Ветер над рекой: Тень Надежды.

День 0. 19:45. Автобус.

Автобус медленно вырулил на главную дорогу, напоследок подпрыгнув на кочках, и уже спокойнее заскользил по ровному асфальту. Деревьев становилось всё меньше, движение убаюкивало, укачивало – рабочие, возвращающиеся в город после тяжёлого дня, начинали клевать носом. В салоне пахло пылью и почему-то машинным маслом, но дремающим людям уже было всё равно. Где-то на заднем сиденье тихо постукивала пустая бутылка, перекатываясь по полу в такт вибрациям.

Машин по пути почти не было, потому мелькнувший в полях силуэт скорой помощи выглядел странно, на мгновение привлекая внимание одного из уставших пассажиров. Ни сирен, ни огней – но в этом молчаливом явлении было что-то тревожное, необъяснимо волнующее.

Откинувшись на спинку, рабочий нервно потёр глаза и медленно выдохнул.

– Глупости… – прошептал он. – Ну что им делать тут, сейчас…

И тут автобус вдруг подпрыгнул на кочке – что-то щёлкнуло, и в кабине водителя вспыхнул огненный шар! Взрыв сдёрнул машину с дороги – её затрясло так сильно, что пламя мгновенно перекинулось на людей и сиденья. Началась паника. В следующий миг перепуганных пассажиров швырнуло ударом прямо в огонь. Он побежал по сиденьям, по полу, по стенам – точно по заранее проложенным для него дорожкам.

Кто-то в ужасе пытался сбить пламя, кто-то бросался к дверям. Началась давка, раздались крики, огонь захватывал всё больше пространства – а двери заклинило. Кто-то в отчаянии рванулся их выламывать, кто-то метнулся к окнам, но стекло оказалось укреплённым. Слоты для огнетушителей под сиденьями были пусты. Казалось, кто-то заранее подготовил всё для гибели. Огонь пожирал всё, раздувая панику и отчаяние.

Боль. Жар. Вся машина пылала. Горящие люди бились о стекло локтями, плечами, головами – и вот одно из окон с треском лопнуло. Огненная вспышка выбросила наружу нескольких человек. Кто-то с криками катался по траве, пытаясь сбить с себя пламя. Пятеро? Десять?

Пламя начинало ослабевать, но победа осталась за ним. На обочине чернел остов автобуса. Скрюченные фигуры тех, кому повезло меньше… или повезло больше? Повезло ли им?

Вдалеке завыла сирена. Одна за другой подъезжали машины пожарных и скорой помощи…

День 0. 20:00. Больница "Новая Надежда".

Стерильный коридор. Белый, пустой, зловеще тихий. Запах лекарств и антисептиков вытеснял все ароматы, создавая удушливую атмосферу. Скамейки с пластиковыми сиденьями тянулись вдоль стены. На одной – забытая газета, страницы которой подрагивали на сквозняке. Холодный, искусственный свет резал глаза.Дверь открылась со скрипом. Девушка шагнула в коридор, робко, неуверенно. Тёмный свитер, простые джинсы, аккуратные кроссовки – всё чистое и неброское.Девушка прислонилась спиной к стене и закрыла серые глаза. Бледное лицо, осунувшееся, с обострившимися чертами и тёмными кругами под глазами, крупный нос с горбинкой, напоминающий клюв. Зажимая под мышкой книжку, девушка потёрла тонкими пальцами виски. На мгновение лицо исказила гримаса боли, такой, что девушка прикусила губу.Миг, ещё… Приступ закончился достаточно быстро.Девушка слизнула кровь с потрескавшихся губ, сглотнула и открыла глаза. Белые пальцы ненадолго погрузились в чёрные волосы, роняя их на лоб в попытке спрятать лицо. Словно в насмешку только нос и остался на виду.Губы дрогнули – едва заметная, нервная усмешка.Оставался последний выход – натянуть ворот свитера на лицо.У входа ждал парень. Высокий, широкоплечий, в кожаной куртке. Похожий – такой же нос, те же скулы. Только кожа загорелая, движения уверенные.– Ты что, ночевать тут собралась? – рявкнул он, делая шаг навстречу. – Последнего пациента выжидала, да?Он резко взглянул на книгу. Лицо скривилось.– Опять этот старик. Слушай, Бекки, его лечение не работает.Он схватил её под локоть. Девушка не сопротивлялась, только крепче прижала книгу к груди и зашаркала за ним, семеня. На каждый его шаг – четыре её.– Прости, Кристофер, – прошептала она, украдкой поглядывая снизу вверх на брата, – Доктору Нобоа не так много лет… – засмущалась Ребекка. – И… Мне и дома неплохо… с книгами… – не слишком убедительно пробубнила она, обнимая крепче книжку-талисман.– Пятьдесят лет мужику. – Кристофер усмехнулся, не глядя на нее.Девушка ничего не ответила.– Я же твой брат. Должен о тебе заботиться. – фыркнул Кристофер, ускоряя шаг.Вокруг сгущался серый туман, воздух становился всё холоднее.– Пошли через парк. Воздух тебе нужен. А то в четырёх стенах совсем исчезнешь.Свет фонарей рассеивался в молочной дымке. Кристофер шагал уверенно, не оборачиваясь. Девушка шла следом, едва поспевая за ним.Они не заметили, как от больницы одна за другой тронулись машины скорой помощи, озаряя улицу тревожными огнями, а с полей одновременно потянуло дымом, мгновенно смешавшимся с ароматом ночных цветов.

День 0. 20:02. Больница "Новая Надежда".

Из кабинета вышел доктор, на вид около сорока пяти лет. Пшеничные волосы аккуратно подстрижены, лицо обрамляли ухоженные усы и небольшая бородка. Он нахмурился, перелистывая бумаги в толстой папке, а затем устало потёр голубые глаза с покрасневшими белками.– Что же нам с тобой делать, девочка… – пробормотал он себе под нос, снова перелистывая страницы дальше. – Резать? Нет… Сердце может не выдержать… – покачал он головой и захлопнул папку.– Добрый вечер, доктор Нобоа, – послышался голос и навстречу вышел довольно крупный мужчина брутального вида, в кожаной куртке поверх которой был накинут белый халат. Хмурое лицо, ярко выраженные племенные черты Сакасийца: слегка раскосые узкие глаза, смуглая кожа, чёрные волосы, аккуратно подстриженные усы и бородка – треугольник. – Вы вообще спите? – нахмурив густые брови, спросил он доктора. – Вам нужно больше заботиться о себе. От вас зависят жизни и будущее пациентов. Зависит ее будущее… – чуть повысил голос мужчина.– Хасаи? – удивлённо вскинул светлые брови Нобоа. – Ты-то почему здесь ночью? Разве у тебя не было сегодня утренней смены? – затем вздохнул, отводя взгляд, – И правда, мне стоит уже отдохнуть, но… я должен кое-что проверить. Её состояние и так… непредсказуемо.– Я всего лишь подменяю знакомого и хорошо отдыхаю, чего нельзя сказать о вас, – усмехнулся Хасаи, но тут же стал серьёзен. – Ей не будет лучше, если вы просто надорветесь…– Ну и кто здесь врач? – вздыхая закатил глаза Алан, – Мне нужно десять минут и пойду домой. – добавил он, продолжая путь к лифту.

День 0. 20:04. Больница "Новая Надежда".

Несколько машин скорой помощи с тревожным завыванием сирен одна за другой подлетели к подъезду приёмного отделения. У самого входа сигнализация смолкла, сменившись гулким эхом на тихих стенах. Спавшая в тумане больница беспокойно пробудилась, оживая, как пчелиный улей. Раздались лязг открывающихся дверей и слаженные, отрывистые команды работников.

Водители и медики, одетые в форму, мгновенно выскочили наружу, спеша открыть задние двери машин. Одной уверенной командой они начали спускать каталки, на которых пострадавшие выглядели измождёнными и неподвижными. Лица на носилках были скрыты бинтами и кислородными масками, а тела укрыты простынями, пропитанными кровью и копотью, вызывая у проходящих мимо врачей и санитаров острое чувство тревоги. Повсюду раздавались суетливые шаги и короткие, сдавленные команды.

Выгрузка пациентов проходила быстро и слаженно: одного за другим катили по узкому коридору, каталки плавно миновали двери, где их тут же подхватывали медсёстры и санитары. Воздух в больнице наполнился запахом антисептиков, горелой ткани, а лица врачей становились всё серьёзнее и сосредоточеннее. Сквозь шум и суету доносились хриплые стоны, крики боли и страдания.

Одну из каталок толкал высокий, мускулистый медбрат. Под маской скрывались его тонкие, аккуратно подстриженные усы и бородка. Чёрные волосы были слегка взъерошены. А широкий, заострённый к кончику нос и ярко-зелёные, хищно сверкающие глаза придавали ему вид дикого зверя, охваченного жаждой крови.

На каталке лежал спортивный, подтянутый мужчина с темной, покрытой пылью шевелюрой. Лицо пациента было скрыто под кислородной маской, а из-под бинтов проступали следы крови. Его слегка размытые движения и тихие болезненные стоны свидетельствовали о тяжести состояния.

Медбрат, не снижая скорости, вёз каталку по приёмному отделению, ловко лавируя между санитарами и сотрудниками больницы. Он временами наклонялся над пациентом, проверяя пульс или поправляя маску, одновременно прислушиваясь к суете вокруг.

В напряжённой атмосфере, где каждый спешил занять своё место, одна из медсестёр на мгновение остановилась рядом, кинув сочувственный взгляд на пациента.

– Это критический случай? – тревожно прозвучал её голосок.

– Нет, стабилен. Лучше мной займись, малышка. – ответил медбрат, улыбаясь глазами, при этом забывая о каталке и настойчиво обвивая руками талию девушки.

– Дурак! – оттолкнулась от него заробевшая медсестра и помчалась по коридору в другую сторону.

Мужчина фыркнул, усмехаясь и возвращаясь к своей работе.

За следующим поворотом медбрат быстро затолкал каталку в кабину лифта и торопливо нажал кнопку нижнего этажа, после чего створки закрылись прямо перед носом молодого доктора.

– Пф… Тебе лучше оставаться там, пацан, – посмеялся мужчина над нерасторопным парнем, сбрасывая маску и белый халат, и обнажил военную форму цвета хаки без опознавательных знаков. – Джонни, подъём! – громко постучал он по груди «больного», выдёргивая из-под каталки тактический рюкзак и оружие, всё это время скрытые простынями.

– Не нашёл другого времени клеиться к бабам, Райан? – недовольно пробурчал сероглазый напарник, такой же темноволосый с чёткими чертами лица и прямым носом. Кровавые тряпки, маска, полетели на пол. Пальцы коснулись неприметного наушника. – Командир, мы на позиции.

Райан, не обращая внимания на упрёк, просто рассмеялся.

– Как можно устоять перед такими формами? – ответил он с задорным блеском в глазах и игриво подмигнул товарищу. – Подумаешь, немного развлекся.

Но в следующую секунду его лицо стало серьёзным и он продолжил готовиться к следующему этапу операции.

День 0. 20:07. Парк Надежды.

Ребекка и Кристофер шагали по ночному парку, погруженному в густой молочный туман, который с каждой минутой становился плотнее, скрывая всё вокруг. Свет фонарей вырывал из белёсой мглы очертания дорожек, извилистых ветвей, и мокрой от росы травы, превращая знакомое место в мрачный пейзаж из страшных сказок.Девушка шла, сгорбившись и дрожа. Ночная прохлада пробирала до костей, и даже свитер, натянутый до самых ушей, не спасал. В него же она спрятала и свой томик сказок – своё маленькое сокровище, которое сжимала под тканью, пытаясь защитить от холода и сырости.Отголоски сирен, доносящиеся издали со стороны больницы, настораживали её. Девушка тревожно оглядывалась назад, спотыкалась и замедляла шаг.– Хорошо, что мы вдвоём, – пробормотала Ребекка, дрогнувшим голосом, будто убеждая себя. – Одна… я бы точно испугалась…В этот момент она снова споткнулась, подняла глаза и вдруг остановилась. Брата рядом не было.– Кристофер? – дрогнул голос Ребекки, – Крис! – позвала она громче, беспокойно оглядываясь. Сердце забилось чаще и кровь отлила от лица. Быть может, он ушёл вперёд и ей просто надо ускорить шаг? Но свет фонаря перед ней освещал развилку. В каком направлении ушёл брат?Ребекка испуганно оглянулась уже не уверенная даже, что тот путь вернёт её к зданию больницы. Она метнулась в одну сторону, в другую, сделала еще пару шагов в белую мглу, ощущая подступающую панику. Дыхание стало рваным и тяжёлым.– Нет-нет, только не это… – шептала девушка, мотая головой. По щекам побежали слёзы. Бекки дернулась в одну сторону, в другую уходя в туман, уже не видя пути, не зная, куда бежит. Дорожки в парке будто специально путались, переплетались, уводя её всё дальше в глубину ночного парка, в глухую серую пустоту, где каждый шаг отдавался зловещим эхом и она оставалась совершенно одна.Некоторое время она металась по парку, словно в страшном сне, спотыкалась, плача. Сил звать брата не осталось. Да и вообще не осталось сил, отчего споткнувшись в очередной раз девушка рухнула лицом в мокрую траву и разрыдалась…– Ай-ай-ай, – раздался над ней наигранно обеспокоенный голос Кристофера. – Кто это у нас тут мышка-трусишка? – он наклонился к сестре, легко подхватил её под руки и, как игрушечную, поставил на ноги. – Ну и куда это ты побежала? Я на миг присел шнурки завязать, а сестрёнка уже исчезла, – укоризненно покачал головой он, стряхивая влагу с её одежды и аккуратно придерживая едва не выпавшую из-под свитера книгу.– Что теперь маме скажу? Не доглядел? Замёрзнешь, заболеешь… – ворчал с улыбкой Кристофер, снимая со своих плеч куртку, и заботливо накинул её на Ребекку. – Иди-ка сюда, – произнёс он мягко, подхватил заплаканную сестру на руки и, прижимая её к груди. – Нам давно пора домой.

