Чернобуров 2: Таёжные войны

Название: Чернобуров 2: Таёжные войны

Автор(-ы): Александр Майерс

Ссылка: https://author.today/work/305449

1

На мгновение мир застыл. А потом взорвался.

Гвардейцы обеих сторон сорвали с плеч винтовки. Барон Сплюшкин выставил защитное заклятие. Мерзкая улыбка так и не сошла с его лица.

Димитрий выхватил шпагу и призвал духовного питомца. Огромная сова появилась из вспышки над его правым плечом и взмыла в воздух, чтобы миг спустя спикировать. Юлия накрыла меня и своих солдат куполом, одновременно творя ледяное заклинание.

А я собрал всю силу ядра и всю ярость, чтобы выпустить наружу в виде огненной волны.

Скорость создания заклятий – одно из главных качеств боевого мага. В прошлой жизни меня никто не мог превзойти в этом аспекте. В новой же мне ещё есть куда расти. Но всё-таки я оказался быстрее врагов.

Стена из пламени, гудя, рванулась вперёд. Обогнула защиту Сплюшкина, заставила сову Димитрия опять взлететь. Врезалась в ряды его гвардейцев, накрыла с головой и остановилась. Застыла пылающим валом, в котором погибали беззащитные перед магией солдаты.

Резко пахнуло горящей плотью. Душераздирающие крики наполнили двор. Вражеские гвардейцы заметались туда-сюда, как живые орущие факелы. Немногие из них – те, кого успел прикрыть Димитрий – смогли уцелеть и начали стрелять. Люди Иволгина дали ответный залп, и криков сразу стало меньше.

– В дом! – воскликнул я.

– Убейте их! Убейте! – орал барон Сплюшкин.

Кажется, он вдруг понял, что против него не простой пацан. Взмахнул шпагой, и с клинка сорвался светящийся полумесяц. Он врезался в защиту Юлии и разлетелся на осколки, похожие на солнечных зайчиков. Юля ударила следом – ледяная глыба чуть не сбила барона с ног, несмотря на духовный щит, и он был вынужден уйти в оборону.

Димитрий выпал из огня, кашляя и задыхаясь. Его волосы и одежда тлели, на лице краснел страшный ожог. Магический кокон, которым он успел накрыть себя и солдат рядом, долго не продержался.

Гвардейцы Иволгина, забрав тело Михаила, вбежали в дом. Юлия осталась на крыльце, поддерживая щит и обстреливая Сплюшкина ледяными снарядами. Сова попыталась атаковать, но я отогнал магическую птицу струёй пламени.

Стена огня погасла – я больше не тратил ману на её поддержание. Но трава и тела солдат продолжали гореть, источая дым и мерзкий запах.

У меня в руке оставалась шпага Иволгина. Отступая к поместью, я напитал клинок огненной энергией. Тот засветился, раскалённый докрасна. Уже стоя в дверях, я резко взмахнул оружием. Клинок с треском раскололся, и горячие осколки металла полетели во врагов.

Димитрий всё ещё стоял на четвереньках, силясь набрать воздух в обожжённые лёгкие. Барон Сплюшкин попытался накрыть сына щитом.

Не успел. Несколько осколков шпаги прошили Димитрия насквозь. И когда вокруг него встала защита, он был уже мёртв. Сова, издав пронзительный крик, растворилась в воздухе. Несколько переливающихся маной перьев медленно полетели к земле.

– Дима-а!!! – не своим голосом заорал барон.

Я втолкнул Юлию в дом, следом прыгнул сам и захлопнул дверь.

– Всем назад! Юля, щит!

Несколько светящихся полумесяцев один за другим прорезали дверь. Одно заклятие ударило гвардейца Иволгина в шею и рассекло её. Бедняга упал, захлёбываясь кровью. Мы ничем не могли ему помочь. Юля поставила оборонительное заклинание парой мгновений позже.

– Я долго не выдержу, – девушка бросила на меня жёсткий взгляд.

– Попытайся, – я протянул ей макр и взял один сам.

Заглянул в портсигар – там осталось всего несколько кристаллов. И сегодня я уже слишком сильно перенапряг свою магическую систему. Битва не окончена, однако я чувствую, что на пределе. К тому же внешняя подпитка не идёт на пользу, вызывая ненужную сейчас эйфорию и дополнительную нагрузку на ядро.

Но выбора нет. Надо драться.

Сплюшкин продолжал орать и бить по входу заклинаниями. Юлия держала щит, но было заметно, что ей тяжело. Оставшиеся солдаты были полностью обескуражены и не знали, что делать.

Я отдёрнул штору и посмотрел на улицу через стеклянную фрамугу. Сплюшкин собрал оставшихся солдат, которых было около дюжины, и отдавал приказы. Разделившись на две группы, бойцы побежали в разные стороны. Сам барон, взглянув на тело сына, начал создавать какое-то мощное заклятие.

Я перевёл взгляд дальше, туда, где моя армия сражалась с армией Шершнева. Судя по столбам дыма, которых стало больше, по мельканию заклятий и раскатам взрывов, схватка ещё не завершилась.

Я обернулся на гвардейцев Иволгина. Их осталось пятеро.

– Слушай приказ! – скомандовал я, добавив железа в голос. – Солдаты барона хотят зайти с разных сторон, надо им помешать. Вы трое – туда, вы двое и Юлия – туда.

– А ты? – как будто с укором взглянула на меня девушка.

Я невольно задержался на её ясных, голубых глазах и скользнул взглядом по спортивной фигуре, облачённой в мужской мундир. Не время любоваться, но именно сейчас, в бою, Юля выглядела великолепно.

– Буду драться со Сплюшкиным, – я отбросил пустой макр, уже второй.

В голове шумело, в горле пересохло, мышцы и каналы магии просили пощады. Но сейчас было не время жалеть себя. Наоборот, предстояло напрячь все силы! Барон Сплюшкин, несмотря на забавную фамилию, выглядел серьёзным противником. Я чувствовал, как мастерски он управляется с маной и насколько крепки его ядро и каналы. То, что я на глазах у него убил Димитрия, наверняка только добавляло барону сил.

– Оставь щит, пусть повисит без поддержки, – сказал я Юлии. – Иди! Враги скоро ворвутся в дом.

– Ты мне за всё ответишь, Чернобуров! – процедила девушка, но сделала, как я сказал.

Убегая, Юля бросила взгляд на тело отца, которое оттащили чуть дальше в коридор. Скоро я остался в прихожей один.

Я тоже посмотрел на павшего Михаила. После смерти он выглядел мирно. Если бы не раны и кровь на мундире, казался бы спящим.

Да, Юля, понимаю. Меня легко обвинить в начавшейся войне. Но именно барон Иволгин первым пошёл на сближение с моей семьёй. Он прекрасно знал, что у нас есть враги, и заключать союз его тоже никто не заставлял.

В бездну! Не время сейчас об этом…

Защита Юли лопнула, забив мои уши высоким звоном. Разлетелась в щепки дверь, рассыпались стёкла фрамуг. Десятки светящихся полумесяцев ворвались в прихожую. Они оставляли глубокие порезы на стенах и потолке, рубили мебель и в клочья рвали шторы. Хорошо, что я успел спрятаться за углом.

– Чернобуров!!! – раздался надрывный крик. – Выходи и дерись, как мужчина!

– Вы же сами отказались от поединка, барон! – ответил я.

Я оставался за углом, но включил астральное зрение и видел, как Сплюшкин быстрым шагом приближается к крыльцу. Направил ману в пули револьвера, используя уже знакомый трюк. Барабан оружия окутался фиолетовой дымкой.

Когда враг оказался в проёме, я прицелился прямо через стену и нажал на спусковой крючок. Удалось сделать два выстрела, прежде чем револьвер взорвался у меня в руке. Не выдержал! А скорее, сдетонировали макры в патронах от избытка энергии.

Правая ладонь, несмотря на духовный щит, онемела. Осколки металла ударили мне в лицо, и пришлось потратить ману, чтоб подпитать магическую броню.

Сплюшкин был занят тем же – обе выпущенные пули прошли через стену и попали в него. Недолго думая, я сорвал с пояса зачарованный нож и кинулся врукопашную.

Прелесть этого оружия была в том, что на клинок была нанесена печать. Не требуя затрат маны от владельца, нож обладал собственной магией и был способен пробивать духовные щиты. Если бы такие печати не стоили баснословных денег, я бы велел зачаровать все шашки своих гвардейцев.

Противник ждал атаки. Как только я показался из-за угла, он выбросил раскрытую ладонь, и из неё ударил светящийся луч. Он врезался мне в грудь и отбросил к стене, почти развеяв защиту.

В ответ я ударил молнией. Сплюшкин точно не ожидал, ведь раньше я пользовался только огнём. Разряд полетел в лицо барона, разбился об щит и ослепил его.

В этом мире я уже научился пользоваться всеми стихиями на одном уровне. Но всё, кроме огня, пожирало слишком много маны. Однако иногда, чтобы удивить противника, можно себе позволить.

В доме с двух сторон зазвучала стрельба. Я почувствовал всплеск ледяной магии Юлии. Оставалось только надеяться, что она и солдаты справятся с превосходящим противником.

Всё ещё ослеплённый, Сплюшкин наугад выпустил несколько своих коронных полумесяцев. Я перекатился в сторону врага, но одно из заклятий ударило в плечо, и духовный щит лопнул. Создавать его заново не было времени. Оставалось надеяться на амулеты, вшитые в комбинезон.

Я бросил остатки энергии на ускорение тела. Мелькнул, сам как молния, и оказался рядом с бароном. Схватил занесённую руку со шпагой и ударил ножом в живот.

Клинок прошёл сквозь духовный щит и погрузился в плоть. Барон закричал и ударил сильным заклинанием. Его левая ладонь вспыхнула, как солнце, и меня опять бросило через всю прихожую.

Я врезался спиной в комод и упал, а комод рухнул сверху. Боль пронзила всё тело, и я ощутил, как хрустнули кости. Амулеты разрушились, не выдержав атаки. Я остался без оружия и без защиты, и даже магические силы были на исходе.

Стало тихо. Я приподнял голову и встретился глазами со Сплюшкиным, что сидел напротив, у выбитой двери. Мой нож по рукоятку торчал у него в животе. Барон попытался сотворить какое-то заклятие, но не смог – созданная было структура распалась, и он безвольно опустил руку.

– Чернобуров… – прохрипел барон, и кровь потекла у него по подбородку. – Ты… убил…

Сплюшкин не договорил. Голова его упала на плечо, и глаза остекленели.

Я облегчённо выдохнул и с трудом вылез из-под тяжёлого комода. В доме продолжала звучать стрельба, а с левой стороны слышался быстрый топот.

Я подтянул лежащую на полу винтовку и залёг за тем же грёбаным комодом. Когда в коридоре показался гвардеец Сплюшкина, я выстрелил. Солдат получил пулю в грудь и рухнул. Бегущий за ним соратник пальнул в ответ, но я успел пригнуться, и пуля пролетела над головой.

Сжимая в одной руке макр, я с ходу направил энергию на создание щита, а в свободной ладони сотворил сгусток пламени. Встал в полный рост и твёрдым голосом произнёс:

– Сдавайся! Твой барон мёртв, не за что умирать.

Гвардеец осторожно высунулся из-за угла. Заметил труп Сплюшкина, потом взглянул на своего мёртвого товарища и, в конце концов, на меня.

– Дерьмо… – процедил он, бросил винтовку на пол и поднял руки.

Раздались шаги с другой стороны. Я обернулся и увидел растрёпанную Юлию, которая тащила на себе раненого солдата. Она тоже посмотрела на мёртвого Сплюшкина и сказала:

– Отбились, получается.

– Здесь да, – кивнул я. – Но война ещё не закончилась.

Подтверждая мои слова, раздался тревожный звонок мобилета.

____

Прошлая обложка

2

– Ваше сиятельство? Говорит Аслан. Аслан Иванов, помните? – парень кричал, а где-то рядом с ним звучали выстрелы.

– Слушаю тебя, – сказал я, убирая трубку подальше от уха.

– Мне доверили мобилет и велели доложить обстановку! Гвардия Шершневых отступает, мы бьём вдогонку! Отправили людей на помощь Иволгиным! Где вы? Всё хорошо?

– В поместье Иволгиных. Враг побеждён. Как Богдан Богданович?

– Командир серьёзно ранен. Когда нас обстреляли из пушек на подходе, снаряд взорвался прямо рядом с ним. Но его уже везли с поля боя.

– Понял. Заканчивайте там. По возможности пришлите сюда целителя. Передай тому, кто принял командование, чтобы явился ко мне с докладом как можно скорее.

– Так точно! – воскликнул Аслан.

Я положил трубку, прижался спиной к стене и стёк на пол. Трудный выдался денёк. Надо узнать, как там Олег… Он не звонил. Получилось справиться со спецотрядом Шершневых?

Пока я разговаривал, Юля связала пленного, перетянула раны своему гвардейцу – единственному, кто выжил из солдат их рода – и собрала разбросанное оружие, сложив в кучу.

У меня чертовски болел левый бок. Каждый вдох ощущался так, будто по телу с нажимом проводили острым лезвием. Кажется, при последнем полёте через комнату я сломал ребро. Возможно, даже не одно. А сразу и не заметил.

Но ничего, пустяки. Целители разберутся. Главное, что первый день войны, по большому счёту, за нами. Не без потерь, но мы справились.

