Ю+А=любовь

Глава 1. ГлавУпырь

Динь-дон!

Старомодный дверной звонок как по ушам передернул. Она аж чуть коробку с посудой не выронила.

– Черт, Господи… – прошептала она и вдохнула поглубже, унимая дрожь. Да уж, попортил ей нервы этот переезд!

Дин-дон, уважаемая!! – потребовал звонок снова. Такой добротный, серьёзный, возражений не терпит! Как и вся эта квартира – старая, прочная, большая. Тяжёлая, даже какая-то основательная. Чертыхаясь и спотыкаясь, девушка прорвалась сквозь баррикады барахла в коридор. Это, наверное, чизкейк принесли, на новоселье заказанный! А, нет, вспомнила она, уже открывая дверь. Тортик-то стоит в соседней комнате, под спальню отданной, а кто это тогда… рука замерла на замке:

– Кто?

– Откройте, полиция, на! – с ленцой ответили из задверья.

– А по какому вопросу? – все-таки не поддавалась она. Рвссматривая свои ноги в пыльных тапках и джинсах, попутно отмечая – ноги какие толстые, а еще и чизкейк, там же калорий тыщ триста, господи, ты как летать-то будешь?

– Устинья Горбатова здесь проживает? – осведомился противный голос, все такой же ленивый, но угрозы в нем стало больше.

Девушка кивнула, но сообразила,что там ее не видят, и сказала:

– А что?

– Не играйте, Устинья Радиславовна! – уже с откровенной угрозой предупредило задверье. – Открывайте.

И она открыла. "Юстина Радиэль-ама", хотела поправить она, но тайны свои держала при себе, да и не успела: ее грубо пихнули в сторону и как в муторном сне, она оказалась в тесной полутьме с тремя мужчинами. Никакая это была не полиция. Тяжелые помятые лица, спортивные куртки, руки в карманах мгновенно сказали – тебе кабзда, Юстина Радиэлевна. Она мгновенно пожалела, что открыла и мгновенно же сообразила – так было надо, иначе было б еще хуже!

"Гости" молча оглядывали то ее, то стены тесного коридора. Пустыми, блеклыми глазами, как зомби какие-то. Только один, щуплый, небритый тип, стоял прямо в проходе, широко расставив адидасные ноги и смотрел Юстине в глаза. Недобро, нехорошо смотрел. И чего-то ждал. Может, ее истерики, что девчонка начнёт орать, требовать их выметаться, грозить настоящей полицией, рыдать? Но она ж поняла, что эти люди страшнее полиции. Или нет, не люди. И если б полицияпротив них была полезна, их бы здесь попросту не было. Что она, дура, по их мнению?

– Закурить не найдётся? – спросила она.

– Найдётся, – ответил ей голос задверья. Он будто и не удивился, просто достал мятую пачку и протянул ей. Только глаза блеснули с одобрением. "Толковая баба, может, быстро управимся!" – прочитала она в его взгляде.

За спиной упыря возникло еще двое мордоворотов. Юстина взяла сигарету, сунула в рот. И как по молчаливой команде, те, что были внутри, рассеялись по квартире. Она и спиной видела, как они там бродят с мрачными рожами. А эти, новые, ждут приглашения.

– Да вы заходите, гости дорогие, – пробормотала Устинья-Юстина. – Как раз новоселье справим, да?

Щуплый атаман с глазами убийцы, довольно крякнул, шлепнул ее по плечу и махнул быкам заходить.

– Вот, это дело, – весело без веселья, сказал он и прошел мимо Юстины в гостиную. Быки – за ним.

Она осталась стоять, поставила все кошмары на паузу, длинной в пару затяжек. Собаки, балбесы и обалдуи, даже не проснулись, обожравшись и сладко сопя толстымиподухами в одной из пяти комнат ее новой… старой, но такой добротной квартиры. В которой она думала, будет как принцесса в замке. И никакой дракон не пролезет. Дракон, может, и нет. А вот ползучий змей влез. И расхаживает сейчас по кухне.

– Хозяюшка, – добренько позвал ее атаман. – Чаю бы нам! Накрывай-ка на стол, мы тут надолго, ага!

Юстина закусила губу. И поплелась, мучительно переставляя ноги. Что может сделать фея против вампиров?

– Ну, чего ты, гражданка Горбатова, – хмыкнул здоровенный жлоб с пустыми глазами, загораживая ей проход на кухню.– Твою мать! – беззвучно выругалась она. Не надо было с Аскольдом ссориться… черт, как же невовремя!!

– Дайте пройти! – прошипела она, задрав голову. Где только таких берут, размером с тролля тварь, не меньше! Люди с троллями не смешиваются, один из немногих видов, которые просто генетически не совпадают. Да и слишком ограниченные они. Если не сказать, тупые, чтобы пробираться в Средний мир, к людям А вот упырей предостаточно – посбегали из своего мира к людям от власти ангелов. Еще и людей обращать наловчились, твари! Все это прокрутилось у феи в голове со скоростью текста в нейросети.

Шкафяра ухмыльнулся и отодвинулся. Юстина пробралась мимо него и получила ободряющий шлепок между лопаток.

Она шикнула злой кошкой и встретилась взглядом с хозяином кодлы. Тот недобро сверлил ее глазами с красноватыми отблесками и постукивал пальцами по столу. По ее, Юстины, столу!! Расселся, сука, как барин! На ее, между прочим, кухне! Которую она еще не успела толком начать своей считать, еще даже порадоваться от души себе не дала, думала, вот сначала цветочки-шторочки, любимая пепельница! Кстати, а где…

Упырь любезно подвинул к ней искомую вещь, керамический корень дуба с присевшей на край бабочкой. Только тут Юстина поняла, что все еще сжимает тлеющую сигарету.

Щуплый босс этой мафии продолжал молчать. Юстина не выдержала:

– Так чего хотел-то, гражданин начальник?

Он не отвел глаза, вынул новую сигарету, один из прихвостней чиркнул спичкой. Спичкой! Не зажигалкой. Еще один знак, в плюс к и без того очевидным знакам – беззаконники, бандиты. Они не любят огонь "искусственный", вроде зажигалок. Только "природный" – свечи, спички, костры… Юстина проводила взглядом тлеющий кончик, когда "главупырь" затянулся. "А я-то вам что сделала?" – гневно подумала фея. "Я вообще никаким боком, хату на свои купила, от нечисти держалась всю жизнь дальше некуда, че вам надо-то?"

Главупырь молчал. Курил, пуская в потолок кольца, неестественные, нечеловеческиеглаза его не моргали, создавая удушающий кокон.

– Я вот что подумал, – внезапно проговорил этот "босс мафии", с пришуром выпуская дым из ноздрей. Юстина навострила уши – ну, наконец-то, хоть что-то! Уже бесить начало это тягучее напряжение! Но упырь опять замолчал и равнодушно отвернулся, подперев щетинистый острый подбородок рукой.Будто вокруг воздух становился гуще, ощутимее, поступая к Юстине и вот-вот задушит.

"Да твою же в душу мать!!" – чуть не закричала Юстина. Но сам дым рисовал перед ней знаки – молчи. Терпи. Не надо.

"Босс" про нее будто забыл. Курил и молча глядел куда-то в угол, под потолком. Его быкастые подчиненные рассеялись по всей просторной кухне. Юстина вскользь оглядела их: ну, точно, заняли позиции. Один прислонился к косяку, второй взялся кружками двигать, на столе для готовки, третий между окном и холодильником. Четвертыйскрипнул стулом, расставляя ноги, будто готовый в любой миг вскочить… и вцепиться в горло.

Только этот их хозяин-барин расселся, нога на ногу, курит, думает. Всю кухню оцепили, твари! Фея ощутила, как вокруг горла затягивается удавка. И удлинняясь, обматывает все ее тело, сползая по плечам, через грудь, связывает руки… Протест всколыхнулся в животе, толкнулся вверх, и она бы вскочила, да побоялась. Храбрись – не храбрись, а молчание вот это, оцепление, как в стане врагов, медленно замораживало Юстине кишки.

Когда "шкафчик" напротив открыл шкафчик кухонный и с разочарованной кислой харей повернулся к ней, она все-таки вскочила и тут же обругала себя за это. Понимала – лишнее это, нельзя показывать себя слабой, испуганной. Хотя, навряд ли они этого не понимают, запах-то выдает!Вампиры что собаки, чуют… Аскольд!! – взметнулось в ней от слова "собаки". И смешно и глупо, и обидно даже – он же не псовый оборотень…

– Куда, – холодно остановил ее "глав".

– Так чай, он ж не там, он в коробках, я достану, – стараясь не тараторить, как школьница, ответила фея.

– Так вы ж сами сказали, гражданин начальник, – натянула лыбу Юстина и тут же подумала – "че ты делаешь, дура?!" Но что еще делать, не понимала…– Сядь, – обронил тяжелое, как шар для боулингапрямо на ноги, босс. Юстина успела подивиться, такой щупик, как бабка б сказала, "лядащий", а гляди-ка ты, хрен ослушаешься!

– Я тебе в начальники не записывался, – тихо, с угрозой, проговорил "глав", глядя ей прямо в глаза, полусторонними, душу вытрясающими глазами. Фея сглотнула тугой, как резиновый мячик, комок. Такой, который для собак в коробках где-то лежал…

– Угу, – кивнула она и села. Джинсы вдруг стали тесны, и футболка белая слишком в облипку, слишком по-женски, легкомысленно, беззащитно. Сейчас бы какой-то тулуп ватный, толстый, чтобы не прокусить, ну, как кинологи тренируют… то есть, это, дрессируют! Да нет, тренируют, Аскольд рассказывал, их в детстве за город вывозили, и учили кусать, типа как пионерлагерь для вервольфов… ну и не только, верлисы тоже там были, вербарсы…

Щуплый "глав" тем временем, медленно кивнул "шкафчику", все он делал так намеренно медленно, как под водой. Душил этим еще больше, лишал последнего воздуха."Шкафчик" нехотя двинулся в коридор."Позвонить бы ему, да как? Мы ж посрались, я ж ему такого нагородила, ой, мать моя фея!" Юстина чуть за голову не схватилась. Старательно сложила руки на коленях, держа их на виду. Чтобы не вышло чего, чтобы не злить этих вот…

– Которая коробка? – подал он голос оттуда. Юстина не поняла, что это ей, дошло только когда поймала пристальный взгляд с вопросом от "глава".

– А?! – глупо округлила она глаза и рот.

– Так в этой… ну, – смешалась Юстина. – Может, я лучше сама доста…– Чай в которой коробке? – гипнотизируя, ровно до жути, уточнил глав.

– Сидеть! – резко хлопнул по столу главупыпь и девушка подскочила на стуле. Больно стукнулась локтем о край столешницы, закусила губу, испуганно уставилась огромными глазищами на главаря. Ставшего вдруг совершенно жутким. Мало, что на Юстину никогда не кричали. Это она всегда орала и не стеснялась! Так еще и оскал ощерил острые, излишне длинные клыки "глава", и глаза налились кровью. Он смотрел на Юстину так, будто твердо решил ее убить. Разорвав яремную вену. Прямо сейчас.

"Пипец", жалко пискнуло в ней. Она еле сдерживала слезы страха, держала руки на бедрах, запрещая им дрожать. А они все равно дрожали. И ничего не могла поделать… ведь ее сверлил ледяным взглядом не простой упырь. А "юпир", если уж постараться произнести на его языке без акцента. Еще и "р" смягчить, так специфически, будто кончиком языка о клыки задеваешь. Клыками-то от природы обладала только вампирская знать! Остальные наащивали и затачивали намеренно. Юстина постаралась дышать глубоко и пролепетала:

– Можно… в туалет?

Глав медленно кивнул. Он все не моргал, и лишь сейчас опустил на мгновенье тяжелыевеки.

Она заметила также другого шкафа, что возник со стороны зала, и встал на страже входной двери. Ее, стало быть, караулят. Чтоб, понимаешь, не сбежала!Юстина встала и на прямых ногах, странной походкой куклы, вышла из кухни. Неглядя на шкафчика, что проводил ее взглядом свиных глазок с пачкой чая в руках.

– Сбежишь тут, ага, – проворчала девушка, садясь на крышку унитаза. В животе тянуло позывами, но пописать она б не смогла, точно знала. Как перед экзаменом, или на первом свидании от сильной влюбленности… но то, что сейчас, как оценить? Уж со свиданием не сравнить. Как бы не вышло свидания со смертью…

Так какого же хрена им может быть надо?!

Юстина потерла виски, опомнилась, на всякий случай включила воду, чтобы создать видимость "мокрых дел". И стала усиленно думать. А вот это и правда экзамен! Что она помнит о не-людях, что просил запомнить папа?!

Сама Ю родилась уже здесь, в Среднем мире, измерении людей. Но была феей, практически чистой. Человеческая кровь примешалась, конечно, чтобы всей семье легче было жить тут. С тех пор, как власть получили ангелы, многие старались спрятаться среди людей. Этот мир самый большой, самый богатый, очень разнообразный, ищи-свищи, затеряться достаточно просто! Люди ведь и не подозревают об этом, ну разве немногие, но остальные им не верят. Такие, как Юстина – это милая, нарядная сказка! А такие, как Аскольд – киношные"Сумерки".

Но вот эти, у нее на кухне, они из какого "кина"?

А нет такого! Если этот щуплый "глав", скорее всего князь, из ныне разоренного мира вампиров, то его шкафоподобные прихвостни – полутролли. Или обращенные в кровососов, или полукровки от смешанных браков с разными существами. Но у них же это позорно и стыдно, нет? Да, юпиры делят один мир с троллями… делили. Вроде, юпиров не осталось, ангелы "почистили" мятежный народец. А в целом, тролли – это военная сила, здоровенные и пустоголовые, юпиры же – слабые, зато умные. Элита, управленцы. Ну так все сходится, за исключением того, что тут чистый юпир, ну или кто его знает, может и полукровь с человеком, Юстине откуда знать? И еще, троллей-упырей не бывает… ну, не должно быть. Если только юпиры не докатились, и не стали обращать троллей, а того лучше – плодить с ними детей.

– И это все тоже может быть верно только в том случае, если у моего папы была верная информация, – снова пробормотала Юстина и неохотно встала. Не будешь же вечно сидеть? Хоть легче от всех этих догадок не стало, в любом случае, она заперта среди бандитов. В своей, мать ее, квартире!!

Девушка зарычала от досады и плеснула себе в лицо холодной водой. Думай, не думай, а это бесполезно! Пока не ясно и близко – чего им надо?

Она закрыла воду, постояла, склонив голову над раковиной, слушая, как с лица капает вода…

Оттягивая время, тщательно утерлась полотенцем. Вафельным, кофейно-бежевым. Новое купила, чтобы старые не тащить, хотела все изменить, а старые вынесла в мусорку… она разглядывала клеточки на ткани, и все тянула, тянула. Неизвестность душила изнутри, как резиновый шар в горле. Но… стоять здесь и тупить на коротенькие мгновенья утешало, позволяло играть в безопасность. Глупенько, да. И она с тяжелым вздохом повесила полотенце на сушилку. Пока еще холодную, неработающую. Не включала еще, и вообще почти ничего тут не сделала. Только и успела, что псов уложить, дать им порошка надышаться, чтоб не мешались. Такой милосердный способ, отправить их в долгий сон, без последствий. Вдохнут бурого порошка с бриллиантовыми переливами, сделанного из сушеной крови феи, и уснут. И будут видеть сладкие сны, кувыркаясь по солнечным полям Феедола…

И нет, какая-нибудь собачья няня не лучше! Это не простые собаки.

Или нет… а тогда?..Так может, в этом и дело?! – чуть не вскричала Юстина, уже взявшись за щеколду. Кровь моя? Вот что им надо?

Собаки!! Ой, господи…

Юстина вспомнила свои толстые, наивные колобки и жутко испугалась. А что, если и правда, за ними пришли?! Ведь простую фею найти – не велика беда! Ни за что не поверит она, что именно в ней упырям что-то понадобилось! Нет в ней ровно ничего ценного. Обычная баба с бриллиантовой кровью. Но вот песели! Она же толком и не знала, что они такое. На вид упитанные ротвейлеры, но милые. Хотя и раздражающе глупые порой. И бесполезные. Но ей это не мешало мордастых тройняшеклюбить. Так! Всё!

Она встряхнуласьи втянула воздух.

Страх за себя ее обессилевал. А вот страх за питомцев подпалил ей хвост. Она решительно вышла, громко хлопнула дверью, твердо протопала в кухню, отодвинула шкафяру, что стоял спиной к ней и возился с чаем. А тот и отодвинулся под ее напором!

– Никакого чая, пока я не узнаю, что! Вам! От меня! Надо! – чеканно разделяя слова, потребовала Юстина.

Она смяла мешочек с пуэром и гневно уставилась на "глава". Тот насмешливо прищурился и изогнул губы – вот ведь какая, глядите на нее!

– И не надо курить при закрытых окнах! – выпалила девушка и сверкая глазами, подошла к окну и распахнула форточку. Вечерний воздух поздней осени потек внутрь, как коварные змеи, принося холод и новые волны страха.

– Хата твоя, – ответил упырь тихо и четко. Таким тоном, которым выносят приговоры, решают дать ремня непослушному дитяте, исключить из университета… каким рушат жизни. Ровно, веско, без возможности что-то вернуть и о чем-то поспорить. Решенный факт. А ты теперь как хочешь! Всю эту безнадежность,весь мрак Юстина ощутила, даже не поняв смысла самих слов. В груди набрякло сердце, дышать снова стало нечем.

– Что моя? – ровно спросила она и смяла мешочек с чаем в руках. Такой бархатистый и мягкий. Такой приятный, надо же, а как она не замечала? Из чего же такие мешочки делают, что за волшебные фэйри-шелкопряды ткут? – думала она изумленно, по-детски нелепо убегая от реальности.

– Ты спросила, что нам нужно, – проговорил юпир и развел руками, свесив нижнюю губу в каком-то идиотском жесте, нечто вроде "тю-тю". И Юстина поняла – а правда ведь, тю-тю! Она сейчас стремительно теряет всё, о чем так пеклась, ради чего рвала жилы, карьеру строила, зарплату растила! Безопасность. Ощущение себя крутой. И что, свою квартиру? Выстраданную, жутко дорогую "хату"? Просто взять, и отдать?

– Для чего? – спросила она осторожно, склонив голову набок. "Мне что, на нихпереписать, отсюда съехать?" – попыталась разгадать она.

– Да так, – внезапно равнодушно пожал плечами упырь и подался назад, откинулся на стуле. Кивнул шкафу, тот грубо забрал из рук Юстины чай. И так тоскливо, так ужасно больно ей вдруг стало его отдавать! Запросто ее тут грабят, вырывают прям из рук самое ценное, что у нее было – ее нормальность! Всю жизнь она страдала от инаковости. От того, что надо казаться, а не быть. Она слишком умная, слишком проницательная, у нее, в конце-концов, есть способности летать! И мужики к ней тянутся, как мухи к варенью, хотя внешне-то она обычная. Но внутренне, по природе своей, Юстина другая, не такая, она, твою мать, фея, а не человек! Словно пришелец, чупакабра, вынужденная скрываться и подстраиваться. Сколько лет она старалась, она строила, она пахала… у нее все стало получаться!! И пожалуйста. Ее нормальная, порядочная хата. Сама ее жизнь им, сука, нужна!!

– Сначала чайник надо согреть кипятком, – сказала она плоско, искоса заметив, что дурак квадратный собрался пуэр, как чефир заваривать.

– И то верно, – кивнул глав кодлы одобрительно.

Юстина потянулась сделать все сама. Но глав замахал руками:

– Не-не-не-не! Ты не трогай, – и недобрая усмешка, как у взрослого, что желает зла ребенку, расчертила его лицо.

"Боится, что я кипятком плесну кому-то в рожу", поняла Юстина и ей разом полегчало. Аж в голове прояснилось! Паника прошла сама собой. Его ответный страх – это контроль, это равновесие!

– Так, – кивнула она и сложила на груди руки. Оперлась ягодицами о стол, на котором неловко портил ее драгоценный чай жлобяра.

– И зачем? – добавила она, стараясь не хамить. А так хотелось! Аж язык пекло.

– Затем, – снова холоднее льда, сказал юпир.

– Колодец, – вякнул вдруг второй шкафяра, видимо со скуки – устал вхолостую караулить двери. Фея ж никуда не собиралась, вела себя мирно. Глав цыкнул и зыркнул на подчиненного, так злобно и с такими красными всполохами в глазах, что тот попятился и у него вспыхнули мясистые уши.

– Прости, босс, ну, это…

– Отзынь, – поднял руку глав и снова перевелбесчеловечные глаза нежити на Юстину. – Собственно, не твое дело, зачем. Но ты нам ее отдашь.

"Ага, щас, я те не отдам даже от эльфа елду!" – издевательски окрысилась Юстина, и сама не поняла, что это за залихватский мат попер, но ей понравилось. Было что-то ободряющее в этой фразе.

Фея сузила глаза и скривила губы. Пристально уставилась на охреневшего упыря.

– Алле, дядя! – с вызовом проговорила она. – Ты сам понял, че сказал?

Нечто жалкое и тонкое внутри нее, что очень хотело жить, вскрикнуло – ты что, ты что!!

Но глав не взбесился, нет. Наоборот, смягчился, расслаблено свесил руку со стола, вальяжнее расселся на стуле. Его "бодигарды" переглянулись и хмыкнули, восприняв реакцию шефа, как команду тоже расслабиться.

– Да ты не ссы, малая, – нарочито растягивая слова, эдаким авторитетом на районе, сказал юпир. – Мы ж все понимаем. Никто у тя хату не отжевывает. Нормально все обсудим, все мы нечисть, никто ж тя не обидит!

Юстина настороженно слушала эту пургу, пытаясь вычислить ее истинный смысл. Бычара, что взялся чифирить, неожиданно бесшумно и ловко наполнил чашки, поставил одну перед боссом, почтительно согнувшись. Дааа, недооценивать шкафов не стоило! Повадки ночного убийцы, совершенно неожиданно изящные и ловкие, Юстину насторожили еще больше. Нет, с этими шутить не надо.

– Ладно, допустим, – кивнула она и машинально добавила: – Спасибо! – когда шкаф подвинул к ней белую простую кружку, от которой валил дым. Шкаф блеснул маленькими холодными глазками и крупными белыми зубами, ощерившись в улыбке бойцового пса. Юстина неприятно поежилась. И чуть не заорала, когда глав вдруг вынул из кармана пакетик сахара из какого-то отеля, надорвал край и сыпанул в чашку. "Пуэр так не пьют!!" – вызверилось все в Юстине, пока белая струйка перетекала в элитный китайский напиток. Юпир, точно издеваясь, достал складной нож из внутреннего кармана куртки, разложил со щелчком и помешал в чашке. Весело глянул на фею, отпил, крякнул, словно старый дед:

– Вот, так еще годно. Невозможно ж пить, что за моду взяли?

– А я вот с медом люблю, – прихлебывая, мечтательно сказал шкаф-убийца, что был за хозяюшку. Двое других молчали. Видимо, такая была иерархия у них.

– Прекрасно, – жёстко оборвала фея и мечтательное лицо его скисло. – Так и, давайте по делу, гражданин начальник!

Она совершенно серьёзно смотрела на главаря. Хорошо, что это не собаки предмет их разговора. Но квартира?!

– Короче, – тяжело вздохнул юпир и снова замолчал, глядя в чашку.

– Вы что, хотите у меня ее купить? – надавила Юстина, понимая, что несёт чушь – какой там, купить! Живой бы выйти. И с живыми собаками. "Толстые булки, не просыпаетесь, я вас очень прошу!" Там порошка до утра хватит, планировала как раз все вредное с пола убрать, чтоб вы капсул для стирки не нажрались, или там, полиэтилен. Как нормальную еду – они фе, нинада, а как тряпки жевать, так первые.

– Малая, – упрекнул юпир и устало потер лицо. – Пей свой чай, а? А то хуйня какая-то изо рта льется.

– Ладно, но если не покупка, что тогда? – продолжала Ю, терпеть и тянуть она уже не могла.

– Да просто, Господи ты боже, блядь, – с тоскливым раздражение, ответил глав и снял куртку. Повесил ее на соседний стул. Поднял на фею страдальческий взгляд:

– Живи ты себе, хата твоя, мы ж не зверье, ты ж за эту дыру дохера бабок отвалила. Мы ж девчонок не обижаем, ну!

– Так, – кивнула Ю и раскрестила затекшие от напряжения ноги. Джинсы надо было новые купить, эти в ляжках уже давят, и в боках не очень, привычно отметила она. Даже в такой момент собственный вес ей не давал покоя, крутясь на автомате попереквсех мыслей.

– Ну вот так тебе, ага, – развел руками бандит. – Что ты зенки пялишь, малая? Нормально будет. Мои ребята будут захаживать, дела у нас тут…

– Какие дела? – вскинулась Юстина. Ещечего, притон, перевалочная база в еедоме?!

– Не твои дела, любезная! – обернулся недобро глав. Юстина склонила голову набок.

– А мои какие? – спросила она и сжала подостывшую кружку. Пить эту дрянь она не собиралась, даже из вежливости.

Юстина недобро уставилась на юпира в ответ.– Расклад простой, – ответил ей упырь. – Ты живи себе, как хоть, ребятушки приходят, уходят… просто не обращай внимания. Иной раз даже и не заметишь, жрать еду твою она не станут, и тебя никто не тронет, лично прослежу. Хочешь – даже и здороваться не будут. Ты расслабься, че так напряглась? А, малая? Мир?

– И как ты себе это представляешь, дядя? – сказала она, сжимая кружку. И почему-то называя его "дядя", хотя тому на вид было около сорока, лет на десять большесамой Юстины. – То есть, это, я значит, из душа выхожу, а тут – эти?

Она мотнула головой в сторону хмурого шкафа, что "зачефирил" ее пуэр. Она не боялась нести такое вслух – она просто в ужасе была! Но злость и желание защитить свое несли ее вперёд на волне неслыханной, опасной наглости. Глав смотрел на нее, слегка приподняв брови и неспеша допивая чай. Поставил кружку, положил нож на стол. Раскрытым лезвием, несложенным. Предупреждает, ясно прочитала Ю. Пора заткнуться. И она зачастила ещебыстрее и напористей:

– Или вот, я значит, трусы стиранные развешу, а тут ваши эти! А если мужика приведу? Ну, каково? Живи, говоришь, как живешь, не помешаем?

– Не помешаешь, так и не помешаем тебе, – тихо, зловеще, веско проговорил глав, наклоняясь к ней через стол. Сердце Юстины сначала замерло, а затем чуть из горла не выскочило – ну, нафиг, побежало я отсюда!

– Но ты хоть и дерзкая дохуя, малая, а язык я б те подрезать не хотел, – с сожалением покачал головой "дядя" и цыкнул. – Не по понятиям это.

Он помолчал, хмуро глядя под ноги и слушая громкое дыхание феи. И еесердцебиение, догадалась Юстина. Упыри ведь так могут. Они по шуму крови в венах ориентируются, по стуку сердца выслеживают.

– Но вот знаешь, я у тебя тут нашел, – он снова поднял глаза и положил на стол…

Пакетик с белым порошком. И какой-то не то кристалл, не то мела кусок, Юстина не поняла. Палочка такая, как из коробки с мелками, которыми рисуют на асфальте дети.

От порошка она внутренне заиндевела. И ей стало совсем дурно, когда рядом с порошком еще и удостоверение сотрудника "органов" легло. Ах ты, волк позорный! То есть, он действительно "гражданин начальник", и может у нее "найти" нехорошее вещество. И тогда Ю отправится в тюрьму. Просто, до пошлости, банально. Но безупречно действенно.

А вот что означает этот "мелок"? Нехорошее, мистически жуткое чувство подсказывало Юстине – это еще хуже. Это совсем плохо. Лучше уж выбери первое. Тюрьма хотя бы вполне себе реальное и понятное место.

Она подняла потемневшие и расширенные от страха глаза на упыря. Тот уже не улыбался. В его ответном взгляде сквозил тот же мистический ужас, который колотил сердце и увлажнял ладони, сушил под языком у феи. Было предельно очевидно – он сам боится этой штуки так, что предпочел бы вскочить и прыгнуть в окно, чем использовать "это".

– А… – просипела Ю и не смогла дальше выдавить из себя простые слова "что это?"

– Это мел, – с поганой улыбочкой сказал ей юпир и сложил руки на столе. Но так, чтоб "мела" не касаться.

– А, – ответила Юстина и позволила себе вдохнуть и выдохнуть. Дыхание плохо слушалось. Так сильно от "мела" смертью веяло.

– Пиковую даму вызывать, – криво усмехнулся глав. Юстина бросила быстрый взгляд на "шкафа", на второго, на третьего. Все потемнев рожами, молчали.

– Что, не баловалась в детстве? – спросил глав, нервно подергивая губой, прячась за улыбочкой, которая так и норовила сползти. Не держалась пока еще. Ему бы впору захныкать и спрятаться, как шестилетке, подумалось Юстине некстати. И она бы тоже вместе с ним под стол залезла и там бы сидели и не дышали вдвоем, пока взрослые и умные эту гадость не уберут со стола!

– Рисуешь лесенку, – юпир сглотнул и взял мелок двумя пальцами. Начертил линию на столешнице. – И она по той лесенке…

Еще одна линия.

– Придееее....

– Шеф!!! – дернулся к нему самый решительный шкаф, выбрасывая вперед руку.

Глав словно очнулся и мигом стер свое "художество". Побледневший "шкаф" медленно отошел и обмяк на стул у стены. Двое других неуверенно вытянули шеи, пытаясь понять, что творится. Глав же захихикал, как дурак, и глаза его стали полностью темными, белки исчезли в прозрачной темноте, цвета пуэра. Красноватая радужка проступила ярче.

– Че, обоссанька? – радостно воскликнул он, храбрясь. – То-то же, эт вам не шуточки! Пха-ха-ха!

И вопреки "не шуточке", все же заржал.

Его "зам" или кто он там по иерархии, покачал тяжелой головой и даже не улыбнулся. Два дуболома неуверенно поддержали шефа гигиканьем.

Юстина непонимая, как завороженная, тронула мелок. Юпир мгновенно замолк и просверлил ее взглядом.

– Но это же… – фея подняла кусочек и начертила простую линию. – Мел?

– Хуемел, – окрысился глав. – Будешь выебываться, мы те лесенку на двери нарисуем, и Пиковую даму вызовем!

– Чего? – приоткрыв рот, поглядела на него Юстина, но опасный предмет все-таки на стол положила.

– Ничего, – покачал головой юпир, и сжал губы. Сунул мистический мелок обратно в карман.

– И придет за тобой, – неожиданно подал голос один дуболом.

– Полукровка, – поддакнул второй.

Юстину это слово внутренне обожгло. Ну, да, она фея только на четверть, ее мать из полулюдей, но отец всегда гордился, как много в ней свойств и способностей феи, все равно, что чистая. Даже кровь искрит и дурманит, и клубникой от нее пахнет, а волосы растворяются в алкоголе и становятся или ядом, или лекарством. Папа сам хорошо умел скрывать себя, и приспособился в этом мире здорово, даже врачи свои были, и какие-то специальные адвокаты… А Юстина всегда хотела быть человеком! Для нелюдей это не имело никакого значения. Каждый за версту видел, кто она такая.

Но вот это слово, "полукровь"… оно могло иметь значение только в одном смысле. Для тех, кто за ними охотится. Кто работает на бога, несогласного, чтобы по его вселенной бегали всякие… "нечистые". Для тех, кто за ней придет, если узнает о ее существовании. Они всегда казались какой-то страшилкой, кем-то вроде маньяков, что-то на фоне жизни, ждет в темной подворотне, со всеми может случиться… а может и нет. Из ее окружения, из знакомых, кто-то, когда-то, где-то погиб, потерял детей или супругов, сам видел. Кто-то. Где-то. Но не у нее. И вот сейчас перед ней сидит юпир, и сам же трясется от ужаса, угрожая ей "этими".

Почему только Пиковая дама? Причем тут это? Юстина не поняла. Ее снова потянуло куда-то, то ли в туалет, то ли спрятаться под стол, то ли просто встать и выйти на улицу.

И она поднялась из-за стола.

– Куда? – потребовал юпир.

– Я согласна, – кивнула Ю мирно, вытирая руку о джинсы. – Сделка. Похер.

Она подняла глаза на глава:

– Мне что-то подписать?

– Да ты че, малая, – усмехнулся тот. – Че ты подписывать собралась? Под ногами не мешайся и ладушки!

– Ну, ладушки, оладушки, – кивнула фея и стараясь не дергаться, вышла из кухни.

За ее спиной в кухне с радостным облегчением завопили:

– Ооооооо!

И зазвенели бутылки. Упырье, видимо, решило отметить улаженное дело.

Юстина же на деревянных ногах, внезапно ледяных и негнущихся стопах, прошла через пустой и полутемный зал.

– Малая, стаканы где? – сунулся вслед за ней дуболом. Она, не оглядываясь, махнула рукой на коробку у стены.

– Ага, – кивнул тот и подхватив коробку, исчез на кухне.

Фея тихонько открыла дверь в будущую спальню. И на душе сразу потеплело – вот они, колобки, сопят на кровати, три упитанныеживые подухи.

Онашагнула в комнату и замахала руками, едва удержавшись. Ноги поехали на чем-то скользком и липком. Присела на корточки, провела пальцами, размазала маслянистый слой. Фруктовый аромат явно указал на преступление – эти жирные колобки успели-таки раздербанить ее чизкейк!! Ах вы, меховые скотины!!

Но по-настоящему злиться сил у нее не осталось. Она поругалась так, для проформы. Но ни звука не издала. Очень тихо прошлась по комнате, в свете фонаря в окно соображая, где коробка с обувью. И радуясь, что сгрузила почти все, что ей сейчас нужно, именно здесь. Она уже приняла решение, даже не обдумывая и не облекая его в точные мысли. Просто нашарила кроссовки. Натянула их прямо на противные от творожного крема носки. Достала куртку. С сомнением глянула в окно. Ну да, холодно в ней будет, не по погоде. Октябрь, почти уже ночь… а что делать?! В прихожую за пальто никак не выйти. Эх…

И она, долго не думая, тихонько открыла окно. Оглянулась на песелей. Спят, сопят. Не проснутся. И возможно, внимания этих мразей не привлекут. И может, она успеет… И может, Аскольд ее простит. Только быстро, очень быстро! Нету у него времени думать и решать, она уже все за него решила!

А где его найти, она знает. Там, куда он собирался устраиваться, перед тем, как Юстина выбесилась и лесом его послала. Всяко уж, его взяли, кто б Аскольда да не взял?! Нет, он точно будет сейчас на этой своей новой работе. А другой никакой вариант Юстине не подходит, значит, точно так и должно быть, все обязательно сложится!

Набрав в грудь побольше воздуха, фея встала на подоконник. "Ну, я же фея! Я же еще не забыла, как это делается!" – сказала себе она и поглядела вниз. Высоко… третий этаж, если что, ее костям несдобровать…

"Ну-ка, хватит!" – прикрикнула она на себя голосом первой учительницы, и встала на карниз. Аккуратно, не дыша, прикрыла за собой створки, чтобы песелей не простудить. И шагнула прямо в холодный, темный воздух.

Глава 2. Аскольд

Воздух зашелестел вокруг нее. упругий и тугой, Юстина никогда не пробовала дайвинг, но ей казалось, так должно бы ощущаться погруженье в воду. Может, так же чувствуют себя русалки, когда парят на глубине, как ласточки в небе. А может, ласточки и есть небесные русалки!

Так рассуждала она, чтобы справиться с тревогой и волненьем пока плавно, как во сне, в замедленной сьемке, опускалась вниз, мимо горящих окон, в надежде что никто ее оттуда не "запалит". А "запалит" – ну и что тогда, кому расскажет? "Я видал, как девка из окна вышла, но зависла и волосы такие, как в воде, вверх поднялись и она такая уиииу, потихоньку вниз?" Так, что ли? Ерунда. Никто и никому ничего не докажет. А даже если снимет и в сеть выложит – что дальше? Спецэффекты, нейросеть, монтаж? Тоже мне, поразили. Она всегда летала в темноте, стараясь избегать ненужного внимания. И в основном тогда, когда так лучше, быстрее, удобнее, вернее, чем на своих ногах.

Да, с ней случалось и такое, что кто-то подозрительно на улице сверлит глазами… Она пугалась и пряталась от таких взглядом, памятую, как много может быть врагов у нелюдей. Разные "веселые истории", как сами же нелюди продают друг друга людям, или колдунам, а может вовсе закладывают охотникам-убийцам, в надежде спасти собственную гнилую шкуру.

В целом, феястаралась не летать, когда не надо.

Но сейчас выбора никакого не было, думала Юстина, мягко опускаясь на землю у подножья дома. "Береги колени и лодыжки!" – помнила она, как дважды два – четыре. В деле летучих самое основное – верно приземлиться, не покалечиться.

– И не полет это был, а просто, – проворчала она, одернула куртку, подняла голову вверх. Вон ее окошко, светится. Мразоты веселятся! Злость и страх, теперь уже за оставленных песелей, наполнили ее тело энергией, так, что она снова чуть не взлетела! И не чувствуя холода, Юстина понеслась, сквозь дворы, между высоток, в сторону ночного клуба. "Будь на смене, будь на смене!!" – заговаривала она, как приворот колдунья. Дважды ей пришлось снова немного полетать – один раз перед ней внезапно встал забор между домами, второй – огромная грузовая машина поперек дороги. Если кто и видел мистическое явление, то ей ничем не помешал.

Бежать она устала быстро, но не было времени раздумывать и делать по-другому. Смартфон остался в другой комнате, никто б не дал ей к нему даже прикоснуться, это ж очевидно! А в смартфоне и такси, и деньги, и номер Аскольда. Да и то, трубку он бы не взял. Принципиальный! Раз сама ушла, сама назад приди.

Или вообще не возвращайся.

– Скотина с кисточками! – выругалась фея. Думать, что "скотина" поведет себя, как она его обозвала, было жутко. Пошлет самой своё дерьмо разгребать… бросит. Теперь уже по-настоящему.

Жутко запыхавшись, полыхая от жара, проклиная свои десяток лишних кило, она, наконец, выскочила на пешеходный переход. Там, за широкой полосой дороги, уже моргал огнями клуб "Бархат". Баснословно дорогое, элитное заведение. Аскольд не раз говорил, что если очень нужны будут деньги, туда устроится. Охрана долго в заведениине держится, бес его знает, что за дела они там охраняют, но платят очень хорошо… Юстина только рожи кривила в ответ, скрывала, что он такого никогда не сделает. Звучит опасно, будто он в наемники собрался… с его-то прошлым, очень даже могло быть, но верить не хотелось. Вот не было бы у него девушки, так и пускай себе рискует! А раз есть… была?

Юстина, испугавшись этой мысли, притормозила прямо посреди дороги. Загорелся красный, ей истерично завопили автовоплями "би-би-би!"

Она выругалась снова и быстро пересекла дорогу. Шаг замедлился, колени задрожали. Что, если его там нет… что, если есть, но уже нашел другую? Что, если его "никакая ты не толстая, ты идеальная", и это вот "да, я любил бы тебя и червем!" – было враньем? Ну, какой мужик не скажет эту ласковую ерунду, отстреливаясь добрыми словами от нападок женщины не в духе?

Юстина невольно улыбнулась, вспомнив, как он заворачивал ее в шаурму из одеяла, и говорил – ну вот, прям настоящий червь, и все равно красиво!

"Ты самая красивая", ага, а что, если очнулся и сообразил – вон есть и красивее! В элитном-то клубе!! С их-то совершенными гоу-гоу фигурками!

– А я тогда скажу… – теряя почву под ногами, прошептала фея, медленно приближаясь к клубу. Не дойдя всего метров двести встала, сжала кулаки. Нет, не готова… надо бы подумать, что сказать. Ну, для начала "здрасти", а потом, как там его фамилия… у вас работает? Бормоча под нос случайные слова, перебирая подходящие фразы, она отвернулась от клуба и вдруг ощутила его запах и увидела тяжелые, армейские ботинки. Вздернула голову.

– А… – только и смогла пискнуть.

– Ю, – коротко ответил он, хмуро глядя ей в глаза, на одном уровне. Ростом они сходились чётко, Аск не был высок, Юстина всё бурчала – каблуки лежат без дела, не выйдешь никуда с тобой! Он говорил, что совсем не против, женщина выше него – не унижение, а гордость! Но Ю это не устраивало. Ей тоже хотелось, чтобы как в кино, идешь и все оборачиватся!

Аскольд стоял вот прямо перед ней, и искать не надо, сунув руки в карманы черной куртки-бомбера, хорошо дополняющем его крепкую, коренастую фигуру бойца. Рука Юстины дернулась пригладить короткие, торчком, пшеничные волосы с серебристыми переливами, многие думали, ранняя седина, но он всегда такой был, такой окрас рыси. Но она себя остановила. Больше не имеет права на такой домашний, собственнический жест..

Она оглядела его хмурое, угловатое лицо, похожее не смесь славянского с монгольским, заглянула в чуть раскосые зелено-серые глаза.

– Привет, – нелепо, заискивающе, пролепетала она. Как же ужасно глупо… все, чего она так не хотела. "Сама приползешь", швырнул он в гневе, словно проклял.

И оказался прав.

– Юстина, что случилось? – сдержанно, но с тревогой спросил вместо "здрасти" он. Юстина уловила знакомую ноту заботы. Всегда-то он такой! Прямой, конкретный, "сразу говори, чем помочь!" А ее-то дуру, это раздражало!!!

Так захотелось броситься ему на шею и реветь… но он смотрел так холодно, так хмуро, и рук из карманов не вынимал.

– Ты на работу? – глупенько улыбнулась фея. Оборотень кивнул в ответ. Он выжидающе смотрел в ее лицо. А она мялась и чувствовала себя все нелепее и нелепее с каждой секундой. Спрятала руки в рукава, без перчаток становилось холодно, тело стремительно остывало после бега. "Он еще думает, что я красивая?" – мелькнула мысль. Она быстро глянула ему в лицо. Наверное, нет… вон какой холодный. Холоднее воздуха вокруг.

– Говори, ну! – потребовал Аскольд. У Юстины слезы навернулись на глаза от его голоса. Такого родного, так хорошо знакомого, ставшего вдруг чужим. Звучит вроде бы, так же. А нет в нем ни любви, ни понимания. Ничего.

"Я наверное, пойду", подвернулся ответ, но она затормозила его на подлете. А песели? А квартира? А… угрозы жизни? Трем жизням, нет, четырем- и ее, и собачьим. Ясно же, что вампирская мафия чего-нибудь придумает, чтобы она им не мешала, этим их, "ручьем"пользоваться? А, нет, колодцем! И может, ее глупые, безобидные, но буйные собаки уже выброшены из окна… о, боже!!!

– Мне очень нужна твоя помощь! – выпалила она и уставилась на парня огромными, просящими и ждущими глазами.

– Юсти, я на работе, – качнул он головой. В ухе блеснула крошечная серьга-гвоздик, оберег от случайного "перекида". Сдерживающая сила для оборотня, которого может вынести в шкуру зверя от в сильных чувствах: гнева, злости, любви… как говаривал сам Аскольд, "даже от экстремального умиления". А кристаллик в форме "лохматой звезды", это как ключик в двери, запирает. "Ты моя лохматая звезда", говорил он по утрам, завернув ее в одеяло, у окна и целуя в нос. А затем ставил перед ней свежий кофе. Он вообще любил заворачивать ее в одеяло, прятать в домик. "Пока не купил свой дом, пусть у моей женщины будет хоть такой", говорил он. А она смеялась – да я сама куплю быстрее! И купила… а теперь удержать его не может. Аскольда не удержала, и дом туда же.

– Сколько тебе платят? – выпалила Юстина, и схватила его за ворот куртки. Он проворно перехватил ее руки. Но не крепко, так… для вида.

– Хорошо мне платят, как раз, как надо! – внезапно мягко ответил он.

– А как тебе надо? – так близко заглядывая в его лицо, уточнила она. Как же ужасно хотелось, чтобы… а, она сама не знала, что. Только сердце бешено билось, а он ведь тоже слышит, как любой ночной хищник!

– Десять тысяч мне надо накопить, Ю, – мирно проговорил Аскольдь. – Не рублей, конечно.Так что, подожди, когда я закончу смену и поговорим.

– Я тебе заплачу!! – вскричала фея, вцепляясь в него еще сильнее и огромными глазами, умоляя, глядела на него. – Я дам тебе двадцать, я разбогатела!

Он недоверчиво чуть отсранился, она испугалась, что теряет свой последний шанс:

– А хочешь, встану на колени? Здесь! Как ты хотел! Ты же хотел, сам сказал, приползешь – ну вот, я тут!

Сама себя не понимая, с долей отвращения и жалости, смотрела на себя со стороны Юстина. При ее-то росте в 170 сантиметров, аж 50 размера, вся как колобок, в старой куртке, не подходящей к кроссовкам, рубиновые волосы в дурацкий узел, два дня немытые, джинсы грязные от переезда, ужаааас… унижается тут, умоляет! Докатилась…

Но Аскольд коротко глянул в сторону клуба, и взял Юстину за плечо:

– Ладно, пошли, по пути расскажешь, что за дело!

Он развернулся и пошел в обратную сторону. Прочь от клуба! Юстина оглянулась, растерявшись – что? Он согласен?! И быстро засеменила рядом с ним, утирая рукавом потекший нос. Слезы? Вот те раз! Не собиралась вроде.

– Так, ну, что там у тебя? Двадцать косарей мне подходит, – деловито говорил он, а сам обнял ее за плечи и вел за собой так, будто никакой "паузы" между ними не бывало. "Вот, это вот Аскольд", с удовлетворенным узнаванием, подумала Юстина. "Сразу в дело, никаких там рефлексий!"

– Они… они… там, упыри! – сбиваясь, не в состоянии подобрать слова, залепетала она. – Ой, не туда, нам в другую сторону!

Он остановился, сдвинул брови:

– А куда?

– Я же купила новую квартиру… ну, как новую, она, конечно, старая, но зато четыре комнаты, и кухня воооот такая, там конечно, еще и ремонт надо, обои мерзкие, и все вот это! – затараторила Юстина.

– Так, ага, – кивнул Аскольд, и затормозил на светофоре. Юстину он дернул за шиворот, как котенка, чтобы ее не вынесло на дорогу. А ей было так приятно, что он снова заботится! Раньше бы по рукам ему дала, вспылив – я тебе не дура сопливая! А он бы усмехнулся и головой покачал.

– Ну, а там собаки, с упырями! – отчаянно вскричала Юстина и замолчала, тяжело дыша и с надеждой глядя на Аскольда.

– А надо им что? – уточнил тот и повел ее дальше, на зеленыйсвет.

– Не проснуться раньше времени, – проворчала Юстина. – Или ты про что?

– Я про упырей, – ровно, без нервов на ее путаницу, ответил Аскольд. – Ты купила квартиру, так?

– Так! – кивнула Юстина, не отрывая от него взгляда.

– Там упыри, – сказал он.

– Да!

– Когда ты ее купила, они там уже были? Ты ее у них купила? – пытался понять Аскольд. "У мужчин конкретное и прямое мышление, скажи четко!" – вспомнила его наставления Ю. Ну, прям вот, у мужчин! Не у всех. Так бы и сказал, у оборотней! Папа вон, мог весьма путанно и витиевато выражаться. Или Юстинин босс, вообще пойми его распоряжения! Одна Ю и понимала, а потом всем расшифровывала, потому и зарабатывала так хорошо, что босс охотно ей выписывал отменные поощрения!

А этот – хочешь цветы? Скажи. Хочешь в кино? Опять скажи. Секса хочешь? Ну а че молчишь? Да блин!!! Романтика где?! Вероятно, не у оборотней.

Но сейчас романтика была ей нахрен не нужна! А вот как раз его звериная прямота и четкость. Скажи, кому тут рожу откусить? Ща, сделаем.

Она остановилась в переулке под большим, раскидистым деревом. Аскольд встал напротив и внимательно, серьезносмотрел ей в лицо. Не мешал собраться с мыслями.

– Я коробки разбирала, а тут они, вломились в хату, – проговорила она тихо.

– А собаки? – тут же уточнил он.

– Нормально, спят, – ответила Юстина. И надула губы: – А как я, не спросишь?

– Ты нормально, я вижу, – кивнул он и положил руки ей на плечи. Тяжелые, как лапы зверя. Где-то там, под кожей, и скрывался зверь. Структура его костей, плотностьмышц была другой. Юстина это знала, и немного опасалась, но это даже будоражило, придавало ему еще больше привлекательности, делало горячее в ее глазах… она встряхнулась и продолжила:

– Ладно, не важно. В общем, сказали, у меня какой-то… да как его? Колодец в доме.

– Чего? – тут Аскольд присвистнул. – Нормальную ты взяла хатку…

– Что это вообще такое? – нахмурилась в ответ Юстина.

Аскольд зачем-то поглядел по сторонам и приблизившись к ней вплотную, понизив голос, проговорил:

– Проход между мирами. Их очень много, но их надо уметь видеть и использовать. И знать, куда ведет. Как лестница, как лифт…

– Ого! – воскликнула Юстина и Аскольд показал ей "тссс!" Она испуганно замолчала.

– И еще надо уметь пользоваться, иначе можно очень плохо… в общем, говорят, от существа останется лишь фарш, – закончил мысль Аскольд. – Пойдем. Щас разберемся!

– Ага, – открыврот и забыв закрыть, кивнула Юстина. Повезло ей, как утопленнику, с чертовой покупкой.

Они вошли в подьезд, Аск, как обычно, первым, Ю за ним.

И она не стала фыркать ему в спину, намекая, мол, дамы вперед. А он не стал ей терпеливо разьяснять, что это идиотство, не стоит ее безопасностью жертвовать во имя этикета, кто вообще его придумал? "Дед Пихто", дулась она. Не умел он ухаживать красиво, каждый ритуал мерилсвоей странной военной линейкой – вот руку подать девушке, это годно, обоснованно. Дверь перед ней открыть – ага, отлично, ну а что, если там… "Кто?!" – закатывала глаза фея. "Да кому я так нужна, Аскольд?" Но он не отвечал. Сжимал челюсти и головой отрывисто качал. Нет, он никогда не говорил, что из военных. Юстина сама так решила, по его повадкам. А он ей только – да работал там и сям, крутился, ничего особенного. Но как куда войдет, сперва окно проверит, зыркнет, обведет глазами двор, и шторы обязательно приспустит. Хоть в гостях, хоть в отеле. Юстину это сначала удивляло, потом умиляло, а затем подбешивало. Но сейчас, когда она робко, стараясь даже не шуршать, кралась за ним по лестнице, отставая на ступеньку, она глядела в широкую спину с благоговением и долей раскаяния. Вот же, он оказался прав… параноик-интриган ее любимый. Она судорожно вздохнула, и вцепилась в его руку крепче. Все еще любимый. Пусть-ка не выпендривается и быстренько ее простит. Или уже простил? Да, да, она вину уже признала, все она похерила на нервах. Давайте, чтоб уже проехали… Так можно?

Он остановился на пролете, не дойдя полэтажа.

– Так, ты давай тут пока стой, я сам! – сказал ей тихо, и присев на корточки, проворно принялся снимать ботинки. Затем поднялся, скинул бомбер, сунул в руки ей. Она смотрела на него огромными глазами – что, прям здесь?

– А где? – развел он руками, хмуря брови. Юстина повела глазами по потолку. Аскольд проследил за ее взглядом, хмуро, настороженно, поняв ее взгляд по своему:

– Что, камеры на каждом этаже?

– Да нет, я просто.. ничего. Нет камер, – промямлила она, не стала обьяснять, что опасается соседей.

– Номер квартиры, – потребовал Аскольд, стягивая прямо через голову рубашку.

– Триста два, – прошелестела Юстина и покосилась на его тугие, налитые мышцы. Зацепилась взглядом за угрожающие, косые шрамы над аккуратным, темным левым соском. Она и сейчас могла ощутить по памяти, как и шрамы и соски ощущаются подушечками пальцев… Отвернулась, чтобы не травить себя почем зря, так некстати.

