескромного туалета на женском теле. Такой уж у него возраст, невольно взрываешься определенной реакцией, особенно тех, на кого запечатлелся с первого взгляда.
Он испытал сожаление, что она уехала. А встреча в обители стала приятной неожиданностью. Вдруг судьба? Место же такое, волшебное.
Сейчас он стоял босыми стопами на холодных осколках собственных надежд.
Конечно судьба. Она же та еще насмешница, но верить не хотелось. Ни изумрудным глазам, так ярко вспыхивающим при приближении злополучного мага. Ни полунамекам и прикосновениям.
Даже смиренно приняв факт их связи, она не рассматривала варианты ее сохранения. Пожалела, пытается исправить содеянное и минимализировать последствия.
Но он не хотел рвать эти узы!
Что с ним? Воздействие русалки или собственные чувства? И смеет ли он высказывать претензии, не разобравшись в себе. Одно Ник знал наверняка, жаль что у девочки такой недостойный ее мужчина.
Стивен Стрэндж – как средоточие нетерпимости, гордости и самоуверенности. Он с легкостью ломал словами и поступками хрупкие человеческие надежды. Гордо нес звание Верховного как знаменитый эскалибур, будто это награда, а не тяжелый терновый венец, унесший жизнь Старейшины.
Он слушал их диалог, вспоминал ранее увиденное и с болью видел, как без сомнения влюбленная Соня, будет так же играючи сломана и растоптана этим владетелем мира.
– Какой забавный. Эй, Ромео, ты чего влажность развел? Я думал рыцари еще не перевелись в человеческом обществе, а все оказалось еще печальней. Подумать страшно, рыцари стали принцессами, а принцессы натянули латы. Юми, ты слишком его облизываешь, вот он и размяк.
Громкой веселый голос ворвался в пучину обид и раздражений, отдернув в сторону раздвижную перегородку. Взору младшего Банерджи предстал забинтованный почти по шею смутно знакомый мужчина подозрительно похожий на Юй Мин и нагло щурящийся невозможно рыжими нечеловеческими глазами. Он сидел на соседней койке, поджав ноги в свободных штанах, подперев подбородок жутко обожженными руками, в толстом слое белесой мази.
– В обморок падать будешь, пацан?
– Юн, оставь Николаса. Ему необходимо время, чтобы прийти в себя и принять столь нелепую и неприятную ситуацию.
– Хорошее дело, – одобрительно кивнул названный Юном, явно насмешничая. – В миру это называется проще – жевание соплей. Вы с Верховным прям два сапога пара. Ведете себя, как две избалованные принцессы. Любит, не любит, заслужил, не заслужил. Дорам что ли пересмотрели? Я ради смеха снялся в парочке, так самое то для женских страданий.
Мужчина делано пугливо отодвинулся от края:
– Ты это, не дыши на меня, а то этот южнокорейский вирус похоже и к мужикам цепляется. Может отдадим Соню кому поумнее, а вас со Стрэнджем оставим страдать и убиваться вместе? К тому же я слышал, среди людей такое больше не порицается. Еще и литературно то ли яоем называется, то ли слэшом каким-то.
Ник нахмурился от непрозрачных намеков, но орать или ругаться не спешил. Незнакомец дурачился, внимательно следя за реакцией собеседника, и, отметив осознание в глазах собеседника, одобрительно сверкнул своими бешеными радужками, продолжая паясничать. Банерджи даже уважительно признал, что мужик силен. Явно сильно пострадал, но ни звуком не выдал, что ему плохо, наоборот ведет себя как ни в чем не бывало.
– Приятно познакомиться, Мастер Юн Мин. Меня зовут Николас Банерджи.
– Лежи, болезный, и ручки не тяни, у меня, как видишь, кожа сохнет от жаркого климата, вот масочки делаю. Ну что, перестал себе кишки глодать. Ты послушай умного лиса. В себе разберись, а потом решай, лезть к женщине или нет. А то ходите как два дебила, глазки закатываете и страдаете: «Ах, она не моя». Мозги запудрите, а потом оказывается, что она вам и не сдалась никуда, а девчонке страдать. Учти, начнешь с Верховным цапаться или чубчиками мериться, плохо будет Соне. Будешь глаза побитого щенка делать, плохо будет Соне. Ей помощь нужна, а не соперничество. И так вы в пару достались. Меня даже на заступничество и сочувствие прошибло.
Мужчина махнул культями и тонкий халат скрыл достаточно широкие плечи с закровившими повязками от взгляда отвлекшийся сестры.
– Вот представь, приведут тебе десяток девушек и скажут, что теперь ты с ними со всеми спать обязан, детей им делать по пять раз в день и еще лечить, любить, холить и лелеять.
Перспективы Ника не впечатлили, но пример он понял.
– Во-во, она тоже не впечатлилась. Ей может уже почти никто не нужен. Видно же, что и к тебе она спокойно относится, да и Стрэндж допек уже до маковки. Если так себя вести, никакая любовь не выдержит, в океан сбежит.
Оборотень весело оскалился, демонстрируя прекрасный прикус с угрожающего вида клыками.
– Так что сжал свое достоинство в кулачках и не тряси им попусту. Другом будь, поддержи и может еще обломится что, когда ее некоторые окончательно доконают. Легче?
– Спасибо, я приму Ваши слова к сведению. Но если бы смог двигаться, предпочел бы сбежать.
Ник с уже куда более спокойной улыбкой наблюдал за веселящимся мужчиной. Если рыться глубоко, там где люди прячут даже от себя не очень хорошие и добрые мысли, то старший брат Юй Мин озвучил именно то, что нужно. Как же иногда просто чужие, хоть и обидные, но верные, слова могут мгновенно поменять настрой человека и подарить надежду.
Этот надежду не собирался дарить, да и говорит, скорее всего по просьбе Мастера, которую он бы и слушать не стал. Да и проверяет на вшивость. Хорошо быть древним существом, можно не особо напрягаясь совмещать в одном деле более десятка скрытых мотивов и при этом явно страдать от мучающих тело физических увечий.
– Хорошие мысли, правильные, «птенчик». Юми, детка, отпусти меня баиньки, – Мин подмигнул Нику и принялся нудеть самым мерзким из всех возможных голосов, полностью уподобившись маленькому капризному ребенку. Начни Ник так делать, забрали бы в психушку, а этот вполне органично смотрится в роли няшки. Дамы, наверное, млеют.
– Мин, ляг и помолчи, иначе усыплю здесь. Придется спать без своего плюшевого медвежонка.
Голос женщины раздался так близко и резко, что Ник вздрогнул, за разговором со странным магом, забывший о присутствии здесь его сестры. Юн Мин обладал потрясающим умением управлять своей харизмой, как водонапорной башней, заполняя обаянием все свободное пространство и заворачивая в него всех окружающих, как мух в паутину.
Парень повернул голову и сосредоточил внимание на склонившейся над ним магиане, которая, закрыв глаза, водила пальцами над его телом и каждое движение, оказывается, вызывало болезненный спазм внутри.
Юй Мин распахнула глаза и свечение с ее рук исчезло, а тело утратило и следы слабости, которые успешно мигрировали на посеревшее лицо оборотницы.
– Можешь идти, милый. Зова сегодня не будет, так что спи спокойно. И посмотри за дедом, ночь, может сдаться, будет тяжелой для всех членов Совета.
– Спасибо, Мастер и Вам тоже, Хранитель.
Парень поднялся с койки вполне легко и благодарно улыбнулся близнецам. Ему стало лучше и физически и морально, поэтому ободренный и немного обеспокоенный состоянием родственника, Банерджи удалился из лазарета, осторожно прикрыв за собой дверь…
Которая вспыхнула многослойной защитой, отсекая Камар-Тадж от помещения, где тонкая женщина со стоном рухнула поперек покинутой пациентом кушетки, выстрелив всеми девятью белыми хвостами.
– Довольна? И что ты носишься с этим мальцом? Сил нет, еще и на него тратишь. Ты не лиса, ты курица. Наседка. Еще и сводница.
Юн Мин с шипение опустился на свою кровать и магией уложил сестру поудобнее. Это стало последним усилием, поскольку Хранителя самого смяло такой волной боли, будто внутренности прокручиваются через мясорубку.
Испарина покрыла безупречные лица оборотней, рыжие блики смешались с белыми и комната в миг пропиталась магией кицуне, как по сообщающимся сосудам перемещаясь от брата к сестре и обратно.
Женщину выгибало дугой, мужчина с рычанием вцепился в остов своей кровати, не позволяя себе выть от изумительных ощущений, обеспеченных истощением в щупальцах каргалов и откатом использования крови русалки.
Точно так же мучились и остальные маги, испившие силы морского создания.
Ен Сук корчилась на полу своей лаборатории, закрывшись от всех и царапая ногтями каменное покрытие.
Гертмунд после попойки, вовремя убравшись в Та Ло был застигнут откатом в пещере водных драконов, которые пожалели друга и погрузили его по шею в воду пресного озера, закутав в кольца чешуйчатых тел и снимая боль своей магией.
Хранитель Лондонского храма скрипел зубами, пока сила Санктума не хлынула потоком из самих стен, укрывая и баюкая сотнями голосов своего защитника.
Ин Нан и Хамир, вовремя внявшие предупреждению Мастера Навина, лежали в набраных ваннах и пили очищающие настои с содрогание наблюдая, как сквозь поры кожи сочится лиловая смесь из крови с той самой жалкой каплей крови русалки темной густой субстанцией оседающей на дне бадьи.
После варварского изъятия части воспоминаний, Навин не был в силах набрать себе воды, поэтому, наказанный за ложь маг, просто лежал в кровати под гнетом обезболивающих заклятий и терпел вспышки убийственной древней магии.
Мастер Пич, так же сполна осознавший свое недомогущество, неспособный справиться с ощущениями лопающихся в теле сосудов, растворился в магии и слился с собственной тенью, найдя успокоение в объятьях мощи своего покровителя.
Изгнан Дормамму сегодня был большой ценой, и не пострадай он сам при попытке убийства русалки, мог бы сейчас беспрепятственно завершить начатое, поскольку маги были прочно выведены из строя.
Один лишь усыпленный Верховный и сама Соня избежали последствий, и то не до конца. Девушка, впустившая второй раз в свое тело стихию еще не знала и даже не подозревала, что прежней уже не будет.
Все на свете берет свою плату.
Глава 3. И наказания и показания
Чрезмерная честность граничит с глупостью.
Поговорка
А мысль казалась такой простой, вот с выполнением пришлось повозиться.
Под покровом наползающего утра, я вышла в двуногом виде на один из общественных пляжей и, будем честны, сперла примостившийся на камнях полотенчик.
Ну, а что? Я ж верну!
Уверенной походкой спокойного человека с почти чистой совестью, я дотопала до открывающихся ларьков и высыпала на стойку успешно выковыренные на дне монетки. Подозрительно щурящийся парнишка недовольно пересчитал кучу мелочи и выдал неадекватной и явно наширявшейся клиентке раздельный купальник, длинное парео темно-зеленого цвета и резиновые тапочки.
Удалившись в одну из общественных кабинок, быстро переоделась в приличную туристку, поклонницу пляжного отдыха. Полотенчик, как и обещано, вернулся на место, а я прямо так поперлась на глубину по мягкому песочку. До буйков пришлось плыть по-человечески, загребая шлепанцами и злясь на саму себя. Когда берег оказался достаточно размытым в утренней туманной дымке, я стянула с себя низ купальника, завязала его вместе с тапками в парео и обмотала на манер поясной сумки.
Русалочий хвост вернулся на законное место и быстро-быстро унес меня с места преступления.
Так, обзаведясь атрибутами маскировки, я нырнула в открывшийся водоворот, чтобы выплыть из него в районе местной Турции. А что?
Частные пляжи такая прелесть, кто заподозрит, что посторонний человек приплыл из открытого океана и беспардонно прикинулся отдыхающим. А что столовую ищет больше по запаху, чем по памяти?
Может она только заехала.
А браслет где опознавательный?
Да задумалась девушка и сняла случайно, молоденькая же совсем.
К тому же, кто будет в лицо помнить всех людей в огромном пятизвёздочном отеле, где поток сменяющих друг друга отдыхающих просто чудовищный?
На это я и надеялась, когда, выйдя на берег в высушенной магией одежде, неспешным шагом бывалого туриста пошла искать… да туалет!
Даже тормознула одного работника спросить, на что он спокойно указал мне требуемое.
Из местной дамской комнаты я вышла не просто довольная, а счастливая по самые уши!
В уборной я умылась, причесала рукой топорщащиеся огрызки и поправила на шее толстую золотую цепь красивого плетения, которую нашла пару часов назад.
В конце концов, кто будет смотреть на какие-то бумажные браслеты, когда в декольте украшение как десять путевок?
Русалка-диверсантка так же успешно обнаружила огромную столовую со шведским столом и легкой походкой от бедра направилась объедать несчастных турок.
Завтрак был просто выше всяких похвал. Хотя по местному времени это скорее обед. Трудно жить с кучей часовых поясов. Спала я точно в темноте, значит от Камар-Таджа заплыла не так далеко. Проснулась довольно рано, а тут времени явно больше, чем там где спала. Голова пухнет. Зато, найдя глазами огромный акриловый циферблат, поняла почему так трудно было найти продукты на столе, сопоставимые с понятием – завтрак. Бывает, главное в принципе нашла.
Устроилась я на веранде, крошила вилкой пышный омлет, заедая его бутербродом и слабосоленым рассольним сыром. Рядом грела душу тарелка с фруктами, блюдце со сладостями и чашка горячего кофе.
И что самое главное, никто, совершенно никто не тыкал в меня пальцем, с криками: « Держите вора!»
Тут половина гостей была в купальниках, вторая при параде, но и они воспринимаются индифферентно. Так что я могла никого не опасаться и просто наслаждаться едой.
Это было прекрасное утро, вкусное и ароматное, как мякоть спелого персика, от которого брызнул сладкий сок во все стороны, стоило впиться в него зубами.
Соленый морской воздух трепал волосы, целуя бледные щеки и звал искупаться, убежать с ним наперегонки и мчаться по слепящей отраженным солнцем водной глади.
Щурясь, я кивала и обещала обязательно поиграть попозже. Гомон разноязыких людей вокруг сливался в бессмысленную массу постороннего гула, а крики чаек и насмешливые визги далеких дельфинов становились все понятнее и роднее.
Ощущения – просто восторг, ни тревог, ни забот. Просто наслаждайся жизнью, делай посильное тебе и ни о чем не сожалей.
– Даже и представить не мог, что ты опустишься до такого. А вид и правда неплох.
Вздрогнув, ошалела от прервавшего мою задумчивость голоса, которого просто не могло быть.
Я моргнула пару раз, но Стивен не испарился.
В белой футболке, серых, по моему даже домашних, штанах, он беспардонно уселся напротив попивая дымящийся крепкий кофе из явно местной кружки. Он не смотрел на меня, уделяя внимание пейзажу сбоку от нас.
– Ты… ты как нашел меня? – я отдернула руки со стола, чуть не уронив тарелку, боясь соприкосновения и новых печатей.
Себя ни разу не оправдываю. Убежав вечером от всего Совета, поступила как последняя идиотка, эгоистичная и инфантильная. Но пути назад уже нет, поэтому возвращаться было откровенно страшно. И вот теперь… как?!
Взгляд безмятежных, как чистое голубое небо, глаз остановился на мне и задержался дольше обычного. Стивен внимательно оглядел с ног до головы, насколько позволял разделяющий нас стол, так же лениво прихлебывая напиток и не спеша отвечать.
Непроизвольно, затянула парео потуже, скрывая неловкость и нервозность.
– Твоя карманная зверушка изрядно линяет.
Блин, а Лун на берег со мной вышел. Аж спина зачесалась, где сейчас и отсвечивал скромный рисунок водного дракона.
– Расслабься, я не собираюсь тебя есть… даже если тебе этого очень хочется.
Только я хотела выдохнуть на первой части фразы, как на второй почти подавилась воздухом.
– Могу я забрать? – вежливый посторонний голос сбросил градус нарастающего напряжения.
С натянутой улыбкой я кивнула молодой девушке с подносом, а Стивен отставил кружку и откинулся на спинку плетеного кресла, сложив руки на груди.
Мы молчали, пока быстрые руки сгружали посуду и улыбчивая темноволосая официантка споро справилась, удаляясь в сторону крытого помещения столовой.
Наконец, собравшись с мыслями, я поставила локти на стол и, куснув себя за губу, посмотрела на мага.
– Я поступила правильно, спрятавшись в расслойку.
Стрэндж поощрительно кивнул, пугая меня своим расслабленным видом, заставляя нервничать еще больше.
– И не покинь ты означенного мной радиуса для плавания, скорее всего была бы мертва также как и Эрик.
Он улыбнулся, а я вздрогнула всем телом и сжалась в комок. Маг, тот маг, что вчера следил за мной, я даже не знала его имени, а ведь он погиб, в одиночку отбиваясь от аватаров Дормамму. И действительно, если бы мы с Луном не сбежали, то скорее всего влезли спасать парня или нет? Остался бы он жив, если бы я сманила монстров к полости раньше?
– Молодые люди, добрый день.
Местный работник, похоже, отнюдь не кухонного типажа, двигался в нашу сторону с обезоруживающей улыбкой и тем самым парнем, у которого я спрашивала дорогу в туалет. Блин…
– Упс, – усмехнулся Стивен. – Раскрыли, да?
Мир вздрогнул и на мгновение расслоился. Мы стояли на пустынном песчаном пляже. Таком знакомом и уже почти родном. Причем родным он был настолько, что от воспоминаний невольно вспыхнули уши.
Покачнувшись, попыталась вернуть желудок на место.
– Мне непонятно, почему ты рассказываешь очевидные и правильные вещи. Лучше поясни, в чем была неправа.
Выпрямившись, я скинула один тапок в воду, потом второй. Даже если уплывут, найду. Зато ластящаяся волна под ногами и еще только проснувшееся теплое солнце дают уверенности чуть больше, чем плещущийся на дне души ноль. Следом за тапками спланировало вниз и парео, оставив меня в купальнике.
Стрэндж стоял буквально в паре шагов, не делал попыток приблизиться, только с насмешливо вздернутой бровью наблюдал за моими действиями.
– Прекрасно, стриптиз оценен по достоинству, хоть и недостаток пластики виден невооруженным взглядом. Ну так что? Что ты сделала вчера не так?
Зло выдохнув, уже не скрываясь:
– Я после битвы сняла печати и пропала в неизвестном направлении, не послушавшись тебя и подвергнув себя опасности.
Он хмыкнул и развернулся ко мне всем телом.
– Высший балл непременно попадет в твой табель.
Еще движение вперед, вынуждающее непроизвольно отшатнуться:
– А знаешь ли ты, что этой ночью из строя были временно выведены все старшие Мастера кроме меня, заботливо усыпленного другом. И случись хоть какая-то малейшая неприятность с прорывами или еще с чем-то столь же фантастически-магически опасным, никто. Никто, не пришел бы тебе на помощь! Будь на теле печати, кольцо или хотя бы действуй ментальная настройка, осталась бы надежда остаться в живых. Но ты настолько не ценишь свою жизнь, что предпочла ночевать в воде, послав к чертям всех, кому хоть как-то дорога!
Последнюю фразу он почти прорычал. Я же прикрылась руками, по-детски прячась от чужой злости, полу придушено пискнув: «Прости.»
– Мне не нужно твое «прости» и убери руки от лица. Я кажется поклялся не причинять вред, поэтому твои попытки закрыться просто оскорбительны!
Раздраженный голос упал в звучании на несколько октав, и тем не менее злость прослеживалась не стихающая. Сглотнув, опустила судорожно сжатые ладони, с горящим от стыда лицом, посмотрев на Стивена.
– Мне было страшно, – тихо призналась я.
– А мне не было страшно?! – сверкнул глазами мужчина. – Или я должен был испытывать облегчение и радостно отправить тебя на корм Дормамму? Ты хоть иногда думаешь не только о себе, но и о чувствах других? Или у нас в голове, только Николас бедный и несчастный, а остальные каменные?
– А причем тут Ник? – знаю, глупый вопрос. Но новый участник нашей притензионной лекции поставил в тупик.
– Совершенно не при чем, – Стивен раздраженно дернул плечом. – Не пытайся уйти от темы разговора. Соня, – он как-то очень уж тяжело вздохнул и перевел взгляд на горизонт. – Я не хочу уподобляться тирану-отцу или сатрапу-директору, отчитывающему проблемную ученицу, но и снова молчать, рождая между нами накопившееся недопонимание, уже нет сил. Постарайся понять. Ты постоянно подвергаешь себя опасности, совершенно не задумываешься о последствии своих действий и напрочь игнорируешь право других людей о тебе беспокоиться. Вот скажи, моя злость обоснована?
Нехотя кивнула, почему-то от серьезности тона сперло дыхание и слезы сами выступили на глаза. Глупо плакать, но именно нашкодившим щенком я себя ощутила. В мгновение очень потянуло развернуться и уйти в море. Впервые испытываю потребность и тягу находиться ниже уровня земли, когда вокруг не свободное воздушное пространство, а слегка сдавливающее ощущение подводной среды. Где любое приближение выдает себя предупреждающей вибрацией воды вокруг. Где об опасности предупреждает сам океан давая время спрятаться или собраться с силами и дать отпор.
Как беззащитны люди на суше, не зная заботы окружающего их мира.
– Так почему сейчас ты стоишь и глотаешь слезы, будто невинно поруганное дитя? Что мне говорить и как реагировать, когда любое слово или любую реакцию ты воспринимаешь, как акт агрессии в свою сторону? Скажи мне…
Я обхватила себя руками и тоже посмотрела на медленно поднимающийся диск солнца, уже выбравшийся из-за тонкой, почти не различимой, линии горизонта и отряхнувшись от бодрящих прохладных капель, чисто и ярко, изо всех сил принялся выполнять свою ежедневную работу по обогреву, как оказалось, достаточно хладнокровного мира, быстро теряющего за ночь все с трудом накопленное тепло.
– Не знаю, Стивен. Очень устала. Столько потрясений за одну маленькую неделю. Будто раньше жизнь была прямой и предсказуемой, а тут ее взяли и встряхнули. Мне тяжело доверять кому бы то ни было, даже тебе.
– Я разве давал для этого повод? – сухо уточнил он. – Я всегда был на твоей стороне. Помогал по мере сил, хоть и, возможно, не всегда правильно реагировал на возникающие трудности. Но природа человеческая такова, что не получается изо дня в день поступать так верно, как хотелось бы. Все твои возмущения и претензии были услышаны и удовлетворены, по мере возможности, и при этом ты все еще недовольна.
– Такова человеческая природа, – эхом откликнулась я.
Мы не смотрели друг на друга, предпочитая говорить вовне. Мне снова было больно.
Он прав, он как всегда прав. Я же изначально знала о его характере, о вспыльчивости и болезненной гордости. О трудностях коммуникации и просто перепадах его настроения. Так чего хочу сейчас я? Что между нами? За пять…или шесть неполных дней нас будто насильно пришивают к друг другу обстоятельства.
Вынужденное сближение, вынужденное интимное нарушение личных границ двух совершенно разных и чужих друг другу людей. Я жду одной реакции, но получая другую, злюсь и обижаюсь. Он ждет уступок и послушания, но не получая этого, бесится. Он полагает, что испытываемые к нему чувства сделают меня податливой и управляемой. Я представляю, что любовь изменит мир и спасет быт. Смешно и грустно.
Мы как океан и земная твердь, злимся что вынуждены сосуществовать, но без друг друга невозможна сама жизнь. По крайней мере с моей стороны. Уверена, Стивен Стрэндж прекрасно просуществует без Сони Романовой еще очень много лет.
– Поводов масса, а причин и следствий и того больше, – сам же ответил Верховный на свой вопрос. – Бессмысленный разговор. Мне не по силам вернуть твое безграничное доверие, не утратив при этом разум окончательно. Пока ты сама не определишься, кому можно верить, а кому нет, все потуги просто смешны.
Он развернулся и протянул руку с ранее подаренным кольцом из трех составляющих. Я закусила губу, для разнообразия не поранившись, и с лицом загнанной лани посмотрела на мага.
– Договоримся так, в нем нет никаких посторонних функций, только три портала, как и было до этого. Печати я ставить не буду, только если попросишь сама. На крайний случай оставляю у себя чешую Ди Луна, чтобы иметь возможность спасти твою неоцененную жизнь. В остальном – ты свободна. Плавай где вздумается, делай что хочешь, только желательно все же восстановить занятия с Учителем. Хоть ты и взяла у него знания, навыков практического применения силы это не отменяет. Если объявляются каргалы или сам Дормамму ты без промедлений переносишься в Камар-Тадж и сообщаешь всем до кого доберешься. Как оказалось, наша система оповещения пока не совершенна. И если ты с радостью можешь рискнуть собой и попытаться справиться сама, помни, что есть еще обычные люди. И в следующий раз это может быть не детеныш касатки или обученный маг, который знал на что идет, а обычный человек.
Протянув руку, я дрожащими пальцами забрала кольцо с его сухой и теплой ладони, испытывая чувство одновременно благодарности и нестерпимой боли внутри. Это как прощание и как разрыв, который силами даже самого сильного Верховного уже не залатать. Он то ли дает мне время определиться и успокоиться, то ли отказывается от этого жалкого подобия отношений. Мужчина, наступивший на шею собственного эго и вынужденный осознать что это – компромисс.
А так ли я нужна ему? И была ли вообще нужна.
Яркая вспыхнувшая точка в воздухе принялась раскручиваться в привычный портал и Стивен уже готовился уйти, но остановился и в руке его появился пластиковый прямоугольник:
– Совсем из головы вылетело. Твоя карточка. Впредь не связывайся с нарушением закона, вытащить тебя из тюрьмы уже будет вне моей компетенции. И свяжись с Пичем, если еще в силе твои желания облегчить разрыв связи с Николосом. Если же решишь рвать другую связь, справлюсь без облегчений.
Тупо кивнув, помотала головой, хоть он и не видел этих телодвижений, все еще стоя спиной. Он так и замер с протянутой рукой, но не дождавшись каких-либо действия с моей стороны, обернулся.
Я может и хотела бы взять и пожелать хорошего дня, но разговор пеплом обманутых ожиданий и горечью утраты осел на коже неприятным налетом. А слезы все текли по щекам, безмолвно и безостановочно. С трудом сдерживая всхлипы, старалась не шуметь, не привлекать внимание. Сжавшись в пружину отвратительной душевной боли, я сгорбилась, желая стать как можно меньше. Не могу, я просто не могу больше.
Он оказался очень близко и подцепил пальцами мой подбородок, вынуждая смотреть на себя снизу вверх. Глаза были спокойны и безмятежны как сам океан.
– К чему снова эти слезы? – большой палец стер соленую дорожку с щеки. – Я дал тебе все, что ты так хотела. Никаких ограничений свобод, никаких навязанных обязанностей и обременительных манипуляций с моей стороны. Что снова не так?
Боже, как стыдно.
– Ты отказываешься от меня? – кое-как выдавила я спазмированным горлом.
– Женщины такие странные существа, – усмехнулся Стивен. – Вам даешь свободу, вы плачетесь и жалуетесь, что не любят. О вас заботишься и переживаешь – упрекаете в контроле и ограничении свобод. Прости, но в этот раз решать ты будешь сама.
Я сжалась еще сильнее, уже не сдерживая рыданий:
– Стивен, пожалуйста. Я… пожалуйста…
В руку ткнулась карточка и теплая ладонь разлохматила ставшие такими короткими волосы.
– Выбирать – тяжело, но необходимо. А отношения – дорога для двоих, Соня, а не череда магических случайностей и навязанных привязанностей. Я делаю одолжения, давая возможность определиться, благо теперь и предоставленный судьбой ассортимент у тебя широк. Будь осторожна и не лезь на рожон.
И он ушел.
Просто взял и ушел, растоптав белыми кедами безжалостно остатки моего спокойствия. Я упала на песок и просто взвыла, не в силах бороться с месивом противоречий в душе.
Что это было? Зачем мне этот разговор? Своими выходками я сама разбила свое возможное будущее и призрачную надежду на счастье. Зачем мне жить? Зачем мне свобода? Зачем мне суша без него?
Милосердный океан, подхватил бьющиеся в истерике тело теплыми «руками» и бережно забрал на глубину, где успокаивающе напевал о голубой реке под названием время, которая лечит и стирает боль из каждого покалеченного сердца.
***
И он ушел.
Просто взял и ушел, оставив маленького потерянного ребенка один на один с его болью взросления и изменений.
Холодный душ смыл ее горькие слезы и неприятно липнущую к телу пленку прошедшего разговора.
Стрэндж не хотел быть или выглядеть жестоким. Но ситуация требовала расставить все по своим местам. Закончился период Зова, который в любом настроении, при любых обстоятельствах кидал их к друг другу, как послушных марионеток. Теперь точки соприкосновения должны искать люди, если им это по прежнему нужно.
Но нужно ли? Это должен решить каждый для себя.
Стивен уже понял, что избежать влияния беловолосой проблемы не имеет ни сил ни желания. А вот после такого количества стычек и выяснения отношений, после того как лицом к лицу она столкнулась с ним и его характером, уверенности, что она по прежнему хочет быть рядом не было.
Вчерашний сеанс непрошеной психотерапии с Гермундом все же дал свои плоды, хоть и не те на которые рассчитывал минотавр. В наивности своей мастер Та-Ло, ожидал покаянных извинений с обеих сторон и бурного примирения пары в объятьях друг друга, но недооценил характер Верховного.
Вместо совместного взаимодействия, Стивен поступил так, как привык, а именно отошел в сторону, вывалив на голову партнерши все свои выводы и пояснения.
Если бы Кристин Палмер была чуть слабее, чуть менее личностью… После стольких лет отношений Стрэндж бы понял, что подобный стиль общения работает не со всеми.
Кристина была почти его ровесницей, человеком который рос и развивался независимо от мнения окружающих и имел свое индивидуальное мнение на все вокруг. Поэтому связь с ней, с таким же сильным и самодостаточным человеком совсем не тоже самое, что отношения с незрелой, сильно уступающей по уму юной девушкой вечно сомневающейся в себе.
Увы, разность среды воспитания дает сильную разницу в менталитете.
То, где Палмер сделала бы выводы и вернулась обсудить их со Стивеном, а то и накричать бы не постеснялась, стало для Романовой непосильной ношей разбитого сердца.
Но Стивен пока не подозревал об этом. Он занялся своими делами, гася в душе безобразное предчувствие неприятностей.
***
Это утро было в тысячу раз добрее, чем предыдущие. Ничего не болело, не скрипело и не отваливалось. Остаточная слабость не в счет, ее легко решал кофе и тоник, оставленный на столике.
Деда нигде не было, поэтому Ник, ощущая непривычный подъем сил, реактивной тягой прошелся по всем отложенным делам. Звонок маме, разгребание почты и социальных сетей, отправка пары важных документов, что зависли у него в облаке, но нужны были в больнице сейчас и даже зарядка.
К обеду, отправив Соне уже порядка десяти сообщений и не получив ответа, он решил сходить в столовую, в надежде поймать девушку там и спокойно без спешки поговорить.
Любые признаки уныния перегорели вчера с помощью слов Мастера Юн Мина и незримой поддержки его сестры, поэтому ни капли не ущемленный своей биологически-магической связью с русалкой Ник решил наладить отношение и по возможности действительно поддержать не безразличную ему девушку.
Овощное рагу было горячим и в меру пряным, подогревая мыслительный процесс и убирая излишки разбушевавшегося аппетита. Жаль, что Сони тут нет и повара вовсе не видели ее уже несколько дней.
О том, где и с КЕМ ест девушка думать не хотелось. Куда важнее были другие наблюдения…
А ведь ей действительно не так чтобы хорошо должно быть от открывшейся информации. Живёшь всю жизнь человеком, а тут тебе и хвост нацепили и обязанностей навешали и мужиков целую кучу подкинули для полного и постоянного размножения, тут кто хочешь озвереет и станет злиться. А еще монстры, целью которых ты становишься априори, просто потому что мешаешь кому-то своим существованием. Теперь, когда он знает куда больше о ситуации и проблемах, можно общаться прямее и чаще. Ведь печаль поделенная на двоих становится раз в пять легче? Так работает эта душевная математика?
Он отнес поднос к стойке и направился к выходу… но в комнате Сони никого не было.
Лазарет и кабинеты старших магов были пусты и только ученики и младшие мастера равномерно распределились между тренировочной площадкой и залом отдыха. И никто не знал, почему отменили занятия и куда делись учителя.
Благо в библиотеке нашелся землисто-серый Вонг устало сидящий на своем месте и листающий книгу.
– Добрый день, Мастер Вонг. Вы не могли бы подсказать где Соня? Не могу ее найти и на звонки никто не отвечает.
Непередаваемый взгляд темных глаз поднялся от желтых страниц к лицу внезапного посетителя.
– Юный Банерджи, приветствую. Извини, но ты не вовремя проявляешь свой интерес. Мастера после вчерашней битвы отлеживаются и приходят в себя, на весь Камар-Тадж в строю только я и Верховный, но вот неприятность. На твой вопрос ответить я не могу, поскольку не знаю. А к Стрэнджу подходить не советую, он немного… не в настроении.
Что-то нехорошее шевельнулось в глубине душе. Ник потер лицо и боком облокотился о деревянную поверхность.
– Извините, что побеспокоил. Я понял. Но дед и слова не сказал о своих проблемах или чужих, хотя я вчера расспрашивал его, не нужна ли помощь и в порядке ли он. Скажите, с Соней хотя бы все хорошо? Это не тайна?
Вонг захлопнул талмуд, чуть громче, чем хотелось бы в повисшей тишине библиотеки и хмуро кивнул.
– Здесь секретов нет. Вчера был очень серьезный прорыв, но общими усилиями удалось избежать опасных последствий. Соня вполне здорова и невредима, только отказалась выходить из воды и осталась в море. Ты, конечно, можешь сходить на тот берег, его уже зачистили и обновили заслоны, там безопасно. Но не советую трогать девочку ближайшие пару дней. Дай ей прийти в себя и успокоиться. Все же не каждый день по твою душу приходят монстры из других вселенных.
Ник обеспокоено дернулся, но глубоко вздохнул, успокаивая нервы. Все же, будь она в опасности или ранена знали бы об этом маги, да и его возможно выдернуло как вчера. И раз ничего подобного не происходит, значит Соня действительно невредима.
– Спасибо Мастер. Я прислушаюсь к вашим советам.
– Можно просто Вонг, – вполне миролюбиво отозвался библиотекарь.
– Как Адель? – улыбнулся парень. – Тогда я просто Ник.
– Иди, шутник, – маг чуть грузно поднялся со стула и махнул рукой в сторону выхода, намекая на избыточный итог аудиенции.
– Мне нужно в город, могу я вернуться вечером и воспользоваться библиотекой?
– От посвященных у нас нет тайн, так что пожалуйста. Только не позже полуночи, – ответила уже удаляющаяся в недры хранилища спина.
***
Вечером того же дня ответственный и уставший за день Николас сидел в библиотеке среди высоких стеллажей, в укромном местечке подальше от явно утомленного Вонга и кропотливо просматривал труды по медицине, делая пометки в своих конспектах и иногда переписывая почти целые страницы.
Да, он не маг и в полной мере воспользоваться полученными знаниями на практике не способен, однако сами знания о диагностике, свойствах трав и специфики человеческих болезней могли сами по себе помочь даже такому маглу как он и чуть более продуктивно лечить людей.
К тому же есть еще Юй Мин со своим, как оказалось, вполне взрослым и сформированным желанием сращивать магию и достижение человеческой науки. Можно понаглеть и взять от визита в обитель по максимуму. Пристать с вопросами, научиться видеть и знать куда больше, чем все старые профессора его альма-матер.
Жаль Вонг в отличии от Лисы, технику не признает категорически.
Фотографировать тексты не разрешает, а попробуй он заикнуться о возможности уложить талмуд в принтер или сканер, его тут же сожгут на костре в отместку за все года дремучего средневекового аутодафе.
Парень отвлекся от своего занятия и убрал с лица темную спираль мешающейся пряди. Глоток воды из бутылки навеял неприятные мысли.
Он все же сходил на берег, сунул обе руки в набежавшую волну и принялся звать, что в слух, что мысленно, как умел и представлял этот процесс в своих напрочь не волшебных мозгах.
Холодный воздух охотно выстудил так удобно раскрытое для него отверстие, наградив на память сухостью и неприятным першением.
Парень отсырел и охрип до безобразия, но ни Сони ни ее монстроподобного друга размером с электропоезд так и не дождался. С грустью признав поражение, он согрелся горячим чаем и ужином и заперся среди талмудов, надеясь, что именно так время до завтра или лучше послезавтра пройдет быстрее и продуктивнее.
Тягуче отозвалась деревянная доска темного паркета, жалуясь наступившему на постигшие ее с возрастом неприятности в виде старческих деформаций и скрипучих голосов соседок, трущихся о бока.
Ник вскинулся и чуть наклонился в бок, пытаясь разглядеть нежданного посетителя-полуночника.
