Буфер обмена

I.Реальность или сон.

Молодая женщина, неподвижно застыла на берегу большого озера. Вообще-то, точно возраст её, трудно было определить, как у многих невысоких худощавых людей. Она, к тому же, заметно сутулилась. Возможно, это карманы тонкой ветровки, набитые чем-то тяжёлым, тянули к земле. С растрепанных светлых волос, длиной до плеч, на песок быстрыми ручейками стекала вода. Одежда и обувь были мокрыми насквозь. Её пробирала дрожь, но, наверное, не от холода, ведь на небе усиленно «трудилось» жаркое полуденное солнце, так что от мокрой одежды шёл пар. Над головой, по ярко-голубому небосводу лениво плыли одинокие полупрозрачные облачка. Вокруг озера, в редком смешанном лесу, слышалось ненавязчивое щебетание птиц. Вдалеке, за деревьями, возвышались серовато-зелёные островерхие скалы, смыкающиеся без разломов, словно надежной стеной. Но в целом, окружающий пейзаж мог вызвать лишь глубокое умиротворение, если бы не обстоятельства…

– Где я?.. Кх…кх… Что это за место?.. Кх…

Голос незнакомки слегка охрип. Она очень разволновалась. Растерянно и с нарастающим удивлением, которое явно граничило с паникой, стала озираться. Зажмурилась, снова открыла глаза. Картина оставалась прежней.

– Не понимаю…я… что…?.. Почему?! Не может быть!.. А где … мост?..

Она опять начала оглядываться и одновременно ощупывать себя. Засунув руки в карманы, и задумчиво помедлив, с досадой вытряхнула себе под ноги несколько булыжников. Застыла, недоуменно рассматривая ненужную тяжесть, потом обречённо вздохнув, сильно ущипнула своё запястье, но тут же, вскрикнула от боли, потирая пострадавшую руку. Спустя ещё несколько мгновений, отчаянно с надеждой стала кричать. Голос слегка дрожал, и девушка приставила ладони ко рту вместо рупора:

– Эй-й-й!.. Кто-ни-бу-у-дь?!! – Её крики разлетелись эхом над озером, оттолкнулись от стены леса, затем скал и вернулись, обратно, постепенно затихая.

Она прислушалась, ожидая.… И потом, уже тихо, добавила:

– Куда я попала?.. Что происходит? – будто спрашивала себя и не могла поверить увиденному.

Постепенно, первоначальная паника сменилась апатией. Её силы словно иссякли. Вяло вытирая мокрые глаза и отводя спутанные пряди с лица, она неловко опустилась на рыхлый желтоватый песок. Вновь тело пробила мелкая нервная дрожь. Обхватив себя руками за плечи, девушка безвольно опустила голову на поджатые к животу колени.

– Ничего не понимаю, – пробормотала в отчаянье, и словно замерла…

Закрыв глаза, девушка будто «отключилась», желая отгородиться, все ещё не доверяя происходящему. Сколько времени она просидела в такой, не слишком удобной, позе неизвестно. Но через какое-то время ей, всё же, пришлось «вернуться», раз окружающая реальность никуда не исчезла. Мышцы же сильно затекли, их начинало ощутимо ломить и покалывать. К этому моменту солнце значительно склонилось к западным скалам. Одежда её и, светло-пепельные с рыжинкой волосы совсем просохли, только закрытая обувь была немного влажной. Наступал вечер, но температура воздуха пока оставалась вполне комфортной. С озера дул, слегка освежающий, слабый ветерок, почти не «сминающий» его зеркальную гладь.

Незнакомка с трудом поднялась, пошатываясь, и растирая затёкшие члены, вновь осмотрелась. Ненадолго, залюбовалась оранжевым закатом, тихо прошептав:

– Как же красиво!.. Но всё же, как я сюда …, зачем?..

И замолчала, недоговорив. Потом, резко хлопнув себя по бокам, как будто разозлившись, взволнованно хрипло вскрикнула:

– Всё, хватит!.. Надо хоть что-то делать… куда-то пойти…не знаю, куда…всё равно, куда… Я больше не могу тут… стоять… – Вытирая влажный от волнения лоб, девушка в растерянности снова огляделась, пытаясь определить направление. Включился, наконец, инстинкт самосохранения.

– «Да, хотя бы туда…. Вдруг, там кого-нибудь встречу…. Не может же быть…» – подумала она, а потом уже не слишком уверенно произнесла, убеждая себя:

– Там, кто-нибудь точно есть!..

И медленно направилась к лесополосе за своей спиной. Солнце садилось, как раз с другой стороны озера, и в его радужных лучах лес не казался мрачным или зловещим. В глубине, меж деревьев проглядывало что-то яркое. Раньше девушка этого не смогла заметить, так как была слишком сбита с толку случившимся. Подойдя еще чуть ближе, она увидела, что это какие-то постройки и, с нетерпением, ускорила шаг. Затем побежала. Но, вдруг, споткнувшись о корень дерева, упала. Хорошо, что густая невысокая трава смягчила падение, и было не слишком больно, скорее неприятно. Ругая себя за неуклюжесть, девушка неловко встала. На ходу, потирая коленку и локоть, упорно продолжила путь к цели: «Уже близко».

Постройками оказались несколько ярких разноцветных палаток необычной формы. Расположившись на просторной лесной поляне, они скорее напоминали невысокие шатры, не больше трёх метров шириной, с заострённой верхушкой, примерно, на длину поднятой руки выше роста девушки. На них выделялись чёрным цветом, по всей поверхности ткани, будто вышитые, тонкие витиеватые узоры, походящие на какие-то незнакомые символы. Всего «палаток» было семь штук. Они широким полукругом развернулись входами к месту для костра, обложенного гладкими овальными камнями, размером с обычные кирпичи. Над небольшим костром, на стойках с перекладиной, висел котелок, от которого исходил лёгкий пар. Пахло чем-то знакомо – приятным. Сам костёр бодро потрескивал и слегка дымил.

