Вернуться, чтобы снова полюбить

Глава 1

– Ванька!

Пролетела по набережной, словно вспышка на солнце, сверкая улыбкой и размахивая огромной плетёной сумкой цвета персикового заката. Туристы расступались, как волны перед моторкой, а я уже неслась к нему – загорелому мужчине в безупречном костюме, который вдруг вырос у припаркованного внедорожника. Ваня. Восемь лет спустя. Он казался немного нереальным, будто старая фотография, внезапно ставшая цветной.

Я врезалась в него почти буквально – задыхаясь от сочинской влажной жары, от бега и волнения. Вцепилась в его рукав, как в спасательный круг.

– Вот это встреча! – выдохнула я, едва не сбив с его носа дорогие солнцезащитные очки.

– Здравствуй, Маша, – отозвался он ровно, даже сухо, поправляя рукав, на котором остались следы моих пальцев.

Он изменился. Вместо растянутой футболки – строгий пиджак. Вместо хаоса на голове – идеальная укладка. Кожа – загар бизнес-класса. Но глаза… Глаза остались прежними. Холодные и тёмные, подобно морским глубинам, куда и шагнуть страшно, и оторваться невозможно.

Я улыбнулась – неловко, нелепо.

Ваня изучал меня с методичностью эксперта. Взгляд медленно скользнул по глазам, задержался на губах, а потом спустился ниже: шорты, белая майка, сандалии из разряда «удобно и точка». Я почувствовала себя голым крабом на раскалённом песке: уязвимо и немного комично. Он явно наслаждался моментом. Или мне это только казалось?

Но прежде чем я успела извлечь из памяти реплику в стиле «ты всегда был занудой», его взгляд вдруг увяз в моих волосах. В непослушных, блондинистых кудрях, вечно живущих своей жизнью. Когда-то он говорил, что мои волосы действуют на него гипнотически.

Закончив экспресс-тур по моему телу, Ваня коротко вздохнул. Затем бросил взгляд на дорогие часы. Всё это выглядело невинно и вежливо, если бы мне не показалось, что он собирается от меня избавиться.

– Ты не рад встрече? – спросила я, чуть наклонив голову. – Не скучал по родной душе? По моим русалочьим историям?

Ваня уставился в потухший экран телефона с такой сосредоточенностью, будто там разыгрывалось нечто судьбоносное. Возможно, переговоры между руководством двух стран. Или тайное сообщение от инопланетян.

Наконец, он поднял глаза, медленно и тяжело, будто они весили по килограмму каждый, и посмотрел на меня. Взгляд чайки, которая вот-вот решит: клюнуть креветку или пройти мимо.

– Однажды русалка собрала жемчуг и уплыла. – сказал он. – Даже хвостом не махнула на прощание. Прошло много лет. И что теперь?

– Ты как будто обиделся?

– А смысл? – Он пожал плечами и вскинул бровь. – Мы давно расстались. Стоит ли тащить за собой обиду в новую жизнь?

– Но на что обижаться-то? – всплеснула руками, чуть не выронив плетёную сумку. – Мы же расстались друзьями. По обоюдному согласию. Я думала, ты будешь… ну… рад меня видеть, по крайней мере.

Я нахмурилась, надула щёки и изобразила крайне оскорблённую русалку.

– Друзьями… – повторил он с усталым вздохом. – И за все эти годы – ни бутылки с посланием, ни даже дымового сигнала.

– Но ты мне тоже не писал! – возмутилась я. – И ничего, я ведь не обижаюсь.

Улица вокруг нас гудела – машины сигналили.

– Мне нужно ехать, – сказал Ваня, и в его голосе послышался металл.

– И всё?

На мгновение он задумался, затем щёлкнул брелоком, и дверь его «корабля» – сверкающего внедорожника – распахнулась.

– Запрыгивай, русалка, – сказал он, немного смягчившись. – Подвезу до родителей.

Я хлопала глазами, не веря собственным ушам.

– Маш, – усмехнулся он. – Мы мешаем движению.

Демонстративно вздохнув, я юркнула в салон. Ваня сел за руль.

