Под звездным дождем

Глава 1

Пролог

«Все будет правильно, на этом построен мир», – вспомнила Соня строчки из

Булгакова, глядя на грязные сырые стены затхлого подвала. Интересно, что

писатель имел в виду? И как это можно назвать правильным?

Она убрала прилипшие к вспотевшему лицу прядки волос и глубоко

вздохнула. В последние дни все её мысли были о смерти и ни о чем другом. А о

чем еще можно думать, если ты оказалась в таком месте? Когда тебе 18, смерть

обычно кажется чем-то абстрактным, далеким… И даже случись что-то ужасное –

авария, катастрофа, теракт – ты все равно не успеваешь поразмыслить о смерти,

ощутить ее медленное приближение и леденящее душу дыхание. Соня не хотела

впускать ее в свои мысли, но та не спрашивала разрешения.

Можно, конечно, попытаться поразмышлять о прожитой жизни, стало бы,

наверное, немного веселей. Но что о ней думать, т

акой короткой и бестолковой, даже посмаковать нечего, только жалеть себя…

Жила-была девушка по имени Соня, полюбила парня, Кирилла. И не просто

полюбила, а до смерти. И, соответственно, умерла. Даже не умерла, а погибла.

Хоть бы шекспировская трагедия, но нет, даже на бульварный роман не тянет…

И можно было бы поставить в этой истории точку. Но Сонька еще была жива.

Часть первая

Глава 1.

«Все-таки как хорошо в селе, подальше от городской духоты и едкого запаха

расплавленного асфальта», – думала Соня, разглядывая обложки привезенных

томов. Гюго, Флобер, Булгаков. Ее любимые писатели. «С кого начать?» – ломала

она голову.

Она сидела на полу перед раскрытой дорожной сумкой и аккуратно вынимала

книги. Свежий ветерок приятно задувал через открытое окно комнаты, развевая

непослушные рыжие локоны девочки.

Соня всегда привозила с собой в село гору книг, надеясь, за лето непременно

прочитать их все. Но на деле ей едва удавалось осилить одну-две. И в

конце каникул она также аккуратно складывала их в сумку и волокла обратно

домой.

– Сонь, это ты? – послышался за спиной заспанный голос подруги Вики.

– Я, – бодро ответила Соня.

– А чего вскочила? – спросила Вика, сонно приоткрывая глаза.

– И ты вставай, пора уже. У нас тут не принято долго спать.

Вика села на кровати и, взглянув на часы, простонала:

– О боже, рань же несусветная, на фига мне вставать? Ты делай что хочешь, я

спать буду.

– Вставай, говорю! Бабушка этого не любит, – предупредила Соня.

Вика хотела было возразить, мол, бабкой ее не возьмешь, но не успела. Дверь

в комнату распахнулась, и в проеме показалась бабушка собственной персоной.

Широкая, тучная, с круглым румяным лицом, в легкой ситцевой кофте,

подоткнутой за пояс и синей юбкой. Она бы не казалась грозной, если б не

пронзительный колющий взор некогда голубых, а ныне выцветших глаз. Брови

бабки сошлись на переносице, недобрый взгляд метнулся в сторону Вики.

– Здравствуйте, – произнесла та, выдавив улыбку, и, не получив ответа,

быстро нырнула с головой под одеяло, не желая далее испытывать судьбу.

– Привет, бабулик, мы уже идем, – быстро сказала Сонька и тоже растянула

губы в улыбке.

– Ну-ну, – отозвалась бабка, уперла руки в боки и, оглядев комнату,

недовольно пробурчала: – Вы что это тут устроили? Почему все разбросано? И

чего ты уселась на полу? Фу, ну и пылищу развела. – Она брезгливо махнула

рукой. – Опять макулатуру притаранила. Мы ее из дому, она – в дом!

Бабушка прошла вглубь комнаты, перешагивая через книги и тяжело вздыхая.

– Вот откуда в тебе такая тяга к собирательству? Прямо как у Семеныча. В

дом к нему не зайти: банки, склянки, сам в сенях сидит–места нет. Но этот старый

хрен головой поехал, Господи, прости. А ты-то…

– Бабушка, это все мои любимые, за лето хочу прочитать.

– Тьфу. Нашли себе развлечение! В доме дел невпроворот, а они сидят днем и

ночью с книжками в руках, глазами тычут, что, спрашивается, выискивают… прямо

меломаны какие-то.

– Бабуль, вообще-то меломаны – это те… – начала было Сонька, но

наткнувшись на суровый взгляд бабки, осеклась. – Меломаны так меломаны, – тихо

согласилась она, – какая уж тут разница.

С Серафимой Пантелеймоновной, бабушкой Сони, никто не решался спорить:

не положено. Она была «старшей по званию», обладая в семье Сувориных

авторитетом и абсолютной властью. Ее слова являлись законом для всех членов

семьи. Так сказать, истиной в последней инстанции. Дочь генерала Орбана и вдова

генерала Суворина – она была два

жды генеральшей. И в свои семьдесят четыре года с гордостью несла на своих

немолодых плечах это звание вместе со всеми тяготами сельской жизни.

Снизу доносился запах свежевыпеченной сдобы, приятно заполнявший

комнату девочек. Бабка насторожилась, принюхалась.

– Давай убирай свой хлам и маршируй за стол, – скомандовала она. – И ты

тоже, как там тебя? – обратилась она к Вике. – Тоже мне, укрылась в

бомбоубежище.

– А что на завтрак? – живо спросила Соня, вдыхая манящий аромат.

– Отставить вопросы, не в ресторан пришла. Что мать твоя наготовила, то и

будешь есть. «Хотя она та еще повариха», —недовольно заметила бабушка. – Дым

столбом, чем пахнет, не поймешь. Дышать нечем. У меня тут с вами криз

гипертонический случится, – тяжело вздыхая, сокрушалась она и снова

принюхалась. – Абсолютно непонятный запах, прям душок. Господи помилуй, –

она быстро перекрестилась.

Серафима все еще ворчала, покидая комнату девочек, но в голосе уже не

звучали прежние жесткие нотки.

– Соник! – шепотом позвала Вика из-под одеяла. – Ушла?

– Ушла, – подтвердила Соня.

– Капец, ну и бабка у тебя, конь в пальто… Я ее боюсь!

– Ты? – прыснула Соня. – В ее возрасте ты хуже будешь…

– Я? – вытаращилась подруга. – Да я только с виду такая.

– Так и она тоже, – весело перебила Соня. – Вид у нее грозный, ей надо сразу

всем показать, кто в доме хозяин, а так она крутая, с понятиями. Вот увидишь.

Давай вылазь. На завтрак опоздать? Упаси боже!

Сонька изобразила выражение лица Серафимы Пантелеймоновны и быстро

перекрестилась. Вика захихикала.

– Ладно. – Она сладко потянулась, издав тихий стон удовольствия, и побрела

в ванную комнату.

Сонька живенько заправила постель, сложила на полку книги, так и не выбрав

ни одну. Она тщательно причесала свои длинные волосы и привычным движением

собрала их в хвост. Затем подошла к старому зеркалу и с любопытством в него

взглянула. Большие карие глаза отражения, обрамленные длинными пушистыми

ресницами, встретились с пристальным собственным взглядом Сони.. Темные

густые брови машинально подпрыгнули вверх, добавляя лицу выразительности.

Пухлые губы, чуть выпятившись вперед, дополнили образ весьма очаровательной

девушки.

«Ну, что ж, хороша. – Сонька одобрительно кивнула и придала своему лицу

томное выражение. – Девушка-мечта, а может даже вамп, кто знает». Она

хихикнула и, высунув язык, скорчила рожицу, дразня саму себя. Теперь в зеркале

отразилось странное рыжее существо с выпяченной нижней губой. Ее новый образ

вызвал еще больше веселья. Девочка громко засм

еялась, в глазах заискрились смешинки, а на щеках заиграли ямочки, выдавая

задорную натуру.

Вика осторожно просунула голову в дверной проем. Прямые шоколадные

волосы ее рассыпались по плечам, зеленые глаза посмотрели по сторонам.

– Ты с кем это разговариваешь? – настороженно спросила она.

– Да так, – Соня, что-то невнятно пробубнила. – Выходи уже, Вик. Пошли

вниз.

– Вниз, вниз… Скажи, что надеть-то?

– Да что угодно, Вик, это деревня, сельцо. Тут, кроме быков и свиней, мало

кто на тебя посмотрит. Хотя нет, козлы еще есть, – припомнила она.

– Да ну тебя, а Милан тебе что…

– Что-что… Милан и подавно не посмотрит, сколько раз я тебе говорила. Он

только на схемы и задачки смотрит, ну и на Марию свою иногда. Пойми же, Милан

у нас однолюб, еще в первом классе влюбился в эту свою Марию Бенкович и

обещал на ней жениться. Они даже ни разу не ссорились с тех пор…

– Мария, Мария… Что ты заладила? Где ты видела, чтобы школьная любовь

переходила во что-нибудь серьезное, – Вика театрально закатила глаза. – Все это

ерунда, – махнула она рукой, – просто ему другая еще не попалась, более пр

едприимчивая.

– Такая, как ты, что ли? – подтрунивала над ней Соня.

– Не такая, как я, а я. Только брать его надо сейчас, горяченького, понимаешь,

пока до института не дошел. Там Марии куда более опасные, – со знанием дела

подметила Вика.

– Тебе виднее, – хихикнула Сонька и тут же добавила: – У тебя ровно две

минуты, потом я уйду.

– Ну нет, мне выбрать нужно…

– Две минуты, – перебила Соня Вику и закрыла руками уши. – Время пошло!

– Окей, ладно… – недовольно буркнула девочка. – На фига я, спрашивается,

сюда ехала и все это барахло с собой тащила? Если даже одеться времени нет… –

Вика горько вздохнула, глядя на аккуратно развешанные в шифоньере 1 вещи.

Глава 2.

Милан – двоюродный брат и ближайший друг Соньки. В детстве они

проводили много времени вместе. Мама Сони и папа Милана

были двойняшками, да такими – не разлей вода.

И хотя Горан, папа Милана, и Катерина мама Сони жили в соседних странах,

они регулярно созванивались, ездили друг к другу на праздники, а лето Милан

проводил в селе у Серафимы Пантелеймоновны.

Сонька с Миланом, как и их родители, были связаны особыми узами. Только

ему Сонька могла доверить свои самые сокровенные тайны. Вике что ни скажи, все

равно сболтнет. А Милан надежный, его хоть пытай.

А еще Милан был красив: зачесанные назад темные вьющиеся волосы

открывали правильные черты лица под тонкой оправой очков. Задумчивый взгляд

его ярко-голубых глаз заставлял сердца девчонок биться быстрее. Высокий,

хорошо сложенный, он казался старше своих лет. Милан был серьезно увлечен

техническими науками, и никто, кроме него самого, не удивился, когда он с

легкостью поступил на физмат.

Вежливый, всегда отзывчивый и не гнушающейся любой работы Милан был

всеобщим любимцем. Его уважала даже Серафима Пантелеймоновна, известная

своим непростым нравом. Она его ценила и позволяла, как она выражалась,

«бездельно читать», но в сердцах жалела, что такой парень за книжками гибнет.

– В военное ему надо, – сокрушалась бабка. – Характер и дисциплина у него –

во! – говорила она, выпятив большой палец. – А ответственный какой… Вот из

кого получится генерал.

Но тот о военке и не думал, ему даже служба в армии не грозила, с его

астигматизмом.

Для Милана каждая поездка в село была приключением. Там была Сонька, а с

ней не соскучишься, та еще егоза. Думая о своей младшей сестренке, Милан

невольно улыбался. Сонька… Сонька чего только не придумает! То на забор

залезет, а слезть не может. Он кричит ей: «Спускайся вниз!» А она: «Высоты

боюсь». – «А лезла зачем?» – спрашивает он. – «Отсюда вид красивый!» Вот что

тут скажешь? Приходилось забираться на забор и спускать

ее на себе.

А однажды она к соседям яблоки воровать наведалась. «Зачем тебе? –

отговаривал ее мальчик. – У нас сад полон яблок». – «У соседки Вали всегда все

вкуснее, – заверяла Сонька. – Одолжу пару…» Вкуснее, может, и вкуснее, но во

дворе жил волкодав. При виде ребят он сорвался с цепи, и они еле ноги унесли.

Вообще, с соседкой Валей у Милана с Сонькой было связано много

воспоминаний. Ребята регулярно наведывались к ней в гости, но далеко не всегда

по приглашению. Нравилось им у Вали все: и фрукты, и овощи, а Соньк

е еще и домашний скот. Особенно привлекали ее индюк и индюшки…

Окрестив каждого по имени, она могла за ними наблюдать часами, и даже не

боялась их гладить.

– Отойди, – ругал ее Милан, – они клюнуть могут.

– Кого? Меня? Зита, Гита и Ганс меня не тронут, – хвасталась Сонька. – Я на

Ганса даже верхом могу сесть. – И она поднимала ногу, стараясь оседлать птицу.

– Прекрати! – кричал Милан, оттаскивая ее от индюка. – Ненормальная.

– Нормальная, нормальная, – смеялась Соня, – смотри, Ганс даже

обрадовался.

Радости в глазах Ганса Милан не замечал.

– Да ты куда смотришь? На голову смотри, – учила его Сонька. – Видишь,

кожа какая бледная с синим отливом? Это значит, что они спокойны и довольны.

–Понятно, – он не спорил, все его знания об индюках сводились к Сонькиным

рассказам.

–Сонь, а почему ты им дала такие странные имена? – однажды

поинтересовался Милан.

–Долгая история. Но если быстро, фильм такой был во времена бабушкиной

молодости, индийский, там две близняшки, которых в детстве разделили. Одна

богатая, другая бедная, – рассказывала Соня. – Их звали Зита и Гита 2 .

– Ясно, – отозвался Милан. – А индюки-то тут при чем?

– Как причем? – Сонька удивленно вскинула брови. – Фильм индийский.

Индия – индюк. Да и на вид они на одно лицо.

Его прорвало от смеха.

– Подожди, а Ганс? Ганс там тоже был?

– Ганса не было, но он мог бы и быть, – с серьезным видом сказала Сонька.

Но приключения с Зитой, Гитой и Гансом на этом не закончились. Однажды

Сонька вычитала в журнале, что индюки склонны к депрессии, и чтобы улучшить

качество их жизни, стала подкармливать птиц.

– По-моему, ты много еды им даешь, – переживал Милан. – Вдруг у них

несварение случится?

– Не случится, – заверяла Соня. – У индюков два желудка. Если в одном

поломка, другой переварит.

Индюшки оживились, обрадовались и вскоре стали сами к Соньке

наведываться, перелетая метровый забор. И вот однажды произошел инцидент, о

котором еще очень долго потом судачили в селе. Индюшки прилетели, а у Соньки

ничего под рукой не оказалось. Поискав у бабки на кухне вкусные отходы, она

нашла кастрюлю с какими-то ягодами, похожими на остатки после варки компота.

Милан пробовал ее отговорить. Но Сонька, недолго думая, взяла кастрюлю и

высыпала ее содержимое на траву.

– Надеюсь, им понравится, – сказала она.

Индюшкам действительно понравилось. Они торопливо клевали ягоды,

стараясь ухватить как можно больше, а индюк, деловито их расшвыривая, тоже не

отставал.

– Вот видишь, – восторженно кричала Сонька. – А ты, Милан, еще

сомневался! Лучшее средство от депрессии – это еда. И не только для птиц.

– Ну да, – соглашался Милан, удивленно глядя сквозь очки на поглощающих

ягоды птиц. – Я не знал, что им компот понравится.

Индюшки улетели, подростки ушли к себе. Но вскоре со двора вдруг

послышался дикий вопль, переходящий в жалобный стон и причитания. Милан и

Соня выскочили из дома и увидели Валю со слезами на глазах и бабушку, которая

стояла возле нее и громко охала. А подле их ног сразу за забором лежали дохлые

индюки…

– Кто же вас так, бедные вы мои. У кого рука на вас, безобидных, поднялась?

Причитала соседка. – Померли-и! Все трое… – Валя заплакала навзрыд. –

Отравили, Серафима Пантелеймоновна! Говорю вам, отравили!

– Это я… – заголосила Соня. – Я отравила, я скормила им ягоды из

кастрюли… – девочка разрыдалась.

– Какой кастрюли?

– Той, что возле помоев стояла, – пояснил Милан.

– Рябина обычная и черноплодная, я наливку делала, – сообщила бабка.

На шум прибежал Сонин отец, Николай. Узнав о случившемся, тяжело

вздохнул, а потом рассудительно заметил:

– Слезами горю не поможешь. Ощиплите дичь пока свежая, хоть мясо будет.

Они ж не от болезни сдохли. Милан, тащи большой таз, – распорядился он.

Милан принес огромный таз, всхлипывающая Соня помогла ему собрать

бедных индюков. Валя понемногу успокоилась, громкие причитания сменились

тихим оханьем. Все расположились на кухне и принялись ощипывать индюшек.

– Может, ошпарить их? – все еще вздыхая, предложила Валя. – Дело быстрее

пойдет, и грубые перья уйдут вместе с пеньками.

– Верно говоришь, – согласилась Серафима, вытирая рукавом пот с лица и

укладывая Ганса обратно в таз. – У этого все перья жесткие, еле хвост выщипала.

– Ой, батюшки-светы, – снова запричитала Валя. – Выварка-то моя занята, я в

ней яблоки с утра замочила, а другой большой кастрюли у меня нету.

– Милан, Соня, бегите домой, скажите Катерине, чтоб сюда шла и посуду с

собой принесла.

Дети выскочили во двор и, не добежав до калитки, снова услышали громкий

крик – на этот раз кричала бабка. Они ринулись на кухню, но тут же застыли.

