Принцесса меж светом и тьмой

Глава 1

Кто же в наше время не мечтает о принце? Того, что жил в её стране, Грейс воспринимала как старшего брата, и не понимала тех девушек, которые пускали по нему слюни. Возможно, потому, что сама выросла в особняке при дворце, и все его обитатели были для неё семьёй. Странной, но всё-таки близкой и родной.

Именно поэтому принц Эрнардии Грейс никаким образом не интересовал, а с возрастом и вовсе стало казаться, что Дин Шомейн совсем уж взрослый, холодный и неинтересный. Красивый, конечно, но этого было маловато, чтобы влюбиться до дрожи в коленках. А вот принц Карсталии, Енеркарментан Териенстар, или просто Карм, который учился с Грейс на одном факультете в элитной Академии, расположенной на стыке границ двух стран – совсем другое дело.

От одного упоминания имени в животе запорхали бабочки, а по коже побежали мурашки. По черноволосому красавчику с неестественно яркими бирюзовыми глазами и симпатичным харизматичным лицом сохла большая часть девчонок Академии, независимо от того, из какой страны они приехали сюда учиться.

Грейс нравилось в заморском принце всё, как будто он был её болезненным мечтательным идеалом. Его смугловатая кожа выделялась среди других студентов, и девушка знала, почему – в отличие от её родной Эранардии, в Карсталии у ксайтарнов был совсем другой менталитет.

Выделяться из толпы, показывая себя, там считалось не просто нормой, а необходимостью. Люди всегда должны были понимать, что перед ними ксайтарн – высшее существо, поэтому карсталийские студенты и отличались внешне от эрнардийцев, где внешнее отличие от людей порицалось.

Принц – особенно выделялся, хотя никто не сомневался, что именно Карм является наследником престола Карсталии, его подданные об этом не говорили и принимали Карма за равного – такие были у них порядки.

Одна знакомая рассказала Грейс забавный и чуждый для неё факт: до вступления на трон, по традиции, никто не должен знать, как выглядит наследник. Традиция шла из древности, видимо, чтобы этого самого наследника ненароком не убили перед коронацией, но сейчас времена были совсем другие.

Однако, этой традиции следовали, и ни в каких карсталийских СМИ нельзя было обнаружить ни одной фотографии наследного принца. Для Грейс чужие порядки казались странными. Разве у кого-то могли возникнуть сомнения насчёт личности принца? Надо было быть глупцом. И слепцом…

Впрочем, возможность приближаться к Карму была далеко не у всех, и многие поклонницы устраивали настоящую битву, чтобы посмотреть за его тренировками. Трибуна с позиции, где в команде обычно стоял Карм, всегда была забита до отказа – не протолкнёшься. Грейс повезло, что он каждый день приходил в ту же аудиторию, что и она, и можно было украдкой поглядывать за своим объектом вожделения.

Глупыми мечтами о возможности замужества с ним Грейс не страдала, прекрасно понимая, что такой шанс мог быть только у карсталиек. Как только они все, закончив Академию, разъедутся по домам, попасть в Карсталию будет весьма сложно, если не невозможно в принципе. После успехов Эрнардии в военных делах, начались затяжные дипломатические переговоры, которые пока что ни к чему не привели, кроме как к прекращению военных действий.

Академия существовала уже ни одну сотню лет, и просто чудо, что её не закрыли с началом войны, а студенты из разных стран продолжили своё обучение в ней даже в такой напряжённой обстановке.

Сейчас с этим стало ещё проще, но и раньше конфликтов на этой почве не возникало, так как по новым правилам за такое можно было легко вылететь из учебного заведения без возможности вернуться когда-либо.

Если здесь такие правила работали, то просто попасть в Карсталию, а тем более выйти замуж за принца по-прежнему враждебной страны – выглядело скорее абсурдной сказкой. Грейс прекрасно это понимала, но сердцу не прикажешь, а оно было отдано сердцееду Карму, казалось, навсегда.

В глубине души Грейс верила, что он сам может влюбиться, например, даже в неё, и какое-то время провести в отношениях с возлюбленной, но… Наблюдая за нахальным и самовлюблённым принцем вот уже четыре года, она всё меньше верила в такую вероятность.

За всё время обучения Карм ни разу ни с кем не встречался, предпочитая менять девушек, как перчатки. А тех, что им не интересовались или пытались набить себе цену недоступностью, и вовсе высмеивал или не обращал на них внимания. Всегда в окружении красоток с разных курсов, эгоистичный принц был тем ещё подонком, чем притягивал к себе ещё больше женского внимания и купался в нём.

Увы, Грейс тоже была узницей цепких сетей Карма, и никаких других парней не замечала, живя лишь мыслями о нём. Вот только принц её существования не замечал ещё с самого их поступления, чем разбивал хрупкое девичье сердце.

