Спасти красноармейца Райнова. Книга десятая. Хитрый Лис

Пролог.

Приходить в себя было трудно, я то выплывал из черноты беспамятства, то снова уходил. Похоже перерождение. О том, что оно будет, я в курсе, учёные и маги столько при мне говорили об этом, их опыты и испытания показали, что шанс очень велик. Даже отдельную группу выделили, что исследовали подобные возможности. Мне понятно результаты не сообщали. Кто я и откуда, как так получилось, что в это тело попал, позже, пока же стоит понять где я и как выжить. Хотя бы на первых порах. А тело явно травмированное и в плохом состоянии досталось, я это уже понял. Для начала сильная простуда, тело всё ломило, било от холода, непонятная тряска. Уши заложены, голова болит. Именно это я ощутил, когда уже нормально очнулся. Пока снова в беспамятство бросать не спешило, поэтому с силой протерев лицо, на руках оказались вязанные перчатки, ручная работа, и осмотрелся, в полурасслабленном виде сидя где-то в полутёмном месте. Причём это место мелко дрожало. Шеей двигать было тяжело, похоже травмировано, глаза слезились, под носом мокро. Приметив рядом замасленную тряпицу, я трубно высморкался в неё. При этом ещё брал тело под контроль, но такая слабость была, тяжело бралось. Руки иногда выдавали пируэты которое я не собирался делать. А где я оказался, сразу понял. Боевой отсек лёгкого артиллерийского тягача «Комсомолец». Передо мной приклад «ДТ» был, с характерным диском сверху, по нему и узнал. А слева от меня место механика-водителя. Причём, не пустое. Там мехвод полулежал на сиденье. Иней на лице, убит, это было ясно. Шлемофон чуть сполз на лицо, видел только нос и подбородок. Пулевое отверстие я рассмотрел на груди.

Вот и начал ощупывать себя. Лёгкая шинелька, ремень с подсумками, сапоги, шаровары красноармейские, форма летняя, не зимняя. На голове будёновка. Когда начал снимать её, чуть не взвыл от боли в виске. Пощупал, а там рана, скользящее ранение, со сгустками крови. И похоже внутренняя гематома, что давит на мозг изнутри. Если бы не холод, что не даёт ей развиваться, она бы меня уже убила. Прижавшись к стенке тягача, а спинка была сложена, я на ней сидел, и прижимался к стенке, за которой мотор. Парень, бывший хозяин этого тела, так грелся. Стенка тёплая, согревала почки и спину. Я ведь похоже в простого бойца-стрелка попал. Вон даже рядом, у правого плеча, ствол винтовки «Мосина» приметил. Сверху чуть прикрыта крышка квадратного люка, вот так поднял её со скрипом, хотел было приподняться и осмотреться, как от люка, сбив будёновку с головы, я поспешил ранее её надеть, холодно, звонко отрикошетила пуля. Я тут же прикрыл крышку и матюгнулся. Кажется, я начал понимать ситуацию. Времени мало было, но осмотреться смог. Лес, причём зимний лес. Очень холодно. День, вокруг было видно разное брошенное армейское вооружение и снаряжение, несколько тел убитых бойцов рассмотрел. Главное правую расстеленную гусеницу тягача, внутри которого я находился. Не на ходу машина. А глянув на датчик топлива, только ругнулся. На нуле. Скоро движок заглохнет, и я замёрзну в этой стальной коробке. Я расстегнул пуговицы шинельки и пошарив под ней, м-да, гимнастёрка и нательное бельё. Даже не утеплённое. Бойцов сюда умирать кинули, шансы на выживание нулевые. Ну и пошарив по нагрудным карманам, достал карманное зеркальце и документы.

– Так Рамис Юнусович Хайрулинн. Татарин что ли? А точно, из Татарии призван. Так, что за часть не написано, только полевая почта. Должность – стрелок, звание – красноармеец. Хм, похоже призван в мае тридцать девятого. Ну точно Советско-Финская война. Так, ещё комсомольский билет, выдан в тридцать шестом году, школьной ячейкой села Алексеевское. Родился в тысяча девятьсот двадцать первом получается, двадцать третье февраля. Служат тут три года, насколько я знаю, значит дембель в сорок втором. А там война уже будет идти, фигово.

Ну и в зеркальце сравнил фото молоденького паренька в комсомольском билете с тем, что видел в отражении зеркала. Сходство без сомнения есть, только чуть старше и потёки крови на щеке. Рану никто не перевязывал. Вернув документы назад, задумался. В принципе покинуть тягач без проблем попробую ночью, если она тёмная, что вряд ли, север, тут и ночами светло, однако шанс есть. Только стоит чем-то отвлечь стрелка. А тот меня ждёт, видит что жив. Так что прижимаясь спиной к стенке, чёрт, как же холодно, дул на перчатки, и задумался. Ну и пока было время, стоит вспомнить кто я и как оказался в таком положении. Это займёт немало времени, так что берите кофе, бутерброды, и готовьтесь внимать моему красноречию. Кто меня народил, я не знаю, всегда жил на Дне. Так называлась клоака, самое дно Улья, крупного жилого подземного бункера на шестнадцать миллионов жителей. На Дне в основном выживали мутанты, или изменённые, как мы любили себя называть. Ну я так, сбоку припёка, шесть пальцев на ногах, но всё же мутант. По сравнению с другими изменёнными, я был в порядке. Экология такая, но я её не виню, а тех, кто до этого всё довёл, вполне. На планете было двести подземных Ульев, плюс космические станции на орбите и системе, с десяток тысяч. Рождаемость контролировали жёстко, мало мест для жизни. Сам детство помню плохо, это сейчас мне память прокачали, но помню постоянный холод и голод. Сбивались в банды, выживали. В основном воровством и грабежами. Лицо у меня чистое, часто попрошайничеством занимался. Став взрослее, брал уроки у опустившихся маргиналов, у Дна не было школ, только такое обучение. Обучали хорошо, я платил за это. Стал я взломщиком, механические и электронные замки ломал на раз. В основном этим и жил до самой старости. Раз пять пытался покинуть Дно, перебраться в чистые районы, даже лет десять на одной станции жил, владел двумя барами, но жизнь ещё та с*ка, снова сталкивала вниз.

Впрочем, я и на Дне жил в шоколаде, из верхушки был. Ну внизу верхушки. Но и не средний класс. Прозвище имел Хитрый Лис. Ещё Злюка. Оно тут уже не прижилось. У меня даже две жены из чистых были. Нет, пальцы мне чёрные хирурги лишние удалили, забашлял серьёзно, но я с младенчества был официально зарегистрирован, даже имя имел, Лев Яшин, а данные что я из изменённых, не удалишь, пробовал. Так что в принципе я жил неплохо. Почему я оказался подопытным на сверхсекретном объекте? Так старость, будь она неладна. У меня была интересная жизнь, я ни о чём не жалею. Но когда тебе девять десятков лет, хотелось бы упокоиться как полагается, а не идти в парники в качестве удобрения. Да, в Улье такая практика распространена. А тут предложение, стать подопытным в секретной лаборатории. Я и подписал контракт, основной пункт, похоронить моё тело как полагается, кремация, и развеять прах снаружи Улья, где не пригодная для жизни планета. Ну и высокий уровень жизни, питания, и медицины. Подписывал всё глава исследований профессор Тарасов. Жаль погиб через пару лет, явно убили, хороший мужик был. Знал бы на что подписываюсь, больше бы выбил. А тут порталы, магия. Да моё тело к идеалу привели, омолодив до пятидесяти лет, тренировались так на мне, на то я и подопытный. За эти восемнадцать лет жизни подопытным, меня обучали разным специальностям. Поначалу криво обучали, пару раз реально сдох, но откачали, а чем дальше, тем лучше шло. Правда, не стоит говорить, что я знаю те четыре сотни специальностей. Да ничуть. Обучили, дальше осваивал, смотрели как вставали новые знания, и удаляли их, стирали. Аккуратно, ничего своего не потерял. Вроде.

На данный момент, стоит сказать, что сохранилось пять специальностей, которые просто не успели удалить до моей ликвидации. Об этом позже. Хотя я до сих пор в недоумении, с таким выражением на лице и ушёл из жизни в прошлом родном теле. Причём, за год до моей гибели, маги-учёные вышли на новый уровень, теперь не в память мозга загружались знания, а на ауру. Для многих новинка, отрабатывали, искали плюсы и минусы, так что для нас подопытных было много работы, а нас было, из добровольцев, около трёх десятков. Плюс с десяток смертников, приговорённых, но их держали отдельно и у них большая текучка. Так вот, вот они специальности и знания, это знание китайского языка. Причём из будущего. По языкам всё. Потом знания армейского повара, причём отсюда, к концу войны, осенью в сорок четвёртом у повара взяли его память, вот и сделали базу знаний. Потом снайпера, из того же года, с начала войны воевал, опыта огромного приобрёл, все ухватки, один из лучших. Ну и две специальности которые мне не особо интересны, хотя, как посмотреть. Поясню, что тут не я их выбирал. Это вязание, всё вязать могу, от рукавиц, до свитеров. И консервирование. Имею ввиду грибы, овощи и фрукты. И всё это на ауре. Сохранилось точно, по звуку выстрела определил, что за оружие и где примерно укрылся стрелок. Однако это не всё.

Да, тут поясню, что я ещё имею. Безразмерное хранилище. Их ставят на ауры. Например, я в начале испытаний мог носить одно активное и шесть не активных – свёрнутых. Это максимум. А за пятнадцать лет мне ауру так прокачали, больше двухсот разных экспериментальных хранилищ ставили и убирали, что уже мог одно активное держать и девять свернутых. А они нужны. Умираю и следующее в очереди разворачивается, после перерождения. Это уже известно и этот феномен до сих пор изучают. Однако я подопытный, кто же мне нормальное хранилище поставит? А мне ставили, для исследований, прямо такие хранилища, просто конфетка. На момент моей смерти я имел два хранилища, оба экспериментальные и одного типа. Новинка. Одно открытое, которое и помогло мне переродится, самоуничтожившись. И второе, которое должно развернутся через трое суток. Причём, вот эта моя жизнь не последняя. То хранилище что откроется через три дня, дожить бы до этого момента, при моей очередной смерти, отправит на новое перерождение. Конечное. Потому как там я уже не буду иметь хранилища и буду жить как есть. Теперь по этим двум хранилищам, одно из которых потерял, второе ещё ждать, когда развернётся. С этими прототипами шли испытания по размеру. То есть, для открытия нужно не двое суток, как обычно, а трое. Но и разворачивается оно сразу на пять тонн. Плюс кач, которое работает по двадцать килограмм в сутки. Думаете есть ещё что-то? Нет, всё что у этих хранилищ имеется, я описал. Ну разве что внутри стазис и можно живое держать. Вот теперь точно всё. Да в принципе и по моей жизни можно заканчивать. Не смотря на то что эти годы подопытным был, это были лучшие годы моей жизни. Магическая медицина, ничего не болело, тело до идеала довели. Потом продукты, только натуральное. Да я без химии и разных добавок никогда и не ел, их просто не было. До попадания в эту лабораторию и не знал, что значит быть гурманом. А тут вся еда добыта в тех мирах, куда порталы открыты. Ну и отдельная комната для проживания, в плюс.

Даже скорее квартира на две комнаты и санузел. Пусть сектор закрыт, мог посещать тренажёрный зал, столовую и зал для общения с другими подопытными. Причём, у нас тут небольшая группа, что взяла власть среди нашего брата подопытных, договорились с начальством, и нам дали планшеты с доступом в локальную сеть, где мы и зависали, а там терабайты видео записей, как десантники выживали в разных мирах. Блин, десять лет я с удовольствием следил за десантниками, мы как бы с ними погружались в жизнь, где те выживали. В основном это и было причиной, когда тройка наших лидеров нажимали, чтобы нам дали доступ к таким видео. Мы же изучали специальности, а тут смотрели к чему они и для чего. Поэтому могу сказать, что я по сути эксперт по этому времени, и русский у меня чистый. Письменность и счёт тоже отлично знаю. Когда мы изучили специальности, то отрабатывали, когда в капсулах виртуального погружения, когда на натуральной технике. Даже чаще в настоящих боевых машинах. Например, знания армейского повара. В одном из залов я готовил на настоящей немецкой полевой кухне из трёх котлов, образца сорок второго года. Нарабатывал навык готовки блюд и к слову эти блюда шли к нам в столовую. Другие ею питались, а готовил я отлично, за две недели набил руку. Так и с другим. Даже консервацию отрабатывал, куда банки забирали не знаю, но у меня в комнате всегда варенье было, и я в лично сшитом шарфе ходил, и свитер вязал. Жаль не закончил. Меня ликвидировали.

Теперь о причинах, хотя там только догадки. Дело в том, что за два года до этого всего, порталы вдруг перестали работать. Поначалу решили временный сбой. Но шло время, и как наши учёные не работали, запустить не смогли, а там всё на это завязано. Хоть разобрались что какой-то внешний блокиратор не давал им работать. Всё это на уровне слухов и подслушивал работников лаборатории. Полгода назад свернули часть исследований, а находилась наша лаборатория в бункере под землёй, вроде ещё одна есть на космической станции, не знаю, я там никогда не был. Двое других подопытных два года там были, от них и узнал, как их к нам перевели с год назад. Ну а дальше лабораторию похоже просто ликвидировали. Тут учёных куда-то перевели, а с нами что? Ко мне в комнату зашёл улыбчивый паренёк лет двадцати на вид, в армейском бронекомбинезоне, поднял руку со спецпистолетом, и выстрелил в меня. Так я и отправился на перерождение. Вот такие дела. А то что это спецслужбы приказ властей исполняли, факт. Оружие я узнал, это был реактивный пистолет «Крог-17». Как-то лихие парни одной из банд тиснули у инкассаторов два ящика с таким оружием, да продать не смогли. А кому они нужны, там маркер ДНК стрелка берётся при выстреле и помещается в пулю. Так что по пуле быстро узнают кто стрелок. Это легальное оружие, без сомнений. Вот такая моя история. Конечно там много нюансов, всего не расскажешь, основное описал, но хотя бы будете знать кто я и откуда.

Рад ли я тому что случилось? Да более чем, и надо сказать я был твёрдо намерен выжить, вырваться из ловушки и дальше жить, просто жить, без выживания и остального. Мне этого в прошлой жизни хватило. Я считаю, что заслужил спокойной жизни и тихого семейного счастья. Наконец свои дети будут. Если не отморожу себе тут кое-что, чего сильно опасался. Ну и по противостоянию с финнами. Я в больном теле, оно меня плохо слушается, шум в ушах, слёзы на глазах, нос заложен, вкуса явно не чувствую, гланды болят. С таким телом противостоять стрелкам сложно, тем более я не знаю сколько их. Однако и медлить не стоит, не знаю сколько я в таком теле противостоять смогу. Понятно, что нужно сдаваться, если повезёт, подлечат, а как лучше себя буду чувствовать, используя хранилище, к тому моменту оно будет открыто и кач запущу, сбегу. Так что обшаривая себя, документы спрятал за голенище правого сапога. Отстегнул ремень, и открыв люк, поднял обе руки и стал приподниматься. Тут дёрнулась правая рука, и снова звон по крышке люка. С матом упав на сиденье, я стянул перчатку, изучая прострелянную ладонь. Стало ясно, живым я финнам не нужен. Остался план «Б». Воевать. Действовал я дальше быстро и не задумываясь, не смотря на слабость и туман в голове, отчего мысли плыли тягуче и не спеша. Подтянув сумку что висела на спинке сиденья мехвода, я успел туда заглянуть, там медикаменты. Дальше промыл рану спиртом, баночка была. Сам щедро глотнул пару раз, и наложив тампоны, перевязал. Дальше другим тампоном, смоченным в спирте, промыл рану на голове. И намотал бинт, снова надев будёновку. Лучше поздно, чем никогда. Хорошо намотал, знаний по медицине не осталось, удалили, а опыт имею, это помогло, всё правильно сделал. Дальше отстегнул ремень парнишки мехвода, и аккуратно снял с кобурой. Там отстегнул клапан и достал «Наган». Его сразу запазуху убрал. Патроны ссыпал в карман шинели. После этого снова застегнул ремень с подсумками. Проверил, а те пустые.

Кстати, оказалось у меня ещё гранатная сумка, за спиной была, я туда кобуру пустую убрал, намотав на неё ремень. Тот командирским был. Под ногами ещё вещмешок, подозреваю Рамиса, но не тронул его. Потом проверил пулемёт, диск пустой был, сменил на полный, взятый с ниши, зарядив. Взвёл затвор, оружие на вид в порядке. У винтовки патронник тоже пустой. Похоже Рамис палил по кому-то до железки. Хм, может подстрелил кого-то важного вот финны загнав его сюда и не желают брать живым? Может быть. Как версия, вполне состоятельна. Пока же прикинул что делать. Высовываться из люка с винтовкой, это сколько времени потерять, несколько раз убьют, надо из пулемёта их прочесать. С момента выстрела я часто посматривал в боковую обзорную щель, и всё же рассмотрел стрелков. Того что меня ранил и к нему второй подполз. Белые маскхалаты, не увидел бы, вот второй подползая на шум, и выдал позицию движением, а глаз у меня острый, у нового тела. Метров двести, у упавшего дерева. Место для финнов удобное, а для меня те в мёртвой зоне, нужно чуть довернуть машину, поэтому я задумчиво посмотрел на систему управления тягачом. А ведь я знаю, как это сделать. На одной гусенице крутится сможет, доверну и дальше пулемётом. Нормальный план, работаем. Я взял второй диск и вылущил все патроны из него, набив подсумки, там обоймы были, но не стал тратить время и снаряжать, так ссыпал, винтовку снарядил, остальные патроны в гранатную сумку, дальше морщась от болей и слабости, передвинулся к месту мехвода, дальше выжал ногой педаль сцепления и дав газу, включил скорость. Ничего больше сделать не успел, тут движок застучал и замолк.

– Блин, бензин закончился. Вовремя.

Вернувшись на своё место, я только ругнулся. И тут же сам себе хмыкнул. С момента попадания в это тело, в основном и матерюсь вслух, только так и беру под контроль голосовые связки. Ладно, перебравшись на место мехвода, по сути сел на него, дальше подтянув винтовку. Её длина где-то метр и тридцать сантиметров, ширина тягача позволяла вскинуть её к плечу, и прижать ствол к смотровой щели. Ну высунуть ствол не выйдет, мушка мешала, однако изогнувшись, прижавшись головой к остывающей стенке, смог выцелить стрелков. Медлить не стал. Слишком громко в замкнутом помещении хрустнул выстрел, и я видел, что попал куда нужно, в голову стрелку, что мне в руке отверстие сделал, а рана сейчас ныть начала хоть на стену лезь. Правда от боли в голове прояснилось, хоть один плюс. Быстро выбив гильзу, подавая второй патрон, снял им второго стрелка. Того самого, что выдал позиции. Он как раз отползал. Попал точно. Да тут метров двести, для меня как для стрелка дистанция мизерная. Дальше открыл оба люка и рывком, не смотря на слабость, выкатился по покатой лобовой броне тягача и упал у гусеницы. И тут же стал матюгаться. Обе гусеницы у того были на месте. Это гусеница с другой машины. Впрочем, я тут же перекатился, а в том месте где лежал, чужие пули, очередью выбили крошку из снега и земли. Тут же рядом раздалась автоматная очередь. А я, перекатившись, выстрелил на звук, приметив, что дальше, стоявший за разбитой «полуторкой» финский солдат, медленно вывалился из-за машины, выронив оружие. Я же подал свежий патрон, и на ходу перезаряжаясь, рванул к тем двум, но приглядывал за автоматчиком, тот вроде без движения лежал. Добежал быстро, проверил, у обоих попадания в голову.