Посередине кухни на нетвердых ногах стоял наполовину ощипанный Ганс и тряс

кораллом. В тазу пытаясь вылезти копошились голые Зита и Гита. Бедная Валя

сидела, облокотившись на стул, и готовилась в любой момент упасть в обморок. А

бабка, уставившись на птиц, тихо приговаривала:

– Слава Тебе, Господи, что не ошпарили…

Птицы выбрались и, шатаясь, разбрелись по кухне. Ганс напугался видом

голых индюшек и рванул в дверь. Те же обступили кадку с водой и жадно пили.

– Сушняк, – констатировал Николай, и все громко захохотали.

Об этой истории узнала вся деревня. Соседи с выпученными глазами стояли у

забора, глазея на общипанных птиц.

Ганс большую часть дня просиживал в индюшатнике, пребывая в глубокой

депрессии. Кожа у него на голове была ярко-красная. Лишь иногда он выходил к

кормушке, избегая встреч со своим обнаженным гаремом. Видимо, вид Зиты и

Гиты с единичными перьями на теле его травмировал еще больше. Зато Зита и

Гита, стройные, как балерины, польщенные всеобщим вниманием,

грациозно вышагивали по забору, величаво осматрив

ая публику.

Много еще разных историй мог вспомнить Милан об их с Сонькой общих

приключениях. Но бывали и обычные дни, когда они ходили по селу с местными

ребятами, гуляли в лесу, удивляясь его красотам, и плавали в речке, наслаждаясь

свежим воздухом и прохладой воды. И вот теперь Милан снова подъезжал к дому

Серафимы Пантелеймоновны. В глазах его заиграли радостные огоньки с ноткой

легкой грусти. Он понимал, эти каникулы его последние беззаботные дни перед

началом новой взрослой жизни.

Глава 3.

По дому разносился запах свежеиспеченных пирожков, жареного сыра и

травяного чая. В столовой звучали радостные голоса.

– Ну, наконец-то! – завидев девочек, весело сказала мама. – Здесь вам не

дома, валяться в постели допоздна не положено.

– Это кто сказал? – вступился за них Николай. – Положено, не положено,

каникулы…

– Ты это своей маме скажи, – понизив голос, проговорила Катерина.

Она положила на стол тарелку с кружевными блинчиками, сняла салфетку с

еще дымящихся пирожков и, убедившись, что все на месте, поманила

присутствовавших рукой.

– Так, садимся, садимся, все готово. – Заметив, что свекрови в столовой нет,

закричала: – Серафима Пантелеймоновна, мы сели.

Бабка в ту же секунду выросла возле стола.

– Че орешь как недорезанная, – возмутилась она. – Или у тебя парашют не

раскрылся, иль глухая я, по-твоему?

От неожиданности Катерина подпрыгнула. Бабка с шумом отодвинула стул и

встала во главе стола, возвышаясь, как столб. Свысока она оглядела свою семью и с

вызовом спросила:

– Ну, вылезли из окопов?

Сидящие за столом молчали.

– В окопах не победишь… Так вот, завтра на этом же месте все как один

ровно в восемь. – Она набрала в легкие воздуха и командирским голосом добавила:

– Всем понятно?

– Так точно, – эхом пролетело по комнате.

– Есть, маман, – отрапортовал Николай и стащил с тарелки горячий пирожок.

У бабки лицо пошло пятнами, но говорить она ничего не стала, только

наградила сына тяжелым взглядом.

– Положи, – Катерина быстро стукнула по локтю Николая. – Не видишь, мама

еще не села… а ты хватаешь.

Бабка опустилась на стул и, развернувшись лицом к невестке, иронично

заметила:

– Это он такой, стал безалаберный, потому что с тобой связался, кумушка.

Глянь, жует и не подавится.

Николай машинально опустил пирожок на тарелку и почти обиженно

спросил:

– Мать, ну че опять не так…

– Да все не так, – зацепилась за его слова Серафима, как будто того и ждала. –

В доме кавардак, в огороде тьфу… – Она презрительно прищурилась. – Спят до

обеду. И ты! Когда здесь жил, четко соблюдал субординацию. А теперь что?

– Что? – возмущенно спросил Николай.

– Что?! Чего? – передразнила бабка. – Слава Богу, отец твой этого не слышит,

а то… О, Господи, прости, царствие небесное Витеньке. – Она стала быстро

креститься и причитать со страдальческим выражением лица: – Бедная я, бедная,

никому не нужная, одинокая. Ушел, оставил меня на этих юродивых любоваться.

Меня на амбразуру, сам в кусты.

На глаза Серафимы навернулись слезы.

– Мамуль, ну че ты, – испугался Николай. – Какая ты одинокая, да я за тебя

жизнь отдам…

– Да что мне твоя жизнь, она гроша ломаного не стоит… Ой дожила, дожила,

– снова запричитала та.

Николай поднялся и нежно обнял мать.

– Мама, родная ты моя… Ну что мне сделать, чтобы ты не расстраивалась? –

ласково спросил он. – Хочешь всю картошку перекопаю и забор починю… и

покрашу?

Николай судорожно вспоминал, что еще нужно сделать по дому.

– И кладка осыпалась, – печально подсказала бабка, – а в сарае крыша

прохудилась.

– Подумаешь, беда, все починим. Ты, маманя, даже не думай. Для нас никого

дороже тебя нет. Ты и представить себе не можешь как мы тебя любим, –

рассыпался в признаниях сын.

– Конечно, представишь тут, с моим воображением. Ну да ладно, будет тебе,

– великодушно сказала Серафима и с лицом победителя смерила невестку

взглядом, как бы напоминая: знай, голубушка, кто тут главный.

Катерина потупила взор и прикусила губу. Уже больше двадцати лет она

жила с Николаем и хорошо знала свою свекровь, но до сих пор тяжело

воспринимала ее нападки. Серафима Пантелеймоновна в упор не замечала

Катеринины обиды, а если и замечала, то попросту игнорировала. «Тоже мне

нашлась… неженка, фифа, видал

и мы и таких, – говорила она Николаю. – Невестка, невесть кто». Вот и

сейчас, не обращая ни на что внимания, она церемонно встала и официально

обратилась к домочадцам.

– Дорогие мои родственники, – неестественно громко и слишком

торжественно начала она.

Сонька хихикнула и толкнула под столом ногу Милана. «Началось, – думала

она, счастливо улыбаясь, – летний сезон открыт. Бабуля в прежней форме!» А

Серафима Пантелеймоновна продолжала:

– Я рада, что вы явились ко мне живыми, – почти сердечно проговорила она

и, еще раз оглядев сидящих, добавила: – хоть вы и серые, и полудохлые. Работы на

вас всех найдется… за зиму дел набралось невпроворот. После завтрака каждый

получит наряд и сразу приступит к выполнению. Все понятно?

– Так точно! – хором ответили сидящие, не первый год слышавшие одну и ту

же речь.

– Что ж, – одобрительно сказала бабушка, – приятного аппетита.

За столом возникло оживление, все заговорили одновременно, шутки и смех

переплелись со звяканьем столовых приборов и посуды.

– Катюш, передай мне еще блинчиков с ягодами, – попросил Николай.

– А не объешься? – ласково спросила жена, накладывая новую порцию.

– Не-е, да я их хоть сто штук за раз съесть могу.

– Герой, – восхитилась Катерина, с удовольствием глядя, как муж поглощает

блинчики, запивая их теплым молоком.

– Ты мне бурек 3 еще положи, – попросил он, – уж очень аппетитно он

выглядит.

И не успела Катерина положить бурек, как он тут же исчез с тарелки.

– Господи, как у тебя все это только переваривается? – удивилась она.

– Да запросто. Это не просто пища, а как там ее, симфония вкусов. Во, точно!

– И он выставил указательный палец.

– Ну да, – бабка громко рассмеялась. – Из тебя, сына, ни генерала, ни поэта, –

беззлобно сказала она. На лице ее не было прежней строгости, морщины на

переносице разгладились, а в глазах светилась радость.

Вика украдкой изучала Серафиму Пантелеймоновну. «Что за типша такая? –

думала она. – Как ее понять? То строит всех, то рыдает, теперь радуется чему-то.

Загадочная какая-то бабка». На ум девочке вдруг пришла услышанная где-то

присказка: «Я и лошадь, я и бык… Я и баба, и мужик». Может, это про нее? А

может,

она просто того, чокнутая, возраст все же.

Соня тоже внимательно смотрела на бабушку. Она заметила новые,

появившиеся за этот год, морщины, тоненькой паутиной переплетающиеся с

глубокими широкими складками кожи, вырытыми годами. Сонька знала, что за

каждой из них скрывались боль, потери, нужда.

Глава 2

Глава 4.

Еще ребенком Серафима осталась без матери. Все детство и юность провела с

отцом, скитаясь из одного военного гарнизона в другой. От отцовских женщин она

не чувствовала ни теплоты, ни заботы. Своих подруг тоже не нажила, да и как тут

дружить, когда все время переезжаешь?

Зато от ухажеров не было отбоя! Яркая, с круглым как солнышко лицом и

большими голубыми глазами, она была мечтой всего младшего офицерского

состава – подчиненных ее отца. Они ухаживали, баловали ее и, конечно, хотели

жениться. Серафима присматривалась, выбирала – и выбрала. Подающий надежды

лейтенант с васильковыми глазами и белозубой улыбкой, Виктор Суворин, родом

из Славии, моментально покорил сердце девушки. Как потом рассказывала бабка:

«Суворин мужиком был, перед папенькой не дрогнул. Пришел, увидел, п

обедил. Увез меня, как восемнадцать стукнуло». И снова – гарнизоны,

казенное жилье. Молодые любили друг друга, жили душа в душу и все тяготы

переживали с легкостью и юмором.

Детей бог тоже сразу не дал, вымаливали. Через долгих восемь лет родился

сын Илья, сразу решили: будущий генерал. Счастью не было предела. Малыш был

крепким улыбчивым ребенком, родители в нем души не чаяли. Но пришла беда –

отворяй ворота. Илюша заболел. Подумаешь, кто в детстве не простужается? Никто

особо и внимания бы не обратил, но вдруг ребенок начал задыхаться. Все забегали.

Специалистов в военном городке не было, а Илюше становилось все хуже. Дед,

генерал Суворин, в срочном порядке вызвал вертолет, и

малыша повезли в районную больницу. Врачи обнаружили круп, но их

усилия оказались напрасны. Мальчик вскоре скончался.

– Как так, – рыдала Серафима, – за что? «Что я сделала не так?»

–спрашивала она батюшку в церкви, тот объяснял, успокаивал.

Получалось, Бог дал – Бог взял. Серафима не была согласна ни с потерей, ни с

батюшкой, ни с Богом. Она замкнулась в себе и перестала ходить в церковь. Для

себя она сделала вывод: любить – это слишком больно.

В семье каждый справлялся с горем как мог. Муж Витенька заливал боль

«горькой». Отец Серафимы не смог пережить смерть внука и вскоре сам ушел в

мир иной. Вот тебе и бравый генерал, думала Серафима. Свекровь безжалостно

пилила Серафиму, обвиняя в смерти внука и запоях сына. Но Серафима не

сломалась, согнулась – да, листвы подрастеряла, но не сломалась. Собрав себя в

кулак, она жестко встряхнула мужа и велела жить дальше. Зажили, родили

Николашу, слабенького, болезненного. Без особой тяги к военному делу. Но

ничего, вырастили, и даже до полковника дослужили. Но как только отец

скончался, Николка женился и простился со службой – не хотел для Катьки

гарнизонов. Серафима насупилась, но не лезла. Катерина ей нравилась –

женственная, покладистая. Серафима в ней словно видела саму себя. Себя,

выросшую в других ус

ловиях. Она б, наверное, тоже такая была, тепличная, если бы не жизнь ее

полевая. А так что, Катерина – хорошая жена для Николаши. А ей, матери, чего

больше надо?

Но мечта о сыне-генерале так и ушла в небытие несбывшейся. Сердцем

Серафима понимала, что самой ей генеральство ничуть счастья не добавило, но

разум протестовал. Не так она себе будущее сына представляла! Катерина

оказалась тактичной и умной женщиной, видя крутой нрав свекрови, на рожон не

лезла, уступала. Но и Серафима в дела их семьи нос не совала и смуты не вносила.

Если случалось, что сын ругался с невесткой, брала ее сторону и отчитывала

Николая, как школьника. А когда Катерина не могла забеременеть, н

е позволяла отчаиваться. Сыну и невестке тоном, не терпящим возражения,

говорила:

– Будет, не время еще.

Катерина верила и успокаивалась. И время действительно пришло – с

маленьким «клубочком» весом в 2,5 кг. Дочь Николай хотел назвать Серафимой, в

честь матери, а как же еще? Но бабка не позволила.

– Нечего в честь меня ребенка называть. Ничего выдающегося не сделала, да

и жизнь несладкую живу. Пусть у нее своя судьба будет, лучшая.

Катерина была благодарна свекрови, имя «Серафима» ей не нравилось, да и

не модным оно было. Девочку назвали Соней. Софией Николаевной. По желанию

Катерины.

И хотя со стороны могло показаться, что Серафима Пантелеймоновна

ворчлива и бессердечна, но Сонька и все родные, знали, что нет для бабушки

ничего важнее, чем ее семья, знали, как трепетно и горячо та любила своих. И как

неумело и коряво она выражала свои чувства. Бабка сидела важная во главе стола,

казалось, присматривалась к каждому сидящему, чему-то у

лыбалась, на что-то кряхтела. Это был ее дом, ее семья, ее мир, и она любила

каждую его часть, каждый миг происходящего.

Серафима чему-то снова улыбнулась, вокруг глаз солнечными лучиками

заиграли морщинки—напоминание о некогда весёлом нраве свей хозяйки.

Часы пробили девять. Бабка огласила список работ по дому и саду-огороду и

щедро разрешила выбрать каждому занятие по вкусу.

– Я забор починю, – сообщил Милан, – а как закончу – покрашу.

Бабка одобрительно кивнула.

– А я, как всегда, в огород: поливка, прополка, обрезка, борьба с вредителями,

– затараторила Соня. – Вик, а ты со мной!

Вика не отвечала. Она смотрела на происходящее в недоумении, ее и без того

выпуклые глаза выкатились еще больше. Перспектива работать сама по себе была

отвратительна, а провести день в огороде с только что наращенными ногтями,

покрашенными по последней моде, казалась и вовсе вопиющей.

– Нет, – вскочила она, пока бабка не успела вынести вердикт, – я… я… я… по

дому, – запиналась она. – Или нет, я к забору, да, с Миланом. Он длинный…

Милан с любопытством посмотрел на Вику,

– Забор, не Милан… – бормотала Вика. – Ему помощь нужна, и красить я,

наверное, умею.

Сонька фыркнула, но бабка не возражала.

Столовая опустела, все разошлись по делам. Сонька забежала к себе в

комнату, засунула в карман телефон, надела наушники и направилась в сад-огород.

Солнце уже высоко взошло и ярко светило в лицо. Она зажмурилась и почти

вслепую пошла по тропинке. Соня знала этот сад до последней травинки. Она

росла тут, вместе с посаженными отцом кустиками и деревьями и очень любила это

место, для нее тут таились несметные богатства… Сладкая малина, душистая

земляника, ароматная смородина, кокетливые шляпки цветов… Соня важно обходила свои владения и решала, с чего начать. Определив фронт работ,

она включила погромче музыку и приступила.

Глава 5.

Время близилось к полудню, когда Сонька забралась передохнуть на толстую

ветку дерева. В ухо играла музыка, девочка подпевала себе под нос. Вдруг птицы с

шумом вылетели из кустов, Сонька вздрогнула и, сняв наушник, прислушалась.

Сквозь шелест листвы ей почудился странный звук. Что это, гадала она, зайцы,

хомяки, вредители? Или еще кто? Она осторожно слезла с дерева, подняла с земли

крепкую палку, и медленно крадясь, двинулась в сторону звука.

Чуть слышно хрустнула ветка. Сонька заметила, что кто-то куда крупнее

зайца пробирается ей навстречу. Человек чужой? Точно! Один, вроде как. Зачем

залез? Вор, осенило ее! Ну держись, подумала Сонька, поднимая палку над собой и

стараясь незамеченной подойти поближе. Незнакомец, пригнувшись, продолжал

шарить в земле и вдруг поднял голову, встретившись с Соней взглядом. Сонька от

страха ойкнула, кинула палку в грабителя и пустилась бежать во всю прыть. За

спиной послышалась нецензурная брань. Значит, попала, определила девочка. И,

уже добежав до дома, оглянулась. Парень ле

т двадцати сиганул через ограду и, повернувшись к Соньке, угрожающе

показал кулак.

« Вот хам! »– возмутилась Сонька. « Ни стыда, ни совести… и глаза какие

злющие…Фу! »

По ту сторону забора послышался мурлычущий голос Вики.

– Ох, Милашек, ты такой умный, – пела она. – Вот я, когда на уроке физики

сижу, ничего не понимаю. Я даже не понимаю, чего именно не понимаю.

Милан что-то ответил, но Соня не расслышала, что именно. Судя по

заливистому Викиному смеху, что-то очень смешное.

– А еще говорят, – не успокаивалась та, – что физиков к дурам тянет. Типа,

пустота засасывает. Закон такой физический.

– Кто? – невозмутимо спросил Милан.

– Что «кто»? – не поняла Вика.

– Говорит кто?

– Да так, знакомые физики.

– Ясно, – понимающе кивнул Милан. – Они, наверное, знают, что говорят.

– Может, теперь я покрашу, – великодушно предложила Вика, – а то все ты да

ты. А я на солнце сейчас растаю.

– А ты в дом иди, – посоветовал Милан. – Я почти закончил.

– Что ты, там бабка. Она мне быстро применение найдет. Я лучше тут

позагораю, – игриво прощебетала Вика.

– Эй, – крикнула ребятам Сонька, – заходите уже, работнички! Обед.

После обеда бабка чинно объявила личное время и напомнила, что отбой в

одиннадцать часов. Сонька объяснила Вике что личное время – это когда ты

предоставлен сам себе и делаешь, что хочешь. Вика с облегчением вздохнула и

поплелась наверх.

