Ретроспективы

Офицеры тоже шутят

Бытует мнение, что юмор бывает армейский. Вроде бы как одно из направлений в данном жанре. А как вам это?

Он еще может быть и офицерским. Офицеры – основа армии. Без них армии не бывать. Армейскому юмору тоже. Именно офицеры его взращивают в армейской среде, берегут и лелеют. Ревностно следят за его сохранением и преумножением. Передают его традиции «по наследству».

Байками армия живет. Если они еще и веселые, то помогают выживать в суровых армейских условиях, «нести тяготы и лишения военной службы», скрашивают будни. При этом оказывают помощь в формировании армейских коллективов, особой среды, где царит выручка и взаимопомощь. Поэтому армейская дружба особо ценится, и с годами только крепнет, как старое вино…

Байки байками, но они то возникли из реальных случаев. Со временем могут обрасти красочными дополнениями. Но реальность от этого не умаляется.

Был у нас в военном училище начальник политотдела (Начпо). Хоть и полковник, но явно с генеральскими замашками. Человек крайне властолюбивый. Особенно обожал покрасоваться «на людях». Выйдет, бывало, на трибуну перед личным составом и чувствует себя вождем. Хоть броневик ему подавай! Войдет в раж. Голос был у него завидный. Артист! Ему бы солистом в оперу. Хорошо поставленным басом начинал клеймить армейские недостатки. Нет-нет, да и ввернет какое-нибудь «лихое» словечко. Их в его арсенале присутствовало с избытком. Вот беда только, что частенько его «заносило». Не успевал себя контролировать. Язык обгонял мысли. Отчего, видимо, и пострадал в свое время на прежней более высокой должности. Поговаривали, что за это его и «попросили» к нам с понижением. Ну что ж? бывает. На то она и служба…

Так вот. Сидим как-то раз на подведении итогов боевой и политической подготовки. В актовом зале тишина. «Слышно» даже дыхание соседа. Причина? Начпо на трибуне! Все в ожидании. Сейчас что-нибудь «ляпнет». Спящих в зале нет. Народ заранее настроен… на лицах довольные ухмылки. Офицеры – особые ценители юмора старших начальников. Точнее – их просчетов. Надолго запоминаются. Передаются затем «из уст в уста».

Итак, его прямая речь: «да этот лейтенант Петров! Вечно с ним какая –ни будь ерунда происходит. То напьется в семье! С женой дерется! Дети не кормленные! Сопливые по улицам бегают, в школу не ходят! Позорище!!»

Офицеры в недоумении. Что-то происходит не то… Голос секретаря партийной комиссии, благо тишина в зале, а микрофон качественный, хотя фраза рассчитана «на ушко»: Владимир Николаевич! Лейтенант Петров у нас холостяк…

Пауза. Нависла и тянется. Ответ Начпо на заставил себя ждать: «да я к примеру!»

Зал в полном восторге! Несколько минут успокоить не вариант. Если бы сцена, то рукоплескание … жаль не в театре.

Не даром армейская поговорка гласит: замполит рот закрыл, рабочее место убрал.

Хотя многие отцы-командиры тоже не уступали замполитам в изысках.

Располагался по соседству с училищем, через забор, штаб дивизии. Как-то войска старались дислоцировать вместе, для поддержания плотного взаимодействия. Начальником штаба дивизии в то время был «незаурядный» офицер, тоже полковник. Вообще на этой категории офицеров вся армия держится. Они основа основ боевого организма. И решение могут принять, и сами его в жизнь воплотить. И руководители, и исполнители в одном лице. Эдакие генераторы учебно-воспитательного процесса. Но, именно поэтому всегда под пристальным и оценивающим взглядом подчиненных.

Этот был особый мастер на выдачу решений. Клепал их как горячие пирожки. Подчиненные не успевали их не только исполнять, но даже осмысливать. А вид то какой был бравый! Рост высокий, комплекция мощная, ноги кривые и нос огромный с горбинкой. В армейской среде к таким моментально «прилипали» на удивление точные прозвища. Этому кто-то мудрый присвоил погоняло «Баба Яга». И как прижилось! Заказывает например он машину к подъезду, ехать куда-либо, а дежурный по КПП выдает команду: «ступу Бабе Яге!». Однажды даже не выключив внутреннюю связь, получив за что от Бабы Яги взбучку, услышал видимо «сердешный»… Но знал, конечно и не обижался. Сам видимо такой… воспитанник среды.