Тут я присел, вскинув винтовку. Рядом заржала сначала одна лошадь, потом вторая, так что хрустя снегом, я быстрым шагом двинул на шум, по следам стрелков. Похоже те каждый час сменялись, карауля меня. Метров двести ещё прошёл и вышел к низине. А тут домик зимний, видел такие на видео приключений десантников. Домик жилой, печка внутри. Самое то что для меня нужно. Однако были и сани, с грузом, накрытым рогожей. Я тут же вскинул винтовку и застрелил очередного финна, тот вышел из избушки, что-то строгая ножом на ходу. Ранил, потому и рванул к нему. Мне говорун нужен. Быстро разоружил, у того тоже был пистолет-пулемёт, «Суоми» кажется, отложив. Ремень отстегнул, нож из-за унт вытащил, и дальше, пока тот от шока отходил, допросил. К счастью, русский тот знал, и довольно неплохо. А так сегодня утром финны наткнулись на лагерь в лесу, там у костров русские из побитой дивизии грелись, ну и стали обстреливать. А те на прорыв пошли, погибая под точным огнём финских стрелков. Среди них и Рамис был, в группе из шести бойцов уходил, за ними рванули трое. Один из них офицер. Смотри-ка, моя догадка была верна. Рамис убил этого офицера, когда отстал от своих. Лейтенант, довольно известный и уважаемый в финской армии, егерь, вот трое егерей Рамиса и выслеживали. А тот вышел на перерезанную дорогу, нашёл брошенный тягач, эта колонна тут уже неделю стоит, смог запустить, и грелся, а те выглянуть не давали, седьмой час ждали, когда бензин закончится и тот замёрзнет. Были попытки сблизится, но Рамис две гранаты кинул и те отошли, тот автоматчик ранен был осколком. Не серьёзно. Видимо последние гранаты были, в тягаче я их больше не нашёл. Так что финских солдат тут больше не было, трое егерей, и вот этот возница, что объезжал позиции, и передавал мороженную рыбу. Случайно их нашёл. Это она, с горкой была в санях. Чтобы варили местную уху солдаты. Тот дальше двинуть собрался, а тут стрельба поднялась, двое егерей что отдыхали рванули на шум, и вот задержался. Я его тут же штыком и добил, хладнокровно. Дальше стал снимать всю форму с него, потом с двоих, и с четвёртого у «полуторки». Всё относил к домику. Там и убирал под лавки.

К тягачу сбегал, забрав вещи, снял пулемёт, сошки ранее под сиденьем нащупал, и установил. Все диски забрал, и поджог тягач. Тризна погибшему мехводу. И чтобы целым не достался финнам. Метель начиналась, хотя мороз под минус тридцать, она и скрывала следы. Я запряг лошадь в домик, попону накинул, и привязав поводья лошади с домиком к саням с рыбой, повёл под узды прочь. А караван за мной. Нужно уйти подальше. А дальше залягу в домике и пережидать пока простуда не пройдёт, иначе чую свалюсь, и всё, конец. Стоит поторопится, тело после выброса адреналина от боя, готово было вот-вот свалиться от слабости. А ушёл километра на два, тут низина, овраг, спустил и сани, и домик, распряг лошадей. Натянул тент, он на домике свёрнутым закреплён был, попоны на них, дальше подкинул дров. Даже нарубил у упавшего дерева, веток, набирая запас, топорик нашёл в домике, в трёхлитровом котелке снег уже растаял на буржуйке. Куски рыбы нарубил, кажется это сиг, жирная рыба, и забравшись в домик, изучив форму, часть сложил на сани, отложил комплект для себя, включая унты. Разделся, шинель и сапоги снял, будёновку, и дрожа от холода, пил кружками рыбный бульон, кипяток, да и рыбу с сухарями поел. Их тут нашёл, и в тёплый зимний спальник, что на полке мной расстелен был. А через несколько минут я уже ушёл в забытьё, меня било от озноба. Ну всё зависит от тела, вытяну или нет?

***

Надо сказать, кризис я всё же пережил без последствий. Если бы я не добыл этот зимний домик финских кукушек и егерей, точно бы до своих не дошёл, и окочурился. Нормально, пусть остаточное от болезни оставалось, особенно слабость и боль в горле, да кашель, но чувствовать я начал себя нормально. Температура ушла, аппетит появился. Нет, я постоянно подтапливал печь, кипятил воду в чайнике, заваривал кофе. Я не люблю чай. Как попал в лабораторию, только натуральный бразильский кофе пил. Чай с не охоткой. Если в гостях, чтобы не обидеть. А тут две банки отличного кофе. Бутерброды делал, превозмогал слабость и готовил. В основном рыбу варил и пил бульон. Плюс нашёл банки тушёнки. Наши, советские. В сундуке под второй лавкой. Видимо свежие трофеи. Из говядины те. Вываливал в горячую воду, размешивал, а как закипало, снимал с буржуйки котелок, и пил мясной бульон, с мясом. Это здорово помогало. Много жидкости, и сытно.

Я бы сбился со счёта сколько дней в забытье пробыл, но хранилище запустилось на третьи сутки, это точно, я не в лучшем состоянии был, снова одежду сменил, мокрая от пота, тут же запасная висела, финская, сохла на верёвочке, но запустить кач смог. Накачалось уже тридцать килограмм. Значит пять суток с момента попадания прошло, почти шесть. Ну в принципе нормально. Я кстати обшарил все вещи солдат, домик, ранцы, медикаменты искал, перевязки себе делал. Искал что от простуды, но не нашёл. Кроме варенья. С кофе его пил. Да, выходил, утепляясь, добывал дрова, когда заканчивались, да снега чистого для воды, других источников нет. Нас серьёзно замело, но в принципе лошади в порядке. Обгладывали кору с деревьев, снег вместо воды, тент защищал с двух сторон от ветра, тут склоны, с третьей стенка моего домика, и сверху от снега, те там грелись. Вроде не простыли, прижимались друг к другу. Просто, когда хранилище заработало, я сразу вышел, убрал сани с рыбой, обоих коней, тент оставил, домик перекинул под него, хранилищем добыл немало дров, им же нарубив, так что с дровами проблем больше не было. И не шумел топором. Вот дальше и восстанавливался. Да просто решил, что хватит тянуть, пора идти, мало ли найдут? Это больше всего беспокоило. Ну и соль окончательно закончилась. Вещи уже все просушил, в свою форму оделся. Сверху финский тулуп и треух, маскировочный халат, там один кровью не попорчен. Остальные два стирать нужно. У возницы такого халата не было. Из оружия, два «Суоми», двойной боезапас, две винтовки «Маузер» с оптикой, и пистолет финский. Про советское оружие говорил, «ДТ», «Наган» и винтовка Рамиса. Я по номеру глянул, совпадет с тем что в красноармейской книжице записано. Не бросил личное оружие, молодец. Так что раскочегарил печку, на ней чайник уже кипел, ещё наготовил блюда, чтобы потом не тратить время, и вот так, а темнеть начало, сегодня к слову было двадцатое февраля, стал собираться.

А к вечеру перебрал всё добытое. Пустые сани отдельно, причём коня запряг, рыбу отдельно. Ну и прибрав домик, убедившись, что ничего не оставил, встал на лыжи, две пары на стенке домика закреплены, палок не было, и уверенным движением направился к дороге. На лице шарф с возницы, только глаза видно, на груди «Суоми», вот так поглядывая по сторонам, и главное слушая, слух вернулся, чистым стал, и двинул. Дошёл за полчаса, даже вспотел, рановато всё же решил выйти, но тут без вариантов, нужно идти. Я хочу в госпитале на тёплой постели лежать. А вот с опушкой сближался по-пластунски, потому как на дороге слышал рокот мотора и весёлые крики финнов, а выглянув, не узнал дорогу, хотя сгоревший тягач, вон он. Техники стало больше, а трупов так раз в шесть больше. Расставили её как будто брошенную в разных местах, с два десятка финских солдат было, но главное офицеров шестеро, явно непростые и четверо фотографов. С кем бы поспорить что это иностранные корреспонденты?

– Что-то много вас на меня одного, – промотал я, ставя «ДТ» на сошки, и готовя два запасных диска.

Ну а что, я уже поквитался за Рамиса, уничтожил лучших финских солдат, это егеря, теперь вот этих побью. За всех остальных погибших, что они сюда свезли для фотосессии, устрою им огненный ад. Я уже успел пересчитать сколько тут всего солдат, два поста наблюдения и всё. В принципе, вполне справлюсь, если первым огнём уничтожу большую часть солдат, дальше уже из винтовки остальных положу, ведя точный огонь с разных точек. То есть, уйти не дам никому. Используя тот же метод, что финны против наших. Пусть рука беспокоила, больно ею пользоваться, голова тоже, я был настроен серьёзно. Кстати, метрах в пятидесяти от своей позиции рассмотрел два холмика, занесённые снегом. А это те двое которых я уничтожил. Видимо не нашли, раз снегом замело. Того солдата, что у колонны, наверняка нашли, возможно использовали для общего антуража, хотя бельё на нём финское. Могли понять, что свой. Возница наверняка в лесу, пропавшим без вести будет числиться. Вот так я приготовился, осмотрелся, в обе стороны дорога пуста, в одну сторону к нашим, в другую ещё вроде держатся остатки дивизии. Да они сами могли вырваться, сил было достаточно, но там два командира, комдив и комбриг, идиоты в квадрате, вели себя пассивно, даже когда небольшие части попадали в окружение, помощь не оказывали, безопасность своих частей не усиливали. Её там вообще не было. Итог закономерен, стрелковая дивизия и легкотанковая бригада были уничтожены. Так что однозначно к своим пойду, а не к дивизии, хотя похоже Рамис служил в ней. Это была Восемнадцатая стрелковая дивизия. Так что прижав приклад плотнее к плечу, дал длинную очередь, с трудом удерживая оружие, по группе в двенадцать солдат. Свалил девять, только трое бросились к укрытиям. А я дальше короткими очередями бил, уничтожая всех, кто двигался. Хлестнул очередью и по фотографам.

Быстро сменив диск, продолжил вести огонь. И его опустошил. Выжило, по моим прикидкам, немного, осталось шестеро, укрывались за техникой, не достанешь, поэтому вставив третий диск, и прибрав пулемёт и два пустых диска, отполз, тут низина, ушёл в неё и побежал в обход. Достав «Маузер» с оптикой, я снайпер, никто не уйдёт, так что оббежал так, что видел укрывающихся финнов и одного иностранного корреспондента. По очереди два солдата, с двух мест, привставая, стреляли по той позиции, что я уже покинул. Так что вскинув карабин, стал вести быстрый огонь, молниеносно передёргивая затвор, на пятом у меня кусок бинта застрял в затворе и тот заклинил, с матом, вырвав клок, убрал карабин, достав второй такой же, и хотел продолжить вести огонь, но было пусто. Четверых свалил ранее, а двое снова укрылись, из-за этой заминки успели, уже поняли откуда стреляют. Да я напрямую рванул, перевооружившись на «ПП», держа ствол так, что качаясь тот направлен на те места, где укрылись выжившие финны. А те кричали что сдаются, и вышли с поднятыми руками. Две короткие очереди и оба готовы. Дальше укрывшись за башней танка, сделал по одному прицельному выстрелу во все тела. Шестеро дёрнулись, ну точно подранки. Пробежался, проверяя, ну и занялся приятным делом, сбором трофеев. Оружие брать не стал, у меня его в принципе достаточно только боезапас пополнил. Документы собрал. Отличные фотоаппараты с корреспондентов, три шутки. Запасные плёнки нашёл в сумках. Нашёл деньги, в основном валюта, прибрал. Даже ювелирные украшения, кольца и перстни, всё собирал. Дальше стал изучать что это они такое фотографировали. Ну большая куча сложенных тел советских бойцов, это понятно, но я подошёл к новенькой на вид «полуторке» с крытым кузовом, где у заднего борта до этого иностранные корреспонденты что-то снимали. Заглянул, держа автомат наготове, и радостно ругнулся. Кстати, надо прекращать, а то уже в привычку входит. Так вот, кузов крытого грузовичка был забит стоявшими и увязанными половинками говяжьих туш. А я как повар на такое смотреть просто не мог, для меня это богатство, важнее золота и других благ.

У меня занято в хранилище на тонну и сто шестьдесят два килограмма, с последними трофеями. Я достал коня от домика, а он мне не нужен, домик буду переносить в хранилище, и использовать, когда потребуется, поэтому стал по одной туше, а они не тронуты, в порядке, убирать в хранилище. Ровно девятнадцать туш, одной половинки не хватает, вышло тонна четыреста кило. Так я машину осмотрел. По датам на шильдиках та сентября тридцать девятого. На вид новьё. Понятно её сюда на тросах притащили, бак пустой и радиатору хана, нужен ремонт, но машина весила тонну шестьсот, а транспорт нужен. Ну я по перерожденцам специалист, сколько с ними переживал и в курсе что самый быстрый транспорт в это время, это самолёт, но когда я его ещё добуду? Буду участвовать в войне с немцами или нет, не знаю, постараюсь откосить, например, ранение и потерял память, комиссованный, ну или хотя бы в службе тыла устроиться, то к тому времени накачается семь тонн, точнее даже девять, будет куда убрать добытое. А сейчас надо хапать то что есть рядом. Машина нужна? Нужна. Пригодится точно. Правда кабина, я забрался посидеть, для меня одного ещё нормально, а если второй втиснется, будем сидеть как килька в банке, не знаю сможем двери закрыть или нет. Да тесно. Летом полегче будет, но то летом. На полтора человека сиденье. И это я ещё в хлипкого парнишку попал, невысокий, метр семьдесят, стройный, не атлетического сложения. А что если два здоровяка сядут? Да плечами окна выдавят у дверей. Так что, когда убрал и машину, и её груз, осталось едва девятьсот килограмм свободного. Пошёл дальше по дороге осматривая технику, чтобы ещё прибрать, как замер, из-за корпуса разбитого грузовика-фургона показалась полевая кухня советская. Только буксируется не грузовиком, а лошадью, с одним большим котлом. Я даже модель вспомнил, в моих знаниях армейского повара она была. Да и у него опыт работы с ней имелся. В постромках лежало два убитых коня, со следами, что из них мясо вырезали.

Это была КП-39, на двух осях. Новинка. Над передней осью продуктовый ящик и принадлежности для готовки, он же разворачивается в стол для готовки. Над задней осью сам чугунный котёл на триста пять литров. С виду как телега. Я быстро добежал и не менее быстро изучил. Ну продуктов в ящиках нет, но все принадлежности на месте. Котёл цел. Хотя чугун и внутри замёрзла вода, проверил всё. Да целая кухня, без повреждений. Вот только проблема, у меня нет места её убрать. Пробовал, уже обрезал постромки, килограмм пятьдесят не хватает. Шлёпнув себя по лбу левой рукой в меховой рукавице, я тут же достал коня с санями, и убрал на это место кухню. Ушла как милая. Прикинув, место осталось, сбегал за конём, что привязал к одной из советских машин, и прибрал его. Нормально, ушёл. Конь крепкий, дом буксировал, и с кухней справиться. Хотя домик весит четыреста с мелочью кило, а кухня чуть больше тонны. Двух коней нужно. Осталось свободным едва сорок килограмм, забрал четыре цинка с патронами, и всё. Мест нет. Хмыкнув сам себе, достал коня от домика и привязал к ближайшей машине. Да на черта он мне нужен? Я кухню не собираюсь открыто буксировать, она нужна мне лично. Поэтому на освободившиеся место, а это почти три сотни килограмм, я убрал пехотный «ДШК», с кузова «ЗИСа». Ну и боезапас. Плюс нашёл четыре больших термоса для переноски разных блюд. Как раз ушли. Что-то с головой, пусть моё мышление выведено на ауру, да, как и знания и память, но видимо болезнь в теле как-то влияет. Ну плавают мысли. Ладно, не до этого, в сани загрузил оружие, ранцы солдат с припасами, три целых тулупа с них, килограмм на двести всего, и взяв коня под узду, повёл в лес, пока на шум никто не появился. Хотя бой закончился с полчаса назад.

Двигаясь, размышлял. Всё же на самом деле последствия болезни. Да я про сам бой. Соображал бы нормально, никогда не ввязался. Оно мне надо? Хотя не жалел. Проверил себя, и теперь уверен в своих силах, поэтому считал, что поимел больше чем потерял. Тем более такие трофеи. А ушёл я на километр, двигаться по лесу сложно, обходя места где завалы, но уходил. Там достал домик, и сменил форму, повесив сушиться ту, что мокрой от пота была. Сухую из запаса натянул, кофе попил, и прибрав домик, дальше пошёл. Собирался всю ночь идти, утром бы спать лёг, однако к трём часам ночи, произошла одна встреча. А я отслеживал время по наручным часам, у меня трофеи с егерей были, три пары, и вот с этой побитой на дороге группы, ещё три десятка. Так что благосостояние я себе повышал. Причём шёл я рядом с дорогой, в километре всего. Иногда оставлял сани и бегал к дороге, изучал что там, но пока в холостую. В лесу часто встречал следы лыж, обуви. Тут и наши окруженцы ходили и финские солдаты, но удавалось избегать встреч. Однако искал я не этого. А скоро я окажусь у своих и по сути к финнам не вернусь. Я про женщин. Хочу использовать метод десантников, добыть наложницу. Пока я военнослужащий и нахожусь на вражеской территории, военнослужащие женского пола моя законная добыча. Нет, я ещё не в том состоянии чтобы иметь желание к женщинам. Точнее только начал проявляться интерес, отчего и видел, я на пути к выздоровлению. Поэтому до того как выйти к своим, мне кровь износу, но нужна женщина. Однако, не успел, когда шёл, вдруг почуял дымок. Запах костра ветерок принёс.

Вот так принюхавшись, определив откуда дует, прихватил «Суоми» поудобнее и на лыжах, оставив сани, конь принялся ветки кустарника обгладывать, стал красться в ту сторону. А «ПП» нужен, тут лучше иметь хорошую плотность огня. Тем более оружие перезаряжено, пока отдыхал и кофе пил, почистил всё оружие, что применял, зарядив диски. А сблизившись, достал бинокль, у меня их семь теперь в запасе, и присмотрелся. А там в ельнике боец в будёновке на часах стоял, притаптывал, кстати в финских унтах был, но шинель и будёновка точно наши. Оттуда дымком костерка несло. Подумав, принял решение, и быстро отбежал. У саней переоделся в своё, но тулуп, шапку и унты оставил, будёновку и сапоги на сани, и побежал обратно, но уже со своей винтовкой в руке. Вот так и крикнул:

– Эй, кто такие?

– А ты кто? – не сразу, но услышал я ответный отклик.

– Я первый спросил. Отвечайте, или я уйду.

Там помедлили, явно совещаясь, но всё же ответили.

– Мы бойцы Восемнадцатой стрелковой дивизии, Триста Шестнадцатый стрелковый полк. Старший сержант Савельев. А ты кто?

– Красноармеец Хайруллин. Наверное, я тоже из вашей дивизии. Не помню. Ранен в голову.

– Подходи, только осторожно.

