Стану твоей проблемой

Глава 1 Марат

Город, загруженный пробками, остается позади, я мчусь по заснеженной трассе, обгоняя поток машин. Стемнело, но радует, что движение не плотное. За спиной еще один бесконечный день в управлении. Кражи, убийства, а сейчас подкинули дело о пропавшей девушке. Как будто больше некому поручить.

Да есть кому, только Тюленев на меня зуб точит и всячески «награждает» гемором. Все ждет, что я свалю нахрен из органов, но не дождется. Такой парадокс, что мне нравится мое место и дело, которым занимаюсь. Но и, конечно же, дергать «Тюленя» за усы тоже.

Сегодня я наконец решил отвлечься от бесконечной работы. Еду на дачу к другу. Мне светят несколько часов тишины и нормального разговора. Релакс, мать его… мысли текут лениво, предвкушение нарастает.

Телефон вибрирует в кармане пальто, и я, чертыхаясь, пытаюсь выудить его одной рукой, пока второй держу руль. На дисплее высвечивается имя – "Балу". Смешное погоняло, образованное от Медведя, но полностью оправданное – массивный, бородатый, со стальным взглядом и руками, которые могут переломить кость.

– Где ты, мать твою? – голос Балу гремит так, что я машинально отодвигаю трубку подальше от уха. – Водка греется, баня остывает.

– Уже в пути, – ухмыляюсь я. – По пятницам в столице пробки.

– Вечно у вас, городских, какие-то отмазки, – беззлобно ворчит друг.

– Еду я уже. Только своих волкодавов запри, пока я не перестрелял их.

Эти его псы каждый раз считают своим долгом проверить меня на прочность.

– Ладно, жду, – он сбрасывает звонок, а я бросаю телефон на панель и продолжаю улыбаться.

Ветер за окном усиливается, дорога начинает скользить. Уверенно веду тачку, даже умудряюсь обгонять менее расторопных водителей. Я тороплюсь в конце концов. Уже мысленно представляю, как мы с Медведем вдарим по рюмашке и в парилку, как вдруг резкий сигнал сзади. Что за…

Пока пытаюсь перестроиться, меня подрезает машина. Черная, без номеров. За рулем безбашенная блондинка. Я на автомате кручу руль, чтобы уйти от столкновения и вернуться в полосу, теряю управление, и меня уносит в сугроб на обочине. Приятного мало. Машина воет, как раненый волк и глохнет.

– Охренеть, – бормочу себе под нос, вылезая из машины. Мороз щиплет лицо и пробирается под распахнутое пальто. – Совсем бабы страх потеряли?

Машина, которая меня подрезала, даже не останавливается. Уходит вперед, набирая скорость. Надо бы поучить хорошим манерам. Я хватаю телефон, а потом смотрю на свою Бэху. Заведется? Заводится. Глубоко выдохнув, сажусь обратно.

– Догоню и выпорю, раз твой мужик этого не делает.

Газ до пола. Машина послушно набирает ход. На трассе почти никого, и я не теряю блондинку из виду. Девчонка, судя по всему, решила, что сможет уйти. Смешно. Особенно с ее манерой вести. Уворачивается, как спущенная с поводка, а тормоза явно слабые.

Почти настигаю, вижу, как она жмет еще сильнее. Ей страшно. Или азартно? Скорее первое. Девушка нервничает, это видно. А вот мне весело.

Мимо заправки, она пытается проехать прямо, но я подрезаю ее и вынуждаю свернуть. А потом и остановиться. Слышу, как визжат тормоза и как-то даже наслаждаюсь моментом.

Выхожу на улицу и подхожу к машине блондинки и смотрю в окно. Девушка сидит за рулем, белая, как простыня и сжимает с силой руль. Ехать ей некуда, она заблокирована, но даже не пытается выйти. Подхожу с водительской стороны и стучу в окно.

– Эй, куколка, ты чего творишь? – спрашиваю, улыбаясь, хотя внутри все кипит от негодования. – Вылезай и поговорим по душам.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Голова опущена, но руки на руле так сжаты так, что костяшки побелели. Медленно открываю дверь.

– Я сказал, вылезай. Сейчас.

Буквально за шкирку выволакиваю ее из машины и тут начинается цирк. Блондинка наскакивает на меня с такой резкостью, что я не успеваю среагировать. Руки сразу летят ко мне. Бьют куда попало: в грудь, по рукам. А еще эта дура орет во все горло, что я ее насилую. Ага, прямо на улице около заправки. Идиотка! Нахрен я с ней связался?

– Не подходи! Не трогай меня! Я знаю, кто ты! Оставь меня в покое!

На заправке люди начинают оглядываться. Еще бы мужик в черном пальто, стоящий рядом с испуганной девчонкой, выглядит подозрительно. Шум поднимается быстро. Любопытные взгляды быстро превращаются в желающих запечатлеть эту сцену для соцсетей.

Ой, бля, вот Тюлень-то порадуется!

– Да ты что, совсем? – бурчу, отступая на шаг, чтобы не заработать по лицу. – Успокойся!

Она делает шаг назад, будто готовится бежать. Отлично. Это мне совсем не нужно. Приходится резко менять тактику. Медленно вытаскиваю из кармана ксиву, поднимаю ее на уровень глаз и демонстрирую всем, кто есть в округе.

– Спокойно. Уголовный розыск, – говорю громко и четко, чтобы все услышали. – Эта девушка – опасная преступница. Прошу разойтись.

Толпа замирает и переглядывается. Желающие поснимать стремительно редеют. Девчонка тоже замирает, ее глаза распахиваются еще шире.

– Что? – шепчет она, но голос срывается.

Я подхожу ближе, хватаю за плечо и веду за собой.

– Успокойся. Хватит концертов, – цежу сквозь зубы. Ее сопротивление гаснет. Похоже, девчонка наконец осознает, что другого выхода у нее нет.

Провожаю ее к своей тачке и открываю пассажирскую дверь.

– Садись, – бросаю коротко.

Она опускается на сиденье, все еще трясущаяся. Захлопнув за ней дверь, обхожу машину, сажусь за руль. Завожу двигатель, но не трогаюсь с места, а блокирую двери. Гоняться за этой ненормальной по округе мне совсем не хочется.

– Теперь рассказывай, ты что под кайфом? – первое, что приходит в голову. – Куда так неслась?

Глава 2 Дарья

Москва сверкает огнями в зимнем вечере, улицы пробок и оглушающих клаксонов сжимают город в стальной кулак. Воздух режет холодом, но я едва это чувствую. Адреналин врывается в кровь, обжигая нервы. Каждый вдох, словно удар ножа, каждый шаг – пытка ожидания.

Пальцы скользят по холодной ручке двери. Не отступать. Я коротко выдыхаю и захожу внутрь. Высокие потолки офиса, зеркальные стены, запах дорогого кофе. Все здесь будто специально создано, чтобы подавлять. Охранники у турникетов, администратор за стойкой с фальшивой улыбкой. Никто не обращает на меня внимания. Это хорошо.

– Вы к кому? – спрашивает администратор, чуть улыбаясь.

– К Громову, – отвечаю я, стараясь говорить уверенно. – Он меня ждет.

– Ваш паспорт.

Протягиваю документ и нервничаю сильнее. Девушка делает ксерокопию и возвращает мне паспорт.

– Дарья Николаевна, проходите, пожалуйста. Вам на восемнадцатый этаж.

Она указывает на лифт чуть дальше по коридору.

Киваю и иду к металлическим дверям. Так не кстати вспоминается страх высоты. Казалось, я давно победила его, но сейчас отчего-то накрывает. В ушах неприятно гудит, а сердце колотится так быстро, что вот-вот взорвется от перенапряжения.

Все же поднимаюсь. С каждым этажом воздух становится все плотнее, а страх сильнее сжимает грудь. Лифт дергается, двери открываются, и я выхожу в коридор. Тишина давит на уши. Каблуки стучат, отзываясь эхом. Страх, как хищник, притаился рядом, готовый вцепиться в горло.

Я подхожу к кабинету Громова. Мне очень нужно с ним поговорить и все выяснить. Дверь приоткрыта, и я уже собираюсь постучать, но внутри слышу голоса. Мужские, напряженные.

– Ты понимаешь, что ставишь под удар всю нашу систему? – голос низкий, угрожающий.

– Это ты все усложняешь, Борис. Мы могли бы обойтись без крови, но ты… – второй голос прерывается резким хлопком.

Выстрел. Я цепенею. Сердце останавливается, а потом бешено начинает колотиться, как загнанная птица. Это не может быть правдой, но мне же не могло показаться?

Слышу, как падает тело. Инстинктивно заглядываю в щель и зажимаю рот ладонью, боясь издать хоть звук. Мужчина лежит на полу, вокруг его головы разливается темно-красное пятно. Кровь. Страх накрывает волной, шепчет: беги, сейчас же! Но ноги не слушаются.

Дверь распахивается. На пороге высокий мужчина, его глаза прожигают меня насквозь.

– Эй, ты! – бросает он, и я понимаю все, меня заметили.

Я не думаю, только бегу. Каблуки гремят по полу, как барабанная дробь. Лифт слишком медленный. Я кидаюсь к лестнице, перехватываю перила, чуть не падаю. Сердце гремит, как барабан, дыхание сбивается. Страх режет горло, заставляя ошибаться на каждом шагу.

Выбегаю на улицу. Холодный воздух обжигает мои легкие, вгрызается в кожу, обжигает. Машины мчатся мимо, фары слепят.

Надо уехать. Куда угодно.

Сажусь в машину и завожу двигатель. Руки дрожат, ключ соскальзывает. Наконец мотор оживает, и я резко вжимаю газ в пол. Но даже скорость не успокаивает. Мне не хватает воздуха, чтобы дышать. Улицы смазываются в одно пятно.

"Позвони в полицию!" Мысль сверлит мозг, и я хватаю телефон. Гудки кажутся вечностью.

– Служба спасения, чем могу помочь? – голос звучит бесчувственно, как запись на автоответчике.

– Я… я только что видела… убийство. Они… они за мной! – слова срываются с губ, меня трясет.

– Простите, повторите, вас плохо слышно. Вы где находитесь?

– Они убили человека! – кричу, но связь обрывается. Глушащий сигнал. Как это возможно?

