Пустоши Альтерры. Книга 1

© Александр Казанцев, 2025

ISBN 978-5-0067-2254-5 (т. 1)

ISBN 978-5-0067-2255-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1, рассвет

Илья вжался в холодное металлическое сиденье, чувствуя, как вибрация двигателя отдаётся в позвоночнике. Караван медленно полз по шоссе, изрытому ямами и трещинами, будто оно пережило сотню катастроф. Единственная дорога между двумя городами извивалась как змея, вгрызаясь в пустынный пейзаж. За окнами тянулись бесконечные серые равнины, изредка прерываемые скрюченными кустами да редкими остовами мёртвых деревьев. Илья едва обращал на это внимание, взгляд был прикован к оружию в руках.

Оружие оказалось тяжелее, чем он думал: непривычно давило на пальцы, проверяя его нервы. Ещё тяжелее была ответственность, навалившаяся лавиной. Илья пытался выглядеть собранным, но руки предательски сводило. Пальцы то и дело скользили по ремню, автомат ощутимо подрагивал в ладонях.

Рядом с ним, на деревянном ящике, устроился Мрак – коренастый мужчина с обветренным лицом, в глазах которого читалась выжженная временем усталость. Куртка с порванным рукавом и татуировки на костяшках говорили о том, что он прошёл через десятки стычек. Мужчина молча наблюдал за Ильёй, изредка поглядывая на унылую картину за окном.

– Ну что, как ощущения, малец? – хриплый голос, полный сдержанного сарказма, прервал тишину. – Боишься?

– Да нет, просто… сосредоточиться надо, – поспешно ответил Илья, с трудом подавляя дрожь.

На противоположной стороне отделения, лениво откинувшись на стену фуры, расположился Грач. Кудрявые волосы блестели в тусклом свете ламп, а хитрый взгляд говорил о том, что он заранее наслаждается моментом.

– Слышал, напарник? У нас тут стратег! Всегда наготове, – произнёс он с издёвкой, передразнивая Илью и изображая, как держит винтовку. – Пиф-паф! Вот так, да? Всё, считай, враги бегут от страха.

Старший хмыкнул, а Илья едва сдержался, чтобы не бросить что-то в ответ. Щёки залило жаром, он инстинктивно сжал автомат крепче, будто это могло скрыть волнение.

– Да ладно вам… – пробормотал он, в голосе зазвенело раздражение.

– Ты хоть стрелять умеешь? – подмигнул Грач. – А то нас тут трое: я, Мрак и твоя железка. Надеюсь, она постарается за нас двоих.

– Умею! – вскинулся Илья, резкий ответ вызвал лишь новый взрыв смеха.

– Ну-ну, мастер. Тараканы пусть боятся, – добавил Грач с широкой ухмылкой, Мрак резко поднял руку, заставив замолчать.

– Хватит, – бросил он коротко. – Первый рейд всегда такой. Я помню, как ты, Грач, чуть штаны не промочил, когда собаки на обочине перекликались.

Грач закатил глаза, изображая обиду, ухмылка тут же вернулась.

Илья отвёл взгляд к окну. Серый пейзаж сливался в однообразное пятно. На горизонте что-то мелькнуло – возможно, игра света, или тень. В любом случае, он чувствовал: настоящие испытания ещё впереди.

Сквозь пыльное стекло фуры Илья смотрел на точку, где угасал закат. Пустошь растекалась бесконечным серо-коричневым полотном – безжизненным и враждебным. Небо плавно переходило из тусклого жёлто-оранжевого в серую дымку, будто само солнце устало освещать этот мир. Здесь не было синевы или мягких облаков, только тёмная пустота, небеса давно утратили всякую надежду.

По сторонам шоссе тянулись бесплодные равнины. Исполинские валуны громоздились хаотично, похожие на древние могильные камни, хранящие чью-то забытую историю. Одинокие остовы деревьев, искривлённые и высохшие, напоминали фигуры, замершие в предсмертном порыве. Красноватая глина вкраплениями покрывала серую пыль, а ветер, лениво обдувающий равнины, поднимал вихри, закручивающиеся в едва различимые танцы и тут же растворяющиеся в воздухе.

Вдалеке маячили изуродованные руины. Когда-то величественные здания превратились в пустые оболочки, их скелеты торчали из песчаных холмов обломками гигантских зубов. Некоторые конструкции наклонились под пугающе неправильным углом, словно застигнутые в момент обрушения. Другие, засыпанные песком, едва виднелись из-под слоя вековой пыли. Там, среди забытых руин, изредка мелькали блики. Были ли они реальными или очередным миражом, Илья не знал.

Даже природа здесь казалась чуждой и искажённой. Искорёженные кусты цеплялись за выжженный грунт, колючки тянулись в стороны крошечными хищными лапами. Среди них встречались редкие растения, изогнутые в странных формах, напоминавших окаменевшие клешни.

Самое пугающее для Ильи было чувство движения на периферии зрения. Между валунами, вдалеке, мелькали тени. Они казались реальными, но двигались слишком быстро, чтобы разглядеть их. Эти фигуры напоминали жуткие образы из историй бывалых, рассказанных у костра: хозяева пустошей, монстры, адаптировавшиеся к миру после катастрофы, лучше всех. Они стали совершенными хищниками, научились выживать там, где даже природа сдалась. Илья чувствовал, как подступает знакомый холод страха. Для этих существ люди были не больше, чем добыча.

Шоссе, с его потрескавшейся, едва различимой поверхностью, было единственным символом жизни в этом мёртвом мире. Но даже оно казалось ненадёжным, как канат над пропастью. Илья глубоко вздохнул, стараясь прогнать наваждение, но пейзаж за окном не обещал ни покоя, ни безопасности.

Солнце давно скрылось за горизонтом, оставив мир в объятиях сумеречной тьмы. Фура продолжала свой путь, степенно и неотвратимо, словно капля масла, растекающаяся по сухой коже земли. Гул двигателя был единственным звуком, пробивающим густую тишину ночи, и этот звук не внушал уверенности. В пустошах, где каждый шорох мог привлечь смертельную опасность, звук казался чем-то неправильным, вызывающим. Здесь не любят тех, кто громко заявляет о своём присутствии.

Шутки и смех, звучавшие всего минуту назад, стихли. Напряжение плотной волной окутало фуру, когда из громкоговорителя раздалась металлическая команда: «Боевая готовность». Холодная, бесстрастная команда прорезала шум двигателя, мгновенно приводя всех в состояние тревоги.

В сердце Ильи вспыхнул гулкий стук, как будто оно разгонялось в такт с мотором. Удары эхом отдавались в горле, заглушая всё остальное. Парень сжимал оружие так, будто оно могло дать ему хоть какую-то защиту. Рядом с ним Мрак молча отстегнул ремни безопасности и начал методично готовиться. Движения были чёткими, механическими, резкими. Это не было нервозностью – скорее, отточенной дисциплиной. Сняв разгрузочный жилет, караванщик проверил боеприпасы, а затем перевёл взгляд на Грача.

– Ловим канал, – коротко бросил он, не глядя на Илью, и включил рацию.

Грач, который до этого лениво поглядывал на небо через небольшой иллюминатор, вдруг оживился. Он повернулся к Илье, прищурился:

– Эй, новобранец, ты там собираешься? Или ждёшь, пока кто-нибудь тебе боекомплект всунет?

Илья поспешно мотнул головой, но движения были неловкими. Ладони вспотели, он едва не выронил автомат, когда начал проверять магазины. Ремни броника упорно не желали застёгиваться, намеренно сопротивляясь. Каждая мелочь казалась сложнее, чем должна была быть, в голове уже вертелись тяжёлые мысли: «А вдруг я всё испорчу?»

– Ёжика в тумане потеряли, – буркнул Грач, равнодушно осматривая своё оружие. Он передёрнул затвор быстрым уверенным движением, напоминая Илье, насколько ему не хватает опыта.

– Не дави на парня, – отозвался Мрак. Говорил ровно, твёрдо, словно гранит. Снисходительности в нём не было, только сухое понимание.

– Так пусть соберётся, – не унимался Грач, кидая короткий взор на Илью. – Мне жить хочется.

Илья затянул ремни, надел шлем, который тут же сдавил голову тисками. В этот момент он краем глаза уловил движение за окном.

Тёмный силуэт скользнул между обломками дороги – что-то низкое, длинное, похожее на зверя, на мгновение мелькнуло и тут же исчезло в тенях.