День 0. 20:08. Лаборатория Нобоа.

Лаборатория была погружена в тишину, нарушаемую лишь слабым гудением приборов. Многочисленные полки с реагентами, ряды пробирок и важная для исследований техника, несколько сейфовых ячеек,.Нобоа сидел за столом, одетый в полный комплект биозащиты. Мягкий голубоватый свет монитора освещал уставшее лицо мужчины. Учёный был глубоко сосредоточен на растущем потоке данных перед собой. Результаты анализов, схемы, графики сменяли друг друга по кругу давая возможность наблюдать процесс со всех сторон. На столе рядом с ним были разложены планшеты с заметками и формулами, флаконы с реактивами, а также поблескивал железный чемоданчик с парольной защитой.Доктор наклонился к микроскопу, наблюдая за крошечными клетками крови на стекле, и запустил реакцию. На экране рядом замелькали колебания биомаркеров, которые он внимательно фиксировал, отмечая каждое изменение. Графики то поднимались, увеличивая амплитуду изменений, то снижались. Нобоая сосредоточенно хмурился, следя за малейшими изменениями данных и образца перед собой. Из под микроскопа потянулась тонкая струйка дымка. Плохой знак.Алан резко отшатнулся и вовремя. Розовая пена из устройства полезла в разные чтороны, заливая стол, склянки и плагшеты. На мониторе замигала предупреждающая надпись о биологическом заражении.– Провал… – буркнул недовольно Нобоа, не надолго откинувшись на спинку стула и закрыв покрасневшие глаза. – Кофе… Мне нужно кофе… – прошептал он, вздохнул и с трудом поднялся из за стола. В условиях лаборатории о кофе можно было только мечтать, особенно после этого микро инцидента. А усталость давала о себе знать всё сильнее.Доктор нервно пересёк комнату из конца в конец, то потирая руки, то пытаясь почесать подбородок через плотную маску. затем вернулся к столику и безжалостно спихнул неудавшийся эксперимент и все покрытое розовой пеной в сжигатель. Тихий гул устройства сообщил об уничтожении опасных материалов. Не первых и не последних в этом месте. На выходи придется пройти дополнительное обеззараживание, но к этой процедуре за последние годы Нобоа совсем уже привык.– Ещё попытка и закончим на сегодя, – произнес сам себе Нобоа, шумно усаживаясь на стул и снова принимаясь за смешивание реагентов.

День 0. 20:10. Подземный комплекс "Новая Надежда".

Два бойца стояли в лифте, полностью облачённые в тактическое снаряжение. В руках автоматы с глушителем. Оба одеты в бронежилеты. Карманы и крепления разгрузки загруженны по максимуму: запасные магазины, аптечки, инструменты, рации и патроны в обоймах для мгновенного доступа. На головах бойцов шлемы, оснащённые ночными визорами, с наушниками связи, спрятанными под защитными накладками. На поясах по кобуре с пистолетом, и ножны удерживающие ножи. На спинах тяжёлые тактические рюкзаки дополняли экипировку, позволяя нести с собой и другое важное для этой миссии оборудование.– Три… два… один… – едва слышно начал отсчёт Райан, пристально следя за сменяющимися цифрами этажей. За миг до остановки лифта лампы коротко заморгали, затем дверь с лёгким шипением медленно отворилась.Бойцы открыли огонь одновременно, рассекая очередью двух охранников на посту снаружи. Едва успели тела коснуться пола, Джон и Райан переместились к стойке, проверяя противника и добивая каждого контрольными в голову.Охранники здесь, очевидно, были совсем новички. Стоять рядом, да ещё и перед укрытием – грубая ошибка, стоившая им сегодня жизни. Райан усмехнулся, бросая взгляд на тела. Им же легче.Джон занял позицию у входа в лабораторию, давая товарищу оттащить тела за стойку. Не столько спрятать, сколько убрать с дороги.Двери лифта закрылись за спинами бойцов. Цифры начали отсчёт в обратную сторону.Джон коснулся плеча напарника и шагнул к дверям лаборатории. Его задача была прикрепить на створку хакерское устройство. Райан же в это время удерживал позицию с оружием наготове.– Группа три – готов. Врубай, – передал по связи Джон, коснувшись наушника пальцем. Теперь уже оба бойца подняли оружие и направили дула на двери перед собой.– Три… Два… Один… – посчитал Райан помаргивания устройства на двери.То пискнуло, и створки тяжёлой двери послушно поползли в стороны.Медленно.Очереди автоматов полоснули по следующей стойке, сразу же срезая одного охранника, но второй успел воспользоваться слепой зоной при открытии дверей и уклонился, падая на пол. Выхватывая оружие, мужчина высунулся и успел даже выстрелить в сторону Райана, прежде чем очередь Джона достигла его.Было близко. Настолько близко, что Райан снова выругался. Но пути назад не было. Миссия продолжалась.Райан лично выстрелил в голову каждому из охранников на полу, выплёскивая напряжение.Снова оттащить тела за стойку и занять позицию на посту. Перезарядка.Двери лифта в первом зале открылись.Двое бойцов в такой же экипировке, что и Райан с Джоном подошли к отряду три. То были рыжий инженер Адини и жутковатый, с выпученными глазами боец Ник. Их цель была прямо за стойкой – дверь, ведущая в щитовую.Пока Райан и Джон держали позицию в коридоре, Ник грубо выбил дверь в щитовую. Адини тут же бросил внутрь одно из своих устройств, сразу укрываясь за дверным косяком.Вспышка света была беззвучной, но следом весь комплекс мгновенно погрузился в кромешную тьму.Лишь через мгновение испуганно замигали огни резервного освещения зловеще красного цвета. Так подходящего их главной задаче.– Группа два и три на позиции. Путь открыт. – довольно сообщил по связи Джон. – Выдвигаемся к точке встречи.

День 0. 20:15. Дом Грейхер.

Кристофер нёс Ребекку на руках всю дорогу. Её голова покоилась у него на груди, а пальцы крепко сжимали любимую книгу, спасённую от росы. Одежда ее всё ещё была влажной и прохладной. Только куртка брата и его горячие руки не давали ей замёрзнуть.

Дом семьи Грейхер утопал в мягком свете уличной подсветки, выделяясь на фоне ночного неба. Бежевые стены фасада и белый камень контрастировали с тьмой и тенями ухоженного сада, превращая его в маяк покоя и теплоты.

Парень ускорил шаг и на крыльце осторожно поставил сестру на ноги, мягко стряхнул её за плечи и заглянул в большие серые глаза.

– Давай не будем пугать маму. Веди себя тихо, и я приготовлю горячее какао. Договорились? – спросил он Ребекку.

Девушка послушно кивнула и, слегка покачнувшись, опёрлась на дверь. С первой попытки открыть её не получилось – пальцы дрожали от холода и усталости.

Когда дверь наконец поддалась, Ребекка шагнула внутрь и огляделась. В прихожей было уютно и спокойно: мягкий свет настенных ламп отражался на тёплых бежевых обоях и деревянных полках. Рядом висели куртки и шарфы всей семьи. В углу виднелась скамейка и полка для обуви, рядом на крючках висели зонты, готовые к капризам погоды.

Ребекка остановилась, впитывая тепло родного дома. Внутри горел свет – значит их ждали.

Кристофер вошёл в дом следом за сестрой, стараясь закрыть дверь совершенно бесшумно, чтобы не привлекать внимания домашних.

Не вышло.

Мама – Маргарита появилась на пороге гостиной. Её светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а на плечах был накинут тёплый вязаный кардиган, дополняющий простое платье. Лёгкая бледность кожи, хрупкость и большие серые глаза – эти черты достались от нее девушке.

Едва завидев детей, женщина стремительно приблизилась к Ребекке, осторожно обняла её и прижала к себе, проверяя, что с дочерью всё в порядке и поглаживая ту по плечам.

– Ты моя хорошая, – пробормотала она не скрывая своей тревоги, – да ты же вся замёрзла и вымокла! – Маргарита нежно поцеловала её в щёку и, не отпуская, подтолкнула к лестнице на второй этаж. – Ну-ка, быстро наверх, переоденься в тёплое. И свитер сухой одень. Не хватало ещё простудиться в такую погоду снова. Только только от прошлого раза оправилась.

Женщина на ходу сняла с плеч Ребекки куртку сына, и с укором взглянула на Кристофера.

– Как так вышло? Ты же знал, что её нужно оберегать от всего! Мокрая, замерзшая… Простуда для неё может стать роковой! Я доверила тебе её! Я поверила! – нервно повысила голос женщина, передавая парню его вещь. Затем она тяжело вздохнула, успокаиваясь, и с мягкой усталостью добавила, – Хорошо, что ничего страшного не произошло в этот раз. Иди, переоденься и отдохни. А я пойду помогу ей.

Некоторое время Кристофер стоял, глядя в след уходящим сестре и матери. Его усталый, отрешенный взгляд вернулся к куртке в руках. С тяжелым вздохом, он аккуратно повесил её на крючок и провёл по темной коже рукой. Но в следующий момент лицо его исказил злобный оскал со сдавленным рыком парень принялся бить по куртке и стене за нею кулаком. Один, второй, третий удар. Каждый следующий становился всё сильнее, словно пытаясь выбить таким образом накопившийся гнев, обиду, слепую злость. Последний удар был настолько мощным, что парень отрывисто ахнул и уткнулся лбом в стену.

Кристофер так стоял, сжимая и разжимая кулаки несколько секунд, выравнивая дыхание. Необходимо было принять нормальное выражение лица, успокоиться. Лишь после этого он выпрямился и поправил смятую яростью куртку. Его сестра ждала обещанное какао. Она очень любила какао…

День 0. 20:17. Дом Грейхер.

– Сейчас принесу обещанное, – громко предупредил Кристофер, направляясь на кухню.

Там он неспешно достал с полки всё необходимое. Сосредоточенно насыпал пару чайных ложек какао в маленький котелок, добавил сахар и начал перемешивать – белое и тёмное сливались в однородную массу.

– Вся семья так. Горькое и сладкое. Белое и чёрное, – усмехнулся он с лёгкой грустью, набирая в ложку молоко и добавляя его к смеси, потом ещё раз. Он начал разминать комочки, всматриваясь в темнеющее какао. – Кто-то скажет, что сладкое – это женщины… – хмыкнул он, но тут же опасливо оглянулся. – Только не ты… – продолжил парень и поставил котелок на плиту, зажёг газ. – Нет ничего лучше горячего какао перед сном, – едва слышно прошептал он, дальше помешивая массу ложкой, другой рукой медленно подливая ещё молоко. Кухню медленно наполнял приятный аромат.

– Бедная мама… целыми днями, с утра до ночи… – бормотал он, замечая, как молоко начинает закипать, оттого поспешно снимая котелок с огня. На столе уже стояла приготовленная для сестры чашка с узорами волн и цветов, с не менее нарядным блюдцем. Мама долго выбирала её для любимой дочурки. – Всё самое лучшее для Бекки… – усмехнулся Кристофер, снова и бережно перелил напиток в чашку, стараясь не пролить ни капли.

– Нет ничего лучше горячего какао перед сном, – тихо повторил он, потянувшись к полке за упаковкой таблеток. – И не забудем про лекарство, – совсем с другой улыбкой добавил Кристофер, выкладывая пару таблеток на блюдце. – То, что доктор прописал, – улыбнулся шире и вытряхнул на ладонь ещё несколько. – А это от любимого брата, – продолжил он. Одна таблетка за другой нырнули в горячий напиток, исчезая в молочной пене…

***

Комната Ребекки была уютным и тихим местом, словно специально созданным, чтобы оградить её от внешнего мира. На полках аккуратно стояли книги – её верные спутники и утешение. Небольшой ночник у кровати наполнял комнату уютным полумраком. Плотные занавески надёжно закрывали окна, отсекая прохладу ночи и шум извне.

Постель девушки была устроена так, чтобы окружить её максимальным комфортом. Белоснежные подушки и лёгкое одеяло с мелким цветочным узором превращали кровать в уютное гнёздышко. Такое, что среди подушек и покрывал хрупкая Ребекка казалась ещё меньше и беззащитнее.

Маргарита присела на краешек кровати. Серые глаза неотрывно следили за дочерью. Казалось, она боялась оставить своё беззащитное дитя даже на минуту, но знала – пора уходить.