Набираю снова. Линия занята. Кажется, что мир вокруг рушится. Руки трясутся так, что я едва держу руль. Паника нарастает. Голова кружится, слезы накатывают, затуманивая взгляд. Внутри жжет безысходность.

В зеркале заднего вида появляются фары. Черная машина. Она следует за мной, удерживая безопасное расстояние, но я знаю, что это они. Они нашли меня. Они вычислили меня через телефон.

Я открываю окно, выбрасываю телефон и вдавливаю педаль газа до отказа. Телефон исчезает из моей жизни, но страх остается. Выезжаю на шоссе, пытаюсь затеряться в потоке машин. Сердце колотится, как молот. Пробки, снег, холод – все сливается в одну картину хаоса. Куда ехать? Без разницы. Главное – не останавливаться.

Свернув на шоссе, мчусь к выезду из города. Вижу, как трасса становится свободнее. Давлю на газ, почти срываясь в истерику. Мимо проносятся заснеженные поля, огоньки домов. Слезы застилают глаза, я почти ничего не вижу. Адреналин больше не помогает – он сжигает мои нервы дотла. Я едва не кричу, сама не слыша собственного голоса.

Внезапно черная Бэха обгоняет поток машин. Я перестраиваюсь, чтобы обойти очередную машину, и непреднамеренно подрезаю ее. В зеркале вижу, как она виляет и сходит в сторону, почти теряя управление.

"Прости…" – думаю я, стиснув зубы. – "Надеюсь, с тобой все будет в порядке."

Несколько минут передышки, и я снова замечаю погоню. Они все еще здесь. Их машина не отстает. Страх возвращается, как ледяная волна. Сердце падает в пятки. Меня нашли. Меня действительно нашли.

Пытаюсь сориентироваться, но не получается. Бэха догоняет меня и подрезает у самой заправки, вынуждая свернуть на нее. Влетаю на территорию и жму на тормоз. Тачка блокирует меня, не давая даже дернуться. Мне некуда деться. Сердце колотится так, что вот-вот вырвется из груди. Я вижу, как из машины выходит мужчина.

Высокий, в черном пальто. Его глаза сверкают холодом, не хватает только пистолета, чтобы убить меня. Каждый его шаг приближает мою панику к точке кипения. Он огромный, а я – маленькая и беспомощная.

"Все, это конец", – думаю я, застывая в ужасе, пока он неумолимо приближается к моей машине.

Глава 3 Дарья

На улице мороз, но мне кажется в салоне еще холоднее, чем снаружи. Воздух застыл и давит на грудь, не давая дышать. Все, что я могу, – это смотреть в окно, притворяясь, что меня здесь нет.

– Эй! – голос «уголовного розыска» становится громче. Никакого сочувствия, только сталь. – Я что, в пустоту говорю? Или ты думаешь, что я просто так трачу свое время?

– Я не… – слова срываются, голос дрожит, будто от холода, хотя меня обжигает изнутри. – Я не под кайфом.

Прижимаюсь к двери, пытаясь отодвинуться подальше от своего мучителя, но это бесполезно. Этот мужчина заполняет своей энергетикой все свободное пространство.

– Тогда объясни, что происходит. Кто за тобой охотится?

Я молчу. Горло сжимается, а в голове полный хаос. Как объяснить то, что я сама едва понимаю? Как найти слова, которые смогут убедить? Сказать правду? Но что, если он тоже замешан? Что, если это просто очередная ловушка?

– Люди, привыкшие решать вопросы радикально… – говорю тихо, почти шепотом, и ненавижу себя за это. Слишком слабая, слишком беспомощная.

– Ты хочешь, чтобы я поверил? – его взгляд тяжелеет. Он ждет. И я знаю, что молчать – это худший выбор, но фразы застревают где-то внутри.

– Нет. Просто не сдавай меня.

– Я не сдаю тех, кто говорит правду.

Слова звучат слишком ровно, но несут какой-то тайный смысл. Слишком опасный, чтобы просто отмахнуться.

– А если я вру? – выдавливаю из себя и нервно сглатываю.

– Тогда спасать тебя бессмысленно, – он криво усмехается, и в следующий момент машина срывается с места. Резкий рывок бросает меня назад, и я хватаюсь за ручку на двери, чтобы удержаться. Но удержаться где? Здесь, рядом с ним?

Двигатель урчит низко, зловеще. В этом звуке есть что-то угрожающее, как будто сама машина предупреждает, что лучше не спорить. Да я и не собиралась. Холод от стекла пробирается до костей, но дрожу я скорее от страха.

– Я просто… просто ехала, – пытаюсь придумать хоть какую-то ложь, которая не прозвучит так убого. – Мне нужно было уехать из города.

– Почему?

– Потому что… – я замолкаю. Сказать? Нет. Это слишком опасно.

– Мало того, что ты нарушила все возможные правила движения, так еще и меня чуть не угробила, – перечисляет он мои грехи, а я еще сильнее холодею внутри. – Я могу сдать тебя на первом же посту гайцам. Но я не враг тебе. Пока. А если ты продолжишь молчать, и мы оба окажемся в дерьме, мне это совсем не понравится.

Колючие мурашки курсируют по коже, но я все же не решаюсь рассказать правду. Словно, как только я открою рот, пути назад не будет. А жить очень хочется.

– Ты все равно не поймешь, – небрежно дергаю плечами и отвожу взгляд, чтобы не видеть, как он хмурится.

– А ты попробуй объяснить.

Я смотрю на него, на его профиль, руки. Его пальцы сжимают руль, суставы белеют. Взгляд холодный, как металл. Хочется верить, что этот мужчина не один из моих преследователей. Но таких совпадений не бывает. Это какая-то жестокая игра, правил которой я не понимаю.

– Я не могу, – шепчу наконец.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу, – повторяю тверже, хотя внутри все сжимается. Голос дрожит, но я пытаюсь выглядеть увереннее. Это единственный способ выжить.

Тишина воцаряется в салоне. Она давит со всех сторон, как бетонные плиты. Я чувствую, как внутри меня становится пусто. Взгляд впивается в окно, словно там можно найти выход, но темнота снаружи не успокаивает. Она такая же безжалостная, как этот мужчина за рулем. Хочется спросить, куда он меня везет, но я не решаюсь. Отчего-то не хочу знать, сколько мне еще осталось. Это пугает.

– Кстати, я Марат, – неожиданно произносит он, не сводя глаз с дороги.

Имя звучит буднично, но в нем ощущается что-то весомое, как будто он привык, что его имя знают все, кто перешел черту закона. Я отвожу взгляд, не зная, что ответить.

– Дарья, – тихо говорю я. – Просто Дарья.

Он кивает, больше ничего не спрашивая. Но от этого становится только страшнее. Почему он говорит так, словно уже все знает?

Я чувствую, как внутри поднимается привычный протест. Этот холодный капитан, который считает, что все уже понял. Он не знает ничего. Я сжимаю руки в кулаки, так сильно, что ногти впиваются в ладони. Нет, я не буду слабой. Я выживу, несмотря ни на что.

– Куда мы едем? – решительно спрашиваю я.

Его взгляд мельком касается моего лица, и я вижу, как бровь едва заметно поднимается. Молчание длится несколько секунд, потом он усмехается.

– Туда, где нас никто не найдет.

Наконец выдыхает он и прибавляет скорость. Дорога впереди покрыта ледяной коркой, но Марат уверенно управляет автомобилем. И то, что мы едем не обратно в столицу, меня странным образом успокаивает.

Марат поворачивает ко мне голову, в его взгляде холод, который проникает под кожу.

– Попробуешь сбежать хоть раз, – голос спокойный, но в нем слышится угроза, – я сам отправлю тебя туда, где тебя точно найдут. Поняла?

Его слова звучат так, будто за ними стоит не только угроза, но и уверенность, что он сдержит обещание. Я киваю. Отвечать больше не могу. У меня нет сил. Только страх и пустота. Смотрю в окно, надеясь, что темнота там хотя бы немного укроет меня от его взгляда. Но даже ночь кажется меньше страшной, чем он.

Глава 4 Марат

Ночная трасса кажется бесконечной, но фары машины выхватывают из темноты четкую линию дороги. Я бросаю взгляд на пассажирское сиденье. Дарья сидит, как фарфоровая кукла, застывшая в странной смеси усталости и страха. Руки скрещены на груди, взгляд направлен в одну точку за окном. Загадочная девчонка, которая появилась в моей жизни совершенно не вовремя.

"Вот же бред. Мне бы сейчас сидеть с Медведем в бане, а разгребать чужие траблы. Зачем я вообще это делаю?" – внутренний голос раздраженно напоминает о более логичных вариантах. Ближайшее отделение полиции было всего в двадцати километрах назад. И что? Сдал бы туда беглянку, а она через пару часов вышла бы на улицу. Ее бы точно нашли, кто бы за ней ни охотился. Я же не просто так поверил в ее страх.

Но стоило мне снова взглянуть на нее, как мысли сбились. Дарья выглядела потерянной, но не сломленной. В ее глазах плескалось что-то большее, чем просто страх – напряжение, обида, решимость. Эта смесь не давала мне принять простое решение. Слишком необычно и загадочно.

Я сворачиваю с трассы на второстепенную дорогу, а потом и на проселочную. До железной дороги недалеко. Там тупик, давно уже никто не ездит, а Медведь иногда использует рельсы по своему назначению.

Этот парень не раз вытаскивал друзей из передряг, в которых никто не знал, что делать. Всегда спокойный, рассудительный, он та скалой, на которую можно опереться, даже если весь мир рушится. Но вряд ли он может помочь мне с Дарьей. Где-то внутри крепко засело ощущение, что это моя проблема. Мое решение. Если я ошибусь, отвечать придется тоже только мне. Но лучшего все равно пока ничего не придумать.

Балу встречает нас на крыльце. Огромный, бородатый, в спортивных штанах и майке, он выглядит, как медведь, которого разбудили посреди зимней спячки.

– Ты что, не один? – удивленный взгляд останавливается на девушке за моей спиной.

– Не спрашивай, – отмахиваюсь я. – Потом объясню.

Медведь не спорит, он вообще не многословен. Внимательно осматривает Дарью с головы до ног, но вопросов не задает. Лишь качает головой и усмехается:

– Ладно, заходите. Потом расскажешь.