Я набрал номер Олега. Странно, но вызов не шёл – сначала тишина, потом сброс звонка. Я понятия не имел, что это значит. Единственный вариант, который приходил мне в голову – что мобилет уничтожен.

Набрал номер матери. Та сама звонила уже несколько раз, но поговорить было некогда.

– Гоша! – не прошло и одного гудка. – Мальчик мой, ты в порядке?

– Да, матушка. Всё хорошо, – скрипнув зубами от боли, ответил я.

– Точно?! У тебя какой-то странный голос! Что происходит, скажи мне?!

– Воюем, дорогая. Рано что-то говорить.

После этой фразы Юлия, сидящая на полу возле тела отца, бросила в меня уничтожающий взгляд, но ничего не сказала. Громко, по крайней мере. Что-то довольно грубое она пробурчала под нос.

– Что с Иволгиными? Как Михаил?

– Мама, скажи лучше, как вы? Поместье в порядке? На вас никто не нападал?

– Нет. По крайней мере, мы с Людочкой ничего не слышали… Охранные артефакты молчат, защитный купол работает.

– Не могу дозвониться до Олега, – я попытался глубоко вдохнуть и снова скривился от боли. – Ладно, мама, оставайтесь в бункере. Если кто-то попытается ворваться – используйте свитки.

– Гоша, прошу тебя, будь осторожен!

– Конечно. До скорого, – я повесил трубку и осторожно пошевелился, пытаясь найти положение, в котором было бы не так больно дышать.

Раздался звук шин. Я увидел, как во двор поместья въезжает два наших грузовика, и из них выпрыгивают готовые к бою солдаты. Я помахал им рукой – через разнесённый дверной проём меня было прекрасно видно.

– Доволен, Георгий? – дрожащим голосом спросила Юлия. Её лицо было искажено гневом и болью, губы поджаты, в глазах слезы. – Это всё твоя вина!

– Поговорим позже, – ответил я, стойко встречая взгляд девушки.

– Это всё твоя вина! – вскрикнула Иволгина. Она резко поднялась и подошла ко мне. – Если б ты не заключил союз с отцом, если б не заставил набирать солдат, на нас бы не напали!

Поморщившись, я встал. Наши с Юлей лица оказались слишком близко, и мне, бездна возьми, почему-то очень захотелось её поцеловать. Жаль, что сейчас не место и не время.

– Я сказал, поговорим позже. Когда всё кончится.

– Ублюдок! – бросила девушка и резко развернулась, хлестнув меня волосами по лицу.

Как она прекрасна в гневе. Да и в целом… Правда, если мне не изменяет память, у Юлии есть жених.

Почему я об этом думаю? Мне в любом случае вряд ли что-то светит после того, что случилось здесь сегодня.

– Ваше сиятельство! – подошёл один из моих офицеров. – Как вы? О, великая Лисица… Барон Иволгин…

– Среди вас есть целитель? – спросил я.

– Никак нет. Сейчас вызовем.

Хорошо, что мой отец, Пётр Чернобуров, не поскупился в своё время и обеспечил всех офицеров гвардии служебными мобилетами. Без хорошей связи между подразделениями на поле боя делать нечего.

Скоро прибыл целитель, а вместе с ним – человек, который представился исполняющим обязанности командира. Он был высок, широк в плечах и бородат. Одновременно обладая мощным телом, добродушным лицом и ослепительной улыбкой, мужчина был похож на былинного богатыря. Голос у него был под стать, низкий и глубокий, как у медведя:

– Здравия желаю, ваше сиятельство, – козырнув, прогудел здоровяк. – Владислав Молчанов меня зовут.

– Помню тебя, Владислав, – кивнул я. – Ты командуешь стрелковым взводом, не так ли?

– Так точно. Разрешите докладывать?

Немногословный. Это мне даже нравится. Сейчас не время болтать.

Пока целитель занимался моими рёбрами, Владислав рассказал, как сложилась обстановка на поле боя.

Стрелковый взвод прибыл на место первым, вскоре после того, как гвардия была поднята по тревоге. Они столкнулись с бойцами Шершневых, которые успели окопаться, и ждали прибытия врага. Завязался бой, в начале которого наш взвод понёс потери, но затем сумел перехватить инициативу. Они стали постепенно выдавливать Шершневских, а когда пришло подкрепление, то решили, что теперь-то победа уже близка.

Но оказалось, что всё это время резерв противника прятался неподалёку. Подходящие силы нашей гвардии обстреляли из пушек, применили какой-то мощный артефакт, а затем под прикрытием магов ударили во фланг. Битва разгорелась с новой силой. Богдан выбыл из строя, и командование принял Влад. Следуя его приказам, бойцы сумели избежать окружения, а потом и вовсе разбить противника. Сначала рассеяли резерв, затем выбили основные силы с укреплённых позиций.

Большую помощь оказала бронемашина. Она выдержала прямое попадание из гаубицы и с десяток заклинаний. Стрельба её сверхмощного орудия вносила панику в ряды неприятеля. Машина потратила весь боезапас, но сумела ликвидировать сильных вражеских магов и пушки.

– Какие у нас потери? – спросил я.

– Пока трудно сказать, – Владислав качнул большой головой. – Человек сорок-пятьдесят убитыми. Покалеченных и тяжело раненных, кого целители не смогли поднять – ещё столько же.

Итого – половина гвардии. А также уничтоженные при обстреле грузовики и орудия.

– Офицеры?

– Богдан Богданович ранен, как вы уже знаете. Командир артиллеристов погиб.

– Готово, ваше сиятельство, – сказал целитель. Его руки, до этого окутанные мягким серебристым светом, погасли. – Как себя чувствуете?

Я встал со стула, глубоко вздохнул и кивнул:

– Спасибо, любезный. Всё замечательно.

– Тогда займусь солдатами.

Я снова попытался дозвониться до Олега, с тем же результатом. Его аппарат не работал. Что же там случилось?

И как дела у Мокрухи?

* * *

Иван до сих пор не мог привыкнуть, что он теперь Причернобуров. Наверное, дело в том, что хоть по документам фамилия новая – все вокруг называли Ивана по старой. Уж очень звучная досталась.

И под стать выбранному ремеслу.

Когда Мокруха начал служить в императорской армии, он не думал, что будет разведчиком. Мечтал попасть в кавалерию, хотя знал, что ростом не вышел, да и кавалерия уже не та, что прежде. На конях только передвигались, а сражались обычно пешими. Всё отличие от пехоты – короткие карабины вместо длинных винтовок и мундиры другого цвета.

В итоге Ивана в кавалерию не взяли и определили в разведку. Когда на Кавказе вспыхнул конфликт, Мокруха излазил все тамошние горы, от Чёрного моря до Каспийского и обратно. Орудовать приходилось ножом и взрывчаткой – исподтишка резать глотки, взрывать склады с боеприпасами и провизией.

Так себе работёнка.

Поэтому когда очередная кавказская война закончилась, Иван нашёл способ уйти из армии. Правда, он уже не представлял, чем можно заняться, кроме ратного дела. Помотался по стране и неожиданно для себя осел в Сибири, где поступил на службу в гвардию графа Чернобурова.

После гибели главы рода хотел уйти, но Богдан Богданович, верный Чернобуровым до мозга костей, убедил его остаться. Мокрухе нравился Богдан, и он поддался на уговоры. А когда юный Георгий Петрович очнулся и принялся за дело, Иван ни капли не пожалел, что остался.

Оказалось, что всё это время Мокруха скучал по тихим скрытным операциям. Ведь он умел это лучше всего в жизни! Когда Георгий предложил создать диверсионный отряд, Иван с восторгом ухватился за эту идею. Хотя внешне никак не показал своей радости.

А теперь, когда началась война и ему велели захватить живыми членов вражеского рода, Иван был почти что счастлив. Он мечтал выполнить задание идеально и проявить себя, чтобы потом сказали: если б не отряд Мокрухи, то война бы закончилась совсем иначе.

Тщеславно? Да. Ну а что в этом плохого?

Да дело и не только в тщеславии. Иван никак не ожидал, что юный граф примет его в официальные слуги рода и дарует новую фамилию, а вместе с ней, значится, и покровительство Чернобурой Лисицы. Большая честь, которую Причернобуров-Мокруха стремился оправдать.

Поместье Шершневых охранялось превосходно. И располагалось, сука, на холме, окружённое высокими стенами. В радиусе полутора километров – ни одного дерева, подкрасться не выйдет. Гвардейцы в боевой готовности, тут и там стоят охранные артефакты. Летают туда-сюда призрачные шары. Если попадёшь в поле чувствительности, маг в поместье мигом узнает, что рядом чужак.

Сложная задачка. И поэтому Иван вдвойне сильнее хотел расправиться с ней так, чтобы все ахнули.

– Ну что? – спросил он у Харитона.

Харитон, маг иллюзий, который получал самое большое жалованье в отряде, недовольно сморщил нос:

– Работаю. Тут столько всего понатыкано, хрен спрячешь ауры. А ты ещё и зеркало сверху хочешь.

«Зеркалом» на сленге иллюзионистов называлась магическая оболочка, покрывающая тело. Как следует из названия, она отражала всё вокруг и позволяла оставаться незамеченным. Не полноценная невидимость, но маскировка отличная. А чтобы создать невидимость на весь отряд, у Харитона не хватило бы сил.

– Ща, немного осталось, – пробурчал тот, продолжая сосредоточенно хмуриться.

– Командир, шарики по определённому маршруту летают. Он не меняется, – шёпотом сказал другой боец и передал Мокрухе бинокль. – Видите стену с западной стороны, где вьюнок? Если в нужный момент выдвинемся, за семь минут до того места доберёмся и проникнем внутрь, ни с одним шаром не столкнёмся.

– Охренительно было бы, – пробормотал Харитон. – С охранными артами проще разобраться, чем с этими плевками летучими.

– Только непонятно, что нас ждёт за стеной, – сказал Иван и поскрёб щетину на шее. – Ладно, будем действовать по обстановке. Ты, ты и ты со мной, – он поочерёдно ткнул пальцем в выбранных подчинённых. – Пойдём вчетвером. Остальные – через пять минут после нашего выхода начинайте отвлекающую атаку. Со всей мощи палите, чтоб решили, будто это полноценный штурм.

– Так нас восемь человек останется, командир. Какой штурм?

– Я вас что, зря учил? Разбейтесь на пары, стреляйте с разных сторон. Больше шума и огня. Да и Харитон с вами остаётся, напустит страху на врага.

– Угу, – недовольно промычал тот. – Могу даже пушку сотворить. Только быстро поймут, что это пустышка.

– Неважно. Нам только отвлечь…

Через пять минут группа проникновения, накрытая несколькими слоями иллюзии, побежала к забору. Они не издавали звуков и запахов, не излучали никаких магических волн и были почти невидимы благодаря зеркальной оболочке. Как только группа приблизилась к забору, оставшиеся члены отряда устроили фейерверк.

Зазвучала канонада выстрелов – вслед за россыпью винтовочных бахнула пушка. Какое-то заклятие ударило в купол, заставив его сверкнуть. Перелезая через забор, Мокруха бросил взгляд и увидел, что в километре от поместья стоит фантомная пушка, а с разных сторон якобы занимают позиции такие же фантомные солдаты.

Иван знал, что это грубые иллюзии, даже без лиц. Но издалека разве разберёшься?

Диверсанты оказались в западной части главного двора. Пропустили мимо себя группу бегущих солдат, которые даже не взглянули в их сторону. Мокруха жестами показал – заходим.

Внутри дома они поймали спешащего в подвал дворецкого. Когда невидимые руки схватили его, зажали рот и запихнули в тёмную кладовку, бедолага лишился чувств. Но от запаха нашатырного спирта пришёл в себя. Мокруха сдвинул часть иллюзии, как Харитон его научил – не развеял, ведь он не смог бы создать заклятие заново. Просто убрал часть зеркала в сторону, открывая лицо. И руку с ножом.

– Слушай внимательно, повторю один раз. Мне проще взять другого, чем тебя уговаривать, – прижимая клинок к горлу дворецкого, быстро проговорил Иван. – Граф Шершнев в поместье?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Его семья в поместье?

Согласные кивки.

– Отведи меня к ним.

– Они в бункере. Туда не попасть.

Мокруха ненадолго задумался, постукивая кончиком ножа по носу дворецкого.

– Веди. Повторишь, что я скажу, слово в слово.

Скоро они оказались возле тяжёлой металлической двери, покрытой защитными магическими печатями. Дворецкий постучался и громко объявил:

– Ваше сиятельство, всё кончено! Граф передаёт, что мы победили!

На самом деле снаружи продолжалась фантомная битва – интересно, как долго люди Шершневых смогут воевать с иллюзорным противником? Грохот выстрелов долетал и сюда, но Мокруха активировал артефакт, гасящий звуки, поэтому казалось, что снаружи стоит тишина.

Громко загремели тяжёлые замки, и дверь бункера не спеша открылась. На пороге показался юноша лет пятнадцати. За его спиной в комнате сидели взрослая дама и две помоложе – одна беременная, лет двадцати двух, и другая помладше, лет четырнадцати.

Диверсанты кинулись вперёд. Юношу оглушили, распахнули дверь и ворвались в бункер. Дворецкий тоже получил рукояткой ножа по затылку и обмяк.

Взрослая женщина – графиня Шершнева, надо полагать – попыталась создать какое-то заклинание. Иван был вынужден сотворить камень и оглушить её тоже. Заклятие развеялось, но Мокруха почувствовал, как отреагировали на боевую магию охранные артефакты.

