Сердце пустоты

Пролог

Космос не прощает ошибок. Он лишь записывает их в шрамы на корпусах кораблей и в морщины на лицах тех, кто осмелился бросить ему вызов.

Джейк Вейланд знал это лучше многих. Его массивная фигура, закованная в потертый летный комбинезон, казалось, была вытесана из самого гранита космических битв. Шрамы на его лице – глубокий рубец через бровь, оставленный плазменным осколком, и сеть мелких отметин от стычки на орбитальной станции – рассказывали историю человека, который слишком часто смотрел смерти в глаза. Серые глаза, узкие и подслеповатые от вечного вглядывания в мерцающие дали, отражали свет приборов, как далекие звезды. Пальцы в поношенных перчатках с обрезанными кончиками нервно постукивали по штурвалу, выдавая напряжение, которое он так старался скрыть.

Лира Шен была его полной противоположностью – хрупкой, словно сотканной из теней и голубого свечения экранов. Ее худощавый силуэт сгорбился над спектрографом, длинные пальцы с тонкими шрамами от лабораторных ожогов летали по панели управления. Синие волосы, выцветшие от времени и дешевого красителя, выбивались из небрежного узла, обрамляя бледное, почти прозрачное лицо. Но больше всего поражали глаза – огромные, неестественно черные, они поглощали свет, словно крохотные черные дыры. В них постоянно что-то вычислялось, даже когда она смотрела на тебя, а не на приборы.

Анна Сорокина стояла у шлюза, прислонившись к стене с мрачной грацией хищника. Ее рыжие волосы, коротко остриженные, торчали в разные стороны, будто ее только что ударило током. Веснушки на скулах и носу делали ее похожей на девчонку, если бы не глаза – зеленые, с желтыми вкраплениями, они смотрели на мир с постоянным вызовом. Левая рука, механическая, старой модели "Ориона", скрипела при малейшем движении. Она не скрывала ее – наоборот, подчеркивала черной краской и царапинами, будто бросая вызов всем и вся.

Их корабль, "Звездный Бродяга", был таким же израненным, как и его экипаж. Корытообразный, с обшивкой, напоминающей лоскутное одеяло из заплат разного цвета, он едва держался на плаву. В кабине витал вечный запах перегоревшего кофе, статики и чего-то металлического. Над креслом пилота в прозрачном кубе висела единственная пуля с надписью: "Первая ошибка".

Они уже прошли через ад. Но самое страшное ждало впереди.

Потому что космос не прощает ошибок.

И у него отличная память.

Глава 1. Разгром «Каравеллы»

Орбитальная станция «Гармония-12», 2189 год

Дождь из раскалённого металла яростно бил по корпусу «Звёздного Бродяги», словно невидимый кузнец ковал их гибель на наковальне космоса. Джейк Вейланд, стиснув штурвал до хруста в суставах, вручную выводил корабль из-под огня. Очередной взрыв сотряс левый борт, и в кабину ворвался едкий дым, обжигающий лёгкие, как память о прошлых ошибках.

– Рекс, щиты? – голос Джейка был хриплым, а по виску, перерезанного осколком, стекала тёплая струйка крови, смешиваясь с потом.

– Двенадцать процентов. Вероятность выживания: 3,7%. Рекомендация: сдаться. – ответил андроид, его механический голос звучал почти издевательски спокойно.

– Хрен им!

На радаре пульсировали три метки – два пиратских истребителя с рваными силуэтами, будто вырезанными из тьмы, и грузовое судно «Каравелла» – их последний контракт, их последняя надежда. Которая теперь превратилась в смертельную ловушку.

Лира вцепилась в спинку кресла, её пальцы побелели от напряжения.

– Джейк, они берут «Каравеллу» на абордаж!

– Вижу.

Он видел всё. Видел, как пираты в чёрных скафандрах с кроваво-красной эмблемой скрещённых клинков вскрывали шлюз, как хирурги, оперирующие без наркоза. Видел, как капитан «Каравеллы» – седой ветеран с протезом вместо ноги и глазами, полными холодной решимости, – поднёс пистолет к виску. Последний выстрел прозвучал в вакууме беззвучно, но Джейк его услышал.

– Это «Клинки Эриды», – прошипела Анна, целясь из бортовой пушки. Её голос был острее лезвия. – Твои старые дружки, Вейланд.

Пять лет назад он был одним из них. Пока не предал. Пока не попытался убежать.

