Преданная демоном. Восстание из пепла

Пролог

Шейн

– Ваше императорское Величество, просыпайтесь. Быстрее. Пожар, горим!

Шейн с трудом раскрыл глаза. В последнее время нормально поспать ему удавалось редко. В империи творился полный бедлам. Она буквально разваливалась на части. Казнь любимой принцессы заставила народ подняться, задуматься о том, что они многим недовольны. В том числе традицией наследования трона. Тем, что до сих пор не выбирают своего правителя, а подчиняются древнейшему роду, не имея свободы слова. Они требовали упразднить монархию, не понимая, что этот шаг не всегда ведёт к лучшему, что это по сути ничего не меняет. Ведь правитель, выбранный народом, вполне может оказаться таким же мерзавцем, лжецом и обманщиком, как и тот, кому трон достался по праву крови.

Вот только они забывали одно – Шейн всю жизнь готовился к этой роли. Его воспитывали быть королём. Он знал свою страну лучше всех, он знал своих соседей и врагов лучше кого-либо. Для него корона – была мечтой. Нет, это не означало что-то хорошее, не делало его лучше других, но это делало его тем, кто готов на жертвы ради страны. Тем, кто готов отдать многое ради благополучия империи.

А если к власти придёт тот, кому плевать? Что будет тогда? Он ведь просто разграбит накопленные годами богатства и убежит, поджав хвост. Ему будет плевать, что драконы фактически объявили войну Империи Элло. Плевать, что проклятые золотые уже собирают армию. Что король Рафаэль женился на принцессе алмазных драконов не по любви, а из-за политики. Они укрепили себя максимально, в то время как страна демонов раскалывалась, разваливалась на части.

И в этом опять был виноват его брат. Тот, кого Шейн ненавидел всем сердцем. Тот, кто забрал у него мать, отца, Анабель, а сейчас забирал страну и корону. И вроде бы Рен ничего не делал, но в этом и был корень всех проблем. Он бросил вызов отцу, победил в честной схватке, практически убив действующего императора. А потом сбежал. В принципе, как и всегда. Он всегда сбегал от проблем, делая тем самым всё только хуже.

– Пожар! – вновь ворвался голос слуги в сознание.

Наконец-то выплыв из неспокойного сновидения, Шейн подорвался с кровати, натянул брюки и побежал за своим охранником. Они с трудом пробивались сквозь дым и жар огня, меняя коридоры, трусливо выбегая на улицу. И только оказавшись на свежем воздухе, откашлявшись от копоти, старший принц наконец-то глубоко вздохнул и огляделся. Императорский дворец горел, и это был не просто маленький огонёк, слегка повреждающий шпаклёвку. Нет, это был самый настоящий пожар, уничтожающий всё до основания, разваливающий фундамент, убивающий всех, кто остался внутри. Камни становились чёрными от ярости стихии, а от жара невозможно было дышать даже на расстоянии.

С ужасом осознав, что это поджог, Шейн крикнул солдатам искать виновника, а сам огляделся по сторонам. Рен стоял неподалёку с бутылкой виски в руках, слегка покачиваясь от опьянения. В его глазах отражалось пламя пожара, а на губах играла сумасшедшая улыбка. Старший брат сразу понял, кто виновник этого торжества и заказчик веселья. Вне себя от злости он подошёл к младшему принцу, схватил его за грудки и рявкнул:

– Ты совсем с ума сошёл? Решил спалить наш дом и всех его обитателей? Невиновных подданных?

Рен грубо откинул от себя руки брата, улыбка сразу сползла с его лица, выплёвывая слова, он произнёс:

– Здесь нет невиновных. Они все виноваты в её смерти. Все просто смотрели, как она умирает. Так пусть теперь горят! Сгорают вместе с той, кого я любил!

– Идиот! – прошипел Шейн. – Это ведь твой дом! Твои люди!

Старший принц попытался ударить младшего, но даже будучи пьяным, Рен легко отмахнулся от него, скручивая. Он всегда был сильнее, но как будто бы боялся признаться в этом, не хотел разжигать гражданскую войну. Но теперь, когда смысл жизни был потерян, все страхи и сомнения отошли на второй план. Он действительно сошёл с ума, желая лишь мести.

Схватив Шейна за шею и сжав её, практически ломая, Даррен проорал:

– Ты ведь тоже виноват. Так скажи, почему я не должен убить тебя? Назови хоть одну причину!

– Ради своего народа? Посмотри на себя. Ты не можешь в таком состоянии управлять страной. Отец при смерти. Кто позаботится о нашей стране? О людях в ней? Или тебя и это больше не волнует?!

Слова с трудом доходили до сознания Даррена. Но всё же, самое главное он услышал. Он и в самом деле был не готов сейчас становиться у власти. Не в таком состоянии, когда он уже несколько месяцев не спал. Когда всё ещё слышал крик своей любимой наяву и во сне. И когда перестал отличать реальность от вымысла. Ему надо было прийти в себя, справиться со своим горем и безумием, что оно породило в его голове. А потом… потом он придёт и заберёт то, что по праву его.

– Хорошо. Я позволю тебе жить и носить корону… Пока. Но не вздумай переходить мне дорогу. Иначе я забуду, что ты мой брат, – Рен нехотя убрал руку с шеи временного Императора и ушёл, наслаждаясь звуками стихийного бедствия, что пожирало его боль.

Глава 1. Рен

Я раскрыл глаза и поморщился. Голова гудела, к горлу подступала тошнота, тело трясло мелкой дрожью. За последние месяцы подобное состояние стало для меня нормой. Алкоголь помогал забыться, даровал облегчение. Но действие было непродолжительным. Каждый день начинался одинаково: сначала накатывало похмелье, а потом приходила боль – острая, безумная, всепоглощающая. Такая, от которой хочется сдохнуть, уйти в небытие, туда, где, возможно, я вновь увижусь с той, кого потерял.

Похмелье было как наказание – меня ломало, штормило. Но я не хотел этому сопротивляться, мучая таким образом сам себя, потому что считал, что заслужил эту боль. Головой я понимал, что именно алкоголь и моя слабость привели к тому, что случилось. И в нормальной ситуации я бы попытался взять себя в руки, чтобы бороться и победить эту зависимость. Но сейчас уже было поздно. Всё, что мог потерять, я уже потерял. Я просто тонул и не хотел этому сопротивляться, всё глубже и глубже шёл на дно, вдыхая в лёгкие воду, которая обжигала не хуже огня.

Вместе с саморазрушением появилась новая цель – месть. Только она позволяла удержаться на плаву, не уйти в вечное, спасительное забытьё. Вот уже несколько месяцев я охотился на тех, кто был причастен к смерти моей жены: судьи, охранники, молчаливые наблюдатели. Все они мучительно умирали от моих рук. Но даже это не помогало, не приносило должного удовлетворения, не возвращало Анабель к жизни, не унимало боль.

Сегодняшнее утро было особенным, несмотря на то, что физически я чувствовал себя отвратительно. В душе наконец-то поселился отголосок спокойствия. Вчера погиб последний причастный, не считая брата и отца. Как бы сильно я их ни ненавидел, не мог поднять на них руку. Не мог перейти грань. Я всё ещё не получил удовлетворения, но что-то мне подсказывало, что их смерть ничего не изменит. Эта рана никогда не перестанет болеть, даже если затянется.