Это знала и Ребекка, потому молча смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Выпьешь лекарство и спать, – тепло улыбнулась Маргарита и погрозила дочери пальцем. – И не вздумай снова читать ночью. Помнишь, что доктор Нобоа сказал? Здоровый сон, отдыхать и не волноваться. Тогда ты обязательно поправишься, – прошептала она дрогнувшим голосом и нежно поцеловала дочь в щёку. – Спокойной ночи, – добавила женщина, ещё раз поправив одеяло и аккуратно подвернув его, чтобы Ребекка не замёрзла.

– Спокойной ночи, мама. – тихо произнесла она, не комментируя замечание про книги, и подняла глаза выше.

Рядом с мамой стоял неподвижно высокий мужчина. Тяжёлые густые брови, орлиный нос, что придавал лицу властный и строгий вид. Тёмные глаза и аккуратно уложенные чёрные волосы лишь усиливали его мрачность. Кристофер и тем более Ребекка, несмотря на всё сходство с главой их семьи, выглядели гораздо мягче.

– Спокойной ночи, Ребекка, – не сразу повторил пожелание мужчина и наклонился к девушке, чтобы коснуться губами лба дочери.

– Спокойной ночи, отец. – дрогнул голосок девушки, и взгляд опять замкнулся на собственных пальцах…

***

Кристофер разминулся с родителями у двери и оглянулся на них, словно ожидая чего-то. Но погруженные в тяжёлые думы, те как будто вовсе не заметили своего сына. Парень отрывисто вздохнул и поспешил к постели младшей сестры погодке.

– Вот, как я и обещал – какао. – улыбнулся он девушке, вручая нарядную чашечку с горячим напитком. – Выпей и не забудь про лекарства, вкуснее всего пока горячее. – добавил он, сразу поворачиваясь к двери.

– Кристофер, – окликнула брата девушка, обнимая чашечку тёплыми пальцами. – Я… Снова их расстроила…

– Расстроила… – подтвердил Кристофер не оборачиваясь. – Выпей и ложись спать, сестра.

День 0. 20:25. Подземный комплекс "Новая Надежда".

На первом же перекрёстке отряды разделились. Джон с Райаном быстро свернули налево, в то время как Адинни и Ник ушли вправо.

Джон продвигался вперёд короткими перебежками под прикрытием, затем второй перемещался к нему. Так, от точки к точке, они осторожно пробирались вперёд.

Время от времени Джон доставал перископ, проверяя возможные угрозы впереди. Узкие дверные проёмы по сторонам не обеспечивали надёжного укрытия, а некоторые и вовсе оказались опечатаны, что усложняло продвижение отряда.

– Заряд готов, – прозвучал голос Адинни по рации, и Райан ругнулся себе под нос. Они отставали от графика.

– Заряд готов. – прозвучал голос Назима – бойца из первого отряда, и Райан попытался поймать взгляд идущего впереди напарника.

Джон предупреждающе поднял руку, отчего другой опустился на колено, удерживая внимание на проходе перед собой.

По стене скользнул белый луч фонарика. Следом донеслись тихие шаги.

– Сектор чист. – произнёс кто-то из приближающихся людей за миг, до того как они поравнялись с Джоном.

Напарник резко выкинул вперёд руку и дёрнул одного из противников на себя, ударяя головой об угол. Второму досталась пуля Райана, и лишённый хозяина фонарик покатился к его ногам, отбрасывая на стены жутковатые тени.

Добивать и перетаскивать тела снова пришлось самому. И не возмутишься, ведь Райан Сафдар всего лишь рядовой боец, а Джон Андерсен – разведчик.

До первой точки ещё перебежка.

– Заряд готов. – прозвучал голос Сигвара.

Группа три отставала всё сильнее.

День 0. 20:28. Лаборатория Нобоа.

Тревожный красный свет не спешил сменяться на нормальное освещение, и большая часть приборов теперь была недоступна доктору. Видимо, это был прямой намёк на то, что рабочий день закончен и пора домой.

Алан торопливо убрал на столе, расставил приборы на места, затем склянки с реагентами. Оставался только чемоданчик. В нём хранились все его заметки, записи, формулы и дневник исследований – личная копия. Оставалось только закрыть её, как обычно, в сейф и…

– Доктор Нобоа, – раздался знакомый голос охранника по системе внутренней связи, – лаборатория обесточена, мы получили указания немедленно эвакуировать оставшихся сотрудников.

– Даже так? – удивился доктор, запирая своё сокровище. – Одну минуту. Мне нужно закрыть сейф и пройти дезинфекцию. – предупредил Нобоа, беря чемоданчик в руки, раздумывая мгновенье и направляясь к двери вместе со своей ношей. Если проблема на станции, то к утру точно все не восстановят, а так можно будет поработать дома.

День 0. 20:30. Подземный комплекс "Новая Надежда".

Джон и Райан продолжали движение по коридорам центра, и активность охраны только усиливалась. После установки второго заряда они натолкнулись на группу сопровождающих учёных. Такую же группу ликвидировал и головной отряд Константина ЛаФерре.

Плохой знак. Это означало, что следовало продвигаться быстрее, и Райан начинал нервничать.

Группа Адинни снова вела перестрелку, и судя по звукам, в ход пошла световая граната. Присутствие отряда обнаружено, и теперь противника станет ещё больше, гораздо больше, учитывая ценность сокрытых в этом месте знаний. Со слов информатора в случае ЧП на место выедет специальная группа реагирования. Пять, максимум десять минут.

Джон снова подал сигнал остановиться и перегруппироваться. До точки «А» оставалось установить последний заряд. В щитовой прямо за поворотом.

Новый сигнал и Райан целится в проход перед собой, понимая его значение. Засада! Судя по сигналам напарника – четверо. Двое слева. Двое справа.

В руках разведчика появляется дрон – любимые игрушки от Адинни, а также крайне эффективные. Райану нет нужды объяснять, что намеревается сделать напарник. Пусть у устройства совершенно иное предназначение, прямо сейчас она может дать им фору, но лишь несколько мгновений.

Сафдар отрывисто втянул воздух, планируя свой ход.

Дрон пчёлкой поднялся в воздух и метнулся в коридор навстречу противнику. Оружие из неё было никакое, но этого не знала охрана и тут же открыла огонь. Тут с места сорвался Райан.

Перекат. Очередь по противнику. Перекат в укрытие.

В ушах зазвенело от царапнувшей по шлему пули и перед глазами на миг поплыло. Но теперь ход напарника и перезарядка.

Джон метнул в проход световую гранату и вместе в бой.

Из четверых осталось только двое, и один от вспышки ослеп. Один. Райана цепануло в плече пулей, и его очередь мазнула выше цели. Ушёл!

– Чтоб его! – выругался Джон, но тут же остановил товарища, мельком бросая взгляд на рану. – Последний заряд… Этого примет группа четыре.

Не прошло и минуты, как впереди послышался вскрик. А ещё через несколько секунд, группы три и четыре уже двигались по коридору вместе. Джон вёл их вперёд. Сигвар Роннинг – узколицый мужик прикрывал их с тыла. Рафа Милакис – медик с раздражающе добрым взглядом, обрабатывал рану Райана прямо на ходу. Царапина. Но здесь даже такое не стоит снимать со счетов.

Джон снова подаёт сигналы.

В коридоре подозрительно тихо. А ведь охране пора сбежаться к ним со всего комплекса.

До точки встречи минута…

День 0. 20:35. Подземный комплекс "Новая Надежда".

Группы два и три продвигались дальше в свете красных ламп. Следов охраны не было, но открытые двери в технические помещения свидетельствовали о проведённой эвакуации.

Райан передвигался перебежками, время от времени меняясь позициями с Сигваром. Рафа всегда оставался в центре, будучи самым уязвимым бойцом.

Контрольная точка.

По сигналу Джона группа сбавила темп. Разведчик остановился впереди и аккуратно проверил помещение перископом. Отряд занял позиции, готовясь к бою.

Серия сигналов от Джона дала понимание обстановки. Впереди точка «А». На позиции не менее десяти охранников и несколько учёных. Они соорудили в проходе баррикады из мебели, готовясь прикрывать отступление. Значит, тяжёлая металлическая дверь, которую один из учёных пытался отпереть, – аварийный выход!

– Первая группа на позиции, – звучит по связи голос ЛаФерре. – Взять цель любой ценой. Он не должен уйти живым!

НАчался отсчёт до начала штурма: Три… Два… Один…

Джон и Сигвар открыли огонь первыми, нарушая тишину холла. Полетели отработанные гильзы. С противоположной стороны к атаке подключились Константин и Адинни, блокируя охрану перекрёстным огнём.

Защищающиеся отчаянно отстреливались из укрытий, но лишь несколько столов были металлическими, отчего тут же пролилась кровь. Шальная пуля сразила одного из учёных, что в отчаянье пытался спрятаться за спины охранников.

Райан и Рафа поменялись местами с напарниками, давая тем перезарядиться.

Дверь аварийного выхода отворилась, куда тут же кинулись люди в белых халатах. Ещё немного и уйдут!

– Назад! – выкрикнул Адинни, и в ход пошла граната, ослепляя на миг вспышкой и оглушая грохотом взрыва. Осколки со звоном ударили по стенам, полу, вонзаясь в тела защитников лаборатории.

– Взять цель! – выкрикнул Константин, не успело ещё осесть облако пыли.

Райан и Рафа с одной стороны, Ник и Назим с другой стороны, кинулись к месту взрыва, добивая раненых и оглушённых солдат. Сафдар перевернул один труп в белом, второй. Тоже сделали и товарищи.

– Здесь нет! – выкрикнул Райан, проверив всех.

– Здесь нет! – повторил Назим, и бойцы переглянулись с командиром.

И тут, сквозь стоны выживших после взрыва охранников, доносится гул удаляющегося лифта.

– Ушёл! – зло пнул Сафдар ближайший труп и выстрелил в парочку подающих признаки жизни охранников. – Ушёл в последний момент! – прорычал он, оглядываясь на пытающегося успокоить его Милакиса.

– Возьмём в городе. Тихо. – говорил он.

– Идём к точке эвакуации. Быстро! – приказал ЛаФерре, но в этот миг где-то в другом конце лаборатории прозвучал взрыв. – Они здесь! Действуем по плану «Б». Пошли!

Внезапно раздался ещё один взрыв, раскатисто отразившийся от стен коридора и тут же сливаясь с грохотом обрушивающихся перекрытий. Ударная волна прокатилась по залу, заставив стены содрогнуться. С потолка посыпалась каменная крошка.

– Заряды! – выкрикнул Аддини, перекрывая нарастающий шум.

А через мгновение последовал ещё взрыв и ещё! Пол под ногами зашатался, и потолок треснул, обрушиваясь на головы бойцов окончательно погружая всё во мрак!

День 0. 20:45. Дом Грейхер.

Боль!

Боль пронзила её голову, стремительно усиливаясь!

Ребекка распахнула глаза. Брызнули слёзы.

Боль пульсировала, разрасталась, натягивая нервы!

Комната поплыла перед глазами, но в поле зрения попала баночка Нобаксида.

Сейчас! Скорее!

Девушка вцепилась пальцами в простыни, пытаясь повернуться на бок.

Боль поползла по шее, собираясь жгучим комом в горле, сводя мышцы левой руки!

Лекарство! Сейчас!

Она впилась непослушными пальцами в подушку, пытаясь подтянуть своё тело и коснуться спасения! Совсем немного! Ещё чуть-чуть! Лекарство!

По лбу побежали крупные капли пота, волосы в ужасе встали дыбом, а перед глазами поплыли цветные пятна!

Это конец? Нет! Жить!

Кончики пальцев коснулись пластика спасительной баночки и сердце замерло!

Горячая волна боли усилилась в сто крат, выворачивая, выплёскивая наружу болезненными толчками всё то немногое, что она ела в этот день! А в следующий миг мир перевернулся, яростно обрушивая её во тьму!

На грохот проснулись все! Маргарита первой кинулась в комнату дочери, следом Вальтер и замыкающим Кристофер.

Отрывисто дыша, он шёл по лестнице, едва касаясь кончиками пальцев стены. Губы пересохли, а сердце бешено билось.

– Неужели… – шептал он, преодолевая шаг за шагом. В дверном проходе замер отец. Из комнаты слышались причитания матери. – Неужели… – тараща глаза, парень безумно улыбнулся, но тут же испуганно прикрыл рот ладонью.

Отец оглянулся именно в этот момент, по-своему понимая состояние сына.

– Опять приступ. Её стошнило. – поморщился он. – Принеси полотенце и воды.

– Да… Я сейчас… – выдавил из себя Кристофер, разворачиваясь и на пальцах пытаясь что-то посчитать. – Почему снова… Так… – прохрипел он, ускоряя шаг. – Сколько можно мучить всех, Ребекка… Сколько? – рыкнул он, уставившись на своё взъерошенное отражение в зеркале.

День 0. 20:50. Берег реки Стиаки. Ланвиль.

