Дыра в сердце

Пролог

Нет других страданий,

кроме тех,

на которые мы дали свое согласие

Крис Найт не знал, что спит. Хотя все его тело было расслаблено и лежало в его привычной кровати дома, где иногда раздавалось хриплое мяу старой кошки.

Крис шел по темному лесу с тем, что казалось небольшим фонариком в его руке и освещал себе буквально пару футов вперед. Лес казался не знакомым, но Крис все равно шел вперед, не задаваясь лишними вопросами, осторожно поднимаясь в гору. Лес был мертв, ни звука, ни шороха, ни треска, ни скрипа. Внезапно он почувствовал будто что-то тяжелое запрыгнуло ему на плечи и сдавило их мертвой хваткой, а через его горло вырвался чужой, глубокий, утробный звук. Крис проснулся.

Джейсон танцующей походкой двигался вдоль пустых пролетов магазина. В конце стеллажей с туалетной бумагой и средствами для мытья посуды, он увидел Криса и продолжил пританцовывать в его сторону. Движения выходили нелепыми, но доставляли ему массу удовольствия. В его наушниках был слышен популярный бит песни You give me something от Jamiroquai. Он утверждал, что даже самый хмурый хмурняга начнет под нее танцевать, едва услышав. Джейсону было двадцать три года, он был худощавый, даже тщедушный, сутулился и горбился, словно старик, но мнил себя дамским угодником. И надо признаться у него отлично выходило. Девушкам он нравился, они находили его смешным и дерзким.

– Эй, Крис, подменишь меня сегодня? – спросил Джейсон, приблизившись к напарнику и убрав один наушник из уха. Крису, к слову, на днях исполнилось двадцать пять, но он не отметил свой день рождения и даже не намеревался. Был слишком сосредоточен на своей работе и продвижении по карьерной лестнице.

– Ты куда собрался, друг?

Крис удивился. Такой просьбы давно не поступало.

– У меня намечается свидание, – нараспев ответил Джейсон.

– Свидание? Шикарно, чувак. Конечно, без проблем.

– Спасибо, друг!

Джейсон хлопнул Криса по плечу и удалился под заканчивающиеся аккорды той же песни. Его смена подошла почти к концу, на часах было 18:50. После работы Джейсон оставался проверить привезенные товары, кое-что раскладывал на полки, это занимало около часа. Получив отмашку Криса, он быстрее ветра собрал свои вещи и мурча веселую песенку вышел из магазина через черный ход.

Крису сегодня пришлось закончить свои дела, а затем приняться за то, что оставил ему коллега. «Свои дела» обычно занимали меньше времени, но сегодня парень просто сорвал джекпот. Днем привезли замороженные продукты, а холодильник в подсобке сломался и нужно было максимально загрузить все агрегаты что есть в торговом зале, а затем дождаться ремонта. Мастер все не приходил, а начальство в лице Мистера В. дало четкие указания, дождаться Салли, а только потом идти домой.

Крис не спешил заканчивать. Дома его ждала старая кошка и грязная посуда со вчерашнего дня в забитой до отказа раковине маленькой кухни. Да и место управляющего было открыто уже месяц, а Крис хотел показать свои организаторские способности Мистеру В. в надежде заполучить это место и повышение. Карьеристом его было сложно назвать, но он давно хотел зарабатывать больше, чтобы выезжать из города хотя бы пару раз в год куда-то, где тепло и официанты подают коктейли в бокалах с бумажными зонтиками.

Ремонтник пришел только к полуночи, когда Крис уже успел распихать замороженные горошек, треску и ягоды по холодильникам вдоль стены торгового зала. От Салли, а именно так звали их постоянного мастера по ремонту всего что только можно отремонтировать, несло пивом, а от одежды застарелым потом с примесью запаха мочи. Удушающий коктейль. Он успел выхлебать пару пинт перед тем, как зазвонил его кнопочный мобильный и оттуда послышался строгий голос Мистера В. Он знал, что несмотря на пагубные привычки, Салли именно тот, кто решит любой вопрос, если что-то сломалось. Бывало, он приколачивал полки в торговом зале так, что их потом нельзя было перевесить больше никуда, а после с успехом чинил кассовый аппарат и печь, в которой выпекалась свежая выпечка.

Салли выпил еще пинту и с чувством огромного одолжения поплелся в магазин на вызов. Там он ковырялся в недрах одного аппарата, что-то подкрутил, слил, замаслил. Негромко, но смачно матерился, плевал на пол, и, наконец, выдал Крису:

– Короче, скажу так. Этот кусок дерьма старше меня и работать будет только, если баран на горе свистнет. Так и можешь передать Мистеру В.

– Ясно, – с сожалением выдохнул Крис. – А второй тоже в помойку?

– С чего это? Второй я починил! – с гордостью выпалил Салли.

Его работа на сегодня закончена и можно возвращаться к попойке.

Салли предложил Крису выпить в пабе на соседней улице и отметить починку одного морозильника, но тот вежливо отказался. Он не планировал напиваться в середине недели, тем более в компании вонючего Салли.

Через полчаса Крис наконец закончил все дела, отчитался Мистеру В. и закрыл магазин. Ночь перевалила далеко за час. Выйдя на пустынную улицу, он вдохнул свежий воздух вперемешку с тем, что выдавал паб неподалеку: коктейль из вони пива и сигаретного дыма, а также рыбы с картошкой во фритюре. Перейдя дорогу к кофейне, которая смотрела на него темными окнами от пола, Крис встал, как вкопанный. Ему навстречу шла девушка.

Он обомлел от ее красоты. Миндалевидные карие глаза с поволокой смотрели на него, губы улыбались. Она была похожа на иностранку, коих полно в августе в городе, но в этой девушке было что-то необычное. На ней было изумрудное платье в пол с корсетом, открывающим красивое декольте и симметричные ключицы. Ленты корсета она развязала до той степени, чтобы открыть грудь и оставить кокетливый разрез с бледным, голубоватым треугольником живота. Красотка будто вышла с костюмированного бала. Бледная кожа, длинная юбка и широкий плащ с капюшоном, аккуратно обрамлявший плечи. Незнакомка плыла по мостовой, отражаясь в окнах кофейни. Еще одна вещь поражала в ней: она крутила головой как самка богомола, рассматривая жертву, но Крис был слишком ошеломлен, чтобы осознать это.

Парень окаменел, но послушно зашагал вперед, его тянуло к ней. Мысли в голове превратились в кашу, словно паук впрыснул свой яд, и мозги переварились в серую жижу.

Они поравнялись, и девушка устремила свои белые руки к нему. Нежным движением, красавица притянула его к себе и обняла, впившись губами в его губы. Крис почувствовал дикий холод и оцепенение. Незнакомка привычным движением обнажила его шею от воротничка рабочего поло, с легкостью держа его тело в одной руке.

В то же мгновенье она впилась в него, высасывая кровь. Крис не успел издать ни звука, и больше не мог нормально дышать. Он смотрел в отражение окна кофейни и не понимал, что видит. Его сердце бешено колотилось, а ноги перестали слушаться. Он задыхался, но был абсолютно бессилен.

Вместо прекрасной девушки его держало нечто похожее на огромную цикаду с головой женщины. Тонкие хитиновые лапки блестели сотнями волосков, сжимая Криса так сильно, как только возможно, он с ужасом чувствовал, как хрустят его кости. Из красивого рта с красными губами торчали два клыка, впившиеся в шею. Огромные крылья нежно подергивались от удовольствия с каждым глотком его крови.

Лайла знала, что делает, она злобно улыбнулась, приметив маску ужаса на лице Криса. Она ощущала, что он испытывает и от этого еще сильнее впивалась в него.

Через несколько минут Лайла опустила жертву на мостовую. Они продолжали отражаться в огромных окнах кофейни, только теперь Лайла постепенно испарялась и вскоре исчезла совсем, оставив Криса едва дышащим. Он был не в силах закрыть глаза, когда издал последний выдох.

Ранним утром следующего дня рядом с кафе, которое смотрело на всех огромными окнами от пола, раздался истошный женский крик.

Глава 1 Кофейня с окнами в пол

Первая ночь в квартире Кэйлема после официального переезда не должна была стать чем-то новым для Авы. Они разобрали ее вещи, занявшие большую половину напольной вешалки. Переезд оказался быстрым, но утомительным. Почему-то Ава испытала легкое чувство вины перед Гертрудой Смит, у которой снимала комнату в доме на Меркистон-авеню. Гертруда же не удостоила Аву последним разговором, она вообще не вышла проводить ее.

Поужинав, усталые Кэйлем и Авалинда уснули так же быстро, как проглотили готовую еду из французского бистро неподалеку. Было около часа ночи, в квартире слышалось тихое сопение Кэйлема, Ава спала бесшумно.

Она резко очнулась, но не в своей кровати. Ава стояла посреди незнакомой улицы, свет от фонарей отражался в окнах от пола, которые принадлежали городской сети кофеен. Кофейню она узнала, запечатлев в памяти малиново-белый логотип. В такие сны ведьму затягивало потоком городского ветра, ее всегда тянуло туда, где произошло что-то неладное. Ведьму влекло будто встроенным радаром, подключенным к венам города. Она была готова хоть каждую ночь оказываться в новых местах. Сегодняшнее путешествие показалось обычным только с первого взгляда.

Ведьма стояла напротив окон, не отражаясь в них. Авалинда взлетела вверх, легко подпрыгнув на месте, и поняла, что это действительно кусок города, и за пределами этого крошечного места, пустота, воет ветер, будто недорисованный в чьем-то подсознании пузырь с воздухом поместили на планету, где нет атмосферы.

Что-то буквально тащило за руки. Поравнявшись с окном, она увидела отражение молодого человека, одетого форму, и Ава не сразу поняла, что это одежда работника одного местного продуктового магазина. Внезапно молодой человек в отражении странно наклонился в бок, что-то невидимое держало его. Маска ужаса застыла на него лице, а на шее проступили крошечные дырочки от укуса, из них потекла кровь. Ава оглянулась по сторонам, никого не увидев.

Она проснулась в кровати рядом с Кэйлемом, испытав отнюдь не ужас. Любопытство и отчаяние одновременно. Обычно чувства жертвы были максимально ясны, она ощущала их на себе как вторую кожу: страх, отчаяние, попытка выжить, ужас и темнота. Этот парень человек был заинтересован в своем убийце, чуть ли не влюблен.

Немедля, Авалинда окончательно проснулась, потянув за собой сонного Магну, который болтался кулоном на цепочке. Он нехотя превратился в свой обычный вид домашнего кота внушительных размеров и взгромоздился на диван, приставленный к решетчатому окну. Магна подвернул седые лапки под себя.

– Ты видел это? – шепотом спросила она, колдуя ему перекусить.

Все же будить вот так посреди ночи без угощения сущее свинство. До рассвета еще далеко, город за окном спал.

«Видел. А почему не было видно кто это делает? Это же не воспоминание?» – спросил Магна мысленно.

– Нет, я такого не делала точно. Понятия не имею, что это было. Так, ешь свою рыбу, только давай ты поспишь тут сегодня. У нас не настолько большая кровать для троих. Утром мы поищем в местных новостях что случилось. Чувствую, что-то новенькое.

Магна доел, и не моргнув глазом, сразу же уснул. Черный кот-перевертыш прибавил в весе, и ему самому неохота было делить лежбище с двумя взрослыми человекообразными существами, которые иногда не только спали в своей кровати. И это было выше его сил.

Утром ровно в восемь Кэйлем проснулся по будильнику и начал собираться на работу. Он осторожно чмокнул Аву в лоб, боясь разбудить, а пройдя на кухню и увидев огромного черного кота, громко охнул от удивления, но не потревожил ни Магну, ни Аву. Кэйлем почти привык к присутствию кота-домового, но иногда его просто поражали размеры этого, по его словам, животного. Пока Кэйлем готовил себе яичницу, Магна изредка водил ухом, прислушиваясь к осторожным звукам открытия холодильника, включения плиты и треска скорлупы. Иногда, как, например, сегодня, Магна колдовал что-то приятное для Кэйлема. Несмотря на внушительные недостатки, парень ему нравился. Магне казалось, что вставать утром и куда-то идти, тем более на работу, это невероятный подвиг, и он искренне сочувствовал Кэйлему.

Как только Кэйлем положил свою яичницу на тарелку, на столе тут же появилась чашка кофе и его любимый шоколадный батончик с орехами, арахисом и изюмом. Кэйлем отпрянул, но тут же сообразил. «Спасибо, друг», – сказал он в сторону кота.

***

Утренний выпуск The Witching Herald, вне расписания, уж слишком громкое дело за последнее время, выдал статью на первой странице об убийстве некоего Криса Найта, найденного накануне утром у кофейни на Морнингсайд-роуд. Беднягу обнаружила местная старушка, в ранние часы гуляющая со своей собакой. Она подняла крик и вызвала полицию. Сама газета пестрила громкими названиями о всевозможных ужасных происшествиях в городе. Недавно в вестнике сменился главный редактор, и газета, некогда будучи вполне приличным изданием, теперь напоминала дешевую желтую прессу. Джимми Рэймонда не любили многие, он хватался за громкие дела, обожал низкие вибрации, буквально купался в них, хотя сам был из рода вполне приличного.

К слову, газету можно было купить по всему городу в любом киоске, просто её не видели обычные люди. А продавцы отпускали по их мнению обычную еженедельную местную газету. В сегодняшнем выпуске на последней странице рядом с гороскопом, анекдотами и прочей ерундой, красовалась малюсенькая заметка, что кафе «у Мэйбл» снова открыто и у них новый сотрудник. Куцая заметка про, бесспорно, одно из лучших заведений Эдинбурга?

Главный редактор The Witching Herald, Джимми Рэймонд был когда-то влюблен в Мэйбл, но зная его мерзкую натуру, она отказала ему с первого раза. Тогда он еще не был редактором, а писал для лондонского издания ведьминского вестника. К счастью или, к сожалению, его выгнали оттуда более полувека назад. Каким образом он стал главным редактором эдинбургского вестника, догадаться несложно. Бывшему редактору все надоело, а Джимми знал, как поднять продажи – идти на поводу у низменных инстинктов публики.

После прочтения статьи Ава решила не медлить и тут же настроилась на погибшего. У Криса Найта появилась надежда на спасение. Какое бы позднее оно ни было.

Глава 2 Спецотдел Ковена на Королевской миле

Этейн в привычной ей холодной, профессиональной манере позвала своего помощника Генри Киера. Он вошел и остановился у стола, готовый выслушать приказ. Несмотря на его безграничную преданность госпоже, Генри был своенравен, красив и умен. Но работа есть работа, надо ее выполнять. Рукава его рубашки сегодня были засучены по локоть, сверху он надел твидовый жилет, комнаты штаб-квартиры Ковена почти всегда были холодны. Вся одежда, включая брюки сидела на нем свободно и одновременно слегка облегала его спортивное тело. Генри обожал костюмы, чем раздражал коллег, слишком уж безупречен он был. Многие агенты не обращали столь большого внимания внешнему виду, и часто их внутреннее состояние, существо, если хотите, вылезало наружу. Единственное, чем иногда Генри выдавал свою сущность – огромного черного дирхаунда – это легкий запах мокрой шерсти, будто побывавшего под дождем пса.

– Пригласи ко мне Роана Стила. – отстраненно сказала Этейн, погрузившись в свои записи на столе, не удостоив Генри взглядом.

Тот кивнул и вышел. Не то чтобы его сильно волновало зачем Верховная ведьма позвала к себе одного из самых неприятных работников Ковена, но мысль об этом взбудоражила его кудрявую голову. Он спустился вниз по лестнице, попав в длинный коридор с дверьми. Работники, подобные Роану сидели здесь, их было немного, и в дневное время они не выходили на улицу, да и вообще старались не появляться на людях.

Роан был одним из тех, кого привлекали к делу, когда была нужна слежка. Такая слежка, чтобы ни одна живая и неживая душа не узнала. Роан был лучшим из себе подобных, он сливался с пространством и почти никто не знал его истинной наружности.

Генри постучал в дверь с табличкой «Роан Стил. Спецотдел», оттуда послышался скрип отодвигающегося стула по деревянному полу, и осторожные шаги легких туфель.

Дверь открыл невысокий человек с зализанными назад волосами. Он не был ни красив, ни уродлив, его внешность вообще никак не запоминалась, как ни старайся. Ему можно было дать от двадцати пяти до шестидесяти, в зависимости от света, падающего на лицо. Серая, гладко выбритая физиономия, слегка сощуренные серо-голубые глаза. Довольно опрятный вид, чистая одежда, но от его взгляда хотелось вымыть руки или целиком залезть в душ, чтобы наверняка смыть ощущение мерзости, которая окутывала липкой пленкой в его присутствии.

– Генри. Что хотел? – спросил Роан, держа коллегу в дверях.

Кабинет за его стеной был чист, письменный стол под решетчатым окном, деревянный стул. Минимум предметов на столе. В голове Генри пронеслась мысль, что Роан там находился крайне мало, вот и не засорил рабочее место. Что было отчасти правдой. Такие как он, работали в поле чаще, чем писали отчеты.

– Верховная тебя вызвала. Лучше иди прямо сейчас.

Генри отряхнул руки. Несмотря на свою сущность не всегда приятно пахнущего дирхаунда, он захотел тотчас же оказаться в ванне с чистой водой и пеной, а затем облиться парфюмом. Вид и аура Роана раздражала его. Он будто был здесь и одновременно отсутствовал. Генри не знал как с ним общаться и это пугало. Изо всех сил он старался не показать смятение. Надо признать, Генри со всеми ладил, хотя его ветреная репутация была широко известна в Ковене. Он избегал общения с Роаном.

– Хорошо, иду. – сухо ответил тот.

Роан взял кое-какие бумаги со стола, закрыл кабинет и заколдовал дверь, чтобы никто не зашел без его ведома – провел пальцем по замочной скважине, от чего та засияла сиреневым цветом и быстро потухла. Генри к тому времени уже успел уйти по свои делам. Роан же вошел в кабинет верховной и без лишних разговоров положил бумаги на стол, а затем встал поодаль с руками за спиной, словно ждущий приказа военный.

– Спасибо, что пришел так быстро. Я знаю, сейчас ты занят с делом Хилла.

– Конечно, мадам. Чем я могу быть вам полезен?

– Мне нужно наблюдение за агентом Авалиндой Райс. Полноценное, точное, не вылезать. Полное погружение. Мне надо знать где она живет, с кем видится, что она делала незадолго до того, как пришла ко мне пару месяцев назад. Как она раскрыла последнее дело. Докладывай лично мне, никому больше.

– Позвольте уточнить, мадам. Авалинда Райс дочь Эммы Райс, верно?

– Да, верно.

– Я все понял. С первыми новостями приду уже через три дня.

Этейн кивнула, Роан вышел. Она знала, что может доверять ему. Никаких закулисных игр, строгое выполнение приказов, пойдет практически на все для добычи информации, но это не страшило верховную ведьму.

Роан тотчас вернулся в свой кабинет. Сегодня ему предстояло покопаться в «бумажках», а именно погрузиться в 578 лет жизни Авалинды Райс. Без прикрас. Картотека на каждого работника Ковена хранилась в библиотеке (как и отдел кадров, но он нем позже), находящейся в Ковене, но не совсем. Когда-то давно, Этейн решила, что хранить столько информации на Земле чревато неблагоприятными последствиями, и создала параллельный мир. Лишь немногие могли войти туда, там хранилась вся информация на каждого работника, включая саму Верховную ведьму. Роан имел доступ к этой библиотеке уже давно.

Он закрылся в своем кабинете, ведь портал в библиотеку можно было получить из любого места, главное иметь свободную стену. На самом деле и стена была не нужна. Роан встал и закрыл глаза.

Он обладал своеобразной магией. Таких как он было мало в Ковене, потому что практически все, подобные ему, всегда выбирали тьму. Они могли притвориться любой самой мерзопакостной сущностью, и стать кем угодно.

Роан не хотел лезть в библиотеку и читать все о жизни Авалинды Райс. Он также не хотел погружаться в бескрайние просторы Высшей Энергии. Ему хотелось узнать, что она делала за прошедшее время, попав в Эдинбург в конце октября прошлого года. Закрыв глаза, Роан вообразил клубок ниток в своих руках. Конец нитки тянулся от клубка куда-то вперед в туманную пустоту. Он начал закручивать нитку, наматывая ее на клубок, продвигаясь дальше в серое вязкое пространство. С тем, как он продвигался, на его пути стали возникать прозрачные шары, освещенные изнутри, с отрезками-воспоминаниями из жизни Авалинды. Так могли делать далеко не все агенты Ковена, и Роан чуть ли не единственный, кто умел проделывать подобный трюк.

Авалинда, гипнотизируя и рассматривая происходящее внутри чьего-то сознания, обычно видела кадры на экране, они сменялись, иногда звучали, иногда были абсолютно безмолвны. А если нужно было окунуться в событие прошлого, Ава переносилась туда и со стороны наблюдала за всем.

Остальным же требовалась нечто из вещей того, в чьей жизни нужно было поковыряться. Роан умел мгновенно настроиться на объект, просто представив его в своей лысоватой голове.

Не все полупрозрачные шары с участием Авы привлекли его внимание, лишь одна из них, была настолько туманной, что местами чернела, и Роан сразу развернул ее к себе. Он осторожно вошел в шар и осмотрелся.

Перед его взором предстала комната с кафельными стенами, железными столами патологоанатома и огромными раковинами их нержавеющей стали. Хозяин сего великолепия появился не сразу, но Роан был готов. Он прекрасно знал, что попал не в отрезок времени в пространстве, а в чье-то воспоминание. И что бы там ни произошло, какое бы страшное чудище ни появилось, оно просто не могло увидеть Роана или как-то навредить ему.

Худая фигура мужчины в тяжелом черном макинтоше возникла у раковины, а на столах появились обнаженные трупы со следами вскрытия. Роан увидел Авалинду, она стояла в начале комнаты и с ужасом наблюдала за теми, кто лежал на столах. Роан и сам слегка удивился, узнав Этейн, и еще нескольких знакомых ему ведьм, среди печально лежащих тел, показывающих свое нутро.

Мужчина, учуяв присутствие Авалинды, повернулся и взглянул на нее, а после вцепился в нее хваткой, которую Роан давно не встречал, и жестоко вышвырнул прочь. Роан наблюдал, как она летела сквозь время и пространство, и упала на пол в своей комнате на Мёркистон-авеню. С ее вылетом шар вытянулся в искрящуюся комету, и быстро затух. Шпион Ковена не стал концентрировать свое внимание на Авалинде, поняв, что она в порядке, но ужасно напугана. Он остался, где был, и стал наблюдать за фигурой в макинтоше, которая поспешила тут же исчезнуть, оставив Роана в недоумении. Лицо разглядеть так и не удалось.

Он тут же подумал, что не видел ничего подобного и сущность в макинтоше ему не знакома. Роан представил себя на месте незнакомца. Зачем надо было исчезать оттуда, где все сделано как ему хотелось?

Ему ничего не оставалось как продолжить поиски. Заматывая нитку в клубок дальше, Роан рассмотрела еще несколько событий, которые произошли за прошедшую зиму. Как Ава нашла Апарита и как он обманул ее, поместив ненастоящую Марджори Финли в зеркальное пространство ее же квартиры; а еще как Ава ощутилась в комнате на страшно высоком этаже. Роан недолго наблюдал, как комната пыталась сожрать ведьму. Из углов тянулись тонкие черные нити, впивающиеся в нее, высасывающие энергию. Вдоволь насладиться им все же не удалось, поскольку ее огромный кот и друг Магна помог ей убраться оттуда.

Роан остался в этом странном месте, которое тяготило и будоражило его сознание. Он сразу понял, что в этом месте произошла чья-то смерть, но само место уже не существует, его давно нет. А отрезок времени вместе с жертвой остался, хотя ее саму Роан так и не обнаружил. Все связи были разорваны. Его интерес рос, и очень скоро Роан понял, что Авалинда вместе с Эллой уже давно превратили это место в свет.

Ну что ж. Авалинда проделала отличную работу. Кто бы ни был создатель того ужасного места, Ава смогла разорвать цепочку и освободить нечто, что было заточено в нем. Роан запомнил все, что увидел и открыл глаза.

Теперь его ум сосредоточился на событии, которое напугало его подопечную более всего. Незнакомый обитатель ужасающей комнаты разволновал его сознание, однако волнением это нельзя было назвать в полной мере. Роан никогда не давал волю эмоциям, у него их попросту не было. Сама комната заинтересовала его больше, чем ее обитатель. К нему он хотел присмотреться позже.

Роан снова настроился и попал туда. Комната была архитектурной нелепицей, вытягивалась, устремлялась куда-то вперед, при этом стояла на месте. Зеркала друг напротив друга заставили Роана вспомнить прошлое. Он в точности запомнил момент, когда впервые осознал, что зеркала – вот так смотрящие друг на друга это наиболее простой способ создать портал в физическом мире. А уж что с ним можно натворить в астральной проекции, сложно уложить даже в сознании мага! Роан всматривался в коридор, образованный ими, устремленный в бесконечность повторяющихся белых комнат. Свое отражение он там конечно не увидел, поскольку его там и быть не могло. Он всего лишь наблюдал за чьим-то воспоминанием.

Глава 3 Необычное утро Дэнни Миллар

Дэнни Миллар узнала о смерти своего давнего друга Криса Найта по телефону. Утром, около девяти часов ей позвонили из морга и сказали, что ее имя забито в его телефоне, как экстренный контакт. Сама она в это время готовила свой завтрак, собираясь на работу. По очевидной причине, тост с ветчиной отправился в мусорное ведро, а кофейник пришлось просто выключить. Дэнни была довольно спокойным человеком, новость ошеломила ее, но она быстро взяла себя в руки. Наспех оделась и с присущей ей целеустремленностью поехала в городской морг. Дэнни работала продавщицей в цветочной магазине на Гроув-стрит. Она тут же позвонила коллеге и объяснила, почему задержится до обеда.

Двухэтажное бетонное здание городского морга на Каугейт выделялось уродливым дизайном среди прочих милых средневековых построек. По периметру двора росли зеленые кустарники и пара высоких кленов, сглаживая атмосферу неприятного места.

Дэнни зашла через дверь с надписью «для посетителей» и остановилась у стойки ресепшен. Все пространство буквально кричало «тут не место живым», при этом обстановка была вполне умиротворяющей. Легкий, еле уловимый запах формальдегида и аромодиффузора на столике приемной, безоговорочно давали понять, где вы находитесь.

За стеклом на Дэнни смотрела женщина средних лет в очках с добрым, сочувствующим выражением лица. Стейси Винкл работала здесь давно, вжившись в роль сопереживающей всем, кто заходил внутрь. Если бы ее увидела Авалинда, она бы точно заметила облако, витавшее над ней. Оно было полупрозрачное, дымное, по форме напоминало плакальщиц в церкви. Женщина была поглощена им полностью, и даже домой приносила флер своей работы, чем раздражала мало соображающего в подобных вопросах мужа.

Дэнни засмущалась такому приему, осторожно подходя ближе.

– Добрый день, мисс. Чем я могу вам помочь? – спросила Стейси.

– Экхм… Я пришла на опознание.

– Очень хорошо. Вы знаете имя усопшего?

– Крис Найт. Через «кей».

– А, вижу! Будьте добры ваше удостоверение личности. – радостно воскликнула женщина, будто Крис на самом деле жив и сейчас в больнице, а Дэнни ошиблась.

– Подождите, пожалуйста, в холле. Я вас приглашу.

Дэнни показала паспорт, поблагодарила ее и глазами нашла диван у окна. На кофейном столике лежали рекламные проспекты различных похоронных бюро. Почти везде с фото на Дэнни смотрели пожилые люди, спокойные, улыбающиеся, они прогуливались по зеленому лугу с неестественным фотошопным солнцем.

Когда Дэнни взяла трубку этим утром, ей сказали, что она должна приготовиться, потому что вид тела Криса может ее напугать. Девушка решила, что точно не станет завтракать, опасаясь извергнуть съеденную еду на пол морга. Они с Крисом были друзьями со школы, но последние несколько лет почти не виделись и Дэнни понятия не имела чего ожидать. Да, у него не было проблем с алкоголем, он был довольно целеустремленным. Но каким-то образом их пути разошлись. Ее телефон был все еще забит у него как экстренный. То же самое когда-то сделала и Дэнни.

Девушка сидела и молча разглядывала брошюры, приговаривая про себя все, что знала о Крисе, как вдруг голос извне разбудил ее.

– Мисс Миллар, вы готовы? – спросила Стейси, подойдя ближе.

– Да, – ответила Дэнни.

«Черт. Как к такому вообще можно быть готовой?»

Они пошли вместе по серому коридору, и дойдя почти до конца, Стейси открыла дверь в так называемую смотровую. На столе из нержавеющей стали под белой тканью лежал труп. Патологоанатом в защитной маске в белом халате с фартуком, спросил девушку готова ли она. Дэнни кивнула, хотя не была и даже не хотела быть готовой.

Мужчина приоткрыл ткань. Дэнни вдохнула. Она представляла себе, что вздрогнет или закричит, но просто онемела и застыла, руки повисли, словно ниточки.

Лицо Криса было настолько бледным и бескровным, будто они уже успели откачать всю кровь. Рот приоткрыт, глаза зажмурены. Темные когда-то волосы побелели, он был коротко стрижен и это не сразу бросилось в глаза.

Она узнала его сразу, но что-то смущало. Почему-то Дэнни не обратила внимания, что Крис постарел лет на пятьдесят. Он выглядел мертвым насколько это возможно, при этом казалось, что вот-вот очнется. Дэнни не впервые видела труп так близко, и хорошо запомнила свою бабушку, и как проходили похороны. Ей было одиннадцать лет. И, конечно, такое событие не ушло из памяти. Дэнни до сих пор помнила похоронное бюро недалеко от дома в пригороде Эдинбурга, с уродливыми искусственными цветами и бабушку в конце зала в гробу на постаменте. Та одиннадцатилетняя Дэнни так и не смогла приблизиться к ней, хотя ее мать была решительно настроена познакомить дочь со смертью в первый раз.

Дэнни подписала все необходимые бумаги и после недолгих раздумий согласилась сама заняться похоронами. Родители Криса давно умерли, а его бабушка, в доме которой он жил, скончалась пару лет назад. Искать других родственников не представлялось возможным. Происходящее мало укладывалось у нее в голове, но она твердо решила, что раскисать никак нельзя, она единственная, кто сейчас несет ответственность за Криса. Ей также объяснили, что поскольку это убийство, похороны нужно отложить. Чуть позже приезда Дэнни, в морг явился полицейский, расследующий это дело.

Он поговорил с Дэнни, записал показания, осмотрел труп вместе с патологоанатомом и договорился с Дэнни, что ему нужно будет попасть в дом убитого.

Одноэтажный домик, располагавшийся на Эшли-гарденс, в котором Крис раньше жил со своей бабушкой, был в пятнадцати минутах езды от морга. Офицер согласился отвезти туда Дэнни.

Бабушка оставила внуку долги за ипотеку и несколько кошек. С тех пор Крис, благодаря усердной работе, сумел все погасить, а вот из кошек осталась одна Вэкси, рыжая, своенравная, но ласковая, ей к тому времени было уже больше десяти лет, и Крис привязался к ней. Сейчас это было уже неважно. Дэнни взяла его ключи, вместе с остальными личными вещами Криса.

Безлюдная улица довольно симпатичных одноэтажных коттеджей встретила Дэнни и офицера Ламберта лаем местных собак, они прошли к дому номер восемь и остановились перед навесом с входной дверью. Дэнни открыла дверь двумя ключами, пришлось перепробовать несколько. На связке висело шесть ключей, скорее всего остальные открывали черный ход магазина, где работал Крис.

