Под городом, во тьме

Животные страсти

Предрассветный сумрак окрасил высотки грязно-голубым. За ними клубился туман, размазывая контуры Города в бледное ничто. Ник завис на аэроцикле в узком зазоре между соседними аэробашнями, прикрывшись ещё от камер перроном аэрорельсы. Время было самое подходящее, недаром он планировал это целый год. Атмосферная видимость приближалась к нулевой. Скоро пора будет действовать.

Ник купил аэробайк у приятеля из Подвалов. Вернее, не купил, а арендовал на время. К нему ещё прилагались сменные акваводородные батареи, которых и так-то хватало на месяц. Но байк не нужен ему так надолго. Ник вернёт его, не успев ещё высадить и первый комплект аккумов.

Также с собой у Ника имелся с десяток нейм-шифтеров: каждый аккуратно завёрнут в кусок толстой фольги с оттопыренным по-особому уголком, чтобы можно было её быстро сорвать. Это стоило немалых денег, но Ник сумел заплатить, ведь весь год толкал на нижних уровнях «Смог», получая его от того же приятеля, отдавая ему треть дохода.

А жил он на одном из самых паршивых уровней Города, даже ниже бараков для нарушителей, прошедших исправительный курс. Его угол располагался в голом бетонном блоке без элементарных удобств. С рыжеватой холодной водой, хлещущей из трубы и стекающей в дырку в полу, служившую также сортиром, с жёстким лежаком из облезлого, замызганного матраса. Но Ник со всем этим свыкся. Может, это было немыслимо для обычного горожанина, но Ник себя таковым не считал.

Зато здесь почти нет контроля. Редко встретишь охранный патруль, не работают видеокамеры, ну а главное, нет внезапных проверок. По крайней мере теперь, когда Ник заплатил чёрным хакерам за сбой в регистрационной системе, добавивший его в некролог. Но пришлось научиться ловко пользоваться нейм-шифтерами.

Ника в Городе теперь ничто не держало: ни жалкие городские дотации, ни надзор исправительных служб, ни какие-то личные связи. Вообще, сейчас всё это было лишь подготовкой к тому, чтобы уже окончательно перебраться в Подвалы. Однако сначала ему нужно тут кое-что закончить.

Туман неизменно реял между башнями неспокойной завесой. Хотя первый лучик рассвета, пойманный мощной параболой осветительного отражателя, тонкой дрожащей нитью прошивал его далеко наверху. Ник достал бинокль со встроенным тепловизором.

***

Это случилось ровно два года назад, в ясный, тёплый общественный выходной. Ник тогда был студентом расширенного инженерного курса, на который его зачислили по результатам блестящей сдачи Городского экзамена. Его специальность была «кибернетика и машиностроение», и ему уже довелось поработать оператором сборочного манипулятора на конвейере, где делали микросхемы. Ему было девятнадцать, но в Городе рано начинали работать, и для некоторых профи он был вовсе не молод, а стар. Например, у него остались друзья с предыдущих курсов. Были среди них парни и помоложе его, потому что в Городе, в общем-то, всё определялось не возрастом, а количеством образовательных баллов и кредитов на семейном счёту, плюс готовностью к Гор-экзамену. Нику пришлось ждать два года, пока не наберётся нужная сумма, подрабатывая механиком.

Ну теперь-то всё было супер. Днём он работал, утром и вечером как-то ещё успевал учиться, а на исходе почти каждой трудовой недели они с френдами зависали в каком-нибудь маленьком социальном кафе. Сидели там, ели вкусняшки. А потом шли шататься по всяким развлекательным центрам, находили площадки, где можно поиграть в аэробаскетбол или в супергравитационный кёрлинг, или посещали бесплатные представления Городского театра.

Сегодня был как раз такой день, и они с друзьяшками начали с обычного городского кафе. Кафе было самым скромным, на крыше низёхонькой социальной башни. Поскольку было раннее утро выходного дня, и район отнюдь не престижный, в зале не было почти никого. Только пару девчонок за столиком у окна тихонько хихикали, потягивая синтезированный кофе. За стойкой дежурила очень молоденькая кассирша в белой униформе, она же и официантка: девчонка совсем юных лет, шестнадцати-семнадцати. Может быть, тоже из тех, кто ждал возможности поступления на престижный профкурс. В зале даже не появлялся вездесущий солдат Гор-охраны. Завсегдатаи знали, что он так и не вылезет из своей комнатёнки: будет и дальше дрыхнуть или смотреть что-то по голографическому соц-проектору. Так что зал был в полном распоряжении Ника и френдов. И компания веселилась вовсю.

Заказав реликтовое блюдо «бургер с котлетой» из синтезированного фарша, молочный коктейль и сырные наггетсы (это тоже ненатуральное: где взять денег на дорогой ресторан?), приятели поджидали заказ, развлекаясь пошлыми шуточками. Их было пятеро. Кроме Ника из старших присутствовал большой Грег: очень высокий, но какой-то пухлый и рыхлый белобрысый парень, работавший кибертехником на полную ставку. А рядом с ним – наоборот, мелкий, приземистый и квадратный Юджин – пока только студент. Ещё были Дейм и Клайв – крайне смазливые, стройные, очень похожие, но не идентичные близнецы на курс младше Ника. Они дразнили Грега и Юджа, уже в который раз повторяя заезженную шутку о том, что дылда и мелкий похожи на микроманипулятор и кольцевой зажим, что работают в тесной паре.

Грег и близнецы сидели на диванчике за столом. Напротив – Ник и Юджин, забившийся в самый угол. Близнецы – на креслах с торца стола. Необидчивый Грег посмеивался, искоса зыркая на близняшек сквозь стёкла своих фотохромных очков (из-за мелкой работы у него совсем испортилось зрение, и он уже стоял в очереди на лазерную коррекцию). А вот Юдж насупился, сильно покраснел и уставился в пол. Ник хотел ободрить его: мол, не обращай внимания на дурачков. Но ему вдруг стало смертельно лень. Вместо этого он со скукой водил взглядом по залу кафе, пока не залип, уставившись на молодую кассиршу.

Та облокотилась о стойку, задумчиво подперев подбородок тонкой, изящной, необычно смуглой рукой, и повернула голову к акриловой панели окна, за которой дышало влажное утро. Её густые ресницы приопустились, прикрыв огромные тёмно-карие глаза. Но вдруг рядом что-то пискнуло – это подоспел заказ. Девушка встрепенулась, дёрнув головой и взглянув на аппарат бронирования. Тёмные завитки её пышных волос упруго подпрыгнули, открыв длинную шею. Сверив бумажный чек с дисплеем терминала, она поднял голову и встретилась взглядом с Ником, тут же стушевавшись. Её губы дрогнули, чуть не сложившись в удивлённое «О»: она поняла, что всё это время за ней наблюдали. Опомнившись, она с улыбкой сказала:

– Ваш заказ…

Ник хищно осклабился и энергично кивнул. Его тоже сильно отросшие, слегка вьющиеся тёмные волосы с медным отливом упали ему на лоб. Он впился в кассиршу смеющимися карими глазами: необычного оттенка, тёмно-медовыми, но на солнце отливавшими рыжими искрами.

– Ага, – вальяжно протянул он. – А знаете… Раз уж так мало посетителей, вы не могли бы принести его нам?

Вообще-то, в таких социальных кафе было принято самообслуживание. Заказ поднимался в зал, на табло загорался номер, посетитель сам забирал поднос из кухонного лифта. Но девушка, видно, от была природы очень услужливой и не стала спорить, а просто рассеянно улыбнулась и подошла к окну выдачи.

За один заход ей было не справиться с заказом на пятерых. Она принесла к столу первый поднос. Все парни слегка отстранились, чтобы дать ей место, а также заглянуть в не такое уж роскошное декольте. Но Ник делать этого не стал. Он остался сидеть, как сидел. Девушка наклонилась, и её голова оказалась близко-близко к Нику. Он стал рассматривать её смуглый затылок, оказавшийся в какой-нибудь паре сантиметров от его лица, наблюдая, как её кожа покрывается мурашками от его дыхания, и как на ней встают дыбом золотисто-светлые волоски.

Расставив на столе стаканы и пластиковые контейнеры, кассир распрямилась и быстро отвернулась, заметив интерес Ника и стараясь не встречаться с ним взглядом. Это-то, вероятно, Ника и подстегнуло, заставив его и дальше вести себя очень нагло.

Кассир возвратилась уже со вторым подносом и, сгрузив на стол его содержимое, слегка улыбнулась, робко обводя компанию взглядом, но упорно игнорируя Ника. Каким-то, как показалось ему, выжидающим тоном она произнесла:

– Пожалуйста, ваш заказ! Приятного аппетита?

«Она словно хочет получить подтверждение, что нам очень понравилась её приторная услужливость».

– Спасибо! – раздалось из-за стола.

Только Ник промолчал. Он секунду разглядывал девушку, а затем изобразил на лице крайнее удивление, быстро дёрнув глазами вбок, к стене.

– Ой, а у вас тут закончился антисептик…

Хотя на самом деле дозатор дезинфицирующего геля был пуст только наполовину, о чём говорила прозрачная шкала на бутылочке. Но девушка этого то ли не заметила, то ли решила не спорить. Бегло глянув на диспенсер, она с неизменной улыбкой сказала «извините» и летящим шагом направилась к служебному ходу. Через пару минут дозатор был полон, а официантка снова стояла стола.

– Приятного отдыха!

Ник смотрел на неё с нарастающим шкодным весельем, хотя его самого уже жгли укоризненные взгляды приятелей. Так что он на время оставил девчонку в покое, пугающе широко улыбнувшись. Потом, когда трапеза френдов была уже в самом разгаре, ему в голову пришла новая мысль.

– Уважаемая!.. – окликнул он кассиршу, призывно на неё глядя и упорно не замечая бейджа с именем.

Та подняла голову от устройства приёма заказов и с глубочайшим вниманием ответила взглядом Нику. Тот вновь сделал невинные глазки.

– Извините, я тут подумал… Не могли бы вы принеси мне молочный коктейль?

После секундной паузы девушка сказала:

– Хорошо. Но вы всё равно должны подойти сюда и поднести руку к сканеру.

– Окей, – беззаботно сказал Ник. – А какие у вас есть коктейли?

Девушка слегка замялась.

– Вишнёвый… клубничный, ванильный… – наконец произнесла она, кажется, даже покраснев. – Но я должна предупредить вас о том, что все они синтезированные.

– Ага… Отлично, – ответил Ник. – Мне ванильный! – и как ни в чём не бывало перевёл взгляд на френдов. – Вы будете? Угощаю!

Грег и Юджин отрицательно мотнули головами, а вот Дейм и Клайв, сидевшие напротив Ника, что-то уловили в его взгляде и синхронно усмехнулись:

– Да, будем!

– Клубничный и вишнёвый, наверное.

Официантка склонила голову, что-то набирая на эркипере. Ник подошёл к барной стойке. Поднося запястье к сканеру, он как бы случайно дёрнул рукой слишком резко, задев руку кассирши. Затем, изобразив на лице крайнее смущение, он медленно отодвинулся, при этом кончиком мизинца слегка проводя по руке девушки.

Та смутилась. Её смуглые щёки вспыхнули медным румянцем. Она уткнула взгляд в сенсорный дисплей и поспешно набрала на нём нужные команды. Уголки её губ почему-то поползли вниз, а не вверх. Неизменная улыбка стала едва заметной.

Ник вернулся за столик и стал ждать заказ. Он не сомневался, что девушка сама принесёт его. И он не ошибся. Она вскоре появилась с подносом, на котором стояло три высоких стакана.

