Две Софии – две судьбы или долгая дорога в Кастельдефельс

Глава 1

Яркие лучи солнца больно пронзали заспанные глаза Софии, ей пришлось достать из рюкзака темные очки и стыдливо поправить мятую рубашку. Казалось, что прохожие с осуждением смотрели на нее, разочаровываясь в неопрятном образе и неухоженном лице, но на самом деле, ее личность и внешний вид были абсолютно безразличны жителям и туристам богемной улицы Gran de Gracia. Двое молодых людей отчаянно пытались выбраться из ночной эйфории, красивый мужчина в строгом костюме огромными шагами пересекал улицу в направлении станции метро, а туристы-жаворонки расхаживали мимо дорогих ветрин в ожидании открытия магазинов. Соня прибавила шаг, зачем-то стараясь догнать длинноногого делового мужчину, но у самого входа в метро он таинственно исчез из видимости, это было странно, ведь на улице Gran de Gracia был единственный вход на станцию Fontana, на которую можно было попасть только через наземный кассовый зал. Эта станция была открыта еще в далеком тысяча девятьсот двадцать четвертом году, как часть первой линии городского метрополитена, и частично сохранила свое первоначальное оформление, включающее уникальный фасад. Архитектурная достопримечательность переключила внимание Сони и она, передумав спускаться на самую глубокую станцию Барселонской подземки, направилась в другую сторону. Ей редко удавалось выбраться в центр города и сейчас, когда она находилась всего в сотне метров от шедевров Антонио Гауди, София решила не упускать возможность и сделать несколько фотографий резиденции в арабско-испанском стиле мудехар, построенной для Мануэля Висенса. Обойдя вокруг творения великого архитектора, она отщелкала около полсотни снимков и, взглянув на часы, быстро зашагала к метро.

Устроившись на мягком сидении, Соня пыталась вчитываться в текст, но сонливое состояние размывало черно-белые буквы. Она не любила оставаться на ночь в гостях, но вчерашний вечер стал исключением поскольку так утомил ее, что София с благодарностью приняла приглашение подруги и задержалась до раннего утра.

Монотонный голос объявил название станции, Соня подняла глаза от книги и осмотрелась. Вагон барселонского метро был полупустой, раннее утро буднего дня еще не успело разбудить темпераментных испанцев, лишь несколько таких же сонных попутчиков качались в такт старому вагону. София огляделась по сторонам и окунулась обратно в свою книжную историю, но снова монотонный голос заставил ее отвлечься. Она расправила затекшие плечи, выпрямилась и стала разглядывать пассажиров. Несколько человек были погружены в экраны смартфонов, из чьих-то наушников доносилась ритмичная музыка, а кто-то просто дремал, открывая глаза на каждой станции и прислушиваясь к монотонному голосу. Внимание Сони привлекла книга в руках девушки, сидящей напротив – массивная яркая обложка и наличие печатного издания, а не смартфона, уже, само по себе, вызвало интерес. Во всем вагоне только два человека перелистывали бумажные страницы: София и эта «цветная книга» напротив. Соня рассматривала заинтересовавший ее объект, а девушка, заметив, как София старательно пытается прочитать название книги, дружелюбно повернула к ней обложку и подмигнула. Ответив улыбкой, Соня застенчиво опустила глаза, но через мгновение обе девушки, как по команде, уставились друг на друга уже с абсолютно озадаченным выражением лица и какое-то время сидели неподвижно, как под гипнозом. В этот момент монотонный голос объявил станцию Софии, она медленно направилась к выходу все также смотря на особу с интересной книгой, и лишь чуть не споткнувшись у выхода, была вынуждена вернуться в реальность. Сонливое состояние удивительным образом улетучилось, как и переживания о неопрятном внешнем виде и Соня почти бежала к остановке пригородных автобусов «RDA. Universitat», поглядывая на часы и вспоминая время отправления своего транспорта.

Большая часть туристов и жителей пригорода Барселоны ранним утром стремилась в сторону центра города и Софии пришлось с трудом пробираться через встречную толпу, чтобы наконец занять свое место в автобусе, следовавшем в миниатюрный городок Каталонии Castelldefels (далее Кастельдефельс), споры о происхождении названия которого не утихали и до сих пор. Так или иначе – сначала здесь всё же появился замок Castell de Fels, вокруг него и вырос этот камерный город с протяженным пляжем, приятной атмосферой и развитой инфраструктурой.

Несмотря на то, что Кастельдефельс находился всего в двадцати километрах от Барселоны, дорога до дома показалась Софии вечностью. Ни завораживающие пейзажи, ни прибрежная линия с мягким белоснежным ковром, ни морская гладь Средиземного моря не могли отвлечь ее воображение, зацикленное на удивительной встрече в вагоне метро.