Кратковременная радость от достижения цели сменилась чувством пустоты. Как будто бы последняя точка в этой истории поставлена. Но я не был к этому готов и не имел понятия, что делать дальше.

Поэтому именно сегодня я почувствовал нужду отправиться в гости к лучшему другу – Витору. Я несколько раз пытался с ним поговорить, но каждый раз натыкался на полное игнорирование с его стороны. Забывшись в своих проблемах, я не обратил на это внимания. И лишь избавившись от определённого балласта, наконец-то понял: что-то не так. Поэтому решил наведаться к нему.

Друга я нашёл в его доме. Дверь распахнулась быстро, но вот радости от встречи не было.

– Привет, – произнёс я, ожидая ответа и удивляясь, что его не последовало.

Вит молча стоял на пороге, сверля меня безжизненным взглядом. Выглядел он не лучше меня: недельная щетина, синяки под глазами, поникшие плечи. На несколько секунд повисла неловкая пауза, так что я решил проявить инициативу сам.

– Даже не пригласишь войти? – поинтересовался я.

Он молча отошёл в сторону, распахивая дверь шире и жестом приглашая в дом, но всё ещё не произнеся ни слова. И было в этом молчании что-то зловещее, пугающее до чёртиков. Кажется, утонув в своих проблемах, я забыл, что он тоже любил Анабель и сейчас страдает не меньше моего.

Я прошёл на кухню и занял место за столом.

– Извини, выпить не предлагаю, у меня нечего, – наконец-то услышал я басистый голос друга.

– Так даже лучше. Наверное, с меня хватит, – ответил я.

– Да неужели, – скептически хмыкнул он, задевая за живое. – Чем обязан Его Высочеству?

– Не язви. Я пришёл поговорить, – потирая виски в попытке избавиться от боли, произнёс я. – Я… Я не знаю, что делать. Мне так плохо. Тяжело. Я виноват.

– Виноват, – холодно ответил друг, присаживаясь напротив.

Его слова огорошили, ударили в самое сердце. Это была не та реакция, на которую я рассчитывал. Я говорил искренне, но всё равно надеялся на поддержку и понимание. Подняв взгляд на друга, которому доверял больше всего на свете, я встретил лишь холодное осуждение, ни капли понимания.

– Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел? Успокоил? Поддержал? – безэмоционально спросил он. – Не дождёшься. Ты виноват, и я не планирую оправдывать твои поступки. Нет. Не в этот раз.

Вит взялся за голову, тяжело вздохнул и произнёс слова, что били больнее камня:

– Если бы не ты, она была бы жива. Не один ты сейчас страдаешь, но между нами есть огромная разница: я сделал всё, чтобы спасти Бель, а ты… ты был слишком слаб, чтобы сражаться. А сейчас уже поздно. После драки кулаками не машут. Что бы ты ни сделал – это не умолит твоей вины. Ты виноват, и я не хочу тебя ни понимать, ни жалеть, ни тем более успокаивать.

Мне хотелось его ударить, орать, что это не так, оправдываться. Но я лишь смотрел на друга, который всегда был на моей стороне, который был ближе всех в этом мире. И понимал, что потерял не только жену. Вит был прав – что бы я ни сделал, это не умолит моей вины и, самое главное, не вернёт ту, что я любил больше жизни.

– Слышал, ты работаешь на Шейна? – то ли от обиды, то ли от злости или безысходности задал вопрос, который вертелся на языке.

– Работаю? – горько усмехнулся Витор. – Так ты это называешь? У меня отобрали титул, земли, имущество – хорошо хоть дом оставили. И если я не буду «работать», то и жизнь заберут тоже… Но знаешь, я ни о чём не жалею. И если бы знал всё наперёд, то всё равно не стал бы сидеть смирно и ждать, пока Анабель убьют. В отличие от некоторых.

Я буравил взглядом Витора, не зная, что сказать, как оправдаться. Было горько и больно. В горле пересохло, ни одна толковая мысль не приходила в голову, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию.

– Я предпочёл бы быть на её месте, – всё-таки произнёс то, что было на сердце. – Лучше бы я сгорел на той самой площади. Лучше бы погиб, чтобы она жила.

– Честно? Я считаю, что так было бы правильнее, – сказал друг, вбивая очередной гвоздь в крышку моего гроба. – Но слишком поздно. Это уже невозможно исправить. Анабель мертва, а твоя смерть её не вернёт и никому не принесёт облегчения. Наоборот, лишь усугубит ситуацию ещё больше, позволит твоим врагам раздавить остаток того хорошего, что несла в мир наша маленькая птичка. Вспомни, чего она желала, за что боролась, на какие жертвы пошла, чтобы предотвратить войну с драконами, не допустить к власти Шейна. А что происходит сейчас? Мы опять на грани новой, разрушительной войны. Твой брат добился того, чего желал, и делает всё ещё хуже. Он жестокий, безумный садист – таким не место у власти. Бель любила нашу страну, желала процветания империи Элло. Ей было бы больно, если бы она увидела то, что происходит. Мы на грани распада. И если сейчас ты опять сдашься, наложишь на себя руки и не будешь бороться за её идеалы, то всё развалится. Ты вновь испортишь всё то, что было ей дорого. Твоя боль – это твоё наказание. Живи с ней. Но прекрати марать память о своей жене, доведи до конца то, что было ей столь важно.

Его слова били в самое сердце, причиняя ещё больше боли, усиливая то чувство вины, что и так жило внутри. Он был прав. Совершенно прав. И мне надо было взять себя в руки и сделать всё то, что было сказано. Но я чувствовал себя уставшим, разрушенным, опустошённым и сломленным. Даже если ты взрослый, опытный мужчина – иногда ты чувствуешь себя маленьким, беспомощным мальчиком. Силы ведь не берутся ниоткуда. Где их взять, если внутри полная разруха, если там остались лишь руины от того, кем ты был?

Говорят, мужчины не имеют права на слабость. За то, что позволительно женщинам, нас порицают, гнобят и обвиняют. Нам нельзя плакать, нельзя сдаваться, нельзя забиться в угол и жалеть себя. Но ведь мы тоже люди. Мы не более бесчувственны, чем «слабый пол». И у нас бывают моменты, когда больше нет желания и сил поддерживать эту маску непробиваемого, стойкого эталона, которую все привыкли видеть.

И всё же, собравшись с духом, я произнёс:

– Ты поможешь мне в этом?

– Рен, знаешь что, мы многое с тобой пережили. Ты мой друг, и останешься им всегда. Но сейчас… – Вит опустил взгляд, а потом вновь посмотрел мне в глаза и самым серьёзным тоном произнёс: – …сейчас прошу тебя уйти и больше не приходить. Я не готов тебя видеть и не уверен, что это изменится в ближайшем будущем.

В этот период я как никогда нуждался в поддержке друга. И, встретив отказ, осознав, что я один – что-то сломалось во мне окончательно. Видимо, я далеко не такой сильный, как все думают. Вряд ли я смогу бороться в одиночку. И всё же, я не стал спорить, уговаривать друга. Не потому что был слишком гордый. А потому, что понял – это бесполезно. Я потерял не только Анабель, но и друзей, союзников, а самое главное – я потерял самого себя. Поэтому я молча встал и ушёл, оставив всю свою боль и отчаяние внутри. Чувствуя себя ещё хуже, чем раньше.

