Раевский. Приговор без апелляции.

«Любовь строит, долг хранит, а месть разрушает

– но иногда лишь так

можно восстановить справедливость».

Восточная мудрость.

Глава 1

Природа медленно угасала, унося с собой последние отголоски летнего тепла. Деревья, ещё недавно пылавшие золотом и багрянцем, теперь стояли обнажённые: их чёрные силуэты в утренних сумерках напоминали штрихи тушью. На фоне бледнеющего неба ветви сплетались в причудливый узор, словно тонкие трещины, прорезающие перламутровую дымку рассвета. Где-то в этой паутине порхнула птица, и узор на миг содрогнулся, нарушив свою хрупкую гармонию. Воздух, пропитанный влагой, казался тяжёлым, как мокрая ткань. Он обволакивал, наполняя лёгкие сыростью земли и запахом прелых листьев. Озеро лежало неподвижное, в тёмной глади отражались серые клочья тумана, ползущие над водой. Даже время, казалось, текло медленнее – густое и вязкое, словно смешанное с туманом.

В предрассветной тишине было что-то щемящее и в то же время умиротворяющее. Будто природа знала – её угасание лишь пауза, за которой последует возрождение. А пока она замерла в хрупком равновесии между жизнью и забытьём.

Маша стояла у кромки воды, любуясь прекрасной картиной природы. В груди щемило – не от осенней сырости, а от странного чувства: будто она сама часть этого увядания. Девушка приподняла воротник белого пуховика, плотно прижала его к шее и застыла, боясь нарушить хрупкое затишье. Вода у её ног отливала чёрным блеском, и казалось, в бездонной глубине таится что-то древнее, гнетущее – не знающее света, не ведающее времени. Не было ни прошлого, ни будущего – только тишина, пропитанная запахом прелых листьев, и щемящее одиночество. На миг ей показалось, что стоит шагнуть вперёд – и она растает в этом тумане, как пушистый снег в тёплых ладонях. Один шаг – чтобы стать частью этого тихого угасания. И в этом не было бы ничего страшного.

Туман над озером медленно рассеивался, уступая место первым розоватым отблескам рассвета. Слабые лучи, пробившись сквозь сумрак, тянулись по воде золотистыми отсветами. Где-то вдалеке, проснувшись, ударила крыльями птица.

Маша не заметила, как ступила в воду, которая начала медленно просачиваться в кроссовку. Вдруг – едва уловимое, почти невесомое движение воздуха – словно кто-то нежно провёл пальцами по её волосам. Она непроизвольно обернулась и увидела его.

Высокий широкоплечий парень стоял в паре шагов, застыв, будто боялся её спугнуть. Куртка защитного цвета, джинсы, заправленные в берцы. Слегка растрёпанные тёмные волосы и лёгкая щетина придавали его лицу мужественную небрежность. В глазах читалась непонятная тревога, и вместе с тем в их глубине таилось что-то тёплое, успокаивающее.

– Вы в порядке? – спросил он.

Голос, низкий, чуть хрипловатый, прозвучал неожиданно мягко. Маша ответила не сразу, наблюдая, как бледный свет скользнул по его лицу, и на мгновение в глазах вспыхнули бледные отблески, делая их почти янтарными. «Интересно, почему он смотрит на меня с таким участием?»

– Да просто… не спится… – наконец пробормотала она, опуская взгляд.

Он кивнул, словно не ожидал услышать ничего другого, и его губы дрогнули в лёгкой улыбке.

– Я здесь на даче друзей остановился, – сказал он, указывая удочкой в сторону деревьев.

– А я… – Маша на секунду запнулась, решая, стоит ли откровенничать с незнакомцем. – Я тоже… То есть, нет, я не у друзей, – уточнила она. – У нас тут своя дача. Дедушкина.

Девушка неожиданно улыбнулась своей неловкости, и её улыбка разрядила лёгкое напряжение.

– Вам не мокро? – парень кивнул на её ноги.

Маша опустила голову, ойкнула и дёрнула ногой, словно обожглась. Они рассмеялись одновременно.

– Ой! Я даже не заметила…

– А я было подумал… – он запнулся, неловко перекладывая удочку из руки в руку. – Подумал, что вы… э-э… ну, в общем…

Он так и не закончил. Маша недоумённо приподняла брови и тут до неё дошло.

– Решила ночью искупаться в одежде? – сделав круглые глаза, подсказала она.

В её голосе слышались нотки нарастающего раздражения. Он что – решил, что она топиться собралась? Недоумок какой-то. Надо же такое придумать!

– Нет! – незнакомец поспешил опровергнуть её версию, и с явной насмешкой продолжил: – Это выглядело…

Маша не выдержала:

– Алё, спасатель-неудачник, я не самоубийца! Договорились?

– Договорились, – он кивнул, наконец-то расслабив плечи. – Просто я только что подошёл. Увидел вас тут одну, в темноте, у воды…– он явно веселился, подшучивал.

– И решили, что я собралась топиться? – скривила губы Маша.

– Ну, знаете… – он развел руками. – Сумрак, девушка в белом у озера… Классика жанра.

– Оу, значит, я теперь ещё и призрак? – она подбоченилась, но тут же ойкнула – в мокрой кроссовке противно хлюпнуло.

– Вроде того. Испугался – даже про рыбалку забыл, – он опять усмехнулся.

– Ну извините, что нарушила ваши планы. Что вы так и не закинули удочку, – ехидно сказала Маша.

И в этот момент удочка, которую он все это время небрежно держал в руке, выскользнула и с тихим всплеском шлёпнулась в тёмную воду. Уплыла недалеко – но рукой не дотянешься. На секунду повисла ошеломлённая тишина. Они переглянулись – неожиданно рассмеялись, и в этом смехе не осталось ни следа былой язвительности.

– Видно, поесть рыбки мне сегодня не светит, – парень удручённо потёр ладонью затылок.

– Ну вы ещё скажите, что я виновата, – хмыкнула Маша.

– Ни в коем случае. Впрочем, рыбалка – это не моё. Вот, решил попробовать, и на тебе…

– Так пусть плывёт, если рыбалка – это не ваше, – девушка коротко хихикнула.

По-хорошему, ей тут уже нечего было делать. Однако она продолжала стоять и наблюдать, как парень достал складной нож из кармана, выбрал длинный хлыст на ближайшем кусте и ловко срезал его.

– Дёрнуло же меня… – бурчал незнакомец. – Не моя удочка. Неудобно получится, если я её потеряю. Скажут – пустили пожить…

– Не велика ценность.

– Всё равно неудобно. Меня, кстати, Игорь зовут.

– Очень кстати. Ну прямо самый удобный момент – сообщить мне такую важную информацию! – опять съязвила девушка.

Однако Игорь не обиделся, и, срезая ножом боковые ветки, исподлобья бросал на неё дружелюбно-выжидательные взгляды. Маше стало неловко за свой тон и она решила исправиться.

– Я – Мария. Можно Маша.

Утро только начиналось, и солнце, едва поднявшееся над кромкой леса, золотило поверхность озера. Парень стоял у кромки воды, сжимая в руке только что срезанную кривую ветку и шлёпал ею по воде, пытаясь подтянуть к себе удилище. Раз, другой – промах. Удочка упрямо ускользала, её не удавалось подцепить кончиком импровизированного шеста, который раз за разом проваливался под воду, поднимая со дна муть. Маша, наблюдавшая за этим сражением, неожиданно впала в азарт и принялась сыпать советами. Игорь недобро зыркнул, и она мгновенно прикусила язык. После очередного провала он со злостью ткнул шестом в илистое дно, но палка неожиданно упёрлась во что-то странно податливое. Игорь нахмурился – это не напоминало илистое дно. Шест слегка пружинил, будто упирался в туго набитый мешок. Максимально подавшись вперёд, парень внимательно всмотрелся в мутную воду, затем резко выпрямился.

– Твою мать! – рявкнул он и, не раздумывая, шагнул вперёд.

Маша вытаращила глаза, а когда парень по колено погрузился в ледяную воду, решила, что он сумасшедший. Ради какой-то удочки, которой цена копейка, рисковать здоровьем?.. Бр-р-р! Она только ногу слегка намочила и то чувствовала дискомфорт: ступню в кроссовке обволакивала липкая прохлада – пальцы начинали мёрзнуть. Пренебрежительно фыркнув, Маша хотела развернуться и идти домой, но застыла, увидев, как Игорь с усилием тащит что-то из воды…

Сначала она не поняла, что именно, но потом увидела – белую, как снег, ладонь, свисавшую над коленом парня. Два коротких шага, и Игорь уже выволок это на берег. Тело. Мужчина! Вдруг в мозгу ударило – куртка! Знаменитый бренд, узнаваемый шеврон на рукаве. «Да нет, не может быть! Просто похожая… Таких же полно в магазинах…».

Опустив тело на землю, Игорь отступил назад и тут утреннюю тишину распорол дикий вопль. Маша не контролировала себя. После первого крика ужаса из горла вырывались лишь хрипы, похожие на предсмертные – снова и снова… Парень несколько секунд смотрел, затем шагнул, обхватил её и прижал голову к своей груди. Маша дрожала, как в лихорадке, но в крепких объятиях сильных рук она понемногу успокаивалась. Почувствовав это, Игорь слегка отстранился, ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза – в них застыла какая-то глубокая, безысходная тоска, смешанная с отчаянием. Он понял – это не просто страх.

– Вы знаете его? – спросил Игорь, пристально глядя ей в лицо.

– Это мой… мой… парень, – запинаясь выдавила девушка. – Б-б-бывший…

– Ваш парень? Кто он? Чем занимался?

– Он… журналист…

Её ноги подкосились, и она просто повисла у него на руках. Игорь быстро покрутил головой, разыскивая место посуше, подхватил её на руки, отнёс к кустам, примял ногой несколько веток и усадил на них девушку. Затем быстро выхватил телефон из кармана джинсов.

– Подполковник Раевский. Да. Да. Нахожусь в районе дачного посёлка «Чёрное озеро». Обнаружил труп… Предположительно журналист! – Он немного помолчал, слушая трубку, затем коротко бросил: – Хорошо. Жду!

Он вернул телефон на место, склонился над Машей и спросил:

– Где ваша дача? Вы сможете сами дойти?

Девушка попыталась подняться, но ноги, похоже, её не слушались. Она помотала головой, подняла лицо и виновато улыбнулась уголками губ.

– Простите, – её голос прозвучал так жалобно, что даже самой стало неловко.

– Так… понятно. На даче валерьянка есть?

Маша кивнула. Игорь легко, словно девушка ничего не весила, подхватил её на руки и двинулся в направлении видневшихся за деревьями дачных домиков. Он опустил её только перед входной дверью, и то лишь для того, чтобы она достала ключи. Забрал их, открыл замок и подхватил её снова. В голове Маши промелькнула мысль, что так вносят в дом невесту после бракосочетания. Однако это было настолько мимолётное впечатление, что уже через секунду стёрлось. Игорь усадил её на диван, расстегнул молнию на пуховике и содрал его, словно фантик с конфеты. Затем стащил с неё кроссовки и носки, натянул на ноги тёплые тапочки, которые принёс из прихожей – накрыл пледом и встал перед ней в полный рост.

– Где у вас валерьянка?

– Не нужно, – Маша слегка помотала головой. – Мне уже легче. Выпью – могу заснуть, а я не хочу.

Она действительно не хотела. Не хотела засыпать – или, может, просыпаться, если всё это было сном. В её голове всё перепуталось, но не из-за того, что они нашли в озере. Новые впечатления затмили пережитый ужас.

Ни один мужчина, кроме отца и деда, никогда по-настоящему о ней не заботился. Правда, она не давала повода – не позволяла себе слабости. Бабушка всегда говорила, что женщина должна быть сильной, это на ней всё держится: и дети, и мужчина, и быт. И Маша была сильной. Во всяком случае до прошлой недели, когда её бросил Артём.

Два года отношений. Никаких намёков на разрыв. И всё же он случился. По его воле, буднично, мимоходом, и от этого было ещё больнее. Любила ли она его? Сейчас уверена, что нет. С ним просто было удобно и спокойно. Должен быть парень – вот он. Гештальт закрыт – больше ничего не нужно. Но именно то, как они расстались, выбило из колеи и заставило уехать на дедушкину дачу. Артём не пригласил её в кафе, не приехал, даже не позвонил. Всё свелось к короткому сообщению: «Я встретил другую. Мы любим друг друга. Извини». И всё?! Просто «извини»? Трус! Мерзавец!

Нет, возвращать его она не собиралась – но посмотреть в глаза очень хотелось.

Маша была на взводе, когда мчалась в кафе, где Артём часто зависал. Бариста, её знакомая, обещала позвонить, как только он появится. И вот звонок – она прилетела, но едва увидела бывшего… всё внутри оборвалось. И с этим недоноском она провела два года?! Смешно. Теперь она разглядывала его совсем другими глазами. Симпатичный? Да, но по-девичьи – смазливое личико без намёка на мужественность. А ведь её всегда тянуло к брутальным мужчинам. Как?! Как она вообще влипла в это?..

Разочарование сдавило горло. Чаша переполнилась – ноги сами понесли её прочь из города. Спрятаться. Исчезнуть. Где-нибудь, где никто не увидит её слабости, где можно наконец разжать зубы и выпустить всё, что годами копилось за непробиваемой маской. Отвлечься. Проветрить мозги.

Ну что ж… проветрила. Отвлеклась. Конкретно. Такое не приснилось бы даже в самом страшном сне.

А ещё этот брутал… Его забота раздражала. Не то чтобы ей было неприятно – наоборот, от его касаний по коже пробегали мурашки. Но именно это и бесило: привыкшая полагаться только на себя, она теперь не знала, как реагировать на его настойчивую опеку. Тёплое волнение смешивалось с досадой, и от этого противоречия внутри всё сжималось в тугой, колючий комок.

Подполковник, сказал он в телефон… Такой молодой – и уже подполковник? Хотя что она понимает в военных званиях? Может, так и положено. А может – блатной? Хотя нет… не похож.

Мысли путались, набегали друг на друга, кружились в голове, как осенние листья под порывами ветра. Она плыла в мутном потоке сознания, не в силах задержаться ни на чём. Где-то сверху доносился его голос – низкий, уверенный, – но слова расплывались, тягучие и вязкие, как патока.

– Ка-а-а-ак вы-ы-ы-ы се-е-е-ебя-я-яя чу-у-у-у-увству-у-у-у… – звучало в ушах, как эхо пароходного гудка.

Неожиданно перед её лицом замелькали ладони – хлопок, ещё, ещё. Она вздрагивала, будто от выстрелов, но это подействовало – и она словно вынырнула из глубины.

– Про-сти-те… что вы ска-за-ли? – медленно, разделяя каждое слово, проговорила она.

– Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно.

Игорь хмыкнул и с сомнением качнул головой.

Маша обиженно поджала губы. Почему он не верит? Ей действительно было хорошо – так хорошо, словно она вернулась в детство, и вот-вот бабушка принесёт тёплое молоко с мёдом, пахнущее ванилью и домашним уютом. Почему этот парень кажется ей знакомым? Нет – они точно не встречались. Она бы запомнила. Он, конечно, не писаный красавец – но весь его образ! Большой, крепкий, с какой-то животной грацией. Взгляд проникает в душу – словно выворачивает наизнанку. Такие мужчины притягивают внимание и врезаются в память. Он стоит рядом – весь напряжённый, озабоченный. Глаза то и дело косятся в окно. Что же его так беспокоит? В груди заныла обида. Вот она сидит – вся продрогшая, с тяжёлой, мутной головой, возможно даже с температурой… а он…

В кармане Игоря заиграла мелодия мобильного. Он мгновенно ответил:

– Никуда не сворачивайте. Прямо – мимо нового дома под красной черепицей. В конце улицы налево и метров через пятьдесят уткнётесь в труп. Я выхожу – буду ждать на месте.

Не двигаясь, Раевский наблюдал за прибытием машин следственно-оперативной группы. Первым катил чёрный «Фольксваген Туарег» с затемнёнными стёклами – оперативники из главка. За ним, чуть отставая, шла серебристая «Тойота Камри» – видимо, следователь. Замыкали колонну белый «Форд Транзит» с эмблемами МВД и «Хюндай Солярис» с экспертами и сотрудниками ППС. Утро уже занялось, лучи солнца играли на каплях росы, осевших на траве. Красиво! Но вот-вот это тихое место превратится в шумный полигон для следственных действий – покой и безмятежность уступят место людской толчее и хаосу. Раевский неприятно поморщился.