Снимая на ходу обувь, Соня вбежала в дом, кинулась к деревянному комоду оливкового цвета и несколько минут потрошила все ящики, выкидывая их содержимое на пол. Наконец, достав огромную папку с фотографиями и прижимая ее к груди, София вышла на веранду, где осень радовала прекрасной погодой: солнце не жгло и не причиняло дискомфорта, лаская и согревая своим нежным теплом; апельсиновый сад наполнился ярко-оранжевыми плодами, которые поблескивали в лучах и только немногочисленные разноцветные листья на газоне напоминали о наступившем октябре. Такой яркий вид открывался с террасы: насыщенное осеннее небо вливалось в морскую глубь, все еще зеленые деревья дарили тень, апельсины манили своим густым ароматом. София забылась и застыла в этом умиротворенном состоянии, но звук телефона напомнил о настоящем времени. Ответив на звонок, Соня бросила папку с фотографиями на стол, нарвала свежей мяты и, заварив крепкий фруктовый чай, отвлеклась на телефонный разговор и домашние дела. Лишь после полудня, наконец, нашлось время, чтобы уютно укутаться в уличном кресле и не спеша перебрать содержимое толстого фотоальбома.

София рассматривала цветные и черно-белые фотокарточки, и каждая деталь казалась ей важной: разрез глаз, цвет, форма бровей и губ, волосы… Неужели в жизни бывает такое сходство?! Соня снова попыталась воспроизвести в памяти лицо девушки из вагона и пожалела, что не сообразила незаметно сделать фотографию, но все произошло так быстро!

Весь оставшийся день чувствовалось какое-то возбуждение и волнение от этой встречи, но делиться с кем-либо своими эмоциями и впечатлениями не хотелось, где-то очень глубоко Соня ощущала странную таинственную нить, которую ей не терпелось размотать и докопаться до истины. В голове всплывали воспоминания, множество событий, которые не ложились в нужном порядке, не давали подсказок или намеков, не помогали найти зацепку и какую-либо связь с девушкой, как две капли воды похожей на Софию.

Сон в эту ночь был прерывистым и чутким, тело дергалось во сне, как от ударов током, а голова тяжелым грузом перекладывалась из стороны в сторону, пытаясь хоть на несколько мгновений отключить мысли и разыгравшееся воображение.

На следующий день, абсолютно невыспавшуюся девушку, зачем-то снова несло в центр Барселоны на станцию с романтичным названием «Fontana» – и это был невероятно глупый порыв. Вагоны были переполнены людьми, София бродила между ними, озираясь по сторонам, осуждая свой необдуманный поступок и с грустью осознавая, что шансы встретить «вчерашнюю книгу» равны нулю.

Разочарованная, она направилась к парку Гуэль, чтобы хоть как-то оправдать свою длительную поездку и получить немного положительных эмоций, и уже на подходе к этому удивительному месту, где чувствовался дух великого Гауди, Соня абсолютно забыла истинную причину своего пребывания в центре города, атмосфера парка полностью завладела ее вниманием. Казалось, что архитектор создал все эти творения без каких – либо специальных расчетов, просто шутя и играя, нарисовав их «от руки», ведь строения парка не имели углов и прямоугольных форм и выглядели сказочно. У входа посетителей встречали пряничные дома с удивительной архитектурной выдумкой – их вентиляционные трубы представляли собой два мухомора. За домиками пряталась лестница, которая вела в зал «ста колонн», на самом же деле колонн было всего восемьдесят шесть, но зато каких! Барселонцы часто использовали этот зал для концертов, потому что здесь царила неповторимая акустика, но по задумке, в нем должен был размещаться рынок для местных жителей. Интересно, что в колоннах была уникально спрятана система водоснабжения города-сада и, когда шел дождь, вода по специальным желобам внутри колонн стекала в бак, расположенный под землей. За залом располагался театр в греческом стиле, где раньше проводились муниципальные собрания, а периметр театра украшала знаменитая извилистая скамейка, на которой туристы отдыхали, любовались местными пейзажами, и, конечно же, фотографировались. Создавая эту каменную лавочку, Гауди принимал во внимание анатомические формы человека, а мозаику выкладывал из битой посуды и бутылок, которые по его приказу на место строительства приносили рабочие. От центральной площади парка в разные стороны расходились семь пешеходных аллей, которые из-за причудливых изогнутых форм еще называли «птичьими гнездами». София прошлась по каждой аллее, израсходовала почти весь заряд телефона и, безмерно уставшая и впечатленная, направилась на автобусную станцию. Сегодня она с удовольствием наблюдала за бегущей пейзажной полосой за окном, наслаждалась мелодичными звуками в наушниках и, к тому времени как автобус затормозил на ее остановке, почти полностью стерла из памяти придуманную историю о внешнем сходстве с девушкой из вагона метро. Жизнь снова шла своим чередом, заполняя осенние дни обязанностями, заботами и радостными мелочами.

Прошло несколько недель, София опять качалась в такт старому вагону метро, безразлично разглядывая недовольных пассажиров, толкающихся у выхода. Людей было так много, что это был единственный способ развлечь себя в дороге, чтобы хоть как-то вытерпеть неприятные запахи и прижимающиеся потные тела. На очередной станции в вагон впихнулось еще несколько человек, включая длинноволосую особу очень высокого роста. Поезд тронулся и высокая девушка, в надежде найти хоть какую-то опору, повернулась лицом к Софии… их взгляды встретились и снова задержались друг на друге до того момента, как толпа вынесла обеих из вагона и потащила в противоположные стороны.