Глава 2. Натаниэль

Прошло несколько месяцев с тех пор, как я узнал о смерти своей пары. А боль так и не утихла. Да, я смирился с ней и начал учиться жить заново, но всё равно каждый вечер приходил на Мыс Скорби. И каждый вечер думал, не прыгнуть ли вниз, чтобы встретиться с ней в другой жизни. Даже хорошо, что я не успел познать вкуса её губ и нежности тела. Полноценной привязки у нас не произошло, и только лишь поэтому я всё ещё ходил по краю этого обрыва, а не валялся сломленный внизу.

Понятие истинности есть не только у драконов, но у нас она сильнее всего. Слившись воедино телами со своей парой, мы начинаем сливаться друг с другом ментально. Чувствовать эмоции другого. Это соединяет настолько крепко, что потерять вторую половину чаще всего означает смерть. Слишком мало драконов находят в себе силы, чтобы жить дальше. Поэтому и существуют такие места, как Мыс Скорби – места для самоубийц.

В войне с демонами погибло очень много чёрных драконов, это было само по себе трагедией. Но на этом смерти не закончились. По государству после этого пронеслась волна самоубийств, напоминая нам о нашей же сущности.

Именно поэтому Рафаэль собирал войска на границе, но вступать в войну отказывался. Каждая смерть привела бы за собой ещё одну, и наши потери стали бы в два раза больше. Я его понимал мозгами, но сердцем желал мести. Во мне горел огонь ненависти, с которым я едва справлялся.

«Понять и простить, не поддаваться желаниям, не терять голову, никогда не ставить собственные интересы выше государственных» – эти слова мне повторяли с детства, вбивали в голову. Они были для меня единственным заветом, истиной. И сейчас впервые я столкнулся с тем, что не могу им следовать, не хочу. И никакие попытки уговорить самого себя, что мои чувства – неправильные, нездоровые – не работали.

Адель, узнав, что я был влюблён в женщину, которую она всем сердцем ненавидела, сразу дала нам понять, что ни за что не выйдет за меня замуж. Но брат и не настаивал. Ни одна женщина в здравом уме не вышла бы за меня, пока я в таком состоянии. Было слишком очевидно, что я никогда не смогу полюбить другую.

– Хватит хандрить! – резко повысил голос на меня Рафаэль на семейном ужине. – Смотреть на тебя тошно. Придумал себе черти чего и сейчас умирает от тоски. Мама, скажи ему!

– Не кричи на брата, – как всегда поучительно сказала мать. Она была очень умной, воспитанной, аристократичной женщиной, но её любовь к нам обоим сочилась из неё золотыми лучами. К Рафу она всегда относилась чуть более строго, зная, что ему предстоит стать королём. А меня купала в нежности и ласке. – Нейт, милый мой, твой брат прав. Эта девочка не может быть твоей истинной парой. Она ведь наверняка даже не запомнила, как тебя зовут, и вряд ли бы узнала, увидев второй раз. Твой кузен рассказывал, что она ни разу в жизни не поинтересовалась твоими делами, не спросила о тебе, как будто бы забыла о твоём существовании сразу после вашего отъезда. Такое поведение не свойственно паре. Поверь мне, я знаю. Я никогда не забуду тот момент, когда встретила вашего отца. Это была искра, которая вспыхнула мгновенно. Я увидела его мельком, но больше не могла забыть, все мои мысли были лишь об этом невероятно красивом золотом драконе. И когда он пришёл просить моей руки, я совершенно не сомневалась в его чувствах, точно знала, что у него на сердце.

– Мамуля, понимаю, что ты хочешь поддержать, но делаешь только хуже… – грустно протянул я, ковыряясь в тарелке.

– Ох, милый мой… Мы всё обсудили с Рафаэлем и пришли к выводу, что тебе надо устроить отбор невест, как в старые времена.

– Устроить что? – возмутился я.

– Именно так, сынок. Отбор. Там соберутся все лучшие представительницы нашей страны и не только. Познакомишься с ними, и, возможно, встретишь свою настоящую пару. Тогда ты точно поймёшь, что просто ошибся. Перепутал симпатию и влюблённость с истинностью. И проблема в том, что ты даже не даёшь другим шанса. Отказываешься знакомиться, встречаться, разговаривать с ними. Отказываешься жить. Я с этим не согласна и мириться не собираюсь.

– Мама, это полный абсурд. Я прекрасно знаю, что именно чувствую.

– Так, никаких возражений. Сделай это ради меня. Если и после отбора твоё мнение не изменится, то можешь отказаться от свадьбы. Но девочкам мы, пожалуй, об этом говорить не будем. Чтобы не падали духом раньше времени.

– Маааама…

– Тебе что, разве сложно? Познакомься, поговори с ними, потанцуй. Я же не заставляю тебя спать с кем-то или брать на себя ненужные обязательства, – тоном, не принимающим возражений, ответила мать. Я прекрасно знал этот тон, он означал единственное – спорить бесполезно. Так или иначе она добьётся своего.

– И когда вы хотите устроить это представление?

– Через три месяца моя свадьба с Кристэль Диаланд, – вмешался уже брат. – Подобное мероприятие лучше устроить несколько месяцев спустя. Думаю, начало июня впишется идеально. Лето – прекрасная пора для новых знакомств. Сразу после свадьбы мы объявим о будущем отборе, чтобы девушки смогли подготовиться как следует.

– К чему тут готовиться? – скривился я. Раф, как всегда, всё любил рассчитывать, всё контролировать.

– Наша цель – найти твою истинную. Так что на знатное происхождение смотреть не будем. Но перезнакомиться со всеми женщинами нашего и соседских государств ты чисто физически не сможешь. Поэтому девушки должны будут пройти определённые испытания, прежде чем попасть к тебе на аудиенцию.

– И как ты планируешь отсеивать тех, кто мне не подходит? Если я сам этого не знаю? – усмехнулся я.

– Всё просто. Девушка должна быть симпатична, без явных дефектов внешности. Не слишком полной и не доходягой, тебе ведь такие не нравятся, верно? Умна и образована, вряд ли же ты влюбишься в дурнушку. Ну и, естественно, она должна быть с тобой совместима: драконы, эльфы, ведьмы, маги.

– Люди, демоны… – продолжил я с долей сарказма.

– Люди – маловероятно, – твёрдо ответил брат.

– Анабель была человеком, – пожал я плечами.

– Это какой-то нонсенс, но ладно, пусть будут люди тоже. А вот демоны… Не думаю, что это хорошая идея впускать их на наши территории в такое время.

– Интересно же ты решаешь, как именно искать мою истинную. Эта не подходит, та тоже. Мне казалось, что подобные вещи не в твоей власти. И даже не в моей.

– Ладно, ты прав. Среди демонов тоже может быть твоя пара, – совершенно не так интерпретировал мои слова брат. – Значит, и упускать из виду их нельзя. Просто усилим контроль и будем следить за девушками из Элло более пристально. И проверка для них будет более серьёзная.

– Как скажешь, – согласился я, чтобы закрыть эту тему. Я всё равно не верил в успех мероприятия. Но пусть попытается, будет чем заняться.

Глава 3. Анабель

– Риана, собирай детей, мы уходим! – в сотый раз услышала я панический голос отца, отрывающий меня от любимого занятия – игры в мяч с братом. – И прошу тебя, давай побыстрее. Они идут.

В тот же миг мама подбежала, схватила меня на руки, крепко взяла руку Ника и побежала к выходу.