Из «Фольксвагена» вышли двое оперативников. Первым появился подполковник Латушкин – высокий подтянутый мужчина лет пятидесяти в добротном полупальто и аккуратных туфлях. Его движения были размеренными и точными, как у человека, привыкшего никуда не спешить. Он лишь мельком взглянул на тело у воды и направился к Раевскому.

Со стороны пассажира выбрался капитан Илюхин – молодой рыжеволосый оперативник в чёрной кожаной куртке. Его энергичные движения резко контрастировали со спокойствием старшего товарища. Приветственно махнув Раевскому, он сразу направился к экспертам и девушке дознавателю, которые уже стояли у тела. Сотрудники ППС натягивали красно-белую ленту с надписью «Полиция», огораживая периметр.

– Привет, Игорь, – Латушкин протянул руку. – Что за гусь твой утопленник? С чего ты решил, что им должен заниматься главк?

– Привет, Григорий Сергеевич, – Раевский пожал протянутую ладонь. – Он журналист.

– Журнали-и-ист? Понятно. А где работает?

– Не знаю. Потом выясните.

– Ты уверен, что журналист?

– Уверен! – раздражённо отрезал Раевский.

– Ладно. Ты чего мокрый? – коллега окинул взглядом его промокшие брюки.

– Тело доставал, – раздраженно бросил подполковник. – Или ты думал – он сам на берег выбрался?

Латушкин недовольно хмыкнул, но на колкость реагировать не стал, а уточнил:

– Ты сказал по телефону – есть свидетель.

– Есть, но…

– Он видел момент убийства?

– Ага, и паспорт убийцы мне в клюве принёс, – съязвил Раевский, хмуро глядя в лицо Латушкина.

– Кончай юродствовать, – поморщился тот.

Григорий Сергеевич недолюбливал своего коллегу. Завидовал энергии Раевского, удачливости, молодости. Ещё и звание подполковника в тридцать два! Такими темпами и до генерала рукой подать. Но больше всего в Раевском раздражала его независимость: бесцеремонный, своевольный, живущий по своим правилам. А то, что генерал ему благоволил – просто бесило.

– Так что за свидетель? – небрежно уточнил Латушкин.

– Девушка. Я при ней труп из озера вытащил. Он почти у берега был притоплен.

– Всего-то! – разочарованно хмыкнул Латушкин.

– Она знает убитого. Только немного не в себе. То ли стресс, то ли того…

– Чего – того? – не понял Латушкин. – Крыша поехала?

– Ну, надеюсь, не поехала. Как бы не в себе… Нужно сказать Андрею – пусть осмотрит её. Может, вколет что-нибудь от стресса.

– Хорошо. И давай, включайся.

– Что значит – «включайся»? Я, вообще-то, на больничном, – хмыкнул Раевский.

– Думаю, что твой больничный закрыт. Уверен – генерал тебе это дело поручит. Он же без тебя как без рук.

Последнее было сказано сардоническим тоном – с явным прицелом уязвить коллегу.

– Может, я тихо говорю, подполковник? – вкрадчиво начал Раевский, и продолжил жестко: – Могу громче! Могу записать для памяти! Я – на больничном! Так что – включайся сам.

Раевский никогда не лез за словом в карман и не позволял разговаривать с собой язвительно. Латушкин отвернулся, неспешно закурил и уставился куда-то вдаль, словно пытался разглядеть там нечто важное. Раевский резко выдохнул и направился к трупу. Его строгое лицо оставалось непроницаемым, и угадать, о чём он думал в эту минуту, было невозможно.

Он склонился над плечом пожилого криминалиста, сидевшего на низком раскладном стульчике. Рядом с трупом, уже упакованные в полиэтилен, лежали предметы, извлеченные из карманов потерпевшего: перочинный нож, размокшая пачка сигарет, зажигалка. Ни бумажника, ни документов. Раевский присел и стал медленно перекладывать прозрачные пакеты.

– Это всё, Пётр Степаныч?

– Всё, – подтвердил криминалист.

– От чего умер, не понятно?

– Нет. Это после вскрытия. Андрей видимых повреждений не обнаружил.

– Может, просто утонул по неосторожности?

– Может и так. Только если это не криминал – тогда самое тупое самоубийство.

Криминалист кивнул в сторону, где лежал круглый металлический диск с отверстием посередине, рядом валялся длинный кусок верёвки.

– Диск от штанги? – поднял брови подполковник. Пётр Степанович коротко кивнул. – А я его не заметил.

– Немудрено. Он на талии был привязан – под курткой. Куртка застёгнута, – криминалист не отрываясь смотрел на Раевского.

– И что? – поторопил его подполковник, догадавшись, что Петр Степанович не закончил и просто выдерживает театральную паузу.

– Узел был завязан сбоку, ближе к спине. Ты попробуй на себе так завязать. Да ещё эту железяку держать на весу. Неудобно. Спереди должен быть, если он сам себе груз прикрепил. И ещё: обычно самоубийцы на шею груз вешают. А тут аккуратно, без спешки – даже куртку застегнули.

– Думаешь, не сам? Утопили?

– Думать тебе положено. Я факты излагаю. Похоже, кто-то заранее подготовился.

– В смысле?..

– Игорь, ты сколько дисков от штанги в багажнике возишь?

– Нисколько! – Раевский недовольно покивал. – Ты прав – кто-то заранее приготовил груз. Значит, планировал убийство.

Степаныч ничего не ответил, внимательно разглядывая ногти на руке трупа.

– Два сломаны. Боролся парниша.

– Ладно, – кивнул Раевский. – Андрей, – окликнул он молодого судмедэксперта, который возился в микроавтобусе, – у тебя аптечка с собой?

Судмедэсперт кивнул.

– Нужно свидетельницу посмотреть. У неё что-то вроде шока.

– Может, нашатыря дать?

– Боюсь, нашатырь не поможет, – дёрнул щекой Раевский. – Кольнуть бы что-нибудь от стресса.

– Не можем, товарищ подполковник. Кольнём не то – и привет. Реакции проверим, – предложил Андрей, – если дело плохо, вызовем скорую.

– Понял. Дай мне пять минут. Штаны поменяю и переобуюсь – ноги расквасились совсем.

Сбегав в свой домик и вернувшись, Игорь обнаружил, что на месте происшествия прибавилось и машин, и людей. Среди вновь прибывших были «труповозка» и «Ауди» его напарника – майора Артура Авакяна. Именно на даче Артура, а точнее – на даче родителей его жены Светланы, он и жил уже месяц после выписки из госпиталя.

Этот год выдался для Игоря Раевского по-настоящему тяжёлым. Дело за делом – убийства, изнасилования, похищения. Каждое преступление оставляло след, и, хотя он привык не пропускать это через себя, усталость накапливалась. Однако осознал он это, только очнувшись на больничной койке – с перевязанным боком и туманом в голове.

Крайнее дело чуть не стало последним для него. Дочь вице-губернатора, 14-летняя Алина Седова, исчезла по дороге из школы. Через сутки родителям пришло сообщение с требованием полумиллиона долларов. Но что-то было не так – похитители вели себя нервно, меняли места переговоров, срывали сроки. За пару дней Игорь с Артуром перелопатили тонну информации, перетряхнули все возможные связи отца-чиновника, отработали список недовольных бизнесменов. Потом – удача: в их поле зрения попал бывший охранник Седова. Его уволили со скандалом и внесли во все возможные черные списки. Даже работа дворника в столичном регионе стала для него недоступной. Возможно, парень решил отомстить – ударить в самое больное место. Раевский не сомневался: если это он – ребёнка не вернут живым. Они получили информацию, что подруга бывшего охранника сняла небольшой дом в одном из подмосковных посёлков. Раевский с Артуром решили сначала проверить коттедж. ОМОН они планировали подключить, если информация подтвердится.

Вечерние сумерки уже сгустились, в доме горел свет, через приоткрытое окно доносились обрывки разговора:

– Боря, давай девчонку кончать и сваливать.

– А бабки? – послышался ровный бас.

– Не грузи – бабки есть. Получите всё, как договаривались.

Сердце Раевского ёкнуло – ребёнка собираются убить. Ждать больше нельзя. Они ворвались внутрь. Первым же выстрелом он уложил вооружённого похитителя, вскочившего из-за стола. Второго уложил Артур. Но третий – опрокинул стол, укрылся за ним и успел выстрелить в ответ. Горячая волна пронзила бок, ноги подкосились. Игорь продолжал стрелять, но вскоре перед глазами всё поплыло. У него закончились патроны, однако выстрелы продолжались. Последняя мысль: Артур! Потом сознание помутилось.

Напарник успел. Вытащил, довёз до больницы. Пуля пробила мягкие ткани, чудом не задев органы, только повредила крупный сосуд, и кровопотеря была критической. Врачи потом сказали, что ещё полчаса – его бы не спасли.

Две недели в госпитале МВД. Капельницы, перевязки, тупая боль при каждом вдохе. За это дело ему досрочно присвоили звание подполковник. Отец девочки постарался. Подполковник в тридцать два – случай уникальный: начальство хлопало по плечу, журналисты хотели интервью, но Игорь чувствовал только усталость от повышенного внимания.

Перед выпиской врач осмотрел рану, удовлетворённо кивнул, но строго объявил: «Ещё минимум две недели покоя, подполковник». Раевский не спорил. Впервые за долгие годы он не рвался назад, в свой кабинет с заваленным бумагами столом.

Прошёл ровно месяц с тех пор, как Игорь переступил порог этой дачи. Тридцать дней, наполненных непривычной тишиной. Вначале он только спал. Спал – по двенадцать часов в сутки. Просыпался от щебета птиц за окном, не сразу понимая, где находится. Бок иногда ныл, но уже не остро – теперь это была тупая, привычная боль.

Впервые за долгое время он позволил себе просто… существовать. Спать, когда хочется. Читать. Смотреть в окно.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – Артур дождался, когда Игорь приблизится.

Раевский хлопнул по его протянутой ладони, пожал руки двум операм группы, прибывшим вместе с Авакяном, затем язвительно поинтересовался:

– Что за честь такая? Всех оперов согнали. В управлении кто-нибудь остался?

Артур равнодушно пожал плечами.

– О чём ты? Латушкин приехал как дежурный опер. А делом генерал поручил заниматься нам.

– Нам?

– Ну мне, если тебе так удобнее. Ты будешь просто свидетелем.

Раевский по-дружески ткнул его в плечо и тут же обернулся на звук двигателя. «Фольксваген» Латушкина медленно катил к повороту на дачную улицу. Санитары грузили в «труповозку» чёрный полиэтиленовый мешок с телом утопленника. Эксперт и криминалист уже собрали свои чемоданчики – Степаныч стоял у машины, Андрей переминался подле них с аптечкой в руках. Неожиданно Игоря посетила мысль. Она повернулся к двум операм, приехавшим с Артуром, и приказал:

– Парни, проверьте округу.

– Федя осмотрел местность, – подсказал Степаныч. – Мы нашли место, где, по всей видимости, его и прихватили. Там много следов. То ли дрались, то ли толкались. Есть следы волочения к урезу воды. Еле заметные, но достаточно характерные. Мы всё зафиксировали.

– А следы от машины нашли? На траве должны были остаться.

– Нет, ничего такого, – покачал головой Степаныч.

– Он что, на ковре-самолёте сюда прилетел? Ребята – вперёд! Андрей, пошли быстрей, а то Степаныч ждёт, скоро материться начнёт.

Пока Раевский раздавал приказы, Артур стоял молча и улыбался уголками губ. Подполковник не умел быть просто свидетелем.

К ним подошла дознаватель, и обращаясь к Раевскому, деловито проговорила:

– Мне нужно вас опросить, товарищ подполковник.

– Тамара… Леонидовна, – Игорь нервно отмахнулся, – письменные показания представлю позже. Имею право. Дело всё равно передадут в Следственный комитет. Вы в протокол внесите: «Тело извлечено до приезда следственной группы, поза не нарушена». Я потом подпишу. Идёт?

– Сказали, что ещё один свидетель имеется.

– Ну как – свидетель… – Раевский почесал подбородок. – Она просто видела, как я труп нашёл. Только девушка после стресса. Она ничего не может сказать. Договорились?

– Хорошо. Только позвоните мне завтра.

– Обязательно, – кивнул Игорь и зашагал в сторону дачного дома Маши.

– Ты куда? – удивлённо бросил ему вслед Артур.

– Свидетельницу навестить.

– Отлично. А меня не нужно в известность ставить? Алё! Гражданин свидетель! – Авакян поспешил следом, чертыхаясь вполголоса.

С тех пор как он ушел, Маша не переменила позы: откинутая голова покоится на высокой спинке дивана – глаза закрыты. Раевский встал как вкопанный. Андрей ткнулся ему в спину, отступил и застыл рядом.

– Засада, – почти шёпотом произнёс Игорь.

– Что тут у нас, – громко спросил Авакян, появляясь в дверях гостиной. – Где свидетель?.. Оу, спит?

– Не ори, – осадил его Раевский.

Девушка неожиданно открыла глаза, приподняла голову и с удивлением уставилась на мужчин.

– Извините, Маша. – Раевский подошёл почти вплотную к дивану. – Мы вас разбудили?

– Я не спала. А это кто с вами?

– Наш патологоанатом, – Игорь кивнул в сторону Андрея.

Глаза девушки неестественно округлились.

– Считаете, мне пора в морг?

Андрей бросил на подполковника недовольный взгляд, а Авакян укоризненно покачал головой, демонстрируя молчаливое порицание. Раевский сообразил, какую чушь сморозил – нервно потёр шею, и тут уловил лукавый блеск в её глазах. Да она просто шутит!

– Вы не против, если Андрей вас осмотрит?

– Ну если раздеваться не придётся, пусть… – улыбнулась Маша.

– Если пациент шутит – значит идёт на поправку, – деловито проговорил Андрей. – И тем не менее.

Он присел рядом с девушкой, посмотрел в глаза, проверил пульс, подержал за ладони и пожал плечами.

– Не вижу особых проблем. Пульс, конечно, слабоватый, но ладони сухие – тремора нет. Некоторая заторможенность… Есть в доме зелёный чай?

– Есть, – вяло кивнула девушка. – Там, на кухне, в жестяной банке.

– Лучше кофе, – поднял вверх указательный палец Артур.

– Кофе стимулирует выброс кортизола, – заметил Андрей.

– Выброс чего? – приподнял бровь Авакян.

– Гормона стресса – так понятнее? Так что лучше зелёный чай. Он снижает тревожность. Пейте больше воды и дышите. Вдох на 4, задержка на 7, выдох на 8.

– Ты такой умный! – выдал Артур и саркастически поджал губы.

– Я врач, на минуточку.

– А я думал – судмедэксперт!

– Артур! – рявкнул Раевский. – Хватит стебаться над парнем. Иди лучше чай завари. Андрей, спасибо.

Они остались вдвоём с девушкой. Подполковник удобно устроился в старом кресле, ожидая, пока Артур заварит чай. Майор вернулся через несколько минут с большой кружкой в руках. Его стильный плащ цвета мокрого асфальта остался висеть на вешалке в прихожей. Протянув чай девушке, он опустился рядом на диван, привычным жестом поддёрнув брюки от своего безупречного костюма. Маша кивнула в знак благодарности и осторожно сделала первый глоток горячего напитка.

Игорь не торопил. Только когда она отставила кружку, он решил, что пора.

– Итак вы готовы поговорить с нами? – начал он.

– С вами – это с кем? – Маша лукаво приподняла бровь.

– Ах да! – Игорь достал из кармана куртки удостоверение, раскрыл его и показал девушке. – Я – старший оперуполномоченный по особо важным делам Главного управления уголовного розыска, подполковник Раевский Игорь Витальевич.

Брови Маши слегка дрогнули – то ли от удивления, то ли в попытке что-то вспомнить.

– А этот бесцеремонный кавказец, развалившийся рядом с вами, – майор Авакян Артур Сергеевич, оперуполномоченный по особо важным делам того же управления. Простите, а теперь ваш выход. У вас паспорт имеется?

