Сердце короля стужи

Пролог

В эту ночь замок не спал. Наполненный светом фонарей и зажженных свечей, шумом голосов и гулких, быстрых шагов, он был похож на муравейник, на который наступил копытом конь. Впрочем, слуги, которые бегали с этажа на этаж, заглядывали во все комнаты и каморки, звали и качали головой, когда спрашивали, нашли ли они хоть какой-то след, себя так и чувствовали: напуганными муравьями, которым во что бы то ни стало нужно отыскать и вернуть в свою комнату пропавшую девушку.

– Вы нашли? – послышался грозный голос лорда, который встав у подножья лестницы, смотрел на взмыленную прислугу.

– Простите, милорд, – покачал головой мужчина. У него не было добрых вестей.

– Тогда не стойте на месте! Продолжайте искать!

– Да! – эхом прозвучали голоса напуганных слуг.

Поиски продолжались еще несколько часов.

Вести пришли под утро. Небо было еще серым, с медленно плывущими тяжелыми, синими тучами, из которых, как назло, сыпал снег, укрывающий замок белым, плотным покрывалом.

Кутаясь в плащ, лорд пробирался через сугробы, стараясь идти по чужим следам. Здесь уже собрались слуги, у некоторых были факелы. Поэтому место было достаточно хорошо освещено, чтобы сразу понять – случилось ужасное происшествие.

– Пропустите, – рыкнул мужчина, пробираясь через толпу слуг. Те махом расступились, пропуская вперед господина.

Мужчина вошел в круг и увидел то, что они искали всю прошлую ночь.

Снег уже успел укутать, как одело ее хрупкое тело. Но слуги осторожно разгребали белые хлопья, обнажая изломанное тело девушки.

Лорду не нужно было приближаться к ней, чтобы понять – они опоздали. Да и навряд ли смогли бы спасти ее. Он видел перед собой ту, кого еще днем ранее сопровождал в большую столовую, чтобы вместе отобедать. С ней он говорил после обеда, успокаивая и обещая, что ничего плохого не случится. Ей лишь нужно доверять ему.

Теперь же ее тело было мертвенно бледно, на лице застыл страх, а последний взгляд был устремлен в небо. В безмолвное, холодное небо.

– Милорд, милорд, – послышались тихие перешептывания, и мужчине пришлось обернуться, чтобы встретиться взглядом с тем, кому бы лучше не видеть произошедшего.

– Лучше вернись в замок. Я обо всем позабочусь, – вполголоса произнес мужчина, внимательно следя, как второй лорд медленно проходил мимо слуг. Он смотрел на изуродованное тело своей супруги и молчал. – Церемонию прощания проведем утром.

– Отнесите ее в склеп, – послышался пусть и тихий, но уверенный и не терпящий возражений голос второго лорда.

– Но… нам нужно…

– Она сама выбрала этот путь, – отрезал второй лорд и отвел взгляд от мертвой супруги. – Никаких церемоний. Просто похороните ее рядом с другими в семейном склепе.

Отдав приказ, лорд ушел, так больше и не взглянув на ту, которая когда-то обещала любить его и никогда не покидать. Она предала его. Так зачем ему теперь проливать по ней слезы?

Хозяин замка ушел, оставляя за собой молчаливых слуг и утопающие в снегу следы.

Проводив его взглядом, лорд произнес, обращайся к слугам:

– Вы слышали повелителя. Выполняйте.

Часть 1. Отвергнутая невеста. Глава 1

– Прошу вас, перестаньте вертеться. Иначе я могу вас уколоть, – взмолилась швея и, угрожающе сверкая иголкой, зажатой между пальцев, взглянула на девушку, которая никак не могла найти себе места.

Элеа резко выпрямилась и закусила губу. Она старалась не двигаться, но давалось ей это тяжело. Элеа хотела кружиться, смеяться, взять швею за руки и, оттолкнув корзину с нитками, увлечь ворчливую помощницу в озорной танец. Но она продолжала покорно стоять и старалась не шевелиться, хотя то и дело ловила себя на мысли, что начинает отстукивать каблучком примитивный мотивчик.

Швея что-то пробурчала и, вооружившись булавками, принялась подгонять подол новенького платья, сшитого для Элеи специально к сегодняшнему дню. После примерки оказалось, что девушка чуть-чуть похудела, отчего швее пришлось срочно поправлять платье, а там нашлись еще едва заметные для простого глаза огрехи, которые тоже нужно срочно исправлять. Ведь сегодня, как сказала леди Таиса Торнтон, особенный день для Элеи. Все должно было быть великолепно.

– Долго еще? – прошептала девушка, разглядывая свое отражение в зеркале. На нее смотрела, нахмурившись, высокая худенькая девушка со светлыми волосами, собранными на затылке в узел и подвязанный широкой лентой. Губы у девушки кривились от нетерпения, глаза метались от швеи и ее корзины к бусинкам и кружевам, которыми было украшено новенькое платье.

– Еще минуточку, – ответила швея, вынимая булавки из подола. – Что ж вы так похудели, милочка? Небось волнуетесь?

Элеа тихо хмыкнула. Да, она волновалась, ведь повод был важный. И все же она не считала себя слишком уж худой. Это швея ошиблась с мерками, не иначе.

Выдохнув, девушка позволила швее закончить работу, а сама задумалась над тем, что же ожидает ее сегодня. Элеа родилась в знатной и уважаемой семье. Единственная дочь, гордость и любимица, она никогда ни в чем не нуждалась, но Элеа долгое время даже подумать не могла, на какие жертвы шли ее родители, чтобы дать девочке достойную ее положения жизнь. Род Элеа был таким же древним, как и королевский род, да вот только от прежнего богатства, которым владела семья Элеи, увы, ничего не осталось.

