Resert/Delete/Restart

1.А Раздел. RESERT

Раздел 1. RESERT жизни.

Флэшбэк 1 (вместо благодарности)

Мы сидим в рестике с моим товарищем по жизни (люблю тебя, Иринка) и её дочкой, что-то отмечаем. Сидим давно. Достаточно давно для того, чтобы я начала вспоминать свое первое студенчество и первую работу в Москве. Я через смех и глотки пива вещаю большому ребёнку назидательную историю о вреде алкоголя:

– И вот, Мышь, я понимаю, что моя электричка в Москву отходит через 20 минут, а у меня ни билета, ни денег, ни сна за ночь. Я говорю своему парню и его другу (Киборг и Бучер, мясник то есть), что люто опаздываю на работу. И они мне предлагают бежать на элку в Москву. Мы вылетаем из стандартной двушки Бучера на Коминтерна (в Твери это рядом с вокзалом). На мне длинное зеленое пальто из буклированной шерсти, каблуки, мы бежим втроем вдоль высоченного забора из бетонных плит. Я понимаю, что не успеваем. И Бучер, здоровый парень-качок, предлагает перебросить меня через этот заборище.

Алкоголь и адреналин говорят в моей груди: нуахули!

Бучер и Киборг берут меня на перекрестье рук и подкидывают, я хватаюсь за верхушки забора и, как гребаный Нео, полы пальто реют над забором, перелетаю через бетон высотой 2 м. Пацаны за мной следом. А дальше были бесконечные цепи товарняков на пути к пассажирской платформе, под которыми мы пролезали пригибаясь, а полы пальто подметали крупную щебенку железнодорожного полотна.

– ТётьЖэнь, а Вы успели на работу в итоге?

– Конечно, Мышь, ведь это моя суперспособность – успевать на работу.

А на работе тогда был чей-то ДР и спасительный тортик, им я и спасалась до конца смены. А перед сменой мытье головы в туалете и сушка волос под сушилкой для рук. И ещё спасал голодное положение этот лаваш салатом из капусты, морковки и кетченезом в ларьке на колесах «Цыпа-гриль» у «Мясницкой, 35» за 5 рублей: шавуха без мяса, которую мне сочувственно крутил таджик-продаван.

– ТётьЖэнь, Вам надо автобиографию написать.

– Да, ладно, Мышь, это обычная жизнь, просто я смешно рассказываю. Вот ты вырастешь и напишешь, будешь моим биографом.

И я выросла и написала.

А Мышь….

Мышь помогала, конечно.

***

А ещё помогали волшебные пендюли Наташи Возжаевой, её бесконечная вера в мои текстовые выплески боли и гнева в пространстве ВК, поддержка и глубокое молчаливое понимание. Божэнька свёл, да-да, не иначе. Открой аккаунт, пиши ещё, ты должна, это нужно. Да, блин, я только на таком топливе и работала, Наташ! Мы не всё уронили, ахах.

Идея Мыши спустя годы рефреном была повторена специалистом по душевным проблемам, тоже поставленным специальным образом моим персональным божэнькой. Доктор придумала для меня эту текстовую терапию, которую кто-то стал читать, а кто-то увидел себя, прочел то, о чем и подумать боялся. И эти люди, мои коллеги, знакомые, приятели ждали продолжения и задавали вопросы, как Гаррри, как Вовка, как ты. И я им всем отвечала в пространстве текста постов ВК.

Вовка – мой младший сын, изменивший жизнь одномоментно и кардинально по всем направлением (крахи личной и семейной жизни, смена профессии). С этими родами в 2018 году в мир пришли два новых человека, не очень удобных, не очень приятных, со скверным характером и словарным запасом, да-да, у малого одним из первых слов было ругательство из той группы, что подарила этой книге рейтинг +18.

Гаррри....Это удивительный подросток, поставлявший мне контент для заметок на протяжении трёх месяцев, которые он пребывал в отделении детской хирургии, превратил призрачную мечту написать когда-нибудь что-нибудь, в задачу. Кому-то из нас это было больше нужно, кому-то меньше. Но определенно в том моменте нужно было поверить в какую-то небылицу, придумать счастливый финал, образ, который можно превратить в постер фильма с хэппи эндом. Очень жду, когда он разрешится в нашу реальность. Обязательно, я обещала моему дорогому сердцу вдохновителю, что всё будет.

И роялти твои обязательно будут, детка.

Три месяца командной работы над клиническим случаем Гаррри подарили мне в товарищи по жизни лучшего детского хирурга forever and ever. Максим Владиславович мало того, что терпел мои постоянные расспросы и комментарии относительно стратегии и тактики по мальчику в рабочие дни и ночные дежурства, в свои выходные и отпуск, взял на себя нелегкий труд терпеть мою нудятину и мозгокопание, бесконечные просьбы прочитать текст и выдать свое компетентное мнение и мнение важного для меня человека и в дальнейшем, когда наша совместная работа закончилась. Учусь у тебя, Максим Владиславович.

И моя мама…Что тут сказать, мама есть мама.

Весь дальнейший нарратив – это и есть благодарность, такая необычная, моя форма благодарности, в которой все события реальны, а все герои…герои.

Моя «неудобная» сторона

– Мам, привет! А, вы сегодня дома? – это я маме звоню. Декабрь, 2024, у нее скоро днюха, она со мной не разговаривает, а я пытаюсь, показать, что контакт есть, вот только подними трубку. Моей маме трудно угодить вообще, с подарком в частности. Я купила потрясный календарь на 2025 года с настоящими фотками главкома РФ и звоню узнать, когда можно зайти.

– Нет, мы уже уехали, – мамин бизнес стайл ответ. Она его включает, когда её кроет от того, что я что-то (обычно всё) делаю не так. Не так, как она считает правильным, а соответственно единственно верным.

Ремарка: мама моя инженер, крутой очень, но не знает, что существуют законы квантовой механики, по которым работает все в нашей вселенной.

Точнее закон, уравнение и правило. И хотя весь дальнейший нарратив будет пропитан явлением закона и уравнения квантовой механики в жизни. Не баись, это легко понять, вот увидишь.

– Когда домой? – я беспечно уточняю, типа не заметила сухого трещания ответа.

Из динамика вместе со словами выползает мне прямо в ухо огромная обида, как пузырь из жвачки ХубаБуба, надувается выдыхаемым воздухом до предела растяжимости и лопается, и липнет к уху, волосам, ресницам, залепляет и ухо, и частично глаз.

Мама обижена. Мама много помогает с моим таким трудным особенным малым, мама сильно устает, а на свой ДР всегда болеет…поэтому, я должна ей.

Нет, не денег, я должна жить жизнь правильно, а! и ещё, например, выйти на работу в местное ОВД/МВД (ооооччч иронично), чтобы Сигмабой пошел по льготе в спец школу для детей с аутизмом.

А ещё заставить моего большого ребёнка уважать их, помогать на даче, прибегать, когда остро что-то нужно их семье (мама и её муж). Ведь вырастили, вытянули его, столько вложили, а я всё испортила своим воспитанием, отсутствием авторитета взрослого, бросила детей в угоду своих желаний, мать называется.

Я зажимаю рот рукой, потому что из него грозит вырваться наружу оправдательная речь, что совершенно лишнее.

Мне не за что оправдываться и меня ждёт МОЯ работа, и жизнь свою я больше никому не одолжу. Даже маме.

И вот она обижена отсутствием внимания с моей стороны, отсутствием ежедневных звонков и докладов обо всём, что у меня происходит, отсутствием моего абсолютного послушания…

Просто я больше не послушник, я отступник. Я живу не праведную и неправильную жизнь, не по предкам, а по понятиям. Теперь по моим понятиям.

Стоит ли извиняться, если это не требуется, а требуется "все вертать взад" до того, как «Лёва, мама просто заболела два года назад» (это мамин коммент старшему ко всему, что стало происходить после ухода последнего мужа из моей жизни).

Стоит ли объясняться, если правда мамина, «ну, вырастили же мы тебя такую замечательную и правильную!» эхом из прошлого резонирует все ещё во всех отделах уха. А моя кривда просто сотрясёт воздух возле мамы и никак не найдет мишень, никак не столкнется с ядром атома понимания…Да, нет, какое к лешему понимание, принятие хотя бы…

Стоит ли, как при таинстве крещения, смыть трижды с себя первородный грех своей собственной ответственности, приобретенной на самом деле через самосожжение (вопреки омовению) и новое рождение после сорока лет, и дальше наступать след в след на проторенном родителем пути и каждый благословенно почитать, на каждом воздвигать памятник до небес.

Есичё, это я не тебя спрашиваю, а себя. Конечно, будем отвечать каждый себе.

