Арлекин

Глава 1

Бутик «Цветочный рай» утопал в мягком свете, проникающем сквозь большие окна. Бежевые стены украшали изящные высокие вазы с сухоцветами. В воздухе плавал сложный аромат – нежный запах роз переплетался с пряным шлейфом лилий и свежестью эвкалипта. На полках, словно драгоценные камни, сияли композиции: королевские розы в хрустальных вазах, орхидеи на длинных стеблях, напоминающие застывшие водопады, и скромные эустомы, похожие на перламутровые облака.

Алина Лисовская двигалась между полками с грацией балерины. Её волосы подобно каштановым волнам собраны в свободный хвост, где каждая прядь хранила в себе оттенки осеннего леса – от тёплого шоколада до золотисто-каштанового сияния. Несколько выбившихся локонов, словно изящные штрихи кисти художника, наполняли образ лёгкостью и воздушностью. На её лице сияла искренняя улыбка, а в голубых глазах плясали озорные искорки.

Стоя у длинного стола, она работала над букетом для постоянного клиента – композиция из белых роз и нежных гортензий. Её пальцы, быстрые и точные, будто выбивали в воздухе сложную клавишную мелодию. Она шептала цветам, обращаясь к ним, как к живым существам:

– Вот так, мои хорошие… Да, именно здесь… А теперь добавим немного зелени для гармонии.

Каждый её жест был наполнен любовью к своему делу. Она создавала не просто букет – она писала картину живыми цветами, где каждый элемент находил своё идеальное место. Её движения были плавными, как классическая мелодия, а руки – чуткими, словно она держала в них новорождённых птенцов.

Внезапно звякнул колокольчик над дверью. В бутик вошёл мужчина лет тридцати – словно грозовое облако с молниями ворвалось в светлое помещение. Его байкерская одежда – потертая кожаная куртка с металлическими заклёпками, грубые ботинки со стальными набойками, чёрные джинсы, обтягивающие ноги как вторая кожа – резко контрастировала с цветочной атмосферой. В его глазах читалась такая тяжесть, будто он нёс на плечах груз целого мира.

Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его присутствие наполнило бутик нервозной тишиной. Даже цветы, казалось, пригнулись под его мрачным взглядом. Его молчание было громче любого крика, а взгляд прожигал насквозь, как струя пламени от газовой горелки.

– Добрый день! Чем могу помочь? – голос Алины дрожал, как лист на ветру.

Но он молчал, продолжая сверлить её взглядом, холодным как арктический лёд. Его присутствие было настолько ощутимым, что воздух, казалось, загустел, превратившись в желе.

– Может быть, вам что-то предложить или подсказать? – проблеяла флористика, всерьёз подумывая над тем, чтобы вызвать полицию.

Клиент не ответил, лишь поджал губы и сунул руки в карманы куртки, что только прибавило девушке настороженности.

Время тянулось медленно, словно резина. Каждая секунда превращалась в вечность. Алина чувствовала, как её сердце бьётся всё чаще, а пальцы начинают предательски дрожать.

Спасение явилось вместе с постоянным клиентом, заказавшим сложный букет для своей супруги. С его приходом атмосфера в бутике потеплела, ощущение тревоги отступило на задний план. Алина передала ему композицию, рассчитала и выдохнула с облегчением. Когда дверь закрылась за покупателем, опасный посетитель растворился в воздухе, оставив после себя лишь запах озона и липкий след страха.

Алина прислонилась к прилавку, чувствуя себя выжатой как лимон. Её цветочный рай казался теперь островом безопасности в океане неизвестности. Она обвела взглядом свои владения, где каждый цветок снова задышал полной грудью, и позволила себе расслабиться.

***

В полумраке бара, где пульсирующий свет прожекторов выхватывал из темноты то одну, то другую фигуру, за столиком у стойки расположились две подруги. Их смех, словно колокольчики, растворялся в мелодии электронной музыки, а глаза искрились от удовольствия после тяжёлого рабочего дня.

– Представляешь, – крикнула Оля, наклоняясь ближе к подруге, – этот наш новый менеджер вчера на совещании перепутал кварталы в отчёте! Я чуть не упала!

Алина, пригубив свой коктейль, ответила с заговорщической улыбкой:

– Да ладно! И что сказал директор?

– А он такой, – подруга театрально закатила глаза, – взял и отправил его пересчитывать всё заново! Представляешь?

Их смех, переходящий в громогласный гогот, заставил обернуться нескольких завсегдатаев бара.

– Тише-тише, – Оля махнула рукой, – а то нас отсюда попросят!

– А помнишь, как ты на прошлой неделе случайно отправила боссу сообщение из личной переписки? – продолжила Алина, утирая выступившие от смеха слёзы.

– Боже, не напоминай! – подруга театрально схватилась за голову. – До сих пор краснею, когда встречаемся в коридорах. А он ещё смотрит так, будто я по офису разгуливаю в том самом купальнике, что был на фотке, – аж мерзко.

Они снова разразились хохотом, привлекая внимание бармена, который с улыбкой поставил перед ними новые коктейли.

– Девушки, вы сегодня в ударе! – подмигнул он.

– Это только начало! – озорно подмигнула Алина. – У меня ещё парочка историй припасена!

Она как раз хотела поделиться с приятельницей подробностями странной сцены в цветочном бутике, когда расфокусированный взгляд выхватил из толпы на танцплощадке мужскую фигуру в чёрном. Она выделялась осязаемой аурой враждебности. На краткий миг Алина даже уловила некое синее свечение, исходившее от мужчины, затем моргнула, и сияние пропало.

– Знакомого увидела? – с интересом спросила Оля, проследив за её взглядом.

Алина отвлеклась на подругу, а когда снова бросила взор на беспокойное море людских тел, мужчина пропал.

Рассказ о мрачном визитёре тоже запрятался глубоко, как пугливый ёжик. В эту секунду показалось неуместным делиться подробностями пугающей встречи, словно то было заклинание, способное пробудить древнего демона.

Вернулись к смакованию сплетен. Их щебетание, наполненное полунамёками и многозначительными паузами, переросло в настоящий спектакль. Они перемывали косточки общим знакомым, обменивались колкими замечаниями, и каждая деталь, каждый факт укладывались в мозаику их вечерних посиделок.

Вокруг них кружились танцующие, но подруги словно находились в своём маленьком мире, где есть только они, их тайны и этот волшебный вечер, который они решили посвятить друг другу.

По дороге к дому Алина снова вспомнила угрюмого незнакомца, сравнила написанный густой черной краской образ с виденной в толпе фигурой и подумала, что в баре вполне мог оказаться он. Лица она не разглядела, однако габариты и манера держаться, как бы главенствуя над окружающими, совпадали.

Мороз пробежался по коже. Неужели у неё появился преследователь?

Заходя в подъезд, девушка опасливо оглянулась через плечо. Пустынный двор утопал в сизом мареве единственного уличного фонаря. Ей померещилась тень вблизи качелей на детской площадке, но приглядевшись, Алина с облегчением поняла, что это просто игра света.

С лёгким сердцем, ругая себя за малодушие, она поднялась на свой этаж, вынула из сумочки ключи и… потеряла сознание от сокрушительного удара по затылку.

***

Алина медленно открыла глаза, и первое, что увидела – мутные стены и потолок, задрапированные полиэтиленовой плёнкой. Тусклый свет встроенных светильников слабо пробивался сквозь плотный прозрачный пластик. Она попыталась пошевелиться, но обнаружила, что плотно примотана к столу множеством слоев полиэтилена. Каждый слой туго обвивал её тело, руки и даже ноги, лишая всякой возможности двинуться. Хрусткая полоса скотча овивала лоб, удерживая голову в прямом положении. Затылок пульсировал болью.

Рядом, в тени, притаился тот самый мужчина из бутика – его лицо было бесстрастным, почти мертвым. В руках блеснул медицинский инструмент. Скальпель?

Алина почувствовала, как страх ледяной волной поднимается по позвоночнику, а сердце начинает биться где-то в горле.

Она попыталась что-то сказать, но получилось только промычать что-то испуганное – рот был набит чем-то сухим, вроде тряпки, и для верности заклеен всё тем же скотчем. Полиэтилен плотно облегал шею, угрожая перекрыть дыхание.

Комната казалась бесконечной, подобно прожорливому нутру монстра с пластиковым желудком, и в то же время крошечной, как игольное ушко, создавая иллюзию того, что выхода отсюда нет.

Каждый шорох, каждый шаг безумца отзывался в её ушах оглушительным эхом. Алина закрыла глаза, пытаясь собрать остатки самообладания, но страх продолжал нарастать, заполняя все её существо. Она почувствовала, как по виску стекает капля холодного пота, а воздух становится всё более спертым и тяжелым. Где-то вдалеке тикали часы, отсчитывая последние минуты её короткой жизни.

Внезапно маньяк сделал шаг вперед, и в его глазах она увидела то, чего боялась больше всего – полное отсутствие человечности.

Он встал у её головы и провёл указательным пальцем по бледной до синевы девичьей щеке, словно примеряясь. В другой руке у него был скальпель, и в ту секунду, когда короткое его лезвие вспороло воздух и замерло в миллиметре от кожи, Алина отчаянно расплакалась и замычала с утроенной энергией.

– Что? – отрывисто спросил мучитель.

«Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого!», – силилась выговорить Алина, умоляюще заглядывая в глаза убийцы.

– Пожалеть тебя? – сочувственно предположил изверг.

Она закивала бы, если б могла, а так просто заморгала и попробовала выкрикнуть: «Да, молю!»

– Зачем бы мне это делать?

Алина растерянно смотрела на психопата. Мозг лихорадочно соображал. Все инстинкты во главе с древнейшим стремлением к самосохранению сбились в кучу, отыскивая путь к спасению. Ей нужно уговорить его вытащить кляп – это самое важное.

В облике мужчины проступала та особая, почти мистическая красота, что свойственна истинным злодеям. Он походил на тщательно выверенный художником этюд, сочетал в себе несочетаемое – изысканную утончённость аристократа и холодную жестокость хищника.

Среднего роста, но держался он с такой величественной осанкой, что казался выше, довлел над окружающими. Тёмные, как ночь, волосы обрамляли бледное лицо, на котором выделялся горбатый нос – словно хищно изогнутый клюв ястреба.

Глаза его, необычного тёмно-бордового оттенка, обладали способностью менять свой цвет в зависимости от освещения. В полумраке они вспыхивали двумя алыми искрами, что делало его взгляд поистине завораживающим и пугающим одновременно.

Тонкие, почти аристократические губы, обрамлённые мелкими правильными зубами, часто кривились в улыбке, обнажая их безупречный ряд. Но эта улыбка не согревала – она словно замораживала душу, ибо за ней скрывалась бездна холодного расчёта и жестокости.

Морщины вокруг глаз, казалось бы, свидетельствовавшие о частых улыбках, на самом деле выдавали его истинную сущность – они были следами тех моментов, когда его лицо искажала не улыбка, а плотоядная ухмылка.

Алина вновь замычала. Не угрожающе, нет, скорее просительно.

– Ты хочешь поболтать? – проницательно заметил душегуб.

Короткий взмах ресниц с осыпавшейся тушью.

– А может я просто убью тебя? Быстро и без мучений.

Она заплакала. Лицо исказила гримаса первобытного ужаса.

Его голос был подобен изысканному инструменту, каждый звук которого таил в себе скрытую угрозу. Его речь текла плавно и размеренно, словно холодная река, скользящая по острым камням.

В его интонациях сквозила особая, почти музыкальная чёткость – каждое слово выговаривалось с безупречной дикцией, но без тени эмоций, что делало его речь похожей на отточенные фразы древнего манускрипта.

Тембр – глубокий и бархатистый, с едва уловимым придыханием, напоминал скольжение шёлка в ночной тиши. В моменты, когда он говорил тихо, его голос становился почти гипнотическим, завлекая собеседника в ловушку своего обаяния.

Тень сомнения отразилась на его лице. Он будто впал в задумчивость, продолжая держать скальпель почти у самого её носа. Алина видела, с каким трудом даётся ему выбор.

– Ты закричишь, если я уберу кляп? – наконец спросил он, впиваясь своими пугающе алыми глазами в неё. – Морги один раз, если да, и два, если нет.

Она дважды сомкнула веки.

– Если ты думаешь меня одурачить, то понапрасну тратишь силы, – сообщил мужчина и поддел ногтем уголок скотча вблизи нижней челюсти. – Так или иначе я убью тебя. Разговор ничего не решит.

И всё же он стал отрывать липкую ленту, вначале бережно, словно боялся повредить нежную кожу. А как отклеил кусок сантиметра в три длиной, за который мог ухватиться двумя пальцами, что есть мочи рванул вверх.

Алине показалось, что нижнюю часть лица окунули в кипяток. Она съежилась от боли, но в тот же миг заставила себя забыться. Раны зализывать она будет позже, когда выберется из этой передряги.

– Разожми зубы, – велел маньяк, вынимая изо рта черную тряпицу, похожую на скомканный носовой платок.

Алина сделала шумный вдох и закашлялась, подавившись рыданиями вперемешку с мольбами.

– Пожалуйста, пожалуйста, прошу вас, отпустите. Я ничего никому не скажу, более того, я забуду вас прямо сейчас. Только отпустите. У меня есть кое-какие украшения и… и сбережения на карте. Я отдам всё, забирайте, что хотите, только не убивайте меня. Умоляю!

– Высказалась? – холодно уточнил преступник.

Алина тяжело сглотнула, проталкивая в горло колючий комок. Поразительно, но весь выпитый накануне алкоголь, будто выветрился из организма. Соображала она ясно, даже не смотря на панику.

– Тогда послушай меня. Мне не нужны твои деньги или побрякушки. Лишь твоя жизнь. А на вопрос почему, ты мне сейчас сама ответишь. Что ты сделала?

Голос вкрадчивый, убаюкивающий, а в глазах просматривалась бескрайняя пустошь. Он словно нежилой дом с выбитыми окнами, фасад которого таит больше красоты, чем внутреннее убранство.

– Я не понимаю. О чем вы?

– Кого ты убила? – перефразировал пытливый негодяй, навалился бедром на столешницу и будто бы приготовился к длинной беседе.

Алина похолодела так, что занемели кончики пальцев на руках и ногах. Откуда ему известно? Неужели он как-то связан с той давней историей?

– Я не понимаю, о чем вы, – повторила она и отшатнулась бы, если б могла, когда мужчина вдруг вскинул ладонь и жестом усталого человека отер лицо.

– Ты вроде поговорить хотела, а не отнекиваться. Если нет желания исповедаться, я просто закончу то, за чём пришёл, и оба останемся в выигрыше.

– В выигрыше? – еле вымолила Алина.

