Альтушка для дракона

Глава 1

Аля очень любила эту заброшку. Трёхэтажное здание почти в самом центре города, то ли недостроенный ТЦ, то ли гостиница. Гулкое и пустое внутри, с большим козырьком вдоль фасада, за высоким бортиком которого было удобно прятаться от посторонних взглядов. Аля частенько приходила сюда с баллончиками краски и банкой грушевого сидра, чтобы порисовать.

Стрит-арт вошёл в её жизнь пару месяцев назад, и пока она наслаждалась медовым месяцем с новым увлечением, как до того сходила с ума по скетчингу спиртовыми маркерами, пастели, акварели… Но результаты пока оставляли желать лучшего, хотя Аля рассчитывала, что когда-нибудь ей официально предложат сделать собственный мурал. Пусть даже и на какой-нибудь трансформаторной будке. И это будет уже не вандализм, а настоящее, живое уличное искусство.

А пока оставалось ходить в эту заброшку и тренироваться, тренироваться…

Закончив с изображением огромного птеродактиля, летящего над силуэтами небоскрёбов, пока ещё непроработанными, Аля решила сделать перерыв. Пусть она рисовала на воздухе, от тяжёлого химического запаха красок немного кружилась голова.

Она раскатала заранее припасённый коврик для йоги – не морозить же задницу на бетонном козырьке, под голову подложила рюкзак, и растянулась на этом импровизированном ложе, любуясь в подступающих сумерках на дело рук своих. Почти хорошо, почти идеально. Надо только.

Снизу, с улицы раздалось громкое «Апчхи!» и сразу следом:

– Блядь, блядь, только не это! – страдальческим мужским голосом.

Аля вздрогнула. Может, там помощь нужна? Хотя вряд ли… Просто рядом недавно открылся очередной крафтовый бар. Ну, может, поплохело кому-то?.. Или драка…

Но если драка, должны быть звуки ударов, ругань, стоны. А тут всё тихо. Только новое «Апчхи».

Любопытство взяло своё. Аля встала на четвереньки, высунулась над парапетом козырька так, чтобы не сильно привлекать внимание. И остолбенела.

На первый взгляд, не происходило ничего особенного. Просто мужик стоял в свете фонаря, держась за стену и чуть склонившись вперёд. «Щас блеванёт», – пронеслось у Али в голове. Но нет. Незнакомец ещё раз громко чихнул, и кожа на его светлых торчащих из рукавов футболки руках лопнула, а спина и ноги начали пугающим образом надуваться. Затрещала одежда.

Мужик ещё раз страдальчески прорычал:

– Нет…

И Аля увидела, что человеческая кожа вместе с джинсами и футболкой лоскутами сваливается с крепкой мускулистой фигуры… Дракона?

Крылатое создание о четырёх лапах и паре крыльев стояло, чуть пошатываясь и растерянно мотая головой. Его чешуя бронзовым отблескивала в свете фонаря. Длинные когти скребли асфальт с омерзительным звуком.

– Охуеть, – выдохнула Аля, зажмурив глаза. Снова открыли их. Дракон никуда не делся. – Просто охуеть.

Вот что они такого в краску добавляют, что потом такие глюки начинаются? Надо марку запомнить, чтобы больше не покупать.

Дракон, между тем, как будто немного освоился, хлопнул пару раз крыльями, отступил с тротуара на проезжую часть и резко взлетел. Аля нырнула за парапет и сжалась в комочек, надеясь, что существо её не заметит. Ну, или голову наконец отпустит.

Не получилось ни то, ни другое.

Кожистые крылья захлопали прямо у неё над головой и спустя мгновение дракон приземлился на козырьке прямо рядом с нею. Обнюхал коврик и рюкзак, помотал головой…

Аля притиснулась к парапету спиной так сильно, как только могла. Сердце бешено колотилось в груди. Сейчас её найдут и… сожрут? Сожгут живьём? Стало очень жалко себя и родителей. Они ведь даже не узнают, что с ней случилось.

Дракон, вытянув шею, медленно осматривался. Был он не таким уж и большим, не выше соседского дога в холке, если считать вместе со сложенными крыльями. Голова узкая, копьевидная, по бокам украшенная наростами, как у динозавра в детской книжке. Когти… Когти всё так же мерзко скрежетали по бетону, когда он двигался с места.

Аля с ужасом думала, что, когда дракон её заметит, они с лязгом сомкнутся на её горле.

Существо сфокусировало взгляд на ней и замерло.

«Сейчас бросится», – подумала Аля, чувствуя, что ещё немного, и описается от ужаса.

Но дракон прыгать или ещё как-то проявлять агрессию не стал. Он принялся отряхиваться, как собака, хорошенько искупавшаяся в луже, и во все стороны полетела чешуя. Несколько штучек прилетело в Алю, больно царапнув по коже.

Пару секунд спустя перед ней стоял абсолютно голый мужчина. Подробностей в неверном вечернем свете было не рассмотреть, да она и не собиралась. Было не до того.

Сначала нужно собрать в кучку остатки сознания и придумать для случившегося разумное объяснение. Например, что она столкнулась с маньяком-эксгибиционистом. А за крылья приняла его широкий плащ, который он скинул, чтобы показаться во всей красе. Оставалось только выяснить, как извращенец узнал, что Аля здесь бывает… Или нет… Надо придумать, что делать дальше. Заорать? Позвать на помощь?

От страха и неожиданности её словно парализовало. Аля открыла рот, пытаясь закричать, но звука не было. Только тихий хрип.

– Я не причиню вреда, – сказал мужчина. – Помоги мне с одеждой, и я уйду.

Слова незнакомца подействовали на неё магически. Паралич прошёл. Аля зашарила правой рукой в поисках чего-нибудь тяжёлого – камня, куска кирпича – чтобы запустить в него. Отвлечь и бежать. И хер с ним, с рюкзаком.

Или всё-таки нет. Там ключи, кошелёк. Мама голову оторвёт. Нет, рюкзак тоже надо забрать.

Мужчина не двигался с места. Только произнёс:

– Я тебе ничего не сделаю… – Слова Аля разобрала с трудом – так сильно у него стучали зубы.

Чтобы доказать, что он безопасен, незнакомец даже руки поднял. И снова застыл.

Але даже как-то жалко его стало. Вроде вечер летний, тёплый, а так нагишом торчать на улице, пожалуй, холодновато будет. Вдруг ещё заболеет, простудится?

Да и камня подходящего, чтобы в него кинуть, не нашлось.

Она поднялась на ноги и, держась ближе к бортику, двинулась к рюкзаку. Там у неё лежала вторая, чистая, футболка и модный в этом сезоне килт, похожий на внебрачное дитя фартука и клетчатой рубашки. Под килтом было хорошо прятать пятна от краски на джинсах.

До цели она добралась буквально за пару шагов. Выудила из рюкзака одежду и баллончик с краской. Скомандовала незнакомцу:

– Отвернись.

Тот дёрнул плечами, но послушался.

Аля быстро стянула с себя рабочую футболку оверсайз, которая обычно висела на ней мешком и не мешала двигаться и лазить по заброшкам, и быстро натянула чистую цивильную. Снова крикнула мужчине:

– На, лови, – и запустила в него двумя комками ткани, не дожидаясь, пока он вновь обернётся.

Тут бы дать дёру, но что-то останавливало Алю. Возможно, любопытство и частичное отсутствие инстинкта самосохранения. Или, как говорила мама, слабоумие и отвага.

Мужчина быстро надел на себя футболку и завис, пытаясь понять, что же делать с килтом.

– И как это сделать? – наконец спросил он, примеряясь к рукавам.

– Щас помогу, – отозвалась Аля. Баллончик с краской она поудобнее перехватила в левую руку. Если что, можно залепить этому в лицо, если будет лезть.