Аскольд отдал ей рубашку, положил сверху ремень. Тело его пошло судорогой, одной крупной, встряхивающей волной, в шее что-то щелкнуло, пока он деловито сбрасывал штаны. Юстина, как не силилась поймать, все равно опять пропустила заветный момент, когда вот только что стоял Аскольд, а уже снизу ей в зубах подталкивает в руки его штаны рысь. Здоровенная зверина, в большой тяжелой головой, глядит неестественно золотистыми глазами, будто полудрагоценные камни. И конечно, эти ушки! Юстина не сдержалась и хихикнула. Умилительные кисточки, навершия бархатных треугольников. Рысь фыркнул недовольно, и Юстина забрала его штаны. Подняла ботинки и проводила взглядом метнувшуюся вверх тень.

Поднялась еще на две ступеньки и затаилась. Послышался противный звонок в ее двери. Бурча и матерясь, со звяканьем открылся внутренний замок.

Фух, повезло, открыли!

А могли бы и не открывать. Интересно, что б Аскольд тогда делал? Выломал бы дверь? А обратно тогда кто бы ставил?

Блин, как же ей хотелось посмотреть, что там! Вытянув шею, сжимая охапку барахла, она прислушалась. Ничего? Как, ничего? Обычные звуки старого высотного дома, да и только. А что же он там… кхм..

Юстина перетаптывалась на площадке целых пять минут, прежде чем решилась подняться еще повыше и поглядеть, что там. Ее дверь была открыта. Из квартиры не доносилось ни звука.

Она уже устала держать на весу тяжелые ботинки, начала хандрить от страха и непонятности. И робко подкралась к своей квартире, ожидая, что сейчас на лестничную клетку потечет темно-красный ручеек, а внутри она увидит кровь-кишки. Но в просвет открытой двери показался Аск, высунулся по ключицы и сказал ей весело, как ни в чем не бывало:

– Заходи, не стой!

Она насупилась и встала перед ним. Он закатил глаза и вдруг затащил ее насильно, громко хлопнув дверью за спиной. Юстина уронила на пол его берцы, спрятала нос в шмотки. Как же вкусно они пахли… она на миг прикрыла глаза, с наслажденьем ощущая, что вот теперь и правда, вернулась домой. По-настоящему. Когда тут есть запах Аскольда и он сам.

Он вынул из ее рук свои штаны и слишком быстро натянул, не дав ей на себя полюбоваться. Сдул с руки маленький клочок рысьего пуха. Взял рубашку:

– Тапки есть? – спросил беспечно.

Юстина угукнула и повесив его бомбер на вешалку, осторожно прошла в зал. Там уже было неплохо насвинячено, но пусто. Никого. И ни единого следа, который она ожидала. Будто просто встали и ушли…

– Аскольд? – через плечо позвала она.

– Ага, – отозвался он и вошел за ней. Приблизился, кривясь лицом – после обращений все его тело становилось чутким, не любил ходить босым, и чтобы его трогали примерно минут двадцать. Юстина это знала и найдя коробку с домашним барахлом, вынула шерстяные носки. Улыбнулась – угадает, нет, чей там пух? И протянула ему. Он взял, и морщась, натянул.

– Так что ты сделал? – очень тихо, но настойчиво, спросила она.

– Попросил уйти, – ответил он беспечно.

– И они ушли? – склонила голову набок она.

– Ага, – кивнул Аскольд, блуждая глазами по комнате. – Собак проверь.

Юстина ахнула и бросилась в спаленку. Песелидрыхли, без задних ног. От сердца отлегло, она устало выдохнула, опуская плечи. Расхотелось думать, что применил Аскольд, как он разобрался. Она по-матерински улыбнулась сладким, толстым булкам на кровати, и вернулась к Аскольду.

Он стоял к ней спиной и что-то чертил тем самым мелом на стене, на уровне его живота, где отколупалась краска и просел внутренний кирпичный слой, почти ровным кругом.

– Что… – открыла было рот Юстина, но он круто к ней развенулся:

– Не стирай ни за что, обещай!

– А в смысле, а ремонт? – заблеяла она, но Аск неумолимо уставлся ей в глаза:

– Это колодец, Ю, я их туда закинул, сейчас от них остался только фарш, но нам это уже не важно!

– Почему, – без вопроса произнесла она и опустилась в кресло, еще укутанное в пленку.

– Потому что так работает, одно неловкое движение – и колодец режет, – обьяснил Аскольд и сунул мелок в карман. – И символ не стирай. Нельзя.

Юстина поглядела на его рисунок. Какие-то палка-огуречик, нечто между руной и китайским иероглифом.

– Пиковая Дама не придет, нет? – нелепо пошутила она.

Но Аскольд смотрел на нее донельзя серьезно:

– Придет, если нарисуешь, что не надо, – мрачно проговорил он.

– Не смешно, Аск, – просяще сказала она. Но он продолжил:

– Дама с пикой, вернее, с мечом, или может, с ножичком. Вполне себе придет, вот этот мел – это не мелок от тараканов, это специфический кристалл, из мира троллей. Им рисуют руны, по которым ангелы… знаешь же про ангелов-охотников? Находят нас. Им оставляют метки, на нелюдях, как мы. И ангелы находят и уничтожают. Поняла меня сейчас?

Она молчала, чувствуя, как волосы шевелятся от этой древней сказки и во рту стремительно сохнет. Пиковая дама… дама с ножичком… а может, и с удавкой. Говорят, охотники от бога, выглядят очень красивыми женщинами. Стройными, высокими, как супермодели. Увидишь такую – на всякий случай, отойди подальше. Вдруг, это посланец бога, по твою поганую, не Им созданную душу?

Юстина быстро встала:

– Поняла, Аскольд, не злись.

И вдруг, сама не ожидая, бросилась ему на шею, уткнулась в ключицу носом и заплакала.

– Давай сразу не это самое, – проворчал он, неловко положив тяжелую ладонь ей на затылок. – Ну что ты как эта…

– А… ага, – хлюпая раскисшим носом, сказала Юстина: – Вечно ты так! Я как…

И она осеклась. Привычные придирки вдруг сами засохли, отвалились. Слова "я с тобой как не женщина, то цветы проси, то каблуки не надевай, то курить ты мне не запрещаешь, то сюрпризы не делаешь!" полностью утратили смысл. Показались до стыдного глупыми. Это он-то с ней не как с женщиной? Когда пришел по первой же ее просьбе, бросил работу, откуда его махом уволят, и кстати, ни единого подкола, ехидцы в стиле "я ж говорил, приползешь". Он не использовал ее слабость против нее, для самоутверждения. А то, что про собак переживал?! Сердце феи дрогнуло в болезненной нежности, она тихо прошептала:

– Аскольд…

– М? – отозвался он.

"Спасибо", подумала она, но вслух сказали другое:

– Почему не это самое?

Он отстранил ее и недоуменно посмотрел в хитрое, хоть и заплаканное лицо.

– Какое?

И постепенно в глазах засияло понимание.

– А, не, просто, не сразу, ты посмотри, сколько ещеубирать!

Он аккуратно развернул ее за плечи и обнял со спины.

Она оглядела квартиру, за такое короткое время декорированную в модном деревенском стиле "свинарник".

Тяжело вздохнула:

– Точно не…

– Давай потом, – сказал ей на ухо Аскольд и поцеловал в висок. Она вздохнула снова, дуя губы. И опять романтику поломала жуткая, педантичная практичность Аскольда. Не будет он отмечать их примирение бурным сексом, поверх коробок и мешков с барахлом. Не отдастся животной страсти, позабыв обо всем и любовь их не сметет все препятствия… сметет только веник.

С которым Аскольд уже вернулся из кухни.

Фея вздохнула еще разочек, погромче. Пусть знает, как она недовольна – а ещезверь, называется. Где же звериная страсть?! Только к порядку. Не к ней!

– Обидно, так-то!! – воскликнула она, и взялась за пустую коробку, скидывать свинячий мусор.

– Юсти, – осторожно сказал Аскольд, положив на плечо метелку, как винтовку.

– Не-не, – подняла она руки: – Я ниче.

Не хотелось снова быть вздорной бабой и напоминать ему последнюю роковую ссору. Он здесь, он не отказал, и больше ей пока не надо. Лишь бы не уходил и не оставлял наедине с этим… с этим вот всем. Пока еще слишком страшно.

– Что за свиноты, а еще упыри, как не стыдно? – ворчала Юстина, пряча за недовольством страхи. Она поглядывала на Аскольда, что делал "ших-ших" веником, и маялась. Сказать, или нет? Раньше бы точно сказала – вот ты такой умный, конечно, а если… и после волшебного слова "если", как из сказочного мешка сыпались предположения, одно дичее другого. А если те упыри ни в какой фарш не превратились? "Нет, превратились, на той стороне налепят пельменей", отвечал воображаемый голос Аскольда, пока настоящий Аскольд четко и деловито убирался.

"А если оттуда вылезут другие твари?"

"А если за ту кодлу, которая теперь фарш, мстить придут?"

"А если Пиковая Дама на самом деле…"

– Куда ты дел мелок? – вместо всех "если", которые Аскольд не любил, спросила Юстина и с хрустом смяла пустую пачку от сигарет.

Аскольд молча похлопал себя по карману штанов на клапане с медной пуговицей.

– Точно думаешь, это надежное место? – тревожно покусывая губу, спросила фея.

Оборотень кивнул и отложив веник, забрал у неекоробку, полную мусора:

– Точно.

– А если… – набрав воздуха, выпалила Юстина, но он не дал ей закончить. Повел рукой перед ее лицом в воздухе, легко удерживая одной рукой тяжелую коробку с бутылками.

– Тшшш! Я все "если" продумал, не надо!

"Если ты мелок потеряешь, или тебя ограбят, и нарисуют на моей двери знак для этой вашей… Дамы?!" – хотела выкрикнуть она, но воздух застрял. И она не знала, чего боится больше – что ее жуткие предположения сбудутся, или что Аскольда можно ограбить. Что он не такой неприступный, и на него найдется сила пострашнее!

Он уже выходил с коробкой из зала, когда Юстина тихо, с нажимом спросила:

– Аскольд Раевский, чем ты до меня занимался?

Он остановился, дернул лопаткой:

– Астиане Раус, – тихо поправил он. – Если ты про раньше.

И все-таки вышел.

Мягко, по-рысьи, в носках из своего же пуха. Знает или нет, что весной Ю вычесывала его не просто так? Жалко было такое богатство выбрасывать.

Она смотрела в пустой проем между залом и прихожей. Зачем ушел… куда ушел… не то спросила? Не так? Не надо было?

Но он вернулся, с пачкой новых хозяйственных тряпок. Улыбнулся ей, просто, мило… обычно. Без подтекстов.

– Там да сям уже не проканает? – спросил он, проходя мимо и легко, вскользь сунувшись в ее волосы.

– Не-а, – покачала головой Юстина и принялась освобождать кресло от пленки. Хорошее такое, добротное, глубокое синее кресло. Антиквариат, дорогая вещь. Она гордилась каждой такой покупкой. Эта квартира была для нее символом. Если б на нее можно было повесить табличку, что она значит – Юстина написала бы "Я МОГУ ЖИТЬ ОБЫЧНОЙ, НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ!"

Она поглядывала на Аскольда, стараясь не особо шуршать пленкой, чтобы не сбить его и не помешать начать уже говорить.

А он с легкой, задумчивой улыбкой, протирал поверхности и тихо, по-рысьи мурчал. Он всегда любил убираться. Говорил, что если б так же хорошо платили, то ушел бы в уборщики. "Так же, как за что?" – пыталась выудить Юстина. Но не получалось.

Аскольд помолчал, задумчиво стирая со стола пятна вина и сигаретный пепел. Юстина настороженно наблюдала. По лицу его бродили какие-то воспоминания, он чуть улыбался. Она подыскивала момент, когда напомнить свой вопрос. Почему-то именно сейчас ей стало очень важно, чтобы он сказал прямо. Раскрыл секрет. Вероятно, потому что сейчас это не просто досужее любопытство. А необходимость оценить, насколько он надежен против таких угроз.

Поначалу, когда они только начали встречаться, Юстину волновало, как хорошо он зарабатывает. Но не для цветов-конфет-Дубаев. А… как она сама себе призналась позже, чтобы показать ему, что может лучше. Что сама разберется. Что вот такая крутая. И чтобы он заценил ее искренние чувства – у нее самой все хорошо, мужик ей, чтобы любить, а не вот это вот все.Странный она нашла способ, ну какой уж есть!

Потом ей было интересно, а куда ж он заработки свои девает? Одевается дорого, хоть и обычно. И то, обьясняет это тем, что брендовые вещи служат долго, не подводят внезапно, не мокнут и не заставляют испытывать ненужный дискомфорт, не отнимают внимание на покупку новых, и не… что-то там еще, из мужского видения мира.

Однако, Юстина оценила его подход, когда всерьез взялась за свои доходы. И правда, дорогая, простая, добротная одежда экономила ее время и силы. Всегда хорошо и стильно выглядеть в свитере по цене десятка платьев с "алишки» оказалось гораздо удобнее.

Но… все же? Ему-то платили за что? Постоянного места у Аскольда не было. Заработки не оседали на счетах, он не копил. Это Юстина знала, не по фактам, а каким-то женским чутьем.

Ему всегда нужны были деньги, он постоянно точил нос, куда еще его засунуть, в какие дела.

И вот теперь она оставила его без работы. Ну не станет же он в самом деле, с нее те, в пылу страха обещанные двадцать тыщь брать?!

– Так ты…

– Я просто фрилансер, Юс, – одновременно проговорили они.

Помолчали. Ю смотрела на него встревоженно. Он на нее – с хитрецой.

– Так я тоже не бизнес-леди, – тихо подтолкнула его дальше говорить Юстина.

– Наемник, ладно, – вздохнул и опустил руку с тряпкой Аскольд.

– Так, – кивнула Юстина и свернув пленку, аккуратно, с ногами забралась в кресло. С удовольствием ощутила спиной мягкую поверхность, так удобно и хорошо обнимающую! Пристроилась поудобнее, положила руки на подлокотники, с видом – ну, рассказывай!

– Я беру заказы там и сям, на разные дела, – сказал он и Юстина удивленно подняла брови:

– Ладно. Но почему ты мне раньше так артачился сказать?

– Потому что, – надулся вдруг он и отвернулся, протирать уже чистый стол.

– Нет, ну в самом деле, – не отстала она. – Ты мне раньше не говорил, что изменилось?

– Все изменилось, – проворчал Аскольд и остановился. Как-то по звериному сгорбился и повернулся к ней через плечо: – Раньше все было иначе, я не хочу, чтобы ты боялась. А ты будешь, если я не скажу, что могу с этим справиться.

Голос его звучал глухо, с рысьим ворчанием. У Юстины поползли по коже жирные, холодные "гуси", как говорил папа. Он иногда путал смыслы в человеческой речи. Вырос-то не здесь… не в этом мире. А для Юстины никакого другого мира по-настоящему ине было. И вот, пожалуйста. Аскольд как-то связан с "теми мирами". Иначе б не заявлял так уверенно, что… что он заявляет.

– А ты можешь,– без вопроса сказала Юстина. Поднялась с кресла и сходила на кухню. Принесла пакет с остатками вина. Всего пара бутылок. Остальное выпили эти мрази. А она-то хотела красиво забить холодильник! Дура. Какая же дура!

Она откупорила бутылку зубами, и Аскольда просить не стала. Обычно-то корчила милые рожицы – ой, я не могу, давай ты!

Аскольд с лицом человека, которому внезапно открыли важный секрет, проводил глазами пробку, которую Юстина положила на стол. Он тут же взял ее и поискав куда, и не найдя, унес ра кухню. Вернулся и складывая тряпку, которой протирал стол, проговорил:

– Да, я могу. Я именно с этими вещами и явлениями имею дело.

"Имею дело", хмыкнула Ю. Ишь, как высокопарно.

– То есть, ты все-таки, военный? – уточнила она и отпила прямо из бутылки.

– То есть, да, – кивнул Аскольд и взялся за первую попавшуюся коробку.

– Это в шкаф, а шкаф завтра привезут, – остановила его Юстина.

– Ладно, тогда надо полы помыть, – кивнул Аскольд. – Где швабра?

– Какая швабра, Аски, – ухмыльнулась она. – Моющий пылесос же, ну!

Аскольд посмотрел себе под ноги и смешливо фыркнул:

– Вот как… в наше время такого не было!

– А какое было? – спросила она и отпила ей добрый глоток. Хорошее вино, умеренно сладкое и добротное! Приятно, согревающе растеклось внутри. Юстина потеряла последние остатки угрызений, что Аскольд ее квартиру убирает, и вольготно расположилась в кресле. Обняла бутылку и смотрела на него – рассказывай!

Аскольд безошибочно нашел коробку с упомянутым пылесосом, и пока возился с ним, говорил:

– Я родился здесь, да, но мои родители меня часто таскали "на дачу", я и думал, что это настоящая дача, и сильно удивился, что не у всех такие… а это был мир кинау-ачи, нашей родни. Они типа как кочевые азиаты у людей, притом еще и все женщины. Амазонки, я б сказал.Из мужчин только "своих" принимают. На "даче" было очень клево, лошади, степь, костры, стрельба из лука… ну а здесь, ты знаешь, у оборотней своя диаспора – лагеря летние, кружки, школа языковая.

Юстина кивнула. Она даже завидовала таким сплоченным сообществам нелюдей. Обычно они друг друга избегали, пытались больше сливаться с людьми. Но оборотни в этом смысле всех обогнали, жаль только, не все брали с них пример! Юстина понимала, что сбегали-то из своих законных миров, не от хорошей жизни. Становились эдакими эмигрантами без каких-то эмигрантских возможностей, не просто так. Из страха. Всех их гнал страх. Перед расправой, перед уничтожением. Кто заводил детей, кто просто хотел их с кем-то не своего вида, рисковал. За такими шли по пятам "охотники".

Юстина снова поежилась. Пиковая дама… бррр…

Но в мире людей было так много места, так тихо и спокойно для нелюдей, сытно и хорошо, что все, кто хотел свободы и относительной безопасности детям-полукровкам, селились здесь.

– Я очень хорошо тренирован, и знаю разные… вещи, – деловито орудуя мощным, новеньким пылесосом, говорил дальше Аскольд.

– Это какие? – спросила Юстина настороженно. Ну, ясно какие… он глянул на нее с предупреждением:

– Разные. За которые хорошо платят.

– Ты.. – Юстина поглядела на винную этикетку, лишь бы спрятать глаза.

– Да, – кивнул он.

Наемник, военный, и даже… убийца? Это он сейчас сказал? В душе Юстины разлилось приятным, неожиданным чувством. Но не это же надо было ощущать? Испугаться, наверное. Даже праведно вспылить. Напрячься. Как-так, убийца?! А она вот довольно лыбилась в своем этом кресле. Крутой! Мой! Он точно меня убережет. Не раздумывая и не маясь херней – ах, как же, ах, так же нельзя! – откусит за нее морду. Выбросит в мясорубку колодца. Не пощадит и не поколеблется, теряя время. Не даст никому нанести ему вред и не подпустит никого к ней. ВЫКУСИ, ДАМОЧКА! – послала неведомой Пиковой бабе Юстина и с довольно ухмылкой, отпила крупный глоток. Поставила бутылку на пол, встала и подошла к Аскольду. Вино и это его откровение, зажгло жадный огонь в груди Юстины. Жар растекался по животу, требуя затащить в костер и Аскольда.

Она так и сделала.

Подошла к нему, и когда он к ней повернулся, взяла за лицо и притянула к себе. Он сперва заартачился, бормоча про "я еще не закончил", но Юстина не спрашивала. Она прильнула к нему и перелила глоток вина, что держала во рту, ему в рот. Аскольду ничего не оставалось, как сомкнуть свои губы с ее, иначе б облился. А мокрым он быть не любил. Очень по-кошачьи!

– Что с тобой, – без вопроса пробормотал он, уже не сопротивляясь. Юстина раздевала его, горячо и деловито одновременно.

– А почему ты рассказал мне сейчас, – опять уточнила она, тоже без вопроса.

– Потому что новые отношения надо начать по-новому, – тихо, но убедительно сказал он и рубашка соскользнула с его широких, бугристых плеч. Юстина закусила губу, прищурилась, глядя ему в лицо. А все-таки, это удобно, когда мужик с тобой одного роста!

– Новые? – спросила она, сексуальным голосом с хрипотцой от вина.

– У нас все будет иначе теперь, я вижу! – серьезнопроговорил Аскольд и убрал прядь волос с ее лица. Под этим взглядом, сосредоточенно-серьезным, Юстина ощутила себя так комфортно, спокойно, без всяких "но" сексуальной. Желанной в любом весе и виде. Такой прочно и надежно любимой! И вот это чувство она не променяла бы ни на какие романтические внезапные цветы и полеты в Дубай. Ни на какой бурный секс на куче барахла посреди новоселья! Ни на что она б его не променяла, стабильного и предсказуемого.

Она крепко обвила его шею и впилась в тонкие, жесткие губы. Мое! Мой. Другого не надо. Вот именно с ним, в его запахе, голосе, глазах и руках – я дома. Когда могу ощущать животом его живот…"

И на этом все мысли исчезли. Когда Аскольд подхватил ее на руки и хотел было унести в спальню, но Юстина его остановила:

– Собаки…

Пришлось тащить ее в душ, и ставить под горячую воду.

Юстина не была фанаткой секса в воде, но на этот раз ей ничего не мешало. Она только вскользь удивлялась, как же многое ей перестало мешать! Все хорошо, все так и надо, все нравится!

– Подожди, – хрипловато попросил Аскольд, отлипая от нее, и хотел что-то еще сказать, но она схватила его за рубашку на груди и притянула к себе, неожиданно сильно:

– Не буду ничего ждать!

"Так и дождаться можно", с содроганием подумала она.

– Но как же… – снова уперся Аскольд, не давая ей себя целовать.

Юстина закатила глаза – да что?!

Горячая вода вовсю текла, осталось только ей воспользоваться, но доставучая педантичность и предусмотрительность Аскольда влезла между ними и здесь!

Он исчез за дверью, Юстина быстро постягивала с себя налипшую от влажного пара одежду, и с радостью избавилась от носков в засохшем чизкейке. Быстренько осмотрела себя, порадовалась лазерной эпиляции, отличное было вложение! "Мне и так все нравится", ага, тебе всегда все нравится, но самой Юстине как-то спокойнее.

Она ойкнула, когда ей на талию легли горячие руки. Аскольд появился, как тень. Просила тыщу раз, но нет…

Юстина глянула в зеркало и рассмеялась. В зубах, как пес нашедший на прогулке вкусный мусор, он держал пластиковый квадратик "Durex". Никогда, ни за что, ни разу в жизни он не рисковал. Бессмысленно было рассказывать, что у фей тоже есть свои "окошки" для беременности, не всегда и не обязательно рискуешь, да и вообще, ну будет и будет… нет, пока она твердо и четко не скажет – да, давай, рожать маленьких рысек! Он не рискнет и под дулом пистолета.

– Безрассудно трахаться, это не про вас, – тяжело вздохнула она и закатила глаза.

Аскольд деловито кивнул, положил "изделие номер два" на полочку, и развернул Юстину к себе:

– Так, а че там было, говоришь?

– Ниче не было, хватит болтать! – потребовала она и злобно, требовательно, горячо впилась ему в губы. Аскольд зарычал, вибрируя широкой грудью и плоским, жестким, как доска, животом. Юстина про себя улыбнулась – этот звук означал, что ему нравится, ему очень даже нравится!

Она быстро помогла ему снова раздеться. Побросала неглядя всю одежду на пол.

– Ааааск, – заныла она, когда парень, разумееется, быстро переложил шмотки на стиральную машинку. Хорошо, что хотя бы не стал красиво складывать, шовчик к шовчику, еще и разглаживать, как какая-то идеальная мамочка из тиктока!

На ее закатанные к потолку глаза, он мирно проговорил:

– Все, все!

И затянул ее под горячий водопад. Привлек ее к себе, и пока она кусала все, до чего дотянется зубами – уши, шею, горло, ключицы, соски, он заботливо и нежно всю ее оглаживал,

– Не надо меня мыть, я чистая! – проворчала она, останавливаясь и морща нос у его носа.

– Я знаю, Юшечка, я знаю!

Юстина хотела было снова сделать морду, начать ему возвращать недовольство, но оно куда-то делось. Она позволила ему мыть себя, как самое драгоценное, что у него есть. Бережно, осторожно. Без мыла, одной лишь водой… но Аскольд будет не Аскольд, если за всем не проследит, ко всему не подготовится! Юстина закрыла глаза, радуясь ему, такому, как он есть. Может быть, впервые за все их три года!

– Аски, – прошептала она, держась за скользкие от воды, увитые тяжелыми мышцами плечи, пока он деликатно, словно пробуя впервые прикасаться к женщине, запустил руку между ее бедер. Какая-то особая нежность проявилась на его лице, когда он заглянул ей в глаза и спросил:

– М?

– Ты больше… не уйдешь? – сбиваясь, чувствуя, как жар растекся под языком, и топит слова, спросила она.

– Не-а, – прошептал ей на ухо Аскольд и прихватил зубами за ухом, ее любимое чувствительное место. Она глухо застонала, повисая на нем. Можно было даже клитора не касаться, чтобы получить из феи мокрую лужу. Достаточно только вот так кусаться…

– Ааах, – выдохнула она, когда Аскольд еще и заурчал, будто жрать ее начал. У Юстины задрожали ноги, и если б он ее не держал за талию, она бы точно упала. Слишком хорошо… Все ее существо мгновенно заняли разноцветные сияющие мурашки – золотые за горячечное "да, еще!" И серебряные за "страшненько, не надо…"

Вместе они сносили ей сознание, она совсем переставала что-либо соображать, не оставалось ровно ни единой мысли.

Аскольд легонько подтолкнул ее к стене, горячей от воды, и она оказалась словно в печке, прижатая жарким и тяжелым телом. Долго ее пытать в сладких тисках он не стал, решительно закинул ее ногу себе на бедро, и Юстина охотно подалась к нему, удобнее подставляясь. Глаза ей застил густой туманный пар, и желание срочно получить его всего, целиком! Лакомый, в потоках воды, весь такой сплетенный из мышц и надежной тяжести… только сейчас Юстина остро, до болезненного спазма в груди ощутила, как она скучала!

Прошуршал надорванный целофан, Юстина сладко замерла, предвкушая…

И наконец, получила свое. Аскольд быстрым, грубым движением втолкнулся в нее. Он зарычал снова, она протяжно застонала. Им всегда нравилось быть шумными, кричать, вопить, ругаться!

Но они не любили слов, только звериные сигналы – да, еще, быстрее, тише, жестче! Продолжай…

Оба любовника изливались мурчанием, урчанием, вскриками, что сливались в музыку, в лесную песню под Луной весенней ночью.

Это не длилось долго, но на этот раз было и не нужно. Они отпустили друг друга с яркой радость, с довольной сытостью.

– Юстин, – проговорил Аскольд, выскальзывая из нее.

– М? – симметрично ему ответила она. Он думал было отстраниться но она схватила его за лицо удержав рядом. Он уткнулся лбом в ее лоб.

– Давай больше не надо, – попросил он с явной горечью.

Она хотела было отшутиться, мол, как хочешь, никакого больше быстрого перепихона в душе… но неприятное чувство, и какое-то интуитивное понимание – он не щутит, он серьезно просит, и в последний раз! – заставило ее лишь торопливо кивнуть:

– Угу!

– Обещаешь? – тихо, с нажимом, уточнил он. И быстро добавил: – А ты сможешь?

– Да, Аскольд, – очень серьезно сказала она. И в ней действительно назрела мощная уверенность – не будет она больше такой дурой. Хватит. Дурацкие подколы, закидоны, терки… какой ужас. Где она вообще это взяла, что без обидок скучно? И что вот он мог бы то и это! Что такой весь он неправильный.

С нее как будто все претензии о не-романтике и "ты меня не так как-то там любишь" смыло.

Она осторожно, медленно его отпустила.

Он поцеловал ее в лоб и затем в губы, словно закрепляя сделку. Именно так это Юстина ощутила – сделка: я буду любить тебя дальше, как умею. Ты на это согласна. Если всем подходит – вот печать.

Она закрыла лицо руками и рассмеялась.

Завернутая с головы до коленок Юстина, хихикая, принялась обтираться об Аскольда.Аскольд выключил воду и взял из коробки на полу полотенце. Чего она смеется, спрашивать не стал. Просто обнял большим, пушистым полотном и принялся заботливо вытирать. Она подумала, что надо было б воспользоваться мылом, вымыть волосы… но не стала. Сойдет и так. Пусть он заботится, а она принимает. Это ведь тоже часть их любовной сделки?

– Ты что делаешь, шаурма моя любимая? – спросил он на полном серьезе.

– Тебя вытираю, – пролепетала "шаурма" невинно. – А што?

– Ладно, – легко согласился он и разогнув один край полотенца, завернул его на себя. Оказавшись снова с ней горячим телом к горячему телу. "Странно", подумала Юстина вскользь. "Везде стремаюсь, какая толстая, в любой одежде. А голая при нем нет!"

Он так ее касался, так смотрел – не пошло, но с желанием, влюбленно и заботливо, создавая для нее уютное принятие, устойчивый комфорт, что и захочешь – не сумеешь постесняться. Для ощущения чего-то неправильного, недостаточно красивого, неверного не оставалось места. При Аскольде всегда возникало это чувство – ну такая вот я, и что? Все нормально.

Причем, если б он бурно восторгался, ей как раз было бы неловко. Чему так уж песни петь? Ну, баба, ну красивая, но ведь не до такой же степени! Аскольд же любил ее ровно так, как она и хотела. Надежно так, не подозрительно, не бурно. Реалистично как-то даже – вот ты, какая есть, неидеальная, а я доволен, мне все нравится.

– Я поняла!! – воскликнула Юстина, глядя в глаза парня огромными глазами. Он молча улыбался, ожидая, что она скажет дальше.

"Что если б ты скакал в восторге, какаябогиня, я б переживала, что мне надо до твоих восторгов дотягивать, стараться… есть в этом что-то нервозное. А мне нервозничать не хочется, у меня и так напряга в жизни… Господи помилуй!"

И вместо высказываний вслух всей этой мысли, она довольно, со счастливой лыбой, крепко и тепло поцеловала Аскольда.

Он ответил, с удовольствием скользнув языком ей по зубам.Она с предвкушением ощутила, что он снова ее хочет.

Но вместо продолжения, Аскольд немного отстранился:

– Юс, давай уж все-таки, потом, – пробормотал он с сожалением.

– Чего это, потом? – с досадой попыталась удержать его она.

– Нам еще надо повесить шторы, разложить посуду, место под шкаф приготовить, – развел руками он и оставил ек одну в полотенце. Юстина капризно скривилась и заныла.

– Так будет спокойнее, и быстрее, что тянуть? А потом закроемся с пивом и пиццей, на день! – говорил Аскольд, ероша волосы перед зеркалом. Юстина им залюбовалась. Внутри его крепкого, широкого тела, в тугих, заметных мышцах, в самой пластике движений, жила мощная зверюга. Идеальная машина для убийств, спокойный, тихий хищник.

Рысь – один из самых умелых и скрытных охотников. И в характере Аска, в каждом его действии жила большая, хищная кошка.

Как он чисто убрал из квартиры кровососов! Даже от прихлопнутой мухи след остаетсяна обоях, а от этих… ровно ничего. Одни початые бутылки, да окурки!

В природе рысь не рвет, а аккуратно душит.

Аскольд такая же чистюля.

Рыси скрытные и ловкие.

Аск тоже. Что он, кто он, кем работает и даже где живет- об этом можно только лишь догадываться.

Юстина громко, напоказ вздохнула.

– Стой, я принесу тебе тапочки! – сказал Аскольд и выскользнул из ванной.

Вот! В этом он. Ему не важно, есть ли у любимой цветы в вазе, ему нужно проследить, чтоб босая по квартире не ходила!

Вешать шторы, он ей, конечно же, не дал. Сперва очень быстро и споро убрался на кухне и с такой же потрясающей скоростью, расставил посуду по полкам. Юстина успела только пуэр заварить, со злорадным удовольствием: вот так это делают! Вот так надо, свиньи вы бандитские!

Первый пролив – сполоснуть листья.

Второй пролив – в чашки. Не просто чашки, специальные пиалки!

Когда она поставила чай на стол, тот уже сиял чистотой, и ее любимый кактус довольно зеленел на своем месте – посередине стола, у стены. Кактус был старый, очень для Юстины ценный. Она поглядела на Аскольда с признательностью и руки у нее дрогнули, когда она протянула их и погладила его волосы, как рысь между ушей. Эти его уши ей всегда виделись, как там и были. Словно тайна для нее одной!

Он обнял ее за талию и спрятал лицо в живот и тихо замурлыкал.

– А как тебе больше нравится, Аскольд или Астиане? – спросила она, перебирая короткие, пшеничные с серым отливом волосы. Мягкие, хотя выглядят колючими.

– Я к Астиане не привык, это так для своих. А своим тоже не особо надо, по имени быстрей найдут, так что, это просто…

– Как духовное имя? – уточнила рассеянно Юстина.

– Да, что-то вроде, – пробормотал он.

– Тебе там не душно? – хихикнула она: – Есть, чем дышать?

– Я дышу тобой, – сказал он глухо.

– Господи, как романтично, – проворчала Юстина. – Ладно, пойдем вешать шторы?

Он согласно встал и взял свою пиалку с чаем.

В зале только и позволил ей, что вынуть шторы из пакета – тяжелые, бархатные, немнущиеся. И все, дальше сам! Отходил, чтобы отхлебнуть чая, возвращался, залезал на стул. Легко, естественно балансируя, быстро закончил.

И только стоило ему сказать:

– Готово!

Как на пороге спальни показался первый песель.

– Эйн! – воскликнула Юстина и вскочила. – Ты чего? Ты должен спать был до утра!

Ротвейлернаятолстенькая тушка пошатнулась, и лениво побрела к Аскольду. Тот обрадовался, сел на корточки:

– Приятель! Ах ты, морда!

Морда, сонная и слюнявая, ткнулась ему в руки. Крупная башка легла на плечо Аскольда, поскуливая, словно жалуясь – "ну, где ж ты был? Она меня не кормит!"

Вслед за ним послышался стук падающих на пол с кровати песьих тел.

И еще два заспанных, слюнявых чудовища выкатились из спальни.

– Цвей, Дрей, ребятки! – поманил их Аскольд.

Темненькие,с рыжими подпалинами чурбачки ошалело трясли ушами и вертели мордами то на хозяйку, то на ее парня. Сообразив, наконец, что происходит, оба-два взвизгнули, подпрыгнули и скользя неуклюжими лапами по паркету, ринулись к Аскольду. Радостный гавк залил всю квартиру. Юстина только смеялась этому зрелищу, радуясь, что стены в доме толстые, и спать никому собачий восторг не помешает.

Аскольд смеялся и ворковал с безумными от счастья псами, те носились вокруг, слюнявили ему лицо, тявкали не переставая, то и дело огядываясь на Юстину – нет, ты вообще видала, кто вернулся?!

– Да, не я одна ждала, – пробормотала Юстина в чашку, и встретилась взглядом с сияющими глазами Аскольда.

Вот теперь этот дом точно стал ее домом. Аскольд – то, чего здесь остро не хватало…

Глава 3. Крыса

Что-то было не так и глаза Юстины распахнулись сами. Половина широкой кровати пустовала – ни собак, ни рыси. Холодно и пусто, до пугающего одиноко. Она вскочила, гонимая тревогой и едва сунув ноги в тапки, выскочила, шаркая ими из спальни.

– Аскольд! – позвала она, звенящим от страха голосом. Он шуршал в коридоре и оттуда доносился стук хвостов по полу. Зная, что мать будить не надо, псы вели себя тихо. Вообще, они были сообразительными, когда надо. Ну а когда не надо, только святых выноси!

– Куда ты?

Ю застыла на проходе, обнимая себя за плечи. Поутру в квартире было холодно, непонятно откуда тянуло уличным воздухом. Аск стоял в куртке и ботинках, песели с детским предвкушением глядели на него.

– Пойдем выгуляемся, я принесу чего-нибудь на завтрак, у тебя в холодильнике нет даже дохлой мыши, – сказал ей Аскольд и улыбнулся.

– А… а-ха, – зевая, ответила Юстина. От его простого, ясного ответа стало хорошо и сонно. Расслаблено. Аскольд быстро чмокнул ее в подставленную макушку, открыл дверь, выпустил псов и с тремя поводками в руках, вышел. Юстина прислонилась к косяку и прижмурилась от тихого довольства. Оглядела квартиру – как же хорошо проснуться в чистоте и порядке! Не среди разворошенных коробок и мятых штор, которые ещенадо умудриться повесить! А вот так, почти уже уютно! Даже книжки аккуратной стопкой, и в углу большая ваза с модными сухими веточками. На них ещесветлячки гирлянды намотать, а рядом здоровенную тыкву! Хэллоуин же!

Она покосилась на зловещую дыру в штукатурке, обведенную тем заколдованным мелком. Это надо бы какой-нибудь фальшивой паутиной залепить. Сказочные ужасы намного лучше, чем настоящие!

Спать и хотелось и нет. Она прошлась по комнате, трогая предметы.

Остаться? Продать?

Юстина опустилась в кресло. Первый вариант страшноват. Кто еще знает про "колодец"? Что еще может случиться? Она просто придет домой, а тут… сам Сатана? Ой, ты пришла, а теперь иди отсюда, у меня тут будет филиал Ада!

Юстина невесело усмехнулась.

А второй вариант, продать… ну нет!! Где еще такое попадется,прекрасный старый дом с недавним качественным ремонтом, стены – ноль звуков, соседей будто и не существует. Рядом парк, огромный закрытый двор, своя парковка, сосны! Ну уж нет! Продажа исключена.

Значит. А что это значит? Остаемся. Будем решать проблемы по мере поступления. И если бы Аскольд понял, что это место действительно небезопасно, он бы уже точно уволок ее отсюда.

Да, но почему так холодно?!

Юстина встала, обошла квартиру в поисках, откуда холодрыга.

И нашла в спальне. Точно! Окно так и осталось закрыто неплотно, как она его прикрыла, когда спешно вылетела в поисках Аскольда.

Она, ворча, как недовольная собака, захлопнула створки плотно, и рука над шпингалетом замерла. Под окнами маячила фигура. Темная на фоне светлого забора. Неподвижная, как дерево. Оно стояло, задрав голову к Юстине. Лица с такой высоты не разобрать, как не понять и пол, и уж тем более, принадлежность – человек или… иное.

Юстина постаралась продолжать шевелиться, чтобы "это" не поняло, что его заметили. Но некто, или нечто, развернулось и быстро, в два нечеловеческих прыжка, исчезло с поля зрения. Фея вздрогнула и невольно отскочила от окна. Постояла с гулко стучащим сердцем в глубине спальни, кусая ногти. Вытянутой рукой задернула жалюзи и отскочила снова. Она успела заметить, что никого на том месте уже нет. Но ведь это значит… это значит, оно может быть где угодно!

– Господи, Аскольд, – пробормотала она и торопливо нашарила телефон. Но звонить не стала. Сунула в карман пижамы, сняла со спинки стула кофту и завернувшись в нее, вышла в кухню.

Собрала, помыла, наполнила и включила кофеварку. Под ее мирное, сонное урчание, чуть снова не уснула.

Присела у стола, сунула в кофту нос. Кто знает, из чего такого их вязали, но все пушистыевещи она брала только в одном месте. На заказ, пусть дорого, но раз попробовав, другие не захочешь. Словно в самые счастливые моменты детства переносит эта кофта! Пахнет вроде и ничем, а вроде и всем сразу – и молочной кашей с тыквой, и коричными булками, и шоколадным зайцем, и елкой, и духами мамы, и папиной книгой сказок на ночь…

Она сладко придремала, когда машинка мелодично напомнила про кофе.

Юстина очнулась, выключила кофеварку, наполнила чашку. Вторую оставила пустой, чтоб кофе для Аскольда не остыл.

Встала, грея руки о горячую кружку у окна. Было неприятно так стоять, но прятаться еще хуже. Если кто-то правда за ней следить вздумал, то особо и не спрячешься.

А уж тем более от профессионалов.

Нелюди вообще жили в фатализме. Страх был их постоянным фоном жизни. И сама жизнь ненадежна, эфемерна… как бы Юстина не пыталась торговаться, а человеком ей не быть. Ужасы людей ее не касались, она не могла заболеть раком, у нее была реакция дикой кошки, потому не сбила бы машина. Если нападет маньяк – она улетит, или задурит ему голову своей волшебной пыльцой из слюны феи. Чего там еще боятся люди? Война? Тогда она просто вернетсяк феям. Неизвестно как, но точно можно. Надо будет – узнает.

Но у нелюдей свои страхи. И как с ними быть, никто не скажет… все твердо знают лишь одно – беги. Не дай себя поймать. Вокруг полным-полно нечеловеческих существ: баньши, оборотни, упыри, стригои… и никто из них не знает, кого именно им надо опасаться. Большинство держится за "своих", или изо всех сил пытается стать человеком. Слиться, так хорошо прикинуться, чтобы охотники не опознали. Спутали. Прошли мимо.

Иногда ведь такое тоже было.

Даже мама говорила, что однажды в детстве ее отпустили… она навсегда запомнила высокое, до неба, для ребенканереально длинное, худое существо. У него были белые, как снег, волосы, и руки в перчатках. Все вокруг горело, а это ужасное существо взяло ее на руки и вынесло. Потом село на корточки, улыбнулось и сказало: беги к маме.

Мамину маму тоже не тронули. Ведь белое, как привидение в черном, существо было не одно… мама ничего почти не помнила. Только что потом они уже жили здесь, в этом городе.

И в ее памяти четко сияло золотом одно: значок на груди того беловолосого призрака. Мама рисовала, как могла, чтобы Юстина запомнила и мчалась со всех ног подальше, если вдруг где-то мелькнет такая. Золотая бляшка с солнцем, которое держат лапы. Нечто вроде геральдической эмблемы..

"Мама, но ведь если они тебя не убили, то зачем от них бежать?" – спросила как-то глупая Юстина. Мама тогда жутко разозлилась, поджала губы, вся пылая от гнева, ничего не сказала. Юстина сильно испугалась. А мама, когда немного подостыла, обьяснила: потому что это было чудо. Должны были убить, но черт их знает, почему не стали! Это странная случайность. Может, именно затем, чтоб было кому разнести предупреждение, посеять страх…

И у них получилось.

Уже взрослая фея иногда размышляла – а неплохая вышла затея у этих изуверов! И даже делать ничего не надо. От страха, даже толком не зная, правда ли охотники за нелюдьми существуют, нелюди живут как на болоте, опасаются шаг в сторону сделать. Не объединяются в крепкие стаи, никто, кроме оборотней. Не пытаются жить лучше и богаче, чтобы не быть заметными. Прячутся. Сами себя держат в тихой, неприметной жизни. Полужизнь какая-то! Удобно! Эти ваши охотники не дураки, конечно.

Юстина покачала головой и поставила кружку на стол.

В дверях звенели ключи. Аскольд и песели вернулись.

И тут же квартира наполнилась запахом свежих булок, звонким лаем, топотом собачьих лап, веселыми окриками Аскольда. Псы просто дурели от счастья, что он снова с ними.

– Тебе когда шкаф привозят? – спросил Аскольд, передавая ей пакет с едой. Юстина взяла, не сразу вспомнив, о чем он спрашивает.

– А, ну, где-то через час!

– Ладно, пока спокойно поедим! – кивнул он и позвал псов мыть лапы. Скрылся с ними в ванной. Юстина хмуро поглядела ему вслед. Сказать, нет? Про "оно" у забора.

Решила, что пока не надо. Может, позже. Так не хотелось портить ясное, простое утро!

Она накрыла на стол, выгрузила по тарелкам булочки и масло, сезонную кашу с той самой тыквой из кулинарии, зеленыйсалат, нарезанную ветчину, ага, блин, ну конечно! И нутеллу. Со вздохом Ю открыла баночку, вдохнула пленительный запах… и отодвинула на сторону Аскольда. Ему-то что, он все сожжет за одну треню. А вот она…

Фея потрогала себя за мягкие бока и решительно отвернулась. Нет, нет и нет.

Аскольд вернулся, собаки преданно семенили за ним. И как только он сел за стол, тут же уставились в его тарелку, как заколдованные.

Юстина отломила было кусочек булочки, утолить голодную печаль в темных больших глазах, но Аскольд поднял руку, останавливая ее:

– Они уже поели!

Юстина сунула кусочек в рот, псы дружно вздохнули, тяжко пораженные таким предательством. Но им и правда не стоило бы баловаться человеческой едой… да и собачьей тоже. Когда Юстине их передавали, строго предупредили – кормить только особой пищей. И это вовсе не корм из пакетов, даже премиум формата.

Питались же они ничем иным, как… смертью.

Нет-нет, никого веселые собаки не трогали! Людей они обожали, нелюдей – тем более. Каждому готовы были вылизать лицо, отдать последние штаны (украв их у хозяйки), обогреть и выручить! Такие уж добрейшие зверюги! Здоровенькие, толстые, вислоухие идиоты. Кушали все подряд, но мясо, рыба, булочки, шкурки от банана, полиэтиленовые пакеты, картон, даже мыло – это развлечение. А настоящий рацион их состоял из странного: чтобы псы действительно поели, их надо было выгуливать вдоль больницы. И лучше скорой помощи. А идеально хоспис. Такой, где кто-то умирал. Побегают туда-сюда, вдоль забора, и соловеют, сытые и плотные.

– Нельзя, – строго сказал Аскольд и отодвинул морду Дрейна, уже уложенную на стол.Тот вздохнул так, что вислые черные губы зашелестели.

Псы были близнецами, но различить их все-таки было можно, как любящий родитель всегда знает, кто есть кто из его детей.

Юстина втихаря сунулу руку с булочкой под стол. Ее тут же коснулись влажным и булка исчезла.

Аскольд, неглядя на нее, сказал:

– Юстина!

Она положила руки на стол – мол, я ничего!

Они поели в тишине, псы придремали, забыв о немыслимых истязаниях безсердечных хозяев.

Только успели закончить, как явился долгожданный шкаф.

Юстина с удовольствием наблюдала, как Аскольд распоряжается грузчиками и всевстает на место как надо – быстро, четкои без противных снисходительных обращений к Юстине, вроде "хозяюшка". Она просто стояла у стены, сложив руки и смотрела. От нее потребовалось только раз кивнуть – да, вот сюда поставьте.

Как только грузчики ушли, Аскольд быстро протер за ними пол, а Юстина принялась было расставлять книги. Но Аск куда-то засобирался и она тревожно замерла – куда? Зачем? "Я что, одна останусь?!" Она покосилась на сколупанную краску в круге из "мелка". От нее снова потянуло жутью.

– Ты со мной хочешь? – верно прочитал ее взгляд Аскольд.

– Да, – робея, кивнула Юстина.

– Тогда пошли, тут недалеко, – кивнул он. – Уж он не будет против.

Юстина уже упорхнула в спальню и спросила оттуда:

– Он?

– Да, мне надо там одно дело порешать, – ответил Аск.

– Какое? – из пустого любопытства, спросила фея, улыбаясь как дитя, которое с собой на работу взяли! Она быстро натянула теплыйголубой свободный свитер, бежевые брюки, собрала в небрежный узел волосы, оставила пару прядей. Она знала, что ей так красиво и мужчинам нравится. А краситься не стала – непонятно, для чего. Аскольд всем в ней доволен, а стараться ради неведомого визави? Да ну!

Она вышла, Аскольд осмотрел ее с любовью и теплой гордостью в глазах.

– Да какие дела, просто, деньги, как обычно, – пожал плечами он.

– Ладно, но я же тебе обещала двойную оплату, – деловито сказала Ю, выискивая по коробкам какой-нибудь парфюм.

– Ну да, так я и взял, – сложил руки на груди Аскольд.

– А что?! – удивленнообернулась фея, брызгая на себя парфюмом с ароматом свежих листьев и корицы. Тепло, свежо и сладко. Как Аскольду нравится.

– Чтобы те же деньги унести в строительный магазин, – завел глаза Аскольд.

– В смысле?! – опять не поняла Юстина.

– А то я не стану с ремонтом тебе помогать, – фыркнул он смешливо.

– Я вообще не это говорю, – заспорила Юстина, но Аскольд взял ее за руку и потащил в коридор:

– Забей, я тя умоляю! Не возьму я твои деньги! Я снова заработаю.

– Аскольд… – тихо проговорила Юстина в темном коридоре и положила руки ему на плечи:

– М? – отозвался он и глаза его блеснули желтымрысьим светом.

– Тебя ведь не возьмут теперь в то место, из-за меня…

– Да, но и к лучшему! У меня такой варик щас есть, намного выгоднее! – азартно проговорил он и быстро тронул губами ее висок: – Пойдем. Говорят, он не любит ждать!

– Да кто? – воскликнула Юстина, накидывая пальто.

– Один там крутой… ладно, увидишь, – отмахнулся Аск, шнуруя тяжелые берцы. Юстина только вздохнула и взяла сумочку. Аскольд вышел первым, как всегда. Юстина чуть задержалась на пороге. Только б никто не вылез из стены, пока ее не будет!

– Кстати, – очень тихо, почти шепотомпроговорил Аскольд. – Там и спросишь про колодцы. Он уж точно знает.

"Да кто "он"? – хотелось бы спросить Юстине. Но она молча кивнула и пошла вниз по ступеням за Аскольдом. Лифты оборотень не признавал, никакая треня ему видите ли, не лишняя.

– Раз, два,

Крыса заберёт тебя, – тихим, специальным для адских считалочек голосом, завела Юстина на каждую ступеньку по строчке.

Аскольд вдруг остановился и настороженно повернулся в ней вполоборота:

– Ты откуда знаешь?

– Да это же обычная считалка, все дети знают, – взялась удивленно обьяснять она. – Ну, у людей Фредди Крюгер, а у нас…

– Да, я знаю, но ты откуда…

И он замолчал, только глаза его остро блеснули.

– Что? – не поняла Юстина.

– А, ничего, – помотал головой оборотень. – Ты не про это. Показалось.

– Хм, – повела плечом фея. – Теперь я не поняла ничего.

– Потом поймешь, пошли, – усмехнулся он и вывел ее на улицу.

Первым делом Ю поспешно осмотрелась, не зырит ли из кустов какое "оно". Ничего не заметила. Аскольд повернулся к ней и она тут же нацепила невинную рожицу.

– Юстина, – тихо, предупредительно произнес Аскольд. – Ты, если что, мне сразу скажи. Я смогу тебя защитить!

Он сжал ее руку.

– Угу, – кивнула она, с большими глазами, выражающими "что не так, все так!"

Аскольд оглядел ее, и конечно, понял, что она молчит о чем-то. Но расспрашивать не стал. Просто повел ее дальше, со двора:

– И это самое, – на ходу проговорил он: – Ты не пугайся.

– Чего? – не поняла Юстина.

– Просто. Не пугайся и все! – нахмурился Аскольд.

– Ладно, не буду! – сказала Юстина и тут же взвизгнула: – Ааа, там!!!

Аскольд мгновенно весь подобрался, ощетинился. Глаза его пробежались вокруг и даже на крыши глянули.

Юстина старательно прятала усмешку. Но глянул на нее и зло, холодно бросил:

– Дура.

Юстина притихла. Больно прикусила губу, чтобы не дать рестечься обидой, на него и на саму себя. Хотела ж пошутить… а оказалось, что уже нельзя. Не так.

– Ладно, все, – сказал Аскольд примирительно и весь встряхнулся. Он всегда так делал, избавляя себя от ненужного напряжения. В точности как зверь.

– Три, четыре, запирайте дверь в квартире, – пробормотала себе под нос Юстина, сыпя словами на каждый шаг. Она уже не смотрела, куда они идут. Пусть Аскольд разбирается, если опять бабайки какие-то налетят. Она ж все равно ничего не сможет сделать.

– Пять, шесть, Крыса всех вас хочет съесть, – закончил за нее Аскольд и открыл перед ней дверь в кофейню.

Юстина сморщилась. Она была здесь раз и зареклась сюда ходить.

Мрачное какое-то место, темное и неприветливое. Кофе одуряюще вкусный, но сама атмосфера… все какое-то каменное, черное, давящее. "Концептуальное", наверное. Но ей такое не нравилось!

– Почему здесь? – невольно втянула голову в плечи она.

– Его спросим, он назначил! – проговорил Аскольд загадочно и принял у нее пальто. Повесил на вешалку, сам снял куртку. И поглядел куда-то в угол.

Юстина тоже глянула туда. Навстречу им из-за стола встал господин. Иначе не назвать. Весь в черном и во внезапных черных очках. Лампы под потолком светили так себе, а он в очках.

