Особое требование

Глава 1. Крокодилина

– Смотри, куда прёшь, крокодилина!

Слова мясистым кулаком бьют под дых. Мерзенько так. Болезненно.

Сдуваю со лба прилипшую прядь волос и бросаю мимолётный взгляд на обидчика, с которым столкнулась секундой ранее. Впрочем, столкнулась – громко сказано. Так, слегка задела, подгоняемая хлынувшей из переполненного вагона метро толпой. Кто же виноват, что это худощавое чудо в костюме споткнулось, упало, да выронило портфель. А тот, по закону подлости, открылся, вывалив на платформу всё содержимое.

Ладно, может, и я.

Самую малость.

Но разве это повод обзываться?

– Я не хотела, – лепечу, наклоняясь и выдирая из-под чьей-то торопящейся ноги лист бумаги. Протягиваю пострадавшему. Рассматривает чёткий отпечаток ботинка и тяжко вздыхает:

– Из-за тебя, неуклюжая, вся работа насмарку.

Ну вот. Вдобавок к крокодилине ещё и неуклюжая. Час от часу не легче.

– Простите. Вы просто слишком лёгким оказались.

Молодой человек с силой выхватывает из моих рук документ, запихивает в портфель и судорожно закрывает защёлку. Встаёт, резким движением поправляет сальные светлые волосы и бежит к эскалатору. Потом неожиданно тормозит, машет в мою сторону кулаком и желчно кидает:

– Лучше быть лёгким, чем такой жирдяйкой, как ты.

Дрожь пробегает муравьями по коже. Дожидаюсь, пока злословец скроется из виду, и только потом встаю с корточек. В полной прострации доползаю до эскалатора. Поднимаюсь наверх. Стараясь сохранить бодрость духа, пересчитываю фонари.

Раз, два, три…

Это же надо было в такой важный день нарваться на неадеквата. Ну подумаешь, бумажки какие-то пострадали. Распечатать снова – плёвое дело. Принтера в офисе нет, что ли? Тоже мне, трагедия.

Пять, шесть, семь…

Мог бы посмеяться, в шутку ситуацию перевести. Куда там! Сразу я ему неуклюжая жирдяйка-крокодилина.

Восемь, девять…

Может, я, конечно, и не дюймовочка – дюжина–полторы дополнительных килограммов у меня и правда имеется, – но чтобы величать меня жирдяйкой! Это, знаете ли, совсем совесть потерять надо.

Сегодня явно не мой день. Да ещё сыпь так неудачно выступила. Но даже если, по мнению белобрысой козявки, внешностью я не блещу, разве это повод обзывать почти ни в чём неповинного человека рептилией?

Эх…

Вздыхаю и прекращаю счёт.

Нашла тоже время для самобичевания. Сейчас важно сосредоточиться на главном. Собеседование в «Санберри» ровно в десять. А значит, надо немедленно отбросить мрачные мысли, глубоко вдохнуть и настроиться на победу. У меня всё схвачено и ничто – ничто я сказала! – не выбьет меня из колеи.

Так что на дураков внимания не обращаю и действую по плану: сейчас выйду на улицу, за пять минут добегу до дома – о, спасибо, всевышний, за близость дома к метро – и за полчаса приведу себя в благородный, подобающий вид. А там до бизнес-центра рукой подать – пятнадцать минут и вуаля! В запасе останется ещё минут двадцать. Ну супер же, супер!

Стряхнув с плеч остатки жалких мыслей, выбираюсь на свежий воздух – в лето, утреннее солнце и суетящийся Питер – и бойко сбегаю по ступенькам здания метро. Теперь только вперёд, к дому!

На подходе к светофору сумка начинает дребезжать. Пара секунд уходит на поиск телефона, покоящегося на дне. Выудив вопящий гаджет из необъятной котомки, отвечаю на вызов.

– Алла Васильевна? – Не сразу соображаю, что обращаются ко мне. Для друзей и коллег я всю жизнь была Алей, и «Алла» по паспорту режет мне слух. – Это Кристина Владимировна из «Санберри». У вас на десять утра назначено собеседование с Макаром Сергеевичем.

– Да-да, конечно, – щебечу я. – Я вас узнала.

– У Макара Сергеевича случились изменения в расписании. К сожалению, в это время он будет занят. Боюсь, что единственный вариант встречи – в девять ноль-ноль. – Гляжу на часы. До девяти осталось тринадцать минут. – Вы, вероятно, подъехать не успеете, так что нам придётся отменить…

– Нет-нет! Всё в порядке, – выпаливаю я, не давая Кристине Владимировне договорить. – Успею.

– Успеете? – Удивление бежит впереди собеседницы.

– Всенепременно.

– Что ж…– После моего согласного хмыка продолжает: – Тогда будем вас ждать.

На этой фальшивой ноте Кристина Владимировна отключается.

Ёлки-палки!

Похоже, утренний блондин меня сглазил.

Швыряю телефон в сумку.

Растерянно почёсываю шершавую щеку – прыщиков, кажется, стало ещё больше – и пялюсь в витрину магазина, рядом с которым успела пристроиться. Из окна на меня растерянно смотрит оранжевое страшилище с причёской Хагрида – в необъятной толстовке и расклешённых джинсах. Не сразу доходит, что шарик напротив – это я.

Кажется, мальчишка был не так уж далёк от истины.

Ну и видок…

Кто же в здравом уме возьмёт на работу такое чудо? «Санберри», конечно, славится креативностью и свободой нравов, но не настолько же.

С нежной жалостью приглаживаю распушившееся гнездо на голове.

Так.

Стоп.

Некогда разводить нюни.

Хоронить себя заживо можно и на ходу.

Моя задача сейчас развернуться и просто идти. Быстро. Уверенно. Вон к тому бизнес-центру.

Ноги делают шаги в нужном направлении, в то время как внутренний голос продолжает причитать.

Это всё Валька виноват! Сколько наглости надо иметь, чтобы позвонить лучшей подруге в одиннадцатом часу вечера накануне важнейшего собеседования и, рыдая в трубку, заставить тащиться за тридевять земель! Травма у него, понимаешь ли. Бросила девушка, с которой он аж месяц встречался. А обо мне, между прочим, за этот месяц ни разу не вспомнил. Зато когда понадобилось плечо для рыданий и соплей – в прямом смысле, между прочим – тут он без Али не может. Выкрики In vino veritas после каждого бокала вина мне теперь в кошмарах будут сниться. Блок недоделанный, а не Валька!

Конечно, наутро в зеркале я увидела не будущую помощницу генерального директора самого крутого маркетингового агентства России, а разбитую, уставшую нечисть с красными глазами и безобразной сыпью на лице из-за дурацкого бокала – знала же, что у меня аллергия на алкоголь. Да ещё и в заляпанной блузке. Валька с фразой «вернёшь, не благодари», подсунул мне комок оранжевого безобразия, называемого толстовкой. И теперь я предстану на собеседовании… в этом.

Ух, встречу Вальку – прибью!

Ладно.

О насилии позже.

Сейчас надо отставить панику и мыслить логически.

Второго шанса попасть в «Санберри» у меня не будет. Нечаев не из тех, кто меняет помощниц как перчатки. Кристально ясно, что если я пропущу собеседование, должность умчится от меня со скоростью маглева. Тем более любовь «Санберри» к быстрому принятию решений давно стала притчей во языцех: смотрят всех кандидатов в один день и тут же дают ответ. Выбор невелик: опозориться, но иметь призрачный, но всё же шанс попасть на работу в компанию мечты, или сразу устроить мечте пышные похороны.

Всё.

Решено.

Предстану перед потенциальным боссом в естественном виде – ненакрашенной краснощёкой крокодилиной в сомнительном наряде. И будь что будет.

Подбегаю к бизнес-центру одновременно с оранжевой кляксой – собственным отражением в стеклянной двери. На ходу выуживаю из сумки резинку, и недолго думая, собираю растрёпанные волосы в хвост. Вот теперь я настоящая серая мышь. Хотя какая там мышь! Скорее, оранжевый хомяк.

С шумом выдыхаю, как алкаш перед новой рюмкой. Расправляю плечи, пытаясь откопать спрятавшееся достоинство, и захожу внутрь. Подплываю к охраннику.

– Доброе утро! Я на собеседование в «Санберри».

Суровый мужчина изучает мои документы и делает пометки в журнале. А затем поднимает глаза и откровенно, с вожделением пялится. Не на меня, нет. На подошедшую длинноногую блондинку в угольно-чёрном, как свежеуложенный асфальт, брючном костюме. Глубокий вырез её жакета недвусмысленно намекает: под ним ничего, ничегошеньки нет! Поспешно отворачиваюсь в надежде сохранить остатки уверенности. Мужчина расплывается в масленой улыбке.

– Кристина Владимировна, а это, похоже, к вам.

Что?

Что он сказал?

Кристина Владимировна?

Словно в замедленной съёмке возвращаю внимание к женщине и ловлю её ошарашенный взгляд.

В горле застревает комок.

Вру.

Не комок.

Ком.

Комочище!

Мысль занозой ковыряет мозг – может, я зря не устроила собеседованию пышные похороны?

Глава 2. Оранжевая толстовка

– Аля Солнцева?

Женщина за считаные доли секунды берёт себя в руки и от неприкрытого удивления не остаётся и следа.

– Это я, – отвечаю, прочистив голос. Чуть с опозданием улыбаюсь во все тридцать зубов – две восьмёрки мне удалили.

– Я Кристина Владимировна, HR-директор «Санберри». Мы с вами общались по телефону. – Возвышается надо мной, словно Статуя Свободы – нас разделяет целая голова, не меньше. Я превосхожу её только в одном – весе. Во мне поместится две такие Кристины Владимировны. В общем, она из той категории женщин, рядом с которыми лучше не стоять. Комплексы посыпятся градом. – Пойдёмте.

Вцепившись в сумку, как детёныш гориллы в шерсть матери, пристраиваюсь за спиной директора по персоналу.

Да что я в самом деле? Понимала же, что буду выглядеть как болельщик «Спартака» в фанатском секторе «Зенита». Так чего теперь ударяться в панику?

Нет, так дело не пойдёт. Надо срочно взять себя в руки. В конце концов, на работу не только по внешнему виду берут.

Может быть.

Иногда.

Наверное.

Расправляю плечи и повыше вздёргиваю подбородок.

HR-директор вышагивает по офисному коридору, словно манекенщица по подиуму. А я, наконец, немного расслабляюсь и замечаю окружающую обстановку. И теперь только и успеваю, что разевать рот. Потому что это не офис, а чудо света какое-то!

Налево свернёшь – зону отдыха найдёшь. Да-да. В форме ступенчатой пирамиды с пушистым зелёным покрытием. Прямо террасы Мачу-Пикчу, не иначе.

Направо пойдёшь – в купе попадёшь. Ненастоящее, конечно. Ярко-оранжевое, как Валькина толстовка, со столом и диванчиками.

Стоп-стоп.

А это что ещё такое рядом с лестницей?

Раскрываю глаза пошире, чтобы лучше видеть.

Мама дорогая! Настоящая горка, как в аквапарке!

О да-да-да!

Это не работа!

Мечта!

Здесь определённо знают толк в том, что нужно сотрудникам.

Эх, если вдруг случится чудо и мне сделают предложение, первым делом прокачусь с горки. Клянусь!

После долгих виляний по коридорам сворачиваем к стеклянной переговорке. И я бы непременно отметила, как мило смотрится виднеющееся за стеклом напольное покрытие в виде летней травки, если бы меня не смутило одно но – пять пар ног, которые по ней топчутся.

Так…

Похоже, я что-то упустила.

– Простите, Кристина Владимировна, – шепчу я, барабаня пальцем по худому плечу. – Мы разве будем общаться не наедине?

Дива снисходительно оборачивается – вполоборота, не больше – и изрекает:

– О-о, сейчас вы всё узнаете.

И улыбается хищно так. Кровожадно. Здесь бы ещё подключить злобный смех, как в фильмах ужасов. И картина была бы маслом. Хотя и без него мне становится жутковато. Вот прям как-то особенно не по себе.

Кристина Владимировна широко открывает дверь и уверенно заходит внутрь. Скромно переступаю порог вслед за ней. Замираю под прицелом десятка глаз. Четыре безукоризненно одетые гламурные девы – брюнетка, блондинка, русая и рыжая – смотрят на меня, как на платье из новой коллекции. Неудачное, прямо скажем. На их безупречных лицах застывает непечатное выражение – настолько, что крокодилину можно было бы счесть комплиментом.

Последняя пара ног принадлежит молодому мужчине с козлиной бородкой и не менее козлиным взглядом. В его глазах довольно подпрыгивает насмешка. Может, и я повеселилась бы, если бы не почувствовала, что насмехаются надо мной.

– Всем ещё раз здравствуйте! – прерывает зрительную атаку Кристина Владимировна. – Прошу садиться.

Пока я оцениваю обстановку, вся честная компания успевает рассесться за идеально белым круглым столом. Остаётся лишь три свободных стула. Два – рядом с мужчиной, и один – среди… коллег.

М-да, негусто.

Кристина Владимировна облегчает мне выбор, направляясь нестройной походкой – во всём виновата мягкая травка – к мужчине. Приосанившись и задрав нос повыше, пробираюсь в женское логово.

Только успеваю погрузить своё пользующееся зрительским успехом тело на стул, как дверь открывается, и внимание всех присутствующих лягушкой прыгает за мою спину.

У оранжевой толстовки завёлся конкурент?

Оборачиваюсь, и все вопросы отпадают, как засохшая грязь с ботинок – в кабинет пожаловал он, наш будущий шеф.