Девушка понимала, что теперь все зависит от нее. И если сегодня произойдет то самое важное событие, о котором судачили аристократы и прислуга, да, кажется, все королевство, Элеа сполна вернет своей семье и богатства, и прежнее влияние.

Теперь все зависело от нее.

Сглотнув, девушка взглянула на свое отражение и попыталась улыбнуться, да вот только улыбка у нее получилась вымученная, болезненная.

Нет, так дело не пойдет. Элеа тряхнула головой, и лента, что поддерживала волосы, убранные в узелок на затылке, развязалась и упала на пол. Следом на плечи девушки опустились тяжелой волной светлые шелковые локоны, мерцающие в свете полуденного солнца.

Так Элеа нравилась себе больше. Казалось, когда она могла позволить себе не собирать волосы в тугие прически, подвязанные широкими лентами, она чувствовала себя свободной, не обремененной семейным долгом и строгими правилами, которые царили среди аристократии.

– Ну вот, я закончила, – сказала швея, вставая с пола и отодвигая корзину с булавками и нитками. – Вы великолепны.

Элеа улыбнулась. Ей нравилось новое платье. Кажется, матушке пришлось продать свою коллекцию книг, чтобы оплатить новый счет.

Девушка опять вздохнула.

Ну вот, она вновь думала о долге.

– Благодарю, – сказала она, осторожно разглаживая платье. Элеа надеялась, что ей удастся произвести хорошее впечатление, и сегодня, когда состоится бал года, никто не сможет оторвать от нее восторженных взглядов.

Особенно он.

Элеа улыбнулась, и теперь ее лицо светилось от счастья. Стоило девушке подумать о нем, как на ее сердце становилось легко, а душа пела. Вот Элеа и хотела танцевать, да новое платье не позволяло ей сделать и лишнего шага. Вдруг Элеа случайно наступит на подол или оторвется ленточка с бусинками? Матушка будет громко вздыхать и отсчитывать новые монеты, чтобы швея вновь поправила идеальное платье для особенного бала.

В тот же миг, когда девушка только об этом подумала, дверь без стука отворилась и в комнату вошла, нет, скорее даже вплыла, леди Таиса. Она была тонкой как тростинка, бледной и всегда с зачесанными в высокую прическу волосами, отчего казалось еще выше, чем была. Кажется, как-то кто-то при дворе назвал леди Таису жердью, на что матушка никак не отреагировала. Элее нравилось, что ее мама может держать лицо даже тогда, когда кто-то ее оскорбляет.

Она была несгибаема и непоколебима, когда дело касалось семьи. Леди Таиса не позволяла себе слабостей, чего требовала и от остальных. Она гордилась своей семьей, именем и положение в обществе, даже несмотря на то, что общество с пренебрежением относилось к их семье.

Отогнав прочь непрошеные мысли и улыбнувшись, Элеа приветствовала матушку реверансом. Та обошла дочь, и ее шаги едва ли были слышны. Лишь шуршала парчовая юбка.

– Великолепно, – заключила леди Таиса, встав напротив дочери.

Швея, на которую госпожа даже не взглянула, тихонечко выдохнула. Элеа понимала, отчего швея так беспокоилась. Ее труды стоили приличных денег, и все же она уступала в своем мастерстве портнихам, которые обшивали королевский дом.

– Можете быть свободны, – сказала леди Таиса все тем же лишенным эмоций голосом.

Швея глубоко склонилась и, подхватив корзину, молча покинула комнату. Элеа знала, что швея спустится на первый этаж, где ее будет поджидать экономка. Та вручит женщине небольшой кошель с остатками монет, и швея, припрятав свой заслуженный заработок, покинет дом лорда и леди Торнтон, отправившись в свою небольшую мастерскую на окраине города. Лучшие портнихи работали на улице Тканной. Те, кому повезло меньше, трудились в Переулке Подмастерьев.

Леди Таиса вновь обогнула по большому кругу дочь, тихо шурша нижними юбками. Элеа боялась пошевелиться. Вдруг ее матушке что-то да придется не по вкусу. Она не хотела, чтобы вернулась швея и принялась переделывать наряд. Большей пытки стоять смирно и потеть в тяжелом платье посреди разгара дня она не стерпит. Ей бы снять вечерний наряд и ополоснуться в прохладной воде. Да пока матушка не разрешит, Элеа даже не пошевелится. Она и дышать-то боялась, пока леди Таиса вновь не остановилась напротив нее. Теперь взгляд матери был направлен на лицо дочери.

– У тебя красивые губы, – сказала она, доставая из кармашка на юбке миниатюрный веер. Дважды обмахнувшись, продолжила говорить: – Подчеркнем их помадой. А вот что делать с твоими глазами, ума не приложу.

Элеа сглотнула.

Всё, чего она хотела сейчас, – так прохладной воды, которая омыла бы пылающие щеки.

– Думаю, чуть-чуть чернильных красок и блеска.

Элеа поморщилась. В моде нынче были черные полоски-стрелки, которые все уважаемые леди рисовали кистями и специальными красками. Элеа же была светлокожей и голубоглазой девушкой, на которой такие полоски казались грязными кляксами. Но она промолчала, ведь матушка пока не давала ей слова.

– И волосы нужно будет уложить чуть выше обычного. Пожалуй, передам Глори, чтобы использовала подушечки. И да, побольше заколок. Те, с жемчугом.