– В душ схожу, – сообщила она Соньке и скрылась на лестнице.

Сонька помогла матери убрать со стола и отправилась искать подругу. Вику

она застала говорящей по телефону, с тюрбаном из полотенца на голове.

– Да нет же, – раздраженно кому-то возражала она. – Куда тут пойдешь?

Деревня, то есть село-о, только крась да убирай.

Сонька сразу поняла, что на другом конце провода – мама подруги. Только с

ней Вика говорила таким ворчливым и капризным тоном, будто испытывала ее

терпение.

– Ладно, мам, пойду я, а то у нас сейчас личное время объявлено, – с

сарказмом глядя на Соньку, сообщила Вика. – Будем личную жизнь устраивать.

И повесила трубку.

– Вик, ты это прекращай, – накинулась на нее Соня. – Если что, я тебя сюда

не приглашала, ты сама напросилась. Не нравится – езжай домой, отсюда автобусы

ходят.

И действительно, Вика собиралась поехать с родителями в Черногорье. Но

услышав, что Милан едет с Сонькой в деревню, тут же засобиралась вместе с ними.

Решила, что провести лето возле Милана – это самый верный способ достижения

её цели.

– Соник, ну что ты начинаешь… Ну, я просто не была готова. Мне нужно

время, чтобы привыкнуть к этой военно-деревенской жизни. Да и с Миланом пока

мимо. Я ему еще не нравлюсь.

– Если не перестанешь нести всякую ахинею, вообще никогда не

понравишься. Он парень умный, а ты дуру из себя строишь. Ах, ну да, пустота ж

засасывает, – передразнила Сонька ее.

– Ты что, подслушивала? – возмутилась подруга. – Не ожидала от тебя!

– Да век бы мы мне такого не слышать! Я случайно за забором оказалась.

Представляешь, к нам в сад вор залез. Я его палкой огрела.

– Да ну? – вытаращилась Вика, моментально забыв об обиде. – Рассказывай, –

понизив голос, попросила она. – Нет, подожди. – Девочка огляделась вокруг, как

будто вор мог оказаться где-то рядом. А потом кивнула: – Давай!

Сонька быстро, в нескольких фразах, передала случившееся.

– Так ты в него попала? – охнула подруга.

– Да.

– Ну тогда жди, вернется, чтоб отомстить.

– Ты думаешь? – ужаснулась Соня.

– А то… тут же люди вон какие… дикие. Но вопрос в другом, – задумалась

Вика. – Ты говоришь он молодой… Зачем полез? Че ему там надо? Не морковки ж

на досуге погрызть?

Сонька пожала плечами.

– А может, он убил кого и закапывал, – предположила Вика, – а тут ты…

свидетель.

Глаза Вики засверкали.

– Да нет же! Если бы так, я б его раньше заметила!

– Тогда клад? Все сходится, где-то спер, там спрятал. Сама подумай, кто у

старой ведьмы искать будет? Никто. Хорошее место.

– Не называй бабушку так, – холодно попросила Сонька.

– Не буду… но в этом что-то есть. Сама прикинь. – Вика глубоко задумалась.

– Ну да, все сходится. Сегодня бабло понадобилось, вот он и пришел – откапывать.

Пошли туда, посмотрим.

– Да брось, – отмахнулась Сонька. – Ничего там нет. Я ж там только утром

грядки полола.

– Хорошо, твоя версия? – с вызовом спросила подруга.

В этот момент в комнату заглянула бабка.

– Ну что, барышни, не надумали еще есть?

– Не-е, – в один голос ответили девочки.

– Ну, смотрите, отдельно кормить Катерина вас не будет, до ужина придется

терпеть.

– Бабуль, мы правда не голодные, такая жара.

Бабка собралась уходить, как вдруг Вика спросила:

– Серафима Пантелеймоновна, а в вашем селенье воры есть?

– Какие такие воры? – насторожилась бабка и внимательно посмотрела на

девочку.

– Ну, те, что чужое берут.

– Нет, – махнула рукой Серафима. – Случается, иногда сельчане сами воруют.

А так – нет.

Девочки озадаченно уставились на бабку.

– Tак есть или нет? – осторожно уточнила Вика.

– Нет, говорю тебе. У других иногда бывает, – объяснила бабка, – но к нам

они не лезут.

– Кто, воры?

– Да нет, сельчане, когда лезут что-нибудь стащить.

– А почему к вам не лезут? – теперь насторожилась Вика.

– Так знают, что с Сувориными лучше не связываться, себе ж хуже будет.

Мой Витенька им сразу же объяснил, что с нами шутки плохи.

– Бабуль, а как он им объяснил? – с горящими от гордости глазами спросила

Соня.

– Да мы когда сюда приехали, Матвей жил по соседству, как раз за забором.

Он из тех людишек был, что коли где-то что-то плохо лежит – враз утащат. Да так,

что все село знало, кто стянул, но доказать никто не мог. И что вы думаете? Начал

Матвей и к нам заглядывать, дрова таскать.

Виктор мой сразу заметил, но за руку никак поймать не мог, и доказательств

нема. Так вот, пошел он на военную хитрость. Взял пару-тройку поленьев,

просверлил в каждом из них отверстие, засунул внутрь петарды, прикрыл дыры

деревяшками и положил в поленницу. Ждали недолго. В один вечер как бабахнуло,

грохот стоял на все село! Народ из домов повыскакивал, решили, что война

началась, ищут глазами, что взорвалось, а ничего не горит. Только видят:

перепуганный Матвей по улочкам в трусах бегает, кричит и перекрещивается.

Проучил Витенька его, к нам он больше ни ногой. Да и другие урок усвоили.

– А что это ты все расспрашиваешь? – запоздало заинтересовалась бабка. –

Боишься, что ли?

– Боюсь, – быстро согласилась Вика. – Я ж в деревне первый раз, кто его

знает?

– Не боись, у нас тут не у вас. – И бабка, шаркая, вышла из комнаты.

– Что и следовало доказать, – важно сказала Вика, как только дверь

закрылась.

– Что? – не поняла Соня

– Твой огородник – криминальный авторитет.

– Это как?

– Ну, вор в законе.

– С чего ты это взяла?

– Не побоялся залезть к бабке – раз, значит, закон ему не писан – два.

– Не знаю, – неуверенно сказала Соня. – Но в одном ты права, кулак он мне

показал и лица не прятал.

– Дело ясное, что дело темное, – вздохнула Вика.

– Слушай, может, папе рассказать? Он что-нибудь придумает.

– Ага, чтоб он и его? – Вика ладонью провела по шее. – Не-е, жаль будет дядь

Колю. Тогда уж лучше бабке своей расскажи, она свое пожила.

– Да ну тебя.

В открытое окно комнаты неожиданно влетел камешек.

Девочки замерли…

– Началось, – прошептала Вика. – Он здесь.

Глаза ее были полны ужаса.

– Давай посмотрим. Если сбоку встать, он нас не увидит.

Они пригнулись и осторожно подобрались к окну. Сонька вытянула шею и

аккуратно посмотрела, прикрываясь шторой.

– Тьфу, – громко сказала она, – это Алик.

– Кто? Алик – убийца?

– Да нет! Алик, сосед, он к Милану пришел.

– Он красивый? – быстро поинтересовалась Вика.

– Ничего.

Вика скинула с головы тюрбан и в один прыжок оказалась возле зеркала.

Сонька высунула голову в окно и помахала Алику рукой.

– Здорово, – поприветствовал ее басом Алик. – Милан не у тебя?

– Не. Он, наверное, в гараже тренируется, там мобила не ловит. Сходи туда.

– А-а-а, а я и забыл. Ладно, сейчас загляну. Ты сама как? Нормально?

– Она еще как нормально, – ответила за Соню появившаяся рядом с ней Вика.

– И я нормально. Я Вика, привет! – И она одарила пришедшего своим самым

многозначительным взглядом.

Алик оценил и улыбнулся, оголив едва ли не все тридцать два зуба.

– Ну ладно, я пошел, – продолжая таращится на Вику, сообщил он.

– Иди, – проворковала Вика.

Однако Алик не торопился.

– Мы сегодня вечерком решили пошариться в центре с компашкой, – вдруг

сообщил он. – Будет огонь! Подключайтесь к нам!

– Не-е, – вяло ответила Соня и тут же получила пинок от Вики.

– Мы подумаем, – быстро вставила Вика и снова заулыбалась. – И да, Алик, –

кокетливо обратилась она к нему, – а центр – это где именно?

– В центре, – ответил Алик и важной походкой вперевалочку медленно

удалился.

Вика грохнулась на кровать, раскинувшись, как морская звезда, и сообщила:

– Ты как хочешь, а я в центр. Если я не развеюсь, сегодняшний день мне не

пережить.

– Вик, центр – это лавочка под дубом и сельский магазин.

Вика подскочила.

– Магазин! О, как давно я не слышала таких слов! А то все грядки, да схватки.

– Какие еще схватки? – с усмешкой спросила Соня.

– Кстати о схватках! Где тут бабы рожают? Дома?

– Не знаю, – пожала плечами Соня.

– Фи, самое главное ты и не знаешь. Так, решено! Идем в центр, там все и

выясним…

– Че выясним? – закатилась смехом Сонька.

– А че, сидеть ждать, пока этот твой киллер явится и грохнет тут нас всех?

– А что, если мы его встретим?

– И что? Мы ж не одни будем. Вон Алик какой, он нас защитит. – И Вика

прошлась по комнате, имитируя его походку и улыбку.

Соня прыснула.

– Сонь, давай так. Я готова вкалывать целый день, но личное время – это

святое.

– Ладно, – уступила Сонька. Она и сама была не против повидать сельских

ребят.

Глава 6.

Вика собиралась в центр основательно. Трижды укладывала волосы в разные

прически, меняла платья на брюки, брюки на юбки, сандалии на туфли, туфли на

шлепанцы. Соня с изумлением наблюдала за подругой.

– Вика, хватит уже, – одернула она ее. – Мы так никогда не выйдем. Милан

нас уже сорок минут ждет.

– Ой, Сонь, я так волнуюсь… Стресс у меня.

– С чего это? – недоумевала девочка.

– Понимаешь, мне необходимо понравится сразу троим, а это очень сложная

задача.

– Каким еще троим?

– Милану – раз, – загнула Вика большой палец. – Он умный, надо одеться

посерьезней, но он физик, надо позаметнее. Алику – два, – загнула она

указательный палец. – Тот сплошной тестостерон… тут чем меньше – тем лучше.

Ну и себе… а тут главное – не переборщить.

– Ясненько. Ну, тогда я пошла, а ты собирайся. Как соберешься, из калитки

налево, а потом прямо, и ты в центре.

– Че? – возмутилась Вика. – Ты меня тут одну бросаешь? А если маньяк

заявится?

– Какой еще маньяк? – не сразу сообразила Сонька,

– Огородный, – напомнила Вика.

– У тебя ж еще остались какие-то шмотки в шкафу? Так постарайся и ему

тоже понравиться. Четыре! – и Сонька загнула безымянный палец.

– Стой, – взмолилась Вика. – Две минуты. И на, пока губы накрась. – Она

передала Соньке ярко-красную помаду.

– Не хочу, – запротестовала Сонька.

– Ах ты так! – не на шутку разозлилась Вика. – Хочешь быть замухрышкой на

моем фоне? Нет уж, вместе пашем – вместе тусим.

Соня схватила помаду, быстро провела по губам, повернулась к зеркалу и…

обомлела. Одно движение руки превратило её в яркую девушку неопределённого

возраста. Неброское платье на ней теперь казалось почти нарядным.

Когда Милан, Соня и Вика подошли к деревенскому «центру», местные

ребята уже расположились. На скамейке грызли семечки и о чем-то оживленно

болтали три парня и девушка. Заметив пришедших, парни замолчали, с интересом

развернув головы девушка вскочила и кинулась к Милану.

Алик тоже встал и всем своим видом дал понять, что очень рад их появлению,

особенно Викиному. Он восхищенно таращился на нее, все с той же широкой

улыбкой. Вика кокетливо стреляла глазками.

«Одно попадание есть», – подумала Сонька и стала здороваться с ребятами.

Всех их она давно знала, это были местные парнишки, ровесники Милана и чуть

старше, а Майя – так звали девушку – тоже приезжала в село к бабушке на

каникулы.

– Вика, моя одноклассница, – представила Сонька подругу. – А это Боян

указала она на долговязого парнишку, Павле – веснушчатое лицо которого тут же

просияло, Майя – чернобровая девушка с густо наращёнными ресницами

приветливо помахала рукой, ну а это Владо, он же Хакер – мои местные друзья.

Вика стояла довольная, сверкая улыбкой.

– Ну, – потер руки Алик, – покутим. Такую встречу надо отметить. Я в

магазин за винцом. Говорите–кому что взять.

– Может, лучше водочки? – предложил Павле.

– С нами дамы, – пафосно напомнил Алик.

– Ну, тогда винца побольше и сыр-косичку прихвати.

Кто-то попросил чипсы, колу, булку, заказы потекли рекой.

– Красное бери, – советовал Хакер, – оно полезней.

– О’кей, – согласно заржал Алик и направился в магазин. Но через минуту

вернулся.

– Подождать надо, – пояснил он, видя вопросительные лица ребят. – Марфа

записку оставила: «Пошла на обед. Вернусь, как нажрусь».

– Тоже мне острячка, – сморщила нос Майя.

– Какой такой обед, шестой час уже? Совсем офигела, – возмутился Владо.

– Расслабься, бро, сейчас она явится.

Тут же возле магазина показалась тучная фигура продавщицы.

– Ну, че я говорил…

– Вещий Алик, –сострил Павле.

А еще через несколько минут на скривленной временем скамеечке под густой

листвой, спасающей от вечерней жары, были разложены нехитрые яства и разлит

кагор в белые пластиковые стаканы.

– Ну, за встречу, – поднял первый тост Алик.

Ребята глухо чокнулись и выпили. Сонька сделала маленький глоток и чуть

не выплюнула: вино оказалось густым и теплым. Она поставила стаканчик на

скамейку и отломила кусочек от сдобной булки.

– Вкусная, – похвалила Сонька.

– У нас в районе пекут, – гордо сообщил Павле. – На всю Ратью

производство.

– Не зачесывай, – осадил его Боян. – Прям так на всю. Здесь, да и в

Мириславе.

– Kирон едет! – радостно крикнула Майя.

Все мгновенно зашевелились и повернулись лицами к

приближающемуся шуму. Вика и Соня переглянулись.

– Что за Кирон? – тихо поинтересовалась Вика.

– Не знаю, может, не местный.

Мотоцикл с шиком влетел в «центр», сделал круг почета вокруг сидящих

ребят, и они увидели за спиной у так называемого Кирона спутницу с длинными

светлыми волосами. Парень лихо остановил мотоцикл, подперев его, помог

девушке спрыгнуть и, приветливо улыбаясь, направился к ребятам.

– Кто это? – теперь Вика спрашивала уже Майю.

– Это Кирилл, местный красава, а это Стелла…

– Местная краса, – закончила за нее Вика, разглядывая приехавшую девушку

во все глаза. Высокая, фигуристая, с томным взглядом, она одномоментно

испортила настроение Вики.

Стройный загорелый парень в белой футболке по-свойски перекинулся с братвой приветами. Перевёл озорной взгляд

серых глаз на Милана, сделал шаг навстречу и подал тому руку.

– Кирилл, – хриплым голосом представился он.

– Милан.

Стелла оценивающе посмотрела на Милана, и, видимо, оценив, тоже

поздоровалась.

– Ты у генеральских осел? – спросил Кирилл.

Милан коротко кивнул.

– Ну, и как у них? Полагаю, как в казарме?

– Я в казарме не был, – сухо ответил Милан.

Кирилл хотел еще что-то сказать, но Алик влез между ними со стаканом в

руке.

– Держи, братан. Встречной. Долго ехал, мы без тебя начали. Гости у нас, из

Славии, отмечаем. – И он, слащаво улыбаясь, повернулся к Вике.

Кирилл только сейчас обратил внимание на девочек. Вику, растерянно

взирающую на Стеллу, и Соньку, таращившую глаза на него.

– Ах вот оно что, – странно проговорил Кирилл, отвечая на взгляд Соньки. –

Будем знакомы.

Соня стояла, не шевелясь.

– Вика, – быстро отреагировав, представилась ее подруга.

– Очень приятно, – ответил Кирилл.

Сонька продолжала молчать. Парень подошел к Соне почти вплотную,

зачесывая рукой свои светлые волосы назад. Соньку словно обдало неприятным

жаром, она почувствовала, как кровь прилила к лицу и тут же отхлынула.

– Давай знакомиться. Кирилл, – повторил он.

– Это я уже слышала, – сказала резко, как выплюнула. Во рту неожиданно

пересохло.

Кирилл выжидательно смотрел на нее.

– Соня. Она Соня, – ответила за подругу Вика, незаметно дергая ту за рукав.

– Добро пожаловать, Вика и Соня, – подчеркнуто вежливо произнес парень и

улыбнулся.

Вика захихикала. Стелла равнодушно посмотрела на нее, всем своим видом

показывая, что и Вика, и ее подруга ни вместе, ни по отдельности не стоят их с

Кириллом внимания. Она залпом осушила свой стакан и, демонстративно взяв под

руку Кирилла, повлекла его за собой.

– Соня, какая муха тебя укусила? – с раздражением зашептала Вика. – Ты как

пришиба какая-то.

– Это он, – показав на Кирилла взглядом, выдавила Соня.

– Да ну! – Вика моментально поняла, о ком шла речь. – Что ж ты сразу не

сказала, что он такой хорошенький?

– Да я его толком и не разглядела, только глаза, – покаялась Сонька.

– Но он тебя, похоже, сразу узнал. Видела, как вытянулась у него рожа?

Сонька кивнула соглашаясь.

– Ну, надо отдать ему должное, сходу он тебя не прибил.

– Это да. Я думала, треснет.