Рассматривая «стоянку туристов» (больше ничего не приходило в голову), незнакомка с удивлением отметила, что шатры расположены по порядку цветов в радуге (если слева направо). Она вдруг вспомнила «запоминалку», ещё со времен школьных лет: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». И ясно представила добродушного пожилого учителя, который всегда увлекал детей интересными фактами, чтобы легче понимали тему. Эти мысли вызвали лёгкую улыбку, обозначив лучики морщинок возле глаз незнакомки. Она понемногу начала успокаиваться. Окружающее перестало казаться ей таким уж нереальным и слегка пугающим. Подойдя ещё ближе, она подумала, что невежливо врываться без приглашения и, прокашлявшись, громко спросила:

– Здравствуйте!.. Есть кто-нибудь?!! Эй-й-й!.. Меня зовут… – хотела назвать свое имя и тут же неуверенно замялась. Почему-то никак не могла вспомнить его. Это вызывало странные ощущения, так как всё остальное она не забыла. Ответом были затихающие звуки вечернего леса – похоже, в «лагере» никого. Незваная гостья постояла несколько минут, вслушиваясь, пытаясь упорно восстановить забытое, размышляя о неожиданно выборочной амнезии. Затем нерешительно, направилась в сторону ближайшей красной «палатки».

– «Придётся воспользоваться гостеприимством без разрешения – скоро ночь», – подумала она. Подойдя к шатру, осторожно, откинула полог, закрывающий вход. Слегка пригнувшись, вошла в красноватый полумрак, прислушалась и осмотрелась, насколько, было возможно при слабом освещении. Не слишком плотная ткань «палатки» частично пропускала слабеющие солнечные лучи. Вскоре, глаза привыкли, и стало очевидно, что внутри тоже никого. По всему полу шатра был расстелен темно-красный ворсистый ковёр, небрежно лежало несколько округлых, более светлых, подушек. А посередине помещения стоял, упираясь в «потолок», фигурный столб, примерно, в ладонь толщиной. Видимо, благодаря которому и держалась вся конструкция. На столбе, немного выше её роста, девушка заметила, какие-то небольшие прикреплённые к нему предметы. Подойдя ближе, рассмотрела, что это чашки в форме кувшинчиков. Они были подвешены за ручки на деревянных крючках, по одному с каждой из четырёх сторон. Рассматривая, незваная гостья неожиданно вспомнила и ощутила, что давно ничего ни пила и не ела. Живот гулко отозвался, а в голове услужливо «всплыл» дымящийся котелок над костром. Подумав, сняла с крючка одну из чашек, но тут же вздрогнула от неожиданности. Та засветилась в руках непонятными неоново-красными символами, похожими на те, что на «палатках – шатрах». Девушка чуть не выронила её, едва успев спохватиться, боясь разбить. Чашка продолжала мерцать яркими узорами, впрочем, других неудобств это не доставило. Решительно выйдя из шатра, незнакомка направилась к также весело горящему костру. Закатные лучи уже почти не пробивались на поляну, стихая за деревьями, но было всё ещё тепло и почти светло. Над лесом, в небе уже висела, словно фонарь, огромная полная луна, которая создавала голубоватые сумерки, прогоняя темноту. Незнакомка осторожно зачерпнула из котелка, испускающую лёгкий пар, жидкость. Поднеся кувшинчик к носу, понюхала, пахло чем-то знакомым, похожим на отвар разнотравья. Пустой желудок снова напомнил о себе болезненными спазмами, а горло пересохло и запершило. Она поняла, что если сейчас не выпьет хотя бы что-то, то ночью ей трудно будет уснуть от голода, а жажду стерпеть ещё труднее. Пить из озера девушка, пожалуй, не рискнула бы, хоть вода и казалась чистой, еды же вовсе не наблюдалось поблизости. Сделав небольшой глоток, она с удивлением поняла, что отвар не слишком горячий и довольно вкусный, напомнил чай с фруктовыми добавками. Возможно, ей показалось, потому что очень хотелось чем-нибудь наполнить желудок.

– «Неважно, – подумала она, смиряясь. – Что будет, то и будет.… Надеюсь, это поможет».

Сделала ещё пару – тройку больших глотков и, осушив чашку, немного притупила голод и утолила жажду. Затем, будто вспомнив что-то, слегка хлопнула себя ладонью по лбу:

– Надо ж было осмотреть и другие «палатки»! – произнесла она. И уже про себя: – «Вдруг там есть еда или ещё что?..»

Потом, не спеша и все ещё держа в руке ёмкость, подошла к следующему шатру. Но там её ждал «сюрприз». Занавес в оранжевый шатёр не желал открываться. Рука как будто ощущала невидимый барьер, который мешал прикоснуться к ткани. У девушки возникла ассоциация с двумя магнитами, когда их одинаковые полюса при сближении отталкивают друг друга. Незнакомка, в смятении посмотрела на свою руку и пошевелила ей:

– «Все вроде в порядке… не знаю… хрень какая-то…»

Не на шутку испугавшись, решила проверить вход в следующем шатре и в следующем, и так далее, переходя на бег от охватившей вновь паники. Так она проверила все оставшиеся. Запыхавшись, наконец, остановилась, сердце бешено колотилось в груди.

– Что за бред?.. Почему?.. – растерянно и даже немного зло произнесла незнакомка.

Чтобы выровнять дыхание и успокоится, стала медленно считать в уме. Через некоторое время, наконец, отдышавшись, девушка с удивлением обратила внимание на чашку в своей левой руке, которую так почему-то и не выпустила, задумчиво переложила её в другую руку, рассматривая. Узоры на «кувшинчике» больше не мерцали, как будто стёрлись, он снова стал однотонно-бурого окраса.

– Хм…. Попробую ещё раз, – с упорной надеждой произнесла она, пожав плечами.

