Песнь Творца

Глава 1: Пролог

Мир, рождённый из сновидений, давно забыл своего Творца.

Когда-то он выплеснулся из глубин бессознательного, сотканный из мыслей, страхов и надежд, воплотившийся в землях, океанах и небесах. Люди строили и рушили империи, забывая уроки прошлого. Эльфы хранили мудрость и магию мира. Орки жили яростью и честью. А дракониты… были силой, что не знала равных, но это всё это – лишь сон, длящийся целую эпоху. Сон, который мог оборваться в любой миг.

Но однажды тьма проснулась.

Сначала это были лишь тревожные знамения, разрозненные, как обрывки забытого пророчества. В лесах эльфов, где реки всегда пели хрустальные песни, вода внезапно почернела, превратившись в густую, дурно пахнущую кровь. В глубинах горных царств гномов, где камни хранили вековую мудрость, валуны начали шептать – хрипло, надрывно, на языке, которого никто не помнил. А дети – будь то человеческие, эльфийские или даже маленькие орки – стали просыпаться в холодном поту, крича об одном и том же: об огромном оке, зияющем во тьме, о бесконечном голоде, направленном на самое сердце мира.

А потом пришли Пожиратели Снов.

Они явились из пустоты между реальностями, существа, для которых материя была лишь хрупкой плёнкой, которую можно разорвать когтями. Их появление не сопровождалось ни гулом апокалипсиса, ни огненными знамениями – лишь тихим треском, будто ломались кости самой реальности. Они ступали по земле, и трава под их ногами превращалась в пепел, воздух выцветал, как старая краска, а пространство искажалось, словно отражение в разбитом зеркале.

И в тот миг, когда первые корни Мирового Древа почернели, словно поражённые невидимой гнилью…

Я открыл глаза.

Роща Вечного Молчания.

Она стояла здесь с самого начала, с тех пор, как мир сделал первый вдох. Никто не мог войти в неё – ни эльфы с их древними заклинаниями, ни дракониты, чьи клинки могли рассекать саму магию. Ветви исполинских деревьев смыкались в непроницаемый купол, словно гигантские пальцы, сплетённые в замке. Тех, кто осмеливался нарушить её покой, ждала незавидная участь: одни исчезали бесследно, другие возвращались – но уже не теми, кем были. Пустые. Без памяти, без души, с одними и теми же словами, выдыхаемыми в предсмертном шёпоте:

«Оно не хочет, чтобы его тревожили».

Но в тот день, когда тьма начала ползти по миру, в рощу вошёл один безумец.

Глава 2: Сердце рощи

Алрик Вейт не верил в богов. Он верил в то, что было до них.

Седовласый, с широкими плечами, сгорбленными под тяжестью бесчисленных томов и запретных знаний. Его глаза – леденяще-синие, с расширенными зрачками, словно он слишком долго смотрел в бездну и теперь бездна смотрела в ответ. Он провёл жизнь, собирая обрывки истины, которую мир старательно забывал:

Каменные скрижали гномов, где мир назван «Сном».

Дневники сумасшедших королей, видевших «великое око во тьме».

Пророчества эльфийских оракулов о «пробуждении того, кто спит в корнях».

И теперь, когда небо на западе почернело от чего-то, что не было ни тучей, ни ночью, Алрик сделал то, за что его назвали еретиком.

Он вошёл в рощу.

Шаг первый – тишина.

Граница была невидимой, но ощутимой – как разрыв между сном и явью. Как только Алрик переступил её, звуки мира исчезли. Давление в ушах, словно на дне океана. Даже его шаги не оставляли следов на траве – будто он стал призраком.

Шаг второй – потеря.

Тропа, которую он видел секунду назад, испарилась. Деревья смыкались в сплошную стену, ветви тянулись к нему, как руки утопающих.

– Не… не может быть… – прошептал он, сжимая в руке амулет – последний артефакт погибшей цивилизации «Стражей Сна». Металл раскалился докрасна, прожигая кожу, но он не отпускал его.