– Орден? – в ужасе прошептала она, приближаясь к отцу. – Как они нашли нас?

– Потом! Всё потом! Пошли отсюда быстрее!

– Возьми Анабель и Ника. Беги, я вас догоню.

– Ри, с ума сошла? Куда ты собралась? – в панике спросил отец, хватая меня на руки.

– Надо взять документы, тёплые вещи и хоть какую-нибудь еду. Мы ведь далеко не убежим без них.

– Давай я возьму, – вставил отец.

– Алекс, унеси детей. Я быстро, – упрямо ответила мама. Отец прижал меня сильнее к груди, а я, чувствуя что-то не то, расплакалась.

***

Всё, что произошло дальше, как в тумане. Отрывки фраз, страх, паника и кровь… много крови. Отца убили практически на моих глазах – это была его кровь. Я в ужасе наблюдала за тем, как она капала с чужого меча, пока брат чуть ли не волоком уводил меня вглубь леса.

Следующие несколько дней мы бродили с ним по лесу, прячась от преследователей и стараясь найти выход: голодные, замёрзшие, уставшие, в полном отчаянии.

А потом я увидела людей – много людей, а ещё много лошадей с повозками. Они веселились, пили, плясали. Брат предупредил меня не ходить к ним, но я не послушала. И добрая тётя накормила меня, посадила у костра. И опять провал… А дальше – цирк. Иногда там было хорошо, а иногда хуже, чем в аду. Но самое страшное – я потеряла Ника.

***

Я резко раскрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступает ком. Эти сны… они преследовали меня последние несколько месяцев, иногда сменяясь болью от ожогов и жаром пламени. Когда-то я бы отдала всё, чтобы узнать правду, понять, кто же всё-таки мои родители, увидеть их лица, ощутить их касания, любовь и защиту. Но сейчас… Сейчас мне хотелось лишь умереть, потому что боль преследовала меня, не позволяла забыться даже во снах. Меня то лихорадило, отчего тело трясло от холода, то кидало в жар. А хуже всего то, что я не понимала, где реальность, а где вымысел. Что из моих снов – правда, а что – больное воображение.

Придя наконец в себя и полежав несколько минут в кровати, я пыталась разобраться в своих ощущениях. Прислушивалась к телу. И с облегчением поняла: боли не было. Я чувствовала себя абсолютно нормально. Улыбнувшись, я выдохнула.

Сон – это всего лишь дурацкий сон. Великий Демон, надо же такому присниться. Повернув голову набок, я нежно прошептала: «Рен», ожидая увидеть мужа рядом и поделиться своим ужасом. Но Рена не было в постели. Я запоздало поняла, что это вовсе не моя постель. Медленно осмотревшись, сделала вывод, что и комната не моя. Слишком простой интерьер, деревянные стены и потолки. Место было мне незнакомо. И это ужаснуло.

Я резко привстала, но сразу же почувствовала спазм в районе живота. Что-то было не так. Опустив взгляд, я зависла, не узнавая своего тела. Живот… у меня был живот. Большой живот, даже огромный, он был в два раза больше груди. Дотронувшись до него дрожащими руками, я следила за ощущениями, с ужасом понимая, что это не иллюзия. Я чувствовала каждое движение пальцев на этом огромном шаре.

Мысли мои вновь вернулись к воспоминаниям, от которых я начала содрогаться: предательство Рена, Мари, насилие Шейна, унижение, площадь и огонь… жар и боль, страшная, всепоглощающая, такая, которую невозможно терпеть, которая заставляет тебя желать небытия и смерти.

Существует боль эмоциональная, а есть физическая. И если вам кажется, что эмоциональная сильнее – это неправда. Она дольше, она оставляет след навсегда, не даёт забыть о пережитом, душит изнутри. Но тот, кто не умирал в огне, вряд ли сможет понять, насколько это мучительно и невыносимо. Возможно, это быстрее забудется, чем предательство любимого человека, но тело всегда будет чувствовать отголосок этой муки и бояться её повторения.

Воспоминания накрыли меня болезненным куполом, заставляя пережить всё это вновь. Я сжалась, а по лицу потекли неконтролируемые слёзы. Они как будто бы скапливались внутри меня всё это время, долгие месяцы, что я провела в забытьи. И сейчас вырывались наружу, затапливая всё вокруг. Охлаждая мой жар, вымывая огонь из тела и души.

И лишь выплакав всю воду из организма, я вдруг вновь осознала самое важное. Живот. Откуда у меня взялся живот? Я ведь прекрасно помнила, как Шейн ударил меня, как по ногам потекла кровь, оставляя некрасивое пятно на постели. Мысли метались, не понимая, радоваться мне или вновь плакать. Мне нужен был кто-то, кто ответит на вопросы, иначе я просто изведу себя.

С трудом встав с постели, я осознала, что до родов осталось не так уж и долго. У меня не было детей, но ходить было явно слишком тяжело. Хотя… откуда мне знать? Возможно, это лишь тяжесть от затекших мышц, я ведь наверняка очень долго пролежала в кровати. Едва двигая онемевшими ногами, я всё же добралась до выхода и, распахнув дверь, вдохнула свежий воздух. На улице светило яркое солнце, оно грело, но всё равно было зябко и прохладно. Интересно, какой сейчас месяц?

Надышавшись свежим воздухом, я оглянулась и увидела красивую рыжеволосую женщину, которая совершенно неожиданно рубила дрова. Совсем удивительное занятие для молодой и стройной девушки. Заметив меня, она бросила топор и сразу же подбежала.

– Очнулась! – искренне улыбнулась она, а потом со страхом в глазах прошептала: – Тебе нельзя вставать, давай быстро в постель!

– Я… Кто ты? Как я здесь оказалась? Какой сейчас месяц?

– Уж скоро октябрь, – начала она отвечать с конца. – Меня зовут Мадина. Я давно тебя нашла, ещё по весне. Ты лежала посреди поля. Без сознания, голая, а по телу твоему гуляли огоньки. С тех пор ты приходила в себя, лишь бредила и стонала. Пойдём в постель, быстрее, пока ты опять сознание не потеряла.

– Почему я жива? – непонимающе спросила я, позволяя увести себя в дом и уложить обратно в кровать.

– Я не знаю. А почему не должна была? Когда я тебя нашла, ты была жива, дышала сама. Что с тобой случилось?

Я не стала отвечать на этот вопрос, боясь сказать что-нибудь лишнее. Вместо этого перевела тему.

– Какой у меня срок беременности? – услышать ответ было очень страшно. Я не понимала, что именно произошло. Но знала, что Шейн меня насиловал, а что было до этого, не хотелось даже вспоминать. Я очень желала детей. Но никогда бы не смирилась, если бы это был ребёнок Шейна. Разум подсказывал, что это невозможно, но страх все равно парализовывал. Часть воспоминаний как будто бы стёрлась, те дни были как в тумане, и я в ужасе осознавала, что не помню многого. Как будто бы мозг заблокировал кусок воспоминаний, спасая меня от безумия.

– Тебе вот-вот рожать. Я это точно знаю, я знахарка, много раз принимала роды.

– Говоришь, сейчас сентябрь?

Новая знакомая кивнула, а я аккуратно провела кончиками пальцев по животу, медленно отсчитала девять месяцев назад и с облегчением вздохнула. Да, уверенности не было, но срок подходил к тому, что это ребёнок Рена. Что он выжил каким-то невероятным чудом. А может быть, он просто был таким же упрямым, как его родители. О да, видимо, это так и есть. Именно так. Устало улыбнувшись, я вновь легла спать.