– «Espera! Espera! Por favor! – опомнившись, неприлично громко, закричала Соня, в надежде привлечь внимание и остановить поток уносящий пронзительный взгляд длинноволосой незнакомки, – Да разойдитесь вы наконец!» – выругалась она и вырвалась из толпы. Второй девушке тоже удалось отстраниться от бушующей пассажирской лавины и, прижавшись к колонне, она терпеливо ждала пока Соня приблизится к ней. Ее губы растянулись в невероятно добродушной улыбке, глаза радостно засияли, и она произнесла фразу, которая не позволила им в этот раз потеряться в суете испанского метрополитена.

– «Вы говорите по-русски?»

– «Да! Конечно! В смысле могу… умею…»

Перевозбужденная, она несла какую-то околесицу, перекрикивая гул толпы и поездов, пока здравый смысл не вернулся в ее голову и не подсказал, что можно выйти из душного шумного метро на улицу. Буквально в двух минутах от все той же станции Fontana располагалась уютная кофейня с незамысловатым названием ANTICO CAFFE, из открытой двери которого доносился приятный аромат выпечки и прохлада кондиционера. Здесь подавали не только вкусный кофе, но и освежающий вегетарианский смузи, шоколадные пончики, брускетты; многие брали еду на вынос, а кто-то, наоборот, засиживался за чашечкой капучино, отдыхая и переводя дух перед новыми впечатлениями и длительными экскурсионными маршрутами. Девушки уединились в самом отдаленной уголке и, заказав крепкий кофе, все еще продолжали любопытно разглядывать друг друга, не понимая с чего начать этот волнительный разговор.

– «Вас тоже удивило наше невероятное сходство и знание русского языка?» – все-таки собравшись с мыслями произнесла София и представилась.

Длинноволосая девушка кивнула и протянула руку:

– «Алекса, то есть Александра. Удивило?! Да я не спала несколько ночей после нашей первой встречи! Помните? На этой же станции, около трех недель назад, ранним утром…

– «Конечно помню! Я даже вернулась на следующий день, но…» – Соня развела руками.

Постепенно увлекательная беседа набирала обороты, девушки задавали друг другу все больше вопросов и недоумевали, получая неожиданные ответы, но, к их общему сожалению, этот эмоциональный разговор прервал телефонный звонок, который заставил Алексу попрощаться на незавершенном моменте.

– «Мы обязательно должны еще раз встретиться! Обязательно! Слышишь!»

С этими словами Александра удалялась из кофейни, было заметно, что она и правда очень спешила, а София с любопытством рассматривала исчезающий силуэт: длинные ноги, светлые волосы, идеальный вес, красивая грудь…вот только рост немного выше, но глаза, брови и нос, такой же некрасивый огромный нос, который портил молодое симпатичное лицо – «Это ведь мое отражение из прошлого, пятнадцать лет назад я выглядела именно так!»

Несмотря на переполненное кафе, Соня чувствовала себя одиноко и растерянно, сделав несколько глотков остывшего кофе, она вдруг резко перевернула чашку и вылила остатки содержимого в белоснежное блюдце, аккуратно накрыв это безобразие толстой керамической посудой и салфеткой, чтобы не подглядеть раньше времени, какой рисунок создает гуща, медленно растекаясь по глянцевой поверхности. Официант с недоумением посмотрел на девушку, которая не позволила убрать грязную посуду и на всякий случай попросил сразу оплатить счет, видимо приняв Соню за не совсем адекватную личность, и лишь получив хорошие чаевые, он оставил ее наедине с таинственным художеством. Придвинув блюдце, София, с замиранием сердца, стала рассматривать картинку, которую так искусно создала коричневая жижа, она вертела тарелку пытаясь уловить волнительные знаки… и вот оно! Точнее он! Профиль, который она не спутала бы ни с кем другим: высокий лоб, достаточно крупный нос и очки – отец! Так явно он предстал в ее мыслях, именно с таким выражением лица, и сейчас она отчетливо видела это на белой керамике; укорительный взгляд отца донесся до Софии кофейными нотками и неприятным холодом, от которого по телу пробежали крупные мурашки.

Подобным безрассудным способом приоткрыть тайные завесы своего будущего Соня воспользовалась лишь однажды, будучи юной и наивной, когда они с подругой отдыхали на Черноморском побережье, в одном небольшой гостевом доме, который располагался всего в двух минутах от галечного Адлерского пляжа. На лице снова появилась улыбка, внутри все успокоилось и согрелось, а мурашки спрятались от теплых воспоминаний о том далеком августовском отпуске.

Двухэтажное современное строение, по периметру, ограждал высокий забор, плотно засаженный густорастущим диким виноградом, благодаря которому создавалось впечатление, что территорию окружает сплошная зеленая стена – это придавало свежести и прохлады летним вечерам. Небольшие, но уютные комнаты были оснащены хорошей мебелью и кондиционерами, что для данного прибрежного частного сектора было невиданной роскошью. Во внутреннем дворе была оборудована общая кухня, со всей необходимой утварью, где семейные отдыхающие, в тридцатиградусную жару, варили борщ и это сильно удивляло молодую Софию и ее подругу.