Гость оказался для него на редкость неприятным, но для ясности картины жизни в целом необходимым. Если удастся вытянуть из него хотя бы слово, помимо того, что он сам захочет сказать.
– Доброго вечера, Верховный, – вполне воспитанно поздоровался Николас, втайне хваля себя за то, что ни капли иронии не вырвалось, и голос прозвучал в меру уважительно.
Стрэндж обернулся, нагруженный стопкой книг и в своей манере саркастичного, то ли унижения, то ли просто осуждения, прошелся взглядом по собеседнику медленно, от кончиков черных волос до вызывающе белых кроссовок, выглядывающих из-под стола.
– Я бы поспорил с этим утверждением, поскольку на улице давно ночь, но если тебе так хочется, то доброго вечера.
Пересилив себя, Николас поднялся и, обогнув один из стеллажей, подошел к магу. Он сложил руки на груди, замерев и собираясь с мыслями.
– Вполне геройская поза, – сбил с настроя Стрэндж, дернув уголком губ в намеке на улыбку. Мужчина шевельнул запястьем, отчего кипа распалась на отдельные тома, поспешно устремившиеся на свои места. Стивен же отзеркалил стойку юноши и доверительно уведомил того. – Но не вполне удобная для обычной жизни.
Щелчок пальцев перекинул вынужденных собеседников в закрытый альков с двумя стоящими друг напротив друга креслами.
– Так, вероятно, комфортнее. Что ж, давай, порть и так паршивое настроение Верховному.
Ник прочистил горло, заодно перестав хлопать глазами как заправский филин. Он в моменте понял, что таким поведением Стрэндж пытается сам задать темп будущей беседе и сбить его с мысли, не допуская неприятных тем. Но Банерджи был так же медиком и подобные фокусы со смещением приоритетов в разговоре на него почти не действовали.
– Расскажите мне, пожалуйста, – слово было неприятным на вкус, но вылезло непрошенным атрибутом речи культурного человека. – О Соне и всей фантасмагории с русалкой, которая, как я понял, касается нас обоих.
– Похвальное красноречие, – ухмыльнулся Стрэндж, так же благовоспитанно и гостеприимно снабдив и себя и парня чашкой чая. – Что именно тебя интересует? Ты же вроде расслышал все, что обсуждали на Совете.
– Вы знали, – утвердительно кивнул Ник, расслабившись и принимая правила игры.
– Естественно. Было бы отвратительным попустительством с моей стороны не удалить тебя из помещения, если бы я не хотел, чтобы ты получил информацию из первых уст. Собственно я и решил предоставить ее, чтобы избежать этого разговора. Но, видимо, переоценил твои способности, раз нужно все повторить.
– Во сне информация воспринимается хуже, чем на слух и в сознании, – кивнул Ник. Игнорируя подколки.
– Досадные нюансы. Что ж, суть вполне проста. Соня русалка, вернее стала ею после контакта с одним древним артефактом. Раса древняя, неизученная и хорошо охраняющая свои секреты, вплоть до искажения информации о них в мыслях услышавшего и не принесшего клятву о неразглашении.
Парень сделал глоток и отставил чашку, нагнувшись вперед и сцепив руки в замок.
– Я не приносил клятв.
– Допустимая погрешность учитывая твой статус или же твой дед дал ее за тебя. Много условностей, непоняток и недомолвок. Все, что мы знаем о русалках, мы знаем со слов Навина. Можно ли верить одному источнику? Каждый решает в этом плане для себя. Мы до сих пор собираем знания по крупицам, но топчемся на зыбкой земле. Итак, ты – связанный для Сони, я – связанный для Сони, что в нашем понимании больше похоже на нечто среднее между охранником, любовником и необходимым партнером для воспроизведения потомства. Период зова – как созревание яйцеклетки у наших женщин, то есть овуляция, вроде бы происходит один-два раза в год в зависимости от вида. Я, как ты уже понял – активно связанный, ты пассивно, без закрепления … на физическом плане. Второй партнер девушке не нужен, поэтому с кем-то из нас, а может и с обоими, связь будет разорвана путем игнорирования и избегания. Предполагается ломка в перспективе. Это все, что ты хотел услышать?
Ник оцепенел от дикости и откровенности услышанного. Еще больше его поразил сухой и безэмоциональный тон собеседника.
– Вы ее отпустите?!
Стивен поставил локти на подлокотник и устало коснулся пальцем напряженной складки меж бровей, стараясь хоть так изгнать из организма часть напряжения и раздражения.
– Николас, давай начистоту и без патетики. Отпускать я ее не хочу, но и держать больше нет никаких сил. Пусть занимается чем хочет, общается с океаном и другими людьми и решает, что ей нужно. Если ей нужен я, прекрасно. Если нужен будешь ты, отвратительно и я разозлюсь. Если же душа, тело и все остальные сопутствующие органы выберут другого мужчину из огромного многообразия человеческих особей на Земле, предполагаю, что злиться будем мы вдвоем. Во всяком случае Зов – плохое подспорье в построении пары и, уж тем более, не гарантия крепких и здоровых отношений. Не ищи во мне злодейских наклонностей и не черти пулевых отверстий на лбу. Препятствовать вашему общению, если дозовешься – я не буду, я ей не отец. Только прежде чем радоваться, подумай, сможешь ли защитить ее, если она выберет тебя, или же девушкой в беде до конца дней будешь ты сам. Особенно с учетом угрозы со стороны Дормамму.
Стивен улыбнулся, оценив эффект беседы и делано весело хлопнул обеими руками по обивке, вставая.
– Ну вот и чудно, семейный сеанс психоанализа, пожалуй, окончен. Деньги можешь перевести на карту. Приятного вечера.
И исчез в вихре оранжевых искр.
Николас поморщился, как от зубной боли и подумал, что нужно очень обстоятельно поговорить с дедом. Все, что тут прозвучало не выглядит выдумкой, но брать информацию только из одного, к тому же заинтересованного, источника – и вправду глупо.
Сначала анамнез, потом диагноз.
Но ведь прав, сукин сын, трудно будет соперничать с ним, Великим и Ужасным. Но еще невыносимее мысль о собственном «злении» на кого-то третьего.
***
В этом мире слишком мало радости для меня и слишком много слез.
Я не была раздавлена и уничтожена дома так сильно, как происходит это здесь.
Чтобы прийти в себя в этот раз понадобилось чуть больше времени, чем обычно, в течении которого я не ела, не пила, не спала и не плавала. Полу-кисельное состояние растворившегося в воде мозга меня полностью устраивало. Океан притащил тем злополучным утром в какую-то наполовину подводную незнакомую пещеру и отставил одну, забрав утомленное «я» в свои глубины.
Почти два дня я была просто соглядатаем и наблюдателем разнообразной морской жизни.
Обеспокоенный и очень сочувствующий разум одушевленной водной стихии переносил мое сознание из угла в угол, показывал, объяснял, рассказывал и пытался хоть чем-то заинтересовать.
Мне было почти безразлично.
В тело я вернулась рывком, поскольку зов Учителя был убийственно громким и всеобъемлющим, не давая и малейшей возможности проигнорировать эту звуковую атаку.
Открыв сомкнутые веки, я с брезгливостью осознала… что проблемы справить нужду в облике русалки больше не существует… как же мне стыдно за саму себя.
Напор проточной воды отмыл до скрипа безвольное тело, а пресный источник внутри невольного убежища, стекающий по поросшим мягким мхом камням, позволил утолить жажду.
Удостоверившись, что от меня не смердит и голова начала чуток проясняться, наткнулась на обеспокоенный взгляд разбуженного моими телодвижениями дракона.
«Соня лучше?»
«Соня сойдет.»
Слабо улыбнулась я и, постаравшись запомнить приметы этих гостеприимных апартаментов, где на природной насыпи лежали мои тапочки, купальник, парео и кредитка, ухватила друга за шершавый рог, чтобы мы отправились на непрекращающийся и нудный голос моего магического руководителя.
Выныривала у знакомого каменистого берега со страхом и внутренним трепетом. Но незваных гостей не наблюдалось. Только серая хмарь и сильный ветер с берега.
На камнях ярким пятном пасмурного дня выделялся оранжевый наряд пожилого индуса. Он сидел, сложив ноги в загогулину, на одном из колен виднелась пиала с сухофруктами. Ладонь маг опустил в воду, склонившись на бок и молча жуя, своей магией как громофоном отпуская ментальный волны.
Превращаться я не стала и лишний раз дергать океан своими просьбами тоже. Просто доплыла до мелководья и села в полуметре от Мастера, потягиваясь на слегка подрагивающих руках.
– Утро, да. Время урока.
– Здравствуйте, Мастер.
Голос был хриплым и непослушным. Ну еще бы, связки не были задействованы достаточно долго. Я закашлялась и в руке появилась дымящаяся пиала, по запаху, заполненная наваристым куриным бульоном.
– Пей, да. Плохо заботится связанный о тебе. Не ела ничего, без сил останешься, да.
Послушно выпила ароматный отвар с капельками полупрозрачного жира, ничуть не портящего вкус: в меру соленый и в меру пряный.
Облизнувшись, поняла что согрелась до самого кончика хвоста, хоть и по привычке, холода не ощущала. Возможно простая человеческая забота играла роль куда важнее, чем температура напитка. Как только последний глоток окрасил румянцем бледные щеки, тарелка наполнилась вновь, обзаведясь в дополнении россыпью белых сухариков и резной деревянной ручкой.
– Спасибо, – сушеный хлебный мякиш аппетитно хрустел на острых зубах, чуть царапая небо, зато насыщение шло ударными темпами и никакого отторжения или бунта желудка.
– Молодость компенсирует наплевательское отношение к здоровью, да. Доедай, пей горячий чай и слушай старого мага.
– Извините, – перебила я Навина, протянув пустую тарелку, которая тут же испарилась. – За тот раз со знаниями на берегу. Мне не следовало так поступать. Простите пожалуйста.
Заскорузлые узловатые пальцы с окрашенными хной ногтями неспеша поковырялись в тарелке, выуживая оттуда так любимый магом урюк и смуглая ладонь протянула его мне.
Я послушно подползла поближе и приняла в руки… свежий сочный абрикос. Улыбка впервые за последние дни искривила бескровные губы, и я вгрызлась в сладкую мякоть подаренного фрукта.
– Твои отношения с Верховным не должны касаться, да, никого кроме вас. И непрошеных вопросов, как и легких советов, не жди. Зла я тебе не желаю, да. Не сержусь за тот случай. Возможно, оно и правильно было, да. Сам бы я долго оттягивал передачу воспоминаний, поскольку слишком велик их груз на моих плечах и есть много того, чего помнить не хочется вовсе. Сейчас легче, да. А вот тебе его будет сложно принять и усвоить.
Горсть крупного черного изюма стала кистью фиолетового винограда и была снова предоставлена в мое личное пользование. Я молча отщипывала ягоды, рассматривая их, и, с наслаждением прокусывая тонкую кожицу, восполняла явный недостаток витаминов в организме. Слушать это не мешало, как и переодически зачерпывать ладонью воду, смачивая сохнущие жабры.
Терпкий соленый воздух просушивал короткие пряди, щекоча ими шею, а липкие капли виноградного сока иногда срывались с губ и безвозвратно растворялись в водной глади. Сладкий привкус ягод и горечь морской влаги – насквозь пропитавшие меня ароматы.
– Не злюсь я, да. Но за Николаса спрошу, как плату. Изволь после каждого урока хотя бы на пару минут подержать его за руку, чтобы унять боль и облегчить состояние. Если не пожелаешь, да, заставлять говорить никто не будет. Опять же это не мои дела. И каждый день приходи учиться, будем делать это здесь, если тебе удобнее с хвостом. В крипту не хочешь возвращаться, да?
Тонкие складчатые веки его зажмурились, и Навин подставил лицо вееру брызг, заброшенному игривой волной.
Я облизала пальцы и запульнула косточку быстро обглоданного персика вдаль, сделав несколько «блинчиков» и очень удивилась, когда та вернулась и запрыгнула в ладонь Мастера, став мелким пеплом, просыпавшимся на мокрые камни.
Смущенно плеснув плавником, кивнула на ранее высказанную просьбу и также зажмурилась, когда рогатая башка вынырнула недалеко, отправив и ко мне волну, вновь вымочившую до нитки. Отфыркавшись, убрала заслон, который непроизвольно поставила рядом, чтобы не пострадал маг.
Навин покивал и убрал чашу с едой.
– Итак, сегодня поговорим о порталах, да. Диких и призываемых в воде…
***
– Эй, хордовая, вылезай давай. А то кожа испортится.
Услышав столь лестную характеристику, я даже споткнулась, хотя физически в данный момент на это была не способна. Обо что можно споткнуться в воде хвостом? А голос-то знакомый, только направление не изученное.
«Лис кричать.»
Авторитетное мнение Ди Луна расставило все по своим местам, но не объяснило причину столько фривольного поведения хранителя Санктума.
«У него случилось что-то?»
«Ругать Ди Лун. Я уронить Лис»
Пожевав губу, недовольно сморщилась. Трудно привыкнуть, что у тебя зубы то акульи то человеческие. Зато столь пагубная привычка, возможно, скоро себя такими темпами изживет.
«Куда уронил?»
Дракон огорченно выдохнул пузыри и скрутился в баранку, неприятным ощущением врастая в мою кожу.
Понятно, отвечать не хочет, еще и трусит. И кто у нас тут возрастом разменял первую сотню лет?
Мозговыбивательная «ямка» оставила после себя привычную уже раскоординацию и мушки перед глазами. С другой стороны, хорошо, что она в принципе есть. Без стихийных телепортов в океане, я бы за всю жизнь не посетила столько мест, сколько могу сейчас.
Нынешнее место было приятно теплым и окончательно предполуденным.
Выглянула я на поверхность, находясь среди огромного количества подводных скал почти у самого берега. Глубина была приличная и вполне для меня комфортная, при этом земля в досягаемости буквально пары метров. Туристы купаться тут явно не решатся, если только самые отбитые, зато фотки, наверно, классные.
На одном из таких торчащих морских клыков сидел Мастер Юн Мин, нагло свесив ногу в воду…и именно ею обеспечивая контакт с водой для моего зова. Ну хам, ногой он грязной меня зовет!
– О, пришла. Выпрыгивай, есть разговор. Тут никого нет, только чайки, но они обещали молчать.
– Честно говоря, именно это и напрягает.
Волна аккуратно усадила меня на один из камней напротив мага.
– Что одни? – белозубая улыбка больше смахивающая на оскал виделась бы мне вполне обаятельной, не будь в принципе пофиг на этого человека.
– Что с чайками разговариваете, – я поболтала в воде хвостом и любовно расправила смывшийся плавничок на бедре. Тонкая перепонка скользнула меж пальцев и сомкнулась, как сложенный веер.
– Ты мне нравишься, дерзкое двоякодышащее.
– Давайте ближе к теме разговора. Я в последнее время чувствую себя фольклорным персонажем. Помесью золотой рыбки и щуки. Каждый член вашего Совета вдруг решил вызвать по водной связи карманную русалку, и либо потрепать нервы, либо прочитать лекцию о межличностных отношениях. Что угодно Вам? Пойдем направо за песней или налево за сказкой?
Мужчина весело фыркнул и тряхнул своими отливающими рыжиной темными гладкими волосами. В целом его похожесть на Южно-Корейских айдолов немного сбивала с толку, зато не вовремя открытый рот и исторгаемые из него звуки расставляли все на свои места, ловко развеивая флер восхищения.
Мне нравились его прибауточки и амплуа шутника, во всяком случае по чувству юмора он давал сто очков любому из магов… даже Стивену. Одна проблема, разгонялся он от нуля до трех ста за пять секунд и тормозные колодки выходили из строя еще на старте.
Было видно, что авторитетов для него нет и осадить его не получается, поэтому язык молол без остановки и скидки на настроение собеседника.
Думаю, стало ясно, что как раз в данный момент я и была не в настроении.
Потому что порядком уже утомилась комнатной собачкой приплывать на зов каждого всякого мага, сунувшего конечность в воду. И игнорировать не получается. Вот вы пробовали игнорировать противно пищащий звонок в дверь? А как отключить это шайтан-устройство непонятно. Одно дело водные обитатели, которым действительно нужна помощь. И то нужно отсеивать. Вопящий пингвин, за которым мчится голодная нерпа или застрявший в сетях скат. В первом случае – пищевая цепочка и не в моем праве ее разрушать, во втором же, вмешательство человека и сама жертва не справится.
Все так зыбко и двояко, но хорошо хоть креветок не слышу или моллюсков. Тут для сигнала «SOS» должен быть хоть зачаток разума или просто особые схожие с моими сигнатуры мозга? Зато буду знать, что как только осознаю крики макрели, можно с уверенностью говорить о собственной деградации.
– А скажи-ка мне красавица, – Юн Мин подтянул повыше штанину, чтобы не намочить свои широкие брюки окончательно и безвозвратно.
Кстати, ни разу не видела его в кимоно Камар-Таджа… хотя о чем я? Мы видимся второй раз в жизни…
Тяжело с воспоминаниями Мастера Навина, они плотные и однородные, никак не очищенные от посторонних примесей, не касающихся русалок и океана. И мой организм, усваивая их, будто пытается растворить масло в воде, никак не в силах достигнуть гомогенности смеси.
– Сколько дней ты не отращиваешь ножки?
Задумавшись, попробовала прикинуть, но почему-то не получалось. Спала я не когда ночь, а когда уставала, поскольку скакала почти по всем часовым поясам. Чувство времени относительно Нью-Йорка кануло в лету, и даже уроки с Мастером были в разное время суток, потому как он не всегда мог утром.
– А какое сегодня число? – уточнила я. Точно могу вспомнить, что совет был 22 апреля. Дальше туман неопределенности и иногда еда на пляжах или в отелях.
Мин перестал улыбаться и вопросительно выгнул бровь:
– Ты же шутишь? Сегодня 29 апреля. Твое хвостатое величество, тебе ведь рассказали, что часто пребывать вне двуногого облика чревато проблемами?
Заинтересованно глянула вниз, потому-что океан уловил мое невысказанное чувство голода и выстрелил тройкой крупных плоских ракушек прямо в сложенные лодочкой ладони.
– Что-то такое слышала, – отозвалась уже миролюбивее я, подковырнув неплотный стык створок и ловко вскрыв моллюска, выпила его одним глотком. – Только не пойму в чем проблема?
Я подняла взгляд на собеседника и протянула один из деликатесов, но оборотень не оценил. Мало того, смотрел на меня как на психбольную, со смесью жалости и неловкости.
– Фу, брось каку.
Ракушки испарились и на их месте появилась большая тарелка жареного риса. Хотевшая возмутиться я, невольно улыбнулась.
– Ладно, вы с Учителем единственные, кто додумался давать взятку вкусностями, поэтому прощаю бесцеремонный вызов.
Есть палочками с перепонками – удовольствие ниже среднего, поэтому сосредоточившись, я часть руки модернизировала под человеческую и по мере возможности аккуратно, приступила к еде.
– Так что там с хвостами? Слушаю в оба уха.
Мужчина мученически вздохнул и закатил глаза.
– Нам всем не просто так дан второй облик. Игнорируя его долгое время, теряешь человеческие чувства, эмоции и потребности. Они гаснут и кажутся ненужными. Я девятихвостый лис, но в основном хожу на своих двоих, почему?
Пожала плечами, заправив аккуратно за ухо мешающую прядь:
– Может на четыре ноги нужно больше обуви, а у тебя проблемы с наличностью. А может в храме в шубе жарко. В общем поняла, но пока что меня все устраивает, и я не страдаю от потери каких-то бесполезных людских привычек.
Оборотень поменял позу, поджав под себя ноги и склонил голову на плечо, какое-то время просто молча наблюдая за мной. Я же нимало не смущаясь столь пристальному вниманию, спокойно доела и вытерла рот любезно протянутой салфеткой.
– Ну смотри, я предупредил. Все же вы с Верховным стоите друг друга. Стремление к саморазрушению передается половым путем?
Окатив себя водой, я равнодушно сомкнула тонкие вторые веки, защищая роговицу от влаги и прищурилась в ответ:
– Если уж так хочется сунуть нос в чужую личную жизнь, я поддержу в этом непростом деле. Отправлюсь завтра к Мастеру Ен Сук, и мы с ней обсудим все особенности строения лисов и чем они отличаются от магов Земли.
Мужчина шутливо поднял руки вверх.
– Нельзя быть такой неприятной личностью. Ты с таким мерзким характером никогда замуж не выйдешь.
– Выйду, – хмыкнула я. – Я собрала в себе все, что так любят мужчины.
– И что же это? – охотно подался вперед заинтригованый маг.
– Женщины и рыбалка.
Юн Мин рассмеялся. Он подобрал плоский камень и задумчиво повертел его в пальцах, немного хмурясь и безмолвно шевеля губками.
Я не торопила его. Закат тут очень красивый и ни капли не банальный. В природе, кажется, и вовсе не бывает повторений, хоть каждый день провожай солнце на том же месте. Лиса явно что-то гложет и не в моем праве лезть к посторонним в душу, особенно, когда они сами не до конца уверены чего хотят. Остается только расслабиться, откинувшись на локти и лениво взмахивать хвостом, чтобы окончательно не ссохнуться.
Так странно, кто меня из магов только не звал пообщаться, но Стивен так и не пришел ни разу. Это ли та свобода, которую я просила? Или мы снова категорично и неверно истолковали слова друг друга путаясь в них, как в липкой паутине и все сильнее закручивая нити на собственной шее.
Мне больно, хоть я и знала, что после Зова все кончится. Не тот он человек, чтобы после пары ночей секса, принять чужачку и строить с ней отношения. Но как же хочется снова почувствовать себя нужной в его руках. Услышать голос и распознать насмешку, скрытую среди переливов простого будничного общения.
Юн Мин прав, я сама заметила, что терзающие разум чувства и фантомные боли будто притупились в русалочьем облике и не так мучительно вспоминать наш последний разговор. Так даже лучше… всем так лучше. Ведь если бы он хоть немного скучал, он бы пришел, правда?
– Ладно, в общем, мне нужна не ты, скорее твой чешуйчатый дракон, – наконец заговорил кицуне, разрешив свои внутренние конфликты.
– Зачем? – отозвалась я, почувствовав на спине щекотку. Не дракон, право слово, а цыпленок дрожащий.
– А вот это, рыбка, уже мое дело. Мы переговорим с глазу на глаз, и верну его тебе целым и невредимым.
Обаяние врубилось как прожектор в темноте. Слегка сжав челюсть, тем самым дав себе импульс перейти на другое зрение, я с любопытством осмотрела красное облако туманного шлейфа, отделившиеся от мага и заискивающе-танцующими движениями, приближающегося ко мне.
Отросшим вновь когтем ткнула в облачко чужого очарования, больше похожего в таком виде на то ли дым из трубы машины… то ли на особенности биологического процесса человека. Стало немного смешно, когда туман отшатнулся от соприкосновения с кожей, как бы намекая на свою ментальную природу и взятую ранее клятву.
– Нет, – улыбнулась я и ладошкой развеяла чужую магию. – Он тебя боится, к тому же Ди Лун вполне самостоятельная личность, не зависящая от моих желаний. Если бы он захотел, то вышел бы сам, а так сковырнуть его насильно даже мне не под силу. Так что или объясни ситуацию или мы пошли.
Маг зачесал пятерней растрепавшиеся волосы и неприязненно смерил меня взглядом, вкрадчиво уточнив:
– Отчетливо осознаешь, кому хамишь и ультиматумы ставишь, рыбка фантастическая?
Я выпрямилась и пожала плечами.
– Я тебя умоляю, и что же будет? Бутылку пива и засохни?
Судя по дернувшемуся уголку губ, анекдот в ходу и тут, или же лис просто озверел и пытается не загрызть меня.
– Какие рычаги воздействия доступны? Будешь давить и угрожать, просто уйду. Поймаешь и остановишь, начну дохнуть и клятва ласково испепелит тебя. Можешь забрать в Санктум и там держать до сговорчивости, но на суше Лун точно не выйдет. Чего там еще? Примешься мучить при мне Верховного или Ника, опять же уже клятва хранителя прибьет или Навин за своего внука. Детей у меня нет, родителей, братьев или сестер тоже. И?
– Ну и отвратительный у тебя характер, – напряженно хмыкнул маг, растянувшись на камнях в полный рост. – И как тебя Верховный выносит?
– Через портал, – мрачно пошутила я и, уперевшись локтями в хвост, уложила на ладошки голову. – Ну так что?
– Досье изучала?
– Может и изучала, какая конкретно страница интересует.
– Причина изгнания из Та-Ло.
Пристально разглядывая мужчину, побарабанила по щеке пальцами.
– Знаю. И что возвращаться запрещено и даже о некоторых…проблемах и трудностях прошлого знаю. В чем заключается роль моего друга? Тебе нужен поручитель или есть возможность обойти запрет? Нужно кому-то сообщение передать? Ну так все вопросы к Стрэнджу, он заведует проходом магов Земли.
Крикливая чайка ринулась в воду прямо рядом с нами, прервав разговор самым беспардонным образом. Полюбовавшись на пернатый зад в воде, я закатила глаза и сдвинула его вместе с владельцем в сторону.
– Наши Пра заставили моих родителей дать потомство еще раз. И судя по словам Пича, девушка двухцветная…
Я поерзала и почесала пальцем щеку. Смешной какой, как будто мне это все объясняет.
– И? Ты расист что ли? Или эти Пра расисты? Они будут истреблять всех непохожих? Ну объясняй понятнее глупым двоякодышащим.
Мужчина поморщился и кинул на заинтригованную меня хмурый взгляд, что его лицу откровенно не шло.
– Давай, давай. У всех великих магов есть печальная история восхождения. Начало могу подсказать: «Раньше, когда у меня было все, но я это не ценил…» Или нет, вот еще лучше: «Когда я был молод и глуп, меня цапнула радиоактивная лиса и с тех пор…»
– Терпение – благодетель для моего возраста, – как-то не сильно раздраженно, даже с легкой улыбкой отозвался маг, принимая предложение смягчить острые грани своего горя.
– А ты что, еще и эйджист?
***
Возлагать все усилия на ненадежного партнера и ожидать удачного разрешения ситуации – в этом весь Юн Мин. В его защиту можно сказать, что обычно такие мероприятия заканчивались хорошо по большей части из-за врожденной отличной интуиции мифического духа, связанного с окружающим миром куда теснее, чем остальные, не умеющие его слушать.
Вообще, изначально он планировал заключить сделку с водным драконом и был неприятно удивлен несговорчивости как самого духа, так и его условной хозяйки. Это говорило лишь о том, что водный очень мал и по возрасту тянет едва ли на подростка убогих человеческих градаций.
Совесть лизнула пару раз оборотня и с давно и прочно выбитыми зубами уползла куда подальше, оставив все на усмотрение самого Лиса.
Девочка тоже была не вполне адекватна и являла миру все последствия нервного истощения, распада психики и пагубного воздействия поглощающего ее второго облика.
Он понял это сразу, но вмешиваться не стал. К чему лишать глупых детенышей возможности научиться жить своей головой? Вот и он не вправе вмешиваться в чужое взросление.
Вспомнить хотя бы себя. Достигать совершеннолетия и получать человеческое тело – мучительно больно и просто невыносимо отвратительно.
Таких кицуне отделяют на год в специальный уединенный дом в горах и не трогают, лишь пополняют запасы.
Дух, в большей степени, вечный ребенок, с радостью познающий мир и почти неразрывно связанный с природой. Когда ты сгусток меха и энергии, жизнь прекрасная и яркая, как окрашенная теплым солнцем листва. У тебя нет забот и обязанностей, нет недостатка в любви и счастье. Ты пьешь его как молоко любящей матери из солнечного света и энергии родной земли.
Стоит встать на две задние лапы, ущербно называемые ногами, рвутся нити связи и трещит по швам оболочка всепоглощающий любви. А ты учишься важному и нужному – одиночеству. Исчезнувшая из-под подушечек лап опора вынуждает ходить самостоятельно, не терзая мир капризами и надеяться на собственные силы.
Год лисы познают себя, учатся жить в новом качестве и заново искать связи с отпустившей тебя в самостоятельное плавание Матерью.
Ему было не сложно взрослеть, поэтому пьянящее сумасшествие сохранилось в темноволосой голове, расстраивая всех Пра своей незрелой серьезностью и по-прежнему искрящим весельем за тонким штрихом вертикального зрачка.
Сестра также прошла этот путь легко, во многом благодаря помощи брата, тайком пролезавлешего в ее уединенную обитель и распугивающего тени пугающей изоляции. Во многом поэтому их связь так незыблема, потому что горе и скорбь разделенные на двоих сплотили и срастили почище того факта, что родила их одна мать.
Уже тогда Лис задумался о правильности действий их бессменных старших, диктующих всем свою волю.
Ведь может, будь во время их превращения рядом матери, отцы или братья с сестрами, не были они так холодны и бездушны и отмирающая пуповина с миром легко подменялась бы на здоровые полноценные теплые семейные узы.
А пары?
Сговоренные пары были бы точно прочнее, если бы проходили взросление вместе.
Много ненужных мыслей, которые спасли бы стаю, но в итоге разрушили его жизнь в родном мире.
Сейчас он видел одинокого ощетинившегося зубами щенка, которого выкинули в непривычную среду и заставили одиноко дозревать на открытом солнце. Только ситуация тут еще сложнее. Этот ребенок никогда не был связан с миром, не знал полноценной безбашенной любви окружающих, поэтому рухнув в пучину всеобъемлющий нежности стихии ушел в нее целиком, предпочитая вот эту не совсем здоровую замену узам классической семьи в понимании ее человеческого рода.
Как обстояли дела у русалок он представлял слабо, но из услышанного и увиденного на Совете понял, что русалки изначально были практически одним коллективным разумом, но становясь человеком также как лисы – взрослели и отделялись в отдельное существо.
Сколько кроется боли в сухих рассказах о первой сухопутной деве моря? И сколько унижения пришлось пережить ее детям, не принятыми ни одним из двух видов. И хорошо, что их было двое, один бы не вынес такого и просто закончил бы как мать, решив, что смерть лучший выход.
А тут все наоборот. По рождению Соня человек, одинокий. Но став русалкой сейчас познает все прелести общности и обезличивания. Нормально ли это?
Для мира и баланса – да. Для самой девушки? Вряд ли.
Но она не его сестра, не его возлюбленная и вмешаться, значило привязать ее к себе. Дать якорь, надежно оберегающий личность от распада.
Знает ли об этом Верховный?
Юн Мин нахмурился, прервав медитативное движение пестика в ступке, где смешивал некоторые травы, так необходимые в последующим ритуале.
Вот с Верховным засада.
И ведет он себя странно, и поступки, всегда рационально измеренные и на его вкус излишне сухие, стали импульсивнее. Мину это нравилось, но это состояние было настолько не в духе Стрэнджа, что стоит бы обеспокоиться. Ведь никому не нужен неуправляемый Верховный?
Сама сила Земли предпочитает структурированных и последовательных носителей. Однако древняя успешно сочетала в себе эти качества с живостью ума и умением просто наслаждаться миром.
Ну так и лет ей было сколько? Смогла и оформиться в цельную осеннюю зрелость и не утратить умение учиться, так важное для долгоживущих. Стивен бы тоже постепенно дорос и растопил свою ледяную броню саркастичной серьезности.
То, что творилось сейчас, было мало похоже на становление. Скорее можно заподозрить стороннее воздействие. И, если на этапе Зова, это однозначно было полноценное давление со стороны русалки на своего партнера, то после окончания весеннего гона, больше похоже на истерию. То он спокойный и прежний, то выкидывает сюрпризы почище сестры.
Может он влюбился?
Мин замер и, немного задрав голову, прикрыл глаза, смакуя интересную мысль, а потом фыркнул, тряхнув головой и вернулся к прерванному занятию, бросив еще щепоть морской соли в уже почти однородную массу.
Заманчивая идея, но если там и есть какие-то чувства… все-равно не похоже. И чудится зловредный шепот неведомого кукловода, пытающегося всеми правдами и неправдами разладить их идеального магического дирижера во главе оркестра.
Но кто?
Сестра?
В ее стиле, но зачем?
Много непонятного, будто он не полноценный лис, а слепой щенок, тыкающийся в пространство мокрым носом в поисках мамкиного соска.
Дормамму?
Ближе, но непонятней.
Много, много еще придется обдумать и понять, пока все разрозненные части головоломки встанут на свои места и дадут разглядеть окончательную картину.
Что ж, старый кицуне подождет, а пока цель другая. Надо вытащить младшую и желательно, чтобы никто сильно не пострадал. Ну хотя бы пока.
А за Стивеном все-равно нужно присмотреть.
Глава 4. И спасение и утопающие
Лиса все хвостом прикроет.
Поговорка
Самоубийство – достойное завершение истории, особенно, если оно на благо родины или семьи… и не важно чьей.
«Ты вот абсолютно уверен, что это безопасно?»
В сотый и даже тысячный раз уточнила я, вцепившись в рога дракона со всей силы и пытаясь хоть как-то зафиксироваться остальным не цеплючим телом на не менее скользкой чешуе друга.
«Соня как рыбный мошка. Зудит. Кусать и не помирать»
Ой шутник, прям сейчас пузико от смеха лопнет:
«Ладно. Молчу. Идем?»
«Ждать, командовать Лис.»
Лис умеет что угодно, только не командовать. И зачем я вообще в это влезла? То ли добрая душа, то ли просто идиотка. Хотя одно, не исключает другое. А еще дура жалостливая!
«Плаксивый дура. Как все человеки!»
Подтвердил Ди Лун, ерзая и плотнее стягиваясь в тугую пружину, которой предстояло при некоторой помощи Мастера Юн Мина, распрямиться и пробить точечный одноразовый проход в Та-Ло.
«Хватит меня обзывать. А то я тоже начну»
«Соня не обидно, Соня любя.»
– Готовы! – голос, парящего прямо над нами над поверхностью воды, оборотня эхом разнесся вокруг и быстро захлебнулся в более плотной, чем воздух среде.
«Да!»
Радостно отозвался дракон, я же молча заякорилась еще сильнее. Густой и плотный травянистый туман из чаши в руках Лиса темным облаком закрыл солнечные лучи и, казалось, прилип, оставаясь на месте.
– На берег не выходишь. Стоит разорвать контакт с водой и все духи Та-Ло будут знать о твоем прибытии.
«Да, дедушка. Слушаюсь, дедушка»
– Ну, раз слушаешь – идите. Насчет три.
Обратный отсчет заставил нервы натянуться до предела, а пульс бешено забарабанил в висках, сужая мир до одного узкого туннеля с размытыми краями. Ди Лун резко распрямился, вымышленный коридор стал настоящим, и звук натянувшегося полотна, в которое под давлением входит острая игла, ударил по телу мгновенной болью.
В этот раз не было грозовых облаков и вспышек магии. Дракон одномоментно проколол мироздание протащив меня сопутствующим ущербом, накрыв мутной полусферой во время переноса.
Выкинуло нас в пресный водоем с совершенно кристальной водой.
Чужая магия, чужой источник вышибли дух и по мягким жабрам будто резанули морозным воздухом, полным ледяных колючих песчинок. Обеспокоенный друг обвился вокруг меня, и голубые искры совсем другой силы заструились по крупному телу впитываясь в тонкую кожу рук, крепко зарывшихся в его гриву. Тут же стало легче и обжигающая среда стала не такой враждебной, питая и извиняясь за неласковый прием.
Наконец, вздохнув полными жабрами, я благодарно погладила друга и огляделась. Дно песчаное, обманчиво близкое и искристо прозрачное. Причем настолько, что ничего не помешало мгновенно увидеть клубок лоснящихся тел с ужасающей скоростью несущихся к нам самым пугающим образом.
«Семья! Мои!»
Успокоенная причиной такого стремительно заплыва, отплыла вбок, давая другу возможность рвануть в сторону родных.
Сноп ментальных повизгиваний и обрывки фраз стали кульминацией долгожданной встречи соскучившихся драконов.
Я же получила весомый укол вины. В прошлый раз так испугалась и разозлилась, что дракона увела не дав проститься или объясниться с близкими. Они, наверняка, переживали о младшем и отчаянно не хотели верить в плохое.
Глупая эгоистичная девчонка… как и говорил Стивен. Не вижу проблем и чувств других, сосредоточенно разглядывающая мир, будто у окружающих нет своих мыслей и забот.
Сейчас же снова убежала, не предупредив и не спросив разрешение.
Но разве я ребенок, и мне нужно советоваться о каждом шаге со взрослыми? Отпрашиваться погулять и отчитываться о выполненном домашнем задании?
Кто из нас прав?
«Младшее дитя покинутой матери, мы приветствуем тебя»
Вздрогнув, осознала себя спокойно сидящей на мелком песочке у крупного подводного камня. Вскочив, увидела огромную морду чужого дракона рядом и чуть склонила голову.
«Здравствуйте. Я – София. Можно просто, Соня.»
«Просто Соня. Мы рады видеть тебя.»