– Безусловно. Ты очистишь душу, а я… – он замялся, подбирая подходящее слово, – а я получу своё. Честная сделка, по-моему.

– Почему вам так нужно меня убить?

– Тебе, – поправил душегуб. – Раз уж мы сблизились настолько, что ты лежишь на моём ритуальном столе, вполне можешь обращаться ко мне на «ты». Пожалуй, я даже представлюсь: Демон.

– А-алина, – прозаикалась она.

– Знаю. И жду ответа на свой вопрос. Кого ты убила?

Мысли сновали под черепной коробкой на скоростном экспрессе. Если начать откровенничать, в конце можно надеяться на снисхождение? Или он напрочь лишен сопереживания, как и все прочие маньяки?

– Я никого не убивала, – чуть не плача от досады, сказала Алина.

– Тогда и я заглянул просто тебя навестить. Чао, – он ткнул ей в лицо влажный носовой платок с намерением вновь заткнуть рот.

Алина запротестовала:

– Хорошо, хорошо, я расскажу. Мы справлялись по реке Снежной и были так беспечны…

Она до сих пор видела этот момент перед глазами, словно он случился вчера. Река Снежная, что брала исток в горном массиве Тыргын и стекала с северного склона хребта Хамар-Дабан в озеро Байкал, считалась самой крупной и многоводной в тех местах, а ей она запомнилась прежде всего своей величественностью и обманчивым спокойствием. Ей помнилось, как солнце играло на волнах, создавая причудливые блики, а горы вокруг казались бесконечными.

– Когда рафт начал крениться, я не сразу поняла, что происходит. Вода обрушилась на нас, как тонна льда. Я видела, как Дима – наш капитан – пытался удержать судно, но течение было слишком сильным. Мы все оказались в воде.

Я выбралась первой. Помню, как кричала, звала остальных, но вода заглушала все звуки. Потом увидела, как наш перевернутый рафт медленно уносит течением, а под ним… под ним были они.

Она прервала рассказ, не в силах совладать с эмоциями. Наружу рвались вопросы, которые снедали душу изнутри все эти годы.

Почему я выжила? Что за жестокая шутка судьбы?

Теперь, когда она закрывает глаза, непременно видит их лица – испуганное лицо Саши, улыбку Кати, которая всегда первой начинала петь у костра… А она просто стояла на берегу и не могла ничего сделать.

Говорят, что время лечит. Но это неправда, самое фатальное заблуждение из всех существующих. Каждый день она задавалась одним и тем же вопрос: могла ли она что-то изменить? Может, если бы не отвлеклась на тот прекрасный вид, если бы настояла на том, чтобы обойти опасный участок…

Теперь ей приходилось жить с этим грузом вины. Видеть их во снах, слышать их смех, чувствовать их прикосновения. И понимать – иногда красота природы может быть смертоносной, а человеческая беспечность – губительной.

Алина больше никогда не подходила к горной реке. Не могла смотреть на воду без того, чтобы не вспомнить тот день, когда потеряла своих друзей. Десять лет назад – чудовищный срок, растянутый в спираль бесконечности. И каждый раз, когда на глаза попадалась группа туристов, отправляющихся в поход, сердце сжималось от боли и раскаяния.

– Тела погибших обнаружили в нескольких сотнях метров ниже по течению. У всех диагностировали утопление, – закончила рассказ Алина.

Он слушал с прилежанием, точно ретивый студент, жадно внимающий каждому слову лектора. И даже паузы, которые она делала, чтобы перевести дух и вычленить факты из эмоциональной картины, воспринимались им очень внимательно.

– Сколько вас было? – деловито осведомился Демон. Вроде он так представился.

– Вместе со мной шестеро.

– Выжила только ты?

Захотелось отвернуться, спрятаться, скрыться, только бы избежать утвердительного «да», что пощипывало на языке нотками острой горчицы.

Ему и не требовался ответ. Он уже считал его по глазам, в которые вглядывался с пристальностью бывалого моряка, ищущего землю посреди океана.

Внезапно он выпрямился, окинул взором её примотанное к столу тело и резким взмахом головы откинул со лба волосы. Спросил:

– Найдётся у тебя, что поесть? Я зверски голоден, честно говоря.

Глава 2

Поесть, хм? Алина в изумлении вытаращилась на губителя жизней. И часто его аппетит посещает во время, как он выразился, ритуалов умерщвления молоденьких девушек?

– В холодильнике, – как можно вежливее предложила она, втайне надеясь, что сытый желудок как-то повлияет на его планы по части убийства. – Чувствуй себя как дома.

Демон откинул полог из полиэтилена, за которым скрывалась кухня и тут же полез в рефрижератор, судя по тонкому звону бутылок с соусами, что выстроились на дверце.

Алина тем временем силилась выпростать хотя бы одну руку или же поднять голову, высвободиться, чтобы осмотреться, найти оружие – не дожидаться же, пока он вернётся и сызнова примется угрожать и запугивать.

Всё было тщетно. Изувер не поскупился на плёнку, да и клейкой ленты не пожалел. Чудовищная мысль яркой лампочкой вспыхнула в мозгу. Пластик! Всё затянуто им, а сама она обездвижена и намертво примотана к столу. Скальпель в его руке и движение пальца по скуле… Вот оно что! Ей довелось попасть в лапы к опытному подражателю, и вдохновлялся он кадрами из сериала «Декстер».

Мамочки!

Демон вернулся с миской вчерашнего салата из овощей и отварной куриной грудки, жуя на ходу. Челюсти его работали беспрерывно, обнажая и без того острые скулы.

– Сама готовила? – миролюбиво спросил он, зачерпывая полную ложку.

– Д-да, – растерянно ответила Алина.

– Неплохо, – с кухни донёсся сигнал микроволновки, оповещающий о разогретом блюде.

Демон вновь скрылся за пластиковой занавесью и через пару секунд вернулся с дымящейся тарелкой макарон под сливочным соусом, из которой торчали две вилки.

– Составишь мне компанию? – насмешливо поинтересовался, и не дожидаясь ответа, плюхнулся на пол возле её головы, поставил рядом салатницу и принялся набивать пузо.

Ел он довольно тихо, слышался лишь хруст овощей и редкий лязг зубов о вилку.

– Демон? – она почти силком заставила себя произнести вслух подобие имени. – Можно мне в туалет?

– Валяй, не стесняйся. Здесь все свои.

– Нет, я имею в виду…

– Напрасно стараешься. Я не отпущу тебя, – попытка начать переговоры с треском провалилась.

Следующие пять минут он насыщался. Алина лихорадочно изобретала новый предлог навести мосты. Но в голову ничего не лезло. Пустота. Вакуум. Разрежение. Её будто выволокли на высоту свыше восьми тысяч метров и бросили в так называемой зоне смерти без дополнительного кислорода.

– Покормить тебя?

Вот и ответ на её мысленный вопрос, зачем понадобились две вилки.

– Нет, спасибо, я… не голодна.

– Тогда давай прощаться, Алина Игоревна Лисовская тридцати двух лет отроду, – Демон встал, расправил плечи, оттянул вниз край футболки.

И только тут она заметила, что руки у него обнажены, а на правой змеится странная татуировка – переплетение синих линий, где каждая толщиной не больше спичечной головки. Эти полосы вырывались из-под рукава, овивали бугристое предплечье, спускались до самого запястья, походя на таинственную сеточку вен или хаотичную карту рек, созданную свихнувшимся картографом, а после перебрасывались на тыльную сторону ладони и струились до кончиков пальцев. Кажется, они заканчивались под ногтевыми пластинами, если только это не игра света и не плод её взбудораженного воображения.

Алина вновь взмолилась, понесла откровенную околесицу, предлагала деньги и ценности, клялась, что всё забудет, увещевала, что пока он ничего дурного не сделал, а значит и вины на нём нет.

Демон накрыл её рот ладонью и склонился к лицу.

– Больно не будет, я обещаю. Умереть – это легче, чем уснуть. Расслабься.

Она вопреки словам заголосила, теряя всякое самообладание. Слёзы полились вперемешку с соплями. Его ничуть не трогали её стенания. Толстокожий, бесчувственный психопат.

Скальпелем он вспорол полиэтилен между левой рукой и туловищем. Алина попробовала укусить его руку, но Демон оказался шустрее: надавил на какие-то точки на нижней челюсти, и рот сам приоткрылся, словно между зубами просунули твердый предмет.

– Сделаешь мне больно, я сделаю больно в ответ, – пригрозил он, запуская свободную ладонь под пластик.

Касание холодных пальцев к коже на рёбрах было сродни удару плетей. Алина взвилась от контакта, но лишь мысленно. Всё, что ей дозволили – это смотреть в глаза своего убийцы, встречать ответный взгляд и биться в рыданиях.

Видимо, под слоями пленки на ней не было одежды, потому что спустя миг рука Демона очутилась под левой грудью. Алину передёрнуло от отвращения. Маньяк вдавил два пальца в кожу, будто желая прочувствовать сердцебиение. Оно зашкаливало, гулко бухало внутри, ударяясь о клетку, гнало по телу кровь, отравленную жутким осознанием момента. Пора проститься с жизнью.

Секунду они пялились друг на друга. Она – с ненавистью и неописуемым ужасом, как кролик на удава за миг до решающего броска. Он – без единого живого чувства, словно разглядывал пустую пыльную витрину. А потом красиво изогнутые губы разъехались в усмешке.

– Я так и думал. Ты не для меня, – впервые за всё время в его голосе прозвучали эмоции. Облегчение? Скорее даже триумф.

С этими словами он полоснул скальпелем по полосам скотча вблизи головы, им же провел по краю стола, разрезая многие слои пленки от плеча до ступней, скинул верхние мотки, ещё раз прошёлся медицинским лезвием вдоль столешницы, вспарывая последние слои.

– Приберись тут, – велел он, отступая назад. – И спасибо за ужин.

Входная дверь хлопнула со звуком ружейного выстрела. Демон ушёл.

***

Спустя месяц

В пёстром царстве флоры, где каждый цветок казался вырезанным из кусочка радуги, застыла сгорбленная фигурка девушки. Её тонкие пальцы, словно призрачные тени, едва касались нежных бутонов, а взгляд тонул в бездне невысказанной печали. В этом цветочном храме она была не просто продавщицей – жрицей увядающей красоты, хранительницей хрупких мгновений жизни.

Со звонком колокольчика в павильон вошёл курьер.

Алина вздрогнула всем телом, как случалось всякий раз, когда порог переступал мужчина, и заставила себя расслабиться.

– Вот ваш заказ, – доставщик сгрузил на прилавок несколько коробок. – Всё свежесрезанное, как заказывали. Розы из Кении, лилии из Голландии, орхидеи с Гавайев.

Алина сухо кивнула и пересчитала картонные упаковки, сверилась с накладной.

– Хорошо, – её голос, подобно треснувшему колоколу, отзывался эхом в пустом зале.

Она начала распаковывать цветы с той же тщательностью, с какой бальзамируют покойников, будто каждое прикосновение могло причинить им боль.

– У вас всё в порядке? – неуверенно спросил курьер. – Выглядите так, будто повстречали призрак.

Нет, что вы, меня всего лишь навещал сбрендивший убийца. Случилось это недели четыре назад, и с той поры я будто на иголках. Чураюсь каждого громкого звука. Леденею, если рядом чихают. Покрываюсь мурашками, коли со мной заговаривают. Эка невидаль!

– У меня всё прекрасно. Спасибо за беспокойство, – выпалила Алина резко, словно хлестнув парнишку кнутом.

Её движения были отточены до автоматизма: каждый стебель омыт родниковой водой, каждый бутон осмотрен под специальным светом, каждая ваза наполнена особым раствором. Она продолжала свою работу, словно механически. Мысли плавно текли в сторону того, что следует уволиться. Немедля. Этот бутик стал напоминать клетку, батискаф, погруженный на дно Марианской впадины. Того и гляди, скоро расплющит.

Курьер не спешил покидать цветочный магазин. Выдержал длинную паузу, а после попытался найти нужные слова.

– Знаете, цветы – они ведь как маленькие чудеса. Дарят радость даже в самые тёмные дни.

– Не всем. Некоторые дни настолько черны, что даже солнце не может их осветить, – Алина не поднимала глаз, а голос казался увядшим, что листва на осенних деревьях.

Она отвернулась к витрине, где солнечные лучи, пробиваясь сквозь большие окна, создавали причудливую игру света и тени. Золотистые лучики ложились на края ваз и снежными искорками рассеивались по торговому залу. В этом танце света её собственное отражение казалось частью другого мира – мира, где ещё не случилось то, что навсегда изменило её жизнь.

Парнишка всё не унимался. Молол языком без умолку.

– Говорят, цветы помнят всё. Может, и ваша память со временем станет мягче?

– Моя память – как эти розы: чем дольше живёт, тем острее шипы, – горько усмехнулась флористика.

В этот момент в зал вошёл мужчина.

Алина дернулась, точно наступив на оголённый провод под высоким напряжением, и как-то разом обмякла.

Массивная фигура посетителя в кожаных штанах и громоздких ботинках заполнила собой всё пространство. Окладистая седая борода обрамляла суровое лицо, а в глазах цвета штормового океана читалась угроза.

– Добрый день. Не могли бы вы помочь мне с выбором цветов? – обратился он к флористике неожиданным для человека его комплекции мягким баритоном.

– Д-да, конечно. Что бы вы хотели? – нервно уточнила Алина, пятясь к холодильной витрине с цветами.

Её взгляд невольно скользнул по татуировкам, выглядывающим из-под закатанных рукавов его рубашки. На запястье тускло блеснул шрам – след от наручников, а на костяшках правой руки – свежие ссадины.

– Мне нужен букет. Для женщины, – верзила медленно подошёл к прилавку.

Его руки, покрытые шрамами, легко скользили по лепесткам роз, но каждое движение будто таило звериную враждебность. В его дыхании, пропитанном ароматом кофе и сигарет, слышался металлический привкус опасности. Она фейерверком взрывалась на языке, как детская шипучка.

Курьер продолжал стоять поодаль и бестолково переводил взгляд с девушки на громилу. Вмешиваться он не пытался, но и попытки ретироваться не предпринимал.

– У нас есть прекрасные композиции, – силясь сохранить спокойствие, предложила Алина. – Вот посмотрите, например…

– Я знаю, кто ты, голуба, – внезапно перебил дядька, обрывая пустую беседу о лютиках. – И что Демон с тобой облажался.

– О чём вы? – бледнея на глазах, спросила Алина.

– Не прикидывайся дурочкой, – улыбнулся бородач, однако же в этой гримасе не было и следа тепла. – Ты знаешь, о чём я.