Маша кивнула, откинула плед и вышла в соседнюю комнату. Артур, который во время тирады друга сидел в лёгком недоумении, выпрямился и подмигнул Игорю.

– Я что-то пропустил? Ты, типа того…

– Не «типа» и не «того», – Раевский прекрасно понял, что имел ввиду друг. – С чего ты взял?

– Не типа, значит. Но со стороны выглядит очень даже… Я последний раз тебя таким… озорным видел… Да пожалуй – никогда.

– Озорным? – неприятным тоном уточнил Раевский.

– А как ещё расценивать? – Артур передразнил: – «Бесцеремонный кавказец»… «Ваш выход»… Не хватило только: «мадам». «Ваш выход, мадам!» – он тихо рассмеялся.

– А как ещё тебя в чувство привести? Сидишь – развалился, глазами её жрёшь. Осталось только руку на плечи положить или ногу на коленки закинуть.

– Ну это ты зря. Ни в одном глазу! Хотя… такая красавица! – Артур бросил оценивающий взгляд в сторону комнаты, куда скрылась девушка.

– Слюни подбери, – сквозь зубы процедил Раевский.

– А ты давно с ней знаком? – не унимался Артур.

– Сегодня познакомились, когда труп из воды тащил!

– Как романтично, – Артур затрясся от беззвучного смеха.

– Артур, заткнись! – прошипел Раевский, впиваясь пальцами в подлокотники кресла. – Мы здесь по службе.

– Я за…метил, – фыркнул Артур, но, услышав приближающиеся шаги, мгновенно выпрямился, придав лицу официально-строгое выражение.

Маша вернулась, держа в руке документ, и протянула его подполковнику. Тот раскрыл паспорт и чётко произнёс:

– Березина Мария Владимировна.

Артур достал блокнот из бокового кармана пиджака и тут же записал данные.

– Березина? – Игорь наморщил лоб. – Мария? Маша… Это ты? – Он уставился на девушку с выражением, в котором смешалось удивление и что-то ещё – то ли радость, то ли смущение.

– Да, Игорь! – Маша нервно рассмеялась. – Я сама чуть в ступор не впала, когда твою фамилию услышала. Надо же – так встретиться после стольких лет… Да ещё при таких обстоятельствах, – она с сожалением покачала головой.

Артур переводил взгляд с одного на другую. Он не понимал всей ситуации, но чувствовал – эти двое явно были знакомы раньше. Наконец он осторожно предложил:

– Давайте закончим с нашим делом. У вас ещё будет время пообщаться.

Раевский нахмурился, но почти сразу его лицо вновь стало сосредоточенным.

– Итак! Как зовут твоего парня?

– Бывшего! – возмущённо поправила Маша.

– Хорошо, – вздохнул Игорь. – Как зовут твоего бывшего парня?

– Артём Олегович Данилов.

– Дальше!

– Что?! – Маша сделала непонимающее лицо.

– Маша, расскажите всё об этом человеке: где работал, где вы жили, о ваших взаимоотношениях, сколько длились, почему расстались, к кому он ушёл, про общих друзей и о его коллегах. Давайте! – Артур взял инициативу в свои руки, его голос звучал жёстко и требовательно. Раевский лишь одобрительно кивнул.

Маша замялась, затем начала:

– Он журналист. Из «Коммерсанта». Был на хорошем счету. Что-то, связанное с расследованиями… Писал о коррупции, были громкие материалы… Говорил, что ему поступали угрозы, но это было ещё до нашего знакомства, – она сделала паузу, собираясь с мыслями. – Вместе мы не жили. Просто встречались. Два года. Если честно… я только сейчас поняла – это никогда не было чем-то серьёзным… для нас обоих. На прошлой неделе расстались.

В комнате повисло молчание.

– Почему?.. Не знаю, – девушка пожала плечами. – Это стало для меня неожиданностью. Просто написал в сообщении, что полюбил другую. После этого мы не виделись.

Артур заметил презрительное выражение на лице девушки.

– Сначала я… я просто взбесилась, – продолжала Маша уже спокойнее. – Потом уехала на дачу. Обдумала всё. И поняла: это даже к лучшему. Эти отношения нужно было закончить давно. Больше мы не виделись. Только осадок мерзкий.

– Понятно, – Артур что-то пометил у себя в блокноте и снова поднял глаза на Машу. – Вы больше не виделись. С этим ясно. Вопрос – как он мог здесь оказаться? Вы встречались на этой даче?

– Никогда. У меня квартира в Москве. Вот Игорь знает. Помнишь, где семья моей мамы жила? – Раевский кивнул. – Артём здесь никогда не был. Как мог оказаться – знаю. Собирался приехать. Позвонил вчера, часа в два – я обедала. Можно в телефоне посмотреть точно. Сказал, что ему нужен его старый ноутбук. Там такая история… Я ему на день рождения подарила новый. Праздновали у меня. Он со своего ноута всё туда перенёс, а старый так у меня и остался. Я, когда на дачу уезжала, в психе была и сумки с ноутами перепутала. Приехала, открыла – а там его гаджет. Но мне разницы нет, я же не работать собиралась – в интернете посидеть, фильм посмотреть. А ему зачем-то срочно понадобилось. Ну да ладно. Я ему точку на карте скинула для навигатора – и всё. Только он так и не приехал. Теперь я понимаю, почему.

– Нескромный вопрос, – продолжил Артур. – Вы кем работаете? Смотрю, зарплата у вас хорошая. Ноутбуки дарите, – он лукаво подмигнул, давая понять, что шутит, но ответа всё равно ждал.

Раевский неприязненно поморщился, но встревать не стал, продолжая молча наблюдать за происходящим.

– У меня рекламное агентство. Может, слышали – «Фактор».

Артур прищурился, вглядываясь в её лицо, и вдруг хлопнул себя по коленке.

– Точно! Всё думал – откуда вы мне знакомы? Это же вы на том билборде у МКАДа! С подписью «Фактор»!

Маша усмехнулась:

– Билборд – это громко сказано. Просто тестовый проект.

Артур сиял, будто ему выпал джекпот.

– Так это ты… то есть вы… там в роли модели?

– Да ладно, Артур Сергеевич, – Маша небрежно махнула рукой. – Можете на «ты».

– Тогда алаверды, – он расслабился в кресле. – Вопрос с ноутбуком снимается. Понятно, что не бедствуешь.

– Не бедствую, – охотно подтвердила Маша.

Расспросы полицейского вызвали у Маши воспоминания.

Их знакомство произошло в аудиториях Высшей школы экономики. Тогда они ещё не знали, что случайная встреча перерастёт в крепкую дружбу и плодотворное партнерство. Маша Березина – профессорская дочь и внучка, утончённая интеллигентка, и Даша Мельникова – дочь высокопоставленного чиновника московской мэрии. Разные во многом – кроме одного. Их сблизила искренняя увлечённость профессией и подлинная страсть к своему делу.

Их первая совместная работа – рекламная кампания для гипотетического йогурта – была обычным учебным проектом. Но когда строгий профессор, известный своей скупостью на похвалу, вывел рядом с оценкой красной ручкой: «Профессиональный уровень», – что-то изменилось навсегда. Возвращаясь домой, они наперебой делились идеями, строя планы, которые тогда казались невероятными.

На выпускном, пока однокурсники обсуждали трудоустройство в крупных компаниях, Маша и Даша уже подписывали учредительные документы. Отец Даши с его обширными деловыми контактами стал их проводником в мир бизнеса. Но самые ценные уроки заключались в простой истине: связи создают возможности, но реализовать их можно только собственным трудом и самоотдачей.

Первый год вспоминался как бесконечная череда бессонных ночей. Они работали, как гребцы на галерах. Их офисом стало кафе напротив мэрии – за столиком у окна рождались стратегии, которые вскоре заставят говорить о них весь маркетинговый мир.

Успех пришёл неожиданно: скромный проект для региональной кофейной сети вызвал резонанс в профессиональном сообществе. Вскоре клиенты пошли сами – без протекций и рекомендаций. Дашин отец, всегда относившийся к их затее с доброжелательным скепсисом, был поражен, узнав, что они выиграли тендер на рекламу для его же ведомства. Теперь он без стеснения рекомендовал фирму дочери своим знакомым бизнесменам.

«Фактор» стал узнаваемым именем в индустрии рекламы. С тех пор многое изменилось, но главное осталось прежним – та самая страсть к делу, которая когда-то заставила двух таких разных девушек поверить в невозможное.

– Где он жил? У него была своя квартира? – Артур приготовился записывать, но Маша словно впала в ступор. Она сидела, уставившись перед собой невидящим взором.

– Маша! Маша! – Артур повысил голос, пытаясь вернуть её внимание.

Девушка вздрогнула и очнулась.

– А?! Да! Да! Ты что-то спросил?

– У него была своя квартира? – терпеливо повторил майор.

– Нет, он жил в съёмной двушке возле «Алексеевской». Я была там всего раз. Квартира без изысков – стандартный ремонт, мебель из ИКЕА… Чисто, по-своему даже уютно. Адрес не помню, но у меня в телефоне записан, как-то курьера к нему отправляла.

Маша взяла со столика телефон, пролистала заметки и протянула Артуру. Тот переписал адрес и вернул гаджет на место.

– С кем он дружил? У вас были общие друзья? – решил поучаствовать Раевский.

– Общие друзья?.. Да пожалуй – нет. Я иногда бывала с ним в компаниях, но редко. Разве что на праздниках – в прошлом году ездили с его коллегами в Сочи, катались на лыжах. Я, правда, не умею – за компанию поехала. Из близких друзей у него был только Миша Левинский – они вместе работали.

– А враги? Были у него враги? Может, ему кто-то угрожал? Или он сам кому-то? – не отступал Игорь.

– Насчёт угроз в его адрес я уже говорила. Что-то было до нашего знакомства, но подробностей не знаю. А чтобы он угрожал? Смешно! Он был трусом. Напакостить исподтишка – это про него. Покопаться в чужом грязном белье, распустить сплетни, вывалить всё на публику – запросто. Впрочем, это часть работы журналиста. Но на открытый конфликт он никогда не шёл. Укусит – и сразу в кусты.

– То есть серьёзных конфликтов у него не было?

– Может и были, но мне о них неизвестно. Хотя… – она задумалась. – Да! Вспомнила. Пару недель назад мы обедали в ресторане, и ему позвонили. Он говорил о каком-то… то ли Кочанове, то ли Кочкине, то ли Кочине. Не помню точно. Вроде бы депутат. Обсуждал какие-то деньги, что кто-то что-то узнает… Я бы не запомнила, но он так злобно, с надрывом…

– Может, Колчин? – встрял Артур.

– Да, скорее всего! Точно, Колчин. А кто это?

– Есть такой депутат. И что дальше?

– Ничего особенного. Всё, что слышала. Ах да! Он ещё собирался в Эмираты. На отдых.

– С тобой? – уточнил Раевский.

– Со мной это обсуждал! – Маша фыркнула. – Но приглашения я так и не дождалась. Может, и не со мной собирался. Я ведь не в курсе, когда он там завёл себе новую пассию.

– И кого? – не унимался Игорь.

– Что кого? – не поняла Маша.

– К кому он переметнулся? – пояснил Артур.

– Ну ты и ввернул! – Маша снова рассмеялась. – «Переметнулся»… Нет, конечно!

– Подожди, – Раевский задумчиво потер подбородок. – К чему ты рассказала про Эмираты? Хотела сказать, что у него появились большие деньги? Судя по всему, на одну его зарплату там не разгуляешься?

– Не совсем так. Он неплохо зарабатывал. Зарплата – не единственный его доход. Хватался за всё подряд: статьи за других писал, редактировал, даже переводил. Английский у него был отличный. Так что в деньгах особо не нуждался. Но скряга был ещё тот – каждую копейку считал. А если собрался в Эмираты, значит, нашёл лёгкие деньги. Халявные.

– Халявные, значит, – задумчиво покивал Раевский. – А на чём он ездил? Машина у него была?

– Была – серебристая «Тойота Камри». Не новая, конечно, но вполне приличная.

– Номер помнишь?

– Номер? – Маша на секунду задумалась, потом неуверенно продиктовала: – А…123А…Г.

– Точно?

– Вроде бы. Я вообще-то плохо номера машин запоминаю. Только свой знаю наверняка.

Раевский набрал номер на мобильном:

– Что там у вас, Паша?.. Понял. Так… Серебристая «Тойота» в посёлке не попадалась?.. Отлично, возвращайтесь к ней. Я сейчас подойду.

Отключившись, подполковник выразительно посмотрел на Машу и Артура:

– Его машина стоит неподалёку. Возле семнадцатого дома. Пошли, посмотрим.

Артур быстро поднялся. Маша тоже привстала, но Раевский насмешливо уставился на неё:

– Ты с нами собралась?

Маша кивнула. Оперативники переглянулись.

– Оставайся здесь и запри за нами дверь, – бросил Игорь, направляясь к выходу. – Думаю, мы ненадолго.

– Получается, ты был раньше знаком с ней, – не удержался от расспросов Артур, догнав во дворе Раевского.

Тот только коротко кивнул. Он шёл быстро, не оборачиваясь, словно торопился сбежать из этого места.

– А почему не узнал? Колись, напарник!

Раевский резко остановился. Артур уткнулся в его широченную спину и недовольно потер нос.

– Это внучка Ракитиной. Помнишь, я тебе рассказывал про неё? – Артур молча кивнул. – Я её соплячкой последний раз видел, лет… восемнадцать назад. Точно. Ей тогда десять было, мне – четырнадцать. Как я мог её узнать?

– Зато какая выросла! – Артур присвистнул. – Если бы не Светка…

– Заткнись! – Раевский резко обернулся. – Она мне как сестра.

– Да ладно тебе… – Артур умолк, но во взгляде читалось явное недоверие.

Они продолжили путь молча. Артур украдкой косился на друга: «Нет, брат, тут что-то нечисто. Сестра! Насмешил».

Артур не завидовал – он искренне радовался за друга. Маша ему понравилась сразу. Не только потому, что была очень красива, но и как человек: простая, без жеманства и кокетства, умная, успешная, состоятельная. А её фигура… Артур мысленно представил два аккуратных холмика, которые даже под бесформенным худи выглядели настолько аппетитно, что… Он закрыл глаза и мечтательно облизнулся.

Ни одна из женщин, с которыми его друга сводила судьба, даже близко не стояла с этой нимфой. Раевский дважды был женат и оба брака закончились одинаково: жена быстро понимала, что работа оперуполномоченного отнимает львиную долю времени, и даже то, что Раевский – человек довольно обеспеченный и не зависит от скромной полицейской зарплаты, не могло спасти брак. Как только женщинам надоедало мириться с его вечным отсутствием, и они начинали предъявлять претензии – Игорь без колебаний разрывал отношения.

«Тебе просто не встретилась та самая», – повторял Артур. Игорь не спорил. Возможно, так оно и было, хотя женского внимания ему всегда хватало. Находились и такие, которые умудрялись ненадолго поселиться в его квартире. Но чтобы желать кого-то до дрожи в коленях, до безумия – подобного с ним не случалось.

Раевский действительно не бедствовал. Две элитные квартиры – профессорское наследство по обеим линиям – дед по отцу и вовсе был академиком – обеспечивали стабильный арендный доход. Сам же он обосновался в просторной родительской квартире в престижном районе. Родители-дипломаты почти не бывали в России – их жизнь проходила за границей. Во время редких визитов на родину они предпочитали жить в загородном доме. Так что роскошные метры в центре столицы оставались в безраздельном владении Игоря.

«Внучка Ракитиной» – эти слова не выходили у Артура из головы, пока он шагал за Игорем. Он знал об истории семьи друга, о трагической гибели деда и бабушки, родителей матери. Семнадцать лет назад их замучили на загородной даче. Не просто убили – именно замучили.

Грабители вломились в дом и несколько часов истязали стариков, выпытывая, где те хранят деньги и драгоценности. А на даче не было ни того, ни другого…

Игорь тогда жил в Италии с родителями, и они решили оградить пятнадцатилетнего подростка от страшной правды, скрыли от него подробности трагедии. Даже на похороны улетели без сына.

До самого окончания МГИМО Игорь оставался в неведении об истинных обстоятельствах смерти родных. Правду ему открыла Ракитина – давняя подруга его бабушки. Именно тогда он принял решение: получив диплом, пойти служить в полицию.