Кошка не встретила непрошеных гостей на пороге. Со вчерашнего вечера она пряталась в дальней кладовке, почуяв неладное. И сейчас ей совершенно не хотелось вылезать оттуда.

– Мисс Миллар, мне нужно осмотреть квартиру. Посидите, пожалуйста. Это не займет много времени. – сказал офицер Ламберт и прошел в дом.

Дэнни решила, что проверит квартиру после него, найдет бумаги о собственности или что-то подобное, посмотрит есть ли ценные вещи, и попробует понять, осталась ли еще хоть одна живая душа, которой небезразличен Крис.

Она прошла в бедно обставленную гостиную и присела на старый диван, накрытый пледом. Глубоко выдохнула, оглядываясь вокруг. «Черт возьми, Крис,» – подумала она. «Я просто не могу в это поверить».

Кошка Вэкси все же вышла ей навстречу с испуганным мяу. Она волочила большой обвисший темно-рыжий полосатый живот и, подойдя ближе, ткнулась Дэнни в ногу.

– О, привет лапуля! А я и не знала, что ты здесь!

Дэнни поискала еду для кошки и навалила ей полную миску корма. Вэкси поела совсем чуть-чуть.

Офицер Ламберт закончил свои дела довольно быстро, не найдя ничего за что можно было бы зацепиться. В отделе полиции открыто говорили, что этим делом лучше вообще не заниматься, уж слишком оно странное и пугающее. Ламберт вытянул короткую палочку. Уходя, он взял телефон Дэнни и оставил свой.

После его ухода, порыскав в шкафах, Дэнни нашла все нужные бумаги о собственности, и решила взять кошку к себе. Переноски не оказалось, видимо бабуля Криса не возила котов к ветеринару, да и сам Крис этим вряд ли занимался, и Дэнни аккуратно запихнула ее в плетеную корзину, которую нашла на кухне. Пришлось вызвать такси. Самой тащить шестикилограммовую кошку оттуда не хотелось.

Глава 4 Невидимый убийца

Окна кофейни казались такими же как во сне, только более грязными. Их помыли на прошлой неделе, но от недавнего косого дождя и налипшей пыли, они вновь покрылись пятнами. Авалинда осмотрелась и заметив нужный столик зашла внутрь. Посетителей было крайне мало в эти утренние часы. Интерактивное меню на стене за стойкой пестрило различными видами кофейно-шоколадных и чайных напитков, за стеклом лежали десерты и сэндвичи, от которых веяло заводской изготовкой. В такие заведения всегда завозили еду из определенной фабрики, штампующей бездушные одинаковые пирожные, конфеты и сэндвичи, завернутые в пленку. Обычное дело для корпоративного кафе, а эта сеть раскинулась паутиной по всему городу. Не то чтобы, ведьма была против подобного, но аппетита у нее не вызвал ни один из предложенных вариантов, хотя с утра она успела только выпить стакан воды и накормить изголодавшегося Магну.

Делать нечего, вначале работа, потом завтрак. Авалинда все же ради приличия заказала американо и дождалась пока еле двигающаяся, устало зевающая девушка его приготовит. Долго выбирать, где сесть не пришлось, нужный столик находился ровно у того самого окна, где ведьма увидела в отражении свой сон, но с обратной стороны. Усевшись поудобнее, Ава отпила немного своего напитка, поморщилась от излишней едкости, и недолго размышляя установила вокруг себя шар. Внутри него она могла хоть раздеться догола и распевать песни дурным голосом. Снаружи все увидели бы девушку, усталую, но собранную, и ничего противозаконного.

Именно это и нужно было. Ава выставила ладони к окну и закрыла глаза. Так быстро ее давно не переносило в нужное время и пространство. Когда убийство недавнее, энергия жива. Теперь можно посмотреть кино. За окном резко потемнело, а редкие прохожие исчезли вовсе. Появилась красотка в струящемся изумрудном платье, стоящая спиной к Авалинде, она смотрела вперед себя, а к ней навстречу шел парень, с другой стороны улицы. Теперь Авалинда могла полностью разглядеть его. Ничем не примечательный молодой человек в форме работника продуктового магазина напротив кафе, а вот незнакомка, все еще показывающая Аве спину, казалось совсем не из этих мест.

Парень подошел и безмолвно подставил демонице свою шею, куда она с успехом тут же впилась. Теперь она придерживала обмякшее тело одной рукой, а сама постепенно превращалась в огромное насекомое с крыльями и толстым тельцем, с круговыми ободками. Голова же осталась женской. Через пару секунд она отпустила парня, а сама растворилась в воздухе.

То, что осталось от Криса Найта, его энергия, могла привести ведьму куда ей нужно, но, казалось, он закрылся от мира, словно обладал какой-то магией. Тем не менее, Авалинда смогла ухватиться на тонкую ниточку, связывающую его с домом. Её мгновенно перебросило в его квартиру. Она вошла и на пороге охнула. Такого запустения жилища надо было поискать. Все покрылось паутиной и пылью, но пауки давно ее свили, а сейчас в отсутствии пропитания, уползли в другой дом. Ни капельки живой энергии.

«Как же ты скучаешь без него», – подумала Ава, проходя дальше, стараясь не вдыхать висящую в воздухе пыль и грязь. Серое облако обволокло все вокруг, зависнув в тяжелом стоячем воздухе.

Такое происходило с жилищами, но вы не увидите это обычными человеческими глазами. Без хозяина место зарастало мраком и скорбью, натягивая на себя витки паутины, словно укрываясь от жуткого холода. Перед уходом Авалинда решила очистить место, задобрить и подарить надежду. Она избавилась от пыли и грязи, населила везде белую энергию, водя руками и выпуская тонкие золотистые ниточки из кончиков пальцев. Они пронизывали пространство, и оно снова оживало. «Все на свои места, все есть свет», – приговаривала Ава.

Довольная своей работой, Авалинда открыла глаза. Допивать отвратный кофе было не нужно, и она просто вышла, поставив чашку в специальное место, где ответственные гости оставляли грязную посуду и обертки от сэндвичей.

Магазин, в котором работал Крис Найт располагался как раз через дорогу, самое время зайти туда и осмотреться, вдруг найдутся свидетели. Надежды почти не было, иначе бы кто-то уже проявил себя.

Ведьму встретили кассы, ряды с выпечкой и хлебом справа, и газетно-журнальный отдел слева. Из людей ни души, из нелюдей – тонкий душок чего-то гадкого, что было здесь пару дней назад.

Магазин только открылся, пара сотрудников как вялые мухи, гремели чем-то в конце зала, и Ава направилась туда.

– Слыхала, Криса убили? – сказал Джейсон, обращаясь к невысокой девушке, которая сидела на корточках и расставляла банки с соусами на нижнюю полку.

– Слышала. Его будто вампир укусил или еще какая-то хрень. – буднично ответила та, не поднимаясь.

– Да ладно? Не может быть! Вампир? – истерично прыснул Джейсон.

– Не вампир, но ваша коллега верно говорит. – перебила Ава, подходя ближе.

– Ой, вы кто? – воскликнул парень.

– Меня зовут Авалинда, ты Джейсон, а ты Кэрри.

У обоих были таблички с именами на груди, но уверенность незнакомки все равно вызвала у обоих недоумение. Для них Авалинда выглядела брюнеткой чуть старше их по более осознанному взгляду в глазах, одетой в джинсы, белую футболку и жакет. В мыслях работников промелькнуло: “Она из полиции что ли?” и на этом анализ закончился.

Кэрри приподнялась и встала рядом с Джейсоном, словно под защиту. Щуплый парень и сам был готов спрятаться за ее спину, хотя она приходилась ему чуть ниже плеча, а вместе они походили на пару испуганных цыплят, оставленных курицей на произвол лисы.

– Не пугайтесь. Я только задам пару вопросов.

Не долго рассуждая, Авалинда взяла их за руки и стала, как обычно смотреть чем они занимались в прошедшие дни, и кто видел Криса последним. Испуганная парочка застыла на месте, покорно закатив глаза.

Ведьма услышала прилипчивый мотивчик, который Джейсон напевал перед тем, как пойти на свидание, и оставить Криса дорабатывать за него. А вот девушка вышла сегодня на смену впервые за последний месяц. До этого она выступала с юмористическими скетчами на ежегодном городском фестивале. Ава хихикнула, услышав несколько ее коронных шуток. Кэрри видела Криса месяц назад.

Авалинда вывела их из гипноза и спросила:

– Не подскажите, где у вас шампунь?

– По левому ряду дальше. – будто по указке ответили оба.

А после продолжили свои дела. Никто из них сегодня про Криса и не вспомнил. Ведьма вернулась на улицу, а камера наблюдения сняла ее маленькую манипуляцию над сотрудниками магазина. Оставив специальной маячок на случай, если за ними придет нечто потустороннее, Авалинда переместилась в морг.

Тело Криса Найта уже успела увидеть его давняя подруга Дэниэла Миллар, и уведенное шокировало ее. Авалинда же повидала многое, и скрюченное тело бедняги никак не поразило ее. Однако и оно не подавало признаков жизни, как когда-то тело Марджори Финли. Ава взяла его за руку, и не почувствовала ничего. Холодное, пустое, души не видно ни рядом, ни за чертой, словно ее и не было вовсе.

Ава походила рядом с ресепшен в морге на Каугейт, посмотрев с кем общалась Стейси Винкл, а та как раз накануне принимала некую Даниэлу Миллар, которую вызвали первой на опознание. «Надо искать эту Даниэлу», – подумала Ава, наблюдая как на ресепшионисткой висит сероватое облако. Оно плавало словно медуза, издавая сдавленный плач, который сама Стейси периодически слышала. Авалинда решила не мешать и не помогать ей, женщина сама избрала такой путь.

Закончив дела здесь, ведьма решила наконец позавтракать.

Глава 5 Магазин на Гроув-стрит

В цветочном магазине играла приятная расслабляющая музыка из пары колонок под потолком. Девушка лет двадцати пяти стояла за стойкой рядом с кофемашиной, прислонив ногу к табурету, и листала приложение соцсети в своем смартфоне. Дэнни хотела отвлечься от несчастья произошедшего с ее другом Крисом, но в голове держала план, как поступить дальше. Она составила список дел и покупок, проверять его не хотелось, но она стойко терпела, говоря себе, что очень скоро все закончится, а позаботиться о Крисе было просто некому. Цветочный магазин, в котором она работала больше двух лет, представлял собой просторное уютное пространство, где можно было купить растения в горшке, а также выпить кофе, глазея на прохожих Гроув-стрит из высокого арочного окна. Несмотря на расслабленный взгляд за очками, Дэнни казалась собранной и готовой в любой момент встретить посетителей. Ее ярко-рыжие волосы были закреплены заколкой на затылке, на лице красовались правильно подобранные очки с диоптриями. Дэнни была близорука, но не до той степени, чтобы носить их постоянно. Однако ей нравился этот образ. Поэтому очки теперь все чаще сидели на ее аккуратном носе. Сегодня утром, собираясь на работу, Дэнни надела джинсы, футболку и легкую джинсовую куртку, а придя в магазин, добавила традиционный фартук цвета молочного шоколада с логотипом компании. Девушка была педантична в выборе униформы для работы. Владелица магазина не настаивала на чем-то конкретном, но часто отмечала прилежность Даниэлы во внешнем виде.

Спустя пару минут Авалинда Райс зашла внутрь и оказалась посредине тропического сада в буквальном смысле. Сансиверии, алоэ, огромные монстеры с дырявыми листьями и драцены в напольных горшках; различные фикусы с листьями, отливающими зеленым блеском, которые в живой природе можно встретить только на Средиземноморском побережье; кактусы всевозможных форм и размеров, поражающие своим многообразием и цветом; алоказии, напоминающие инопланетных насекомых, скромные бегонии с розовыми цветами, и еще бог знает, что. Также фиолетовые, белые, розовые в крапинку орхидеи и растения, с удовольствием пожирающие ваших домашних насекомых. Одним словом, все, что может прийти вам в голову, и чем вы хотели бы украсить ваш дом, вы там найдете.

Растения заполняли все пространство: в горшках на полу и на столиках, подвешенные под потолком на специальной конструкции, в вазах, прибитых к стене из грубого терракотового камня, при этом все стояло на своих местах, работники магазина тщательно следили за порядком. По левой стене стоял деревянный стеллаж с книгами по садоводству, керамической утварью и горшками, еще открытками с садоводческой тематикой, кофейными зернами в аккуратных белых упаковках, слоган магазина светился люминесцентными лампами на стене, и небольшой уголок со значками и прочими поделками местных мастеров. У решетчатого окна справа располагался столик на двоих, Ава направилась к нему.

Она держалась прямо. Осанка уверенная, при этом чувствовалась расслабленность. Ава хорошо знала пластику своего тела, понимала, как ее поза влияет на окружающих. Для Дэнни она выбрала свою обычную уверенность и доброту. Ни к чему было пугать или покровительствовать. Дэнни тут же почувствовала это, словно мурашки пробежались по позвоночнику, но не осознала.

Девушка подошла к ведьме почти сразу, как увидела ее идущей к столику. Сегодня она работала одна, у напарницы был выходной. В это время в магазин мало кто заглядывал. Перекусив, жители города отдыхали напротив в кафе с неудобными деревянными стульями, от которых у них болела спина, но почему-то заведение пользовалось бешеной популярностью. Дэнни поняла, что гостья захочет чего-то выпить или съесть, поэтому сразу направилась к ней.

Обычно, посетители вначале долго рассматривали все, что мог предложить магазин, и только после спрашивали про еду. Дэнни поразилась уверенному спокойствию своей гостьи. Она даже сама постаралась встать прямее, расправив плечи и втянув живот.

– Добрый день! Желаете что-нибудь выпить? У нас отличный кофе и несколько сортов чая. – с привычной ей искренней любезностью спросила Дэнни.

– Добрый день. Будьте добры, черный кофе.

Авалинда откинулась на спинку стула.

– Конечно. Может что-то поесть? Утром привезли суперское шоколадное печенье.

– Да, с удовольствием. И, Дэнни? Могу я поговорить с вами?

– Откуда вы знаете мое имя?

– Догадалась. Нам предстоит долгий разговор. Не возражаете, если закрыть магазин на час?

Бейджик со своим именем Дэнни не носила, хотя хозяйка подумывала раздать их всем сотрудникам. Идея пропала, едва появившись.

– Я не понимаю. О чем нам с вами разговаривать?

– Насчет Криса, конечно.

Дэнни сомкнула губы, боясь выдать какой-то секрет.

– Ну так что? Я вас не обижу. Просто хочу поговорить и все. Меня зовут Авалинда Райс.

Ава встала и протянула растерянной девушке руку. Та вышла из ступора, пожав предложенную ладонь.

– Хорошо. Я сейчас вернусь к вам с кофе.

– И себе налейте. Печенье не забудьте.

Дэнни кивнула. Она вернулась за столик через несколько минут с двумя чашками кофе, печеньем на блюдце. Также принесла небольшой кувшин с водой и стакан. Дэнни успела запереть дверь на ключ и перевернуть табличку на «Закрыто». Все это она сделала машинально, звонить в полицию в голову не пришло, потому что Авалинда успокоила ее рукопожатием, ввела в легкий гипноз.

– Ну что? Да не бойтесь вы так. – мягко рассмеялась Ава, когда все было на столе, а Дэнни прилежно села на свой стул. – Я на вашей стороне.

– Кто вы? – спросила Дэнни, отпив из чашки.

– Авалинда Райс. Я расследую паранормальные дела.

Дэнни тут же подавилась своим напитком. Авалинда налила ей стакан воды и придвинула ближе.

– Что, простите? – закряхтела девушка, обретя возможность хрипло разговаривать.

– Я расследую паранормальные дела.

– А при чем здесь я?

– С Крисом произошла ужасная трагедия, и от вас скрыли самое важное.

– Это что же?

– Его обескровили. И это сделал отнюдь не человек.

– Вы хотите сказать, его обескровил вампир?

– Не совсем. Но создание тоже не из этого мира.

– Ясно.

Дэнни села удобнее. В голове вся информация укладывалась с трудом, но ее не покидала мысль, что незнакомка говорит правду. «Какой еще вампир? Она не в своем уме? Зачем я ее впустила? Могла ли я не разговаривать с ней?» Эти мысли кружились в ее голове словно вихрь, по кругу повторяясь. Ава вытащила ее из водоворота мелькающих вопросов.

– Дэнни, послушайте. Я на вашей стороне и хочу вам помочь. Более того, я хочу вас защитить.

– Защитить от кого?

– От того, кто убил Криса.

– А зачем ему убивать меня?

– Не ему, а ей.

Девушка начала перебирать в голове женские имена и лица общих с Крисом знакомых, в поиске потенциального врага, напрочь забыв, что друзей не из этого мира у нее и в помине нет. Да и общие знакомые с Крисом тоже отсутствуют. Они так давно не общались, что круг знакомых успел смениться несколько раз.

– Дэнни, Дэнни. Прекратите искать убийцу среди друзей. Вы ее не знаете. – Ава положила ладони на стол, слегка приблизившись к Дэнни.

– Что? Откуда вы узнали? Я сейчас что-то сказала?

– Нет, не волнуйтесь. Вот, – Ава пододвинула ей чашку и блюдце. – Пейте свой кофе и съешьте печенье. Я угощаю. Вам нужно успокоиться. Я вам все расскажу.

В следующий час Ава рассказала о себе, опустив факт, что ведьма сама не отсюда и что ей более пятисот лет, и также, что убийцу Криса зовут Лайла и она выпила всю его кровь, оставив умирать на мостовой. Однако, сказала, что Лайла страшнее, чем пресловутый вампир, но и у нее есть слабые места; и, наконец, о том, что в ближайшую ночь, Лайла придет к ней домой, чтобы сделать то же самое.

Шокирующие знания надо давать постепенно, как горькое лекарство.

Дэнни внимательно слушала, медленно откусывая печенье. От испытанного стресса у нее пропал аппетит, и ела она исключительно под влиянием гипноза ведьмы.

– Что скажете? Вы будете осторожной?

– А как? Если, как вы говорите, эта Лайла придет ко мне домой, еще и ночью. Сегодня я точно не смогу заснуть.

– Я буду с вами.

– В моей квартире? – оторопев, спросила та.

– Конечно. Я понимаю, что страшно быть приманкой, но сейчас это необходимо. Как вы уже поняли, я могу читать ваши мысли. А вот Лайла обладает этим талантом в меньшей степени. И она не будет знать, что я вас защищаю. Я сейчас уйду по делам, вернусь к вам вечером. Вы закончите рабочий день, закроете магазин и пойдете домой, как будто ничего не произошло, а я приду к вам туда.

Дэнни ничего не оставалось, как согласиться. Странная девушка вызывала у нее доверие, но вся ситуация целиком казалась нелепой, невозможной. Она сразу вспомнила день, когда поехала на опознание, и еще тогда подумала, что не может труп так странно выглядеть. Авалинда же постаралась сделать все, чтобы не казаться Дэнни сном наяву. Она заплатила по счету, даже купила симпатичное алоэ вера в горшке. Мобильным телефоном Ава не пользовалась и, признаться, не хотела. Она сказала, что знает где живет Дэнни и до ночи ей ничего не угрожает. Но лучше вернуться домой до заката, то есть до восьми вечера.

– Я буду наблюдать за вами. Важно, чтобы вы вернулись домой одна. Я не единственная, кто следит за вами.

Дэнни кивнула, отперла дверь и изменила табличку на «Открыто».

***

– Это место. Я знаю его! – воскликнула Авалинда, осматриваясь вокруг.

Она стояла посередине зала, по бокам стен которого были зеркально расположены два камина, в них резвился огонь, но тепла не давал. Казалось, это воспоминание, чье-то чужое и настолько далекое, что уже и самого носителя нет в живых. Потолок подлетел вверх, и не было ему конца и края. Он открывал голубое небо, уходившее в синеву и черноту космоса, планеты зажигались отсветами, дальше галактики, все кружилось и не стояло на месте.

– Да, да, я определенно здесь была.

Прошептала ведьма, как вдруг ее затянуло в другое место, темное, сырое, вонявшее страхом и безысходностью. По стенам сочилась вода, над головой что-то стучало, словно гремело цепями. Авалинда стояла в луже воды, и чувствовала, как леденеют ступни, и холод продвигается вверх, словно хочет проглотить ее целиком. Авалинда создала свет ладонями, чтобы подсветить тьму, в которую попала.

Осторожно осматриваясь, она увидела что-то необычное для этих стен – запекшуюся кровь. На стене проявилась надпись: «Доран Варг» и тут же исчезла.

Ава отступила назад, будто на нее подул сильный ветер, сбивший с ног. А через мгновение очнулась. Она обнаружила, что стоит посередине комнаты в квартире Кэйлема, а испуганный Магна держит ее обеими лапами за руку.

***

Ведьма сидела на диване, поджав колени к подбородку, и укутавшись пледом, только нос торчал, но она не замерзла. Магна лежал рядом и грел ее ступни, утопленные под клетчатой шерстью, массируя их чисто по-кошачьи. Ступни были не теплее ледышки. В одну секунду он обратился домовым с длинной черной бородой и заросшими ступнями, чтобы разговаривать по-человечески.

– Ты как? Что-то совсем побелела. Может я чай сделаю?

Авалинда утвердительно затрясла головой, смотря в пространство пустыми глазам. Магна тут же свесил короткие ножки вниз и поспешил на кухню. Его роста хватало лишь до начала столешницы, так что все манипуляции по приготовлению чая он делал, левитируя. Его длинная льняная рубашка, закрывающая все тело и часть волосатых ступней, развевалась в такт движениям в воздухе. Магна заварил травяной сбор, который Авалинда привезла из своей родины Дан Эйд, как раз на случай, если нервы сдадут. Он так и назывался «Помощь нервам», и содержал целый набор из ста шестидесяти всевозможных земных аналогов целебных трав, а на вкус напоминал апельсиново-коричный напиток, с нотами мадагаскарской ванили.

Авалинда осторожно высвободила ладони из-под пледа и жадно вцепилась в кружку.

– Ну как? Полегчало? – спросил Магна, устраиваясь поудобнее возле ведьмы.

– Немного. Спасибо. Я… – протянула Ава. – Это что вообще было?

– Ну такого с тобой еще не было, это точно. Ты же обычно через сны переносишься куда надо, ну или гипнозом. А тут я проснулся, проголодался и вижу ты застыла, глаза закатились куда-то в затылок, и ты странно открыла рот, будто умерла вовсе! Я даже перепугался. Схватил тебя и вытащил, но не сразу. Минуты через две-три. Там хватка была такая, что я уперся в стену. Тряс тебя, что было мочи.

– Мда. Ничего не понимаю.

– Кто-то держал тебя, да так сильно, что я почти надежду потерял.

Ведьма всмотрелась в его заросшую черной шерстью мордочку.

– Мне надо узнать, кто такой Доран Варг.

– Расскажи, что ты вообще видела. Почему-то я не увидел ничего.

– Как это ничего? Ты же знал, что я не здесь.

– В том-то и дело, – пробухтел Магна под длинными усами. – Я ничего не видел! Это и не воспоминание, и не чье-то место, это вообще черти что!

– Так, ладно. – твердо сказала Авалинда, взяв себя в руки, и добавила. – Сейчас мы поедим, а то меня в конец измотало это нежданное путешествие. А потом я все тебе расскажу.

Магна обернулся огромным черным котом, и улегся поудобнее на своем любимом, уже пестрившем его шерстью клетчатом пледе, в ожидании еды.

Ава решительно поднялась с места. Холод, пробиравший до костей, отступил.

Она сварила себе кофе. На днях они с Кэйлемом ходили за продуктами, вполне себе человеческое занятие, так что в холодильнике наконец-то завелась отличная провизия. Ава приготовила яичницу, отрезала кусок сероватого хлеба из местной пекарни, куда пришлось идти специально, пока ее любимое кафе «У Мэйбл» не открыло свои двери. Магне она сотворила сытное месиво из куриных шей, овсянки и рыбных голов. Пахло неаппетитно, зато питательно. Разделавшись со своей едой, Авалинда села на диван рядом с Магной.

– Значит так. Я видела какой-то зал. Ну ты знаешь, обычный с каминами, потолок уходит в космос, многим нашим такое нравится. И я помню это место! Я была там. Но не помню, когда и при каких обстоятельствах.

«А если попадешь туда снова, узнаешь?» – послал Магна ей свои мысли, облизывая лапы.

– Я боюсь.

«Это что-то новенькое».

– Не то, что боюсь. Ты же знаешь мне это не свойственно, все эти человеческие иллюзии страха. Но мне кажется, что меня там не ждут и могут убить. Там обитает кто-то без тени морали, психопат, как говорят на Земле. При этом он хочет меня там видеть. Несуразица какая-то.

«И для чего тогда было тебя туда затягивать? И это имя, я впервые его слышу.» – сказал Магна.

– Я тоже. Кто-то хотел показать мне именно это и почему-то именно в какой-то тюремной камере, там еще была кровь.

«Что-то еще помнишь?»

– Нет. Хотя… Кроме имени, там еще кое-что было. Капала вода, и мои ноги промокли.

«Мало ли таких камер в тюрьме Ковена, где и сыро, и противно».

– Да, но тут мне будто хотели на что-то указать. – сказала ведьма и задумалась, закрыв глаза.

Она закрыла глаза, погрузившись в воспоминание сна, но так чтобы опять не унесло в то место.

– Вспомнила! Вода капала соленая! Капли попали мне в рот. Там рядом море или залив, но оно холодное. То есть наше местное, где-то недалеко.

Глава 6 Утраченное и приобретенное

Один образ пронзил воображение Этейн, и она отдалась ему полностью. Голыми ступнями она стояла в руинах сгоревшего и полуразрушенного каменного дома. Ведьма вдыхала морской воздух, уносящий остатки запаха дыма и копоти. Камни под ней стали крошиться, словно были созданы из песка. Ее ноги постепенно утопали в нем, проглотив ее почти до шеи, а когда сыпучая масса затянула ведьму по самый рот и песок начал всыпаться внутрь, Этейн с усилием сделала глубокий вдох и открыла глаза. Она тут же отпила воды, вновь закрыв глаза и посидев в тишине пару минут. Наконец, она позвонила в настольный колокольчик. Генри Киер, помощник Верховной ведьмы, обычно находился в своем кабинете рядом, и всегда слышал ее зов. Нередко Этейн вызывала его телепатически. Генри давно привык к голосу в его голове, зовущему среди дня, иногда ночи, и к звенящему бронзовому зову, тихо звонившему из соседней комнаты.

Сегодня у Генри было мало поручений, в основном бумажная работа. Он встал изо стола, потянувшись, размял ноги и руки.

– Да, миледи, – сказал Генри, войдя.

– Позови ко мне Эдварда и быстро.

– Слушаюсь, миледи.

Главный врач больницы Ковена, которого все звали просто «доктор», имел свое собственное имя – Эдвард. Так назвала его мать в 1209 году, когда повитуха вручила ей маленького только что родившегося мальчика с пуповиной, замотавшей тонкую шейку. Пуповину удалили, мальчик издал свой первый крик и не прекращал орать в последующие несколько лет. Повитуха давала матери успокоительные настойки, от чего малыш спал почти все время, а когда просыпался орал пуще прежнего. Мать так намучилась с ним, что кормила его меньше старших братьев, малодушно надеясь, что зимняя хворь заберет его. Однако Эдвард выжил. Семья жила у леса, имела скотину и огород, и в те времена считалась зажиточной на севере Англии. Эдвард рос, помогал родителям по хозяйству, но все больше матери. Отец, видя его хилое телосложение и сутулую спину, не желал брать сына с собой. Он дразнил жену, что та понесла мальчика от другого. Не желал верить, что такой чахлый парнишка родился после здоровенных, сильных близнецов. На отца он и правда менее всего походил, но мать была уверена.

«Зашибешься», твердил отец, когда мальчик пытался навязаться с двумя братьями и отцом. Эдвард послушно принимал решение родителя и спешил к матери, резво перебирая тонкими ножками, словно у кузнечика. Она давала ему чистить горох, разбирать и сушить травы. Иногда позволяла месить тесто, но тут же недовольно цыкала, нетерпеливо выхватывая миску.

Лето 1226 года выдалось холодным и совершенно неурожайным. Деревенский народ тут же поспешил обвинить местную повитуху в сделке с дьяволом, и что она повинна в неурожае и приближающейся голодной зиме. Женщину отправили в Йорк на суд церкви, а всех, кому она помогала тут же, стали опрашивать. Мать Эдварда призналась, что когда-то принимала от нее помощь, не особо вдаваясь в подробности какую именно.

Недолго думая, на семью накинулась вся деревня.

В то утро Эдвард проснулся в своей кровати от ночного кошмара. Ему приснилось, что он тонет, и видит, как некто наблюдает за ним сверху, но помогать не спешит. Порыскав по дому и не найдя никого из домашних, парень ни на шутку испугался. Выбежал во двор, он прошелся по кромке леса, осторожно выкрикивая имена родных. Эдвард вернулся домой и в страхе остался там до вечера.

Он уснул, свернувшись клубком, накрываясь рубахой отца, а через пару часов после захода солнца, в дверь постучали.

– Есть кто? – раздался девчачий голос.

Эдвард осторожно слез с лавки, вглядываясь в темноту за окном.

– Эд, открой. Это Кристина. Я знаю где твои родители.

Эдвард поспешил открыть, хотя испугался. Светловолосая девочка чуть младше него тут же заскочила внутрь и заперла дверь.

– Их забрали. – не церемонясь выдала она.

– Куда забрали? Кто?

– Завтра будет суд и там уж решат, что с ними делать.

– Какой еще суд?

– Обыкновенный. От святой церкви.

– А в чем они повинны?

– Да откуда ж мне знать! Но тебе нужно скрыться где-то. Иначе придут и за тобой.

– Куда же я пойду?

Кристина задумалась, осматриваясь.

– Ну, к нам тебе нельзя. Здесь тоже. Лучше в лес беги. Все! Я и так рискую, предупредив тебя. Про тебя почему-то все позабыли.

Кристина не сказала больше ни слова, оставив парня наблюдать за тем, как она бежит через огородное поле домой.

Эдвард хоть и рос мелким и часто болел, голова его работала исправно. Он хорошо считал, память никогда не подводила его. Отец часто обращался к нему, когда дело касалось подсчетов их урожая и скотины на продажу.

Эдвард сел за стол, затушив огарок свечи, слушая тишину дома. Ночевать в лесу было бы глупой идеей, да и собираться впопыхах и бежать казалось ему полнейшей нелепостью. Решено было закрыться в подполе с провизией в кульке, если вдруг на рассвете придется бежать.

Парень спал плохо, постелив себе шкуры овец и укрывшись ими же. Отцовскую одежду он надел в несколько слоев, так он казался больше и старше.

С рассветом Эдвард решил, не бежать, а разобраться в чем дело.

На этом воспоминания об ушедшем детстве Эдварда закончились. И все что он помнил после это обрывки пронизывающего взгляда и слова, которые звучали в его голове как собственные, но исходили от некой женщины. Она стояла на эшафоте с петлей, обрамлявшей шею. «Время пришло. Мы должны поменяться».

Эдвард больше ничего не помнил из того дня, когда увидел казнь своей семьи и той женщины. Он очнулся в повозке, медленно передвигающейся по ухабистой дороге. Повозка везла его на север-восток. Так он оказался в Эдинбурге.

Этейн все твердо решила, время пришло.

– Ты должен разбудить Эмму Райс у себя и вживить ей воспоминания о жизни, которой не было.

– Вы хотите, чтобы я нарушил кодекс снова? Вы же знаете, мадам. Я выполню любой ваш приказ. Но здесь… я должен быть уверен, что моя голова не ляжет на плаху.