Эвакуационный тоннель сотрясали отголоски подземных взрывов, и на голову сыпалась бетонная крошка, несмотря на то, что выход находился довольно далеко от основных конструкций. Алан двигался в полной темноте, ощупывая дорогу руками, так как к этому моменту погасло даже аварийное освещение. Повезло, что хоть кабина лифта успела доехать до платформы. Оставалось надеяться, что люк на этом конце тоннеля не электрический. Иначе не видать ему свободы очень и очень долго.

Под пальцами бетон сменился холодным металлом, и Нобоа принялся ощупывать поверхность. Когда-то его инструктировали, как пользоваться этим выходом, и потому он смог открыть вход на том конце, но это было настолько давно, что времени ушло немеряно. Скорее всего, оставшиеся позади погибли. Все до единого.

Учёный отрывисто вздохнул и закашлялся. В воздухе было слишком много пыли, от которой пришлось отплёвываться. Зато в этот момент под руки попалась круглая рукоять. Дрожащими пальцами Нобоа впился в неё и поспешил повернуться. Метал неприятно скрипнул, но поддался усилию, придавая утомлённому мужчине сил. Повернуть ещё и ещё. Где-то в глубине металла скреблись друг о друга выдвигающиеся запоры. Щелчок и с тихим пшиком дверь подалась наружу, впуская в тоннель долгожданный ночной воздух.

Не найдя сил открыть двери полностью, Алан протиснулся в образовавшуюся щель, тут же прижимая к груди драгоценный чемоданчик – всё, что осталось от его разработок.

Тёмное небо озарили первые всполохи молний, и с реки ударил влажный ветер, тут же доносящий раскаты грома. Нобоа не успел сдвинуться с места, как на него обрушилась стена дождя, заливая небольшую площадку на берегу реки и посмевшего выбраться на улицу человека.

День 1. 9:07. Дом Грейхер.

Девушка проснулась рано и какое-то время лежала, глядя в потолок. Ночное происшествие не прошло бесследно. Глубже впали глаза, темнее очертили их круги. И всё же она проснулась. Выкарабкалась… Выжила…

Ещё какое-то время ушло на попытки подняться. Тело плохо слушалось. Падение наградило девушку ушибами, ноющая боль от которых сливалась с другой, ставшей частью будней в последние годы.

Она тихо хмыкнула, опустила ноги с постели и двумя руками взяла стакан с водой. Из-за дрожи в пальцах жидкость заколебалась в сосуде, и несколько капель сбежали по стенкам. Остальное Бекки жадно втянула в себя, на какое-то время утоляя жажду.

Просыпаться не хотелось, не получалось. И потому забывшись, она оставалась ещё какое-то время в ленивой задумчивости, согревая стакан руками.

Наконец, бережно поставила опустевший сосуд на место и потянулась к заготовленной вчера книжечке-ежедневнике. Чёрная, в твёрдой кожаной обложке с карандашиком-закладкой на шнурочке.

Теперь Ребекка пристально смотрела на книжку, на карандашик с колпачком точилкой. Нахмурилась, огладила тонкими пальцами обложку сомневаясь.

Время шло. Ускользало, подталкивая её к действиям, и потому она отрывисто вздохнула и открыла книжку. В руках оказался карандаш и побежал по белоснежному листу, царапая его и оставляя свой первый след.

«Мама, я пишу эти строки в дневнике только ради тебя».

Поставив точку, девушка снова замерла. Взгляд зацепился за кривую знаков, слов. Ребекка боролась с собой. Боролась, кусая губы и сдерживая чувства, что рвались наружу. К горлу подступил ком, и глаза наполнились влагой.

«Сегодня мне уже лучше. И будет лучше и лучше каждый день. Однажды я смогу быть как все остальные люди. Учиться, работать. Тогда тебе больше не нужно будет из-за меня плакать». – продолжила она писать, всё сильнее дрожащим карандашом.

Бекки всхлипнула, спешно растирая выступившую слезу по щекам. Нужно было быть сильной. Сильнее, чем сейчас. Но не получалось.

«Я буду жить». – торопливо дописала она в конце и захлопнула книжку, оттолкнула её от себя и вскочила на ноги. Но тут же качнулась и едва не рухнула обратно. Пришлось опереться на книжную полку.

Быть сильной казалось выше её сил и возможностей.

День 1. 9:15. Где-то в темноте.

Тьма… Абсолютная, непроницаемая и между тем живая. Тьма, дышащая шорохом оседающей пыли, потрескиванием движущихся бетонных обломков, отзвуками падающих капель и скрипом гнущегося металла. Тьма громкая. Громкая настолько, что от этой какофонии всё сильнее звенело в ушах Райана.

Мужчина застонал, а после закашлялся, отплёвываясь от песка и пыли. К собственному голосу приходилось привыкать заново, а перед глазами поплыли цветные пятна. Голова гудела, а тело ныло, как после хорошей драки в баре. Ничего. Зато живой.

Сафдар осторожно принялся ощупывать себя, стряхивая с груди каменную крошку. От движения заныла рана на плече. Мужчина аккуратно проверил поставленную доктором наклейку. Оставалось надеяться, что никакая зараза в не попала. Всё остальное, как не странно было цело.

Пора было выбираться отсюда.

Боец включил систему ночного зрения в шлеме и огляделся. Прямо перед ним под углом лежала изломанная бетонная плита. Декоративные панели были искорёжены, ощетиниваясь острыми краями и осколками. Рядом возвышалась бронированная дверь аварийного лифта. Именно она стала его спасением, удержав обрушившийся на голову бойцов потолок. Правда о том, что бы открыть дверь и думать теперь не стоило. Малейшее движение и оно завершит начатое, размазывая уцелевшего по полу.

Сафдар выдохнул и повернулся в другую сторону. Камеры очертили силуэты раздавленных тел охраны и учёных. Когда начались взрывы, все они уже были мертвы. Дальше показался человек в военной форме, и сердце Сафдара забилось чаще. Вольные! Кто-то из своих!

Торопливо переворачиваясь набок, мужчина подполз к бойцу и потянул на себя, принялся ощупывать. Заметных ран не было, как и следов крови.

– Эй. Эй, ты как там? – зашептал Сафдар, пытаясь разглядеть лицо товарища, а после отключая систему и включая фонарик.

Вольный тихо застонал, закрываясь от света.

– Кто здесь? – откашливаясь, выдохнул он, пытаясь разглядеть что-то в отсветах фонарика. – Сафдар? Я цел. Ничего серьёзного. Что произошло? – покрутил он головой.

– Да, я это, Милакис. – усмехнулся Райан, узнавая в товарище медика. Перед самым обрушением они вместе осматривали здесь тела и были ближе всех к дверям. – Сдетонировали заряды и нас накрыло. – пояснил боец, поднимая фонарик выше и скользя лучом света по обломкам бетона и раздавленным телам персонала. С одной стороны, между плит зиял достаточно широкий провал, чтобы попытаться выбраться. – Будем выбираться отсюда согласно протоколу. Вставай. – буркнул Сафдар и свободной рукой коснулся наушника. – Командир? Есть кто живой? – произнёс он, а затем постучал по устройству. Эфир молчал. – Похоже, мы теперь сами по себе.

День 1. 9:20. Руины больницы "Новая Надежда".

К блокпосту полиции подошёл автобус, и на улицу высыпали рабочие. А с ними, возвышаясь над всеми как скала, темноволосый, мускулистый, с хмурым, непроницаемым лицом мужчина. Как и другие, он был одет в рабочую униформу. На куртке логотип компании.

Уперев руки в боки, он обвёл взглядом площадку, охраняемую полицией, врачей скорой помощи, что несли на носилках в полевой лагерь очередного пострадавшего, пожарных, и задержал взгляд на военного с собакой, возвращающегося с тяжёлой смены.

За всем этим открывался вид на провалившиеся под землю здания. Часть этажей обрушилась, часть оказалась погребена под обломками. Из остатков стен торчали арматура и обрывки кабелей, на остатках перекрытий застряла сломанная мебель и искорёженные конструкции. Вокруг развалин опасно расходились трещины, грозя разрушениями. И над всем этим поднималось серое облако дыма и пыли.

– Не застревай тут, Бук. Ночная смена уже выдохлась, а под завалами, может, ещё кто живой, – произнёс один из парней, хлопнув здоровяка по плечу и торопясь дальше. Густые брови мужчины сошлись на переносице, и он широкими шагами двинулся следом.

Работа на площадке кипела. Несколько проходчиков с собаками и инфракрасными датчиками обследовали развалины, надеясь найти выживших, в то время как группы рабочих и пожарных осторожно разбирали завалы вручную. Тяжёлая техника стояла в стороне и ждала своего часа – сейчас её использование могло вызвать новые обрушения и погубить тех, кто оставался под руинами. Потому так важны были свободные руки, такие как у Бука Аскуро. Огромный, действуя уверенно и точно, он поднимал, передвигал и выносил массивные блоки и обломки мебели из развалин, помогал удерживать покосившиеся стены, прежде чем товарищи подопрут их домкратами.

– Налево, Бук, налево! – крикнул один из рабочих, указывая на узкий проход между завалами, когда здоровяк в очередной раз проносил мимо него бетонный блок.

– Нет, направо! – скомандовал полицейский, едва не напоровшись на арматуру.

Бук замер, покачиваясь с одной ноги на другую, посмотрел на рабочего, а затем на полицейского.

– Неси-неси! Налево! – замахал на Бука руками рабочий.

– Там проходчик! – замотал головой полицейский. – Направо!

– Какой ещё проходчик? Сектор уже проверили. Свалка там теперь! – повысил голос другой, снова махая руками здоровяку.

– Послушай, я тебе сказал, что там проходчик! Если ты сейчас туда пойдёшь, то спровоцируешь обвал! – злился всё сильнее полицейский, нервно постукивая по руке дубинкой. – Так что направо!

– Ну да, конечно! – выпучив глаза, надвинулся на офицера рабочий, – Нам выделили место под мусор! Там! Куда их тогда тащить? Бросить их здесь? – уже чуть ли не на ухо кричал полицейскому он. – А кто потом разгребать будет? Ты? Знаю я вас! Только приказывать умеете, да палками махать!

– Моя работа – следить за безопасностью! – скрипя зубами прошипел полицейский, и палка о ладонь его стала ударяться резче. – Делай, как сказано, иначе будешь арестован за неподчинение приказу!

– Ах так! – заорал, привлекая внимание всех поблизости, работник. – Давай, попробуй заставить меня! Ну? Давай! Посмотрим кто кого! Один на один! Не можешь? Без палки никак? – начал тыкать тот в офицера пальцем.

Вокруг них начали собираться другие рабочие и сотрудники полиции, переговариваясь и чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Кто-то даже неуверенно шагнул в их сторону, быть может, подумывая разнимать.

И вдруг Бук, с грохотом уронил блок прямо перед кричащей парочкой. Земля под ногами содрогнулась от удара, а скандалящие в ужасе отпрыгнули в стороны, тут принимаясь откашливаться от пыли.

– Ты совсем спятил, что ли?! – хором закричали на него оба, едва оправившись от шока.

– Вы себя видели? Как-нибудь без меня разберётесь. А мне работать надо. – равнодушно произнёс Аскро и, махнув на ошарашенную парочку рукой, потопал обратно в развалины. А следом за ним начали расходиться и другие зрители. Представление закончилось, а напряжение осталось, словно облако пыли, поднятое Буком.

День 1. 9:30. Дом Грейхер.

Ребекка спустилась из комнаты лишь через некоторое время, застав всю свою семью в прихожей. Отец собирался на работу и, вероятно, уже опаздывал. Время ведь было около половины десятого.

Родители обнялись. Отец нежно коснулся щёки матери губами. Девушка замерла, цепляясь белыми пальцами за перила, и смущённо отвела взгляд. Родители очень любили друг друга – это она хорошо знала.

Кристофер по-мужски обнял отца. Вальтер похлопал по спине сына, улыбаясь. Как же они были похожи. Только Ребекка, казалось, выбивалась из Грейхеров и видом, и здоровьем.

– И долго тебя ждать, Бекки? – из размышлений девушку вырвал родной голос. Ребекка покраснела и, спотыкаясь, сбежала по ступенькам, буквально падая в объятия отца.

– Вот и славно. – Сильные руки сжали хрупкое тельце дочери. – До вечера. Не скучайте, – попрощался он, буквально передавая девочку в руки матери и выходя наружу.

– Идёмте завтракать, – недовольно прозвучал голос Кристофера, и Маргарита подтолкнула дочь в сторону кухни.

Несколько мгновений девушка разглядывала помещение, освещённое светом с улицы. День был пасмурный, но это не уменьшало уюта, созданного её матерью. Стены нежного кремового цвета, деревянные полки с банками для специй и мелкой утварью. На одной из полочек был установлен небольшой телевизор. Центральное место занимал деревянный обеденный стол с несколькими стульями, над которым висел абажур. На подоконнике стояли горшки с пряными травами – базиликом, розмарином и тимьяном. Кухонные шкафы из светлого дерева, на столешнице из натурального камня аккуратно были расставлены плетёные корзинки с фруктами и хлебом. В углу стоял массивный холодильник, на дверце которого прилеплены фотографии и детские рисунки. Пол был устлан кафелем в клетку. И за всем этим день за днём присматривала мама. Ребекка не допускалась до домашних дел. Не допускалась очень давно…

– Сядь, – буркнул Кристофер, и Бекки плюхнулась на стул.