Последовал чудовищный скандал. Отец орал в телефонную трубку так, что казалось, аппарат не выдержит этой ярости. Но сломить сына ему не удалось. Пять лет они не разговаривали. Только мать поддерживала связь – иногда даже останавливалась у него во время визитов в Россию. Она регулярно присылала посылки с одеждой, что одновременно забавляло и раздражало Игоря, хотя, нужно признать, вкус у мамы был безупречный.

Всё изменилось, когда Игорь перешёл в Главк, войдя в элиту сыска. Раевские наконец могли гордиться своим сыном. Отец смягчился.

Только один вопрос так и остался без ответа – дело о гибели стариков по-прежнему числилось нераскрытым.

Игорь с Артуром подошли к серебристой «Тойоте», где их уже ждали оперативники Кислов и Маслов. Капитаны прервали тихий разговор и сделали шаг навстречу.

– Что имеем? – спросил Раевский, окидывая машину тяжёлым взглядом.

– Дверь не заперта, – доложил Маслов, указывая на водительскую сторону. – Ключи лежат на сиденье. Мы пока только визуально осмотрели, через окна. Вызывать экспертов?

– Артур, свяжись со Степанычем, – кинул подполковник.

Артур полез за телефоном. Слушая длинные гудки, он нервно закатил глаза, потом глухо пробурчал в телефон:

– Степаныч, это Авакян. Возвращайся, мы тут тачку нашли… Да, его.

Тем временем Раевский, спустив рукав куртки на ладонь, потянулся к ручке передней двери. Кислов молча тронул его за плечо и протянул пачку салфеток.

– Спасибо, – кивнул Игорь.

Используя салфетку вместо перчатки, он осмотрел салон. Картина была ясна – кто-то основательно потрудился здесь: сиденья сдвинуты, коврики перевёрнуты, бардачок зияет пустотой. Его взгляд сразу выхватил кожаный бумажник, валявшийся у переднего сиденья.

– Степаныч в пути, – сообщил Артур, пряча телефон.

Раевский, не отрываясь от осмотра, бросил:

– Ребята, остаётесь дожидаться эксперта. Потом – по этому адресу. – Он показал Маслову экран своего телефона. – Квартира нашего утопленника.

– Игорь, может, поторопимся? – нетерпеливо предложил Артур. – Пусть сейчас едут.

Подполковник медленно перелистывал содержимое бумажника, его пальцы задерживались на каждом документе.

– Паспорт, права… – пробормотал он, – даже кредитки на месте.

Он резко захлопнул бумажник и обернулся к Артуру. В его глазах читалось холодная злость:

– Спешить уже поздно.

Кислов и Маслов переглянулись.

– Ключей от квартиры нет. Значит, убийцы их забрали, – продолжил Раевский, его голос звучал почти бесстрастно. – Они наверняка уже побывали там. Что же они ищут? Ребята, пока Степаныч едет – давайте на обход. Соседние дома. Может, кто что видел.

Капитаны дружно кивнули и двинули к ближайшему дому.

– Что думаешь, майор? – обратился Раевский к Артуру.

– Вот стою и думаю – ты свидетель или как?

– «Свидетель или как»! – недовольно рявкнул Игорь. – Если тебе помощь не нужна – я пошёл. Сегодня вон сериал про ментов. Лягу перед телевизором – посмотрю на настоящих сыщиков.

– Ну-ну. Может, чему научишься, – хихикнул Артур. – А если серьёзно, на мой взгляд – хреновая каша заваривается. Думаю, всё выглядит так: этот хрен с горы нарыл какую-то информацию. Разговоры про деньги – неспроста. Либо взялся шантажировать, либо…

– Не «кого-то» – конкретно Колчина! – перебил его Раевский.

– Либо этот кто-то узнал, что у парня есть компромат, и стал за ним охотиться. Насчёт Колчина я бы не был так уверен. Маша толком ничего не сказала. Да, она что-то слышала, но даже фамилию вспомнила только с моей подачи. А если там была другая?

– А как же депутат? Она сказала, что речь шла о депутате.

– Игорь, ты себя слышишь? Эти обрывки фраз можно интерпретировать как угодно.

– Что ты предлагаешь?

– Дождёмся экспертизу. Точно будем знать, что это убийство – возбудят дело. Соберёмся, составим план.

– Тормози, Артур! Ты же прекрасно понимаешь, что это убийство.

– Понимаю. Но также вижу, куда тебя несёт. Ты в мыслях уже Колчина допрашиваешь. Правильно?

– Нет. Пока только следить собираюсь.

– А постановление суда у тебя есть? Это же не простой коммерс с рынка – это депутат. Мы его даже просто опросить не сможем. И потом – что ты ему скажешь? «Одна красивая девушка слышала, или ей показалось»?

– Хватит, Артур! – рявкнул Раевский. – Я понял, что ты не понял. Никого я допрашивать не собираюсь и версии за уши не тяну. Мне нужна информация. Из открытых источников, из закрытых, сплетни, слухи, мнения.

– Так и я о том же. Завтра ребята офис газеты прошерстят, пообщаются с Левинским. Может, он чего скажет. Дальше решим.

– Согласен.

– Игорь, так ты в каком статусе будешь? Выйдешь на службу?

– Ещё не решил. Завтра к следователю съезжу, потом решу. Может, дело яйца выеденного не стоит, а я отдых прерву. Кстати, завтра, когда приедем к следователю, привези мне запасную обойму к «Глоку». Она в сейфе лежит.

– Что значит «приедем»?

– Я с Машей приеду. Девушка после стресса, да и по пути нам.

– Ну да, конечно, – ухмыльнулся Артур. – А ты ствол с собой таскаешь?

– Привёз. А что? Лес всё-таки, да и места у вас тут опасные. Пошёл рыбу ловить – а поймал геморрой на всю нашу компанию. Надо дно в озере потралить. Может, там у тебя трупы штабелями лежат.

– У меня не лежат. Пошли, закончим с Машей.

– А ты ещё что-то хочешь спросить?

– В принципе, нет. Просто попрощаться.

– Я попрощаюсь за тебя. Всё, пока. Обойму не забудь.

«Обойму не забудь», – проворчал Артур, направляясь к машине.

Речь шла о запасной обойме к новенькому наградному «Глоку-17». Узнав о том, что их с Артуром наградят оружием, Раевский, вместо благодарности за спасение девочки, попросил её отца помочь получить именно эту модель – редкую для наград. Так друзья стали обладателями отличных стволов.

Майор Авакян направился к машине. Он не стал ждать оперов – им предстояло остаток дня провести с экспертом.

И о чём с ней говорить? Девочка из далёкого детства, о которой Игорь не думал восемнадцать лет, появилась словно призрак из прошлого, став невольным напоминанием о трагедии его семьи. Рана, вскрытая её бабушкой, уже почти зарубцевалась и почти не болела – лишь изредка давая о себе знать фантомными снами. И так странно, что он вдруг отчётливо вспомнил… Их дружбу? Нет, скорее просто детское общение – бесхитростное, мимолётное, оставшееся где-то там, за толщей лет. Они жили в одном доме, их бабушки дружили, они учились в одной школе – иногда шли домой вместе, иногда заходили друг к другу в гости.

Он жил у бабушки до четырнадцати, пока родители работали за океаном. Когда их перевели в Европу, они забрали его с собой. С Машей он расстался без всякого сожаления, без воспоминаний. А сейчас он вдруг вспомнил всё – словно это было вчера, словно кто-то включил плёнку со старой записью.

Ещё пару часов назад вид этой милой девушки не вызывал у него ничего, кроме охотничьего азарта – того, что всегда вспыхивал, когда начиналось новое дело. Она была просто свидетелем, возможным ключиком к тайне убийства её парня. Но теперь… Теперь всё изменилось. Оказалось, она – часть его жизни, и, как ни странно, не самая плохая часть. Самая лёгкая, самая беззаботная – счастливая. Своим появлением Маша не напомнила ему о трагедии – наоборот, пробудила лучшие воспоминания: о бабушкиной заботе, вечерах с дедом и его захватывающих рассказах, о том детском счастье, когда веришь, что родные защитят от любых бед.

Родные… Игорь поймал себя на мысли… что и Маша для него не посторонняя. Просто вдруг почувствовал это. Без слов и объяснений – она часть семьи. Грудь наполнила приятная теплота, словно от глотка крепкого чая в мороз.

Ему казалось, что за годы службы, после всего, что довелось повидать, после общения с самыми жуткими отбросами человечества, он превратился в жёсткого циника, утратил иллюзии и окончательно стал не способен на сантименты. Но сейчас… что-то таяло внутри. Было непривычно, приятно и – что удивительнее всего – волнительно.

Подойдя к её двери, он постучал, испытывая радостное возбуждение, осознавая странную перемену в себе.

Игорь даже не успел убрать руку, как послышался щелчок замка и дверь отворилась. «Быстро. Даже глазом…» – мелькнула мысль, и тут же сработала детская привычка. Память подкинула воспоминание об их детских пикировках и шутках друг над другом.

– Под дверью меня ждала? Приятно, – произнес он несколько развязно и лукаво подмигнул.

– Нарциссизм замучил? – парировала девушка. – Высоко себя несёте, товарищ подполковник.

Она по-доброму усмехнулась и отступила, пропуская его в дом. Однако он не спешил, невольно залюбовавшись ею. Маша переоделась и предстала перед ним в домашнем костюме бледно-сиреневого цвета, который идеально смотрелся на её стройной фигуре. Она распустила волосы и перехватила их белой шёлковой лентой. Девушка нанесла легкий макияж, сделавший черты лица выразительнее, а красоту ещё ярче.

«А у Артурчика-то губа не дура! И правда красавица!» Почему-то сердце наполнила гордость и чувство превосходства над другом. Вот у меня есть такая… И кто же?.. Подруга?.. Да можно сказать – почти сестра?! Впрочем, чёрт его разберёт! Однозначно – близкий человек. А ты завидуй молча, и слюни пускай.

Его друг не был ловеласом и не изменял жене. Для Артура семья – жена Светлана, два сына – была чем-то вроде священного тотема. Однако он бы не был кавказцем, если бы не любил пофлиртовать с женщинами. Жёсткий, иногда даже жестокий в работе, Артур был душой любой компании, преданным другом и любимцем всей женской части их управления.

Игорь прошёл в гостиную и плюхнулся в то же кресло. Маша устроилась на диване, прикрыв пледом поджатые под себя ноги.

– Тебя ещё морозит? – озабоченно спросил Раевский.

– Нисколько. Просто так уютнее. Нашли что-нибудь?

– Ничего существенного. Бумажник с документами – и практически всё.

– Ну хоть документы, – Маша приподняла указательный палец, намекая на важность находки.

– Они ему больше ни к чему. Да и нам… – Раевский наморщил лоб. – Хотя… есть плюс. Учитывая, что кредитки на месте – это явно не ограбление. Что-то другое они ищут.

– Ищут?! Думаешь, ещё не нашли?

– Уверен. В машине всё перевернули. И это после того, как сбросили труп в озеро. Бумажник оставили, а ключи и телефон забрали. Наверняка на квартиру поехали. Наши ребята сегодня проверят.

– А телефон им зачем?

– Если обыск на квартире ничего не даст – будут его связи проверять. Друзей, знакомых, любовниц…

Лицо Маши при последнем слове мгновенно вспыхнуло смущённым негодованием. Раевский запнулся и прикусил язык, поняв, что подобрал неудачное определение.

– Маш, ты не подумай…

– Раевский! Ты только не вздумай извиняться. Не порти образ крутого парня. – Маша широко улыбнулась, показав ровные зубки.

– Уверена, что я крутой? – незаметно для себя Игорь начал флиртовать, напрашиваясь на комплимент.

– Как говорит моя подруга. А она разбирается в бруталах. «Круче яйца вкрутую», – Маша произнесла это вполне серьёзно, выдержала паузу и неожиданно выдала с обидной претензией в голосе: – Я и мявкнуть не успела, как ты меня за шкирку домой отволок – раздел и спать уложил.

Игорь удивлённо раскрыл рот от её тирады. Но в глазах девушки плескался весёлый дьявольский огонёк – и он расслабился. Она просто дурачилась – её слова были лишь попыткой подразнить его.

– А кто она, твоя подруга – любительница бруталов? – вроде бы с безобидной колкостью спросил Игорь, но в вопросе содержался профессиональный интерес.

– Любительница? Скорее она профессионал, – усмехнувшись, продолжила пикировку Маша. – Три брака, и все мужья – как на подбор! Один круче другого.

– Выглядит – «по рукам пошла», – прищурился Раевский.

– Игорь! – обиделась за подругу Маша. – Не опускайся до пошлости. Просто два первых – это из разряда тупых качков. Тело есть – а мозг забыли положить. С третьим всё в порядке. Они уже три года вместе. Он у нас отделом руководит. Нормальный парень.

– Понятно, – Раевский больше не улыбался. – И всё-таки – подробней про подругу.

– Хорошо, – Маша недоумённо пожала плечами и отчиталась тоном, в котором звучали язвительные нотки: – Дарья Мельникова. Дочь Александра Егоровича Мельникова. Чиновник в правительстве Москвы, – брови Игоря удивлённо приподнялись на мгновение. – Мы партнёры по бизнесу со дня основания. Не замечена, не участвовала, не состояла. Да! И ещё! Мы очень близкие подруги.

– Замужем?

– Я же говорила. Муж – Рябцев Роман Владиславович. Начальник отдела маркетинга в нашей фирме. Хороший парень.

– Ты, Маш, не заводись, – попытался урезонить девушку Раевский.

– Не заводись?! Я же вижу, куда ты клонишь. Подозреваешь мою подругу!

– Я ещё никого не подозреваю. Это обычная практика. Мы должны отработать близкий круг.

– Чей?!

– Твоего парня.

– Бывшего парня! – злобно рявкнула Маша.

– Хорошо. Твоего бывшего парня, – Игорь говорил абсолютно бесстрастным голосом, словно его никак не задевал тон собеседницы. – И ничего обидного я в этом не вижу. Люди никогда не могут поверить в предательство близких. Но практика показывает…

– Ты совсем офигел, Раевский! Чтобы Даша… – Маша едва не задохнулась от возмущения.

– Вот об этом я и говорил, – вздохнул Игорь. – Кстати, твоё алиби тоже будут проверять.

Он нарочито равнодушно зевнул в кулак и, не мигая, уставился на девушку.

– Ты… ты сейчас о чём?! Думаешь, это я его… придушила и в озеро?!.

– Придушила?! – Игорь хитро прищурил один глаз. – Откуда знаешь, что его задушили? Даже мне эксперт ещё не сообщил причину смерти.

– Ты… Ты… Гад! Мразь! Сволочь мусорская!

– Чего-о-о?! – Игорь не выдержал и расхохотался так, что у него из глаз брызнули слёзы.

Он ничего уже не видел из-за них – и потому не успел увернуться от диванной подушки, запущенной ему в лицо. Подушка прилетела точно в цель. Маша вскочила на ноги, указала пальцем в сторону двери и заорала:

– Пошёл вон, мерзавец!

– Сидеть! – грозно рыкнул Раевский, приподнимаясь. – Села и заткнулась!

Маша словно оцепенела, не сводя глаз с надвигающейся на неё массивной фигуры, затем попятилась и медленно опустилась на диван.

Игорь подошёл, присел рядом и обнял её за плечи:

– Успокоилась?

Маша смотрела в пол, сцепив пальцы, и молчала.

– Посмотри на меня, – тихо сказал Раевский, легко потянув её за плечо.

Она подняла голову и встретила мягкий взгляд карих глаз – не угрожающий, не насмешливый, а полный нежности и заботы.

– Это была репетиция перед завтрашним допросом.

– Репетиция? Ты хочешь сказать…

– Всё, что я спрашивал, завтра будет спрашивать следователь. И про ваши отношения, и про причину расставания, и про подругу, и про Сашу, и про Вадика…

– Какого Сашу? – не поняла девушка.

– Условно. Но поверь, в окружении твоего бывшего найдётся какой-нибудь Саша. И следователь будет спрашивать про его отношения с твоей подругой.

– Отношения Даши с Сашей? – растерялась девушка.

– Очнись! Про отношения Артёма и Даши!