Потом опять внимательно оглядела «лагерь», но прислушавшись, ничего подозрительного так и не заметила. Только костёр ровно потрескивал и слегка дымил, а всё вокруг «дышало» полнейшим спокойствием. Её тоже будто «заразило» этой тишиной. С облегчением вздохнув, незнакомка, подошла к ближайшей фиолетовой «палатке», но опять попытка закончилась «провалом». Она повторно, но, уже смирившись неторопливо, прошлась по дуге вдоль костра, проверяя шатры. Результат был неизменен – ей не удавалась дотронуться и не только до входа, но как будто вокруг самих «палаток» было невидимое поле, которое, не пропускало. Подошла очередь красного шатра. Девушка была готова окончательно расстроиться, но попытка откинуть полог в уже известную красную «палатку» снова стала успешной. Обрадованная этим, она резво зашла туда, уже зная, чего ожидать. Уверенно подошла к столбу и повесила чашку на крючок. Тут девушка опять внимательно осмотрелась, но ничего не изменилось внутри за несколько минут, которые она отсутствовала, кроме «освещения», что поменяло оттенок на более холодный и тусклый. Постояв немного в раздумьях, незнакомка почувствовала, как на её плечи словно стала наваливаться вся тяжесть прошедшего дня, силы постепенно таяли. Вернувшись к выходу и тщательно закрыв полог шатра, девушка прошептала еле слышно, успокаивая себя:

– С остальным я разберусь завтра… хватит с меня…

Вернулась к столбу, и устало привалившись к нему спиной, почти «сползла» на ковёр, который оказался довольно мягким. С облегчением, стащила с ног слегка влажные растоптанные туфли на невысокой платформе. Пододвинула поближе несколько подушек и, обняв одну из них, улеглась, почти сразу проваливаясь в исцеляющую пропасть сна…

СОН 1-й и пробуждение 1-е.

Ей почему-то снилось раннее детство, которое, надо отметить (для читателей), проходило в эпоху «застоя строительства социализма», в 70-е. Снились первые неясные впечатления и запомнившиеся образы. Для неё особенные, из-за того, что возможно, «первые».

Вот она лежит в коляске, из которой виден небольшой кусочек улицы между двухэтажками и двор, где колышется на верёвках сохнущее бельё. Где-то в ногах позвякивают молочные бутылочки. Это старшая сестра Лида, которой всего шесть лет, везёт её на прогулку. Подробностей малышка, конечно, тогда не осознавала, только образы, которые позже, через несколько лет, сопоставила с рассказами родных, о том, как сестра возила её вполне самостоятельно, через широкую проезжую дорогу на молочную кухню. Лида всегда была смелая и ответственная. Взрослые ей охотно доверяли серьёзные дела, всегда ставили в пример младшей сестре. Девушка, конечно, тоже свою единственную сестру очень любила, хоть иногда они ссорились. Причиной тому, в большинстве случаев, была ревность к родителям: каждой из них казалось, что другую дочь любят сильнее. И, честно говоря, почти всю свою жизнь девочке хотелось быть такой же общительной, жизнерадостной и уверенной в себе, как Лида, но в тоже время она понимала, что слепое подражание тут не поможет. Пытаясь не раз, она ощущала, что тогда, заметно теряется естественность поведения и ещё что-то, очень важное, внутри. Это очень напрягало и вызывало ощущение неправильности. И лишь иногда в общении с малознакомыми, девочка чувствовала себя внутренне «свободной», словно ослаблялась пружина. Но это было так редко, что она сама удивлялась, когда такое происходило. Никто ни в детстве, ни позже в юности не объяснил ей, что быть собой нормально, что все разные и нужно принять свою суть. Индивидуализм всегда подвергался порицанию, так как общество этого никогда не одобряло. И каждый всю жизнь, так или иначе, должен подстраиваться, «ломая» себя, чтобы не «мозолить глаза» системе. Обществу удобнее и спокойнее с теми, кто вписывается. Взрослые девочке часто ставили в пример других детей, помимо сестры, пытаясь скорректировать её поведение, так что подсознание выдавало очевидное:

– «Почему мне надо быть похожей на кого-то другого? Значит со мной что-то не так?..»

Сон перескочил к следующему эпизоду, как бабушка Софа вместе со своей сестрой моют малышку в ванне и о чём-то между собой спорят. Мама позже утверждала, называя ее выдумщицей, что вспомнить этого девушка не могла, так как ей тогда был всего годик. Никто почему-то не верил, что она помнит. Но, тем летом, мама, папа и сестра Лида ездили к морю, а младшую дочку оставляли с бабушкой Софией и одной из её сестёр.