– Арты сработали, – сквозь девчачьи визги процедил Мокруха. – Держите коридоры. Э! Тихо! – он сдвинул иллюзию, показывая Шершневым своё лицо. – Слушайте внимательно. Меня зовут Иван Причернобуров, вы захвачены в плен. Можете не орать, я активировал артефакт тишины, вас никто не слышит. Пойдёте с нами, ясно? Клянусь Чернобурой Лисицей, что вам не причинят вреда и будут обращаться как положено.

– Вы не имеете права! – возмутилась беременная.

– Лучше заткнись. Идёт война, мы имеем право перебить вас всех, – Мокруха ни за что бы не тронул беременную, но припугнуть никто не мешает. – Встали и пошли!

Выбраться из поместья оказалось гораздо сложнее, чем войти. В пылу ненастоящего сражения на слабый сигнал охранных артефактов никто не обратил внимания. Но всё равно, пришлось потрудиться, чтобы незамеченными выскользнуть из дома. Очень помогло, что заранее посланный боец устроил пожар в противоположной, восточной части подвала.

Диверсанты, которые устраивали иллюзорное нападение, отступили. Как будто почувствовали, что сейчас самое время.

Одним словом, вскоре Иван и его люди добрались до назначенного места. Там был замаскирован автомобиль, в который сунули связанных пленников. Подошли остальные во главе с Харитоном. Никто из них не пострадал, не считая мелких ранений.

Мокруха кивнул и достал мобилет.

– Поздравляю, бойцы, мы справились на отлично. Алло? Ваше сиятельство, это Иван.

– Рад тебя слышать, – раздался усталый, но по-прежнему твёрдый голос юного графа.

– Задание выполнено. Жена и дети графа Шершнева у нас. Правда, есть одна проблема…

3

– Всё равно, одна из лучших новостей за весь день, – сказал я. – Что за проблема?

– Здесь беременная. И она, блин, рожает!.. – на фоне, как подтверждение, раздался женский возглас.

– Вот как, – хмыкнул я. – Ну, среди вас же есть целитель? Справитесь как-нибудь.

– Придётся, – буркнул Иван.

– Кто-нибудь пострадал?

– Никак нет. Наши тоже всё в порядке.

– Вас засекли?

– Обижаете, Георгий Петрович! Снаружи провели отвлекающий манёвр, но внутри сработали тихо. Возможно, враг считает, что семья Шершневых до сих пор в бункере.

– Прекрасно. Спрячьте заложников и охраняйте. Обращайтесь с ними вежливо. Выходить на связь только со мной.

– Так точно, ваше сиятельство.

– Ты молодец, Иван. Увидимся, когда всё кончится.

– Спасибо, граф!

Я положил трубку. Близился вечер. На сегодня боевые действия были окончены, но предстояло подготовиться к завтрашнему дню. Моя гвардия, спешно зализав раны, отправилась к поместью Сплюшкиных. Хотя двое мужчин из рода, включая главу, погибли, оставались ещё старший сын, жена барона и младшие дети. Я не собирался убивать их, но намеревался взять поместье штурмом. А для этого – осадить и начать артиллерийский обстрел, чтобы врагам не сладко спалось.

Судя по данным разведки, вся гвардия Сплюшкиных, за исключением охраны дома, сражалась у поместья Иволгиных. То есть – была целиком уничтожена.

У Шершневых ещё оставались силы. Вполне возможно, что у них было даже больше людей, чем у нас. Но после поражения под поместьем Иволгиных они предпочли отступить в свою казарму и занять оборону. Граф и его старшие сыновья, насколько я понял, были там же.

Дозвониться до Олега я так и не смог. Отправил людей проверить, что случилось на месте предполагаемой засады. Никаких новостей пока не получил. Несколько раз думал позвонить Косте, но не стал. Если он по-прежнему в плену и его мобилет у врагов, не стоит провоцировать. Впрочем, теперь, когда у нас тоже были заложники, я не так сильно беспокоился за его судьбу. А вот как там Аллочка, меня тревожило…

Но забивать голову пустыми переживаниями я не стал. Вместе с солдатами залез в грузовик и отправился к дому Сплюшкиных. По дороге, после разговора с Мокрухой, получилось даже вздремнуть.

На подъездах к вражескому поместью нас попытались обстрелять магией, но без успеха. Я уже не в первый раз порадовался, что велел наложить на всю технику защитные печати. Они выдержали несколько попаданий и даже не притормозили.

Вражеских магов ликвидировали, одного взяли в плен – и кто взял, Аслан! Рыжеволосый парень, как доложил богатырь Молчанов, вообще отлично проявил себя в бою. Когда он с группой других бойцов чуть не оказался в окружении, то взял командование на себя. Вывел людей из-под огня, лично подстрелив вражеского офицера и тем самым заставив остальных отступить.

Кроме того, у Аслана открылся магический дар. Слабенький, судя по всему, но во время боя у него проснулось ядро и сам собой образовался духовный щит. Подобное случалось крайне редко. Обычно всех младенцев проверяли на наличие дара и даже могли примерно назвать будущий ранг – но Аслан был сиротой, и к оракулу его никто не водил.

Зато теперь я был уверен, что Рыжий Лев, как после боя прозвали его другие солдаты, рано или поздно станет офицером моей гвардии. А со временем, быть может, даже командиром.

Добравшись до поместья Сплюшкиных, мы перекрыли все подъезды, окружили дом и отправили посланца с ультиматумом: сдавайтесь, или мы начнём обстрел. Дали полчаса на раздумья, а когда время истекло и ответа не последовало, я, без сомнений, отдал приказ начинать.

Уже стемнело, когда первые снаряды посыпались на защитный купол. Мы экономили боеприпасы, поэтому интенсивность была невысокой, но огненные цветки вспыхивали регулярно, и грохот должен был не смолкать всю ночь.

Я позвонил в больницу и узнал, как там Богдан Богданович и другие «тяжёлые». Командиру сделали операцию. Сказали, что пока он без сознания, но выживет. Кроме хирурга, над ним поработал целитель высокого ранга – однако раны Богдана были слишком серьёзны, поэтому в себя он до сих пор не пришёл.

После этого наконец-то вышли на связь гвардейцы, отправленные на поиски Олега:

– Ваше сиятельство, тут никого нет. Машина стоит на обочине брошенная, с дырками от пуль. Мы нашли несколько тел, наших и вражеских бойцов. Наших больше, но Олега среди них нет. С врагов сняты шевроны и другие знаки отличия.

– Понял, – ответил я. – Попробуйте найти следы. Я хочу знать, что там случилось и где командир охраны.

– Есть.

Если бы мои гвардейцы потерпели поражение, то Шершневские наверняка бы позвонили, не так ли? Но почему-то молчат и те и другие. Теряюсь в догадках, что могло произойти – пока ясно только то, что на дороге был бой.

Солдаты наделали окопов, и в одном из них я лёг, закутавшись в спальный мешок. Взрывы не мешали. Я так устал, что моментально заснул и ничего не слышал.

Проснулся от звонка мобилета. Было ещё темно, и казалось, что прошло совсем немного времени. Взглянув на экран, я тут же ответил:

– Слушаю.

– Георг, это я, – раздался голос Константина. – Мы с Аллой на свободе. Всё в порядке, живы и целы. Ты не поверишь, что здесь случилось…

* * *

– Да почему нельзя-то?! Она ж гражданская, подумаешь! Ну то есть даже не член их рода!

– Я задолбался повторять, – нахмурился гвардеец Шершневых, которого звали Тимур. – Парниша, который с ней сидит – личный помощник графа Чернобурова…

– Ну а девка-то тут при чём? – возмутился другой, по имени Авдей. – Попользовались бы с тобой по очереди. Давай первый, если хочешь. Ты видал, какая она сочная?

– Дослушай, придурок! Личный помощник Чернобурова сказал, что она их юристка, ценный сотрудник. А граф Шершнев приказал ценных сотрудников не трогать, понимаешь?

– Да почему?!

– Потому что хрен его знает, как война обернётся. Наших людей тоже будут в плен брать. Если начнём мочить заложников – они будут делать то же самое. А так обменяемся спокойно и всё. Дошло, нет?

– Да я ж не мочить её предлагаю…

– Всё, заткнись, – оборвал Тимур. – Держи себя в штанах. Как будто красивой бабы ни разу не видел!

Авдей надулся и замолчал.

Недавно стемнело. На заброшенной водяной мельнице было тихо. Только крысы пищали откуда-то из подвала, где держали пленных, да начали подавать голоса ночные птицы. Текущая рядом река журчала почти неслышно.

Из всего специального отряда гвардии Шершневых здесь осталось только два бойца. Остальные вместе с командиром отправились захватывать мать и сестру графа Чернобурова. Прочитали сообщение в мобилете заложника, где говорилось, что женщин будут увозить из поместья по северной дороге.

Но что-то, видимо, пошло не так. Парни отсутствовали уже слишком долго. Тимур оставался спокоен, а вот Авдей переживал. И то, что ему не позволяли хотя б помацать ту красотку, заставляло нервничать ещё сильнее.

Прошло ещё около часа. Хотелось прикорнуть, но было нельзя.

– Гляди-ка, тачка едет! – заметив вдалеке свет фар, воскликнул Авдей. – Наши?

– Тише, придурок! Откуда я знаю? Замолчи и ствол приготовь. Как тебя вообще, недоумка, в спецотряд взяли… – пробурчал Тимур и прижался к стене возле выбитого окна.

– А я стреляю хорошо, – приподняв винтовку с оптическим прицелом, буркнул Авдей.

Тимур качнул головой и ничего не ответил.

Машина приближалась. Подъехав, она подала условный сигнал, несколько раз моргнув фарами. Авдей расслабился и опустил оружие.

– Наши, – улыбнулся он. – Надеюсь, взяли баб…

– Всё бы тебе бабы, – закатил глаза Тимур. – Иди встречай.

Авдей повесил винтовку на плечо и вышел на крыльцо, включая макровый фонарик. Автомобиль резко остановился, все четыре двери одновременно открылись и наружу вышли несколько мужчин в чёрных масках.

– Чего это вы маски нацепили?

– Надо, – ответил один из мужчин, поднимаясь на крыльцо.

Авдей нахмурился. Голос был незнакомым, но на форме виднелся шеврон их спецотряда, поэтому гвардеец ничего не мог понять.

– Погодь, ты кто? И где бабы?

– Дома, – человек выхватил нож и ударил Авдея в горло.

Остальные вломились на мельницу и убили Тимура. А затем нашли заложников, освободили их и уехали.

Правда, Авдей был уже мёртв и ничего этого не слышал и не видел.

* * *

– Хорошо, Костя, я понял. Что с Аллой? Ей ничего не сделали?

– Был там один, всё порывался. Ему не позволили.

– Радует, что противник не обделён честью, – хмыкнул я. – Олег рядом? Дай ему трубку.

– Да, – раздался голос командира охраны.

– Благодарю за успешно проведённую операцию.

– Рад служить, ваше сиятельство.

– Что с твоим мобилетом?

– Сломался во время перестрелки. То есть сам-то он цел, но противник применил какое-то заклятие или артефакт, который уничтожил все наши макры, в том числе в мобилете. И стрелковые тоже… Кое-как смогли их добить после этого.

– Понял, – ответил я. От поместья Сплюшкиных донёсся очередной взрыв. – Так что случилось на дороге?

– Перебили врагов, парочку взяли живыми. Допросили, получили всю необходимую информацию. Сняли с мёртвых шевроны и отправились в гости… Дальше вам уже Константин Сергеевич рассказал.

– Хорошо. Вы едете в поместье?

– Так точно.

– Будьте осторожны. До встречи, – я положил трубку.

Одной проблемой меньше. Теперь у меня есть заложники, а у Шершнева – нет. Не хочу умалять подвиг Олега и его людей, но это лишь благодаря уму и хитрости Кости. Если бы он не придумал отправить обманное сообщение, мы бы никогда не догадались, где их с Аллой прятали.

А теперь мы получили очередное преимущество.

После таких хороших новостей я заснул ещё крепче, чем до этого. И отлично отдохнул несмотря на то что обстрел, как я и приказал, продолжался всю ночь.

Меня разбудили до рассвета. Открыв глаза, я увидел добродушное лицо с густой бородой.

– Доброе утро, ваше сиятельство.

– Доброе утро, Владислав, – я вылез из спального мешка и потянулся. Небо было ещё тёмным. – Сколько до рассвета?

– Полчаса.

– Сплюшкины не посылали никого на переговоры?

– Никак нет, молчат. Я считаю, ждут подмоги от Шершневых. Но те по-прежнему сидят у себя в казарме.

– Вот и славно, – я встал в полный рост и оглядел поместье Сплюшкиных.

Защитный купол ещё держался, хотя энергии осталось явно немного. Вся земля вокруг него была изрыта воронками, трава опалена. Фигурно подстриженные деревья превратились в растрёпанные лохмотья. К медленно светлеющему небу поднимался дым.

– Усилить обстрел. Готовиться к штурму. С рассветом – начинаем, – велел я.

– Есть, ваше сиятельство. Разворошим совиное гнёздышко! – прогудел Владислав и отправился отдавать приказы.

4

Запас наших снарядов подходил к концу, несмотря на то, что под прикрытием ночи привезли дополнительные. Полностью истощать себя было нельзя – как знать, какие планы у графа Шершнева. Но ненадолго повысить интенсивность обстрела мы могли, что и сделали.

Канонада не смолкала ни на мгновение. Купол поместья Сплюшкиных не выдержал и разлетелся, и снаряды стали падать на дом. Несколько попаданий разворотили крышу центральной части и превратили восточное крыло в руины, устроив там пожар. После этого я велел идти на штурм.