И вот, к пятому курсу Грейс приняла решение пойти на отчаянный шаг. В жизни всегда есть что-то, не свершив чего можно потом сожалеть весь остаток своих дней. Девушка не сомневалась, что именно таким станет то, что она упустит возможность хотя бы переспать с принцем. В этом, как раз, особых проблем не было – о его похотливых похождениях судачили по углам практически каждый день.

Не говоря уже о вечеринках, которые Карм устраивал каждые выходные в жилом корпусе. В эти дни администрация на всё закрывала глаза – все учащиеся были совершеннолетними, да и учиться в Академии на любом факультете было сложно, поэтому кутёж бывал лишь по выходным. Те, кто не понимал, что «они приехали сюда в первую очередь учиться», быстро скатывались по учёбе и оказывались за воротами – ректор в этом вопросе был строг и суров.

Сегодня была суббота, и Грейс решилась пойти на такую вечеринку. Для подобных мероприятий ещё испокон веков в дальнем крыле огромного жилого корпуса существовал многоярусный зал, где, наверняка, собирались почти все обитатели общежития.

Подобраться к принцу Карсталии будет сложновато, но все присутствующие, в том числе и он сам, будут пьяны, и шанс вовремя подвернуться под руку вполне имелся. Притом, что в самом прямом смысле этого слова – Грейс ни раз видела, как Карм мог подхватить любую понравившуюся ему девчонку, закинуть себе на плечо и утащить в свою берлогу.

Хорошо, что принц не доходил до наглости творить непотребства у всех на глазах, но тут Грейс склонялась к тому, что он отрывался перед предстоящим заключением также, как и она. Родительским, разумеется.

Девушка не сомневалась, что отец Карма – король Карсталии – не меньший тиран и деспот дома, чем её собственный отец – сенатор по военным вопросам Оварментар Эртазарт. Папенька был строгим до скрежета в зубах, и Грейс ничуть не сомневалась – стоит вернуться домой, и он посадит её на цепь. Хорошо, если не в буквальном смысле, с него станется. Так что попытки принца оторваться пока можно, но и страх перед осуждением отца, если перейти грань, она понимала, как никто другой.

Сидя напротив зеркала, Грейс расчёсывала длинные светлые волосы, раздумывая, что надеть на вечеринку, ведь она на них ни разу раньше не бывала. Нужно было что-то вызывающее и броское, но не настолько, чтобы её от входа утащил кто-то другой. Принимать истинную форму в стенах Академии, даже для защиты, было весьма чревато вплоть до вылета, а в человеческой Грейс была недостаточно сильна, чтобы противиться какому-нибудь громиле.

Поморщившись, девушка убрала расчёску и направилась к шкафу. Кроме нескольких комплектов академической формы, в нём особо чего-то и не было – папа внимательно следил за тем, что дочь брала с собой в Академию. Он и вовсе её сюда не отпустил, если бы не долгий строгий разговор с мамой, которую отец любил настолько, что всегда слышал её просьбы. В отличие от тех, что происходили от его дочери. Тут чаще всего летело категоричное «нет», независимо от контекста.

Закусив губу, Грейс достала из самого дальнего угла полупрозрачную тунику – травяно-зелёную, с редкими блёстками по всей длине. Идеально подходит под цвет глаз, и выглядит не очень-то и вульгарно, прикрывая всё самое интересное. О её наличии в гардеробе папенька был не в курсе, да и никогда не узнает – придётся при отъезде оставить её в Академии. Хорошо, что вообще удалось прикупить тунику на каникулах пару лет назад и тайком привести сюда.

Приодевшись, Грейс покосилась на свою соседку Молли, деланно уставившуюся в экран телефона и делающую вид, что не следит за ней лукавым взглядом.

– Ты туда ходила хоть раз? – спросила Грейс, не сомневаясь, что соседка поймёт, о чём она.

– Ну, ходила, – неохотно отозвалась Молли, – кто ж, учась тут, хотя бы раз не пробовал? Кроме тебя, конечно, ты что-то припозднилась, – она смерила Грейс насмешливым взглядом.

– И что скажешь?

– Скажу, что ты слишком стараешься, – хмыкнула соседка, кладя телефон себе на грудь. – Поверь, всем будет наплевать, как ты выглядишь. Первый же ухвативший тебя там и поимеет, повезёт, если он будет один, а не сразу несколько. И, сразу имей ввиду – предъявлять потом претензии бесполезно. Ты сама туда пришла, значит, дала разрешение делать со своим телом всё, что угодно. Да, девушек там, как правило, меньше, чем парней, так что будь готова запомнить этот день на всю жизнь. У тебя вообще хоть раз с парнем-то было?

– Было, – Грейс поджала губы, краснея и выдавая себя.

– Хах, – хмыкнула Молли, – ясно. Пожалеешь, что пошла. Помяни моё слово. Но, дело твоё. Я не рекомендую.

– Спасибо за совет, – кивнула Грейс, но её решимость слова соседки никак не покачнули.