Издевается и посмеивается. Голос его куда ниже, чем у моего друга и намного понятнее. Хоть уже прилично по времени потрачено на исправлении дремучий необразованности Луна, но тот кивает, щурится, и тем усерднее комкает слова, чем больше я его учу.
«Меня зовут – Ао Цинь. Можно просто Повелитель Ао или дядюшка Цинь. Ты прибыла по делу или привела моего сына в гости?»
«Сына?»
Ахнула я, и щеки слегка поголубели, поскольку их покраснение в облике русалки выглядело именно так.
«Простите меня, пожалуйста, что ушла в первый раз. Забрала его, еще и разозлилась. Не подумала, не разобралась! Извините, вы, наверное, очень за него переживали?»
Голова обогнула меня, задумчиво шевеля «бровями» и наконец остановилась, явив огромного, в несколько раз больше Ди Луна ящера целиком.
«Вижу, что стыдно. Это хорошо. Много позволит избежать бед. Мы прощаем тебя, если правильно сделаешь выбор…»
Поморгав тонким двойным веком, пожала плечами и предположила.
«Дядюшка Цинь?»
Сотни жемчужных пузырьков рванули вверх, и огромный голубой глаз сощурился, разглядывая меня во весь рост.
«Как есть прощаю.»
***
Юр Мин было грустно, хоть это состояние и было для нее непривычным. Двухцветная лисица привыкла всегда добиваться своего, идти к намеченной цели и не унывать. Однако, бывали такие дни, когда вроде бы все посильное сделано и остается только ждать. Бессильные муки нетерпения перерастали в полноценную хандру, лишающую аппетита и желания что либо делать.
Сегодня был такой день и, даже новоприобретенный друг, минотавр не мог развеять грусть. Он ее еще более углубил, поскольку устал, был изранен в боях и измучен последствиями некоего ритуала, о подробностях которого усердно молчал.
Кицуне вздохнула глубоко и тоскливо, бросив взгляд на прекрасное утро за деревянной рамой своего человеческого жилища.
– От твоих вздохов скоро все молоко в деревне скиснет, – громкоголосый бас ворвался в мирное течение до унылости ясного дня. – Ну что ты маешься, себя изводишь, сына тоской пугаешь. Мою муку, вон, всю истратила на свои пироги и булки.
Голос стал невнятным и слегка глухим к концу поучительной фразы, поскольку упомянутые пироги успешно были утрамбованы в рот говорившего в количестве двух штук.
Юри перевела взгляд на Гертмунда, беспардонно завалившегося без предупреждения, и с чуть большей радостью отметила, что он уже похож на себя прежнего без зеленоватого оттенка болотной жабы. Она поднялась со стула и налила гостю бокал холодного свежего молока, совсем не кислого, а очень даже вкусного, прекрасно подходящего для заливания сухомятки, быстро исчезающей из глубокой миски.
– Где твой муж? Почему он не занимается состоянием супруги?
Юри дернула плечом и встала по другую сторону стола.
Муж.
Породистый и безупречно сильный белый лис, был столь же безупречно глуп, зануден и равнодушен ко всем, кроме своей меховой персоны. Он и к сыну относился чуть лучше, чем к окружающим, только потому что видел в нем частичку себя.
Говорить эту болезненную правду ребенку не следует, но умница Ми Гун быстро разобрался, кто его действительно любит, а кто только делает вид. Итогом стало стонущее от бессилия магическое сообщество, в котором для озорника не было авторитетов, кроме мамы, которая нисколько не стремилась облегчить муки остальных жителей.
Были бы живы мальчики брата, они бы поладили…
Маленькая лисичка не знала своих старших брата и сестру, но, по обрывком чужих оговорок и мнению знакомых с ним людей, возвела их чуть ли не в ранг божеств, уже хотя бы за то, что они решились бросить вызов этому закостеневшему обществу и вырвать с мясом себе свободу.
– Никчемный он у тебя лис, и душемотатель к тому же. Чего опять лицо кривишь? Возьми себя в лапы.
Гер вытер усыпанный крошками рот найденной салфеткой и сурово двинул кулаком по столу, привлекая вновь ускользнувшее внимание девушки.
– Мигом поднялась и дуй купаться, погода просто сказка. И компания подходящая…
Недосказанность было странной, но, спустя пару минут, вселила робкую надежду на нечто большее, чем просто очередной «сказочный» день.
Юри вскинулась и недоверчиво осмотрела грозного Минотавра, который подмигнул и, подхватив последний пирожок с повидлом, насвистывая что-то веселое и незнакомое, напоследок уведомив, что пойдет поищет одного непоседливого щенка с избытком энергии.
Кицуне вскочила с места, даже не заметив с грохотом упавшего стула. Она замерла посреди комнаты, прижав мигом вспотевшие ладони к судорожно рвущемуся наружу сердцу, что гулко и поспешно билось о ребра изнутри. Переждав немного головокружительные, в прямом смысле, новости, девушка одернула свое красное одеяние и, по мере возможности, степенно отправилась к знакомой излучение реки, где обычно любила купаться в одиночестве или с сыном.
– Великие Пра, хоть бы я не ошиблась!
***
Стоит затеять что-то важное, как весь мир будто настраивается против тебя!
Ветки цеплялись за одежду, игриво пытаясь отщипнуть хоть кусочек, чтобы потом хвастаться перед друзьями и весело помахивать добычей на ветру.
Солнце слепило сквозь листву по ходу движения, а вездесущая мошкара лезла в нос, лицо, глаза и так и норовила напиться кровушки. И совершенно плевать ей было, что кусать древних духов дурной тон.
Может быть, стоило бы успокоиться, и голос леса стал бы понятнее и добрее. Он бы более не пытался остановить своими многочисленными руками упрямую лисицу, тяжко вздыхая полуденным зноем о скорой, но неизбежной разлуке.
Юри же неслась бронепоездом через подлесок, даже не ведая такого слова. Она упрямо расчищала себе дорогу, шипя и ругаясь, выпутывая так некстати распущенные волосы из шаловливых пальцев колючего кустарника.
К воде кицуне вылетела порядком взмокшая и злая, сразу обеими пятками затормозив в сухом и рыхлом песке берега. Отдышавшись, она рассеянно покрутила головой в поисках обещаного сюрприза и обижено сморщила нос, готовая банально по детски расплакаться от обманутых ожиданий.
– Пс-с-с, ты Юр Мин?
Темноволосая лисичка почти подпрыгнула на месте от неожиданно раздавшегося от реки голоса. Присмотревшись, она заметила белую макушку над кромкой воды со всеми сопутствующими признаками женского человеческого лица, кроме огромных неправдоподобно зеленых глаз с вертикальным зрачком.
– Да, а Гертмунд готовил мне тебя в сопровождающие для купания?
– Не знаю, как Мастер Гертмунд, но прислал меня сюда Мастер Юн Мин.
Дрожь предвкушения и бешеной радости прокатилась по телу юной лисицы, вырвавшись на волю девятью активно подрагивающими хвостами.
– Брат! Ты от моих брата и сестры? Ну, что же ты там сидишь, вылезай скорее! Мне так о многом хочется тебя спросить!
– Нельзя мне на сушу, Лис запретил. Сказал как только выйду на берег, сразу вся ваша стая прилетит. Лучше ты подходи, тут вроде тепло для вас двуногих.
Юри уже радостно кивая сделала шаг вперед, тут же застыв на месте каменным изваянием с удивленно приоткрытым ртом.
Незнакомка выбралась на мелководье, помогая себе руками и оказалась наполовину человеком, а наполовину рыбой.
Все что было сверху, явно напоминало стандартный людской набор – две руки, голова на тонкой шее, покрытая тонкими пластинками грудь и красивые ровные плечи, а вот ниже пояса шли не ноги, а огромный хвост, как у крупной белуги.
– Ты – рыба! – восторженно вздохнула Юри и безбоязненно полезла в воду не раздеваясь, чтобы как можно быстрее оказаться поближе к этому небывалому чуду природы.
– Сама ты рыба, – ничуть не обиделось волшебное существо. – Я – Соня. Я – русалка. По вашему – дух воды, только из другого мира. Тут драконы, а там откуда я водятся русалки…вернее водились, теперь я одна такая. Не смотри такими голодными глазами, не съедобная я, еще и ядовитая. Нельзя меня есть.
– Вот еще, всякую незнакомую дичину в рот тащить, – счастливо фыркнула Юр Мин, присаживаясь на корточки и без разрешения ткнув пальцем в красивые перламутровые чешуйки там, где у людей обычно бывает колено. – Уже лет двести такой ерундой не занимаюсь, и сына учу ничего на зуб не пробовать, но он все-равно ухитряется жевать и облизываться все, что хочется.
Назвавшаяся русалкой усмехнулась и оттолкнула узкой ладошкой любопытные пальцы кицуне.
– Не щекочи меня и не ковыряй. Может все-таки о деле поговорим?
Юри зацепилась взглядом за острые коготки на женских руках и тут же схватила чужое запястье, подтягивая поближе к глазам и с воодушевлением разглядывая блестящие почти жемчужные ногти.
– Слушай, ты такая красивая, просто прелесть. Как так получилось? Блестят, прямо загляденье. Я тоже так хочу, но у меня короткие и просто мутно-розовые.
Новая знакомая поерзала и с сомнением глянула на увлекшуюся осмотром лисицу, ничуть не похожую подвижностью и живостью характера на своих старших родственников. Зато беспардонность являлась отличительной семейной их чертой. Ярко-алое кимоно промокло и уныло потемнело, а Юри все нипочем. Она цокает языком, ползает вокруг в воде, дергая за плавники и пытаясь украдкой отколупнуть себе чешуйку на память. И нет ей дела, что вообще-то торопиться надо.
– Вижу, вы поладили, малахольные девицы, – бас подкрался незаметно и вмиг был оглушен хоровым визгом пойманных на месте преступления девушек.
– Ух ты, какая большая рыба! – детский голос нес меньше опасности и куда быстрее снял напряжение, рассыпавшееся нервных хохотом почти всех присутствующих заговорщиков на берегу.
***
– Вы с ума сошли? Я хоть отбитая, но не до такой степени. Я не потащу маленького ребенка через подводный портал! Даже не просите! А вдруг он наглотается и погибнет? Вдруг сил Ди Луна не хватит на двоих? Нет!
С прибытием одного мужчины и еще одного почти мужчины, мы перестали страдать фигней с взаимным осмотром и, наконец, перешли к обсуждению наших проблем. Вернее даже не так, милая лисичка просто уведомила, что не будет ничего слушать и они с сыном просто пойдут со мной.
Ладно, допустим такой исход был вполне предсказуем этим (долгих лет здоровья) Юн Мином, и я даже согласилась притащить ему сестру контрабандой, но ни слова не было сказано, что перевозить через границу придется еще маленького четырехлетнего мальчика, который спрятался за мамину мокрую юбку и заинтересованно косил на меня темно карим глазом с узнаваемым азиатским разрезом.
– Сына я не могу оставить. Послушай, Соня, нам правда нужно уйти, вдвоем!
Гертмнуд не вмешивался, он подмигнул мне и встал на шухере, предоставив возможность семейке кицуне беспрепятственно компассировать мне мозг.
– Это ты послушай! – не на шутку разозлилась я, шлепнув со всей силы по воде хвостом, в надежде, что холодные брызги вернут разум этой горе-матери. Воистину, я кажется, начала понимать злость и раздражение Стрэнджа. Вот ты ей говоришь о рисках, опасностях и последствиях, а как об стенку горох. – Я не буду рисковать жизнью ребенка! Если тебе так надо к брату, давай свожу на пару часов, вы обсудите, как вывезти твоего сына, и я верну обратно тебя до следующего раза! Оставь ты его с отцом ненадолго.
– Мой папа злой и глупый, – внезапно выйдя на шаг вперед и закрыв маму собой, возмутился лисенок. – Он не любит Ми Гуна, мама не пойдет без меня. Если надо, я поплыву за вами сам!
Я схватилась руками за голову, готовая уже взвыть от бессмысленности своих аргументов. Чего там этот маг застыл статуей? Хоть бы вмешался и помог. Глубоко вздохнув, прогоняя лишнюю злость, уже подготовила новый перечень аргументов, как в голове зазвучал голос приобретенного родственника.
«Я провожу вас и вернусь, помогу перенести семью. Скажи лисам. Ао Цинь поможет уйти.»
Расширенными глазами вперилась в воздух и ошалело посмотрела на упрямых переселенцев.
– У вас четверть часа, чтобы взять из дома самое необходимое. Хранитель Юн Мин обеспечит остальным. Не берите много одежды, у нас носят другое. Все остальное укажите Мастеру Гертмунду или лени Ин Нан, они соберут и принесут, когда уляжется буря с вашим исчезновением или до него. Ао Цинь поможет вас перевести.
– Спасибо! – взвизгнула Юр Мин и, прихватив сына за руку, поволокла в сторону зарослей, надежно скрывающих нашу заводь от посторонних глаз.
Проследив за исчезающей среди листвы парой, устало ссутулилась. Вода этого мира не была так добра, как моя и, хоть и питала, но энергию приходилось вытягивать почти силой, борясь за каждый глоток. Утомительно, я уже почти согласна выйти на берег, не угрожай это миссии. Глаза, отвыкшие от яркости солнца горели, как забитые стеклянной крошкой. Я зачерпнула ладонями воды и прижала к лицу, увлажняя пересохшую пленку своего третьего века.
– Ну привет, рыбка ты наша фантастическая.
Шумный обладатель баса уселся рядом и протянул огромную татуированную лапищу, в которую даже страшно было вкладывать свои тонкие, по сравнению с его, пальцы.
– Вы, Мастера, все из модельного агентства сбежали? – я как-то обреченно отобрала ПОЦЕЛОВАННУЮ ручку.
– Я думал в твоем вкусе более субтильные личности, – хохотнул маг, подмигнув смутившейся мне, демонстрируя светлые, совершенно выгоревший на солнце длинные ресницы. – Как же Мину удалось втравить тебя в эту историю? И как Верховный согласился отпустить тебя к нам?
Отпустить.
Я поболтала хвостом и зябко поежилась. Не люблю теперь это мерзкое слово – отпустить.
Как будто рыбак для развлечения поймал на крючок рыбку, порадовался, рассмотрел и отпустил за ненадобность. Мол, мала, костлява и невкусная из нее будет уха. А что рот железякой порвал или вообще внутренности разодрал, так это пустяки – заживет.
– Никто меня не отпускал. Верховному стучать будете?
Гер нахмурился и зарылся пальцами в мокрый песок, бросив на меня недовольный взгляд.
– Стучать. Верховному. Не помирились? Зря я на него перевел свою настойку?
– Помирились, – эхом отозвалась я. – Нельзя починить то, что не было целым.
Недружелюбный местный ветер пробежал по стянутой от сухости коже плеч и неприятно кольнул в основании шеи, выстудив оставшуюся там влагу, сделав ее неприятной.
– Так это вы его надоумили «отпустить» меня? Спасибо скажу, когда определюсь с интонацией. Желчно это говорить или от души. И вообще странно это, чего я все рассказываю. Мы с вами вроде настоек не пили.
Я сощурилась, охнув от воткнувшийся в мозг иглы, и тут же сморгнула энергозатратное виденье потоков.
– Маги, – горько отозвалась я, уходя на быстрину, разрывая невидимую нить доверия, специально натянутую между нами. – Что с рогами, что с хвостом, что с ногами – все вы одинаковые.
Мужчина потемнел лицом, не делая попыток сдвинуться с места и, огладив ладонью русую бороду, упрямо растянул ноздри, избывая тяжелый ком воздуха из легких.
– Что хотел как лучше, говорить не буду, все равно не услышишь. Очень печально, что всего за неполную декаду так ослабла твоя связь с сушей. И что с хвостом долго плавать нельзя, вынашивая внутри обиду и копя горечь, это тоже не скажу, до меня наверняка говорители были. Ты сейчас никому не веришь, даже себе. Но надеюсь помнишь сказку о русалочке, исходную. Где стала она пеной морской. Рожи мне не строй и взглядом не сверли. Утратишь якорь свой на берегу, станешь тупой и счастливой пеной. Во-во, по глазам вижу, дошло. Лучше, если один тебе якорь не по душе, смени на другой, но терять его не смей. Дурочка малолетняя. Мало мне одной.
Я нырнула, оберегая себя от нравоучений и нотаций, тем самым себе закрывая рот, чтобы не наговорить гадостей.
Вот она – реальность. Посмотришь – красавец мужчина, а приглядишься – козел. Хоть и минотавр.
Нашлось проповедников. Куда не плюнь, все учат как жить, кого и как любить. Может я хочу стать пеной. Тупой и счастливой. Чтобы думать только о своей вотчине и своих новых друзьях и подданых.
Эх, скорей бы домой. Мне старый коралловый риф обещал подарить кусочек своей красоты. В последний шторм одну из веток сильно покорежило, она и держится на честном слове. Как раз колония отомрет, и я смогу забрать эту драгоценность. В волосы вплету и носить буду вместо короны. Коралл цеплючий и хорошо держит мои лохмы. Раз мимо проплывала и запуталась, чуть от рывка без головы не осталась.
Круглый камешек прилетел сверху и тюкнул по темечку. Возмущенная я, вырванная из прекрасных мечтаний, разорвала головой тонкую пленку, разделяющую воздушное пространство и воду, всплывая.
– Глупая ты рыба, да и русалка тоже. Не вздумай уплывать. Лисы на подходе, нужно договориться, где вы с драконом их забирать будете. Тут мелковато, Ао не пройдет.
Фыркнув, подобралась поближе, к стыду своему увидев, что задумавшись, сползла ниже по течению, утратив фиксацию к месту.
– Я слушаю вас. Только не смейте воздействовать, а то больше и слова не скажу. Почему все так берегут Юри и Ми Гуна? Почему все помогают сбежать отсюда и поощряют это?
– Захочет – сама расскажет. Такие вещи первыми должны узнать те, для кого они предназначены. Даже я всего не знаю, но того что мне доступно – достаточно, чтобы потворствовать бегству Юр Мин. Да и Гуна тут оставлять глупо, без влияния матери они сделают из него еще одно подобие его отца.
Маг сидел там же на мелководье и больше не делал попыток колдовать, вместо этого перебирал в руках зачерпнутую гальку и кидал вдаль, рисуя расходящиеся круги на зеркале заводи.
– Не чуди. Мне твое хорошее отношение и не нужно, ты мне никто. Просто обиженный чужой ребенок. Мы дети разных миров и стихий. А вот Верховный – мой друг, хоть он не до конца так считает. Обижать его и тем более играть с его сердцем я не позволю. Пиететов не питаю, поймаю за хвост и выпорю, пока мозги из нижней сферы в верхнюю не переползут. Избаловал он тебя.
Я зло клацнула зубами, сдерживая приступ ярости меж острых клыков. Он же специально выводит меня на сильные эмоции, чтобы раскачать и вынудить вновь чувствовать. Ну, скотина бородатая!
– Ужас, даже не выругалась в ответ. Ладно, не моя проблема, сами кашу заварили, сами и расхлебывайте.
– Больно много вас стало, советников. Все лучше знают, что другим надо, а себя мнят прямо-таки безгрешными ангелами. Задолбали лезть куда не просят, в следующий раз настойку себе в…уши залейте.
Я хотела промолчать, но он так покровительственно улыбался, что сил не осталось терпеть. А теперь вообще лыбится вполне счастливо и глаза прикрыл, на солнце глядя.
Конечно, ему то оно родное. А меня печет, делая тонкую кожу болезненно сухой и чувствительной. Волосы от постоянного пребывания в соленой воде, сейчас высохли и встали колючим ломким стогом сена. В воде они намного красивее.
– Нам надо спешить, – запыхавшаяся раскрасневшаяся лиса с плаксиво трущим глаза ребенком на руках, вывалилась на поляну в буквальном смысле. Как ее смог в последний момент поймать Гертмунд, я даже не поняла. Он преодолел расстояние одним слитным большим прыжком и перехватил рухнувшую лису уже в полете.
– Я бабушке хотел пока сказать, – захныкал Ми Гун, хватая за шею доброго к нему дядю, который и его и маму любит сильнее всех родных по крови. Но ба тоже его любит, не так как Гер, но и не как папа. Как было не зайти и не попрощаться. Кто знал, что она будет так страшно кричать и драться.
С ужасом увидела закатившиеся глаза Юр Мин, на руках у мага мигом лишившейся сознания. А металлический запах крови, повисший в воздухе, не оставил сомнения в природе жидкости, пропитавшей правый бок девушки.
– Скорее, помочь с транспортировкой сможешь? На бег нет времени, а портал тут же отследят.
Закусив губу, испуганно кивнула, нырнув и делая участок водной глади относительно твердым. Минотавр получив нужный сигнал, вошел в поток и сел с двойной ношей на руках в образовавшийся пенный бурун.
Я пристроилась под конструкцией и, что есть сил, рванула вперед, чувствуя тяжелый груз, гирей повисшей на хвосте и мешающий плыть.
– Не надрывайся, плыви спокойней. Твоя смерть от перенапряжения нам тоже не нужна.
Услышав искаженный глубиной голос, непроизвольно кивнула и поудобнее перехватила метафорические возжи. Наверняка дома, даже не почувствовала бы ноши, а тут все так тяжело и враждебно.
Магическая лодка начала двигаться быстрее, потому как по мере приближения к озеру, я все отчетливей чувствовала ментальное присутствие Ди Луна. Он подхватил меня как только смог, чуть не расцарапав пузо об острые камни на дне.
Устало ухватившись ладонями за рога, позволила ему увлечь нас дальше, купаясь в снопе голубых искр питательной магии.
***
Спать не было никакой возможности, и, впервые за долгие годы относительного покоя, Юн Мин мерил шагами узкое пространство прибрежной бухты в отдалении от собственного храма, где и решился в первый раз вызвать русалку. Теперь же маг, заточивший довольно большое пространство береговой линии в защитный купол, нервничал и почти был готов заламывать руки, переживая и накручивая себя до предела.
Он не знал, зачем младшей сестре понадобился канал связи и, тем более, личная встреча, оттого самые различные предположения роились в голове и выстраивали картину, палитрой от самых ярких и радостных цветов, до безнадежно синего или того хуже глубинно черного.
Что понадобилось от него? Может девушка опасается за жизнь сына и пытается найти способы уберечь его в будущем от развоплощения? Или же хочет сбежать из стаи, бросив малыша на навязанного ей мужа?
Какая она? Инфантильная девчонка? Расчетливая стерва? Или просто напуганная кицуне?
Много вопросов и удручающе мало информации, чтобы сократить их количество.
Хорошо хоть Соне там ничего не угрожает, даже если вся стая решит извести русалку на закуски. Драконы взбунтуются и отобьют.
От невозможности на что-то повлиять, Лис поймал себя на позорном обгрызании подлого заусенца.
Сплюнув, кицуне остановился и чутко дернувшись, уставился на вздувшуюся сферу исторгаемой из глубины воды, которая поспешно разошлась высокой волной и с голодным воем разбилась о невидимую стену, так и не достигнув беззащитных перед ней пляжей.
На поверхности появилось две огромные драконьи головы, обе из которых маг опознал безошибочно. Лис махнул рукой с двойным кольцом и буквально побежал по ярко вспыхивающим в воздухе оранжевым щитам. Можно было обойтись и своей магией, но та почему-то не очень нравилась океану, который мстительно лишал опоры алые блики заклятий в самый ответственный момент.
Когда он добрался до успокоившейся поверхности воды, напоследок недовольно ворочающейся вокруг неприятных ей пришельцев, оборотень почти онемел. Мин заметил Гертмунда с бессознательной девушкой на руках и маленького мальчика, клещом вцепившегося в шею «тети-рыбки» и очень громко выражающего протест на желание оглушенной Сони отлепить мальца от себя.
– Мин, не хлопай глазами как девица на выданье. Хватай сестру и к берегу, Ао задыхается в здешних водах. Нам нужно уходить.
Невиданное дело, промолчавший на подколку Юн, принял на руки бессознательное тело и кивнув, выдал непослушным горлом: «Спасибо».
Оценив пришибленность коллеги, Гер только устало отмахнулся и, схватившись за крупные загнутые назад рога Ао Циня, рывком ушел с ним на глубину, открывая портал в Та Ло без всякой посторонней помощи.
– Быстрее, к берегу. Она ранена. Ми Гун! – рявкнула доведенная до крайности, взбешенная русалка. – Твоей маме нужна помощь! Прекрати орать, иначе больше не возьму купаться и Ди Луну не разрешу!
Пацан резко захлопнул рот и, испуганно округлив глаза, обернулся к священному ужасу Лиса, вопреки законам природы и своего происхождения. Мокрый лисенок повис тихо стучащей зубами игрушкой в руках зашипевшей русалки, которая лишилась опоры в виде устало испарившегося водного дракона.
– Мастер! Юн Мин! Твою мать! – отросток холодной волны любезно окатил мага и привел в чувство, заставив перестать тупо пялиться на собственного племянника. Маг наконец отмер и и в воздухе заискрил круг портала, в который Мин запрыгнул и на мгновение исчез, вернувшись уже без сестры. Он высунулся по пояс и протянул руки, чтобы забрать у девушки лисенка. Но тот внезапно засучил лапами и маленькие острые клыки впились в бледное предплечье.
***
В свою защиту скажу, что взвыла, но ребенка не попыталась отбросить или шлепнуть по морде. Сцепив собственные зубы, подняла волну на уровень с порталом и аккуратно погладила мокрый клубок меж уныло опущеных ушей. От него шли такие эманации ужаса и непонимания, что вся моя злость испарилась, как медуза на палящем солнце.
– Ми Гун, не бойся. Это твой дядя, его зовут Юн Мин. Мама собиралась к нему и это именно он устроил так, чтобы мы с Ди Луном забрали вас из деревни. Не плачь, ты же большой мальчик. С мамой все хорошо. Сейчас ее полечат и она проснется, будет улыбаться и все тебе расскажет. Ну что ты, если будет грустно, попросишь своего дядю и придешь в гости. Мы снова покатаемся на драконе, и я тебе покажу красивые большие ракушки. Ты таких никогда не видел, они глубоко-глубоко сидят, с тебя размером и если их долго не уговаривать, ни за что не дадут посмотреть на жемчуг. Ты любишь жемчуг? Мы с тобой выберем самый лучший, сделаем из него бусы и ты подаришь их маме. Или заколки. Хочешь?
Я говорила и говорила, гладила перепуганного малыша по спинке, аккуратно вытягивая воду, крупными каплями стекающую обратно в океан. Проблеск сознания и любопытство, укутало его ярким шлейфом и карие глаза в немом обожании обратились ко мне. Треугольники локаторов встали торчком и развернулись в мою сторону впитывая каждое слово.
Мастер так и стоял в магическом проходе, высунувшись наполовину с вытянутыми руками и из его зрачков смотрела бесконечная боль, которую мои силы не были способны убрать. Мужской кадык дернулся, когда маленькая челюсть зверька разжалась, и у меня на руках снова сидел голенький ребенок, обхвативший себя тремя пушистыми хвостами. Он виновато погладил кровоточащий след от собственного укуса и доверчиво улыбнулся.
Улыбнувшись в ответ, сняла с шеи шнурок с маленькой витой раковиной и отдала Ми Гуну.
– Ты ей можешь что-нибудь рассказать и я тебя услышу. Потом приложишь к уху и отвечу. Только держи при себе и никому не отдавай. Хорошо?
Он кивнул и двумя холодными ладошками сдавил нехитрую магическую рацию, как самое большое сокровище в мире. Я вытерла в уголках губ каплю своей крови и поднялась еще выше.
Как недавно ракушку его племянник, так теперь самого ребенка крепко прижимал к себе Юн Мин, рвано выдохнув, от осознания, что тот не отстраняется, не плачет, а даже с любопытсвом принялся ковырять пальцем незнакомую одежду, искоса поглядывая на маминого брата.
– С-спасибо, Соня.
Большой и сильный Лис слегка запнулся, так ему трудно было говорить от нахлынувших эмоций. Мне стало неловко, и я передернула плечами от внезапного озноба, неприятными мурашками прошедшего по телу.
– Давайте, мамку лечите. Не за что.
Подмигнув мальцу, напружинила хвост и спрыгнула с острия водяного пика, рыбкой уходя на глубину.
Сомкнувшаяся над головой родная стихия принесла облегчение и смыла призрак таких сильных чужих эмоций, ненужных мне, пробуждающих собственные, задвинутые далеко.
Ди Лун неповоротливой и уставшей тушкой отделился уже на глубине.
«Устал.»
«Бедный мой.»
Погладила друга над огромным чуть мутным глазом и щедро раскрылась бурному потоку живительной магии, сквозь меня перетекающему к истощенному дракону.
«Зато какое мы хорошее дело сделали. Воссоединили семью лис. Ми Гун как освоится, придет поплавать с нами. Я и не знала, что ты можешь создавать воздушный пузырь на себе.»
«Лисенок хороший. Пузырь – катать друзей. Но пока Ди Лун слабый. Пузырь маленький. Соня тоже так может, но не умеет пока».
«Ух ты,» – восхитилась я. – «Ни одной ошибке в целой фразе! Ну ты и притворщик.»
Лун смутился, пойманный на горяченьком, а я рассмеялась от облегчения и растерла ладонями так некстати мерзнущие плечи.
«Поплыли туда, где теплее. Что-то мне холодно стало. Мы заслужили бананы.»
Дракон оживился и заискивающе покосился на меня.
«Банан – хорошеть. Банан вкусный. Только без обезьянов.»
«Пф, было всего один раз!»
«Они громко орать и кидать камни. Глупый обезьян.»
Невозможно не согласиться с этим. Противные и крикливые, еще и на глубину полезли орать и дергать меня за волосы. Бр-р-р.
«Ди Лун тоже хотеть ракушка с Ми Гун»
Я привычно уцепилась за рог друга и, обсуждая впечатления и планы, мы неспеша поплыли в сторону ближайшего водоворота, не собираясь без крайне нужды открывать их по собственной прихоти. Только холод, противный и мерзкий, так и не ушел. Он заполз выше, угнездился в основании шеи и нудно терзал меня, переодически напоминая о себе.
Где ты? Почему не приходишь? Я так скучаю. Неужели и правда не нужна?
***
Юми…ты нужна мне сейчас…
Мастер Юй Мин была в своей лаборатории, когда зов брата оторвал от медитативного смешивания некоторых экстрактов, дошедших до готовности в своей таре.
Нахмурившись, женщина накрыла весь стол стазисом и, ни минуты не колеблясь, переместилась, отчетливо расслышав волнение в голосе Мина.
Портал открылся в большой гостевой спальне Гонконгского Санктума, где на наспех застеленной несколькими простынями кровати лежала бледная девушка, и, что того невозможнее, незнакомка являлась кицуне, раненой и медленно истекающей кровью.
Вдохнув непроизвольно приторный, сладковато-металлический запах в помещении, женщина качнулась, потрясено расширив глаза с рыжей радужкой.
Брат оказался рядом и подхватил под локоть, как всегда поддерживая.
– Юми, все потом. Сестре нужна помощь.
– Сестре, – автоматически повторила Лиса, не до конца понимая сути этого слова.
На плохо слушающихся ногах, она подошла к кровати и мгновенно пришла в себя, оценив ущерб. Замелькали заклинания диагностики, обеззараживания, дезинфекции самой магианы и длинные рукава ее одеяния будто испарились, оставив руки открытыми до самых плеч, с тонкой пеленой заклятия.
– Двухступенчатый яд, трещина в трех ребрах, колотая рана и, задето легкое. Подозреваю, развивается пневмоторакс. Кровопотеря средняя…
Договорить дальше не дала ладонь, грубо заткнувшая рот. Юми сверкнула зло глазами, но брат мотнул головой куда-то в сторону, заставив посмотреть в указанном направлении.
В глубоком кресле сидел маленький мальчик, года четыре, и тоже без сомнения был оборотнем, хотя такое было и невозможно. Он был до самого человеческого носа завернут в красный халат Мина и нервно вертел в руках самую обычную ракушку на шнурке, то поднося ее ко рту, то прижимая к уху и серьезно кивал, полностью погруженный в процесс.
– Мин, – почти жалобно обратилась к брату Юй Мин. – Он же не ее сын, да? Или полукровка? Девочка родила от человека? Он поэтому двуногий? Ему же не больше пяти.
– Разберемся, – так он говорил только тогда, когда и сам не знал ответов.
Втянув воздух через рот, Лиса обратила свой взор на вынужденную пациентку и углубилась в лечении, более не допуская посторонних мыслей. Только одна фраза прозвучала где-то в середине лечения, заставив Юна, пытающегося накормить упрямого мальчика, вздрогнуть.
– Ранение от рук нашей матери. Яд, что она так любит наносить на ногти в человеческой форме.
Комната наполнилась тишиной, болью и отчаянием близнецов, получившими очередной удар в спину. В этой удушающей злобе был только один яркий лучик, который всеми силами старался не думать о плохом. Он верил доброй русалке, которая рассказывала из глубин волшебного подарка, какие вкусные бывают фрукты в этом мире, и что с мамой будет все хорошо, ей помогут незнакомые лисы, которых чудно и непривычно надо звать тетей и дядей.
Ми Гун решил для себя строго, что, когда его маму вылечат, он подарит и им бусы из жемчуга. Соня говорит он бывает разных цветов и наверняка понравится новой семье. А бабушке, которая теперь уже не родная, он ничего не подарит!
***
Навин провел урок со своей новой ученицей в этот раз довольно рано утром. Девочка делала успехи и вполне полноценно усваивала теорию из его памяти. Вот только упрямицу никакими силами невозможно было уговорить выйти на берег.
Зато Николас повадился довольно часто приходить сюда, на каменистый берег, болтать с Соней и получать от нее довольно милые сувениры, такие ценные для души русалки, позорным образом не справляющейся с напором природы и постепенно растворяющейся в океане.
Внук притаскивал с собой разные блюда, напитки и угощения из города, а обратно возвращался с кораллами, необычными камнями, ракушками и гордо подаренными плетеными сетками свежих моллюсков и креветок. Мальчик со смехом и радостью принимал эти богатства и не видел проблем, искренне улыбаясь рассказам о морских обитателях.
С девичьей шеи стали исчезать найденые на глубине золотые и серебрянные украшения, сменяясь россыпями разнообразного жемчуга, и кусочков подводного мира, все крепче привязывающего ее к себе.
Он исподволь расспрашивал русалку о ее дне, о питании, об образе жизни и уже готов был предать право не вмешаться в чужую жизнь и бить тревогу, тормоша внука и Верховного.
Два упрямых мальчишки!
Один дуется и страдает, с каждым днем все больше походя на зомби из человеческих ужастиков, а второй рад уделяемому ему вниманию и надеется на изменение выбора.
Два малька, все еще думающих о себе! А ведь он выполнил просьбу, отдал свою память и Стрэнджу, отсеяв ненужные собственные чувства и переживания. Сухие и выдержанные знания. Все, что он знал о русалках.
Так нет же, все равно считает это ее выбором.
Какой выбор может быть у капризного ребенка?
Взять за шкирку и на сушу!
К сожалению, то, что она простит рано или поздно Связанному, ему старому магу не простят никогда. Мало того, будто что-то подозревая о его планах, девочка близко не подплывает, не дает себя касаться и постоянно держится наготове. Считает это поможет не попасться, если Навин решит выкинуть ее подальше от воды! Самоуверенно и глупо!
Ну что за нудное поколение?! Все они думают, что умные и всемогущие. Тьфу!
– Не трави душу, Навин.
Мастер встряхнулся и послушно передвинул тяжелую каменную фигуру на шахматной доске. Сухие тонкие ноги были сложены в кресле замысловатым образом, вызывающим даже у самого терпеливого жителя Камар-Таджа Мастера Хамира, судороги и боль в суставах. О повторении и вовсе речи не шло.
Однорукий маг снял с лица свои тонкие круглые очки и, достроенным светящимся каркасом левой руки, подхватил край собственного одеяния и медленно протер, кажущиеся ему мутноватым, стекла.
Удовлетворившись результатом, он вернул их на место, и рукав снова стал пустым, скрывая давно зарубцевавшийся обрубок.
– Ты знаешь законы. Чужой выбор неоспорим.
– Выбор, да, – голова индуса подергивалась в такт речи, как при обычном стариковском нервном тике. – Засунуть бы им этот выбор в…да. Молодость глупа и нелогична. И ведь понимаю, что для мира полноценная русалка радость, да. Но ведь жалко ребенка.
Белая ладья заскользила по полю, сбивая с черную пешку.
– Смотри на это по другому. Благодаря ее постоянному закрытию прорех, мы почти бескровно залатали три прорыва. Я бы даже сказал успешно и быстро. Твой ход.
– Мой ход, да.
Полумрак развеивала лишь пара ламп с бледным желтым светом чуть закопченых от огня горелок плафонов. Плетеные кресла скрипели и отчаянно жаловались на каждое движение таких же старых как они седоков, дежуривших сегодня всю ночь. Молодежь, как это не досадно, выдохлась. А им, пожилым и больным магам приходится рушить собственный режим, чтобы дать отдохнуть другим, так же ответственно несущим вахту ранее.