И вот у меня, к слову, ответа нет, есть непонимание позиции моего родителя: мам, ты как? ты взрослая, родитель или ребёнок? И дааа, у меня есть сомнения в первых двух.

– Мама тебя безумно любит. Просто жить не может без тебя, – моя тётя, к которой я прихожу периодически за ремарками к моей жизни и её мнением, значимым для меня. Тётя принимает каждый мой финт по жизни и понимает.

– Я что-то в последнее время сомневаюсь, ТётьЛен, любит-то да, только кого…

Я возвращаюсь часто к нащупыванию ответа. Конечная точка для меня в этом пути ретроградной терапии (да, спецам по душам спасибо): от попыток поставить себя на мамино место, осознавания её решений, понимания, принятия, прощения.

Наверное, это моя последняя травма, которую я берегу и играю с ней в догонялки.

Теперь, на этой конечной, больше не имеет значения, придет ответ или нет, так-то.

Оказывается, не про все надо спрашивать, и «не всему разумно искать ответ». Это снова квантовая херобора вмешивается в серое бытование.

В конечной я всегда возвращаюсь к детскому стишку, от которого долгое время мурашило мурашками размером с мандарин Марокко.

И вот будет вечер зимний,

И вот пройдёт много лет,

И вот в самолёт реактивный

Мама возьмёт билет.

И в день моего рожденья

Тот самолёт прилетит.

И выйдет оттуда мама,

*Безруковская пауза*

И мама меня простит!

А в реальности…Я просто беру телефон и набираю номер, который помню наизусть:

– Алло, мам, привет! Когда приедете? Я хочу зайти с мальчишками вас с Новым годом поздравить.

DELETE (2023)

– И все же, какой у вас вопрос ко мне, Евгения Михайловна? – это уже третье обращение ко мне душевного доктора.

– Понимаете, Дарья Михайловна, я заканчиваю мед. училище и собираюсь идти работать в отделение детской хирургии. Детской, понимаете?

– Это прекрасно. И?

– Но у меня есть эмоция, которая, я боюсь, делает меня профнепригодной.

Я мнусь, мнусь, потею в своей мягкой клетчатой рубахе от пижамы, попень липнет к кожзаму дивана, тискаю хэндмэйд котика, нервничаю:

– Я впервые в жизни хочу убить человека. Конкретного. Причем с особой жестокостью. Понимаете?

Доктор смотрит и кивает:

– Кого же? И за что?

И я вкратце сухо выбрёхиваю полугодовую историю краха моей семьи, полугодового ужаса без конца, пыток ожиданием, когда этот страшный человек, за которого я когда-то вышла замуж, покинет здание. Вообще я болтливая, но про это могу только сухо кашлять.

– Я мечтала об этом отделении с момента прохождения в нём практики, ДарьМихална, а теперь вот все это…Как я буду работать…Мои…Меня поддерживает только старший. Муж ушёл, мама в гневе, что я бросила госслужбу и карьеру в строительстве, малой с аутизмом. Это какой-то период не полу, а полного распада моей жизни. А я к детям собралась идти работать.

PAUSE

REWIND BACK X4

Иииии....STOP

Секундочку. Конечно, все было сказано не так. А с бесконечным рофлом и оправданием этих двоих (мужа и мамы), как и завещал М. М. Бахтин: страшен гроб, пририсуй колесики.

Но эмоции......о, даааа, они были именно такими. А слова…Слова не говорились, они кашлялись или смеялись.

PLAY

Доктор молчала, а потом сказала:

– Вам надо всё выговорить. Не третьему лицу, а второму, обращаясь на «ты». Вот стул. Это Ваш муж, а это мама. Говорите им все это напрямую.

– Я…Я не могу. Я не смогу. Анрил. Нет. Категорически.

– Но это необходимо, это терапевтический приём. Не прихоть.

– Должен быть другой способ, ну, пожалуйста. Я не могу говорить.

– Нууууу....Тогда напишите, начните с писем второму лицу, используя обращение «ты». И всё опишите. Свои эмоции, чувства и т.п. И, да. Вы спокойно можете идти работать в Ваше отделение. А Ваше желание вполне нормально. Странно, если бы было иначе в таких обстоятельствах.

И я пошла. Работать. И писать.

Привет! Меня зовут Женя. Мне 40 лет и это моя точка бифуркации. И я создаю заново свой мир, внешний и внутренний, я не могу говорить, но я могу писать.

Это будет история одного нового мира.

Вэлкам, тебе точно понравится. Погнали.

Лирическое отступление

– Она не врёт, она фантазирует! Защищала меня бабушка, когда я несла что-то, явно противоречащее действительности (вопрос чьей, ахахах).

А я…

Я вру. И не просто фантазирую. Я нежно лелею свои фантазии, порой нетерпеливо жду, когда вечером уйду в горизонт, в то самое ультима туле, чтобы закрыть глаза и придумать себе всё, что хочется: сны, в которых у меня и тебя есть всё, чего на самом деле нет.

Я использую людей или, если тебе будет легче, их копии в моей голове, вот так то, а тебе и не ведомо. Ну, собственно, тебе или кому-то все равно, а мне приятно, я бы даже сказала, дьявольски приятно. Я проживаю в своей фантазии события, вероятные где-то в одной из ветвей необособленной вселенной по той самой квантовой теории мультимиров, которых никогда не было и не будет в нашей реальности. Наш мир воплощается из множества возможных только таким правильным, работающим по квантовому закону и правилу. Совершенство.

Правильным в абсолютном понимании этого эпитета, в разрезе законов, по которым все живое существует, потому что других законов нет.

Я же создаю дикую вселенную (моя мама, клянусь, именно так и считает в натуре), а иногда мне кажется, что и соприкасаюсь с ней, две ветви находятся под таким углом, что я начинаю быть участником своей дикой фантазии. И тебя втягиваю…

Фантазировать и врать. Я умела делать это талантливо виртуозно сызмальства: строить миры, писать их и выкладывать на бумагу.

Только, дурочка, трепалась постоянно. Но не теперь.

Теперь я живу в мире, который я сама придумываю и никому не говорю про него. Людям в это трудно поверить и принять трудно, что какой-то чутошный пустяк является весомым доказательством моего вновь приобретенного знания адаптированной квантовой механики. Поэтому я молчу. И нахожу в этом великий смысл. Здесь нет никаких моих правил, я просто делаю, что хочу, присваиваю, кого хочу.

Бывает, когда наступает утро, я думаю, проснулась ли я на самом деле или наоборот: заснула и мне снится сон про все это тряхомудье вокруг.

Да-да, как у Чжуан-цзы в его бабочкиной диалектике. Не это ли намек на так внезапно полюбившуюся мне квантовую механику и её гениальное объяснения происходящего.

Ведь по большому счету моё время, проведенное в фантазии, равно времени, проведенному в этой обособленной вселенной, где ты и я бытуем.

И коль скоро время делится поровну, то какая к лешему разница, что ты или кто-то еще об этом всём думает и чем это считает. Вообще не имеет значения.

Кхм…так вот. Когда эти миры переплетаются, я улавливаю акварельное марево вплавления событий, происходящих вне меня, и созданных внутри меня, как я была уверена раньше.

И это моя суперсила, которую я научилась использовать, и моё ноу-хау, которого ты и другие так боитесь, потому что ты тоже чувствуешь и ощущаешь… Зыбкость эту, когда границы внешнего мира и моего придуманного, как радужная пленка мыльного пузыря, тонкие, плавучие, цветные. И ты инстинктивно избегаешь быть рядом, вдруг пленка растворится, брызнет на тебя едким мыльным раствором. И ты окажешься в чем-то совершенно чуждом, непонятно, как функционирующем, пыхтящем и изрыгающим чад и копоть, мире.

Ты так думаешь…

Но не бойся, всё не так страшно. Я тебя научу, как вывозить. Давай руку.

ОКТЯБРЬ 2021. Два звоночка в мою стекловатную вселенную.

Звонок первый.

– Алло, на проводе божэнька. Кто у аппарата?

А у аппарата…

Я сижу в комнате пацанов. Это точно вечер. Я ничего не слышу, даже белый шум не проникает в мою голову. Эта вата в голове и вокруг нее хоть и колючая, но отнюдь не воздушная, а просто душная. И тяжелая. Вроде даже и мыслей никаких, и пустоты нет. Такое…

Наверное, я что-то делала с большим. Уроки там…или еще что по музыке. Он в шестом классе кадетской школы.

– Маааааам, ну мааааам, – я смотрю на него.

– Ммммм, – мычу, типа, говори, че там.

– Ну, чего ты не радуешься?! Ну, смотри, ну послушай, это ж круто, да? Ну, да? – заискивающе рыщет по моему лицу и оседает.

– Мам, что с тобой, ты перестала радоваться вообще....