Сам Макар Нечаев.

Глава 3. Хорошенькое начало

Что-то с ним не так.

Мысль не даёт покоя, буравя невыспавшийся мозг.

Да, Нечаев в жизни такой же красавчик, как и на фото. Как там таких описывают? Волевой подбородок, прямой нос, глаза светлые, выразительные. Я бы даже сказала, выразительнее некуда. Как посмотрит в твою сторону, аж дрожь пробирает. Да и высоченный к тому же. Я ему, наверное, в грудь дышу. Роскошную, стоит признать, мускулистую. И всё в нём вроде как совершенно, да портит картину вот это вот выражение лица перекошенное, в глазах аж боль проглядывает. Прям как у Вальки после вчерашней попойки…

Ёлки-метёлки!

А ведь и правда!

Нечаев пожимает руку мужчине с бородкой, чему-то довольно ухмыляющемуся, и садится между ним и Кристиной Владимировной.

– Утро доброе, – приветствует собравшихся. Еле заметно морщится, когда девицы одна громче другой отвечают. Пробегается взглядом по собравшимся. Когда очередь доходит до меня, глаза его резко тормозят, будто налетев на препятствие, и подозрительно расширяются.

Что он так смотрит?

Мне надо, наверное, что-то сказать?

– Доброе…И для вас таким станет, – ляпаю я, придавленная повышенным вниманием. – К вечеру.

М-да, сказать явно следовало не это.

Ну Аля! Ну выдала!

Моргаю, как сигнал светофора.

Нечаев, кажется, обалдевает ещё сильнее. Не удостаивая меня ответом, отворачивается. Что-то тихо говорит Кристине Владимировне. Та согласно кивает, глянув на меня леденистыми глазами, как на кухонного жука, и тут же встаёт. Завидев возвышающуюся фигуру HR-директора, собравшиеся обращаются в слух.

– Давайте начнём. Прежде всего, я хочу поздравить каждую из вас. Вы те, кто уже прошёл первый этап собеседования, – тенором пропевает она. Осторожно поглядываю на таких же озадаченных, как и я, соседок. – Удивлены? И тем не менее. Каждая из вас этим утром продемонстрировала способность быстро реагировать на меняющиеся обстоятельства. Вспомните. Ваше собеседование было назначено на десять утра. Но за два часа до указанного времени я уведомила каждую из вас о форс-мажоре. У вас оставался лишь час, чтобы скорректировать собственные планы и примчаться сюда во всеоружии. И вы справились.

Что? Так это была проверка? Вот только про час я не поняла. Если бы у меня действительно был час в запасе, я прилетела бы сюда роскошной богиней – пусть и с некоторым лишним весом, – а не вползла оранжевым чудищем. У Кристины Владимировны минута идёт за четыре?

Наверняка кто-нибудь сейчас её поправит. Желание высказаться так и вертится на языке. Смотрю на девиц, безупречных до скрежета зубов, надеясь, что они опередят меня в изобличении истины. Но нет. Все как одна улыбаются, не замечая подвоха. И тут до меня доходит – да просто у них время двигалось как надо! А вот мне подфартило быть той, кому позвонили последней.

Хорошенькое начало.

– «Санберри» – маркетинговое агентство номер один в России, известное каждому на B2B-рынке. Бизнес, работающий с бизнесом, традиционно выбирает нас, и знаете почему? – продолжает распинаться Кристина Владимировна. – Потому что он нам доверяет. Мы никогда, слышите, никогда не подводим наших клиентов! Их счастье для нас превыше собственного. И если вы собираетесь стать частью нашей команды, знайте – с вас будет двойной спрос. Потому что вы – будущая правая рука Макара Сергеевича.

Макар Сергеевич потирает уголки глаз пальцами той самой правой руки, которую скоро заменят на нас.

– Если у него где-то горит, вы несётесь на помощь с огнетушителем. Если работает до утра, вы спите рядом на раскладушке. Если срочно срывается в Урюпинск, вы с чемоданом уже сидите в самолёте наготове, – с жаром кандидата в президенты вещает Кристина Владимировна. – Так что если вы рассчитываете с комфортом отсидеться в офисе восемь часов и убежать домой к больной бабушке, вы вошли не в ту дверь. Вам лучше покинуть «Санберри» прямо сейчас.

Кристина Владимировна демонстративно поднимает руку с часами.

– У вас есть тридцать секунд, чтобы определиться: вы остаётесь и принимаете условия компании или мы попрощаемся. Время пошло.

Эпичность момента нарушает открывающаяся дверь. В переговорную отнюдь не изящно входит девушка с подносом, уставленным напитками. Кристина Владимировна бросает на вошедшую недовольный взгляд, но тот улетает в никуда – секретарша уткнулась носом в чашки и ничего не видит. Дойдя до цели – Нечаева – с облегчением выдыхает и ставит поднос на стол. Заметив кофе, на лице директора впервые за время встречи проступает искра надежды.

– Давай сюда, Верочка, – забирает вторую чашку мужчина с бородкой.

Секретарь двигается по часовой стрелке, расставляя теперь уже стаканы с водой перед руководством и кандидатами. Закончив, наконец, удаляется. Кристина Владимировна провожает Верочку раздражённым взглядом и продолжает:

– Что ж. Раз мы остаёмся в полном составе, самое время знакомиться. Это Егор Феликсович, коммерческий директор. – Кристина Владимировна показывает пальцем на ухмыляющегося мужчину рядом, того, что с козлиной бородкой. Он липким взглядом обводит девушек. Всех, кроме меня. Те с восторгом здороваются. – И Макар Сергеевич, которого вы, без сомнения, знаете. Генеральный директор и основатель «Санберри». Наш неизменный лидер и вдохновитель.

Глаза Кристины Владимировны ярко загораются при взгляде на вдохновителя. Я бы сказала, чересчур ярко. А сам вдохновитель делает глоток кофе, ничего вокруг не замечая, и продолжает молчать. HR-директор разочарованно возвращает внимание к нам.

– Мы ценим и ваше время, и наше. А потому сегодня проведём собеседование в совершенно новом формате – групповом, – чеканит Кристина Владимировна. – У каждой из вас будут равные шансы проявить себя. Вступайте в диалог, будьте открыты, мыслите нестандартно. И, главное, помните – только от вас зависит, станете ли вы через полтора часа помощницей Макара Сергеевича или нет.

Достаю из сумки нежно любимую ручку и оранжевый ежедневник – да что же меня к этому цвету-то так тянет? Раскрываю и записываю: не стесняться, говорить открыто, думать нестандартно.

Принято, госпожа HR-директор.

Аля Солнцева ещё поборется за место под солнцем!

Баритон Нечаева словно нож разрезает воздух:

– Начнём.

Глава 4. Три вопроса от босса

– Я задаю вопрос – у каждой из вас есть минута на ответ, – поясняет Нечаев. – Кристина, следи за временем.

– Разумеется.

HR-директор демонстративно снимает наручные часы и кладёт на стол.

– Отвечая в первый раз, представьтесь. – Соискательницы синхронно кивают. – Поехали. Расскажите, за что вам платили зарплату на последнем месте работы?

Вот так сразу в лоб, без прелюдий?

А Нечаев не промах.

Рука соседки-брюнетки мигом взмывает вверх.

– Прошу, – замечает её директор.

– Благодарю вас, Макар Сергеевич. – Девушка с точёными чертами лица, как у современной Барби, наигранно смущается. – Я Виктория Адамова, мне двадцать пять лет, не замужем.

На этой важной мысли госпожа Адамова делает паузу, прицеливаясь и стреляя глазами в Нечаева. Видимо, снаряд попадает в цель, потому что Макар Сергеевич усиленно трёт переносицу.

– Последние полтора года я работала в «Градостроительном холдинге» на позиции секретаря-референта у Геннадия Викторовича Толдынина. Наверняка вам знакомо его имя.

– Виктория, я умею читать, – кивает на разложенные перед ним резюме. – Переходите к ответу.

– О-у, конечно, – голос брюнетки становится неприятно высоким. – Работая у Геннадия Викторовича, я планировала и координировала его расписание. Отслеживала важные события в календаре. Организовывала встречи с клиентами, партнёрами и сотрудниками…

Она продолжает перечислять бывшие обязанности, пока минуту спустя Кристина Владимировна не прерывает речь:

– Время.

– Но…Я не закончила. – Адамова смотрит на Нечаева глазами Бэмби в надежде, что он заступится. Голос директора становится мягче:

– Вы сказали достаточно. Спасибо.

Виктория довольно приподнимает уголки губ, видимо, уловив в ответе знак одобрения, и победно осматривает соперниц. Нечаев, не обращая внимания на самопровозглашённую фаворитку, кивает в сторону второй кандидатки – миловидной блондинки с пухлыми губами и идеально выпрямленными волосами по пояс:

– Теперь вы.

Блондинка растягивает рот в улыбке, обнажая белоснежные, как жевательная резинка, зубы.

– Доброе утро ещё раз. Я София Климова. Три последних года работала в агентстве «Флейм». Мои обязанности заключались в том, чтобы обрабатывать входящие звонки и сообщения…

София тараторит так, будто в минуту надо уложить получасовой доклад. Когда время подходит к концу, не только я с облегчением выдыхаю. Нечаев передаёт слово третьей кандидатке, затем четвёртой. Каждая, как под копирку, говорит одно и то же. Хмурый вид начальника не предвещает ничего хорошего.

Не то.

Они все говорят не то.

Думай, Аля, думай. Что хочет услышать босс?..

– Благодарю, – прерывает соискательницу Кристина Владимировна. – Осталась…

Опускает голову к разложенным резюме.

– Я, – говорю, экономя время. – Аля Солнцева.

Нечаев окидывает меня быстрым уставшим взглядом и придвигает резюме на сантиметр ближе. Судя по всему, интереса бумажка не вызывает – директор подпирает голову кулаком и тоскливо смотрит на опустевшую чашку кофе.

– Начинайте, – цедит без энтузиазма.

Если я буду отвечать в том же духе, что и мои предшественницы, шансов у меня ноль. Разве хоть один работодатель в здравом уме выберет «оранжевую толстовку» вместо «гуччи»?

А значит, надо удивить. Действовать нестандартно, напором!

Вперёд, Аля!

Покажи им, на что ты способна.

– На последнем месте работы мне платили за то, чтобы директор не отвлекался, – отчеканиваю каждое слово и гордо вскидываю подбородок. – От того, что приносит деньги.

Замолкаю.

На меня смотрят все: Кристина Владимировна, соперницы, бородатый Егор Феликсович. Даже Нечаев отрывает взгляд от драгоценной чашки и пялится в упор.

Пялится и молчит.

Молчу в ответ.

Играем в гляделки. Первой не выдерживает Кристина Владимировна:

– У вас ещё есть время. Продолжайте.

– А я уже всё сказала. Если, конечно, вы не хотите прослушать должностные обязанности в пятый раз, – посмеиваюсь я. Вот только мой смешок никто не подхватывает.

В комнате повисает тишина. Такая противненькая, неуютная. Внутренний голос, наконец, вспоминает, что он у меня есть и орёт во всё горло: мой юмор не оценили. Тоже мне, Нострадамус. Где он был десять секунд назад?

Четыре пары девичьих глаз смотрят на меня волком, а Кристина Владимировна, скажем так, слегка обалдело. Нечаев сидит с уже привычной окаменевшей физиономией, зато Егор Феликсович с козлиной бородкой, кажется, впервые меня замечает, и блеск в его зелёных глазах мне совсем, ну совсем не нравится.

– Окей, – раздаётся голос директора. – Идём дальше.

Девушки явно разрываются между желанием бросить в мою сторону ещё один пуд презрения и жаждой продемонстрировать боссу очарование. К счастью, второе побеждает.

– Представьте, что я вас нанял. С этой минуты вы – моя помощница. – Макар Сергеевич обводит взглядом собравшихся. – Через час у меня встреча с новым клиентом. Он ищет подрядчика для проведения масштабного маркетингового исследования. Разумеется, клиент должен выбрать нас. – Нечаев откидывается на спинку стула. – Чем вы мне поможете?

Ёлки зелёные! Ну и вопросики!

Поскольку никто из претенденток не горит желанием отвечать первой, Нечаев сам выбирает жертву – Софию, не успевшую вовремя залюбоваться столом. Именно в её сторону летит грозное «вы».

– Я… Я могу подготовить для вас презентацию, Макар Сергеевич, – неуверенно начинает она. – Собрать отчёты, которые на встрече могут понадобиться. Или снабдить вас цифрами…

Нечаев едва заметно кивает, и голос Софии набирает обороты. Не сказать чтобы Нечаева это радовало. С больной-то головой.

Он выслушивает Софию, затем передаёт эстафету следующей кандидатке. И так по кругу.

Уловив успешно заданный курс, предложения льются как из рога изобилия: организовать трансфер, проверить расписание директора, чтобы его, бедняжку, ничто не отвлекало от встречи, организовать зону для общения. На последних словах в голове моей становится пусто, как в холодильнике худеющего. По закону подлости именно тогда Нечаев обращается ко мне:

– А вы что скажете?

Хлопаю ресницами в надежде выиграть время.

Так…

Думай, Алечка, думай!

Все девчонки отвечали как по учебнику. Вот только если клиент такой важный, то я в жизни не поверю, что Нечаев не готов к встрече. Смысл тогда собирать информацию, которая у него уже есть? Очевидно, что только сам Нечаев может повлиять на успех. А он сегодня не в форме…

И тут меня осеняет!

