Семь правил несерьезных отношений

Посвящаю своему мужу Джорджу за то, что он выслушал мое обещание не класть все яйца в одну корзину, а потом продолжил поддерживать меня, когда в одной корзине все равно оказалось большинство яиц.

Подкаст

Марго Андерсон, Джо Эрнандес

Описание

Подкаст «Семь правил», который слушают уже более чем 200 тысяч человек ежемесячно, начавшийся с бесед между двумя закадычными подругами, довольно скоро превратился в «курс молодого бойца» для девушек от двадцати лет и старше о том, как можно перепихнуться без последствий. Забавная, непринужденная, феминистская и часто откровенно сексуальная химия между Джо и Го, рассказывающими свои удивительные истории, быстро завоевала страну и положила начало революции #ОдинокаНеВПоиске. Слушайте седьмой сезон прямо сейчас!

Теги: Отношения, Камеди, Секс

Правила

1. Удерживай мяч на своей площадке.

2. Если стесняешься рассказывать о нем своим подругам – задумайся!

3. Скажи «нет» ночевкам в чужой постели!

4. Никогда не старайся больше, чем он.

5. Если ему требуется больше суток, чтобы ответить на твое сообщение – сразу в бан!

6. Развлекайся только с теми, от кого можно будет легко избавиться.

7. Что бы ты ни делала – никогда не поддавайся чувствам.

Седьмой сезон, первый эпизод: Начало конца

12 мин. 54 сек.

Марго: Вы когда-нибудь задумывались, почему на кнопке записи изображен именно большой красный круг? В конце концов, он мог быть любого другого цвета, но мне почему-то кажется, что те, кто его придумал, точно понимали, что делали. Красный цвет означает предупреждение. Красные флажки, красные огоньки, красные дорожные знаки (опасность: не заезжать!). Этот маленький символ записи на самом деле – большое, яркое, мигающее красное предупреждение. Которое советует вам остановиться и подумать. Может, вообще не надо это записывать? Может, не стоит каждое мгновение думать, какую часть собственной жизни раскрыть миру в следующий раз? А еще постоянно беспокоиться о том, что подумают другие люди.

Конечно, было бы куда проще, если бы я прислушивалась к предупреждениям.

Добро пожаловать в седьмой сезон «Семи правил несерьезных отношений». Он же финальный. Да-да, как вы, возможно, уже слышали, подкаст подходит к завершению. Надеюсь, мы доберемся до конца сезона, и вы поймете почему.

Суть в том, что я нарушила все собственные правила.

Глава 1

В «Голубом Зале» толпились доморощенные блогеры. Клубы в Студио-Сити[1] и в лучшие времена не славились громкими тусовками, но сегодня было как-то особенно тухло. Я обошла незнакомого парня, пытавшегося вести прямой эфир прямо с танцпола, – как он, блин, вообще себе это представляет? – и плечом проложила себе путь к бару. Вспышка камеры айфона слилась со стробоскопическими огнями.

Я не хотела сюда приходить.

– Прошу прощения, – сказала я группе, собравшейся у бара, чтобы отснять во всех ракурсах «Эспрессо Мартини»[2], но мой голос заглушила музыка – ремикс на песню Дуа Липы с таким количеством басов, что просто удивительно, как они еще не вызвали землетрясение в разломе Сан-Андреас.

Я помахала бармену своим оранжевым браслетом.

– Скользкий сосок[3]! – перекричала я музыку, и несколько человек тут же на меня обернулись.

Я нахмурилась. Интересно, сколько бесплатных шотов потребуется, чтобы забыть, для чего мы сюда пришли? Я решительно настроилась это выяснить.

Ко второму шоту мне удалось занять вожделенное место у стойки, а к третьему я увидела пересменку персонала. На остаток вечера старый бармен уступил место парню помоложе с ухоженными усиками и в невыразимо узких штанишках. Новоприбывший, похоже, не слышал, как я два раза заказывала «Скользкие соски»; он выжидательно наклонил голову в мою сторону, четко выделяясь своим прилизанным силуэтом на фоне винтажных ламп Эдисона и сине-фиолетовых огоньков, отражавшихся от плиток задней стенки бара. Я наклонилась поближе, чтобы повторить заказ ему на ухо, и-и-и… он полюбовался моими сиськами.

Пока бармен тянулся к нижней полке за шнапсом и сливочным ликером, я просунула большие пальцы под бретельки топа и приподняла его, чтобы хоть немного прикрыться. Я так оделась, чтобы классно получаться на фото, но уже жалела об этом, мне совсем не хотелось, чтобы здесь остались хоть какие-то свидетельства моего присутствия. Или даже воспоминания обо мне. Пока бармен наливал мне четвертую порцию, а я раздумывала, не заказать ли чего покрепче, перед моим лицом появилась изящная рука с идеальным красным маникюром. Джо ухватила мой «Скользкий сосок» и выпила залпом, затем так скривилась, будто ее сейчас стошнит.

– Фу! Что-то похожее пьет моя бабушка.

Я покачала головой и сложила руки на стойке. Вся столешница была сделана из полированной смолы, внутри которой застыли древние газеты «Лос-Анджелес Таймс» с заголовками о Кларке Гейбле, высадке на Луну и «Нортриджском землетрясении»[4] 1994 года.

– Если бы я знала, что ты сопрешь у меня рюмку, я бы заказала шот текилы.

Красные губы Джо растянулись в обаятельной улыбке. Это был ее любимый цвет помады: классический бордо.

– Я уверена, что подружка невесты в любом случае будет обязана выпить со мной текилы.

Я думала согласиться, но не потому, что мне очень хотелось этого.

Я ненавидела свадьбы. Если уж на то пошло, свадебные торжества занимали почетное место в моем списке вещей, которые лучше оставлять в дурацких ромкомах или реалити-шоу вроде «Скажи платью “да”». К счастью, речь шла не о моей помолвке. Но это была помолвка моей лучшей подруги, и она попросила меня стать подружкой невесты. Это значило, что теперь мне придется активно участвовать во всех свадебных мероприятиях, включая сегодняшний небольшой анонс. Никто не смог бы уговорить меня улыбаться и терпеть все это ради кого-то другого, но Джо – особый случай.

– Две порции «Казадорес»[5], – сказала я бармену, когда он решил еще раз заглянуть в мое декольте. – С лаймом. И есть у вас тут где-нибудь солонки? – Прекратив изучать мою грудь, он вопросительно посмотрел на меня. – Или соль для «Маргариты»[6]? Я непривередливая.

– Интересный выбор для девичника. – Лицо бармена осталось невозмутимым.

– Скажу как есть: я не в настроении позволять издеваться над собой парню в очках как у Бадди Холли[7] и с усами в форме велосипедного руля.

– Очень оригинально. Никогда такого не слышал.

Либо мигание сине-фиолетовых огней вызвало у меня галлюцинации, либо на его рубашке с короткими рукавами красовался принт мультяшных усов. Сперва мне показалось, что это просто черные пятна – проявление его внутренней Круэллы де Виль. Но нет, на рубашке определенно были усы, точно такие же, как на лице.

– Когда ты в последний раз слушал что-то кроме Tame Impala?

– Прямо сейчас, – бармен указал на динамики над головой. – Играет другая группа.

Словно подчеркивая его слова, песня сменилась на «Gasolina» Daddy Yankee.

– Просто налей, и я оставлю хорошие чаевые, – сказала я, сделав усилие, чтобы голос звучал не слишком стервозно, пока я показывала бармену свой браслет в пятый раз подряд. – В списках должна быть фамилия «Андерсон».

Демонстративно закатив глаза, он повернулся к нам спиной и ухватил бутылку со средней полки. Я понимала его раздражение. Наверняка бесит, когда каждую неделю к тебе на работу вваливаются люди с оранжевыми VIP-браслетами и требуют все бесплатно. В таких клубах постоянно проходят тематические тусовки: то «Вечер Эмо», то «Назад в Девяностые» или что-нибудь еще для привлечения как туристов, так и местных. Сегодня в «Голубой Зал» набились начинающие актеры, музыканты и прочие интернет-звезды Лос-Анджелеса в честь «Блогерской пятницы».

Но мне было плевать на отвращение бармена к этим самым блогерам, я хотела напиться. Я бы с радостью доплатила за быстрое обслуживание, но не была уверена, что это поможет. Кажется, бармен из принципа хотел испортить нам вечер, он бы не ускорился, даже если бы я перед ним разделась.

Джо внимательно рассматривала его задницу, обтянутую брюками чинос с подворотами, даже не столько рассматривала, сколько оценивала взглядом профессионала.

– Он тебя бесит или ты пытаешься его склеить?

Вместо ответа я бросила на нее уничтожающий взгляд. Обычно я и так выше Джо, но сегодня, надев сапоги на десятисантиметровом каблуке, я возвышалась над ней сантиметров на тридцать. Еще бы, ведь она была в сандалиях-гладиаторах на плоском ходу.

– Ни то, ни другое. Я просто хочу получить свой заказ.

– Кстати о тех, кто тебя бесит, – продолжила Джо, – ты наверное уже догадалась, что Питер хочет попросить Деклана стать шафером, и я хотела обсудить это с тобой, чтобы быть уверенной…

Заметив выражение моего лица, она замолкла, но удар уже был нанесен. Наверное, со стороны это выглядело так, будто я съела лимон, и это при том, что бармен до сих пор не выдал нам «Казадорес» с лаймом.

– Слушай, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно, – неуверенно закончила Джо.

– Все нормально.

Вопреки ее предположениям, мысль об этом не приходила мне в голову, ведь я всегда считала дружбу Питера с Декланом чем-то, что должно было закончиться еще в средней школе. Если и могло что-то сделать неприятное событие еще более невыносимым, так это необходимость провести его в компании человека, кого я надеялась навсегда оставить в прошлом. В последнее время подобные люди лезли из всех щелей.

– Мы же не можем заставить Питера не приглашать лучшего друга на свадьбу.

Джо прислонилась спиной к барной стойке, развернувшись лицом к потной, колышущейся толпе. Ее ярко-красные губы скривились.

– Я поговорю с ним, если это так важно. Но вы же виделись в последний раз восемь лет назад, Деклан сильно изменился. Сейчас он живет в Пасадене, у него прекрасная работа в…

Я плохо различала ее слова из-за музыки, да мне и не хотелось напрягать слух, чтобы узнать, чем же занимался Деклан Уолш все эти годы. Я выдавила улыбку и похлопала Джо по руке, надеясь, что этот жест выглядит ободряюще, но в итоге получилось что-то жутко неловкое.

– Хватит, я не собираюсь устраивать «Красную свадьбу»[8] с шафером твоего жениха. – Увидев сомнение в глазах Джо, я добавила: – Серьезно. Все в порядке. Все мы взрослые люди, и это только твой день. И Питера. Вы, ребята, можете приглашать кого хотите.

Это было не совсем искренне, но я не хотела, чтобы Джо переживала из-за меня. Может, я и ненавидела свадьбы, но это не значит, что я стану усложнять ей и без того сложную жизнь. Брак – непростая штука и без моей помощи.

– Две текилы с лаймом, – объявил бармен, пододвинув через стойку пару рюмок, каждая из которых была украшена самой здоровой долькой лайма, какую мне только доводилось видеть, из-за мерцающего освещения они были окрашены в мутный пурпурно-серый цвет. – Обязательно ставьте хэштег «Голубой Зал», если будете делать фото, – добавил он без особого энтузиазма.

На ближайшую солонку нам тоже не потрудились указать, но мне уже было плевать.

– До дна, – сказала я Джо, держа телефон в свободной руке и торопливо пытаясь снять видео, как наши рюмки звякают друг о друга, прежде чем мы их опрокинем.

Текила приятно обожгла горло, вечер внезапно стал многообещающим – буду танцевать, опрокидывать шоты, делать все, что угодно, лишь бы не думать о маячащих впереди неделях. Я запихнула дольку лайма в рот и тут же выплюнула ее. Затем прищурилась, глядя на бармена.

– Ты уверен, что это лайм?

Его улыбку наполовину скрыли усы.

– Возможно, грейпфрут. Трудно сказать при таком свете.

– Дай угадаю: соль у тебя тоже закончилась?

– Забудь о нем, – перебила Джо, отводя меня от бара, прежде чем я успела выместить плохое настроение на подтяжках или прическе бармена. – Ди-джей даст нам слово после следующей песни.

Даст ей слово. Предполагалось, что вечеринка будет праздничной, и я изо всех сил старалась праздновать, но на самом деле не была готова ко вниманию всех этих глазеющих на нас зевак. Особенно после того противоречивого объявления, которое мы сделали во время прямого эфира днем. На краю танцпола я вывернулась из хватки Джо.

– Подойду через минутку. Мне надо подышать.

Не дожидаясь ответа, я проскользнула через толпу и вышла из клуба, сверкнув браслетом швейцару, который сдерживал очередь, образовавшуюся под долговязыми пальмами бульвара Вентура.

– Просто выйду ненадолго.

Швейцар коротко кивнул. Несколько пар любопытных глаз следили за мной, пока я стучала каблуками сапог по тротуару, отходя от клуба. Я остановилась подальше от желтоватого света ближайшего уличного фонаря, прислонилась к оштукатуренной стене и вдохнула теплый сухой ночной воздух.

Кое-как я достала телефон из кармана кожаных шорт. Довольно неудобная одежда для Студио-Сити в июле, но в такие вечера, как этот, нужно быть всегда готовой оказаться в кадре. В «Инстаграме»[9] накопилось около миллиона уведомлений и тридцать шесть непрочитанных сообщений в личке, по крайней мере, одно из которых обязательно надо было прочесть, но я проигнорировала все в пользу публикации сторис с текилой – обязательно с хэштегом #СинийЗал, – прежде чем перейти к строке поиска. После того, как я набрала «Деклан Уолш», «Инстаграм» вывалил мне целый шведский стол из мужчин, ни один из которых не напоминал того Деклана, которого я знала. Переключившись на «Твиттер», я обнаружила почти то же самое: шквал уведомлений и тонна результатов поискового запроса, но ни малейших признаков моего школьного заклятого врага.

Ладно, возможно, с годами я привыкла слегка преувеличивать, превращая истории в развлечение для подписчиков. Деклан никогда не был моим заклятым врагом. Честно говоря, я даже не была уверена, что его сильно заботило мое существование. Когда Деклан перевелся в Сьерра-Лейкс из какой-то научной чартерной школы[10] мне было пятнадцать, и я изо всех сил старалась хорошо учиться, чтобы в будущем поступить в музыкальный колледж Калифорнийского университета. Он был бледным, немного неуклюжим пареньком с рыжими волосами и россыпью веснушек, однако ему почти сразу удалось войти в круг звезд школы. И не потому, что он играл в футбол, или у него были супербогатые родители, или он знал, где достать приличную травку. Нет, Деклан стал популярным, потому что смешил.

В основном безобидно: делал нелепый голос во время чтения отрывков из «Над пропастью во ржи» или шутил на уроках математики про «шестьдесят девять» или «триста». Примерно в половине случаев ему удавалось избежать наказания. Перед выпускным он завернул машину завуча в такое количество пузырчатой пленки, что ее хватило бы на целый дом с двумя спальнями, что было чудовищно с точки зрения экологии, но ужасно смешно по мнению остальных – особенно когда мистер Альварес принялся все это срывать. Короче, Деклан был шутником с тем стилем юмора, который кажется забавным только в старших классах – до того, как все повзрослеют.

Первые пару недель я на него вообще не обращала внимания – ровно до того момента, пока он не залил в мою тубу крем для бритья, который хлопьями разлетелся на секции деревянных духовых инструментов во время бодрого исполнения «The Final Countdown» на вечере встречи выпускников. А когда примерно год спустя Деклан угостил меня стаканчиком пудинга из тапиоки, внутри которого оказался майонез, это стало пресловутой «вишенкой на торте».

Но теперь-то я взрослая. Школьные истории давно остались в прошлом. Моя мечта поступить в Торнтон[11] рухнула быстрее, чем я успела произнести «класс музыкального развития», но это уже не имело отношения к инциденту десятилетней давности. Обида была забыта – даже если отчасти я действительно винила Деклана в том, что стала «звездой» школы в противоположном смысле. Темный, мстительный уголок моего сознания хранил мысль о том, что этот парень был просто школьным клоуном, который превратился в выгоревшего взрослого, зарабатывающего на жизнь плохим стендапом или трюками с мыльными пузырями где-нибудь на набережной.

К сожалению, ни одна из гипотез не нашла подтверждения, поскольку Деклан Уолш не оставил цифровых следов.

– Го?

От неожиданности я дернулась так, что телефон выпал из рук и грохнулся на тротуар экраном вниз. Я наклонилась, чтобы немедленно его поднять. На бетоне передо мной стояли ноги, обутые в черные туфли на высоких каблуках, но мне было не до них. Через весь экран прошла трещина, похожая на молнию.

– Твою мать, – пробормотала я, вводя пароль.

Ну хоть это работает.

– Господи, мне так жаль! – запричитала девушка передо мной. – Я не хотела вас напугать. Просто я фанатка подкаста и увидела в «Твиттере», что вы собираетесь сегодня сюда прийти, надеялась сделать селфи…

Я выпрямилась. Девушка выглядела как студентка, на несколько лет моложе меня, с темными крупными локонами и полосами рыжего контуринга на щеках. Охотница за головами, скорее всего. Я называю их именно так. Иногда это начинающие инста-модели, иногда владелицы мелких бизнесов, но чем бы они ни были заняты, они следят в соцсетях за тем или иным популярным блогером и пытаются выяснить, где тот проведет вечер, – и все ради того, чтобы сделать несколько размытых селфи из клуба, которые без иронии и без капли смущения будут выкладываться с хэштегом #ЛучшиеДрузья.

Я проверила макияж с помощью фронтальной камеры моего теперь уже разбитого телефона. Тон немного скатался, а окрашивание омбре фирменного оттенка «призрачный зеленый» слегка размывалось в янтарном свете уличных фонарей. Но в целом сойдет.

– Конечно, – сказала я, блокируя телефон и засовывая его обратно в тесный карман. С трещиной на экране разберусь позже. – Только, пожалуйста, никаких уродских фильтров и всякого такого.

Девушка тут же достала телефон и стала пробовать разные ракурсы. Прохожие пялились на нас, обходя по тротуару. Вероятно, они пытались сообразить, кто я такая, черт возьми, и почему эта дама со мной фотографируется. Довольно много людей слышали о нашем подкасте, но не многие из них знали меня в лицо.

Возле входа стоял бармен, вышедший на перерыв. Он жадно, сигарету за сигаретой, курил American Spirit[12] и болтал со швейцаром.

Девушка сделала пару фото и тут же полезла пересматривать результат.

– Так клево! А Джо с вами? Я бы с удовольствием сфотографировалась и с ней. Всегда было интересно, вы правда подруги и в жизни? В смысле, я знаю, что вы подруги в подкасте, в соцсетях и так далее, но мне давно интересно, не показуха ли это?

Бармен растоптал окурок на покрытом жвачкой тротуаре, но в этот раз не стал закуривать новую сигарету. Он что-то пробормотал симпатичной брюнетке со стрижкой пикси, стоявшей в начале очереди, и та кивнула в мою сторону. От дискомфорта неприятно кольнуло. С обсуждениями моей персоны в соцсетях я научилась справляться, но мне всегда становилось немного не по себе, когда сплетни просачивались в реальный мир. Это размывало границы, стирало разницу между одним и другим.

