Еврейский папа. Рассказ из книги «Замуж срочно!»

© Соня Дивицкая, 2025

ISBN 978-5-0067-5176-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Еврейский папа

Когда единственная дочь Риммочка притащила домой подозрительную личность и сказала, что теперь этот трутень будет жить у них, папа промолчал. Он считал, что вмешиваться в женские дела не стоит, даже несмотря на то, что трутня привели в его собственный дом. Девочки вообще-то думали, что папа не заметит, папа с утра до вечера был на работе, и некоторое время он действительно не замечал, пока из холодильника не стали пропадать котлетки. И сыр исчез, его любимый сыр, который он привык накладывать на утренний бутерброд. Папу лишили завтрака, только после этого он не выдержал.

– Где мой сыр? – поинтересовался папа. – Где пирожки? Где мой лосось? Где, наконец, горшочек маслица, я не могу понять?

– Вообще-то санкции… – жена пыталась отшутиться.

– Прости, папуля, – дочка раскололась. – Пусик съел твой сыр.

Пусик оказался здоровой детиной, недавно перебрался в город, искал работу, осваивался в наших местах, нервничал, на аппетит это не влияло.

– А на каком, простите, основании вы здесь живете? – полюбопытствовал папа. – Вы у нас квартирант или жениться изволите?

– Папа… – вмешалась Риммочка. – Не надо сразу выставлять счета! Ты Пусика смущаешь.

– Не перебивай отца! – сердился голодный папа. – Насколько мне известно, предложение он тебе не делал. Так пусть тогда внесет свою долю… за свет, за газ и за питание.

– Папа! Как ты можешь? Из-за несчастного кусочка сыра ты готов поставить человека в неудобное положение! У Пусика временные трудности…

– Мне тоже случалось перебиваться по чужим углам… – признался отец. – Я тоже спал с хозяйскими дочками. Но я никогда не ел чужой сыр! И каждый раз, прежде чем что-то сожрать, я задумывался, а вдруг найдутся еще желающие на этот ломтик сыра?

После этих слов Риммочка пошла рыдать в свою спальню, а Пусик остался и доел отцовские бутерброды. Он отказался вносить платежи, за исключением питания, и на это попросил отсрочку до первой зарплаты, которую ему заплатят, как только он найдет работу.

– Потерпи, – попросила жена. – Девочка пытается устроить свою личную жизнь. Пусть поиграет немного, пусть поучится…

– Девочке двадцать семь, – уточнил отец. – Ты в ее годы играла в другие игрушки. Ваш Пусик не имеет шансов в моем доме! Это чистый трутень! Я буду кричать день и ночь, если моя единственная дочь надумает с ним размножаться! Его вообще нельзя пускать в квартиру, он выпивает мой компот. И на бензин просит!

– Потерпи немножко, – попросили папу, и папа согласился потерпеть.

Две недели все было тихо. Папа каждое утро уезжал из маленького города в большой, работать. Он был крупным специалистом в большом банке, но, к несчастью, большой банк лопнул, и папе пришлось устроиться в маленький. Папа очень хотел на пенсию, но его в этот рай не пускали долги. Дома он проводил только выходные. И обычно в субботу утром по привычке просыпался раньше всех, первым шел на кухню и пил вишневый компот. Папа очень любил вишневый компот из своих вишен, он привык его пить каждое утро. Правда, с появлением в доме постороннего компот стал слишком быстро испаряться. Оказалось, что Пусик, то есть трутень, тоже полюбил его компот.

И вот в субботу утром папа вышел на кухню, достал из холодильника банку и увидел, что компота в ней осталось всего на один стакан. Он налил. Отвернулся к окну, посмотрел на улицу, не узнавая этот мир, который поменялся до такой степени, что люди, а конкретно его дочь, перестали различать добро и зло. От тяжких мыслей папа вернулся к компоту, протянул руку за стаканом и вдруг услышал неприятное и хриплое:

– К-куда?

Трутень рыкнул на папу. Эта бесконтрольная физиологичная наглость не оставила папе выбора. Он выставил Пусика из дома в тот же час. Риммочка провела в слезах весь день, а к вечеру уехала развеяться к подружкам и пропала с концами.