Нас как-то юных абитуриентов, поступающих в училище, по просьбе Бабы Яги направили в штаб дивизии на помощь. Почистить старый паркет, еще царской укладки. У нас в училище это была целая традиция. Мы паркет в казармах чистили при малейшей возможности. Причем добросовестно. За это нам обещана была поддержка при поступлении. Басня конечно, но мы верили. Юные были, доверчивые. Чистили вначале стеклышками. Снимали старый слой мастики. Затем накладывали свежий. Потом его натирали. Специальными щетками. Полотеры. Трудились в поте лица, сил не жалели. Босиком. Но бывали и прорехи.

Приезжает как то Баба Яга в расположение. Заходит в казарму. Вид как всегда угрюмый. Наверное значимость показать. Ну, тут ему дежурный по роте докладывает, так мол и так, происшествий не случилось. Вдруг Баба Яга насторожился. Отодвинул дежурного рукой в сторону. Своим кривым указательным пальцем тычет через дежурного вглубь казармы с вопросом: А это что?!

Дежурный обернувшись, видит следы босых ног на «свежесмазанном» мастикой паркете. Наших ног.

«Абитуриенты!», – бодро доложил дежурный.

Баба Яга. :«Какой х…(хрен) аборигены? Следы же человечьи!».

Вот такой был этот неунывающий, в душе всегда собранный и жизнерадостный человек.

В памяти «засел» еще один эпизод. Уже во времена учебы в академии. Жизнь была относительно «голодной». Начало 90х. Все продукты по талонам.

Спиртное тоже. На талон выдавали две бутылки водки. Мы ее тогда практически не пили, обменивали на «добрые дела». Была водка тогда общепринятой валютой. С пивом было проще. Хотя одно обязательное условие здесь тоже присутствовало. Нужно было сдать тару. Использованные бутылки. Чем их больше, тем шансы выпить пиво становились выше.

Лето было жарким. Москва изнывала. Мы тоже. Да еще когда в футбол наиграешься на физподготовке. Пивка конечно хотелось. Молодые организмы. А под окнами на улице гомонила толпа таких же желающих. Стоял недалеко ларек пивной, как сейчас помню, с пивом «Тройка». Так вот. очередь за пивом в этот ларек начиналась за домом, на другой улице. Востребованность была высокой. А пива мало. Не всем хватало. Вот и шла нешуточная борьба в самой очереди за выживание, так как у многих «очередников» трубы горели в круглосуточном режиме.

Ну и что тут придумать? Выкручивались по-своему. Был у нас один Герой Советского Союза, пограничник, «афганец». Душевный и безотказный. Спокойный и уравновешенный. Хотя и авторитет непререкаемый. Тем более, что с золотой звездой на груди. Просим мы его как то, сходи, брат, за пивом, тебе ведь без очереди положено, по закону. Вопросов нет, берет он в одну руку ящик пустых бутылок, благо в шкафу их накопилось, и идет менять их на бутылки, но уже заполненные. Наблюдаем в окно картину. Проходит наш герой –пограничник вдоль всей очереди под напряженными сизыми взглядами «очередников», достигает окна выдачи, за которым застыла в напряжении разбитная буфетчица с пятым размером груди, разворачивается к ней спиной и громко говорит лицом к толпе: «Граждане! В очереди есть Дважды Герои Советского Союза?!». Тишина в сомкнутых рядах очереди. Только сизые взгляды стали еще напряжённей.

«Извините, тогда я первый…», -завершает фразу наш пограничник. Судя по ошарашенным взглядам в очереди – безоговорочной победой. Такие уж у нас законы! А их нужно соблюдать…

Продолжаем разговор

Академия. Кто из офицеров не мечтает в нее поступить? Ради карьеры, роста по службе, будущих званий и должностей. Без нее не стать генералом. Но и с ней не факт. Большинство офицеров дослуживаются лишь до полковников, хотя это звание после академии практически гарантировано.

Но есть категория офицеров, которые стремятся в академию для «передышки» в службе. А кто и просто Москву посмотреть, пожить в ней, по музеям походить. Из этой категории большинство потом в Москве и остается, цепляясь за любую возможность, подтверждая известную поговорку «Москва не резиновая». Много веселых моментов в учебе связано как раз с ними, с этими «гостями столицы».