Вика вдруг громко расхохоталась.

– Встреча на Эльбе 4 . Тебе, Суворина, надо было слету извиниться. Прости, не

со зла тебя огрела… На грядке не разглядела в тебе местного красаву, с зайцем

перепутала. А ты ему еще скосорылилась.

Её смех привлек внимание других.

– Че, девчонки, хихикаем, ударило винцо в голову? – услышали они басистый

голос Алика. – А у нас вот какой базар, Павле к себе приглашает. Погнали с нами, –

с надеждой предложил он. – И бро твой в теме, – доложил он Соньке.

Девочки замялись.

– В другой раз, – ответила за них обеих Вика и принялась что-то объяснять.

Соня краем глаза увидела, как Кирилл со Стеллой подошли к мотоциклу, он

придерживал свою подругу, расположив руку неприлично низко от талии. Кто бы

сомневался, хмыкнула про себя Сонька. Через минуту «мотылек» загудел, Кирилл

весело помахал всем рукой и с шумом умчался.

– Отчалил друг ваш, с этой, как ее там… – Вика сделала вид, что не помнит

имя.

– Стеллой, – подсказал ей Алик.

– Странное имя какое-то, – с деланным равнодушием заметила Вика.

– А че странного? Очень даже, и сама Стеллка тоже очень даже, – зачем-то

добавил Алик. – Так че, точно не пойдете к Павлухе? – вернулся он к прежней теме

разговора.

– Точняк, – холодно ответила Вика, явно не оценив его комплимента Стелле.

Алик не стал спорить.

– Давайте тогда завтра к речке покатим. Там жуть как клево. За вами во

сколько зайти?

– В три, – быстро, не ломаясь, ответила Вика.

Уж лучше на речку, думала она, чем с бабкой в доме.

– Заметано, – обрадовался Алик.

– Ну, мы пошли, – заторопилась Соня.

– Подождите, я вас до хаты доведу, – по-джентельменски предложил Алик.

– Мы сами, – запротестовали девочки. И, попрощавшись с остальными,

отправились домой.

Глава 3

Глава 7.

– Явились наши крали, – услышали девочки веселый голос Сонькиной мамы,

как только переступили порог. – Мы тут.

Катерина махала им рукой с террасы. Вся взрослая часть семьи уютно

устроилась за большим столом и с аппетитом ела Катеринины фирменные

пельмени.

– Явились, и прямо к столу! – пошутила Сонька.

– А Миланку где потеряли?

– Он к Джорджевичам пошел, будет поздно, – ответила Соня.

Глаза у Вики при виде пельменей заблестели, под ложечкой засосало, и она,

не дожидаясь приглашения, тут же села за стол.

– Садись, садись девица! – одобрительно сказала Катерина, ставя перед

Викой большую тарелку и выкладывая из расписной супницы дымящие пельмени.

– Сейчас пальчики оближешь. Такая вкуснятина! Ты небось таких пельмешек

никогда и не ела. На вот, сметанки клади, – подсказывала она. – Так вообще

сплошное объедение будет.

– Ой, закудахтала, – осадила невестку бабка. – Уши сейчас завянут. Пельмени

поди вкусные, но столько розмова 5 вокруг еды, не солидно.

Однако Катерина не замечала упреков свекрови и продолжала нахваливать

свои пельмени.

– А мне можно? – попросила Сонька чуть обиженным тоном.

– Сама возьми. Не гостья, поди руки не отвалятся, – с легким укором сказала

мать.

Сонька вздохнула, потянулась к половнику и положила себе три штуки.

– Тьфу, – фыркнула Катерина, но не настаивала. Ее взор был устремлен на

Вику. Девочка, чувствуя волчий аппетит, без всякого стеснения заглатывала один

пельмень за другим. Катерина с умилением смотрела, как она ест, и мягким

голосом предлагала добавки. Вика не отказывалась. Она только сейчас поняла, как

сильно проголодалась.

– Эх, не радует меня нынешнее положение дел, – вдруг сказал Николай,

тяжело вздыхая.

– Ты про что это? – спросила бабка, разворачиваясь к нему.

– Что тут будет, если к власти придет Крашевский.

– Революция, – уверенно заявила Серафима. – Это заморское недоразумение

никто здесь на юге терпеть не станет. Особенно после нашего нынешнего

президента. До ручки южан довел. Где мог, везде нагадил. Артанский язык в

школах до минимума свел, только что не отменил. Нашу «Истину» печатать

запретил, мол газеты нынче убыточны, никто их не читает, каналы местные

тоже исчезли, зато правительственные с утра до ночи чушь свою крутят.

Наших местных чиновников тоже потихоньку выдавил. Своих северян везде

понатыкал. Думает, что мы дурачье и не видим, что происходит. Пока они

наши деньги между собой пилят, народ нищает. Южане уже на грани.

– «Вот этого я и боюсь», —озадаченно сказал

Николай.

– Обойдется, – махнула рукой Катерина.

– А почему недоразумение заморское? – отрываясь от тарелки, вмешалась

Вика.

– Так он к нам из Канады прибыл. Специальной бандеролью. Кто-то там у

них решил, что у нас нет своих мозгов, чтоб управлять страной.

– Охо, а президент ваш нынешний из какого именно севера? – решила

уточнить Вика.

За столом дружно захихикали.

– Что? – не поняла она.

– С нашего севера, – пояснила бабка. – Мы на юге Ратьи живем, они,

правители наши, на севере.

– А почему они вас не любят?

– Не то чтоб не любят. Просто хотят себе подчинить. Чтоб не было у нас

отдельной от них культуры, присущей нашему южному региону. Язык у

нас свой, привычки свои. Ну и земли у нас богатые, заводы, фабрики – все

тут, на юге. А народ южный гордый, свободолюбивый, не терпим мы,

когда нами помыкают и добро наше растаскивают. Вот у них и задача нас

сломить, чтоб не было в Ратье больше севера и юга. А был один сплошной

север.

– Отморозки какие-то, – фыркнула Вика.

– Ешь давай, хватит болтать – оборвала разговор Катерина. Вкусно тебе?

– Сроду ничего вкуснее не ела, – с полным ртом заверяла Вика.

Катерина улыбалась, для нее не было лучше комплимента, чем те моменты,

когда хорошо и вкусно ели то, что она приготовила.

– Выросли наши девчата, – с некоторой грустью сказала Катерина, глядя на

накрашенные губы девочек. – Не успеем оглянуться, они и замуж выскочат, –

пошутила она.

– Замуж выйти – не напасть, да как бы с мужем не пропасть, – включилась в

разговор бабка. – Правильного человека надо выбрать. Девки наши видные, любой

позарится… таких в нашем селе не сыскать, – серьезно вздохнула она. – В Соньке

хоть и нет яркой красоты, но стать есть, порода видна. Девушка на все времена, так

сказать. А Виктория и вовсе как тут говорят, писана лепота.

Вика оторвала взгляд от тарелки и с сомнением уставилась на бабку.

– Да-да, – повторила бабка, глядя на Вику. – Вон какие глазищи, крупные,

изумрудные, фигуристая, все при тебе. И прическу ишь какую сотворила, не

волосья, а шелк. Идет тебе…

Вика вся засветилась.

– В воскресенье свадьба у Яковичей, – вдруг вспомнила бабка. – Каравай печь

будем, а вы, молодежь, посмотрите на местные традиции.

– Экзотика, – сострила Сонька, и они с Викой захихикали.

– Хорошо сидим, – с чувством сказал отец, опьяневший от летнего воздуха.

– Да, – согласилась старуха. – Жаль, Витенька не дожил. Не увидел, какую

хату мы выстроили. Он был бы доволен.

– А как так получилась, что генеральская семья в такой дыре оказалось? –

поинтересовалась Вика

За столом все засмеялись.

– Дом на земле, а за дверью – лес, грибы, ягоды, ешь сколько хочешь и до

моря рукой подать. Хороша дыра! Сегодня это курорт называется, – смеясь,

проговорила Катерина.

– А вообще-то Вика не совсем уж неправа, – поправил Сонькин отец. – Дом-

то этот нам достался в уж очень плачевном состоянии. Землянка… нет, избушка на

курьих ножках. Крыша течет, стены в дырах, фанеркой заколоченные, а где-то и

картонкой.

Николай поднял брови и с комическим недоумением развел руками, потом

продолжил:

– Воды нет, газа нет, туалет уличный – тот, что в саду стоит. Пару лет мы

только дом разбирали, а потом еще пару отстраивали. Выдохнули, а тут огород! –

И он стукнул рукой по лбу. – Огород – отдельная история. Фильм ужасов!

За столом дружно засмеялись.

– Никто у нас фанатом работ на земле не был, – рассказывал Николай. – Мать

всю жизнь по гарнизонам, в огородных делах ничего не смыслила. Отец тоже

огородником не слыл. Наряды нам раздавал да командовал. Ну и я не в зуб ногой.

Но приказ получили: сажать. Чуть-чуть, чтобы поесть своего, натуральненького, –

уточнил он, – ну а там, гулять так гулять! Все тридцать соток были засажены. А

воды-то нет… Надо носить. Урожай сохнет, мать орет, я таскаю в поте лица!

Николай разразился громким хохотом. Остальные, заражаясь весельем Николая, тоже захохотали.

– Но это еще не все, – смеясь, продолжал Николай. – Со временем мать

отстала, жена пристала. Давай, говорит, кроликов держать! Ну, думаю, я пропал. Я

пропал, – повторил он. – Погиб!

Катерина улыбнулась, но щеки ее порозовели.

– Держали кроликов. А это же… – И Николай поднял взгляд к небу. –

Бездонная яма. Сколько они едят! Катька кроликам умиляется, а мне мозг выносит,

неси, говорит, травы.

– Я тебе мозг выносила? – возмутилась Катерина. – Так тебе его отродясь не

заносили!

Николай махнул рукой и замолчал.

– Ладно-ладно, – сменила тон Катерина. – Помню я, как для меня старался. За

то и полюбила, и люблю.

Николай счастливо заулыбался.

Сонька смотрела на своих родителей и вдруг подумала: они так подходят

друг другу, как хорошо, что они встретились.

– Да, плохие времена становятся хорошими воспоминаниями, – задумчиво

сказала бабка и, глянув на часы, вдруг заорала: – Отбой проспали!

И снова все дружно рассмеялись.

Уставшие за целый день и опьяненные свежим воздухом девочки едва

добрались до своих постелей. Соня проверила будильник, рухнула на кровать и тут же заснула. А вот у Вики сна не было ни в одном глазу. Она снова и снова

перебирала в памяти прожитый день. Один день, а столько разных впечатлений!

Милан, Алик, Кирилл, ну и, конечно же, Стелла. Стелла – вот кому действительно

повезло в жизни. Красивая, и имя такое, прям под стать. Яркая, два шара спереди и

два сзади – сплошная женственность. Мечта поэта и не толь

ко, вон, как на нее Алик пялился. От этой мысли что-то неприятно сжалось

внутри.

Эх, хорошо быть красивой. Все тебе и только тебе. Интересно, что сказала бы

бабка, увидев Стеллу. Ох уж эта бабка! Вика невольно улыбнулась. Все-таки очень

интересная личность. Вон как лихо прошлась по ней, по всем болевым для Вики

точкам: по глазам навыкате болотного цвета, с трудом укладываемым паклями

волосам и бесконечно прыгающему весу. Выставила их, как достоинство. А может,

права бабка, и она, Вика, и есть красотка с шикарной попой? Бабка, похоже, во

всем толк знает. Вике сразу захотелось ей поверить.

И вообще, думала Вика, бабка, конечно – чистая экспрессия. И ругаться, и

хвалить – всегда с чувством так, с вовлечением. Генеральша-эстет.

Мысли постепенно развеялись, и она заснула.

Глава 8.

Девочки проснулись еще до того, как зазвенел будильник. Бодрые, с хорошим

настроением, они включили музыку на всю мощь и, пританцовывая, принялись

наводить порядок в комнате.

– Сонь, сделай потише, а то бабка на фиг прибьет, – волновалась Вика.

– Не прибьет, она музыку любит.

– У-у-у, она у нас еще и меломан…

– Не-е, – категорично замахала руками Сонька и, перекрикивая колонку,

добавила: – Музыку любит, а меломанов нет…

Девочки залились смехом и направились вниз.

Утро пролетело незаметно. Сонька занималась привычной работой в саду, а

Вика таскалась за Миланом. Около полудня ребята услышали зычный голос

Николая, который объявил перекур. Сонька босиком зашлепала в дом. Там было

прохладно – большие окна, прикрытые ставнями, не пропускали солнце. В

столовой было приятно и свежо.

– Что, умаялась, кумушка? – ласково спросила бабка. – На вот, попей

холодненького. – И она поставила перед Сонькой большую кружку с домашним

квасом.

Та отпила и зажмурилась, в носу приятно щекотало.

– Ужас как вкусно-о-о, – смаковала Сонька.

– Ну, если прям ужас …

Бабка не успела договорить, как в дом завалились Милан и Вика.

– Ой, как тут у вас хорошо, – с облегчением выдохнула Вика и плюхнулась

рядом с Сонькой. – Хоть дышать есть чем, а то мы с Миланом чуть не сварились.

– Не то слово, – согласился Милан. – Эта жара все соки из нас высосала.

– Сейчас остудитесь, – заверила бабка и поставила на стол запотевший

графин. – Пейте на здоровье, – с чувством приговаривала она, разливая пенистый

напиток. – Квас вас сейчас быстро к жизни вернет. А потом обедать будем.

Вика с жадностью опрокинула в себя полный стакан и, не сдержав отрыжку,

издала громкий звук. Все дружно засмеялись. Напившись и насмеявшись, они

единогласно отказались от обеда и разбрелись по комнатам.

Вика налилась квасом так, что раздуло живот. Она ходила по комнате, тщетно

пытаясь втянуть его в себя.

– Вот как я теперь появлюсь на речке, – ворчала она. – Все подумают, что мне

скоро рожать.

– Как раз и узнаешь, где у них это происходит, – пошутила Сонька, вызвав

еще большее раздражение подруги.

– Вот почему всегда, когда мне плохо, тебе весело? – с вызовом бросила

Вика.

– Что? – удивилась Сонька.

– А то… От тебя ни грамма сочувствия, как будто ты этому только и рада.

– Чему этому? Я в тебя, что ли, литр кваса вливала? И потом, ты разве кого

слушаешь? Скажи я сейчас, что у тебя нормальный живот, ответишь, я специально,

чтоб на твоем фоне выгодно отличаться.

– А вот и нет, тебе бы я поверила.

– Ты? – фыркнула Соня.

– Да, я! Я, если что, только тебе и доверяю, даже шлю фотки, на которых

отвратительно выгляжу.

Крыть было нечем, Вика без конца фотографировалась и заваливала Соньку

всякого рода изображениями.

– Ладно, – смягчилась Соня. – До речки еще два часа, сходишь пару-тройку

раз в туалет. Там, глядишь, все встанет на свои места. Но больше не пей! –

приказала она.

Вика что-то буркнула себе под нос и тут же отправилась в туалет.

Глава 9.

Ровно в три Алик пришел к Сувориным и, отчитавшись перед генеральшей о

здоровье всей своей семьи, отправился с ребятами к речке.

– Остальные уже на месте зависают, – сообщил он. – В такую жару только

там спасение.

– А далеко идти? – спросила Вика, выходя на улицу и жадно, как рыба, хватая

ртом воздух.

– Да нет, – хором ответили все трое.

– Загадывай желание 6 , – засмеялась Соня.

– У меня одно желание: оказаться в воде.

– Минут через десять будем на месте, – уточнил Милан.

И действительно, очень скоро они увидели ребят, расположившихся в тени

деревьев. Сонька поискала глазами Кирилла, но не увидела. Подруга тоже смотрела

по сторонам.

– Этой нету, – удовлетворенно прошептала Вика, не терпевшая конкуренции.

– Ага, – поддакнула Сонька.

Майя помогла девочкам устроиться на расстеленном заранее покрывале и

угостила цыпленком-гриль. Вика отказалась, переживая, что ее и так выпученный

живот вылезет еще больше, а Сонька принялась грызть крылышко.

– Вы че так долго? – поинтересовался Хакер. – Мы тут уже с полудня

балдеем.

– Так мы же сказали, что раньше не можем, – оправдывалась Вика. – У нас

наряд.

Сонька пихнула подругу локтем, что означало «нечего много болтать».

– Наряд… – Хакер хихикнул.

– За что ржака? – спросил Алик, подмигивая девчонкам и демонстрируя свою

самую яркую улыбку.

– За генеральшу, – доложил Боян.

– Понятно, – ухмыльнулся Алик. – А че вы к земле прилипли? Пошли в

плаван, плохо мне уже!

Он вытер ладонью мокрый лоб.

Сонька вместо ответа указала взглядом на тарелку.

– Дай им поесть сперва, – вмешалась Майя.

– А Вика-то не ест, – резонно заметил Алик. – Викентий, пошли! – И он

потянул ее за руку.

Вика замешкалась.

– Вы пока сами идите, мы сейчас, нам переодеться надо.

Милан с Аликом скинули футболки и, не снимая шорт, с разбегу влетели в

реку, вызвав вокруг себя бурные всплески волн. Павле, Боян и Хакер побежали

следом.

– Пойдемте и мы, – взмолилась Вика. – Если я сейчас не окунусь, то просто

умру.

– Угу, сегодня прям пекло, – подтвердила Майя. – Хоть вообще из воды не

вылезай.

– О’кей, – согласилась Соня и отложила тарелку с недоеденным куском.

Девочки скинули одежду и, щеголяя в ярких купальниках, пошли к реке. Вика

во все глаза таращилась на свой живот, а потом поглядывала на Соню. Та украдкой

высовывала большой палец, заверяя подругу, что все о’кей. Когда в очередной раз

они встретились глазами, Сонька не выдержала и зашипела:

– Еще раз ты на меня посмотришь, я покажу тебе другой палец.