Он наклонился ближе к прилавку, и его дыхание стало почти осязаемым. В глазах плясали солнечные блики, создавая зловещий отблеск. Будто под черепом у него находилась жаровня, а в ней тлели угольки, способные воспламениться от малейшего ветерка.

– Мне нужно, чтобы ты поехала со мной. Для твоего же блага, – шёпотом добавил он, косясь в сторону курьера.

Парнишка живо смекнул, что дело запахло керосином, и стремглав метнулся к двери. Захлопнул её со стороны улицы и припустил бежать без оглядки. Храбрец.

Руки байкера, только что нежно касавшиеся цветов, теперь казались каменными. На пальце сверкал перстень с гравировкой – символ, от которого у продавщицы перехватило дыхание.

На чёрном фоне, словно вышедшем из самой глубины меланхолии, застыл загадочный Арлекин. Его причудливая маска отражала всю гамму человеческих эмоций, от безнадёжной тоски до призрачной надежды, а грациозная поза повествовала о трагической красоте жизни.

– Я… я никуда не поеду, – еле слышно отказалась Алина.

– Ещё как поедешь, – осклабился бандит. – А теперь собери мне букет. Самый красивый.

Он достал из кармана пачку денег и небрежно бросил на прилавок.

– И помни, девочка, – цветы вянут. Люди тоже, – пригрозил детина, поправляя посеребренную бороду.

Пока Алина дрожащими руками собирала букет, он наблюдал за ней с интересом охотника, оценивающего добычу. Его взгляд скользил по стенам, где висели камеры видеонаблюдения, и флористика заметила, как его губы едва заметно скривились в усмешке.

Внезапно он достал телефон и небрежным взмахом руки поднёс его к уху.

– Слушай, Маркел, у нас тут закавыка. Я сейчас в Первомайском, забираю девку Демона…

Он послушал ответ собеседника, не сводя парализующего взора со своей жертвы.

Алина металась вдоль прилавка, собираясь с силами. Дать отпор – улизнуть – вызвать подмогу – брыкаться и драться до последней капли крови. Неважно, что. Во второй раз она не допустит, чтобы её связали, а после истязали, пускай всего лишь психологически.

– Да при чём тут бабы? Срать я хотел на его потаскушек.

Вновь реплика собеседника.

– Он потому и дерганый, что не трахается. Зато мне весь мозг вытрахал. Короче, слухай сюда. Подкатишь к цветочной лавке… Слышь, краса, как твоё заведение называется?

Алина намеревалась показать оттопыренный средний палец, но вовремя остановилась. Нельзя идти на поводу у эмоций. Холодная голова, точный расчет, действовать на опережение.

– Цветочный рай.

– Грёбаный цветочный рай. Усёк?

На том конце коротко согласились.

– Чешешь сюда, трешь камеры, и чтоб ни одна легавая ищейка… Понял? Девку я заберу. Демону ни слова. Лично зуботычин ему насую за просранный приказ.

Байкер завершил вызов, слепо сунул телефон в карман кожаных штанов. Мерзким движением поправил ширинку, укладывая то, что под ней, поудобнее.

– А теперь у тебя есть выбор, – мягко выговорил бугай, катком для укладывания асфальта надвигаясь на Алину. – Или ты делаешь то, что я прошу добровольно, или…

Она поднырнула под стойку резко, как беляк, уходивший от погони. Петляя между вазами и ногами матершинника, метнулась к двери, дернула ручку и со всего маха завалилась на пол. Великан оказался расторопным, поймал её за шиворот и со всей дури дёрнул назад.

Алина шваркнулась на спину и хорошенько приложилась затылком о плиточный пол. В голове что-то чавкнуло, будто саданули топором по арбузу. Боль горячей волной разлилась от шеи к позвоночнику.

Здоровяк склонился над хрупкой девушкой, уцепил её за талию, словно играючи, взвалил на плечо и поволок к выходу, как привыкли поступать его давние предки – австралопитеки.

В магазине снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов. В воздухе повисла тяжёлая аура опасности. А на прилавке остался букет – последний след чьего-то присутствия. Но даже цветы в нём выглядели увядшими, будто впитали в себя весь страх и угрозу.

Более Алине не суждено было вернуться к торговле цветами.

***

В этот час зал жил своей жизнью. Лампы дневного света, похожие на усталые глаза великана, бросали тусклый свет на потертый линолеум. Запах хлорки и мужского пота смешивался с едва уловимым ароматом машинного масла, создавая неповторимый ансамбль тренировочного пространства.

Демон двигался между тренажерами, его мускулистое тело блестело от пота в тусклом свете. Зал, небольшой и уютный, словно специально создавали для уединенных тренировок – только он и железо, больше никого.

Каждое движение было отточено до совершенства: приседания со штангой, жим лежа, тяга верхнего блока. Его лицо выражало сосредоточенность, но периодически телефон в кармане спортивных штанов начинал вибрировать, нарушая медитативный ритм тренировки.

Первый звонок – короткий взгляд на экран, недовольный вздох и сброс вызова. Второй – более настойчивый, заставил его остановиться у тренажера Смита. Третий – уже раздражал, и Демон, чертыхаясь, ответил:

– Да, слушаю.

– Хо-хо, братишка, ты соизволил нажать на зелёную кнопочку, – полился из динамика жизнерадостный голос Маркела. – Я уж думал, дальтонизм окончательно победил, и ты жмешь отбой исключительно по ошибке, полагая…

– Чего надо? – грубо оборвал Демон.

– Мне-то? Да ничего. Хотел предупредить тебя по-братски, но коли уж ты не в настроении, перезвоню через месяцок.

– О чем предупредить? – Демон вытер пот со лба краем футболки.

– Лог звонил, – как всегда издалека начал балабол. – Попросил меня наведаться в Первомайский в какой-то цветочный магазин… погоди, я даже название записал…

– Цветочный рай? – с сомнением спросил Демон, разом теряя раздражение. Нотка обеспокоенности сделала его интонации мягче.

– Он самый, братка.

– Не трогай девчонку! Я сам разберусь, вообще никуда не езди…

– Дём, тут как бы от меня мало что зависит. Лог сказал приехать и почистить камеры, а с девчонкой он вроде сам разобрался уже.

Демон сцепил зубы, глаза полыхнули алым.

– Не приближайся к чёртовой лавочке, понял? Я сейчас разберусь.

– Э-э, нет, приятель, – Маркел поспешил отговорить друга от необдуманных шагов. – Не вздумай звонить Логу. Мне дали чёткие указания: тебя не предупреждать. Шеф сказал, лично тебе морзянкой по черепу отстучит за то, что, цитата: "Просрал приказ".

– Дословно можешь повторить?

Маркел очень похоже изобразил речь лидера:

– «Девку я заберу. Демону ни слова. Лично зуботычин ему насую за просранный приказ», вроде так это прозвучало.

– Куда он её заберёт? – Демон потихоньку срывался на рык, коря себя за беспечность.

Надо было объясниться с девчонкой, посоветовать сменить место жительства, залечь на дно на годик-другой. Почему не поступил, как с остальными?

Ответ он знал. Потому что поразила своей глупостью. Абсолютно пустоголовая девица и совестливая до потери пульса. Винила себя в смерти друзей. Идиотка.

Маркел тем временем ответил:

– Бро, начальство передо мной не отчитывается. Куда забрал – не знаю. Полагаю, ты сам скоро узнаешь. Лог не любит затрещины в долгий ящик откладывать. Если что, нашей дружбы мне будет не хватать.

А после заржал аки конь, местами переходя на хрюканье. Клоун.

Демон бросил телефон на скамью и вернулся к жиму, но мысли витали уже не здесь. В зеркале напротив отражалось его напряженное лицо – точеный профиль, нахмуренные брови. Телефон снова ожил, и мужчина, выругавшись, принял вызов.

– Привет, старина, – поздоровался Лог. – Как поживаешь?

– Не жалуюсь, – процедил сквозь зубы Демон. Гнев он контролировал хуже всего, и сейчас тот песчаной бурей сквозил в каждом слове.

– А вот мне хочется тебе пожаловаться, – весело заключил Лог. – У нас в стае завёлся грызун, представляешь? Крысятничает по тихой, никто даже ухом не ведёт. Вначале один мой приказ похерил, теперь вот снова.

Демон закатил глаза, находя слова босса оскорбительными.

– И кто же это? – полюбопытствовал, не удержался.

– Да есть среди нас такой упырь, – продолжил юлить Лог, голос – чистый елей, и лил он маслица столько, что хватило бы на всех Берлиозов в радиусе тысячи километров. – Мне приходится всю его работу перепроверять, под каждый куст, куда он гадил, залезать. Как думаешь, это приятное занятие?

– Полагаю, нет.

– Так какого ляда ты выделываешься? – взревел глава мото-клуба Арлекин. – У тебя был прямой приказ убить девчонку из цветочного, почему ты ослушался?!

– Потому что она неубиваемая, – спокойно пояснил Демон.

– А ты забыл, как мы поступаем с неубиваемыми? Или кто-то снабдил тебя новой инструкцией?

– Нет, но…

– Никаких "но", – взвыл рассерженный лидер. – Через полчаса я вернусь в клуб. Чтобы до той поры твоя задница торчала у моего кабинета. Разберёмся на месте.

– Как скажешь, – холодно согласился Демон.

– Я ещё не так скажу, сукин сын! – пригрозил Лог, а потом вкрадчиво добавил, – хотя знаешь, что? Отмудохать тебя за неподчинение приказу – это не наказание. Заберёшь себе девчонку и лично обучишь. Вот, что будет истинным наказанием.

И донельзя довольный своей сообразительностью Лог отключился.

В зале было тихо, только тяжелое мужское дыхание и скрип тренажеров нарушали покой. Демон вернулся к тренировке, но уже не так сосредоточенно – мысли роились где-то далеко, в телефонных приказах, которые настойчиво пытаются оторвать его от этого священного ритуала силы и концентрации.

Лично обучать девчонку? Возиться с безголовой курицей денно и нощно? С этой тупой каракатицей, которая собственной рукой подписала себе смертный приговор?

У иных людей случаются скверные дни, а Демона, похоже, ждал очень скверный год.

Глава 3

Собрав весь имеющийся арсенал выдержки в железный кулак, Демон устремился на третий этаж здания, именуемого мото-клубом "Арлекин", и замер у двери обители Лога. Привалился спиной к стене, сунул руки в карманы тренировочных штанов и навёл на себя самый отчуждённый вид.

В глубине души он всё же надеялся, что главарь стаи пошутил. Не станет он жертвовать заместителем, чтобы потешить своё эго. Назначить Демона нянькой для новобранца (чёрт, даже здесь ему везло, как утопленнику, ведь рекрутом будет девчонка) – это не просто контрпродуктивно, а вообще за гранью добра и зла.

Лог оказался точен как швейцарские часы. Спустя ровно тридцать минут после телефонного разговора он появился со стороны центральной лестницы. Огромный бородатый мужик в чёрной коже с девкой на плече – ни дать, ни взять Кинг Конг, похитивший туземку.

Барышня болталась на его плече подобно тряпице – ноги свисали спереди, а голова моталась из стороны в сторону за спиной.

Демон и бровью не повёл при виде бездыханного тела. На то, что бедняжка мертва, не смел и надеяться.

Лог грузно протопал по коридору, придерживая свою ношу под коленями широкой пятерней, свободной рукой нашарил ключ и гостеприимно распахнул дверь.

Демону нравился кабинет лидера. Стены, обшитые тёмным дубом, и стол, стоящий в центре комнаты. Даже не стол, а настоящий алтарь власти с массивной столешницей из полированного камня. Рядом на стене крепилась старинная карта Сибири, испещрённая пометками, сделанными ещё до появления GPS. По краям карты – не булавки с флажками, а гильзы от патронов, отмечающие важные места.

Напротив входа расположилось кожаное кресло с высокой спинкой, обитое той же кожей, что и куртки членов клуба, только более тонкой и мягкой.

На стенах – не привычные черепа и флаги, а старинные фотографии первых членов клуба, чёрно-белые снимки, где каждый взгляд говорил больше, чем тысяча слов.

В углу притаился бар, отделанный латунью и стеклом, где теснились бутылки с самым изысканным алкоголем. А над баром – полка с редкими книгами, переплетёнными в кожу и украшенными металлическими заклёпками.

По воздуху плыл тяжёлый аромат – смесь кожи, хорошего табака и едва уловимый запах машинного масла, создающий неповторимый букет этого места.

Лог аккуратно уложил бесчувственную девицу на массивный диван в углу кабинета, на всякий случай прощупал сонную артерию, добродушно крякнул и повернулся к Демону.

Сокрушительный кулак обрушился на лицо подчинённого. Хрясь. Демон пошатнулся, но устоял на ногах. Гора живого веса нависла над ним.

– Это последнее китайское предупреждение, – прогремел вожак, поигрывая желваками. – Усёк?

Демон открыл рот, проверяя, не пострадала ли челюсть. Отер ладонью щекочущую полоску крови, набежавшую из рассеченной скулы и коротко кивнул.

Лог удовлетворился кротостью, чинно прошествовал к своему трону, завалился на него и закинул тяжёлые ботинки на стол. С наслаждением закурил.

– Красивая деваха, кстати, – словно похвалил он, выдыхая облачка сизого дыма. – Поэтому пожалел?

– Не заметил, – покривил душой Демон, оставаясь неподвижным, что монумент. – И я не жалел. Она неубиваемая, а раз так, мне дела нет. Ради азарта я не убиваю.

– Ты мне Ваньку валять перестань, – посуровел Лог. – Если нашёл неубиваемого, тащишь в клуб – дальше, моя забота.

– Так ты притащил сам, – резонно заявил Демон. – Я свободен?

– Именно. Девчонку только прихвати. И запомни, дружище, за неё спрошу с тебя по полной программе.

– Я не стану возиться с…

Босс грохнул пудовым кулаком по столу.

– Это приказ, а не предложение! Ты и она – три месяца тренировок. Каждый зачёт буду принимать лично. А теперь ступай с глаз, воротит от твоей своевольной рожи.

Демон резко развернулся на пятках. Лог кашлянул в кулак.

– Да-да, сейчас, – ядовито выплюнул Демон, поднял на руки тщедушное существо и поволок к двери.

По пути в свои личные покои он думал над словами главаря о трёх месяцах тренировок, смотрел на девичье лицо и заранее ненавидел весь мир. Будет ой как непросто.

***

Комната Демона с первого взгляда выдавала себя – это обитель педанта и эрудита, но внимательный взгляд сразу замечал детали, рассказывающие о былой славе владельца.

У окна – стол из тёмного дерева. На краю красовался потертый штурманский планшет с эмблемой «КАМАЗ-мастер» – молчаливый свидетель былых побед. Рядом с ним – старый блокнот для замеров, исписанный формулами и заметками, словно дневник гонщика.

