«Жизнь моя, иль ты приснилась мне?»

Нора

«Со мною вот что происходит

Ко мне мой старый друг не ходит,

А ходят в праздной суете

Разнообразные не те.

И он не с теми ходит где-то

И тоже понимает это,

И наш раздор необъясним

И оба мучаемся с ним».

Е. Евтушенко, М – СПб, 2012

Нора – моя подруга детства. Но это я так считаю. Думаю, что Нора считает по – другому. Мы с ней познакомились, когда я приехала из Риги и осталась жить у своих родителей. Нора и ее родители искали дачу на лето. Дачу они сняли у моей подруги Станиславы. Рядом. Я сначала равнодушно так за ними наблюдала, а потом стала скучать, а подойти было как-то страшно… Поэтому я делала вид, что мне все равно, что они вдвоем, а я одна.

Нора приехала сначала с родителями, а потом родители вернулись в город на работу, а с ней осталась баба Ася. Баба Ася почему-то подружилась с моей матерью. Что у них было общего? Но женщины часто сидели у нас на лавочке и вели свои неспешные разговоры. Так как бабе Асе понравилась моя мать, то на следующий год Нора с родителями и с бабушкой приехали уже к нам. Они заняли всю вторую половину нашего дома. Я быстро подружилась с Норой, мы ходили в лес за грибами, бегали купаться на озеро, играли до темна в бадминтон, в мячик, строили шалаши на «островах».

Совхозные поля были засеяны не полностью. На них оставались островки с «дикой» растительностью, очень приличным подлеском, и эти пятна на фоне ячменя или овса выглядели как зеленые островки. И в этих пролесках мы строили шалаши или, как Нора их называла, «вигвамы». Вокруг были пруды с карасями. Мы ловили карасей, приносили из дома десяток картофелин и на костре пекли картошку, а карасей заворачивали в лопухи и запекали в золе. Боже! Как же это было вкусно! Иногда с нами проводила время и двоюродная сестра Норы – Тася. Но она была совсем взрослая и чаще всего загорала рядом с нами или читала книгу. Наверно, взрослые ее просили, чтобы она за нами смотрела. И Тася за нами ненавязчиво смотрела. Иногда к нам приходили ребята из других домов. Тоже дачники. У соседа Броньки жила семья из Ленинграда с двумя мальчиками-двойняшками. Они были самые маленькие среди нас. Илия был благодушный, толстенький увалень, а Гришка худой, нервный, капризный, и поэтому, наверно, вредный. Двойняшки были абсолютно не похожи друг на друга внешне. Они очень интересовались машинами, закончили потом автомобильный техникум. По окончании техникума Илия стал директором автошколы, а Гришка инструктором!

В дождливую погоду мы с Норой сидели и рисовали. Сначала мы с ней вырезали из картона кукол, а потом рисовали этим куклам платья и вырезали их из бумаги. Нора была на два года старше меня, но выглядела бледненькой и худенькой. Я по сравнению с ней была коренастая, загорелая крепышка! Нора носила очки. Волосы она заплетала в две маленькие косички. Я рисовала свои платья и показывала Норе, она же, рассмотрев фасон и расцветку платья, деловито говорила: «Это хорошее платье, его может даже принцесса надеть» или – «нет, это платье – только для служанки, зачем ты здесь вертикальные полоски сделала?» Я полностью доверяла ее вкусу. Нора казалась мне такой умной и такой строгой, особенно, когда она поправляла свои очки на носу. Нора объясняла мне школьную программу по математике, рассказывала, какие они читают в классе произведения по литературе. Я тут же бежала в библиотеку и начинала читать эти книги, и, когда начинался учебный год, я была уже очень начитанной! Кроме того, Нора посещала музыкальную школу. Я и представить себе не могла, что человек может ходить аж в две школы сразу! Я с одной -то еле справлялась.

Постепенно мы становились старше. Зимой мы писали друг другу письма, а летом встречались и все повторялось, все наши игры и знакомства с новыми дачниками. Вскоре не стало бабы Аси. Нора говорила, что баба Ася была такая старая, что она даже Ленина живым видела, представляешь? Этого я представить себе никак не могла. Для меня Ленин был картинкой в учебнике, но никак не живым человеком, слова Норы звучали просто фантастически.

Теперь уже Нора приезжала с дедушкой и бабушкой по отцовской линии – с бабой Алей и дедом Сережей. Баба Аля была очень колоритной дамой в годах, со следами былой красоты. Она была несколько грузная, но очень оптимистичная и смешливая. Дед Сережа, наоборот, был хмурым, высоким и худым, ходил с палочкой. Обожал тихую охоту. Грибник был ярый. Оба они очень любили Нору.

В один из сезонов Нора и ее родители взяли меня с собой посмотреть Ленинград. Как я была счастлива! Неделя пролетела, как одно мгновение. Когда я вернулась из поездки, я уже точно знала, что я буду делать со своей жизнью.