Вот так я вышел из-за дерева, за которым укрывался и пошёл аккуратно к неизвестным, готовый упасть и откатиться, в случае опасности. Да и дошёл, обнаружив всего трёх бойцов, у костра на лапнике лежал какой-то командир, а из шалаша ещё выглядывала девушка в шинели военфельдшера. Видимо спали, когда я подошёл, но в полной форме. Холодно. А вот лежавший на нарубленном лапнике меня заинтересовал. Его накрыли шубой, настоящей, не знаю откуда взяли, и шинелью. Если она его, то похоже это старший батальонный комиссар. Политработник. Именно этим он меня и заинтересовал. Видимо тяжёлое ранение, но в сознании, следил за нами. А мне на встречу вышел, хромая, тот старший сержант, с коим общение вёл. Он тоже был в таком же тулупе, как и у меня, но без меховой шапки, в будёновке. Однако шинель под тулупом была, петлицы видал. Обычные стрелковые.

– Документы, – протянул тот руку, и тут же достав документы, протянул ему.

Изучая, включая комсомольский билет, хмыкнул и сказал:

– Так ты из нашей дивизии, Двести Восьмой стрелковый полк. Документы твои, судя по фото в билете. Значит, говоришь память потерял? – спросил тот, мельком глянув на краешек бинта под шапкой.

– Да. Очнулся внутри тягача, окружённый финнами. Голова болит, трясёт от простуды. Чудом выжил. А что до этого было, не помню.

– Ясно. Ладно, боец, скажи, у тебя припасы есть, медикаменты?

Тот явно задавал вопрос без собой надежды, видел, что я пуст, даже вещмешка не имею, поэтому не передать как тот удивился, когда я кивнул, говоря:

– Да, есть.

– Есть?! Где?!

– Там дальше трофейные сани, на них оружие, два ручных пулемёта и шесть финских автоматов с боезапасом. Ранцы, медикаменты и припасы. Товарищ старший сержант, есть что доложить.

– Говори.

– Я на дороге семь часов назад побил сорок финских солдат и офицеров. Там корреспонденты были, похоже иностранные. И старший офицер, полковник. Финны точно будут меня искать. Я документы их собрал, когда из пулемёта и винтовки всех уничтожил, но по следу могут пойти. Уходить нужно, погрузить товарища комиссара на сани и уходить к нашим.

– Где сани?

– Метров двести отсюда. По моим следам можно найти. И ещё, мне бы с товарищем комиссаром поговорить. Есть важная информация. С глазу на глаз.

– Савельев, – послышался слабый голос с лапника. – Пусти.

Того грели от костра, с боку от него, так что не замерзал. Девушка же закончив приводить себя в порядок, стала возиться у комиссара. Сержант, вернув мне документы, хромая, с одним бойцом двинули к саням, а оставшийся боец, что на часах был, приглядывал за мной, но и головой активно крутил. Девушка ушла в шалаш, а я присел у комиссара, вот тот тихо и спросил:

– Кто такой?

– Красноармеец Хайруллин, товарищ комиссар.

– Доложись что и как было.

– Если кратко, то очнулся в боевом отсеке тягача «Комсомолец». Двигатель работал. Грелся о тёплую стену. Рана на виске, рядом убитый мехвод. Хотел выбраться, а тут пуля в люк. Враги сторожили. Я их уничтожил, трое егерей и один возница. Это его сани. Собрал оружие и утеплённую одежду и нашёл сани и домик, утеплённый, с буржуйкой. А у меня простуда, увёл подальше и шесть дней пережидал. Метель скрыла следы. Пока кризис простуды не ушёл, ждал. Думал не переживу, там и помру, серьёзно меня колотило. До сих пор горло болит и слабость. Там еда закончилась. Домик сжёг и вот двинул к нашим. Как раз на дорогу где тот тягач. Я его сжёг. Место тоже самое, только техники побитой куда больше стало, наших убитых бойцов принесли, штабелями сложили, а там эти корреспонденты как петухи ряженные, гордо ходили и всё снимали. Показуха. Ну я их из пулемёта всех и положил, потом пробежался, добил, собрал документы, и трофеи, и дальше пошёл. Тут вас встретил. И ещё, почему попросил с вами с глазу на глаз поговорить. Там на дороге старшим полковник был, финский, у него в легковой машине я нашёл свёрток. А внутри знамя, нашей дивизии. Сам удивился и прихватил. Оно у меня тут рядом спрятано. Вот хочу вам его передать, как будто вы его спасли.

– А сам чего? Героя получишь.

– Да не надо мне этого, а вот договориться с вами желание имею. Как говориться, ты мне – я тебе. Как-то простым стрелком уже не нравиться быть. Как вы смотрите на то, чтобы дать мне звание старшины и назначить на должность старшины роты? Ну и орден. Да вон хотя бы за побитых финнов у дороги. Все их документы у меня. Как вам?

– Хм, знаешь, а мне нравиться. Знамя мне принесёшь, поможешь вокруг торса обмотать. А так обещаю, получишь и старшину, и орден.

– Значит, договорились? – протянул я руку

– Договорились, – тот скинул рукавицу, и пожал мне руку. Слабая ладонь, видно, что слаб.

Похоже тот не особо и транспортабелен. Спросил у медика, та подтвердила. Сейчас можно, раз транспорт есть, а ранее не довезли бы, потому тут и стояли. Да и сержант с одним бойцом тоже ранены были. Чуть дальше убитый конь, его снегом присыпали и вырубали куски мяса, за счёт него и продержались. Я же отбежал и чуть позже вернулся с мешком, где знамя, показал тому, и мы с девушкой обмотали тому вокруг торса. Под командирский френч. Заодно узнал, что у того три пулевых в грудь. И ведь вытянул с такими тяжёлыми ранениями. Как раз сани подвели. Дальше отсортировали что берём с собой, припасы и медикаменты, оружие сами понесём. Там комиссара на сани, тулупами, а я три на санях привёз, утеплили, шуба сверху, и двинули прочь. Успев поесть перед выходом горячего супчику, ну и вооружившись. У троих автоматы, включая меня, и у одного ручной пулемёт. Он у сержанта. А вот встречи с финтами так и не было. Двое суток шли, питались тем что было в ранцах. Причём, меня как молодого и легкого на ногу, назначили дозорным. И я бегал вокруг, проверял что впереди, и не идёт ли кто по нашим следам. Ну и заодно к дороге бегал, мы рядом с ней шли. А я всё надеялся добыть наложницу. Даже на Зиновьеву поглядывал. Хотя та не в моём вкусе. Это из прошлого мира последствия, было дело, с тех пор и не люблю брюнеток. Чёрт, да после Дна, когда там женщины с увечьями, тут все девчата для меня писанные красавицы, любой рад буду, просто та своя, а у меня свои принципы. Да, нас можно забрать из Дна, а Дно забрать из нас не выйдет. Хорошая поговорка. Это я к тому, что сам рабынь имел, и не раз. И ничего против этого не видел. Вон, когда по поддельным документам жил на станции и имел два бара, оплатил заказ и мне выкрали чистую девушку. У владельца банка дочь. Та восемь лет была моей наложницей пока меня случайно не вычислили и не пришлось бежать, всё бросив. Жаль, я стерилен, всех изменённых, зарегистрированных, с младенчества стерилизуют. Детей не было и не могло быть.

А не мог я жить на станциях. Изменённые разделялись на три класса, у меня первый, не отличаюсь от нормальных людей, но всё же изменённый, поэтому Улей покидать не мог, потому и пришлось так извращаться. Ничего, мне понравилось. Жаль бежать пришлось. Это я всё к чему, а к тому, что мне всё равно как выглядит будущая наложница. Я любой рад буду, даже чернявой Зиновьевой. Об этом вспомнил на второй день, когда снова бегал вокруг, и приметил движение среди деревьев. Залёг и увидел, как три лыжника шли, по повадкам и движениям явно егеря, в маскхалатах, непростые солдаты. Шли от передовой с нашими. Вот только замыкающий, какой-то не такой. И двигался изящнее, и явно бюст выпячивался. Поэтому решил брать, потому как на дороге финнов я видал, даже пару раз девушки в форме были, но шансов их взять никаких. А тут они вполне есть. Так что сделал полукруг, выйдя так, чтобы те мимо прошли, шли по старому лыжному следу. И дальше ударил очередью, срезав двух впередиидущих, и крича чтобы замыкающая держала руки на виду, рванул к ней. А та, отбросив палки, скидывала ремень винтовки, за спиной висела, причём с оптикой, но я уже подскочил, и ударом приклада сбил ту с ног. Дальше пока та шевелилась под ногами дезориентированная, я быстро сунул руки под тулуп. И азартно помацал грудки как бы не четвёртого размера. После чего разоружил, снял всю верхнюю и нижнюю одежду, достал домик, и оставил ту на полке, где спальник был. Обнажённую оставил. И времени, и сил тут же её разложить, просто не было, зато успел оценить красотку.

Вообще фигура почти как у мужика, широкие плечи, слабо выраженные бёдра. Нет, бёдра красивые, классические девяносто, подтянутая попка, просто на уровне плеч как-то не смотрелись. Светловолосая, стрижка короткая как у парня, лицо тоже смахивает как у мужика. Но сиськи четвёртого размера плюс. Губки первоклассные, ярко выраженные, и что уж говорить, та всё же симпатичная. Я на неё смотрел, и знаете, вспомнил где видел такую. Один в один. Смотрел старый французский фильм «Такси», так там девушка-комиссар, немка вроде как. Вот, один в один. Да пофиг, главное чтобы выносливой была, и выдержала меня. Нужно будет ей отдых давать, чтобы помимо хранилища находилась. Так десантники делали, я немало на вооружение из их идей взял. Из минусов, та под метр девяносто. Да я ей в сиськи гляжу. Что, впрочем, меня ничуть не беспокоило. Та завернулась в спальник, осматриваясь, а я убрал домик с ней внутри, собрал трофеи с двух оставшихся. Вместо документов у всех трёх какие-то справки. И обратно к нашим. Сообщил об уничтожении трёх егерей, один из которых женского пола. Справки сдал Савельеву. И дальше двинули. Такие поиски уже не вёл, честно охранял наших, видимо потому благополучно и дошли. Ночью вышли к нашим.

– Дошли, – счастливо выдохнул Савельев, когда я сообщил тому что дальше позиции советских войск.

Я сбегал, видел позиции, сняв из винтовки одного финна, что с верхушки сосны присматривал за нашими. С их стороны сплошной линии обороны не было, да и сил на это у них просто нет. Так что опознались, и дальше нас приняли. Кстати, голову и ладонь военфельдшер, да, фамилия у неё Зиновьева, как я уже говорил, осмотрела ещё при первой встрече, и даже зашила, нашлось чем. А там, после проверки, у всех документы были, ну и кого куда. Я тут ничего не решал, больше как статист за всем наблюдал, не без интереса. Тем более как раз двадцать третье февраля, мне девятнадцать лет исполнилось. Например, меня и комиссара, на следующий день в Ленинград, в один госпиталь, видимо хотел меня под присмотром держать. Про амнезию я сразу сообщил командирам, и когда врачи медсанбата осматривали, тоже. Вообще после выхода сразу политработники набежали, комиссар, а он старший политработник полка, сообщил, что вынес знамя дивизия, так что чествовали того серьёзно. С меня рапорты взяли, долго диктовал, сам-то писать не мог, с момента что помню, очнувшись в тягаче, сдавал я документы убитых финнов и тех трёх егерей с возницей. А вот те трое, где девушка наложницей стала, пока физически это не подтвердил, оказались не егерями. А из состава партизанского батальона. Да ещё шведы-добровольцы. Причём, фамилии двоих совпадали. Муж и жена. Плюс узнали женщину по фамилии, бронзовый призёр по стрельбе из винтовки в последнюю Олимпиаду. Подивился. Ну и в Ленинград. Ох как хорошо, тёплая палата, спи спокойно, на процедуры ходи, питайся кашами. Санаторий. Лепота. Девчата тут такие развратные. Шучу, не развратные, мне Марты хватало, той самой шведки. Главное отлично всё шло.

Вообще я сознательно это всё провернул со знаменем. Пока общался с комиссаром, составил по нему своё мнение, и понял, карьерист. Вот и предложил такую схему. Я бы Героя получил, но все на меня как на идола бы смотрели, шагу ступить нельзя. Управляли бы мной, а я в тени люблю быть. Оно мне надо? Может под конец той войны, с немцами, и стану, посмотрю, но сейчас мне такого «счастья» точно не надо. Орденка хватит. А звание старшины и должность ротного старшины мне позволят быть в тылу, может быть даже не на передовой. Это если не повезёт и всё же призовут как война с немцами начнётся. Хотя я тут в госпитале хотел с врачами договорится, чтобы меня комиссовали. Хотя бы полтора года поживу спокойно до войны, на гражданке. Также за время пути перебрал вещи в сидоре Рамиса. Стопку писем нашёл, по ним и узнал, что в селе Алексеевское у того две младшие сестры, обе школьницы, родители. Отец шофёр на молокозаводе, а мать там же бухгалтер. Ещё есть дед с бабкой, но они в деревне живут, километрах в двадцати от Алексеевска. От них письма тоже были. Вот и перечитывал во время стоянок. Выяснял кто родня. Раз я Рамисом стал, что ж, буду тянуть эту ношу. Раны заживали, синяки сходили, простуда сошла. Хотя иногда покашливал, так что лечился. Уже в марте комиссар, что стал сам ходить, хоть и с тросточкой, выполнил своё обещание. Я был награждён орденом «Ленина». Даже не орденом «Боевого Красного Знамени», как мы договорились, видимо по совокупности дали, а также воинское звание старшина. Хотя это не по правилам, но видимо у того были возможности продавить это. Я также сдержал своё обещание. Кто знамя нашёл, не говорил. А вот с врачами не повезло, ни в какую. Более того, я даже получил назначение, в Шестую Орловскую стрелковую дивизию.

Причём я имел право, и даже запросил отпуск по ранению, но его отменили, из госпиталя отправляли сразу в Брест, в дивизию. А тут воевали два маршевых батальона из неё, их уже отправили обратно. В Бресте стояла и окрестностях. В Триста Тридцать Третий стрелковый полк, ротным старшиной во второй батальон, в пулемётную роту. Два месяца обучения и дальше сам. Ну вот чую тут влияние комиссара, зачем-то захотел подальше меня сплавить. Только зачем это ему? А вообще в госпитале я провёл два с половиной месяца, письма писал родным Рамиса, те были шокированы, что я ранен и память потерял, активной перепиской пытались помочь восстановить её. Война в конце марта закончилась, перемирие наступило, поэтому дальше лечили без спешки. Пока пальцы не восстановились, в движении я их качал, так и лечили. Рана на голове зажила. Да по-честному там её уже и не было, только след остался, как и с рукой. Магическая медицина помогла. Ладно лямур с Мартой, это было, та легла под меня, с неохотой, но мы договорились, идею взял у десантников, та плохо, но русский знала. Родит мне двух малышей и всё, отработала, отпущу. И я действительно собрался её отпустить. После войны с немцами. Но опишу сейчас я не это. Где-то через две недели как я в госпитале оказался, война ещё шла, меня нашёл другой попаданец в этот мир. Я как раз зимний домик покидал, он стоял в пустом заснеженном саду школы, это рядом с госпиталем, с Мартой покувыркался. А тут тень навстречу, чуть не пристрелил. Ладно опознались. Более того, он и попал в одно время со мной, из той же лаборатории. Да и узнал тот меня по ауре, она одна, не меняется при перерождении. И я его знал отлично. Лучший маг-лекарь, и спец по аурам. Это благодаря его идеям знания на ауре начали размещать. Мою память и сознание в качестве эксперимента тоже на ауру перенесли. Тот тоже попал в молодого бойца-красноармейца, но раненого, отчего произошла спонтанная инициация. Ну как он выживал и добирался до Ленинграда, а ему большой город нужен, отдельного рассказа стоит, хотя тут тот как нелегал-дезертир.

Да и по фигу ему кем было его тело. А так тот самоубился, видя, как подопытных ликвидируют, решил с чего-то, что и до него очередь дойдёт. А тут он собирался уходить на перерождение, причём нужно сделать амулет, чтобы помог при сильном желании отправить куда ему нужно, и переродиться в магическом мире, где он и хотел жить. Но точно не тут. У него ещё семь свёрнутых хранилищ имеется, есть шансы что получится. Я хотел распродать все трофеи, даже кухню, но потом встряхнулся. А с какого? Это я на радостях, голова отчего-то работать прекращала, дикие мысли приходили. Кстати, это спец как раз по такому вопросу, изучил, сказал, что всё у меня в порядке. Это химия тела влияет. То есть, у Рамиса здоровенное шило в попе. Ну не удивлён, вон как егерей разозлил. Характер имел. Ну и ночью вскрыл сейф в сберкассе, добыв средств. Их нам хватило, на закупки и квартиру снять, я там пока общался с магом, днём меня выпускали на весь день, Марта отдыхала, душ принимала. И купил у ювелиров всё что ему нужно не за просто так, а попросил наделать мне амулетов. Вот только лекарь он, а не артефактор, как создавать основы знает, прекрасные лекарские амулеты может дать, но и всё. Впрочем, основы некоторых магических специальностей тот знал. Пусть основы, грубые работы, и недолговечные, так сделал по пять штук, чтобы мне на эту жизнь точно хватило.

Ну лекарских универсальных, сделал два. Однотипные, лечат всё. Да мне одного хватит на всю жизнь, надёжность запредельная, но сделал два. Потом три штуки амулетов зарядки. Вот они откровенное барахло, тот с трудом сплёл нужное плетение. Потому как эту схему знал больше в теории. Четыре брака, пока наконец рабочие образцы не появились. Правда, один амулет заряжает один камень пять дней, но главное они есть. Только вот сделал три, больше основ в наличии не было, потому как торопился, огранил мне три десятка камней, зарядив пять, и вскоре ушёл на перерождение. Ладно хоть успел сделать ещё восемь типов амулетов и артефактов, по пять единиц. Это сканеров, правда работают на пятьсот метров, и режима поиска нет. Потом личной защиты. Мы проверили, очередь из «Суоми» не держит, десяток пуль и слетает. Очень слабая защита, но есть, и пять штук в запасе. Может и повоюю с немцами теперь. Также личного климат-контроля, и ещё пять, но уже стационарных, для помещений от двух квадратов до сорока. Также пять амулетов ночного виденья, пять дальнего и два боевых, фаерболами стреляют и ледяными стрелками. Всё это для магов хлам, только лекарские это самый шик, но я и этому рад, мы как раз попрощались, когда меня выписывали, медкомиссию прошёл, и тот ушёл на перерождение. В лесу, увёз на своей «полуторке» и сам пустил ему пулю в голову. В квартире не стал, я её снял, ко мне приведёт. Так что я в огромном плюсе. Да я бы всё отдал за то, чтобы амулеты эти получить. Плюс за два с половиной месяца накачалось полторы тонны, пока не заполнял.