Последний залп «Клинков» разорвал «Каравеллу» пополам, и груз – медикаменты для умирающей колонии на Титане – рассыпался в пустоте, как лепестки мёртвого цветка.

– Вот и наш гонорар, – Джейк плюнул в угол кабины, но горечь во рту осталась.

Лира молча смотрела на обломки. В её глазах стояло что-то, от чего сжималось сердце – не упрёк, не страх, а понимание. Понимание того, что они теперь часть этого хаоса. Навсегда.Бар «Последний шанс 2.0», станция «Дедал-5»

Бар пах дешёвым виски и кровью. Джейк швырнул на стойку чип с остатками аванса.

– Виски. Настоящий.

Бармен-киборг с раздражением посмотрел на него:

– Ты уже должен «Клинкам» 50 тысяч. Они сказали: в следующий раз – принесешь свои пальцы.

– Тогда налей двойной.

За соседним столом Лира изучала данные с «Каравеллы».

– Джейк… тут что-то не так. Она повернула экран: «Каравелла» трижды меняла курс. И везла не только медикаменты.

– Нас подставили, – Анна ударила кулаком по столу. Кто-то слил маршрут.

Джейк не ответил. Он смотрел на Лиру – на её тонкие пальцы, на синие пряди волос, выбивающиеся из хвоста. На губы, которые он почти поцеловал месяц назад, после той пьяной ночи у реактора.

Анна заметила его взгляд. Её механическая рука сжала стакан так, что стекло треснуло.

– Я пошла отсюда, – резко сказала она, вставая. Осколки битого стакана звякнули о стол, но она уже повернулась и шла к выходу, даже не оглянувшись.

«Звёздный Бродяга», грузовой отсек

Тени от щелевых светильников тянулись по стенам, будто чёрные трещины в реальности. Анна преградила Вейланду путь, её голос прозвучал тихо, но с ледяной остротой:

– Ты ослеп, Вейланд. Она играет тобой.

Он попытался пройти мимо, не глядя:

– Не мешай, Сорокина.

Но она не отступила. В её словах дрожала давно копившаяся горечь:

– Помнишь, чем закончилось для того, кто в последний раз поверил тебе? Ты сбежал. Как всегда.

Он резко развернулся, чтобы уйти, но её пальцы впились в его запястье, цепко, словно стальные когти.

– Я стояла рядом, когда ты закапывал свою совесть. Лира даже не догадывается, кто ты на самом деле.

В этот момент дверь со скрипом отъехала в сторону. На пороге застыла Лира, в её руках дымился повреждённый чип.

– Я кое-что обнаружила… – её голос оборвался, когда взгляд скользнул по ним.

На потрёскавшейся поверхности чипа мерцала кроваво-красная маркировка:

«Собственность «Орион Индастриз». Серия «Эпсилон».

Глава 2. Тень сестры

«Звёздный Бродяга», грузовой отсек

Пластиковый чип хрустнул в её пальцах, треснув под напором сжатых судорогой ногтей. Лира не чувствовала боли – только ледяное, методичное бешенство, пульсирующее в висках.

– Это с «Каравеллы»? – её голос был гладким, как лезвие, заточенное до неестественной остроты.

Джейк видел, как её зрачки расширились, поглощая свет – точь-в-точь, как тогда, на Хребте Пандоры, когда она впервые наткнулась на лабораторные записи. На страницы, испещрённые номером «Образец 12» и кривыми биометрическими графиками её сестры.

– Да, – Анна отпустила его руку, и её пальцы на мгновение замерли в воздухе, будто не решаясь произнести следующее. – Но медикаменты были лишь прикрытием. «Орион» прятал что-то ещё.

Лира развернулась к терминалу резко, словно её дёрнули за невидимую нить. Пальцы пронеслись над клавишами, высекая цифры и символы с яростной точностью.

– Рекс, взломай протоколы «Каравеллы». Всё, что связано с серией «Эпсилон». Всё.

Андроид безмолвно подключился, его оптический сенсор сузился до тонкой щели, вытягивая данные из повреждённой матрицы. Голограммы вспыхивали и гаснули, вырисовывая контуры спрятанной правды.

– Обнаружены криокапсулы. Двенадцать единиц, – его голос был ровным, но в нём проскользнула едва уловимая статическая рябь. – Назначение: транспортировка биоматериала.

– Какие ещё данные? – Лира наклонилась вперёд, её тень перерезала экран пополам.