«Легко говорить, когда уже всё в жизни перепробовала, – подумала про себя Грейс, – а вот когда приходит осознание, что у всех сверстниц были парни, а у тебя – нет… И, возможно, никогда не будет, потому что папенька непременно отстрелит самое ценное любому, кто хотя бы посмотрит в мою сторону…»

Колебаться смысла не было, как и слушать Молли. Отчётливо казалось – либо это случится сейчас, либо – никогда. Конечно, однажды отец выдаст её замуж, но это будет явно не тот, кого изберёт сердце девушки. А сейчас, пока есть шанс, упускать его точно не стоило.

С этими мыслями Грейс надела тонкие лёгкие босоножки, вышла из комнаты и уверенно пошла в сторону места проведения вечеринки. С каждым шагом, однако, уверенность таяла на глазах, а идея прислушаться к Молли казалась не такой уж и плохой.

У высокой входной двери Грейс остановилась в нерешительности, вслушиваясь. За ней было довольно шумно, судя по гулу голосов и доносившемуся оттуда смеху, зал был забит народом до отказа. Желание сбежать усилилось, но Грейс настырно нажала на ручку двери и вошла внутрь.

Громкая музыка ударила по ушам – её решили включить именно тогда, когда девушка вошла. Грейс поморщилась и сделала несколько неосторожных шагов в сторону, закрывая уши руками. Зал действительно был забит веселящимися сокурсниками, а плечистая фигура Карма, показалось, маячила где-то вдалеке.

Впрочем, здесь вообще кого-то найти было проблематично – с высокого потолка, который не было видно, свисали огромные полотна алой ткани, скрадывающие объём помещения и скрывающие за собой ниши, располагавшиеся на стенах по спирали вверх. Эдакий колодец, с «гнёздами» на разной высоте.

Пока Грейс с изумлением рассматривала окружение, кто-то резко схватил её сзади за талию и потянул в тёмный угол в стороне. Настолько быстро, что она и ахнуть не успела или как-то воспротивиться.

Чьи-то сильные руки прижали её спиной к разгорячённому мужскому телу, и широкая ладонь крепко зажала рот, не позволяя обернуться и хотя бы увидеть, кто посмел так бесцеремонно с ней поступать.

– Какого хрена ты здесь делаешь, Грейс? – отдалённо знакомый голос заставил вздрогнуть, а надрывное дыхание обожгло ухо.

Вопрос для мужчины явно был риторическим, так как убирать руку от её рта он не стал, притащив девушку в одну из закрытых ниш на нижнем ярусе. Ткань скрывала творящееся в ней от находящихся в зале, а освещение шло только от не большого светильника при входе, который сразу же был отключен локтем парня, схватившего Грейс.

Вокруг сразу же сгустился мрак, в котором не было видно почти ничего. И слышно тоже – она кричала и вырывалась, но за грохотом музыки никто её не мог услышать.

Сильные властные руки уложили девушку на что-то мягкое, и как бы она ни пыталась отбиться, ничего не получилось. Её руки с усилием подняли вверх, и на запястьях сошлись кожаные оковы, фиксируя их в одном положении.

Сразу после этого на шее сошёлся ошейник, пригвоздивший шею к кровати. Не давая опомниться, на трепыхающуюся и испуганную Грейс надели кляп, совмещенный с шорами на глаза. Но, даже на этом её фиксация не закончилась – следующим аккордом ей раздвинули и приковали к кровати ноги чуть выше щиколоток, а в районе живота сошёлся ремень, накрепко пристегнувший к постели.

Грейс охватила паника, на пальцах стали образовываться когти – зверь внутри рвался наружу, пытаясь спасти глупое человеческое естество, так опрометчиво вляпавшееся в историю.

– Если ты обратишься – тебя выгонят из Академии, – напомнил всё тот же голос над ухом. Девушка чувствовала жар, идущий от нависшего над ней массивного тела, и всё внутри сжалось от страха. – Не бойся. Раз ты пришла сюда, тебе повезло, что ты попала в мои руки, а не чьи-то ещё. Тебе понравится. Чем меньше ты мне доверишься – тем неприятнее будет. Решай сама.

Разместившись рядом, он стал медленно водить кончиками пальцев по телу девушки, отодвигая и без того открытую тунику и обнажая её тело. Хитёр. Его слова Грейс отрезвели – увы, он был прав – если её не выгонят за нарушение устава, то, как минимум, нахождение в Академии превратиться в ад. Она слышала слухи о том, что ректор весьма похотлив и любит развлекаться с провинившимися студентками, а это было настолько омерзительно, что Грейс сжалась ещё больше.

Похититель её зажатость, видимо, воспринял на свой счёт, но отступать не стал, лаская внутреннюю часть бедра девушки приятными ненапористыми движениями руки. Мысли неслись в голове одна за одной, сбиваясь и путаясь, но парень явно никуда не спешил, давая ей… смириться с неизбежным?