Но мужчина только терпеливо ждал, побеждённый и посрамлённый чудесами современной моды.

– Это вот так. – Аля встряхнула килт, пристраивая его на талии незнакомца. – Завязки туда-сюда, и можно на бантик.

Объясняя, что делать, она приобняла мужчину. Ей казалось, от него должно тянуть потом, дешёвым дезодорантом… ну чем там ещё пахнет от взрослых. Но нет, от этого исходил только лёгкий аромат горящего дерева. Как там его называют? Сандал? Пало санто?

– Умеете вы, бабы, жизнь себе усложнить… – пробормотал незнакомец. По голосу чувствовалось, что ему сейчас очень неловко.

– Зато красиво, – ответила Аля, в очередной раз пытаясь завязать бантик. Делать это, когда держишь в одной руке баллончик с краской, было неудобно. – Дальше сам, ладно?

– Ладно.

Она отступила обратно к рюкзаку. Пора валить отсюда.

– Скажи, куда вещи занести, – продолжил мужчина.

Аля чуть было не ляпнула, мол, никуда, но любопытство взяло верх и тут. И она назвала адрес торгового центра, где работала официанткой в маленькой кофейне на первом этаже.

– Я в вечернюю смену буду, – договорила она и, подсвечивая дорогу телефоном, направилась к лестнице, ведущей на первый этаж заброшки.

– Вадик, что это за бабские тряпки? – спросил Андрюха, нажимая на пульте кнопку «Mute». По телевизору в это время как раз шла вечерняя политическая передача. На экране невысокий крепкий мужчина в костюме обличал неких оппонентов. Обличал так яростно, что это было понятно и без звука.

Вадик даже поёжился. Казалось, идущая от телевизора энергия направлена прямо на него, одетого в юбку-килт с чужого… ну, наверное, бедра. Не с плеча же… Хотя рукава намекали на альтернативное прочтение.

– Да я опять… – В голосе звучали мерзки оправдывающиеся нотки. – Там новый бар открыли… – Он махнул рукой себе за спину. – Я решил посмотреть чо как. Пиво норм. Закуски всякие. Уши твои любимые свиные. Ну и собрался пососать. А там в сортире какую-то вонючку поставили. Дизайнерскую, чтоб её. С корицей. И я надышался.

– Кто-нибудь видел? – мрачно отозвался Андрюха. Поскрёб грудь, задумчиво уставился на экран.

– В баре вроде никто. Там народу не было. Только открылись. Только бармен один. И девка-официантка. Больше никого.

– А не в баре? – На не Андрюха сделал особый упор.

– Девчонка одна… – Нехотя признался Вадик.

– Только не говори, что убил её и снял одежду с хладного тела. – Андрюха оторвался от телевизора и заговорщицки подмигнул.

– Не, она сама поделилась, чем могла. Добровольно. Так что за то, что тебе не пришлось в вечеру отрывать жопу от дивана, можешь благодарить её.

– Когда увижу – обязательно. Но ты её предупредил, чтобы лишнего не пиздела? – спросил Андрюха, стремительно мрачнея.

– Не успел. Но она не расскажет, я уверен. – Подсознание голосом Каневского глубокомысленно произнесло: «Уверен он, конечно же, не был».

– Все так говорят. А потом начинается: Всемирный заговор рептилоидов, ящерики среди нас…

– Как будто нам это когда-то сильно мешало, – отмахнулся Вадик. В это время зрители на экране разразились беззвучными аплодисментами.

– Ты знаешь правила, Вадя. Не светимся перед людьми, со свидетелями договариваемся. Не хочешь ты, могу я пойти, с ней поговорить.

Вадик почувствовал, как внутри у него вскипает ничем, на первый взгляд, не мотивированная ярость. В конце концов, товарищ его прав. Конспирация есть конспирация. Но мысль, что Андрюха полезет к этой странной девчонке в бесформенной футболке и широких джинсах, жгла сердце не хуже огня.

– Только сунься к ней – урою. А труп сожгу и обоссу. Понял?

Вид у него, похоже, был грозный, потому что Андрюха, выставив руку вперёд, заговорил:

– Да понял я, понял… Не полезу я к твоей девке.

– Она не девка. – От сердца немного отлегло, но не настолько, чтобы пропускать такие вот словечки мимо ушей.

– Ещё скажи, что она твоя Истинная. – Андрюха снова взялся за пульт, включая звук.

Вадик пробурчал себе под нос:

– Может, и так…

– Значит, возьми на кухне пивасика. И мне прихвати. Отметим конец твоей холостой жизни

**

Вадик и сам не мог понять, почему слова товарища так его задели. Они знали друг друга сто лет, съели не один пуд соли с говном пополам. Да они на двоих уже три года снимали одну квартиру на последнем этаже панельки в спальном районе. Не всякая супружеская пара продержится так долго. Если верить статистике разводов.

И вот теперь эти намёки на Истинную, конец холостой жизни…

Андрюхе было почти сорок, он успел облысеть, отрастить пивной живот, который ласково называл «авторитетом», порой буйствовал по пьяни – и при этом пользовался почти сверхъестественной популярностью у женщин. В отличие от Вадика, который был и моложе, и при шевелюре, и молодецкую стать к тридцати пяти почти не растерял.

– Всё дело в харизме, Вадя, – наставлял его товарищ после очередной неудачи на любовном фронте. – Она либо есть, либо нет.

Видимо, намекал, что у него-то, Андрюхи, с этим делом всё в порядке.

– Ну, или ты просто свою не встретил.

Это было сказано почти в утешение.

И теперь Вадик боялся, что товарищ влезет в его ещё не случившиеся отношения с девчонкой, у которой он даже имени не знает. Не говоря обо всём остальном. Кроме места работы.

Но если она увидела его во время превращения, а потом голым на крыше, и не вызвала ментов, не зафигачила в лицо краской из баллончика, хотя явно была готова, и даже помогла с одеждой, чтобы он, Вадик, не бегал по городу с хером наперевес, то… То где он найдёт другую такую ебанутую? За эту надо держаться зубами.

Правда, по голосу, по общему силуэту – большего он в неверном вечернем свете не разглядел, казалось, что девчонка совсем маленькая. Может, даже восемнадцати нет. Ну да он не торопится. Если они друг другу понравятся, всегда можно подождать. Как раз познакомиться поближе. Если Андрюха прав насчёт Истинной, конечно.

Глава 2

Аля вернулась домой на подгибающихся ногах, быстро прошмыгнула в ванную, приняла душ и, коротко ответив на вопрос мамы «где была», прошмыгнула в свою комнату. С родительницей они были не особо близки. Кажется, с тех пор, как у Али появилась грудь и начались месячные, главным, что интересовало маму, было чтобы дочка не принесла в подоле.

Аля тогда сначала переспросила, что тут имеется в виду – таким диким показалось ей это выражение, а узнав, что это значит всего лишь «забеременела», одёрнула своё безразмерное худи, заявила, что никакого подола у неё нет, а значит и бояться родным нечего. А в карман на пузе даже самый крохотный младенец не поместится. Тогда, конечно, ей порядочно вломили. Не физически, морально, но тоже ощутимо.

Уже позднее, на последнем курсе училища живописи, она как-то сопоставила свой возраст с маминым и осознала, что родительница, вышедшая замуж сразу после получения аттестата с порядочным таким животом, просто боялась повторения семейного сценария. Но Алю мальчики или, тем более, взрослые мужчины, не слишком-то интересовали. Разве что в качестве модели для портрета.

Пожалуй, только одному парню, Семёну, долговязому, нескладному, с вечно сбитыми в драках костяшками пальцев и с короткими, но буйными кудрями, удалось на пару месяцев занять место не только в её сердце, но и в постели. Для Али, впрочем, это был скорее эксперимент, чем настоящая влюблённость. Надо же было узнать, от чего так сходили с ума одногруппницы.

