Жара. Сказки для взрослых

Глава 1. Училка сына

Раньше я думал, что родительские собрания – это скука смертная. Но это было ровно до тех пор, пока у старшего сына не сменился классный руководитель.

Все были удивлены, когда на смену полной румяной Генриетте Арнольдовне, пенсионерке с зычным голосом и бесконечными претензиями к нашим девятиклассникам, пришла молодая и красивая учительница.

Вера Сергеевна – так ее звали. Она преподавала физику и математику.

Вера Сергеевна была хороша собой. А еще она была очень сексуальной, откровенно манящей.

Маленькая, крепко сложенная, пышногрудая, она пришла на первое родительское собрание в мини юбке и обтягивающей белой блузочке, в вороте которой виднелась соблазнительная ложбинка.

Не знаю, законно ли вообще так одеваться, работая в школе!

Я затаил дыхание, когда она подошла ко мне, чтобы положить передо мной листок с каким-то опросом.

Если бы позволяли приличия, я бы восторженно присвистнул, глядя на нее.

Секси-училка, это уж точно! Наверняка, все парни дрочили на ее уроках.

То и дело бросая взгляды в вырез ее рубашки, я благодарил судьбу за то, что моя жена сегодня задержалась на работе и попросила меня сходить вместо нее на собрание.

У Веры Сергеевны был приятный, тоненький голосок и милое личико. Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки.

– Здравствуйте, уважаемые родители, я – новая классная у ваших обожаемых деток. С ними мы уже нашли общий язык. Осталось – найти его с вами.

Ее легкость и манера общения многим родителям пришлась по душе. Она располагала к себе.

На протяжении сорока минут я не мог отвести взгляда от ее милого лица, от пухлых губ, от пышной груди. Давно со мной такого не было!

Вообще, я не падкий на красивых женщин, долгие годы я хранил верность своей жене. Я до сих пор считал ее идеальной парой.

Но на том родительском собрании… Со мной будто произошла какая-то химическая реакция. Я влюбился в эту училку, я захотел ее! Мой член встал и не опускался, что бы я не делал!

Вера Сергеевна взглянула на меня всего пару раз своими большими светло-голубыми глазами, но мне показалось, что между нами вспыхнула искра.

Женщины, как кошки. Они сразу чувствуют, что их хотят!

После собрания я не удержался и подошел спросить, как учится мой оболтус.

– Ваня мне очень нравится, – проговорила Вера Сергеевна тихим, сексуальным голосом, – Он много отвлекается на уроках, но при этом очень сообразительный. У него есть талант принимать нестандартные решения…

Пока она болтала о моем сыне, я вдыхал аромат ее ванильных духов, пялился на пухлые, влажные губы, представляя, как они обхватывают мой член. Вот бы она отсосала мне прямо сейчас, глядя на меня своими огромными глазищами…

– Александр Николаевич? Вы меня слушаете?

Вера Сергеевна дотронулась рукой до моего плеча. Меня будто током шибануло!

– Спасибо вам! До свиданья! – пробормотал я и пулей вылетел из кабинета.

Собрания в выпускном классе проходят часто, и теперь я то и дело старался попасть на них сам.

Но каждый раз после очередного собрания я возвращался домой сам не свой и еще пару дней мучился от стояка, как безусый юнец.

Это было просто наваждение!

Однажды моя жена спросила, почему я такой нервный, на что я затащил ее в туалет, задрал вверх старый махровый халат, стянул ни капли не эротичные трусы и жестко оттрахал ее прямо на работающей стиральной машинке. В это время наши младшие сыновья рубились в комнате плейстейшн и, слава богу, не слышали наших стонов.

Странно, но после этого жена подумала,что я до сих пор люблю ее, а я подумал, что мне надо поставить памятник за то, что я до сих пор терплю это жирное, несексуальное тело рядом с собой. Еще и регулярно трахаю его! Семейная жизнь, она такая…

Через страничку сына я нашел аккаунт Веры Сергеевны в соцсетях.

Я досконально рассмотрел каждое ее фото.

Вот она гуляет по Невскому проспекту в Питере, улыбается тому, кто снимает ее, длинные светлые волосы рассыпались по плечам.

Вот она в библиотеке. Лицо – серьезное и уставшее, соблазнительные груди прикрыты двумя стопками книг.

Вот она делает поцелуй в камеру. Фотографирует себя сама. Пухлые губы, наверняка сладкие на вкус, сложены сексуальным бантиком.

Вот она стоит в центре, окруженная учениками. Многие из них – выше ее. Она кажется миниатюрной принцессой среди прыщавых, лохматых подростков.

Честно признаюсь, я много раз дрочил в ванной, глядя на ее фото. Как тут удержаться…

– Что там в школе? Как оценки? – спрашиваю я как-то утром Ваню, лениво жующего бутерброд.

– Нормально, – отвечает он.

– Как ваша молодая училка? Справляется с вами, оболтусами? Слушаетесь ее? – спрашиваю, стараясь не показать свою заинтересованность.

– Угу, – слышу в ответ.

– Слушай, Вань, у нее хоть муж-то есть?

Сын смотрит на меня дольше обычного, а потом говорит с набитым ртом:

– Нет у нее мужа. А тебе-то что, пап?

Я делаю серьезное лицо, хмурюсь, говорю недовольно:

– Доверили детей какой-то молоденькой писелявке! Как учиться с такими училками?

С грохотом ставлю кружку в раковину и ухожу.

Спустя три недели я снова иду на собрание. Так-то в этот раз собиралась идти жена, я еле-еле добился своего. Сказал, что будет лекция о вредных привычках среди подростков. Ее подобные лекции усыпляют.

И вот снова я с целый час смотрю на сексуальный рот Веры Сергеевны с набухшим от возбуждения членом.

Сегодня ее груди особенно чувственно колыхались под тонкой блузкой.

“Без лифчика она, что ли?” – подумал я.

В конце собрания Вера Сергеевна попросила кого-нибудь из мужчин остаться и приколотить несколько гвоздей для нового стенда.

– Инструменты и гвозди есть! – звонко сказала она.

– Я сделаю! – тут же вызвался я.

Вера Сергеевна остановила взгляд на мне и, готов поспорить, щечки ее покрылись едва заметным румянцем.

Я ж говорю – она все давно поняла, просто не подает вида.

Мне хотел помочь отец одной из учениц, но я отказался.

– Тут делов на три минуты! Чего толпиться?

Родители начали расходиться, Вера Сергеевна подошла ко мне, обдав меня своим манящим ванильным запахом, показала рукой, где будет висеть будущий стенд, и что от меня требуется, а потом отошла к своему столу.

Взяв ящик с инструментами, я занялся делом.

Спустя полчаса, когда нехитрая работа была сделана, я поставил ящик с инструментами рядом с учительским столом.

Вера Сергеевна встрепенулась, подняла голову от стопки тетрадей, посмотрела на стену и расплылась в улыбке.

– Александр Николаевич, у вас золотые руки! Спасибо. Она встала из-за стола, вероятно, чтобы проводить меня.

Подойдя к двери, я развернулся к ней.

“Ну же, дай мне знак, что ты тоже хочешь меня!” – подумал я про себя.

Но Вера Сергеевна улыбалась своей обычной улыбкой и ждала, когда я выйду.

– Еще раз спасибо! Как хорошо, что среди родителей есть настоящие мужчины, готовые прийти на помощь!

И тут я не выдержал. Схватил ее за руку, притянул к себе и, опьяненный ее запахом, впился губами в пухлые губы.

Как же я давно мечтал об этом!

Она сначала растерялась, а потом уперлась руками мне в грудь, пытаясь высвободиться. Но меня уже было не остановить. Я крепко держал ее, целуя все глубже, лизал языком ее сладкие губы, проникал в ее рот.

Тело ее было крепким, упругим. Я скользнул руками вниз, остановился на бедрах. Божественные округлости!

Я сжал их руками, а потом ещё и еще, сильнее и сильнее.

Резким движением я задрал юбку Веры Сергеевны вверх, коснулся голой кожи.

С ума сойти… на ней чулки и стринги – тонкая полосочка кружевной ткани уходила в глубину бедер.

Она больше не сопротивлялась. Оторвавшись от сладких губ, я дотронулся до груди. По телу прошла сладкая дрожь. Я грезил этим моментом. Я много раз представлял себе это!

Вера Сергеевна смотрела на меня потемневшим взглядом, голубые глаза стали темно-синими, а щеки ее пылали то ли от страсти, то ли от стыда.

– Александр Николаевич, мы совершаем ошибку, – прошептала она.

– Людям свойственно ошибаться. Это естественно, – хрипло сказал я.

Нет, я не остановлюсь. Если она передумает и оттолкнет меня, я возьму ее силой. Я был так возбужден, что в голове стучало.

Я торопливо расстегнул блузку, а лифичик она сняла сама. И тут же ее груди оказались в моих руках. Я смял их, а потом обхватил ртом сначала один коричневый сосок, а потом – второй.

Восхитительный вкус! Я ласкал языком ее соски, и мне хотелось делать это вечно.

Вера Сергеевна застонала, прижимаясь спиной к стене.

Мне захотелось попробовать ее всю.

Усадив ее на первую парту, я раздвинул ее ноги и, опустившись на колени, сдвинул в сторону мокрую ткань кружевных трусиков.

Возбудилась! Хочет меня!

Ее голенькая, гладко выбритая киска была прекрасна. Я едва не кончил от одного ее вида!

Половые губки были соблазнительно пухлыми, а клитор уже увеличился, набух ожидая ласки. Я дотронулся до него кончиком пальца, поиграл немного, а потом жадно впился в него ртом.

Она была вкусная! Она пахла сексом!

Она текла так сильно, что весь мой рот и подбородок были в смазке. Она вся дрожала и тряслась от похоти.

Моя строгая училка… Моя отвязная сучка! Я все ласкал ее, нежно вылизывая языком все ее влажные складочки, играл с клитором, выделывая языком такие вещи, которые мне не снились. Мне хотелось, чтобы ей было хорошо.

Она теребила мои волосы и страстно шептала:

– Да… Да… О, да…

И тут прозвенел звонок, и в коридоре стало шумно. Уроки у старших классов еще не кончились.

Я оторвался от ее киски и посмотрел на дверь.

Вера Сергеевна соскочила с парты, схватила блузку и, взяв за руку, затащила меня в тесную каморку. Здесь стояли полки с разными учебниками и книгами.

Было слышно, как в кабинет заходят старшеклассники – они что-то громко обсуждали и смеялись.

– У тебя урок? – спросил я.

– Подождут, – прошептала она, расстегивая мои джинсы и освобождая член.

Ее прикосновение заставило меня задрожать. Какие бесподобно нежные руки!

Она гладила мой набухший, горячий член снизу вверх и обратно, обхватив его пальцами в кольцо.

Я глухо стонал, массируя пальцами ее соски, сжимал их сильно – так хотелось. Склонившись к ее лицу, я хотел поцеловать ее, но она уклонилась от моих губ, прошептала на ухо:

– Трахни меня! Только жестко! Хочу, чтобы мне было больно!

Я коснулся пальцами ее нежного личика.

Вот, значит, какая ты! Вовсе не нежная фея!

Хочешь жестко? Получай!

Я схватил ее за волосы и грубо потянул вниз. Ее голова запрокинулась, и я провел языком по ее шее. Потом резко развернул ее, нагнул, заставив упереться руками в стену, и вошел в нее сзади.

У меня все внутри будто разорвалось от ощущений!

Она была тугая, горячая, влажная. Не сравнить с женой, чья вагина заметно растянулась после трех родов.

Давно я не трахал тугую девку! Последний раз – еще до свадьбы.

Я двигался мощными, яростными толчками, держа училку за бедра. Наши тела соприкасались со звонкими ударами, дыхание было часто и шумным.

То, что за стенкой Веру Сергеевну ждали ученики, еще сильнее распаляло меня. Ощущение плохого, запретного всегда сильно возбуждает.

В каморке было душно, мы оба вспотели. Ее пот пах сладко, я склонился к ее плечу и лизнул соленую кожу.

– Еще! Сильнее! – простонала она.

И я, напрягшись, стал долбить ее изо всех сил, заставляя ее груди подпрыгивать.

Еще, еще, еще… Я понял, что вот-вот кончу, но мне хотелось, чтобы она кончила первой!

– Аа! – вскрикнула она, выгнула спину, запрокинула голову.

Вагина ее стала сжиматься от спазмов мощного оргазма, я резко вынул член и, сжав его в кулак, кончил на ее бедра.