– Файл повреждён. Но сохранились координаты: заброшенная станция «Дедал-9».

Воздух словно вырвали из её лёгких.

Флешбек: 2174 год. Лаборатория «Орион»

Холодный белый свет. Лира (14 лет) прижалась ладонями к стеклу, оставляя на нём мутные отпечатки дыхания. За прозрачной перегородкой – Лиэн, её сестра-близнец, запертая в камере с надписью «Образец 12».

– Не бойся, – шепчет Лиэн, но её глаза говорят другое. – Они просто берут кровь.

Иглы впиваются в её руки, и вдруг – серебристые прожилки, расползающиеся под кожей, как ртуть. Лира бьётся в стекло, но её оттаскивают, а сестра… сестра больше не кричит.

– Ли? – Джейк коснулся её плеча.

Она дёрнулась, словно от удара током.

– Мы летим на «Дедал-9».

Анна шагнула вперёд, перекрывая путь.

– Это ловушка. «Клинки» уже знают про чип.

– Моя сестра могла быть в одной из этих капсул! – голос Лиры сорвался, обнажив рваные края ярости и отчаяния.

Тишину разорвал резкий сигнал тревоги.

– Капитан, – голос Рекса звучал необычно – механически, но с подтекстом чего-то… чужого. – Обнаружен корабль. Сигнатура соответствует «Пионеру-7».

Экран грузового отсека вспыхнул алым. Где-то в темноте космоса, за корпусом «Бродяги», зажглись навигационные огни.

Кто-то уже шёл по их следу. «Бродяга» совершил прыжок.

Заброшенная станция «Дедал-9»

Станция повисла в космической пустоте, как мертвое чудовище, забытое временем. Ее корпус, некогда гладкий и сияющий, теперь был изъеден странными, пульсирующими наростами – словно неведомый биогель с Хребта Пандоры пророс сквозь сталь, превратив металл в подобие живой плоти. В щелях между пластинами что-то шевелилось, будто станция дышала.

– Сканеры фиксируют жизнь, – Рекс склонился над панелью, его голос звучал неестественно громко в мертвой тишине мостика. – Один сигнал. Человеческий.

– Высаживаемся, – Джейк щелкнул затвором, проверяя обойму. В его глазах мелькнуло что-то тяжелое, словно он уже предчувствовал недоброе. – Анна – с нами. Рекс – прикрывай.

Шлюз открылся с протяжным, болезненным скрипом, будто станция стонала от их вторжения. Воздух внутри был холодным и спертым, пропитанным запахом стерильности и чем-то кислым – как в заброшенном морге, где слишком долго лежали неопознанные тела.

– Боже… – Лира замерла на пороге.

Стены коридора были опутаны серебристыми нитями, будто гигантский паук сплел здесь свою сеть. Они мерцали в свете фонарей, переливаясь, как жидкая ртуть, и тянулись вглубь станции – к центральному залу.

Там, в полумраке, стояли двенадцать криокапсул.

Одиннадцать – пустые.

В двенадцатой лежала девочка. Лет восьми, с белыми, как лунный свет, волосами. Ее лицо было неестественно спокойным, будто она спала, но не во сне, а в чем-то более глубоком. На тонком запястье чернела татуировка: «7-Эпсилон».

– Она жива! – Лира бросилась к панели управления, ее пальцы дрожали над кнопками.

В этот момент Анна резко вскинула пистолет.

– Не трогай ее!

– Ты с ума сошла?! – Джейк шагнул вперед, но Анна не опустила оружие.

– Посмотри на стену!

Он обернулся.

Среди плесени и ржавых подтеков на стене четко проступали слова, выведенные корявым, торопливым почерком – кровью.

«ОНИ ПРОСЫПАЮТСЯ»

И ниже, почти сливаясь с ржавчиной, подпись: «Л. Шен».

Лира побледнела так, что казалась прозрачной.

– Это… – ее голос сорвался. – Это почерк моей сестры.

В тот же миг капсула с девочкой зашипела.

Механизмы пришли в движение.

Крышка начала открываться.

Глава 3. Отзвуки забытой эры

Крышка криокамеры откинулась с протяжным шипением, выпуская клубы ледяного пара. Белёсый туман медленно рассеялся, словно нехотя открывая взглядам то, что скрывал десятилетиями. Внутри, свернувшись калачиком, сидела девочка – хрупкая, почти прозрачная, будто сотканная из лунного света и теней. Её волосы, белые и тонкие, как паутина, спадали на колени, а огромные, неестественно вытянутые зрачки – узкие, как у ночного хищника – медленно, с трудом фокусировались на фигурах перед ней.