– Что там? – спросил Илья, не отрывая глаз от окна.

Но ответа не последовало. Караванщик продолжал сидеть с привычно хмурым видом, глаза ловили каждую деталь, пальцы проверяли оружие. Грач поднял голову, прислушиваясь, и пробормотал:

– Лишь бы мираж… – Но интонация выдала, он знал: миражи здесь редкость.

– Контакт? – Мрак оторвал внимание от рации. Голос его был спокойным, почти безэмоциональным, в глазах мелькнуло напряжение.

– Пока нет, – отозвался Грач, припав к прицелу. В напряжённой позе читалась готовность сорваться с места в любую секунду. – Кто-то там точно есть.

Илья сглотнул. Взглянул в бойницу, где за пределами фуры царила густая тьма, рассекаемая лучами прожекторов. Однако парень мог поклясться, что видел, как нечто мазнуло вдалеке – неясная фигура, стремительная, словно тень, рванула между обломками. «Монстры», – мелькнуло у него в голове, и в груди похолодело.

– Это они, – выдавил он, не отрывая глаз от окна.

Грач не обернулся, угол рта дрогнул.

– Ещё не видел, а уже готов в штаны наложить? Дыши, малой. – Тон был обманчиво лёгким.

Илья кивнул, чувствуя, как мышцы тела начинают деревенеть. Пальцы сжали оружие до ломоты в суставах, это помогало удержаться от дрожи.

Когда всё началось, время замедлилось. Первым сигналом стало протяжное завывание. Оно раздавалось издалека – низкое, жуткое, захлёбывающееся. Звук лился из самой глубины пустоши, пробирая до костей. Мрак едва заметно напрягся, глаза уставились в сторону, откуда донёсся этот зловещий зов.

– Приготовиться! – коротко и резко бросил он, перекатывая плечами, будто стряхивая с них невидимый груз.

Илья напрягся, замер на месте. Автомат, который раньше казался лишь инструментом, теперь ощущался как нечто живое, грозное и тяжёлое. Руки вспотели, он несколько раз вытер их о штаны, стараясь вернуть себе контроль. В ушах звенело от напряжения, а слово «приготовиться» отзывалось в голове эхом как предвестие.

Завывание усилилось, превратившись в волны, которые приближались из темноты. Оно уже не было единичным – со всех сторон раздавались рваные крики, дикие, нечеловеческие. С каждой секундой они становились ближе, ночное дыхание пустоши оживало.

– Они здесь, – негромко сказал Мрак, всматриваясь в прибор ночного видения. Он звучал так же спокойно, как всегда, но от этого казался более пугающим. – Пара десятков минимум.

– Хватит, чтобы устроить нам весёлую ночку, – пробормотал Грач, проверяя прицел. В голосе отсутствовал страх, лишь хищная решимость. – Огонь открываем сразу, как подойдут на сто метров.

За бронёй начинался ад, в тишине салона казалось, что весь мир затаился, готовясь к первой вспышке.

Напряжение лопнуло натянутой струной. Из темноты, пронзённой светом прожекторов, выскочил один из монстров. Массивный, с перекошенным уродливым телом, вылепленным из обломков костей и мышц, он замер на доли секунды. Тёмные глаза блеснули, поймав свет, словно оценивая опасность. А потом, срываясь с места, бросился вперёд, направляя всю свою силу на караван.

Через мгновение из теней следом за ним хлынули другие, их было бесчисленное множество. Безликая лавина тел, двигавшихся с нечеловеческой скоростью, вырвалась на шоссе. Их гулкие крики и дикий рёв заполнили ночной воздух, превращая его в симфонию ужаса.

Грохот первых выстрелов разорвал эту какофонию. Передовые машины каравана открыли огонь, трассирующие пули прочертили небо как пламенные ножи, освещая сумрак яркими вспышками. Грач мгновенно занял своё место у пульта управления оружием. Его руки работали слаженно, привычно, он сам был частью механизма.

– Огонь пошёл! – рявкнул он, задавая команды.

– Ох, мать твою! Отойди, малой! – крикнул Мрак, присоединяясь к стрельбе. Карабин выплёвывал пули через бойницу с механической точностью. – Ну давайте, падаль, ближе! – тихо процедил он сквозь зубы.

Илья, пятясь, вжался в холодную стену фуры. Его уши закладывало от оглушительного рёва выстрелов, грохота пулемётов и треска разрывающихся тел. Запах раскалённой стали и пороха наполнил отсек, смешиваясь с горечью страха. Ему казалось, что сама бронемашина ожила – она рычала, выплёвывала трассеры в темноту, крушила всё на своём пути. Он осторожно выглянул из укрытия.

Бесформенные фигуры существ мчались вперёд, безразличные к пулям. Некоторые из них падали, едва приблизившись, остальные продолжали наступление, заполняя пустоты. Они были многочисленны. Желчные просверки глаз этих существ отсвечивали во вспышках огня как огоньки далёких звёзд. У Ильи промелькнула мысль: это не просто существа, а что-то иное, древнее и чуждое, воплощение ненависти.

Поток тварей продолжал двигаться, несмотря на урон. Каждое падение лишь на мгновение ослабляло их натиск, они рвались вперёд, игнорируя погибших сородичей. Время от времени одному из них удавалось приблизиться, пулемёты мгновенно фокусировались, превращая чудовище в кашу. И всё же лавина не иссякала.

– Минута до второго подхода! – прорычал караванщик, сверившись с приборами. Лицо оставалось бесстрастным, в голосе звучала жёсткая решимость. Он продолжал стрелять как хищник, встречающий врага на своей территории.

Илья зажмурился на секунду, чтобы унять судорогу, шум вокруг не позволял расслабиться. Второй подход… Он догадался, что это означало. Чудовища приближались, и их количество превышало число, которое они могли выдержать.

Грач, отправив в темноту короткую очередь, с досадой повернул голову в сторону Ильи, глаза сверкали недовольством.

– Спишь что ли?! Подсекать начинай! – рявкнул он, едва успев вернуться к прицелу и вновь открыть огонь.

Илья вздрогнул словно от пощёчины. Собрав остатки храбрости, поднял автомат и нашёл взглядом ближайшую цель. Монстр, мчащийся по обочине, казался неуловимым пятном в вихре света и тьмы. Руки не слушались, но парень заставил себя нажать на спуск. Оружие ожило, и гильзы с тихим звоном начали осыпаться на металлический пол.

Попал! Монстр резко дёрнулся, потерял равновесие, а затем рухнул на асфальт.

Илья на мгновение замер, сердце забилось ещё сильнее. Он сделал это. Но радости не было. Одно павшее существо ничего не значило, лавина всё ещё надвигалась.

Его пальцы снова сжали спусковой крючок. С каждым выстрелом автомат казался легче, живее, становился продолжением его самого. Грохот был оглушительным, уши звенели, но Илья больше не обращал на это внимания. Всё вокруг слилось в одну огненную симфонию: рёв монстров, хлопки выстрелов, вибрация фуры. Мрак продолжал стрелять, движения были размеренными, машинальными. С каждым новым выстрелом он становился всё спокойнее, глаза – темнее.

В эфире раздался приказ как гром среди ясного неба:

– Форсаж! Всем водителям принять форсаж! – приказ командира Жилина звучал резко, ударом хлыста. В нём не было сомнений, исключительно стальная решимость.

– Форсаж? Чёрт… – пробормотал Мрак, не отрываясь от стрельбы. На лице появилась едва заметная тень тревоги.

Форсаж. Самая крайняя мера, которую применяли, только если бой был бесполезен, а враг стоял смертельной преградой. Задача проста: рвать вперёд на всех парах, выжимать из тяжёлых бронированных машин всё, на что они были способны, пока ревущий двигатель не начнёт глохнуть, раскидывая чудовищ, пробивая себе путь силой скорости. Но это могло стоить дорого. Они были тяжело гружёные, дороги худшие из кошмаров; колдобины и раздавленные машины на обочинах могли превратить одну из машин в неподвижную стену. А застрявший грузовик означал конец для всех.

– Держитесь крепче! Водители, отчёт через пять секунд! – продолжал рычать Жилин в радиоэфир.