«Они ведь приезжают отдыхать! А в итоге целый день стоят у плиты!» – негодовали юные особы. Хозяйка мини гостиницы – пожилая армянка Нарине, каждый вечер собирала желающих во дворе, за огромным деревянным столом под навесом, и гадала на кофейной гуще. Ее приятный бархатистый голос так завораживающе звучал в плотном вечернем воздухе, что, опьяненные ее тембром и домашним вином, отдыхающие верили всему, о чем рассказывала кофейная чашка. Тетя Нарине, всегда ухоженная, аккуратная и рассудительная, казалось, была самой прекрасной хозяйкой и собеседницей, у нее был темный загар, худощавые трудолюбивые руки и «сочинский» акцент. Многие постояльцы отдыхали здесь каждый год, приезжая на целый месяц и даже больше, именно поэтому, наученные собственным опытом, они готовили на общественной кухне, а не питались в дорогущих кафе или бюджетных, но некачественных столовых.

Соня с подругой прилетели в Адлер впервые, их поездка была абсолютно спонтанной и необдуманной, ведь девчонки просто убегали от проблем, разочарований, внутренней боли и собственной глупости в надежде на то, что соленое море залижет их открытые незаживающие раны и смоет стыд легкомысленных поступков. Но и здесь, на теплом черноморском побережье, они не стремились исправить свои ошибки: домашнее вино лилось рекой, под громкие танцевальные хиты, в ночных кафе, в поисках искренней чистой взаимной любви, заводились новые безрассудные знакомства, совершались те же глупости. Утром, холодной волной, накатывало разочарование, опустошение и слезы похмелья. Семейные отдыхающие с сочувствием и снисходительностью наблюдали за девочками, не вмешиваясь в их бессмысленные страдания, лишь периодически подкармливая домашней кухней и поддерживая доброй беседой. За большим столом, в окружении незнакомых, но таких отзывчивых и добродушных людей, Соня чувствовала себя счастливой, ведь здесь она могла позволить себе быть той, кем являлась на самом деле, не стесняясь своего не столь широкого кругозора или осведомленности, не комплексуя из-за внешности – огромного носа и неровных зубов, не пряча свои эмоции и желания, здесь не было необходимости соответствовать каким-либо критериям и не нужно было заслуживать чью-то любовь, внимание и доверие. В этом небольшом пространстве, окруженном зеленой стеной, все было по-доброму, искренне, понятно и просто. Теплые загорелые руки тети Нарине нежно гладили бестолковые юные головы, успокаивая, терпеливо выслушивая и молясь за нежные запутавшиеся души.

София сфотографировала рисунок на блюдце и вышла из кофейни на жаркую, переполненную людьми улицу. Конечно, ей хотелось с кем-то поделиться, рассказать об этой удивительной встрече, о своих догадках и предположениях, она даже достала телефон и подбирала слова, с которых стоило начать свой интригующий рассказ, но представив возможную реакцию близких на столь неправдоподобную ситуацию, София передумала посвящать кого-либо в эту неразгаданную историю. У родных и так было множество причин для переживаний за ее нестабильное эмоциональное состояние. «Я распутаю этот клубок сама! Только бы мне хватило терпения, чтобы не проговориться и не привлечь к себе лишнее внимание!» – с таким оптимистичным настроем Соня направилась в сторону дома, как всегда, на пригородном автобусе, который медленно полз в многокилометровой пробке, давая время и возможность еще раз подумать о случившемся. Сейчас от Сони мало что зависело, ведь в данной ситуации ей выпала роль ждущей – только новая встреча с Александрой приблизит ее к истине, а пока она будет рассматривать фотографии и выдумывать то, чего может никогда и не было. Сохранив новый номер в телефоне, Соня максимально увеличила кружочек с изображением Алексы, стараясь разглядеть еще какие-то важные мелочи и искренне надеясь, что этот контакт очень скоро даст о себе знать.

Устав от спертого воздуха в салоне автобуса, София вышла чуть раньше своей остановки, чтобы пройтись вдоль прибрежной полосы. Пляж Кастельдефельс по праву считался одним из лучших в Барселоне и окрестностях и всего в двухстах метрах от него располагался частный дом Софии. Это было идеальное место: в пяти минутах находилась автобусная станция, рядом – железнодорожный вокзал, до аэропорта вообще можно было домчаться за несколько минут, ведь он был в пятнадцати километрах, а в пешей доступности можно было найти рестораны, кафе и магазины на любой вкус и кошелек, при этом не исчезало ощущение уединенности, комфорта и спокойствия. Не так давно на этом месте стоял старый рыбацкий коттедж с запущенным заросшим садом, обвалившимися ступенями и покосившимся забором, но даже в таком состоянии София смогла разглядеть и влюбиться в это райское место. Конечно, ей пришлось вложить огромное количество труда, средств, любви и неиссякаемого желания, чтобы сегодня, это «убогое рыбацкое жилище», вызывало восхищение и даже зависть окружающих. Самой большой гордостью Сони стал возрожденный апельсиновый сад, ведь в него она вложила всю душу, искренне полюбив эти больные умирающие деревья, которые, казалось, ждали именно ее и молили о помощи. Бережно и скрупулёзно она выхаживала каждое деревце, берегла каждую высохшую веточку и, спасенные растения отплатили ей благодарностью. На сегодняшний день такого цветущего, плодоносного и ароматного сада не было ни у кого в округе. Местные торговцы с удовольствием выкупали у хозяйки оранжевые сладкие плоды, а некоторые экскурсоводы даже привозили туристов к апельсиновой «достопримечательности».