***

Этой ночью мне впервые не снились кошмары, но нормально поспать всё равно не удалось. Живот всё время тянуло, поясницу ломило, а в голове роились миллиарды мыслей и сомнений. Оказалось, что спать на спине безумно неудобно – пребывая без сознания всё это время, я пропустила момент привыкания к подобному положению. А сейчас реальность накатывала огромным снежным комом.

Наверное, каждая женщина желает проспать все сложности и проблемы, связанные с беременностью. Никакой тошноты, токсикоза, болей, тяжести. Но самое печальное, что с проблемами я пропустила и моменты счастья. И сейчас я просто не чувствовала связи со своим будущим ребёнком. Я корила себя за это, ругала, уговаривала что-то ощутить, но, кажется, внутри меня что-то выгорело. Слишком много всего на меня навалилось, слишком много было упущено, слишком сложно всё стало. Да, это неправильно, но чувства – это не свет, их невозможно включить и выключить по щелчку пальцев.

В один из дней я наконец-то встала с кровати, подошла к зеркалу, посмотрела на своё слишком резко изменившееся тело и не узнала себя. Там, в отражении, была не я, совсем другая женщина. И дело было не только в огромном животе – у меня изменился цвет волос: из тёмного они превратились в ярко-рыжие. А глаза приобрели желтоватый оттенок – в них как будто бы всё ещё остался отголосок того пламени, которое с такой яростью сжигало меня. Я изменилась не только морально, но и физически, и не имела ни малейшего понятия, как такое могло произойти, как вообще такое возможно. Одно было ясно – я стала похожа на мать, именно такой я её запомнила и такой она являлась в мои сны.

Я очень боялась, что не смогу полюбить ребёнка человека, который меня предал. Рен оставил слишком глубокий шрам в моей душе. И теперь я не хотела его видеть, слышать о нём, не могла его простить. И очень переживала, что это отношение перенесётся на маленькое чудо внутри меня. Вдруг именно поэтому мой материнский инстинкт до сих пор спит?

Но всё изменилось в тот миг, когда малышка появилась на свет… Роды были тяжёлыми. Если бы не Мадина, то вряд ли бы мы с дочерью выжили. Ребёнок лежал неправильно, и знахарке пришлось потрудиться, чтобы вытащить её из меня. Ещё один сеанс страданий и боли завершился плачем малыша. Её голос стал даром Богов, означающим конец мучений и начало нового счастливого будущего. Как только девушка отдала мне в руки мою дочь, все сомнения сразу отпали. Я полюбила её с первого взгляда – такую маленькую, сморщенную, плачущую, но столь родную. Её глаза были ярко-голубого цвета, точь-в-точь как у Рена. Но это совершенно не смущало, наоборот – напоминало о лучших временах, о том, кто когда-то украл моё сердце. И пусть всё сложилось не так, как я бы хотела, но это маленькое чудо стоило всех моих мучений. Она должна была появиться на свет и вобрать в себя всю мою любовь без остатка.

Первые дни я даже боялась выпускать её из рук, переживая, что кто-то может её забрать у меня. Весь мой мир сосредоточился лишь на ней: накормить, защитить, вырастить. Для меня наконец наступило столь долгожданное счастье. И имя этому счастью было: Александра. В честь моего отца, о котором я лишь недавно наконец-то вспомнила.

Глава 4. Шейн

– Ваше Императорское Величество, глава ковена ведьм Медея просит аудиенции с вами, – постучался секретарь временного императора. Азаэль кон Элло так и не пришёл в себя после сражения с Дарреном. А сам Рен вновь пропал, исследуя все бары империи и тестируя там алкоголь. Дегустатор из него выходил гораздо более хороший, чем управленец страной.

– Что надо этой стерве? – недовольно проворчал Шейн. Он терпеть не мог эту женщину, даже слегка опасался. В её глазах читалась мудрость и хитрость, а действия были непредсказуемыми и не всегда логичными. Невозможно было понять, чего от неё ожидать. И всё же считаться с ней приходилось.

– Ну зачем же так грубо, ваше Высочество, – послышался голос дамы, которая не стала ожидать приглашения и нагло зашла в кабинет.

– Императорское Величество, – прошипел Шейн.

– О нет… Вы лишь временно исполняющее лицо… Поэтому оба обращения одинаково корректны. Или же одинаково некорректны – это смотря как к этому относиться.

– Ты пришла, чтобы прочитать мне лекцию о наследовании титулов? – раздражённо выпалил демон.

– Да что вы, Ваше Высочество. Ни в коем случае. Думаю, вы сами прекрасно всё знаете. Наверняка вам подобную информацию рассказывали с пелёнок.

– Ближе к теме, ведьма.

– Ну ближе, так ближе… Насколько сильно ты любишь собственную жизнь?

– Это какой-то тест? – ещё больше разозлился временный император.

– Разве похоже? Нет, это вопрос. Самый простой вопрос. Даже без каких-либо намёков и подводных камней.

– Ну тогда ответ очевиден. Сильно.

– А что если я тебе скажу, что у меня было видение… О той, что станет причиной твоего конца?

– Кто? – напрягся Шейн. Все знали, что видения верховной всегда сбываются.

– Не важно кто. Важно лишь то, что я знаю, как её найти.

– И что ты хочешь получить за эту информацию? – сузил глаза демон.

– Желание… – протянула рыжеволосая.

– Это какая-то игра?

– Нет, конечно. Я совершенно серьёзна. Я дам тебе артефакт, который приведёт тебя к твоей проблеме. А ты… – женщина хитро улыбнулась, – ты дашь мне клятву выполнить любое моё желание, когда я этого потребую.

– А если ты загадаешь мне умереть?

– Ну…Сейчас или потом. Решать тебе. Настаивать я не буду.

– Хитрая стерва, – выплюнул слова Шейн. – Что ты задумала?

– Мне уйти? – проигнорировала его выпад Медея.

– Нет. Давай мне артефакт и говори слова клятвы.

***

Три месяца спустя

– Вызовите Кандински, – приказал Шейн своему помощнику.

Вот уже три месяца он отправлял отряды туда, куда указывал артефакт Медеи. Их цель была одна – привести ту, что когда-нибудь его уничтожит. Лучше бы он сразу приказал её уничтожить, но любопытство взяло верх. Ему необходимо было её увидеть перед смертью. Он сам её убьёт.

Воображение играло с ним, подкидывая разные образы этой девушки. Но все они были похожи. Все напоминали ему Анабель – ту, кого больше нет, но кого он никак не мог забыть. Если так подумать, то она тоже в какой-то степени его уничтожила. Не буквально, но морально. Что-то внутри черноглазого демона умерло вместе с ней. Но что именно, он не мог понять. Возможно – его запал, страсть и азарт. А возможно, безумие.

Смешно сказать, но с момента смерти принцессы у Шейна пропало желание к сексу. Его любимые развлечения больше не радовали. Он всё ещё требовал приводить к нему девушек и всё так же играл с ними, но это было пресно, невкусно, скучно и неинтересно.

И почему-то мысли о девчонке, что столь опасна для него, будоражили кровь. Угроза заводила, взрывала адреналин, возвращала азарт. Он готов был бросить все силы, чтобы найти её и уничтожить, выиграть в этой битве. Но прежде чем разобраться с врагом, ему необходимо было её узнать. Поэтому приказ был ясный: найти и привести живой.

