Цыганочка. Запретная любовь

Пролог

– Красавчик, дай погадаю! – слышу откуда-то сбоку игривый голосок.

Боже, я нахожусь на острове в Китае и даже здесь мне нет покоя от назойливых девиц. Сдвигаю солнечные очки вниз. Ого! А тут ещё и не просто девица…

Передо мной сидит на песке настоящая цыганка. Совсем молодая. Её лицо, как будто только-только стало терять подростковые черты. Но ещё заметны девчачьи ямочки на щеках. А глаза какие! Задорные, широко распахнутые этому миру…

Нет, она совсем не похожа на уличных цыганок из моего города. На попрошайку вообще не тянет. Одета прилично, хоть и в длинную яркую юбку до щиколоток, что не свойственно здешним туристкам. Но на то она и цыганка…

Продолжаю разглядывать её. Соломенная шляпка небрежно накинута на макушку, а под ней россыпью спадают тёмные волнистые волосы. Чёрные брови, карие глаза… Вроде, классическая внешность для этого народа, только черты лица у неё слишком мягкие. Она без косметики, но выглядит ухоженно. Явно отдыхающая. Чего тогда со своим гаданием пристаёт? Ищет знакомства? В принципе, я не против…

– Что испугался? – улыбается она белоснежной улыбкой. – Давай руку!

– Ну, давай, погадай… – отвечаю ей ухмылкой.

Протягиваю ладонь, и она осторожно берёт её в свои загорелые руки с тонкими пальчиками.

– Так… – задумывается она. – Вижу, встреча тебя ожидает. С девушкой. Красииивой…

Она водит указательным пальцем по моей ладони, и я с удивлением обнаруживаю, что мне приятны эти касания.

– Ну, тоже мне предсказание! – усмехаюсь я. – Здесь полный пляж красивых девушек.

– Не симпатичной, а именно по-настоящему красивой! – подмигивает она. – Такой, как я!

– С тобой мы уже встретились, а ты говоришь, что ожидает встреча. Что-то не сходится!

– Ну, ладно, не встреча… Вижу, свидание у тебя с этой девушкой будет на закате сегодняшнего дня!

Она вдруг начинает дуть на мою ладонь своим горячим дыханием, после чего отпускает её. А я начинаю часто моргать, чтобы смахнуть с себя вдруг откуда-то взявшееся оцепенение.

– Сегодня вечером у меня уже другие планы. Не очень-то ты гадать умеешь, – прищурившись, смотрю ей в глаза.

– А я и не говорила, что умею! – приподнимает она плечо, от чего её шёлковая блузка немного сползает с него.

– Ладно, цыганочка, мне пора. Желаю успехов в охмурении принцов! – говорю я и иду дальше.

– Я уже охмурила одного! Мне больше не надо! – кричит она вдогонку.

Я лишь с улыбкой качаю головой и спешу к пристани, оставляя её сидеть на песке и смотреть на морские волны.

У меня сегодня выкуплена вечерняя прогулка на катере. Так что нет у меня времени на флирт с первой встречной.

Катаюсь по морю около трёх часов. Начинает темнеть, и экскурсия подходит к концу.

На пляже уже почти нет народу. Возле пристани пусто. Только одна какая-то фигура застыла у берега. Подплыв ближе, я различаю очертания, а затем и лицо девушки. Это снова она. Цыганочка.

– Ты меня что ли ждёшь? – спрашиваю её, спустившись с катера.

– Ага! – улыбается она и смотрит на меня своими тёмными глазами.

Уж не загипнотизировать ли решила? Ну, это у неё не выйдет. Не верю я в такой бред…

А вообще, конечно, странная она. Понимаю, что многие современные девушки вешаются на шею мужчинам, но делают они это хитро и не показывают свои истинные намерения. Это своего рода игра. Каждый это понимает, но продолжает играть, зная, что финал будет одинаков…

А здесь она не играет… Просто ей хочется моего общения. Это видно по её взгляду.

– Может, поужинаем тогда? – предлагаю я, и вижу, как загорелись её глаза.

– Ну, если ты приглашаешь, то пошли… – томно произносит она. – А за руку возьмёшь меня?

– Если хочешь, то возьму, – улыбаюсь я и беру её прохладную ладонь. – Ты чего замёрзла?

– Ну, так тебя пока дождёшься! Ещё и песок прохладный стал к вечеру…

Я опускаю взгляд на её стопы и понимаю, что она босая.