Девушка расставили их перед гостями, вновь пожелала им приятного аппетита и уже отвернулась. Но тут Нил стремительно выбросил руку из-под стола, повыдёргивал из стаканов соломинки и спрятал их под стол. А затем окликнул девушку, вдруг назвав её по имени:

–Нут! Извините, но здесь же нет трубочек!

Девушка аж споткнулся. Повернувшись обратно, тревожно глянула на стаканы.

– П-простите, – удивлённо пробормотала она. – Сейчас принесу.

Грег и Юджин ошарашенно пялились на Ника, а вот близнецы забавлялись и смешливо ему подмигнули.

– Эх, Нут-Нут… – в наиграно укоризненных тонах протянул Ник, чуть ли не цокая языком. – А ведь в таких случаях положено менять весь заказ. Вы должны знать устав!

Уголки губ девушки дёрнулись. Ник уловил это и тут же вальяжно протянул:

– А, да ладно… Просто принесите трубочки и… пожалуй, мне ещё один коктейль на ваш вкус. Я потом доплачу.

И бедная Нут опять понеслась к кассе, уставившись себе под ноги. Все последующие минуты Ник не спускал с неё глаз, задумчиво наблюдая, как та набирает что-то на терминале и уже сама подносит запястье к сканеру (ну что за послушная девочка!). А когда окошко лифта подачи открылось, Ник оживился, глянув на близнецов выжидающе.

В зале уже давно не осталось никого, кроме них. Девушки с кофе, допив его, быстро вышли, когда Ник только-только начал свою игру. Охранника не было видно: похоже, ему было всё равно. Ник тонко улыбнулся, уже предвкушая развлечение, хотя Грег всё это время смотрел на него укоризненно, но пока молчал. Он устало прижал к переносице палец и опустил глаза, скорбно качнув головой.

Нут ускоренный шагом неслась к их столу с подносом. На нём стоял стакан с коктейлем. Она не смотрела на Ника, бросая беспокойные взгляды по сторонам. И это сыграло с ней новую злую шутку. Когда она была в полушаге от стола, в проход вдруг высунулась нога Дейма. Тот грязненько хихикнул. Споткнувшись, Нут полетела вперёд вместе со злосчастным подносом.

Ник готов был к такому, поэтому успел среагировать. Вскочил на ноги, и как раз вовремя, чтобы не дать девушке упасть. Он поймал её за предплечья, безжалостно сжав их.

Её качнуло вперёд, и она чуть не уткнулась носом ему в грудь. Но поднос было уже не спасти. Он взвился в воздух и с грохотом упал на пол сбоку от них. А крышка коктейля открылась ещё в полёте, и содержимое вырвалось из стакана, обдав Ника и Нут фонтаном молочных брызг.

Нут застыла в руках у Ника. А тот невозмутимо взирал на неё сверху-вниз, пока с лиц их стекали хлопья пены. Юдж с ужасом смотрел на всё это из своего угла. Грег прикрыл глаза ладонью, стыдясь, но принимая выходку своих приятелей как обычное дело. Близнецы в голос ржали, победно стукнувшись кулаками.

Пауза затянулась. Нут не могла шевельнутся, просто не могла взглянуть на своего мучителя, крепко сжавшего её плечи. Но вскоре она оттаяла и подняла к Нику испуганное, совсем бледное лицо, густо измазанное коктейлем. Дрожащим голосом пролепетала:

– З-зачем?.. Я принесу салфетки…

Надо сказать, что в этих словах почти не было смысла. Биоадаптационная ткань их одежды легко отталкивала грязь и влагу. На ней оставалась разве что пара капель, скатавшихся в тугие шарики, которые можно легко смахнуть. А из подсобки уже катил робот-уборщик, готовый вытереть лужу. По правде, обоим участникам этой сцены нужно было умыться. И для этого здесь имелось единственное подходящее место: маленький туалет. И, пожалуй, это могло бы сойти за изначальный план Ника. Но ни тогда, ни потом он не мог уже точно сказать, а был ли у него вообще план. Или ему просто хотелось ещё больше Нут подразнить. Может быть, даже унизить её, наказать за «недоулыбку», сползшую с его губ.

Нут развернулась было к барной стойке, но Ник крепко её держал за предплечья, чуть ли не вздёрнув в воздух и притянув к себе. Девушка выворачивала голову вбок, пытаясь отстраниться.

– Нет, – прошипел Ник ей в лицо, чуть ли не коснувшись губами её носа. – Не надо салфеток. Слижи языком!

И тут по залу кафе гулко прогрохотали стопы экзоскелета. Охранник наконец появился откуда-то и подлетел к ним. Он бронированными пальцами стиснул запястья Ника, заставав его выпустить девушку. Но, несмотря на всю силу гидравлических приводов, Ник не издал ни звука, хотя кости его хрустнули. Френды вскочили из-за стола и уставились на охранника, беспомощно разинув рты.

– Инструкция двести четырнадцать: «Нарушение общественного спокойствия»! Класс ноль три, ноль четыре: «Хулиганство», «Физическая угроза»! – отчеканил солдат.

– Он не виноват! – крикнул Дейм, а Клайв тут же пнул его в голень, хотя тоже на автомате поддакнул.

– Это не он! Это его облили!

Юджин просто весь трясся, поэтому не мог ничего сказать. А Грег начал было: «Позвольте, статья двести четырнадцать…» Но охранник, вовсе не по инструкции откинувший глухой шлем на затылок, так на него зыркнул, что Грег тут же замолчал, а иначе бы его вместе с Ником выволокли из кафе.

***

Бинокль вырвал из перьев тумана размытый контур низенькой социальной башни. Кафе на её крыше не было видно. Лишь смутная точка на тепловизоре говорила о том, что оно там есть. Ник взглянул на запястье: на нём красовались новые дешёвенькие часы. Пять – пятьдесят семь.

К площадке подлетел служебный аэрокар. Он завис у её края. Ник знал, что он там пробудет не меньше пяти минут. Пока из дверей кафе выйдет сонный ночной охранник… Пока по регламенту он обменяется позывными с автоматическим экипажем такси… Пока будет ждать, выпуская из машины вновь прибывшего на службу сотрудника.

Ник всё просчитал. Сегодня была её смена. И он не напортачит. Не выкинет впустую с трудом собранные ресурсы и свою вконец исковерканную, но ещё довольно долгую жизнь.

Пол года. Пол года интенсивного курса психокоррекции! Электроды на висках, резиновые ремни… и химия, химия, химия, лишающая мыслей и воли. И как только он сумел выжить и пронести через всё это свою ненависть, не лишившись рассудка? Да, он давно позабыл то, чему его учили на курсах. Вообще многое, что было «до», но… Он не забыл лица той, из-за которой обрёк себя на этот кошмар.

Сначала Ник собирался отомстить только охраннику. Но понял, что ничего с этим у него не выйдет. Нужны были всякие хитрые устройства. К примеру, мазерная пушка с мощным электромагнитным импульсом, чтобы выжечь всю электронику в его экзоскелете. И радиолокатор – засечь охранника в плотном тумане. Такие гаджеты очень сложно было достать. Нику хватило кредитов только на сайкл с нейм-шифтером.

Он решил отыграться на Нут. Девушка не попыталась и слова сказать охраннику, даже и не подумала объяснить, что всё это было далеко зашедшей игрой…

А уж потом, когда Ник разберётся с Нут и успешно устроится на обещанном месте в Подвалах, он сможет добраться и до охранника. Пусть живёт пока. Просто как-то совпало, что сегодня, во вторую годовщину того глупого, злополучного дня, в кафе выпало дежурство и Нут, по-прежнему работавшей там, и охранника, так и не научившегося надевать на голову шлем.

Ещё полчаса ожидания, и тепловизор засёк новое аэротакси.

«Пора!»

Ник повернул ручку сайкла, подавая чуть больше топлива на турбины, и круто скользнул вниз, нырнув под аэроперрон. По витку нисходящей спирали, скрытно и осторожно он подобрался под посадочную площадку, в уме считая секунды, хоть смарт-линза авиационных очков и дублировала отсчёт.

«Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…»

Аэротакси медленно, словно увязнув в тумане, завалилось на бок, меняя воздушную полосу.

«Двадцать один, двадцать, девятнадцать…»

Оно плавно поднялось к посадочной площадке, вдруг дёрнувшись вверх: переваливаясь через парапет.

«Четырнадцать, тринадцать, двенадцать…»

Из-под брюха машины вырвался пар пневмотормозов и блеснуло голубое пламя турбин, повернувшихся под девяносто.

«Девять, восемь, семь…»

Машина коснулась асфальта, и её дверь отъехала вбок на разболтанных шарнирах.

«Шесть, пять, четыре…»

На площадку опустилась нога в модном белом ботинке, за ней показалась и вся девушка: в белом виниловом балахоне – защите от утренней влаги, чуть сгорбившаяся, чтобы не стукнуться о край люка.

«Три. Два. Один!»

Над платформой взмыл сайкл Ника и ракетой пронёсся мимо. Одной рукой Ник придерживал руль, предварительно заблокировав органы управления, а вторую выбросил вбок, наклонившись всем телом влево. Его скрюченные, напряжённые пальцы сгребли белый балахон за шкирку, вцепившись в скользкую гидрофобную ткань.

Ник мог бы протащить Нут по аэроперрону и сбросить вниз. Это было бы вполне достойной местью. Но этого он не сделал, поскольку приготовил девчонке другое. Из боковины сайкла выскочил веер тонких титановые пластинок, раскрывшись веером и формируя грузовую площадку. Нут не успела и пикнуть, как была на неё заброшена и прикована умными ремнями.

Беспилотное аэротакси только-только начало отчаливать от платформы, а Ник уже был на два уровня ниже. Если камеры наблюдения и успели что-то заснять, то картинка будет размытой. Ник знал качество видеосъёмки в таких бедных социальных районах. А ещё скорость сайкла, туман…

Сканеров наноидентификатора тоже можно было не опасаться. Даже если датчики и зафиксировали чьё-то имя, то оно будет «левым»: фантомным либо принадлежащим давно умершему человеку. И через пару кварталов Ник выбросит первый нейм-шифтер, пришлёпнув к запястью другой. Бортовой анализатор такси не успел бы классифицировать ситуацию, как «нарушение общественного спокойствия» и сообщить в Гор-охрану. Но даже если успел, то у Ника ещё была фора. По крайней мере десять секунд.

***

Влагу и сумрак полуразрушенного городского фундамента разгонял яркий луч фонаря. Ник пристроил его у себя за спиной на бетонном обломке. Свет бил в потолок сквозь решётку развороченной арматуры, и комнату расчертили длинные ломаные тени с зазубренными краями. Ник был в одной из ячеек заброшенного Городского фундамента возле бывшего бомбоубежища, ставшего теперь Подвалами. Может, ячейка была когда-то жилой или, может, её использовали для каких-то технических нужд. Всё в ней теперь смешалось в сплошную ржавую кашу металлической трухи и бетона.

Перед Ником возвышалась стена, просевшая под весом бессчётных жилых и технических уровней. Та согнулась гигантской складкой, выпятив вперёд свой щербатый излом. Нижняя часть стены накренилась, но не упала, повиснув на толстых штырях не сдавшейся до конца арматуры. В разлом стены с посвистом дуло промозглой подвальной сыростью. Там зиял непроглядный мрак. Между этими-то штырями Ник и пристроил кресло от старого аэрокара, накрепко примотав его к прутьям витками стального троса.

