Ты мой огонь

Пролог

Время не лечит, оно просто учит притворяться. Пока не раздаётся её голос, и ты снова летишь к ней, забыв обо всём

– Ник, помоги, пожалуйста.

Три грёбаных слова. Сколько всего можно вложить в три слова? Сколько боли, сколько отчаяния, сколько воспоминаний, от которых сердце бьётся быстрее?

Она плакала, я слышал это. Голос дрожал, звучал измученно, сдавленно, словно ей не хватало воздуха, словно она выговаривала это из последних сил. И, чёрт возьми, я ни на миг не замешкался.

Я ей нужен.

Полгода. Шесть долбаных месяцев. Сто восемьдесят дней, которые я пытался собрать себя по кускам.

Я не жил – существовал. Просыпался, вставал, куда-то шёл, делал вид, что всё нормально, что всё осталось позади. А потом наступала ночь, и иллюзия рушилась к чёртовой матери. В темноте невозможно лгать себе. В темноте я видел её лицо, слышал её голос, вспоминал её прикосновения.

Я умирал по частям, словно машина, в которой сломался главный механизм. Разбирал себя снова и снова, будто пытался найти изъян, который привёл к этой катастрофе. Где я оступился? Где недосказал? Где перегнул?

Только спустя месяцы понял: время не лечит. Эта хрень, которую вдалбливают в голову, просто удобная ложь. Время не затирает боль – оно превращает её в привычку. Оно делает тебя мастером по сокрытию ран. Учит жить с этой болью, дышать сквозь неё, даже улыбаться. Но не избавляет. Никогда.

Если бы мне кто-то сказал, что я буду вот так убиваться по девушке, я бы рассмеялся ему в лицо. Нет, даже не так – я бы плюнул ему в рожу за этот бред. Я не из тех, кто зависает в прошлом. Я не из тех, кого можно сломать.

Но любовь…

Любовь – самая подлая, самая жестокая вещь на этой планете. Она делает тебя слабым. Обнажает. Разрывает на куски. Ломает так, что ты сам себя не узнаёшь.

Я поклялся, что не прощу её. Никогда. За враньё, за игры. За фальшивые обещания и слова о любви, в которые я, дурак, поверил.

Она ушла. Просто развернулась и ушла, когда я больше всего в ней нуждался. Оставила меня среди обломков, захлёбывающегося болью.

Я поклялся, что закрою эту главу раз и навсегда.

Но вот, стоит ей позвонить, и все мои грёбаные установки летят к чертям.

Я забываю про гордость. Про злость. Про обиды.

Сжимаю руль так, что побелели костяшки пальцев, и жму на газ, нарушая все возможные правила.

Несмотря ни на что.Потому что я любить не перестал.

Глава 1. Огненное столкновение

Она налетела на меня как буря, снесла всё своей яростью, а я стоял и думал только об одном – это пламя я хочу разжечь ещё сильнее

Ник

Иду по коридорам универа в поисках своей аудитории, сегодня первое занятие, и я снова студент, правда уже в магистратуре. Мой брат сказал, что это глупо, получить диплом в Лондонской школе экономики и вернуться в Россию, чтобы дополучить образование. Но что он понимает, дома всё лучше, и учиться здесь мне два года, а не один, как в Лондоне.

– Девочка! – различаю мужской голос в этой какофонии звуков.

«Кто-то кого-то потерял», – мелькает ненужная информация на краю сознания.

Достав телефон из кармана, смотрю ещё раз номер кабинета, в котором пройдёт наша лекция, и понимаю, что мне надо на этаж выше.

– Ты чё, глухая? – толкает меня кто-то в плечо, и я замираю.

Мне показалось, или ко мне обратились как к девчонке?

– Не понял, – бормочу и медленно разворачиваюсь, чтобы столкнуться с тремя пацанами спортивного телосложения. – Вы это мне? – вопросительно выгибаю бровь, внешне оставаясь спокойным.

– Тебе-тебе, ты откуда приехала? – говорит один из них и пальцем задевает серёжку в моём ухе, после чего все дружно ржут.

– Ха-ха, – бросаю, перед тем как напасть.

Я делаю шаг вперёд, резко, как на ринге. Мой кулак летит прямо в лицо ближайшему из них – правый прямой, мощный и точный. Его голова дёргается назад, и я уже вижу, как он пошатывается, но времени нет. Левый хук уходит в его корпус – чувствую, как он сгибается, воздух с шумом выходит из его лёгких.

Второй подлетает справа, размахиваясь для удара. Я резко ухожу вниз, кулак свистит у меня над головой. Левое плечо разворачивается, и мой апперкот влетает в его подбородок. Его челюсть глухо щёлкает, он отлетает на шаг назад, хватаясь за лицо.

Третий не медлит, он уже пытается врезаться в меня, идя напролом. Прямо, неуклюже. Вижу всё в замедлении. Я делаю шаг в сторону, пропускаю его мимо себя, и локоть входит ему в бок. Он срывается с дыхания, но разворачивается. Глаза яростные, красные. Хочет реванша.

Не успеет.

Я встречаю его левой двойкой: джеб в нос, правый в висок. Голова дёргается вбок, и он падает как мешок.

Первый всё ещё держится. Тяжело дышит, но смотрит зло. Его удар летит к моему лицу, я уклоняюсь, шаг назад. Тут же сокращаю дистанцию, бью левой в корпус, ещё раз, потом правый прямой в челюсть. Он валится, как подкошенный.

Стою, мышцы напряжены, кровь стучит в висках. Они лежат. Вокруг собрались зеваки и в мёртвой тишине смотрят на это шоу.

– Ник Грозный, господа, – представляюсь, криво поклонившись. – Кто-нибудь ещё хочет прокомментировать мой внешний вид? – скалюсь в улыбке, и толпа начинает рассасываться. – Так я и думал, – хмыкаю и, поправляя свои волосы, собираюсь пойти дальше.

– Вы что натворили? – на моём пути вырастает девчонка метра полтора, серые глаза выпучились на меня, как на отморозка. – Помогите им, – кивает на лежащих, и какие-то парни спешат на помощь, словно Чип и Дейл. – Вам придётся пройти со мной в деканат, – заявляет девица со светлыми и длинными, до округлых бёдер, волосами, собранными в мудрёную косу.

Гладкая кожа без намёка на макияж, но светящаяся каким-то естественным сиянием. Губы мягкие, естественного розового оттенка, будто только что после тёплого чая. Серые глаза смотрят возмущённо, внимательно, будто сканируют моё лицо. Ни одной чёткой эмоции, только собранность и сосредоточенность. Удивительный экземпляр, для полноты эффекта круглых очков на носу не хватает. Но они сделали бы её сексуальной училкой из фантазий подростка.

Так, очнись, Ник!

– Эм, нет, у меня другой маршрут, – вежливо улыбаюсь и обхожу эту карлицу.

– Это был не вопрос, молодой человек, – хватает меня за локоть, и я не знаю, что удивляет больше, – её наглость или обращение.

– Во-первых, – тихо начинаю, сделав шаг и нависая над ней. – Не трогай меня, – на моих губах играет улыбка, но говорю я сквозь зубы. – Во-вторых, я пойду туда, куда собирался, – добавляю и, отцепив тонкие пальцы от себя, разворачиваюсь и ухожу.

Поднявшись на нужный мне этаж, решаю сходить в уборную, отмыть чужую кровь с рук. Едва толкаю дверь, до меня доносится диалог двух студентов.

– Раскидал всех троих в два счёта, – говорит щуплый паренёк с круглыми очками на носу.

– Эту троицу давно надо было кому-то поставить на место, – кивает второй, с рыжими волосами. – Всех достали уже.

– Ну не всех, а только «недостойных», – изображает кавычки в воздухе очкастый.

Я спокойно прохожу к раковине, включаю воду, чем обращаю на себя внимание. Видимо, заметив, от чего именно я отмываю свои руки, парни спешно покидают помещение.

– М-да, Ник, если отец узнает, будешь слушать очередную лекцию о том, как надо себя вести, – говорю своему отражению в зеркале.

Это была его единственная просьба – не лезть в драку, а я в первые же минуты пребывания в стенах университета нарушил данное ему слово. Отца я, конечно, не боюсь, всего лишь не хочу его разочаровать, тем более не хочу расстраивать маму. Но, надеюсь, парни или та девица угомонятся и не пойдут жаловаться в деканат.

Покинув туалет, нахожу нужную аудиторию и, потянув дверь на себя, застываю, не торопясь заходить. Спиной ко мне и лицом в зал стоит та самая особа с серыми глазами. Прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, позволяю себе рассмотреть девушку. Блузка из лёгкой ткани подчёркивает хрупкие плечи и изгиб талии, а строгая юбка так обтягивает округлую попу, что я невольно втягиваю воздух едва ли не со свистом. Высокие каблуки придают её фигуре ещё больше грации, делая движения плавными и уверенными, но всё равно она ниже меня на полторы головы.

– У меня есть номера ваших телефонов, я добавлю всех в чат группы. И попрошу не игнорировать мои сообщения, – вещает строгим голосом.

Но он у неё такой нежный, милый, что подобный тон совершенно ей не подходит. Как может человек выглядеть так строго, так правильно и при этом завораживать до состояния полной потери реальности? Тем более меня, человека, который имел девушек всех видов и сортов.

– У нас будут лекции три дня в неделю, упрощу вам задачу и буду присылать расписание в чат. Напоминаю, что те студенты, которые участвуют в мероприятиях университета и будут работать над дополнительными проектами, будут поощрены, – продолжает девушка, иногда опуская взгляд на экран планшета в своих руках. – Вопросы есть? – обводит взглядом группу.

Судя по лицам присутствующих, у них только один вопрос: когда она свалит и оставит их в покое?

– Хорошо, если возникнут, вы знаете, как меня найти, – бросает и, подойдя к столу преподавателя, хватает с него стаканчик и несётся на выход, то есть ко мне.

Под ноги девочка не смотрит, в одной руке планшет, во второй бумажная тара, ещё и на ходу пытается что-то нажимать на экране. Собственно, налетает на меня со всего размаху, обливая меня чёрным кофе. По аудитории проносятся смешки, вздохи и ахи, а я только глаза закатываю, что-то не складывается первый учебный день.

– Ой! – восклицает, округлив свои серые омуты на меня.

– Ты решила весь день мне испортить? – смотрю на неё спокойно, честно, я даже не разозлился. Ну, случается, у девушки явно полно дел.

– Ты сам виноват, это во-первых, – её лицо моментально сменяется с виноватого до обвиняющего. – А, во-вторых, это карма, молодой человек, – выплёвывает, обходит меня, предварительно толкнув, и, цокая каблуками, уходит, высоко задрав голову.

Мой рот растягивается в улыбке, в груди что-то щёлкает, а мозг подсказывает, что эта девочка очень необычна. Полыхающий огонь, а мне безумно нравится всё, что так ярко горит.