– Где твоя обувь?

– В номере где-то, – пожимает она плечами. – Мне так удобнее.

– По отелю и магазинам тоже босая ходишь?

Она меня всё больше удивляет с каждой минутой…

– Ага!

Интересно, что подумают в ресторане, когда увидят её? Собственно, почему меня это так волнует? Если ей нравится, то это уже меня не касается…

Мы заходим в ближайший ресторанчик у самого моря и располагаемся за одним из круглых столов. Беру планшет с меню и изучаю его. Она, в свою очередь, даже не интересуется здешними блюдами.

– Что тебе заказать? – сам решаю спросить её.

– Ну, пожалуй, зелёный чай со льдом. Я не голодна, если честно… – отвечает она, опустив взгляд на свои руки.

Тут я уже ничего не понимаю. Я был уверен, что она сейчас закажет всего и подороже. Разве не для этого она со мной завела общение? Поужинать за мой счёт, а потом и раскрутить на что-то большее. Например, пойти в какой-нибудь бутик дорогих сумочек…

– Ты ждала меня три часа на берегу и хочешь сказать, что не голодна? – прищуриваюсь я. – Тогда я выберу сам…

– Нет, хорошо, я закажу. Пусть будут… креветки в остром соусе с зеленью… Только я расплачусь сама, договорились?

– С какой стати? Рассчитываюсь я, и точка.

Что-то меня начинает нервировать эта ситуация. Я что выгляжу, как человек, который не способен оплатить ужин в ресторане? Да, работа полицейского не самая денежная, но не настолько… Или она убеждённая феминистка? Тогда нам не по пути…

Я делаю заказ. Почти сразу нам приносят чай со льдом. И тут я понимаю, что не знаю, как к ней обращаться…

– Как тебя зовут?

– О, неужели мы перешли к знакомству! – оживляется она. – Меня зовут Злата.

– А я – Даниил. Но чаще знакомые зовут меня Даня, – представляюсь ей. – Я почему-то думал, что все Златы светловолосые…

– Чушь! – машет рукой она. – Где ты видел светлых цыганок? Крашеных, если только… А мне очень нравится твоё имя. Даниил… Оно такое холодное, но мягкое…

Интересно она рассуждает. Мне тоже всегда моё имя казалось слишком мягким. В детстве даже мечтал о другом имени. А вот про то, что оно может быть «холодным» впервые слышу. Очевидно, Злата как-то по-своему чувствует этот мир…

– Из какого ты города? – спрашиваю я.

– Из такого же, из какого и ты! – ухмыляется она.

– А как ты узнала, откуда я? – удивлённо вскидываю брови.

– Мы с тобой в одном самолёте летели!

– Вот как… Ничего себе…

Хотя, что удивляться. Я редко смотрю по сторонам. Обычно занят своими мыслями.

– А в каком районе живёшь? – продолжаю расспросы.

– В Еловках…

– А, ну, да. Вы же все там особняки отстроили…

Помню, раньше взрослые всегда пугали детей этими Еловками. Говорили, что там живут одни цыгане, которые воруют детей. Так я ни разу там и не был… Проездом только. Домики там, конечно шикарные. Не хуже, чем у моего брата Дениса и его семьи.

Между тем, Злата поворачивает голову в сторону моря и любуется на ярко-огненный закат.

– Выходит, твоё предсказание сбылось. Свидание с девушкой, закат… – говорю я с усмешкой.

– Я ещё тебе не договорила… – она снова берёт мою ладонь. – Вижу, тебя ожидает сегодня жаркая ночь!

– Интересно… не с тобой ли? – продолжаю посмеиваться над её непосредственностью.

– А ты бы хотел? – посылает мне хищный взгляд, от чего я на миг замолкаю.

Вопрос ставит меня в тупик. Мне, как мужчине, нравится её внешность, и я не против был бы продолжить с ней общение. Например, в номере своего отеля. Но неужели она согласится?

– Слушай, ты не похожа на девушку, готовую отдаться первому встречному… – говорю я тихо. – Я так сильно тебе понравился?

Злата посылает мне взгляд, наполненный какой-то скрытой страстью, а затем уверенно заявляет:

– Да, и я хочу от тебя ребёнка!..