Отношения оказались вещью довольно приятной, но необязательной. Они отбирали время у рисования. И Семён вскоре был отправлен в отставку. Тут маме точно не о чем было беспокоиться. Никаких незапланированных внуков.

И вот теперь, лёжа на горячей смятой подушке Аля крутила так и эдак события минувшего вечера, пытаясь найти им хоть какое-то разумное объяснение. Которого, естественно, не было. Ей хотелось бы списать всё на токсичные испарения от красок, но незнакомец был вполне осязаем. Даже теперь руки помнили его талию. Прямо скажем, не идеальную, с хорошо так наметившимся брюшком. И ещё его запах. И…

Уже дома, в душе Аля вытащила из волос прилипшую к ним чешуйку приятного янтарного цвета. Она была плотной и гибкой, размером чуть больше, чем ноготь большого пальца. Если чуть подточить с одного конца, выйдет хороший медиатор.

И вот это никак не выходило списать на отравление вредными веществами.

Значит, оставалось надеяться, что незнакомец не будет тянуть кота за яйца и явится завтра в кофейню, чтобы вернуть ей одежду. Хотя сама Аля, наверно, не сдержала бы собственного обещания в такой ситуации. Уж очень кринжово всё получилось…

С этими мыслями она и провалилась в глубокий сон.

**

На работу она пошла как будто даже в приподнятом настроении. Как же, последний день. Больше никаких стычек с администраторшей по поводу яркого макияжа, чокера на шее и кольца в носу – фейкового, но всё же. Никакого: «Ты своим видом распугаешь нам всех посетителей!» Посетители, люди взрослые и занятые, явно видели в этой жизни что-то пострашнее девочки-альтушки. По крайней мере, Аля себя в этом убеждала. А чаевые от нескольких постоянных клиентов, по возрасту годившихся ей в отцы, только укрепляли эту уверенность.

А ещё она предвкушала вечернюю встречу. Уж самого настоящего дракона она точно не упустит! Не протупит, как вчера.

Когда вчерашний незнакомец появился в кофейне под самый конец смены, где-то в половине девятого, Аля даже не сразу поняла, что это к ней. Просто в дверях появился мужик в жилетке с карманами и с шуршащим пакетом из продуктового, махнул ей рукой и скрылся в коридоре.

Определённо, воображение и плохое освещение сыграли с Алей дурную шутку. В вечерних воспоминаниях этот человек выглядел несколько более привлекательным. По крайней мере, не казался выпускником факультета Скуффендуй.

И всё-таки это был дракон! Самый настоящий дракон в теле скуфа! Она сама это видела вчера вечером!

Аля поставила перед замотанной жизнью тётушкой её лавандовый раф и, пользуясь минутной передышкой, выскользнула в коридор.

Вчерашний незнакомец стоял, прислонившись к стене. На чуть припухшем после вечерних возлияний лице читалось страдальческое выражение закоренелого аллергика.

– Чего не заходишь? – спросила Аля вместо привета.

– Не могу, – в нос отозвался её визави. – Там корица. У меня аллергия. Скажи, тут можно где-нибудь спрятаться? Я сейчас опять начну чихать и превращусь.

Аля нервно всхрюкнула. Представила, какое шоу ждёт последних посетителей её ТЦ. Но сориентировалась быстро.

– Там дальше по коридору туалет для инвалидов. В нём места больше. Дуй туда, я тебе таблетку принесу. Постучу три раза, хорошо?

– Хорошо. – Соплей в голосе у незнакомца прибавилось, разворачиваясь, чтобы уйти, куда сказали.

Аля в последний момент выхватила у него из рук пакет со своими вещами и нырнула обратно, в кофейню.

До конца последнего рабочего дня оставалось ещё пятнадцать минут. Ну как пятнадцать… Ещё надо было протереть столики и поднять вверх все стулья, но Аля решила, что с этой задачей остающиеся махать вёслами на этих галерах справятся и без неё, и прямой наводкой двинулась в подсобку, где стояла аптечка, и лежала цивильная одежда.

Надежда, администраторша, поймала её прямо на горячем. Аля одновременно стаскивала с себя форменный передник и копалась в лекарствах.

– Максимова, ты что себе позволяешь? – голос администраторши взвился почти под потолок. Захотелось закрыть уши руками и спрятаться куда-нибудь под стол. Но именно этого Аля делать и не стала. Ответила спокойно:

– Таблетки от головы ищу.

– Смена ещё не кончилась. Иди в зал, потом голову лечить будешь.

Аля подхватила в гора блистеров нужный, с последней таблеткой антигистаминного, и одновременно избавилась от передника, обнажив тонкие ноги в велосипедках и почти детских гольфиках. От всех девушек требовалось даже в самую сильную жару ходить на работу, закрывая ноги как минимум, до колена. И плевать, что с такой форменной одеждой хватило бы и носков! Она надеялась, что хоть такой откровенный вид заставит адмиристраторшу смутиться, отойти в сторону. Но нет!

– Ну, если так… То зарплату за эту неделю ты не получишь!

Угроза прозвучала весомо, но Аля понимала: если на неё сейчас повестись, начать извиняться, есть шанс остаться и без денег, и обосранной с головы до ног.

– Я думала, вы спите и видите, как от меня избавиться… Радовались бы, что я ухожу.

– Она ещё и хамит! Да ты знаешь, что я сделаю? Я тебя с волчьим билетом выпишу! Тебя ни одно приличное место на работу не возьмёт…

Аля сдула со лба непослушную длинную прядь.

– Значит, пойду в неприличное. Что поделать… – Она гордо прошествовала к двери мимо удивлённой администраторши. У неё там сопливый дракон в туалете для инвалидов, ей некогда размениваться на мелочи. Ну, кроме одной: – Я Галине Ивановне напишу, что вы мне угрожали.

Аля замоталась в юбку-килт прямо по пути к пункту назначения. Всё равно сейчас тут не было никого, даже охранника, который вяло инспектировал коридоры торгового центра на предмет зазевавшихся посетителей. Можно не стесняться.

Постучались в дверь туалета три раза, дождалась, пока откроют.

Скуф-дракон вытирал лицо бумажными полотенцами. Обросшие тёмные волосы и усы-подкова пропитались влагой, на лбу мерцало несколько капель воды. Похоже, пока Аля сражалась с работодательницей, он всеми возможными способами боролся с аллергическим насморком.

– Принесла?

– Обижаешь! – Она потрясла перед лицом своего знакомого незнакомца блистером с таблеткой. Он смотрел на лекарство, как кот на тряпочную рыбу с кошачьей мятой внутри. – Но отдам, если ты меня покатаешь?

– В смысле? – гнусаво отозвался скуф-дракон.

– Ну, на спине. Превратишься и покатаешь…

– Ты всё-таки ебанутая… – Он потянулся к блистеру. Аля быстро отдёрнула руку.

– Я знаю. Все так говорят. Так что, покатаешь?

– Попробую. Вроде ты не слишком тяжёлая… Только дождёмся, пока стемнеет.

Вадик запил таблетку водой из-под крана. Вкус у неё был странный: кислый, холодный и металлический. В голове пролетела запоздалая мысль: «Не травануться бы». Но перспектива оказаться посреди пешеходной улицы в драконьем облике пугала больше, чем расстройство желудка. Хотя перед этой девчонкой будет неловко, конечно.

Ещё неплохо было бы посидеть, подождать, пока лекарство подействует, потому что насморк и настойчивое свербение в носу никак не желали униматься. Но…

– Пора идти. Если не хочешь, чтобы нас тут закрыли, – сказала его спасительница. – Не в толчке в смысле, а в здании.

– Ничего, мы подождём, пока все уснут, выберемся на крышу, и я тебя спущу. Ты же хотела на мне прокатиться.