1.2

Ник

Как выясняется полчаса спустя, блондинка с лексиконом моей бабушки, внешностью ангела и огненным характером является моей одногруппницей и почётной старостой. Заучка с замашками диктатора и озабоченностью контроля. Едва преподаватель заходит в зал, как эта выскочка чем-то стучит по столу, призывая к тишине в аудитории.

– Никита Грозный здесь? – спрашивает профессор с квадратными очками на носу, рассматривая студентов.

– Здесь, – вздыхаю, подняв руку, и все до единого устремляют взгляды на меня.

Все, кроме одной блондинки с гордо вздёрнутым носом.

– Прошу пройти в деканат, вас там ждут, – говорит преподаватель, глядя на меня поверх очков.

По помещению раздаются шепотки, и староста снова стучит по столу.

– Тишина! – бросает строгим тоном, который совершенно не вяжется с её кукольной внешностью.

Встав, я спускаюсь с галёрки, не торопясь и ловя на себе восхищённые взгляды однокурсниц, которых и пятно на белоснежной рубашке не смущает. Да, я красавчик, чего уж греха таить, однако коробит от того, что блондинка не разделяет мнение остальных. Что такое? Больше привлекают щуплые ботаны в очках и в вязанных безрукавках?

Торможу у первого ряда, где, собственно, и разложила книги и тетрадь высокомерная девица. Даже у профессора нет такого количества макулатуры, сколько перед ней лежит.

– Библиотеку ограбила? – шёпотом спрашиваю, наклонившись к ней, и заучка вздрагивает.

– Идите в деканат, гопник, и не задерживайте лекцию, – бросает, и не взглянув на меня.

– Гопник? – хохочу во весь голос.

– Молодой человек, – обращается ко мне преподаватель, и я, подняв руки в сдающемся жесте, покидаю аудиторию, продолжая веселиться.

Гопник… где я, и где представитель уличной субкультуры. Из какой глуши притащила свою аппетитную задницу эта блондинка? Наверное, оттуда, где телевизоры чёрно-белые и телефоны с дисками.

Нет, я никогда не был дискриминатором, к счастью для других, у меня хорошее воспитание. Но эта девушка нарывается, прямо просит без слов. Хм, а может, она специально, чтобы внимание моё привлечь? По мне ведь ясно, что на обычный подкат я не поведусь.

В размышлениях я дохожу до деканата, аккуратно стучу и, не дожидаясь ответа, открываю дверь и захожу в приёмную, где за столом секретаря, сидит молоденькая девушка в белой блузке. Волосы собраны в конский хвост, очки, как глаза у кошки, губы алые и надутые, как сейчас модно. Ну чистая представительница этой профессии.

– Добрый день, красавица, – проговариваю с улыбкой Чеширского кота, опершись руками в стол и нависая над ней. – Если ты меня сюда позвала, то я рад, что пришёл, – добавляю, опуская взгляд на скромное декольте.

– Позвала? – теряется в пространстве девушка и глазками меня пожирает. – А вы кто?

– Грозный, – шепчу, наклоняясь ближе.

– Ах, – выдыхает и прокашливается. – Вы драку устроили.

– Разве это драка? Так, баловство, – подмигиваю, и она расплывается в широкой улыбке.

– Проходите, вас ждут, – указывает на дверь в кабинет, и, окинув её заинтересованным взглядом, прохожу к представителю власти в этих стенах.

– Здравствуйте, вызывали? – с ходу спрашиваю мужчину с проседью на висках.

– Грозный? – уточняет мужчина, не поднимая глаз от каких-то документов.

– Он самый, – киваю, хоть декан и не видит этого.

– Ну, садитесь, – взмахнув рукой на стул передо мной, он минуты две ещё изучает бумаги и только потом обращает своё внимание на меня. – Что же вы творите, юноша? – спрашивает, скрестив руки над столом. – Не успели толком порог переступить, уже показали себя с худшей стороны.

– Прошу прощения, – произношу, даже руку к груди прикладываю. – У меня не было цели влезать в драку, но ребята напросились, – добавляю и язык себе прикусываю.

– Мы не потерпим в нашем учебном заведении подобного поведения…

– Больше не повторится, даю слово, – перебиваю мужчину не из наглости, а чтобы он не успел озвучить что-то типа «вас исключат» или, что хуже, «мы позвоним родителям».

Конечно это не школа, чтобы вызывать маму в деканат, но вот набрать отца и сообщить о моей выходке ему ничего не стоит, а мне этого не хочется.

– Идите, – спустя долгую паузу вздыхает старичок.

Кивнув в знак благодарности, поднимаюсь и выхожу из кабинета. У секретарского стола останавливаюсь и, улыбнувшись своей самой фирменной улыбкой, наклоняюсь к молодой девушке.

– А скажи, красавица, кто меня сдал? – томным голосом спрашиваю.

– Снежная София, – выпаливает, заглядывая мне в рот, но тут же поджимает губы. – Боже, только не говорите, кто вам сказал, – испуганно глазками хлопает.

– Я вас даже не видел, – проговариваю и нагибаюсь через стол. – Но, надеюсь, встретимся вне этих стен, – шепчу хрипло на ухо, и девица всхлипывает.

Выпрямляюсь, подмигиваю и покидаю деканат. В коридорах тишина, все на лекциях, неторопливо шагаю в свою аудиторию, насвистывая себе под нос незатейливую мелодию.

Сдала, значит, пигалица полутораметровая. А ведь она на каблуках мне по плечо, что, если их снять? Я ведь съем её с потрохами и не подавлюсь.

Если откровенно говорить, мне, по большому счёту, плевать, что на меня пожаловались. В принципе, вряд ли бы новость о драке не дошла до декана, но дело в том, что у меня появился повод цепляться к заучке.

– Снежная София – смакую её имя на языке.

Эта фамилия совершенно ей не идёт, какая же она Снежная, если в ней столько огня. Пламя, обжигающее всё вокруг, а я уже соскучился по острым ощущениям.

Подойдя к аудитории, распахиваю дверь и, бросив кроткое «извините» профессору, прохожу вперёд, но не поднимаюсь на галёрку, а приземляюсь на первую парту к Снежной принцессе.

– Я люблю сидеть одна, – шепчет, продолжая смотреть на преподавателя.

– Разлюбишь, – бросаю, хищно оскалившись.

Глава 2. Нарушенные границы

Ворвался, сел, прижался, выдал фразу из дешёвой мелодрамы, и всё это – за первые десять минут. Удивительный экземпляр.

София

Наглый, напыщенный, невоспитанный придурок! И как только посмел сесть ко мне, ещё и заявлять такое? Воздух вокруг наэлектризовался, а из моих ушей наверняка такой пар идёт, что скоро окна запотеют.

– Закон закрепляет ключевые права потребителей, которые обязательны для соблюдения всеми продавцами и поставщиками услуг, – словно сквозь вату слышу голос Сергея Анатольевича, но с трудом могу сконцентрироваться. – Право на качество товаров и услуг, – продолжает преподаватель.

Право… право… право на… личное пространство, чёрт возьми! Это моя зона комфорта, границы которой этот бандит нахально переступил. Не понимаю, в чём, собственно, дело, но я не могу сидеть так близко к нему. Его бедро почти касается моего, а от запаха тёплой кожи, дыма и пряной горечи у меня перехватывает дыхание.

От него пахнет брутальностью, уверенностью и хищным спокойствием. И этот аромат отлично ему подходит, но, вот незадача, – я терпеть не могу таких людей. В молодости такие охотники своим животным обаянием завоёвывают наивных девочек, а лет через двадцать будут присваивать себе женщин методом шантажа и запугивания.

Отодвигаюсь от парня на несколько сантиметров, забрав с собой тетрадку и ручку. Тут же слышу смешок, а через секунду это хамло, скользит по скамейке ещё ближе, чем до этого. Теперь наши бедра плотно прижаты друг к другу, а этот дерзкий аромат его духов буквально наполняет мои лёгкие.

– Весь одеколон на себя вылил с утра, – фыркаю и морщу нос.

– Это мой естественный запах, – не смотрю на него, но отчётливо слышу улыбку в голосе.

– Отодвинься от меня, пока меня не вывернуло, и твой «естественный аромат» не смешался с моим завтраком, – шёпотом проговариваю и кривлюсь от своих же слов.

Обычно я веду себя куда сдержаннее и воспитаннее, но этот парень выводит меня из себя одним своим существованием.

– Ты мне нравишься всё больше, Снежинка, – бросает с усмешкой, и я чувствую, как мои щёки заалели.

– А ты мне противен, – выплёвываю, повернув голову к нему, и тут же тону в серо-голубых глазах.

«Какая наглая ложь, София», – посмеивается голос в голове. Согласна, парень привлекателен, даже очень. Густые тёмные волосы падают на лоб, пара прядей выбивается вперёд, придавая облику лёгкую дерзость. Глубокий внимательный взгляд будто прожигает насквозь, в нём есть что-то опасное, что-то, от чего хочется задержать дыхание.

Приоткрытые губы, немного надменные, но манящие. Острые скулы, ровные линии челюсти. В ухе поблёскивает серьга, в носу кольцо – детали, которые говорят, что он не любит правила и привык делать всё по-своему.

Белая рубашка с пятном от кофе небрежно расстёгнута, галстук висит на шее, будто его схватили в запале страсти, или он сам небрежно ослабил его, не заботясь о порядке. Чёрный пиджак подчёркивает его фигуру, но сидит легко, без натяжения. Он выглядит так, словно только что вышел из сна любительницы молодёжных романов. Слишком идеальный, слишком опасный и пахнет, как человек, который может стать твоей слабостью.

Нет, не вздумай, София! Слабость не твоя, ты вообще не знаешь значения этого слова.

Спешно отворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в тетрадь, но вижу только расплывчатые линии и закорючки. Господи, за что? За какие грехи этот парень встал на моём пути?

Всё, спокойно, нужно игнорировать его, делать вид, что его здесь нет. Да, именно так и нужно сделать! Я сижу одна, как всегда, потому что никто не любит первую парту.

– Закон «О защите прав потребителей» – важнейший нормативный акт, который гарантирует безопасность товаров, регулирует взаимоотношения покупателей и продавцов и защищает от обмана, – тем временем вещает Сергей Анатольевич.

– Ты потому смущённо покраснела, что я тебе противен? – шепчет на ухо, и его тёплое дыхание вызывает табун мурашек по коже.

– Не мешай мне слушать лекцию, – говорю, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно.

– Ты ведь мне мешаешь, а я не люблю быть в долгу, – его фраза заставляет меня посмотреть на него в упор.

– Я? Тебе мешаю? – удивлённо хлопаю ресницами. – И каким таким образом? – вопросительно выгибаю брови.

– Как тебя увидел, ни о чём думать не могу, – понижает голос до хрипотцы и опускает взгляд на мои приоткрытые губы.

– Банально, недомачо, – притворно улыбаюсь.