Элеа тихонечко выдохнула. Стоило ей представить эту тяжеленную громоздкую прическу, как тут же зачесалась голова. Но она одернула себя, заставляя слушать матушку и не тянуть руки вверх, чтобы почесаться.

– И еще, – леди Таиса подошла к дочери. Ее острый носик дважды дернулся. – Прими ванну с розовым маслом. Твоя кожа должна благоухать цветами. Пока же от тебя пахнет как от конюха.

Элеа едва не поперхнулась воздухом. Да, она вспотела в этом дурацком платье, но матушке стоило об этом подумать, прежде чем заставлять полностью одеваться, чтобы подправить лишь подол, который был достаточной длины, да у матушки всегда было свое мнение.

– Хорошо, – тихонечко пропищала Элеа, чувствуя, как по спине скатились градины пота. Если она не снимет платье сейчас же, то вымокнет в нем насквозь. Или лишится сознания от духоты.

Леди Таиса махнула рукой и пошуршала юбками в сторону двери. Элеа было уже потянулась к шнуровке, как леди Таиса резко обернулась и укоризненно глянула на дочь.

– Жди, когда придет Глори. Пусть она поможет тебе снять платье, иначе ты что-нибудь да испортишь своими кривыми пальцами.

Элеа застыла на месте. Она любила матушку всем сердцем, но порой та была слишком жестока к ней. Но Элеа успокаивала себя мыслью, что матушка просто беспокоится. Ведь сегодня всё семейство Торнтон было на взводе. Вот-вот случится долгожданное событие, и ничто не должно помешать ему произойти так, как было задумано.

Возвращение верной служанки не заставило себя долго ждать. Дверь скрипнула и в комнату заглянула Глори.

– Ну наконец-то! – воскликнула Элеа, чувствуя, как ее ладошки зачесались, а в легких почти не осталось воздуха. – Поскорее сними это с меня.

– Сейчас-сейчас! – протараторила служанка, подбегая к молодой леди Торнтон. – Что она сказала?

– Потом. Все вопросы потом. Просто сними это с меня немедленно!

Элеа уже не чувствовала себя в безопасности. У нее перед глазами закружилась комната, а по коже поползли ледяные капли пота.

– Секундочку, – прошептала Глори и наконец-то расправилась с последними пуговками. Стоило платью соскользнуть с тела девушки, как та опустилась на пол и тяжело задышала. Глори немедленно убрала наряд подальше и протянула Элее веер.

– Ты меня спасла.

Глори присела напротив и улыбнулась. Элеа, продолжая обмахиваться веером, взглянула на верную помощницу. У той было веснушчатое лицо и волосы с медным оттенком. Элеа порой завидовала необычному цвету волос помощницы. Вот бы и ей такую забавную, притягательную внешность. Но Элеа была дочерью своих родителей, и уж очень походила на мать – худая и бледная, она олицетворяла аристократию. У Глори же, наоборот, были пухлые щечки и озорной взгляд.

– И что она сказала? – спросила Глори, приложив ладонь к губам так, будто боялась, что ее вопрос может услышать кто-то посторонний.

Элеа сложила веер и закатила глаза.

Глори фыркнула и рассмеялась.

– Всё настолько плохо?

– Нет, – Элеа покачала головой. – Ей всё понравилось.

– Значит, все плохо. – Глори опустила голову. Из-под чепчика выбилась рыжая прядка.

Элеа вздохнула. Призадумавшись, она согласилась, что настроение у ее матушки было чересчур спокойным, она не заставила швею что-либо перешивать, да и саму Элею почти похвалила.

Разве что…

– Она сказала, чтобы я приняла ванну с розовым маслом.

Глори поморщилась.

– Да, ванна вам точно не повредит.

– А ты попробуй поносить такое платье, да еще в такую жару!

Глори хихикнула, и Элеа, которая только ощутила приливший к щекам жар, рассмеялась в ответ.

– Да, ванна мне точно не повредит, – и она принюхалась к собственной коже. – И немного розового масла.

– А я позабочусь о вашем платье, леди Торнтон, – деловито сообщила Глори, поднимаясь с пола. – Сбрызну его парой капель цветочных духов и, пожалуй, – она задумчиво глянула на бальный наряд, – верну пуговки на место.

– Глори!

Та хмыкнула, самодовольно вздернув курносый носик.

– Вы же не хотите шлепнуться в обморок из-за духоты? Это платье, уверяю вас, станет вашей могилой, если мы позволим пуговкам остаться там, где они сейчас есть.

– Ох, если тебя услышала бы матушка.

– У нее случился бы приступ.

Девушки переглянулись. Элеа знала, что всегда может доверять своей верной помощнице, поэтому кивнув, она приложила ладонь к губам и прошептала:

– Только сделай так, чтобы матушка не заметила.

– Уверена, она ничего не поймет, – подмигнув, Глори подхватила платье и понесла его в гардеробную, где намеревалась тихонечко и скрытно ото всех привести вечерний наряд в порядок.

Выдохнув, Элеа поднялась с пола, и еще раз обмахнувшись веером, направилась в ванную комнату. Пожалуй, от нее действительно неприятно пахло, и вода с душистым мылом помогла бы избавить от пота. Элеа хотела верить, что во всем виновата жара, а не потому, что она очень нервничала перед предстоящим балом.

Ведь именно сегодня свершится то, что девушка ждала последние два года.

Улыбнувшись своим фантазиям, на миг прикрыв глаза, она увидела, как кружится в танце с самым прекрасным юношей на свете. Именно он, а никто иной, вскоре станет ее возлюбленным супругом.