Сиденье оказалось неожиданно мягким. Внутри всё поблёскивало и сверкало: экран, ручки, кнопки, даже воздух казался лакированным. Пахло кожей, дорогой отдушкой и успехом. Прохлада ласкала кожу

Мы тронулись. Центр постепенно остался позади – с его суматохой, рекламными вывесками, гудками и воспоминаниями.

– Серьёзный у тебя корабль, – заметила я, глядя на панель управления.

Ваня промолчал. Он уверенно лавировал в потоке машин, каждый поворот зная заранее. Впрочем, ничего удивительного – это его город.

Машина катила вдоль побережья, увозя нас туда, где улицы становились тише, а воздух – солонее. Пальмы на обочинах лениво покачивались.

– Надолго в наши края? – спросил он, глядя на дорогу.

– Не знаю. Может, навсегда.

Машина слегка дёрнулась – наверное, Ваня увернулся от ямы.

– Что так? Не прижилась в столице?

– Там шумно. А здесь – море. И запах хвои. И чайки, которые знают тебя в лицо. – Я пожала плечами. – Нет ничего лучше нашего побережья.

Ваня фыркнул. Лёгкое, почти незаметное «ага».

– Тогда зачем уезжала? – тихо спросил он, будто между прочим.

Я хмыкнула и отвернулась к окну. Ничего не хотела рассказывать.

– Есть хочешь?

Я кивнула.

Машина мягко остановилась у стильного ресторана. Поднявшись на террасу, я ахнула: такая панорама, что даже воздух на мгновение затаил дыхание. Синева растекалась до самого горизонта, солнце играло на волнах, а где-то вдалеке белел парус – крошечный и как будто призрачный.

– Ого… – только и выдохнула я. – Здесь, наверное, всё безумно дорого.

Я бросила взгляд на Ваню. Он выглядел так, будто вполне может себе позволить подобное заведение. А я… я не могла. Особенно после импульсивной покупки плетёной сумки, что в магазине казалась очаровательной, а теперь страшно раздражала.

– Я приглашаю, – подмигнул он. – Считай это жестом доброй воли. Или шагом к перемирию. В конце концов, нам больше нечего делить.

Не удержалась от улыбки. Уже теплее. Не «дружелюбно», конечно, и не «по-старому», но внутри у него явно оттаяло. В голову пришёл чай, куда только что опустили дольку лимона.

Все эти годы я возвращалась к нашему последнему дню снова и снова, как к заезженной пластинке, надеясь уловить момент, когда всё пошло не туда. Последние два школьных года я жила только одной мечтой – уехать в Москву. А Ваня хотел остаться. Я старалась его переубедить, честно. Но в какой-то момент поняла: он не передумает. И уехала одна.

Мы расстались. Без ссор, без сцен. Тихо. Я думала – теперь мы друзья.

Официант, похожий на молодого греческого бога – если бы, конечно, греческие боги разносили тартар из тунца – принял заказ с достоинством, достойным вручения престижной премии. Ваня выбрал что-то умное и дорогое, с французским названием, которое я тут же забыла. Недолго думая, я ткнула пальцем в первое попавшееся – «Морской коктейль в чесночном соусе». Звучало безопасно.

Пока ждали заказ, море разворачивалось перед нами во всей своей сине-зелёной красе. Волны лениво лизали берег, а солнце упорно пыталось меня ослепить. Или, может, это был Ванин взгляд? Он устроился напротив, откинувшись на спинку стула, и смотрел на меня с тем же выражением, с каким я в детстве разглядывала аквариумных рыбок: с интересом, но на безопасной дистанции.

– Так что же привело тебя обратно, Маш? – спросил он наконец, делая глоток воды.

Я сделала вид, что очень увлечена созерцанием плетёной сумки цвета персикового заката. Теперь она казалась символом финансовой несостоятельности и плохого вкуса.