Перед глазами мелькали звездочки, меня будто на несколько мгновений унесло в космос!

Около минуты мы оба стояли, тяжело дыша.

Потом Вера Сергеевна опустила вниз свою юбку, надела лифчик, блузку, поправила волосы и улыбнулась мне.

– Эта дверь ведет в коридор. До свидания, Александр Николаевич. И спасибо за помощь!

Спасибо за помощь? И это все?

Я стоял и смотрел на нее растерянным взглядом.

– Мы еще увидимся? – спросил я, когда она схватилась за ручку двери, ведущей в учебный кабинет.

– Возможно! – загадочно ответила она.

Подмигнула мне и ушла.

Следующие несколько недель я не мог ни спать, ни есть – грезил училкой сына. Я собрался уходить от жены! Однажды ночью так и сказал ей, что разлюбил ее и подаю на развод. Крику было!

Но с Верой Сергеевной мы больше так и не увиделись.

Через месяц ее уволили из школы со страшным скандалом – выяснилось, что она крутила роман с одиннадцатиклассником! Их застукали занимающимися сексом прямо в подсобке ее кабинета!

И хотя на тот момент парню уже исполнилось восемнадцать лет, и он был совершеннолетний, для школы это стало настоящим позорным пятном – ее уволили, а его отчислили.

Когда я узнал об этом от сына, то написал ей в соцсети, но она мне так и не ответила.

Эх…

Может быть, это была моя истинная любовь, и она прошла мимо?

Кто знает…

Постепенно альфа-самец внутри меня успокоился. С помощью двух букетов цветов и одного похода в кафе, я наладил отношения с женой.

Все вернулось на круги своя.

Но иногда я вспоминаю страстную училку – ее мягкие груди, упругое тело, мокрую киску и тугую вагину.

Я вспоминаю наш дикий секс в душной подсобке. В такие ночи я заставляю жену стонать подо мной и думать, что я до сих пор люблю и хочу ее.

Семейная жизнь, она такая…

Глава 2. Секрет от мамы

Алина всю жизнь была толстушкой. К тому же, рыжей. Из-за лишнего веса и цвета волос ее дразнили и в детском саду, и в школе.

Ржавая жирдяйка.

Жирная ржавчина.

Жиртрест конопатый.

Жиробасина рыжая.

Булочка веснушка.

Это была лишь малая часть ее “имен”.

Она привыкла к этим обидным прозвищам и уже даже не обращала на них особого внимания. По крайней мере, старалась не обращать.

У нее никогда не было лучшей подруги. Девочки сторонились ее, особенно в переходном возрасте. Алина вечно была изгоем в коллективе.

О внимании парней она могла лишь мечтать!

Ни один из одноклассников не смотрел на нее, как на девушку. Ее и за человека-то не считали!

Однажды, когда она училась в восьмом классе, задиристый одиннадцатиклассник опозорил ее, задрав ей юбку перед целой толпой школьников на большой перемене и приколов подол булавкой к спине.

Алина нервно крутилась из стороны в сторону, пытаясь отцепить булавку и показывая смеющимся школьникам свой увесистый толстый зад в огромных красных трусах. С тех пор к ней пристало еще одно прозвище – краснозадая горилла.

После этого случая мама Алины пришла в школу и бурно разбиралась с ее обидчиками в кабинете директора.

– Вы думаете, если у Алины нет отца, значит, ее никто не защитит? Я ее защищу! Вы, малолетние тираны! Для вас нет ничего святого! Я на вас в суд подам! – вопила она на весь кабинет.

Так все узнали, что рыжая толстуха еще и безотцовщина.

Как ни странно, мама Алины была вовсе не рыжая и не толстая. Это была стройная, привлекательная женщина с иссиня-черными волосами и чересчур ярким макияжем, который она наносила с утра и смывала лишь поздно вечером. Это явилось новым поводом для насмешек.

– Наверняка, твой папаша сбежал, увидев, что ты родилась такая толстая и веснушчатая! – сказал Алине на следующий день сосед по парте.

– Все так и было, – как ни в чем не бывало ответила она и отвернулась с безразличным лицом.

Но парень не унимался.

– Мамка твоя как будто не родная. Вся их себя, секи-шмекси! Ты, такая жирная, только позоришь ее!

Алина делала вид, что ее не ранят насмешки и подколы. Но оставшись в одиночестве, она часто горько плакала от обиды. Дети бывают слишком жестоки!

После окончания ненавистной школы Алина вздохнула с облегчением. Ее жизнь немного улучшилась. Она поступила в престижный ВУЗ и ушла с головой в изучении юриспруденции.

Друзей у нее так и не появилось, но однокурсники хотя бы называли ее по имени и не смотрели с брезгливостью и омерзением. Она была самой умной, поэтому у нее часто просили помощи с изучением непонятных тем, она никому не отказывала. Алина впервые в жизни почувствовала себя нужной и значимой. Жизнь заиграла новыми красками.

На восемнадцатилетие мама сделала Алине шикарный подарок – ключи от новой однушки! Алина бросилась матери на шею и принялась целовать ее.

– Дочка, милая! Ты заслужила этот подарок! Ты уже взрослая, пора начинать обустраивать свою собственную жизнь!

– Спасибо, мамочка! Ты у меня просто чудо! – воскликнула Алина и еще раз прижалась к матери пышной грудью.

Через неделю Алина переехала в свою квартиру, а еще несколько дней спустя, мама позвонила и пригласила на ужин.

– А что за повод? К чему такая торжественность? – удивленно спросила Алина.

Несмотря на то, что она сейчас жила отдельно, они виделись с мамой каждый день. И такое официальное приглашение на ужин показалось ей странным.

– Сегодня я познакомлю тебя с моим любимым мужчиной, Алиночка! – сказала мама.

– Круто! – воскликнула Алина, изображая радость.

– Мы с ним вместе уже около месяца. Я влюбилась, как девчонка! Представляешь? – воскликнула мама.

– Ух ты! Очень мило! Рада за тебя! – ответила Алина.

Но на самом деле внутри ее больно уколола ревность.

Мама нашла себе мужчину? Ну-ну…

Однажды, когда Алина была маленькой, мама уже приводила к ним в дом мужчину.

Он оказался настоящим тираном, абьюзером – кричал на маму и порол Алину ремнем.

Те полгода, которые они прожили вместе с ним, Алина вспоминает, как страшный сон. Самое ужасное, мама тогда будто ослепла – она совсем не видела Алину, не замечала ее, не слушала. Все ее внимание было устремлено на этого мужчину. Она оправлдывала все его проступки, прощала жестокость и побои. Словом, вела себя, как полная дура.

Когда он исчез из их жизни (не мама его прогнала, а он сам сбежал), они с мамой остались вдвоем, и все у них вновь стало хорошо.

И вот теперь опять – мужчина! Теперь понятно, почему она в такой спешке выселила ее в новое жилье – она хочет привести его к себе, хочет жить с ним, и чтобы им никто не мешал. Ох, мама-мама!

– Какая любовь может быть в пятьдесят лет? – возмущенно пробормотала себе под нос Алина.

Но вечером она все же надела новое черное платье, надушилась и завила кончики волосы.

Приехав на такси, она зашла в дом, который до недавнего времени считала своим. Поднялась на лифте на шестой этаж, и, несмотря на то, что у нее был свой ключ, позвонила в звонок.

Дверь вскоре распахнулась и перед девушкой предстал мамин возлюбленный. – высокий, широкоплечий мужчина лет пятидесяти.

Когда Алина ехала в такси, то представляла, как зло взглянет на него при встрече, как строго спросит, кто он такой, и какие у него намерения, но теперь, когда мужчина стоял перед ней, все это показалось неуместным.

Она смущенно взглянула ему в глаза, и тут… Карину будто окатило холодной водой… Она задрожала от холода, а потом ее резко бросило в жар – щеки залил алый румянец. Мужчина был не молод, но настолько хорош собой, что Алина готова была поклясться, что таких красавцев в своей жизни прежде не видала.

– Здравствуй! Ты, видимо, Алина? Проходи скорее! Не стой на пороге!

Сердце Алины забилось в груди раненой птичкой, затрепетало от волнения и восторга. Она протиснулась внутрь, задев мужчину плечом, почувствовала его парфюм – насыщенный, горьковатый запах хвои и амбры.

Сняв туфли, она прошла в гостиную, где уже был накрыт стол для праздничного ужина. Алина посмотрела на обилие блюд – мама не на шутку разошлась, видимо, у них с этим красавцем, и вправду, все серьезно.

Вот только самой мамы нигде не было.

– А где мама? – спросила Алина хриплым голосом.

И сама на себя разозлилась – наверное, этот вопрос прозвучал по-детски! Она посмотрела на мужчину, и тут же отвела глаза. Он стоял, прислонившись спиной к стене и откровенной разглядывал ее. Алина почувствовала, как ее щеки покрылись румянцем.

– Не волнуйся, малышка, мама ушла в парикмахерскую, скоро вернется. Присаживайся пока на диван. Поболтаем, познакомимся поближе.

Алина насупилась, взглянула на мужчину исподлобья. Он что – издевается, называя ее малышкой?

Но мужчина смотрел на нее без всякой иронии. Глаза его блестели, чувственные губы были слегка приоткрыты.

Алина сглотнула комок, подступивший к горлу и села. Она совершенно растерялась от такой мужественности и откровенной сексуальности.

Мужчина открыл бутылку вина, стоявшую на столе, и налил темно-красной жидкости в два бокала, протянул один бокал Алине.

– Выпьем пока что за знакомство! Ты, как я уже знаю, – Алина. А я – Артур. Приятно познакомиться!

– И мне очень приятно, – пробормотала Алина, взяв бокал.

Их руки на секунду соприкоснулись, и Алину обожгло огнем.

Она отвела глаза от мужчины, отпила глоток красного полусладкого. Мама не разрешала ей пить даже шампанское по праздникам, а он взял и налил ей полбокала вина.

– Значит, ты у нас студенточка? Учишься на юриста?

– Угу, – промычала она в ответ.

Где же ее злость? Где уверенность? Она же хотела устроить маминому любовнику допрос с пристрастием! И вот сидит перед ним и трясется, как маленькая!

Мужчина как будто чувствовал ее волнение.

Он опустошил свой бокал одним глотком и сел на диван рядом с девушкой. И хотя между ними еще оставалось расстояние, Алина задрожала.

Она вдыхала парфюм мужчины и со страхом чувствовала, что все ее тело откликается на его близость – мышцы напряглись, по телу побежали мурашки. А еще она вспотела и под мышками на платье уже наверняка видны темные круги!

– Пожмем-ка друг другу руки, коллега? Я работаю частным адвокатом, – сказал Артур.

Он протянул руку, и Алина, осмелевшая от вина, протянула в ответ свою пухлую ладошку. Артур сжал ее и, почему-то, не отпустил больше – так и держал в своей руке. А потом принялся ненавязчиво поглаживать ее пальцы. Это… Это была ласка?

АДина сидела и тряслась, но руку свою не отнимала. Слишком уж новы и удивительны были для нее ощущения от мужского прикосновения.

– Я и не знал, что ты такая красивая, Алина, – вдруг сказал Артур.

– Что? – спросила девушка таким тоном, как будто он сказал полнейшую ерунду.

– Ты – красивая! – восторженно повторил он.

Алина выпучила глаза, повернулась к Артуру и уставилась на него.

– Рыжие волосы, голубые глаза, милое личико, а фигура…

Он показал руками какие-то волны.

– Фигура, как у древнегреческой богини Афродиты!

– Если бы Афродита была такой, как я, она не вышла бы из моря, а утонула бы в нем… – пробубнила Алина.

Ей казалось, что Артур говорит не в серьез, смеется над ней. Никто прежде не говорил ей, что она красивая, даже мама…

– Не утрируй! Ты должна гордиться своей особенной красотой. А еще в тебе много чувственности.

Артур протянул руку к ее лицу и аккуратно убрал со щеки огненно-рыжую прядку. У Алины от этого мимолетного прикосновения запульсировало внизу живота. Запульсировало даже в том самом месте между ног, которое она иногда гладила по ночам. Маленький бугорок, который отзывался на ее прикосновения приятными импульсами, теперь пульсировал и горел, трусики стали мокрыми, а лифчик будто стал мал – пышной груди было в нем тесно.

Девушка судорожно вздохнула. Ей стало страшно от этих ощущений.

Боже, какая она пошлая и развратная! Она возбудилась! Перед ней сидит мужчина, который ей в отцы годится! Мамин возлюбленный! А она потекла от его слов… Какой стыд!