– Молодые люди, прошу на выход, – раздаётся голос преподавателя, и я бросаю взгляд на аудиторию в попытке понять, к кому он обращается и кто нарушил правила поведения. – Мы долго ждать будем? – спрашивает Сергей Анатольевич, и, стоит мне обратить на него внимание, я понимаю, что он смотрит на меня.

– Что? – одними губами произношу и чувствую, как загораются щёки от стыда. – Простите…

– На выход! Оба! – повышает голос, поправляя очки на носу.

– Но…

– Пошли, Снежинка, – мой наглый сосед хватает меня за руку и, не дав даже вещи собрать, тянет на выход из аудитории.

Я в таком шоке и неверии, что позволяю ему это сделать. Меня выгнали с лекции! Меня!

– Отпусти! – кричу, едва оказываемся в пустом коридоре. – Отпусти, ты, неандерталец!

– А вот это малоприятно, – усмехается и вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, резким выпадом тянет меня на себя, и я впечатываюсь носом в его грудь. – Ты кремень, я понял, даже оценил, но хватит строить из себя недотрогу, – проговаривает, и шарик моего спокойствия лопается.

2.2

София

Замахнувшись, со всей силы впечатываю свою ладонь в его щеку и сама же тихо стону от боли, пока у этого мажора едва ли голова дёрнулась.

– Не трогай меня! Никогда! – цежу сквозь зубы, тыкая в него пальцем.

Через мгновение я задыхаюсь от возмущения, потому что парень, дерзко ухмыльнувшись, охватывает мой тонкий пальчик своими полными губами. Опешив, я застываю, словно меня в камень превратили. Его жест такой неожиданный, грязный и слишком интимный, за гранью.

– Ты маньяк? – задаю вопрос севшим голосом и, резко вырывав руку из его захвата, прячу за спиной.

– Может быть, – отвечает, склонив голову набок. – С тех пор, как тебя увидел, у меня проснулись маниакальные наклонности.

– Не приближайся ко мне, иначе… – замолкаю, потому что он делает размашистый шаг вперёд.

– Иначе? – понижает тон, наклонившись ко мне.

Пячусь назад и упираюсь ягодицами в подоконник. В груди поднимается странный страх. Странный, потому что меня вроде и пугает его поведение, и тем же временем чувствую щекотку в солнечном сплетении.

– Я на тебя заявление напишу, – выдаю тихо и неуверенно.

– О как, это даже интересно, Снежинка, – усмехается и, сделав ещё один шаг, впивается в мою талию и, усадив на подоконник, вклинивается между моих раздвинутых ног.

Проворачивает это так молниеносно, что я даже вдохнуть не успеваю. Волна возмущения, непонимания и абсурдности поднимается и накрывает меня с головой.

– Ты… ты… да я тебя…

– Не волнуйся, девушки часто теряют дар речи при мне, – улыбается своей наглой и чертовски… красивой улыбкой.

Да, буду честна и не стану отрицать, насколько парень привлекателен, и я уверена, что девушки теряют способность здраво мыслить, не говоря уже о построении предложений. Но я, София Львовна Снежная, не вхожу в группу фанаток наглых мажоров. У меня есть гордость, стойкость и последнее, но самое важное, – мозги. И, вот удача, я умею ими пользоваться.

Только есть одно «но» – сейчас все эти функции отключились.

Я должна оттолкнуть его, спрыгнуть на пол и уйти подальше от этого хама. Схватить себя за косу и оттащить свою персону на максимальное расстояние от него. Но вместо этого продолжаю окаменевшая сидеть в непозволительной близости и разрешаю его проворным рукам касаться моих бёдер. Потому что он откровенно меня провоцирует, уверенный, что все эти уловки на меня действуют. И пусть его провокация вывела меня из равновесия, но это от неожиданности. Я ещё не встречалась с такими наглецами, которые думают, что мир лежит у их ног.

Ладно, вру, знаю одного такого.

– Ты совсем с ума сошёл? – наконец собираю волю в кулак.

– Окончательно и бесповоротно, – кивает и подаётся ближе. – И в этом твоя вина, – шепчет на ушко своим хриплым и низким голосом, совершенно необъяснимо вызывая по коже крупные мурашки.

– Отойди от меня! – шиплю и, сделав над собой усилие, толкаю надоедливого самца.

Слишком легко он сдвигается с места, отойдя на пару шагов, чем предоставляет мне возможность уйти. Подозреваю, что, если бы он не хотел, я бы вряд ли смогла освободить себе путь. Но разве это важно?

– Больше никогда не приближайся ко мне! – бросаю, перед тем как развернуться и, гордо распрямив плечи, ухожу по коридору в неизвестном направлении.

Плевать куда, главное, подальше от богатеньких папенькиных сынков, у которых самооценка превышает все нормы. Ноги подгибаются, но я стойко держусь, чувствуя его взгляд на себе. Я Снежная, я не дам слабину, даже если внутри меня бушует ураган, а руки дрожат.

Направляюсь в библиотеку, туда, куда этот точно не сунется и где я смогу спрятаться от собственных мыслей. Где я могу забыть, что кто-то смел дотрагиваться до меня настолько нагло и беспринципно.

До конца лекции около двадцати минут, и мне этого времени хватит, чтобы вернуть себе равновесие. Среди книг, разных миров и разнообразных судеб я чувствую себя в своей тарелке. Всегда любила читать, а с возрастом любовь к выдуманным историям только возросла. Особое место в моём сердце занимает поэзия, я просто обожаю стихи. И даже иногда сама рифмую в своё удовольствие.

Захожу в библиотеку, здороваюсь с Алевтиной Марковной, безошибочно нахожу нужный ряд, хватаю книжку и, заняв столик, включаю лампу. Открываю первую попавшуюся страницу и погружаюсь в чтение.

Но не тут-то было, в голове буквы складываются в слова, а те, в свою очередь, в строки. И я прыскаю от смеха, когда стишок принимает окончательную форму.

А в голове – бравада и ветер с перрона.Типичный мажор – пижон и ловелас, Ведёт себя так, будто Нобель – про запас. Серьга в ухе, галстук – не более фасона,

Ну разве не идеальное описание наглеца? Как по мне, отлично ему подходит.

– Так, Софи, не надо о нём думать, ещё и стихи ему посвящать, пусть и ироничные, – приказываю себе и, сконцентрировавшись на чтении, ухожу с головой в книгу ровно до звонка, означающего окончание лекции.

Поднявшись, выключаю свет, ставлю книгу на место и спешно покидаю библиотеку. Однако, вернувшись в аудиторию, понимаю, что все мои вещи куда-то запропастились.

– Кто-нибудь видел мои конспекты? – громко спрашиваю не успевших покинуть помещение студентов.

– Ник Грозный забрал, просил передать тебе, цитирую: «Снежинке придётся попотеть, чтобы вернуть свою макулатуру», – проговаривает одна из местных звёзд, Света Мартынова, в компании своей свиты, и они все дружно хихикают.

Я вскипаю, как чайник на огне, из ушей пар идёт, кулаки сжимаются, короткие ногти впиваются в ладони, а лицо начинает гореть от злости на этого придурка.

Глава 3. Истина

Он изучал её запах, почерк и раздражение, как военный изучает карту перед штурмом

Ник

Сижу на капоте своего мустанга и перебираю тетрадки Снежинки. Нет, тут и книги, и конспекты, и брошюры какие-то, прямо целая библиотека. Но внимание моё привлекают два поэтических сборника. На самом деле, ничего из ряда вон, моя новая знакомая явно та ещё заучка. Но это сборники Есенина, и, мало того, в одной из тетрадей нахожу несколько стихов. Зачем переписывать? Книги мало?

Хм, получается, она большая фанатка произведений Есенина. Что же, в этой войне мне любая информация пригодится. А войне быть, огненная девочка внутри и холодная, как снежинка, снаружи распалила во мне дикое желание покорить обе эти стихии.

– Тебе заняться нечем? – раздаётся громкое в сопровождении стука каблуков.

Поднимаю взгляд и вижу разъярённую девушку. Идёт она в мою сторону спешно, от чего её твёрдая двойка покачивается при каждом шаге. Ножки у неё стройные, грех прятать их под такой длинной юбкой.

– Отчего же, я очень занят, – серьёзно отвечаю, хотя уголки губ так и норовят растянуться в улыбке.

– Верни мне мои вещи! – требует, встав передо мной и прожигая во мне дыру.

– А что я получу взамен? – вопросительно приподнимаю бровь.

– Хм, дай-ка подумать, – прижимает палец к губам, сделав вид, что думает. – Ничего! – выдаёт почти криком и делает шаг вперёд, собираясь забрать свою макулатуру.

– А нет, Снежинка, – протянув руку, обхватываю тонкую талию и шустро, чтобы не успела воспротивиться, прижимаю спиной к себе.

Уже от такой близости во мне начинает бурлить кровь, в голове яркая картинка, как я разложу эту строптивицу на капоте своей тачки и буду долго из неё выбивать всю её напускную спесь.

Тихо всхлипнув, она замирает в моих руках, кажется, даже дышать перестаёт. Округлая попа прижимается ко мне, плоский животик подрагивает под моей ладонью, и пахнет от неё каким-то одуряющим парфюмом. А может, это не духи, а её естественный запах. Мне чуется бергамот, при этом почему-то ассоциируется с восточными странами. Вдыхаешь и словно оказываешься на улицах жаркого Марокко.

Не знал, что ароматы способны на такие путешествия, но мне определённо нравится, как пахнет Снежинка.

– Убери от меня свои руки! – шипит сквозь зубы.

Вижу, что старается оставаться непоколебимой, но подрагивающий голос выдаёт её с головой.

– Иначе что? В деканат пожалуешься? – насмешливо интересуюсь и теряю контроль над своими конечностями.

Ладонь, удерживающая девушку, принимается исследовать её прекрасное тело. Провожу по животу вниз, наслаждаясь незамедлительной реакцией на свои прикосновения. Но вдруг рука замирает в зоне пупка. Сквозь плотную ткань пояса юбки я отчётливо нащупываю… очертания пирсинга.

– Вот это сюрприз! – выдыхаю и оскаливаюсь, как довольный котяра. – А девочка не такая уж и правильная, – добавляю самому себе.

– Отпусти немедленно! – прикрикнув, Снежинка начинает барахтаться, как пойманная в сети бабочка.

– Открою тебе одну истину, Снежинка, – хрипло шепчу на ушко, прижав сильнее к себе. – Чем больше девушка сопротивляется, тем выше желание её присвоить.

– Урод! – шипит сквозь зубы.

– Врать не хорошо, я красавчик, и ты это знаешь, – насмешливо бросаю и губами обхватываю мочку уха.

От этого короткого действия меня передёргивает, но в хорошем смысле. Хочется зарычать, словно хищник, поймавший свою жертву и предвкушающий сытный ужин.

– А теперь иди, – убираю руки с её живота, но перед тем, как она делает шаг вперёд, шлёпаю по заднице и прикрываю глаза от удовольствия.

– Ты больной! – выкрикивает, побагровев от злости.