– А что оборотни наши чудят, да? – поджал губы Навин, недовольный проигрышем собственного коня.
– Да еще одну притащили, теперь прячут в Санктуме от Верховного и остального Совета, – Хамир придержал край рукава, чтобы не задеть остальные фигуры на поле, пока делал ход. – А что прячут, непонятно. Почти все в курсе… ну кроме Главного. Хотя прокол все почувствовать должны были.
– Прокол проколом, а мои нити с ученицей натянулись, да. А потом провисли. Николас и тот что-то ощутил. Непонятно, Верховный заметил, или молчит из вежливости, да? Может от злобы внутренней, глух оказался?
– Какая там злоба, – смуглый палец поправил дужку, сползшую на нос. – В чем душа держится? Мог и не заметить.
– Плохо, да.
Качнулось пламя, бросая темные кривые тени на светлые стены.
– Может сказать кому, да, чтобы попил тоников? У Лисы их полно.
Навин повертел в руках белую башню и любовно погладил пальцем полированный бок фигуры.
– От тоников он только что не светится. Вся сердобольная обитель ему в пищу их подливает и подсыпает. Дошло до того, что повара по очереди пришли к Юй Мин и каждый унес желаемое. Боюсь ни одного блюда или напитка в Камар-Тадже он уже без добавок не получает.
– Угробят, да. Из жалости.
– Выживет, – сделал вывод Хамир. – Шах.
– Рокировка, да. Рокировка… С щитами вы разобрались?
Недовольно чиркнул белый ферзь, упустивший добычу и сместился в бок, чтобы самому не быть съеденным.
– Много сил уходит. Структура защиты Мастера Агомотто во многом несовершенна, но статична. Влезть в ее основу, не разрушив до основания, сложно. Но подвижки есть. Сигнальная система уже усовершенствована.
– Слышал я вашу систему, да. – прищурился Навин чуть недовольно. – Стар я уже такие вопли слушать. Неужели нельзя было другой звук привязать.
– Лис влез, – охотно сдал шутника маг. – Теперь уже не изменить. Зря ему каркас доверили держать.
– Ох и требует его зад, порки, да.
Снова недовольно застонало кресло, принимая телодвижения пожилого индуса.
– Это к Ен Сук.
– Не до того ей, да. Мы яд преобразуем с девочками, да. Чтобы железу нейтрализовать сразу как пролезут. Там и иные твари теперь идут, скопом, да. Наши киты, акулы и косатки измененные. Без русалок внутри, да. Оттого слепых и идущих по наводке каргалов, но все с токсином.
– Ужасное испытание для хрупкого человеческого ребенка. Наверняка это еще крепче и глубже держит ее в воде.
– Шах и мат, – голубые глаза сверкнули молодо и весело на сморщенном стариковском лице, забывшем о своем «да». – Хорошая партия. По счету какая?
– За всю жизнь или за сегодня? Жаль Древней с нами нет больше. Она бы помогла если бы не с Дормамму, то хотя бы с девушкой. В Ен Сук и Юй Мин материнской заботы и понимания как в отрубленной палке древесного сока.
– Магианы они, а не женщины, да. Ночь к концу подходит, да. Скоро наши едва живые приползут. Отдыхать отправят, да. Пич и Гертмунд духов нашли способ уберечь?
– Всех, кроме водных.
– И то хлеб, да, – оживился Навин, довольно кивнув и движением руки отправляя фигуры в коробки. – Идем на обход. Косточки разомнем, да.
***
Ми Гуну нравилась новая жизнь, новая одежда и новые друзья. Дядя с тетей оказались самыми лучшими, не напоказ, а внутри и взаправду! А еще они не знали, что детей нужно кормить утром противной кашей с рыбой, не запрещали ходить в гости к Соне и Ди Луну и совершенно не настаивали на тяжелых тренировках до самого вечера. Они вообще будто боялись, что он разобьется как та красивая ваза на полке, поэтому очень опекали и заставили носить много рисунков на руках и звенящую кучу камушков на шее. Это было не трудно, но очень смешно, потому что он звенел при ходьбе, как стадо домашних овец. А еще были мультики!
Первый раз увидев двигающиеся картинки в прямоугольнике, принесенном дядей, Ми Гун просмотрел их целую ночь, даже не заметив пролетевшего времени, а утром очень болела голова и Юн Мин со смешком отправил спать. Больше так много за коварными историями он не сидел. Немного утром и чуть-чуть вечером.
Огорчало только то, что мама еще не проснулась. Но Юми сказала, что лечение прошло успешно и теперь маме просто нужно отдохнуть, чтобы накопить потерянные силы.
Гун важно кивнул и совсем по взрослому покивал, но под утро, вздрагивая от появившихся в жизни кошмаров, пробирался в мамину кровать и сворачиваясь мохнатым клубочком ложился рядом, жалуясь на свои страхи и рассказывая о том, что у него случилось за день. Интересного было так много, что ужасы воспоминаний рассеивались, а крепкий сон возвращался и, под мерный стук родного сердца рядом, утаскивал в свои глубины.
Лисенок много времени проводил в воде. Его утром на берег отводил кто-то из старших, а вечером обязательно забирал. Иногда эти игры прекращались раньше, если Соня резко бледнела и могучий Ди Лун отвозил его на берег. В такие дни было особенно грустно и жалко русалку, у которой, видимо, тоже есть кошмары, только нет мамы, чтобы выслушать и успокоить.
Он пытался сделать это сам, но он еще маленький и помочь не мог, хоть и очень старался. Зато он окреп и вытянулся, научился нырять и плавать как Соня, смешно выгибая тело и ноги. «Рыбке» было не сложно с ним играть, он точно это чувствует. Они долго могли ковыряться на дне, рассматривать рыбок или собирать обещанный жемчуг. Сначала было сложно, когда его мог катать только дракон, но потом Соня научилась делать пузырь сама, смешно морщась и пыхтя. И теперь, помимо драгоценной ракушки, у него на руке был тонкий браслет из серебристых волос русалки, который разрешал дышать под водой и вместо замочка у него была красно-голубая плоская бусина. Дядя долго рассматривал и решил, что это такой жемчуг. Но Гун знал, что это капля крови Сони, он сам видел. Она царапала руку и звала эту каплю, потом ругалась, что та не твердеет или вообще рассыпается порошком.
Вообще, друзья были замечательные. Они весело учили его своей магии, о которой даже мама не знала и не говорила. Соня пожимала плечами и сказала, что тоже не уверена, что так можно ему делать. Но тех кто мог бы запретить не было, а спрашивать они не стали.
Зато волшебная бусина помогала глубоко погружаться под воду, не ощущая боль в ушах, самому ходить по дну и даже ползать по руинам.
Ему не было скучно ни дня, даже несмотря на то, что из храма тетя строго запретила выходить и велела прятаться, если увидишь незнакомцев.
Сегодня к Соне он не пошел, потому что очень хотел нарушить запрет и пойти за ту дверь, куда часто уходили Юн и Юми. Как большой и ответственный мужчина, Гун надел футболку со штанами, взял с собой кофту и обулся в мягкие кроссовки. Амулеты он связал потуже и высвободил из связки только ракушку, потому что с ней спокойнее.
Мама говорила, что даже взрослым страшно, поэтому бояться не стыдно. Ему было не стыдно, поэтому он смело боялся и любопытничал одновременно.
Глубоко вздохнув, лисенок схватился обеими руками за большое кольцо и потянул на себя. Створка послушно открылась, даже не скрипнув. Мальчик прошмыгнул внутрь и быстро закрыл ее за собой, прижавшись спиной и давая глазам время привыкнуть к темноте нового места. Мир быстро окрасился в различные тона, а карие глаза зажглись оранжевой радужкою с вертикалью широко раскрывшегося пульсирующего зрачка.
Тут было тихо и пахло бумагами, что мгновенно заставило мальчика расслабиться и даже потерять интерес к месту. Он походил вокруг постамента, посмотрел на огромный шар наверху и, не уделив даже мгновения большой комнате с книгами, алчно вцепился взглядом в две другие двери.
Одна была обидно заперта и не поддалась даже ковырянию лисьего когтя в замочной скважине, а вот вторая кольнула ладонь с браслетом и распахнулась сама.
Обдумать мысль, идти или нет, Ми Гун не успел, за спиной послышалось много незнакомых голосов и маленький оборотень шмыгнул в новое убежище. Когда сердце внутри перестало дергаться, как птенец в ладошке, мальчик прислушался, и найдя ветвящийся коридор пустынным и безопасным, двинулся на разведку, удивляясь похожести этого места на дом дяди Юна.
Ми Гун осмелел и сунул нос почти во все комнаты, решив не трогать только ту дверь, что ведет на улицу. Все же, вдруг там опасно и много людей, кричащих как бабушка тогда. Передернув плечами от воспоминаний, мальчик продолжил обход. Он усердно покатался на перилах большой лестницы, как учил его дядя. Больно отшиб попу, упав при очередном резком спуске, нашел очень красивую картину и отнес ее к двери откуда пришел, чтобы потом забрать себе. Ведь кто будет ругаться за картину? А если будут, то он вернет и даже извинится!
На второй этаж идти было уже почти не интересно, но глупо не заканчивать дело до конца, а глупым Гун не был.
И очень порадовался своему уму, когда нашел огромный зал с кучей непонятных штук в прозрачных коробках, ящиках или просто висящих на стенах. Он рассматривал разноцветное сияние вокруг предметов и старательно читал названия на табличках. Слов было много и не все они были понятными, но лисенок читал, старательно запоминая незнакомые, чтобы потом спросить у взрослых.
Один раз мальчик испугался, что обнаружен, но это был живой и ужасно красивый летающий плащ, темно-красный и совсем не страшный, даже наоборот, добрый. Как воспитанный кицуне, Ми Гун представился и спросил имя нового друга, но тот не умел говорить и только посмеялся. Лисенок погладил с разрешения плотную гладкую ткань и в полном восторге поделился своей радостью от встречи.
Плащ похихикал, совсем не обидно и тоже погладил мальчика по голове, подняв в воздух облако пыли из лохматых отросших волос.
– Я потом помоюсь, – смутился Гун, ладошками пытаясь развеять серые пушистые хлопья. – У тебя тут так грязно. Я весь перепачкался, хорошо вещи надел эти… сложное какое… не-мар-ки-е. Вот!
Ми Гун загордился, что трудное недавно выученное слово поддалось вспоминанию и выговариванию. Мальчик улыбнулся и заинтересованно выглянул из-за широкой полы.
– Покажешь мне свой дом? Это же твой дом? Я еще не все посмотрел.
Разговаривать с самим собой скучно, а вот излагать свои мысли новому другу интересно. Тот не перебивал, не морщил нос на глупые детские вопросы, а иногда даже кивал или отрицательно махал «головой». Плащ принес фонарик, водил от одного стеклянного ящика к другому и послушно подхватывал подмышки, чтобы поднять повыше, если мальчику не было видно или он не доставал до интересной штуки. А еще шлепал по рукам и грозил «пальцем», если вещь была опасной. В общем с плащем было намного веселее, чем самому собирать пыль по углам.
– Са-по-ги ук-ло-не-ния Вал-то-ра, – по слогам прочитал Ми Гун, склонив голову на бок и рассматривая странную, с виду совсем не волшебную, обувь. – А ВАлтора или ВалтОра? И кто такой этот Валтор, что его ботинки такие важные?
– Лично мне известно, кто такой ВалтОр, а вот кто ты, маленький взломщик?
– Ой, – кицуне отшатнулся от витрины и опасливо справился за Плащ Левитации, чтобы оттуда, из безопасности, рассмотреть нового знакомого.
Рядом, в синем кимоно, почти таком же как у дяди в шкафу, стоял мужчина, но не лис. Совсем человек как были в Та Ло. Незнакомец, сурово сдвинувший черные брови и сложивший руки на груди, был чем-то недоволен и выглядел очень уставшим. Как-будто тоже не спал всю ночь и смотрел мультики.
– Сначала ты таскаешь мышей с улицы, потом помоечных котов, теперь бездомных детей? Что дальше, Леви, украдешь прохожего? И прекрати прятать мальчика, не съем же я его.
Плащ смущенно отогнул край, показав Стрэнджу нового друга и зашелестел.
– Здравствуйте. Я не бездомный, не ругайте мой плащ!
– Ну начнем с того, что это мой плащ. И я его не ругаю, я все еще жду ответа на свой вопрос.
Дядя не злился, но Гун все равно занервничал и рефлекторно сжал в кулаке свою драгоценную подвеску в поисках защиты. Раковина тут же ожила, и тихий голос эхом прокатился по комнате.
– Да, Лунаобъясню сразу. Имя Ми Гун для простосты Соня сократила до Муна. А это очень созвучно с английским «moon», что, собственно, и переводится как – луна. Вот такое прозвище милое и получилось. моя, в чем дело?
Незнакомый человек вздрогнул, как-будто испугался или ему стало холодно.
– Соня, я залез за дверь, куда Мин не разрешал ходить. А тут дядя незнакомый, он спрашивает кто я. Ему можно сказать?
– Какой дядя, Мун? Как он выглядит?
Стивен Стрэндж, а это был именно он, стиснул зубы, не разрешая самому себе открыть рот и сказать хоть слово той, которую так давно желал увидеть.
Мальчик упрямо сжал губы и просканировал взглядом все прекрасно слышащего мага.
– У него синий костюм. Он худой, очень бледный, как мама, волосы черные и короткие и борода тоже черная. А еще он человек и говорит, что мой друг красный плащ его.
Обида прорезалась в последнем высказывании и лисенок недовольно нахмурился, сдавив второй рукой ткань своего защитника. Соня почему-то замолчала, а потом вздохнула и ответила:
– Луна моя, ты можешь рассказать ему все, что захочешь. Он главный в Камар-Тадже и секретов от него быть не должно.
– Главнее дяди? – удивился кицуне, куда с большим уважением поглядывая на незнакомца.
– Самый главный, Юн Мин на него работает и Юй Мин тоже. Он тебя не обидит.
– Спасибо, тогда пока. А то неудобно говорить при чужих. Я тебя люблю.
Кулачок разжался и амулет скользнул на место под внимательным взглядом человека напротив.
– Извините, Главный, – мальчик чуть поклонился, как перед Пра. – Меня зовут Ми Гун, я пришел сюда без разрешения, но ничего не сломал и не брал…кроме картины, но я верну. Думал она никому не нужна.
– Очень приятно, Ми Гун. Я – Доктор Стивен Стрэндж, Верховный маг Земли. Можешь называть меня Доктор Стрэндж или Верховный. А с кем ты советовался по своему артефакту?
Гун выпрямился и перестал прятаться за друга, найдя нового собеседника не опасным и вполне приятным, правда чуть зазнаистым как тетя.
– Это моя Соня. Она русалка и может плавать в воде. Мы очень дружим и, когда я вырасту, я возьму ее в жены, не как папа маму по договору, а по-настоящему.
Смелое заявление заставило Стивена вскинуть бровь и невольно улыбнуться.
– И этот туда же. Скажи мне, милый ребенок, ты же племянник Юн Мина? Кто твои родители? Я полагал у Юй Мин нет детей.
– Я сын своей матери Юр Мин. Мы убежали из дома, маму ранили и она спит. Тетушка и дядюшка заняты, они обычно отводят меня к Ди Луну и Соне, но сегодня не успели. Я позавтракал и пошел посмотреть на другие двери… вы же не пожалуетесь Юну?
Стивен сжал двумя пальцами переносицу, старательно пряча улыбку от молодого оборотня. То, что семейка Лис снова провернула свои темные делишки за его спиной даже не злило. Занятость в этой афере Сони нисколько не удивляла. Он уже просто устал и закулисная возня не вызывала ни малейшего отклика в душе… такой же серой и уставшей как он сам.
– Договоримся так, – он вернулся к разговору. – Твоему дяде я ничего не скажу и даже не накажу его, но ты дашь мне на пару минут свою ракушку.
Мальчик поспешно снял свое сокровище и спрятал за спину.
– Зачем? Соня не разрешала никому давать. Пусть лучше Юн ругается.
– Похвальная самоотверженность, – признал маг, присаживаясь на корточки, чтобы быть с мальцом на одном уровне. – Но мне всего-лишь нужно сказать твоей русалке пару слов.
Упрямо откляченная губа значила активную внутреннюю борьбу.
– А вы Соню знаете?
– Ну если она сама тебе обо мне все сказала. И даже поручилась?
– А можно Плащ меня покатает?
Торг – почти половина победы и явный признак наследственной наглости. Стрэндж сделал вид, что задумался.
– Боюсь цена непомерна, – мальчик поник. – Но если ты выучишь его имя, мы сможем договориться.
– А как его зовут? Я спрашивал, но он не говорил.
– Его зовут Леви и он с радостью покатает тебя, пока я поговорю с твоей необычной невестой.
Барьеры сопротивления трещали по швам под напором лести, любопытства и азарта. Мальчик достал раковину и положил аккуратно на ладонь Верховного.
– Пожалуйста, не разбейте ее.
– Буду обращаться бережно и постараюсь оправдать оказанное доверие.
Гун не вполне понял все сказанное, но суть уловил. Он радостно протянул руки Леви и с восторгом ухнул, когда, прикрепившись на плечах, друг взмыл под потолок.
– Как ей пользоваться? —уточнил у пролетающего пацана Стивен.
– Подумайте о Соне и когда согреется можно говорить.
***
Подумайте о Соне…
Казалось, все последнее время он именно этим и занимался. И днем и ночью. Стоило остаться одному на мгновенье, и зеленые глаза преследовали его, куда бы он не пошел.
Была ли это магическая ломка связанного по своей русалке?
Он думал так, пока не получил память Навина. Стоило разобраться с обретенной памятью, как можно было уже не врать себе – от ломки в его тоске было от силы процентов сорок. Не мало, но списать лишь на это уже не получится.
Несколько раз он выходил на берег, стоял на краю обрыва и смотрел на бескрайнее море, останавливая себя в последний момент от того, чтобы позвать. Трижды он был свидетелем уроков Сони с Навином и примерно столько же наблюдал воркующие беседы с Банерджи младшим.
Она выглядела вполне счастливой. Смеялась, упоенно рассказывала о подводных чудесах и даже тенью мысли не дала понять, что испытывает хоть какие-то негативные эмоции.
Он видел ее мельком во время прорывов, где уже привычно русалка выполняла часть своих обязанностей и пряталась, давая возможность ему и старшим магам закрыть прорыв и ликвидировать его последствия.
– Ну что вы там зависли? Скажите, что соскучились или еще какую взрослую глупость.
Звонкий детский голос ворвался в мысли беспардонно.
– Луна моя, я слушаю тебя.
Все слова застыли комом в горле, перекрывая возможность говорить. Каленым железом в ладони жгла ракушка, лишая и гордости и уверенности в себе.
– Соня, – слово упало камнем в безмятежную воду ее спокойствия и позорной дрожью прокатилось по коже.
– Стивен… Доктор Стрэндж? У Ми Гуна все в порядке?
– Летает с Леви, – во рту стало сухо. – Я…
…скучаю.
Не вышло. Склеило голосовые связки, не давая признаться и обесценить все ее право на выбор. Ошибочное право, которое сам же и отдал вместе с остатками своего спокойствия.
– … верну ему раковину. Он уронил ее, когда они делали мертвую петлю. У тебя все хорошо?
– Да, – после паузы она ответила едва слышно.
– Не хочешь рассказать, откуда взялся этот ребенок? Ведь от самого главного в Камар-Тадже секретов быть не должно.
– Все подробности можно узнать у Юн Мина, когда будете возвращать ему Ми Гуна. Это не моя тайна.
Артефакт стал холодным и безжизненным, видимо, обозначая конец связи.
– Ну вы и враль, – возмутился мальчик, приземлившись. – Сами же попросили, а валите на меня.
– Что за манера лезть во взрослые дела? – усмехнулся Стивен, нехотя возвращая подвеску владельцу.
Ми Гун критически осмотрел свое сокровище, но не найдя сколов или царапин, надел на шею. А потом хитро улыбнулся, став в моменте очень похожим на своего дядю.
– А что за манера врать? Вы учтите, если бы я сам ее не снял, она бы с шеи не слезла. Я пробовал даже на голове стоять и ножницами шнурок резать. Никак не падало и не рвалось.
Стрэндж сглотнул поток ругательств и чуть раздраженно глянул на мальца.
– Вот поэтому у меня и нет детей.
– Очень жалко, – честно признался Гун, немного подумав. – Но вы не переживайте, еще все получится. Я спрошу у мамы как потомство заводят люди. Может мы вам поможем. Тетя Юми лекарь. Мы и у нее спросим.
Верховный закатил глаза, стараясь не рассмеяться от неожиданного облегчения в душе и протянул руку лисенку.
– Идем, посмотрим, что за картину ты хотел взять. А потом я отведу тебя в Гонконг.
Глава 5. И рыба и атрофия
Была бы нажива – клюнет.
Поговорка
У всего в этой жизни есть свой предел, в том числе и у терпения, даже если оно принадлежит несгибаемому и всезнающему Стивену Стрэнджу.
Вымотанный до крайности, он, немного сутулясь, вышел из портала в своей квартире ближе к полуночи и, отмокнув в душе, рухнул на диван.
Магический апгрейт такой древней и фундаментальной системы, как щиты Мастера Агамотто, требовали больших усилий не только от него, но и от всех участников совета. Мастер Ен Сук настолько выкладывалась, что на детском лице остались одни глаза. Под молчаливым и очень выразительным взглядом Лиса, Стивен сегодня сжалился и усыпил женщину, пока от истощения та не рухнула прямо во время ритуала. Юн Мин бережно отнес магиану в ее поместье и, передав на руки уже привыкшим к такому безобразию ученикам, вернулся и ответственно отпахал за себя и за любимую женщину.
Да… любимую женщину…
Стрэндж тяжело приподнялся и магией ограбил собственный узко-специализированный бар, кощунственно проигнорировав наличие в доме бокалов, хлебнул сорокалетний бренди прямо из горла.
Пустой желудок принял подношение без восторгов, но не пререкался и отправил крепленое пойло прямо по назначению, а именно – в мозг.
Напряжение медленно отступило, сделав мышцы ватными, а голову тяжелой и пустой. Маг захватил своеобразное лекарство и побрел в спальню, развалившись на кровати и сделав еще несколько глотков.
Пищевод накалился, но стерпел. Видимо, психику ему было больше жаль, чем себя.
Завибрировал на тумбе телефон. Стрэндж рефлекторно подтянул сотовый к себе, случайно сдернув с зарядки и не сразу поняв, что тот не его. Вернее его, но был отдан кое-кому… кое-кому ставшему очень важным.
Мужчина подложил под спину подушки и в полу-сидячем положении принялся рассматривать в свете тусклого ночника свой бывший телефон.
Девушки очень любят всякие мелочи.
Он с ухмылкой рассмотрел забавный чехол с плескающимися в жидкости блестками разных цветов и невольно увидел экран с обоями.
На обоях у нее Стивен со смешанными чувствами увидел себя самого. Неизвестно, откуда она взяла это фото, но явно не из его галереи, так как он сам отформатировал устройство, стерев все данные предыдущего владельца. Скорее всего, это изображение было из сети, так как развевающийся плащ Левитации грандиозно оттенял его серьезное во время полета лицо.
– Папарацци, – усмехнулся Стивен и откинул голову назад, слегка вдавив ноющий затылок в изголовье. – Выглядит помпезно, надо быть проще.
Он сделал глоток и отложил чужой уже телефон. И как бы не велико было искушение сунуть туда нос, всю абсурдность и неуместность позорного желания мужчина осознавал. Не хватало скатиться в собственных глазах еще ниже. Хотя после удара, казалось бы, куда ниже?
Когда бутылка осиротела наполовину, состояние амебности и неспособности шевелиться прочно плескалось на уровне ушей, лишая связности мыслей и чувств:
– В конце концов, я же не железный человек, – хмыкнул маг, свесив руку с кровати и опустив на пол пузатый сосуд с бренди. – Ха, точно не Тони Старк. У него точно нет подобных проблем, и он не просирал за пол года двух женщин.
Реальность расслаивалась пластами едкой луковицы и перемежала слова с мыслями, вытаскивая наружу беспокоящее.
– Я завтра снова буду Верховным, равнодушным и холодным, как сердце последней русалки Земли.
Глаза закрывались, а слова все сыпались, иногда даже до конца не формулируясь в связную речь.
– Как была Мышь, так и осталась. А Ежи едят мышей, а не спят с ними.
Скрипнула кровать, когда он попытался накинуть на себя одеяло.
– Так все равно не должно быть. Да чтоб тебя!
Пуховое укрытие, наконец, поддалось, накрыв мужчину почти с головой.
– Решать она будет все сама. Решать должен кто-то один! Говорят все о своей любви, поют песни, а потом решают сами.
Звякнула вновь поднятая бутыль о двойное кольцо на руке и, уже почти безвкусная, жидкость заставила проглотить остаток фразы.
– Не пойдет… и не придет. Гадкая девчонка! Глазками хлопала, в рот заглядывала… имя с придыханием произносила. А теперь ушла. Малолетняя эгоистка… и запах свой забрала. Может я тоже хочу ракушку эту… жениться он на ней собрался, когда вырастет. Не вырос еще…а я вырос… эгоистка…ушла, а ведь «люблю» говорила. Луна моя…моя луна…
Все более бессвязный поток постепенно иссяк, погрузив комнату с бесконечно уставшим мужчиной в полумрак. Мигнул и выключился настенный бра.
Стеклянная тара выскользнула из ослабевших пальцев, но благо до пола было не высоко и она плотно встала на ровное дно.
– Луна моя…
***
Я снова крадусь как вор по этим темным коридора.
Его не было в Санктуме и Камар-Тадже, значит осталось только одно место, где мое стонущее от всепоглощающего одиночества сердце сможет хотя бы на краткий миг согреться.
Холод донимает все чаще, и избавиться от него с каждым днем все сложнее. Ни жаркие страны, ни острые горячие блюда больше неспособны убрать застывший кусочек льда из груди и вернуть яркость красок окружающему миру.
Кольцо-портал жалко тратить, поэтому, повернув кран в своей комнате Камар-Таджа, я скинула артефакт и рассыпалась миллиардами капель по водостоку перенесясь в знакомую пустую ванну Его Нью-Йоркоской квартиры.
Горячие струи быстрого душа, смывают с кожи въевшуюся уже до костей морскую соль. Я вытерлась насухо полотенцем и, не утруждая себя поиском одежды, на цыпочках вышла в зал.
Дом был тих, и не заметь я развалившегося на диване Леви, могла бы подумать, что и здесь Стивена тоже нет.
Плащ встрепенулся, но заметив знакомый скользящий в сторону спальни силуэт, скрипнул воротником и накрылся пледом, уплывая в свои артефактные сны.
Мужчина спал на спине, глубоко и размеренно дыша, но хмурая складочка меж бровей не разгладилась даже в ночи. Остро и неприятно пахло алкоголем, а зоркий даже в темноте взгляд быстро определил источник этого всего.
Он пьян? Так даже лучше…
От его вида внутри все сжалось в фантомном боли и во вновь ожившем на суше глубоком чувстве потери. Хоть на мгновение, но снова стать ближе.
Я забралась в постель рядом с ним и, нависнув сверху, коснулась холодными губами его обжигающе горячей кожи на щеке, лбу, шее.
Короткий вздох, и руки смыкаются у меня на пояснице, притискивая к его телу, а щенячий восторг огненным фейерверком взрывается внутри. Раскаленные искры бегут по венам, возвращая смысл слову – жить.
– Соня, детка.
Суетливые поцелуи с привкусом высокоградусного пойла, рваное дыхание и сильные на грани боли прикосновения. Он подминает меня под себя, одним быстрым движением вдавливая в матрас и, похоже, даже не до конца просыпается, действуя на инстинктах.
– Где ты была, малыш, я скучал. Ты же бросила меня одного.
Не в силах ответить, я застонала, когда горячие губы сомкнулись на ставшей твердой горошине соска, вбирая его в рот, посасывая и отпуская, наградив легким укусом.
– Стивен.
Руки гладят такое чувствительное тело, спускаются ниже, туда, где влажное пульсирующее лоно болезненно смыкается в томительном ожидании.
– Соня.
Он вошел непозволительно, просто до обидного медленно, лишая сил и желания ждать. Я с шипением подалась вперед, чувствуя горячие капли пота там, где наша кожа соприкасается. Так сладко и так необходимо.
Внутри нарастает напряжение и выбрасывает на мгновение из тела, сводя легкой судорогой кончики пальцев. Пульсация внутри и мужской стон возвращает к реальности, но не спеша.
Вода. Человек состоит из воды на восемьдесят процентов, а на сколько из нее состоят русалки?
Не задавалась этим вопросом, но, если водой я управлять пока до конца так и не научилась, то своим телом вполне.
Увидев проблеск сознания в начавшем приходить в себя Верховном, я впилась пальцами в гладкие смоляные волосы на его затылке и потянулась к губам, обдав все рецепторы мужчины сладковато-приторной вязкостью своих феромонов. Так я могла во время Зова и по собственной воле могу сейчас. Небо и язык слегка онемели, зато плоть во мне вновь окрепла болезненной дрожью, вызвав волну нового желания. Навеянного и почти противоестественного.
Подло?
Я не могу найти в себе храбрости посмотреть ему в глаза при свете дня, поэтому… спи Стивен, это всего лишь сон. Просто очередная больная похмельная фантазия. Тебе же не нужна такая реальность.
***
Подобного рода сны не снились ему уже несколько лет. И вот что это?
Избалованный близостью организм, решил отправить запрос во вселенную о возобновлении процесса?
Смешно.
Если бы еще виновница столь непозволительной роскоши была рядом, но он своими руками оттолкнул ее. Теперь это стало очевидно и так же непоправимо поздно.
Искать другую женщину?
Плохая шутка. Глупая и неприятная. Обмануть можно разум и тело, если постараться, а вот сердце… так просто не провести, даже если до недавнего времени ты старательно отрицал его существование.
Стивен повернулся на бок, потер руками лицо, открывая глаза. Благо бренди был действительно элитным, и неприятных последствий после себя кроме слегка тяжелой головы не оставил. Даже удивительно.
Раннее утро рыжими бликами подглядывало через щели в шторах, а прохлада весеннего утра заполнила комнату, бесцеремонно выстужая остатки накопленного за ночь тепла.
Стрэндж посмотрел на свои ладони, так отчетливо помнящие нежность женской кожи и плавность изгибов ее тела.
Непрошенные игры разума отдались ноющей болью в паху и тоскливым воем где-то очень глубоко внутри.
Запахи…они предают все и всех. Стивен резко сел на кровати и, рывком распахнув магией окна, давая себе больше света, глубоко вдохнул.
Соня пахала сладко и нежно, как изысканный молочный десерт. Сейчас же в воздухе витали лишь отзвуки этой сладости, вытесненные более терпкими нотами океанической свежести и острым запахом йода, осевшем соленой пленкой на губах.
Откинув одеяло, мужчина коснулся влажных смятых простыней, стыдливо прячущих в себе постыдную для них правду о прошедшей ночи.
Резко выдохнув сквозь стиснутые зубы, Стивен бросил взгляд на себя и, при пристально изучении, обнаружил чуть розоватый след укуса на плече, а спину слегка пощипывало, но есть ли там царапины, можно будет узнать только в душе у зеркала.
Ошарашенный открытием, Стрэндж упал обратно на кровать и бездумно уставился в потолок, пытаясь выкопать из недр памяти хоть малейшие фрагменты, подтверждающий реальность его догадок.
– Бессовестная девчонка, – губы раздвинулись сами собой в ухмылке.
***
–Здравствуйте, Мастер Вонг.
Над столешницей появились две ладони, и Вонг недоуменно вскинул брови, приподнявшись со своего места и обратив внимание на маленького посетителя.
– Доброго дня, молодой человек, вы хотели бы прочесть пару книг?
Ребенок недовольно сморщил нос и перестал пытаться подтянуться на стойку.
– Нет.
– В таком случае, разве Верховный не запретил тебе, бегать по Камар-Таджу и нарушать покой обители.
Библиотекарь старался говорить сурово, но в глубине души таял фисташковым пломбиром на солнце, потому что была у сурового хранителя знаний своя маленькая слабость – дети. И, видя любопытные глазки этого непосредственного ребенка, ему было очень сложно сохранять на лице приличествующую невозмутимость. Наверное, поэтому он и не мог заставить себя выставить мальчика обратно в Гонконг.
– Он не запретил, – Гун нахмурился лоб, пытаясь вспомнить сложную взрослую формулировку. – Он: «Настоятельно не рекомендовал мелкому кицуне шляться где непопадя!» Вот! Но я же сейчас не кицуне, а человек. И я не шляюсь, а пришел по важному делу.
Не справившись с собой, Вонг рассмеялся, так искренне, что маленький оборотень улыбнулся от одного слегка топорщащегося уха, до другого.
Все-таки эти взрослые такие забавные, их смешит непредусмотрительность таких же взрослых как они.
Отсмеявшись, маг напоследок усмехнулся и протянул ребенку появившееся в руке яблоко. Лисенок обрадовался и кивнув в благодарность, куснул сочный плод, умиляя Вонга ровным отпечатком зубов на белой мякоти фрукта.
– Так что за дело привело тебя к нам?
– Юн шкажал шходить к Главному и повторить то, што я шказал аж ужином, – немного невнятно отозвался Гун и прожевав добавил. – Я правда не помню, что точно сказал и какая часть дяде нужна. Но если надо опишу примерно. А где Главный?
– Стрэндж на утренней тренировке.
– Он кого-то тренирует? – с любопытством уточнил лисенок, аппетитно хрустя яблоком и удерживая его двумя руками.
Вонг вышел из-за своей стойки и, аккуратно вытерев салфеткой одну из ладоней мальчика, взял его за руку и повел в сторону полигонов, чтобы непоседа по дороге не решил свильнуть и устроить очередной армагеддон.
Гун доел свой фрукт и отдал библиотекарю огрызок, облизывая липкие пальцы второй руки.
Как послушная нянька, Хранитель испарил мусор и помог ребенку очиститься окончательно.
– Он наблюдает за занятиями адептов, а после тренируется сам. Сегодня в обители присутствует Мастер Пич. Он присматривает себе учеников из наших старших и заодно составит компанию Стивену.
– Такой слабенький? – неподдельно сочувствуя, уточнил Гун, держась за теплую ладонь своего любимого взрослого в этом месте.
Младший из династии Мин почти с самого рождения остро чувствовал отношение других к себе, поэтому дома у него не было друзей, а взрослых он сознательно доводил до вспышек злости, потому что ощущал пренебрежение исходящее от них и какой-то страх. А вот тут, в новом мире, мальчик понял, что никто не испытывает к нему неприязни, более того, искренняя симпатия так и изливалась на него от тех, с кем он уже познакомился обширным потоком. Соня – обожала, как и Ди Лун. Тетя и дядя испытывали очень много противоречивых чувств, но сильно любили. Вонг готов был носить на руках и исполнять любой каприз. Главный маг хоть и выглядел как бука, но так же не считал малыша чем-то плохим, а шутки были очень даже добрыми.
Ми Гун не наглел и не пользовался чужими слабостями, потому что внутренне боялся, что в один момент все исчезнет и эти хорошие люди и нелюди начнут ненавидеть.
Но маленькие шалости никому ведь не причинят вреда?
– А почему он тогда Главный маг? Если ему нужна помощь? Вот папа, когда я жил дома приходил с тренировок весь в крови, ранах и синяках. Он потом очень злился и долго рычал. А вот дядя с тетей показывали как они сражаются, – карие глаза вспыхнули бесконечным восхищением. – Это так здорово! Они самые лучшие! Я никогда не видел таких красивых драк!
Малыш высвободил руку и под теплой улыбкой Вонга принялся активно жестикулировать, подпрыгивая от возбуждения и показывая как бились магией и на мечах его старшие.
– А потом вот так она взмахнула, и там как-будто веер светящий белый целую тучу звездочек выпустил. Дядя прыгнул, весь перекрутился, часть отбил красным щитом, а часть мимо пролетели. Он обещал, если мама разрешит, то тоже начнет меня учить. Только не как дома, не до крови и когда сил нет. Он сказал так нельзя учить детей.
Вспомнив о маме, Ми Гун остановился, резко потеряв прилив энтузиазма и будто сдулся. Вонг обнял ребенка за плечи и в тишине утренней обители, они продолжили свой путь по длинным коридорам.
– Не бойся, если Юй Мин сказала, что твоей маме ничего не грозит, значит так и есть. Ты у нее обязательно все спросишь, когда ей станет лучше.
Мальчик кивнул и чуть приободрился. Вскинулось чуть загорелое личико и ровно подстриженная темная челка качнулась, оголяя участок высокого детского лба.
– Вонг, ты только никому не говори, но меня Соня учит своей магии. Мы столько интересного выучили. Смотри!
Маленькая ладонь вытянутая вперед сжалась в кулак, а потом раскрылась, продемонстрировав другу некрупный водный шар в мгновение ока покрывшийся морозным узором.