Майя вопросительно смотрела на подруг, не понимая, что происходит. К

счастью, девочки очень скоро оказались в воде.

– А-а-а-а-а-а! – завизжали они хором, ощутив ее бодрящую свежесть.

– Какая она холодная!

– Это только поначалу, – заверила Майя. – Сейчас пообвыкнем, вода еще

горячей покажется.

Речка была небольшая, небыстрая, но местами глубокая. Для Соньки главное

– что с песчаным дном. Ей было важно, что по дну можно с легкостью ступать,

ведь плавать Соня не умела.

Увидев девчонок, мальчишки кинулись брызгаться, устроив настоящую

бурю.

– Перестаньте! – орала Вика, пытаясь укрыться от струй воды. – Мне голову

нельзя мочить!

– Сегодня тебе все можно! – засмеялся Алик и, не обращая внимания на ее

протесты, еще пуще принялся брызгаться.

Вика взвизгнула и бросилась в контратаку. Майя присоединилась. Вода

летела во все стороны, вызывая взрывы смеха и веселья. Соня держалась ближе к

берегу, боясь потерять дно, но даже на мелководье умудрялась захлебывать воду.

Уставшая и обессиленная, она вылезла на берег отдышаться. Вытряхнув воду из

носа и ушей и обтеревшись полотенцем, она решила остаться на берегу. Какое-то

время Соня следила за топящими друг друга ребятами и на расстоянии веселилась

с ними вместе. Затем вынула из пляжной сумки книгу, раскрыла ее и уткнулась

взглядом в страницу.

– Читаешь? – неожиданно услышала она чей-то голос.

Соня вздрогнула и подняла голову. Рядом с ней стоял Кирилл и что-то

выискивал глазами.

– Ты тут зажигалку не видела?

– Нет, – пожала плечами Сонька.

– Блин, обратно надо ехать, – с досадой сказал он. – А ты че не плаваешь?

– Наплавалась, до сих пор воду сплевываю.

– Бывает, – понимающе кивнул Кирилл. – А ты случаем не обгорела? Вон,

спина уже вся красная.

Сонька дотронулась до плеча и скривила лицо.

– Больно, – пожаловалась она.

– Ну вот. Подожди, я сейчас.

Кирилл взял полотенце и пошел к реке. Обмакнув его в воде и слегка отжав,

он вернулся и заботливо накинул влажную ткань Соньке на плечи.

– Ой, щекотно, – хихикнула она, играя ямочками на щеках.

Кирилл внимательно посмотрел на нее.

– Слушай, а мы раньше не встречались? – спросил он.

– Шутишь? – Ее левая бровь иронично поползла наверх.

– Да я не про это, – отмахнулся Кирилл. – Хотя ты, конечно, по мне тогда

здорово зарядила.

Он оттянул футболку, оголяя свежую ссадину. Соня хотела возразить, но

вместо этого непроизвольно ойкнула.

– Ладно, проехали. Предлагаю мир.

Соня покраснела и улыбнулась.

– Я поехал. Пацаны будут спрашивать, скажи, что за спичками.

Сонька закивала головой, не отрывая от него глаз.

– И все-таки я тебя уже где-то видел, – озадаченно еще раз отметил

напоследок Кирилл.

Сонька пожала плечами.

Как только Кирилл ушел, откуда-то выпорхнула Вика и с тревогой спросила:

– Он что, предъявлял тебе что-то или угрожал?

– Да нет, – отмахнулась Сонька.

– А что тогда? – выпытывала Вика.

– Ничего. Сказал, что спина красная.

– И все?

– Ну, да.

– Понятно, – разочарованно сказала Вика, явно рассчитывавшая услышать о

чем-то более захватывающем. – А эта Зефирина его где?

Сонька захихикала, сразу поняв, о ком речь.

– Не было ее вроде, – сквозь смех заметила она.

– Вот и ладушки. Обойдемся своими силами.

Накупавшись вдоволь, уставшие, но довольные ребята выбрались на берег.

– А Кирон куда девался? – спросил Павле.

– За спичками поехал, – сообщила Соня.

– А на фига, вон же зажигалка? – И он показал на пластмассовый брикет,

валявшийся возле Сони.

Странно, подумала Соня, но ничего не сказала.

– Хоть бы он хавчик с собой взял, жрать не хрена, – бухтел Алик.

Тут ребята услышали шум мотора и увидели Кирилла, медленно

объезжающего кочки. Вместо Стеллы за спиной была гитара. Завешанный

пакетами с провизией, он легко спрыгнул с мотоцикла и подошел к ним.

– Ты спас нас, бро, – с чувством произнес Алик. – Только что о жрачке

рассуждали.

Он забрал пакеты и, высвободил их содержимое, быстро разложив по

тарелкам, помидоры, огурцы, колбасу, сыр и хрустящий лаваш. Обнаружив бутыль

с наливкой, равномерно разлил по стаканам еще холодный напиток.

– Как в аптеке, – похвалился Алик.

Удобно расположившись, ребята азартно принялись уничтожать еду, запивая

самодельным напитком.

– Сладенько, – похвалила Сонька, отпив наливки.

– Да, вкусно, – подтвердила Вика.

– Дед сам делал, – не без гордости сообщил Кир. – Совсем забыл, я еще пиво

привез. Павле, не в службу, а в дружбу, сгоняй к байку, притащи. Оно в кофре

лежит.

Шурша пакетами, Павле вытащил запотевшие бутылки и кулек с раками.

– Ой, это что еще за дичь? – взвизгнула Вика.

– Сама ты дичь, – заржал Боян. – Ты че, раков никогда не видела?

– Ну не то, чтобы совсем никогда, но наши вроде побольше, посолиднее.

– Так то омары или лангусты, – объяснила Майя . – Здесь они жуть как

кусаются.

– Как кусаются? Даже вареные?

– Не всем по карману! – захохотал Павле. – Да и зачем нам омары? Наши

рачки ничуть не хуже. Свежак! Мы их из этой речки вылавливаем. Из воды – прямо

на стол.

У Вики глаза превратились в два блюдца.

– Там что, раки плавают? – с ужасом в глазах спросила она.

– И рыбы, и еще бог знает какие твари! – Павле не прекращал хохотать.

– Я в реку больше не зайду. Все.

– Во дает, – вмешался Хакер. – Думаешь, они вот так сидят и тебя

поджидают? Мы на лодке в специальных местах со снастями и приманками их

вылавливаем, и то не всегда удачно. Рак – животина такая, может в десяти метрах

сидеть от твоих раколовок, и плевать он хотел на все твои ухищрения.

Сонька слушала и украдкой разглядывала Кирилла, его лицо, ясное и

спокойное, иногда задумчивое, иногда отчужденное. Интересно, какой он? Она

поймала себя на мысли, что парень ей нравится. Даже тем, что неразговорчив и

слегка высокомерен. Ну и что с того? И это ей нравилось тоже.

Кирилл взял гитару и тихо затренькал. Что-то подкрутил, настроил и начал

перебирать струны. Мягкий звук гитары и бархатный с легкой хрипотцой Кирилла

голос заглушили звуки леса. Они будто ушли на задний план, сделавшись каким-то

отдаленным эхом. Шорохи листьев, скрип ветвей, даже пение поздних птиц – все

растворилось в этой музыке, превратившись в почти неслышный шепот на фоне

звучания шестиструнной.

Разморенная за день компания затихла, заслушалась, отдыхая от дневной

суеты, наслаждаясь моментом. Кирилл умолк, и в воздухе повисла пауза. Говорить

никому не хотелось.

– Красивая песня, – нарушил тишину Милан. – Покажешь аккорды?

– А ты на гитаре играешь?

– Немного.

– Кирилл, а иностранные песни ты знаешь? – поинтересовалась Вика.

Кирилл покачал головой.

– А зачем ему? – Влез в разговор Павле. – У нас тут никто по-иностранному

не говорит.

– Что, даже на английском? – с сомнением спросила Вика.

– Даже на английском.

– Точняк, – подтвердил Хакер. – Вон у Петровича на могиле венок хвойный

висит с надписью «Мерри Кристмас». Вся селуха уверена, это от внучки из

Германии.

В небо, как радужное зарево, устремился дружный взрыв смеха.

– Не может быть! – воскликнула Вика. – Вы это все придумали!

– Вот те крест… – побожился Хакер.

– А кто его повесил? – с глазами, мокрыми от смеха, поинтересовалась

Сонька.

– Как кто? Дед Пихто!

И они снова захохотали.

А английский вам все-таки следует выучить, – немного успокоившись

посоветовала Вика. – Вдруг вашим президентом станет этот ваш, канадец. Вы

и не поймете, что он вам там говорит.

– Не станет. «Нечего ему здесь делать», —сухо сказал Милан.

Соня заметила, как по лицу Кирилла пробежала тень.

– И все-таки, – не унималась Вика.

– Так этот канадец, по-ратцки лучше нас чешет. Но я тоже сомневаюсь,

что народу иностранец зайдет. На хрена нам чужак? Мы к ним не привыкшие, -

пояснил Алик.

– А иностранцы сюда совсем не заглядывают? – продолжала выпытывать

Вика.

– Почему нет? «Я с одним познакомилась в интернете,», —серьезно сказала

Майя – Встретились в Мирославе, я там живу. Он меня в кино пригласил и тут

же сделал предложение. У меня чуть кола из носа не полилась. Мы знали друг

друга сорок минут.

– Ты ему слишком сильно понравилась, – предположил Боян.

– А то, – засмеялась Майя.

– А откуда он был? – заинтересовался Павле.

– Из солнечной Грузии.

– А-а-а, ну тогда понятно. Горячий народ.

И все опять засмеялись.

– Да, был еще один, – припоминала Майя. – Швед, белобрысый такой, к кому-

то ехал, да не доехал. Так вот Анна Станкович его к себе заманивала, хотела,

короче, его как мужчину, но …

– Но он оказался женщиной, – закончил за нее Хакер.

Ребята дружно заржали.

– Да нет! – Майя замахала рукой. – Он просто ей отказал и сразу к себе

смылся. Она потом себе другого нашла по интернету и в Румынию к нему

переехала.

– Я тоже одно время с бабами по интернету знакомился, – рассказывал Павле.

– Напишу одной, другой. Туды-сюды, переписываемся. Короче, одна из них была

из Ратимиры. Я когда в столицу приехал, пригласил ее на свиданку, она пришла, а я

имя ее на фиг забыл.

– И что? – дружно спросили ребята.

– Че, че… пришлось сначала вести ее в «Старбакс».

Смех эхом разнесся по темнеющему лесу.

– А че это за «Старбакс» такой? – не понял Хакер.

– Это кофейня такая. Там, когда заказываешь кофе, имя спрашивают и на

стаканчиках записывают, – пояснила Майя.

– Вот так система! – удивился Хакер. – А ты, Павле, голова. Я б до такого

никогда не додумался.

Довольный собой Павле заулыбался от уха до уха.

– Конечно, не додумался, если ты о существовании «Старбакса» не знал.

– Милан, а у вас в Белгограде «Старбакс» есть? – неожиданно

поинтересовался Кирилл.

– Конечно.

– Надо же докуда цивилизация дошла, —с легким сарказмом сказал он.

– Вообще-то Белгоград – это южная столица, у нас там все есть, как и в

Ратимире.

– Надо и мне в это кафе сходить. Прям заинтриговали, – вставил Хакер.

– А почему тебя называют Хакер? – спросила Вика. – Ты что, компьютерщик?

– Он круче, – с гордостью сказал Алик. – Он в супермаркете райцентра

долговую тетрадь спер, обнулив всей деревне долги.

– А еще раньше, – вмешалась Майя, – взломал сердце продавщицы и получил

к тетради доступ…

– Национальный герой, – подытожил Боян.

– В воскресенье свадьба у Михайло, – напомнила Соня.

– Точно! Оттопыримся! – обрадовался Алик, протягивая слова и скаля зубы.

– А на ком он женится? – спросила Вика.

– Клара зовут, с соседней деревни, говорят, – пояснила Майя.

– Братва, может, кострик разжечь? – предложил Боян. – Сейчас видно ничего

не будет, и комары нас сожрут. – И, не дожидаясь ответа, пошел собирать сухие

палки.

Кирилл снова взял гитару. Ребята наперебой заказывали песни, хором

подпевали. Потом играл Милан, и снова пели. Звук гитары гулял по лесу, проникая

в самые его укромные уголки.

Сонька, прислонившись к теплому шершавому стволу дерева, слушала

музыку. Ее мысли, как легкие пушистые облака, то и дело уносились к Кириллу.

Она постоянно поворачивала голову в его сторону, как мотылек к свету. Он

чувствовал, оглядывался, встречаясь с ней взглядом, и в этот момент казалось, что

время замирает.

Глава 4

Глава 10.

Подъезжая к своему дому, Кирилл увидел, что во всех окнах ярко горит свет. «Зашел, что ли, кто-то к деду?» – подумал он. Парень загнал мотоцикл в сарай, спрятал ключи в карман и вошел в дом. В прихожей было тихо, слышалось только тиканье старых часов. На кухне за деревянным столом сидел дед, перед ним стояла бутылка водки и полный стакан. Подперев голову рукой, он уныло разглядывал ярлык на бутылке.

– Что празднуем? – сухо спросил Кирилл, с шумом отодвигая стул и садясь напротив.

– Пришел-появился, – покосился на него старик. – Пью за еще один прожитый день, – пояснил он. – Пресытился я этой жизнью, ох как пресытился. Дрожащими пальцами он взял стакан и, запрокинув голову, залпом осушил. – Хорошо пошла, – дед поморщился и занюхал хлебной корочкой. – Пришел и молчишь, – недовольно буркнул он, бросая на Кирилла быстрый взгляд. – Чего сотворил? Где шлялся?

– А ты в мои дела не лезь, – огрызнулся Кирилл. – Где хочу, там и шляюсь. Давай кончай пить, спать ложись, поздно уже. Он убрал бутылку со стола.

– Языком ты бойкий. Поглядим, какой на деле… – Не идет тебе белая, дед, а ты за свое, – голос внука был твердым, и в нем слышалась забота. – Малохольный ты, Кирюха, еще не понимаешь. Доживешь до моих лет…

– Я до твоих лет не доживу, – перебил Кирилл.

– С чего вдруг?

– Да с того, что жизнь сейчас другая, скоростная. Старт – и сразу финиш.

Дед тяжело встал, подошел к окну и, распахнув его настежь, закурил. Кирилл с сочувствием смотрел на его худую, щуплую фигуру и уже жалел, что не сдержался.

– Дед, у тебя ширинка расстегнута, – заметил он, указывая на открытую молнию. Дед равнодушно махнул рукой, – Когда хозяин умер, ворота открывают.

– Все шутишь, – улыбнулся Кирилл.

– Мать твоя звонила, дозвониться до тебя не может. Волнуется. Ты там ей это, сообчению отправь.

– Хорошо, – пообещал Кирилл.

– Так где был? – снова спросил дед, застегивая брюки. – На речке, с братвой раков ели.

– Хорошее дело раки, – одобрил дед. – А я так, огород решил вскопать, да какой там, силы – ноль, – он безнадежно махнул рукой. – Психанул, а потом опамятулся. Ровесники-то мои почти все давно уже покойники. А я все еще живой. Он уже изрядно захмелел, но все еще соображал.

– Что ж ты мне не сказал? – расстроился Кира. – Завтра я поработаю.

– Я бы, может, и сказал, но тебя и след простыл. А с кем на речку ходил? – выспрашивал дед. – Да с местными. Джорджевич, Беличи парни, да еще Суворины были.

– Это генеральские, что ли?

– Они.

– А кто там у них?

– Внучка генеральши, брат ее двоюродный по маме и сестра, кажется. – Ну, и как они тебе?

– Я их толком не разобрал, – задумался Кирилл.

– А кто их разберет… сами себе на уме. Хотя ко мне они всегда благосклонны были.

– Невелика честь, – усмехнулся Кир.

– Не скажи… Когда я сюда с Ратимиры переехал, меня село не больно-то и жаловало. Чудились, на сближение не шли.

– Почему? – удивился Кирилл.

– Да множество было причин: бывший военный, с севера страны, короче, чужак, гол как сокол, один живу. Но не только это. Дурной у меня характер. Как выпью, сладу со мной нету. Пару раз побуянил на них, вообще обходить стали. А генеральский сын Николай ко мне захаживал, помогал. На работу жадный, впрягался в полную силу, во все вникал. И штукатурил он мне, и плотничал, золотые руки. Генеральша харчи разные через него передавала. Одним словом, поддержали. Но к себе не звали, не сближались. Но то и понятно, ранг не ихний. Соседи поглядели, что Николай ко мне таскается, и тоже смягчились, а потом и вообще дружно зажили. А там и родители твои наконец-то в Мирислав переехали, по выходным приезжать стали. – А зачем ты из Ратимиры сюда приехал? – Так из-за вас-то и приехал. Родителям твоим как сообщили, что переводят в эти края, так они меня в оборот. Мол, не оставим тебя. Я в город отказался, решили в село рядом. А в итоге я раньше вас тут оказался. Кирилл в раздумьях слушал деда. Ничего из этого он раньше не слышал. А дед продолжал:

– Семеныча помнишь? Он к нам на той неделе заходил, тару унес.

– Это ты про Барахло с Весенней улицы? – уточнил Кирилл.

– Хе-хе-хе! – добродушно засмеялся старик. – Это кто же его так обозвал?

– Все так зовут, – пояснил парень. – Эх, старость не радость. Болезнь у него, все в дом тащит – и железки, и стекляшки. И склероз, тут помнит, а тут не. Беда, – нахмурился дед. – Так вот, он генеральшу очень хвалит, шефство, говорит, над ним держит, молодняк к нему засылает помочь. И угощения носит.