Долг превыше всего. Но не стоит забывать о любви.

И как же хорошо, когда все складывается так удачно.

Глава 2

– Не сутулься, Элеа, – прошипела сквозь зубы леди Таиса и подтолкнула дочь в спину, чтобы та выпрямилась и наконец-то сделала шаг вперед.

Элеа едва не вскрикнула, когда матушка толкнула ее. Она с трудом верила, что ее родительница так сильно взволнована предстоящим событием, что на секунду потеряла контроль над эмоциями и позволила грубо толкнуть дочь. С другой стороны, Элеа чувствовала то же самое.

Ведь сегодня вечером произойдет то самое событие, о котором в последнее время шептались все подряд. Тут грех не поверить, что оно случится на самом деле. Вот и Элеа, как и ее матушка, да и отец тоже верили, что сегодня наследница семьи получит долгожданное предложение. Долгожданное для Элеа, а для семьи выгодное. Ведь с колечком на пальце наследницы ее семья наконец-то выберется из тени и вернет себе прежнее расположение общества и, конечно же, богатства.

– Голову держи прямо, но смотри в пол, – шептала леди Таиса, прикрывая рот веером. Несмотря на то что вечером обычно становилось прохладно, когда солнце клонилось к закату, в бальном зале дворца все так же было душно. – Не говори, пока тебя не спросят. Отвечай только на вопросы и постарайся не нести чушь.

– Матушка, я все помню, – робко пробормотала Элеа, ощущая, как по спине вновь потекли капли пота.

В этот раз платье не давило на грудную клетку, ведь Глори сдержала слово и поправила наряд так, что леди Таиса не заметила изменений, а Элее не угрожал обморок от удушья. И все же в бальном зале было душно, да так, что Элеа едва ли могла насладиться хрустальными люстрами, в которых горели тысячи свечей. Или длинным столом, на котором были подготовлены угощения для гостей бала.

Элеа не смотрела на припудренные лица аристократии, не обращала внимания на музыкантов, готовящихся к началу праздника, и, конечно же, вполуха слушала поучения матери, тогда как сама то и дело, когда матушка не видела, поглядывала по сторонам в поисках того самого, ради кого она готова была терпеть все невзгоды, и даже это ужасно платье.

– Угощения со стола не бери.

Это означало, что матушка не хочет думать, что они настолько бедны, что на бал ходят ради изысканных яств.

– С другими леди не сплетничай. Особенно держись подальше от сестер Мэри и Дарии.

Леди Таиса продолжала причитать, то и дело обмахиваясь веером.

Быть аристократкой в этом мире означало, что рано или поздно твоя репутация может пострадать, и тогда никто не возьмет миловидную девицу замуж. А для семьи Торнтон это означало крах всех мечтаний и стремлений. Элеа выучила урок и клятвенно обещала прежде всего себе, что будет следовать советам матушки и добьется того, что сегодня она уйдет с предложением, от которого нельзя отказаться.

Предвкушая скорую встречу, Элеа все же позволила себе оторвать взгляд от пола и посмотреть на толпу гостей.

Дворец королевства Солария славился своим величием и красотой. Поистине это место было совершенно. И когда-нибудь, а может, и очень скоро, Элеа сможет устраивать здесь балы, как делала это королева Калида – вторая жена короля. О первой, как было принято среди жителей королевства, никто и никогда не говорил.

– И когда же они придут, – прошептала леди Таиса, взмахнув веером так, что тот едва не развалился в ее руках.

– Уверена, что скоро, – пробормотала Элеа, поглядывая в сторону мраморной лестницы и двери, которая пока еще была закрыта.

Хозяева бала всегда приходили позже всех гостей – так уж было заведено. Порой король и королева вообще могли не явиться на бал, или заглянуть буквально на пару минут, чтобы помахать придворным руками и уйти прочь, предоставив тем продолжать веселиться. Впрочем, для многих не было разницы, присутствуют ли правители на балу, который сами и устроили, или же их нет. Хотя Элеа знала наверняка, если сегодня не придут королева с королем, то и их сына тоже может не быть.

Киф.

Элеа мысленно улыбнулась, вспоминая о светловолосом юноше с лучезарной улыбкой и изумительно-голубыми глазами. Он казался Элее идеальным. Высокий, стройный, но не лишенный крепости мускулов, Киф был добрым и внимательным, умел рассмешить и поддержать в трудную минуту.

Принц Кифорд. Ей стоило обращаться к нему со всем почтением и не забывать, что сегодня случится то самое важное событие.

С замиранием сердце Элеа ждала момента, когда объявится на балу королевская семья, но время шло, и леди Таиса начинала нервничать. А когда ее нервы звенели, как битое стекло, леди Таиса могла сделать какую-нибудь ужасную вещь. И чтобы не раздражать матушку лишний раз, Элеа отпросилась у нее на небольшую прогулку – поздороваться с подругами и их сопровождающими. Леди Таиса отмахнулась от дочери, как от надоедливой мухи.

– Иди. Но долго не ходи, ничьи приглашения на танцы не принимай и не тащи в рот ничего со стола, – сказала приказным тоном леди Таиса, вновь напоминая дочери о правилах.

Обещав, что Элеа ничего не сделает, что могло бы пошатнуть эмоциональное состояние матушки, она отправилась на короткую прогулку по бальному залу, в центре которого уже кружились пары. Элеа им завидовала – она была не прочь тоже потанцевать, но матушка будет злиться.