– Хотела. Но не так. А чтобы романтично…

Вадик ещё раз вытер лицо, сгрёб из лотка остатки бумажных полотенец и направился к двери. Спросил:

– А ты не боишься идти ночью в непонятное место с незнакомым дядькой?

– С незнакомым дядькой – боюсь, – заявила девчонка. – Но это легко исправить. – Она протянула руку. – Аля.

От неожиданности он замешкался у выхода из ТЦ, но узкую ладошку пожал:

– Вадик.

– Ну вот, во-первых, ты теперь не «незнакомый дядька». Во-вторых, ты вообще не дядька, а дракон.

Он улыбнулся.

На главной пешеходной улице города в этот час было полно народу. Девушки в летящих нарядах вышагивали по квадратикам плиток на огромных каблуках, туда-сюда сновали электросамокатчики, на скамейках сидели компании с гитарами. Девчонка в цветастой футболке ходила взад-вперёд со шляпой, собирала деньги в поддержку молодых музыкантов. По небу разливался сладостный розовый закат.

И так приятно было идти сквозь эту толпу с рыжеволосой девушкой в чёрном коротком топике, клетчатой юбке, в смешных чулочках, всю увешанную готическими побрякушками, с кольцом в носу! «Вот и нашлась твоя альтушка с Госуслуг», – сам себе усмехнулся Вадик. Он и знал-то её совсем недолго, но уже страшно боялся потерять.

– Значит, ты не думаешь, что я просто… откушу тебе голову, как только мы остаемся наедине. Ну, чтобы не оставлять свидетелей…

– Ты мог сделать это вчера, – тут же парировала Аля. – Пока никого не было. Но ты пришёл за мной на работу… Значит, ты во мне заинтересован…

Вот непонятно, прикалывается она или нет. Правда отбитая на всю голову или просто нещадно тупит?

– Ты, конечно, можешь быть маньяком-сталкером… Но вроде не похоже. Они себя по-другому ведут, по крайней мере, в книгах…

– Вот возьму и утащу тебя в свой замок. – Вадик решил подхватить игру. – И будешь там сидеть, ждать, что тебя освободит какой-нибудь принц…

– Принцы все за границей. И замки – тоже. – Аля заметила дорожку из прямоугольных плиток и зашагала строго по этой линии, широко расставив руки для баланса. Вадик подхватил её под локоть. Вроде бы для того, чтобы не упала. Такой невинный жест.

Аля не стала сопротивляться, и когда дорожка из плиток через десять шагов кончилась, просто взяла его под руку. Вадик игру подхватил, спросил:

– Мне кажется, или наша прогулка всё больше напоминает свидание?

Аля пожала плечами и загадочно посмотрела на него.

**

Так они дошли до ларька с мороженым, всё ещё не закрытого, несмотря на поздний час. Рука Вадика сама потянулась к кошельку. Захотелось сделать Але что-нибудь приятное. Странное ощущение. Всё было так пугающе легко, что он почувствовал себя растлителем малолетних, когда спросил:

– Будешь?

А эта девчонка вскинула на него голову и ответила:

– Ага.

Добравшись до витрины, они принялись вслух комментировать названия мороженого. Всех этих гигантов, магнатов, экстазов… Продавщица высунулась из своего окошка, сказала:

– Выбирайте быстрее, я закрываюсь.

Аля ткнула пальцем в первое попавшееся эскимо и опять игриво покосилась на него.

– А ты какое любишь?

– Никакое, – отозвался Вадик, прикладывая к терминалу карту. – Мне нельзя.

– Что, тоже аллергия? – то ли с сочувствием, то ли с подколом спросила Аля, разворачивая обёртку своего мороженого.

Он покачал головой.

– Нельзя горло студить. Потом пламенем дышать больно.

Она вцепилась зубами в шоколадную глазурь эскимо и так и замерла. Проговорила нечётко:

– Подожди, ты ещё и пламенем дышишь?

– Ну да. Я же типа дракон…

– И… Ты всё покажешь, да?

– Покажу. Если будешь себя хорошо вести…

Глава 3

– Короче, мне это надоело, и я сказала, что увольняюсь… – Почему-то рассказывать о перипетиях последних месяцев этому дядьке, годившемуся ей в отцы… Хотя нет, он был немного моложе папы… Так вот, рассказывать ему про вечные скандалы с Надеждой было легко и просто. Он шёл, слушал, кивал. Иногда давал советы, но не пытался объяснить, какая Аля дура, что не держалась за своё место зубами, когтями и остальными, менее подходящими частями тела. Короче, был на удивление внимательным и принимающим. Словно злодей, подбирающийся к юной и неопытной жертве.

Правда, сама она не собиралась оставаться жертвой. Пусть этот скуф-дракон боится и трепещет в её когтях!

– А ты не пробовала… Ну, послушать её, одеваться на работу как-то… не так… – Аля почувствовала, что там должно было прозвучать какое-то грубое слово, – не так ярко?

– А зачем? Чтобы потерять всю свою индивидуальность?

Она испытующе посмотрела на Вадика. А не такой уж он и старый, как сперва показалось. И даже на лицо симпатичный, черты лица такие… классические. Только он их портит причёской и усами этими, как у «Песняров». Аля век бы не знала, кто такие «Песняры», если бы не увидела у бабушки с дедушкой в гостях сериал про беларусскую группу. Ни музыкой, ни внешним видом музыкантов она особо не прониклась, но вот эти усы подковой запомнила.

Она уже отдалась во власть извечного женского инстинкта, который настойчиво требовал помыть, побрить и переодеть попавшего в цепки лапы мужчину. Намётанным взглядом художницы она уже видела, что, если сжечь в Купальском костре эту богомерзкую жилетку с карманами, эту футболку практичного коричневого цвета, и надеть на Вадика вещи почище и поновее, чтобы подходили к цвету глаз и волос, а сами эти волосы подстричь ровно и помыть правильным шампунем…

– Чтобы на работе проблем не было, – прервал её размышления скуф-дракон. – Чтобы не выделяться, где не надо. Я так всю жизнь живу.

Але захотелось сказать в ответ что-нибудь едкое, вроде того, что какой-то Вадик – ещё не мера всех вещей, и нельзя всю жизнь не вылезать из-под плинтуса, но вспомнила, с кем имеет дело. Уж ему-то точно приходилось постоянно мимикрировать под обычного человека!

– И как, помогает? – спросила она.

– Как видишь. Пока моё чучело не выставляют в краеведческом музее.

Она вообразила себе чучело Вадика, стоящее где-то между зубом мамонта и землянкой эпохи неолита. Подпись рядом гласила «Скуф обыкновенный». От этого стало тошно и смешно одновременно.

Аля коротко ткнулась лбом ему в плечо.

– А хочешь, я тебя на завод устрою, – предложил Вадик.

От неожиданности она вскинула голову. Переход от грёз и разговоров о проблемах с администраторшей был слишком резким.

– Это зачем? – осторожно поинтересовалась Аля.

– Ну, ты же говоришь, с работы ушла. А нам люди нужны. Хоть в цех. Хоть в столовую…

– А, нет. – Она поспешила отмахнуться. В голове промелькнула мысль, что с работягами она ещё не общалась. Если такого привести к родителям знакомиться, мама же в обморок упадёт! Мало того, что старый, так ещё и с завода. – Столовая, цех, станки – это не про меня. Я лучше буду обложки для книг в нейронке рисовать. Ну, знаешь, таких: «Лапули для папули», «Истинная для генерала драконов».

Аля усмехнулась, а вот спутник её ощутимо напрягся. Поди разбери, что его задело. То ли то, что отмахнулась от помощи, то ли названия книжек не понравились. Сам, небось, при этом про пчелу-попаданца читает! И прочие истории про мужиков, которые пытаются впечатлить товарища Сталина.

– Зря ты так. У нас платят нормально. Я мастер цеха, у меня прям хорошо по деньгам выходит.