Зверь внутри негодовал, желая выбраться наружу, но Грейс попыталась взять себя в руки. Пока никакой угрозы не было. Он же не взял какую-то плеть и не стал её стегать? Или резать её чем-то, или бить… Девушка нервно сглотнула. Мужская рука поднялась выше, отодвигая ткань туники в районе груди.

Нижнее бельё Грейс предусмотрительно надевать не стала, да и не было у неё ничего подходящего для такого мероприятия. Он прав. Она пришла сама. Глупо было надеяться завладеть вниманием принца. А вот оставаться неудачницей, у которой к четвёртому курсу ни разу не было парня, очень не хотелось. Так почему нет? Если он скрывается, значит, не хочет, чтобы она даже знала, кто он такой. Вероятность, что не станет болтать очень даже велика…

Все мысли из головы унесло вихрем от ощущения прикосновения горячего языка к её соску. Грейс громко выдохнула и задрожала, но в этот раз не от страха, а от охватившего тело желания. Парень тоже почувствовал её принятие, даже показалось, что его губы, ласкающие сосок, растянулись в победной улыбке.

Пальцы вновь потянулись к внутренней стороне бедра, нежно лаская и сводя этим с ума, запуская волну мурашек и вожделения, устремившихся к низу живота. Горячие губы стали осыпать поцелуями грудь, поднимаясь постепенно выше, замирая на коже чуть дольше с каждым разом и приближаясь к шее.

– Просто расслабься и доверься мне, Грейс, – он старался искажать свой голос, но она больше не пыталась вслушиваться, чтобы понять, кто творил с ней это невероятное волшебство.

От приятной пытки нежных ласк по телу гуляли молнии, разжигая желание и убеждая не сопротивляться. Всего один раз, который запомнится на всю жизнь. Уверенно кивнув, она подалась ему навстречу, насколько это было возможно при почти полностью скованном теле. Но и этого было вполне достаточно для его понимания.

Грейс приготовилась к боли, не сомневаясь, что он сразу же возьмёт её, но этого не случилось. Забравшись сверху, парень снова стал целовать шею в том же месте, где остановился, постепенно перемещаясь вниз.

Когда он добрался до живота, вновь взбудоражив перед этим горячими поцелуями соски, девушка пожалела, что прикована – так хотелось заставить его уже перейти к главному, но парень по-прежнему не спешил, спускаясь всё ниже и издевательски дразня разгорающееся внутри желание.

Добравшись до клитора, он провёл по нему языком, медленно, словно вкушая что-то очень вкусное. Сначала с одной стороны, потом с другой. Он проделал это несколько раз, а затем стал изучать кончиком языка его посередине, над самым входом, но не проникая внутрь.

Когда он нашёл то, что искал, Грейс выгнулась, даже в человеческой форме чуть не разорвав все оковы. В голове разом вспыхнули мириады вспышек, а тело задрожало от накатившего оргазма. Где-то снизу донеслось самодовольное удивлённое урчание, и действие повторилось несколько раз, но такого эффекта уже не вызвало.

У него получилось заставить её расслабиться. Настолько, что всё, чего сейчас хотелось – ощутить его внутри. Неважно, насколько это будет больно, важно, лишь насколько сильно этого хотелось здесь и сейчас. Язык скользнул ниже, забираясь внутрь и лаская влажное от возбуждения лоно. Девичье тело снова затрясло, бросая в жар желания, но только убедившись, что его ждут, парень отстранился и поднялся.

За грохотом музыки не было слышно ничего, но Грейс решила, что он раздевается. Её догадка подтвердилась, когда он вновь навис над ней, и головка его члена стала гладить клитор в ожидании, когда она достаточно расслабиться, чтобы принять его.

Горячее дыхание защекотало кожу на шее, а обострившееся инстинкты сосредоточились на сводящем с ума мужском аромате, терпком, щекочущим ноздри чем-то непередаваемо приятным, смешивающимся с запахом, похожим на тот, который бывает от новых кожаных вещей.

– Ммм… – простонала Грейс сквозь кляп, не сомневаясь, что он её не услышит, но и не в силах больше сдерживаться от сладкой пытки между ног.

Похоже, всё-таки услышал. Очень медленно, прижимаясь к ней подтянутым телом с упругими мышцами, он стал входить внутрь. Осторожными движениями то входил глубже, то отступал, словно прокладывая себе путь. Тело пронзила боль, но она не была настолько жуткой, как Грейс ожидала, украдкой читая об этом процессе в интернете.

Войдя на всю длину, он на какое-то время замер внутри, давая к нему привыкнуть. Грейс тяжело дышала, но только когда она сама неумело толкнулась ему навстречу, он тоже стал двигаться в ней, поначалу осторожно и размеренно. Грейс чувствовала, как внутри всё дрожит, сжимается и снова разжимается, восторженно принимая в себя горячий и упругий член, приносящий невероятное удовольствие.