Грохот карабинов и пулемётов вокруг заполнял сознание, вытесняя все звуки, кроме собственного дыхания, частого и рваного. Но в груди, где-то глубоко, разлилось ледяное осознание: «форсаж» был не пафосным словом. Это была последняя надежда и смертельный риск. Мысль о том, что, если хотя бы одна машина остановится, они все погибнут, заставляла желудок сжиматься. Монстры захлестнут их как волна, огромная, жадная и неумолимая.

В голове вспыхивал вопрос: «Почему же мне так везёт?» Ответа не было, лишь паника, перемешанная с шумом битвы.

– Левый, подавите их хотя бы метров сто! – выкрикнул Мрак в рацию. Он разрядил очередь по твари, что почти дотянулась до задней машины.

– Сейчас размажет кого-нибудь как муху, – буркнул Грач, скашивая взглядом напарника, его внимание вернулось к оружию.

Первая машина впереди резко рванула, будто очнулась от долгого сна. Тяжёлая, словно танк, она набирала скорость с протяжным рёвом. Визг шин и вой трансмиссий прорезали темноту, и весь караван ускорился как единый организм. Колёса громыхали по искалеченному асфальту, оставляя за собой дым, пыль и кровавые полосы. Монстры, оказавшиеся на пути, исчезали под тяжестью машин.

Илью резко швырнуло вперёд, едва не выбросив с места; от внезапного рывка перехватило дыхание. Он крепче вцепился в поручень, опасаясь потерять равновесие, и быстро отстранился от бойницы – одно неосторожное движение, и его выкинет наружу.

Под колёсами грохотал асфальт, трассеры резали ночь яркими вспышками, выхватывая из темноты силуэты существ и беспорядочные тени. Двигатели ревели, выстрелы перемешивались с воем существ, сливаясь в оглушающий хаос.

Илья зажмурился, пытаясь подавить страх. «Что я делал три месяца назад?» – в голове мелькнула мысль о прошлой жизни. Дом, тепло закатного солнца и мелкие жалобы на прохладные утра стали болезненно реальными. Он отчаянно захотел вернуться, но в ревущем безумии вокруг уже не было места для сожалений.

Размышления оборвались резко, когда фура подпрыгнула. Колёса с грохотом попали в глубокую яму, и весь кузов затрясся, разрываемый изнутри. По стенам пронёсся скрежет, металлический и долгий, машина протестовала такой участи. Илья увидел, как дублирующая панель приборов вздрогнула, стрелки закачались. Одна из канистр, стоявших на нижнем ярусе, сорвалась и с глухим стуком ударилась об стену, оставив на ней вмятину.

– Так и перевернуться недолго! – крикнул кто-то из экипажа, возглас мгновенно утонул в рёве моторов и грохоте выстрелов.

Каждое движение машины, каждое столкновение с дорогой казались предвестником катастрофы. Но фура продолжала нестись вперёд, ведь её собственная жизнь зависела от этого рывка.

Машины рвали вперёд, с неистовым визгом пробиваясь через тьму. С каждым метром, с каждым мгновением казалось, что они вырываются из смертельной хватки. Трассеры прорезали небо, а за ними, на месте бывшей дороги, оставался бурлящий ад – разорванные тела, кровавые следы и искалеченный асфальт. Илья на секунду ощутил слабое облегчение. Сработало? Спаслись?

Это чувство исчезло так же быстро, как появилось. Сердце замерло, когда из общего грохота он уловил странный звук – глухой треск, будто гигантская ветвь ломалась под собственным весом, взгляд метнулся к боковому зеркалу.

Он увидел, как замыкающая машина, огромный металлический гигант, накренилась. Подпрыгнула на выбоине споткнувшимся зверем и всем своим весом рухнула в яму, скрытую на разрушенном шоссе. Колёсная ось сложилась с жутким скрежетом, и одно из колёс, разметав комья земли, улетело в сторону.

Всё происходило как в замедленной съёмке. Машина, ещё секунду назад несущаяся вперёд, теперь выглядела беспомощной. Её огромный кузов накренился, задняя ось подломились, и она рухнула на бок с пронзительным визгом.

Илья не мог отвести взор. На его глазах этот железный гигант, который только что казался неуязвимым, стал жертвой. Машина дрожала, пытаясь преодолеть свою судьбу, уже в следующую секунду на неё обрушилась волна монстров. Их тени, рвущиеся из темноты, поглотили её целиком.

– Господи… – всего и смог выдавить Илья.

Кто-то рядом с ним выругался, он едва заметил. В голове пульсировала одна-единственная мысль: это могли быть они. Любая из машин в колонне могла разделить ту же участь.

Постепенно скорость каравана начала снижаться. Рёв двигателей сменился на тяжёлое урчание, а адреналин в крови уступал место усталости. В эфире раздалась реплика Жилина:

– Отбой форсажа. Удерживаем дистанцию. Не терять фокус.

Илья осторожно разжал пальцы, отпуская поручень, в который вцепился до боли. Руки ныли, мышцы превратились в свинец. С трудом вдохнул, впервые осознав, что задерживает дыхание.

Обернувшись, он увидел своих товарищей в тесном, напичканном оружием и боеприпасами отсеке. Мрак сидел с хмурым видом, безмолвно проверяя автомат, словно это единственное утешение. Грач, откинувшись на стену, тяжело дышал. Он забился в угол отсека, глядя в одну точку на стене. Руки дрожали сами по себе, несмотря на усилия, которые он явно прилагал, чтобы их успокоить. В позе читалась не столько усталость, сколько тяжесть внутренней борьбы. Никто не говорил ни слова.

Илья с задержкой опустился на жёсткое сиденье. Он не смотрел ни на одного из них, избегая взглядов. Казалось, в воздухе не хватало кислорода, несмотря на то, что бой уже стих. Фантомный запах горелой стали и плоти не покидал его, разъедая остатки хрупкого спокойствия.

Тишину нарушил Грач. Его голос был хриплым, грубым, каждый звук с трудом пробивался наружу.

– Всё из-за этой дороги, будь она неладна… – Грач замолчал, нахмурившись, затем продолжил тихо: – Ещё чуть-чуть, и на их месте были бы мы.

Мрак ничего не ответил, лишь сжал челюсть и отвернулся к окну.

– Иногда кажется, лучше бы я там остался, – процедил Грач, глядя в пустоту. – Чем сидеть опять в этой консервной банке.

Мрак глубоко вдохнул, затем выдохнул со сдержанной усталостью:

– Такая уж жизнь, Грач. Кому-то сегодня повезло, а кому-то нет. Им – яма, нам – дорога дальше. И никак иначе.

Снова повисла тяжёлая пауза, прерываемая лишь монотонным гулом двигателя. Мрак прикрыл глаза, отгоняя ненужные образы. Грач хмуро смотрел в сторону, сжимая кулаки так, что костяшки побелели.

– А что это было? – робко спросил Илья.

– Не знаю. По слухам похоже на Рой, мифическая напасть. Я только слышал о нём, а сегодня и познакомился. – Мрак прервался. – Купи лотерейный билет, парень. Увидеть рой на первом рейде и выжить – это большая удача.

– Часто так случается? – Илья не смог скрыть тревогу.

Грач раздражённо повернулся к нему:

– Заткнись, малой. Лучше подумай о тех, кто не вернулся.

Илья отвернулся к иллюминатору, через который мелькали редкие огоньки на горизонте. Он чувствовал себя оторванным от реальности, словно его мысли запутались в клубке неразрешимых вопросов.

Вдали появился слабый свет. Рассвет начинал разгонять ночь, краски были тусклыми, сама природа боялась тревожить выживших.

Илья продолжал смотреть в стекло. Его взгляд блуждал, уже не фиксируясь ни на чём конкретном. В голове метались воспоминания о погибших и мысли о том, что ждёт впереди. Караван казался тонкой линией жизни, натянутой на лезвие фокусника.

Мрак, заметив усиливающийся свет, открыл глаза. Первым движением он, по привычке, проверил оружие. В этот момент он почувствовал, как усталость заполнила всё его существо, ещё сильнее ныла душа. Он посмотрел на Илью как на человека, которому не место в этом аду. «Ему бы бегать за девчонками», – мелькнула мысль.

Грач вдруг фыркнул, прерывая тишину:

– Красиво, правда? – задумчиво произнёс Грач, глядя на горизонт. – Всегда казалось, рассвет значит, что-то хорошее впереди. Что мир говорит: «Ещё не всё потеряно». А теперь… теперь это выглядит как издёвка. Типа: «Вы ещё живы? Не надоело?»