Значит, всё-таки завод.

Аля обычно не отличалась особым чувством такта, особенно с парнями. С ними она вообще придерживалась тактики «шок – это по-нашему», стараясь отпугнуть всех тонко чувствующих и слабонервных. А с этим дядькой, у которого, наверно, эмпатии как у хлебушка, вдруг захотелось попридержать коней. Интересно, это потому что он – дракон? Или потому что умудрился чем-то её зацепить?

– Да я ж не спорю, – примиряюще сказала она. – Просто я так не могу, чтобы фулл-тайм пять на два. Я училище-то художественное еле выдержала. Вставать рано, идти непонятно куда, делать одно и то же, приходить домой усталой. Да ну его! Скучно.

– Это если без аварий и происшествий. А у нас в соседнем цехе Ваське в том месяце два пальца оторвало, так весело было, так весело!

По тону, с которым Вадик говорил всё это, Аля не могла понять, серьёзно он или шутит. На всякий случай решила, что это – постирония.

– После такой ебатории знаешь, как начинаешь ценить скучные дни?

Время тянулось страшно медленно, и не то, чтобы Вадик не был этому рад. Они обошли все центральные улицы города, устали, но ощущение, что ему не тридцать пять, а примерно в половину меньше, окрыляло, словно долгий полёт над сонной рекой. Ноги гудят приятной усталостью, в кармане шуршит пакет с покупками, а рядом шагает эта странная девчонка, которая то и дело норовит залезть в каждую встречную подворотню, словно проверяя, не спрятался ли там ещё один дракон.

– Ну что, на набережную? – предложил он.

– Давай, – согласилась Аля и тут же потянула его к подвальному магазинчику с красно-белой вывеской. – Только возьмём чего-нибудь, пока не закрылись, ладно?

Он с сомнением пожал плечами и подумал, что неплохо бы спросить у своей новой подруги паспорт. Спаивать малолеток в его планы не входило. Аля, похоже, прочитала его мысли, потому что добавила:

– Да не ссы, есть мне уже восемнадцать! – Аля с преувеличенно серьёзным видом полезла в рюкзак, из которого тут же посыпались какие-то фломастеры, чек от "Пятёрочки" и странный резиновый брелок в виде… Вадик предпочёл не всматриваться.

Его потянуло ответить, мол, все вы так говорите, а потом… Но он сдержался. Во-первых, потому что не хотелось ссориться по пустякам, а во-вторых, потому что это было бы враньём. Никто и никогда не прибавлял себе лет, чтобы оказаться в постели с ним. Или развести на покупку пива. Лицо у него, видимо, было такое. Душнильское. «С таким лицом только в рекламе налоговой сниматься», как говорил Андрюха.

В магазинчике Аля решительно вручила ему две пачки чипсов и направилась к полке, где стояли сидры. Вадик окинул взором алкогольное великолепие – три полки дешёвого пива, два вида портвейна и что-то зелёное в бутылке с надписью "Абсент" (на 90% состоящее из красителя, если верить этикетке) – и взял банку безалкогольного пива. Настроение у него было такое… Непривычно нежное. И портить его выпивкой, чтобы потом мучиться с превращениями…

На кассе Аля демонстративно заплатила за себя сама, гордо предъявив всем желающим паспорт, который кассир даже не стал проверять. Заметив, что взял себе Вадик, она толкнула его локтем в бок (и надо же было ей попасть точно в солнечное сплетение) и заметила:

– За ЗОЖ взялся? Скоро, глядишь, и на йогу запишешься. Представляю, как ты в позе лотоса…

– Это всё твоё влияние. Тлетворное, – фыркнул он, но внутри почему-то расплылся от этой мысли.

Аля хихикнула и подставила рюкзак – убрать пиво и чипсы.

– Сто лет так не делал, – заметил Вадик, пока они поднимались по лестнице к выходу, и он невольно считал каждую ступеньку, чтобы не запнуться. – Вот так ночью на набережной с бутылкой пива… Хотя нет, с банкой. И безалкогольного. Боже, кто я такой…

– Так ты, значит, был романтиком? До того, как оскуфел? – Аля снова толкнула его в бок, но уже мягче, больше похоже на неловкую попытку погладить.

– В смысле – был? Я им и… – Он открыл дверь, чтобы галантно пропустить даму вперёд (может, хоть тут получится как у людей), но Аля, увидев, кто стоит снаружи, с негромким «ёб твою мать» нырнула обратно, так резко, что чуть не сбила с ног заходящего покупателя.

– Там мой бывший, – сказала она пару секунд спустя, прижимаясь к стене. По тону, которым это было произнесено, Вадик понял, что придётся вспоминать незаслуженно забытое искусство битья морд. И, кажется, его руки уже сами по себе сжались в кулаки. «Ну что ж, – подумал он, – сегодня явно день ностальгии».

Глава 4

Аля постаралась скрыться за широким торсом своего спутника, но помогло плохо. Семён заступил им путь и на вежливую просьбу отойти и не мешать заявил, что уйдёт только после того, как поговорит с ней.

– Ты же видишь, сегодня она не настроена разговаривать, – спокойно отозвался Вадик.

– А я не с тобой разговариваю, дядя. – Бывший криво улыбнулся, и Аля спросила у самой себя, где были её мозги, когда она решила встречаться с таким нефотогеничным парнем.

– Да мне пофиг… – Вадик провёл рукой по предплечью, будто закатывал невидимые рукава.

Аля, отойдя чуть в сторону, оценивая шансы на победу в драке у каждого из участников. А что драка будет, она не сомневалась: пиздюли у Семёна всегда лежали недалеко. Бывший был выше, гибче, злее. Вадик, ниже его на полголовы, казался спокойным и непоколебимым, как утёс.

– Значит, после меня решила папика себе найти? – Семён шагнул в её сторону, и до Али вдруг дошло, что он пьян, пьян в хламину… Вадик быстрым движением остановил его, положив руку на плечо. – А нашла скуфа!

Семён вывернулся и с хорошим размахом ударил соперника в глаз. Голова Вадика дёрнулась в сторону, Але показалось, что там что-то хрустнуло. Но её спутник не схватился за лицо, не осел на землю, только дёрнул плечами и… Она вскрикнула, закрылась руками, но даже так сумела увидеть, что же случилось дальше. Вадик ударил бывшего ногой под колено и тут же, не давая передышки, сунул ему кулаком в ухо. Семён заохал и отступил в темноту.

– Ты как? – спросил Вадик, поворачиваясь к ней. Под глазом у него уже расплывалось тёмное пятно синяка.

– Вроде норм, – отозвалась Аля. Признаваться, что её мутит от того, что только что случилось, она не стала. Лучше просто уйти отсюда.

**

– И тогда Дракон спас Принцессу из лап Прекрасного Принца, – сказала Аля, доставая из рюкзака банку сидра и протягивая её Вадику. – И стала Принцесса залечивать раны, которые получил Дракон в честном бою. Это вроде похолоднее будет…

Вадик помощь с благодарностью принял, только тихо выругался, прикладывая ледяную жестянку к заплывающему после удара глазу. Спросил:

– Они у тебя все такие?

– Кто? – вскинула голову Аля.

– Прекрасные Принцы.

– А, не, только этот.

Она чувствовала себя донельзя странно. Вроде бы и злилась на Семёна, который никак не мог принять факт их расставания, и боялась, что он снимет побои, хотя тут уж сам виноват, как есть, и была страшно польщена, что за неё мужики готовы лезть в драку. Такого раньше никогда не случалось, и новый опыт оказался весьма волнующим. Правда, повторять его в ближайшее время не хотелось.

Хотелось вот так сидеть на набережной, смотреть, как волны дробят свет фонарей на мосту, и болтать про всякую ерунду.