Глава 1. Злата

Я плохо помню себя до пяти лет. То моё далёкое детство нельзя было назвать счастливым. Отец часто был пьяным и поколачивал мать. Меня он, вроде, любил, ласково называл «Зайка». Не помню, чтобы он поднимал на меня руку…

Образ матери как-то постепенно исчез из моей памяти. Может, потому что у неё не было яркой внешности. Носила она какие-то серые неброские вещи, словно пыталась слиться со старыми обоями в квартире. Вспомнить лицо отца у меня тоже не получается, как бы я не старалась. Все образы той далёкой жизни куда-то испарились. Словно её и не было. Но самое главное, я забыла своё прошлое имя…

Зато я отчётливо помню ту самую ночь. Мне пять лет, и я еду куда-то с отцом на поезде. Он, как обычно, напился и не обращает на меня внимание.

Я просыпаюсь от шума в плацкарте. Ночная темнота. Какая-то станция. Люди выходят со своими чемоданами и сумками. Отец спит…

Мне слишком душно, и я решаю выйти подышать. Проводников у дверей нет, поэтому я беспрепятственно спрыгиваю на перрон.

На станции темно, лишь тускло мерцают фонари. Зато вдалеке ярко горит табличка с названием города, в котором мы остановились. Я иду к красивому зданию вокзала, чтобы посмотреть немного на это большое сооружение. В этот момент за моей спиной доносится звук, набирающего скорость поезда. Моего поезда.

Я не бегу за ним и не плачу. Просто стою и молча смотрю ему в след. Собираюсь найти кого-то из взрослых и рассказать, что со мной случилось. Меня отведут в полицию, и там найдут моего папу…

Чутьё подсказывает мне, что лучше обратиться к женщине. С чужими дяденьками не стоит общаться…

У фонарного столба замечаю фигуру женщины в платке. Иду к ней. Она точно поможет мне…

– Тётенька, я потерялась… – говорю я тихо, слегка дёргая женщину за длинную юбку.

Она поворачивается и смотрит на меня сверху вниз. И тут я вижу, что женщина передо мной – цыганка. Я вздрагиваю, потому что все дети знают, что от цыган нужно держаться подальше. Они любого могут обворовать. Хотя, что с меня взять? Может, она поможет найти полицию…

Цыганка смотрит на меня оценивающе, словно думает, стоит ли мне помогать или нет.

– Откуда ты? – прищурившись спрашивает она.

– Из поезда, а он уехал. Там папа… – дрожащим голосом отвечаю я.

– Пойдём, дочка…

Она берёт меня за руку и уводит прочь с вокзала…

Так закончилась одна глава моей жизни и началась совершенно другая…

Пьяный отец наверное даже не знал, на какой станции я исчезала. Видимо, поэтому меня не нашли…

В таборе было страшно, но детская психика быстро адаптировалась. Я полностью приняла правила игры.

Цыганка, которая привела меня в семью, объяснила, что теперь я должна звать её дае, или просто мамой. А её муж стал мне дадо, то есть отцом. У них ещё были дети. Пять парней, уже довольно взрослых. На тот момент им было от десяти до восемнадцати лет.

Я не истерила, не плакала, и не просилась домой. Не знаю, почему. В пять лет я была очень кроткой. Тем более, названный отец меня запугал, что если я надумаю сбежать, то меня всё равно найдут и сделают из меня пирожки с мясом. Да, именно так он и сказал, а я поверила в это своим наивным детским умом.

К тому же, мужчины в цыганской семье всегда главные. Их нужно слушать беспрекословно. У нас в таборе было много мужчин: дедушка, его брат, дяди, мой новый отец, а также множество мальчишек и подростков.

Женщины всегда сидели отдельно от мужчин во время застолий. Якобы они могли осквернить своим касанием представителей сильного пола. Кроме того, на женщин ложилась вся работа по дому. Сколько помню, у нас всегда была чистота. Это стало для меня большим контрастом, когда я только попала в табор. Смутно помню, но в моём родном доме часто был бардак из-за буйства отца, который в приступах ярости всё сметал на своём пути.

А в цыганском доме было уютно и просторно. Интерьер был слишком вычурный, броский, яркий, но мне нравилось.

Имя Злата мне дали практически сразу, на второй день моего пребывания в таборе. Это невероятно, но со временем я забыла своё прошлое имя. Сначала я его, конечно, помнила. Но сейчас, как ни пытаюсь, всё впустую…

Каким-то образом у меня появилось и свидетельство о рождении. Мой брат Эмилиан как-то сказал, что в их семье несколько лет назад была девочка Злата, но она умерла через неделю после рождения. Вот её-то документы мне и достались. Не знаю, на сколько это правда…

К цыганской одежде я тоже быстро привыкла. Никаких брюк, джинс и коротких нарядов. Мне нравились мои длинные пёстрые юбочки. Я любила кружиться в них, когда оставалась одна в комнате.