Отойдя от тела мага, всё, тот ушёл на перерождение, я с помощью хранилища убрал кусок земли, и перенёс тело туда, вернув землю на место. Похоронил. Не хорошо бросать тело вот так. Ладно в Финскую, там просто не было возможности похоронить наших ребят как полагается, но тут я сделал всё как надо. Сам я был в новенькой красноармейской форме, со знаками различия старшины, выдали во время награждения. Новенькие сапоги так и блестят, и фуражка, вместо пилотки. Даже шинель имею, но она в хранилище. Сегодня утром, в десять часов я прошёл медкомиссию, а уже в одиннадцать, имея направление на руках, был выпущен наружу. Более того, даже имел билет на руках, до Москвы. Там с пересадкой в Минске до Бреста ехать. Видимо по военной льготе выдали. А на дорогу давали пять дней. Сегодня было шестое мая, уже почки начали распускаться, трава зеленела. Сдам билет и самолётом доберусь. Где аэродром я знал, договорюсь. Так что из госпиталя, с вещами в руках, на квартиру, ну а там маг, уже ждал. Я ведь это время тоже не сидел просто так. Помимо войны с Мартой, об этом позже, нашёл механика в ремонтных боксах одного из городских предприятий, я уже купил на рынке гражданскую одежду, вот под видом работяги, встретил и познакомившись, сказал, что машину случайно оставил на ночь, не слив воду, и помёрзла. Попросил отремонтировать пока начальство не узнало. Думаю, плохо сыграл, за представителя криминала принял, тем более машина армейская, это видно, номера я не удалял, но за работу взялся. Сделал отлично, новый радиатор перекинул с разбитой машины, её списали, трубки тоже. Отлично, воду всё держит. Также тот заправил бак и двухсотлитровую бочку с бензином в кузов поднял. Да и вообще обслуживание машине провёл. Поэтому, когда я говорил, что у меня полторы тонны в запасе свободного, я немного лукавил. Тонна триста где-то.

А вообще спасибо ему, что не кинул, всё сделал как надо и не сообщил властям. Передал ему машину на пустой заснеженной улице вечером в темноте, та же не на ходу. Подкатил на «ЗИСе», сам за рулём был, взял на жёсткую сцепку и к мастерским. А через два дня получил машину. Это было в начале апреля. Перебрал всё добытое, даже «ДШК» почистил и снарядил. Его там на дороге использовали для общего плана, а вообще такое оружие финны и сами в охоту пускали в дело. Тут же натащили добра чтобы было что иностранцам фотографировать. Насчёт них мне кстати и слова не сказали, хотя скандала вроде не было. Второго мая, а я имел свободный выход из госпиталя, на машине скатался в лес, как раз сюда, и достал кухню. Та аж каплями конденсата покрылась, промороженная. Разжёг огонь в топке под котлом. Дал воде в нём растаять, долго отмывал всё. А потом приготовил отличную шурпу, овощи на рынке купил. И говядины не пожалел, долго мясо отваривал. За кость берёшь и мясо само сползает с него. Марта отдыхала рядом, домик стоял, или гуляла, или лежала внутри. Под присмотром была. Теперь по Марте. Я на её глазах мужа убил. Да она за два с половиной месяца трижды меня убить пыталась. Дважды задушить, я её просто в хранилище убирал, а третий раз ударить котелком. Каждый раз после этого жёстко порол её. Сидеть долго не могла, так что постепенно время лечит, отходила. Договорились, так что уже не была бревном. Хотя я ей солгал. Мол двое детей и отпущу, считай отработала. Вот как на духу говорю. Ни черта я её не отпущу, так и будет при мне, но хоть успокоил, надежду дал. А дальше привыкнет, баловать буду, сама не захочет уходить. Тем более до секса та оказалась очень охоча. Молодая, двадцать три года, ну и я стал увеличивать свой размер. Маг посмеялся, когда я к нему обратился, и помог всё сделать правильно, на тот момент лекарские амулеты он уже сделал, использовал. Не сразу, много есть приходилось, из своих запасов, особенно сиг отлично шёл, строганину делал, та проморожена, солил и ел сырую. Однако, увеличил.

Марта конечно удивилась, но точно не была против. Вопросы, как обстановка у неё вдруг меняется, и весна быстро наступила, были, но я сказал, что это закрытая тема. Заодно договорился с ней об обучении немецкому, та его в совершенстве знает. Память идеальная у меня, прокачали пока подопытным был, за полтора года изучу. А та русский подтянет, а то иногда говорит, так не совсем понятно. Так что я делом занят был, но только и сделал вышеперечисленное. Больше бегал и искал нужное по заказам мага, с Мартой миловался, да и всё. Главное сделано, всё нужное имею, наложница под рукой и пять тысяч рублей, всё что осталось от взятой кассы, на руках. Пустым ехать в Брест не хочу, четыре дня решил тут побыть, добуду нужное. Рыбу морскую покупать, особого желания нет, у меня итак её осталось, килограмм двести. Она была вспоротая, очищенная и без голов, готовая к применению, пока хватит. Из одежды я купил городскую, осенне-весеннюю, с плащом, но пора уже летнюю брать. Так что закончив с похоронами, я дошёл до «полуторки», а осваиваю эту машину, вполне уже уверенно вожу. Да я за тот месяц как её получил в рабочем состоянии, уже на триста километров накатал. Хотя пробег у той небольшой, и двух тысяч не было, полторы всего. Растёт опыт. Впрочем, машину я убрал, день, на виду в городе не уберёшь, так что дошёл до дороги, там автостопом доехал до города. Тут до окраин километров семь будет. А там на трамвае до ЖД-вокзала, где и сдал билет в кассу, не военному коменданту. Мол, другой транспорт нашёл. Порядок. Вот так переодевшись в парке, форму снял, а то патрули как-то поглядывают не хорошо, мол, праздно шатаюсь, и молод слишком, и уже в гражданской одежде сначала в городскую столовую. Время второй час дня, место свободное нашлось, взял щи со сметаной и гречку с котлетой. Ну и компот. Знаете, вижу как повар, что тут мухлюют с продуктами, но сделано всё хорошо, вполне вкусно.

Пока шёл до квартиры, там аренда ещё на шесть дней, размышлял. Я ведь только по верхам описал, основное, что было. Не рассказал, что матушка Рамиса приезжала. Всё бросила, взяла отпуск за свой счёт и на поезде сюда из Казани. А из Алексеевска до Казани километров сто, по пути ещё паромная переправа. И ведь доехала. Одна была, муж работает, дочки учатся. В общем, так две недели и пробыла. Зовут её Альбина Фархатовна. Я ей рядом комнатку в коммуналке снял, там ночевала, а так ко мне. Общались много, описывала их жизнь, пыталась помочь вспомнить. Главное убедилась, что я вполне адекватен. Как раз присутствовала, когда награждение проходило. Мы потом в фотоателье сходили, вместе сфотографировались, та с собой три фотокарточки увозила, и себе я сделал две разного размера. На память. Хоть проводил её в хорошем настроении, замечательная женщина, с подарками семье. Плюс пять пар наручных часов отдал, так и сказав, что трофей с финнов. Раздаст родственникам. Всё же я начал считать их своей семьёй. Своей не было, но хоть тут будет. Также комиссар присматривал за мной, раз ты старшина теперь, то какой же ты командир, если устава не знаешь? Учили меня разные командиры, найдя нужные методички, их комиссар попросил, и учили серьёзно. Много политинформации. Им скучно было, а тут такая веселуха. Ещё строевую на пять отрабатывал в парке. Старшина должен быть лучшим. Также в госпитале нашлось аж двое ротных старшин, и те месяц по очереди давали мне всё что знали. Хотя и с недоумением на меня поглядывали. Ведь как, выбиться в ротные старшины не просто. Обычно ими являются сверхсрочники не младше двадцати пяти, что прошли всю службу, были сержантами. Всё на пять знают. Вон, оба старшины, им ближе к сорока, можно сказать, идеал, как те должны выглядеть. А тут щегол девятнадцати лет. Правда, слух пошёл что это комиссар так отблагодарил, вывел группу к своим, поэтому особо слухи не ходили и учили серьёзно. Причём разным хитростям и ухваткам, делились своим опытом. Поэтому я уже немало получил, и не телёнком поеду в Брест, что ничего не знает. Как видите, времени не так и много было на все дела с магом и остальное, но находил.

Уж для встреч с Мартой так всегда, тем более либидо так и попёрло. Я был прав Рамис ещё тот ходок, у меня непроизвольно, когда иду по улице, появляется масляный взгляд на девушек. Да у него есть невеста в Алексеевске, матушка сообщила. Жаль фото не привезла, интересно было бы глянуть. А по описанию, та блондинка зеленоглазая, со стройной фигурой. При этом татарочка, копия своей матери. Кстати, как раз школу заканчивает в этом году. Осенью восемнадцать лет будет. Как честная дивчина ждёт своего парня из армии. Я обещал приехать, надеялся, что отпуск по ранению получу, но вот не вышло. Уже отписался своим. Попробую из части вырваться, там договорится. А на квартире в душ, Марту уже достал, потому тот совместный был, всю излапал, в постель оба и уснули на кровати. У меня дело ночью, грабить иду. Буду брать то, что вряд ли найду в Бресте.

Когда стемнело, я покинул квартиру, и закутавшись в плащ, очень холодный ветер налетал с бухты, осмотревшись, тут темнота, свидетелей нет, достал машину, и запустив движок, покатил в нужную сторону. Эх, как же рад что её прихватил, машина, модель которой тут тысячами мелькают, в глаза не бросается. Так что нужная техника. Сам себя поблагодарил что её добыл. А пока катил к складам в порту, размышлял. Да, из мага я не всё выжал. Как раз он специалист по обучению, умеет создавать амулеты снятия памяти, и для обучения. Это его амулетами мне стирали информацию и новую наносили, развивая это направление. Кстати, серьёзно развили. Когда ещё начинали опыты, там были сырые поделки. А за полтора десятка лет довели до совершенства. В общем, я попросил его и такие амулеты сделать, нарвавшись на истерику. Этот маг вообще не от мира сего, не стабильный психически. Что для гениев вполне нормально, часто бывает. А тот домой хотел. Даже не пожалел запас свёрнутых хранилищ. Амулет себе сделал, но не уходил, у того как и у меня принципы. Дал слово, сделай. А тут я ему такую задержку предложил. Он эти амулеты ещё месяца два бы делал, отреагировал этой истерикой. Еле успокоил, а ведь тот мог прямо тут самоубится и сбежать, я бы вообще без амулетов остался. Так что не возвращался больше к этой теме. Впрочем, всё что обещал тот сделал, и я отправил его на перерождение. Финский пистолет использовал, у меня их три. Вот такие дела. Теперь по планам на эти четыре дня.

Для начала склад, потом хлебопекарня, там ночная смена печёт хлеб на утро. Вот и хочу увести. Иметь запас хлеба я был не прочь, хотя бы пять сотен буханок чёрного, сотню белого и батоны. А то заказал сметаны, сливочного масла, молока, завтра утром на рынке принять нужно, а с чем бутерброды делать? Батоны нужны. Сейчас на склады ехал, там свежий завоз шпрот, их делали на Балтике. Полтонны заберу, остальное буханками хлеба и батонами займу. Оставлю кило сто для молочки. Это на сегодняшнюю ночь. Остальные ночи посещать разные дома и искать схроны с Гражданской собираюсь. Ну да, у меня сканер не имеет опции поиска драгметаллов, но пустоты-то те же видит, да непустые, с вещами, вот по ним и буду работать. Да что буду, уже трижды в разные ночи занимался поисками. Из двадцати схронов четыре пустышки, остальные дали мне то, что я хотел. Так что благосостояние растёт. Ну а в нужный день, вылетаю в Минск. Вряд ли будет прямой рейс на Брест. Там как повезёт. Вот так до складов и добрался. Сторож был, обходил территорию, сканер показал. Но это не помешало мне убрать замок, он навесной, не ломая его, прикрыть створку и скользнуть внутрь. Добежав до ящиков с консервными банками шпрот, стал аккуратно вскрывать и убирать чисто банки. Ящики не брал, даже крышки вернул, как будто те не пустые. Также покинул склад, и вернул замок как было, протерев его платком, перемахнул через забор, подбежав к машине, та тарахтела на холостом ходу, и покатил к хлебопекарне.

Вот там стал ожидать в кабине. Ждал, когда накопиться достаточно хлебобулочных изделий. Кстати, присмотревшись, с интересом хмыкнул. Там и сдобу делали, слойки, плюс булочки с сахарной пудрой и маком. Тоже возьму. Ждать не стал пока накопится, поработал в соседних домах, поднимаясь на чердаки или в подвалы спускаясь. Даже две пустые квартиры посетил, вскрыв замки. Отмычки у меня были. В одном из схронов комплект медвежатника нашёл. В квартирах были небольшие тайники. А всего из находок четыре удачно и один нет. Как раз накопилось нужное количество, я сканером приглядывал, добежал, через амбар перебравшись, дальше в большой зал, тут очень тепло было, хлеб остывал, и стал с поддонов убирать всё что глаза видели. Одних буханок ржаного хлеба четыре сотни, две белого, ну и батоны и сдоба. Едва успел сбежать, когда работники новую партию из печи достали и вынесли в зал. Вот думаю удивятся, обнаружив пустые поддоны. Впрочем, я вор, но честный вор, оставил четыре тысячи рублей. В одном схроне нашёл несколько пачек рублей, что сейчас в ходу, так что не жалко. А то что я взял где-то столько и стоит. И не нужно говорить про шпроты, их должны были отгрузить на пароход, повезли бы в Англию, так что там честно спёр, нефиг кормить наглов, а тут заплатил людям за работу. Надеюсь шума не поднимут, деньги на видном месте оставил. Да, сканер показал, что нашли, отъезжал как раз, видел. Правда, трогать не стали, начальство позвали, старшего ночной смены, крепкую такую женщину в белом халате. Та осмотрела зал, и пересчитала деньги. Ну и явно стала оформлять наряд. Правильно, зад прикрывала. Там было чуть больше денег.

Вот так до утра и работал по схронам, сканер помогал избегать неприятностей. А утром доехал до рынка, тот уже открылся. У входа и ожидали на телегах те, кому я дал задания. Так что в кузов поднимали заказы, я сразу расплачивался. Без тары брал, чуть позже те возвращались, и забирали пустые ёмкости. А всё уже в хранилище. С этим проблема, с последнего бидона не всё ушло в хранилище. Литров двадцать молока осталось. Я понимаю, что машина не в хранилище, место не занимает, но именно поэтому и отметил этот момент. Вернусь на квартиру оставлю бочку с бензином, тогда смогу машину убрать. Теперь всё уйдёт. Ничего, быстро накачаются и приберу. Так что с крестьянами всё, отличный и хороший товар купил. В основном молочка. Даже пять килограмм творога было. А сам оставил машину и прогулялся на рынок. Купил одежды, повезло взять хороший костюм, отличный портной шил, как на меня шитый. Пусть чуть свободен в плечах, ничего, я ещё расту. Второй костюм рабочего. Долго искал кожаную куртку, но так и не нашёл, зато ботинки хорошие и две кепки взял. Ну нательное белье и остальное. Кстати, пока искал куртку, на дефицит наткнулся, туалетная бумага. Из Англии, морем доставили, ночью отгрузили. Взял шестнадцать рулонов. А больше не было. На этом всё, вернулся на квартиру. Там действительно поднялся наверх, второй этаж, бочку оставил в прихожей. Сам спустился вниз, отогнав машину в парк и прибрал, не хочу на день вот так оставлять на виду. Мало ли кто заинтересуется? Рисковать точно не стоит.

Дальше душ, полазил по разным местам, вроде от паутины и отряхнулся, но всё равно одежду почистил, и отдыхать. Марта же померила обновки, что я ей купил. Размеры знаю, взял два лёгких платья, туфли, халат домашний и домашние тапочки. Достаточно пока. Как видите, планы были не такие и огромные, вполне справлялся. И дальше также проводил время, днём отсыпался, или готовил блюда на кухне. Запас готового делал, и ночами вот выходил на добычу интересного. Ленинград сравняют с землёй, сильно пострадает, много таких ценностей будет утеряно в огне, так что спасая, и себя не забываю. Да, на аэродроме я уже побывал. Причём гражданского флота. Не было в нужный день в Минск самолёта. Так я на военный аэродром, он рядом. А вот там был, как раз в нужный день, ранним утром грузовой борт, в список полётных зданий внесён. Прибуду к вылету, и с лётчиками договорюсь. Даже если мест нет, на чемодане посижу. У меня из вещей сидор и чемоданчик. Всё для виду, нужное в хранилище держу. А так место качалось, смог убрать бочку в хранилище. Правда, чемодан забит найденными ценностями. Да как-то много находил, и по массе те не входили в хранилище. Дня три подождать и войдут, шестьдесят килограмм будет, но мне уже пора. Впрочем, договорился легко, командиру борта золотой перстень с камушком подарил и тот взял на борт, хотя до этого категорически и отказывался. Кстати, борт к флотской авиации относился. Ничего, дремал сидя на чемоданчике, а мест свободных действительно не было, все боковые лавки заняты. По прилёту одним из первых покинул борт «Дугласа», а я у входа сидел. Стараясь не показывать, что чемодан тяжёлый, сорок восемь килограмм, что вы хотите, последние находки всё же шикарные были, ну и к выходу.

В форме был, с наградой, всё как положено. А там пролётки дежурили, частники, как я понял, нанял одного деда, и на ЖД-вокзал, сразу к военному коменданту. А тот к вечеру, ну не было больше составов сегодня, на эшелоны не сажал, два пассажирских было, но я их пропустил, посадил на поезд. Пассажирский, как раз утром прибудет в Брест. А до десяти утра мне нужно отметится о прибытии в штабе полка. Так что успеваю. К слову, утром же вылет был, ранним, так что пока квартиру сдавал, до аэродрома добирался, пока сам полёт, вот тут на вокзале отбытия ожидал, место накопилось, на десять килограмм. Ну и прогулявшись с чемоданом, освободил его на этот вес, самое ценное отбирал. Уф-ф, полегче стал. А потом сам поезд. Я беспечно убрал чемодан на багажную полку, сам устроившись рядом на верхней. Хотя и приглядывал. Общался соседями. Два молодых лейтенанта были, один из отпуска. Другой с Финской возвращался, доброволец. Из моей дивизии. А утром, пока готовились к высадке на перроне, я ещё освободил почти на десять килограмм. Стало двадцать восемь, всё равно тяжело, но ничего, уверено двинул к комендатуре. А первым делом нужно там отметится. Дежурный поставил метку о прибытии в направлении, описал где находится штаб полка. Это уже в самой крепости. Штаб дивизии тут в городе, но мне туда не нужно, направление прямое имею. Вот так и двинул в нужную сторону, с интересом осматриваясь. Эти территории совсем недавно стали нашими. Как раз город покинул, когда меня остановили.

– Старшина, стой! – услышал я сзади приказ командным голосом.

Остановившись, я обернулся, так как сразу понял, что обращались именно ко мне. Рядом других командиров в таком звании сканер не показал. Да, я при себе четыре активных амулета имел, да и пока в квартире эти четыре дня жил, заряжал во всех трёх зарядных амулетах накопители. Как раз и зарядил. Начал за сутки до того как мага на перерождение отправил. Так что помимо тех пяти ещё три заряженных накопителя имею. А то амулеты есть, а их накопители пусты. Нужно все зарядить, весь запас, что маг успел сделать. Так что как уже говорил, без амулетов я не ходил. На шее бечёвка, удерживала медальон личной защиты. На пальце перстень, это сканера. В кармане амулет климат-контроля, мне было с ним вполне комфортно. Ну и дальнего виденья. Это пока всё, боевые не носил. Ночами ещё пятый достаю, ночного виденья. А обернувшись, увидел, как ко мне широким шагом шёл высокий майор-стрелок. Он не с поезда, это точно, вроде у комендатуры видел. Сам на встречу не рванул, тот приказ подбегать к нему не давал. Велел стоять, вот и стою.

– Старшина, вам сколько лет?

– Девятнадцать было в феврале, – спокойно ответил я.

– Даже так. И уже старшина? Награда с Финской?

– Да, со званием подсобил бригадный комиссар Туруханов. Он Героя получил и повышение в звании за спасение знамени дивизии.