– Надеюсь, не показуха, учитывая, что она попросила меня быть свидетельницей на ее свадьбе, – рассеянно ответила я.

– Она… сделала что?

Мое внимание, наконец, вернулось к стоявшей передо мной девушке. Она хмурилась, явно сбитая с толку.

– Похоже, ты не слушала сегодняшний эфир.

Ей потребовалась минута, чтобы осознать, на что я намекаю, после чего у нее отвисла челюсть.

– Да ну! Это розыгрыш?

– К сожалению, нет.

Скорее всего, диджей уже объявил наш выход, пока я тут с ней разговаривала.

– Джо выходит замуж?

– Ну, для кинсеаньеры[13] она явно старовата, так что… – съязвила я.

Да, я была свидетельницей и на том обряде. Но тогда меня это волновало куда меньше.

– А разве это не противоречит идее подкаста? Как же хэштег «Одинока, не в поиске»? – Девушка неуверенно рассмеялась. – Когда ты замужем, парня на одну ночь найти невозможно. Хотя, может, и возможно, но очень непросто.

Я бросила взгляд на бармена, который отошел от входа и прохлаждался теперь под высокой пальмой, будто в засаде. Может, его подослал Джо?

– Все больше причин оставаться незамужней, верно?

– Ну да, – согласилась девушка, хоть и слегка разочарованно.

Бармен подождал, пока она отойдет, после чего неторопливо направился ко мне. Я оттолкнулась от стены, почувствовав, что кружевная ткань моего топа слегка прилипла к штукатурке, будто тоже не хотела возвращаться внутрь. Однако рано или поздно мне придется показаться там. Удивительно, что сама Джо до сих пор не пошла меня искать.

– Так-так. – Бармен остановился в нескольких шагах от меня, засунув руки в слишком тесные карманы штанов. Из нагрудного кармана его рубашки торчала помятая пачка American Spirit. – Го и Джо, как мне сказали, Гамби – из «Семи правил». Не знал, что обслуживаю знаменитостей.

С учетом обстоятельств поверить в это было трудно. Он не мог не заметить мой VIP-браслет в первые несколько раз, когда я махала им перед его лицом, даже теперь взгляд бармена переместился на этот оранжевый кусок пластика, болтающийся у меня на руке. Правда, по пути он сделал несколько остановок, чтобы разглядеть и другие части моего тела. По спине поползли мурашки.

– Мы не знаменитости. – Во всяком случае, не по меркам Голливуда, и даже не по меркам Студио-Сити. – Просто пара ведущих подкаста.

– Ну и кто из нас теперь фрик? – пошутил бармен.

Я подняла руки, сдавшись.

– Ладно, подловил. – Однако я уже утратила к нему интерес, к тому же меня ждала Джо. – Если пришел сюда не для того, чтобы бесплатно наливать мне текилу до конца моих дней в качестве извинения за отвратительное обслуживание, то я тороплюсь, мне надо возвращаться к подруге.

Я уже почти дошла до двери, когда он набрался смелости перейти к делу.

– Я хотел предложить кое-что другое.

Остановившись, я повернулась к нему. Не до конца было понятно, что он имеет в виду, но он не казался опасным – по крайней мере, пока на нас смотрит швейцар.

– Я слушаю.

Бармен замялся. На мгновение я подумала, что он сейчас взмахнет рукой и скажет: «А-а, не важно, это было глупо», но нет.

– Мы закрываемся в два, – произнес он застенчиво. – Но я буду еще какое-то время убираться, так что, если хочешь, можешь задержаться и пропустить еще пару бокалов на ночь. А потом, может, поедем ко мне?

Были времена, не так давно, когда я, скорее всего, сказала бы «да». Конечно, этот чувак совсем не в моем вкусе. Он манерен и грубоват, и явно не дотягивает до моего уровня. К тому же его узкие брючки вызывали во мне отвращение. Однако они же делали его безопасным.

Я мысленно расставила галочки, и он точно вписался во все семь правил:

1. Мяч остался на моей площадке.

2. Возможно, будет слегка неловко рассказывать о нем Джо, но с этим можно смириться.

3. Я ни за что не останусь ночевать в его холостяцкой мужской берлоге, которая наверняка пропахла хлопьями недельной свежести и кислым нефильтрованным пивом.

4. Не пришлось прикладывать абсолютно никаких усилий.

5. Мне не придется думать о прощальном СМС, поскольку вероятность, что я попрошу у этого парня телефон, практически нулевая.

6. Он работает барменом в Студио-Сити, до которого даже в самый удачный день быстрее, чем за двадцать минут из Северного Голливуда не доберешься. Почти идеальный вариант для «легко избегать».

7. Все это сводилось к тому, что с Правилом Номер Семь вообще проблем не возникнет: нет никаких шансов, что я поддамся чувствам.

Но к черту правила – перепихоны с малознакомыми парнями уже не были для меня так привлекательны. И дело не в том, что я искала «долго и счастливо»; я давным-давно отказалась от любых серьезных отношений. Я искренне уверена, что, за некоторым исключением, сама идея любви – не более, чем хитроумная уловка маркетологов. Пустое обещание, завернутое в подарочную упаковку и перевязанное красивым бантиком для продажи в Hallmark Cards[14]. Как только я это осознала, мне было трудно не разочароваться во всех этих историях об идеальном первом свидании.

Более того, я начала понемногу разочаровываться и во всем остальном. Составила собственный рейтинг пустых обещаний.

– Извини, – ответила я с нерешительной улыбкой и пожала плечами. – Мне это не интересно.

Марго✔ @margoanderson 12 июля

Спасибо всем, кто подключился ко вчерашнему эфиру. Помянем @JoHo_in_NoHo.

R.I.P. падшей сестре #ОдинокаНеВПоиске.

✉ 64

4,3K ♥ 23,4K

Ракель О’Брайен @raqyoursaqsoff 12 июля

Ответ @margoanderson

Девочка… ты следующая! Шутка.

Джон Смит @wouldntuliketoknow 12 июля

Ответ @margoanderson

по крайней мере, ты все еще одинока, красотка. никогда не ходи замуж, они заберут у тебя все и втопчут твое сердце в грязь

andycakes @miranda_lovee 12 июля

Ответ @margoanderson

Тьфу, простите, но я ТАК устала от этого подкаста. Кажется, сначала было интересно, но они выезжали на одном и том же контенте в течение двух лет, и вдруг такое? @margoanderson, девочка, раньше ты была забавной, но теперь твое поведение кажется нелепым. И @JoHo_in_NoHo тоже. Я почти уверена, что вы просто мошенницы.

Глава 2

Вот факт, который ни для кого не секрет: «Твиттер» капец как жесток.

Когда четыре года назад мы впервые запустили подкаст, я уже знала, что существует такая штука, как кибербуллинг. Это была одна из тех вещей, о которых мы постоянно слышали, и из-за которых моя мама стала супер-параноиком, насмотревшись «Доктора Фила»[15], но никто из моих друзей никогда не сталкивался с этим по-настоящему. Конечно, это не показатель – просто мы тогда не были популярными. Только после того, как первый сезон подкаста стал вирусным, я ощутила на себе всю жестокость хейтеров. В основном, мы людям нравились. Но те, кто ненавидел нас, ненавидел по-настоящему, и это чувство заставляло их проявлять намного больше активности, чем любого из наших истинных фанатов. Я довольно быстро научилась игнорировать таких людей. За пару лет в соцсетях у меня сформировалось несколько здоровых, насколько это возможно, привычек: любой ценой избегать мусорки под названием Тамблер, не обновлять бесконечно ленту после того, как опубликовал пост в «Инстаграме»; не влезать в обсуждения в «Тик-Токе» и не читать комментарии в «Твиттере».

Но после вчерашнего эфира я обнаружила себя за чтением этих самых комментариев.

Честно говоря, я как раз пыталась собрать еженедельный отчет за дешевым икеевским столом в нашей квартире в Северном Голливуде. Я не искала неприятностей, но неприятности сами нашли меня в разделе трендов, куда этим утром попал тег #7ПРЗ и упоминания Джо Эрнандес, помимо других увлекательных тем вроде #ГарриСтайлзОтменилВечеринку или новостях о сыне сенатора Монпелье. Всегда лучше проверять, почему мы залетели в тренды, но в этот раз я была совершенно уверена, что уже знаю. Вчера мы вышли в прямой эфир в «Инстаграм» и поделились планами Джо выйти замуж. Так началось наше падение с Олимпа.

Но как бы ни были ошеломлены этой новостью наши слушатели, мне явно пришлось хуже. Я знала Джо бо́льшую часть жизни, но она никогда не давала мне заскучать. Мы познакомились в первый же день в детском саду. Правда, событие это я больше помнила по рассказам о нем, чем по какому-то реальному, осязаемому воспоминанию. Джо плакала в углу, потому что первый раз оказалась вдали от мамы. Я попыталась ее подбодрить, размазав акварельную краску по всему своему лицу и одежде, что необъяснимым образом привело к наказанию обеих (нас вместе отправили отмываться). Вот так, после пятнадцатиминутного полоскания одежды и рук в раковине мы с Джо стали подругами.

С тех пор мы были неразлучны. И с жизненными трудностями справлялись бок о бок, не считая того незначительного момента, когда Джо поступила в колледж сразу после средней школы, а я в это время работала на двух работах и помогала маме оплачивать счета. В любом случае, подруги – это те, на кого всегда можно положиться.

Но оказалось, что не всегда. Получается, подругу можно купить, увести прямо у тебя из-под носа, и все, что для этого требуется…

– «Свадьба на острове Каталина, все расходы любезно взяла на себя компания «Романтичный берег Каталины», – нежно пропела Джо текст со своего телефона, как одна из тех девушек, которые создают для слушателей контент 18+. Она посмотрела на меня в поисках одобрения, но я только пожала плечами. – Я говорю странно? Чувствую, что странно звучит.

– Может, слегка убавим Мэрилин Монро и вместо нее… – Я развернулась в кресле спиной к компьютеру и сцепила пальцы подобно злодею из фильмов про Джеймса Бонда. Правда, без кота – из-за огроменного налога на питомца я была вынуждена оставить кошку Бенатар на попечение мамы. – …добавим Кэтрин Хепберн[16]?

Джо воспроизвела безупречный среднеатлантический акцент, ни капельки не сбившись:

– «Свадьба в экзотическом месте с оплатой всех расходов»… Не, ну это ужасно, – сказала она, откашлявшись так, будто акцент был чем-то неприятным, от чего необходимо избавиться физически.

– Уверена, они подскажут, как именно это должно звучать по их мнению.

Свадьбу и предшествующий ей двухнедельный отпуск полностью оплатит спонсор в обмен на рекламу их бренда в соцсетях подкаста и создание нескольких промо-роликов, часть из которых Джо должна заранее снять на острове. «Просто используйте промокод ДЖОИГО15 при оформлении заказа и получите скидку в пятнадцать процентов на следующее важное событие вашей жизни!»

– Не думаю, что это станут крутить на «Сандэнсе»[17].

– Ты права, – театрально вздохнула Джо. – А я уж подумала, что это станет вершиной моей карьеры.

– Выше нос, дорогая, это же Голливуд, – ответила я, безуспешно пытаясь повторить среднеатлантический акцент.

Джо состроила потрясенное лицо. Эй, некоторые из нас были слишком заняты разучиванием темы из «Гавайи 5.0»[18] на тубе, вместо того чтобы оттачивать акценты для школьной постановки «Филадельфийской истории»[19]!

– Пожалуйста, никогда больше так не делай.

Джо положила телефон в карман и покатила чемодан к двери, хлопая свободной рукой по бокам, будто не зная, куда ее деть.

– Окей, – выдохнула она. – Увидимся через пару дней?

Последние несколько лет мы почти все время проводили вместе, исключение составляли редкие поездки Джо на выходные к своей абуэле[20] в Мехикали. Мы жили вместе, вместе писали подкасты и вместе посещали рекламные мероприятия. Мы организовывали вечеринки для девушек, обеспечивая их нашими фотографиями на долгие недели вперед, чтобы было чем заполнить ленту «Инстаграма».

Но когда в прошлом году Джо только-только начала встречаться с Питером, я сразу заметила перемену – ночевки за пределами нашей квартиры, романтические выходные в винодельческих долинах, после которых в «Инстаграме» полно фото без отметок со мной. Однако вначале я все это списывала на ее восторг от того, что она, наконец, получила недосягаемое – популярного парня, в которого была влюблена со школы.

Но свадьба – это уже серьезно. Это предвестник настоящих перемен, чего-то более стабильного. Как бы то ни было, я не хотела ничего говорить Джо, раз уж она чувствовала, что для нее это правильный выбор. Однако мне не удавалось отделаться от мысли, что скоро я стану для Джо прошлым. Сувениром, который можно поставить на полочку в качестве напоминания о том, какой ты была раньше, но от которого больше нет никакой пользы.

Вот же глупая мысль! Джо попросила меня стоять с ней плечом к плечу, когда она будет произносить клятву и скреплять подписью отказ от прежней жизни – а ведь это многое значит. У нас общий аккаунт в соцсетях, контракт со Спотифаем и спонсорами до конца Седьмого сезона (который нам, кстати, еще нужно спланировать и записать). Мы с Джо всегда были неразлучны, и, прежде всего, результат этому наше общее деле. Через два дня я присоединюсь к Джо на острове Каталина и снова стану ее «сиамским близнецом» на две недели дегустаций тортов, обсуждений свадебного меню и черт знает чего еще.

Как бы сильно я ни боялась остаться в прошлом, будущее казалось еще более устрашающим.

– Через два дня, – подтвердила я.

Эти два дня пролетели слишком быстро.

– Ты должна зарегистрироваться на сайте, – говорю я, стараясь сохранять остатки терпения, пока поднимаюсь по трапу на паром, зажав телефон между ухом и плечом, потому что руки были заняты багажом. Стюард смотрит на мой посадочный талон и машет рукой, приглашая на борт. – Я переслала тебе на почту письмо. В нем есть код.

На другом конце мама стучит клавишами.

– На сайте паромной компании?

– Нет, на сайте «Романтичного берега Каталины». – Я сдаю в багажную каюту чемодан и большую сумку, освободившейся рукой подношу телефон к другому уху. – В письме есть ссылка, нажимаешь на нее, переходишь на новую вкладку, вводишь код и получаешь билет.

– Ох эти технологии… – вздыхает мама и снова стучит по клавиатуре.

Паром не отличался роскошной обстановкой. Ничего общего с круизным лайнером, на который меня затащили родители на свою пятнадцатилетнюю годовщину. Обстановка больше напоминает боулинг середины девяностых: пластиковые стулья и ковер, настолько пестрый, что кажется, будто смотришь на него под грибами. Здесь даже есть буфет – прямо посреди палубы.

– Вроде получилось, – объявляет мама. – Тут написано, что они выслали подтверждение. Куда его отправили?

– Наверное, на твою электронную почту.

Еще одна серия щелчков.

– Нашла. Ты уже на корабле?

– Да, я тут, – отвечаю я, остановившись в одном из проходов и оглядываясь в поисках знакомых лиц. Никого. Возможно, прочие счастливчики, участвующие в свадебной церемонии, поплывут на других паромах. Я отхожу в сторону, чтобы пропустить семью из пяти человек, за ними тянется пляжный аромат солнцезащитного крема. – И да, тут мало что изменилось, если ты хочешь спросить.

– Почти десять лет прошло, – говорит мама после краткой паузы, в ее голосе звучат знакомые печальные нотки. – Жду не дождусь, когда побываю там снова.

Когда я была маленькой, мы ездили на Каталину почти каждое лето, потому что мои родители провели там медовый месяц. А летом в старших классах я даже работала спасателем в одном из летних лагерей на острове. Но все закончилось, когда мама с папой расстались. Авалон таит в себе слишком много воспоминаний, которые стали приторно-горькими после того, что произошло. Если мама решилась побывать на острове, то, возможно, наконец-то готова эти воспоминания принять – и забыть все, что натворил папа. Правда, не могу сказать того же о себе.

Но я не знаю, как это выразить, и не уверена, что хочу, поэтому меняю тему:

– А ты знаешь, что в песне «Twenty Six Miles»[21] поется о расстоянии до Лос-Анджелеса? Бред, если вдуматься. Из Лос-Анджелеса даже паромы не ходят.

Я отдаю деньги, чтобы запарковать свой старый пикап на две недели в грязном гараже в Лонг-Бич – эти расходы, к сожалению, пакет «Романтичный берег Каталины» не покроет.

– Марго, это всего лишь песня. Думаешь, The Beatles тоже пели о настоящей подводной лодке?

– Между художественным вымыслом и дезинформацией большая разница, – ворчу я. Бессмысленные песни – одна из самых раздражающих вещей, на мой взгляд. Если уж ты собрался сочинять текст о чем-то реальном, то потрудись хотя бы сделать так, чтобы он соответствовал правде. – Ладно, мне надо найти свое место. Перезвонить тебе?

– Уж будь добра, – с напускной строгостью отвечает мама.

Отключив связь, я подхожу к буфету в центре парома и покупаю банку Sprite по завышенной цене – помогает от морской болезни. Рядом сидит парень в зеленой бейсболке с эмблемой Калтеха[22] и в очках-вайфарерах[23]. Он, кажется наблюдает за мной, уперевшись локтями в колени, между ног болтается провод от наушников. Уголки его полных губ изогнуты в улыбке, на правой щеке появилась слабая ямочка. Он нерешительно машет мне рукой.

Я фыркаю. Ничего тебе не светит, дорогой. Я не в том настроении, чтобы знакомиться со случайным мужиком – даже если он симпатичный. Поэтому делаю самый неприступный вид и поднимаюсь по лестнице на верхнюю палубу.

Оказавшись на свежем воздухе, я занимаю место в задней части парома, прямо под развевающимся американским флагом. Денек на океанском побережье выдался неспокойный. Кожу то греет солнце, то приятно охлаждает ветер. Паром отходит от причала с неприятным креном и приступает к широкому, неуклюжему развороту, чтобы выйти из гавани. Желудок немного скручивает. Я открываю Sprite и на всякий случай делаю несколько глотков.

Кстати, почему тот парень так на меня таращился? Сегодня я явно выгляжу не очень. Волосы собраны в небрежный пучок, на мне леггинсы и безразмерная толстовка, которую когда-то позаимствовала у соседки по комнате в колледже и забыла вернуть. Куча парней говорили мне вещи вроде «люблю девушек, которые кайфуют от себя» или «ты выглядишь лучше без макияжа», но почти всегда за этим скрывалось не желание сделать комплимент, а конкретная цель. По моему опыту, парни ничего не говорят просто так. Не все, но многие.

Паром набирает скорость. Флаг громко хлопает над головой, и растрепанные волосы так и норовят вырваться из пучка. Я допиваю Sprite как раз к тому моменту, когда паром выходит в открытый океан. Я уже могу разглядеть остров на горизонте, в двадцати с лишним милях от меня.

