Неординарные преступники и преступления. Книга 1

© Алексей Ракитин, 2025

ISBN 978-5-0067-2643-7 (т. 1)

ISBN 978-5-0067-2376-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1898 год. Смерть по почте

Август в Делавэре, одном из самых маленьких штатов США, жарок и влажен. Ночная температура обычно не опускается ниже 20°С, а дневная переваливает за 30°С. В такие дни одна только мысль о работе способна вызвать обезвоживание и идиосинкразию, в такие дни не хочется шевелиться, а хочется лишь сидеть на просторной веранде в тени клёнов и пить холодный сок. Хорошо, пусть не сок, пусть это будет пиво или шампанское, но напиток обязательно должен быть холодным…

Именно этим благим делом и занимались утром 9 августа 1898 года, во вторник, две родные сестры – Айда и Мэри Пенингтон – отдыхавшие со своими детьми в доме родителей – Джона Брауна Пенингтона (John Brown Penington) и его его супруги Ребекки. Джон Пенингтон являлся крупным и известным в Делавэре политиком, ставшим членом парламента штата аж за 40 с лишком лет до описываемых событий. После этого он бывал и федеральным прокурором по штату Делавэр, и Генеральным прокурором штата, и даже отбыл две каденции конгрессменом федерального парламента. В интересующее нас время 72-летний Джон Пенингтон уже закончил политическую карьеру, но оставался по-прежнему бодр и активен, он управлял крупной юридической фирмой, в офис которой утром того дня как раз и собирался уезжать.

Старшая из сестёр – Айда Хэрриет Пенингтон-Дин (Ida Harriet Penington Deane) – властная и энергичная 44-летняя женщина, была замужем за крупным строительным подрядчиком Джозефом Дином (J. D. Deane). Поскольку сей почтенный джентльмен много времени проводил в разъездах, то в начале августа Айда решила приехать на несколько дней к родителям. Как говорится, погостить и, вообще, проведать… Её младшей сестре – Мэри Элизабет Пенингтон-Даннинг (Mary Elizabeth Penington Dunning) – шёл 36-й год, она была замужем за известным газетным репортёром Джоном Даннингом (John P. Dunning). Правда, именно в тот период их отношения зашли в тупик, который с полным правом можно было считать беспросветным.

Мэри Пенингтон, в замужестве Даннинг, получила утром 9 августа коробку конфет, которыми угостила старшую сестру и детей. Попробовала угощение и сама…

Следует отметить, что из пяти детей Джона и Ребекки Пенингтон к августу 1898 года в живых оставались только две упомянутые выше дочери. Старшие дети – Генри и Клара – умерли более чем за 10 лет до описываемых событий, будучи уже в зрелом возрасте [первому исполнилось 40 лет, а второй 43]. Кроме того, ещё один ребёнок – мальчик Томас – скончался в малолетстве, не дожив и до трёх лет. Это также случилось очень давно и интереса для настоящего повествования не представляет.

Итак, утром 9 августа весь клан Пенингтонов собрался к завтраку на просторной веранде, выходившей в сад. Джон Пенингтон собирался ехать в свой офис в город и встал из-за стола раньше всех. Однако он не мог отправиться в город, не прихватив утреннюю почту – утренний ритуал чтения газет не мог быть отменён ни при каких условиях. Поскольку почтальон болел уже несколько дней, почту доставляли с некоторой задержкой. Теперь же за почтой было решено отправить одного из внуков – 12-летнего Томаса, сына Айды. Прогулка в почтовое отделение, находившееся менее чем в 200-х метрах от резиденции Пенингтона, не могла затянуться надолго. В начале 10-го часа утра Томас принёс толстую пачку газет, схваченную бечёвкой, а вместе с нею письмо и небольшую бандероль. Последняя была надписана в двух местах и адресовалась Мэри Пенингтон-Даннинг.

Мэри сорвала сургучную печать и, прочитав надпись «mrs. John P. Dunning, Dover, Delaware», развернула тонкую упаковочную бумагу. Бумага, кстати, выглядела необычной – плотная, жёсткая, с рисунком, несомненно, дорогая! Оказалось, что бандероль – это коробка из плотного картона с надписью «Bon bon», то есть конфеты. Открыв коробку, Мэри увидела, что ей действительно прислали шоколадные конфеты! Мэри пустила коробку по кругу, предлагая попробовать конфеты матери, сестре и детям, сама взяла на пробу одну штучку. Затем подумала и взяла ещё парочку – она была такая сладкоежка! А горький шоколад, именовавшийся в Америке тех лет «французским», был так вкусен с холодным чаем…

Помимо коробки, Том принёс и письмо. Не совсем было понятно – это два разных отправления или же коробка и письмо посланы одним человеком. Мэри открыла письмо, стала читать его вслух, прочитав, сказала, что не понимает, кто это написал, и принялась читать повторно.