Его губы страстно целовали её шею, постепенно ускоряя свои движения, он спустился ими чуть ниже, к ключице и плечу. Грейс ощутила, что поцелуи стали обжигать, наверняка завтра они обратятся в темные пятна засосов, но от этого только больше хотелось, чтобы эта близость никогда не заканчивалась.

Обхватившие девичью фигуру руки напряглись, а член стал двигаться так, словно собирался выбить из Грейс дух. Её вновь затрясло от оргазма, а он резко вытащил член и кончил ей на живот. Девушка выдохнула, и её кожи коснулась ткань, небрежно смахнувшая семя.

– Мой тебе совет – уходи отсюда как можно скорее. Другие не будут с тобой столь учтивы, как я, – наставительно велел шёпот над ухом.

Наручники на запястьях разомкнулись, а парень быстро поднялся и ушёл. Пока Грейс стягивала с себя всё, что он успел на неё надеть, её любовника и след простыл. Расстегнув последними оковы на щиколотках, девушка осторожно выглянула из-за тяжёлой шторы и нахмурилась.

До выхода было всего ничего, но напрямки добраться до него не получится – слишком много голых тел преграждали дорогу, переплетаясь друг с другом. Оргия была в самом разгаре, но, если идти вдоль стены, был шанс остаться незамеченной. Почему-то в сказанные ей слова о том, что вечер может превратиться в сущий кошмар при встрече с кем-то менее учтивым, охотно верилось.

Опасливо прикрыв грудь ладонью, Грейс шустро прошмыгнула к выходу, даже не подозревая, что за ней внимательно следил пронзительный лукавый взгляд.

Глава 2

После утреннего дождя вокруг была приятная свежесть. Солнце играло бликами на влажных покатых гранях булыжников, которыми была выложена широкая пешеходная дорожка, ведущая к главному зданию Академии. Мира не торопилась, неспешно идя по ней и вдыхая воздух свободы, путь к которому стоил немалых усилий.

Отец долгое время был против её поступления в Академию, и нытьё, что «брату можно, а мне нет?» ничуть не помогало. Никакие ухищрения не срабатывали. Только домашние обучение и никак иначе – таков был вердикт строгого папы. В глубине души Мира понимала, что он её оберегает, как только может, но всё равно обижалась.

Ситуацию как раз сумел исправить брат. Пока велись бесконечные дипломатические переговоры с Карсталией, ему больше не было смысла находиться на передовой, и Дин вернулся в столицу.

Выслушав чаяния сестры, он только коротко кивнул и провёл долгие переговоры с королём, после чего тот соблаговолил разрешить дочери последний год обучения пройти очно. Что именно наследный принц сказал дяде, осталось для Миры загадкой, но когда она сжимала от радости сводного брата в объятиях, он прошептал ей на ухо:

– Прошу, будь такой же умницей, как и сейчас. В противном случае, в следующий раз дядя мне не поверит.

Благодаря его от всей души, она расплакалась. Дин не сразу понял, что слёзы от счастья, и попытался успокоить эмоциональный вихрь радостной сестрёнки. Он не нашёл ничего лучше, как принести ей целое ведро мороженного. Смотря, как Мира уплетает его большой ложкой, Дин рассказал ей о своём обучении в Академии, и в её ярко-голубых глазах заплясали ледяные огоньки интереса.

Как оказалось, дети-метисы рождались очень похожими на своих отцов-ксайтарнов, но были гораздо сильнее «чистокровных» родственников. Им с братом никогда не врали о том, кто является их родителями, и они оба воспринимали всё в порядке вещей, хотя и понимали, что семья у них весьма необычная. Как и то, что распространяться об этом лишний раз не стоит.

При всём внешнем сходстве со своим отцом, по характеру Дин был скорее копией отца Миры, да и Стерс воспринимал его больше своим сыном, чем племянником. С возвращения брата с войны, Мира обратила внимание, что его последние годы сильно подкосили, но расспрашивать об этом не решалась. Судя по всему, он был этому очень рад.

По дорожке навстречу Мире быстрым шагом шла Грейс – её единственная подруга, которой повезло учиться в Академии все эти годы очно. В детстве они были не разлей вода, часто подшучивая над слугами в особняке и дворце, которые путали дочь сенатора с принцессой. Белокурые девчушки были похожи друг на друга, словно близняшки, с тем лишь отличием, что у Грейс глаза были зелёные, а у Миры – голубые.

– Привет! Ну ты и вырядилась, подруга! – рассмеялась Грейс, обнимая Миру при встрече. – Так никто не догадается, что ты – принцесса.

– Разве это плохо? – смутилась Мира, на всякий случай прикрывая длинные светлые волосы капюшоном безразмерного белого худи.

– Всё равно все знают, как ты выглядишь, – хмыкнула Грейс, беря подругу под руку и ведя к администрации. – Ты отожгла, конечно, рискнув приехать сюда учиться. Не сомневаюсь, что от повышенного внимания к своей персоне ещё долго не избавишься.