– Здорово, да? Он так бьется, но можно сделать с жидким центром и кидать как бомбочку. Или вот.
Ледяной шар послушно вновь стал прозрачным и приобрел упругость, как-будто сделанный из плотного желе.
Вонг споткнулся и остолбенел, широко раскрыв свои не совсем предназначенные для этого глаза.
– Ты… – голос скатился до банального сипа. – Преобразование материи, как ты? Ми Гун, ты это должен был рассказать Верховному?
Мальчик заминки не понял, он посмотрел на свой шарик, потом подкинул его, испарив и похлопал ресницами.
– Нет, я даже дяде этого не показывал. Вдруг ругать будет или запретит. Там другое было. А что?
– Да нет, просто ты большой молодец.
Обрадованный похвале Гун заулыбался и их движение возобновилась, только вот Вонг почти проглотил рвущиеся изо рта ругательства.
«А что?»
А ничего. Ребенку никто не объяснял, что он дух огня. Что преобразовывать материю близнецы научились не так давно, по меркам их длинной жизни, но уж точно не в четыре года. И то, водная стихия неподвластна им в полной мере. Лисам требуются печати, заклятия и сдерживающие руны, но никак не легкое движение пальцев и крохотное усилие, с которым этот милый ребенок воспроизвел серию метаморфоз высшего магического порядка, не издав ни звука.
На такое была способна только Соня, но только с водой и только потому, что она и есть вода. Обряд подчинения стихии накрепко связал девушку с этой субстанцией и для нее это действительно вполне естественно, как дыхание. Но ни формулы, ни другие силы ей неподвластны.
Соня.
Еще одна боль.
Вонг покрепче сжал ладонь мальчика, боясь, что он исчезнет так же, как его любимая подруга, о которой он может рассказывать не замолкая несколько часов подряд.
Девочка не выходила на воздух. Не связывалась практически ни с кем. Лишь недавно у него на столе появилась некрупная сфера с небольшими рыбками внутри, которые плавали сквозь впаянные внутри водоросли и, к удивлению Вонга, не требовали ни корма ни ухода, составляя полноценную экосистему, заключенную в магию высшего порядка. Этот знак и напоминание, что она помнит Камар-Тадж и в какой-то мере извиняется за отсутствие. Маг бережно хранил кусочек подводного мира, а в ответ отнес на берег бутылку ее любимого апельсинового сока.
Как горько, что никто не имеет право вмешиваться в ее выбор, а те кто могут, не делают ничего, чтобы исправить произошедшее. За это Вонг злился на Стрэнджа, но одергивал себя и повторял вновь и вновь, что это не его дело. Что всего он не знает и судить не может. Хорошо, что малыш был той ниточкой, по которой можно было хотя бы через вторые руки, но узнать о девочке, услышать что у нее все хорошо.
Глупый детеныш, запутавшийся, выброшенный в другую реальность и напруженный кипой не нужных и тяжелых для него обязательств.
– Вау, Вонг, это же рогатый черный дядя, у него еще крылья как у птички. Они с осьминогами в Та Ло сражались, – выдернул Гун из мыслей друга. – Почему он не Главный? Он же сильный и большой. Он Доктора не сломает?
Улыбка была подавлена титаническим усилием, зато услышавший все сказанное Пич, устроивший спарринг с Верховным, в полной мере оценил детские мысли и сбился с шага, чуть не пропустив мощный удар посохом в корпус от Стивена.
– Эй, не честно! О, это сапоги очень важного Валтора? Которые в коробке стояли? Мне Леви их показывал.
***
Маги прервали поединок и остановились в шаге друг от друга.
Пич воспользовался точечным порталом и вытащил себе небольшое полотенце, вытерев струящийся по лицу едкий пот, разъедающий глаза. Потом повесил его на шею и встряхнул свой посох, вернув ему оголовье, которое убрал для спарринга. Не то, чтобы скипетр Уас был предназначен для физических битв, ну а с другой стороны почему бы и нет? Это очень сильный артефакт, поэтому некому было запретить жрецу столь варварским способом эксплуатировать магический предмет так как ему заблагорассудится. Покровителю его Сету так и вовсе было без разницы, иначе бы он наверняка дал понять последователю, что недоволен.
– Вот так так-то… Это и есть новая напасть Камар-Таджа?
Нубиец вопросительно вскинул бровь, поймав брошеную ему Верховным бутыль прохладной питьевой воды. Маг кивнул и сделав пару глотков, с наслаждением вылил ее себе на голову, чувствуя приятную свежесть от прохладных ручейков, стекающих по разгоряченному битвой телу.
– Одно несчастье сплавили в глубины, так она притащила нам своего протеже.
Мальчик затормозил, наткнувшись на насмешку, как на острое копье и очень знакомо прищурился.
– Я передумал, наш Главный самый лучший, – радостно уведомил он окружающих взрослых и заискивающе улыбнулся Стрэнджу, который почти осушил свою бутыль и не став мочить тренировочное кимоно, ограничился умыванием.
– Ты что тут забыл, неужели я неясно выразил свое желание?
– Я же по делу, – насупился мальчик, косясь глазом на огромного дядю и размышляя, куда же девались его рога и крылья? – Дядя сказал пересказать мои слова за ужином, но я их плохо помню. Там ничего важного.
Верховный закатил глаза, а потом извинился взглядом перед коллегой?
Пич просто пожал плечами, он удобно оперся о свой посох, всем видом давая понять, что нисколько не против небольшой паузы.
Мальчик тем временем задумчиво сморщил лицо и, вздохнув, начал выкладывать события, требующие по мнению Мина внимания. Только вначале он сбился, надув губы.
– А при дяде этом можно говорить? Вдруг правда важно и чужим слушать нельзя?
Пич одобрительно вскинул брови и улыбнулся, протягивая лисенку руку.
– Мастер Пич, малыш. И я не чужой, а вполне даже свой, вот так так-то. Будем знакомы.
Названный «малышом» нахмурился еще сильнее, но получив поощрительные кивки от своего «няня» и «Главного», просветлел и вложил руку в ладонь мага.
– Я Ми Гун, гость в Камар-Тадже. А еще четвертый в династии Мин, потому что больше не хочу быть частью семьи Гун. Но Ми Мин звучит противно и по-девчачьи. Поэтому я хочу переименоваться в Мигун Мин, но мама пока спит и не могу спросить. Так что пока можно звать меня Ми Гун.
Тараторил он очень быстро, но довольно четко и последовательно выражал свои, кажущиеся важными ему, мысли. Поэтому Пич вполне дружелюбно пожал руку мальчику.
– А еще его можно называть «Луна моя», – ехидно протянул Стрэндж, когда нубиец выпрямился.
– Нельзя, – набычился Гун, в очередной раз пойманный на ту же уловку с подтруниванием. – Меня так только Соня называет. Хватит дразниться, дядя сказал, что вы просто завидуете, потому что она вас так не называет!
Пич втянул щеки, чтобы не улыбнуться явному раздражению, которое показательно проглотил Верховный.
– Ничего, у меня много названий от нее, – маг постарался вырулить ситуацию, но по мнению Вонга, у ребенка чувство юмора было на порядок лучше. Хотя, возможно, Гун просто говорил что думал, но комичности ситуации это не умаляло.
– А я знаю! – обрадовался лисенок. – Я слышал! Верховный Еж, потом…какой то пупок Земли и еще Доктор Воображала.
Пич фыркнул, но постарался не выдать веселья, поэтому наружу вырвалось что-то наподобие: «Пфрр»! Окончательно развеселивший мальчика, который тут же попытался повторить необычный звук.
– Гун, давай вернемся к теме разговора. У нас всех еще очень много дел.
Оборотень кивнул, нимало не смутившись и потер пальцем лоб для лучшей стимуляции мыслительно процесса.
– Ну, я не очень понял. Мы вчера ужинали, все было очень вкусно, но потом тетя Юми подвинула мне жареную рыбу. Мне стало плохо, я закрыл рот рукой и помотал головой. Юн удивился, почему я не хочу рыбу, потому что раньше ел. А я просто видел как Соня ела ее и меня очень тошнило. Она извинилась и сказала, что больше не будет при мне кушать. И все. Тетя с дядей переглянулись и Юн сказал рассказать это Верховному утром.
Пич проследил взглядом за задумавшимся Стивеном, который что-то прикидывал, а потом все же принялся углублять пока одному ему понятную тему.
– Так, Ми Гун, как Соня ела рыбу? И когда?
Мальчик похлопал глазами и помахал вдоль тела руками, сбрасывая избыток напряжения.
– Ну, она ее всегда ест. Просто ловит вот так, когтями и зубами острыми откусывает спинку. Фу! Такие вы странные взрослые, противно же такое обсуждать. Просто, обычно я отворачиваюсь или уплываю, а недавно увидел.
Стивен прищурил глаза и достал таким же способом, как Пич недавно, телефон и принялся что-то искать в его недрах.
– Скажи мне, малыш. Она же выходит в разных местах на берег? Вот позавчера счет из кафе австралии, ларек со стритфудом в Токио и магазин мороженого в Турции? Ведь вы все это вместе покупали?
Ми Гун замер и посмотрел на Стивена как на очень глупого и недогадливого взрослого:
– Нет конечно, ты чего, как она выйдет? У нее же хвост! Она давала мне карточку и объясняла, что и где покупать. Юми дала мне болючее заклинание, и я понимаю ваши все языки. Так что я заказываю вкусняшки и отношу на берег, мы прячемся и иногда едим. Правда Соня редко ест со мной, только пьет разные штуки сладкие и грызет лед из стаканчиков. Я как-то попробовал тоже пожевать его, но у меня зубы замерзли. Вот! Она говорит, что у нее живот болит иногда от человеческой пищи. А у меня не болит, и тут так много вкусного.
Стивен побледнел, а Пич и Вонг, наконец, поняли соль происходящего.
Прохладный ветер уже охладил магов, и жрец наколдовал себе плотный халат, накинув его на плечи, задумчиво глядя на ничего не осознающего мальчика.
Пич, даже если бы не было этого закона о чужом выборе, все равно бы не полез в чужие дела.
Он позвал русалку всего раз, стоя под лучами полуденного пекла своей исконной родины. Девушка приплыла не сразу, то ли далеко находилась, то ли надеялась, что недозвавшись, Пич перестанет баламутить ее пристанище. Однако, воин был упрям и русалке пришлось явиться.
– Добрый…день, – беловолосая макушка вспухла большой грибной шляпкой посреди безмолвного штиля.
Соня огляделась и, завидев мага, высунулась по плечи.
– В чем дело, Мастер, прорыва нет, зачем вы меня звали?
Пич осмотрел почти прозрачные на свету зеленые глаза и недовольно поджал свои крупные губы. Придав лицу не столько суровости, сколько диспропорции.
– Вот так, прошло уже пять дней после Совета, намерена ли ты участвовать в спарринге с потомком Навина?
Девушка расслабилась, будто ожидала других слов, и даже рывком выбралась на более мелкий участок, чтобы не кричать через такое расстояние.
– Простите, Мастер Пич. По договору с Учителем, Николасу будет достаточно нескольких минут общения и рукопожатий, чтобы избежать неприятных последствий. Доктор Стрэндж от облегчения симптомов разрыва отказался. Извините, что вам никто не сказал об изменении обстоятельств.
Мужчина пристально вгляделся в ауру девушки и мотнул головой, услышав привычный стук костяных сережек в ушах.
– Глупо с твоей стороны вот так вот принебрегать тренировками. Я не делаю подобных предложений несколько раз. Хорошо подумай и не торопись с отказом. Вы конечно оба хлюпики с мальцом, но если необходимо, спарринг могу устроить и с Верховным. Вот так вот-то.
Девушка вскинулась и щеки ее странно поголубели, но, не найдя в словах мага признаков издевательства, она кивнула и бросила быстрый взгляд на воду.
– Иди, больше не задерживаю.
– Спасибо, Мастер.
Съехав по набежавшей волне, как по ледяной горке, Соня быстро скрылась под водой и даже магическое зрение с трудом различало ее силуэт в воде. Так сильно она была слита со стихией.
– Пути богов нельзя предсказать, но кое-что видно и издалека. Вот так вот-то. Может Верховному и не стоит так привязываться к девочке. Слишком много темных пятен стало в воде, понадеемся, что я их путаю с эхом твоим, великий Сет.
Горячий воздух опалил темную кожу мага, не давая ответов, но и не вызывая новых. Что ж, одной морокой пока меньше. Не надо тратить время на сопливых щенков.
Как вообще в этой взбаламошной и капризной девице можно разглядеть женщину?
Пич вынырнул из своих мыслей и пригляделся к ауре друга. Но как ни старался и не щурился, разглядеть что-либо подозрительное не сумел.
Верховный в это время с дотошностью Ëн Сук потрошил мальца, выуживая всю доступную информацию. Пацан бледнел, краснел, тер голову, но упрямо отвечал, получив еще пару очков личной симпатии от хмурого жреца.
Что ж, надо приглядеться к ребенку, может получится вырастить из него что-то поприличней, чем Юн Мин.
Глаза мага помутнели, и все сторонние наблюдатели замолкли, потому как зеркальная радужка, целиком поглотившая белок и зрачок, заставила мальчика икнуть и спрятаться за Вонга.
– Надеюсь новости будут лучше, чем твой облик, – хмыкнул Стрэндж, растирая лицо.
Пич подобрался и встал ровнее, вновь вымокнув до нитки. Ткань брюк прилипла к ногам, а полотенце оставляло в пыли площадки темные пятна, стекающих по нему капель. Дыхание выровнялось и мужчина прикрыл сухие веки, беря под контроль участившееся сердцебиение.
– Новостей не будет, вот так-то, ты же знаешь.
Неожиданно маленькая ладонь коснулась руки нубийца, плетью повисшей вдоль тела. Пич опустил глаза на стоящего рядом Ми Гуна, который растерянно подергал мага за палец, и посмотрел таким больным взглядом, что нехорошее предчувствие кольнуло портновской иглой.
– Мастер, такого же не будет, да? Пожалуйста, скажите! Это же мультик такой? – не выдержав, лисенок уткнулся лбом в жесткое бедро почти незнакомого ему мага и заплакал.
– Дьявол, – высказал общее мнение Верховный и присел на корточки возле мальчика, взяв его за руку. – Ми Гун, посмотри на меня. Это лишь вероятности, только варианты. Ничего точно сказать нельзя. Будущее многогранно и непредсказуемо. Мы сами создаем его своими решениями и поступками. Успокойся.
Пич положил свою широкую ладонь на темноволосую макушку замершего кицуне, который вцепился в него, но внимательно слушал, не прекращая всхлипывать. Жрец Сета не чувствовал в мальчике знакомой магии. Так как он смог увидеть предназначенное другим?
– Так никто не умрет?
Трое магов вздрогнули одновременно.
– Не умрет, Гун. Но ты не должен кому бы то ни было говорить об увиденном как и я, вот так.
Лисенок шмыгнул носом и внимательно всмотрелся в незнакомое странно-темное и крупное лицо мага. И, видимо, что-то поняв, кивнул. Белозубая улыбка Пича стала ему ответом.
– Гун, – молчавший до этого Вонг очень устало ссутулился и позвал лисенка. – Покажи нам то, чему тебя научила Соня.
– Но… а они никому? – недоверчиво уточнил малыш и все-таки выпустил, наконец, измятую брючину мага из захвата.
Он встал равноудаленно от всех трех мужчин и вздохнул очень тяжело и по-взрослому:
– Так можно сразу всем растрезвонить. Но ладно, только маме не говорите. Она будет волноваться. Я Вонгу рассказал, теперь он переживает. Сейчас и вы почему-то лица сделаете овальными или вообще ругаться будете.
Поток атмосферной влаги конденсировался на раскрытых ладонях юного мага и крупными упругими каплями, так похожими на прозрачные мячи, ссыпался на землю. Шары пружинили, сталкивались друг с другом, но не растекались. Закончив с этим делом, мальчик пнул ближайший, отчего тот лопнул мгновенно растаявшими снежинками.
«Овальные» лица не заставили себя долго ждать. Маги были образованными и начитанными, поэтому внутренних перипетий не было, все сразу поняли необычность происходящего. Более того, Стивен сориентировался быстрее всех, как максимально стрессоустойчивый в этом балагане. Он выстроил на ладони мерцающую оранжевую руну и протянул ребенку, предварительно кивком разрешив взять.
Ми Гун пожал плечами и с интересом принялся разглядывать незнакомое волшебство. Символ послушно прыгнул в ладонь нового владельца и ничего не произошло. Разочарованно вздохнув, мальчик ухватил иероглиф двумя руками и принялся тянуть в разные стороны, обрадовавшись, что тот поддается и послушно тянется.
– Достаточно, – Верховный провел рукой над сгустком магии Верховных Чародеев Земли и тот развалился на большое количество своих мини копий, с писком разбежавшихся с рук восторженно охнувшего мальчика.
– Вау, а еще так можно? – продолжить он не успел, глаза его закатились и предусмотрительный Хранитель знаний подхватил упавшего в обморок мальца.
– Стивен, это сильная нагрузка на него. Но к сожалению у меня нет даже предположений, почему так происходит. Он дублирует постороннюю магию или просто использует?
– Об этом, так-то, надеюсь нам расскажет его бессознательная мать, – кивнул Пич. – Думаю, если бы Лис знал что-то такое, то мы были бы в курсе.
– Похоже не зря бабушка этого мальчика пыталась его убить, лишь бы не выпустить из Та Ло, – вздохнул Стивен. – Как все наваливается снежным комом. Ин Нан мы вытащить не можем, возникнут подозрения и могут появиться проблемы. Да и не факт, что она знает. Гертмунд не отвечает, Ди Лун тоже не помощник. Патовая ситуация, остается только ждать. Вонг, отнеси его в лазарет к тетке и объясни происходящее. Пусть наблюдают и берегут пацана. Нам тут еще наемников от кицуне не хватало.
– Похоже, с тренировками на сегодня достаточно, – Пич пожал руку Стрэнджу. – Я возвращаюсь, буду у Су через пару часов. Тебя ждать?
– Каркас готов, без меня не вплетете. До встречи.
Воин сжал покрепче свой скипетр и исчез во вспышке болотного пламени, поглотившего его в один миг.
***
После той ночи, как после введенного под кожу обезболивающего, на какое-то время мне стало намного легче. Вернулось в жизнь тепло и краски океана вспыхнули с прежней силой, но через почти неделю, кратковременный эффект устрашающе резко закончился и мне нужна была новая доза…что, впрочем нисколько не расстраивало.
Надо?
Я получу!
С этими мыслями знакомым путем я проникла в его квартиру, потом уже раздраженно в храм и только в Санктуме наконец нашла Стивена.
Он не спал, а устроившись в кресле, работал за компьютером, очень сосредоточенно разглядывая экран.
Прижавшись голыми лопатками к темной и холодной деревянной панели на стене, прикрыла глаза и разомкнула губы, чтобы выдать тот звук без звука, на который стало способно мое тело.
Было тяжело и тут же запершило горло, лишая меня минимум на пару часов способности полноценно говорить. Но мне же не нужно говорить?
Я выглянула из своего убежища и нашла ситуацию вполне приемлемой.
Слегка остекленевшим взглядом Верховный маг Земли смотрел строго перед собой.
Скользнув безмолвной тенью, убрала лишний предмет и сама скользнула к нему на колени, прижавшись к губам соленым, отдающим нужными компонентами, поцелуем.
Дернулся мужской кадык, и Стрэндж поднялся, рывком скинув растерявшуюся меня на кровать.
Когда пленка мерцающего барьера сомкнулась над головой, отрезая все пути к отступлению, мужчина рухнул на колени и сплюнул в бокал, снятый дрожащей рукой с тумбы.
Стивен глубоко дышал, откинув голову назад. Грудная клетка ходила ходуном и внутренние процессы, подстегнутые моими голосом и слюной, все запустились, лишая его спокойствия и хладнокровия.
Довольно улыбнувшись, развалилась морской звездой, нисколько не стесняясь собственной наготы и заинтересованно наблюдая за борьбой хваленого верховномагического самоконтроля с позорной физиологией.
Подняв одну ногу вверх, согнула ее в колене, а потом резко выпрямила, рассматривая дорожку перламутровых чешуек с внешней стороны бедра. Как красиво она мерцает на воздухе, в воде же просто светится равномерно и постоянно, а тут так красиво переливается искрами.
– Дрянная девчонка, – хрип со стороны пола заставил отложить увлекательное занятие и перевернуться на бок, чтобы лучше видеть происходящее.
Маг сидел на коленях, оттягивая явно душащий его воротник синего кимоно, с каждым рывком демонстрируя все больше светлых участков кожи. Кожи, которая покрылась маленькими бисеринками пота, отсвечивающими ничуть не хуже, чем моя чешуя. Я чуть склонила голову на бок, улыбнувшись.
Он такой смешной. Полон голода, возбуждения и внутреннего жара, но все еще продолжает следовать нелепым, придуманным им самим правилам. Люди в подобном ключе кажутся весьма забавными существами.
– Я не выпущу тебя оттуда. И никакие уловки на меня не подействуют.
Рассмеявшись, его нелепым обещаниям, так мало похожим на правду, осмотрела собственную ладонь, пошевелила пальцами, такими непривычными без тонких перепонок и задумчиво коснулась губ, ощущая контраст их теплой поверхности с прохладной кожей руки.
Не отвлекаясь и не особо раздумывая, медленно заскользила ими ниже, ощущая прикосновения легким перышком на шее, ключице, груди.
Когда моя собственная ладонь обхватила мягкое полушарие и горошина соска оказалась зажатой между большим и указательным пальцем, вызвав легкий импульс удовольствия внутри меня, я подняла взгляд на остолбеневшего мага, потемневшими глазами следящего за мной:
– Тогда, мой хороший, я справлюсь без тебя, а ты будешь на это смотреть, – звонкий голос сорвался в конце фразы хрипом боли в надорванном горле. Но использовать эту силу дальше и не понадобилось. Рыком поднявшийся Стивен, принялся быстро избавляться от одежды и, когда последний элемент его повседневного облачения коснулся пола, гибкая пленка прогнулась и, не разорвав своей целостности, пропустила мага внутрь импровизированной клетки.
– В конце концов, утра можно дождаться и здесь. Но, во имя всех святых и Агомота, клянусь, когда ты придешь в себя я тебя отлуплю.
Змеей, метнувшись вперед, оплела разгоряченного мужчину, как самая ядовитая лиана в мире. Прихватив его зубами за мочку уха, тихо прошептала: «Зачем же ждать? Ты вполне можешь сделать это прямо сейчас.»
Потерлась бедром о его пах, отчего Стивен рвано выдохнул: «Дьявол!» И ночь обрела свои окончательные очертания.
***
Утро было таким тяжелым и неприятным. Как будто я снова уснула на острых галечных камнях и бессовестное течение, решило протащить меня по ним пару раз, развлечения ради.
Первым что я ощутила, это как со вздохом в легкие ворвался воздух, раздирая болезненную гортань и заставив согнуться в приступе сухого кашля.
– Черт, – просипела сквозь слезы, удивляясь звучанию собственного голоса. Он мягко расползся по пространству, не искажаясь и не захлебываясь эхом пространства моей пещерки.
Где я?
Распахнув слезящийся глаз, увидела незнакомые темный потолок с лепнинами, резьбой по лакированному, оттененному то ли позолотой, то ли потертостями, дереву.
Яркие лучи солнца проникали сюда украдкой и их желтые росчерки прекрасно вписывались в общий антураж.
Я аккуратно повернула голову набок и шокировано опознала Стивена, сидящего на кровати полу-боком и держащего мое запястье в собственных руках. Маг был облачен в свой неизменный костюм Верховного, только без плаща. Он прикрыл глаза, ловя теплые блики на коже, и, казалось, просто наслаждался моментом.
Видимо, в запястье он вцепился не просто так, поскольку весьма быстро среагировал на мой скакнувший от увиденного пульс.
– Доброе утро, как ты себя чувствуешь? – легкая улыбка коснулась его глаз и губ, сделав лицо непривычно умиротворенным.
Смутившись, отобрала руку и попыталась сесть, но слабость была просто оглушающней. Нахмурившись, подтянулась как могла повыше, чтобы не лежать и не смотреть на него снизу вверх.
– Я… – губы почему-то не слушались, как после заморозки у стоматолога. Я подняла ладонь и потрогала губы, пытаясь понять в чем причина такого убийственного бессилия.
На мои телодвижения Стивен никак не отреагировал, только дернул уголком губ, в попытке сдержать ухмылку.
– Почему я тут? – уточнила, когда непослушное тело все же сподобилась издать хоть какие-то звуки, пусть и с шипящим акцентом.
Кружка горячего чая без слов появилась возле меня. Благодарно кивнув, сделала глоток, с облегчением ощущая как перестает першить от чудодейственной силы напитка без капли магии.
– Мы же вроде все обсудили, – так и не дождавшись реакции, продолжила я, наблюдая за маленьким торнадо внутри емкости, которая повторно наполнялась содержимым. – Ты прости меня за такую реакцию вчера на берегу. Просто это выглядело как прощание и мне было очень больно и неприятно, вот я и скатилась в истерику… Почему ты молчишь?
С каждым мгновением тишины становилось все более дискомфортно. Стивен разглядывал меня довольно спокойно. Он не злился, не взрывался претензиями и даже не отпускал шуточки в своей излюбленной не смешной манере.
– Тебя не было больше месяца в Камар-Тадже.
– Как это? – сперва улыбнулась я, не поверив, а потом нахмурилась от потока странных воспоминаний. – Подожди… как месяц? А хотя… ну да, не вчера. Я же… и Ми Гун. Прорывы были, потом у кита засел осколок в брюхе… и скважины эти с нефтью. А Та Ло тогда когда был? Но месяц? А какое сегодня число?
– Третье июня.
Мое лицо вытянулось, и я нервно потерла ладонью лоб, отставив кружку и подползая к краю кровати. Свесив ноги, рассеянно на них посмотрела и поняла… что почти их не чувствую. В панике попыталась встать, но в итоге чуть не завалилась вперед. Хорошо Стрэндж успел среагировать, он поймал меня за плечи и, аккуратно удерживая в вертикально положении, развернул к себе лицом.
Осмотрев свои трясущиеся конечности, подрагивающие и практически не ощутимые, испуганно подняла глаза на мага. Тот вздохнул:
– Уговорила, отлуплю позже.
– Почему, почему я их не чувствую?
– Я тут совершенно не причем, – саркастично протянул маг, прямо-таки наслаждаясь моей потерянностью. Благо мерзкие покалывания вцепились в голени до самой кости и принялись в фарш перетирать конечности. Сцепив зубы, чтобы позорно не заорать, уткнулась лбом в плечо Стивена, напрочь игнорируя его некстати вернувшееся чувство юмора.
– Сейчас пройдет, принцесса. Потерпи. А как ты хотела, ты же ими не пользовалась долгое время. И если марш броски на пару часов в неделю ко мне в спальню тело спокойно выдержало, то пребывание больше восьми часов в человеческом облике дало откат. Потерпи. Все пройдет.
Я слушала и послушно дышала, переживая волну за волной, вгрызающуюся уже по самые бедра.
– Над тобой даже издеваться не интересно… – хмыкнул он мне в макушку. – Вечером такая дерзкая была.
Дрожь прокатилась последний раз по телу и скрылась, оставив после себя слабость и сосущее чувство голода. Я отстранилась, не выпуская края его кимоно и всмотрелась в голубые глаза, под маской иронии в которых плескались беспокойство и пережитый страх. Увидев все так отчетливо, удивилась, не потеряв чувство общности даже после того, как темные ресницы скрыли от меня мысли своего владельца. Разжав судорожно сжатые пальцы озадачено провела рукой по его лицу, носящему печать утомления.
Снова эти морщины, будто русалка не возвращала молодость и здоровье. Какая безостветсвенность к собственному здоровью и преподнесенному дару!
– Почему ты так плохо за собой следишь? – возмутилась я. – Мешки под глазами, осунулся весь. Веки набухли, как-будто давно не спал. Я же помогаю закрывать прорывы и купирую вновь наметившиеся, сдерживая их расширение и не давая раскрыться за день более одного. Ты должен был спать и хорошо есть! Почему так плохо? Вон, опять ребра торчат, даже пресс не спасает. И седина опять на висках вылезла! Ну я же ушла, не лезла в неприятности как ты и хотел. Что такое-то?
Он поймал мою руку и к бесконечному удивлению, поцеловал прямо в центр ладони, заставив непроизвольно замолкнуть.
– Я видел, как ты целовала Николаса. Неужели он не дал того облегчения, за которым ты приходила ко мне?
– Я… не знаю… – совсем расстроилась и, смутившись до злости, попыталась отобрать руку. – Ты отпустил меня! Дал выбор, выпнул из своей жизни как ненужного котенка после того, как наигрался. А сейчас что делаешь?
– Теперь ты выбрала, и я настоятельно не рекомендую больше испытывать мое терпение, принцесса.
Голубые глаза сверкнули как легкие остро наточенные кинжалы и напрочь рассекли атмосферу этого утра.
– Не выбирала я ничего! – почему так обидно? – Ты меня накрыл куполом и не выпускал, а я бы ушла сама.
– Я не позволю использовать себя как секс игрушку, – прошипел он, выпуская мою ладонь из захвата.
Уперевшись двумя руками в его грудь, попыталась оттолкнуть, но забыла о своей пока неспособности стоять самостоятельно. Взмахнув руками напоследок, завалилась на кровать спиной вперед.
Стивен заложил руки за спину и стиснул зубы переживая острый приступ желания, все же отшлепать меня вопреки обещанной отсрочке. Эти мысли так явно читались на его лице, что заподозрить его в чем-то другом было невозможно.
– Я уже начал забывать, с какой легкостью ты можешь выводить меня из себя за доли секунд.
– Ты первый начал! – раздраженно засопела я, растеряв запал. – Зачем ты меня тут запер? А если бы дома что-то случилось?
Судя по звуку зубы начали еще и крошиться в чьей-то челюсти.
– Твой дом здесь, – как маленькому ребенку объяснил он.
Осмотрела внимательно потолок еще раз, не найдя никакого сходства со своей уютной пещеркой с мягким мхом и певучими сводами. Посмотрела демонстративно по сторонам и раздраженно дернула плечом:
– Увы, ничего общего с моим домом.
Кашель напомнил о злостной эксплуатации горла, и я замолкла, так и не добившись никаких ответных слов. Мы молчали, каждый думал о своем. Не знаю как он, но мне больше не хотелось ругаться. Наши дебаты вечно заходят в тупик, потому что кто-то из участников не способен признаться даже самому себе в том, что не прав. Иногда это он, иногда это я. Тогда к чему эти сотрясения воздуха?
Хочу домой, все ломит, и от голода уже сводит живот.
Нашла взглядом замершего на месте Верховного, что чуть насмешливо рассматривал развалившуюся меня.
– Мне нужно идти.
– Вперед.
Подозрительно прищурилась, приподнявшись на локтях. Потом осмелела и села, уже ощущая вернувшуюся наконец подвижность нижних конечностей. Стивен не кидался останавливать или сдержать.
Поднявшись вполне самостоятельно, покачнулась, но быстро выровнялась. Задумчиво поворошила гнездо на голове вместо волос и обворожительно улыбнулась, довольная его сговорчивостью.
– В общем договорились, я больше не использую тебя для секса, а ты не ругаешься при встрече?
Поток ругательств вырвавшийся из его рта настолько сильно был сплюснут, что разделить его на отдельные слова стало ужасно проблематично. Я склонила голову на бок и попыталась вычленить хоть одно. Увы. Сразу видно – профессионал.
– И куда же ты пойдешь, если снова замерзнешь?
– Ты сам сказал, что у меня есть выбор, – едко отозвалась я и тут же пожалела о своих словах, потому что Стрэндж окаменел и бросил на меня такой убийственный взгляд, что будь сердце у человека еще чуть левее, лежать бы мне мертвой.
– Я передумал.
«В смысле?», – не успела спросить я и даже отшатнуться, он просто схватил меня и упал на кровать перекинул через колени, чтобы таким смачным шлепком пройтись по вмиг заболевшим снова ягодицам, что у меня чуть морские звезды из глаз не посыпались.
– Стивен! – взвизгнула я. – Прекрати!
– Это тебе за «я ничего не выбирала»! Это за «я же ушла, как ты хотел»! Это за «у меня же есть выбор»! Это за то, что наплевала на предупреждения магов и чуть не осталась без ног и человеческого облика! Это за Та Ло и сделку с лисами! А это за секс!
Каждая претензия сопровождалась шлепком, от которых уже вся задница горела, будто меня на сковороде медленно поджаривали.
– За секс не бьют! – со всхлипом возмутилась я, уже готовая по-детски разрыдаться.
Больной что ли?! Мне не пять лет! Он не мой отец! Да меня никто из родителей не лупил, хотя иногда и было за что!
Повиснув уныло и обреченно, закрыла ладонями пылающее от стыда и возмущения лицо.
– Смотря за какой секс, – хмыкнули над головой и мир снова перевернулся.
Меня усадили к себе лицом. От соприкосновения саднящей кожи с его штанами, поморщилась. Боль отбитого филея в купе с остаточными эманациями прострелила до копчика.
Зато на его лице было написано такое умиротворение, что я дернулась, в попытке вырваться и убежать залечивать потрепанное эго. Целый коктейль чувств и эмоций, казалось бы навсегда покинувших мой организм рванул на выход таким фонтаном, что слезы потекли по щекам вопреки всем запросам разума.
– Ты, – стукнула кулаками его в грудь, высказывая между всхлипами всю глубину раскуроченной уверенности в себе. – Меня даже папа никогда пальцем не тронул! А ты и по лицу тогда и сейчас! Как малолетку паршивую! Извращенец! Кристиан Грей недоделанный!
Перехватив запястья, Стивен улыбнулся и даже почти кивал на обвинения.
– Так-то лучше. А то общаться с этой рыбой отмороженной просто невозможно. Плачь, поплачь, глупая девчонка. Самонадеянная, эгоистичная и совершенно неуправляемая.
Спустя пару минут, когда я осипла, пытаясь проконтролировать остаточные после истерики вздрагивания и шмыганья носом, в голове как-будто прояснилось.
Размазав ладонью теплые дорожки на щеках, всхлипнула последний раз и озадаченно огляделась.
Такие желанные краски жизни вспенились в сознании и стали ярче, реальность приобрела объем и значимость. Глядя на знакомые предметы мебели или интерьера, начала снова осознавать их значимость, переставая воспринимать все серым бесполезным фоном. Озадачено похлопала мокрыми ресницами и растерянно посмотрела на мужчину, что довольно терпеливо переживал окончание моего слезоточения и сидел на кровати, уперевшись в матрац прямыми руками и чуть откинувшись назад.
Поерзав, от неуместных чувств, найденных в вороте его кимоно, поморщилась, получив напоминание об отбитых ягодицах. Все ощущалось так ярко, будто я неделю просидела в запертой комнате, а тут меня зашвырнули в толпу гомонящих обывателей.
– С возвращением, принцесса, – от этого тембра голоса, сказанного вполне спокойно, у меня внутри все дернулось и перевернулось. Глубокий, завораживающий голос, такой низкий, как-будто в районе диафрагмы от него завибрировало. Я уже чувствовала подобное, когда впервые оказалась в этом мире и услышала его вживую. Сотни бабочек вспорхнули и превратили меня в оголенный нерв.
Вздохнув через рот, смутилась собственных реакций и в растерянности посмотрела на Стивена, явно забавляющегося моими метаниями.
– Что это? Я… все так ярко, почти больно… и столько ощущений. И жарко и холодно… не понимаю.
– Ради этого стоило совмещать приятное с полезным. Я только что вернул тебе человеческое восприятие мира, которое ты сама задавила, столько времени прибывая только в облике русалки. Нравится?
– Очень много всего, – призналась я, сглотнув. Во рту было сухо, а это «много всего» еще и усмехалось, провоцируя собственным видом и словами на все усиливающийся дискомфорт.
– Привыкай. Не думал, что придется идти на крайние меры, надеялся оргазм и изоляция от океана растормошат тебя вернее. Но то ли я так устал, что плохо старался, то ли ты себя загнала глубже, чем думалось. Что это с твоим лицом? Ты снова научилась смущаться? Замечательная новость.
Если бы превращение шло сейчас, я бы наверняка стала алой русалкой или бардовой снизу доверху.
– Ты меня смущаешь, – тихо призналась, с опасением ощупывая конструкцию на голове, в которой, к ужасу моему, нашелся вплетенный кусок какой-то шершавой ветки, а еще я с недоумением вытащила оттуда три коротких нити жемчуга разных цветов и одну розовую ракушку, вставленную на подобии диадемы на макушке.
– Я не стал акцентировать на этом внимание, – усмехнулся Стрэндж, оценив весь спектр моих эмоций от находок. – И раз уж ты заговорила о смущении, это не я тут сижу голышом.
– А что не так? – искренне удивилась я, остановив попытку выпутать обломок коралла, который моя тупая башка решила использовать в качестве бигуди что ли? – Мне уже не холодно, даже жарко.