Спустя несколько дней, именно за работой в саду, Соню застал телефонный звонок, но она была так увлечена подкормкой деревьев, что не сразу его услышала.

– «Да! – громко крикнула она, придерживая телефон ухом и снимая грязные перчатки, – говорите!»

– «Привет! Это Алекса… тебе удобно сейчас разговаривать или ты занята?» – послышался неуверенный голос.

– «Нет! Нет! Я совсем не занята, – волнуясь залепетала Соня, бросив все тазы и емкости с удобрениями, – я ждала твоего звонка!»

– «У меня сейчас появилось свободное время, а еще я нашла некоторые фотографии, но мне хотелось бы показать их тебе лично».

София вытерла пот со лба и плюхнулась на ротанговое уличное кресло, заметно нервничая из-за предстоящей встречи.

В пиццерии «Quedamos» было многолюдно, это заведение пользовалось популярностью как у местных жителей, так и туристов, в связи с тем, что располагалось всего в нескольких минутах от большого торгового центра Anec Blau и самой главной достопримечательности, которая и подарила название этому городу – Кастельделфельс, что в переводе означало «замок верных». Величественная крепость стояла на самом высоком холме, открывая потрясающие панорамные виды на окрестности Каталонии.

Александра, спрятавшись в тени густой кроны на открытой веранде пиццерии, с нетерпением ждала свою новую знакомую, София же подгоняла опаздывающий автобус, мысленно ругая себя за столь длительные сборы и нервно сжимая в кармане маленький плотный конверт с черно-белым снимком отца.

Суета в ресторане не соответствовала предстоящему разговору и важным откровениям, и девушки, взяв напитки на вынос, направились в сторону парка «Parc del Castell». Беседа не клеилась, каждая пыталась рассказывать что-то отвлеченное, не связанное с той темой, ради которой они встретились, испытывая внутренний страх перед неизвестностью и возможными неприятными обстоятельствами.

– «Я привезла фотографию», – наконец, почти шепотом, произнесла Александра, устроившись на лавочке и расстегивая красивый джинсовый рюкзак. Соня замерла в ожидании и оцепенении, как будто Алекса собиралась достать бомбу из своей темно-синей сумки, хотя в каком-то смысле, для обеих, эта информация действительно была взрывной. Конверт из шершавой бумаги песочного цвета приковал их взгляды, костяшки на руке Александры заметно побелели, а в горле пересохло. Соня, в этот момент, тоже вынула из кармана заметно измятую плотную бумагу и дрожащей рукой протянула его Алексе. Девушки обменялись конвертами, борясь с чувством любопытства и страха одновременно.

– «Мне страшно!» – искренне сказала Александра и опустила глаза.

– «И мне…, – кивнула Соня, – А давай не сейчас! Давай откроем их потом, когда разойдемся по домам! Может так будет спокойнее и проще? Если на этих фотографиях окажется один и тот же человек, то каждая из нас самостоятельно примет решение…То есть я хочу сказать, что, если ты не захочешь со мной общаться или наоборот… мы просто напишем друг другу сообщение и постараемся забыть об этой встрече, на расстоянии, без ощущения давления и скованности, сделать это будет гораздо легче. Ну а в том случае, если снимки окажутся разными, то вообще не будет никаких проблем, мы просто посмеемся над этой забавной историей, которую потом будем пересказывать друзьям и знакомым. А сейчас можем прогуляться и немного узнать друг о друге. Может поднимемся на панорамную площадку? Ты была хоть раз на этой башне?»

Глаза Алексы даже засияли от такого разумного предложения Софии и от исчезнувшей необходимости именно сейчас обнародовать эту тревожную правду. Два очень похожих человека, с разницей только в росте и возрасте, уверенно и легко зашагали в сторону крепости, как будто кто-то освободил их от тяжелого груза, который последние несколько дней давил на их хрупкие плечи.

В этот день Соня и Алекса прекрасно провели время, куда-то бесследно исчезла скованность и стеснение, неопределенность и чувство беспокойства, обеим было комфортно в таком непринуждённом общении. Они нашли миллион тем для обсуждения, успели насмеяться от души и впечатлиться увиденным во время длительной прогулки, но теплый день близился к своему завершению, вынуждая девушек попрощаться, не зная случится ли их следующая встреча.