И сиденье, и трос легко было отыскать: хлам валялся здесь повсюду. На прутьях его можно было зафиксировать чуть ли не в любом положении. Ник закрепил его вертикально, на уровне своего роста: так, чтобы подголовник был чётко напротив его лица, – предварительно разложив кресло в полулежачее положение. Он выбрал такое место, где арматура топорщилась из стены штырями, удобно расходясь в стороны и предоставляя отличный доступ к креслу.

К нему была привязана Нут. Нет, не тросом, а нейлоновым шпагатом. Верёвка опутала её грудь, руки, ноги, ныряя под сиденье и прочно наматываясь на подлокотники. Пару более свободных петель Ник накинул ей на шею. А ноги девчонки были разведены в стороны и примотаны к штырям арматуры, торчавшим сбоку от кресла.

Нут лежала смирно: она отрубилась ещё по дороге, когда сайкл Ника лавировал в транспортном потоке, ныряя то вниз, то вверх по уровням аэротрассы. Лицо девушки было безмятежным, как у спящей, а голова откинулась на подголовник. Её аккуратные брови удивлённо взмыли вверх, придавая лицу совсем детское, беззащитное выражение. Длинные чёрные ресницы порою тихонько подрагивали: глаза под закрытыми веками дёргались из стороны в сторону, словно Нут во сне что-то искала.

Ещё чуть-чуть полюбовавшись этой трогательной картиной, Ник резко шагнул к креслу. Рука его взметнулась вверх. Тишину Подвалов разбил звук пощёчины.

Голова Нут дёрнулась, перекатываясь по подголовнику. Девушка что-то простонала, но всё ещё не приходила в себя, так что Ник с удовольствием шлёпнул её по щеке ещё раз. Лишь на третьей затрещине Нут распахнула глаза и зашарила ими по подвалу, испуганно озираясь.

– Что? Что!.. – забормотала она.

Глаза её сильнее раскрылись, когда обзор заслонила вставшая против света фигура.

– Где я? Кто вы?!

Ник хохотнул. Он горько тряхнул головой, и упругие пряди волос упали ему на лоб, сделав скрытое в тени лицо просто демоническим. Впрочем, ему незачем было прятаться: всё уже было решено. Впившись пальцами в петли верёвки, он дёрнул Нут к себе, и они чуть не стукнулись лбами.

– Помнишь меня?! – прошипел он девушке в лицо, обдавая её горячим дыханием.

Нут что-то промычала, отчаянно пытаясь отстраниться, но только её голове некуда было деться с подголовника. Девушка вся задрожала: похоже, начала понимать, что с ней случилось.

– Чего?! – раздражённо заорал Ник, слегка встряхнув кресло. – Говори внятно!

И тут он понял: Нут просто не может как следует разглядеть его. Тогда он метнулся прочь, пролетел через комнату, схватил мощный фонарь и безжалостно направил луч себе в лицо. Оно высветилось во тьме неестественной маской, и глаза Нут распахнулись шире.

– Кафешка, два года назад! – рявкнул Ник, брызжа слюной в резком свете фонаря.

Нут, похоже, просто не могла говорить. Она вытаращилась на Ника, и лицо её, несмотря на природную смуглость, стало мертвенно-бледным: почти таким, как у Ника в лучах фонаря. Кисти рук затряслись и клешнями вцепились в подлокотники кресла. Она пыталась вжаться в сиденье, просочиться сквозь него. Дикий страх уродливо перекосил её черты.

Тогда Ник немного остыл. Вернул на место фонарь, поставив его на излом бетонной стены, так что луч рассеялся, освещая подвал, отражаясь от потолка. Ник вновь приблизился к креслу, но уже не вплотную: немного отступив назад, чтобы полностью попасть в поле зрения девушки. Выражение его лица изменилось: ярость чуть-чуть ослабла, а вместо неё появилось подобие грустной улыбки. Ему казалось, что он стоит на сцене, склонившись перед неблагодарной толпой и вот-вот собирается сделать какой-то смертельный трюк. Вдруг он поднял руку, схватил свою непослушную чёлку и с силой дёрнул наверх. Неестественно широко улыбнулся, обнажив два ряда зубов (к сожалению, трёх не хватало, но Ник надеялся, что в Подвалах поставит импланты).

– Ну? – уже почти весело сказал он. – Не помнишь? «Нет, не тряпку… Слижи языком…»

Нут сильно вздрогнула, и её глаза впились в Ника если не в узнавании, то хотя бы в понимании.

«Да, – подумал Ник, – такая нежная девочка постаралась поскорей всё забыть…»

– Ты… вы… – залопотала Нут, но больше не успела ничего сказать.

Ник опять подскочил к ней, сгрёб за плечи и засипел ей лицо, щекоча её лоб своими волосами.

– Ну что ты пялишься? В шоке, что я не сдох?

Нут зажмурилась, но потом вдруг открыла глаза. В полутьме они казались совсем чёрными. Непонятно было, с каким выражением она смотрит на Ника, но только ему вдруг стало не по себе. Показалось, что она перестала дрожать.

– Нет… – как-то ненормально спокойно, с сожалением произнесла она. – Я… не думала, что ты…

«Не думала, что ты умер…» – видимо, хотел сказать она, но не договорила.

– Конечно! – взорвался Ник. – Какое тебе до меня дело? И через что я прошёл?! Что лишился всего?!

С каждым словом он сотрясал кресло, и голова Нут моталась из стороны в сторону, перекатываясь по подголовнику. Но она не закрывала глаза, а старалась смотреть на Ника. Кажется, даже наморщилась, словно жалея его или упорно пытаясь что-то вспомнить. Когда Ник прекратил тряску, девушка вновь осмелилась заговорить:

– Слушай… Стой… Я не думала… что так получится. Я… не хотела! Но ты… Ты же сам тогда начал! Разве не знал про охрану? Ведь они же везде!

– Знал… – сквозь зубы процедил Ник. – Ты могла бы остановить его!

Нут промолчала.

«Да… – горько подумал Ник. – С чего бы ей останавливать охранника, скрутившего меня, когда я над ней издевался? Она мне ничего не должна. Но… унижение! Но… потерянные возможности!»

Нику надо было отыграться на ком-то. А на ком же ещё, как не на беззащитной девушке? И… к тому же… кажется, Ник и правда на неё запал. Даже сквозь жгучую ярость он чувствовал приятную ломоту в паху. Только вот симпатия эта была какой-то болезненной: когда хочется не приласкать, а избить.

И тут Нут его удивила. Разлепила пересохшие губы и неуверенно выдала:

– П-прости… Я испугалась тогда! Не охранника, а… Это всё твои шутки! Это было слишком! Я правда тебя боялась! Поэтому не смогла ничего… когда тебя… ну…

Ник аж дёрнулся. Отшатнулся. Его плечи поникли, волосы вновь завесили лицо. Он подался вперёд, и казалось, что он хочет обнять Нут, хочет прижать её к своей груди, пожалеть.

Но потом его тело мелко затряслось, а из горла полились какие-то каркающие, рваные звуки. Нут даже не сразу поняла: это был злой и горький смех.

– Шу-у-утки, да? – издевательски протянул Ник. – Вот именно, шутки! Тогда это были шутки… А теперь у нас всё серьёзно!

Он вскинул голову и прошил Нут безумным взглядом. Лицо её было таким же нежным и юным, как прежде, как два года назад, хотя, может, такую шутку сыграл с ними полумрак. Ник весь как-то спружинился, сжался, вдруг подался вперёд и припал губами к нежной шее Нут. Его пальцы впились в бока девушки чуть ли не до костей.

Та конвульсивно втянула воздух в лёгкие, словно делая последний вдох в своей жизни. Она попытался прижать голову к плечу, чтобы Ника таким образом оттолкнуть. Как ни странно, тот и правда отпрянул.

– Не нравится? – горько выплюнул он. – Я не пара такой милой девочке, да?

Нут рыдала от страха. Она вся дрожала, её сердце бешено колотилась. Она просто не могла ничего ответить. И Ник рассвирепел.

– Что молчишь?!

Лицо Нут обдало брызгами горячей слюны. Рука Ника взметнулась вверх. Но в последний момент он замер и просто прижал ладонь к щеке девушки, жадно терзая её бархатную кожу пальцами. Нут сжала челюсти, но не удержала стон боли. Это раззадорило Ника. Левой рукой он жестоко стиснул её бедро. Правой повёл по шее, нашёл ухо и крутанул его.

Нут завопила. Из глаз её брызнули слезы. Она пробовала сдержать крики боли, понимая, что мучителю это только нравится, отвернувшись и вжавшись правой щекой в подголовник. А Ник расхохотался.

– Ну что, теперь нам никто не мешает? Могу делать с тобой, что хочу!

Он выдержал драматичную паузу, и Нут громко сглотнула, ещё и шмыгнув носом. Ник сладко вздохнул и просунул руку между петлями верёвки.

Комкая на Нут одежду, он впился пальцами в магнитный шов её куртки и скользнул внутрь. Его обожгло бархатное тепло груди. Нут забилась под ремнями. А Ник повёл рукой дальше, не ища чего-то конкретного, вдавливаясь пальцами в дрожащее тело. Не выдержав, он подался вперёд, вжавшись тазом между разведёнными в стороны ногами.

– П-перестань! – всхлипнула Нут, отчаянно мотая головой, извиваясь, стиснув кулаки, молотя ими Ника по спине и пытаясь вырваться из кресла.

Тут Ник вдруг отпрянул. Его лицо исказилось.

– Ах ты недотрога!

Он вырвал руку из-под одежды, обрушив её на щёку девушки. Не вкладывая особой силы, а просто шлёпнув открытой ладонью. Но и этого было достаточно. Голова Нут метнулась вбок, а кожа на губе лопнула. Выступили первые капли крови. Она вскрикнула сквозь сжатые зубы, но сумела задавить стон, отчаянно косясь вбок, не желая показывать Нику навернувшиеся на глаза слёзы.

– Ну что молчишь? Не нравится?

Нут кое-как разлепила окровавленные губы. Едва слышным, трепещущим голосом она прошептала:

– Нет… когда… насильно…

Рот Ника скривился. Сначала он даже не мог ничего сделать: просто замер на месте, воззрившись на девушку. Та, видимо, понадеялся, что он опомнился и робко на него посмотрела. Глаза её блестели от слёз, а губы шевелились в попытке что-то вымолвить.

Но Ник опять озверел. Одной рукой он до боли мял грудь Нут, спускаясь всё ниже, а правую вздёрнул вверх. На лицо Нут посыпались удары.

Он без особой силы хлестал её тыльной и внутренней стороной ладони. При этом голова Нут моталась из стороны в сторону. Она тихонько поскуливала, зажмурив глаза, стараясь сдержать крики и как-то справляясь с болью. И кровь лилась из её разбитого носа, размазывалась по губам, стекала по подбородку. Зубы клацали друг о друга под тяжёлой ладонью Ника.

Ник подумал, что сейчас Нут, должно быть, видит зелёные искры. Они возникают во тьме со вспышками боли. Но он не хотел останавливаться, да уже и не мог. Он бил Нут, а другой рукой с нетерпеньем оттягивал верёвки, пытаясь пролезть за пояс штанов. Вскоре это получилось, и он скользнул пальцами по нежной плоти… и та оказалась влажной.

Ник схватил Нут за волосы и притянул её к себе. Впился в её губы, чувствуя металлический вкус и размазывая кровь языком по крепко сжатым зубам.

Тут подвал огласил резкий лязг грохочущих шагов. Только Ник уже не мог оторваться. Так и льнул к Нут, когда полутьму взрезали лучи фонарей. Кто-то громко заржал и присвистнул. А потом руки Ника заломили за спину. Он вскрикнул. Его отлепили от девушки, грубо бросив на колени.