– Да? В газетах такого не было.

– Кто же писать будет что дивизия была уничтожена и знамя попало в руки к врагу? Отбили. Я помог вывести группу, все ранены, но я один лёгок на ногу, бегал вокруг и уводил от финских боевых групп.

– Ясно. Это значит он тебя так отблагодарил?

– Да, товарищ майор.

– Дежурный в комендатуре сказал, что ты в Триста Тридцать Третий полк получил направление?

– Именно так, товарищ майор.

– Я начальник штаба полка, майор Забройский.

– Старшина Хайруллин, – козырнул я.

– Предъявите направление, хочу изучить.

– А ваши документы можно посмотреть? Слова это лишь слова.

Впрочем, тот не возражал, и действительно оказался начальником штаба полка, по сути моим прямым командиром, так что представил документы, тот их изучил, и убрал в планшетку, не вернул, после чего спросил:

– Опыта никакого, как я понимаю?

– Обижаете, товарищ майор. Я хоть и после потери памяти, рана на виске, можете видеть, но меня в госпитале командиры с нуля учили, всему. Даже шагистика. Ну и двое ротных старшин передавали все секреты. Не плаваю, тему знаю.

– Ну хоть тут порадовал. Только всё равно к старшине Басову из третьей роты прикреплю на месяц, он и в твоей роте командует хозяйством, обучит всему, всё покажет.

– Хорошо, товарищ майор.

На этом тот двинул к крепости, а я быстрым шагом, с чемоданом, а палило серьёзно, всё же наступило одиннадцатое мая, поспешил за ним. Только пот с лица смахивал на ходу. А то что меня могут досмотреть я не переживал, в чемодане ценностей нет, тот забит банками со шпротами. Они конечно вызовут удивление своим наличием, но не такого интереса как ценности и ювелирка. А тот дылда, шёл быстрым шагом, мне мелкому почти бежать приходилось, чтобы за ним успеть. Ничего, добрались. Прошли мимо часового через ворота, надо будет изучить крепость, мне тут воевать. А так до штаба полка, где меня быстро оформили. Именно туда куда и направляли. Там и Басов подошёл, за ним посыльного отправили. Не смотря на то что сегодня суббота, многие на местах были. А после оформления, сразу знакомиться с командирами и бойцами роты, с комбатом, и дальше принимать всё. Басов помогал. Бойцы занимались по распорядку. Часть на ремонте некоторых зданий, у других уже служба. Ну это не моё дело, там ротный мой, старший лейтенант Хайруллин командовал. Не родственник, просто однофамилец. Хотя тоже татарин. Вообще мой прямой командир, это начальник штаба батальона лейтенант Куприянов, потом начальник штаба полка, и только потом ротный. Да, такая схема. Всё же я по хозяйственной службе прохожу. Причём, начальника штаба полка можно исключить. Он командует теми что в штабе батальонов сидят, а они уже ротными старшинами. Бывает и напрямую, если, например, тот же Куприянов в отпуске будет, не оставив замену. Но такое редко бывает.

Заселился я в казарму, всё же срочник, как не парадоксально. Ну не бывает ротных старшин, что ещё срочную службу проходят. Комиссар создал прецедент, поэтому интерес ко мне был достаточно заметен. Даже из других полков приходили посмотреть, познакомится. В казарме была каптёрка, моё рабочее место, а также отдельное помещение, с койкой, шкафом и столом, где я и заселился. Жилая комната старшины. Тут кстати недавно новые окна вставили, их два, полы покрасили, очень сильно краской пахло. Вот оставил вещи и занимался делами. Ну и принимал всё у Басова. Косяки я сходу находил, показывая их, и сообщая что принимать должность в таком виде не буду. Тот на меня долги вешает, причём, с наглостью бегемота. Мне за расхищение статья светит. Все махинации за два часа вскрыл. Впрочем, вскоре Куприянов зашёл, оказалось это была проверка. Хотели знать, что я из себя представляю. Ну по хозяйской части пока те мной довольны. Уже нормально всё начали сдавать, вдвоём, пока я не принял роту. Два моих подчинённых, это каптёр и повар. А вот походной кухни не было, хотя на батальон их было всего четыре, а рот шесть, плюс дополнительные подразделения. Также бельё у каптёра, ефрейтора Груздева, постельное получал. Некоторые вещи, плюс снаряжение и оружие, а то я его не имел. Получив «СВТ», с оптикой, номер внесли в красноармейскую книжицу. Уговорил старшину на складе, её выдал. Ну и делами роты занимался. Да тут порядок, Басов отличный старшина, вполне две роты тянул. В общем, сложная суббота вышла, но прошла. А вечером душевые и отдыхать. Меня кстати в график дежурств включили, видимо проверки продолжались. Я стал помощником дежурного по батальону завтра, в воскресенье. Мы кстати с Басовым отлично пообщались, пусть тому едва тридцать лет, но он опытный хозяйственник.

А пообщались насчёт моего отпуска. Мол, в госпитале не дали, хотя я имел право на это, даже заявление написал, так завернули. Тот заинтересовался. Сам он в июле в отпуск собрался, уже заявление подал. Его завизировали, вот и договорились, до начала июля тот меня обучает, и дальше в отпуск, а я тяну свою роту и его. Он из отпуска возвращается и в августе ухожу я, а он мою и свою роту тянет. Отлично, ударили по рукам. Теперь самое лёгкое, уговорить начальника штаба полка дать мне этот отпуск. Было всё интересно, осваивался, так что воскресенье пролетело, не заметил. Многие бойцы получали увольнительные. В городе бывали, в парке, там концерт был, кинотеатр работал, возвращались довольными. Я же следил за выполнением распорядка на выходные. Всего два мелких ЧП, решили на месте, и вот день прошёл. А в понедельник, к десяти часам дня, когда в штабе планёрка прошла, я тоже свои дела завершил, Куприянову доложился по своим делам, бойцы покормлены, порядок, через две недели кстати в летние лагеря уходим, в палатках жить будем, ну и двинул к зданию где штаб размещался. Это первый этаж, верхние занимали роты первого батальона и служба тыла полка. Дальше испросил разрешения поговорить с начальником штаба полка. С глазу на глаз. Забройский принял меня только через полчаса, тут суета была, командиры бегали, на подпись разное носили, вот свободная минутка появилась, тот меня и принял в своём кабинете.

– Что у тебя, Хайруллин?

Я же достал из вещмешка тяжёлую жёлтую кобуру, с ремнём, положив на стол, рядом стал укладывать бумажные пачки патронов, говоря:

– Товарищ майор, в госпитале мне должны были дать отпуск по ранению. А тут направление в зубы и поскорее в дивизию, мол, осваивай новую должность. А Басов, уходит в отпуск в июле. Прошу вас разрешения дать мне отпуск по ранению в августе. Я с Басовым поговорил, заменю его в июле, а он меня в августе. Очень прошу, вот ещё фигурно украшенные зеркальце и гребешок для вашей супруги. Всё трофейное, снятое с финнов.

– Оружие тоже?

– Да, финская разработка, даже в минус тридцать работает, сам проверял. Я из этого двух финнов уничтожил. Егеря были.

Тот открыл клапан кобуры и достал пистолет, с интересом изучая, потом из чехлов два запасных магазина. Похоже подарок пришёлся к месту, по лицу видно.

– Что ж, вижу хорошо тебя обучали.

– Учителя отличные, – кивнул я.

– Да, не вижу причин для отказа, тем более командиру-орденоносцу, пиши заявление на отпуск по ранению на август.

Когда должен выйти Басов из отпуска, тот в курсе, так что я тут же при нём и написал заявление. Майор и диктовал. Даже сам носил печать ставить, и подписал. Подпись командира полка тоже требовалась, но её поставят позже, сейчас того нет, полковник уехал в штаб корпуса. Там совещание командиров шло. Комиссар с ним был. Я ждать понятно не стал, Забройский сообщит как подпишут, и буду ждать отпуска. Так что поспешил обратно. Стоит сказать, что я всё что мне нужно набрал, теперь буду копить место в хранилище, и к началу войны всё заставлю патронами, припасами, и пресной водой. Насколько я знаю, те казармы где моя рота, долго будут вести бой, сдерживая немцев. Один десантник тут воевал, видел все его приключения. Значит и мне это предстоит. Я лично не против, пережду всё в катакомбах как старшина, главное патроны выдавать, горячую пищу и всё необходимое что по моей службе проходит. Даже интересно сколько всё это продлится. Хотя был один момент который стоит учесть.

Да, пока возвращался к казармам, размышляя, поглядывая как две роты, включая мою, отрабатывали на плацу шагистику, размышлял об отпуске. По закону его дают на восемнадцать дней. Причём, дорога входит в эти дни. Да я половину времени потеряю на дорогу, чего не желаю. Добывать самолёт ранее я не хотел. Мол, есть что держать. А вот тут задумался. Как раз самолёт мне и нужен. А то что сам быстро добрался, объясню легко, знакомые лётчики подкинули. До отпуска почти три месяца, накопиться тонна восемьсот килограмм с мелочью, для самолёта и топлива к нему точно хватит. Что есть, то есть, вот только я прикинул. Иметь свою армейскую полевую кухню, это неплохо, но сейчас она мне не нужна, и если честно я бы предпочёл немецкую, на три котла. Универсальная та, даже есть печка хлеб печь. А у моей роты нет кухни своей. Вот и думаю, как отбитый у финнов трофей и передать её через штаб полка своей роте. Как дар, от себя моей роте. Думаю, пройдёт, да ещё на хорошем счету сразу же буду у командиров, засвечусь. Хотя моё прибытие, и довольно высокая награда, что для командиров хозслужбы довольно редкое дело, итак ко мне привлекло внимание. Через две недели уходим в полевые лагеря, Басов уже говорил, что можно котлы получить на складе. Но я решил за это время передать кухню. И в лагерях уже сам буду кормить своих бойцов, получая продукты, а не как бедный родственник чтобы второй очередью мою роту кормили. Тем более за мной числится четыре повозки и две патронные двуколки. Надо это всё обдумать. Так что прикидывал шансы. А так место освободиться на тонну, потом через пару месяцев, до отбытия Басова, ночкой тёмной пересеку вплавь реку, амулеты помогут остаться незамеченным, и бегом в тыл, искать аэродромы. Там и уведу самолёт.

Причём управлять им я умел. А за два месяца до гибели, я закончил в тренажёрах осваивать управление разными самолётами, винтовыми. Да, удалили знания по этому, но в памяти как я пилотирую остались воспоминания, их не тронули, значит опыт при мне, и вполне смогу пользоваться самолётом. Причём, даже выбрал какая машина нужна. Спасибо десантникам. Да, «Шторьх» отличная машина, с любой крохотной площадки взлетит, но мне машина нужна на средние дистанции, а это «Тайфун», связной «мессер», дальность которого тысяча километров, по сравнению со «Шторьхом» у которого четыреста. А весят одинаково. Тем более «мессер» четырёхместный. Так что с дозаправкой, но я доберусь до Алексеевска. Сутки потрачу и обратно столько же. Лучше у родных Рамиса, а теперь у моих, подольше побуду. Вот об этом и размышлял. Ну а дальше покатилась служба. Косяки конечно были, пару раз, но я их исправлял. Зато узнал, что против меня в роте была коалиция. Тут свой сверхсрочник, командир одного расчёта, старший сержант, претендовал на эту должность, но не сложилось, вот тот против меня и собрал свою группу. А так как авторитетом он обладал, то хватало поддерживающих его сержантов и бойцов. Впрочем, я вполне справлялся, и тот это видел. А тут очередной сбор по хозслужбе в штабе полка, по летним лагерям, готовность, в принципе вопросы порешали быстро, но я попросил у начштаба остаться. Куприянов кстати тоже задержался. Ах да, мне подтвердили отпуск, комполка подписал, так что я уже отправил телеграмму в Алексеевск, когда отпуск будет и когда прибуду. Тут ещё комполка зашёл, видимо кто-то шепнул тому что тут что-то обсуждать собрались. Или просто случайно вышло, я сканером не отслеживал. Вот мельком глянув на полковника, сказал:

– Товарищ майор, я бы хотел полевую кухню для своей роты.

– Нет кухонь, обещают к осени две на полк, а сейчас нет, – несколько резко ответил Забройский. Видимо достали насчёт них. Не только в нашем батальоне недостача.

– Я не об этом, товарищ майор. Так получилось, был бой, я тогда из пулемёта в одиночку уничтожил сорок финских солдат на лесной дороге, у нашей побитой техники. Собственно, награду получил и за тот бой тоже. Ну трофеи собрал, однако среди брошенной техники, что захватили финны, я нашёл полевую кухню. Лошадь была, и прихватил её. Ну и спрятал в лесу. А потом узнал, что по договору перемирия эта территория нам отошла. Послал бойцов и они её вывезли. Мой трофей, себе забрал.

– И где эта кухня? – спросил комполка, полковник Матвеев.

– Прибыла в Брест за неделю до моего приезда, – ответил я. – Вот я эту кухню и хочу, в качества дара, подарить полку. А именно, моей роте.

– Что за кухня? – уже Забройский спросил.

– «КП-тридцать девятая».

– Так она же артиллерийская? Дивизион кормить. Котёл на ваш роту не слишком большим будет? – спросил начштаба, но задумался, и кивнув чему-то, сказал. – Хорошо, кухню примем и оформим, за твоей ротой будет числиться, но на две роты. Миномётную прикрепляю к ней. Как раз одна готовка на две роты будет. Тем более обе у вас не полного состава, хватит. Где эта кухня?

– У знакомого кладовщика стоит. Я сам заберу, нужно два коня. Могу сегодня.

– Ладно, убедил. Что-то ещё?

– Да, там же среди трофеев я взял ручной пулемёт, тоже финская разработка. Любопытный экземпляр, дам две ленты с патронами. Дар именно полку, для изучения нашими пулемётчиками. Ну и пистолет-пулемёт «Суоми». За это прошу усилить роту, двумя станковыми «ДШК». А то рота, а одни станковые пулемёты винтовочного калибра. Пойдёт на нас бронетехника, а тут хоть лёгкие машины, а разберём на запчасти. В Финскую их хвалили, отлично укрепления разбирали и «ДОТы» гасили. На складах они есть, я узнавал. Корпусного подчинения. Нужно запрос отправить. Хотя бы взвод сформировать в нашей роте.

– Дадут они, как же. Отправляли мы запросы.

– А вы мне его дайте, я решу вопрос.

– На весь полк? – усмехнулся тот.

– На весь.

– Шесть станковых «ДШК», – пожевал тот губами. – Что ж, договорились. Ещё что-то?

– Нет-нет, это всё. Разрешите идти?

– Свободны.

Комполка больше не вмешивался, но слушал с интересом. Куприянов остался, видимо какие-то свои вопросы решать, я же дождался его снаружи. Когда лейтенант вышел, и мы пошли к нашей казарме, там же и штаб батальона, тот спросил:

– И когда ты собирался мне про кухню сообщить?

– Вообще не собирался. Я как раз решил её продать, нашёл покупателя, но тут всё же передумал. Для моей роты та нужнее.

– Трофей, личная вещь?

– Ага.

– И что у тебя ещё есть?

– Всё что есть всё моё. Не покушайтесь на святое. Что с бою взято, то свято. Это мой обменный фонд для кладовщиков.

Так и общались. Дальше кликнул своего повара, красноармейца Васильева. Тот курсы заканчивал:

– Васильев, бери личное оружие за мной. Кухню будем принимать.

– Выдали? – радостно спросил тот, заканчивая подшивать воротничок, сейчас у бойцов было личное время.

– Выдали… Сам добыл. Идём, нам ещё возницу должны выдать с лошадями.

Мы в оружейку и вооружившись, подсумки на ремни, у меня магазины к винтовке, само оружие, и на выход. Старший обоза уже ждал с бойцом и лошадьми, это Куприянов его напряг. Так что с бойцами двинул на выход. А там по тропинке стали обходить город, двинули к крупному лесному массиву справа от города. Если от крепости смотреть. Пять километров протопали, хорошо ветерок остужал. В общем, дорога вышла неплохо, правда тут приграничная территория, погранцы мелькают патрулями. Сам не видал, а сканер показал. Нас тоже отслеживали. Армейцев тоже хватало, машины так и мелькали. Впрочем, до леса дошли благополучно. Тут кстати до реки, где граница, километра три по прямой.

– Так, бойцы, ждём меня тут. Гляну, где кухня стоит, определюсь на местности.

Те в тени стали устраиваться, а я нырнул в лес. Отбежал, и достал кухню. А котёл горячий. Шурпа, я всего два котелка заполнил и поел. Тут же убрал суп во все четыре термоса, по двенадцать литров они, используя хранилища вместо черпака, остальное самосливом в хранилище. Котёл чистый. Осмотрел всё, и за бойцами. Дальше Васильев всё изучил, сообщив что котёл мыть надо, топка ещё горячая. А так всё по штату. Также вынес пулемёт и «ПП» с боезапасом, загрузив на кухню. На месте. Возница в это время коней запрягал, ругаясь на обрезанные постромки. Однако у того запас ремней был в вещмешке, сделал времянку, и вот выкатив кухню на дорогу, покатили обратно к крепости. Причём, возница и повар на сиденье ехали, а я шёл впереди, так что двигались медленно. А тут я с интересом поглядывая на пограничный патруль, что двигался к нам, видел его ранее, однако сканер показывал ещё троих на опушке. Одеты в гражданское, но с оружием. Или контрабандисты, или бандиты местные. Думаю, второе, контрабандистам обычно оружие не нужно. Да и все трое в сырой одежде. Реку переплывали? Почему днём? Время двенадцать часов дня. Поэтому я приказал бойцам:

– Быстро кухню с дороги, в овраг. Оружие к бою.

Сам же, скидывая ремень винтовки с плеча, последовал за ними. А тут удобно овраг был, дальше он уходил под дорогу. Там деревянным мостик был перекинут. Причём стрелять я и не думал, хотя бандиты были вполне в дальности прицельного накрытия. Причина банальна, стрелять у границы запрещено, особенно в сторону немцев. Сколько особисты и политработники об этом говорили. Вон погранцы рядом, пусть они и ловят. Для мня главное, чтобы кухня была целой. Пограничники насторожились, до них уже метров сто было, видели, что я и бойцы готовимся к бою. А так бегом сближаясь, старший, в звании сержанта, крикнул:

– Эй, кто такие?

– Шестая стрелковая дивизия, хозслужба, старшина Хайруллин.

– Что происходит?

– Трое на опушке у вас за спиной, в гражданском, но с оружием, и одежда сырая. Тела облепила. Бандиты, я так понимаю.

– Да? – сержант стал изучать опушку, с ним два бойца было, тоже осматривали лес.

– Уходят вглубь леса, – криком сообщил я.