– Артур, я, пожалуй, пойду. Мама, наверное, еще не скоро вернется. Зайду в другой раз! – сказала она.

Поднявшись с дивана. она пошла в прихожую, но Артур догнал ее, развернул к себе и прижал к стене ее крупное тело. Это было неожиданно, Алина ошеломленно ахнула.

Мужские губы коснулись ее губ, никем прежде не целованных. Алина раскрыла их навстречу его горячему языку.

Руки мужчины быстро проникли под платье, он гладил ее широкие бедра, водил пальцами по складкам на боках и животе, сжимал ее мягкие округлости и стонал от удовольствия.

– Моя сладкая! Какая же ты пышная и мягкая! Как же я хочу тебя! – прошептал он ей на ухо.

Алине не верилось, что все это происходит на самом деле!

А потом мужчина снова впился губами в ее рот, исступленно и властно поцеловал. Алина не могла дышать – хватала воздух ртом, всхлипывала от восторга, чувствуя, как внизу живота все идут и идут волны безумного возбуждения.

Она вцепилась руками в мускулистые мужские плечи, запрокинула голову и беззвучно плакала от счастья.

А рука Артура уже проникла в ее трусики. Он провел пальцами по жестким завиткам, которые густо покрывали лобок, потом скользнул ниже, нащупал половые губы и проник внутрь – прямо к горячему, пульсирующему клитору.

– Да, малышка! Моя рыжая апельсинка! Ты уже вся течешь, твои соки такие горячие! Ты тоже этого хочешь, правда? Скажи мне!

Артур посмотрел в глаза Алине, и она испугалась того, сколько в них было огня и страсти.

– Да, хочу, – пискнула она, не отдавая себе отчета в том, что соглашается на секс с мужчиной, которого видит впервые в жизни!

Но сладкие, тягучие, жаркие волны, которые разливались по телу Алины от прикосновений Артура, отключили ее мозг.

– Ты ведь девственница? У тебя не было мужчины? – хрипло спросил Артур.

– Не было, – честно ответила Алина.

– О да… – прошептал он, – Моя сладкая девственница!

Движения Артура становились настойчивее – он то нажимал на клитор, то массировал его по кругу, и от этого у Алины кружилась голова.

Она так не умела – она гладила себя, это было приятно, но с ней никогда не случалось того “взрыва”, о котором она читала в книгах по раскрытию женской чувственности. Иными словами, она еще ни разу в жизни не испытала оргазм.

И вот теперь, под натиском мужских опытных рук, Алина была близка к своему первому оргазму – она вспотела, сердце рвалось из груди.

Она тяжело и порывисто дышала, ее трясло от эмоций, а внутри одна за другой шли волны. Они становились все более горячими.

Артур целовал ее губы, проникая языком к ней в рот, а пальцы его в это время были на клиторе, ласкали его без остановки. Это было мучительно и сладко.

Когда мужчина начал массировать клитор быстрыми, вибрирующими движениями, Алина не выдержала – закричала, откинулась к стене, несколько секунд часто и тяжело дышала, глядя на Артура, а потом содрогнулась от мощного спазма. Внутри нее как будто произошло извержение вулкана – все залило теплом и горячей влагой.

Алина чувствовала, как ритмично сжимаются внутри стенки влагалища. Это было потрясающе. Это было, как падение в мягкие волны…

Артур достал руку из ее трусиков, понюхал ее, попробовал на вкус.

– Сладкая! – прошептал он.

Алина смотрела на него широко раскрытыми глазами. Силы ее куда-то испарились, после оргазма она была очень слаба.

Но Артур резким движением стянул с нее трусики, развернул лицом к стене. Приспустив брюки, он, нащупал между бедрами узкую дырочку и направил в нее член. А потом вошел в нее – резко и глубоко.

– Ааа! Больно! Перестань, прошу! – закричала Алина.

Девственная плева порвалась, по ногам потекла тонкая струйка крови.

Артур взвыл от удовольствия, размазал кровь по ногам, зажал ее рот рукой.

– Больно лишь в первую минуту. Успокойся, моя апельсинка! Расслабься и получай удовольствие.

Он шлепнул ее круглое бедро, ухватился руками за большие, округлые груди и стал двигать членом вперед и назад, заходя глубоко внутрь, в темную, мягкую тесноту девственной вагины.

Сначала Алине показалось это странным и неприятным, но потом она смирилась с ощущением “чужого тела” внутри себя. А потом она подумала о том, как будет гордиться тем, что у нее теперь тоже есть секусальный опыт. Да еще какой! С умопомрачительным мужчиной гораздо старше ее!

Она откинула голову на плечо Артуру. Все ее тело тряслось и вздрагивало от мощных толчков, жировые складки тряслись, но она не чувствовала себя толстой и неуклюжей, как это обычно бывало, когда она разглядывала свое крупное тело в зеркало.

Артур гладил ее пухлые округлости, целовал голые плечи, сжимал огромные груди, к которых до него не прикасался ни один мужчина.

Он шептал ей о красоте, тяжело дыша в затылок, зарывался лицом в ее волосы, вдыхая их запах… Алина чувствовала себя желанной.

А потом он снова положил руку ей на лобок, на этот раз лаская всю промежность ладонью. И снова по телу Алины пошли горячие волны. Она, наконец, расслабилась и отдалась этим новым чувствам.

Как же это было необычно и приятно! По-взрослому!

Она занималась диким сексом с маминым мужчиной, в маминой квартире, и получала неземное удовольствие!

Но ей не было стыдно.

Никогда прежде Алина не чувствовала себя такой красивой и сексуальной, такой желанной. Она приоткрыла рот и застонала.

Сначала ее стоны звучали хрипло и визгливо, но потом она вложила в них всю страсть, и звуки стали эротичнее.

– Артур! Артур! – то и дело повторяла она.

– Давай, апельсинка, кончай! Кончим вместе! – прошептал мужчина и начал двигаться чаще и сильнее.

Он наклонился к ней, и она почувствовала запах его пота, от этого ее возбуждение стало еще сильнее.

Оттолкнув ее от себя, Артур схватил ее за волосы – грубо и больно. Но именно эта боль сделала ощущения настолько острыми, что волна, бурлившая внизу живота, поднялась кверху и охватила все тело.

Алина выгнула спину, насколько это было возможно, закрыла глаза и протяжно закричала.

– Да! Да! Да! Моя маленькая, сладкая сучка! – прохрипел Артур.

Артур стал шлепать ее ладонями по бедрам, а потом Алина почувствовала, как он весь напрягся и кончил – теплая струя спермы заполнила ее изнутри.

Артур повалился на диван и, тяжело дыша, проговорил:

– Не садись! Иди в душ, помойся, иначе накидку замараешь!

Интимное волшебство, которое одурманило Алину, вмиг испарилось. Она покраснела и убежала в ванную.

Включив горячую воду, она подождала, пока из нее вытечет сперма, потом облила себя водой, вышла и быстро оделась. Все это она проделала, глотая слезы.

К тому времени, как она вышла из ванной, Артур тоже уже был полностью одет. Не зная, что делать дальше, Алина решила уйти. Но, как только он надела туфли, раздался звонок. Она вздрогнула и открыла дверь.

Пришла мама – яркая, красивая, с новым цветом волос и свежим макияжем.

– Ах, милая моя! Ты уже здесь! А я еще помимо прически, сделала макияж. Как вам мой новый образ?

– Дорогая! Ты шикарна! Решила окончательно свести меня с ума? – восхищенно воскликнул Артур, выходя из гостиной в прихожую.

Мама широко улыбнулась и захихикала, как девчонка, смущенно глядя на своего возлюбленного, и Алине стало ужасно стыдно от того, что она натворила.

– Давно пришла, детка? Я смотрю еще даже не успела разуться! Проходи! – затараторила мама.

– Мам, прости, у меня дела появились. Срочные! Я не смогу остаться на ужин! Приеду в другой раз.

Мама поменялась в лице, растерянно и печально взглянула на Артура.

– Не выдумывай, Алина, – ласково сказал он, – Пойдем, посидишь немного с нами! Познакомимся, поболтаем. Никуда твои дела не убегут.

Он взял Алину за руку, и она снова почувствовала электрический разряд, прошедший по всему ее телу.

Что он творит?

Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Артур усадил ее на диван, а сам сел рядом с мамой, взял ее за руку и начал гладить ее – точь-в-точь так, как гладил Алину. На пальцах Артура была видна засохшая кровь… Кровь Алины!

– Она такая яркая! Я буду звать ее рыжей апельсинкой! – воскликнул Артур.

Они с мамой засмеялись, а потом он притянул ее к себе и поцеловал – глубоко, с языком.

Алину затрясло от этого зрелища. Она выскочила из-за стола и побежала к выходу.

– Мам, мне правда надо идти! – крикнула она из прихожей.

Мама выбежала к ней – красная и возбуждённая. А еще – счастливая…

– Хорошо, доченька. Я позвоню тебе вечером! До связи, моя хорошая!

Выйдя из подъезда, Алина глубоко вздохнула. На душе было мерзко и тяжело. Но не потому что она переспала с маминым мужиком, а потому что она дико ревновала его. Ее мучили мысли о том, что теперь, на этом самом диване он будет так же трахать только уже не ее, а маму…

Алина опустилась на бордюр, закрыла лицо руками и заплакала.

Их встречи с Артуром повторились еще несколько раз. Он звонил ей днем, и она срывалась с пар и приезжала к нему. Пока мама была на работе, они занимались сексом. Конечно же, все последующие разы они делали это с презервативами! Алине повезло – после того первого раза она каким-то чудом не забеременела.

Алина уезжала от Артура счастливая и удовлетворенная. Конечно, ей, как любой женщине, был не по душе статус любовницы, но Артур просил ее подождать.

Он обещал ей, что когда-нибудь настанет день, он порвет отношения с ее матерью, заберет ее, и они вместе уедут в столицу, где впоследствии поженятся.

Алина верила каждому слову. Женщина всегда верит тому, с кем связана интимными отношениями.

Она боготворила Артура, считала его любовью всей своей жизни и не верила, что их чувство может когда-нибудь закончиться.

А потом Артур исчез. Бросил их обеих: и маму, и Алину. Сбежал в неизвестном направлении, прихватив с собой все мамины сбережения, отложенные на черный день, а также драгоценности.

Мама позвонила Алине среди ночи и истеричным голосом прокричала об этом в трубку. У Алины сердце чуть не выскочило из груди от этой новости. Не от того, конечно, что Артур оказался вором и альфонсом, не потому, что он обманул маму, а потому что он бросил ее!

Он бросил ее!

Сердце замерло. Сердце остановилось.

Алине показалось, что она сейчас умрет. Но, конечно же, она не умерла.

От несчастной любви не умирают.

Проплакав всю ночь, Алина убедила себя, что Артур за ней вернется, и стала ждать.

Но Артур не приехал за ней ни через неделю, ни через месяц.

Тем не менее, Артур невольно изменил жизнь Алины в лучшую сторону. Она научилась любить и ценить себя. Однажды, помогая симпатичному одногруппнику Славе разобраться в теме, которая ему никак не давалась, Алина склонилась к нему и поцеловала – неожиданно, но страстно и уверенно.

– Алин, извини, но ты не в моем вкусе, – растерянно проговорил Слава, когда она оторвалась от его губ.

Но Алина уже распалилась и не собиралась останавливаться. Она соскучилась по сексу и не упустила бы шанса заняться им. Слава оказался в ее квартире как раз вовремя!

– Пофиг. Просто секс без обязательств! Ничего личного.

Она быстро стянула с себя кофту, расстегнула лифчик, и вот уже испуганный Слава оказался под ней, прижатый к дивану огромными, голыми грудями. У него не было пути к бегству. Алина расстегнула его ширинку и обхватила рукой член.

Все. Он был в ее власти.

Позже, вспоминая их первый секс, Алина всегда смеялась.

Не Слава тогда трахал ее, а она его. Причем делала это, как в последний раз – страстно, жестко, самозабвенно.

В итоге Слава был настолько впечатлен ее сексуальными познаниями, что сначала просто стал ходить к ней в гости, а потом они, к удивлению и зависти всех красоток курса, стали парой.

После окончания университета Алина и Слава поженились.

Маме Алина так никогда и не рассказала о том, что спала с ее мужчиной. Она долго собиралась открыть ей правду, но постоянно передумывала в последний момент.

Не все тайное становится явным.

Иногда правда совершенно не нужна.

Глава 3. Спящая красавица

“Меня зовут Галина, мне пятьдесят лет. Я самый несчастный человек в мире.

Полгода назад я застукала мужа за изменой.