Отвернувшись от пар, Элеа отправилась поприветствовать своих знакомых, бо́льшую часть из которых она не воспринимала как подруг. Потому что с ней общались лишь по той причине, что род ее семьи был старым и уважаемым, а родители все еще имели хоть какое-то влияние в обществе. Для остальных Элеа была бедняжкой, которая не может рассчитывать на успешное замужество, ведь кто возьмет невесту без приданого.

Вот они все удивятся, когда объявят, что Элеа Торнтон выходит замуж за самого…

Девушка едва не прыснула со смеху, представляя лица своих якобы подруг. Все они захотят тут же выразить почтение и поздравить будущую принцессу.

Да, Элеа будет принцессой!

В ее сердце вспыхнул огонек, стоило девушке подумать о том, что должно было вот-вот произойти. Киф обязательно посетит бал и сделает ей предложение, ведь как донесли матушкины шпионы, на которых та не жалела последних денег, король одобрил выбор сына, а Киф просил у матери ее кольцо для своей будущей невесты.

– Добрый вечер, леди Элеа, – сказала одна из девушек, к которым она подошла. На губах Элеи все еще сияла улыбка. – Вы рады нас так видеть или что-то хотите нам рассказать?

Элеа вздрогнула и тут же скуксилась. Она не должна была показывать свои истинные эмоции перед этими юными, но уже опытными сплетницами.

– Рада вас видеть, – сказала юная леди Торнтон и поприветствовала всех так называемых подруг.

– Как вам бал? Почему вы не танцуете? – звучали вопросы от каждой из пяти девушек, которые обступили Элею. Они интересовались ее платьем, прической, погодой, здоровьем родителей.

Казалось, эти вопросы, как и ответы, не несли ничего полезного для беседы, но Элеа помнила, с кем она говорит и о чем. Уклончиво отвечая на заковыристые вопросы, вскоре Элеа распрощалась с шумными девицами и было решила, что лучше уж держаться подле матушки, пока ее не растерзали хищницы, как вдруг приметила в дальнем уголке бального зала знакомую светловолосую макушку.

Ее сердце замерло на мгновение, а потом встрепенулось и застучало так быстро, что если бы пары не кружились в танце, а музыканты не играли задорную кадриль, то этот стук можно было бы услышать на другом конце бального зала. Приложив ладонь к груди, Элеа улыбнулась.

Он пришел. Пришел ради нее.

Выдохнув, девушка завела за ушко непокорную прядку, так и норовящую испортить идеальную прическу, и направилась в ту сторону, где Киф, окруженный друзьями, что-то с пылом обсуждал. Он не сразу ее заметил, но когда Элее оставалось сделать еще десять шагов, Киф рассмеялся и обернулся. Может быть, он почувствовал ее появление, а может, кто-то из его друзей шепнул ему, что Элеа Торнтон приближается к ним, но Киф все же увидел девушку и улыбнулся ей.

Элеа готова была поклясться в том, что ее сердце едва не выскочило из груди.

– О, леди Торнтон, – протянул мелодичным голосом Киф, приветствуя девушку.

Элеа понадеялась, что в этот самый миг ее щеки не вспыхнули жарким румянцем.

– Добрый вечер, принц, – она присела в реверансе. – Господа, – поклонилась другим молодым людям и, наконец, поприветствовала девушек, которых в окружении принца всегда было много.

Кто-то шептал, что принц легкомыслен, он не думает о том, с кем дружит, как ведет себя на глазах у высшего общества. Элеа же всегда защищала принца – он просто очень дружелюбен, и у него много друзей. Чего нельзя было сказать о самой Элее.

– Присоединитесь к нашей беседе? – спросил кто-то из молодых лордов. – Мы как раз обсуждали, как сегодня на балу многолюдно. Вам не кажется, мой принц, что ваша матушка перестаралась и созвала буквально весь высший свет?

Киф хмыкнул, отворачиваясь от Элеи.

Потеряв его улыбку, девушка на мгновение растерялась. Она бы предпочла побыть с принцем, поговорить с ним, а не выслушивать надменные замечания тех, кто втайне посмеивается над семьей Элеи. Уж она-то знала, как большинство собравшихся здесь относится к ее обедневшему роду.

– Моя матушка любит балы, – пожал плечами принц, неподалеку от которого Элеа и остановилась. Ее согревала мысль, что она могла слышать его очаровательный смех и мудрые замечания.

– И все же, – вмешалась в разговор девица, имя которой Элеа, конечно же, позабыла, – думаю, было бы неплохо, если бы на королевские балы созывали не весь высший свет. Здесь же не продохнуть! А танцевать? Как мы должны танцевать, когда весь бальный зал занят гостями. Посмотрите, там же совсем тесно, – и она кивнула в сторону кружащихся пар.

Если честно, Элеа была согласна. Каким бы огромным ни был бальный зал в замке, он все равно едва вмещал всех приглашенных.

– Боюсь, моя матушка не может лишить себя внимания и признательности всех своих подданных.

Элеа попыталась улыбнуться. Она постаралась не думать, что слова этой надменной девицы могли как-либо касаться и ее семьи. Хотя после того, что сегодня произойдет, этой девице придется держать язык за зубами и завидовать судьбе Элеи.

Мысленно продолжая улыбаться, она вполуха прислушивалась к пустой болтовне, пока наконец-то не умолкла музыка, а церемониймейстер, выйдя на главный балкон, сообщил, что прибыли король и королева.

Сердце Элеи пропустило второй удар за вечер.

Вот он тот самый момент. Очень скоро все случится.