Сплюшкины зачем-то сопротивлялись. Их гвардейцы заняли позиции у окон и отстреливались, а два мага – старший сын покойного барона и его младшая жена – пытались помочь солдатам. Но мои гвардейцы упорно продвигались вперёд, почти не неся при этом потерь. Слишком велика была разница в мощи.

Когда передовые отряды уже ворвались в дом, мне позвонил граф Шершнев.

– Доброе утро, ваше сиятельство, – вежливо сказал я.

– Здравствуйте, Георгий Петрович, – деловым тоном произнёс граф, хотя голос его был полон скрытого гнева. – Я так понимаю, моя семья у вас.

– У меня. А заложников, которых захватил ваш спецотряд, мы освободили. Спецотряд, к слову, уничтожен.

– Знаю! – рыкнул Шершнев. – Мои родные в порядке?

– В полном. Хотите обсудить капитуляцию, граф?

Он тяжело вздохнул и обронил:

– Да.

– Буду к вашим услугам, как только возьмём поместье Сплюшкиных. Останавливать штурм уже поздно, но это не займёт много времени, – я посмотрел, как мои солдаты один за другим проникают внутрь дома. Оттуда уже даже не доносилось выстрелов. – Предлагаю встретиться в городе, ваше сиятельство. Ресторан «Сытник», ровно в полдень. Я закажу нам столик.

– Лучше поговорим в безлюдной обстановке, – буркнул Шершнев. – Приезжайте в моё поместье.

– Это же не ловушка? Я так понимаю, с этого момента мы договариваемся о прекращении огня.

– Конечно, Георгий. В моём доме вам ничто не угрожает. Слово дворянина.

– Принято, ваше сиятельство. Тогда до встречи.

На моих глазах из дымящегося поместья вывели пленных. Судя по одежде, среди них была только парочка солдат, остальные – слуги и члены рода, включая детей. Я направился к ним.

Мои гвардейцы держали пленников под прицелом. Когда я приблизился, один из них, молодой мужчина лет двадцати пяти, шагнул навстречу:

– Граф Чернобуров, – произнёс он, едва разжимая губы. – Я барон Евгений Сплюшкин.

Он был очень похож на отца. Перед глазами так и встало окровавленное и застывшее лицо старого барона.

– Приятно познакомиться, ваше благородие. Надеюсь, вы хотите сдаться?

Евгений молча кивнул, не спуская с меня глаз. Его взгляд горел от злобы и ненависти.

– Не надо так смотреть, ваше благородие, – жёстко произнёс я, глядя в ответ. – Я понимаю, вы рассержены за смерть отца и брата. Но это война, которую, к слову, начали вы. Мой союзник – барон Иволгин также был убит.

– Я знаю, – обронил Евгений.

– Тогда умерьте свой пыл и прикажите принести бумагу. Я хочу немедленно получить акт о капитуляции.

В скором времени я забрал свою копию документа – все условия сдачи мы не обговорили, этот вопрос оставался открытым. Но сам факт того, что Сплюшкины поднимали белый флаг, был закреплён официально, подписью и печатью новоявленного барона.

Я приказал Молчанову свернуться, перегруппироваться, но остаться в боевой готовности.

– Встаньте в прямой досягаемости казарм Шершневых, – сказал я Владиславу. – Как знать, насколько удачно сложится разговор с графом. Возможно, придётся ещё немного пострелять, прежде чем мы придём к соглашению. Я собираюсь выставить очень жёсткие условия мира.

– Так точно, ваше сиятельство, – козырнул богатырь.

Я позвонил Мокрухе и сказал, что граф готов сдаться, но заложников надо ещё какое-то время придержать. Убедился, что с ними всё в порядке, включая роженицу и младенца – к слову, она оказалась младшей женой Шершнева, а не дочерью, как я подумал.

Отправился домой, где встретился со всеми близкими. Женщины расплакались, когда увидели меня грязного, в местами порванном и закопчённом комбинезоне. Но я был в полном порядке, хотя требовался отдых.

Аллочка у всех на глазах крепко обняла меня и поцеловала в щеку. Чем вызвала такой ревнивый взгляд от Ульяны, что даже меня обожгло.

Впрочем, никто не подумал ничего плохого – ведь Алла побывала в плену и натерпелась страху. Желание обнять и поцеловать того, кто принёс весть о завершении войны, было вполне естественно.

– Ты в порядке? – негромко спросил я.

– Да, – закивала Алла. – Ой, так страшно было… Но Константин Сергеевич сказал, что не позволит меня обидеть. Вы бы видели, как он дрался, граф! Если б его там не было… – девушка снова заплакала.

Костя смущённо улыбнулся и потрогал синяк на скуле.

– Всё хорошо, – я погладил Аллочку по светлым волосам. – Дам тебе лучший способ успокоиться. Есть работа.

– Работа? – она подняла заплаканные глазки.

– Акт о капитуляции Сплюшкиных, – я протянул ей бумагу. – Сделай копию, отправь курьером в государственную канцелярию.

– Х-хорошо, – выдохнула Алла.

Ульяну я тоже обнял и попросил подготовить мне свежий костюм. Таким образом, уделил внимание обеим своим любовницам и отправил их заниматься делом вместо того, чтобы реветь рядом со мной.

Матери пришлось сообщить страшную новость о смерти Михаила Иволгина. Я попытался подсластить пилюлю, сказав, что он погиб на дуэли и храбро бился до самого конца. Увы, это не слишком помогло. Светлана Григорьевна чуть не потеряла сознание, а потом зашлась в бесконечных рыданиях.

Я оставил её на попечение Людмилы, жестом позвал за собой Константина, и мы отправились в кабинет.

– Ты в норме? – спросил я.

– Да. Я знал, что меня вряд ли тронут, – пожал плечами Костя и снова потрогал синяк. – Вот за Аллу боялся.

– Ты молодец, что придумал отправить те сообщения. Без них мы бы вас ни за что не нашли.

– Идея как-то сама пришла, – скромно улыбнулся Причернобуров, поправляя треснувшие очки. – Рад, что всё хорошо закончилось.

– Не очень-то хорошо, – невозмутимо сказал я, открывая дверь в кабинет. – Мы потеряли половину гвардии, несколько грузовиков и орудий. Полностью истощили боезапас бронемашины, не говоря уже о боеприпасах для стрелков и артиллерии. Иволгин убит, его гвардия разбита. Богдан Богданович тяжело ранен и неизвестно, когда придёт в себя. В общем, потери серьёзные.

– Победа всё-таки за нами. А наши солдаты получили великолепный опыт, – осторожно сказал Костя.

– Здесь ты прав, – согласился я. – Продолжаешь искать во всём хорошее?

– Пытаюсь. У тебя есть для меня задание?

– Есть, – я упал в своё кресло. – Для начала напиши заметку в Сеть. Надо объявить о капитуляции Сплюшкиных и о готовности Шершневых сделать то же самое. Отдельно сообщи, что Шершневы не пришли на помощь союзнику, хотя мы обстреливали их всю ночь и пошли на штурм поместья только утром.

– Сделаю, – кивнул Костя. – Я узнал, вчера вечером выпустили несколько газетных статей по выданной мной информации. Объявление войны назвали сомнительным, как ты и просил.

– Прекрасно. Продолжай работать с журналистами. Упирай на то, что войну объявили без причины, и что Иволгина не предупредили вовремя, как положено. Скажи, что я готов дать интервью сегодня вечером. Можно собрать пресс-конференцию в поместье.

– Зачем? – Константин собирался снова потрогать гематому на лице, но затем опустил руку на стол. – Мы ведь уже победили. Ты хочешь продолжать информационную атаку?

– Да, – устало выдохнул я. – Причём это только подготовительный этап для основного наступления. Сплюшкины и Шершневы – подставные фигуры. Наш главный враг, вероятно, Пихтин. А также Тимофей Тигров.

– Ты собираешься свалить княжеского наместника? – удивился Костя.

– Собираюсь. Позвони Ласкину, скажи, что я хочу с ним встретиться. Этот прохиндей не испугается даже самого императора. А у меня есть кое-что на Тигрова, что его очень заинтересует… Сам тоже поищи какой-нибудь компромат. Я убеждён, что Тимофей берёт взятки, надо только найти доказательства.

– Георг, ты уверен? Он всё-таки племянник князя…

– Мне плевать, – отрезал я. – Он наш враг, и будет наказан. Само собой, действуй осторожно, лишние проблемы не нужны.

– Ладно, – вздохнул Константин. – Что-то ещё?

– Изучи активы побеждённых. Подумай, что может нам пригодиться, кроме денег.

– Уже начал этим заниматься. К вечеру постараюсь успеть.

– Прекрасно, – я взглянул на настенные часы. – Ладно, приведу себя в порядок и поеду в поместье Шершнева. Предстоит тяжёлый разговор…

Костя вышел. Я достал из кармана серебряный портсигар, и пальцы сами потянулись к защёлке. Сколько макров я «всосал» за вчерашний день? Не меньше десятка точно. Больше, полагаю. Меня до сих пор слегка потряхивает, как вспомню низменное удовольствие от поглощения маны из кристаллов. А мозг настаивает, что не помешает подпитать уставшее ядро…

Я решительно открыл ящик, бросил в него портсигар и захлопнул.

Приняв освежающий душ и переодевшись в подготовленный Ульяшей костюм, я отправился на встречу с Шершневым. Поехал на легковой машине, в сопровождении Олега и ещё двух охранников.

Я не боялся, что на меня могут напасть или захватить в плен. Прозвучало слово дворянина, и если Шершнев предаст его, это будет конец для репутации. В знак мирных намерений я даже не стал брать с собой револьвер. Тем более что мой личный взорвался во время схватки со Сплюшкиным. Но зато взял трость.

Поместье Шершнева выглядело превосходно. Меньше моего по площади, но выше и с гораздо большей территорией. Красивая архитектура в древнегреческом стиле с колоннами в виде атлантов, орнаментами и мраморными беседками во дворе.

В доме меня пригласили проследовать в кабинет графа. Гвардейцы остались ждать в коридоре.

Шершнев стоял у окна, заложив одну руку за спину. Во второй он держал кружку.

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – поприветствовал он меня. – Хотите чаю?

– Добрый день. Благодарю, но нет.

– Неужто думаете, что я решил вас отравить? – скривился граф.

– Нет, просто не хочу.– Дело ваше, – он присмотрелся ко мне. – Сколько вам лет?– Восемнадцать.

– Правда? – Шершнев поднял брови и затем с грустной усмешкой покачал головой. – Проиграть подростку… Да уж.

– Прошу прощения, я так и не узнал ваше имя-отчество, – опираясь на трость, сказал я.

– Родион Павлович, – граф жестом пригласил меня сесть в кресло, сам аккуратно опустился на диван напротив. – Итак, Георгий, я вынужден сдаться. Новый барон Сплюшкин, как я понимаю, уже подписал акт.

– Вы правы.

– Какую контрибуцию вы хотите? – сразу перешёл к делу Родион.

– Пока не готов сказать. Я велел своему помощнику изучить ваши активы. Также нужно посоветоваться с Иволгиными, – откровенно сообщил я.

– Что ж, разумно. Тогда давайте просто завершим войну, а детали обсудим позже, – Шершнев взял со стола заранее написанный документ и протянул мне. – Изучите, ваше сиятельство. В пустых строках, где должно быть написано о размере контрибуции, укажем, что будет составлен отдельный акт.

Я кивнул, прошёлся глазами по документу и не увидел ничего подозрительного. Похоже, что Родион Павлович действительно смирился с поражением и не пытался провернуть напоследок какой-нибудь трюк. Его автограф уже стоял внизу.

Однако я не торопился подписывать. Бросил бумагу на кофейный столик и посмотрел на графа, сложив пальцы в шпиль.

– Скажите-ка, ваше сиятельство, – начал я, – кто вообще надоумил вас начать войну?

– Что значит надоумил? Это было моё личное решение. У нас с Иволгиными есть земельный спор, который тянется уже третье поколение. Я решил, что настала пора поставить точку.

– Мне кажется, что к этому решению вас подтолкнули. Вопрос лишь в том, кто именно: наместник Тигров или граф Пихтин?

Родион недовольно причмокнул, сделал глоток чая и отставил кружку.

– Не могу поверить, что передо мной сидит восемнадцатилетний юноша. Или сколько вам, шестнадцать?

– Восемнадцать, – я позволил себе небольшую ухмылку. – Полагаю, что попал в цель, не так ли? Кто из двоих названных велел вам напасть на Иволгина?

– «Велел» неподходящее слово. Меня убедили, – с ударением на последнюю фразу произнёс Шершнев.

– Так кто?

Граф щёлкнул ногтем по чашке. Раздался изящный звон фарфора.

– Василий Пихтин, – произнёс Родион. – Но знаете, что странно…

Больше он не успел ничего сказать. Стало темно, как будто за окном мгновенно наступила ночь. Комната наполнилась мощнейшим, неописуемым давлением мрачной энергии. Я не мог ни вдохнуть, ни моргнуть.

Из чёрного портала, который появился в центре комнаты, вышел худой человек в тёмных очках. Не глядя на меня, он подошёл к Шершневу и ткнул его пальцем в лоб. В тот же миг граф упал замертво.

Человек посмотрел на меня и улыбнулся. Его лицо казалось восковой маской, белой, как молоко.

– Ледяное Пламя. Как необычно встретить тебя здесь.