На стене, будто трофейный зал, расположились фотографии: вот он на старте «Дакара», вот – в окружении дюжин болельщиков, а здесь – на пьедестале почёта. Каждая фотография заключена в рамку из натурального дерева, подобранную с математической точностью под размер снимка.

В углу притаилась настоящая находка – штурманская доска с навигационными метками, пожелтевшими от времени. На ней до сих пор видны следы мела и карандаша, которыми когда-то отмечались контрольные точки маршрута. Рядом – потёртый бинокль.

На полках между томами по механике и томиками классической литературы расположились кубки и награды раллийных гонок. Здесь же – несколько старинных шлемов. Рядом – аккуратно выстроенные в ряд навигационные приборы и рации, которые когда-то помогали ориентироваться в бескрайних просторах ралли.

В комнате властвовал приглушённый свет, создающий атмосферу уединённого убежища. На подоконнике – несколько моделей гоночных КамАЗов, расставленных в идеальной симметрии.

Демон переложил девушку на кушетку, на которой часто проводил часы блаженного спокойствия за чтением художественной литературы, и отошёл к окну.

За стеклом, словно застывшие в вечном танце, стояли мотоциклы – каждый со своим характером и судьбой. Они расположились рядами, будто солдаты, выстроенные на плацу.

В центре – величественный чоппер с длинной вилкой и кастомным бензобаком, украшенным гравировкой в виде орла. Его хромированные детали блестели в закатном солнце. Этот стальной красавец – настоящий король дороги, воплощение мощи и свободы.

Рядом с ним примостился элегантный спортбайк, похожий на хищную птицу. Его обтекаемый корпус отливал синевой, а карбоновые элементы создавали впечатление, будто он прибыл из футуристического фильма. На руле – минималистичные приборы, а сиденье украшено вышивкой с именем владельца.

В тени раскидистого дерева притаился винтажный мотоцикл с мягким сиденьем и крыльями, напоминающий джентльмена в цилиндре. Чуть поодаль стоял круизер с низким седлом и широкими шинами. Его корпус выкрашен в глубокий бордовый цвет, а на баке – роспись в стиле ретро. Этот мотоцикл – настоящий артист, готовый к вечерним прогулкам по городу.

По другую сторону расположился практичный эндуро с высокими крыльями и усиленной подвеской. Его шины покрыты дорожной пылью, а на баке – следы от грязи и гравия.

Каждый мотоцикл здесь – как живой организм со своей историей. Они покоились неподвижно, но в их линиях читалось движение, в формах – характер, в деталях – душа своих владельцев. Словно молчаливые стражи, они охраняли стоянку, готовые в любой момент сорваться с места и умчаться навстречу новым приключениям.

В закатном свете их силуэты отбрасывали длинные тени, создавая причудливый узор на асфальте. И казалось, что если прислушаться, можно услышать их тихий шёпот – разговоры о дорогах, о скорости, о свободе, о тех, кто дарит им жизнь и движение.

Девчонка зашевелилась, охнула. Демон закрыл глаза, мечтая очутиться за сотни километров отсюда.

Он силился вспомнить её имя, но на ум приходили лишь фрагментарные частицы: алебастровая маска на месте лица с проступившими голубоватыми венами, словно страх выцедил из-под кожи всю кровь до капли; огромные глаза, окружённые голубоватой поволокой, в них отражался такой ужас, что, казалось, сама душа пытается вырваться наружу через этот бездонный взгляд; заострённые скулы и тонкая белая линия вместо губ; тёмные волосы, липкие от холодного пота. В этом лице сквозил чистый, первозданный ужас, превративший её в подобие живого мертвеца, застывшего на грани реальности и кошмара, где каждый нерв натянут как струна, готовая вот-вот лопнуть от напряжения.

Безымянная девчонка окинула комнату мутным взором, сфокусировалась на фигуре мужчины у окна и в тот же миг подобралась, молниеносно села и забилась в уголок у спинки кушетки. Ощерилась, как пугливая дворняжка.

– Опять ты! – с ненавистью выговорила она.

– Сюрприз-сюрприз, – саркастически молвил Демон.

– Решил доделать начатое?

Языком молотит, а сама оглядывается в поисках чего-то. Понятно, чего. Оружия, средства обороны. Была охота возиться с истеричкой? Нет, конечно.

– Я ничего не решал, – пожал плечами Демон. – И убивать тебя передумали. Теперь у нас с тобой, – ляпнул, и сам подивился звучанию слов, за последние пять лет он ни разу не пользовался местоимением «нас», – в общем, теперь задачи другие. Ты будешь одной из нас.

Корявая формулировка, и снова это дурацкое упоминание «нас». Почему он неосознанно пользуется наименее подходящими словами?

– Что, прости? – она поперхнулась услышанным и явно осмелела, приняв его фразу о «тебя передумали убивать» за чистую монету. Плечи чуть расслабились, снизилась частота вдохов.

– Давай сразу договоримся: я терпеть не могу вопросы. Не переспрашивай, не любопытничай и всё, – он опять хотел добавить клятое «у нас», но вовремя себя одернул, – всё будет тип-топ. Уяснила?

Девица размашисто кивнула, поморщилась от боли и резко вскинула руку, ощупывая заднюю часть головы над затылком. Зашипела, когда пальцы нащупали открытую рану.

Демон поджал губы. Это тоже будет входить в его обязанности? Носиться с каждой её царапинкой, дуть на вавку и причитать, что скоро заживёт? Глупее не придумаешь.

И всё же следовало осмотреть и промыть рану, с травмами головы не шутят. Он открыл верхний ящик стола, взял оттуда наручники (кто-то ещё сомневается, что они пригодятся?), в другом ящике раздобыл ватные диски и бутылёк с перекисью. Девчонка жадно ловила каждое его движение и лихо сорвалась с места, стоило ему шагнуть навстречу. Перепрыгнула через спинку и оказалась за тахтой.

Демон выставил вперёд руку с лекарством.

– Я только осмотрю рану, – весьма дружелюбно предложил он. – Это Лог тебя так?

– Лог? Кто или что это?

Похоже за истекший месяц соображалки у девицы не прибавилось.

– Я же просил не задавать вопросы, – устало напомнил Демон и тряхнул пузырьком с пероксидом водорода. – Так ты позволишь помочь или предпочтешь геройски истечь кровью?

Мадемуазель (если только не выскочила замуж за минувшие тридцать дней – этот факт о ней Демон помнил) встала в боевую стойку: ноги чуть согнуты в коленях, руки собраны в локтях и поднесены к груди в готовности обрушиться на противника точным и смертоносным ударом. Бывают же смертоносные комары, правда?

– Ты решила со мной драться? – насмешливо спросил Демон.

– Только попробуй приблизиться, – тоненьким, как шелест ивовых веток, голоском пригрозила девица.

Демон никогда не был силён в словесных перепалках. Всегда было проще с первых секунд показать, на чьей стороне преимущество в силе. Вот и сейчас тело действовало на опережение.

Он рванулся вперёд, как пущенная стрела, и девушка едва успела отскочить за кушетку, её сердце колотилось где-то в горле. Мебель затрещала под его весом, когда он одним мощным прыжком перемахнул через неё, отрезая пути к отступлению. Она метнулась к окну, но он уже был там – его тень накрыла её, как чёрная пелена.

Её руки взлетели в защитном жесте, когда он схватил её за плечо, больно впиваясь пальцами в кожу. Она попыталась ударить его свободной рукой, но он легко перехватил её запястье, закручивая его за спину. Девушка извивалась, как пойманная рыба, но его хватка была железной – он прижимал её к стене, а она могла лишь беспомощно царапать воздух, чувствуя, как страх парализует тело.

– Теперь обсудим правила, – прошипел Демон, склоняясь к испуганной пигалице. – Я сокращу число пунктов, чтобы ты своим крохотным умишком их запомнила. Первое, не играй со мной. Я быстрее, сильнее, гораздо умнее и напрочь лишен сострадания. Второе, слушайся. Если велю становиться на четвереньки и ползти, ты ползешь, поняла? Скажу заткнуться и слушать, ты прикроешь рот и обратишься в слух, ясно?

Она кивнула, не наклоняя голову вперёд, а как бы откидывая назад.

– Отлично. Что касаемо твоего нового положения: ты новобранец в стае. Подробностей не выспрашивай. Всё, что тебе требуется узнать, я расскажу в процессе. О прошлой жизни можешь забыть на ближайший год, – видя, что девчонка рассталась с мыслью помериться силами, Демон ослабил хватку и лёгким движением руки развернул бунтарку лицом к стене. – Наклони голову и убери волосы.

Она, как ни странно, подчинилась. Кровь сочилась из раны медленной, тягучей струйкой, словно алая река, прокладывающая свой путь по её шее. Капли, одна за другой, падали на белоснежный ворот рубашки, превращая его в произведение кровавого искусства – причудливый узор, напоминающий багровые цветы на снегу. Рана на затылке, хоть и неглубокая, пульсировала, как живое существо, впрыскивая в её сознание волны острой боли. Демон почувствовал их на себе, когда на миг прикоснулся к ней ментально.

Каждый удар сердца отзывался в голове раскатами далёкого грома, а перед глазами вспыхивали ослепительные искры, превращая реальность в калейдоскоп болезненных видений.

Демон смягчился, насколько позволял норов, осторожно промыл рану, и каждое его прикосновение вызывало у девушки пронзительный стон, похожий на крик раненой птицы. Холодный раствор, шипя, впивался в разбитую кожу.

Судя по образам, что он улавливал, она ощущала, как его тонкие, но уверенные пальцы аккуратно обрабатывают рану. В ушах у неё стоял монотонный звон, а сознание то и дело уплывало куда-то вдаль, оставляя наедине с пульсирующей болью, которая, казалось, вот-вот разорвёт её голову, как переспелый плод.

Остановив кровотечение, Демон вновь проверил запасы лекарств в ящике, отыскал обезболивающие таблетки, выдавил на ладонь сразу две и налил стакан воды из графина.

– Выпей, полегчает, – предложил он. – Кстати, как тебя зовут?

– Пошёл-в-задницу-мудак. Странное имечко, правда? – она истерично хохотнула и залпом опрокинула стакан. – Мама настояла, чтобы меня так величали. Она у меня провидица в седьмом поколении, наверняка знала, что на моём жизненном пути встретится кто-то вроде тебя.

Она говорила очень быстро, словно в отместку за страх. Слова наскакивали друг на друга, сливались, но интонации угадывались безошибочно – горькая обида вкупе с раздражением.

– Побереги желчь для пищеварения, – посоветовал Демон, величественно опустился в кресло и открыл ноутбук.

Не хочет представляться – не надо. В угоду своей педантичности он вёл небольшой список жертв. Ничего выходящего за рамки, так, коротенькие заметки на случай, если понадобится кого-то вспомнить.

Файл был защищён паролем. Прикрыв клавиатуру рукой, он ввёл: Вал3рuR, переключаясь с кириллицы на латиницу, и бегло пролистал рабочие записи.

Месяц назад, ага, вот оно.

«Алина Игоревна Лисовская, 32 года, не замужем, детей нет. Флористика в бутике «Цветочный рай». Подозрение на массовое убийство, жертв более трёх. Сияние: пульсирующий красный».

Демон оглянулся на своё проклятие. Сейчас она не сияла, а скорее слабо мерцала, однако оттенок остался прежним. Вокруг её силуэта разливалось едва уловимое алое свечение, похожее на то, как в сумерках теплится последний луч заката на грани зрения. Этот призрачный свет, словно сотканный из тончайших шёлковых нитей, едва заметно трепетал в воздухе, создавая невесомую розовую дымку. Казалось, что она окружена лёгким облаком рассветного тумана, сквозь которое проступает её силуэт, будто нарисованный акварелью на прозрачном стекле. При каждом движении девушки сияние слегка колебалось, словно пытаясь поймать и удержать ускользающие частицы света в своих нежных объятиях.

Ему вдруг захотелось увидеть её нательный рисунок. Каким он будет, когда завершится процесс инициации? И на какой части тела проступит? Он вообразил, с каким изяществом будут смотреться мягкие багряные всполохи на её ключицах, ускользая к холмикам груди… И ожидаемо взбесился. На себя, распустившего слюни на эту соплячку.

– Не подскажешь, как с тобой общаться, если вопросы задавать нельзя? – язвительно поинтересовалась Алина, таращась в окно на парковку, заставленную разномастными байками.

– Да, сэр; нет, сэр, – вполне приемлемо. Прочие слова можно опустить. И да, есть ещё третье правило, – Демон вынул из кармана штанов заранее припасенные наручники и демонстративно положил их на стол, – не пытаться убежать. В противном случае прикую к себе. И я серьезно, если ты вдруг не догадалась. Шутить не люблю.

Она резко развернулась, упёрла руки в бока и прищурилась с такой злобой, что слабое мерцание вокруг её тела в момент вспыхнуло до яркости уличного прожектора.

– Может, ещё ошейник на меня нацепишь?

Демон изобразил раздумья, причмокнул губами, смакуя сладость идеи.

– Если понадобится, я предпочту намордник. Ты слишком языкастая, – он поднялся на ноги, понюхал футболку, давно высохшую, но ещё хранящую терпкий аромат пота от так и не законченной тренировки. Надо бы переодеться и наведаться в душ. – Окно не открывается. Бить его не советую, на шум сбежится половина стаи, а так как тебя официально не представили, они могут счесть тебя за потаскушку и решат попользоваться. Красочные подробности, что именно с тобой сделают, нужны?

Алина скептически хмыкнула. Ну и ладно, он предупредил. Любит таскаться по граблям и набивать шишки – милости просим.

– Оставляю тебя тут до утра. Отоспись, смирись, покончи с собой – мне всё равно. В половине седьмого зайду, чтобы отвести на тренировку.

– Постой, а как же…

– Да, сэр или нет, сэр. Остальное меня не касается, – напомнил Демон, подобрал со стола ключ от кабинета и пружинистым шагом двинулся к двери.

– Демон, но так же нельзя! Я живой человек, а не собачка, которую…

– Ошибаешься, – перебил он и обернулся на пороге. – Теперь ты собственность стаи. Шесть тридцать утра, – напомнил, указывая на часы на стене. – Могу принести ужин, если хочешь.

– Нет! Выпусти меня немедля! Ты никакого права…

Он закрыл дверь на ключ и, насвистывая, направился к покоям Лога, где отчитался о проведенной беседе и пообещал приступить к тренировкам с завтрашнего дня. А сегодня ему хотелось домой. Забыться. Переварить ещё один тяжёлый день и настроиться на следующие три месяца кропотливого труда и порченых нервов.