Вообще то учеба в академии – это не просто более высокий уровень образования. Это определенный уровень развития. Это получение возможностей. Это круг общения, который в дальнейшем открывает широкие перспективы не только в службе, но и в жизни. Ведь не все выпускники идут служить дальше. Бывают желающие, освоив такую ступень образования, завершить как можно скорее службу и развиваться в другом направлении, например, связанным с бизнесом. Возможности то совсем другие! Кто-то, посетив выставки и театры, уходит в творчество. Талантов в армии предостаточно! Кто-то цепляется за Москву как за возможность пожить в самом огромном мегаполисе, размеры которого восхищают и больше не отпускают, на всю оставшуюся жизнь, считая это своей судьбой…

Для нас же, слушателей академии, этот период жизни связан с неизгладимыми ни с чем не сравнимыми впечатлениями. Как глоток обогащенного кислородом воздуха, как витаминная присадка… Дух захватывает! Новая жизнь, новый город, новые отношения. Все новое и все одновременно. Даже экология. Нередко это заканчивается стрессом. Мне, например, с этим не повезло. Эта самая экология и подвела. Иммунитет не справился. Получил ощутимый удар по организму. Заработал болячку, тяжелую, как говорили врачи, хроническую. Астма – был их приговор. С которой долго и нудно пришлось сражаться. И победить.

Как выяснилось, ошиблись «айболиты»! Хроническую да, но, как оказалось излечимую. Хотя пришлось побороться за выживание 12 долгих лет. На износ. И моменты были критические. Но, об этом позже. И отдельно…

Просто болезнь я связываю только с Москвой.

А пока речь пойдет об академии. Курьезов тут хватало. Начинались они уже на подходе или подъезде к стенам альма матер. Ездить приходилось издалека, Москва, как известно, необъятная. Кто на электричке, кто на метро. Я, почему- то, любил троллейбус. Да по Садовому кольцу. Утром особенно приятно. Народ на работу спешит. Троллейбусы полнехоньки. Битком. А тут еще приезжие, «понаехи». Эти самые потешные. Как, впрочем, и я сам. Хорошо, когда ко всему относишься с юмором. Жить сразу становится легче и интересней.

Заходит одна такая, «путешественница» и с нижней площадки троллейбуса сразу задает вопрос: «а остановка Александра Толстого скоро будет?». Народ в замешательстве. То ли начинать ей нудно рассказывать, что она в школе не доучилась? То ли долго не мучиться, подтвердить, да и дальше ехать? Торопятся ж все. Один «москвич» в спецовке рискнул, взял на себя смелость. Залазь, говорит, бабка, доедешь. Окружающие облегченно вздохнули, кое-кто улыбнулся. Все началось через пару остановок. Водитель в переговорное устройство громко объявил: «улица Алексея Толстого!». Что тут началось? Бабульку аж «повело». Как Алексея? Мне ж Александр нужен! И на работягу с кулаками: «Ты куда меня завез? Негодник!». Еле высадили бабульку из салона. Долго она еще стояла на остановке, негодуя, махая кулаками вслед уходящего транспорта. Да, богата Россия на Толстых… и на бабулек тоже.

Как и все, мы, слушатели, очень любили пятницу. И не только из-за выходных. Хотя учеба, как ни крути, тоже отнимала много энергии, хотелось и «отвиснуть». Не тут то было! С нами в Москву приехали наши жены. Они-то и не давали слушателям ни минуты покоя! Какой покой?! А город посмотреть? А музеи? А … магазины???!

Периодически в план выходных корректировку вносил наш начальник курса. Старый «уставший» полковник. Он был счастлив на закате службы оказаться в академии и воспитывать слушателей. Делал он это ненавязчиво. Например, в пятницу от него можно было услышать важную информацию: «Товарищи офицеры! Сегодня у нас пятница, завтра суббота! Остальное доведет дежурный по курсу». И удалялся в свой уютный кабинет «дослуживать службу ратную». Хороший был мужик, вспоминается с улыбкой.