– Не ляжет. Просто привлекай как можно меньше помощи. Мне нужно, чтобы Эмму Райс разбудили у тебя в одной из палат. Придумай воспоминания и вживи. С момента окончания дела о шести ведьмах и до сегодняшнего дня. Она должна думать, что побывала во многих местах после того дела. Сражалась или исследовала это неважно. Главное, что недавно она получила серьезное ранение и нам пришлось ввести ее в сон, чтобы подлечить.

– Вы давно планировали это, мадам?

– Сейчас это уже не имеет значения. Как только вообразишь сценарий, покажи мне. Я должна убедиться, что все в порядке.

Закрывшись в своем кабинете, где по широкой стене висело множество экранов, Эдвард сосредоточился. Мановением руки он создал экран напротив себя, зеркальное покрытие отразило седовласого мужчину в очках с аккуратной бородкой и усами. Постепенно поверхность стала черной, пока не прекратила отражать внешние объекты. Эдвард закрыл глаза, сложив ладони на груди и удобно откинувшись в кресле. Темечко стало теплее остальных частей головы, и он открыл глаза. Теперь экран показывал отрывки кровавых битв. Побед и поражений, празднований с сотоварищами и последующими наступлениями. Он видел путешествия в параллельные миры, не похожие на Землю Средневековья, где здания казались прозрачными замками из стекла, а живописные долины поражали своими красками. После мир земли сменился подводным, а все жители спокойно перемещались в бирюзовой воде и там же имели свои жилища. Там Эмма встретила того, кого полюбила и продолжительное время жила, постепенно привыкая дышать под водой.

Эдвард дал картинкам прижиться, разрастись и стать настоящими. На его глазах воспоминания перетекали одно в другое, образовывая цепочки, новые знакомства и впечатления.

Когда Эдвард впервые вспомнил свои путешествия до того, как оказался на Земле в первый раз, он узнал, чем занимался до этого. Он был тем, кто показывал будущим людям их возможные воплощения и то через, что им нужно будет пройти, если они захотят. Он увидел большой экран, на котором показывали различные эпизоды из жизни, а тот, кому это показывали, внимательно смотрел, а после обсуждал с Эдвардом.

Придуманные воспоминания разрослись до той степени, что их стало сложно отличить от настоящих, и Эдвард закрыл глаза вновь, погрузившись в свои воспоминания 1562 года. Он помнил все до мельчайших деталей. Сам суд, то, как он стирал память Авалинде и Эмме, а после все то, время, как он старательно заботился о заключенной. Кормил ее чистой энергией, регулярно проверял жизненные показатели. Пока Этейн не видела, Эдвард переносил ее в другую камеру и ухаживал за телом.

Утвердив воспоминания с Этейн, Доктор приказал одному из работников гоблинов перенести Эмму в палату. Он заботливо переодел ее в больничную робу и укрыл одеялом.

Искрящийся шар вспыхнул в руках Доктора, и он поднес его к голове Эммы. Через ее темечко из шара текла золотистая энергия, словно раскалённая лава. Когда все впиталось до последней капли, шар погас. Эдвард положил свои ладони на голову Эммы и над ней возник экран с движущимися картинками. Он довольно покачал головой.

Картинки исчезли, и Доктор опустился к ее уху, тихо сказав: «У меня есть подарок для тебя, моя дорогая. Это самое малое, что я могу для тебя сделать».

Одну руку он положил себе на голову, вторую на голову Эммы и вновь сосредоточился. Ладони заискрились голубым пламенем, а веки Эммы стали хаотично подергиваться. Через пару минут Эдвард открыл глаза и воровато оглянулся. Он тут же взял ее руки в свои, передавая через них золотистую энергию. Его волосы стали совсем белыми, кожа на лице заморщинилась еще больше. Но стоило ему встать и отряхнуться, как все пришло в свою норму. Завтра он разбудит ее.

Глава 7 Ночь опустилась на улицу полумесяца

Непривычно теплый августовский вечер приближался, и беспокойство Дэнни нарастало с каждой минутой. Она думала пойти в полицию. С другой стороны, что она им скажет? С волнением поведает, что пришла незнакомая девушка, прочла ее мысли и попросила стать наживкой для существа, страшнее вампира?

И психушка Дэнни обеспечена, или просто весь отдел полиции поржет над ней. Она понимала это как дважды два, при этом степень доверия к Аве росла с каждой минутой. Да, ведьме пришлось немного подтолкнуть Дэнни к этому, но все же.

Как на зло, больше посетителей не было после прихода Авалинды, и Дэнни пришлось оставшиеся несколько часов провести в пугающих раздумьях. Она дала ход своей природной фантазии, которая разгоняла тени на асфальте до состояния жутких чудовищ. Дэнни периодически поглядывала в окно, опасаясь увидеть там нечто жуткое, воображение рисовало оскал вампира, бледную кожу и красные глаза, однако она хотела решить проблему, какой бы странной та не казалась.

Сомнения Дэнни в причине смерти Криса появились еще в морге. Она не могла себе представить, что нужно пережить, чтобы умереть в такой ужасающей позе и полностью поседев.

Дэнни подготовилась к уходу из магазина: проверила растения, скрытый полив, сделала отчет по кассе, записала остаток по кофе и чаю, и списала всю выпечку, что осталась. Все, что не продавалось, она относила нуждающимся в центре для бездомных неподалеку. Сегодня остались несколько булочек и печенье. Дэнни упаковала их в бумажный пакет и вышла, закрыв магазин.

Пройдя ниже по Данди-стрит, она свернула на Вьюфорт, остановившись перед деревянной дверью, похожей на вход в конюшню. Там находился общественный центр, который по будням вечерами бесплатно кормил всех желающих горячей домашней стряпней. Дэнни постучалась. Через минуту ей открыла полная симпатичная пожилая женщина в длинной юбке и просторной кофте. На выпирающий округлый живот она повязала хлопковый фартук, и недавно вытерла об него свои руки, вымазанные в чем-то томатном. Дэнни взглянула на красные пятна с опаской, в очередной раз вспомнив Криса.

– Дэнни! Отлично, что ты пришла! – обрадовалась та и встала полу боком, чтобы пропустить гостью.

Дверь снаружи казалась внушительной, но стены прохода не соответствовали этому.

– Миссис Иден, добрый вечер. Сегодня немного, но очень вкусно. И веганское.

– Ох уж эти нововведения! Веганское, невеганское. Ешь, что дают и будет тебе счастье. – пробухтела Миссис Иден, тяжело ступая за Дэнни. – Но эти твои вкусные, просто ума лишиться можно. Кто их поставляет?

– Одна лавка недалеко отсюда, у них семь пекарен по городу. – ответила Дэнни, понимая, что говорит ей об этом не впервые.

Миссис Иден пропустила все мимо ушей, как, впрочем, все, что ей говорили. Вечно витала в своем мире, занятым приготовлением еды, любимыми сериалами, которые она смотрела взахлёб. Трейси работала в центре «Надежда для всех» более двадцати лет. Сама она была не из этих мест, родилась в пригороде Манчестера, это слышалось по ее акценту, каждый раз в некоторых словах. Вышла замуж около тридцати лет назад и переехала к мужу в Эдинбург. Она обожала готовить, и каким-то волшебным образом оказалась в этом центре, хотя волшебного здесь было мало. Во многом из-за публики, приходившей поесть. Однако, все любили Трейси, и даже самые ужасные забулдыги пытались привести себя хоть в какой-то порядок перед тем, как пойти поесть стряпню Миссис Иден. Она любила свое дело, и работала в центре помощи бездомным на Вьюфорт более двадцати лет.

Трейси занимала небольшую часть жизни Дэнни, они виделись пару-тройку раз в неделю, но девушке не хватало общения с собственной матерью, и она бессознательно перекладывала это на старушку Трейси Иден, натыкаясь на такое же безразличие, и не понимая зачем ей это общение.

Они прошли дальше на просторную кухню, Дэнни выложила все свое богатство на стол из нержавейки и присела на табурет.

– Миссис Иден, вам случалось встречать странных людей?

– О боже, Дэнни, милая. Да, каждый день! Ты же знаешь, кто к нам приходит. Хромые, косые, торчки, пьяницы! Несчастные люди, их так много. Раньше, помню, Лит был настолько злачным районом, что именно оттуда к нам съезжался весь сброд, прости Господи. И во вторую точку, ну ты помнишь, на Горги-роуд. А сейчас в Лите красота, одни рестораны да кафе! И собаки, их везде пускают!

Дэнни спокойно выслушала знакомую песню и продолжила.

– Просто сегодня ко мне в магазин пришла девушка и сказала, что знает, что произошло с Крисом.

– И что же? – мало обращая внимание на Дэнни, спросила женщина, хлопоча с кастрюлей литров на двадцать.

В ней тихо побулькивал чечевичный суп, издавая приятный пряный аромат. Трейси умела готовить.

– Его кровь выпил вампир.

– Ну что ты такое болтаешь, милая? Доверься полиции, они найдут виновного.

– Вы правы, да.

– Ну вот и отлично. Мне надо заканчивать, скоро подавать. Иди домой, детка.

– Хорошо, Миссис Иден. Спокойной ночи.

Дэнни обняла ее, еле сомкнув руки на огромной мягкой, чуть влажной от пота спине, и вышла на улицу. «Боже, Дэнни, чего ты ожидала от старухи Трейси? Иди домой и молись, что, если Авалинда Райс сказала тебе правду, она сможет тебя защитить». С этими словами Дэнни направилась пешком до дома на Уоррендер Парк Кресент.

Одиночество внутри начало свой маленький пир.

До заката оставалось полтора часа.

На улицу полумесяца нависла гнетущая тишина, хотя рядом располагавшийся парк в летнее время был забит людьми, хаотично бегающими собаками и детьми. Кто-то лежал на траве и поглощал еду из пластиковой посуды ближайших кафе, кто-то запускал воздушного змея. К вечеру все расходились, но сегодня было неприлично тепло и многие решили остаться подольше. В воздухе пахло всевозможной едой, костром от редких барбекю, пивом и беззаботностью.

Дэнни ощутила странную тревогу, подходя к своему дому. Она жила на последнем четвертом этаже викторианского дома в подъезде с темно-синей дверью. Как и многие жители города, Дэнни снимала однокомнатную квартиру уже пару лет, переехав в Эдинбург ближе к центру с окраины Фолкёрка.

Аренда обходилась ей зачастую не по доходам, но она не хотела переезжать. Так привыкла к размеренной жизни в районе Брантсфилд; пешком до цветочного магазина, весь день с растениями, ароматными кофе и чаем с имбирем. Иногда по вечерам Дэнни встречалась с друзьями, всерьез думая, что неплохо бы завести бойфренда или хотя бы кошку. Приходить домой в пустую квартиру начинало тяготить ее. У нее была пара поклонников, но все как-то не клеилось. Кошка же появилась после смерти Криса. Вот уж не таким способом она думала завести себе домашнего питомца.

Да уж, ситуация не из приятных. Ее давнего друга Криса убили. Да еще и непонятно откуда взявшаяся странная девушка. Авалинда Райс. Что еще за имя такое?

Дэнни поднялась на четвертый этаж или третий, если первый считать цокольным, открыла тяжелую деревянную дверь с закрытой щелью для почты, и с опаской вошла внутрь.

Квартира встретила ее привычными запахами и блеклыми цветами скромного, но уютного убранства; солнце скрылось за здание напротив. Кошка Вэкси не спешила вылезать из-под дивана, и прыгнула туда сразу, как Дэнни привезла её. В основном спала, и Дэнни не хотела ее тревожить. Звала её, но та не откликалась, однако корм в миске за день убавлялся на треть.

Этим утром девушка готовила себе яичницу, та безбожно подгорела, и ее запах еще не выветрился. Не впервые, надо заметить, повар из нее был никудышный. Из ванной доносился аромат диффузора с запахом лугового колокольчика. Дэнни была страшно рада быть дома. Она еле сняла обувь, казалось, ступни опухли, и рухнула на диван в гостиной. В этот момент раздался звонок в дверь. Девушка подскочила и на цыпочках пошла к двери посмотреть в глазок.

– Дэнни, открой. Это Авалинда. – послышался голос за дверью.

Та продолжала наблюдать за Авой, всматриваясь в глазок, пытаясь понять есть ли там кто-то еще.

– Не ищи глазами, здесь никого нет, кроме меня. А твои соседи еще не вернулись. Чую только кошку в квартире Мистера Вэддела.

Дэнни отпрянула. «Черт возьми, нельзя же так досконально читать мои мысли», – подумала она и открыла дверь.

– Привет. – по-дружески сказала Ава.

– Привет.

– Могу войти?

– Да-да, конечно! Я никак не могу привыкнуть, что ты читаешь мои мысли.

– Ну, к этому сложно привыкнуть.

Они прошли в гостиную, перетекающую в кухню, и сели на диван. Вэкси тут же вылезла из своего диванного убежища и поспешила ластиться к ногам Авалинды. Магна, друг и соратник, огромный кот-перевертыш, как обычно висевший на шее Авы в виде серебряного кулона, почувствовал жалость к ней, и даже не думал показывать себя.

– Ничего себе! Она не выходила так долго, а к тебе вышла.

– Понятное дело, ее хозяин умер. Она пока не может прийти в себя. Тем более не видит его дух, и это ужасно раздражает.

Объяснения ведьмы пронеслись в голове Дэнни как нечто, что она не могла там правильно уложить. Вроде звучит правдоподобно, но это все равно, что увидеть НЛО или снежного человека. Дэнни оторопела и привстала, с запинками спросив:

– Хочешь чай, воду или еще что?

– Пока нет, спасибо.

– Так и… что сейчас будет? – спросила Дэнни, сев обратно и обняв свои коленки.

– Ничего сверхъестественного. Ты пойдешь спать, когда захочешь, а я буду дежурить.

– Вот так просто?

– Да. А ты ожидала чего-то более драматичного? – мило рассмеялась ведьма.

– Нет. Просто я волнуюсь.

– Ну еще бы! Пришла непонятная девушка, назвалась странным именем, сказала, что Криса убил вампир. Да еще и мысли читает.

– Не надо так рьяно копаться в моей голове, пожалуйста.

– Прости, но это и так очевидно. Я просто хочу тебя заверить, что да, Лайла ужасное создание, и может убить кого угодно и причем очень жестоко, но со мной тебе точно надежнее, чем без. Понимаешь?

– Да. Спасибо.

– Не благодари пока. С такими как Лайла я еще не встречалась.

– То есть она может и тебя убить? – испуганно прошептала Дэнни.

– Да, но я сделаю все, чтобы этого не произошло. Все же я выпила бы кофе, если есть. Вечер предстоит долгий.

Дэнни кивнула и пошла готовить. На кухне в углу стояла простая кофемашина. Она нажала кнопку и подставила чашку, затем вторую. Вернулась к Аве, которая разглядывала комнату.

– Я не убралась, извини, тут бардак. – сказала Дэнни, имея в виду неаккуратно сложенный плед.

– Да, нет, тут хорошо. Ты отлично обжилась. У квартиры приятная энергия. Даже учитывая прошлых квартирантов до тебя.

– А что с ними?

– Это была пожилая пара, женщина сошла с ума, а ее муж спился и повесился. Не буду говорить тебе, где конкретно. После них квартиру долго не могли сдать, даже думали закрыть и подделать документы, чтобы никто не узнал, что здесь произошло.

– То-то цена была низкая. – выдохнула Дэнни. – Вначале мне тоже было тут как-то не по себе. Снились кошмары почти каждую ночь, я не запомнила их, но потом в какой-то момент все прекратилось. Даже не знаю почему. Откуда ты все это знаешь?

– Я вижу места, события, вижу людей насквозь, знаю, что произошло с ними в прошлом. Иногда вижу слишком много и это выматывает. А ты заполнила пространство светом. Здесь хорошо и Лайла будет в ярости.

– Почему? – хихикнула Дэнни.

Ей становилось все лучше и лучше в присутствии ведьмы.

– Лайле претит красота в любых формах, кроме своей. И ее красота своеобразная, а одна часть уродлива и отвратительна.

– Боже, я даже представить не могу кто она. – выпалила Дэнни, делая глоток.

– Я бы советовала тебе не смотреть на нее или ей в глаза.

– Она что, медуза Горгона? – вновь хихикнула та.

– Она цикада.

– Что? В каком смысле?

– В прямом. Голова женщины, тело цикады.

– О боже, как? Как это?

Дэнни представила огромного насекомого и детские страхи подкатили к горлу кислым комком.

– Послушай, – сказала Ава, перебив разгоняющееся со скоростью света воображение Дэнни. – Тебе на надо бояться. Я здесь и помогу. Единственное, что нужно это твое присутствие.

– Как это?

– Лайла приснилась тебе, так?

– Что? Я… откуда ты узнала? А, прости, прочла мысли?

– Понимаешь, когда убили Криса, я сразу взялась за дело, потому как тоже увидела его во сне. А потом легко нашла тебя. Я могу так настраиваться на людей, проникать в их сны и смотреть со стороны.

– Понятно. – протянула Дэнни.

Дэнни не считала себя верующей. Не вникала во все эти вопросы, но слова ведьмы начинали прорастать в ее сознании. Она почти адаптировалась к мысли, что не все есть материальное.

– Покажи мне спальню.

Дэнни нехотя встала и прошла в соседнюю комнату, открыв дверь в темноту и включив свет. Комната была небольшой и вытянутой, как обычно бывает в таких квартирах. Под потолком висела элегантная люстра, посередине располагалась белая деревянная кровать с изголовьем, украшенным овечьей шкурой шоколадного оттенка. Постель была аккуратно заправлена и накрыта покрывалом с традиционной клеткой, а на тумбочке стояла ароматическая свечка с незатейливым запахом под названием «Свежее белье», сожженная наполовину.

На белом железном карнизе тяжелым шоколадным полотном висели глухие шторы, а окна выходили во двор и общий сад. Чувствовалась забота и продуманность. Напротив кровати стоял макияжный столик с зеркалом, различные кремы, лосьоны, и предметы макияжа аккуратно располагались там же. Конечно, Авалинда не была в восторге от зеркала в спальне, учитывая обстоятельства с Марджори Финли, но ничего не сказала. Зеркало было необходимым элементом спектакля этой ночи.

– Здесь мило.

– Спасибо, – ответила Дэнни отрешенно.

Она любила свою спальню, но не придавала ей большого значения и могла создать комфорт быстро за счет подручных средств.

Ава дождалась пока Дэнни снова сядет на диван и взяла ее за руку, тут же погрузив в сон.

Теперь дело оставалось за малым. Ведьма перенесла Дэнни в больницу к Доктору, попросила его присмотреть за ней, как они договорились, и вернулась обратно в квартиру. Ава намагичила ее копию, вышло неплохо. Ей нужна была спящая девушка, похожая на Дэнни.

Ава разместила ее на кровати, прикрыла одеялом и встала в углу в ожидании. Шторы приоткрыла, чтобы впустить свет с улицы.

«Идеальный план. Только бы сработало», – подумала ведьма.

***

Неприметный человек стоял под окном гостиной Дэнни и наблюдал. Ему было приказано не помогать, но и не мешать. Перемещения Авалинды он не видел, но, когда заметил женщину, плывущую по тротуару в длинном зеленом платье с корсетом и накинутым на плечи макинтошем, он тут же скрылся в темноту тени деревьев. Она даже не почуяла его.

***

Лайла отлично знала куда идет. Она весь день выжидала в укрытии, вдалеке от солнечного света. Она не могла следить за Дэнни от цветочного магазина, слишком солнечным оказался день.

Её аппетит рос. Однако благодаря чарам Авалинды, присутствие ведьмы осталось незаметным для нее. Лайла шла вперед с единственной целью: убить Даниэлу, закончить дело. Душа Криса Найта находилась в специально созданном Лайлой пространстве, где он переживал последние минуты своей жизни, утопая в ужасе случившегося. И Лайла собиралась и сегодня создать такое же место с душой Дэнни Миллар, напугав ее до смерти.

Она подошла к подъезду с синей дверью и стала наблюдать за окнами. Было около одиннадцати ночи и почти все жители сидели по домам, кто-то уже спал. Лайла вдохнула полной грудью, издав шипящий звук, выдыхая холодно и зловонно, и тут же растворилась в воздухе, превратившись в красный туман. Он извивался и плавал в воздухе танцем приближающейся смерти.

Туман проник через замочную скважину синей двери, легко пританцовывая, поплыл на последний этаж, и оказался перед дверью Дэнни. Также мягко он влился в квартиру, приняв там свой привычный облик.

Авалинда все еще стояла в углу спальни. Она повернула голову к двери почувствовала дуновение холодного ветра, а затем вонь. Ее ни с чем не спутаешь: сладковато мерзкий запах гниющей плоти. Лайла источала его. Ей нравилось пугать им смертных, приближаясь все ближе и ближе, при этом оставаясь невидимой глазу.

Ведьма вжалась в стену. Да, Ава была незаметной для Лайлы, но осторожность не помешает.

Распахнулась дверь в спальню, и Лайла вплыла в своем изумрудном платье с корсетом и кокетливой полоской, открывающей часть живота. Теперь нужно было напугать, и как можно сильнее, поселить ужас, чтобы потом веками питаться им. Дэнни молода, ее страха хватит на долго. Она огляделась вокруг, спальня ей не понравилась.

«Фу, как тут мило. Надо это исправить», – тихо произнесла Лайла. С этим словами она подлетела под потолок, выдрала люстру с корнем, оставив рваные провода, и швырнула ее на пол. Раздался громкий звук упавшей кованной конструкции о деревянный пол, осколки стекла плафонов разлетелись в разные стороны.

Копия Дэнни вскочила в кровати, истошно закричав. Свет с улицы освещал Лайлу, она резко метнулась к орущей девушке и вцепилась в шею, пытаясь задушить. Девушка хрипела и извивалась. Авалинда ждала.

Лайла впилась клыками в шею своей жертвы, начав сосать кровь. Вместо крови она тут же получила эликсир, заточенный в копии девушки, который начал медленно усыплять ее, она даже не успела превратиться в цикаду и показать себя во всей красе в зеркале столика.

Лайла отпрянула, отбросив жертву, выплевывая кровь. Эликсир красного цвета вытекал из уголков губ и пузырился.

– Какого черта! – закричала она. – Кто здесь?

Авалинда все еще ждала.

Лайла с неимоверным усилием стояла на ногах, эликсир подействовал, но не в полную силу. Она скинула свой тяжелый бархатный макинтош и припала к стене, со злобой моргая и шаря глазами по комнате. Копия Дэнни растворилась. В этом момент невидимая Авалинда схватила Лайлу. Та с остервенением бешеной собаки из последних сил вцепилась в невидимые руки в ответ, расцарапав их длинными острыми ногтями. Она собрала последние силы и выпрыгнула в окно, разбив его и сломав раму. Ава подбежала к окну и никого не увидела, сколько не всматривалась в темноту улицы. Макинтош испарился, оставив красный туман, который вскоре рассеялся, как и вонь от присутствия Лайлы.

***

Неприметный человек все видел. Он методично собирал информацию. Скоро он предоставит ее своему хозяину.

***

Авалинда тут же перенеслась в больницу. Она попросила доктора залечить раны, хотя могла сделать это сама. Магна на цепочке яростно дергался, и ведьма разрешила ему перевернуться в огромного черного кота. Он долго ходил вокруг нее, с негодованием мурлыча и шипя, пока она рассказывала Доктору, что произошло.

– Ну что ж, Мисс Райс. Вы встретили достойного противника. Что будем делать с Мисс Миллар? Вы снова хотите посадить ее на крючок?

– Пока не уверена, сэр. Лайла не видела меня полностью, даже руки, которые она так безбожно исцарапала. Не знаю, вернется ли она туда же. Вполне возможно, что залечит раны и найдет новую жертву. Мне нужно идти. Могу я попросить вас оставить Дэнни тут до завтра? Я приду к обеду. Не будите ее, пожалуйста. Сделайте, так чтобы она не видела снов. Иначе Лайла найдет ее.

– Конечно! – сказал доктор. – Но вы же помните, что на больнице, как и на всей штаб-квартире Ковена стоит защита. Подобные Лайле не могут проникнуть сюда.

– Да, сэр, но ведь в случае с Эллой было по-другому.

– Не совсем так. Мисс Вуд уже несла в себе яд Апарита, и оказавшись здесь она просто следовала его программе. Сам он не смог бы попасть к нам без нашей помощи.

– Вы правы. Благодарю вас, сэр. Вы мне очень помогли.

– Это мой долг.

Эдвард действительно так думал.

Авалинда хоть и была полностью здорова после заботливых манипуляций доктора, ехать домой на автобусе после столь насыщенного вечера ей совершенно не хотелось. Она подхватила Магну и перенеслась домой. Кэйлем уже ждал ее на пороге.

Теперь, когда они стали жить вместе, Кэйлем больше не засиживался допоздна в офисе. Он продолжал работать в банке на Джордж-стрит, а по вечерам бежал домой, чтобы побыть с Авой. Она предупредила его о деле, которое должна провернуть этим вечером, не вдаваясь в детали.

– Ну что, как прошло? Ты выглядишь усталой. – сказал он в дверях, пытаясь ухватить огромного кота, выпадающего из рук ведьмы.

Магна увернулся и грозно пошел в гостиную на всех четырех лапах, расположившись на диване, где теперь было его любимое место на шерстяном пледе, уже покрытом черной шерсти, словно так и было.

– Что я могу сказать? Ночь была веселой.

– Ты поймала ее?

– К сожалению, нет. Эта тварь изворотливая, сразу поняла, что я подсунула ей эликсир. Черт! Не рассчитала дозу. Она должна была выпить ее целиком, и я бы просто перенесла ее к Томми. Черт!

– Ладно, ладно, успокойся. Еще представиться возможность. А как-то еще нельзя было ее схватить? И куда ты дела ту девушку? Не оставила же ты ее там?

– Нет, конечно. Она в надежном месте. Ты там еще не был и надеюсь не побываешь. А насчет другого способа, нельзя. Она может превращаться в дым, и обязательно сделала бы это, если бы я попыталась загипнотизировать ее. Так что без вариантов, только эликсир. И я не могу убить ее сразу. Она нужна мне живой.

– Ясно. Завтра мне нужно быть в банке, дали пару новых проектов, боюсь не успею к сроку.

Ведьма вживалась в новую для себя роль, и такие приземленные слова как «работа в банке» не всегда отзывались в ее голове. Ава чувствовала, что сейчас совершенно не хочет раздумывать на эту тему.

Она переоделась в домашнюю одежду и пошла спать. Единственная победа вечера была в том, что Дэнни жива и ей ничего не угрожает.

***

Неприметный человек стоял под окном спальни Авалинды и Кэйлема. Сегодня он оставит ее, чтобы продолжить наблюдение завтра.

***

Рияд располагался в том же самом месте, во дворе дома с терракотовой крышей, где ее отец выходил вечером подышать быстро холодеющим воздухом страны закатов. Лайла хорошо его воссоздала. После принятия эликсира, который должен был усыпить ее, она молниеносно перенеслась в свое убежище, дом ее родителей на другой стороне, где в рияде цвели розы, а воздух был наполнен специями, ароматами оливкового масла и меда.

Лайла вдохнула прохладный ночной воздух, и бесцеремонно вызвала рвоту, изрыгая эликсир. Отдышавшись, она вытерла красные губы и услышала шум в доме.

Ее мать вышла на улицу, а после и отец показался. Оба они стояли на пороге и улыбались Лайле. Из их неуклюже искривленных ртов стали вываливаться опарыши, а появившиеся тут же раны от пуль, также заполнились червяками, падающими вниз. Вскоре они оба безмолвно стояли в копошащейся куче рыжеватых червей. Воздух наполнился вонью гниющей плоти.

Лайла подошла ближе и обняла их. Её глаза горели, она превратилась в цикаду. Крылья подергивались, и она хохотала так громко как только могла.

Глава 8 Крис Найт очнулся

Темнота и холод. Это все, что он чувствовал. А чувствовал ли вообще?

Тело Криса Найта находилось в морге на Каугейт, в отсеке под номером семь. Патологоанатом Мартин Шеридан знал о новом «постояльце» или «клиенте», как он сам называл их, играя словами как вздумается. Специфический юмор врачей и уж тем более тех, кто одним из последних разбирался с телом – дело непонятное простым людям, и Мартин не позволял себе лишнего в обществе. На работе развлекался как мог, но это никогда не переходило за рамки пошлости или жестокости. Скорее скрашивало его серые будни.

Этот день сложно было назвать серым.

Обстоятельства смерти нового клиента были странные, если сказать проще, и это нервировало Мартина. Тело привезли ночью три дня назад. Мартин тогда провел ночное дежурство, но вскрытие выполнил его напарник.

Привезли тело молодого человека, на поверку сухого седовласого старика. Мартин осмотрел его, сделал фотографии. Маска ужаса застыла на лице, он прищурил глаза еще будучи в живых, и так не смог расслабить мышцы. На шее все еще горели красным единственное яркое, что было на его теле – две крохотные дырочки, будто от укуса змеи. Тело согнуто и повернуто на правый бок, поджатые колени тыкались в живот, руки вдоль тела, словно он не сопротивлялся. Что смутило Мистера Шеридана? Тело было словно высушено почти до костей, обескровленное, волосы поседели, но парню исполнилось двадцать пять несколько дней назад (при нем был бумажник с документами). Как это вообще возможно?

Мартин записал свои мысли в карточку «постояльца».

***

Крис Найт очнулся. Прошло ровно трое суток с момента, как Лайла выпила всю кровь через две крохотные дырочки на его шее. Она не могла просто так оставить его и не развлечься с телом. Лайла впрыснула мизерную дозу своего яда, который она копила в подщечных мешочках своего цикадного существа, а при случае впускала в тело, и Крису ничего не оставалось, как очнуться. Проснулось тело. Душа парня была заперта в замкнутом пространстве, в моменте времени, когда он увидел ее и пошел навстречу, не слушая себя. Теперь Лайла будет часто навещать его, упиваясь этим моментом во времени.

Кстати, об этом моменте. Лайла была искусным архитектором. Если Апарит, как вы помните, создавал неприглядные дома в каком-то темном кубе с одиноким фонарным столбом, Лайла же умела воссоздать точную копию того места, где совершала убийство. Со звуками, запахами, даже температурой окружающей среды, соответствующей моменту.

Да, Апарит сумел создать квартиру Марджори, которую поместил туда и собирался бесконечно мучить, он не смог достаточно хорошо ее воссоздать, чтобы бедняжке все казалось реальностью. Куча недочетов, которая досрочно пугала Марджори и портила момент настоящего ужаса.

Одним словом, место во времени и пространстве с душой Криса, заточенной в нем, было идеально. И в эту самую минуту, как тело парня просыпалось в морге, его душа переживала те самые муки, которые три дня назад отняли его человеческую жизнь.

Он открыл глаза и повернулся на спину, вытягивая заледеневшие конечности. Темнота и холод – это все, что он ощущал тогда. А еще ярость, неистовая, животная, всепоглощающая.

Именно эта ярость вылилась в невероятную физическую силу, с которой он выломал дверь своего отсека и сбежал. Теперь ему не будет покоя ни здесь, ни на другой стороне.

***

В морге было тихо по понятным причинам. Пожилой патологоанатом Мартин Шеридан делал свои привычные записи в большой настольной тетради, его дежурство началось пару часов назад. Сегодня так случилось, что «клиентов» у Мистера Шеридана была всего парочка: мужчина около восьмидесяти пяти лет и женщина примерно того же возраста. Почему примерно, потому что она поступила без документов, и Мартин, окинув взглядом ее и второго «клиента», записал в тетради «около восьмидесяти пяти лет лет» в графе возраст. Такие трупы всегда нравились Мартину, особых хлопот не доставляли. Особенно, в плане расследования причины смерти. От чего умер старик? От старости. Безусловно, Мартин проводил все необходимые профессиональные манипуляции с телом. Мистер Шеридан уважал свою работу, но иногда хотелось спокойных дежурств.