Он трахал свою секретаршу на своем рабочем столе. Его голая, трясущаяся, потная задница до сих пор стоит у меня перед глазами. Зрелище, конечно, так себе… Я бы не хотела в тот момент оказаться на ее месте, но мне все равно больно и обидно.

Возможно, я, как любая женщина, смогла бы простить это предательство, но мой муж сам подал на развод, объяснив это тем, что уже давно не любит меня.

Он сказал мне, что я слишком старая для него. У него, видите ли, на меня не стоит. Эти слова ранили меня гораздо сильнее зрелища его торопливого секса с секретаршей.

После развода я до сих пор не могу прийти в себя. У меня снизилась самооценка, я считаю себя старухой, жизнь совсем перестала меня радовать…”

Так я рассказала о себе психологу на нашей первой сессии.

К психологу меня отправила подруга, которой наскучили попытки вернуть меня к нормальной жизни.

Мы стали встречаться с психологом, импозантным сорокалетним мужчиной, раз в неделю и подолгу (два с половиной часа!) интеллигентно говорили о моих проблемах. В итоге я излила ему всю свою душу, вывернула ее на изнанку, раз за разом пересказывая одно и то же.

А он, в итоге, мягко посоветовал мне отвлечься от ситуации: попутешествовать или… найти себе мужчину.

Что за дурацкий совет? Лучше бы посоветовал мне убить мужа или покалечить его молоденькую любовницу! От этого мне бы стало легче…

– Ой нет, спасибо! Никаких мужчин! – пылко возразила я, – Мне хватило одного предательства! Больше я не хочу никаких отношений!

Мужчина-психолог посмотрел на меня, как мне показалось, выразительно, и проговорил, смакуя каждое слово:

– Секс. Я говорю про секс. Вам нужны не отношения, Галина. Вам нужен хороший секс!

Опешив, я непроизвольно взглянула на себя в зеркало, стоящее напротив дивана.

Секс?

Я не ослышалась? Он сказал – секс?

Я – потрепанная жизнью женщина. В волосах – седина, на лице – морщины, да и фигура оставляет желать лучшего. Какой еще секс?

Мужчина как будто подслушал мои мысли и сказал, захлопывая свою папку:

– Секс – это решение всех ваших проблем.

Мне вдруг показалось, что сейчас он подойдет ко мне и начнет раздевать меня. А у меня ноги не побриты, а ТАМ – так и вообще густые заросли!

Но, конечно же, мужчина-психолог не подошел ко мне. Он положил папку с моим “личным делом” на полку, к другим таким же папкам, а потом подарил мне обворожительную улыбку.

– До встречи, Галина!

Я встала с дивана и уже в дверях бросила ему через плечо:

– Полная хрень эти ваши сессии! Пустая трата времени и денег!

И вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Спустя неделю домой вернулся сын – наш единственный с мужем ребенок.

Владик уже второй год учился в институте в соседнем городе, но на летние каникулы всегда приезжал домой.

Он знал о разводе и сильно злился на отца, кричал мне по телефону, что приедет и убьет его.

Мальчики всегда любят и жалеют матерей. Это очень мило!

Я порадовалась тому, что Владика не было здесь, когда все это произошло, и что он не был свидетелем моей ужасной депрессии. Я тщательно скрывала от него свои переживания, по телефону старалась говорить максимально радостным голосом. Но он все равно чувствовал, что мне плохо. Мой сыночек…

Теперь, когда я хотя бы перестала рыдать в подушку днями и ночами, я смогу все объяснить ему, смогу сделать так, чтобы он перестал злиться и спокойно поговорил с отцом. Не могут же они совсем прекратить общение!

Когда в квартире раздался долгожданный звонок в дверь, я открыла с самой счастливой улыбкой.

– Сыночек! Владик! – воскликнула я, увидев его в дверях.

И уже хотела броситься на шею своему взрослому, крепкому и высокому, сыну, по которому я очень соскучилась, но тут вдруг увидела, что он приехал не один – с ним рядом стоял еще один парень с большим рюкзаком.

– Мам, я с другом! – сказал Владик и показал рукой на парня, – Знакомься, это Костя.

Парень беспардонно окинул меня оценивающим взглядом, пристально и внимательно осмотрел всю – с ног до головы, а потом сказал с наглой ухмылочкой:

– Здрасьте! Я Костян! Приятно познакомится. А я думал, что вы старая! Влад говорил, что вам пятьдесят лет! А вы прям еще ого-го! Больше смахиваете на сеструху, чем на маму!

Я покраснела от таких слов. Я? Похожа на сестру? Я инстинктивно поправила старомодный халат на груди. Я ведь давно записала себя в бабули.

Молодой наглец протянул мне руку, и мне пришлось пожать ее. Рукопожатие его было горячим и крепким. Мне показалось, что он задержал мою ладонь в своей руке больше, чем было нужно, потому что по моему телу вдруг пошли крупные мурашки.

– П-проходите, парни! – заикаясь, сказала я, – Владик, как же я рада, что ты приехал!

Я не удержалась и крепко обняла сына.

– Ну, мам! Задушишь! – заворчал он.

Они, смеясь и переговариваясь, ушли в комнату Влада. А я с пылающими щеками пошла на кухню греть обед. По пути я взглянула в зеркало, поправила растрепанные волосы и решила, что нужно срочно сменить этот уродливый халат на какой-нибудь стильный домашний комплект. Раз уж у нас гость, нужно выглядеть прилично.

Во время обеда я то и дело ловила на себе взгляды Кости. Казалось, он не сводил с меня глаз.

Это внимание, одновременно, льстило и нервировало. Владик болтал без умолку, рассказывая об учебе и о рок-группе, в которой они играли вместе с Костей.

Я стояла, прислонившись спиной к стене, улыбалась, кивала сыну, но то и дело встречалась со взглядом Кости и ощущала, как сердце в груди бешено колотится.

Чего он все смотрит на меня? Что во мне может быть такого интересного?

Накормив парней обедом, я решила не мешать им – оделась и собралась идти к подруге. При этом я достала из своих закромов красную помаду, которой не пользовалась уже лет сто, и даже побрызгалась духами. Не знаю, почему. Просто так захотелось!

В коридоре я, как назло, столкнулась с Костей, который шел из кухни со стаканом воды в руке. Он снова окинул меня пристальным взглядом и даже присвистнул:

– Вау! Вы великолепны!

И снова мои щеки залились румянцем. Господи! Мне пятьдесят, а я краснею от комплимента молоденького парня, которому, наверное, как и моему Владику, всего-то девятнадцать лет!

– Костя! Давай-ка сразу расставим все точки над “I”– строго сказала я, – Твои шуточки не уместны! Я зрелая женщина. Я прекрасно знаю свои достоинства и недостатки. Давай будем держать дистанцию! Прибереги комплименты для своих ровесниц.

Мне хотелось поставить этого выскочку на место. Я думала, что он смутится и уйдет, перестанет так пялиться на меня, но парень вдруг подошел ко мне вплотную, прижал меня к стене и проговорил:

– Нет у тебя никаких недостатков. А то, что тебе пятьдесят – так мне плевать на твой возраст. Хоть все сто! Ты мне нравишься, и ты будешь моей!

Потом он резко отпрянул и ушел в комнату. А я с минуту стояла, прижавшись к стене и тяжело дыша.

Я… Я не ослышалась? Он только что мне намекнул, что хочет… меня?

Внутри загорелся огонь, я разозлилась!

Что он себе позволяет, этот юнец? Как он смеет так вести себя со мной? Как смеет говорить такое?

Я схватила сумку, которая выпала из руки на пол, и выбежала из квартиры.

В лифте я снова прижалась спиной к стене, закрыла глаза. В носу до сих пор стоял запах свежего мужского одеколона и мятный запах его дыхания.

Откровенно сексуальные ароматы…

Я набрала полные легкие воздуха, а потом медленно выдохнула. Но это не помогло – трусики были насквозь сырыми…

– Вот наглец! Хам! Невоспитанный мерзавец! – бубнила я себе под нос, выходя из подъезда.

Но к подруге я так и не поехала. Я вызвала такси до торгового центра и пошла за покупками.

“Просто хочется себя чем-нибудь порадовать! Я же все-таки женщина!” – оправдывалась я перед самой собой.

Я целый час провела в отделе нижнего белья, примеряя то один комплект, то другой. В итоге взяла три комплекта разных цветов. У всех были лифы из тонкого кружева, а трусики были украшены блестками и стразами.

Еще я купила себе халат – длинный, шелковый, с леопардовым принтом и отделкой из черной тесьмы. Надев его, я подошла к зеркалу и… понравилась сама себе!

– У вас отличная фигура для вашего возраста! – проворковала молоденькая продавщица, узнав, что мне пятьдесят лет.

Я скинула халат и критично осмотрела себя. Фигура у меня, и вправду, была все еще стройной и подтянутой. Были, конечно, недостатки, но не критичные. Я могла похвастаться тем, что все еще влезаю в платья своей молодости!

Я повернулась боком, посмотрела на бедра. Попка была еще очень даже ничего! Не обвисла.

Я взглянула выше, на свое лицо и волосы, и поняла, что мне нужно срочно освежить прическу. Седые пряди мне не идут.

Поднявшись на третий этаж ТЦ, я записалась к парикмахеру-стилисту, и уже через полчаса сидела в мягком кресле и ждала, когда придет время смывать краску для волос.

– Расскажите о своих предпочтениях? – вежливо поинтересовалась парикмахер, держа в одной руке ножницы для стрижки.

Я провела рукой по влажным волосам и ответила:

– Я хочу выглядеть моложе.

Девушка как-то странно взглянула на меня, но потом подмигнула и понимающе кивнула.

Увы, молодым девушкам не понять этого чувства, когда ты смотришь на себя в зеркало, а там уже не юная, наивная девушка, а потрепанная жизнью женщина.

Меня поймут лишь мои ровесницы. Одно из самых сильнейших желаний всех женщин земного шара – продлить молодость. Поэтому мы идем на многое, чтобы удержать молодость хотя бы еще на чуть-чуть…

Вечером я вошла домой в новом образе, с отчаянно бьющимся сердцем и потными ладонями.

Но парней нигде не было. Я несколько раз позвала Владика, потом заглянула в его комнату, но она была пуста. Тогда я взяла телефон и набрала номер сына.

– Вы где, Владик?

У него было шумно, в трубке слышались музыка и женские голоса.

– Мам, я оставил тебе записку, видимо, ты ее не заметила! – прокричал в трубку Владик, – Мы с Костяном ушли в клуб. Потанцуем, развлечемся. Не жди нас, придем поздно.

– Хорошо, милый. Аккуратнее с алкоголем, – сказала я.

Хотя что значат родительские предостережения, когда тебе девятнадцать, и вся жизнь – впереди? Ничего…

Действительно, у парней впереди – вся жизнь!

Почему-то на меня нахлынули тоска и разочарование. Хотя с чего бы вдруг? Я же не ради этого молодого нахала Кости привела себя в порядок! Я же сделала все это для себя!

Повсюду пишут, что женщина должна любить в первую очередь себя. Вот я и полюбила!

Я легла на кровать и включила телевизор. Но при этом никак не могла сосредоточиться на сюжете турецкого сериала. Я все думала – чем они сейчас занимаются в ночном клубе? Наверняка, клеят красивых, грудастых девчонок с длинными волосами и круглыми попками.

Ну вот. К чувству разочарования добавилась ревность!

Я лежала-лежала, глядя в мелькающие на экране картинки, а потом, незаметно для себя, уснула…

Проснулась от того, что кто-то дотронулся до моей руки. Спросонья я резко дернулась, сдвинулась в сторону. Если к чему-то после развода я до сих пор не привыкла, то только не к одиночеству в постели. Я обожала спать одна еще во время брака. Поэтому чужое прикосновение в постели меня тут же разбудило.

Разлепив слипшиеся от несмытой туши глаза, я увидела перед собой… Костю!

– Что ты тут делаешь? Зачем вошел в мою спальню?

Взгляд у парня был пьяный и сумасшедший, зрачки сверкали в темноте темными омутами.

– У тебя было открыто, я вошел, чтобы поправить съехавшее одеяло. Ты прям, как спящая красавица, а я – принц, который тебя разбудит! Хочешь попасть в такую сказку?

Я была возмущена его поведением!

– Костя! Какие сказки? Сейчас же выйди из моей комнаты! – закричала я, запахивая на груди леопардовый халат.

– А не то что? Не удержишься и изнасилуешь меня? – хохотнул парень.