В один из таких моментов начальник курса вдруг изменил свою отработанную годами формулировку. Снизошел до более расширительной ее трактовки. «Завтра всем без исключения обеспечить явку жен на собрание курса. Я лично с ними буду беседовать и рассказывать, как себя вести в Москве!». Вот такая возникла неожиданность… У меня так вообще кризис с такой явкой. Жена только родила вторую дочку, от которой не отойти было, оставить не с кем. Я бы справился с большим трудом и то под вопросом. На семейном совете постановили, что жена никуда не пойдет. По семейным, естественно, обстоятельствам. Придется конечно держать ответ перед начальником курса в понедельник. Так и случилось. Вывел он нас перед строем нерадивых, чьи жены отсутствовали на собрании, и давай «казнить». Каждый должен был придумать убедительный рассказ о невозможности исполнить приказание начальника курса, получив за это взыскание, независимо от правдивости рассказа и объективных причин отсутствия. Каких только красочных «отмазок» не услышали тогда «доверчивые» уши начальника курса! На все услышанное он недовольно махал рукой и переходил к следующему истязаемому, не забывая объявлять очередное взыскание. Так очередь дошла и до меня. Мне досталось отвечать последним, так как стоял на левом фланге. Слушая рассказы стоящих до меня «сказочников» и видя никчемность такой тактики поведения, я на вопрос начальника курса четко доложил поставленным командирским голосом: «Товарищ полковник! Готов понести наказание!». Начальник курса сначала застыл – правильно ли он услышал? Потом слегка подпрыгнул от удовольствия. «Вот! Молодец! Хоть один сознался! Всем стоящим в этой шеренге – шагом марш в канцелярию! Самим записать себе в карточку взысканий и поощрений строгий выговор! А вам – указав на меня – выговор, за честность!». Весь строй слушателей дружно на это реагировал, веселясь от души. А я так и не дошел до канцелярии грешным делом. Посчитал несправедливым самому себе записывать взыскание. Начальник курса объявил, вот пусть сам и записывает. Как выяснилось позже, он то же не записал. Видимо не дошел. Уютный кабинет все-таки был ближе.

Потом за три года учебы мы уже стали адаптированы к подобным случаям и вели себя уже более уверенно.

Например, на итоговой сессии перед выпуском из академии довелось сдавать экзамен по самому модному в прошлом веке предмету – Марксистско-Ленинской подготовке. Следует отметить, что отношение к такому предмету у нас было несколько расслабленное. Этот предмет преподавался и в школе в определенных рамках, и в училище, и в академии. В процессе учебы по нему, как помнит вероятно читатель, обучаемые конспектировали работы классиков Марксизма-Ленинизма. Тетради с такими конспектами представлялись периодически на проверку преподавателю. Этим, как правило, и ограничивалось изучение той или иной работы классика. Однако, помнить суть каждой из изученных работ доводилось не всегда. Работ было много – целые тома собрания сочинений, а времени их перечитать, так сказать, освежить память, обычно не хватало. Вот и шли мы на зачет или экзамен относительно подготовленными.

Мне же вообще «подфартило». По жребию, вытянутой свернутой в трубочку записке с номером 1, предстояло зайти на экзамен первым. А значит и времени на подготовку было меньше, чем у остальных. Но, «беда не приходит одна». В группу на экзамен пришел проверяющий. И не кто иной, а заместитель начальника академии – начальник политического отдела, генерал-лейтенант. Фигура в академии крайне влиятельная. Деваться некуда. Готов , не готов, надо заходить. Я и зашел. Уверенно, как учили. С разрешения проверяющего вытянул билет. Название вопросов оказалось обнадеживающим. «Работы Ленина: Марксизм и восстание, Советы постороннего». Учитывая элемент волнительности в присутствии высокого чина в ограниченный период времени, как ни пыжился, вспомнить содержание работ не представилось возможным. Тогда я, как учил великий Ленин, «пошел другим путем». Проанализировав ситуацию, понял, что нужно просто выплывать на имеющемся багаже знаний и опыта. Другого варианта нет. Тогда я, понимая, что работы описывают вопросы, связанные с восстанием, представил себя на месте организатора восстания. Что бы я сделал, если бы мне выпала такая участь? Времени оставалось не так много. Минут десять. Взяв себя в руки, я на обеих сторонах листа А4 расписал мероприятия, входящие в комплекс работы командира части по организации боя. И применил их к случаю с восстанием, дополнив соответствующими выражениями. Выйдя отвечать, доложил все написанное мной четко и уверенно, что вероятно понравилось начальнику политотдела. Он внимательно меня выслушал и задал первый вопрос: «Вы, похоже, работы эти не дочитали?». Ну я и ответил честно, по-офицерски: «Никак нет! не успел…». Он же продолжил опрос: «Но, если бы вам поручили провести восстание, вы бы конечно с этим справились?». Мой ответ был предсказуем: «Безусловно, причем на высоком оперативно-тактическом уровне». Ответ его устроил: «Но работы Ленина вы все-таки прочитайте пока все сдают, и зайдите в конце экзамена, доложите, что вами было упущено из сказанного в работах Лениным». Так и сделал. Оказалось, что упустил я пункт с «захватом телеграфа», в то историческое Ленинское время бывший актуальным. За что и получил общую оценку «хорошо». Но, думается мне, скорее за находчивость, нежели за знания.