– Всё норм! – сумел выдохнуть он, озираясь. – Я договорился с Майком!

Солдаты его не слушали. Они обступили Нут, пытаясь распутать верёвки, а та затихла: похоже, опять отрубилась.

– Заткнись! – рявкнул кто-то. – Какой ещё Майк? Сутенёр?

Опять грянул смех. Ник рванулся, пытаясь вскочить на ноги, но кто-то несильно ткнул его прикладом в затылок. Он упал и потонул в бездне юрких зелёных искр.

Чудо-суд

В коридорах Подвалов раздались энергичные шаги босса и её бронированного эскорта. Крио вошла в комнату для допросов в сопровождении четвёрки солдат. Это были отлично тренированные бойцы в новейшей модификации брони, собранной в здешних мастерских. Но шлемы экзоскелетов у них были откинуты за спину: здесь не принято скрывать лиц в отличие от безликого Города.

Крио была одета очень просто: в чёрный биоадаптационный костюм со светоотражающей вязью на манжетах и воротничке, с широкими галочками лычек на плечах. Но это уж так, «для понта». Крио здесь знали все, а на вражеской территории столь заметные для снайперов символы обязательно бы скрыла броня.

Помещение было самым обычным отсеком в стальном чреве Подвалов. Никаких бронестёкол и автоматических пулемётов над дверью. Только видеокамеры, передающие изображение на пост охраны.

Двое, найденных на территории, контролируемой Западными Подвалами, были полностью обездвижены: закреплены хитрой системой фиксаторов в иммобилизационных креслах. Стандартная процедура для слишком уж дёрганных новичков, чтобы обезопасить босса.

Локти, запястья, щиколотки, грудь и бёдра Ника были обхвачены толстыми резиновыми ремнями. Жестокая ирония, ведь кто-то недавно и сам сотворил с человеком нечто подобное. Это же случилось и с Нут, но теперь она была совсем вялой, с полуобморочным тусклым взглядом затуманенных глаз. Бойцам Подвалов пришлось вколоть ей транквилизатор. Она немного разнервничалась, когда пришла в себя и узнала, что из лап похитителя тут же попала в руки вооружённых людей.

Нут вся обмякла, но кресло не давало ей упасть. Она не могла шевельнуться, не могла даже уронить голову на грудь, потому что её лоб охватывал ремень. Так что нынешнее её положение мало чем отличалось от прежнего в руках Ника. И девушка очень нервничала: это было заметно даже сквозь седативный морок. Она попыталась вцепиться пальцами в подлокотники кресла, но промазала мимо, затравленно шаря вокруг взглядом щёлочек-глаз, заплывших от недавних побоев.

Вокруг столпились солдаты. Всего их было восемь: четвёрка тех, что нашли новичков и привезли сюда, и ещё четвёрка других, приставленных к ним уже после. Причём первые были без экзоскелетов, выступая в роли свидетелей, и смотрелись довольно странно: какими-то жалкими карликами по сравнению с конвоем в броне.

Вскоре двери разъехались в стороны, впустив в комнату босса со свитой. Бойцы вытянулись стрункой по обе стороны от кресел найдёнышей. Крио улыбнулась и коротко кивнула солдатам. Те дёрнули головами в ответ, на миг склонив их в приветствии. Она подошла к столу, расположенному напротив кресел, на безопасном расстоянии от них, и солдат охраны проворно выдвинул для неё стул. Крио села. Её эскорт занял боевые позиции по бокам от стола, скрестив руки на прикладах винтовок, висевших на груди. Крио нажала на кнопку, и из слота в столешнице выехал монитор. Она запустила программку, написанную ею самою для взлома городской базы данных, но не успела открыть реестр, как Нут вдруг подала голос:

– Достойнейший гражданин… п-послушайте! Меня похитили! Я уже объясняла…

– Молчать! – рявкнул один из солдат, и хоть Нут уже замолкла, слегка шлёпнул её по плечу.

– Отставить!.. – болезненно вскрикнула Крио и гневно глянула на солдата.

Тот вытянулся по стойке смирно. А Крио стала разглядывать лица найдёнышей.

Ник был измазан в крови. Но Крио уже сказали, что кровь не его. А у Нут кровь с лица была смыта, а ссадины и синяки обработаны регенерирующим гелем. Он действовал быстро, но кожа вокруг глаз и на скулах всё ещё была красной, распухшей, с засохшими чёрными ссадинами, а губы раздулись и тоже запеклись кровью.

– Тебя зовут Нут Эльмахди… – произнесла Крио, не глядя на монитор. – Экзотическое имя, но очень простая семья. Любопытно! Ты работаешь в социальном кафе. А сегодня на работу не вышла. Вероятно, будешь объявлена пропавшей без…

– Д-да! – громко выкрикнула девушка, еле ворочая языком. – Достойнейший горожанин… с-скоро… меня отпустят?! Меня потеряют родители! Я уже говорила, что я не нарушитель! Это всё…

– Кто? – лукаво спросила Крио, задумчиво подперев подбородок сплетёнными вместе пальцами и впившись в Нут пронзительным взглядом небесно-ледяных глаз.

Она уже посетила Городскую регистрационную базу и знала, что та говорит правду. По крайней мере по части идентификации, если только запись в систему не «вбросили». Но это казалось каким-то слишком уж фантастичным вариантом. Даже для беспринципного Города девушка была слишком юной, чтобы играть роль агента-шпиона. Хотя…

– Он!.. – беспомощно выдала Нут, покосившись на Ника.

А тот сидел абсолютно спокойно, не шелохнувшись. Глаза его – такие необычные, рыже-карие, – пристально рассматривали Крио, порой ускользая вбок и поглядывая на солдат.

– Вот как?! – искренне удивилась босс, но во взгляде её проскочила смешинка.

Крио её тут же погасила, насупившись и глядя на Ника очень серьёзно.

– Никос Алексис… Хм… «Победитель-защитник»… Какое имя! А вот с твоей записью в базе всё гораздо хуже… Работал инженером, учился на киберкурсе. Попал на психокоррекцию за нарушение спокойствия… Кстати, нарушение произошло в том самом социальном кафе… – Крио глянула на дисплей, словно сверяясь с данными, хотя помнила всё наизусть. – А вот это уже интересно! Значишься умершими вскоре после освобождения. Фото и биометрия полностью соответствуют твоим… Что, забавно? Ну? Что скажешь?

Ник сначала молчал, а потом ответил с широкой, неприятной и наглой улыбкой:

– Всё, что вам угодно, шеф, а я Ник. Вы же знаете, как это делается. Я заплатил Дексу из Подвалов за взлом системы. А Майк мне обещал, что меня потом возьмут к вам…

Босс нахмурилась.

– Какой Майк?

Улыбка сползла с губ Ника.

– Да просто Майк… Тут же нет таких длинных имён… Он сказал, что заведует складом. Обещал меня взять к себе… Только вот не знаю теперь, чем он там заведует… Вижу я, что дела здесь серьёзные! Майк мне говорил…

Крио чуть заметно мигнула солдату, и тот опустил руку в броне Нику на плечо: мол, хорош. С трудом сдерживая ироничную улыбочку, девушка сказала:

– Понятно. Ну, чего бы там тебе ни наобещал Майк из Северных Подвалов (если это был он), снабдив тебя всякими игрушками… – она выразительно глянула на разложенные перед ней нейм-шифтеры, – только нет здесь никакого Майка. То ли ты не хотел гадить там, где тебя прикормили, а то ли забрёл сюда по ошибке. Видишь ли… место для своих любовных игрищ ты выбрал не то. Не у Северных соседей под боком, а гораздо дальше: у Главных Ворот Западных Подвалов.

Лицо Ника дрогнуло. И у Крио тоже: ей очень захотелось хихикнуть. Нет, конечно, попытка изнасиловать девушку – это не смешно, но вот что-то в этих двоих найдёнышах сквозило такое, что боссу вдруг стало казаться всё это несерьёзным. А Ника аж передёрнуло, его рот удивлённо открылся. Впрочем, он быстро собрался и впился в Крио взглядом. И та про себя отметила: «Ну надо же, какой кадр! Исключительно интересный, хоть и простоват с виду. Но это, бесспорно, последствия психокоррекции…»

– Чё?! – очень искренне удивился Ник. – Да ничего такого! Мне просто надо было с ней поговорить!

– Хм… Поговорить? – вкрадчиво протянула Крио. – А мои солдаты сказали, что вас нашли в крайне живописном положении. Нут была очень находчиво привязана к креслу от тачки. И вы с ней… пардон… целовались.

Крио уже еле сдерживалась, но упрямо супила брови, с трудом подавляя смех. В поисках поддержки она глянул на солдат, и те дружно загоготали.

– Да, шеф!

– И как страстно!

– Сосались, как школьники, нашедшие место без камер!

Крио больно кольнуло сравнение, ведь ей и самой пришлось многое пережить в Городе. Но ни одна мышца не дрогнула на её лице: оно оставалось маской сурового неодобрения. Крио обнажила белые зубы в горькой усмешке и вновь повернулась к найдёнышам.

Ник аж покраснел и отвёл взгляд, а на Нут было просто жалко смотреть. Кажется, транквилизатор больше не действовал, и она отчаянно ёрзала в кресле, натягивая ремни, а прежде бледные щёки пылали бронзой. Совсем забыв свой страх, она снова встрепенулась:

– Достойнейшие горожане! Вы всё неправильно поняли! Он это насильно! Он меня похитил! Я знаю, в Городе это нельзя!.. Что вы со мной сделаете?! Я же не причём! Он просто… Я…

Кажется, у неё началась паническая атака. Она ловила ртом воздух и металась под ремнями, пытаясь освободиться, стучась затылком о подголовник.

– Сходить за врачом? – буркнул солдат за спиной у Крио, а другой подскочил к Нут со шприцем-пистолетом.

– Отста-авить… – протянула босс, замечая, с каким ужасом Нут косится на шприц.

Потом тихо спросила:

– Ей делали томографию? Нет сотрясения?

– Да, шеф, – ответил конвойный. – Всё норм.

– Хорошо. Тогда просто дайте воды.

Солдат вытянул из своей брони трубочку кэмелбэка и поднёс к губам Нут. Та дёрнулась и отпрянула, в ужасе вжимаясь в спинку кресла, сползая с него набок.

Тогда Крио встала из-за стола. Наклонившись вперёд, упёрлась в него руками и вкрадчивым, успокаивающим тоном заговорила с девчонкой, стараясь поймать взгляд её до черноты тёмных глаз с расширенными от страха зрачками.

– Всё в порядке, Нут. Это просто вода.

Та замерла. Мгновение испуганно смотрела на Крио, потом резко повернула голову и присосалась к трубочке губами. Минуту она жадно пила, и Крио отрешённо подумала: «Скоро охране придётся вести её в туалет…»

– Эй! А мне?! – раздалось от другого кресла.

Босс грозно глянула на Ника, и тот прикусил язык. Нут оторвалась от трубки. Солдат отступил на шаг. Крио вновь опустилась в кресло и произнесла:

– Хорошо, Нут. А теперь расскажи мне, что именно там у вас произошло.

С минуту девчонка затравленно таращился на Крио, никак не решаясь раскрыть рта. Потом громко сглотнула. Деваться было некуда. Тихим срывающимся голосом она начала:

– Я… шла на работу. Приехала на аэротакси. Вышла из него, но… меня что-то толкнуло. Кажется… сбило с ног. А потом… Я не знаю! Очнулась я в темноте… Связанная! А он… он… Достойнейшая, что со мной будет?! Я не виновата! Я знаю, в Городе это нельзя! Это не я!..