Алллооооууу?! Ты чё, Евген??? Перестала радоваться…(че такая депрессивная, давай на позитиве, навали ванили и тд, бесявое).

Я разумлю, что его сообщение в целом для меня радостное и долгожданное. Я пытаюсь вспомнить сейчас и не могу. Не могу вспомнить, что же это за звоночек такой, что я наконец допЕкала своей стекловатой, что риали свернула не туда в своем мультиуровневом чердаке.

Я пытаюсь понять, как давно это со мной, что уже и чаду (а он мальчик-подросток, ему вообще все пофигу) это очевидно. Но не мне…

Так я познакомилась с моим частым гостем, моим антагонистом.

Это Безнадёга. Обычно он занят на работах по топке котят. Но тут решил поупражняться на человеках. Наверное.

Ну, и чего радоваться то…До прихода «Валеры» (это мой внутренний режим решалы и выноса соплей за скобки в моменте, когда кто-то с чего-то разрешает себе отнять у меня моё или советом ценным поделиться) еще три года, до психотерапевта два…

Поэтому тогда я решила тонуть под руководством волосатой мускулистой руки Безнадёги. Прям до самого дна падать.

Потому что иногда надо опуститься на самое дно, чтобы сильнее от него оттолкнуться, всплыть и закричать на вдохе так, чтобы альвеолы полопались.

И оно будет достигнуто. Дно это.

Только гораздо позже и такое, что я до сего дня немножечко в ахере. И не я одна.

НОЯБРЬ 2022. Два звоночка в мою смурную заплесневевшую вселенную.

Звонок второй.

– Я жду каждую неделю четверга, чтобы к Вам привести Вовчика, Татьяна Михайловна, мне становится легче. «Отчаяние отступает ровно на неделю», – говорю я логопеду Психоневрологического диспансера № 5.

Участковый психиатр, когда к четырем Вовкиным годам я до неё добралась, оценив масштаб бедствия задержки Вовкиного развития (два звукоподражания «мяу и ав» и одно слово «ту-ту»), сразу выделила нам одно бесплатное занятие в неделю с дефектологом. Так Вовкина типа темповая задержка развития речи превратилась в общее недоразвитие речи самой крутой степени. Он не говорит. Вообще. Поликлинический невролог на мой припадок отчаяния во время приёма наконец призналась, что наш врач психиатр. Вот так неожиданно я получила первый подарок: супервайзера в мире задержек речи.

– Может быть, Вам, Евгения Михайловна, обратиться в соседний кабинет, я же все же логопед, – предлагает она, которая по четвергам терпит выходки малого, его истерики, пролитую мимо цветов воду, ураган из кубиков сортёра в кабинете, порванные распечатки и картинки, ватные диски, разбросанные карандаши и дикие натянутые вопли.

Терпит и хвалит. Она его хвалит каждый раз в конце занятия. А я почти реву от безнадеги, складывая слёзо/сопли в гамак голосовых связок. Мы занимаемся больше полугода на этот момент.

– К психиатру, Вы думаете?

– Нуууу, зачем так сразу. Попробуйте сперва к психотерапевту. Она у нас весьма достойная.

Еду домой и не дышу, погрузив маленького чумазого (валялся на осеннем асфальте) сопливого омена в детское кресло и подкупив конфетой. Только не ори, дай осмыслить инсайт.

Через две недели я открыла дверь кабинета душевного доктора. На кожаном диване плюшевые хэндмэйд котики. Я втапливаюсь в глубь угла.

– Здравствуйте, Евгения Михайловна, какой у Вас вопрос?

А я не могу. На мне клетчатая пижамная рубаха и полный бигбадабум в башке, подпираемый здоровенным комком кошачьей шерсти в горле. На докторе белый халат, узкие очки на детском милом лице.

Моему доктору от силы лет 25, я засомневалась и решила пасануть:

– У Вас фамилия редкая, – мямлю.

– Неужели?

– Да. Вы не родственница моего препода по офтальмологии? Сыграл большую роль в моем желании закончить медуху.

– Нет. Я к нему не имею отношения. А когда Вы закончили колледж?

И я рассказываю…

И это было начало.

…а затем Мы наш, мы новый Мир построим: Кто был ничем, тот станет всем. (с)

– И все же, какой у вас вопрос ко мне, Евгения Михайловна? – это уже третье обращение ко мне спеца по душе. Я накручиваю волосы между пальцами и несу чушь, потому что в коробочке на антресоли сознания требовательно бьётся: желать убить человека, это нормально? Я же не убью никого, не могу, правда же, доктор?

Спойлер: нет, я не могу, вот те крест на пузе.

Не могу выдавить из себя еще и потому, что произошедший за полгода трэш трудно поддается описанию по свежаку переживаний. Я не знаю, с чего начинать.

Рассказываю, что учусь в медухе, что это мое спасение от мрака отчаяния, который, как барабан стиралки, бешено прокручивает меня и заливает водой с пеной порошка, а я бьюсь о его металлические стенки. Это мой крестовый поход, моя Нарния, Изумрудный город. Рассказываю про детей…

– Друзья есть у Вас? Как часто встречаетесь? Выходите куда-то кроме колледжа?

– Ээээ… Да, есть. У меня зашибенные подруги. Но я не могу говорить с ними об этом, не имею права, не знаю, как, ведь в каждом дому по кому.

И что-то еще, на час сеанса, я не помню, ответила ли, что чувствую кроме, но помню предложения по терапии перед тем, как понять тянет ли мой трагизм на таблы или обойдемся силой воли и нехимозными инструментами.

1. Табличка эмоций.

Что за бредячий бред, думаю я. Какая табличка к чертовой матери?! У меня один императив: ненавидеть. Ненависть во мне горит и дает топливо идти по жизни, а не вздёрнуться морально и скатиться в Лету депрессии. Ненависть вытеснила все остальное. Я никого не люблю. Детей тоже не люблю, родителей не люблю. Себя, самое главное, я себя ненавижу. Тем и живем, ага.

– Штаааа? Эмоций?! ахахах, ну-ну, – кто-то внутри грудной клетки сотрясается в гротескном хохоте. – Давай сюда таблицу свою. Смотри, как горит!

Отступление

Каждый вечер я пеленаю дочку-подкидыша.

Она – маленький черненький уголек, который я бережно пеленаю, так будет уютно, тепло, в меру тесно, так она не будет быстро расти.

Она совсем другого происхождения, нежели мои мальчики, создания любви. Она не родная, но прижилась вполне, защищаемая стенками из реберных дуг.

Сперва я её боялась, а теперь ничего, попривыкла. Она пугала меня своими повадками странными, чуждыми мне всю мою жизнь, больно колола, когда ворочалась проснувшись.

Я её разглядывала, и в голову приходили пугающие мысли, преступные даже, которые меня и привели на этот диван. Но мы сжились. И теперь я забочусь о ней, кормлю скромно, так она не будет быстро расти…

И сегодня разглядываю без страха её лицо и называю теперь по имени:

– Как ты, моя маленькая Ненависть…Как живётся тебе на том месте, где раньше метрономно постукивало сердце?

– Сфотографируйте, – я выхожу из ступора, а доктор мне протягивает свой телефон с яндекс картинками.

И я в уповании на доктора, ее 8 лет учебы и диплом все же фотку таблички сделала…

2. Вам надо захотеть хотеть, – говорит доктор. – Очень внимательно ловите свои желания. Любые. И исполняйте.

Фигасе, она дерзкая, думаю я, молодая очень, ага. Или доверяет мне так. У меня ж одно желание и оно уголовно наказуемо.

– Поймайте это рождение желания любой ерунды и…

3. Выполняйте. Наполните жизнь событиями по своему желанию. Каждый день. Через неделю встречаемся и решаем, как терапевтировать дальше. Час истек.

Вспотела в своей пижамной рубахе от новости, что я нормальна в контексте руин моей жизни, что мне можно многое. Главное, хотеть нужно и можно. Записываюсь и выхожу за дверь.

И это первый шаг в начале пути – шаг веры…

Вопреки…

***

– Вы хоть понимаете, что Вы рассказываете ужасные вещи? – вопрос доктора в паузу моего залихватского монолога о кажущихся такими давними недавних событиях. Доктор даже не прерывала меня уже ставшим классическим за эту терапию: что чувствуете? А вы что думаете по этому поводу?

Думаю…чувствую…Ничего нельзя тут думать или чувствовать, опасно для жизни разума. Поэтому я просто киваю:

– Ну, да, конечно, я понимаю, доктор.

– Если понимаете, то как-то странно весело рассказываете об этом. Это разве смешно?

Да, тут уместнее блажить, как Ярославна на стенах города Путивля, и еще чтоб, знаешь, сопля пузырем надувалась из ноздри, и опухшие глаза. Но я смеюсь, жестикулирую, ведь

моя мама украла моего кота. И это была заранее спланированная спецоперация.