А находчивость на нашем офицерском поприще – не последнее дело…

Генеральский юмор

Как известно, армия и юмор неразделимы. В противном случае, не бывать бы победам без бодрого настроения. Но, одно дело, слушать о курьезных случаях от кого то, где успех сказанного зависит от рассказчика. Совсем другое дело, когда ты сам пережил такой момент, оставивший в твоей памяти неизгладимый след на всю жизнь. Это уже часть твоей истории. Это не по книжкам…

Был в нашем военном училище более десяти лет начальником великий педагог и просто уникальный человек, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза. Можно упоительно читать и слушать о его подвигах в период Великой Отечественной войны, когда он семнадцатилетним пареньком при форсировании Днепра получил свою самую высокую награду. Но моя цель упомянуть о нем, как о человеке, служить под началом которого доставляло просто удовольствие. Каждая встреча с ним приносила не только трепет, но и откладывалась надолго в подкорке мозга как урок нестандартного мышления. Уже став сам командиром, неоднократно ловил себя на мысли, что та или иная фраза, произнесенная мной перед строем курсантов, это его фраза. Ведь молодой офицер – это пока еще несамостоятельный организм, а напичканный сводом фраз и команд, наследуемых от твоих отцов – командиров, воспитателей.

Бывало сделаешь что-нибудь не так и услышишь от генерала фразу – «ты говнюк!». И больше ничего. Н и ч е г о ш е н ь к и! А он еще и месяца три с тобой не здоровается, как будто бы и не замечает, что наносит тебе, молодому офицеру неизгладимую моральную травму. Потом выясняется, где и в чем ты «накосячил». Фууух… думаешь, какая мелочь! А как все обставлено, как будто ты преступник номер один и тебе нет пощады. А запоминается то надолго, можно сказать навечно. Урок на всю жизнь. Одним словом, всякие там абьюзеры и рядом не стояли. Куда им до такой школы высшего армейского «этикета»? Но при всем при этом как приятно было получить подобный нагоняй от самого генерала! Тебя переполняло чувство гордости, что на тебя вдруг обратил внимание этот талантливый педагог, воспитавший сотни чудесных офицеров, ставших в последствии способными командирами, а кое-кто даже выдающимся.

Все ведь складывается из мелочей. Захожу однажды к генералу на доклад после обеда. Документ срочный подписать. Время правда рискованное. Только пообедал генерал. Возможно отдыхает в своем кабинете. Дремлет.

Так и есть. А я то, молодой, ретивый, всего лишь капитан. Мне срочно надо. Доложить да исполнить. Указания они ведь не ждут. Ну, и я прямо с порога, открыв дверь кабинетного тамбура (вход с двумя дверьми- внешней и внутренней, чтоб не слышно было служебных разговоров в приемной), выпалил: «Товарищ генерал! Разрешите!?»

А в ответ тишина… сидит генерал в кресле, глаза прикрыл, щеки в легком румянце. Ох, не вовремя ж я…

Но дело то не ждет! Округ требует срочного ответа на депешу. Сроки текут. А где же исполнительность? На высоте…

Выхожу обратно в приемную. Прикрываю за собой дверь. Первую. Внешнюю. Думаю. Напряженно думаю, что не так? Где просчет? В чем косяк то мой? Вроде бы все нормально, как учили. Чуток постоял. Выждал. Набрался мужества.