Дальше сержант, открыв гранатную сумку на боку, достал ракетницу и пустил красную ракету, после чего с бойцами рванул к опушке. Это их работа перехват таких групп, так что, убедившись, что опасности уже нет, выгнал кухню, и мы покатили дальше. По пути попалась спешащая «полуторка», набитая бойцами пограничных войск. Видимо сигнал им был. Не останавливаясь, мимо проскочили. А мы через час были в расположении, где я особисту сообщил о происшествии, чтобы в курсе был. Начштаб сам вышел, он с помощниками изучил кухню, дальше начали оформлять. Пулемёт и «Суоми» забрал тоже он, с боезапасом. Я показал, что слово своё держу, что тому явно понравилось. Вот так дальше кухню на стоянку, где кухни нашего батальона в рядок стояли, под навесом. Лошадей возница забрал. Его скорее всего за нами и закрепят. Так что Васильев теперь осваивал своё имущество, начал отмывать кухню, а я направился в штаб полка. На мою роту оформляют, нужно проследить чтобы правильно было. В принципе всё, дальше так время и шло. Через три дня как я кухню пригнал, начштаба вручил мне запрос и наряды на получение «ДШК». Мол, обещал, добывай. Тот явно хотел увидеть, как я решу вопрос. Немного трофейных пистолетов ушло, главному снабженцу, а тот всё порешал, и к вечеру я четыре грузовых повозки завёл в крепость, и к штабу подкатил. Шесть пулемётов «ДШК», с боезапасом. А на утро вооружение распределили по трём пулемётным ротам. Кстати, взвод крупнокалиберных пулемётов в нашей роте, принял старший сержант Герасимов. Тот самый тип, что считал, что я его место занял. Осваивал вооружение.

Служба шла, я постоянно с Басовым был, всё же он мой учитель, обучал всему, там на летние лагеря. Я ещё сообщил Куприянову, что отличный охотник, готов снабжать батальон свежим мясом, помимо основной службы, и получил добро. И знаете, кабанчиков добывал. Один раз лося, да так что по решению комполка теперь свежее мясо на весь полк добывал. Раньше на грузовой телеге ездил за добычей, а тут мне «полуторку» выделили и двух бойцов. Бойцы и рады, постоянно со свежим мясом. Правда, получалось так, что встречался с бандитами, один случай особо запомнился. Я тогда лося взял, и сказал бойцам, что его освежевали, подняв тросом на высокую ветку дерева. Мол, трупным запахом несёт. Это не животное. Пробежался и нашёл бойца пограничника, убит, дня два лежит. Отправил водителя грузовика к полковому особисту, а тот уже вызвал нужные службы, там и бойцы НКВД прибыли и погранцы. Опознали, связной. А тут сканер показал, что девять бандитов шли в нашу сторону, и вели пленного, командира РККА. Я тогда рявкнул:

– А ну тихо все!

Сам же замер и внимательно вслушивался. Для виду. А потом стартанул с места и скрылся за кустами. За мной рвануло трое погранцов, и двое бойцов НКВД, из роты охраны тыла. А нёсся я быстро, еле поспевали. Вот так я вынесся в колонну бандитов, прикладом в зубы одного свалил, стволом ударил в солнечное сплетение второго, и застрелил того что шёл за капитаном-танкистом, конвоируя его. Это всё что я успел сделать, бойцы, что за мной неслись на скорости, кинулись в драку, закипела рукопашная. Да я успел только приголубить прикладом по затылку одного бандита, что сцепился с погранцом, и футбольным ударом в голову вырубил ещё одного, что дрался уже с бойцом НКВД, оба головные уборы потеряли. Наших стало больше, скрутили всех. А я, сняв фляжку с ремня, вынул кляп и поил капитана. А у того обезвоживание, выхлебал всё что было. Дальше развязал его, пока тот описывал лейтенанту НКВД как его брали. Отпускник он, на дороге взяли с чемоданом. Это я к чему, через две недели меня наградили медалью «За Отвагу». Плюс я ещё разные банды побил, честно сдавая тела службе охраны тыла. А так медаль за капитана дали, его брат сидел в штабе корпуса, полковник, продавил. Так что спасибо, что я ещё скажу? Само награждение прошло за неделю до отбытия Басова в отпуск, тот присутствовал. Также я сдал экзамены на знание предмета, всё официально, принимали наши командиры, и всё я официально стал ротным старшиной. До этого был, можно сказать, стажёром. Да меня раньше бы приняли, но раз решили её провести, то до конца. Тому же Герасимову, если бы назначили на моё место, две недели учёбы у другого старшины и дальше сам. Это у меня из-за возраста.

Басов отбыл отдыхать, он с женой был и сыном, теперь я старшина двух рот. Думаете это всё? Служба, охота, тем более появились свои желающие и меня подосвободили. Максимум раз в неделю мог съездить. Особенно командиры на охоту налегали. Правда, дичи мало брали, это не с моим сканером охотится, но главное процесс. Нет, было ещё кое-что. Я купил на рынке немало мотков шерстяной нитки. Спицы трёх разных видов, а я владел шестнадцатью способами разного вязания, и уже связал себе по ноге три пары шерстяных носок. Две пары перчаток, зимних понятно. И вот шарф заканчиваю. Хочу лыжную маску сделать. Надо ещё ниток запас купить, сделал заказ, пообещали привезти. Завтра забирать. И консервирование. Для фруктов и овощей ещё рано, а вот грибы пошли, подберёзовики, белые грибы, агашки, грузди, лисички, маслята. Я брал десяток бойцов, выдавал корзины, купил у одного деда, что их плёл, и бойцы собирали. Причём собирали не на отвали, а честно, выбирая лучшие грибы, червивые я не принимал. А платил по весу живыми рублями. За пять килограмм тридцать рублей. Если десять принесёт, то не шестьдесят, а семьдесят. Ну и качество. Эту резанную бумагу мне было не жалко, так что оплачивал. Ведь бойцов я использовал на личные нужны, а не по службе. Так что подберёзовики и белые грибы резал на кубики, и в хранилище. Можно в любое время грибной суп сварить. Также с маслятами и лисичками. Правда маслята ещё мариновал, а агашки и грузди солил. Купил на рынке стеклянные банки по три литра, там крышки на проволоке, многоразовые, и помыв, окатывал кипятком, и грибы туда. А варил их в котлах, что там же на рынке купил, два двадцатилитровых, медные, и в банки готовые. Это единственное чем я пополнял в хранилище, чуть позже свежими огурцами и помидорами начну. Даже сейчас можно, тоже пошли.

Уже середина июля, половина отпуска у Басова прошла, завтра на рынок съезжу, заберу заказ, уже отпросился, машину выделят, я там ещё заказы других командиров выполню, через три дня. Ночью планирую наконец посетить немецкий берег, за самолётом, сегодня было четырнадцатое июля, уже две с половиной тонны свободного, свободное место от подаренной кухни считаю, когда меня дёрнули. Да внезапно так. Я дежурным по кухням был, тут все наши пять в ряд стояли, повара суетились, бойцы, что наряды отрабатывали, и вот проводил проверку блюд. Сидел и медитировал над борщом, что приготовил повар первой роты. Причём смотрел недобро не на это варево, а на самого «специалиста». Уже все попробовать успели и оценили, как продукты были испорчены, вот я сидел и думал, что делать. Это выдавать нельзя, значит на выброс. А тут особист полка прибежал, натурально так, и плюхнувшись рядом на лавку, схватив кружку с компотом, ещё горячим, и быстро выпил, после чего звонко поставил её на столешницу дощатого стола, и сказал:

– Хайруллин, ты же у нас следопыт? Лесовик?

– Есть такое дело.

– Три командира наши пропали. На охоте были, Червонный лес. Стрельба была интенсивная. Шофёр слышал, Самедов, а потом его обстреляли. Еле уйти смог. Машина пулями побита. Решил тебя направить на всякий случай.

– Плохо дело, наших могли и убить. Сейчас, только дежурство сдам.

Как раз мимо Куприянов спешил, вот и окликнул его:

– Товарищ старший лейтенант, замените меня на дежурстве по кухням, вызывают вот срочно. Да, борщ на выброс.

Начштаба нашего батальона, что недавно получил старлея, возражать не стал, к нам свернул. Особист заинтересовался, взял мою ложку и попробовал из тарелки и тут же скривился.

– Соль аж на зубах скрипит. Как же ты так, Лукин?

– Диверсия, товарищ политрук, как есть диверсия, – махнул рукой расстроенный повар. До обеда полчаса осталось, новое блюда тот никак не успеет приготовить.

Особист остался при кухнях, его это происшествие заинтересовало, а я поспешил на выход, к стоянке техники. Там машина ждала и комендантский взвод. Другие службы тоже уведомили, лес тот блокируют. Вот так прихватив винтовку, боезапас, и вскоре уже ехал в составе колонны из трёх грузовиков к нужному лесу. Надеюсь планы не поменяются. Кстати, а кто пропал? Кто сегодня на охоту уехал?

– А кто на охоту сегодня уехал? – спросил я у знакомого сержанта, из комендантского взвода.

Мы катили на третьем грузовике, в кузове, в кабинах командиры сидели.

– Новосёлов, Хлопков, Тарасов, и два бойца для охраны, – сообщил тот.

– Хлопков?! – ахнул я.

Ещё бы, это был политрук нашей роты, тихий и незаметный человек. Жаль, при нём было очень хорошо, судил по другим политработникам. Так что дальше сидел и размышлял. Пришлют теперь какую занозу, что во все щели лезет и считай служба не задастся. Ещё насчёт Лукина размышлял. Никто ему не мешал, сам он соль сыпал. Забывал и снова. Целую пачку угрохал. Пусть особист разбирается что это с ним. Вроде опытный повар, из срочников, но этой осенью в запас выходит. Что-то с ним происходит, пусть выясняют. Что ещё? С Мартой всё отлично. У меня своя комната, позволяет ночами миловаться, что я и делал. Гуляли с ней, в основном вечерами. Пару раз меня спалили с высокой блондинкой. Говорил, что знакомую провожал. Да не важно, главное очень неплохо шло обучение немецкому языку. Я кстати, сообщил в штабе, что осваиваю его. Я брать буду у немцев до предела, но часть хранилища заранее освобожу. Перед началом войны большую часть, кроме припасов, в схрон. Хотел сам сделать, а потом подумал. Почему бы не поискать? Тут поляки много что настроили и хорошо замаскировали. Не всё ещё нашли. Начал поиски, сканер помогал, он на метр под землю брал. Лагерь наш в двенадцати километрах от границы находился, я как старшина имел свободный выход, даже землянику собирал на полях, бойцов нанимал, запасы делал на зиму, витамины, варенья из неё сделал шесть банок, ну и поисками неплохо занимался, объезжал окрестности верхом на коне. Заодно научился. Нашёл два схрона, самодельные в лесах. Крышки хорошо замаскированы, но давно заброшены, пяток схронов с зерном. А потом крышку входа в бункер. Отлично замаскирован. Сканер показал, как взломать, я и сделал.

Точнее вскрыл аккуратно, и спустился, причём видел свежие следы, бункер явно посещали. Один человек. А это оказался не бункер, а оборонный пункт на десяток солдат, из которого вёл тоннель в крепость. До неё по прямой три километра было. Я о том, что в крепость вёл такой тайный ход и не слышал, от десантников тоже. Видимо завалило туннель от бомбёжки и артударов. А я пробежался по тоннелю, видя в пыли свежие следы. Свежие и старые. Бункером пользовались, последний раз ну от силы неделю назад. А тот вёл в катакомбы под Цитаделью. Очень искусно замаскирован выход был. Я изучил, обнаружив склад, там в арках сделали стены из дерева, двери. Наши склады, часовой был. В общем, запомнил, хотя наши казармы далековато, но отметил, как возможность для эвакуации. А так всё же в лесу вырыл, с помощью хранилища, схрон, глубокий, в холме, землю скидывал в реку, пробкой земляной закрыл. Там много что встанет, большое помещение, «полуторка», и домик зимний. Почти всё оставлю, даже самолёт и топливо к нему, забив всё свободное место в хранилище водой, патронами и едой. Да, по степени важности перечислил, что будет нужно в крепости при обороне. Чёрт, да я так готовлюсь, что даже если нашу роту выведут, приказ будет, даже расстроюсь. Я для чего готовился? Вот с такими мыслями и катил. Схрон сделан, проверю как год переживёт. Заберу своё, когда крепость покинем. Там хранилище пустым будет, уж поверьте мне. Вот с такими мыслями и доехал до места, где обстреляли шофёра охотников.

Впрочем, там уже работали бойцы роты охраны тыла. Там свои следопыты. Убиты все пятеро, мне это сканер показал, их донесли до озера и утопили с камнями на ногах. Двоих уже вытащили, остальных пока искали. Чуть позже и их достали. Ну и бандитов искали, лес блокирован, под вечер и их нашли и уничтожили. Я нашёл, те прятались в подземном схроне. Дальше уже бойцы НКВД брали, их работа. Даже вроде одного кого-то целым взяли, но это не точно, нас давно обратно отправили. В результате, после убийства командиров, комполка запретил охоту. Даже мне.

Как-то быстро пролетело время до моего отпуска. Бункер и туннель я сдал сразу, если есть шанс что хоть кто-то спасётся с помощью него, не стоит такое скрывать. Комполка сообщил, тот аж посерел. Представил, что занесут заряды и взорвут. Дальше особисты работали. И даже взяли того, кто посещал крепость. На складах шакалил. Женщина была, раньше служила в Польской армии, продукты так добывала. Что по мне, то всё что нужно купил, держа запасы свежих овощей и фруктов на зиму. Ну и немцев посетил. Освободил личное хранилище до предела, заставив техникой, боеприпасами, оружием и домик выложил, переплыл реку и дальше на своих двоих до дороги. Ночь помогала. Взял мотоциклиста, связной, вырубил, не убивал. Мы с ними пока не воюем. Допросил, язык пока плохо знаю, но выяснил где ближайший аэродром. На мотоцикле за час и доехал. Там увёл «Шторьх», на аэродроме добыл топлива до полного, и выяснив где ещё аэродромы, облетел. Ну и нашёл связной «мессер». Свежая машина. «Шторьх» не бросил, выложил бочки с бензином и моторным маслом, прибрав его на свободное место, и улетел к нашим, там сбегал, спрятал в своём схроне добытое, и вернулся за бензином, и его в схрон. А садился подальше, и следы жгучим перцем посыпал, чтобы схрон мой не нашли. Так что всё прибрал, вернув обратно то, что ранее выложил, ну и «мессер» с запасом бензина теперь имею. Хватит до Алексеевска и обратно. Даже успел искупаться и до своей палатки добраться до рассвета. Кстати, у немцев набрал в штабе полётных карт территории Союза, причём такие подробные, даже Алексеевск нашёл, и все мосты до него и переправы указаны от Казани. Хорошо разведка у немцев работает.

Впрочем, служба текла, и это хорошо. Лукина арестовали. А его закордонные завербовали. Поймали на воровстве. Как раз недавно. Тот весь в мыслях был, вот с солью и ошибся. Молодец особист, раскрутил это дело. Немцы вроде работали. Главное Басов вернулся, загорелый. Довольный, принял дела. А через день уже я сдавал, покинув расположение. Да мы так летними лагерями и стояли, с чемоданчиком двинул на Брест. Не пешком, на разъездной машине подкинули. К слову, не стоит думать, что бойцы и командиры занимались боевой подготовкой, выучкой, да ничуть. Они пахали как проклятые на стройках. Укрепления, склады, военные городки, разные хранилища. Зимой учиться будут, так решили командиры. Например, наш батальон, с инженерной ротой, строили склады армейского подчинения. Всего двенадцать километров до границы. Да до них некоторые артсистемы дотянуться, что уж про авиацию говорить. И так по всей границе, спешно строились. Были проблемы с материалами, но это снабженцы бегали. Моё дело чтобы бойцы двух рот были в порядке. За которых я отвечал. Форма была, вся амуниция и оружие при них, и сытые. Остальное не особо волновало, там другие ответственные лица. А так билет взял на Москву, но сошёл на ближайшей станции. Отбежав подальше, устроился в посадке передневать, там и уснул. А как стемнело, взлетел с полевой дороги и потянул на восток. Там сориентируюсь. «Мессер» неплохая машина, и дальность хороша, доберусь. И ведь добрался, река помогла определится на местности, Кама называлась, пусть с дозаправкой, но был на месте. А с утра, в форме, с наградами, чемоданчик с подарками в руке, и до села. Где нужный дом мне описали хорошо, дошёл. А те там как раз завтракали. Сестрицы спали, каникулы. Родители готовились выйти на работу, а тут такая радость, сын прибыл. Они меня ждали через несколько дней, хотя я отбил телеграмму, когда прибуду. Мать осталась, отец на работу, у него там горит что-то, срочный рейс. Зато супругу отпросит на весь день, должно начальство войти в положение. Ну и сёстры с радостным визгом меня обнимали.

Вот так дальше и начались трудовые будни отдыха. Всей улицей моё прибытие отмечали в саду участка, наградами хвастался. Про медаль ещё не знали, я не говорил. И там меня познакомили с невестой, хотя вроде после потери памяти я был уверен, что всё заглохло. Мы даже не переписывались. Та кстати в пединститут готовилась поступать, уже экзамены сдавала. В Казани будет учиться. Ну знаете, красотка каких поискать, такая и самому нужна. На самом деле на вид славянка, и не поймёшь, что татарочка. Впрочем, там какая только кровь не намешана, так что не удивительно. И вечерами мы гуляли. Можно сказать, знакомились заново. Ну вот по душе та мне пришлась, даже поговорить было о чём. Это после того как я с тачкой навоза бегал по огороду, чистя коровник, и остальные постройки, помогал снимать урожай. Да меня тут реально за батрака считали, свободные руки появились и их до предела загружали. А в коровнике такое впечатление год навоз накапливали. Так что после работы долго отмывался в речке, туда бегал, и уже в форме на свиданку. Пару раз драки были с сельскими парнями. Ну опыт я получил отдыха тут на селе. Это было в первый и последний раз, когда меня сюда заманили. Больше не приеду, пусть других батраков ищут. Лучше как и другие десантники устроюсь в Москве. Что по поводу Дины, так звали девушку, то ещё наши отцы сговорились, мол, отцовское слово нельзя нарушать. Тем более поймали нас на сеновале. Ну чтоб я да не соблазнил не особо искушённую красотку? Да та и не против была.

Там как-то так закрутилось, что уже через два дня сыграли пышную свадьбу. Нас зарегистрировали. Знаете, а я ведь и не против. Отличные столы были, курица и говядина. Тут хоть и нет опиума для народа, я про религию, мы мусульмане, но не фанатичные. Не молимся и в мечеть не ходим, но и свинину не едим. Я кстати тоже не ем. Так что когда наступил день отъезда, я покидал село не один, а с женой. С одним чемоданом и армейским сидором на двоих. Вещей у той особо не было, я прямо сказал, деньги есть, купим на месте. А покинули село ночью, распрощались с родичами, оставив их позади, довёл жену до самолёта, а там и на Брест полетели.

***

Осмотревшись, ночь скрывала мои действия, я оставил тело политрука, что в моих ногах забился в агонии, всё ещё хрипя перерезанным горлом, наклонившись, рядом бросил обрезки верёвок, и блок кирпичей с вделанным железным крюком, как будто всё это было нужно чтобы утопить тело советского политработника в водоёме рядом, до кромки воды было метра два. Разогнувшись, с презрением пнув того в бок, я с прищуром посмотрел в сторону патруля, что шёл в эту сторону. Чуть подсветил политрука фонариком, сразу же вырубив, на это патруль среагировал, побежали в нашу сторону, сам же рванул прочь. На велосипеде по тропинке оторвался от них. Вскоре тело нашли, и начались мои поиски, но я ушёл. А был в ботинках, гражданская обувь, и одежда гражданская. Вот так до крепости, и через лазейки что знали все старшины, ушёл в сторону своей казармы. Сегодня было двенадцатое июня сорок первого.