– А как генеральские сюда вообще попали? – Орбаны, это девичья фамилия генеральши, родом отсюда, говорят, ихний дом еще прадед построил. А генерал покойный здесь много времени проводил. Любил, говорят, очень эти места. Дом они отремонтировали, этаж надстроили. Окна в пол поставили. Вон какой особняк получился. Хотя, я слышал, у них и дача в Хорватии есть. Телефон Кирилла нервно задрожал и зазвонил. Он посмотрел на экран и что-то напечатал.

– Кто там? – поинтересовался дед. – Мать?

– Нет, Стелла, – прямо ответил Кирилл. – Она из города вернулась, к себе зовет. Пойду зайду, завтра некогда будет.

– Вот куда на ночь глядя… – начал было дед, но передумал. – Гуляй, пока молодой, а я пойду лягу.

Глава 5

Глава 11.

Стелла встречала Кирилла в коротеньком халатике, небрежно завязанном на талии. Тонкая материя не способна была утаить ее пышные формы, а минималистичная длина открывала взгляду длинные стройные ноги.

– Я скучала, – грудным голосом произнесла девушка и обвила руками шею Кирилла.

Он отпрянул.

– Не дергайся, мать в городе осталась. Мы одни.

Стелла смотрела на парня горящими глазами. Ее рука скользнула по его затылку, нежно лаская. Кирилл напрягся, притянул ее к себе, их губы слились в долгом горячем поцелуе, дыхание соединилось в одно, и их накрыло жгучей волной страсти…

Стелла поднялась с постели и, не оборачиваясь, голая, прошла в другую часть комнаты. Ее фигура, освещенная мягким светом, казалась безупречной.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – сухо спросила она.

– Ты сексуальная, – прошептал Кирилл, не в силах отвести от нее взгляд.

– Я не про это,. – оОна надела халат и закурила.

Сигареты и спички, одно за другим, полетели в сторону Кирилла. Он ловко их поймал и закурил.

– Слышала, Сонька тебя клеит?

Кирилл смутился и вяло запротестовал:

– Так уж и клеит?

– Говорят, глаз с тебя весь вечер не сводила.

– Не заметил. А хоть бы и так, что с того? Не она первая …

– И много на тебя генеральских отпрысков западало?

– А это-то тут при чем?

– А при том, что они думают, им все дозволено. Захотела – получила.

Кирилл ухмыльнулся.

– Ну, это не про меня. И она на такую не похожа, – неожиданно для себя вступился он за Соньку.

– А на какую похожа? – с искренним любопытством спросила Стелла.

В ответ Кирилл лишь пожал плечами. Он вдруг вспомнил, как в первый раз увидел Соньку там, в огороде, и невольно улыбнулся.

– На бабку свою она похожа.

Он выбросил окурок, быстро оделся и вышел из дома.

Глава 12.

С самого раннего утра все село ожило, подготовка к свадьбе шла полным ходом. Звучали гулкие голоса женщин, командующих приготовлениями, в домах пахло свежей выпечкой, а на улице царили суета и веселье.

Ребята, одетые в праздничные наряды, вместе с другими жителями села вносили свой вклад в организацию праздника.

– Сонька, сюда больше цветов потребно[1]! – кричала Майя, пробегая мимо столов.

– Несу, – торопилась Сонька.

– Алик, Милашек, помогите мне с этими подносами, они слишком тяжелые! – визжала Вика, балансируя с огромной стопкой блюд.

– О, Боже, уже и обед скоро… Надеюсь, успеем все до церкви! – волновалась Майя.

– Мы все успеем, – с уверенностью в голосе сказал Петр, старший брат жениха, организуя молодежь вокруг себя. – Сонька, отлично украшаешь.

Сонька улыбнулась, на щеках вспыхнул румянец.

Утро пролетело, последние приготовления были завершены. Воздух наполнился ароматами свежих цветов и ванили. Женщины поскидывали передники, стали прихорашиваться, готовясь к церемонии.

– Ну что, девчонки, готовы? – спросил Николай, глядя на Соню и Вику. Обе кивнули, их глаза светились от волнения и предвкушения.

– Ой, вот вы где! Уже устала вас искать, – с облегчением вздохнула Катерина. – Нате вот, наденьте! – иИ она вытащила из сумочки две нитки крупных красных бус.

– Ну, куда они нам? – не удержалась Вика. – Ни к серьгам, ни к сумке. «Да и цвет такой…» – —расстроенно заметила она.

– Ты не спорь, – остановила ее Катерина. – Серафима Пантелеймоновна сказала надеть, значит, положено.

Вика стала глазеть по сторонам.

– Что-то я не вижу у других таких ювелирных изделий.

И тут зазвонили церковные колокола, возвещая начало церемонии. Все вокруг поспешно направились в церковь, вливаясь в двери разноцветной рекой. Музыка и радостные возгласы доносились отовсюду. Соня и Вика вместе со всеми вошли в церковь, где уже собрались гости.

Церемония началась. Невеста в белом платье с фатой на голове шла к алтарю под звуки гармоники. Михайло ждал ее там в традиционном ратийском костюме, –коричневой жилетке, подвязанной атласным поясом, с широкой улыбкой на лице.

– А че это она в таком платье? – удивилась Вика. – Я думала, она тоже в традиционном костюме будет.

– Так она наотрез отказалась, – прошептала Майя. – Мало, говорит, того, что в селухе отмечать, так еще и выряжаться.

– Михайло что?

– Так он подыгрывает ей во всем. Она Клара, он Кларнет. Так и с костюмом, не стал спорить, – объясняла девушка.

– Угу, – понимающе кивнула Вика. – Главное, что мы бусы надели. – И еще раз взглянув на висящие на шее шары, добавила: – Не пришей кобыле хвост.

Сонька прыснула и, почувствовав на себе чей-то взгляд, подняла глаза. Напротив неё стоял Кирилл, нарядный, в белой рубашке, подчеркивающей загорелую кожу лица. Он смотрел прямо на нее. Что-то в его взгляде заставило сердце девочки забиться быстрее.

Отец Георгий в белых одеждах начал обряд, а все гости стояли вокруг, молча наблюдая за торжественным моментом.

– Ты думаешь, Михайло нервничает? – спросила Вика, изучая меняющееся выражение лица жениха.

Майя тихо засмеялась:

– Конечно, он же знает, что его ждет!

Обряд подходил к концу. Батюшка воздел руки к небу, договаривая последние молитвы. Тишина церкви нарушалась только его голосом и тихим потрескиванием свечей. Следуя традициям, Михайло и его невеста обменялись кольцами.

– Объявляю вас мужем и женой, – величественно прогремело эхо под сводами церкви.

И снова громкий звон колоколов разлился в воздухе. Счастливые молодые и веселые гости высыпали на улицу, готовые продолжить празднование у богато накрытых столов.

Вечером начались танцы и пляски, которых разгоряченные выпитым селяне ждали с особым нетерпением. Музыканты настроили свои инструменты, и в воздухе зазвучали первые ноты веселой мелодии. Молодожены вошли на украшенную цветами площадку, и вскоре она заполнилась парами, вертящимися в такт музыке. Сонька не успела опомниться, как ее подхватил Милан, и они закружились в танце с легкостью и неподдельным весельем. Они прыгали, вращались, смеялись, наслаждаясь каждым моментом танца.

Платье Сони мелькало в ритме музыки, волосы развевались на ветру, в глазах горел огонек, а ямочки на щеках придавали ее улыбке особое очарование. В танце ей не было равных, её грациозные движения приковывали к себе множество взглядов. Одним из них был взгляд стоявшего среди ребят Кирилла.

– Вон какая у нас Сонька! – воскликнул Хакер, глядя на нее с восхищением.

– Огонь! – подтвердил Павле.

– Она еще не так может, – сообщила им гордая за подругу Вика.

Стелла фыркнула и отвернулась.

– Еще бы, она с детства на танцы ходит, – поясняла всезнающая Майя, в голосе которой слышались нотки зависти.

– А тебе кто мешает? И ты ходи, – уколола ее Вика. И, обращаясь к Алику, капризным голосом добавила: – Я пить хочу.

– Не вопрос, – подскочил тот. Изрядно выпивший, он весь вечер крутился возле Вики, готовый выполнить любое ее желание.

Он подал ей маленькую бутылочку воды и зачарованно смотрел, как она пьет.

– Ты че это? – с напускным непониманием спросила Вика.

– Бусы у тебя красивые, – с чувством сказал он.

Мелодия подходила к концу. Сонька сделала последний поворот и, сияя довольной улыбкой, завершила свой танец. Гости шумно захлопали.

– А теперь, – услышали они звучный, торжественный голос дружки[2], – невеста будет кидать букет. Просим всех незамужних дам подойти к площадке!

Девушки, смеясь и визжа, высыпали со всех сторон. Они толкали друг друга, стараясь встать ближе к площадке. Каждая надеялась первой схватить букет. Кирилл заметил, что Сони среди девушек нет. Поискав глазами, он увидел ее, отдаляющуюся от площадки. Размякший от веселья и выпитого, Кирилл направился в её сторону и окликнул:

– Соня! Ты чего это от стаи отбилась?

– Я замуж не хочу, – просто ответила она.

– Ого, – присвистнул Кирилл. – Это как там у вас называется? Феминизм?

– Нет, – усмехнулась Соня. – Просто еще не встретила того, единственного.

– А может, словила бы букет и встретила его? – не отставал Кирилл.

– Так не бывает, – серьезно сказала девочка. – Любовь нельзя поймать, как букет. Она приходит сама, тихо, без предупреждения, когда ты ее меньше всего ждешь.

Девушка задумчиво смотрела на Кирилла, и в ее глазах отражалось бесконечное звездное небо.

– Что это вы тут уединились? – спросила появившаяся вдруг рядом Вика, подтягивая за руку Алика, который с трудом держался на ногах. – Букет промахнулся, – с досадой сообщила она.

– На хрен он тебе упал? – заплетающимся языком спросил Алик. – Я готов жениться на тебе прямо сейчас! Кольца, увы, нет, но есть… – Он стал шарить в карманах. – Складной ножик и-и-и-и… куча авторитетной романтики! – заявил он и ударил себя в грудь.

– Хорош трепаться, пошли по домам, – со смешком бросил Кирилл.

– Щас не пойду! – решительно отказался Алик. – Сначала бабу отвести надо.

– Куда? – усмехнулась Вика. – Вот мой дом. – Она указала рукой на стоящий дом напротив. – Этот вот, с балкончиком.

Алик обернулся, всмотрелся в строение и, не найдя аргументов для спора, кивнул.

– Ну все, пока. Мы пошли, – выдохнула Вика, перекладывая Алика на Кирилла.

– Стоять! – скомандовал Алик. – Во сколько я тебя увижу завтра? – спросил он.

– Мы с Миланом на велосипедах поедем, – ответила Вика.

– Ты поедешь со мной, – заявил он. – А ты, Кирон, с нами или ты против?

Он, не мигая, смотрел на своего друга.

– О’кей, – засмеялся Кирилл, подхватил Алика на плечо и направился в сторону его дома.

Глава 6

Глава 13.

Утро только начинало пробуждать окрестности от ночного сна, когда Соня, Вика и Милан выкатили свои велосипеды из гаража.

– Прохладненько, – поежилась Соня.

– Может, кофту возьмешь? – предложила Вика, широко зевая.

– Да нет, скоро Ссолнце встанет, потом с кофтой таскайся.

Сонька попыталась залезть на велосипед, но вновь и вновь заваливалась на сторону.

– Сто лет на велике не ездила, – со смешком призналась она.

– Здорово, братва, – услышали они за спиной голоса ребят.

– Здорово, здорово, – ответил Милан.

– Физкульт-привет! – помахала рукой Соня.

– Ну что, едем? – нетерпеливо спросила Вика. Она уже оседлала велосипед и, вообразив себя амазонкой, величественно смотрела на остальных.

– Ух, какая, – с восхищением, нарочито растягивая слова, произнес Алик. И в своей привычной манере оголил зубы.

Вика расплылась в улыбке.

– А куда едем? – сонным голосом поинтересовался Боян.

– В Хольмск ,– сообщил Милан, ловко поправляя очки на переносице.

Сонька наконец поймала баланс и засмеялась:

– Я еще тот велосипедист! Боюсь представить, что из этого получится.

– Поехали! – воскликнул Павле, подпрыгивая от нетерпения на своем велосипеде, и двинулся вперед.

Вика помчалась следом, и остальные тоже прокрутили педали.

– Через Стеллу давайте! – услышали они голос Кирилла сзади.

Ребята впустили прохладный утренний воздух в свои легкие и устремились по дороге. Вокруг замелькали сельские домики.

Стелла не заставила себя долго ждать. Она примкнула к компании на своем элегантном белом велосипеде. Струи светлых волос развевались у нее за спиной. Стелла уверенно переключила скорость и с грациозной легкостью вырвалась вперед, оставив всех позади. Изумленные ребята смотрели ей в след, а она все удалялась и удалялась, пока не стала лишь маленькой точкой на горизонте. «Выскочка», – подумала Вика, но вслух ничего не сказала. Настроение у Соньки разом испортилось, но ненадолго. Чувство свободы, беззаботности и восторга от ощущения скорости наполнило ее ярким, щемящим чувством радости. Она улыбалась, забыв обо всем на свете. Ветер шелестел в ушах, и Соня чувствовала, как его прохладные порывы прикасаются к ее лицу, будто щекотливые поцелуи.

Деревенские домики вскоре сменились бесконечными полями. Их зеленые полотна составляли красочный контраст с ясным голубым небом, легкий ветерок шевелил колосья пшеницы, оживляя картину. Но Соня ничего не видела, она летела как птица, разрезая пространство и проживая один из самых счастливых моментов своей жизни.

– Эй, – услышали ребята голос Вики. – Еще далеко? Я есть хочу. Я еще со вчерашнего дня голодная!

– А че ты на свадьбе не ела? – спросила ехавшая рядом Майя.

– Ела, только это когда было?

– Давайте в Вецеках привал сделаем, – предложил Милан. – Это в десяти минутах отсюда, там и поедим.

– Ура! – взвизгнула Вика и сильнее закрутила педали.

Милан тоже поднажал, чтобы предупредить Стеллу.

Солнце уже ярко светило, когда они выбрали место для пикника: маленькую полянку, окруженную старыми дубами. Плотная тень их тяжёлых ветвей защищала от палящих лучей, даря тишину и прохладу. Под ногами стелилась мягкая и теплая трава. Летний воздух был весь наполнен ароматами цветов. Где-то вдалеке слышалось жужжание насекомых.

Ребята расстелили плед, предусмотрительно прихваченный Майей, и начали вытаскивать из рюкзаков еду и напитки. На траве быстро появились бутерброды, фрукты, термос с чаем и пара бутылок лимонада. Куски хлеба были аппетитно смазаны различными джемами и пастами, а яблоки и груши блестели на солнце, словно маленькие сокровища.

– Ну, и как вам вчерашняя свадьба? – спросил Павле, обращаясь к Соне и Вике. – У вас такого, небось, не увидишь.

Он отхлебнул горячего чаю.

– Ну да, у нас чаще в загс ходят, чем в церковь, а потом ресторан и все такое, – подтвердила Вика.

– Не скажи, – возразила Соня. – Все больше и больше пар стали венчаться. Мы ж возле церкви живем, я их часто вижу.

– Вообще-то, да, – согласилась Вика, – это теперь модно.

– Я слышал, что в Греции без обряда венчания брак законным не считается, – поделился Милан. – Для них клятва перед Богом – это священно.

– А разводятся они как? – ехидно спросила Стелла. – Тоже в церкви? Пытался – не вышло, хотел – не сумел, – сострила она.

– Вот именно, – хихикнула Майя.

– Не знаю, – честно признался Милан.

– Мне свадьба очень понравилась, – сказала Соня. – Весело было, все кругом такие нарядные.

– Да ну, – не согласился Алик. – Ни одной красивой телки я не узрел. – И, осекшись, добавил: – Ну, я особо и не прицеливался.

Вика насупилась.

– А мне вообще кажется, что сейчас все люди на одно лицо… – выдал Павле.

– Ну, если выпить столько, сколько ты вчера, тебе и собаки, и кошки станут одним зверем.

– Да причем тут это? Че не так, пацаны? Все такие одинаковые, как под копирку. Как будто к одному парикмахеру сходили и в одном магазине оделись.

– Так все и сходили, – засмеялась Майя. – У Зринки-парикмахерши вчера и позавчера очередь была, она дома принимала.

– Да дело ведь не только в этом. И ужимки, и улыбки, и носы, и губы. Ох уж эти губы-шлепанцы. – И он выпятил губы вперед.

– Ну да, – подтвердил Хакер. – Кажется, что без накачанных губ в общественные места больше не пускают. Красота становится одинаковой. Главное – как все! Родился оригиналом, умер копией… – тяжело вздохнул он.

–Рассуждение двух стариканов. Ухмыльнулась Стелла.

– Толпа однотипных девок. Печальное время для парней, – сумничал Кирилл.

И все весело засмеялись.

– Ну а что ты хочешь? Мы в каком мире живем? – накинулась на него Майя. – Куда ни глянь – Тик-ток итд все вокруг топ-модели и с губами, и с ногами. И парней у них хоть отбавляй. Много треплетесь, а сами на таких и западаете.

– Да так всегда было, – заявила Вика. – У каждого поколения свой тренд. В мамино время все делали химку и плечики вставляли.

– А в шестидесятые – шиньоны и стрелки. Тоже все на одно лицо.

– Я на той неделе ехал в автобусе, видел бабу. У нее лицо такое, вытянутое сверху вниз, как дыня, глаза торчат наружу. Инопланетянка, блин, какая-то, – сообщил Алик.

– Это ты к чему вообще? – высокомерно смерив его взглядом, спросила Стелла.

– А че, разве не о том базар?

– Как бы там ни было, – вернулся к разговору Павле, – но свою единственную я вчера не встретил.

– А мне понравилась одна, – признался Боян. – Но я до нее вчера так и не добрался.

– Случайно не та, что в оранжевом была?

– Она… – Боян удивленно вытаращил на Павле глаза.