Я пребывала в полнейшем замешательстве и страшно волновалась, даже боялась его! Этот наглец, по-настоящему, пугал меня.

– Где Владик? Вы пришли вместе? – спросила я, пытаясь говорить спокойно.

Костик помотал головой и улыбнулся масляной улыбкой.

– Владик склеил какую-то молодую телку и сидит на диванах в клубе, жмет ее плоские груди.

От изумления я открыла рот. А потом, встав с постели, обошла Костю, и указала рукой на дверь.

– Пожалуйста, иди в свою комнату. Я позвоню Владу, узнаю, когда он вернется.

Парень встал и вальяжной походкой подошел ко мне. Остановившись у двери, он наклонился к моему лицу. Я отвернулась, но почувствовала его запах – алкоголь, свежий одеколон, пот и что-то еще – терпкое, сводящее с ума.

Из глубокого выреза его футболки виднелась накачанная грудь с подвеской в виде серебряного черепа.

– Иди, Костя, – повторила я.

И голос мой предательски дрогнул. Он сделал шаг ко мне и проговорил, дыша в лицо парами алкоголя:

– Я тебя хочу с самого утра. У меня уже яйца скоро взорвутся!

Я посмотрела ему в глаза, чувствуя, как по телу идут мурашки, а низ живота начинает гореть огнем.

– Я хочу облизать тебя всю, а потом жестко выебать тебя…

Его дыхание стало тяжелым, а я совсем перестала дышать от услышанного.

– Я выебу тебя так, как тебя никто никогда в жизни не ебал. Я тебя разорву, милфа, ты будешь орать от удовольствия! Обещаю!

Его взгляд напоминал взгляд сумасшедшего. А эти его грязные словечки травмировали мой интеллигентный слух. В моем окружении не было тех, кто так неприлично выражался! А тут вдруг появился он с таким заявлением! Выебать! Что это вообще за слово такое жуткое?

Мое сердце стучало слишком часто, дыхание стало прерывистым. Парень чего-то ждал от меня, но я стояла, точно столб, у двери, в своем дурацком леопардовом халате.

– Ну? – нетерпеливо спросил он.

– Что “ну”? – проглотив слюну, непонимающе произнесла я.

– Хочешь или нет?

Я сглотнула комок, подступивший к горлу и выдавила из себя:

– Нет.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Было слышно, как хлопнула дверь в комнате Владика.

Я подошла к кровати, пытаясь отдышаться и прийти в себя от шока. Сердце стучалось об ребра, грудь часто вздымалась и опускалась.

Сквозь тонкую ткань халата торчали огромные, вставшие от возбуждения, соски. Я потрогала рукой между ног, чертыхнулась, а потом сняла трусы – они были насквозь сырыми от смазки.

Сев на кровать, я закрыла глаза и сидела так секунд тридцать. Потом резко встала, подошла к двери и распахнула ее.

В коридоре и в прихожей было темно, из комнаты Владика доносилась музыка – тяжелый рок. Я подошла к двери, ведущей в комнату сына, постучалась, а потом открыла дверь.

Костя стоял у кровати, поставив на нее одну ногу, согнутую в колене. Он был абсолютно голый, я остановила взгляд на накачанной груди и крепких бицепсах. Он был очень красивый…

Я замерла в дверях, не зная, что делать…

Глядя на плакат полуобнаженной девицы, висящий на стене, Костя занимался самоудовлетворением. Говоря его языком, он дрочил, зажав в кулак член внушительных размеров.

Его движения были яростными и сильными, он явно торопился. Но увидев меня, замер, а потом развернулся ко мне и убрал руку от своего достоинства.

Я не могла оторвать взгляда от его темно-бордового члена, головка которого была влажной и блестящей от капель выступившей смазки. У меня внутри все дрожало и вибрировало.

– Иди ко мне, моя милфа, моя сучка! Как же я хочу тебя выебать! – сказал Костя.

Я вся встрепенулась. Я давно не занималась сексом. Очень давно.

Я – пятидесятилетняя женщина, стоящая на пороге менопаузы.

Муж развелся со мной, потому что я его не возбуждала.

Я решила, что моя жизнь закончена, что я уже не женщина, а старуха.

И вот передо мной стоит голый девятнадцатилетний парень, называет меня “сучкой” и хочет меня “выебать”.

Я несколько секунд тяжело дышу…

Да кто я такая, чтобы упускать такой шанс???

Ведь мой психолог посоветовал именно это – заняться сексом!

Вдруг, это мой шанс на спасение?

Я снимаю халат, и он падает к моим ногам. Смотрю на Костю, чувствуя, как горит мое лицо. Но не от стыда, а от возбуждения. Горит не только лицо – все мое тело пылает огнем!

Я дотягиваюсь до застежки лифчика, расстегиваю ее. Лифчик тоже падает на пол, обнаженные груди кажутся тяжелыми, набухшими. Конечно, они у меня не стоят, как в двадцать лет, но их размер все еще может впечатлить. Соски увеличились в несколько раз!

Костя снова берет член в руку и начинает водить по нему. Рок-музыка, играющая в колонках, оглушает и одновременно раскрепощает меня. Я вдруг чувствую себя молодой, легкой и слегка сумасшедшей.

Сняв трусики, я бросаю их в лицо Косте. Он ловит их и подносит к носу, вдыхает мой запах, закрыв глаза.

Протянув ко мне руки, он говорит:

– Иди ко мне, моя сучка! Я проверю, насколько ты возбудилась!

И я послушно иду к нему навстречу, чувствуя, как между ног уже течет…

Это что-то совершенно нереальное!

У меня никогда такого в жизни не было. Секс в браке совсем другой, там нет этой дикой, возбуждающей пошлости, нет таких острых ощущений, огненной страсти! Там все привычно и однообразно. Наверное, поэтому и становится скучно в итоге.

Я подхожу к Косте, он кладет ладони на мои груди и сжимает их.

– Ммм… Титьки – огонь!

Его прикосновения, как электрические разряды. Меня трясет от его близости, от его молодости и необузданности, от запаха свежего одеколона и от его собственной свежести.

Мне нравится его молодое, симпатичное личико, мягкий пушок над верхней губой, растрепанные волосы…

Мне нравится его жадный, пьяный взгляд, на меня никто никогда так не смотрел!

Костя кладет руку на мой затылок и целует меня. Губы у него – мягкие и сладкие, щеки и подбородок – гладко выбриты.

Язык его проникает ко мне в рот, и это доставляет массу ощущений. Кажется, я никогда не целовалась ТАК глубоко! Мы целуемся так долго, что у меня начинают болеть губы.

Его напряженный, слегка изогнутый, член совсем рядом, я касаюсь его рукой. Он напрягается от моего прикосновения, твердеет, поднимается выше.

И тут я окончательно теряю голову. Я опускаюсь перед Костей на колени и беру его член в рот – глубоко, до самой гортани.

Минет – это моя страсть, правда в последнее время мне совсем не хотелось делать его мужу. Надо уже признаться самой себе, что муж тоже уже давно не привлекал меня, как мужчина! Этот его огромный живот меня просто раздражал! Невозможно было добраться до члена!

То ли дело этот стройный парень. Его крепкие ягодицы так приятно трогать руками. Я сжимаю их снова и снова.

Член у Кости – приятный на вкус. Я облизываю его, сосу, заглатывая как можно глубже, потом, придерживая его рукой, наклоняюсь к яичкам и щекочу их языком, обхватываю губами и нежно затягиваю в рот, посасываю, как леденцы. Одновременно я смотрю на Костю. Мне нравится, как он закатывает глаза от удовольствия, как томно стонет…

Интересно, кто-нибудь из его подружек-ровесниц делал ему такой минет?

Мне кажется нет! Этому искусству нужно долго учиться!

Я дразню головку вибрирующими движениями языка, а потом обхватываю ее губами. И так снова и снова.

– Черт! Я щас кончу! Сука!

Парень хватает меня за волосы, держит мою голову и начинает двигать бедрами, засаживая в меня свой член все глубже и глубже. Я борюсь с рвотным рефлексом, терплю изо всех сил. Он трахает меня в рот в такт ревущей из колонок музыке.

Я возбуждаюсь все сильнее и сильнее! Голову кружит от дикой страсти.

Костя кончает, выплескивает сперму мне в рот, на лицо и на грудь. Я глотаю ее, она приятная, сладковатая на вкус.А еще я чувствую себя женщиной – страстной, сексуальной, желанной. Такое будоражащее ощущение! Как же я раньше без него жила?

Костя подходит к кровати и падает на нее, тяжело дыша.

– Вот ты сучка! Как быстро меня уделала! Аж искры из глаз посыпались! – говорит он, закидывая руки за голову.

Я встаю рядом с ним и смотрю на обмякший, уменьшившийся в размерах член.

Я жду, когда Костя отдохнет, потому что теперь он просто обязан “выебать” меня, как обещал.

Медленными движениями я размазываю сперму по груди, обвожу пальцами соски, приподнимаю груди руками, двигая бедрами под музыку. Костя смотрит на меня и улыбается.

– Давай, милфа! Продолжай! – говорит он, – Покажи уже мне свою пушистую киску!

Я ставлю ногу на кровать – так, чтобы ему было все хорошо видно, ласкаю рукой лобок, покрытый густыми темными завитками. Раздвигаю половые губы и провожу пальцами по их внутренней стороне.

Костя все видит, нагловатая улыбка сходит с его лица, глаза снова темнеют от похоти. Я кладу пальцы на клитор и начинаю массировать его так, как мне нравится – двигая средним пальцем вверх и вниз по острому бугорку. Другой рукой я глажу груди – одну, потом другую, сжимаю их. Низ живота горит огнем. Я больше не могу ждать! Я хочу его!

Костин член уже встал, поэтому я беру инициативу в свои руки – сажусь на него сверху и направляю член в свою вагину. Почувствовав его внутри, я сначала замираю от ощущений. Давно у меня не было мужчины! Я уже и забыла, как это приятно!

Сжимая и лаская свои груди, я начинаю двигаться, сидя на Косте. Он лежит, придерживая мои бедра. Кто еще кого “выебет”! Сейчас я покажу ему, как я умею заниматься сексом!

– Да, детка, да… – шепчет он.

Детка! Звучит смешно! Детке пятьдесят лет!

Я шумно дышу, подпрыгиваю все выше и чаще, сжимаю мышцы влагалища, чтобы доставить ему максимум ощущений.

Костя стонет, пробирается к моему клитору, массирует его пальцами – не так, как я люблю, слишком жестко, но клитор все равно отзывается на ласку, начинает пульсировать.

Я тоже начинаю стонать, запрокидываю голову, чувствуя, что вот-вот кончу.

– Давай, детка! Моя грязная сучка! Моя милфа! – бормочет Костя.

Я изо всех сил сжимаю груди, а потом вытягиваюсь, как струна. Оргазм пронзает меня насквозь, заставляет трястись в сладкой судороге. О да!

С громким криком я кончаю, все еще продолжая прыгать на члене Кости. А потом сползаю без сил и падаю рядом с ним.

Он не дает мне передышки. Раздвинув мои ноги, он склоняет голову к моей промежности и касается языком клитора. Облизав его, он просовывает язык во влагалище и начинает двигать им туда и обратно.

Я еще не до конца отошла от оргазма, но на меня уже накатывает новая волна возбуждения.

Почувствовав палец Кости на своем анусе, я издаю протяжный стон. Он сначала массирует его, а потом проникает внутрь. Я останавливаю его – мне не по душе анальный секс, он не доставляет мне удовольствия. Почему-то все мужчины, в том числе и мой муж, повернуты на нем. Им не жить, не быть, нужно отыметь женщину в жопу! Что за извращение? Никогда этого не понимала!

Но Костя настойчив – он продолжает лизать мой клитор, а сам вставляет палец в мой задний проход. Снова и снова.

Перевернув меня на живот, он подтягивает к себе мои бедра, заставляя меня встать раком. Сначала я чувствую, как он ласкает меня языком. Везде! Это невероятно приятное ощущение!

– Еще, прошу еще… – шепчу я.

Мне хочется, чтобы он не останавливался!

И он послушно продолжает доставлять мне удовольствие. Когда мои стоны превращаются в крики, он подстраивается ко мне сзади и резко вставляет член в мою вагину.

Несколько минут он трахает меня – яростно, быстро и глубоко, потом вынимает член и так же резко входит в задний проход.

Я округляю глаза, кричу от неожиданности и от боли, но не препятствую. Эта боль даже усиливает возбуждение. Я не сдерживаю криков, я вообще себя не сдерживаю! Я занимаюсь сексом от всей души! Один раз живем!

