Робин Гуд из Грязнокочкино

Деревня Грязнокочкино – один из окраинных населённых пунктов Стрижевской области, стоящей на реке, о достоверном названии которой всё ещё спорят учёные. В одних документах её называют Каменистой или Каменкой, в других – Булыжкой или Булыжной, а на картах она зачастую подписана как Твердодонька.

Из-за отгораживающих жилые дома заборов вольный ветер уносит шмотки с бельевых верёвок, слышится кашель, смех, мычание коров, кудахтание куриц, собачий (в основном) лай, громкая ругань, звон битой посуды. Царит невозмутимая повседневная благодать уходящего лета.

К остановке, расположенной перед воротами в деревню, подъехал почти пустой автобус, и из него вышел молодой человек. Одной рукой он поправлял свои тёмные, зачёсанные набок волосы, в другой держал небольшой чемодан, через неё же перекинул свою лёгкую тёмно-синюю куртку, которую снял, чтобы был виден его пиджак в тонкую полоску, казалось бы, не сочетавшийся с зелёной футболкой, джинсами и кроссовками.

Звали молодого человека Вадим Сагитов. Поверх крыш деревянных домов он смотрел на свой пункт назначения – красно-белое здание хлебозавода, обслуживавшего не только Грязнокочкино, но и соседнюю Ухабище. В его взгляде можно было увидеть и радость, и волнение.

Следом из того же автобуса вышел его друг Борис Андреев – худой парень в сером свитере с отросшими волосами цвета соломы. Вадик и Боря были друзьями со школьной скамьи. Как же грустно им было расставаться после выпускного! Один собирался учиться на журналиста, другой – поступать в бизнес-школу. Встреча в колледже одного из областных городов стала приятным сюрпризом для обоих.

Борис как раз приехал в Грязнокочкино, чтобы навестить тётю с дядей, и они согласились на время приютить его приятеля.

– Ну, что, Вадик, ты готов к первому рабочему дню? – ободряюще спросил Андреев своего спутника.

– А вдруг они не воспримут меня всерьёз? – усомнился Сагитов. – Я же городской, как-никак.

– Они обязательно оценят твой профессионализм!

– Разве у меня есть какой-то особый профессионализм?

– Конечно! А кто сдал все экзамены на «отлично»? Кто ни разу не лишился стипендии за всё время обучения? Кто чуть не перепутал восемнадцатый автобус с восемьдесят первым? Нет, это лишнее…

– Ладно. Иди к своим родственникам. Дальше я как-нибудь сам, – сказал Вадим.

– Хорошо. Мы будем ждать тебя к вечеру.

***

Вадиму обещали, что на хлебозаводе его обязательно кто-нибудь да встретит, и, как он и догадывался, этого не произошло. Парень наугад вошёл в один из кабинетов, который оказался бухгалтерией.

– Извините, где я могу встретиться с начальником завода? – вежливо прокашлявшись, спросил приезжий.

– Леонида Игоревича сегодня не будет, – ответил интеллигентного вида мужчина с небольшой бородкой, сидящий за рабочим столом. – Я Ефимов Макар Иванович, бухгалтер. Присядьте, через минуту постараюсь вам помочь, – он вернулся к общению с человеком, сидевшим напротив него – мужчиной средних лет с высоким морщинистым лбом и окладистой бородой.

Вадим отошёл к стене. В углу кабинета стоял стул, на котором лежал лист бумаги с крупной надписью: «Этот стул сломан». Рядом стоял ещё один, с табличкой, гласившей: «Этот не сломан, но скрипит подозрительно».

– Извините, денег у завода не много. Приходится срезать углы – поврежденные стулья не выкидываем, – объяснил Макар Иванович, заметив замешательство парня.

– Да, нынешняя экономия не чета прошлой, – вздохнул собеседник Ефимова, предаваясь ностальгии. – Вот во времена моей молодости на этом заводе так экономили, что вместо аварийных выходов только указатели на стенах висели!

Вадим, решив не испытывать судьбу, не стал присаживаться на стул и просто облокотился о подоконник. На его счастье, бухгалтер быстро отпустил собеседника и снова занялся им:

– Так это вы наш новый специалист по автомеханике?

– Да, это я, – Сагитов энергично покивал. – Леонид Игоревич уже подготовил все необходимые документы.

– Тогда я отведу вас к рабочему месту.

Они с бухгалтером вышли из здания с другой стороны и через ржаное поле и мельницы пошли к гаражам. Новая волна переживаний накатила на сердце Вадима. Он попытался, следуя рекомендациям Бориса, смотреть на вещи позитивно. Вот эти трудящиеся на территории завода люди – они ещё не знают, что он приехал изменить их жизнь к лучшему!