О том, как ходила в детский сад, с трёх до четырёх лет, пока не переехали на новую квартиру в заречном районе, девочка помнила смутно. Наверно потому, что терпеть его не могла, хотя воспитатели её хвалили постоянно, потому что тихоня не доставляла им лишних хлопот, и ещё ласково называли «пироженкой». Но почему-то звучало фальшиво. В то время, девочка была болезненно застенчивой, и очень хорошенькой внешне: крупные локоны белоснежных слегка пушистых волос (но жидковатых пока не обрили наголо в три года, чтоб гуще росли) создавали воздушность (наверно, отсюда «пироженка»), яркие желто-зелёные глаза с длинными ресницами, красивые платьица и прочее. Дома её все ласкали и опекали, особенно бабушка и мама, можно сказать слишком «тряслись», потому что младшая дочурка. Возможно из-за этого, она росла робкая и пугливая, долгое время, неуютно чувствуя себя в обществе чужих людей. Особенно боялась медработников, хотя и сама не могла понять почему. Но когда к ним домой приходила медсестра, ещё до детсада, малышка всегда пряталась под стол, увидев белый халат, и никак не хотела вылезать, когда её выманивали «вкусными витаминками». Взрослые вообще умилялись ею, и девочка наивно ожидала, что все вокруг будут также любить её. Но ошибалась – просто так не бывает. Дети чувствовали, что она испытывает трудности в общении, девчонки почти её не замечали, возможно, из-за молчаливости, мальчишки же дразнили, иногда толкали. И она никому не могла дать сдачи, ощущая себя не способной на это. Друзей у девочки не было, хотя подружиться очень хотелось. В её доме жили ещё две девчушки – подружки одного с ней возраста, но они никак не хотели принимать «пироженку» в свою кампанию. Им было и так весело вместе, но как только девочка подходила поиграть с ними, стараясь быть приветливой, те сразу скучнели и начинали шептаться, косясь на неё. Затем, неизменно, убегали куда-нибудь, и между ними снова начиналось веселье. Внутри девочка очень переживала. Внешне оставаясь спокойной, старалась не жаловаться, потому что понимала, что взрослые не смогут ничего насильно изменить. Их неумелые попытки она уже не раз наблюдала. Настойчивое навязывание себя в друзья её сильно напрягало и огорчало – опять же неудачный опыт. Да и общения из жалости ей не хотелось. В душе девочка беззлобно завидовала весёлости и лёгкости других детей, но что-то внутри мешало быть такой же. Она чувствовала, что «невыгодно» отличается от них, но не смогла бы объяснить эти свои неясные чувства. Родители больше обращали внимания на другие стороны развития, с ней много читали книг, рассказывали сказки, занимались счётом, так что она, можно сказать, была нормально развитой, говорить начала рано, и все звуки произносила правильно без искажений. Дома, на своей территории, девочка была обычным ребёнком. Но на улице и в обществе других людей ей не хотелось много болтать, как некоторые другие дети. Она почему-то стеснялась, замыкалась в себе, одновременно ощущая какую-то бессмысленность многословия, поэтому говорила редко. Много размышляла. Была в ней какая-то замкнутая серьёзность, которая вызывала «неудобство» в общении с другими людьми.

Сновидение было очень подробным, так как будто ей заново приходилось всё проживать. Присмотревшись, можно было заметить, как быстро двигаются её глаза под крепко сомкнутыми веками. Сон был слишком реалистичный и яркий, но больше похожий на выборочные воспоминания, будто направляющий внимание на определенные моменты и «прокручивая неважные» на скорости. Вот, на несколько мгновений, незнакомка сжала кулаки, но вскоре, снова расслабилась.

Следующий эпизод сна, напомнил о поворотном этапе в её детской жизни (который с высоты лет, не казался ей таким уж важным, она не хотела признавать, как он незаметно изменил её мировосприятие). В тот момент в девочке проснулся «вулкан» гнева и агрессии. Случилось это всё в том же детском саду. Перед самым переездом их семьи в район новостроек. Ей было около четырёх лет. Именно тогда чаша терпения, наконец, переполнилась, и девочка поняла, что может постоять за себя, чтоб не возникало желания у некоторых безнаказанно задевать её. Обижаясь, она всё же никому не желала зла, просто не приходило такое в голову. Но когда, в очередной раз, один из постоянных обидчиков в детсаду, в конце обеда, стал стряхивать на неё все крошки, с опустевшего стола, обзываясь и противно ухмыляясь. Девочка почувствовала в себе «раскалённую лаву» отложенной обиды и впервые смогла ответить. Молча, собрав с подола крошки и бросив прямо в лицо мальчишке, при этом, прищурившись и не отводя гневного взгляда. Его противная улыбочка тут же сползла с лица. Он удивлённо и растерянно замолчал, даже не успев закрыть рот. Дети вокруг радостно засмеялись, и никто не встал на сторону мелкого хулигана, который многих задирал. Девочка ненадолго испытала облегчение, как будто сбросила «груз». С того раза «пироженка» стала чувствовать себя увереннее, поняла, что видимость чьей-то силы не всегда подтверждена на деле. Но поведение её внешне особо не изменилось. Хотя теперь она знала, как самой защитить себя, ведь ябедой никогда не хотела быть. Больше, до отъезда, никто девочку не задевал, но и дружбу не предлагали, а сама не решалась…

…Незнакомка медленно открыла глаза. Села, растеряно поморгав и не сразу вспомнив, как сюда попала. Проснуться было трудновато, мышцы рук и ног покалывало, видимо, от непривычной «кровати», в голове всё было, как в тумане. Потянувшись и размявшись немного, она осмотрела свой «приют». За ночь ничего не изменилось. Солнечные лучи, назойливо врываясь через пористую красную ткань, ярко освещали помещение, однако, не нарушая умеренный температурный режим.

Девушка отчётливо вспомнила каждую деталь сна, как будто снова жила в том времени. Но, также, было ощущение, будто это какой-то интересный фильм, который она спокойно смотрела со стороны. И он неожиданно прервался, правда, это нисколько не огорчило. Во сне она чётко «видела» своё имя, но открыв глаза, поняла, что оно снова «неуловимо» для неё. Незнакомка чувствовала, как будто что-то важное ускользает от внимания, и ей никак не удается ухватить его.

– «Что со мной?.. Надо выбираться отсюда, – потерев виски пальцами, подумала она, – Всё это очень странно, да ещё этот сон… зачем?».

Натянув, досохшие за ночь, туфли, расправив одежду и кое-как пригладив перепутанные волосы, девушка вышла из шатра. Огляделась. Был жаркий солнечный день. Именно уже день, так как солнце стояло в зените.

– Долго же я спала.… И опять никого, – снова осмотрелась, расстроено нахмурившись, и подошла к костру. Странно, но тот как будто и не собирался затухать. Хотя, похоже, кроме неё некому было «подкармливать» огонь. Девушка, приглядевшись более внимательно, заметила, что цвет пламени, будто периодически вспыхивает различными оттенками радуги, при этом слышится потрескивание и появляется дымок. Закопчённый котелок, как и вчера, испускал приятный запах и был полон. Но при свете дня, можно было заметить, что жидкость в нём тоже отсвечивает радужным спектром. Незваная гостья, однако, не придала этому особого значения, подумав:

– «Наверно, это иллюзия от преломления солнечных лучей.… Пока я спала, кто-то подбросил дров… они не увидели меня в шатре или не стали будить.… Ушли по делам.… Надо поискать еду и найти людей…» – Так рассуждая и настраивая себя, она направилась за чашкой в гостеприимную красную «палатку», протянула руку, чтобы открыть занавес на входе и почувствовала знакомое отталкивающее давление. Её, будто больше не желали впускать туда.