Спустя какое-то время его член снова оказывается в моей вагине, а потом снова – в заднем проходе. И так продолжается много раз, и мне это дико нравится!

Просто космос!

Я кончаю с дикими воплями, которые, наверняка, слышат все соседи. Плевать! Пусть знают, что у пятидесятилетних женщин тоже есть личная жизнь! Еще какая!

– О, да! – кричу я, ощущая спазмы оргазма внутри себя.

И тут музыка резко обрывается. И я слышу голос Владика:

– Вы чего? Вы чего здесь делаете? Мама! Костян, блядь, как так? – кричит он не своим голосом.

Лицо у него – красное от ярости.

Костя вынимает из меня свой член, который резко обмяк, хватает подушку и прикрывается ею.

Я стягиваю с кровати Владика простыню и тоже прикрываюсь, сгорая от стыда.

Мой сын увидел, как меня трахает его лучший друг… Ничего ужаснее быть не может!

– Влад, братан, ты все не так понял. Я… Она…

Костя явно все хочет свалить на меня. Но ему не удается – в следующий миг кулак Владика сбивает его с ног. Подушка падает на пол, и голый Костя валится рядом с ней.

Мой сынок подлетает к другу и начинает яростно пинать его ногами.

– Владик! Прекрати сейчас же! Ты же убьешь его! – визжу я.

– Убью, блядь! Убью вас обоих!

Я хватаю сына за рукав толстовки, но он отмахивается от меня, толкает меня в сторону с такой силой, что я едва не падаю.

– Мам, тебе пятьдесят! Пятьдесят, блядь! Ты уже старая! Как тебе не стыдно! Еще и с моим другом! – с презрением в голосе говорит Влад.

Пнув Костю под дых, он плюет на него.

– Убирайся вон из моего дома! Урод! Ты мне больше не друг и не напарник! – кричит Влад.

– Влад, да послушай ты меня! – хрипит в ответ Костя.

Но Владик не слушает его.

Схватив парня, он тащит его к двери и вышвыривает, голого, в подъезд. Вернувшись в комнату, он собирает его вещи, берет рюкзак и выкидывает все это в подъезд.

– Владик… – тихо говоря ю.

– Молчи, блядь! Просто молчи! И уйди к себе, прошу! Видеть тебя не могу!

Я подбираю с пола свое секусальное белье, которое теперь кажется совершенно непристойным, и иду в свою спальню. Выглянув в окно, я вижу, как Костя, уже одетый, идет прочь из нашего двора. У меня на губах до сих пор вкус его спермы…

Но…Сердце сжимается от тоски. Мне искренне жаль его.

Ничего не поделаешь.

Я ложусь на кровать, раскидываю в стороны руки и ноги и блаженно улыбаюсь.

– Как хорошо… – шепотом говорю я.

Мне и вправду давно не было так хорошо.

Уже полгода прошло после того случая.

Владик простил меня, но с Костей он так и не помирился. Он больше не играет в его рок-группе и не общается с ним. Хотя я говорила ему, что Костя не виноват, что у нас с ним все так вышло.

Я же после Кости сменила уже троих мужчин. Конечно же, сын о них не знает. Я поняла, что мне еще рано списывать себя со счетов, ведь я женщина в самом соку, поэтому мне нужен хороший мужчина и хороший секс!

Пока что я в активном поиске, потому что среди моих ровесников не так-то много тех, кто может хорошо “выебать”. Словечко крепко прицепилось ко мне!

Но я ищу и верю в то, что скоро мужчина моей мечты найдется!

А пока…

Я свободна, здорова и красива. Я шикарная женщина, шикарно занимающаяся сексом!

“Я Галина, мне пятьдесят лет. И я самый счастливый человек в мире!

Я чувствую себя сексуальной, желанной принцессой, которую пробудил ото сна молодой прекрасный принц со слегка искривленным членом.

Спасибо ему за это.”

Так бы я сказала сейчас своему психологу. Вот только он мне больше не нужен.

Вот такая сказка.

Глава 4. Парень моей сестры

– Завтра приедут Мариночка с Никитой, – радостно щебечет мама, расставляя на столе суповые тарелки, – Наконец-то! Как же я соскучилась по своей старшей доченьке!

Я разочарованно вздыхаю и, пока она не видит, корчу недовольные рожи.

Мариночка… Доченька…

Моя старшая сестра вечно лучшая. Практически идеальная! Так было и раньше, так есть и сейчас. Она разумная, ответственная, послушная и ласковая. Учится в другом городе, в престижном вузе.

То ли дело я – оторви и выбрось! Упрямая, взбалмошная, капризная. Ничего в свои двадцать лет не добилась. Работаю тату-мастером в нашем провинциальном городке. По мнению моей мамы хуже этого быть просто не может!

– Кира! Ищи уже себе достойного мужчину, и создавай семью. Может, хоть в этом преуспеешь! Хотя… Кто на тебя, такую, посмотрит? Носишь вместо платьев какие-то мешки, красишься, как не пойми кто! – так часто капает на мозги моя маман.

Дело в том, что мама любит только мою сестру. Иногда мне даже кажется, что я не родная, а приемная – так сильно я ее раздражаю.

Мы с Мариной всегда были разные, прямые противоположности. Она – длинноволосая блондинка, очаровательная куколка-милашка, подающая большие надежды. А я – коротко стриженая брюнетка, пугало, стерва и оторва, по мнению моих родных. А еще – неудачница.

Мы с сестрой никогда не были близки. Наоборот, в детстве мы ненавидели друг друга, все время дрались и ругались. Иные сестры дружат, они будто соединены невидимой другим людям нитью. Это точно не про нас с Мариной. Видимо, когда-то в детстве эта веревочка оборвалась. А может, ее и не было никогда…

– Ты рада, Кира? Сестра приезжает! Вы с ней полгода не виделись! – восторженно произносит мама и целует меня в макушку.

“Еще бы столько же не видеть эту зануду!” – думаю я.

А вслух говорю:

– Ну конечно, я рада, мам! Как же иначе!

На следующий день мама все утро готовит. Я слышу, как она гремит на кухне кастрюлями под музыку нулевых.

В два часа дня она заглядывает в мою комнату, окидывает меня, сидящую за компом, придирчивым взглядом, и заставляет снять пижаму и надеть что-нибудь “приличное”. В её понимании “приличное” – это какое-нибудь дурацкое платье с рюшами и бантами.

Которого, кстати сказать, у меня нет.

– Мам, к нам приезжает сестра, а не президент! – возмущаюсь я.

– Она приезжает не одна, а с молодым человеком! – так же возмущенно говорит мама.

– И что? – не унимаюсь я, – Это ведь парень Марины! Какая ему разница, как выглядит ее сестра?

Лицо мамы становится расстроенным.

– Я просто хочу, чтобы все мы выглядели достойно! У них, наверняка, все серьезно, если она хочет познакомить его со своей семьёй. Может быть, дело идет к свадьбе!

– Мам… – вздыхаю я, – Ты слишком серьезно все воспринимаешь!

– Кира, я прошу тебя. Переоденься! – строго говорит мама и выходит из моей комнаты.

Я смотрю на блюющий смайлик на своей широкой футболке, тяжело вздыхаю и открываю шкаф.

Порывшись в своей одежде, я достаю оттуда черную водолазку и черные леггинсы. Сойдет!

Одежды другого цвета у меня нет.

Переодеваясь, я слышу звонок в дверь, и тут же в коридоре раздаются мамины торопливые шаги. Я провожу рукой по волосам, ероша их, и выхожу из комнаты. Так уж и быть – покажу, что я могу быть хорошей и вежливой. Только ради мамы!

Я останавливаюсь в коридоре, на безопасном расстоянии от двери.

Запустив своих долгожданных гостей, мама достаточно громко выражает свои восторги по поводу торта и пышных цветов. Все это “великолепие” вручил ей новый парень Марины.

– Здрасьте! Я Никита! – говорит парень.

Мама тут же набрасывается на него с объятиями. Такое ощущение, что в своих мечтах она их уже поженила. Как бы парень не испугался и не сбежал!

Я внимательно рассматриваю его. Вот так красавца отхватила моя дура-сестра!

Неожиданно, но он мне нравится.

Высокий, светловолосый и загорелый – как будто только что приехал из Сочи, а не из Питера. В нашем же северном городке даже летом так загореть невозможно.

Фигура у парня – просто пушка-бомба! Широченные плечи, накачанные руки, тонкая талия и узкий таз. Такой идеально перевернутый треугольник. Наверное, он сильный. Очень сильный!

У меня внутри что-то болезненно сжимается. Зависть? Хм… Нет, это что-то другое.

Я незаметно вытираю вспотевшие ладони о джинсы.

Мама с Мариной обнимаются, болтают о чем-то без умолку. Я не слушаю, не вникаю. Мне эти женские глупости не интересны. Я пристально смотрю на парня сестры, мой взгляд скользит по его фигуре, и я чувствую, что… хочу его.

Вот так! Увидела и сразу же захотела, да так сильно, что сердце того гляди выскочит из груди от желания, даже трусики в один момент стали мокрыми.

Нет, я не всегда такая! Наоборот, мужчины редко когда могут впечатлить меня с первого взгляда! Просто тут такой экземпляр… Не парень, а настоящий породистый жеребец!

И тут он поворачивает голову и смотрит на меня – глаза у него голубые, яркие, взгляд – ледяной и пронизывающий. Он улыбается, обнажая ровные белые зубы.

О май гад!

Это не парень, это суперзвезда!

Он не просто красив, он шикарен!

Бесподобен!

Я бы… Я бы отдалась ему прямо здесь и сейчас!

Черт!

Я вдруг понимаю, насколько тупое, наверное, у меня выражение лица!

И при этом я не могу пошевелиться. Замираю, чувствуя, как столбенеет мое тело, а кожа покрывается крупными мурашками.

Он как будто почувствовал мое волнение – прищуривается, а потом подмигивает. О боги, как это сексуально выглядит!

– Привет! Я Никита! А ты, наверное, Кира? – как ни в чем не бывало, спрашивает он, проходя мимо меня и обдавая меня терпким древесным ароматом одеколона, от которого у меня начинают дрожать колени.

Я стою молча, пытаясь сообразить, что отвечать.

– Да-да, милый. Это моя дурацкая сеструха, – небрежно говорит Марина, проходя мимо меня к своей комнате.

Она совсем уже что ли? Давно по башке не получала?

Я разворачиваюсь и резким движением пинаю ее под зад, пока мама не видит. Так-то это наше обычное общение.

– Сука! – шипит она через плечо.

– Уродка! – тихо говорю я в ответ – так, чтобы никто, кроме нее этого не услышал.

– Солнце, у тебя классная семья! Мама – просто чудо! И сестра – просто красотка! – восторженно произносит Никита.

Что? Красотка? Это он обо мне?

Он оборачивается и бросает взгляд сначала на Киру, а потом на меня.

Я чувствую, как мои, вечно бледные, щеки заливает пунцовая краска, а по телу расходится жар.

Красотка…

Мама, тоже растаявшая от комплимента “будущего зятя”, с красными щеками бежит на кухню и зовет всех к праздничному столу.

– Мам, ну ты чего! Не стоило так хлопотать и устраивать целый пир ради нашего приезда! Чувствую себя звездой! – говорит Марина.

Дура! Я закатываю глаза, пытаясь сдержаться и не прокомментировать ее слова. Тоже мне – звезда!

Сестра проходит на кухню следом за мамой и на несколько мгновений мы остаемся с Никитой в коридоре вдвоем. И тут происходит совершенно неожиданное. Этот супер парень подходит ко мне и щипает меня за бедро.

Я округляю глаза. Меня будто бьет током от этого неожиданного физического контакта.

– Ты чего? – Только и могу выговорить я.

– Классный зад, принцесска! – говорит он, склонившись к моему лицу.

Я теряюсь от такой дерзости и самоуверенности. Хлопаю ресницами, приоткрываю рот, чувствую свежий запах его дыхания и запах его тела, щедро политого одеколоном.

Никита с наглой ухмылкой проходит мимо меня на кухню.

Я несколько секунд стою, беззвучно открывая и закрывая рот. Нет, меня ничуть не оскорбило его поведение. Наоборот, польстило. Все внутри даже затрепетало от восторга. Он открыто заигрывал со мной! Он дал понять, что я ему понравилась, даже очень…

И? Что дальше?

– Кира! – зовёт с кухни мама.

Я вся дрожу. Черт! Приди в себя, дура! Не время таять, как ванильный пломбир.