Шаг третий – ярость.

Роща зашевелилась.

Корни вздыбились, хлестнув его по ногам. Воздух загустел, выжимая последний глоток кислорода из лёгких. Алрик упал, царапая землю ногтями.

– Я должен… увидеть!

Тьма заползла в глаза. Он чувствовал, как его память начинает стираться – имена, лица, сама причина, по которой он здесь…

И тогда…

Раздался стон.

Не его. Всего мира.

Земля вздрогнула. Деревья отпрянули, словно испуганные звери. Давление исчезло. Алрик поднял голову – прямо перед ним теперь зиял проход, ведущий к сердцу рощи.

Где-то в глубине что-то проснулось.

И роща… позволила ему войти.

Алрик шёл, спотыкаясь о корни, которые теперь не хватали его, а лишь слегка подрагивали, будто в страхе. Воздух был густым, словно он пробирался сквозь саму ткань реальности. Ветви расступались перед ним, открывая путь к центру – туда, где земля поднималась небольшим холмом, а над ним возвышалось Древо.

Оно было живым. Не в метафорическом смысле – его кора переливалась, словно кожа, а листья шептались на языке, которого Алрик не знал, но почти понимал.

И тогда он увидел Его.

Он лежал среди корней, словно утонувший в собственных снах. Длинные, почти белые волосы сплетались с древесными прожилками, будто Древо пыталось удержать его. Кожа – бледная, почти прозрачная, как пергамент древнего манускрипта.

А глаза…

Они открылись.

Золотые. Без зрачков. Без возраста.

Они смотрели сквозь Алрика. Сквозь время. Сквозь саму ткань этого мира.

Существо медленно подняло руку – пальцы дрожали, будто не привыкли к движению.

– Ты…

Голос был тихим, но земля застонала в ответ. Алрик почувствовал, как что-то ломается внутри него. Не боль. Не страх. Понимание.

Он стоял перед тем, кто придумал звёзды.

– Я… Алрик Вейт, – прошептал он, хотя был уверен, что существо и так знает.

Тот, Кто Спал, наклонил голову.

– Ал… рик? – имя звучало странно на его устах, будто он пробовал его на вкус.

– Да. А Ты… – Алрик заколебался. Он знал тысячи имён из текстов: Спящий, Первый Сон, Ткач Реальности. Но ни одно не казалось достаточным.

Существо поднялось, корни неохотно отпускали его, словно боялись, что он упадёт.

– Я… не знаю.

И тогда Алрик понял самое страшное.

Он разбудил бога, который забыл, что он – бог.

Внезапно Алрик засмеялся. Это был смех на грани истерики. Двадцать лет поисков. Проклятые тексты. Убитые учителя. И вот он здесь – перед величайшей тайной мироздания – а она не знает даже своего имени.

– Ты… – он схватился за голову, чувствуя, как мысли пульсируют. – Ты создал всё это. Деревья. Звёзды. Даже меня. И ты… не помнишь?

Творец поднял руку – и воздух заплакал вокруг его пальцев.

– Я не помню.

Творец встал – и мир содрогнулся.

Трава под его ногами зацвела и умерла за секунду. Камни запели тонким, как стекло, голосом. Тени деревьев застыли, будто боялись привлечь внимание.

Алрик упал на колени. Его разум рвался на части от противоречий:

«Он всемогущ» / «Он беспомощен»

«Он спасёт мир» / «Он уничтожит его»

«Это бог» / «Это ребёнок»

Где-то за спиной Алрика треснул ствол древнего дуба.

Алрик отпрянул. Его амулет взорвался в кулаке, осыпая землю искрами. Он схватил Творца за руку – та оказалась ледяной и обжигающей одновременно.

– Нам нужно… – он осекся, увидев, как кора Древа почернела в радиусе десяти шагов.

Роща кричала.

Без звука. Криком сломанных ветвей, внезапно высохших ручьёв, птиц, падающих замертво в полёте.