Перед нею тут же мама поставила блюдечко с кашей и горячее какао.

– Надо поесть, – по-доброму, но достаточно строго предупредила Маргарита дочь, заметив, как та посмотрела на еду и поджала губы.

Перед Кристофером тарелка была куда больше, а ещё бутерброды и чашка кофе. Мама потрепала его по волосам, и парень с довольной улыбкой принялся наворачивать угощение.

Беря с него пример, девушка взяла ложечку в руку, но тут же замерла.

На экране телевизора появилась она – Анна Бореи! Ребекка затаила дыхание, любуясь этой сказочной женщиной. Её медные, сияющие волосы свободно спадали мягкими волнами до середины спины, переливаясь оттенками от насыщенного рыжего до золотистого. Лицо было идеально! Тонкие брови изящной дугой подчёркивали огромные светло-зелёные глаза. Уголки ярко накрашенных губ всегда слегка приподнимались. Сегодня на экране она появилась в длинном вечернем платье из шёлка алого цвета, облегающем фигуру, с разрезом на бедре и глубоким декольте. Драгоценности – изысканные серьги с сапфирами и массивный браслет – добавляли блеска и утончённости.

Ах…

Ложечка стукнулась о стол, будучи забыта, едва Анна запела. Её голос – такой бархатный, что пробирал до мурашек, превращая песню в личное откровение. Она пела так, что затаили дыхание и мама, и брат, забывая обо всём. Пела о любви, о богине, о реке. Несколько минут семья как зачарованная слушала её голос, полностью утопая в этом волшебстве.

– Если бы и я могла так… – выдохнула едва слышно Ребекка, и её глаза наполнились слезами. Эта яркая, сказочная фея и бледный призрак Бекки были просто как небо и земля. Куда уж ей, если девушка даже нормально пройтись по улице не могла, а тут – петь!

Увы, но песня закончилась.

– Мы прерываем показ выступления Анны Бореи срочным выпуском новостей, – заговорила диктор с напряжённым выражением лица. Позади неё на экране появились кадры разрушенных зданий и экстренные службы на месте событий. – Прошлой ночью в Ланвиле произошла трагедия. Лаборатория фармацевтики и продвинутой медицины «Новая Надежда» была разрушена в результате серии подземных взрывов. Причины катастрофы расследуются. На месте работают спасатели.

На экране появились густые облака дыма, развалины лаборатории и взволнованные жители, собравшиеся в безопасной зоне подальше от места происшествия. Видны были полицейские, ограждающие территорию, и рабочие, разбирающие завалы вручную. Кадры сменились на людей, спешащих к эвакуационным автобусам, несколько плачущих детей и волонтёров, предлагающих тёплые одеяла и воду пострадавшим.

– В целях безопасности началась эвакуация жителей из домов, расположенных вблизи места катастрофы. Управление по чрезвычайным ситуациям обеспечило транспорт и организовало убежища. Люди временно размещены в отелях и специально подготовленных лагерях.

На следующем кадре пожарные и проходчики с собаками вели поисковые работы среди развалин. Один из них жестом показал группе остановиться, прислушиваясь к звукам из-под камней.

– Пожарные службы Ланвиля приступили к разбору завалов, несмотря на риск новых обрушений. В поисково-спасательных работах задействованы специализированное оборудование и обученные собаки. Медицинские бригады готовы оказать помощь пострадавшим.

В кадре коммунальные службы восстанавливали поваленные линии электропередач, работали над ремонтом труб и размытых дорог. Видны искорёженные машины скорой помощи, частично засыпанные обломками.

– Коммунальные службы начали устранять последствия катастрофы. Восстанавливаются электрические сети, водоснабжение и газовые линии.

Камера крупным планом показала мужчину около сорока лет, с подтянутой, выправленной фигурой. Он энергично общался с сотрудниками служб, руководя восстановительными работами.

– Маркус Тамашир, известный специалист по чрезвычайным ситуациям, прибыл в Ланвиль для координации всех восстановительных работ. А также специальное подразделение военных. Их основная задача – обеспечение порядка и помощь в ликвидации последствий катастрофы.

Кристофер подхватил пульт и резко выключил телевизор. Вся семья некоторое время пребывала в шоке.

– То есть… Больницы больше нет? Нет экспериментального лечения? – прошептала Ребекка, смотря на испуганное лицо матери и сердитое Кристофера.

– Сейчас узнаем, – выхватил из кармана телефон брат и торопливо принялся набирать номер.

– Телефон отключён или недоступен, попробуйте позвонить позже… – послышалось из аппарата, и Крис быстро сбросил звонок, смотря на маму.

– Доктор Нобоа? – выдохнула девушка. – А как же моё лечение? – медленно перевела она взгляд с брата на маму. – Как же… Я?

Маргарита опустила глаза, а Кристофер скрипнул зубами. Бекки медленно встала из-за стола, хлопая ресницами. По щеке поползла первая слеза.

– Значит, всё? Теперь я умру? – выдохнула она, ища ответа в глазах родных. Кристофер сильнее стиснул зубы, а Маргарита отвела взгляд, хватаясь за кухонное полотенце. – Я умру! – простонала девушка и резко зашагала прочь.

День 1. 9:51. В развалинах "Новая Надежда".

Райан двигался под землёй, больше ориентируясь на слух, нежели на зрение и прибор ночного видения. Виды вокруг оставались однообразными – свалка камня и бетона, перемешанная с раздавленным оборудованием. Реже попадались тела людей. Шелесты, отзвуки, поскрипывание камня и металла позволяли хоть как-то ориентироваться. Изредка доносился гул сверху. Продолжение обвала или работающая на поверхности техника спасателей? И то, и другое для них было плохим знаком.

Иногда Сафдар замирал, прижимая ладонь к раненому плечу, стискивал зубы и прислушивался в надежде ощутить приток воздуха. Рана неприятно ныла, но это было далеко не первое его ранение и, вероятно, не последнее. Гораздо сильнее болела голова, заставляя сомневаться в своих силах и способностях. Путь домой обещал быть долгим.

Рафа двигался следом, стараясь не теряться и не отставать. Он тоже вслушивался в гулкие звуки, пытался рассмотреть среди обломков путь наверх.

Ползти приходилось по узкому тоннелю, изломанному и пересечённому арматурой, кусками бетона и мебелью. Не раз им приходилось останавливаться, чтобы расширить проход руками или кусками арматуры, лишь бы пробиться дальше в поисках свободы.

Вот и сейчас они задержались, чтобы расчистить путь, выбивая обломки и разгребая завалы. Как более сильный, Сафдар пробивал дорогу первым, затем уступал место Мелакису, и так по кругу.

Внезапно плиты над их головами заскрипели, затрещали, смещаясь. Райан едва успел отдёрнуть товарища в сторону за мгновение до того, как на его место рухнул фрагмент потолка, поднимая облако пыли.

Лаборатория продолжала разваливаться, и их шансы выбраться стремительно сокращались.

Но в случившемся оказалось и нечто хорошее.

Сдвинув упавшую плиту, Райан и Рафа заметили достаточно широкий провал в потолке и один за другим поднялись на следующий уровень. Здесь им открылось небольшое пространство, где можно было сесть и передохнуть.

Бойцы устроились на полу, плечом к плечу, распаковывая свои припасы. Упаковка сухпайка. Несколько глотков воды из фляги.

– Какой план? – устало прошептал Рафа, поглядывая на товарища. – Думаешь, мы выберемся из этой дыры?

– План? – рассмеялся Райан, морщась от боли. – Выжить. Ползти вверх. Главное – не останавливаться.

– Как твоя рука? Болит? – опомнился Мелакис, торопливо разворачиваясь к товарищу. – Давай-ка сменю повязку и всё обработаю, – засуетился мужчина, отрывая наклейку и осматривая рану. – Воспаления нет, – констатировал он, но всё же плеснул на рану немного воды. Затем достал из рюкзака флакон антисептика. – Будет неприятно, – предупредил он, наблюдая за его реакцией бойца. Райан дёрнулся, но жжение стерпел.

– Теперь повязка, и закончим, – скорее успокаивая себя, чем пациента, пробормотал Рафа. Он обернул бинтом плечо наёмника, закрепил узел и поправил рукав. – Пока сойдёт. Готов двигаться дальше?

– Готов. Не отставай, мужик, – оскалился в подобии улыбки Сафдар и поднялся, чтобы продолжить путь к свободе.

День 1. 10:00. Город Ланвиль.

У окна в кресле-качалке сидела женщина. Золотистые волосы мягко обрамляли усталое лицо, печальный взгляд ловил малейшее движение снаружи. Руки, сцепленные на коленях, чуть подрагивали. Женщина была одета строго, совсем не по-домашнему: белая блузка, юбка до колена, туфли-лодочки. Между тем не казалось, что она куда-то торопилась или только что вернулась.

Скрипнула половица. Женщина вздрогнула и резко выпрямилась, с надеждой смотря в полумрак.

– Мам, он не придёт. Ты ведь знаешь, – нахмурился молодой человек, заметив её реакцию, так похожий на неё саму. – Не мучай себя снова. Он никогда не изменится, – сдавленно прорычал парень, смотря на поникшую тут же женщину.

– Да. Знаю… – горько улыбнулась она, поднимаясь с места. – Хорошо. Я пойду отдохну, – кивнула женщина и приблизилась к всё ещё хмурящемуся парню. – Не волнуйся за меня, – коснулась она волос сына и торопливо поднялась по ступеням на второй этаж.

Внизу послышался щелчок входной двери, и лишь тогда она торопливо достала телефон и набрала номер.

– Телефон отключён или недоступен, попробуйте позвонить позже… – послышалось из аппарата.

– Ничего не меняется… – прижала устройство к груди она, опуская взгляд, а потом, разворачиваясь, побежала по ступеням вниз, замирая у входных дверей, прислушиваясь и робко выглядывая на улицу. Фигура сына удалялась вдали. Рассерженный, он пнул мусорный бак, но тут же заметил кого-то из друзей и поспешил к ним. Когда он скрылся из виду, вышла на улицу и она…

День 1. 10:03. Город Ланвиль.

Ребекка стояла у калитки, глядя на дым со стороны больницы, поднимающийся над зданиями. Символ надежды и её спасения превратился в груду обломков, как и вся её жизнь.

Пальцы впились в распахнутую дверцу. Сделать шаг за стены родного двора она так и не смогла, как и прекратить плакать, нормально дышать. Страх за себя смешивался с чувством утраты. Больница была частью её мира – второй дом. Здесь она чувствовала себя защищённой, окружённой заботой, здесь могли ей помочь. Доктор Нобоа был единственным врачом, который понимал, что с ней происходит, и мог справляться с её болезнью. А теперь всё исчезло в один миг, оставив после себя лишь боль и пустоту. Нет… Только боль. Другие лекарства уже давно не помогали.

Она стояла неподвижно, глядя на клубы серого дыма, пока не заметила едва различимую фигуру, движущуюся по улице в её сторону. Мужчина шёл, покачиваясь, время от времени опираясь на ограждения. Его лицо было таким же бледным и хмурым, как у неё самой, а одежда странно запылённой. Время от времени он оглядывался на руины, и ей показалось, что его взгляд был полон той же боли, что терзала и Ребекку. Она не одна оплакивает утрату?

В этот момент мужчина повернул голову в её сторону.

– Почему? – прохрипел он, неуверенно шагая к ней. Его голос дрожал. – Почему они мертвы?

Ребекка оцепенела, видя, как мужчина протягивает к ней руки. Испугавшись, девушка отшатнулась. Домой! Спрятаться! Но свитер зацепился за ограду.

– Все умерли! – стал громче голос мужчины. Он сделал шаг. Ещё. Расстояние между ними стремительно сокращалось.

– Я видел тебя! Видел в больнице! Но сейчас ты здесь! Живая! А моя любимая жена – мертва! – закричал он девушке прямо в лицо.

Грейхер снова попыталась высвободить свитер и убежать, но мужчина схватил её за руку так, что она вскрикнула от боли, и дёрнул на себя.

– Почему ты жива? – прорычал он, нависая над перепуганной Бекки и внезапно хватая её за горло. – Почему не она? – прохрипел он, сдавливая пальцы на тонкой шее.

Девушка вскинула руку, отчаянно пытаясь освободиться, хотя бы ослабить хватку, окончательно лишившую её воздуха. Дёрнулась жедлая сделать вдох!

– Верни мне её! Верни! – рычал мужчина, обеими руками сжимая горло Ребекки. – Нет? Тогда умри! – прошипел он, глядя в мутнеющие глаза задыхающейся жертвы.

– Бекки! – испуганно вскрикнула на пороге дома мама.

В следующее мгновение перед Ребеккой и нападающим возник Кристофер, и в голову безумца врезался кулак. Мужчина не удержался на ногах, но его пальцы не разжались, и он потянул девушку за собой, роняя на тротуар.

– Не смей прикасаться к моей сестре! – прорычал Кристофер, с размаху ударив противника ногой в живот, а после отталкивая от девушки.