Теперь нужно было ждать полицейских отчетов, а с его работой можно повременить. Да и заниматься вскрытием ночью ему не хотелось. Не думайте, что он боялся оперировать в темное время суток. Просто такие вещи как трупы могли полежать до утра, а внимательность и зрение Мистера Шеридана убавлялись в ночное время.

Мартин сделал себе builder’s tea, крепкий черный чай, на небольшой кухне, щедро сдобрив его сахаром и молоком. Посмотрев на часы, которые показывали 22:44, он с удовольствием выдохнул и потянулся.

Мартин предвкушал спокойные часы дежурства. Ночью трупы появлялись нечасто, а после восьми вечера в морге становилось так хорошо и тихо, что он обожал это время. Усевшись в свое любимое кресло в кабинете, он включил маленький телевизор и принялся смотреть умиротворяющую передачу про океанские глубины с расслабляющей музыкой.

Через полчаса он задремал, откинувшись в кресле. Телевизор тихо мычал, показывая длинные планы подводного ландшафта, богатого рыбой и кораллами. В воздухе тянулся аромат черного чая с молоком, с нотами хлорки и аромодиффузоров, которые стояли то тут, то там на всей территории заведения. Сотрудники прекрасно знали где работают и скрывать очевидное было глупо, однако ароматы более привычные их носам казались уместными, чем если бы только один запах верховодил там.

В половине второго Мартина разбудил вероломный грохочущий шум, который раздался настолько тяжело и громко, что мужчина вскочил в кресле и сел в полном недоумении. Он старался держать себя в форме, слегка распуская только в рождественские праздники; его дочь с мужем и двумя детьми, обычно звала его на Рождество в гости в Масселборо, где она устраивала довольно пышное празднование с богатым столом. Возвращаясь в Эдинбург, он снова переходил на питание с ограничениями. Мартин с лихвой насмотрелся на то, что делает с телом плохое питание и множество алкоголя, и лишь одна мысль, что он станет таким же, и будет лежать на вскрытии его коллег, уже давала стимул не перебарщивать с фритюром и пивом.

Благодаря этому к шестидесяти годам его сердце не подавало признаков сбоя и вообще организм работал отлично, но настолько громкий и непонятный звук буквально схватил его за горло, а грудь сдавило. Мартин сел и откашлялся. Потер глаза под очками и пошел проверять. Во рту стало мерзко сладко, желудок заурчал, готовый побыстрее избавится от съеденной на ужин курицы с рисом. Мартин мобилизовал все возможные для него силы.

Он вышел в коридор, продолжая потирать один глаз, а другой рукой массировать область солнечного сплетения. Сердце почти пришло в нормальный ритм, но страх не давал успокоиться, и сдавливал все внутри.

В коридоре лампы работали исправно, никаких странных подергиваний света и прочих ужасающих моментов или звуков. Но что-то настораживало.

Мартин быстро проснулся. С годами он выработал привычку, что, если привозят трупы ночью в его дежурство, надо моментально прийти в себя. Но никто еще не будил его таким ужасно громким звуком.

Он дошел до конца коридора, который упирался в маятниковые двери, за ними располагался морг и комната вскрытия. Мартин осторожно открыл их и зашел внутрь. То, что он увидел не поддавалось логическому объяснению. Холодильная камера под номером семь была открыта, а точнее разворочена наружу, будто ее разгрызли чьи-то огромные клыки, с легкостью впившиеся в металл. Стол перевернули набок, разбросали оборудование. Мартин прошел к седьмой камере, осторожно заглянул внутрь, с открытым ртом всматриваясь в пустоту. Происходящее не укладывалось в его голове, но что-то подсказывало, что надо проверить вход, и Мартин ринулся туда. Он обнаружил такую же развороченную в хлам дверь. Он выбежал на улицу, тяжело дыша. Никого не было. Мартин тут же набрал телефон полиции.

Сонные полицейские приехали через полчаса, застав его в фойе, где он судорожно проверял записи прихода. Под номером семь в камере содержался труп молодого человека по имени Крис Найт, которого привезли три дня назад. Мартин не вскрывал его, но знал, что случай странный, поскольку тело было полностью обескровлено.

Он рассказал все, что знал. Оставшуюся часть ночи, Мартин не смог сомкнуть глаз. А утром, вернувшись домой, долго и упорно проверял двери и окна.

***

Дэнни спала в палате в больнице Ковена будучи под действием эликсира сна, который Доктор любезно предоставил почти сразу, как Авалинда перенесла ее туда.

Ее не стали привязывать к кровати, зная, что на следующий день Авалинда намеревалась прийти и проведать ее. Да и опасности она не представляла, мирно лежала себе, заботливо укрытая пуховым одеялом. Во всяком случае, в этом был уверен Доктор.

Чуть позже полуночи с Дэнни начали происходить непонятные метаморфозы. Вначале она легко затряслась, дергались пальцы рук и ног, затем и все тело включилось в пугающий танец, похожий на эпилептический припадок. Никто не пришел на помощь. Никто не заметил.

Дэнни вскочила и села в кровати. Ее глаза открылись, смотря пустыми карими бусинами, не понимая, где она и кто.

Острые когти на руках выросли за пару секунд. Оглядывая комнату все еще бессознательно, Дэнни увидела маленькую черную камеру, висящую под потолком. Резким движением дикой кошки она подпрыгнула на высоту трех метров, выдрала ее с корнем, и буквально разгрызла своими уже также успевшими отрасти клыками.

Дальше чернота. Камера была разбита. А теперь расскажем, что стало скрыто от глаза записывающего устройства.

На девушке была ее одежда со вчерашнего дня, джинсы и футболка. Свою обувь она искать не стала. Села на корточки, словно лягушка перед прыжком и, немного помедлив, схватила стул и с не человеческой силой бросила его в окно, то разбилось вместе с рамой. Дальше решетка. Дэнни подскочила к окну и без усилия искорежила многовековую решетку, будто хрупкую ветку, и выбралась наружу.

Выпрыгнув прямо на мостовую Королевской мили перед магазином шотландских сувениров, Дэнни выпрямилась. Она все видела своими пустыми глазами, какими бы безжизненными они не казались. Более того, ее новое видение не ограничивалось прекрасным зрением без очков и в темноте. Раньше ее близорукость приносила ей массу неудобств в сумерках, вечно не хватало света, и хотелось как можно скорее выйти из тени.

Сейчас же она отлично видела в темноте и даже насквозь, словно в ее зрачки были вживлены миниатюрные аппараты для рентгена. Просканировав местность, дома, людей, дороги, Дэнни обнаружила свою цель – небольшой пруд в получасе быстрой ходьбы отсюда. К слову сказать, прохожих было немного, и никто не обратил внимания на босую девушку со взъерошенными волосами. Ежегодный фестиваль искусств был в самом разгаре и странных личностей в городе прибавлялось с каждым днем.

Дэнни побежала к своей цели. Пруд Блэкфорд располагался в одноименном районе на юге города, и представлял собой небольшой искусственно созданный водоем, где в дневное время можно было встретить лебедей и уток. Дэнни нужна была вода как никогда.

Она превращалась в шелки, существо, считающееся мифологическим, но Лайла обожала играться с людскими ожиданиями объективной реальности. По сути, нельзя сказать, что они существуют, но и отрицать этого нельзя. Все возможно, в рамках чьей-то фантазии.

Пару дней назад, Дэнни пришла в магазин на работу как обычно без пятнадцати девять. У нее было несколько минут, чтобы проверить готовность рабочего места, и она не спешила повернуть табличку на двери, приглашающую посетителей. Дэнни услышала стук в дверь, настраивая музыку.

«Мы еще закрыты, извините.» – прокричала она, не поднимая головы.

Стук раздался снова и Дэнни удивленно подняла голову, посмотрев на дверь. Там никого не было, и ей не оставалось ничего кроме как пойти и проверить, кто там балуется.

За стеклянной дверью все еще было пусто; в отеле напротив горел свет на первом этаже, и редкие гости завтракали. Дэнни открыла и выглянула наружу, осматривая пустую улицу. На пороге она увидела небольшую коробочку, заклеенную скотчем, с надписью «для Даниэлы».

Дэнни была страшно заинтригована, она тут же открыла коробку и обнаружила шкатулку внутри, в которой был кулон в виде стрекозы. Золотой, размером со спичечный коробок, а крылья, переливавшиеся всеми цветами радуги, были выполнены из опала. Девушка не могла отвести глаз от диковинной вещи и тут же надела его на шею; кулон засветился. Она так и не сняла его, даже оказавшись в больнице. Никто и подумать не мог, что кулон способен превратить девушку в хвостовое клыкастое создание. Только не думайте, что у нее тут же отрос хвост и она потеряла голос.

Хвост отрос, голос остался, но она более не могла произносит человеческие слова, а воля пропала. Единственное что ей осталось это хлопать глазами, осознанных мыслей в голове было ноль. Она погрузила себя в воду и тюлений хвост тут же отрос от талии ниже, волосы распрямились, и заплелись в удобные косы, чтобы не мешать при плавании. Дэнни устроилась в камышах, скрывшись по самый нос в воде, ожидая чего сама не знала. Она рассматривала свои перепонки на руках, поднося их к свету восходящего солнца. Ее глаза светились желтым светом, но рассудка в них было меньше, чем в рыбе.

Глава 9 Блокнот Эммы

Библиотека Ковена давала поверхностную информацию, собирала исторические факты, как правило, записывая историю победителей. Однако и там можно было найти необычное, если хорошенько поискать. Авалинда решила, что раз ее затянуло наяву непонятно куда, начать нужно с библиотеки.

Имя Доран Варг нашлось в разделе «Суды над агентами Ковена», на пятой полке высокого деревянного стеллажа, коих было несметное количество в зале, напоминающем старинную Дублинскую библиотеку в два этажа. Стеллажи исчезали и появлялись из стен, кто-то постоянно переставлял и тасовал их. Этот кто-то, смотритель библиотеки Ковена, был Рюнаак, бестелесный, дымообразный, по очертанию напоминающий человека в плаще или накидке. Он общался телепатически, а зачастую вообще не разговаривал. В Библиотеку можно было зайти любому агенту, а доступа у простых, не служащих Ковену, не было. Все же информация была ценной. Пропуск давался автоматически, библиотека считывала ауру, понимая кого впускать, а кого выдворить пинком, чтобы не повадно было. Она была живым организмом, как, впрочем, и любое здание в городе, и могла сама распоряжаться своим содержимым.

Авалинда осторожно положила старинный фолиант на стол, сосредоточившись на имени, которое произнесла несколько раз в уме, и книга открылась на нужной странице. Дело шести ведьм. Черная веха в истории Ковена. Авалинда водила пальцем по буквам, те пестрили загогулинами и вообще читались с трудом. «Шестеро ведьм, агенты Ковена, недавно прибывшие… обвинены в том, что без ведома Ковена учили группу людей, которых после казнила церковь… приговорены судом к заключению в тюрьме Тромлайе на тысячу лет» – прочла ведьма. «При попытке побега, организованного Дораном Варгом, одна из осужденных была убита. Варг исчез».

«А что, больше по нему информации нет?» – подумала ведьма, закончив читать сухие факты. От них веяло безразличием, словно заточение в одну из самых страшных тюрем острова и его ближайших внеземных пределов, было чем-то обыденным.

Рюнаак возник из ниоткуда, полупрозрачным рукавом призывая Аву пойти с ним. Он провел ее в соседний зал, где содержалось еще около миллиона карточек, книг, и прочего из бумаги. То, что содержало личные записи, дневники работников Ковена. Там он оставил ее возле стола, а сам метнулся вверх, и вернулся через пару минут, найдя нужное.

– Пока вы здесь, господин Рюнаак. Мне нужна информация еще про одну особу, —сказала Ава, удаляющемуся смотрителю.

Тот развернулся, подлетел к ней вплотную, показав очертание головы со светящимися точками вместо глаз. Он вытянул рукава, читая мысли. Авалинда знала порядки, поэтому сразу же представила свой недавний сон с некой особой в изумрудном платье, превратившейся в цикаду с головой женщины.

Рюнаак просмотрел любезно предложенное и удалился. На этот раз он принес целых две папки, по виду довольно новых, не раньше середины девятнадцатого века, а вторая начало двадцатого.

Кроме Авалинды в библиотеке сновало еще пара ведьм, и Рюнаак помогал им, в порядке очереди. Некоторые сидели за столами, изучая книги, другие ходили вдоль рядов стеллажей, ища нужное.

Вернемся к папкам. Более старые заметки сразу же насторожили ведьму, потому что на обложке значилось: «уничтожена».

«Зачем Рюнаак вообще ее принес?»

Авалинда все же раскрыла ее. Существо, нарисованное там на клочке бумаги напоминало то, что видела Авалинда в своем сне, однако, чего-то не хватало. Насекомое похожее, но сущность была таковой изначально, а не человек, превратившийся в нечто потустороннее. Именно такое ощущение шло от нее. Момент уничтожения был неточен. Дело было в 1847 году в Париже. Парижский Ковен редко общался с Эдинбургским, поэтому так мало информации.

Вторая папка – другое дело. Марокканка Лайла, потеряла родителей в войне, исчезла, а через пять лет возникла в Каире, начав медленно и без видимой периодичности убивать всех, кто попадался на пути, и вначале не была избирательная. Папка пестрила фотографиями местных бездомных с характерными отметинами на шее. Она медленно прогрызала себе путь, направляясь на север-запад. Детали ее трансформации, конечно, отсутствуют, но свидетели видели кого-то похожего на женщину с телом цикады в Лондоне в середине двадцатого века. Лондонскому Ковену пришлось стереть им память, чтобы они позабыли об этой ужасной встрече, поскольку обнаружить или поймать ее так и не удалось. Сама Лайла в какой-то момент просто исчезла, чтобы ярко появиться летним августовским вечером в Эдинбурге.

Чуть позже Рюнаак принес блокнот, настолько старый, что кожаная обложка истрепалась, а вшитые страницы то и дело хотели выпасть. Смотритель не стал комментировать свою находку, а просто положил ее на стол перед Авалиндой. Блокнот был скуден на текст и богат на наброски (автор умело рисовал мелкие детали цветов, насекомых и птиц). Любопытная заметка заставила Аву вцепиться в него – «поговорить с Д.В. Место у скалы». Сам блокнот все же оставил информацию о своем хозяине и на первой странице значилось «собственность Эммы Райс. Вернуть при обнаружении в здание на Королевской миле». Когда-то Эмма заколдовала его, но магия с тех пор испарилась. В противном случае он просто вернулся бы к ней самостоятельно.

Ава помнила с детства, что ее мать Эмма постоянно носила с собой небольшой блокнот и кусочек угля, а позже карандаш. Она любила рисовать все, что казалось ей необычным. Делала наброски цветов, фасадов зданий, иногда лиц людей, те получались не очень. Никогда не расставалась с ним.

Авалинда закрыла глаза, пытаясь ухватиться за последнее, что видел блокнот.

В голове сразу стало невыносимо тихо, как в пещере или комнате без окон и дверей. Ведьма сосредоточилась на тишине, она должна была отдать ей хоть что-то. Через пару минут пустота и тишина наполнилась разговорами, слов не разобрать и все еще темно хоть глаз выколи.

Наконец, болтовня сменилась криками, всхлипами, а после превратилась в еще более невыносимую тишину. Она окутывала воздушным одеялом, под которым останавливалось дыхание. Картинок не было совсем, Ава всматривалась в темноту и ничего не могла разглядеть. Ей пришлось разорвать связь, иначе пустота отхватила бы ей руки.

Глава 10 Пропавшая

Авалинда появилась на пороге магазинчика Бенджамина Веста с отчетом и дружеским подарком шоколадного свойства. Ей нравилось радовать старика, учитывая, что он почти никогда не выходил на улицу и не знал города. Все потому, что ведьмы Ковена создали его, и запретили каким-либо образом оказываться снаружи его маленького магазинчика древностей. Бенджамин и не хотел выходить, ему нравилось быть внутри, защищенным от посторонних глаз, а свой небольшой закуток в конце помещения он обустроил с любовью и уютом.

Там он отдыхал на тахте, пил кофе из привычной медной джезвы, читал книги, благо их было несметное количество. Признаться, он материализовывал их себе по одной из местной библиотеки.

Читал, обдумывал, изредка черкал карандашом корявые стариковские заметки в блокноте в кожаной обложке и прятал его во внутренний карман своей одежды, словно это были важные записи не для чужих глаз. А после «отдавал» книгу обратно, и «брал» новую.

Как упоминалось ранее, его предшественники не отличались прилежной работой, жульничали и всячески мешали следствию.

Бенджамин был находкой, поскольку выполнял все, что нужно, сохраняя в себе некоторые черты ведьм, при этом блистал собственным разумом. С ним можно было поговорить по душам.

Авалинда и Бенджамин обменялись теплыми приветствиями. Старик тут же зашаркал в подсобку приготовить кофе. Он берег его именно для Авы, зная, что она не приходит с пустыми руками. Остальные агенты приносили отчеты и тут же исчезали без лишней болтовни. Авалинда воспринимала свои походы к Весту как приятную беседу и возможность узнать о чем-то больше, поэтому всегда заскакивала в местные шоколадные лавки и кондитерские, чтобы порадовать и задобрить старика. Ава понимала, что открывать свой разум нельзя никому и даже с Бенджамином была осторожной. За века работы на Ковен, она выработала привычку оборачивать свои истинные мысли в смешные стишки, вуалируя то, что нужно скрыть. Иногда развлекалась так часами, проводя немые диалоги с оппонентом. Со стариком Вестом она старалась быть собой, но не открывать все карты. Все же, он прямой передатчик главе Ковена, верховной ведьме Этейн.

– Ну что, Мисс Райс, я могу вас поздравить? – хрипло прокричал он из-за тонкой стенки, разделяющий магазинчик и подсобку.

– С чем, сэр?

– С переездом, конечно! Я слышал вы оставили старую грымзу и переехали к вашему молодому человеку?

Он тут же возник, неся в руках две чашки. Полная кофе джезва покорно парила рядом с ним, пыхтя и фыркая от собственной наполненности. Старик тоже, казалось, хорохорился от своих слов и выглядел чуть выше, не переставая горбиться.

– Грымза это грубовато, но вы правы. – рассмеялась Ава. – Переехала на днях. Уютная квартира на Линкс-гарденс.

– Она не обидеться! – рассмеялся Бенджамин. – Я бы рассказал вам, какой распутной была Гертруда в молодости! Но я рад за вас. Так, с чем пожаловали?

Он уселся в свое кресло, и мановением руки приказал джезве разлить ароматный кофе по чашкам. Авалинда скромно проигнорировала его желание рассказать больше о Гертруде Смит, хозяйке дома на Мёркстон-авеню, где Ава жила до переезда к Кэйлему. По правде говоря, ей стало неловко, и Бенджамин решил не углубляться, почуяв это.

– Вначале хочу угостить вас, сэр.

Ава достала из сумки прозрачный целлофановый пакет с шоколадным содержимым. Вид у шоколада был непривычный. Нечто прямоугольное, но изогнутое, как отрезок реки на карте, со змеиной чешуей. Она поблескивала изумрудным оттенком, создавая ощущение, что держишь в руках кусочек драконьего хвоста, который он сбросил, словно ящерица.

– Это из новой лавки на Морнингсайд-роуд.

– О, – протянул Бенджамин. – Как чудесно!

Он открыл пакет и достал длинный батончик. Надкусил и, обнаружив внутри карамельную начинку, хихикнул с довольным видом.

– Ох, Мисс Райс. Вы знаете, как угодить мне. А форма? Это же драконий хвост!

Бенджамин довольно рассмеялся, щурясь и рассматривая шоколад, подвинув очки ближе на переносицу.

– Я сам драконов не видел, а вот тот, кто изготовил эту конфету, точно видел.

– Сомневаюсь, сэр, – улыбнулась Ава. – В лавке работают люди. Одна из основательниц родом из Исландии, и наверняка видела парочку на своей родине. Я как раз к вам по поводу драконов.

– Это что-то новенькое.

Бенджамин устроился поудобнее в кресле, поглаживая овечью шкуру на подлокотниках. Он был в предвкушении интересной беседы.

– Как обычно, принесла отчет и хочу вас расспросить кое о чем. Что вы знаете о Доране Варге?

– Доран Варг? Где вы услышали это имя?

Бенджамин поменялся в лице.

– Случайно, сэр. Недавно я услышала это имя, точнее увидела, а после навела справки в библиотеке. Говорят, Варг легенда и не существовал вовсе.

– С точностью сейчас вам никто не ответит, но я могу рассказать все, что знаю. Доран Варг был могущественным магом, очень талантливым. Ходили слухи, что он родился из пустоты, и перешёл на сторону света.

– А что с ним произошло?

– Поговаривают он изменился в одном мгновение, когда потерял ту, которую любил. Он исчез, испарился, его не стали искать, думали, что погиб. Но я слышал, что он остался жив и вернулся туда, откуда пришел, в пустоту.

– И где же он сейчас?

– Боюсь, этого никто не знает, Мисс Райс.

– А кем он был? Состоял в Ковене?

– Нет, Доран Варг никогда не состоял в Ковене, но все знали, что к нему можно обратиться за помощью, если понадобится. Ее превосходительство Верховная ведьма Этейн нередко обращалась к нему, когда ситуации с низшими существами достигали критической точки. Он всегда знал, как их найти. Он будто притягивал их, а они его.

Ава сверлила старика глазами, почти не моргая. Она старалась не залезать в его голову, но соблазн был велик. Вместо этого, ведьма сделала глоток своего кофе. Он был с корицей с капелькой острого перца и сахара мусковадо.

Серьезные вещи требуют чего-то согревающего.

– Произошли события с шестью ведьмами.

– Теми самыми? – перебила Авалинда.

– Да, именно. Их не казнили, как вы знаете, просто наказали, а после отправили в бессрочное забвение. Сейчас они где-то на задворках нашей вселенной в созданном измерении, или Тромлайе, висят себе в беспамятстве. Это вы и так знаете. Но вы наверняка не знаете, что одна их них, Оливия, погибла.

– Погибла? Как?

– Когда ее и остальных ведьм перемещали в их последнее пристанище, Доран Варг попытался освободить ее. Охрана сделала все возможное, чтобы помешать ему, но он был сильнее. Варг призвал легион низших существ себе в помощь. Это строго запрещалось, и его должны были судить, но он сбежал.

– А что же с Оливией?

– В схватке кто-то из охраны случайно попал в нее, и Оливия была уничтожена. Им было приказано применить самое страшное заклинание на Варга, чтобы и след его простыл. В ужасе и отчаянии Варг убил почти всю охрану, а сам бежал. С тех пор его никто не видел. Оставил в живых лишь одного, чтобы тот рассказал все, что видел.

– А есть связь с этим выжившим?

– Была когда-то, но сейчас вряд ли кто-то сможет его найти.

Авалинда обдумывала услышанное, смотря в одну точку и вспоминая все, что когда-либо слышала про Варга. Абсолютно ничего не пришло в голову. В уме возник сон, где она попала в ужасающую комнату вскрытия, и как нечто в тяжелом капюшоне с глазами змеи вышвырнуло ее оттуда как щенка. Она снова ощутила железную хватку и мощь, с которой летела сквозь время и пространство, а после упала в свою кровать. Магна была ранен. Ава ощутила беспомощность и злость от того, что пока не может разгадать, что произошло. После паузы она сказала:

– А как он выглядел в то время?

– На момент этих событий ему уже было более тысячи лет. Но вы же понимаете, это ничего не говорит о его внешности. Он был брюнет, высокий, тяжелый взгляд исподлобья, но при взгляде на Оливию он смягчался, так я слышал. Я не встречал его. Все, что я знаю о нем, мне было передано в Ковене.

Они оба погрузились в недолгое молчание, Бенджамин нарушил его.

– Мисс Райс, все, что мне известно – Варг является врагом Ковена. Никто не знает, где он и остался ли жив вообще. Но, судя по вашим отчетам о Марджори Финли, я с уверенностью почти в сто процентов могу утверждать, что он имеет к этому отношение.

– Почему вы так думаете?

– Вы нашли мисс Финли в некоей комнате, которая вовсе не ее дом и не Эдинбург, а нечто искусственно созданное, так? И тот несчастный, которого съела наша Элла, тоже был найден в некоем пространстве, далеко и в то же время близко отсюда?

– Все верно, сэр.

– Я слышал, что в свое время Варг научился этому у одного существа из низших миров. Таким образом, можно бесконечно получать энергию от страданий погибшего. И с каждым новым убийством множить эти места и становится абсолютно неуязвимым. А на создание такого места не тратиться практически ничего. Оно создается чуть ли не автоматически в момент смерти, и дальше распоряжайся как хочешь. И даже можно не быть убийцей, а просто оказаться в моменте и своровать это точку в пространстве и времени. Я слышал, что наши в таком случае сразу занимались чисткой. А если это на руку низшему созданию, конечно, место остается и охраняется. Не все так умеют, эта магия не для простачков.

Бенджамин осторожно потер руки, а после отпил свой напиток.

– И давая душе заснуть или упасть в обморок, мучитель давал ей отдых, чтобы через какое-то время прийти и снова напугать, упиваясь ее страхом. Как правило, сама жертва никогда не осознает, что происходит. Человеческое эго просто не способно на это. Ну, скажем так, большинство спит наяву, мало кто интересуется своей душой. Некоторые просто не верят в ее существование. – хихикнул он.

Авалинда погрузилась в ужас от этих слов. Она слышала о подобном, но ей казалось, что мало кто из даже крупных существ из низших миров отважится на это. И скорее всего, душа Криса Найта сейчас страдает в том же моменте, и Лайла бесконечно прокручивает его.

– Но ведь город, да и вся страна хорошо защищена, у нас агенты повсюду.

– Вы правы, но даже это не мешает проводить мелкие операции и создавать эти места тихо, не привлекая массу внимания. Убийства можно совершать и без магии.

– То есть вы хотите сказать, что таких мест сейчас миллионы?

– Я боюсь, миллиарды, Мисс Райс. Не думаю, что Варг долго раздумывал и оплакивал Оливию. Он был разбит, сломлен, это несомненно. Но с его характером подставить другую щеку и скромно закрыться в небытие было бы непозволительно. Скорее всего, он довольно быстро пришел в себя и составил план мести. И потом, никто не мешал ему делать то же самое в других галактиках, мирах, вселенных. Но это лишь мои догадки. И, если учесть, сколько конфликтов принес прошлый век, я не удивлюсь, если Варг кормился и там.

Авалинда снова замолчала. Она перебирала в голове возможные ходы, как остановить Варга и все было не то. Бенджамин заметил ее подавленность и сказал:

– Все в свое время, Мисс Райс. Сейчас я рассказал вам многое и вам нужно помириться с этой мыслью. Кстати, как там ваша мать? Я слышал ее нашли раненой и сейчас она в больнице?

– Да, сэр. Я очень рада, что она нашлась. Думала, она пропала насовсем.

– Вы уже разговаривали с ней?

– Пока нет. Мне сказали, она еще слаба, но вскоре меня позовут, она хочет меня видеть.

– Ну что ж, прекрасно. Расскажите мне как все прошло при случае.

Бенджамин приподнялся, давая Аве понять, что пора уходить.

– Конечно, сэр. Спасибо за разговор. Мне пора.

– Я всегда рад вас видеть, Мисс Райс. До встречи.

С этими словами Ава вышла на улицу. Как обычно, она оказалась на Кобёрн-стрит и, пройдя пару шагов вниз, остановилась. Мысли рисовали жуткие перспективы происходящего. Ава старалась не давать волю фантазии. Недолго думая, она решила прогуляться дальше.

«Если подумать холодным рассудком», начала Ава про себя, медленно шагая вниз по Кобёрн-стрит, «Варг сейчас представляет мощную угрозу Ковену. И он явно хочет отомстить. Но почему бы сразу не напасть?»

Она дошла почти до самого подножия улицы и посмотрела вдаль. Справа виднелся обелиск на Калтон-Хилл и верхушка отеля Балморал. Люди гуляли вверх вниз, подъехал автобус, идущий из старого города прямо к вокзалу Уэйверли, где-то на Принцесс-стрит доносились звуки волынки, а небо было пронзено медленно растворяющимися в воздухе следами от пролетевших самолетов. Люди и не подозревали с какой опасностью они могут столкнуться.

Ава тотчас подумала о том, что может произойти, если Варг получит желаемое. Ничего из этого не останется целым, все канет в небытие. И он будет править этим хаосом, создав миллионы новых пространств, где будут заточены души людей.

Она отогнала эти мысли буквально встряхнув руками, будто освобождаясь от излишка воды.

***

Элла Вуд в это время дня работала в больнице Ковена. Она помогала таким, как сама. Совсем недавно Апарит заколдовал ее и она превратилась в суккуба, потеряв рассудок. Ава успела обезвредить ее и отправить к Доктору.

После выздоровления Элла осталась в больнице и начала помогать Доктору с подобными случаями. Она изучила множество книг по теме заколдованных существ, в которых злые маги превращали свои жертв; поработала интерном, и вскоре начала свою практику.

Элла внесла нечто новое в лечение пациентов, и доктор был невероятно горд ее успехами. Он шутил, что, побыв суккубом, она извлекла больше полезного для себя, чем кто-либо на его памяти. Элла проникала в подсознание своих пациентов, пыталась наладить контакт с тем, что еще было живо. Многие, кто были под тем же заклинанием, что и Элла когда-то, имели остатки своей сущности где-то далеко внутри себя, и Элла всеми способами находила это нутро.

Авалинда направилась на Королевскую милю к зданию с золотым ястребом, ведь именно там располагалась штаб-квартира Ковена и больница. Обычно на входе в помещение больницы никто не встречал, даже Сахуны, бестелесные существа, охранявшие больных, не циркулировали по длинным коридорам, волоча свои удлиненные полупрозрачные тела.

Ведьма прошла дальше и перед ее взором возникла дверь с надписью «Элла Вуд. Посттравматическая помощь». Она постучалась.

– Войдите, – тихо сказала Элла. – Ава! – воскликнула Элла, радостно приветствуя подругу. На столе лежало множество книг, и чувствовался порядок в каждой стопке.

– Привет!

– Я рада тебя видеть! Проходи, садись. – сказала Элла.

Кабинет напоминал приемную психотерапевта. Письменный стол у окна, открывающего вид на Королевскую милю, кожаный стул на колесиках, рядом стояла кушетка, накрытая пледом наполовину, мягкие подушки, и кофейный столик с пачкой начатых бумажных салфеток для особо чувствительных особ. К стене были приставлен стеллаж с книгами. Элла недавно заполучила этот кабинет и пока не обставила его по своему вкусу. Ей хотелось больше уюта и комфорта, кофемашину и чайник, еще торшер и новые шторы.

Иногда Элла проводила психологические сессии с пациентами, но образования ей не хватало, и все сводилось к составлению анкеты и обсуждению плана лечения. Однако, к ней ходили. «Выжившая Элла» или «Победившая яд суккуба» – так называли ее за глаза. Злые языки любили кидаться фразами «убийца невинного» и тому подобное. Будто сами никого никогда не убивали. Ведьму слова не волновали, она хотела помогать и знала, что может это делать.

– Я не отвлекаю тебя? Прости, что без приглашения.

– Нет-нет. У меня сегодня нет пациентов. Что я могу для тебя сделать?

Она казалась собранной и спокойной. Авалинда на секунду подумала, что Эллу подменили, словно кто-то поменялся с ней телами.