Деревья бросались под тени, как солдаты под копья:

Дуб разрывался на щепки, сдерживая чёрные щупальца.

Ивы сплетались в живой частокол – их листья вспыхивали синим пламенем.

«Роща… она защищает нас», – понял Алрик. «Даже ценой себя.»

– Почему они… прекращают быть?

Алрик тащил Творца за собой, но тот останавливался у каждого умирающего дерева. Его пальцы касались коры – и дерево взрывалось в ливне золотых искр, не исчезая, а стираясь из истории.

Алрик в ужасе: «Он не понимает смерти. Для него всё – сон, который можно переписать.»

Когда тень настигла их, Творец повернулся. Алрик не успел остановить. Холод охватил Алрика – это было само Ничто. Но Творец… улыбнулся. Он повернулся.

Под взором Его тень замерла. Потом начала играть, как котёнок с клубком. Наконец – съела саму себя.

Алрик: «Он играет с апокалипсисом, как ребёнок с куклой!»

После казалось бы бесконечного бегства Алрик вывалился за границу Рощи – за ним Творец. Они обернулись.

Роща Вечного Молчания… исчезала.

Не рушилась. Не сгорала. Просто переставала существовать, как сон при пробуждении.

Творец смотрел на пустоту, где ещё мгновение назад шумели древние деревья.

– Где… я?

Алрик сжал зубы.

– В мире, который ты создал. И который теперь умирает.

Глава 3: Тени ложных богов

Не успел Алрик прийти в себя, как ветви древних дубов начали медленно скрипеть, поворачиваясь вслед за ними, будто живые существа. Мох под ногами свернулся в плотные шарики, освобождая путь. Воздух наполнился запахом озона – как перед ударом молнии.

Творец остановился. Его золотые глаза сузились.

– Они здесь.

В тот же миг свет изменился. Лунные лучи сгустились в серебристые нити, сплетаясь в сложный узор между деревьями. Из теней вышли эльфы.

Среди них выделялись три фигуры, двигавшиеся с неестественной плавностью:

Воин в доспехах из чёрного дерева. Его лицо скрывала маска в форме совиного лика, а на запястьях мерцали браслеты из застывшего пламени. Каждый его шаг оставлял на земле тлеющие отпечатки.

Жрица с глазами из жидкого серебра. Её плащ, сотканный из паутины и лунного света, колыхался в несуществующем ветру. Вместо волос по плечам струился металл, а пальцы украшали кольца с заточенными кристаллами.

Лучник с луком из неведомой кости. Его стрела без наконечника была направлена прямо в сердце Алрика, а полностью чёрные глаза не отражали света.

Прошло ровно семнадцать секунд абсолютной тишины.

Жрица первой нарушила молчание – но не голосом. Её пальцы заиграли в воздухе, создавая тени, складывающиеся в предупреждающие символы. Алрик понял – это древнейшая форма эльфийского общения, язык, доступный лишь посвящённым.

– Мы не враги, – начал Алрик, но его голос исказился, превратившись в скрип старых ветвей.

Воин поднял руку – и слова застряли у Алрика в горле, как физический предмет.

Творец наблюдал спокойно, но в его присутствии:

Знаки жрицы начали расплываться, будто их стирала невидимая рука.

Пламя на браслетах воина потускнело, словно испуганное.

Стрела лучника заколебалась, теряя направление.

Жрица на секунду замешкалась – и вынула кристальный шар с клубящимся туманом внутри.

Земля под ногами Алрика превратилась в смолу. Воздух сгустился в невидимые путы.

На лбу Творца засветился неведомый символ – и в тот же миг:

Кристалл жрицы треснул, изнутри хлынул чёрный дым.

Маска воина расплавилась, обнажив лицо без кожи – только сияющие мышцы.

Лучник уронил лук, схватившись за голову.

Эльфы отступили на три шага синхронно, как марионетки.

– Ты… не должен… существовать… – голос жрицы исказился, её серебряные глаза побелели.