Ребекка, отчаянно глотая воздух, закашлялась. Пред глазами всё плыло и по щекам бежали слёзы. Старший брат тем временем продолжал избивать безумца, изливая всю свою ярость и не обращая внимания на слабые попытки того защититься. Никакой пощады!

– Вызови полицию! – закричала Маргарита, подбегая к дочери и помогая ей подняться, ощупывая, заглядывая в глаза.

Кристофер ещё раз пнул обидчика Бекки, затем прижал того ногой к земле и достал телефон…

День 1. 10:15. В развалинах "Новая Надежда".

Райан и Рафа продвигались по узким щелям между обвалившимися плитами, рискуя в любой момент оказаться ими придавленными. Трещины в стенах и потолке грозили новыми обвалами. Свет фонарика пронзал облака пыли, что покрывали все вокруг серым налётом и поднимались в воздух при малейшем движении. Дышать этим было категорически нельзя, поэтому оба бойца прикрыли лица плотными масками. Многоуровневость лаборатории и больницы наверху усложняла их продвижение к свободе. Далеко не везде удавалось найти лаз, ведущий вверх. Они то ползли на четвереньках, то на животе, протискиваясь в щели, теряя ощущение направления и расстояния.

Время от времени Райан останавливался. Рана была не такой уж и сильной, но напоминала о себе, ослабляя левую руку, требуя внимания к перевязи и осторожности. Дышать было тяжело. Трудности вызывала не только пыль, но и общая усталость. И всё же он двигался впереди, освобождая от этой ноши напарника.

– Проклятая дыра… – злобно выдохнул Райан, проводя рукой по лицу, чтобы смахнуть пыль, но лишь оставляя грязные разводы. Затем хрипло рассмеялся, оглядываясь на Рафу. – Мы живучие как крысы… Выберемся… Не отставай, Милакис.

Рафа полз следом и не жаловался, терпеливо дожидаясь, пока товарищ отдохнёт. Жить хотелось обоим, и выбраться из этой дыры – обоим.

– Замри, – вдруг остановил Райана Рафа, и бойцы затаились. Впереди помимо скрипов и потрескиваний камней, раздался какой-то другой звук, непохожий на ставшие привычными уже, отголоски подземелья. – Слышал? – тихо спросил он напарника. – Давай туда.

Райан замер, прислушиваясь тоже, полежал немного, ожидая повторения звука, а затем быстро пополз в том направлении, огибая завалы, стараясь не шуметь. Свет фонаря выхватил из рухнувших перекрытий покосившуюся дверь и небольшое уцелевшее пространство за ней, откуда и доносился тот странный звук.

Протиснувшись внутрь, Сафдар медленно поднялся на ноги, распрямляя спину и разминая плечи. Помещение до обвала было какой-то служебной раздевалкой. Одинаковые шкафчики, скамейки, теперь частично были смяты и раздавлены обрушившимся потолком.

– Нету здесь ничего, – пожал плечами боец, пытаясь высмотреть среди обломков путь наверх.

– Стой! – вдруг прошептал Рафа, дёрнув Райана за руку. – Смотри!

В тёмном углу, под обломками бетонной плиты, виднелась человеческая фигура. Мужчина – едва различимый во мраке. Необычно крупный для медперсонала, в белом халате поверх кожаной куртки.

Райан и Рафа переглянулись. Медик осторожно приблизился, опасаясь обвала, и коснулся двумя пальцами шеи незнакомца.

Внезапно мужчина дёрнулся и распахнул глаза.

– Не свети… – поспешил незнакомец закрыть лицо рукой и тяжело закашлялся. – Лучше помогите сдвинуть эту плиту… – прохрипел он, отплёвываясь от пыли и толкая лежащий у него на груди обломок потолка. На какое-то время, щурясь от света, он уставился на Райана. – Мужики, мы сейчас в одной лодке. Вместе выбираться будет сподручнее.

– Кто ты вообще такой? Что ты здесь делал ночью? – спросил Райан, продолжая светить придавленному в лицо. – Не вижу никакой пользы от раненого.

– Тащить на себе не станем… – согласно покивал Милакис. – Самим бы выбраться.

– Не придётся меня тащить… – закашлялся мужчина. – Лунг меня зовут. Я тут уборщик и чернорабочий. Знаю служебные проходы, пожарные лестницы, расположение лифтовых шахт. – продолжал он говорить, пряча глаза от света ладонью. – Вы, конечно, ребята серьёзные, но если вы на меня наткнулись – где выход всё ещё не знаете… Помогаете мне – я забуду, что видел вас тут. Уговор? – приподнял Лунг руку, пытаясь разглядеть выражения лиц бойцов сквозь свет фонарика.

Сафдар посветил на Милакиса, потом снова на Лунга, недовольно хмурясь.

– Ладно, – засунул он за пояс фонарик и подхватил край плиты. – Я приподниму, а ты постарайся вытащить этого парня. – буркнул боец, тут же хватаясь за край обломка и напрягая мышцы.

– Как скажешь, – согласился без споров Милакис, хватая Лунга за плечи и с силой потянув на себя. Для доктора мужик под плитой был определённо тяжеловат, и сдвинуть его с места оказалось не так просто. Благо тот сам, закряхтев, принялся руками и ногами помогать бойцам.

Затем Лунг поднялся, выпрямился, болезненно морщась. Правый бок явно был повреждён.

– Я благодарен вам. Умирать совсем нет желания. Думаю, и вам тоже. Следуйте за мной. Думаю, я знаю, где мы сможем подняться на поверхность, – сказал здоровяк, указывая на покосившуюся дверь, и уверенно зашагал к ней.

День 1. 10:30. Мэрия города Ланвиль. Оперативный штаб Маркуса Тамашира.

Оперативный штаб Маркуса Тамашира развернули в конференц-зале мэрии. Потеснили ряды кресел, заменяя многие из них столами с компьютерами, телефонами и кипами бумаг. За ними работали опытные специалисты из военных. Обсуждали планы действий, отвечали на звонки. На большом экране над сценой транслировалось изображение карты Ланвиля, графики и оперативные сводки городских служб.

Зал гудел, наполненный отрывистыми фразами и звуками работающей техники. Слышались переговоры по рациям, приказы. Каждый знал своё место и обязанность.

Здесь находился и сам Маркус Тамашир – мужчина около сорока лет, с подтянутой, выправленной фигурой. Суровый, сосредоточенный, с резкими чертами лица. Холодные серые глаза, тёмные аккуратно подстриженные волосы с лёгкой сединой на висках.

Рядом с ним сегодня была одна из его помощниц Майра Коэл – сильная и решительная женщина. Военная выправка, угловатое лицо, впалые щёки и прямой нос. Пепельно-русые волосы собраны в строгий пучок.

Оба, одетые в форму Сакасии, беспрестанно переходили от одного стола к другому, изучая поступающие отчёты и отдавая распоряжения. Вернее, отдавал Тамашир, реже их это делала от его имени Коэл.

– Катастрофа произошла ночью, в лабораторном комплексе, – произнесла Майра, перебирая бумаги в строгой папочке перед собой – Жители из близлежащих домов сообщали о подземных взрывах. У полиции также есть свидетель, который утверждает, что видел неизвестных в военной форме, хорошо оснащённых. Место происшествия частично разрушено, и завалы затрудняют доступ на нижние уровни в лабораторию. Пока неизвестно, были украдены какие- то результаты исследований или цель состояла только в уничтожении объекта.

– Разрушения довольно обширные. Предполагаю, что уничтожение было запланировано. Но нам нужны факты, улики, более чёткие свидетельства произошедшего. – Маркус остановился, оглядываясь на Майру. – Пригласите того свидетеля из полицейского участка. Проследите, чтобы он в целости и сохранности добрался до мэрии. Я хочу поговорить с ним лично, – пояснил он, направляясь к следующему столу. Коэл пошла за ним.

– Лаборатория занималась медицинскими исследованиями: вирусологией, генетической терапией, разработкой лекарств от рака. Их препараты широко применялись по всей стране. Несколько важных открытий анонсировали совсем недавно, что могло и стать причиной происшествия. Отчёт предоставлю в ближайшее время, – продолжила женщина, поглядывая на работающих в зале специалистов.

– Если мотивом было уничтожение исследований опасных или конкурирующих, то круг подозреваемых будет внушительным. «Новая Надежда» обошла всех в Сакасии по результатам работ несколько лет назад и равных ей не было до вчерашнего дня. – хмурился Тамашир, – Пусть подготовят списки в любом случае. Высока вероятность, что не выдержали нервы у кого-то из них. В особенности обратите внимание на компании, что вели похожие исследования. Изучите списки недовольных пациентов при деньгах и положении. Также общественные организации, протестующие против каких-то проектов «Надежды», – диктовал указания Маркус. – Никто не взял на себя ответственность?

– Никак нет, – качнула головой Майра.

– Доказательств кражи наработок у нас нет, но и эту версию исключать рано. Потенциал у разработок был просто огромен. – прошёлся по залу Тамашир и резко оглянулся, едва не сталкиваясь с женщиной. – Как продвигается поиск сотрудников, которые находились за пределами комплекса в ту ночь?

– Работаем над этим. Удалось получить адреса нескольких человек. Но большая часть документации всё ещё в развалинах. Коммунальные службы работают над завалами, и займёт это несколько дней. Обеспечить доступ к нижним уровням лаборатории пока не представляется возможным. Вентиляции, лифтовые шахты и пожарные лестницы полностью разрушены. На месте работают отряды с собаками. Следов взрывчатки не наблюдается, но заряды могли быть установлены на глубине.

– Там, где столкнулся с ними наш выживший… Потому так важно переговорить со свидетелем… – устало выдохнул командир. – А что с аварией автобуса? Полиция передала отчёты по расследованию, осмотру места? Событие может оказаться связанным.

– Ещё нет. Я потороплю, – ответила Майра, делая ещё одну заметку.

– Займись этим лично. Ночью шёл дождь и найти что-то будет непросто. Особенно местным.

– Как скажете, мистер Тамашир, – кивнула Майра. – Хочу напомнить, в городе распространяются слухи о произошедшем. Паника растёт. Уже зафиксированы случаи нападений, мародёрства и беспорядков, включая конфликты в полевом госпитале и даже в полицейском участке.

– Да, я видел отчёты. Всё развивается слишком быстро. Нам нужно быть ещё быстрее. Исследования в лаборатории могли проводиться с использованием опасных веществ. Уверен, так и было. Иначе не много смысла всё уничтожать подобным образом, – Маркус остановился и обернулся к Майре снова.

– Наши специалисты обследуют пострадавших, анализируют полученные данные от медиков Ланвиля. Результаты проб воды и воздуха ожидаются в течении получаса, – перелистнула она свои записи.

– Основная задача сейчас – удержать граждан в пределах Ланвиля, усилить охрану полевого госпиталя, полицейского участка и мест эвакуации. Если есть риск биологической или химической угрозы, карантин введём немедленно. Выживших сотрудников лаборатории – допросить. Обязательно начните внутреннее расследование работы охранной компании, что отвечала за безопасность. Они явно не справились с задачей и должны ответить за свои ошибки.

Тамашир сделал паузу, подняв взгляд на Майру.

– Итак, зафиксируй: найти виновных и их мотивы, исключить биологические и химические угрозы, восстановить контроль над ситуацией в городе. Далее уже обеспечить доступ к глубоким уровням лаборатории для оценки ущерба. Также подготовить меры для предотвращения подобных инцидентов в будущем. Всё ясно?

– Так точно! – щёлкнула каблуками женщина, и Тамашир недовольно поморщился.

– Выполняйте. – махнул он в её сторону рукой и направился к экрану над сценой, изучая последние сводки.

День 1. 11:12. Ланвиль?

Девочка выскочила в коридор и помчалась мимо одинаковых шкафчиков, заваливаясь набок и гулко ударяясь о тонкий металл. В спину прилетела смятая бумажка, а следом, под смех и улюлюканье, – другая, третья. В затылок врезался яблочный огрызок, запутавшись в растрёпанных волосах. Из глаз брызнули слёзы боли и обиды, подвернулась нога, и девочка рухнула на пол лицом вниз, больно ударяясь скулой.

– Попал! Яблочком! – раздался смех за спиной, тут же подбадриваемый криками толпы ребят. – Помойка ходячая! Кидай ещё! – кричали они, и в её сторону снова полетел мусор. – Уродина! Носатая! – звенели голоса, – Что разлеглась, носатая? Вставай, уродина! Беги дальше! Убегай! Спасайся! – звуки вокруг сливались в единый гомон, заставляющий выпрыгивать сердце из груди, разрывающий перепонки. Но среди всех этих звуков самым страшным оказался стук шагов.

Девочка медленно подняла голову и встретилась взглядом с высоким парнем. Ещё утром он казался ей сказочным принцем, красивым, милым. Тогда он так улыбался ей…

Сейчас же над ней возвышалось скалящее хищную пасть чудовище. Монстр из страшилок, готовый разорвать её на клочки, проглотить, не оставив и косточек.

Он наклонился над ней, нависая. Губы расползлись в победной улыбке.

– Так тебе и надо. – сладко прозвучал его голос, но тон менялся с каждым следующим словом. – Таким здесь не место. Тут учатся люди! Нормальные люди! Уходи! В цирк! В зоопарк! – рассмеялся он, довольный своей шуткой и эхом вторили его словам другие, снова оглушая пугающим гулом.