– Никаких! Они и виделись-то пару раз. На праздниках…

– Вот этого не говори! – перебил Игорь. – Только: «Здоровались. Не общались». И ещё: развёрнутых ответов не давай. Никаких рассуждений. Только: «Да», «Нет», «Не помню», «Не знаю». Про отношения с Артёмом – тоже кратко: «Встречались, разошлись». У него своя жизнь – у тебя своя. И не бойся. Теперь я за тебя в ответе – никому в обиду не дам.

– Почему? – тихо спросила девушка, не сводя с него глаз.

– Что почему?

– Почему в ответе?

– Маша, ты точно в порядке? – нахмурился Игорь. – Мы же друзья детства. А это… знаешь… это как… – Раевский запнулся, не в силах подобрать сравнение. – Или ты так не считаешь?

Он нахмурился, но Маша неожиданно придвинулась и обняла его. Игорь почувствовал, как в него упирается её упругая грудь, уловил нежный запах дорогих духов, её горячее дыхание на своей шее – и на мгновение пожалел, что он всего лишь друг.

– Совсем забыл, – сказал он, отстраняясь. – Ничего не говори следователю про ноутбук. Скажешь: звонил, просил встретиться. Зачем – не сказал. Наверное, хотел извиниться. Врать не нужно – просто недоговаривать. Ноутбук пока светить не будем. Я спецам покажу – пусть пороются. Зачем-то он ему срочно понадобился?.. Кстати, где он?

– В спальне. Принести?

– Давай. Я заберу с собой. Пусть у меня будет. А тебе могу свой принести.

– Не нужно. Мне и айфона хватит – фильмы, телевидение… Там всё есть. Мне на нём удобно.

Маша вышла и через минуту вернулась с ноутбуком и зарядкой.

– Какой пароль? – спросил Игорь, принимая гаджет.

– Я отключила его. Там ничего секретного нет.

– Как знать… – буркнул себе под нос подполковник. – Ладно, я пойду. Ты ставни закрой и дверь на замок не забудь. Завтра к девяти будь готова – заеду и вместе двинем.

– Так у меня своя…

– Нет, я отвезу. Тем более, мне тоже показания давать. Не обсуждается.

– Хорошо. Как скажешь, – протянула Маша.

Раевский был уже у двери, когда неожиданно повернулся к провожавшей его девушке и, хитро прищурившись, спросил:

– Откуда «сволочь мусорская»? Где нахваталась? Интеллигентной девочкой росла и вдруг…

– И-и-игорь, ну хватит! Мне и так стыдно!

– Так всё-таки? – не унимался он.

– Вчера… в сериале бандит так орал. Видимо, запало в голову, – смущённо призналась Маша.

– Всегда считал криминальные сериалы общественным злом, – вздохнул Игорь, махнул рукой и вышел, толкнув дверь плечом.

Появление в его жизни Маши будто разбудило в Раевском озорного мальчишку. Он с теплотой вспоминал, как они дурачились в детстве и с удовольствием смаковал подробности их детских шалостей, улыбаясь самым забавным моментам. Да, они выросли, стали взрослыми, и шутки у них тоже стали…

Мысль о том, как Маша восприняла его слова об алиби, вызвала у него чувство вины. Но он знал – по-другому до неё было не достучаться. А теперь он был уверен: она всё обдумает и поступит правильно. Главное – не дать следователю ни малейшего повода для подозрений.

Он слишком хорошо знал, как устроена система. Ревность и обида – идеальный мотив. Ночной визит парня – готовая возможность. А уж придумать, как хрупкая девушка могла справиться с мужчиной – дело техники. Обыск в машине, перевёрнутая квартира – о чём доложил Маслов – всё это лишь для отвода глаз. Пусть улики косвенные, но вот отсутствие алиби – серьёзный аргумент.

Однако имелось одно «но» – его отношение к Маше. Она ему не чужая и он не позволит повесить на неё это преступление. Он найдёт настоящего убийцу. Впрочем, если она не наговорит лишнего на допросе – тогда порядок, тогда и предъявлять будет нечего. Он сделал всё для этого – даже рискнул её доверием. Но обошлось. Игорь вспомнил, как она прильнула, вспомнил её запах и улыбнулся.

Лёжа на диване, он изучал содержимое ноутбука. Три папки на рабочем столе: рингтоны, экономическая статья и несколько фотографий с загородной вечеринки. Статья двухлетней давности, на его взгляд, не содержала ничего заслуживающего внимания, на фото – незнакомые лица.

Он зашёл в интернет и открыл историю просмотров. На секунду ему стало неловко, словно он решил подсмотреть за Машей в замочную скважину. Однако тут же отмёл сомнения. Произошло убийство, а значит, у него нет права на сантименты. Игорь не знал, что хотел там увидеть, но, когда начал пролистывать список сайтов, его неожиданно торкнуло. А это может сойти за алиби! Маша, видимо, не могла уснуть прошлой ночью и гуляла на просторах интернета до трёх часов.

Наткнувшись на сайт с полицейским сериалом, он ухмыльнулся. Так вот откуда эти выражения! Решил посмотреть – и неожиданно увлёкся сюжетом. Телефон зазвонил, когда бравый майор почти распутал сложное дело. Полпервого ночи… «Маша»!? – рука сама потянулась к аппарату.

– Алло, – послышалось в трубке, затем возникла длинная пауза.

Тревога в её голосе сбросила с дивана, словно взрывная волна. Она ещё не успела ничего сказать, а он уже натягивал кроссовки в прихожей. «Глок» в правой ладони, телефон зажат в зубах. Раевский мысленно крыл всё на свете четырёхэтажным матом. Не одеваясь – в тонкой футболке и льняных домашних штанах, – он вылетел на улицу, перехватил телефон, прижал к уху.

– Игорь, прости меня, пожалуйста… – её голос подрагивал, и Раевский стиснул зубы, чтобы не выругаться вслух.

– Маша, быстрее! – вырвалось у него хриплым шёпотом, больше похожим на рык.

– Мне кажется, ко мне кто-то пытается залезть.

– Я уже у твоего дома. Быстро в котельную – там нет окон. Запрись!

Он сунул телефон в карман и прижался спиной к шершавым доскам забора. Ночь сжалась вокруг чёрной пеленой – ни просвета в облаках, ни единой звёздочки. Даже привычные силуэты деревьев растворились в этом густом, удушающем мраке. Игорь вглядывался в темноту, пытаясь уловить посторонние звуки, но кроме привычных ночных шумов ничего не различал. Не разжимая пальцев на рукояти пистолета, он резко подтянулся и одним движением перемахнул через дощатый забор. Приземлился на корточки и замер, впиваясь взглядом в узкий проход между стеной и ограждением.

И тут тишину нарушили подозрительные звуки из-за дома – едва слышные, но настойчиво повторяющиеся, похожие на царапанье по дереву. Игорь крадучись двинулся вдоль дома. Он не чувствовал ни ночного холода, обжигавшего кожу, ни тянущей боли в ране – только безумную злость. Если он сейчас схватит того, кто пытается…

Звуки внезапно прекратились. Послышались осторожные шаги. Из-за угла появилась тень – в кромешной тьме она выглядела как бесплотное пятно. Сомнений не оставалось: кто-то действительно проник на участок.

Раевский решил не искушать судьбу. Он понимал – сразу стрелять на поражение не имеет права, тогда как преступник наверняка этим воспользуется. Игорь выстрелил в воздух. Тень метнулась к забору и перемахнула к соседям. Ещё несколько секунд – треск ломающихся кустов – затем тишина.

***

Маша сидела, словно окаменев, сосредоточенно глядя в пустоту. Перебирала события бесконечного дня и не могла поверить, что это происходит с ней. За окном сгустились ранние осенние сумерки, словно серая вуаль медленно опустилась, скрывая очертания старого сада. Это пограничное состояние природы странно соответствовало её состоянию – будто и в душе всё расплылось в серой полутьме. И уже нельзя различить, где кончаются трезвые мысли и начинается безумие.

Ощущая, что реальность расползается, словно гнилая ткань, она машинально сжала кулаки. Нужно взять себя в руки. Ничего страшного не произойдёт… Вспомнила слова Игоря: «Мы друзья, мы вместе». Большой, решительный, жёсткий. С ним действительно можно ничего не бояться. Она попыталась представить его мальчишкой, но долговязый подросток из воспоминаний никак не вязался с нынешним образом подполковника полиции. Может, только глаза? Выразительные… Да – и взгляд: мягкий, но полный скрытой решимости. Удивительно, что она его не вспомнила, когда он смотрел на неё у озера. Ведь это тот самый взгляд из прошлого. Друзья детства… А ещё…

Ставни! Надо закрыть ставни! Что же я сижу?

Маша резко вскочила, накинула пуховик и выбежала во двор. Деревянные створки со скрипом захлопнулись, металлические штыри туго вошли в отверстия рам. Вернувшись, она зафиксировала их изнутри. Теперь дом превратился в маленькую крепость – никто не проникнет.

Но зачем всё это? Кто может желать ей зла? Она жила здесь несколько дней и даже не думала закрывать ставни на ночь. Что же происходит? Однако, если Игорь встревожен – значит, для этого есть веские причины. Он не из тех, кто беспокоится по пустякам.

Погрузившись в детские воспоминания, она так и заснула на диване.

Её разбудил стук. Сначала один. Потом ещё и ещё. Спросонья Маша не сразу сообразила, что звук доносится со стороны окна, выходящего на задний двор. Она тихонько поднялась, осторожно заглянула в спальню. Стук не повторялся, но теперь что-то скребло по ставне. На цыпочках вернулась к дивану и схватила телефон.

В котельной было темно и душно. «Ну почему я забыла включить свет?» – мелькнуло в голове. Придерживая швабру, которой заблокировала дверную ручку, Маша замерла, прислушиваясь. Что там, за дверью?

И вдруг послышался звук выстрела. Она вздрогнула всем телом – немой крик застыл в горле. Сразу представилось самое худшее. Игорь поспешил к ней и…

Ни секунды не раздумывая, Маша выдернула швабру, распахнула дверь котельной и бросилась на помощь… Но едва её пальцы сжали ручку входной двери, как раздался стук – осторожный, но требовательный. Частый. Она замерла, затаив дыхание, вся превратившись в слух. Тук, тук, тук, тук… И вдруг – голос, от которого сердце радостно подпрыгнуло в груди.

– Маш! Это я… Открой. Маша!

Она дёрнула ручку, распахнула дверь – и бросилась на шею Раевскому. Холодный от ночного воздуха, с растрёпанными волосами, с лицом, на котором читалось беспокойство… Такой родной. И – слава богу! – живой.

– Маша… Маша… Успокойся. Всё в порядке, – растерянно бормотал Игорь, машинально поглаживая её по спине.

Девушка резко отстранилась, схватила его за руку и потянула за собой:

– Ты же совсем раздетый! Весь холодный… Замерз?

Игорь подчинился, позволил себя вести, но не забыл повернуть ключ в замке. Маша усадила его на диван, закутала в плед и стремительно исчезла на кухне.

– Чай с мёдом или с вареньем? – донёсся оттуда её оживлённый голос.

Игорь обмяк на подушках и лишь теперь заметил, что до сих пор сжимает в руке пистолет. Зачем-то поднёс ствол к носу, вдохнул характерный запах пороха и аккуратно положил оружие на журнальный столик.

Маша вернулась с подносом: фаянсовый чайник, две расписные чашки, вазочка с мёдом, вазочка с вареньем и крекеры на маленькой тарелочке. Она поставила поднос на край столика, торопливо освобождая место. Журналы полетели в кресло, телефон скользнул в карман халата. Двумя пальцами, как горячую спичку, подцепила пистолет за скобу.

– Тихо, тихо… – Игорь внезапно ожил и уверенным движением перехватил оружие. – Это не игрушка. У него даже предохранителя нет.

– Почему?

– Почему нет предохранителя? – уточнил Игорь, и лицо его сразу оживилось. – Так это же «Глок»! Конструкция такая, – он повертел пистолет в руках, демонстрируя. – Хотя на самом деле их целых три. Предохранитель на спусковом крючке, предохранитель от падения и предохранитель ударника. Он не выстрелит, пока не нажмёшь на курок. Просто нужно давить до конца. Длинный ход спускового крючка, – Игорь сделал паузу и добавил с усмешкой: – Ну а четвёртый предохранитель, который должен быть по определению – это не быть идиотом и включать мозги.

От Маши не укрылось, с какой неподдельной теплотой и восторгом он говорил о своём оружии.

– Ты прямо как влюблённый… – не удержалась она.

– В смысле?! – Игорь недоумённо нахмурился.

– Говоришь о пистолете, как о девушке, в которую влюблён.

– Это друг! – горячо возразил он. – И надёжнее любой девушки.

– Негативный опыт? – лукаво приподняла бровь Маша.

– Не понял! Ты о чём?

– Про девушек. Негативный опыт? Раз пистолет надёжнее чем…

– Маша! Ну ты даёшь! – Раевский весело рассмеялся, и морщинки разбежались у глаз. – Никакого негатива! Это просто фигура речи.

Она протянула ему чашку с дымящимся чаем, и Игорь машинально освободил правую руку, переложив пистолет в левую.

– Хотя… – неожиданно задумался он, принимая чашку. – Если разобраться, у вас действительно много общего. Требует внимательного обращения, не любит небрежности… – его взгляд скользнул по Маше, и он вдруг смутился.

Маша улыбнулась про себя, наблюдая, как он осторожно кладёт оружие на столик, прежде чем взять варенье.

– Ты женат? – неожиданно огорошила она вопросом.

– Нет. Свободен как…

– Не пригодился? – съязвила она.

Все тревоги остались где-то далеко, словно прошли годы с момента, когда она тряслась в темноте котельной. С ним было так спокойно, что она невольно вернулась к привычной манере их общения – лёгким подколам и дружеской язвительности.

– Почему? – поджал губы Раевский. – Ещё как пригодился! Аж два раза. Правда, ненадолго… – он лукаво прищурился: – Может, ещё кому-то сгожусь?

– Не сомневаюсь, – с непонятной досадой ответила Маша.

Ей стало немного не по себе. Вот же дура! Встретила друга детства – сильного, надёжного, а он, оказывается… Если рядом появится какая-нибудь вертихвостка, ей точно места не останется. «А ведь обещал защищать, засранец», – подумала она с неожиданной тоской. Мысли путались: «Почему кто-то, а не я?.. Чем я ему?.. Хотя… а сама-то? Не горишь желанием, сердце не замирает… Хотя приятный, брутальный… Даша бы сказала – зачётный экземпляр. А ведь начни он ухаживать – что ты…» Однозначного ответа у неё не было. Стоит ли портить сложившиеся отношения ради непонятной перспективы? Ну не трясёт при виде него! Впрочем, с Артёмом было примерно так же – могла неделями не вспоминать о близости, когда наваливалось много работы. Да и близость не взрывала мозг – приятно и не более. «А может, я фригидная? В моральном плане, – вдруг подумала она. – С сексом всё в порядке, а вот с этим самым «люблю…» Ну-у-у, приехали!»

И она невольно вслух рассмеялась своим мыслям.

– Что? – Игорь недоумённо приподнял бровь.

– Не обращай внимания. Нервное… – Маша сделала глоток чая, затем резко поставила чашку. – Ты видел, кто в дом ломился?

– В темноте разглядел только силуэт. Мужчина. Высокий, крепкого сложения. – Игорь потянулся за вареньем, его движения были умышленно медленными. – Но тебе беспокоиться не о чем. Я никуда не уйду.

– Как мило, что и моим мнением поинтересовались, – девушка язвительно прищурилась, но в глазах читалось облегчение.

Ответом ей стало лишь молчаливое покачивание головой, пока Раевский допивал чай. Наконец он поставил пустую чашку.

– Ладно, устраиваемся на ночь. Я здесь, на диване. Ты – к себе.

Маша вышла. Некоторое время из спальни слышались звуки открываемых створок шкафа. Она появилась, держа в руках подушку, одеяло и постельное бельё.

– Встань на минуту. Я постелю тебе.

– Не нужно. Я раздеваться не буду.

Она не стала спорить, просто пожала плечами и достала из кармана телефон.

– Будильник на сколько ставить?

– Ни на сколько, – Игорь перехватил аппарат, отключил звук и вернул ей. Сунул пистолет под подушку. – Нас подождут. Спим до упора.