– Кошмар, – вздохнула Мира, мрачнея.

Только внимания ей не хватало. Всю свою жизнь. С огромным количеством нянек, слуг, гувернанток, и всего одной-единственной подругой, потому что к другим доверия не было никакого.

О том, как бывают лицемерны окружающие, Мира поняла ещё в детстве, когда к ней постоянно «подсовывали» ровесников из аристократичных семей, якобы, чтобы они играли-дружили. На деле, дети ещё не настолько умеют скрывать свои эмоции, как взрослые, и играть лживые роли. Об отношении в семье новых знакомых к её матери девочка узнавала довольно быстро, а потом оставалось только плакать у папы на руках.

Разумеется, о том, что становилось потом с её обидчиками, как король не прощал слёзы своей дочери и унижения возлюбленной, маленькая Мира не знала. Только заметила, что к ней больше не приводили ровесников для знакомства, а единственной её верной подругой стала Грейс.

– Пришли. Я тебя тут подожду, – косясь в сторону главного здания, сообщила Грейс и разместилась на лавочке. – Кабинет ректора на третьем этаже, справа по коридору. Комната триста девять.

– Угу, спасибо, – кивнула Мира и дальше пошла сама. Встреча с подругой её приободрила – она очень соскучилась, но посещение таких напыщенных товарищей в кабинетах, как ректор, хорошему настроению явно не способствовало.

Что ж, иногда бывают вещи, которые нужно просто пережить. Поднявшись на третий этаж, Мира смиренно постучала в дверь обозначенного кабинета, и оттуда сразу же послышался мужской голос, разрешивший входить.

– Здравствуйте, я… – тихо поздоровалась Мира, но её тут же перебил наигранно-радостный голос ректора:

– Госпожа Шомейн, вас-то я и ждал! – он махнул рукой, приглашая девушку сесть в кресло возле его стола.

Кивнув, Мира положила на стол принесённые с собой документы – все те, перечень которых удалось найти в интернете. Ректор Арбент Мортнер по происхождению был карсталийцем, поэтому о том, как он отнесётся к принцессе Эрнардии, Мира не имела ни малейшего представления.

Впрочем, Дин говорил, что видел ректора всего пару раз за всё время обучения, возможно, и ей также повезёт. Политические распри на территории Академии строжайше пресекались, а значит, ректор должен был быть примером для студентов. По крайней мере, принцесса на это очень уповала.

Арбент изучал её задумчивым внимательным взглядом, не обращая внимания на предоставленные девушкой бумаги. Мира чувствовала себя очень неловко и даже успела подумать – может, отец специально позвонил ректору и велел ему сделать всё, чтобы она поскорее сбежала домой? Если это так, зря он думает, что она так легко сдастся.

– Энлюминатра Шомейн, – наконец протянул господин Мортнер, – рад приветствовать вас в моей Академии. Если вам понадобиться какая-то помощь – не стесняйтесь, обращайтесь. Ключи от королевских комнат в жилом корпусе только у меня, поэтому искать коменданта вам не потребуется, – он приветливо улыбнулся и положил перед Мирой две связки ключей.

– Я слышала, что представители королевской семьи живут одни, отдельно от других студентов, – смутилась она, убирая ключи в карман худи.

– Всё так, – кивнул ректор, – вторая связка – запасная. Ваши вещи доставят носильщики.

– Спасибо, я могу идти? – с надеждой в голосе спросила девушка, и он вновь кивнул, поднялся и услужливо открыл перед ней дверь своего кабинета.

Выходя, Мира подумала, что Грейс права – будет тяжко, раз уж даже ректор так учтив с ней. Впрочем, раньше всегда помогали игнорирование и напускное высокомерие, может, и здесь от неё быстро отстанут и дадут нормально учиться.

На улице Грейс сразу же подхватила подругу под руку и повела прочь, в сторону жилого корпуса. Она явно нервничала, и Мира задала ей логичный вопрос.

– Я пока не могу никому об этом рассказывать, потому что сама ничего не понимаю, – призналась Грейс. – Давай лучше введу тебя в курс дел, чтобы тебе тут кое-что не было в новинку.

Про распорядок дня Мира слушала вполуха, вертя головой по сторонам и рассматривая прекрасный благоухающий сад вокруг. Не сказать, что он был лучше того, что обрамлял особняк королевской семьи, но в нём встречались интересные экземпляры диковинных растений, которыми принцесса увлекалась с детства.

– …карсталийских ксайтарнов ты узнаешь сразу же, – вещала тем временем Грейс. – Здесь людей из Карсталии вообще нет почти. Только ксайтарны. У них в стране не принято, как у нас, быть похожими на людей во всём. Наоборот, они стараются хотя бы немного выделяться. Поэтому, если увидишь кого-то со странным цветом волос, глаз или кожи – это карталиец.