– С какого начнём? – Аля взвешивала в руках два пакета чипсов. – С лука или с паприки?

– А пофиг. Главное, чтобы не крабовые.

Она спрятала одну упаковку, ту, что с большим красным перцем на боку, обратно в рюкзак. Вадик потянулся к чипсам свободной рукой, но получил короткий шлепок по пальцам. – Сначала помыть руки. – Аля достала из своих почти бесконечных запасов влажные салфетки.

Её спутник посмотрел на белый, пахнущий неведомыми ароматами клочок нетканки, как солдат на вошь:

– Ты серьёзно? Мы на улице.

– А что, у драконы на боятся обосраться? – Аля уже разворачивала упаковку.

Это сработало. Вадик с недовольным видом взял салфетку и начал тщательно протирать пальцы, ворча себе под нос. Аля тем временем устроилась поудобнее, подложив под себя рюкзак.

– А все драконы превращаются, ну, когда чихают?

Вадик хрустнул чипсиной.

– Только я. Остальные могут это контролировать. А у меня с детства проблемы. – Подумал, добавил: – Ну, лет с двенадцати. Как первый раз превратился.

– И ты не пробовал… Ну, лечиться как-то?

– Пробовал, конечно, – отозвался Вадик с лёгким раздражением в голосе. Вообще эмоциональный диапазон был у него не то, чтобы особенно широким, так что Аля даже удивилась, услышав новые нотки. – Всё херня. Так что я просто не хожу во все эти бабские места, где всё воняет корицей, и не ем бабскую еду. Все эти булочки-хуюлочки с кофе-хуёфе.

Последний пассаж порядком задел её. Аля приготовилась, что сейчас пойдёт речь про меркантильных баб, которые только и думают, как обожрать хорошего парня на тортик и чашечку капучино. А ведь всё так хорошо начиналось: она, дракон и ночная прогулка…

Но Вадик сумел удивить Алю и тут. Он извинился.

Он и сам не понял, как это получилось. В сети-то всё всегда было так легко. Заходишь в тред, кидаешь что-нибудь эдакое про тарелочниц, наблюдаешь, как тётки, кто поглупее, как куры, начинают кудахтать. Потом еще какая-нибудь лезет на к нему страничку, начинает писать, что он страшный, грязный, толстый, и как хорошо, что остальные женщины избавлены от его общества. Тут-то её и приложишь верным и надёжным «просто ты жирная, и никто тебя не ебёт». И всё, визг, крики… эмоции.

А тут вдруг он испугался. Вот сейчас ляпнешь что-нибудь лишнее – и эта рыжая уйдёт в закат. В самом прямом смысле. На Западе розовела узкая светлая полоска. Как раз есть, куда эффектно удалиться.

И он решил не портить красивый момент.

В конце концов, он об этом мечтал ещё со времён студенческих. Вот тоже так сидел на набережной с бутылкой пива, правда, алкогольного, и не маленькой, на ноль тридцать три, а литровкой, и думал, что неплохо бы прокатить над рекой какую-нибудь симпатичную девчонку, которая, узнав, что он – дракон, не сдаст его в дурку или в лабораторию на опыты. Не испугается, не помрёт от разрыва сердца. Но такие, кому он решился бы открыться, не находились. Или сбегали от него раньше, чем удавалось дойти до чего-то серьёзного, напоследок обозвав его занудой.

Ну не был, не был он душой компании! Хотя очень старался. Книжки всякие читал про то, как завести друзей. Научился играть на гитаре Арию, Киша и Цоя. И даже неплохо получалось! Голос, конечно, с Кипеловым было не сравнить, ни с молодым, ни со старым. Но на то он и звезда…

Ему нравилось разучивать всякие интересные партии! Писать своё, правда, не получалось, не хватало фантазии. Но позадрачиваться с чужим? Дайте два.

Правда, на девчонок это всё равно особого впечатления не производило. И Вадик к диплому гитару забросил.

И качалку, куда ходил с пацанами, тоже.

К этому времени он удостоверился, что простые хорошие парни женщинам не нравятся. Им подавай говнюков, чтобы ноги вытирали. Вот на таких бабы бегут впереди собственного визга.

Где-то в глубине души он понимал, что далеко не все бабы… но те, с кем он мог бы сойтись по характеру, не вызывали никакого отклика ни в сердце, ни в штанах. И Вадик просто в какой-то момент решил выписать их из женщин. Потому что так было проще жить. Наблюдать, какие склоки с драками устраивают за Андрюху красотки, пока он попивает своё пивко, почёсывая пузо.

Сокрушаться, что вот он – не урод, лишнего не пьёт, и во хмелю не агрессивен, первым в драку не лезет, не дурак… Светка, сестра Андрюхи, которая иногда приходила к Вадику на чашечку секса, как-то заметила: «У тебя все достоинства – с приставкой не». Так вот, всё это богатство оказалось никому не нужно!

И он просто понемногу забил на себя. Стал больше пить, забыл, с какого конца подходить к тренажёрам, после работы зависал в компьютере… Зачем стараться, если никто не оценит? А «танчики», «танчики» вот они!

Одно время он зависал в группах всяких мужских коучей, которые объясняли все его проблемы продажной женской природой и высокой примитивностью самок. Но там быстро стало скучно. Инцелы, мужчины, идущие своим путём, оставляли какой-то отклик в душе, но и среди них Вадик не задерживался. Ему периодически начинало казаться, что там собираются какие-то лузеры, а себя лузером он не ощущал.

Что не мешало периодически ходить к феминисткам, обзывать их жирными, стрёмными, недоёбанными и пытаться объяснить, что в жизни всё устроено не так, как они хотят, да и права женщинам не особо…

А теперь он сидел на набережной с девчонкой-альтушкой, у которой из носа торчало кольцо, уши были утыканы серёжками, волосы торчали во все стороны, и боялся спугнуть своё счастье. Ему словно сполна дали того, что он не получил в юности. Второй шанс. И теперь надо было этот шанс не проебать.

**

Над рекой поплыла белёсая дымка тумана. Фонари на набережной светили ярко, выхватывая из темноты фасады старинных зданий, но шумы города понемногу начали затихать. Аля зябко дёрнула плечами и натянула поверх топа футболку. Вадик подумал, что надо было её постирать перед тем, как возвращать. Да только когда? И не высохло бы до утра. И потом, новое чувство, довольно странное, будоражило воображение. Будто он ещё и вот так сумел прикоснуться к Але. Пусть не прямо…

– Нам ещё долго? – спросила она.

– Полчасика подождём, как раз все разойдутся… – Вадик и сам поплотнее завернулся в свою жилетку. Не помогло.

– Звучит как-то по-маньячному, – заметила Аля.

– А ты чего хотела? – отозвался он, надеясь, что в голосе прозвучала усмешка. Но вышло как-то не очень. Он сам с таким человеком точно никуда бы не пошёл.

– Чего-то интересного. – Она глотком осушила остатки сидра, пошарила в пачке чипсов, ничего не нашла, вздохнула разочаровано.

– Матрос ребёнка не обидит… – Эта фраза понравилась Вадику ещё меньше предыдущей. Умом он понимал, что имеет дело с совершеннолетней. Да и не собирался тащить её в койку, по крайней мере, прям сразу, вот сегодня. Может, для кого-то пьяная гейша сакуре не хозяйка, но и он себя не на помойке нашёл, чтобы спать с подвыпившей девчонкой. Девчонкой! Разница в возрасте величиной в полжизни наводила его на весьма прискорбные мысли. Другой бы радовался, что подцепил молоденькую! А ему казалось, что всё это как-то неправильно. В отличие от Али, которую такой расклад либо совсем не парил, либо она получала удовольствие от игры в маленькую девочку и взрослого дядю, полностью уверенная, что он ничего с ней не сделает.