– Но ты же говорил…

– Маша. Я всё решу, – его голос был по-прежнему спокойным, но в нём появилась сталь. – Завтра будет тяжёлый день. Нам нужны светлые головы.

Глава 2

Медленно, с приятной негой в теле, Маша возвращалась в мир из объятий сна. Она потянулась, натягивая одеяло до подбородка. За окном стояла осенняя тишина – лишь изредка нарушаемая приглушённым стуком топора в соседнем саду. Солнце пробивалось сквозь щели ставней бледными лучами, окуная в золото невесомые пылинки, парящие в воздухе.

Зябко кутаясь в халат, она заглянула в гостиную. Яркий свет, лившийся сквозь уже открытые ставни, освещал аккуратно сложенную постель на диване. «Ушёл…» – разочарованно мелькнуло в голове.

Маша направилась к окну – толкнула створку, чтобы проветрить комнату. Холодный воздух ударил в лицо – влажный, свежий, с едва уловимым запахом прелых листьев. Она на мгновение зажмурилась, слегка опьянев от этого глотка осени.

Игорь был во дворе – методично отжимался на покрытой росой траве. Его майка болталась на ветке яблони, а из одежды на нём оставались только льняные штаны. Каждое его движение заставляло играть мышцы спины – они напрягались, вырисовывая чёткий рельеф под кожей. Маша невольно задержала дыхание, наблюдая, как при подъёме его плечи собираются в твёрдые бугры. Вдруг он резко вскочил, схватил шланг и одним махом облил себя ледяной водой. Маша дёрнулась от неожиданности. Капли заиграли на его накаченном торсе, стекая вниз и исчезая за широкой резинкой штанов. «Боже… – мысленно выдохнула она, чувствуя, как по телу побежали мурашки. – Он что – нарочно?.. Куда он голый? Мы так не договаривались…».

Сорвав майку с ветки, Игорь направлялся к дому. Вода блестела на груди, подчёркивая точёный рельеф мышц. Когда он поравнялся с окном, Маша инстинктивно отпрянула, но было поздно – он уже заметил её.

– Проснулась, принцесса? – голос звучал бодро, капли воды скатывались с подбородка.

Она захлопнула окно, чувствуя, как горит лицо. Кофе. Срочно кофе. Но сначала нужно успокоить это бешеное сердцебиение.

Заслышав его шаги на крыльце, она метнулась в спальню и щёлкнула замком.

– Маша! – позвал он, появляясь в гостиной.

– Я одеваюсь! Пять минут – и займусь завтраком!

– Завтракаем на скорую руку. Собирай вещи – мы сюда не вернёмся. Поторопись.

От удивления девушка забыла, что всё ещё в пижаме, и распахнула дверь.

– Что значит – не вернёмся?! А если я не…

– Не обсуждается. Я так решил. Здесь тебе оставаться опасно.

– А у меня в квартире – полная безопасность?! – спросила она ехидным тоном.

– Поживёшь у меня, пока мы разберёмся.

– ЧТО-О-О?!

– Что слышала. У тебя полчаса.

Он повернулся, но перед тем как уйти, остановился и окинул её нарочито-плотоядным взглядом.

– Прекрасно выглядишь, принцесса.

Игорь уже скрылся в прихожей, когда до неё дошло, что она стоит в шёлковом топике и кружевных шортиках.

Ойкать и хлопать дверью было уже бесполезно. Маша тяжело вздохнула и пошла за чемоданом.

Небо над головой, бледное и бездонное, словно предвещало долгий, изматывающий день. Воздух успел немного прогреться, став прозрачным и звонким. Внезапный порыв ветра принёс запах горящих листьев и что-то неуловимо-сладкое, похожее на аромат яблочного пирога. Чёрный «Лексус LX 570» блестел, и солнце играло на крупных каплях воды. Автомобиль только что сполоснули, и влага медленно стекала по гладким бокам, оставляя за собой тёмные извилистые дорожки. Открытый багажник зиял, словно пасть хищника, готового поглотить всё, что осталось от Машиной прежней жизни. Внутри уже лежали её чемодан и спортивная сумка. Оставались только продукты – несколько пакетов с макаронами, банками консервов и вакуумными упаковками сырных и мясных нарезок. Игорь предложил выбросить их в ближайший мусорный бак.

– Кому они нужны. Горничная сегодня всё купит, – недовольно ворчал он.

Но Машу такой вариант не устраивал. Когда из соседней калитки вышел старик, она очень обрадовалась и без лишних уговоров вручила ему пакеты с едой. «На здоровье», – подумала она, когда он, поблагодарив, скрылся за забором. Затем посмотрела на свою любимую «Ауди Q5», которую должен был перегнать на закрытую стоянку оперативник из группы Игоря. Капитан уже стоял рядом, вертя в пальцах брелок. По отмашке Раевского он ловко прыгнул за руль, и через мгновение машина исчезла за поворотом. Маша проводила её долгим взглядом и тяжело вздохнула.

Игорь меж тем в последний раз обошёл дом, проверил ставни, запер входную дверь и приобнял Машу за плечи. Все решения, связанные с её безопасностью, он принял ещё на рассвете, пока она спала.

Едва первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, он тщательно осмотрел задний двор. Свежие царапины вокруг металлических креплений ставней подтвердили – ночью кто-то действительно пытался их взломать. Вывод был очевиден: убийцы Артёма не нашли то, что искали, в его квартире и пришли в дом подруги парня. Видимо, они достаточно много знали о его жизни, и теперь Раевский не на шутку опасался за Машу. Несмотря на её яростные протесты, он оставался непреклонен – и даже временами намеренно груб. Ни в её квартире, ни в офисе ей появляться нельзя. Пользоваться своей машиной – тоже.

***

Молодая женщина-следователь, капитан юстиции Соколова Алла Валерьевна, с едва заметным интересом наблюдала за Раевским. Тридцать два года – и уже легенда своего ведомства. Его уважали, хотя некоторые недолюбливали. Зависть никто не отменял и недоброжелателей хватало. Его характер был притчей во языцех: резкий в суждениях, Раевский открыто называл вещи своими именами и никогда не угождал начальству. Но в профессиональном плане к нему не было претензий. Все знали: если дело поручили группе Раевского, можно не сомневаться – результат будет.

Генерал Круглов, непосредственный начальник Раевского, его ценил. И было за что – подполковник раскрыл не один десяток громких дел, правда, порой выходя за рамки своих полномочий. Однако ему всё сходило с рук. Раевского знали в Следственном комитете, с ним считались в прокуратуре, а после истории со спасением дочери вице-губернатора он приобрёл влиятельного покровителя.

Капитан Соколова прекрасно знала все эти факты, но её они нисколько не трогали. Её задача заключалась лишь в том, чтобы провести допрос свидетеля по всем правилам. Однако она не могла не отметить про себя, как естественно выглядела властность этого мужчины.

Соколова открыла папку, достала бланк протокола и начала его заполнять.

– Раевский Игорь Николаевич, – монотонно произнесла она, сверяясь с документами.

После стандартной процедуры установления личности перешла к делу:

– Подполковник Раевский, вчера примерно в семь утра вы обнаружили тело мужчины в озере. Расскажите, как это произошло.

Игорь, откинувшись на спинку стула, ответил спокойно:

– Товарищ капитан юстиции, на ваш вопрос отвечаю: 20 октября в 7:30 я обнаружил в озере тело неизвестного мужчины без признаков жизни. Тело достал из воды, немедленно сообщил в дежурную часть. Больше показать ничего не могу.

– Как оказались у озера?

– После ранения врачи рекомендовали покой. Сейчас я живу на даче у товарища. Вчера утром решил порыбачить.

– Почему решили его достать?

– Странный вопрос. Человек находился под водой. Я же не мог оставить всё как есть. Течением могло унести или ещё что-то.

Соколова записала, затем подняла глаза:

– Что дальше?

– Ничего. Вызвал группу.

– Мария Березина находилась на месте происшествия, когда вы туда пришли?

– Да. Она стояла у кромки воды.

– А почему она не увидела труп?

– Я уже говорил – тело находилось под водой. Утро. Сумерки. Я бы тоже не увидел, если бы не наткнулся на него палкой.

– Понятно. А вы в курсе, что она была знакома с убитым?

– Да. Она сразу сказала, что это её бывший парень.

– Вы её знали раньше? Встречали в посёлке?

– Нет, мы не пересекались. Из-за моего состояния я практически не выходил из дома. Читал, смотрел телевизор.

– Хорошо. Что она вам ещё рассказывала?

Игорь на секунду задумался.

– Ничего. У неё был шок. Я вызвал группу и проводил её домой. Потом наш патологоанатом её осмотрел.

– Патологоанатом? – вскинула брови следователь.

– Там не было других врачей.

– Скорую не вызывали?

– Нет. Наш коллега сказал, что она в пределах нормы и ей просто нужно выспаться.

– И это всё?

– Всё. Потом группа уехала, и я ушёл домой.

Капитан нахмурилась, затем продолжила допрос:

– Товарищ подполковник, а вы…

Игорь медленно поднялся, опершись руками о стол.

– Товарищ капитан юстиции, есть предложение: прошу предоставить мне возможность изложить показания в письменной форме в соответствии со статьёй 279 УПК РФ. Вы приложите мои показания к делу, и мы сэкономим время.

Его просьба прозвучала как констатация факта. Соколова на мгновение замерла, затем кивнула и еле заметно ухмыльнулась.

– Хорошо, – она подвинула к нему чистый лист бумаги и ручку.

Выйдя из здания, Игорь глубоко вдохнул свежий воздух. Он уже знал – допрос Марии прошёл по плану. Теперь предстояло разобраться во всём самому. А следователь… Пусть копает. Лишь бы под ногами не путалась.

***

Главк располагался в современном административном здании с фасадом из матового стекла и серого камня. Солидное строение, но без излишеств: широкие двери с матовыми ручками, ровные ряды окон, аккуратные таблички с названиями подразделений. У подъезда на свежевымытом асфальте стояли два автомобиля – черный «Мерседес» и служебная «Шкода Октавия» с приглушенными проблесковыми маячками. Из приоткрытого окна «Мерседеса» доносился раздраженный голос водителя, что-то горячо доказывавшего по телефону.

Раевский вышел из своего внедорожника и резко захлопнул дверь. Машинально поправил кобуру под кожаной курткой, чувствуя, что после допроса в СК его раздражает буквально каждая мелочь. Водитель в «Мерседесе» мельком взглянул на него, но, когда Игорь зло зыркнул в его сторону, тут же опустил глаза.

Вестибюль главка встретил подполковника эхом шагов по гранитному полу. У входа скучал сотрудник ППС – переминался с ноги на ногу, лениво посматривая на посетителей. Тихо потрескивала рация, изредка выдавая обрывки переговоров. Дежурный по КПП – молодой сержант с безучастным выражением лица – лишь скользнул взглядом по удостоверению и кивнул.

Пройдя турникет, Раевский поднялся на второй этаж. Кабинет выглядел точно так же, как месяц назад, когда они с Артуром выезжали на проверку загородного дома. Разве что бумаг на столах прибавилось. На одном из мониторов застыли скриншоты с камер наблюдения – на магнитной доске среди служебных записок и фотографий с мест преступлений красовался распечатанный мем с дурацкой физиономией Бориса Джонсона. Рядом с новеньким ЖК-экраном, на котором ползал заставкой слайд с оперативной сводкой, по старинке висело розыскное постановление – смазанная фотография с камеры в подъезде.

На столе Авакяна среди бумажного хаоса выделялся служебный ноутбук, рядом валялся старый блокнот с вырванными страницами. Артур в тонком черном свитере развалился в своем рабочем кресле, стильный пиджак болтался на спинке. Майор лениво тыкал пальцем в клавиатуру, параллельно катая по столу теннисный мячик, оставлявший следы на разбросанных листах. Рядом дымилась чашка с кофе из новой кофемашины, стоявшей на столике у стены – единственном заметном обновлении в кабинете.

За время, пока отсутствовал Раевский, ребята закрыли два простых по их меркам дела, но одно – бытовое убийство – застопорилось: подозреваемый исчез, и следы терялись где-то в области.

Авакян лишь изредка кивал Кислову, который с неподдельным энтузиазмом рассказывал о вчерашнем обыске в квартире Данилова. Результатов никаких – что было очевидно с самого начала, поэтому Артур слушал вполуха, погруженный в свои мысли.

Переступив порог, Раевский машинально втянул знакомый запах – кофе, старая бумага, лёгкий шлейф древесного парфюма Артура. Эта смесь ароматов давно стала неотъемлемой частью кабинета.

Кислов приподнял ладонь, отрыл рот для приветствия, но Раевский просто отмахнулся. Прошёл к своему столу, скинул куртку на спинку кресла и тяжело опустился в него, потирая лицо ладонями.

– Ты чего на взводе? – Артур оторвался от монитора, изучающе оглядел друга. – Что-то не так?

– Кроме того, что хочется кому-нибудь заехать – всё нормально. Ладно, что у нас по убийству?

– Смотри! – Артур приподнялся и протянул ему листок. – Заключение из морга. Я с утра съездил – сфоткал.

– Следачка – сука! – сквозь зубы процедил Раевский, придвигая документ. – Наверняка в курсе была, но промолчала.

Он стал внимательно изучать текст, бормоча ключевые моменты: «…кетамин… след от укола… точечное кровоизлияние… пузырьки… эмболия…» Подняв глаза на Авакяна и не выпуская бумаги из рук, спросил:

– Как он мог умереть от кетамина? Передозировка?

Раевский прекрасно знал свойства препарата – анестетик начинает действовать через 2-3 минуты, через 10 полное отключение примерно на час. Но не смертельный.

– Эмболия, Игорь! Так называемое неумелое убийство.

– Артур! Говори человеческим языком… Андрей наверняка тебе объяснил.

– Ну конечно! – Авакян принял вид профессора перед студентами. – Смерть от эмболии. Ткнули в шею, угодили в артерию, туда попал воздух. Смерть мгновенная. Потом – в озеро.

– Значит, убивать не планировали?

– Похоже, нет. Хотели усыпить и, видимо, вывезти. Но накосячили… Парень скончался, пришлось импровизировать.

– Выходит, Степаныч ошибся, – задумчиво произнёс Раевский, потирая подбородок.

– Степаныч? Ошибся? – удивился Артур.

– Он решил, что убийство было запланировано. Посчитал – диск от штанги специально приготовили.

– Не факт – что ошибся. Может и хотели убить – но потом. Допросить сначала в тихом месте – потом утопить. Рек-то у нас хватает.

– Может быть, – кивнул Игорь.

Неожиданно Кислов у окна замахал им рукой, подзывая. Они подошли и встали за его спиной.

– Колчин! – капитан ткнул пальцем в человека в твидовом пальто, направлявшегося к «Мерседесу».

Водитель ждал у открытой двери. Когда машина тронулась, Раевский повернулся к капитану:

– Откуда его знаешь?

– По телевизору мелькал. Любит перед камерами рисоваться. Ну и в сети покопался. Почитал про него. Вы же хотели сплетен.

– Паша! – скрипнул зубами подполковник. – Я же говорил, чтобы этим занялся наш айтишник! Надо было Севу подключить, а не самому время терять. Ты ногами работаешь. Бегом в газету! Выжми из его друга всё, включая то, чего он и не знал.

– Полчаса как оттуда, – ровно ответил капитан. – А из его друга всё выжали и без нас. Этой ночью к нему в квартиру вломились. Сейчас он в реанимации. Звонил. Сказали – пока без сознания.

– Твою мать! – выругался Раевский, плюхаясь в кресло.

– Игорь, не кипятись. Всё под контролем. Маслов с техником в офисе у Маши прослушку ищет. Сева шустрит в интернете. Паша в газете с девочками посплетничал.

– Ну и? – подполковник пристально посмотрел на Кислова. – Что-то выяснил?

– Пока ничего серьёзного, – Артур сделал паузу. – Хотя… Одна журналистка проболталась – наш Данилов был мастер по грязному белью. Любил компроматик на людей с именем собирать.

– Удивил тоже, – хмыкнул Игорь. – Этим половина журналистов занимается.

– Но не все пытаются грязно заработать.

– Ты про шантаж? – Раевский приподнял бровь.