*тут должно быть и было много отборного мата* оставляю тебе на додумывание в меру своей…

Мурзика завели старшему, долго выбирали на сайтах «отдам в добрые руки», покупали кошачьи приблуды и туалет, ехали за ним в область далеко и долго радовались, когда запустили в квартиру.

Но у мелкого начались внезапно бесконечные сопли и кашель. Тест на респираторную аллергическую панель вынес Мурзику приговор: реакция на кошачий эпителий. Большой хотел бы сдать малого, но это осуждаемо обществом и матерью, поэтому решили Мурзика отвезти в деревню к свекрам. Готовились морально и организаторски. Большой страдал, переживал, а я ждала хоть какого-то начала принятия. Я понимающая натура.

И еще я та самая маленькая девочка Женя, которая нихера не умеет расставлять границы семьи и только учится держать рот закрытым. Я сетовала маме, как трудно приходится, как обидно и горько расставаться с Мурзиком. Я надеялась на сочувствие, а получила готовое решение.

В субботу, когда дома был только мелкий и его отэц, я была на своей учебе, а Лев на своей, эта гениальная и дерзкая женщина, у которой тоже с границами плоховато, прям как у Мексики и США в президенство Байдена, провернула свою спецоперацию и вывезла Мурзика в неизвестном направлении…

Ну, сказать, что по приходу домой я отдупляла событие часа три, лежа в немых соплях и слезах, мордой в подушку (малой-аутист и реагирует непредсказуемо на истерику его взрослого) это ничего не сказать по сравнению с тем, что произошло со страшим, когда он вернулся из музыкалки.

Мой материнский инстинкт почти стер выражение его лица, когда я сообщила ему эту страшную новость:

– Баба Лена кота нашего увезла, Лев.

Мы прыгнули в тачку, и вот мой первый штраф за превышение скорости за 4 года. На середине пути по шоссе в область по предполагаемому направлению кот-нэппинга стало ясно, что Мурзика нам не найти. Переговоры с ОПГ «Мои родители» не удались.

Я припарковалась у заправки, чтобы понять порядок действий дальше. Большой вышел на улицу.

Таймлайн: март-2023, моя семейная жизнь накрывается известным женским органом, самое начало ужаса без конца…И вот сверху на меня нахлобучивается гнев большого: дикий ор, разбитые о сугробные льдины на обочине шоссе кулаки и битое стекло бутылок на зачищенном асфальте площадки возле заправки.

Я медленно умираю, держась за руль.

Не знаю, что делать, кому звонить, куда ехать.

Сижу в тачке и жду большого.

Вера, что он сейчас сядет обратно, зыблется маревом над горячим капотом.

А у меня по классике неотложки: нет сознания, нет дыхания.

Нельзя, потому что…Осознать и продышать произошедшее, потому что это дикий сюр, долбаный белый кролик, куда ты меня увёл.

Я открываю дыхательные пути и проверяю наличие дыхания повторно:

10 секунд по алгоритму базовой СЛР.

Кажется, это божэнька???

– Ну, чё там? Чёт пульса нет у неё. Эээммммм....

Сердце, почти разруиненное к этой дате отцэм мало́го, моя собственная мама аккуратными пальчиками окунула в емкость с азотом, и оно превратилось в красную ледышку. Представь: пшшшшш, парок пошел, веет холодом.

Совсем скоро по нему тюкнет, бзынькнет мой физически близкий мурррщина, и оно рассыпется к херам…

Под ожидающим немигающим бескомпромиссным взглядом душевного доктора опускаю глаза говорю себе:

– Женюш, вытащи себя из контекста, че ты ржешь, ведь не смешно, это страшно. Страшно, когда маме позволено решать, кого убрать из твоего дома, а кого оставить…

Тот, кто знает все твои трещинки, пользуется этим, позволяет себе взять за шкирдос твоего условного кота и вынести из условно твоей жизни.

И моё лицо воплощает собой картину «Крик» Эдварда Мунка. На заднем плане которой, вот эти двое: мама и муж.

Я тру глаза и щёки, и, когда прекращаю балаган и беру себя в руки, доктор выписывает мне рецепт. И я понимаю, это фиаско, братан (с).

Я думаю тогда, это оно? То самое дно-днище, можно толкаться и всплывать? Или рано еще и это всего лишь иловая трясина? Если опустить ноги, она, аппетитно хлюпнув, засосет еще глубже?

Я это проходила очень давно. В период моего первого студенчества в Академии в Твери, когда поставленный моей мамой на паузу пубертат пятнадцати лет меня догнал и накрыл в девятнадцать. И я к третьему курсу с головой ушла в тусовку музыкального андеграунда, местный кумарный бомонд. Мой невероятный дедуля тогда сказал маме:

– Леночка, вот увидишь, она достигла дна и оттолкнется от него, чтобы сделать глоток воздуха, это непременно произойдет.

Да, тогда это было точно оно, дно.

Я запомнила, как будто не поставили на мне крест, как будто есть шанс вынырнуть. И теперь, в 2023, стараюсь нащупать ногами дно в этом мутном вонючем иле, что окружает меня, а легкие уже горят в отсутствии кислорода. И вот эти двое, мама и муж, пробоиной в том самом дне, обозначили мне место, куда поставить ноги.

И я толкнулась.

НеГлавная НеГероиня

Я по рождению и воспитанию "человек-простите-за-беспокойство". И так было всегда. Меня так учили: думай, чтобы никому не причинить неудобств, не обидеть, не мешай, не задавай вопросов, не отсвечивай.

Как арбуз, выращенный в коробке, принимает форму куба, а не шара. Так и эти императивы формируют постуру на жизнь. Жизнь под флагом «Лишь бы всем было удобно»: и ты вся такая как карельская убогая березка скривилась под выступы чужих границ и заборов.

Потом в мою ойкумену пришёл Вова и меня выпрямило, выправило, исправило.

Вова очень часто ведет себя вызывающе в общественных местах. В принципе со стороны это похоже на обычную истерику ребенка, которую легко любому взрослому прекратить. Но я-то знаю, что инструментов по прекращению Вовиной истерики нет. Его нельзя отвлечь, договориться, пристыдить, купить, наказать или пригрозить. Он открывает рот и орёт, бесяво, громко, надрывно. Раньше можно было взять на руки и утащить. Но теперь он большой, подрос выше метра давно.

Истерик люди не любят наблюдать. Учить любят и поосуждать. И так было постоянно.

Ну, норм. Приняла, сглотнула.

А еще Вову знает весь мой район. Потому что он заглядывает в лица всех прохожих и со всеми здоровается. И этого тоже не все любят. Не всегда эта открытость и прилипчивость нравится.

И это тоже норм. Приняла.

Постепенно от одной общественной истерики к другой у меня появилось специальное лицо: в идеоматическом словарике имени меня «Московское» называется, или «сейчас всеку». Кому, словарик не уточняет…

Оно суровое, заостренное и злое, как радиоактивный гранит. И оно оказалась хорошей профилактикой даче советов, осуждению или выражению брезгливости по отношению к моему нетакому ребенку, да и ко мне в целом.

Двумя словами портретно классически не описать эту особенную внешность. Например, глаза зеленые, волосы средней длины, рыжие, широкие азиатские скулы, нос кнопкой и ямка на подбородке. Нет, это не портрет героини, это то, как она себя подаёт в пространстве, её постура.

Я стою перед зеркалом и медленно надеваю свое Московское лицо на лицо девочки Жени, не умеющей ставить границы и говорить нет. Эротично звучит и устрашающе, такая пасхалка к культовому «Без лица».

Москва лично и очень настойчиво помогла сформировать это лицо, регулярно провозя мою вечно удивленную задницу по неструганым доскам.

Опадает это лицо иногда, в отпуске в основном, вне границ московской жизни, вне работ, вне вечной беготни от врача к логопеду, из бассейна на конюшни, с танцев на пение и в моей личной стае взрослых на спортивной секции дважды в неделю.

Вот и сейчас я еду в Москву в поезде из отпуска, а, может, выхожу из квартиры по делам, на работу, на концерт и все мои рецепторы кожи лица сигнализируют: оно наползает!!!

Московское лицо – это вторая кожа. Она наросла и смимикрировала под ритмы Третьего Рима, под его дьявольскую степень освещённости до гулкой беззвездности ночного неба, под вечный несмолкаемый гул строек, грохот и лязганье ненавистного метро и лепета гастарбайтеров из дружественных стран СНГ.

Московское лицо – это моя защита. Стоит мне начать возвращаться в рутинные реалии моей жизни, это лицо стремительно наползает сверху на обычное. И к моменту нашей встречи имеет следующий вид.