– Он что, слепой, – прошептала она, невежливо проходясь глазами сверху донизу по его мрачной фигуре. Высокий, точно два метра наберется, с гладко собранными, азиатски блестящими аспидными волосами, в длинном чернильном пальто, откровенно дорогом, это было видно по всему, от кроя до пуговиц. Оно красиво подчеркивало широкие плечи незнакомца. Очки сидели как родные на костисто-строгом лице аристократа, с образцовыми скулами, длинным, точно тщательно выточенным резцом скульптора носом. Тонкие, четкоочерченные губы чуть изогнулись в улыбке. Юстине показал, что во рту его спрятаны длинные клыки.

Господин подал Аскольду руку в перчатке, тонкая лайка обтянула длинные острые ногти:

– Астиане! – вежливо произнес он, голосом, который вызвал у феи волну буйных мурашек – глубокий бархат. Если б таким голосом произносили лекцию по ядерной физике, Юстина бы очень живо ей заинтересовалась!

– Крыса, – пожал протянутую руку Аскольд. Юстина чуть не подпрыгнула от удивления, и одновременно чуть нерассмеялась – в смысле, Крыса? А Аскольд с ним рядом такой смешной, в половину его ниже кажется!

– Юстина, – склонился этот… неужели, Крыса?! И поцеловал ей руку. Фея чуть не ткнулась ему в волосы, прикрыв глаза – кааак пахнет! Очень по-мужски, завораживающе, природно-лесной, глубокий запах.

– Что, на самом деле, Крыса? – проговорила она, не успев подумать, ее сбила с мысли черная змея его волос, что упала на широкое плечо, когда он разогнулся. "Ого, какой шикарный, густой, гладкий хвост!" – подумала она восторженным ребенком.

– Так и есть, – сказал он и сел обратно за стол. Перед ним стояла большая чашка кофе, наполовину выпитая.

– А имя… – проблеяла Юстина и тяжелое фырканье оборотняее осекло. Аскольд даже не скрывал, как ему не нравится ее реакция. Ревнует?! Чтоб хоть раз такое было! – поразилась фея.

Она спрятала довольную улыбочку. Вот, теперь дождалась! Всего и надо было, что вызвать мифического Крысу из страшилок нелюдских детишек! Кто бы знал?

Аскольд отодвинул стул для нее, она присела. Не глазеть на Крысу было сложно. Почему же он в очках?

Аскольд сел рядом с ней и положил руки на стол. Взгляд его стал жестким.

Крыса после этой паузы проговорил:

– А имя, думаю, уже есть, да, Астиане?

Волна мурашек снова взбилась, окатывая всю Юстину. А он хорош… ну просто дьявольски!

– За этим ведь мы здесь, – криво улыбнулся краем рта этот дьявол, и в самом деле, обнаруживая острый клык. Юстина внутренне ахнула и прижала руки к лицу. Внешне она силилась сидеть спокойно.

Аскольд кивнул и сверля глазами Крысу, вынул из внутреннего кармана бархатную тряпочку, с чем-то прямоугольным в ней.

Крыса медленно взял это. Положил перед собой, и неторопливо снял очки. У него оказались широкие, прекрасно оформленные, угольные брови. Юстина замерла – а что там, что с его…

Крыса поднял взгляд и она подавилась вопросами. Глаза были на месте. Но полностью черные. Две чистые, непроглядные черноты на смуглом лице. Два колодца из кошмарных снов. Два провала в Бездну. И Безднаэта смотрела на нее. Бездушно, но одновременно, дружелюбно улыбаясь.

– Так, и меня зовут…

Крыса опустил свои жуткие, гипнотические глазища, и Юстина с облегчением вдохнула. Оказалось, она перестала дышать!

– Посмотрим, – дьявол разворачивал тряпицу. В ней оказался паспорт.

Губы Крысы искривились, будто он не рад увиденному. Несколько мгновений он разглядывал раскрытый документ.

– Кристоф? – сведя брови, поглядел он на Аскольда.

– Надо было написать "Унамаватри"? – холодно уточнил Аск и глянул на Юстину: – Это его имя настоящее.

– Не совсем, – поправил Крыса, – но пусть будет так.

– У вас и другое есть? – не удержалась фея. Аскольд дернул бровью.

– Есть, – улыбнулся ей Крыса так, будто брал ее с собой в тайный заговоров. Юстине это польстило, хотя она и понимала, что он просто играет.

– Но обойдёмся и Кристоф… Кристофом, здесь ведь имена склоняют? – уточнил он, именно у Юстины. Аскольд казалось, взглядом прогрыз ему горло. Но молчал.

– Так, хорошо, полдела есть, – вернулся к нему Крыса.

– Сначала деньги, – тихо проговорил Аск.

– Астиане, – начал было Крыса, но оборотень его резко поправил:

– Аскольд!

– Здесь только свои, несвоих я попросил на выход, – ровно и спокойно проговорил Крыса.

Юстина быстро огляделась.За стойкой молол вручную кофе очевидно эльф, возможно, немного смешанный с троллем, а может, просто крашеный в фиолетовый и чуть слишком загорелый для эльфа. А больше никого она не увидала.

Тем сильнее дернулась, когда Крыса поднял руку и кого-то подманил длинными пальцами то ли убийцы, то ли музыканта.

От стены отделилась хрупкая, маленькая фигурка. Миниатюрная девчонка, хмурый мрачный подросток подошел к нему. Девчонка сверкнула синими глазами и не поздоровалась. Просто встала рядом с Крысой. У Юстины почему-то сжалось жалостью в груди: такая крошка… что она делает с преступниками?

Девочка поправила курточку-косуху, тоже дорогую, из отличной кожи. Да как бы не Александр МакКуин! – распахнула глаза Юстина, приметив детали оттделки. Такая стоит несколько тысяч долларов!

– А ты у нас, – сказал Крыса и явно играясь в подслеповатого деда, взял второй паспорт из рук Аскольда.

– "Адриана Рашмор", – прочитал он. – Чтож, Юстина, это Адриана. Хммм, моя…

Он снова заглянул в свой фальшивый документ:

– Нет, не дочь, ну слава тебе, боже! На этот раз без детей.

– Правнучка, – усмехнулся Аскольд. "Адриана" зыркнула на него, потом обменялась с "Кристофом" взглядами. Кивнула, и вынула из-за пазухи косухи толстый конверт. Аскольд заглянул в него, Юстина вытянула шею и громкий хмык вырвался сам. По 500 евро, такая здоровенная пачка, целый кирпич!!

Аскольд однако же, остался недоволен. Он поднял взгляд на Крысу, тот кивнул и вынул из пальто еще два толстеньких конверта.

– Остальное когда будут визы, – сказал он и откинулся на спинку стула.

– Да на кой тебе, – начал Аскольд но Крыса от него отвернулся:

– Принеси, пожалуйста, горячего кофе. Мой остыл! – тихо, задумчиво попросил он, касаясь плечика девчонки. Та молча отошла к бармену.

"Вот умеет же этот дьявол полностью переключаться и все свое внимание в моменте отдавать кому-то одному!" – восхищенно подумала Юстина. В этом было столько настоящей, неподдельной власти! Такой, которую никак не сымитировать и не создать нарочно! Он владеет ситуацией и каждым из присутствующих, даже свирепо сильный и самодостаточный Аскольд, хоть бесится, но подчинился! Да никому и никогда он не подчиняется! А тут… ну и ну!

– А вам идет Кристоф, – сказала Юстина, чтобы хоть что-то сказать и снова услышать его голос. Дьявол улыбнулся ей, с такой особой грацией, и нотой некого смущения, и что-то от польщенности и снова этот искренний интерес и погружение в собеседника! "Да что ж это такое, как он это делает?!" – вскричала Юстина про себя и поняла, что трусы можно было выкинуть. Они все равно сгорели. Когда он так и жутковато, и открыто, и немножечко наивно, и легко, и проницательно смотрит… и говорит:

– Немного навевает какую-нибудь крысиную классику имен… у нас много имен на звуках "Кр", что в общем, предсказуемо. Спасибо, птенчик, – кивнул он подопечной. Та села рядом с ним и мрачно, беззастенчиво вперилась в Юстину, изучая ее лицо, волосы, одежду.

– Можешь взять себе вина со специями, и попроси ложку масла добавить, – тихо сказал девчонке Крыса, положив руку ей на коленку, поверх дырок в черных джинсах. Та не сразу отцепилась колючками взгляда от Юстины. Фея поежилась, так неприятен был этот процесс изучения. Чего она так глядит, будто приценивается, что бы себе забрать – свитер, волосы, а может, сразу пальцы или грудь? Зря малышку пожалела, не промах совсем, с бандитами ей самое место!

– А, – встрепенулась "Адриана", и недобро покосилась на "Кристофа»: – Кто ж мне продаст…

– Кто угодно, тебе теперь восемнадцать, – с доброй улыбкой проговорил Крыса, болтая кофе в кружке и разглядывая его поверхность, будто ему там добрые вестипоказывают. Жуткий, обворожительный колдун, не иначе!

– И кто в это поверит? – снова недобро, сухо пробурчала девочка. Юстину она уже начинала доставать, как "Дьявол" ее терпит?

– Все, – кивнул Крыса и когтем в перчатке приподнял обложку ее паспорта. – Видишь, написано? А что написано – то святая истина, которую не обогнуть ничем, тут, в Среднем мире. Нигде к буквам с таким трепетом не относятся, как здесь. Просто невероятно, что за власть в них сокрыта!

– Ладно, – мрачно ответила девчонка и слезла с высокого стула. Росточку в ней было всего ничего, наверное меньше метра шестидесяти. Рядом с огромным, как дерево, Крысой, она действительно казалась птенчиком. Крыса проводил ее до стойки теплым, темным взглядом и с затаенной нежностью улыбнулся.

– Ценю талантливых детей, – повернулся он к Юстине и Аскольду, на этот раз обращаясь сразу к ним двоим.

– Я извиняюсь, но разве ей можно пить? – спросила Юстина. Напрямую утолить любопытство, кем приходится «птенчик» этому дьяволу, казалось наглым.

– Ей не просто можно, а нужно, – подсказал "Кристоф" и поглядел ей в глаза, будто приглашая саму догадаться. Юстина бросила взгляд в маленькую спину, обтянутую черной кожей косой куртки. Не опознала в ней никакую нечисть, ничего в ней нет ни от вампиров, ни от оборотней. Баньши слишком выделяются, феи тоже себя выдают, и не бывают такими угловатыми.Немного может быть от девушки из троллей – миниатюрность и хрупкость. Ну и все… Кому же "нужно" пить?

Юстина наморщилась. Про Аскольда она чуть не забыла. Тот сидел молча и казалось, просто ждал, когда его отпустят. Это его-то, надо отпустить? Ах, Крыса, что за властный негодяй?! "Вы наблюдаете мастера за работой", вспомнился голос лектора из института. Точно, это вот про Крысу. Ничего не делает, а держит и ведет всех туда, куда ему нужно.

– Так а… – спросила Юстина и закрыла рот. Девчонка уже возвращалась, на ходу отхлебывая из высокого стакана.

Она села рядом с Крысой и оглядела Юстину, потом его. Аскольда она игнорировала в упор. Взгляд ее спрашивал "вы меня обсуждали?"

– Да, – сказал Крыса и погладил ее короткие черные волосы, падающие на личико с одной стороны. Девчонка чуть не поперхнулась вином, и прикрыла рот рукой. Крыса тут же убрал руку. Так бережно, так внимательно. "Вот бы мне такого отца!" – подумала Юстина и тут же устыдилась. Папа – прекрасный фей, чего тебе надо! Но он не бывал таким деликатным. Мог неплохо так унизить и заботой и вниманием.

– Масло попросила? – спросил тихо Крыса.

Девчонка помотала головой.

– Зря, – вздохнул ее покровитель. – Я ведь говорил. Тебе нужно.

Девчонка недовольно задышала в стакан. Быстро опустошила половину, не обжигаясь, встала и исчезла в темном углу, Юстина решила, что та отправилась "попудрить нос". Крыса сложил руки на столе и наклонился к фее:

– Адриана нежить, – едва слышно сказал он.

Юстина вздернула брови на лоб. Мертвая-живая? Никогда таких не видела!

– Да, и ей всегда будет шестнадцать, если она не начнет слушаться меня и принимать масла, травы и вино, – говорил Крыса очень тихо, отчего мурашки просто живьем сожрать готовы были всю Юстину. – А так, они способны очень медленно расти, прям вот очень… медленно… – Крыса лизнул губы острым языком, Юстина пошатнулась, и будь он змеем – прыгнула бы в пасть и не пожалела!

– Раз может в лет десять на годик, – подал голос Аскольд.

– Так ты знал? – повернулась через плечо к нему Ю. – А мне не сказал…

– А надо было? Кто-то спрашивал? – напыжился Аскольд.

– Ну вот, а если не будет… – и Крыса многозначительно замолчал.

– А зачем такой детке паспорт? – не унималась Юстина, наклонившись грудью к столу. Крыса оценил коротким быстрым взглядом.

– Она должна как-то жить, ее жизнь стоит непомерно дорого, в Среднем мире, – сказал он отстраненно. Юстина поняла эту перемену по-своему: обычно так делают мужчину, которые не хотят тебя хотеть. Ну-ну. Прелестненько.

– Так а кто она? – с большими глазами потянулась она ближе к Крысе.

– Стригой, – одними губами прошептал он. Девочка уже возвращалась, стряхивая воду с рук.

– Как интересно, – хитро прищурилась Юстина и откинулась на спинку стула. – Почему вы мне все это так легко раскрыли? Мне разве стоит доверять, так сразу?

Крыса задумчиво, туманно улыбнулся. Отпил кофе. Облизал губы. Слегка прикрыв густыми ресницами бездонные глаза, сказал:

– Девушка моего друга – моя девушка.

Аскольд выпрямился напрягся как бойцовый пес. Сжал руку в кулак под столом. Юстина не видела, но чувствовала все отлично. Ее так это грело. что просто вскочить и сплясать хотелось! Наконец-то, ну хоть кто-то вынудил Аскольда ревновать!!

– Эм… – невинно потупила она взгляд. Крыса не стал поправлять свои слова. Аскольд просто встал и взял Юстину за руку:

– Будут готовы визы, я сообщу, – сухо проговорил он и кивнул Крысе. Затем "Адриане", та будто только сейчас его заметила, чуть опустила и подняла голову, шумно хлебая вино из стакана.

Аскольд быстро потащил свою, свою!! – девушку на выход. Каждый шаг его говорил, сама спина возмущенно показывала – это! моя! девушка!!

Юстина повернула голову и широко, лукаво улыбнулась Крысе. Он рукой поймал ее улыбку в воздухе и положил в карман.

Глава 4. Вороны

Аскольд шел молча, Юстина едва поспевала за ним. У нее на языке прыгали вопросы, с какими излишне впечатленные дети дергаютродителей: а кто это был? А чегоон такой? А откуда он? А еще придет? А мы к нему пойдем? А откуда столько бабла? А что купим? А…

Но она не дала этому мешку вопросов прохудиться, и тщательно выбрала только один, самый обтекамый и "взрослый":

– Откуда ты его знаешь?

Аскольд вдруг остановился:

– Оттуда, где тебе не следовало бывать, – строго сказал он, сжав ее руку до боли. Юстина закусила губу.

– И к счастью, тебя там не было!

Аскольд холодно глядя перед собой, потопал дальше, уводя в другую сторону от дома.

– Куда мы? – спросила она как можно ровнее. Но в душе плясали огоньки, заженные ее новым знакомым. Ух, какой! Юстина понимала, что впечатлительна, но Крыса… он ее поразил особенно сильно. Больше, чем мужчина. Скорее, как фигура, как персона, как личность. Весь, от дивной внешности, до ума, манер и жгучей, глубокой тайны, он занял ее сознание, взволновал так глубоко, что она даже не знала за собой таких слоев, куда Крыса сумел добраться.

– Слушай, а про колодцы я и не спросила, – не подумав, задумчиво проговорила она. Аскольд злобно печатая шаг, тащил ее за собой, как детсадовку тащат усталые, замученные родители.

– Ну так встреться с ним еще раз и спроси, – с раздражением ответил он.

– Астиане, – тихо сказала Юстина и вывернув руку, остановилась. Она замерзла, даже не успев застегнуть пальто и сейчас сложила руки на груди, кутаясь.

– Что?! – затормозил и обернулся к ней Аскольд. Лицо его пылало гневом, волосы топорщились, как шерсть разозленной рыси.

"Так может и встречусь", колюче подумала Юстина. Но ничего не сказала, молча покачала головой. Аскольд прикрыл глаза, тяжело выдохнул, рыкнул, встряхнул головой. Открыл глаза, и уже смягченный, аккуратно приблизился к любимой. Она нахохлилась и держалась отстраненно.

– Прости, – с чувством сказал Аскольд и вынул ее руку из замка на груди. Она не противилась, но смотрела зло и обиженно.

– Я люблю тебя и… не знаю.

Аскольд поглядел в сторону. Потом на нее:

– Спрашивай!

Опять он решает вопросики рационально и деловито! А Юстине, может быть, о чувствах поговорить хотелось… ладно! Сыграем по твоему.

– Что купишь на такие деньжища? – кивнула она на грудь Аскольда, где он прятал под курткой пухлые конверты.

– Это не мои деньги, – тихо, серьезнопроговорил он. – Там только крохи отщипну.

– Да? А кому это? – продолжила Юстина.

– Я просто связной, Юсти, – устало произнес Аскольд и потер лицо.

– Я вообще-то кофе хочу, мы даже ничего не взяли в кафе, – упрекнула Юстина. Они стояли под деревом на тротуаре, и в выходной день люди только просыпались, с рассеянными лицами проплывали туда, сюда. Затекали в аптеки и лавочки, шли куда-то парами и с детьми. Одни только фея и оборотень застряли посреди улицы с каким-то странными нелюдскими вопросами.

– Я куплю тебе кофе, нам все равно еще надо зайти в одно место, деньги передать, да ты пила уже дома, – пробормотал Аскольд с извинением в голосе.

– А я еще хочу, и кстати, откуда он такой взялся? Что он за жуть вообще?

– Так ты его испугалась, или что? – уставился на нее Аскольд.

– Да, а ты что думал? Ты вообще рожу его видел? – перла напролом она.

– Ну, он конечно… – губы Аскольда дрогнули в улыбке, он охотно поверил, и враз смягчился. Еще бы, ее ж защищать надо, а это его стихия!

– Так-то он тот еще… Черный Кошмар, – задумчиво сказал он и повел ее дальше. А Юстине только этого и надо, она навострила уши. Ее раздирало любопытство.

– Это почему?

– Ну, так его называют, даже ангелы боятся, прикинь! – воодушевился Аскольд: – И еще Небесный Дьявол!

– Дьявол разве с Неба? – не поняла Юстина. – Звучит не особо убедительно…

– Ну, так говорят, что он там обитает, ты ж не думала, что Рай и правда какое-то райское место?

– Не думала, – покачала головой Юстина.

– Так и вот, а он, короче…

– Зачем ему виза, он же такой весь неведомый бабайка? – перебила она.

Аскольд опять остановился.

– Ты серьезно? Он тоже живой и в мире людей ему нужно перемещаться по-человечески!

– А что, через эти ваши… их… колодцы?

– Ну, во-первых, они не везде есть, – проворчал Аскольд, – во-вторых, я не знаю, как их искать и как они работают, куда ведут. Может, он тоже! Да и вообще…

– А как тогда мне знать, кто еще ко мне завалится и откуда, у меня ж там колодец свой? – с нажимом спросила Юстина. Вот это ее по-правде волновало. И честно, иметь такого друга и защитника, как Крыса, было бы по-настоящему круто. Покруче, чем его же в любовниках! Хотя, конечно… но нет, друг все-такинадежнее. При любом случае просто сказать – я звоню Крысе! И все в ужасе рассыпаются по углам, сами лезут обратно в колодец! Юстина сладко встрепенулась от этой мысли.

– Слушай, мы спросим у всех кто знает, но руны работают, тыща процентов, не влезет никто, пока ты не сотрешь мелок, я тебе могу точно сказать! – заверил Аскольд. – Пока давай передадим бабло, поедим, может выпьем чего, расслабимся…

– И давно ты этим занимаешься? – подозрительно прищурилась Юстина.

– И давно тебе стало это интересно? – симметрично прищурился Аскольд.

– Нет, мне пофиг, я просто баба какого-то бандита, а так…

Она пожала плечами.

– Ага, а я мужик какой-то бабы, – хмыкнул Аскольд. – Пошли, че тут стоять.

– Мартини! – воскликнул хриплый, но приятный голос и послышался звук, подобный хлопку крыльев. Юстина резко обернулась, кним спешил некто, снова в тотально черноми полы пальто его плавно опускались. Юстина оглядела ближайшие деревья, инстинктивно ища, с какого из них этот некто только что спорхнул. Почему она это сделала, сама не поняла.

– Хью! – обрадовался некту Аскольд. Выпустил руку любимой и обнялся с пришельцем. Они были одного роста и даже похожи – приземистый и крепкий незнакомец, был так же как Аскольд пострижен, черные волосы топорщились вверх ежом. Черные же круглые глаза блестели хорошо начищенными пуговицами.

– Хугин! – с широкой улыбкой, открывая мелкие зубы, сказал некто и протянул Юстине руку. "Ворон, что ли?" – озадачилась Юстина и потрясла широкую ладонь. "Который Одина?"

– Очень приятно, чрезвычайно приятно!! – восторженно воскликнул этот новый незнамо кто. Оборотней иного толка, помимо Аскольдовых рысей, Юстина еще не встречала, но по всему заподозрила, что это он.

– Юстина, – вежливо ответила она. Ворон потянулся к ней и доверительно сказал:

– Юстиниандра, да, знаю!

Фея с трудом удержала руку в его хватке, постаралась не дернуться. Откуда знаешь? С фига он ее полноеимя фей назвал вслух?

– Да вы не бойтесь, я никому не скажу, нам просто сверху…

– Всевидно. Но мы могила, никому ничего!Он многозначительно обвел черными глазами ближайшие деревья, синеватые белки зловеще блеснули:

Он наконец, выпустил руку девушки и она тут же спрятала ее в карман пальто.

– Кхм, – прочистила она горло. – А почему "Мартини"?

– А?! – этот чернявый вытаращил глаза, не понимая.

– Ну вот так они еще с детства моего балуются, – проворчал Аскольд, пряча смущение.

– Ой, такооой барсик был, рррр! – умиленно всплеснул руками и захихикал, урча, Хугин.

– Да ладно, отвянь, – у Аскольда порозовели бледные щеки.

– Не, я ничего! – внезапно серъезнопроговорил ворон и осенил себя каким-то странным знамением – снизу вверх, по кругу, перечеркивая крестом наискось. "Чего?!" – не поняла Юстина.

– А! Мартини, – так же серьезно сказал Хугин и заложив руки за спину, как крылья, по-птичьи пошел куда-то в сторону. Аскольд потянул Юстину за ним.

– Причудливо тасуется колода…– Это потому что Асти, Астиане, – назидательно, как нечто очень нужное, сказал ворон и поднял вверх палец. Сквозь перчатку проступил короткий, изогнутый коготь. "И этот туда же! Прям день экстравагантных мужчин", подумала фея и снова сладко поежилась, увидав внутренним взором Крысу. Интерееесно, что надо сделать такого, чтобы и правда забрал? В детстве они боялись досчитывать считалку до конца, а вдруг… попробовать теперь, что-ли? Если в конце сказать «аларим, минеар, найдэ!» – то считалось, детская игра превратится в настоящее заклятие. Разумеется, дети разносили страшным шепотом за гаражами и под одеялами в полночной темноте, что одна девочка так и сделала… и пропала. И один мальчик не поверил, посмеялся, и тоже пропал. Нельзя просто так даже упоминать Крысу, и произносить заклинание тем более! – А вот что это вообще значит? – задумалась вслух Юстина. Они пересекали широкую улицу наискосок, быстро шагая вслед за вороном. – «Мне тебя, тебя мне, забирай!» – обьяснил Хугин, не останавливаясь и размахивая в воздуху рукой, будто кого-то по щекам хлестал. Юстина поперхнулась и закашлялась. Аскольд подал ей бумажный платочек, заботливо заглядывая в лицо. – Это со старокрысиного, он лег в основу множества других языков, в том числе и фей, и драконов, – ничуть не смутившись, продолжал ворон, широко и быстро переставляя ноги в стильных, до блеска начищенных ботинках. – Ну а потом, конечно, и много заимствований пошло в общи язык нахтэ, а кстати, это две руны – «нах» и «тэ», общий язык. Смешно, правда? Он резко остановился, развернулся и Юстина на полном ходу впилилась в него. Хугин поднял вверх руки и отскочил от нее: – О, нет, нет, прости, я не нарочно, Асти, не надо меня убивать! Ладно? Он вдруг оказался рядом с Аскольдом и положил руку ему на плечо, заглянул в глаза: – Это случайность, я ниче. – Больно ты болтливый, пока языком мелешь, не видишь, куда прешь ай-ай, – прищурившись, покачал головой Аскольд. То ли в шутку, то ли в самом деле угрожая. – Понял, – кивнул ворон и заложил руку за отворот пальто на груди. – А на общем, собственно, мы с вами сейчас и говорим! – Я не… – попыталась было Юстина, но уже ожидаемо, ее оборвали: – Не нет, а да, тебе, милая леди, кажется, что ты используешь один из человеческих языков, но между собой все мы говорим на общем, и не важно, что ты этого сама не замечаешь. Он снова веско поднял палец, и торжественно проговорил: – Это дано от рождения, у нелюдей устроен мозг слегка иначе, да-да, ни один паталогоанатом никогда не найдет, но вот есть тут! – он постучал когтем по макушке: – Переплетение нервных этих, как их, черт! Ты поняла. И мы всем ими связаны. Там не нервные клетки, а просто очень похожие. Ниче такая маскировка. Да и в целом. – Да как же люди до сих пор не заметили, я постоянно удивляюсь!! – воскликнула Юстина, вспыхнув радостью хоть с кем-то обсудить волнующий вопрос. Аскольд всегда увиливал, мать и отец об этом говорить не собирались, и вдруг на нее льется, сам собой, поток желанной информации! – Тссс, – показал Хугин. – Но да, во-первых, нах тэ людям это надо, кто и зачем станет выделять деньги на исследование нечисти, а? Бред? Бред. А во-вторых, различия такие крошечные – тут лишняя кость, там когти, ну какие-то непойми что за железы, напишем – опухоли, и сойдет. Да и к тому же, нелюдь вся разбросана по миру, ищи нас свищи, опять же – нах тэ оно надо? Ни связей, ни системы, нихрена нет, люди попросту не видят и игнорят. Фух, вроде все сказал! Он встряхнулся, точно как Аскольд, и сморгнул, пленки птичьих век быстро накрыли и открыли глаза снова. – Ну… спасибо, – сказала Юстина и ворон глянул на нее, склонив голову к плечу: – Пока не надо, потом оспасибимся! – и снова осенил себя тем странненьким знамением. – Сперва дело закончим, – деловито кивнул Аскольд. Юстина ничего не понимала, но старалась придержать вопросы про колодец, найти момент и спросить еще и об этом. Они скребли изнутри, как кошек наглоталась. – Заходите! – открыл перед ними дверь очередной кофейни Хугин и втянув голову в высокий ворот пальто, как замерзший ворон, оглядел улицу, внимательно и цепко. Юстине показалось, что он сейчас крикнет «каррр!» за их спинами и взмоет вверх широкой черной молнией. Но он, конечно же, остался. Пропустил из внутрь, сам вошел, аккуратно прикрыв дверь и даже придержал колокольчик на цветном стекле витража. – Не любит шум, – пояснил он тихо на ухо Юстине. У нее между лопаток свело – кто опять? Годзилла? Сатана? Уж после Черного Кошмара она и не удивится. Хугин мягко, чуть слышно прошелестел пальто вглубь зала. Это место в отличии от назначенного Крысой, было дорогим и уютным. Теплые тона – зеленый, дерево, медь в декоре полок, старые книги по стенам, камин, согревало и располагало посидеть подольше. Хугин отмахнулся от выскочившей из-за стойки хостесс: – Нас ждут, вон тот господин! Тот господин у дальней стены, нахохлившись, и тоже не снимая плотного пальто. Он был явно выше и острее по чертам, чем Хугин, но образ нес такой же. Черный, бледный, большеглазый, только волосы зализаны назад. Он не поднялся им навстречу, даже не повел бровями, словно бы дремал наяву, как на ветке птица. Юстина разглядела, что такие же пуговичные, словно начищенные глаза, в белке отливают не синеватым, а слегка зеленым. Губы тонкие, нос ровный с аккуратно вырезанными тонкими крыльями. Он выглядел более утонченно, благородно, эдакой сложной натурой. Два ворона не были похожи, но отчего-то сходу было ясно – братья. Хугин быстро снял и положил на стол перчатки, сел напротив. Подождал, побарабанил пальцами. Юстина бегло оценила его когти – не ногти, а черные острые загогулины. Аскольд забрал ее пальто, она села рядом с Хугином и с удовольствием ощутила его сложный, стильный аромат – взвешенный, мужской, загалочный. Подошел официант в зеленом фирменном фартуке и такой же бабочке, с деревянным пером вместо булавки. Подал ей меню, оно приятно легло в руки шелковистой черной с золотом обложкой. Внезапно захотелось есть, завтрак был такой себе. Пока она выбирала, вернулся Аскольд. А вороны все молчали. Хугин вздыхал, его собрат не шевелился. Лишь когда Аскольд занял свободное место рядом с ним, он повернул голову к нему и тихо спросил: – Готово? – Да, – кивнул Аскольд. – Сначала может, поедим? – Не дело решать сложные вопросы на пустой желудок, – внезапно смягчившись, согласился ворон и протянул Юстине руку через стол: – Я Мунин! – Юстина… – сказала она и взяла узкую птичью лапку, бледную, с голубыми венами под тонкой кожей, с аккуратными, острыми изогнутыми черными когтями. – Юстиниандра, – добавила она подумав и слегка пожала руку. Такую хрупкую, что опасаешься сломать. – Прошу извинить, нужно было ответить отцу, – улыбнулся Мунин, деликатно пожимая ее руку. Опять ничего не понятно, ну да ладно. Хугин с шумом выдохнул и раскинулся на стуле посвободнее. Улыбка заиграла на его лице, он помахал через плечо официанту. Тот уже спешил с подносом: – Я вам как всегда, господин Зарецкий! И выставил на стол четыре прозрачные стопки. Юстина ощутила неприятный, резкий запах. – За эт самое! – воскликнул Хугин и поднял свою рюмку, пролив несколько капель на темную скатерть. Никого не дожидаясь, зажал нос, и залил в себя эту гадость. Фыркнул, сморщился, замотал головой. Крякнул, и изо рта его вырвался сине-оранжевый язычок пламени. Юстина боязливо отодвинула от себя рюмку. – Чего такое? – озадаченно повернулся к ней Хугин, а Мунин взял и выпил так легко и просто, точно воду: – М, кстати, – сказал он, промакивая губы салфеткой. Аскольд пристально изучал меню, но Юстина видела, что папкой с блюдами он только прикрывается. Натянут, начеку, чего-то ждет. – А есть у вас что-то простое, вкусное? – спросила она у официанта, что смиренно ждал рядом. – Картошечка с укропом отварная, сельд маринованная с клюквой, ржаной хлеб собственной пекарни, оладушки яблочные, грибочки, караси в сметанке,– начал соблазнять ее официант, почище Крысы. Юстина чуть не застонала – все неси!! Но надо было выбрать и она с просьбой поглядела на Аскольда. – Картошку бери и селедку, хлебушек тут очень вкусный, с орехами и луком – подсказал он. – И эт самое, мясо в горшочках, с этими, ну как их? – поболтал в воздухе рукой Хугин. – С розмарином и белым грибами, – сказал Мунин. – Вот это я и возьму. – Тогда я тоже, и огурцы соленые, конечно, – кивнул Хугин. Юстина закивала: – Да, и мне. А это уберите! – она отодвинула от себя стопку. Официант потянулся убрать, но Хугин накрыл стопку ладонью: – Тпру! Мадемуазель еще не заценила, пусть стоит! – Оформим, – кивнул Мунин. Юстина отсела чуть подальше: – Не надо оформлять, не буду… – Мы не заставляем, – мирно сказал ей Мунин. – Все в порядке. Все здесь исключительно сами решают, что, когда и с кем будут делать! И он одарил ее таким проницательным взглядом, словно гений-диагност изучающий голого пациента. Юстина невольно погорячела, будто и правда уличили в тайных мыслях. Кто их знает, на какой нах тэ еще они способны? Вдруг он видит ясно внутри нее образ Крысы?! Уф, самой от себя стыдно, как же он ею завладел так ловко, незаметно?! Она схватила стопку и опрокинула в себя. Аскольд не успел ее остановить и только глядел огромными глазами. Вороны восхищенно замерли. Юстина вжала уши в плечи и ждала, что сейчас ее разнесет на сотню маленьких Юстиночек… секунды капали на стол, и… ничего. Приятное тепло, и только. – М, вкусненько, – пробормотала она, разжимая плечи. На языке проступил отчетливый привкус ванили, цветочного меда, а затем фиалок. Она оглядела всех по кругу, затем заглянула в рюмку: – А что там в составе? Вроде как, вино, или настойка… Все молчали. Она даже немного растерялась: – Ну, такая, слабая, конечно… – Слабая?! – вскричал Аскольд, а Хугин весело расхохотался, задирая подбородок: – Слабая!! О, алмазная донна, да вы не совсем не промах! – Мое почтение, ваша светлость, – приложил к груди два когтя Мунин, склонив голову и глядя на нее исподлобья с теплой и загадочной улыбкой. – Вы еще скажите, что не предложили б даме водки, только чистый спирт, – проворчала Юстина, чуточку хмелея. – Нееет, вот это никогда, алмазная донна! – все так же улыбаясь, покачал головой Мунин: – В рюмке очень модная вещь – буквально солнечный свет, разбавленный в живой воде. Создано в честь богов солнца. А Хугин пробормотал, внезапно посерьезнев:

– Так, – переключился на Аскольда Мунин.

– Расслабься, Мурат Иваныч, – усмехнулся он. – Кстати, ты сам-то себе не думал сделать другие документы? Что эт за Мурат Иваныч, как ты придумал?

– Ну, так я ж ему говорю! – воскликнул Хугин и жадно проследил глазами за закусками, которые официант расставил на столе. – Назвался бы вот Максимилин! Или Мелентий. Или вот!

– Магистриан!

Он поддел огурчик вилкой и воздел его перед собой:

– Хренойло тебе тоже подойдёт поболе Христофора! – сузив глаза, выразительно поглядел на брата "Мурат" и преломил горбушку черного хлеба. Аромат плыл такой, что Юстина бросила жеманство и с наслаждением присоединилась и к поеданию огурчиков, и к хлебу. Хорошие манеры не для голодных, они только удлинняют путь еды к желудку!

Она торопливо жевала, а проворный ворон ей грибочки на тарелку подкладывал, и тонко нарезанное мясо. Юстина благодарно кивала, оставив на время странные вопросы, что это было с выпивкой? Какая такая «живая вода»? О чем они так удивлялись?

– Христофор? – отодвинулся на стуле,чтобы лучше рассмотреть надоумевающим взглядом ворона Аскольд. – Ты че, серьезно?! Ну, ребят…

Он развел руками, и покачал головой.

– С фантазией у вас не очень, честно!

– А что не так? – сосредоточенно прожевав мясо, спросил его Мунин.

– Да все не так, – усмехнулся Аскольд. – Конечно, с такими именами вы прям затеряетесь!

Вороны серьезно переглянулись. Хугин даже отложил вилку с грибочком.

– Кому надо, все равно найдут, – туманно и пугающе проговорил он.

– Мурат и Христофор, и оба Иванычи Зарецкие? – уточнил Аскольд, поморщившись. Шутки в его голосе не было, скорее уж, недовольство.

– Нет, я Пиратин, а он… – начал было Мунин, чинно поправляя салфетку, но Аскольд опять его прервал:

– Да ладно? Где ты это взял, неужто сам придумал?

– Какие свободные были документы, те и взял, особенно не выбирают! – сказал Мунин и сопроводил свои слова вежливым взглядом. Аскольд поднял вилку:

– Понял, понял!

Юстина следила за ними лишь вполглаза, ее занимал полный поднос в руках официанта.

– Другие паспорта берут из тех имен и фамилий, какие остаются от пропавших, ну, исчезнувших людей, – зачем-то шептал ей на ухо Хугин. – Иногда их даже нарочно "исчезают, чтобы сделать достаточное количество документов, так сказать, покрыть спрос…

Юстина поглядел на него, сведя брови. А зачем ей это знать?

– Ну, ты же девушка Аскольда, разве ты не должна быть в курсе? – искоса поглядел на нее Хугин. Юстина неуверенно покачала головой. Должна ли? Никогда не была, и тем была довольна. Что ей делать с этой информацией? Бояться еще и человеческой полиции?

– Кстати, может тебе тоже имя сделать? – с дурной улыбкой вдруг спросил Хугин. – Юзетта! Вот годно!

И он довольный собой кивнул.

Юстина поперхнулась и едва успела зажать салфеткой рот, чтоб не забрызгать стол.

– Юзетта Горбатова? – уставилась она огромными глазами на ворона. – Серьезно?

– Зашибись! – полностью удовлетворенный своей идеей, кивнул тот и принялся за свою тарелку. Юстина помотала головой и хотела поспорить, горячее так вкусно дымилось, что она передумала.

Какое-то время все были увлечены едой.

– Так ты не знала, чем занят Аскольд? – спросил вдруг Мунин, понижая голос.

– Нет, и не могу сказать спасибо за эти сведения, увы, – сказала Юстина, как бы вскользь, не откладывая ложки. – Но если мне потребуется в Юзетты, то я теперь знаю, что проблем не будет.

Хугин фыркнул, Мунин задержал над тарелкой вилку, внимательно всех оглядывая.

– У меня такое чувство, а мои чувства не врут, что есть еще что-то.

Аскольд и Хугин смотрели на него, ожидая вторую часть предложения.

Мунин смотрел на Юстину.

– А? – поглядела она на него. – Что?

– Не знаю, что, – качнул головой тот с сомнением.

Юстина пожала плечами и продолжила трапезу. "Спроси, спроси про колодец!!" – торопливо подговаривало внутри. Но она сдержалась. Не за едой такие вещи выяснять. И вкус пропустишь, и упустишь важные смыслы в разговоре.

Доедали в тишине, сосредоточенно и молча. Даже шебутной Хугин не шутил и не елозил.

Так же молча, когда забрал посуду официант, ему кивнули на вопрос, все ли понравилось. Пока тот ушел на кухню, успели обменяться конвертами. Аскольд выдал Мунину деньги, Хугин Аскольду плоские карточки виз.

Аскольд осмотрел их внимательно и убрал в карман на штанах под замок. Юстина удивилась, как просто перемещаются такие деньжища, и как незатейливо хранятся поддельные документы. Ведь казалось, это должен быть какой-то черный кейс с кодами, который если попробуешь взломать, взорвется… но нет, будто подержанную мобилу покупаешь! Странно…

– Так а они не поддельные, – как бы между прочим сказал ей Хугин, коротко глянув в ее тарелку: – Что ж так мало сьели, ваша светлость?

– Где же, мало? – округлила глаза на него Юстина. Ей казалось, она сыта, как Бобик. Куда больше?

– Худоба – не лучшее качество феи, по крайней мере, ценностью не считается, – опять взялся тащить разговор не туда Хугин. – А вот к примеру…

– А вот к примеру, – перехватила его полет Юстина: – Что это за традиция называться на одну и ту же букву? Это раз. Потом что еще, а! Почему вы так офигели, как я выпила? Какая там колода тасуется? И третье!

"Чем занимается Крыса и кто он такой?!" – зверски хотелось выпалить ей.

– В третьих, что мне с колодцем делать?

Аскольд приподнялся, но Юстина хлопнула по столу:

– Никто никуда не пойдет, пока я все четко-ясно не пойму! Можете еще взять кофе, водки, селедки – я не знаю, мне все равно!

И она угрожающе свела брови, как будто и правда могла чем-то застращать трех матерых оборотней.

– Вот об этом я и говорю, – помедлив, кивнул Мунин и прикрыл глаза птичьим веком на пару секунд. – Что-то еще.

– А ты! – Юстина повернулась к Хугину и выставила палец: – Мои мысли не читай! Хотя бы из вежливости!

– Я те давно говорю, это наглость, а ты – че такого, че такого! – всплеснул руками Аскольд.

– Не, а че такого?! – вытаращил глаза Хугин. – Ну прочитайте тоже, хосспаде! Я не против!

– Никому вои вороньи мысли не нужны, – наморщил нос и сложил изящные рукин "домиком", оперевшись на них подбородком Мунин.

– Это твои не нужны, а мои-то, ого-го! – вскинулся Хугин. Он повернулся к Юстине и развалилсяна стуле, свесив руку с его спинки, как если б собирался фею приобнять: – Я, как-то, знаешь, годную цену взял, по тем еще годам, фунт мыслей знаешь, сколько стоил? Ууу! А я…

– В смысле, фунт мыслей? – захлопала ресницами Юстина. В ее мыслях будто ложкой помешали и собрались из черепа хлебать, так она вдруг обалдела.

– Дак, – подмигнул ей Хугин, а Мунин вытянул руку, неестественно длинную, как тень, и положил ее на руку брата.

– Хватит, – ровно, тихо сказал он.

– Чувак, это незаконно! – цыкнул и покачал головой Аскольд, предупредительно, как зверь перед прыжком, глядя на Хугина через стол.

– Понял, – тут же сник тот и опустил голову. Все шалое веселье его покинуло.

– Что, мысли в самом деле, можно продать? – пролепетала Юстина, разглядывая свои руки. Ей казалось, никогда их не видела! Удивительные какие грабельки с зубцами цвета разбавленного молока! Нааадо же, как… как? Она так и не смогла подобрать слово. Аскольд перегнулся через стол и накрыл ее руку, мягко сжал.

– Ты как?

Он смотрел встревоженно и с заботой. А Юстина рот приоткрыв, пыталась думать. Будто встряхнутый, перемешанный мозг медленно пытался вернуть все, как было. Еще хуже, чем коробки в квартире после переезда. Вдруг она нашла самую нужную и естественную мысль!

– А если трижды сказать "Крыса", он появится? – спросила она с глупой улыбкой. Ну, это точно уместно, это же всем надо знать!

– Да ты совсем бо-бо, – тихо заметил Мунин. Аскольд дернул лопаткой, как большая кошка и поморщился.

– Знакомить свою даму с Крысой, – добавил Хугин и покрутил растопыренной ладонью у виска: – Фьють-ха!

– Ба-дум-тсс! – внезапно поддержал Мунин, мелко встряхивая невидимые барабанные палочки и они с хулиганским пришуром обменялись взглядами.

Аскольд откинулся на стуле и сложил руки на груди:

– Ну, скажи!

Взгляд его наполнился тяжестью.

– Фу, боже, – пробормотала Юстина и потрясла головой. Ощущение, будто тошнит без тошноты. Она встала, опираясь на стол:

– Я подышу…

И медленно вышла на улицу. Хугин отправился за ней.

– Прости, – серъезно проговорил он, и кашлянул. – Я не знал… ну да, ты не готова.

Он глянул на дверь, откуда показался Аскольд, держа ее пальто в руках:

– Ю, ты простынешь! – пробурчал он и зыркнул на Хугина. Тот взглядом отказался уходить. Аскольд укрыл Юстине плечи. Она подняла руку:

– Так, не гони его. Оба стойте… мне просто надо. Погодите.

– Че ты, блядь, наделал?! – вызверился Аскольд. Хугин не ответил.

– Ю, ты как? – беспокойно кутая Юстину в пальто, заглянул ей в лицо Аскольд.

– Нормально, – хмуро кивнула она. – Но будет лучше, если все возьмут, и перестанут со мной, как с дурой, и нормально скажут!

– Про Крысу? – лицо Аскольда опять перетянуло. Вот как выглядят ревнующие рыси! Ладно, хватит, второй раз не интересно, решила Юстина и погладила его колючую щеку:

– Я нечаянно, мне будто мозг сломали, хватит о нем!

– Ага, ну да, – проворчал Хугин в сторону.

– Так а к чему я не готова, – рассеянно глянула Юстина на него. Хугин осторожно смерил взглядом Аскольда.

– Не важно, Ю, пойдем в тепло, тут холодно, – как ребенка, уговаривал ее Аскольда.

– Нет, Асти, или как тебя, – помотала головой Юстина, давая понять – я больше не играю. – Если честно, раз уж мы оба решили все снова… ты и я. Теперь как было ведь не будет!

– Ннне будет, – увесисто поддакнул Хугин.

Аскольд зашипел сквозь зубы.

– Он останется, – схватила за руку ворона фея. И тут же поняла, что сделала, перекидывая непогасшую ревность Аскольда на невиновного пернатого.

– Подождите! – вскричала она, опережая дурные разборки и схватила второй рукой руку своего парня: – Я нормально объясню. А вы мне! Да? Все согласны?

Хугин торжественно кивнул и приложил руку к груди. Аскольд помедлил и кивнул тоже, но в глазах его горели сигнальные огни: смотри, если что, я цапну!

У феи же в груди разливалось такое уверенное, теплое чувство, что Хугин ей очень близок, что она его давным-давно знает, что он всегда и был, просто улетал по делам куда-то… надежное, понятное, крепкое. Ворон чуть сжал ее руку, и она благодарно улыбнулась. А вот к Аскольду было что-то другое. Новое, большое, чего еще не было. Как если бы до ссоры они так, играли в жениха-невесту, толком и не зная, что это такое. А вот теперь детсад закрылся и все по-настоящему. И жизнь разделять, и боль, и проблемы. И не будет уже никакого "Да пофигу, на свете еще сколько для меня кого получше есть".

Юстина крепко сжала руку Аскольда и зажмурилась. Мир вдруг обрел какие-то другие грани, открылся ей особой глубиной. И так она дала себе маленькую паузу, разделяя на наивное "до" и серъезное, опасное "после'.

Открыла глаза. С двух сторон на нее сосредоточенно, внимательно смотрели два оборотня, готовых подхватить, помочь, спасти ее от бед! Сначала затащив ее туда, ага… Юстина ухмыльнулась и покачала головой.

– Фух! Ну, я готова. Пойдем в тепло. Рассказывайте!

Хугин молчал, сосредоточенно глядя перед собой. Аскольд криво глянул на него. И тоже ничего не сказал.

Юстине это молчание было неприятно, она же вопрос задала! Что за игнор?

– Крыса, Крыса, Крыса! – выпалила она с улыбкой мелкой хулиганки и затаила дыхание. Как в детстве, когда точно знаешь – нельзя, но лезешь проверить, а что будет?! И всматриваешься во взрослых, точно, что ли, нельзя?!

Обычно, после таких выходок, мама хватала воздух и сжимала губы. Потом с ней не разговаривала часами. А папа мог и по затылку въехать. Больно, и чудовищно обидно! Иногда ставили в угол. Иногда полотенцем по хребту вытягивали. А иногда… ничего.

Что же будет сейчас?

Аскольд набрал воздуха и задержал его. А Хугин хмуро свел брови, открывая перед Юстиной дверь. Она тихо ступая, вошла обратно в ресторан.

Мунин поднял руку, будто только их увидел и чуть улыбнулся. Казалось, он решил переиграть ту, первую встречу, когда сидел пеньком и не шевелился.

Аскольд забрал пальто Юстины снова, и пока носил его на вешалку, Хугин тихо сказал:

– Ты же не знаешь его имя, чтоб позвать.

– А что, Кристоф не подойдет? – сложила руки на груди и дерзко прищурила один глаз фея.

Хугин только помотал головой, завернув губы внутрь. Аскольд подошел к ней и неторопливо протянул руку. Юстина сразу не взялась, и он потряс пальцами – мол, я жду! Ага, осталось только в детсад отвести, хмыкнула Юстина но руку взяла. Аскольд сжал ее ладонь и повел обратно к столу.

На нем уже дымился большой чайник, вкусно пахло травами.

– Нет, не подойдет, – ровно проговорил Аскольд, и отодвинул для своей девушки стул. Юстина чинно села, и поглядела на чайник:

– Отчего ж не кофе?

– Да ты знаешь, кто он вообще такой? – вспылил Аскольд и плюхнулся на стул.

– Ммм, душица, – Юстина приоткрыла крышечку и вдохнула аромат.

– Объясните ей, я пас, – устало проворчал Аскольд и сложил руки на груди.

Вороны снова обменялись взглядами. Хугин прочистил горло, и заговорил хрипло, монотонно:

– Крыса и есть настоящий дьявол. Тот, кого вы в основном знаете, в вашем мире.

Мунин только подкрепляюще кивал, разливая всем по чашкам чай.

– Дьявол на Небе, ага, – скептически сложила губы трубочкой Юстина.

– Это он обольстит и соврет, как чашку кофе выпьет, – не ведясь на ее подначку, продолжал Хугин: – Это он заключает сделки и если можно так сказать, покупает души.

– Да вот прям души? – подняла брови Юстина. Аскольд хмуро крутил чашку на блюдце. Наверное, доставать его и дальше было глупо и не очень-то красиво. Но если бы Юстина могла замолчать! И если б сама знала, что и зачем хочет узнать про этого "Кристофа"!

– Нет, а ангелы-убийцы нас не удивляют, дорогая леди! – повернулся к ней Хугин, что сидел с ней рядом.

– Нет, я вроде как, привыкла, – тихо ответила Юстина. Это-то она всеръез воспринимала. Родители, бабки-дедки, какая-то родня, их туса нелюдей, все было пропитано этим страхом. Никто их не видел, но угроза точно настоящая. Настолько сильно люди боялись маньяков человеческие девочки вокруг Юстины точно знали, где ходить, где нет, чтобы нарваться или избежать быть растерзанной… но вот для феи эти их маньяки были хоть и настоящие, да несеръезные. Она ведь может просто улететь, если что. Ну или в лицо ему плюнуть, он от слюны феи и ошалеет и забудет, че хотел. А вот что делать с ангелами, это никому не ясно. Там только уповать – а вдруг, отпустит?! Как Юстинину маму в ее далеком детстве. Еще в Феедоле. Но в Среднем может это и не проканает? И что, если был крошечный шанс только потому что мама была трогательной крошкой? А взрослую не пощадят ни за какие коврижки… Юстина передернула плечом, уж слишком страшно. По-настоящему, до холода в лопатках.

– И че тогда такого прям, что настоящий дьявол с Неба? – с кислой мордой глядел на нее Хугин.

– Ну так, считается же, ему там не место, – деликатно заметил Мунин.

– Ага, а где тогда? – звморгал Хугин, искренне не понимая. – Кто по-настоящему верит, что в Аду?

– Да все, – промямлила Юстина. Она очень не хотела ощущать себя дурой, но приходилось все сильнее с каждым словом.

– Ну да, ну да, брякнулись с Небес, теперь хромают, – с раздражением сказал Хугин. – А хотя…

Он вдруг унялся и задумчиво отпил с шумом чай.

– Его отец? – загадочно заметил Мунин.

– Точно, – кивнул Хугин. – Отец Крысы, брякнулся с Небес, и вот он хромает. Но бог-то, не который наш, – тут он неопределенно повел глазами, а затем завел руку к затылку и… вынул ниоткуда перо. Задумчиво почесал им за ухом: – О, линька! Хочешь, сувенир?

И с добренькой улыбочкой того самого маньяка, сующего девочке конфетку, протянул Юстине.

– Не хочу, – мотнула головой она и глянула на Аскольда, просяще. Может, он поймет ее интерес и не станет грызть обоих ревностью? Она уже наигралась, ей важно бы понять, в каком мире она живет! Ну это же и в самом деле, очень нужно!

– Так вот, бог! – веско сказал Хугин и не спрашивая, вдел перо между петелек свитера на груди Юстины. Это Аскольда почему-то не смутило.

– Красопета! – одобрил он.

Юстина коротко кивнула, не давая себя снова сбить:

– Спасибо. Что там бог?

– Бог, не который наш, а ваш, – продолжил с того же места Хугин.

– Наш по-вашему Один, – дополнил Мунин, – а по-нашему не…

– Не важно, – отмахнулся Хугин. – Бог Господь, вот он – он и есть дружбан Крысы, хвост к хвосту, на разлей Бездна!

– Что, прям так? – уставилась на него Юстина.