Стивен как-то странно выдохнул и почему-то посмотрел на потолок и снова вздохнул.
– Интересный побочный эффект. А как ты отреагируешь на то, что вчера бесстыдно угрожала ласкать себя сама, раз уж я не участвую?
Густой и всесторонний румянец вновь покрыл меня, сравняв цветом с красными после рыданий носом и отшлепанной попой.
– Очень интересно, – улыбка стала еще шире, собрав мелкие морщинки в уголках глаз.– А как насчет повторить угрозу?
Свирепо раздув ноздри и поджав губы, хотела высказаться на тему всяких извращенцев, но эхо чужого голоса заставило замереть и прислушаться. Дурачащийся маг перестал улыбаться и выпрямился, поддержав меня за талию, чтобы я не упала.
«Соня. Соня!»
– Ми Гун? – прошептала я, опознав говорившего и завертела головой, не зная как усилить эффект общения. В воде таких проблем не было, я всегда четко слышала его. Закусив губу, додумалась до того, чтобы собрать вокруг головы влагу из помещения и ощутив вокруг прохладное облако, наконец установила полноценную связь с малышом.
– Да, луна моя, – тихая нежность и легкое беспокойство вырвались привычным обращением, почему-то заставив напрячься мужское тело подо мной. – Что-то случилось?
«Мама проснулась!»
Счастливый возглас, заставил улыбнуться.
– Это прекрасно, милый. С ней все хорошо? Тетю с дядей позвал?
«Да! Она с ними чуть поговорила и попросила позвать тебя и Главного. Я сказал, что позову тебя. А Юн пойдет за магом. Ты придешь? Только я не знаю как. Тебе тазик налить с водой? Может ванну попросить наколдовать или бочку?»
Он так искренне переживал, что я засмеялась и заверила, что обязательно приду. Жаль только проигнорировала слова о том, что помимо меня позовут еще кое-кого.
– Оу, как я вовремя, – посторонний голос ворвался в мои мысли, когда я разогнала лишнюю влажность и уже хотела объяснить все Стивену. – Вы не стесняйтесь, я подожду. Интересные у вас ролевые игры…
– Юн Мин! – обрадовалась я, соскочила на пол и без капли лишних мыслей развернулась ко вновь прибывшему. – Ми Гун как раз сказал, что Юри звала. Идем?
Лис почему-то смотрел поверх моей головы и обладал на редкость дебильным выражением лица: брови приподняты, подбородок оттянут вниз, губы как-то странно поджаты вбок.
Я оглянулась, но кроме поднимающегося Стивена за спиной никого не нашла. Но оборотень-то точно не на Верховного смотрел.
– Ты чего завис? Идем или нет?
– Оценил недопонятость ситуации. Это пройдет? Не заразно? Да одень ты ее уже!
Смысл данной тирады странным образом ускользал от меня, но уточнить я не успела, поскольку из воздуха соткались длинная футболка и мои спортивные тонкие штаны, мигом упаковавшие все тело.
Стало ТАК неприятно. Я передернулась, ощущая скованность, и почесала плечо под тканью.
– Чешется! И впивается, зачем? – пожаловалась, пытаясь оттянуть застежку лифчика.
Стивен перехватил мою руку, не давая задирать футболку и так и не выпустил ладонь из захвата. Я сосредоточилась именно на этом прикосновении, стараясь игнорировать зуд и неудобства. Смутное беспокойство начало закрадываться в голову, когда я осмотрела полностью одетых мужчин и очередная вспышка осветила атрофированный участок мозга. Если все в одеты… то почему была голая я и чувствовала себя нормально?
– Пройдет со временем, – Стивен ухмыльнулся скорчившему рожу Лису. – Я надеюсь… Так что там с твоей сестрой?
Юн Мин перестал кривляться и встал ровнее, приняв непривычное для себя серьезное выражение морды.
– Она пришла в себя и по каким-то причинам просит вашего присутствия при разговоре. Вы сможете сейчас пойти? Не будет проблем?
– Соня почти вменяема, только нужно ей еды добыть, иначе оглушит нас журчанием живота.
Портал уже открылся, когда Лис хмыкнул и признался, что увы, такой рыбы у него нет, чтобы утолить мой голод.
– Какой такой? – уточнила я, не ожидав, что оба мужчины остановятся и обернутся ко мне как две синхронистки с нечитаемыми взглядами.
– О, сколько нам открытий чудных, готовит просвещенья дух, – хмыкнул Лис, кивнув Стрэнджу.
– Кажется, я буду вознагражден за все свои страдания, – признался тот, пропуская меня вперед.
Глава 6. И русалки и кицунэ
Вспомнишь прошлое – поймёшь настоящее.
Поговорка
Первый раз Юр Мин пришла в себя лишь на короткий миг, всем нутром ощутила, что находится в безопасности и, от выворачивающей жилы боли, провалилась обратно в воспоминания, создавшие внутри новую открытую и все еще кровоточащую рану.
Даже родив своего лисенка от не нравящегося и неприятного ей мужчины, Юри так и не могла понять своих собственных родителей. Они дали ей жизнь, воспитывали, но любовь… может они не могли подарить того, чего не ведали?
Кицунэ безмерно и всепоглощающе обожала своего Ми Гуна. Она нарушила ради него непреложные обеты, рискнула провернуть побег и была готова вывернуться наизнанку, лишь бы ребенок был жив, здоров и его существованию ничего не угрожало.
Аро Гун так не считал. Он любил сына, только как часть себя и отданный роду долг. Интересы мальчика, характер, предпочтения или же что-то другое его совершенно не интересовало.
Отдать жизнь за Мига?
Зачем? Что за вопиющее безрассудство, детей можно родить еще, а Аро такой один.
К сожалению не один. Много их таких, искалеченных, одиноких и чурающихся привязанностей, не знавших материнской ласки, не любимые никем, кроме самой Матери Природы.
Ужасная правда и реальность ее рода. Когда они стали таким?
– Давай, милая. Ни к чему больше пугать своего лисенка столь длительным сном…
Незнакомый голос властно ворвался в тихое забытие, как неразумное дитя вытаскивая в явь, возвращая к эху минувшей боли и новому началу их жизни.
Тяжелые, почти чугунные веки открылись нехотя, но увиденное не позволило им более сомкнуться.
Ее маленькое сокровище улыбалось так тепло и радостно, чего трудно было добиться в Та Ло.
Сияющие радостью и довольством глаза прогнали остатки слабости и кицунэ метнулась вперед, прижав к себе взвизгнувшее от восторга тельце. Увы, рухнула с ним назад, поскольку тело отозвалось болью.
– Мамочка, мама. Ой мама! Ты проснулась? Насовсем? Ты больше не болей! У меня так много интересного было! Я все расскажу! Почему мы раньше не приходили сюда? Тут и Мин, и Юми, и Ди Лун, и Соня! А конфеты?! Ты мультики не видела?
– Гун, – тот самый женский голос заставил напрячься. Сила заклубилась вокруг лежащей пары, готовая в любую минуту рвать и защищать. – Нет необходимости такой агрессии, милая. В конце концов ты сама хотела нас увидеть.
Сын прижался еще разок и принялся выпутываться из тесных объятий, шепотом пояснив:
– Мам, ты не бойся. Это тетя моя, она очень хорошая. Правда! Только строгая. А ты болеешь, тебе нельзя…напря-гать-ся!
Ребенок наконец отстранился и поправив вставшую дыбом челку, сел сбоку, крепко переплетая пальцы с материнскими.
Юри улыбнулась и с внезапной робостью бросила взгляд на ту, кого уже много лет мечтала увидеть.
И, о великие Пра, она была еще прекраснее, чем представлялось. Летящее кимоно только подчеркивало хрупкость ее фигуры, почти прозрачные пальцы на тонких ладонях и матовое юное лицо с такими похожими на собственные чертами.
Во рту у лисички пересохло и она попыталась сглотнуть сухим горлом, лишь вызвав придушеный сип.
– Ну-ну, чего так нервничать-то? В первый раз что ли брата с сестрой видишь?
Этот баритон принадлежал мужчине, и его обладатель не сразу бросился в глаза, стоя в тени своей роскошной близняшки. Юри была так сосредоточена на сестре, что брата увидела, только когда тот заговорил и сменил демонстративно расслабленную позу, метнувшись вперед и оказавшись очень близко со стаканом воды.
– А бледная какая, ну чисто цыпленок для супа, одна кожа и кости! Тебя Пра голодом морили? – Юн Мин улыбался, неприлично демонстрируя весь прекрасный крепкий набор зубов с чуть выпирающими клыками, что в среде кицунэ считалось вызовом к поединку силы.
Девушка вздрогнула, утонув в янтарных звериных глазах мужчины и почти потеряла сознание от столкновения стереотипов с новой реальностью. Однако, ситуацию исправил Ми Гун. Ее осторожный и недоверчивый ребенок беспардонно отпихнул ладонью своего дядю прямо за лицо и отобрал стакан.
– Дядь, уйди, ты мне маму пугаешь своими зубищами. У-у-у, прям как у акулы, мне Соня показывала.
Причитая как самый последний старик, мальчик помог шокированной родительнице утолить жажду и осторожно погладил по голове, будто это она неразумный лисенок, а не он.
– Мам, тут не так как дома. Он просто тебя специально пугает. Это дядя Юн. Ты же разрешишь, чтобы он учил меня драться? Мне Главный разрешил, чтобы я от него отстал, но дядя говорит, что все должна ты разрешать, как мой этот…
– Опекун, – подсказал упомянутый в третьем лице Мин и, ни капли не разозлившись на племянника, забрал у него пустой сосуд, по-доброму подмигнул отмершей, наконец, сестренке.
– Да. Опекун, – обрадовался лисенок и отмахнулся от попытки Юна в очередной раз пощупать его как маленького, за щеку. – Фу, дядь, отстань. Я же не малыш!
– Погодите, я… – Юр Мин шокированная таким отношением внутри этой маленькой стаи, попыталась вступить в разговор и все пояснить, но мышечный спазм уронил на матрац, вызвав волну озноба.
Две пары сильных рук подхватили выгнувшееся тело и осторожно уложили обратно.
– Тихо, детка, яд мы вывели, но его воздействие на центральную нервную систему еще будет ощущаться кое-какое время судорогой. Ми Гун, милый, – Лиса подманила пальцем притихшего, необычайно серьезного, ребенка и указала на плечо матери. – Ты помнишь, как я делала?
Гун кивнул, и Юн Мин, послушно уступил место юному медику, который вместе с тетей призвал магию и принялся помогать расслабить маме сведенные мышцы.
Юр Мин молчала, глубоко дыша и всем измученным телом впитывала живительные силы, которые исцеляли не так сильно, как ощущение невиданной доселе общности со своими старшими родственниками, которые не стали выгонять их с малышом, не кичились и не ненавидели. Мало того, спасли, приютили и искренне переживают! И если ее глупую, доверчивую лисицу еще можно обмануть, то Ми Гуна, читающего чужие эмоции как открытую книгу, запутать или намерено ввести в заблуждение невозможно. Даже у закрытых и полностью подготовленных он отчетливо видел намерения также легко, как дышал. Поэтому ёкайв японском языке имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа, от «они» до «кицунэ» просто расслабилась с жадностью разглядывая близнецов и поглаживая по спине занятого сына.
– Ми Гун, ты не мог бы выйти? – когда лечение закончилось, Юр Мин решительно подала голос.
– Нет, я тебя не оставлю. Если надо, дядя мне заклинание сделает, от которого я не буду слышать, – упрямо выпятил губу этот взрослый ребенок и для надежности вцепился в руку так, что стало больно.
Юн Мин кивнул с такой внутренней тоской глянув на Гуна, что у Юри самой чуть слезы на глаза не выступили.
– Хорошо, – справившись с собой, улыбнулась сыну Юри. – Но прежде чем вы узнаете все, что хотите, мне нужно, чтобы на нашей беседе присутствовал кто-то главный в этом месте, кому вы доверяете, и позовите пожалуйста ту ёкай, которая нас спасла.
Мин удивленно вскинул брови и перевел вопросительный взгляд на сестру. Юй Мин также из-под ресниц глянула на брата, что было больше похоже на безмолвный диалог.
– Гун, милый, позови пожалуйста Соню, расскажи ей о просьбе матери.
Юри заинтересованно посмотрела на своего мальчика. Кажется, она довольно долго была без сознания, раз столько всего случилось, и у ее малыша появились личные секреты и поручения.
Гун важно кивнул и достал из-за ворота своей незнакомой одежда обычную ракушку. Прижав ее к губам он что-то быстро-быстро зашептал. Подслушивать Юри не стала, она непроизвольно подтянула к себе свободную руку и, по плохой привычке, принялась нервно кусать заусенец возле большого пальца. Внутри нее боролось желание все честно рассказать, как она намеревалась изначально и, наглухо вбитое вместе с заветами стаи, воспитание. Трудно в один момент просто взять и предать тех, благодаря кому ты в принципе появилась на свет, но…они ее уже единожды убили. Это чудо, что сестра вывела яд. Потому что противоядие есть только у мамы и не более трех самых старших и сильных Пра. Что ж, один шаг она уже все равно сделала, но кто сказал, что второй будет легче?
– Соня сказала придет, Юйи, а как? У нее же хвост? Мы ванную нальем?
– Я пошел за Верховным, – незнакомый яркий портал поглотил брата целиком.
– Нет, Гун, она придет сама. Я не буду портить сюрприз, раз тебе не известны некоторые особенности, сейчас увидишь все сам. Ю… – красивый напевный голос лисицы дрогнул, когда она попыталась напрямую обратиться к сестре. Но выдержка подвела Юй Мин, впервые за долгие годы.
– Юр Мин, меня зовут Юр Мин, сестра. Но некоторые зовут меня Юри, – кицунэ улыбнулась и протянула слегка подрагивающую руку старшей, ладонью вверх и чуть выпятив запястье, как знак добрых намерений и полного доверия.
Губы Юми дрогнули, изогнувшись в скорбную линию, но вскоре женщина справилась с собой и взяла запястье младшей сестры, обхватив двумя ладонями, чуть рвано выдохнув от накатавших эмоций.
Юр Мин морщась от слабости, сползла вбок и прижалась щекой к прохладным рукам сестры.
– Я так мечтала вас увидеть, великие Пра. Я так ждала этого дня. Вы живы, и вы нас не презираете, – прошептала лисичка, роняя первую горячую слезу на фарфоровую прохладную кожу сестры.
Лиса вздрогнула, и, будто из нее вытащили металлический стержень, вся сгорбилась, обхватывая темноволосую голову девушки:
– Глупая лисичка.
Никто не узнал бы сейчас надменную и язвительную магиану, которая сорванным шепотом, мешая родной язык с местным, ругала и одновременно хвалила Юри, рассказывая ей, какая она сильная девочка, и какая красивая.
Тонкостей момента не понял только Гун, вернее смело проигнорировал. Он улыбнулся искренне и от души, увидев обнимающихся близких и, встав прямо с ногами на кровать, плюхнулся сверху на хлюпающий носами комок:
– И меня обнимать!
***
Нестерпимо болела шея, как закрепленная металической скобой, что перекрывала кровоток, и от этого тупая ноющая боль в районе затылка расползлась густым нефтяным пятном под черепом, постоянно отвлекая.
Свою реакцию на стресс он знал до последней дергающейся жилки, поэтому ничего удивительного не видел в произошедшем.
Ледяной спазм поселился там после разговора с маленьким лисом на площадке и никак не хотел покидать измученный организм, впиваясь мелкими острыми зубами все глубже.
Не теряя в тот день лишних минут драгоценного времени, даже не переодевшись, Стрэндж, оставшись в одиночестве, открыл портал на берег и решительно шагнул в холодную воду.
– Соня!
Нет ответа.
Ни отблеска мысли, ни тени присутствия.
Распахнув все ментальные щиты, Стивен пустил такую волну призыва, что будь она даже на дне Мариинской впадины, вынуждена была бы услышать.
Минута, две и три. Привычное пасмурное небо, и противная тяжелая морось, сырым выстуживающим маревом, окутывающая со всех сторон. Будто чужие холодные пальцы касаются кожи.
Недовольный Леви поджал полы и, встряхнувшись мокрым псом, обмотался вокруг талии, убираясь подальше от холодного и неприятного.
– Она не придет на ваш зов, Верховный.
Стивен бросил взгляд через плечо, по мере возможности, равнодушно отметив стоящего на берегу Николаса.
Глухое раздражение почувствовал только вездесущий артефакт, успокаивающе погладив по плечу своего друга.
– Перестань, – шикнул он на Леви и, прикрыв глаза, отправил второй мысленный клич. – И все-то ты знаешь, младший Банерджи. – чуть громче и спокойнее отозвался Стрэндж.
Николас был укомплектован по погоде куда лучше, чем маг. Резиновые сапоги, непромокаемый плащ поверх спортивного костюма и большая бутыль апельсинового сока.
– Все, не все. Но это знаю точно, – так же фальшиво-равнодушно отозвался Ник.
Повисла тишина, что делал там пацан, неизвестно, лишь скрипела под его ногами галька, раздражая и вынуждая отвлекаться. Стивен сосредоточился на своем действии, но спустя четверть часа, откровенно замерзнув и промокнув, сдержал желание раздраженно ударить по воде ладонью. Маг выбрался на берег, высушивая насквозь промокшую одежду, тут же задубевшую, покрывшуюся неприятным белым налетом.
– Видите, я же говорил не придет.
– Ну так поведай мне, знаток чужих решений, причину такой откровенной немилости, – ему хотелось закатить глаза, но пришлось ограничить себя в порывах и не расплескать злость пополам с собственным достоинством.
Николас поплотнее завернулся в плащ и закинул ногу на ногу, спасаясь от промозглого ветра. Разговаривать с Верховным не хотелось, в особенности потому, что пришел он к Соне, а не к нему. Но ссориться с руководством Камар-Таджа? Потом и дед не отстоит.
– Все просто, она решила разорвать связь с нами обоими. И если я согласился на уменьшение болевых симптомов, то вы, по ее словам, в этом не нуждаетесь. А лишняя встреча, лишние мучения. Я прав?
Умник.
Прав, но не до конца. Стивен непроизвольно оглянулся, а потом усмехнулся:
– Мучения значит, а ночью мне так не показалось, – волна, почудилось, сердито, плеснула на камни, ощерившись пеной возмущения, с шипением отреагировав на замечание мага.
– О чем это вы?
– О мучениях, – иронично протянул Стрэндж, наблюдая с каким-то злым весельем за, и в правду недовольным, океаном. – Что ж, приятного свидания. Только ты бы в следующий раз цветы принес, а не упаковку сока. В конце концов, вино тоже было бы не худшим вариантом.
Желваки заходили на гладко выбритом лице парня, которого ну никак не представлялось воспринимать соперником.
Да бога ради, мелкий оборотень и то куда большая угроза его спокойствию, чем этот смертный с глазами преданного спаниеля.
***
Он тогда ушел с берега и, обдумав все как следует, подготовил ловушку, и ставил ее каждую ночь, уже внутренне закипая от бешенства, осознавая беспробудность очередного ночного сна.
И вот она, наконец, пришла. Стивен даже сперва и не заметил, пока по голове с такой силой не ударили ментальным приказом, что маг сначала опешил от наглости, а потом уже принялся послойно сдирать чужое воздействие.
Ну и нахальная же пигалица! Решила воспользоваться им как вещью, как большим и послушным вибратором? Прекрасно. Просто превосходное ощущение!
Но злость схлынула, когда беспросветная зелень ее глаз светилась нереальной болезненной для любого чувствующего человека пустотой.
Он сидел на полу, избавившись от вязкого комка феромонов и пытаясь вернуть себе власть над телом.
Дикая кошка на постели, обнаженная и совершенно не стесняющаяся собственной наготы была прекрасна, хитра, откровенна, желанна и столь же непохожа на застенчивую, честную и местами раздражающую своей наивностью девочку.
Она ли это в другом воплощении? Или же отдельный враждебный разум захвативший человеческое тело?
Может ли второе я так разительно отличаться от виденного им постоянно?
Он глубоко дышал, разгоняя бурлящую кровь по венам, задыхался от скапливающегося внутри жара и с болезненным восхищением наблюдал за хищницей, раскинувшийся на белых простынях.
Как бывший врач, он видел многое, как маг, еще больше. Стоит ли принимать желаемое за действительное?
Бледные губы растянулись в улыбке и чувственный стон приправленный ментальным посылом срезонировал с остатками феромонов на слизистой. Стивен коснулся языком онемевшего верхнего неба, чувствуя привычную сладость, и рывком поднялся, стягивая с себя одежду.
«Она не придет на ваш зов, Верховный»
Придет. Она всегда к нему приходит, рано или поздно. И не этому щенку судить о том, что хочет его, Стивена, женщина.
Бушующий вихрь чувств и наслаждения захватил их, а потом начался ад… его личный ад… который станет еще одним ранящем воспоминанием в копилке прожитых лет.
***
Тело полнилось усталостью, томной и приятной. Желание, рвавшее еще недавно на части, успокоилось вместе с Соней, утомленной приятными играми и устроившейся вплотную, провалившись в полудрему.
Стивена тоже клонило в сон, но в самый последний миг, будто дергалось что-то внутри, не давало скользнуть по грани и спокойно уснуть.
В очередной раз потерпев неудачу. Маг распахнул глаза и осознал, что теплое тело сбоку пропало. Поднявшись на локтях, Стрэндж увидел девушку сидящей у кромки барьера и методично царапающей отросшими когтями плотную упругую пленку.
Она услышала шум за спиной и обернулась, заставив сердце Стивена ухнуть в пропасть, натолкнувшись вновь на полубезумную маску зверя с человеческим лицом.
– Выпусти меня, любимый, – ласковый голос, слегка дребезжал, как слабо скрепленная металлическая конструкция.
Стрэндж почти видел, как эти звуки скручиваются в удавку, тянущуюся к его шее.
– Ты побудешь здесь до утра, – спокойно отозвался Верховный. Он старался не делать резких движений, лишь слегка приподнялся, остановившись на половине пути под немигающим режущим взглядом.
– Мне нужно домой, numolla moeroПримерно с русалочьего «мое сердце», – тем же воркующим тоном увещевала она, склонив голову на бок как-то неестественно, пугающе резко. – Океан не может быть так долго без моей защиты. Там наметились два прохода, нужно их скрепить. Пусти меня домой, astelli «Ну же», «не медли».
Встав на четвереньки, она медленно, плавно приблизилась к нему, мурлыча очень нежно, почти убаюкивающе:
– Неужели тебе так страшно, что ты нам больше не нужен? Как не стыдно, такая неуверенность в себе позорна для Верховного Чародея.
– Нам? – зацепился за режущее слух слово Стивен, не шевелясь.
Пугающе и неотвратимо близко подобралась русалка, опираясь руками по обе стороны от его живота.
– Нам. Конечно нам, мой милый, – губы раздвинулись в острозубой улыбке и крылья ее носа по звериному затрепетали, впитывая такой желанный запах. Белки глаз с вертикальным зрачком восторженно закатились. – Ты же не тешишь себя надеждами, что я «Чужой» в теле бедной девочки Сони и меня можно изгнать нелепыми ритуалами?
Она склонилась ниже, проведя кончиком языка по горячей солоноватой коже мага, очертив выступающие от напряжения мышцы.
– Что, правда так считаешь?
Стивен молчал, отсчитывая секунды, невольно, однако, чувствуя подступающее возбуждение, знакомым ароматом клубящееся в воздухе.
– Тогда кто ты? Или что ты?
– М-м-м? А ты точно хочешь поговорить? Неужели я так плохо выполняла свои обязанности, что у тебя еще остались силы?
Соня качнулась вперед, затвердевшими горошинами сосков коснувшись его груди, прижалась плотнее и заискивающе бросила взгляд сверху вниз, выясняя реакцию на свои действия.
– Ты так божественно, просто великолепно пахнешь, мой хороший, мой сладкий Верховный Маг, что я готова рискнуть миром и задержаться рядом с тобой еще немного.
– Кто ты? – сухое горло с трудом вытолкнуло слова, а голубые глаза по-прежнему неотрывно следили за каждым ее действием. Ведь даже секунда, отвлекающая это создание с лицом Сони от попытки взлома щитов, дает возможность укрепить его, нарастить и полностью завязать на себе. Раз он ей так нужен, пусть выбирает, свобода или его жизнь, ведь теперь только смерть чародея позволит русалке раньше срока выйти из захлопнувшейся ловушки.
– Я? – будто-бы даже удивилась девушка, широко распахнув глаза. – Я будущее из прошлого. Какая игра слов.
Грудной смех, низкий, с теми самыми вибрациями, поднял дыбом каждый волосок на теле мужчины, и не только…
Русалка замолчала, оценив эффект воздействия на партнера и довольно прогнулась, нечеловечески сильно, в пояснице, довольно потеревшись о мага всем телом.
– Я Соня, и я русалка. Я без чувств, без эмоций и ненужной патетики. Я инстинкты и сама жизнь. Я та, кем она станет, выбрав воду. Мы неразделимы, в ней всегда была я. Я даю ей силы бороться за жизнь, я говорила с тобой во время Зова, я рвалась наружу, когда ты нас ударил. Я принимаю жизненно важные решения и несу за них ответственность. Я спасаю твою планету, Стивен, разрушая саму себя в каждой из расслоек. День за днем, час за часом, как кошка, лезущая через колючую проволоку, оставляю на ней кровоточащие ошметки плоти. Мне так больно, Стивен.
Она внезапно заскулила, прижавшись щекой к его ключице, а потом дернулась и впилась зубами в тонкую кожу. Стрэндж сжал челюсть, но не издал и звука. Он все еще полулежал, опираясь на локти.
Услышанное заставило кровь в жилах застыть. Он с самого начала не сомневался, что у всего есть цена. В том числе и за силу, способную смыкать эти чертовы невидимые пустоты.
Судорожно стиснутые зубы разжалась и горячий язык коснулся места укуса, словно бы извиняясь.
– Мне так холодно без тебя, Стивен, – пожаловалась русалка и чуть сместилась, чтобы нависнуть сверху с мгновенно вспыхнувшей злобой. – А ты выкинул нас! Бросил! Мы без любви замерзнем, но ты нас выкинул!
Она зарычала ему в лицо, бессильно, как раненый зверь.
– Мы не нужны тебе! Ты не любишь нас! Мы верили, мы цеплялись за тебя, мы ломали себя. Ты заботился, ты так много хорошего делал, ты нас оберегал и что?! Мы замена ушедшей Кристин! Лжец! Трус и предатель! Ты прикинулся Вонгом и попытался убить нашу любовь! «Отпусти его, не мучай себя, на планете столько замечательных мужчин». Грязный манипулятор!
Когти вошли в недавний укус, чуть ли не до кости раздирая края получившейся раны. Алые капли брызнули в стороны, как в каком-то фильме ужасов, когда к первой руке присоединилась вторая, впиваясь под ребра с другой стороны.
– Я не бросал тебя! – боль от слов и действий, справедливого упрека, заставила защищаться. – Маленькая эгоистка! Я дал тебе выбор! Я дал тебе свободу! Я подарил возможность излечиться от тяготивших тебя чувств. И вместо того, чтобы решить, чего же тебе хочется и с кем ты хочешь быть, ты отдала себя в лапы чокнутой русалке! Неужели проще раствориться в небытие, чем признать, что моя злость и мое беспокойство о тебе оправданы?!
Не ожидавшая такого напора девушка дернулась назад, вытащив из него обагренные кровью коготки.
– Мне не нужен выбор, мне нужен ты! – зарычала она в ответ и, внезапно, привстала, чтобы одним движением опуститься на него.
Стивен зашипел от злости и противоестественного в данной ситуации наслаждения.
– Ненормальная!
Хриплый смех стал ему ответом.
Это было омерзительно, аморально и чудовищно. Боль, злость, удовольствие и даже страх. Все это смешалось, сплелось тугими нитями в клубок противоречий и терзало бессильными муками уже не тело, а саму суть, квинтэссенцию человечности в нем.
Хотелось скинуть ее, отшвырнуть от себя, а потом схватить и трясти до тех пор, пока беспокойная, добрая девушка не Соня вернется, не выплывет на поверхность из этой темной, жестокой сущности, больше похожей на сгусток грязи посреди кристально чистого озера.
Не в силах больше это терпеть и тем самым издеваться над самим собой, Стрэндж схватил русалку за предплечья и сбросил на середину кровати, рывком выпрыгнув за пределы защитной сферы.
Чудовище со знакомыми чертами кинулось на непроницаемую сферу, завывая так, что задрожали стены древнего храма.
– Пусти! Вернись! – вопль ударил по барабанным перепонкам.
Почти глотая обжигающий свежестью воздух, Стивен оперся рукой о согнутое колено и на предательски подрагивающих ногах поднялся с пола, обнаженным телом ощущая прохладу комнаты, в которую так и не смог проникнуть сковывающий его волю запах навеянного желания. Вспыхивающий рунами щит исправно сдерживал внутри себя все, что было связано с русалкой.
Ощутив себя куда свободнее, маг взял с кресла халат и, осмотрев уже зарубцевавшиеся порезы, накинул его на плечи, наплевав на кровавые потеки.
– Я сказал, что ты не выйдешь отсюда до утра. Даже если мне придется поднять по тревоге весь Совет, чтобы самому проконтролировать прорывы.
Голос звучал ровно, несмотря на все, что творилось внутри.
Девушка замерла, снова жутким движением склонив голову на бок и внимательно прислушиваясь к его словам.
– Завязал на с-смерть? – слегка шипяще протянула она, шаря глазами по отделяющей ее пленке. – Прекрас-с-сно. Только не забудь, что ты с-связаный!
Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия, но среагировать маг не успел, его астральное тело рывком выкинуло в эфирное подпространство. Вопреки всем законам магии оболочка не лишилась движения, а наоборот склонилась вперед, чуть скованно, механически забрав двойное кольцо с тумбы и натянув на с трудом гнущиеся пальцы.
– Нет! Не смей! – он рванул вперед, в попытке восстановить целостность тела и сознания, но голубые нити, ставшие видимыми, сплелись и застыли, став непроницаемой преградой на пути к слиянию.
Громкий каркающий смех разнесся по комнате.
– Выпусти меня отсюда. Разрушь клетку.
Дух развернулся к русалке, с всколыхнувшейся злобой осознавая, что его практически лишили воли. Подобно кукловоду, Соня закрутила вокруг пальцев идущие от нее отростки связи и тянула за них, вместо него управляя телом Верховного Мага.
– Остановись!
Астральное тело билось, пытаясь пробиться к оболочке. Маг силился разорвать нити, тянул их, дергал, но безуспешно.
Лопнул первый верхний щит и Стрэндж понял, что если сейчас ничего не сделает, все окажется напрасным. Это чудовище вырвется на волю и больше не выйдет на сушу, окончательно уничтожив в себе человечность.
– Я отрекаюсь от нашей связи!
Глас отчаяния, последняя выпавшая в руку спасительная соломинка, вырвалась в реальный мир и хлесткой пощечиной заставила девушку дернуться назад, выпустив силовые линии.
– Что? – она выглядела такой испуганной, куда-то мигом испарился флер таинственной злодейки, оставив жалкую вздрагивающую девчонку. – Что ты делаешь? Ты не можешь. Стивен, не бросай меня!
По-детски оттопыренная губа на фоне жуткого оскала и светящихся глаз смотрелась отталкивающе и нелепо.
– Не надо. Я посижу тут. Стивен…
Стрэндж бы поверил, хотел верить и не желал идти на крайние меры, но вовремя заметил как ее ладонь нашаривала в воздухе второй, бледный, но не менее длинный отросток магии.
– Я отвергаю нашу свя…
Мир мигнул, грохот упавшего тела сопровождался стоном боли и напротив Стивена появился еще один дух с совершенно пустыми покорными глазами деревянного солдатика.
– Заткни его! Не дай говорить! – завизжала русалка, вновь хватаясь за путы тела Верховного.
– Николас, не смей, – прошипел доведенный до крайности маг, когда послушный песик оттолкнулся от невидимой опоры и с рыком кинулся на указанного хозяйкой врага. – Фу, плохой пес!
Стрэндж отлетел с траектории удара, игнорируя выпад и собрался навсегда покончить с этим балаганом, но парень взвинтился в воздухе неправдоподобно гибкой змеей, чуть ли не складываясь под острым углом и вцепился призрачными руками в рот Верховного. Два астральных тела сцепились в клубок и вздрогнул храм от энергии, шедшей от русалки для подпитки своей сомнамбулы. Маг чуть не ослеп от мигнувшей ауры противника, испытав пресловутое дежавю начала своей карьеры. Только сейчас не его, а мальчика почти рвало на части от переизбытка сил.
На мгновение Стивен испугался за жизнь Николаса, поскольку неразвитая аура могла запросто не выдержать рухнувшего на него давления. На пути к своей цели русалка была готова пожертвовать жизнью второго связанного, лишь бы не дать Стрэнджу скинуть с себя цепи подчинения. Маг рванулся из захвата противника, впился пальцами в черные волосы мальца и как последняя пиявка принялся выцеживать из него переизбыток.
Пацан взвыл, но ощутив облегчение, быстро обмяк, дав Стивену фору в несколько секунд, чтобы вложить в свой крик всю доступную энергию, свою и заимствованную.
– Я отвергаю свою связь с русалкой!
Громыхнуло знатно, особенно удачно заглушив визг этого человекоподобного монстра.
С шипением самой последней строительной рулетки лопнули нити связи на его теле. Выбросив руку вперед, Стивен схватился за собственную лодыжку, мигом становясь цельным, чтобы почти потерять сознание от нестерпимой боли фейерверком взорвавшейся во всем теле.
Где-то сбоку раздался глухой удар. Мужчина распластался на собственном щите вокруг постели, медленно сползая по нему на пол, чтобы привалиться спиной к тумбе и с хрипом полнейшего опустошения попытаться не выплюнуть легкие.
Посреди комнаты лежал бессознательный Николас, также вернувшийся в тело. Соня лишилась чувств или от болевого шока или от магической отдачи, проверить он сейчас не мог.
Превозмогая гордость и ломоту всего организма, Стрэндж стер текущий со лба пот и надавил пальцем на свое запястье, отправляя сигнал о помощи любому из свободных Мастеров.
На удивление, фиолетовая вспышка мгновенно озарила темную комнату, явив магу полусонную магиану в ночнушке до колен, но в полной боевой готовности с двумя магическими полуторниками в каждой из тонких рук.
– Верховный? – немного рассеянно отозвалась Ен Сук, осмотревшись и недоуменно приподняв брови, развеяла мечи. – Пропажа вижу нашлась?
– Извини что разбудил, – ухмыльнулся чародей, протерев вновь залитые глаза. – Но мне бы не помешала помощь.
Женщина присела на корточки возле младшего Банерджи и приложила пальцы к его шее. А потом подняла голову и посмотрела долгим пристальным взглядом на ловушку утроенную в кровати.
– Принести мне вам тоники? Мальчика передать Навину или подбросить в комнату незаметно?
Парень воспарил на уровне пояса маленькой магианы. Она же махнула рукой, и край одеяла накрыл Соню до подбородка, скрывая от чужих взглядов заляпанное кровью обнаженное тело.
Что ж, тактичность и сообразительность Су заставили порадоваться, что именно она отозвалась.
– Будь добра, отнеси его деду и скажи, что из него насильно вырвали астральное тело. Я старался быть аккуратным, но он все же мог пострадать. Пусть посмотрит за ним. И да, мне двойную порцию.
Девушка кивнула, откинув заплетенные в нетугую косу волосы назад, и исчезла в портале вместе со своей ношей.
– Из всех прочих, только ты мотаешь мне нервы с упорством, достойным учебников истории, – пробормотал Стивен, оставшись наедине с Соней. – Теперь я имею полное право выставить тебя из своей жизни и постели. Однако, – он вздохнул глубоко и обреченно, поморщившись от боли в грудине. – Ну что за манера пролезать туда, куда не просят? Так не пойдет. Мы уже все решили, ты пришла, а значит выбрала. Поэтому страдать теперь будем оба.
Конечно, ему не ответили, но это и не важно. Отпускать или выдворять ее он уже давно не намерен. И освобождение от привязки ничего не меняет. Главное теперь этого щенка держать на виду и близко не подпускать. Еще бы понять как получилось порвать связь. Вряд ли только словами. Зато поняв механизм, можно будет помочь оборвать этот провод и Николасу. А в следующем году вернуть себе эту возможность. За год они точно разберутся.
И пока молчок. Ни к чему ей знать о таком. Если не вспомнит, он не проинформирует.
Но как заставить держать свои наблюдения при себе остальных?
***
Я шла по незнакомому мне храму и заинтересованно крутила головой, не забывая при этом работать челюстью, жуя, любезно предоставленный мне магами, хот-дог в кляре. Не знаю, чем мотивировался их выбор, но было вкусно. Сыр тянулся тонкими волокнами, а сосиска и тесто были в меру прожаренными и сочными.
– У тебя тут красиво, Юн Мин, – призналась я, облизав лоснящуюся впитавшимся мясным соком палочку и поискала взглядом куда бы выкинуть мусор.