Девочка замотала головой, отчего упустила момент, когда его рука устремилась к ней.

Бекки сжалась, ожидая удара, но он схватил её рюкзак и рванул на себя.

На пол посыпались книжки, карандаши, пакетик с завтраком. Чья-то нога с сочным "чавк" вдавила с любовью приготовленный мамой завтрак в пол.

– Вставай, чучело! Поиграем ещё. – послышались новые смешки из толп, – Спорим я попаду ей в нос! – выкрикнул кто-то, – А я в ухо! – засмеялся другой, и в неё снова со всех сторон полетели бумажки. Толпа надвигалась, жуткими тенями, заслоняя свет, крадя воздух, отчего плакать, дышать, говорить становилось почти невозможно. Мусор поднимали, кидали в неё, ловили и бросали снова. Кто-то даже принялся считать очки за попадания в плачущую на полу фигурку.

Но тут в руках зачинщика оказалась её книжка!

– Нет! Не надо! – вскрикнула Бекки, пытаясь подняться на ноги, но толпа оттолкнула её, роняя обратно. Её самая важная книжка! Что подарила ей мама на день рождения!

Маленький мир, спасающий её от кошмаров! Болей! Болезней!

– Ха! А это же она! – засмеялся пацан, раскрывая сокровище посередине и тыкая в картинку на развороте – жуткую лесную ведьму с огромным носом, одетую в странные лохмотья, опутанные паутиной, травами и украшенную перьями. – Ха-ха! Как похоже! – засмеялся он, поднимая книгу выше и показывая всем по кругу, пока девочка в отчаянье тянула к сокровищу руки.

– Отдай! – взмолилась Ребекка, но парень перехватил книжку одной рукой, другой сминая страницу с ведьмой.

– Или что? Что ты сделаешь, уродина? Зря ты пришла в нашу школу! Убирайся отсюда! Иди жить в лес к таким же чудищам, как сама! – прокричал он, и с хрустом рванул картинку.

В этот миг свет окончательно померк! Перед глазами поплыли цветные пятна. Нет! Белые! Её сокровище умирало белоснежным листопадом! Одна! Другая страница! Белые листья падали яркими всполохами в сгущающуюся тьму, жадную, пожирающую всё вокруг! Чудовищ! Школу! Ребекку!…

Кристофер сидел прямо перед ней, держа зачем-то на вытянутых руках подушку. Сон испарился, оставляя неприятное послевкусие и дорожки слёз на щеках. В комнате царил привычный полумрак. Успокаивающий. Воскрешающий.

Ребекка удивлённо моргнула. Медленно протёрла влагу ладонью. Голова привычно болела, и думать было трудно.

– Снова… Тот кошмар… – пробормотала она, вытаращив снова глаза на брата. Веки словно отказывались слушаться, а зрачки оставались расширенными.

– Про школу… – догадался брат, хмурясь и неловко укладывая подушку рядом с девушкой, тычками взбивая пух, отводя взгляд.

– Спасибо… – выдохнула девушка, и он вздрогнул.

– За что? – удивился Кристофер, стискивая подушку, сминая в руках.

– Ты всегда меня спасаешь… Даже… Если я того… не заслуживаю… – тихо всхлипнула Ребекка.

– Да… Приходится… – прошептал он, резко поднимаясь с её постели, позабыв про подушку в руках. Брови сошлись на переносице, и на лице проскользнуло странное выражение, но не надолго. – Поспи… И… Не выходи из дома… Меня… Может не оказаться рядом… – прошептал он, так и не отпустив подушку из рук, унося её с собой.

День 1. 11:17. Руины комплекса "Новая Надежда".

Несмотря на уверенность в себе Лунга, пробираться к намеченной им цели пришлось ещё не менее часа. Сказались и размеры их проводника, то и дело застревавшего в узких лазах. Только в эти моменты выдавал он своё состояние, зажимая бок и рыча от боли. Падение бетонной плиты на него не обошлось без последствий. И всё же заряженный желанием выбраться, чужак продолжал пробиваться сквозь метал и бетон.

Путь перегораживали крутые насыпи и опасные трещины, уводящие обратно в мёртвые глубины. И не так была страшна сама глубина, как шипы арматуры, смотрящие на них из темноты.

Тел здесь совсем не было.

Стала попадаться посуда: чашки, тарелки, контейнеры. Раздавленная мебель всё сильнее напоминала о больничной столовой или скорее кухне. В пользу этой версии говорили половники, смятые кастрюли.

– Хорошо, что они электрические… – прошептал Райан, замечая искорёженные плиты. Газовая – стала бы для них концом пути. О нормальном токе воздуха на такой глубине речи не шло вообще. Малейшая утечка и все.

Кухня…

Бойцы переглянулись.

– Это же тупик, последняя лестничная клетка осталась позади. – произнёс свои мысли вслух Рафа. – Эй. там точно нет выхода. – попытался он окликнуть провожатого.

Но Лунг Хасаи не просто проигнорировал его, но и принялся ворочать обломки из стороны в сторону, да так, того и гляди прилетит кому из бойцов в голову.

– Эй-эй! Осторожнее! А то тут всё рухнет на нас! – забеспокоился уже Райан. Некогда белый халат Хасаи теперь был грязно-серого цвета, волосы взъерошены, а по лицу размазана грязь, добавляя в его облик безумия, одержимости.

– Ещё не много. Мы уже пришли. – простонал Лунг, пытаясь поднять искорёженный холодильник. Что-то в этой решимости и настойчивости, толкнуло Сафдар поднатужиться и помочь.

Холодильник скрипнул и поддался.

Все трое замерли. Кто-то – пытаясь отдышаться, кто-то – в недоумении. В стене перед ними зияло небольшое прямоугольное отверстие с поднимающейся решёткой. Кухонный лифт, для подъёма продуктов на верхние этажи.

Вольные растерянно переглянулись.

Лунг уверенно поднял решётку, заглядывая в темноту за ней. А после засунут туда голову, выбрасывая оборвавшиеся во время взрывов кабели.

– Как и думал, тут тесновато, но шахта уцелела. Можно подняться. – сообщил он и принялся протискиваться в лаз.

Рафа кинулся было за ним, пытаясь схватить за ногу, но лишь получил башмаком в лицо. В ярости он выхватил пистолет, но Сафдар поймал его за руку и осторожно заглянул во тьму. Включил фонарик.

– Если эта задница там застрянет, нам придётся искать другой путь. – пояснил боец.

– Ага, а добравшись до верха первым, он с лёгкостью устроит сюрприз в виде чего потяжелее. – сердито прорычал Мелакис, осторожно просовывая голову в дыру и щурясь от сыплющейся в лицо крошки. – Рюкзаки придётся оставить здесь. Автоматы тоже. Мы просто не протиснемся с ними никак…

– Есть и другая проблема. – пристально посмотрела на товарища Сафдар. Медик поднял брови. Райан повторил его жест и Мелакис отвернулся.

– Я справлюсь. – не слишком уверенно прозвучал голос Рафа. – Точно справлюсь… – повторил он, видя во взгляде Райана скепсис.

– Я пойду первым. Попробую догнать. – смирился с неизбежным Сафдар. Рюкзак и автомат он бросил чуть в стороне от шахты.

Лунг поднимался ненормально быстро. Короткими рывками, цепляясь за стены руками и ногами. Боль была окончательно забыта.

– Другой путь сто лет искать будем. Была не была… – рыкнул Райан, протискиваясь в лаз, упираясь в стены на манер «проводника» и начиная подъём. Непростой подъём, оттого с растущим уважением смотря вслед странному мужику.

Рафа недовольно заворчал внизу, а после закряхтел, выжимая из себя все силы, чтобы удержаться в шахте.

– Ну и слабак же ты… – зло выдохнул Райан, зыркая то на Мелакиса, то на удаляющегося Хасаи. Разрыв между ними стремительно увеличивался.

Сафдар упёрся руками и ногами в стену, настраиваясь на ритм, ускоряясь, насколько позволяли его натренированные мышцы.

Первые несколько рывков он попытался двигаться «лягушкой», отталкиваясь ногами, цепляясь за стены и подтягиваясь.

Этот метод действительно позволил подниматься, быстро сокращая расстояние до Лунга, но вытягивая силы также стремительно. Мышцы начали давать о себе знать, заставляя бойца громче ругаться себе под нос.

Очень скоро Сафдар перестроился. Тело требовало сменить ритм замедляясь. Дальше продвигался он, поднимая одновременно одну руку и ногу, цепляясь, меняя их местами.

Хасаи был быстрее. Гораздо быстрее! Отчего проклятья вслед здоровяка становились громче.

Башмак шаркнул по бетону соскальзывая. Сердце забилось чаще и Райану пришлось притормозить. Успокоиться. Посмотреть вниз. Слишком уже далеко падать для таких неожиданностей.

Мелакис бессовестно отставал, пусть и пытался подражать движениям Сафдара. Руки и ноги скользили, заставляя искать щели, сколы, цепляться и… паниковать.

Райан тихо выругался, когда теперь у Мелакиса также соскользнула нога. Вольный заскользил вниз, отчаянно цепляясь за стены, стирая пальцы в кровь и тем лишь усугубляя своё положение.

– Да блин… – рыкнул Сафдар, смотря как беспомощен его товарищ. Поднял глаза на Хасаи, делая глубокий вдох и скрипя зубами.

– Я… в норме… – попытался бубнить внизу Мелакис. – В норме… – захлёбываясь в попытке выровнять дыхание, бормотал он. – Догоняй… его…

Сафдар задышал чаще и стукнулся лбом о стену. Хасаи уже добрался до следующей дверцы и выламывал решётку. Заминка, что могла бы решить его судьбу.

– Нет-нет-нет… – застонал внизу Рафа, снова соскальзывая и пытаясь отчаянно зацепиться кровящими пальцами за стены. Из-под ноги посыпалась крошка, и бормотание стало скорее похоже на молитву.

– Да чтоб тебя, Рафа! – выругался Сафдар, внезапно заскользив вниз и впиваясь пальцами в ворот товарища в тот самый миг, когда руки Мелакиса соскользнули окончательно. Двойной вес потянул вниз обоих, отчего медик испуганно задёргался. – Уймись, идиот! – прошипел Сафдар, подтягивая Вольного выше, настолько, что Мелакис смог ухватиться за штанины, а после подтянуться за пояс, виновато смотря на спасителя.

– Ногу выше. Левее. Там скол… – подсказал ошалелому от адреналина доктору боец и при первой же возможности попытался упереться спиной в стену. Выдохнуть.

– В норме, да? – прокряхтел Райан, смотря на спасённого товарища.

Хасаи окончательно исчез из виду. Ну хоть на голову ничего не полетело.

День 1. 11:28. Развалины больницы «Новая Надежда.»

Время шло, но работы меньше не становилось, и всё так же нельзя было использовать тяжёлую технику. Больница и до катастрофы имела несколько подземных этажей, а теперь туда провалилась и часть наземных. Поиски продолжались с использованием приборов и собак, но рабочие, число которых увеличилось втрое, продолжали разгребать завалы вручную. От напряжения, царившего на месте катастрофы, казалось, что воздух стал гуще.

Бук Аскро, как и прежде, своей огромной фигурой выделялся среди обломков, тягая куски, которые никому, кроме него, не были под силу. Товарищи его опасались: боялись случайно оказаться у него на пути, боялись его гнева. И всё же он был самым полезным в этой суматохе. Переместить, расчистить, освободить – его действия всегда были чёткими и эффективными.

Внезапно Бук замер, уставившись на тень у основания покосившейся стены. Там, среди обломков, сидела женщина. Потерянная, измождённая. Светлые волосы, некогда белая блузка, узкая юбка, разорванная на колене, тонкие туфли-лодочки, непригодные для такого места. Она кашляла от пыли, всхлипывала, но продолжала разбрасывать куски обломков, будто пыталась что-то откопать. Снова и снова. То медленно, то, охваченная внезапным гневом, бросалась на гору хлама с новой силой.

Бук аккуратно положил свою ношу на землю и подвинул одного из рабочих, который задержался рядом.

– Тут стой, – сказал он коротко, шагнув к женщине. Он двигался осторожно, словно боясь спугнуть её.

Когда он приблизился, женщина подняла взгляд. Испуганные глаза встретились с его тяжёлым, но спокойным взглядом.

– Тут нельзя, – проговорил он и, прежде чем она успела возразить, подхватил её под мышки, словно ребёнка.

– Что? Нет! Стой! Он там! Я должна! – закричала она, забившись в его руках, пытаясь вырваться.

Бук встряхнул её, крепко удерживая за плечи, заставляя успокоиться. Его спокойные глаза встретились с её красными от слёз.

– Нельзя, – повторил он тихо, но твёрдо. Не дожидаясь ответа, он легко поднял её и закинул себе на плечо.

– Я… Я должна его найти… Прошу… – её голос дрожал от отчаяния. – Он жив… Он где-то там… – плакала она, стуча кулаками в его широкую спину.

Бук шёл молча, не обращая внимания на её удары и мольбы. Но его плечи напряглись, а шаги стали тяжелее.