Не в форме!

Точно!

Ответ пронзает мозг заточенной стрелой.

– Макар Сергеевич, мне ответить честно… – раскачивая ручку между пальцами, словно маятник, бросаю я. – … или правильно?

– Как есть, – говорит чей-то будущий босс. Велик риск, что после ответа он будет уже не мой.

Ладно. Терять нечего. Не повторять же попугаем одно и то же в сотый раз.

Снова снимаю со спинки стула сумку, копошусь внутри, как Дед Мороз в мешке с подарками и, не скрывая радости, выуживаю цилиндрический пластиковый тюбик. Тот самый, без которого я в последнее время к Вальке не езжу.

– Вуаля!

Поднимаю баночку выше, чтобы каждый в кабинете уловил ход моих мыслей. В ответ от великолепной семёрки прилетает тишина.

– Дайте мне ваш стакан, – киваю Нечаеву.

– Что? – тормозит он.

– Стакан, говорю, дайте.

С опаской пододвигает наполовину полный стакан с водой. Открываю пузырёк, выуживаю пухлую жёлтую таблетку из тюбика, по форме напоминающую игровую шашку, и бросаю в воду. Таблетка недовольно шипит, отстреливаясь нескончаемой очередью пузырьков. Все присутствующие заворожённо наблюдают за зрелищем – прямо школьники на уроке химии. Когда последний пузырёк лопается, приподнимаю стакан. Убеждаюсь, что таблетка полностью растворилась и протягиваю жидкость цыплячьего цвета директору.

– Вот. Пейте.

– Что это? – Глава «Санберри» не торопится опустошать стакан.

– То, что поможет вам провести переговоры на отлично. – Нечаев смотрит на меня, как на сумасшедшую. – Шипучка от похмелья!

Я говорила что-то про тишину?

Забудьте.

Что такое тишина я узнала только сейчас.

Могильная, как ночью в склепе.

– Шипучка… – испепеляет меня взглядом Нечаев, как солнечный луч сквозь лупу. Голос его становится особенно грозным, – … от похмелья?

– Вам нужен результат или шашечки? – отбрыкиваюсь, не давая себе отступить.

– С чего вы решили, что у меня… похмелье? – сердится так, будто вчера не пил. Ишь какой. Знаю я его брата. Валька каждый месяц топит свои горести в бутылке. Нет, чтобы к психологу походить. Балбес.

– Ну как же? Вы же, вон, держитесь рукой за голову. Хмуритесь, когда кто-то начинает говорить слишком громко. На часы посматриваете – сидеть-то вам, наверное, тяжко. Все признаки налицо.

Девицы за столом переглядываются, явно приняв меня за несмышлёную дурочку. Бородатый Егор Феликсович, что сидит напротив, начинает откровенно хохотать. Директор усмиряет его убийственным взглядом. А потом поворачивается ко мне. И тихо так, жутковато, спрашивает:

– Вы сейчас издеваетесь?

– Нет, почему же… – уже не так уверенно бормочу я. – Средство проверенное. Мёртвого на ноги поставит. Через пять минут козликом прыгать будете, а не от боли морщиться.

Э-э-э…

С козликом я явно погорячилась.

Надо срочно исправлять ситуацию. Поэтому тихонечко так, чтобы Макару Сергеевичу не доставлять дополнительной боли, добавляю:

– Про козлика – это я образно…

Под тяжёлым, как гиря, взглядом Нечаева сильнее вжимаюсь в кресло. Вот бы сейчас испариться, что ли.

– М-да, – задумчиво отвечает он. И это «м-да» мне совсем, ну совсем не нравится. Знала же простую истину! Между честным ответом и правильным всегда выбирай второе.

– А впрочем, Макар Сергеевич, забудьте про моё предложение, – спешно пытаюсь исправить положение я. – Давайте начнём сначала. Вот вы только что задали свой вопрос. А я как будто и не наклонялась, и из сумки ничего не доставала, и козлик из моего рта не выпрыгивал… Отвечаю вам такая с полной серьёзностью: «Конечно, Макар Сергеевич. Предложения будут. Прежде всего, я изучу CRM и подниму досье клиента. Выясню, что он любит, чем увлекается, что посещал за последнее время. Надо будет – позвоню его секретарю и побеседую лично. И после этого предоставлю вам исчерпывающую справку о клиенте в письменном виде, чтобы во время беседы вы надавили на нужные кнопки».

Нечаев не торопится сменять гнев на милость, и моя решительность тает, как снег в плюсовую погоду.

– Хотя что-то мне подсказывает, что всё это вы уже давно сделали, – скиснув окончательно, говорю я. Смотрю на него взглядом того самого козлика, надеясь на снисхождение. Увы, пощады козлику не видать.

– Всё с вами ясно, – смотрит в бумажку и ехидно так добавляет: – Алла Васильевна.

– Можете звать меня Алей, Макар Сергеевич, – брякаю напоследок я вместо того, чтобы замолчать навеки.

– Матерь Божья. – Нечаев вздыхает и морщится. Вздыхаю в ответ, отчего получаю очередной, бьющий на поражение взгляд. – У кого ещё есть идеи?

Со всех сторон поднимается гул женских голосов. А я притихаю.

Ну я и вляпалась.

М-да…

О чём я там мечтала?

Пробраться окольными путями через личного помощника Нечаева в департамент брендинга «Санберри»? Ну-ну. Пока что я умудрилась пулей подлететь к выходу. И боюсь, после моих предложений Кристина Владимировна наложит на резюме Али Солнцевой вечный бан. А ведь счастье было так близко…

Впрочем, не строй иллюзий, Аля. Разве среди этих девиц с подиума у тебя были шансы? Вон, Егор Феликсович с козлиной бородкой весь слюной изошёлся, глазки туда-сюда бегают, только на тебе и моргают.

Вздыхаю снова.

Нет.

Шансов не было.

От поднявшегося гула за столом Нечаев потирает висок.

Не захотели, Макар Сергеевич, пить антипьянскую таблетку, вот теперь страдайте. А мне вас не жалко. Ни капельки.

Спустя пару минут его трезвейшеству дискуссия надоедает:

– Всем спасибо. Я понял. Сейчас я задам последний вопрос. Прошу каждую из вас ответить одним предложением.

Девчонки напрягаются. А я уже нет. Что толку переживать, когда сидишь в беспросветной яме?

– Зачем вы пришли сегодня на собеседование? Отвечайте, как только будете готовы.

Слушаю ответы вполуха: «Мне бы очень хотелось поработать с вами, Макар Сергеевич. Уверена, под вашим чутким руководством…», «Меня восхищает ваш клиентоориентированный подход…», «Я уверена, что мои навыки могут быть полезны „Санберри“ и вам лично, Макар Сергеевич».

Выслушав кандидаток, Нечаев, с видимой неохотой обращает взор на меня.

– Вы тоже мечтаете работать личной помощницей, Аля? – Он специально делает акцент на моём имени, будто напоминая о казусе. Вот честно! Я собиралась быть смирным козликом, но Нечаев говорит таким уничижительным тоном, что моя гордость восстаёт из пепла. Вскинув подбородок повыше, с вызовом отвечаю:

– Нет, Макар Сергеевич. Личной помощницей я была два года, пока училась в университете и давно переросла эту должность.

– Вот как? Тогда зачем вы сюда пришли?

– Я пришла сюда потому, что это был единственный шанс попасть в «Санберри». А я мечтаю работать здесь с самого первого курса.

Ну вот и всё. Последний гвоздь в крышку моего карьерного гроба забит.

Нечаев смотрит на меня, как царь на холопа.

И ладно.

Я сказала правду.

Я ведь действительно мечтаю работать здесь, сколько себя помню. С того самого первого митапа, что проводился на нашем факультете. Тогда к нам пришла директор по брендингу «Санберри» с неземным именем Эвелина, и открыла для меня, вчерашней провинциальной школьницы, новый дивный мир бизнеса. Я только-только поступила в университет и переехала в Питер к бабушке, и такую Эвелину видела впервые – роскошную бизнес-богиню, сияющую ярче солнца. Разумеется, в тот же миг «Санберри» превратился в Олимп. И я грезила, что однажды тоже на него вскарабкаюсь.

Сглатываю образовавшийся в горле комок. Медленно закрываю ежедневник – здесь он мне уже не понадобится.

Нечаев тем временем произносит:

– Всем спасибо за участие. Кристина свяжется с вами сегодня и объявит результаты.

Поднимается и выходит из кабинета.

Следом, сказав несколько формальных и напутственных фраз, переговорку покидают Кристина Владимировна, Егор как его там и… мои многолетние надежды.

Глава 5. Розовые пончики

– Ты сейчас куда?

– Зайду в «Галерею».

– О-о, мне тоже туда нужно. Пойдём вместе? Там, кстати, рестик новый открылся. «FLY» называется. Очень классный… Викуль, ты с нами?

– Нет, девоньки. У меня дела.

Мои недавние соперницы непринуждённо болтают, будто знают друг друга вечность. Лишь я для них невидимка.

Ну и ладно.

Не больно-то хотелось.

Им неинтересно со мной, а мне – с ними.

Просматриваю в ежедневнике что-то чрезвычайно важное – одну страницу, вторую. Напускаю на себя задумчивый вид и вывожу пометку очень аккуратным, почти каллиграфическим почерком: «Прийти домой и лечь спать». Вот. Пусть думают, что я занятая птица и у меня есть дела поважнее, чем посещать «новый рестик». Хотя здравый смысл кричит во всё горло, что я интересна им так же, как букашка на подоконнике.

Не проходит и минуты, как в переговорке остаюсь я одна.

Фуф…

Убираю ежедневник в сумку. Бросаю прощальный взгляд на ядерно-жёлтую жидкость в злосчастном стакане – виновницу моих бед.

Ну почему, почему мне не молчалось?

Вздыхаю.

Встаю медленно, без энтузиазма, и по мягкой зелёной травке направляюсь к двери. С грузом на сердце в последний раз осматриваю светлую переговорную комнату. В воображении проносятся картинки, как я, вся такая модная и красивая, килограммов эдак на двадцать худее, сижу за этим самым белоснежным столом и участвую с коллегами в мозговом штурме. И смотрят они на меня с восхищением, аплодируя очередной гениальной идее.

Эх, мечты-мечты.

Повторно вздыхаю и выхожу.

Попетляв по коридорам второго этажа, натыкаюсь на укромную офисную кухню-кафешку. Решаю заглянуть одним глазком – вряд ли в будущем представится новый шанс. Тихонько открываю дверь и ныряю внутрь. От хлынувших в нос ароматов желудок начинает урчать. С утра он сосал только палец – у Вальки дома шаром покати. Осторожно осматриваюсь, не решаясь ни зайти внутрь, ни выйти. В помещении темно, уютно и пусто, лишь в углу притаилась одинокая девушка с ноутбуком.

– Ты новенькая? – обращается она ко мне. Приглядываюсь и заворожённо рассматриваю её длинные светло-розовые, как сахарная вата, волосы. – Здесь всё можно брать. Не стесняйся. Кофе там.

Показывает пальцем в сторону стойки, на которой пристроилась до блеска начищенная кофемашина.

– Мне нельзя, – отвечаю нерешительно, переминаясь с ноги на ногу. – Я тут нелегально. Всего лишь приходила на собеседование.

– О-у. И как ты? Жива?

– Скорее, живой труп. Из меня выпили все соки.

– Ну тогда ты пришла по адресу. Можешь отомстить и съесть всё, что не приколочено.

Девушка встаёт и лёгким шагом направляется в сторону стойки. Смотрю на тонкую мальчишескую фигуру в белой майке, клетчатой рубашке нараспашку и джинсах. Она решительным движением извлекает из стопки десертную тарелку, накладывает на неё кулинарными щипцами пончик с розовой глазурью и протягивает мне. Дохожу до новой знакомой и беру тарелку.

– Макиато?

– В самый раз, – машу свободной рукой в знак согласия.

Розововолоска улыбается, изящно переносится к кофемашине, ставит на поддон кружку и выбирает кнопку из списка. Машина начинает фурчать, изрыгая обильную молочную пену.

– Я Лера, – говорит она. – В отделе дизайна работаю.

– Круто. А я Аля. – Улыбаюсь как могу. – Я тоже хотела бы здесь работать. Но, похоже, уже не буду.

Лера смотрит, пристально изучая:

– Тебе уже отказали?

– Пока нет. Но мои шансы близки… – подсчитываю в уме, – … к нулю.

– Тогда рано отчаиваться. Съешь лучше пончик, – показывает пальцем на тарелку в моих руках. – Он лечит любые раны.

Судя по моему внешнему виду, я залечила уже много ран. Может, розововолосой Лере метод пончиков и подходит – ей явно не помешает набрать все те лишние килограммы, что прилипли к моему телу, а вот я обязана быть аккуратной.

– Ладно, один кусочек, и всё.

За праздной болтовнёй с Лерой время пролетает незаметно. Тем же путём – незаметным – исчезают и латте макиато, и пончик.

Ёлки-моталки!

Стоило отвлечься на минуту, называется.

Моей неслучившейся коллеге звонит начальник. Проговорив с ним секунды три, Лера встаёт и поспешно закрывает ноутбук.

– Мне пора бежать. Рада была познакомиться, Аля!

– И я. Спасибо за пончик!

Лера подмигивает. Уже у выхода говорит:

– А знаешь, мне кажется, мы с тобой ещё встретимся.

И махнув розовой гривой, выпархивает из комнаты-кофейни.