Нут забилась под ремнями, её щёки яростно пылали. И Крио вдруг поняла, что так от неё ничего не добьёшься, будет только хуже.

– Развяжите её! И ноги тоже…

Ближайший к Нут солдат удивлённо посмотрел на Крио. Но всё же подскочил к Нут и ловко расстегнул ремни, придерживая девчонку в кресле рукой в тяжёлой броне. Опять повернулся к Крио и поймал такой жгучий взгляд укоризненно-синих глаз, что всё же отпустил Нут и медленно отошёл. Та притихла, обмякнув в кресле и сгорбившись, ведь больше её не держали ремни.

– А меня?! – снова заорал Ник.

– И его… – тихо бросила Крио.

Охранники вновь уставились на своего босса, и той пришлось повторить:

– Развяжите его!

– Только без шуток… – процедил один из солдат, наклонившись к Нику.

– Конвойные, выйти! Мне хватит моей охраны… – сказала Крио, когда Ник уже с довольной ухмылкой растирал онемевшие руки и вращал затёкшими стопами, а Нут шарила обалделым взглядом по комнате, подрагивая в кресле.

Восемь бойцов торжественно промаршировали из комнаты, лязгнув стальными подошвами. А двое солдат эскорта по бокам от стола босса сделали по два шага вперёд. Не оставалось сомнений, что они защитят Крио лучше любых щитов. Она вновь посмотрела на пленников.

Кажется, Нут успокоилась: снова обмякла в кресле. А вот Ник расселся вальяжно: закинув ногу на ногу, весь как-то скособочился и привалился к подлокотнику кресла. Размазанная по лицу кровь лишь подчёркивала наглость улыбки, сделав её инфернальной.

Крио подумала, что всё-таки она рискует. Какой бы ни была быстрой реакция её бойцов, но Ник мог оказаться быстрее. Да и кто бы знал, что за черти сидят в этой дёрганой Нут. Только вот не могла Крио ничего с собой поделать. Она очень любила риск, любила провокационные игры.

Нажав кнопку на клавиатуре, она заставила дисплей заползти обратно в слот на столе. Теперь ей ничто не мешало смотреть на найдёнышей, и она устроилась в кресле поудобнее. Взяв в изящную бледную кисть один из предметов, найденных в карманах Ника, она взвесила его в руке, иронично скривив губы, и принялась им поигрывать, катая его в длинных пальцах.

– Вот что я вижу, – наконец объявила она, прошивая взглядом то Ника, то Нут. – Что-то произошло между вами два года назад. В результате этого Ник отправился из кафе прямиком на психокоррекцию. А Нут повезло, и она осталась в Городе, в том же самом кафе, где работала, и при той же должности. Так что я могу сделать вывод, что и тогда она выступала в роли жертвы.

Услышав это, Ник весь передёрнулся, сверкнув на Крио горящими угольками медовых глаз. Глаза Нут расширились, и она уставилась на девушку-босса с надеждой. А та продолжала:

– Спустя полгода мытарств Ник вышел с психокоррекции. И, как полагается, он отправился жить в бараки на нижних уровнях Города. Но жить он там не захотел, и я его прекрасно понимаю, – она иронично хмыкнула, пристально глядя на Нут, как будто всё это рассказывала только ей. – Ник нашёл способ оттуда сбежать. Затерялся на технических уровнях между Городом и Подвалами. Вот только совсем исчезнуть он из Города не пожелал. По крайней мере не сразу. Ведь у него сложился кое-какой план… – она обратила взгляд к Нику. – План изощрённой мести. Ведь девушка, как он думал, была виновата во всех его несчастьях. И он тщательно подготовился. Он похитил Нут, оказавшись с ней наедине у Ворот Западных Подвалов. Он очень изобретательно связал её, чтобы было легче… Как ты говоришь, Ник? Было легче разговаривать?

Смех исчез из тона Крио, и голос звучал сурово. Она пригвоздила Ника к креслу тяжёлым взглядом.

– А потом, вероятно… Что, Ник? Что бы ты сделал после вашего с ней «разговора»? Сдаётся мне, что за этой метафорой скрывается нечто иное. Сдаётся мне, что ты просто хотел её изнасиловать. А потом, вероятно, убить.

– Нет! – отчаянно выкрикнул Ник, резко подавшись вперёд, но на ноги не вскочил: побоялся.

Один из охранников Крио наставил на него винтовку.

– Что нет? – издевательским тоном спросила девушка-босс. – Так что же ты с ней тогда делал? О чём это вы с ней так страстно «разговорили», м-м-м?.. Кстати, Ник, а зачем тебе это?

Металлический цилиндрик в её руке щёлкнул и выбросил длинное лезвие. Крио заворожённо разглядывала его, ловя в гранях своё отражение, а затем посмотрела на Ника поверх лезвия.

– Он у меня был всегда! – крикнул Ник. – Это не для того!.. Это так… На всякий случай! Вы же знаете, какая тут жизнь!..

– Хм… – скептически протянула Крио. – А что думает об этом Нут?

Она перевела взгляд на девушку, сжавшуюся в своём кресле.

– Он приставал ко мне! – выпалила та. – Ещё тогда, в кафе! И теперь!.. Я понимала, что это нельзя! Я не виновата!.. Но я испугалась тогда и не смогла объяснить всё охраннику! Его увели, подъехал патруль… Да вы… Вы не понимаете! Просто я испугалась! И не смогла сказать! Ведь в Городе это нельзя! В общественных… А он… Он надо мной издевался!

– Ах ты!.. Да я тебя!.. – крикнул Ник и дёрнулся к Нут, но солдат уже был рядом.

Его тяжёлая длань опустилась Нику на грудь, вернув его в кресло, и тот с треском впечатался в спинку, судорожно закашлявшись.

– Что? «Убью»?! – уже злясь, спросила Крио. – Эх, Ник! Что ж ты девочку-то так? Я ожидала от тебя большего! Не держишь ты себя в руках… А ты, Нут? Как думаешь, Ник бы правда…

– Не знаю! – с дрожью выкрикнула та, подавшись вперёд. – Он меня не слушал! Я говорила, что не хотела ему зла, а он… он с ума сошёл! Думаю, он хотел…

– Не слушайте её! – заорал Ник, ещё толком не отдышавшись после удара, но вновь порываясь вскочить. – Я только хотел…

– Чего же? – поинтересовалась Крио.

– Хотел… наверное… поиграть с ней.

Ник уже не смотрел ни на Крио, ни на дрожащую Нут. Он уставился в пол, и на скулах у него пылали пятна румянца.

– Выражайся точнее! – раздражённо бросила Крио. – «Поиграть» в каком смысле?

– П-поразвлечься… – нехотя пропыхтел Ник.

– «Поразвлечься» в каком именно смысле?! – совсем вышла из себя Крио, с грохотом швырнув нож на стол. – В смысле, избить её и заняться с ней сексом?!

– Д-да… – выдавил из себя Ник, не поднимая глаза. – «Поразвлечься», в смысле, заняться сексом… – он сжимал подлокотники кресла, готовый провалиться сквозь землю. – А побои… Это вышло как-то само… Я не стал бы её убивать! – он болезненно прикусил нижнюю губу. – Я ведь договорился с Майком! Мне не нужно было возвращаться в Город! И я… Я бы её отпустил!

– Отпустил?! Это значит, бросил бы её внизу? В темноте и… в таком состоянии? Ну а сам бы свалил в Подвалы? Ник! Это равносильно убийству! Ведь ты не повёз бы её туда же, откуда взял, и тем более уж в больницу… Максимум, до аэрорельсы подкинул бы, и то вряд ли. А может, убил бы. В таких случаях нож не нужен! Ты бы просто потерял контроль, вот и всё!

В зале повисла тишина. Ник уже ничего не отрицал. Сидел молча, весь красный, не решаясь поднять глаза. Ну а что творилось с Нут, вообще было сложно понять. Она больше уже не краснела, не бледнела и не дрожала. Буквально окаменела, вытянувшись в кресле в струнку и глядя на свои колени. Казалось, у неё сейчас остановится сердце.

Крио нарушила молчание.

– Ну… Что скажешь, Нут? Чего Ник заслуживает за всё это? Нового курса психокоррекции? Так ведь поступают в Городе, да? Или… может, он заслуживает смерти?

Солдаты как по команде наставили на Ника винтовки. Тот вздрогнул от лязга брони и поднял голову. Но сразу же весь как-то сник, только глянув на Крио так грустно, словно всё понимая и тут же смирившись с наказаньем. Во взгляде его были удивление, страх, а на губах играла улыбка горькой иронии. В голове вертелись мысли: «Чёрт!.. Чёрт! Как глупо! Вы же видите, что это неправильно! Вы… Такая сильная… Нет и тени снисхождения в действиях ваших солдат. Только преданная исполнительность и готовность на всё. А ещё… Страх за вашу жизнь… Кто вы?! Сколько вам лет? Выглядите не старше меня… Почему?..»

Нут сначала ничего не понимала и просто таращилась в никуда. Потом вскинулась. Её глаза округлились, а лицо стало серым. На нём чернели кровавые ссадины. Нут опять вжалась в кресло и в ужасе вертела головой, глядя то на Ника, то на солдат, то на непреклонную Крио.

– Нет… нет… – зашептала она, отчаянно замотав головой. – Не смерти… Только не смерти!

Солдаты ещё секунду целили в голову Ника, а тот судорожно искал контакта с ледяным взглядом Крио. Потом они опустили оружие, примагнитив его к специальным креплениям на броне, встав по стойке смирно. И может, Нику это только показалось, но вроде бы под бородой одного из солдат промелькнула усмешки.

– Ну то-то же! – Крио укоризненно глянула на Нут, а потом обратилась к Нику. – Вот видишь, она не хочет твоей смерти. Так отплати и ты тем же…

Задержав взгляд на Нике ещё на пару секунд, она отвела взгляд и что-то натыкала на своём умном браслете. Бронированные двери зала быстро разъехались в стороны, впуская в него новых солдат. Нут, ничего не понимая, вцепилась в кресло, отчаянно закричав:

– Что со мной будет?! Я не нарушала гор-инструкции! Я… Можно мне домой?!

Крио едва заметно качнула головой. Бойцы подошли к креслам и замерли по бокам. Грустно глядя на Нут, Крио жёстко произнесла:

– Если ты ещё не поняла, то послушай: ты больше не в Городе. А я не какой-нибудь там «ответственный уполномоченный». Меня зовут Крио. Я – босс Западных Подвалов. Мы – незаконное военное формирование под Городом, и если он до нас доберётся, то всё тут разнесёт. Так что домой я тебя отпустить не могу. Мне жаль, но ты останешься здесь. Не вини в этом никого.

Нут глядела на неё ошарашенно. Лицо её перекосило, из глаз брызнули слёзы.

– Но мама… Но Нейт… Но я… Я уже поступила на курсы!

Крио вздохнула. Её рука едва заметно дрогнула: босс боролась с желанием тяжело провести ладонь по лбу и дёрнуть себя за прядку волос.

– Чему ты хотела учиться? – устало спросила она.

– Программированию… – всхлипнула Нут. – Я уже сдала Гор-экзамен… С задержкой правда, вторым потоком… Потому что не хватало кредитов… Через месяц начало занятий!

– Отлично. Этим ты можешь заняться и здесь. Ну а что касается мамы… Слушай… По крайней мере, она у тебя жива. И ты можешь иногда проверять её социальный статус у нас айти-отделе.