Я не мог произнести ни слова. Сила этого человека… существа… была слишком велика. Я в очередной раз ощутил укол ревности к самому себе, вспоминая, каким могущественным был в прошлой жизни.

Но и сейчас, несмотря ни на что, у меня есть силы! Превозмогая давление тёмной энергии, я встал, опираясь на трость, и посмотрел прямо в глаза существа, скрытые за тёмными очками. Оно ухмыльнулось на одну сторону и несколько раз медленно хлопнуло в ладоши.

– Молодец, Ледяное Пламя. Я не убью тебя, – голос был сухим, как песок. – Не сейчас, по крайней мере. Великий Баланс надо соблюдать… К тому же ты так любопытно сопротивляешься. Хочу посмотреть, что будет дальше.

– Кто ты? – выдавил я.

Существо лишь снова ухмыльнулось и исчезло в портале. Опять стало светло. Я громко вдохнул и вытер выступивший на висках пот.

Шершнев был мёртв, без сомнений. Бездна! Теперь придётся потрудиться, чтобы доказать, что это сделал не я…

5

Мои гвардейцы ворвались в кабинет через несколько мгновений после того, как человек в тёмных очках исчез. Солдаты были бледны, один из них покачнулся и чуть не упал. Похоже, демоническая энергия повлияла и на тех, кто был за пределами комнаты.

– Ваше сиятельство, что случилось?! Граф Шершнев…

– Мёртв, – я быстрым шагом проследовал к столу. – Позовите целителя. Скорее!

Взял ручку и оставил подпись на акте о капитуляции. Вписал нужную фразу о контрибуции в пустые строки. Едва успел это сделать, как в комнату вбежала целая толпа – целитель, дворецкий с перебинтованной головой и гвардейцы Шершнева.

– Графа убили!

Тут же защёлкали затворы винтовок, лязгнули доставаемые из ножен шашки. Мои солдаты попытались загородить меня и выхватили револьверы.

– Убрать оружие! – приказал я и протиснулся меж своих людей. – Уважаемые, клянусь дворянской честью, что это сделал не я.

– Тут больше никого не было, – процедил гвардеец Шершневых.

– Появился некий человек из портала. Это он убил графа.

На самом деле я сомневался, что это был человек. Даже, напротив, я был уверен, что встретился с демоном или другим потусторонним существом в человеческом обличии.

Человек в тёмных очках, о котором я уже не раз слышал… Тот самый, что был в моём поместье в день приёма!

– Мы обсуждали условия мира и уже подписали бумагу, – продолжил я, взял со столика акт и напоказ поднял его. – Зачем бы мне убивать Родиона Павловича?

Командир гвардейцев Шершнева покусал губы и кивнул.

– Ладно, – он опустил винтовку. – Но мы вызовем полицию.

– Полиция здесь не поможет, – холодно сказал я, доставая мобилет.

– Здесь уже никто не поможет, – промямлил целитель. – Мёртв его сиятельство.

Он закрыл глаза Шершнева, которые до этого оставались в ужасе распахнуты.

– Вызову Имперскую службу безопасности и следственный комитет, – сказал я, отыскивая в мобилете нужные номера. – Мне есть что им сообщить.

Пока люди в погонах торопились к нам, я сделал несколько звонков. Сказал Косте, чтобы он немедленно опубликовал заметку в Сети и сообщил доверенным журналистам о смерти Шершнева. Информация всё равно очень быстро разойдётся. Если скажем об этом первыми – сразу отведём часть подозрений. Ведь какой преступник побежит рассказывать о совершенном злодеянии? Тем более что я действительно невиновен.

После этого я позвонил Алле и велел связаться с нашим знакомым юристом по уголовным делам. Девушка просила позволения взяться самой, но я отказал. Аллочка, конечно, молодец, но подобные дела – пока что не её уровень.

Затем я сообщил о случившемся Тимофею Тигрову. Оказалось, тот уже в курсе и едет сюда.

Последнее, что я сделал – вызвал некроманта. Возможно, есть шанс поговорить с душой Родиона, и тогда все обвинения с меня будут моментально сняты.

Только вот если человек в тёмных очках тот самый, ничего не получится. У гвардейцев, которых он убил в моём поместье во время приёма, была начисто разорвана связь души и тела. Некромант ничего не смог сделать.

Победа в войне получила горький оттенок. Если Сплюшкиных я убил в бою, то смерть Шершнева была совершенно бессмысленна. И к тому же он не успел договорить. А смерть графа портила мою репутацию, превращая из благородного победителя в кровожадного карателя.

Маги следственного комитета прибыли первыми. Безупречно вежливые господа в стильных пальто, которые с помощью специальных методов принялись изучать магический фон.

Старший следователь, мужчина с грустными, как у бассет-хаунда, глазами и густыми усами, снял специальные зачарованные перчатки. Сказал своему коллеге:

– Записывай. Сильный магический фон Изнанки, быстро развеивается. Предположительно энергия шестого уровня. Структуру сам опишу, оставь место.

– Есть, – кивнул младший следователь.

– Дальше. Следы открытия пробоя. Опять же, предположительно шестой уровень.

– С ума сойти… – пробормотал младший, быстро работая ручкой.

– Следы боевых заклинаний, в том числе магии смерти, отсутствуют. Следы применения артефактов тоже. Ваше сиятельство, – обратился ко мне усатый. – Как вижу, вы уже пробудили силу. Какой ранг?

– Не знаю, – ответил я. – В детстве оракул предположил, что будет третий.

Думаю, с учётом моих талантов, минимум пятый, а то и выше… Но лучше промолчать.

– Какой дар? – продолжал следователь.

– Огонь.

– И всё? – сощурился усатый.

Я понимал, что он легко распознаёт ложь. А возможно, его чувство магии настолько развито, что он видит мои способности.

– Я немного владею и другими стихиями. На практике применял воздух. Вода и земля – только пробовал.

– Значит, вы универсал. По крайней мере, стихийный. Федя, записываешь?

– Конечно, – кивнул младший, не поднимая глаз от бумаги.

– Как вы знаете, универсалы обычно становятся порталистами. Вы когда-нибудь пробовали открыть портал?

– Сколько живу на этой планете, ни разу не спускался ниже нулевого уровня Изнанки. И то, через постоянный городской портал, для магической практики, – выкрутился я.

– Вы не ответили на вопрос.

– Порталы никогда не пробовал открывать. Вы серьёзно думаете, что юноша в моём возрасте способен пробить проход на шестой уровень? Здесь даже не тонкое место. Это невозможно.

– Всякое бывает, ваше сиятельство, – пожал плечами старший следователь. – Федя, ты дописал? Некромант может войти. А вам, граф, предстоит долгий разговор с агентом ИСБ…

Следователи вышли. Я увидел в коридоре Тимофея Тигрова, который шёпотом общался с человеком в чёрном мундире и с золотым жетоном на груди. Агент Имперской службы безопасности, надо полагать. То, что он шушукался с наместником князя, мне не понравилось.

Некромант попытался вызвать душу Шершнева. Но, как я и думал, связь была разорвана, и это оказалось невозможно. Тело графа вынесли, и мы с сотрудником ИСБ остались в кабинете один на один.

– Меня зовут Сергей Тихомиров, – радушно улыбнулся агент. – Как вы, Георгий Петрович? Такое страшное происшествие!

– Обойдёмся без притворной вежливости, уважаемый, – холодно ответил я. – Позвольте, я расскажу, что здесь случилось.

– Внимательно слушаю, – продолжал улыбаться Сергей.

Я ещё раз поведал всю историю от того момента, как вошёл в кабинет, до момента гибели Шершнева. Агент покивал и ненадолго задумался.

– Звучит невероятно. Надеюсь, вы понимаете. Какой-то человек в тёмных очках явился из портала, судя по всему, с шестого уровня Изнанки! – Тихомиров рассмеялся. – Похоже на фантазии из жёлтых газетёнок.

– Похоже, – согласился я. – Но это правда.

Сергей поджал губы и вдруг спросил:

– На вас работает артефактор по фамилии Кротов, не так ли?

– Мы скорее партнёры. Но да, жалованье он тоже получает.

– И он, кажется, продал вам своё изобретение? Портальные свитки ограниченного действия?

– Откуда вы знаете? – нахмурился я. – Это родовая тайна.

– Не забывайте, где я работаю. Знать тайны входит в мои обязанности, – Тихомиров снова улыбнулся, но на сей раз как-то угрожающе. – Полагаю, Кротов способен создать мощный свиток призыва. Как вы думаете?

– Ведёте к тому, что это я призвал существо с шестого уровня Изнанки? Ещё больше похоже на фантазию.

– И всё же более рациональную, чем ваша правда.

– Послушайте, если б я хотел убить Шершнева, то просто продолжил бы войну. Или проломил бы ему голову, – я стукнул тростью об пол. – Но мои руки чисты, слово чести.

– Не имею права сомневаться… Однако по моему опыту, аристократы часто творят грязные дела, прикрываясь именно честью. Парадокс, не правда ли? – Сергей откинулся на кресле.

– Я все рассказал как есть. Можете не верить, но в этом случае я требую допроса с менталистом.

– Может, лучше всё-таки поговорим начистоту? Вам в любом случае не грозит ничего серьёзного. Подумаешь, убили соперника во время мирных переговоров, – Тихомиров кровожадно рассмеялся. – Если сознаетесь, то вас, наверное, даже не лишат титула.

– Менталист, – повторил я.

– Какой же вы настырный. А знаете, менталисты тоже порой допускают ошибки, – вкрадчиво произнёс Сергей, наклонившись ко мне. – Иногда в пользу обвиняемого, а иногда наоборот. Вдруг он скажет, что вы врёте? Доказать обратное будет ну очень сложно. Тогда-то у вас точно отберут графский титул, а вместе с ним имущество.

– Спасибо за предупреждение, – кивнул я. – Раз вы так не уверены в своих менталистах, я отыщу другого.

Лицо Тихомирова помрачнело. Улыбка превратилась в кинжал, готовый чиркнуть меня по горлу.

– Кто же вам позволит, граф?

– А кто запретит? Вы, безродный? Или наместник князя? – я тоже наклонился, твёрдо глядя агенту в глаза. – Я прекрасно знаю законы, Сергей. И у вас не получится меня запугать. То, что вы успели пошептаться с Тимофеем Александровичем, ни на что не влияет.

– О, ваше сиятельство, – серые глаза Тихомирова жёстко блеснули. – Я очень не советую вам ссориться с Имперской службой безопасности.

– А я не советую вам ссориться со мной. И ещё не советую дружить с Тимофеем. Он, знаете ли, в шатком положении.

– Неужели?

– Скоро убедитесь.

Я понимал, что мои слова дойдут до Тигрова. Пусть. Я ведь и так предупредил перед началом войны, что не оставлю его в покое. Так пусть понервничает и подумает, что я собираюсь сделать.

– Требую допроса с менталистом, – лязгнул я, продолжая сверлить Сергея взглядом. – Отказываюсь работать с вашим, найду своего.

– До окончания следствия вам придётся дать подписку о невыезде, – скрипнув зубами, Тихомиров отвёл глаза.

– Без проблем, – я откинулся в кресле. – В ближайшее время у меня всё равно будет много дел в городе…

6

Написав подписку о невыезде, я отправился домой. Свой экземпляр акта о капитуляции Шершневых, конечно, забрал. Велел Мокрухе вернуть заложников, а Молчанову – возвращаться в казармы.

Война была официально закончена, хотя несколько вопросов оставались открытыми. Во-первых, с контрибуцией, или вирой, как ее называли на старый манер. Во-вторых, с убийством Шершнева.

В-третьих, с тем, кто его убил…

Ожидаемо, никто не поверил, что это сделал таинственный человек из черного портала. Все думали, что я прикончил графа. Из поместья мы с гвардейцами уезжали, со всех сторон пронзаемые осуждающими взглядами.

Вернувшись домой, я отдал несколько распоряжений: возобновить работу городских предприятий, снять военное положение в поместье, подготовить полный отчет о потерях в гвардии. Алле велел заняться документами, которые сопутствовали объявлению и окончанию войны. И то и другое произошло очень быстро, но бюрократы не дремали. Нам предстояло оформить кучу бумаг.

Мама отправилась в поместье Иволгиных. Юлия вряд ли будет ей рада, но Светлана Григорьевна все равно хотела помочь ей подготовиться к похоронам и в целом разобраться с последствиями войны.

– Не торопитесь хоронить покойного барона, – сказал я. – Пусть Юля охладит тело своей магией, чтобы… сама понимаешь. Надо будет вызвать некроманта и поговорить с душой Михаила Романовича. Я займусь этим завтра.

– Зачем? – удивилась Светлана Григорьевна.

– Кое-что спросить, чтобы кое-кого наказать. Не бери в голову, дорогая.

Костя, который успел зайти к целителю и убрать свой фингал, вечером предоставил мне список активов побежденных. Я изучил его, и мы вместе решили, что хотелось бы получить в качестве виры.

В первую очередь, конечно, деньги. Они нам требовались на восстановление сгоревших цехов «Чернобурского леса» и военных сил. Со Сплюшкиных больше и взять было нечего: их предприятия оказались слишком далеки от наших интересов. Забрать можно было разве что доходный дом в центре Красноярска, но мы решили, что лучше рублями.

А вот Шершневы, как выяснилось, владели двумя салонами элитной мебели. Их покупателями были аристократы и богатые простолюдины, включая крупных чиновников. Салоны отлично вписывались в нашу структуру: мы могли бы хорошо экономить на производстве, поставляя собственные пиломатериалы, и тем самым увеличить прибыль. А еще, учитывая уровень покупателей, завести полезные знакомства.