– Я только что была у Бенджамина, и мы говорили о Доране Варге. Ты слышала о нем?

– Доран Варг? Хм, имя знакомое, но я не могу вспомнить, где я слышала его. Кто он?

– Он был магом, замешанным в деле о Шести ведьмах. Помнишь такое?

– Конечно. Ужасное дело. Я слышала они до сих пор наказаны, где-то в Тромлайе.

– Да, все верно. Но ты знала, что одну из них убили?

– Варг?

– Нет, Ковен. Но это была случайность. Они хотели уничтожить Варга, она попалась на пути.

– Я не знала об этом. Чувствую, это долгий разговор. Не хочешь пойти пообедать?

– Отличная идея.

Элла собралась и девушки вышли из здания, миновав пожилую женщину, торговавшую билетами в музей. Старая миссис Грейс при взгляде на них подумала, что две милые особы шли обратно с экскурсии.

Ведьмы направились в район Нового города в кафе Дишум на площади Святого Эндрю. Это было заведение с индийской кухней, приправленной колониальным английским прошлым. По дороге они болтали о всякой ерунде, почти ничем не отличаясь от двух подружек, идущих на ланч.

Ава поинтересовалась как у Эллы дела, и та рассказала, что переехала к Хэмишу и они почти закончили наводить порядок в его захламленной холостяцкой берлоге. Ава же рассказала, что теперь живет с Кэйлемом, и что недавно побывала дома в Дан Эйд.

Элла не утратила свою легкость и непосредственность. Она всегда была рада почесать языком о разных глупостях, и после обсудить что-то серьезное. Ей нравились спонтанные встречи с Авой, обычно они несли что-то интересное и новое.

Девушки похвалили наряды друг друга. Ава практически не изменяла своим джинсам и шелковой блузке, но сегодня было теплее обычного, и пришлось надеть что-то полегче. На ней были льняные брюки шоколадного цвета, белая футболка с воодушевляющей надписью, позволявшая влиться в толпу, и большая кожаная сумка на плечо, в которую помещалась вся жизнь. Элла предпочитала женственные силуэты: юбка до колен, блузка и тренч нараспашку. Элла не любила большие сумки и все, что нужно она носила в небольшом клатче. Вместе они смотрелись как офисные коллеги, а не ведьмы, одна из которых успела побыть суккубом, убить человека, и вылечиться, а вторая обладала даром видеть всех насквозь, и что обеим в сумме почти тысяча лет.

Девушки весело дошли до Принцесс-стрит, погода располагала к прогулкам; потом свернули к площади Святого Эндрю. На входе в кафе их встретила миловидная темнокожая хостес и проводила до столика на двоих.

Свободных столов было хоть отбавляй, и гостьям предоставили уединенное место меж двух застекленных дверей, что были частью интерьера. Внутри ресторана царил аромат специй и кожаных сидений. Чай масала разливали на открытой кухне.

Девушки заказали еду и Ава, недолго думая, приступила к разговору.

– Я даже не знаю с чего начать. Все это кажется мне кошмаром, а ты знаешь, что я бывала в ситуациях и похлеще.

– Ты уверена, что все так плохо? Вспомни меня прошлой зимой. Хуже некуда! А сейчас я практически в полном порядке. И кстати не без твоей помощи, – с надеждой выпалила Элла.

– Да, уверена. Перейду сразу к делу. Доран Варг считался погибшим, после того как уничтожил охрану Ковена. Во всяком случае, так он приказал сказать тому, кого оставил в живых. Они были посланы, чтобы убить его, потому что он хотел вызволить свою возлюбленную Оливию из тюрьмы. Она была одной из шести ведьм.

– А почему ты решила, что он все же остался в живых?

– Помнишь дело Марджори Финли? – спросила Ава, с жадностью выпив воды.

Кувшин с чистой водой и двумя стаканами официант принес сразу же, как девушки сели за стол.

– Конечно.

– Ее кольцо привело меня в то место, где Апарит мучил ее сущность. И сейчас я уверена, что Лайла заточила душу Криса Найта в таком же месте.

– Крис Найт?

– Тот обескровленный на Морнингсайд-роуд.

– А, да, слышала, прочла в The Witching Herald. Я видела его подругу Дэнни Миллар. В смысле ее палату. Доктор рассказал мне о ней, видимо, предполагая, что я займусь ею после пробуждения. Хотя она не кажется сильно напуганной или заколдованной. Так в чем там дело с комнатами? Они такие же как та, что мы с тобой уничтожили? И ту, где я, – Элла сглотнула. – Где я убила Джима?

– Верно! – воскликнула Ава. – То же самое. И таких мест, комнат, пространств, называй как хочешь, сейчас миллиарды.

– Как это, миллиарды?

Природный легкий румянец на лице Эллы побледнел, под глазами стало темнее обычного.

– Вот так.

– Погоди. Неужели Варг единственный кто додумался до такого? Собирать комнаты, где он кого-то убил и делать это местами силы?

– Да, конечно, нет. Куча магов это делало до него, но он возвел это в апогей именно здесь на этой планете! У него миллиарды мест сейчас, понимаешь? Миллиарды! Ну во всяком случае, мне на это намекнул Бенджамин Вест.

–И что же нам делать, Ава?

– Понятия не имею. У нас просто не хватит сил обратить все эти места в свет. Даже если все ведьмы Ковена соберутся и попробуют это провернуть. И кстати задумайся, сколько Ковен успел спасти за эти годы, а сколько осталось нераскрытых дел просто потому, что дела не заводили. Я уверена, что Варг многое делал незаметно. И почему-то именно сейчас он решил проявиться.

Официант принес курицу тикка с зеленым чили перцем для Авы и вегетарианский салат с нутом и миндалем для Эллы. Чай из свежей мяты также появился на столе, с двумя пиалами.

– Ладно, – начала Элла, нехотя принимаясь за свою еду. – Я понимаю, что враг велик, но каков его план по-твоему?

– Хаос, конечно. Уничтожить Ковен, отомстить за Оливию и тому подобное. Он начал издалека. Мне попалась Марджори и Апарит. Сейчас Лайла, хотя на данный момент я понятия не имею, где она и что может предпринять. Более того, я пока не нашла Криса.

– Наверняка, она заточила его в такое же пространство. А кто она, Лайла?

– Сущая мерзость. Цикада с головой женщины. Она любит показывать себя в любых отражающих поверхностях, когда пьет кровь. Бедняга Крис Найт насмотрелся на нее во всей красе в последние минуты своей жизни.

Элла представила себе нечто похожее на описание Авы. Она не была в восторге от того, что нарисовало ей воображение, но насекомых не боялась. Элла вообразила счастливое воспоминание из детства, когда она, гуляя по летнему лугу в окрестностях Эдинбурга, привлекала к себе шмелей и пчел, выдавая себя за цветок, а затем создавала вокруг себя цветочное поле, чтобы пчелам и правда было чем поживиться. Элла часами наблюдала за ними, попутно разглядывая других насекомых.

– А откуда она взялась? – спросила Элла после паузы.

– Мне пришлось покопаться в библиотеке Ковена, до Высшей энергии меня почему-то не допустили, и все, что я нашла, это то, что последний раз ее видели в Лондоне. Она убивала там редко, знала меру, говоря проще. А здесь решила сразу начать громко. Не удивлюсь, если она заодно с Варгом и это он научил ее создавать пространство для жертв.

Элла с интересом слушала, поглощая свой обед.

– Родилась в Марокко в конце девятнадцатого века в семье мастера по тажинам. Ее родителей убили в войне в начале прошлого века. Она не смогла перенести это и превратилась в нечто похожее на то, что я тебе описала.

– Но ведь человек просто так не превратиться в чудовище, даже в силу большой трагедии.

– Верно, и значит Лайла и не была человеком или произошло что-то еще. В любом случае, это все, что я знаю. Мне нужно покопать еще.

– А удалось как-то разговорить или посмотреть Дэнни?

– Нет, она давно не видела Криса, да и с Лайлой не контактировала.

В этот момент Ава застыла. Ее пронзила мысль, которая яркой огненной кометой промелькнула в голове и исчезла.

– Этого просто не может быть.

– Что случилось?

– Мне нужно срочно в больницу! – выпалила Ава.

Обед пришлось резко закончить. Ведьмы оставили деньги на столе, и не церемонясь, перенеслись в больницу, едва выйдя на улицу.

– Так в чем дело? – спросила Элла, когда они обе оказались перед дверью палаты, где содержалась Дэнни.

– Надеюсь, я не опоздала. – сказала Ава и с опаской открыла дверь.

Внутри комнаты оказалось пусто, разбитое окно, решетки искорёжены. Обломки камеры наблюдения валялась на полу, будто разгрызло животное.

– Я опоздала. Черт! Как же я могла так сглупить? – закричала Ава. – Охрана! У нас побег!

Элла вросла в пол, не понимая, что происходит.

Тотчас появились охранники больницы, огромные гоблины, они начали осматривать палату. Через минуту пришел Доктор.

– Что здесь случилось, Мисс Райс? Мисс Вуд?

– Я больше чем на сто процентов уверена, что Лайла успела превратить Дэнни в нечто, и это помогло ей сбежать.

– Что? – воскликнул Доктор. – Это невозможно. Она все время была здесь, и вы прекрасно знаете, что Лайла не смогла бы даже на десять футов приблизиться к Ковену.

– Верно, сэр. Но скорее всего она отравила Дэнни задолго до нашей с ней встречи.

– Странно, но тогда мы бы заметили признаки или характерное поведение.

– Я сама впервые сталкиваюсь с подобным, сэр. – сказала Ава. – Мне нужно найти Дэнни, пока она не натворила бед.

Авалинда ушла вместе с Эллой, а Доктор начал осмотр палаты. Он заметил, что ночная камера была разломана на кусочки, а в окно будто выпрыгнули наружу со всей силы, разбив раму. Решетки на окнах также были разворочены. Почему же никто не услышал грохот?

Доктор вернулся в свой кабинет, пока гоблины наводили порядок. Обычно он сам следил за своими подопечными через камеры в своем кабинете, но вчера, будучи уверенным, что все в порядке, он оставил пост и ушел домой, поручив наблюдение Сахунам. Сахуны были бестелесными существами, похожими на серые продолговатые образы с капюшонами. Они парили в пространстве, речевым аппаратом не обладали, и общались, передавая мысли телепатически. Каждый вечер они облетали палаты, обновляли заклинания и смотрели за теми, кого нужно было держать в бессознательном состоянии.

Доктор позвонил в специальный звоночек, и в течение нескольких секунд через дверь просочилось нечто похожее на туман. Оно выросло за секунды и приобрело очертание человека в плаще с капюшоном. В капюшоне было пусто и серо, словно кто-то курил сигару, выпуская дым.

«Кто работал вчера?», – спросил Доктор у себя в голове, глядя на сахуна.

Существо будто сделало глубокий вдох и передало свои мысли.

«Вчера работал мой напарник, Господин», – медленные мысли сахуна затекли в сознание Доктора.

«Пропала одна пациентка, вызови напарника», – подумал Доктор и сахун испарился.

Через пару минут второй сахун просочился через щель под дверью.

– Вчера пропала пациентка. Она разбила камеру наблюдения и выбила окно. Когда ты заходил к ней? – спросил Доктор вслух.

Сахун снова издал звук глубокого вдоха. «Примерно в девять вечера. Я обновил ее заклинание, чтобы она спала, не просыпаясь, Господин», – медленно и вдумчиво передал он свои мысли Доктору.

– И ты ничего не заметил странного?

«Нет, Господин»

– Можешь идти. И сегодня всем, кто даже и должен проснуться в ближайшее время, дай двойную дозу. И усиль охрану везде.

«Да, Господин».

Сахун испарился, а Доктор решил проверить записи камер наблюдения.

Перематывая запись вчерашнего дня в обратном направлении, он заметил, что только после его ухода с поста, Дэнни начала двигаться, лежа в кровати. У нее подергивались пальцы рук, затем она легко затряслась и вскоре вскочила, открыв глаза. С абсолютно пустым взглядом она встала, покружилась вокруг себя, видимо в поисках камеры, и поняв ее местоположение, резко подпрыгнула под потолок, быстро отросшими когтями вырывая ее. Запись тут же оборвалась.

«Что же тут творится?» – воскликнул Доктор, пересматривая запись снова и снова.

***

В тот же день после пропажи Дэнни, Авалинда попыталась настроиться на нее. В голове тут же замелькали картинки, отголоски, крики, стоны. Все то, что мешает настроиться на нужную волну. Будто кто-то блокировал и не давал найти Дэнни. Просидев безрезультатно в медитативном состоянии весь оставшийся день, ведьма решила сделать перерыв, дождавшись Кэйлема с работы. Она просканировала весь город, однако ничего не нашла.

Ава и Кэйлем прекрасно уживались как молодая пара. Временами Кэйлем все же раздражал ведьму своей неаккуратностью, разбрасывая вещи по квартире. Тогда же в его голове возникали мысли об уборке. Кэйлем подчинялся, однако Ава не любила так играть с чьей-то волей, стараясь вербально донести свое негодование.

Тем не менее их жизнь вне работы была тихой и размеренной. Неспешные завтраки с яйцами и беконом, хлебом на полбяной и гречневой муке с маслом на кислых сливках, придававших ему непревзойденный аромат и вкус; блинчики с вишневым вареньем и шоколадом по выходным, ужины дома или с едой навынос из кафе рядом, долгие разговоры на диване и неспешные прогулки в парке рядом. Дом располагался на Линкс-гарденс, окна кухни как раз выходили на зеленое поле с грядой кленов и дубов по периметру. Район спокойный, почти спальный, со множеством ресторанов, кафе и миниатюрных отелей.

По выходным Авалинда удивляла Кэйлема телепортацией в любую точку планеты Земля, где они хотели бы оказаться и увидеть новое. Кэйлем не всегда спокойно переносил такие перемещения, зачастую вываливая содержимое своего желудка на брусчатку римской улицы или песчаный пляж Коста-Рики. Авалинда как могла сглаживала перебои его организма и делала пересадки. Не сразу на другой континент, а с остановкой на полпути. Авалинда старалась не приносить работу домой, это было ее тихое убежище, где все привычно и спокойно.

Сегодня Кэйлем решил удивить Аву своими кулинарными способностями и приготовить ужин самому. В его планах теплилась надежда на спагетти болоньезе, завершить которые он намеревался лимонным тирамису из кондитерской неподалеку. Кэйлем изучил рецепт, купил нужные продукты, заставив Аву сесть на диван в гостиной, совмещенной с кухней, и принудительно отдыхать, или развлекать его разговорами. Как ни странно, блюдо получилось, и они даже начали трапезу, как вдруг их идиллию прервал звонок в дверь.

Ава и Кэйлем переглянулись.

– Мы кого-то ждем?

– Нет. – ответил Кэйлем, с аппетитом жуя.

Ведьма на цыпочках подошла к двери. Казалось за ней пусто, но чье-то присутствие ощущалось. Ава вытянула руки, сделав дверь невидимой и шагнула назад. Магна затрясся на цепочке и быстро перекинулся в кота, готовый защищаться. За порогом стоял некто в тяжелом кожаном плаще, коричнево-черном, как размокшая древесина корабля. Он был роста выше ведьмы на тройку голов, густая рыжеватая борода спускалась ниже пупка, сам одет в некое подобие рубахи изо льна, подпоясанной кожаным широким ремнем, и кожаные брюки, ноги босые, вымазанные в иле и земле. А на его могучем плече висело тело девушки, с тиной на ступнях. Пахнуло йодом и запахом ила.

– Открывай, я принес твое. – сказал незнакомец.

Авалинда вооружилась кинжалом, который сотворила тут же, для ближнего боя самое то. Она открыла дверь, мужчина не шелохнулся.

– Это твое, если не ошибаюсь. Оставь оружие, нападать не нужно. – уже более учтиво сказал он. – Я Тайрэн, глава местных водных существ и всех шелки, что обитают в пределах водоемов Эдинбурга и дальше. А она, – он сделал шаг вперед, аккуратно положив Дэнни в прихожей. Ава осторожно сделала шаг назад. – Не имеет отношения к моей общине.

– Это же Даниэла Миллар! – воскликнула Ава. – Как вы нашли ее?

– Она сама к нам пришла. Озеро Блэквуд. Мне сообщили мои смотрители, я усыпил ее, она проспит еще пару дней. Однако хвост и клыки не отпадут просто так.

– Что?

Авалинда кинулась осматривать Дэнни, и заметила остатки тюленьей шерсти на ее ногах. Приподняв верхнюю губу, Ава рассмотрела пару отросших острых клыков, а безжизненные глаза горели желтым светом.

Кэйлем вышел в прихожую, посмотреть кто пришел.

– Что происходит? – спросил он, видя незнакомого мужчину, который будто только что приплыл из дальнего плавания, начавшегося несколько столетий назад, и девушку в мокрой одежде, лежащую без сознания в их прихожей.

– Кэйлем, это Тайрэн, глава всех водных существ. А это – Дэнни, которую я спасла недавно. Господин Тайрэн, я благодарю вас. Дэнни как раз сбежала, и я не знала где ее искать.

– Получше следите за своими подопечными, мисс Райс. Но это редко е колдовство. Понимаю, что она могла сбежать оттуда, где вы ее держали.

– Благодарю за великодушие, сэр. Дальше я сама.

Тайрен растворился в воздухе, оставив лужу воды после себя, и та поспешила тут же высохнуть.

Глава 11 Та, которая видит

Авалинда заметила два светящихся глаза, следившие за ней из темноты отнюдь не приглашающей войти комнаты, но все же переступила порог и попала в зал. Колоны из бледного мрамора тут же возвысились рядом с ней, возник свет от факелов, освещающих каменные стены. Зал тянулся куда-то вперед, и казалось перспектива бесконечна. Стены, факелы множились и разрастались, с характерным потрескиванием и трением. Вверх взмыл сводчатый потолок-пятиугольник, только лишь Ава запрокинула глаза к небу. Старая ведьма обожала такие иллюзии.

Пара ярких темно-фиолетовых глаз продолжала следить за Авалиндой, изредка моргая, и будто улыбаясь, в момент, когда узнала гостью.

– Я тебя ждала.

Голос послышался не оттуда, где Ава последний раз видела мерцание глаз. Это не напугало ее, насторожило. В последний раз они виделись так давно, и Аве представилось, что Гуэнта чуть ли не на руках качала маленькую ведьму.

Из мрака на свет вышла женщина почтенных лет, в корсете и обрамляющем фигуру платье из золотистого шелка с юбкой, уходившей шлейфом далеко позади своей хозяйки. Она выплыла красиво и величественно, будто именно ей полагалось место Верховной ведьмы Ковена, или даже королевы некоего богатого государства. Волосы элегантно забраны назад заколкой; Ава заметила её падубные, шипастые концы, торчащие из волос с благородной сединой.

Гуэнта состояла в Ковене с тех самых времен, как Этейн возглавила его. Держалась в стороне, помогала, если спрашивали, но сама не вылезала. Она была может даже сильнее Этейн, но брать на себя ответственность не желала. Вот еще, пусть сами разбираются со своими проблемами, интригами и прочими суетными занятиями.

Авалинда почтительно наклонила голову, силясь скрыть свои мысли, осознавая, что перед этой особой лучше не выделываться. Все узнает, все увидит. Она жила настолько долго, что любого читала как открытую книгу. Гуэнта играла с кнутом и пряником, не давая собеседнику расслабиться. В ее обществе каждый чувствовал себя неуютно, отбрыкиваясь от колкостей, как от острых стрел.

– Благодарю, что принимаете меня, госпожа.

– Не нужно условностей, – отрезала Гуэнта. – Обними же меня, мы ведь не чужие.

Авалинда подошла ближе, ведьма притянула ее к себе в слабом объятии, в котором чувствовалась мощь. Она была выше Авы на голову; кажется немного, но ощущение физического и духовного превосходства сдавливало со всех сторон. Аура Гуэнты представлялась как разноцветная шаль с шипами, они кололи, словно тысячи иголок, но разглядывать ее было одно удовольствие.

Элегантным мановением руки Гуэнта пригласила Аву сесть к камину, а тот появился внезапно; ведьма достраивала пространство, во время их разговора. Огонь затрещал в углублении старинной конструкции, завораживая Аву.

– С чем пришла? – спросила Гуэнта, подзывая слугу, стоявшего все это время в углу за колонной, ожидая приказа, и будучи чуть ли не единственным настоящим на данный момент, не иллюзорным здесь объектом. Роста совсем небольшого, седовласый гном Эрин служил Гуэнте давно, будучи вполне довольным своей работой. Еще в доме, если так можно назвать иллюзию, которую она создавала по настроению для своих гостей, жило еще несколько слуг, в основном гномьего рода. Своенравные, но все же послушные. Гуэнта была к ним добра, но не ласкова. У каждого своя комната, но вы не узнаете, где конкретно они ночевали. Ведьма охраняла свое жилище ото всех чужаков. И никто не знал истинного фасада ее замка. А тот был прекрасен, огромен и с виду угрюм. Старинная крепость, построенная еще в десятом веке, располагалась на скалах водопада Кроутон.

Вход в замок размещался сразу над утесом водопада, открывая пасть погибшего дракона; тот скелетом с огромной клыкастой пастью приглашал войти внутрь. Иногда Гуэнта показывала свой трофей гостям, но зачастую просто любовалась им сама. Она убила его во времена своей бурной молодости, одолела огненным мячом древнее чудовище. Драконы всегда были помощниками ведьм, но в те времена их безжалостно истребляли, убивая за драгоценные внутренности, ценную шкуру и мясо, а также за умение находить золото; использовали как свиней, снующих носами в поисках трюфелей.

Этот же зеленый дракон хотел править всем восточным побережьем от юга до самой крайней точки севера. Созвал армию себе подобных, наплевал на людей и ведьм, устроив кровопролитную войну. Гуэнта одна из первых в Ковене, кто вызвался встать на защиту островов. Это было одно из самых ярких периодов ее жизни. Конечно же, вонзив огненный меч в самое сердце дракона, отыскав слабое место в броне серебристо-зеленой чешуи, Гуэнта не смогла просто похоронить его или выкинуть в море на съедение рыбам. Она освободила его скелет от плоти, а затем перевезла в свой замок в Абердиншире и теперь каждый день наслаждалась видом его массивной пасти и тем, что осталось от скелета. Дракон кое-что оставил после себя, и Гуэнта обнаружила это уже после того, как убила ее.

Одним солнечным днем, пожиная лавры своей победы, Гуэнта обнаружила здоровенное драконье яйцо синего цвета. Оно была заботливо укрыто сухой травой, в пещере над водопадом. Вскоре из яйца вылупилась та, кто видит. Именно так прозвала ее Гуэнта. Марайя значит зеркало. Девочка видела все, но говорила немногое.

Вид с восточной части крепости выходил на залив Северного моря, где ветер круглые сутки завывал как голодный волк, а западная показывала зеленые поля и деревушку неподалеку, куда Гуэнта ездила, чтобы посмотреть на людей. Так она понимала, зачем вообще служит Ковену. Иногда ее посещали мысли бросить все и перенестись в другие миры, где она снова сможет сражаться с мечом на перевес, но те времена давно прошли, и битвы Гуэнты были в основном психологического характера.

В крупных городах она появляться любила, но весьма изредка. Ее любимая крепость, родной дом, там она вела все дела. В том числе принимала ведьм Ковена и саму Этейн. Они никогда не дружили.

Авалинда помнила Гуэнту такой же как видела сейчас. Величественная, надменная, строгая. Не такая высокомерная как Этейн, нет. Гуэнта обожала загадки и психологическое давление на собеседника. Могла мигом отыскать слабое место и педантично ковыряться в нем тонкой иголочкой, пока не надоест. А надоедало ей редко.

– Мне нужна ваша помощь, госпожа. Наверное, вы слышали, о новом убийстве в городе.

– Конечно, слышала. Мне все докладывают. Мальчишку обескровили, бросили. Эта мерзавка знает толк в запугивании жертв.

Авалинда осторожно сглотнула. Именно с Гуэнтой она ощущала все полноту выражения «читает мысли и видит насквозь». Аву даже слегка трясло от пронизывающего взгляда ведьмы, но выбора не было, Гуэнта знала многое и могла помочь. Если захочет, конечно. Такие знания не хранятся в библиотеках, а искать свидетелей непозволительно долго.

Слуга принес кувшин и стаканы, разлив по ним розоватый искрящийся напиток – охлажденный шиповниковый чай с травами.

– Тебе нужен Большой Джо. Он расскажет, как найти Лайлу и Варга. Ах, проказник! Я была уверена, что он выжил, но меня никто не послушал. А сейчас расхлебывают. Ну, поделом. М, – протянула ведьма, обнюхав воздух. – Да от тебя воняет.

Ава взглянула на нее с искренним удивлением.

– Оборотнем. Ты связалась с перевертышем?

– Да. Его зовут Кэйлем Б…

– Да-да, Блэр. – перебила ведьма. – Я слышала, что его отец погиб, а мать была могущественным оборотнем. Медведем, если быть точной.

– И куда же пропала его мать?

Ава сделала вид, что не знает о чем говорит. В голове она нервно вертела смешную песенку, скача по слогам как по клавишам пианино.

– Прекрати напевать этот примитивный мотив, Авалинда. Я знаю, что вы уже искали его мать. – с пренебрежением сказала ведьма. – Не надо мне врать. Этого я не потерплю даже больше предательства. И пальцем не пошевелю, чтобы найти его медвежью мать. Сама справишься.

– Простите, госпожа. Я должна защищать его, он еще слишком молод для понимания своей силы.

Ведьма рассмеялась и потерла свои сухие руки, поднеся их ко рту. Ей было больше трех тысяч лет, а на вид казалось, не более шестидесяти, холеная и статная, и единственное, с чем не могла справиться древняя ведьма, это сухость кожи рук. Холодный ветреный воздух родного Абердиншира сушил все на своем пути, а после мочил. Наверное, когда-то она решила, что заплатит такую цену за какой-то проступок. Так и вышло. Она платила за нечто, что давно забыла. Иногда она надевала перчатки из поплина, пропитанного нутряным жиром, и ходила так сутками, безрезультатно, пытаясь смягчить кожу.

– Знакомо.

Гуэнта помедлила и добавила.

– Ты должна знать, Авалинда. Этейн одна из очень немногих, кто презирает закулисные интриги. Помнится, она даже жестоко наказывала, если кто-то из наших вел двойную игру. Она человек слова. Но! Даже у нее есть секреты.

Ведьма рассмеялась. От этого смеха нутро Авы сжалось и крюком потянуло вниз. И отнюдь не от выпитого розоватого напитка. Она почувствовала холодок внутри, будто там засела ледышка размером с ее сердце. Что-то кричало ей, что нужно вспомнить нечто забытое и давно похороненное, но что?

– Как твоя мать поживает? – с хитрым оскалом спросила Гуэнта.

– Я еще не виделась с ней. Она была ранена, сейчас спит, нужно восстановление.

– Ну-ну, – захохотала ведьма, будто напалмом стреляя в Авалинду. – Тебе стоит хорошенько подумать перед тем, как увидеться с ней. Столько веков утекло.

Авалинда почувствовала чье-то присутствие. Оно обволакивало, словно морской бриз, теплый и приглашающий подойти к воде.

Марайа сама вышла из своего убежища, гнезда, если хотите. Ее влекла новая для нее энергия, исходившая кругами от гостьи Гуэнты. Дракониха чувствовала пульсации, представляя голубые круги на воде, пульсирующие и живые.

Гуэнта редко принимала гостей, а Марайе было абсолютно все равно. Она просто жила там, наслаждаясь сонными ночами в своем укрытии, в теплой лежанке из овечьих шкур разного размера и цвета. Уложила их по кругу, создав гнездо, в котором сворачивалась калачиком, поджимая хвост под сиреневатый чешуйчатый живот.

Днем Марайа любила размяться и полетать над побережьем. Местные жители просто не могли видеть ее, не умели. Дракониха грациозно размахивала перепончатыми крыльями, поднималась высоко вверх над утесом, на котором разинутой пастью покоился скелет ее матери. Летала вдоль зеленых полей, водопада, изрыгающего воду в Северное море.

Марайа показала свою удлиненную морду из-за колонны, и Ава тотчас повернула голову в ее сторону. Марайа вышла целиком, величественно цокая когтями по мраморному полу, словно гигантская кошка. Авалинда привстала в абсолютном изумлении. Последний раз она ощущала такую мощь настолько давно, что чувство притупилось, слилось с обыденностью. Когтями крыльев она упиралась в пол, хвост зигзагом волочился позади громадного чешуйчатого тела, отливающего сиреневатым цветом. Марайа была аккуратна и элегантна несмотря на свои размеры.

Дракониха подошла ближе, остановившись на достойном расстоянии, чтобы не доминировать, и Авалинда стала слышать шипящие, длинные звуки в своей голове, которые моментально трансформировались в слова. Интонация этих предложений была столь же неспешной, выжидающей. Ава закрыла глаза, но тут же подумала, что лучше общаться вербально. Они были не одни. Гуэнта все это время с непривычной для нее материнской любовью наблюдала за драконихой, будто гордилась, что сама произвела ее на свет.

«Я приветствую тебя, ведьма, в этой обители» – сказала дракониха, посылая мысли Авалинде.

– И я приветствую тебя, Марайа. Ты и правду поразительная.

«Я чувствую, что в тебе сидит вопрос, украденное время. Ты должна вспомнить. Понять зачем тебе знать это. Вернуть свой суверенитет»

Ава провалилась куда-то. Телом она все еще стояла в замке Гуэнты, а мысли устремились далеко.

Она почувствовала твердь под ногами, тоже мраморный пол, но такой черный, что в нем ничего не отражалось. Ведьму повлекло что-то вперед, трибуны, как в суде или анатомическом театре выросли около нее. Незнакомые ведьмы, сидящие на трибунах, с интересом смотрели вперед на нечто, что не хотело показываться. Ава стала слышать звуки, обрывки разговоров, неразличимые, словно стертые временем. Они множились и разрастались, смешиваясь в какофонию.

Ава открыла глаза.

– Я растила ее, сразу после того, как лишила ее матери. Ее зовут Марайя. Посмотри какая красавица. Она знала, что ее мать поступает неправильно, но вначале очень злилась на меня. Хотела сжечь. – рассмеялась Гуэнта.

Марайя обвилась кольцом вокруг Авы, распространяя бирюзовую энергию как лучистое солнце вокруг себя. Авалинда закрыла глаза, впитывая дар. Марайя была щедра на дары, от ее энергии становилось тепло и спокойно.

– Ты ей понравилась, – с ухмылкой сказала Гуэнта. – Она редко вылезает лично поздороваться.

Марайя знала больше, чем обе ведьмы вместе взятые. Она чуяла исход, чуяла всем своим древним нутром. Закончив сеанс, дракониха открыла круг, и Ава вышла, поблагодарив ее всем сердцем.

С этим иллюзия места начала растворяться в воздухе, а сама Гуэнта и Марайа исчезать.

Ава не успела поблагодарить ведьму за советы. Тут же без промедления, со щелчком сухих пальцев, она оказалась перед въездом в деревушку. Вдалеке виднелось холодное море, а замка с пастью дракона как не бывало. Ава знала куда идти дальше.

Глава 12 Чудище в утесе

Ава провалилась в тревожный сон, он затянул её легко, даже упираться не пришлось.

Оказавшись в бескрайней глади поглотившего ее безвременья, она почувствовала холодный морской ветер на своей коже, и огляделась. Она стояла на валуне меж двух утесов, рядом плескалась пена и будто соревновалась с водорослями, которые выглядывали перламутровыми краями. А весь проем был занят чем-то, точнее кем-то. Его огромное зеленое, местами чернеющее пузо, покрытое угольными бородавками, еле умещалось в проходе меж двух утесов, и Аве ничего не оставалось как пройтись по бородавчатой поверхности. Надо было узнать какой голове принадлежит это пузо. В таких ситуациях ведьма всегда следовала своей интуиции, куда бы та ни завела её.