Я прохожу на кухню и сажусь за стол, оказавшись как раз напротив Никиты. Я не смотрю ему в глаза, мне неловко. Как будто там, в коридоре, не он, а я ущипнула его.

Ну уж нет! Это ему должно быть стыдно!

Я поднимаю голову и тут же встречаюсь с наглым ярко-голубым взглядом. Никита эротично облизывает губы.

Боже, как он красив! У меня просто сносит крышу от его откровенной сексуальности!

– Кира!

Я вздрагиваю, услышав свое имя.

Мама смотрит на меня с укором.

– Что, мам? – спрашиваю я.

– Я три раза повторила вопрос. Ты не слышала?

Я смотрю на маму, вид у меня – глупый и непонимающий.

– Извини, задумалась, – отвечаю я.

Со стороны Марины доносится издевательский смешок.

“Дура! Знала бы ты, что вытворяет за твоей спиной твой парень!” – думаю я.

А может, у них свободные отношения? Сейчас это модно.

– Спрашиваю в четвертый раз! – громко говорит мама, – Ты ведь возьмешь несколько выходных на работе? Проведешь время вместе с сестрой!

– Нет,– резко отвечаю я, взглянув на маму так, что она не решается больше спорить.

Еще чего! Быть третьей лишней, которая вечно мешается? Мама такая смешная! Иногда она мыслит, как ребенок!

– Я хотела сама показать Никите город. Ничего страшного, что Кира не пойдет с нами, – тут же поддерживает меня Марина.

Конечно, она тоже не хочет, чтобы я мешала им.

– Где ты работаешь, Кира? – спрашивает Никита, крутя перед собой веточку укропа и глядя на меня с едва заметной насмешкой.

– Ох, она у нас делает татуировки! Представляешь, Никита? – возмущенно высказывает свое недовольство мной мама, – Целыми днями колет нелепые узоры всяким там… мужикам!

Я снова густо краснею, мама закатывает глаза, а сестра смеется с неприкрытой издевкой. Я готова провалиться сквозь землю, но тут вдруг Никита меняется в лице и восторженно восклицает:

– Что, серьезно? Кира, ты тату-мастер?

Я неуверенно киваю, готовая к тому, что сейчас он ухмыльнется и скажет что-нибудь едкое и обидное.

– А можно прийти к тебе? Я давно мечтаю набить себе татуху! Можно сказать, это мой незакрытый подростковый гештальт!

Мама с Мариной переглядываются, лица их вытягиваются, и мне от этого становится смешно. Пришла моя очередь смеяться!

– Конечно, приходи. Хоть завтра! – широко улыбаюсь я, – набьем тебе самую большую и классную тату! У меня как раз вечер свободен. В восемь удобно?

– Забились! Я приду! – как ребенок радуется Никита.

– Никит, давай еще подумаем, обсудим… – говорит Марина, пытаясь показать свою значимость в их паре.

Но парень машет на нее рукой, от чего мама начинает хмуриться.

– Марин, извини, но я об этом мечтаю с самого детства! Просто как-то все не было времени искать мастера. А тут такой шанс – мастер сидит прямо напротив меня!

Мы еще какое-то время ужинаем, ковыряем вилками все то, что все утро готовила мама. А потом расходимся.

Ночью я просыпаюсь от сильнейшей жажды, иду на кухню, чтобы попить, и вижу, что Никита стоит на балконе и курит.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что мы одни и Марины поблизости нет, а потом открываю дверь и тоже выхожу на балкон.

Никита поворачивается ко мне, протягивает пачку.

– Будешь?

Я беру сигарету, прикуриваю ее и затягиваюсь, закрыв глаза. Я не курю дома при маме, чтобы не расстраивать ее (и чтобы не выслушивать ее нудные нотации), так что можно считать это маленьким бунтом.

– Вы с Мариной совсем не похожи, – говорит Никита, рассматривая мое лицо.

– И слава Богу! – отвечаю я.

– Почему вы не ладите? – спрашивает он.

– Потому что она дура, – говорю я, стряхивая пепел за перила.

– Она про тебя говорит то же самое.

Никита улыбается. Боже… Эта его улыбка… По моему телу проходит сладкая дрожь. Мы стоим так близко друг к другу. Что если я возьму его за руку? Что, если я повернусь к нему и сниму пижаму?

Что за мысли лезут в голову!

Конечно, я так не делаю. Я докуриваю, тушу сигарету и бросаю ее с балкона.

– Ты меня извини за сегодняшнюю шутку, – вдруг говорит Никита.

Шутка? Так это была… шутка?

Я улыбаюсь и собираюсь идти.

– Завтра точно все в силе? По поводу тату, – спрашивает он.

Я сглатываю комок, подступивший к горлу. Мне хочется реветь, но я не подаю вида. Повернув к нему голову, я улыбаюсь и отвечаю:

– Да, конечно. Приезжай. Только, умоляю, без Марины! Я не вынесу ее общества целых три часа!

Я выхожу с балкона и иду в свою комнату.

Вот кобель! Я уже почти влюбилась в него, а он просто пошутил! Ничего себе шуточки! Набью ему завтра пенис на лбу и тоже скажу, что это такая шутка.

А что?

Весь следующий день я работаю нервно и торопливо, с клиентами почти не разговариваю. Ближе к вечеру я смотрю на часы каждые пять минут, то и дело подхожу к зеркалу, чтобы проверить макияж.

Я сегодня ярко накрасилась – темные тени, подводка, тушь и алая помада. Мама говорит, что с таким “раскрасом” я похожа на проститутку. Она не понимает, что мастер тату должен выглядеть ярко и колоритно. У меня творческая работа, я должна ей соответствовать.

Попрощавшись с последним клиентом, которому я уже несколько сеансов бью на руке черно-алую розу, я прибираю рабочее место, обрабатываю машинки, а потом просто сажусь на свой табурет и жду.

Ровно в восемь дверь студии открывается, и ко мне заходит Никита. Мое сердце замирает от волнения, а потом начинает быстро-быстро стучать об ребра. Но Никита не один, следом за ним в студию заходит… Марина!

Только этой мерзкой суки тут не хватало! Я не буду работать при ней! Не буду и все.

Наверное, мое лицо, говорит само за себя, потому что Марина подходит ко мне и шипит в лицо:

– Не волнуйся. Мы вместе выберем рисунок, а потом я уйду. Только попробуй влезть со своими дурацкими советами! Убью!

– Мариш, а давай я на груди набью: “Я люблю Марину”. А?

Сестра тут же отходит от меня, смотрит на Никиту и расплывается в довольной улыбке.

– Ник, ты мой сладкий дурачок! – говорит она раздражающим высоким голосом.

Фу, блин. Начались эти сопливые сюсюканья!

Они садятся на диван перед низким стеклянным столиком, и Никита целует Марину. Я вижу, как его язык проникает к ней в рот, краснею и отворачиваюсь.

Черт! Зачем я на это согласилась?

Когда они заканчивают сосаться, я кладу перед ними каталог с рисунками и, пока они спорят, выбирая рисунок, я ожесточенно протираю зеркало салфеткой, проклиная их и себя.

Никите нравится череп, а Марине – абстрактный узор. Парень легко, без лишних споров, соглашается на узор.

Я смотрю то на него, то на сестру. Мне кажется, они не понимают, что тату – это не просто переводная наклейка. Это серьезное, это навсегда. В татуировке должен быть смысл, подтекст, понятный лишь тому, кто ее носит. Иначе зачем это все? Ко мне редко приходят такие, как Никита, безбашенные, для которых любое их желание – закон. Поэтому я не знаю, как быть.

– Вы точно уверены, что ему нужна татуировка? – спрашиваю я, глядя на них обоих.

– Я уверен! – отвечает Никита.

– Что ж, тогда я готова работать, – говорю я.

Никита провожает Марину к двери, снова целует ее, ухватившись за круглые бедра. Она взвизгивает от удовольствия, шепчет на прощание:

– Буду ждать тебя дома в новом белье!

Я снова закатываю глаза. Меня бесят они! Бесят их чувства, которые они выставляют напоказ!

Неужели нельзя вести себя скромнее?

Когда Никита, наконец-то, подходит ко мне, я недовольно спрашиваю:

– Где будем бить? На плече?

– Ты чего такая злая? Ревнуешь?

От такого встречного вопроса я теряю дар речи.

Он смотрит на меня пристально, улыбается, а потом, не прерывая зрительного контакта, снимает футболку и бросает ее на диван.

– На груди будем бить. И не эту тупизну, которую выбрала Марина, а череп.

Я приятно удивлена и ищу нужный эскиз.

А то уж решила, что он мягкотелый подкаблучник. Как по мне, мужчина должен всегда иметь свое мнение и не зависеть от женщины, даже если он сильно любит ее.

Никита снимает кроссовки и ложится на кушетку. Дрожащей от волнения рукой я делаю эскиз черепа на его груди.

От прикосновения к его горячей коже, мое тело напрягается и дрожит. Я изо всех сил пытаюсь не выдать своего состояния. Вчера, так легко приглашая его на тату, я не думала, что в реальности мне будет так сложно работать с ним!

Пока я рисую, стираю и снова рисую, он внимательно изучает мое лицо.

– Ты где-то училась? – хрипло спрашивает он.

– Закончила художку. Не переживай. У меня большой опыт рисования черепушек!

– У тебя, наверное, и парень весь в татухах! – глядя в потолок, задумчиво произносит Никита.

– У меня нет парня, – говорю я.

– Расстались? – не унимается он.

Я отодвигаюсь от него и смотрю в голубые глаза. Вот любопытный!

– Нет. У меня вообще не было парня.

Я беру зеркало и подношу его к Никите.

– О, все супер! Колем! – говорит он.

Я беру чернила, заправляю машинку и сажусь рядом с Никитой, готовая начать работу. И тут он спрашивает:

– Кир, так ты девственница?

Я ничего не отвечаю ему, склоняюсь к его груди и начинаю бить тату. От неожиданных ощущений, Никита сначала вопит, а потом, ругается вполголоса:

– Блядь, я не знал, что это так больно!

– Терпи! – безжалостно отвечаю я.

И мне ничуть не жаль его! Пусть немного помучается, самоуверенный наглец!

Спустя два с половиной часа грудь Никиты украшает очень крутой череп. Не большой, но стильный.

Все-таки, я мастер своего дела! Волнуюсь, но бью хорошо!

Я нанесла на тату бальзам, рассказала ему о дальнейшем уходе за кожей, о корректировке тату при надобности.

– Сколько с меня за такую качественную работу? – спрашивает Никита, рассматривая татушку в зеркало.

Я вижу, что он доволен. Гештальт закрыт.

– Нисколько. Пусть будет подарок, как будущему родственнику, – говорю я, не глядя на него.

– Вау! Щедро! – восхищенно выдыхает он.

Вот только, похоже, он не торопится одеваться. Сверкает перед моим носом своими накачанными руками!

Я прибираю свое рабочее место, обрабатываю инструменты и стараюсь не обращать на него внимания, насколько это возможно.

Но потом все равно смотрю. Смотрю и вздрагиваю – оказывается, он сидит на кушетке и уже какое-то время смотрит на меня.

– Уже поздно. Надо идти домой. Тебя Марина уже, наверное, заждалась! – тихо говорю я.

Я стою близко – если протянуть руку, то коснусь его. Он так смотрит на меня, как будто этого и ждет.

Но я так не сделаю. Я так не поступлю.

Да, он классный. Просто потрясающий! Да, у меня все трусики промокли, пока я била ему тату. Да, я хочу его! Дико хочу!

Но…

Никита – парень моей сестры. Пусть я ее ненавижу, но поступать с ней так подло я не могу.

Я отхожу от Никиты, снимаю рабочий фартук и надеваю джинсовку. Он медлит, но потом тоже натягивает свою футболку.

У двери я выключаю свет и вдруг спотыкаюсь о порог. Никита ловит меня, не дает упасть, и мы оказываемся с ним нос к носу.

Я судорожно втягиваю в себя воздух, чувствуя его ладони на своей талии. Его запах вновь окутывает меня, дурманит разум. Мы стоим так в темноте, прижавшись друг к другу, дольше, чем нужно.

А потом Никита наклоняется к моему лицу и целует.

Целует! Нежно, осторожно, едва касаясь горячими, влажными губами моих губ. Он будто боится, что я оттолкну его.

Но я не отталкиваю – не могу. Я замираю и тону в своих ощущениях. Тогда он становится смелее и настойчивее. Раздвинув языком мои губы, он проникает внутрь, касается моего языка, обводит кончиком внутреннюю поверхность рта.