– Все к твоим услугам, рыбеныш, – мурлыкнул Лис, отчего я удивленно вскинула брови, а шпажка случайно хрупнула в зубах, и я по инерции принялась перемалывать ее заострившимися зубами.
Правда не успела осознать собственный афронт. Мужская пятерня схватила меня за затылок, а вторая с зажатой в пальцах салфеткой, надавила на челюсть, заставляя выплюнуть содержимое.
При этом Стивен был настолько невозмутим, что мои квадратные глаза стали треугольными.
– Специально же без упаковки взял, чтобы избежать подобного. Не жуй посторонние предметы, потом живот болеть будет.
Бумажка с деревянными осколками улетела в любезно открытый хозяином этого места портал.
У меня от возмущения слова закончились, а эти индивиды просто ушли чуть вперед, напрочь игнорируя мое… да, скажем нужными словами – ОХРЕНЕВАНИЕ!
– Вы! – перехватившим горлом просипела я. – Я не собиралась есть палочку, просто от удивления случайно раскусила. Я же не животное какое!
Мужчины меня, похоже, даже не услышали. Они неспешно двигались дальше, обсуждая свои важные дела. А я ощутила себя не животным, а скорее трехлеткой на экскурсии в музее, где все взрослые ходят и заинтересованно рассуждают на тему искусства, а я примоталась со своим «попить», «пописать» и «мне скучно».
Это же как противно снова быть человеком, а скорее просто никем. Непрошенные слезы, которые, как и я сейчас, все воспринимали близко к сердцу, подползли и крупными каплями скопились в уголках глаз.
Гадство!
Верните меня в воду, к рыбкам и китам, они не стебутся и не игнорируют! В руке появилась бутылка с апельсиновым соком, и я буркнув «спасибо», поплелась нагонять господ магов. Вот честно, если бы не Гун, фиг бы я пошла с ними. Можно было бы просто утечь…
– Рыбка, ты там свялилась уже что ли на воздухе? Мне сгонять за пивом?
– Р-р-р-р, – издала я злобный бессильный рык трансформировавшимся горлом. – Иду.
Не понимаю, почему мы идем пешком? И плутаем уже минут пятнадцать по комнатам этого востокофила. Можно же порталом!
Я обреченно, в очередной раз, потянула давящую резинку штанов в бок и закрутила крышку пустой бутылки. В душе было так же гулко и пусто. После сильного морального потрясения, все эмоции так долго томившиеся в напряжении внутри меня, рванули из этого ящика Пандоры как-только приоткрылась крышка, не оставив даже надежду.
Мало того, они мне подло мстили, возвращаясь по очереди в самый неподходящий момент. Как же я от этого отвыкла.
Найдя глазами широкую спину Стивена, на мгновение отключилась от реальности, оглушенная приливом нежности, подло подкравшейся из-за угла.
Такой он…засранец. Все снова решил за меня, не дав обрести спокойствие в волнах. Вытащил на берег, заставил отрастить ноги и вновь безликой тенью находиться рядом, в немом восхищении захлебываться рядом с ним жаждой обладания и безграничной всепоглощающей любовью.
Мерзавец.
Насколько же сильно я в тебе нуждаюсь?
Каков предел у поводка под названием – любовь?
И сколько еще раз мое сердце должно в страхе замереть, чтобы исчерпать эту болезненную привязанность?
Задумавшись, уперлась лбом во что-то средней жесткости, не заметив, как мы остановились у деревянной двери, отъезжающей в бок после (тактичного!) стука со стороны Лиса.
Вот уж не замечала в этом чудаке тактичности, зато, зайдя вслед за мужчинами в комнату, поняла причины нашего бесцельного петляния.
Женщины выглядели пришибленно, а розоватые носы и чуть красноватые белки глаз намекали на коллективный традиционный дамский слезоточив.
– Соня! – первой меня заметил Ми Гун, он маленькой темноволосой торпедой слетел с материнской кровати и с разбега боднул головой в живот.
Я охнула, обняв малыша, и почти улетела назад, если бы вовремя не подхвативший меня подмышки Стивен.
– Офигеть, Соня, а как ты? А чьи это ноги?! – он был так рад, что ругать его совершенно не хотелось. Выпрямиться мне помогли, и я чмокнула макушку мальчика, улыбаясь детской честности и наивности.
– Луна моя, вообще-то это мои ноги, я с ними родилась. Просто как и ты могу менять облик.
– А почему тогда я ходил за мороженным! – возмущенно подпрыгнул Гун, сжав кулачки. – Я же так боялся этих человеков на кассе! Почему сама не пошла?
Сказать мне было нечего, поэтому я просто покраснела. Ну да, эксплуатация детского труда во всей красе, но в свою защиту скажу, что мороженное то не ела. Я вообще последнее время смутно помню собственные трапезы… но мороженное точно не ела…
– Главный, а вы ее чего держите? Отпустите мою Соню. Если у нее есть ноги, то пусть и стоит сама!
Хлопнув глазами, поняла что Стрэндж все еще поддерживает меня под локоть. Но попытка смущенно отобрать конечность привела к тому, что на глазах у возмущенного ребенка и весело скалящегося Юн Мина, мужская ладонь скользнула по предплечью, невинной лаской и его пальцы переплелись с моими.
Я прикрыла глаза, впитывая подзабытые ощущения и открыла их, только почувствовав, что меня тянут вперед за вторую руку, в которую зеркально вцепился надувшийся Гун.
– Идем же, тут мама и тетя уже поплакали и высморкались, можно говорить. Вас ждали!
Теплый большой палец незаметно погладил меня по тыльной стороне запястья, снова заставив на секунду выпасть из реальности.
Отбирать руку не стала, вот еще! Сам взял, сам пусть и держит, а я своим гормонам не враг.
– Ми Гун, милый, оставь Соню Верховному и идите уже все сюда, – нежный высокий голос Юй Мин прервал момент и заставил подозрительно прищурившегося малыша напоследок заискивающе мне улыбнуться, хмуро глянуть на Стивена, и, наконец, перестать пытаться выдрать мне конечность из плечевого сустава. Он отлепился и поскакал к постели, постоянно оборачиваясь.
– Извините за переполох, – улыбнулась я, не понимая, почему вообще одна говорю? С чего это все мужчины в комнате проглотили языки?
– Мой сын и есть переполох, – улыбнулась бледная лисичка в ворохе подушек и одеяла. – Рыбка, а с хвостиком ты все же красивее.
Улыбка немного подвяла на моем лице, зато искрящиеся весельем глаза Юн Мина лучились гордостью. А чего гордиться? Народная мудрость во все века гласит: «От осинки не родятся апельсинки».
А эти вообще из одного живота на свет божий выползли…живота…
Какая-то мысль не давала покоя, билась на подкорке, пока мой взгляд не зацепился за Ми Гуна, замершего в тихой радости возле мамы.
Но… Гун же человек?
Не поняла, а как же информация, что лисы рождаются лисами? И облик приобретают после первой сотни! Но почему этот вопрос вылез только сейчас? Дурная же я русалка с водорослями вместо извилин, ничего мне не надо кроме как с тюленями лежать да на дне ковыряться!
Видимо, все вопросы так явственно были написаны на моем лбу, что на эти многозначительные манипуляции с мимикой обратили внимания все оборотни в комнате.
– Присядьте пожалуйста, мы как раз об этом и хотели с вами поговорить…
***
Меня усадили на плетеное кресло вплотную к кровати больной. Ми Гун свернулся калачиком под боком у матери и наотрез отказался уходить. Даже согласился на «глушилку», чтобы не слышать чужих слов, лишь бы не оторвали от любимой родительницы. Он сжал наши с лисичкой ладони и замер, видимо, решив подремать от пережитого накала разнокалиберных эмоций.
Стивен отказался от сидения, встав, привалившись плечом к стене. Юй Мин устроилась по вторую сторону от сестры, а Лис уселся у дальнего изголовья, поджав скрещенные в лодыжках ноги.
Я посмотрела на него и тоже подтянула собственные коленки поближе, обхватив их свободной рукой. Меня до сих пор познабливало, побаливало и в целом триггерило от обилия навалившихся чувст, эмоций и яркости наземных пейзажей.
Кожа сохла и чесалась, вызывая дискомфорт. Ткань одежды елозила по ней и так же не улучшала настроение. А желудок очень остро среагировал на пищу и тянуще-колющее ощущение нет-нет, а давало о себе знать. В общем была я и ощущала себя старой бабкой. И хвост отваливается и на днях линять начал… Гав.
– Рыбеныш, лови.
Бутылка воды прилетела в лицо, я неловко дернулась поймав ее лбом и тоскливо вздохнула, аккуратно высвободив ладонь из детских пальцев.
– Спасибо, – поблагодарила Юй Мина и поспешила утолить жажду, а затем и вовсе намочила руку и протерла лицо. Стало сразу посвежее.
– Соня, ты не будешь против? – мелодичный голос Лисы привлек мое внимание. Я чуть наклонилась вперед, попытавшись взглянуть на нее, чтобы понять смысл вопроса.
– Ручку вытяни на подлокотник?
– Зачем? Ау! – в вену самопроизвольно воткнулась длинная игла, а на появившейся из воздуха стойке повис большой такой пакет с отходящими от него трубками. – Вы что?
Стивен тут же подошел и молча отрегулировал колесиком напор поступаемой в меня жидкости, повернул капельницу и, видимо, прочел название, удовлетворенно кивнув:
– Спасибо, Мастер. Я зайду к вам позже, подготовите мне несколько таких?
– Это моя работа, – пожала плечами магиана.
Юр Мин заинтересованно поблескивала глазами, наблюдая новый виток циркового представления. Юн Мин скалился с независимым видом, а, поймав мой взгляд, подмигнул.
Почему молчала я, непонятно. Прям дежавю. Снова со мной обращаются как с маникеном.
Рядом с иглой налепили фиксирующий пластырь. И теплый плед появившийся в мужских руках, лег на плечи, дезориентировав и лишив даже попытки возмутиться. И будто мало мне такой показной заботы при чужих, он еще и рядом стоять остался, привалившись бедром к спинке моего сидения.
– Что ж, детки, думаю мы все морально подготовились и укрепили защитные заклинания, – хмыкнул Лис и поднял искрящиеся весельем глаза на свою вновь обретенную родственницу. – Юр Мин хотела видеть при нашем первом разговоре спасшую их девушку и главного мага в месте, где она будет жить. Не моргай мне тут, реснички просто восторг, даже все мысли сдувает. Будешь речь толкать или просто посидим?
Девушка возмущенно фыркнула, блеснув не менее ярко своими изумительными карими глазами. Даже я засмотрелась, как они сменили в глубине цвет на янтарный, показав очень красивый градиент с пульсирующим зрачком.
– Вай, а старшие твои так не могут, – восхищенно потянула я. – А у Юн Мина вообще от стресса один глаз лисий становится, а второй остается человеческий и дергается.
Юй Мин с другой стороны усмехнулась, поймав кислый взгляд Юна, упершийся в мою сторону. Я обворожительно улыбнулась в ответ и многозначительно подвигала бровями, чем вызвала приступ смеха у Юр Мин.
– Извините, – она закрыла рот ладонью, пытаясь сдержаться, но итоге проиграла и звонко рассмеялась, чуть охнув от боли. – Я правда хотела поговорить со всеми сразу, чтобы не было недопониманий и неприятностей от нас с Ми Гуном. Я Юр Мин, двухцветная лиса клана кицуне, живущих в Та Ло. Приветствую вас…
– Доктор Стивен Стрэндж, – низкий завораживающий голос снова пустил толпу марашек в районе лопаток. – Я Верховный Маг этого мира и глава Камар-Таджа. Сейчас вы с сыном находитесь в одном из трех главных храмов Земли, Хранителем которого является ваш старший брат Мастер Юн Мин. Для безопасного и законного пребывания на Земле и в обителе, вы должны будете дать клятву о неразглашении и непричинении вреда, стандартную для живущих здесь. В остальном, добро пожаловать. Думаю, ваши родственники обо всем позаботятся и возьмут на себя любые проблемы с вашим содержанием и ассимиляцией в сообществе.
– Несомненно, – протянула Юй Мин. – Мы вполне способны обеспечить родных всем необходимым.
– Если нужны будут документы, скажете. Мне проще их достать, как я делал уже для Сони.
Я молчала и слушала, переводя взгляд поочередно на каждого собеседника. Мне пока не ясна была причина, моего присутствия, но может скажут потом, а пока просто впитываем информации и слегка вздрагиваем от холодного ручейка капельницы, замораживающего руку изнутри. Неприятное ощущение.
Горячая ладонь легла мне на плечо и незаметно погладила у основания шеи. И все это не отрываясь от разговора. Не Стивен Стрэндж, а Юлий Цезарь.
– От своего лица и лица своего ребенка, прошу у вас убежища, защиты и справедливости.
Внезапно произнесла лисица и яркое пушистое желтое облако света отделилось от их сцепленных с сыном рук, застыв перед лицом Стивена.
– Юр Мин! – непонятно почему возмутился Юн.
– Юри! – вторил ему голос близняшки.
– Так нужно, – решительно отозвалась девушка, нахмурив тонкие черные брови, будто рисованные самым тонким угольком. – Я не могу просто так подвергнуть опасности посторонних людей, вовлечь их в свои проблемы и не предупредить.
Я бросила косой взгляд на Стрэнджа. Тот выслушал лисичку и неожиданно очень светло улыбнулся ей, кивнув:
– Юр Мин и Ми Гун, даю вам защиту и убежище на Земле и в Камар-Тадже.
Облако сменило цвет на оранжевый и вернулось к владелице, заставив ее радостно вспыхнуть.
Меня кольнуло приступом внезапной злобы и душащей ревности, который я испуганно попыталась задавить в зародыше. Вот еще этой дряни не хватало!
– Спасибо вам, Верховный. А теперь…я должна рассказать вам очень неприятные вещи. И, пожалуйста, принесите так же клятву о молчании.
***
Иерархия кицунэ довольно примитивна и понятна. Чем сильнее и древнее оборотень, тем выше положение он занимает.
Все живущие в Та Ло лисы, от мала до велика обладают одним цветом шкуры – белым. Но издревле считается, и не без оснований, что сильнейшими были рыжие. По каким причинам произошло их вымирание или скорее ассимиляция с более слабыми белыми – неизвестно, но остается фактом.
Юн Мин был первым цветным оборотнем за многие тысячи лет и вызвал небывалый ажиотаж среди старожилов.
Пра устроили буквально паломничество к норе новорожденной двойни. Лисенка вертели, крутили, исследовали и восхищенно замеряли уровень магических и духовных сил.
Маленький дух рос, таскал за собой сестру и шкодил без устали, осваивая бой и учения просто с устрашающей скоростью, чем приводил всех просто в восторг.
Когда близнецы достигли возраста взросления, то практически без проблем приняли свои преображения в двуногие облики и заселились в человеческое жилье.
Всем и каждому в поселении была известна трагедия сильнейшего лиса, на которого возлагалось так много надежд. Убитая горем и слегка помешавшаяся лисица, бывшая пара Юн Мина, не скупилась на подробности. Она выла, рычала и порывалась растерзать хоть кого-то, чтобы избавиться от застарелой боли.
Мужчина, много раз искавший причины гибели своих детей, так и не справился с потерей. Отказался давать новое потомство, на которое очень надеялись Пра и в конечном счете отрекся от рода как и его вероломная сестра.
Старейшины попытались замять историю, смешав имена изгоев с грязью и подарив им другие – проклятые.
Юр Мин родилась буквально через несколько лет после побега старшей сестры. Она не знала своих родственников, но их тень навсегда повисла над ее мохнатой шкуркой, и даже то, что она родилась двухцветной не искупало греха близнецов.
Пра учли предыдущие ошибки и жизнь Юри была с самого рождения скована правилами и ограничениями, которых никогда не было у ее сверстников. Никакой свободы волеизъявления, никаких неправомочных действий. Муштра, учеба, вколачивание основ поведения «Правильной» лисицы.
Девушку, еще не имеющую второго облика, планомерно лишали воли и готовили только к тому, чтобы удачно создать пару и принести в деревню побольше двухцветного потомства.
Родители, которым простили побег старших детей, тем не менее, практически не интересовались жизнью младшей. Они оба вновь разошлись после ее рождения и занимались своими делами.
Когда Юри приобрела человеческий облик и прочно встала на две ноги, в деревне началось небывалое возбуждение, заставившее устроить настоящие состязания молодых, и не очень, лисов за лапу и хвост сильной самки, способной одним своим фактом заключения брачного союза поднять по иерархической лестнице любого.
Девушка воспринимала все это как должное, ведь другой жизни и не знала. Она смотрела на бои, не выделяя никого конкретно и послушно ждала итогов своеобразных «выборов» жениха.
Дружить с двухцветной было так же почетно, но Юр Мин быстро разобралась в причинах такого ажиотажа среди молодежи и ни к кому так и не привязалась, держа дистанцию.
Такое благостное и чем-то инфантильное проживание жизни, как ни странно, закончилось благодаря Ан Тами. Бывшая супруга Юн Мина замкнулась в себе и ушла жить в леса, полностью отказавшись от человеческой ипостаси. Она же и выловила молодую лисицу, сбежавшую погулять от неумолимого контроля и постоянного внимания.
Тами и рассказала девушке о судьбе ее старших брата и сестры, затерявшихся на просторах многочисленных миров. А так же об учести, которая может ждать ее будущее потомство.
Юр Мин была напугана, ошарашена и деморализована.
Трясущаяся и потерянная, она спряталась лишь в одном месте, где имела право быть одна – храм богини всех кицунэ.
Благочестие было Юр Мин к лицу, поэтому походы в храм поощрялись и, хотя бы там, лисичку не дергали и не понукали ежечасно.
В ту ночь откровения, не сдержав прорвавшийся на волю фамильный нрав, Юри пролезла в архив храма и нашла подтверждения всему произошедшему с ее родными.
Зачем прятать данные о рождении? Они никому не интересны.
К чему охрана склада с бумажками?
Ошибка.
Большая ошибка.
Юр Мин хотела знать все.
Она, прилагая титанические усилия, смогла добраться и до старой шаманки, с которой беседовала сестра. Женщина отличалась отменным долголетием и не стала скрывать ничего от решительно настроенной оборотницы.
А уж как удивился Мастер Гертмунд, найдя у себя дома ночью большеглазую вздрагивающую от каждого шороха девицу, которая вцепилась ему в горло когтистой лапкой и требовала рассказать все, что ему известно о Юми и Юне.
Бракосочетание, не задавшаяся с самого начала семейная жизнь, все прошло стороной.
Она по прежнему была образцово показательной лисичкой в глазах других, но научилась врать и скрываться. Без зазрения совести манипулировать старшими и их инстинктами, а уж когда наступила беременность. Все тщательно вбитые догмы рухнули окончательно, погребенные бешеным страхом за жизнь ребенка.
Чужие библиотеки, старые хранилища, покрывшиеся пылью и трещинами таблички, злополучный архив, – все пошло в ход. Хоть как-то, хоть где-то найти информацию, чтобы помочь своему ребенку.
Все пути вели в храм, потому что единственное, что могло женщине помочь – божественное вмешательство. Память и помощь живущих гарантий не дали брату все три раза, так с чего она решила, что умнее?
Как будущая мать, она имела право на ночные бдения в храме. Пойманный кролик стал жертвой, а пущенная из лапы кровь добровольной платой за возможные знания. И это случилось.
Инарибогиня мать всех кицунэ сжалилась над своим потомком.
***
Лис снял маску шута и весь обратился в слух, слушая, казалось, даже кожей. Он не заметил, как прошедшие частичную трансформацию пальцы увязли в разорванной ткани до самого матраса.
Юр Мин рассказывала сумбурно. То очень быстро вываливая целую кучу информации, то замирала, уставившись поверх его головы мутным взглядом, по-видимому вновь переживая прошедшие дни страха и отчаяния. Ее узкая ладошка бездумно гладила пригревшегося уснувшего лисенка, будто боясь отпустить и потерять. Девушку никто не торопил.
Все застыли в янтаре истории, как и само время.
– Мне было видение. Я видела женщину в родах на алтаре Инари, которая вытолкнула из себя хвостатого младенца. Понимаете?
– Запрещено, – почти одними губами прошептала помертвевшая Юй Мин, с искренним ужасом бросив взгляд на спящего лисенка.
– Запрещено, – подтвердила Юри, легко соглашаясь с чужими чувствами. – Очнувшись утром на земляном полу, я встала и пошла на поиски Ан Тами. Юн Мин, она ведь оба раза рожала в лисьем обличье?
Мин кивнул, чувствуя подступившее головокружение и не в силах открыть рот, чтобы заговорить. Челюсть свело от понимания… горького и жуткого. Юми уронила голову на ладони и в повисшей тишине раздался всхлип.
– В этом есть проблема? – уточнила тихим голосом Соня, осторожно обратившись к оборотням.
Мин выпрямился, старея от горя прямо на глазах, обзаведясь белесой линией седины от самого лба и до затылка. Девчонка испугано округлила глаза и тронула Верховного за лежащую у него на плече руку. Но Стрэндж и сам уже хотел усыпить Лиса.
– Даже не вздумай, – правый глаз его полыхнул бордовым, пустив каплю кровавых слез во внутреннем уголке.
Змеей метнулась его близняшка и попыталась коснуться пальцами лба брата, но тот небывало жестко перехватил ее за запястье и кровавая бездна хлынула из его зрачков.
– Не смейте, я справлюсь! – прошипел стиснувший зубы мужчина.
Во сне захныкал Гун, и ужас схлынул, мгновенно очистив помещение и лицо оборотня. Он ссутулился и выпустил руку тут же приникшей к нему Юй Мин.
Юр Мин почти физически испытывая боль за брата, повернулась к Соне и горько улыбнулась, пытаясь сгладить ситуацию:
– Каждый кицунэ рождается лисом и от лисицы. Это непреложное правило, завет предков, который соблюдается неукоснительно. Нам с детства рассказывают о последствиях, к которым может привести попытка родить в человеческом теле. Множество ужасов, от смерти матери, до лишения будущего потомства полноценного второго лисьего облика. От сгорания в неуправляемой магии, до полного ее исчезновения. Ни одна мать не пойдет на такой риск ради любопытства или других причин. Мы даже беременность стараемся проводить на четырех лапах.
– Но зрелости и возможности родить кицунэ достигает только с получением двуногого тела?
Юри перевела взгляд на Верховного и желчно хмыкнула:
– Вы догадались быстрее, чем я.
– Не трудно с учетом предыстории, – вздохнул Стрэндж.
– Мне эта мысль тоже пришла в голову после откровения Инари. И так появился на свет Ми Гун.
– Как тебе удалось осуществить это? – Лиса сжала губы в тонкую полоску.
– Помог случай. Твоя бывшая супруга Юн Мин и подала идею. Мы разыграли представление возле деревни, вечером меня хватились и нашли рыдающей возле Тами. Ее прогнали, но она якобы успела раскрыть мне правду о моем наследии и детях брата. Со страха я демонстративно кинулась в храм и поклялась посвятить себя Инари.
Девушка улыбнулась, а сломленный Юн Мин внезапно расхохотался, причем довольно истерично и нездорово, он вырвался из поддерживающей хватки Лисицы и дернулся вперед, упав прямо на младшую сестру, загребая ее и взвизгнувшего племянника.
– Дядя! – дальше никто не ожидал услышать местный земной фольклор из уст маленького оборотня.
Все пораженно выслушали довольно бессвязное нагромождение неприличных слов. и как по команде уставились на выдавшую себя красными ушами русалку.
Соня побагровела еще больше и закрыла ладонями лицо.
– Давайте вернемся к теме разговора, – тактично вернул всех к реальности старающийся спрятать ухмылку Верховный. – Юн, тебе нужна помощь?
Лохматый и чуть более адекватный Лис выпустил из захвата помятых родственников.
– Нет. Мне много лучше. Давайте немного поясню я. Жрицы нашей богини Инари рожают за закрытыми дверьми храма в полном одиночестве. Считается, что все сложности подаренной новой жизни часть жертвы и энергии, отправленной великой Матери. Лисы рожают достаточно беспроблемно, не испытывая и десятой доли боли человеческих женщин. Как твои славные предки, рыбеныш. Сказка о первой измененной русалке Каали могла бы подойти любому из духов стихий. Люди рождаются в муках, духи в кратковременном дискомфорте и небольшой боли. Я прав?
– Не знаю, – поморщилась Юр Мин, устраиваясь удобнее в кровати и подгребая недовольного, но заинтересованно крутящего головой ребенка поближе. Тот по-прежнему ничего не слышал, но в разговоры не лез и не мешал, особенно когда получил планшет с мультиками и наушниками от тети Юйи. – Когда я почувствовала начало, то заперлась в храме. Мне никто не нашел и не препятствовал. Да, такое редко, но случается. Стая собралась за дверьми и ждала появление на свет нового лиса. От меня не ожидали подвохов, меня не боялись и не подозревали, наверное, поэтому все получилось. Как только сошлись створки, я поставила барьер тишины и обратилась человеком.
Она стиснула зубы и посмотрела на сестру:
– Если бы я так не любила жизнь и ребенка, если бы не наблюдала несколько раз в Та Ло за людьми в моменты рождения детей, я бы сама рассталась с жизнью. Агония человеческого тела была ужасна, но спустя пять мучительных часов родился Ми Гун. Стая нервничала, они несколько раз стучали ломились в дверь, но благо так и не вошли. Стоило мне только перерезать пуповину, как мой хвостатый малыш заплакал и обратился лисенком. Последним усилием воли я вернула себе облик лисы и потеряла сознание.
– Зачем вам понадобился побег, если рождение Ми Гуна человеком успешно удалось скрыть? – уточнил Верховный.
– Мой сын растет, – будто это все объясняет ответила Юри.
– Это как-то связано с тем, что он обладает…необычными способностями?
Девушка побледнела и кинула взгляд на брата и сестру. Юн Мин провел рукой по волосам, убирая пряди с лица и досадливо поморщился:
– Ми Гун очень много времени проводил с Соней, пока ты восстанавливалась. У нас много обязанностей и дел, поэтому рыбка взяла на себя функции няни и вот недавно мы узнали, что Гун может использовать ее магию. Причем не просто на начальных этапах, а будто сам не огненный, а полноценный водный.
Снова всех удивив, Юр Мин коснулась головы сына, привлекая внимание и снимая оглушающее заклятье:
– Милый, ты не мог бы показать нам всем свой настоящий облик?
– Но мама, ты же сказала никому не показывать, – удивился ребенок, спуская с головы большие наушники. – Ты же ругала меня!
– Знаю, милый, но теперь можно. Мы вне опасности. Ты же сам говорил, что тут не так, как дома. – светло улыбнулась лисичка, поправив ребенку сбившуюся челку.
– А можно попозже? Тут серия интересная…. Ладно, только пусть все отвернутся. Я же буду голый!
Все понимающе отвернулись или закрыли глаза под сопение и шелест с постели. Наконец, Юр Мин позвала и маги опустили взгляд на симпатичного бело-бордового лисенка, размером чуть меньше средней овчарки. Он заискивающе обмахивался хвостами, потом, став центром всеобщего внимания, выпятил беленькую грудку, распушив как можно красивее, и, не выдержав повисшего напряжения, закрутился на месте, как самый обычный счастливый щенок.
Юн недоверчиво протянул руку, медленно пропустил мех племянника сквозь пальцы, пытаясь удостовериться в реальности того, что видит.
– Как вам удалось скрыть такое от старейшин? – Стивен вскинул вопросительно бровь, внимательно разглядывая буквально пышущую силой ауру необычного оборотня.
– Это Ми Гун. В достаточно раннем возрасте он продемонстрировал способность мимикрировать. Сначала внешне, потом магически. И все было прекрасно, никто и не понял, что он какой-то особенный. Его тщательно осмотрели и нашли совершенно обычным белым лисом без отклонений. Они даже расстроились.
Женщина зло улыбнулась и слегка оскалилась.
– Но это же ребенок. Чем старше он становился, тем больше темных участков демонстрировала его шкурка. Я просила, уговаривала прятать цвет, но в год его отец вернулся из довольно длительной отлучки и радостный Ми Гун случайно обернулся в человека, чем вызвал шок и непонимание. Тут и начались проблемы. Меня подозревали тем дальше, чем старше становился Гун и вот…если бы вы нас не забрали, меня могли судить за нарушение запретов, и скорее всего казнить.
Юр Мин замолчала, а потом посмотрела на брата, самозабвенно гладящего переползшего к нему лисенка и продолжила, почти выдавливая слова из себя:
– Я поняла это в день рождения Ми Гуна. Невозможно родить в истинном обличье сильного ребенка сильной лисице или от сильного лиса. Человеческое тело не дает формирующейся мощи ребенка разрушить вместилище, структурирует и формирует правильные каналы ауры. Слабому белому лису такое действительно противопоказано, их потомство может даже не родиться. Но потенциально могущественные пары, те в чьих жилах гуляет сила, нуждаются в контроле и помощи. Ты бы тоже родился белым, ведь в вашем случае наличие цвета это действительно случайность и дисбаланс, отобравший часть сил у Юми. А вот дай вам мама жизнь человеком, оба бы стали цветными. Твои же дети, Юн Мин, были обречены уже при рождении. Их ауры были треснуты и нестабильны, поэтому просто растворились в природной магии мира, не способные отделиться от нее в полной мере.
Стрэндж отвел взгляд, заметив выступившие на глазах Лиса слезы. Юй Мин застыла с лицом, подобным посмертной маске, белое пламя в ее глазах не давало пролиться слезам и сжигало женщину изнутри.
Соня безмолвно плакала, вздрагивая всем телом и закрыв рот рукой, чтобы не привлекать внимание.
Стивен даже не мог представить степень боли этих существ, потерявших так много и кощунственным было прерывать их своими вопросами. Пока было не до конца понятна причина такого доверия, что им оказали, поэтому он просто молчал, поглаживая меж лопаток девушку, так близко принявшую к сердцу ужасную правду чужой жизни.
– Юр Мин, – со всхлипом обратилась русалка. – Скажите, вы рассказали это Ан Тами?
Юй Мин вздрогнула и бросила на девушку убийственный взгляд, но, поняв смысл слов, вскинулась в сторону комкающей пальцами одеяло сестры. Та поджала губы, а потом подняла глаза к потолку и часто-часто смаргивая капли соленой влаги, ответила:
– Полтора месяца назад кицунэ Ан Тами нашли в родовом логове мертвой. Она загрызла своего отца и покончила жизнь самоубийством.
Для Юн Мина это было явным перебором на сегодня, сразу два заклятия сна вырвались из рук Верховного и Мастера Юй Мин, вырубив того мгновенно.
Придавленный завалившимся телом, Ми Гун заскулил и вытащил хвосты из-под спины дяди.
– Надеюсь, присутствующие не против, чтобы мы продолжили разговор в другой раз? – устало проговорила Лисица и бросила взгляд на Стрэнджа.
Стивен спокойно кивнул и обратился к лисичке.
– Думаю, в этом нет необходимости, мы услышали достаточно. Если захотите сообщить что-либо еще, найдете меня в обители. Юр Мин, вы с Ми Гуном под защитой магов Земли. Вашему сыну нужно будет пройти всестороннее обследование, обучение как у тети с дядей, так и наших Мастеров, чтобы полностью раскрыть свой потенциал и не причинить вред себе или окружающим. У меня лишь один вопрос, для чего вы позвали Соню на эту встречу?
Женщина облегченно расслабилась, получив подтверждение их с ребенком безопасности, но услышав последнее спохватилась и посмотрела на молчащую девушку в кресле.
– Извините, совсем забыла. Изначально я хотела поблагодарить ее за спасение наших жизней, но теперь. Соня, в вашем мире есть что-то, что может связать чужого ребенка и взрослого, не имеющего с ним кровного родства.
Девушка заправила короткую прядь за ухо и задумчиво прикусила губу.
– Ну, у нас существует усыновление, удочерение, побратимство. А что за странный вопрос?
– Нет, это не то. Ты ведь видишь ауры?
Русалочка заторможенно кивнула и предъявила миру ярко-зеленую радужку, а потом ткнула пальцем в воздухе перед собой и озадачено выдохнула:
– Но, я и раньше видела, думала это из-за артефактов, которые я создала для него, что-то вроде остаточного флера. Но… они такие сильные стали и тянуться к нему. Не понимаю.
Стивен сильно стиснул зубы, даже челюсть заболела от усилий. Он знал лишь одни нити, и ни к чему хорошему они еще не привели!
– Мы заметили их почти сразу после вашего прибытия. Так получилось, что Ми Гун испугался и укусил Соню. Так мне сказал Юн, – вмешалась в разговор Юми. – У нашего рода бывает так, что по какой-то причине один из родителей гибнет или же оба, тогда, чтобы не сойти с ума, ребенок формирует интуитивно новую связь с выбранным взрослым и держит ее до совершеннолетия. Оставшись без отца, увидев обморок матери, Гун вцепился в первого попавшегося взрослого, в котором почувствовал какие-то положительные эмоции по отношению к себе. Что ты ощутила тогда?
Соня посмотрела на двигающего ушами малыша, оглушить которого забыли и призналась:
– Жалость. Мне было его жалко, ведь я как никто другой могу понять тот удушающий страх от внезапного одиночества в кругу незнакомых тебе людей.
Маг сжал руку на плече Сони, а маленький пройдоха спрыгнул с кровати прямо на колени девушке и зарычал на Стивена, лизнув свою подругу и няньку в лицу.
– Фу, Гун, ты же слюнявый как питбуль. Отстань, не лижи меня в лицо.
Ребенок расшалился и даже не думал останавливаться, пока мать не прикрикнула.
– Гун! Извини, Соня. Ты ведь не откажешься от него, когда узнала все?
– Нет, конечно, но вы мне подробно потом расскажите, что можно делать, а что нельзя.
– Несомненно, – отозвалась, вздохнув, Юми и подняла брата с постели магией в воздух. – Ми Гун, ты не мог бы посидеть с Юном, пока он не проснется. Мне нужно отойти, но за ним должен кто-то присмотреть. Справишься?
Серьезно покивав мордой, лисенок лизнул Соню в последний раз, поступив так же и с мамой. Он, зажав в пасти свою одежду, побежал вслед за парящим спящим дядей.
Бедный, жалко его. Нужно помочь, раз просят как взрослого!
А потом обязательно пойти с мамой к Соне, ведь Главный больше не опутан ее силой, значит его можно прогонять!
Глава 7. И вопли и сопли
Как увидел, так сам не свой стал.
Поговорка
Разговор оставил крайне тягостное впечатление. Я проводила взглядом удаляющихся кицунэ и попыталась подняться с кресла, чтобы также распрощаться с Гонконгом и дать отдохнуть уставшей лисичке, у которой на лбу уже испарина проступила от перенапряжения. Но тяжелая рука все еще лежавшая на плече, надавила, вынуждая остаться на месте.
Вопросительно подняла взгляд на Верховного:
– Посиди минуту.
Совсем забыла про капельницу. Меня аж распирало изнутри от такого объема жидкости. Я послушно замерла с вытянутой рукой, пока маг извлекал иглу и убирал последствия экстренного лечения обезвоженной русалки.
Поймав грустный взгляд Юр Мин, поняла, что чужие близкие взаимоотношения ранили ее.
– Ты любила его? – просто само собой вырвалось. Все же покинутый Лис был отцом Ми Гуна и как-то участвовал в ее жизни.
К счастью, девушка поняла меня правильно. Она слегка качнула головой, откинувшись на подушки и призналась:
– Я пыталась, честно пыталась. Но сложно одной тянуть воз, на котором он даже не захотел прокатиться. Столько сил, проблем и страхов навалилось тогда, что одних моих усилий было недостаточно. Он очень сильный Лис, и семья ему была не нужна и я не нужна. А потом родился Гун, и я устала бороться, отдав всю любовь сыну. Думаю, ты можешь меня понять.
Не знаю, почему она добавила последнее, но я действительно могла ее понять. Всем нутром и всей своей умершей в муках гордостью. Мне всего двадцать два… или уже двадцать три… какое число? Неужели я пропустила день рождения? Забавно, а стоит ли их теперь считать, когда впереди утомительная и сложная вечность.
Апатия пришла как защита от избытка эмоций, и на предположение Юри я только кивнула, достав из воздуха мигом заледеневшую каплю воды и потянувшись, вложила в ее раскрытую ладонь.
– На артефакты как у Гуна очень много нужно сил и времени, но я пока не потяну, могу только так. Раздави его в руке, и единожды я тебя услышу. Вдруг что-то случится или просто позовешь в гости. Только если будешь звать, поставь кувшин с водой на месте вызова или тазик, что ли. Так мне проще будет пройти.
Пальцы сжались на переставшей обжигать холодом сфере, и она благодарно улыбнулась краешком губ.
Я же погладила тонкую ладонь, не понимая и не в силах выразить почему так остро на нее реагирую. Ох уж эти непонятные законы магии.
– Идем, пусть лени Юр Мин отдохнет.