Глава 2

Песочный конверт лежал все на том же комоде оливкового цвета, заставляя Соню хаотично перемещаться по комнате нервно теребя в руках резинку с гладкими бусинами, напоминавшими четки. Она передвигала шарики между пальцев стараясь немного успокоить себя таким движениями, но внутри уже назревала буря. Нет, Софию не тревожил тот факт, что Александра, возможно, являлась ее сводной сестрой, она снова боялась внутреннего осуждения, представляя какой гнев вызвал бы ее поступок, ее беспардонное любопытство, с которым она нагло и бесцеремонно влезла в его тайну.

«Может просто выбросить этот конверт, удалить номер Алексы и стереть из памяти эту информацию?! – перебирала она варианты, – а может отец просто не успел рассказать мне об этом, но хотел, чтобы мы встретились; может он желал унести этот секрет в могилу, а я, как всегда, все испортила, оказавшись в ненужное время в неправильном месте… может… может… может!» Соня уже была близка к истерике, когда схватила плотный конверт и отчаянным рывком достала фотографию. Этого снимка София не видела раньше… он улыбался, глаза были наполнены грустной добротой, но не холодом… нет! Так отец не смотрел на нее никогда! Но сейчас от этого взгляда на глянцевом снимке веяло сожалением и нежностью, как будто он говорил ей: «Прости, что так вышло…» Слезы покатились из глаз теплыми крупными каплями.

Уснуть в эту ночь ей не удалось, горечь воспоминаний, боль, недопонимание и даже зависть снова поселились в беспокойной душе Софии. Прохладное раннее утро она встречала на пляже, укутавшись в махровый плед и прячась от неприятного ветра, приносившего соленые капли и мелкий песок, ее бессонную голову не покидали тревожные мысли. Почему-то на фотографии Алексы отец казался таким мягким, любящим и нежным, его глаза были живыми и ласковыми, но на всех снимках, которые хранила София, был изображен грубый холодный и безразличный человек. Соня представила как отец держит на руках маленькую Алексу, искренне радуясь ее появлению, как ведет ее в детский сад, как играет с ней и смеется, как целует ее нежные щеки и гладит своей большой ладонью по светлым волосам любимой дочери. «Все дело в его отношении! В чувствах!» – снова заплакала во весь голос Соня, пользуясь тем, что кроме темно-синей волны ее никто не услышит, ведь в столь ранний час бескрайняя песчаная полоса была пустынна и пасмурна. Завернутые джинсы сильно намокли, к соленому лицу прилипли противные мелкие песчинки, волосы спутались из-за сильного ветра – вот так, низко опустив голову, София брела в сторону дома, таща за собой грязный плед и старые текстильные кеды.

После горячего душа и завтрака Соня забралась под теплое одеяло, закрыла наглухо плотные жалюзи, создав иллюзию ночи, и вдоволь наревевшись крепко заснула. Лишь к обеду ее разбудил настойчивый телефонный звонок, ответив на который, Соня уже хотела снова спрятаться в своей темной берлоге, но в этот момент на экране отобразилось сообщение от Александры. В груди опять стало беспокойно, сердце застучало в три раза быстрее, и София нажала на значок уведомления. Текст сообщения был очень длинным:

«Скажи мне, что ты испытала? Ревность? Боль или обиду? – эти первые слова сразу насторожили Софию, ведь младшая сестра оказалась невероятно проницательной, – я не буду гадать, но точно знаю, что эти чувства далеко не из приятных, иначе ты обязательно бы мне позвонила… но ты терзаешь себя мучительными предположениями, ищешь оправдание или наоборот обвиняешь… Моя история с отцом слишком коротка, настолько, что мне хватит одного сообщения, чтобы изложить все: от нашей первой встречи – до последней. Я не знала его… лишь несколько скупых фрагментов всплывают в моей детской памяти, один из которых из которых – первое сентября. Да, он провожал меня в первый класс, неловко держа мою руку… на этом наша история закончилась. Мама вышла замуж и у меня появилась новая семья, отчим, которого я всегда звала папой, и младшая сестра. Мы жили счастливо, в достатке и любви, а мой, точнее наш отец, казалось был этому очень рад, наконец сняв с себя груз вины и ответственности. Лишь за полгода до смерти, он неожиданно объявился и попросил приехать к нему. Это была странная встреча, возможно необходимая нам обоим, чтобы поставить какую-то точку… На мои вопросы он не смог ответить или не захотел, чем разочаровал меня и даже где-то в глубине души обидел. Наверное, я хотела услышать слова раскаяния, объяснения или хотя бы сожаления, может увидеть в его глазах гордость за мои успехи, ну хоть что-то, что могло бы выразить малейшие чувства к родному ребенку, но нет – не случилось. Мы были слишком чужие… В тот вечер отец рассказывал о своих родителях, показывал фотографии, углублялся в историю происхождения нашего рода, хотя мне это было уже безразлично, я ждала другого разговора, других эмоций, других слов. Когда он умер, мне было больно, я испытала чувство вины, из-за того что не хотела узнать истинных причин его одиночества, не была внимательна к нему в ту нашу последнюю встречу, ведь он хотел что-то сказать… но не смог подобрать слова, переступить через гордыню или боль… Мама говорила, что он был прекрасным человеком, не винила его и всегда вспоминала с любовью, я это видела, знаю. Расскажи мне об отце, пожалуйста! Возможно, что, поняв его, я смогу простить и себя».