Всю ночь отец не мог уснуть. Папа волновался. Он спал спокойно только, когда Риммочка была замужем. Она была немножко замужем, однажды. Потом ей стало скучно. Мужа прогнала. Хоть и гражданский был, а жалко. К тому же он оставил Риммочке машину, она не знает до сих пор, что папа выкупил тот танк. А мало ли, вдруг мальчик передумает, Риммочка к нему вернется… Зачем же портить из-за некой суммы отношения? Папа молчал про расходы, пусть дочь порадуется, отцовское сердце спокойно, когда ребенок счастлив. А когда ребенок пропадает по всем ночам с такими неприятными товарищами, с которыми никак нельзя подумать даже про размножение, тогда отцовское сердце начинает дергаться, и папа пьет таблетки. Ему нельзя волноваться, нельзя сбивать режим, ему на работу, у него ответственный пост, в маленьком банке папа считает большие деньги. Он должен кормить свою дочь, девочка явно перезревает. Папа мечтал про маленькую толстенькую внучку с такими же кудряшками, какие были у Риммочки в детстве, и всю ночь не спал.

Родная дочь явилась под утро. Прошла прямиком к холодильнику, достала миску с отбивными котлетками и проглотила рюмку коньяка. Отец смотрел с любовью на своего ребенка. Он не видел совсем недостатков в своей дочери, не замечал всего того безобразия, что замечали посторонние люди. Он не видел, что Риммочка помята, что макияж размазан, что кудри распушились, как будто их всю ночь терзали по подушкам, что джинсы сползают, а пузо висит, и что тинейджерские майки, разрисованные жуткими принтами, трагично контрастируют с сапфирами и платиной, которые папочка успел подарить своей дочери еще до того, как лопнул его банк. Все это мелочи, их папочка не видел, он видел тонкий нос, такой же, как у него, он видел румяные щеки и черные внимательные глаза, которые всегда смотрели на него с хитринкой и восхищением. Вот только брови зря она нарисовала, папа не любил, когда рисуют козьи брови.

– Зачем ты брови сделала такие? – спросил он дочь. – Что это за брови? Это не брови, это мой смертный приговор. У нас такие брови рисовали на чучело русской Зимы, чтобы сжигать его на Масленицу.

Риммочка не ответила, она проголодалась и с аппетитом проглотила еще немножко коньячка, бойко закусывая котлеткой, сдабривая ее кетчупом и черным перцем, который она энергично вытрясала из фарфоровой маминой перечницы. Когда Риммочка потянулась за хлебом, рукав ее кофты задрался, пухлая белая ручка открылась… О, люди, люди, что увидел папа! У Риммочки появилась татуировка. На все запястье Риммочка выбила себе дракона. По черным контурам рисунка еще не прошло окровавленное воспаление. Страшно! Папе стало страшно. Он начал вопить.

– За какие грехи я страдаю? У всех моих друзей уже внуки! У всех моих друзей началась счастливая старость, а я до сих пор не сплю своих ночей! Что ты мне показала? Что ты мне принесла? Да лучше бы ты принесла мне в подоле, чем я буду всю жизнь смотреть на этот китч! Где твой художественный вкус? Зачем я водил тебя в Третьяковскую галерею?

Пока отец читал нотацию, Риммочка скомплектовала бутерброд и предложила его папе, она тоже любила голландский сыр с горячим кофе.

– В мое горло не лезет кусок! – причитал отец. – Римма! Прекрати жрать! Сейчас же! Ответь мне прямо… Когда ты выйдешь замуж?

– Пап, успокойся, – отвечала дочь, – дай мне поесть спокойно, а?

Риммочка завтракала с аппетитом и насмешливо улыбалась, вопрос про замуж от родного отца она слышала не первый раз.

– Нет, ты ответь мне прямо, когда у меня будут внуки? Тебе уже двадцать семь, твоя мать в это время отдала тебя в школу!

– С шести, – напомнила Риммочка. – С шести. По-моему, вы поторопились. Я так страдала там… Да еще учительница… Крокодил! Вы отдали меня в класс к садистке!

Папа вскинул голову и начал звать жену, не обращая совершенно никакого внимания на ранний час, его волнение, осложненное ночным недосыпанием, зашкаливало.

– Она пришла в татуировке! – кричал он жене. – Посмотри на нее! Она хочет плюнуть в лицо родному отцу!

Риммочка улыбалась. Она смотрела на отца точно так же, как в детстве, спокойно и без страха, Риммочка знала, что папа немножко поругается, а потом подарит что-нибудь красивенькое или вкусненькое. Про то, что ей исполнилось двадцать семь, Риммочка, конечно, слышала, но совершенно не могла понять, что означают эти цифры. Двадцать семь и что? Кредит какой-то нужно погасить? Спешить куда-то надо срочно? Бежать? Ловить кого-то? Что от нее все ожидают в эти двадцать семь – она не понимала.