– Да, что ж за.… Почему?.. – прошептала досадливо.

– И что теперь…. Куда идти?! – спросила уже громче, всплеснув руками.

Растерявшись, немного попятилась назад и тут заметила, что красный шатёр, в отличие от других, теряет цвет, бледнея с каждой секундой. Вот уже слегка розоватая ткань становится полностью кипенно-белой, и чёрные символы бесследно «испаряются», сливаясь с её белизной.

– Ничего себе!.. Вот это да! – она даже головой помотала, чтобы стряхнуть наваждение. Но это не помогло.

– «Я вроде в своём уме?» – потрогала голову руками, будто убеждаясь, – Надо уходить… Мне всё это не нравится… меня же ищут?». Незнакомка развернулась и быстрым шагом, решительно направилась в сторону берега.

– Надо обойти озеро, пока светло.… Тут обязательно кто-нибудь есть! – проговорила уверенно. Потом смолкла, подумав: – «Сама с собой уже разговариваю, да уж, не хотелось бы, ещё и свихнуться». В лес на поиски незнакомка не решалась углубляться, там наверняка можно заблудиться.

До воды было, не больше ста метров. Но подойдя к озеру, девушка уже вся взмокла под ярким солнцем, от которого почти не спасал редкий лес. Деревья, как будто давали друг другу простор для жизни. Она сняла и свернула тонкую ветровку, в виде тюрбана на голове, оставшись в майке. Подкатала джинсы выше колен:

– «Должно помочь…. Но как, же хочется пить».

Голода она почему-то пока не испытывала. В «лагерь» возвращаться не хотелось. Решившись, наконец, и скинув туфли, осторожно зашла в воду по колено. Наклонилась над ней, рассматривая. Озеро было совершенно прозрачным. Девушка отчётливо видела свои ноги и крошечных рыбок, скользящих около дна, которое все состояло из мелких темно-серых, гладких на ощупь камешков. Незнакомка зачерпнула в ладони прохладной воды и осторожно выпила. Вода оказалась вкусной, напомнила родниковую. Утолив жажду и надев обувь, она двинулась дальше вокруг озера, держась по возможности в тени деревьев. Иногда девушка останавливалась и громко кричала, поворачиваясь в разные стороны, надеясь на отклик. Озеро и лес послушно разносили эхо её криков, а ответа всё не было. Почти сорвав голос, она упрямо шла дальше, постепенно всё же замедляя шаг. Иногда заходя в воду чтобы напиться освежающей воды или недалеко в лес «по нужде». Ей так никто и не встретился в пути, кроме бабочек, да небольших птичек, радостно щебечущих и летающих по своим птичьим делам. Солнце, однако, неумолимо плыло на закат.

Как ей стало теперь очевидно, озеро имело почти правильную округлую форму, диаметром, примерно, около километра. Довольно большое, во всяком случае, девушка переплыть его не смогла бы (слишком неопытная пловчиха). Прибрежная часть была песчаной, почти пологой и довольно широкой, плавно переходя ближе к лесу в ковёр из невысокой нежно-зелёной травы, которая не мешала ходьбе. Кое-где в траве виднелись мелкие яркие цветы, над которыми летали бабочки различной окраски. Ближе к воде, и в самой воде, иногда, попадались скопления больших замшелых камней, обросших вокруг низким колючим кустарником.

Девушка порядком устала от долгой ходьбы, а солнце всё ещё нещадно пекло. Она решила искупаться и после продолжить поиски. Вовсе не из-за скромности, в майке и белье, она окунулась и немного поплавала, оставив сухими только куртку, джинсы, и конечно туфли. Идти дальше в мокром стало намного приятней. Одеваться и обуваться она не спешила, несла вещи в руках, мягкая трава приятно щекотала голые ступни.

– «Возможно, всё не так уж плохо. Могло быть и хуже.… Посмотрим, что дальше…» – так успокаивая себя, упрямо брела вперед, вдоль озера. Продолжая идти «по кругу», молодая женщина, закономерно, вернулась туда, откуда пришла. Бельё уже просохло, она, не спеша, оделась и обула туфли. К тому времени закат был в разгаре. С озера поднимался ветерок. Всходила луна. Вскоре за деревьями показались уже знакомые шатры. Немного помедлив, и пожав плечами, незнакомка направилась к ним. Подойдя к поляне, вновь остановилась, и не особо надеясь, громко позвала:

– Эй, есть кто-нибудь?! Добрый вечер! – прислушалась, ответа не было, – «Да уж, опять никого».

Теперь последовательность радужного спектра была нарушена по-прежнему белеющей «красной палаткой». Костёр всё ещё приветливо потрескивал, котелок испускал пар. Глядя на эту картину, девушка наконец-то почувствовала, как голодна и устала. Подумав, что нельзя отчаиваться раньше времени, подошла к оранжевой палатке (интуиция, будто подтолкнула). Решительно протянула руку и откинула полог. У неё вырвался вздох облегчения. Незнакомка всегда была городским жителем, и оставаться на ночь под открытым небом ей было как-то неуютно. В шатре она снова осмотрелась вокруг, там всё было так же, как в красном, только оранжевого оттенка. Осторожно сняв чашку с крючка на столбе, которая ожидаемо, засветилась незнакомыми знаками, она вышла к костру с гостеприимным котелком, зачерпнула приятно пахнущую жидкость и с удовольствием осушила «кувшинчик». Одного ей показалось мало, зачерпнув ещё, снова весь выпила. Только после этого ощущение голода и жажды потускнело. Чашка в руках мерцала всё меньше, пока совсем не потухла. Несмотря на усталость, девушка снова решила проверить остальные шатры. Пройдя вдоль полукруга «палаток», она со спокойным смирением убедилась, что «открыт» только оранжевый шатёр. Солнце уже село за скалы, и луна уверенно заняла место на небе. Она так ярко светила, что звёзд было почти не разглядеть, только ближе к горизонту. Постояв немного у входа, незваная гостья вошла в шатёр и, повесив чашку, начала готовится ко сну. Глаза уже слипались, пододвинув к себе побольше подушек, она улеглась на них, прошептав:

– Ну что ж посмотрим.… И мгновенно уснула, едва смежив веки…

СОН 2-й и пробуждение 2-е.