Нут обмякла в кресле, и слёзы градом катились по её щекам, капали с ресниц. Крио было её вроде жаль, а вроде и нет. Во-первых, всего два года назад она точно также рыдала, впервые очутившись в Подвалах. А во-вторых… Было в Нут что-то такое, что у неё вызывало неясное подозрение. Хотя, в общем-то, в этой парочке её больше заинтересовал Ник.

– Что ж… – вновь сказала Крио, обратившись к тому. – Мы закончим всё здесь и сейчас. А что ты планировал делать в Подвалах?

– Я не знаю… – протянул Ник, глядя Крио в глаза, но лукавя. – А что предлагаете вы?

Крио усмехнулась.

– Не сомневаюсь, что и у тебя остались какие-то знания в области кибернетики.

– Ага! – просиял Ник. – Но… правда… надо бы их освежить. И…

Он замялся, будто бы не решаясь что-то озвучить. Крио нетерпеливо дёрнула бровью, не стирая улыбки с лица.

– Вообще-то, я бы хотел стать одним из них!

Он покосился на крепкого спеца в броне, на что Крио и спец ухмыльнулись.

– Какие запросы! – весело сказала босс. – Научись сначала себя контролировать! Согласись, у тебя с этим проблемы. Ведь именно поэтому ты здесь, а вовсе не из-за Нут, так?

Ник смотрел ей в глаза. В его взгляде горело что-то на грани ярости и понимая. Были там искры упрямства и вспышки азарта, и пламя адреналина – в общем, всё, на что ему и указала Крио. Но было и что-то ещё. Что-то такое, что она видела в парнях постоянно, но не хотела себе в этом признаваться. Возможно, в случае Ника то была просто радость тому, что он всё ещё жив. Что-то вроде удивления и благодарности, но… В конце концов Крио первой пришлось отвести взгляд, чтобы подать знак охране. Но при этом она чуть заметно дёрнула уголком рта, как бы говоря, что почти Ника победила.

Когда двери за новичками закрылись, бородатый солдат подошёл к своему боссу, склонился и с усмешкой шепнул ей на ухо:

– Эк же ж!.. Я-то думал, ты совсем размягчилась… Пожалела мальчишку с его нежной подружкой… А ты им очную ставку! И всё же… Точно они не засланцы? Записи в Городской базе можно и подделать.

– Я знаю, Трой. Но я им верю. А ещё… Разве подделаешь этакие страсти? – Крио хохотнула, сверкнув белоснежными зубами. – Но пока разделите их. И понаблюдайте. Хотя… Вряд ли Ник нахулиганит. Мне что-то подсказывает, что проблемы у нас будут с Нут. Она нервная. Очень слабая девочка. Покажите её ещё раз врачу.

Акклиматизация

Прошёл месяц, пока наконец Нику не разрешили бродить по Подвалам в одиночку. Сначала от жилой комнаты до работы его провожал персональный эскорт. Солдат ходил с ним повсюду и почти незаметно, но пристально следил за его движениями и даже за мимикой. И хоть его поселили в крыле, очень отдалённом от места проживания его несостоявшейся жертвы, но как ни странно, во время своих перемещений он часто натыкался на Нут.

Если та замечала его, то пугалась, отводила глаза и старалась побыстрее скрыться. А если нет, Ник подолгу смотрел на неё, отмечая, как неуверенно та держится, как тушуется рядом со своим собственным сопровождающим. Ник, пожалуй, и сам анализировал её поведение, наблюдая за её экономными, торопливыми шагами. Казалось, что Нут по-прежнему чувствует себя не в своей тарелки и не скоро ещё здесь обвыкнется.

Пожалуй, на самом деле Нику было почти всё равно. В первую их встречу он просто слегка удивился и захотел посмотреть на Нут в её новой среде обитания. И увидел всё ту же скромную, неуверенную в себе девушку, вечно опускающую глаза в пол. Но одета она была не в белый костюм, как в кафе, и не в униформу Подвалов, а просто в грязно-синий комбез, совсем как у Ника, но только ещё зачем-то с накинутым на него сверху халатом. Видимо, Нут теперь работала в Лабораториях (кажется, так назвали местный айти-отдел).

Пару раз Нику даже удавалось поймать её взгляд. И тогда он изо всех сил старался ей улыбнуться. Он всё думал, что девчонка-то правда симпатичная, на неё приятно смотреть. Но то ли улыбка у Ника выходила слишком инфернальной, а то ли Нут она казалась фальшивой, скрывающей под собой угрозу. Она тут же отводила глаза и поспешно шарахался прочь.

Ну, не так-то уж это и трогало Ника. Он вёл себя абсолютно спокойно: просто как человек, заметивший в толпе кого-то знакомого. Кажется, его поведение у охраны не вызывало вопросов, и вскоре ему разрешили ходить везде одному. Правда, его сначала проверили на полиграфе, озадачив одним лишь вопросом: «Вы больше не хотите отомстить Нут?» И Ник честно признался, что, может, и хотел бы, но знает, что это равносильно самоубийству. Похоже, такой ответ полностью соответствовал местным требованиям безопасности. Или, может, он просто устроил кое-кого наверху.

В любом случае Ник теперь перемещался по Подвалам совершенно свободно. И если он встречал Нут, которая была почему-то всё ещё под охраной, то реагировал так же, как раньше. Отчасти, потому, что и здесь были камеры наблюдения, но скорее, по другой причине. Ему уже не было дела до Нут и до воспоминаний о прошлом. Его мысли полностью заняли иные перспективы.

Как-то вечером, когда дневные трудяги Подвалов собирались в столовой, Ник заметил Нут за маленьким столиком. Та сидела совершенно одна и задумчиво жевала паёк из стандартного рациона. Ник долго за ней наблюдал, прокручивая в голове мысль, что же будет, если к ней подойти. Всё же место здесь было людное, и вряд ли такую беседу можно расценить, как агрессию. Хотя Нут могла заявить, что Ник ей угрожал. Только что-то ему подсказывало, что этого не случиться. В конце-концов, разве ей не хочется расставить все точки в их не сложившихся, но неразрывных теперь отношениях в перспективе ближайшего будущего?

Ник раздумывал ещё пару минут, ковыряя вилкой стандартное блюдо из натуральных злаков с овощами. Потом решительно встал, без сожалений оставив на столе поднос с полезным питанием, резко пересёк зал, отодвинул стул за меленьким столиком и, пока Нут хлопала глазами, подсел к ней, пытаясь собрать лицо в самую приятную мину, на какую он был способен.

Конечно же, Нут сильно вздрогнула. Глаза её расширились, а лицо побелело, став маской неподдельного ужаса. Девушка рванулась, пытаясь выскочить из-за стола, и Ник машинально поймал её запястье.

– Тише… Не бойся!.. Я только хотел…

«Поговорить», собирался сказать он, но понял, как бы это прозвучало в виду недавних событий. Он поспешно огляделся, отметив, что на них действительно смотрят. Как ни странно, Нут ещё не визжала. И тогда Ник искренне открыто, печально посмотрел на неё, чуть ослабив хватку на её запястье.

Похоже, это произвело эффект. Девушка слегка расслабилась (Ник почувствовал, как её рука обмякла). Она удивлённо смотрела на него, а потом как обычно потупилась, отвела глаза. Ник слегка отстранился, выпрямившись на стуле, но так и не выпуская руку девушки. Он смотрел куда-то мимо неё, чуть ли ни впервые в жизни не зная, что сказать.

– Ну… ты… – начал он. – Ты не сердись! Ты же слышала, что сказала босс… Я всегда перегибаю палку… У меня проблемы с контролем! И тогда… Я правда слишком далеко зашёл! Знаешь… А я ведь ждал, что ты извинишься, попросишь прощения за… ну… за то, что меня забрали. Только теперь мне ясно, что я сам во всём виноват. Так что… Ты прости меня, ладно? За тот раз… в кафе… и вообще. За то, что ты тоже попала сюда…

Нут подняла глаза. Она смотрела на Ника со злостью и отчаянием. Но потом её взгляд смягчился. Ник отпустил её руку, уже начавшую дрожать от смущения. Он почему-то понял, что теперь Нут от него не сбежит, и весь подался вперёд в ожидании приговора. А вот Нут наоборот распрямилась, устроившись поудобней на стуле. Она вновь отвела взгляд, но уже не смущённо, а словно в какой-то грустной задумчивости. Мгновение она молчала. Потом тихо, спокойно, по-прежнему не глядя на Ника, тихо произнесла:

– Хорошо. Я поняла. Чего уж теперь-то…

– Прощаешь?! – радостно воскликнул Ник, с надеждой заглядывая ей в лицо.

– Ну… типа того.

– Круто!

Ник расплылся в весёлой улыбке, уже совсем наглой, в своей обычной манере.

Он вдруг вытянул руку и цапнул со стола кружку Нут, отпив из неё. Нут смотрела куда-то вбок, но заметила движение и с тревогой повернулась. Глаза её распахнулись, а губы приоткрылись, вытягиваясь в удивлённое «О». Ник поставил кружку на место, картинно скривившись.

– Эт чё? Ягодный морс? Фу… Послушай! Раз у нас теперь всё окей, может, сходим как-нибудь в бар? Он тут есть, если ты не знала! Ну там… музыка, нормальная выпивка… М-м-м?

Нут оторопела. Она просто не могла ничего сказать, ошалело глядя на Ника. А тот впился в неё своим фирменно наглым взглядом, склонив голову набок, так что на лоб ему свесилась тёмно-русая прядь, и сверкнул на девушку взглядом своими странных красновато-рыжих глаз.

Рот Нут дважды открылся и снова захлопнулся без единого звука. Но она всё же нашлась, что сказать:

– И… что потом? Опять будешь приставать?

– Нет, ну что ты! – осклабился Ник. – Босс меня убьёт! Ну подумай… Что может случиться? Выходить за пределы Подвалов нам с тобой нельзя. А тут всё забито людьми в с оружием. Если что, тебя есть кому защитить, так ведь? – он хитро подмигнул. – Посидим, поговорим о том, как дошли мы да жизни такой… Может, я тебе кое-что расскажу… Может, ты мне расскажешь… Получше друг друга поймём… Соглашайся! Не пожалеешь!

– Ну… – протянула девушка с сомнением.

Но выражение её лица изменилось. Взгляд из ошеломлённого стал спокойным, даже слегка отрешённым, и вместе с тем… было в нём некое скрытое напряжение, какое-то пристальное внимание ко всему происходящему. Даже огромные карие глаза слегка сузились, будто бы Нут что-то судорожно просчитывала в уме.

– Ну ладно… – наконец ответила она. – Пожалуй… это и правда не опасно… Слушай… А ты правда видишься с боссом? Ты это так сказал… «Она меня убьёт!» Это прозвучало так… ну… будто вы с ней хорошо знакомы. Расскажешь мне?

Ник дёрнул уголком рта.

– Ого, кажется, боссом здесь интересуюсь не только я!

– Дело не в том! – вспыхнула Нут. – Мне просто действительно хочется… Хочется понять, кто это такая… крутая! И вообще, как всё здесь устроено. Ведь этот допрос тогда в креслах… Ну… Он был таким жутким… Тогда…

Ник озадаченно глянул на девушку. Он почему-то не ожидал от неё ничего такого серьёзного. Улыбка стёрлась с его лица, и он коротко кивнул. Ну а Нут, как ни в чём не бывало, продолжила:

– А теперь вот всё как-то… обычно. Я с утра до вечера за компом… И поговорить даже не с кем…

– Да уж… Вижу… – в тон ей скорбно произнёс Ник.

А сам судорожно подумал: «И что это? Неужто попытка флирта!» И добавил вслух:

– То-то ты всё время одна! Что, в Лабораториях одни старики?