Делаю вторую попытку. Опять первая дверь – стучу. Тишина. Захожу в тамбур. Стучу во вторую дверь. Снова тишина. Открываю, эффект тот же. Сидит генерал в кресле, дремлет. Похоже еще и глубже. Но, деваться некуда. В меру громким, но без элемента внезапности, поставленным командным голосом произношу четко по уставу: «Товарищ генерал -лейтенант, разрешите войти!?».

Эффект как выстрел. Вот оно…

Открыл генерал глаза, и говорит, спокойно, с расстановкой, чтоб я все расслышал. «Теперь правильно. Разрешите войти?! А то… разрешите, товарищ генерал!? Что разрешите? Наложишь мне тут под дверь, скажешь, сами разрешили…».

Стою, не жив не мертв. Вот он косяк то! И ведь правильно все! Так по уставу положено. Разрешите войти!? И никак по – другому… как бы ты не хотел, не изгалялся. Вот оно, на всю жизнь то и запомнилось.

Была у генерала какая-то особенность, черта характера что ли? Обаятельность. На него никто никогда не обижался. Как ему это удавалось, мы не понимали. Одна лукавая улыбка чего стоила? Офицеры училища стремились как можно ближе находиться к нему, угодить ему во всем. Бегом, со всех ног исполняли его распоряжения. Был он не просто начальником. Другом был. Общение с ним доставляло немалое удовольствие.

А как любили его совещания, лекции? Особенно подведение итогов за учебный семестр. Генерал выходил на сцену перед заполненным личным составом залом, сразу возникала пауза, наполненная ожиданием какого -нибудь «прикола». Без этого никогда не обходилось. Все знали способности генерала высмеять, причем абсолютно безобидно, любой проступок подчиненных, чем вызвать откровенное веселье в зале. Точно могу сказать, что спящих в такие моменты не было. Все напрягались в ожидании очередного курьеза. А их в армии не мало.

Любимцем у генерала всегда был его ближайший соратник по службе, заместитель по тылу, тоже участник войны. Не надо объяснять, что тыл, это служба, где масса нюансов, способных украсить шутками любое совещание. Всегда там можно найти недостатки, повод как позлословить, так и посмеяться. Командиры подразделений обычно использовали любую возможность «настучать» генералу на службу тыла. На одном таком совещании командир роты доложил генералу, что кашу не вовремя доставили в лагеря на полевой выход. Да и само ее качество оставляло желать лучшего. Да и сколько можно? Каша вчера, сегодня, завтра! Курсанты на нее уже смотреть не могут. Не едят просто. Особенно старшие курсы. В свое оправдание зам. по тылу тут же вскочил и затараторил: «Товарищ генерал! Что в ней плохого? Кашица, она и есть кашица!».

Как бы генерал не любил своего заместителя по тылу, здоровье курсантов всегда в приоритете. Разнос был очень даже ожидаем. Но генерал все «обернул» в шутку.

«Володя!», он любил всех называть по-дружески или по-отечески, «Пойди на склад артиллерийского вооружения и получи пистолет».

«Какой такой пистолет?», вырвалось у зама по тылу. Все знали, что тыловики не любят носить табельное оружие. Проблем с ним не оберешься.

«Пистолет, который дерьмом стреляет. И всех твоих заместителей разрешаю поставить к стенке. Или минимум накормить их самих этой твоей кашицей».

Недоуменное выражение лица тыловика вызвало в зале бурную реакцию. Впрочем, как и всегда.

Генерал никогда не уклонялся от возможности выступить перед личным составом. Начиная с первых дней поступления в училище нового пополнения, он обязательно находил время повстречаться с юной порослью, создать задел к общению, наладить зрительный контакт на весь период обучения. Никогда не перекладывал такую важную обязанность на своих заместителей. И курсанты отвечали ему взаимностью, что всегда выстраивало душевный диалог.

На одной из таких встреч генерал, рассказав курсантам об училище, о его истории и традициях, обратился к залу: «Какие будут вопросы?». Один из первокурсников поднял руку.

«Слушаю, тебя, сынок!», – произнес генерал.

«Товарищ генерал-лейтенант! А что нужно сделать, чтобы стать генералом?», – прозвучал вроде бы безвредный вопрос.

«Сынок! Чтобы стать генералом, нужно хоть что-нибудь сделать…», не заставил себя ждать ответ начальника училища.