Смотрю на закрывшуюся дверь, затем на опустевшую, как моя нынешняя жизнь, тарелку. В очередной раз вздыхаю. И решаю, раз такое дело, позволить себе закопать горе в ещё одном пончике.

Изредка можно.

С достоинством, не торопясь, подхожу к стойке. С подноса мне подмигивают десятка два блестящих красавцев: шоколадных, розовых и белоснежных в крапинку. Поскольку я однолюб, прошлому выбору не изменяю. Погрузив поклажу на тарелку, чинно возвращаюсь к столу. Элегантно присаживаюсь, прикрываю глаза и откусываю маленький кусочек розовой глазури.

М-м…

Вкусно.

Пончик-целитель немного облегчает мои страдания, и жизнь потихоньку обретает краски.

Что же… Сегодня случился провал, не поспоришь. Но вдруг именно этого мне и недоставало? Пинка хорошего, чтобы начать действовать. Значит, пройду дополнительные курсы по брендингу, поработаю годик по специальности в менее престижном месте, фамилию, может, сменю – на что не пойдёшь ради великой цели, а там, глядишь, в «Санберри» обо мне и забудут. И вот тогда я явлюсь во всей красе.

Ну красота же, красота, а не план!

Раздаётся звонок. Опознаю звонящего безошибочно – Кристина Владимировна. Сердце ухает вниз, к почкам. Вот вроде целый час мысленно готовилась к прощальному общению, а как-то… недоготовилась. Похолодевшим пальцем нажимаю «принять звонок».

– Алло?

– Это Кристина Владимировна. Вам удобно сейчас говорить?

Смотрю на пончик, на пустые столы в полумраке – мешать явно никто не собирается. Все мы почти готовы к горькой правде.

– Конечно.

– Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за участие в сегодняшнем групповом собеседовании. Знаю, это всегда непросто и требует от кандидатов большой выдержки. Отмечу, что из всех кандидатов вы сегодня были самой… яркой, – пытается быть любезной Кристина Владимировна. Да-да, яркой – подходящее слово. Настолько яркой, что каждый из них меня надолго запомнит. – Более того, мы с Макаром Сергеевичем по достоинству оценили ваше умение выходить из сложных ситуаций. Пусть и необычным способом.

Эх, Кристина Владимировна. Теперь я понимаю, почему именно она отвечает за наём персонала. Это же надо уметь так красиво отказывать!

– Спасибо. Поверьте, мне было безумно приятно оказаться в «Санберри».

– Я рада…

– Пусть и ненадолго, – с громким выдохом продолжаю я. – В любом случае у меня останутся о вас самые лучшие воспоминания.

– Отчего же…

– Пожалуйста, передайте Макару Сергеевичу мои извинения.

– Вы передадите их сами.

– Теперь это невозможно…

– Макар Сергеевич выбрал вас.

Последние фразы мы произносим одновременно, поэтому смысл слов Кристины Владимировны ползёт до меня со скоростью черепахи. Но когда доползает – в голове ударяет гром.

Что? Что она сейчас сказала?

Тут явно какая-то ошибка.

– Простите, Кристина Владимировна. Я Аля. Аля Солнцева, – делаю акцент на имени, стараясь скорее поправить эйчара. А то ещё поверю на миг в происходящее.

– Разумеется, Аля. Я вам и звоню.

Кажется, мне пора сходить к ЛОРу, проверить уши.

– Макар Сергеевич выбрал… меня? – ошарашенно повторяю я.

Может, Нечаев до сих пор пьян и перепутал меня с Викторией или Софией?

– Вы не очень-то обрадовались новости, – сбивает с мыслей HR-директор.

– Я? Что? Нет. Я обрадовалась! Очень обрадовалась! Радостнее меня сейчас только клоуны в цирке!

– Это очень…воодушевляет, – посмеивается Кристина Владимировна. – Что ж, Аля. Ждём вас с документами в понедельник, в девять тридцать утра. Хороших вам выходных.

Правда.

Так значит всё-таки правда!

– О-о, теперь это будут самые лучшие выходные в моей жизни! Спасибо вам! И Макару Сергеевичу спасибо! Огромное!

Кладу трубку и невидящим взглядом таращусь на пончик.

Приняли.

Меня приняли!

Лицо начинает гореть, встаю и, стараясь издавать как можно меньше звуков, подпрыгиваю на месте. Не выдержав напора нахлынувшего счастья, взвизгиваю от радости. Вскидываю руки в победном жесте, обращая лицо к потолку.

Есть! Есть! Есть!

Что я обещала, если меня возьмут в «Санберри»?

Хватаю сумку со спинки стула и летящей походкой плыву к выходу. Поворачиваю голову налево, направо. Где там лестница вниз? Топографический кретинизм сказывается и мне приходится попетлять, прежде чем нахожу заветную цель.

Вот она. Та самая горка!

Оглядываюсь. Хотелось бы отдать долг без свидетелей. Усаживаюсь попой на прохладный пластик, сжимаю покрепче сумку обеими руками, и медленно, аккуратно перебираю ногами до точки спуска.

У-а-а-а-а!

Звук вырывается сам, пока моё счастливое тело летит с горки вниз, а после звёздочкой укладывается на пол.

Гляжу в потолок и от счастья зажмуриваю глаза.

Я это сделала.

Сделала!

Я – сотрудник «Санберри»!

– Развлекаетесь? – раздаётся издалека знакомый голос.

В груди ёкает.

Не может быть!

Ёлки драные!

Застукал!

В позе звёздочки!

Приоткрываю один глаз. Второй. Подозрительно кошусь в сторону владельца властного, но на удивление бодрого голоса. Макар, чтоб его, Сергеевич стоит во всей красе и смотрит на меня взглядом Саурона.

– Я…Я выполняю обещание, – лепечу я, приподнимаясь и параллельно отряхиваясь.

– Вы кому-то пообещали самоубиться? – Голос снова ставит в неловкое положение. Поспешно встаю и сдуваю со лба непослушные пряди.

– Ну не до такой степени. Всего лишь съехать с этой милой горки, – говорю как можно уверенней. Надо же убедить хотя бы себя, что выхода не было. – А я всегда держу слово.

– Похвально.

В его «похвально» нет ничего похвального. Не давая себе испугаться, ляпаю очередную глупость:

– А вам, я смотрю, уже лучше, Макар Сергеевич? – И вот тут бы мне и заткнуться, да голову простреливает очередная шальная мысль. – Вы что же, выпили мою шипучку?

От нового вопроса лицо Нечаева покрывает туча. Какая-то особенно мрачная.

Ёлки горбатые!

Да он же уволит меня ещё до вступления в должность!

Зря я спросила, зря.

– Простите, Макар Сергеевич, – не давая ему опомниться, пячусь в сторону выхода. – Мне пора. Хороших вам выходных!

– И вам, – стреляет в спину строгий баритон.

Глава 6. Не в порядке

Бывает, день задаётся сразу. Встаёшь в отличном настроении, добираешься до офиса без пробок, в почте не находишь ни одного письма с просьбой вмешаться – всё идёт как по маслу.

Так вот.

Сегодня день не такой.

До офиса я тащился по пробкам часа полтора вместо привычных тридцати минут. Пока поднимался от парковки в кабинет, в почту накапало четыре письма с восклицательным знаком. Встречу, на которую торопился, засранец Белолобов отменил – наверняка подумывает переметнуться к Лимонову. Да ещё эта новая помощница сегодня выходит – кот в мешке, которого обучать надо.

Всё так некстати.

– Привет, – в кабинет заглядывает Кристина, мешая сосредоточиться над формулировкой очередного поручения. Подплывает ближе, чмокает в щеку. Приветствую её в ответ.

Боковым зрением вижу, как Крис усаживается на край рабочего стола. Вырез на юбке расходится, оголяя длинные, стройные ноги. Если бы мы не дружили сто лет, подумал бы, что она меня соблазняет. Скупо улыбаюсь от нелепой мысли – Кристина два года как замужем за Тимуром. А до этого мы втроём – она, Егор и я – были друзьями не разлей вода.

– Как твои дела? – дописывая предложение, бросаю я. Нажимаю кнопку «отправить», разворачиваюсь и отъезжаю на кресле подальше. Закидываю ногу на колено. – Как Тимур?

– Тим в Череповец уехал. На целый месяц, – мурлычет Крис. – Так что я сейчас свободная птица. Хочешь, можем потусить где-нибудь вместе после работы.

Улыбается, напоминая себя прежнюю – милую девчонку из универа, что сидела рядом со мной на парах. А я, как последний засранец, пользовался её знаниями.

– Натусились уже, – со смешком отвечаю, вспоминая о четверге. До сих пор всё как в тумане. Это Егор – боров, которого ничем не проймёшь. А я от жизни такой отвык. Вообще удивлён, что смог в пятницу в офис явиться. У меня же башка разрывалась. Не соображал ничего. Если бы не адский коктейль от бедовой новой помощницы, который я втихаря выпил на страх и риск – до сих пор бы в себя приходил, наверное.

– Так можем у меня посидеть, – говорит подруга и откидывает назад волосы. – Я что-нибудь приготовлю.

– Давай в другой раз.

Молчит. Неужели обиделась?

Встаю, направляюсь к бару. Достаю стакан и наливаю минералку.

– Во сколько придёт новенькая?

– Солнцева? – приподнимает бровь Крис. – Она уже на месте. Инструктаж ей провела. Документы для изучения направила.

– Отлично. Пойдём тогда. Пора ей включаться.

– Макар, подожди…

Крис встаёт и подходит ближе.

– Что такое?

Её глаза расширяются, как у испуганного ребёнка. Хочется обнять, пожалеть.

– Я хотела…

Договорить Кристина не успевает. Разговор прерывает телефонный звонок. Незадачливо смотрит на смартфон в руке. Отвечает: – Слушаю…

Делаю глоток воды, наблюдаю. Крис, как всегда, сама любезность – собранная, идеальная. Отличный сотрудник и надёжный друг. Мне повезло, что тогда, после универа, она пошла за мной в никуда. В стартап из стола, трёх стульев и претенциозной идеи, с которой я носился, как бешеный кролик. Сумасшедший поступок. Крис ведь звали в отдел кадров ведущего банка, всё было на мази. В результате и она, и Егор выбрали меня – парня с амбициями и пустыми карманами. Век буду им благодарен.

– Мне пора, – с толикой сожаления говорит Крис. – Сам с Солнцевой справишься?

– Постой, – касаюсь её локтя. – Ты хотела о чём-то поговорить.

– А…это… – Смотрит на мои пальцы. Убираю руку. – Пустяки. Я сама справлюсь.

– Крис, если у тебя проблемы, расскажи. Я помогу.

Взгляд у Крис какой-то затравленный, для неё нехарактерный.

– У меня нет проблем, Макар, – трёт висок. – У меня всегда всё отлично.

Расправляет плечи и походкой, которой умеет ходить только она, направляется к двери. Чуть задерживается у выхода, а потом резче, чем обычно, открывает дверь и, не оглядываясь, уходит.

Смотрю ей вслед.

Крис не в порядке, это очевидно.

В последние годы ей несладко пришлось. Сначала скоропалительное замужество – забеременела от Тимура. Потом выкидыш. Как же Кристина страдала, бедняжка. Хорошо хоть близкие были рядом. Поддерживали. Тим так вообще пылинки сдувал.

От такого сложно оклематься. Но она справилась.

Однако сейчас с Крис явно происходит что-то не то. С этим надо будет разобраться. Для начала поговорю с Егором. Может, он в курсе.

Ставлю стакан на стойку.

Ещё минуту думаю о Кристине, а после переключаюсь на текущие рабочие вопросы. Пора приобщать новую помощницу к делам. Чем быстрее она войдёт в курс, тем лучше.

Уверенным шагом выхожу из кабинета в приёмную. Меня встречают раскрытые жалюзи на широких окнах, сквозь которые глаза слепит свет, горшок с фикусом, да одинокий стол.

Где Солнцева?

Оглядываюсь.

Под столом слышится копошение, и в тот же миг появляется русоволосая макушка.

– Здравствуйте, Макар Сергеевич! – звонкий голосок отскакивает эхом от стен. Вылезшая из-под стола девица улыбается так, будто увидела торт. – Вы сегодня прекрасно выглядите.

Стою истуканом. Ничего понять не могу.

– Что вы здесь делаете? – чуть грубее, чем следовало бы, спрашиваю я.

Девушка округляет глаза – огромные, голубые – и хлопает коровьими ресницами.

– Как что? Работаю, – отвечает, покрываясь румянцем. – Я Аля. Аля Солнцева.

Глава 7. Первый рабочий день

Я так и знала.

Он перепутал меня с Адамовой.

Ёлки зелёные. И как теперь быть?

Нечаев пялится на меня, будто на ожившего Чебурашку. Глаза прищурены, брови домиком. Хорошо, хоть сыпь на лице прошла и кожа – гордость моя – снова стала, как у ребёнка.

– Не прогоняйте меня, пожалуйста, – щебечу я. – Я умею всё то же, что и Вика… И даже больше.

Нечаев явно обалдевает от моей наглости. В памяти всплывает образ гламурной брюнетки и что-то подсказывает мне, что я подойду не на все роли.

– Знаете, Макар Сергеевич, – эх, мне бы сейчас замолчать, да куда там! Рот словно прорвало, – иногда бывают ошибки во благо. Понимаете? Я как раз такая ошибка. От меня вам станет гораздо лучше… Хотя сейчас, может, вам так и не кажется.

Босс меняется в лице. Похоже, не убедила.

– Что вы несёте?

Голос какой-то недовольный опять. Ну честное слово, нельзя же всё время злиться. Это для здоровья вредно, между прочим.