– Знаешь ли, столица… – начала я. – Шум, гам, вечная спешка. Крутилась, как белка в колесе, только без орехов. Надоело. Захотелось тишины, моря… спокойствия. – Последнее слово прозвучало так фальшиво, что я чуть не поперхнулась. Спокойствие? После того как Сергей (идиот, подлец, вор в дорогих кроссовках) слил наши общие накопления на крипту и смылся с парикмахершей, оставив меня на улице? Ха! Спокойствие поселилось где-то на Марсе.

– Спокойствие, – повторил Ваня, и уголок его губ дрогнул. Не улыбка, нет. Скорее нервный тик. Или приступ сарказма. – Да, Сочи – олицетворение спокойствия. Особенно в сезон.

– Как на вокзале в час пик, только с пальмами и запахом жареной рыбы. – Я улыбнулась. – Ты же здесь остался. Значит, что-то в этом городе есть.

Он промолчал, его взгляд нырнул в синеву моря.

– А ты… – начала я, отчаянно пытаясь сменить тему. – Большой начальник? Внедорожник, костюм, рестораны с панорамами… Женат? Дети? Стая золотых рыбок?

Я старалась говорить легко, по-дружески, но получилось истерично.

Ваня взглянул на меня. Его тёмные глаза, эти знакомые морские глубины, стали ещё непроницаемее. Когда-то я могла смотреть в них подолгу, но всё это в прошлом. Старая, детская любовь, не более того.

– Женат? Нет. – Он сделал паузу. Достаточно долгую, чтобы я успела мысленно перебрать все возможные варианты продолжения. – Но есть девушка. Катя.

Катя… Как удар веслом по голове. Почему-то я представила её сразу: высокая, статная брюнетка с идеальным маникюром и взглядом хищницы. Та, что никогда не купит сумку цвета персикового заката. И о чём я только думаю…

– О! – выдавила я что-то среднее между поздравлением и икотой. – Здорово! Катя… Звучит… солидно. – Солидно? Боже, что за чушь я несу! – То есть, приятно! Рада за тебя! – добавила я с фальшивой бодростью, хватая салфетку и с остервенением вытирая несуществующие пятна со стола. – Надеюсь, она не ревнивая? А то я тут возникла из ниоткуда.

Ваня фыркнул. На сей раз почти по-человечески.

– Катя ревнует только к недостигнутым квартальным планам. У неё свой бизнес. Мы… практичная пара.

«Практичная пара». Как ледяная глыба. Никакого намёка на безумные школьные поцелуи за забором или ночные заплывы при луне. Просто «практичная пара». Мне почему-то стало грустно. И немного обидно. За него? За себя? Непонятно.

– Помнишь, как мы в одиннадцатом классе украли лодку у того вечно пьяного дядьки? – выпалила я, отчаянно цепляясь за прошлое, как за спасательный круг. – Хотели доплыть до Абхазии. А потом ты так напугался медузы, что выпрыгнул за борт, а лодка уплыла?

На лице Вани мелькнула тень улыбки. Настоящей, старой.

– Это ты кричала: «Морское чудовище!» А я просто… подыграл. А лодку потом выловил Семёныч. И мы целую неделю мыли ему катер за молчание. – Он покачал головой. – Безумные были времена.

– А помнишь, как ты пытался угостить меня пирожным в столовой? – засмеялась я, чувствуя, как лёд чуть-чуть тронулся. – Я тогда сказала, что оно похоже на резиновую перчатку после уборки? И ты так расстроился, что съел его сам?

В глазах Вани промелькнул знакомый огонёк. Тот самый, что когда-то меня гипнотизировал.

– А ты смеялась и говорила, что я теперь настоящий морской волк.

Мы переглянулись. На миг исчезли все прошедшие годы. Были только мы, море и глупые воспоминания. Ваня откашлялся, и момент растаял, словно морская пена.

– Так какие планы, русалка? – спросил он, возвращаясь к деловому тону. Наши блюда прибыли и выглядели… внушительно. – Кроме того, чтобы загорать и дразнить чаек?

Я ковыряла вилкой что-то щупальцеобразное. Сказать честно? Или продолжать валять дурака?