Отступает на пару шагов, пропуская нас в дом. Тепло дома обволакивает нас, как мягкое одеяло. Дарья почти теряется в огромной прихожей. Я помогаю ей снять шубу и указываю направление.

– Ну что, сначала выпьем? Или сразу в баню? – хмыкает Балу.

– Выпьем, – отвечаю, снимая пальто. Это однозначно. Мне просто жизненно необходим допинг.

– Ее тоже? – шепчет друг и кивает на Дарью, которая стоит у стены, словно боится сделать лишний шаг.

– Ее тоже, – коротко отвечаю я. Девочке тоже не мешает расслабиться, а то до сих пор бледная.

Моем руки и присаживаемся за стол. Дарья не произносит ни звука.

– Так и будешь молчать? – не выдерживаю я.

Она медленно переводит на меня взгляд. Ее глаза спокойные, даже слишком спокойные для человека, который пережил что-то страшное. Это раздражает.

– Что я должна говорить? – отвечает она наконец. Ее голос звучит тихо, но ровно, как будто она все для себя уже решила.

Я сжимаю зубы, но никак не комментирую.

Она отводит взгляд, возвращаясь к созерцанию окна. На миг меня парализует от раздражения. Черт, эта девчонка играет со мной. Или я слишком хочу верить, что ее дело не так просто, как кажется?

Через десять минут на столе появляются бутылка водки и закуски. Медведь разливает по рюмкам, протягивает одну Дарье. Она мотает головой, но он только усмехается:

– Давай-давай, не выделывайся. Это чтобы согреться изнутри.

Дарья берет рюмку, осторожно пригубив. На ее лице появляется гримаса, но она молча выпивает. Через пару кругов она начинает заметно оседать. Щеки розовеют, глаза тяжелеют. Наконец она откровенно откидывается на спинку стула и закрывает глаза.

– Все, хватит с нее, – усмехаюсь я, поднимая ее с места. Она почти не сопротивляется, только что-то невнятно бормочет.

Подхватываю на руки и укладываю на кровать в одной из гостевых комнат. Накрываю одеялом и внимательно рассматриваю, словно пытаясь запомнить. Она выглядит спокойной, впервые за этот вечер. Почему-то невольно улыбаюсь. Достаю телефон, делаю фото, сам не знаю зачем. Вдруг пригодится? Ее светлые волосы разметались по подушке, а выражение лица стало почти детским. Странное чувство накатывает, но я быстро отгоняю его.

"Я же делаю глупость. Ее надо было оставить там, на дороге. Или в участке. Но почему-то я здесь, укрываю ее одеялом и думаю, как не подставить под удар." Это совершенно не вяжется в моей голове с реальностью. Сюр какой-то. Может мы с Балу-таки перепили и теперь кроет как осла?

Выхожу из комнаты и возвращаюсь к Медведю.

– Ну и что за цирк ты устроил? – спрашивает он, наливая очередную рюмку.

– Девчонка потомок проблем, – усмехаюсь я, усаживаясь напротив. – Подрезала меня, чуть не угробила, а теперь выясняется, что за ней кто-то охотится. Говорит, что люди серьезные.

– Ты ей веришь?

– Верю, что она боится. А вот в остальном… – я машу рукой и чокаюсь с его рюмкой. – Разберусь.

Медведь кивает, делает большой глоток и смотрит на меня исподлобья.

– Может, она шпионка? Или криминальная королева? – с усмешкой бросает он, но я лишь качаю головой. Не похожа она ни на то, ни на другое. Слишком тонкокожая, хотя хочет доказать обратное.

– Пока не знаю. Но что-то мне подсказывает, что она не просто жертва.

Следующую мы выпиваем молча и идем париться. Медведь не задает больше вопросов, давая мне время прийти в себя. Жар бани и обжигающе холодный снег создают приятный контраст. Выпитый алкоголь выветривается, как не бывало. Кожу покалывает от перепада температур, а по мышцам проходит приятная дрожь.

Отлично попарились, можно и передохнуть. Падаю на стул и залпом выпиваю целую кружку холодной воды. Внутренности будто шипят, но остывают. Я только начинаю расслабляться, когда телефон, лежащий в середине стола, начинает вибрировать. Я его игнорирую. Вибрация снова. И снова.

– Ну что ты тянешь? Бери уже, – ворчит недовольно Медведь.

Я отвечаю и сразу жалею об этом. Звонят с работы. Срочно в Управление. Что-то случилось, всех срочно дергают с выходных. Ну ебтвомать!

– Нет, я не могу, – пытаюсь отговориться. – Я не один.

– У нас ЧП, Тихомиров. Бросай все, нам нужны все! – сердитый голос Тюленя не оставляет шансов. Я выдыхаю и бросаю взгляд на дверь комнаты, где спит Дарья.

– Черт, – зарываюсь пальцами в волосы. Что ж всегда все в одну кучу сваливается?

– Что? – спрашивает Медведь, наполняя наши рюмки.

– Что делать с девкой? – я киваю в сторону комнаты. – Надо ж будить. Она только уснула.

– Пусть спит, – отмахивается друг. – Я присмотрю.

– Точно? – переспрашиваю, сверля его взглядом.

– Обижаешь, – усмехается Медведь.

Вроде и нет причин не доверять, но как-то мне неспокойно. Крышей я что ли потек? Это всего лишь девка. Одна из миллиона других точно таких же. Париться на эту тему я совершенно не хочу. И так проблемы в изобилии.

Я вздыхаю, забираю пальто и направляюсь к машине. Чувствую, как за мной осталась не только теплая атмосфера дома, но и что-то большее. "Это не просто ее проблема. Я уже втянут в нее по самые уши, и остановиться вряд ли смогу." Умудрился же на ровном месте найти проблем на свою задницу!

Глава 5 Марат

Снова мчу по ночной трассе и зеваю от усталости, пытаясь переключиться на рабочие мысли. Но они все равно возвращаются к тому, что оставил Дарью у Медведя. Сразу понятно, что все в ее истории не просто так. Загадочная девушка, которая совсем не та, кем хочет казаться. Наша встреча, ее молчание, странное поведение – это все, что угодно, но не случайность.

"Точно ли я поступил правильно, оставив у друга? Надо, как можно быстрее решить, что с ней делать."

Очередной звонок из Управления прерывает поток моих мыслей. Снова Тюлень, чтоб ему пусто было. Принимаю звонок и ставлю на громкую.

– Тихомиров, мать твою, ты где? – отерт в динамик подполковник Тюленев.

– Елисей Ильич, я же не на самолете, – хмыкаю я, едва не подавившись на его имени отчестве. Родители явно были под чем-то, когда решали, как назвать сына.

– Да мне плевать! Громова убили, весь город на ушах, а тебя нет на рабочем месте!

Конечно, выходные же мне не положены.

– Я еду. Мчусь на всех парусах, – начинаю я пафосно. – Чтобы прикрыть ваш многострадальный зад.

– Тихомиров, прекрати! – рявкает подпол, явно не впечатлившись шуткой. – Пулей сюда, я сказал.

Звонок сбрасывается, а я облегченно выдыхаю. Кто такой Громов-то хоть? Я отключаю мысли о Дарье и всецело переключаюсь на работу. Пока добираюсь до Управления успеваю мельком изучить случившееся по новостям в интернете. Информация распространяется быстро, хоть не всегда и качественно.

Через несколько минут я подъезжаю к зданию. Высокое, холодное. Оно словно смотрит вниз, следит за каждым, кто заходит и выходит. Я иду по коридору, слышу, как мои шаги отдаются в пустоте. Мозг уже настроен на рабочий режим – убийство, срочно, тут не время думать о личных проблемах. Тюленев стоит у кабинета, руки в карманах, как всегда, с этой своей натянутой улыбкой. Он выглядит взволнованным, но старается скрыть это.

– Приехал! – говорит он, поднимая глаза. – Убили бизнесмена прямо в кабинете. Выстрел в лоб, с близкого расстояния. Дело серьезное. Ты с Калугиным – на место.

– Понял, – говорю, кивая.

– Здорова, – пожимаем с Демидом руки.

Демид. Жутко честный и прямолинейный. Он тот, кто негласно прикрывает мою задницу и вытаскивает из сложных ситуаций. В критический момент он всегда рядом. Гребаный идеалист, презирающий мое мажорское нутро, но черт возьми, я ему доверяю. В какие бы ситуации мы ни попадали, Демид всегда был вывозил достойно.

Садимся в машину и направляемся на место. Я не могу не подшучивать, когда вижу, как Демыч сидит с перекошенной физиономией, будто я его силком волоку.

– Как тебе кататься в моем машине? Не стремно на мажорской тачке?

Он хмурится, как всегда, и молча складывает руки на груди. Его реакция мне понятна. Я ведь знаю, что он предпочел бы ехать на метро, а не на этой роскошной тачке, купленной на бабки моего отца-коррупционера.

– Не стоит на этом заострять внимание, – сдержанно бросает Дема и отворачивается к окну.

Я смеюсь, но в глубине души чувствую, что наши взгляды на жизнь все-таки очень разные. Противоположные. Мы словно из конкурирующих вселенных, но в этом вся прелесть. Можно видеть любую ситуацию под другим углом.

Мы приезжаем на место преступления. Офисное здание. Высотка, холодная и стеклянная, как весь этот мир. Выходим и сразу ощущается, что дело будет трудным. Оцепление, криминалисты, полицейские – все как обычно, но что-то здесь не так. Мне не нравится атмосфера.

Входим в офисное здание. Елена из Следственного Комитета уже на месте. Мы знакомы достаточно близко. Она жена моего друга Дарьяла, а мы с ней пересекаемся исключительно по работе.

– Привет, Марат, Демид, – говорит она, спокойно протягивая руку. Но ее взгляд говорит о многом.

– Здравствуй, – коротко киваю. – Что там у нас?

– Пойдем в кабинет, – Елена указывает направление. – Пуля в лоб, с близкого расстояния. Вроде все четко, но есть пара моментов. Поищем, может, найдем что-то большее.

Мы проходим в кабинет. Тело владельца бизнеса лежит в луже крови по середине кабинета. Во лбу входное отверстие, пулю уже забрали. Стол перевернут, бумаги раскиданы, но что-то не сходится. Вроде бы все четко, но все равно… я чувствую, что не хватает деталей. Убийство – это всегда след. И этот след тут явно был.