Забирает свои вещички и спешно направляется в сторону здания. А я залипаю на её округлой попке, обтянутой плотной тканью юбки. Мысленно уже поставил её раком и, придерживая за ягодицы, насаживаю на свой крепкий стояк.

Ох, мать вашу! Давно меня так не накрывало, я уже и подзабыл это чувство охоты и погони. Занимательное время меня ждёт, но я возьму эту крепость, чего бы мне это ни стоило.

Закуриваю, чтобы успокоиться и избавиться от кола в зоне ширинки. После чего огибаю тачку и, открыв багажник, снимаю с себя пиджак и запачканную рубашку. Ловлю на себе взгляды стоящих неподалёку девиц, когда остаюсь с голым торсом. Подмигиваю им и достаю из сумки чистую футболку. А переодевшись, в предвкушении иду на лекцию.

В аудитории безошибочно нахожу Снежинку, сложно не найти одинокую фигуру на первом ряду. Конечно я занимаю место рядом с ней. С роду не сидел на первых партах, но ради такого важного дела можно изменить некоторые привычки.

– Да, господи! – вздыхает девушка, едва я приземляюсь.

– Можно просто «Мой бог», – шепчу, едва сдерживая улыбку.

Мне так в кайф её эмоции, что удержаться будет сложнее, чем я представлял.

– Удивительно, – мотает головой, при этом на меня не смотрит, взгляд сосредоточен на доске, будто там написана теория сотворения мира, не иначе.

– Насколько я красив? – вопросительно выгибаю брови.

– Насколько ты самоуверен, – выплёвывает и удостаивает меня своим вниманием. – Открою тебе одну истину, клоун, – наклонившись, возвращает мне мои же слова. – Самоуверенность не является признаком привлекательности.

– Врёшь! – громко и наигранно возмущаюсь, шлёпнув ладонью по столу. – Получается, родители мне врали, когда говорили, что я самый красивый ребёнок?

– Получается, так, – разводит руками и отворачивается. – Найди себе другое место, мне неприятно находиться с тобой на таком близком расстоянии.

– И снова враньё, Снежинка, – цокнув языком, скольжу ближе, настолько, что наши бёдра соприкасаются, и на лице девушки появляется лёгкий румянец смущения.

3.2

Ник

Надо отдать должное моей соседке по парте за умение так мастерски игнорировать и бить по моей самооценке. Ко мне никто и никогда не проявлял безразличия. А Снежинка делала из меня пустое место на протяжении двух лекций. Она не реагирует на мои выпады, делает вид, что не слышит моих подколов, и больше не покрывается алыми пятнами, когда я прикасаюсь к ней.

Это не просто удар по самолюбию, она растоптала меня. И этим, к сожалению для неё самой, подписала себе приговор. Я не привык отступать, а теперь не просто хочу её, это уже моя главная цель в жизни. До момента, когда она будет стонать подо мной, а губы беспрерывно повторять моё имя и просить ещё.

Ближе к концу последней лекции я выпал из реальности, выстраивая в своей голове стратегию штурма ледяной снаружи крепости. Выныриваю, когда раздаётся стук по столу и голос огненной девочки с маской холодной королевы.

– Пока не расходимся, прошу минуту вашего внимания, – громко проговаривает Снежинка, встав перед всей аудиторией. – Каждый год в начале осени стартуют университетские лиги футбола, волейбола и баскетбола. Я, как представитель профкома, ищу желающих вступить в команды. Кто заинтересован, прошу записаться, – строгий тон, цепкий взгляд, блуждающий по помещению, избегает только меня.

Она ещё и представитель профкома, помимо всего прочего. Ох и тяжко мне будет, но зато интересно.

– А что мы с этого иметь будем? – насмешливо интересуется какой-то парень. – Призом ты будешь? Заучек я ещё не трахал, – добавляет, и по аудитории проносятся смешки.

Разворачиваюсь, чтобы взглянуть на этого шутника, и нахожу его почти сразу. Модная нынче причёска, футболка с огромными буквами известного бренда, на носу очки-авиаторы с жёлтыми стёклами, нога согнута в колене, и сам он полулежит на скамейке. Мажор, одним словом. Я, если судить по финансовому состоянию моей семьи, тоже являюсь представителем этой расы, с одним отличием – воспитывали нас как простых смертных.

– Призом я буду, – бросаю, взглядом показывая мудаку, что он с этого иметь будет – переломы, ссадины, выбитые зубы.

– Во-первых, участие в соревнованиях между вузами, городскими и, при желании, всероссийскими студенческими лигами, – голос Снежинки остаётся спокойным, но взгляд становится чуть острее. —Это и опыт, и эмоции, и связи. Во-вторых, активисты и спортсмены получают дополнительные баллы к рейтингу, шанс на повышенные стипендии и благодарности от ректора. В-третьих, бесплатный доступ к спортзалам, тренировкам и экипировке. Ну и, в-четвёртых, никто не отменял грамоты, медали, поездки и… уважение. В резюме тоже не лишнее. И, наверное, для тех, у кого гормоны до сих пор на фазе пубертата, самое интересное – это слава и фанатки, которые готовы на всё, лишь бы удостоиться внимания спортсмена, – после этих её слов вокруг начинают улюлюкать.

– А ты на что готова ради внимания? – очередной остроумный вопрос от другого мудака.

– Я готов на многое, – снова подаю голос, но вот, нахрена я в охранники записался, мне не понятно.

– А ты кто? Тебя кто-то спрашивал? – прилетает в ответ.

Прищуриваюсь, унюхав достойного соперника. Этот, в отличие от мажора, явно с яйцами. На нём футболка с эмблемой борцовского клуба, тело бугрится от мышц, уши поломаны, взгляд как у питбуля.

– Могу объяснить, кто я, – говорю и уже предвкушаю знатный спарринг.

– Ноль вопросов, даже интересно, – сказав это, он подаётся слегка вперёд и смотрит насмешливо.

Так, Ник, вспомни, что ты дал обещание отцу и уже нарушил его. Хочешь кулаками помахать, делай это за пределами университета.

– Забились, – коротко киваю.

– Хватит фонить насилием! – требует Снежинка, прерывая наши с борцом гляделки. – В общем, привилегий много, кто хочет, подойдите ко мне и запишитесь. Дальше, через месяц у нас посвящение, в котором вы так же можете участвовать, и осенний бал, куда вы больше полезны будете в команде организаторов. На этом пока всё, кому интересно, подходите, – с этими словами девушка подходит к преподавательскому столу, виляя своими бёдрами на потеху всем присутствующим.

Неожиданно раздаётся скрип зубов и треск, не сразу понимаю, что это я так челюсть сжал и ручку в пальцах раздавил. Нет, всё ясно, пока стрелка моего компаса указывает на Снежинку, я буду беситься, что кто-то пялится на неё. А как получу своё, мне уже будет насрать, кто и куда смотрит.

Остаюсь сидеть на месте, естественно, не собираюсь вляпываться в эти кружки. Ладно был бы бокс, туда с удовольствием бы вписался, но для меня беготня по полу за мячом имеет исключительно развлекательные цели. Каждые выходные играем с отцом и братом, и этого достаточно, не на столько привлекательно, чтобы ввязываться всерьёз.

К моему удивлению, к Снежинке выстраивается очередь из парней и девушек. Не все стремятся в спортивные секции, девушки и вовсе интересуются только осенним балом. А я всего лишь жду, когда староста освободится, и, так уж и быть, помогу ей донести до дома портфель и тележку с макулатурой.

Глава 4. Первый сбой

В его мире чувства – это игра, но с ней он начал проигрывать, даже не успев сделать первую ставку

Ник

Аудитория давно опустела, а Снежинка копошится со своей макулатурой, сидя за преподавательским столом, и упорно делает вид, что меня не существует. А я, как Хатико, жду, когда она удостоит мою скромную персону своим вниманием. Но моему терпению приходит конец и, встав со своего места, подхожу к ней и самым наглым образом начинаю собирать её вещички.

– Что ты творишь? – громко возмущается девушка.

– Помогаю тебе принять правильное решение, – отвечаю с обворожительной улыбкой и подмигиваю для эффекта.

Снежинка опять теряет дар речи, уставившись на меня, приоткрыв рот и хлопая ресницами. Но ненадолго, когда я почти собрал всё в стопку, резко поднимается и тянет руки к своим сокровищам.

– Положи всё на место! – требует, разве что ногой не топает.

– Я о тебе забочусь, глупышка, нельзя столько учиться, – мягко проговариваю и провожу пальцем по её щеке.

– Ты правда больной, – выдыхает, смотря на меня с явным шоком.

– Разве что тобой, – пожимаю плечами. – Пошли давай, – бросаю и размашистым шагом направляюсь на выход.

– Стой! – кричит мне вслед, и за спиной раздаётся стук каблучков. – Ник! – и вот тут я торможу на месте, а девочка от неожиданности врезается в меня.

Моё имя с её языка прозвучало слишком сексуально, и это, мягко говоря, очень странно, но меня как молнией прошибло. И било оно прямо по яйцам.

– Скажи ещё раз, – резко развернувшись, наклоняюсь к её лицу.

– Что? – в недоумении спрашивает, тяжело дышит, от чего белая блузка натягивается на груди.

– Моё имя, – отвечаю, опуская взгляд на её пухлые губы, которые вот-вот зашевелятся.

– Мудак, – не слышу, читаю по этим красивым губкам.

Возвращаю взор к глазам и долго смотрю, словно хочу в душу заглянуть. Может, я ошибаюсь, но вижу, что не так уж я ей неинтересен, просто девочка с характером.

– Тебя заводит, когда обзывают? – склонив голову к плечу, слежу за её реакцией.

– Верни мне мои вещи и исчезни наконец, – выплёвывает, уперев руки в бока.

– Не могу, – мотаю головой и выпрямляюсь. – Я, как истинный джентльмен, обязан отвезти тебя домой.

– Ты истинный идиот! И я живу в общежитии, мне пять минут до него, – выкрикивает, явно уже нервы на пределе.

Облом, Ник. Об этом я как-то не подумал, но, в принципе, ничего страшного.

– И всё же негоже такой госпоже таскать такие тяжести, – стою на своём.

– Да оставь ты меня в покое уже! – вроде и злится, но в глазах отчаяние и бессилие.

Так, Ник, доводить женщин до слёз не по-мужски, а девочка, кажется, уже готова расплакаться. Возможно, я перегнул палку, меня охватил азарт и эмоции, но так я не добьюсь ничего хорошего.

– Ладно, прости, я просто хотел помочь, – спокойно проговариваю и вручаю макулатуру Снежинке. – Нет, так нет, – поднимаю руки в сдающемся жесте. – До завтра, – одариваю её улыбкой и ретируюсь, пока не передумал.

Спешно иду к тачке, потому что тянет обратно, но на сегодня хватит. Вообще, это не мои методы соблазнения, обычно беру девушек более лёгкими способами, но тут моя система дала сбой. Наверное отсюда и такая дикая тяга, и желание обладать. Но тут тише едешь – дальше будешь, так что не будем гнать лошадей.