– Не подходите! – резко скомандовала Анна, вскидывая пистолет, но Лира уже шагнула вперёд, опередив её инстинктивный порыв.

На внутренней стороне запястья ребёнка красовалась татуировка: 7-Эпсилон.

– Вы… не из Ориона? – голос девочки был хриплым, словно ржавым механизмом, который не смазывали годами.

Лира медленно присела на корточки, стараясь не делать резких движений, и протянула ладонь.

– Нет. Меня зовут Лира. Это Джейк и Анна. А тебя?

Девочка замерла, её кошачьи зрачки сузились ещё сильнее.

– 7-Эпсилон… – прошептала она, затем, после мучительной паузы, добавила: – Но одна женщина… называла меня Люси.

Анна вздрогнула, будто её ударило током.

Воспоминание вспыхнуло перед глазами:

Лаборатория «Дедал-9». Пять лет назад. Ослепляющие аварийные огни, рваные тени на стенах. Кайла Векслер – её халат в крови и биогеле, лицо искажено отчаянной решимостью – прижимает к груди ребёнка. «Забери её, Сорокина! Ради всего святого!» Вокруг – лужи синтетической плоти, пульсирующей, словно живой, формирующей чьи-то конечности, лица, пальцы…

– Какая женщина?! – Анна вцепилась в плечо Люси, её голос сорвался. – Она жива?!

Девочка задрожала, её глаза расширились от страха – и в этот момент…

БА-БАХ!

Станцию содрогнуло от мощного удара. Где-то вдали раздался гулкий треск металла.

– Капитан! – в комм ворвался перекошенный помехами голос Рекса. – «Пионер-7» выпустил шлюпку! На борту…

Остальное потонуло в хаосе статики.

Тень пробежала по лицу Анны. Она медленно подняла взгляд на Люси – и в её глазах застыло нечто большее, чем просто тревога.

Это было началом.

Темноту аварийного отсека прорезал луч фонаря, выхватывая из мрака искажённое металлическое кружево обрушенной балки. Под ней – Лира. Её дыхание было частым, прерывистым, а в глазах застыл немой вопрос. Джейк, стиснув зубы, упёрся плечом в перекореженную конструкцию и рывком освободил её.

– Рекс, ситуация! – его голос прозвучал резко, как щелчок взведённого курка.

Андроид замер на секунду, его оптические сенсоры мерцали в полутьме.

– Неизвестные на борту. Три сигнала. – механический голос дрогнул, будто наткнулся на внутреннее противоречие. – Биометрия… Пауза. Ошибка.

Лира, протирая окровавленный лоб, резко подняла голову.

– В чём дело?

– Совпадение 98% с экипажем «Пионера-7».

Тишина. Давняя, как космос, леденящая память ворвалась в сознание.

– Это невозможно… – прошептала Лира, и её пальцы непроизвольно сжались. – Они погибли десять лет назад.

В этот момент Люси, до сих пор молчавшая, прижалась к стене. Её глаза, широко раскрытые, отражали не свет, а что-то другое – словно она видела сквозь сталь корабля, сквозь время.

– Они идут за мной… – её шёпот был едва слышен, но от него по спине пробежал холодок. – Они хотят вернуть своё.

И словно в ответ, по полу коридора заструился серебристый биогель. Он пульсировал, принимая странные формы, и из его глубин донёсся эхо-шёпот, повторяющий слова девочки:

«…вернуть… своё…»

Анна молча перезарядила плазменный резак. Голубоватый отсвет лег на её лицо, подчёркивая жёсткую решимость.

– Выход через вентиляцию. – Её команда прозвучала чётко, без колебаний. – Лира – тащи ребёнка. Джейк – прикрывай тыл.

Но Люси внезапно дёрнулась, выскользнула из рук Лиры и рванула вперёд – туда, где во мраке шевелилось что-то, напоминающее людей.

– Люси! – крикнул Джейк, но было поздно.

Девочка бежала навстречу теням прошлого, а биогель смыкался за ней, как живая дверь в забытый кошмар.