– Работу искать, – вздохнула я, отодвигая самое подозрительное щупальце. – Кем-нибудь. Официанткой? Продавцом сувениров? Дрессировщицей чаек? Вакансии, думаю, найдутся. Главное – не в Москву обратно.

Ваня отпил воды. Потом поставил стакан с таким видом, будто принимал судьбоносное решение.

– У меня свой отель. Небольшой, но… приличный. На первой линии. – Он помедлил. – Мне нужна личная помощница. Моя уходит в декрет. Обязанности: расписание, звонки, мелкие поручения, иногда – усмирение особо буйных постояльцев. Оплата достойная. Соцпакет. Вид на море из окна кабинета.

Я чуть не подавилась кусочком осьминога. Личная помощница? Ему? После всего? После «практичной» Кати?

– Вань… – начала я осторожно. – Это… неожиданно. Спасибо, конечно, но… – Я искала слова. – А Катя? Она не будет против? Ты же говорил… ну, про практичность, но всё же… Бывшая девушка в качестве помощницы? Похоже на сюжет для плохого сериала.

Ваня посмотрел на меня с лёгким недоумением, будто я спросила, не будет ли против его золотая рыбка.

– Кате без разницы, кто отвечает на мои звонки и напоминает о совещаниях, – сказал он ровно. – Личная помощница – это должность, Маш. Не статус. Просто… функциональная единица. Будь то ты, или кто-то другой. Главное – чтобы работа делалась.

«Функциональная единица». Ох, как резануло! Я почувствовала себя этим самым щупальцем на тарелке – нелепым, лишним и обильно политым чесночным соусом унижения. Он предлагал работу из жалости? Из ностальгии? Или просто потому, что я первая подвернулась под руку?

– Я… – Я отпила воды, пытаясь проглотить комок в горле. – Мне нужно подумать. Это же серьёзно. И неудобно как-то… пользоваться старой дружбой.

– Дружбой? – Он поднял бровь. – Я предлагаю работу по деловому знакомству. Ты когда-то умела организовывать хаос. Помнишь выпускной? Ты одна справилась, когда диджей напился, а торт чуть не уронили в бассейн. Надеюсь, навыки не растеряла. А «неудобно»… – Он махнул рукой. – Забудь. Это бизнес.

Он глянул на дорогие часы на запястье. Деловой акуле пора плыть дальше. Морской коктейль внезапно потерял всякий вкус.

Я смотрела на него, на его безупречный пиджак, на холодную уверенность, на этот ресторан, где счёт, наверное, равнялся моему месячному бюджету. А потом посмотрела на свою персиковую сумку – символ московского краха. На что я рассчитывала? Что вернусь, и всё будет как раньше? Что Ваня всё ещё тот парень с растянутой футболкой, который впадал в транс при виде моих дурацких кудрей? Да и не к нему я ехала вовсе…

Он прав. Это бизнес. Функциональная единица.

– Ладно, – сказала я, заставляя себя улыбнуться. Широко, по-русалочьи. Пусть не узнает, насколько я уязвлена. Пусть думает, что я тоже практична. – Должность личной помощницы, «усмирительницы хаоса» звучит заманчиво. К тому же, всё, что раньше связывало нас с Иваном, давно поросло мхом. – Берусь. Когда выходить?

Ваня кивнул, удовлетворённо. Никаких лишних эмоций.

– Завтра в десять. Адрес пришлю. Не опаздывай, функциональная единица. – Он подмигнул.

– Не опоздаю, капитан, – отсалютовала я вилкой, глядя, как он расплачивается картой.

Море сверкало, беспечное и бескрайнее. А я чувствовала себя маленькой лодочкой, которую только что взяли на буксир. Не разобьёт ли меня о скалы его «практичности»? Не утону ли в холодных морских глубинах его глаз?

Завтра в десять. Начало новой, странной и неловкой главы. С видом на море. И с первой любовью в роли босса. Что может пойти не так?

Глава 2

Дверь родительского дома захлопнулась за мной, как крышка сундука, где хранятся все мои детские страхи и надежды.

Тишина. Та самая – знакомая до боли, густая, неподвижная, нарушаемая лишь тиканьем старых часов в гостиной и птичьим пением за окном.