– Видео с камер наблюдения пропало, – сообщает нам Демид. – Все стерто. Охрана подтверждает, что кто-то заходил, но данных о человеке нет. Паспортные данные пропали, все записи исчезли.

Я молчу, прислушиваясь к его словам и пытаясь поймать внутри отклик. Логично. Все исчезло, что могло бы дать нам зацепку.

Взгляд Елены становится задумчивым. А я решаю пойти и поговорить с персоналом лично.

– Кто последний видел его живым? – спрашиваю у коллеги, тот указывает на девушку, которая нервно сидит у стола, теребя папку с бумагами.

Подхожу к ней и задаю тот же вопрос.

– Девушка. Она пришла минут за десять до убийства, – отвечает она. – Я сделала копию с ее паспорта и пропустила в здание. Но сейчас ничего нет. Данные исчезли.

Это странно. Почему все данные о ней стерты? Хотя логично…

– Вы можете описать эту девушку? – я стараюсь не скрывать напряжения. – Какие-то особые приметы. Цвет волос, глаз, шрамы какие-то. Тату?

Администратор тяжело вздыхает и смотрит на меня напряженно.

– Блондинка, волосы длинные, распущенные… Глаза голубые.

От каждого слова сердце взволнованно ворочается в груди. Это не может быть совпадением? По крайней мере я в такое не верю точно.

– Может быть что-то еще? – продолжаю давить. – Что-то более узнаваемое?

– Да… Я вспомнила. Я назвала ее Дарьей Николаевной. Как в паспорте.

В этот момент у меня будто что-то екает. Дарья… эта девушка. Она была здесь. И теперь я знаю точно, что все не случайно. Мы все в какой-то степени в это впутаны.

Я чувствую, как интуиция заставляет меня двигаться дальше. Нам нужно найти ответы. Нахрена она завалила этого мудака? А мне что делать? Сдать ее к херам собачьим? Единственное, что ясно совершенно точно – я уже не смогу отстраниться от этого дела.

Глава 6 Дарья

Я просыпаюсь от неприятной головной боли. Веки тяжелые, в горле пересохло, а мысли скачут, как сумасшедшие. Где я? Что произошло? Оглядываюсь, пытаясь вспомнить. Комната небольшая, но уютная. Деревянные стены, ковер с узором, который видел, наверное, еще советские времена, и лампа, тускло освещающая пространство. Одеяло сбито на пол, а я лежу в своей одежде и дрожу от холода. Ладно не голая и на том спасибо.

Мгновенный порыв паники сжимает грудь. Я поднимаю с пола одеяло и кутаюсь в него, чтобы согреться. Попутно пытаюсь собрать в кучу обрывки воспоминаний. Убийство Громова. Машина. Ночь. Этот странный мужчина… Марат. Да, точно. Марат. Полицейский. Кажется. Сердце колотится, а в висках пульсирует боль. Почему я с ним? Где он сейчас? Холод пробирает до костей, словно мне никогда не согреться.

Поднимаюсь с кровати, но ноги подкашиваются. Все вокруг чужое, как и чувство, что я здесь не должна быть. Или, наоборот, должна? Заворачиваюсь в одеяло, будто это спасет. Комната кажется безопасной, но каждый ее угол навевает тревогу. Где я? И как выбраться отсюда? Придется осмотреться и найти выход.

Осторожно выхожу из комнаты, прячась за углом, как будто за дверью может притаиться кто-то опасный. На кухне слышен шум. Глухой, ритмичный, будто кто-то переставляет тяжелые вещи. Тепло, пахнет чем-то жареным, но от этого запаха только мутит. На пороге я замираю. Передо мной стоит огромный мужчина, его массивные плечи едва не касаются потолка. Бородатый, мрачный, он кажется изваянием из камня. Сковородка на плите шипит, а он, не замечая меня, что-то помешивает.

– Выспалась? – его голос звучит низко, как раскат грома, от которого внутри все обрывается.

Я вздрагиваю от неожиданности и нервно сглатываю, поправляя одеяло.

– Вроде да, – мой голос предательски дрожит. – А где Марат?

– На работу дернули. Что-то у них там случилось, – буркает здоровяк, не поворачиваясь. – Тебя оставил мне.

Сердце ухает куда-то вниз. Оставил? Почему он ушел? Что, если это ловушка? Или хуже – я просто лишняя? Моя рука непроизвольно сжимает край одеяла. Они наверняка уже ищут меня. Эти люди… они найдут. Что тогда? Что, если сейчас кто-то следит за домом? Я киваю, стараясь спрятать страх, но внутри все вибрирует от страха.

– Вы… его друг? – едва слышно спрашиваю я и внимательно смотрю по сторонам.

Мужчина усмехается, все так же не поворачивая головы.

– Ага. Зови меня Медведь. Все так зовут.

Имя подходит. Огромный, суровый, но в его движениях есть что-то успокаивающее. Но это не убирает тревогу, которая растет внутри. Все равно кажется, что в любой момент что-то может произойти.

Непривычно без гаджета. Но свой я выкинула со страху. Сейчас бы он мне очень помог.

– Можно мне позвонить? – решаюсь я. – Мне нужно…

Медведь хмурится и качает головой.

– Не стоит. Если надо, Марат тебе сам позвонит.

Грудь неприятно сдавливает от его отказа. Почему нельзя? Почему они меня тут заточили? Меня ищут, и я знаю это. Надо бежать. Срочно. Паника поднимается, как волна, захлестывая. Сердце колотится в груди, а руки начинают дрожать.

– Мне правда нужно, – говорю с отчаянием, пытаясь уговорить Медведя. – Это важно.

Он поворачивается, и его холодный взгляд, кажется, вдавливает меня в пол. Сложив руки на груди, он выглядит, как человек, который не меняет своего решения.

– Марат сказал, чтобы ты тут сидела тихо. Вот и сиди. Телефон не дам. Завтрак будешь?

Говорить что-то еще бессмысленно. Я опускаю глаза, чувствуя, как внутри все клокочет. Гнев, страх, беспомощность – они перемешиваются, образуя болезненный комок в горле. Что я им всем сделала?

– Нет, – выдавливаю из вредности. Но в животе предательски урчит, выдавая с потрохами, что я жутко голодная.

Медведь ухмыляется и возвращается к плите. Через несколько минут он ставит передо мной тарелку с яичницей и хлебом. Я ем, но каждый кусок кажется тяжелым, как камень. Под его взглядом я чувствую себя как на допросе.

– Тебе бояться нечего, – говорит он внезапно. – Марат разберется.

Очень, конечно, радостно. Но что-то верится с трудом.

– Он всегда так делает? – я поднимаю взгляд, стараясь не выдать, как сильно дрожат мои пальцы. – Ввязывается в чужие проблемы?

Медведь тихо усмехается, откидываясь на спинку стула.

– У него своя логика. Если он решил тебе помочь, значит, так надо. Остальное – не твое дело.

– А он всегда такой? – не выдерживаю я. – Молчит, решает за всех?

– Если бы ты знала его получше, вопросов таких не задавала, – бурчит он, нахмурившись. – Все у него по-своему.

Я выдыхаю, чувствуя, как нервы начинают сдавать. Почему они все такие закрытые? Мне нужно больше информации. Я должна понять, что происходит, но внутри все будто зажато в тиски. И вдруг я слышу это. Шаги. Где-то за окном кто-то идет. Медленно. Тяжело. Собаки заливаются лаем.

– Здесь есть кто-то еще? – мой голос срывается. Руки начинают дрожать, а взгляд метается по комнате.

Медведь резко встает, и его лицо становится серьезным.

– Сейчас разберемся.

Стук в дверь раздается так внезапно, что я вскрикиваю и зажимаю рот кулаком. В груди все замирает, а ладони мгновенно становятся мокрыми. Кто это? Они нашли меня? Как?

Медведь смотрит на меня с холодной уверенностью.

– Подпол, под ковром. Спрячься. Быстро.

Я не двигаюсь, пока он не указывает взглядом на угол. Сердце бьется так громко, что я уверена его слышат все в доме. Спотыкаясь, подхожу к углу комнаты. Нахожу под ковром люк, поднимаю его дрожащими руками. Спускаюсь вниз, чувствуя, как темнота обволакивает меня, как черная дыра. Сверху слышны шаги Медведя и голоса, но слова расслышать не получается. Сердцебиение перебивает все.

Глава 7 Марат

Ночь проходит в безумной гонке. Начальство требует результат, и мы с Демидом метаемся по городу в поисках зацепок. Десяток разных запросов во все структуры, опрос свидетелей, потенциально возможных подозреваемых.

Пока никаких следов. Водитель черного седана быстро затерялся, точнее его передвижение по камерам будет только к утру. Демид проверяет информацию по телефону, я делаю вид, что сосредоточен. На самом деле в голове только одно: не дай бог они выйдут на Дарью. А как им не дать на нее выйти? Да и нахрена оно мне надо? Погоны вроде пока не жмут. Рисковать всем ради девочки-убийцы? А если не она? Пиздец сколько вопросов и ни одного ответа.

– Ничего, – бросает Демид, сбрасывая звонок. Его голос звучит холодно, как ночной воздух. – Все чисто. Думаешь, работал профи?

– Хрен его знает

Я сжимаю руль до белых костяшек.

– Ладно. Возвращаемся. Завтра с утра начнем заново.

Демид смотрит на меня, как будто пытается что-то понять, но ничего не говорит. И слава богу. У меня нет для него ответов. Сам нихрена не понимаю.

Возвращаюсь в кабинет, падаю в кресло и силы окончательно покидают. Вытаскиваю из кармана телефон, открываю галерею. Смотрю на фото, сделанное ночью. Дарья, закутанная в одеяло, лицо спокойное. Никакого страха, никакого напряжения. Почти ребенок. Может быть, именно поэтому я так рванул ее защищать? Может, потому что она совсем не похожа на тех, кого я привык ловить? А может она просто отличная актриса?