– Хватит ныть, – оборвал его Мрак спокойно. – Рассвет это всего лишь солнце. Он ничего не обещает. Главное, мы живы, и так будет столько, сколько сможем.

Свет становился всё ярче, и караван достиг форпоста. В сером утреннем свете возвышались стены, закованные в ржавое железо и потрескавшийся бетон. Сирены хрипло зазвучали, мигнули сигнальные огни. Тяжёлые бронированные двери раздвинулись, впуская караван в безопасный периметр.

Мрак первым выбрался из машины, закинув автомат за плечо. Лицо оставалось неподвижным. Ему не хотелось видеть взгляды благодарности или слышать приветствия – всё это давно потеряло смысл.

Илья выбрался последним, кивнув бойцам на входе. Воздух был чуть свежее, чем в дороге, но он не принёс облегчения. Заря заливала площадку своим приятным светом, однако в нём сквозил холод, а покоя он так и не принёс.

Глава 2, прошлое

Коридор был вымощен древней плиткой, испещрённой сетью мелких трещин. Свет мерцал тусклыми всполохами, исходил от одинокого потолочного светильника, который держался на честном слове. Звуки его шагов отдавались глухим эхом, словно это место не было приспособлено для человеческого присутствия. Обдавал холодный воздух, пахнущий пылью и чем-то металлическим, неприятно цепляющим за нос.

Когда Илья наконец добрался до массивной двери, надпись была едва различима, будто старательно стирали память о прошлом. Парень замер на секунду, тяжело выдохнул и толкнул её. Дверь со скрипом подалась внутрь, открывая вид на просторное, жутко обветшалое помещение.

Казарма встретила его тягучим запахом затхлости и пота. Потолок здесь был низким, стены покрыты следами ржавчины и грубо сбитой штукатурки. Ряд кроватей тянулся вдоль одной стены, матрасы на них были вдавлены и покрыты выцветшими серыми одеялами. У изголовий каждой кровати возвышались странные стальные штыри, похожие на нечто среднее между антеннами и штыками. Они казались совершенно неуместными, их поверхность была потускневшей, с пятнами ржавчины.

Илья осторожно оглядел помещение. В углу несколько бойцов негромко разговаривали, их лица плохо различались в полутьме. Один из них, высокий и худощавый, глянул на новичка и коротко кивнул. Другие даже не обратили внимания, слишком увлечённые своими делами. Ещё трое играли в карты за деревянным столом, который стоял под искривлённой трубой отопления. Карты были потрёпанными, сами бойцы выглядели такими же измученными, как обстановка вокруг.

– Эй, новенький! – донёсся голос с противоположного конца комнаты. Илья повернулся и увидел коренастого мужчину лет сорока, с коротко стриженными волосами и жёстким взглядом. Его форма была заметно потерта, на плече висел автомат с потрескавшимся прикладом. Мужчина указал на одну из кроватей. – Твоя койка там, рядом с Ржавым. Если не хочешь, чтобы твои вещи пропали: держи их в сумке под подушкой.

Илья неуверенно склонил голову и направился к указанной кровати. Рядом сидел парень лет тридцати с рыжеватыми волосами и острым взглядом. У ног стояла банка с каким-то самодельным напитком, а в руках крутился небольшой нож.

– Ржавый – это я, – хмыкнул парень, глядя на Илью. – Не кусаюсь.

Он кивнул на место рядом.

– Здесь всё просто – главное, не мешай остальным и не суетись.

Илья хотел спросить о правилах или о том, как всё устроено, но взгляд Ржавого дал понять, что лучше помолчать. Вместо этого он без лишних слов сел на кровать, чувствуя, как старая пружина скрипит под его весом и снял ботинки. Вокруг всё больше ощущалось напряжение – не от присутствия бойцов, а от самого места, которое казалось живым.

Когда Илья попытался лечь и укрыться одеялом, его тут же пронзило неприятное покалывание. Он резко подскочил, чуть не ударившись головой о верхнюю шконку. Ещё одна попытка привела к тому же – тело повторно ударило статическим разрядом, неприятно жгущим кожу через одежду.

– Чёрт… – выругался он тихо, потирая руку, которую особенно сильно кольнуло. Он обернулся на Ржавого, который едва заметно ухмыльнулся, наблюдая за попытками.

– Синтетика, – с ленцой прокомментировал Ржавый, кивая на покрывало. – Ну и конденсаторы на крыше подзаряжают атмосферу. Тут всегда так. Раз уж не хочешь прыгать, как лягушка, заземлись.

– Заземлись? Как это? – Илья смотрел с недоумением.

– Рукой за штырь возьмись, – подсказал один из бойцов, не отрываясь от своей игры в карты. – Иначе так всю ночь и промучаешься.

Илья взглянул на штырь у изголовья. Он сомневался, но всё же осторожно потянулся рукой. Металл был холодным на ощупь, едва он коснулся поверхности, всё тело дёрнулось от разряда, покалывание тут же пропало, заряд исчез.

– Вот и всё. Тереби его время от времени – лениво прокомментировал Ржавый, продолжая крутить нож. – Добро пожаловать в нашу уютную ночлежку. Надеюсь, тебе нравится.

Остаток дня прошел спокойно. Бойцов дважды покормили в соседней комнате – баланда была едва тёплой и вязкой, но голод брал своё. Никто не жаловался, хотя Ржавый отпустил пару колких замечаний о кухне, заставив некоторых бойцов усмехнуться.

Наступил вечер, Илья, наконец улёгся, а сон всё равно не приходил. В голове всплывали образы: перевёрнутая машина, утонувшая в лавине монстров. Разорванный металл, разлетающиеся колёса – всё это он видел снова и снова, мысли цеплялись за этот момент, отказываясь отпустить.

«Зачем я вообще сюда пошёл?» – мелькнула мысль. Яркой вспышкой Илья вспомнил, зачем.

Илья рос в мире, где каждая капля воды и каждый квадратный метр пространства были на вес золота. Альдена, аграрный город в сердце пустынной Альтерры, не знала роскоши широких полей. Вместо них высились гигантские многоярусные гидропонные фермы – стальные башни, увитые трубами и светящиеся мягким зеленоватым светом даже ночью. Эти фермы производили всё, чем питался их город: от зерна до овощей и редких трав. Они не просто обеспечивали пищу – они были сердцем Альдены, её гордостью и её выживанием, а также главным товаром для обмена с двумя другими городами.

Дом семьи Ильи находился на краю города, недалеко от одной из таких башен. Это был простой кирпичный дом с черепичной крышей и узкими окнами. За домом располагался небольшой двор, где стояли бочки для сбора дождевой воды и инструменты для мелкого ремонта. С одной стороны виднелась громадная ферма, с другой стена, где начиналась пустошь. Ночами она угрожающе гудела, будто в её недрах дышало что-то огромное и живое.

Отец Ильи, Алексей, был одним из операторов фермы. Его участок находился на среднем ярусе башни – там выращивали зерновые культуры. Алексей был физически крепким, и внимательным к деталям. На ферме нельзя было допускать ошибок: система была сложной, любая поломка грозила уничтожить посевы. Каждое утро он уходил до рассвета, пока город ещё спал и возвращался поздно вечером, усталый, но довольный, когда день прошёл без сбоев. – Помни, сын, – говорил он Илье, когда тот спрашивал о работе. – Здесь каждая трубка, каждая лампа и каждый грамм раствора – это жизнь. Как только что-то не работает, ферма умирает, а с ней и город.

Мать Ильи, Марина, была распределителем продуктов – работала в учётной службе, которая строго следила за тем, чтобы выращенное на фермах распределялось правильно. Её день был заполнен цифрами, таблицами, отчетами и часто – упреками злых языков, когда она «включала суку» и жестко пресекала любые «серые» схемы в пределах своего участка. Дома же она превращалась в заботливую мать. По вечерам она готовила простую, но вкусную еду, потом садилась рядом с сыном, чтобы рассказать очередную историю. Иногда это были выдуманные сказки о феях, которые живут в трубах фермы и помогают растениям расти, если их не тревожить. А иногда – её воспоминания о детстве, когда фермы ещё строились и жители ели скудный паёк. – Нам повезло жить сейчас, Илья, – говорила она. – Ты можешь бегать по городу сытым, а мы когда-то неделями ждали первой свежей пшеницы.