– Ходили слухи. В «Коммерсанте» он всего два года проработал. А до этого в областной газетёнке. Так там история была: какая-то местная мадам ворвалась к редактору, морду ему начистила и пригрозила судом, если материал выйдет. Так вот – наш Данилов в этом как-то замешан был. Похоже, его тогда и турнули.

– И конечно – ни фамилии тёти, ни названия газеты твоя девочка не знает, – скривился Раевский.

Паша молча достал телефон, провёл пальцем по экрану и зачитал:

– Газета называется «Факты», женщина – Лебедева Арина Сергеевна, 38 лет. Бывшая местная «королева красоты», теперь «королева» местного бизнеса. Сеть фитнес-клубов и СПА в Красногорске.

– Сеть? – уточнил Артур.

– Если конкретно – два клуба и СПА.

– Это тебе всё девочка напела. Она не из ЦРУ?

– Вполне может быть. Мы с ней вместе в соцсетях пошарились. Я ей обещал рассказать во всех подробностях, за что Артема грохнули – вот она и расстаралась.

– Ты совсем?! Какие подробности?! – рявкнул Артур.

– Так я правду и не рассказывал, – Паша махнул рукой. – Наплёл с три короба – про наркоту, долги, криминальные связи… Она только глазами хлопала, как ребёнок.

– Обманывать нехорошо, – довольно хмыкнул Артур.

– Так я же для дела, – пожал плечами капитан.

– Информация интересная. Я сам хочу с этой мадам пообщаться. Найди мне её телефон, – Игорь повернулся к Артуру. – У Степаныча есть что-нибудь интересное?

– Отпечатков – море. И в машине, и в квартире. Только по базе – ноль. Под ногтями жертвы – чужой эпителий. Будет с чем сравнить, когда злодея поймаем. И вот: соседи видели двух подозрительных в посёлке. Описание есть, – Авакян достал из папки листок и придвинул к краю стола. Раевский только кивнул, но читать не стал. – Наши или нет, непонятно. В этот же день видели ещё мужчин, но те передвигались по одному.

– Думаешь, нападавших было двое?

– Степаныч определил на месте драки следы троих. Убитого и ещё двух.

– Драки?

– Ну или потасовки, – Артур пожал плечами. – Следов на трупе нет, но парень точно отбивался. Оттуда и сломанные ногти, и эпителий. Видимо, поцарапал одного.

– Ясно. Держи ключи от дачи и Машин телефон. Аппарат запри в сейф. Если решат пробивать – пусть видят, что он у нас, и голову поломают. Паша, сгоняй на КПП. Узнай, к кому депутат приходил. Я сейчас…

Раевского прервал звонок стационарного телефона. Артур поднял трубку, послушал и с кривой усмешкой объявил:

– Тебя генерал вызывает.

– Уже доложили, – проворчал подполковник. Он подхватил куртку и на ходу бросил:

– Дождитесь. Вернусь – закончим.

Генерал был в кабинете не один. За приставным столом сидел человек средних лет – сутуловатый, с бледным, чуть одутловатым лицом, обрамленным темными, с проседью волосами. Руки с тонкими пальцами спокойно лежали на столе. Глаза, умные и внимательные, заинтересованно уставились на вошедшего.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – Игорь сделал два шага и замер.

Хозяин кабинета небрежно махнул рукой и жестом пригласил присаживаться. Игорь устроился напротив посетителя.

– Появился в управлении и не зашёл, – голос генерала звучал укоризненно, но в глазах читалось лукавство. – Ты уже приступил или так – ребят проведать?

– Нет. Не приступил. Врачи говорят – дней через десять. Я как свидетель по делу пришёл.

– В курсе. Гора к Магомету. Работа и на больничном тебя нашла, – генерал коротко рассмеялся, качая головой. – Знакомься. Арсений Леонидович Грошев – писатель.

Игорь представился, исподволь рассматривая посетителя. «Грошев… Что-то знакомое. А, это тот самый, что печатается в «Вестнике». Интересно, зачем меня вызвал?»

– Арсений Леонидович пишет книгу и хотел бы пообщаться с настоящим сотрудником розыска.

– Прямо сейчас?

– Нет, конечно, – успокоил его писатель. – Я вечером улетаю в командировку. Вернусь через неделю. Не против, если я вам позвоню по возвращении, и вы мне расскажете о своей работе?

Игорь согласно кивнул и продиктовал номер телефона.

– Могу идти? Ребята ждут, – Раевский выжидательно посмотрел на генерала.

– Можешь. Только потом загляни ко мне.

Когда за Раевским закрылась дверь, Грошев укоризненно поджал губы.

– Что-то не так, Арсен? – спросил генерал.

– Немногословен твой герой.

– Есть немного. Но ты не делай поспешных выводов. Он парень интеллигентный, субординированный, образованный. МГИМО, кстати, окончил.

– А что же он у тебя делает? – писатель округлил глаза.

– Ну, это долгая история, и не моя. Спроси – может, расскажет. Нравится ему гоняться за всякой нечистью.

– Я заметил – курточка у него брэндовая. Тыщи полторы долларов, поди, стоит. Это у вас такие зарплаты?

– Зарплаты у нас обычные, – отмахнулся генерал. – Просто парень далеко не бедный. Наследство и всё такое. Родители – дипломаты. Работают в Европе. Шмотки, видимо, оттуда.

– Образованный, богатый – и опером служит? Смешно.

– Смешно не смешно – а парень с мозгами, да и здоровьем Бог не обидел. А то, что богатый – это бо-о-ольшой плюс. Взяток не берёт. У его напарника, кстати, тоже с финансами порядок. Жена неплохой бизнес имеет. Он, конечно, «крышует» её – отмазывает от проверок и наездов коллег, но без грубых нарушений. Вот так, Арсен.

Игорь вернулся. Кислов, сидевший за столом с планшетом в руках, тут же поднял на него глаза. Раевский вопросительно дёрнул подбородком.

– Депутат к генералу приходил.

– Значит, к генералу. Интересно.

– Что от тебя хотел? – спросил Артур.

– С писателем познакомил. Попросил о нашей работе рассказать.

– Не было печали. Ты хоть книжку с автографом попроси.

– Попрошу. «Артуру на вечную память!»

– Можно и так, – усмехнулся Авакян.

– Короче! Ты, Паша, займись телефоном бизнес-королевы. Договорись о встрече на завтра. Можешь представиться подполковником для солидности. Только тему для встречи придумай отвлечённую. Вроде – вашу визитку нашли у преступника или тому подобное. Договоришься – смотаемся. Не знаю зачем, но поговорить нужно. Может, всплывёт какая информация. Сейчас предлагаю всем пообщаться со своими стукачами. Может, кто-то что-то слышал про убийство. Всё – расходимся.

***

Бильярдный зал «Девятый шар» встретил Раевского полумраком и мерным стуком шаров. Свет ламп с винтажными матовыми абажурами мягко падал на барную стойку из тёмного дерева – медная отделка поблёскивала, как старинные монеты. За стойкой неторопливо протирала бокалы девушка в белой блузке с кружевными манжетами и чёрном корсете, зашнурованном на спине. Её пальцы двигались ритмично, будто в такт неслышной мелодии.

Несмотря на вечернее время, посетителей было немного. Лишь три стола из десяти оказались заняты. «Девятый шар» относился к разряду премиальных заведений, где собирается солидная публика – здесь играли неспешно, с коньяком и сигарами.

Подполковник на мгновение задержался у входа, окидывая зал оценивающим взглядом, будто пытаясь разглядеть кого-то в полумраке. Затем, не торопясь, направился вглубь помещения – к двери со вставками из матового стекла. Взгляды игроков скользнули по его фигуре, но ни один не задержался надолго.

Он толкнул дверь кабинета и переступил порог. За массивным письменным столом сидел мужчина неопределённого возраста, разбирая вилкой кусок торта. Крошки рассыпались по белой тарелке, сливаясь с позолоченным узором по краю. Глубокие носогубные складки мужчины, тяжёлая челюсть и шрам, рассекающий правую бровь, придавали лицу грубоватую солидность, но в слегка прищуренных глазах светился молодой задор. На стене за его спиной висели фотографии – бильярдные турниры, снимки с людьми, чьи лица периодически мелькали в телевизионных новостях.

– Привет, – коротко бросил Раевский, опускаясь в кожаное кресло.

– Привет, майор, – кивнул хозяин кабинета.

Игорь немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, наконец вытянул ноги и, глядя прямо в глаза мужчине, с усмешкой произнёс:

– Стареешь, Шило. Не следишь за светской хроникой. Подполковник.

Шило отодвинул тарелку, откинулся в кресле.

– Вот это новость! – он изобразил неподдельное удивление и радость, но глаза лукаво щурились – было заметно, что дурачится. – Поздравляю. Как же ты так…

– Кончай ваньку валять! – Игорь резко оборвал его, отсекая ненужную театральность. На лице мелькнуло раздражение. – Наверняка и так в курсе, что да как.

– Да в курсе, в курсе, – Шило кивнул, мгновенно став серьёзным. – Хорошо тебя заштопали?

– Нормально. Повезло.

Шило удовлетворённо хмыкнул и потянулся к чёрной кнопке на столе. Через полминуты дверь приоткрылась, впуская густой аромат свежесваренного эспрессо, и вошла та самая девушка с барной стойки. На подносе в её руках – початая бутылка виски, вазочка со льдом и два стакана толстого стекла.

– Нужно отметить, – Шило налил в стаканы янтарную жидкость, щипцами подхватил пару кубиков льда и вопросительно взглянул на Раевского. Тот отрицательно мотнул головой. Хозяин бросил лёд в свой стакан и поднял его. Игорь сделал то же и легко звякнул краем о стакан Шило. Тостов не было. Они молча сделали по глотку. Каждый – за своё.

В памяти Раевского всплыл эпизод семилетней давности, когда Шило появился у него на пороге с пустыми безжизненными глазами. Игоря, тогда ещё неопытного оперативника, визит знаменитого медвежатника просто ошарашил.

Шило, признанный мастер своего дела, мог вскрыть любой сейф – и к тому же был невероятно везучим. За всю преступную карьеру его ни разу не взяли с поличным. Все знали, чем он занимается, но ни один подельник не дал против него показаний – мастера берегли.

Но в тот раз фортуна от Шила отвернулась. Братья Кораблёвы, рецидивисты со стажем, предложили ему дело. Они были отморозки и беспредельщики, к тому же находились в розыске: сбежали из колонии, застрелив четырёх конвоиров. Связываться с такими равноценно самоубийству. И Шило отказался.

Ответ не заставил себя ждать. Братья взяли в заложницы его сестру Лену – хрупкую студентку, даже не подозревавшую о тёмных делах брата. Девушку прятали в полуразрушенном заводском корпусе, где у бандитов было временное укрытие. Шило не мог пойти в полицию – это противоречило воровским понятиям. Почему он обратился именно к Игорю, медвежатник не объяснил – ни тогда, ни после. Он просил о помощи, обещал сдать бандитов, но поставил условие – не «светить» его, и объяснил: «Если узнают, что это я навёл – дня не проживу». И Раевский не раскрыл источник информации. Впрочем, никто особо и не допытывался – братья давно были костью в горле у всех. ОМОН при штурме не церемонился – в живых не осталось никого. Кроме братьев, пули нашли ещё двух подельников. Разбирательство признало действия бойцов правомерными, учитывая особую опасность преступников. Девушку нашли живой и невредимой.

Этот случай всё перевернул. Возможно, ещё перед визитом к Раевскому Шило дал себе зарок – но после благополучного спасения сестры медвежатник твёрдо решил «завязать». Чтобы у братвы не возникало лишних вопросов, пошёл на радикальный шаг – молотком перебил себе пальцы на правой руке. Кости срослись ровно, Шило двигал ими почти как прежде, но теперь на любые предложения «работы» он просто показывал изуродованную кисть. Для воров этот аргумент оказался железным – мастеру позволили уйти без лишних проблем.

Шило выкупил это помещение и постепенно превратил его в элитный бильярдный клуб. Вскоре заведение стало популярным среди артистической богемы – знаменитостям пришлась по вкусу его особая атмосфера. Какая-то манерность и врождённый шарм, видимо, были у Шила с молодости, а годы общения с творческой элитой лишь отточили эти качества. Теперь он запросто мог сойти за успешного продюсера или светского льва.

Однако полностью порвать с воровским миром он так и не смог – или не захотел. Его прошлые заслуги помнили и уважали. «Авторитеты» по-прежнему считали его своим, охотно поддерживали связь. Этим пользовался Раевский. Напрямую Шило никого не «сдавал», но информацией делился охотно, виртуозно оперируя полунамёками и аллегориями. Его слова всегда содержали двойное дно – достаточно прозрачное для Игоря.

Это была особая форма коммуникации, отточенная годами. Шило выстраивал беседы как многоходовые комбинации, где истинный смысл проступал между строк. Мастер намёка и двусмысленности, он превратил подачу информации в искусство. Раевский давно научился читать эти зашифрованные послания, извлекая ценную информацию.

Заметив напряжённый взгляд Раевского, хозяин кабинета отставил стакан и с намёком бросил:

– И тень заботы на челе… Рассказывай.

– Журналист Данилов из «Коммерсанта». Вчера всплыл в Чёрном озере. Ничего не слышал?

– Данилов? Нет, не слышал про такого. Молодой?

– Молодой. Появился пару лет назад. Видимо, не успел засветиться.

– Похоже на то. И потом – я «Коммерсант» не читаю.

– Поинтересуйся – как ты умеешь. Может, он кому дорогу перешёл? Артём Данилов.

– Хорошо. Так его утопили?

– Почти. Сам понимаешь – я тебе подробности рассказать не могу.

– Договорились.

– И ещё. Депутат Колчин. Надеюсь, про этого слышал?

– Даже имел честь лицезреть. Вот как тебя, – Шило довольно рассмеялся. – А этот чем не угодил? Он вроде с вашими на короткой ноге.

Игорь уже это знал. Перед уходом из управления он заглянул к генералу. Разговор был ни о чём. Генерал расспрашивал о самочувствии, о жизни. Он упомянул писателя, попросив набраться терпения. Выяснилось, что они давние друзья, и потому генерал не мог отказать ему в просьбе. Игорь соглашался, обещал приложить… и отнестись с пониманием… После он, как бы невзначай, упомянул фамилию депутата. Генерал тут же вывалил всё, что знал про него. Подчеркнул, что тот председатель общественного совета содействия правоохранительным органам. Приезжал по делам совета.

– А делом журналиста не интересовался? – забросил удочку Раевский.

Генерал на мгновение замер, подозрительно уставился на подполковника и, выдержав паузу, приказал:

– Ну-ка рассказывай!

Игорь понял, что вляпался. Пришлось выкручиваться – сыпать туманными намёками о «проверке одной информации». Генерал, кажется, купился на эту версию. Главное, выяснилось, что Колчин ни словом не обмолвился о Данилове.

А Шило на вопрос о депутате пожал плечами.

– Скандалов за ним не водится. Даже жёлтая пресса молчит.

– А ты жёлтую читаешь?

– Ну, а как же! Я ведь должен быть в теме сплетен и новостей про моих «друзей».

Шило изобразил пальцами кавычки и громко рассмеялся.

Когда дверь за гостем закрылась, Шило снова нажал кнопку на столе. На этот раз он не собирался ничего заказывать.

– Принеси свой телефон, – велел он девушке из бара.

Она без слов извлекла аппарат из кармана и протянула хозяину.

– Иди. Потом вызову.

Близоруко щурясь, Шило стал набирать цифры на экране.

– Ким, привет, – бросил он в трубку, когда девушка вышла. – Ты у себя?.. Люди есть в покер?.. Хорошо – через час подъеду.

Он одним глотком допил виски и потянулся к кнопке.

***

Игорь открыл дверь своим ключом ровно в десять вечера. Всю дорогу он пытался собрать разрозненные факты в стройную версию, но картина не складывалась. Ни отпечатков в базе, ни значимых данных в ноутбуке убитого, ни камер наблюдения в дачном посёлке… Описание вероятных убийц было настолько расплывчатым, что выглядело бесполезным.

Пока единственная зацепка – «бизнес-королева». Действительно ли она спустя два года решилась на убийство шантажиста? Теоретически – возможно. Но опыт подсказывал: маловероятно. Хотя проверить стоило.