– Почему я раньше не знал, что Шершневы делают мебель?

– Они закупали сырье у Пихтина, – поправив очки, сказал Костя. – Мы просто не пересекались.

– У Пихтина, говоришь… – я вспомнил последние слова Родиона Павловича. – Они как-нибудь еще сотрудничали?

– Насколько я знаю, нет.

– Попытайся найти. Перед смертью граф Шершнев сказал, что это Василий Пихтин подтолкнул его к войне. Хочу понять, как ему удалось.

– Ты же понимаешь, такие вещи не оформляются официально. Если была договоренность, то негласная.

– Само собой, – пожал плечами я. – Но мало ли какие следы остались. Бесплатная поставка от Пихтиных, или беспричинное прощение долгов, что-нибудь такое. Василий Демидович вполне мог умаслить Шершнева перед этой негласной договоренностью.

– Ладно, – кивнул Константин.

– Вот еще что: позвони на монетный двор. Я хочу изготовить медали для наших гвардейцев. Одну, за участие в войне, вручим абсолютно всем. В том числе погибшим, награду надо будет передать родственникам вместе с компенсацией.

– Хорошо.

– Еще одну медаль – скажем, за отвагу – вручим тем, кто особо отличился. Также закажи отдельные ордена «За военные заслуги» для Богдана Богдановича и Владислава. Ну и на будущее, пускай отчеканят десятка три медалей с нашим гербом и надписью «За заслуги перед родом». Будем награждать тех, кто проявит себя на благо Чернобуровых.

– Хорошо, Георг. Сделаю.

После этого разговора я наскоро перекусил и отправился спать. Слишком много всего случилось за последние дни. Телу и мозгу требовался отдых.

Утром меня разбудила Ульяна. Щеголяя новым платьицем с сеточкой на вырезе, которая будоражила фантазию, девушка предложила мне завтрак в постель. Я согласился. И после того как выпил кофе и перекусил, затащил в постель и Ульяшу.

Мы неплохо порезвились, доставив друг другу максимум удовольствия. Я бы с радостью передохнул и пошел на второй заход, но увы, обязанности не ждали. Сочту за удачу, что мне повезло получить оргазм на десерт ранним утром.

Первым делом я отправился в казарму. Велел построить всех солдат и поблагодарил за службу. Обещал, что как только закончим разбираться с последствиями войны, каждого ждет награда.

После этого я получил доклад от Владислава: полный список погибших и выбывших по ранению, а также утерянной техники и орудий.

Получалось, что всего за сутки с небольшим мы лишились семидесяти четырех гвардейцев. Тридцать два убитых, остальные тяжело раненые и не смогут вернуться в строй. Если бы боевые действия продолжились с той же интенсивностью, то уже через день-другой нам пришлось бы сдаться.

Также мы потеряли три грузовика, три пушки и одну гаубицу. Учет утраченного стрелкового оружия и боеприпасов еще не закончили.

К счастью, победа осталась за нами. Мы получим выплаты от проигравших и сможем не только быстро восстановить былую мощь, но и стать еще сильнее.

Я попрощался с бойцами и отправился в больницу, когда мне позвонил Костя:

– Георг, я нашел независимого менталиста. Правда, он сейчас в Новосибирске и сможет прибыть только через неделю.

– Я никуда не тороплюсь. Отправь за ним наших людей, чтобы никто не перехватил по дороге и не попробовал подкупить. Что-то еще?

– Звонил наш друг Астахов. Говорит, что готов поделиться информацией, сам знаешь о ком. Хочет побеседовать с тобой лично.

– Хорошо, – ответил я. – Передай, что я пообедаю с ним в «Сытнике». Хотя нет, это место уже примелькалось… Ресторан «Горыныч». В три часа.

В больницу, где лежали наши «тяжелые» бойцы, меня пустили неохотно. Мол, часы для посещений строго ограничены и все такое – но стоило поулыбаться симпатичной медсестре на проходной, как мне все же удалось пройти.

Я походил по палатам, пожал руку каждому из раненых, а потом направился в отдельную палату, где лежал Богдан Богданович.

– Георгий, наконец-то, – Богдан приподнялся, скорчив гримасу.

Все его тело было обмотано бинтами, нога висела на спицах. Прошло чуть больше суток, а командир гвардии так осунулся, словно болел уже месяц.

– Хоть ты расскажи мне, как все закончилось! – попросил он. – Лежу здесь один, как в тюрьме. Только слухи долетают.

– А где же ваш мобилет? – поправив висящий на плечах белый халат, я сел на стул рядом с койкой.

– Хм. Понятия не имею. Вылетел, наверное, когда меня взрывом отбросило. Рассказывай! – почти потребовал Богдан.

Я кратко пересказал все события: от моего сражения со Сплюшкиными до штурма их поместья, от успешной операции Мокрухи до внезапного убийства Шершнева.

– Человек в темных очках… Тот самый? Про которого дети из Завденки говорили?

– Возможно. Как знать, – пожал плечами я.

– Так кто он такой? Сильный маг? Житель Изнанки? Или что-то вроде злого духа?

– Не знаю, Богдан Богданович, – вздохнул я. – Скажите лучше, как вы? Что говорят врачи?

– А что я… – скривился командир и почесал старый шрам на брови. – Мы готовились вот-вот начать бой. И вдруг обстрел. Снаряд взорвался прямо рядом со мной, – Богдан хлопнул ладонью по постели. – Духовный щит лопнул, меня нашпиговало осколками и контузило.

– Главное, что вы выжили.

– Выжил. Только что дальше, не знаю теперь. Всего меня изрезало, как через мясорубку пропустили, – Богдан провел ладонью по забинтованному торсу. – И нога еще раздроблена. Большой вопрос, смогу ли я нормально ходить.

– Я постараюсь найти лучшего целителя, какого смогу. Мы обязательно вернем вас в строй.

– М-да… Работал надо мной уже один, четвертого ранга. Только смерти помог избежать. А остальное, сказал, магией уже не вылечить. Да и вообще, знаешь, Гоша… – командир вдруг тяжело вздохнул. – Не уверен я, что хочу обратно в строй. Навоевался. Всю жизнь под ружьем, ни жены, ни детей…

Он потрогал свой перстень слуги рода и улыбнулся:

– Но семья у меня все же есть. Спасибо тебе за это.

– Выздоравливайте, Богдан Богданович, – я пожал ему руку и осторожно похлопал по плечу. – Даже если не захотите вернуться в гвардию, обязательно найдем для вас дело. Или можете просто уйти на покой и жить в поместье, как член семьи.

– Спасибо, – негромко сказал Богдан.

На этой трогательной ноте мы распрощались. Я поехал в поместье Иволгиных, и по дороге вызвал некроманта. Также позвонил своему знакомому верховному судье дворянского суда и объяснил, что хочу сделать. Судья молча выслушал и только раз спросил, уверен ли я. Получив утвердительный ответ, сказал, что пришлет нужного человека и, если я не ошибаюсь, сделает все возможное для наказания злодея.

На пороге поместья Иволгиных, где поставили временную дверь, я появился в сопровождении некроманта и следователя по дворянским делам. Какое совпадение, что это оказался вчерашний усач с грустными глазами.

– Здравствуй, Юлия, – сказал я, войдя внутрь.

Юля явно не ожидала визита и просто шла мимо по коридору. Увидев меня, застыла и вскинула подбородок.

Она была, по своему обыкновению, одета в мужскую одежду. Черные, в знак траура, рубашка и брюки великолепно подчеркивали стройную фигуру девушки. Ее крутые бедра, узкая талия и крепкая грудь будоражили фантазию так сильно, что у меня в штанах начинался пожар.

Как Юле это удается, не понимаю. Другие женщины смотрятся зачастую нелепо, когда одеваются по-мужски.

– Что вам нужно, граф? – тщетно скрывая раздражение, спросила она.

– Моя мать еще здесь?

– К сожалению. Она отказалась уезжать, хотя я прямо сказала, что ей здесь не рады.

Я вздохнул.

– Послушай. Я понимаю, что ты винишь меня в смерти отца. Признаю, что спровоцировал конфликт – но он бы все равно случился, рано или поздно. У Чернобуровых есть враги, и твой отец об этом знал, но все равно решил сблизиться со мной. И с моей матерью. Ты прекрасно видела, что они друг другу нравятся.

– Хочешь сказать, он сам во всем виноват?! – прошипела Юлия.

– Мы дворяне, и порой нам приходится жертвовать собой на войнах и дуэлях. Так получилось, что очередная битва стала для барона Иволгина последней. Я не принимаю вину, но поверь, скорблю вместе с тобой. Я рассчитывал, что мы с Михаилом Романовичем сможем еще многое сделать.

Не думаю, что мои высокие слова мгновенно заставили сердце Юли оттаять. Но она, по крайней мере, не стала возражать, а лишь мотнула головой:

– Что за господа с тобой?

– Некромант, который попробует вызвать дух твоего отца, – я повел ладонью, и маг скромно поклонился. – И следователь по дворянским делам, который, услышав показания Михаила, заведет дело на Тимофея Тигрова.

– Что? – удивилась Юлия.

– Это ведь он санкционировал войну и сделал так, что вы не получили ноту вовремя. Наместник князя играл на стороне наших врагов, он пытался уничтожить нас, – я не заметил, в какой момент мой голос наполнился свинцовой тяжестью. – И за это – я уничтожу его!

7

Тело Иволгина лежало посреди его спальни. Только не на кровати, а в открытом гробу. В комнате было холодно, даже пар шёл изо рта. Юлия наложила мощное постоянное заклятие, которое поддерживало низкую температуру. Верное решение, ведь иначе покойник уже начал бы разлагаться, источая не самый приятный запах.

Юля выразила желание присутствовать при ритуале вызова и притащила Владимира – младшего брата и наследника титула Иволгиных. Двенадцатилетний мальчик был порталом отправлен в Новосибирск ещё в начале войны, и сегодня утром тем же способом вернулся.

Моя мать, когда услышала о ритуале, тоже прибежала. Юля окатила её взглядом, который был ещё холоднее, чем воздух в комнате, но ничего не сказала.

Некромант, покашляв и растерев руки, приступил к работе.

Я не особо вникал в то, что он делает – тёмная волшба, связанная со смертью, мало меня интересовала. А ритуалистика всегда казалась слишком скучным направлением Высшего Искусства.

– Связь устойчивая, но слабая, – сказал некромант. – Долго говорить не получится. Рассчитывайте на две-три минуты. Я сообщу, когда приготовиться, – и продолжил сплетать сложный магический узор.

– Дамы, сначала надо задать необходимые вопросы, чтобы господин следователь получил информацию, – сказал я, повернувшись к маме и Юле. – Остальное только если останется время.

– Хорошо, – еле слышно ответила Светлана Григорьевна.

Дочь Иволгина лишь резко кивнула, крепче стискивая руку брата. Мальчик стоял, прижимаясь к ней, и старался не смотреть на гроб.

Мы подождали ещё немного, а потом некромант воскликнул:

– Готовьтесь!

Я шагнул вперёд. Следователь, как тень, за мной.

Магическая печать закружилась над телом барона. Из неё, словно выныривая из воды, появился дух Михаила: ниже груди он будто таял и казался серым туманом. Не уверен, что он нас видел, взгляд его бесцельно блуждал туда-сюда.

– Михаил Романович, это Георгий. У нас мало времени, прошу ответить на вопросы, чтобы враги понесли наказание.

– Ты закончил войну, Георгий? – спросил Иволгин. Голос был тихим и одновременно гулким, будто доносился из глубокого колодца. – Кто победил?

– Мы. Я отомстил за вас, убив барона Сплюшкина и его младшего сына. Прошу, Михаил, времени мало.

– Спрашивайте, – кивнул дух.

– Когда вам объявили войну?

– Утром шестнадцатого июля.

– Вы получали ноту об объявлении?

– Нет, – Иволгин мотнул головой. – Когда я позвонил наместнику князя и спросил об этом, он сказал, что документ был отправлен курьером. Но к нам никто не приезжал.

– Вас вызывали в представительство Дворянской палаты? – подключился к допросу следователь.

– Нет.

– А как насчёт…

Усатый задал ещё несколько уточняющих бюрократических вопросов, кое-что записал в блокнот. Потом взглянул на меня своими грустными глазами и кивнул – мол, получил что хотел.

– Михаил Романович, – сказал я. – Прошу прощения, что мы говорим с вами так и в последний раз. Я надеялся, что наш союз приведёт к процветанию обоих родов.

– Я тоже, Георгий… – улыбнулся дух. – Но это ещё возможно, не так ли? Я не виню тебя и прошу, чтобы ты позаботился о моей семье.

– Непременно, – кивнул я и отшагнул, освобождая место.

Юля, хоть и скорчила недовольное лицо, сама подтолкнула мою мать вперёд. Я вышел из комнаты, не желая слушать душещипательные разговоры. Следователь прошагал за мной.

– Что скажете, уважаемый? – спросил я уже в коридоре.

– Показания весомые, – ответил тот. – Как только вы напишете заявление, делу будет дан ход. Но знаете, ваше сиятельство… Тимофей Тигров не тот, с которым следует ссориться. Всё-таки племянник самого князя Сибири, да и в целом человек влиятельный. Вам оно надо?

– Спасибо, – кивнул я, игнорируя предупреждение. – Составьте протокол допроса, как положено.