Соня плакала… беззвучно и страшно, внутри все сжалось от зверского чувства сожаления, от негодования, что уже ничего нельзя исправить! Она, как никто, понимала чувства Алексы, а теперь еще ощущала и собственную ничтожность из-за своей необоснованной ревности к такой же раненной девочке, как и она сама. Вот кому она может рассказать все! Бог послал им эту встречу, чтобы успокоить, дать возможность узнать, простить, прожить то, что осталось недосказанным, неузнанным, недоговоренным. Именно Александра сможет понять каждое сказанное слово, каждую молекулу боли, каждую каплю океана выплаканных слез.

Промокнув глаза рукавом, София написала свой адрес в ответном сообщении, дополнив его лишь одной короткой фразой: «Я жду тебя в любое время».

Ждать пришлось не долго, уже к концу недели, вновь обретенные друг другом сестры, договорились о встрече. Соня чувствовала себя волнительно, наводя идеальный порядок в саду, отчищая до блеска дом и вспоминая свои лучшие кулинарные рецепты. Она хотела произвести на Алексу приятное впечатление и загладить вину за свою трусость и завистливую ревность. Впервые жизнь преподнесла Софии такой подарок – человека, с которым она хочет и может поделиться всеми подробностями, деталями и чувствами, связанными с отцом, а главное – сейчас это нужно не только Соне, но и Александре, на этом свете есть та, кому не безразлична эта история, та, кто даже не подозревая об этом, участвовала в судьбе Софии, та, кто искренне разделит трогательные эмоции. Поставив на стол вазу с фруктами и минеральную воду со льдом, Соня услышала долгожданный звонок в дверь.

Конечно, Алекса восхищалась домом сестры, ароматным апельсиновым садом, обстановкой и со вкусом подобранным интерьером, а Соня не уставала рассказывать о том с каким трудом выхаживала засохшие деревья и реконструировала развалившийся рыбацкий домик, пока не заметила, что младшую сестру больше заинтересовали другие детали: фотографии на комоде, медали и дипломы в стеклянном шкафу, книги и коллекционные значки – она искала глазами вещи, связанные с отцом, то с чего могла бы начаться длинная тяжелая история, объясняющая как две девушки, рожденные от одного человека и не подозревавшие друг о друге, встретились в вагоне Барселонского метро…

Глава 3

 В который раз София отключала противный и назойливый будильник, переводя его еще на пять минут, но мелодия снова звучала так пронзительно и резко, что Соня накрывала голову подушкой, испытывая чувство страха и тошноты. Сил подняться с кровати не было, очередная бессонная тревожная ночь беспощадно добивала ее ослабленный организм. С трудом добравшись до кухни и налив огромную кружку растворимого кофе, девушка бессмысленно и отрешенно уставилась в пыльное окно, ощущая болезненные толчки тревоги и невыносимую ломку от отвращения к собственной персоне, лишь розовая полоса на светлеющем небе дарила мизерную надежду на то, что этот день не станет последним. Не ведая об этих страхах и горечи, город легко просыпался в предвкушении жаркого летнего дня, наполняя его сочной зеленью, яркой одеждой горожан и палящим оранжевым солнцем – ничего в этом новом дне не соответствовало состоянию Софии, кроме душного и тяжелого воздуха. Допив остывший кофе, Соня достала упаковку антидепрессантов и, пересчитав количество таблеток в блистере, с яростью бросила их на стол. «Нет, не сейчас! Я справлюсь!» – сдавленным горлом закричала она и, не сумев сдержать истерику, разревелась во весь голос. Только горячий душ заглушил ее надрывный плач и спрятал среди своих струй горькие слезы, немного успокоив дрожащее от тревоги тело теплой водой. Так начинался и заканчивался каждый ее день – одиночество, боль, неуправляемое чувство страха, но никто не должен был об этом знать, поэтому София прикладывала невозможные усилия для того, чтобы хоть на мгновение приглушить мысли, бушующие в голове и провоцирующие симптомы в теле: головокружение, тошноту, слабость и раздирающее сердцебиение, каждый вдох казался ей последним, а выдох срывался на истерику.

В запотевшем зеркале отражалось ее изрезанное тело и такая же истерзанная душа, которые София спрятала под длинное легкое платье, собрав влажные волосы в красивый высокий хвост и надев на худощавые руки жемчужный браслет и элегантные часы. Утонченный измученный образ дополняла нежная туалетная вода, плотная голубая медицинская маска и, конечно же, скрытые под солнечными очками, заплаканные и отекшие глаза.