Грузовой отсек станции был усеян телами. Они лежали в неестественных позах, словно застывшие в последнем отчаянном порыве, их лабораторные халаты пропитались темной влагой, а пустые глаза уставились в потолок, будто всё ещё видя тот ужас, что их настиг. Воздух гудел от статики, а под ногами хлюпала вязкая жижа – смесь биогеля и крови.

И посреди этого хаоса, будто порождения самого кошмара, стояли они.

Три фигуры в скафандрах «Пионер», их шлемы мерцали тусклым светом аварийных ламп. Центральная – чуть выше, чуть массивнее – казалась их предводителем.

– Капитан Райс? – голос Джейка прозвучал хрипло, но рука, сжимающая пистолет, не дрогнула. Ствол был направлен точно в центр шлема.

Шлем медленно повернулся. За стеклом не было лица – лишь пульсирующая масса биогеля, которая, словно в насмешку, сформировала нечто, отдалённо напоминающее улыбку.

– Вейланд… – голос хлестнул, как удар хлыста. Он звучал так, будто десятки голосов слились в один, накладываясь друг на друга, шепча, крича, стеная. – Ты принёс нам ключ.

Люси отпрянула, но слишком поздно – биогель с пола ожил, извиваясь, как змея, и впился в её ноги, обвиваясь выше, сжимая, втягивая в себя.

– ОНА НЕ ВАША! – Лира выстрелила почти в упор.

Пуля прошла навылет, оставив после себя лишь дрожащую рябь в гелевой массе.

И тогда —

Анна рванула вперёд, её механическая рука вспыхнула пронзительным синим светом. Казалось, сама тьма отшатнулась от этого сияния.

– Протокол «Омега». – её голос больше не принадлежал ей. Он стал холодным, как сталь, безжалостным, как код.

Биогель завизжал, отползая, будто обожжённый, его нити обуглились и рассыпались в прах.

– Предатель! – «Райс» зашипел, его форма дрожала, голос трещал, как испорченная запись. – Ты носишь его код!

Люси рухнула на пол, освобождённая, её дыхание было прерывистым, а глаза – полными ужаса.

– Мама…? – она смотрела на Анну, и в её взгляде смешались надежда и отчаяние.

А тьма  вокруг них сжималась, и что-то шевелилось в глубине отсека…

Флешбек: Анна в лаборатории «Ориона»

Холодный свет операционной лампы резал глаза. Анна лежала на столе, её тело сковали ремни, а вены жгло от наркоза. Над ней склонились тени в масках – безликие, как машины.

– Готово? – спросил кто-то за спиной.

– Запускаем имплантацию.

Боль прожгла плечо, когда хирургический дрон вскрыл плоть, обнажив кость. Металлические щупальца впились в ткани, вплетая в них нервные синтетики, полимерные мышцы, титановые сухожилия. Анна не кричала – она уже не могла. Голос сорвался в хрип, когда что-то внутри руки щёлкнуло и ожило.

На экране над операционным столом всплыли кровавые буквы:

«ПРОТОКОЛ "ОМЕГА": АКТИВАЦИЯ.

КОНТРОЛЬ НАД ОБРАЗЦАМИ СЕРИИ "ЭПСИЛОН" РАЗРЕШЁН.»

Её зрачки сузились. В голове что-то щёлкнуло.

Настоящее

– Я не твоя мать, – голос Анны был чужим, механическим. Она вцепилась в Люси, отталкивая её от биогеля, который уже снова поднимался, как приливная волна. – Беги!

Они рванули к шлюзу, но было уже поздно.

Три фигуры в скафандрах «Пионер» стояли перед выходом, их шлемы мерцали, а биогель струился по стенам, перекрывая путь.

– Рекс, дистанционный подрыв! – Джейк вырвал чеку из гранаты и швырнул её под ноги призракам.

Тишина.

Потом – ослепительная вспышка, оглушительный рёв, и стена разорвалась в клочья.

Вакуум всё сжёг.

Он вырвал их из отсека, швырнул в ледяную пустоту, где не было звука, где тело рвалось изнутри, где тьма смыкалась над глазами…

…А потом – удар.

«Звёздный Бродяга» поймал их, как старый кит – выброшенных штормом моряков.

Но что-то ещё вырвалось вместе с ними.

Что-то, что шептало в радиопомехах.

Что-то, что ждало.

Когда давление в отсеке наконец стабилизировалось, Анна рухнула на колени, будто невидимая тяжесть разом придавила её к холодному полу. Из-под пластин механической руки клубился едкий дым, смешиваясь с запахом гари и озона. Искры, еще недавно живые и злые, теперь угасали, оставляя после себя лишь черные подпалины на металле.