Брови и лоб равнодушно расслаблены.

Взгляд не выражает ничего, ни за что не цепляется, направлен вперед в какую-то неведомую даль… Наверное, так какой-нибудь полководец

века девятнадцатого смотрел бы в туман будущего поля сражения, раздумывая о тактике предстоящей битвы. Нет фокуса, смотрю рассеянным взглядом, абсолютным ничем.

У тебя есть во взгляде такое: абсолютное ничто? Умеешь его рассеивать, а?

Нижняя губа поджата до отпечатков зубов на слизистой.

Жевательные мышцы в стиле рашн-деревяшн.

Валера

Но однажды в очередном выколачивании чего-то для Вовы или доказывания, что оппонент просто меня за лоха держит, и мне положен это предмет нашей встречи, мое Московское лицо облачило меня от макушки до ног и назвало себя – Валера.

И обрело своё место в реальности на равных со мной правах, поскольку было названо.

Моё альтер-эго. Очень удобно оказалось и явило себя миру и вовремя. Я так никогда не умела, мне всегда было стыдно, неудобняк и всё такое…

А Валере нет.

Потому-то теперь он, а не я являет себя в реальность и жмет желваки на углах нижней челюсти, спихивая со сцены мою основную личность: а, ну, слабак, подвинься, ща-все-порешаю-по-красоте, чей-там-голос-из-помойки и слезами-своими-умойтесь. Задвигает меня ногой паццтол, иногда приглашает своего дружбана Олегана (ну, это совсем трэшовый поц), и вот они живут от моего имени в этом мире. Они вывозят все разборки с медучреждениями и образовательными инстанциями, какими-то рандомными хамами и «неравнодушными». Под мышки вытаскивают меня, когда я в тупом ступоре смотрю на положняк и застываю с недоуменной миной:

– Эээто что было? Это мне сейчас? Точно? Отказываете? Хамите? Советуете?

– Ща-порешаем-по-красоте, – открывая створки грудной клетки, высовывает скуластое обветренное лицо Валера.

Вот недавно, например, тоже «парни» подъехали, порешали, чтобы в наше психиатрическое на Вовкин очередной рехаб мы-таки прошли и нам улыбались.

Когда люди видят это мое специальное лицо, то я физически чувствую, как окружающие плавятся, теряются, мнутся. Они или обходят нас по-быстрому или улыбаются Вовке в ответ, или извинительно неудобняцки улыбаются мне.

Мне пофиг, меня устраивают оба варианта.

Потому что теперь мы Веном. И мы можем делать всё, что захотим. (с)

И да.

Если во мне и жили демоны, то они просто ждали, когда придет их время. Время, чтобы быть вместе, стать рядом, подать свои когтистые чешуйчатые лапы и вытащить меня из бесконечного падения.

Оказывается, не надо их из себя изгонять. Не надо лечить, заговоры заговаривать, крутить у виска, ложиться в больнички, петь в церковном хоре.

С ними надо дружить. Они помогут. Они мой симбиот.

Столько времени прошло, и теперь я с ними подружилась. Даааааа, не без посторонней помощи. Ну, как посторонней…По ту сторонней, ага.

То есть с той стороны, с которой совсем не ждёшь.

Одновременно с душевным доктором ты, человек, научивший меня дружить с ними, вошел в летящую по направлению к глобальному известному женскому причинному месту гремящую колымагу моей жизни под гимн Славы КПСС «Катафалка», такой же невротичный и дёрганный, как весь этот тречок.

Это как минимум странно, трудно представляемо, и песочницы у нас разные и время, и вообще нифига не может быть такого. А нет, он (помогатор этот) есть: вот стоит в коридоре у поста отделения, вполне себе плотный и реальный человек. Задирает меня, подначивает, смешной.

Смотришь, слушаешь, возражаешь, ведешь какой-то около профессиональный спор и брови ползут вверх так интенсивно, что пришлось уколоть ботулотоксин наконец. Созрела.

Потому что ну, не может быть такой «соприродности», таких совпадений в чувстовании, эмоциональном опыте, в оттенках иронии, колкости сарказма и уровне интеллекта при такой абсолютной разнице во всех жизненных обстоятельствах времени, места и действия формирования твоей личности…Хм…

И я стряхиваю кошачью шерсть с твоей хирургички, а сама приглядываюсь: точно шерсть или кто-то бородой своей вселенской тряхнул.

Я стою в этой точке и не знаю, что делать с этим глубоким абзацем… И не делаю ничего…Просто внемлю везению своему на людей и тихонько радуюсь внутри.

И недоумеваю, как же тебе так ловко удалось окунуть меня в моё то, что давно погребено на пыльных антресолях моего мульти уровневого чердака. Так ненавязчиво, что сегодня я не просто стою и ничего не делаю, я перевариваю и усваиваю то, что прожила пару жизней назад:

то, за что было бесконечно стыдно,

то, что казалось крайне нелепым, неудобным, больным, странным, диким,

то, за что осуждали и гнали, не принимали и исПравляли.

И ты оказался мне нужен в этой связи. Ты тоже, пожалуйста, не делай ничего и дальше, просто будь. И я буду учиться у тебя бесстыдно называть все своими именами.

Теперь у меня не только есть мои демоны, у демонов моих есть имя, а это ого-го сколько значит в человеческом мире. Тем более, когда их имя это мое имя. Мое настоящее имя. И я теперь есть, потому что меня назвали.

То есть мы есть. Ахахах.

И мы разрешаем себе вам не нравиться.

Я тащу тебе очередную книгу из поездки и рассыпаюсь в благодарности, а ты смотришь, как на идиотку:

– Я же ничего не сделал.

Да, да, я помню, что тебя бесит, когда я выдаю нагора что-то из контекста мысли или чувства и считаю, что ты всё понял. И вот ты снова бесишься, а я поясняю:

– Иногда ты считаешь, что ты просто есть, сам по себе, никаких активных действий в понимании направленного целеполагания с твоей стороны, но твое ничего неделание в моем пространстве иногда придает императив пониманию или важный толчок к разрешению внутреннего конфликта, оно вот так получается не спецом, само. Это ж волновая функция, прикинь…

Опять смотришь устало и хмыкаешь:

– Отстань, работы нет что ли. Пошли дневники писать.

Я сажусь за сестринскую документацию, а внутри хлопаю себя по лбу: точно есть работа, одно не законченное дело там, в городе, в который я решила никогда не возвращаться, нажала Ctrl+Alt+DELETE и перезагрузила систему пару десятков лет назад.

Еще один демон, бигбосс даже, затаившийся где-то на самой высокой антресоли памяти в 180 км и 20 годах от Москвы. Страшный всё это время

Но не теперь.

Теперь я, приняв своих мелких демонов и добрую порцию смелой воды, решила, что достаточно сильна и бесстрашна (ну да, ну да) для встречи с тобой, мой персональный демон с вполне себе человеческим ФИО, и «Ласточка» за какие-то два часа перенесла меня туда, в мою застрявшую на пыльной антресоли Твери не самую приглядную, но достаточно объемную часть.

Встретились на привокзалке. Ты выглядишь вполне себе как любой рандомный чел: обычная человеческая курточка, никакой чешуи и шерсти, не когти, а сэмки в горсти. Мне протягиваешь. Но я терпеть не могу семечки.

Идем пешком по городу. Нет не по городу, по моей памяти шагаем.

Несколько жизней назад, ты разбудил меня, как оказалось в буквальном смысле, но я обрела суперспособность: научилась хорошо забывать, переписывать воспоминания и перепрограммировать события прошлого с выгодой для себя. Сознательно, как мне надо.

Себя такой тогда слабой перед тобой и перед событиями того настоящего.

Идём, вспоминаем. Надо же, это оказалось не так страшно, как я считала все эти годы, даже приятно было вспомнить. И принять тебя, впитать до самой твоей сути. Ведь ты не изменился.

Ты говорил… Столько слов, камон! Наверно, больше, чем за все эти прошедшие годы в твоей неизвестной мне жизни, а уж за те, прожитые вместе пять (Пять лет, Карл, пять!!! Я-то умеючи помню только три из них) тем более.

Вот ты мне показывал дома и дворы, где зависали в тусовках, а я в своём параллельном мире стою, как стояла маленькая, когда мама решила, что мне непременно надо обливаться холодной водой.

Ты говорил, говорил, говорил, просил не перебивать.

А я:

Я стою голая в чугунной эмалированной ванне после того, как потопталась босая по снегу перед подъездом (по системе Иванова, йоу), а передо мной таз с ледянючей водой. И вот эти 10 литров абсолютного холода я сама себе обрушиваю прямо на лоб. Тыыыыдыыыыц!!!! Обожгло! Вдыхаю через широко открытый рот и…

Тумблер клинит.

Перезагрузка операционной системы.