Воин резко оттащил её назад. Лучник нарисовал в воздухе последний знак – и они начали исчезать, растворились, как отражение в воде, исчезнув с рябью. На их месте остались:

Три серебряные капли, обгоревший след в форме крыла и стрела без наконечника, рассыпавшаяся в прах при прикосновении.

– Они не поняли, кто ты, – прошептал Алрик, когда снова смог говорить. – Но узнали что-то.

Творец смотрел на пустое место. Где-то далеко, в эльфийском городе, с грохотом разбился главный кристалл храма Ил'Минэйры.

Алрик сжал виски, пытаясь заглушить звон, не прекращавшийся с тех пор, как эльфы исчезли. Его кожа покалывала – будто тысячи игл медленно прорастали изнутри.

Творец стоял неподвижно, золотые глаза прикованные к чему-то вдалеке – к тому, чего Алрик не мог видеть.

– Нам нужно идти, – наконец выдавил он.

Творец медленно повернул голову.

– Куда?

Вопрос прозвучал так искренне, что Алрик задохнулся. Куда? Куда можно вести того, кто создал этот мир, но не помнит ни его законов, ни его опасностей?

– В горы, – сказал он. – Там есть… одно место.

Он не стал объяснять, что это лаборатория еретиков – таких же, как он. Тех, кто искал правду. Тех, кого стерли из истории.

Творец кивнул, но его взгляд скользнул по лесу – и там, куда он смотрел, весь мир затаил дыхание. Потом он моргнул – и реальность с облегчением вернулась на место.

Они шли всю ночь. С каждым шагом мир вокруг них становился… другим.

Река, через которую они переходили вброд, застыла вертикально, как стеклянная стена.

Звери – лисы, олени, совы – замирали при их приближении, а потом рассыпались в пыль, словно нарисованные песком.

Алрик чувствовал, как его разум напрягается, пытаясь вместить то, что он видел.

– Ты… меняешь всё вокруг, – наконец сказал он.

Творец посмотрел на свои руки.

– Я не… пытаюсь.

– Мы не одни, – внезапно сказал Творец.

Алрик резко обернулся. Сначала он ничего не увидел. Потом заметил – тени. Они двигались не так, как должны были.

Первая тень отделилась от ствола старого дуба. Она текла, как чернила по пергаменту, принимая форму… его самого.

– Алрик Вейт, – прошептала тень его голосом, но с металлическим призвуком. – Мы помним тебя. Ты входил в Хранилище Запретных Скрижалей.

Алрик почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Хранилище было уничтожено десять лет назад. Никто не должен был знать…

Творец сделал шаг вперёд.

– Вы не должны быть здесь, – сказал он просто.

Тень заколебалась.

– Мы везде, где есть Память, – ответило создание. – А он… – Тень протянула конечность в сторону Алрика, – …носит Память в своей крови.

Тень рванулась вперёд – но Творец вздохнул.

И тень перестала существовать.

В этот момент с далёкой горной тропы донесся звук рога. Грубый. Боевой.

Тот самый звук, который Алрик слышал лишь раз в жизни – когда дракониты штурмовали пограничные крепости.

Глава 4: Пробуждение камней

Алрик замер, когда звук рога прорезал горный воздух. Он знал этот звук – «Дыхание Грох'Тарра», боевой клич драконитской инквизиции.

– Они нашли лабораторию, – прошептал он, и его голос дрогнул.

Творец стоял рядом, его золотые глаза следили за далёким пламенем на склоне горы. Там, где когда-то собирались еретики, теперь полыхал огонь.

– Кто они? – спросил Творец.

– Те, кто сжигает правду, – ответил Алрик, сжимая кулаки.

Когда они подошли ближе, стало ясно – опоздали.

Каменные стены древней обсерватории были изувечены осадными орудиями. У входа лежали тела – не воинов, а седых учёных в выцветших мантиях, застывших в объятиях книг.

Алрик узнал одного из них – Мастера Вейна, того, кто научил его читать скрижали. Теперь его не стало.