Ну, и что тут сказать? Просто мудрый человек. А куда ты попрешь против мудрости?

Поэтому мы его и любили.

Память ему вечная…

Рождение Службы

Самый большой «кусок» моей жизни, возможно и самый яркий, я прослужил в армии. Всего на государственной службе и работе в государственных структурах я провел 48 лет. 20 из них в армии.

Почему самый яркий? Время выдалось относительно «благополучное». Конец эпохи застоя. Жизнь была налажена, каждый знал, как жить и что делать, как достичь благоденствия. Не волновались тогда за свое светлое будущее, где и кем работать, как заработать на жизнь. Государство страховало от всего. Даже статья в уголовном кодексе существовала за тунеядство. Хочешь – не хочешь, а работай! Выражение «уверенность в завтрашнем дне» – было не пустым звуком, а устойчивым внутренним чувством каждого.

Я, например, будучи семнадцатилетним пацаном, строил планы вместе со всей страной, не менее, чем на «пятилетку». Были планы и стратегические: окончить достойно школу, поступить в военное училище, после него – служить на офицерских должностях. Затем окончить военную академию и дослужиться минимум до полковника. Почему до полковника? Батя мой был полковник. А классический анекдот про сына полковника, которому не видать генеральских погон, так как у генерала есть свои дети, во все времена был актуален.

«По пути» не забыть вступить в партию, благо тогда она была одна. Ну и непременно жениться, завести семью. Без этих двух составляющих карьера в армии тогда была «заказана».

Причем, планы то были абсолютно реальны и осуществимы, так как жизнь была относительно стабильной. Весь советский народ с уверенностью шел в коммунизм известной дорогой. Никаких срывов не намечалось. Не сравнить с сегодняшним днем…

Что же для этого всего нужно было сделать? Вы не поверите! Всего лишь придерживаться общих правил и норм поведения. Свято верить в идеалы строителя коммунизма и следовать заветам классиков марксизма-ленинизма. Как оказалось, это было совсем не сложно. Ничего не нужно было выдумывать. За тебя уже все давно было придумано. Просто иди в общем строю, четко зная свое место. Не выпадай из него. Не рассуждай, а выполняй. И все будет как запланировано. А в конце пути еще и военная пенсия, офицерская, с полным перечнем льгот! Ну и чем плохо то?

Мне, например, очень даже все подходило и нравилось, все было понятно и доходчиво. Воспитан был в семье офицера, пример был перед глазами.

А потом все это куда-то делось, исчезло. Разом, как провалилось. Все планы рухнули в одночасье. Пришлось долго и нудно перестраиваться, «находить себя». Искать в жизни новые ориентиры. Привыкать к какому-то новому строю и новому мышлению. Учиться всему заново.

И ведь многие не справились. Выпали по пути из строя. Некоторых сразу снесло на обочину. Далеко не все пережили и «квантовый скачок», что оказалось тоже немаловажным. Ах, этот компьютер! Опять понадобилось чему-то учиться, осваивать новое! В результате оказались мы в какой-то непривычной нашему поколению новой действительности. А жить то как-то нужно продолжать!

Вот и кинулись мои сверстники кто куда. Пытаясь выжить, выплыть, не пропасть… Кто успел переориентироваться в пространстве – обрел новую профессию. Кто не понял, как быть и что делать, завис в «прошлом», доживая как смог.

Многие офицеры в тот период начала 90х приняли решение расстаться с армией, которая уже не так как раньше кормила, давала квартиры, обеспечивала льготами. Часть их «растеклась» по «военизированным» структурам. Что еще может офицер, кроме как владеть оружием и обеспечивать порядок? Вот и оказались, кому повезло, на службе – кто в милиции, кто в службе судебных приставов, кто в пожарной охране. Многие подались в частные охранные структуры, разросшиеся как грибы.

Меня «занесло» в налоговую полицию. Аж на семь лет. Причем вспоминается этот период с глубоким удовлетворением и благодарностью. Полиция налоговая тогда только формировалась. Порядком в стране еще «заведовала» милиция. Мне посчастливилось принять непосредственное участие в формировании органов налоговой полиции в родном городе. Формировании «с нуля». Кто это не проходил, тому понять сложно. Мало и кто понимал этот процесс внутри самой службы. Нужны были специалисты. А где их взять? Конечно из родственных структур. «Верхушку» возглавили выходцы из ФСБ, так как структура новая, серьезная. Оперативный состав подкрепили выходцами из милиции. Нам же, военным, досталось сформировать силовые подразделения, обеспечивающих физическую защиту сотрудников и Службы в целом. С чем мы успешно и справились.