Да вот только его лучшие отряды не справлялись с этой задачей. Когда первая четвёрка не вернулась с задания, пропала и перестала выходить на связь – Шейн слегка напрягся, но не придал этому значения. Отправил следующий отряд. Но и они не вернулись. Более тридцати лучших воинов Империи погибли, выполняя его поручение. Это заставляло временного императора гадать, кто же она – девушка, способная на такое. Она и впрямь представляла угрозу, раз ей удавалось противиться своей участи так долго.

И всё же, на столе перед мужчиной лежала карта империи, а в руках находился кулон, который точно указывал, где сейчас находится его проблема.

– От меня не уйдёшь, зайчонок, – игриво протянул Шейн. Эти гонки даже начинали нравиться ему, вызывали интерес, распаляли азарт.

– Вызывали? – слегка поморщившись, вошёл в комнату Витор.

– Ооо… Бывший герцог Кандински, – специально подчёркивая положение демона, протянул старший принц. – Проходи, задание есть.

Вит скривился, но выполнил приказ. Ему чётко дали понять, что его жизнь впредь зависит от того, насколько он послушен. И, возможно, стоило послать всё к чёрту, но бывший генерал ещё не был к этому готов. Он исполнял идиотские, порой даже аморальные поручения для временного императора, но надо отдать должное – Шейн не отправлял Витора на задания, которые бы переходили грань. Он знал, что такой человек, как Кандински, никогда не станет переступать через свои принципы, предпочтя смерть. А смерть столь полезного кадра не входила в планы черноглазого демона.

– У меня есть для тебя задание, – лениво протянул Шейн. – Я дам тебе артефакт для поиска человека. Девушки. Она очень нужна мне. Приведи её ко мне.

– Зачем? – подозрительно переспросил Витор.

– Разве я должен отчитываться перед тобой? – разозлился управляющий страной, но, столкнувшись с холодным, протестующим взглядом бывшего генерала, всё же решил смягчиться и соврать: – Она очень опасна для нашей империи. Приведи мне её, чтобы мы разобрались, что с ней делать. Обещаю, её будут судить по закону. Имей в виду – она убила более трёх десятков наших солдат. Не стоит её недооценивать.

Кандински медленно кивнул, принимая такую правду. Империя Элло была его домом, он любил свою страну. И хоть новый император ему не нравился, тем не менее, он уже заочно ненавидел ту, что убила столько его сослуживцев.

Шейн взял кулон в руки, отколол от него осколок и протянул подчинённому.

– Когда ты к ней приблизишься – осколок начнёт ярко сиять. Даже если она будет не одна, ты точно сможешь понять, кто мне нужен.

На следующее утро бывшему герцогу выделили шесть солдат в подчинение, и вместе они отправились на поиски опасной преступницы.

Глава 5. Анабель

Видимо, я проклята. Ибо проблемы в моей жизни не заканчивались, только начинали набирать обороты. Не просто так я столь сильно боялась за Александру. Первые полгода выдались относительно спокойными, если не учитывать стандартные детские истерики. И всё же мне удалось насладиться радостью материнства. Я очень любила свою дочь, практически не выпускала её из рук, считала самой красивой малышкой на земле. Иногда я ловила себя на мысли, что счастлива. Без этих вот замков, дорогих платьев, вечного давления и интриг. В самом обычном деревенском домике, без горячей воды, центрального отопления и повара, что каждый день готовит. Мне было достаточно того, что мой ребёнок жив и рядом. Весь мой мир зациклился на ней.

Про Рена я старалась не вспоминать, потому что каждая мысль отдавалась болью, резонировала в душе. Да, я хотела бы, чтобы муж был рядом, поддерживал нас, дарил любовь и обожание, но смогла смириться с тем, что этого не будет. И даже хорошо, что мне некогда было думать о своей судьбе, уход за малышкой занимал всё свободное время.

Спустя полгода после её рождения, в наш малюсенький домик на краю леса ворвался отряд боевых демонов. Было очевидно, что им нужна моя дочь, но зачем и откуда они узнали, где нас искать – я не имела ни малейшего понятия. Было чудом то, что я не оставила её в тот момент одну спать, не ушла за водой или дровами, что делала достаточно часто. Всё же Мадина и так сильно уставала заботиться о нас троих, ей часто нужна была помощь. С трудом отбившись от обученных солдат, я бегом собрала вещи в дорогу, попрощалась со знахаркой и отправилась в неизвестном направлении. Несмотря на риск повторного нападения, девушка не захотела покидать свой дом, сказав, что как-нибудь уж разберётся с непрошеными гостями. Попросила, чтобы я не забивала себе голову.

Путешествовать практически без денег, без документов и с малышкой на руках оказалось очень нелёгкой задачей. И всё же мир оказался не без добрых людей. Мне часто предлагали остаться на ночь, приглашали на обед, давали возможность подработать. У меня не было конкретной цели, куда именно я направляюсь, главное – уйти подальше от дома знахарки, сбежать, скрыться от преследователей. Изначально я планировала найти спокойную маленькую деревню и осесть там, но когда на меня вновь напал отряд солдат, стало понятным, что они каким-то образом отслеживают мою дочь, а значит, спокойной жизни нам не видать.

Несколько месяцев я постоянно бежала, с трудом осознавая, где я вообще. Скрывалась, находилась в страхе, что меня найдут. И они находили. Я отбивалась и бежала дальше. Главное было – пребывать в движении, не оставаться слишком долго на одном месте. Люди, помогающие мне, страдали. Солдаты, что преследовали – умирали. Это был какой-то нескончаемый ад, водоворот лиц, мест и паники. И я всегда мысленно благодарила Вита за то, что научил меня драться и сражаться, научил быть сильной. Конечно же, Рен внёс в это обучение не меньшую лепту, чем мой официальный опекун, но мысли о нём были под запретом.

Я превратилась в бешеного, уставшего зверя, опасающегося собственной тени. И выглядела соответственно: худая, измученная, с синяками под глазами и поникшим взглядом. Я научилась не есть несколько суток подряд, забыла, что такое сон и отдых, про душ не стоило и упоминать. Чудо, что у меня не пропало молоко. Всё же у меня была кроха, которую надо было кормить грудью и носить, не выпускать из рук. Но я была готова её защищать даже ценой собственной жизни.

Дни стали похожими друг на друга, я не знала, куда иду, какой сейчас день и когда всё это кончится – просто продолжала движение. Наверное, надо было обратиться к друзьям, тем, кому точно могла доверять. Но у меня никого не осталось. Я смутно помнила день казни, видела сражение Вита, Эмиля, Джамала. Я была уверена, что они либо погибли там, либо их казнили чуть позже. Поэтому рисковать и отправляться в столицу не могла. Это приносило ещё больше боли и зарождало чувство вины. Конечно, я была им благодарна за попытку, но лучше бы они этого не делали. Печально осознавать, что стал причиной смерти самых значимых тебе людей. И не важно, что я сама стала жертвой обстоятельств – это никак не уменьшало внутренних переживаний.

Когда я была принцессой, все кланялись мне, льстили, заглядывали в рот. А как только пришла беда, то даже не к кому было обратиться за помощью. К сожалению, это правда жизни. Не все, кто тебя окружает, протянут руку помощи, а кто-то ещё и с удовольствием поможет тебя утопить.