– Само собой. До встречи, ваше сиятельство, – следователь кивнул на прощание и удалился.

Я взглянул на часы и поторопился вернуться в город. Встреча с Виктором Астаховым в ресторане «Горыныч» должна была скоро начаться.

Я немного опоздал. Астахов уже ждал меня в отдельной зашторенной кабинке. Он, не стесняясь, заказал ассорти из выдержанных европейских сыров, солёную сёмгу и блины с красной икрой. Знал, что я за всё заплачу.

– Приятного аппетита, – сказал я, садясь напротив.

– Спасибо, ваше сиятельство. Не обессудьте, – обводя жирными пальцами блюда, сказал Роман. – Но поверьте, моя информация стоит целого вагона икры. И не красной, а чёрной.

– Слушаю вас.

«Горыныч» был гораздо выше классом, чем тот же «Сытник». В отдельных кабинках здесь стояли артефакты тишины, которые не позволяли никому снаружи подслушать разговор. А ещё из каждой кабинки был отдельный выход, и пришлось бы очень постараться, чтобы понять, кто и с кем встречался. Идеальное место для тайных свиданий.

Надо взять на заметку, если решу сводить Ульяну в ресторан… С Аллой нет проблем, даже если кто-нибудь увидит – она выглядит как аристократка. И я в любом случае собираюсь рано или поздно принять её в слуги рода. С такой не зазорно развлекаться.

Но сейчас не об этом.

Астахов рассказал, что покопался в документах и сумел найти несоответствия в кое-каких расходах городской казны. Покопавшись ещё – «что заняло почти всю ночь, ваше сиятельство!» – он сумел найти следы, напрямую ведущие к Тимофею Тигрову.

– Хотите сказать, что наместник князя ворует из казны?

– Понемногу, очень осторожно и тихо, но да. Если не искать намеренно – никогда не найти.

– Доказательства?

– Можно собрать целую стопку документов, – Виктор поднял руку над головой, показывая высоту воображаемой стопки. – Я только выписал кое-что, чтобы вам показать.

Он вытер руки о салфетку и достал из портфеля бумагу, исписанную какими-то цифрами. Я убрал её в карман и положил на стол пухлый конверт.

– Благодарю за помощь.

– Спасибо, – Астахов невозмутимо спрятал конверт и вернулся к еде. – Надеюсь, что моё участие останется тайной?

– Конечно, уважаемый, – кивнул я. – Можете не беспокоиться…

На следующий день Иволгина похоронили в семейном склепе. Церемония прошла спокойно, даже, я бы сказал, умиротворённо. Все, кто прибыл, попрощались с павшим в бою бароном, выразили соболезнования его детям и дружно отправились за поминальный стол.

Я до стола, накрытого на заднем дворе, не дошёл. Рядом со мной вдруг появился Тимофей Тигров. Во время похорон он держался в стороне, и даже не подошёл к Юлии и малолетнему Владимиру, чтобы выразить соболезнования.

Полагаю, что это в любом случае выглядело бы не слишком уместно. Наместник явился исключительно ради соблюдения приличий, ведь его официально пригласили.

– Поговорим, Георгий Петрович?

– Давайте, – пожал плечами я.

Мы отошли в сторону, под тень раскидистой ольхи. Тигров поправил шелковый галстук и сказал, не глядя в мою сторону:

– До меня дошли неприятные слухи…

– Какие? – перебил я.

Тимофей мазнул по мне недовольным взглядом и опять отвернулся.

– О том, что вы намерены открыть против меня судебное дело, – проворчал он, не сдерживая неприязни.

– Это вовсе не слухи. Я ведь сказал тогда по мобилету: когда мы победим, я вас в покое не оставлю. Помните, что вы мне ответили?

Наместник князя поморщился и промолчал.

– Вы сказали: «сначала победите». Ну вот, – я развёл руками. – Мы победили.

– Кажется, вы плохо понимаете, с кем связываетесь, – процедил Тимофей, вонзая в меня злобный взгляд. – Забыли?! Я…

– Наместник князя Сибири и его племянник. Помню. Думаете, поэтому вам сойдут с рук фабрикация повода для войны и нарушение древнего закона? Не говоря уже о том, что вы взяточник и казнокрад.

– Что?! – возмутился Тигров. – Да как ты смеешь, щенок!

– Попрошу без оскорблений, – нахмурился я и полез во внутренний карман. – Взгляните-ка.

Я протянул наместнику бумагу, переданную мне Астаховым. Там были поверхностно расписаны махинации Тигрова с казной – но с указанием всех дат и сумм, а также номеров документов. Сначала Тимофей смотрел на список скучающим взглядом, но чем дальше, тем бледнее становилось его лицо, а глаза всё шире.

– Занятно, не правда ли? – спросил я. – Мы оба знаем, что это лишь верхушка айсберга. А все нужные бумаги у меня есть, и свидетели тоже. Этого хватит, чтобы не только снять вас с должности, но и, скорей всего, отправить на виселицу. Император Кречет ненавидит взяточников и казнокрадов…

– Вы не докажете, – медленно, почти по слогам, проговорил Тигров, поднимая глаза.

– Да бросьте, Тимофей Александрович. Вы даже сейчас вспотели, как в бане. Интересно, что будет, если вас заставят пройти допрос с менталистом?

Наместник остервенело разорвал бумагу на мелкие кусочки и хотел было выбросить их, но затем запихал в карман. Глубоко вдохнул, стараясь приобрести привычный расслабленный вид, и спросил:

– Что вы хотите?

– Видеть, как вы болтаетесь в петле. Сомневаюсь, правда, что получится. Всё-таки как вы любите повторять, вы племянник князя. Но если вас снимут с должности и отправят смотреть за какой-нибудь глухой деревней, я тоже буду счастлив.

– Полагаю, мы могли бы договориться…

– Только в одном случае. Вы расскажете мне всё, что знаете о действиях графа Пихтина против моего рода. Абсолютно всё! – с нажимом добавил я.

– Хорошо, – прохрипел Тигров.

– Я ещё не закончил. Вы самостоятельно отречётесь от должности и покинете Красноярск. Иначе я передам информацию журналистам и напишу заявление в дворянский суд. Уничтожу вас публично и с удовольствием.

– Это слишком! – постарался возмутиться Тимофей, но, наткнувшись на мой взгляд, поник и замолчал.

– Идёмте в машину, – я гостеприимно повёл ладонью. – Полагаю, такие разговоры не для чужих ушей.

Пока мы шли, я тайком оглядывался. Со стороны, должно быть, это выглядело так, будто я опасаюсь свидетелей. Но на самом деле я переживал, как бы из ниоткуда не появился человек в тёмных очках…

Обошлось. Мы с Тимофеем спокойно сели на заднее сиденье автомобиля, где он рассказал мне очень интересные вещи.

– В начале года Василий Демидович сделал мне предложение, – сказал Тигров, глядя перед собой. – Он сказал, что знает из надёжных источников, будто род Чернобуровых скоро лишится мужчин. От меня требовалось как можно быстрее признать род угасшим, чтобы выставить ваши земли и имущество на торги.

– Угу, – я кивнул, подбадривая Тимофея продолжать.

– Пихтин хотел завладеть лесокомбинатом. Но гораздо больше его интересовали ваши договоры на аренду лесных участков.

– Почему? Там такой же лес, как и у него.

– Откуда мне знать! – огрызнулся наместник. – Сами разбирайтесь, что к чему!.. – он вздохнул и продолжил: – Когда вы выжили после аварии, он сказал, что всё откладывается.

– Аварию подстроил Пихтин?

– Понятия не имею. Я точно здесь ни при чём!

Я активировал астральное зрение ещё в начале разговора. Тигров был зол и напуган, но не врал.

– Когда я вызвал вас и убеждал прекратить усиление гвардии, это тоже было по просьбе Пихтина.

– Я так и думал.

– Да вы же напрямую мне об этом сказали тогда в кабинете! Я ещё подумал – вот сукин сын, какой проницательный… – Тимофей скривился и бросил на меня неприязненный взгляд. – Впрочем, уже и дурак бы понял!

– Вы продолжайте, уважаемый, не пытайтесь меня уколоть. Что насчёт войны?

– Не знаю, как Пихтин убедил Шершнева её развязать. Меня лишь попросили дать разрешение именем князя, и сделать так, чтобы Иволгин не узнал об объявлении вовремя. Курьера с нотой, про которого я говорил, отправили только на бумаге. Все остальные инстанции я тоже придержал благодаря связям.

– И вот теперь мы хороним барона Иволгина, – покачал головой я. – Вам не стыдно, Тимофей Александрович? Или деньги для вас важнее чести? Впрочем, не отвечайте. Скажите лучше, кто убил Шершнева?

– Не знаю, – выплюнул Тимофей и будто через силу улыбнулся. – Судя по вашим словам – какой-то тип в тёмных очках.

– Понятно. Если вам больше нечего добавить, тогда попрошу вон из моего автомобиля, – я кивнул на дверь. – И не забудьте, о чём мы договорились. Даю вам неделю на отречение.

Тигров ничего не ответил и открыл дверь.

– Да, Тимофей Александрович. Надеюсь, вы не собираетесь решить проблему с помощью насилия. Копии компромата хранятся у нескольких моих доверенных людей.

Наместник внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Конечно.

И с силой захлопнул дверь автомобиля.

Через несколько дней меня попытались убить.

8

– Слушаю, – раздался голос в трубке.

– Чернобуров всё знает! – не приветствуя собеседника, начал Тимофей. – Понятия не имею, как он догадался и где нарыл информацию.

– Догадаться было несложно. Что именно знает юный граф?

– Сказал же, всё! – прорычал Тигров, срывая шелковый галстук и бросая его на пол. – То, что я собирался признать его род угасшим, и то, как я помог с объявлением войны против Иволгина. Он подозревает, что граф Пихтин стоит за убийством его отца и всем остальным.

– Какой догадливый молодой человек, – безразлично произнёс голос. – Кто рассказал ему о вас?

– Откуда мне знать! – прорычал Тимофей, со злостью вспоминая унижение, испытанное перед Георгием.

– Но он говорил с вами об этом?

Тимофей упал на кресло и почти выплюнул слова:

– Да! Чернобуров обещал открыть против меня публичное дело, если я не отрекусь от должности и не покину город. У него имеются доказательства кое-каких моих грехов, – Тигров покачал головой. – Ублюдок! Похоже, у него есть крыса в канцелярии!

– Мне жаль, Тимофей Александрович. Но вам действительно придётся отречься.

– Вы издеваетесь?!

– Выбора нет. Князь Тигров не позволит, чтобы род был унижен. Скорее казнит вас, чтобы смыть позор кровью. Сами знаете, насколько вспыльчив он бывает.

Наместник промолчал. Безымянный собеседник, которого он про себя называл Куратором, был прав. Если Чернобуров, как обещал, выдаст информацию журналистам и заведёт дело, роду Тигровых грозит опала. Чтобы оправдаться перед императором, дядя вполне способен пойти на кровавую жертву.

– Нет, я так просто не сдамся! – воскликнул Тимофей и стукнул кулаком о стол. – Послушайте, давайте встретимся и обсудим…

– Я ни с кем не встречаюсь, – отрезал Куратор таким тоном, что Тигрову сразу расхотелось спорить. – Спасибо, что передали информацию. Графа Пихтина я предупрежу. А вы как можно скорее покиньте Красноярск и затаитесь.

– Боитесь, что меня используют как свидетеля против Пихтина? – скривился Тимофей.

– Я ничего не боюсь. Это для вашего же блага.

– Теперь вы мне угрожаете? – возмутился наместник. – Думаете, я не знаю, кто вы? Держите меня за дурака, Василий Демидович?!

– Решили, что граф Пихтин – это я? – сухо спросил Куратор.

– Уверен! Защищённый мобилет, артефакт для изменения голоса, вот и весь секрет! Тоже мне, устроили шпионские игры! – Тимофей неожиданно для себя начал кричать. – У нас общий враг, Василий Демидович, и надо с ним разобраться!

– Я не граф Пихтин, – с железной уверенностью сообщил голос. – Сделайте, как велено, Тимофей Александрович. Или мы всё-таки встретимся. Но это будет последняя в вашей жизни встреча.

– Так, да?! Может, напомнить вам, что я племянник…

Куратор положил трубку. Тимофей заорал и отбросил мобилет.

– Племянник князя! Я – племянник князя Сибири! – вопил он, будто пытаясь убедить в этом самого себя. – Как я мог ввязаться в эту аферу?! Идиот!.. Ну ладно, ладно. Ладно.

Тимофей несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Ладно, – повторил он. – Пихтин, сволочь! Решил водить меня за нос. Подставил, как… не знаю! Как придурка! А Чернобуров, вонючий щенок, тоже строит из себя… Ничего, я с вами обоими разберусь. Поймёте, что значит связываться с Тимофеем Тигровым!

Наместник взял мобилет и, гневно дыша, отыскал нужный номер. Когда собеседник ответил, Тимофей даже не сразу это понял. В трубке царила могильная тишина.

– Добрый день, – сказал, стараясь сохранять ровный тон. – Нужны услуги.

– Кто?

Собеседник не задавал лишних вопросов. Если у кого-то был его номер, значит, человек достоин доверия и может заплатить.

– Граф Чернобуров и граф Пихтин.

– Будет дорого.

– Деньги не проблема!