Я открываю глаза:

Ты идешь рядом и диву даешься моей дичайшей парамнезии. И ты не понимаешь, как это я так вывернулась. Ха! Да, долго ли умеючи.

А теперь… знаешь, что я умею теперь? Ооооо!!! Я прокачала все свои скиллы. Считай, теперь скилловая, котик.

Мне больше не надо забывать, я умею переваривать и усваивать. Абсолютно ффффсё!

И тебя, ууууу, особенно тебя, мой главный, самый дорогой и родной демон, я больше не забуду, я тебя усвою, разложу на белки и аминокислоты и усвою.

Потому что мы Веном, и мы можем делать всё, что захотим…

Жить, как захотим…без оглядки на постоянно повторяющийся вопрос попутчиков: зачем?

Это «зачем», дурацкое, звучит как пустая вагонетка: гулко, низко, протяжно, ржаво. Боооооооммммм! Оказывается, можно просто не отвечать. И это не будет не вежливо:

Что с тобой не так?

А что тебе с того?

Даже больше! Сегодня таким «нетаким», как ты и я, можно не косить больше под NPC, чтобы слиться и не выделяться. Ха-ха! Хотя это мне можно, ведь и так всегда был собой, но не я.

Мне нужны были тогда эти маргинальные тусы, девиантные афтерпати, чтоб уйти в отрыв. Отрыв от чужой реальности, в которой текла обыденность.

А сегодня мы больше не притворяемся и не упиваемся сэмом в хлам, чтобы заглушить внутренний конфликт личности (горсть оправдательного пафоса, ага).

Просто, потому что стало ультраФиолетово на этот вечный вопрос: что с тобой не так? А зачем ты, тебе, делаешь, идешь, говоришь…

А еще всем на всех стало плевать. Ох, как это удобно!!! Врубаешься? Я, да, прям тащусь от этого массового безразличия.

И, да, мы можем себе позволить всё, в рамках морали и закона, разумеется. Ты ж помнишь, что убивать нельзя, мой неадекватный агрессивный приятель?

01 апреля 2024 года

Нельзя убивать, но мне в моем недавнем бесконечном трэше можно хотеть убивать. Это адекватно положняку. Да, мне так доктор сказала. И как только я это осознала, я пошла туда.

Ставить большую жирную точку, крест, печать и что там еще по штамповке литературного жанра принято ставить в этом ужасе без конца.

Суд….Не процесс, а большое серое здание-крепость со строгими стражами на входе. Спрашивают у меня:

–Балончики, колющее, режущее имеется?

Я твердо говорю:

– Нет.

Ведь в здании суда нельзя убивать. Людей много, есть еще с автоматами. Очень сдерживающий фактор.

Я отсиживаю на скамейке у зала суда уже больше часа вместе мерзотным отморозком, не демоном даже, год назад поднесшим с пролетарской ненавистью горящую спичку к моей густо налаченой жизни, и она вспыхнула и превратилась в тлен.

Она пылала и плавилась, и стекала по лицу, шее, по голому животу. Такой high level боли, когда ты уже обуглилась и ничего не чувствуешь, просто отмечаешь, что дааааа, ну вот это, видимо, очень больно.

А потом месиво этого уродливого слайма застыло…и себя было удобно убрать в коробку и задвинуть на антресоль.

Сижу и не смотрю на него.

Слушаю музыку, чатики со значимыми для меня сегодня людьми, в наушниках лекция про трахеотомию под УЗИ контролем.

Всё для того, чтобы отогнать мысль зарядить вертуху. Боты у меня сегодня зачётные для этого, инерция будет будь здоров. Такие, в тренде, кожаные, темно бирюзовые, цвета бухты на Черном море, подошва мощная, толстая, 3 см плотной резины.

На боты стараюсь не смотреть.

Я есть спокойствие гранита.

А эту коробочку отчаянного гнева я потом распакую. Обязательно потрясу всем тем, что в нее сложила сегодня и за весь прошедший год.

Потом, когда перестану хотеть убить…

Отступление

Размер был мне явно мал. Эти ботинки сжимали меня со страшной силой, но я их носила.

8 лет.

Сначала не замечала, что жмёт, потом образовались мозоли.

А потом, когда эти ботинки спрыгнули с меня, взяли в руки чемодан и ушли, как дети в школу, я вдруг почувствовала, что ноги мои легки, свободны, мозоли ненужные эти…

Не сразу, конечно, сперва было дико больно, как будто ноги "отходили" от тесноты этой. Вот прям ломало буквально

Ничего мозоли скоро отвалятся. И ноги будут девственно мягки. Может, даже я куплю себе туфли. А может, так и буду ходить босая. По жизни. И только подошвы стоп сделаются толстокожими, грубоватыми, но невосприимчивыми к химозе московских асфальтов и щебеночных посыпок.

Босая и свободная. Только немножечко злая из-за ботиночного предательства.

Божественная ирония

Судебное решение от 1 апреля…Только меня можно разводить первого апреля. И я разведусь. В тот день Марс зашёл за кольца Сатурна, и меня дважды на каршеринге по дороге в торговый центр за утешением тормозили гайцы, и я в истерике трясла решением суда, проявляя феерическое непонимание, чего надо-то блюстителям ПДД, ведь одного развода в день квайт энафф. Даже если это День дурака.

Эта странная бумага содержала данные только обо мне, как будто вторая сторона не дала согласие на обработку своих персональных данных: прочерки в дате и месте рождения, прочерк в гражданской принадлежности.

«Наша встреча была ошибкой» проскрипел пенопластом по кафелю ванной он тогда, больше года назад. Мдя….Ошибкой. Была.

Потому что теперь эту ошибку исправили в соответствии с правилом Борна: вселенная реализуется в том виде, в котором она максимально разумна и упорядочена. Как бы там это не выглядело. Есть, значит правильно.

Посему.

REWIND BACK. DELETE. RESTART

Загрузка системы…

… Вышла из МФЦ свободная. Моросит.

Подмигиваю небу: где-то там сидит и пост иронично хихикает в усы Млечного пути мой персональный божэнька. Ну, мы поняли друг друга.

В такие моменты я понимаю, что он меня зовет в гости. Мол, Евген, вот давно ты что-то не захаживала в дом мой, давай, ведь помнишь…

Да, я помню, как мне представился шанс преставиться, хаха. И, возможно, в какой-то еще менее разумной и упорядоченной вселенной, которая не очень дружит с квантовыми законами реальности, он реализовался.

Закрываю глаза, и он показывает мне мир без меня.

Вот люди недоумевают, потом качают головами, цокают языками: вот жэж, мол, в самом расцвете сил, дети остались, жалко-жалко-жалко. От старшего отскочит, божэнька крепкую психику даровал, мелкий вообще не вкурит. Типа я просто уехала и не приехала. Привыкнет быстро, как привык к отсутствию отца.

Потом стирается ежедневная память обо мне, потом память только по случаю тоже исчезнет, потом мои вещи растворятся в потоке шмотковорота. А мои книги домашней библиотеки старший непременно продаст. Это были хорошие инвестиции. Может, книги попадут в добрые руки.

«От меня остаются только фотки, только видео».

И те никто не смотрит, ценность их в количестве их утрачена, нивелирована.

Мне становится интересно, кто будет просто иногда по вечерам штрихпунктирно вздыхать о том, что неплохо было бы сейчас поболтать со мной… Даже не знаю. Нет незаменимых людей.

Вернуться из "мира без меня" заставляет только одно: кроме красного смещения там для меня ничего нет. Я это точно знаю. Чессн. Вакуум и вечно разбегающиеся мертвые звезды и системы. Разбегающиеся до определённого момента.

Потом божэнька хлопнет в свои космические ладоши и всё начнётся сначала.

Для кого-то....

И я встаю.

И иду к нему в гости.

В одно необыкновенно место на Софийской набережной, наполненное смирением до самого неба, в которое упирается крест на куполе колокольни. Аккурат напротив него через речку Кремль. Эдакая географическая координата смирения.

И еще одна координата, где меня совсем не осуждают, где меня ждут 100% принятия и понимания.

Пространство для запросов, где обитает спец по запутанности мыслительной функции, воплощенный в человеке инструмент моего божэньки для коллапсирования волновой функции вселенной. Место, где я оказываюсь в том самом нормальном варианте вселенной, разумной и единственно возможной для нашей реальности.

Я утопаю в привычной мне впадине дивана из кожзама, больше не тискаю хэндмэйд котика. За столом в стеклах очков доктора бликует от окна противная ранняя весна. Решаю задать посторонний нашей терапии вопрос, но нерешаемый для меня вот уже очумелое количество световых лет:

– Дарья Михайловна, я не могу заснуть, я боюсь, что не проснусь. Меня мучают кошмары. Каждую неделю, регулярно. Инопланетные вторжения, потопы, землетрясения, Вовку забирают и пытают, я сама истязаю большого, а потом в ужасе от сделанного просыпаюсь.