Из-под обломков раздался шорох.

– Алрик?

Хриплый голос. Из-под каменной арки выполз юноша с перебинтованной рукой. Его левый глаз был залит кровью, но правый горел яростью.

Юноша был худощав, с резкими чертами лица, словно высеченными из камня. Его тёмные волосы слипались от крови, а на щеке зиял свежий шрам – знак драконитского клинка.

– Ториан?

– Они пришли на рассвете, – прошептал юноша, сжимая окровавленный кинжал. – Сказали… что мы «осквернили божественную истину».

Творец наблюдал молча. Его взгляд скользнул по руинам, по телам, по дыму, поднимающемуся к небу.

– Почему? – спросил он.

Ториан впервые увидел Его.

– Кто…

– Они боялись, – перебил Алрик. – Эти книги… они говорили о тебе.

Творец наклонился и поднял с земли обгоревший лист. На нём ещё можно было разглядеть слова:

«Когда спящий проснётся, ложные боги падут.»

Где-то внизу, на тропе, загремели доспехи.

– Они идут проверять трупы, – прошептал Ториан. – Нас найдут.

Алрик сжал кулаки.

– Есть ли выход?

Ториан кивнул.

– Пещеры под обсерваторией… но…

Он не договорил.

Из дыма вышел первый воин.

Драконит инквизиции. Его доспехи были выкованы из чёрного металла с чешуйчатым рельефом, будто он сам был частью древнего зверя. Железные рога венчали шлем, имитируя облик демона. В обеих руках – меч с рунами казней, пульсирующими слабым светом.

– Еретики, – раздался голос из-под шлема. – Грох'Тарр судит вас.

Творец впервые сделал шаг вперёд.

– Нет, – сказал он.

И земля содрогнулась.

Творец не поднял руку. Не произнёс заклинания. Он просто посмотрел на драконита.

И доспехи воина раскрылись.

Не лопнули, не расплавились – разошлись, будто металл вспомнил, что он был рудой, и вернулся к земле, обнажая драконита внутри. Молодого. Испуганного. С глазами, полными ужаса.

– Ты… – прошептал он.

Творец наклонил голову.

– Я не судья.

В этот момент раздался крик – остальные воины увидели происходящее.

– Во имя Грох'Тарра!– Демон!

– Убить его!

Алрик схватил Творца за руку.

– Нам нужно уходить. Сейчас.

Творец позволил увести себя, но перед тем как скрыться в пещере, он обернулся – и все факелы погасли.

На мгновение воцарилась абсолютная тишина.

Дракониты замерли, их доспехи позвякивали в темноте. Потом раздался хруст – капитан инквизиции сломал воинский жезл в дрожащих руках.

– Это… это было… – Его голос, обычно громовой, теперь звучал как скрип ржавых петель. – Настоящее…

Один из молодых воинов упал на колени, его шлем с грохотом покатился по камням.

– Он… он не сжёг нас… Почему он не сжёг нас?!

Капитан резко развернулся к своим людям. Его глаза горели в темноте, как угли.

– Ни слова об этом! Никто не должен… Никто… – Но даже его собственный голос предательски дрожал.

Алрик шёл первым, его пальцы скользили по мокрым стенам пещеры.

– Здесь, – прошептал он, нащупывая выбоину в камне. – Этот проход ведёт к подземной реке. Если мы…

Ториан, хромая, прислонился к стене.

– Они всё равно найдут нас. Их следопыты…

Творец, шедший последним, вдруг остановился. Его золотые глаза в темноте светились, как два маленьких солнца.

– Стены здесь… они помнят.

Алрик обернулся.

– Что?

Но ответа не последовало.

Вместо этого Творец положил ладонь на каменную стену – и вдруг по пещере пробежала дрожь.

Камни зашептали.

На мгновение Алрику показалось, что он слышит голоса – сотни, тысячи голосов, говорящих на забытом языке.