…Во сне она опять помнила своё имя. Снова яркие почти реальные образы всплывали в памяти. И будто прошлая жизнь продолжалась, как фильм, поставленный на паузу.

Семья переехала в новую трёхкомнатную квартиру на левом берегу реки. Девочке предстояло ходить в другой детсад и знакомится с новыми людьми. В душе ей нравилось и одновременно пугало всё новое, так как обещало многое и манило неизвестным, возбуждая воображение. Но ожидания часто обманывали, дразня и завлекая, убеждая постоянно торопиться, двигаясь вперёд: «Вот там вскоре, за тем поворотом, ждёт что-то небывалое, невиданное, неиспытанное». Именно на эту «удочку» попадаются почти все представители человечества. Но если жить только ожиданием грядущего, можно заблудиться и запутаться в своих мечтах и желаниях, упуская текущий миг. Мы, ведь не ценим того, что есть сейчас. Постоянное неудовлетворение не отпускает наш ум, зацикливая на вечный поиск, отвлекая от жизни – такой обычной. А всё обычное нам кажется слишком скучным….

В общем, ни новый детский сад, ни затем школа не оправдали её радужных надежд. В детсаду было тоскливо, всё время тянуло домой. Её всегда очень напрягала дисциплина и жёсткий распорядок дня. Только на «своей территории» девочка чувствовала себя более-менее свободной. Отношения с детьми из сада как-то не сложились, всё опять повторялось. Несмотря на то, что в группу с ней ходила внучка бабушкиной приятельницы, вместе с которой они частенько «выгуливались» во дворе, дружбы между ними не возникло. Девочке было, всё же не безразлично с кем быть, одиночество казалось меньшим «злом». Подсознательно ища в дружбе равноправные доверительные отношения, подчиняться или командовать она не хотела. Так что, хоть и страдала от выбора, но для неё быть одной уже стало привычным. В то же время, девочка хотела бы быть как все. Она устала от своих постоянных переживаний, и раздирания внутренних противоречий. Но избавится от них, было не так уж просто, от себя ведь не убежишь. Пробудившаяся агрессия немного помогала чувствовать некую уверенность перед другими, но одновременно отталкивала их. По натуре девочка не была агрессором, и сама очень огорчалась из-за этих вспышек, в то же время, защищаясь, принимала на себя эту роль.

В этот период постоянно казалось, что все, с кем она сближается, слишком быстро исчезают из её жизни. Это огорчало и всё больше заставляло заниматься самокопанием. Становясь подростком, иногда она сомневалась в своей нужности в этом мире, пытаясь осмыслить кто «Я» такая и почему нахожусь именно здесь. Возникало желание исчезнуть, устранить себя из этой реальности. Хотя такие мрачные мысли, через некоторое время сменялись позитивным настроем, как будто «маятник» отклонялся в другую сторону – жизнь ведь не только «чёрного цвета». В доме у неё всё же появились друзья, соседи по площадке: Сёма и Иринка. Они были младше почти на два года, но дружили на равных, девочка не пыталась выказывать какое-то превосходство или давить «авторитетом».

Сестра Лида тоже нашла новых подруг, особенно сдружилась с Сашей, старшей сестрой Иринки. Им предстояло учиться в одном классе. Саша, из многочисленных друзей сестры, больше всех нравилась девочке, потому что была доброй и терпеливой, никогда не обзывала «малявкой», не прогоняла её за привычку, «хвостиком», следовать за Лидой.

Когда девочке было примерно шесть лет, она вместе с младшими друзьями обожала лазать на турниках во дворе. Ей очень нравилось это занятие, она увлечённо крутилась по-разному, словно обезьянка, забывая обо всём. К тому времени, внешне, бывшая «пироженка» сильно изменилась. Она полюбила кеды, шорты, спортивные штаны с футболками и почти никогда из них не вылезала, гуляя во дворе. После стрижки в три года, её волосы выпрямились, стали гуще и немного потемнели, приобретя пепельно-русый оттенок. Мама сестрёнок была очень занята на работе, да и не слишком умела заплетать волосы. По этой причине, что Лиду, которую природа наделила каштановыми кудрями, что младшую дочку, стригли коротко. Девочка из-за этого, в настоящем «прикиде», больше походила на сорванца – мальчишку. И вела себя во дворе, кстати сказать, почти также.

Одноклассники Лиды, увидев как-то младшую сестрёнку на турниках, с восхищением отозвались:

– В-о-о, пацан, даёт!!!

На что старшая смущённо сказала:

– Никакой не пацан. Это моя сестра…

Потом, долгое время, домашние по-доброму смеялись над этим случаем, собираясь вместе на семейных мероприятиях, вспоминая, что вторым ребёнком отец хотел сына. Видимо неосознанно дочка стремилась к этому и лет до тринадцати, гуляя во дворе, всё больше вела себя по-пацански. Возможно также подражая другу Семёну, который частенько, поначалу, звал с собой подружку в «мужскую» кампанию, чтобы вместе поиграть. Там были мальчишки от шести и до десяти лет, а ей тогда уже исполнилось восемь. Девочка невольно пыталась подстроиться под обстановку частенько дралась, дерзила, лазала по деревьям и крышам, играла в мальчишечьи игры. У неё это неплохо получалось. Даже мечты о будущей профессии тоже были больше мальчишескими – она хотела быть лётчиком, как дедушка, отец мамы. Он прошёл войну, но умер уже в мирное время от рака, будучи не слишком старым. Девочке тогда было три года, но она помнила ощущение любви и тепла, исходящее от него к внучке.