Детство Ильи нельзя было назвать лёгким, однако оно наполнялось учёбой и маленькими радостями. Когда парню исполнилось шесть лет, отец впервые взял его на ферму. Это был целый ритуал: Илья встал до рассвета, как взрослый, натянул выданный отцом комбинезон и отправился в башню. Он прошел строгий контроль и наконец очутился в сердце Альдены. Там, среди ровного гудения насосов и мягкого света ламп, он впервые увидел, как работает система. Отец показывал ему, как проверять давление в трубах, как менять старые фильтры и следить за состоянием растений. – Это твоё наследство, сын – сказал Алексей, когда Илья с удивлением смотрел на сияющие ряды пшеницы, которые казались бесконечными. – Уже скоро работать придётся и тебе.

Мальчик гордился, что ему доверили такую важную задачу, пусть и маленькую. Сначала он проверял уровни воды в резервуарах, затем научился менять лампы на нижних ярусах. Вечером он принёс домой мелкие успехи: «Я сам заменил фильтр, пап!» или «Мама, я нашёл засор в трубе!». Эти мелочи виделись ему великими подвигами.

Однажды на ферме произошёл сбой в системе орошения. Алексей и его команда провели всю ночь, восстанавливая подачу воды, чтобы растения не завяли. Утром отец вернулся домой измотанный, но не проронил ни слова жалобы. Этот день запомнился Илье как первый урок того, что труд – это не обычный долг, а выживание.

Альдена, как во многом и вся Альтерра, жила благодаря таким людям, как Алексей и Марина. Илья рос, впитывая их ценности: трудолюбие, ответственность и уважение к системе, которая поддерживала жизнь в городе.

Илья был одним из многочисленных детей «урожайного года», как называли время его рождения. Это было десятилетие, когда удачные сезоны и хорошая вода привели к скачку рождаемости в Альдене. Теперь этому поколению исполнилось четырнадцать, все они выстроились в очередь за работой. Но в городе, где каждый квадратный метр уже использовался на максимум, лишние руки оказались скорее бременем, чем благом.

Официально работать в Альдене начинали с четырнадцати лет. Каждый подросток проходил короткий курс подготовки, после чего распределялся на одну из многочисленных ферм или в городские службы. Для Ильи и сверстников правила не сработали: вакансий было меньше, чем желающих. В день распределения у доски с назначениями собралась толпа. Все, кто родился в урожайные годы, знали: если твоего имени нет в списках, шансы устроиться будут стремиться к нулю.

Илья, как и все сверстники, изучал основы гидропонного земледелия, учился работать с простым оборудованием, даже освоил базовое обслуживание насосов и фильтров. Парень был уверен, что с такими знаниями он легко найдёт место на одной из башен, где трудились его отец и старшие товарищи. Но распределение разбило все его надежды.

Илья стоял в очереди вместе с друзьями. Товарищи выглядели напряжёнными: кто-то теребил в руках старую кепку, кто-то тихо ворчал на удачливых «старших», кто ещё успел занять рабочие места годами ранее. Когда очередь дошла до Ильи, он встал перед комиссией, зажатой в тесной комнатке администрации. Мужчина в сером комбинезоне пролистал список и тяжело вздохнул.

– Извини, парень – произнёс он устало, даже не поднимая глаз. – Мест нет. Может, попробуешь в техсервисе через месяц?

Это был удар. Техсервис, который следил за городскими трубами, почти не нуждался в персонале: это оборудование Альдены работало с минимальным участием человека. Илья, не желая сдаваться, попытался выяснить, есть ли хоть что-то, что он мог бы делать.

– Может я буду стажёром? – спросил он. – Я могу бесплатно помогать!

Мужчина посмотрел на него с лёгким сочувствием и мотнул головой.

– У нас нет «бесплатных». Лишние руки – лишний паек. У нас система, парень. Она работает ровно на то количество людей, что необходимо. И больше ни на кого.

Илья ушёл оттуда с горечью. Он не хотел возвращаться домой ни с чем. Его отец, Алексей, был строгим человеком, но он и раньше говорил сыну, что работать – значит быть полезным для города, для своей семьи. А теперь Илья чувствовал себя лишним. Он не пошёл сразу домой, а отправился на ферму, где работал отец.

Алексей, увлечённый проверкой системы полива, заметил сына спустя несколько минут.

– Чего хмурый такой? – спросил он, даже не глядя.

– Работы нет – буркнул Илья, пнув носком ботинка кусок старой трубы. – Говорят, мест нет. И ждать месяц. Может, больше.

Алексей на мгновение замер, потом выпрямился, лицо было серьёзным.

– Ты не думай, что это только у тебя так. Мы все через это проходили. Альдена не ждёт, пока ты станешь готовым. Город сам решает, когда ты ему понадобишься, а пока это время не пришло, ты должен быть сильным. Помогай матери, держи дом в порядке, это всё, что от тебя сейчас требуется.

Слова отца помогали держаться, но не меняли сути. Каждый день Илья чувствовал себя чужим в своём же городе. Система, которую он так уважал в детстве теперь казалась ему слишком жестокой. Не позволяла лишним людям найти своё место, а таких, как он называли «вторичным потоком» – тех, кто банально «ждёт своей очереди».

После отказа в распределении работы Илья сделал всё, чтобы не упустить ни единой возможности. Он каждое утро выходил на базар – сердце городской торговли, где кипела жизнь. Первое время он просто таскал ящики, разгружал продукты и помогал торговцам устраивать их товар на витринах. Эта работа не приносила много, но давала ему возможность вносить свой вклад в бюджет семьи.

– Пацан, аккуратнее с этими ящиками! – кричал старый торговец Иван, когда Илья едва не уронил деревянный контейнер с кукурузой. – Если разобьёшь хоть один, заплатишь из своего кармана!

Илья кивал и молча продолжал работать. За день он мог заработать всего несколько жетонов, которых хватало разве что на еду для себя и пару мелочей для дома. Иногда, когда базар закрывался, он оставался сидеть у стен фермы, наблюдая за мерцающими окнами ярусов. В этих башнях кипела жизнь, за которую он так отчаянно пытался зацепиться.

Когда в городе случались сбои – выходила из строя насосная станция или ломались подъемные платформы – Илья тут же предлагал свою помощь. Он не боялся учиться новому, брал в руки инструменты и внимательно смотрел, как опытные мастера справляются с проблемами. Но его почти всегда отстраняли.

– Тебе ещё рано, – говорил один из рабочих, крутя в руках массивный гаечный ключ. – Понасмотришься тут, и пальцы оставишь.

Мастера делали это намеренно, не желая делиться компетенцией, знаниями или работой. В такие моменты Илья ощущал себя маленьким и бесполезным. Но он продолжал пытаться.

Подмены стали постоянной рутиной. Каждый раз, когда кто-то заболевал или получал травму, он первым бежал в администрацию, чтобы предложить свои услуги. Его брали неохотно – временные работники считались ненадёжными. Илья всегда выкладывался на полную, чтобы доказать обратное. Иногда он подменял оператора насосов, иногда – грузчика, иногда уборщика в механическом цехе фермы. Он делал всё, что требовалось, но каждый раз, когда вакансия становилась постоянной её занимал кто-то другой.

– Ты понимаешь, в чём дело, сын? – однажды спросил отец за ужином. – Ты попал в опасную ловушку. Занимался всем подряд, когда на каждом месте требуется опыт и квалифицированные кадры. Невольно ты заработал себе авторитет вечного подмастерья в этом городе. Я несколько раз говорил с руководителем участка и каждый раз получал отказ по этой причине.

Илья замер, держа ложку с остывающим супом. Слова отца попали точно в цель, холодным душем окатил его с головы до ног. Он не хотел верить, что усилия, работа и старания привели только к тому, что он заработал репутацию «вечного подмастерья».

– Но я же старался, отец, – сдавленным голосом сказал он, не поднимая глаз. – Брался за любую работу, не отказывался, помогал, как мог. Разве это плохо? Разве так нельзя заработать доверие?

Алексей отложил ложку, скрестив руки на груди. Его взгляд был тяжёлым, но не злым.

– Старался, да. Никто не спорит. Но ты сам посмотри, что из этого вышло. Ты для них теперь вроде человека, который всегда под рукой, когда что-то срочное. А как доходит до постоянной работы – выбирают тех, у кого узкая специализация. Здесь нет места универсалам, сын. Альдена слишком рациональна для этого.

Илья поднял голову, лицо оставалось напряжённым.