Ну и пока принимаю душ, тут круглосуточно, а потом в комнату в которой жил с женой в командирском общежитии, пошли на встречу, выделили, и вспоминал как этот год пролетал. Очень интересно он прошёл. Сам полёт от Алексеевска, прошёл интересно. Дина так и провела, прижавшись лицом к колпаку и жадно изучала землю внизу. Особенно огоньки городов, мимо которых пролетали. Та впервые летела. Да что это, она и Алексеевск покидала всего пару раз, в Чистополь с родителями ездила, это городок километрах в сорока. Ну детские лагеря не считаю. Так что та была взволнована. Кстати, сказал, что самолёт одолжили летчики. И да, я умею управлять, но распространяться об этом не стоит. Жена у меня умненькая, понятливо кивнула. Кстати, к этой теме действительно не возвращалась. Посадка для дозаправки нормально прошла, пока та кустики посещала, я бочку достал и самосливом заправил машину. А прибыв на место, сел на опушке в двадцати километрах от Бреста, отвёл на опушку, и достал домик. Та это не видела в темноте. Дальше зажёг керосиновую лампу. И пока та устраивалась в домике, обслужив и заправив самолёт, прибрал. Так что легли на полки и уснули. А в домике комфортно, стационарный амулет климат-контроля, летом жару убирает, и духоту. Зимой тепло будет. Можно не подтапливать буржуйку каждые три часа. Фиг выспишься. А утром на попутной машине в крепость, там в штаб полка, закрыть отпуск, успел за два часа до его окончания. И устраивать жену. Надо сказать, сюрпризом стало, что я её привёз, что есть, то есть. Впрочем, нам сразу выделили комнату в общежитии, оттуда недавно съехал лейтенант с женой, новое назначение получил, с переводом, повезло. Вообще я срочник, жена могла только в городе жить, даже не в крепости, но также и младший командир, со свободным выходом из части. В общем, решили не ломать голову и поднять меня на уровень средних командиров, от лейтенантов и выше. Это мне стоило очень дорогой броши комиссару полка, тот на такие подарки падок был, и всё было решено. Ну а дальше потекла служба.

Как осень наступила, вернулись в Крепость, уже пошла военная учёба и остальное. Много интересного было. Кстати, мне благодарность выразили от контрразведки, это про тот туннель. Его не закрыли, в том оборонном пункте теперь отделение бойцов охраняет. Взяли под контроль. Ну и с меня подписку о неразглашении, о нём никто не должен знать. Я не касался магии. Ну амулетами пользуюсь, это так, я тут про амулеты зарядки. Ещё до отпуска я зарядил все камни-накопители, что огранил маг перед уходом, запас имею. Однако я считал, что он слишком мал. У меня среди находок по Ленинграду было с пять десятков необработанных изумрудов, восемь рубинов и шесть алмазов. Договорился с ювелиром в Бресте и тот стал их гранить. Те круглыми должны быть. Хороший мастер, отлично работал. Партиями выдавал. Как заканчивал, забирал, оплачивая и выдавал новые. Так камни и заряжались. Один амулет в сейфе у меня в каптёрке и два в жилой комнате в разных углах. Дальности хватало чтобы не мешали друг другу. Ну и зима пролетела. Причём, я решил дать супруге дело. А у нас уже какой месяц длиться медовый месяц. Я той сразу сказал, работать не будешь, твоя работа это я и наши дети, ну и хозяйство, если квартира будет. Стал выдавать каждый месяц по сто пятьдесят рублей на её личные хотелки. И прямо сказал, в следующем году начнётся одна из самых страшных войн. Я конечно защищу свой любимый цветочек, но и без дела его оставлять не желаю. В общем, предложил той на курсы медсестёр пойти. Обучат как медика, именно передовой, чтобы могла обрабатывать раны, шить, бинтовать. Лубки накладывать.

Сначала с женой пообщался, та не высказала энтузиазма, ну не её это медицина. Напомнил, что у нас дети будут, а те лезут всюду, кто коленки зелёнкой смазывать будет? А тут много знает и умеет. К слову, по детям мы решили с ней не спешить, поживём для себя до начала войны. И Марту я с момента как женился не доставал, она мне просто пока не нужна, а знание немецкого я итак подтягивал, найдя других учителей. Аж двух. К началу июня уже отлично говорил, лёгкий акцент имею, который старался убрать. Война начнётся, Дину отправлю в Алексеевск. Нечего ей на войну эту смотреть, да постараюсь чтобы ты залетела, а дальше уже Марта будет под рукой. Временная замена. С этим и обратился к военврачу медсанчасти, а тот предложил её устроить на курсы санинструкторов, они полгода длятся, но на правах вольнонаёмной. Та не военнослужащая. Я прикинул и кивнул, это можно, так что Дина, соблазнив ещё трёх девчат из семей командиров, они сдружились, пошли на эти курсы и между прочим за полгода вполне всё осилили и сдали экзамены. Им даже выдали корочки о том, что те подготовленные специалисты. Дальше также на правах вольнонаёмной, то есть, без зарплаты, волонтёр, Дина помогала в медсанчасти. Без дела не сидела, нарабатывала опыт. Ну а в выходные, каждое воскресенье мы проводили в городе. Кинотеатры, театр был, как потеплело, в парке, в общем гуляли, и нам эти совместные прогулки ну очень нравились. Тоже комиссар поспособствовал чтобы я каждое воскресенье увольнительное имел. Подарками его благосклонность получил. Сам он не особо жадный до этого, но ходок. Ещё какой. Ему эта ювелирка для его дам нужна.

Я отлично все склады в округе узнал, что хранят, что там имеют. Даже незаметно проник на те что остались от польской армии, увёл незаметно пятьдесят шесть противотанковых ружей. А больше не было. Поляки их настолько засекретили, что когда Германия и Союз на них войной пошли, так и пролежали на складе. А даже сейчас это новинка. Ну и патронов по тысяче штук на ствол. Пятьдесят ружей в мой схрон, он отлично пережил зиму, а шесть при мне, с боезапасом. По пятьдесят патронов на ствол. Ну а хранилище качалось, на данный момент четырнадцать тонн с мелочью, занято из которого едва семь тонн. И то в планах многое скоро выложить. Польские склады медленно разбирают, вывозят, прикидывая что взять на вооружение, а что списать и распродать на гражданском рынке. Пока не обнаружили пропажу, успел хапнуть. С Диной мы часто на стрельбище бывали, для командиров, учил её использовать «Наган», пистолет «ТТ», «ППД-34», винтовки и ручные пулемёты. Даже станковый «Максим» освоила. А пусть знает. Ручные гранаты, тут больше в теории, хотя и держала их в руках, прикидывала как бросать. Занималась та стрельбой не одна, тут немало женщин из семей командиров, и детей, тоже выводили на пострелушки. Я ещё шашлыки организовывал, закуски. Так что отлично время проводили. Пока всё шло так, как и должно. К слову, я не писал письма Сталину и не сообщал никому о скорой войне. Нет, сообщал и ещё как, всем вокруг, пока комиссар дивизии не прижал ствол своего «ТТ» к моему лбу, и с матерными конструктами приказал прекращать это дело.

Я имею ввиду, что как знающий будущее не сообщал. Просто смысла не видел. Кто поверит? Ошибки двух десантников, что на это пошли, я видел и запомнил. А вот как данные от пленных, что сообщали о скорой войне, пару раз сшибки с бандитами у меня были, якобы от них информация, передавал. Но мне приказали заткнуться. Политработники как молитву заучили, говоря, что это провокация. Не поддаваться, войны не будет. Ну увидим вскоре, станет ясно кто прав. Так что я готовился. Да, готовился, что не помешало мне разобраться с политработником моей роты. После гибели на охоте прошлого, к нам поступил другой, тоже политрук. Но тот не из простых, полгода у нас прослужил, для закрепления опыта, кстати, неплохой командир, ему дали старшего политрука и в штаб корпуса, в политуправление перевели. Хорошая карьера. А взамен прислали этого ублюдка, что я кончил. Тот был личным помощником начальника Политуправления округом, причём, не нашего, а в Прибалтике. Что-то там произошло, слухи то об изнасилованиях ходили, то об убийствах, вот его у нас и спрятали, в апреле прибыл, и к маю тот уже освоился в нашей роте. Говнюк конкретный, всё гнобил меня, а я ещё понять не мог, с чего бы это? Начал отслеживать его, искал на чём бы подцепить и под статью подставить. А тут сканер показал, вечер уже, Дина в темноте из медсанчасти возвращалась, как тот зажал её, придавив всем телом к кирпичной стене. И шарился под платьем. Да я мгновенно озверел, правда не показал, спокойно покинул каптёрку, где заканчивал оформлять формуляры для бойцов срочников, что недавно как пополнение получили, и двинул туда. А в темноте бегом добежал, тот уже трусики стаскивал. Так знаете, что этот утырок сказал? Полуобернулся на шум, опознав меня, и приказал:

– Старшина, кругом, и пошёл вон.

Я даже хохотнул от наглости такой. Не сдержал смешок, говоря:

– Совсем страх потерял.

Подойдя я с силой нанёс тому удар по почке. Ну сознание не потерял, но обмяк, сползая по Дине. Свернувшись в клубок под нашими ногами, замер, явно в болевом шоке. Вздохнув, я дал жене прореветься, обнимая и поглаживая по голове. И шепча разные глупости. Оказалось, он уже не в первый раз ту преследует. Запал серьёзно на неё, а та боялась сказать, запугал что нашу жизнь в ад превратит. Только сегодня к серьёзным действиям перешёл, ранее только преследовал. Видимо совсем голову сорвало. Дальше я всё сделал специально, чтобы жена слышала, видеть вряд ли, тут разве что силуэты рассмотреть можно. Вот и велел ей:

– Ты иди к нам в комнату, я сейчас подойду. Мне тело спрятать нужно. Если что, ты благополучно дошла до общаги, никого не видела. Всё иди.

Сам же наклонившись, ухватив ладонью левой руки за лоб политрука, силой оттянул голову назад, и с хрустом перерезал тому горло, острым охотничьим ножом ручной ковки. И Дина это слышала. А должна была слышать, я мужчина, глава семьи и защитник. Она должна, обязана знать, что я в любом случае её защищу и вот таким негодяям точно сделаю плохо. Тело сразу убрал, крови немного плеснуло на землю, и дальше нагнав ту, сопроводил в общежитие, та себя в порядок приводила, та вообще не тургеневская барышня, девчонка у меня боевая, восемнадцать лет уже. В ноябре справили, тут просто растерялась. А я ведь учил её, как действовать и куда бить, если зажали. Та после нервной встряски в душ, а я сбегал, якобы от тела избавиться. Заодно следы крови убрал. А вот дальше, как политрука хватились, первым делом ко мне. Оказалось, я один как дурак ничего не знал, все давно приметили его интерес к моей жене. А то что у меня характер на вид мягкий спокойный, это не значит, что я нож в живот не воткну. Крутили так и эдак. Пока уже серьёзные спецы из Минска не приехали. Месяц мозги полоскали, даже в камере два дня пробыл, в управлении НКВД Бреста. Правда, потом вернули. С увольнительными по выходным пришлось завязать. Служба и дальше шла. У меня приказ о невыезде. Вот так я месяц выждал, и вот избавился от тела. Найдут ещё тёплого, в агонии бьётся, по виду в порядке. Пока версии две, что я убил и тело спрятал, и что в руки местных бандитов попал. Теперь думаю вторая версия основной станет. Будут искать где его держали этот месяц. Уже станет окончательно ясно что я тут не причём. Причём, это вот всё только сильнее укрепило нашу супружескую связь, держались мы друг друга и стояли на своей версии.

И на самом деле к пятнадцатому с меня окончательно сняли обвинения. Я же говорил, что теперь бандитов, что его якобы держали, искать будут. А сам на ночь с шестнадцатого на семнадцатое посетил Вильнюс, там штаб округа, и в своей квартире убил начальника Политуправлении Прибалтийским округом. Застрелил из пистолета. Это ему скотине за два дня в камере. Он же больше всего воду мутил, чтобы его бывшего адъютанта нашли и тех кто его похитил. А вернувшись, убил одного из тех сотрудников управления НКВД в Бресте, что меня допрашивали. Выбивали кулаками признание. До второго позже доберусь, не всё сразу. А тут сотрудник, он на ночном дежурстве был, как шёл на место постоя, зарезали и ограбили неизвестные. Ну а жена мне алиби делала. Она не знает куда я ночами часто пропадаю, говорил, что служебные дела. Вот и тут также. Второго после шлёпну, двадцать первого, на ночь, а то ещё немцы его вместо меня убьют, а этот гад от моих рук должен умереть. Приговорил ещё когда те со мной работать начали. Вон, синяки ещё не все сошли. Ну в принципе все напасти, которые были, я описал, а так служба нормально текла. Трижды бойцов собирать шампиньоны на луга посылал. Два десятка корзин набрали, мы с женой помыли и уже нарезали. А что, на кухне трижды зимой для роты варили грибные супы. Вот вместо них шампиньонами закрыл недостачу. Меня даже с роты не сняли, как служил, так и служу, видно, что вполне тянул. Тем более, когда другие старшины в отпуск уходили, их роты брал на себя. Это дважды было, роту Басова не считаю. А так снова стал увольнительные брать, даже на двадцать второе июня, воскресенье было выписано, комиссар в охотку продолжил наше сотрудничество.

Была суббота двадцать первого, а я заменил увольнительную на субботу, и мы с женой гуляли по городу. Оба прощались с мирной жизнью. Что завтра начнётся, Дина узнала ещё две недели назад. Часто ловил на себе и других командирах недобрые взгляды местных. Особенно парней. Некоторые с предвкушением смотрели, в курсе что будет. А так рынок посетили города, и потом по магазинам прошлись. А тут очень много заграничного товара, основные поставщики контрабандисты, дороговато, но наши женщины, хватали всё. До сих пор удивляюсь вспоминая как в первые такие выходы в прошлом году, Дина гордо продемонстрировала купленное платье, у её подружек, что та завела в первые дни, были такие же. Я же быстро стрельнул глазами туда-сюда, мы у входа в магазин стояли, я сопровождал тогда жену и трёх её подружек, и негромко сказал:

– Вы ими особо не махайте. Это не платья, это женские пижамы для сна. Нижние бельё почти. Местные это знают, поэтому если увидят вас в ночнушках гуляющих, реакция будет такой, не самой приятной.

В общем, смутил тех, правда у нас в комнате та только ночнушке и ходила, очень удобная, Дина себе их ещё две купила. А так я о них узнал по видео одного из десантников, что тут воевал. Он ничего не сказал, как и местные жительницы глумился над русскими женщинами, что по улицам в ночнушках ходили. Я же сразу сообщил, так что больше в них никто не ходил, кроме парочки из жён комсостава, которым было пофиг что о них подумают. Главное удобно. А вообще Дина немалые деньги тратила, свой шикарный гардероб имела, три дня назад мы его грузовой почтой отправили в Алексеевск, я выделял без надзора, покупала много чего, и обязательно раз в месяц большая посылка уходила в Алексеевск. То, что тут можно купить, там страшнейший дефицит. На две наши семьи, про моих та тоже помнила. Ночнушки и им купила разных размеров, честно описав что это. Так что и косметика, и парфюм, одежда, да всякое разное, уходило. Та же туалетная бумага, уже германского и польского производства, хотя бы пару рулонов обязательно в посылку убирали. Те что в Ленинграде купил, к концу подходили, но они для личного пользования. Потому моя Дина, очень полюбила шопинг. Многих продавцов по имени знала, ей специально оставляли под прилавком что-то интересное и та платила. Также моя жена немного дикарка. Ну что вы хотите, сельская девушка, и на танцы сходить может и подраться там. А у командира полка супруга из дворянок, ну видно воспитание. Та и двух дочек воспитала хорошо, старшая из них подруга Дины. Я той брошь с изумрудами подарил, отлично к её глазам камешки подходили, и попросил дать воспитание, именно как держать себя, как вести на разных встречах, и этот год та честно учила мою супругу. До обеда, после обеда у той уроки на санинструктора, а потом дежурство в медсанчасти. Я выделял на это средства. И ведь обучила. И спину прямо держит, и одевается теперь красиво, и всегда в тему, взгляд может бросить, мол, вы все челядь, одна я тут королева. Так что я вчера отблагодарил Инну Игоревну, что обучала супругу. Новое украшение. Так ещё её и французскому учила, Дина девушка умная, осваивала, говорила уверенно, но акцент пока есть. Всё, обучение закончено. Война.

Об этом я вчера утром, оббежав, на ухо шепнул всем, кому мог, прося до политработников не доводить, не подставлять меня. Мол, информация сто процентная. Какие-то телодвижения пошли, например, почти всю технику и два артполка из крепости вывели, вчера ещё, но мизер. Да я даже у комдива был, ему шепнул. Тот меня хорошо знал, успели за год лично не раз пообщаться. В парк, где играл армейский оркестр, мы прошли уже в полдень, покушав в одном из ресторанчиков, который переименовали в городскую столовую. Я там ещё все готовые котлетки выкупил. Говяжьи, пятьдесят семь штук было, выдал кастрюльку, и с горкой наложили, там незаметно прибрал. Так и погуляли, у меня фотоаппарат, уже две плёнки извёл, мирную жизнь и супругу снимал. А в парке встретил Хайруллина, мы как раз с супругой закончили танцевать. Шестой танец был, любили мы это дело. А нас постоянно путали из-за одной фамилии. Мой ротный гулял с женой и сынишкой лет четырёх. Они к слову в городе жили, квартиру снимали. Мы оба имели грустные глаза, печальные, посмотрев друг на друга, усмехнулись. Ну конечно ротный в курсе был о войне, я ему тоже сообщил за две недели, и какие у меня планы на этот счёт, подумал, тот одобрил. Кстати, у нас в роте два взводных лейтенанта, третьим взводом командует помкомвзвода, старшина, с интересной фамилией Главнюк. А четвёртый взвод, уже крупнокалиберных пулемётов. В общем, всё спланировано, неофициально от командования получено добро, так что как стемнеет начну действовать. Что ж, я готов, так что заканчиваем отдыхать и в крепость. Нашу казарму, клянусь, будет ох как не просто взять. Хотя в реале захватили и полностью зачистили на второй день к вечеру, а потом в катакомбы воду пустили, тех кто туда спустился, топили. Да у защитников патроны в первый день закончились, их не так и много было, недолго за счёт трофеев продержались. Да и сдалось в первый день немало. У нас по-другому будет.

Отлично отдохнули. Дальше вернулись в крепость, я закрыл увольнительную, время вышло. Там жена собирала остатки вещей, у неё вещевой мешок, я его добыл, туда часть вещей, мыло, полотенце, красноармейский котелок, кружка с ложкой. Фляжка на ремне. Небольшой запас продуктов. Также выдал той «ТТ», с запасом патронов. Пусть будет. Да, я добыл чёрный комбинезон, ещё от польской армии, с их склада. Главное маломерка. Ей как раз, и в таком будет очень удобно в катакомбах. Ну и тёплая куртка. Там внизу довольно холодно. Бойцы разбирали двухуровневые койки и по лестнице несли их вниз, в катакомбы, там два зала занимали, и ставили их, носили вязанки матрасов с постельным, расстилая. Оружейку всю вниз спустили, боезапас весь. Отдельно новенькую коробку туалета, похожего на сельский. Я уже сделал яму, хранилищем, глубиной три метра. Над ней и поставили. Рядом две раковины и рукомойники, вода из раковин будет стекать в яму. Два длинных стола спустили во второй зал, и лавки. Тут обедать будем. Васильева, выдав письменный приказ, отправил с кухней из крепости. Велел двигаться на Кобрин. Переночует с возницей в лесополосе, а там соединится с теми из нашей дивизии, кто вырвется. Я кухню терять не собирался. Я что, зря отдавал?! Отбой у бойцов роты был, уже в катакомбах. По двое дежурных и дневальных, один для вида наверху в казармах, другой внизу. Там где столы, ещё койки поставили. Там на одной Дина стала устраиваться, и семьи командиров нашего батальона, родные ротного тоже тут. Не стал всё же рисковать, привёл. Да с вещами. Я у столов поставил очаг, вырезанный круг от бочки. На него котёл. Тут готовить будем. Бойцы бегали к Церкви. Там целая гора колотых дров, копили на зиму, набирали, и перенесли к нам. Целый штабель у стены сложили. Вот такие дела.