Уже подходя к гаражам, Вадим и Макар Иванович увидели двух работников, которые отдыхали рядом с трактором. Один из них, прищурившись, упёр в Вадима полный подозрений взгляд, тот даже на всякий случай вцепился свой чемодан. Смотревший был мужчиной лет тридцати, выдающегося роста и такой же ширины. У него было загорелые докрасна руки и лицо, раздвоенный подбородок, тёмно-русые волосы и серые, близко посаженные глаза.

– Макар Иваныч! Это кого ты ведёшь? – спросил он громко.

– Это наш новый специалист по автомеханике, – бухгалтер представил своего спутника, несмотря на лёгкий протест во взгляде последнего. – Вадим, если я не ошибаюсь? Знакомьтесь, это Василий Васильевич Горохов, наш лучший тракторист. Ну, и его помощник Григорий. Надеюсь, вы сработаетесь.

Действительно, мастерство Василия в обращении с тракторами не знало себе равных. Об этом говорил и стоявший рядом с ними экземпляр, собранный, словно мозаика, из деталей разных механизмов. Чего только стоила крыша из стенок четырёх разных стиральных машин! От трактора, изначально приобретённого хлебозаводом, в нём остались только правая фара и заднее левое колесо.

Сагитов, несколько робея, протянул руку.

– То есть, ты в тракторах шаришь? – проигнорировав приветственный жест, спросил у него Василий.

– Да, я только что выпустился из автомобилестроительного колледжа в Борово и что-то в этом да понимаю, – ответил приезжий, стараясь звучать поувереннее.

Некоторое время Горохов смотрел на парня удивлённо, как бык на вновь выросшую траву на своём пастбище.

– А что в них понимать-то? В тракторах? – спросил его друг Гриша, мужчина, чья лысина была настолько гладкой, что сухим жарким летом с её помощью можно было поджигать тополиный пух. – Трактор – он ведь полчаса ездит и два часа чинится! Вот и вся работа!

– Что, правда? – вытаращил глаза Вадим. – С этим же надо что-то делать! Можно внедрить систему Иванова-Смитсона, чтобы повысить продуктивность.

– Ты, что, учить нас собрался? – поднял брови Василий.

– Поверьте, это всем пойдёт на пользу! – заверил приезжий. – После некоторых грамотных изменений у вас на заводе будет полным-полно таких Василиев Васильевичей! А может, и кто получше появится! – Вадим глянул на бухгалтера, ища у того поддержки.

– Что ты там мелешь?! – не разделивший его восторгов Василий стал грозно заворачивать рукава рубашки.

Выпускник колледжа приготовился к чему-то страшному. Он пожалел о каждом своём жизненном решении, которое привело к этой ситуации, подумал, что не надо было ехать в эту деревню, что надо было соглашаться работать в овощной палатке тёти Люси и что надо было давать сдачи тому старшекласснику, который отбирал у него карманные деньги в начальной школе. Однако тракторист просто взял его за грудки, повесил на лопасть мельницы за воротник пиджака, развернулся и ушёл. Следом потрусил, ворча что-то, Григорий. Макар Иванович, с сочувствием пожав плечами, заторопился в сторону здания хлебозавода. Сагитов некоторое время смотрел на мелькавшие у него перед глазами то тучи в небе, то сосны на горизонте, потом он вздохнул, достал из кармана телефон и набрал номер друга:

– Алло, Борь, у меня тут небольшая проблема…

***

Вадим сидел за столом в доме тёти Зины и дяди Трофима, родственников Бориса. Он был погружён в свои мысли и не притрагивался даже к чаю. Выражение лица его было ещё более кислым, чем варение Зинаиды.

– Мы же молодые, у нас всё впереди, – уже без особой решительности подбадривал его Борис. – Может, стоит попробовать себя в другом деле? Я тут присоединился к съёмочной группе, буду искать им живописные места. Хочешь отправиться вместе со мной?

– Ну что ты, шоу-бизнес определённо не для меня, – вздохнул Сагитов. – Эх, да ты вспомни наших сверстников! Вот Федотов хотел стать предпринимателем – и стал предпринимателем, Захарина хотела стать врачом – и стала предпринимателем, Силов хотел стать писателем – и стал кассиром. Только у меня всё что-то не клеится!

В соседней комнате Зинаида была занята выставлением телевизионной антенны. Её интересовал канал стрижевского телевидения «Кришна», всецело посвящённый индийским фильмам. Со временем на этом канале появилась ещё и парочка реалити-шоу, парочка ток-шоу, что-то про советы для ремонта квартир, «магазин на диване» и так далее. Количество индийских фильмов сократилось до одного в день. Выходной день.

Трофим, сидя на кровати, наигрывал незатейливую мелодию на своей балалайке. Балалайка была старая и любимая, с надписью «Shteinvey» на задней стороне, которую дядя Бориса сделал по совету своего сына (возможно, ироничному, но этим вопросом никто не задавался). Мужик вёл себя спокойнее, чем обычно, что напрягало тётю Зину.