– А что мне было делать? – выпалил он, стиснув зубы. – Сидеть дома и ждать? Смотреть, как меня опережают те, кто старше, опытнее? Я не мог просто так сложить руки и ждать, пока город решит, что я им нужен!

– И правильно сделал – спокойно ответил Алексей. – Но сейчас ты должен понять, твоё желание быть полезным превратилось в твою слабость. Они привыкли, что ты всегда рядом, всегда готов взять на себя мелкую работу. И теперь считают, что ты ничего большего не стоишь.

Илья резко встал из-за стола, чуть не опрокинув стул.

– Как мне теперь быть? Бросить всё? Уйти из города? – он говорил громче, чем собирался, в словах звучало отчаяние. – Я старался, я учился, я готовился к работе с самого детства! А теперь мне говорят, что все эти годы были напрасными?

Алексей плавно поднялся, обошёл стол и положил руку на плечо сына, в глазах мелькнуло сочувствие.

– Послушай, Илья – начал он, глядя сыну в глаза. – Это не конец. Я знаю, ты злишься. И имеешь право. Но это всего лишь начало пути. Тебе нужно сделать то, чего ты ещё не пробовал: выбрать одно дело. Одно, в котором ты станешь лучшим. Ты не можешь быть мастером на все руки в городе, где система заточена под узкие задачи. Найди свою нишу, сын. И тогда они придут к тебе сами.

Илья отвёл взгляд, чувствуя, как его обуревают противоречивые эмоции. Он понимал, что отец прав, однако принять это оказалось тяжело. Слова «вечный подмастерье» резали слух, заставляли кипеть изнутри, парень сел обратно, уставившись в почти пустую тарелку.

– А если у меня не получится? – тихо спросил он, обращаясь не к отцу, а к самому себе. – Может я так и останусь никем?

Алексей сел рядом, опустив руки на колени.

– Тогда это будет твой выбор. Но, зная тебя, я уверен, у тебя получится. Ты уже доказал, что можешь работать, можешь учиться. А теперь докажи себе, что можешь выбрать свой путь и идти по нему до конца.

Илья долго сидел молча, переваривая услышанное. В голове проносились сцены из жизни: базар, фермы, разгрузки, уборка, мелькающие лица людей, которые ему доверяли мелкие задачи, но никогда не смотрели на него как на равного. Ощущение собственной ненужности накатывало волнами.

– Я подумаю, – наконец отозвался парень, тяжело выдохнув. – Но, честно, отец… я устал. Устал пытаться и каждый раз чувствовать себя лишним. Может, я и правда не подхожу для этого города.

Разговор закончился, эти слова остались с Ильёй. Той ночью он долго не мог уснуть, ворочаясь на своей узкой кровати. Он чувствовал, как внутри него борются отчаяние и желание доказать свою ценность. Илья понимал: если он не сможет найти себя в Альдене, ему придётся искать свой путь за её пределами, эта мера казалась крайней.

Были и моменты, которые давали надежду. Однажды, когда он ремонтировал тележку для одного из старых торговцев, тот с удивлением посмотрел на его работу и сказал: – Ты руки-то золотые, парень. Учись дальше, глядишь, мастеровой из тебя выйдет. А уж мастеров везде с руками отрывают.

Эти слова грели душу, но мастерских в Альдене было мало и работа в них передавалась от отца к сыну. Илья мог лишь мечтать о том, чтобы получить шанс использовать свои умения. Но и мечты были роскошью, когда нужно было каждый день думать о том, как выжить и принести пользу.

В двадцать лет Илья чувствовал себя полностью потерянным. Годы поисков работы в Альдене не принесли ничего, кроме разочарований. Он перебивался редкими подработками, подменами, таскал ящики на базаре, чинил мелкую технику, помогал на фермах, но ни разу не смог закрепиться на постоянной должности. Ощущение бесполезности становилось всё сильнее и каждый день казался таким же пустым, как и предыдущий. Отец больше никогда не поднимал тему работы Ильи, но это не помогло. Слова каленым железом были выжжены на задворках сознания.

Но в тот день, когда он направился в шлюз, всё изменилось.

Шлюз был местом, где город встречался с внешним миром. Здесь прибывали и отправлялись караваны – огромные бронированные грузовики, которые связывали Альдену с другими городами. Илья раньше никогда не видел Шлюз, до двадцати лет проход был категорически запрещен и парень едва знал о машинах со слов старших. Бронированные монстры перевозили всё – еду, ресурсы, оборудование – были жизненно важны для выживания всей Альтерры. Шлюз гудел от звуков: рев моторов, лязг металла, крики торговцев и механиков. Запахи горючего и раскалённой резины витали в воздухе.

Когда Илья подошёл ближе, он впервые увидел караван за забором. Это были массивные машины, покрытые толстым слоем брони с укреплёнными решётками на окнах и турелями на крыше. Они казались неприступными крепостями на колёсах. Рядом с ними стояли бойцы: суровые, крепкие мужчины и женщины. У каждого из них был хищный взгляд, выжженный солнцем и опытом.

Илья задержался не в силах оторвать взгляд. На двери машины был нарисован символ клана: чёрный лис с красными глазами, готовый к прыжку. Один из бойцов заметил его и, ухмыльнувшись, крикнул:

– Эй, парень, потерял что-то? Или хочешь автограф?

Илья немного смутился, но всё-таки крикнул в ответ спросить:

– Это караван? Вы… перевозите грузы между городами?

– Нет, мы тут пыль глотаем ради удовольствия, – ответил боец с ухмылкой, поправляя автомат на плече. Но, заметив, что Илья не отводит взгляда, смягчился. – Да, это караван. Мы – боевая группа. Охраняем груз, чтобы всякая дрянь на дороге не добралась. А ты кто такой?

– Я… – Илья замялся, но всё же решился. – Я ищу работу. Хотел бы… попробовать у вас.

Боец, кажется, не ожидал такого ответа. Он смерил Илью взглядом, оценивая, затем подошел вплотную к забору и подозвал Илью взмахом руки.

– Работу, говоришь? Ну, не знаю… Сходи в офис гильдии, может, тебя там послушают. Сразу предупреждаю: здесь шуток нет. Платят за риск, а риск – это кровь и пот. Готов?

Илья на мгновение задумался, глядя на бойца. Слова звучали как предупреждение, но в них не было ни капли сожаления или страха. Скорее, это был вызов.

– Готов, – проговорил твёрдо, выпрямившись. – Лучше рискнуть, чем всю жизнь таскать ящики на базаре.

Боец хмыкнул, оценивающе глядя на него.

– Ладно, парень, раз так. Иди в офис, там поговори с регистратором. Скажешь, что хочешь вступить. Коли одобрят, получишь пропуск в расположение. А коли нет… Ну, значит, не судьба. – Он указал рукой в сторону невысокого здания на краю шлюза. – Вон туда.

Илья махнул рукой и быстрым шагом направился к офису гильдии перевозчиков. Здание выглядело небольшим и простым, внутри царила деловая атмосфера. Люди в униформе и куртках с эмблемами разных кланов обсуждали маршруты, сверяли карты, заполняли бумаги. Весь этот хаос казался организованным и слаженным, как огромный механизм.

Илья подошёл к стойке регистрации, за которой сидел мужчина в возрасте с седыми висками и усталым взглядом. Он был занят тем, что перебирал какие-то документы, едва замечая окружающих.

– Добрый день, – начал Илья, немного неуверенно. – Мне сказали обратиться сюда. Я хочу… вступить в караван, ой то есть клан. Ой, то есть работать бойцом, – в конец сбился Илья.

Мужчина поднял взгляд, рассматривая его через толстые линзы очков.

– Возраст? – спросил он без особого энтузиазма.

– Двадцать.

– Опыт? – продолжал регистратор.

– Я… нет, боевого опыта нет. Но я умею чинить технику, быстро учусь. И я готов рискнуть – быстро добавил Илья, чувствуя, как слова звучат слишком слабо.

Регистратор лишь тихо вздохнул.

– Рискнуть… Все готовы, пока не поймут, что на дороге от твоей готовности мало толку, если ты не знаешь, как себя вести. Мы берём новеньких, редко. И только тех, кто реально может пригодиться. – Он бросил на Илью взгляд, словно оценивая шансы. – Знаешь что? Вот форма заявки. Заполни. Может какой клан-лидер тебя утвердит, получишь пропуск. Но предупреждаю сразу: место в караване нужно заслужить.