Около половины шестого утра, с трудом волоча тяжелый рюкзак, заполненный термосами с едой, фруктами и предметами гигиены, Соня вышла из дома и уже через двадцать минут подъезжала к кирпичной пятиэтажке на окраине города, проезды вокруг которой были катастрофически узкими и заставлены припаркованными автомобилями, а густые кроны деревьев практически полностью закрывали обзор. Несмотря на то, что высоченные новостройки и шумное шоссе находились всего в нескольких минутах от этого здания, здесь – во дворах, было тихо и зелено, как за городом. Именно у этого старого дома образовался такой уютный оазис свежести и уединения, где над крохотным балконом склонялась сочная листва, слышалось сладкое пение птиц и голоса подвыпивших соседей, спорящих о чем-то у подъезда.

На лбу крупными каплями проступал холодный пот, руки сильно дрожали, вцепившись в руль, а сердце сбивалось с ритма; с каждой секундой, приближающей автомобиль Софии к нужному подъезду, в груди нарастала зловещая паника. Перед глазами вырисовывались страшные картины и тревожные предположения о смерти, о том, что она не успеет спасти его, не справится, не сможет… От этих мыслей голова резко закружилась, а дыхание застряло где-то в животе, не давая возможности получить спасительный кислород, но Соня уверенно вела машину даже в таком состоянии и повернув на объездную дворовую дорожку с облегчением выдохнула застрявший воздух: «Нет! Не умер!» – прошептала сама себе. Исхудавший силуэт сидел на деревянной лавочке, сильно дрожа и низко опустив тяжелую голову, размашистый клен возле скамейки скрывал ранние лучи солнца, от чего этот печальный «этюд» становился еще более безнадежным, а жаркое утро казалось невероятно тоскливым, холодным и пасмурным.

Он ждал, как всегда, выйдя заранее из дома и не позволив себе быть непунктуальным даже сейчас. С трудом поднявшись и тяжело дыша, он медленно сел на переднее сидение автомобиля, крепко прижимая потрепанный пакет с медицинскими документами. София взглянула на измученное болью и страданиями лицо, и остановила свой взгляд на пронзительно прозрачных голубых глазах, которые щурились от солнца сквозь старые позолоченные очки с треснувшим стеклом. Увиденное больно кольнуло сердце ядовитой иголкой и горечью отозвалось где-то глубоко в груди.

– «Я привезла тебе новые вещи. Эти джинсы стали тебе совсем велики… и ботинки на шнурках… неудобно же… и жарко…» Соня достала из коробки новенькие светло – серые текстильные кроссовки и помогла отцу переобуться.

– «Угадала с размером? Как тебе? Комфортно?» – залепетала она, переживая, что не угодила.

На мгновение в глазах отца пробежала довольная искорка и он ласково улыбнулся:

– «Отлично! Очень удобно! И размер точно мой, – он потопал ногами, а потом с грустью взглянул на свою старую, но идеально сохранившуюся обувь, – А куда ботинки? Они же совсем как новые!»

– «Осенью будешь носить» – очень уверенно сказала Соня, так, что оба искренне в это поверили, ведь до осени оставалось немного – всего каких-то два месяца. Приподнятое настроение быстро сменилось жалящими болями и резким ознобом, София протянула отцу плед и наглухо закрыв окна, сильнее надавила на педаль газа. Стараясь разрядить невыносимо болезненную атмосферу, она тихо рассказывала добрые истории на отвлеченные темы, периодически поглядывая на голубые молчаливые глаза, наполненные безысходностью и страхом.

Уже в больничном холле Соня, как фокусник, доставала из своего огромного рюкзака термосы, фрукты, конфеты, бутерброды… все, что могло хоть немного понравиться отцу, то, что хоть на мгновение сделало бы его чуть счастливее и физически сильнее.

Она билась за каждую съеденную ложку каши, за глоток сладкого чая, ведь сейчас эти банальные вещи могли подарить еще один день жизни!

Убедившись, что может ненадолго оставить отца одного, Соня помчалась оформлять недостающие документы. Она быстро шагала по длинному узкому коридору, путаясь в длинном подоле летнего платья и стараясь избегать взглядов людей, сидящих на жестких банкетках по обе стороны этого кафельного пространства, ведь она точно знала, что отражают эти лица: боль, отчаяние, дикий страх смерти и слезы бессилия перед этой коварной болезнью, смирение, безразличие и пустоту в глазах тех, кто уже умер… не смог, не вынес, не справился и сдался, и лишь страдающее тело все еще терпит терзания, уколы и капельницы. Мысленно все задают один и тот же вопрос: «За что? За что им дана эта боль физическая и душевная, боль, которую не описать словами, боль сожаления о том, что не случилось, боль от разочарования в собственных чувствах и поступках. Этот длинный больничный коридор, как владение смерти, где она вальяжно бродит, вглядываясь в глаза каждого и решая его судьбу. Кого-то она заберет сегодня, кому-то даст шанс на неопределённое время, а кого-то и вовсе оставит без своего внимания, безразлично пройдя мимо и этим подарив долгожданное исцеление. София надеялась, что у отца будет шанс, но пока она металась по процедурным кабинетам, смерть слишком пристально смотрела в его голубые глаза сквозь линзы с треснувшим стеклом, а он опускал голову все ниже и ниже, стараясь избежать ее выразительного наглого взора.