Я остановилась посреди своей комнаты. Той самой – с обоями в мелких розочках, которые когда-то казались верхом элегантности, а теперь больше напоминали разросшуюся грибницу.

Москва. Сергей. Иван. Работа…

Чувствовала себя выброшенной на берег после десятибалльного шторма – мокрой, обессиленной, с лёгкой тошнотой от солёной воды и собственной глупости.

– Машенька? – Дверь приоткрылась, и в щель пробрался мамин нос, озабоченный и вечно любопытный. – Пришла? Есть хочешь? Я курочку запекла, с картошечкой… Сливки остались, свежие…

– Спасибо, мам, не хочу, – выдавила я улыбку, стараясь не смотреть ей в глаза. В них всегда читался немой вопрос: «Ну и что ты там натворила в своей Москве?» – Я… я просто устала. Очень.

– Ну как же не хочешь? – Следом за носом в дверь втиснулась голова. Мама окинула меня взглядом с ног до головы, с выражением эксперта на лице. – Худющая! Как щепка. И бледная. Столичный стресс, небось. Ладно, поешь потом. Отдохни.

Она ушла, оставив за собой шлейф ароматов запечённой курицы и материнской тревоги. Я вздохнула. Отдохнуть? Ха! Мне нужно было не отдыхать, а продышаться. Вырваться из этого розового плена воспоминаний.

Я выскользнула через кухню в сад. О, наш сад! Маленький оазис хаоса и ароматов, зажатый между домом и каменным забором. Воздух здесь густой, как сироп, пропахший магнолиями, розами и влажной землёй после вечернего полива. Фонарики-гирлянды, висящие на ветках старой яблони, мигали, как стайка заблудившихся светлячков. Я прошла по узкой дорожке, выложенной неровной плиткой (папа когда-то клал «для души», а не по уровню), мимо кустов буйно цветущих гортензий, к самому сердцу сада – старой беседке.

Наше семейное святилище. Деревянные стол и лавки, потрескавшиеся от солнца и времени. А сверху – настоящий шатёр из виноградной лозы. Листья, огромные, тёмно-зелёные, создавали плотный, дышащий полог, сквозь который ближе к ночи пробивались лишь отдельные лунные блики и огоньки с улицы. Здесь всегда было прохладно и уютно, как в гроте. Я плюхнулась на лавку, спиной к дому, лицом к забору. Закрыла глаза.

Москва всплывала в памяти обрывками. Бесконечные метро-толкучки, где тебя прессуют, как сардину в банке, только без масла. Офис с вечно гудящими кондиционерами и фальшивыми улыбками коллег. Хотя, где этого нет.

Сергей… Его самодовольная физиономия, когда он рассказывал о своих «гениальных» инвестиционных схемах. Руки, которые так уверенно лежали на моей талии, пока он незаметно выводил наши общие деньги на какой-то сомнительный криптокошелёк. А потом – пустота. Город, внезапно ставший чужим. Звонки в полицию, которые ни к чему не привели. Слёзы в подушку в съёмной комнатке на окраине, под аккомпанемент соседского перфоратора. И эта гнетущая мысль: «Зачем? Зачем я всё это затеяла?»

Только вот жемчуг оказался подделкой.И я сбежала. Как та самая русалка, что собрала свой жемчуг – вернее, то, что от него осталось – и уплыла, не удостоив и его последним взмахом хвоста.

А потом – Иван. Ваня в своём «корабле», сверкающем, будто акулий зуб. Ваня с его холодными глазами-глубинами и «практичной» Катей. Ваня, предлагающий стать его… функциональной единицей. Фу-у-у. До сих пор передёргивало. Я согласилась. Просто потому, что персиковая сумка не оставляла выбора.

– О чём задумалась, доченька моя? – Мамин голос раздался прямо над ухом. Я вздрогнула. Она подкралась бесшумно, как кошка, несущая в зубах тарелку с курицей. – Поешь. Стемнело уже. Сидишь тут, как сова. Уже думала, как жизнь налаживать будешь?