– Странным – это каким? – нахмурилась Мира.

– Любым, который для людей неестественный, – охотно ответила подруга, про себя отмечая, что её всё-таки слушают. – С истинной формой здесь, как и везде. Тебе, наверное, ничего не будет, если обернёшься, а вот любой другой вылетит из Академии со свистом. В зависимости от ситуации, конечно, для самозащиты, наверное, будет смягчающим обстоятельством. Но, даже тогда, можно схлопотать больших проблем.

– Понятно, – кивнула Мира. – В принципе, как и везде. Ничего нового. У тебя точно всё в порядке? Тебе никто не угрожает?

– Да… нет… нормально всё, просто я, походу, влюбилась, но не знаю, в кого, – Грейс закусила губу и всем своим видом показала, что спрашивать подробности не стоит.

– Дядя Варм тебя под замок посадит с таким «нормально», – заговорщическим шёпотом посетовала Мира, но тут же осеклась, когда они вошли в аудиторию и все присутствующие с интересом уставились на неё.

Глава 3

Грейс потянула Миру за рукав к своей парте, второе место за которой всегда пустовало – почему-то ей было сложно находить кого-то для общения. Принцессе не очень нравилось сидеть далеко от доски – Мира всегда была той ещё заучкой, но сейчас села рядом не бунтуя, что показалось Грейс странным.

По счастью, следом за ними сразу вошёл преподаватель и начал занятие – значит, ворох вопросов и новых знакомств принцессу ждал уже после него. В отличие от Миры, приехавшей под самое начало года, Грейс провела в Академии ещё полторы недели до начала занятий, соврав отцу, что хотела бы подготовиться к учёбе.

Вместо этого, вот уже восемь дней к ряду, Грейс мучил только один вопрос, напрочь прогоняющий все остальные. Кем мог быть тот парень с вечеринки? Он ведь точно её знал. И, как бы это ни грустно было осознавать – определённо, это был не принц Карсталии – Карма она видела в отдалении, когда вошла в злополучный зал.

Несколько дней подряд после случившегося Грейс получала записки под дверь с предложением продолжить произошедшее в приватной комнате. Поначалу она настолько струсила, что даже пару дней не выходила из комнаты, а потом просто не хватало решительности – как посмотреть в глаза тому, с кем не встречалась, но впервые в своей жизни переспала? А вдруг, она пришла бы, а там весь курс в комнате набился, чтобы над ней посмеяться…

Пока Грейс паниковала, записки приходить перестали. И теперь уже стало страшно, что тот парень переключился на другую, а она даже не узнает, кем он был, и вообще… с такой нерешительностью теперь останется навсегда одна.

Эта мысль угнетала особенно сильно, потому что ей казалось, что была упущена важная возможность. Тело после того случая болело, а переодеваться приходилось в душе, чтобы Молли не увидела рассыпанные по груди засосы, но… Грейс не задумываясь повторила бы тот вечер вновь.

Единственное, что осталось в памяти так ярко, что она не спутала бы ни с чем другим – запах. Увы, в человеческой форме она могла уловить его, только стоя не дальше полуметра от того самого парня, а обращаться неполностью даже ради усиления инстинктов было очень рискованно. Конечно, сейчас у неё была Мира, которая непременно вступится за подругу, но кто знает, что ректор потребует взамен. Слухи о нём ходили паршивые.

Лекция была скучной, и Грейс вновь сосредоточилась на своих мыслях и ощущениях. Скорее всего, тот самый парень учился с ней в одной группе, иначе откуда он мог знать её имя? Они пересекались с другими группами в потоковых аудиториях, но она не считала себя настолько запоминающейся, чтобы в такой толпе кто-то мог обратить на неё внимание.

Рисуя ручкой на полях тетради, изображая, как будто она что-то записывает, Грейс украдкой оглядывала каждого парня в своей группе. Из тридцати студентов девушек было всего двенадцать, так что даже здесь легче в поисках не становилось. Только трое из одногруппников были людьми, и только один отпадал по внешности, так как был очень худым и точно не мог быть «тем самым».

С другой стороны, Грейс отметила, что люди отпадали все – они всё-таки слабее ксайтарнов, даже натренированные. В тот вечер в испуганном состоянии и попытках сопротивляться дотащить её куда-либо мог только ксайтарн. Придя к тому выводу, парней-людей Грейс со спокойной душой вычеркнула из своего списка.

Дальше сложнее. Все парни-ксайтарны были жгучими красавчиками, особенно – карсталийцы, которым по закону их страны разрешалось корректировать свою внешность в определённых рамках. Что уж тут греха таить, по этой причине занятия по физической культуре обычно никто из девушек не прогуливал, хотя такое было возможно, но… кто же откажется от такой услады для глаз?