А как стемнело я покинул крепость, незаметно. Ротный сегодня дежурил, специально подменился, отслеживал всё. Я ему правду сказал, грабить склады ухожу. Мы тут с тем что в запасе было, дней пять от силы продержимся. Тот только плечом недовольно дёрнул, но промолчал. Сначала посетил того сотрудника НКВД, он был лейтенантом госбезопасности, и закрыл долги по этому поводу. Впервые боевой артефакт использовал, что ледяными стрелками бьёт. Лёд уже через пять секунд испарился, маломощный артефакт. Но повреждения как от пули, пусть на это думают. Дальше к своему схрону, практически полностью опустошил хранилище. Сразу бегом к реке, набрал пять тонн воды, тут её и пьют тоже, дальше по складам, добывая нужное. Так и вернулся, патроны и часть припасов у стены выложил и на наши склады, крепостные. Не пугая часовых, убирал стенки хранилищем, набирал боезапаса, и обратно. Шесть ходок сделал. Тут нам на три недели активных боёв. Одной только моей роте. Много ручных гранат. В два часа ночи даже уснул, в форме, только ремень, фуражку и сапоги скинул, лёг с женой в обнимку. Ну а через два неполных часа началось. Очнулись мы от крепких содроганий, земля если не ходуном ходила, то близко. Это сколько же стволов по нам работало? Не артиллерия точно, та по другим объектам отрабатывала. Я тут же сел, наматывая портянки. Отметив что в коридоре мельтешение двух фонариков видно, кто-то приближался.

А это мой ротный с бойцами забежал. С ним десяток командиров, в основном лейтенанты, только один капитаном был, что тоже ждали войны и их семьи тут с нами были. Вот и отряхивались от пыли. Пока женщины успокаивали испуганных детей, Дина одевалась. Я тоже собирался, ремень застегнул, винтовку за спину, вещмешок на койке остался лежать и в соседний зал, там бойцы при свете двух керосиновых ламп спешно одевались, кто-то уже к стойкам с личным оружием спешил. Там же в ряд пулемёты стояли. Однако ротный не спешил направлять бойцов наверх. В катакомбы спустились бойцы других рот, много раненых. Ну не все мне верили, кто-то откровенно посылал. Все кто поверил, эту войну встретили с нами в катакомбах. Это из нашей казармы. Надеюсь в других казармах также поступили. Хоть кто-то. Ну что мог, я сделал. Так что получив задание, приготовить завтрак к шести утра, ротный направился к лестнице. Там же назначенные им наблюдатели, выжидали, когда обстрел закончится. От неё казарма серьёзно пострадала. Было известно, крыша полыхала. Где-то через час я разжёг костёр, вёдрами воду принёс. Бойцы уже привели себя в порядок, ожидали. Пока вода закипала, дети перебирали крупу за столом, женщины на другом столе обработали раны раненым, я промыл, и дальше высыпал крупу в котёл. Готовил я сам, посолив, масла добавил, так что каша доходила. Среди тех, кто спустился к нам, были бойцы хозподразделений, даже трое с пекарни, и двое ротных старшин, всех к делу приставил, мой ротный меня старшим тут назначил. Причём отслеживал как наши защищать укрепления начали. Уже два взвода наверху, в основном «Максимы» подняли, ещё один направили к укреплениям, и те как надо встретили немцев. Дальше ротный командовал, это его дело. Завтрак прошёл, трижды на двух котлах готовил, но накормил всех. Тех, кто раньше ушли, тоже. Сбегал к ним с термосом за спиной, и покормил, вернувшись пустым. Все четыре термоса уже пусты были. Вся шурпа из них ушла гражданским и детям. С хлебом. Каша только бойцам. К десяти часам, с двумя бойцами я снова посетил укрепления, в трёх термосах была питьевая вода. Та самая, речная. Бойцы с радостью встретили нас. Пусть чужие мелькали, с кружками, поил всех. По полкружке, но хватило всем. Ох и жадно пили. Мы по мимо термосов патроны принесли. Два цинка и два десятка ручных гранат.

К вечеру наших выбили из укрепления, минами так и сыпали, и мы заняли разные этажи казармы, уже вся рота задействована была. Кстати, обед прошёл, отварил куриного бульона с лапшой, на второе пшённая каша из концентратов. И компот. У меня два котла и два ведра. Женщины помогали. Вечером была рисовая каша с мясом. Также тут в укреплении организовали госпиталь, к нам медики из медсанчасти прорвались, когда к ним немцы вышли, тут и главврач был, что Дину и её подруг учил. У меня запасы медикаментов были, так что в зале где рота спала, теперь палата и операционная. Там работали. Так что кормил изрядно народу. Тут одних гражданских было за полторы сотни. Это только у нас. Некоторые приходили по туннелям, многие катакомбы были связаны такими туннелями. Там на охране бойцы стояли. Так что я кормил бойцов. Выдавал патроны, доставляя на позиции, это тоже на мне, и воду питьевую носил. Сообщил ротному что у меня есть шесть польских противотанковых ружей, дав их ТТХ. Пять тот забрал, прислав бойцов, одно пока в резерве. Кстати, Дине выдал запасной амулет личной защиты. А у амулетов нет привязок, маг так сделал, по моей просьбе. Кто имеет, тот может использовать до разрядки накопителя. Простейшие. На сетчатку глаза не выводили информацию, даже голограммы не было. Так что велел не снимать, это нужное украшение, очень просил. Та медикам помогала. Сначала одна была, сама работала, санитарная сумка с полным комплектом всего необходимого у той была. Даже белый халат. А с врачами, их трое было, уже стояла на подхвате. Да в принципе и всё. Я постоянно бегал, то еду, то патроны, или вон воду относил, а это трижды в день, в десять утра, в три часа дня и в восемь вчера. Вечером по полной кружке. Говорил, что воды немного в запасе, поэтому у нас экономия. Но на десять дней хватит. Меня высмеяли. Да уже через пару дней Красная Армия атакует и деблокирует нас. Я только улыбался на эту уверенность, и говорил: посмотрим-посмотрим.

К вечеру меня срочно позвали наверх, посыльного прислали. А тишина стояла. Я поднялся. Там через репродуктор кто-то уговаривал сдаться, на плохом русском. Я встал у окна и как и другие смотрел как немало бойцов, плохо одетых, были и гражданские, покидали укрепления, казармы, и с поднятыми руками шли сдаваться. Около тысячи точно было. Я целую плёнку извёл, ведя съёмку всего этого, сделал и снимки бойцов, как они за этим наблюдали. Ротный на переднем плане, с хмурым видом стоял. Да, Хайруллин тоже тут был, с перевязанным плечом. Недавно операция была, пулю из плеча достали, но он продолжал командовать. Один из взводных цел, а второй лейтенант погиб. Не женат был. Запах тут стоял, уже разложением несло, с такой жарой, не удивительно. Мы своих убитых сносили вниз, этим мои бойцы занимались, одному из старшин поручил. В дальний зал. Там складывали, там холодно, долго пролежат. От роты на данный момент от силы осталось два взвода, такие потери, но и немцев мы хорошо положили. Под три сотни и шесть единиц бронетехники сожгли. И радует, что я ещё ни разу не выстрелив, приложил к этому немало своих сил. Накормленные бойцы, с полным боезапасом, дрались как черти, и это было видно. Так что махнул рукой на тех, кто хотел сдаться, и вниз. У меня своих дел хватало. Выводил из состава роты погибших. Ужин уже прошёл, с утра завтрак готовить. Кстати, под вечер к нам прорвались несколько десятков бойцов из дальних укреплений. Усилили этим нас. Так что мы держались и не давали тут войти в Крепость.

А как стемнело, прихватив винтовку, стал охотиться на немцев из окон казармы. Они думали их никто не видит, а о том, как я ночью вижу, по всей Крепости известно было. Вот так два магазина и выпустил. Те спокойно перебегали, ротацию проводили, так я уничтожил пятнадцать солдат. Пятнадцать попаданий и пять патронов чтобы подранков добить. Я не промахиваюсь. А решил так, буду уничтожать не менее десяти немецких солдат за ночь. Больше можно, но не меньше десяти. То есть, выпускаю два магазина и отдыхать.

Да как-то особо меня и не дёргали, видели какую пользу приношу. Даже дважды вынесли благодарность. На третий день погиб мой ротный. До этого командиры собрались в подвале «Дома Офицеров», ну тут командиров РККА, и договорились идти на прорыв. Почти опустошили наши запасы патронов и гранат. Прорыв надо сказать удался. Наша рота частично участвовала, мы там оба «ДШК» потеряли, они здорово помогли, Герасимов погиб как настоящий герой, но брешь пробили, из крепости вырвалось около двух тысяч бойцов и командиров. Там и погиб Хайруллин. Его жена так убивалась, не передать. Сначала взводный-два принял командование ротой, потом, когда его серьёзно ранило, уже старшина Главнюк. Я передал личный «ДШК» и последнее противотанковое ружьё. Оно против лёгкой бронетехники и пулемётных точек отлично работало. Тут ещё к нам прорвались часть бойцов и командиров. Те, кто не смог вырваться с другими. И нашим узлом обороны с чего-то вдруг начал командовать майор Гаврилов. Он оказался старшим командиром в крепости. Тоже татарин, но он из другого полка. Чёрт, да он даже из другой дивизии и их казармы вообще на другой стороне Крепости были. Как он тут-то оказался?

А про нас слухи ходили, не без этого, что у нас тут порядок, особенно на моей подведомственной территории, и с припасами, и с водой, и с боезапасом. Его с бойцами куриным бульоном откармливали, те четыре дня ничего не ели, врач только это разрешил. Оказалось, тот на разведку прибыл, убедился, что запасы есть, хотя и изрядно потраченные. С бойцами забрал часть, да ограбил нас, и ушёл. А старшим после него, стал старший лейтенант Потапов, адъютант штаба батальона, но не нашего, создав узел обороны за счёт нас, по сути тут почти батальон набирался, под четыре сотни, не считая гражданских, но бойцов каких только родов войск не было. Даже бойцы НКВД, из конвойного батальона. И воевали. Кстати, тот удачный прорыв, такого я не помню. Видимо моё вмешательство изменило историю. Это время так шло, пока про меня не вспомнили. А я ведь каждую ночь на охоту ходил. И судя по тому как немцы зло нас обстреливали, включая пушками, потери им такие не нравились. Только по этой злости, бойцы и командиры видели, что я не бахвалюсь, а действительно бью противника. Впрочем, пару раз и днём охотился, тут уже свидетели были, как работал, и сколько настрелял. И вот, на восьмые сутки войны, я сидел на койке, обнимал Дину, у той на руках умер боец, успокаивал, всё же медицина не её, та педагог, очень с детишками любила возится, когда в зал прошёл Гаврилов. Сутки его не было, что-то опять видимо нужно. Он как нас не посетит, всегда на что-то ограбит.

– Старшина, подойди, – велел тот и направился к столам, устало сел на лавку, положив рядом грязную и помятую фуражку, ему дежурные из женщин, щи налили.

Уже все бойцы, даже мои, наверху, кто-то погиб, кто-то ранен, а кто-то ещё бьётся. Поэтому все их обязанности взяли женщины, даже термосы носили. Два осталось, два других пулями побило. Там переносчики погибли. Дина убежала в соседний зал, кто-то позвал, помощь нужна была, я сел напротив майора, что жадно ел из тарелки. Не котелок был, чья-то личная тарелка. Я только пододвинул поднос с хлебом. Мы тут месили тесто и пекли караваи. Как тот поел, чаю ему принесли, как раз воду вскипятили. Вообще для врачей, им часто она нужна была, и только для медиков умывальники были, воду экономили, вот тот тихо и спросил:

– Ты знаешь сколько командиров осталось на вашем узле обороны?

– Пятеро вроде.

– Уже трое, считая тебя. Вот что, мы тут готовим прорыв, идёте вы и пограничники Кижеватова. Хотели вчера его, тридцатого июня провести, но перенесли на сегодня. За счёт ваших резервов и боепитания, есть шанс что удастся. Гражданских выведем.

– А не проще ночью, тихо выйти? Я сам сниму часовых и посты, мне это не сложно, и прямо по дороге прочь. Там ночами пусто, немцев нет. Мне работы часа на два, дам сигнал и на выход. Я как охотник думаю. Просто эти армейские правила как-то не по душе. Обязательно с шумом и стрельбой. Тихо надо идти.

– Погоди, а откуда ты знаешь, что на дороге пусто? – отвлёкся майор.

– Да был я там. Дважды. Прошлой ночью и ещё около трёх ночей назад. Добывал нужное. Воду носил в термосах, вон цинки с патронами из разбитых укреплений. Еле допёр. Кстати, офицера взял, допросил. Говорит они Минск окружили. Масса наших войск в котле. А вот в сторону Пинска, город почти взяли, а дальше наших откинуть не смогли.

– Брешет, – махнул тот рукой. – Ты один у нас такой уникальный. Кто-то нашумит, и расстреляют нас. Гражданских не жалко?

– Тогда секретный туннель что из катакомб Цитадели ведёт за укрепления. В лесу выход, там небольшой бункер.

– Так. Ты-то откуда это знаешь, даже если я не в курсе?

– Так я его и нашёл. Сообщил полковому особисту, дальше уже они работали. Подписки о неразглашении взяли. Там на выходе оборонный пункт. Место проживания для десяти бойцов. Интересно, они сейчас там или разбежались?

– До нас не довели, – покачал тот головой. – Вот что, нужно провести разведку, цел туннель или нет? Если цел, всех выведем через него. Опиши, где он.

– Второй ярус, где склады вещевого имущества.

– Как будто я знаю где это.

– Ну там арка двойная.

– Такую арку помню, редкая вещь.

– Вот, на первом повороте направо, пройти зал, но не заходя во второй в стене скрытая дверь в туннель. Слева. Примерно два метра от края прохода.

– Нет, я там не бывал. Проведёшь разведку, доложи Потапову, а тот уже мне передаст. Если туннель есть, погодим с атакой для прорыва.

Мы ещё немного пообщались, заодно узнал для чего тот ещё спустился.

– Вернемся к началу разговора. Ты знаешь сколько командиров осталось на вашем участке обороны. В общем, делать нечего, назначаю тебя командиром северного направления на укреплении. Там двадцать бойцов, при станковом пулемёте. Два ручных, включая трофейный. Важный участок. Если немцы его возьмут, они перережут нашу оборону на двое. Так что не подведи меня.

– А тут как же? – немного растерялся я.

– Думаешь без тебя всё развалиться? – скупо улыбнулся тот.

– Уверен.

– Ничего. Не развалиться. Вон, заведующая нашего кинотеатра, поставлю тут старшей, уж она справиться.

– Ну-ну.

Впрочем, приказ получен, так что двинул к бойцам. Приободрив по пути жёнушку. Вот и до меня очередь дошла. Та этого больше всего опасалась. Уже все мои подчинённые воюют, оба старшины погибли, и теперь я в бой иду. Да уж. Дальше до бойцов добрался. Дважды под обстрел попал на отрытой местности, не попали, но укрепления вот они. Бойцы все меня знали, так что ввёл в курс дела что я теперь тут командую. Проверил, как и что на позиции, и снял первым же выстрелом наблюдателя с биноклем. Четыреста метров, точно в голову. Хорошая прописка. А тут вдруг атака. Да с двумя танками. Отбились, без боезапаса остались, один танк горел, другой отполз, это я подбил из бронебойного ружья, пополнил запас из схрона, пять штук имел. Четыре уже отдал на другие участки и вот один при мне был. Однако мы пусты. По пол боекомплекта на брата и всё. Да убитыми потеряли пятерых, ещё трое ранеными, их перевязывали. Впрочем, до вечера точно будет тихо, те в нескольких местах по зубам получили, у меня было задание от Гаврилова, так что оставив нужные приказы, назначил зама, одного крепкого бойца, он до меня тут и командовал, а сам перебежками до Цитадели. Четыре раза в меня попадали, защита сдержала, но по сути в ноль вышла, сменил накопитель. Тут стоит сказать, что из ста семи накопителей, что я имел на руках, и все были заряжены на момент начала, осталось с зарядом всего восемь. Остальные мной были потрачены. В основном использовал в лекарских амулетах, потом у нас очень много раненых, почти полторы тысячи, сюда их сносили, у нас центр по оказанию медпомощи, но умерло очень мало бойцов. А я снова в катакомбы ушёл. И знаете, стал делать проходы с помощью хранилища прокладывая тоннели из одного подземелья в другое. И так до Цитадели. А там завалы. То, что наверху немцы, а те взяли Цитадель позавчера, я в курсе, вот то что взорвана возможность выхода, неприятная неожиданность. Причём, взрыв подземный, не удивлюсь что наши же и взорвали. Сбежали через тоннель и те, кто замыкал, подорвали. Так что снова стал убирать колбаски спрессованной земли в хранилище, отбегал, выкладывал, и так продолжил до самого туннеля. А он целый. Дальше рванул к оборонному пункту. По сути охраны и защиты этого скрытого туннеля.

Сам туннель был в пыли, много вещей было брошено, даже детские, похоже тут эвакуировали немало народу. Сам пункт брошен, но крышка люка, что наружу вела, заперта. Да, маскировка нарушена, натоптали, тут явно не одна сотня выходила, чуть не тропинка от них осталась в траве. Так что проведя удачную разведку, я поспешил обратно. А через час уже докладывал Потапову, а тот поспешил к майору Гаврилову. Он рядом был, проверял южную часть наших укреплений, что мы ещё держали. Видимо информация пришлась к месту, к нам в катакомбы пошли разные бойцы, гражданские, и переносили раненых. Те покидали укрепления. Замыкающими, Гаврилов, поставил бойцов нашего полка, там Потапов командовал. Ну я с супругой, с почти пустым хранилищем, двенадцать тонн свободного, та рядом шла, помогала раненому бойцу, мы всех раненых забирали, несли все, включая бойцов, вёл их к Цитадели. И всё под землёй. По пути присоединялись ещё, посыльные бегали, предупреждали, и те вливались в нашу группу. Вот так до нужного туннеля и до выхода. Там я вышел из бункера, лестница винтовая, помогая бойцу и Дине подняться, и отошли в сторону, под деревья, уложив бойца на траву. А мы стояли и впитывали чистый воздух, и солнечный свет. Многие Солнце не видели неделю. А за нами остальные. И поспешали, народ внизу скапливался. Пропускная способность у бункера оказалась невелика. А выводили мы порядка двух тысяч. Их них шестьсот неходячие. Их несли. Гаврилов никого не бросал, за это я его и зауважал.

За нами появились пограничники, два десятка, из тех что не сильно ранены, те оружие несли, многие держали в руках вещмешки, но на спине каждый нёс раненого бойца, из не ходящих. Наши их покормили перед выходом, двужильные парни. Дальше те относили раненых подальше, тут уже лейтенант Кижеватов командовал, осмотрелся и хмыкнул.