По моему телу проходит горячая волна. Я покрываюсь мурашками и… не выдерживаю.

Вся моя совесть улетучивается, я забываю о сестре, о том, что меня целует ее парень.

Я обхватываю Никиту за шею и начинаю целовать его – страстно, пылко. Его руки опускаются ниже, он сжимает мои бедра, обтянутые джинсами, гладит их, касаясь промежности. Мое сердце бешено колотится, я чувствую, как от возбуждения набухла грудь, соски встали, кровь пульсирует внизу живота. Все эти ощущения не новы. Я и раньше сильно возбуждалась, но точно не от поцелуев.

Когда я сказала Никите, что у меня никогда не было парня, я не врала. На меня никогда не обращали внимание те, кто мне нравился. А те, кому нравилась я, вечно были не в моем вкусе.

Так что, на личном фронте у меня было затяжное затишье. В свои двадцать лет я все еще была девственницей. Конечно, меня это напрягало. Я комплексовала, считала себя старой девой, никчемной неудачницей, непривлекательной уродиной, но при этом спать с кем попало я не могла.

И теперь, страстно облизывая губы парня своей сестры, я точно знаю, что сегодня я распрощаюсь со своей девственностью. Пусть даже с чужим парнем, но это наконец-то случится!

Когда мои губы начинают болеть от поцелуев, Никита выпускает меня из кольца своих объятий. Но лишь для того, чтобы снова снять футболку. Свежая тату ярко выделяется на светлой коже, ее хорошо видно в темноте. Он смотрит на меня страстным взглядом из-под полуопущенных век. Я хватаюсь за свою футболку и тоже снимаю ее.

Никита смотрит на мою грудь, обтянутую тонким трикотажным топом. Сквозь ткань торчат огромные, возбужденные соски. Они манят его.

Я тяжело дышу. Я хочу, чтобы он подошел ко мне и снова стал гладить мое тело. Если он этого не сделает, я просто умру от разочарования. Но Никита все стоит, медлит. Тогда я сама делаю шаг к нему навстречу.

– Кира, я думаю мы совершаем ошибку, – тихо говорит он.

– Пусть, – отвечаю я, – Людям свойственно ошибаться.

Я снова целую его. Его губы – это сладость, так бы и съела!

– Ты уверена, что хочешь сделать это со мной?

– Уверена, – шепчу я, расстегивая его джинсы.

Боже, откуда во мне взялась эта пошлость и эта смелость? Наверное, всему виной та самая “химия”, которая есть между нами с того самого момента, как наши взгляды впервые встретились…

Оказывается, ему не все равно на мои чувства и переживания. А я ведь думала, что он совсем бессовестный!

Я исступленно целую Никиту, кусаю его губы.

Он снимает с меня топ, сминает руками грудь. По телу снова идут теплые волны, похожие на вибрацию. Я закрываю глаза и издаю тихий стон. Он наклоняется и обхватывает губами сосок на одной груди, ласкает его, треплет зубами, потом переходит ко второму.

Я теку… Между ног все горит и пульсирует.

Никита расстегивает пуговку на моих джинсах и проникает рукой внутрь – туда, где все уже мокрое от моего сока. От его прикосновения к тому самому месту, я начинаю дрожать, вцепившись пальцами в его плечи.

– Ух ты! – говорит он, – Какая ты горячая! Вот-вот кончишь!

Со мной и вправду творится что-то нереальное – волны идут по моему телу одна за другой, я задыхаюсь от их мощи, хватаю воздух ртом, двигаю бедрами навстречу пальцам Никиты.

Он перебирает мои половые губки, покрытые жесткими кудряшками, мнет их и гладит. Это так приятно, что хочется кричать!

А потом он пробирается внутрь, дотрагивается до клитора. И как только он касается его упругого кончика, как мое тело пронзает вспышка.

Вскрикнув, я откидываюсь назад, ощущаю спазмы внизу живота. Хорошо, что Никита держит меня, иначе я бы упала… Я знаю, что это оргазм. То, что у меня не было мужчины, не говорит о том, что я ни разу в жизни не кончала! Но в этот раз он был мощным! Со мной такого прежде не было!

Тяжело дыша, я смотрю на Никиту. Он улыбается, гладит мое тело и грудь.

– Детка, как же ты раньше жила без секса? В тебе бушуют страсти! Неужели тебе и вправду не хотелось просто от души потрахаться с кем-нибудь?

– С кем-нибудь – не хотелось. С тобой – хочется, – хрипло говорю я.

Я замечаю едва уловимую перемену в его лице. Между нами что-то есть! И это что-то – нечто большее, чем просто похоть. Никита целует меня, одновременно снимая с меня джинсы и мокрые насквозь трусики.

Потом он снимает свои джинсы и бросает их на пол вместе с темными боксерами. Мы стоим друг напротив друга абсолютно голые. Свет от уличных фонарей освещает наши возбужденные тела.

– Ты вкусно пахнешь, – говорит он и утыкается лицом мне в плечо. Рука его – вновь у меня между ног.

– Еще скажи мне эту чушь, что мы притянулись по запаху, – шепчу я, и мы оба смеемся.

Боже… Он гладит меня и засовывает указательный палец прямо туда! Как же это приятно! Клитор тут же вновь отзывается на прикосновение, увеличивается.

Я обхватываю рукой его член – длинный, гладкий ствол с круглой головкой. Он шикарен.

В моей голове рождается очередной пошлое желание. Я опускаюсь перед Никитой на колени и обхватываю губами его член. Сначала это кажется дико неудобно! Головка такая большая, что едва помещается в рот! Как же это делается? Я облизываю головку со всех сторон, как чупа-чупс. Никите это по душе, он берет меня за волосы и громко стонет.

– А теперь просто расслабь губы и впусти меня так глубоко, как можешь, – говорит он.

Никита смеется. Дурак!Я послушно открываю губы, и в следующее мгновение его член проникает в мой рот так глубоко, что достает до горла! Я резко отталкиваю его, и корчусь в спазмах. Меня чуть не стошнило!

– Ничего, если будешь тренироваться, то скоро привыкнешь. Парни любят, когда им сосут максимально глубоко.

– Не делай так больше! – прошу я.

Я снова беру в рот головку, потом проталкиваю в рот член – глубже, но не слишком глубоко.

– Так тоже ничего. Продолжай, малышка! – шепчет Никита.

И я продолжаю – то погружаю его член в себя, то вынимаю и облизываю головку. Я делаю так много раз, чувствуя, как его ствол все больше твердеет от моих ласк. Я уже вся в собственной слюне – она стекает по подбородку и капает на грудь.

Вскоре Никита берет меня за руку, заставляет меня подняться, ведет к кушетке и усаживает меня на нее.

– Ну что, детка, готова лишиться девственности? – спрашивает он, тяжело дыша.

Я киваю и держусь за его плечи.

Сначала мы целуемся – глубоко, с языками. А потом Никита нащупывает мою девственную дырочку, и вставляет в нее свой член – медленно и осторожно.

Мне почти не больно. Но ощущения странные, как будто меня растягивают изнутри. Не могу понять, приятно это или нет. Но чем глубже он входит в меня, тем ощутимее становится его проникновение.

И когда он вставляет член до упора, я вся сжимаюсь и вскрикиваю от боли.

– Ничего, малыш! Больнее уже не будет. Порвали твою целочку. Теперь можешь считать себя женщиной.

Я плачу – то ли от боли, то ли от радости… Он слизывает мои слезы языком, целует меня мягкими губами и двигается внутри меня – все так же медленно и аккуратно.

Я обхватываю его талию ногами, прижимаюсь к нему всем телом. С каждым его движением мы становимся ближе.

Боль постепенно уходит, я откидываюсь на кушетку, а потом и вовсе ложусь на нее. Никита держит меня за бедра и начинает двигаться быстрее, все глубже засаживая в меня свой член. Взяв мою руку, он кладет ее на клитор.

– Ласкай себя, детка, так будет приятнее! – говорит он.

Я нахожу между половыми губами упругий бугорок и начинаю гладит его подушечкой указательного пальца.

Никита смотрит на меня, и я понимаю, что его возбуждают мои движения. Я раздвигаю ноги максимально широко и начинаю ласкать себя смелее, чувствуя, что и меня саму все это невероятно заводит. Тело снова горит огнем.

– Скажи мне, как будешь готова кончить, – шепчет он, замедляя свои движения.

Я ощущаю его руку на своей промежности – он гладит меня, наблюдая за тем, как я массирую свой клитор.

Это… просто… нечто…

Когда меня начинает разрывать от возбуждения, я кричу:

– Аааа!

Никита хватает меня за бедра и начинает бешено долбить, до упора вставляя член в мою вагину. Мое тело сотрясается от его толчков, груди подпрыгивают, но я все еще работаю рукой – теперь я не просто глажу свой клитор, я тру его изо всех сил.

И когда волна мощнейшего оргазма снова накрывает меня, я выгибаю спину, запрокидываю голову и издаю громкий, протяжный стон.

Никита кончает следом за мной. Достав член из моей вагины, он массирует его, сжимая в кулак, а потом выплескивает на мой живот крупные, теплые капли смермы.

Потом он отходит от меня и садится на диван, тяжело дыша.

– Как тебе твой первый секс? – спрашивает он, немного погодя.

– Кайф, – отвечаю я, – теперь можно трахаться со всеми подряд.

Я смотрю на него, и вижу, как он хмурится.

А что?

У него есть Марина.

Сегодняшний вечер ничего не значит! Просто мы оба попали под влияние запретной похоти!

Думая так, я испытываю разочарование.

Спустя десять минут мы оба, уже одетые и молчаливые, выходим из моей студии и добираемся до дома на разных такси…

Мы ничего не рассказали Марине. И всю неделю, пока они жили у нас, больше не пересекались, хотя я видела, как Никита смотрит на меня, и сама изнывала от желания.

Ночами я не могла спать! Я хотела его и злилась, представляя, как в эти минуты он ласкает мою сестру, как неистово трахает ее

Её, а не меня…

Я включала музыку, снимала трусики и гладила себя, ласкала, обильно смачивая пальцы слюной. Я сжимала рукой груди, теребила соски, массировала клитор и даже проникала пальцем внутрь вагины, имитируя движения члена.

Мне хотелось, чтобы эти космические ощущения, которые я испытала с Никитой, повторились. Но мастурбация меня уже не устраивала, она не доставляла мне и десятой части того наслаждения, которое я испытывала с Никитой.

Каждый день я ждала, что он придет в мою комнату и трахнет меня, но… этого не случилось.

Мой тайный любовник уехал вместе с моей сестрой, и я погрузилась в пучину страданий. Ведь знала, что все это – на один раз, что это секс без последствий! И все равно влюбилась в него, как дура, и теперь страдала от своих чувств!

Но моим страданиям вскоре наступил конец.

Спустя две недели Марина внезапно позвонила маме вся в слезах и сказала, что они с Никитой расстались. На мамин вопрос “что произошло”, она ответила, что он признался ей, что влюблен в другую девушку.

У меня екнуло сердце. Душу наполнила ревность.

В какую девушку влюбился Никита?

И вот однажды в нашей квартире раздается звонок в дверь. Мама идет, чтобы открыть, и, когда дверь распахивается, я слышу знакомый, нагловатый голос:

– Здрастье!

– Никита? Что ты здесь делаешь? – возмущается мама, – Вы же расстались с Мариночкой!

– Извините, но я приехал похитить вашу вторую дочь! Я люблю Киру и не могу без нее жить! – громко говорит он.

Мама, в полнейшем недоумении, отходит в сторону, и мы с Никитой встречаемся взглядами. Искра! Вспышка! Пожар!

Это просто какая-то фантастика! Безумие!

Мечта, ставшая реальностью…

Я чувствую, как горит огнем все мое тело!

– Собирайся! – говорит Никита и улыбается мне так, как умеет улыбаться только он.

– Куда мы? – спрашиваю я, удивленно подняв брови.

Я пытаюсь казаться спокойной и невозмутимой, но все внутри меня бурлит и трепещет от восторга.

– Мы полетим к звездам, – говорит Никита и протягивает мне руку.

Я беру свою джинсовку и иду за ним. Мы выходим на лестничную клетку, держась за руки и глядя друг на друга влюбленными глазами.

– Кира! Стой! Ты с ума сошла? – кричит мне вслед мама.

Но я не слышу ее. Я уже ничего не вижу и не слышу.

Единственный человек, который по-настоящему мне нужен, ведет меня сейчас за руку за собой.

И я пойду за ним хоть на край света.

Потому что он – моя страсть и моя любовь.

Вот так странно она порой находится…