Глава 4

Алина едва дождалась утра. Последние полчаса выдались просто мучительными. Она лежала на кушетке, повернувшись на бок и поджав ноги к груди, и неотрывно следила за черепашьей скоростью, с которой минутная стрелка ползла по цифровому полю.

О побеге и своей дальнейшей судьбе она тревожилась мало, над телом довлела потребность посерьёзнее: ей нужно было в туалет. Немедленно. Сию минуту, нет, секунду!

Когда в замочной скважине заворочался ключ, она осторожно встала и на цыпочках, придерживая рукой словно раздувшийся изнутри живот, подошла к двери.

Демона она встретила вопросом, от которого зависела вся её жизнь:

– Где туалет?

По хмурой физиономии скользнула печать вины.

– Слева по коридору вторая дверь, – быстро ответил он и даже посторонился, за что честь ему и хвала. Мерзавец.

Алина припустила в указанном направлении, семеня мелкими шажочками. О том, что произойдет, если она опростоволосится в последний миг, она старалась не думать.

И какое же облегчение накрыло в уборной. Воистину, человеку для счастья надо совсем немного. Пустой мочевой пузырь и сухие штанишки – вот он, залог истинного блаженства.

Умывшись и наспех подобрав волосы резинкой, она с тоской изучила своё отражение в зеркале, туалетной бумагой кое-как оттерла глаза от потёков туши и прополоскала рот водой из-под крана.

В коридоре её ждал Демон. Кстати, вполне подходящее имечко для отъявленного негодяя.

– Готова? – спросил он, словно продолжая начатый диалог.

– Ни тебе здрасьте, ни доброе утро, ни извини, что веду себя, как скотина! – всплеснула руками Алина. – В следующий раз пописаю на твой любимый ковёр!

Демон ухмыльнулся, и её передёрнуло от отвращения. Всякая эмоция на его угрюмой роже таила в себе оттенок плотоядности. Живо вспомнилось, как он вот так же усмехался месяц назад, вынимая из неё нервы целыми сгустками.

– Тебе психиатр не говорил, что улыбаешься ты пострашнее акулы? – напрочь забыв о правиле насчёт вопросов, допытывалась Алина, едва поспевая за резвоногим мужчиной.

Он смолчал. Пф, прям удивил. У лестницы обернулся, помахал перед её лицом наручниками и жестом позвал за собой. Очевидно, манерам его учили где-то в диких лесах Бразилии, а его ближайшим кровным родственником вполне можно считать йети.

Первые лучи солнца робко окрашивали небо в нежные оттенки розового и оранжевого. Лёгкий ветерок играл с травой, создавая на ней причудливые волны, а роса сверкала, словно россыпь бриллиантов на изумрудной поверхности стадиона.

Демон первым вышел на беговую дорожку. Чёрный спортивный костюм с характерными белыми полосками на рукавах и штанинах сидел на нём идеально. Мышцы под атласной тканью плавно перекатывались, а дыхание оставалось ровным даже после быстрого бега – видно было, что спорт для него не просто хобби, а образ жизни.

Алина побежала следом, всем своим видом демонстрируя, что делает это лишь по принуждению. На ней была лёгкая блузка с вышивкой, небрежно заправленная в синие джинсы с потёртостями на коленях, и балетки, совершенно не подходящие для пробежки.

– И что это за кислая мина? – процедил Демон сквозь зубы, догнав, вернее обогнав её уже на втором круге.

– А тебе-то какое дело? – огрызнулась она, демонстративно поправляя блузку. – Или у тебя комплекс неполноценности из-за того, что кто-то рядом с тобой выражает недовольство?

– Комплекс? У меня? – он рассмеялся, но смех вышел холодным, как пригоршня снега. – Скорее у тебя проблемы с полноценностью, в частности умственной, раз ты простые правила запомнить не можешь! Что я говорил насчёт вопросов?

Алина ускорилась и на повороте отсалютовала грубияну оттопыренным средним пальцем. Спустя три круга она в изнеможении плюхнулась коленями во влажную траву и попыталась выровнять дыхание.

Демон, сверкая белыми кроссовками, пробежал ещё два круга, потом остановился рядом и за шкирку, словно нагадившего котёнка, поднял её на ноги. Стиснув зубы, принялся демонстрировать комплекс упражнений для разминки.

Наклоны головы: медленные движения влево-вправо, вперёд-назад, чтобы разогреть шейные мышцы. Он делал их плавно, словно танцуя, Алина лишь небрежно кивала головой, закатывая глаза. Рана на затылке за ночь покрылась коркой, под которой прощупывалась внушительных размеров шишка, но в целом самочувствие явно выправилось. Головная боль ушла, яркие всполохи перед глазами испарились.

Демон продолжал укладывать лохматую голову то на одно плечо, то на другое. Провалиться ей на этом месте, детский сад какой-то.

Вращения плечами: широкие круги вперёд и назад, постепенно увеличивая амплитуду. Его плечи двигались как хорошо отлаженный механизм, её же движения были резкими и небрежными, словно она делала одолжение.

Круговые движения руками: от запястий до локтей, затем плечи. Демон выказывал идеальную технику, его мышцы играли при каждом движении, а она лишь лениво шевелила руками.

Наклоны туловища: плавные движения в стороны и вперёд-назад. Алина слегка наклонялась, явно не желая усердствовать, и при этом бормотала себе под нос проклятия в адрес своего надзирателя. Наручниками прикует к себе, как же.

Выпады: глубокие шаги вперёд с приседанием. Демон делал их с изяществом легкоатлета, его кроссовки оставляли чёткие следы на траве, а она едва приподнимала ноги.

Махи ногами: широкие движения в стороны и вперёд-назад. Алина лениво шевелилась, явно не вкладывая сил, и при этом зевала самым показным образом.

Приседания: классические приседания с прямой спиной. Демон считал вслух, его голос эхом отражался от пустых трибун, а она приседала едва ли на четверть глубины.

Во время зарядки они не обменялись и парой слов, зато красноречиво переглядывались. Самое милое, что можно было вынести из этих взоров со стороны, – это пожелание скончаться в муках.

Внезапно стадион наполнился необычным шумом. Словно волна, накатила толпа людей в спортивных костюмах, но каких-то особенных, будто сшитых по собственным меркам реальности.

Впереди всех бежал здоровяк с окладистой бородой, напоминающей гриву льва. Его сальные волосы были заплетены в причудливую косу, а поверх тренировочного костюма оказалась небрежно накинута потертая косуха, украшенная заклёпками и значками рок-групп.

За ним следовала девица с татуировками, покрывающими руки до самых плеч. Её спортивный костюм был украшен нашивками с черепами и молниями, а на голове красовалась бандана с изображением огнедышащего дракона.

Позади всех семенил невысокий мужчина с дредами, обмотанными разноцветными лентами. На его ногах красовались кеды с нарисованными на них клыками, а на шее висела цепь толщиной с запястье.

Особого внимания заслуживал байкер в костюме, расшитом металлическими шипами. На его голове сидела фетровая шляпа, надвинутая на один глаз, а из-под рукава выглядывал край татуировки в стиле трайбл.

Среди этой разношёрстной компании выделялся парень с ирокезом, выкрашенным в кислотно-зеленый цвет. Его спортивный костюм был украшен заплатками от разных брендов, а на поясе висели миниатюрные гаечные ключи.

Они разбрелись по полю, словно банда эксцентричных супергероев, готовых покорять новые вершины физической культуры. Алина, привыкшая к обычным спортсменам, теперь наблюдала за этим необычным представлением, затаив дыхание.

К Демону лёгкой трусцой подбежал парень лет двадцати пяти. Загодя махнул рукой, очевидно, имея представление о дружелюбии, которого напрочь лишен его знакомый. Алина невольно засмотрелась на незнакомца, чья харизма могла затмить даже самый яркий закат – это чувствовалось даже на расстоянии. Спортивный костюм сидел на нём так непринуждённо, словно был продолжением его загорелой кожи, а не просто одеждой.

– Привет, братишка! – парень похлопал Демона по плечу и размашисто улыбнулся Алине.

Его улыбка – настоящее произведение искусства – освещала всё вокруг, будто маленькая солнечная вспышка. В ней не было ни капли наигранности, только искренняя радость жизни и тепло, способное растопить даже самое холодное сердце.

– Вы и есть та цветочница? Меня зовут Маркел, для красавиц вроде вас, просто Маркуша, – он протянул ладонь для пожатия, и Алина легко ответила взаимностью.

Голос Маркела, глубокий как океан и тёплый как летний бриз, обладал особой магнетической силой: в нём гармонично сплетались мягкая хрипотца, искренняя душевность и природная ленивая грация, мгновенно располагая к себе любого собеседника.

Она представилась и тоже улыбнулась, позволяя себе забыться. Пускай она тут в роли пленницы и пока не совсем понимает, чего от неё хотят, но она сумела отыскать среди этого сборища дикарей хотя бы одного нормального парня – чем не повод для радости?

– Алина, – пропел Маркел, лаская её имя на языке, словно пытался прочувствовать каждый звук. – А фамилию не подскажите? Говорят, данные мною прозвища приносят удачу. Не желаете проверить?

– Прозвища? – переспросила Алина.

– Лисовская она, и нечего тут выдумывать. Лисой будет, – насупившись, вмешался в их обмен любезностями Демон.

– Ну что ж, – Маркел поумерил пыл, столкнувшись с мрачной решимостью приятеля, – Лиса вам очень даже идёт. Лично я буду звать вас Лисонькой, если вы не против.

– Шёл бы ты далёкой тропонькой, любитель Лисонек, – буркнул Демон.

– Вы не смотрите, что он такой очаровашка, – засмеялся Маркел. – Где-то далеко в глубине души…

– Топай, я сказал, – Демон пихнул товарища в бок и повелительно бросил Алине, – всё, пошли. Завтрак, душ и пару моментов обсудим.

– Приятно было познакомиться! – крикнул издали Маркел.

Алина махнула рукой, жалея, что провидение не догадалось послать ей в инструкторы кого-то вроде этого пляжного красавчика. И тяжело поплелась вслед за безотрадным мужланом.

***

Просторное помещение столовой встречало посетителей гулом голосов и металлическим лязгом подносов. Массивные столы из потемневшего от времени ДСП, украшенные боевыми шрамами в виде царапин и вмятин, стояли ровными рядами. Стулья с выцветшей обивкой, видавшие виды не меньше самих байкеров, скрипели при каждом движении. На стенах, выкрашенных в унылый зелёный цвет, красовались постеры с ревущими мотоциклами, а в углу примостился древний автомат с газировкой, чьи стеклянные колбы отливали радужным блеском.

В буфете высились горы румяных блинчиков, истекающих маслом, шкворчали сковородки с яичницей, от которой поднимался аппетитный пар. Горки румяных сосисок в тесте соседствовали с мисками, полными до краёв салата из свежих овощей. На отдельном прилавке выстроились в ряд тарелки с солёными огурцами и квашеной капустой – неизменной байкерской классикой. Повариха в замызганном белом халате, словно генерал на поле сражения, раздавала порции, не забывая подшучивать над постоянными клиентами, а те в ответ грохотали своими фирменными байкерскими смешками, сотрясая воздух и заставляя дребезжать стёкла.

За столами расположилась разномастная толпа мотоциклистов. Здесь были и седые ветераны с наколками на руках, и молодые стритрейсеры в рваных джинсах, и даже пара рокеров с длинными волосами, собранными в хвосты. Каждый выглядел как персонаж из фильма: кожаные куртки всевозможных фасонов, потертые джинсы, массивные ботинки и неизменные банданы.

На одном из столиков в углу расположились Демон и Алина. Он – молчаливый, с суровым взглядом, она же с любопытством оглядывалась по сторонам, силясь понять, как её угораздило очутиться в столь причудливом месте. В ушах всё ещё звенели вчерашние слова Демона о том, что теперь она собственность стаи. И что это значит?

Между ними стояла тарелка с яичницей, но они словно забыли о еде, погруженные в напряженное молчание.

Внезапно их уединение нарушил Маркел – высокий красавец с залихватской улыбкой и говорливым нравом. Он бесцеремонно присел к их столику, не дожидаясь приглашения.

– Эй, ребята, чего такие кислые? – его голос разрезал напряженную тишину, словно нож масло.

– А рядом с твоим приятелем разве можно улыбаться? – иронично спросила Алина, делая бровки домиком.

Маркел с сомнением глянул на товарища и радостно припечатал:

– Черт, а ты наблюдательная! Тогда давай притворимся, – он склонился над собственной тарелкой с омлетом и бутербродами и зашептал якобы доверительно, – что его здесь нет. Как тебе у нас, Лисонька?

– У вас – это где? – поддержала игру Алина и тоже придвинулась ближе к столу.

– Это в мото-клубе «Арлекин», душенька. Демонюга тебе ничего не рассказал?

Алина засмеялась, притом почти искренне:

– Ты не заметил, что он не слишком словоохотлив?

Демон закатил глаза и уткнулся в чашку с кофе.

– Что ж, готов пролить свет в тёмный тоннельчик твоего непонимания, – Маркел вилкой вырезал кусок омлета, водрузил на бутерброд и с аппетитом вгрызся в свежую корочку хлеба. – Засыпай меня вопросами, Лисонька.

– Вот этот, – она ткнула пальцем в Демона, – вчера брякнул, что я собственность стаи. Как это понимать?

Маркел открыл рот, чтобы озвучить истину, когда к их столику подошли сразу несколько верзил в косухах. В одном из горилл легко узнавался вчерашний визитёр цветочного магазина с окладистой бородой, центр которой состоял из седых курчавых волосков.

Двое других напоминали стражников, они выстроились за спиной бородача по обеим сторонам от плеч и по-демонски нахмурились.

Центральный громыхнул басом на всю столовую:

– Ну что, ребятки, знакомитесь?

Маркел подобострастно подскочил с места и отвесил нижайший поклон:

– Так точно, ваше высокоблагородие!

Зал наполнил разнотональный хохот. Засмеялся и бородач, правда, его глубоко посаженные глаза при этом полыхнули злым огоньком. Отвечать на дерзкую выходку он не стал, но двинулся в сторону Алины, встал у неё за спиной и водрузил на плечи огромные ручищи, каждая – весом с пудовую гирю. Девушка даже слегка пригнулась под их тяжестью.

– Железные братья и сестры, внимание! – заголосил он, и толкотня в помещении мгновенно стихла. Все обратили лица к вожаку. – Хочу представить вам новую дочь ветра! – потом наклонился к её уху и вполголоса спросил, – тебя как звать-то, краса?

– Алина.

– А по фамилии?

– Мы уже сократили до прозвища, – поспешил заверить Маркел. – Лисовская – то есть Лиса.