Пятый сезон, Третий эпизод: Игнорить или нет – вот в чем вопрос

42 мин 13 сек

Го: Одна из наших слушательниц – ее зовут Ракель, спасибо Ракель за то, она с нами с первого сезона, не пропускает ни одного выпуска – так вот, на этой неделе Ракель прислала электронное письмо с вопросом, сталкивались ли мы когда-нибудь с игнором?

Джо: Господи, да. И не раз. А тебя когда-нибудь игнорировали?

Го: Пытаюсь вспомнить хоть один случай, но что-то не получается. Наверное, со мной такого не было. В смысле, скорее игнорила я сама.

Джо: Вот так, девчонки. Вот и весь секрет успеха: игноришь либо ты, либо тебя.

Го: [смеется] Нет, ну если серьезно, я просто никогда никому не давала такого шанса. Парни же ненавидят навязчивых девушек. Я говорю так не для того, чтобы кого-обидеть, просто это факт. А вот если начать игнорировать их, они разворачиваются на сто восемьдесят градусов и превращаются в нытиков. Но как только девушка уделит им время, они, как правило, снова включают игнор. Уж такие они, никак не могут определиться, что им нужно.

Джо: Вот почему нельзя на это вестись.

Го: Именно. Во избежание неприятностей.

Джо: Итак, следующая часть вопроса Ракель: что делать, если тебя кто-то игнорирует.

Го: Ничего не делать. Правило номер четыре: никогда не старайся больше, чем он.

Джо: Полностью согласна. Эй, не смотри на меня так! Вы, девочки, этого не видите, но прямо сейчас она прямо уставилась на меня.

Го: Я просто подумала, что ты, ну-у, ведешь себя слегка доверчиво, когда знакомишься с новым парнем. И продолжаешь стараться, даже если все идет наперекосяк.

Джо: Я верю, что у людей должен быть кредит доверия.

Го: Да, но доверие нужно заслужить, разве нет? Ты же не подойдешь к бродячей собаке и не станешь проверять, укусит она тебя или нет. Точно так же и с людьми. Это, можно сказать, их людская природа. Я не говорю, что я слишком подозрительной, но доверять первому встречному тоже не буду.

Джо: О, пощади наших слушателей, тебе не кажется, что это слишком?

Го: Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Глава 3

Паром пришвартовался примерно через час. Холмистые утесы Каталины поднимаются прямо из моря, травы слегка золотятся от летней жары. Авалон представляет собой цветастую смесь архитектурных стилей, разбросанных по склону холма. На скальном мысу возвышается массивное здание в средиземноморском стиле, казино «Каталина», но стоит повернуть голову, и можно увидеть дом в ремесленном стиле[24] прямо из тридцатых годов или безвкусный магазин мороженого в комплекте с ностальгией по прошлому столетию.

Конечно, это не Мауи, который нам с Джо посчастливилось посетить два года назад для фотосессии в промо-туре с бутиком купальников, но остров Каталина нельзя назвать ужасным. Он дарит легкое ощущение бегства от постоянного шума материка, иллюзию, что ты находишься за много миль от своих проблем, и, возможно, именно в этом корень его очарования. В отличие от моей семьи, которая бывала здесь каждое лето, Джо приезжала только дважды: один раз на экскурсию еще в начальной школе и один раз со мной и моими родителями, когда мы были постарше. Узнав, что «Романтичная Каталина» предложила нам сотрудничество для продвижения их новой рекламной кампании со слоганом «отбрось все заботы», я только посмеялась. Каталина была такой же частью реального мира, как и любая другая – пусть даже за двадцать шесть миль от большой земли.

Но Джо, которая за спиной у меня уже обсуждала с Питером свадьбу, с удовольствием зацепилась за эту мечту. Она купилась на ложные обещания. И, прежде чем я осознала, что именно меня задело, она показала мне кольцо из белого золота с бриллиантом-слезинкой и сказала, что хочет принять предложение «Романтичной Каталины».

Сухая жара навалилась на открытую палубу парома, когда пассажиры потянулись к выходу. Это та южно-калифорнийская погода, которая кажется невыносимой в глубине штата, но идеальна для того, чтобы провести день на пляже. Я посмотрела через борт лодки на кристально чистую воду, в которой между водорослями и скалистыми утесами мелькали ярко-оранжевые крапинки: гарибальди, наша охраняемая государством рыбка, крутится косяками вокруг парома.

Сходив в багажную каюту, я перекидываю большую сумку через плечо и тащу за собой чемодан. У трапа образовалась очередь, возле которой встревоженный стюард безуспешно пытается развести поток нетерпеливых пассажиров. С верхней площадки трапа я замечаю Джо и Питера с яркой табличкой, на которой от руки выведено «Свадьба Эрнандес-Фигероа». Я отпускаю чемодан, чтобы махнуть им рукой – всего на секунду, которая, по-видимому, оказалась слишком долгой, поскольку кто-то тут же меня толкнул. Чемодан покачнулся, но я успеваю ухватить его, не дав упасть в воду, после чего разворачиваюсь, готовая дать наглецу пощечину.

Это тот парень в бейсболке Калтеха, через его широкое плечо перекинута спортивная сумка. Выражение лица под темными очками непроницаемо, однако, судя по всему, его пихнула в мою сторону стайка старшеклассников, пытавшихся прорваться без очереди. Его губы приоткрылись, словно он хочет мне что-то сказать, но нас прерывает один из стюардов и проводит вниз по трапу.

– Приветики! – щебечет Джо, перепрыгивая через тротуар и заключая меня в объятия, как только я достигаю твердой земли.

На ней купальник с бахромой, влажные волосы пахнут морской водой.

– Уважаемые пассажиры, проходим за линию, – прерывает нас портовый рабочий.

На трапе позади собирается толпа. Люди с багажом в охапках бурчат и бросают на нас недовольные взгляды.

– Простите.

Я спешу за Джо туда, где в нескольких ярдах от нас ждет Питер. По непонятной причине парень в кепке Калтеха идет за нами. Наверное, ждет, когда представится возможность извиниться за то, что чуть не столкнул мой чемодан в залив.

– Питер, ты помнишь Марго?

Я одариваю жениха Джо натянутой улыбочкой. Несмотря на то, что я знала об их отношениях, Джо почти год шифровалась и избегала нашей квартиры, как девочка-подросток, прячущая парня от строгих родителей. В итоге получилось, что я не видела Питера со старшей школы. Было неприятно убедиться, что у него по-прежнему густая темная шевелюра, а скулы стали еще выразительней, так что теперь он даже больше, чем раньше, напоминает греческого бога.

– Разумеется. Добро пожаловать на остров, – весело ответил Питер.

На нем гавайская рубашка и дешевая пластиковая цветочная гирлянда, из-за чего создается впечатление, будто он не знает наверняка, на каком острове находится. Подумаешь, ошибся на несколько тысяч миль.

– А где все? – спрашиваю я.

– Отэм забронировала паром на завтра, а Лив приедет в четверг, – объясняет Джо, но я почти не слушаю.

Я смотрю через ее плечо и вижу, как Питер приветствует незнакомца в бейсболке, заключая его в грубые братские объятия.

Что-то в моем мозгу, наконец, встает на место.

– А ты, должно быть, один из шаферов? – предполагаю я.

Парень снимает солнцезащитные очки и цепляет их дужкой за вырез футболки. Он выглядит как калифорнийский вариант Джейми Фрейзера[25] – в своих выцветших черных кедах и шортах персикового цвета.

– Извини, что чуть не столкнул тебя в воду, – говорит он, виновато улыбнувшись, отчего ямочка на щеке становится еще глубже. – Сама знаешь, как это бывает – толкались как стадо баранов.

Он выше меня, что несомненный плюс при моем-то росте.

– Марго Андерсон.

Я протягиваю руку, выразительно взмахнув ресницами. Наверное, будь на них хоть немного туши, получилось бы эффектнее, но сегодня я проигнорировала косметику полностью.

– Ага. – Он даже не утруждается вынуть руку из кармана шорт. – Мы уже знакомы или… – Он обменивается неловким взглядом с Питером. – …когда-то были знакомы.

Я перебираю в голове всех знакомых из прошлого, но так и не могу вспомнить никаких горячих двойников из «Чужестранки». Нет, такого я бы точно запомнила. На миг у меня возникает чувство, будто мой мозг подключается к сети, зафиксировав – с опозданием на несколько секунд – россыпь рыжеватых веснушек на носу и короткие рыжие волосы, заправленные под кепку Калтеха.

– Деклан Уолш, – подсказывает он. – Мы учились вместе в старших классах.

Моя рука на мгновение застывает в воздухе, готовая к рукопожатию, прежде чем я осознаю, что делаю. Убираю ее и снова хватаюсь за ручку чемодана.

– Ты выглядишь… – Я изо всех сил пытаюсь найти хотя бы примерно подходящее слово. – …по-другому.

И это еще мягко сказано. Либо он пережил трансформацию века, либо я всегда смотрела него через что-то вроде анти-розовых очков.

– А ты совсем не изменилась, – отвечает Деклан явно с издевкой, ведь в старших классах я выглядела как полная лохушка.

Все ясно: в первые же минуты он не пожал руку и оскорбил меня. Отличное «начать с чистого листа». Возможно, он и похорошел снаружи, но внутри абсолютно не изменился.

Джо, должно быть, почувствовала напряжение между нами.

– Я решила, что будет неплохо, если шафер и подружка невесты прибудут первыми, – вмешивается она, – ну, знаете, чтобы разобраться что к чему, распределить обязанности и прояснить все вопросы, которые у вас, ребята, наверняка есть. Как насчет того, чтобы сейчас поехать в отель, немного отдохнуть, а потом, если никто не против, поужинать вместе? Заодно все и обсудим.

– По-моему, звучит неплохо, – соглашается Деклан.

Он ловит мой пристальный взгляд и вяло улыбается. Плевать он хотел на обиду, которую я таила в себе целых десять лет. Я медленно выдыхаю через нос. Я обещала Джо, что смогу с этим справиться, и обязательно справлюсь. В старших классах было полно всякой мелкой ерунды, ведь тогда все пытались самовыражаться и искать себя. Например, как-то раз Джо надела в школу ободок с волчьими ушками, и меня это настолько шокировало, что я не подходила к ней до следующего дня. (Потом я, конечно, извинилась, хотя волчьи уши таинственным образом исчезли из ее гардероба и с тех пор мы о них не вспоминали.)

Недалеко от причалов стоит потрепанный гольф-кар с облупившейся краской и потертыми сиденьями. Питер звякает ключами.

– Наш транспорт на следующие пару недель[26].

Хоть машинка далеко не роскошная, должна признать: ворчливое «Серьезно?», сорвавшееся с моих губ, прозвучало слегка неблагодарно. В конце концов, для меня организовали отпуск. Бесплатный отпуск.

Но расслышал меня, кажется, один Деклан: он поворачивает голову в мою сторону и окидывает взглядом, как рассматривают редкую птицу, которую не увидишь в обычной жизни.

«Мы больше не в школе», – напоминаю я себе. Я теперь взрослая женщина. Я заново открыла себя в тот момент, когда поступила в колледж с опозданием на три года – после окончательного краха надуманных мечт о прослушивании в Лос-Анджелесском филармоническом оркестре. Меня не должен волновать школьный футболист-переросток, за которого выходит замуж моя лучшая подруга, и его столь же никчемный шафер. Правда, немного нервирует, что ни Питер, ни Деклан не кажутся разочарованными в жизни.

Погруженная в свои мысли, я поднимаю чемодан, чтобы положить его сзади в гольф-кар, но оступаюсь от тяжести. Пара больших рук поддерживает меня за предплечья, не давая упасть. Я улавливаю нотку древесного одеколона – сосновый запах с оттенками бодрящего морского воздуха и, возможно, чуточка мяты, будто мы очутились под секвойями на побережье.

– Давай помогу.

Деклан отпускает мои руки и берется за чемодан.

Я уже почти сдалась, но мой рот оказывается не таким податливым.

– Мне не нужна помощь. Я уже почти справилась сама.

– Сама так сама, – отвечает Деклан, равнодушно пожимая плечами.

Мои щеки вспыхивают, но продолжать перепалку я не стала. Деклан бросает спортивную сумку сверху на багаж и прыгает на переднее сиденье. Питер наклонился и что-то пробормотал ему, Деклан смеется. Моя кровь вскипает. Больше всего на свете я ненавижу быть объектом насмешек! Пока рациональная часть моего мозга кричит, что я не знаю, над чем они смеются, неуверенная в себе часть уверена, что надо мной.

Гольф-кар, возможно, и был слегка нелеп, но в том, что касалось отеля, наш спонсор мелочиться не стал. Хотя, вероятно, именно это они и хотели продать публике. Я прохожу через элегантный, выложенный белой плиткой вестибюль курортного спа-отеля «Санта-Каталина» вслед за своим багажом – уже помещенным на специальную тележку, которую толкал портье в накрахмаленной льняной рубашке. Это явно не тот неказистый курорт на острове, который я уже нарисовала в своем воображении. Мебель в помещении с высокими потолками подобрана со вкусом, да и керамические глазурованные кашпо с вычурными пальмами тоже, их, как я подозреваю, привезли не из Калифорнии.

Портье нажимает на кнопку лифта.

– Вам повезло, – говорит он. – С четвертого этажа лучший вид на море.

Двери лифта расходятся, открывая зеркальные панели. Мое отражение неприятно напоминает о том, что я выгляжу так, будто мне здесь не место. Некоторые волосы выбились из небрежного пучка. Я пытаюсь зафиксировать его посредине затылка, но пучок полон решимости съехать набок. Ну да ладно. Я все равно собиралась освежиться перед ужином.

Двери лифта уже закрываются, когда в проеме показывается мускулистая рука и заставляет их остановиться. В лифт протискивается Деклан. Его единственный багаж состоит из небольшой спортивной сумки, перекинутой через плечо. Наши взгляды встречаются в отражении, и я отвожу глаза, теребя бусинки на браслете. Питер и Джо удалились в свой номер, чтобы привести себя в порядок, и это означало, что остались только я, Деклан и портье. Прежде чем кто-либо из нас успевает придумать тему для светской беседы, чтобы заполнить неловкую паузу, портье спрашивает:

– Какой этаж?

Деклан смотрит на распечатку со стойки регистрации:

– Тут указан номер 403. Я не знаю, на каком это этаже.

Я смотрю на свой листок: 402. Сложив распечатку, засовываю ее в задний карман с легким чувством раздражения. Поездка вышла короткой и удушающе тихой, после чего лифт выплевывает нас на верхний этаж. Портье ведет нас с Декланом направо, к паре дверей, расположенных примерно в пяти метрах друг от друга.

– Вот мы и пришли. Четыреста второй и четыреста третий.

Портье пытается выгрузить мой багаж из тележки вместо меня, но я останавливаю его движением руки.

– Не надо, все в порядке, – говорю я, желая, чтобы эта неловкая сцена закончилась как можно скорее. – Я справлюсь сама, просто…

Просто что? Оставлю пустую тележку уборщикам, чтобы они забрали ее позже? Я не продумала до конца ответ. Вместо того, чтобы зайти в свой номер и скрыться с глаз, Деклан наблюдает за нашим диалогом с легким замешательством на лице.

– Я пришлю кого-нибудь за тележкой, – приходит на помощь портье.

Я выдавливаю из себя натянутую улыбку и киваю, после чего мы остаемся одни. Мы – это я, Деклан и высокая багажная тележка прямо перед моей дверью. Просовываю руку между металлическими прутьями тележки и машу карточкой-ключом, пока не раздается щелчок отпираемого электронного замка. Откатить тележку в сторону? Или, может, втолкнуть в номер? Я еще не разобралась, как поступить, но мне как минимум нужно зайти внутрь и спастись от этой неловкости.

Деклан не торопится зайти к себе, но и помощи не предлагает.

– Значит, – сказал он, – соседи.

Я понятия не имею, почему его это волнует, учитывая, что бо́льшую часть учебы в старших классах он меня игнорировал – ну, когда не подсовывал мне майонезный пудинг или не набивал мою тубу кремом для бритья. Но те случаи сложно счесть признанием моего существования, ведь Деклан проделывал такие фокусы со всеми.

Все что угодно ради привлечения внимания.

– Похоже на то, – ворчу я.

Манипулировать этой багажной штуковиной ничуть не проще, чем катить переполненную продуктовую тележку с шатающимся колесом. Я прилагаю все возможные усилия, но она по-прежнему отказывается мне подчиняться.

– Я могу попросить переселить меня в другой номер, если хочешь, – предлагает Деклан.

Наконец, мне удается откатить тележку в сторону.

– В смысле, «если хочу»?

Дергаю за ручку, но пока я возилась с тележкой, электронный замок закрылся. Пытаюсь вновь воспользоваться картой, но тут же роняю ее, будто я героиня фильма ужасов, у которой от паники все валится из рук. Если бы мы были в фильме, то я бы сто процентов уже орала прямо в экран.

– Ну, не знаю, просто… – Его глаза скользнули по моей сутулой фигуре, пока я поднимала карточку, и он нахмурился. – Твое тело подает сигналы с просьбой о помощи.

– Приятно узнать, что ты пялишься на мое тело.

Еще одно электронное чириканье, и дверь наконец поддается.

Деклан скупо смеется.

– Ага, это размахивание руками и лицо «женщина-в-беде». Очень сексуально.

Застыв в дверях, я разворачиваюсь к нему.

– Поверь, если бы я пыталась выглядеть сексуально, ты бы это заметил.

Слова едва слетают с губ, как по моим щекам тут же разливается тепло. Что я вообще пытаюсь доказать? Лучшим решением будет захлопнуть за собой дверь. Иди уже, прячься под одеялом из египетского хлопка, пока еще сильней не опозорилась!

Деклан пожимает плечами.

– Как скажешь.

– Но не то чтобы я очень хотела.

– Я так и думал.

– Рада, что мы поняли друг друга, – говорю я, мысленно молясь, чтобы мое лицо не раскраснелось окончательно.

Деклан озабоченно нахмуривается. Возможно, беспокоится о моем психическом здоровье.

Он указывает большим пальцем за плечо.

– Это, стоит ли мне узнать по поводу переселения в другой номер, или…

– Да нет! Все нормально. Пока.

Не давая мучительному моменту затянуться еще сильнее, я отступаю в номер и закрываю за собой дверь. Затем со стоном сползаю по стене, оклеенной обоями с принтом из угрюмых джунглей и вспышек цветных перьев. Раньше мне казалось, что хуже нашего общения в старшей школе быть ничего не может, но по сравнению с нынешней ситуацией, – это просто ничто! Деклан что, правда, только что намекнул, что я непривлекательная? Да ладно! Один эпизод подкаста – например, из второго сезона, о том, как сделать идеальный минет – и он умолял бы меня запрыгнуть к нему в постель.

Лишь после того, как я выдыхаю и встаю на ноги, выбросив дурацкую мысль из головы, я осознаю, что оставила багаж в коридоре.

Глава 4

Я выжидаю целых десять минут, прежде чем набраться смелости, чтобы забрать чемодан и большую сумку с тележки, оставшейся снаружи. И лишь после того, как полностью обустраиваюсь в номере, я выбираюсь на балкон, чтобы полюбоваться пейзажем.