Нора закончила школу и поступила в музыкальное училище.

Я не помню уже, приезжала ли она к нам еще. Я помню, что наступило какое-то время, когда мне стало ее очень не хватать. Я часто ей писала, просила прислать мне какие-то книги на немецком языке, а она злилась и выговаривала мне, что она не знает немецкий и не может мне книги выслать, и все-таки однажды Нора прислала мне сборник сказок братьев Гримм на немецком языке. Он до сих пор у меня сохранился. Нора была очень обязательным человеком…

Постепенно наши отношения стали формальными. Я приехала в Ленинград учиться. Поступив на вечернее отделение, я была очень ограничена во времени, у меня его просто не было, чтобы как-то поддерживать отношения. Я работала, обеспечивая свое существование, решала свои бытовые проблемы. Я иногда звонила Норе по телефону и рассказывала о своей жизни в общежитии или приезжала к ней на канал Грибоедова. Это было очень редко. Нора меня никогда не навещала. Мы отдалялись все больше. Мы не стали ближе даже тогда, когда волею судьбы стали жить в одном доме. Представляете? В многомиллионном городе! Нора обменяла свою двухкомнатную квартиру и комнату мужа на «трешку» в нашем доме. А мне в этом доме дали комнату после окончания университета! Когда я изредка появлялась в своей деревне, мне в глаза и за глаза люди говорили, что если бы не ваши дачники, то пропала бы ты здесь совсем. Мол, люди тебя вывезли из этого страшного дома и не дали погибнуть, если бы не дачники, не было бы толку с тебя никакого. Мне было обидно. Это было еще одно обесценивание меня и моей жизни, теперь уже родительская Тень ложилась и на мой жизненный путь. Люди твердо верили, что от осинки не родятся апельсинки, добрые люди, дачники, меня перевоспитали и на истинный путь наставили.

Вот так рождаются легенды и сказки, так пишутся сценарии наших жизней, а мы даже не подозреваем, что проживаем чью-то жизнь вместо своей, пока не проснемся, конечно. Только тогда появляется шанс выйти из чужого сценария и начать писать свой.

Я не знаю, осознанно или нет, Нора давала мне понять, что мы с ней из разных миров. А с другой стороны, я должна согласиться, что Нора и ее родители помогли мне понять, что можно жить по-другому: без ругани и ссор, нужно просто строго выполнять свои обязанности по отношению друг к другу.

Но, однажды, когда я уже поставила точку в наших отношениях, Нора меня неожиданно нашла. Как раз тогда, когда я переехала в свою комнату. И какое-то время мы активно перезванивались, даже пытались встречаться семьями, когда я вышла замуж, но из этого тоже ничего не получилось. Видимо, я ничем не могла быть Норе полезной. Ее привязанность ко мне была исчерпана в детстве, она была человеком рациональным и ностальгией не страдала. Моя жизнь была ей совершенно безразлична. А для меня она была значимой фигурой. Я понимала, что вины тут моей нет никакой, так должно быть, отношения завязываются и развязываются без особых на то причин. И все-таки…и все-таки…Нора была искоркой, осветившей мое трудное детство, единственной близкой душой в этом огромном, чужом и холодном городе, и поэтому она была мне очень дорога…

Нора рано вышла замуж. Потом у нее родился сын, и мы опять надолго потеряли друг друга. Я знаю, что у Норы все хорошо. Она хозяйка магазинчика! Торгует садовым инвентарем и семенами. Ждет внуков! Все идет своим чередом…

Сны с участием Норы мне снились не часто. Особенность этих снов в том, что они отражали строгость и порядок. Видимо, когда я сбивалась с пути, мое подсознание возвращало меня в то время, когда я очень прислушивалась к мнению Норы, чтобы я вспомнила ее и встала на путь истинный. Нора была для меня очень авторитетным человеком.