Родители лишь посмеивались над этими её желаниями.

В то далёкое время, она впервые испытала (но осознала много позже) первую детскую влюблённость.

К старушке – соседке на лето приехал внук, Славик. Он был тоже на пару лет младше девочки. Познакомились они во дворе. Мальчик оказался очень общительным и быстро влился в компанию детей. Были в нём также и задатки «джентльмена» – девочек он пытался защищать, а не драться с ними, поэтому казался взрослее. От своей старшей «подружки» Славка вообще не отходил не на шаг, хотя другие мальчишки его поддразнивали. Не обращая внимания, он прямо говорил, что она ему очень нравится, и что хочет быть её лучшим другом. С одной стороны, девочке это льстило, а с другой она вместе с остальными смеялась над его «глупой» привязанностью и считала, что он ещё слишком маленький. Да и «старый» друг ей был как-то ближе, девочка не хотела его обижать. Потом она очень жалела, что не оценила преданность и сопротивлялась общению. Когда лето закончилось, Славик уехал домой к родителям в другой город. Больше они никогда не встречались, так как некуда стало приезжать, его бабушка, наша соседка, вскоре умерла.

Немного позже, в кампании пацанов, друга Сёму тоже стали дразнить, что он общается с девчонкой. Он всё больше стеснялся этого, и они проводили меньше времени вместе. Мальчик придумывал разные причины, чтобы убежать без подруги. Конечно, ей было обидно, ну что тут было поделать. Часто случались ссоры, девочка злилась на друга, называла «трусом», даже провоцировала небольшие стычки, но Сёма был младше, худощав и ниже ростом, а слабых обижать она не любила. Вскоре отношения совсем разладились. Став старше, они уже даже не здоровались, делая вид, что не знакомы. Позже семья бывшего друга переехала в другой район города. С тех пор они больше не виделись.

Школа также не оправдала её ожиданий – первый год учёбы она чувствовала себя в классе очень одинокой и, возможно поэтому, вела себя не так, как во дворе. Её считали тихоней, но способной, когда надо дать отпор. Дети её сторонились, и она тоже не слишком стремилась наладить с ними контакт. Обучение не вызывало особого интереса, так как читать и считать девочка умела, а письмо ей не очень нравилось, терпение подводило и почерк был корявым. Опять же дисциплина и распорядок дня вызывали напряжение. На уроках она часто мечтала о чём-то, смотря в окно. Конечно, это не нравилось учителям, от этого страдала успеваемость. После окончания первого класса, летом, девочку вместе с сестрой отправили в пионерлагерь. Лида ездила туда каждое лето, иногда на две смены (она привыкла, что родители туда её отправляют, и хочешь, не хочешь, а ехала). Младшая же поехала впервые (уговорили на одну смену). Сначала ей вроде нравилось, сестра была недалеко, в соседнем отряде. Появились подружки. Ну а позже стала скучать по дому и свободе от жестких правил. Потом, вообще сильно рассорилась с одной подружкой, дошло до драки, в которой она одержала победу. Виновным, так никто из них и не признал себя, да и причина была, наверное, несерьёзная. Ей казалось, что права она, но многие дети были против этого, осуждая девочку. Всего две недели длилась «разлука с домом». Вняв её настоятельным просьбам и слезам, родители, все-таки, раньше срока забрали её домой.

На втором году учёбы девочка, наконец, подружилась с новенькой одноклассницей, такой же тихоней, как сама. Стало немного веселее. Но их дружба так и не обрела полноценность, потому что почти не выходила за рамки школы. Интересы тоже не совсем совпадали. Подружка была тихоней не только в классе, но и во дворе предпочитала тихие девчачьи игры и развлечения. Так что, они просто сидели за одной партой, на переменах вместе гуляли, обсуждая в основном школьные дела. И тем, что не пытались подружиться ещё с кем-нибудь из детей (никого не отталкивая, впрочем), вызывали молчаливое раздражение одноклассников. После уроков же, «подруги» редко пересекались, живя, всего за пару остановок друг от друга. Но так уж у них повелось.

К десяти годам во дворе у девочки осталась только одна подруга, Иринка, которая росла болезненным ребёнком и поэтому часто находилась на лечении, то в санатории, то в больнице. Вскоре, из-за проблем в семье у подруги, её родителям пришлось разменять квартиру, и она со своей мамой и сестрой, тоже переехала в соседний микрорайон. Теперь они почти не виделись. В детстве это серьёзное испытание, дружба постепенно распадалась. Однако, их старшие сёстры продолжали общаться, учась в разных школах, но встречаясь в одной кампании, они смогли на всю жизнь сохранить свои дружеские отношения.

Через некоторое время, у девочки неожиданно появилась новая подруга, которая жила в соседнем подъезде и училась в её школе на класс младше, но в другую смену. Вначале знакомства они не ладили, и даже бывало, обзывали друг друга. Но сходство характеров, всё же, притянуло их. Подругу звали Наташа. Дружба девчонок какое-то время казалась крепкой. Им было интересно вместе, нравились одни и те же игры, книги и фильмы. Однажды начитавшись приключений про Тома Сойера и Гека Финна, они сдружились на этой почве с хулиганистым мальчишкой, ровесником, из неблагополучной семьи. Он учился в интернате, дома бывал редко и тогда приехал на осенние каникулы. Подруги, воодушевив пацана своими мечтами о приключениях и, тайно собрав в дорогу немного еды, вместе с ним попытались сбежать из дома, чтобы стать путешественниками. Но дойдя к вечеру до небольшого лесочка на краю города и изжарив весь припасённый хлеб на костре, девчонки, всё же, решили вернуться домой, пожалев родных. Их приятель тоже неохотно вернулся, но после этого больше не стал с ними общаться, презрительно хмыкнув:

– Девчонки… путешествие, тоже мне!..