Сев в тачку, трогаюсь с места и проезжаю всего ничего, ровно до кафе «Лотус», детища моего брата. Даня открыл это место несколько месяцев назад, сделал доступные цены специально для студентов, теперь отбоя от клиентов нет.

Паркуюсь на свободном месте и в здание захожу, как к себе домой. Махнув рукой работникам, направляюсь прямиком к кабинету брата.

– Чёрт! – едва я открываю дверь, рычит Даня и в гневе смахивает со стола какие-то бумажки.

– Собственной персоной, – говорю, обозначая своё присутствие. – Чего буянишь? Дебит с кредитом не сошлись? – усаживаюсь в кресло напротив с привычной ухмылкой.

Пытаюсь хоть как-то разрядить атмосферу, так как вижу, что он на пределе, а брат редко даёт слабину. Между нами всегда было что-то вроде молчаливого соглашения: делиться, если слишком тяжело нести одному. И сейчас он на грани, я это сразу вижу.

– Типа того, – отвечает севшим голосом. – У тебя что? – явно хочет отвлечься.

Я тоже, если честно, не в лучшем состоянии. День не задался, новый универ, новые рожи… и старая привычка лезть в драку, если кто-то ляпнет не то. Но Снежинка всё это стёрла своим милым личиком.

– Первый день, – вздыхаю, и он, опустив взгляд, сразу замечает мои руки.

– Серьёзно? Даже дня не продержался? Ты же отцу обещал, – в голосе больше разочарования, чем злости.

– Меня девчонкой назвали. Что я, по-твоему, должен был делать? Улыбнуться? – раздражаюсь сам на себя, не на него.

– Ладно, понимаю, – кивает. – Надеюсь, тебе хоть хватило мозгов сделать это за территорией универа? – и, наблюдая моё молчание, сам всё понимает. – Да блин, Ник! – откидывается назад и стукается затылком о спинку кресла.

– Да брось, если эта блондиночка будет молчать, всё нормально будет, – отмахиваюсь.

– Не понял, ты девушку избил? – он резко выпрямляется.

– Ты за кого меня принимаешь? – фыркаю. – Девушку я могу только своим орудием бить, и она от этого будет только стонать в удовольствии, – ухмыляюсь, но он глаза закатывает. – Спортсменов каких-то приложил. Мелкие были, но борзые.

На мгновение в его взгляде вижу уважение, такое знакомое, братское. А потом он опять уходит в себя. Что-то внутри его грызёт.

– Ладно, не обо мне. Как там твоя охота? – спрашиваю, и он замирает, будто по щеке получил.

Братец тут недавно эпически встретился с девушкой, которая где-то лет шесть назад признавалась ему в любви, но он её отверг, потому что ей было тринадцать лет. А несколько дней назад в ночном клубе нашего отца она вылезла из торта, предназначенного для стриптизёрши, и облила его помоями. Ну, девочка выросла, не пала к его ногам, как другие, да ещё и пощёчину влепила, вот он и обещал присвоить её себе.

Хм, а мы и правда похожи.

– Не будет никакой охоты, – отвечает тихо, и его лицо перекосилось, как будто ощущает отвращение даже к себе.

– Оу, а что случилось? – спрашиваю почти в шутку, но ловлю его взгляд и понимаю, что ему не до веселья.

– Ксюша другая, – коротко бросает. – Эти игры для таких, как… Марина, например, – кивает в сторону двери, и я сразу всё понимаю.

– Ну что сказать? Хорошо, что понял вовремя, – развожу руками.

– И ты, – говорит он уже тоном старшего, хотя мы почти ровесники. – Никогда к таким девочкам не подходи, полно доступных, – я смотрю на него в упор, отчётливо улавливая, какие-то изменения.

– Ты мне что-то недоговариваешь, – не спрашиваю, утверждаю, потому что мы слишком хорошо друг друга знаем.

Он молчит, а я не давлю, если что-то и гложет, сам расскажет, когда посчитает нужным.

– Лучше помоги с отчётами, – кидает мне папку.

– Эй, я вообще-то на тебя не работаю, – фыркаю, но открываю.

– С меня обед, – слышу в ответ.

Усмехаюсь и всё-таки берусь за работу, в цифрах я разбираюсь, мы с братом оба закончили экономический факультет в Лондоне, а уже магистратуру по другому профилю взяли.

4.2

Ник

– Всё, у меня перед глазами плывёт, ты тиран какой-то, – ворчу, не скрывая раздражения. – Пришёл навестить брата, называется, – тяжело выдыхаю и запрокидываю голову на спинку кресла.

– Не нуди, – устало говорит Даня и трёт глаза. Вид у него, честно сказать, не лучше моего.

– Пошли хоть поужинаем, заодно попробуем еду нового повара, – вдруг усмехается и поднимается.

– Надеюсь, нас не отравят из-за твоего поведения, – хмыкаю, ведь новый повар не кто иной, как уже «не» жертва его охоты, и тоже поднимаюсь.

Выходим в зал, находим свободный столик, и Даня делает заказ для нас двоих и, конечно, самое замороченное блюдо, чтобы проверить свою Ксюшу на профессионализм. В это время я пялюсь на пятую точку официантки, пока он не пинает меня ногой под столом.

– Она сейчас споткнётся от твоего взгляда, – комментирует с укором.

– Какой ты нудный, – фыркаю, но глаза отвожу.

Ну а что я сделаю со своим возбуждением, в котором виновата одна снежная королева. Мне нужно спустить пар, куда-то выплеснуть эмоции. Непременно этим займусь чуть позже.

Пару минут сидим в тишине, я просто отдыхаю, развалившись на диване с бархатной обвивкой. А Даня внимательным взглядом обводит зал, официантку, бармена. Чётко вижу, что у него какой-то груз на плечах, и это не касается Ксюши или вопросов с кафе, но, опять же, сам скажет.

– Что там ещё в универе, кроме драки? – слышу его голос.

Но в этот момент замечаю, как в зал выходит Марина, и Даня переводит взгляд на неё. Марина – администратор, ей около тридцати, братец периодически её трахает, и её появление в зале сейчас точно не по делу, кажется, она вот-вот выпадет из платья.

– Пигалица одна, – машинально отвечаю, и он переводит взгляд обратно на меня, явно заинтересованный.

– Можно больше подробностей? – спрашивает, бровью ведёт, а я вздыхаю и сдаюсь.

– Нет подробностей, – говорю, как есть. – Потребовала пойти с ней в деканат, ответить за своё поведение, потом облила меня кофе, – всё произношу на автомате, но внутри всё ещё клокочет.

– И всё? – ироничная улыбка на его лице заставляет меня невольно тоже усмехнуться.

– Нет, выплюнула, что я сам виноват, – хмыкаю.

Считаю, что этого достаточно, то, что произошло дальше между мной и Снежинкой, ему знать не обязательно.

– Интересно, – комментирует Даня, кивая, но тут ужин подоспел.

– А вкусно, – удивлённо произношу, пробуя пасту с креветками.

Даня молча кивает, тоже удовлетворён, а значит, Ксюша прошла проверку. Поужинав, уже не хочется никуда бежать. Расслабляемся, болтаем, впервые за долгое время просто сидим, как раньше.

– Ладно, мне пора, я ведь студент, вставать рано, – говорю, поднимаясь.

– Заливай мне, уверен, не спать сейчас собираешься, – фыркает Даня и тоже поднимается. – Но я тоже поеду. Подожди.

Он уходит за вещами, а я выхожу первым. Улица тёмная, тихая, но на углу что-то происходит. Замираю, присматриваюсь и вижу Ксюшу с каким-то накачанным типом, и они о чём-то громко спорят.

– Что там? – спрашивает вышедший следом Даня.

– Тшш, – шикаю и киваю вперёд.

– Не подходи! – они разговаривают на повышенных тонах, так что нам всё слышно. – Ты на меня поспорил! Я считала тебя другом, но тебе какая-то машина дороже… – Ксюша отступает, защищается жестами, а тип пытается оправдываться, но звучит это мерзко.

– Пахнет плохо, – говорю тихо, скривившись от этой картины.

– Прав? В чём ты прав, Илья? – Ксюша уже на грани. – Тебе кажется нормальным запихнуть девушку в машину, когда она этого не хочет?

– Ты мне должна! – рявкает он и, схватив её, закидывает на плечо и несёт к машине.

Даня мгновенно срывается с места, я за ним. Ксюша кричит, а у меня в ушах звенит. Воспитание заставляет всё внутри меня закипать. Девушек нельзя заставлять, ты либо добиваешься её расположения, либо у вас взаимовыгодный обмен энергией. Брат буквально вырывает Ксюшу у этого мудака, ставит её на землю.

– В порядке? – спрашивает, и она кивает.

А дальше всё как в замедленной съёмке, Даня ловит кулак в лицо и отшатывается.

– Эй! – выкрикиваю, качок оборачивается и мгновенно получает мою правую.

Падает, но, зараза, встаёт, лезет снова, я уже готовлюсь к новому удару, однако Даня встаёт между нами.

– Я сам, – говорит, и я молча отступаю.

– Вы кто такие? – орёт этот урод.

– Неважно, – бросает Даня и валит его на асфальт, наносит несколько ударов, и тот уже не рыпается.

– Дань, не надо, пожалуйста, – просит его Ксюша, и это единственное, что его останавливает.

– Не смей заставлять девушек, урод ты конченый, – бросает напоследок.

Качок встаёт, тяжело дышит, смотрит на нас обоих, трясётся, скорее от гнева, но уходит.

– Вы за это ответите, – обещает, перед тем как скрыться в своей тачке.

– Ага, – ухмыляюсь в ответ.

– Ты как? – Даня подходит к Ксюше.

– Лучше тебя, – отвечает она с грустной улыбкой, пальцами трогая его лицо. – Спасибо.

Он замирает, вглядываясь в неё. Так, тут всё ясно, и мне пора валить.

– Кхм, – фыркаю рядом. – Я пойду.

– Иди, – бросает он, даже не отрывая взгляда от неё.

Мысленно вздрагиваю, не дай бог быть вот таким влюблённым идиотом. Но, чёрт, с этим сердцем не договоришься – живёт, как хочет.

Глава 5. Королева игнора

За её холодом он чувствовал пламя, способное сжечь, а игнорируя его, она становилась только желаннее

Ник

На днях мою квартиру затопила соседка сверху. Каюсь, сам виноват, что отвлёк её. Но, когда женщина несчастна из-за вечно отсутствующего мужа, не могу оставаться в стороне. Меня хорошо воспитали, я всегда помогаю нуждающимся. А тридцатипятилетняя Ольга с восьмого этажа очень нуждалась в моей помощи. Облегающие платья, глубокое декольте, короткие юбочки буквально кричали мне о нужде хозяйки в хорошем сексе.