Тут на веранду вышел глава семейства – он хотел забрать газеты – и задал несколько вопросов о планах на вторую половину дня… После этого Джон Пенингтон осведомился, откуда появились конфеты, которых он не видел ранее, также спросил, кем написано письмо, которое читает Мэри.

Это был не очень долгий разговор, всего несколько минут, явно меньше десяти…

А потом началось невообразимое – дети почти синхронно пожаловались на боль в животах, через считанные секунды у них началось рвота. Забегали слуги – сначала нянька при детях, затем примчалась повариха, горничная, камердинер. Тут сползла со стула Мэри, сказавшая, что ей очень дурно и она задыхается. Буквально через минуту или две истерично закричала Айда, утверждавшая, что с продуктами что-то ненормальное и они отравлены. В отличие от младшей сестры, она нашла в себе силы встать из-за стола и лечь на небольшом 2-местном диване-лавсите, вынесенном на веранду и стоявшем поодаль от стола.

События развивались очень быстро, и их свидетелем стали как старшие Пенингтоны – Ребекка и Джон – так и многочисленная домашняя прислуга.

Через полчаса Айда, Мэри и её дети лежали в кроватях под неусыпным надзором врачей Бишопа (Bishop) и Даунса (Downs), экстренно вызванных к заболевшим. Всем было понятно, что недуг был спровоцирован пищевым отравлением, однако подозрительным казалось то, что самые пожилые участники трапезы чувствовали себя нормально. Родители, в отличие от дочерей и внуков, не ели конфеты, полученные по почте. Так неужели причина заболевания кроется в них?

Впоследствии доктор Бишоп в таких выражениях описал состоянии Мэри Пенингтон-Даннинг: «Я увидел миссис Даннинг, ничком лежащую в постели, совершенно безжизненную, слизистые оболочки её носа и рта были воспалены. У неё была рвота, она ощущала жжение в желудке. Осмотр её лёгких, трахеи и гортани показал признаки воспаления. Все слизистые оболочки оказались поражены. Тело было опухшим и покрасневшим. Пульс был слаб, дыхание – затруднено. В руках и пальцах ощущалось жжение и покалывание, даже ногти, казалось, отделялись. Она ощущала першение в горле и сильную жажду. Все эти симптомы очевидно характерны для отравления мышьяком. К вечеру симптоматика усилилась. Я уверен, что она умерла от отравления мышьяком. Я не сомневаюсь в причине смерти. Я не отметил никаких симптомов, которые не являлись бы симптомами отравления мышьяком.»1 11 августа скончалась Айда, старшая из сестёр, на следующий день – Мэри. А вот дети понемногу поправились, хотя поначалу именно их состояние внушало наибольшие опасения.

Так началась одна из самых необычных и сенсационных криминальных историй тех лет.

Тела сестёр для проведения судебно-медицинского вскрытия были переданы врачам коронерской службы, как и полученная по почте коробка с конфетами. С самого начала представлялось очевидным, что смерть женщин находится в причинно-следственной связи с употреблением в пищу полученных по почте сладостей.

Эти портреты отравленных сестёр имеют, по-видимому, весьма малое сходство с оригиналами. Но именно так в газетах того времени изображали невинных жертв злого умысла таинственного негодяя. Или негодяев…

Уже 14 августа предположение это получило научное подтверждение. Судебно-химическое исследование внутренних органов Айды и Мэри показало присутствие в них мышьяка. Разумным представлялась проверка на содержание этого яда конфет, полученных по почте. Доктор Теодор Вольф (Theodore R. Wolf), пробирный химик штата, ответственный за контроль качества алкоголя, продававшегося на территории Делавэра, получил для судебно-химического исследования пять конфет из подозрительной коробки. Вольф был опытным химиком, окончившим в 1873 году Гейдельбергский университет в Германии, где изучал аналитическую химию, после чего переехал в США, где и сделал вполне успешную карьеру. Компетентность его как специалиста не могла быть поставлена под сомнение. Доктор Бишоп, тот самый, что был вызван в дом Пенингтонов, привёз 5 конфет в дом Вольфа в городе Ньюарке и попросил провести поиск любых типов ядов, но обратить особое внимание на обнаружение мышьяка. Отравление именно этим ядом представлялось наиболее вероятным. Анализы он просил закончить как можно скорее – хотя об этом можно было в те дни и часы не говорить!

Изучив оболочку конфет, доктор Вольф пришёл к выводу, что это чистый чёрный шоколад. Удалив оболочку трёх наобум выбранных конфет, Вольф увидел в их начинке некие белые включения. Одно из таких необычных включений оказалось довольно большим – почти как горошина! – эта фракция имела диаметр около 4 мм. Исследовав необычные включения, доктор Вольф понял, что это – так называемый «белый мышьяк» (оксид мышьяка). В порошкообразном виде это вещество склонно к образованию комочков, поэтому не было ничего необычного в том, что оно не распределилось по начинке конфет равномерно, а образовало хорошо заметные фракции (включения).