Ловлю себя на мысли, что глаза слипаются. Руки сами кладут телефон на стол, а голова опускается на папку. Последнее, что вижу, это лицо Дарьи. Вот же вляпался…

Просыпаюсь от толчка в плечо и запаха кофе. Веки склеены, голова гудит, а мысли уплывают куда-то вдаль. Перед глазами расплывается фигура Демида. Стоит с двумя стаканчиками из автомата, протягивает один мне.

– Подъем, – его голос низкий, ровный, почти безэмоциональный. – Будильник с кофе.

Растираю лицо, пытаюсь прийти в себя. Заснул прямо за столом, уткнувшись в досье. Плечи затекли, будто на них всю ночь лежала чья-то каменная рука. Беру кофе и благодарно киваю.

– Спасибо. Что нового?

Демид садится напротив, привычно скрещивая руки. Его лицо – холодная маска, ничего лишнего.

– Фоторобот девушки составили, – отдает мне файл с рисунком. —Свидетелей допрашивают. Досье на Громова тоже готово.

Отпиваю кофе. Горечь мгновенно заставляет поморщиться, но этот вкус хотя бы возвращает к реальности. Машинально растираю лицо, собираясь с мыслями. Девушка с фоторобота – это Дарья? Похожа. Слишком похожа. Но если это просто совпадение? Да какая теперь нахрен разница?

– Отлично, – бросаю с ноткой сарказма. – Может, хоть это поможет распутать этот клубок. Хотя, скорее всего, опять топтаться будем. Все, как всегда, завязано в узел, который никто не хочет развязывать.

Демид молчит, но я чувствую, что он разделяет мое раздражение. Пока мы топчемся на месте, время уходит, а улики теряются.

Тянусь за телефоном, набираю Медведя. Он отвечает сразу, будто сидел и ждал моего звонка.

– Как там гостья? – спрашиваю, стараясь говорить спокойно и не вызывать подозрение.

– Все в порядке, – отмахивается друг. – Спит еще, куда ей деться?

– Не выпускай ее из виду. Я скоро заеду, заберу.

– Да держу я, держу, – ворчит Медведь. – Не парься.

Бросаю трубку, возвращаюсь к Демиду. Тот уже копирует лист с фотороботом. Поднимаю его, всматриваюсь. Лицо, которое я видел вчера. Дарья. Никаких сомнений.

– В работу отдашь? – киваю на лист.

Демид подтверждает коротким движением головы.

– Уже отдал.

– Выяснили, кто она? – невольно замираю, ожидая ответ.

Он качает головой.

– Пока нет. В процессе.

– Долго работаете, – фыркаю, поднимаясь. – К Фоме сгоняешь?

Это наш судмедэксперт. Главный по телам и уликам.

– Хорошо.

Забираю кофе, выхожу из кабинета. Голова гудит, мысли путаются. Как собрать этот гребаный пазл в кучу? Все разлетается на мелкие осколки.

Направляюсь к допросным. Через стекло наблюдаю, как коллеги допрашивают персонал офиса Громова. Один из охранников что-то рассказывает, жестикулируя руками. Я прислушиваюсь.

– Черный седан, – повторяет охранник. – Уехал сразу после выстрела. Я сам не видел, но коллега говорит – резко вырулили с парковки.

– Кто за рулем?

– Не знаю. Лица не видно было.

– Камеры? – уточняет следователь.

– У нас камеры только на выезде из здания.

Отхожу от стекла, раздражение сжимая стаканчик с кофе. Все на месте, но ни одного нормального ответа. Черный седан – совсем не ниточка. Нужно что-то еще. Что-то, что мы упускаем. Надо просмотреть еще раз видео с камер на проспекте.

Делаю пометку в блокноте, возвращаюсь в кабинет. Чтобы отвлечься, начинаю просмотр видеозаписей с камер на здании. Машины мелькают одна за другой, а нужный седан никак не попадается. Звоню в отдел техподдержки:

– Срочно фильтруйте по времени выезда с парковки. Мне нужно плюс-минус полчаса.

Сотрудник что-то бубнит в трубку, но я уже теряю терпение.

– Быстрее, мать вашу, пока водитель не успел сменить номера!

Понимаю, что несу бред, но так хоть кто-то работать начинает. И спустя пару минут у меня уже нужная выборка.

Телефон вибрирует в кармане. Достаю и читаю сообщение от Медведя: “У нас гости.”

– Блядь, – вырывается у меня. Вскакиваю с места, хватаю пальто и пишу в ответ: “Держи оборону, я еду.”

Выхожу резко, чуть не сбивая кого-то в коридоре. Сердце странно стучит в груди, словно переживает. Да ладно! Отмахиваюсь и ускоряю шаг. Кто эти гости? Как они нашли дом? А если это из-за нее? Хрен бы с ними, но Дарья – там. Остальное может подождать. Главное – успеть.

На ходу поднимаю ворот пальто, ускоряю шаг к машине. Холодный утренний воздух бьет в лицо, но я его почти не чувствую. В голове только одно: “Держись, Медведь. Я уже в пути.”

Глава 8 Дарья

Темнота вокруг кажется живой, будто вот-вот проглотит меня целиком. Я сижу в подполе, свернувшись в комок, и чувствую, как ледяной воздух пробирается под одежду, задевая каждую клеточку. Сердце колотится так громко, что все остальные звуки приглушаются. Ладонь прижимаю к губам, чтобы не выдать себя дрожащим дыханием. Время расползается, как густой туман. Минуты или часы? Кто знает? Страх пожирает меня изнутри, и каждая мысль становится болезненной занозой.

Сверху слышны шаги. Тяжелые, гулкие, словно кто-то ходит по моим ребрам. Мужские голоса. Глухие, но различимые.

– У нас девочка потерялась. Блондинка… К тебе не забредала?

– У вас потерялась, вы и ищите, – отвечает Медведь, его голос звучит ровно, но я слышу стальную нотку. – Никого я не видел.

– Не паясничай, – огрызается другой. – Если в доме кто-то есть, ты сильно пожалеешь.

– Серьезно? А не много ли ты на себя берешь? – голос Медведя становится ниже, жестче, опаснее. – Уходите. Вам тут делать нечего. Это моя территория.

– Пока еще твоя, но все может измениться, – Мужчина явно пытается надавить. – Если ты соврал, мы найдем твою семью…

Медведь смеется, но совсем не весело, а скорее зло.

– Ищите, – бросает он. – А пока дверь вон там.

Мой страх закипает, обжигает горло. Я слышу, как их разговор превращается в шум. Шаги становятся громче, словно кто-то делает попытку приблизиться, но Медведь, видимо, преграждает путь. Мое дыхание становится еще тише. Я молюсь – вслух или про себя, уже не знаю. Только бы никто не догадался открыть люк.

– Тратите мое время, – резко говорит Медведь. – Идите, пока целы.

Шаги удаляются. Стук двери. Звук, будто кто-то на улице громко хлопнул дверцей машины. Тишина давит, словно бетонная плита. Я замираю, не дышу, пока не слышу, как над головой сдвигается люк.

– Все, выходи, – голос Медведя звучит спокойно, но я чувствую в нем напряжение.

Я медленно выбираюсь на свет. Ноги дрожат так сильно, что я почти падаю. Медведь помогает мне. Точнее хватает за шкирку и одним рывком усаживает за стол.

– Куда ты, девка, вляпалась? – качает он головой. Его глаза тяжелые, но не злые. Они пронизывают, будто пытаются найти ответ, который я не могу дать даже себе. Ничего не предвещало такого треша. Страх сжимает горло. Я хотела всего лишь поговорить… узнать про свою пропавшую сестру. Я же не знала, что Громова захотят убить.

Медведь ставит передо мной кружку с горячим чаем.

– Пей. Давай. Тебе сейчас надо согреться.

Я обхватываю кружку обеими руками, чувствуя, как тепло постепенно растапливает леденящий страх. Горячий чай обжигает язык, но я не останавливаюсь. Слезы подступают к глазам, но я не позволяю им пролиться. Все будет хорошо. Я сильная. Справлюсь.

– Они ушли, но вернутся, – говорит Медведь, присаживаясь напротив. Его взгляд сосредоточенный, но в нем проскальзывает сочувствие. – Держись, скоро Марат приедет.

Я молчу. Внутри все дрожит, но я пытаюсь собраться. Медведь просто смотрит на меня. В его глазах тревога, подозрение и странное понимание. Ждать остается недолго, но это ожидание разъедает.

– Почему вам не дорога семья? – спрашиваю я, случайно вспомнив фразу в диалоге.

– Потому что ее нет, – глухо отзывается Медведь, словно сквозь боль и поспешно уходит. Надевает тулуп и выходит на улицу. Зря я спросила…

Неожиданный гул мотора за окном заставляет меня вздрогнуть. Я цепляюсь за кружку, как за спасательный круг, но руки снова начинают дрожать. Не шевелюсь. Шаги приближаются и дверь резко открывается. На пороге появляется Марат. Его фигура напряжена, взгляд цепкий, будто он видит больше, чем есть на самом деле. Кажется, что он готов сорваться с места в любой момент.

– Все нормально? – спрашивает он у меня.

Я смотрю в его черные глаза и не могу ничего ответить. Только киваю, как болванчик. В моей памяти Марат выглядел немного иначе.

– Ребята приходили серьезные, – спокойно отвечает Медведь, скрестив руки на груди. – Искали ее, – кивает на меня, а я невольно вспыхиваю от смущения. – Угрожали. Сто пудов вернутся. Оставаться ей здесь больше нельзя.

Марат хмурится, проводя рукой по лицу. Его взгляд резко останавливается на мне, и я чувствую, как холодный пот стекает по спине. Что он еще придумал? Так непривычно, когда все зависит не от меня.

– Со мной поедешь, – бросает Марат, и в его голосе слышится не предложение, а приказ.

– Куда? – стараюсь говорить ровно, но внутри вспыхивает что-то дерзкое, заставляя поднять голову. – Я не поеду пока не скажешь. Хватит, накаталась!

Черные, пронизывающие глаза чуть сужаются. Марат делает шаг ближе, но я не отступаю, сжимаю кулаки на коленях.

– По дороге решим, – отвечает жестко. Его лицо словно маска, высеченная из камня, не оставляет места для сомнений. – Собирайся.

– С чего вдруг? – бросаю я, с трудом удерживая спокойствие. – Что за привычка кричать, командовать? Может уже объяснишь?