Встрепенувшись, посмотрела на пластырь у сгиба локтя и нехотя выпустила руку девушки, не выдержав и поцеловав ее в лоб. Она тут же уснула, а я еще раз провела ладонью напоследок по черным гладким волосам и пообещала.
– Тебе приснятся красивые и спокойные глубины. А когда проснешься, боль утихнет. Усыпи любовь, она потом найдет нужного человека.
Спина неприятно хрустнула, когда я выпрямилась и с улыбкой обернулась к Стивену.
– Идти надо, да?
Он смотрела меня странно, с непонятным удивление и ожиданием. А потом будто вынырнув из своих мыслей и открыл портал, пропуская меня вперед.
Мы вышли в квартире, и я с любопытством оценила некоторое запустение. Обратив внимание на мой взгляд, Стрэндж раздраженно дернул плечом и запустил то самое энергозатратное заклятие очищающее пол этажа. Когда «мешочек» с грязью схлопнулся в его пальцах, перехватила опускающуюся руку и пустила поток своей магии, позволяя восполнить резервы. На удивление, это далось труднее обычного, как смола на воздухе, моя сила загустела и принялась всасываться в чуть смуглую кожа мага будто бы нехотя.
– Прости, разучилась совсем, – извиняюще улыбнулась и погладила его запястье.
– Ты не хочешь переодеться? – он, казалось, преодолевая одним им испытываемое сопротивление, разомкнул губы, не стал комментировать происходящее.
– Зачем? – удивилась осмотрев свой облик. – Ты меня сам так одел, не нравится?
– Не хочешь перекусить? – снова уточнил он.
Прислушалась к себе и поморщившись, передернула плечами:
– Нет, прости. Но желудок, похоже, против еды.
– Может есть желание прогуляться по городу?
Хлопнув ресницами и перестав мучать его ладонь, всего разок провела ею по своей щеке и со вздохом отпустила.
– То, что ниже спины болит, от этого ходить неприятно, если честно. И сидеть тоже. Да и зачем мне в город?
Он как-то очень устало и замучено вздохнул, не переставая смотреть на меня тяжелым взглядом.
– Что-то случилось, помимо утреннего инцидента? – осторожно уточнила я, потерев ноющее бедро. То ли попа просто напоминала об экзекуции, то ли чуяла новые неприятности. Я так давно с ней не виделась, что уже и не понимаю намеков.
– Ты останешься со мной? – странные и непривычные слова он буквально выдавил из себя, пугая нетипичным поведением.
Я улыбнулась и пожала плечами.
– Ну, что за вопросы? Ты же вроде сказал, что я выбрала, значит буду рядом. Разве не решилось это уже?
– Ты, – подчеркнул он зачем-то слово. – останешься со мной?
Заправив боковые пряди за уши, рассеянно почесала бровь и призналась:
– Стивен, я правда тебя не понимаю. То ты даешь мне выбор, то говоришь, что я уже выбрала, а теперь снова спрашиваешь. Что не так? Тебе больно? Я сказала что-то или сделала не так?
Он поднял лицо к потолку, перестав высверливать во мне дыру и потер лицо руками. Я терпеливо ждала продолжения, взглядом прикипев к своим ногам, которые вытащила из навязанной обуви и теперь босиком с облегчением ощущала прохладную поверхность, шевеля пальчиками. Кайф! Они всегда были такие маленькие и смешные?
– Скажи мне, чего хочешь ты?
Ну опять начинается. Что за издевательство?
– Просто скажи мне, ты хочешь быть моей?
Я открыла и закрыла рот. Мысли покинули голову, не выдержав нагрузки.
– Так я же итак твоя. Разве нет?
– Ты чья угодно, – неожиданно раздраженно отозвался маг. – Ми Гуна, Ди Луна, Николаса, океана.
Я оттопырила на ноге мизинчик, потом вернула его обратно и не менее раздраженно осмотрела мага снизу вверх:
– Ты же шутишь, да? Это вообще довольно глупый разговор. Я же вернулась к тебе, похоже, пережила ломку обратной метаморфозы в человека. Так почему ты задаешь эти вопросы?
– Ты не возвращалась ко мне, – рыкнул маг. – Я запер тебя в магической ловушке на ночь, чтобы ты после секса не сбежала обратно к своим новым булькающим друзьям!
До меня запоздало начала доходить причина его злости. И от этого стало смешно. Великий Стивен Стрэндж неуверен в себе и ревнует меня ко всему подряд? Но вот напомни я ему про связанных и меня опять, видимо, отлупят.
– Что смешного я сказал?
Блин, а мимика такая сложная практика для меня сейчас. Дура такая, стою и лыблюсь.
– Прости, – скользнув поближе, обняла его за талию и прижалась так сильно, как только могла. – Я выбрала тебя, иначе бы даже за сексом не пришла. Я тебя очень люблю. Очень сильно. Можешь снова командовать и ругаться. Мне даже без разницы, любишь ли ты меня. Я свой выбор сделала, остальное не важно. Прости, мой хороший, что постоянно доставляю неприятности и заставляю злиться. Но я тоже личность, и, боюсь. Не хочу в тебе растворяться, поэтому злиться тебе придется еще не раз. Но ты можешь сам от меня отказаться, даже обещаю не отвергать из-за этого человеческий облик.
Воздух с шипением покинул его легкие, вместо явно неприличных рвущихся наружу слов.
– Соня!
– Ну ты чего такой шипучий? Не выспался? Секс плохой был? Я что-то сказала под ломкой? Не рычи, я так люблю тебя.
Большой кошкой потерлась об его кимоно, просто умирая от вспышки храброй нежности.
Такие ненужные вещи, эти скромность и неуверенность в себе. В чем-то пребывание русалкой сделало меня лучше, размыв границы дозволенного и сняв большую часть человеческих ограничений. И несусветная глупость в сравнении с тем, что он рядом, что боролся за меня и заботится. Я почти готова забыть пощечину… когда-нибудь потом. И даже если ему мои нежности поперек горла, он же сам разрешил себя обнимать, когда мне хочется. А сейчас мне очень хочется и обнимать и трогать и вообще. Вдруг я завтра помру в клюве очередной магической таракашки!
Рык полный раздражения прекратил дергать мага за диафрагму, и он обнял в ответ, устроив подбородок на моей макушке. И так мы и стояли, пока внутри у меня все не дернулось…
Я мигом отстранилась и замерла.
– Там прорыв…иди за мной…
– Нет, – вернулся к жизни привычный Стивен. – Ты останешься тут и будешь в безопасности, пока мы ликвидируем прорыв и его последствия.
Не сдержавшись, улыбнулась очень счастливо и немного кокетливо повела плечом, наступив ногой на свою штанину, чтобы без рук избавиться от мешающей одежды. Сама же стянула через голову футболку и, на глазах остолбеневшего мага, избавилась от белья, встав полностью обнаженной.
– Знаешь, твои глаза как океан близ Арктики. Там кристально чистые голубые льды. Когда я сильно скучала и сил не было терпеть, приплывала туда и часами смотрела, впитывала и вспоминала. Я не птичка в клетке, Стивен Стрэндж, я вода в твоих ладонях. И если выбрала тебя, не значит, что буду послушным и тихим штилем. Прошло то время, я больше не испуганная мышь Камар-Таджа, поэтому подумай лучше, нужно ли тебе это.
Подавшись вперед, поцеловала встав на цыпочки в уголок губ и, отступив на шаг, глубоко вздохнула.
– Догоняйте, там уже три монстрика выползло.
Огромное водное полотно во весь рост взметнулись вертикально, отрезая меня от мужчины. Сделав шаг вперед, я уже дернула стонущим от напряжения хвостом и рассекла подводное пространство стихии, что есть сил спеша к надорвавшейся расслойке, снова пачкающей своими чудищами мой тихий и мирный дом. Ничего, сейчас Совет прибежит и мы их вытолкаем нафиг. Взяли моду переть со всех щелей.
***
Громом пораженный – это сейчас достаточно четко отражало внутреннее состояние мага.
Он стоял неподвижно, словно каменное изваяние посреди гостиной, а разум судорожно пытался переварить то, что только что произошло. Она, совершенство с пепельными волосами, как будто ничего не стесняясь, исчезла во вспышке ранее незнакомой магии. Стрэндж даже не подозревал, что Соня овладела такими способностями.
Запястья давили неумолимые печати вызова, предупреждая о том, что в Камар-Тадже уже осведомлены о разрыве ткани реальности.
Но Стивен, оглушенный последними событиями, не способен был даже моргнуть, погруженный в мысли, о только что услышанных словах с привкусом прошедшего разговора на губах.
Все те воспоминания о кицунэ с их тайнами и проблемами прошлого, вторжение из темного измерения – казалось, они испарились, оставив его робким юнцом, который стоит у развилки дорог с букетом полевых цветов во влажных от волнения ладонях, и с надеждой ждет прихода своей первой наивной влюбленности.
Ее смелость, ее сила, ее уверенность в себе, столь внезапно обнаруженная и вычищенная из шелухи сомнений и забитости, пробудили в нем что-то давно утерянное на задворках души. Что-то давно, очень давно не испытываемое.
Не как Верховный Чародей, он смотрел на нее, а как мужчина на только что встреченную женщину. Зеленые глаза, словно подведенные тонкой линией, под темными густыми ресницами. Бледная до белизны кожа, и чуть полноватые светлые губы с нечетким размытым контуром, делающим их еще пышнее и немного наивнее. Решительная линия подбородка и упрямо вздернутый кончик тонкого прямого носа. Хрупкий изгиб шеи и ключиц, небольшая аккуратная грудь, плоский живот и округлые бедра с длинными красивыми ногами, которые не портили штрихи давно заживших многочисленных шрамов.
Ни капли привычного страха, ни тени сомнений в уголочках глаз.
Стрэнджа накрыло такой волной возбуждения и восхищения, что период зова показался безобидным мероприятием, вполне посильным для железной воли.
– Чертовщина какая-то, ты же не трепетная девица, Стрэндж, – съязвил маг, отыскивая внутри себя силы, способные развеять охватившее его смятение.
Как назло, взгляд упал на лежащую на полу одежду и перед внутренним взором вспыхнул образ трикотажной ткани брюк, скользящей по бедру вниз. А потом поднятые вверх руки и обозначившиеся мышцы, когда светлая футболка поползла вверх, демонстрируя почти прозрачное бюстье с темными просвечивающимися вершинками груди.
– Дьявол!
Стрэндж зло и желчно рассмеялся сам над собой, и сглотнул пересохший горлом.
– Маленькая…невыносимая…Дьявол!
Его улыбка погасла, сменившись сосредоточенным выражением лица. Долг Верховного остудил пыл так некстати вспыхнувших внутри чувств, которые он не зря всегда считал опасными для себя, разрушительными. Но как же это волнительно, хотя бы на мгновение позволить себе сгореть в них.
***
Сначала было весело. Я привычно отыскала проковырянную каргалами дырочку и выманила их на себя. Оперативно прибыли старшие маги, а, к сожалению, только они обладали необходимыми силами, чтобы иметь возможность сражаться на глубине.
Насколько я поняла, для этого требуется ресурсное и сложное заклятие, освоить которое проблематично даже опытному чародею.
С другой стороны, можно было бы держать воронку, до самой расщелины, давая доступ к ней другим, но вот тут загвоздка. Мне нужно было находиться в расслойке, а управлять оттуда водой нереально.Каргалы, твари такие, стали умные и не лезли к поверхности, чтобы их там запросто пошинковали на том-ям. Наоборот, они перли вглубь и кошмарили моих подопечных, портя все на своем пути.
Этого допускать было никак нельзя, поэтому Совет в разных численных единицах выходил прямо под водой и сдерживал монстров, пока я схлопывала расщелину, и только потом туда мог добраться Стивен. Он, в принципе, и так бы до нее достал, но там шел такой расход сил, будто он латал черную дыру.
В общем и целом в этот раз ничего не изменилось, разве что слабость осталась с ногами, а хвост был бодр и агрессивен. Единственное, Стрэндж припозднился и не было наших лис. Что ж, им и так сегодня досталось, да и не стоит подкармливать гадов дармовой магией духов.
Когда последний монструозный кальмар был запечатан, а целостность планетарного каркаса восстановлена, стайка магов поплыла к поверхности, я же милосердно подтолкнула их, обеспокоено поглядывая на кровившее плечо чернокожего мага. Он закрыл собой Ен Сук и подставился под один из когтей. Располосовало его хорошо, поэтому, наплевав на чужие гордости, большим упругим сачком подхватила всех и вытащила на свет божий, не собираясь в этот раз убегать.
Обычно я уплывала по окончании миссии, чтобы избежать проповедей, но сегодня поздно для этого.
Мысли путались и очнувшийся от спячки разум нелепо выстреливал фактами моей длительной подводной жизни, заставляя то бледнеть, то зеленеть.
Едва мы добрались на воздух, я уплотнила довольно крупный участок среди волн и расположила гостеприимно на нем ораву магов. Сама же высунулась и притулилась с краю, недовольно осознавая, что пятая точка даже под чешуей побаливает.
– Спасибо сказать должны, – тихо обратилась ко мне Ен Сук, осматривая рану на товарище, который развалился на спине, надсадно выплевывая легкие вместе с остатками воды. Черные крылья в этот раз не втянулись, а распались, оставив изрядное количество покоцаных перьев на желеподобной суше. Я под шумок уволокла пару в качестве трофея, но они спустя пару мгновений рассыпались ни на что не годным пеплом.
– Не за что. Это моя работа. Никто больше не пострадал? – прополоскала ладошку от следов преступления и оглядела мокрую братию, уже почти сухую с помощью магии.
Стивен сидел от меня недалеко, над ним квохтал Леви, встряхиваясь мокрой собачкой и рассыпая вокруг холодные брызги. Верховный на меня не смотрел, будто уйдя в себя. Я же, удостоверившись в его целостности, вернулась к осмотру остальных. Сегодня на прорыв пришли Пич, Ен Сук, Ангус, Вонг и, собственно, глава нашей мафии – Стрэндж.
Вонг сматывал длинную цепь с лезвием и поглядывал на меня.
Ангус и Су зашивали великана светящейся зеленой ниткой его собственной магии. Тот довольно быстро пришел в себя, и уже сидел, светя полностью черными белками глаз. Внезапно, эта бездна остановила свой взгляд на мне и веки его недобро сомкнулись.
Дождавшись окончания лечения, он в мгновение ока оказался рядом с пискнувшей мной и, ухватив обеими руками за предплечья, выдернул из воды, вознося на уровень своего лица.
– Вот так-то ты головой думаешь, а не хвостом?! – рявкнул он.
От страха я забыла про всякую магию, втянув голову в плечи.
– Вы чего орете? – просипела, растеряв еще и голос.
– Пич, – голос Стивена послышался очень близко, но от его протянутых рук меня отдернули, а эта полулысая башка еще и рыкнула на начальство.
– Не смей ее защищать! Эта малявка, так-то совсем тронулась от безнаказанности.
– Да чего я сделала?
– Зачем ты трогала вышки?! – гаркнули мне почти в лицо, которое вытянулось и молча ушло в себя, пытаясь понять суть претензии.
Злобно зашипев, нубиец отдернул свои ладони, уронив на вовремя подоспевшего Леви. Тот отнес меня и посадил на краешек метафорической суши, расстроенно погладив по макушке.
Я молчала, старательно вспоминая что-то такое, мелькнувшее на заднем плане.
– Так можешь ты не кричать на девушку, а объяснить свои возмущения. Она, похоже, только сегодня очеловечелась хотя бы частично и смутно помнит происходящее. А ты неадекватное поведение демонстрируешь, – Су положила на его плечо узкую ладонь, призывая к спокойствию, а я, наконец, вспомнила и вскинулась на мага в возмущении.
– Не смейте меня хватать так больше и тем более повышать голос! Вы хоть представляете, что они там делали?!
– Что делали? Согласно государственному договору о добыче полезных ископаемых, добывали нефть из разработанной по всем правилам скважины! Куда ты влезла? И не много ли на себя берешь? – не вняв предупреждениям, снова рявкнул этот неандерталец, сбрасывая руку магианы.
Я вскипела и поднялась уже на ноги, предусмотрительно нагнав на тело часть воды, чтобы не быть голой, а так ребящая и движущаяся волна отлично скрывала все, что не нужно демонстрировать никому кроме себя любимой.
– Вы! Ваши договорники и прекрасные двуногие своей безалаберностью и наплевательским отношением к оборудованию, устроили такой разлив нефти, что у меня несколько километров живности вымерло! Они заполняли цистерны, не заботясь ни о чем и, в конечном итоге, сломали бур, отчего скважину просто напросто прорвало! Я раздробила часть малой шлейфовой плиты и своей силой замуровала ее, двое суток фильтровала и очищала дно, а потом загоняла эту дрянь обратно и поглубже. И не смейте мне говорить, что я что-то беру на себя! В следующий раз просто соберу этот черный ком и вывалю вам на берег!
– Ты переломала им оборудование! —уже без запала, но не сдаваясь, рыкнул маг, осознавая услышанное.
– Я не дала им сверлить дальше, а бур сломали они сами! А ну смотрите сюда! – зло ткнула отшатнувшегося мага в висок и отдала часть своих ощущений и воспоминаний от увиденного в тот день. – Я не лезу к людям, пока их свинское и потребительское поведение не уничтожает мои владения!
– Бар-ржу тоже ты опр-р-рокинула. – Мастер Ангус не спрашивал и не уличал, скорее подтвердил собственные догадки.
– Я! – уже спокойнее кивнула, полностью принимая ответственность за свои поступки.
– Спасибо, – внезапно кивнул светловолосый ирландец. – Все пр-р-ричастные пр-редстали пер-ред судом. Заседание пр-р-рошло в конце недели, они банкр-роты и их обязали к пр-ринудительным очистным р-работам.
У меня от сердца отлегло. Людей я тогда вытащила, но дать этой дряни выйти в залив и утопить на дне фонящие аккумуляторы, которые по договору должны были утилизировать? Я не настолько всепрощающа. Ди Лун с радостью подпер дно баржи и аккуратно завалил на бок прямо на пристань. Никто не пострадал, набежавшая волна смыла в глубь пирса присутствующих там. Те кто был на корабле отделались синяками и ушибами, ну один матрос ногу сломал. Ничего, зарастет, зато от уборки освободят.
Пока мое внимание было приковано к хранителю лондонского храма, Мастер Пич пришел в себя и, болезненно поморщившись, посмотрел на меня уже обычными карими глазами.
– Приношу свои извинения за грубость и поспешность выводов, вот так вот-то, – нехотя признал маг и склонил голову.
Я отошла на пару шагов назад и пристыжено куснула себя за губу, боясь смотреть на остальных.
– Прошу прощение за бестактность и хамство. Впредь обязуюсь сообщать о своих намерениях, если буду что-то делать на участке вверенной магам территории. Но тогда у меня правда не было времени.
– Счет шел на минуты, – кивнул Пич и окончательно успокоился, мотнув головой, отчего две залысины прямо на глазах начали затягиваться короткими жесткими волосами, избывая тем самым все последствия трансформации. – Извини, Соня. Я разберусь с этим. Разработку на том месте больше невозможно производить?
Нехотя кивнула:
– Я заделала полость почти на двадцать километров вглубь, даже с самым новейшим оборудованием вы не дотянетесь до нее. Пусть переносят оборудование севернее на сколько это по расстоянию не могу сориентировать, но, если нужно, я покажу, куда можно.
Маг выпрямился и криво усмехнулся своими крупными темными губами:
– Нет уж, сами виноваты, пусть сами, вот, и расхлебывают. Дно очищено или тебе требуется помощь?
Я вскинулась, удивленная предложением, но потом пожала плечами и махнула рукой.
– Все что могла я убрала. Но коралл спасти не удалось, подчистую вымерло несколько сотен метров в диаметре. Актинии тоже… того. Но ничего, я притащила из других мест, рассажу, размножу и восстановлю. Но последить там надо, чтобы рыб мертвых если вынесет, не ели. Из трупов нефть я не могу достать. А то потравится народ.
Маг стоял прямой и огромный, подавляя реющей от него во все стороны аурой. Немного помолчав, он шагнул ко мне и, подхватив одну из судорожно дернувшихся руку, поцеловал тыльную сторону ладони.
– Благодарю, – и исчез во вспышке зеленого портала.
Я растеряно посмотрела на свою руку и неосознанно вытерла ее о бедро. Было очень странно, непривычно, но приятно, что мою работу оценили и возвели в ранг важного.
Чтобы не смущать меня еще больше, маги сделали вид, что говорят с Верховным, они закончили обсуждение и, попрощавшись, ушли. Последним перенесся Вонг, бросив на меня полный упрека взгляд и покачав головой.
В итоге, на неплотном островке волшебной суши остались только мы со Стивеном.
Неловкая и немного странная тишина повисла над нами. Я не знала, что сказать, просто посматривала на мага из-под ресниц, украдкой любуясь им. Надеюсь, скоро моя острота восприятия поутихнет, иначе я окончательно потеряю голову уже в третий раз.
О чем думал Стивен, не знаю, в его голове явно шла какая-то внутренняя борьба, не сулящая мне созреющими выводами ничем хорошим.
Наконец, он выпрямился и сложил руки за спиной, отчего кимоно натянулась на его плечах и скрипнуло.
– Ты…– муки насильственного выталкивания наружу слов из себя читались открыто. – Ты придешь ночевать домой?
Ого. Даже не ожидала подобного вопроса.
– Ты этого хочешь? Или вопрос задан из вежливости?
Желваки заходили под кожей. Я склонила голову на бок, заинтригованная внезапными чувствами с его стороны. Неужели равнодушие пробито с моей стороны и можно смело ковырять дырочку пошире?
– Я хочу, чтобы ты ночевала…дома.
– В Камар-Тадже? – а что, ему одному что ли можно мне нервы трепать?
– В квартире Нью-Йорка, но если имеется на то желания, можно и в храме. Правда там нет требуемых удобств в полной мере. К тому же в любой момент может заявиться кто-угодно из обитателей Камар-Таджа.
Пожевав нижнюю губу, внимательно рассматривала делано спокойного мага. Непроизвольно перешла на магическое зрение, утопнув в воде по щиколотку, чтобы не расходовать жизненные силы.
Аура мага полыхала, то ли ветер, то ли его собственные чувства трепали угловатые отростки, как языки пламени. И чем дольше я молчала, тем яростнее разгорались алые пятна в центре этого костра.
– Очень много дел… – вспыхнуло так, что едва сдержала желание отшатнуться, но поспешила добавить. – Могу поздно прийти.
Продемонстрировав чудеса своей прекрасной выдержки, вулкан свернулся до каминного формата. Ровного и статичного. Батюшки, теперь всегда буду с ним так говорить. Хотя бы будет понятно, если выведу из себя.
– У меня тоже достаточно плотный график, так что в девять стремиться на встречу Морфея не обещаю, – тонкая улыбка тронула его губы, на миг смягчив черты.
Улыбнувшись в ответ, предупредила:
– Только у меня свидание сегодня, так что…
О-о-о, моя ледышка никакая не ледышка! Меня чуть не смыло волной просто убийственной злобы. Я во все глаза смотрела на то, как от буйства ауры в реальности можно было заметить только вздувшуюся венку на его виске и чуть окаменевшие руки.
Хочу! Хочу знать, что в его голове! Хочу знать, что он чувствует в данный момент. И вообще, проклюнувшееся это чувство, или просто инстинкты собственника.
Но сама же я и завалила собственный театр абсурда, ибо так внимательно отслеживала реакцию на свои слова, что не учла ответный анализ. Стивен осознал, видимо, что я специально его драконю и снова расслабился, обуздав реакции не только тела.
– Вот как. Что ж, постарайся не шуметь, когда перенесешься.
Несколько резких шагов и он близко, поднял мою руку и надел тройное кольцо с телепортами.
– Ой, нет, – всполошилась я, отдавая его обратно. – Я же сама могу переноситься, а когда делаю это, то все украшения, предметы и артефакты остаются в точке отправления. Потеряю!
Мне кажется, он сейчас скрошит себе зубы.
– Печати примешь?
– Следящие? Нет, прости. Я справлюсь, честно. За месяц-то как-то выжила, – кривая усмешка стала ответом на мои слова.
Он медленно выдохнул.
– Я тебя услышал. Остаешься здесь или пойдешь в Камар-Тадж?
– Зачем?
Стивен как-то странно на меня посмотрел и опустил взгляд вниз. Поскольку на мне был еще водный наряд, суть не поняла и тоже опустила глаза на свои ноги…по которым тонкой струйкой стекала кровь, уже давно выйдя за пределы волшебного подола.
У меня запылали уши и шея, руки дернулись вниз, будто в попытке прикрыть обличающее человеческое состояние. Эти дни резко оборвались, когда я в последний раз была человеком и в облике русалки не беспокоили, а вот стоило вернуть ноги и, кажется, все прекрасное этого тела решило тут же о себе напомнить.
– Вот черт, отвернись… не смотри! – рыкнула я, оттолкнув мага, который тяжело вздохнул и, обняв меня за плечи, перенес в свою квартиру.
Мы стояли в ванной, где мое «платье» тут же распалось без подпитки, и мужчина сдернул с крючка свой халат, накинув мне его на плечи.
– Мне в океан нужно, – тихо откликнулась я, без прежнего запала. Не двигалась, пока его руки не запахнули у меня на груди полы махровой защиты. – Там все пройдет… и к Учителю надо на урок.
– Ты уверена, что такое подавление не сделает хуже?
Сникла и уперлась взглядом в пол.
– Я поговорю с Навином. Твои вещи в гардеробной, женские…предметы в нижнем ящике. Телефон на зарядке в спальне. Поешь нормально и поспи.
Горячие пальцы мазнули по щеке невинной лаской. Вынуждая поднять на него глаза:
– Я так хочу.
Пока я смотрела в эти голубые зеркала его души, что-то холодное коснулось руки и, разглядев на руке кольцо, пропустила момент, когда маг быстренько ретировался.
– Вот же… последнее слово за собой оставил.
Довольная до красных щек, скривилась от боли в животе и пошла приводить себя в порядок.
***
Вот стояла я посреди гостиной и не знала чем заняться. Постоянная работа под водой не прекращалась практически ни на минуту. Всегда было кому помочь и что сделать. Я иногда даже не спала, не испытывая при этом дискомфорта, поскольку за помощь океан всегда щедро расплачивался силами и пищей… о да, я наконец поняла, что ела все это время и, если моллюски с водорослями претензий не вызывали, то кальмары и рыба… так, не думать, а то и так тошнит.
В общем, и возвышалась бы я сиротливой корягой посреди пруда дальше, если бы не голос Ми Гуна в голове.
«Соня. Меня дядя хочет отдать тебе. Очень много дел у них. Маму с кровати подняли и на какую-то тренажеру поставили. Я мешаюсь сильно как могу. Можно? Где ты?»
«Конечно, можно. Только я не в воде. Я у Верховного дома. Не знаю, можно ли тебе сюда пусть Мин спросит у…»
Фразу закончить не успела, над диваном открылся портал и оттуда почти вывалился удивленно округливший глаза Гун, с раковиной у рта.
– А-а-а,– протянула я, в очередной раз поражаясь чужой наглости.
– А чего ты тут делаешь? Ва-а-ау, мы на горе?!
Не успела я придумать, как соскочить с опасной темы, как малыш уже сам переключился и, подбежав к окнам, прилип к ним всем лицом, повизгивая от восторга и страха.
Я подошла поближе и потрепала его по лохматой макушке. В земных футболке и спортивных штанах он не выглядел мифическим существом ужасающей мощи, скорее просто ребенком, который с радостью познавал окружающий мир и, избавившись от излишней робости, с удовольствием знакомился с людьми, относящимися к нему без предубеждений. Как вообще можно себе позволить ненавидеть или презирать маленького ребенка? Больные эти лисы на всю голову!
– Как круто! Как высоко, а все не сломается? Вот это Главный забрался, прямо как птичка!
Хрюкнула от смеха и недовольно отмахнулась от выползших из хвоста прядей. Блин, и растут медленно, невезуха полная. Даже чешуя на хвосте сбоку еще не заросла, радуя окружающих бугристой проплешиной, которую я в битве отхватила почти три недели назад. Оказывается, ногти, зубы, волосы и чешуя растут у нас очень медленно. Учитель посоветовал делать примочки из некоторых растений и грызть отмершие кораллы для восполнения кальция в организме. Но я не решилась, потому что так и не поняла, издевается ли он или нет.
– Я есть хочу. Мы в город пойдем? Ты мне покажешь все?
Загоревшиеся интузиазмом карие глаза, заставили вернуться к реальности и насущному. Я пожевала нижнюю губу и поискала взглядом свой телефон.
– Нет, без мамы мы никуда не пойдем, а тем более без сопровождения и охраны. Найдем чем заняться тут. Скажи, ты когда нибудь раскрасками пользовался или собирал пазлы, может лепил?
Ребенок сморил нос и насупился:
– Я на планшете играл, там пальцем надо тыкать и все зарисовывается. Не интересно, а пазлы скучные. Головоломки из камушков дяди Гертмунда намного сложнее.
Почесав затылок, отправилась в кухню, раздумывая, чем бы занять суетливого ребенка.
– А готовить ты умеешь?
– А мы будем готовить? Сами? Мама меня не пускала на кухню, говорит у меня лапки, – мне продемонстрировали вполне человеческие пальчики, для достоверности ими подвигав в воздухе. – Но не только же лапки, я и человек. Фу, а чем так воняет?
Да-а-а, стойкий запах тухлятины, пахнул из открытой мной дверцы холодильника. Гун зажал рот и нос ладонями и выбежал в зал. Я же стоически сморгнула подступившие слезы и захлопнула это пыточное сооружение.
– О господи, Стивен, ты же маг! Как можно было так за месяц ни разу в холодильник не заглянуть?!
Завязав лицо полотенцами, мы выгрузили все умершие своей смертью от старости продукты в несколько мешков, чтобы точно ничего снаружи не пахло, и вытащили к входной двери.
Потом я развела в ведре средство для мытья и с помощью своей водной магии довольно быстро отмыла холодильник, пока лисенок развлекался тем, что таким же способом мучил посуду в раковине. Ему очень понравилось магией решать бытовые проблемы. А две почившие чашки – налог на уборку в квартире!
Да, он залил полы и вымочился сам, но для русалки это не проблема. Потом мы залезли в доставку и заказали кучу всего разного для готовки. Под скептический взгляд Гуна, я еще добавила в корзину краски, карандаши, фломастеры и разные альбомы.
Не интересно ему, не пробовал, вот и не интересно!
***
Он старался освободиться пораньше, но иногда наших усилий недостаточно.
Портал домой Стивен открывал с опасением и некоторым ощущением неприятностей. Но в квартире оказалось достаточно тихо, только свет и чьи-то голоса слышались с его маленького кухонного уголка.
Стрэндж отпустил Леви, переобулся в тапки и отправился на звук, чтобы уже не в первый раз оцепенеть в дверях.
Как сюда пробрался этот мелкий лисенок, можно только догадываться, но впервые Стрэндж был даже не против его присутствия, поскольку то, что он увидел создало прекрасную иллюзию. Такую…болезненную, как будто это он, а не русалка, ощущает все в несколько раз ярче, после изоляции на глубине.
На плите что-то булькало и шкварчало в большой сковороде. Духовка тикала таймером, а за столом сидел Ми Гун. Мальчик сосредоточенно водил карандашом по бумаге, всеми силами стараясь не выбраться за края рисунка, чтобы получилась аккуратная и ровная картинка какого-то невиданного мультяшного зверя.
Соня ползала по полу с тряпкой в руках и недовольно ворчала.
– Ну ты сама ее рассыпала, – наставительно отозвался ребенок, не отвлекаясь от занятия. – Сама и убирай.
– Да дурацкая упаковка, кто так запечатывает. Это же просто мука, а не центральный банк Америки.
Наконец очистив пол, она привстала и выругалась, стукнувшись головой об угол стола.
– Блин!
– А мои слойки уже готовы?
– А мой рисунок в рамочку готов? – в тон ему отозвалась девушка, ополоснув руки и заглянув в духовку. – Пара минут осталась. Ты точно больше не хочешь есть?
– Не-а, – отозвался Гун, откладывая карандаш и поворачивая раскраску к Соне. – Похоже?
Русалка кинула косой взгляд на художества и озадаченно склонила голову на бок.
– На что похоже? Вообще, ты очень ровно раскрашиваешь, а говорил не нравится. Маме подаришь?
Мальчик важно кивнул и закрыл книжку.
– Я так наелся, но ты обещала какао и слойку.
Пискнул таймер, и счастливый ребенок подпрыгнул на стуле.
– Мне с малиной!
– Так горячие еще, – Соня сняла с конфорки маленький ковшик и перелила содержимое в две крупные чашки. А потом, ловко орудуя прихваткой, вытащила противень и пристроила его рядом с притихшей сковородой. – Пудрой посыпать?
– Да, – азартно отозвался Гун, ткнув пальцем в сторону приглянувшейся выпечки. – Мне ту! Да, вот эту! А ту, которая развалилась, Главному. Мне красивую!
– Мне кажется, я тебя безбожно избалую и испорчу, – призналась девушка, подавая маленькому наглецу тарелку с большим конвертиком слоеного теста и кружку какао с плавающими в них белыми зефиринками.
– Мама говорит, что дядя Мин балует сильнее, так что не переживай… О, Главный, а ты за слойкой? Я тебе самую большую отдам!
– Мелкий проныра, ты как оказался у меня дома? – Стивен устало пристроился напротив ребенка, стараясь всеми силами не показывать, как зацепила его открывшаяся картина.
Стоило рухнуть на стул, как на столе появилась тарелка с куском курицы и запечеными овощами.
– Меня дядя закинул к Соне, – пожал ребенок плечами, вгрызаясь в брызнувшее ягодным соком выпечку.
– Добрый вечер, – оперативно вмешалась в разговор Соня. – Когда жуют молчат. И всем приятного аппетита.
В руки ему вложили нож и вилку. Сама же девушка взяла свою тарелку с ужином и, поискав себе глазами место, забралась прямо на столешницу. Не утруждаясь этикетом, она подцепила пальцами ножку курицы.
Стивен посмотрел на двух довольных жизнью поросят и невольно улыбнулся. Нож лег на стол, а вот вилка удобно подцепляла гарнир, зато есть курицу руками стало куда проще и быстрее.
Он даже не заметил, как еда кончилась. Сердобольный ребенок, сполз со своего стула и принес вторую кружку с какао голодному взрослому.
Главный казался ему таким уставшим и ошалевшим, что явно же расплескает все, пока донесет.
Гун также сковырнул с пергамента, отрывая от души, самую большую слойку и положил на тарелку, передав лично в руки. Правда он и сам вторую стащил, но все присутствующие сделали вид, что не заметили.
Верховный вытер пальцы салфетками и благодарно кивнул. Он отпил какао, и облегченно и сыто, чуть откинулся на спинку, отклонив голову назад.
– Спасибо, очень вкусно.
– Правда вкусно? – оживился перепачканый в пудре лисенок. – Мы вместе готовили, я ломал на кусочки капусту и мазал курицу специями. А еще мы лепили слойки. Вон те я сам сворачивал, Соня только чуть-чуть помогала, пока муку не рассыпала. Мне отложили для всех первую порцию. Я угощу маму, дядю и тетю. А еще Ди Луна и Вонга. Я так рад, что и вам понравилось, Главный, значит остальным взрослым тоже вкусно будет.
Соня улыбалась, не вмешиваясь в речь словоохотливого ребенка, который явно чувствовал себя полностью в безопасности и был настроен поделиться своей радостью с окружающими. Она соскочила со своего места и сгребла всю посуду в раковину, подмигнув очень загадочно, не ожидавшему такого Стивену.
– Посуда! – сбился с мысли Гун и с ногами забрался на свой стул. – Я! Я хочу!
Стрэндж хотел было вмешаться, опасаясь за сохранность своих тарелок, но девушка подтащила ребенка к раковине и, налив большую миску воды, смешала с моющим средством и предоставила мальчику место для маневра, отходя в сторонку.
На глазах заинтригованного мага, мальчик зачерпнул жидкой смеси как горсть желе и с усердием, принялся тереть этой «каплей», увлеченно реагируя на то, как отскабливается грязь с посуды, собираясь в волшебную губку. Когда та стала совсем мутной, он просто стряхнул ее в раковину и подцепил новую порцию.
Маленькое пространство кухни заставило Соню остановиться возле стула Стивена, чтобы не мешать юному оборотню развлекаться. Она сложила руки на груди и слегка оперлась бедром о спинку его стула. Маг поднял руку и, обняв вздрогнувшую девушку за талию, прислонился к ней виском.
– Он давно здесь хозяйничает?
Прохладные пальцы зарылись в его волосы на затылке, поглаживая аккуратно и чуть массируя.
– Сразу как ты ушел. Я просила Гуна, чтобы Юн у тебя разрешение сперва спросил, вдруг тут щиты какие или защита агрессивная, но Лис даже не дослушал и запульнул ребенка прямо на диван через портал. Мы тут почти полдня кукуем. Ты спать сейчас?
Разомлевший маг прикрыл глаза и очень хотел кивнуть.