В общем, пришлось несколько дней перекантоваться у брата, пока в моей обители делают небольшой ремонт. А вчера, решив, что ему не нужны свидетели, раз уж у него намечалось свидание с Ксюшей, я поехал к родителям. Собственно, в родном доме я спал как убитый и благополучно проспал. А там ещё мама со своими блинчиками, от которых я не мог отказаться. Ну и вот, в институт я приезжаю к половине лекции.

Однако, по мере приближения к аудитории, я всё больше хмурюсь, потому что, судя по шуму, там либо яростные дебаты, либо драка. Хватаюсь за ручку и распахиваю дверь. В помещении моментально воцаряется тишина, и несколько десятков пар глаз устремляются на меня. Ну, кроме одной занозы, которая слишком горда, чтобы удостоить меня своим вниманием.

Снежинку нахожу сразу, она единственная сидит в первом ряду и что-то увлечённо пишет в своей тетради. Наверное, стихи Есенина переписывает.

– Что за кипишь? – спрашиваю, лениво проходя вперёд.

– Лекцию отменили, – отвечает какая-то девушка с пышной каштановой шевелюрой и прядь волос на палец наматывает.

– Ясно, – коротко бросаю и подмигиваю девице.

– Говорю, надо идти кофе пить, нахрена торчать полтора часа в душной аудитории, – проговаривает тот мудак, который вчера к моей Снежинке нелепо подкатывал.

Аудитория снова наполняется гулом голосов, и в этой какофонии я понимаю, что дебаты всё же идут, кто-то против кафе, кто-то предлагает другие варианты убить время, а некоторые и вовсе за то, чтобы уехать домой.

– Так! – рявкаю, и все замолкают. – Тут недалеко кафешка есть, можем туда смотаться.

– Да, там отличный лавандовый раф, – кивает рыжая девушка с пятого ряда.

– А я не завтракала сегодня, – произносит следом её соседка.

– Я бы пивка выпил после вчерашнего, – ржёт парень с тёмными очками на носу.

Снова поднимается шум, и только Снежинка словно и не здесь, продолжает что-то чирикать на белой бумаге. И лишь когда все начали собираться и покидать аудиторию, она поднимает голову и хмурится. А я залипаю на ней, отмечая значительные перемены в её внешнем виде.

Блондинистая грива теперь, словно шёлковый водопад, спадает до талии. Волосы выпрямлены, уложены так, что хочется запустить в них пальцы. Вчера они были собраны в косу и казались не такими длинными.

На ней тёмный костюм в тонкую белую полоску, строгий, но слишком короткие шорты и свободный крой пиджака делают образ вызывающе притягательным. Под ним белый топ, плотно облегающий фигуру. Достаточно, чтобы представить, какова она на ощупь, но недостаточно, чтобы потерять интерес. Вроде и строго, но этим нарядом она ловко играет на грани и делает это, мать её, мастерски.

Запястье украшают часы, лаконичные, но дорогие. На лице по-прежнему ноль косметики, но при этом выглядит так, будто собиралась на модную съёмку, а не на утреннюю лекцию в душной аудитории.

И она всё ещё меня игнорирует.

Сидит как королева, равнодушно грациозная, будто всем своим видом говорит: «Ты мне неинтересен». Хотя я-то знаю, как у неё дыхание сбивается, когда я слишком близко. Но сейчас ни единого взгляда, только чуть заметно нахмуренный лоб и упрямо поджатые губы.

В ней теперь какой-то иной холод, как ледяной клинок. И, чёрт побери, мне нравится этот панцирь, потому что знаю, за ним горит огонь, и мне жуть как хочется обжечься.

– Что происходит? – громко спрашивает, вытаскивая наушник из уха.

Так вот оно что, а я думал, она специально делает вид, что глухая.

– Мы едем в кафе, а ты продолжай грызть свои книги, – опережает меня с ответом девушка, у которой на лбу написано, что она считает себя королевой, не иначе.

– Лучше книги, чем, как ты, ногти, – равнодушно бросает ей Снежинка, и я удивлённо глаза округляю.

– Снежная, ты со всем…

– Ещё нет, но не далека, – нагло перебивает собеседницу, и та начинает покрываться красными пятнами.

– Так, девочки, я, конечно, с удовольствием посмотрел бы на это шоу, но давайте хоть бассейн с грязью для начала найдём, – прерываю эту словесную перепалку, встав между ними.

– Клоун, – закатывает глаза Снежинка и, повернувшись к столу, начинает собирать свои вещички.

– Не проводишь меня? А то я не знаю, где это кафе, – игриво хлопает ресницами «королева».

– Боже, как примитивно, – насмешливо фыркает Снежинка. – Мартынова, могу книгу посоветовать, чтобы ты словарный запас пополнила.

– Пошла ты к чёрту, заучка! – выплёвывает Мартынова.

– Лана, ты идёшь? – раздаётся со стороны выхода.

– Иди давай, я догоню, – улыбаюсь девушке специально, чтобы Снежинку позлить.

– Буду ждать, – томно бросает в ответ и, виляя бёдрами больше, чем нужно, ретируется.

– Шею свернёшь, – говорит София, и я довольно лыблюсь.

Девушку привлекает тот парень, которого все хотят.

– А ты переживаешь? – возвращаю взгляд к ней.

– Разве что о том, сколько придётся времени потратить на допросах, когда твоё дело будут расследовать, – отвечает со вздохом и, водрузив сумку на плечо, проходит мимо к выходу, а я смотрю и слюни пускаю.

Короткие, мать их, шорты!

5.2

Ник

В кафе мы вваливаемся шумной компанией и быстро разбредаемся по группам. Девушка Лана, которая строила мне глазки в аудитории, продолжает и дальше пялиться на меня и наматывать прядь волос на палец, не обращая внимания на трёх подружек за своим столом. Парни разделились лишь на ботанов и «крутых», ну и остальные в таком же порядке.

Снежинка села за стол со смешанным народом, там и заучки, и надутые ботоксом. Если честно, я ожидал, что она будет против этой вылазки. Она ведь у нас комсомолка, спортсменка и что-то там ещё по сценарию было.

Стереотипы говорят, что староста, прилежная ученица и, ко всему прочему, представитель профкома будет топить за то, чтобы дожидаться следующей лекции в аудитории. Но Снежинка какая-то неправильная староста и этим фактом вызывает во мне замешательство.

Разве заучки одеваются так сексуально? Нет, они выглядят, как София вчера, – строгая чёрная юбка, белая блузка и косичка. Да кого я лечу? Вчера она была как учительница из фантазий подростка. А сейчас и вовсе смотрю на неё и ни о чём думать не могу, кроме как схватить, унести в кабинет брата и нагнуть её над столом.

Сука! Может, стоит обратить внимание на эту Лану и спустить пар, а то он скоро из ушей повалит. Нет, на черта размениваться на мелочи, когда тут такой удивительный экземпляр – яркое пламя в коконе изо льда.

Да и Снежинка жаждет моего внимания, как бы она там ни играла в игнор. Явно же для меня так вырядилась, чтобы внимание привлечь. Мол, смотри, но не трогай, мне надо повыделываться сначала. Все они святые поначалу, а потом такое в постели вытворяют, что мозги в кашу. Ну ладно, не все, некоторые с ходу о своих способностях заявляют.

Я устроился за одним столиком с какими-то пацанами так, чтобы видеть эту ледяную королеву. А Снежинка уже полчаса делает вид, что не замечает моего пристального взгляда. Парни что-то обсуждают, ржут, попивая кофе, но я не слышу, всё моё внимание сосредоточено на девочке с пухлыми губами.

И когда она встаёт со своего места и берёт направление к уборным, я следую за ней. Нет, в туалет я, конечно, не зайду, но упустить шанс зажать девчонку в углу не могу.

Подперев стену плечом, в небольшом коридоре жду Снежинку, словно преданный охранник свою хозяйку. Едва она выходит и натыкается на меня, вздёргивает свой миленький нос и намеревается пройти мимо.

– Ну я же не зря тут стою, Снежинка, – с улыбкой проговариваю, обхватив её талию и прижимая к себе.

– Убери от меня свои руки! – шипит сквозь зубы, но я отчётливо чувствую, как она вся напряглась.

Наверняка моя близость её волнует куда больше, чем она хочет показать. Передо мной трудно устоять даже самым матёрым соблазнительницам, а тут такая хорошая девочка.

– Вот скажи, – ровным тоном обращаюсь к ней, игнорируя её просьбу. – Чего ты так ломаешься? Или тебе нравится, когда за тобой бегают? – на последней фразе она медленно поднимает взгляд к моему лицу.

– Какой у тебя диагноз? Что врачи говорят? Шансы есть? – своим допросом заставляет нахмуриться. – Как часто обострения случаются, и что нужно в таких случаях делать? Может, холодной водой окатить? Поможет?

– Что ты несёшь? – в замешательстве я даже руку с её тонкой талии убираю.

– Ну а какие ещё выводы мне делать? – разводит руками, слегка наклонив голову вперёд. – Ты не понимаешь, сколько бы я ни объясняла, что не надо меня трогать, не надо со мной разговаривать, если это не касается учёбы, и, тем более, не стоит приближаться ко мне ближе, чем на десять метров, – она говорит громко, при этом жестикулирует, тычет в меня пальцем.

А у меня слух отключился, я смотрю, как шевелятся пухлые губки, и думаю об очень непристойных делах. Вижу, как вздрагивает её грудь при любом движения тела, и представляю, как я накрою привлекательные полушария, как сожму стоящие соски… Снежинка делает шаг в сторону, и это выводит из фантазий.

– Да подожди ты, – бросаю, схватив за локоть и удерживая на месте.

– Отпусти! – требует, дёрнувшись в сторону, но моя хватка крепкая.

– Цену себе набиваешь? В чём смысл? Всё равно окажешься в моей постели… – не успеваю договорить, как щёку обжигает удар её маленькой ладони.

– Урод! – шипит и, пользуясь моей заминкой, уходит, гордо вздёрнув подбородок.

Ощущение от её пощёчины такое, будто шестидесятиградусного виски хлебнул, и он разливается по телу горящей жидкостью. Я не любитель подобного направления, но от этой оплеухи только сильнее возбудился. Строптивая тигрица с огненным характером, которую так и хочется укротить.

Улыбнувшись, как чеширский кот, и протирая щёку, присаживаюсь на высокий стул у барной стойки. Мой брат стоит по другую сторону рядом с барменом. Обычно он не работает за кофемашиной, но сегодня я подкинул им работёнки.

– Привет, – коротко бросаю, скользнув взглядом через плечо туда, куда только что села блондинка.

– Привет, – отвечает, еле сдерживая смех. – Лёд принести? —спрашивает, дав понять, что всё видел.

– Не надо, – резко отзываюсь, переводя взгляд обратно на него.

– Что это было? – спрашивает, кивая в сторону девушки.

Я мельком смотрю на неё. Невысокая, стройная, но с формами фигуры как у статуэтки. Длинные волосы, пухлые губы и глаза, пылающие гневом. Она ещё красивее, когда вот так злится.