Медведь фыркает, но молчит. Марат наклоняется ближе, его горячее дыхание касается лица. Я инстинктивно отшатываюсь и вжимаюсь в спинку стула.

– Собирайся, если жить хочешь, – проговаривает он каждое слово и гипнотизирует меня взглядом. – У нас нет времени на споры.

– Да иди ты… – вырывается у меня несдержанно. Взгляд капитана вспыхивает, но я успеваю вовремя захлопнуть рот.

– С огнем играешь, девочка, – тихо предупреждает Марат.

– Да хоть удостоверение покажи! – всплескиваю руками, отчаянно цепляясь за последнюю возможность.

Марат раздраженно закатывает глаза, достает из кармана удостоверение и кладет на стол.

– Собирайся. По дороге почитаешь.

Хочется упираться до последнего, но я встаю. Сейчас не лучшее время, чтобы дразнить хищника. Ноги дрожат, но не подкашиваются. Я заставляю себя двигаться.

– Я готова, – выхожу из комнаты, в которой ночевала. – Но даже не думайте, что мной можно помыкать. Я ведь и отпор дать могу.

Марат хмыкает, но ничего не отвечает. Его взгляд следит за мной, пока я собираю свои немногочисленные вещи. Забираю со стола удостоверение и иду к двери.

Глава 9 Марат

В машине тягучая тишина, которую не заглушает даже шум мотора. Раздражает, как и мысли, что бьются в сознании друг об друга, но не исчезают.

Дарья сидит рядом, упершись взглядом в окно, будто пытается спрятаться от всего мира. Но не выйдет. Она, судя по всему, ключевая фигура в этом адском замесе. И мне придется его разруливать.

Кидаю на девушку задумчивый взгляд и сильнее сжимаю руль. Как все сложно-то блядь! Я не знаю, куда ее везти. Спрятать или сдать как подозреваемую? Голова уже гудит от обилия вероятностей, но ничего толкового не находится.

Телефон вибрирует на подставке, вырывая меня из этих бесполезных раздумий. Смотрю на экран – Демид. Принимаю звонок и прижимаю телефон к уху.

– Ты куда испарился? – сухо интересуется Демид с ноткой упрека. Конечно, ему одному отдуваться за всех.

– Скоро буду. Есть новости? – отвечаю, стараясь не выдать в голосе усталость.

– Да. Пробили личность девушки—злодейки, – рефлекторно мажу взглядом по Даше. —Скинул на почту, посмотри.

– Хорошо, – бросаю коротко и отключаюсь.

Посмотреть отчет хочется. Аж руки чешутся. Там наверняка найдется много интересного, но не сейчас. И так из-за усталости и недосыпа концентрация на нижней границе нормы. А бесславно сдохнуть в банальной аварии мне совсем не хочется.

Молчу с минуту, пока внутри бурлит раздражение. Внимательно смотрю на Дарью. Она зябко ежится, но не удостаивает меня взглядом.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – все же спрашиваю я.

Даша даже не поворачивается, лишь едва заметно пожимает плечами.

– Нет. А должна?

– Конечно нет. Зачем?

Мой смех звучит хрипло, но с издевкой. Надеюсь, она понимает сарказм.

– От кого ты так удирала вчера вечером?

Дарья наконец поворачивается в мою сторону, ее взгляд цепкий, но в нем отчетливо просвечивает усталость. Сил у это малышки явно осталось не много. Надо бы дожать уже.

– От бывшего любовника, – с усмешкой отвечает она, идеально вписываясь в мою игру. – Не хотел отпускать.

– Такая любовь, что теперь твой фейс расклеен по всей Москве? – вопросительно дергаю бровью и провокационно ухмыляюсь.

– Что ты имеешь в виду? – хмурится Даша, а я чувствую в груди всполохи триумфа. Попалась девочка, теперь ей некуда деваться, придется рассказывать, как есть.

Одной рукой держу руль, второй достаю из внутреннего кармана сложенный лист бумаги и швыряю ей на колени.

Дарья разворачивает, видит себя и ее лицо меняется. Она берет картинку, пальцы дрожат, но взгляд становится настороженным.

– Что это?

– Фоторобот, Даша, – хмыкаю довольно. – Не узнать тебя сложно, согласись?

– Но как…

Задницей об косяк!

– Самое время рассказать, что ты делала в офисе Громова, – говорю прямо и холодно, сразу давая понять, что шутки кончились. – Особенно интересна дырка в его башке.

Дарья бледнеет и судорожно втягивает воздух. Проводит ладонью по лицу и обнимает свои плечи руками, словно не может согреться.

– Это не я. Я его не убивала, – шепчет она торопливо и взволнованно кусает губы.

Не могу сказать, что я ей не верю. Интуиция меня редко подводит, а эта девушка не сильно похожа на хладнокровного убийцу.

– Вот теперь постарайся быть максимально откровенной и расскажи мне все, как есть. А потом я решу, что с тобой делать.

Дарья сжимает листок в руках, ее взгляд мечется между мной и дорогой за окном. Когда она наконец говори, голос становится ровным, но в нем все еще звенит напряженность.

– Я пришла в офис Громова вчера вечером. Мне нужно было с ним поговорить.

– О чем?

– О работе, – она неуверенно запинается, хотя и без этого я понимаю, что врет. Профессиональное чутье не подводит.

– В такое время?

Дарья лишь пожимает плечами. Не верю. Ни единому слову. Но зачем ей скрывать правду? Ради чего? Может и правда закрыть ее на несколько дней, глядишь мозг и прояснится.

– Я говорю правду! – голос срывается. – Я пришла, к времени, которое мне назначили. Но когда я вошла в кабинет, там уже был кто-то еще. Мужчины. Они спорили, кричали. Один из них достал пистолет. Я испугалась и спряталась. Потом выстрел. Громов упал. А я побежала. Я не убивала его. Это правда!

Дарья говорит все громче и почти переходит на крик. Смотрю на нее, прищурившись.

– Почему ты молчала раньше? – давлю на каждое слово.

– Я боюсь. Боюсь их. Боюсь тебя. Я не знаю, кому доверять! – голос срывается, и я вижу, как слезы подступают к ее глазам, но она быстро их проглатывает. – Ты же полицейский. Ты должен помочь.

– Как полицейский, я должен отвезти тебя в Управление на допрос, как единственную подозреваемую, – произношу с сарказмом, не отрывая взгляда от ее лица. Все-таки красивая.

Дарья стискивает руки на коленях, ее глаза сверкают гневом.

– Это шантаж!

– Это факты.

В зеркале замечаю машину, которая слишком близко садится на хвост. Черный внедорожник едет за нами очень долго и почти не сбавляет скорости. Сердце пропускает удар, но голос остается спокойным.

– Пристегнись, – бросаю я, не поворачивая головы.

– Что? Зачем? – глаза Дарьи недовольно расширяются, и она поворачивается ко мне.

– Можно просто сделать, что тебе говорят, не задавая тупых вопросов? – рявкаю и резко жму на газ.

Машина ревет, вырываясь вперед. Дарья врезается в спинку сидения, судорожно тянется к ремню безопасности, пристегивается, ее руки все еще дрожат, но во взгляде появляется стальная решимость.

– Кто это? – спрашивает она нервно, но уже без истерики.

– Любовник твой, бывший, – хмыкаю, издеваясь.

– Не смешно.

– Не смешно будет, если они нас догонят. А пока все это крайне забавно, – ловко лавирую в плотном потоке машин и беру в руки телефон.

– Кому ты звонишь? – в голосе Даши отчетливо слышится паника.

Не бойся, девочка, я так просто не сдамся. Еще повоюем.

– Группе поддержки, – набираю Демида. Трубку берет сразу, словно только и ждал моего звонка. – Пробейте номера черного внедорожника. Срочно.

Сзади машина начинает перестраиваться, пытаясь обогнать. В зеркале вижу, как они ускоряются. Я кручу руль, блокируя их маневр. Дарья цепляется за дверцу, но держится, только ее дыхание выдает, как сильно она боится.

– Итак, Даша, – говорю, чуть повернув голову к ней. – Что-то мне подсказывает, ты рассказала не всю правду. Как насчет второго раунда?

Глава 10 Дарья

Моя голова гудит от напряжения. Все происходящее кажется кошмаром, из которого я никак не могу проснуться. Смотрю на дорогу, но вижу лишь бесконечный тупик. Бежать некуда, а тот, кто сидит за рулем, кажется безразличным к моему страху. Но выбора у меня нет. Марат единственный, кто может помочь. А главное хочет. Надеюсь на это. Я втягиваю воздух носом, ощущая, как дрожь пробегает по телу, и решаю все же рискнуть.

– Хорошо, – выдыхаю я, голос предательски вибрирует от волнения. – Я расскажу…

Но тут у Марата звонит телефон. Он смотрит на экран и поднимает руку, жестом прося меня замолчать.

– Зафиксируй эту мысль, – поясняет коротко и двигает по экрану зеленую трубку. – Чуть позже вернемся.

Я раздраженно отворачиваюсь к окну, слушая, как капитан разговаривает. Ничего не понятно, но очень интересно.

– Да. Понял. Минут через десять встречайте, – его голос звучит ровно и спокойно, словно за нами нет погони. Марату совсем не страшно? Мне же становится не по себе.

Пытаюсь сообразить, что происходит, но внутри все сжимается, когда в зеркале заднего вида снова появляется черный джип, стремительно догоняющий нас. Сердце проваливается куда-то в живот, руки автоматически сжимаются в кулаки.

Марат невозмутимо кидает телефон на приборную панель, сжимает руль крепче и резко уводит машину вправо. Бэха беспрекословно слушает хозяина и четко выполняет все приказы, даже когда он сворачивает на убитую дорогу, какой-то промзоны.

– Что ты делаешь? Там же тупик! – вскрикиваю я, увидев соответствующий знак.

Марат не отвечает. Напряженно смотрит в зеркало и что-то бормочет себе под нос.

– Марат, ты слышишь? – пытаюсь вразумить его. – Там не проехать.

– Сколько будет 35647 умножить на 854? – бросает он равнодушно, даже не взглянув на меня.

Я зависаю на пару мгновений, пытаясь в уме посчитать, но быстро понимаю, что это просто способ отвлечь меня.