Наш отель расположен на склоне холма, вблизи островного нагорья, так что это не совсем побережье, но легкий ветерок доносит сюда запахи морской соли и песка. С балкона открываются виды на кривые улочки и разноцветные крыши, между которыми петляют крошечные гольф-кары и электровелосипеды. Обычных машин на острове мало. За пределами Авалона до самого материка простирается темно-синий Тихий океан. Я держусь на безопасном расстоянии от перил, потому что обычно боюсь высоты. Однако небольшой чугунный стол с букетом свежих белых лилий и стулья, придвинутые к белой штукатурке, создают приятный инстаграмный фон для наслаждения кофе или завтраком.

Единственный недостаток – смежный с моим балкон, который сейчас, к счастью, пуст. Я возвращаюсь в номер и закрываю раздвижную стеклянную дверь, но, прежде чем отправиться в душ, пишу Джо короткое сообщение:

Марго:

Дресс-код на сегодняшний вечер?

Затем я встаю под струи теплой воды и позволяю ей слегка снять напряжение пары последних дней. Возможно, я слишком негативно настроена к Деклану и мое поведение было неправильным. Просто он – лишнее напоминание о прошлом, которое я бы хотела забыть; о прошлом, от которого, как выяснилось за последнее время, не так-то просто сбежать.

Я пахала как проклятая, чтобы начать все с чистого листа после той неудачной попытки построить карьеру. И я проделала чертовски хорошую работу. Ежемесячно аудитория нашего подкаста расширялась примерно на пару сотен тысяч слушателей. Мне удалось большее, чем просто пересобрать себя заново. Я создала все условия для долгого и стабильного роста. Заложила фундамент для будущего, которое выходило далеко за рамки тех ожиданий, которые на меня возлагали раньше. В какой-то момент мне даже показалось, что я полностью порвала с прошлым, с нашим родным городом, со всем, на что мне не особенно хотелось оглядываться.

Но прошлой весной нас пригласили на бранч «Маркетинг с Мимозами»[27] для блогеров, проводившийся в Катидрал-Сити, где мы познакомились с консультантом по стилю и автором известного в «Инстаграме» блога «Гардеробная Отэм». Джо предложила ей небольшое кросс-промо, и, прежде чем я поняла, что происходит, сотрудничество переросло в дружбу. Так совпало, что Отэм совершенно случайно оказалась младшей сестрой Питера Фигероа. Потом кто-то устроил вечеринку в честь двадцать первого дня рождения Отэм в уютном кафе в модном районе центра Лос-Анджелеса, и там Джо столкнулась с Питером. Нетрудно догадаться, что было дальше: она ухватилась за ниточку, но потянула слишком сильно, и вся наша четырехлетняя работа стала медленно, но верно распускаться.

К тому времени, как я вышла из душа, Джо прислала ответное сообщение:

Джо:

Миленько, но не слишком вычурно. Может, мне надеть то платье с цветочным рисунком, которое я носила в прошлом году на курорте в Кабо?

Ладно, что-нибудь подберу. Я наношу лосьон и просушиваю волосы феном. Отросшие корни уже видны, да и зеленая краска вымылась до странного мшистого оттенка, ни намека на цвет, который подразумевался изначально. Волосы кажутся ломкими, когда я расчесываюсь – им явно нужен перерыв после многолетнего жестокого издевательства в виде обесцвечиваний и окрашиваний, но зеленый цвет одна из наиболее узнаваемых моих «фишек» в сети, так что рано или поздно придется его освежить. Для ужина я выбираю хлопчатобумажное платье с глубоким вырезом на спине, к нему массивные сандалии. Не слишком нарядно, но и не совсем просто. Еще немного кремовых румян и чуть-чуть туши на ресницы, и я готова.

Ресторан «Блувотер Гриль» на пирсе имеет террасу на открытом воздухе. Каблуки администраторши гулко стучат по деревянному дощатому полу, когда она ведет нас к столику на четверых с видом на залив Авалон, окутанный сумраком в тающих лучах заходящего солнца. Огни города уже пляшут на нежных, плещущихся волнах между яхтами и частными парусниками. Некоторые из них пустуют, в то время как другие светятся изнутри ярко-желтым светом, пока их обитатели пьют на корме, болтая ногами над темными водами. Джо садится с Питером, и мне приходится занять место с противоположной стороны стола – локоть к локтю с Декланом. Официант материализуется прежде, чем мы успеваем обменяться какими-либо колкими замечаниями.

Джо заказывает бокал «Совиньон-блан», а Питер пиво. Я же решаю воздержаться от алкоголя – хотя бы в первый вечер. Я не уверена, что успела восстановить все клетки мозга, потерянные прошлой ночью в «Голубом Зале», к тому же наши спонсоры слишком часто угощают нас бесплатными напитками.

– Воду без газа, пожалуйста.

– Мне то же самое, – сказал Деклан.

Я искоса смотрю на него. К ужину он переоделся в темно-синюю рубашку с коротким рукавом. Он улыбается, едва поймав мой взгляд на себе – короткой вежливой улыбкой, подчеркивающей ямочку на щеке. Я притворяюсь, что читаю меню, хотя уже решила, что закажу лосося.

Мы затягивает долгую светскую беседу о том, какой хороший нам достался отель и каким щедрым оказался спонсор, говорит, в основном, Джо. Несмотря на все усилия сосредоточиться, я чувствую себя слегка рассеянной. Лично я бы вряд ли назвала это щедростью, ведь в том, что касается спонсоров, мы всегда должны им что-то взамен – чтобы уравновесить чашу весов. Чаще всего это выражается в цифрах: просмотров, индекса вовлеченности, кликов по ссылке и количестве необходимого контента.

Как только приносят напитки и мы все по очереди заказываем еду, Джо переводит разговор на тему свадьбы.

– У нас две недели, чтобы все организовать…

– И куча времени, чтобы повеселиться в перерывах, – перебивает Питер, игриво изогнув брови и чокнувшись бокалом «Пилзнера» с водой Деклана.

Меня сейчас стошнит.

Джо невозмутимо продолжает:

– Другие участники свадебной церемонии появятся завтра, они нам помогут. Место проведения, флорист, кейтеринг уже определены. Нам нужно провести дегустацию тортов, мальчишник, девичник, репетицию ужина и, собственно, саму свадьбу.

У меня голова идет кругом, когда я пытаюсь мысленно составить хотя бы примерный график. Зато Джо прирожденная планировщица. Именно она делает наброски для каждого сезона подкаста и составляет календарь публикаций в соцсетях. Я же, скорее, склонна импровизировать. Сочиняю твиты на лету и тому подобное. Мы уравновешиваем друг друга.

Но из-за свадьбы и связанных с ней обязанностей мне бы тоже не мешало немного подсобраться.

– А что насчет соцсетей? – спрашиваю я. – Маркетинг «Романтичной Каталины» просит минимум пять постов в «Инстаграм», и это я еще не говорю о «Тик-Токе»…

Джо машет рукой, будто мои репутационные опасения просто дым, который она легко может развеять.

– У нас на все целых две недели.

Она указывает на Деклана.

– Я хотела уточнить твои планы на мальчишник…

Достаю телефон из кармана и, опустив его под стол, открываю наш совместный календарь публикаций. Джо уже наметила даты размещения постов в июле, так что, возможно, распланировала даже больше, чем я думала.

– Только пусть это будет не ночь перед свадьбой, – говорит она. – Я хочу в этот вечер устроить репетиционный ужин.

– Конечно, к тому же Питу явно понадобится пара дней, чтобы поправить здоровье, – добавил Деклан.

– Ой, кто бы говорил, – парировал Питер.

К тому времени, как один из официантов приносит тарелки, Питер уже пересказывает нам весьма банальную историю, как Деклан в старших классах вылакал бутылку «Бакарди» и вырубился на полу ванной. Я его почти не слушаю, сосредоточившись на ужине: аппетитном хрустящем лососе со спаржей. Деклан вонзает нож в свой стейк и сталкивается со мной локтями. Чтобы он ни в коем случае не подумал, что я подставила локоть специально, я плотнее прижимаю руки к себе и пытаюсь представить, что Деклана не существует.

Когда мы заканчиваем ужин и я допиваю третий стакан воды, Джо достает откуда-то из своей бездонной сумки папку на трех кольцах.

– Я распечатала информацию о некоторых гостях, чтобы вы запомнили, кто есть кто, – объясняет она и без того очевидное.

Затем отщелкивает металлические кольца папки, извлекает из нее два листочка и протягивает нам через стол, как копии учебной программы в первый день занятий.

На распечатках длинный список имен с краткими описаниями гостей, ранжированный по степени близости к жениху и невесте. Сразу после родителей и других ближайших членов семьи в нем числятся два шафера и три подружки невесты, в их числе я и Деклан. Я рассматриваю список внимательнее. Подружек невесты я знаю – когда-то познакомилась с обеими, но интерес мой привлекли не они, а имя второго шафера. Оно не связано ни с какими школьными издевательствами, просто я слышала это имя по телевизору. И видела много раз – на обложках желтушных журналов возле касс продуктовых магазинов. Иногда оно всплывало в местных трендах «Твиттера».

– Лукас Монпелье? – читаю я вслух. В графе описания лаконичная фраза «друг детства жениха». – Его зовут, как сына сенатора Монпелье?

– Тони когда-то работал с моей мамой, – объясняет Питер. – Мы с Лукасом в детстве ходили в один детский сад.

Кэрол Монпелье была сенатором США от нашего родного города. Политик национального масштаба, у себя на родине она считалась, скорее, скандальной знаменитостью. Ее муж Тони, популярный ведущий местных новостей не так давно публично подал на развод после того, как сенаторшу уличили в любовной интрижке. Моя мама одержимо следила за этой историей, сообщая мне все новости в мельчайших деталях во время наших еженедельных телефонных созвонов.

– Тони тоже будет на свадьбе? – спрашиваю я.

Питер кивает.

– Думаю, да.

– На обратной стороне, – подсказывает Джо, и я переворачиваю лист, чтобы увидеть имя Тони в самом верху списка с пометкой «Другие гости, которых следует знать».

– Правда, он еще не ответил на приглашение, – мрачно добавляет Джо.

Она создала один из этих модных свадебных сайтов, где люди могут ответить на приглашения онлайн, после чего стала ежедневно жаловаться на то, как мало приходит ответов. Может, я и поняла бы, если бы она платила за все сама, но большинство расходов покрывает «Романтичная Каталина», однако и тут желание Джо контролировать все взяло верх.

Хватаю телефон со стола, чтобы написать маме.

Марго:

Ты не поверишь, кто приглашен на свадьбу.

Мама:

Кто?

Марго:

Нет, попробуй ДОГАДАТЬСЯ.

– Ты не могла бы передать мне соль? – спрашивает Деклан.

Я поднимаю глаза, держа список гостей в одной руке и телефон в другой. Видимо, придется жонглировать ими, если я возьму еще и солонку. Только она стоит прямо посередине стола.

– Этот стол меньше метра в длину. Уверена, ты и сам дотянешься своими обезьяньими руками.

– Мои руки абсолютно нормальной длины, – протестует Деклан.

– В старших классах я бы так не сказала.

– В школе все были непропорциональны.

– Питер вот не был, – замечаю я, кивнув Питеру.

– Просто мне повезло с генетикой, – отвечает он.

Джо кивает.

– Это правда. Еще как повезло.

Я качаю головой и переключаю внимание обратно на телефон. В ожидании ответа мамы снова открываю календарь публикаций. На ближайшие две недели Джо оставила целую серию расплывчатых заметок – о таких вещах, например, как катание на каяках, которое я собиралась оплатить сама в качестве свадебного подарка Джо, давно об этом мечтавшей. Были и другие варианты постов для поддержания активности в наших соцсетях. Лив, скорее всего, сделает репост, как это было много раз. Мы, конечно, могли попросить об этом Отэм, но она, как правило, реагировала не слишком приятно, будто публикация нашего поста сильно сдвигала график ее собственных публикаций в «Инстаграм».

Деклан и Питер принялись обмениваться все более креативными выпадами с противоположных сторон стола.

– Некоторые из нас расцветают поздно. Ты что, никогда не читал «Гадкого утенка»? Ах да, я же забыл. Ты не умеешь читать.

– Да будет тебе известно, я читал уже в четвертом классе, – парирует Питер.

– Кстати, как тебе последние «Аниморфы»[28]?

– Отлично. Мне понравился твист с превращением в хорька. Сразу вспомнил о тебе.

Я фыркаю, отпивая из стакана, и вода попадает мне в нос. Деклан протягивает руку и похлопывает меня между лопаток.

– Посмотри, что ты наделал, – бросает он Питеру с притворным беспокойством. – Из-за тебя Марго поперхнулась.

– А спорим, вы…

Чей-то пинок под столом такой силы, что посуда громыхает, а напитки слегка выплескиваются из бокалов. Питер едва сдерживает смех, блестя карими глазами. Деклан только слегка качает головой. Я вопросительно смотрю на Джо, но та лишь пожимает плечами, очевидно, пребывая в не меньшем замешательстве. Такое чувство, будто мы вновь превратились в подростков, не понимающих шутки друг друга.

Я откашливаюсь.

– Извините. Кхэм…

Теплая рука Деклана задерживается на моей обнаженной спине на несколько мгновений дольше необходимого, прежде чем скользнуть обратно к стакану воды. Мы пробыли на острове меньше дня, а между нами уже состоялось больше физических контактов, чем за все время, проведенное в школе.

– Просто вода попала в нос, – неуклюже заканчиваю я, будто это кого-то волновало.

Затем беседа продолжается, словно ничего странного не произошло, но я никак не могу отделаться от ощущения, что я тут лишняя. Долго подавляемая неуверенность в себе все-таки вырвалась на свободу. Ужин продлился намного дольше, чем планировалось, но не из-за меня. Я первая доедаю своего лосося и все оставшееся время прошу официанта подливать мне воды – просто чтобы хоть чем-то занять руки. Тем временем несколько выпитых Питером бокалов подталкивают его к воспоминаниям о «славных денечках». Сначала мы выслушиваем его версию печально знаменитой выходки на выпускном (оказывается, именно он возил Деклана за пузырчатой пленкой в магазин на бульваре Футхилл, поскольку на Черри-авеню она закончилась), а потом Джо кивает на историях о футбольной команде, которые наверняка слышала уже сотню раз.

Ловлю себя на мысли, что все-таки зря не заказала бокал вина. Я могу вспомнить не так уж много забавных историй из средней школы, и даже эти немногие мне кажутся недостаточно интересными. Слушать Питера становится совсем невыносимо, поэтому я ставлю воду, беру сумку, висевшую на спинке стула, и, извинившись, отправляюсь в туалет. Деклан придвигается со стулом ближе к столику, чтобы пропустить меня, но я все равно вынужденно прикасаюсь к нему, чтобы не задеть людей, сидевших за нашими спинами.

Туалет находится в отдельном помещении за углом. В нем нет никого, кроме женщины, засунувшей голову под сушилку для рук и треплющей влажные волосы пальцами. Я прохожу по мокрому кафельному полу к одной из кабинок, захожу туда и запираю за собой дверь, после чего просто стою несколько минут, скрестив руки на груди, не вполне понимая, что делаю. У меня нет никаких причин чувствовать себя вот так. Головой я это прекрасно понимаю, но все равно ощущаю раздражение. Наконец, сушилка для рук отключается, и я остаюсь в туалете одна. Я уже раздумываю, не выбраться ли из кабинки, чтобы посмотреться в зеркало над раковиной, как входная дверь со скрипом отворяется.

– Марго? Ты здесь? – голос Джо эхом отражается от выложенных плиткой стен.

– Уже заканчиваю, – вру я.

Ее тень показывается в щели под дверью кабинки.

– Если ты не научилась писать стоя, то я тебе не верю.

Я вздыхаю и отпираю дверь. Джо прислоняется плечом к проему, будто уже не в силах держаться на ногах.

– Что случилось? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

– Ничего.

– Ой, не ври. Ты весь вечер пялилась в телефон. Это все из-за Деклана? Я знаю, ты говорила, все нормально, но…

– Нет, не из-за Деклана, – коротко отвечаю я. – И я смотрела в телефон только потому, что беспокоюсь о публикациях. Вот и все. Ты же знаешь, как важно сохранять аудиторию между сезонами.

– Мы можем не думать об этом хотя бы сегодня?

От нее пахнет вином, Джо слегка пьяна. Не то чтобы я ее за это осуждаю. Мы в отпуске, празднуем ее помолвку. Но по причинам, возможно, не слишком рациональным, к горлу подступает горечь. Меня беспокоит ее беспечность. Я переживаю о будущем, о грядущих переменах и о том, как они скажутся на мне и на подкасте, а ей, кажется, плевать на весь мир – то, что слетает с моих губ, почти так же непроизвольно, как чихание:

– Интернет не остановится только потому, что Джо Эрнандес решила выйти замуж.

Жалею об этих словах быстрее, чем успеваю договорить. Это одна из тех мыслей, которую лучше держать при себе, но по какой-то причине она вылетела наружу, как пробка из бутылки шампанского. Джо прищуривается, будто с трудом фокусируя на мне взгляд, но вряд ли дело в алкоголе.

– У тебя в голове один сплошной подкаст. Для тебя что-нибудь другое существует?

Я отвожу глаза и прикусываю внутреннюю сторону щеки, стоило ли вообще спорить с Джо? Однако сейчас она загнала меня в угол. Буквально. Она загородила выход из кабинки, и я не смогу ее покинуть, пока не закончу разговор.

– Просто меня немного беспокоят те хейтерские комментарии, которые мы получаем. Не знаю, заметила ли ты, но твоя свадьба не оплатит квартиру.

Которую мне придется снимать самостоятельно, как только Джо переедет к Питеру после свадьбы. Нам всегда удавалось наскрести на арендную плату благодаря «Патреону» и различным спонсорам, но, несмотря на наш образ в соцсетях, безумных денег у нас не водится. С большинством рекламодателей мы работаем по бартеру, в обмен на какую-то услугу или продукт. Я не уверена, что потяну квартиру самостоятельно, и не представляю, куда пойду, если ее потеряю.

– Я помогу тебе найти другое жилье, – предлагает Джо, будто прочитав мои мысли. – Или ты можешь пожить со мной и Питером некоторое время, ну, пока не определишься…

Она замолкает. Я пытаюсь представить, как это будет выглядеть: Джо, Питер и я, скрипучее третье колесо, без которого они точно могут обойтись. Не знаю, что может быть хуже мысли о том, что тебя приютят из жалости.

– Спасибо, обойдусь.

Идти по стопам Джо я не собираюсь. Я не какая-нибудь одиночка, мечтающая о другой жизни. Я выбрала свой путь не менее осознанно, чем она. Не знаю, понимает ли она это.

– Я всего лишь хочу убедиться, что наши карьеры не рухнут, когда все закончится.

– Ты когда-нибудь думала, что подкасту, возможно, пора измениться? Половина наших комментаторов жалуются, что мы повторяем одно и то же из выпуска в выпуск.

– Нам действительно нужно обсуждать это прямо сейчас? – раздраженно спрашиваю я. По-моему, мы ходим по кругу. – За столом тебя ждет твой жених.

Джо дергает плечом.

– Просто стоит об этом помнить. Перемены – это не всегда плохо.

Она отталкивается от дверного проема.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Но мне действительно нужно пописать.