Она стала карабкаться вверх, пузо вздымалось с каждым глубоким вдохом исполинского тела. Живот урчал, словно существо было голодно. Наконец на пути возникли улыбающиеся существа человеческой наружности. Они шли в обнимку, кто-то хохотал, у всех было выражение облегчения на лице, словно их проблемы закрыты, а вопросы решены. Аве улыбались и говорили: «Мы все осознали. Иди тоже! Большой Джо тебе поможет!»

Это было сказано так легко и весело, что Ава даже не обратила внимание на рифму в их словах.

Она наконец увидела огромную голову того, по чьему животу она так бесцеремонно передвигалась, чуть ли не на четвереньках, хватаясь за сухие бородавки, словно взбиралась по каменному утесу. Голова была человечьей и жабьей одновременно. Большой Джо, хранитель Фингаловой пещеры давал ответы на все вопросы. Те, кто приходил к нему во сне, уходили с кудрявыми волосами, счастливые в своей беззаботности. Ава подползла ближе и решила не церемониться, хотя видела его впервые. Безусловно за свою относительно долгую карьеру в Ковене, Авалинда слышала о чудище, но ни разу не встречалась лично. Большой Джо вовсе не чудище, а лишь прикрывается таким, чтобы смутить неискушенных.

– Ты Большой Джо? – спросила она, встав так, чтобы он увидел ее.

Пронзительно голубые глаза огромной головы размером с одноэтажный коттедж посмотрели на нее и заулыбались.

– Да. Говори свой вопрос.

Большой Джо говорил медленно и спокойно. Его работой было помогать, информацией или лечением, это уже на его усмотрение. Еще он владел спа-салоном и отелем в Эдинбурге, куда ходили и обычные люди.

Основной деятельностью огромного здоровяка была помощь во снах. Так что по ночам он всегда находился в своей пещере, работая на нескольких энергетических уровнях. Каждый мог настроиться на его волну и беспрепятственно попасть к нему на аудиенцию. Днем же Большой Джо проводил время в своем салоне.

Как такая громадина помещалась в небольшой спа-салон в городе ответить легко. Большой Джо был многолик, и для гостей салона и горожан он выглядел как здоровый толстяк ростом с баскетболиста, добрыми глазами, и слегка жабьей лысой головой. Вечно хохотал и шутил. Его любимое место было у воды, бассейна в триста шестьдесят футов в длину и в половину этой длины в ширину. Там он отдыхал на лежаке, медленно потягивая зеленую жижу через толстую трубочку. В его обычный рацион входило множество овощей и фруктов, и редко рыба. Зеленую жижу ему готовили в баре спа-салона, питательный коктейль из всевозможной зелени и бананов.

– Гуэнта сказала, ты знаешь, как найти Дорана Варга и Лайлу. Где они? – спросила Авалинда, ногами удерживая равновесие, словно стояла на водяном матрасе.

Глаза чудища закрылись, он задумался. При этом народ продолжал подходить и радостно уходить. Очевидно, что на их вопросы требовалось меньше усилий. Наконец, он заговорил глубоким успокаивающим басом, не открывая глаз. Морщинистые веки затанцевали, под ними забегали зрачки.

– Они там, где не достать, параллель, но не видно. Я вижу окна, но не вижу дверей. Ищи там, где никто искать не станет.

Авалинда не успела переварить ответ, как тут же оказалась там откуда начала свой поход. Её прямые волосы закудрявились словно так и было. Из сна ее выкинули осторожно и с любовью. В кровати она открыла глаза, четко запомнив слова Большого Джо.

Весь день за Авой тянулся ответ на ее вопрос, и где-то на подкорке пело женское меццо-сопрано, приятное и ласкающее. Слова врезались ей в память: «Мысли на высоте, мысли по ходу движения».

***

В глубине небольшой комнаты теплился свет будто от огарка свечи, он еле тлел, освещая пространство буквально на пару дюймов от себя. Темная фигура кого-то в плаще с капюшоном стояла у свечи и грела руки, а после села рядом, показывая достроенную картину этого пространства. Комната приобретала очертания, хотя они казались эфемерными, требовалось много энергии, чтобы дорисовать детали, но он не жалел себя. Он сел, а на его коленях возникла другая фигура еще пока такая же непрочная, но уже обретшая женские черты. Она будто крепко спала, ее ничем нельзя было потревожить. Он осторожно положил обе руки на ее волосы и застыл. Доран Варг запечатлел себя в маленьком островке своего счастья. Давно ушедшем и почти забытом. Здесь он вновь обретал себя настоящего, и Оливию, непростительно давно попавшую туда, откуда в той же оболочке не возвращаются. Варг не мог попасть к ней как ни старался. Он сидел так часами и неделями, ведь время там замирало, словно его и не существовало вовсе. Лишь там он на мгновение обретал покой, так необходимый, за все годы разрастающейся и уже бездонной черной дыры в его сердце.

***

Элла ждала пациента на двенадцать тридцать. Она подготовилась, прочитав его дело, и настроилась на него. В голове Косво Грина царил сущий хаос, мысли бегали, роились осиным гулом, не давая ему покоя, не принося ответов на вопросы. Те, что застряли в немоте собственной безысходности и цеплялись за «мысли-убийцы». Так Элла называла все то, что портит настроение, заставляет сдаться, не дает идти вперед. Не видит света.

Она знала, что должна полностью включиться в работу, но такие же мысли-убийцы не позволяли ей этого сделать. Элла закрыла глаза, болезненными вспышками погружаясь в далекое воспоминание. Оно жаждало выйти наружу, вновь стать частью нее.

– У вас в голове много шума, Косво. Вы себя не слышите из-за него.

– Как это «не слышу себя»?

– О чем вы сейчас думаете, Косво?

– Ну как о чем? – спросил он, перебирая пальцами носовой платок в руке, тревожно смотря в пустоту.

У него был непроходящий насморк уже который день, и он все сваливал на погоду и вечно кашляющих людей вокруг него на улице. Куда бы он ни шел, казалось, они преследовали его.

– Я думаю о том, что не знаю, как быть. Я запутался. – наконец ответил он.

– Вы слышали о технике регрессивного гипноза? – без улыбки, но вежливо спросила Элла.

– Нет, не припомню такого.

– Ну тогда доверьтесь мне, ложитесь поудобнее и закройте глаза.

– А это безопасно? – укладываясь на спине, спросил Косво.

– Более чем. Не волнуйтесь. Я много раз проделывала это и результаты были потрясающими.

Косво лег, все еще сжимая платок и с тревогой закрыл глаза. Его лоб морщинился, хмурился и не желал расслабляться.

– Косво, сейчас я досчитаю до трех, и вы погрузитесь в глубокий сон. Один, два, три. – медленно и почти шепотом сказала Элла. – Вы спите. Вы находитесь в коридоре со множеством дверей, вам нужно открыть ту, что больше всего нравится.

Косво промычал в согласии.

– Представьте самый счастливый момент вашего детства и опишите его.

– Я, – медленно протянул он. – я у бабушки в ее доме. Мне восемь лет.

– Что вы видите?

– Я собираюсь идти в лес на речку с моими друзьями. Мы хотим построить плот и сплавиться на нем.

– Продолжайте.

Рот мужчины скривился в некоем подобии улыбки. Казалось, он отвык ощущать радость.

– Я вижу малыша Сэмми, он младше меня, и долговязого Нила, это мои друзья. Мы его по-доброму звали долговязый, такие длинные руки и ноги, как у кузнечика. Мы вместе проводим лето на каникулах. Они живут рядом и летом я всегда вижусь с ними.

– Хорошо, что было дальше?

– Отец Сэмми помог нам построить плот из досок, и мы уже несем его на речку.

– А где ваш отец, Косво?

Мужчина посерел в лице, дыхание участилось.

– Косво, где сейчас ваш отец? – переспросила Элла.

– Он умер.

– Что произошло?

– Я не могу вспомнить.

– Где вы были, когда это произошло?

– Дома. Мама рядом тоже. Ей позвонили, и она не хотела говорить кто.

– Что было дальше?

– Я, – снова запнулся Косво. – Не знаю.

– Уходите оттуда. Открывайте следующую дверь. Где вы сейчас?

– Я в коридоре у себя дома.

– Что вы видите?

– Свет из-под двери ванной комнаты.

– Идите туда. Что вы видите?

– Я боюсь открыть дверь.

– Не бойтесь. Вам ничего не угрожает. Откройте дверь.

Косво замолчал и по выражению лица не было понятно, слышит он Эллу или нет. Она выжидала.

– Что вы видите? – спросила Элла. Ее наручные часы показали, что прошло чуть более минуты.

– В ванне кто-то стоит ко мне спиной. Я боюсь его.

– Почему вы боитесь его? Может быть, это ваш отец?

– Нет. Это кто-то чужой и он мешает мне зайти внутрь.

– Уходите оттуда. Откройте следующую дверь. Где вы сейчас?

– Я на улице в Эдинбурге, кажется. Похоже на Принцесс стрит, но вместо автомобилей экипажи с лошадьми. Я смотрю в отражение витрины магазина. Кажется, это книжная лавка Смитсонов, иногда я захожу туда. Я вижу, что на мне костюм тройка, поношенный, но отличного качества, мода давнишняя, конец девятнадцатого века, кажется.

– Как вы выглядите?

– Мне около тридцати, худоват. – Косво усмехнулся. – А я симпатичный даже.

– Прекрасно, Косво. Что еще вы видите?

– Сейчас день, лето, вокруг много людей и все одеты как я, девушки в корсетах и длинных платьях. Я жду мою невесту.

– Прекрасно, опишите ее.

– Она подходит ко мне, ее зовут Стелла. У нее русые волосы под шляпкой, я вижу кудряшки, они выглядывают из-под атласных лент на затылке. Она очень милая, милая улыбка. Мы давно встречаемся, и я собираюсь пойти к ее родителям просить ее руки. Мы гуляем по городу, я зову ее в чайную на углу Роуз и Гановер стрит. Нам очень весело друг с другом. Постоянно хохочем, как дети.

– Что дальше, Косво?

– В день, когда я иду свататься, Стелла погибает.

– Как это произошло?

Косво заплакал, судорожно перебирая платок в руках.

– Вы в безопасности, Косво. Просто расскажите, что случилось?

– Когда я пришел к ее родителям, там уже были полисмены. Они стали допрашивать и меня. Мне сказали, она упала с моста на Каугейт.

– Как это произошло?

– Это было запланировано. Она должна была пережить этот опыт, по договоренности до рождения. – спокойно сказал Косво, будто эти мысли он прочел в книге.

– Что происходило дальше с вами?

– Я запил. Половину своего имущества, наследство от родителей, я прогулял. За голову так и не взялся. Умер в какой-то ночлежке через пару лет от горячки.

– Вы можете сейчас поговорить со Стеллой. Что вы хотите ей сказать?

Теперь Косво уже не мог сдерживаться, рыдая в голос. Травма никак не хотела отпускать его, и он тонул и захлебывался в ее темных водах, не видя берегов.

– Прости меня, Стелла. Это я не уберег тебя. Я должен был быть рядом.

– Вы ни в чем не виноваты, Косво. Так было запланировано.

– Она не сбросилась сама, ее скинули случайно, но я так и не разобрался в этом, а просто запил.

– Вы не виноваты. Простите себя. Что вам говорит Стелла?

– Я вижу ее. О, Стелла, прости меня. – разревелся мужчина. – Она говорит, что не держит зла и мне нужно простить себя и отпустить то, что произошло.

– Послушайте ее совета, Косво. Вам стало легче. Вы отпустили эту травму. Я сосчитаю до трех, и вы откроете глаза. Один, два, три.

Все еще с мокрыми от слез глазами, Косво очнулся и впервые за несколько недель, почувствовал, что может дышать носом.

Элла же погрузилась в свой шум в голове после того, как окрыленный Косво ушел. Она даже не назначила ему следующую встречу, договорились, что он напишет через неделю о своем самочувствии.

Она села на кушетку, поджав колени к подбородку. Она знала, что ей нужно отдохнуть, но ум не давал. Он рыскал в поисках за что бы зацепиться и обдумать. С кем бы она ни вела внутренний диалог, он всегда был с самой собой. Менялись личности и ситуации, голос оставался прежним. Она слышала отдаленный голос матери, отца, сестры, которая давным-давно уехала с отцом в Лондон. И за этим шумом не слышала себя. Боль, боль, сжимающая грудную клетку. Вот все, что она чувствовала.

Блуждающий взгляд сфокусировался на стопке бумаг, привычно лежавших на ее столе. Через некоторое время она перестала его видеть, погрузившись в далекое воспоминание, которое резало и кромсало. Она провалилась в него целиком, летя по черному коридору.

Элла сидела на деревянном табурете перед окном, за которым шел мягкий снег, и плавно кружился в морозном воздухе. На ее коленях лежал блокнот, и она что-то туда записывала огрызком карандаша, сжав коленки под длинной юбкой. Буквы выходили неровными, но маленькая Элла писала с отдачей, она хотела запечатлеть прошедший день. Она написала пару фраз, описывая впечатления, а после отложила карандаш и поднесла ладонь близко к бумаге. Вначале ничего не происходило, но через пару минут на грубой бумаге стали возникать очертания кошки, которую Элла видела накануне. Закончив дорисовывать ей извилистый серый хвост, Элла перевернула страницу и снова прислонила ладонь. Под ней нечеткими мазками открывался вид на город с вершины Трона Артура, память не позволила ей запомнить все детали, да и вчера город занесло ноябрьским снегом. Так что пейзаж вышел размытым.

Увлекшись, Элла не заметила, как в комнату вошла мать. Она тут же выдернула блокнот из рук дочери, проронив лишь пару слов: «Ненужно тебе это! Рисуй карандашом!»

Элла успела только охнуть, как блокнот в руках матери исчез из ее вида, оставив девочку в недоумении.

Другое воспоминание ударило больнее предыдущего. Элле была чуть старше, на дворе лето, она забыла попросить затянуть свой корсет и помчалась с чувством полной свободы в парк вдоль витиеватой реки рядом с их домом. Добравшись до места, Элла с облегчением свалилась в мягкую траву и прищурилась, смотря на яркое июньское солнце. Ветер осторожно колыхал листву деревьев, а насекомые и птицы перекрикивали друг друга в невероятной гармонии звуков.

Элла полежала немного, опьяненная запахами цветов, и привстала на локтях, смотря перед собой. Она поднесла ладони к траве, воображая, как из земли вырастают цветы, которых она не видела еще. Они росли и множились под ее хрупкими ладошками, и она хохотала от счастья.

В тот же миг ее сердце сжалось до размеров подсолнечного семечки. Она вспомнила, как мать появилась словно из ниоткуда, затоптав только что рожденные цветы, и заставила идти с ней, сказав, что такими глупостями заниматься нельзя. «Только глупцы творят магию, Элла! И не смей этого больше делать! Ковен дал мне работу, но ты там работать не станешь!»

Элла открыла глаза. Воспоминание, которое она похоронила так глубоко, что уже сама не верила в его существование, снова возникло в памяти.

Она открыла дверь спальни матери по утру, когда та не вышла к завтраку. Лорен лежала в кровати навзничь, раскинув руки, и казалась спящей. Элла подошла ближе, позвав мать, но та не ответила. Рядом на тумбочке валялся пустой флакон с настойкой. Элла поднесла его к носу и резко отпрянула. Пахнуло чем-то затхлым, словно из подвала с мышами. Элла осторожно дотронулась до руки матери. Холодна как мрамор.

Глава 13 Новый бариста у Мэйбл

Для нахождения новых сотрудников Софи обратилась к одному существу, про которого ходили нелицеприятные легенды в Ковене, но на самом деле он был довольно приятным малым. Его звали Чэн. Обычное имя для кого-то кто похож на огромного осьминога. Чэн и выглядел как осьминог, щупальцами управляясь с многочисленными данными огромнейшей картотеки всех сотрудников Ковена.

Его кабинет, если так можно было назвать зал размером с футбольное поле с потолками, уходящими в небо, располагался в здании Ковена. Как известно, размеры внутри здания Ковена не соотносились с его наружными габаритами, поэтому те, кто работал непосредственно внутри, развлекались с пространством своих рабочих мест как вздумается.

Начальник тюрьмы Томми любил небольшие кабинеты, где чувствовал себя защищено. Кабинет Верховной ведьмы Этейн также не отличался ничем примечательным. Обычный начальственный кабинет с внушительных размеров столом со статуэтками, дорогими ее пиктскому сердцу, кушеткой для отдыха, и стулом для приема посетителей. Он был настолько неудобным, что усидеть на нем более десяти минут было решительно невозможно. В это время Этейн успевала отчитать нерадивого сотрудника, а тот сидел как на иголках. Однако немногие осознавали, что дополнительные страдания им создавал именно стул, и все равно садились на него.

Хранитель картотеки, говоря современным языком, глава отдела кадров Ковена, любил размах во всем, да и сам представлял собой осьминога примерно шестьдесят пять футов в высоту от макушки синеватой башки до кончиков пожелтевших щупальцев, и тридцать в ширину. Передвигался он самостоятельно, вставая на щупальца, словно на пуанты, и часто использовал левитацию, отчего казался еще больше и страшнее. Однако, все зависело от восприятия зрителя. Кто-то из агентов настолько боялся вида Чэна, что даже просил коллег заглянуть туда за него. И напротив, другие работники Ковена с удовольствием шли к нему навстречу.

Конечно, Чэн не в одиночку распоряжался миллионной картотекой, у него были помощники, существа, напоминающие кальмаров, и подобные муравьям по интеллектуальному развитию, беспрекословно выполнявшие приказы Чэна.

Встреча была назначена в полдень, и Софи подготовилась, ожидая, что великий головастик не будет помогать, и ей придется очень конкретно поставить перед ним задачу. А если и это не сработает, то ковыряться в картотеке самой. Не то, чтобы он позволил ей хозяйничать, но ей виделось это именно так.

– Доброе утро, сэр, – прокричала в высоту Софи, войдя в зал и увидев нечто синее, как облако, парящее меж стеллажей. Щупальца развевались словно оборванные края флага корабля, давно позабывшего о своем трагичном затоплении.

Эти самые стеллажи появлялись и исчезали в стенах по мере надобности, то есть большую часть времени зал пустовал. В отличие от своих собратов по животному миру, Чэн не любил укрываться в крохотных тесных пещерах, любил пустоту и свободу.

Исполинский осьминог подлетел к Софи спустя пару минут, и навис над ней, разглядывая, а после спустился до ее уровня, распластав длинные щупальца по полу. Его бирюзовая мягкая башка заваливалась то набок, то назад, открывая пару огромных черных глаз, которые, казалось, улыбнулись при виде крылатой Софи. Она никогда и нигде не скрывала свои крылья, просто не все могли их видеть.

Рот Чэна располагался в привычном для сородичей месте, под щупальцами, и разговаривать по-человечески он мог, правда звуки выходили булькающие и не всегда понятные. Поэтому Чэн общался телепатически. На этот раз он все же решил поговорить вербально.

– Мисс Софи, добро пожаловать в мое скромное жилище. – пробулькало чудище, осторожно размахивая кончиком одного из щупалец. Желаете что-нибудь выпить, дабы скрасить наше с вами и без того приятное общение?

– Чашку чая, пожалуйста. – сказала Софи, пройдя вперед, когда Чэн указал ей на кресло для гостей.

Подобные штуки, для двуногих, он держал в ближайшем ко входу углу, поскольку самому пользоваться такой малюсенькой мебелью было без надобности. Сам зал представлял собой вытянутое помещение без потолка, наподобие того, что можно наблюдать на вокзале Ковена, куда прибывают все магические существа в Эдинбург. Небо, сводом переходящее в высшие слои атмосферы, словно обсерватория, открывала звезды и космос.

Несмотря на размеры помещения, место для гостей казалось вполне уютным, акустика же позволяла услышать бульканье Чэна из любой точки. Софи села на край удобного кресла со спинкой. Услышав шуршание, она обернулась и увидела помощников Чэна, небольших кальмарообразных созданий, одинаково светло-голубого цвета, летящих в пространстве с чайником и чашкой. Подлетев к Софи, они без эмоций поставили все на столик, а один из них, налил напиток в чашку и придвинул к Софи пригласительным жестом. Софи поблагодарила. Признаться, последний раз она давненько общалась с Чэном, и сейчас была слегка удивлена происходящим, но держалась строго, не давая волю эмоциям.

В это время сам Чэн воспарил куда-то вверх, и надавив щупальцами на стену, позволил огромному стеллажу выдвинуться наружу. Внутри светящимися карточками слегка подергивались листы бумаги. Некоторые светились всеми цветами радуги, другие чисто белым светом, а прочие не выделялись, отсвечивали серым. Так Чэн понимал, кто перешел на ту сторону. Те, что вообще не выдавали признаков какого-либо свечения, перешли на нее насильственными способом и сейчас находились на лечении в других измерениях.

– Ну что ж. Приступим. Мне сказали, вам и добрейшей Мэйбл требуется новый сотрудник? – прохлюпал он издалека, кончиком щупальцев осторожно перебирая ящики стеллажа.

– Да, сэр. Нам нужен тот, кто будет выполнять и мою работу, может даже чисто для вида, но при этом, следить за гостями и регулярно докладывать о низших сущностях Весту.

– Да, – рассмеялся осьминог, и его голова запрыгала в такт, словно каучуковая игрушка. – Я слышал, что Мэйбл терпеть не может этого делать.

– Все верно, сэр. И нам нужен, кто-то любящий еду или напитки. Только не алкоголь! Маги подшофе еще хуже, чем люди.

Чэн никак не отреагировал на последнее, но, казалось, нашел нужное, поскольку стеллаж задвинулся обратно в стену, а Чэн, торжественно подлетел к Софи, осторожно положив серую папку ей на стол. В его щупальцах она продолжила светиться желтоватым оттенком, а в руках Софи потухла.

– Уже? Как быстро. – воскликнула Софи.

Открыв папку, она увидела карандашный портрет некоего молодого человека, который родился в 1790 году в Данди. Полукровка, мать волк-оборотень, отец человек. Рисунок показывал парня с длинными волосами, забранным в низкий хвост лентой, а после рисунка были прикреплены несколько фотографий времен Первой и Второй Мировой войны, парень был в военной форме, и еще пара современных фотографий. С последней на Софи уже угрюмо смотрел тот же молодой человек с длинными распущенными волосами, отпустивший короткие усы и бороду. В целом, он выглядел ухоженным, хотя и неприветливым.

– Стэн Ригл. – прочла Софи. – Впервые о нем слышу.

– И немудрено, мисс Софи! В послевоенное время он вообще не появился здесь. Жил где-то в горах, один. Не вылезал. – сказал Чэн, держа в щупальце чашку невероятных по меркам Софи размеров. – И никто не знает почему! Хотя можно поковыряться, конечно…

– Какой-то он угрюмый. Он же нам всех гостей распугает. – осторожно перебила его Софи.

– Ну-ну, не делайте поспешных выводов! Посмотрите на вторую страницу.

Софи перевернула старый выцветший лист бумаги. На втором листе значился послужной список Стэна. Там говорилось, что он служил в пехоте вовремя обеих мировых войнах, после уехал на несколько десятилетий далеко на север страны, местонахождение не указано. В восьмидесятые годы вернулся в Данди, работал, где придется, в пабах вышибалой, а после барменом. В двухтысячные заинтересовался кофе и выучился на бариста. Живет в лодке, пришвартованной напротив Гаррисон парка, с последнего места уволен из-за драки с гостем.

– Ну последний пункт перечеркнул все, господин Чэн.

– А что там такое? – спросил он, молниеносно подлетев к Софи.

– «Уволен за драку с гостем», – прочла она и ткнула пальцем в бумагу. – Нам такое ни к чему.

– Что же вы не читаете всё до конца, ай-ай-ай, ну как так можно! – рассмеялся Чэн, шевеля щупальцами. – Ну подрался парень! Зато он отлично видит ауру, характер как у немецкой овчарки, приказы выполняет, все подмечает, еще и квалифицированный бариста! Поднимет ваше заведение на новый уровень! И он любит порядок, то есть будет отдавать ваши отчеты в срок беспрекословно.

Софи завороженно наблюдала как огромный синий осьминог летает из стороны в сторону, эмоционально жестикулируя щупальцами. Под натиском энтузиазма Чэна она все же дочитала досье до конца.

– Пожалуй, вы правы, сэр. Надо дать ему шанс. Я приглашу его на собеседование.

– Славно, славно. – пробулькал Чэн. – Если у вас ко мне все, я вынужден просить вас удалиться. Через несколько минут у меня обед.

Где-то в глубине зала Софи услышала знакомое шуршание. Видимо, преданные великому Чэну слуги-кальмары хлопотали с его исполинским обедом. Софи оставалось только догадываться, что и сколько может съедать такое чудище за один прием пищи.

– Да, конечно. Благодарю.

Софи засобиралась уходить.

– А если он нам не подойдет?

– Я так не думаю. Моя интуиция никогда не подводила меня.

Чэн допил свой напиток, улетая в дальний угол огромного зала и хитро улыбаясь черными глазами.

***

Стэн Ригл собирался провести сегодняшний летний день, как и все предыдущие. Проваляться до полудня на своей твердой лежанки внутри узкой лодки, после позавтракать и отправится в более тихое место, чем Гаррисон парк, где он обычно пришвартовывался. Временами не понимая почему именно там, ведь народу летом там была уйма: мамочки с детьми в колясках, собачники с тявкающими мелкими бестиями и особями покрупнее, вполне тихие бегуны вдоль канала, разная пьянь, не всегда неприятной наружности.

Стэн сладко потянулся во весь свой высокий рост на лежанке посередине лодки. Спал он голышом, накрывался каким-то пледом, ночи на реке холодили тело даже летом.

На часах было как раз около полудня выходного дня, и Стэн начал слышать отдаленные звуки заполняющих парк людей. Они намеревались лежать на траве, поглощать еду и распивать всевозможные напитки. Он привстал, почесал голову и щетину, которую не спешил сбривать, зевнул и нехотя решил одеться и поесть.

Надев футболку и джинсы, почти несменяемый набор вещей в любое шотландское время года, с виду мужчина, а на самом деле настоящий оборотень, начал готовить себе еду.

Переворачиваясь в волка, а точнее в нечто похожее на немецкую овчарку, Стэн не любил рвать на себе одежду, не напасешься. А джинсы и футболка были тем, что можно быстро скинуть, припрятать, а перевернувшись обратно в человека, надеть снова. Сама трансформация проходила спокойно, он не скрежетал окровавленными зубами, и не кричал от нестерпимой боли. И вообще перевертывание в волка и обратно было делом исключительно его свободной воли.

То есть фазы луны никак не влияли на его трансформацию. Такое происходило не у всех его сородичей. Просто Стэн отличался высокой организованностью и знал, как себя контролировать, правда не всегда. Но об этом чуть позже.

Слегка менялось сознание. Человеческий рассудок замещался животным, и Стэн нередко забывал свои поступки в зверином обличии, но старался вести себя прилично.

Он зажег плиту, поставил на нее сковороду и пожарил несколько яиц. Его завтрак обычно состоял из яиц, сосисок, редко куска хлеба, и, конечно, кофе. Он варил себе эспрессо, иногда готовил фильтр, все приспособления ценителя кофе и профессионального баристы имелись. Кофемолка с разной степенью помола, рожковая кофемашина и кемекс. Кофейные зерна из различных регионов, с любимым спектром вкусовых дескрипторов, Стэн закупал у знакомого обжарщика, тоже не совсем человека.

Это был один из тех, кто не желал иметь ничего общего с Ковеном, но в картотеке числился. Юджин никому особо не показывал свою истинную сущность. На тот момент ему было около пятисот лет, и кофе он начал заниматься сравнительно недавно. Обычный по меркам Ковена маг, обладающий прекрасной интуицией и на пушечный выстрел не приближающийся ко всему магическому. Он был из тех, кто хотел бы отказаться от дара, да не мог, поэтому всячески очеловечивался. Однако водился с личностями, подобными Стэну. Рано поседевший Юджин, тем не менее, похожий на хипстера, открыл свою ростерную еще на заре третьей кофейной волны, и поставлял зерна в несколько кафе Глазго, где и жил по сей день, имея ростерную в Стипс, на окраине.

Вернемся к безмятежному утру оборотня Стэна. Он взял с полки у вытянутого в длину окна серый пакет с логотипом в виде уробороса, засыпал зерна в электрическую кофемолку и уже было приготовился нажать на кнопку, как в дверь его лодки кто-то постучался.

Стэн смачно ругнулся и пошел посмотреть. Обычно его редко беспокоили, законов по швартовке он не нарушал, шумно себя не вел, а друзей у него попросту не было в Эдинбурге. Пока не нажил, и не очень-то искал.

Мужчина завязал волосы в низкий хвост черной резинкой, которая всегда оставляла след на его запястье, и открыл дверь, располагавшуюся в кормовой части жилища. Его взору никто не предстал, потому что письма из Ковена давным-давно никто лично не доставлял. Они материализовались и сами стучали в дверь или по голове, уж как придется.

Конверт с посланием явиться на собеседование в кафе у Мэйбл лежал в ногах и деловито подпрыгнул, давая понять о своем появлении. Стэн взял его в руки. Открыл и прочел, что завтра в понедельник его приглашают на Полварт-кресент к полудню. Детали что и как нужно делать также значились ниже, но Стэн даже читать не стал, смял бумажку и сунул в карман джинс. Закрыв дверь, он доделал все, отчего его оторвала наглая бумажка и залег спать. Сегодня не хотелось передвигаться по каналу.

***

Проблема с подобными конвертами была такова, что, если встреча не назначена на сегодня, а, предположим, на следующий день, и субъект не явился по указанному адресу, бумажка не давала ему покоя. Да и на сегодняшнюю встречу не явиться было нереально. Она буквально с треском прожигала карман или то место, куда ее кинули или засунули. А если порвешь и сожжешь ее, она возвращалась с еще большей наглостью. Проспав весь день, Стэн продрал заспанные глаза только к вечеру, изрядно проголодавшись. Простые электронные наручные часы, которые он постоянно носил, показывали 17:47. Самое время подумать об ужине.

Он собирался закрыть лодку и прогуляться до ближайшего паба, где обычно ужинал в гордом одиночестве, уныло поглядывая на выпивающих завсегдатаев.

Еще внутри лодки, Стэн похлопал себя по карманам свободных джинс и убедился, что взял бумажник, как внезапно что-то зашипело и стало жутко жечь правое бедро. Парень запрыгал как ошпаренный, пытаясь стащить с себя джинсы. Из кармана заполыхали искры, и он осторожно проверил что там. Как ни в чем не, бывало, та же самая бумажка целая и невидимая выпрыгнула из кармана и зависла на уровне его глаз, снова дав себя прочесть.

– Да черт тебя дери! – ругнулся Стэн. – Ладно, твоя взяла. Пойду на встречу завтра честное слово.

Бумажка заискрилась в ответ, и вскоре затихла. Теперь он аккуратно сложил ее и убрал в карман. Стэн не часто получал такие послания, последняя его работа была продолжительной, около двух лет. Да и малое общение с магами и всем магическим очеловечивало ни на шутку.

***

Мэйбл, узнав кого им предложил великий многоног, вначале оторопела, и намеревалась сама к нему сходить, но отрываться надолго от кухни и кафе совершенно не желала. Она даст шанс этому Стэну, минут десять, а дальше решит, что делать.