Лидер глянул на её профиль и озвучил для присутствующих:

– Нарекли её Лисой, значит, так и будем звать. Встань же, достойная дочь дороги!

Алина бросила на Демона вопросительный взгляд, словно отыскивая одобрение, но столкнулась с ледяным равнодушием. Неважно, это всё не имеет ровно никакого значения, повторила она про себя и поднялась со стула. Здоровяк за её спиной тут же уцепил за подмышки и ловко поднял над головой, чтобы ноги девушки оказались на столе.

Зал взорвался приветственными криками и аплодисментами. С этого ракурса разношёрстная толпа смотрелась ещё диковиннее: море черной кожи, яркие всполохи татуировок, цветные значки, талисманы и эмблемы, пёстрые аксессуары. Деталей было так много и каждая поражала воображение, что остановиться на чем-то конкретном Алина не могла.

Главарь вскинул руку и поток окриков и ободрений смолк. Демон в раздражении отодвинул от девичьих балеток тарелку с яичницей.

– Пусть её прозвище говорит само за себя – она хитра, умна и всегда находит выход из любой ситуации, – продолжил вещать громила. Демон хмыкнул, явно имея, что возразить. – Лиса, от имени всей нашей семьи я приветствую тебя в наших рядах. Пусть дорога будет к тебе добра, братья и сёстры – надёжной опорой, а твой наставник… – короткий взгляд на Демона, тот с прищуром глянул в ответ, – а твой наставник пускай справится со своей задачей и обучит тебя всему, чем должен владеть Арлекин. Правильно я говорю? – стая в едином порыве затопала ногами, сотрясая полы тяжёлыми ботинками. Алина даже сквозь обувь ощутила идущие по залу вибрации. – Ты теперь одна из нас, и это звание нужно носить с честью. Братья! Давайте встретим нашу новую сестру как подобает – с уважением и братской любовью. Добро пожаловать в семью, Лиса!

Точно по команде «фас» все члены клуба ринулись через зал, чтобы пожать руку или обнять нового члена стаи.

Маркел по забывчивости обнял её дважды, когда потянул руки в третий раз, складывая при этом губы трубочкой, чтобы поцеловать, Демон дёрнул его за шиворот и усадил на место. Сам он и не подумал выразить приветствие, таращился в пространство глазами мороженой рыбы и тихо закипал от ярости.

– Итак, вернёмся к твоим вопросам, – счастливо провозгласил Маркел, когда поток рукопожатий и объятий иссяк. – Как видишь, ты не собственность стаи, а её полноправный член.

Демон фыркнул, выражая несогласие.

– Ну ладно, – поправился Маркел, – станешь полноправной, когда сдашь, скажем так, экзамены.

– Это какие? – спросила раскрасневшаяся от всеобщего внимания Алина.

– Физподготовка, психологический тест на стрессоустойчивость – это если ты попадешь к нам, санитарам леса. Полагаю, такой исход возможен, – с сомнением высказался Маркел.

– Ага, и в аду похолодает, – без тени улыбки вклинился Демон. – Чушь собачья. Из неё убийца, как из меня актёр театра сатиры.

– Убийца? – ухватилась Алина за страшное слово. – Это ещё что значит?

– Да никакие мы не убийцы, – беспечно махнул рукой Маркел. – Говорю ж, санитары леса. Сеем разумное, доброе, вечное. Тебе не о чем переживать…

– Тебе надо было дать погоняло «Матушка Гусыня», – сострил Демон. – Так всё вуалируешь красиво, просто не подкопаться.

– Вы можете нормально объяснить, чем здесь занимаются и для чего понадобилась я?

– Да без проблем, Лиса, – от Демона повеяло арктическим холодом. – Я приходил тебя убивать, потому что ты сияешь и своим бликом привлекла внимание нашей стаи. Мы так поступаем с каждым, кого находим. Сияющие, к твоему сведению, делятся на два класса: убиваемые, то есть те, кто действительно совершил злодеяние против человеческой природы – проще говоря, отнял чью-то жизнь; и неубиваемые, к коим относятся дуры, вроде тебя, которые вызывают сияние самобичеванием и раскаянием. Плохих сияющих мы убиваем, хороших – обучаем и даём шанс стать членом стаи. Выдержишь все испытания – милости просим под крыло нашего вожака Лога, ну а провалишься, в чем я лично не сомневаюсь, сгинешь в безвестность.

Ах да, и ещё. Если не сдашь тест на убийцу, не переживай, нам всегда нужны те, кто будет отыскивать других сияющих. Они в стае в роли прислужников: принеси – подай – пшёл вон. Заманчивые перспективы, а?

На этой ядовитой ноте Демон прервал своё многословное выступление, поднялся из-за стола, ногой выпнул стул в проход между соседними столиками и подпрыгивающей походкой разъяренного буйвола направился к дверям.

Маркел тоже поднялся, подмигнул Лисе и растворился в толпе, оставив после себя шлейф одеколона и вящую напряженность.

В зале тем временем становилось все шумнее. Байкеры поднимались из-за столов и, накинув куртки, отправлялись навстречу новым приключениям. А Алина всё сидела, глядя в пустую тарелку, и думала о том, как вернуть назад своё беззаботное существование, которое совсем не ценила прежде.

Глава 5

Демон ждал снаружи, прилип к стене как пиявка и, кажется, даже не дышал. Алина молча прошла мимо в направлении, которое по её соображениям должно было вывести к выходу. Вечно всем недовольный брюзга нагнал её на середине пути, поймал за локоть и рванул на себя, будто тряпичную куклу.

Лиса взбеленилась. Если брошенная вскользь оценка её умственных способностей (в ушах так и гремело сказанное им: «…дуры, вроде тебя») ударила по самолюбию, то обращение как с цирковой собачкой переполнило котёл гнева. Она развернулась на носках и со всего маху влепила мужлану пощёчину. Демон отклонил голову. Ладонь просвистела в сантиметре от его лица.

– Какая же ты скотина, – запальчиво воскликнула Алина.

– Редкостная, – подсказал Демон. – Рад, что мы это выяснили. А теперь, если ты не желаешь уединиться на неделю и всласть порыдать на тему вселенской несправедливости… Ведь нет?

Она вздёрнула утонченный подбородок и надменно выдала:

– Раскатал губу! Чтобы я из-за тебя плакала – больно надо.

– Отлично, тогда первый урок проведём в зале, потом я отвезу тебя домой, возьмёшь одежду и всё необходимое, – он с отвращением покосился на её скромный наряд и первым двинулся в левый отворот коридора, минуя широкую лестницу с каменными ступенями, по которой они утром спускались на пробежку.

В полумраке зала пульсировали отблески тусклых ламп, словно вены, пронизывающие тело исполина. Воздух – густ и плотен, напитан запахом металла и терпким ароматом пота – амброзией настоящих воинов.

В центре – помост, возвышение для избранных. Зеркала по периметру отражали не просто силуэты, а тени будущих легенд. Тренажёры, названные в честь своих создателей – Железного Билла, Стального Джека, Бешеного Пита

Каждый из этих тренажёров – произведение искусства, в котором чувствуется душа создателя. Они не похожи на стандартные спортивные установки: их конструкция уникальна, доработана под специфические нужды мотоциклистов, а в их механизмах чувствуется особая, грубая элегантность.

«Железный Билл» – массивная конструкция для работы с весом, в которой использованы детали от старых мотоциклов. «Стальной Джек» – хитроумный агрегат для развития выносливости с прочным каркасом из стального профиля. Конструкция включала грузоблочную систему с обрезиненными плитами на хромированных направляющих, а приводной механизм тот самый Стальной Джек оснастил тросом с максимальной нагрузкой до 500 килограмм.

А «Бешеный Пит» – это вообще нечто особенное: гибрид классического тренажёра с элементами мотоциклетной механики, позволяющий прокачивать именно те группы мышц, которые важны для управления байком.

Стены увешаны плакатами и иконами байкерской веры. Здесь Марлон Брандо в образе из «Дикой банды» соседствовал с портретами чемпионов, чьи имена высечены в камне этого места. А в углу болтался старый кожаный мешок для ударов, изрезанный шрамами тысяч атак – молчаливый свидетель бесчисленных битв.

В воздухе витала смесь первобытной силы и свободы. Каждая гантель здесь точно сгусток энергии тех, кто когда-то поднимал их к небесам. Скамьи помнили спины титанов, а ковёр для борьбы впитал в себя отпечатки коленей бесстрашных воинов.

Звуки этого храма физкультуры казались эклектичными: звон металла, тяжёлое дыхание спортсменов, приглушённый рок, вырывающийся из старенького проигрывателя. Скрип цепей и глухой стук падающих гирь создавали симфонию силы, которой внимали только посвящённые.

Демон встал у края татами, скрестив на груди руки. Правую украшала затейливая татуировка из хитросплетения синих линий. Его суровое лицо выражало недовольство. Алина решила немного размяться в углу и старательно избегала его колючего взгляда.

– Ты закончишь в этом столетии, или мне дополнить завещание и перепоручить тебя внукам? – прорычал он минут через пять.

Алина поморщилась, но промолчала. Она уже начала понимать, что спорить с ним бесполезно, ввязываться в словесные перепалки – тем паче. Чем быстрее закончат с тренировкой, тем быстрее он отвезёт её домой, а уж там она наверняка найдёт способ сбежать. Её вовсе не захватила перспектива либо стать убийцей, либо отыскивать тех, кого будут убивать – кажется, именно об этом повествовал Демон за завтраком.

– На середину, – скомандовал напыщенный индюк. – Будем отрабатывать стойку, – бросил он, не дожидаясь ответа.

Алина вышла в центр мата, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Тренер показал базовую позицию, но его объяснения были краткими и отрывистыми.

– Ноги шире. Плечи расправить. Куда руки тянешь? Как будто мешок с картошкой несёшь! В стойке главное – баланс. Если потеряешь равновесие, ты уже проиграла.

Каждое замечание било по самолюбию, но Лиса упрямо продолжала повторять движения. Её раздражала его манера общения, но ещё больше злило собственное неумение.

– Опять расслабилась! – рявкнул Демон, когда она допустила ошибку. – Думаешь, в настоящем поединке противник будет ждать, пока ты соберёшься с мыслями? В самообороне нет времени на раздумья. Реакция должна быть молниеносной.

Алина стиснула зубы. Она понимала, что он прав, но его грубость выводила из равновесия. Демон, заметив её напряжение, неожиданно смягчился:

– Слушай внимательно. В бою главное – не сила, а умение её правильно применить. Противник может быть сильнее, но если ты владеешь техникой, у тебя есть шанс. Покажешь сейчас, что поняла?

Она кивнула, стараясь сосредоточиться. Он начал объяснять базовые приёмы:

– Когда атакуют спереди, главное – защита корпуса. Поднимай руки, закрывай челюсть, но не забывай про локти. Они – твоя лучшая защита. А вот этот приём называется «отведение удара». Смотри: когда бьют кулаком, ты должна встретить его своим предплечьем и тут же уйти в сторону.

Первые попытки были неуклюжими, но постепенно движения становились увереннее. Демон, заметив прогресс, лишь коротко кивнул:

– Уже лучше. В самообороне важно не только уметь атаковать, но и правильно защищаться. Блоки, уклоны, контратаки – всё должно быть отточено до автоматизма.

Он показал несколько приёмов освобождения от захватов:

– Если схватили за руку, используй вес тела. Падай, выворачивай руку противника. Никогда не борись с силой – используй энергию нападающего против него самого. А теперь учимся защищаться от захвата за одежду, – объяснил Демон, его голос звучал глухо и весомо, словно раскаты грома в ясный день. – Ставишь ноги шире, хватаешь руку нападающего…

Его пальцы, словно стальные тиски, сомкнулись на рукаве Алины. Движения были точны и расчётливы, будто танец смерти.

– Прижимаешь к себе, бьешь по голени, разворачиваешься… Быстрее!

Она повторила движение, но слишком медленно. Демон, нахмурив брови, покачал головой:

– Торопись! – рыкнул он. – В реальном бою промедление – смерти подобно!

Перейдя к следующему элементу, он встал перед ней, его глаза сверкали стальным блеском:

– Когда видишь прямой удар – уходишь в сторону, бьешь по руке…

Его кулак, словно молния, прочертил идеальную дугу в воздухе:

– И контратакуешь в нос! А если удар сбоку – пригибаешься или ставишь блок!

Он резко развернулся, движения казались выверенными годами тренировок:

– А вот защита от захвата сзади за тело. Поднимаешь руки вверх…

Его голос звучал почти угрожающе, словно приговор:

– Сбиваешь с толку противника, отступаешь, разворачиваешься…

Демон показал всю связку, его тело двигалось с затаенной грацией ниндзя:

– И бьешь в уязвимые места! Запомнила?

– Да! – выдохнула Алина, её дыхание было прерывистым, словно после забега.

– Повторяй! – скомандовал он, его глаза пронизывали насквозь. – Пока не доведешь до автоматизма! Пока тело не начнёт двигаться само, без участия мозга!

Когда она со сто пятой попытки наконец выполнила связку, Демон впервые за тренировку кивнул одобрительно, его лицо чуть смягчилось.

– Неплохо… Но работы ещё много. Завтра продолжим.

Алина горестно вздохнула, понимая, что данный вид спорта ей совсем не по душе, а в качестве тренера она предпочла бы видеть человека более благодушного и умеющего прощать новичкам ошибки.

***

Мотоцикл плавно рассекал воздух, подобно тому как дорогая яхта разрезает гладь океана. Демон вёл машину с мастерством профессионала – ни одного лишнего движения, всё выверено и просчитано. Его профиль словно высеченный из камня – резкие черты, пронзительный взгляд, сейчас выражал сосредоточенность и спокойствие опытного водителя.

Под ним величественно покоился чёрный красавец – Harley-Davidson с хромом, играющим в лучах солнца. Выхлопная труба издавала мелодичный рокот, а массивные колёса уверенно пожирали асфальт. Приборная панель сверкала безупречной чистотой, каждая деталь мотоцикла говорила о тщательном уходе и любви владельца.

За его спиной сидела Алина, цепляясь руками за поручень позади пассажирского места. В её глазах по-прежнему читалась неприкрытая неприязнь. Казалось, она готова была в любой момент спрыгнуть с мотоцикла, если бы не останавливал здравый смысл.

Дорога стелилась под колёсами послушно и гладко. Демон соблюдал все правила: плавные повороты, своевременные перестроения, идеальная дистанция до впереди идущих машин. Его педантичность проявлялась даже в том, как он переключал передачи – с математической точностью, будто решал сложное уравнение.