И Вадику не оставалось ничего, кроме как стать таким вот взрослым, рядом с которым можно ничего не бояться. Хотя периодически накатывающее волной возбуждение намекало, что долго он так не выдержит.

Вот и сейчас… Аля оскалила зубки, усмехнулась:

– А может, это тебе надо бояться, что ты со мной…

Захотелось прямо сейчас притянуть её к себе, поцеловать… Зря он, что ли, сражался с её бывшим? Кровь, можно сказать, проливал!

Вместо этого Вадик отбросил на землю пустую пивную банку и пару раз придавил её ботинком. Металл громко сопротивлялся ударам судьбы, но сделать ничего не мог.

Аля отстранилась. Как будто он вот так, сразу всё испортил.

– Давай пойдём потихоньку… – предложил Вадик. Нам туда по набережной… – Он махнул себе за спину. – Там есть спуск к воде, темно, спокойно. Нас никто не заметит.

И ещё лучше… просто маньяк-недоучка просит будущую жертву сходить с ним в кустики.

– А другого места нет? – спросила Аля.

– Это за город надо. Тогда можно и днём. Сегодня уже не получится… – Вадик выдержал паузу. – Так что, расходимся?

Страшно не хотелось этого делать, но, может, так и правда будет лучше?

– Нет уж. Ты сказал, что прокатишь меня сегодня, значит катай.

И они собрали за собой мусор и двинулись вдоль кованной ограды. Вадика не оставляло лёгкое ощущение, что за ними кто-то следил. Оно появилось, едва они поднялись на верхний ярус набережной. Будто замаячила длинная тень на периферии зрения. У него такое уже не раз бывало – драконье чутьё предупреждало о невидимой пока опасности. Но кого сейчас боятся? Разве что Алиного бывшего, который решил выследить их?

И Вадик постарался не обращать на это неприятное ощущение лишнего внимания. Ну его, когда рядом, прижавшись к нему боком, идёт такая девушка…

**

– Ну вот мы и на месте, – сказал Вадик преувеличенно бодро. Аля с сомнением посмотрела туда, куда он светил фонариком. Плохо закреплённая, видавшая виды железная лестница спускалась прямо к воде. Казалось, она рассыплется от косого взгляда. Как туда наступить?

В голове замелькали кадры из тру-крайма. Доигралась. Всё-таки он её убьёт и расчленит. Или сожрёт!.. Мысль была вялая, ленивая, и Аля быстро от неё отмахнулась. Она помнила, что Тед Банди был красавцем и обаяшкой, что не мешало ему убивать женщин пачками. Но Вадику почему-то верила. Наверно, дело было в бутылке сидра, выпитой в одно лицо на набережной…

– И нам обязательно… – она показала на погнутые ступени. – Прямо вниз? Ты не можешь превратиться здесь?

От воды тянуло холодом. В воздухе звенели комары. Аля то и дело хлопала себя то по голым икрам, то по предплечьям.

– Вообще могу, – согласился Вадик. – Тогда стой на стрёме. Мне надо сначала раздеться.

Она честно отвернулась и сонным взглядом просканировала окрестности. Никого. Ни машин, ни собачников. Хотя показалось, что между густыми деревьями, окружавшими бывшее Епархиальное училище, мелькнула какая-то тень.

На плечи легло что-то тёплое и тяжёлое. От неожиданности Аля вздрогнула и чуть не вскрикнула, потом поняла, что это Вадик накрыл её своей жилеткой с карманами. Сразу стало теплее.

– Ну всё, можно поворачиваться?

– Если не боишься.

Аля с коронной маминой фразой: Ой, да что я там не видела! – развернулась на пятках.

Длинная фигура Вадика, разделённая пополам чёрным прямоугольником трусов, белела во мраке.

– Только я… давно этого не делал, – неуверенно проговорил он. Понял, что фраза прозвучала двусмысленно, добавил смущённо: – В смысле, не летал. А девушек на спине не возил никогда. Но ты вроде лёгкая. Должно получиться.

Не успела Аля придумать хорошую подколку, как тело дракона окутало лёгкое золотистое сияние. Странно, что вчера она этого не заметила. Но там фонарь светил жёлтым… А тут темно.

Длинные трещины рассекли кожу на лице Вадика, груди, животе, перетекли на руки и ноги. В просветах заблестела чешуя. Он склонился вперёд, упёрся руками в колени. Тело раздувалось, будто его накачивали изнутри насосом, лицо сползало вниз и вытягивалось, превращалось в длинную копьевидную морду. На спине в мгновение ока вырос горб – и тут же кожа там с омерзительным звуком треснула, и наружу показались крылья.

Нет, определённо, вчера всё было не настолько жутко и отвратительно!

Але хотелось кричать. Но она стиснула зубы, да так, что они заскрипели, и всё внутри сжалось от этого скрежета.

А Вадик, точнее, человекоящер, опустился на четвереньки. Человеческая кожа осыпалась с него лоскутами.

Чешуйчатая голова на длинной шее потянулась к Але.

Глава 5

Кажется, она всё-таки потеряла сознание, потому что момент, когда дракон подобрался к ней и лёг так, чтобы она не валялась на холодной земле, не запомнился. Первым, что она ощутила, было тепло. Непривычное, почти звериное тепло, исходившее от чего-то огромного и живого. Затем – ритмичный стук, мощный и размеренный, как удары молота о наковальню, перемежающийся странным присвистом при каждом вдохе.

Она открыла глаза и тут же зажмурилась от резкой боли в висках. Когда смогла сфокусировать взгляд, перед ней предстала чешуйчатая грудь, поднимающаяся и опускающаяся в такт дыханию. Аля медленно осознала – она лежит под крылом дракона, прижавшись щекой к его боку, где тонкая перепонка крыла соединялась с телом.

– Так вот ты какой… – её голос дрожал, как первый весенний лист на ветру. – Горячий. По-настоящему горячий.

Змеиная голова, украшенная шейным гребнем, плавно изогнулась, приблизившись к ней. Глаза – огромные, вертикальные зрачки – внимательно изучали её

– Значит, ты и тут понимаешь речь, да? – Аля осторожно приподнялась на локтях, чувствуя, как под ней шевелятся мышцы драконьего бока.

Снова кивок.

– И жрать меня не собираешься?

Голова покачалась из стороны в сторону.

– То есть, ты не уверен?

В ответ существо резко отвернулось, и Аля почувствовала, как под ней напряглись мышцы. Дракон начал подниматься, осторожно выпрямляя лапы, чтобы не задеть её. Аля съехала на холодный асфальт.

– Да ладно, я пошутила! – крикнула она, поспешно вскакивая. – Извини, вышло тупо! – В голове мелькнула абсурдная мысль: «Вот перед ящерицами я ещё не извинялась. Надо будет спросить у Вадика, как у них там с этикетом».

Она подошла к дракону ближе, коснулась ладонью основания крыла, сперва осторожно, боясь, что тот или дыхнёт пламенем, или отбросит её в сторону. Но он – язык больше не поворачивался звать это величественное существо Вадиком – оставался на месте. Ждал, что будет дальше.

– Ты обещал фаер-шоу, помнишь?

Кивок. Бросок в сторону и взмах крыльями, да такой, что Алю чуть не сбило с ног потоком воздуха, – и дракон уже над её головой.

Он направился к реке, да так быстро, что Аля не успевала за ним, подсвечивая себе путь фонариком телефона. Деревья на берегу закрывали обзор, и пришлось спуститься к самой воде по трясущейся железной лестнице. Аля была так поражена тем, что происходило, что забыла и про холод, и про страх упасть и покатиться вниз по склону.

Дракон уже закладывал виражи над рекой, и его огромные крылья сияли в лунном свете. Невозможно было представить себе ничего более прекрасного. От лёгкости, с которой он ловил потоки воздуха, тихо сжималось сердце. И подумать только, большую часть времени весь этот восторг скрывался в теле неловкого скуфоватого мужика!