Место. Нужно… Заслужить! Илья ненавидел эти слова, решительно взял протянутую форму и сел за один из пустых столов. Бумага была короткой, каждое слово на ней казалось испытанием. «Опыт в бою», «навыки владения оружием», «состояние здоровья» – всё это выглядело как перечень того, чего у него не было. Но он заполнил форму честно, надеясь, что хотя бы решимость что-то значит.

Вернув форму, он услышал от регистратора сухое:

– Хорошо. Жди здесь. Если тебя утвердят, дадим пропуск. Если нет – извини, парень, не обижайся.

Илья остался в стороне, наблюдая за кипящей вокруг работой. Время тянулось мучительно долго. Его взгляд скользил по каравану, где бойцы смеялись и проверяли оружие, а механики сновали между грузовиками.

Наконец, регистратор махнул ему рукой.

– Тебя утвердил клан Безумного Волка. Хороший клан, не отморозки, даже подготовка тебе будет, учти, по ее результатам тебя либо примут, либо выгонят. Вот твой пропуск, держи при себе, не потеряй. Завтра в 9 в расположении клана, пройдешь курс подготовки. На севере города, найдешь короче.

Илья взял небольшой кусочек металла с выгравированным номером и эмблемой гильдии. Сердце бешено стучало. Он кивнул, чувствуя, как волнение сменяется твёрдой решимостью.

– Спасибо. Я не подведу! – воскликнул парень, разворачиваясь к шлюзу.

– Да мне все равно. – пробормотал регистратор ему вслед.

Илья пришёл домой поздно вечером. В руках он сжимал небольшой жетон, который теперь был символом его нового пути. На улице уже стемнело, лишь мерцание огней гидропонных башен освещало узкие улочки Альдены. Он замер перед дверью, собираясь с духом. Он знал, что разговор с семьёй будет непростым, но надеялся, что они поймут.

Войдя внутрь, он сразу почувствовал тепло дома. В углу тихо потрескивала печь, мать что-то перебирала на столе, а сестра рисовала на старом обрывке бумаги. Отец сидел на своём привычном месте у стены, облокотившись на спинку стула с серьёзным видом рассматривая какие-то инструменты. Все подняли головы, когда Илья вошёл.

– Ты где пропадал? – спросил Алексей, даже не пытаясь скрыть недовольство.

– Я… нашёл работу, – выдохнул Илья, протянув вперёд жетон. Металл блеснул в свете лампы.

Мать замерла, всматриваясь в руку сына, а отец нахмурился, он сразу понял, что это значит.

– Жетон? – резко спросил Алексей.

– Это пропуск. Я… буду работать в караване. Бойцом – выдохнул Илья, пытаясь звучать уверенно.

На мгновение в комнате повисла тишина, такая тяжёлая, что Илья почувствовал, как у него пересохло в горле. Первой нарушила молчание мать. Её глаза наполнились слезами.

– Ты… ты с ума сошёл? – прошептала она, прикрывая рот рукой. – Караван? Бойцом? Это же самоубийство, Илья! Ты что, не понимаешь, что это значит?

– Мама, я… это мой шанс – начал было он, не успев договорить.

– Шанс? – вмешался Алексей, резко поднимаясь со стула. Вопрос был глухим, почти злым. – Ты называешь это шансом? Да ты знаешь, сколько людей не возвращаются из этих рейдов? Ты хоть понимаешь, во что ты ввязался?

– Понимаю! – выпалил Илья, чувствуя, как внутри всё закипает. – Но что мне ещё оставалось делать, отец? Годами искать работу, которой нет? Я устал! У меня нет другого выбора!

– Нет выбора? – Алексей шагнул ближе, лицо напряглось. – У тебя всегда был выбор, Илья. И ты выбрал путь, который ведёт в могилу. Ты подумал о нас? О своей матери? О сестре?

Лиза, девочка лет десяти с испуганными глазами наблюдала за разговором. Она ничего не понимала, но ощущала напряжение, которое повисло в воздухе. Илья попытался взять себя в руки.

– Я думал о вас, – проронил он, стараясь говорить спокойно. – Именно поэтому я и сделал этот шаг. Хочу, чтобы у нас была стабильность. Чтобы мы не жили, считая каждый жетон. Там, в караване, я смогу зарабатывать, помогать вам.

Слова не возымели эффекта, мать разрыдалась, обхватив лицо руками. Алексей всего-навсего покачал головой, взгляд стал тяжёлым и отстранённым.

– Помогать? – горько усмехнулся он. – Ты хочешь помочь нам своей смертью? Вот это ты называешь заботой? Неужели ты не понимаешь, что этим шагом ты бросаешь нас? Я не уверен, что ты вернёшься…

Эти слова ударили больнее всего. Илья почувствовал, как у него внутри всё сжимается.

– Я вернусь, – прошептал парень, не отводя взгляда. – Я справлюсь. Я не собираюсь умирать.

Но отец всего-то вздохнул, устало потерев лицо.

– Все так говорят, – пробормотал он, отворачиваясь. – А потом их приносят домой… если вообще находят. Ты теперь взрослый. Но ты должен понимать, что это твой выбор, и не жди от нас понимания.

Илья хотел что-то ответить, слова застряли в горле. Он оглянулся на мать, которая плакала, уткнувшись в ладони и на сестру, которая смотрела на него, широко распахнув глаза.

– Ты придешь завтра на обед? – тихо спросила она.

Илья не нашёл, что сказать, и только мотнул головой.

– Завтра нет, – выдавил он. – может через месяц.

Но даже для него это обещание прозвучало неубедительно. Илья прошелся по дому, собрал свои немногочисленные вещи, развернулся и вышел, чувствуя, как в груди разливается горечь. Это был его выбор, его шанс. Но почему он оставлял такой привкус предательства?

Ночь была холодной, хотя в Альдене редко бывало прохладно. Илья шёл по пустым улицам, прятался от редких патрулей, которые неторопливо обходили город. Мысли крутились вокруг того, что произошло дома. Слова отца отзывались болью в груди: «Не жди от нас понимания.» Он хотел доказать, что может быть полезным, способен справляться с трудностями, но вместо поддержки получил лишь разочарование и слёзы.

Илья провёл ночь без сна, блуждая между рядами старых зданий и бросая взгляды на мерцающие вдалеке огни гидропонных башен. Он чувствовал, как город, который он всегда считал своим домом теперь выталкивал парня наружу. Даже небо, обычно усеянное звёздами, казалось в эту ночь пустым.

Когда первые лучи солнца начали пробиваться над горизонтом он уже твёрдо решил: назад дороги нет. Если семья не поддержала выбор, значит он докажет им свою силу и решимость. Он вернётся, и не с пустыми руками.

На рассвете Илья добрался до расположения клана Безумного Волка. Это был большой укреплённый комплекс на краю города, за высоким забором из старых металлических листов и колючей проволоки. Ворота были массивными, покрытыми пятнами ржавчины и следами от пуль. Над ними висела эмблема клана – голова волка с широко раскрытой пастью, символ безрассудства и силы.

Илья остановился у входа, чувствуя, как сердце бешено колотится. Двое охранников в тяжёлой броне стояли по обе стороны ворот, сжимая в руках автоматы. Они внимательно посмотрели, когда он подошёл.

– Чего надо? – спросил один из них, хрипло и грубо.

– Я… новобранец, – пробормотал Илья, вытаскивая жетон и показывая охранникам. – Меня направили сюда. Сказали, что здесь начинается подготовка.

Один из охранников фыркнул, второй протянул руку, чтобы забрать жетон. Он внимательно изучил, потом жестом указал внутрь.

Ворота неспешно открылись, Илья шагнул внутрь и его сразу окутал запах металла, машинного масла и пороха. Территория комплекса была заполнена: бойцы оттачивали навыки стрельбы на импровизированном тире, кто-то проверял снаряжение, рядом гудели машины – старые, мощные грузовики с бронированными корпусами. Атмосфера была напряжённой, это место казалось живым, не таким, как базар или фермы. Здесь каждый человек был частью чего-то большего.

Илью встретил мужчина в кожаной куртке, украшенной следами от когтей и пуль. Его лицо было грубым, а взгляд – холодным, с ноткой презрения. Он внимательно осмотрел Илью, останавливаясь на каждом из недостатков.

– Новенький, да? – спросил он, сложив руки на груди. – Тот самый, что пришёл вчера на регистрацию?

– Да, – кивнул Илья, стараясь не показывать волнения.