Она уходит, и я заканчиваю свои дела в туалете. Вымыв руки, я задерживаюсь перед зеркалом и провожу пальцами по волосам, высвобождая зацепившуюся за сережку прядь. Девушка, смотрящая на меня из зеркала, приверженка «Семи правил», но так сразу и не скажешь, потому что к зеркалу не прилагается «Фэйстюн», который мог бы закрасить проплешину на моей левой брови и подкрасить корни волос. «Го» – лицо, которое я показываю миру, это она беспокоится, какую подпись сделать для нового фото или какой твит запостить. Иногда я даже не знаю, Марго ли скрывается под ней. Кем бы ни была эта девушка, счета оплачивает не она.

Может, Джо права? Может, мы зря ограничиваем себя, придерживаясь одной и той же устаревшей концепции? Несмотря на все, что я запихнула себе в глотку во время стажировки по маркетингу в колледже, специфичная тематика нашего подкаста, несомненно, накладывает ограничения. Я вытаскиваю телефон из сумки, висящей на плече.

– Сири, – говорю я вслух, мой голос эхом отражается от плитки, – создай напоминалку на завтра: «Поштормить над контент-планом для соцсетей на месяц». – Немного помедлив, но, раз телефон еще слушает, добавляю: – «И постараться придумать какую-нибудь свежую тему».

С чувством выполненного долга я убираю телефон обратно в сумку и толкаю дверь… которая врезается во что-то твердое. Точнее в кого-то, кто шел мимо в мужской туалет. Мужчина ловит дверь рукой и удивленно вскликивает «Ого!» именно в тот момент, когда я спотыкаюсь и падаю, обдирая коленки о выветренный дощатый пол.

– Блин! – бормочу я, втягивая воздух сквозь зубы.

Я поднимаюсь, чтобы осмотреть полученные повреждения. Две одинаковые болезненно-красные ссадины смотрят на меня в ответ. Традиционная длина платья подружки невесты чуть выше колена, и, судя по тому, как сильно я ободралась, за две недели коленки вряд ли заживут. Я вскидываю руки.

– Офигеть! Теперь все будут думать, что я отсасывала кому-то возле туалета.

– Большинство девушек просто сказали бы «ой».

Деклан протягивает руку, демонстративно отводя взгляд. В этот момент понимаю, что платье задралось до бедер. Я одергиваю его вниз, и Деклан помогает мне подняться на ноги. Он быстро заглядывает мне в глаза, чтобы убедиться в моей адекватности, после чего оглядывает меня с ног до головы, оценивая ущерб.

– Похоже, это больно. Пойду попрошу «Неоспорин»[29].

Мои щеки опаляет жаром при мысли, что Деклан будет помогать мне лечить поцарапанные коленки, будто я беспомощный ребенок, упавший с велосипеда. Я расправляю бретельки платья, демонстративно убедившись, что все в порядке.

– Может, обойдемся без этого акта милосердия?

– Милосердия? – переспрашивает Деклан, подняв брови.

Я выдыхаю через нос. Вот для этого я точно не в настроении.

– Слушай, давай честно. Я ни за что не куплюсь на твою доброту после того, что ты устраивал мне в старших классах. Но ради наших друзей и этой свадьбы…

Я умолкаю, заметив его хмурый взгляд, и внезапно начинаю сомневаться в своих словах.

– Нет уж, продолжай. Так что там насчет старших классов?

– Не прикидывайся дураком.

Деклан таращится на меня, слегка покачивая головой, будто я говорю на незнакомом языке.

– «Простушка», – подсказываю я.

Он продолжает стоять с ошарашенным видом, поэтому я решаю продолжить. Раз уж все начали предаваться воспоминаниям, то почему бы и мне не последовать их примеру.

– В старших классах, в самый разгар встречи выпускников. Ты набил мою тубу кремом для бритья. У меня чуть кровь из носа не пошла, когда я попыталась выдуть фа-диез. Я уж не говорю о том, что полностью залила этим кремом Джордана Гарднера, как какой-нибудь сраный торт.

Осознание, наконец, озаряет дурацкое веснушчатое лицо Деклана. На долю секунды мне показалось, что он сейчас извиниться. Но вместо этого он взрывается радостным хохотом, как пятнадцатилетний мальчишка, и впервые в самом деле становится похож на того Деклана, которого я помню. Так и знала, что он ни капли не изменился!

– Я не вспоминал об этом целую вечность.

– Возможно, ты забыл, но все остальные помнили прекрасно, – ворчу я.

Инцидент с тубой стал первым в череде неловкостей, из-за которых ко мне прицепилось это прозвище. Например, когда кто-нибудь сообщал, что на моей рубашке пятно. Или когда мой напарник в химической лаборатории ненадолго убедил меня, что косметические бренды испытывают водостойкую помаду на рыбах. Я поверила так, что уже готова была подписать петицию о спасении рыб.

– В выпускном классе меня обзывали «простушкой».

А знаете, что? Может, одноклассники были не так уж и неправы? Может, я в самом деле была простушкой, ведь именно в том же году узнала, что отец изменял маме целых восемь лет. Они оставались вместе, чтобы я могла спокойно закончить школу. Ни один день моей жизни не преподнес мне столько мудрости, как тот, когда родители усадили меня на уродливый раскладной диван в нашем доме с тремя спальнями в Риальто и сказали мне, что разводятся. Это случилось через два дня после моего восемнадцатилетия. Меня это ошеломило, однако все, с кем я делилась этой новостью, просто пожимали плечами и продолжали жить своей жизнью. Так устроен мир. Люди лгут, изменяют и разводятся, и, если ты не научишься относиться к этому нормально, жизнь продолжит тебя пинать, пока на забьет окончательно.

В тот день я поклялась, что стану мудрее. Что всегда буду на два шага впереди.

– Это всего лишь школа, – говорит Деклан. – Кто там кем был, не имеет значения во взрослой жизни.

– Ладно, проехали, – обрываю я. Его веселье испаряется без остатка, однако вместо него прорастает нечто, напоминающее заботу, и меня это тревожит еще больше. Его жалость мне нужна не больше, чем жалость Джо. – Пожалуйста, давай вернемся к столу.

Так, погодите, почему я говорю «пожалуйста»? Неужели я треснулась головой, когда падала? Не дожидаясь его ответа, я шагаю прочь. Никто ни о чем не спросил, когда Деклан вернулся из туалета через несколько секунд после меня, но я заметила любопытство, мелькнувшее на лице Джо, которое, впрочем, быстро растворилось в пьянящей смеси вина и предвкушения ближайших недель.

Глава 5

Напоминание сработало в семь утра. «Поштормить над контент-планом для соцсетей на месяц и постараться придумать какую-нибудь свежую тему». Ага, хорошо. Вряд ли у меня появится хоть одна связная мысль до девяти, но я все равно зеваю, потягиваюсь и вытаскиваю себя из постели. Джо хотела пофотографироваться в бунгало где-то около десяти, а это значит, мне надо проснуться, привести в порядок прическу и накраситься до того, как мы выедем из отеля.

Кофеварка с бульканьем оживает, и я падаю с телефоном в ближайшее кресло. Убрав блокировку, открываю электронную почту. Личка «Твиттера» и «Инстаграма» часто завалена сообщениями от аккаунтов троллей, а иногда и от откровенных подонков, и с этим приходится с утра разбираться первым делом, но электронные письма относительно безопасны. Конечно, время от времени поступают угрозы расправы через нашу форму обратной связи на сайте, но обычно мой почтовый ящик используется сугубо для деловой переписки.

И как хранилище спама. Бесконечного количества спама.

В почтовом ящике лежит тысяча восемьсот тридцать семь непрочитанных электронных писем, большинству из которых, вероятно, уже много лет, и они останутся похороненными под свежими письмами и никогда не увидят дневного света. Среди самых новых я увидела рекламу двадцатипроцентной скидки на нижнее белье, бренд которого я когда-то погуглила (удалить), электронное письмо от некой Ким о промо в «Инстаграм» (удалить) и ответ на запрос об обновлении нашего сайта к седьмому сезону, который я отправила веб-дизайнеру (открыть). Пока я скролю, прилетает еще одно письмо – из моей «альма-матер». «Официальное приглашение: Примите участие…» Заинтересовавшись, я открываю письмо, но обнаруживаю, что это всего лишь приглашение на ужин для выпускников. Скорее всего, плохо замаскированный повод вынудить нас сделать пожертвование для колледжа. У нас же у всех накопились тысячи долларов, которые непонятно куда девать менее чем через год после окончания учебы, не говоря уже о полностью оплаченных счетах, квартплате и погашенных студенческих займах (и-и-и… удалить).

Вздохнув, я выключаю телефон и встаю, чтобы налить кружку кофе.

Диплом бакалавра мне удалось получить только прошлой осенью – что стало тусклой кульминацией четырех лет обучения в унылом университете штата и еще одним напоминанием, что моя учеба в колледже прошла немного не по расписанию. В выпускном классе, кажется, все уже имели либо письма о приеме на обучение, либо уведомления о стипендии еще до того, как нам исполнилось восемнадцать. И была я, работавшая на двух работах, чтобы мама имела возможность жить в собственной квартире, пока проживала развод. У меня не было времени на оформление документов в колледжи, а даже если бы мне и удалось подать заявление, я вряд ли смогла бы посещать занятия. Лишь когда мама стала получать алименты и разобралась со своей собственной работой, я получила возможность подумать о поступлении. К тому времени я уже на несколько лет отстала от ровесников.

На самом деле я не то, чтобы жалею. Да, это означало забыть о своих мечтах, но к тому времени они все равно изменились – в какой-то момент я поняла, что мне нравится не столько исполнять музыку, сколько ее слушать. Там, где играющая на тубе Марго ограничивалась джазом, классикой или редким пронзительным исполнением «Eye of the Tiger», посещающая концерты Марго получила возможность экспериментировать. Она могла слушать местные группы или копить на дорогие билеты на Коачеллу, или спонтанно сорваться в Вегас часов в семь вечера – просто потому, что кто-то пустил в «Твиттере» слух об уличном концерте.

Конечно, ничто из этого не относится к моим карьерным целям. Но, не зная толком, куда мне двигаться, я все равно решила специализироваться на музыке. По пути я приобретала некоторые полезные навыки. Курс основ звуковой техники в колледже, подработка на неполный рабочий день в отделе маркетинга и целая серия полезных встреч привели к тому, что на втором курсе мы с Джо создали подкаст. И это определило мое будущее – даже если в то время я не вполне понимала, как это будущее должно выглядеть.

Я допиваю остатки посредственного кофе, принимаю душ и поднимаюсь на лифте к навороченному отельному «шведскому столу». Там я кладу на тарелку французские тосты, взбитые сливки и свежую клубнику, после чего тайком отношу к себе в номер, чтобы позавтракать на балконе с прекрасным видом, а не в переполненном зале.

Океанский бриз взъерошивает мои влажные волосы, когда я выхожу на свежий воздух и закрываю за собой дверь. Яркое, ясное утро, и балкон по соседству снова пуст. Я ставлю тарелку на деревянные перила, поборов паническое чувство, подступившее к горлу из-за того, что я оказалась так близко к краю, после чего раскладываю клубнику и делаю несколько снимков моего завтрака на фоне слегка размытого Авалона. Затем я возвращаюсь к столу, прикрепляю к фотографиям геотег и публикую их в сторис. В качестве награды отправляю в рот первый кусочек божественно хрустнувшего французского тоста.

Для меня это давно стало утренней рутиной: просыпаться; проверять за кофе электронную почту, мессенджеры и пропущенные звонки; переключаться на социальные сети во время завтрака. Конечно же, обычное мое утро выглядит не так роскошно, как сегодня. Окно в квартире выходит на оживленную улицу – с гудящими машинами, спутанными телефонными проводами и скомканными пакетами, копившимися в канавах. Но все остальное в распорядке дня остается прежним, несмотря на отпуск. Я быстро гуглю новые упоминания о подкасте, проверяю аналитику, просматриваю некоторые комментарии, хотя это и не входит в мои обязанности. Сегодня я вот залипла на чтении спора в «Твиттере» между одной из наших постоянных подписчиц и девушкой, чей ник я не узнаю:

Джессика@messy_jessy8273 ∙ 15 июля

ответ @7PRSpodcast

либо это грязный рекламный ход, либо самый большой слив, который я когда-либо видела в жизни. джо заработала кучу денег, продавая нам стиль жизни #одиноканевпоиске только для того, чтобы в конце концов мы узнали, что все это время она встречалась с парнем? не верьте ничему в соцсетях, детишки… #чушь

Ракель О’Брайен@raqyoursaqsoff ∙ 15 июля

Ответ @messy_jessy8273

Может, научишься не лезть не в свое дело? Ну и что, что Джо выходит замуж? Она все еще дает нормальные советы девчонкам, которые хотят оставаться незамужними.

Джессика@messy_jessy8273 ∙ 15 июля

Ответ @raqyoursaqsoff

ну да, предполагалось, что эти правила для нас, а сама она не такая? ерунда получается. следуйте тому, что сами же советуете, если вы действительно в это верите, но не надо делать подкаст только ради пиара

Ракель О’Брайен@raqyoursaqsoff ∙ 15 июля

Ответ @messy_jessy8273

Подкаст не о «пиаре», а о том, как дать женщинам возможность оставаться не в отношениях, если они этого хотят. Правила – это всего лишь способ не споткнуться на этом пути. Никто не заставляет им следовать.

Джессика@messy_jessy8273 ∙ 15 июля

Ответ @raqyoursaqsoff

правила тупые, и ты тупая, если им следуешь. либо ты хочешь остаться одинокой, либо нет. джо якобы следовала правилам (если ты в это еще веришь), и посмотри, к чему это привело

Я давным-давно научилась игнорировать выпады хейтеров. Отвечать им – выставлять в плохом свете только себя, а не их, поэтому, как правило, я пару часов кипячусь, позволяя другим комментаторам разбираться с этим, ну, может, придумываю несколько реплик в собственной голове. Но сейчас я не могу заняться даже этим. Я не могу винить messy_jessy8273 за ее слова; она просто озвучила то, что крутится в голове у всех.

Конечно, мы создавали правила с самыми лучшими намерениями. Этот подкаст стал нашим ответом на тысячу мужских подкастов, в которых пропагандировались женоненавистнические советы о том, как вести себя на свидании. Мир по-прежнему страдал от двойных стандартов; просто они стали чуть лучше маскироваться. В колледже я встречала парней, которые изучали теорию феминизма и участвовали в протестах с плакатиками, но потом оборачивались к друзьям, собравшимся вокруг бочонка с пивом, и рассуждали с ними, что замок, отпираемый множеством ключей – это говёный замок. Я встречала женщин, которые ставили хэштег #женщинызаженщин и в то же время поносили других женщин за то, как они одевались или с кем спали. Мужчины, уламывающие женщин на секс, наверняка ощущают себя Ахиллесами, запускающими в Трою Троянского коня. А женщины, что ж… от нас постоянно ждут, что мы будем относиться к себе, как те идиоты, что открыли коню ворота.

Скажу честно, это полная чушь. Людей нельзя распихать по аккуратным маленьким коробочкам. Если чей-то жизненный выбор не похож на ваш, это не значит, что этот выбор неправильный. Он просто другой.

Но если люди не вписываются в рамки, то, возможно, они не вписываются и в четкий перечень правил. Может, мы и сами по-своему загоняем людей в коробки.

Я откусываю еще от французского тоста и перечитываю последний комментарий. Правила тупые, и ты тупая, если им следуешь. Либо ты хочешь остаться одна, либо нет.

Возможно, для того, чтобы «Семь правил» шагнули вперед, стоит пересмотреть, нужны ли эти правила в первую очередь нам.

Я переключаюсь на список недавних звонков и прокручиваю на неделю назад, к моему последнему телефонному разговору с Джо. Затем нажимаю кнопку вызова. Она отвечает после первого же гудка слегка задыхающимся голосом.

– Я уже почти готова. Дай еще… – Что-то гремит на фоне – возможно, палетка теней или утюжок для волос. – …минут пятнадцать.

– Я по другому вопросу.

Сама я пока выгляжу, как та Тварь из Черной лагуны[30]. Влажные зеленые волосы прилипли к шее, а под глазами, скорее всего, темные круги, которым позавидовала бы даже панда. Мне понадобится не меньше часа, чтобы более-менее сносно подготовиться к съемке.

– Окей, – медленно говорит Джо. – Тогда в чем дело?

– У меня появилась новая идея для подкаста.

– Смысл в том, что мы вроде как намеренно будем нарушать правила, – объясняю я приглушенным голосом. – Ну, или я, учитывая, что ты уже…

Я киваю в сторону Питера, фотографировавшего нас обеих с расстояния в несколько метров на фоне бунгало. Мы расслабляемся в тенечке, любуясь навезенным песком и арендованными шезлонгами, расставленными перед сверкающей голубой водой залива Дескансо.

Джо хмурится.

– Ну, не знаю. Есть ли в этом смысл для нашего подкаста? И вообще, что значит, «намеренно нарушать правила»? Вряд ли ты сможешь сказать: «Я хочу найти парня, который не отвечает на сообщения, чтобы написать ему первой».

– Кажется, найти подобного парня будет легче, чем ты думаешь, – замечаю я.

Питер кривится, глядя в телефон.

– Ну, это как-то слишком… – Он качает головой, безуспешно пытаясь подобрать слово. Любое слово.

– Хаотично? – предполагает Джо, протягивая руку через меня и поправляя подушки на плетеной мебели. – Что-то не так с освещением?

– Как-то нелепо, – высказывается Деклан, вернувшийся от бара, куда ходил заказывать для нас напитки (мне показалось, он откровенно обрадовался возможности установить как можно бо́льшую дистанцию между собой и нашей фотосессией). На нем плавки самой правильной длины, открывающие стройные мускулистые ноги, и серая футболка с маленькой пальмовой веткой, вышитой на груди. Во время поездки на гольф-каре из отеля и до места фотосессии он вел себя подозрительно скромно, но сейчас плюхнулся в мягкое плетеное кресло, закинув длинные ноги на пуфик.

– Джо, у тебя какое-то странное выражение лица. А Марго похожа на Гамби[31].

– Понятия не имею, о чем ты, – огрызаюсь я.

– Ну, это такой маленький паренек из глины. Зелененький. Когда он стоит, он…

– Я знаю, кто такой Гамби.

Не знаю, имеет ли он в виду мою позу или цвет волос, но даже выяснять не хочу. Я так и не научилась позировать для фотосессий. Мне не всегда было понятно, что делать с собственными ногами. Или руками. Или любой другой частью тела в тот момент, когда кто-то брал в руки камеру. Джо, в отличие от меня, всегда было комфортно в своем теле. Может, это из-за театра, которым она увлекалась в школе. Трудно чувствовать неловкость после того, как ты выступала в фальшивых усах и панталонах перед половиной класса.

Нас прерывает официантка с растрепанными, выгоревшими на солнце волосами, принесшая нам напитки. Она ставит пару бокалов с фотогеничной красной жидкостью на низкий столик передо мной и Джо и раздает бутылки с «Пасифико»[32] парням.

– Ваше здоровье, – говорит ей Деклан, прежде чем поднести бутылку к губам.

Под выразительным взглядом Джо Питер продолжает делать фото. Я заказала себе напиток скорее для фотосессии, а не для удовольствия, но все равно беру его и делаю глоток через бумажную соломинку – хотя бы можно занять руки. Напиток такой сладкий, что с тем же успехом я могла бы пить клубничный сироп прямо из бутылки.