– Да я те говорю, ниче никто там никого с Небес не сбрасывал, они ж вась-вась, ну! И короче, вот. Дьявол в Аду вообще не настоящий, вам всем показалось, настоящий-то как был просто вторая половина бога, так и есть!

– Эммм… так ведь говорят о супругах? – не поняла Юстина.

– Да похер, че там говорят, но, а! – вскричал Хугин. – Не. Они точно не вон то. Они как близнецы просто, темненький и светленький.

– А ты откуда знаешь? – ехидно заметил Аскольд. Вероятно, мысль развеять сладкий туман в голове Юстины таким образом, ему понравилась.– Да потому что я о богах знаю все, – самодовольно произнес Хугин и сощурился. – Вот чтоб ты спросил, я б ответил.– Ну тогда скажи мне тайное имя Крысы, – прикрыв рот ладонью, загораживаясь от Аскольда, тихо проговорила Юстина.

– А вот нет, он ж не бог! – взмахнул руками Хугин и деловито смахнул пылинку с плеча феи.

– Че ты хочешь от него Юстина? – с нажимом, холодно спросил Аскольд.

– Душуу продать, а то на ремонт не хватает! – вредно ответила она. – Ну блин. Про колодцы же узнать! Что?! Ты сказал, там спросишь. Нифига сам же спросить не дал! А я, вот чтоб ты понимал, боюсь....

Последние слова она произнесла тихо, пряча взгляд в кружку. Это была истинная правда. Ей пообещали какую-то защиту, показали такого надежного, жуткого, мистически мощного, словно в самом деле, Дьявола… и тут же отняли. Хотя, всячески намекнули – он-то знает, он-то может! Да ему раз плюнуть! И Юстина же поверила. И главное, вот именно сейчас, пока все это говорила, она поняла, чего от Крысы хочет. Безопасности. Защиты. Попросту на ручки… уф, ну так еще сильнее стыдно! Даже просто и предсказуемо его хотеть было бы легче! Это же влечение, совсем другого толка, очень сбивало с толку! Она же умная и взрослая баба, ей блин, двадцать шесть! А хочется на ручки к большому и злому дядьке… ох, беда!

Аскольд чудесный, да, конечно! Но он с ней все равно, как с девушкой, как с равной. Защитит, как может, безусловно. Но какой-то снисходительной заботы, чего-то такого, всемогущего, конечно же, в нем не было… и не должно быть! Что на нее нашло, она сама не знала. Но уверилась неясно почему, лишь еще больше – если кто и может сказать, и не соврать "малышка, да никто тебя не тронет!" – это Крыса. Дьяволу никто не угроза! А все остальные только и предупреждают – осторожно! Будь готова! Беги! Кричи! Зови! Я если успею, прибегу. Да и не факт, что справлюсь, ты давай там! А вот с Крысой точно было бы не страшно. И чем хуже о нем ей станут говорить, тем лучше. Это будет значить, что он и есть истинное зло, а зла ведь все боятся!

Глава 5. Хугин.

В кармане Аскольда зашуршало, Юстина не сразу поняла, что это его смартфон. Свой она забыла дома и с ехидным удовлетворением об этом вспомнила. Вот пусть там и лежит, если босс вздумает ей в выходной звонить.

"А может, мне уволиться…" – проехалась шальная мысль и Юстина с удовольствием предалась ей, пока Аск сосредоточенно читал сообщения и набирал ответы.

"Ну а что, вон у них сколько бабла туда-сюда летает, вжих-вжих, через одни только руки Аскольда за сегодня сколько уже прошло? Неужто мне бы не нашлось хорошего местечка?"

– Типа секретарши Крысы? – тихо спросил Хугин, потянувшись к ее уху. При этом он помешивал чай в чашке и деликатно, без звяка, отложил ложечку на край блюдца. Ни дать, ни взять, приличный господин за чаепитием, и вовсе никого он не подначивал, в мыслях не ковырялся, ерунды не говорил!

– А что, есть вакансия? – так же тихо, не глядя на него, вопросом ответила Юстина.

Эта детсадовская, проказливая игра ей нравилась. Сидят два великовозрастных идиота, все такие при делах, на манерах, взрослые дорогие шмотки нацепили. А заняты отъявленной чепухой!

– Не, он работает в одиночку, нафига бы ему секретарша, – задумчиво проговорил Хугин, глядя перед собой. Юстина глянула на него, уже не трудясь говорить вслух, "думаешь? Хороший секретарь всем нужен, личный помощник в Среднем мире, и…" она вдруг поняла, что он тоже рта не открывал. Все сказанное было… было как?!

"Ну-ка, скажи еще чего-нибудь!" – потребовала она, пристально глядя в профиль ворона. Тот и бровью не повел, чинно отпил свой чай.

"Ага, эскорт ему предложи! В услугах секретаря он точно не нуждается, но красивые женщины…"

– Эй! – воскликнула Юстина тихонько, стараясь не отвлекать Аскольда, что вместе с Мунином склонился над смартфоном и они там молча что-то решали.

– Что?! – шепотом отозвался Хугин и повернулся к ней, строя страшные глаза. – Ты не подходишь, уж прости.

"Он предпочитает селедок!"

"Чего?!" – не поняла Юстина. "Каких селедок? Блин, а дома-то соли не осталось, и прокладок, еще надо к гинекологу сходить, пора уже, на всякий…"

"Юсти!!" – вскричал ворон, глядя на нее с невозмутимым видом. "Ты как сходишь, ты мне обязательно скажи!! Там все нормально?! Ниче не болит?!"

Юстина потеряла мысль и уставилась на ворона.

– Ам… – сказала она и вновь закрыла рот.

"Ты… все вот это слышал?"

Хугин закивал.

– Не знаю, правда, что из этого хотела мне сказать, могу посоветовать парочку уроков бессловески!

– Парочку…

– Бессловесной речи, – ровно сказал Мунин. Юстина застыла и огромными глазами спросила Хугина – эээ, а он тоже слышал?!

"Я такими вещами не занимаюсь, мне не позволяет гордость и мораль", ответил Мунин.

– Ю, мне надо идти, прости, но я тебя оставлю, если что – ребята проводят, – деловито встал из-за стола Аскольд. Нагнулся и поцеловал ее в макушку, Юстина привычно погладила его плечо:

– Ладно, вечером хоть будешь?

– Да, но не точно, – сказал Аскольд, хмуря брови. Видно было – он уже не здесь. – Руну на стене не трогай, псы уже поели, не ведись на грустные глазки. И это… да! Ребята проводят, все нормально! – повторил он.

– Хорошо, – мягко улыбнулась ему Юстина. И как только Аск ушел, она вернулась к оборотням.

– Еще что-нибудь скажи! – потребовала она.

Хугин закатал глаза в птичьи веки и скривил морду:

"Не, видала? Честь ему не позволяет, а я типа, шваль!"

Юстина смотрела на его неподвижный рот и довольно рассмеялась:

– Слышу! Надо же, я слышу!

Она повернулась к Мунину:

– Ну-ка, ты давай!

"Вот, смотри, я говорю не то, что думаю! Вернее, я говорю тебе намеренно, как речь, а не как всю свою кучу мыслей, разницу ощущаешь?" – проговорил Мунин, так же, "молча".

– Это гениально! – Юстина хлопнула в ладоши с детским счастье: – Я вас слышу!!

И ее больше не мутило, ничего не трещало в голове. Она просто слышала, точно так же, как если б ей сказали обычным способом.

– Так! А как мне сказать, чтобы речь эта ваша, а не куча мыслей? – она с готовностью ученика, что долго напрашивался к колдуну, вертела головой от одного у другому.

"Селедок, не вроде тебя, а тощих змей", вскользь заметил Хугин. "Ты слишком хороша для старого любителя костей!"

– Ага! – кивнула Юстина, напропалую наслаждаясь этой магией, и не вникая, что кто говорит.

"Если хочешь взять мысль и сказать мне ее, то это все равно, как из кучи одежды ты берешь подходящий свитер и надеваешь, а например, трусы мне не показываешь, хоть они и есть!" – сказал Мунин.

– Ага! – снова кивнула Юстина. "А если я трусы показать хочу?"

"То тоже выбираешь где и кому…"

"Только не Крысе, умоляю!" – тоскливо вскричал Хугин. "Не надо про него, уже зубы от скрипа стерлись!"

– Какого скрипа? – не поняла Юстина и тут же поправилась: – "Ой, какого скрипа?'

– Кр-кр, кры-кры! – страдальчески проскрипел Хугин.

– Ладно, но это ведь он за колодцы шарит? – не думая, тут же довесила Юстина.

– Ой, я тя умоляю, – сморщил лицо Хугин. – Да я больше шарю в дырках!

– Дырках?.. – опять не поняла она.

– Дыры меж пространств, – грубо выделяя слово "дыры" сказал Хугин и стукнул чашкой о стол.

– Зато Крыса сам их может делать, – тихо, веско заметил Мунин.

– А?! – Юстина аж подпрыгнула на месте.

Звучало слишком круто.

– Ну он же Крыса, а крысы роют норы, грызут стены… – кривя губы, будто сам не рад тому, что говорит, сказал Мунин.

– Кр-кр, – повторил Хугин.

– Кры-кры, – добавил Мунин.

– М-даааа, – протянула Юстина и махнула официанту: – Повторите тот ваш алкоголь!

Вороны уставились на нее: Хугин с хитрым одобрением, Мунин недоуменно.

– Не понимает она, – проворчал Мунин, – а как грызунам глазки строить…– Что? – оглядела их Юстина. – Мне сегодня можно. Без рюмки я уже ниче не понимаю.

– Человек! – заорал Хугин, перебивая брата: – Человееек!

И замахал руками над головой Юстины так бурно, что она пригнулась. Человек? Какой человек?

Официант любезно улыбаясь, вернулся к ним, не успев захватить выпивку для феи.

– Да, господин Разумовский? – склонился к ворону официант. И только тут Юстина поняла, что "человек" – это не про вид живого существа, а старинное обращение к официантам! Надо же, чего вспомнил…

Хугин же с жаром и какой-то тоской попросил:

– Несите дичь!

Официант поднял брови:

– Прошу прощения, но дичь не подаем, могу предложить…

– А!! – вскричал Хугин: – Точно! Дичь тут не вы несете.

И он выразительно зыркнул на Мунина. Тот деликатно крошил хлеб на тарелочку и на брата не смотрел.

– Желаете чего-нибудь еще? – профессионально улыбнулся официант.

– Желаю, чтобы все! – пафосно приложил руку к груди, официант кивнул и удалился. Ждали его в молчании.

Юстина смотрела в тарелку Мунина, наблюдая, как он раскладывает крошки по размерам. Увлекало почище тетриса, или во что там нынче играют? Поп-ит?

Внезапно между ними на столе возник поднос с рюмками и Юстина вздрогнула. Вороновая магия захватила, отвлекла от всего вокруг!

– Ну, за этих, да? – поднял рюмку Хугин и с прищуром, оценивающе глядел на Юстину.

"А че я-то?!" – покосилась она на него и с опаской взяла свою рюмку – чего они так напряглись? Почему так удивились, что ей не жжется? Она что-то недопоняла?

И она осторожно потянула носом – пахнет чем-то парфюмным, ванильно-горько-сладким. Ничего особенного! И зажмурившись, Юстина опрокинула в себя прозрачную, с радужными отблесками жидкость. Она замерла, прижав язык к нёбу. Но ничего так и не произошло. Вкусненько, сладенько, свеженько… и все? И все. Она открыла глаза и чинно промокнула рот салфеткой. Мунин же сидел с дикими глазами и лицом, будто его рак за хвост клешнями схватил но он на спор не орет, терпит! Спустя пару секунд он выдохнул и постучал по столу:

– Еханный ты бабайка! – просипел он и откашлялся. Мунин зажал нос и залил в себя содержимое своей рюмки. Рюмку вернул на стол а вот голову так и оставил запрокинутой. Прошло секунд пять, прежде чем он медленно, чуть не со скрипом, опустил ее снова.

– Ну, что? – энергично поднялась из-за стола Юстина. Ее переполнила вдруг жажда деятельности. – Пойдем, что ли?

– Куда? – спросили разом вороны.

– А это вы мне скажите, у меня там колодцы, крысы, собаки, скандалы, интриги, – развела руками Юстина, натягивая пальто.

– Да, да, – рассеянно кивнул Мунин.

– Баста! – хлопнул по столу Хугин и тоже поднялся. – Я все расскажу. Но не здесь.

– Явно совсем не здесь, – тихо сказал Мунин. – Но хорошо бы хотя бы взглянуть на тот твой колодец…

– Да, да, да, – отмахнулся Хугин и первым выскочил на улицу. Юстина пошла за ним, Мунин остался расплачиваться по счету.

На крыльце ворон стоял хмурый и нахохлившийся.

– Что… – тронула его за рукав Юстина.

– Я думаю, херня-мороз тот колодец, после того, как ты прошла пробу, – очень загадочно, но уверенно и мрачно ответил Хугин.

– А, ну так все понятно, – кивнула Юстина, натягивая перчатки. – Теперь я спокойна!

– Тебе надо просто… – начал Хугин и втянув воздух сквозь зубы, замолчал, вытягивая руки вдоль тела и скрючивая притом пальцы.

Мунин вышел и деликатно взял Юстину под руку:

– Тот, кто сможет тебя проводить, – сказал он и легко улыбнулся: – И познакомить. Они будут рады… наверное.

– Да конееечно, – завел глаза Хугин и взял Юстину под другую руку. – Но ты не переживай, деваться им некуда. Семья – это святое.

– Окей, базара ноль! – ответила Юстина развязно: – Какие вопросы, когда так подробно объясняют! Кстати, один вопрос-таки есть. Куда мы?

– К тебе, – в унисон ответили вороны и Юстина кивнула снова:

– Ладно. Вопросов больше не имею!

– Не оглядывайся, – сквозь зубы процедил Мунин. Она конечно, быстро оглянулась. Черная тень, похожая на дерево, четко рисовалась на фоне белой стены ресторана, от которого они только что отошли. Оно, то самое, что зыркало ей в окно сегодня утром, даже не пыталось шпионить, просто и нагло за ней наблюдая.

– Кто это? – шепотом спросила Юстина. Вороны тащили ее дальше по улице, ускоряя шаг.

– Просто не смотри на него, все как обычно, – так же сквозь зубы произнес Хугин.

– Но мой дом не там… – растерялась фея.

– Мы знаем, но так короче, – пожал плечами Мунин.

Они с Хугином резко завернули за угол, увлекая Юстину за собой. Под аркой, ведущей во внутренний двор-колодец, Хугин встал перед ней и взял за плечи:

– Готова? Нет, не готова.

– Дай я, – вздохнул Мунин и его брат уступил ему. Мунин потер плечи Юстины и проговорил, доверительно глядя ей в лицо:

– Юстина. Тут такое дело. Тебе не стоит сейчас возвращаться домой. И Аскольд об этом просил. Он просто не хотел тебя пугать. Подожди!

Он поднял вверх руку, останавливая возможный поток возмущения:

– Он знал, ты не захочешь, а еще скорее – вообще не станешь слушать, он же твой парень, ты станешь спорить, что он справится… а он не справится, тебе нужна защита получше…

– Так кто это был?! – испуганно прошептала Юстина с огромными глазами. Ей стало жутко, еще страшнее, чем с теми упырями…

– Не знаем, но чем выяснять, лучше поберечься, – покачал головой Мунин в Хугин сложил руки на груди и демонстративно вздохнул.

– Да, да, идем, – поднял ладонь в его сторону Мунин. – Юстин… мы проверили, ты можешь, тебе оно как два пальца, пойдем с нами! Колодцы – это для большинства смертельно, если не уметь и без подготовки, но ты…

– Ты выпила ту дрянь и ничего, – устав ждать, влез Хугин. – Ты непростая, для таких, как ты, колодцы делали, мы пойдем к твоей родне и там разберемся, че это за козлобобер вокруг шныряет!

– Козлобобер, – повторила Юстина и спохватилась: – А песели?!

– Крыса приведет, – отмахнулся Хугин. – Ну что, идешь?

– Там будет Крыса, – лукаво усмехнулся Мунин и Юстина тут же схватила его за руку:

– Ну, если…

Она запнулась. Неприлично так много поминать этого вашего дьявола…

– Если с псами все будет хорошо, я иду!

– Зоебесь, – хлопнул себя по коленкам Хугин и крутанулся на месте. Он исчез и на его месте возникла черная птица, здоровенная, как гусь! Мунин деликатно кашлянул и будто извиняясь, опустил глаза. Он спрятал лицо в рукава, а затем – пуххх! – исчез, и в какой-то неуловимый момент уже два ворона вертелись вокруг Юстины.

Поток воздуха становился все сильнее, от хлопанья крыльев кружилась голова, Юстина прикрыла глаза… и все затихло. Она открыла глаза и сначала почти ничего не увидела. Было темно, гулко, как в трубе. Кажется, где-то капала вода. А рядом снова были Хугин и Мунин, но уже не в перьях. Их Юстина видела отчетливо.

– Тут близко, шагов пять, – проговорил Хугин, – давай, айн, цвай, драй и че там дальше? А все, пришли! Прошу!

Он заложил одну руку за спину, вторую приглашающе вытянул. Куда? Непонятно. Но Юстина смело шагнула вперед и чуть не вывалилась на свет, Мунин успел подхватить ее под руки.

Сначала ее ослепило так, что пришлось закрыться рукой. В голове зазвенело, веселыми колокольцами, словно капель по весне, но в формате водопада.

Под ногами Юстина ощутила ровный и кажется, каменный пол. И воздух, из пустого и холодного, стал вдруг поэтически ароматным и упоительно приятным.

– Ау, а что-то типа прислуги будет? – вскричал Хугин, поддерживая Юстину под локоть. Подождал пару секунд, и заключил ворчливо:

– Не будет!

– Ну а ты хотел, чтоб нам тут цветами путь усыпали? – проворчал Мунин, держа фею под второй локоть.

– Вообще-то, да! – напыжился Хугин. Глаза у Юстины немного привыкли и она рискнула оторвать руку от лица.

– Господи, как красиво! – зачарованно ахнула она, подняв голову и оглядываясь вокруг.

Она не то, чтобы что-то ожидала, просто доверилась воронам без оглядки… но чтобы дворец! Самый настоящий дворец, раскинулся вокруг нее. Они стояли как раз на краю широкой, открытой галереи, чьи колонны полукругом уходили ввысь, к куполу потолка, так высоко, что голова кружится! Каждую колонну обвивали лианы роскошных орхидей, они тянулись к потолку, и встречались там с узорами фресок, изображающих голубое ясное небо, полное золотых звезд. Как если бы чудесный летний день встретился с ясной ночью и это было так красиво, что словами не описать, только восторг возносил сердце Юстины до нарисованных небес!

Вороны задрали вверх такие кислые морды, будто силились выяснить, где там "господи, как красиво", да никак не могли.

– Ладно, пошли найдем кого-то, – пробормотал Хугин и потянул Юстину за рукав.

– А где мы? – шепотом спросила она, опасаясь шуметь.

– Ну мы ж сказали, что идем к тебе, и мы пришли, – пожал плечами Хугин.

– Мы в мире твоих предков, – сказал Мунин и Юстина остановилась. Повернулась всем корпусом к нему:

– Где, еще разочек, если можно?

– Это Феедол, – сказал Мунин, и с легким прищуром поглядел ей в глаза. – Вернее, как видишь…

– Дворец королевской семьи, – закончил за него Хугин, и добавил раздражаясь: – В котором ни слуг, ни охраны какой, а?!

И он потащил ее за собой быстрее. Они нырнули в длинный коридор, такой же светлый и сказочный, как и все тут.

– Нет, нет, стой, это какая-то ерунда, – уперлась каблуками в пол Юстина. Она вдруг испугалась и напряглась:

– М? – заглянул ей в лицо Мунин.

– Слишком тупо для правды, – помотала головой фея: – Терпеть не могу книжки про избранную какую-то дуру, которая фигак – и королева! Я что, какая-то попаданка?

– Но ты не дура, – хмыкнул Хугин.

– И не королева, – веско добавил Мунин. – Королева не ты, власть передается по женской линии, строго в рамках одной семьи, и ты не… впрочем, я не знаю, разберемся! – скомканно закончил Мунин и нацепил приветливо-вежливое лицо. За их спинами застучали отчетливые шаги.

Юстина напряглась и резко обернулась, не успели вороны и пискнуть.

– Ты!! – вскрикнула она и тут уже оборотни обернулись вместе с ней.

– Ваша Светлость, – хрипло проговорил тот, на кого они смотрели. Он стоял, опираясь на трость, болезненно худой, настолько, что "царские шмотки" болтались на нем. Ни кто иной, как Главупырь, переминался с ноги на ногу, сложив руки на набалдашнике трости. Длинные острые ногти придавали им какой-то мертвецкий, зловещий вид.

Юстина хмыкнула, разглядывая его неловкую позу со склоненной головой, зашитый висок, зачесанные за уши отросшие волосы и новую на его роже седую бородку. Когда только успел обзавестись? Выглядел он странно в бархатном камзоле с золотой отделкой, бархатных же узких штанах и высоких мягких сапогах.

– Да ты… – Юстина не знала, что сказать. Слова злобного, оскорбленного возмущения клокотали в горле, перемешиваясь. Но назвать его "мразотой", "бандосом", выкрикнуть "ах ты, ворюга!" было как-то… нелепо, что ли? Вокруг дворец, самый настоящий, этот стоит перед ней весь такой "на стиле", как какой-то…

– Д'Артаньян сраный! – выплюнула сквозь зубы Юстина и гордо задрав голову, снова взяла воронов под руки и развернула их, собираясь красиво удалиться.

Вороны молчали, повинуясь ее прихоти.

– Малая, погодь, – воскликнул за их спинами юпир. – Дай хоть скажу, ну!

Этот тон гораздо больше вязался с Юстининой реальностью и она остановилась. Медленно вынула руки из-под рук воронов. Поглядела на одного, другого. Хугин разглядывал потолок, оставляя ей все решать самой. Мунин опустил и поднял ресницы, показывая – ничего, мы рядом.

Юстина развернулась и сложила руки на груди. Презрительно оглядела упыря, что смотрел на нее с просящим лицом:

– Ну? – кинула она свысока.

– Ты не серчай на старика, – заискивающе согнулся, припадая на палку, бандит. – Мы ж одним делом заняты, ну такая уж жизнь, что я мог…

Он шагнул поближе и только тут Юстина заметила, что он хром. Дурацкая жалость тюкнула ее в сердце – в самом деле, его и так на фарш провернуло, ну он уже и так поплатился, чего уж теперь… однако, чувство было странное, будто оно немного отдельно, со стороны и исподволь тыркается. "Осторожно", шепнул Мунин. "Юпиры могут…"

– В душу мне лезть?! – вскричала Юстина, все разом поняв. – Ты мне внушать вздумал?

Хугин и Мунин восхищенно глянули на нее. Сама поняла, о, как!

– Юстина, – печально и устало вздохнул юпир и опустил голову. Помотал ей и снова поднял глаза на фею. Большие, выразительные, темные. Она шикнула и отсупила назад. В ней боролись два желания – простить и понять и докопаться до каждого слова и злобно отомстить.

Но… в целом-то, не за что. А вот если подумать, то правда, за что?

Он молчал. Она тоже. Он смотрел ей в лицо, чуть снизу, не мигая. Выжидая, как может только хищник, загнанный в угол. Она рассматривала его, неприязненно и с долей отвращения. И ловила себя на странном чувстве, что неприязнь-то тает… покоцанный, больной, бледный до синевы, скулы обострились так, что порезаться можно, а с чего-то можно назвать даже красивым. Сатанинской, ночной, изощренной красотой, как жутковатое произведение искусства. Мрак жил во всем его существе, как живет он в старых домах, где проводили мистические ритуалы. Это не было так ярко и отчетливо видно, когда юпир корчился под бандитского главаря, в пресловутой "кожанке" и с мятой папиросой в острых зубах. А теперь, когда нелепый вынужденный карнавал окончен и он в своем естественном мире, орать и тем более, нападать на него что-то как-то… опасливо.

– И че ты здесь делаешь? – бросила ему Юстина, и сама удивилась, как глупо прозвучало. Она сама-то что ответила бы на этот вопрос? И собственно, где она?

Почуяв ее неуверенность, юпир разогнулся и холодно уставился ей в лицо. Воронов он игнорировал, они его, в общем-то, тоже. Оборотни, как два молчаливых гарда при важной особе, в разговор не вмешивались. Юстина покосилась на Хугина и вскользь подумала, как ему, должно быть, сложно молчать и стоять спокойно.

– Скажем так, то же, что и ты, – через внушительную паузу, ответил юпир. Юстина изогнула брови. И что же?

– Скрываюсь от беды, у добрых родственников, – сардонически улыбнулся вампир, показав клыки. – А у вас как дела?

"У каких родственников?" – зашипела Юстина, скосив глаза на Мунина.

"У ваших. Общих", ответил тот коротко.

– Как?! – Юстина аж подпрыгнула и тяпнула себя за язык. Почему-то было очень неловко показывать юпиру, что она не знает, куда попала и на каких правах.

– Так, обыкновенно, – проворчал он и потерял к ней интерес, рассматривая ногти. Юстина это прочитала, как свое поражение. Начали с того, что ей сунули в руки какую-то неведомую власть, назвав "Светлостью" и кланяясь, а закончили чем-то вроде "а, не такая уж ты и Светлость, че в тебе такого…"

А она, вообще-то, не просила к ней подлизываться и за владычицу морскую себя не выдавала! Сами навешали, сами отобрали, что вообще происходит?!

Фея не нашла ничего лучше, чем фыркнуть напоказ, задрать нос и развернуться на каблуках. Дальше надо было бы утопать прочь, красиво держа спину и переставляя ноги, как на подиуме. Но… куда?

Чтобы так уплыть по галерее, нужно быть у себя дома. А она вообще не знает, где оказалась. Что ей тут можно, что нальзя. "У родни скрываюсь", он сказал? "Так же, как и ты?"

Юстина снова взяла под руки Хугина и Мунина, и тихо, почти не размыкая губ, шепнула Хугину:

– Так мы где?

Тот встрепенулся, словно в нем дернулась тайная пружина, которую ворон едва в себе держит и не прыгает, маша руками.

– В резиденции королевы фей и сияющих в этих самых… как их? – зашептал он в ответ и обратил глазак брату. – Ну?

Но тот не стал подсказывать, будто и не слышал, чинно уводя Юстину прочь от упыря. Ей ждалось, что жуткий кровосос будет сверлить ей меж лопаток взглядом, так, будто впился и может пить кровь на расстоянии. Однако, к ее разочарованию, она не чувствовала ничего, одну лишь пустоту за спиной. Что, настолько уж ему неинтересна, такая прям незначительная фигура? Как так-то, то "Светлость", то никто?

Они свернули за угол и оказались на просторном балконе, что нависал над садом. Юстина с удовольствием оглядела цветущие деревья, вдохнула сладкие, изысканные ароматы роз, жасмина, свежей листвы и прохлады. Ее глаза ласкала красота поистине сказочная! Будто она живьем перенеслась в воскресный мультик Диснея!

Да, ей позволяли пялиться в мультики только по воскресеньям, а почему – она не спрашивала… у папы случались какие-то странные пункты в воспитании.

– Так и что…

Юстина судорожно оглянулась, нет ли случайно упыря поблизости? Не нашла и выдохнула с облегчением. Облокотилась о парапет балкона, поглядела на воронов. Мунин сдержанно сложил руки, вежливой полуулыбкой. Хугина аж трясло от желания срочно все выложить! Юстина прям почувствовала эти его вибрации, и кажется, если немедленно не дать ему сказать, мраморный пол под ним пойдет трещинами!

Юстина улыбнулась, Хугин нравился ей все больше! Что-то родное в нем было, милое и располагающее!

Он умоляюще посылал ей глазами "ну, спроси, спроси же!!"

– Так и что мы тут делаем?

– А я думал, ты никогда не спросишь, – с наслаждением курильщика, выпускающего первую затяжку, выдохнул Хугин. Мунин с хитрецой поглядел на брата, тот на него в ответ. Мунин повел рукой, как-бы отдавая возможность все-все рассказать ему.

Хугин, вместо того, чтоб затараторить, как того ждала Юстина, вдруг чинно напыжился, заложил одну руку за спину, вторую за пальто по-Наполеоновски, заговорил размеренно и важно:

– Мы во дворце фей, Юстиниандра, как я и сказал. Почему, ты спросишь? А я отвечу, что здесь тебе самое место. Королевская семья фей довольно большая,и насчитывает множество семей. Одна из них – твоя!

Он выразительно сверкнул глазами, глядя на Юстину. Она помедлила и кивнула:

– Так!

Достала пачку из кармана пальто, вынула сигарету. Снова укорила себя за то, что не носит сумочек, как не женщина, мелочи распихивает по карманам, некрасиво, ай-яй-яй! Мунин снял перчатку и поднес ей огонек, вспыхнувший на кончике когтя. Юстина даже не удивилась, принимая все, как данное.

И слова Хугина тоже:

– Папа же не говорил тебе?

– Говорил, только о моей человеческой бабушке, и потому мол, мы переселились к людям, чтобы ее одну не бросать! Ей к феям нельзя надолго, невозможно. Только по неделечке, не дольше. Кровь сгустится, человек здесь жить не может…

Она сняла табачинку с языка кончиком мизинца. Папиросы Юстина любила крепкие, серъезные. Первый парень ее подкалывал, что она как мужик. Второй махал руками и нудел про здоровье. И лишь Аскольд молча положил ей свежую пачку на прикроватный столик, наутро после их первой любовной ночи. И всегда с тех пор имел при себе для нее пару папирос из греческого табака с тяжелым, плотным дымом. Хотя сам не курил и вел дико и прям сказать, упорото дисциплинированный образ жизни. Тренировки у него были в любую погоду и при любом раскладе. Выбить у него из рук его режим не мог никто и ничто. Он мог не спать всю ночь, а утром идти бегать и в качалку.

Эх, Аскольд, Аскольд… ты там вообще как? – тревожно подумала Юстина, слушая вполуха, как вещает ворон:

– Ну вот, а бабушка по маме, стал быть, мама твоя фея, ну а папа твоей мамы, он как раз отсюда. И мама твоя, а, кстати, говорила, где с папой познакомилась?

– Говорила, – кивнула Юстина. – У фей, маме-то можно, у нее нормально с кровью, она больше фейская.

"И месячные тоже, вместо именно что крови, это вот…" – подумала Юстина, морщась от мерзковатых ощущений. Началось, да как всегда, невовремя! У нее не то, что прокладок нет с собой, она даже не знает, где тут "попудрить носик", если феи вообще ходят в туалет, в привычном понимании. А если нет?!

Такое мама точно не рассказывала. Ну, папа же зачем-то закрывался… блин, как некрасиво! И отвратно, горячая густая жижица течет, впитываясь в штаны. Фуууу…

– Что такое? – насторожился Хугин.

– Да мне надо… – морщась, Юстина оглянулась через плечо. И окурок куда деть, непонятно! И саму себя.

Хугин уставился на нее с требовательным нетерпением.

"В туалет", шепнула ему Юстина мысленно.

– А! – воскликнул он.

И кивнув, взял ее за локоть:

– Ща, найдем! И это дай сюда!

Он вынул окурок у нее из пальцев, подбросил в воздух и тот… попросту исчез!

– Ничего себе, сеансы черной магии! – пробормотала Юстина, еле передвигая ноги. Размыкать их шире было неприятно, казалось, все штаны намокнут.

– А куда ты его дел?

– Да никуда, – отмахнулся Хугин. – Что?! В прямом смысле, никуда. Есть такое Нигде, там все исчезает, будто не было. Захочешь, я тебе какую-нибудь покажу, только ты не трогай и близко не подходи, как, прости господи, в зоопарке! Только с очень плохой и злой зверюшкой. Ну!

Пока говорил, он провел ее пустыми узкими коридорчиками и остановился возле неприметной дверки.

Юстина толкнула ее и слава богам! Обнаружила нормальный такой, симпатичный и уютный туалет. Как в хорошем, аутентичном средневековом ресторане где-нибудь в Европе.

Классно, но что делать с…

"Посмотри, там шелковые тряпочки", еле слышным деликатным шепотом подсказал Хугин. Только сейчас Юстина сообразила, что Мунина с ними не было. Он исчез по дороге, как исчез и окурок. Что, отправился в это ужасное нигде? Да не, навряд ли!

Фея огляделась и нашла красивую узорную коробочку. Открыла ее, интуитивно полагая, что это оно, и не прогадала. Шелковые, скрученные и аккуратно перевязанные полоски ткани точно были ни чем иным, как тампонами!

Да же? Юстина на миг засомневалась, держа одну штучку перед глазами. Ну а если нет… так и выбора особо нет! Выглядит чистой и подходящей, ну, рискнем!

– Ты что-то говорил про… – начала она, стягивая штаны. "Пажди. Откуда ты про эти вещи знаешь?"

"Юстина, сначала выйди оттуда", с укоризной ответил ворон. Она замолчала, сделала, сполоснула руки под умывальником, вытерла мягким полотенцем. Тампон, если это был он, легко и комфортно разместился в ее теле. Она привычно осмотрела пальцы в сверкающей радужными блестками жидкости. Все вроде бы нормально, без изменений. Пахнет лавандой и немного свежим хлебом, признаки здоровой феи. Ну и хорошо.

Она еще раз сполоснула руки, оделась, поправила пальто и вышла.

– Юстина, я давно живу на свете, – проговорил ей низким серъезным голосом Хугин. – Знавал очень разных женщин, у меня были и есть подруги, сестры, врагини, любовницы… и феи тоже. Да, да, что глаза таращишь, даже дочери!

– У тебя дочери? – Юстина спрятала удивление, чтобы не обидеть. Ей почему-то казалось, ему года тридцать два, и он из тех, кто "еще не нагулялся", ну какие дети?

– Не мои, но какая, в сущности, разница? – отмахнулся ворон. – Просто я много что знаю.

– Например, что я… – Юстина выразительно поглядела на него.

– Не беременна! – радостно воскликнул Хугин. – Да, ну ты же тоже рада?

Он схватил ее за талию и закружил в тесном коридоре.

– Хугин, ну скажи нормально, – умоляюще сложила губы трубочкой и брови домиком Юстина. – Что мне здесь, будут рады?.. Я хоть приятная для королев родня?

– А вот я этого не знаю, – внезапно пасмурно ответил Хугин. – На троне нынче сидит другая, ее младшая сестра, по отцу, королева мертва… нет, нет, нет! – заторопился он, хватая Юстину за плечи, видя, как ползут вниз уголки ее губ.

– Она мертва, но ненадежно… в смысле, ненарочно… немножко мертва! Да черт… короче.

Он потер лицо, одной рукой придерживая плечо подруги.

– Умерла, но живет себе и даже хорошо, прям знаешь, похудела. И это, как вы говорите, вышла замуж. За этого… ты бы сказала, за отца своего… кто он ей? Типа, как бы отец ее дочери. Вот за его… этого типа, вроде отца. Мхм, нечто вроде деда, получается… Да? Трудно с этими сверхчеловеческими понятиями. Тут браки все не так устроены, не знаю, но ты ж поняла?

– Поняла, – кивнула Юстина. – Ну а чего тут не понять…

– Но ты родня им, хоть той, хоть этой, вот, и если что, феи обязаны тебе помочь, у них закон, по крови принимать, вон посмотри на упыря, он вообще вода на киселе, откуда взялся? Какой-то сват, брат бывшему парню королевы, кстати. А!! У них же тоже ребенок, у бывшей королевы, с князем упырей, вот оно что… а этот наш упырь, он ему че-то брат, и раз дядя сына королевы, вот его и терпят во дворце! Теперь я понял! – энергично закивал ворон. Юстина с трудом успевала за его мыслью.

– А я тоже брат и сват?

– Ты тем более, твой отец из рода великих князей фейских. Как вот есть же королева, и у нее допустим, двое детей. Один на трон, второй великий князь. Усекла? Умница.

Юстина кивнула и Хугин встав на цыпочки, чмокнул ее в макушку.

– Ты не бойся, дорогая, Мунин там щас все порешает, скажет – мы Одинская полиция, и все чики-брики! Ну, кто не послушается Одина?

– Тому по жопе, – кивнула Юстина. Ладно, в случае чего, еще куда-то сбежим, да же? – спросила она одними глазами. Хугин прикрыл глаза птичьими веками и кивнул в ответ с хитрой улыбкой. А лучше ничего Юстине было и не надо! Самая надежная то была улыбка, самое крепкое обещание если что, не бросить…

– Но мне же не нужно будет умирать, чтобы похудеть, – шутливо-заговорщически прошептала на ухо ворону она и взяла под руку, как старого приятеля. Хугин очень серьезно поглядел ей в лицо, и молчал несколько секунд, так, что Юстину аж жуть взяла:

– Нет же? Не надо?

– Ты и так сможешь, – кивнул Хугин, закончив оценивающе высматривать что-то в ее лице. Юстина аж выдохнула, будто ей всеръез разрешили не умирать.

– Я ж пошутила, ну! – воскликнула она, внутренне все еще напрягаясь. Мало ли, какие тут порядки, вдруг она по незнанию что-то не то сказала!

– А я не шутил, – пожал плечами ворон. – Ты и правда сама все можешь, смерть вообще не лучшее средство, не особо оно тебе надо!

Он говорил, а Юстине будто скользкая холодная лапа затылок чесала: что это было, зачем…

– Зачем я здесь? – выпалила она, не выдержав мерзкого чувства из смеси страха, беспокойства, своей неуместности, загадок, черт знает чего еще!

– За безопасностью, – как дуре, которой сто раз надо обьяснять, сказал Хугин, и свел брови.

– Нет, подожди!

Юстина выскочила вперед и встала перед ним, хватая за плечи:

– Обьясни, пожалуйста! Мне страшно, мне неуютно, я ничего не понимаю! И вдруг…

Она замолчала, огляделась вокруг, и заговорила тише:

– Вдруг мне здесь совсем не рады, нахрена я им нужна, какая-то незванная родня, кто я им вообще? И кому им? Я их знать не знаю, они меня тоже, ну, Хугин!!

Ворон прикрыл глаза и повел рукой, как дирижер, дающий музыкантам команду плавно увести мелодию вниз.

– Юстиниандра, ты все неправильно для себя обозначаешь! – понизив голос, сказал он, и посмотрел ей в глаза глубоким, магическим взглядом: – Это если к тебе домой нагрянут зять маминой подруги с супругой и тремя детьми, один из которых младенец, другой девочка-сорванец, а третий прыщавый студент похотливого возраста, вот ты будешь не рада! И это понятно, квартирные условия, все такое! Я не осуждаю, отнюдь!!

Тут он закатил глаза и принялся обмахиваться, как в театральной ложе.

– Ну, ты щас про абстракции, а я же… – начала Юстина.

– Но! – веско выставил ладонь щитом и остановил ее Хугин: – Посмотри вокруг. Я имею в виду, это дворец! Нормальный такой, настоящий дворец, Юс-ти-на! Это тебе не дом по Садовой 302 бис, здесь никто не станет предлагать тебе чистый спирт! Кстати, то что ты выпила, ну практически им и было. Это могут пить вместо воды только феи. И только высшие. И когда мы это поняли, то разом, я клянусь, не сговариваясь, решили – тебе сюда. Здесь ты…

– А как же моя работа?! – Юстину внезапно как водой окатило.

– Ай, да не проблема, ну, – отмахнулся Хугин.

– Нет же, я свою работу люблю и ни на какие дворцы ее менять не собираюсь! – повысила голос Юстина и уперла руки в бока.

– Ю, ты и это неверно оценила, – покачал головой и закусил губу ворон. Он поглядел на нее с сочувствием, она поджалась – что еще?..

– Ты будешь жить лет примерно триста, это если по времени фей…

Хугин деликатно взял ее за локоть и заглянул в лицо. Черные глаза так и сочились теплым пониманием и смиренной тоской:

– А по меркам человека, и того дольше… ты ведь знаешь, что это означает?

Юстина помотала головой, отгоняя понимание, не желая понимать.

– Тебе еще не раз придется сменить и место, и уж тем более, работу… или притворяться своей же правнучкой, как тебе такое? Прискорбно, но увы и ах, тебе ведь стоит это знать!

– А если я не хочу, – прошептала она. Во рту горчило, на душе тоже. Они никогда не обсуждали дома и это тоже. Как не обсуждают секс со своими детьми люди. Он, конечно, есть, и ты об этом знаешь, но вырастешь – поймешь. Чего об этом говорить-то?

Юстину это не касалось, при ней ни с кем такого не происходило. Кто бы мог переезжать в другой город, менять работу, потому что давно должен был быть мертв? Наверное, папа… ну так он и уехал. Но не поэтому, а просто дочь выросла и он так захотел. Да, он не старел, и мама очень медленно, но она нарочно ходила в клиники на лазер, чтоб потом ей ничего не предьявляли – всегда можно сказать, это процедуры, не природа.

Но ведь… но! Ю никогда всерьез не думала, а что будет делать, если… вернее, когда, в ее например, шестьдесят все еще будет выглядеть на тридцать?

И в восемьдесят тоже. Даже в девяносто. А перевалив за сто, все ее окружение умрет. И как она это обьяснит?

Да это когда будет, что-то да придумаем, может, люди сами начнут жить лет по двести, и работать минимум до ста, ну или фей признают, и никого не удивишь молодой сотрудницей из прошлого века! Или вообще Годзилла вылезет из моря и все вопросы кончатся. У всех.

Зачем заранее об этом думать?!

Хугин помолчал, не моргая, долго глядя ей в глаза.

– Не стоит так привязываться к людям и любой работе, – хрипло, веско проговорил он. Развернулся и повел ее за локоть дальше по гулкой галерее.

– Куда мы снова, – устало спросила без вопроса фея. Ей стало жарко в пальто, и грустно от слов Хугина и как-то безнадежно на душе. Правда неприятно скребла горло. Лучше бы такую и совсем не знать!

– Найдем куда, не жить же в коридоре, – проворчал ворон.

– Нет, еще мне вот скажи, – остановила его фея. – Кто или что… в общем. Короче.

Она потерла лицо. Хугин спокойно ждал.

– Я в опасности, да еще прям такой, что аж сам черт не брат? – спросила она и хмуро посмотрела на него. – А в какой?

– Кто бы знал, – пожал плечами ворон и поглядел в потолок, будто муху там высматривал. – Черт не брат, уж это точно. Но я действительно не знаю. В какой-то. Зачем и кто послал шпионов за тобой глядеть, никто не понял.

– А Аскольд… – проблеяла Юстина и под коленями образовалась вата. Господи, он ж там один…

– Он не один, с ним Крыса и еще уйма товарищей, целая шайка-лейка, – успокаивающе сказал Хугин. – Ну, чего ты за него испугалась? Этим, которые вон те, которые пес знает, кто, которые за тобой следили. Все с твоим вервольфом хорошо будет… то есть, веррысью. Не переживай!

И он вдруг быстро чмокнул ее в нос. Юстина ахнула и накрыла нос ладошкой, рассмеялась, розовая от неожиданности.

– Ладно… раз ты точно знаешь !

– Я знаю, в самом деле, а ты просто очень молода, и слава Одину, не знаешь, что да как, оно так здоровее, лучше спится! – проворчал Хугин и протянул руку: – Ну?

– А? – не поняла Юстина.

– Да знаю я одну особу, тоже ловко отвечает "А?" на что угодно. Пальто, говорю, сюда давай. Жарко тебе, я вижу.

– А тебе? – спросила Юстина, неловко освобождаясь от верхней одежды.

– Мне нормально, я терморегулируюсь, – ворчливо ответил ворон и забрал ее пальто. Повесил на локоть и махнул ей: – Пойдем, по саду пройдемся, пока Мунин не зовет, что там да как…

– А что там да как? – глупо спросила Юстина, понимая, что не надо изображать больше, чем в ней есть понимания, что происходит.

– Да вот к тому, что ты навертела, про нежеланную родню, – все так же ворчал Хугин. – Им пофиг, желанная ты или тетя из Толстожопово, кстати, худеть тебе тоже не надо, ты прекрасно сложена.

– Чего?! – задрала брови Юстина.

– Ничего, феи не мерят моральным сантиметром ни задницу твою, ни степень желанности! У них такой порядок – родня? Проходи. Должны, обязаны, коли беда, помочь. Ну вот и помогают. А Мунин так, для вежливости их оповестил.

Пока они говорили, спускались по широкой каменной лестнице в тот прекрасный сад, которым любовалась Юстина с балкона.

Среди прохлады и неги, в роскоши ароматов журчала вода, тихо шелестели цветы и жужжали пчелы. Гармонию нарушало только странное ритмичное скрипучее шуршание, не шуршание…

Мурлыканье! Тихое, без точного источника, разлитое по всему саду, так сразу не поймешь, откуда!

Юстина прислушалась, и поймала настороженный взгляд ворона.

А в следующий миг он закатил глаза и сквозь зубы процедил:

– Понятно!

У Юстины задрались в потолок брови от изумления, когда лицо ворона резко переменилось на учтиво-почтительное:

– Господин Архангел Разорения! – воскликнул он радостно и сделал Юстине страшные глаза. Она на всякий случай нацепила улыбочку, но обернуться не решилась. "Он там, да?" – без слов спросила она и замерла. Как если б за спиной ее вырос паук размером с нее саму или огненное чудовище… с мечом. Архангелы такие?!

– Господин Архангел Разорения Ур, – с нажимом ответил за ее спиной голос, грубый, разбойный, но странным образом приятный, аж в животе крутит хороводом бабочек.

И в следующую секунду перед лицом ее возникла роза, розовая и свежая, только с куста. "Чудовище" стояло прямо за ее спиной и протягивало цветок ей через плечо, а она и не заметила!

Юстина вздрогнула, ее окатило волной ужаса и дикого, первобытного, немыслимого восторга. Она вцепилась в розу как кошка в мышь, хотелось об нее обтираться, затолкать в рот, еще черт знает что сделать!

– Пардон, – усмехнулся некто прямо над ухом и вдруг градус бешеных чувств резко понизился. Юстина взяла себя в руки и спросила глазами Хугина – а можно повернуться? Что-то ей подсказывало, что без разрешения не стоит…

Ворон на нее не смотрел, будто не решался взгляда отвести от чудовища за ее спиной. "Ну, спасибо", ядовито пробурчала Юстина. И решила повернуться сама, не стоять же, как маленькая испуганная дура!

Но она не успела, ее опередило "чудовище", которое учтиво проговорило:

– Не рассчитал, сразу не заметил долю человека в вас, милая леди!

И "оно" забрало из ее рук розу, легко размокнув скрюченные на стебле пальцы. Только тут Юстина поняла, как сильно сжимала их и сколько напряжения испытывала. В костяшках заломило, когда она встряхнула кистью.

– Погодите, но роза же красивая… – проблеяла она еле слышно.

– Ерунда, это всего-лишь бессмысленное растение, чье дело развлекать на короткое время и затем увянуть прахом! – отмахнулся все еще невидимый для нее Архангел и его тень обогнула Юстину первой. А затем и весь он неслышно, неощутимо, как бестелесное видение, возник перед ней. Она поспешно опустила глаза, страшась чего-то, смутных домыслов, что от Архангела можно запросто ослепнуть и видела только длиннющие ноги в грубых военных сапогах на шнуровке и со стальными носками, в каких щеголяют готы, и узких черных бархатных штанах.

– Пффф, ну Юстина, ну какая дурь! – капризно возопил Архангел и его длинные пальцы подняли ее лицо за подбородок вверх. Она распахнула глаза и быстро обежала его сверху вниз. Названный Архангелом разорения смотрел на нее с высоты своего роста с чуть насмешливой усмешкой. Настоящая тощая дылда, под два метра, немногим ниже Крысы. Когда в сознании мелькнул образ смуглого дьявола, Архангел вдруг скривился, как лимон куснул и высунул в сторону длинный розовый язык, пока Юстина жадно изучала его внешность.

И в самом деле, обманчиво-женственные черты, эдакая нордически высоченная валькирия, костисто-худ, очень красив, с идеальной белизны волосами, собранными в безупречно-гладкую простую прическу. Длинная шея пряталась под высокий ворот белой рубашки, всю его фигуру почти без изгибов, плотно облегал черный бархатный камзол.

Но что-то неуловимо подсказывало – не ведись, это не человек, смотри, что-то не так! А что, понять было сложно. Может, аура, ощущение от существа. Может, манеры держаться, какие-то внеземные, логикой обьяснить слишком сложно, особенно так сразу!

– А может, то что ты и сама не сказать, чтоб женщина, гибрид, а? Что такое вообще женщина, по твоему? – грубо и очень невежливо, своим этим царапающим, хриплым голосом спросил Архангел и отошел от нее на шаг. Юстина, задрав голову, дерзко уставилась ему в лицо в ответ:

– А может, невежливо шарить в моих мыслях, м? – к своей досаде, она ощутила жар в щеках, и поняла, что неудержимо краснеет.

– О, и кстати, об этом… Хугин, а ты ей не сказал, да? – Ур искоса глянул на ворона. Тот задрал брови, молча вопрошая – что именно?

– Ладно, – кивнул Архангел. – Я еще не то могу себе позволить, но увы, не буду… как-никак, я здесь тоже гость. И мы похоже, не с того начали…

Он хитро прищурился и приподняв камзол, вынул из кармана штанов фляжку. Самую обыкновенную, металлическую фляжку!

Как это не вяжется с его образом возвышенного ангела, ахнула про себя Юстина.

– Архангела, – проворчал Ур и свинтив фляжке голову, отпил из нее добрый глоток. Протянул ей: – Будешь?

Юстина чуть заметно дернула бровью, но это не ускользнуло от цепкого взгляда Архангела:

– Пей, не брезгуй, слюна серафима, знаешь ли, полезна для здоровья, несет благодать божью!

Он отпил еще и зарычал, мотая головой:

– Аааа, эльфы ебучие, умеют варить! И вот уж что точно несет заряд благодати, так вот это!

Он сунул Юстине в руки фляжку и показал глазами:

– Давай. Это приказ!

– Чего, какой приказ? – Юстина начала уж было пить но поперхнулась и утерла рот рукавом.

– Божий, – промурлыкал Ур, кошачьи щуря глаза и в самом деле, замурчал котом. Большим, немыслимым котом, и фея ощутила, как по ногам от пола идет мелкая вибрация.

Она неуверенно отпила небольшой глоток, но снова ничего особенного не почувствовала.

Ур внимательно за ней наблюдал:

– Ага, толерантность к алкоголю… не повезло. Моя Фели тоже не особо восприимчива, то что она пьет, убьет самого Господа бога… кстати, берите на заметку, в блокнотик богохульных идей – как убить Господа. Но лучше мне тот блокнотик не показывайте, а то я приду и сверну вам бошку, я, как-никак, верный слуга его, да?

Он уставился внезапно потемневшими, еще секунду назад бывшими небесно-голубыми, глазами на Хугина. Тот молча сжал губы и смотрел в ответ не моргая.

Затем взгляд Архангела обратился к фее:

– На четверть человек…

Сказал он это так, что у Юстины все кишки похолодели. а особенно почему-то печень…

Архангел подержал ее взглядом несколько секунд, как на ледяной сковородке, наклонился и зловеще проговорил на ухо:

– Тебе точно про нас мама рассказывала, да? Я ведь жуткая сказка на ночь?

Он снова вынул из ее рук фляжку, отпил и опять повеселел:

– Ну уж конечно, а скажи, как вы нас называли? Очень интересно, можно уже целую стену во Дворце Небесном исписать титулами и обзывалками!

Юстина кашлянула, раздумывая, говорить или нет. Хугин ничего ей не подсказывал, возможно, опасался быть услышанным Архангелом. Кто его знает на что способна такая сила?

– Пиковая Дама, я полагаю, – стараясь держаться вежливо и не вызывать снова зловещей черноты в глазах, проговорила Юстина.

– А? – удивленно задрал идеальные черные брови Ур. – Пиковая… А!! Это ж типа солдат, чтоль? Знаменосцев? Пики? Пха-ха, ну и задумка, оригинально!

– Было бы, если б не было так страшно, – пробормотала Юстина. В ней шебуршало гадкое и горьковатое чувство – вот он смеется. А ведь из-за него… Вот точно про такого говорила мама. Ну и что, что ее отпустил некто с лицом снежной королевы и белыми волосами, чьи глаза были словно озерный лед! Это разве всех остальных оправдывает?