– Простите, – проговорил Киф, оглядывая своих друзей. – Я должен присоединиться к своей семье. Сегодня важный день, как вы помните, – и подмигнув, принц развернулся на пятках и направился прочь от небольшой компании, среди которых была и Элеа. Ей показалось, что Киф взглянул на нее, но девушка не была уверена. Вот только сердце ее трепетало в предвкушении, а тело, словно повинуясь порыву, буквально следовало по пятам за принцем.

Быстро распрощавшись с друзьями Кифа, Элеа побрела следом, уверяя себя, что должна найти матушку, пока та не подняла на уши всех гостей. На самом же деле Элеа хотела переговорить с принцем до того, как тот поднимется в королевскую ложу.

Едва поспев его нагнать, Элеа окликнула принца.

Киф обернулся.

– Да? – спросил он, и их взгляды вновь встретились. Элеа ощутила, как по ее телу побежали мурашки.

– Мы не могли бы переговорить?

Киф прищурился. Его голубые глаза, которые Элеа считала самыми прекрасными на свете, вдруг потемнели.

Девушка сглотнула внезапно появившийся в ее горле комок.

– Прости, но мне нужно к королю и королеве. Обещаю, мы поболтаем чуть позже, – и подмигнув, принц кивнул.

Элее не оставалось ничего иного, как наблюдать за принцем. За тем, как тот проходил через толпу и все его пропускали. Как принц поднимался по мраморной лестнице, как спустя несколько мгновений он оказался подле короля и королевы, нарядившихся по случаю праздничного бала в бело-золотые наряды. Лысоватую голову короля венчала корона с рубинами, а на светловолосой голове королевы россыпью бриллиантов мерцала диадема.

Очень скоро в одной из таких диадем к алтарю отправится и Элеа.

Она улыбнулась.

Не нужно бояться. Всё вот-вот закончится.

И Элеа улыбнулась. Она стала пробираться через толпу гостей, намереваясь оказаться как можно ближе к балкону, чтобы, когда король объявит о предстоящей свадьбе, а принц назовет имя своей возлюбленной невесты, Элее не пришлось продираться сквозь ошеломленную публику. А то что невестой будет она уже было решено. Киф обещал, что женится на ней. У Элеи не было повода сомневаться в нем, и то, что на балу и при друзьях он держался отстранённо, не показывая своих чувств, было их договоренностью. Не стоило принцу и наследнику королевского дома выделять определенную девушку. Повышенное внимание к той могло нанести вред, ведь даже у королей есть враги внутри королевства. Отсюда и была вся секретность.

Так Элее сказал Киф. Впрочем, матушка тоже так считала, поэтому не скупилась на оплату своим шпионам, в надежде заполучить информацию раньше остальных.

Кое-как пробравшись через толпу, Элеа приблизилась к балкону. Где-то недоделку замаячила макушка матери. Наверное, она увидела дочь и решила, что в столь важный для нее, а точнее, для всей семьи час, ей нужно быть рядом с будущей принцессой.

Элеа приготовилась слушать королевскую речь, когда подле нее остановилась матушка. Та выглядела решительно и была как никогда тверда. Она не сделала ни единого замечания заплутавшей по бальному залу дочери. Лишь встала рядом и тоже посмотрела на монарха, который в сопровождении супруги и сына приблизился к краю балкона.

Сотни глаз были устремлены на короля и королеву в их блистательных бело-золотых нарядах.

Элеа едва дышала, когда заговорил король:

– Мы рады приветствовать вас на нашем ежегодном балу!

Толпа возликовала. Даже Элеа приоткрыла рот, чтобы высказать благодарственное слово монарху.

– Но сегодняшний день для нас вдвойне счастливый, ведь мой сын наконец-то сделал свой выбор и готов жениться!

И новая волна ликования буквально сотрясла стены замка. Элеа чувствовала, как внутри нее все бурлит и трепещет. Она сжала кулачки и на мгновение зажмурилась. Если король немедленно не скажет имя, то Элеа лишится чувств.

На плечо девушки легла прохладная ладонь матери.

Леди Таиса тоже нервничала и ждала не меньше, чем сама Элеа.

Тем временем на балконе вперед вышел сам принц Киф. Теперь его голову украшала небольшая корона – символ власти и величия. Элеа залюбовалась им. Все-таки он был самым прекрасным принцем на свете, хоть с другими принцами она не была знакома.

– Следующей весной состоится моя свадьба с принцессой Люменией из Ритарбура! – сказал принц, и толпа поддержала его громким ликованием.

В этот самый миг из горла Элеи вырвался тихий вскрик. Она едва не лишилась чувств, но матушка, стоявшая за ее спиной, схватила дочь за руку и заставила стоять смирно, пока вокруг толпа аплодировала и выкрикивала имена будущего короля и его королевы.

И только Элеа молчала. По ее щекам катились кристально чистые слезы.

Глава 3

– Куда ты? – выкрикнула леди Таиса, едва поспевая за дочерью.

Элеа сама не понимала, что делает, но в одном она не сомневалась: нужно поскорее покинуть дворец. Ее щеки горели от стыда, глаза были полны слез, а сердце разбивалось на миллион осколков.

Всё должно было быть иначе.

Ведь матушка обещала, что всё будет по-другому.

Сегодня принц Киф должен был сделать предложение леди Элее Торнтон. Он должен был подарить ей фамильное кольцо, которое взял у королевы. Сегодня Элеа должна была подняться на балкончик и встать рядом с Кифом и его семьей – с королем и королевой, чтобы поприветствовать своих будущих подданных.