Она поставила тарелку передо мной. Божественный аромат защекотал ноздри. Вот теперь я и правда проголодалась. Предательство предательством, а курочка – святое. Я машинально взяла вилку.

– Да так… На работу вот устроилась. К Ивану помощницей. Сам позвал.

– Ох! – запричитала мама. – Вот это новости! Теперь уж остепенись. И так дел натворила… – она села напротив, устремив на меня проницательный взгляд. – А я тебе говорила, Машенька! Говорила: зачем тебе эта Москва? Шум, гам, чужие люди! Здесь море, солнце, свой дом! И Ваня… – Она вздохнула, мечтательно глядя сквозь виноградные листья. – Ваня же здесь остался. Умный мальчик. Дела пошли, отель построил, дом, машину купил… А ты? – Она покачала головой с укоризной. – И что теперь? Вернулась одна с пустыми руками.

Я чуть не подавилась курицей.

– Мам! Ну что ты хочешь? – выпалила я. – Чтобы я на шею Ване кинулась? «Ой, Иван, прости глупую, возьми обратно!»? Мы восемь лет не виделись! У него девушка есть, Катя какая-то… Я о нём и думать давно забыла. И вообще, мы расстались друзьями, а он… – Я замолчала, вспомнив его сухой тон, взгляд, увязший в моих кудрях, и эту фразу про бутылку с посланием. – Он, кажется, обижен. Глупо.

– Друзьями? – Мама фыркнула, как разъярённая чайка. – Да он по тебе десятый-одиннадцатый класс вздыхал! Глаза горели, как у кота в марте! А ты его бросила ради столичных огней. Конечно, обижен! Мужское самолюбие, Маша! Это вам, нынешним, не понять. А девушка… – Мама махнула рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. – Ерунда! Не женаты. Значит, шанс есть. А ты теперь рядом будешь… – Глаза мамы загорелись азартом заядлой свахи. – Вот и славно! Работай хорошо, напоминай ему, какая ты замечательная…

– Ма-а-ам! – застонала я. – Я не для этого устраивалась! Это просто работа! Деловые отношения! Он сам сказал: «Функциональная единица»!

– Функция, не функция, – философски заметила мама, вставая. – Главное – близко. А там… сердце само подскажет. Доем за тебя? – Она уже потянулась к тарелке.

– Нет, нет, я сама! – Я прикрыла тарелку руками, как драгоценность. Спорить с мамой о Ване бесполезно. В её картине мира я должна была вернуться, выйти замуж за первого парня с машиной и отелем и нарожать ей кучу внуков. Желательно к следующему лету.

Мама удалилась, ворча что-то про упрямых дочерей и упущенные возможности. Я доела курицу, слушая стрекот цикад и думая о том, что завтра мне предстоит стать «усмирительницей хаоса» под началом человека, который, возможно, до сих пор считает меня предательницей. Весёленькая перспектива.

Вскоре тишину сада нарушил стук в калитку и знакомый голос:

– Ма-а-аш! Открывай! Это я, Света!

Светка. Подруга детства, соседка, единственный человек, кроме родителей, кто знал о моём позорном бегстве из Москвы во всех кровавых (вернее, финансовых) подробностях. Я впустила её. Она ворвалась в сад, как торнадо в юбке-миди цвета морской волны, неся огромную сумку, битком набитую тряпками.

Точно маминых рук дело!

– Ну что, подруженька? – Светка обняла меня, пахнущая солнцем и солью. – Рассказывай! Слышала, ты к Ивану в отель устраиваешься! Это ж сенсация! Он же теперь местный олигарх в миниатюре!

Ох, мама!

Я коротко пересказала события дня: встречу, ресторан, «практичную» Катю, предложение работы и термин «функциональная единица». Светка слушала, широко раскрыв глаза, и комментировала:

– Вот это да! «Функциональная единица»?! Да он издевается! Или флиртует на своём извращённом! Катя… бррр… Звучит как хищница с заграничным дипломом. А работа – это ж сказка! Вид на море! Дорого! И главное – Рядом первая любовь! – Она подмигнула. – Шанс, Машенька! Золотой шанс! Надо брать быка… то есть, Ваню… за рога!