– Я так и знал! – щелкнул он пальцами и указательным ткнул в Бояна.

– Почему это? – прищурился тот.

– Да это ж твой любимый цвет и твой любимый размер, – заржал Павле.

– Это какой? – спросила Вика

– Ослепительный и огромный.

– А-а-а, эту и я тоже заметил, – захохотал Хакер. –У ней зад ХХХХL!

– Точно, была там такая, – припомнил Алик.

– Нормальный зад, – буркнул Боян, уже жалея, что вступил в разговор.

– Ну да, – согласился Алик. – Так сказать, зимний вариант.

Ребята дружно захохотали.

– Ну че вы прикопались, – вступилась за Бояна Майя. – Человек влюбился, а вы ему аппетит портите.

– Ну да, прям так сразу и влюбился, – возразил Павле.

– Ты что, не веришь в любовь с первого взгляда? – с искренним любопытством спросила Сонька.

– Нет, – уверенно сказал он.

– А ты, Милан? – не упустила момент Вика.

– Я очень плохо вижу, – пошутил парень.

– Ну да, – вмешалась Сонька, – однако Марийку свою ты сразу разглядел.

– Не сразу, она со мной десять лет за одной партой сидела, – не растерялся Милан, и все засмеялись.

– А у меня было, – серьезно поведал Хакер. – Увидел ее на картошке и втрескался по уши… – И он руками показал докуда именно.

– И что? – спросила Майя.

– Прошло…

– Почему?!

– Она мне месяц талдычила, что так не бывает.

– И что?

– Убедила.

Ребята громко засмеялись.

– Ну а ты, Кирюш, как думаешь, существует любовь с первого взгляда? – игриво спросила Стелла.

– Ну, на первый взгляд, да.

Ребята прыснули. Стелла, явно рассчитывавшая услышать другой ответ, шутку не оценила. Она резко встала, раздраженно бросив:

– Хорош чаи гонять, нам еще ехать и ехать. Сворачиваемся.

– Успеем, – спокойно сказал Милан.

Ребята доели свои бутерброды, сложили оставшуюся еду в пакеты и, запрыгнув на велосипеды, снова покатили по дороге.

Глава 7

Глава 14.

Сытые и веселые, все бросились наперегонки.

– Кто последний приезжает, в ресторане угощает! – смеясь, крикнула Вика, и, оглянувшись, поманила Соньку рукой. – Суворина, ну ты и тормоз! Жми давай!

– Я не тормоз, – смеясь, протестовала Сонька. – Я медленный газ.

Сонька не участвовала в гонке, боясь не рассчитать силы и шлепнуться. «Тут бы удержаться», – думала она. Кирилл тоже не гнал. Неторопливо покуривая сигарету, он ехал позади неё, наслаждаясь прекрасным летним днем и поглядывая по сторонам. Погруженный в свои мысли, парень не заметил, как Соня замедлила ход на повороте. Не успев опомниться и затормозить, он въехал в нее, и они оба неуклюже рухнули на землю.

– Вот так всегда! Чего боишься, то и случается! – воскликнула Сонька, звонко смеясь. – Всю поездку только о падении и думала. И притянула.

– Так это все из-за тебя, – улыбнулся Кирилл, пытаясь подняться на ноги, но, споткнувшись о камень, снова полетел на Соньку.

– Ты что, решил меня добить? – давясь от смеха, спросила она.

– Это не я, – ответил Кирилл, тоже смеясь. – Это твое притяжение, оно слишком коварно.

Он наконец встал и помог Соньке подняться.

– Я так последний раз в детстве падал. От души, так сказать, – добавил он, отряхивая с одежды землю.

Соня вдруг поймала себя на мысли, что до этого момента ни разу не видела его смеющимся.

– Ты вроде ничего не сломала?

– Вроде нет, хотя … – оОна показала рукой на свой старенький велосипед.

– Ух ты, – присвистнул Кирилл, поднимая его с земли. – Уже никто никуда не едет, – вспомнив старый анекдот, констатировал он. – Заднему колесу капец. Согнулось восьмеркой, и шина лопнула.

– Что будем делать? – нисколько не расстроившись, поинтересовалась Сонька.

– Назад пойдем. Пешком. Попробуем докатить велик на одном колесе до дому. Звони Милану, надо их предупредить, – сказал Кирилл.

Сонька достала мобильник и сделала вызов, гудки пошли. Милан не отвечал. Она набрала Вику. Та тут же ответила, как будто держала телефон возле уха.

– Ты где? – кричала она в трубку.

– Я тут, в лесу, там, где мы были… – пыталась объяснить Сонька. – У меня велик сломался.

– Почему сломался? В каком лесу? Ты одна? – забрасывала ее вопросами подруга.

– Как называется этот лес? – закрыв рукой трубку, спросила Соня Кирилла.

– Дай-ка мне.

Кирилл забрал у нее телефон.

– Вика, это Кирилл, – сухо сказал он. – У Соньки погнулось колесо, дальше ехать не получится. Мы назад, в село, передай остальным.

И он отключился. Сонька представила, как вытянулось от удивления лицо подруги, и снова захихикала.

– А теперь что? – улыбнулся Кирилл, поддаваясь ее веселью.

– Просто представила, как Вика там обалдела. Наверное, решит, что я ее кинула.

– Подозреваю, она не единственная, кто так решит, – многозначительно заключил Кирилл. И они снова засмеялись.

– Ой, у тебя кровь, – заметила Сонька, указывая на его колено. – Ты его сильно разбил.

Ее веселье мгновенно сменилось беспокойством. Кирилл только махнул рукой в ответ.

– Подожди, не двигайся, – приказала Сонька. – Я сейчас.

Она огляделась вокруг, отбежала в сторону, наклонилась и стала что-то искать в траве.

– Ты что землю носом роешь? «Уже можно двигаться?»—иронично спросил Кирилл, глядя на Соню.

– Нашла! – воскликнула та, примчавшись к Кириллу с листом подорожника в руках. Краем платья она аккуратно отряхнула пыль с растения, немного помяла его в ладонях, и хорошенько поплевав на листик, прилепила к раненому колену. Все это произошло так быстро, что Кирилл не успел опомниться и возразить.

– Так лучше клеится, – объяснила Сонька, увидев его растерянное лицо. – И еще, в слюне есть каки-то вещества, которые обезболивают.

– То-то, я смотрю, всю боль как рукой сняло, – с сарказмом произнес Кирилл. – Надеюсь, ты не заразна.

– Нет, можешь быть уверен, – обиженно сказала Соня. – Хотя…

Она многозначительно глянула на парня. Они оба не смогли сдержать улыбки. Кирилл покатил Сонькин велосипед, приподняв заднее колесо. А Сонька взяла его велосипед.

– А сколько до села идти?

Кирилл, подумав немного, ответил:

– С учетом всего этого груза, думаю, около двух часов. Дойдешь?

– Я-то дойду, а вот ты со своей ногой?

– До канадской границы добегу, – пошутил он.

– Ну, беги, больно очень вы стремитесь в эту Канаду– прыснула Сонька. – А вообще, тебе надо больше на велике тренироваться, а то снова на кого-нибудь завалишься. Ты и на мотоцикле так ездишь?

– Слушай, я с детства за рулем, с закрытыми глазами водить умею. Это ты у меня всю дорогу под ногами болталась.

– Прямо-таки с детства, – хмыкнула Сонька.

– Именно. У нас раньше дача была недалеко от Ратимиры, – рассказывал Кирилл. – Я там ребенком все каникулы и выходные проводил. А там знаешь как… – оОн стер капельки пота со лба. – За руль садятся, как только ноги до педалей достают. В тех краях без машины как без рук. Туда съезди, сюда, то привези, се. На машинах без ремней безопасности, естественно. На мопедах без шлемов. И без прав. Для местных это норма.

– А у вас там хозяйство было?

– Ничего серьезного, дед только кур разводил. Был моложе, держал еще корову, потом умаялся – продал. Куры не так прихотливы, и на столе всегда есть мясо и яйца.

– А почему вы переехали?

– Так получилось. Родителям хорошее место в Мириославле предложили. У меня мама известный врач. А потом и я в военную академию туда же поступил.

– А-а-а, так ты сейчас там учишься?

– Нет, закончил уже.

– Вы уже давно переехали, – удивилась Сонька, – а я тебя никогда не видела, хотя мы здесь каждое лето.

– Так я особо и не приезжал сюда. Каникулы в Ратимире проводил, там у меня друзья, все дела. А сейчас из-за деда приехал, совсем немощный стал старик, а родители работают.

– А тебе где больше нравится? Там или здесь?

– Ты имеешь в виду Ратимиру?

Соня кивнула.

– Ну ты сравнила, это небо и земля. У нас там настоящая Европа. А тут… – Он пренебрежительно махнул рукой. – И люди другие. Здесь… – Он замолчал, подыскивая слова. – Что-то огромное и бестолковое, людям не нужно абсолютно ничего.

– Ага, так и живут тут как попало, трудятся на фабриках, на заводах. А у вас там, я слышала, все больше специалисты по природе.

– Воображаете вы много, – буркнул Кирилл.

– А мне как раз нравится, что здесь люди настоящие, не как кто-то.

– Нe как кто-то это кто?

– Ну они свои традиции берегут, свой язык.

– И что в этом хорошего. Живем в одной стране и говорим на разных языках.

– Ну и что? Это их родной язык

– Но мы же говорим, как ты правильно заметила на ИХ родном языке.. –он сделал акцент надсловеами «их»,. –А они на нашем нет. Между прочим, государственном языке нашей страны. Это по меньшей мере странно. А если серьезно, какой ты на фиг рат если официального языка не знаешь?

– Глупости. Если я выучу китайский, китаянкой не стану. Во многих странах это вообще норма жизни. Вон у Вики мама из Татарстана, это в России, ни слова по-татарски не знает, но культуру своего народа любит, традиции соблюдает. Считает себя татаркой, и все считают, и на ее родине тоже. А язык не знает, потому что среди славов выросла. И так многие, в любой стране таких полно.

Сонька скорчила гримасу.

– И все-таки, где-то я тебя видел, – снова напрягся Кирилл, тщетно пытаясь вспомнить, где.

– Ремарк писал, что мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании. Наверное, я где-то там у тебя всплывала…

– Ну, если Ремарк так решил, то обязательно всплывала.

– А у тебя в Ратимире была девушка? – неожиданно спросила Сонька.

– Ага, и не одна, – равнодушно ответил Кирилл.

– А так, чтобы серьезно встречаться?

– Такая тоже была.

– Красивая?

Кирилл странно посмотрел на Соньку.

– А зачем мне страшилище?

– Ну да. Вам, мужчинам, главное – внешность.

– Патологоанатомы утверждают, что внутренняя красота человека сильно преувеличена, – бросил Кирилл, прикуривая сигарету.

Сонька фыркнула.

– И что, расстались? – не унималась она.

– Ну так я ж уехал, а на расстоянии все не то.

– Почему?

– Ну, кто его знает, что она там делает. Вокруг нее всегда ухажеры толпились… Короче, разъехались. У нее своя жизнь, у меня своя.

– А ты ревнивый?

– Не знаю. Нет.

Солнце заметно припекало, и каждый шаг давался все труднее. Кирилл открыл карту на телефоне, пытаясь понять, в каком направлении им двигаться.

– А я ревнивая, – важно сообщила Сонька.

– И кого ты приревновала? – устало спросил Кирилл, поворачивая в сторону леса.

– Например, Сашку Дергачева, одноклассника. Мы в шестом классе были, когда я в него втюрилась, в него все девчонки были влюблены. Так вот, Сашке я тоже нравилась, и он после школы провожал меня домой и портфель мой таскал. И однажды на перемене смотрю: он со Светкой Халиной стоит, что-то ей зачесывает, а она счастливо так улыбается! – Соня брезгливо сморщила нос. – В меня будто бес вселился, – понизив голос, сообщила она. – Ну, думаю держись. После уроков он, как обычно, пришел за мной, а я на него нулями. Он стал портфель отнимать, я не даю. Короче, подрались.

– И? – уже с любопытством спросил Кирилл

– Он сильнее оказался. Толкнул меня, я в грязь упала. Ну, я в долгу не осталась. Все лицо ему этой грязью перемазала, – с удовлетворением поведала девушка.

– Почему-то я не удивлен, – заметил Кирилл, не отрывая глаз от телефона.

А Сонька продолжала:

– Любовь на этом прошла, но я поняла, что делить своего мужчину ни с кем не смогу.

– Господи, так он ведь ничего такого и не сделал. Мало ли, что он там говорил…

– В том-то и дело. Ревность – это чувство неконтролируемое, раз – и накрыло… возле меня лучше вообще с другими девушками не появляться. Тем более, не хвалить, я сразу найду их недостатки, – призналась она.

– Соня, ты страшная женщина…

– А то! Во мне поднимаются злость, раздражение, ярость, – вспыхнула она.

– Зато какое разнообразие чувств, – подтрунивал Кирилл.

– Да ну тебя!

Кирилл остановился и, положив велосипед на землю, сел на валявшееся толстое бревно. Сонька тоже присела. Она достала из сумки воду, сделала несколько глотков и передала бутылку Кириллу. Он тоже отпил и снова открыл карту в телефоне.

– Красиво… – тихо произнесла Соня.

Она уже успела заметить, что природа, где они вместе, почему-то кажется красивей.

– Что? – не расслышал он. – Ну да, красотища!..

– Болит? – спросила Соня, глядя на ранку.

– Терпимо.

– А может, снова подорожник приложить, или еще можно….

– А ну, помолчи… – утомленно попросил Кирилл и к чему-то прислушался. – Слышишь шум дороги?

Сонька вслушалась в окружающие звуки. Вокруг раздавались голоса птиц, шорох листьев и где-то за деревьями действительно слышался легкий шум проезжающих машин.

– Там, – подтвердила она, махнув в сторону источника звука. – Странно, я даже не заметила.

– Ничего странного, – многозначительно сказал Кирилл.

Он потянулся, повертел головой, разминая шею, и продолжил пялиться в экран. Сонька внимательно смотрела на его.

– Что? – спросил он, встретившись с ней глазами.

– Ты всегда такой?

– Какой?

– Молчаливый. Или тебе не интересны мои рассказы?

– Ну, почему не интересны? Просто хотелось бы сначала выбраться отсюда, пока мозги не расплавились. А потом мы могли бы должным образом обсудить все твои пристрастия вроде ревности, может, даже за ужином при свечах.

– Это приглашение на свидание? – ухватилась за его слова Сонька, не уловив иронии.

Кирилл смутился и неожиданно для себя сказал:

– Почему бы и нет?

– А как же Стелла? – серьезно спросила Сонька, ни на минуту не забывавшая про свою соперницу.

Кирилл с удивленной улыбкой посмотрел на девушку, но поняв, что Соня не шутит, тут же снова вернулся к карте.

– Что ж, Стелла… будем надеяться, грязью она меня не измажет, – так же серьезно ответил он и через секунду произнес с заметным облегчением в голосе: – Я дорогу нашел. Короткую. Через минут пятнадцать будем на месте.

– Через пятнадцать? – разочарованно вздохнула Сонька. Ей хотелось, чтобы их путешествие никогда не заканчивалось.

– Да мы бы и раньше пришли, – неправильно истолковав ее вздох, сказал он. – Но ты трещишь как трещотка, с мыслями собраться не даешь, дважды не там свернули. Если б ты немножко помолчала, я бы, может, и раньше услышал шум автострады, мимо которой мы три раза прошли.

– Хреновому танцору… – парировала Сонька. – Я, если что, пытаюсь дорогу скоротать, – пояснила она. – А вообще, между прочим, немногословная. Кого хочешь спроси.

– Может и так, но свои немногие слова ты используешь беспрерывно.

Кирилл заметил, как вспыхнули ее щеки. Сонька быстро достала свои солнечные очки и, надев их, словно поставила между ними невидимую преграду. Парень усмехнулся, но ничего не сказал.

Всю дорогу до поселка она шла молча с застывшим лицом. За темными очками горели наполненные злостью глаза. Кирилл то и дело бросал украдкой на нее взгляд и невольно улыбался. Может, зря я с ней так, думал он. Вон она как с ногой моей возилась, переживала. В сердце без спросу шевельнулась признательность к Соньке.

Ему вдруг захотелось исправить положение, даже извиниться перед ней. Но он не привык просить прощения у девчонок и, подавив свои угрызения совести, лишь примирительно произнес:

– Не устала?

– Я? И не думала, – отрезала она.

– Ну и ладно, – хмуро ответил он, пожалев, что спросил.

Глава 15.

– Так вот вы где! – услышали они возмущенный голос Вики, появившейся из-за кустов. – Куда вы пропали? Уже весь район обошла в поисках!

Кирилл молча вручил ей Сонькин велосипед и, быстро запрыгнув на свой, уехал прочь.

– Что это с ним? – удивилась Вика. – И ты почему в очках? Ревела, что ли? – спрашивала она, обеспокоенно оглядывая подругу.

– Нет, – прошептала Сонька, пытаясь сдержать слезы, внезапно навернувшиеся на глаза.

– Пошли домой, там мне все и расскажешь, – мягко сказала Вика, взяв Соньку за руку в знак поддержки.

Они зашли в дом и сразу же поднялись к себе в комнату.

– Может, чайку? – предложила Вика. – Я принесу.

– Не нужно. Лучше воды, – попросила Сонька.

Вика вернулась с подносом, на котором были разложены разные угощения: печенье, орехи, нарезка свежих овощей, ароматные булочки и сладости. Посреди всего этого богатства величественно устроилась бутылка яблочного сока с двумя стаканами.

– Перерыла всю кухню. Принесла, что нашла, но воды, кажется, нет, даже в кране. Должно быть, отключили, – неуверенно проговорила Вика, наливая подруге сок. Себе взяла булку и, откусив кусочек, с довольной улыбкой пропела: – Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда… Так что там у тебя произошло? – обратилась она к Соньке, не переставая жевать.