– Угу, – кивнул Архангел, деловито шарясь по карманам. Вынул портсигар, достал тонкую темно-коричневую сигаретку, сунул в рот, убрал портсигар в карман. Поджег уже знакомым Юстине образом – щелчком пальцев, и затянулся. Поплыл вкусный запах корицы и свежих булок, аромат рождества в Европе… аромат детства, папа нередко возил Юсти то в Таллин, то в Прагу… как же было хорошо!

Архангел глянул на нее с искренним интересом:

– Ты говори, говори, я больше не буду на тебя действовать.

Юстина не поняла и быстро глянула на ворона. Он маялся с ее пальто в руках.

– Может, сядем уже где, неудобно… – предложила Юстина осторожно.

– Ага, – кивнул Ур и держа сигарету в зубах, сел прямо на каменную дорожку.

Юстина захихикала, расслабляясь и тоже плюхнулась рядом. Хугин поморщился, но тоже опустился рядом, положив пальто на колени.

Юстина забрала его и свернула в комок, прижала к груди:

– А мне можно?

Она показала глазами на ароматную палочку в зубах Ур. Он молча вынул и протянул ей портсигар.

Юстина взяла одну, понюхала – как славно, сладко, так бы и сьела!

– Кури, не бойся, они не вредные, мои беременные богини курят, и нормас! – пространно проговорил Ур.

Что он имел в виду, Юстина уточнять не стала. Она прикурила от огонька на кончиках когтей Хугина. Втянула дым. Божественно..

Сладко, аж до дрожи, ласково течет по горлу.

– Будто прямо в душу вдыхаешь, да? – интимно наклонившись к ней, промурлыкал Ур. Юстина с ним согласилась, лучше и не скажешь. Помолчали, с удовольствием затягиваясь.

– Что ты там говорил, не будешь? – расслаблено спросила Юстина.

– Ничего не буду, – фыркнул Ур. – Я не на службе. Просто зашел в гости, хорошо тут… влиять на тебя не буду, это твоя душа подчиняется силе бога во мне! – переходя на серъезный тон, пояснил он. – Я не нарочно, оно само. Но выключить могу. Да.

– А что мне Хугин не сказал? – спросила Юстина, следя глазами за кружевами дыма. Ворон поглядел на нее с возмущением, но все еще молча.

– Что я легко могу вынуть из тебя не то, мысли, или даже кишки, – просто и легко ответил Ур. – Но и саму твою суть, любовь, воспоминание, да что угодно! Совсем вынуть, как и не было.

Он глянул на нее и оттянул пальцами нижнее веко:

– Видишь?

В его расширенном зрачке Юстина разглядела отчетливые очертания крошечного кинжала.

– Я Разорение, фея, – проговорил Ур понизив голос и сморгнул. Зрачки приняли обычный размер, но теперь в каждом поблескивала крошечная луна, полумесяцем.

– А это что? – Юстина указала кончиком сигареты.

– А это…

Архангел глубоко затянулся и выпустил дым длинной струей

– Это лучшее и худшее, что со мной было. И есть. Никому не советую. А то мне не останется! – рассмеялся он.

Он сморгнул снова и поглядел на Юстину, давая рассмотреть крошечных белых змей, свернувшихся рядом с полумесяцами. Юстина восхищенно ахнула и захихикала.

– Красота какая!

– Вот так действует Со с богами, – кивнул Архангел, сморгнул и символы из его глаз пропали. – Тату в глазах, да?

Он глубоко затянулся и вдруг живо заинтересовался, оглядывая всю ее:

– Тату есть?

И Юстине впервые жутко захотелось, хоть какое-то, милую чепуху, вроде бабочки или иероглифа. Но…

– Нет, – помотала она головой.

– А если найду, – криво усмехнулся Архангел. Он взял Юстину за запястье, сунул сигарету в рот, и второй рукой поднял ее рукав. Из-под его пальцев по ее коже побежали символы, как если бы печатная машинка печатала руны. Хугин тревожно вскинулся:

– Это уже слишком, она не соглашалась!

– А я и не спрашивал! – хищно шурась от дыма, не разжимая зубов, процедил Ур.

Юстина испугалась и попыталась выкрутить руку, но Архангел отпустил не сразу. Символы поблекли и утекли обратно ему под пальцы, как пролитые чернила в чернильницу вспять.

Он разжал хватку и внезапно потеряв интерес, уставился в пустоту, затягиваясь сигаретой.

Юстина с опаской оглядела руку, опустив рукав. Архангел молчал и выглядел так, будто один тут сидит.

– Ты как? – встревоженно заглянул ей в лицо ворон.

– Я…

Юстина прислушалась к себе.

– Чистая фея, от человека одна трахея, кури аккуратнее, – равнодушно сказал Ур.

– Что? – не поняла она и глубоко затянулась. Ее мелко потрясывало от непонятности происходящего.

– А к чему такие тесты, господин Архангел? – с вызовом вскинул голову Хугин.

– Господин Архангел Ур, – механически поправил тот. Он поднялся на свои бесконечно длинные ноги, одернул камзол, сделал последнюю затяжку, подбросил окурок в воздух. Раздался щелчок челюстей и роскошный белый цветок заглотил окурок, как добычу.

Ур сухо кивнул Юстине, не обращая внимания на то, как шипит Хугин:

– Вы, господин Архангел Ур! Могли ведь ей и навредить!

Ур его не слушал, он веско поднял палец и сказал:

– Попроси красное. Бархат. Алый! Да. Тебе пойдет. Встретимся за ужином.

И он неслышно развернулся и ушел прочь по узкой тропинке среди цветов и лиан.

Юстина проводила его идеально прямую спину взглядом, завороженная змеистым облизыванием лопаток белым хвостом.

– Ой, – очнулась она, когда огонек сигареты куснул ее пальцы. Огляделась, в поисках куда девать окурок.

Хугин аккуратно вынул его и хитро, как фокусник ребенку, улыбнулся ей. Протянул окурок цветку и тот, как белый кот, щелкнул пастью, смыкая лепестки. Юстина захлопала в ладошки, искренне радуясь трюку.

Хугин отсалютовал ей, и собрался что-то сказать, но Юстина перебила:

– Рассказывай!

Ворон нахмурился:

– Что рассказывать?

– Ну, это… – Юстина помотала рукой, хмуря брови: – Что за Со?

– Это Небесный сорт брака! – проговорил Хугин, как-то недоверчиво разглядывая ее. – Ты точно нормально?

– Да, если не считать того, что я себя ощущаю Алисой в стране чудес, где кролик – это ворон, а Чесырик – Архангел, ну а так-то все нормально, да!

Хугин тяжело вздохнул и замялся, опустив глаза.

– Что такое? – запереживала фея.

– Я устал тут торчать, – вздохнул и надул губы ворон. Он поглядел на нее с укоризной, будто она могла что сделать!

Юстина растерянно пожала плечами, не представляя, что ему предложить. А Хугин вдруг замер, навострив уши. Затем с радостным облегчением встал, сунул ее пальто подмышку и поклонился ей:

– Пойдем, твоя светлость, тебе выделили покои до вечера… ну не в смысле, свалить вечером отсюда, а чтоб ты отдохнула и собралась!

– Платье красное? – спросила Юстина со значением. Ворон закатил глаза, заволоча их в птичьи пленки:

– Ты что, его слушаться собралась?

– А что? – осторожно уточнила Юстина, вставая рядом с вороном. – Не надо?Архангел, как-никак… Разорит?

– Может, – снова посуровев, кивнул Хугин и подставил фее локоть. Она взяла его под руку и заглянула сбоку в лицо:

– Правда может?

Ей не нравилось, как хулиганистый и смешливый ворон притихает и напрягается при этом… Уре?

– Не склоняется, – сухо покачал головой Хугин.

– А? – не поняла Юстина.

– Имя Ур не склоняется, – глянул на нее ворон. – При Ур, ты имела в виду! Две руны, "Власть" и "Война", равно "Власть Войны", а если склонить, будет третья руна и смысл поменяется, а они это не любят. Слишком тупые. Ой, все, да, я читаю тебя, но это чтобы видеть, не спер ли он чего из тебя! Не дзынь, я для тебя же!

– Ладно, я ничего такого и не думаю, – с нажимом на слово "такого" сказала она. И тут же представила Крысу, на фоне ночного окна в ее квартире и без одежды. Хугин затряс головой, а Юстина намеренно продолжала скользить по воображаемому Крысе взглядом: есть ли у него шрамы? Неплохо бы парочку, эдаким росчерком через мускулистую грудь и на животе, чтоб красиво. А ниже… какой у дьявола член? Дьявольский!

Хугин зашипел сквозь зубы.

…и не один! – залепила мысленно Юстина. Че бы нет? Он же дьявол!

– Прекрати!! – выкрикнул ворон и отбежал от нее. Он возмущенно дышал, раздувая ноздри.

– Сам прекрати!! – ответила ему Юстина. – Не нравится, не лазь!

Хугин громко хмыкнул и сунул ей в руки ее пальто, тут же отдернулся, будто страшась от прикосновения к ней увидеть два крысиных достоинства. Юстина хмыкнула в ответ еще громче, пытаясь показать – ну и пожалуйста! Но не смогла удержаться и громко расхохоталась. Ворон вспыхнул, задрал нос и громко топая по дорожке, пошел вперед.

Всем своим видом показывая – пока не перестанешь, я с тобой не дружу!

– Жу-жу-жу! – дурачась, сказала ему Юстина, сравнивая с ним шаг.

– Все, не будешь? – пробурчал, дуя губы, Хугин.

– Не-а, – помотала головой фея и конечно же, мигом представила все, что "не-а!"

– Юстина!! – закричал ворон и подпрыгнув, побежал от нее прочь. Фея с хохотом ринулась за ним.

Глава 6. Юстэ.

– Йустэниандра! – из ниоткуда вынырнул мужчина, и фея резко остановилась. Голос, лицо, фигура – все мгновенной вспышкой напомнило отца. Только сильно старше. Перед ней, сложив руки и тепло, приветливо улыбаясь, стоял фей. Ну, так она поняла, и сходу заподозрила – а не очередная родня ли? Истинное имя ее назвал вон. Ворон остановился тоже и смотрел из-за плеча невысокого фея с одобрением – все нормально, этого не бойся!

Юстина вежливо улыбнулась, ожидая разьяснений.

– Какая ты большая выросла! – всплеснул руками старик и конечно, полез обниматься! Юстина ощутила себя ребенком на взрослом празднике, где надо радоваться неведомым бабушкам и троюродным маминым подругам… Она большими глазами поглядела на Хугина, но тот только умиленно ручки сложил и тянул счастивую лыбу. «Ты издеваешься?» – бросила ему фея и он встрепенулся: «Нет, ты что, зачем издеваться?»

Как удобно, даже чат открывать не надо, подумалось Юстине, пока фей тискал ее, с причитаниями – да как ты выросла, да какая красавица стала!

Ну и естесственно, последовал вопрос – а жених есть? Старшее поколение только одно интересует, и не важно, люди это или феи!

Юстина кивнула и поспешила оборвать следующий «законный» вопрос:

– Детей нет! Пока еще. Но будут, – поспешила добавить она, стремясь избавить себя от лишних вопросов. Не помогло.

– Ну это вы зря, в ваше-то время! – с укоризной поджал губы старик и пригладил каштаново-седые густые волосы, в точности, как ее отец! Ну дед же не такой, деда-то она помнит, а это тогда кто?

Фей забрал у нее из рук пальто, одобрительно кивая Хугину, который охотно подхватил:

– Да-да, что эта новая поросль понимает, им бы рожать да рожать, дети – это цветы, в наше время такого не было, а им уж сам бог велел! – он воздел палец и гневно покачал им: – Сам бог!!

– А они! – подхватил дед.

– А вот и я говорю! Что ж получается. Избалованные совсем! Их-то рожали вон как, и ниче!

– Прятались, бежали, всю жизнь ради них того! – горько тряс головой старик, обрадованный бурной поддержкой.

– А им-то все условия, но че-то тянут! – возмущался дальше ворон.

«Хугин», тихо сказала ему фея. «Это кто вообще?»

«А я откуда знаю?» – бесцеремонно ответил он. Юстина тихо хрюкнула, сдерживаясь. «У тя самого-то дети есть?»

«Не-а», весело ответил он. Дед бубнел дальше, Хугин дул в свою дуду, оба распалялись все больше:

– А мы-то!

– А они-то!

– А в наше время!

– А в их время!

Юстина стояла между ними, как на перекрестке, где мама случайно встретила старую знакомую и они трещат и трещат, а ребенку скучно до ноюших зубов!

– Как приятно поговорить с думающим и чутким собеседником! – наконец, выговорившись, расплылся в улыбке старик. – Пойдем, малышка, там тебе комнатку приготовили, сделаешь свои девочковые дела, платьишко наденешь хорошее!

Он с укоризной оглядел фею и поджал губы. «Девочковые дела», стал быть? Ну ладно, а хорошо б, чтобы у них тут существовал душ, в свитере жарко, майка под ним неприятно липнет к телу. Юстина решила, что разберется в степенях родства позже, а пока просто кивнула и взяла Хугина под руку. Дед округлил глаза и руку ее из-под руки ворона вынул:

– Ты что, вы ж не женаты!

– М… – только и нашла, что сказать, Юстина.

– Ой, да, эта уж молодежь! – закатил глаза Хугин и вернул ее руку обратно. – Никогда такого не было, и вот, опять!

– Так и я говорю! – с жаром согласился дед, и попытался Юстину снова «вынуть», но Хугин с вежливой улыбочкой ему этого не дал, крепко удержав ее руку.

– Совсем распоясались, – кивнула Юстина и глянула на Хугина.

– Да что твой жених скажет? – огромными глазами поглядел на нее ворон.

– Жених? – тут же повернулся к ней фей. – А что же он не с тобой?

Он огляделся, махнул Юстине приблизиться и зловещим шепотом сказал ей:

– Тут ангелы шляются, глаз да глаз, острожно!

– И крысы! – прошипел Хугин. Фея поглядела на него с укором – ну ты опять?

– Да-да, крысы! – закивал с жаром ворон. – Снуют туда-сюда!

– Ой, да крысы-то кому сдались. Ниче в них интересного молодым девушкам, – отмахнулся дед. – А вот ангелы, эт беда! Повадились, никак не отвадим! Я уж Фелиньку мою не сберег, ну слава те, боже, младшая не такая дурочка, она уж не поведется!

Хугин вдруг помрачнел и уставился на старика осуждающе.

– На минуточку, но вы же знаете, что ваша старшая дочь ни в чем не виновата? Кто девчонку спрашивал, как бы она смогла с офицером справиться?

Дед замер, будто ересь услыхал. И медленно повернулся. Глаза его потемнели:

– А вот это мне не....

– Да ладно, «не» ему! А еще король! – горько высказал ему Хугин и покачал головой. – Все бы вам в мораль играть, ваше бывшее величество…

И он обогнул старика, вместе с Юстиной, и повел ее прочь по дорожке.

– Простите, приятно было… – пробеляла Юстина.

– Увидимся за ужином! – с совершенно неуместной доброй улыбочкой сказал ей дед и махнул вслед.

Когда он остался позади, и звуки сада стихли полностью, остался лишь шорох шагов по камням и длинный пустой коридор между белых стен, Юстина решилась:

– Это что, король?

– Экс, а нынче король – муж королевы, как у фей и водится, они свой порядок от начала времен не меняли! – суховато ответил Хугин. Он глядел под ноги, мрачный и бледный.

– А что… – тихо спросила Юстина и замялась. Неудобно спрашивать, но как же не спросить: – Что с его дочерьми случилось?

– Вот сюда входи, – остановился перед узорной белой дверью ворон. Она тревожно поймала его взгляд и ворон смягчился: – Ничего, я сейчас все расскажу.

Он пропустил Юстину в комнату и прорычал сквозь зубы:

– Моралисты ссаные, блядь!

Дверь тихо прикрылась но Юстина вздрогнула. Она совсем не учла, кто Хугин такой на самом деле. Он ведь из могущестенных и загадочных существ, а чем может быть занят при Одине? Ей так хотелось ему доверять, он ей сразу показался очень своим, хорошим и близким. Но… надо было бы взять в толк, что она о нем ничего не знает, как впрочем, и о себе. На нее отовсюду сыпятся какие-то ее знающие, а она – никого… Неуютно это!

Юстина тяжело вздохнула и развернулась лицом в комнату.

– Ого! – тут же воскликнула она. – Какая красота!!

Покои оказались чем-то вроде элитных апартаментов на курорте в тропиках. Светлые, огромные, с широченной кроватью посередине. У открытых дверей, ведущих на балкон, колыхались прозрачные белые шторы. С балкона тянуло морской свежестью и Юстина даже разглядела тени пальм.

Хугин положил ей руку на плечо со спины и сказал, смягчившись:

– Ну вот, до вечера отдыхай, я пошел.

– Куда?! – вскричала Юстина и накрыла его руку своей. – Сам сказал, все расскажешь, сам же свалить решил!

– А ты правда хочешь, чтобы я остался? – с грустной улыбкой спросил ворон и не дожидаясь ответа, обошел ее и сел на кровать. – Ну, если тебе удобно… а то б служанки пришли.

– Какие служанки? – не поняла Юстина и наконец, бросила пальто в кресло.

Следом за ним полетел свитер, и даже майка. Фея ни секунды не сомневалась, ей не было ни капли неловко при Хугине. А он лег на кровать, подложив руки руки под голову:

– Обычные служанки, дворцовые. Полотенце в ванной, пижамка тоже. Выйдешь, узнаешь, что там хотела!

Фея кивнула и огляделась. Ага, вот еще одна дверь. Она вошла туда – и правда, это оказалась ванная. Просторная, как ее зал в новой квартире! Аж на душе защемило – как там мой домик, без меня? Я так его ждала, так копила, а жить в нем не могу…

Юстина вздохнула и разделась совсем. Большущая ванна, белая и в изящных резных розах, уже ждала ее, полная воды.

Но долго разлеживаться она не стала, хотелось скорее узнать, что вообще творится, что ей обещал рассказать Хугин.

Она нашла на приванном столике все, что надо. Баночки, скляночки, в которых опознала и шампунь с крепким ароматом медового вина, и ягодное мыло, и бальзам для волос.

Нашлись и свежие тампоны, а она уж чуть не забыла…

Фея быстро управилась, намазалась маслом для тела, пахнущим чем-то вроде манго и специй, замоталась в полотенце и вынырнула обратно. Хугин лежал на боку, спиной к ней и тихо фырчал, рисуя когтями узоры на белом покрывале. Юстина бесцеремонно плюхнулась рядом и положила голову ему не плечо.

– Ну, что там?

– По порядку? – повернул к ней голову ворон: – По порядку! Этот бабай – блинец твоего деда. Фели – мертвая королева фей. Нет, ты подумай, девчонка уже и померла, а все виновата! И на тот свет ушла не так и не туда!

Он резко сел на кровати и с раздражением помял руки.

– Чаю? Вина? Минералки? Здесь очень почитают минералку, – предложил он после паузы. – Называют «живой водой», и в целом, это она.

Юстина молча кивнула.

Хугин встал и наполнил из графина два бокала. Вода весело прыгала пузырьками, фея отпила немного – и правда, минералка… Не зря папа говорил, что обживаться у людей феям – самое то, много привычных вещей! И видимо, мораль, что взбесила Хугина, тоже.

Хугин одним махом осушил свой стакан и скривил жуткую рожу.

Юстина тихо посмеялась.

– Так вот, ну короче, – продолжил он и двинул к шкафу. Распахнул дверцы и через паузу выдохнул сквозь зубы. Юстина вытянула шею – что там? И не увидела ничего… кроме красного платья на вешалке. Она хмыкнула – это шутка?

– Это не шутка, – мрачно проговорил Хугин. – Ты все правильно поняла. Добрался, черт белобрысый… Теперь он во дворце фей распоряжается?

– А? – и опять, и снова не поняла Юстина. Хугин закрыл шкаф и повернулся к ней:

– Да и пошел он в жопу! Тебе он ничего не сделает.

– А что может сделать? – робея, спросила Юстина.

– Да ангельская манда его знает, что этой сволочи взбредет… Осторожно с ним, ладно? – посмотрел он просяшими глазами. Юстина доверчиво покивала. А что ей оставалось?

– Он же знаешь… а они опять все на девчонку спихнули, – со вздохом покачал головой ворон и сел на край кровати. – Если тебе собираться надо, скажи, я выйду!

– Да не кипишуй, если тебе нормально, так и мне! – пожала плечами Юстина.

– Мне нормально, – ответил ворон и лег рядом с ней снова. Юстина поставила стакан себе на живот и слушала:

– Ей всего шестнадцать было, она на трон еше не села.. Фелисандра, старшая принцесса. Эта-то еще под стол ходила, младшая ее. А рожи-то воротит, мол, какая та королева дура, и какая она умная! Так вот, а та королева, тогда еще принцесса, готовилась к коронации. А на нее уже все дела спихнули. Папашка руки-то умыл, в резиденцию сьехал. Она одна осталась, как удобно, правда? Ангелы заявились, молодые еще совсем, зверье! Феи сроду власти бога не противились, а этот-то, офицер – ну вот и не противьтесь! Он тогда офицером был, обыкновенный серафим!

– Кто? – спросила Юстина, напряженно отслеживая его мысль.

– Да Ур же, хосспади! – отмахнулся Хугин. – А у фей порядочки, что в твоей тюрячке. За ручку до брака? Да вы что!! Какой позор! Так она и села на трон, опозоренная. А вот не верю я!! – вскричал он вдруг и даже вскочил: – Не верю, что он прям ее мнением интересовался! Он верховная власть, он представитель бога. Богу до звезды, что на местах делается, лишь бы не революция. И этот ваш Ур часто стал ходить, гад! Годами вокруг отирался. И куда она должна была его деть? Вот куда?

Хугин размахивал руками, бродя туда-сюда по комнате.

– А почему же…

«Она из-за него умерла?» – тихо спросила Юстина.

«Бинго», мрачно обронил ворон. «Ну ничего, на том свету все у нее хорошо».

– Это как? – округлила глаза Юстина.

– Да Тот свет – просто еще один мир, но конечно, не для всех и не навсегда, – проворчал Хугин. – Это не важно, это ты потом разберешься. Сейчас от Архангела подальше держись.

Юстина кивнула но решила, что рисковать не будет, платье лучше-таки надеть. Мало ли, психанет. Архангел показался ей по-настоящему страшным.

– Так мне бояться или нет? Ты сказал, ничего не сделает, но бояться надо?

– Надо, но если что, я знаю, кого за тебя попросить, чтобы ему пистон вставили.

– А есть кому? – слабо улыбнулась фея.

– Найдется, – коварно прищурился Хугин.

Юстина закусила обе губы и с затаенным трепетом поглядела на Хугина. Тот взял с прикроватного столика шкатулочку и заглянул туда, вынул пару сверкающих серег. Он сузил глаза и с самодовольным видом о чем-то думал.

"Это кто же может пистон вставить… Архангелу? У тебя что, в доступе сам бог?" – спросила Юстина.

– А? – поднял голову ворон, и приложил серьги к своим ушам. Подошел к зеркалу на стене и оглядел себя. Кивнул, видимо найдя себя красавчиком, повернулся к подруге:

– Да, и не один!

Он взял Юстину за руку и вложил в ладонь украшения:

– Вот одного из богов и попросим… особо ревнивого!

– Ну, как скажешь, – улыбнулась Юстина. – Только чтоб меня не зацепили эти их… высшие разборки!

– Да не зацепит, – отмахнулся Хугин. – Я знаю, что делаю!

Юстина задумчиво вдела сережки, Хугин осмотрел ее и показал большой палец. Затем взял за плечи и серьезно проговорил:

– Я тобой играть не буду, и подставлять не стану! Ты хрупкая, тебя беречь надо!

Юстина сглотнула внезапный ком в горле. Как неприятно и холодно это слышать! Она будто обнулилась, потеряла все свои преимущества, все, что делало ее крутой без всяких усилий – фея среди людей! А среди фей оказалась… ну так! Как глупый ребенок, деревенская дурочка, элементарщины не знает, всякие глупости ей объяснять, за ручку буквально в туалет водить! Она ж даже его б не нашла, прости господи! Иностранка беспомощная, крутая у себя на родине, глупенькое никто здесь!

– И че мне теперь делать… – прошептала она еле слышно.

– Надевать платье и бегать, – ответил Хугин и замахал руками: – Да чего ты квасишься, ну? Щас с королевой познакомишься, нормально все будет!

Юстина слабо кивнула. Ага, еще и с королевой знакомиться. Здравствуйте, я ваша тетя? Или кто я им там… мой стало быть, отец, это племянник короля? А его дочь… это кузина моего отца? Так. А я им… а я им… Юстина затупила, остро ощущая себя совершенно невменяемо глупой. Как у доски, когда не выучила урок, да и вообще давно уже уроки по этому предмету не учишь и сказать тебе совершенно нечего, и в голове кристалльно ясная пустота. Непорочная тишина..

– Троюродные это называется, – проворчал Хугин и деловито оглядел ее. Повернулся, взял со столика расческу и из коробочки шпильки, сунул их в рот и принялся сооружать из волос Юстины, как ей показалось по ощущениям, воронье гнездо. Но может, у них так принято, все феи ходят, а если не так – то лохушка какая-то! Она вздохнула и терпеливо ждала, пока ее нянька-визажист закончит.

– Ой, да не дергай головой, – недовольно вскрикнул Хугин, в точности мамка собирает дочю на выпускной! Юстина хрюкнула, не удержала смех и принялась отчаянно ржать. Ворон упер руки в боки и хмуро изломав брови, глядел на нее. Но тоже заразился весельем и расхохотался. Со смехом подал ей платье, и продолжая весело хихикать, отвернулся. Юстине было бы нормально и при нем, она его совсем не стеснялась. Вроде знает час-другой, а вот спроси кто, отмахнулась бы не задумываясь – вы че, это ж Хугин! Не иначе как он ее втайне в колыбельке качал! Ну такое вот родное, уютное чувство! Она быстро впуталась в платье, длинный тяжелый бархат облил тело, плотно сел в талии жестким корсетом. Хугин повернулся и присвистнул, глядя на ее грудь.

– Титьки-то, прости хосспади, все на виду, тс-тс-тс! – покачал он головой, опять напоминая мамку-няньку. Юстина поправила в корсете грудь, та легла как на полочку. И правда, чуть не вывалятся… что, вот так и идти?

– Ну так и пойдешь, а я те что сделаю? – глянул на нее Хугин с большими глазами и показал развернуться. Юстина послушалась. Он потянул шнурки корсета, утягивая его.

– Стоп, стоп, а дышать?! – вскричала передавленная фея.

– На вот, дыши, – чуть ослабил шнурки ворон и в этот момент в дверь постучали. Оба напряглись, но Хугин быстро расслабился и махнул:

– Да эт этот!

Юстина напряглась еще больше – какой?!

Дверь тихо отворилась, "этот" вошел и оказался Мунином.

– Привет, а вы чего здесь? – спросил он и снял свое пальто. Бросил на стул, прошел в комнату. Встал рядом с братом и наклонив голову к плечу, внимательно Юстину рассмотрел. Хугин искоса глянул на него:

– Че?

– Я думаю, надо еще вот так! – задумчиво сказал Мунин и завел руку фее за голову. Внезапно она ощутила сладкий, пряный запах и в руке ворона перед ней оказался цветок. Роскошная и крупная орхидея, белая с темно-красной сердцевиной, безумной красоты цветок. Юстина взвизгнула от восторга и подпрыгнула:

– Мне?! Спасииибо… а как ты узнал?!

Она обожала орхидеи и всегда мечтала дома завести, но они такие капризули, фея все никак не решалась, опасаясь красавицу погубить!

Мунин долго поглядел на брата. Тот покосился на него – что?!

– Так… она и это…

Хугин вздохнул и надул губы, глядя в потолок – а я тут причем? Ему и говорить не надо было, по нему все было видно!

– Юстин, ты знаешь… то есть, не знаешь? – деликатно кашлянув, заглянул ей в глаза Мунин.

– Давайте сразу, – глядя на него сквозь цветок, сказала Юстина. – Я ниче, вот вообще ниче не знаю, вы мне рассказывайте. А если что знаю, ну и ничего, еще раз послушаю!

– В самом деле, зачем тебе в мире людей такие вещи, – пробормотал под нос Мунин.

– Это твой цветок, если что, – сказал Хугин, вынул орхидею из рук подруги: – Подожди-ка!

И закрепил шпилькой в ее волосах.

– Она ж завянет! – заартачилась фея.

Вороны переглянулись.

– В том-то и дело… – начал Мунин.

– Что нет! – закончил Хугин и оби синхронно на нее уставились и сморгнули птичьими веками. Пока Юстина не успела задать еще вопрос, они уже ответили, дополняя друг друга:

– Ты выращиваешь орхидеи!

– Самой собой!

– Ну, как волосы

– Только по своему желанию!

– Они внутри тебя постоянно!

– А когда тебе надо, ты просто…

– Достаешь из своих волос

– И можешь туда же спрятать!

– Они там будут!

– Но никто не увидит!

– А, ясно, – кивнула Юстина. Задавать совсем тупые вопросы она не хотела. А как это работает? А почему я их не чувствую? А где они там? Прям в голове? А почему не растут?

– Считай, что это магия, – опять беспечно отмахнулся Хугин.

– Да оно много у кого есть, у ангелов, у многих видов аггелов… – мягко добавил Мунин.

– Это которые демоны по-вашему, – пояснил Хугин. – Только не говори это слово, оно некорректно, как если тебя бабой назвать. Или там даже хуже…

– Даже хуже, – кивнул Мунин. – Говори «аггел», это как ангел, но без знака бога. Ну, в общем, хороший тон выходя в свет, особенно на глаза королеве, быть со своим цветком! Чистота намерений, не скрываешь свой цветок, свою как-бы…

Он щелкнул пальцами, подбирая слово и оба хором сказали:

– Суть!

– Ссуть вон там за углом, – пробурчала Юстина в сторону.

– А?! – не понял Хугин, а Мунин громко фыркнул:

– Только на ужине такое не говори, а то ему понравишься, и тю-тю!

"Кому?" – вскинула на него глаза Юстина.

А Хугин взял ее за плечи, воровато оглянулся на дверь и прошептал ей на ухо:

– Ему!

Юстина поглядела ему через плечо на Мунина. Тот достал карандаш из кармана и оттянув нижнее веко, осторожно вел черным грифелем по слизистой.

– Тебе тоже надо, – проследил за ее взглядом Хугин. – И мне. Всем. Таков распорядок. Эстетика! Всем мужчинам рожи свои страшные хоть чуток подмазать. Новый бог очень любит красоту, понимаешь ли…

– А чего? – свела бровки домиком Юстина. Можно ей уже какую-то карту, со всеми персонажами и подсказками – тут не спрашивай, там не отсвечивай, здесь платье надень, там нах пошли, сям улыбайся? Нет, нельзя?

Хугин сунул ей в руки плоскую широкую коробку, черную с фиолетовым тиснением, и усадил на кровать, а сам похлопал по карманам и разоранно каркнув, кивнул брату. Тот закатил крашенные глаза в потолок, и выдал ему карандаш.

Хугин взял его но в плечо брата ткнул:

– Жалко тебе, да, для родного брата?! Юстина!! – драматично заломив брови, повернулся он к фее: – Ты видела? Видела. Я с ним развожусь. Он меня достал! Как убрать его из братьев, а? Есть братский развод? Он меня…ай!!

Мунин попросту цапнул его за плечо острыми мелкими зубами.

Хугин мгновенно принял благостный вид и отвернулся к зеркалу. Принялся как попало намазывать глаза и развозить по векам краску пальцами.

Мунин встал у стены, скрестил ноги и сложил руки на груди.

Юстина покачала головой, и открыла коробочку. Это оказалась палетка теней, с зеркалом и кисточкой… самая обычная, земная и человеческая. А где?.. а как же магия, пыльца фей?

Она разочарованно поглядела на Мунина. Тот пожал плечами:

– Ну что? Люди б, если б могли, тоже тащили бы себе всякое из других миров!

– А почему не тащат? – спросила Юстина и все-таки набрала на кисть бежевых теней.

– А потому что.... черт, да не умею я!! – резко выкрикнул Хугин и повернулся к ней. Фея опустила палетку, глянула на него и забыла дышать. Она очень хорошо поняла этого… некто, кто там требует от мужчин краситься! Небрежно, на пофиг, грязно растушеванные тени вокруг черных глаз ворона сделали его невероятно задорно-искристо-таинственно манящим и загадочным!

– А, ну… э… хочешь, помогу? – проблеяла Юстина. Ей хотелось срочно схватить его за локоть и потащить куда-то в люди, с воплями – вы видели, видели, да?? Это мой! Мой бро!! Красавчик, да?!

– Хочу, – пробурчал Хугин и сел перед ней на корточки.

Юстина набрала быстро нанесла бежевый на веки и набрала на кисть черного. Аккуратно, не дыша, заполнила густой дымкой кривые линии. Выровняла подушечкой пальца. Попросила его глянуть вверх и подровняла нижние веки. Взяла кисть в зубы, а лицо ворона в ладони и внимательно осмотрела. Кивнула, довольная и быстро чмокнула его в нос. Ворон разулыбался, как мальчишка.

– Красопета! – сказала ему Юстина и глянула на Мунина:

– А ты?

– А я и так хорош во всех своих проявлениях, – самодовольно ответил он и почесав затылок, вынул оттуда перо. Хмыкнул и сунул его за лацкан своего строгого черного пиджака. Теперь он отчетливо напоминал завзятого мастера шоу экстрасенсов.

– Так а почему не тащат? – почистив кисть и набрав темно-кирпичных, к цвету своей кожи и волос, теней, напомнила свой вопрос Юстина.

Хугин откуда-то вынувший шейный платок темно-фиолетового шелка, повязывал его перед зеркалом:

– Люди не в состоянии ни колодцы пережить, ни хотя бы четко признать – мир не крутится вокруг них! Миров дофига, дофигища!

– Да что там, они до сих пор считают нас всех дурью и мистикой, – усмехнулся Мунин. – Вроде и видят каждый день, даже имена знают, а нет…

– Ну нет, так нет, ничего нет, – скривив губы, пожал плечами Хугин, придирчиво оглядывая себя в зеркало. Развернулся к брату и обменялся с ним взглядами:

– Ничего-то у них нет, кого ни хватишься! И Одина нет, и самого Хейлель.

– А Хейлель, это… – Юстина уже принялась за брови.

– Денница, – кивнул ей Мунин.

– Утренняя звезда, – дополнил Хугин.

– Сатана, чтоль? – не поняла Юстина. – А Крыса тогда кто?

Рука ее дрогнула и изгиб брови пошел не туда. Пришлось стирать и рисовать заново.

– А он дьявол, ну! – с нажимом сказал ей Хугин. Он нервничал, то засовывая руки в карманы, то вынимая, то приглаживая волосы, то ероша.

– А это не одно и то же? – не унималась фея.

– Это вообще дофигища разное! – сказал Мунин, в отличии от брата – оплот спокойствия.

– Дьявол это твой грызун любезный, а Сатана – это мать всех аггелов, если уж позволено так выразиться! – взмахнул руками Хугин.

– А отец тогда кто? – уточнила Юстина, не отрываясь от своих бровей.

– А никто, ну и много кто, – туманно ответил Хугин.

Юстина сначала закончила растушевку и только отложив кисть, поглядела на него:

– Подробнее будет?

– Будет, если очень сильно надо, – с вредной мордой кивнул Хугин. Мунин глянул на него осуждающе:

– Сатана это не мужчина и не женщина, ну как все ангелы, но только в отличии от них, может иметь котят… и от себя лично, и от кого-то еще.

– Я свечку не держал, утверждать не буду, – перебивая его, сказал Хугин. – Так говорят. Да вроде никто и не скрывает, инфа в доступе!

– Кхм, – многозначительно кашлянула фея, отложила палетку и встала. – Ребят, я дико извиняюсь, что выросла у людей и знаю не больше, чем у них принято знать, да?

– А мы и не думаем, что ты дура, – деликатно улыбнулся Мунин. – Сатана, то бишь Хейлель, он из Первых ангелов, его доконал бог, и он создал свое государство, населил собственными детьми и…

– И "адский котел" – это матка Хейлель! – выпалил Хугин с таким видом, будто давно мечтал это кому-то сказать. Он уставился на Юстину – ты потрясена?Юстина помолчала. Ну да, информация очень интересная! Специально для Хугина сделала огромные глаза и покачала головой.

– Да, ну такая метафора, – кивнул Мунин. – У него сотни детей и тысячи других граждан, которые хотят жить в демократии и свободах. Большое вышло государство, и действительно по умному сделанное! Говорят, новый господь учился у него…

– Кто?! – не очень понятно, почему, но вот от этих сведений у Юстины в позвоночнике похолодело и затем залило жаром.

– Новый господь, – растерянно переглянулись вороны и уставились на нее.

– Ой, все! – всплеснул руками Хугин. – Пойдем, надо уже, а то королева взбесится, и это… грубо скажу, но не ведись там ни на кошек, ни на крыс, ладно?

Он подхватил Юстину под руки развернул к двери. Она мгновенно ощутила себя недоодетой, в этом платье, хоть и до полу, но с жутким декольте.

– А туфли? – вскричал Мунин.

– Пусть в кроссовках идет, нах надо ноги насиловать? – беспечно отмахнулся через плечо Хугин. И Юстина с благодарностью вцепилась в его руку.

Глава 7. Королева

Юстина неуверенно топала между оборотней по широкой пустой галерее и думала: а дома-то псы… а дома-то ремонт… а дома-то Хэллоуин! Щас бы тыквенный латте на бобровом молоке, а не вот это вот все!

Тоскливо стало и неуютно.

– Собак моих мне же приведут, да? – спросила она тихо.

– Твоииих, – неучтиво фыркнул Хугин и тут же глянул на нее огромными испуганными глазами: – Ой, прости… просто они… ну…

И его щеки потемнели от краски стыда.

– Правда, я не хотел звучать, как тварь, ну!

– Да все в порядке, я немножко уже догадалась, что это не песики из приюта, ну! – ответила Юстина и сжала ему руку.

– Псы смерти живут, где хотят, тут и там, ну, знаешь, как… – Мунин поискал слово и Хугин радостно ему подсказал:

– Приблуды!

– Псы смерти, – задумчиво пробормотала Юстина. – А я думала, это ангелы.

– Ангелы – коты смерти, – поправил ее Мунин и открыл перед ней дверь: – Держись ровно и ничему не удивляйся!

Юстина не очень уверенно кивнула и набрала побольше воздуха в грудь. Медленно выдохнула и слабо улыбнулась:

– Ну, пошли!

– С богом! – ободряюще взмахнул кулаком Мунин. А Хугин показал странный жест – что-то вроде пионерского салюта но с петлей в воздухе двумя пальцами.

– С которым только богом, – прошептала Юстина

Сердце от волнения колотилось часто-часто, и скрывать это не получалось – декольте выдавало все!

– С любым, какой нравится, – хихикнул Хугин. – Ну так, идем?

Юстина попыталась сделать шаг и не смогла. Ноги сами упирались. Голоса, тихая музыка, ароматы еды и цветов из приоткрытой двери пугали ее до чертиков в животе.

– Можно, я не пойду? – глупо, по-детски прошелестела она. Мунин прикрыл дверь обратно и встал перед ней:

– Мы идем через тайные двери, за портьерами, никто не будет на тебя зырить, – успокоительно проговорил он, глядя ей в глаза большими, гипнотизирующе-спокойными глазами и поглаживая ее локти, пока она вцепилась двумя руками в спасительную руку Хугина. И куда девалась мудрая женщина, деловая карьеристка, Устинья Горбатова? Что с ней такое, а?

Хугин тоже повернулся к ней и сказал:

– Если кто-то будет тебя есть, мы сами его сожрем, не бойся!

– Да ты сама можешь начать жрать в ответ, они и отвалят! – горячо закивал Мунин.

– Да, правда, чтоль? – слабо улыбнулась Юстина. – Я могу?

– Конечно!! – в один голос вскричали вороны и она поняла:

– Вы стебетесь, стервятники!

Вороны переглянулись и прыснули со смеху.

Юстина от нервов захихикала тоже. А что ей еще оставалось?

Отсмеявшись, вороны посерьезнели и потянувшись к ее ушам, заговорили громким шепотом:

– Ты можешь, да!

– На самом деле!

– Феи не зря родня крыс…

– Чего?! – вскинулась Ю, но они с жуткими глазами закивали:

– Да-да!

– Феи и крысы общая кровь!

– Еще с первых фей и крыс!

– Крысы могут пожрать часть личности!

– Разорить!

– Их верховная богиня – Разорение!

Юстину как током дернуло это слово, но она не успела понять, почему.

– Они все немножко разорители, крысы тащат из жертвы, кто во что горазд!

– Ну потому они так…

– Привлекательны!

– Как твари вообще! Чтобы потом выесть кусок из тебя!

– Да что ж такие все кровожадины, а?! – воскликнула Юстина и в страхе закрыла рот – вдруг, кто услышит? А ей не хотелось никому попадаться, напопадалась уже!

– Да ты не бойся, крысы тем же и лечат, забирают плохое, ну от крысы зависит, – смягчился Мунин. А Хугин промолчал, закатив глаза, и держа ее за запястье.

– Ты мой пульс измеряешь? – тревожно спросила Юстина.

– Нет, печать Одина в твою кровь пускаю, чтобы никто не мог влезть, куда не просят! Щас увидят, лакомый кусь, благородная фея без опыта и захотят хоть волосок, хоть капельку души твоей отъесть!

– Да что ж прости господи, а, – проворчала Юстина. Вот она и дожила до реальных опасностей фей. В мире людей так спокойно было, все их беды – так, недоразумения!

– А, ну то есть, если б я сразу туда вошла, ты б не стал меня этой… печатью, закрывать? – взьелась вдруг она.

– Я б закрыл тебя собой, – скривил морду Хугин. – И аля-улю, посланника высших богов они б не посмели… ничего б не посмели!

– Нашими глазами Один в любой момент может воспользоваться, а он, между прочим, бог не последний, – улыбнулся Мунин покровительственно.

– Не конь-шелупонь, – покачал головой Хугин.

"Если что, помни – ты можешь говорить с нами так", сказал ей Мунин и вновь открыл дверь, приглашаючи. Юстина вздохнула и не давая себе замяться, переступила черту первой. Вороны радостно каркнули и вошли за ней. Она остановилась перед непроницаемой стеной темного бархата и уткнулась в него лицом. Как страшно-то! Что она им скажет? Я ваша кто-неизвестно-кто, ничего меня не спрашивайте, понятия не имею, что я здесь делаю?

Вороны нетерпеливо сопели прямо за ее спиной, она ощущала, как им надоело ждать, и от этого становилось еще неудобнее. Но как она могла пойти дальше, пока не спросила очень важную вещь?

"Слушайте, а если ваш этот Один видит вашими глазами, то он и мои сиськи видал?" Мунин скрипливо каркнул, Хугин возмущенно зашептал: "Да не мне она показывала, просто переоделась, я че тебе??" Юстина хмыкнула, Мунин грозно засопел. Тогда фея вдруг решилась и пока отвлекла себя сама, выскользнула межлу двух портьтер. Слегка замешкавшись, вороны выскользнули за ней. Черными тенями братья встали по обе стороны от нее, чинные и благородные. Юстина пробежалась взглядом по залу и моментально решила думать именно так: дворец как дворец, их всегда примерно такими в сказках показывают! "Это потому что феи людям подражают, тут все перестроили, новая королева в восторге от эстетики этого… как его, черт?" – нервно подкинул Хугин. "Диснея, судя по всему?" – уточнила Юстина и незаметно щипнула его за бедро. Хугин только бровью повел. "А ты опять лазишь в моих мыслях, я пожалуй, попрошу Крысу тебя разорить", мило улыбнулась фея и первой двинулась вглубь зала. "Попроси, вон как раз один!" – с прохладным ехидством сказал ей Хугин, и поплыл за ней легкой, текучей походкой. Юстина быстро глянула туда, куда кивком указал ворон. И встретилась взглядом со сплошь чёрными глазами. Вокруг нее было немало гостей, все это напоминало какой-то большой корпоратив, когда все бродят с бокалами, болтают, поглядывают на новенькую гостью… а ей самой не до чего. Она уставилась в смуглое, остроносое лицо незнакомца. Этот крыса был ниже ростом, несколько бледнее того Крысы, и с короткими, гладко зачесанными волосами. Он стоял у противоположной стены, в черном, с высоким воротом камзоле, без единого пятна любого другого цвета. В руках он держал бокал и тихо постукивал по нему острыми черными когтями. На вид ему было немного меньше, чем Небесному Дьяволу, лет может, тридцать с небольшим, или меньше… или больше, понять не очень просто. Он уставился на Юстину немигающим взглядом и во тьме его глаз отражались хрустальные отблески высоких, сияющих люстр под потолком. Юстина зачем-то подалась к нему навстречу, будто он звал. Мунин вежливо придержал ее за запястье, но она неглядя на него, подняла руку – не надо! И все-таки сделала еще пару шагов. Для нее будто все исчезли, лишь на фоне без смысла выговаривали вороны: "Куда ты?"

"Мы же говорили, не слушай крыс!"

"Юстина! Он просто хочет от тебя кусочек!"

"Какая наглость!"

А крыса отклеился от стены и пошел ей навстречу. В груди у феи что-то подпрыгнуло от радости… или чего-то похожего на радость, она не поняла.

– Не стоит ваших переживаний господа, я не посмею… вопреки своей репутации! – сказал крыса низким, невероятно приятным голосом. Таким можно вместо сирен заманивать в ловушку… обратная версия легенды, где вместо моряков будут женщины, подумалось Юстине. Вороны встали за ее спиной, нахохлившись, как личные гарды. Она рассеянно глянула на каждого по очереди и вернулась к крысе. Тот встал перед ней, довольно близко и с прищуром смотрел на нее из-под длинных ресниц. Росту в нем было побольше, чем 180, и Юстине пришлось поднять голову.

– Поспешу представиться первым, такой золотой шанс для меня, пока ваше вниманием не похитили другие, – сказал крыса: – Яроамаиритри, негодяй, мерзавец, убийца и последняя тварь!

– Ш…то? – Юстина заморгала и не смогла больше выдавить и звука.

– Честь имею, к вашим услугам, собственной персоной, – учтиво поклонился крыса, но он стоял так близко, что едва не задел фею, а она и рада – мгновенно использовала возможность ощутить запах его волос – масляный, древесный, густой и очень приятный!

– Очень… кхм, приятно, – выдала Юстина, и улыбнулась. – Какие у вас… эм… интересные титулы!

– Ах, да это вам обо мне каждый расскажет, почему бы просто не сказать это первым? – улыбнулся "негодяй" самой что ни на есть негодяйской улыбкой – щедро и очаровательно. Юстина высмотрела кончики клыков у него во рту, острые и белые. Жууууть, но как красиво! Жаль, Аскольд в своем человеческом обличье такие не носит, а было бы здорово!

– Госпожа Юстина, рад знакомству, не смею вас задерживать, вы нужны и другим гостям, да? – с жестким сарказмом в голосе проговорил Мунин, глядя на Яроамаиритри.

– О, да перестань, – закатил глаза крыса. – Я смею, ну что мне стоит задержать еще немного? Вы ведь не против, Юстэ?

И он посмотрел прямо ей в глаза. У Юстины похолодело между лопатками. Юстэ?.. что-то в этом было… мистическое, зовущее из темноты, и зловещее и родное… слышала ли она хоть раз эту форму своего имени?

– Кажется, нет, – чуть слышно прошептала она, забывшись.

– Нет?! – всплеснул руками крыса, проливая на ковер зеленый напиток. И вдруг взял да и вылил остатки в лужицу. Показал язык, скривил лицо:

– Змеиное вино, не люблю змей!

– За что же? – задрав подбородок, чтобы смотреть снизу вверх в лицо "мерзавца" спросил Хугин.

– А, не важно, – отмахнулся крыса и предложил Юстине локоть. – Потом расскажу, если госпожа Юстэ захочет!

Юстина снова вздрогнула, не понимая – да что в этом имени?

"Подождите, мне очень надо", пролепетала она братьям и взяла крысу под локоть. Какой он оказался горячий, будто у печки! Вороны очень неохотно отошли от нее, но недалеко, пристально поглядывая им вслед, острыми, воинственными взглядами.

"Вы же понимаете… эту речь?" – спросила Юстина, коротко глянув на крысу.

– Я еще не такую понимаю, – усмехнулся он.

"А какую еще?" – уточнила Юстина.

"Ты учла, что он инкуб?" – грубо влез в ее голову Мунин.

"А?" – отправила ему она.

"Да ващет", – злорадно добавил Хугин.

"Да, и че?" – услышала вдруг голос крысы Юстина и дернулась от неожиданности.

– Это правда? – рассеянно блуждая глазами по залу, спросила она.

– Чистая, – кивнул Яроамаиритри.

– Эм… – мекнула Юстина, не зная, как к этому относиться.

– Юстэ, – сказал на это крыса и остановился. Взял ее за локоть и бесцеремонно развернул к себе: – Скажи мне, как часто ты использовала пыльцу?

– Для чего? – настороженно уточнила она.

– Конечно же, для создания чудес! – округлил глаза крыса.

– Ам… – Юстина замешкалась. – Ну, это так не работает.

И почувствовала себя по-дурацки. Почему ей надо оправдываться и объяснять такую чушь.

– Но как же? – с фальшивым удивлением продолжал крыса. – А палочка со звездой? Делать милый такой вжух и все полетели! Нет? Да ты чтооо!

Юстина уставилась на него исподлобья. Он издевается?

– Яроамаиритри, я правильно говорю? – произнесла она и порадовалась, что без звпинки. Было б не так красиво и четко осечь его.

– Верно, Юстэ, – кивнул этот "мерзавец" и снова стал серьезным. Юстина постаралась не дернуться от звука этого имени.

– Я думаю, ты поняла, о чем я хотел сказать этой метафорой с пыльцой

– Не совсем, – покачала головой она.

– Что мне также не нравятся легенды об инкубах и общие от нас ожидания, – скривил морду крыса. – Мы не сексуальная обслуга всех желающих, и соблазнять я тебя не буду!

Последние слова он произнес, повернувшись к воронам. Те громко фыркнули в унисон. Крыса снова вернулся к Юстине и подал ей руку. Но она не взяла.

– Если будет надо, сама придешь, – понизив голос, сказал "негодяй". На это фыркнула уже сама Юстина – ты за кого меня…

– Ты так тоже можешь, – еще ниже голосом сказал крыса и убрал руку. Тогда Юстина уже сама продела руку под его локоть. "Что такое "Юстэ"?" – выпалила она, опасаясь потерять момент и уже не узнать никогда. Ее опять окатило темной волной.

"Это то имя, по которому я позову тебя во Тьму, если надумаю", ответил крыса загадочно. "В какую еще… темноту?" – Юстина тяжело сглотнула. В ней звук этого имени будил все более темные глубины, каких она в себе почти и не знала. "Во Тьму", поправил крыса. "Которая смерть, секс, рождение, начало и конец, все и ничто!"

"Какой ещё…"

Юстина не стала додумывать.

"Который и заключает в себе и смерть и рождение", внезапно мрачно проговорил крыса. "Такой, что с иными совсем не бывает, а с кем-то раз в жизни и всё!"

'"Да что ты за...."

Она опять замолчала. А запал-то внезапно пропал. Не сказал он ничего такого! Все ж правильно. Много кто прям такой секс испытали, который словно заставляет умирать а потом заново родиться? Он ведь точно это и сказал! Нет сомнений.

"Это и сказал", ровно проговорил крыса. "А ты говоришь, фу, инкуб! Вот такими вещами мы и живем. И разве такие вещи разбазаривают всем желающим, Юстэ?"

Юстина помотала головой. Ей и хотелось сказать "не зови меня так", и не хотелось. Почему нет-то?

Она посмотрела в лицо этого крысы. Внезапно честное и открытое. И поняла – нет, ну ему-то можно!

– Так, а почему к нам никто не подходит? – поняла она вдруг еще одну странность. На них действительно никто даже не смотрел. Хотя взглядов вскользь, исподволь, отовсюду сыпалось много, но по ощущениям было похоже на сговор не замечать и делать вид, что не смотрят.

– Опасаются ляпнуть не то, – усмехнулся крыса. – Ты ведь здесь настоящая… м… как у людей говорят? Звезда.

– Я? – вскрикнула Юстина. – С чего?

– А пойдем проверим, пока королева не заявилась и не утащила тебя себе! – усмехнулся крыса и повел ее прямо к компании молодых фей, что болтали у стола с закусками. При приближении крысы половина из них замолчала, вторая заговорила еще громче и быстрее, явно нервничая.

