Хроники нашего счастья

Мне 7, а тебе 30.

Я пошла в школу с 6 и уже во 2-ом классе, но отчетливо помню, как в тот волнительный день вся семья провожала меня в добрый путь, с гордостью фиксируя все происходящее на модную видеокамеру. Я искала в толпе твои глаза, стеснительно шагая в общем строю, держась за руки с девочкой, которую вижу первый раз в жизни. Какая-то незнакомая смесь тревоги и трепета окутывала меня, но все это время ты наблюдал и пересекаясь с тобой взглядом, я слышала хорошо знакомое: «Ничего не бойся, я с тобой».

Ты казался мне выше всех. Статный, сильный, уверенный в себе, в брутальной кожаной куртке и с самой харизматичной улыбкой на свете. Я очень гордилась тем, что меня пришли поддержать все близкие и в особенности ты, самый главный мужчина в жизни каждой маленькой девочки, папа.

Мне 10, а тебе 33.

Ты пошел ради меня на преступление. Мы пробираемся по лесным тропинкам все глубже и глубже, чтобы отыскать самую аккуратную и красивую елочку. Это против твоих правил. Ты слишком любишь природу и никогда бы не стал ей умышленно вредить и наносить урон, но меня ты любишь больше, и ты обещал мне праздник. Ты обещал, что в этом году у нас будет живая лесная елка, которую мы раздобудем сами и заговорщицки понесем свой ароматный трофей до дома так, чтобы он не попадался на глаза мимо проходящим зевакам. И не было дня, чтобы ты не сдержал свое слово.

Мои щеки щипал суровый декабрьский мороз, а в карманах шелестели обертки от конфет, врученных накануне бабушкой. Там были мятные леденцы, шипучки и карамель «Самоцветы». Под ногами хрустел кристально белый и искрящийся снег, а веселый тандем соды и лимонный кислоты провоцировал настоящий салют во рту.

Елка не простояла долго. Может это была мгновенная карма, а может наша коллективная неопытность, но очень быстро в ней завелись маленькие древесные жучки, которые со скоростью света расползлись по всей комнате.

Мы больше никогда не срубали живую елку и никогда не покупали живую ель на рынке, но тот эпизод остался одним из самых ярких воспоминаний детства, когда я была по-настоящему счастлива. Просто так.

Мне 12, а тебе 35.

Мы первый раз поехали на море втроем: ты, я и мама. Спойлер: и единственный. Для меня это было настоящее событие, потому что я всегда мечтала выбраться куда-то вместе. Зачем-то, за день до поездки, я решила поставить на себе эксперимент с нотками мазохизма и прищемила губу прищепкой (вспоминается тот самый странный хит-парад действий поколения Z). Можно было даже не ждать подтверждения от испанцев, такой стыд мог принадлежать только им. Губа распухла и раздулась, но это не испугало пограничников, светивших в 6 утра в мое слегка изменившееся лицо. Все превратности пути были преодолены, и мы оказались в Феодосии.

Здесь свершилось мое первое и последнее сальто-мортале в воде, когда я спонтанно решила совершить опасный переворот в надувном круге, оттолкнувшись от ваших с мамой коленей. Надо отметить, что плавать я не умела, а после пережитого и не научилась. Круг сыграл со мной злую шутку и вопреки законам физики, заблокировал мою тощую пятую точку на поверхности воды, а я, захлебываясь и разглядывая тину в эти несколько секунд просила у всех прощения. Видимо позитивная техника сработала, и неведомая сила вытолкнула меня на свет Божий. Первое, что я увидела, это бегущего, рассекающего волны в своих смешных обтягивающих плавках, тебя. Ты бы отлично смотрелся в составе спасателей Малибу. И даже если бы сила не пришла на помощь первой, ты бы точно меня вытащил. В этом я не сомневаюсь.

Но на этом мои приключения только начинались. Мы проживали в гостевом доме и должны были питаться в соседней столовке, с которой владельцы дома явно имели договоренности. Оливье с майонезом на завтрак выглядело настолько сурово, что даже антураж и меню ближайшего чипка казались более выигрышными. Поди его разбери, кто был виноват в том ротовирусе: борщ из чипка (кстати, вкусный), сомнительного происхождения сладкая вата на набережной или то море, ради которого мы приехали, но следующую неделю, до самого «Прощания Cлавянки» я провела в заточении. Cамым забавным было то, что уходя утром на море, ты оставлял мне деньги в носке «на всякий случай».

Несмотря на эти превратности судьбы, я помню, как мы успели полазать по горным вершинам. Как огромный пластиковый орангутанг в парке аттракционов «пометил» маму, чем вызвал бурю ее негодования и наши ехидные смешки. Как мы купили вяленую рыбешку на рынке и по очереди фоткались с ней, делая вид, что это сережки.

Жаль, что это было всего один единственный раз.

Мне 15, а тебе 38.

Я тот самый сложный подросток, резко сменивший правильный вектор. Некогда любимая учителями «белая ворона» стала своей, среди совершенно не управляемых асоциальных тинейджеров. То время, когда ты наивно относишься ко всем предлагаемым авантюрам и еще не чувствуешь разницы между «вишневый лимонад» и «вишневый коктейль», после которого на первом же пикнике ты теряешь связь с привычной реальностью.

Мне первый раз было так мучительно стыдно и обидно за то, как одна выходка может пошатнуть доверие близких людей.

Ты меня защищал. Я убеждена, что, переживая подобные выходки собственного ребенка, первое что мне хотелось бы сделать, это устроить капитальную взбучку ему самому. Ты даже пальцем меня не тронул. Помню, тяжелые громкие шаги, надвигающиеся в сторону моей комнаты. Дверь молча открывается, ты проходишь на балкон, задумчиво куришь в своей старой потрепанной синей куртке и также молча уходишь в гостиную. Я мечтаю о том, чтобы мы могли поговорить как раньше, чтобы ты дал мне возможность выговориться и объясниться. Все не так очевидно, как кажется. В моей голове полный вунш-пунш и даже самое безобидное «не ответил на сообщение», воспринимается как катастрофа вселенского масштаба.