– Свет, это работа! – попыталась я вставить голос разума.

– Работа – это прикрытие! – парировала Светка, вываливая содержимое сумки на стол в беседке. Платья, блузки, юбки – целый арсенал для соблазнения. – Ты не можешь прийти туда завтра в этих своих шортах и майке! Выглядишь как туристка, потерявшая автобус! Надо произвести впечатление! Деловое, но с намёком!

Тут из дома появилась мама с чаем и немедленно включилась в процесс.

– О, Светочка пришла! Молодец! Я так и знала! – Мама сияла. – Ну, Маша, выбирай! Что на завтра? Помощница должна выглядеть солидно! Но чтобы фигуру подчеркнуть… Ваня ж мужчина.

Я чувствовала себя манекеном на распродаже. Светка и мама наперебой предлагали наряды, комментируя:

– Вот это платье! Шифон! Лёгкое, воздушное! Цвет «морская пена»! Ты в нём – сама невинность! Декольте… стратегическое! – Светка трясла передо мной нежно-сиреневой тряпкой.

– Не-не! – качала головой мама. – Слишком… простое. На работу не пойдёт. Вот юбка-карандаш! Строго! И длина… чтобы коленки чуть видны были. Мужчины это любят.

– Скучно! – фыркала Светка. – Надо ярче! Вот красная блузка! Цвет страсти! Пусть Катя знает, с кем имеет дело!

– Света, она же на работу, а не на дуэль! – возмущалась мама. – Лучше вот эта блузка в полоску! Морская тема! И напомнит ему о прошлом!

– Мам, полоска меня полнит! – стонала я, примеряя очередной вариант.

– Ничего не полнит! Это тебе кажется! Главное – улыбаться и не сутулиться! – командовала мама.

В итоге после получаса мучительных примерок и споров, был выбран компромиссный вариант: тёмно-синяя юбка-миди (слишком строгая, по мнению мамы) и белая блузка с лёгким запахом и… едва заметным вышитым якорем на воротнике (морская нотка, по мнению Светки). Туфли на небольшом каблуке (чтобы не упасть и не убиться при первом же поручении) дополняли образ «деловой помощницы».

– И волосы! – не унималась Светка, пока я пыталась отлепить ото лба растрёпанные кудри. – Их надо… укротить! Немного лака. И макияж! Лёгкий, естественный! Но чтобы глаза сияли! Как у влюблённой наяды!

– Свет, я не собираюсь его соблазнять! – протестовала я, пока она искала в сумке заколки.

– А кто тебе сказал, что соблазнять – это плохо? – философски заметила подруга. – Это стратегия выживания в корпоративном мире! Особенно если босс – бывший парень с неразрешенными чувствами! Главное – не переборщить. Чтобы он понял: перед ним не жалкая «функциональная единица», а та самая Маша, которая может и хаос усмирить, и в душу заглянуть… если захочет.

Мама согласно кивала, подливая чай.

– И не забудь взять с собой что-нибудь перекусить! – добавила она. – Наверняка он тебя загонит, бедолагу. А на голодный желудок работать тяжело. Я тебе пирожков заверну. С вишней. Он их раньше любил…

Я застонала, прикрыв лицо руками. Меня окружал заговор. Заговор с целью выдать меня замуж за бывшего парня путём трудоустройства и пирожков. Безумие. Абсолютное безумие.

Наконец, Светка, удовлетворённая проделанной работой (и нафотографировавшая меня во всех ракурсах «для истории»), ушла домой. Мама, напутствовав меня фразой «Спи, доченька, завтра важный день!», проводила к комнате и тоже удалилась.

Я долго размышляла, как завтра войду в его офис – в этой юбке и блузке с якорем на воротнике, чувствуя себя полной идиоткой.

«Функциональная единица». Ну да. А что поделаешь? Надо начинать новую жизнь. С видом на море. И с боссом – бывшим. Убойное сочетание.

Безумный день завершён. Завтра – новый.

Определённо – непредсказуемый.