В таборе меня никто не обижал, не бил и не говорил грубостей. Я заметила, что цыгане любят детей. Хотя я не могла не отметить, что ко мне всё же возрастные мужчины и женщины относились прохладнее, нежели к моим братьям. Но меня это особо не трогало.

Единственное, я очень боялась барона. Это был мой дедушка. Дети из табора называли его «папо». Он всегда носил огромный золотой крест на толстой цепочке, а его пальцы на руках были все в кольцах.

Начиная с самого моего появления в семье, он задумчиво глядел на меня и обсуждал со своим братом, кому же меня выдать замуж. Это было очень странно слышать, что в таком маленьком возрасте мне уже хотят подобрать жениха. Только спустя время я узнала, что договор о свадьбе может быть заключён даже при рождении…

Моя семья довольно состоятельная. У них свой автосервис. А подросшие сыновья моих матери и отца занимаются тем, что покупают машины и продают их потом подороже. Поэтому мне в женихи искали парня, семья которого сможет дать большой выкуп. Всё зависело от выбора старейшин, а не каких-то моих желаний. Наш дедушка был в числе этих старейшин, которые принимали различные решения и разрешали семейные споры.

Так в семь лет у меня появился жених. Я лишь знала, что его зовут Яков, и ему девять лет. Табор будущего жениха находился далеко от нас, поэтому я с ним никогда не виделась.

Я вообще мало кого видела, кроме своей семьи. Практически всё время я находилась дома или на нашем участке. Выходить на улицу одной мне не разрешалось, а сопровождать меня во время прогулок никто не хотел. Я была самой младшей в таборе, не считая совсем младенцев – детей моих дядь и тёть…

В школу я не ходила, но училась дистанционно за компьютером. Это была моя главная отдушина. Учёба была для меня целым миром, где я узнавала столько всего нового и интересного. Мне очень нравилось учиться, хоть и надо мной посмеивались мои братья и двоюродные сёстры. Те, конечно, тоже числились в онлайн-школах, но все контрольные и аттестации за них выполняли другие люди за деньги.

Жаль, что в обычную школу я не ходила. У меня могли бы быть друзья… Да, что там школа! Меня даже в больницу никогда не водили.

Когда у меня был жар или сильный кашель, мама вызывала к нам домой знахарку. Она проводила надо мной какие-то заговоры и всегда оставляла ужасные отвары, от которых у меня сворачивался желудок. Настолько они были горькие и вонючие. Но, как ни странно, они помогали. А может, это мой организм легко справлялся с болезнями?

В любом случае, мама и папа заботились обо мне, как могли. Словно я была их родная дочь…

Однако я всегда помнила, что они не настоящие родители, но молчала и не говорила, что всё знаю. Будто какой-то инстинкт самосохранения срабатывал. Вопросов я не задавала. Как и другие члены общины не интересовались, откуда я взялась. И, к тому же, у меня была довольно подходящая внешность. Темноволосая, кареглазая, чуть смугловатая… Никто из дальних родственников и не догадывался что я не из цыган. В том числе и семья будущего жениха ни о чем не ведала…

С малых лет меня растили истинной цыганкой. Я не знала, зачем я понадобилась этой семье. Возможно, просто так сложилась судьба.

Только когда я выросла, поняла, что я стала не только дочерью для своих родителей, но и довольно хороших способом обогащения…

Глава 2. Злата

Детство навсегда закончилось в мои восемнадцать лет. Казалось бы, логично, ведь официально я уже перестала быть ребёнком. Однако я всё ещё была наивной девушкой, которая мечтала о путешествиях и настоящей любви.

Да, самой заветной мечтой было для меня уехать, как можно дальше от своего дома. Но вместо этого меня ждало сватовство…

Впервые увидела Якова на фотографии. Он показался мне прыщавым подростком, хотя и был старше меня на два года. Редкие тёмные усики и плешивая бородка не добавляла ему мужественности. В целом, он выглядел, как типичный цыган, только слишком худой и долговязый.

И вот мне восемнадцать, ему двадцать. Ещё бы жить припеваючи, но по меркам нашей общины мы и так «засиделись».