Нут слегка улыбнулась. Меж нежными лепестками её розовых губ показались острые кончики клыков.

– Да. Они… слишком взрослые. А где именно этот бар?..

***

Нут познакомилась с Натаниэлем когда ей вот-вот должно было стукнуть пятнадцать. Точнее, их намеренно познакомили на пышном семейном банкете: событии довольно редком для их круга людей, так как Нут происходила из очень бедной семьи, относящейся к низшему классу, и в то же время из не совсем обычной. Как выяснилось, они относились к роду людей, бывших когда-то в Городе чужими, изгоями. Они пришли откуда-то извне, из-за Стены, задолго до Великого Становления, и горожане их почему-то недолюбливали.

Конечно, более чем за пятьсот лет жизни в Городе социальные различия стёрлись, а гены перемешались. Время всё нивелирует, стачивая острые углы и смывая самые яркие краски. Вот только у матери Нут по имени Мойра даже спустя поколения так чётко проступали наследственные черты, что скрывать их было трудно. Густые волнистые волосы были черны как ночь на нижних уровнях Города, а их короткая поросль, пробивавшаяся между длинными прядями, закручивалась в крупные кольца на лбу и на висках. Кожа Мойры была очень смуглой. Глаза – тоже черными, и их обрамляли длинные, упругие густые ресницы.

Нут не могла и представить, как тяжело приходилось её матери на профкурсах. Однокурсники её точно травили, потому что у большинства горожан кожа была обычная белая, а волосы совсем блёклые, непонятно-коричневого оттенка. Черты лица тонкие, мелкие. Никаких тебе горбатых носов, ломаных чёрных бровей, выпирающих скул и больших треугольных лиц. При всё при этом мать Нут была отнюдь не уродиной, а её супруг – как раз-таки самый обычный горожанин – считал её просто красавицей.

У Нут было всё немного не так. Лицо – аккуратное, с очень изящной линией нижней челюсти, приближающей форму к приятному прямоугольнику. Скулы – не выпирающие, а обычные и очень красивые. Нос – прямой, небольшой, не горбатый, с маленькими аккуратными крыльями. Кожа – смуглая, но гораздо светлее. А вот волосы – волосы да… Тёмные, почти чёрные и кудрявые, как у матери. И такие же большие, печальные тёмно-карие глаза в обрамлении густых чёрных ресницы. Но была у Нут и одна отличительная черта. Хотя волосы её, ресницы и брови были чёрными, но волоски по всему телу росли золотистые – видимо, достались ей в дар от отца-горожанина.

Тем не менее на учебных курсах – в общеобразовательном классе на средних уровнях Города – и такой внешности хватило Нут, чтобы попасть в ряды прокажённых. Её обзывали черномазой (и это ещё мягко сказано), дёргали за косу, а порой и колотили, играли в волейбол её персональным планшетом, гоняли с хороших парт ближе к соц-проектору, – в общем, творили всё, что творят дети, нашедшие себе объект издевательств. И Нут вынужденно терпела, потому что была маленькой, слабой, застенчивой и не могла постоять за себя. Она старался забиться в самый дальний угол класса и не делать лишних движений, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Как внимания одноклассников, так и учителей в виде похвалы за учёбу.

И если Нут поначалу удавалось как-то балансировать на тонкой грани между оценками «удовлетворительно» и «неуд», то дальше, по мере взросления, ей стало на всё наплевать. Зачем париться, если после учёбы тебя тоже ждёт унижение? Так что Нут завалила экзамены и вылетела с начальных курсов. И это стало для неё облегчением. Больше не надо было ходить на ежедневные пытки и смотреть в глумливые лица сверстников. Нут слегка успокоилась и все дни напролёт сидела в своей комнатке за электронной книгой и играми.

Вот только такой расклад не устраивал её родителей. Люди стареют, а Город не платит пенсию иждивенцам. Пусть даже сейчас у их семьи деньги есть. Как ни странно, но Мойра получала хорошее жалование, уже много лет занимая должность младшего технобиолога в крупной городской лаборатории. А отец зарабатывал и того лучше в конструкторском бюро. Но вот дальше так было нельзя. Нут ведь надо и потом как-то жить. Не отправлять же её на биржу труда, чтобы она стала каким-нибудь мойщиком окон или уборщицей, променяв достойную жизнь на тяжёлый, унизительный труд? Так что её родители всё-таки продолжали откладывать деньги ей на учёбу, надеясь, что однажды она снова встанет на правильный путь. Только нужно было как-то вернуть ей интерес к учёбе. И делать это, конечно же, надо не с оголтелым фанатизмом, а как-то легко, ненавязчиво. Ведь, в конце концов, родители Нут очень её любили и не собирались дальше мучить.

И вот в один прекрасный день выяснилось, что мама Нут до сих пор как-то умудрялась поддерживать связь со своей дальней родственницей: троюродный сестрой по имени Ноа. Эту женщину природа не наградила таким ярким фенотипом, что при нынешних условиях в Городе было совсем не плохо. Поэтому Ноа в жизни преуспела гораздо больше и смогла переехать на пару уровней выше. У неё был прекрасный муж, работавшие где-то в администрации, а ещё молодой сын на три с половиной года старше Нут. Ему было восемнадцать, и он делал большие успехи на пути к блестящей карьере.

Вот в голову двум женщинам и пришло, что замкнутой Нут, до смерти запуганной школой, пойдёт на пользу общение с её более удачливым родственником. Конечно, разница в возрасте, да и в городских уровнях, налагала ограничения на тесноту их возможной дружбы. Но, слава Совету, аэроавтобусы и аэрорельсы в Городе были пока бесплатными, и до определённого уровня ими можно было свободно пользоваться. Да и о разнице в возрасте можно было не беспокоиться. На счёт этого у Ноа имелись некоторые наблюдения.

Так что в один из общественных выходных семью Нут «ни с того ни сего» пригласили на пышный семейный ужин, и Мойра, а также её тихий, во всём покорный супруг, взяли подмышку Нут, вызвали аэротакси и отправились, фактически, на экскурсию на верхние уровни Города, миновав переплетения множества аэротруб и аэротрасс.

Ужин – это ещё мягко сказано. Нут с родителями попала на подлинное светское торжество, устроенное в огромном зале не менее огромной квартиры с огромными панорамными окнами. Нут не бывала в таких никогда, и её родители тоже. И хоть девушку поразила роскошь: все эти зеркальные, матовые и покрытые позолотой поверхности, пышные драпировки и даже композиции из живых цветов, – но вообще-то, ей было не по себе, насильно посаженной в этот замшелый заповедник «достойнейших», среди важных людей, разодетых в полихромные ткани и надушенных раритетным парфюмом. И как кто-то вообще мог додуматься пригласить забитого, нервного подростка-интроверта на этакое пышной сборище? Плюс ко всему у Нут, не знавшей истинной цели их визита, сложилось впечатление, что её скромную семью пригласили сюда отнюдь не из родственных чувств, а из злорадного бахвальства. Мол посмотрите, какие мы успешные и богатые, посмотрите на наш крутой дом и на то, как мы потчуем натуральными деликатесами наших бедных приживал.

Нут краснела и беднела, уткнувшись взглядом в узор роскошной бархатной скатерти. Она ведь не знала, что у её матери с тётей был совершенно другой план. Возможно, даже не только по отношению к Нут, но и к остальным представителям здешней молодёжи. Последних за столом, между упрочим, было немало, но, к счастью, это оказались одни мальчишки. Они быстро нашли общий язык, не донимая несчастную Нут. А ей предстояло высидеть ещё добрые пару часов, зажатой между болезненно потирающей висок матерью и потеющим от смущенья отцом, пока наконец не будет съеден весь десерт, выпит чай, и его семья, свято чтящая нормы приличий, не раскланяется в благодарностях.

Натаниэль Левенштейн занимал место фактически во главе стола, по правлю руку от своего отца и по левую от сидящей с торца Ноа. Похоже, она таким образом демонстрировала гостям, кто в их доме основной предмет гордости и всех возвышенных чаяний. Стройный, высокий, крепкий, широкоплечий парень. Цветом кожи, пожалуй, он мог бы поспорить с Мойрой, хотя глаза его всё-таки были не такими чёрными, а волосы не так буйно вились. И при этом его собственная мать ничем не отличалась от других женщин за столом: сухонькая, светлокожая, с каштановыми (может, крашеными) волосами. Тут, видно, была замешана сложная игра генов, о которой Нут мельком знала из начального курса биологии.

Весь вечер Натаниэль помогал своей матери в обращении с официантами. Он держался абсолютно уверенно, делал исключительно точные жесты, абсолютно удачно выбирал момент, когда и что нужно подавать к столу. И вообще, он держался так, словно был здесь настоящим хозяином, совершенно затмив своего отца. Тот, кончено, тоже поглядывал, чтобы у гостей, например, не пустели бокалы с вином, но делал он это как-то нехотя, вяло, легко уступая первенство своему безупречному сыну. И тот не ударял в грязь лицом. В нужный момент он вставал, поднимая очередной тост (и смотрелся при этом нисколько не глупо несмотря на свою юность). А изредка – возможно, всего пару раз за вечер – его повелительный взгляд задерживался на Нут, как-то пристально её изучая.

И та вспыхивала, уткнувшись взглядом в тарелку из безумно дорогого фарфора и стараясь об этом не думать: уверяя себя, что ей просто показалось. Однако, когда подали десерт, и у официантов совсем не осталось других забот, кроме как наполнять чашки гостей натуральным, очень ароматным и страшно дорогим чаем, Натаниэль вдруг поднялся с места, шепнув что-то своей матери, и скрылся из поля зрения, стремительно обойдя по кругу огромный праздничный стол. А через миг на плечо Нут легла его твёрдая, но вместе с тем необъяснимо деликатная рука. Он наклонился к девушке, шепнув:

– Думаю, Нут Эльмахди, ты уже удовлетворила свой скромный аппетит. Хватит мучиться. Пойдём-ка со мной!

Сделав в сторону Мойры короткий многозначный кивок, преисполненный не то вежливости, не то некоего тайного смысла, Натаниэль слегка сжал плечо Нут. Она посмотрела на мать, и та ей кивнула с улыбкой. Тогда Нут на ватных ногах встала из-за стола и засеменила вслед за парнем вглубь огромной квартиры. Вскоре они оказались в неожиданно строго, но очень стильно обставленной комнате.

Стены здесь были обшиты панелями из имитационного дерева: светло-серыми, но не без изыска, с едва уловимым узором виде сложной геометрической вязи. Мебель – чёрная, из эко-винила, с еле заметным тиснением, имитирующим эпителий какого-то давно вымершего животного. Огромное окно, как и в зале, простиралось от пола до потолка, задёрнутое плотной шторой на кольцах под дерево. Справа стоял стол: тоже чёрный с текстурой под дерево, со слотом выдвижного дисплея персонального терминала. Стену над ним расчертили едва заметные люки: кажется, створки шкафов. Напротив была дверь, очевидно, ведущая в спальню, а может, в персональный санузел. А вся торцевая стена с раздвижной входной дверью в арке представляла собой шкаф-купе. Никаких зеркал, никаких сувениров, вообще ничегошеньки лишнего не торчало на виду. Всё вокруг было строго прибрано и надраено до стерильного блеска.

Натаниэль предложил Нут садиться на огромный кожаный диван, а сам устроился в крутящемся кресле напротив.