Ещё мысли о Маше настойчиво лезли в голову, мешая сосредоточиться. Он уже обеспечил её безопасность – контракт с лучшим детективным агентством города был подписан. Увидев сумму, Артур лишь покрутил пальцем у виска, но… Деньги – ерунда. Главный вопрос был в другом: сколько это продлится? Сможет ли Маша, привыкшая к независимости, жить в таких ограничениях? А если убийцу так и не найдут?

Он сбросил туфли, повесил куртку… И вдруг увидел Машино лицо в дверном проёме. Она улыбалась. И почему-то её спокойная улыбка разом развеяла все тревоги.

– Привет, – тихо сказал он.

– Привет. Ты всегда так поздно возвращаешься?

– Это ещё рано, – попытался пошутить Игорь, но, заметив её беспокойство, добавил серьёзнее: – Ладно, шучу. Просто сегодня дел было много. Вот, кстати, купил тебе новый телефон.

Он протянул пакет с логотипом оператора.

– Внутри сим-карта. Но это только для трёх входящих звонков. Там вбиты номера: мой, Артура и твоего охранника Сергея. На другие номера не отвечай. Договорились?

– Ты это серьёзно?

– Да. Для исходящих – используй мой ноутбук с защищённым мессенджером. Там сигнал не отследить.

– Игорь! Ты мог сказать раньше! Я целый день как отрезанная от мира!

– Прости, – устало провёл рукой по лицу. – Замотался. Завтра съездишь за вещами. Твои квартиру и офис уже проверили.

– Как съезжу? На чём?!

– Тебя отвезут. С завтрашнего дня с тобой будет постоянная охрана.

– Охрана? – Маша упёрлась рукой в бок. – Может, и в душ прикажешь с ней ходить?

– На твоё усмотрение, – сквозь зубы процедил Игорь.

– Это же издевательство! Бесишь!

– Постараюсь реже тебе попадаться.

– Да не в этом дело! – она в отчаянии всплеснула руками. – Мне же работать надо! Может, ты перегибаешь?

– Сегодня ночью напали на Левинского. Сейчас он в реанимации. Это могло и с тобой произойти.

– Миша? Что с ним случилось? – голос Маши сорвался на шёпот.

– Точно не знаю. Избили, наверное. Завтра Маслов доложит подробности.

– Как так… И ко мне, и к Мише за одну ночь… – девушка машинально схватилась за спинку кресла, как будто земля уходила из-под ног. – Но… это же… как они успели?..

– Не знаю. Убийц было двое. Во дворе был один человек. Может, разделились. Или успели к Левинскому после того, как я их спугнул. Они что-то ищут и очень спешат.

– Почему спешат?

– Боятся, что следствие найдёт это раньше.

– А что именно ищут?

– Фото, документы, флэшки… Вариантов масса, – Игорь повернулся к коридору. – Ладно, я спать.

– Постой! – Маша дотронулась до его руки. – А ужин? Я… я мясо приготовила…

Игорь замер. Аппетитный аромат, витавший в воздухе, красноречиво свидетельствовал об её усилиях – но свинцовая усталость перевешивала.

– Слушай, я… – он замялся, ловя её настороженный взгляд.

Маша поняла без слов. Её пальцы мягко сжали его локоть:

– Не надо. Просто пойдём спать.

И тогда случилось странное – сквозь усталость пробилось тёплое чувство.

– Хорошо, – неожиданно сдался Игорь. – Давай поедим.

– Пять минут! – Маша скользнула на кухню, пряча довольную улыбку.

Они устроились за накрытым столом. Маша неторопливо ела, отрезая кусочки мяса, и Раевский с удивлением отметил, насколько органично она выглядит на его кухне – будто всегда здесь жила.

– Ну как? – спросила Маша, наблюдая за его реакцией.

– Слов нет, – пробормотал он, пережёвывая, – с такими кулинарными талантами…

Маша игриво швырнула в него салфеткой, и они оба неожиданно рассмеялись – просто, по-домашнему, словно не существовало ни угроз, ни опасностей, только тихий вечер, вкусный ужин и это странное чувство временного перемирия с реальностью.

В полумраке кабинета за дубовым столом сидел Мороз, лениво покручивая в руке винтажную золотую зажигалку Ронсон – давний подарок от братвы.

Кабинет был воплощением холодной роскоши. Хрустальная люстра оставляла лишь приглушенные отблески на обитых черной кожей стенах. На одной из них висел подлинник работы известного художника – приобретение с последнего Сотбис.

Зажигалка щёлкнула с сухим металлическим звуком. Вспышка пламени осветила неподвижное лицо и шрам на скуле – напоминание о временах, когда вопросы решались не в кабинетах, а в подворотнях. Перед Морозом стояли двое – бывшие оперативники, а теперь его личные «чистильщики»: Чанов и Куценко.

За окнами сверкала миллионами огней ночная Москва. Здесь же, в офисе на верхнем этаже башни «Федерация», царил свой микроклимат. Температура неизменно держалась на отметке 22°C – Мороз оправдывал кличку и не выносил духоты.

Пальцы нервно постукивали по полированной поверхности стола. В помещении с идеально выверенной акустикой удары отдавались глухим эхом.

– Ну что? – голос Мороза звучал тихо, но каждый слог словно впивался в уши. Он не повышал тона, зная, что иногда шепот пугает куда больше крика. – Объясните, как вы смогли завалить простейшую операцию?

– Всё было обговорено! Документы должны были быть у нас, а он – в багажнике. Два дня водил нас за нос. Встречи переносил, крутил что-то. Мы следили за ним. Когда он рванул за город – решили брать, – оправдывался Чанов. – Обычное дело – кетамин. Должен был просто отрубиться. А он взял и крякнул.

– Вы хоть понимаете, что теперь может быть? – Морозов ударил кулаком по столу. – Дело завели. Полиция рыть начала. А если копии документов у них всплывут?

– Да мы как лучше хотели. Думали, спокойно возьмём – расскажет, где копии, и кто ещё в курсе про компромат…

– Думали! – Мороз резко выдохнул, сжимая зажигалку.

– А может, у него и не было ничего? – лениво бросил Куценко. – Морочил нам голову.

– А откуда тогда фото документов? – рявкнул Мороз. – Он же прислал. И это не липа.

– Один лист? Ерунда, – скривился Куценко. – Может, он один и был.

– Вы бухгалтершу ищите?! Только эта сука могла их отсканировать.

– Работаем, – Куценко не моргая смотрел на шефа. – Её мамашу нашли. Правда, семейка та ещё… Вряд ли дочка к ней сунется, но старуху потрясём. Может, знает, где стерва заныкалась.

Уголек сигареты вспыхнул в полутьме.

– Сейчас ей тяжко будет, – продолжил Куценко. – Хахаль крякнул – она перетрухает и побежит. Тут мы её и прихватим. Все вокзалы и аэропорты под контролем. Не выскользнет.

Бывший опер настороженно прищурил глаз, когда Мороз встал и медленно, как хищник, приблизился к ним.

– Теперь у вас два варианта. Первый – вы находите все копии материалов до того, как их найдут мусора. Второй…

Он сделал паузу, давая понять, что второй вариант им не понравится.

– Мы уже обыскали его дом, ноутбук забрали, – заверил Куценко. – Если что-то и было, теперь этого нет.

Мороз вернулся на место и откинулся в кресле.

– Надеюсь, вы правы. Иначе следующая доза кетамина будет для вас.

Они вышли, а Морозов потянулся к телефону. Нужно было срочно найти того, кто мог знать, что нарыла полиция. Если документы попадут в прессу, его сразу объявят в розыск. Все откажутся от него, когда поймут, что он «горит». Десяткой не отделается. А если докажут его причастность к убийствам… На хрена он вообще связался с этой сукой?! Красивая, молодая – но какая тварь… Изменил! А кто-то обещал вечную любовь?! Тварь!

Длинные гудки в трубки подогревали нетерпение, и Мороз часто затягивался, пуская струи дыма в потолок.

– Ало! Аркадий Петрович, доброго вечера. Не хочешь поужинать? Хорошо – жду тебя.

В лифте висела тягучая тишина, нарушаемая только мягким гулом механизма. Куценко нервно постукивал костяшками пальцев по металлическим перилам, пялясь на своё отражение в зеркальной стене. Неожиданно он резко повернул голову к напарнику и недовольно бросил:

– Чан, ну что ты блеял, как овца? «Думали, решили, хотели»… Оправдывался – как ссыкло. Я таких, как он, во время службы давил…

Чан мрачно осадил его:

– Ты забыл, что мы сейчас не на службе? И ксивы у нас липовые. А он в силе. Размажет – и не вспомнит никто. Тебе-то что – доки поменял, на крайняк – рыло перекроил. А мне с моими?.. Он же их на фарш пустит.

– Да-а… – протянул Куценко, почесывая подбородок. – С твоим выводком… Может – грохнуть его?..

– Не тупи! За нами потом и полиция, и братва гоняться будут.

– Фигня. Обставим по-умному – хрен кто докопается. У него врагов хватает.

Чан тяжело вздохнул:

– Ладно. Скажи, чего наш пассажир вдруг дуба дал? Кетамин же…

– Может, аллергия на препарат. Чего гадать – назад не отыграешь. И козёл этот некстати нарисовался… Мало того, что труп из озера выловил, так ещё и с тёлкой целый день нянчился – пообщаться не дал.

– Тёлочка зачётная, – усмехнулся Чан. – Я бы и сам её понянчил. Странно, что сразу опера из главка прикатили.

– Так может, и этот из главка?

– Я его не знаю. С Латушкиным пересекался, а этого первый раз вижу. Всю малину сучонок обосрал. И ствол у него… В воздух стрелял, когда я в дом лез, значит – точно мент.

Скоростной лифт едва заметно снизил скорость – на секунду заложило уши. Где-то в шахте мягко загудели тормозные механизмы, но кабина продолжала плавно двигаться. Куценко понизил голос:

– Ладно. Давай думать, как бухгалтершу искать.

– Думать! – фыркнул Чан. – Теперь нам думать?! Этот пердун драл её два года. Ко всем делам подпустил. А нам теперь головняк.

– А чё её торкнуло?

– Посрались, вот она и устроила… Баба!

Двери разъехались, прервав разговор. В напряжённом молчании напарники шагнули в ярко освещённый холл.

***

Зал ресторана «Гранд» дышал претенциозной роскошью. Хрустальные люстры дробили свет на тысячи холодных бликов, отражающихся в полированной поверхности мраморного пола. Гости ресторана расслаблялись, утопая в глубоких кашемировых креслах. За узорчатыми матовыми перегородками проплывали, словно тени, силуэты официантов.

Ледяной брют подали в бокалах с тончайшими ножками. Колчин взял бокал – на секунду показалось, что хрусталь может лопнуть от его прикосновения. Пригубил, смакуя дорогое шампанское с нотками зеленого яблока и скрытой горчинкой.

– Слышал, журналиста убили? Из «Коммерсанта», – Мороз поставил бокал, оставив следы пальцев на запотевшей поверхности.

Аркадий Петрович вопросительно вздёрнул брови и напрягся. Морозов не задавал пустых вопросов. Возможно, это убийство как-то касается их общих дел.

– Данилова. Он собирался про наш холдинг писать, – продолжил Мороз.

Томные звуки саксофона, тихо выводившего джазовую композицию, внезапно показался Колчину слишком громким.

– Можешь в управление розыска заглянуть? Выяснить, что да как.

– Не мог с утра сказать? Я сегодня был у них, – поморщился депутат.

Мороз небрежно махнул рукой с массивным перстнем.

– Ладно, завтра позвоню, – пообещал Колчин. – А что он там писать собирался?

– Не волнуйся. Мы ему сами статью заказали.

Но Колчин знал: если Мороз говорит «не волнуйся» – волноваться, может, уже и поздно.

– У нас всё хорошо? – осторожно уточнил он.

– Всё отлично.

Но червячок сомнения уже точил Колчина изнутри. Он не верил Морозову. Завтра нужно проверить всё самому. Откуда взялся этот Данилов?

А пока – улыбка, легкий кивок и ещё один глоток шампанского, которое почему-то стало отдавать металлом.

Глава 3

Игорь по привычке перекатился на другой бок, машинально махнул рукой, пытаясь дотянуться до телефона, всегда лежавшего на прикроватной тумбочке. Тумбочки на месте не оказалось, рука поймала пустоту, и он едва не свалился с кровати, лишь в последний момент удержав равновесие. Раевский откинулся на подушку, всё вспомнил и тихо заржал, представив, как валится на пол – с грохотом, руганью и диким удивлением.

Вчера он переехал в гостевую комнату, уступив Маше свою спальню с отдельной ванной. Здесь тумбочка была одна и располагалась с другой стороны. «Нужно переставить, – с усмешкой подумал он, натягивая домашние штаны. – И в трусах теперь по квартире не походишь».

К своему удивлению, Игорь не чувствовал раздражения – скорее даже удовольствие от этой неожиданной перемены. По дороге на кухню он заглянул в гостевую ванную, босыми ногами прошёлся по прохладному паркету коридора и замер в дверях. В предрассветных сумерках, расползавшихся по кухне серым маревом, у окна чётко обозначился женский силуэт.

– Доброе утро. Ты чего в темноте?

– Доброе, – в хрипловатом со сна голосе девушки проскальзывала лёгкая грусть. – Любуюсь видом. Красиво… Солнце пробивается.

– Свет включу – ты не против? Кофе хочется.

– Конечно. Сейчас сварю.

Игорь сложил руки на груди и недоверчиво осклабился, слегка прищурив глаза. Обе его бывшие, жившие здесь до Маши, не вставали раньше девяти и кофе варили разве что по выходным – и то редко. Да и получалось у них не очень, так что он привык делать это сам. Но сейчас согласно кивнул. Кофе Машиного приготовления он ещё не пробовал… Хотя, судя по вчерашнему ужину, девушка умела и любила готовить. Он щёлкнул выключателем. Маша обернулась, и её глаза медленно округлились.

– Игорь! – она нервно вскинула руку. – Опять голый! Ты специально?!

Он недоумённо вытаращился на неё:

– Я же в штанах. Ты что, мужиков топлес не видела? Пляж и всё такое…

– Игорь, пляж – это пляж. А в квартире… такое…

– Какое «такое»? – он отставил локти и поиграл грудными мышцами.

– Прекрати! Ты меня смущаешь!

– Ладно. Пойду мундир надену.

Игорь рассмеялся, но вдруг заметил, как взгляд Маши прилип к зарубцевавшейся ране. Он нахмурился, инстинктивно прикрыв рубец ладонью.

– Из-за этого ты на больничном? – в её глазах читалось участие.

– Это причина, почему мне подполковника дали, – беззаботно подмигнул он.

– Всем раненым очередное звание положено? У вас так принято?

– Ну, не совсем. Много чего должно совпасть, но ранение – серьёзный аргумент. Честно – я не ожидал, хотя… приятно. Никто не ждал, но генерал подал рапорт, и все согласились – достоин.

– А Артур намного старше тебя?

– Почти на шесть лет. Ему через три недели тридцать восемь стукнет.

– И до сих пор майор?

– Подали уже. Он по выслуге получит. Семнадцать лет в органах. Две командировки в Сирию. Надеюсь – через месяцок обмоем звёздочки.

– Расскажи. Как это случилось? – Маша указала рукой на шрам.

– Как-нибудь потом. Не самая приятная история. Пойду оденусь.

– Ладно, ходи так, раз привык. Я уже…

– Отлично! А то вернёшься к себе – и больше не полюбуешься.

Игорь явно дурачился, но его слова неожиданно кольнули Машу. «Вернёшься?» – будто напомнил, что всё это ненадолго. Вчера она переступила порог его квартиры с опаской, потом освоилась… А сегодня утром вовсе чувствовала себя как дома. Будто и вправду её плита, её посуда… Странное чувство. И теперь мысль о возвращении в свою квартиру казалась ей чужой и немного неприятной.

Кофе, как и предполагал Раевский, оказался отменным. Они пили его за кухонным столом, перекидываясь непринужденными фразами – будто оба действительно никуда не торопились. Хотя Игорь украдкой поглядывал на часы: стрелка уже перевалила за восемь, а Кислов всё не объявлялся, хотя сегодня планировали в Красногорск. Когда Маша начала убирать со стола, он набрал Артура, но тот сбросил. Почти сразу пришло лаконичное: «Совещание». Раевский с легким раздражением отложил телефон.