Я боюсь засыпать, я не хочу, чтобы начинался следующий день. И одновременно боюсь, что он вообще не начнётся.

– Евгения Михайловна, Вам нужно наполнять событиями каждый день. Это депрессия. Придумайте, что бы Вы хотели сделать, чем заняться, сходите куда-нибудь. Момент смерти… он не под контролем человека, Вы не можете контролировать или прогнозировать этот момент. Поэтому вас мучают кошмары о том, чем Вы не можете управлять.

– Но я могу управлять сном в итоге, – я не сдаюсь.

– Да, контрол фрикам тяжело живется, а у Вас тут еще.... Такое…(это доктор про мой семейный положняк и предательства самых близких, я просто напоминаю тебе, погрузись).

___________________________________

И вот я наполняю. Тем, что раньше никогда не делала, абсолютно новое, неизведанное, трудное.

Лето спустя от обособления моей с детьми вселенной от вселенной моей семьи. Я вожу Вовку в местный клуб на чертовы народные танцы, которые он ненавидит всей душой, а еще на пение. Пение окнорм.

В прошлом учебном году пробовала отдать его на капоэйру. Благо тренера вообще ничего не смутило, она имеет дело и с нестандартными детьми.

А сейчас пробуем с ним танцы. Каждый раз я выхожу с этих «пяточка-носочек-шаг-приставка-шаг-приставка» мокрая и злая, поясница отваливается. А тренер по капоэйре из соседнего зала выпускает вдрыск счастливых и мокрых до макушки детей, девчонки и мальчишки скачут к своим улыбающимся родителям.

– Давай приходи ко мне во взрослую группу, Жень. Приходи, у нас классно!

– Я не люблю потеть, я стесняюсь, потому что краснею и все на меня смотрят, – отмазываюсь, как могу.

– У нас все такие: потные и красные, – её улыбка это что-то невероятное (как там пишут проф писатели, как будто ангелы запели?), она смотрит на меня прямо, а я в понимании своего внешнего вида загнанной савраски отвожу глаза.

– Мария, ну, мне и детей девать некуда, и я дома занимаюсь сама.

– Так приходи с Вовкой!

И так дважды в неделю, весь сентябрь я по стеночке пытаюсь улизнуть от лучей этой улыбки и взгляда. НО разве можно убежать от тепла солнца? Неееее, к нему хочется прильнуть, подставить лицо и ладони под эти лучи.

И вот в какой-то понедельник мою планку срывает рука Безнадеги. Я понимаю, что мне надо срочно куда-то деть себя и свой гнев. Кожа моя вибрирует под напором адреналина, хотя я и держу себя в руках, но излучаю такой флоу, что часто бьется бокальное стекло, если оказалось рядом.

Оба чада в такие моменты прижимают уши и шкерятся в комнате.

– Лев! Я в «Огонек» на тренировку! Иначе я вас покалечу.

Он понимает, что это край, и кивает, а я кидаю в сумку треники и футболку и выкатываюсь на улицу.

Капоэйра – опасные танцульки от вечно чиловых бразильцев с их живущей и по сей день карнавальной культурой. Фантастическая Мария – тренер, человек с совершенным телом и лицом, подаривший мне возможность публично потеть до трусов и краснеть до корней волос, махать своими кривыми ногами, шлепаться на пол и набивать синяки.

Испанский стыд сплошной, а не удовольствие, учитывая мою нелюбовь потеть в принципе с момента, когда в школе я получила записку от одноклассника (он кстати умер уже) «Не бели свои потнявые подмышки».

Теперь то я знаю, что только трупы не потеют.

В себя поверила? Смелой воды опять напилась? Нет, у меня другое топливо: вера тренера в мои способности.

Я по-прежнему не верю в себя. Я просто делаю, что мне говорит тренер. 2,5 часа три раза в неделю я убиваюсь в своей группе чуднЫх взрослых, чтобы не убить своих домашних. Помогает.

– Женя, этой ногой толкайся, а этой вымахивай. Сильней давай. Толкайся!!!! Как следует оттолкнись! (мне резонирует это отталкивание по жизни)

– Женя, вымахивай сильно, чтобы упасть. Вот так, молодец!

– Чавооо я??? Куда махать? – Сперва я таращила глаза на неё и возражала. Но спустя 9 месяцев, я просто перестала думать и тупо делаю, что она говорит. Странно, но у меня получается: что-то сразу, а что-то после стотыщ упорных попыток в противостоянии злобном воли и тела и скрежете зубовном.

– Женя, сегодня мы будем с тобой пол тренировки падать, – тренер тащит маты, будет учить меня на руки вставать, а для этого придется падать вперед ногами. И тренер мне помогает падать правильно. Я умиляюсь на этот символизм падения в моей жизни, как на котеночка.

Падать я умею весьма недурно, ахаха.

И я падаю,

и падаю,

и падаю, пока на стопятисотый раз не зависаю на доли секунд в стойке, и тренер хвалит:

– Вот, молодец, запомни теперь это ощущение в теле: зависни.

Уверена, школьный физрук, который сравнивал мою принадлежность к спорту с балериной в пачке и пуантах, метущей веником полы, сегодня подавился бы желчью, глядя, как я качусь колесом 4 зала под биточек пульса в висках в ритме 140 ударов в минуту.

А я качусь и думаю: пошел ты, Евгений Алексеевич, со своими плинтусовыми подъёбками. Утрись теперь. Может, он тоже умер?

И продолжаю вымахивать и падать. Кажется, что от количества соприкосновений с полом тело выработало иммунитет к гематомам. Хотя нет, синяки украшают мои коленки, бедра, бока и плечи.

Я настолько втянулась в этот вид чудесатого единоборства, что уже не мыслю и недели без тренировки. Моя зависимость. Мои люди, мой ритм жизни, моя философия, где танец, музыка и владение телом переплелись, как нити в поясах, которые они вручают на посвящении в первую ступень.

Я раньше думала, мне все равно, достигну я чего-то здесь или нет, я просто хожу сюда, чтобы никого не убить, чтобы с пОтом выходила злость и боль, но не теперь.

Теперь у меня есть цель. И не важно, что я в себя не верю. В меня верит мой тренер. И это основополагающий постулат для успеха.

Вот и познакомились

42 года.

163 удара в минуту.

23 минуты до закрытия садика.

Привет, я Женя, и я 2 года бегу сквозь жизнь.

У жизни нет шансов пройти мимо меня, ибо я пробегаю сквозь. И, как в квантовой механике, в этой точке «Сегодня» существуют или категории пространства, или времени.

Я выбираю категории времени. И я не люблю бегать. Но на мне

12к кроссы от Экко

5к бюст от Ориадес (кто бегает иногда, понимает, как важен бюст крепкий, а тут ещё и красиво до чёртиков)

5к толстовка от Хиркост.

И я бегу. От элки в садик, где мой Вовка самый последний, а воспетка сегодня дико пунктуальная и ей пофиг, что я задержалась на работе из-за других детей, моих пациентов.

Ей надо домой уйти вовремя. И, думаю, это правильно.

Я бегу поэтому. Но в отличии от пары прошлых жизней, когда я так же бежала с рабочей элки в другой садик за своим большим теперь уже ребёнком, я бегу свободно:

– я дышу ровно, даже не замечаю этого бега: легкие не горят, горло не болит.

– стопа плавно опускается на асфальт на свою внешнюю сторону, голеностопы не разруинены.

– я чувствую, как работают мышцы, особенно ягодичные, самые слабые, ахаха, у меня. Работают, а не отказывают в агонии сокращений.

Финишная прямая:

100 м до садика.

7 минут до закрытия.

Ноги замедляются, а воля заставляет их бежать с прежней скоростью.

– Оооо, я вижу, Вы бежали? – они стоят уже одетые на улице, садик закрывается.

– Да, я же знаю, что ВЫ сегодня вечером.

– До свидания.

– Хорошего вечера ВАМ.

Я думаю о своём тренере. Улыбаюсь божэньке в благодарности: настойчиво ставил на пути моем человека с абсолютным принятием и меня, и моего Сигмабоя, вот такими «поломатыми», кривыми и слабыми телом.

И когда завтра я увижу тренера, смогу отблагодарить за эти 7 минут до закрытия садика, за среднюю и малую ягодичную и спецом «махательную» мышцы, за ровность легких, за веру в потенциал моего тела.

Думаю и бегу сквозь жизнь со скоростью 8 км/ч.

Это не квантовая скорость, разумеется. Скорость человеческой жизни.

Тем не менее. Я сквозь неё, а не она мимо меня.