Несколько месяцев скитаний вымотали настолько, что пришлось признать – я так больше не могу. Необходим был кто-то, кто действительно в силах защитить моего ребёнка, место, где нам можно будет спрятаться. В голову ничего не приходило, кроме поместья де Виль. Несмотря на предательство Рена, на то, что я не понимала, зачем он это сделал, всё же я была уверена, что чета де Виль никогда не бросит свою правнучку. И у них были деньги и возможности, чтобы помочь Александре. Чем мне лично это аукнется – я не знала, предполагая худшее. Но другого выхода не видела. И я чётко направилась навстречу возможной смерти.

***

Последние дни меня преследовало плохое предчувствие. Чутьё подсказывало, что вскоре нас вновь настигнут. И в этот раз я решила встретить гостей по своим правилам. Я отыскала небольшой заброшенный домик в лесу, расставила по округе ловушки и осталась в нём на несколько дней, ожидая преследователей. Мне необходимо было отдохнуть, набраться сил, чтобы быть готовой к драке. Опыт показал, что когда новый отряд отправлялся на поиски, они находили меня везде. Так в чём смысл тогда убегать, если можно выбрать другую тактику, подготовиться к встрече и атаковать неожиданно. Да, я рисковала, но вся моя жизнь последнее время превратилась в риск. Не было правильного и неправильного – враг и смерть могли ждать где угодно и когда угодно.

Я не ошиблась. Отряд, в этот раз из семи человек, вновь нашёл меня. Мои ловушки-маячки сработали, сообщив о визите заранее. Оставив Александру одну в колыбели в качестве приманки, я спряталась за дверью, наблюдая и выжидая, пока смогу напасть со спины. Сердце бешено колотилось в груди, страшно было до ужаса. Я не могла себе позволить ошибки, не могла опоздать, но и сражаться с семью боевыми демонами «в лоб» – слишком даже для меня. Я не всесильна, я всего лишь человек. Обычная девчонка, получившая хорошую боевую подготовку, которую жизнь заставила повзрослеть и отточить свои навыки.

В помещение зашёл всего один смельчак, остальные остались ждать по периметру. Это было очень удивительно, но думать об этом не было времени. Я стояла, не двигаясь, боялась даже дышать, зная, что у демонов прекрасный слух. В комнате было темно, уже наступила глубокая ночь. И, к сожалению, это не было преимуществом для меня. Хоть я и изучила дом, но всё же в темноте видела в разы хуже, чем мои враги.

Дождавшись, пока солдат зайдёт в комнату и приблизится к колыбели, я бесшумно прокралась и атаковала мерзавца, не позволяя ему дотронуться до моей дочери. Он оказался достаточно умелым, более подготовленным, чем все те, кто был до этого. Поэтому вырубить сразу его не удалось, и завязалась драка, в которой я проиграла…

Глава 6. Витор

Приказ Шейна мне не понравился, впрочем, как и все его приказы ранее. Но в этот раз что-то явно было не так. Вроде бы всё гладенько: надо поймать преступницу, угрожающую короне, и привезти её на суд во дворец. Но… Я-то знал странные вкусы старшего принца и боялся, что девушка виновна лишь в том, что вызвала его интерес. А в замке её ждёт совсем не суд, а скорее самосуд.

Я заранее навёл справки о других отрядах солдат, пропавших без вести. И был удивлён, что Шейн не врал. Девушка и в самом деле расправилась с ними – со всеми ранее посланными отрядами. Возможно, она была военной в бегах, наёмной убийцей или владела какой-то серьёзной магией. Чтобы обезопасить себя и ребят от последнего, мы запаслись артефактами, отражающими заклинания. Так что одну проблему можно было отбросить.

Точка на карте постоянно перемещалась, а порталы в неизвестные места могли бы убить. Портальная магия в нашем мире была вообще крайне редкой и нестабильной. Мне она не была доступна, а специальные артефакты часто сбоили. Поэтому преследовали девчонку мы обычным способом – на лошадях. Гонка длилась несколько дней и даже слегка нас вымотала. Но мы были очень близки. И вдруг цель неожиданно остановилась. Возможно, решила передохнуть, а может, устроить засаду. У меня не было привычки недооценивать врагов – я всегда оставался разумным и предусмотрительным.

– Интересно, что там за баба такая прыткая, – начал ржать один из «моих солдат» за кружкой пива. Из них мне никто не нравился. Я бы вообще не назвал их солдатами – скорее, головорезами. И то, что Шейн направил со мной именно таких парней, заставляло задуматься о многом.

– Как найдём её – надо бы проверить на прочность, – пьяно заржал другой.

– Смотри, чтобы она тебя не проверила, – вмешался я, не в силах это слушать. Все сразу притихли. Они хоть и не были военными в прямом смысле слова, но субординацию соблюдали, а меня то ли побаивались, то ли и впрямь уважали.

– Да и Его Величество вряд ли будет доволен, – добавил самый мелкий и худой из них, который боялся временного Императора до дрожи, – он ведь приказал доставить её живой.

– Ну так не здоровой же и нетронутой, – опять рассмеялся второй громила.

– Для тебя это может быть и не одно и то же, но… ты же не знаешь о планах Императора. А если он хочет её в свою постель? – начал спокойно размышлять я, делая вид, что всё сказанное – в порядке вещей. – Ты что же думаешь, он будет с ней спать после тебя? Навряд ли. Только узнает об этом – и прикажет отрезать тебе член, а потом прибьёт вас обоих. Так что аккуратнее со своими желаниями.

В душе я надеялся, что мои слова не станут пророческими. Но насилия над девушкой, хоть и преступницей, я не потерплю. А говорить об этом напрямую – означало ожидать нож в спину, чего в мои планы не входило. Поэтому решил поступить по уму – запугать их тем, кого они и без меня боялись.

– И в самом деле, – залепетал худой, – за подобное не тебя одного пришибут. Нас всех. Так что не надо… Я вот жить хочу.

– Раз жить хочешь – надо было дома оставаться, – ответил четвёртый из нашей компании, самый умный и рассудительный. – Она уже сколько отрядов замочила. Так что не стоит делить шкуру неубитого медведя. Сначала её ещё надо поймать. И желательно не прибить при этом. Иначе тогда точно в столицу лучше не возвращаться.

Подобные вечера и дискуссии стали нормой в нашей компании. Но я старался реже на них присутствовать. Ни к чему сближаться с этими парнями. Я бы предпочёл не работать с ними впредь без особой нужды.

Заметив, что наша добыча остановилась на отдых, мы решились на нападение. Пробираться пришлось через лес. Умница-девушка знала об этом и расставила ловушки. И одна из них даже унесла жизнь члена моей команды, что стало свидетельством того, что нас ждали. Я не знал ту, за кем охотился, но начал уважать – так, как воин может уважать очень достойного соперника. Даже отметил про себя её ошибки, о которых непременно расскажу, если поймаю. Возможно, эти знания ей никогда не пригодятся, но мне очень хотелось с ней ими поделиться.

Глубокой ночью мы подошли к домику в лесу. Я приказал ребятам стоять на стреме, а сам направился внутрь. Это было слишком глупо и опасно, но мне необходимо было убедиться, что она действительно преступница. О том, что буду делать, если это не так, я не думал. Как и о том, что она сможет меня превзойти в бою. Я уже достиг того уровня мастерства, когда страх и неуверенность в себе отступают. Шейн не зря привлёк именно меня к этому делу – потому что в этой Империи не было мне равных. Точнее, были когда-то. Но сейчас их не осталось.