– Порядок оплаты вы должны знать. Берём только макрами. Всё будет сделано в течение трёх дней…

* * *

Когда поминки закончились, ко мне подошла Юлия. Вид у неё был строгий, как и тон, но слова прозвучали добрые:

– Хочу сказать спасибо, Георгий. Тебе и твоей семье. Светлана Григорьевна очень помогла с организацией похорон, а ты… ну, ты сделал всё, чтобы гибель моего отца не была напрасной.

– Меньшее, что могу, – кивнул я.

– Я собиралась попросить тебя ещё кое о чём. Ты вышел, когда я говорила с отцом… – Юля цокнула языком. – В общем, он хотел, чтобы я попросила сделать наш род вассалами Чернобуровых. Иволга явилась мне буквально только что и дала своё благословение.

Эти слова дались девушке непросто. Вся её природная гордость восставала против подобной просьбы – но оспаривать волю покойного барона она тоже не могла. К тому же для Иволгиных это был, пожалуй, единственный шанс выжить. Их род был сильно ослаблен, потеряв на войне всю гвардию. А бароном стал двенадцатилетний мальчуган.

Что, если с ним вдруг произойдёт несчастный случай? Может найтись немало желающих, чтобы он произошёл. В наше время, конечно, и женщина может взять на себя обязанности главы рода – но где гарантии, что и Юлю не постигнет вдруг трагическая случайность?

– Конечно, – без раздумий согласился я. – Поручу своему помощнику заняться этим.

– Только я требую автономии, – жёстко добавила Иволгина. – Мы будем платить налоги и так далее, но нашими оранжереями и прочими делами я буду управлять сама. Пока Володя не вырастет.

– Хорошо. У меня всё равно нет желания этим заниматься. Кстати, ты не против, если я приставлю к Владимиру охрану? Вы лишились бойцов, а ситуация всё ещё напряжённая.

– Ладно, – Юлия махнула рукой.

Я кивнул, и наступило неловкое молчание. Мы с девушкой стояли в стороне от других. Она, заложив руки за спину, смотрела на горизонт, где солнце медленно клонилось к закату. Я украдкой любовался её лицом и стройной фигурой.

– А где же твой жених? – спросил я. – Неужели он пропустил похороны Михаила Романовича?

– Кто сказал, что у меня есть жених? – спросила Юля, не взглянув на меня. – Были только переговоры о помолвке. Безуспешные.

– Почему безуспешные?

– Потому что я не сторонница договорных браков. Отец, конечно, хотел выгодно выдать меня замуж, а я сопротивлялась. Классическая история, правда?

– Как в сказках, – усмехнулся я. – Прекрасная и гордая принцесса против воли отца.

В ответ на слегка завуалированный комплимент девушка только фыркнула.

– Надеюсь, ты встретишь того, с кем будешь счастлива, – добавил я.

– Почему-то сомневаюсь. До встречи, Георгий, – Юлия кивнула мне на прощание и отправилась обратно к столу.

Я смотрел ей вслед и не мог понять, почему на лицо сама собой наползает улыбка. Неужели влюбился? Эх, юное тело, гормоны…

С другой стороны, найти постоянную партнёршу и жениться мне не помешает. Надо ведь продолжать род Чернобуровых. Не уверен, что у нас получится сойтись с Юлей, да и первой женой лучше сделать кого-нибудь равного себе. А ещё лучше – какую-нибудь княжну.

Юля, может, и против договорных браков, преследующих выгоду, но в дворянской среде это один из первых способов возвыситься и заключить устойчивый союз.

Я вздохнул и тоже повернулся к закату. Не хочу пока думать о свадьбе. Как я и сказал, ситуация по-прежнему напряжённая. Сначала надо окончательно решить вопрос с Пихтиными. Хотелось бы сделать это до своего дня рождения, который будет в конце августа. Чтобы со спокойной душой встретить свой первый день рождения в этом мире и осенью поступить в магическую академию, как я и планировал.

В академии, быть может, и встречу подходящую партию. А пока – надо продолжать борьбу. Войну мы выиграли, но в масштабах происходящего она стала лишь одним сражением. Главная война далека от завершения и даже ещё не вступила в горячую фазу.

Следующие два дня мы занимались тем, что забирали своё. А именно, официально оформляли получение контрибуции с проигравших. Сплюшкины не могли разом выплатить необходимую сумму, и пришлось договариваться с ними о рассрочке. Половину назначенной виры они перечислили Иволгиным, а вторую половину должны были выплачивать нам в течение года.

Мне не нравился такой вариант, однако Константин убедил меня, что не стоит давить. Можно было бы заставить Сплюшкиных продать активы или даже поместье, но такое поведение не красило победителя. Полностью разорять проигравших считалось недостойным истинного дворянина.

Шершневы, в свою очередь, тоже заартачились. Дело об убийстве графа было всё ещё открыто, я находился под подозрением. Новосибирский менталист задерживался – обещанная неделя превратилась уже в две. Ничего удивительного, ведь подобные редкие специалисты были нарасхват. Тем более, независимые, которые не работали в спецслужбах или на какой-нибудь род.

Агент Тихомиров приезжал ко мне в поместье, угрожал и вообще вёл себя так, что захотелось пальнуть ему в лоб из револьвера. Раньше я не замечал за собой такой кровожадности, однако Тихомиров раздражал до невозможности. Я грубо прогнал его и велел дожидаться, пока прибудет мой менталист.

Итак, Шершневы выплатили деньги, которые были пущены на восстановление пострадавшего от их дирижабля «Чернобурского леса». А вот передавать мебельные салоны отказались до окончания следствия. Мол, «вдруг случится так, что Георгий Петрович виновен, тогда это вы должны будете платить нам компенсацию»!

Так что увы, и здесь придётся ждать.

Давать ход делу Тимофея Тигрова я не торопился. Выпустить джинна из бутылки просто, а загнать обратно невозможно. Пусть наместник сделает всё сам, как я предложил. Если нет – пускай пеняет на себя.

Что касается Пихтиных, я тем более не собирался ничего делать. Пока что. Ведь новая война обернётся для нас неминуемой катастрофой. Я решил выжидать и готовиться к очередным ударам исподтишка. Василий Демидович вряд ли станет нападать в открытую. Скорее продолжит свою излюбленную тактику – действовать тихо и чужими руками.

Этим утром с монетного двора привезли наш заказ: блестящие бронзовые медали «За участие в боевых действиях», серебряные «За отвагу» и два золотых ордена «За военные заслуги». Медали «За заслуги перед родом» ещё готовились, да и не были пока нужны. Это на будущее.

Часть медалей я поручил отвезти родственникам погибших гвардейцев вместе с денежной компенсацией. Затем лично наведался в больницу, где наградил раненых бойцов и Богдана Богдановича. Командир сначала отнекивался, но всё же с радостью принял орден.

Я поговорил с врачами. Через несколько дней Богдана собирались выписывать, но восстанавливаться ему предстояло ещё долго. Скорее всего, командир гвардии до конца жизни будет хромать и ему придётся ходить с тростью. Поэтому вопрос о том, останется ли он на своей должности, был пока открытым.

Водитель отвёз меня в казарму, где я вручил каждому гвардейцу бронзовую медаль «За участие». Двадцать солдат, среди которых был Аслан, получили серебряные «За отвагу». Надо было видеть лицо парня, когда я вешал медали ему на грудь.

– Ну вот, Аслан, – сказал я. – Ты теперь герой. Гораздо лучше, чем быть грабителем, не правда ли?

– Так точно, ваше сиятельство, – вытянувшись в струнку, ответил тот. – Вы простите меня за это… что мы, ну, дважды контору обнесли…

– Забудь. Уже простил. Кстати, мне сказали, ты хочешь съездить в приют? Мы сейчас поедем мимо, можешь с нами.

– На машине меня подвезёте? – удивился парень. – С радостью, ваше сиятельство! Спасибо!

Закончив церемонию награждения, я отправился на парковку, Аслан следом за мной. Он был в парадной форме, и даже не знаю, что блестело ярче – новые медали на груди или улыбка на лице. На поясе у парня висела шашка, и шёл он, гордо выпрямив спину и подняв подбородок.

Одним словом, выглядел действительно, как герой. Только причесаться бы ему не мешало – рыжая шевелюра, как всегда, торчала в разные стороны.

Аслан сел на переднее сиденье, рядом с водителем, я в одиночестве расположился на заднем.

Едва мы успели выехать с территории казарм и повернуть на шоссе, как за нами пристроился другой автомобиль. Водитель покосился на него в зеркало и чуть прибавил скорость. Машина выехала на встречную полосу, поравнявшись с нами, и из открытого окна на меня взглянуло дуло огнестрела.

– Гони! – крикнул я, активируя щит.

Пули застучали по бронированному стеклу. Слишком быстро для простой макровой винтовки. Нападающие были вооружены дорогущим многозарядным оружием.

– Дай револьвер! – тут же крикнул Аслан водителю. – Отстреливаться буду!

– Не вздумай окно открывать! – ответил тот.

Водитель дал по газам, но машина не отставала, а стрельба продолжалась. Толку не было – на крепком стекле оставались только небольшие сколы. И меня это тревожило. Настолько подготовленные убийцы не могли не знать, что у графа бронированный автомобиль. Значит, у них имеется какой-то козырь…

– Разворачивайся, – ровным тоном приказал я. – Обратно в казармы.

– Есть!

Водитель резко затормозил. Засвистели шины, и последняя пуля щёлкнула по лобовому стеклу, отрикошетив куда-то в сторону. Машина нападающих пролетела дальше. Мы развернулись, поехали обратно – и тут нас ждал сюрприз.

Прямо перед автомобилем появился разрыв – мерцающий участок воздуха, наполовину утопленный в дороге, который водитель не сумел обогнуть. Я успел заметить человека, сотворившего его. Женщина-маг стояла на обочине и, как мне показалось, пошевелила пальчиками на прощание.

Мы влетели в разрыв и оказались в двадцати метрах над землёй – точнее, над скалами. Накренившись, машина полетела вниз. Передняя часть расплющилась об острые камни, и даже бронированное стекло не выдержало, разлетевшись на мелкие осколки. Грохот и скрежет металла оглушили. Хорошо, что я был пристёгнут и с активным щитом, иначе переломал бы все кости.

Автомобиль на какое-то время застыл, стоя на разбитом носу. Потом раздался неприятный протяжный скрип – задняя часть машины опустилась, и мы рухнули на четыре колеса. В последний раз тряхнуло, и наступила тишина.

– Все живы? – спросил я.

– Иванов, живой, – по форме ответил Аслан. – Эй, друг, ты как? А-а, дерьмо… Граф, водитель мёртв.

Я отстегнулся и придвинулся поближе. Да, бездна меня возьми. Гвардеец за рулём был сильно изрезан осколками и зажат помятым металлом. Руль врезался ему в живот, наверняка переломав нижние рёбра и повредив органы. Если бы рядом был целитель, мы бы, может, и смогли ему помочь. Но увы.

– Ты-то в порядке? – я взглянул на рыжего и вдруг понял, что он тоже активировал щит. – Ах да, у тебя же пробудилась магия.

Стоило мне это сказать, как духовная броня Аслана тут же исчезла. Он утёр взмокший лоб и хмуро пробурчал:

– Сам не знаю, как получилось.

– Сейчас неважно. Главное, что получилось.

Я посмотрел вперёд, через выбитое стекло. Вокруг были острые скалы, изрезанные трещинами. Ни следа растительности, кроме каких-то сухих кустов. Воздух был тяжёлым, как перед грозой, а небо – лиловым, цвета разбавленных чернил. Вдалеке мелькали жёлтые молнии, и слышались голоса каких-то существ. Отнюдь не дружелюбные.

– Ну и где это мы? – пробурчал Аслан.

– Изнанка, – проговорил я, открывая дверь и вылезая.

– Изнанка? – эхом повторил парень и тоже вышел. – Охренеть… Зачем они нас сюда отправили?

– Как зачем? Чтобы убить, – пожал плечами я. – И должен признать, у них отличные шансы на успех…

9

Честно говоря, великолепный способ убийства. Я бы до такого не додумался. Отправить человека в Изнанку, да ещё и на второй уровень – не всякий, даже опытный маг, способен тут выжить. А если не владеешь искусством создания порталов и не чувствуешь тонкие места, шансы выбраться равны почти нулю.

– Какой это хоть уровень? – пробурчал Аслан.

– Судя по магическому фону – второй.

– Второй? – выдохнул парень и огляделся, сжимая рукоять шашки. – Да нет, не может быть.

– Поверь мне, – бесцветно сказал я.

– Это полная ж…

Резкий вопль какого-то монстра перекрыл ругательство. Летучая тварь, напоминающая виверну, пронеслась над нами. Нырнула в складки скал и снова взлетела, сжимая в когтях другое существо, которое отчаянно барахталось и верещало.

– Твою мать, – Аслан побледнел.

– Спокойствие, Рыжий Лев, – сказал я. – Так ведь тебя прозвали? Давай, призови свою львиную отвагу. Мы выберемся.

– Как?! – воскликнул парень. – Ты, то есть вы, умеете создавать порталы?

– Нет. Кстати, можешь на «ты» и по имени, пока мы здесь. Так будет удобнее, – я посмотрел по сторонам. – Пойдём-ка, спрячемся там. Для начала надо собраться с мыслями.

Мы забрались под торчащую козырьком скалу – на тот случай, если рядом опять появятся летающие монстры. Я велел Аслану выложить всё, что у него есть при себе, и сделал то же самое. Потом мы обыскали раскуроченную машину и погибшего водителя. Тело, к сожалению, придётся оставить здесь. Мы не можем тащить павшего товарища, если хотим выжить самим. Да и неизвестно, куда тащить.