"Если надо, зови!" – донеслось до Юстины от Мунина. "Мы здесь, ага!" – прилетело с другой стороны от Хугина. Юстина зачем-то кивнула. Знать бы еще, когда звать… она-то совсем не рассчитывала, что останется без них. Ей казалось, так и будут под руки водить. И водят… только внезапная крыса, а не милые вороны. Что творится, господи ты боже!

"Нет, подожди, что значит, "ты так тоже можешь?" – сжала руку крысы Юстэ… Юстина. Почему-то из всего вороха имен, что на нее высыпали за сегодня, она подхватила именно это. Дома она была всегда Юстина, на работе и в аэропорту – Устинья. А тут еще вариации, и кажется не закончились! "И значение слова Юстэ!" Она торопилась закрепить все вопросы, слишком их много! Больше всего ей хотелось отвести крысу обратно в угол и спокойно все выпросить, а лучше Хугина с Муниным тоже туда, и пусть по порядку отвечают, а не отрывками из обрывков бросаются!

– Я все тебе расскажу, позже, у нас есть время, – тихо, с вежливой улыбочкой, проговорил крыса. И показал глазами на феячную молодежь."Не забудь", сжала его руку Юстина еще раз и повернулась к феям. Наконец, она нормально рассмотрела хоть кого-то, до этого все гости для нее сливались в цветные пятна.

Компашка из примерно десятка подростков, лет от пятнадцати до двадцати, и мальчики и девочки, все в конфетно-зефирных нарядах, эдакие японские "лолиты", с цветными волосами в пастельных тонах. Они столпились у стола, полного таких же, как они сами сладостей – зефира, конфет, леденцов.

Каждый молча глядел на нее, с каким-то испуганным почтением. "Чего это с ними…" – подумала фея, но тоже молчала. А как тут принято? Какое слово говорят первым? "Привет" сойдет? И она рискнула:

– Привет.

И покосилась на крысу.

– Привет, привет, привет! – посыпалось на нее со всех сторон.

– "Привет", – будто пробуя на вкус слово, повторил высокий, стройный юноша с бледно-розовыми волосами, стянутыми в хвост голубой лентой. – Стильно! Зачет!

Юстина дернула бровью – ну и набор слов!

– Где Вери? – хмуро спросил вдруг крыса и все переглянулись. Крыса свел брови: – Не смейте врать. Бесполезно!

– Я здесь, маро! – раздалось за его спиной звонким девичьим голосом.

"Маро…" – повторила Юстина. "Дядя", бросил ей крыса. И Юстине опять стало неловко, что ей каждое слово пояснять надо. Папа ей травил задорные байки, каково быть эмигрантом на чужой земле, когда даже не знаешь, что можно есть, а что нет, и как на метро кататься… но всегда с веселым смехом, а оказалось, смех тот был горьким. Юстина кажется, за эти пару часов его уже поняла лучше, чем за всю жизнь.

– Где ты была? – потребовал крыса у девчонки. Та стояла перед ним, довольно высокая, с ногами балерины, очень красивая непростой, острой красотой, дополненной большими миндальными глазами глубокого зеленого цвета. Волосы собраны в два высоких хвоста, одета в длинный черный камзол и леггинсы, и еще росту ей придавали изумрудные, под глаза, кроссовки на здоровенной платформе.

– Просто, – пожала плечами девчонка и сложила руки на груди.

– Ну, смотри, – кивнул крыса. – Я тебе…

– Да не люблю я ангелов, ну фу же! – капризно заныла крысья племянница. Ее приятели оживились и захихикали.

– Главное, чтобы они тебя не любили, – зловеще проговорил крыса и повернулся снова к Юстине:

– Позволь представить, моя иниа – то есть, племянница, Вериандра!

– Круто!! – вскричала та и сделала красивый, выверенный книксен. Юстина снова почувствовала себя в дурацкой комедии, "Очень фейское кино-2".

"Она у нас гот, не обращай внимания", вскользь сказал крыса. "Готы, на руках колготы", ответила Юстина так же невзначай. "Вот именно!" – проговорил крыса, прикрыв на миг ресницы. Оба сохранили лица, хорошо спрятав желание заржать.

– А я знаю, вы Юстэ, из королевской семьи, типа как, ветка великих князей! – проговорила Вери, почтительно глядя на Юстину сверху вниз.

Фея только кивнула. Что ответить? Типа как? Ага, типа того?

Пока она раздумывала, девчонка вдруг поглядела на своего дядьку и лицо ее вытянулось:

– А глаза…

Крыса тут же прокис, отвернулся, повздыхал:

– Ну я забыл, – сказал он, глядя на нее с несчастным лицом. – Да и не умею.

– А слуги? А меня позвать? – всплеснула руками девчонка.

– Я помогу! – вырвалось у Юстины. Она мгновенно ухватила свой шанс задать все вопросы и потащила крысу за собой, толком не зная, куда. "Юстина!!" – вскричал невидимый Хугин за ее спиной. "Мне надо!" – ляпнула она невпопад. Крыса аккуратно направил ее левее и они оказались в узком коридоре. Там он огляделся по сторонам и не найдя чужих глаз, быстро нырнул в неприметную дверь. "Ну а дверь, конечно, обязана быть неприметной", подумалось Юстине. Они оказались в темной, скрытой черными шторами комнате, как в норе.

Судя по тому, что здесь вкусно пахло так же, как от крысы, это было его жилище.

– Давай, – сказал он и подвинул к себе черный стул, сел перед ней.

– Я ничего не вижу, – развела руками Юстина.

– А, ты же не крыса! – сообразил он и пошарив возле себя рукой, достал какую-то палочку, повел ей и свечи по стенам вспыхнули.

– Что это? – удивленно проводила глазами предмет, который он положил обратно, Юстина.

– Зажигалка, – отмахнулся крыса. Юстина подняла брови.

– Волшебная палочка, ладно! Ну? Чего ты ждешь?

И только тут фея сообразила, что не очень поняла, зачем пришла.

– Мм, – намекнула она.

– У тебя карандаша нет, – утвердительно склонил голову набок крыса.

– Нет, – ответила Юстина. Он мгновенно вынул из кармана черный карандаш. Она взяла, сняла колпачок, провела по руке, проверяя след. Очень приличный, оставляет хороший ровный след.

Крыса поднял к ней лицо. Она принялась аккуратно, не дыша, подводить сплошь чёрные глаза. Ей было неловко от его близости. Ощущать тепло кожи под рукой, которой она придерживала его подбородок. Чувствовать дыхание на своем лице. И этот древесный, глубокий аромат… Господи, кошмар какой!

"Стрелочки", подсказал хулиганский разум.

– Прикрой глаза! – чуть слышно велела она, и очень осторожно, как художник, добивающийся идеала, повела ровную полосу, вырисовывая хвостик за край века, в сторону широкой, аккуратно оформленной брови.

"Хорошо, что мужики не шарят, уже б догадался, хи-хи!" – втайне подумала она и перешла ко второму глазу. Подождала чуток. Нет, молчит, значит, удалось скрыть свои мысли, еее! Получилось. Кажется, она уловила, наконец, разницу между думать и мысленно говорить. Она чуть отодвинулась от него, оценивая свою работу, но длинные пальцы обхватили ее под коленки:

– Нормально сделала? – спросил крыса, не открывая глаза. Юстине же, в ответ на его этот нахальный жест, захотелось вовсе не вьехать ему по морде… она автоматически представила, как отвечает ему "правильно" и не ощутила на эту мысль никакого отклика. Нет, ее гораздо сильнее притянула картинка, как она трогает его нос. Касается острого кончика. Ведет по косточке…

Она дрогнувшей рукой надела на карандаш колпачок… но чтобы продлить прикосновения, открыла грифель обратно и чуть удлиннила обе стрелки.

– Все, – сказала она, стараясь прозвучать легко и спокойно.

Не особенно вышло, натянуто.

Крыса открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх. Юстина впилась зубами в губу. "У меня есть Аскольд, у меня есть Аскольд", завела она охранную мантру. Крыса медленно поднялся, ведя руками вверх по ее телу, и толпу визжащих, как фанатки певца, мурашек за ними. Остановился на ее плечах, касаясь открытой кожи. Помедлил и наклонившись тихо сказал на ухо:

– Спасибо!

Уж конечно, он заметил, как ее мелко трясет изнутри. Но виду не подал, разжал руки и развернулся к двери.

– Нет, пожди-ка! – бросила ему Юстина. "У МЕНЯ ЕСТЬ АСКОЛЬД!" – выкрикнула она себе.

– М? – повернулся к ней крыса.

– Свихнешься, – чуть слышно выдохнула Юстина.

Он будто не заметил, ожидая.

– Так. Я забуду потом, – деловито, собираясь в кучу и встряхивая головой, сказала фея.

– Короче! – взгляд ее зацепился за свечи. – Точно! Какая еще зажигалка? Как ты это…

Она повела рукой.

– А, не, я свет не люблю, – махнул рукой крыса и половина свечей погасла. В полумраке стало еще хуже, слишком красиво, слишком интимно… слишком… все слишком.

"Аскольд", напомнила Юстина. Вдохнула поглубже.

– Как это работает? – с выдохом спросила она.

– Нам ангелы их заряжают, боевки, – ответил крыса.

Юстина подняла брови.

– В смысле, боевые, огненные. Ангелы! Которые владеют огнем, – терпеливо пояснил крыса.

– И че они здесь делают? – не нашла ничего лучше Юстина.

– Живут, – пожал плечами крыса. – Служат. Заводят семьи.

– Какие семьи? – брови Юстины задрались ко лбу.

Нелюди всегда говорили, что ангелы такие твари, потому что у них нет сердца, нет детей, нет семей, ничего нет! Они не понимают, что это такое, и с легкостью разрушают чужие жизни.

– Обычные, с феями, – ровно ответил крыса. – Феям ангелы очень нравятся.

– Приплыли… – ошалело выдохнула Юстина.

– Да уже сколько лет, как, – с иронией проговорил крыса. – Сначала все было втайне, закулисно, теперь и официально вполне…

– Лааадно, – фея помотала головой. – А это… что там еще… господи.

– А что с ним? – на этот раз поднял брови сам крыса.

– Да, что с ним? – уставилась ему в лицо Юстина. – Точно! Новый Господь? Это что еще значит?

– То, что он новый, – развел руками крыса.

– Ээээ, – не поняла она.

– Была Вторая Небесная Революция, у нас новый Господь бог, – спокойно пояснил крыса.

– Так, – стараясь не удивляться а просто принимать к сведению, кивнула Юстина. Да и чем это полезно? Они там в мире людей совершенно ничего не заметили.

– Ага,– сказал крыса, обогнул ее и сел на край кровати. – Дай, пожалуйста, там позади тебя бокалы.

Юстина автоматически повернулась, увидела стол у стены, а на нем по блеску огоньков свечей в стекле нашла пару бокалов. Отдала из крысе, тот вынул из-под кровати бутылку. Откупорил ее зубами:

– Мы тут надолго, я так понял, – кивнул он и наполнил один бокал, протянул ей. Юстина взяла. Крыса наполнил второй бокал, отставил бутылку, положил ногу на ногу, откинулся назад, опираясь локтем о кровать.

– Ну, спрашивай.

– Мне надо вспомнить, – пробормотала Юстина и спрятала нос в бокал. Она ожидала что-то крепкое, но это оказалось что-то вроде глинтвейна, без остроты алкоголя. Она вопросительно глянула на крысу.

– Я не унаследовал возможностей фей переносить спирт, – усмехнулся тот. – Что для феи освежиться по утру – для крысы чистая смерть!

Юстина фыркнула, и чуть не облилась.

– Да ну?

– Ну, да! – улыбнулся крыса и поднял бокал. – Давай, за Господа!

– Ну… давай, – пожала плечами Юстина и отпила немного. – А это когда было?

– Несколько лет как, – сказал крыса.

– М…

Юстина вдруг связала в голове дважды два.

– О, это ж когда было сильное затмение, и цунами и какая-то херня с Луной, вся техника сгорела, навигация… грохнула…

Она осеклась, пораженная. И ведь никто не знал, с чего! Ученые как только не обьясняли… много людей погибло, грозили что будут разгребать последствия годами, если не десятилетиями. Ноооо… буквально за пару месяцев все стало, как было! Все восстановилось, все забылось, словной дурной сон всего человечества. Как это странно, что никто не вспоминал, не обсуждал… как по чьей-то указке!

– Как по воле божьей, – пораженно прошептала она и залпом выпила половину бокала.

– Ну, да, – опять так просто, как о чепухе, ответил крыса.

Юстине расхотелось что-то спрашивать. Но и пропадать возможности она не хотела давать. Хугин, конечно, это хорошо. Но к нему своих вопросов тьма.

– Так, подожди, – она попыталась снова собрать мысли, но они куда-то уплывали. Что-то про безопасность. Про жизнь… но это абстракции! А вопрос-то какой задать?!

– "Юстэ", это что такое? В смысле, значение? – спросила она первое, что само на язык попало. Надо было как-то двигаться туда, куда разум сразу не мог попасть, а пытался.

– "Смерть", – ровно проговорил крыса. Юстина собиралась отпить, но остановилась. Подняла глаза на него. Не шутит! Смотрит своими черными озерами и не моргает.

– Какая смерть, – так же ровно уточнила она, сжимая бокал до холода в костяшках.

– Среди роз, – сказал крыса. – Смерть среди роз. Это старое фейское слово. Специальный термин для обозначения именно такой смерти. Чего ты побледнела?

Юстина и не заметила, что бледнеет, да и как это заметишь? Просто стало не по себе.

– Феи к смерти хорошо относятся, даже, я б сказал, дружат с ней. Их та же Тьма забирает, что и крыс. Так что у меня никаких противоречий и загадок, что дальше. Мне как и фее и крысе, положено одно! И конечно, желательно среди роз. Лучше черных ну или хотя бы, темно-красных!

– Зачем? – тупо ляпнула Юстина.

– Да считается, Тьма очень любит розы, ну вот это вот знаешь – встречаться в ночном саду, под кустами роз трахаться…

– Чего делать? – ей показалось, она ослышалась.

– Да все, что хочешь, на то и Тьма, – покривив рот, ответил крыса.

– Так ты у нас феекрыса? – ухмыльнулась Юстина и отпила еще.

– Не так называется, но если лучшего слова нет, да, – умыльнулся он в ответ. – Мы с тобой оба здесь не случайно…

Он загадочно помолчал, поблескивая глазами.

– Феи и крысы – просто две ветки одного народа. Общие предки, одна семья, из которой вышли и феи и крысы…

– Кааак интересно, – всплеснула руками Юстина. "То есть ты меня невзначай облапал чисто по-родственному?"

И тут же отправила: "Хугин!"

"А?!" – взвился в голове его голос. "Что такое?!"

"А вы когда с кем-то трахаетесь, Один тоже видит вашими глазами?"

Послышалось шебуршание, будто вороны тихо переговариваются в стороне. Как если бы Хугин отвернулся от трубки телефона. Затем Мунин громко хмыкнул. "Он сказал, а что, ты тоже об этом паришься, бог-то в любом случае все видит, ты одна по факту не бываешь!" – доложил ей Хугин. Юстина фыркнула. Крыса ждал, что она еще спросит.

"Ты там?!"– взвился вдруг Хугин. "Как…"

"Нет, я что, извращенка?!" – выкрикнула ему Юстина. Вороны через паузу загоготали гусями.

"Ага-га-га-га, ржаааач!!"

"А я говорил, моя девочка!" – орал Хугин."Ну пральна, с крысами – это извращение!" – одобрил Мунин. "Все, давай, мы тебя ждем, королева уже здесь, но пока ниче не спрашивает".

И оба исчезли, как дымка из ее мыслей.

– Тогда вот еще что, – она лихорадочно принялась трясти ворох вопросов, выцепляя самые важные. – Была революция, бог другой, а тот куда… А ангелы значит, с феями… угу… то есть, у них не было семей, а теперь можно? Сука, да что это значит? – начинала злиться от своей беспомощности Юстина.

– Если дашь, я помогу! – вкрадчиво подсказал крыса.

– Дашь?! – вскинула на него глаза Юстина и сердце у нее задергалось. Она против воли мгновенно все это представила и ей стало жутко жарко…

– Дашь тронуть то… – он помедлил, глядя на ее грудь. Она посмотрела туда же и поняла, что он сфокусирован на плоской косточке солнечного сплетения.

– То, что у тебя на душе, – закончил крыса и глянул ей в лицо: – Крысы видят ложь и истинные желания. Я посмотрю, чего ты хочешь и скажу…

– О, нет, нет, нет! – заторопилась Юстина и прикрыла рукой декольте. Крыса помедлил снова и проговорил:

– Это и без крысиного дара очевидно.

Юстина ощутила, что краснеет. Но к счастью, продолжать таскать ее по скользкому краю он не стал.

– Ты боишься, и давно. И это даже не твой страх. Это страх по наследству.

– То есть, ты-таки пошарил? – с нажимом бросила ему Юстина.

– Ага, – легко признался он. – Ты б сама долго ломалась. Ну давай исходить из твоего страха. А там и логика появится, о чем спросить.

– И мои тревоги унесут в лес единороги, с меня пять тыщ? – поморщилась Юстина. Это что за сеанс крысьей психологии?

– Не парься, что ты в самом деле, – отмахнулся крыса и сел ровно. – И не обязательно меня крысой называть, я ж назвал свое имя!

– Яро… прости, что там? – смущаясь, глянула на него она.

– Яро, – кивнул он. – Так. Страх. И бог. Ты что боишься бога?

– А кто нет? – удивленно вздернула брови она. И вдруг задумалась – а надо? Может, это другой бог, иии…

– Бинго, – щелкнул пальцами крыса. То есть, Яро. – А! Ты боишься, что ты гибрид и тебе пиздец?

Это слово от него прозвучало так неожиданно, что Юстина дернулась и кивнула.

– Бог больше не убивает гибридов, – со значением проговорил Яро. – Это было самой первой Новой Божьей Воле, она же Главенствующий Закон Обитаемой Вселенной. У всех есть главное право – право на жизнь, кто рожден – тот защищен, а также право на любовь, к кому хочешь.

– И мы… вот все это время… по улице ходили озираясь…

Юстина чувствовала, как пол под ногами идет трещинами. Как все, что она знала, трещит и ломается.

– А вам никто не сказал? – без тени насмешки, сочувственно поглядел ей в лицо снизу вверх, крыса.

– Нет, – прошелестела Юстина, заглянула в бокал нашла его пустым. И медленно подойдя, опустилась рядом с крысой на кровать. Плечи у не обмякли. Она почувствовала себя преданной. Обманутой, глубоко и жестоко.

– Пиковая дама… это чушня полная, да? – прошелестела она и заглянула в лицо крысе, в поисках хоть какой-то опоры.

– А Пиковая дама, это… – спросил он, наклонив голову к плечу.

– Да я сама только вот поняла, что это про ангелов… а оказывается, уже и не надо, – горестно проговорила она. Как же странно!! Радоваться бы, таким новостям! А она… реветь собралась. От отчаяния, от обиды – нас несколько лишних лет держали в клетке, а что же теперь… а теперь?!

– Ну, ну, не реви, – неуклюже пробормотал крыса и вот именно тут она и залилась слезами. Молча, недвижимо. Но ведь так же нелепо, криво утешал папа. А он, он тоже не знает? Вообще никто?

– Кстати, это не повод ангелов больше не бояться, – вдруг развел руками и оживился Яро. – Они все равно достаточно подлые и бездушные существа, не надо им верить, бог далеко, он за всеми не усмотрит! И кстати, это именно его приказ – вот это!

Он указал на свое лицо. Юстина, тихо хлюпая носом, посмотрела в его прекрасные, убийственно-демонические глаза. Ах, какие стрелочки удались, ну! Че же реветь… и слезы иссякли. Аккуратненько плакать – навык любой женщины, нельзя же потерять макияж, особенно там, где не особо потом его поправишь. Роняем слезки так, чтобы тушь не потекла, девочки! Она поискала, чем утереть нос. Яро вынул из камзола чистый платок и подал ей. Она осторожно промокнула щеки и нос.

– Так, ну… ладно.

Сама не зная, о чем, сказала она. И вдруг прямо в самом центре сознания вспыхнуло, как яркая, острая звезда, впиваясь лучами: вот оно!!! Черное дерево за ее окном, то самое, что прыгнуло через забор, а потом еще стояло и пырилось на улице! Она думала, это слежка за полукровкой, но если нет, то…

– А кто тогда это был? – вскрикнула фея, вскочила и схватилась за лоб. Пошатнулась и Яро вскочил, подхватив ее за талию. Она замерла, перестала дышать. Сердце колотилось, путая страх с… внезапным, злобно-болезненным желанием. Она развернулась к Яро и схватила его за лицо, встала на цыпочки, потянулась… Но он сжал зубы и с усилием поставил ее обратно на всю стопу. Юстина накрыла рот рукой. Боже.. что. я. творю…

– Я ведь сказал, что мы из одного источника, верно? – понизив голос и делая тем еще хуже, проговорил крыса у нее над ухом. Она закрыла глаза и часто, мелкими глотками, вдыхала его запах, его близкий жар, его голос. А он аккуратно но крепко удерживал ее за плечи. И говорил, так близко к ее уху… зараза!!!

– Тебе ведь очень легко и просто любой дается, верно? А когда контракты подписываешь, просто мысленно велишь – соглашайся. Да?

У Юстины задеревенела спина. Откуда он знает?

– Ты думала, ты просто красивая и смелая девочка, мужики таких любят? – продолжал он. – Ну да, так и думала. Но этого маловато, правда? Если подумать. Внешность у тебя на любителя.

Юстина дернулась, но он удержал.

– Нет, я не про то, что ты мне не нравишься, или кому-то еще… ты-то как раз в самый раз понравишься кому угодно. А почему? Разве есть универсальные красавицы, м? Нету. Согласись. Ну просто согласись! А вот теперь подумай. Ты уже видела крыс. Я чувствую на тебе этот след. Он тебя тронул. Неее, ну что ты все дергаешься, дослушай! Я подарю тебе силу, если не сбежишь сейчас.

Юстина слабо кивнула, не открывая глаза. Ее жгло до тошноты что он так близко, а сделать ничего нельзя… "Нельзя. Нет, я сказала!!"

– А сила в информации. Так вот, он тебя не коснулся и когтем, а ты вся уже и трусы на провода закинула, верно? Верно. Потому что он был такой же, как я. А ты – такая же, как мы. Не надо тебе ничего, чтобы кто угодно поплыл, потому что ты аноишта, стал быть, суккуб, в привычных тебе терминах! – припечатал он и легко встряхнул: – Да открой глаза, че испугалась?

– И… э.... – промекала фея, едва приподнимая ресницы.

– Ну, не прям чистый и истинный, так только боги могут, но дар такой у тебя есть, и не бойся ты так! Пройдет. Когда я от тебя подальше отойду. Я знаешь, тоже не особо люблю, когда меня хотят не за то, ах, какой хароши-красиви, а за просто так, что им сексом повеяло… вернее, намноооого вернее будет сказать, если решили уж в точных терминах, что не сексом, как таковым, а энергией жизни и смерти, истинной такой, природной… то на чем каждое сердце в мирах бьется. Самое нужное и вкусное. Поняла теперь? Вот что в тебе есть, а ты ходишь, ресницами хлопаешь – а, чего, э?

– Ты меня совсем сбиииил, – заныла Юстина, силясь справиться с кипящей кровью. И внезапно вспомнила – блядь, еще и месячные… а у нее не как у людей, в эти дни всей вот этой "красоты" прибавляется. О которой ей только что сказали. Она просто может подумать "подай, принеси" и даже начальник вдруг вскакивает и несет ей, что она хочет. Юстина не борзела, конечно, и вообще не особо задумывалась, как это происходит. Ну, как-то… а теперь вот.

– Последний вопрос и пойдем, королева психанет и…

Он заговорщически изогнул уголок рта.

– Ааатрубите ей голову! – манерно проговорили они в унисон и рассмеялись. – Ну, лучше? – заглянул ей в лицо Яро.

– Немного, – грустно вздохнула она. – А! Вопрос. Да?

– Да, – кивнул он и провел по ее щеке кончиком когтя.

Она поежилась:

– Не надо, прекрати…

– Да, точно, – пробормотал он и внимательно уставился в глаза.

– А кто тогда за мной следил, если не ангелы?

– А кто угодно, – беспечно ответил крыса. – Нет, честно, кто угодно. Ты могла быть интересна и как королевская семья, и как истолочь тебя в пыльцу, и уж тем более, как суккуб.

– Однааако, ты поддержал! – вскричала Юстина и обняла себя руками. – Ужас какой!

– Вот потому тебя сюда и проводили, здесь ровно никто, ни одна мразь тебе не навредит, – твердо проговорил крыса. – Если только ты сама себе!

– Я?! – ахнула Юстина.

– Ты, – кивнул Яро и усмехнулся. – Влюбишься в крысу или кота, и адьо!

– Какого кота? – не поняла она.

– Чеширского, – рассмеялся крыса. – Ни в какого давай. На меня Разорение, как божество крыс, не действует, я как уже говорил, от фей большую часть крови получил. А вот ты аккуратнее. Он у нас тот еще… в общем, не ведись на мурлыканья. У него без тебя есть кому.... мур-мур свой совать!

– Да что ты одно пошлее другого несешь, а? У вас так принято?! – вскричала Юстина и стукнула его кулачками в грудь. Он схватил ее за запястья и наклонился прямо к ее лицу. Она вспыхнула, ее всю окатило огнем, но… губ ее коснулось только его дыхание и короткое слово:

– Нет.

Затем крыса отпустил ее, мгновенно принял приличный и сдержанный вид и поправил камзол. Подал ей руку, и сказал, как ни в чем не бывало:

– Спасибо за макияж. Пойдем.

Юстина стиснула зубы и покривилась. Ну ты и тварь… "Ладно, у меня же есть Аскольд…" – подумала она злорадствуя сама над собой. Точно зная, что не вспомнила бы о нем ни на секунду, если бы… не если бы. Во рту выросли грибы, и замечательно, и пойдем отсюда.

Яро вывел ее в коридор и тихо прикрыв дверь, огляделся по сторонам. Показал ей «тссс», и вдруг повернулся к ней. Мгновение – и Юстина почувствовала, как лопатки впечатались в дверь, когти слегка впились в скулы, руки обхватили ее лицо, а тяжелое мускулистое тело придавило ее. Крыса впился ей в губы… болезненный спазм проехался по ее животу, она вцепилась в его плечи, а он легко прикусил ее губу острыми клыками. Совсем чуток, ей хотелось намного большего, сильнее, чтобы кровь потекла, размазалась между ними. Дьявольская жажда завладела ей, требуя всего и сразу, прямо здесь! Да она бы и там посреди зала, полного зефирных феечек, это сделала!

Но… Крыса жестко, как голодную кошку от шматка мяса, отлепил ее от себя.

Юстина едва подавила злобный, разьяренный крик и тяжело дыша, раздувая ноздри, прожигала его взглядом. А он пристально оглядел ее губы, оценивая, как готовую работу. Выбешивая ее еще больше. Она аж представила в красках, что втыкает ему под ребра острый, черный кинжальчик. Такой, с инкрустациями, красненькими и прозрачными камешками…

– Что? – удивленно глянул крыса. – Помады-то нет, а сейчас знаешь, очень модно эффект поцелованных губ…

– Чего?! – свела брови Юстина, и лицо ей аж до боли перекосило. – Ебанулся совсем?

Яро посмеиваясь, отошел от нее и погрозил пальчиком. Юстина тихо зарычала, встряхивая головой. Он поглядел на ее сжатую в кулачок руку, и правильно понял характерный жест:

– Вот что значит, голодный суккуб, – пробормотал он, покачивая головой. Юстина подняла на него глаза, и он вдруг посерьезнел.

– Все, понял.

И по стеночке отошел от нее на пару шагов. Она отвернулась и с шумом выдохнула, прикрывая глаза. Разорвать тварину!!!

«У МЕНЯ. ЕСТЬ…»

Но образ Аскольда не помогал. Разорвать-то не его хочется.

Она медленно повернулась, и смерила крысу глазами. У того вытянулось лицо, распахнулись глаза… и он, хихикая, как тварь, побежал от нее прочь. Не быстро, конечно.

– Ля, ты крыса, – вздохнула Юстина и без всякого труда догнала его, схватила под руку, наклонилась и молниеносно впилась в руку. Со всей силы, от души, с наслаждением, заливая рукав камзола бурной слюной. Он замычал сквозь сжатые зубы, зашипел, елозя на месте. Но она отпустила не сразу. С наслаждением попила его боли, настоящей, сильной боли! И разжала зубы. Обтерла рот о его плечо, посмотрела в лицо, отметила, что он закусил щеки изнутри и побледнел. Размяла челюсть, поправила ему волосы, ласково и заботливо разглядывая каждую волосинку.

– Ммм, гладенькие, – проворковала она. И невинно поморгала, глядя ему в лицо: – Ну, так модно при дворе, если у мужчины рука прокушена! Да-да, теперь будет! Я ведь звезда.

Яро содрогнулся. Хмыкнул. Фыркнул. И весело, безудержно расхохотался. Юстина рассмеялась вместе с ним с чувством глубинного, невероятно приятного и успокоительного удовлетворения, любуясь им. По-настоящему красивый мужчина, от косточек на висках и идеальных бровей, до впадинок на шее, широких развернутых плечей, длинных ног… и… ну вот не дал посмотреть, собака сутулая. Она покачала головой, и потянула его за рукав:

– Пошли уже.

– Ага, – аккуратно промокнув слезинки в углах прекрасных глаз, сказал он. «Ну вот, теперь ты знаешь, что секс – это далеко еще не все…» – проговорил он чарующим шепотом в ее голове. И Юстина ощутила божественные мурашки по спине, как после хорошего… нет, очень хорошего секса!

– Мужчины, записывайте, – жеманным и строгим тоном эксперта из модного шоу проговорила она: – Нынче модно, чтобы рука прокушена. Если женщина не хочет вам помочь с модным аксессуаром, то это легко: выбесите ее. Не помогает? Плохо бесите, старайтесь. Знаю, женщины могут быть ооочень терпеливы, но вы же Мужчины, вы же не отступите!

Яро очень внимательно слушал ее, наклонившись к ней, угукая и кивая. На рукаве его выступили темные пятна. И Юстина вопреки своей воле вообразила, что пока он дойдет до ванной, пока закончится этот их бал, ужин или что там, кровь присохнет и отдирать ткань от раны надо будет с треском. Больно. Как приятно об этом думать… как вкусно! Даже слюна во рту копится. Она бы постояла рядом, или может, даже помогла ему отдирать тряпки…

"Что это", озадачилась она, "я что, вампир? Мне-то это зачем?"

– Юстэ, Юстэ, – с укоризной покачал головой крыса и открыл перед ней дверь. Юстина спокойно вошла в нее и… она не ожидала, что окажется прямо на светлой ковровой дорожке. Негодный крыса привел ее прямо к главным дверям!

Делать было нечего, пришлось топать через центр зала прямиком к трону, под взглядами чуть не сотни гостей. Их сильно прибавилось, и хотелось глазеть по сторонам – рога, хвосты, разные оттенки кожи и цвета волос, но Юстина не могла себе позволить такой роскоши. К ней навстречу с трона вскочила сама королева.

– А вот и она! – вскричала милым, сахарным голосочком девочка, совсем юная, едва ли не подросток. Она была такая миниатюрная и хрупкая, что с трона ей пришлось спрыгивать, а корона была немного велика, сидела как-то неловко.

"Почему так тупо, где стража, или эти… которые объявляют – Юстина из рода хрен там пойми кого, великих очуменных фей?" – пробурчала Юстина, сама не зная, кому, нащупывая мысленно Хугина, Мунина, но ответил ей… ржавый, низкий, демонски приятный голос:

"Да всем до эльфов эти твои… сказочные церемонии, дворец фей самое безопасное место, пока я здесь!"

Юстина узнала Архангела, и встретилась с ним взглядом, пока королева фей, встав на цыпочки, обнимала ее:

– Вау, просто вау! Я честно, думала, вдруг кринж, но нет, ты классная! – щебетала королева, разглядывая Юстину.

– Благодарю, Ваше Величество, – рассеянно ответила она, с трудом отцепляясь взглядом от Ур. Тот сидел прямо на ступенях у трона, откинувшись на локти, и с кошачьей мордой, полуприкрыв глаза, наблюдал за Юстиной, не сводя взгляда небесно-голубых глаз. Куда делся Яро, Юстина не заметила. Ей вообще внезапно стало трудно что-то замечать, все вокруг слилось в матово-цветные пятна, как в саду огромных цветов оказалась.

"Только ты не Алиса, а это не Зазеркалье", зловеще прошептал Архангел и сморгнул. Юстину мгновенно попустило. Она тоже проморгалась и не стесняясь, взяла королевку под руку, та что-то щебетала, но Юстина ее нагло оборвала:

– Так хочется есть, пипец!

– Пипец?! – восторженно воскликнула королева. – Пипец! О, ты должна стать советницей по словам! Честно, мы так много тут… о, у тебя тапы?

Огромные голубые глаза на бледном личике королевы стали еще больше. Юстина не спешила с ответом, осмысляя, что такое "тапы". Чтобы протянуть время, она взяла прядь волос и приложила к пряди королевы:

– А у нас почти один цвет!

Это была ложь, оттенки рыжего были совершенно разные – темно-красные у Юстины, тепло-медные у королевы… как, блин, там ее зовут?

"Зайчик Эм", подсунул Архангел. Юстина ощетинилась: "Спасибо, я могу сама спросить! И для меня она не зайчик".

"А, точно", лениво отозвался Архангел. И потерял к ней интерес, отвернувшись. Ну, слава тебе, Господи! Юстина прямо физически ощутила, как с нее свалилась тревожная, муторная, будоражащая тяжесть внимания Архангела.

– А, тапы, – вдруг сообразила она. Так называли кроссовки на массивной подошве, или что-то вроде, лет… двадцать назад?..

Королева закивала:

– Точно, может, тогда консультант по моде? Или вот – распорядитель вкусов! Да! Ты ведь не откажешься?

"Зайчик Эм", с противными мурашками в позвоночнике подумала Юстина. "Вы что с ней… фу, она ж еще ребенок!!"

Но Архангел не ответил.

"Не, за это даже не думай", вскользь заметил Хугин, хотя Юстина его не видела. «Нагло врут подлецы придворные еще и не то, конечно ", добавил Мунин.

"Но тут другое, точно", – сказал Хугин.

"А вы откуда знаете?" – подозрительно уточнила Юстина.

"Сама посмотри, и увидишь!" – внезапно влез Яро.

Юстина не успевала слушать сразу и что говорит крошечная королева, и что творится в ее черепе. Словно она разом в двух местах, тут свое, там иное.

– Зацени эти суши, с лепестками роз, ну? Прям как у людей, да? – королева совала ей тарелку, полную чего-то, похожего на роллы, но странного розового цвета. Пахло рыбой и цветами. Юстина рискнула сунуть кусочек в рот. Нарядные волшебные зеваки вокруг ждали ее реакции.

– Ммм, вкусно! – оценила Юстина, и искренне. В самом деле, необычно но так приятно на языке!

Голод взметнулся в ней со страшной силой, и она не стесняясь, принялась за еду. Королева сама подкладывала ей кусочки, Юстина ела и одно блюдо казалось вкуснее другого. Просто феерия какая-то, будто повара решили выдать все, чему учились, а кто проиграет, тому отрубят голову, так что старались изо всех сил!

"Так как я увижу-то?" – жуя очередную "сушку", как выразилась королева, спросила Юстина. Она решила ничего не стыдиться – да пошли все, в ее-то мире, небось, даже чашку кофе бы не купили и названия улиц прочитать не смогли! Так что, пофиг! Пусть думают, что дура. Сами дураки!

"Ну просто посмотри и все, увидишь, кто с кем спал, а кто с кем… ел!" – насмешливо проговорил Яро. Юстина нашла его глазами и ядовито прищурилась, продолжая руками есть суши с тарелки. Крыса стоял в нескольких метрах, посреди гостей. Он поднял бокал и когда к нему повернулась королева, низко склонился:

– Ваше Величество!

– Крипота, – фыркнула фея и вернулась к Юстине. Та озадаченно думала, как надо смотреть, чтобы увидеть то, о чем они говорили.

– Крипота, – согласно кивнула Юстина, не опуская глаз с крысы. «Ну и че ты уставился? Мало было? Еще хочется?» – едко проговорила она.

«Если я скажу «да», тебя это порадует?» – усмехнулся крыса и сделал вид что заинтересовался обществом какой-то рогатой мадам в причудливом пышном платье. Мадам, как и все вокруг, аккуратненько поглядывала на Юстину, и казалось, так же как и все, чего-то от нее ждала. «Что я огонь начну выдыхать? Или чего все ждут-то?» – с легким раздражением подумала Юстина. И вдруг ее внимание привлекла темная тень, скромно и тихо прошмыгнувшая сквозь зал к трону.

Нам надо будет как-то с тобой потусить, у вас! – трещала королевка, протягивая Юстине бокал, та взяла, и машинально чекнулась с ней, вежливо улыбаясь.

– Да-да, обязательно, я буду так рада, – кивала Юстина, отпивая уже знакомую ей цветочную водичку, от которой так покрючило воронов в том ресторане… как же домой захотелось!! Понятное, привычное, тыковки бы свечами украшать, Аскольд бы вырезал, ворча, как обычно, что это перевод добра, можно было кашу сварить, а Юстина бы втихаря побешивалась – ишь ты, кашу ему! Дурак, что ль? А псы бы носились вокруг, норовя тыкву-другую упереть… и все было б хорошо!

– А когда? – уставилась на нее блестящими глазищами королева. «Блин, да как ее зовут, как мне ее называть?» – думала Юстина, продолжая любезно улыбаться. «Почему все так неудобно, неорганизованно, нормально никто меня ей не представил, а ее мне…»

– Да вот хоть завтра. – схватилась она за возможность убраться отсюда. Опасность – не опасность, а здесь ей не место! Нет, домой, точно домой!

– Д-да? – опешив, пролепетала королева, и прижимая бокал к губам, обернулась к трону. – Надо спросить Ур!

«Чей та ты его спрашиваешь?» – хмуро и даже немного ревниво подумала Юстина. Ей не понравилось, что феи у этих тварей что-то будут спрашивать!

– Ты разве не королева, не твое ли слово закон? – уточнила она, как-бы невзначай.

– Да, да… – промямлила королевка но было видно – она уже ведет неслышимый диалог с этим… котом драным.

«Осторожно, как бы тебя тот кот не подрал», опасливо подумалось ей. Священный, вшитый от рождения, семейный ужас перед чудовищами с Небес поскребывал душу. Его передавали из поколения в поколение, в целости и сохранности, как реликвию, завернутую в дорогие шелка, и никуда он не выветривался, жил в крови, и все тут. Тем более, что ей же уже сказали, что даже вопреки новым законам, ангелов опасаться все-таки надо…

– Так что он сказал? – деликатно уточнила Юстина. Королевка повернулась к ней:

– Сказал, что надо обдумать, а ему сейчас лень себя утруждать мыслями, – покорно вздохнула королева и опустила плечи.

«Я конечно дико извиняюсь, но кто тогда на самом деле Феедолом правит?» – отчего-то вспыхнула Юстина и глянула на Архангела. Тот на нее и не смотрел, развалившись на ступенях и покуривая. Шикарное кресло возле королевского трона пустовало, хотя, судя по всему, ему и предназначалось. Рядом с Ур Юстина выхватила ту самую скромную тень, что промелькнула через зал.

– Чтож, мы ведь не спешим, – сказала она королевке, продолжая беседу, лишь бы что сказать: – Но конечно, безопасность королевы превыше всего, а Средний мир не самое спокойное место…

– Да ну, ты что, у вас там все самое лучшее, просто полный фэшн! – запела птичкой королева, а Юстина кивала и смотрела краем глаза: эта тень оказалась молодым парнишкой. Он сидел на ступени, рядом с Ур, ровный и прямой, сложив руки на коленях. На вид ему было лет может, двадцать пять, или поменьше. Весь в черном и с длинными черными волосами, смуглое острое лицо выражало сосредоточенную покорность. Он смотрел прямо перед собой, не блуждая глазами по залу. Пользуясь возможностью, пока он ее не заметил, Юстина рассмотрела его красивое, с ярко выраженными черными бровями и ресницами, с длинным носом и острыми скулами лицо. Крыса? Еще?.. Словно давая ей ответ, мальчишка поднял глаза на нее и Юстина убедилась – точно, крыса. Глаза заполнены черным, без белков. Он равнодушно скользнул по ней взглядом, поджал четко очерченные губы и отвернулся к Архангелу. При этом по лицу его словно быстрая короткая судорога прошлось нечто… что-то… неуловимое но понятное. Как вспышка света в темной комнате, при которой скрытый предмет тут же попадается на глаза, даже если ты его не искал. Э, да мальчишка влюблен! – яснее ясного выскочило понимание.

Но было и еще кое-что, что Юстину зацепило, она принялась всматриваться не всматриваясь, расфокусировав взгляд и глядя сквозь предметы. Внезапно вспоминая, что баловалась этим в детстве, от скуки, «разглядывала воздух» и видела, как он меняется между разными людьми. Между мамой и папой он как-бы немножко алый, как если бы воздух был водой и в нем поболтали кисточкой с отстатками акварели.... между маминой подругой и ее мужем слегка фиолетовый. У ее первой учительницы и директора школы была какая-то зловещая серость. А потом оказалось, они втайне встречались и тот директор какой-то нехороший человек… Но да, тогда Юстина не задумывалась, что видит подобные «акварельки» только между парочками. Или троечками… не только между мужьями и женами, но и между детьми и родителями, подругами, друзьями. А потом оно как-то подзабылось, подрастаяло. И вот сейчас снова возникло, легким оттенком красного между Архангелом и новеньким крысой. Юстина сдержалась, чтоб не ахнуть – это оно? О чем ей говорили? Да? И поспешил проверить на том же Архангеле и принцессе… то есть, королеве. Сложно было называть такую малышку королевой. И нет, ни во что подобное воздух не окрасился. «То есть, вот эти двое хммм», глянула она на крысенка и Архангела. «А вот эти только… друзья?» – фыркнула она мысленно, возвращаясь к королевке.

– Ладно, мне короче, надо еще на троне посидеть, а то типа официальная часть, – вздохнула королевка и надула губы.

– Отмени, введи свои порядки, – пожала плечами Юстина.

– Да дед задрал, я уж ради него немножко, – улыбнулась королевка и махнула ручкой: – Я скоро, не скучай!

«Что, убедилась?» – подкинул ей Яро. Юстина обернулась, он стоял буквально за ее плечом, но говорил почему-то мысленно.

«Убедилась, ага, только на кой ляд мне та информация? Что я с ней делать буду, кто, кому, чего?» – язвительно проговорила она.

«А это уж твое дело, что делать, можешь снять платье и побегать!» – саркастично ответил он.

«Мечтать лучше о реальных вещах, зачем же терзать себя несбыточным?» – со вздохом ответила Юстина. Но на кой ей странненькие навыки видеть, кто с кем спит и кто с кем ест, она вообще не поняла…

– А где король? – поглядела она на крысу. Тот встал рядом с ней и она заметила зеленый платок, обмотанный вокруг ее укуса. «Очень милый аксессуар, этот оттенок тебе к лицу!» – заметила она и провела кончиками пальцев по шелку. Но тут же пожалела, по коже будто жаркой пыльцы рассыпали… все-таки стоит от него держаться подальше, хотя бы не касаться! Вредно ей подобное испытывать, да и тяжело. Ну его к черту!

Она отвернулась и тут же встретилась взглядами с одним. Черт, не черт, но рога задорно торчали из роскошных вьющихся рыжих волос. Симпатичный и молоденький парнишка смутился, покраснел и поклонился ей. Юстина мило ему улыбнулась, выслушивая ответ Яро:

– А король у нас номинальный, они и в брак вступили вот пару недель как!

– Жуть какая, ей не рано? – покосилась Юстина в сторону трона.

– А что делать, семнадцать исполнилось и вперед, – пожал плечами Яро. – У фей так. Но настоящий король здесь, ты уж поняла, кто…

Юстину передернуло. Опять этот Архангел… как же начало надоедать это все. Зачем она здесь? Для чего ей это знать? Чужой мир, чужие правила, чужие закидоны… Ну родня, и что?

«Хугин», позвала она чуть слышно. «Да, дорогая?» – отозвался он, не отрываясь от беседы с компанией фей, несколько довольно взрослых мужчин и женщин, одетых строго и просто во все темное. Ну хоть кто-то не соблюдает сладенько-зефирный «фешн»!

«Когда мне можно отсюда уйти?» – с тоской спросила Юстина.

«Когда захочешь, но будет невежливо, потерпи еще хотя бы два часа», с сочувствием проговорил Хугин.

«Два часа?» – вскричала Юстина. «И что мне все эти два часа делать?»

«Да что хочешь, пей, болтай, послушай музыку, скоро она будет! Ну, может шоу какое нарисуется, кто-то напьется, например!»

«Хугин…» – тяжело вздохнула Юстина.

«Сейчас официальная часть, королева скажет речь, потом тебя надо со всеми перезнакомить, может она сама даже представит гостям, всем сразу, так будет быстрее, а потом тут-там-сям поболтаешь, по паре слов, ты как-никак важная гостья, и все, и можешь завалиться спать, или вон курить под кустами роз…»

«Мне тут сказали, под кустами роз смерть особо хороша», рассмеялась она без веселья и бросила взгляд на Яро. Он изогнул бровь, мол – ты не поняла, про что я?

«Старый пошляк везде свою пошлятину впихнет», кажется, Юстина слышала, как закатились глаза Хугина.

«А?» – не поняла она… и вдруг поняла. «Юстэ – это что, оргазм?!»

«Ага, одно из значений», просто отозвался Крыса. Юстина заломала брови, и уставилась на него: прикалываешься?

Яро покачал головой: «Это не я придумал, и потом, какое может быть имя для суккуба лучше этого?»

«Иди ты в пень-колоду», беззлобно усмехнулась Юстина. Она, конечно, всегда была незабываемой богиней в постели, но очень избирательной – ее немногочисленные парни имели общую тенденцию, горько по ней страдать и вспоминать при любом удобно-неудобном случае. Ну, сами мудаки, такую, как она терять не надо было!

– Любезные подданные – раздался с трона голосок королевы. – Это просто феерически, что я вам скажу! Вы в целом, уже поняли, но да, прикиньте, это еще круче, чем мы думали!

Юстина не смогла сдержать и не сморщить нос – какой жуткий королевский сленг!

Решив хватать за хвост и не тянуть с любыми вопросами, задавать их сразу, пока не ссыпались в кучу и не забылись, Юстина обратилась к крысе: "А это что за экземпляр, там, с вашим этим… Архангелом?"

"Ну конечно, что еще спросить", подпустил ехидцы Яро, прежде чем ответить: "Игрушка Разорения, хотя, разумеееется, сам Рау предпочитает считать себя высшим жрецом Кримор Ату, для крысы это просто пиздец, какая честь! Круче уже вообще ничего не бывает, только если, ну, к примеру, самому стать богом. Да и то, не весело, богов Тьма прибирает к себе, чет мне не верится, что у нее там хорошо… в общем! Не отвлекайся, на тебя все смотрят!"

Юстина заметила, что королева закончила речь, со словами про сестру королевского дома, про счастье восстановить связи, и еще поблагодарила того же Архангела, за то, что ангелы теперь хранят, а не разрушают, и можно не скрываться, а Юстэниандре быть здесь, со своей семьей. Архангел любезно приподнялся, приложив к груди два пальца и лениво шурясь. Сел обратно, а

Юстина слабо, но вежливо улыбаясь, скользнула взглядом по толпе. Всем не-людям, а их наверное, было тут около пятидесяти, захотелось с ней познакомиться лично. Она с тоской ощутила себя Маргаритой в майскую ночь, не хватало только… а нет, уже хватало. Хугин и Мунин встали с ней рядом по обе руки. "Начинайте уже говорить, Юстина в восхищении, ага?" – усмехнулась она и принялась улыбаться шире и глядеть в лица разных оттенков и достоинств, ни на ком не сосредотачиваясь, скользя по каждому взглядом.

– О, такая честь…

– Тапы отпад, полный фэшн…

– Мы счастливы…

– Крутой колор, а че за краска?

– Это не краска, мне просто лень время и деньги тратить, – отвечала она. – Тапы да, годные… Благодарю, для меня тоже большая честь! Я счастлива вернуться в семью!

"А что значит Кримор, че там?" – настоящий, интересный ей разговор продолжался мысленно.

"Кримор – верховная богиня крыс, я без понятия, каким образом ей стал Архангел, мне в целом, без разницы, я не с крысами живу. Ату – это как раз слово-замещение… как тебе объяснить? Вроде как, "мы признаем тебя богом, но помним, что ты не урожденный, тебя нарочно сделали". Понятно?"

– Слегка понятно, да, – проворчала Юстина вслух, забывшись. Ей пришлось спешно соображать, о чем ей только что сказали, но не вышло и она нагло ляпнула: – Я тоже так думаю!

Судя по улыбке облегчения, что растеклась по бледному лицу с веснушками напротив, она попала в точку. Существо, надо сказать, было красивым и от человека не отличишь – мужчина, молодой и очень симпатичный, высокий, худой, с длинными золотистыми волосами, он глядел на Юстину большими выразительными зелеными глазами, и не обращая внимания на нетерпеливые намеки других, загородил Юстину собой, взял ее руки в свои, наклонился прямо к ее лицу и быстро, жарко, зловеще зашептал:

– Проклятое отродье, смеется над королевским родом, захватили дворец, женятся на девушках фей, Юстиниандра, я верю в вас, вы должны взять все в свои руки и вымести заразу, туда где им место, пусть валят на свое Небо, помогите нам!!

Юстина опешила, с нарастающим липким страхом глядя в дикие горящие глаза парня. Где же вороны?! Она попыталась выкрутить руки из цепких лап сумасшедшего, как вдруг раздался хриплый, крикливый голос:

– Королева в восхищении! Пардон, мсье, бонжур, мерси!

Бледное лицо перед Юстиной сместилось в сторону, его обладателя кто-то отодвинул. Но огромные, безумные глаза заговорщически продолжали на нее глядеть, будто говоря – аллилуйя, нас ждут великие дела! Растерянная Юстина никаких дел с каким-то красивым психом не хотела, и ее порадовало, что вороны с любезной агрессией увели психа куда-то подальше от нее…

Глава 8. Хариор

– Мадам… а, мадемуазель! Польщен, как черт, какая эта самая… а! Честь! – вопил, так что Юстину встряхнуло, некто перед ней. Если б она могла, точно бы присвистнула. Сначала перед ней засиял длинный, усыпанный бриллиантами единственный рог, торчащий из склонненной перед ней макушки. Юстине, как маленькой дурочке, захотелось потрогать и хихикнуть – острый?! Затем, существо разогнулось, и продолжая каркающе выкрикивать чушь, уставилось ей не в глаза, а прямо в душу. Пронзительно черными, такими же, как у крысы, большими, миндалевидными глазами, мастерски обведенными золотом, на угольно-черном лице. Глаза эти не смеялись вовсе, наоборот, были полны мрака. Кожа существа сияла мелким блеском, завораживая абсолютно сатанинской красотой: правильные до нереального черты восточного лица, длинный идеально ровный нос, пухлые губы капризного изгиба, образцовые брови. Блестящие золотые волосы, словно отлитые из благородного металла, стекали по его плечам покрывалом, поверх темно-синего с золотом одеяния, и руки, с превосходным маникюром, с длинными ногтями выложеными алмазами, нервно теребили одна другую. На ногах дивного единорога красовались серебрянные туфли на высоких каблуках. Потрясающе изысканный мужчина… мужчина же? – озадачилась Юстина, он тем не менее, продолжал потоком нести ерундень:

– Ведь что такое в наше время, скажем вот, семья?!

Он схватил Юстину под руку и повел куда-то наискось через зал под недовольные взгляды тех, кому не досталось внимания главной гостьи вечера.

Юстина нашла воронов, спрашивая у них совета. Те только синхронно смежили ресницы и подняли их снова, Мунин слегка улыбаясь, Хугин с видом "ну, такое". Ну, понятно, можно доверять этому нарядному чудовищу.