Телефон Питера пиликает, и он проверяет его прямо в разгар съемки, чтобы посмотреть, кто звонит.

– Отэм приехала, – объявляет он и поворачивается к Деклану. – Не желаешь запрыгнуть со мной в гольф-кар? Надо съездить забрать ее с пристани.

– С удовольствием.

Деклан залпом допивает пиво и ставит пустую бутылку с новейшей этикеткой на стол, нисколько не скрывая желания оказаться как можно дальше от того, что он, очевидно, считает пустым нарциссическим любованием. Люди, сторонящиеся социальных сетей, часто видят это именно так. Им кажется, что их моральные ценности чуточку выше, если они добровольно не идут в ногу со временем. Иногда я задаюсь вопросом, считали ли мои прабабушка с прадедушкой себя лучше других, когда не пользовались телефоном или не смотрели телевизор?

Питер быстро чмокает Джо в губы и парни уходят.

– Сбрось мне фотографии! – крикнула Джо им вслед, но Питер, похоже, ее не расслышал. Тогда она схватила недопитый им «Пасифико» и откинулась на спинку кресла, забыв обо всех притворствах. – Ну и черт с ним. Может, стоит попросить Отэм? Кстати, она может подсказать и лучший ракурс.

– Я не уверена, что Отэм нас поймет, – сказала я, вспомнив про ее «Инстаграм», полный сумок «Шанель» и размытых фотографий моделей на подиумах. Отэм была успешна в том, что делала, и я уважала ее за это, но ее стиль радикально отличался от нашего.

Джо отхлебнула пива. Я бы тоже не отказалась от чего-нибудь такого, чем можно запить приторно-сладкий напиток, заказанный для фотографий, но официантки нигде не было видно, а Деклан выхлебал свою бутылку до дна. Я бы даже не побрезговала попить после него, рискуя что-нибудь подцепить, лишь бы смыть этот сиропный вкус с губ.

– Ну хорошо, возможно, я не буду стараться изо всех сил нарушать правила, – сказала я, возвращаясь к нашей прежней теме теперь, когда мы могли поговорить открыто. – Может, я просто проведу две недели, забыв о правилах, и если что случится – то пусть случится. Мы можем представить это как своего рода социальный эксперимент.

Джо задумчиво кивнула.

– Чтобы проверить, имеют ли они вообще смысл или нет.

Джо уставилась на воду с отрешенным, отсутствующим видом, который был мне хорошо знаком. Она уже представляла себе, как можно раскрутить это в соцсетях и начать продвигать до того, как в сентябре стартует Седьмой сезон.

– Две недели без правил.

– Почему две недели? – спросила я.

– Двухнедельный отпуск кажется идеальным временем, когда можно выйти из зоны комфорта. – Она пожала плечами, не донеся пиво до губ, и ее следующие слова отдались эхом внутри бутылки. – К тому же это облегчит возвращение к нормальной жизни, когда эксперимент закончится. Вряд ли ты когда-нибудь снова увидишь всех этих людей.

Я фыркнула.

– Это меня не беспокоит.

Я ничуть не боялась, что в самом деле смогу заразиться чувствами, ведь была совершенно уверена, что на это не способна. Однако придется зайти дальше, чем простое притворство. Раз люди стали задаваться вопросом, зачем нужны правила – я должна им это показать. Я поведаю им поучительную историю, которая раз и навсегда развеет любые оставшиеся сомнения. Потребуется доля правды ради реалистичности и щепотка приукрашивания, чтобы получился хороший подкаст. Нам нужна история достаточно пикантная, чтобы затмить свадьбу Джо и снова увлечь наших слушателей. И я могу это сделать.

Джо с хлопком оторвала бутылку от губ.

– Однако во всей этой затее с «игрой без правил» есть одна серьезная проблема. – Я бросила на нее любопытный взгляд, и она продолжила: – Ты уже сколько не встречалась с парнями? Год?

– Десять месяцев. С лишним, – подтвердила я, слегка задумавшись.

Я скучала по сексу, но не хотела того, что иногда испытывала потом: нечто вроде похмелья после перепихона. Что-то меня раздражало, но я не могла понять, что именно. Такое случалось не всякий раз, но достаточно часто, чтобы я вообще перестала спать с незнакомцами. В конце концов, это всего лишь секс, и я вполне могу жить и без него.

Назойливую мысль, что проблема, возможно, не только в сексе, я игнорировала.

– У нас не получится увлекательного контента, если он будет состоять из историй о том, как ты сидишь и ничего не делаешь, – заметила Джо.

– Думаю, тут я разберусь сама. – Не стоит ей знать, как у меня сводит живот при одной мысли об этом. В последнее время я не могла представить себя наслаждающейся сексом почти так же, как не могла представить связанной с кем-то обязательствами. – Сосредоточься на своей свадьбе.

Я потянулась, чтобы потрепать ее за щеку, но Джо, смеясь, шлепнула меня по руке.

– Ой, всё!

С четким видением Седьмого сезона, сформировавшимся в моем воображении, я ухватилась за телефон.

Готовим свежий контент для Седьмого сезона

15 июля, 13:34 вечера

Здравствуйте, дорогие наши спонсоры.

Мы читаем все ваши комментарии и прежде всего хотим сказать, что МЫ ВАС СЛЫШИМ.

Вы начали слушать 7ПНО, поскольку мы делали нечто свежее и интересное, раздвигая границы того, о чем «положено» говорить девушкам. Но после шести сезонов мы не можем не признать, что некоторые из наших тем устарели. Итак, мы отправляемся на поиски нового контента, который бросит вызов нашему образу мышления. Мы хотим начать совершенно новый диалог, подвергнуть нашу философию испытанию, заставить ответить себя на вопрос: а что произойдет, если не следовать нашим правилам?

Мы чрезвычайно благодарны нашим многолетним слушательницам за неизменную веру в нас. Если вы присоединились недавно, добро пожаловать на революцию #ОдинокаНеВПоиске.

Приготовьтесь к большой встряске.

Мы любим всех вас,

Го & Джо

Глава 6

Питер и Деклан вернулись примерно через полчаса – и не только с Отэм, но и с Лукасом Монпелье.

– Они прибыли на одном пароме, – пояснил Питер. – Мы свозили их в отель, чтобы они бросили вещи и переоделись.

Пока Джо вставала, чтобы представиться Лукасу, Отэм подошла ко мне, элегантная, как всегда: поверх черного цельного купальника был накинут саронг[33] с принтом; чернильно-черные волосы собраны в высокий конский хвост.

– Привет, девчуля. – Она отодвинула огромную подушку в сторону, чтобы устроиться на плетеном шезлонге возле меня. – Как дела? Как подкаст?

– Отлично, – ответила я, поскольку даже не знала, как обобщить все наши дела, случившиеся с тех пор, как я видела ее в последний раз больше года назад. И, конечно, среди этих дел не все были отличные. – Сейчас межсезонье, так что, знаешь…

Отэм бросила взгляд на Джо, пожимавшую руку Лукасу, прежде чем понизить голос:

– Слушай, я, конечно, в восторге от того, что Джо станет моей невесткой, и все такое, но даже мне понятно, что свадьба – не лучший контент для вашего подкаста.

– Мы не слишком переживаем по этому поводу, – ответила я как можно небрежней. – На самом деле я уже работаю над кое-какими новыми идеями – прямо с сегодняшнего дня.

– О, рассказывай!

– Пока это секрет. А как насчет тебя? – спросила я, надеясь сменить тему. – Есть новости на романтическом фронте?

Помимо изысканного вкуса в выборе сумок и обуви, Отэм была печально известна исключительной разборчивостью в том, что касалось личной жизни. Если у нее вообще была эта жизнь, поскольку, мне кажется, она до чертиков запугивала любого мужчину в радиусе двадцати миль.

– О, тебе будет неинтересно, – улыбнулась она с напускной скромностью. – По сравнению с твоей, моя личная жизнь довольно скучная.

– Возможно, ты бы удивилась… – Отпугивание мужчин казалось таким же разумным подходом, как и любой другой, позволяющий избегать ловушек современных свиданий. Не нужно беспокоиться о том, что на следующее утро вас начнут игнорить, если ночью ничего не происходит. – А как насчет друзей твоего брата?

Я кивнула в сторону Лукаса. Его нельзя было назвать непривлекательным – мальчикоподобную внешность уравновешивала ранняя седина и проницательные голубые глаза, – но он всегда мне казался чрезмерно тщеславным. Он подмигивал папарацци, постил селфи с обнаженным торсом по всему «Инстаграму», а еще ходили слухи, что он ежедневно писал в личку разным девушкам. В какой-то степени мы все участвовали в этой игре, однако семья Монпелье играла в совершенно другой лиге.

– Мне уже не двенадцать, – игриво закатила глаза Отэм. – Деклан, конечно, милый, и я знаю его целую вечность, но, если честно, он не в моем вкусе. А Лукас – это… Лукас.

Она кивнула в его сторону, обратив мое внимание на то, как прикоснулась к его руке официантка, наклонившись слишком близко, чтобы принять заказ.

Однако меня больше зацепил ее комментарий о Деклане: «милый»? Серьезно? Я посмотрела, как он сделал большой глоток пива, пошевелив адамовым яблоком. Но прежде чем я успела продолжить копаться в мозгах Отэм, к нам присоединилась Джо. Плетенка затрещала под новообретенным весом, и Джо вручила мне мичеладу[34] с тахини[35]. Вот вам и попытки свести выпивку к минимуму, однако это был мой первый полный день на острове, и, учитывая все обстоятельства, мне не повредит немного расслабиться.

Я сделала большой глоток мичелады, и яркий солоноватый вкус произвел желанную перемену.

– А где Лив? – спросила я.

Если я правильно помню список из шпаргалки, она была единственным участником свадебной церемонии, который до сих пор отсутствовал.

Джо махнула рукой.

– Застряла до завтра в Вегасе на каком-то съезде.

Наверное, рекламирует свой новый крем для лица на основе конопли или что-то в этом роде. Лив выросла в Бостоне и переехала в Лос-Анджелес всего несколько лет назад. Она была похожа на многих других переселенцев – к примеру, до сих пор называла наш штат «Кали» или неправильно нумеровала автострады, – однако успешно переняла другие культурные аспекты Западного побережья, в том числе запустила собственную линию веганского ухода за кожей без жесткости. Когда я видела ее в последний раз, она жевала печеньки с травой в Аквариуме Тихого океана и гадала мне по ладони, прежде чем охрана выпроводила ее вон за попытку освободить морских львов.

На другом конце бунгало разговор каким-то образом переключился на разглагольствования Лукаса о его опыте общения с папарацци.

– Они как стервятники! – Лукас сидел на самом краю одного из шезлонгов, будто нервная птица, готовая в любой момент вспорхнуть. На его кудрях с проседью покоились солнцезащитные очки от Армани. – В половине случаев они просто выдумывают всякую хрень. Представьте, в прошлом году мама потащила меня в Лондон на гала-концерт, так они раскрутили целую историю о моих так называемых «отношениях» с дочерью премьер-министра. Нас сфотографировали выходящими из концертного зала одновременно, но я клянусь вам, мы даже ни единым словом не обмолвились!

– Самая нелепая часть рассказа – это предположение, что кто-то может заподозрить его в «отношениях», – пробормотала Отэм, скрестив руки на груди.

Я притворилась, что смеюсь, но вышло неубедительно. У меня самой был довольно скромный опыт «отношений», так что я не чувствовала, что вправе смеяться над Лукасом.

Однако вряд ли он нас вообще услышал.

– Опять-таки, вся та чушь, которую, как они настаивают, наговорил мой отец после расставания с мамой… – Он помешал соломинкой пенистый коричневый напиток, который официантка назвала «Молоком буйволицы», причем ей пришлось несколько раз заверить Лукаса, что в нем нет настоящего буйволиного молока[36]. – Вы замечали, что они никогда не приводят прямых цитат? Это всегда «источник, близкий к семье» или типа того. Всегда и все они выковыривают из собственных жоп!

– Но твоя мама действительно изменяла ему, разве нет? – спросил Деклан. Откинувшись на спинку другого шезлонга, он ковырял бумажную этикетку на свежей бутылке «Пасифико» со скучающим видом. – В газетах были ее фотографии с мальчиком в бассейне и все такое…

Лукас пожал плечами.

– Какое дело до этого публике?

– Если личность публичная, то и скандал выйдет публичный, – заметил Деклан. – Одного без другого не бывает.

В этот раз наши с Декланом мнения, кажется, совпали. Его глаза остановились на мне, словно почувствовав мое внимание, и мы обменялись взглядами через бунгало. Я бы не сказала, что это было похоже на проявление товарищества, – скорее, к нам обоим одновременно пришло понимание, что следующие две недели придется проводить в разношерстной компании людей, в которой добровольно мы, скорее всего, не оказались бы. Да и с Декланом Уолшем в других обстоятельствах я бы обмениваться взглядами не стала. Но так уж вышло.

Тем не менее, мы посмотрели друг на друга… и еще быстрее отвели глаза. Притворившись, будто заинтересовались разговорами других людей.

– Мы не подписывали никаких документов с согласием на такую трактовку, если ты об этом, – возразил Лукас.

– Конфиденциальность в век Интернета – тема сложная. Сплетни запретить не получится.

С этой проблемой я была слишком хорошо знакома – причем двояко. Мы с Джо столкнулись с изрядной долей сплетен с тех пор, как стали интернет-персонами, но, с другой стороны, упорство Лукаса в защите изменщиков просто вывело меня из себя. Я получила собственный опыт общения с родителями-неудачниками и была мало заинтересована в их покровительстве. Мое личное отвращение к обязательствам коренилось в убеждении, что, если уж вы собрались связать себя с кем-нибудь этими самыми обязательствами, то будьте любезны их соблюдать.

Я перестала слушать разговор, уткнувшись в свой бокал. Допив мичеладу, я встала, чтобы заказать еще выпивку, и когда уже направилась к бару на открытом воздухе, взбивая босоножками мелкий песок, Деклан меня окликнул:

– Эй, ты не могла бы принести мне еще пива?

Я притворилась, будто не услышала.

Динамики над баром пели для гостей серенаду «Red Red Wine», но нигде поблизости бокалов с вином не наблюдалось. Столешница бара была заставлена полупустыми стаканами с тропической жижей, украшенными ломтиками ананаса и коктейльными зонтиками на зубочистках. Загорелые обнаженные плечи жались друг к другу. Люди, только что вылезшие из воды, были одеты в бикини и плавки, а некоторые – в плавательные костюмы. Я протиснулась на свободное место и подозвала барменшу. Это была та же девушка – с лохматыми обесцвеченными волосами. Она занималась смешиванием коктейлей, но кивнула в мою сторону, давая понять, что слушает.

– У вас должен быть открытый счет. – Музыка из динамиков гремела так громко, что мне пришлось повысить голос. – Либо на имя «Андерсон», либо «Эрнандес». Может, и то и другое.

Или вообще – на «Фигероа», учитывая, что в скором времени это будет фамилия Джо. Но я решила, что не стоит утомлять девушку именами. Барменша открутила крышку стального шейкера и подошла к кассе, возле которой лежала стопка кредитных карточек.

Ее голос глушила музыка.

– Таких не вижу.

– Не на карточке.

Она повернулась и посмотрела на меня. Возможно, просто не расслышала.

Я перегнулась через стойку, угодив руками во что-то липкое.

– Не на карточке!

Несколько голов повернулись на мой крик. Было бы намного удобнее, если бы я могла просто светануть браслетом.

– Я расслышала и в первый раз, – ответила барменша, наливая неоново-голубой напиток из шейкера и добавляя в него вишенку.

Затем она передала стакан через стойку одному из гостей и приняла двадцатку, не обменявшись с ним даже зрительным контактом, не говоря уже о каких-либо словах. Вытерев руки о фартук, она подошла ко мне поближе и оперлась о стойку. На ее предплечье была выбита цветная татуировка в виде оранжевых калифорнийских маков.

– Ты из компании Рене. Ютуберша или типа того?

Мне был слишком хорошо знаком этот тон. Точно так же пренебрежительно говорил парень в «Голубом Зале», когда обозвал меня знаменитостью. Это была особая разновидность едва скрываемого презрения, которое люди испытывали к нам, – даже не особо понимая, чем мы, собственно, занимаемся. Блогеры – это же какие-то ненормальные. В том-то и заключается особенность интернет-известности – нам вовсе не обязательно нравиться людям, даже если они просматривают наши профили и обсуждают нас в «Твиттере». В свою очередь, это только раздувает пламя алгоритма и заставляет хейтеров ненавидеть нас еще больше. Какой-то порочный замкнутый круг.

Я почесала лоб, испытав лишь легкий дискомфорт.

– Мы подкастеры, – уточнила я. – Как я уже сказала, у вас должен быть открытый счет.

Челюсть барменши дернулась, будто она хотела что-то сказать, но сдержалась и перешла на стандартный вежливый тон для обслуживания клиентов:

– Чем могу помочь?

Я не заглядывала в меню и даже не хотела тратить время на его изучение.

– Клубничную «Маргариту», – сказала, поскольку это был первый напиток, пришедший мне в голову. – Со льдом. И побольше соли по краям.

Барменша развернулась и занялась своим делом. Ни кивка, ни подтверждения заказа, но она взяла «Гран Марнье»[37] с текилой и принялась смешивать. Я облегченно выдохнула.

Я никогда не стремилась стать инфлюэнсером с так называемым брендом и множеством спонсорских услуг; все, чего я хотела, – это вести легкомысленный подкаст с лучшей подругой. Но поскольку мне стопроцентно приходилось сталкиваться со всеми негативными побочными эффектами, то разве я не имела права время от времени пользоваться и привилегиями? Попробуйте меня осудить за то, что иногда я это делаю. Меня жали плечами со всех сторон разгоряченные потные незнакомцы, но я ведь тоже в отпуске. В бесплатном отпуске, напомнила я себе – независимо от того, насколько сильно этот остров напоминал мне о тех вещах, о которых лучше было бы не вспоминать. Заграничные пальмы гипнотически покачивались на ветру, а мелодию, звучавшую из динамиков, сменила песня «Don’t Worry, Be Happy». Все здесь было тщательно продумано для того, чтобы люди оставляли свои проблемы далеко на материке. Наверное, стоит позволить острову творить его волшебство.

К тому же у меня имелись дела поважнее, чем размышления о хамоватых барменшах. Например, как осуществить эту штуку о жизни без правил. Для нарушения правил прежде всего надо найти испытуемого. Я оглядела парней в баре. Мне нужен был кто-то:

а) привлекательный – как ради меня самой, так и для того, чтобы выложить пару фото в наши социальные сети для некоторого оживления интереса перед предстоящим сезоном, и

б) предпочтительно тот, кто не исчезнет в ближайшие пару недель, чтобы обеспечить достойную основу для некоторого количества контента. Если повезет, то к концу моего отпуска он будет умолять о пощаде, и тогда – бдыщ! – у меня появится очередная замечательная и поучительная история для наших слушательниц.

К сожалению, сейчас выбор в баре выглядел довольно скудно.