– Вы ведь Вику хотели, а получили меня? Перепутали просто, наверное?

– Не знаю, Солнцева, что у вас с головой, но если продолжите свои фокусы, то ваше место и правда займёт кто-то другой.

Смотрю внимательно в серые глаза, блеск которых слепит похлеще солнечного зайчика. И тут до меня доходит. Он не с Викой меня перепутал, а просто-напросто не узнал!

И немудрено же!

Мало того что я явилась не в оранжевой толстовке, а в удачно скроенном деловом костюме, как говорит Валька, подчёркивающим «эффектные формы» – это он так мастерски красным словцом обыгрывает мои лишние килограммы, – так я же ещё и накрасилась, волосы уложила!

Облегчённо выдыхаю.

– Вы этому… радуетесь? – неправильно понимает мой выдох Нечаев. Мигом подтягиваюсь, стерев с лица блаженную улыбку.

– Да вы что, Макар Сергеевич! Я в ужасе от ваших слов!

– Тогда, может, перестанете нести чушь и перейдём к делу?

С таким выражением лица ему только киллеров в кино играть. Он бы был отрицательным героем, в которого все влюблялись – и героини, и зрители. Красоту-то у него не отнимешь. Да ещё в этой белой рубашке-поло, оголяющей крепкие бицепсы.

Мой взгляд скользит по руке Нечаева. Его – следит за моим и тоже перескакивает на собственную руку.

Тьфу, Аля.

О чём ты вообще думаешь?

Приосаниваюсь, открываю ежедневник, беру любимую ручку и гордо так заявляю:

– Не «может», а «точно», Макар Сергеевич. Я вся в вашем распоряжении.

Взгляд Нечаева выдает его настроение красноречивее любых слов.

– Пойдёмте, – сухо говорит шеф.

Фуф.

Не уволил и ладно.

Одёргиваю светло-зелёную юбку миди, быстрыми движениями разглаживаю складки на бёдрах и поправляю короткий приталенный жакет. У дверей кабинета Нечаев оборачивается.

– Уже бегу, – заверяю я. Хватаю ежедневник и семеню на высоченных шпильках к боссу.

Открывает дверь и пропускает меня вперёд. Хоть и босс, но джентльмен.

– Вау… – Делаю шаг и замираю. – Да это же кабинет мечты!

Нечаев ухмыляется и направляется к массивному рабочему столу с хромированными ножками-шпильками, рядом с которым стоят два модных дизайнерских стула, похожих на решето – кроме хромированного каркаса на них нет ничего. Наверное, чтобы сотрудники не засиживались.

– Мне сюда? – показываю рукой на подозрительный стул.

– Вам туда, – отвечает он, кивая в сторону жёлтого дивана у стены.

Фуф. Хоть попа страдать не будет. Скорее направляюсь к мягкому месту, пока директор не передумал. Шустро приземляюсь и открываю ежедневник, готовая слушать. Макар Сергеевич секунд пять сосредоточенно изучает что-то на ноутбуке, а затем вальяжно подходит и усаживается рядом со мной.

– Что ж, Аля, – потирает руки. – Надеюсь, вы всё схватываете на лету.

– О-о, я чемпион по фрисби, – улыбаюсь пошире и ловлю озадаченный взгляд Нечаева.

– Для начала предлагаю перейти на ты. Так будет проще.

Как любой здравомыслящий человек понимаю, что на «ты» мы переходим в одностороннем порядке. Потому что тыкать Макару Сергеевичу на позиции личной помощницы станет разве что недотёпа. А я хочу проработать здесь долго.

– Всенепременно, Макар Сергеевич, – деловито соглашаюсь я.

– Я сказал на ты.

– Я поняла. Можете мне тыкать.

– Ты точно схватываешь на лету, Аля?

– Тарелочка уже у меня, Макар Сергеевич, – размахиваю в воздухе невидимым фрисби и со всей старательностью улыбаюсь. – Начинайте.

К счастью, фрисби мы больше не обсуждаем.

Как и тывыканье.

За последующий час исписываю семь листов ежедневника. Макар Сергеевич озвучивает, что мне предстоит делать: управлять расписанием, организовывать встречи, взаимодействовать с разными департаментами, собирать данные, готовить отчёты с презентациями. Это если вкратце.

– …Нет ничего эффективнее, чем полное погружение, Аля, – говорит Нечаев. Пытаясь придать себе умный вид, киваю. Я отнюдь не разделяю его энтузиазм, но сейчас предпочитаю промолчать. – В ближайшие пару дней ты будешь посещать со мной все внутренние совещания. Твоя задача – запоминать и фиксировать основную информацию, а после – получать от меня ЦУ. Посмотрим, как пойдёт. Я рассчитываю, что уже через неделю ты начнёшь работать обособленно. Договорились?

– Договорились.

– Сегодня познакомься с документами, которые направила Кристина, а затем изучи моё расписание. С завтрашнего дня будь готова к встречам.

– Конечно, Макар Сергеевич. – Призадумываюсь, но всё же решаюсь спросить. Здоровье, в конце концов, вещь приоритетная. – А на обед надо отпрашиваться, или я могу отойти в любое время?

Директор бросает быстрый взгляд на мои формы, и, видимо, приходит к выводу, что вопрос для меня насущный.

– На обед можешь ходить, когда тебе удобно. Только убедись, что в это время ничего нет.

– Отлично.

– Тогда приступай.

Нечаев наблюдает, как я встаю с дивана и оглаживаю от складок пятую точку. Смотрит так пристально, что я даже знать не хочу, какие мысли крутятся в его голове. Наверняка, что мне не стоит обедать в принципе. Забираю ежедневник и под сверлящим директорским взглядом кабинет покидаю.

За восемь часов перед моим взором мелькает столько лиц, что хватит стадион заполнить – Нечаев популярен в «Санберри» не меньше, чем рок-звезда у фанатов. Вопрос «Макар Сергеевич у себя?»за день становится сродни «Привет», а я без особого энтузиазма осознаю, что мне предстоит выполнять функции не только личного помощника, но и секретарши.

Без пяти шесть Макар Сергеевич выпархивает из босс-кабинета и удостаивает меня знаком внимания:

– Ну что, Аля, освоилась?

– Чувствую себя почти как дома, Макар Сергеевич!

Губа Нечаева пытается насмешливо прыгнуть вверх, но тут же возвращается на место. Да, с шефом ещё работать и работать – с чувством юмора у него напряжёнка.

– Я рад, что тебе комфортно. Завтра в девять важная встреча, так что будь на месте вовремя.

Смотрю на него, как солдат на командира. Правда, не вскакиваю и честь не отдаю. Но выпаливаю отчётливо:

– Я буду точна, как стрелка часов.

Нечаев одаривает меня очередным странным взглядом – неужели сравнение не понравилось? – и лёгкой походкой удаляется восвояси.

Фуф.

Можно выдохнуть.

Первый рабочий день позади.

Очень даже чудесный, я считаю.

Меня приголубили, обогрели и ждут завтра. Не то чтобы прям не должны были, но пару раз я висела на волоске.

Эх, хорошо то, что хорошо кончается!

В приподнятом настроении поднимаюсь с кресла и направляюсь в уборную. Не без труда отыскиваю её в закромах офиса, хотя внутреннее чутьё подсказывает, что должен быть вариант и поближе. Едва успеваю зайти в кабинку, как следом в дамскую комнату влетает кто-то ещё – разъярённый, возмущающийся и какой-то знакомый.

– …Ты не понимаешь! Это же кринж лютый! – отскакивает от стен высокий недовольный голос. Сомнений нет. Это моя недавняя соперница – Адамова. – Подожди секунду.

Слышу стук каблуков у кабинок.

Ёлки-палки! Я же свою не закрыла, и замок всё такой же зелёный!

Надо бы щёлкнуть задвижкой или выйти, но вместо этого замираю внутри, как опоссум перед койотом.

– Чисто, – продолжает Виктория. – Короче. Они сделали предложение этой уродине! Помнишь, я тебе рассказывала? Жирухе, по которой косметолог плачет! Это реальный зашквар!

О боже…

О ком это она?

– Не знаю я! Кристина ничего толком не объяснила… Да нет же! Эта дура такой треш несла, что ей только пугалом работать. И то много чести. Может, у неё связи какие…

У меня возникает отвратительное предположение.

Ком встаёт в горле. Того и гляди рухну замертво.

– Фамилия? Солнцева, кажется… Ага. Вот и я не слышала, но чем чёрт не шутит. Надо будет у папы спросить. Подожди секунду, дай руки помою.

Льётся вода.

Включается электрическая сушилка.

Стою, прислонившись к стене кабинки, не в силах пошевелиться.

– Короче, я сейчас к Софке поеду. – Звук сушки сменяется стуком каблуков. – Обсужу ситуацию. Решим, что делать дальше. А потом…

Голос удаляется и с хлопком двери исчезает вовсе.

Слушаю тишину.

Руки и ноги такие тежёлые, будто к ним привязали двадцатикилограммовые гири. Нос противно горячит. Глаза обжигает резь.

«Жируха!»

Кап.

«Уродина!»

Кап.

«Ей только пугалом работать!»

Кап.

Мерзкий голос в голове продолжает делать грязное дело.

Нет-нет, нельзя плакать.

Подумаешь, обозвала? В пятницу я и правда выглядела ужасно – прыщи на лице, толстовка, добавляющая к лишним килограммам ещё тридцать. Не бежать же теперь за Адамовой и не доказывать, что в действительности я не такая уж страшная.

Но ёлки зелёные, как же это ужасно! Сначала белобрысик, теперь она…

Вытираю ногтем уголки глаз. Задираю голову вверх, быстро моргаю и машу ладонью как веером.

А с другой стороны, какой уважающий себя человек будет обзывать другого?

Правильно. Никакой.

Значит, Адамова и заусенца моего не стоит.

Внутренний монолог не кажется убедительным, и всё же слёзы медленно, но верно сдаются и отступают. Подуспокоившись, выхожу из кабинки. Долго мою руки, освежаю лицо. Щиплю щёки, чтобы румяным был не только нос.

Хватит, Аля.

Возьми себя в руки и вспомни о собственном достоинстве! Улыбнись всем назло!

Нет, не так кощунственно.

Вот. Уже лучше.

Кинув последний взгляд на отражение в зеркале, покидаю уборную.

Адамова может говорить что угодно. Вот только в «Санберри» работает не она. Я. Да и стоит ли переживать о той, с кем я больше никогда не увижусь?

Мысли растекаются по телу горячими струйками, и мало-помалу я прихожу в себя.

Глава 8. Пикапер

Она будет точна, как стрелка часов. Чёрт. Из какого мира эта девчонка? Кажется, я взял в помощницы сумасшедшую.

От идиотской мысли улыбаюсь.

Солнцева.

И свалилась же на мою голову!

А ведь я даже не сразу её узнал. В пятницу Аля выглядела…хм-м…иначе. Выпучил глаза, как придурок. И только потом, когда она стала вещать про Адамову, до меня дошло, что пятничная Солнцева и эта девушка – одно и то же лицо. Я даже глазам своим не поверил. Не смотри она на меня в упор – хорошенько бы их протёр. И к чему было так уродовать себя на собеседовании? Может, это новая фишка? Надо будет спросить у Крис.

Следую через проходную, прощаюсь кивком с охранником и выхожу на улицу. Сразу замечаю, что к моему припаркованному на стоянке Порше прислоняется задница Егора. Издалека открываю дверь, чтобы туша скорее отделилась от тачки.

– Ты где застрял? – тянет друг недовольно. – Я тут чуть не уснул.

Вот свин неблагодарный. Мало того что подвозить его надо, так ещё и отчитывать меня смеет? Собираюсь поставить Егора на место, но он чешет языком быстрее:

– Может, поужинаем где? Жрать хочу, сил нет.

– У меня треня, – отрезаю я и сажусь в машину. Егор следует моему примеру и опускается на соседнее сиденье. – С Крис посиди. Она вроде свободна вечером.

Натягиваю на глаза солнцезащитные очки.

– Не… У меня передозировка Крис. Она мне на прошлой неделе весь мозг выгрызла.

Завожу мотор, отъезжаем. Егор зевает и трёт лицо ладонями. Труженик несчастный. Наверняка полдня на диване пролежал после вчерашней гулянки. Сегодня вон даже за руль сесть не смог. Ладно. С этим позже разберёмся. Надо выяснить, что там с Кристинкой творится.

– Слушай, а у неё всё нормально? Чего-то не нравится она мне в последнее время.

Егор осоловело смотрит в лобовое стекло и шмыгает носом.

– Да порядок у неё. Ничего нового.

– Уверен? Она сегодня всё спросить меня о чём-то порывалась, да так и не решилась. У неё что, проблемы с Тимом?

– Да щас… Какие с Тимом могут быть проблемы? Он же ей пятки лижет, – с горьковатой усмешкой произносит Егор. – Слушай, а мне вот интересно. Ты никогда не жалел, что с Крис не попробовал? Ну тогда ещё, в универе, когда вы оба свободны были.

– Спятил, что ли? – бросаю в его сторону возмущённый взгляд и возвращаю внимание на дорогу.

– Да ладно гнать, – парирует олух. – Крис – красотка и всегда такой была. С чего с ней не замутить-то?

– Ты чего несёшь? Она же мне как сестра. А с сёстрами не мутят, если ты не в курсах. Это жизнь, а не игра престолов.

– Какая к лешим сестра? – басит Егор. – Я пять лет по ней сох в универе. И желания у меня были отнюдь не братские.