Я пыталась говорить с родителями, просила «отсрочку». Мне так хотелось после окончания школы поступить в институт. Ну, пусть хотя бы тоже дистанционно. Но родители не стали меня слушать, а лишь напомнили, что главное качество женщины – покорность.

Я мечтала вырваться из дома, поэтому прятала своё бунтарство, как могла. Ну, а раз моё замужество отсрочить не получилось, то я наоборот стала ждать его поскорее. Была уверена, что после свадьбы моя жизнь заиграет новыми красками. Ведь меня перестанет контролировать вся моя семья. Откуда же мне было знать, что я просто поменяю один табор на другой, и жизнь моя от этого станет ещё хуже…

Сватовство происходило без участия жениха и невесты. Да, и зачем там наше присутствие, если всё решают родители? Тем более, что всё сватовство свелось к торгам за невесту.

Родители Якова принесли в наш дом вино, продукты и, самое главное, деньги. Подсчитав сумму выкупа, мои родители раскупорили подаренное вино, а это означало, что они согласны выдать меня замуж. Вот и всё сватовство. Нет, конечно, потом началось застолье с песнями и музыкой, но меня это уже не касалось.

На следующий день все в доме говорили про намечающуюся свадьбу. Впереди было множество хлопот. Первым дело нужно было оповестить всех о дате свадьбы. Как таковых приглашений рассылать не было необходимости. Так как все родственники обязательно присутствуют на свадьбе, хочешь ты их видеть или нет. В итоге планировалось, что соберётся около двести человек. И это ещё было довольно скромно по меркам общины. Как-то лет в десять мне довелось побывать на свадьбе, где было больше трёхсот человек…

Далее нужно было сшить платье. К нам в дом стала наведываться швея. Сначала родители купили для меня самое пышное белоснежное платье в обычном свадебном салоне. Оно послужило основой для будущего наряда. Его предстояло обшить золотистой тканью, стразами, бусинами, цветами. А ещё нужно было добавить ещё большей пышности. В общем сделать из него цыганское свадебное платье. Роскошное. Дорогое. Настоящий наряд королевы…

За два дня до свадьбы все женщины табора начали закупать продукты и готовить различные праздничные блюда: сарми (острые голубцы), рулет с творогом, янтыки (слоёные чебуреки), запеченное мясо, куриные ножки в тесте, фаршированные помидоры…

На помощь приезжали и другие родственницы, живущие поблизости. Так мы два дня только и делали, что готовили разные блюда и мариновали шашлыки.

Ранним утром в день свадьбы меня разбудила ворвавшаяся в мою комнату парикмахер, она же визажист. Я быстро приняла душ, и надо мной стали колдовать ловкие руки мастера.

Сначала мне нанесли очень плотный макияж. Сама себя не узнала, когда посмотрела в зеркало. Раньше я иногда только подводила глаза чёрным карандашом. А тут целый боевой раскрас получился! У меня даже зародилась надежда, что жених меня испугается и передумает жениться. Хотя его тоже никто не спрашивал…

Далее мне накрутили множество кудрей. Это был последний день, когда я могла походить с распущенными волосами. После свадьбы женщины всегда делают причёски, а расплетаться можно только перед мужем наедине.

На мою макушку водрузили позолоченную корону и прикрепили к локонам фату.

Далее настал черёд платья. Чтобы его надеть, мне пришлось встать на табурет, так как подол был очень низкий и волочился по полу.

Ну, и в завершении на меня нацепили множество золотых украшений: ожерелья, кольца, объёмные серьги, браслеты. Это было моим приданым от родителей.

Я смотрела на себя в зеркало, и мне казалось, что я похожа на огромный торт со взбитыми сливками. К такому и притронуться страшно!

Нарядили меня слишком рано, поэтому ещё целых два часа я провела в своей душной комнате в ожидании жениха и его родственников. Это было ужасный период томления. Корсет неприятно давил. Туфли на высоких шпильках сдавливали ступни. Я хотела их снять, но боялась помять платье. А как мне отлучиться в этом наряде в туалет, я совсем не понимала. Мать посоветовала в этот день не пить жидкости, только на застолье в кафе пригубить немного вина…

Наконец, к нашему дому стали подъезжать машины. Все тонированные, с нелепыми украшениями в виде золотых колец, голубей и цветов.

А дальше всё стало развиваться слишком быстро. Жених зашёл в дом, поднял мою фату и встал рядом. Никаких эмоций и восхищений с его стороны не было. Мог бы хоть сказать, что я красиво выгляжу… Хотя, зачем ему врать? Может, я тоже не эталон его мечтаний.