– Семья – это святое, но не такое святое, которое знаете ли, вот прям не трогай, куда суешь рыло! – разглагольствовал единорог, размахивая свободной рукой: – А такое святое, которое, не в обиду будь сказано, дано от этого самого… ой, короче! Вот скажем, моя семья! И ничего, и святое, очень даже!

Он схватил под локоть и повернул к себе какую-то высоченную девицу, на голову его самого выше, за счет невообразимых каблуков стразовых туфель для стриптиза. У девицы от резкого разворота выплеснулось вино из бокала и не успел закрыться рот от прерванного с кем-то разговора.

– Это моя старушка, Ан, – отрекомендовал единорог. – Святая, вот как сами Небеса! Да, да, прямо оттуда!

Он замолчал, довольно жмурясь, ожидая эффекта. Юстина вежливо подала девице руку, та разулыбалась, показывая жемчужные зубы. Она была модельно, на зависть красива. До невыносимого яркой, щедрой, излишней красотой: идеальное тело, в длинных мышцах, каждый изгиб отлично виден под коротким, на тонких бретельках платьем, длиннющие ноги, слегка загорелая кожа, лицо по всем канонам, Анжелина Джоли бы отступила в тень: очень пухлые губы, видно, сделанные профессионалом, острые скулы, лисьего разреза большие глаза в крыльях черных ресниц и светлое каре до плеч. Девица вызвала у Юстины болезненный укол зависти и прилив самоедства – ах, да!! Как я забыла, что жирная?

– Ой, мой господь, это потрясающе! – девица аж подпрыгнула и облизала Юстину восхищенным и наивным взглядом: – Я о-бо-жа-ю мир людей! Ваши мастера лучшие! Ты только посмотри на эти губы! А волосы? Поверишь, нет, я на самом деле, брюнетка!

Голос у девицы был тягучий и кошачий, довольно низкий и легко б украсил молодого парня. Но слушать было приятно, даже такую откровенную чушь!

– Боже мой, Алекса б умерла от радости увидеть кого-то из Среднего мира*… а, че я говорю, она ж и так умерла!

*Средний – мир людей.

И девица захихикала.

– Алекса, это ее подруга, из бывших людей, а сама Ан у меня, не поверишь! – единорог уставился Юстине в глаза, причём, по-настоящему страшно. Ни тени веселья, никакой шутки – одна чистая жуть!

– Ну лаааадно, ну зачеееем, – засмущалась девица.

– Она ангел, – кивнул единорог.

– Ну ты так говоришь, будто это что…

Ан поболтала рукой в воздухе.

– Вообще-то, женщина-ангел, это не фэйри чихнул, – с претензией сказал единорог, а ангел посмотрела на Юстину с тем лицом, с которым девушки друг другу говорят без слов – "ну, ты понимаешь, вот такой он!"

Юстина чуть улыбнулась ей – понимаю!

– Да-да, она первая женщина на Небе своей волей!

– Разрешением Господа, – тихо, почтительно сказала Ан.

– Не важно, – отмахнулся единорог. – Это моя жена, и она ангел! Вот и все, ну так, замежду прочим!

– Запрочим намежду, – пробормотала Юстина, и единорог выставил в ее сторону палец с алмазным когтем:

– Во! Точно!

– Да он на каждом углу готов рассказывать, я уж привыкла, – промурлыкала Ан. – Ой, Ур, пойду поздороваюсь!

– Пойди, – проводил ее подозрительным взглядом муж. И вернулся к Юстине: – Ну-с, стало быть, крысы?

Юстина открыла и закрыла рот. Она не поняла, чего?

– А этот, да забей, – он глянул ей через плечо и фея обернулась. Тот страдалец, что кажется, уже сделал из нее вождиню революции, нервно стучал пальцами по бокалу, мялся в стороне один и не спускал с Юстины совершенно больных глаз. Он коротко улыбнулся ей дикой улыбкой маньяка.

– Эт мой пациент, ваще забей! – отмахнулся единорог и дернул ее обратно к себе. Юстина не сразу отвернулась, ее этот красивый псих пугал. Хотя, и тот, что стоял перед ней, тоже!

– А… – начала она.

– Бог безумия, Хариор, – пробурчал внезапно мрачно жуткий обладатель рога.

– Да? – только и пискнула Юстина.

– Да, – кивнул он. Юстина не нашлась, что ж сказать дальше. Говорливый бог внезапно тоже замолчал. Так и стояли молча. "Хугин", робко позвала Юстина. "А кто это был?"

"Придурок за твоей спиной – эльф, а им все мерещатся знамения и способы избавиться от ангелов, они заклятые враги, и я так понял – ты им кажешься хорошей новой королевой! А прям перед тобой, он сам сказал, кто!" – ответил ворон и Юстина с облегчением заметила, что его темная тень приближается со стороны.

– Хугин, – проговорила она, чуть повернув к нему голову. Он не ответил, хотя уже был так близко, что фея чувствовала плечом его тепло. Юстина остановила жестом еще парочку желающих выказать ей свое почтение, которое ей совсем не нужно. Она и без того ощущала себя куклой, которую таскают туда-сюда по залу, передавая из рук в руки – от воронов к крысе, от крысы к королеве, а от нее к жутковатому единорогу… ей больше всего хотелось хотя бы обратно в ту комнатку, где она могла скинуть тяжелое платье, покурить, принять душ еще разок, шмякнуться на кроватку… Хугин молчал и как-то непонятно сопел. Ей пришлось развернуться к нему – может, не услышал?

Юстина успела заметить боковым зрением, каким надменным и даже злым стало лицо Хариора. А Хугин встал столбом, устремив взгляд куда-то перед собой и учащенно дышал. Юстина проследила, как оборотень медленно поднимает руку, и тянет палец ко рту. Он успел куснуть свой коготь, когда она схватила его за запястья и потянула вниз:

– Хугин! – позвала она, и если бы не любопытные носы вокруг, пощелкала бы пальцами перед его глазами.

– А?! – встрепенулся ворон и поморгав, поглядел на нее, будто она его разбудила от сладкого сна. Юстина аккуратненько провела рассеянным взглядом по кругу, и поняла, куда ворон смотрит. Теперь уже ее рука сама поползла ко рту, и она куснула бы ноготь, если б вовремя не остановилась.

По залу, томно и скучающе, плыло существо. Высокое, стройное, и женского обличья, но что-то неземное, неуловимое, что-то… божественное, вот то слово, которое не давало сразу сказать «девушка». Ни одна девушка не могла быть так красива. Не лицом даже, не идеальнейшей осанкой, не длиннейшими ногами, не плавностью движений, не потрясающей ухоженностью нежно-оливковой кожи, не роскошью длинных, до пояса, темно-каштановых волос. Все это бесполезно было перечислять, пытаясь понять, чем же именно она так красива. Конечно, лицо у нее было таким, что легко встало в ряд с самыми дорогими супермоделями. Но было в ней еще большее, чего не найти в женщинах, кем бы они ни были. Это неуловимый, но очевидный, загадочный, мистический, и лучшее слово – да, божественный свет, который так и струился в каждом движении, в каждом взмахе ресниц длинных, но не до кукольности, в изгибах рта – пухлом, но не слишком. Если убрать этот магический свет, то она была бы красива, и даже очень красива, но не так, чтобы тянуть палец в рот и ноготь грызть. Настоящая бы получилась куколка Барби, с нежно-смуглой кожей и большими миндалевидными темными глазами, тщательно ухоженная, юная, в отличной форме и пожалуй, что танцовщица балета, но… не завораживала бы, так, будто облака разошлись и среди них показался лик, явилось чудо!

Она плыла и скромное серебряное платье с широкими рукавами мерцало, окутывая прекрасную фигурку. Юстина забыла даже о зависти, что испытала к ангелице Ан… тут завидовать было просто нелепо, как завидовать звезде на небе, солнечным лучам. Просто терять дар речи и забывать дышать, вот это уже более уместно!

Что, собственно, они с вороном и сделали.

– А! – вскричал своим противным, резким голосом Хариор: – Вот и ты!

Он бесцеремонно подвалил к девице, как Юстина решила пока ее называть, и взял ее за талию. И этой он тоже оказался ниже, даже на своих каблуках. Юстина подняла руку и приветливо махнула им, натянуто улыбаясь. В горле пересохло, она поискала краем глаза обслугу. Отвлеклась, подманила милого рогатика в зеленой жилетке, с подносом, полным бокалов. Взяла один, торопливо промочила горло, готовясь представить себя неземному во всех смыслах созданию… но когда она повернулась обратно, Хариор и спутница уже только свои ровные спины и идеальные задницы показывали. Юстина открыла рот, повернулась к Хугину. И закрыла рот обратно. Он стоял с «лицом лица», как наверное, выразились бы на странненьком дворцовом сленге, и губа его слегка отвисла, вот он-то рот закрыть забыл. Туманными глазами зачарованного глядел он вслед единорогу и красавице.

– А это у нас… – тихо подала голос Юстина, намеренно избегая зрительных контактов, чтобы никто не прицепился со своим «восхищением» снова.

– Это не у нас, – тяжело вздохнул ворон, и погрустнел. Он принялся хлопать по карманам, нашел сигарету, сунул в зубы, но закуривать не стал, а так и держа ее в зубах, подвинулся поближе к парочке.

Юстина сдаваться не собиралась, хотя Хугин будто потерял к ней интерес и забылся в своей какой-то загадочной грусти. Она взяла его под локоть и прочистила горло, выразительно намекая – отвечай, я тут!

– Наóи, – с еще более тяжелым вздохом проговорил Хугин, крутя в пальцах сигарету. У него был вид самого несчастного мужчины, который старательно скрывает свои несчастья, и как говорится «держится». Юстина мгновенно все поняла, но все равно продолжала глядеть на него, ожидая продолжения. А он на нее не смотрел, опустив глаза в пол, и неохотно пояснил:

– Хашмалим. Самое прекрасное, что вообще можно встретить… хотя, так говорят о херувимах, но кто сравнится с Наои, я уже вообще не понимаю. Кем надо быть, чтобы так говорить?

Рассеянная и мечтательная улыбочка украсила его лицо но быстро сошла. Он посуровел, снова сунул в рот сигарету:

– Я пойду покурю, – сказал он Юстине на ухо, и бросив еще один туманный взгляд на обьект своих воздыханий, добавил: – И не спрашивай меня, почему я не женюсь, никогда! Ладно?

И ворон растворился, исчез с ее глаз, как и не было.

Юстину тут же настигла говорливая бабуля-фея, она успела первая занять ее и прочие желающие выразить всякое-этикетное, с сожалением отступили.

Юстина нацепила теплую улыбку, но когда услышала голос феи, тепло не надо стало подделывать. Она так напоминала ее бабушку… и одета была просто, элеганто, и вполне по-человечески – в темно-зеленый брючный костюм с тонким бежевым свитером под пиджаком. Седые волосы с едва уловимым розовым отливом, стильное каре за одно ухо, мягкие черты, приятный сладковато-теплый аромат цветов, ванили и корицы – у этой феи и бабушки Миранды было в самом деле много общего! Она болтала, не давая Юстине вставить слово, так же, как бабуля: и про погоду, и про природу, и про новую моду – которую одобряла, разумеется кроссовки под платьем Юстины не остались без комплимента, и сама милашка-королева, и «этот ее Ур, я категорически не одобряю, но что сделать, это все-таки очень полезно, такая сила за троном фей, ах, да, ты уже пробовала этот коктейль? С клубникой, если понимаешь, о чем я!» И лукавый, хитрый взгляд. Клубника ведь сексуальный символ фей, ей пахнут феи, когда… ну, понятно.

Юстина с видом заговорщика пригубила клубничного компотика, очень вкусного и густого, чуток с алкоголем, но почти не чувствуется.

– А ты знаешь, что… – начала было бабулька, но за ее спиной выросла тень крысы. Он с хитрой рожей приложил палец к губам и смотрел сверху вниз в седую макушку. Юстина постаралась на него не смотреть, чтоб не выдать.

– Что если родятся вместе крысята и феята, – продолжила старушка: – То как понять, кто из них кто? Оба ж одинаково лысенькие, скользкие, пищат…

Она отпила большой глоток и подняв палец, обьяснила:

– А у феят поначалу могут глазки тоже быть черные, потом линяют и тогда уж всем видно. Крысики, как ты знаешь, родятся в меху, а через пару неделек сходит, но не пугайся, если мама – фея, то нет, все они голенькие, обычные младенцы. Но вот как понять сразу, тут есть очевидное отличье: феенок возьмет грудь, поест и уснет. А вот крысенок будет долго то гнуть мордашку, то уставится на тебя и смотрит как на дуру. Они знаешь, уже как родятся, думают, самые умные на свете, и уж конечно же, умнее матери, ну точно!

Она заговорщически Юстине подмигнула и не разжимая губ, захихикала.

– О, я а гляжу, вы познакомились, – с фальшивым воодушевлением проговорил Яро и потирая руки, вышел вперед и встал перед старушкой, за спиной Юстины. Вдруг его тяжелая рука легла ей на плечо и от его слов у Юстины искривился рот а глаза стали больше:

– Ну, раз вы друг другу понравились, то уж можно и сказать? Мама, мы с Юстэ решили пожениться!

– Аэ… – вырвалось у Юстины, она подняла руку, но бабуся коротко глянула на сына и снова обратилась к ней:

– Видишь, вот так крысиков и отличают, они как родятся с чувством, что самые умные и хитрые, так и живут потом до старости! Его брат, двойняшка, вот совсем другое дело, он шутить умеет, не так криво и топорно! Ну, раз вы друг друг понравились, то уж можно и сказать, а? – она лукаво улыбнулась и быстро прикончила свой бокал. Отдала его сыну, тот взял и лицо его мгновенно превратилось в кислую морду.

– А вот это верно, пить крысы совсем не умеют, ну, тебе больше достанется, – хихикнула старая фея и взяла их с Юстиной разом под руки: – Слыхала я на своем веку глупости, но чтоб такие… хосспади, Яро, научись уже шутить смешнее!

Юстина с вопросом глянула не него. Он сунул бокал пробегающему мимо официанту и пожевав губы, сказал:

– Да, и пить и шутить я не умею, не одарен, но я пытался!

Его мать весело расхохоталась.

«Просто инкубы и суккубы не женятся, господь с тобой», усмехнулся в ее мыслях Яро. «А чего?» – спросила она наивно. «А ты представь, в одном доме без конца вот это…»

И он просто повел ресницами, но она отчетливо услышала словно дыхание ветра по коже, горячего, пустынного и осыпающийся звук «Юстэээээээ....» Будто сквозь нее прошелся поток теплого воздуха, и недавнее зверское вожделение вспыхнуло таким огнем, что едва не сожгло ей нутро....

«Все, поняла!» – смиренно проговорила она, опуская глаза. Не надо, спасибо, пожалуйста, уберите!

– Кстати, у любой феи может родиться крыса, а у крысы – фея, никто не застрахован, смотри там! – проговорила бабуленция и залихватски ей подмигнула.

– Угу, – отозвалась Юстина, как-то неприятно холодея изнутри. Она всегда боялась, что ее ребенок окажется ближе к нелюдям внешне, и такое яркое отличие, как клыки и черные глаза, были б воплощением ее кошмаров. Как потом жить-то среди людей?.. В ночи без сна, когда случалось просто ну никак не уснуть, она крутила в голове фантазии, мрачней одна другой: ей придется скрываться, бежать в другой мир, нарваться на ангелов… о, Господи. Потому она опасалась о детях даже думать. Ну, может быть, когда-то… а вот Аскольд хотел. Конечно, родись у них оборотень – было б здорово, такие дети удобны и за них не страшно, да и диаспора оборотней дружная и большая… но что, если и правда случился бы крыса? Феи и крысы от одной пары, эдаких Адама и Евы вышли… м-да, вот откуда эти страхи. Она просто чувствовала, сама того не зная!

– И как ты думаешь, мама, – задумчиво глядя на нее, проговорил крыса: – Что Юстэ теперь делать с этой информацией?

– А что делать? – округлила глаза бабка: – Ничего не делать! Я ж знала твою бабушку, – повернулась она к Юстине, и ловко вынув руку из-под локтя сына, взяла еще один бокал. Выпивку удалая фея глушила, как конь воду!

– Да? – заинтресовалась Юстина и тоже взяла коктейль. От пережитых жарких спазмов под чарами инкуба, побаливал живот. Она поморщилась и отпила мятной бурды, совсем не такой вкусной, как клубничная, но зато покрепче, может, полегчает?

– Да, – кивнула пожилая фея и облизав губы, хитро ей улыбнулась: – Мы хорошо общались, ну знаешь, все эти молодые дела… нам все говорили, что мы очень уж похожи, как сестрички… Но мы не родственницы, разные ветки! Конечно, все феи – одна семья, ну как и любой народ, всегда все сводится к первым создателям… и у людей вот тоже.

– А интересно, правда, что у феи может родиться крыса, а у крысы фея – нет, – внезапно нарушил поток мыслей матери Яро.

– Ты это к чему? – нахмурив мастерски сделанные брови, поглядела на него она.

– Ни к чему, прости, что перебил, – улыбнулся он. – Юстэ, а тебе это не кажется загадочным? Почему так?

– Понятия не имею, – пожала плечами она. «Ты не хочешь сказать, что мы родня?» – тихо уточнила она. «Нет, Тьма твои мысли забери, еще чего!» – воскликнул он. «Ну, если только как все люди братья и сестры, у них тоже были Адам и Ева».

«А ты хорошо знаешь культуру», усмехнулась Юстина. А старушка продолжала:

– Так вот, только твоя бабушка родила рано, а я поздно, ну, это если в Среднем, а так, феи такой ерундой не маются – пока можешь, рожай на здоровье, хоть в стодвадцать. Говорят, а вот ребенку будет сотня, а ты уже совсем старуха, а я говорю – ну и что? Он в сотню не в силах без мамки обойтись, что ли? А? Вот ты как, ничего живешь, находишь, что покушать? – поглядела она на сына на полном серьезе. Тот подумал, хмурясь, будто прикидывая – а точно может? И степенно кивнул. Его мать рассмеялась от души:

– Вот видишь? Никого не слушай, я знаю, вам там в Среднем люди мозги полощут, что и когда в самый раз! Когда захочешь, сколько захочешь – столько детей и правильно.

У Юстины снова зловещие мурашки поползли по спине и прямо в мозг: ага, тебе жить сотни лет, что ты тогда будешь делать?

– Ну, во-первых, я могу и не прожить так долго, – сказала она вслух. – А во-вторых, уйду из Среднего, или перееду, мало ли способов, я что, одна такая?

«Пойду вон на программу «Я – нечеловек», найду терапию, я слыхала, есть такие! Живем же как-то, и всегда жили, ну и опять же, вон полный дворец фей, а за ним вообще целый мир… но сука, как же хочется домой!»

– Да-да, ведь это никому не известно, – закивала старушка и прикончила еще один бокал. Юстине стало неуютно и грустно. Зачем вообще о таких вещах заговорили! Она обернулась в поисках воронов, но Хугин еще не вернулся, а Мунин с очень серьезным видом беседовал с самой королевой, которой, наконец, удалось снова сойти с трона. Отрывать от такой важной персоны оборотня Юстина не решилась. Она прикрыла на пару секунд глаза, и ощутила под руками теплую шкурку рыси, услышала усталое дыханье зверя. Когда Аскольд уставал, он предпочитал не воплощаться в человека. Его настоящей и первой формой была именно пушистая и в пятнышках… Ему в обличьи рыси было легче, и отдыхая он не тратил сил на поддержание второй своей формы. Так они бывало, смотрели киношки, Юстина ела пиццу, а Аскольд сырую рыбу. Ей не нравилось такое, но что делать. Сухой корм для котов Аскольда раздражал. «А если включить «В мире животных», а там какой-нибудь весенний романтик в лесу, то это будет для тебя рысиное порно?» – подшучивала она, и Аскольд закатывал глаза и бывало, вовсе уходил с дивана на кровать, от дурочки подальше. А она сидела с совершенно серьезной рожей и настаивала: «Нет, ну а что? Мне просто интересно, нормальный же вопрос!» Да уж, умела она быть заразой! Но Аскольд никогда ей не мстил, не шутил в ответ, не упрекал, не злился… хотя, нет, конечно, злился, уж бывало, но не так, как ее бывшие. Вообще, встретив Аскольда, Юстина завязала флиртовать с людьми и вообще о человеческих мужчинах думать. Им полностью сносило крышу, они, как ей теперь стало ясно, просто не сносили ее силы! Аскольд же не слетал с катушек, не становился из симпатичного, брутального самца какой-то ревнующей тряпкой, которой мерещится о Юстине черт знает вообще что! Она сама не понимала, что такое с мужиками происходит, выбирала-то не последних. Ей нравились сильные, взвешенные, умные, с деньгами и деловым взглядом на жизнь. Взрослые, вроде как, все лет под тридцать. Один сорвался, превратился в романтическую тряпку, все бросил, только о любви и думал. Второй принялся ее выслеживать, куда она ходит, че там делает, да как это вообще – нашла работу, а шеф-то мужчина?! Это для чего это? Третий грозился выкинуться в окошко, если она срочно не пойдет замуж… И если бы «мне же говорили», но никто не говорил! Где ты такие сведения возьмешь, феи на форумах не сидят и риллсы не снимают! Чтобы сказать «девки, оборотни – вот это мужики, и че ж я раньше с людьми-то встречалась!»

– Я бы, честно, не хотела мужчину, который в столетнем возрасте покушать сам не может, – вздохнула Юстина. И решила все-таки подобраться к Мунину поближе, уличить момент и может быть, уже попросить его отвести ее обратно в ту комнатку, которую ей выделили… вроде бы, она уже особо никому не интересна. Да, на нее еще глазели и вежливо улыбались, но в целом, ажиотаж исчерпан. Конечно, ее мог бы проводить и Яро, но нет, ну его нафиг!

Жаль, никакой карты дворца не прилагается, и нет местного гугл-фей-навигатора нет.

– Очень приятно с вами поболтать, – совершенно искренне улыбнулась она матери Яро, и только тут поняла – не узнала, как ее зовут… а спросить уже вроде как, стеснительно…

– Милорцэ, – улыбнулась ей в ответ бабусечка и погладила ее плечо. – Не люблю я вот это «андра», да к счастью, мне и не досталось!

Юстина посмеялась, согласная с ней. В самом деле, не везде оно красиво прилеплено.

– Я б хотела с вами…

– С тобой, – поправила ее мать крысы. – На ты давай, не чужие! Приходи завтра на кофе, я отправлю за тобой Яро!

Юстина с сомнением покосилась на крысу, тот лукаво прищурился.

– Ладно, – осторожничая, ответила она. Ну, если что… а если что? В животе опять дернуло. Если что, она сумеет выдержать. Ничего не будет страшного…и не страшного тоже!

– Когда вернешь смартфон, – сказала ей Милорцэ, с теплыми морщинками улыбаясь, заглядывая в глаза, – так с тебя лайк-подписка! Я не очень часто контент выкладываю, как в Средний захожу только, ну пару раз в неделю.

– Да, обязательно!

Юстина постаралась не показывать удивления. В смысле… соцсети?! А как же…

– Что? – заметила-таки ее удивление старушка. – Чего бы нет? Ангелы не отражаются на камерах, им селфи не снять, а нам-то что?

«Да уж», подумала Юстина и снова поежилась. Знать, чувствовать, что теперь она в окружении не только «своих», но и этих тварей, было очень… мягко говоря, неприятно. Кости холодило от одной мысли…

Она снова улыбнулась Милорцэ и оставила ее за очередным коктейлем. Саму Юстину слегла забрало алкоголем, а вот матери Яро все нипочем! Старая закалка, она такая!

Юстина аккуратно, стараясь не показаться навязчивой, и не вызвать впечатления, что стоит тут и намекает на себя, подобралась поближе к трону.

Она расслышала, как Мунин и королева очень серьезно говорят, но не распознала не единого слова. Какая-то мелодичная белиберда, напоминающая звуки в цветущем саду с водопадом и птицами. Что это за язык, интересно? Только интонация как-то разделяет по смыслам, а так где кончается одно слово, и начинается другое, непонятно! Юстина знала пять языков, хотя Аскольд уверял, что все шесть – еще один специальный женский язык пространных намеков, называется «догадайся сам», но увы, он его никак не мог выучить!

Внезапно до слуха добрались и понятные ей слова и она ушам сразу не поверила:

– А ты, я смотрю, трусы научилась носить, да?

Она заморгала, и как-бы невзначай обернулась через плечо. Архангел все так же сидел на ступенях у трона, с другой стороны от Мунина и королевы. И это был его кошачий, зловеще-грубоватый, царапающе-табачный голос.

– Ой, да, прикинь! – восторженно отвечала эта куколка, Ан и аж сгибалась в коленках от эмоций. – Прикольные?

Ее платье было так коротко, что глядя снизу вверх, без всякого, надо сказать стеснения, цепко и оценивающе Ур уж точно мог видеть то, о чем говорил.

– Весьма симпатичные, да, – кивнул он, и наконец, поглядел собеседнице повыше, видимо, в лицо. – И как оно, небось, пиздецки неудобно?

– Господи, это вообще треш! – закатила глаза эта супермодель в трусах. А Юстина невольно представила ее на подиуме «Викториа Сикрет». Но нет, ее б не взяли. Да-да, настоящего ангела бы отвергли на кастинге – слишком много мышц! Девчонка-то хорошо так прокачена! Вон какие плечи, бедра… нет, заставили б сушиться! – придирчиво, лаская свою зависть, подумала Юстина.

– Оно впивается, ну прям в туда, ты его постоянно ощущаешь! – продолжала сетовать красотка.

«Может, надо размер не для котят покупать, м?» – ехидно улыбнулась Юстина. «Это стринги для котят, все напялить их хотят!» – пропел вдруг Ур и она распахнула глаза. Зараза!! Подслушивает! Хотя… она отвернулась. Оба хороши, оба одинаковы.

– Так терпи, красота требует жертв, похлеще тех, что…

И Ур внезапно повернулся к фее:

– А вот давай Юстину спросим, она ведь в трусах всю жизнь провела! Юстэ, трусы это удобно?

Он спросил так громко, вроде как, чтобы она услышала, стояла-то не впритык. Но мог бы и потише, а совсем хорошо – вообще молча! Как про стринги для котят, он значит, может! А тут орать надо на ползала! Юстина втянула воздух, думая, как достойно ответить этим бесстыжим тварям!

– Альхангееель! – прокричал радостный детский голосом и по полу зацокали копытца…

Юстина оглянулась. По залу неслась девочка, неимоверно хорошенькая, вся беленькая, в белом пышном платьице и с белым же витым рожиком на макушке, среди шелковых волн молочно-белых волос. Мордашка тоже была беленькая, как фарфор, вздернутый носик в россыпи чисто-золотых веснушек, картинно хорошенький ребенок! А топали ее копытца, округлые и розовые, как у крошки-жеребенка. Юстина жутко умилилась этим копыткам, такие уж миленькие!

Ребенок проворно обогнул всех гостей и прыгнул прямиком на руки Архангела:

– Ууууул!

– Уррр! – поправил он, с улыбкой держа белый цветочек за талию: – Рррр! Ну, скажи!

– Р'р'р'! – заурчала девочка с мягкой, легкой картавинкой.

– У! – вытянул губы в трубочку Архангел. Девочка повторила.

– Ррр! – добавил Ур.

– Уууу… – старалась единорожка. – Р'р'р'! Ур!!

И от радости, что получилось, длинные реснички взлетели вверх, золотисто-карие глазища распахнулись. Она крепко обняла Ур за шею и заурчала котенком.

– Моя ты умница! – ласково сказал ей Ур.

– А у Ма тлусы! – ткнула растопыренной ладошкой малышка в сторону красотки в стрингах. – Класивые? У меня тозе тлусы, класивые, не показу!

И вместо предмета разговора, она показала острый розовый язык, поделенный на две половинки. Выглядело немного жутко, но мало ли какие существа бывают…

– И не надо никому показывать, ни к чему им такие зрелища, это только для тебя и Ма! – с нежностью разглядывая куколку в своих руках, сказал ей Ур. Она захихикала звонким смешочком трехлетки. Ан подошла к ней и пригладила рассыпавшиеся волны волос.

– Дочь, пойдём с новой феей знакомиться?

– А с какой? – уставилась на нее большими глазами девочка. – С этой? – и не отрывая взгляда от Ма, показала на Юстину. Той стало немного неловко. Она всегда себя неуверенно с малышами чувствовала.

Она отвела глаза и замялась. Но ей некуда было сбежать, Ан и ее дочь уже стояли перед ней. Малышка принялась щупать длинный тяжелый подол Юстининого платья с восхищением приоткрыв рот:

– Огоооо… класота! Ул! Ой, Ууур'р', ты видел? – обернулась она к Архангелу. Тот кивнул ей, прикрыв ресницы. Юстину он игнорировал. Но она уже смягчилась к нему, ведь тот, кто так говорит с детьми, не может быть законченной тварью! Ведь не может?..

– Это моя дочка, Лё! – с улыбкой гордой мамочки ангелочка, сказала Ан. – Лё, это Юстэ, она принцесса!

Юстина кашлянула. Ну, как вам сказать, во-первых, Юстина, а не Юстэ. Во-вторых, принцесса, ага! Но не объяснять же такие нюансы ребенку… пусть и с рожиком и копытками!

– Мое поштение, пли…пр'р'ринсесся! – пролепетала девочка и сделала книксен, склонив головку и зацепив платье феи рогом. Юстина осторожно поправила бархат, опасаясь что-то не то причинить ребенку.

– А как… – брякнула она и захлопнула рот. Совсем думать перестала, дура? Разве такое спрашивают, «как вы умудрились родить, ангелы ж не плодятся»?

Но Ан без всякой неловкости ответила:

– Подарок Господа бога и Кровавой Королевы! Она конечно, не любит, когда ее так называют, но я но уж не знаю, а как еще-то… кстати, надо спросить, ей самой как нравится, чтоб за глаза называли? Наверное уж, не "эта, которая" или типа того, – загадочно проговорила Ан и повела кошачьими глазами по потолку.

– Да, мы и не скрываем, это подарок моей сестры и нашего лучезарного Господа бога! – ворвался в разговор карябающий уши голос бога безумия. – Все дети сокровища, но такие – особенно!

Он встал рядом с женушкой и гордо, надменно ухмыльнулся, взял ее за талию.

– У нас еще есть, вдруг тебе интересно, – промурлыкал голос за плечом Юстины и рука, изящная, ухоженная, протянула ей бокал. Фея взяла, хотя пить больше не хотела… только чтобы бросить лишний взгляд на руку, подобную произведению искусства, только бы невзначай коснуться смугло-золотистой кожи… слова девушки остались для нее загадкой. А сама таинственная, совершенно неземная во всех смыслах, красавица, обогнула ее и с любезной улыбкой коснулась бокалом бокала Юстины.

– Наои, – томным, манящим голосом проговорила она. – Со этого хулигана!

И она бросила сладкий и хитрый взгляд на единорога, а он ответил ей тем же… было в этом коротком обмене нечто очень неприличное, слишком интимное, такое, от чего Юстине стало совершенно неловко.

Она бросала короткие взгляды на девицу, не в силах прекратить. Хороша, так упоительно хороша, что вопросов к несчастному сердцу Хугина просто никаких нет!

– А Со, это… – замялась Юстина, но спросить-то надо! Лучше быть глупой, но честно, чем строить умные мины, и ничего не понимать!

– Сокровище! – усмехнулся Хариор. А Наои куснула уголок губ, и снова этот многозначительный взмах ресниц, от которого жарко и чувство, что подглядываешь…

– Ну, как скажешь, значит, Со-кровище! – промурчала она.

– Со… кр`овище? А где кр`овище? – хлопая ресницами, спросила дочка. Юстина вспомнила про Ан и быстро глянула на нее – а ей как? Нормально, не ревнует? Ан рассеянно блуждала взглядом по залу, поглаживая волосы дочки.

– За кровищем завтра к твоему любимому Ур пойдем, он вас потренирует…

Так "Со", это тоже какой-то брак? Юстина поискала мысленно кого-то поблизости. Ощущение было странненькое, как будто озираешься по сторонам неглядя… как если бы во сне ты вдруг понял, что видишь и затылком, и ушами. Очень непривычно, но удобно! А, вон Мунин, все трындит с королевой! Ладно… "Хугин!"

"Чего?" – хмуро отозвался он. "Ты как? – решила проявить деликатность Юстина. "Я как дурак", еще мрачнее сказал оборотень. "Хочешь, приду?" – с сочувствием спросила Юстина. "Приди", смягчаясь, ответил ворон. "Я на балконе, если к трону лицом, вдоль левой стены и увидишь…"

Юстина извиняясь улыбнулась богу с рогом и его двум девицам, помахала малышке Лё, и пошла в указанном направлении.

Балкон уходил прямо в ночь, густую и темную, полную истинно южной свежести. Юстина остановилась у Хугина за спиной, чей силуэт рисовался на светлом фоне мраморных перил.

Она подошла и встала рядом.

– Это что, море? – не сдержала удивленного возгласа она.

– Ага, – кивнул Хугин. Его чарующий шорох волн и манящий аромат соленой воды не радовал. А вот Юстина вдохнула полной грудью и с удовольствием растрепала волосы, наполняя их теплым воздухом. Это же море!! Теплое!! Прямо вот тут! Нет, ну тогда я точно остаюсь на пару дней… или побольше. А можно сюда ещё Аскольда? А на работе будем считать, что взяла отпуск за свой счет! Да?! Да!

– Слушай, а что такое "Со"? – спросила Юстина, не давая себе забыть, что хотела спросить.

– То, чего у меня нет, – мрачно проворчал ворон и протянул ей сигарету. Юстина ощутила сладкий аромат корицы и цветов. И совсем нисколько табака! Что за удивительные дела они тут курят?

– Так чего у тебя нет? – как-бы невзначай уточнила она, прикуривая от огонька на кончиках когтей ворона.

– Ничего нет, – многозначительно поглядел на нее Хугин. – Соединение, чтоб ты понимала, Небесная форма брака.

– Ааа, – выпуская дым, протянула Юстина. Но надо же было Хугину дать повод выговорить свою обиду.

– То есть, типа это две жены?

– Ну, вот именно, а кому-то ни одной… почему вот, а? – заворчал Хугин с горечью в голосе.

Юстина помолчала, потягивая сигарету. Не кальянный, не табачный, не очень похожий на привычный пар, и даже на дым не очень.

Скорее, аромат, как если вдыхать очень густой запах цветов в воздухе. Что-то такое, да. Непонятно, что, но курить это было довольно приятно, и ощущения в груди, как если бы… Юстина задумалась, подбирая сравнения. Да, как если бы шампанское разлилось в легких. Пузырьки, приподнятость настроения, легкое веселое головокружение. А это не дурь какая, часом? Озадачилась она.

Хугин искоса глянул на нее:

– Нет, здесь такое не принято, да и чтобы фею забрала "дурь", ты не представляешь, какой силы она должны быть!

Юстина мотнула головой – нет, не представляю.

– Да и не больно хочу, – проговорила и поглядела ворону в глаза. – Так что будешь делать?

Хугин сморгнул птичьим веком поперек, меланхолично облокотился о перила и уставился в необъятную темноту моря. Шорох волн и теплый бриз окутывали и умиротворяли. Вот здесь бы и жить, подумалось Юстине. Красота, покой, море за порогом.. просто выходи на балкон и все! Заняться вместо работы какими-то фейскими делами! А зима? Здесь вообще бывает зима? А если и бывает, вон у них какой шикарный сад во дворце!

– Подожду, пока Наои его разлюбит? – тихо, понизив голос, предположил ворон и глянул на Юстину, черные глаза его зловеще блеснули.

– Имеешь в виду, когда он умрет? – беззастенчиво спросила Юстина.

– Юшечка, это бесполезно, – фыркнул и рассмеялся Хугин. – Боги не умирают. Не дождусь.

– Да прям совсем? – сощурившись, потянула дым фея.

– Иногда к счастью, иногда наоборот, прям совсем, – мрачновато проговорил Хугин.

– А что-то еще не вариант? – уточнила Юстина.

– Как что? – ероша волосы, еще мрачнее поглядел на нее ворон.

– Как хоть что! – воскликнула она. – Ну а что? За любовь надо бороться!

Хугин взял сигарету в зубы и покачал головой, с шумом втягивая дым и воздух.

– Интересные у тебя убеждения, – выдыхая дым сквозь ноздри, сказал он.

– А нет? – пожала плечами она. – Или твое убеждение страдать до конца?

– Мое убеждение, что насильно мил не будешь, я просто опоздал, и не надо на чужих жен глазеть, но уж что есть то есть, и вот! – он развел руками и поклонился.

– Ну тогда забудь, – пожала плечами Юстина.

– У тебя все просто, – проговорил ворон ровным тоном но вдруг ткнул ее в плечо: – Бессердечная баба!

– А что? Нет? – вскричала она: – Я между прочим, не особо церемонилась, и париться совестью об этом не собираюсь.

– А что? – вспыхнул интересом Хугин и развернулся к ней, облокачиваясь о перила

– Да была там одна, когда мы познакомились, но они только начали, а я ей сказала – хэндэхох, мандавошка! Че ты смеешься? Ну, мысленно, я с ней ни разу не виделась, просто Аскольд пошел и сказал – сорри, я люблю другую!

Юстина усмехнулась, и затянулась дымом. Так и было, но если б ей Аскольд не сказал сам, она б не в курсе была, что стала виновницей чьего-то несчастья. Он правда просто решил обменять какую-то девчонку на Юстину. По нему было видно, что легко ему оно не далось, это решение. Но так ведь правильно. И безупречный Аскольд достался ей, Юстине.

Безупречный еще и в том, что сделал выбор и не стал никого обманывать.

– Ну тебе-то рассуждать, ты суккуб! – вскричал Хугин, прочитав все это. А она и не скрывала. Удобно, прогнала в памяти историю, и рассказывать не обязательно. Наверное, когда пьяные разговоры, совсем хорошо – вместо бе и ме, что-то крутишь в сознании, как кино, и все такие – ооо, а вот у меня был случай! И свое показывают. Здорово же!

– А тебе что неудобно, ты ворон Одина, нифига себе персона, мифическое существо, и че? – закричала Юстина в ответ, маша руками. – Мне вот в целом-то пох, если я сама не понимая, использовала свою силу, ну как бы и что, может, мне тоже мораль устроить, сказать – а, это нечестно, это он не меня любит! Так, что ли?

– Не так, причем тут это, – отступил ворон и нахохлился. – Меня за то, что я видите ли, мифический, любить не будут. Как видишь, уже не любят. Я для Наои просто не существую.

– А ты пытался? – напирала Юстина.

– Нет, я кто по-твоему? – возмущенно фыркнул ворон.

– По моему, ты лапка и красавчик, – ответила Юстина с лукавым прищуром. – Ну, если не хочешь, так забей, найди другую любовь!

– Какую, – без вопроса надул губы Хугин, но было видно, что ему приятно.

– Да хоть какую, любую, ну! – воскликнула Юстина, словно призывая в свидетели море и ветер: – Просто посмотри на себя, ну!

И она взяв сигарету в зубы, растрепала ему волосы.

– Какую хочешь! Погляди по сторонам! А что, хашмалимов нету других? Раз уж тебе только таких!

– Как же нету, – проворчал Хугин. – Есть, на Небе. Там такой цветник, ууу! Оазис! И между прочим, много свободненьких. Их раньше взаперти держали, в золотой клетке у старого бога. А новый всем дал равные права и свободу. Но они капризные, придирчиво выбирают и плохо соглашаются. Однако, кто раз такое увидит, тому… сама знаешь, что.

– Пизда? – не стесяясь, уточнила Юстина.

– Она самая, – кивнул ворон и забросил скуренную сигарету во тьму. Оба проследили за огоньком. – Хашмали это шоу для бога, Танцующие ангелы. Есть еще Поющие, херувимы. Но их никто не видел, говорят, они настолько хороши, что и не надо – с ума сойдешь. И совсем дикие, никаких навыков жить с другими. А я вот дурак, да. Я влюблен, Юстина, и что поделаешь, не хочу я кого-то искать… просто не повезло, не надо было даже… даже смотреть? Приходить туда, где можно увидеть хашмаля? Что вот я не так сделал?

– Патовая ситуация, да, – согласно кивнула Юстина. – Тогда только ждать, пока оно само пройдет…

– Да когда… – заспорил ворон, но она оборвала:

– Значит, искать в кого еще влюбиться, нет, погоди! Не надо морды строить. А ты как хотел? Ну тоже параллельно люби и то и это, а женись на ком можешь, взаимно! Нет, чтоль? Классный план, мне нравится!

– Да не ищу я жену, – грустно сказал Хугин. – Если бы вот Наои…

– И во рту бы выросли золотые грибы, и был бы не рот, а волшебный огород!

Юстина замерла и подняла палец:

– Мне показалось?..

Но нет, собачий лай действительно приблизился и разлился по пляжу где-то тут, совсем рядом.

Глава 9. Кристоф

– Мои собаки! – взвизгнула Юстина и подпрыгнула: – Где тут спуск? Хочу к собакам, пошли! – схватила она Хугина за рукав. А в том, что это ее псы развятся на песке, она не сомневалась – что ж она, своих обалдуев не знает?

Громкий, удалой свист разрезал плотную волну собачьего восторженного лая, и сияющие огоньки их глаз запрыгали в темноте. Кто-то играл с ними там, и у Юстины сердце скакало от радости и небольшой мамской тревоги: кто с ними? Все хорошо? Они поели?

– Моииии! – завыла она и Хугин повел ее вниз по лестнице, что обнаружилась в полутьме слева на балконе.

Юстина перемахнула три ступени и спрыгнула на мягкий песок. Тут же захотелось сбросить и кроссовки и платье, но это потом! Сначала песели! Темные в ночи толстые кульки замерли, три пары огоньков уставились на нее, будто не веря, что мамка здесь!

– Песи! – позвала Юстина, присаживаясь на корточки: – Ну…

И больше ничего не успела, с радостным визгом три тяжелые тушки налетели на нее, зацеловывая своими собачьими поцелуями.

– Ах, вы, мои булки шладкие, соскучились они, да, соскууучились! – трепала она им вислые ухи и плюшевые мордахи тыкались ей в лицо мокрыми носярами.

– Здравствуй, Юстина, – негромко проговорил бархатный голос. Юстина подняла глаза, вся искупавшись в мурашках. Темный, высокий и плечистый силуэт закрыл ей антрацитовое небо.

– Привет… Кристоф, – еле заставила она себя сказать. При этом Крысе она почему-то ужасно оробела. Здесь, в ночи, когда его смуглого лица почти не видно, и глаза даже не отблескивают, сливаясь с тропической тьмой, ощущение от него оставалось очень зловещее… Такой просится в идеальные убийцы, не видный, не слышный, вкрадчивый.

Юстина поежилась. Даже псы присели ровно и затихли, послушные.

– Ладно, для тебя Кристоф, – проговорил дьявол, и покрутив в руках палку, бросил ее в сторону. Собаки рванули за ней, переругиваясь лаем, кто первый.

Крыса протянул руку, предлагая Юстине. Она осторожно взяла ее, и с дрожью ощутила длинные острые когти, что вскользь коснулись ее. На этот раз Крыса оказался без перчаток, и Юстина с потаенным удовольствием ощутила его кожу – плотную, приятную на ощупь. Она намеренно взялась не за ладонь, а обхватила его запястье. Поднялась, отряхнулв платье, не спеша выпускать дьявольскую руку.

– Здравствуй, Мыслящий! – обратился дьявол к ворону, что молчаливо стоял поодаль и хмуро глядел на море.

– Угу, – кивнул Хугин и вскользь глянул на Юстину. Она ему улыбнулась – мол, все нормально, но спасибо!

– Хочешь чего-нибудь? – задал Дьявол совершенно внезапный вопрос и цепко, внимательно уставился фее в лицо.

– М? – не поняла она, приподняв брови и зажав зубами губы, будто пряча от него подальше свои "хотелки". Мало ли, чего он там в ней высмотрит? И как назло, тут же подумала про Яро… опускать глаза и фыркать не стала, прямо и смело глядя в черноту крысиных глаз.

– Не играй с ней, – тихо, почти без выражения, проговорил Хугин. Он стоял, сложив руки за спиной и топил взгляд во тьме морской.

– А я и не играю, – просто, доверительно ответил Крыса и Юстина поняла, что все еще не забрала у него свою руку, когда он потер ее тонкие лучевые косточки. – Я просто спрашиваю. Вопрос мой ни к чему не обязует.

– Хочу домой, – устало, словно сдаваясь, сказала Юстина.

– Или скорее, чтобы дом пришел к тебе, – кивнул Крыса. Она открыла рот, нахмурив брови, но подумала немного и согласилась. Точно. Если б можно было здесь получить что-то еще, что-то значимое из дома…

Она задумчиво проследила, как носят палку туда-сюда ее булки по песку вдоль воды. Представила, как край прибоя освещается цепочкой тыкв со свечами в резных глазницах, и добавила:

– И Хэллоуин хочу, я ведь не пропустила еще?

– Еще нет, – сказал Крыса и наконец, отпустил ее руку. Он приглашающе повел ей и Юстина разглядела в темноте большой, продолговатый валун.

Крыса уселся на него первым, как на скамейку и принялся закатывать рукава черной, глухой рубашки. Юстина села рядом, слегка робея от близости к самому Дьяволу. Так запанибрата посиживать с таким могучим существом… а вороны?!

Она окинула глазами Хугина, который бросал собакенам палку, с таким напором, будто бомбу во врага! Сильно же у него болит сердечко! Но вот же черт, ведь это не ворона какая-нибудь мимо пролетала, это ХУГИН! Как так вышло, что ее, Юстину, приняли в высшую тусовку?

– А мои собаки? – вдруг сообразив, вскричала она вслух и те задрали домиками уши. Но не увидели, чтоб им кидали вкусни, и потеряли к голосу хозяйки интерес, вернувшись к палке.

– Собаки-то мои, Кристоф, вы что думаете, в самом деле, Цербер?!

– Мы же на "ты", чего ты? – сморщил длинный резной нос Крыса. – Да, так и есть. А кстати, хочешь глянуть?

Глаза его блеснули азартными искрами.

– На что? – насторожилась фея и даже немного отодвинулась от него.

Крыса помолчал, разглядывая ее лицо с загадочным видом.

– А на что хочешь? – спросил он и глядел на нее, не моргая.

"Хватит меня гипнотизировать, как шарлатан на ярмарке!" – холодно проговорила про себя Юстина.

– А я и есть шарлатан, во многих смыслах, – без тени улыбки, сказал ей Крыса. – Я имел в виду собак. Хочешь увидеть? Кого ты на самом деле кормишь, гладишь, гулять выводишь?

У Юстины меж лопаток поскребло противными мурашками. Она медленно и неуверенно кивнула. Крыса еще немного подержал ее взглядом, а затем провел рукой перед ее лицом и указал на берег. Юстина неохотно, неготовая на что-то там смотреть, повернула голову. Псы неслись навстречу друг другу и вдруг… впилились разом все три тушки, но не разошлись, а свалялись в кучу. Слились в одну псину, огромную и да… три вислоухие башки торчали из одной массивной шеи. Эта жуть повернула к Юстине разом три морды и также разом, на все лады разлаялась. затем уселась на здоровенный зад, и заскребла за ухом одной башки, что с левого бока. Башка свесилась и вывалила язык. Кажется Эйн… ну, да, он, вон его узнаваемый пришур на один глаз, ассиметрия. Какая собачья мать не отличит близяшек одного от другого?

Только что это за ерунда с ним? Юстина присмотрелась и поняла, что вместо слюны из пасти течет черный дымок, словно пес затянулся папироской, или горит изнутри… Вторая башка завыла и чихнула пламенем.

Крыса слегка наклонив голову, поглядел на Юстину – ну, как тебе?

Она, вместо ответа, поманила животину к себе. Инфернальное или нет, а дите это лопоухое – ее! Песель протрусил к ней и сунул среднюю морду в руки. Еще две принялись повизгивать и толкаться, клацая зубами, за место на коленях мамки. Но все они разом никак не помешались и выли от обиды все громче, а лапищи царапали песок. Наконец, этот конь трехголовый встал на дыбы и обрушился бы на фею, да Крыса выставил крепкие руки:

– Тпрууу!! – и перехватил собачище, не дав ему погребсти Юстину под массивной тушей. Морда слева тут же принялась радостно лизать ему лицо, а средняя тыркаться между ним и Юстиной, ну правая тянула мокрый язык к хозяйке, обдавая ее черным дымом с запахом… мяты? Елки? Можжевельника?

– А почему не больницы и не там… земли, червей? – нелепо отодвигая морду Эйн от себя, пробормотала Юстина.

– Каких червей? – не понял Крыса.

– Могильных, – дула дальше в лес-по дрова Юстина. Раз решила быть дурой и вещать все, что в голову придет, так чего отступаться?

Крыса ничего не ответил. Только сел к ней вплотную и решил собачью проблему: теперь средняя голова, Цвей, легла каждому на колени Крысы и Юстины, которые соприкасались, а Эйн и Дрей заняли каждый свое. Толстый хвост довольно молотил по песку, а круглые, ткмные глаза томно прикрылись. Животинка умиротворенно засопела, получив свое.

– Хорошие мальчики, хорошие, – бормотал Крыса, поглаживая чудище за ушами и мимолетно путаясь пальцами с пальцами Юстины. Его когти оставляли след из горячих мурашек на ее коже.

– А где Хугин? – вдруг заметила Юстина.

– Скоро будет, отлетел по делам, – ответил Крыса, глядя на море.

Юстина помолчала, собираясь с мыслью. Крыса-то явно не просто так пришел…

– Скажите, Кристоф…

– Унамаватри, – тихо поправил он. – В мирах меня знают, как Унамаватри. И на №ты», забыла?

– Да, хорошо, – кивнула Юстина, со вздохом решаясь на вопрос: – Когда я смогу вернуться домой?

Она с тревогой посмотрела на Крысу. Он не повернулся к ней, все так же глядя на море:

– Ты дома, – проговорил он и Юстине это не понравилось. Как нах послал, отделался!

– И все-таки, – настояла она. – Кто это был, чего мне там грозит?

Крыса снова помолчал.

– Сказал бы, если б знал. Но я там не был, и по описанию не понял. Кто угодно, Юстэ, честно.

– Ну и что, у самого Дьявола нет нужной информации? – едко, чтобы спрятать от самой себя, как холодеет изнутри, бросила Юстина.

– Нет, у самого Дьявола нет информации, – ровно ответил Крыса и повернулся к ней. Глаза его, ставшие матовыми, непроницаемо смотрели на нее. – Есть силы, так сказать, зла, и похуже износившейся Небесной крысы!

– Так, ну интересно, – задрав нос, храбрясь, сказала Юстина. – И что делать…

– Сама решай, тебя ведь никто здесь не держит, – мягко проговорил Крыса. – Только если вернешься, не надо там Хугину девушку искать…

– Чего это? – недоверчиво подняла бровь фея. Цвей приподнял тяжелые веки и гавкнул.

– Того это, – Крыса с тяжелым вздохом помял Эйн морду. – Мой отец был женат трижды. А хотел бы только раз, как бы ни прикрывался цинизмом проженной, старой дряни. Я-то уж знаю. Крысы вообще не умеют легко расставаться… такие уж мы.

Юстина нахмурилась, хотя это было и невежливо. Ну и ладно, она не просила откровений!

– Да только по меркам абсолютного большинства, такие, как мы, живут непрекращающийся срок. Очень, очень долго. Тот же Хугин. Он замечательный мужчина, по всем приметам, сотни тысяч женщин бы нашли его прекрасным. Но он избегает долгих отношений и глубоких чувств. Ведь его выбор сильно ограничен. Какая из них будет жить настолько ж долго? Наои… да, вполне. Какова ирония, верно? Хашмали созданы быть совершенством. Но… сама уж видела. В общем!

Он хлопнул псов по единой холке и встал. Головы затряслись, мотаясь, стряхивая сон, и моргая на фею и Крысу: куда идем?

– Человек, фея, лиса, кошка, кто угодно – ему не сгодится. Зачем делать ворона несчастнее, чем он есть? Прожить с ним жизнь сумела б или высшая крыса, или богиня. Кто-то вроде эдаких… не меньше. Вот такие вот дела! – закончил Крыса и внезапно развернулся к ней и взял за плечи: – Закрой глаза.

– Чего?! – наоборот, распахнула их еще шире, Юстина.

– Просто прошу, ничего страшного! – улыбнулся Дьявол, с истинно дьявольским лукавством, показав кончики острых клыков.