Перемещаюсь в соседний ряд. Делаю вид, что сосредоточен на дороге, хотя в действительности в голове бардак. Егор сох по Крис? Да ладно! Быть не может!

– Чего-то ты тихо сох. Первый раз про это слышу.

– Что толку трепать-то было? Я всегда реально свои силы оценивал. Это ты у нас ходок, а мне выбирать не приходилось. Да и Крис была не моего поля ягода. Так что, можно сказать, сох я молча, с достоинством. Как неполитый кактус на подоконнике.

– Трепло ты, а не кактус.

– Это сейчас меня поливают регулярно, а тогда… О-о, смотри какая цыпочка идёт.

Егор без спроса открывает окно и высовывает башку наружу.

– Эй, красотка, привет тебе вечерний, пламенный! Может, составишь хорошему парню компанию за ужином?

Мне хочется провалиться сквозь землю, или хотя бы на дно тачки. Сколько лет этому олуху? Восемнадцать?

Девушка, идущая по тротуару, к счастью, не реагирует. Горе-пикапер усмехается и возвращает безмозглую голову в салон.

– Придурок ты, Егор.

– А ты слепой.

– Извини. Я давно вырос из подобных приколов.

Друг смотрит на меня с тем же выражением, что я посылал ему. Но не произносит ни слова. Хотя язык явно чешется.

– И всё же поговори с Крис, – возвращаюсь к больной теме. – Мы ж с ней друзья. Вдруг ей помочь надо.

Егор отворачивается и пялится в окно.

– Ничем ты ей не поможешь, Макар.

Значит, он всё-таки в курсе.

– Опять та же история?

Я, конечно, про выкидыш. Друг понимает без слов. Отвечает, не оборачиваясь:

– Та же.

Подвожу итог единственным словом, которое приходит на ум:

– Дерьмово.

– Согласен.

Оставшуюся дорогу молчим. На Горьковской Егор отчаливает набивать желудок, и до спортзала я еду в тишине и одиночестве.

Что делать с Кристиной непонятно. Тусить с ней наедине не хочу. В последнее время чувствую себя не слишком комфортно в её обществе. Как будто над нами что-то довлеет – недосказанность какая-то, что ли. Да и поддерживать я толком не умею. Никогда не умел. Но помочь ей всё-таки надо. Хоть чем.

Подъезжаю к набережной Мартынова, паркуюсь, вытаскиваю сумку из багажника и тащусь на тренировку. В зале делаю силовую и кардио, наворачиваю пару километров в бассейне – до полного изнеможения. После отмокаю в сауне, глядя на потрескивающий в печи огонь. И голову, наконец, прошибает идея.

Кажется, я знаю, чем порадовать Крис.

Глава 9. Код в мешке

Хороший друг – залог здоровья.

Правда-правда.

С Валькой мы познакомились два года назад в кафе-столовой на Невском, где обслуживались одновременно на двух кассах и поспорили из-за котлеты по-киевски. Не могли определиться, кто заберёт последнюю. Оба проявляли упорное благородство, чем чуть не довели до белого каления стоящую позади очередь. Всё разрешилось, когда с кухни принесли поднос с новой партией. С тех пор мы стали не разлей вода и проживаем вместе не только обеды, но и другие горе и радости.

Вот и сейчас я залечиваю раны телефонным разговором с Валькой, потому что Адамова, сосновую иголку ей в попу, разнервировала меня дальше некуда. А ведь каждому известно, что ноги у большинства болезней растут от стрессов. Доктор Валька исправно слушает мои причитания два часа. Когда он начинает декламировать обсосанную со всех сторон фразу про пугало раньше меня, догадываюсь, что пора закругляться. Мы прощаемся, и я иду спать.

К утру терапевтический эффект проявляется во всей красе – я приплясываю, подпеваю весёлой песенке, и почти не вспоминаю о гладковолосой выдре. Надев радостное салатовое платье с воздушными оборками на плечах и подмигнув отражению в зеркале, павой вышагиваю из дома. Свист дорожных ремонтников и неприличные выкрики вслед подтверждают, что выгляжу я неплохо. Разумеется, с достоинством проплываю мимо, не обращая на поклонников никакого внимания – как и подобает уважаемой личной помощнице.

К восьми тридцати я уже сижу на рабочем месте, любуясь собратом по цвету – гигантским фикусом у стола. В «Санберри» это явно почитаемое растение. Босс появляется минут через пять.

– Твои стрелки спешат? – вместо приветствия говорит он. Пока я судорожно соображаю, про какие стрелки идёт речь, Нечаев продолжает:

– Аля, собери мне к пятнице информацию по лучшим выездным курсам повышения квалификации для HR-директоров. – Наскоро открываю ежедневник и записываю. – Обязательно должен быть известный, уважаемый коуч, участники из правильных компаний с соответствующими должностями и крутая развлекательная программа.

– Рассматривать варианты в России или за границей?

– За границей тоже можно. Но с безвизовым въездом. – Нечаев задумывается. – У Крис туговато с английским, так что пусть тренинг будет на русском.

– А что с бюджетом?

– Не ограничен.

Ничего себе. Вот бы кто-то обо мне так пёкся.

– Уже беру в работу, Макар Сергеевич.

Директор располагающе улыбается и направляется к кабинету. Обернувшись, произносит:

– Не забудь про встречу в девять.

– Как можно, – демонстрирую зубы в попытке улыбнуться. – Ой, Макар Сергеевич, у меня вопрос.

Босс благородно кивает, замирая в дверях между приёмной и кабинетом.

– А что значит тема встречи – «Обсудим, как умаслить кодта»?

Приятное выражение лица Нечаева вмиг улетучивается – надеюсь, не из-за меня:

– А это значит, Аля, что кто-то скоро дошутится.

Больше ничего не поясняя, Нечаев скрывается за дверью.

Здорово, конечно, что у сотрудников «Санберри» отличное чувство юмора, но, простите, как готовиться к встрече? Вздыхаю и прихожу к выводу, что лучшим решением будет выпить чашку горячего шоколада.

Что вы представляете, когда слышите слово «переговорка»? Я как минимум стол, стулья и маркерную доску. В случае «Санберри» ещё и зелёную травку вместо линолеума. Поэтому, когда, будучи тенью Макара Сергеевича, я захожу в переговорку «Идея», у меня возникают малюсенькие сомнения: а туда ли мы пришли? Прямо посередине стоят два синих кресла с подушками, одно из которых занято Егором Феликсовичем с… гладковыбритым подбородком. Стоп, а где козлиная бородка? Ладно, об этом позже. В дальнем углу комнаты в прямом смысле слова подпрыгивает молодой человек смазливой наружности – он оседлал серебристый фитбол, словно лошадь. Рядом пустует ещё один «конь» – оранжевый.

Завидев Макара Сергеевича, скакун ловко соскакивает с мяча и бежит пожимать боссу руку. Коммерческий директор же не поднимается вовсе. Лишь вальяжным движением руки, словно король, приглашает Нечаева сесть рядом.

Ёлки зелёные.

Сейчас Макар Сергеевич опустится в кресло и мне придётся пристраивать свою тушу на оранжевый мяч. Рассчитан ли он на мой вес – большой вопрос. Но в одном сомнений нет – выглядеть на нём я буду отнюдь не богиней.

Переминаюсь с ноги на ногу, морально готовясь к позору. Директор оборачивается, видимо, вспомнив, что я шла следом.

– Моя новая помощница Аля Солнцева, – представляет меня незаинтересованной публике. – Она сегодня со мной.

Смазливый товарищ здоровается, лицо же Егора Феликсовича вытягивается, как в кривом зеркале.

– Ты ничего не перепутал? – ехидно говорит он, осматривая меня с головы до ног. В груди рождается скребущее чувство. Значит, удивлён выбором Нечаева и не скрывает этого.

– Следи за языком, – резко прерывает коммерческого директора босс.

– Да шучу я, – оправдывается Егор Феликсович. Затем, притворяясь дружелюбным, обращается ко мне: – Я запомнил тебя другой, Аля. Видать, что-то с памятью.

– Я принесу вам судоку, – ляпаю в отместку и повыше задираю голову. – Для тренировки памяти.

Коммерческий директор усмехается, как будто не обижаясь. Нечаев же смотрит на меня недоумённо, но не говорит ничего.

– Аля, с Егором Трофимовым ты уже знакома. А это Иван Клюков – менеджер по продажам.

Светловолосый худощавый Клюков, успевший снова усесться на мяч, поднимает руку в знак приветствия и возвращается к важному занятию – подпрыгиванию.

– Садись, – обращённые ко мне слова Макара Сергеевича звучат, как из уст палача. Вздыхаю, горестно осматривая оранжевый фитбол. Уже делаю первый шаг по направлению к предмету ненависти, как вдруг босс окликает меня. – Куда ты, Аля?.. Садись на кресло.

Как кресло?

Почему кресло?

Хлопаю ресницами, боясь, что ослышалась.

– Но оно же для вас?

Директор закатывает глаза и, ничего не отвечая, выходит из переговорки. Секунд через десять завозит в переговорную комнату компьютерный стул и усаживается напротив.

Обалдело смотрю на происходящее. Когда стоять истуканом дальше становится неуместным, опускаюсь на синее кресло рядом с Трофимовым. Раскрываю ежедневник. Разглаживаю страницу. Вокруг начинают говорить, а я то и дело посматриваю на Макара Сергеевича.

Вот тебе и Нечаев.

Вроде бы ничего не значащий поступок для него, и в то же время – так много значащий для меня.

Оказывается, босс и таким бывает.

Ну надо же.

– Напоминаю предмет встречи. Всем вам известный «Код» ищет подрядчика для маркетингового сопровождения, – распинается, видимо, для меня, вставший со своего кресла Егор Феликсович.

Стоп.

«Код»?

Я не ослышалась?

Навостряю уши. Трофимов ораторствует:

– Пока на подряд планируется передать лишь часть маркетинговых процессов. Но мои источники утверждают, что до конца года Борис Белолобов намерен вывести на аутсорсинг весь маркетинг.

Ёлки зелёные!

Точно не ослышалась!

И как после этого не верить в судьбу?

Белолобов – лучший друг моего бывшего начальника. Фанат рыбалки и походов в лес. Человек исключительно сложный и несдержанный. Кхм… Почти со всеми. Как вспомню его «Всех этих бездельников гнать поганой метлой надо, Алечка!», так вздрогну.

– Всем понятно, о каких суммах идёт речь. И мы единодушны в своём мнении: ни копейки из этих денег не должно достаться Лимонову! Ни копейки!

Похоже, Лимонова здесь не жалуют. Вывожу в ежедневнике кислую фамилию – надо будет погуглить, что он за фрукт.

– Собственно именно по этой причине мы здесь сегодня и собрались, выдернув даже Макара… – бросает взгляд на меня и добавляет: – …Сергеевича. Иван, выходи. Расскажи, как мы планируем отработать с Борисом.

Смазливый Иван в прыжке срывается с мяча и, не успеваю моргнуть, оказывается рядом с Егором Феликсовичем. Трофимов, в свою очередь, вальяжно возвращается на насиженное место.

– Спасибо, босс. Я не буду ходить вокруг да около. Понимаю, как дорого время каждого из вас. А тем более Макара Сергеевича. Тратить его попусту было бы преступлением, – высокопарно начинает блондин. – Поэтому перейду сразу к делу.

С театральной паузой осматривает собравшихся, берёт маркер и прямо на стене – на ней что, можно писать? – скрупулёзно выводит буквы.

– SWOT-анализ, – гордо проговаривает он.

Кабинет реагирует молчанием. Егор Феликсович поправляет подушку за спиной, Нечаев и вовсе что-то строчит в телефоне. Мне становится за Ивана обидно. Немного. Вероятно, найдя в моём лице отзывчивого слушателя, Клюков присасывается ко мне взором и продолжает:

– Пока конкуренты будут размахивать коммерческими предложениями и намётками концепций, мы пойдём дальше. – На «мы» он делает особый акцент, потрясывая передо мной длинным пальцем. – Против их бумажек «Санберри» предоставит Белолобову развёрнутый SWOT-анализ! С прописанными сильными и слабыми сторонами. Проанализированными со всех сторон угрозами и возможностями. Это непременно впечатлит клиента!

Ёлки лысые.

Впечатлит. Без сомнения.

Да так, что встреча с Белолобовым на том и закончится.

В памяти всплывают слова Бориса: «Словечки всякие напридумывали и думают, можно меня за нос водить? Пусть они свои своты-шпроты засунут куда поглубже! Кому эти писульки нужны? Яйцо курицу учить будет. Где это видано? Да я без них ситуацию на рынке знаю. Пока они в своих белых рубашках обзорчики читают, я на передовой сижу, да в рот самым главным людям заглядываю. Тупицы!»

Ловлю себя на том, что грызу кончик ручки, а Нечаева – что за мной наблюдает. Быстро вытаскиваю ручку изо рта – ох уж эта пакостная привычка!

– И во сколько нам обойдётся такая прыть? – спрашивает Макар Сергеевич, оторвавшись, к счастью, от моего рта.

Почувствовав прилив уверенности, Иван снова хватается за маркер. И зачем-то выводит на стене слово «сколько» и знак вопроса.

– Это вы правильно заметили, Макар Сергеевич. Прыть! Здесь чрезвычайно важно правильно оценить весь имеющийся спектр работ… – Нечаев бросает недовольный взгляд в сторону Трофимова, но тот отмахивается от него, как от мячика. Иван продолжает разглагольствовать: –… учесть количество бизнес-единиц и проектов, которые мы проанализируем, а также глубину анализа.