– Ты заказала для меня пиво? – раздался басовитый голос так близко, что я ощутила ухом чужое дыхание и чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Не делай так больше, – огрызнулась я, хотя в основном испытала облегчение, обнаружив, что сзади стоит Деклан, а не какой-нибудь незнакомый мужик. – И нет, я не заказывала для тебя пиво. Во-первых, я не играю в официантку ни для одного из мужчин, а во-вторых, если бы я даже захотела кого-нибудь обслужить, то точно не тебя.

– Как жаль.

Он плечом протиснулся к стойке и встал возле меня так, что мы оказались зажаты между незнакомцами, соприкоснувшись друг с другом обнаженными руками. Затем поднял палец, чтобы привлечь внимание барменши.

– «Пасифико», пожалуйста.

Его она о счете даже спрашивать не стала. С видом «ваше желание для меня закон» она наклонилась к мини-холодильнику, достала пиво, открыла пробку и подала, прежде чем потрудилась долить мою «Маргариту». Я сжала губы. Такое отношение не было для меня неожиданностью, но все равно раздражало.

– Тогда кто бы это мог быть? – спросил Деклан.

– Что?

Я обернулась, и мое лицо оказалось слишком близко к его. Это была та некомфортная близость, когда начинаешь замечать странные детали, которые не очень-то и хочется видеть. Сейчас я могла бы пересчитать его ресницы. Они были темно-русого цвета, отличающегося от ярко-рыжих волос на голове, и обрамляли любопытные карие глаза, скользнувшие по моему лицу, прежде чем он повернулся обратно к бару и прижал бутылку к губам.

– Мужчина, для которого ты была бы не прочь сыграть официантку, – сказал он через минуту. – Кто он?

Я не знала, что ответить, но тут барменша принесла мне «Маргариту». Она забыла посолить ободок бокала, да и сам напиток выглядел разбавленным, но это был удобный предлог смотреть куда угодно, лишь бы не на Деклана.

– Никто, – ответила я наконец.

Опустив бутылку пива и облизнув губы, он рискнул спросить:

– Лукас Монпелье?

Я издала лающий смешок.

– Ну уж нет. Все эти приключения озабоченных подонков мне не очень близки.

– Ой, да ладно! Можно подумать, тебе не нужна публичность.

Я посасывала «Маргариту» и смотрела на воду. С этой стороны острова не было волн. Просто спокойная, кристально чистая вода, мягко набегающая на берег. Горстка частных судов покачивалась за буйками.

– Ты на что намекаешь? – спросила я, чувствуя, как бумажная соломинка уже начала растворяться у меня во рту.

– Я намекаю, – ответил он с хитрецой, – что у тебя есть определенная репутация.

Чуть не подавившись соломинкой, я повернулась, чтобы бросить на него свирепый взгляд.

– Это что, слатшейминг[38]?

– Что? Нет! – Он недоверчиво нахмурился, что наводило на мысль, что в его характере не было места слатшеймингу, как бы трудно в это ни было поверить. – Я всего лишь о твоем подкасте.

– О чем именно?

– Ну, как сказать… – Он пожал плечами, отчего наши руки еще раз соприкоснулись. – Знаю я вас, публичных личностей. Всегда ищете способы пропиариться.

Я фыркнула.

– Мы, «публичные личности», хотя бы технически подкованы. А вот тебя пугает «Гугл», верно? Ты боишься, что он будет за тобой шпионить. Ни одного аккаунта в соцсетях – знаешь, это уже красный флаг.

Деклан посмотрел на меня как-то странно.

– Ты искала меня в соцсетях?

Я нацепила милейшую улыбку, хотя внутренне ругала себя за то, что проговорилась.

– Это называется хейт-сталкинг[39]. Вот видишь, ты бы тоже об этом знал, если бы выбрался из Средневековья.

Он покачал головой, на его лице появилась тень улыбки.

– Я достаточно разбираюсь в технологиях, чтобы суметь выжить, поверь. Но вообще-то я говорил о другом.

– Вот именно. Ты сказал, что я готова на все ради «инсты».

– Серьезно? Теперь так говорят? – спросил он. – Кто-то реально называет это «инстой»?

В какой-то момент во время разговора в мою улыбку прокралась искренность, и мне уже не приходилось выдавливать ее из себя силой. Может, так действовал алкоголь, а может, остров начал творить свою магию.

– Итак, что у тебя за таинственная работа такая, где не требуется знать, что такое «Фейсбук»? Дай угадаю: ты кузнец. Погоди, нет… – Я пощелкала пальцами. – Кажется, догадалась: ты волшебник!

Он прищурил глаза.

– Эту шутку ты украла у Рона Уизли?

Я подперла подбородок кулаком и уставилась на Деклана с невинным видом, помешивая «Маргариту» мокрой соломинкой.

– Пыталась подстроиться под твой вкус.

Тихо рассмеявшись, он отвел взгляд и посмотрел на бар. На его щеках играл легкий румянец, который, кажется, не имел ничего общего с солнечным ожогом. Мы что, флиртовали? Или мне показалось? Однако, безусловно, это был наш самый долгий разговор за все время знакомства, и я действительно им наслаждалась. Наверное, это что-то да значит.

– Я инженер-механик. Работаю в ЛРД.

Мои брови взлетели вверх.

– Что, в NASA?

То, что обычно называют «ЛРД», расшифровывается как Лаборатория реактивного движения. Она расположена в предгорьях возле Ла-Каньяда-Флинтридж, и там работают, например, те, кто отправляют марсоходы на Марс.

Деклан сдержал улыбку, но его выдала ямочка на щеке.

– Очевидно, я не только красавчик, но и в чем-то да разбираюсь.

О боже! Мы действительно флиртовали.

Я зажала соломинку между пальцами и сделала еще глоток, мысленно оценивая Деклана. Он не преувеличил насчет красавчика – на него нынешнего было приятно смотреть. В отличие от того, каким я его запомнила. Настолько приятно, что я могла бы даже нарушить парочку правил. И вот идея стала обретать форму. За две недели мы проведем более чем достаточно времени вместе. Будет легко сделать с ним несколько фотографий для соцсетей во время свадебного торжества. Оставался лишь один вопрос: согласится ли на это он сам?

Словно прочитав мои мысли, Деклан неопределенно махнул бутылкой пива и спросил:

– А что насчет тебя? Я про эти твои правила расставания, или как их там.

– Правила несерьезных отношений, – поправила я, вынимая лайм из напитка.

Он изогнул брови, наблюдая, как я подношу лайм к губам и обсасываю со всех сторон.

– И много «несерьезных» отношений у тебя было?

– О таком я никому не рассказываю.

– Учитывая, что ты ведешь подкаст на эту тему, у меня возникает чувство, что на самом деле рассказываешь.

– Подловил! – Мой напиток почти закончился. Я бросила цедру лайма на салфетку и повертела бокал на подставке. – Но у меня перерыв в несерьезных отношениях.

Это был ответ, но не объяснение. Но и Деклану большего знать не следовало. В самом деле, не рассказывать же о моем десятимесячном воздержании или о плане отказаться от правил.

Но, похоже, я все равно заинтересовала его. Он сложил руки на стойке бара – будто хотел привлечь внимание к красивому изгибу своих предплечий. Я пробежала взглядом по золотисто-рыжим волосам на руках, обсыпанных веснушками вплоть до запястья, на котором резко выделялся потертый кожаный ремешок умных часов.

– Встречаешься с кем-нибудь?

– Нет, – ответила я, но, кажется, слишком поспешно, впившись взглядом в его лицо. С другой стороны, такой же вопрос чуть не задала первой я. – А что? Тебе это интересно?

Он издал смешок.

– Могу сказать, что мне точно не интересно, – сказал он, оттолкнувшись от стойки и взяв свое пиво. Он поднял его в безмолвном тосте. – Мне не хочется стать очередной забавной историей для твоего шоу.

С этими словами он отвернулся, намереваясь уйти. Внезапная перемена застала меня врасплох, так что несколько мгновений я могла только таращиться ему вслед, слегка приоткрыв рот. Я не понимала, что случилось, но он отдалялся от меня, как волна, отступающая от берега, – слишком быстро и решительно, чтобы дать возможность среагировать и как-то предотвратить смыв этого разговора течением.

– А если бы я пообещала тебе, что такого не будет?

Я не могла этого обещать. Фраза вырвалась сама собой, но в тот момент я готова была сказать все что угодно, лишь бы продолжить нашу историю.

Деклан вернулся, хрустя кроссовками по опавшим с ближайшего дерева финикам.

– Я бы тебе не поверил.

Улыбнувшись, он развернулся и снова направился к бунгало.

Меня охватило смущение. Я украдкой бросила взгляд на людей, сидевших вокруг бара, но никто, казалось, не обращал на меня никакого внимания. Я не могла понять, что только что произошло. Может, я сделала что-то, что его отпугнуло? Может, в моих зубах застряли кусочки лайма? Я провела по деснам языком, но ничего не обнаружила. Наверное, это означало, что я сказала что-то не так. Он бы мне не поверил? Что ж, если честно, я действительно приврала, но совсем не ожидала, что он меня в этом обвинит.

Я отодвинула от себя пустой бокал, демонстрируя, что с «Маргаритой» покончено. Я могла бы с легкостью перенаправить усилия на другой объект. Полчаса назад вариант с Декланом даже не пришел бы мне в голову (ну, не совсем, конечно, учитывая совершенно непроизвольные мысли, посетившие меня вчера вечером после нашего разговора в коридоре… но это другое!) Я ведь еще даже не посвятила в эту идею Джо. Тем не менее, я не могла избавиться от ноющего чувства, что его реакцию стоит обдумать. Это было непривычно, а значит, интересно. А интересно – это всегда хорошо.

Пожав плечами, я подозвала барменшу и заказала порцию текилы.

От: Мириам Каситас ([email protected])

Кому: Джо Эрнандес ([email protected])

Дата: 16 июля, 8:13 утра

Тема: Наше партнерство

Привет, Джо,

поздравляю с недавней помолвкой! От имени всей нашей команды в К&С я хотела бы пожелать вам успеха и счастья в этом новом приключении. Пожалуйста, не забывайте о нас при выборе одежды для брачной ночи.

До нас дошли слухи о вашем вчерашнем посте на «Патреоне» и потенциальном ребрендинге. К&С вполне уважает ваше решение придать подкасту новое направление, однако нам не вполне ясно, будете ли вы и в дальнейшем разделять наши ценности относительно прав и возможностей женщин принимать свою сексуальность. Имея это в виду, мы решили на некоторое время приостановить наше партнерство с «Семью правилами».

Мы надеемся, что это не прощание и что в ближайшем будущем мы найдем способ работать вместе.

С наилучшими пожеланиями,

Мириам Каситас

Менеджер по партнерствам

Нижнее белье «Клубника & Сливки»

Глава 7

На следующее утро я проснулась с пульсирующей головной болью и серией сообщений от Джо.

Джо:

Утром пришло письмо от К&С

Джо:

Они недовольны

Ниже был скриншот письма от бренда нижнего белья, с которым мы сотрудничали в шестом сезоне. Их менеджер по партнерствам, жизнерадостная женщина по имени Мириам, которую я знала только по фото на ее визитке (и в более высоком разрешении, доступном для просмотра в LinkedIn), всегда писала с пассивно-агрессивными нотками, но вот это письмо переплюнуло все. Я налила себе кружку крепкого кофе, прежде чем выйти на балкон. Солнце уже пробилось сквозь утреннюю дымку, что говорило о том, что день будет жарким. Несколько глотков спустя я проснулась достаточно, чтобы ответить Джо.

Марго:

Мне понравилась, как она пытается продать тебе свадебное белье, одновременно прекращая наше партнерство

Джо:

Тебя это не беспокоит?

Если честно, беспокоило. Это могло стать предвестником грядущей череды разорванных контрактов – из-за того, что наш подкаст сменил посыл, но эти опасения я оставила при себе.

Марго:

Всегда найдутся другие спонсоры. И лучше, если те, кто не будет вести полицейский надзор за нашими постами на «Патреон».

Джо:

Наверное, ты права. Видимо, я слишком сильно переживаю

Джо:

Интересно, есть ли в этом моя вина

Я начала писать Джо, что это не ее вина, но передумала. Свадьба была виновата не меньше, чем пост на «Патреоне», если судить по стратегически «своевременному» поздравлению Мириам, и размышлять об этом было неприятно. Как бы я ни хотела поддержать Джо в том, что, по ее мнению, сделает ее счастливой, я не могла лгать и притворяться, будто ее помолвка не пошатнула основы всего, что мы строили.

Поэтому я написала другое:

Марго:

Не принимай близко к сердцу. Мириам – корпоративный робот.

Марго:

Кстати о посте на «Патреоне»

Марго:

У меня уже есть кандидат для седьмого сезона, но я хотела сначала обсудить его с тобой

Джо:

ООО, колись!

Марго:

Короче, я знаю, это прозвучит странно

Марго:

Но не говори ничего Питеру.

Джо:

Господи, просто скажи

Марго:

Я подумала, может, это будет Деклан?

Судя по точкам, Джо что-то печатала, но потом остановилась. Через несколько секунд она снова начала печатать, и я принялась ждать, затаив дыхание.

После разговора с Декланом в баре я выпила пару рюмок текилы и вернулась в бунгало, и мы больше не виделись до конца дня. Я искала другие варианты, но это оказалось непросто – несмотря на то, что здесь продавали алкоголь, частный пляж не был баром в традиционном понимании, его чаще посещали пары и отдыхающие семьи, чем одинокие мужчины лет двадцати пяти. Я даже подумала о Лукасе, но, кажется, в его отношениях с Отэм было нечто большее, чем пыталась показать она, – да и он был не в моем вкусе. Деклан казался удобной золотой серединой: достаточно привлекательный, чтобы провести с ним время, и в то же время не возникнет чувства вины, если оставлю его ни с чем, когда до этого дойдет дело.

К тому же он был мне интересен – по причинам, которые я не могла понять, поэтому надеялась, что не спросит и Джо.

В ожидании ответа я проскользнула обратно в номер, чтобы налить себе еще кофе. Кофеварка все булькала, а Джо все печатала, когда на экране засветился входящий звонок от мамы. Я провела пальцем по «Ответить» и зажала телефон между ухом и плечом, чтобы налить себе кофе и добавить немного сливок и сахара.

– Привет.

– Ну наконец-то! – раздался знакомый жизнерадостный голос. – Я пыталась до тебя дозвониться. Оставила пять голосовых!

Мама умела писать текстовые сообщения и часто пользовалась смартфоном, чтобы смотреть видео с котиками на «Ютуб» или гуглить любимых знаменитостей, но по какой-то причине никак не могла понять, что я вижу ее голосовые сообщения.

– Я знаю, мне приходили уведомления. Прости. Мы пока еще осваиваемся. Эти дни такие… напряженные, если можно так сказать, – закончила я нерешительно, продолжая думать о письме от нашего партнера, о судьбе подкаста и о том, что Джо до сих пор печатает ответ. Точка-точка-точка.

– Во всяком случае, ты помогаешь своей лучшей подруге. – Джо и я подружились так давно, что моя мама почти ее удочерила. Поэтому маму, само собой, пригласили на свадьбу, но до торжества оставалось почти две недели. – Представь, если бы тебя у нее не было. Как бы ей было сложно!

Я не хотела говорить маме, что все мои переживания слабо связаны с подготовкой к свадьбе.

– Мне кажется, она бы это перенесла, учитывая, что Джо – самый организованный человек на планете, а я, очевидно, нет.

– Не наговаривай на себя. Ты очень неплохо организована. Ты успевала работать на двух работах и оплачивала половину счетов, когда тебе было всего восемнадцать. Кто еще из твоих друзей может таким похвастаться?

Я не могла ответить за всех воображаемых друзей, которые, как мама считала, у меня были, но в ее голосе послышались грустные нотки – будто она считала, что я упустила какую-то важную часть жизни. «Ты выросла слишком быстро», – часто говорила она мне и отнюдь не из-за моей личной жизни, или того, как я одеваюсь, или людей, с которыми провожу время. Мама говорила так потому, что я многое взяла в свои руки, когда она осталась одна, и ей казалось, что это плохо. Что она виновата передо мной. Что она потерпела неудачу как мать. Я же предпочитала думать, что это я преуспела как дочь.

– Кстати о работе, – продолжила мама, – как дела с подкастом?

Уведомление о сообщении от Джо завибрировало, и я отняла телефон от лица, чтобы взглянуть на экран.

Джо:

Что ты планируешь сегодня надеть? Нам надо сделать несколько фотографий для…

Превью сообщения на этом обрывалось. Я нахмурилась, глядя на буквы. Вот, значит, как! Она сменила тему? Немного странно, но с этим можно разобраться позже. Я снова поднесла телефон к уху.

– Мам, я в отпуске. Нам обязательно говорить о работе еще до полудня?

Учитывая все обстоятельства, мне очень не хотелось делиться с мамой новостями о разрыве нашего партнерства с К&С. Мама знала довольно много о ведении подкаста и всегда настаивала на том, что у меня должно быть еще одно занятие. Нечто такое, что не давило бы на меня, – какая-нибудь волшебная воображаемая работа, которая просто позволила бы мне оставаться… собой. Мысль чудесная. Любой родитель хочет подобного для своего ребенка. Но у меня уже имелись собственные планы, и я не могла просто так взять и отказаться от них ради чего-то попроще.

– Я тебе уже говорила, у тебя хороший голос для радио. Мне кажется, именно поэтому ваш подкаст так популярен. С твоим музыкальным образованием наверняка найдется много вариантов.

– Когда ты в последний раз слушала радио, мам?

– Кажется, еще до изобретения «Блютуз».

– Стоит ли мне к этому еще что-то добавлять?

Я положила сахар в кофе и вернулась на балкон. Внизу просыпался Авалон. Оживали гольф-кары, на перекрестках раздавались велосипедные звонки. Первый утренний паром уже стоял у пристани, выпуская новую группу гостей.

– Знаешь, Марго, не у всех такие технически подкованные родители. – После слова «родители» последовала долгая пауза. Папа с мамой были двумя отдельными друг от друга родителями уже много лет, однако боль до сих не исчезла. – Ты давно разговаривала с отцом?

– Ни разу со Дня отца.

С мамой мы созванивались еженедельно, но отцу я звонила только по большим праздникам – с тех пор как он переехал во Флориду со своей девушкой, оставив после себя целую кучу хлама. Включая старый пикап «Шевроле», кстати, на котором я до сих пор была вынуждена ездить. Мою собственную машину, потрепанную «Хонду», которую я купила в семнадцать лет, поработав спасателем, в первую же неделю жизни в Северном Голливуде смяло, как консервную банку. В тот день на 101-й развязке образовалась нешуточная пробка. Все остановились, я тоже, и внезапно оказалась зажатой между новеньким «Челленджером» и «Киа Соул» с какой-то старушкой за рулем.

Я откладывала деньги, чтобы купить что-нибудь другое, но втайне продолжала надеяться, что однажды нам предложит контракт какой-нибудь «Хендай», «Фольксваген» или кто-нибудь еще. Пока что безуспешно.

– Возвращаясь к людям, которые страдают от изменщиков, – сказала я, желая сменить тему, – ты так и не догадалась, кто будет на свадьбе.

– Теперь ты заставляешь меня нервничать.