– Это вулкан под названием София, – говорю с азартом. – Два дня знакомы, а она уже подожгла мой фитиль… – не успеваю договорить, как Даня взрывается хохотом.

– Только не говори, что влюбился, – выдавливает сквозь смех.

Я лишь веду плечами, а он хмурится, пока я продолжаю сверлить взглядом эту огненную девочку. Она явно чувствует это, поворачивает голову, бросает взгляд и… показывает мне средний палец. Вот тебе и заучка, но это, наверное, я её довёл.

– Огнище! – не могу сдержать ухмылку.

– Не боишься сгореть? – усмехается он и явно радуется.

– Боюсь? – поворачиваюсь к нему. – Я только и жду, когда это пламя перекинется на меня, – играю бровями, и сам чувствую, как внутри всё будто искрит.

– Ну смотри, – говорит, отвлекаясь на заказ. – Это все твои? – меняет тему.

– Да, нам отменили первую лекцию, и мы решили пойти в кафе, а я предложил твоё, так что скажи спасибо, – отвечаю, скрестив руки на стойке.

– Спасибо, – усмехается, качнув головой.

– У тебя что нового? – интересуюсь, отхлёбывая кофе.

– Аркашу встретил, – выдавливает он сквозь зубы.

– Да ладно! Здесь? – я тут же выпрямляюсь.

Он кивает, и меня это не радует ни капли. Я в своё время успел столкнуться с этим типом, и осадок от этого знакомства малоприятный.

– Здесь, и какого-то чёрта у меня плохое предчувствие, – задумчиво говорит.

– Думаешь, по твою душу приехал? – нахмурившись, подаюсь вперёд.

– Не знаю, но, если так, нужно что-нибудь предпринять до того, как он решит отомстить за тот случай, – заключает и смотрит на меня, словно хочет понять, не забыл ли я.

Нет, такое не забудешь, но он зря переживает, мы справимся с таким, как Аркаша Горелов.

Чувствую, как горит позвоночник, и, повернув голову назад, ловлю Снежинку с поличным. Ах ты, проказница, нос воротишь, а стоит мне отвернуться, как сама меня глазками пожираешь!

Глава 6. Искра раздражения

Игнорируя его, она надеялась удержать границы, но каждый взгляд, каждый жест – лишь разжигали пламя, которое уже начало гореть внутри неё

София

Сижу за столом и пыхчу как паровоз, потому что дико злюсь. И, нет, не на этого наглого мажора, а на себя. За то, что мой взгляд то и дело возвращается к нему.

– Всё нормально? – спрашивает Элька, наклонившись ко мне.

– Относительно, – отвечаю, и глаза снова скользят к мощной фигуре у барной стойки.

Ещё и красивый, особенно, когда улыбается одним уголком губ. И ведь прекрасно знает об этом и, конечно, пользуется своей привлекательностью. Вон, половина потока на него слюни пускает, и, уверена, он бы всех поимел. Но он прицепился почему-то ко мне. Пусть на Свету, вот, внимание обратит, она чуть ли не прямым текстом заявила, что не против.

Света у нас стала звездой ещё на первом курсе, она та девушка, которая приковывает к себе мужские взгляды с первого раза. Высокая, стройная, ноги от ушей, милая мордашка с россыпью веснушек, губы пухлые и округлые формы. Да только фальшивое всё, начиная от переделанного у лучших хирургов лица и заканчивая нарисованными веснушками. Кошелёк позволяет, почему бы и не подогнать свою внешность под сегодняшние стандарты.

Правда я не понимаю, зачем в таком юном возрасте ложиться под нож. Я не имею ничего против радикальных косметических процедур, но когда тебе за шестьдесят. Ладно, не моё дело, парням нравится, и это привлекает глупеньких девочек.

– Что он тебе сказал? – вырывает из мыслей Эля.

Эльвира – моя лучшая и единственная подруга, с которой я могу делиться всем. Познакомились мы на первом курсе, когда нас поселили в одной комнате в общежитии. Потом выяснилось, что мы и учиться вместе будем, и вот уже четыре года не разлей вода.

Мы обе подрабатываем в профкоме, сидим за одной партой и разделяем общие интересы. И, нет, мы не ботанички, которые не высовывают носа из книг, просто умеем разделять учёбу и развлечения.

– Ничего нового, – фыркаю и едва заметно вздрагиваю, когда мажор поворачивается и ловит мой взгляд.

– Эх, жаль, вчера меня не было, – вздыхает подруга и откидывается на спинку бархатного зелёного дивана.

Это кафе открылось этим летом, и надо признать, очень приятное место. Много зелени, окна в английском стиле, готовят вкусно и не далеко от института. Но я здесь первый раз, как-то времени не было зайти.

– Ты ничего такого не пропустила, типичный мудак, у которого высокомерие зашкаливает, – проговариваю и отвлекаюсь на вибрацию телефона, оповещающего о новом сообщении. – Тёма спрашивает, не хотим ли потрясти своими булками, – с улыбкой озвучиваю подруге суть послания.

– С удовольствием, – выдыхает Эля. – Учебный год только начался, а я уже вымоталась, – добавляет, прикрыв глаза.

– Мы сами выбираем свою судьбу, – поучительным тоном отвечаю и, заметив, как подруга выгнула брови, поджимаю губы. – Молчи, это другой случай, – предупредительно бросаю.

– Как скажешь, я в туалет, – тихо отзывается и встаёт.

Пишу Тёме, что мы с удовольствием отдохнём немного, после чего проверяю своё расписание. На сегодня у нас ещё две лекции, потом собрание в профкоме, где на повестке дня стоит осенний бал, и на этом всё. Ну, если не считать учёбу и домашние задания.

Когда Эля возвращается, мы расплачиваемся и уходим первыми. Чувствую, как затылок сверлит пристальный взгляд одного надоедливого персонажа, но я только выше вздёргиваю подбородок.

– Как я рада твоему приезду, – бросаю, взяв подругу под локоть.

Элька приехала только сегодня утром, задержалась дома из-за проблем с братом. Когда выяснилось, что первую лекцию отменили, я ей написала, чтобы не торопилась и спокойно заехала в общежитие, ну а позже присоединилась ко мне в кафе.

– Буду отбивать от тебя ненужных кавалеров, – посмеивается, а меня передёргивает от одной только мысли, что мажор снова сядет рядом и будет портить мне жизнь своими дешёвыми подкатами.

– Уж постарайся, – серьёзным тоном отвечаю, при этом сдерживая улыбку.

– Снежная, Маркова, я как раз вас ищу, – едва оказываемся в родных стенах альма-матер, нас окликает секретарь профкома Марина. – Сегодня на собрании вы должны предоставить список тех, кто будет в организационном штате дня первокурсника, времени мало, а студенческий актив не собран.

– Мы над этим работаем, – заявляю я, мысленно поджав губы.

Ко мне записались трое человек, но практика показывает, что этого количества людей мало для организации праздника.

– Хорошо, тогда ждём вас на собрании, нам нужно сегодня назначить дату проведения мероприятия и согласовать в деканате, – протараторила и, получив от нас понимающие кивки, зацокала каблуками дальше по коридору.

– Вот тебе и оторвались сегодня, – бурчит насупившаяся Эля.

– Не дрейфь, всё успеем, – пихаю её в бок, и направляемся в сторону аудитории.

До начала лекции осталось минут двадцать, и я намерена потратить это время на проверку сценария для праздника и составление поэтапного списка дел. Погружаемся с Элей с головой в работу, я перечитываю и диктую ей, что нам нужно, она записывает. И нас не отвлекает даже возвращение шумных студентов в помещение.

Однако, напыщенного индюка я чувствую сразу, словно у меня где-то спрятан компас, который работает только при его появлении. Голова дёрнулась посмотреть на него, но я удержалась от соблазна.

Нет, это не соблазн, а какое-то психическое расстройство.

– Я в предвкушении, – шепчет с усмешкой Эля.

– Чего? – нахмурившись, поднимаю взгляд на подругу.

– Ну как, мне хочется увидеть вживую, – отвечает, явно намекая на мажорчика.

Проследив за её взглядом, натыкаюсь на довольную морду Грозного. Я уверена на сто процентов, что он сейчас сядет ко мне и будет бесить. Но парень, даже не смотря в мою сторону, проходит мимо и плюхается рядом со Светой. А у той такая широкая улыбка на лице расцветает, что, глядишь, рот порвёт.

У меня шок, и не потому, что этот мудак сел на другое место, а потому что внутри меня что-то неприятно царапнуло.

6.2

София

Наверное впервые за все мои годы учёбы, сидя на лекциях, я думала совершенно о другом. А именно о том, почему мне неприятно от того, что этот мажор сел к Свете. Ну, было очевидно, что он поведётся на её милую мордашку и ничем не прикрытые предложения.

Когда у мужчины нет мозгов, им командует природа. А у природы, как известно, одна задача – продолжение рода. И желательно с каждой встречной, которая сама себя предлагает. Он повёлся так быстро, будто запах потенциальной самки отключил ему зрение, слух и чувство приличия. Ну не выдержал организм, когда мимо проходила женщина.

Ничего нового, в нашей группе семьдесят процентов парней ровно такие же, особенно те, кто входит в категорию мажоров. Потому что брендовые шмотки, дорогие машины и золотая банковская карта притягивают девушек как магнитом.

Я должна радоваться, что наглый мажор нашёл себе другое развлечение и оставил меня в покое. И мне точно не нужно тратить своё время на мысли о нём. Много чести для такого избалованного отпрыска богатых родителей. Судя по всему, всю жизнь ему дули в одно место, позволяя всё на свете. Отсюда и выросла наглая морда, которая решила, что ей всё можно, потому что папин кошелёк за всё заплатит.

– Соф? – пихает меня в бок Эля.

– Что? – выныриваю из размышлений.

– Я тебя третий раз зову, – усмехается подруга. – Нам пора на собрание, – добавляет, и, покрутив головой, понимаю, что так ушла в себя, что пропустила как минимум полчаса своей жизни.

Вот же чёрт! Разве так можно, София? Тебе заняться нечем, что ли? Тоже мне, нашла, на кого энергию тратить.

– Идём, – встав, собираю свои вещи слишком резко, потому что злюсь.

На саму себя, на этого Грозного с внешностью главного героя романтического фильма. Ну нет, где он, и где романтика? Тут скорее клише о популярном парне, который поспорил на серую мышку.

Так, всё! Хватит!

– Мы успеваем взять кофе в автомате, – проговаривает Эля, застыв по ту сторону стола в ожидании меня.

– Отлично… – только и успеваю сказать, как меня чуть не сбивают с ног.

– Прекрати меня смешить, у меня тушь потечёт, – хохочет Света, шагая рядом с мажором, который врезался в меня и даже не обратил на это внимания.

– Козёл! – шиплю не громко, но достаточно, чтобы меня услышали.