Стэн Ригл подошел к двери кафе без десяти двенадцать, появившись перед взором Софи в новой паре джинс, футболке без дыр, с чистыми волосами, забранными в аккуратный хвост под бейсболку. Расческой он пользовался и вообще ухаживал за своим внешним видом. Не любил грязь, беспорядок и собачий дух на человеческом теле.

Вспоминая первое знакомство с Генри Киером, он часто поёживался, отряхиваясь. Генри также был перевертышем-дирхаундом, работал секретарем верховной ведьмы, однако почему-то не всегда справлялся со своим псиным ароматом. И поливался духами, словно дождем. Стэн просто знал принципы гигиены, и ничего в нем не выдавало немецкую овчарку.

Он всегда носил с собой кожаный бумажник, мобильными телефонами не пользовался. Не смог привыкнуть к технике, она страшно раздражала его.

«Мда», – подумала Софи, взглянув на Стэна. – «Интересный субъект».

Мэйбл еще не открыла кафе, и на двери висела старая табличка с надписью «Закрыто на неопределенный срок». Однако, Стэна это не смутило, и он зашел внутрь, проигнорировав слова предупреждения. Сходу он окинул взглядом Софи, и она прочла лестные, но грязноватые о себе мысли в его голове, отчего скривила недовольную гримасу отвращения. Стэн, конечно же, заметил это, и взял себя в руки. Как ни странно, он был заинтересован в этой работе.

– Добрый день, мисс. Я Стэн Ригл, пришел на собеседование на должность бариста. Вы закрыты сегодня? – откашлявшись, спросил он.

– Добрый день. Нет, еще пару дней до открытия. Садитесь сюда. Мэйбл, хозяйка, сейчас выйдет к нам.

Софи указала ему на длинный стол. Через пару минут появилась Мэйбл. Такие собеседования она всегда проводила в компании Софи и грогохов, но тех еще не отпустили с шоколадной фабрики, расположенной рядом с пристанью, где они провели месяц, работая на гнома Марроу за шоколад. Гном торжественно отчитался, что отдаст их к понедельнику. Как оказалось, волосатые помощники ему и правда помогли. Он даже подумал найти себе пару таких же или переманить этих.

– Итак, Стэн, – начала Мэйбл, усевшись на стул напротив парня. – Мне сказали, вы недавно работали в одной кофейне на Квин-стрит.

Стэн привстал и снял кепку, увидев Мэйбл. Практически у каждого представителя мужского пола, она вызывала некую комбинацию чувств из уважения, влюбленности, и ощущения, что если не будешь хорошо себя вести, то поставят в угол и отшлепают. Правда, Мэйбл не всегда включала такие вибрации по отношению к мужчинам. Простым гостям она казалась гостеприимной матушкой. При отборе новичков нужно было показать, кто здесь хозяин. И Стэн прекрасно это почувствовал.

– Да, мадам. – ответил он, сев обратно на свой стул. – Это кофейня с двумя владельцами, они люди.

– И вы подрались там с гостем? – спросила Софи, пронзая парня взглядом.

– Скорее я избил его, защищая мою напарницу. Тот гость пришел пьяный вдребадан, на ногах еле стоял, сам не знал, что хотел, и отпускал расистские шутки в ее сторону. Она китаянка, второе поколение. Ну я и приструнил его. Но, как бы это выразиться, слишком сильно приструнил. Хлипкий толстячок оказался. В общем, до реанимации я довез его сам, а когда вернулся, хозяева сказали, что это был какой-то важный человек, инвестор. А я уволен.

– Благородно, конечно, но надеюсь, вы понимаете, что такие вещи неприемлемы? В конце концов, вы же обладаете какой-то магией? – спросила Мэйбл.

– Да, мадам. С тех пор я стараюсь быть спокойнее, но несправедливость все равно не терплю.

– А что вы умеете? – спросила Софи, уже спокойнее.

– Я работал вышибалой в пабах много лет назад, а после выучился на бариста и сам очень люблю и ценю кофе, так что…

– Я имела в виду магию. Какой магией вы обладаете? – спросила Софи, улыбаясь.

Мурашки пробежали по его спине, зудом отозвался затылок. Стэн встряхнулся, словно собака, пытаясь сделать это как можно менее заметно.

– А, ну я хорошо вижу ауру, знаю где прячутся всякие твари, и что они делают с людьми, если дать им волю. Совсем чуть-чуть читаю мысли. – смущаясь и краснея, ответил Стэн.

– Значит вы бариста? – спросила Мэйбл.

– Да, мадам.

– Сварите мне кофе на ваш вкус, пожалуйста.

Стэн молча встал и зашел за высокую барную стойку, где располагалась пустовавшие сейчас холодильные витрины. Он увидел старую автоматическую кофемашину, с засыпанными в нее черными кофейными зернами с маслянистым налетом, и прыснул смехом, сняв кепку и приглаживая волосы.

– Что-то не так? – спросила Софи, подходя к стойке.

– При всем уважении, мисс, но этот кусок дерьма не сварит кофе на мой вкус. Я знаю где достать достойное оборудование и зерно. А ваши гости только будут рады. Я могу приготовить вам кофе, но после того, как, привезу сюда все, что нужно.

Мэйбл встала изо стола, положив руки в карманы льняных брюк, и с недоверием посмотрев на Стэна, а после паузы сказала:

– Хорошо, послезавтра к восьми утра сможете привезти ваше оборудование?

– Конечно, мадам. Даже лучше завтра к вечеру. Мне нужно все настроить. И я давно знаю ваше кафе. Знаю, что любят гости. Я разработаю меню.

Стэн сделал паузу, вытянув шею, разглядывая в окне мужчину, и пошел посмотреть. Мужчина был вполне обычный, местный житель, средних лет, он прогуливался со своей собакой мимо кафе. Стэн же видел больше. Аура этого человека зияла многочисленными дырами, а некие темные сгустки впивались в эти дыры, словно пиявки.

– Какие тут у вас персонажи ходят, вы посмотрите. – тихо произнес Стэн, вперившись глазами в объект.

Мэйбл и Софи подошли к окну и уставились на прохожего. Софи тоже видела дырявую ауру, как полупрозрачный дуршлаг, обрамлявший его фигуру. А Мэйбл с интересом разглядывала черные вспышки, атакующие бедолагу со всех сторон.

Вся троица пристально наблюдала, как мужчина прошел мимо и направился в сторону Гранвилл-террас, волоча за собой усталую собачку.

– Он ведь не в вашей юрисдикции, раз находится по ту сторону стекла? – спросил Стэн, провожая дырявую ауру глазами.

– Нет. Вот когда зайдет внутрь, вам нужно будет о нем доложить и желательно сразу помочь. А сейчас на улице им займутся другие агенты, —сказала Мэйбл. – Есть еще что-то, о чем не сказано в вашем досье?

– Ну только то, что это миф – «лишь увидел он сребристый лик луны как тут же обратился». Луна влияет на меня не сильнее, чем женский цикл на ведьм. Я приду завтра в пять вечера. – ответил Стэн, стоя в дверях.

– Будем ждать.

Глава 14 Ари и Совет Высшего Эдинбурга

Помимо библиотеки и отдела кадров, Ковен, как большая бюрократическая организация, имел отдел документации, или попросту место, куда сваливалась вся бумажная волокита, она буквально лилась с потолка. Вроде тех отчетов, что агенты Ковена были обязаны своевременно отдавать Бенджамину Весту.

Заведовал этим отделом Ари, маг без ранга, работающий там со времен основания этой большой магической организации. Он сам развозил все бумаги, сортировал их по ящикам, иногда прибегая к помощи своей природной магии.

Роста он был небольшого, почти средний человеческий, только чуть ниже. Русые волосы с редкой проседью казались грязными. Он совершенно бездарно пользовался гелем для волос, пытаясь походить на своего кумира Томми О’Брайана, который следил за своим внешним видом похлеще щеголя Генри Киера, помощника верховной ведьмы Этейн.

У Ари эти попытки выходили криво и невпопад. Тем не менее, одет от был вполне опрятно, носил фартук, в кармане которого имелся диктофон, записывающий все то важное, что Ари говорил сам себе. Он жаловался коллегам из других отделов на забывчивость, и делал это исключительно, чтобы казаться таковым. Несуразным, странным. Свою же работу он выполнял со всей ответственностью, уделяя ей весь рабочий день. Прерывался только на обед, который поглощал на заднем дворе.

К слову, работники Ковена, те, кто постоянно там находился, занимал кабинеты и работали в поле изредка, собирались во внутреннем садике позади штаб-квартиры на Королевской миле. Для людей это место было недоступно, поскольку занимало параллельно созданную часть уже имеющегося дворика. Да и двориком его было назвать сложно. Площадка с садом размером в половину футбольного поля, с лавочками и ларьками с мороженым, сэндвичами и всевозможными напитками.

Это место отдыха создал еще Гордон в свое время, тот самый, кто принимал у себя агентов. Сам Гордон давно ушел на покой, а сад разросся, стал более соответствовать текущему времени на Земле. Там даже вырыли пруд и заселили пестрых рыб. Одним словом, получился прекрасный зеленый парк с вишнями, тисами и дубами, где можно было поболтать с коллегами, отдохнуть и посплетничать.

Вернемся к Ари. Тем утром, он как обычно собирал отчеты, которые прилетали через шкатулку Бенджамина Веста. Отчет от ведьмы третьего ранга Авалинды Райс, не пошел в общую кипу бумаг, а направился прямиком в отдельный ящик, который Ари хранил с середины шестнадцатого века. Он открыл его, вложил отчет, пробежавшись по нему глазами. Ухмыльнувшись, Ари прошелся крючковатыми пальцами по разным папкам, которые пестрили именами: Доран Варг, Эмма Райс, Этейн, Авалинда Райс. После он громко и с удовольствием выдохнул, будто занимался дыхательной гимнастикой, повертел зубочистку из одного угла рта в другой, и закрыл заветный ящик. Привычку с зубочисткой Ари перенял от знакомого. Казалось, он обожал копировать всех и вся.

Вечером того же дня закончив смену, Ари остался один в своем кабинете и заперся там. Кабинет представлял собой его укромное место отдыха, где он читал и отдыхал. Маленькое помещение с диваном, письменным столом и стулом, скромное убранство, похожее на монашескую келью. Решетчатое окно выходило на тот самый сад и сейчас там кто-то целой группой агентов решил подшутить и устроить снег посреди августа. Снежная волна накрыла и всю Королевскую милю. Перестарались. Туристы сбежались посмотреть на чудо, кто-то запыхтел про глобальное потепление, кто-то негодовал о ранней зиме, иные словно дети резвились, кидаясь снежками друг в друга. Местные кафе забились проголодавшимися от нежданной активности не по сезону.

Ари с улыбкой наблюдал как белые хлопья чистого снега падают на зеленую траву сада, а после подошел к стене, на которой висела картина – цветной карандашный рисунок карты Эдинбурга, однако она не соответствовала нынешнему состоянию города и не была похожа на прошлые его очертания. Город утопал в зелени, цветах и садах, автомобилей не было, маленькие фигуры людей перемещались, левитируя в пространстве. Фабрики и заводы отсутствовали, как и кладбища, больницы, суды и прочие привычные человеческие организации.

На небе светило два солнца, их положение указывалось с противоположных сторон карты, а судя по отметке о климате, он был в основном весной и летом.

Сосредоточенный Ари вытянул ладони к карте и закрыл глаза. Его тут же затянуло в воронку света, с сиреневым сиянием. Пролетев несколько секунд, Ари оказался в том же месте откуда начал, в своем кабинете, однако за окном теперь он видел весь город, изображенный на карте. Его кабинет располагался в широкой башне из переливающегося камня с пиками, уходившими в синее небо. Остальные здания казались маленькими на фоне башне, из которой изменившийся Ари смотрел вниз, но само здание вызывало восхищение, нежели страх. В нем располагался местный совет города.

Если бы Ари сейчас взглянул на себя в зеркало в тот момент, то увидел бы высокого человека средних лет, больше напоминающего эльфа, чем низкорослого замухрышку, кем он так хотел казаться на Земле. Светло-русые волосы были забраны в тугую косу на затылке, лицо спокойное, доброе. Он выглядел так, будто знал больше, чем всем казалось. И это была правда.

Главы Совета, их было восемь, располагались в зале со стенами из тонкого опала, пропускавшего лучи двух солнц. Зал напоминал анатомический театр, при этом расположение самого совета, высоко под сводчатым потолком, не вызывало чувства превосходства. Ари знал, что общается с равными себе.

– Я пришел сообщит вам о последних новостях из Среднего Эдинбурга.

– Мы слушаем тебя. – сказал один за всех. Он сидел в середине ничем не выделяясь из восьми фигур в длинных светлых одеждах.

– Авалинда Райс близка к тому, что раскрыть тайну дела о Шести ведьмах, обличить Этейн. Также Доктор больницы Ковена вживил настоящие воспоминания Эмме Райс, и вскоре она все вспомнит. Доран Варг пока в неизвестном мне месте, но есть подозрение, что он скоро объявится.

– Хорошо. – ответил все тот же один за всех. – Не мешайте естественному ходу событий. Мы вмешаемся, когда того потребуют обстоятельства.

– Я вас понял.

С этими словами Ари открыл глаза, стоя у стены своей комнаты напротив карандашного рисунка Эдинбурга. Башня из стекла все еще искрилась.

Глава 15 Тромлайе

Черный тоннель подхватил ведьму вихрем и понес куда-то вниз, а затем то влево, то вправо, путая и без того странный для восприятия маршрут. Ава летела в неизвестность. Глаза наполнялись слезами, но не от грусти. Тело бросало то в холод, то в жар, сознание спуталось. Но даже в столь помутненной голове Ава ярко воображала картины этой легендарной тюрьмы как нечто ужасное, карающее, однако не боялась ее.

Авалинда приземлилась, твердо встав ногами на гладкий камень. Ее обдувал холодный ветер, несшийся с бескрайних просторов, границ которых видно не было. Место сразу дало о себе знать. Ступни заледенели в легких ботинках и будто проваливались вниз, и все тело неумолимо потянуло к ступням и безжизненному серому камню. Авалинда знала, как защититься от подобных пожирающих дыр, но понимала, что надолго ее может не хватить. Вспомнив комнату на сотом этаже, которая чуть не сожрала ее живьем, пока Магна не помог ей вылезти, Ава пошла по направлению к стене, которая, казалось, росла ввысь, по мере того как ведьма приближалась к ней.

На сколько хватало глаз теперь рос и рос лабиринт. Ходы множились, квадратами, прямоугольниками, всегда прямыми углами. Над ним свинцовой полусферой нависло небо, чернеющее и тяжелое. Конца и края лабиринта не видно, словно его размеры напрямую зависели от восприятия наблюдателя и от ощущения ужаса, что внутри этой запутанной системы можно провести вечность.

Никто не бродил там, в отчаянном поиске выхода, крича истошно на пределе своих голосовых связок. Если и были стоны, то немые, им наступили на горло. В каждой стене при большом желании, знании и умении, можно было найти вход в камеру, а уже в ней содержались узники. Висели в бессознательном состоянии, усыпленные на весь срок своего пребывания, а тот обычно длился от двухсот до тысячи лет.

Тюрьма под названием Тромлайе или ночной кошмар, располагалась в отдельно созданном пространстве. Эта идея возникла у Верховной ведьмы Этейн еще на заре ее правления, когда низших существ, невозможно было держать в тюрьме Ковена. Так много их было. Со временем было решено сразу избавляться от самых примитивных паразитов, а тех, кто выше рангом, отправлять в Тромлайе. Произвести на свет подобное потребовало немалых усилий, и Этейн тогда заручилась помощью всех главных ведьм Ковена.

Узники не просто отбывали свое время в камерах без окон, дверей и вообще любых источников света. Их туда помещали в полуобмороке, а после усыпляли совсем, проверяли лишь изредка, а когда подходил срок освобождения, мало кто просыпался. Известен лишь один зарегистрированный случай в начале двенадцатого века. Осужденный на пятьсот лет маг Рэймонд Сарс за убийство одной из ведьм Ковена, проснулся после полувека отбывания в Тромлайе. Хранитель не спешил будить его, но, когда все было сделано, Рэймонд не вспомнил ни кто он, ни как попал туда. Оказавшись в Эдинбурге середины семнадцатого века, он даже не почуял природную магию, когда-то жившую в нем. Прожил остаток лет в полном неведении, и умер совершенно по человечески через десяток лет, подхватив мерзкую хворь в разгар эпидемии.

Те, кто знали об этой тюрьме, сторонились ее всеми силами. Сбежать невозможно, если уж оказался там. Все попытки побегов заканчивались еще до перемещения в Тромлайе.

Авалинда за всю свою карьеру агента Ковена Эдинбурга, конечно же, слышала об этом месте, но никогда не бывала там и уж тем более не думала, что именно там ей придется искать ответы в ходе своего расследования. Она твердо решила, что другого выхода нет, надо спуститься вниз и поговорить с Минотавром. Ей представлялось, что Хранитель похож на мужчину с головой быка и что ей придется с ним сразиться или хотя бы не умереть от его грозной руки.

Оказавшись напротив каменной стены, Ава увидела вход в лабиринт. Он скрывался меж двух чернеющих стен, возвышавшихся ровными выточенными глыбами. Поправив цепочку с Магной, Ава зашла внутрь. Ее друг и помощник кот Магна всегда сопровождал ее в виде серебренного кулона на шее, готовый тотчас обратиться и помочь.

«Будь осторожна», послал ей свои мысли Магна. Авалинда ответила ему про себя.

Стены лабиринта вели ходами, узкими и широкими проходами, вход остался позади, и Ава почувствовала укол паники. Он ужалил в солнечное сплетение, даже не разыгрался еще, но и этого хватило, чтобы прибавить шаг. Ведьма перешла на легкий бег, когда услышала чей-то зов.

Она обернулась, посмотрела вверх, легко взлетела над стеной и поразившись масштабом лабиринта сразу же опустилась вниз, как только заприметила башню вдалеке. Под ее ромбовидной крышей горел свет из окна.

– Если тут кто есть, отзовись! – закричала Ава.

Ее голос эхом вернулся обратно, вместе с ним ветер принес аромат тины. Не успев пройти и пары шагов она упала в обморок.

***

Когда ведьма открыла отяжелевшие веки, зеркальный потолок навис над ней, отражая кафельный пол. Ава попыталась подняться на локти и осмотреться. Столы патологоанатома росли перед ее глазами, словно она создавала их. Стены из зеркал отражали железные поверхности, а трупы на них уже стали разлагаться, источая удушающее зловоние. Ведьма закрыла глаза и вскрикнула:

– Довольно! Покажись уже!

И снова обморок. Авалинда открыла глаза. Она почувствовала ночь за окном, сама встала на ноги, борясь с тошнотой, горьким комком застрявшей в горле. Кто-то таскал ее по местам памяти слишком резко, тело не смогло так быстро привыкнуть.

Ава увидела кого-то на полу тюремной камеры, она точно знала где она. Помнила где-то далеко в душе, что сделала тогда, но отказывалась оживлять воспоминания.

Наконец перед глазами предстал тот самый, кого она так просто отправила за черту. Его тело давно кремировали, развеяли. Но Авалинда смотрела в пустые глаза своей жертвы и силилась сделать вдох.

Снова обморок. Только теперь она проснулась в кресле, напротив камина, и тепло, шедшее от него, грело ее закоченелые руки. Чайник на кофейном столике рядом шипел и пах крепко заваренным черным чаем. Всем телом Авалинда ощущала тепло, не уютное, скорее как от вулкана вдалеке.

Ава приподнялась, удобно усевшись в кресле, и осмотрелась. Комната была обита черными обоями, будто поблескивающими, вся мебель также чернела, отражая оранжево-красные всполохи камина. Единственный кроме него источник света лился из круглого маленького окна. Авалинда вздрогнула, когда чья-то голова похожая на черный череп приблизилась к ней настолько близко, что затылком ведьма вжалась в мягкую спинку кресла. Дыхание черепа пахло болотной тиной.

– Ну здравствуй, ведьма. Вот уж не ожидал я увидеть здесь кого-то по собственной воле пришедшего ко мне.

Авалинда пока не проронила ни звука, наблюдая за головой черепом, которая крепилась к телу в прорезиненном плаще, костлявые кисти рук, обтянутые черной кожей, он сложил перед собой, сев в кресло напротив.

– Чай? – спросил Хранитель и чашка с невероятно крепко заваренным черным чаем подлетела к Аве.

– Я бы выпила воды. Эти перелеты меня совсем осушили. – ответила Ава, закрыв глаза и трогая голову обеими руками.

– Не преувеличивай. Я всего лишь поиграл с тобой и только. – просипел череп, искрясь пустыми глазницами.

Кувшин с водой тут же возник вместе со стаканом из черного оникса. Ава потянулась налить себе воды, но проворный сосуд опередил ее.

– Как к тебе обращаться? – спросила Ава, осушив пару стаканов воды, пока не почувствовала легкий аромат тины, исходящий от нее.

– Я Хранитель Тромлайе, единственный и неповторимый. А кто ты я знаю. Вот только пока не могу понять, зачем ты пришла ко мне.

– У меня к тебе вопросы.

– Ну так задавай! А то наскучило мне здесь. – сказал Хранитель, и в пустых глазницах потухла бегающая до этого момента живая красная искра.

– Что значит наскучило? Это же твоя работа. – спросила Ава, потягивая третий стакан воды с привкусом тины.

Уже захотелось выплюнуть, но страшно неудобно.

– Ну работа и что? Скучно мне. Даже поболтать не с кем. Я планировал и тебя усыпить и поместить в свою лучшую камеру, иногда будить и проводить время за разговорами у камина. Ты занятная.

– Вот уж спасибо. – вздрогнула Ава. – Я всего лишь хотела найти информацию и спокойно вернуться домой.

– И где же твой дом, ведьма?

– Настоящий дом в Дан Эйд, а работаю в Эдинбурге.

– А! Эдинбург! Давно не слыхал оттуда вестей. Хотел бы я там побывать.

– Боюсь с такой физиономией ты там всех распугаешь. – робко рассмеялась Ава.

– Не тушуйся. Думаешь я не видел себя в зеркале? Ну, это так. Напускное, показное. Могу быть кем захочу. Тебе ли не знать.

С последним словом внешность Хранителя стала меняться и, к большому удивлению, Авалинды, перед ней теперь сидел молодой человек с благородными чертами лица, темноволосый, взгляд исподлобья, но все еще пытливый, не тяжелый.

– Могу так. – ответил Хранитель и пустые глазницы его вновь засияли. – Никого не напоминает?

Авалинда застыла, вытаращив глаза на Хранителя. На нее смотрело так знакомое, но абсолютно неизвестное ей лицо. Черный рот его расхохотался отчего Ава вжалась в кресло, не понимая, чего ожидать.

– Ладно хватит! – вскрикнул Хранитель, приняв свой обычный для Тромлайе вид, и свет в глазницах притих, сосредоточившись красными пуговками. – С чем пришла, выкладывай. Мне еще заключенных проверять.

– Я хочу видеть шестеро ведьм, которые прибыли сюда в тысяча пятьсот шестьдесят втором году. Где они?

– Их тут нет и не было. – буднично ответил он, вливая горячий чай прямо себе в глотку.

Из дырочек на месте носа повалил пар, как из вскипевшего чайника.

– Как это не было? А где же они?

– Если верить моим источникам, их уничтожили еще на стадии перевода сюда.

– Как?

– Убили и все – сказал он. – Дело замяли. Утром мне сообщили, что они прибудут, но в конце дня я получил двух огрызков и ноль объяснений.

– Огрызков?

– Так я называю объедки, неполные сущности, которых могли покарать и на Земле, без отправления ко мне.

– А почему их убили?

– Понятия не имею. Но ты будь осторожна.

Ава не успела задать еще вопрос, как вылетела из кабинета Хранителя, понеслась по кольцевидному искрящемуся тоннелю, отчего тело заколотило в судороге, а после аккуратно опустилась на скамейку напротив Принцесс-стрит. Уже почти по-осеннему прохладный воздух августовского города встретил ее, дав передышку.

Глава 16 Пробужденная

Кровь хлестнула ей в лицо из обнажившейся раны, когда ведьма с усилием вытащила свой клинок из противника. Сквозь крики бушующей толпы ее соратников и обезображенных чудовищ с уродливыми мордами Эмма различила чей-то знакомый голос, и тут же обернулась. Она видела силуэт в водовороте битвы, которая кричала, стонала и погибала, истекая красной и желтой кровью. Силуэт кого-то хорошо ей знакомого так и не приобрел четкие очертания, лишь голос не переставал звать её. Она слышала его эхом, он истошно звал на помощь.

Битва казалась такой знакомой и чужой одновременно. С кем она сражалась? В каком измерении? Где она вообще находится?

Не дав ведьме додумать, чернота накрыла её, с головой проглотив.

Эмма Райс очнулась, медленно открыв глаза. Она ощутила свое тело почти мгновенно, но, казалось, оно было без движения продолжительное время, и отказывалось отвечать на простейшие запросы, поднять руку, согнуть колени. В висках запульсировала кровь, заставив ведьму повернуть голову. Руки пока не слушались, во рту пересохло. Эмма осторожно подвигала пальцами, чтобы ощутить поверхность, на которой лежала. Мягкая сатиновая ткань простыни продавилась под легким нажатием. Отголоски какого-то ранения еще чувствовались в правой ноге, но словно успели зажить. Эмма ощутила на себе хлопковую пижаму, теплоту комнаты с белыми выкрашенными стенами, лившийся солнечный свет из окна над ней.

Доктор поспешил к ней, и вскоре стоял на пороге. Зайдя в палату, он сел рядом и осторожно взял ее за руку.

– Эмма, ты меня слышишь? – чуть слышно спросил он.

Ведьма повернула голову в его сторону. Голос пропал, она тут же тихо закашляла в попытке выговорить слово, и Эдвард осторожно нажал на ее ладонь, отдав ей часть своей энергии. Та влилась светящимся потоком, насыщая вены, и кровь в них засветилась. Таких процедур требовалось еще немало. Ее внешность мало изменилась с тех пор, как он усыпил ее по приказу Верховной ведьмы. Эдвард регулярно кормил ее, ухаживал. Тем не менее, тело утратило большую часть мышечной массы, Эмма казалась сильно исхудавшей. Мелкая проседь поселилась серебром, молниями исходившая ото лба то там, то тут.

– Эдвард, – прошипела она по слогам.

– Да-да, моя дорогая, ты в безопасности.

– Что случилось?

Казалось, она все больше обретала голос, но еще не была способна полноценно двигаться. Эдвард решил начать с официальной лжи.

– Ты была ранена, тебя нашли и привезли сюда. Я лечил тебя больше месяца. Тяжелое ранение в правой ноге. Ты что-то помнишь?

Эмма пыталась вспомнить хоть что-то, но в голове вертелся сон. Странная битва в непонятном мире. Еще стоны, чьи-то крики, какой-то суд, реки крови, в которых она была в том числе повинна, и пылающий дом на берегу залива. Сознание вертело все это по кругу и, казалось, голова вот-вот лопнет.

– Я не могу… вспомнить… – простонала Эмма.

Доктор тут же дал ей стакан целительной воды. Голос обрел силу, однако все, что она смогла сделать, это провалиться в сон.

***

Несмотря на куцую заметку в газете The Witching Herald об открытии своего кафе после небольшого, но мучительного для нее ожидания, Мэйбл решила устроить грандиозный первый день. Про заметку она знала, и плюнула на нее, смачно выругавшись по-французски. Вполне физический плевок тут же прилетел Джимми Рэймонду, главному редактору вышеупомянутого еженедельника прямо в его гнусное посеревшее от пачки сигарет в день лицо, однако откуда тот самый плевок прилетел, Джимми не понял. Был глуп и недальновиден.

Джимми когда-то пришел в кафе «У Мэйбл», с порога обомлев от всего сразу. От грациозной красоты хозяйки, от количества аппетитной еды и минималистичного стильного убранства внутри. Конечно, его самоуверенность перешла все границы в тот день, когда, недолго думая, лысеющий дурно пахнущий Джимми сразу после съеденного ланча, решил пригласить хозяйку на свидание. Мэйбл деликатно отказала, но в глубине своей душонки Джимми точно прочел, что отказала она ему, потому что он никчемный, вонючий и не стоит и мизинца на ее левой ноге.

С тех пор он затаил обиду, и раз в месяц эта обида выливалась на него откуда не понятными помоями из окон на Королевской миле, как в старые добрые времена. Почему-то его тянуло на эту знаменитую улицу всегда в один и тот же день месяца, и он словно завороженный, бросал все дела, свой офис на Каугейт и шел на Королевскую милю, чтобы получить порцию смрадной жижи прямо на голову. Мэйбл это не стоило ровным счетом ничего. Джимми сам таким образом материализовал свои затаенные эмоции.

Вывески об открытии можно было увидеть на билбордах в радиусе полмили во все четыре стороны света, и по городу в районах Полварт, Морнингсайд и Брантсфилд ходили симпатичные девушки, раздающие флайеры. Мэйбл наняла знакомых Софи, тоже из рода фэйри. Они порхали с улицы на проспект, раздавая светящиеся бумажки, очаровывая прохожих. Всех желающих, конечно, нельзя было принять в один день. Поэтому кто-то получал флаер с открытием сегодня, кто-то завтра, кто-то еще пару дней спустя. Таким образом, открытие растянулось на неделю. А после того, как гость приходил на этот самое открытие, флаер исчезал, чтобы не создавать путаницы. Флаер обещал каждому то, что они хотели более всего. Кому-то свежую выпечку, другому первую чашку кофе бесплатно, третьему полный шотландский завтрак за полцены. В зависимости от того, кому попадал флаер, надпись менялась, а феи наблюдали счастливые лица. Если вдруг попадалась парочка, их интересы копировались. С большими компаниями было сложнее, но флаеры работали чудесно и здесь.

Авалинда встретила одну из прелестниц в районе Бранстфилд-плейс. Фея подмигнула ведьме и вручила искрящийся флаер, мило улыбаясь. Она весело побежала дальше в развивающейся плиссированной юбке и топе, из вырезов на спине которого выглядывали переливчатые крылья. Ведьму всегда очаровывали эти создания, такие кокетливые и живые, словно смотришь на красивую бабочку, легко порхающую по летнему лугу. А еще смешной диалект, словно капает вода с деревянной крыши на камни или маленькая птичка возвещает всю округу о приходе весны и радуется длинному дню. Ава хорошо знала его. Она посмотрела на флаер и тут же прочла: «Мы открылись! Каждому гостю чашка горячего шоколада и выпечка на выбор!»

Недолго думая, Ава решила прогулялась прямо до кафе. Уже проходя по знакомой Мёркистон-авеню, она почувствовала, что вместе с открытием кафе и все близлежащие улицы ожили. Прохожие улыбались, деревья вишни, клена и рябины по бокам улицы словно впитали в себя всю неуемную страсть Мэйбл к жизни, и, покачиваясь, здоровались с ведьмой.

Мэйбл была воистину хранительницей этого места. Её живительная энергия раскинулась вплоть до торгового центра на Фаунтенбридж, где слегка стихала под натиском стекла и бетона. Район активно застраивался, чем прилично раздражал многих магов. Однако, никто не мешал процессу. Все должно идти своим чередом.

На пороге кафе Авалинду радостно встретила Софи, словно они дружили веками, и снова увиделись после долгой разлуки. Мэйбл тоже была счастлива видеть ведьму и кокетливо подмигнула ей, как обычно мечась между кухней и залом. Ава села за свой привычный столик спиной к окну, не сразу заметив нового сотрудника за стойкой.

– Очень рада, что вы открылись, Софи. Как прошел ваш отпуск?

– Благодарю, мисс Райс! Воистину прекрасно. Мы почти каждый день гуляли по пляжу Брайтона и наслаждались солнцем.