Алина поддерживала тягостное молчание даже в минуты тишины, но её напряжение постепенно спадало. Скорость была комфортной, а манера езды – предсказуемой. Приходилось признать, что Демон знает, что делает.

По пути он несколько раз останавливался на светофорах, терпеливо ожидая зелёного света. Его эрудиция проявлялась даже в выборе маршрута – он знал все короткие пути и объезжал пробки, словно живой навигатор.

Когда подъезжали к её району, солнце уже клонилось к закату, окрашивая городские улицы в тёплые тона. Демон припарковался у подъезда, не торопясь, аккуратно поставил мотоцикл на подножку.

– Прибыли, – произнёс он сдержанно, не оборачиваясь.

Адрес он помнил из прошлых вылазок, когда выслеживал будущую жертву и изучал её привычки.

Девушка соскользнула с мотоцикла, сохраняя дистанцию. Их ненависть друг к другу осталась неизменной, но что-то неуловимо изменилось в её восприятии этого человека, будто на краткий миг она увидела его со стороны и поняла, что за маской напускной враждебности таится что-то более полновесное, чем просто отпетый негодяй.

Они поднялись в квартиру, и Алина с глупым видом замерла у двери. Ключей у неё не было. Они остались в цветочном бутике вместе с сумочкой, телефоном и прочими безделушками.

– Подвинься, – велел Демон, вынимая из кармана кожаной куртки набор отмычек. Повозился немного, подбирая необходимый угол воздействия на механизм, пока не нашел заветное сочетание.

Стало понятно, как он пробрался к ней месяц назад, чтобы задрапировать гостиную в полиэтилен.

Квартира Алины слепила буйством красок, она словно вырвалась из палитры художника-экспрессиониста: стены колированы в сочные оттенки – от нежно-лавандового до глубокого сапфирового. Каждая комната – отдельная картина, где яркие акценты расставлены с безупречным вкусом.

В центре просторной гостиной – уютное облако из разноцветных подушек на диване. Стеклянный столик хранил коллекцию необычных безделушек: причудливые фигурки и морские раковины. Пол устлан пёстрым ковром, навевающем ассоциации с восточным базаром, а в углу примостился стеллаж с книгами.

Алина достала из шкафа чемодан, раскрыла и с тоской уставилась в пустующее нутро.

– Почему я вообще должна собирать вещи? – громко спросила она, обращаясь к дверному проёму, в котором застыл надзиратель.

– Ты ничего не должна, оставайся, в чем есть, – безразлично пожал плечами Демон.

– Ты понял, о чём я спросила. Почему мне нужно куда-то переезжать? Почему я не могу просто являться на твои тренировки или… не знаю, мы могли бы составить расписание занятий.

– Скажи мне одну вещь: как ты, будучи настолько пустоголовой, дожила аж до тридцати с хвостиком, м? Повторяю специально для тех, кто не в ладах с памятью. На ближайший год можешь забыть о прошлой жизни. Никаких знакомых – друзей – родственников. У тебя парень есть?

– Есть, – солгала Алина, яростно сжимая кулаки. Ей уже не терпелось набраться опыта в ближнем бою и как следует отделать мерзавца.

– Поздравляю, теперь нет, – съязвил Демон. – Единственное, о чём тебе стоит думать, это о том, как не провалить тесты. Потому что в случае краха тебя убьют.

– Почему? – только и сумела молвить Алина.

– Потому что сияющие либо становятся Арлекинами, либо идут на корм рыбам. Прочие подробности можешь уточнить у нашего лидера. Не я устанавливаю правила. Будь моя воля, я бы и на пушечный выстрел не подпустил тебя к стае.

Она проглотила это колкое замечание. Вынула из шкафа стопку нижнего белья, аккуратно уложила на дно чемодана. Специальный кармашек на молнии набила носками и девичьей мелочью.

– Меня ведь будут искать, – выдвинула аргумент Алина, укладывая в кофр футболки. – Мама непременно поднимет переполох, если уже этого не сделала.

– В полиции её заявление примут лишь по истечении двух суток с момента пропажи, – механически отчеканил Демон. – Так что время у нас ещё есть. Позвонишь ей перед сном, объяснишь, что устроилась на новую работу, переехала в другой город…

– Нет, – чётко проговорила Алина, – я не стану никому звонить и врать!

– Дело твоё, как и семья. Пускай думают, что тебя продали в рабство или бросили умирать где-нибудь в лесу. В конце концов, это твоей матушке не спать ночами и ездить в морги на опознания, не тебе.

Последний довод затронул отзывчивую струнку в душе. Ведь и правда, лучше смягчить для близких факт её исчезновения на целых двенадцать месяцев.

– И где же я буду жить? – ехидно спросила Лиса, сдергивая с плечиков брюки и аккуратно складывая пополам. – Не в твоём кабинете уж точно, даже…

– Первое время со мной, – не потрудился он выслушать до конца. – Вернее, у меня. Дальше посмотрим.

– Вот тут ты просчитался! – разъярилась Лиса. – Чёрта лысого я останусь с тобой под одной крышей в той зловонной конуре, в которой…

– Это не предложение, – зловеще молвил Демон, легко перекрикивая эмоциональный поток слов. – Я отвечаю за тебя головой, и поверь, мне она дорога. Много дороже тебя или твоего комфорта. Ты слишком долго возишься!

Он пересёк тесную спальню, вырвал из её рук джинсовые шорты, поджал губы, разглядывая тот небольшой отрез ткани, что пошёл на пошив, и отшвырнул в сторону. Затем сунул нос в шкаф и принялся перебирать вешалки. Все имеющиеся внутри платья он забраковал, просто сдвинул в конец без объяснения причин. Обтягивающий комплект для занятий спортом, который Алина намеревалась взять, он отправил к платьям, а вот страхолюдский спортивный костюм с кофтой на молнии и широченными штанами одобрил и лично упаковал в чемодан.

С обувью он обошёлся ещё более жестоко: позволил взять только две пары кроссовок, практичные мокасины, туфли без каблука и демисезонные сапожки на небольшой платформе.

Лиса устала спорить и негодовать, и спустя двадцать минут, едва ли наполнив чемодан наполовину, они вышли в коридор. Алина бросила прощальный взгляд в зеркало, силясь запомнить себя такой, какой была всего месяц назад – веселой, добродушной, улыбчивой. Не приходилось сомневаться, что уже спустя пару недель её ждут не самые радужные перемены.

Общество Демона тяготило, его угрюмость и нежелание уступать могильной плитой накрывали всех, кто находился поблизости. Он словно вампир высасывал из людей жизненные соки, оставляя тела не просто обескровленными, а сухими и иссякшими точно русло обмелевшей реки.

***

Квартира Демона встретила девушку сумраком и безмолвием. Высокие потолки и просторные комнаты хранили отпечаток одиночества. Каждая деталь интерьера говорила о хозяине – человеке, чья жизнь была неразрывно связана с дорогой.

В просторной гостиной царил порядок, присущий педантичным натурам. Тёмные стены украшали фотографии гоночных машин и мотоциклов. На полках выстроились в ряд модели грузовиков, а рядом с ними – кубки и медали, напоминающие о былых победах. В углу стоял массивный книжный шкаф, заполненный томами по механике, истории автоспорта и классической литературой.

– Здесь у меня рабочее место, – бросил Демон, указывая на стол с ноутбуком. – А там библиотека.

Алина мельком взглянула на полки с книгами и не удержалась от комментария:

– Впечатляет. Видно, что ты много читаешь.

– Предпочитаю знания досугу, – сухо ответил хозяин.

Он открыл дверь в столовую, зажёг свет, но проходить не спешил, лишь позволил мельком оглядеться.

На столе ни пылинки. Фарфор и хрусталь, приобретённые, вероятно, для семейных обедов, теперь пылились в серванте.

– Здесь редко бываю. Ем обычно на кухне, – сконфуженно пояснил он.

Алина заметила сервиз в серванте.

– Красивый сервиз.

– Подарок. Не используется.

Спальня казалась холодной и отчуждённой. Минималистичная мебель, идеально заправленная кровать, ни единой лишней вещи. В углу – шкаф-купе с зеркальными дверцами. На стёклах, само собой, ни пятнышка.

Между ними повисла тяжёлая тишина. Алина чувствовала себя здесь чужой, неуместной. Хозяин, сохраняя ледяное спокойствие, двигался по квартире абсолютно бесшумно, словно призрачная тень. И на краткий миг ей показалось, что и Демон ощущает себя здесь гостем: нежеланным, лишним и надоедливым.

– Пожалуй, достаточно осмотра, – резко произнёс он. – Время позднее. Какую комнату займешь?

– Я могу выбирать? – удивилась Лиса и добавила, заметив, как помрачнело его лицо. – Хорошо, спальня. Мне больше понравилась спальня.

– Отлично, – сухо отозвался Демон. – Вещи можешь разложить в шкафу, там есть… – он вдруг запнулся на середине фразы, однако быстро взял контроль над эмоциями. – В общем, левая половина пуста – можешь занимать. В ящике под кроватью найдешь постельные принадлежности.

Он развернулся лицом к двери, намереваясь уйти, когда Алина окликнула:

– Демон?

– Что ещё? – не оборачиваясь, вопросил в раздражении.

– Как тебя зовут на самом деле?

– Александр Демьянов.

Лиса победоносно усмехнулась, провожая взглядом мужскую спину. Ну что ж, будем знакомы, Саша.

Глава 6

Раннее утро окрасило небо в нежные розовые тона. Стадион ожил, наполнился движением и энергией. На беговой дорожке собрались байкеры – яркие, самобытные личности, каждый со своей историей и характером.

Первым появился Феникс – татуированный мотоциклист с серебристыми дредами, собранными в хвост. Его кожаную куртку украшали заклёпки и шипы, а на шее поблёскивал амулет в виде феникса. Он начал разминку, будто танцуя с собственным телом, при этом мурлыча под нос какую-то знакомую песню.

За ним следовала Молния – хрупкая на вид девушка с ярко-синими волосами, собранными в пучок. Её чёрная кожанка была украшена зигзагами из светоотражающей ленты. Она двигалась стремительно и точно, словно электрический разряд, пронизывающий воздух, и время от времени щёлкала пальцами, точно пытаясь высечь маленькие искорки.

Вулкан – мощный байкер с огненно-рыжей бородой и татуировками в виде языков пламени – разминался с такой силой, что земля под его ногами, казалось, дрожала. Его движения были мощными и уверенными, как извержение вулкана, а от дыхания поднимался пар, словно он являл собой раскалённую доменную печь.

Призрак – загадочный парень в белом костюме с капюшоном, скрывающим лицо, двигался плавно и незаметно. Его разминка напоминала танец теней, скользящих по земле.

В этот момент на стадионе появились Демон и Лиса, оба в самых обычных на вид спортивных костюмах, на нём – вчерашний в черных тонах, на ней – цвета мокрого асфальта, оттеняющий светлый тон кожи. Алина, ещё не привыкшая к новому ритму жизни и новой компании немного смущённо оглядывалась по сторонам.

– Эй, привет салагам! – прокричала Молния, подлетая к Лисе со скоростью пули. – Не бойся, тут все свои!

– Да, я… и не боюсь, – немного нервно ответила Алина, косясь на своего хмурого провожатого.

По утрам Демон казался мрачнее обычного: взлохмаченный, небритый, он злобно косился на всякого, кто открывал рот в его присутствии.

– Ха! Ну что ж, добро пожаловать в семью! – пробасил Вулкан, добродушно улыбаясь и хлопая Демона по плечу. Тот стерпел, но отошёл подальше, чтобы не подвергать себя риску нового вторжения в его драгоценное личное пространство. – Я – Вулкан, это Феникс, Молния и Призрак.

Призрак медленно приблизился, приподнял капюшон, и Алина увидела его добродушную улыбку.

– Присоединяйся к нам, сестрёнка! – пригласил Феникс, подмигивая. – У нас сегодня программа, от которой дух захватит!

Во время пробежки Молния бежала рядом с Лисой, подбадривая её:

– Видала? Не так уж и сложно! А после тренировки мы обычно всей гурьбой завтракаем, присоединяйся за наш столик – сможем познакомиться поближе. Только не отставай, я люблю быстрый темп!

Феникс, обгоняя их, бросил через плечо:

– Держись, малышка! Мы научим тебя всему, что знаем!

Вулкан, тяжело топая рядом, добавил:

– Главное – не бойся! Мы тут все как одна семья!

После пробежки приступили к зарядке. Каждый выполнял упражнения в своём неповторимом стиле: Феникс – с энергией и богатырской мощью, горланя во всё горло песни группы «Король и шут», Молния – с скоростью ядерной реакции, щёлкая пальцами и задавая ритм остальным участникам их сплочённой группы, Вулкан – с несокрушимой силой, выпуская в бодрящий утренний воздух целые облака пара от частого дыхания, а Призрак – с загадочной плавностью, которая больше всего напоминала танец воды.

– У тебя отлично получается! – похвалил Лису Вулкан, заметив её старания. – Смотри, как надо!

Он делал наклоны вперёд и явно бахвалился тем, что почти может достать кончиками пальцев до носков потёртых кед с разномастными шнурками. Алина с лёгкостью повторила, полностью распластав ладони на влажной от росы траве.

Призрак, не говоря ни слова, показал ей два задранных вверх больших пальца и в точности повторил её маленький трюк с отличной растяжкой.

К концу тренировки к ним присоединился Маркел в компании смешливой девчонки лет двадцати пяти. Даже среди ярких личностей байкерской тусовки она выделялась как-то по-особенному, будто несла в себе океан света. Звали ее Хохотушка – миниатюрная девушка с копной рыжих кудрявых волос, которые, казалось, жили своей жизнью, постоянно выбиваясь из небрежного пучка. Её демократичный спортивный костюм украшали разноцветные нашивки с забавными рожицами и смешными надписями. На шее позвякивали пёстрые бусы, а на запястье – фенечки, сплетённые, вероятно, самостоятельно. Двигалась она вприпрыжку, словно огромный резиновый мячик, и от её смеха, звонкого и заразительного, невольно улыбались даже самые хмурые спортсмены. Во время разминки она не просто делала упражнения – она превращала их в маленький спектакль, приговаривая:

– Так-так-так, подъёмчик-поворотчик! А теперь – бабах! И не забудьте улыбнуться, а то мышцы лица тоже должны работать!

Её глаза искрились весельем, а на щеках всегда играл румянец. Даже в самые серьёзные моменты тренировки она умудрялась найти повод для шутки. Когда Алина пару раз ошиблась, потому как оглядывала стадион в поисках Демона, Хохотушка лишь шепнула:

– Ничего-ничего, даже у черепашек-ниндзя были свои первые падения!