Станислава

Я и Станислава учились в одной школе и в одном классе. Очень долго мы не дружили, постоянно находились в ссоре. Почему мы ругались, я не знаю, делить нам было нечего. Я следила, когда Станислава выходила из дома и доходила до нашего колодца, хватала портфель и шла за ней. Мы так ходили годами, как ниточка с иголочкой, но не общались, не разговаривали. Раз в неделю в нашу школу приезжала кинопередвижка, и нам привозили разные фильмы. Чаще всего это были «Свадьба в Малиновке», «Женя, Женечка и «катюша», «Неуловимые мстители» и разные индийские фильмы. Однажды привезли и показали нам индийский фильм. Название не помню. Он был цветной и музыкальный. Киномеханик собрал с нас по пятнадцать копеек, и мы шумно уселись в физкультурном зале, куда заранее принесли все школьные стулья. Вот однажды, после какого-то индийского фильма, идем мы со Станиславой по лесу. Дорога в школу проходила через большой участок леса. И тут Станислава останавливается, ждет, когда я подойду и говорит мне: «А ты заметила, какие у нее длинные ногти?» – «У кого?» – спрашиваю я- «Ну, у этой девушки, что пела в желтом платье?» – «Ага» – отвечаю. И мы с ней углубились в обсуждение этой проблемы: как отрастить длинные ногти и где взять такой лак, как у актрисы из фильма. С этого момента мы стали с ней разговаривать и даже сели за одну парту. Я поняла также, что Станислава очень женственная и красивая девочка. Натуральная блондинка с тяжелыми локонами до плеч, с большими синими глазами, стройная и высокая. Учеба ее мало волновала, она собиралась закончить девять классов и уехать в Даугавпилс, закончить там торговое училище и торговать в магазине. В девятый класс мы тоже ездили с ней вместе на автобусе из Тильже до Турмантаса, а зимой вместе жили в интернате. Станислава была неразговорчивой, но если ее что-то волновало, она мне обо всем рассказывала, но советов она не просила, просто ставила меня в известность, что с ней вот такое случилось. Еще у нее были довольно странные шутки. Если я болела, я просила свою сестру зайти к Станиславе и взять у нее задания по всем предметам. Сестра приносила мне записку, в которой Стаськиным подчерком были записаны задания, а внизу записка была подписана «Эдмунд». Какой Эдмунд? Я с ним пары слов не сказала за все обучение, с чего он будет мне задания записывать? Я так злилась на Станиславу, зачем она меня провоцировала? Мы снова с ней ругались, а потом со временем все забывалось, и мы мирились. Нам оставалось два лета, чтобы закончить школу. В это лето у родителей Станиславы сняла дачу семья с мальчиком. Мальчика звали Андрей.

И Станислава снова стала меня сватать без моего на то ведома, и очень странным образом. Теперь она написала письмо Андрею от моего имени, что я в него влюблена. Я все лето злилась на Стаську. Я решила не выяснять отношений, если этот Андрей такой дурак и поверил этому письму, пусть себе думает, что я прямо по нему сохну. Я ходила по деревне с гордо поднятой головой. Как-то я собралась поехать в Тильже за хлебом на велосипеде. Собралась и поехала. Я едва доехала до Бурней (соседняя деревня), как обнаружила, что меня преследуют. Андрей на велосипеде тоже ехал за мной. Ладно, думаю, пусть едет. Дураку пять верст – не крюк! Я доехала до магазина, купила все по списку и хлеба аж четыре буханки и отправилась в обратный путь. Дороги у нас холмистые и с грузом мне приходилось больше идти пешком, чем ехать, и я изрядно устала. Если бы я была одна, я бы остановилась посидеть на обочине, а так, рядом был непредсказуемый агент Станиславы!

И тогда меня осенило – вот, возьму сейчас и все ему скажу, тоже мне ухажер!

–Андрей! – окликнула я его. Он как будто ждал.

– Что? – живо спросил он.

–Ты получал от меня письма?

– Да!

– Я их тебе не писала ….

–Я знаю… – неожиданно ответил он, – это – Стаська!

– А раз ты это знаешь, зачем за мной везде таскаешься? – зло и даже грубо сказала я ему.

Он покраснел и промолчал. Он действительно стал меня раздражать. Когда я полоскала белье на озере, он подкрался и пустил по волнам мой таз. Вот идиот! Мне пришлось в одежде за ним плыть. Не оголяться же перед ним…

Когда Станислава исполнила свою мечту, стала работать продавщицей в магазине, она приехала в Ленинград. Она дала мне телеграмму, чтобы я ее встретила и очень обрадовалась, когда увидела меня на вокзале. Мы поехали в общежитие, где я жила. Станислава достала сразу пачку сигарет и спросила, где можно покурить. Все общежитские курили у окна в длинном коридоре. Там, на подоконнике стояла специальная емкость для окурков. Я не баловалась еще курением, но на предложение составить компанию не отказалась. Я тоже попробовала втягивать в себя дым и очень сильно закашлялась, даже слезы потекли. Станислава курила по-деловому: глубоко затягиваясь и выпуская клубы синего дыма. Какая она была красивая в этот момент! Покурив, Станислава сказала, что теперь ей надо в Невский район. Она попросила проводить ее. «А у кого ты остановилась?» – спросила я,– «У Андрея» – был ответ. Мы приехали по какому-то адресу. Нас встретила бабушка Андрея. Андрей был в техникуме. Когда он пришел, мы сидели в его комнате, и мама Андрея рассказывала о его спортивных успехах: он занимался греблей на байдарках и каноэ. Мама его была тренером. Она почему-то поинтересовалась, не хочу ли я заниматься этим видом спорта? Я решительно не хотела. Андрей из мальчика превратился в высокого стройного и симпатичного молодого человека. Мы взглянули друг на друга, и я не ошибусь, если скажу, что мы друг друга не узнали: в нем исчез