– У вас новый работник? – тихо спросила ведьма, когда Софи положила перед ней меню.

– Да! – весело прошептала та. – Это Стэн, он теперь отвечает за кофе и также отчеты наверх. Обратите внимание, сколько у нас теперь напитков.

Софи ткнула аккуратно подстриженным ноготком на обратную сторону заламинированного меню. Как минимум десять видов различных кофейных напитков добавилось к привычным американо и капучино.

Ава же незаметно для окружающих направила свой палец в сторону Стэна, который стоял спиной и творил несколько заказов подряд. Кому-то капучино, кому-то флэт уайт, а девушка, не выпускавшая из рук смартфон, ждала свой холодный ванильный кофе.

В голове Авалинды замелькали картинки битв, и чей-то голос, тихо говоривший: «Таких как я раньше приглашали на битвы, уважали и почитали. А после забыли и стали использовать как пушечное мясо, которое сложно убить. Я долгое время подчинялся их правилам, я думал, так нужно. Но после смерти моих товарищей, я понял, что у меня есть выбор. И я ушел».

Ава закрыла глаза и ее словно обдало ветром, принесенным из начала века, она почуяла запах пороха и крови. Грудь сдавило, словно сердце попало в железные тиски. Пришлось откашляться и выпить воды. Теперь на каждом столике располагался кувшин с чистой водой и пара стаканов из тонкого голубого стекла.

Новый бариста расправил плечи, словно скинул плащ, и обернулся в пол оборота. Его аккуратно завязанные волосы в хвосте под бейсболкой, прошлись по верху лопаток и вернулись на место. Ава почтительно кивнула. Стэн не ответил, а позже подошел к ее столику сам с заказанным ею напитком.

– Не надо меня так явно рассматривать, мисс. Я помладше вас, но кое-что умею. – сказал Стэн, любезно ставя чашку с горячим шоколадом на стол.

– Прошу прощения. Не удержалась. Веду дело поэтому везде в рабочем режиме.

– Работаешь в Ковене?

Он по привычке быстро перешел на ты. Свои всегда свои.

– Да. Авалинда Райс, третий ранг. – сказала Ава, протягивая руку.

– Стэн Ригл. Новый бариста у госпожи Мэйбл, – сказал он, осторожно пожав ей руку.

– Ты перевертыш? Если могу спросить.

– Да. – обыденно ответил он и добавил. – А что за дело ты ведешь?

– Убийство молодого человека на Морнингсайд. Обескровили.

– А, слышал. Сразу скажу без записи, всю информацию я знаю из газетенки Ковена.

– Стэн, – весело пролепетала Софи. – новый заказ.

– Иду! – ответил он. – Приятно было познакомиться, Авалинда.

Ава кивнула и решила более не копаться в недрах подсознания нового баристы-оборотня и молчаливо прикончила шоколад, поглядывая на разношерстную публику, ливнем нахлынувшую к Мэйбл.

***

Дэнни шла по коридору родительского дома, в котором жила до переезда в Эдинбург.

Он казался знакомым и чужим одновременно, все то же самое, но что-то отличалось, и она чувствовала это выжигающим сердце предчувствием. Девушка смотрела вперед, не видя, что по бокам, они казались затуманенными, словно кто-то навесил шоры. Она шла и шла, коридор не кончался, хотя она знала, что вот тут должна быть дверь в мамину комнату, а дальше комната ее брата. Джон был младше родной сестры на пару лет, они общались довольно близко, но после ее переезда, Дэнни перестала звонить ему. Не хотела нарваться на мать. А брат, будучи скромным и отстраненным никогда не проявлялся сам. Дэнни скучала по нему, они росли вместе в большом каменном доме на окраине Фолкерка, где в саду мать высаживала розы и гардении, а по периметру участка росла смородина и малина. Дэнни бегала с Джоном на перегонки, а после им всегда было велено собрать ягоду или убрать слизняков. Сейчас Дэнни не могла понять почему не хочет видеться с матерью. Лишь иногда во сне она звала ее, когда снова видела каменный дом, а та никогда не поворачивалась лицом, отвечая сухо и невпопад.

Сейчас, находясь во сне, Дэнни тоже подумала о матери, но почему-то не могла зайти в комнаты, их просто не было, а коридор тянулся и тянулся, бесконечно уходя вперед.

Сон быстро перебросил ее в другое место, оставив дом матери где-то позади, до него было не дотянуться, как ни старайся.

Теперь она лежала в своей кровати на улице полумесяца, накрытая одеялом. За окном стемнело, Дэнни сладко перевернулась на другой бок и увидела тень в углу. Ничто в комнате не могло ее отбрасывать, и девушка вцепилась в одеяло, а после догадалась включить прикроватную лампу. Тень тут же исчезла, оставив рассеивающийся красноватый туман после себя. Дэнни же снова провалилась в беспокойный, тревожный сон.

И очнулась снова. Открыв глаза, она ощутила тяжесть на груди, будто кто-то сидел сверху и давил всем своим весом. Она не могла пошевелить не единой конечностью, широко выпучив глаза и хватая воздух ртом. В исступлении Дэнни осторожно повернула голову влево и медленно вправо, поняв, что все же одна. Воздуха не хватало, Дэнни отдалась панике. Она шарила глазами впереди себя, пытаясь понять, что же так давит на нее. С каждым ее вдохом существо проявлялось, и через двадцать глубоких прерывистых попыток дышать, Дэнни с ужасом разглядела нечто сидящее на ее груди. Горгульи глаза смотрели на Дэнни, само существо черное, покрытое густой шерстью, оно сидело, надавливая лапами на грудную клетку. Дэнни попыталась закричать, позвать на помощь, но голос будто пропал, и она хватала его губами, как рыба. Существо скалилось в злобной кривой улыбке, наслаждаясь паникой Дэнни, которая лилась из нее потоком.

Глава 17 Спа-салон Большого Джо

Маленький человек с красивым лицом, вдовьим пиком и темными волосами, зачесанными назад, вышел на Королевскую милю из здания, вход которого венчала скульптура золотого ястреба с крысой в клюве. Легко и уверенно он пошел на юго-запад, свернул налево, оказавшись напротив паба. Внутри направился к дальнему столику в углу под витражным окном с чертополохом. Через минуту к нему подошел официант и спросил, чего он желает.

– Будьте добры, стейк с картофелем полпинты темного пива. Прожарка medium rare. – ответил Томми О’Брайан и вытащил газету из кармана, сложенную в несколько раз. В его руках она тут же выпрямилась и стала как новенькая.

В The Witching Herald, еженедельном вестнике всего паранормального в Эдинбурге, на первой полосе красовалась статья про обескровленного молодого человека, которого нашли у кофейни в районе Морнингсайд-роуд. Статья называлась «Вампир или нечисть похуже? Какие еще ужасы произошли в тихом районе Морнингсайд?» Томми поднял бровь с недовольным видом. Ниже более мелким шрифтом значилось: «Официальные власти не дали никаких комментариев. Кто же возьмется за это жуткое дело?»

Название кофейни тщательно скрывали, хотя и так всем было ясно, где именно произошло это печальное событие. К слову, гостей кофейни прибавилось после этого. Владелец заведения поспешил внедрить в меню кровавокрасные напитки, умолчим про торт Красный бархат, который стал продаваться в разы чаще (как только на каждый кусочек водрузили шоколадных летучих мышей), а также он договорился с местными экскурсоводами, чтобы завозили туристов именно к нему в рамках экскурсий по таинственному Эдинбургу. А поскольку это сеть кофеен, остальные точки в городе также переняли меню, наводнив его своими изобретениями.

Официальные власти скрыли это убийство и даже не сразу позвонили подруге жертвы, чтобы та, Даниэла Миллар, опознала его. Позже им все же пришлось пригласить девушку на опознание, потому что других вариантов у них не оказалось.

Читая статью, Томми вспомнил одно имя. Около восьмидесяти лет назад он впервые услышал его в контексте убийства, вдыхая сухой воздух Марокко через ткань, чтобы не наглотаться пыли и песка, и с тех пор запомнил. Сейчас, сопоставляя обстоятельства происшествия, Томми понял, что речь идет о том же существе. Совпадений быть не должно, но перепроверить стоит. Именно эта особа могла так театрально заявить о себе.

Между тем, Томми давно невзлюбил главного редактора газеты Джимми Рэймонда, наполовину существа из недоразвитого мира за дурацкие заголовки и излишнее привлечение внимания к Ковену. Такие как Джимми, полукровки, не были редкостью. Разношерстные браки или просто связи пестрили всегда и везде, и мир ведьм и сущностей это не обошло стороной. Ковен не интересовался этими связями, главное не нарушать Кодекс.

Газета же была необходима. Она давала понять всем нелюдям в стране, что происходит в Эдинбурге, и что сюда стоит приехать, если нужна работа в Ковене. Агенты всегда в спросе.

Официант принес основное блюдо через пятнадцать минут, а пиво почти сразу. Томми поблагодарил его и, отложив газету, принялся за свой обед.

Пока начальник тюрьмы Ковена поглощает свой обед, расскажем о нем пару деталей. Ему вспомнилось, что один раз все же удалось поймать эту самую особу из Марокко, но поймала ее обычная лондонская полиция. И она совсем не предусмотрела, что особа та далеко не человек, и может сбежать, просочившись сквозь щель в виде дыма. Томми всегда забавляла ситуация, когда официальные власти перевозили своих особо опасных заключенных. Они всегда делали это максимально заметно. Черные автомобили полицейских, фургоны из пуленепробиваемой стали обязательно с обозначением того, что это полицейская машина.

И, конечно же, кортеж из пары-тройки других автомобилей, чтобы сделать эту вереницу-гусеницу еще более заметной.

Своих заключенных Томми перемещал настолько незаметно, что даже сами перевозимые были не в курсе куда и зачем их перевозят. Томми был мастером скрытых маневров. И разумеется, заключенный всегда оказывался в бессознательном состоянии. О его транспортировке знали единицы, что исключало нападения и побеги.

Вернемся к прекрасному дню Томми. Особых дел не планировалось, проявлять инициативу и помогать в деле с обескровленным парнем было не в правилах Томми О’Брайана. Сами разберутся.

Темноволосый Томми запланировал день в спа. Даже такие как он любят понежиться в сауне, или пройти курс массажа, искупаться в бассейне, а после с наслаждением выпить чего-то травяного и витаминного в зоне отдыха с расслабляющей музыкой. Сегодня Томми захотел убить двух зайцев.

Он не доел картофель и не допил свое пиво, решив, что перед массажем и прочими приятными процедурами они станут лишними. Расплатился и направился в секретное место, о котором все же знали некоторые человеческие существа.

Место под названием Спа-салон Большого Джо размещался в помещении паба Фингалова пещера на Хай-стрит напротив Собора Святого Джайлса. Томми ходил туда уже более трехсот лет. Человеческое обличие и гравитация терры оставляли отпечаток на любом существе. Надо было как следует заботиться о себе.

Сам паб компактный, на пять столиков и барной стойкой, но то, что скрывалось за стенами дальнего зала, не поддавалось адекватному описанию. Если бы владелец паба и салона Большой Джо мог впихнуть туда море, он бы и глазом не моргнул. Но море, даже теплое, почему-то никого не интересовало, так что идея заглохла сама собой.

Первое, что вы бы увидели пройдя через дверь в углу паба Фингалова пещера, это коридор из грубых камней, конечно, подсвеченных факелами. Затем вы бы попали в зону ресепшен.

Взору же Томми сейчас открылась просторная комната с потолком сводом, уходящим в небо. Бесконечно синее небо с облаками, звездами и планетами кружилось вверх по спирали, ничто не стояло без движения. По периметру вдоль стен из базальтовых шестигранников стояли растения в горшках, слышался приглушенный шум водопада. Пахло морем, йодом и медовой водой, которая вот-вот превратиться в медовуху. Большой Джо воссоздал свое любимое место во всей Шотландии, чтобы все наслаждались его красотой и величием.

За высокой стойкой обычно сидела прекрасная девушка, она же водная нимфа. Такие существа обожают подобные заведения, поближе к воде, где тепло и людей меньше, чем в обычных водоемах. А еще все заходящие существа прилично себя ведут, ну почти. Мурен – златовласая нимфа, предпочитающая джинсы с низкой посадкой и белые короткие топы, сидела в кресле, рассматривая свои разноцветные ноготки. Почти клише для ресепшионистки, но не судите по картинке. Несмотря на яркую внешность: роскошные локоны по пояс, высокий рост, она ходила босиком, в ушах красовались золотые сережки каффы с морскими мотивами, Мурен была мила и учтива. Ее держали там не просто для красоты. Она отлично разбиралась во всех живых и неживых существах, могла распознать, кого пропустить, а кого лучше отправить восвояси. Обычно она расправлялась сама, обладала недюжинной силой. Иногда привлекала гоблина вышибалу. Гоблины на службе Ковена считали за радость быть назначенными на работу в Спа-салон Большого Джо. Там было спокойно, не то, что в тюрьме или больнице. По большей части Сильвер, один из трех гоблинов на службе здесь, сидел тихо в уголке при входе, изредка похрапывая. Не работа, а отдых, одним словом.

– Мистер О’Брайан! – наклонилась она через стойку, показывая Томми красивое декольте. – Какая честь!

Мурен вышла, материализовала полотенце, халат и прочие принадлежности в руках, возвышаясь над начальником тюрьмы. Томми это нисколько не смущало.

– Что желаете сегодня, сэр?

– Добрый день, Мурен. Я пришел на массаж к Беркану. И хотел бы отдохнуть в хаммаме после. – ответил Томми учтиво.

– Конечно, сэр. Проходите, я сообщу о вас Господину Беркану.

Томми прошел дальше по коридору в раздевалку, Мурен же отнесла ему туда все необходимое.

Беркан слыл местной легендой. Кроме него работало еще несколько массажистов, но Беркан знал свое ремесло, как никто другой. После его умелых манипуляций даже самые деревянные выходили окрыленными, будто заново родившимися. Суставы и мышцы, казалось, менялись и молодели, да и само тело следовало за ними.

Для каждого клиента была организована своя раздевалка, ее содержимое менялось, исходя из предпочтений гостя. Томми любил светлые тона, молочный мрамор, сочное дерево, пространство для отдыха, удобный диван, столик с его любимым чаем, и вид на густой дубовый лес в огромных окнах. Не то, чтобы он уставал на работе, но отвлечься от привычных унылых камер и кабинета из темного камня, все же хотелось.

Томми разделся, обнажив мускулистое тело, надел халат из мягкого льна, аккуратно повесив свою одежду на вешалку. Кабинет Беркана располагался неподалеку. Рядом с дверью висела табличка, горевшая красным, когда входить было нельзя, и зеленым, когда можно. Томми поднял голову вверх, увидел зеленый свет и постучался.

За дверью послышался хмурый баритон, сказавший с акцентом «войдите». Томми знал Беркана достаточно давно, чтобы выучить его привычки. Всегда приходил вовремя, и старался особо не болтать, но сегодня разговор был нужен как никогда.

В просторной комнате в бежево-зеленых тонах стоял массажный стол, накрытый белоснежным полотенцем, окно выходило во двор, но звуков слышно не было. Беркан любил тишину. Старый граммофон крутил пластинку c еле слышной восточной музыкой. Пластинка играла негромко, легко завывая и поскрипывая. Звуки убаюкивали и словно гипнотизировали.

Сам Беркан был выше Томми, но все равно не казался высоким. Сущность в виде сирийского медведя иногда выпирала наружу, в случае опасности, и его покрытые густыми черными волосами руки, превращались в квадратные лапы. Беркан жестко стоя на ногах, был коренаст и строг. Он мало говорил, но много делал. Жестом он пригласил Томми лечь на стол лицом вниз.

Обычно, Беркан брал ароматное массажное масло, растирал его в своих широких ладонях, и водил руками по спине клиента, разогревая кожу. Всех существ и людей он видел светящимися фигурами, а болевые точки показывались темными пятнами. И он начинал творить свое мастерство, с силой разминая напряженные мышцы, вправляя позвонки на место.

Томми пришел к нему не просто так сегодня, нужен был личный разговор. А вызвать Беркана на допрос или даже дружескую беседу было практически невозможно. Он был невероятно скрытен, работал беспрерывно несколько дней, прерываясь на сон и еду, затем отдыхал три-четыре дня в никому неизвестном месте. Скажем по секрету, это было далеко за пределами Шотландии.

– Беркан-бей. Могу я спросить вас кое о чем? – кряхтя под нажимом массажа, наконец заговорил Томми.

– Говорите, мистер О’Брайан.

– В городе произошло убийство, обескровили молодого человека.

Беркан остановился, не отрывая одной руки от спины Томми, и взял еще масла.

Томми продолжил.

– Мы знаем, кто это сделал. Знаете ли вы что-то про существо по имени Лайла?

Беркан замер, погружаясь в воспоминание, изо всех сил стараясь не утонуть в нем. Он почуял дух города, который не был ему родным, но стал таковым на пару сотен лет. Он познакомился с ним, когда того звали Константинополь, и пробыл там еще тридцать лет после переименования в Стамбул. Занимался все тем же: врачевал, оказывал услуги массажа, работал сам на себя. Его натура не могла иначе. Суставы начинали больно хрустеть, спина скрючивалась, если Беркан не отдавал свой дар людям. Он понял это довольно рано, когда, живя еще в маленькой деревушке на севере современной Турции, однажды помог отцу залечить сломанную ногу от падения с крыши их дома. Отец тогда воззвал к Аллаху, и помощь тут же подбежала в виде шестилетнего Беркана, который без слов наложил свои детские ручки и за минуту вправил и залечил треснувшую кость. Отец не видел искрящуюся энергию, лившуюся из пальцев сына прямо в кожу его ноги, но полностью ощущал, как срастались кость. В его голове стрелой пронеслось забытое с детства ощущение нестерпимой боли от прогрызающих путь зубов.

Вернемся к повзрослевшему Беркану и двадцатым годам двадцатого века.

Тем непривычно жарким сентябрьским вечером, Беркан возвращался с работы домой, шагая вверх по мощеной улице Константинополя в районе Кабаташ. Он давал себе три дня тяжелой работы, а после три дня отдыхал. И сейчас, предвкушая время расслабления, которое Беркан проводил во сне и неспешных прогулках, ничто вокруг не волновало его более. При этом жизнь города кипела на последних порах уходящего дня. Лавки закрывались, торговцы спешили убрать товары на ночь, цирюльники сворачивали свои инструменты, а редкие прохожие спешили домой. Усталый, Беркан теперь взбирался по крутой улице, ведущей к его дому на улице Фаик Паша. И там он увидел нечто. Брусчатка разогрелась за день, и от нее сейчас шло красноватое марево, или Беркану так показалось. Он не мог понять, что видит. Нечто, похожее на насекомое ростом с человека, держало чье-то обессиленное тело в своих лапах, крылья существа подергивались, потому что клыками красивой женской головы, оно впилось в шею жертвы и сосало кровь.

Беркан почуял страх и беспомощность, жизнь, утекающую с каждым глотком крови. Его конечности тотчас похолодели, а его истинное нутро черного медведя рвалось наружу. Он еле сдержался чтобы сейчас же не разорвать эту бестию в клочья, но что-то остановило его. Чей-то съедающий взгляд, наблюдавший за ним. Он предостерегал от следующего шага и словно угрожал ему. Беркан осмотрелся и никого не увидел. Тем временем, мерзкое создание отпустило уже бездыханное тело из своих объятий, и медленно растворилось в воздухе.

Воспоминание промелькнуло в голове Беркана за секунды и теперь освободившись из его вязких пут, он ответил:

– Нет. Вам лучше узнать у хозяина.

– Я вас понял. Благодарю.

Оставшееся время прошло в относительной тишине, лишь мягко хрустели суставы Томми под уверенным нажимом Беркана.

Начальник тюрьмы провел остаток дня, отдыхая на удобном диванчике после того, как его расслабленное после массажа тело помыли в хаммаме. Ему оставалось уточнить еще один вопрос, и к вечеру, выйдя из спа-салона Большого Джо, он направился к той, которая знала в городе все последние слухи. А слухами полнился город по самый край. И сейчас, сидя в своем любимом пабе на Олд-Фишмаркет Клоуз, Дита, симпатичная женщина человеческого рода чуть старше пятидесяти лет тихо болтала с одним из своих помощников. Они шныряли по улицам, заползали и залетали в бары, магазины, кафе, музеи и парки, и выведывали все секреты. Эти малышки были из рода Пикси, чуть злее, чем феи, но такие же веселые и задорные.

Паб был вполне себе секретным и открывался исключительно для нелюдей города и всей страны, но у Диты был свой личный проход. Она была вхожа и в другие тайные заведения благодаря своей связи с Томми. Для вас, читатели, есть одна подсказка.

Поднимайтесь по Олд-Фишмаркет Клоуз от Каугейт, пока не увидите темно-серую дверь рядом с решетчатым окном. Позвоните в звонок под номером три. Вам ответит неприятный голос, больше похожий на гнусавый скрежет, чем на человеческий. А вы мило скажите ему, что пришли к Дите и вас непременно пустят. Или не пустят, тут уж как пожелает смотритель, а он по натуре вспыльчив и нетерпелив.

Если вас все же впустили, вы бы прошли сквозь эту самую серую дверь и оказались в коридоре, обитым тканью цвета красного вина с рисунками лозы. Далее коридор кончается, и вы попали бы в зал паба. А он просторный, на пару десятков столиков, где можно поболтать по душам, еще длинная барная стойка, тихая музыка. Хозяином всего этого роскошества был Ларри, существо разноликое, но всем представляющееся как импозантный мужчина средних лет, с седой бородой как у моряка, залихватскими шутками и того, кто не прочь выпить не одну пинту пива в веселой компании.

Дита же одевалась по-старому, точнее по моде времени, в котором не жила, но страстно обожала. Тесные корсеты, длинные юбки, дорогой шелк, она выглядела так, будто сбежала из театра прямо со сцены спектакля о викторианской эпохе. Ее наряд был не столь сложен и тяжел как настоящий, лишь силуэт отражал принадлежность. Дита одевалась сама, иногда прибегая к помощи тех же пикси, тянущих за ленты корсета, и затягивающих ее и без того тонкую талию.

В городе ее знали как всем известного экскурсовода эксцентричную Диту Макбирт. Она проводила экскурсии по злачным местам Эдинбурга, какими они являлись в Средние века вплоть до смерти Королевы Виктории. Поэтому все привыкли к ее нарядам.

Также давно живущая Дита была осведомителем Ковена, точнее личным доносчиком Томми О’Брайна. Как-то раз на встречу с Дитой за Томми увязалась маленькая проказница пикси по имени Фьонула. Когда она вылетела из-за спины Томми и самолично представилась Дите, та оказалась в совершеннейшем восторге. Томми же решил рассказать ей кем он является на самом деле. С тех пор начался их рабочий союз. Дита по долгу службы и так знала все происшествия в городе, а с отрядом пикси ей стало еще легче узнавать даже самые скрытые и грязные тайны жителей Старого дымка. Конечно же, Мисс Макбирт всегда могла рассчитывать на всевозможную помощь со стороны Томми.

– Томми, дорогой! – прощебетала Дита и расплылась в улыбке, протягивая руку в кружевной перчатке для поцелуя.

– Мисс Макбирт, как поживаете? – сладко сказал Томми и припал губами к предложенной руке.

Он был ей ровно по грудь, но не пытался выглядеть выше.

– Чудесно, чудесно. В хлопотах. Ну рассказывай! Что ты хочешь узнать?

Дита кокетливо откинулась назад, оценивающе смотря на Томми. Она ценила его мужскую красоту, даже маленький рост не смущал ее. Несмотря на корсет, сжимавший ее ребра, чувствовала она себя прекрасно. Дита закурила сигарету в мундштуке, подзывая официанта. В воздухе запахло сладкой вишней и тягучим жирным табачным дымом.

– Мне десятилетний Арран, а моему джентльмену, – она сделала паузу давая Томми самому закончить предложение.

– А мне Макаллан, двенадцатилетний, двойная бочка. – сказал Томми, обращаясь к официанту.

Высокий работник из рода фейри тут же удалился. Через пару минут он вернулся, принеся виски.

– Перейду сразу к делу. – начал Томми, пригубив свой напиток. – Ты ведь слышала про убийство на Морнингсайд?

– Конечно. Такие новости разносятся даже без моих крошек.

– Мне кажется, я знаю кто это сделал. Однако не до конца уверен.

– Ну, в таком случае, мой дорогой, я скажу тебе все, что знаю на сегодняшний момент. Мальчишку прикончила некто по имени Лайла. Ваш агент Авалинда уже разнюхала про нее, но она не знает откуда та взялась. Да и мы, признаться, в тупике. Вся официальная информация трещит о ней как о цикадоподобном вампире, питающемся кровью и страхом. Она промышляла в Лондоне до недавнего времени, но там солнечных дней стало больше, как ты знаешь, и ей пришлось переместиться к нам. Солнечный свет ее просто дико раздражает, не убивает, конечно. Еще она скорее всего впрыснула яд в мальца. И он вскоре очнется.

– Так-так, очнется. Интересно. – протянул Томми, задумавшись.

– А еще одна вещь тебя может заинтересовать. – сказала Дита, приблизившись к Томми так близко, что он почуял запах ее лавандовых духов, почти потерявшихся в сигаретном дыме. – За этой самой Авалиндой следят. И не просто кто-то, а Роан Стил.

Лицо Томми исказилось в легком отвращении.

– Да-да, – с придыханием продолжила Дита. – Вроде она не важная особа и уж точно не преступница по вашим меркам. Еще и назначили этого Роана. Мерзкий тип.

– Я узнал больше, чем надеялся. Благодарю тебя.

Томми встал изо стола, вновь поцеловал предложенную руку и с почтением удалился.

***

Этим вечером им не суждено было насладиться в полной мере их привычными ритуалами. Роузи и Гейб провели вечер, слоняясь по району Горги, поели в какой-то закусочной. Роузи еле осилила сосиску в тесте, выпив приличное количество пива, Гейб же сумел съесть целых две, уныло разглядывая свою подружку. Недавний поход в специальный центр для таких как Роузи и Гейб, почистил их тела и одежду, дал ложную надежду на выздоровление. Они шли по Горги-роуд, держась друг за друга, словно вот-вот упадут на землю, а их сухие, костлявые тела рассыпятся и больше не соберутся. Привычными шагами, словно обувь была из чугуна, на закатном солнце парочка вошла на кладбище. Там в глубине под старым дубом располагался заброшенный склеп, где Роузи устроила некое подобие их райского места. Она уже достала все, что нужно для вечернего удовольствия, а Гейб не сопротивлялся. В конце концов, она была его миром.

В склепе сейчас все поменялось. Роузи использовала керосиновую лампу, которую украла где-то, а когда вошла обнаружила на ее месте множество свечей, которые сумели осветить все пространство склепа и даже придать ему мрачного уюта.

На месте старого прогнившего матраса стоял диван, тоже старый, но на нем хотя бы никто не умер. Роузи вошла и обомлела. Лайла величественно расположилась у свечного алтаря в своем зеленом платье с корсетом, накидка лежала рядом. Несмотря на убогость пространства, накидка пришлась ему впору, словно дополнила общее настроение уныния и безысходности.

Она обернулась, отражаясь в двух зеркалах, смотрящих друг напротив друга. Коридор пронзился миллиардами проекций Лайлы в бесчисленном количестве вариаций, каждая из которых была в восторге от предстоящего пира.

– О, прошу прощения, – оскалилась Лайла. – Не хотела напугать столь респектабельную пару. – язвительно хихикнула она.

– Ты кто мать твою такая? – еле стоя на ногах, спросила Роузи.

Гейб зашел после нее и больше не смог сдвинуться с места.

– Лайла. Я пришла одарить вас.

– А ну проваливай! – хрипло выпалила Роузи в полной уверенности собственных сил, и направилась к незваной гостье.

Однако, не сделав и пары шагов, Роузи застыла столбом. Лайла гипнотизировала их обоих, заставляя стоять и смотреть как превращается в цикаду. Руки теперь стали лапками, тело расширилось, вырвавшись из плена платья, крылья развернулись угрожающим полотном на спине омерзительного темно-коричневого кольчатого тела. Подойдя ближе, Лайла схватила Роузи за горло одной рукой, а Гейба второй. Насладившись их кровью и выражением ужаса на их лицах, пока они лицезрели ее в зеркалах, Лайла заточила искры обоих в этом последнем мгновении. Энергии от подобных людей оказывалось мало, зачастую они не понимали, где вообще находятся, а любые события воспринимали как сон. Только после этого сна они уже не проснуться. Лайле хватило и этого. Их кровь с наличием остатков яда только взбодрила Лайлу, хотя и не входила в ее привычный рацион, но сейчас ей было не выбирать. Она чувствовала приближение врага, охотящегося за ней, но не понимала кто он.

Тела же вспыхнули и за несколько секунд сгорев до дотла, развеялись в протухшем стоячем воздухе. Сквозняк с остальной территории унес последние воспоминания об этой парочке. Лайла, уже в обличии женщины, голышом уселась на диван, сытая и довольная. Теперь ей предстояла задача посложнее.

Она не стала испытывать судьбу как когда-то, давая себе переварить вкусный обед, а тут же настроилась на нужную ей волну. Лайла учуяла присутствие дракона в этой части острова, и, хотя она не гонялась за подобными ей, все же природный гонор не давал ей покоя, что где-то совсем рядом, находится нечто столь грандиозное, мощное. Тот, кого можно повернуть на свою сторону и наслаждаться жертвами в еще более эффектной и масштабной мере.

Цикада начала свое сканирование. Она легко отлетела из Эдинбурга, находясь своим физическим телом все еще в склепе. Ее тянуло по побережью на север, где водопад сливался с холодным морем. Лайла парила своим землистым астральным телом, и ветер с дождем не могли ей помешать.

Дракониха излучала теплую зеленую энергию, как дуновение летнего ветерка, и Лайлу это страшно раздражало. Она собрала всю свою волю в кулак и просочилась туманом в замок Гуэнты. Его защита не была проблемой для Лайлы, ведь строилась не только на основе энергии любви. Гуэнта любила освобождать свою темную сторону, через эту лазейку и проникла Лайла.

Внутри замок предстал перед ней без прикрас. Старинный, полуразрушенный, кое-где окна зияли пустыми дырами. Отреставрированные комнаты, в которых располагалась Гуэнта и ее слуги, составляли меньшую часть сохранившихся развалин.

Марайя спала, свернувшись калачиком-уроборосом, и разместив свою усатую изумрудную голову под крылом. Ее жилище обустроили в одной из самых больших комнат, где она свила себе гнездо из сена и овечьей шерсти. Малышка не любила холод. В это время суток, ближе к десяти вечера, дракониха уже спала, отужинав двумя овечками, которые Гуэнта любезно приказала разделывать для нее два раза в неделю.

Присутствие цикады дракониха не учуяла, ее сон был настолько глубок, что даже грохот Часовой пушки не смог бы потревожить. Лайла постаралась сразу обескуражить Марайю. Она окружила ее своим астральным телом, мягко впиваясь в каждый сантиметр тела, убаюкивая ее. Войдя в еще больший транс, дракониха открыла глаза и расплелась из своего завитка. Легко взмахнув крыльями, она открыла глаза, пустые сейчас. На них белой пеленой нависла магия Лайлы, и теперь она более не принадлежала самой себе. Тяжелой походкой дракониха прошлась по своему жилищу, и вскоре с легкостью вылетела из окна, полетев еще дальше на север, где обосновалась в пещере, ожидая приказа своей новой хозяйки. В это же время нагая, сытая Лайла открыла глаза в склепе, и злобная улыбка повисла на ее губах.