Аля смотрела и смотрела, и думала о том, что хочет заполучить это чудо мироздания себе. Хоть тушкой, хоть чучелком.

**

Дракон заложил ещё один вираж, и Аля замерла, заворожённо наблюдая, как его брюхо, покрытое мелкой золотистой чешуёй, буквально чиркнуло по верхнему слою тумана, разрывая белёсую пелену, словно нож шёлковое полотно. На мгновение его силуэт полностью исчез в молочной дымке, и сердце Али предательски ёкнуло – а вдруг? Но вот он взмыл ввысь, резко набрав высоту, и из раскрытой пасти вырвался поток пламени – длинный, яростный, ослепительно-яркий.

Янтарные отблески заплясали по всему вокруг – по ржавым поручням лестницы, превращая их на мгновение в золотые, по бетонным ступеням, оставляя на них мимолётные тени, по листьям прибрежных кустов, заставляя их трепетать в несуществующем ветре. Даже водная гладь на секунду вспыхнула, будто в ней отразилось второе солнце. Аля выдохнула:

– Охуеть! Ну просто охуеть! – и добавила громче: – Давай ещё! Ещё!

Дракон, будто услышав её, зашёл на следующий круг. На этот раз он летел ниже, медленнее, демонстративно, и когда пламя вырвалось из его пасти, Аля инстинктивно прикрыла лицо рукой, чувствуя, как жар обжигает кожу даже на таком расстоянии. Огонь, вспарывающий ночную тьму, казался живым существом – он извивался, переливался всеми оттенками золотого и оранжевого, на мгновение осветив всё вокруг так ярко, что Аля увидела даже собственные ресницы, отбрасывающие тени на щёки.

То, чего она ждала всю жизнь. Не придуманное, не нарисованное на стене заброшки, не увиденное в кино – настоящее.

Сердце бешено колотилось в груди, и Аля вдруг осознала, что вцепилась в перила лестницы так сильно, что костяшки пальцев побелели. Вот оно – чудо. Настоящее, живое, дышащее жаром и пахнущее дымом. Не все эти скучные дела, необязательные телодвижения, не бесконечные «надо» и «должна». Только этот миг, только она и дракон в ночном небе.

Остатки хмеля моментально вылетели из головы, будто сгорели в драконьем пламени. Але казалось, она очнулась после долгой болезни или затянувшейся вечеринки, и теперь смотрит на мир по-настоящему трезвыми глазами – ярче, острее, яснее. Каждый звук, каждый запах, каждое движение воздуха на коже ощущалось с невероятной интенсивностью.

На этот раз дракон пролетел совсем рядом, так что Аля почувствовала, как воздух вибрирует от взмахов его огромных крыльев. Он раскинул их во всю ширь, ловя потоки ночного ветра, и на секунду завис почти неподвижно, лишь слегка покачиваясь, как бумажный змей. Он не смотрел на неё, полностью сосредоточившись на полёте, и в этой концентрации было что-то гипнотизирующее – может быть, даже большее, чем в самом пламени.

Ещё один залп – на этот раз дракон выпустил огонь вертикально вверх, и столб пламени взметнулся к звёздам, осветив облака снизу багровым светом. Аля завизжала от восторга – высоко, звонко, по-девичьи, – и захлопала бы в ладоши, если бы не боялась упасть в воду.

Дракон поднялся выше и направился туда, где они оставили вещи.

Кажется, последний раз он по-настоящему летал месяца два назад, а то и три. Короче, весной, на выходных, когда внезапно выдался очень тёплый вечер. А потом всё не до того было. Работа сама себя не сделает, танчики тоже сами в себя не поиграют. И вообще к чему всё это? Так, лишняя трата сил.

И вот сейчас он едва не облажался. Дышать огнём и лететь одновременно было не так-то просто. Очень быстро закружилась голова, да и в крыльях ощущалась предательская слабость. Особенно на последнем круге. Он едва в воду не упал, пришлось брать ближе к берегу. А то не успеешь превратиться, утонешь. Порадуешь местных конспирологов, которые наконец найдут доказательства явлению крокодила из реки в средневековом Новгороде. Всем драконам еще в детстве давали прочитать этот позорный для крылатого рода эпизод старинных летописей. С наказом не повторять ошибок далёких предков.

Ну да ладно! Вроде вышло неплохо. Вон как Аля визжала от восторга. А значит, цель достигнута. Девушку он впечатлил.

Можно сказать, случилось то, чего он боялся всю прошлую жизнь. Он показался перед женщиной в своём втором обличии. И она не то, что не убежала, не бросила его, а осталась в полном восторге.

Вчерашний эпизод ещё можно было списать на шок, удивление, испуг. Но сегодня…

Да она даже превращения не испугалась, а это испытание не для слабонервных. Когда Андрюха превращался – ещё ничего. А вот когда Светка… Тут даже его, дракона, начинало тошнить. А эта только в обморок упала, когда он близко подошёл. Не снесла восхищения, не иначе.

А теперь прибежала к нему, за шею хватает, целует. Первая целует.

Лапы предательски задрожали, то ли от усталости, то ли от нервов. Ну невозможно же так, невозможно, чтобы его взяли – и полюбили. И в чешуе, и с пузом, и с крыльями, и в жилетке этой идиотской… Не бывает так!

Вадик подогнул колени и расправил крылья, чтобы ей удобнее было забираться к нему на спину. Да ради Али он сейчас хоть до Луны и обратно!

впрочем, когда она разместилась на его хребте, уверенности в своих силах поубавилось. Может, девчонка и была хрупкой, тонкой и звонкой, но непривычный вес, навалившийся сверху, заставил позвоночник прогнуться под неестественным углом. Больно не было, скорее неприятно. Вадик немного подёргал крыльями и хвостом, надеясь, что его поймут и без слов.

Аля сдвинулась чуть вперёд и легла на него, хватаясь за шею. Сразу стало легче.

Он сделал несколько шагов, чтобы убедиться, что может двигаться с драгоценной ношей на спине, и взмахнул крыльями.

Лететь было тяжело. Съехал цент тяжести, и Вадик сперва никак не мог понять, что с этим делать, как подстроиться под свой новый вес. И двигаться надо было осторожнее – он не простил бы себе, если бы Аля упала и… Да пусть бы даже просто ушиблась! А она крепко держала его за шею, прижимаясь всем телом, и это было невыносимо возбуждающе. Мысли в голове мешались…

Он сделал пробный круг над набережной. Вроде бы выдерживает. Значит, можно попробовать что-то посложнее!

Вадик поймал поток воздуха и пошёл вверх и вперёд, к реке. Аля восторженно верещала ему что-то в ухо. Кажется, одно бесконечное: «Охереть-охереть-охереть!»

Набрав высоту, он осмелел достаточно, чтобы отдаться свободному планированию, расправил крылья и заскользил, постепенно снижаясь, над водной гладью. Драгоценная ноша в это время вцепилась ему в горло, угрожая задушить, и визжала, как резаная.

Адреналин зашкаливал. Куда только делась недавняя усталость и боль в мышцах? Ему хотелось лететь вперёд, словно стреле, выпущенной точно в цель…

Но тут крыло зачерпнуло воду… И визг Али стал уже не таким восторженным. Надо было приземляться… Срочно приземляться!

Асфальтовый спуск к воде виднелся в паре десятков метров.

Он преодолел это расстояние за несколько взмахов крыльями, тяжело опустился на дорожку и подогнул колени. Руки, крепко державшие его шею, разжались, спине стало легче… И тут же пришло осознание, что он запорол, всё запорол. И ничего больше не будет.

– Эй, я за твоими шмотками и обратно, – сказала Аля, целуя его между широких, покрытых чешуей бровей. И прибавила: – Это было охуенно! Реально охуенно.