В таком душевном составе, подтрунивая друг над другом и смеясь беспрестанно, они собрались в столовой за тремя сдвинутыми столиками. Хохотушка приковала к себе всеобщее внимание, рассказывая уморительные истории с таких неожиданных ракурсов, что даже самые серьёзные байкеры не могли сдержать улыбки.

Алина недоумевала, с интересом поглядывая на новых знакомых. Очевидно же, что перед ней Арлекины, то есть убийцы – не могли же они быть просто массовкой, нанятой для численности. И что получается, эта жизнерадостная девчонка, в красках описывающая вот какую историю:

– Это было нечто! Прихожу я, значит, домой после долгой поездки, вся грязная как чёрт. Думаю: «Надо срочно в душ!» И тут меня осенило – а почему бы не помыть шлем прямо на голове? Удобно же, не надо его снимать-надевать! Захожу в душ, включаю воду…

Первые пять секунд всё было нормально. Потом я поняла, что не слышу ни звука – шлем-то герметичный! А вода продолжает течь, заливаясь во все щели.

Выглядело это наверняка эпично: девушка в шлеме танцует в душе, размахивает руками и что-то беззвучно кричит. Увидь меня кто-нибудь, решили бы, что я сошла с ума.

Когда я наконец догадалась снять шлем, из него вылилось столько воды, что можно было бы наполнить небольшой аквариум. А мои волосы оказались чище, чем когда-либо – спасибо шлему, который не дал шампуню до них добраться!

С тех пор у меня новый лайфхак: шлем теперь моется отдельно, а я – отдельно. Правда, муж до сих пор подкалывает, что я изобрела новый вид медитации «В темноте и тишине».

А в ванной, кстати, с того раза мы повесили табличку «Шлемы не купать!» – на всякий случай, вдруг кому-то ещё придёт в голову такая гениальная идея.

Все присутствующие покатились со смеху. Улыбнулась и Лиса, хотя и слабо понимала, выдумка эта история или свершившийся факт. Гораздо больше её беспокоило другое: Хохотушка тоже убийца? С утреца развлекает друзей анекдотами, а по ночам превращается в беспощадное орудие смерти?

Или взять того же Демона. Да, он нелюдимый, зловредный и слова в простоте не скажет, но глядя на него сложно представить, что он способен оглушить девушку подлым ударом из-за спины, замотать в пластик и грозить сиюминутной расправой. Получается, они все здесь двуличные? Демонстрируют одно, а в глубине души скрывают свои худшие порывы?

И что это за выдумка о сиянии?

Она допила остывший кофе и склонилась к Маркелу, который сидел рядом и с аппетитом уплетал жареную куриную ножку.

– А что подразумевается под сиянием? – спросила она вполголоса.

– Ребят, она спрашивает, что такое сияние, – громко хохотнул Маркел, промокнув рот салфеткой. – Покажем, а?

Брошенный вызов поддержала вся компания. Все отложили чашки и столовые приборы и, будто по команде, вспыхнули разноцветными огнями.

В потаённых глубинах души каждого истинного Арлекина таится дивное сияние – некая аура, незримая оболочка, что окутывает избранных. Подобно священному знанию, передаваемому из поколения в поколение, эта сила дремлет до поры, пока не придёт время явить её миру во всей красе.

Феникс будто хранитель древних тайн обладал аурой серебряного пламени. Когда он призывал свою силу, вокруг него разливалось сияние, похожее на северный свет – танец сапфировых и аметистовых всполохов, что сплетались в причудливый узор. Его аура – это звёздный вихрь, где каждая искра хранила память о полётах сквозь ветер.

Молния, дочь грозовых туч, излучала ауру электрических росчерков. Её сияние – сеть пульсирующих разрядов, что бежали по телу, словно жилы живого света. Когда она раскрывала свою сущность, воздух вокруг неё наполнялся треском разрядов, а волосы вставали дыбом, превращаясь в антенны, улавливающие энергию мироздания.

Вулкан, повелитель огненной стихии, окутан аурой расплавленного золота. Его сияние подобно потокам лавы, что струятся по телу, не обжигая, а согревая.

Призрак, порождение тайн ночи, владел аурой лунного серебра. Его свечение – танец теней и света, мерцание далёких звёзд в бездонной вышине. Когда он являл свою истинную сущность, вокруг него возникал туманный ореол, сквозь который проступали очертания неведомых галактик.

Хохотушка, дитя радости и веселья, излучала ауру радужного света. Её сияние – калейдоскоп красок, что смешиваются и переливаются в такт её беззаботному смеху. Когда она раскрывала свою ауру, вокруг неё кружились светящиеся искорки, подобные конфетти из чистейшего света.

Маркел, пляжный красавец, обладал аурой морского бриза. Его сияние – это танец солнечных бликов на водной глади, сплетение лазурных и бирюзовых оттенков, что переливаются подобно каплям росы на листьях пальм.

Его аура напоминала морское покрывало, сотканное из лунного света и солёного ветра. Она мягко обволакивала его фигуру, создавая впечатление, будто он только что вышел из прибоя.

В отличие от других байкеров, аура Маркела не только демонстрировала силу и мощь, но и таила в себе энергию отдыха и раскрепощённости. Она словно приглашала всех вокруг расслабиться и насладиться моментом.

Гомон в столовой разом стих, все присутствующие повернули голову в сторону масштабного светопреставления. Послышались окрики одобрения. Кое-кто тоже заискрился всполохами красок.

Алина потерла глаза, желая развеять красочный мираж. Это ведь не по-настоящему? Обман зрения, хитрый трюк!

– Я тоже так могу? – шокировано спросила она, переводя взгляд с одного сияющего силуэта на другой.

– Ты – вряд ли, – ответил ей голос из-за спины, в котором сквозило презрение.

Демон, кто ж ещё.

– Старичок, падай с нами, – предложил Маркел и по-хозяйски схватился пятерней за спинку стула Лисы, словно заявляя некие права.

Демон не удостоил приятеля ответом, замер подле своей протеже, выжидательно поднял красиво очерченную бровь. Алина в приступе ребячества отвернулась и завела пустой разговор с Хохотушкой. Наставник хмыкнул, полез в карман за чем-то. Мягкий перезвон металла подсказал, что это наручники. Не связкой же ключей он пытается привлечь её внимание?

Лиса из вредности продолжила молоть языком, поддакивая Хохотушке. В их щебетание включилась Молния.

– Перестань выводить меня на эмоции, – жаркий шёпот у самого уха.

Она, кажется, даже почувствовала, как его губы касаются ушной раковины и на мгновение затрепетала. Потом вспомнила, на кого реагирует и живо подобралась.

Алина выпрямилась. Демон не шелохнулся. Всё та же горделивая осанка и выжженное поле на месте глаз. Порой он походил на робота, пластиковая кукла, а не человек.

– И что у нас по плану? – огрызнулась она.

– Повторение пройденного материала, – буркнул он и прошествовал в дальний конец зала, чтобы занять уединённый столик.

Едва Алина плюхнулась рядом, Демон начал сыпать короткими указаниями:

– Оглядись.

– Чего?

– По сторонам, говорю, посмотри, чегокалка.

Она повертела головой, ни на чём не фокусируясь.

– И что?

– Ты когда-нибудь перестанешь донимать меня расспросами? – задал он риторический вопрос, попыхтел немного для успокоения нервов и добавил. – Все присутствующие здесь сияют, но ты этого не видишь. Знаешь, почему?

– Потому что я ещё не одна из вас? – предположила Алина.

– Потому что ты смотришь, но не видишь. Опиши мне девушку позади тебя.

Она попыталась оглянуться, чтобы понять, о ком идёт речь, однако Демон удержал за локоть.

– Нет, не поворачивайся. Просто опиши. Ты ведь проходила мимо, когда шла сюда.

– Да, но я ни на кого не смотрела, – стала оправдываться Лиса.

– А должна смотреть. Запоминать. Воспроизводить по памяти. Арлекин – это прежде всего охотник, следопыт, ищейка. Ты должна подмечать все детали.

– Хорошо. Могу я пройти мимо неё ещё раз и исправиться?

– Нет, – ожидаемо отказал Демон. – Закрой глаза.

– Это ещё за…

Она вовремя вспомнила о запрете на вопросы и почему-то подчинилась.

– Ты делаешь успехи.

Похвала из его уст дорогого стоила. Алина улыбнулась помимо воли.

– Прислушайся. Силу, заключённую в сиянии, можно не только увидеть, но и услышать. И почувствовать, если сумеешь сосредоточиться.

Сначала она не поняла, о чем толкует Демон, но потом слуха коснулся тоненький писк, похожий на комариный. К нему прибавился грохот молота по наковальне. Затем стал слышен лязг тяжёлого колокола, будто где-то вдали была церквушка.

– Ты уже слышишь её, правда?

Алина медленно кивнула, поражаясь происходящему.

– Опиши мне эти звуки.

Она сконцентрировалась на самом громком, который то надвигался, то уплывал вдаль, перемещаясь словно по воронке с широким горлышком и узким наконечником.

– Напоминает рев мощного двигателя, – заговорила Лиса, целиком погружаясь в источник звука. – Это не мотоцикл и не легковая машина, а что-то более габаритное, тяжёлое. Похоже на грозный рык и вой турбин. Кажется, я даже улавливаю металлический грохот. И этот звук…

– Что?

Она замялась, боясь ошибиться, но озарение было настолько ярким, что догадка переросла в уверенность.

– Этот звук похож на рев мотора гоночного КАМАЗа.

Алина без промедления распахнула глаза и уставилась на Демона.

Его аура – это сумрачное синее сияние, похожее на грозовые облака перед бурей. Она клубилась вокруг его фигуры, словно дым от горящего бензина, и пульсировала в такт размеренному ритму его сердца. Синий свет отливал стальными оттенками и в нём проносились всполохи электрических разрядов – отражение внутренней борьбы и ненависти к самому себе.

Эта аура не грела, а обжигала холодом преисподней, отталкивая всех, кто имел неосторожность приблизиться. В ней слышалась и боль, и ярость, и отчаяние, и сила, способная сокрушить всё на своём пути.

Несколько минут они завороженно смотрели друг на друга. Он – в удивлении от её умения концентрироваться, она – с горечью от увиденного. Чудовищная догадка зародилась в мозгу.

– Саш, а как ты стал Арлекином? – спросила, не успев ничего обдумать.

– Убил дитя в колыбели, – без тени сочувствия ответил он и выбрался из-за стола. – Шевелись давай. У нас на сегодня полно работы.

Алина проглотила ком от разочарования и пошла вслед за злодеем. Детоубийца, значит. Ну-ну. Она не поверила ни единому слову.

***

Тренировочная площадка раскинулась на заднем дворе трехэтажного здания, принадлежавшего мото-клубу «Арлекин» – огороженный бетонным забором полигон с установленными на специальных стойках деревянными мишенями. Теплый осенний ветер гонял по земле опавшие листья, которые застревали в трещинах асфальта. В дальнем углу виднелась металлическая стойка с развешенными тренировочными ножами, их лезвия поблескивали в тусклом свете уличных фонарей.

Демон стоял у мишеней, его лицо, как всегда, было смурным, как предгрозовое небо.

Мишени здесь были особенные – толстые деревянные щиты с концентрическими кругами, выжженными термическим маркером.

– Начнём с азов, – голос Саши (внезапно ей до одури захотелось звать его по имени, дурацкое прозвище лишь омрачало и без того чёрные оттенки их общения) звучал сухо, почти отстранённо. – Нож должен быть продолжением твоей руки.

Он протянул Алине метательный нож – стальной клинок с удобной рукоятью из рифлёного пластика. Лезвие, отполированное до зеркального блеска, казалось продолжением его пальцев. Она взяла оружие, ощущая его вес – ровно 150 граммов, идеальный баланс между управляемостью и пробивной силой.

– Держишь так, – Саша перехватил её руку, показывая правильное положение. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и оба отпрянули, словно от удара током.

На стойке с ножами виднелись различные модели: классические «Осётр» с узким клинком, массивные «Unifight PRO» с характерной гардой (Гарда – это важный защитный элемент конструкции ножа, представляющий собой поперечную деталь между клинком и рукоятью. Её главная задача – обезопасить кисть руки от соскальзывания на лезвие при работе с ножом – прим. автора), изящные «Leatherman» с текстурированной рукоятью. Каждый нож имел свою душу, свой характер.

– Захват должен быть уверенным, но не мёртвым, – продолжил он, отступая на шаг. – Большой палец вдоль лезвия, остальные охватывают рукоять. Чувствуй баланс.

Лиса кивнула, стараясь сосредоточиться на технике. Древесный запах мишеней смешивался с металлическим ароматом наточенных клинков, рождая приятный букет.

– Стойка – угол сорок пять градусов к мишени. Колено чуть согнуто, вес на передней ноге. Смотри, как я показываю.

Он продемонстрировал идеальную стойку, его движения были точными, выверенными. Клинок в его руке казался продолжением тела, готовым в любой момент сорваться с пальцев.

– Теперь прицеливание, – Саша наблюдал за ней и в этом взгляде чувствовалось намерение уцепиться за любую ошибку. – Глаза должны видеть не только мишень, но и траекторию.

– А как определить силу броска? – спросила Алина, не решаясь бросить нож.

– Сила зависит от веса ножа и дистанции, – ответил он, прицельно глядя на мишень. – Бросишь слишком сильно – пролетит мимо, слабо – не вонзится. Каждый нож требует своего подхода.

Они начали тренировку. Нож за ножом покидал руку Алины, но не все броски были удачными. Один клинок, потеряв траекторию, со стуком отскочил от края мишени, оставив лишь поверхностную царапину на дереве. Другой, брошенный слишком резко, пронёсся мимо цели, едва не задев стойку.

– Не торопись, – процедил Демон, наблюдая за её промахами. – Ты слишком напряжена.

Она вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Её следующий бросок тоже оказался неудачным – нож воткнулся в дерево под неправильным углом и тут же выпал, звякнув о бетонное основание.

– Сосредоточься на балансе, – его голос звучал строго. – Представь, что клинок летит по идеальной дуге.

Постепенно, под его руководством, броски становились точнее. Хотя промахи всё ещё случались, Лиса начала чувствовать, как улучшается её техника. Металлический звон втыкающихся клинков эхом разносился по площадке, отмечая каждый успех и неудачу.

К концу тренировки оба были вымотаны не столько физически, сколько эмоционально. Мишени были утыканы ножами, а воздух между ними по-прежнему искрил от невысказанных слов.

– Неплохо для начала, – бросил Саша, собирая ножи. – Ты начинаешь меня радовать.

Алина молча кивнула и направилась к выходу, чувствуя, как внутри неё борются противоречивые эмоции. Холодный ветер трепал волосы, унося с собой звуки сегодняшней тренировки.