Впервые я видела Якова в живую, но рассмотреть его, как следует не могла. Нам велели стоять и на одном месте и смотреть на фотографа. Представляю, что там были за снимки! Мы располагались в метре друг от друга с каменными лицами. Позднее я даже не стала смотреть свадебный альбом, когда он был готов…

Далее все отправились в кафе. Нас с Яковом усадили в центр стола. Между нашими стульями было небольшое расстояние. Когда все традиции были соблюдены, и нам, наконец-то, было позволено сесть, я тихонько сняла свою тесную обувь на шпильках.

Вообще, я всегда любила ходить босиком. Помню, как бегала по нашему участку по густой прохладной траве…

Но Якову это не понравилось…

– Чего позоришься? Надень туфли!

Это было первое, что он сказал мне с момента встречи.

– Их всё равно не видно под платьем, – спокойно ответила я.

Яков шокировано уставился на меня, словно не понимая, почему я перечу ему. Он даже стал оглядываться по сторонам, будто искал свою мать, чтобы нажаловаться на меня. Слава богу, до этого не дошло…

Искоса я смогла разглядеть его более детально. Он был ещё худее, чем на фотографии, будто его не кормили нормально всё детство. Но, глядя на его отца, я поняла, что это у них семейное.

Я мечтала, чтобы банкет поскорее закончился, так как мне очень хотелось снять тугой корсет. Глупая я не знала, что меня ждёт по окончанию банкета.

Нет, мама, конечно, рассказывала мне кое-что. Но всё это было описано, словно в учебнике литературы.

– Он сорвёт твой бутон, и ты станешь женщиной!

Но на деле мне стоило полагаться только на себя и изучить эту тему в Интернете. Увиденное меня не особо порадовало, но я пришла к выводу, что первая брачная ночь должна быть особенной и приятной.

Однако в нашем случае просто два чужих друг другу человека шли делить одну постель. И мне было, конечно, очень страшно…

Нас проводили прямо до номера в отеле, который был снят рядом с банкетным залом. Снаружи в коридоре остались стоять три самые старшие женщины – моя бабушка и две грозные старушки со стороны Якова. Они ждали от нас доказательство моей невинности…

Большую часть времени мы пытались снять с меня моё огромное платье. Яков весь распсиховался, пока развязывал корсет со множеством петелек…

Потом мы улеглись на кровать, застеленную белоснежной простынью, и я застыла в ожидании неизбежного. Жених всё делал очень грубо. Мне с трудом удалось подавить крик.

– Это для твоего же блага. Если сделать всё медленно, то не будет крови, и свадьбу расторгнут… – прошептал мне на ухо Яков, окатив меня не самым свежим дыханием после обильной выпивки.

«Вот и хорошо было бы…» – подумала я, скорчив лицо от боли.

Но никакой крови всё равно не было. Я читала, что такое бывает, но теперь боялась реакции гостей. Тогда Яков принес иголку и уколол мне указательный палец. Я громко вскрикнула от неожиданности. Ведь я-то думала, он, как джентльмен, сделает это себе…

Выдавив кровь из пальца на простыню, я сбрызнула ранку духами. Ну, а дальше Яков выдернул из-под меня простыню с пятном и передал её старухам, которые всё это время подпирали дверь снаружи. Они радостные поспешили обратно в кафе показывать всем, что свадьба считается состоявшейся.

На следующий день я надела красное платье в знак того, что брачная ночь прошла успешно. Оно тоже было очень пышным, но не таким громоздким. В нём я могла хотя бы нормально дышать. Волосы мне заплели в пучок, так как теперь я была замужней женщиной. Вместо короны мне прицепили золотую заколку, украшенную цветными камнями.

Ещё неделю велось празднование этой свадьбы. Бесконечные застолья, пения, пляски, шуточные бои для мужчин, костюмированные представления… Я мечтала, когда же это всё уже закончится. Надоело быть у всех на виду. Хотя переезд в дом мужа меня очень пугал своей неизвестностью…

Когда свадьбу, наконец, отгуляли «как надо», я навсегда попрощалась со своим домом, и меня отвезли в соседний район. Ну, в дальше жизнь закрутилась новым водоворотом, и родственники почти сразу стали ждать от нас новостей. Все были в предвкушении, когда же мы порадуем их вестью, что ждём ребёнка…