Но все сложилось совершенно не так, как рассчитывала леди Таиса. И как мечтала Элеа.

– А ну, остановись, никчемная ты девчонка! – рыча сквозь зубы, леди Таиса схватила дочь за локоть. Платье, которое так бережно было подогнано под миниатюрную фигуру девушки, затрещало по швам, а в рукаве так вовсе образовалась дыра – именно там, где леди Таиса схватила дочь.

– Матушка, прошу, – взмолилась девушка, чувствуя, как к горлу подступила тошнота. Она не ела весь день, чтобы выглядеть на сегодняшнем балу самой очаровательной леди, а по итогу едва стояла на ногах из-за усталости, голода и обрушивавшегося на нее позора. Киф даже не посмотрел на нее.

А какие слова он говорил ей ранее…

Элеа всхлипнула, когда леди Таиса впилась ногтями в руку дочери.

– Ты опозорила нас, девчонка! Ты разрушила все, ради чего я так старалась, – рычала леди Торнтон, выдыхая горячий воздух вместе со словами, полными яда.

– Простите, матушка… я не хотела, чтобы всё… всё вот… так… – голос окончательно дрогнул, и Элеа тихонечко заплакала.

– Никчемная! Бесполезная! Ты все разрушила!

Леди Таиса замахнулась свободной рукой, и Элеа, в ужасе раскрыв глаза, сжалась, ожидая удара, но леди Торнтон помешали. Или, наоборот, спасли Элею от еще одного позора.

– Леди Торнтон, – пробасил церемониймейстер.

Две представительницы старого, знатного рода разом отпрянули друг от друга. Элеа спасалась от гнева матери, сама же леди Таиса продолжала играть роль аристократки с изысканными манерами. Разве что мало кто поверил бы в ее игру, увидев, как леди Таиса едва не поколотила собственную дочь в королевском замке в самый разгар бала.

– Прошу следовать за мной. Вас ожидают.

– Кто? – спросила леди Таиса, но церемониймейстер не ответил. Он лишь поправил манжеты и, развернувшись на каблуках, направился прочь. Леди Таисе, как и ее дочери, не оставалось ничего иного, как следовать за мужчиной.

Каждая думала о том, что ожидает их впереди. Элеа была уверена, что после такого позора ее запрут дома и накажут. Матушка постарается сделать так, чтобы Элеа в полной мере распробовала ее гнев и немилость, а после, когда леди Торнтон насытится, она позаботится о будущем своей дочери. Но только так, чтобы их семья осталась в выигрыше.

Церемониймейстер открыл двери, приглашая дам войти. Первой впорхнула леди Таиса. Она держала спину прямой, а на лице не было ни грамма сомнений, тогда как Элеа чувствовала себя уничтоженной. Она опустила голову, едва могла перебирать ногами, а ее щеки все еще горели от пережитого стыда. Церемониймейстер сказал, чтобы они ожидали, а сам, не входя в комнату, закрыл двери.

Повисло напряженное молчание. Элеа мечтала, чтобы случилось чудо, и она исчезла. Чтобы матушка перестала злиться на нее. Чтобы этот проклятый бал закончился или вовсе не начинался.

Чтобы Киф…

Чтобы Элеа никогда не встречал принца, который разбил ее нежное девичье сердце.

Ожидание было недолгим. Элеа даже не успела подумать о том, что случится, когда они вернутся домой, как открылись вторые двери и в комнату вошла женщина.

Элеа сразу же узнала в ней королеву, хотя ее плечи и голову покрывал плащ с капюшоном. Согнувшись чуть ли не пополам, Элеа старалась не дышать. Леди Таиса тоже поклонилась, но не так глубоко и не с таким же трепетом, как сделала это ее дочь.

– Леди Торнтон, – протянула мелодичным голосом королева, скидывая с себя плащ. – Надеюсь, я не помешала вам. Слышала, что вы были очень увлечены разговором со своей дочерью.

– Нет, ваше величество.

Элеа едва не поперхнулась воздухом. Голос матери звучал мягко, но насторожено. Выпрямившись, но так и не взглянув на королеву, Элеа стояла позади матери и прислушивалась к диалогу двух аристократок.

– Позвольте выразить свое восхищение, моя королева. Вы организовали самый великолепный бал, о котором, я думаю, будут слагать легенды.

– Ох, вы льстите мне, леди Таиса.

– Что вы, моя королева. Наоборот. Я-то повидала на своем веку столько балов, что смело могу заверить вас, что сегодняшний день войдет в историю.

Элеа готова была поклясться, что если она продолжит слушать эти слова, похожие на патоку, которые леди Таиса вливала в уши королевы, то ее стошнит. Что, впрочем, не будет так ужасно, как то, что уже случилось.

– Бросьте, леди Таиса. Вы так молоды.

Женщины тихонечко рассмеялись, а Элее показалось, что звук, который она услышала, был похож на лай собак.

– Но мы все знаем, почему этот бал войдет в историю. С этим я, пожалуй, соглашусь, – заключила королева, и Элеа ощутила, как воздух вокруг нее стал удушливо горячим. – Сегодня мой единственный сын и наследник престола заключил самый выгодный союз.

Элеа все-таки вздрогнула и, подняв голову, взглянула на королеву. Та смотрела на нее в ответ.

– И я поздравляю вас, моя королева, и вашего сына со столь значимым событием для всего нашего королевства.

– Благодарю, – надменно произнесла королева, и Элеа готова была поклясться, что мать заметила пренебрежение, которое исходило от женщины, чья власть в королевстве была неоспорима.