– Что ты сделал?! – Ториан прижался к стене, его глаза расширились от ужаса.

Но Творец лишь покачал головой.

– Я не… Я просто слушал.

Ториан схватился за окровавленную повязку на руке, когда они остановились перед подземной рекой. Внезапно его пальцы наткнулись на… гладкую кожу. Он сорвал бинты – под ними не осталось раны. Лишь спиралевидный шрам, мерцающий серебром, как капля ртути.

– Это… – он поднял широкие глаза на Творца. – Ты…

Его голос сорвался. Ториан упал на колени, не в силах вынести тяжесть этого взгляда. Впервые за всю жизнь фанатичного отрицания богов, он почувствовал нечто, от чего задрожали все кости. Истину.

Туман над подземной рекой рассеялся внезапно, будто кто-то провёл невидимой рукой.

Алрик первым ступил на скользкие камни берега, когда воздух вокруг сгустился, став тяжёлым, как свинец.

– Вниз! – успел крикнуть он, хватая Творца за рукав.

Над их головами с свистом пронеслось дюжина ледяных игл, вонзившихся в камень там, где секунду назад были их головы.

Из тумана вышла высокая фигура.

Эльфийка.

Её кожа была бледной, почти фарфоровой, с лёгким синеватым оттенком, будто она слишком долго провела в тени. Длинные серебристые волосы, обычно ниспадающие водопадом, теперь были собраны в беспорядочный узел, перехваченный обрывком ткани.

Но больше всего поражали глаза.

Фиолетовые.

Не просто фиолетовые – пульсирующие внутренним светом, как будто в них заключены целые галактики.

Она была одета в разорванные серебряные одежды, некогда роскошные, а теперь превратившиеся в лохмотья. На её руках – ожерелья из кристаллов, каждый из которых мерцал своим собственным светом.

– Последнее предупреждение, слуги Грох'Тарра, – её голос звенел, как лопнувшая струна. – Я заберу ваши души прежде, чем вы сделаете шаг.

Ториан замер, пальцы дрожали у рукояти меча.

– Мы не…

Эльфийка взмахнула рукой – и Ториан рухнул на колени, схватившись за горло.

Алрик почувствовал, как невидимые тиски сжали его рёбра.

Только Творец стоял невозмутимо, наблюдая за происходящим с тихим любопытством.

И тогда произошло нечто странное.

Магическое пламя вокруг рук эльфийки вдруг изменило цвет с синего на золотой.

Её глаза расширились, пальцы задрожали.

– Что… – она сделала шаг назад, будто столкнулась с невидимой стеной.

Алрик смог сделать вдох, когда давление ослабло.

– Мы не инквизиторы! Мы бежим, как и вы!

Но эльфийка не слушала его.

Её взгляд был прикован к Творцу.

Магия вокруг её рук дрожала – вспыхивала, мерцала, словно ища форму в хаосе.

– Ты… – голос её дрожал. – Ты не должен существовать.

Она подняла дрожащую руку, и магические энергии вдруг образовали сложный узор – точную копию символа, высеченного на стенах древнего храма.

Творец наклонил голову.

– Это красиво, – сказал он просто.

Эльфийка вскрикнула и упала на колени.

Магические узоры вокруг неё пульсировали, меняя форму.

– Кто ты? – прошептала она. – Я чувствую… всю магию мира… она поёт о тебе, но… ты не отвечаешь?

Из темноты вышли другие выжившие – люди в изодранных одеждах, гном с перевязанной головой. Они смотрели на странную сцену с замешательством.

– Сильрани? – осторожно позвал старик. – Что происходит?

Эльфийка не отвечала.

Её руки всё ещё дрожали, а магия вокруг них теперь образовала сложную трёхмерную структуру, медленно вращающуюся в воздухе.

– Он… он настоящий, но… спящий, – наконец выдохнула она. – Магия… она пытается сказать мне что-то…

Творец сделал шаг вперёд, и магическая конструкция перед эльфийкой вдруг рассыпалась на миллион искр.