И тут стена, под которой только что сидела женщина, заскрипела и рухнула, поднимая грязное облако пыли и рассыпая обломки во все стороны.

Женщина замерла. Её кулаки опустились, а глаза наполнились ужасом. Она закрыла лицо ладонями и заплакала сильнее. Но Бук не останавливался. Он молча шёл к ближайшему блокпосту, где передал её медикам.

Она больше не вырывалась, но всё ещё бросала отчаянные взгляды на руины больницы, словно надеялась, что чудо всё-таки произойдёт.

Медики осмотрели её на месте. Один из них быстро сделал успокоительный укол, после чего её уложили на носилки и понесли к машине.

– Мама! – сквозь шум и грохот работ вдруг прорвался крик.

Бук обернулся.

К ним рвался молодой человек, светловолосый, такой же отчаянный и напуганный. Его удерживал ровесник, но с трудом справлялся.

– Пустите её! Мама! – закричал парень снова, пытаясь оттолкнуть удерживающего его товарища. На помощь подоспела полиция, но парень всё равно вырывался.

Женщину увозили в одной из машин в неизвестность. В одну из клиник, что теперь заменяли разрушенную больницу. Её сын остался здесь. Его лицо исказила злость. Злость на Бука. Жгучая, непримиримая. Ведь это он виноват! Он разлучил их!

Бук, чувствуя этот взгляд, поморщился и медленно развернулся, возвращаясь к своей работе.

День 1. 11:37. Окрестности Ланвиля. Место аварии автобуса.

Сгоревший автобус напоминал обугленный скелет, возвышавшийся на краю поля. Каркас кузова местами прогорел насквозь, что снова и снова привлекало внимание полицейского высокого роста, крепкого, с угловатыми чертами лица. Тонкие, чёрные полоски, деформировавшийся в огне металл и прах, оставшийся от мягкой обивки кресел. Выломанные изнутри двери, пустые глазницы окон с оплавившимися осколками стекла. Вокруг – тёмные пятна выжженной травы, перемешанной с мелкими обломками, разнесёнными людьми и непогодой. В воздухе всё ещё витал запах гари, несмотря на ночной дождь.

Полицейский снова обходил остов, останавливаясь перед кабиной и склоняясь к раскуроченному капоту, зияющей дыре, словно пасти сказочного чудовища. Из-за спины фотограф спешно делал снимки, отчего мужчина прикрывал пальцами небольшой шрам на щеке. Другой рукой он указывал на места, которые требовалось обязательно зафиксировать: оплавленный металл, лепестками развёрнутые фрагменты двигателя.

К блокпосту подъехал массивный военный внедорожник. Угловатый кузов, покрытый матовой зелёной краской с пятнами камуфляжа. Колёса с мощным протектором. На бампере – лебёдка с тяжёлым металлическим тросом. Бронированные окна. На крыше – багажник, нагруженный военным оборудованием и припасами, а над ним – длинная антенна связи. Фары, защищённые решётками, мигнули, привлекая внимание.

Дверь машины распахнулась, и на дорогу ступила подтянутая женщина в военной форме камуфляжной окраски. Пепельно-русые волосы собраны в тугой пучок. Твёрдое выражение угловатого лица, прямой нос и густые брови. Тонкие губы были сжаты, усиливая недовольное выражение. Холодный взгляд серых глаз скользнул по остову автобуса.

– Что вы здесь обнаружили? – без предисловий и приветствий обратилась она. – Любые зацепки? Взрывчатка? Улики?

Джошуа нахмурился, осматривая женщину с ног до головы.

– Представьтесь, пожалуйста. Кто вы и на каком основании находитесь здесь? Это зона происшествия.

– Капитан вооружённых сил Сакасии Майра Коуэл, – холодно ответила женщина, предъявляя полицейскому документы. – Я здесь по приказу полковника Тамашира, командира оперативного штаба по чрезвычайным происшествиям. А теперь докладывайте. – Она раздражённо поджала губы, выпрямилась и завела руки за спину.

– Детектив Джошуа Питерсон, – представился полицейский, непроизвольно заражаясь её раздражительным тоном. – Причина аварии установлена однозначно: взрывное устройство, размещённое в двигательном отсеке. Повреждения дверей, по предварительным данным, могли быть нанесены ещё до отправления автобуса, а не во время эвакуации или пожара. – Закончив фразу, он выпрямился, скрестив руки на груди и отведя раздраженный взгляд в сторону автобуса.

– Что-то ещё? – спросила она, но уже сама направилась к обгорелому остову, наклонилась к раскуроченному капоту. Неожиданно она ткнула пальцем в сторону двигателя. – Этот след пластика зафиксирован? Образцы отправлены в лабораторию? Когда будут готовы результаты?

– Что? – удивился Джошуа, спешно подходя к ней и разглядывая незамеченный ранее отпечаток. Притвориться, что образец уже взят у него не получилось. – Будет сделано, – пробормотал он, тут же сжимая губы и напрягаясь.

Коуэл выпрямилась, недовольно косясь на детектива.

– Итак. Взрывное устройство размещено в двигательном отсеке – операция была спланирована заранее, а преступники имели доступ к автобусу. Необходимо допросить сотрудников транспортной компании, осмотреть парковку, изучить данные с камер наблюдения… – Майра коснулась пальцами подбородка, обойдя остов и задержав взгляд на дверях. – Двери были сломаны до отправления, а возможно, прямо перед ним. Цель преступников – затруднить спасение пассажиров, привлечь внимание к атаке или отвлечь ею от другой операции. Место здесь открытое, пожар видно издалека. Пострадавших сразу отправили в «Новую Надежду». Интересный ход. – задумчиво взглянула она в сторону города.

– Взрывы в больнице… – начал было говорить детектив, но женщина прервала его жестом.

– Это станет ясно после того, как криминалисты доберутся до развалин. Сейчас передайте мне все снимки, отчёт и результаты анализов. Немедленно. Всё должно быть отправленно в мэрию.

– Конечно. Сейчас всё передам, – мрачно ответил детектив, приглашая женщину к ряду полицейских машин чуть в стороне от места происшествия и жестом подзывая фотографа

День 1. 12:04. Развалины больницы «Новая Надежда.»

Рассчитывая обогнать Лунга, Райан и Рафа вскарабкались на уровень выше по шахте. Там они выломали решётку и, измотанные, вывалились во тьму. Некоторое время они лежали неподвижно на обломках, прислушиваясь к звукам развалин: скрипам, стонам бетона, шипению и редкой капели. Затем к этому хору добавился грохот обрушения и звук падающих камней.

Вольные торопливо сели, осветили фонариками пространство. Как и на кухне ниже, вдоль шахты стены ещё держались. Однако впереди виднелась груда обломков, знакомый хаос из фрагментов этого и соседнего этажей. И всё же кое-что изменилось.

В проёме между плитами дрожал свет. Более того, звук обрушения тоже доносился оттуда.

Выход?

Каково же было их удивление, когда, проползая между плитами, Вольные поняли: источник шума – это Лунг!

Грязный, взъерошенный мужчина пробивал себе путь сквозь щель в потолке. Именно сквозь неё проникал сюда дневной свет и свежий воздух. Путь был почти расчищен. Уверенными движениями он раскачивал мешающую выбраться плиту, отгибал арматуру и куском металла скалывал слишком сильно выступающие обломки.

Райан и Рафа молча переглянулись, синхронно доставая пистолеты.

– Я вывел вас, как договаривались, – внезапно прошептал здоровяк, останавливаясь и заметно напрягаясь.

– Ты слишком много знаешь, – резко бросил в ответ Рафа и нажал на курок.

Здоровяк рванул вверх, отчаянно пытаясь выбраться наружу. Но пуля чавкнула, вонзаясь в его ногу. Следующая – Райана, с некоторым опозданием ударила в камень. Сафдар и Мелакис немедленно бросились следом за беглецом.

– Эй! Я здесь! – закричал Лунг, пока Вольные пытались выбраться наружу. Как назло, из-за ближайшей груды обломков появились двое полицейских, спешащих на его голос. В тот же миг офицеры заметили двух перепачканных мужчин с оружием.

Бах! Бах! Бах! Первым среагировал Райан, расстреливая противника.

Все трое рухнули на землю: Лунг и оба полицейских. Но прежде чем Райан смог подняться, выбравшись из ямы, беглец вскочил на ноги и, зажимая раненую руку, снова рванул прочь от преследователей, хромая, рыча от боли и оставляя за собой кровавый след, но упорно продвигаясь вперёд!

Ещё несколько пущенных следом пуль уже не смогли его достать.

Рафа спешно подбежал к телам офицеров, выдернул рацию и выкрикнул в неё:

– Нападение на офицера полиции! Преступник вооружён!

– Зачем? – удивился Райан, мрачно посматривая на два трупа. Затем начал стягивать форму с одного из трупов.

– Пусть побегают, – прошипел Рафа, снимая куртку с другого. Тому повезло меньше: кровь пропитала ткань насквозь.

В стороне послышались выстрелы и голоса. Сафдар и Мелакис обменялись выразительными взглядами. Их знакомого ждал тёплый приём.

Но и Вольным пришлось поторопиться, срезая ремни с части своей экипировки и бросая их в яму. Они едва успели скинуть туда и тела, прежде чем на площадке появились ещё два полицейских. Рафа закинул руку Райана себе на плечо, словно тот тяжело ранен, и направился к ним, махая рукой.

– Свои! Свои!

Офицеры мельком осмотрели площадку, но здоровье товарищей было важнее, и потому они помогли раненым и дальше двигаться к выходу из развалин, где ожидала скорая помощь.

Лишь выходя на расчищенную площадку, они увидели растянувшегося на земле Хасаи. Его окружали несколько полицейских и пара военных. Заломив руки, несмотря на ранения, ему зачитывали права.

– Спасибо. Мы дальше сами, – кивнул Райан в сторону машины медиков, болезненно улыбнулся первый и поковылял с товарищем к указанному направлению.

И тут с другой стороны улицы раздались крики.

– Они подстрелили его! Гражданского! Свободу невиновным!

Вольные оглянулись и широко раскрыли глаза, обнаруживая надвигающуюся на них по улице с другой стороны толпу.

– Твари! Толпой на одного! Это не правосудие, а расправа! – кричали митингующие, размахивая плакатами с требованиями, флагами и яркими тряпками.

Полиция разделилась, занимая позиции и выдвигаясь навстречу толпе с дубинками. В их сторону полетели камни и грязь.

– Убийцы! Бейте их! – донеслись крики из толпы, и люди кинулись на полицию, в один миг сметая первые ряды обороны. В ответ полиция открыла огонь. Раздались выстрелы.

Райан и Рафа не стали смотреть на продолжение и побежали прочь, забыв окончательно о притворстве и на ходу сбрасывая вещи полицейских, что стали бы "красной тряпкой" для обезумевшей толпы.

День 1. 12:13. Дом Грейхер.

Спать больше не хотелось, поэтому после ухода Кристофера Бекки попыталась отвлечься на чтение. Любимые сказки, истории о другой жизни, приключениях. Спрятавшись в полумраке комнаты, она старалась почувствовать себя героиней историй, представить себя на месте феи, рыцаря, мудрой колдуньи. Боль отвлекала её, то усиливалась, то ослабевала, возвращая из грёз в настоящее.

Не думать о больнице… Докторе… Болезни…

Девушка скрипнула зубами, захлопнула книжку, и вдруг снаружи послышался гром. Или хлопки? Бекки удивлённо моргнула и приподнялась, чуть отодвигая шторку. Свет резанул по привыкшим к темноте глазам, заставляя их слезиться.

По улице бежал человек. За ним другой. Звуки повторились, размножились, внезапно принося осознание. Стрельба!

Почти сразу на пороге их дома появился Кристофер. Ребекка протёрла слезящиеся глаза, упёрлась ладонями в подоконник и прижалась лбом к стеклу. Отчего-то вспомнилось лицо того человека пару часов назад, и сердце забилось чаще. Только вот людей на улице становилось всё больше, и страшнее всего было то, что они бежали с её стороны, со стороны больницы. Бежали, спотыкались, падали, поднимались и снова бежали, испуганные выстрелами.

Бекки запахнулась в штору, испуганно наблюдая, как люди вставали, переругивались, пинались. Между некоторыми начались потасовки. Другие принялись ломать ограды и бить мусорные баки. А Кристофер всё стоял внизу и смотрел! Смотрел даже тогда, когда несколько человек развернулись к нему и решительно двинулись к их калитке.

– Мама… – хрипло прошептала девушка, видя, как расстояние между этими жуткими людьми и её братом сокращалось. И вдруг один из них подхватил мусорный бак, рассыпая по тротуару содержимое, и швырнул его в сторону Кристофера!

Бекки забыла, как дышать! Время предательски замерло, рисуя в её голове пятившуюся фигуру брата, тяжёлый бак, летящий в его сторону, и страшные, неправильные лица людей во дворе. А за ними всё бежали и бежали, дрались, кричали, плакали! А она! Опять! Ничего! Не могла!

Кристофер напряжённо смотрел на надвигающихся людей и отступал к дверям. Его взгляд на миг метнулся к дому – в окна, за которыми находилась его семья. Тут он резко поднял руку, доставая пистолет.