Грозный бросает на меня взгляд через плечо, лениво усмехается, и не думая извиниться, и продолжает свой путь. Наверняка не терпится залезть под юбку Свете, хотя там особо усилий и не надо, потому что юбки почти нет.

– Вот урод красивый, – вздыхает Эля.

– Это оксюморон, Эльвира, – произношу тоном строгой учительницы.

– Да ладно тебе, – отмахивается с улыбкой. – Согласись, что он очень красивый, – выжидательно смотрит на меня, но я упорно молчу.

Я не буду признавать это вслух! Ни за что! Нет!

– Привлекателен внешне и уродлив в душе, – продолжает подруга, пока мы идём в профком, сделав крюк к кофе-автомату.

– Мы можем тему сменить? Не имею никакого удовольствия обсуждать эту наглую морду, – бурчу, чем выдаю себя с потрохами.

– Ну, допустим, – Эля, конечно, всё читает по моему выражению лица, но мою просьбу выполняет.

Собрание проходит, в целом, как обычно, мы делимся идеями, обсуждаем планы, сценарии на День первокурсника, роли и обязанности. На перерыве после второй лекции нам с Элей удалось найти ещё людей в состав организаторов из других групп и курсов. В общем, всё в прежнем ритме, если не считать мои уходящие к мажору мысли время от времени.

– Вот сейчас отвлекусь, буду развлекаться, веселиться и выкину из головы совершенно не нужные мысли, – говорю своему отражению в зеркале несколько часов спустя.

Выполнив все задачи на сегодня, мы с Элей начали собираться в клуб, куда нас пригласил Тёма. Артём – мой друг детства, мы выросли по соседству, учились в одной школе и вместе переехали в Северную столицу. Эля утверждает, что у него ко мне далеко не дружеские чувства и дружбы между мужчиной и женщиной не существует, но это тотальный бред. Тёма – парень, с которым мы ещё в детстве лазили по деревьям. Он мне как брат, которого у меня не было, и ни о каких других чувствах не может идти речи.

Несмотря на то, что я много времени трачу на учёбу, и на то у меня есть веские причины, о которых я стараюсь вспоминать как можно реже, я никогда не была занудой. Стереотипы об отличниках идут впереди них, и как их только не называют. Но я не из тех, кто крестится, услышав мат, или не выходит из дома после девяти вечера. Я нормальная для своего возраста девушка, умеющая веселиться и учиться.

– Соф, ещё немного и мы никуда не пойдём, – кричит Эля из-за двери, и я спешно покидаю ванную.

Через час мы переступаем порог ночного клуба Драйв при полном параде. Сюда не так просто попасть, нужна специальная карта, которая стоит бешеных денег. Но нам повезло, что Тёма у нас при деньгах и с ним можно пройти в любое крутое место. Да, у меня друг мажор, но он относится к тому типу мажоров, которые стоят ногами на земле.

– Девчонки, всё для вас, – распахивает стеклянную дверь ВИП-комнаты Тёма. – Скоро мои друзья подойдут, и вы запомните этот вечер надолго, – озорно подмигивает друг и вручает нам с Элей по бокалу игристого.

И мы точно запомним эту ночь и этот клуб, но особенно не сможет забыть Тёма, который ровно через полтора часа веселья остался со сломанным носом и выбитым зубом.

Всё произошло так быстро, что я даже не сразу поняла, что за чертовщина. Вот мы танцуем, подпеваем, веселимся, а вот кто-то, словно вихрь, врезается в нашу компашку, сбивает Тёму с ног и принимается лупить со всей дури моего друга.

И самое страшное, что этот кто-то оказывается не кем иным, как самим Ником Грозным.

Глава 7. За гранью

Он мог лечь с кем угодно, напиться до потери памяти, смеяться громче всех, но стоило ей появиться – и весь его показной контроль рушился, превращаясь в ярость, одержимость и тупое желание

Ник

Моя попытка вывести Снежинку на эмоции не увенчалась успехом. Она едва взглянула в мою сторону, когда я устроил свою тушку рядом со Светой. Ну и я вдруг решил, что нахрен надо, это просто моё ущемлённое эго от отказа. Мне всего лишь нужно отвлечься, переключиться на другой объект, и всё будет нормально.

И в итоге я две лекции мучался от приторного голоса Светы и её дешёвого флирта. Ну вот никакой интриги, загадочности, всё на поверхности. Девушка даже не ходит вокруг да около, а прямым текстом говорит, чего хочет. И это настолько скучно, что мой друг в штанах даже голову не поднял. Но всё же я не отошёл от плана выкинуть из мыслей ледяную королеву.

– Ник, ну давай потанцуем, – вопит Света, вцепившись в мою руку мёртвой хваткой и пытаясь поднять меня из-за стола.

На перерыве между лекциями я законнектился с несколькими нормальными парнями, и приняли решение познакомиться поближе в неформальной обстановке. Для нашего скромного круга ничего не подходит лучше, чем ночной клуб моего отца. И вот теперь я обзавёлся авторитетом и популярностью, бесплатно притащив всех в ВИП-комнату одного из самых завидных клубов.

И мне жуть как скучно.

Отмахиваюсь от Светы и осматриваю сидящих за столом. На самом краю сидит Филя Родионов, футболист с фантомной травмой колена. Рядом Стас Миронов, будущий пивной король, у его отца завод, который в последние годы набрал большие обороты. Дальше мой коллега, боксёр Тим, подающий большие надежды на ринге. На его коленях задницей рисует круги Инга, одна из подружек Светы. У неё вообще три верных слуги: Инга, Тина и Мира, и все они пляшут в ВИПке, едва ли из кожи вон не вылезают, чтобы нашим глазам приятно было.

Девочки ничего такие, ухоженные, разодетые, с боевым раскрасом, на один раз сойдут. Да вот только мне и этого одного раза не хочется. Мысли всё равно крутятся вокруг Снежинки, и как бы ни старалась Света крутить пятой точкой, меня она не впечатляет. И это уже начинает бесить.

– Пошли, – резко встав, беру девушку за руку и иду на выход.

– Куда? – хихикает, но идёт без сопротивления.

– Трахаться, куда ещё? – фыркаю, и тут она упирается ногами в пол.

– Ты за кого меня принимаешь? Я не буду зажиматься по туалетам…

– Какие туалеты? Здесь есть спецкомнаты, – бросаю, повернувшись к ней всем корпусом.

– Вот как, – растягивает губы с красной помадой, которые отлично будут смотреться на моём члене.

– Или ты меня не хочешь? – прищуриваюсь, наклонив голову на бок.

– Разве тебя можно не хотеть?! – улыбается и проводит длинным ногтем по моей груди вниз, скользит по торсу и замирает над поясом брюк.

– Вот и отлично, – говорю и продолжаю путь в сторону узкого коридора с приватными комнатами.

Мы минуем охранника, который даже не удосуживается взглянуть на нас, его давно ничем не удивишь. Подхожу к двери, прикладываю ключ-карту к замку, раздаётся мягкий щелчок, и мы оказываемся в небольшой комнате. Приглушённый свет, кожаный диван, зеркало в полный рост и неприметная тумба в углу. Всё чисто, стильно и атмосферно.

Света сразу кидается к зеркалу, поправляет волосы, кокетливо изгибается, будто позирует для мужского журнала. Я усаживаюсь на диван, раскидываясь по-хозяйски.

– Ты словно здесь много раз бывал, – проговаривает, взглянув на меня через отражение.

– Это клуб моего отца, – вздыхаю, и у Светы глаза буквально загораются.

– Как круто! – восторженно восклицает и, развернувшись, походкой похотливой кошки направляется ко мне.

Она подходит ближе, медленно, опускается передо мной на колени, и я чувствую, как она пытается быть эффектной, как старается понравиться. Но это всё я уже много раз видел, и вообще не то, чего мне хотелось бы.

Снежинка, чёрт бы её побрал.

Именно в этот момент лицо Светы размывается, и на его месте – холодный взгляд той самой ледяной девчонки, которая даже не обернулась в мою сторону за весь день. Снежинка, от которой меня воротит и которую я хочу сожрать одновременно.

Света между тем запускает руки мне под рубашку, царапает ногтями грудь, шепчет что-то бессмысленное. Спускается ниже, проводит губами по моему животу, кончиком языка обводит кубики. И не отрывая взгляда, расстёгивает ширинку и принимается работать ртом. Всё делает старательно, будто на зачёт, а я словно выключился, смотрю сквозь неё, как через стекло.

– Тебе нравится? – поднимает голову, губы блестят, глаза горят.

– Всё нормально, – хриплю, не узнавая свой голос.

Чёрт! Надо выключить голову, отдаться ощущениям и стереть из памяти лицо этой выскочки. Ну что за дерьмо? Какого хрена я на ней так зациклился?

Света старается, вбирает член глубоко, умело пользуется языком, причмокивает, помогая себе руками. Физиологию не остановишь, организм реагирует соответственно, но вот мозг представляет совсем другую на её месте.

– Твою мать! – цежу сквозь зубы, откидывая голову на спинку дивана.

– Что? – вскидывается Света. – Не нравится?

– Ты либо продолжай, либо иди, – бросаю резко. – Много болтаешь, – добавляю, и девушка возвращается к стояку.

Прикрыть глаза было плохой идеей, потому что, как только веки опускаются, я тут же вижу ледяной взгляд Снежинки. Она стоит в своём вечном облаке равнодушия, и мне отчаянно хочется стереть это выражение с её лица. Хоть чем-то… кем-то… как-то… да без разницы.

Света поднимается, облизывает губы, садится сверху, подрагивает от возбуждения. Достаю из кармана контрацепцию, наспех натягиваю, и девушка сама насаживается. Ластится ко мне, я впиваюсь в её талию, начиная двигаться по инерции.

Она стонет, выгибается, запрокидывает назад голову, взывая к богу каждую секунду. Шепчет что-то неразборчивое, кажется, даже о чём-то спрашивает. Я не отвечаю, просто ускоряюсь, пытаясь дотянуть до финала не ради удовольствия, ради избавления. Никакой страсти, никакой близости, только желание выжечь из себя чёртов образ заучки.

Несколько толчков, и я изливаюсь в презерватив, не испытывая ни капли облегчения. Света с довольной улыбкой прижимается ко мне, проводит пальцем по груди.

– Это было классно, – мурлычет, а я молчу.

Смотрю в потолок и считаю трещины в штукатурке, которых, кстати, нет, потолок идеально гладкий. Как и эта фальшивая сцена – гладкая, холодная, искусственная.

– У тебя такие глаза… – продолжает она. – Будто ты совсем в другом месте.

– Слезай, – выдыхаю, не глядя на неё.

Она притихает, поднимается, надевает трусы и опускает полы платья. Пока я привожу себя в порядок, Света подходит к зеркалу, поправляет макияж и возвращает помаду на губы.

Снежинка снова мелькает перед глазами, как наваждение какое-то. И я начинаю понимать, что чем больше стараюсь от неё избавиться, тем сильнее в ней застреваю, и это за гранью моего понимания.