В первую очередь нужны были не просто люди. Сотрудники, которых тогда еще не готовил ни один вуз. Поэтому особое внимание уделялось кадровому отбору кандидатов. Желающих оказалось – хоть отбавляй. Время уже было в некотором смысле «голодное», в стране неразбериха, работы на местах не то, чтобы не хватало, но востребованность в ней была высокая. А значит и конкурс при устройстве на службу соответственно конкурентный.

Много вопросов возникло организационных. Прежде всего, где работать?

Местные власти оперативно решили вопрос с размещением, выделили несколько зданий в разных районах города для работы на местах. Но возникла необходимость в ремонте зданий и помещений. Подключили всех, кого только можно. Со временем эту проблему тоже решили.

Параллельно проводилось материальное обеспечение всем необходимым для службы. Сотрудников нужно было одеть в форму, вооружить, обеспечить транспортом для выполнения мобильных задач. Все это постепенно решалось и причем успешно.

Мое же направление было не менее важным. Укомплектовать службу подготовленными кадрами. Ключевое слово «подготовленными». Где же их искать то, подготовленных? Когда структура только родилась. Приходилось все мероприятия по комплектованию подразделений проводить по аналогии с армейскими. Кто уже пришел специалистом в той или иной области – переобучить, кто пришел несостоявшимся как профессионал, но с необходимыми для службы задатками, подготовить практически с нуля. Вот где пригодился не только мой кадровый опыт, но и опыт преподавателя военного училища.

На меня начальником Службы были возложены следующие задачи: кадровая работа в полном объёме, так как ближайший кадровик находился в краевом центре, а штатной единицы для кадровой работы в городской Службе предусмотрено не было. Кроме основных служебных обязанностей руководителя подразделения, от которых меня никто не освобождал, приходилось одновременно вести и ряд направлений, не введенных штатным расписанием, а продиктованных жизненной необходимостью, таких как внешкольная учеба, гражданская оборона, мобилизационная подготовка и других сопутствующих службе задач, без которых деятельность специальной структуры невозможна.

Например, одна только внешкольная учеба включала в себя подготовку личного состава по всем специальным дисциплинам, таким как огневой, тактико-специальной, физической. А кадровая работа, в свою очередь, предусматривала полный комплекс кадровых мероприятий, таких как отбор на службу, проверку по специальным учетам, постановку в строй, учет личного состава, присвоение специальных званий, назначение на должности, направление на учебу, организацию и учет отпусков, увольнение со службы. Являлся я одновременно еще и секретарем аттестационной комиссии городской Службы, назначенным приказом начальника краевого управления, что позволяло мне осуществлять кадровую работу на законных основаниях. Загрузка была как говорят, «по-полной». Скучать не приходилось. Но и удовольствие получал от любимой работы, которая, как известно, не в тягость. В результате, через непродолжительное время во всех четырех районах города полноправно функционировали обособленные укомплектованные подразделения Службы, способные выполнять самостоятельные задачи.

Успехи тоже не заставили себя долго ждать. Появились скоро и первые итоги оперативно- розыскной деятельности и даже судебные решения по статьям уголовного кодекса, караемым за налоговые преступления.

Просуществовала эта структура около 10 лет. Затем была «успешно» упразднена. В процессе ее деятельности, как водится, возникли как ее сторонники, так и противники. Что, впрочем, объективно для любой вновь создаваемой службы.

Но мы ее полюбили от души. Она была нашим «детищем», взращенным и выпестованным. Принесла нам много ни с чем не сравнимых моментов и немалый жизненный опыт, что вспоминается нами с теплотой и некоторой грустинкой…

Главное – коллектив был хороший, здоровый. Сформирован на совесть. Празднует годовщины налоговой полиции и по сей день. Когда ее уже нет. Это говорит о том, что люди не устали от общения друг с другом за время службы.

Та Служба до сих пор иногда снится…

Опасная рыбалка

Дело было после окончания школы накануне моего отбытия для поступления в вое