Характеры подруг были схожи, но дружба продлилась всего пару лет. Наташа с родителями тоже вскоре переехала. Поначалу девочки часто встречались, приезжали, друг к другу в гости. Но примерно через полгода произошла их окончательная размолвка из-за ревности. Натка, на новом месте, почти сразу, завела ещё подругу. Девочке было тяжело смириться, но она смогла принять неизбежное и продолжила общение. Через какое-то время, у неё тоже неожиданно появилась подруга во дворе. Это произошло не совсем обычно. Девчонки сначала подрались, но оказалось, что равны по силе, никто не хотел уступать. Драка как-то «иссякла» сама по себе, они незаметно разговорились и смогли найти общий язык. Новая подруга Лера училась в другой школе, была ровесницей, но общалась чаще с девочками старше себя, которые незнакомку постоянно дразнили, за поведение и вид, как у мальчишки. Они же тогда и натравили их друг на друга. Но это привело к неожиданному результату. Как потом оказалось, Лере давно хотелось уйти из той кампании, и она была не против подружиться, что и произошло. Когда, вскоре, в гости приехала Ната, девочка познакомила своих подруг. Но Наташа, к сожалению, не смогла принять таких изменений и, устроив громкую сцену с упрёками, не желая делить подругу ещё с кем-то, решила прекратить дружбу навсегда. Девочке это показалось не справедливым. Она успела привязаться к Лере, потому недолго настаивала и переубеждала «старую» подругу, всё же надеясь, что та передумает. Конечно, это очень расстроило, в душе долго «кошки скребли», но просто не могла по-другому. И как же устала терять ….

… Пробуждение незнакомки было медленным и тягучим из-за нахлынувших воспоминаний. Сновидение, как будто не хотело отпускать. Немного ещё полежав, она со вздохом облегчения, что это всего лишь сон, начала подниматься. «Сколько можно валяться? Это ничего не изменит», – подумала обречённо. Надев туфли, она направилась к выходу из шатра. Снова ярко светило солнце над головой, значит, спала долго. Отойдя от гостеприимной «палатки» шага на два, повернулась в ожидании. Спустя несколько секунд ткань шатра начала бледнеть, одновременно стирая и причудливые узоры. Незнакомка со спокойным интересом смотрела уже виденное «представление», но, чтобы удостовериться в догадке, подошла и хотела коснуться бывшего оранжевого шатра. Попытка потерпела фиаско: «Ну вот, опять, то же самое». На девушку будто опустилась «пелена» неотвратимости происходящего с ней. Ещё немного постояв в задумчивости, рядом с шатром, она смогла прочувствовать всю «щедрость» полуденного солнца. И ей снова захотелось ощутить освежающую прохладу лесного озера. Не спеша, направившись к воде, незнакомка уже по дороге начала снимать с себя одежду, решив, что бояться здесь некого и подойдя к берегу, с разбегу окунулась в зеркальную гладь. Накупавшись и смыв с себя остатки сна, девушка, немного отойдя в сторону от места, где принимала водные процедуры, вдоволь напилась кристально чистой воды. Голода она опять не испытывала. Затем, медленно выйдя на нагретый песок, легла, чтобы немного обсохнуть и позагорать. Но горячее солнце быстро высушило кожу и минут через десять, незнакомка, согревшись, пошла в сторону «лагеря», по дороге собирая одежду и надевая сброшенные туфли. Подошла к шатрам, уже полностью одетая, но ветровку снова обмотала вокруг ещё мокрых волос. На лесной поляне всё было по-прежнему тихо, только ровно потрескивал разноцветный костёр, слегка парил котелок. Тяжело вздохнув и что-то надумав, незнакомка направилась вглубь леса. Недолго бесцельно побродив среди деревьев, возле поляны, позади фиолетового шатра, она заметила узкую едва заметную тропинку, которая, похоже, вела в сторону скал. Немного подумав, девушка неторопливо, внимательно смотря под ноги, пошла по ней. По мере удаления от «лагеря туристов», деревья стали расти ближе друг к другу, что создавало, хоть и небольшую, защиту от вездесущих лучей. Вскоре стало понятно, что довольно заметно тропинка идёт на подъём. Передвигаться стало тяжелее, но возвращаться она не собиралась. Ближе к скалам деревья теряли в росте, постепенно сменяясь на невысокий кустарник, похожий на заросли дикой малины. Кое-где даже виднелись мелкие красноватые ягоды. Подъём становился всё круче, девушка устала. Решив передохнуть, попробовала ягод. И те оказались вполне вкусными кисло-сладкими, жажда временно отступила: «Надеюсь, их можно есть, как всегда сначала делаю…». Чуть-чуть передохнув, девушка пошла дальше. До скал казалось уже совсем близко. Кусты «малины» остались позади, когда началась россыпь больших и не очень валунов. Вот и сами скалы. Задрав голову вверх, девушка немного попятилась, чтобы оценить высоту «каменных стен»: «Высоко. Мне никогда отсюда не выбраться, тут нужно быть скалолазом». Оглянувшись назад, она невольно восхитилась прекрасной картиной. Отсюда было видно озеро, наполовину скрытое лесом, и на всём протяжении вокруг последнего тянулась плотная гряда скал. Но нигде не было заметно прохода или разрыва между ними. «Замкнутый круг какой-то…. Кажется, я застряла здесь», – подумала она обречённо. С высоты обзора, ей помимо окружающей красоты стало заметно, что пейзаж напоминает немного вытянутые круги разного размера, будто наложенные друг на друга. Ей со школы нравилась геометрия, а образное мышление этому только способствовало, поэтому очертания различных вещей и природных явлений, девушка всегда невольно сравнивала с различными геометрическими фигурами.