– Что это за «протокол»? – Лира прижала Люси к себе так крепко, словно боялась, что девочку вот-вот вырвут из её рук. В её голосе звучало не просто недоумение – что-то более острое, почти ярость.

Анна сжала голову руками, пальцы впились в виски, будто она пыталась выдавить из памяти то, что годами скрывалось в самых тёмных её уголках.

– Я… не знала, – прошептала она, и голос её дрогнул. – Они вживили это в меня, когда я была в коме. После «Гипериона».

Люси потянулась к ней, тонкие пальчики коснулись дымящегося механизма.

– Но ты спасла меня, – тихо сказала девочка. – Как и обещала.

В этот момент Рекс резко оборвал тягостную паузу, его голос прозвучал как тревожный сигнал:

– Капитан. «Пионер» изменил курс. – На его лице отразилось холодное понимание. – Он… направляется к Хребту Пандоры.

На главном экране всплыло сообщение. Буквы горели кроваво-красным, будто выжженные в самой реальности:

«ОНИ ЗНАЮТ, ЧТО ВЫ ЕГО НАШЛИ. БЕГИТЕ.»

И внизу, словно тень от этих слов, дрогнула подпись:

ТЕНЬ.

Глава 4. Кровные узы

Звёздный Бродяга», медотсек

Тишину медотсека нарушал лишь слабый гул двигателей корабля и едва слышное жужжание медицинских сканеров. Анна лежала на узкой койке, её механическая рука, обычно скрытая под слоем синтетической кожи, теперь была разобрана до голого каркаса – обнажённые сервоприводы и пучки проводов напоминали рассечённые нервы. Лира, сдвинув брови в сосредоточенной гримасе, аккуратно извлекала чип из нейроинтерфейса, её пальцы, вооружённые пинцетом, двигались с хирургической точностью. В углу, прижавшись спиной к холодной переборке, сидела Люси. Она обхватила колени, словно пыталась стать меньше, а её глаза, широкие и тёмные, отражали тусклый свет ламп, будто в них застыли далёкие звёзды.

– Протокол «Омега» – это не просто блокировка, – прошептала Анна, стиснув зубы, когда Лира коснулась особенно чувствительного узла. – «Орион» вживил его мне после бунта на «Гиперионе». Чтобы я не могла…

– Чтобы ты могла контролировать их, – голос Люси прозвучал тихо, но чётко, как удар стеклянного осколка по льду. Она подняла взгляд, и в нём читалось что-то древнее, чуждое. – Как Кайла.

Пинцет со звоном упал на металлический пол. Лира замерла, её пальцы дрогнули.

– Ты знаешь Кайлу Векслер?

Люси медленно провела рукой по своей ДНК-татуировке – переплетению цифровых кодов и биологических символов, мерцающих под кожей.

– Она называла себя моей матерью.

Анна резко приподнялась, игнорируя боль. Её глаза вспыхнули.

– Врёшь. Кайла была учёной, а не…

– Она изменилась, – Люси коснулась своего виска, и на мгновение её зрачки расширились, будто впуская внутрь тени прошлого. – После того как Оно коснулось её.

Флешбек Люси:

Тёмная лаборатория, пронизанная мерцанием голограмм. Кайла склоняется над ней – её лицо, когда-то знакомое и мягкое, теперь покрыто серебристыми прожилками, словно под кожей пульсирует жидкий металл. Холодные губы касаются лба Люси.

– Спи, 7-Эпсилон. Завтра мы идём к звёздам.

Дверь медотсека с шипением раздвинулась. В проёме возник Джейк, его пальцы сжимали распечатку – лист бумаги смят по краям, будто он не смог сдержать свою хватку. Его взгляд перебегал от Анны к Люси, и в его глазах читалось нечто, балансирующее между ужасом и озарением.

– Мы проверили её анализы, – его голос был хриплым, будто он долго не говорил. – Это не просто модифицированная ДНК…

Лира подхватила лист, пробежала глазами по строкам – и её лицо стало пепельным.

– Она гибрид, – прошептала она. – Человек и… то, что было на Хребте.

Тишина повисла в воздухе, густая, как космическая пустота за обшивкой корабля. Даже машины, казалось, замерли, будто сама реальность затаила дыхание перед открывшейся бездной.