Впрочем, когда-то давно у короля Риманна Третьего была другая жена. Королева Алора, говорят, умерла в родах, и тогда король женился во второй раз на леди Калиде. Она-то и подарила королю наследника. Принца, в которого Элеа была влюблена. И он разбил ей сердце…

– Леди Таиса, я позвала вас сюда не для светских бесед, – вдруг голос королевы Калиды изменился. Он зазвучал низко, властно и холодно. Если бы королева так говорила с Элеей, то та бы лишилась чувств от страха, но мать девушки была из иного теста. Королеву леди Таиса не боялась, разве что терпела. Элеа однажды слышала, как та сказала своему дорогому супругу, что сожалеет, что леди Алора не пережила роды и погибла вместе с ребенком. Потому что будь сейчас королева Алора жива, всё в этом мире было бы иначе.

– Да, ваше величество, я понимаю.

– Тогда вы догадываетесь, что могло меня расстроить.

– Увы, но нет. – Леди Таиса словно с издевкой пожала плечами.

Элеа втянула шею. Даже она поняла, почему королева Калида пожелала их видеть. Легко было догадаться, что королева все знает. От ее величества не скрыться. И эта та самая причина, по которой Элеа хотела сбежать из замка. Но увы, небольшая заминка, причиной которой стала сама леди Таиса, привела их сюда. На суд ее величества.

– Тогда позвольте, я все объясню, – хмыкнула королева, пронзая взглядом своего оппонента. – Вы и ваша дочь посмели покуситься на то, что вам никогда не будет принадлежать!

Элеа сжалась, когда голос королевы зазвучал громко и яростно. Леди Таиса не шелохнулась.

– Думаете, я не узнаю, как ваша миленькая дочурка обхаживает наследника престола! Думаете, мне расскажут, какие вольности ваша прекрасная деточка допускала в отношении принца?! Да как вы посмели даже надеяться, что принц Киф захочет жениться на этом порченом товаре?! Вы под всех знатных и богатых женихов готовы подложить родную кровиночку ради того, чтобы вернуться сюда? – кричала королева и топала ногой.

Элеа с каждом произнесенным словом бледнела. Она чувствовала, как пол уходил из-под ее ног. Она боялась смотреть на королеву, лишь краешек подола матери попал в поле ее зрения, а после глаза застилали слезы.

Королева Калида продолжала осыпать проклятиями и требовать извинений, тогда как леди Таиса молча принимала все обвинения и даже не пыталась хоть как-то защитить свою семью, спасти от позора дочь. Словно она соглашалась со всеми обвинениями, которые выкрикивала королева. А Элеа потеряв хоть какую-то надежду на поддержку, просто плакала, больше не стыдясь слез.

Королева была ужасна. Элеа могла бы сказать, что она не позволяла себе вольностей с принцем. Лишь раз он поцеловал ее. Разве это считается? Но у королевы на все было свое мнение.

– Сегодня же вы вернетесь в свой дом, леди Таиса. Уберетесь с глаз моих долой с вашей девчонкой. Вас больше не пустят во дворец, и я позабочусь, чтобы ни один благородный дом не захотел оказать вам какую-либо помощь, – голос королевы Калиды вновь звучал холодно и отстраненно. – И молитесь всем богам, старым и новым, чтобы когда о проступке вашей дочери узнает король, то он будет милостив и добр, и не пожелает наказать вашу семью еще жестче, чем сделаю это я.

Королева в последний раз взглянула на них.

– А теперь убирайтесь прочь, леди Таиса. И заберите свое порочное дитя. Ни один уважаемый мужчина не пожелает связать себя с этой, – королева махнула рукой в сторону Элеи, – грязной девчонкой.

Королева покинула комнату, закрыв за собой дверь с оглушительным хлопком. Элеа боялась пошевелиться. Она и дышать-то едва могла, не чувствуя ни ног, ни своего сердца.

Леди Таиса тоже стояла на месте и не шелохнулась, даже тогда, когда королева хлопнула дверью.

Прошло всего лишь пару мгновений, а может и целая вечность, когда леди Таиса обернулась и, не глядя на Элею, проследовала к другим дверям, через которые они вошли в эту небольшую неброскую комнатку, в которой только что вершилась судьба двух леди Торнтон.

Леди Таиса проиграла, но дворец она покидала с высоко поднятой головой. Даже то, что случилось, не сломило ее, чего нельзя было сказать о ее дочери. Элеа едва стояла на ногах, ее голова кружилась, а сердце, разбитое на кусочки, болезненно толкало кровь.

Домой они возвращались в полной тишине. Матушка не произнесла ни слова, хотя Элеа была только рада этому. Она не была уверена, что переживет сегодняшнюю ночь, если ее мать захочет хоть что-то сказать по поводу всего произошедшего. Девушка лишь проводила взглядом все так же гордо вышагивающую женщину в платье из бело-золотого атласа, а сама, едва матушка скрылась в коридоре, вцепилась в руку Глори, которая вышла поприветствовать будущую королеву.

Увы, у Элеи были дурные вести.

– И как всё прошло? – прошептала служанка, поддерживая свою хозяйку.

– Я пропала, Глори, – сквозь слезы, прохрипела она, ухватившись за верную подругу. – Я уничтожена. Опозорена.

– О боги, – выдохнула служанка, ловя падающую в обморок юную леди Торнтон.

Элеа закрыла глаза. Ее мир померк. И в этот самый миг она наделась, что больше никогда не откроет глаза… Лучше смерть, чем жить опозоренной до конца своих дней.