Юстина с опаской опустила ресницы, но сразу послушаться не решилась. Сам сказал, что шарлатан, какое бы к нему доверие.

– Давай, не стесняйся! – подловил ее Крыса. "Ля, ты крыса!" – в очередной раз подумала фея и таки закрыла глаза. Вот знал, небось, что она как вызов воспринимает, если кто решит, что она стесняется!

Псины вдруг заскучали и завыли на три голоса, наполняя воздух дымом со свежими ароматами можжевельника и мяты. Юстина открыла глаза и хотела на них посмотреть, чего они там, но рослый, как тролль, Крыса ей все загородил:

– Не обращай внимания!

– Но они ж воют! – свела брови Юстина и все-таки попыталась его отодвинуть. Куда там! Скала, еще одно чудовище!

– Цыц, – велело чудовище чудовищам через плечо и те замолкли. Собачьи головы с печальными вздохами улеглись на песок и шуршали там тихонечко.

– Закрывай, – вернул внимание к фее Крыса. Она наградила его взглядом "смотри у меня!" и снова опустила веки. "А зачем?" – успела спросить она, когда тяжелые, узкие ладони легли ей на плечи. Крыса не ответил, а она вдруг почувствовала себя… дома! Это ее ароматизатор с водяными лилиями в воздухе, её кондиционер для белья, ее… да все ее! Она огляделась, не открывая глаз – и точно, обнаружила себя посреди своей гостиной! Правда, почему-то в старой квартире, которая была меньше, и очень ей нравилась, но пришлось ее оставить, ради собственного жилья. А на диване, поджав под себя ноги, сидел Аскольд. Юстина наморщила нос от нежности – он так мило расстелил газетку на полу, а колени прикрыл полотенцем, в руках же его была большая, крутобокая тыква, в которой он вырезал кривой, зубастый рот. Да он еще и с ней разговаривал!

– Ну, кто у нас такой клыкастый?

Аскольд отложил нож и оглядел тыкву:

– Ты у нас мистер зуб, да? Смотри-ка на себя, какой важный!

И он состроил комично-суровую морду. Юстина прыснула в ладошку. Никогда она таким дурашливым своего парня не видела! А он легко встал, бесшумной кошкой подошел к темному окну и повернул тыквенную рожу к его отражению:

– Вот, глядите. Мистер Тыква! Как вам наша работа? Вам очень идет эта лысая прическа, очень стильно! Наш барбер-шоп гордится, что такой важный господин, как вы, выбрали нас! Что, Юстина? Нет, к сожалению, она вас принять не может, я вас сам помою. А она придет, и сразу ахнет, как мы вам засунем свечку в череп… будет очень эффектно, не сомневайтесь! Женщина она непростая, с хорошим вкусом! Ну, да, все верно, потому и она со мной! Да, но вы ее точно зацепите, надо только решиться на свечку в черепе, поверьте моему опыту!

Юстина давилась смехом, не зная, можно ли смеяться, услышит ли ее Аскольд. А он прошел мимо и исчез в кухне. Полилась вода и рысье специфическое мурлыканье. Юстина тихо прошла вдоль по комнате, касаясь вещей – знакомых, привычных… и вдруг ее потянуло в окно, она едва успела испугаться, как прошла сквозь него и снова оказалась рядом с Крысой, остро ощутила, как ароматы ее комнаты мгновенно сменились морской свежестью и плотным запахом нагретого кедра от рубашки Дьвола перед ней. Она глубоко вдохнула и открыла глаза.

– Что это было? – на медленном выходе, не без удовольствия ощущая привкус кедра на языке, спросила она. Будто самого Крысу лизнула, хе-хе! И лизнула бы, да слишком это неэтично, когда…

– Твой парень тебя ждет, – закончил ее мысль Унамаватри. – А меня невеста, – добавил он невзначай. Будто это что-то могло значить, ага. Кому надо, такие вещи не остановят. Да и сам говорил, что бесчестный! Хотя, на кой Юстэ об этом думать, она ж не собирается… а, погодите, что? Она уже сама себя так назвала? Приехали.

– А почему не в той квартире? – с детским любопытством спросила она, и все-таки взяла Крысу за руку, чтоб не увиливал. Или зачем-то еще…

– Не моя тайна, но Аскольд ее купил, – легко улыбнулся Крыса. И в этот момент Юстине капризно, нелогично и совершенно неправильно, захотелось его себе. Зачем? Просто. Чтобы было. Такой великолепный экземпляр, ну! Вон кому-то можно две жены, а феям что, нельзя? И вообще, это надо бы еще узнать, что полагается суккубам! Все это пролетело за один взмах ресниц и осело где-то глубоко, хотя Юстина вовсе не собиралась принимать дурной порыв всерьез.

Ну, кроме того, что узнать о правах суккубов… стоп! Стоп.

– Купил? – переспросила она на автомате, разглядывая тонкие, темные губы Крысы. И скулы в дымке легкой щетины.

– Ага, хотел тебя порадовать, – явно замечая ее взгляд, ответил Крыса, чуть изгибая углы губ. Лукавая же ты зараза! В коллекцию из крыс тебя. И если Яро ощущался остро, зверски, но таким каким-то мальчишкой, со своей неуемной и неумной энергией, то этот "Кристоф" – очень взрослым, тяжеловесным, зрелым, полным темной, мужской, обволакивающей силы.

Ей все равно хотелось называть его Кристоф – так ловко оно ему село!

– Но у него ж не было денег, он искал десятку… – рассеянно ответила она.

– Мы хорошо заработали в этот раз, – сказал ей Крыса, и легко пожал ей руку. Тут она сообразила, что сама взялась за его ладонь. Зачем? Ну вот что-то такое, капризное в ней требовало, хотя бы на крошечную, символическую часть им завладеть!

– Он знает, как тебе нравится то жилье, и он его забрал, чтоб ты могла снова там бывать, когда захочешь, – улыбнулся Крыса. – Правда, мило? Я тоже так делал, но…

Он тяжело вздохнул.

– В моем случае, не помогло. Она так и не стала чаще появляться, мой подарок не сработал. Не всякую женщину можно приманить красивым домом, да.

– Да ладно?! – вскричала Юстина так, что псы вскочили и на всякий случай, зарычали, озираясь, источая дым. – Блин, скажи мне уже, почему можжевельник? – потребовала фея, глядя снизу вверх в смуглое лицо.

– Так запах смерти же, – округлил черные глаза ее собеседник.

– Нифига подобного! – заспорила Юстина.

– А ты много смерти вдыхала? – криво усмехнулся и прищурился "Кристоф".

– Ну, нет, давай обьясняй! – стукнула его в грудь фея, и с удовольствием ощутила, какая она крепкая, жесткая и гулкая. Красота!

– Смерть так и пахнет, не смерть тела, а смерть духа, ну? – будто нерадивой ученице не в первый раз талдычит, сказал Крыса.

– Хорошо, а что же женщина твоя, на крыс не приманить? Неужто? – с ехидством вернула ему Юстина.

– Не каждый раз срабатывает, через раз-другой, на третий, иной раз и реже, нет-нет, да приманится, – хитро щурясь, низким голосом коварного обманщика, проговорил Крыса. – Не та там женщина, чтобы… да хоть с кем. Она сама себе сам-лучший муж, ей дай хоть сотню. Как вода, чем сильнее жажда – тем быстрее утечет сквозь любые стены…

Он замолчал и Юстина заметила, как над морем сгустилась темнота в размашистое пятно, и оно приближается, с шуршаньем крыльев по ветру. И точно, скоро на песок спустился Хугин.

Взъерошенный и хмурый, он быстро приблизился к ним. Псы вскочили на четыре лапы и встали по стойке "смирно".

Хугин оглядел чудовище и бросил:

– Вольно.

Триединый песель гавкнул всеми пастями и сел на задницу, почесывая за ухом.

Хугин глянул на сцепленные руки феи и Крысы, и осуждающе смерил обоих взглядом. Медленно и неохотно Юстина разжала пальцы. Крыса выпустил ее не сразу.

– Что? – спросил он с претензией. Лицо Хугина вдруг изменилось, обрело веселый мрак:

– Ничто, – увесисто ответил он и глаза его остро блеснули. Крыса тут же отпустил руку феи. Ей показалось, он чему-то сдался, даже плечи опустились и ладонь размякла.

– Давай вернкмся во дворец, наутро будет распрекрасная погода, можно будет искупаться в море, – со сладкой улыбкой обратился к ней Хугин. Юстина настороженно кивнула и отошла от Крысы.

– Увидимся, – поднял он руку в знак прошания, чуть улыбнулся и отступил в южную, полночную темноту.

– Что это он? – шепотом спросила фея и поежилась.

– Ничто испугался, – злорадно проговорил ворон и сверкнул вслед Дьяволу глазами. Победно взьерошил волосы торчком и встряхнулся: – Крыс хрена с два чем напугаешь, но уж ежели с Ничто связался, так и сам дурак. А я что, я просто сказал.

Юстина поморщилась. Понятно. Снова ей особо ничего разъяснять не собираются. Она первая потопала обратно. Отчаянно пора было сменить "средство женской гигиены", от всяких этих крыс быстрее пропитывалось, создавая неприятные ощущения в теле.

– Аскольд купил квартиру, чтобы мне приятно было… – прошептала она по дороге. Ворон с видом человека, который уел оппонента, шагал рядом, заложив руки, как птица крылья, за спину.

– Да, только он теперь должен любую услугу этому вашему Крысе, – злорадно проговорил Хугин.

– Какую? – запнулась на ходу Юстина.

– Любую, какую ему будет надо и не важно, на какую сумму, Аскольд ему должен, – ворчливо, с нажимом сказал ворон. – За то, что Крыса выяснит, кто за тобой следит, и за то, что за тобой присматривает. Вот такой он благородный и красивый господин, ну да, ну да! – с сарказмом заключил он.

Юстина промолчала, не имея ничего сказать.

– Да и просто женщин надо по себе выбирать, ишь ты, замахнулся! – обернувшись туда, где исчез Дьявол, воскликнул Хугин и показал кулак: – Не для тебя та роза росла!

И повернувшись обратно к Юстине, успокоенно проворчал:

– Поделом ему. Змеями обойдется, подлец.

Чего он такое сделал и чем на хвост Хугину наступил? Юстина затаила любопытство, намереваясь выпытать, как случай подвернется.

И заодно раздумывая, где водятся бессмертные красавицы и кто мог бы это знать… План по захвату сердца оборотня подходящей пассией завертелся,и Юстину бы и сам Дьявол не остановил, ха-ха!

Собаки сонно заплетая лапы, плелись за хозяйкой и вороном. Юстина глянула через плечо – ну вот, опять их трое. Только будто сами не заметили своего разъединения и липли один к другому, неудобно толкаясь боками и вяло огрызаясь брат на брата.

– Проводи меня, а? – жалостливо попросила Юстина, касаясь предплечья оборотня. – Я сама ведь не дойду, понятия не имею, где мы!

Ворон только кивнул, все еще хмурясь.

"И привыкать не буду", упрямо подумала она. "Я скоро домой…"

Но на ступенях она приостановилась, окинув взглядом славную, густую темноту над морем. Как хорошо сливаются в единое стихии, воздуха и воды! Никогда такого Юстина не видела, на всех морях, где она бывала, всегда по ночам шумели музыкой и смехом бары и танцульки, светились на горизонте города и острова-курорты.

Дикие походы она не любила, всегда была домашней кошкой уюта и комфорта, потому ни разу не забиралась туда, где морю и ночному небу гладить друг друга, как любовники, ничто бы не мешало…

Она ещё раз глубоко, с наслаждением вдохнула. Дааа, вот здесь бы на недельку, да с Аскольдом! Если, конечно, феи не навалят всяких странненьких обязанностей. Ну и чтобы крысы не мешали… чтож, если все получится устроить, будет классно.

А уволить ее все равно начальник не посмеет! Это она точно знала. Ну, а если что – применит магию суккуба. Как-то очень уж легко далась ей эта "должность", или что он там, талант? Раз так, пусть так! Чего б этим не пользоваться? Это ж что-то вроде, например, игры на банджо! Взял и заиграл, нашел в себе талант. А нет, скорее, пения! Просто вот от природы голос, и учиться ничему не надо. Кто-то поет, а вот Юстина покоряет. Ну, нормально.

Хугин провел ее тайным ходом, между каменных стен, таким узким, что на нее едва не напала клаустрофобия. Она шла, взявшись за тонкую, но жилистую и крепкую руку ворона. Собакены, одна за другой, протискивались за ними цепочкой.

– Я бы пошел через ключ, да вот пока не знаю, а ты можешь ли, доступно ли тебе физически, – ворчал ворон по пути. Но к облегчению Юстины, скоро они вынырнули на широкую площадку и она узнала дверь в отведенную ей комнату. С шумом выдохнув, она подождала, пока перед ней Хугин распахнет дверь, и псы, с довольными визгами, заломились первыми.

Конечно, сразу увалились на кровать и всю ее заняли. Песок и грязные мокрые пятна усеяли прекрасное мягкое покрывало.

– Лапы! – приказала им Юстина. И волшебные твари, грустно глядя на нее, сползли с кровати. Они уселись перед ней и все, как один, одинаково встряхнулись, мелкой дрожью, так, что в глазах зарябило. Но весь песок и грязь исчезли мигом! Животины стали идеально чистыми.

– Удобные мальчишки, – похвалил их Хугин. Юстина деловито взяла покрывало за один конец, а ворон за другой. Она думала было вытряхнуть его на балконе, но Хугин тоже был волшебный ворон – он дернул покрывало вверх, Юстина машинально вместе с ним. А вниз оно вернулось тоже совершенно чистым.

Фея покачала головой:

– Удобный мальчишка, – сказала она одобрительно.

– Да я вообще! – воскликнул ворон, расстилая покрывало снова по кровати. – Вот скажи, чего кому во мне там не хватает!

– Ой, да дуры они все, ну! – с досадой махнула Юстина.

– Ну!! – ответил ворон и плюхнулся на кровать. Псы решили, это разрешение и сделали так же, разлегшись, словно баре после сытного обеда.

– Щас, – бросила Юстина и скрылась в ванной. Наконееец, она с наслаждением избавилась от платья. Снималось оно довольно просто – вытяни шнуровку, и готово. Кроссовки полетели в угол. С удовольствием она заметила свеженькие тапки, белые и пушистые.

Как хорошо…

– Свободу сиськам! – сказала она, глядя в зеркало и попрыгала. И почему здесь, в Феедоле, она совсем перестала чувствовать свои размеры, думать о своих "излишних" сантиметрах? Она покрутилась, осмотрела всю себя, ощущая все в себе красивым – и выпуклый живот, и складочки на пояснице, и округлые, мыгкие ляжки.

Когда она вышла, чистенькая и сияющая белой, с розовыми сердечками, пижаме, Хугина уже не было. В воздухе, над кроватью висели слова "СПОКОЙНОЙ НОЧИ". Темные, с блекло-золотой каемочкой буквы слабо сияли, растворяясь. Она тронула букву К и та растаяла дымкой. Юстина ойкнула и успела продеть палец в О. Буквы исчезли, оставив только запах теплого молока с медом… как мило!

Она улыбнулась и занырнула под одеяло. Правда, пришлось распихать собак, но они уже понимали, чего надо делать, и улеглись вокруг, своим толстобоким теплом убаюкивая мамку.

Юстина быстро провалилась в сладкий сон.

Глава 10. Яро

Ей снился Яро, очаровательный дурачина. Он стоял на балконе, прямо здесь, в ее апартаментах. Юстина видела его в распахнутых стеклянных дверях, как он нежится, подставив лицо солнцу, а за спиной у него пляшет яркое синее море…

Сама она ходила туда-сюда по комнате и нервно собирала разбросанные повсюду вещи. Ворчала, бурчала, спихивала все в кучу. И точно намеревалась сегодня же возвращаться домой! Нет, а вы как думали? У нее там, между прочим, в стене дырка, из которой мертвая вода сочится! Ей ремонт там надо делать, оводов травить, а то, понимаешь, по стенам лезут!

– Яро! – крикнула она, остановившись у кровати с тряпками в руках. – Ты не знаешь, как оводов травят? У тебя ничто еще осталось?

– Ммм, да я не помню, надо глянуть, вроде было, – отозвался он.

– В смысле, вроде, – заворчала Юстина, поглаживая тряпку. Та тихо замурчала у нее в руках и на балкон Юстина вышла уже с кошкой, черной и глазастой.

– Айу! – вскрикнул Яро и попятился, нелепо взмахнув когтистыми руками: – Где ты взяла эту гадость, убери, фу!

Кошка пролилась тягучей жижей на мрамор балкона и утекла между перил. Юстина равнодушно проводила ее взглядом:

– Ну так если нету, так пойди, возьми у Крысы, – хмурясь, сказала она и обтерла руки о чернильные шелковые пижамные шорты. Яро оглядел ее с каким-то удивлением, мол – что ты такое говоришь?

– Чего? – не поняла Юстина. – Он что, твоей жене откажет?

– Ладно, спрошу, – кивнул Яро и вдруг пошлая ухмылка прошлась по его лицу: – А мне? Мне что за это?

Юстина пожала плечами и сунув руку за пояс пижамных шорт, щелкнула резинкой.

– Давай тогда потрахаемся, больно ты какая-то нервная! – с прищуром глядя на нее, проговорил Яро. Фея моментально вспыхнула от этих слов, бросилась на него… и наконец-то, с упоением вцепилась ему в нижнюю губу зубами.

Он больно, жадно сжал ее в жестких руках, она заурчала, слизывая капельки черной крови. И требовательно потянула вверх ворот его свободной рубашки. Он выпустил ее на мгновенье, скинул рубашку через голову, Юстина сбросила пижамный верх. Вещи подхватил ветер и растрепал в дым, но ей было не до чего, она снова набросилась на своего мужа.

Он легко подхватил ее на руки, не охнув, посадил на перила, и придерживал за талию, но только она взялась за шорты, как и они тоже исчезли. Ну и очень здорово, решила Юстина, нет лишней возне! Она услышала за спиной шуршания и тихие разговоры, глянула через плечо. Под балконом собралась приличная публика – феи, оборотни, какие-то люди-олени, тролли, кошки. Все нарядные, серьезные, с веерами, программками и театральными биноклями. Юстину это ничуть не остановило.

Ее сжирала жажда, завладеть Яро всем, немедля ни секунды! Секунда – это слишком много, но он потратил их аж несколько, избавляясь от узких черных штанов. Юстина успела рассмотреть, что ногти на ногах у него тоже черные, и рыча от злости и похоти, вцепилась в его плечи, обхватила ногами бедра, и почти заставила в себя втолкнуться. Горячие, до лихорадочного жара, тела их грубо, требовательно терлись друг о друга, мягкое и округлое ее, упругое и гладкое его. Белое, как молоко, и смуглое, как карамель, они стремились смешаться, создать новый оттенок… да никак не получалось, каждое новое движение растравляло только больше! Оба рычали и кусались, больно мяли друг друга, он вторгался в нее, с силой морского прилива, а она его пожирала собой, как если бы в ней и правда росли острые зубы. Пьяные, дикие, фея и крыса кричали вместе "Ну, давай!" Подгоняя, расстравляя. Жестче, больше, злее, быстрее, аааа! – вырывалось из них, неуправиляемой стихией.

Внезапно небо потемнело, полился горячий, серебристый дождь. И он, наконец, принес им облегченье. Публика под балконом с недовольством гомоня, покинула "зрительный зал".

А Юстина и Яро продолжали, уже тише и спокойнее, хотя б немного умиротворенные.

Она, наконец, смогла чуток отлипнуть от него, и держась за его широкие, бархатом обтянутые, упругие плечи, смотрела ему в смуглое, красивое лицо. Так здорово покусанные губы его изгибались в сладостной улыбке… она чувствовала его чистое, озерно-травяное дыхание, и плавно извивала бедрами, вверх и вниз, и снова, словно море направляло в ней волну. Наконец, чувствуя, новая волна, особенно высокая, возносит ее на вершину, Юстина сжала кольцо мышц внутри себя, крепко обнимая мужа. Он вжался в нее так плотно, как только мог, напрягаясь… ах, этот момент Юстэ всегда любила более всего, когда мужчине хорошо до одури, когда он так по-особенному напрягается в ней, ииии… вот эта пульсация, эта горячая волна! О, дааа!

И дождь, такой теплый, словно парное молоко, и морской ветер несет запах соли…

Юстина замерла, впитывая упоительные мгновенья, и на долгом выдохе сладко застонала, расслабяясь. Выпуская Яро из томительного плена.

Он легко выскользнул из нее, и снял жену с перил балкона. Они обнялись, тяжело дыша и замерли под приятным дождевым душем.

– Пойдем спать, – шепотом предложила Юстина. Он кивнул и поцеловал ее в макушку. Мокрые и голые, они вернулись в комнату и нырнули в кровать…

Юстина свернулась калачиком на боку и в сладком утомлении уснула…

Солнце щекотало ей лицо, забиралось под ресницы. Но просыпаться не хотелось, и она лежала, не открывая глаз. Прямо за окном заорала чайка и выругавшись:

– Чччерт! – Юстина все-таки открыла глаза. И тут же закрыла их обратно. Прямо перед ее лицом оказалось… лицо Яро. Он смотрел на нее пристально и с интересом, своими этими аспидно-черными глазами.

Это же был сон?! А он тогда чего.. здесь…

Юстина сглотнула комок в горле. Не то, чтобы ей было стыдно. Но вот это, что вообще, мать вашу, значит?

Она пошевелила рукой под одеялом. И да, наткнулась на его ребристый бок!

Он точно здесь, во плоти, не в ее воображении! Правда, в какой-то одежде… кхм. Не в той, что во сне. Но не раздет, слава богу!

Она опять открыла глаза и прямо уставилась ему в лицо.

– Доброе утро, – проговорил он тихо и не очень уверенно. – Я верно говорю?

– Верно, – проворчала Юстина и села в кровати. На ней была вчерашняя пижама, фух! Не голая. Уже что-то.

– Ладно, – кивнула она и поглядела на крысу. – Есть сигареты?

– Есть, – ответил он, не сводя с нее глаз. И выскользнул из-под одеяла. Он оказался при параде – в черной строгой рубашке и узких бархатных штанах. Из кармана которых и достал изящный белый портсигар, протянул фее:

– Это тебе. Я принес, чтобы тебе удобно было.

Она взяла коробочку и покрутила. Внутри нашла все те же пряные и вкусненькие сигареты. Молча поднялась и вышла. А на балконе – истинная благодать! Море так и пело, расстилаясь изумрудно-синим шелком до самого края света! Пальмы тихо касались пышных крон друг друга, выстроившись под балконом. По песку пляжа весело носились псины, таская палку для вчерашнего мальчишки, что торчал при этом… как его, Архангеле. А мальчик-то тоже крыса, вскользь подумала Юстина и затянулась ароматным дымом.

Яро встал в распахнутых дверях, словно не решаясь к ней под солнце выйти.

– Ну, рассказывай! – деловито кивнула ему фея.

– Что? – приподнял брови Яро.

– Что вот это за херня была, – спокойно сказала фея и пристально посмотрела ему в глаза. Он промолчал, но молчанье его было так выразительно, что она задержала дым надолго. Когда закружилась голова, выдохнула и ровно сказала:

– Не сон.

– Нет, – согласился он и быстро поправил: – Но и не явь тоже.

– Угу, – прохладно бросила Юстина и отвернулась. Да ты серьезно? Потусторонний извращенец.

Он осторожно, на два шага, приблизился. Смотреть на него и хотелось и не очень…

– Так и, – сказала Юстина и убрала кончиком мизинца крошку табака с языка. – Как ты здесь оказался?

– Так ты же позвала, – развел руками крыса. – И ты не будешь меня винить за свои же… энтрэис!

– Буду, – хмуро кивнула она. – Даже не знаю, что это значит, но ты все равно… да подожди! Я там думала, ты мой муж, это как вообще?!

Пока гневные слова кололи язык, она осторожно проверила, сжав мышцы – так вот он, тампон вчерашний. Никто его не вынимал… черт.

– Что молчишь, а? – вскричала она и взмахнула сигаретой.

– А ты мне поверишь, думаю? – тихо спросил он. – Подбираю слова.

Она огрела крысу таким взглядом, что он заторопился:

– Это не измена, если что, или чего ты там боишься? Это больше сон, но такой…

Он покрутил рукой и фея проследила за черными когтями. Опустила глаза на его босые стопы, смуглые и узкие… и болезненно поморщилась: ногти-то и правда черные.

– Дак чего ты приперся тогда? – вдыхая дым, сказала она.

– Так, – опустив голову, сдержанно набрал воздуха он. Выдохнул и сказал: – Я хочу кофе. И нормально поговорим, да? Если хочешь, я даже покажу, где это место…

– Не надо! – выкрикнула Юстина. – Видала я твои… места!

Она вдохнула дыма поглубже, и задержала его настолько долго, как смогла, с удовлетворением ощущая, как он впитывается там, внутри.

Медленно, долго выдохнула.

– Благодать какая у вас здесь, – пробормотала она, глядя на море. Ее псы плескались, орали на весь пляж от восторга игры, тащили на берег палку наперегонки, отбирая друг у друга… и так сильно фее не хотелось злиться, ссориться, выяснять. До скрежета зубов просто!

Яро молчал, выжидая.

– Наверное, когда здесь живешь, то и не замечаешь уже, как это здорово? – тихо, мирно спросила Юстина и повернулась к нему. Оперлась локтями о перила балкона, нагретый мрамор приятно ощущался кожей.

– Наверное, – настороженно смотрел на нее крыса.

– Почему бы не сказать просто – Юсти. Это сон. Не парься. А? Так можно было? – тихо, напряженно проговорила она.

– Потому что…

Яро тяжело вздохнул, отвел в сторону глаза и взьерошил волосы. Юстина невольно усмехнулась – такой мальчишеский жест!

– Ну вот так и ходил бы, тебе идет, а то как прощелыга какой-то в бриолине, – проворчала она и коротко рассмеялась его растерянному взгляду.

– Так! – хлопнула по перилам она и снова глубоко затянулась, с прищуром выпустила дым: – Говори. Быстрей и короче, меня бесит ждать и расшифровывать!

– Коротко как раз и непонятно будет, – занервничал он, засовывая руки в карманы штанов. – Ну и я бы хотел тебе показать место, в смысле, где кофе пьют, но конечно, можно и здесь, или вон в саду, – затараторил он. Юстина жестко глядела на него: ясно! Еще один, которому просто по жопе очень хочется. Ладно, не проблема, у меня целый отдел таких сидит там, в офисе. Начнем!

– Это был сон или нет? – потребовала она. – Четко отвечай!

– Не совсем, скорее нечто между… – промямлил Яро и коротко глянул на нее, но снова отвел глаза.

– Никакого кофе, пока я не пойму все, как есть, – жестко сказала она, стряхивая пепел. – У нас с тобой было или нет?

– Не было! – замотал взлохмаченной головой крыса, честными большими глазами глядя на нее.

– А коего члена ты здесь торчишь? – так же холодно спросила она, и поискав, куда, зашвырнула окурок подальше в песок. Эйн мгновенно подлетел и проглотил его на лету.

– Эйн!! – вскричала Юстина, а мальчишка на пляже издали помахал и что-то непонятное прокричал ей.

– "Доброе утро" переводится, – проворчал Яро.

– Я не это спросила, – смерила его взглядом Юстина и вынула новую сигарету из портсигара, постучала ей по крышке. Крыса следил за ее руками, как будто она и правда в силах надавать ему по жопе!

– Ты позвала, я пришел. Ну как, то есть, смотри, это же так работает! Я мог и не приходить, просто…

Он заходил туда-сюда.

– Не обидься на меня уж, но ты как подросток, который не управляет собой! Я не в обиду, нет! Просто… ты только узнала, а что делать, не успела понять, да ведь?

Юстина медленно кивнула, с прищуром глядя на него.

– Я хотел проследить, если что, помочь! – развел руками крыса.

– Ага, – равнодушно кивнула Юстина. – И че не помог?

– Я помог, уже тем, что ничего не делал! – вспылил Яро. – Я тебя не трогал, хватит на меня колибри вешать!

– Чего делать? – фыркнула Юстина и короткий смешок вырвался вместе с дымом. Любопытно, что сигарета затлела в ее руке сама. Но она не стала это уточнять, поважнее есть вопрос, не надо ее отвлекать, как ребенка фокусником!

– У вас говорят, вешать собак, хотя неужели собак-то не жалко? – мрачно проворчал крыса и сложил на груди руки.

– Так, ты пришел помочь, ок, – ровно сказала Юстина. – А дальше?

– По порядку, – поднял ладонь он: – Ты можешь звать, а я откликаться. И наоборот. А дальше уже твое право, или участвовать или нет. Я как видишь, не отклонил, когда ты позвала, ну а раз все равно рядом тут, пришел, вдруг что помочь, подсказать. Ну и просто решил, посмотреть…

– Посмотрел? – не меняя тона, уточнила Юстина.

– Посмотрел, – кивнул он, в тон ей.

– И как тебе? – скептически кривя губы, спросила она.

– Не понял, зачем ты добавила зрителей, но мало ли, какой у тебя вкус…

– Чего? – возмущенно вскинула брови она: – Ничего я не добавляла, они сами откуда-то…

– А, уже начинаешь понимать, да? – злорадно улыбнулся он. – А меня винишь огульно! Вот так же, как ты не поняла, зачем и как создала декорации из публики, так и меня тоже. Ты меня использовала, но не всего меня, а скажем так, мою тень!

У Юстины похолодело нутро.

– То есть, секс все-таки был, – стараясь держать ровный тон, проговорила она и кашлянула дымом.

– Нет, не был, – помотал головой Яро. – А тебе так надо, чтобы был?

– Нет, мне надо, чтобы я не оказалась дурой и шлюхой, – тихо пошла на попятную Юстина и с просьбой посмотрела на него – выручай, а?

– Да не шлюха ты! – вскричал он. – Нормально все, это сон, где ты использовала мою тень, если можно так выразиться. Которую сама же и создала. Хотела использовать меня и позвала, ну а я пришел, но не затем, зачем обычно приходят на зов, понимаешь?

Юстина кивнула, опустив глаза. Ей стало легче от надежды – что, в самом деле, это не я, то есть, не он?!

– А зачем пришнл?

– Так я сказал, чтобы если что, поддержать, подсказать… ну как бы, а кто еще? Я ведь знаю процессы эти, а ты нет!

– Ладно, – кивнула Юстина, и нервно выдохнула. Сигарета потеряла свой вкус, но она продолжала курить, прячась за дымом. – А что за тень?

– Это как отпечаток меня, как живая фантазия. Ну вот если ты о человеке думаешь, он есть в твоей голове… а если об инкубе, то не только. Это…

Он пощелкал пальцами.

– Секс-игруха? – подсказала Юстина и сама удивилась, что ее не смущает такое. Смущает только… очень сильно смущает, как же… Аскольд?

– Да, именно, – с облегчением кивнул Яро. – И еще я могу это видеть, и чувствовать, что ты… нет, не все, что делаешь, а просто – что ты там что-то делаешь. Что-то! Но не подробно.

– А вот смотреть не надо было, – с холодным раздражением бросила Юстина.

– Да, может быть, и не надо, но интересно же, – с ехидцей улыбнулся крыса и сложил руки на груди. – Но так-то радуйся, что это был я, а не…

И он повел глазами так многозначительно, что через паузу Юстина ахнула и прикрыла рот рукой.

– Крыса?! – задушенно вскричала она. Сердце заколотилось от страха и волнения.

Яро прохладно прикрыл глаза, в знак "да".

– И он тоже?! – взмахнула руками Юстина, и нервическим жестом затянула остатки сигареты.

Яро подошел к ней, взял за плечи и заглянул в лицо. Глаза его сузились:

– Он не "тоже", он можно сказать, главный в нашем… деле! Вот так вот!

И еще чуть подержав ее, наслаждаясь испуганным лицом феи, он отпустил ее и отошел:

– У тебя милые веснушки, когда ты бледнеешь!

– Да иди ты! – вскричала Юстина и звонко шлепнула его по плечу. – Дурак тупой!

– Ладно, не спорю, – пожал он плечами. – Но тебе понравилось.

Юстина закатила глаза.

– Чтоб ты без кофе сто лет просидел!

– Юсть, каждый имеет право на сны и фантазии, никто от этого грешником не стал, ну, – быстро и тихо проговорил он, доверительно наклонив голову к ней.

– Я так не думаю, – еще тише ответила Юстина.

– Почему тогда ты прописала мне роль своего мужа? – деликатно понизив голос, спросил он. Юстина пожала плечами, кривя губы. Как стыдно, и даже больно…

– Чтобы все было честно и правильно, – аккуратно добавил крыса. – Ну, не надо так, ты ничего не сделала!

Юстина спрятала горечь, кусая губы.

– Сделала же…

– Сделала, то, что видела сон? – мягко спросил он. – Ну такие вот у нас сны, что мы, виноваты?

Она неопределенно качнула головой. Были ли с ней такие вещи? Бывали… она думала, просто яркие сны, ну и что. Но сейчас, когда "яркий сон" тут стоит… ее передернуло.

– Поклянись, что это все я, а тебя там не было, – наполовину потребовала, наполовину попросила она, звенящим от спрятанных слез голосом.

– Клянусь, что не прикасался к тебе и уверяю, это не был тот самый секс, – сказал он и прижал кулак сначала к губам, затем ко лбу и расправив ладонь, словно отпустил что-то вверх.

Юстина проследила за его жестом с хорошим, наивным и детским облегчением – вот же, магия! А значит, все хорошо!

– Это что…

– Это клятва перед богиней правды фей, Ашетэ – с тихим благоговением проговорил Яро. – Если я вру, мне будет очень плохо, такими вещами никто рисковать не будет, только может, последний бандит, которому проще от нее огрести… не храбрись, давай, поверь мне!

Он снова взял ее за плечи и легко сжал. Юстина подняла на него большие, полные желания верить, глаза:

– Кофе?

Он нахмурился, не сразу сообразив, что она сказала.

– А! Ну да, может быть, – пробормотал он. – Вижу, ты больше не зла на меня?

– Я поняла, да, – проблеяла она. – Если уж все так, ну, как-то значит, так…

"Но в самом деле, лучше бы тогда посмотреть, это… место", затаенно подумала она, стараясь, чтобы крыса не услышал.

Он остался на балконе, пока она искала, что надеть. Нашла джинсы и очень милую блузку с голыми плечами. К ней сыскался корсет на лямках, в голубой цветочек.

– Так а то место, – выпрыгивая из пижамы и запрыгивая в джинсы, сказала она в сторону балкона.

– Что с ним, – без вопроса откликнулся крыса.

– Ну, которое на "с"!

– Могу показать, да, – сказал он, заглядывая в комнату.

– Блин, уйди! – вскричала Юстина, прикрывая корсетом грудь. Он ушел не сразу, задержался взглядом, но все-таки исчез.

– Надо же как-то… – ворчала Юстина, надев блузку и застегивая корсет. Мягкий, кстати, и довольно удобный! Она села на кровать и натягивая кроссовки, крикнула Яро:

– Все, можно!

– Все никогда нельзя, – двусмысленно проговорил он, появляясь в дверях.

– Я тебе ухи твои крысьи обгрызу, понял? – угрожающе поглядела на него фея.

– Понял, – кивнул он. – Не дурак. Ну, пошли?

– Ну, пошли, – сказала Юстина и вновь предупредила его таким взглядом, что он враз подтянулся и стал серьезным. То-то же, а то изображает он тут!

Они сидели на топляке у кромки воды и смотрели на море. Юстина утопила в песке босые стопы и грела руки о большую кружку кофе, черного, как глаза крысы. Только здесь, под ярким светом солнца, полностью залитые темнотой глаза Яро отдавали в коричневый, чуточку шоколадный.

– Тебе будто глазницы эспрессо заполнил, – усмехнулась она, а он не успел ответить – Дрей припер кроссовок мамки, и сунул Яро, с видом победителя. Собаки взялись таскать туда-сюда обувь Юстины, то бросая, то волоча обратно. Она уже и не пыталась спорить, смысла-то? Негодные озорники все равно сделают вид "ниче не поняли", как трое из ларца. Когда им надо, они умные, а когда ей надо – сразу глупыши и валенки! Выгодно, конечно, сказать нечего.

Пес положил мокрую и грязную кроссовку на колени крысе и с беспечным видом потрусил обратно к братьям.

– Дрей! – укоризненно бросила ему хозяйка, а он "типа не услышал".

Юстина переместила кроссовок на песок и уставилась Яро в лицо. Он тоже сделал вид "типа не понял", но ему Юстина дурацкий трюк не позволила:

– Так, что это за место?

Яро что-то промычал неясно, отпивая кофе.

И с блаженным видом уставился на море. Юстина тоже посмотрела туда. Теплый ветер поглаживал волны, солнце набирало жара, плавно катясь по высокому синему небу над бескрайним безмятежным полотном воды с редкими, ленивыми барашками пены. И такая благодать разливалась вокруг, что душа наполнялась ясным и довольным предвкушением чего-то очень славного, хорошего! Свободой веяло и чистым счастьем! Будто уж здесь-то все будет замечательно, просто надо сидеть, смотреть на море, слушать лай собак, плеск волн…

– Погоди, – наморщила лоб Юстина. – Это опять ты меня…

– М? – не понял крыса, пока она шелкала пальцами, подбирая слово.

– Того, как это…

– Юстин, это ты меня "того", я ничего не делал! – с нажимом сказал ей Яро и она вспыхнула:

– Иди ты в жопу, ухи крысьи лишними вдруг стали?! Я имела в виду, гипнотизируешь, внушаешь чувство счастья?

– О, я тебе внушаю счастье? – округлил кофейные глаза Яро, и застенчиво потупился: – Ну да, ты мне тоже нравишься, но только это не я, а море!

– Че я там тебе нравлюсь? – набычилась фея и крыса отвернувшись в сторону, усмехнулся. Ах так? Она ехидно улыбнулась и сказала:

– Кстати, ты так мило стонешь, такая прямо крыска!

– А ты мило рычишь, чисто дикая кошка жрет добычу! – тут же ответил он, нисколько не смущаясь и повернулся к ней. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Юстина сосредоточенно разглядывала эти его темные озера, пронизанные летним дневным светом и видела, что они неоднородного цвета. Как драгоценные камни, посреди которых… еще камни?

– Бааа, да это что, зрачок?! – воскликнула она.

– Чего? – сперва не понял Яро. – У меня, что ль? Не, ну а ты как думала, я чем по твоему вижу?

– Незнай, я о тебе не думала, – пожала плечами Юстина и отвернулась. Хотя ее очень зацепило странное открытие – глаза крысы такие же, просто без белка! Как любопытно… но обойдется без ее интереса, нечего его баловать.

– Думаешь, не надо, вруша! – по-детски с претензией сказал ей Яро и легко шлепнул ее по плечу. – Кстати!

– Че опять, – нахохлилась Юстина.

– Я тебе могу на основе этого доказать еще раз, что нифига не было. Ну, чисто физиологически… в смысле, что было, но не полностью. Ну ты поняла!

– Нет, не поняла, – пробурчала Юстина и отпила кофе. Он остыл и больше ей не нравился. Как впрочем, и ночные пошлые фантазии. Что вообще ее накрыло, господи… она бросила короткий взгляд на Яро – ну было бы с чего. Мужик как мужик, подумаешь! Что она, красивых не видала?

– А вот это вот правильно, это еще одна, скажем, побочка, – поднял палец вверх Яро: – Ну, то, что ты ко мне резко охладела. Мы такие вот, ага, поматросить и того… пух! Все исчезает, как и не было. Это словно волна – пришла, ушла… так мы устроены, – пояснил он и хлебнув кофе, отодвинул кружку и скривился: – Фу, остывает… да, кстати. Вот за это меня и прозвали негодяем и мерзавцем, чтоб ты знала. А я что сделаю, это моя природа. Я даю, что просят, и сваливаю. Ну теряю интерес, чего теперь, подохнуть?

– Ладно, учтем, – кивнула Юстина. Не очень-то похоже на правду, ведь любить она умела, долго и со вкусом. Если ей не мешали это делать всякой своей чушью, типа истерик и ревности. Аскольд вон ничего не отчекрыживает, так с ним и другое дело!

– Да, чуть не забыл, ты меня сбиваешь, – проворчал Яро и вдруг сплюнул на ладонь: – Смотри!

Юстина с отвращением скривилась:

– Иу…

Яро промолчал, держа раскрытую ладонь. Прозрачная слюна стремительно темнела и скоро стала совсем черной. Юстина глядела расширившимися глазами на блестящую нефтяную лужицу.

– Подержи-ка! – крыса сунул кружку ей, она автоматически взяла и выплеснула остатки кофе в песок под ногами.

– Я просил держать, а не сливать! – воскликнул Яро, вытирая руку носовым платком.

– Ага, – кивнула Юстина. – Так а что я только что увидела?

– У меня, как у любой крысни, жидкости тела черные, – пояснил Яро, сворачивая и убирая платок в карман.

– Ясно, – кивнула Юстина, – что ничто не ясно.

И вдруг запнулась и посмотрела на него большими глазами.

– Эм… – она с трудом сглотнула. Ей было стыдно и неприятно формировать пошлую мысль.

– Ну да, а ты нашла себя хоть чуть испачканной чем-нибудь черным? – нажал без стеснения Яро.

– Эм… – повторила Юстина и естественно, умолчала про тампон, который ей и так дал понять, что ничего другого ночью в ней не побывало…

– Без знания таких вещей, ты дорисовала бы воображеньем то, что привычно, ну а с крысами ты еще пыльцой не делилась, настолько я понимаю? – сказал он, пытливо изучая ее лицо. Юстина постаралась удержаться от румянца, не стыдливая девица, как-никак! Но то, что он сказал, было слишком, ведь даже она знала степень непристойности фразы про "делиться пыльцой". Скажи она "трахалась", и то было бы меньше неприличного накала!

– А знаешь что! – разозлилась Юстина и встала.

Сунула ему обе кружки и сжала кулаки:

– Не твоей крысиной рожи дело, с кем и что я там… делилась! – выпалила она и пошла прочь, мелкими и быстрыми шагами.

Собаки за ее спиной злобно облаяли крысу и рванули за мамкой. Облепили ей ноги, не давая шаг ступить и задрав морды, тяфкали не переставая. Юстина шикнула на них и огляделась. Мальчишки, что кидал им палку, нигде не было.

– Ну и отлично, одной крысой меньше, нахуй с пляжа! – пробурчала Юстина, шлепая по мордам псов: – Дайте пройти уже!

– Я не имел в виду тебя обидеть! – развел руками, стоя в стороне, Яро. – Просто не учел культурный код!

– В жопу себе засунь тот код, – бросила ему фея. – За кого ты меня держишь?

– Да я вообще тебя не держу, просто думал…

Он несмело приблизился на три шага, псы угрожающе зарычали и выстроились в линию, как рыцари впереди генерала.

– У нас не имеют в виду ничего плохого, это просто… разное отношение к сексу, ну! – уговаривающе проговорил крыса, прижав к груди опустевшие кружки. Юстина скосила на него глаза. А вот мы щас проверим! "Хугин!"

"Ну?" – угрюмо отозвался ворон. "Доброе утро, кстати. А что значит "пыльцой делиться"? Это же совсем неприемлемо в разговоре?"

"С кем?" – уточнил Хугин настороженно. "Да хоть с кем, ну, с женщиной, к примеру?"

"Я б не хотел щас выгораживать твоего нового… кхм, знакомого, но ради правды, видимо придется", вздохнул ворон. "В целом, у фей это не настолько страшно, так, фривольность, но если ты считаешь собеседника типа, приятелем… или ближе".

"Да никто тут никому не ближе, господи!" – закатила глаза Юстина. Но она уже сильно сомневалась в этом, хотя все еще не понимала, как к Яро теперь относиться, кто он ей? Какова этика у фей, а у крыс? А у, господи прости, суккубов?

Она глубоко вдохнула, задержала дыхание. Псы уселись на песок и выжидательно задрали к ней морды – ну че, мам? Ты скажи, так мы это… Преданные глаза их выражали готовность как хватать пирожки на лету, если мамка вдруг кинет, так и откусить крысе ухи, только свистни!

"Так, ну допустим", осторожно произнесла Юстина. "Вот я, стало быть, а вот эээ… он!" – она неловко стрельнула глазами в сторону Яро. Тот поставил кружки на песок и медленно разгибался, не сводя с нее глаз. "Да, я вижу!" – с легким нажимом ответил ворон. Юстина быстро обернулась – на балконе, за ограждением из пальм, ярко выделялся черный силуэт. И с ним рядом еще один, женский, почти одного с ним роста. Как интересно! Юстина пригляделась, рассмотрела пышные каштановые волосы и темно-бордовое старинное платье незнакомки. Она, похоже, щурилась и курила, поднося к бледному лицу длинный мундштук.

– Лиса, – тихо сказал у нее над ухом Яро и фея подпрыгнула. Гневно глянула на него, затем на собак – а эти уже позабыли свои намерения мамку оберегать, и свесив языки, глазели то на нее, то на Яро. Цвей вообще разлегся, морду на лапы и глаза закрыл. Нету его, спит он! Эйн тяфкнул, Дрей туда же – мол, а че, никаких команд не было! Ты ухи откусывать не велела, так а мы че, мы ниче!

– Какая лиса? – не поняла Юстина и скосила глаза снова к балкону.

– Которая там была, – ответил Яро. – Чернобурка, так скажем!

В этот момент ворон поцеловал девице руку и она ускользнула в тень.

– Ээээ, – в очередной раз выдала Юстина и прикрыла рот рукой, чтобы оттуда снова «эээ» не посыпалось.

"Лиса?!" – не понимая, мекнула она. "Лиса", ответил ей внезапно Мунин. "Похоже из всех только я в одиночестве ночевал, да? Шери́ко. Красиво, конечно, только…"

"Че вам "только?" – с раздражением бросил им Хугин. "Эм. Ну, как бы, а Наои?" – сама не очень понимая, зачем, пролепетала Юстина. "То есть, мне сидеть и ждать?" – с сарказмом проговорил Хугин. "Когда на меня с Неба хашмали посыпятся? Эт вы хорошо придумали! Вам значит, ничего, в самый раз там!"

"Да я не…" – вскричали разом трое – и фея, и ворон, и крыса. Юстина возмущенно прожгла его взглядом. Яро ответил ей огромными глазами и поднятыми в извинительном жесте руками.

– Короче, – тяжело вздохнула Юстина. – Я больше вообще рот не открою, пока мне нормально ваши порядки не разъяснят.

Но вместо исполнения своей же угрозы, она тихо, стараясь придать мысленной речи интонацию "сквозь зубы", сказала Хугину: "Но я бы все-таки советовала попробовать отбить…"

И притихла, выжидая, получилось или нет. Вроде и простая вещь, эта телепатия, а вроде и не очень понятно, как работает – чтобы слышал только тот, кому предназначено, и чтобы звучало в верном тоне.

Хугин помолчал, но Юстина слышала его в эфире, как если б он дышал рядом. "Я считаю это неэтичным", проговорил он, но настолько явно не то, что хотел сказать, что Юстина фыркнула. "Как скажешь", иронично сказала она. "Неудачное время для разговоров о моих чувствах и намерениях", прохладно ответил ворон, и Юстину обдало таким чувством, будто он крылом махнул или в пальто запахнулся, с такой силой он захлопнул ментальную дверь. "Отдыхай", прислал он отстраненное: "Увидимся во дворце!"

Юстина только вздохнула. Что поделать, коль такое дело… "Сильно того?" – тихонько уточнила она у Мунина. "Очень сильно", печально ответил тот. "Давненько его так не складывало… Шерико – это его убежище, они встречаются, когда один из них кто-то разбивает сердце… странная традиция, еще более странная почва для отношений, но вот как-то так у них повелось! Лисы, которые магички, ну как бы, лисьи ведьмы, живут тоже до дерзости долго, вот и успевают всю душу исцарапать", пояснил Мунин. "Они с юности такими кругами ходят, я б сказал, Шэр – его первая любовь. А он… не знаю, наверное ее, что они традицию заложили – следующие времена разбитых сердец делить друг с другом. Я им уж говорил, поженитесь вы, чего кругами бегать? Да не слышат…"

Юстина задумчиво глядела на Яро, пока слушала Мунина. Крыса почесывал песьи уши, то одному, то другому, псы балдели, позабыв все претензии к нему.

"А ты сам?" – чуть слышно спросила Юстина. "Я-то?" – уточнил ворон. "Не-а, я с лисами не очень, не в моем они вкусе. Они, знаешь, варят этот свой лисий яд, и…"

"Не-не, я не про лис, ну ты же понял!" – воскликнула Юстина и рассмеялась. Псы обрадовались поводу разлаяться, поддерживая ее смех. Яро вопросительно смотрел на нее, выжидая.

"Ну, все, мне надо идти", выкрутился ворон. "Я тебе потом расскажу за чашкой… кофе!" – хитро шепнул он и исчез. Юстину вдруг слегка тряхнуло осознанием – да ты их знаешь со вчера буквально, что ты в душу лезешь, неприлично!

Но она посмотрела в черные глаза напротив – дружелюбные, с теплом ее изучающие, и подумала: а так ли уж это важно, сколько она здесь, и работают ли привычные приличия.

Хотя, ее требование толком все объяснить оставили без ответа, ну и что? Она уже догадывается, что здесь все не в счет, к чему она привыкла.

– Давай вернемся, а? – просяще проговорил Яро, глядя на нее с высоты своего роста, умудряясь выглядеть покорным ее слову.

– Будто тебе надо у меня спрашивать, – фыркнула Юстина и сложила на груди руки.

– Ну я ж не знаю, может ты не хочешь? – развел руками крыса. – А ты гость, я к тебе с уважением!

"Ой, да ладно, с уважением он", сузив глаза, фыркнула фея. Ей не очень хотелось признавать то, что она чувствует. Ей просто нравился этот рослый, красивый дурак… нравился неуместно и неправильно, совсем уж никуда. Отмотай лет десять назад, чтоб было ей шестнадцать – ну, другое дело, вот тогда б отлично, а сейчас-то что?! Она сама себя стыдилась, но даже не за прошедшую ночь, там-то все понятно. А вот за это! За притяжение к дураку такому, который в самом деле, подошел бы по характеру легкой дурной девице с ветром в голове, нечего терять и э-хэ-хэй! Стеснялась Юстина в себе того, как ее влечет огонек в черных глазах – "пойдем со мной", как обещание приключений. Хотелось им увлечься, ветренно нырнуть в беззаконное веселье, и будь, что будет!

Но она не могла. Нет, не могла и не хотела себе этого позволить. Он – просто фантазия о том, как будет. И не факт, что будет. Взять все и разрушить? Просто сделать вид, что это лишь игра? Что мир фей никакого отношения к миру людей не имеет, а раз так, то все, что здесь творится, несчитово? Просто с честными глазами вернуться к Аскольду? Ну, ведь феи – это же такая сказка, и мир фей слегка ненастоящий, значит, все нормально?

– Ну, идем? – нетерпеливо подстегнул ее Яро. Она вздрогнула и обняла себя за плечи:

– Куда ты так спешишь?

Ей не хотелось двигаться с места, пока в голове не наступит ясность и всякая двоякость из нее повыветрится теплым бризом, выгорит на солнце…

– Я бы хотел уже поесть чего-нибудь, – пожал плечами крыса. – Ты, наверное, тоже?

– Не, – мотнула головой Юстина. – Ну, хоть один вопрос давай закроем? Покажи "то место", если это недолго.

– М? – не понял ее Яро. – А! То… неее, давай потом, сначала завтрак!

– Нет, я буду есть песок, и тебя заставлю, пока не покажешь! – заупрямилась Юстина, по-детски топая ногами и сжимая кулачки. Псы замотали мордами, следя за ее движениями. А ей было тааак приятно, хоть чуть-чуть отдаться этому желанью – быть безрассудной, лезть куда не просят, крутить тайны, искать приключенья…

Это вот его "что хочу, то и надо", о котором говорила, кажется, мать крысы… вынырнуло в памяти Юстины, показало мордашку веселого чудовища и зацепило зубом.

Что хочу – то и надо… звучит, как правильное, правдивое и верное!

Нет, это конечно, по-детски и может быть вредно. Но… но!

Юстина же не дурочка, она ж все понимает.

Крыса тем временем, шумно вздохнул, повел глазами по небу, сощурился от солнца. Юстина уже собралась с ним препираться, что все он понял, про какое она место требует! Но он просто взял ее за руку и не дав ей опомниться, дернул к себе, обхватил за талию и… свет мгновенно померк.