Альфа, рожденный Сигмой

Раздел 2. Альфа, рожденный Сигмой

Интро

Момент глобальной тишины ночи в квартире.

И я встаю босая в пижаме. Как вода стекаю на пол по кровати мелкого. Тссссссссс

Открываю дверь из комнаты, сразу за ней дверь из квартиры.

Я втискиваюсь прямо без носков в кроссы и выхожу из квартиры. Навсегда. Как есть. В пижаме, без ключей и документов. Больше сюда не возвращаться. На улице расправить ребра во вдохе и собрать в выдохе. Ты свободна, детка.

Беги.

.......................................................

Я укладываю малого. Он крутится, ноет, стонет и щипает меня. Я не могу даже пошевелиться, потому что он тут же шарит рукой по моему телу и скулит. Каждое мое движение вырывает малого из сна.

Это выматывает. Каждый день, каждый вечер, я не хочу, чтобы приходил этот долбаный вечер, когда начнется пытка укладывания. Шел его пятый год.

И я закрываю глаза. Жду, когда он заснет, крепко, дыхание станет легким, едва ощутимым. Сама проваливаюсь в сон и просыпаюсь. Не пропустить момент…

........начать глобально заново. Где-то....

Занавес.

«Внимание! Работает квантовая механика»

Дома нас двое. Мой мир остался без Вовки.

Уже неделю. Я принадлежу себе на всю катушку.

Вовка на селе, у бабушки и дедушки. Я не звоню им, не пишу и не требую фоток… И нет Вовки в моем мире. Так просто.

Большой опять химичит над музыкой в своей комнате.

Домашняя тренировка, я отжимаюсь на втором подходе и выцепляю чувство это. Оно не страшное, как мои кошмары, в которых Вовку отнимают, и я кричу безротым лицом.

Это чувство спокойное. Поясняю.

Даааааа, всё просто, именно таким был бы мир, если бы не мой никому не нужный второй замуж и Вовкино появление с третьей попытки…

Таким, божэнька? Или не таким? Опять твоя квантовая хрень, запутанность Шрёдингера, вмешалась и я выцепила на выходе только один из вариантов, случающихся одновременно и однопространственно, но только ты можешь быть в курсе их всех, мне не дано.

А вот тут такая возможность. Ага, я выкупила, догадалась, ты, хитрец эдакий)))

Выкупила во всех смыслах. Эта уникальная возможность пожить в одном из вероятных миров мультивселенной:

где у меня один благополучный взрослый сын,

где нет двух воткнутых в сердце по самую рукоять кухонных ножей фирмы Сакура: хорошо зашли, как в кочан капусты, спасибо не нашинковали,

где нет ежедневной пятилетней работы над собой по программе "Принимай, но не опускай руки",

где я остаюсь свободной умом и проявлением души и меняюсь для себя, а не для того, чтобы со мной рядом остался «плохонький да свой».

Поэтому я как немать Вовки: я не скучаю, не изнываю от пустоты пространства, не тискаю его пижамку, не держу бабушку на звонке с отчетами и не требую фоток. И так и должно быть.

Потому что я точно знаю…

Завтра божэнька повернёт под прежним углом свой, измеряющий мою волновую функцию, прибор и она сколлапсирует обратно в привычное течение, дрожание, запутанность и суетность, неопределённость моих элементарных частиц, невообразимость которых кое-где и кожа то не прикрывает…И ты доказываешь, что именно этот, доступный мне вариант ветви вселенной, самый рациональный, самый удачный во взаимодействии со реальностью и средой….

Нууууууу, я, конечно, иногда сомневаюсь и поэтому…

Я смотрю в небо, что над кучевыми облаками, и испытываю благодарность за возможность видеть и проживать вот этот другой мир.

И я вдыхаю его…

Точка бифуркации или единственно возможный вариант?

24 июля 2018 года волновая функция «Женя Графова» прошла через правило Борна и в результате коллапса приобрела данный существующий сегодня вид. А тогда в мир явился мой ноль – Вовка.

Лирически выразиться тоже можно. Произошло Событие, ставшее той самой единственной рисинкой на чаше весов моей жизни. И их чаша стремглав устремилась вниз…или вверх, это как посмотреть на spin этой чаши, будь она электроном.

А посему в этот день я себя все же особенно поздравляю.

Рождение Вовки.... Это точка ноль в моей новой системе координат, в которой, как в квантовой механике нет трехмерности и времени, есть только траектория или энергия в непредставимом для человека виде.

Праздник ли это…Да, я даже не в курсе, понимает ли он смысл дня рождения, как праздника, а теперь и я сомневаюсь в правильности и справедливости применения термина «праздник» к данному событию.

– Чё все радостные-то такие??? – смотрит он на окружающих

Тем не менее. Поздравляю, ЕвгеняМихална, и вот тебе

Дурацкий список выводов. (Есиче, это и есть подарок)

Делай, что хочешь. Ты точно не хочешь ничего преступного, все в рамках морали, КоАП и УК РФ. Поэтому делай всё, что хочешь. Без оглядки.

Оставь человеку его мнение, а свое себе. И даже точнее Друг подкинула: мне очень важно ваше мнение, а то мне не на что плевать

Не ной.

Снова не ной.

Ладно. Поной. Только дэцл. И снова делай, что хочешь.

Регулярно прививайся разочарованностью в людях. Это не врожденный иммунитет.

Помни: людей меняет только армия. Поэтому принимай, как принимает военкомат Или не принимай и бросай.

Будь худшей версией себя, да-да. Лучшей версии тебя этот мир не вынесет.

Прекрати понимать других. Тебе же Жан Поль говорил: ад – это другие.

И дураков обходи, дедульчик же тебя предупреждал.

Плыви в контексте времени. Культурный код вывезет.

Забей: перорально пох и нах почаще.

Береги свою фантазию. Больше ври, но не себе, окружающим, разумеется.

Игнорируй бо́льные для твоего мира события мира внешнего. Это всего лишь запутанная кошка Шрёдингера, спящая, едящая и мертвая одномоментно.

И, пожалуй, последнее. Чтобы оказаться на вершине дерева, можно его просто срубить. Посему, руби деревья!

И танцуй! И пой! И не важно, праздник это или нет.

Материнская запутанность

По плечу потыркали:

– Смотрите, Ваш сын бежит.

Отрываюсь от мониторинга Яндекс Афиши, смотрю в зал, где вот уже минут 20 идет детское представление к НГ подготовительной группы детсада.

И правда, Вове дали поучаствовать в конкурсе: нести в ложке яйцо. Тьютор бежит рядом. Но Вовандрий справляется сам. Я ухмыляюсь. Яйцо баллотирует, но не вываливается. Смешно. символично.

И вот…как бе объяснить половчее

В этой пытошной для меня два момента.

1. Вовка дико неуклюжий, коленки и руки в вечных ссадинах и синяках. Он падает везде и по пятьсот раз на дню: на пол, в лужи, в грязь, в снег, на проезжей части и тротуаре.

Поэтому нести ложку одной рукой на бегу, в которой баллотирует пластиковое яйцо, это мега-достижение.

На этом хорошее кончилось. Дальше можно не читать.

2. Остальное время во мне ворочалось зло, которое я усмиряла покупкой билетов на очередной концерт, лишь бы не видеть:

Как читают стихи, поют песни, танцуют, играют роли вместе с педагогами, разгадывают загадки и выполняют задания чужие нормальные дети.

Меня злит и бесит эта принудиловка присутствовать на этом чертовом утреннике. Потому что я вижу только, как мой сын держит цепко руку тьютора, ууукает как бабуин, потому что боится типа бабу Ягу и Кощея, тянется уйти все время за кулисы.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выбежать, потому что мои новые наушники не с таким первоклассным шумоподавлением, как старые. И я слышу сквозь музыку, как хлопают родители нормальных детей.

Меня раздражает, что они всё снимают на свои телефоны, встают с мест, поэтому мне совсем не видно Вовку, как он сидит на стульчике с краю и с удивлением фиксирует своими поломанными нейросетями происходящий шалман.

Они сидят в первых трех рядах, и их нормальные дети читают им стихи.

Они встают с этих первых рядов, чтобы получше снять свое успешное чадо, отчеканивающее слова про обнадеживающий всех и вся праздник и подарки. А мне нельзя вперед, нельзя, чтобы Вовка меня увидел.

Они приходят по двое: мамы и папы. Папы…дети которых заслужили присутствие папы в их жизни дебильными стихами и танцами

И папам нормальных детей так легко их любить и гордиться, а не кринжевать на утренниках и праздниках или вести по улице ребенка, всего грязного от количества падений, возрастающего от нежелания идти ногами, под пристальные взгляды прохожих: фуфуфуфуфуфу, как некрасиво ведет себя мальчик.