– Ну что ж… Меня, как ты уже поняла, зовут Натаниэль, можно просто Натан или Нейтан, – повелительным тоном сказал он, протянув смущённой Нут руку и слегка сдавив её кисть в коротком рукопожатии. – А у тебя интересное имя. Древняя мифология… Богиня неба, пожирающая звёзды с луной, заключающая в себе тысячи душ, поднимающая их на небо…

Натаниэль ухмыльнулся, и Нут опять покраснела, её смуглые щёки запылали бронзой. Натан слегка поднял брови, откинув назад голову и одарив девушку снисходительной улыбкой.

– Хотя… родители твои промахнулись, – продолжал он. – Ты не выглядишь как человек, источающий древнюю силу. Да и род наш, насколько я знаю, не имеет отношения к Египетским культам…

И в конце-концов этому сильному, умному и просто неотразимому парню удалось очаровать Нут с первых минут разговора. Он сразу нащупал тему, заинтересовавшую девушку. Но, оглядываясь назад, Нут подумала, что охотно бы слушала Нейтана, даже если бы он нёс полную чушь и ругал её за провалы. Таким уж притягательным был этот человек: такой правильный с виду, блистательный, но отнюдь не простой. Юный, но уже полноправный житель верхних уровней Города.

***

О происхождении Нут выяснилось, что там, в общем-то, не было ничего особенного. Оказалось, что люди с таким фенотипом раньше жили в других Городах, которые существовали до Великого Становления. Но и там они держались общинами, хоть и очень ловко сотрудничали с горожанами, занимая в технополисах самые наукоёмкие должности. Но вот после Великого Становления с людьми что-то сделалось: их охватила злость на почве постоянного страха. В них зародилась ненависть к отличающимся от основной массы, и любой непохожий на них становился «потомком Агрессора». По крайней мере, в их Городе, который по официальным данным единственный уцелел в войне. Он замкнулся в себе, за Стеной, отгородившись заслоном от радиоактивной пустыни.

Однако эти тенденции забывались на верхних уровнях Города. По словам Нейтана, все представители их рода несли в себе исключительную способность к учёбе, и поэтому рано или поздно они пробивались на самый верх в технократичном Городе. Даже в смешанных семьях, где корни истинных предков были давно позабыты, хитрая игра генов проявляла себя спустя поколения.

«Что? – удивлялся Нейтан. – Дразнят нас в местных школах? Конечно нет! Хоть у нас характерные черты, форма черепа, и кожа гораздо темнее, но здесь это в порядке вещей. Здесь отличаться от всех – это даже модно!»

Нут и Нейтан проговорили почти три часа, пока в комнату не постучалась Ноа, сказав, что гости уже расходятся. Им пришлось попрощаться, но они обменялись контактами в официальном городском мессенджере и номерами коммуникаторов в комнатах. И хоть Нейтан был старше Нут и жил на недостижимо высоком уровне Города (и в социальном, и в топографическом плане), как и предсказывала Ноа, это не помешало им стать друзьями.

Однако, не смотря на то, как всё это видели взрослые, Нут всё же была для Нейтана не совсем другом. Скорее, частью его маленькой свиты. Но она и не жаловалась. Натаниэль звал её на тусовки с «друзьями» постарше (с курсов или ещё откуда, а может, и просто с такими же вверенными ему подопечными). На социальных площадках они играли в командные игры, зависали в кафешках и просто собирались в большой комнате Нейтана за полезными беседами. Ведь результатами таких бесед могли стать не одни лишь философские выводы, например, о социальной системе замкнутого в себе Города. Нет, главным достижением было то, что «друзья» как один хотели стать такими же умными, как Натаниэль. И они начинали лучше учиться. Кому мог, Нейтан даже сам помогал, если их дисциплины на курсах перекликались. Большинство из его компании посещало технический курс, но сам он для дальнейшего изучения выбрал экономику. А ещё, хотя этого точно никто не знал, говорили, что Нейтан работает, да не абы кем, а младшим секретарём где-то в Гор-администрации.

Что касается Нут, то она хоть и вылетел с базовых курсов, у неё её ещё оставалась доступная всем вторая попытка сдать Гор-экзамен. До встречи с Нейтом она о таком и не думала, но теперь всё изменилось. Сначала она пошла в «Общетруд» и сразу же согласилась на предложенное ей место работы: официанткой в простеньком социальном кафе. А вскоре её неожиданно перевели в другое заведение: классом не лучше, а размерами и того меньше, но зато она там была единоличной хозяйкой зала. Такая перемена, конечно же, означала улучшение жизни (ведь это так хорошо, когда над душой никто не стоит), а ещё дало ощутимую надбавку к скромному жалованию, что позволило Нут начать самой копить на учёбу.

Нут боялась даже краем сознания прикоснуться к мысли о том, кто похлопотал о её переводе. И если бы она спросила прямо, то Нейтан вряд бы ли ответил, ведь он всё держал в тайне, особенно, если это касалось его работы. Но больше было попросту некому. И как бы в благодарность ему Нут решила как можно скорее сдать Гор-экзамен. Она знала, что это понравится и родителям, и Натаниэлю. Поэтому она записалась на платные подготовительные курсы по всем необходимым предметам.

В общем, за какой-то год с небольшим жизнь Нут превратилась из ада в настоящий рай с обещанием самых радужных перспектив. И что же такого в том, если в глубине души девушка вместо того, чтобы просто восхищаться Нейтом, как личным неотразимым наставником и примером для подражания, чувствовала нечто большее? Да и большее-то совсем не намного: всего на чуть-чуть, на капельку, и это, вероятно, не очень отличалось от благоговения, коим грешила отнюдь не одна она в его свите. И что с того, что Натан, безусловно, об этом знал, беззастенчиво этим пользуясь для того, чтобы двигать своих преданных вассалов вперёд по пути «прокачки мозга»? Имело ли хоть малейшее значение то, что он делал это вовсе не из человеколюбия, а из каких-то практических, очень сложных соображений, составляя из своих подопечных нечто понятное только ему одному. Может, он делал их частью какой-то разминочной игры, каждый ход в которой просчитан на множество шагов вперёд.

Нет, всё это не имело значения. Нут гордилась тем, что она – друг Натаниэля. Обещанье каждой новой встречи с ним билось в её сознании звонкой радостью и тянущим предвкушением. Это было стимулом, чтобы добиваться новых успехов, которыми в первую очередь она спешила поделиться с Нейтаном. Девушка наделась если не впечатлить его, то по крайней мере получить хоть чуть-чуть больше внимания. Нут планировала сдать Гор-экзамен, поступить на профкурс (сначала на технический, а там уж и на дополнительный – да, конечно же, экономику), потом пойти в «Общетруд» с обновлённый персональной инфой. И тогда, возможно… Кто знает, может быть, её снова внезапно переведут с текущего места… И уже на уровень выше, вплоть до непосредственной близости…

Но, похоже, то были пустые, преждевременные надежды. Видно, слишком Нут замечталась. Потом с ней случилась вся эта гадость в кафе. В том самом, где она так и работала, собираясь поступать на профкурс. И чёрт возьми, как могла она потерять теперь Натаниэля?! Как могла лишиться всего? Лишиться надежды на будущее в их большом светлом Городе и своего великолепного гуру? И всё из-за чего? Просто потому, что она как-то не так улыбнулась этому наглому Нику? (Вот ирония, имя тоже на «Н»…) Потому что она имела несчастье понравиться Нику, а тот просто не умел выражать свои чувства по-человечески? Ещё потому, что, возможно, Нут заметила отдалённое сходство Ника с Нейтом в его огненном взгляде, в осанке, в его твёрдых чертах…

Нет, Нут не могла так вот запросто всё это потерять! Она не могла сдаться! Не могла отпустит Натаниэля и Город. Она выкрутится из ситуации любой ценой! Видимо, поэтому всё так гладко и прошло на допросе. Даже под ледяным взглядом той сильной женщины, Крио, под обжигающе-синим льдом её глаз она умудрилась ляпнуть, что в Городе собиралась учиться на курсах программирования. Наверное, уже тогда неосознанно, на каком-то инстинктивном уровне она поняла, что единственный выход отсюда, единственный канал связи с Нейтом – это мир виртуальный. Мир, где Подвалы неплохо защищены от Города, а Город – от Подвалов, однако они всё равно обоюдно друг в друга проникают. И если знать, что конкретно делать и как вести себя, не нарвёшься на приговор. Всё будет нормально, если уметь шифроваться. И Нут твёрдо решила этому научиться. И у неё уже кое-что начало получаться.

Всего лишь за месяц в Подвалах Нут получила в своё распоряжение учебный планшет, а также сумела избавиться от эскорта, от почти круглосуточного контроля за своими действиями. Дальше – больше. Она понемногу стала оставаться в Лабораториях по вечерам, маскируя это под учебное рвение. Там она методично штудировала все доступные справочники по взлому Городской сети и пособия по шифрованию.

Невероятно, но, кажется, за Нут больше никто не приглядывал. Все здешние жители в прошлом как-то пострадали от Города, и сложно было представить, что кто-то из тех, кто работал здесь, мог хотеть навредить Подвалам, их информационной защите. И никто не ударил Нут по рукам, никто пришёл за ней и не выволок из жилой комнаты, когда она наконец поставила на свой персональные планшет необходимые проги, взятые из архива Подвалов, и залезла для пробы сначала в местную сеть: в её закрытую часть с каким-то документами, картами и финансовыми расчётами. Не получив за всё это по голове и вообще ничего не услышав о своём проступке, она уверился в полной эффективности своих мер и полезла уже на Городской сервер. Вошла туда, конечно, со всеми возможными предосторожностями (всё-таки нельзя было подставлять Подвалы, а то её вместе с ними стёр бы с лица земли Город). Далее нелегально создала новый профиль в официальном городском мессенджере и дрожащими пальцами набрала сообщение:

«Здравствуй, Натан! Это я, Нут. Это правда я… Помнишь, как мы с Руфусом и Даниелем обсуждали у тебя кое-что, о чём никому не надо знать? – Нут решилась поставить подмигивающий смайлик. – Не буду тут писать, о чём именно тогда шла речь, чтобы никого не подставить. Но думаю, что и этого достаточно для моей идентификации. В смысле, ты поймёшь… Так вот, это правда я! Я жива!

Пожалуйста, только не говори об этом моим маме с папой, даже если они сейчас сходят с ума! И вообще никому не говори. Это может быть небезопасно… Со мной всё в порядке, на сколько это возможно в такой ситуации. Меня не бьют, не пытают и не разбирают на органы. Правда! Но я не могу по собственному желанию отсюда уйти.

Это случилось совсем не по моей вине. Я потом тебе объясню, если всё будет гладко со связью. А пока я только хотела сообщить тебе, что я жива. И я очень надеюсь, что ты мне ответишь. Я буду ждать твоего сообщения, хоть и не знаю, как скоро удастся его прочесть.

Постскриптум. Со мной права всё хорошо. И я верю, что ты поймёшь – это действительно я, Нут Эльмахди. Поймёшь это по стилю текста…»

Нажав кнопку «отправить» дрожащими пальцами, Нут поспешно разорвала связь, сделав все необходимые действия в маскировщике соединения. Она не была уверена, что Нейтан захочет с ней переписываться. Что она для него что-то значила, и что он её уже не забыл. Но ей хотелось верить, что он и правда ответит. Что они снова будут общаться. Пускай пока только так, по сети.

Нут не знала, сможет ли снова когда-нибудь быть рядом с Нейтом, но надеялась, что сможет. Что сумеет сбежать из Подвалов обратно в Город. Или вырваться отсюда хоть на часок, увидеть Нейта хоть издали. А ещё она не знала о том, что её цифровые следы в городской сети подтирала за ней никто иная, как Крио.