– Мне нравится твой свет, – сказал он.

Сильрани подняла голову, и в её глазах читалось внезапное озарение.

– Вы правы… мы все бежим, – прошептала она. – Но от разных вещей.

Она поднялась, всё ещё дрожа, но теперь её голос звучал твёрже.

– Я Сильрани. И если мои догадки верны… – она посмотрела на Творца, – нам нужно срочно уходить. Они близко.

Где-то в глубине туннелей раздался знакомый звук боевого рога.

Но теперь к нему добавилось что-то новое – низкий, вибрирующий гул, от которого задрожали камни под ногами.

Глава 5: Шрамы истины

Бирюзовые воды подземного озера мерцали, как расплавленные самоцветы. Алрик опустил руку в воду – пальцы тут же покрылись жемчужными пузырьками, поднимавшимися вверх вопреки всем законам.

– Здесь что-то не так с самой реальностью, – пробормотал он, наблюдая, как капли, сорвавшиеся с его руки, застыли в воздухе, образовав хрустальную сферу.

Ториан сидел на камне у дальней стены, сдирая ногтем коросту с зажившей раны. Под бинтами не осталось даже шрама – лишь серебристая спираль, слабо пульсирующая в такт шагам Творца.

– Оно… жжет, – сквозь зубы процедил он, когда Сильрани приблизилась.

Эльфийка присела рядом, и ее фиолетовые глаза вспыхнули магическим светом.

– Это не шрам, – прошептала она. – Это письмо. На языке, который мир забыл еще до появления эльфов.

Ее пальцы непроизвольно вывели в воздухе сложный символ – и серебристая спираль на руке Ториана ответила всплеском света. Он вскрикнул от боли, сжимая запястье.

– Прекрати!

– Я… я не контролирую это, – Сильрани отпрянула, наблюдая, как ее собственная магия – всегда послушная, всегда предсказуемая – теперь переливалась странными оттенками. – Он меняет правила.

Ночь пришла неожиданно. В пещерах не было смены дня и ночи, но свет озера вдруг погас, погрузив все в абсолютную тьму.

Алрик проснулся от того, что кто-то дышит ему в лицо.

– Творец?

Но когда он зажег светлячий камень, одно из изобретений еретиков, перед ним сидело… его собственное отражение. С выколотыми глазами.

– Ты разбудил больше, чем Его, – прошептало существо, и Алрик почувствовал, как знания – страшные, не предназначенные для смертного разума – впиваются в его сознание, как раскаленные иглы.

В углу пещеры Творец ворочался во сне.

– Дверь… я оставил дверь открытой…

Его руки, обычно бледные и чистые, теперь были покрыты черными письменами – словно кто-то использовал Его кожу как пергамент.

Утро началось с криков.

В туманной грани между сном и пробуждением Алрик услышал хруст – как будто кто-то ломал не кости, а саму ткань мира.

На краю их лагеря стояла фигура. Доспехи, словно вытекшие из плоти, светились внутренним дыханием, как кожа умирающей звезды. Воздух вокруг него дрожал.

– Эхо, – прошептало существо, и его голос отразился в каждом из них одновременно, как если бы он говорил изнутри. – Я пришёл Узреть.

Сильрани инстинктивно вскинула руки, взывая к магии, но та исказилась. Заклинание не послушалось. Вместо щита вспыхнул видящий образ:

Пустой город под мёртвым солнцем, улицы выжжены, башни – искривлены, будто изломаны костями великана.

– Это… иллюзия? – выдохнула она.

Эхо сделал шаг. Камни под его ногами расплылись в символы, которые исчезали прежде, чем их можно было запомнить.

Его серебристые глаза не мигали.

– Он не помнит. Но мы – тени Его слова. Мы помним за Него.

Творец поднял голову. Впервые за все время в Его золотых глазах мелькнуло нечто, похожее на осознание.

– Я…

Эхо протянуло руку, покрытую такими же спиралями, как шрам Ториана.