– Тони Монпелье. А его сын будет участвовать в церемонии. Я встретила его вчера.

Мама попыталась сохранить невозмутимость, но поскольку за последнее десятилетие ее собственная социальная жизнь сошла на нет, она сильно увлеклась новостями личной жизни знаменитостей. В какой-то момент я осознала, что отвечаю на вопросы о том, откуда они знают семью Питера и приедет ли Тони с какой-нибудь подругой, а еще размышляю, действительно ли костюмы Лукаса шьются на заказ тем же портным, который работал с Тимоти Шаламе для последней церемонии вручения премии «Оскар».

Спустя не слишком долгое время беседа иссякла сама собой, и мы прекратили разговор, пообещав еще раз созвониться до свадьбы. Я глотнула кофе, прежде чем записать голосовую заметку: «Второй день без правил». Слова материализовались на экране, и я задумалась, о чем рассказать. С тех пор как мы запустили подкаст, у меня вошло в привычку беседовать с телефоном. Мне бы хотелось сравнить это с ведением дневника – возможно, тогда бы это выглядело не так шизофренично, но мои записи скорее походили на тезисы или поток мыслей. Привычка была способом напоминать себе о темах «сториз» или об особенно блестящих мыслях, которыми стоит поделиться в очередном эпизоде, но быстро превратилась в странное отдельное явление. Если я не могла обсудить что-то с Джо или мамой, то говорила с Сири.

Однако сейчас я действительно не знала, что сказать. Я не совсем понимала, как выразить свои опасения по поводу свадьбы Джо и всех неясных последствий этого шага для будущего, и у меня не было никаких забавных анекдотов или острот, которые стоило бы записать для подкаста. Вообще-то вчерашний день был первым моим днем без правил, но по ощущениям он не сильно отличался от любого другого, и это никак не помогло мне создать увлекательный контент. Беседа с Декланом в баре стала единственным любопытным контактом, а я даже толком не поняла, что именно там произошло.

Я переключилась на браузер и стала писать вопрос: «что значит когда парень флиртует, но без продолжения», но остановилась, осознав, что выгляжу смешно. Что я делаю? Я – та, кто ведет подкаст о свиданиях. Мне не нужно обращаться за помощью к сомнительным советам на «Реддит»[40].

– Создать ежедневное напоминание на следующие две недели, – сказала я телефону, не особо задумываясь. – «Не позволяй этой ситуации с Декланом задеть тебя за живое».

И словно я материализовала его – стеклянная дверь на соседнем балконе скользнула в сторону, и… из-за утреннего тумана в голове я не успела вовремя среагировать.

Деклан сделал вид, будто страшно удивился, увидев меня на балконе.

– Доброе утро, – неуверенно произнес он, перенеся ногу через порог и застыв в таком положении, словно раздумывая, не вернуться ли обратно. – Я только что услышал свое имя?

На нем был флисовый гостиничный халат, который он не потрудился завязать. Я мельком увидела подтянутый торс и медно-рыжие волосы, спускавшиеся дорожкой до черных боксеров, прежде чем мне удалось взять себя в руки и перевести взгляд обратно на лицо Деклана. Вроде бы он ничего не заметил.

– Я просто делилась с Сири тревогами по поводу твоего дерматологического здоровья в такую погоду, – ответила я, неопределенно махнув рукой в сторону широкого голубого неба. – В смысле, из-за твоего типа кожи. Каким солнцезащитным кремом ты пользуешься? SPF 500?

Оказалось, что он, как и я, вышел на балкон, чтобы насладиться кофе. По крайней мере, так мог подумать ничего не подозревающий наблюдатель, но я-то понимала! Во-первых, я была совершенно уверена, что Деклан Уолш не способен наслаждаться хоть чем-то, что не связано с мучениями людей или, как вариант, мелких животных. Во-вторых, он явно подслушивал меня до того, как открыл дверь, ожидая подходящего момента, чтобы испортить мне утро. Хорошо еще, что я не сказала ничего лишнего.

Он кротко улыбнулся.

– Ты думала обо мне. Как это мило!

– Конечно. Слишком многие люди недооценивают важность ухода за кожей.

– Что, если бы я сказал тебе, что у меня есть утренний пятиступенчатый уход? – Он указал большим пальцем через плечо на свой номер. – Пять минут назад я сделал маску для лица.

– Я бы тебе не поверила.

Не могу сказать, распознал ли Деклан свои вчерашние слова. Он отвел взгляд и дернул плечами под предлогом утренней разминки, и это движение еще шире распахнуло халат, привлекая мое внимание к тому, на что смотреть не следовало – например, как его боксеры облегают бедра. Судя по всему, со времен школы он пару раз посещал спортзал.

– Волнуешься? – спросил он. Я бросила на него непонимающий взгляд. – Ну, я про сегодняшнюю затею с зиплайном и все такое.

– Затея с зиплайном? – повторила я. – С каким еще зиплайном?

Не торопясь ответить, Деклан несколько раз глотнул кофе.

– Питер сказал, они решили, что сегодня мы все вместе съезжаем с горы. Разве Джо тебе не говорила?

Мне не понравилось, как самодовольно он это произнес, но на самом деле взволновало не это. Неожиданная новость была важнее, чем то, что Деклан пытался или не пытался сделать.

– Прости, – сказала я и вскочила на ноги так быстро, что остатки моего кофе чуть не выплеснулись из кружки.

– Я сказал что-то не то? – запоздало крикнул Деклан, когда я уже проскользнула внутрь и закрыла за собой стеклянную дверь.

Джослин Эрнандес✔ @JoHo_in_NoHo ∙ 16 июля

Невероятно рада отправиться сегодня на зиплайнинг с @AvalonAdventureCo!! Еще раз спасибо нашим спонсорам @castawaycat за то, что все это воплотилось в реальность. Ждите фотографии!

✉ 32

17 ♥ 1,3K

Лив, Лаф, Лав✔[41] @ LivHolistic ∙ 16 июля

Ответ на @7PRSpodcast

Как же мне завидно! Надеюсь, я не пропущу ВСЕ самое интересное😀

Ракель О’Брайен @raqyoursaqsoff ∙ 16 июля

Ответ на @7PRSpodcast

О господи, я бы ни за что не решилась. Я ужасно боюсь высоты. Однако не могу дождаться, когда увижу фотографии!!

Мар[Го] @margoanderson ∙ 16 июля

😱

Глава 8

После короткой поездки на лифте и нескольких отчаянных стуков в номер 317 Джо открыла дверь. Она была еще в пижаме, без макияжа, черные волосы заплетены в неаккуратную косу. Она махнула рукой, приглашая внутрь.

– Ты голодная? Я заказала еду из одного местного ресторана через «Постмэйтс»[42]. А то от всей этой фруктово-сдобной дребедени, которую они тут подают, меня уже тошнит.

Войдя внутрь, я воспользовалась моментом, чтобы поглазеть на ее жилище, пока она закрывала за мной дверь. Номер для новобрачных представлял собой обширные апартаменты класса люкс на третьем этаже. Здесь имелась просторная современная гостиная с удобным на вид диваном, мини-кухня и дальше по коридору – массивная калифорнийская двуспальная кровать с балдахином. За французскими дверями располагалось приватное патио с видом на внутренний дворик, который выглядел так, будто его целиком привезли из тосканской деревни.

Прямо сейчас весь роскошный люкс пропах острым соусом и яйцами. На кофейном столике лежал бумажный пакет, несколько пластиковых контейнеров и полуразвернутая желтая обертка на стеклянной тарелке, в которой покоился недоеденный буррито. Живот скрутило спазмом. Не то чтобы я имела что-то против буррито на завтрак, но меня начало слегка подташнивать.

– Не особо, – ответила я, когда Джо села, скрестив ноги, на диван и продолжила завтракать. – Почему я совершенно случайно узнаю о зиплайнинге?

– Я говорила тебе, что сегодня мы будем кататься на зиплайне, – ответила Джо, пережевывая толстую тортилью.

Я продолжила стоять.

– Нет, ты не говорила.

Джо нахмурила брови.

– Вообще-то я разместила это в контент-плане.

– Я не уверена, что это можно назвать рассказом мне, – заметила я.

Именно такие моменты временами расстраивали меня – когда в работе над подкастом мы настолько увлекались ролями «деловых партнеров», что забывали вести себя по-дружески. Иногда я задавалась вопросом, не стало ли то, что Джо попросила меня побыть ее подружкой невесты, просто выгодным для подкаста решением? Выбрала бы она меня, если бы мы никогда не вели с ней вместе один подкаст?

Какая глупая мысль. Конечно бы выбрала!

Джо слизнула Тапатио[43] с кончика большого пальца.

– Рене спросила, не хотели бы мы провести промо-съемку для активной спортивной… – Забыв, как правильно это назвать, она сделала неопределенный жест, будто я могла ей помочь. – Компания, продающая сертификаты впечатлений, короче, или что-то в этом роде. Они работают на острове. Я ответила, что не проблема.

Я скрестила руки на груди в знак недовольства. Рене работала директором по маркетингу в «Романтичной Каталине» и предпочитала контактировать именно с Джо через электронные письма и телефонные звонки. Во всей этой затее я как бы отошла на второй план. Что, с одной стороны, было логично, учитывая, что замуж выходила Джо, а не я, но с другой – я все еще была равноправным партнером подкаста, и мне не нравилось, что меня отодвигали в сторону.

– И почему ты так ответила?

– Потому что мы профессионалы.

В гостиной повисла многозначительная пауза. Остатки буррито Джо лежали забытые в обертке.

– Но я могу подумать об отмене. Если ты этого хочешь.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, задумавшись над ее словами. Электронное письмо от компании по производству нижнего белья было еще слишком свежо в моей памяти. С потерей одного спонсора я могла как-то смириться, но потерять второго? В один и тот же день? На такой риск я точно не хотела идти. Особенно когда от этого конкретного спонсора зависели наши планы на следующие две недели.

– Я поеду, – выдавила я, – только если ты скажешь, почему проигнорировала мое утреннее сообщение.

Жевание Джо замедлилось.

– Я не игнорировала. – Она сглотнула. – В смысле, я прочитала.

– Но ты не ответила, – напомнила я. – Тебя беспокоят чувства Деклана, типа того?

– Дело не в этом. Просто… – Она поковыряла расплавленный сыр на бумажной обертке. – Я чувствую себя немного странно из-за того, что скрываю правду от Питера.

Мои брови взлетели вверх.

– Мне кажется, то, что я делаю, вряд ли касается твоего жениха.

– Ага, – ответила она нерешительно. Затем кивнула. – Да, ты права. Можешь считать, я одобрила. – Она махнула рукой, будто вручая мне дорогой подарок. – Действуй.

Не то чтобы я сильно нуждалась в ее одобрении, по правде говоря. Не похоже, что Джо хоть как-то волновал факт нарушения правил ради контента. У меня возникло впечатление, что правила ее уже абсолютно не интересовали. Я присела в саркастическом реверансе, изобразив нечто смутно напоминающее английский акцент:

– Премного благодарю, ваше величество.

– Господом клянусь, если ты попытаешься говорить таким же голосом во время речи подружки невесты, я разделаю тебя ножом для торта!

Думая о предстоящем дне, я выдавила улыбку, которая показалась мне довольно вялой.

– Не могу обещать.

Я ни разу не видела Рене Дюнкерк даже на фотографиях, но в реальности она оказалась совсем не такой, какой я ее себе представляла. Я думала, что увижу настоящего бескомпромиссного корпоративного робота – нечто вроде Мириам из К&C на максималках; то есть кого-то из тех, кто просматривает профили в «Апворк»[44] для развлечения, – но вместо этого нас встретила жизнерадостная женщина с загорелым лицом и в шортах цвета хаки, которым позавидовал бы даже охотник на крокодилов.

– Рада наконец познакомиться со всеми вами лично, – сказала она, засунув желтый блокнот под мышку, чтобы каждому из нас по очереди пожать руку. – Знаете, должна признать, когда я только продумывала эту рекламную кампанию, я даже не представляла, до каких масштабов она разрастется. – Она от души рассмеялась, снова взяв блокнот и нацарапав в нем что-то ручкой. – Так, давайте посмотрим, что нам предстоит.

Я тоже представляла себе что-то меньшее и не включающее в себя полет, грозящий падением и гибелью, на высоте двухсот метров над Каталиной на нескольких крюках и тросах. С лужайки, примыкавшей к засушливым утесам в заливе Дескансо, я плохо видела сам зиплайн, но, если судить по крутизне склона, картина была не слишком обнадеживающей.

– А вы, должно быть, Питер, – продолжила Рене, подзывая нас к чему-то вроде тренировочной площадки, где несколько сотрудников в оранжевых защитных шлемах и жилетах безопасности ждали момента, когда проведут с нами инструктаж. Тут же наготове стоял фотограф. – Какой вы счастливчик, поймали такую редкую леди.

– Счастливейший в мире, – согласился Питер, с восторгом посмотрев на Джо, уютно устроившуюся у него под мышкой.

– И вы, – сказала Рене, отрываясь от своих записей. – Кажется, я не расслышала ваше имя.

Лукас предпочел двухчасовой массаж вместо зиплайнинга, а Отэм занималась съемками видеоблога, так что Рене могла обратиться лишь к одному человеку. Деклан маячил позади наших спин, будто надеясь оказаться как можно дальше от всей этой спонсорской ерунды. Он просто пришел сюда, чтобы как следует оторваться. Не буквально, само собой.

– О. – Он явно не ожидал, что его позовут, но шагнул вперед и крепко пожал Рене руку. – Деклан Уолш.

– Ваш парень? – спросила Рене, и мне понадобилась секунда, чтобы понять, что она говорит уже не с Декланом.

Она смотрела на меня, и я не могла не заметить горящего в ее глазах голодного любопытства, будто ей было интересно, стану ли я следующим блюдом в меню – вдруг я тоже в двух шагах от того, чтобы связать себя обязательствами со всей сопутствующей потенциальной рекламой.

– Нет, – твердо ответила я. – Он просто…

Я не была уверена, что «друг» – подходящее слово, и взглянула на Деклана, так и не сумев закончить предложение. Тот поднял брови, но в остальном никак не отреагировал на короткую, но неловкую паузу.

– Он шафер, – пришла на выручку Джо. – Мы все вместе учились в школе.

Рене окинула Деклана быстрым оценивающим взглядом. Конечно, сейчас на нем было больше одежды, чем утром, однако тонкая, дышащая ткань белой футболки и крой джинсов почти не скрывали его телосложение.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на принца Гарри?

У меня вырвался смешок – больше от неожиданности, и я прикрыла рот рукой, но все равно на меня уставились все.

– Извините, – сказала я, не став давать объяснений, тем более их у меня не было.

Деклан провел рукой по волосам, явно смутившись.

– Бывали и такие сравнения.

– У вас фотогеничное лицо, – продолжила Рене как ни в чем не бывало. – Красивое, но при этом живое. – Она рассеянно пощелкала ручкой, затем повернулась к фотографу. – Сделай с ним несколько фото для сайта.

Лицо Деклана вытянулось, но Рене, казалось, этого не заметила. Я еле сдерживала ухмылку – наверняка она сотрется с моего лица в ту секунду, когда нас отведут на вершину трассы, но я не собиралась отказывать себе в злорадстве. Рене тем временем представила нас гидам.

– Брэндон и Есения наденут на вас снаряжение и проведут краткий инструктаж, потом отведут к зиплайну. Рори будет непрерывно фотографировать, так что постарайтесь не забывать про лицо, осанку и прочее.

Фотограф Рори собирал волосы в хвост и носил на шее камеру, которая выглядела так, будто была слишком тяжела для его крошечной головы. Он вяло помахал нам рукой.

– Есть какие-нибудь вопросы? – спросила Рене. Когда никто ничего не ответил, она коротко кивнула. – Тогда увидимся внизу.

К тому времени, когда мы спустились по деревянной лестнице к первой платформе, ножные ремни снаряжения уже натерли мне внутреннюю поверхность бедер. Трасса в несколько сотен футов высотой была протянута вдоль склона, возвышающегося над заливом холма, который с моего места выглядел скорее как гора. Я держалась как можно дальше от группы, надеясь отсрочить неизбежное. Хорошо, что я не стала завтракать утром. Взгляд мой был прикован к лестнице, собранной из сухих и скрипучих под безжалостным солнцем досок. С каждым шагом в желудке плескался кофе.

Деклан шел прямо за мной.

– И часто такое случается? – спросил он.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него, и весь мир вдруг качнулся вокруг своей оси. Мне показалось, что лестница прямо сейчас уйдет у меня из-под ног. Рука крепче сжала грубые деревянные перила – плевать на занозы!

– Что?

– Ну, часто ли люди спрашивают о… – Он замолчал, и на его щеках вновь заиграл красноватый румянец. – Может, я вижу то, чего нет, но у меня вроде как сложилось впечатление, что…

– Что Рене подумала, будто мы встречаемся? – закончила я за него.

Деклан подтвердил это резким кивком, качнув в такт оранжевым шлемом. Шлемы отнюдь нас не красили (и я была уверена, что они и не спасут, если трос оборвется и мы рухнем с высоты двухсот метров на деревья), но Деклан каким-то образом и в шлеме умудрялся выглядеть хорошо. Даже несмотря на то, что цвет его шлема перекликался с цветом волос.

– Наверное, надоедает, когда люди суют нос не в свое дело? – спросил он.

– Раньше такое случалось гораздо реже.

В других обстоятельствах я бы, наверное, с удовольствием поддержала разговор, но прямо сейчас мне было трудно сосредоточиться. Любые попытки флирта должны подождать, пока я не вернусь на твердую почву.

– Раньше… – повторил Деклан после паузы, и я поняла, что он ждет от меня подробностей.

– До того, как подкаст стал популярен.

Я замолчала, поскольку мы дошли до маленькой платформы и принялись толкаться на ней, распределяя очередность. Джо вызвалась съехать первой. По идее это должно было принести некоторое облегчение, но теперь мне казалось, что, возможно, было бы разумней занять ее место, чтобы покончить с этим как можно скорее. Ожидание только усиливало волнение. Я наклонилась, чтобы украдкой глянуть за перила. Ковер зеленовато-золотистой травы спускался по склону горы, исчезая в овраге под деревьями, верхушки которых отсюда выглядели как крошечные брокколи. Трос был натянут между двумя холмами – и это был очень длинный трос, который просел под весом первого гида, когда он помчался к далекой нижней платформе, чтобы дождаться нас и убедиться, что все добрались без потерь.

Мой желудок сделал заднее сальто.

Деклан стоял рядом, прислонившись к деревянным перилам и скрестив руки на груди. Впав в оцепенелость и ощущая головокружение под палящим солнцем, я поймала себя на том, что таращусь на блеск солнцезащитного крема на его предплечьях и на то, как на мышцах играет свет.

– Наверное, с моей стороны было бестактным спрашивать, – сказал он, очевидно посчитав мое молчание признаком раздражения. Затем искоса глянул на меня, оценивая реакцию. – Извини.

– Не бери в голову.

Спустившийся гид подал сигнал, и Джо сошла с платформы. Затвор камеры быстро защелкал, издавая звук, похожий на тасование карточной колоды.

Питер последовал за Джо. Как только он достиг платформы в тысяче ярдов ниже, Есения переключилась на нас.