Задумчиво почесав висок, Грейс отмела ещё пятерых – двух скучных «тихонь» и троих парней, которые давно были в отношениях с другими девушками. Был шанс, что кто-то из них мог изменять, но Грейс было мерзко об этом даже думать.

Осталась ещё половина – восемь ксайтарнов, и девушка была бы не прочь, если бы тот самый был одним из них. Поразмышляв, Грейс отмела ещё двоих из оставшихся – один был постоянным прихвостнем принца и явно не стал бы развлекаться с ней, так как и так не был обделён женским вниманием, а второй был по уши влюблён в девушку из другой группы уже который год. Притом, настолько яро и настырно, что Грейс ей даже немного сочувствовала – бывают же такие, как клещи, упрямо пытающиеся добиться той, которой на них плевать.

Шесть. На этом дедуктивный метод сложил лапки и ушёл в закат, оставив Грейс в одиночестве. Она выписала на полях шесть имён и уставилась на них рассеянным взглядом, как будто ожидая ответа.

Первым был Эрик. Он не был прихвостнем Карма, скорее – его другом, так как всегда старался держаться с принцем наравне. Такой вряд ли будет кого-то выслеживать и подбрасывать записки, между прочим – напечатанные, чтобы нельзя было определить по почерку. Грейс провела под его именем волнистую линию и перешла к следующему.

Вторым был Терс. Такой же заучка, как и Мира, который предпочитал ни с кем не общаться и держаться в стороне. Что у такого, как он, могло быть в голове – поди, угадай. Почувствовав на себе взгляд, Терс резко стрельнул в сторону Грейс неприятным взглядом алых глаз из-под ниспадающих чёрных, как смоль, волос. Ей стало не по себе, и девушка отвернулась, проводя под именем более жирную волнистую линию.

Третьим был Йонар, а четвёртым – его сосед по парте Сарнар. Парни всегда ребячились и приставали к девчонкам ради шутки, как будто были не студентами, а школьниками. Вряд ли хоть один из них вообще хоть что-то знал о близости с девушкой, а тем более, мог бы быть столь искусным, как её недавний любовник. Хмыкнув, Грейс вычеркнула их обоих из своего списка.

Пятым в списке был Нил. Одногруппницам поджарый карсталиец очень нравился, но Грейс ни разу не видела его с кем-то на постоянной основе. Впрочем, взгляд его фиолетовых глаз почти всегда был таким, словно перед ним мельтешили надоедливые мухи, в том числе, и в сторону Грейс. Самовлюблённый и напыщенный, явно не её типаж, но вычеркивать его она не стала, проведя под именем совсем тонкую волнистую линию.

Шестым и последним в списке остался Мэт. Светловолосый эрнардиец был весьма словоохотлив и открыт, часто улыбался и помогал каждому, кто просил, неважно, в каком именно вопросе. Наверное, начать расследование стоило с него, как с самого простого варианта для общения. Осталось только придумать, как это сделать максимально ненавязчиво. Грейс провела под его именем жирную прямую линию.

Итого, четверо подозреваемых. Многовато. А время шло, кем бы из списка ни был тот самый, он вполне мог переключиться на другую девушку, а этого очень не хотелось. Внутри закипела ревность. Даже не зная, кого ревновать и к кому, Грейс всё равно и думать не желала о том, что тот парень кого-то мог ублажать также, как и её.

Пока Грейс вела расследование, занятие закончилось, и их парту окружили заинтересованные одногруппники. Она хотела аккуратно сбежать, но Мира вцепилась пальцами ей в рукав под партой, поэтому пришлось остаться и отвечать на глупые вопросы о том, как они подружились, а потом всё внимание перешло исключительно к принцессе, и Грейс расслабилась в ожидании следующего занятия.

Про себя она отметила, что среди интересующихся принцессой не оказалось Терса, что неудивительно – по окончанию каждого занятия он поднимался и уходил в сторону аудитории, в которой должно было проходить следующее по расписанию. Казалось, ничего, кроме учёбы, его совершенно не интересовало, но мысленно вычёркивать из списка Грейс его всё равно не стала.

Эрик и Мэт были среди прочих галдящих вокруг, и Грейс показалось, что Мэт несколько раз переводил взгляд с Миры на неё, за что схлопотал мысленную галочку. Нила видно не было, ни среди стоящих вокруг, ни в аудитории – скорее всего, он тоже ушёл.

Помассировав пальцами виски, Грейс тяжело вздохнула и сказала, что им с принцессой надо готовиться к следующему занятию. Мира с радостью сбежала за ней – она выглядела рассеянной и даже немного напуганной. Ничего, придётся привыкать.

Разместившись в следующей аудитории за партой, Грейс растёрла лицо руками и тяжело вздохнула. Расследование обещало затянуться на неопределённый срок, а от собственной глупости стало грустно. Могла же пойти на свидание… Пусть необычное, сразу с постели, но что с того? Стоит вернуться домой, и отец её посадит на цепь. Тут её подруга была совершенно права.