В помещение я зашёл осторожно, прислушиваясь к любому шороху. Там стояла идеальная тишина, которая напрягала больше, чем самый противный шум. Достав осколок медальона, я повернулся вокруг своей оси и удивился, что он действительно горел ярче в одном направлении, указывая, куда мне идти. С каждым шагом свет становился всё более и более жёлтым, подтверждая, что я на верном пути. Дойдя до двери спальни, я приостановился и очень осторожно её открыл. В этой комнате тоже было тихо. Возможно, хозяйка спала.

Оглянувшись вокруг, я заметил колыбель, явно сделанную на скорую руку. И тут сердце моё оборвалось. Ребёнок? У нашей преступницы есть ребёнок? Или это отвлекающий манёвр, чтобы надавить на жалость? Опустив взгляд на артефакт, я понял, что он указывает в сторону детской кроватки. И, потеряв весь запал и откинув осторожность, я направился к ней. С каждым шагом камень разгорался всё ярче, вводя меня в шоковое состояние. А как только я подошёл ближе, то сразу рассмотрел маленький, живой комочек, спящий внутри. Совсем ещё младенец. Но точно живой – не кукла, не муляж. Это был живой малыш.

И я растерялся, потеряв осмотрительность. Смотрел на малышку и не понимал, зачем она нужна Шейну. Какого врага он в ней рассмотрел? Я настолько обомлел, что совершенно забыл про другие отряды, которые пали в погоне за этим маленьким комочком, не смотрел по сторонам и практически пропустил нападение.

Враг напал на меня сзади, пытаясь атаковать кинжалом. Но годы тренировок сыграли своё дело – в последний момент я услышал шорох и резко развернулся, чудом уходя от атаки. Я сразу же ударил по руке, державшей оружие, выбивая его. Удар, перехват, ещё удар – ушёл. Всё было настолько быстро, что я не успевал сфокусировать зрение, чтобы рассмотреть нападавшего. Точнее – нападавшую. По её маленьким кулачкам стало очевидно, что это именно так.

Сыграв на то, что я больше и сильнее, я нагнулся, схватил её за ноги и своим весом повалил на землю, прижимая к деревянному полу. И только оказавшись сверху, крепко сдерживая врага, я наконец-то посмотрел ей в лицо. И, кажется, у меня начались галлюцинации:

– Анабель? – неуверенно спросил я. В комнате было слишком темно, чтобы быть уверенным, но её черты лица я бы не перепутал ни с кем. А ещё её умения и тактика боя – это точно была моя малышка. Если подумать, все движения были отточенными и верными. И если бы я лично её этому не учил, то вряд ли бы смог противостоять. А в нашем случае вышло так, будто бы я сражался с собственной тенью, на подсознательном уровне зная, что последует дальше.

– Вит? – с облегчением спросила она.

– Девочка моя! – резко встал я, подхватывая её и обнимая. И только потом осознание накрыло меня с головой. Я отстранился и недоверчиво посмотрел на женщину передо мной, напрягаясь всем телом: – Ты не она. Анабель умерла.

– Я не знаю, как выжила, – грустно протянула она, даже не пытаясь напасть, – но безумно рада, что ты тоже жив. Я думала, тебя убили там, на площади.

С плеч свалилась гора. Не было точной уверенности, что это и в самом деле моя воспитанница, но все факты говорили об этом. Она была похожа, дралась так же хорошо, знала, что случилось на площади. И запах… запах тоже был знаком. Демоны – не оборотни, мы не настолько чувствительны к запахам. Лишь к запаху истинной пары – её мы узнаем из тысячи. И всё же, запах той, кого я воспитывал с самого детства, я прекрасно знал.

Прежде чем я успел что-то ответить или спросить, она задала вопрос, который совсем выбил меня из колеи:

– Зачем ты хочешь забрать мою дочь? – в её голосе было столько напряжения и скрытой агрессии, что смысл слов не сразу дошёл до меня.

– Твою дочь? – тяжело сглотнул я, вновь оглядываясь на малышку, которая открыла глаза и, на удивление, молча посмотрела на меня столь знакомыми голубыми глазами. – Это дочь Даррена? Но… Я… я не понимаю… Как…

– Я сама не понимаю, но сейчас не время это обсуждать. Ответь на вопрос. Зачем её хотят похитить? Что с ней хотят сделать? Это Рен вас послал? – разозлилась Бель, сжимая кулаки.

– Рен? Да ты что, никогда. Шейн, – всё ещё плохо соображая, ответил я.

– Шейн?! Какого чёрта ему сдалась моя дочь? Этот безумный извращенец даже после смерти не может оставить меня в покое! И почему ты работаешь на него?!

– Он теперь император. И он не оставил мне выбора.

– Император? – истерично рассмеялась Анабель. – Добился всё же своего. Чокнутый ублюдок.

И тут мне вспомнилась та комната, откуда мы пытались спасти мою воспитанницу. Раньше я гнал эти мысли от себя, надеялся, что мне просто почудилось. Что с ней там ничего не сделали. Но увидев в глазах Бэль столько ярости, а в словах – ненависти, я испугался.

– Что он с тобой сделал? – с ужасом спросил я.

– Я не хочу об этом говорить. Ни сейчас, ни позже. Лучше ответь, зачем ему сдалась Александра? И как он меня каждый раз находит?!

– Я не знаю зачем. Он сказал, что она угрожает Империи, что она опасна и что убила несколько десятков солдат. Когда я шёл на это задание, то не мог даже предположить, что она – младенец. Хотя теперь я понимаю, что солдат убивала ты. И честно, я горжусь тобой, птенчик, – впервые за всё время мягко улыбнулся я. – А вот как он находит – это могу сказать. У него есть артефакт, который указывает примерное местоположение малышки на карте, а как только оказываешься ближе, то осколок камня начинает светиться, указывая направление.

– Великий Демон, – простонала Анабель. – Как много у него этих артефактов?

– Много. Точнее сказать, один большой камень, но он отламывает от него осколки и выдаёт их солдатам.

Плечи Анабель сразу поникли. Она прикрыла лицо руками, отчего стало понятно, насколько сильно она устала.

– Вит, я больше так не могу. У меня нет сил, – прошептала она в отчаянии.

Я наконец-то сделал шаг ближе, притягивая мою приёмную дочь к себе и крепко её обнимая.

– Ты больше не одна, птичка. Я с тобой. Точнее, с вами. И я что-нибудь придумаю. Обещаю.

Она подняла на меня заплаканный, уставший взгляд и дрожащим голосом спросила:

– Ты останешься со мной? Поможешь?

– Конечно, – поцеловал её в макушку. – Ты во мне ещё и сомневалась? Ты же моя дочь – хоть и не по крови, но это без разницы. Ты – мой смысл жизни. Потеряв тебя, я как будто бы упал в пустоту, в холодный и серый мир. Ты даже представить не можешь, как я счастлив, что ты жива. И я сделаю всё ради тебя и твоей малышки. А теперь отставить слёзы. Некогда. У нас ещё пять демонов снаружи. Надо с ними разобраться, пока они не начали волноваться, куда я пропал, и не пошли проверять. Готова к бою?

– А куда я денусь, – хмыкнула Анабель, быстро беря себя в руки.