Беспокойно ёрзаю в кресле.

Это надо остановить.

А то сейчас Нечаев даст добро этому Ивану, и «Санберри» гарантированно профукает сделку.

В разговор вступает Трофимов, но из-за излишней нервозности я улавливаю лишь обрывки фраз: «Макар, вспомни проект для…», «Тогда мы уложились …»

Как же быть? Не могу же я перебивать уважаемых директоров прямо посреди разговора и влезать со своими ремарками. Или могу?

– Простите, – прочищая горло, говорю я. Меня никто не замечает. – Я немного знакома с Борисом.

Ноль эффекта. Мои слова интересны собравшимся так же, как оранжевый фитбол, скучающий в углу. Гомон тем временем нарастает.

– Идея не пройдёт, – не сдаюсь я, повышая силу голоса. – Борис не любит все эти словечки.

«Словечки» умудряются втиснуться во внезапную паузу, и меня, наконец, слышат. Правда, теперь я не уверена, что этому рада. Раньше всех отмирает Иван:

– Словечки? – возмущённо повторяет он. – Словечки?!

Видимо, вторые «словечки» должны были прозвучать особенно грозно, но я не разрешаю себе пугаться.

– Бориса этим не впечатлишь, – стою на своём я.

– SWOT – это не словечко, Алёна, – фыркает Иван, стирая проступивший на лбу пот. Надо же, как разгорячился. – Это база, без которой двигаться некуда! Хотя для вас, видимо, пустой звук.

– Я Аля. – Крепче сжимаю шариковую ручку. – И я прекрасно знаю, что такое SWOT-анализ, Иван. В нашем вузе отлично преподавали маркетинг.

Иван хмыкает под нос и противненько выдаёт:

– О-о, вам преподавали. Ну тогда, конечно, просветите нас, неумех.

– Иван, ты слишком много себе позволяешь, – сердится Нечаев.

– Простите, Макар Сергеевич, – тут же приходит в себя оборзевший молодой человек. – Я не хотел обидеть эту… то есть вашу помощницу.

– Аля, что ты хотела сказать? – обращается ко мне директор.

– Только то, в чём уверена, – стараясь больше не смотреть на Ивана, говорю я. – Борис считает, что лучше него никто не разбирается в ситуации на рынке. Что уж говорить про его собственную компанию. И даже если вы всё сделаете идеально, это его унизит.

– Вот как? – удивляется босс. – Ты настолько хорошо знаешь Белолобова?

– Не «хорошо», но знаю. Он дружен с моим бывшим руководителем, и периодически делился своим негодованием… в моём присутствии.

Боковым зрением вижу, как раскраснелся Клюков. Руки скрещены в защитной позе. Молчит так громко, что хочется спрятать уши. Его начальник Трофимов сидит с любимым выражением лица – усмешкой. А Макар… Макар Сергеевич зорок, как ястреб, и продолжает меня расспрашивать:

– А было что-то в работе маркетинга, что Бориса впечатляло?

Ненадолго задумываюсь, выискивая в памяти хоть единственный раз, когда Белолобов был кем-то доволен.

Бинго!

– Однажды он показывал мне буклет конкурентов «Кода». И страшно бесился, что его сотрудники ничего путного сделать не могут.

– Буклет? – Нечаев переглядывается с Трофимовым и снова обращается ко мне: – То есть ему нужно что-то материальное, качественно выполненное, что он сможет подержать в руках? Верно?

– Думаю, да. SWOT – не та порода «собак», которую он любит. Ему нужна «собачка» поменьше, – вспоминаю название любимой маркетинговой техники.

– Метод щенка, – задумчиво произносит Макар Сергеевич, прям как мой профессор по маркетингу. Дарит мне дружелюбную улыбку, от которой щеки начинают гореть, и добавляет:

– Да ты, Аля, похоже, была отличницей.

– У меня красный диплом, Макар Сергеевич, – оправдываюсь, потупляя глаза. – Но в данном случае это ни при чём.

– Что ж, коллеги, – босс, наконец, спускает меня со зрительного крючка, – раз Борис Белолобов не оценит Цербера в виде SWOT-а, давайте подберём для него ручного щенка.

– Шпица! – выпаливает Трофимов. Дружно на него косимся. – Что? Их все любят.

– Шпица так шпица. – Нечаев посмеивается. Я тоже. А вот Иван излучает в пространство отнюдь не добрые флюиды. Цербер ему явно был ближе.

– Жду ваши идеи на почту сегодня. И не забудьте поставить в копию Алю, – завершает встречу Нечаев. – Всем спасибо.

Попугаем повторяю «спасибо» в ответ. Ловко встаю, намереваясь вновь прилипнуть к директору тенью, но Трофимов меня опережает.

Выходим в коридор. Два управленца идут чуть впереди, активно обсуждая рабочие вопросы. Я же отстаю на пару шагов, погруженная в светлые рабочие мысли. Идиллию прерывает скрипучий шёпот Клюкова в спину:

– А ты не промах, я смотрю. Только устроилась, а уже боссом во все стороны крутишь.

– Что, прости?

– Добро пожаловать в «Санберри», говорю… Алёна.

Ответа не дожидается. Обгоняет меня, случайно задевая плечом, и скрывается за поворотом.

Глава 10. Буклет

Буклет.

Вот что после долгих дискуссий «Санберри» решает презентовать Белолобову.

Неожиданно, правда?

Причём главным двигателем идеи, как ни странно, оказывается наилюбезнейший Клюков. Будь у меня память покороче, его дифирамбы в мою сторону в письме с копией Макару Сергеевичу непременно достигли бы цели. Но нет. Я регулярно пью магний, и с памятью у меня всё в порядке. А потому его прощальные реплики накануне, скорее напоминающие скрытую угрозу, маячат в мозгу красным флагом.

Разумеется, никому на двуликого не жалуюсь. Кто знает, на что способен санберрийский оборотень. В результате получаю по заслугам: Нечаев подключает меня к проекту и просит поработать с Клюковым бок о бок, а сам до конца недели уезжает в командировку. Вот здорово…

Встречаюсь с белобрысой мордой утром следующего дня. Видя меня, Клюков, конечно, не фыркает, но всем видом показывает, где он – тут надо задрать голову повыше к солнцу, и где я – а тут склонить к стопам.

Шлёпаю вместе с божеством в отдел дизайна.

– А знаешь, Аля, раз уж мы теперь в одной команде, нам стоит держаться вместе, – вещает Клюков. Ого, как заговорил. Команда! – Пусть ты пустила коту под хвост неделю моей работы, я незлопамятный. Так что оставим пререкания в прошлом.

Я настолько ошарашена, что немеет язык. Оказывается, я уже успела провиниться в неких грехах. Улыбка незлопамятного напоминает оскал. Ну точно, оборотень.

Ходячее благородство продолжает монолог:

– Сейчас ты должна напрячься и рассказать мне всё про буклет. Поняла? Про тот, что Белолобову понравился. Давай, вспоминай. Как он выглядел?

Я действительно напрягаюсь. Чует моё сердце, что-то с этим Клюковым нечисто. Вся эта дружеская бутафория не к добру. Тем не менее пока мы идём, роюсь в памяти и, наконец, говорю:

– Это точно был буклет конкурентов «Кода». Помню, обложка была такая ярко-сиреневая. И убегающие перекрёстные линии. Кажется, жёлтые…

– И это всё, что ты запомнила? Негусто.

– Прости. Я не знала, что надо было шпионить.

– Ну какие-то ещё детали помнишь? Напрягись.

Притормаживаю. Задумываюсь.

– Там был код. Точно!

– Код?

– Программный. Цифры на обложке. Единички, нолики. Борис тогда ещё высказался недовольно, почему код не у «Кода», а у конкурентов. Он прямо рвал и метал.

Клюков слушает, но теперь как-то вполуха. Складывается впечатление, что он витает в собственных мыслях. Сделав очередной поворот, и вовсе приподнимает ладонь и цыкает на меня.

– Ладно. Ясно всё… – бормочет он и смотрит задумчиво вдаль. – Значит, будем действовать так, как я скажу. Поняла?

Я не поняла, но молчу.

Клюков поправляет галстук на серой рубашке – без пиджака Иван выглядит совсем щупло, проводит клешнёй по волосам и походкой недоделанного плейбоя продвигается вперёд. Семеню за ним. Спустя пару шагов перед нами предстаёт… розововолоска!

– Ну привет, Валерия. Скучала по мне? – неестественно развязным тоном произносит Иван. Моя недавняя знакомая смотрит на Клюкова со скепсисом, а потом замечает меня.

– Аля! Ты! – Тут же обходит молодого человека и радостно меня обнимает. – Ну я же говорила!

– Лера! Какая встреча! – восторженно щебечу в ответ. – А я тебя искала. Уже собиралась у коллег расспрашивать, где ты сидишь.

– Да, у нас тут сам чёрт заплутает. Так значит, ты теперь у Нечаева работаешь?

– Ага, у Макара Сергеевича.

– И как впечатления?

– Кхм, – прочищает голос Клюков. И игривым тоном, за ширмой которого явно прячется недовольство, обращается ко мне: – Так вы, значит, с Валерией Дамич уже знакомы? Как тесен мир. Давайте-ка вы свои девичьи штучки потом обсудите, окей? У нас сейчас есть более насущные вопросы.

Улыбка Леры искривляется при взгляде на Ивана. Он же, будучи уверенным в собственной неотразимости, демонстрирует кривоватые зубы.

– Я расскажу тебе позже, ладно? – тихонько говорю Лере.

Она подмигивает в ответ.

– Проходите. – Лера рукой показывает на рабочее место у окна. Иван не теряется – быстрым шагом направляется к единственному свободному стулу и погружает на него пятую точку. Глаза розововолосой коллеги округляются. Ей явно хочется что-то сказать, но я не даю:

– Я возьму? – Киваю на кресло неподалёку.

– Бери, – чуть помешкав, отвечает она. Дожидается, пока я прикачу стул и устроюсь, и только после этого усаживается сама. Клюков закидывает ногу на ногу и, скрестив пальцы замком, начинает вещать:

– Валерия, тут такое дело. К понедельнику нам нужен готовый буклет для одного очень важного лида. С нас будут тексты и структура, с тебя – дизайн. С руководством задача согласована и имеет самый высокий приоритет.

– Я видела письмо.

– Отлично. Тогда, будь ласка, слушай меня внимательно и запоминай. Я хочу, чтобы буклет был выполнен в фирменном стиле «Кода». Открой их сайт. Там есть раздел для СМИ. Изучи всё внимательно. Возьми оттуда логотип и всё такое. А на обложку добавь код программный, да полосы. Она… – Клюков показывает на меня пальцем, – …объяснит какие.

М-да. Тот ещё джентльмен. Не выдерживаю:

– Иван, а это будет не слишком в лоб?

– А ты, Аля, что, у нас ещё и в дизайне разбираешься? Может, хочешь просветить нас и в этом вопросе? – Смотрит на меня с ухмылкой. Как бы в шутку, да только нехорошо.

– Извини.

Иван удовлетворённо хмыкает и продолжает:

– Теперь по поводу структуры. Сделаем следующее…

Пока Клюков распинается, слежу за Лерой. Отношение к Ивану написано у неё на лице – в горы она с ним явно не пойдёт. Впрочем, какие горы? Тут и с ближайшей булочной вопрос.

– ТЗ понятно?

– Понятно, – цедит Лера.

– Тогда не будем терять время. Возникнут вопросы – обращайся к Солнцевой. Если она не знает, так и быть, можешь ко мне.

Молчание становится Клюкову ответом.

– Материалы скоро пришлю. На согласование макет жду к пятнице. – Обводит нас высокомерным взглядом. – Работаем.

Видимо, решив закончить монолог на этой величественной ноте, встаёт и, довольный собой, удаляется. Над величавостью походки ему не мешало бы поработать. Пока она тянет на троечку. Как только Клюков скрывается за стенами коридора, Лера выдыхает, и тихо, чтобы слышала только я, говорит:

– Фуф… Терпеть его не могу. Скользкий тип. Как он до сих пор здесь работает?

Смиренно опускаю голову. У меня тоже смешанные впечатления о Клюкове, но жаловаться на него я пока не готова.

– Я знаю, что поднимет тебе настроение, – заговорщически говорю я. – Вкусный и сытный обед.

– Ты читаешь мои мысли, – смеётся Лерка, и мы направляемся в столовую.

Сложно сказать, каким образом лимонный пончик оказывается на моей тарелке, но факт остаётся фактом. Приходится есть. Кисловатая глазурь напоминает кое о чём:

– Лера, а ты случайно не знаешь, кто такой Лимонов?

– Тише, – оглядывается по сторонам. – В «Санберри» эта фамилия – табу.

– Он что, местный Волан-де-Морт? – шепчу я, настораживаясь.

– Типа того.

Лера окидывает взглядом подозрительно близко проходящего парня, двух общающихся девушек неподалёку, и возвращает внимание ко мне. Хорошо, что мы устроились в углу. Глядишь, и узнаю тайну века.

– Лимонов – бывшая звезда «Санберри», – тихо говорит Лера.

– Жёлтый карлик? – щурю глаза я.

– Пф-ф…Если бы. Красный гигант, не меньше. Да ещё и взорвавшийся.

– Ёлки зелёные! Что же он натворил такого?

– Да чего только не натворил. Я, правда, застала только последний его год. Но какой! Скандалы ходили страшные.