Сонька тяжело вздохнула и начала рассказывать о своем приключении с Кириллом. Соня старалась не упустить ни одной подробности, а Вика слушала с широко раскрытыми глазами и ни разу не перебила подругу.

– Странный он, короче, – подытожила свой рассказ Сонька, ожидая получить понимание и поддержку.

– Еще какой, – с трудом проговорила Вика. – Страннее на этом свете есть только ты.

– Почему? – удивилась Сонька.

– Да потому что! Зачем ты ему про Дергачева рассказала? – накинулась на нее Вика. – С ума, что ли, съехала? Грязью она его измазала. Было б чем гордится…

Сонька растерянно смотрела на отчитывающую ее подругу, а та не унималась:

– Какому мужику такое понравится? Он тебя теперь за километр обходить будет, чтобы не нарваться на твой «прекрасный» нрав.

– Так это когда было? – защищалась Сонька. – Я ж изменилась за это время.

– Да? А ему ты об этом тоже сказала?

Сонька покачала головой.

– А про Стеллу зачем спросила? Сходу такое давление, чтоб наверняка запугать? – сердилась Вика.

– Да нет! – лихорадочно оправдывалась Сонька. – Я наоборот! Если он с ней, это как-то бессовестно, нечестно, и мне это незачем …

Вика аж поперхнулась от услышанного.

– Так ты поэтому на свидание сама напросилась? – откашлявшись, спросила она. – Ты, Суворина, атас какая честная. Чужого мне не надо, но свое я возьму, чье бы оно ни было.

Сердце у Соньки упало, щеки обдало жаром. Она удрученно посмотрела на подругу и тихо спросила:

– Что теперь делать?

– А что ты можешь? Ты уже все сделала, – констатировала Вика. – Расслабься и жди. Что будет, то будет…

– Пускай… Так даже лучше, – бросила Соня, расстроившись еще сильнее.

Вика быстро развернула конфету и передала Соньке.

– Съешь, помогает. Мне точно.

И, развернув еще одну, засунула себе в рот.

В душе Вика уже пожалела, что так накинулась на подругу. И жалела подругу, проявившую свои чувства так неумело, и теперь переживающую собственное фиаско. Злилась на Кирилла за то, что обещал свиданку Соньке, а сам уехал, не спросив даже номера. Винила Стеллу просто потому, что та была.

Девочки замолчали, углубившись каждая в свои размышления, заедая расстройство сладостями и запивая соком.

– Знаешь, Суворина, я тобой все-таки горжусь, – вдруг выдала Вика. – Все ты правильно и сделала, и сказала. Че парню голову зря морочить? Пусть принимает тебя такой, как есть, а нет – пусть катится.

– Ты думаешь? – с надеждой в голосе спросила Сонька.

– Конечно, – пылко заговорила Вика. – Таких, как ты, днем с огнем не сыщешь. С тобой все предельно ясно и просто. Ни хитрости у тебя, ни стыда, ни совести. Короче, ничего лишнего. Натур-продукт, так сказать. Пусть ценит.

Сонька, которая только отпила сока, прыснула от смеха, обдав Вику желтыми брызгами.

– Фу, не плюйся, – фыркнула Вика, вытирая лицо. – Или ты и меня своими слюнями полечить решила? – сказала она, вспомнив Сонькину байку о подорожнике. – «Так лучше клеится», – передразнила она. И, схватившись за живот, разразилась хохотом. – Ой, Сонька-Сонька. Ха-ха-ха! Ну ты даешь… Представляю себе лицо Кирилла. Другой мог в отместку плюнуть, – закатывалась Вика.

Она совсем сползла со стула, лицо ее тряслось от смеха, глаз не было видно.

– Ну Ви-и-и-ка! – попробовала остановить подругу Сонька, но, не выдержав, расхохоталась вместе с ней.

Отсмеявшись, они забрались на кровать и уставились в телефоны.

– Ничего? – спросила Вика.

– Тишина.

– А мне Броилко написал.

– Это который? – попыталась вспомнить Соня.

– Полицейский.

– А-а-а, этот… и че хочет?

– Помириться.

– А чего поругались?

– Потому что он дебик. Это уже по переписке было видно, но, подумала, ладно, посмотрю на него живьем.

– И как? – с интересом спросила Соня.

– Короче, пришла я на свиданку, а его нет. Сижу как дура одна, жду, вижу – наконец-то идет. Посмотрел на меня и прошел мимо.

– Да ну? – подняла брови Соня.

– Ну да, – подтвердила Вика. – Говнюк. Ну, думаю, как бы не так, от меня так просто не уйдешь. Я как гаркну на всю улицу: Броилко!!! Пришлось ему подойти. Че, говорю, не узнал? Он стал вглядываться, замялся… Я уже, и сама засомневалась, я это или не я.

Сонька громко прыснула.

И знаешь, что мне этот козел выдал?– Неужели, говорю ему, я так сильно отличаюсь от своих фоток?

Сонька во все глаза пялилась на подругу.

– Сходство, конечно, есть, но не точное… примерно, как у преступника с фотороботом…

– Шутишь? – обалдела Сонька.

– Разрази меня гром!

И подруги снова закатились смехом.

– Послушай, а как так получилось, что ты раньше меня в деревне оказалась? – запоздало спросила Соня.

– Когда я сообщила, что с тобой случилось, все решили вернуться и искать вас. – Глаза Вики вдруг загорелись насмешливым блеском. – Ты бы видела лицо Стеллы. Она как узнала, что Кирилл с тобой остался, побелела, губы ниткой… красоты как не бывало. Короче, моль в обмороке. И эта Майя, тоже припудренная, в рот Стелле смотрит и подпевает, даже не зная слов. В итоге мы поехали за вами, кружили-кружили и вернулись домой.

– А Алик как?

Вика хихикнула

– На стрелку завтра позвал.

– И ты пойдешь?

– А с чего б мне не пойти, хоть какое-то развлечение… С утра опять на службу, – удрученно вздохнула Вика. – Я завтра с тобой в огород пойду, Милан в город зачем-то едет.

– Вик, ты думаешь, у Кирилла со Стеллой серьезно?

– Нет, – не раздумывая, ответила Вика. – Он на нее даже не смотрит, а вот на тебя да. Я, знаешь, сколько раз замечала, как он тебя разглядывал. Да вас с ней вообще не сравнить!

– Сравнить, наверное, можно, – задумчиво сказала Соня. – Объективно она красивее.

– Тьфу, с лица воды не пить… Сонь, мне знаешь, что Алик рассказал? У нее до этого роман с Петром был, с братом Михайло.

– С кем? – Сонька вытаращилась на подругу. – У него ж четверо детей!

– А ей-то что… задурила ему голову, чуть из семьи не увела… но жена с матерью Петра подсуетились, к родителям ее поехали, короче… сломали им это дело. Она поэтому в наш район особо не суется. Ее как Яся видит, на все село проституткой называет.

– Яся?

– Жену Петра так зовут. Ты, Суворина, в селуху каждый год мотаешься, а ничего не знаешь.

– Это точно. Ты уже здесь как местная.

– Так что, не пара Стелла твоему Кириллу, ну если только для того, чтобы перепихнуться… Но ты, слышь, никому об этом ни слова.

– Так ты ж говоришь, что все село знает!

– Именно так, но пусть не от меня.

– О’кей, – улыбнулась Сонька, почувствовав странное облегчение в груди.

– Так, я в душ, надеюсь воду уже дали. – решительно заявила Вика. – Пойду отскребать твои слюни…

И, снова хихикнув, спрыгнула с кровати.

Глава 8

Глава 16.

Дверь в комнату Кирилла со скрипом распахнулась, и в нее, сильно шаркая, зашел дед.

– Что за дела? Заболел, что ли? – спросил он внука.

– Просто устал. Жара такая, – отозвался Кирилл.

– Понимаю тебя. Сам вот еле дышу… Твоя зазноба у калитки ждет, уже два раза приходила. Сказал ей, что тебя нет, а она утверждает, что твой велосипед стоит возле дома. Подумал, что, может быть, ты вернулся, пока я спал. И вот оказалось, что так.

Кирилл кивнул, глубоко вздохнул и потянулся, чтобы встать с дивана.

– Спасибо, дед. Сейчас выйду к ней.

– Ты ее в дом заведи, нечего на пекле маяться. А я у себя подремлю.

Стелла, опираясь на забор, выжидательно смотрела на входную дверь. Ее белое легкое платье подчеркивало ее формы. Увидев Кирилла, она с усмешкой произнесла:

– Я уж думала, ты меня и на порог не пустишь!

– Ты как скажешь, – буркнул Кирилл, открывая перед ней дверь. – Заходи.

– А че на звонки не отвечаешь? – спросила девушка с ноткой укора.

– Звук вырубил.

– А мои сообщения? Их тоже не заметил?

Кирилл замялся.

– Нет, – начал он, но, поймав на себе пронзительный взгляд Стеллы, сказал: – Видел, просто… был слишком занят. Только вот домой добрался.

– А зачем ты с ней вообще пошел? – все так же не отрывая от него глаз, спросила Стелла. – Сдалась она тебе? Сказал бы Милану, он бы и разбирался.

– Милан не поднял трубку, – попытался оправдаться Кирилл, но тут же пожалел об этом. – Пошел и пошел. Если бы что-то случилось с тобой, я бы тоже пошел.

– Подумать только! Так ты меня с Сонькой на одну ступеньку поставил? —ехидно заметила она.

– А что ты так взъелась? – злей, чем ему самому хотелось бы, огрызнулся Кирилл. – Тебе-то какая печаль? Ты ж вон до сих пор по женатому мужику сохнешь. Каждый четверг в город мчишься. Как у Петра дежурство, ты к сестре. Скажешь, не так?

Стелла нехорошо усмехнулась:

– А ты, Кирюша, не пытайся разобраться в моей жизни. Если у тебя виды на Соньку, так и скажи. Ты мне не так уж нужен, но голову мне морочить не надо. Не привыкла я, чтобы мною играли. А насчет четвергов… это ты тонко подметил.

Кирилл расслышал в привычно колких словах Стеллы затаенную обиду и пожалел о том, что наговорил ей сгоряча. И чего его дернуло? Он всегда знал, что она любила другого, и особо не заморачивался на этот счет.

– Ты вот что, Стелла, не заводись, – миролюбиво произнес он. – Не хотел я тебя задеть.

Она мельком глянула на него, и привычные насмешливые огоньки в ее глазах погасли.

– Я и не обижаюсь, – без прежней злости сказала она. – Мне бы только понять: на что ты там позарился? Женское любопытство! Ты меня прости, но и смотреть-то ведь не на что… или ты влюбился?

– Ничего я не влюбился! Откуда ты все это берешь? И Сонька тоже не страхолюдина, – объяснил он, желая оградить как Соню, так и свои пока неопределенные чувства к ней от колких замечаний Стеллы. – Просто интересная девчонка, я еще таких не встречал…

– Ну-ну. Вот ты, Кирюша, и попался!

Она сочувствующе глянула на Кирилла и поспешно отвернулась, чтобы не расхохотаться над его потерянным видом.

– А что смешного? – резко спросил Кирилл, чувствуя, что закипает.

– Я почему-то сразу поняла, что генеральша свое возьмет. Ей по статусу положено, а тебе почет, глядишь, и с карьерой помогут.

– Что ты несешь? – Кирилл снова начал злиться. – Я на нее как на женщину даже не смотрю, если что. Зеленая она еще, – добавил он.

– Ну да, поэтому ты ко мне таскаешься. Ждешь, пока дозреет.

– Господи, а ты-то тут при чем? – выпалил парень, удивляясь, как трудно говорить ему сегодня со Стеллой.

– Ладно, проехали. Мешать я тебе не стану. Живи. Но имей в виду, ты и глазом не успеешь моргнуть, как она уже верхом на тебе будет ехать. У них, у генеральских, такие порядки.

– Оставь ты уже ее в покое, – запальчиво ответил Кирилл.

– Посмотрите, защитник! – Глаза Стеллы стали глубже и темнее. – Все вы такие! Со мной можно обходиться, как угодно, а за своих баб горою становитесь. Только я и без вас обойдусь. Не рассыплюсь.

И такая глубокая боль прозвучала в ее голосе, что парню стало не по себе.

– Стелл, ну че ты… – совсем растерявшись, проговорил Кирилл. – Возможно, при других обстоятельствах я бы тебя полюбил, – с некоторой неуверенностью добавил он. – И прошлое твое оставил бы в прошлом, но ведь оно, как видишь, все еще в настоящем. – Парень старательно подыскивал нужные слова. – Но в обиду тебя я никому не дам. Любого прибью. А Петра твоего первым.

Стелла невесело улыбнулась и посмотрела ему в глаза. Кирилла поразила какая-то новая, незнакомая ему грусть на ее лице. Стелла и красива была сейчас иначе, эта новая, более душевная, что ли, красота была еще привлекательнее ее прежнего жгучего блеска.

– Спасибо тебе, Кирилл, – тихо сказала она и вышла из дома.

Кирилл, сильно хромая, доковылял до своей комнаты. Облив рану перекисью, он опустился на постель. «Ну и денек выдался, – размышлял он, – столько всякой всячины приключилось».

Каждая мышца в его теле кричала от усталости. Боль в колене беспокойно пульсировала. Подумав о колене, Кирилл невольно улыбнулся, снова вспомнив, как заботливо Сонька обрабатывала его рану. «Кажется, что в ней особенного? – размышлял он. – Суматошная, импульсивная, однако так легко с ней. Не то что с другими. Ничего из себя не корчит. Все чувства налицо».

Глаза Кирилла закрылись от усталости. Сон заволакивал его мысли туманом… Он не сопротивлялся, наоборот, хотел скорее заснуть и забыть. Разговор со Стеллой оставил в душе ощущение глубокой пустоты. Уже засыпая, парень ощутил легкую вибрацию мобильника. Сонными глазами он увидел на экране сообщение с незнакомого номера: «Как нога?». Уголки его губ чуть приподнялись, и он уснул крепким сном.

Глава 17.

После завтрака, окутанные теплыми лучами утреннего солнца, девочки направились к огороду. Вокруг стоял аромат цветущих растений и пробуждающейся земли.

Вика глубоко вздохнула и с чувством произнесла:

– После таких запахов я уже не смогу дышать городским воздухом.

Сонька подняла крючок на резной дверце, и девочки вступили на территорию сада.

– Вау! – воскликнула Вика, впервые узрев бабушкин сад. – Какой он красивый и большой, да еще и цветастый! Это что, малина? – удивилась она, трогая пурпурные ягоды.

Девушка перешла к следующему кусту.

– И смородина тут есть!

Черные бусы ягод смородины маняще блестели на солнце.

– Вкусненько, – улыбнулась Вика, попробовав одну. – Теперь понятно, почему ты тут целыми днями околачиваешься, пока мы чиним и красим. Это же огородный рай для сладкоежек!

– Ага, – засмеялась Сонька, – сейчас и ты пооколачиваешься. У нас сегодня по плану полотье, окучивание, поливка и сборка жуков.

– Таких слов не знаю, но я готова.

Однако, увидев деревья тутовника, Вика ринулась к ним.

– Обожаю тутовник! – она принялась срывать спелые ягоды и горстями запихивая их в рот.

– Ты поаккуратнее, сейчас лицо вымажешь, потом долго не отмоется, – предупредила Соня, глядя на чернильные руки подруги.

– Эй, Суворин! – услышали они зычный голос Сониной матери. – Чего отстал? Догоняй!

Катерина, туго обвязав платком голову, ходила между грядок и что-то высматривала. Николай стоял рядом, опершись на лопату, и задумавшись о чем-то, рассеянно курил сигарету,

– Копай здесь и здесь, – с важным видом распорядилась Катерина, – а я пока схожу к матери, узнаю, где надо.

– Угу, – соглашаясь, кивнул ей супруг, но не сдвинулся с места.

– Ах ты, черт бы тебя побрал! – откуда-то раздался крик Серафимы Пантелеймоновны. – С утра курить вздумал, ирод ты окаянный! Язву заработать хочешь? Или ты прекратишь курить, или одно из двух!

Николай равнодушно затушил бычок, так и не поняв, что именно «из двух» предлагала мать. Но не желая начинать свой день с препирательств, примирительно спросил:

– Что копаем?

– Траншею, – быстро скомандовала бабка. – От забора до… – Она посмотрела на бесконечный огород и добавила: – до обеда.

– Приказ понял, приступаю к выполнению! – Николай подмигнул девочкам и, мастерски воткнув в землю лопату, начал копать с поразительной легкостью.

– Сонька, дуй сюда! – кричала Вика. – Я сливы нашла. Сладкие как мед!

Она откусывала от сочного плода и жмурилась от наслаждения.

– Зачем мы вообще завтракать садимся, тут вон все есть. Прям сокровищница какая-то. У меня глаза разбегаются, – искренне восхищалась Вика.

Она металась между деревьями, кустами и грядками и ела все, что попалось под руку – и щавель, и огурчик, и крыжовник – причмокивая от удовольствия.

– Ишь, работничка привезли, – одобряющее улыбалась бабка. – Эта быстро огород в порядок приведет.

– Эх, вот оно счастье-то, – с чувством сказал Николай. – Пашешь тут, пашешь, хоть не зазря, хоть на радость детям.

– Пашешь это что, главное ведь с кем пашешь, – вставила бабка. – Где еще ты вот так семьей будешь окружен? Все одно дело делаем, весело и масштабно, настоящий клан, друг за друга горой. В городе вы сидите единолично, словно кроты, каждый в своей норе, а здесь общак – семья.

– А ведь ты права, мать, – задумчиво сказал Николай. – Смотрю я на жизнь и вижу, что только дома я был действительно счастлив. Раньше я этого не понимал.

– Так уж повелось, что самое ценное и дорогое подчас трудно разглядеть, – вздохнула бабка.

Вика, набив желудок дарами сада, примкнула к Соньке и, тяжело нагнувшись над грядкой, стала выдергивать невиданное ею раннее растение.