– Хочешь, чтобы я заткнулась? Мог бы так и сказать, – фыркаю я, но голос все равно дрожит.

– Обидеть не хотел, – хмыкает Марат, бросая взгляд в зеркало заднего вида, и тут же резко сворачивает влево.

– Какой ты безобидный, – иронично поджимаю губы и съеживаюсь, чувствуя, что впереди нас ждет что-то ужасное.

Складываю руки на груди, чтобы хоть немного согреться и смотрю в зеркало, как за нами по ямам прыгает все тот же внедорожник.

– Только не говори, что я тебе не нравлюсь, – коварная улыбка растягивает его губы, делая лицо по мальчишески озорным.

Качаю головой. Сейчас совсем не время выяснять симпатии, нас могут убить в каждую минуту. Но Марат на удивление хорошо держится, или уверенно скрывает страх.

Джип продолжает преследование. Марат ведет машину в только ему одному понятном направлении, его лицо остается непроницаемым. Эта его спокойная самоуверенность пугает еще сильнее.

– Прекрати так делать! – вырывается у меня, когда нервы не выдерживают. – Ты ведешь себя так, будто все под контролем!

Он бросает на меня строгий взгляд и едва заметно прищуривается.

– А что, есть сомнения? – легкая насмешка появляется на его губах. – Я люблю, когда у меня все идет по плану.

Марат проезжает еще несколько сотен метров, сворачивает за бетонное здание и резко тормозит. Я впиваюсь в ремень безопасности, сердце стучит так, что вот-вот вырвется наружу.

– Закройся и, что бы ни происходило, из машины не выходи, – Марат приказывает таким тоном, что ослушаться даже мысли не возникает. Он достает из-под сидения, видимо, левый ствол и снимает предохранитель.

– Поняла? – переспрашивает строго, глядя на меня своими холодными, как лед, глазами.

– Д-да, – выдавливаю из себя, чувствуя, как слезы подступают к горлу.

– Умница, девочка, – хмыкает он, улыбаясь одними глазами, и откидывается на спинку. – Держи себя в руках, принцесса. Шоу начинается.

Время словно замедляется. Единственное, что я слышу, – это стук собственного сердца. Он гулко отдается в ушах, заглушая все звуки вокруг. Черный внедорожник выруливает из-за поворота и останавливается за нашей машиной. Мое тело сковывает паника, каждая клеточка кричит о том, что нужно бежать, но я не могу даже пошевелиться. Я словно прикована к креслу не только ремнем безопасности, но и взглядом капитана.

– Марат, – шепчу я, инстинктивно сжимая его ладонь. – Они тебя убьют.

– Они ж не смертники капитана УгРо валить, – отвечает он с дерзкой усмешкой. Его взгляд на мгновение становится почти добрым. – Спокойно. Я тут, чтобы спасать и впечатлять.

Дерзко подмигивает мне, будто вся эта ситуация – шутка, и выходит из машины, словно идет на прогулку.

Я блокирую двери, мои руки дрожат, дыхание становится частым и прерывистым. Смотрю через окно, как Марата окружают. Люди с оружием. Их жесты резкие, голоса агрессивные. Мое сердце готово разорваться. А он стоит слишком спокойно, будто у него все под контролем. Но это ведь не так, правда? Никакой уверенности в этом у меня нет.

– Мамочки… – судорожно вырывается у меня. Я зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать. Гул голосов снаружи становится громче, а внутри все разрывается на куски. Мне хочется закрыть глаза и исчезнуть, но я не могу оторваться от окна. Все внутри сжимается, когда я понимаю, что это конец. Никто нас не спасет.

Глава 11 Марат

Холодный воздух бьет в лицо, как только я выхожу из машины. Один короткий вдох – и весь мир вокруг становится резче, как после пощечины. Внедорожник стоит в нескольких метрах от меня. Фары неприятно моргают и тухнут, а дверцы распахиваются. Из машины выходят четверо. Массивные, в кожаных куртках, будто их только что вытащили из дешевого боевика. Один держит руку на поясе, видимо, у него там ствол. Остальные не скрывают оружия и смотрят на меня, как волки на добычу. "Интересно, кто в этой стае альфа?" – мелькает у меня в голове, и кривая усмешка появляется на губах.

– Ну и что дальше? – бросаю я, скрестив руки на груди. Даже не двигаюсь, просто жду, будто все это спектакль, который давно приелся.

Главный – высокий мужик с шрамом на щеке – выходит вперед. Голос низкий, как раскат грома, но в нем нет уверенности. Он здесь для показухи, и это видно сразу.

– Отдай нам девку и разойдемся мирно, – он кивает на мою машину, а я лишь усмехаюсь. Медленно оглядываю их, будто оцениваю товар на рынке. И что, это лучшее, что вы смогли найти?

– Девку? – тяну я с ленивой усмешкой. – Ты, наверное, не в курсе, но она моя. И она остается со мной.

Лицо главного кривится, как будто я только что наступил ему на ногу. Он делает шаг ближе, теперь между нами пара метров. Остальные начинают медленно обходить меня по кругу. Примитивная тактика – сдавить и запугать. Я уже почти зеваю от скуки.

– Ты, кажется, не понимаешь, с кем связался, капитан, – шипит он. – Если не хочешь неприятностей, будь умнее, уйди с дороги.

– А если хочу? – хмыкаю дерзко и мажу небрежным взглядом по циферблату на запястье. – У вас есть ровно две минуты, чтобы свалить нахрен, – спокойно говорю я, на секунду поднимая глаза. – Иначе пожалеете, что вообще ввязались в эту историю.

Они начинают ржать. Смех звучит грубо, почти истерично. Один даже наклоняется, упираясь руками в колени, будто услышал лучший анекдот. Какие же идиоты. Мне очень хочется узнать на кого они работают. И я это обязательно сделаю, но не сейчас.

– Ты серьезно? Две минуты? – хохочет тот, что с оружием. – Ты совсем больной, капитан?

Я не отвечаю. Просто стою, неподвижно наблюдая за ними. Сердце бьется ровно, мысли холодные и четкие. Они думают, что меня можно сломить напором. Глупцы. Так и хочется закатить глаза.

Смех обрывается резко, когда сзади раздается гул двигателей. Из-за зданий появляется черный микроавтобус. Двери распахиваются, и оттуда выходят люди в балаклавах. Черная форма, перчатки, оружие – все это создает нешуточное впечатление. Автоматы Калашникова блестят под солнцем.

– Я предупреждал, – спокойно говорю я, кивая в сторону новоприбывших. – Теперь у вас ровно десять секунд, чтобы исчезнуть. Время пошло.

Их лица меняются. Напряжение в воздухе нарастает, как перед грозой. Один из них делает шаг назад, другой судорожно оборачивается к своему внедорожнику. Главный все еще стоит, пытаясь сохранить лицо, но я вижу, как его уверенность утекает с каждой секундой.

– Ну, что скажешь? – спрашиваю я, наклоняя голову чуть вбок. – Мирно разойтись уже не выйдет?

Они еще пару секунд стоят, словно оценивают шансы, но потом начинают двигаться к машине. Их оружие уже опущено, а шаги нервные. Парни из смежной структуры быстро обезвреживают эту борзоту и утыкают мордами в колючий грязный снег.

– Ты пожалеешь об этом, – цедит главный сквозь зубы, но голос звучит сдавленно.

– Уже боюсь, – хмыкаю я, убираю ствол за пояс и иду обратно к машине. Но перед тем, как сесть, останавливаюсь у одного из микроавтобусов. Дверь приоткрыта, и оттуда выглядывает знакомое лицо.

– Спасибо, парни, – киваю я, бросая короткий взгляд на людей в балаклавах. – Без вас было бы не так весело.

– Должен будешь, Мажор, – отвечает один из них. Его голос глухой, но я слышу в нем улыбку.

– Сочтемся, – ухмыляюсь и хлопаю по дверце.

Бандитов грузят, как мешки с картошкой. Придумают им увлекательную легенду и промурыжат в каком-нибудь отделе несколько суток до выяснения личностей. А может и найдут за что притянуть серьезнее. Мне в принципе без разницы.

Микроавтобус скрывается за поворотом, оставляя после себя лишь следы протектора.

Все же изнутри немного потряхивает от волнения. Хоть риск был и минимален. Прикуриваю сигарету и опираюсь на капот. Прикрываю глаза и крепко затягиваюсь. Дым стремительно заполняет легкие, вызывая легкое головокружение.

– Ты… это… всегда так? – из машины выбирается Дарья. Бледная, как бумага, но взгляд взволнованный.

– Всегда, – жадно затягиваюсь и выдуваю вверх сизую струю дыма. – Тебя не впечатлило?

– Было страшно, – признается она, стараясь говорит ровно, но голос все равно дрожит. – Я думала, тебя убьют.

– Не дождешься, – усмехаюсь я и откидываю окурок в сторону. – Ну что, поехали дальше?

– Куда? – Даша растерянно хлопает ресницами.

Вот сейчас она совсем не похожа ну ту фурию, что недавно на меня огрызалась. А уж скорее на маленькую девочку, которой очень нужна защита. И эта защита – я. Однозначно. Вот только я не уверен, что готов ради нее рисковать всем, что имею. По голове за сегодняшний спектакль явно не погладят, а дальше, судя по всему, приключений только прибавится. Но не бросать же ее одну в этом треше?

Поступить по закону никогда не поздно, – наставляет внутренний голос. А я лишь закатываю глаза. Какой же он скучный иногда.

– Есть у меня одна идея…

Глава 12 Дарья

Машина мчится по пустой трассе, и тишина, которая раньше казалась спасением, теперь давит, как тяжелое одеяло. Марат сидит неподвижно, его руки крепко сжимают руль, взгляд прикован к дороге. Спокойный, уверенный и невозмутимый. Словно не он несколько минут назад стоял в окружении людей с оружием.

Я не могу больше сидеть молча. Делаю глубокий вдох, собираясь с духом, и, не отрывая взгляда от окна, спрашиваю:

– Почему ты вообще мне помогаешь? Это часть твоей работы или что-то еще?

Марат мажет по мне невозмутимым взглядом. Трудно разобрать эмоции, но его реакция мгновенная.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – бросает он с легкой усмешкой, снова возвращаясь к дороге. – А тебе точно нужно отдохнуть.

Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как раздражение поднимается внутри, как горячая волна.

– Ты издеваешься? – резко поворачиваюсь к нему. – Ты помогаешь мне, рискуешь своей жизнью, а теперь делаешь вид, что это все пустяки? Я не могу просто сидеть здесь и притворяться, что это нормально!

Он молчит. Его лицо остается непроницаемым, как камень. Это сводит с ума.

– Марат, я серьезно! – почти кричу я. – Я должна знать, почему ты это делаешь. Потому что, если у тебя есть какой-то скрытый мотив, я хочу об этом знать сейчас, а не потом.

Он вздыхает, словно это разговор, которого хотелось избежать. Его пальцы чуть сильнее сжимают руль, но взгляд по-прежнему прикован к дороге.

– Почему? – повторяет медленно, словно пробует слово на вкус. – Потому что я ненавижу, когда все идет наперекосяк. Вот и все.

Я моргаю, мои мысли спутываются и зудят сильнее.

– Наперекосяк? – переспрашиваю я возмущенно. – Ты считаешь мою жизнь просто неудобным обстоятельством?

Марат фыркает, чуть усмехаясь. Но в этой усмешке нет ни грамма тепла.

– Знаешь, Даша, иногда проще просто делать свою работу и не задавать лишних вопросов, – произносит он. – Если это поможет тебе спать лучше, можешь считать, что я просто играю в героя.

Как-то совсем неприятно звучит. А может просто моя нервная система сбоит. Ибо слезы подступают к глазам, но я глотаю их, не давая пролиться.

– А если я не хочу спать лучше? – мой голос срывается на хрип. – Если я хочу знать, кто ты на самом деле? Почему ты здесь? Почему ты не оставил меня?

Марат качает головой, его усмешка становится чуть шире, но в ней больше горечи, чем веселья.

– Ты не хочешь знать, кто я, – говорит он тихо, почти шепотом. – Поверь мне, ты не хочешь.

Эти слова звучат как предупреждение. Его глаза на мгновение становятся серьезными, слишком серьезными. Я чувствую, что он говорит правду, но от этого становится только хуже. Я отворачиваюсь, кусая губу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Знаешь, – начинаю я, несмотря на ком в горле, – ты можешь быть циничным сколько угодно, но, если тебе все равно, зачем я вообще здесь?

Марат поворачивает голову, его взгляд пронзительный, холодный, как зимний ветер.

– Сколько лишних вопросов, – вздыхает он раздраженно.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова застревают в горле. Я отворачиваюсь к окну. Не могу понять свои эмоции. Обида? Разочарование? Огорчение? Всего понемногу

– Просто сиди тихо, Даш. Не отсвечивай, – внезапно говорит Марат, но уже чуть мягче. – Доверься мне. Пока что это единственное, что ты можешь сделать.

Я сжимаю зубы, но киваю. Тишина снова наполняет машину, но теперь она звенит, как натянутая струна. Его цинизм ранит, но в глубине души я чувствую, что он заботится – пусть и по-своему.

Лицо Марата холодное, будто высеченное из камня. Он кажется таким уверенным, таким недосягаемым, что это злит сильнее всего.

– Я… – начинаю, но голос срывается, застревает где-то в горле.

– Если собираешься что-то сказать, сделай это громче. Я не читаю мысли, – бросает он сухо, даже не поворачивая головы.

Слова обжигают, как резкий порыв ветра и мгновенно приводят в тонус. Я вдыхаю глубже, сжимаю руки на коленях, чтобы не выдать дрожь. Если я не скажу ничего сейчас, шанса может не быть.

– Я была у Громова в тот вечер, – произношу, глядя на свое отражение в окне. – Там был еще кто-то. Мужчина. Я не знаю его имени, но я его видела.

Марат хмыкает, его пальцы на руле чуть напрягаются, но он не отвечает. Молчание давит сильнее, чем любой крик, заставляя меня продолжать.

– Он… он был высокий. Костюм дорогой, явно не простой человек. Они спорили. Я слышала только часть разговора. Что-то про "удар всей системы" и… – я замолкаю, пытаясь вспомнить, но слова застревают. – И еще про "чистые деньги ".

Теперь Марат поворачивает голову. Его взгляд тяжелый, изучающий, как прожектор, выхватывающий из темноты самые сокровенные мысли. В нем нет ни капли мягкости, только холодный расчет.

– И это все, что ты слышала? – делант акцент на каждом слове. Его тон такой, будто он уже знает, что я вру.

– Да, – бросаю я, но мой голос звучит так неубедительно, что сама бы себе не поверила.

Марат усмехается, качает головой. Его усмешка острая, как бритва, разрезает мою жалкую попытку спрятаться за словами.

– Я не специалист по психологии, – произносит с язвительной насмешкой, – но врать в таких делах – плохая идея.

Мое лицо заливает краской стыда, я отворачиваюсь к окну, стиснув зубы. Конечно, он догадался. Но как мне сказать все, что я знаю? Как?

– Там был еще кто-то, – тихо добавляю я, избегая его взгляда. – Кто-то, кто… важен для меня.

Марат не перебивает, но я чувствую, как он полностью сосредоточен на мне. Его молчание словно вытягивает из меня слова, даже если я не готова их произнести.

– Я не могу рассказать всего, – выдыхаю я, чувствуя, как глаза начинают жечь слезы. – Если я это сделаю, они… они убьют ее.

Его взгляд становится жестче, глаза холодные, как зимний лед. Он медленно вдыхает, а затем выдыхает, будто сдерживая раздражение.

– Твое "не могу" может стоить нам жизни, – бросает зло, снова возвращая взгляд к дороге. – И, если хочешь, чтобы я помог, придется быть честной. Полностью.

– Ладно, – говорю я почти шепотом, но слова застревают в горле. – Но… ты должен пообещать, что защитишь ее. Если они узнают…

– Я ничего не обещаю, – перебивает резко и даже жестоко. – Я просто делаю свою работу.

Мои плечи опускаются, но я знаю, что молчать дальше нельзя. Если я не скажу, все станет только хуже.

– Это моя сестра, – слезы все-таки катятся по щекам. – Она… она случайно увидела что-то, что не должна была. А потом пропала. Я пошла к Громову, чтобы попытаться узнать что-то о ней. Возможно договориться…

Слова рваные, как мой дыхание. Я вытираю лицо ладонью, но слезы текут снова. Марат не отвечает сразу, но я замечаю, как его пальцы ритмично барабанят по рулю.

– Значит, это еще не все, что ты знаешь, – произносит он тихо, в его голосе звучит сталь.

Я киваю, чувствуя, как внутри что-то ломается. Назад дороги уже нет. Я рассказала, но легче не становится. Это только начало, и мне страшно до чертиков, что будет дальше.

Глава 13 Дарья

Я украдкой смотрю на Марата, пытаясь понять, о чем он думает. Почему он так уверен, что знает, что делает? Почему ему так легко не показывать ни страха, ни сомнений? Ответов у меня нет, только догадки. И эти догадки сводят с ума.

Тень мелькает на дороге, и Марат резко давит на тормоз. Машина визжит, как раненое животное, нас обоих бросает вперед. Я вскрикиваю, инстинктивно хватаюсь за дверцу, ощущая, как ремень безопасности врезается в грудь.

– Ты что творишь?! – кричу я, даже не понимая, на кого направлена эта истерика – на него или на себя.

Марат, как ни в чем не бывало, крепко держит руль и смотрит вперед. На дороге стоит собака, облезлая, тощая, с застывшим взглядом. Она моргает, дергает лапой и, видимо, решив, что жить ей пока хочется, убегает обратно.

– Собака, – бросает Марат спокойно, отпуская педаль тормоза. – Не думал, что ты так боишься животных.

Эта его невозмутимость действует, как спичка, поднесенная к бензину. Меня буквально захлестывает волна ярости.

– Бояться?! Ты чуть нас не убил! – шиплю возмущенно. – Ты вообще понимаешь, что творишь?!

Он медленно переводит на меня взгляд. Спокойный, ледяной, но в то же время обжигающий.

– Если бы я не понимал, мы бы уже лежали в кювете, – отвечает он так, будто говорит о чем-то обыденном.

Моя злость нарастает. Этот человек – он будто из камня! Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу.

– Ты такой… такой безразличный! – бросаю я, голос срывается. – Тебе вообще плевать, что с нами может случиться!

На его лице мелькает усмешка, едва заметная, но от нее становится еще хуже. Он возвращает взгляд на дорогу, заводит машину, но не трогается с места.

– Если бы мне было плевать, – говорит медленно, отчетливо, – я бы тебя давно сдал. Или оставил там, где нашел.

Вот сейчас отчего-то было очень обидно. Я открываю рот, чтобы ответить, но не нахожу слов. Марат говорит правду, и от этого мне становится еще больнее.

– Ну и оставил бы, – бормочу себе под нос, глядя на свои руки. Они все еще дрожат.

Марат вздыхает, на мгновение смотрит прямо на меня. Его глаза холодные, но в них мелькает что-то неуловимое, что цепляет и пугает одновременно.

– Проще довезти тебя, куда нужно, чем потом разгребать последствия.

Я смотрю на него, пытаясь уловить хоть тень эмоций за этим циничным фасадом. Его слова звучат резко, отстраненно, но я чувствую, что за ними скрывается что-то большее. Что именно – понять невозможно.

– Проще? – переспрашиваю я. – Ты… ты сам веришь в то, что говоришь?

Он снова переводит взгляд на дорогу, лицо становится еще жестче, словно решил отгородиться ото всего, что только что сказал.

– Не делай из этого драму, – бросает равнодушно Марат. – Это всего лишь работа.

– Работа? Ты серьезно? Ты называешь все это работой?

Он молчит. Машина плавно скользит по дороге. А я остаюсь одна наедине с этой правдой. И она меня пугает. Я в растерянности.

Словно чувствуя мое состояние, Марат тихо добавляет:

– Если бы все было так просто, я бы не сидел за этим рулем. Подумай об этом, Даша.

Его голос звучит тише, почти устало. И я снова ничего не понимаю. Кажется, за его словами кроется что-то большее, но он не дает мне шанса узнать правду. Все, что остается, – это смотреть в окно и пытаться справиться с бурей внутри.