Лера оглядывается. Лишь убедившись, что окружающим нет до нас никакого дела, продолжает:

– Лимонов работал в «Санберри» пять лет. Он был коммерческим директором – до Егора. Знаешь такую породу людей, которые всем нравятся? У них при встрече глаза светятся, да улыбка в пол-лица – будто только тебя и ждали. Лимонов как раз из этой братии. Его обожали и клиенты, и сотрудники, и Нечаев. Носились с ним, как с мессией. Вот слава ему в голову и ударила. В том году показатели у «Санберри» зашкаливали – доход в полтора раза план превысил. Тогда Лимонов и потребовал, чтобы Нечаев его партнёром сделал. На каких условиях я не знаю, но слухов ходило много. Кто-то даже поговаривал, что на равных.

Слушаю заворожённо, даже пончик застывает в воздухе.

– Если коротко, полгода Нечаев и Лимонов договориться пытались, да безуспешно. Макар в партнеры его не взял, и тогда Лимонов революцию устроил. Оказалось, он уже давно подпольную игру вёл. Коллег обрабатывал. В общем, бахнуло знатно – Лимонов ушёл и контору свою открыл. Переманил туда четверть сотрудников «Санберри», да кучу клиентов.

– Ёлки зелёные!

– Вот-вот. Вся компания на ушах стояла.

– А почему в СМИ об этом не писали? Я пыталась найти о Лимонове информацию. Но там как-то всё гладенько, сплошные общие фразы.

– Да потому что у Кристины Плетнёвой руки длинные.

Хлопаю глазами, пытаясь выстроить на основе полученной информации новую нейронную цепочку, но фактов явно недостаточно. Лера видит мой ступор и поясняет:

– Отец у неё важная шишка – всем рты позакрывал. Вот никто и не посмел сор из избы выносить. Но год всё равно был стрёмный. Я реально думала, что меня уволят. Персонал только так сокращали, команду обновили о-го-го. «Санберри» на волоске висела.

– Вот это страсти!

– Ещё какие. С тех пор о Лимонове здесь не говорят. Фамилия его сродни мату.

– Лимон меня подери! Поняла.

Лерка прыскает от смеха. Я же откладываю пончик. Больше не буду есть лимонные, а то ещё, не дай бог, заподозрят к любви к этому фрукту.

– Так что если у «Кода» выбор стоит между «Санберри» и Лимоновым, считай, бой будет идти не на жизнь, а на смерть. Проиграем – всем по шапке дадут.

– Кажется, я скоро начну жалеть, что влезла со своим предложением.

– Ну знаешь, теперь поздно пить боржоми. Лучше расскажи-ка мне всё, что помнишь про этот буклет.

Оставшуюся часть обеда пытаюсь выудить скудные воспоминания. Тщетно. Договариваемся с Лерой, что она пока изучит фирменный стиль «Кода» и добудет брендбук по личным каналам, моя же задача – прошерстить конкурентов и попытаться найти тот самый злосчастный буклет. На этой неопределённой ноте прощаемся и берёмся за работу.

В среду Иван так и не присылает материалы. Лерка нервничает. Я тоже. В четверг утром пишу Клюкову письмо с вопросом, когда ждать информацию. Он звонит спустя восемь часов и голосом несчастного, которого переехал танк, сообщает, что заболел – температура тридцать девять и три, умирает. Текст доделать он не успел, слёг раньше. А из набросков мы вряд ли что-то поймём.

«Выручай, Аля. На тебя вся надежда», – изрекает Иван перед тем, как отключиться.

Как стою, так и падаю. Мысленно, правда, но от этого не легче.

Сделать буклет к понедельнику? Самой? Это что, шутка?

Я, вообще-то, маркетолог только по корочке! И опыта у меня ноль без палочки. Как Клюков себе это представляет?

Самым верным решением было бы сейчас же набрать Нечаева и честно сказать, что Иван заболел, чтобы подобрать замену. Вот только Клюков не оставляет мне выбора. Его жалобный, слабый голос так и маячит в мозгу: «Ты только не подставляй меня перед Нечаевым, будь ласка. Если всплывёт, что я подвёл его на пресейле, мне конец. А ведь у меня мать на шее. Нельзя мне без работы остаться.»

С чего Нечаеву увольнять болеющего человека, я понять не могу. Хотя после мутной истории с Лимоновым всякое может быть. Кто знает, какие у них тут правила. Судорожно соображаю, как поступить, а потом бегу к Лере. Выкладываю всё как на духу.

– Ладно. Клюкова с возу – кобыле легче, – как-то странно утешает она.

– Да я ведь буклет ни разу в жизни не делала! Даже не знаю, с какой стороны подступиться, – страдаю я.

– Ай, да что там сложного. Справимся. – Лера говорит так уверенно, что я волей-неволей ей верю. – Вот что. Первым делом найди тот буклет, который так понравился Белолобову. Хоть из-под земли достань. Без него нам никак.

– Клюков вроде хотел свою структуру сделать.

– Клюков вряд ли теперь имеет право голоса, – отрезает Лера. – Да и сама подумай – у Белолобова что, буклетов мало? Ему понравился тот, конкретный. Вот мы и должны понять, что именно его зацепило.

Верно.

Во всей этой суете я совсем упустила главное: буклет должен понравиться не нам – Белолобову. Хорошо, хоть Лерка сохраняет ясность ума.

Возвращаюсь на рабочее место и ещё раз прохожусь по конкурентам «Кода». Ёлки зелёные, да сколько же их! Тут до утра сидеть хватит. Регистрируюсь на сайтах и скачиваю все материалы подряд. Перебираю брошюры, буклеты, листовки. И…ничего. Ничегошеньки!

На часах семь вечера. Офис стремительно пустеет, а в приёмной и вовсе шаром покати. Делаю кофе в надежде освежить голову.

Увы.

Кофе выпит, а мысли вместо того, чтобы дружно работать, объявляют забастовку. Отчаявшись, прикрываю глаза и потираю виски. И тут же замираю на месте. Перед глазами пролетает воспоминание: после разгромной речи в адрес нерадивого маркетинга Белолобов швыряет буклет на журнальный стол и уходит. А я… вместо того, чтобы выбросить буклет, кладу его на стойку к собратьям.

Ёлочки-палочки, неужели память меня не подводит?

Неужели так оно и было?

Цепляюсь за призрачный шанс. Разумеется, с тех пор прошёл целый месяц, но разве кто-то в здравом уме наводит порядок на этих стойках? Конечно, нет! А значит…Значит, буклет до сих пор может находиться там!

Воодушевлённая, хватаю сумку и молодым гепардом, приметившим добычу, срываюсь с места.

Пусть мне повезет… Пусть повезет…

Ни на секунду не притормаживая, добегаю до Невского, сажусь в первый попавшийся автобус и еду до набережной канала Грибоедова. Пулей лечу до прошлого офиса, прошу знакомого охранника меня пропустить и, прыгая через ступеньку, скачу наверх. Бывшего босса на месте нет, зато в приёмной за моим бывшим столом сидит новая помощница с кудрями-завитками – слава ёлкам, она из тех, кто задерживается на работе до последнего. Скомканно представляюсь и, как могу, объясняю ситуацию. Умоляю разрешить поискать буклет на стойке-буклетнице. Кудряшка просьбе удивляется, но не возражает. Подбегаю к буклетнице, присаживаюсь на корточки, начинаю крутить металлическую конструкцию и перебирать материалы. Вытаскиваю то одну, то другую пачку.

Ни-че-го.

Пусто-пустёхонько.

Закончив первичный осмотр, начинаю по новой. Вдруг я что-то упустила? Просматриваю каждую пачку медленнее.

Ещё раз…

И ещё…

В отчаянии опускаюсь на пол. Бесполезно. Я не справлюсь с задачей. Как сделать то, не знаю что, и попасть в точку? Да ещё и с Белолобовым, который искренне считает маркетинг профанацией…

Это конец.

– Эй, ты чего? – интересуется кудряшка.

– Да так… Почему-то была уверена, что положила буклет на стойку. Но, видно, память уже подводит.

– На эту? Так я буклетницу в порядок приводила. Мусор убирала. – Только надежда успевает высунуть длинный нос, как тут же получает щелчок. Всё. Теперь без шансов. Буклет покоится в помойном ведре. – А знаешь что? Подожди. Я на складе посмотрю. Я ведь пока ещё ничего не выбрасывала, решила дать вещам отлежаться.

Что?

Не выбрасывала?

Вытягиваюсь по струнке, как испуганная белка. Смотрю вслед кудряшке, и… не смею ни на что надеяться. Минуту спустя она возвращается с коробкой, которую торжественно мне вручает.

– Посмотри здесь.

Благодарю и трясущимися пальцами, очень аккуратно, выуживаю материалы. Один, второй, третий…И тут вижу его, родненького – тот самый буклет с кодом на обложке, которым восхищался Белолобов!

Несколько раз моргаю, не веря своему счастью.

Буклет остаётся на месте.

Да… Да… Да!

Восторженно верещу, обнимаю кудряшку, благодарю её так, будто она продала мне лотерею с выигрышем в миллион. Девушка натужно улыбается, явно не зная, куда скрыться от моей прыти. Наконец, коротко, но бурно прощаюсь и с буклетом под мышкой покидаю бывший офис.

По дороге строчу Лере: «Никуда не уходи. Будем ночевать в офисе». За двадцать минут добираюсь до «Санберри»и, не тратя времени даром, мчусь в отдел дизайна. Розовые волосы Лерки вижу издалека – сидит в отделе одна-одинёшенька.

– Е-е-есть! – бегу, словно Шрек в замедленной съёмке, и, размахивая буклетом в воздухе, кричу: – Он-у-ме-ня-я-я!

– Боги, во что я вляпалась, – горестно изрекает Лерка.

– Катастрофа, – поддакиваю я, не питая и толики иллюзий.

Мы действительно попали. Потому что это не буклет конкурентов, а комикс какой-то – инфографика на инфографике сидит и инфографикой погоняет! Чтобы отрисовать эти милые картиночки со смыслом, нужен явно не один рабочий день. И даже не рабочий день с двумя выходными. Тут, ёлки зелёные, недели не хватит! А уж если вспомнить, что в помощь Лерке достался уникальный профессионал в лице меня, впору рвать волосы. Ладно, мои три волосины не жалко, а вот за розовую гриву коллеги обидно.

Лерка горько вздыхает, закрывает злосчастную находку – буклет – и отправляется домой. Поохав и поахав ещё немного, следую её примеру.

Ночь проходит кошмарно. Мне снится хмыкающий Белолобов: «Не думал, что кто-то сможет сделать буклет хуже моих маркетологов. Но вы смогли!»Ему на смену приходит Клюков: «Это всё она! Я болел!»И к утру добивает баритон Макара Сергеевича: «Сначала шипучка, а теперь… это?»

В офис прибегаю первой, к семи тридцати. К восьми приходит Лера. Весь день мы, не поднимая головы, пашем. От звонков Нечаева я подскакиваю. К счастью, его поручения решаются за минуты. Как же хорошо, что босс в командировке, а я ведь сначала расстраивалась, глупая.

Во второй половине дня начинаю отправлять тезисы на согласование Клюкову. Все они проваливаются в чёрную дыру. Лишь под вечер я ловлю ответный сигнал: «Я тебе доверяю.»

Хоть что-то.

Суббота становится подозрительно похожей на пятницу, воскресенье – на субботу. Лера торопится изо всех сил, но мы всё равно не успеваем закончить вовремя. А значит, печатать экземпляры придётся утром, если, конечно, будет что. Поднимаю на уши типографию. Они так от меня устают, что клятвенно обещают ждать в девять. На всё про всё у нас будет полчаса – Нечаев с Трофимовым уезжают к Белолобову в десять. Если хоть что-то пойдёт не так, мне несдобровать.

Лера работает всю ночь.

Я всю ночь нервничаю.

К утру присылает ссылку на буклет и уходит спать.

Обещаю на Лерку молиться и бегу в типографию так быстро, будто улепётываю от стада кабанов. К счастью, меня ждут. И всё вроде идёт как надо, но медленно. Слишком медленно, ёлки зелёные!

Девять пятнадцать – запускается печать.

Девять тридцать – буклеты на брошюровке.

В девять сорок от Нечаева приходит эсэмэска: «Аля, где материалы? Мы через пятнадцать минут выезжаем»

С трудом попадая по клавишам, строчу ответ:

«Лечу, Макар Сергеевич!»

Выхватываю ещё не успевшие остыть буклеты из рук технического специалиста и сломя голову несусь в офис. Подбегаю к проходной, но подняться не успеваю. Нечаев, Трофимов и… Клюков – вполне себе здоровый, между прочим – стоят прямо у выхода.

– Аля, ну что за дела? – говорит Нечаев.

– Простите, Макар Сергеевич. Тут был аврал. – Передаю буклеты ему в руки. – Вот, всё готово.

Клюков стоит рядом как ни в чём не бывало. Нет, чтобы заступиться – молчит.

– Ладно, – лицо директора смягчается. – Главное, успела.

Тройка в деловых костюмах, с кожаными портфелями и фирменными пакетами «Санберри» в руках, удаляется. А я в полной прострации поднимаюсь в приёмную.

Минут пять сижу и тупо смотрю на фикус. Мы с ним сроднились за последние дни. Напряжение, словно морской отлив, потихонечку отступает. Включаю ноутбук, и пока грузится почта, завариваю мятный чай. С комфортом усаживаюсь за рабочее место, беру чашку и делаю глоток. Жужжит телефон. На экране светится и в тот же миг исчезает сообщение от Клюкова:

«Что ты наделала, бестолочь?!»

Глава 11. Твоих рук дело