В момент прикосновения камни вокруг всплыли в воздух, образуя странные геометрические фигуры.

Алрик упал на колени, чувствуя, как его разум переполняется знанием, которое он не мог вместить.

– Остановите…

Но самое страшное ждало впереди.

Когда видения рассеялись, перед ними стоял… ребенок.

– Где я? – спросило дитя, и в его голосе звучали отголоски голоса Творца.

Это был мальчик лет семи, с серебристыми глазами и черными письменами, медленно ползущими по его коже.

– Что… что ты наделал? – прошептал Ториан, глядя на Творца.

Но Творец лишь смотрел на ребенка с выражением, в котором смешались ужас и тоска.

– Я… не знал.

В глубине пещеры, ребенок – новое воплощение чего-то древнего – протянул руку к Творцу.

– Ты обещал вернуться.

И мир содрогнулся.

Глава 6: Пантеон лжебогов

Храм Эон'Авеля парил в пустоте между мирами, где звёзды были ближе, чем земля. Его стены, выстроенные из застывших молитв, сияли, словно были священны. Но святость была мёртвой, и это сияние – лишь ритуальная ложь.

Ил'Минэйра появилась первой. Её ноги, босые и слишком чистые для этого места, не оставляли следов на зеркальном полу, выложенном костями первых пророков. Она приняла облик девочки-подростка – невинной, нетронутой. Но глаза выдавали её истинную природу – беззрачковые, глубинные, как колодцы, куда бросали еретиков.

– Он просыпается, – её голосок звенел, как разбивающийся кристалл. – Мои оракулы… они видят сквозь меня.

С её ресниц скатилась чёрная слеза. Капля упала на пол и превратилась в жука-скриба, который тут же начал выгрызать на полу слова, которых не должно было существовать.

Грох'Тарр явился громом и яростью. Его доспехи, наполненные дымом сражений, звенели последними криками павших героев. На его шлеме шевелились рога из застывшей крови.

– Инквизиторы предали нас, – его голос гремел, заставляя дрожать витражи из застывшего света. – Они молятся Ему. Рисуют Его знаки на своих щитах. Из складок его плаща посыпался пепел – души сожжённых последователей.

Трон Эон'Авеля оставался пустым. Пока не стало ясно – он всегда был здесь. Просто никто не смел поднять глаза достаточно высоко, чтобы увидеть.

"Верховный Создатель" не имел формы. Лишь плащ из звёздных карт, обёрнутый вокруг бездны. Его лицо – зеркало того, кто смотрел. Сейчас оно отражало испуганного ребёнка.

– Мы забыли правила, – прозвучало из ниоткуда. – Слишком долго играли в богов.

Его рука, была ли это рука? Поднялась, и звёзды на плаще зашевелились, складываясь в карту бегства.

Внезапно заскрипел камень. Четвёртый трон – всегда пыльный, всегда забытый – вспыхнул синим пламенем.

Из огня поднялась фигура, от которой у Ил'Минэйры побежали мурашки по спине. Лир'Ган. Имя, которое запрещалось произносить даже здесь.

Его тело состояло из разорванных страниц священных книг. Чернила сочились из швов между пергаментами, образуя на полу ядовитые лужицы.

– Вы слышите? – его голос был шелестом переворачиваемых страниц. – Камни поют снова. Как до нас.

Грох'Тарр бросился вперёд, его меч, выкованный из последнего крика героя, рассек воздух. Но прошёл сквозь фигуру, как сквозь дым.

– Ты не существуешь! – проревел бог войны.

Лир'Ган рассмеялся, и в его смехе слышался скрип пергамента.

– Как и вы. Но Он-то реален.

Совет длился вечность и мгновение одновременно. Когда ложные боги разошлись, Ил'Минэйра, прижимая к груди своих жуков-скрибов, Грох'Тарр, роняя пепел преданных, Лир'Ган остался один.

Он подошёл к стене, которой не должно было быть, и провёл пальцем по тонкой трещине. Из щели потянулся холод.