– Зовут как?

– Илья.

Мужчина хмыкнул.

– Ну что, Илья, добро пожаловать в клан Безумного Волка. Здесь тебе не дом, не базар, и уж точно не ферма. Здесь мы готовим тех, кто готов сдохнуть ради груза. Ты готов?

Илья замер, потом твёрдо ответил:

– Готов.

– Поглядим, – усмехнулся мужчина. – Меня зовут Медведь, вот такой оксюморон. Медведь в клане Волка, хехе. Я главный инструктор. А пока марш вон туда – он махнул рукой в сторону редкой группы новобранцев, которые строились в шеренгу. – Начнём с самого простого: посмотрим, умеешь ли ты вообще что-то.

Илья вспоминал это, лежа на армейской койке. Несмотря на то, что «учебка» была всего пару недель назад – она казалась чем-то из прошлой жизни. Кошмар роя не выходил из головы Ильи, так он и забылся беспокойным сном. В три часа ночи Илью разбудил Мрак. Рука тяжело опустилась на плечо парня, заставив того вздрогнуть. Лицо Мрака, как всегда, оставалось хмурым и сосредоточенным.

– Поднимайся, малец. Время.

Глава 3, Вектор

Илья натянул куртку, чувствуя, как холод пробирается сквозь ткань. Украдкой зевнул и посмотрел на Мрака, который привычно поправлял свою кобуру, проверяя оружие. Казалось, этому человеку вообще не нужно было спать.

Двое солдат у ворот коротко кивнули, пропуская их внутрь ангара, где уже собрались остальные участники рейда. Внутри царил шум. Дизельные генераторы гудели на заднем плане, заливая ангар жёлтым светом ламп, запах солярки и металла смешивался с дымом. Илья, ещё до конца не проснувшийся, оглядел собравшихся. Водители, наёмники, механики – сборная солянка разных кланов, все выглядели суровыми и усталыми. В центре ангара, у импровизированного стола из ящиков и карты стоял Жилин, командир каравана.

– Подходите ближе, – раздался его низкий бас, перекрывая общий шум. – У нас не так много времени.

Мрак толкнул Илью локтем, и они подошли к группе. Жилин был крепким мужчиной лет сорока с резкими чертами лица и жёстким взглядом. Форма была заметно поношенной, но идеально чистой. Перед ним лежала карта пустоши, испещрённая отметками и линиями, обозначающими маршрут каравана.

– Через два часа мы выступаем. Следующая точка – Форт Зеро, – начал Жилин, проведя пальцем по маршруту на карте. – Это сто сорок километров от нас. Дорога, как обычно, не сахар, идем не больше тридцати. Вчера поступили данные о повышенной активности рейдеров на этом участке. Особенно в районе каньона Блэйд.

По ангару прокатилась волна напряжённого молчания.

– «Щит» – вы замыкаете колонну, в этот раз мы поставим Арьергард, – продолжил Жилин, не обращая внимания на реакцию. – «Гром» идёт в Авангарде, как всегда. Остальное построение на доске, лидерам боевых машин ознакомиться.

Он поднял взгляд, окидывая собравшихся.

– Проверить снаряжение, боезапас и технику. Вопросы?

– Есть информация по погоде? – раздался вопрос одного из механиков.

– Чисто, однако ветер усиливается, – ответил Жилин. – В случае бури – не отставайте от колонны ни на метр. Потеряйтесь – мы вас не найдём.

– Раз вопросов больше нет, – Жилин посмотрел на часы – у вас полтора часа. Все свободны. Разойдитесь. – Мрак, задержись. У вас особая ситуация.

Илья обернулся, Мрак жестом велел ему идти. Сам он шагнул ближе к Жилину, который ждал, пока остальные разойдутся. Когда в ангаре остались только они и несколько механиков, командир продолжил:

– Командир вашей фуры, он же водитель Горов – выбыл. Получил «ранение». – Жилин сделал паузу, подбирая слова. – Ситуация подозрительная. Скорее всего зассал, сейчас в лазарете с гипсом. Как ни крути, машина осталась без старшего.

Мрак коротко кивнул, лицо осталось непроницаемым.

– Медкома тоже перевожу на другую машину. Ему придётся ехать с ранеными – добавил Жилин. – Так что ты теперь старший за фуру. Командовать некем, да и менять что-то нет времени. До Вулканиса тянуть так. Справишься?

– Да, – ответил Мрак, ничем не выдавая своих мыслей.

Жилин ухмыльнулся, словно ожидая такой реакции. Его голос стал чуть мягче:

– Людей недостаёт, но вы должны добраться. До города держитесь, а там уже разберёмся. Всё ясно?

– Ясно, – подтвердил Мрак.

– Тогда иди. И пусть новенький – Жилин показал в сторону выхода, где скрылся Илья, – не мешает. Если будет много вопросов, направляй ко мне.

Мрак не ответил, лишь развернулся и уверенным шагом направился к выходу. За полтора часа предстояло успеть многое.

Илья и Грач стояли у фуры, тихо переговариваясь, когда Мрак вернулся. Грач кивнул ему, заметив по выражению лица, что новостей будет немало.

– Что случилось? – спросил он, сразу перейдя к делу.

– Мы теперь втроём, вместо пятерых, – спокойно сообщил Мрак, прислонившись к борту фуры. – Горов выбыл. Ранен. Скорее всего, симулянт, в лазарете с гипсом. Медкома тоже забрали, он едет с ранеными. Теперь я старший.

Илья уставился на Мрака, а Грач едва присвистнул.

– И как мы справимся? – спросил Грач, хотя в его вопросе звучала больше ирония, чем сомнение.

– Ты за руль, – продолжил Мрак – Я стрелок, командир и медик. Вопросы?

Грач нахмурился, проведя рукой по затылку.

– А что с техникой? Кто будет управлять оборудованием в боевом отделении? – наконец спросил он, глядя на Мрака.

– Придётся что-то придумать. Пока дойдём до Вулканиса, времени на обучение не будет. Может, обойдется.

– Можно, я попробую? – внезапно предложил Илья, сделав шаг вперёд. – Я много работал с разной техникой и приборами. Не всё понимаю, но могу разобраться, если покажете основные вещи.

Грач хмыкнул, оглядывая парня.

– Малец, ты точно уверен? Это не игрушки, а боевое оборудование.

– Уверен – твёрдо ответил Илья, глядя прямо на Грача. – Лучше, чем оставить это без внимания. Вдруг понадобится?

Илья помнил свое прозвище «вечный подмастерье». Парень стеснялся его, сегодня это качество сыграло на руку. Никто не стал издеваться или сомневаться. Грач, хоть и подшучивал, выглядел серьёзным.

– Ладно, пробуем. Грач, покажешь ему, что и как. А дальше по ситуации.

– Ну что ж, вперёд, – с лёгкой усмешкой ответил Грач. – Добро пожаловать в клуб, приятель – Илья не понял, но улыбнулся, догадываясь, что это была шутка.

Они вошли в боевое отделение. Это было компактное пространство, наполненное оборудованием, где каждая панель и прибор казались жизненно важными. Металлические стены отражали слабое освещение, придавая всему оттенок строгости и мрачной деловитости. В углу, укрытая от случайных попаданий, стояла консоль управления турелью – массивная панель с несколькими джойстиками и кнопками, снабжёнными яркими метками.

Грач уселся на ближайший стул и кивнул новичку, приглашая ближе:

– Вот твоё рабочее место. На первый взгляд просто панель с лампочками, а на самом деле это сердце нашей фуры. Каждый индикатор что-то значит: топливо, двигатель, броня, давление в шинах. Видишь красную лампочку – не стесняйся, кричи нам сразу, иначе придётся добираться пешком через пустошь. У меня в кабине такая же, но дорога сам видел, так что страхуй.

Он повернулся к старому монитору, похожему на древний потрескавшийся телевизор.

– Это радар. Обычно его не включают, эфир забивает, мешает командирской машине. Но сегодня включим на длинных волнах, командирка на таких не работает. Включается он вот здесь, – он нажал большую красную кнопку, экран зашумел, наполняясь мутным зеленоватым светом. – Вот эти кольца – зоны обнаружения. Чем ближе объект к центру – тем ближе он к тебе. И это плохо, – добавил он мрачно.

Илья внимательно рассматривал экран, на котором мелькали размытые, едва различимые помехи.

– А эти помехи – что такое?

– Обычно мелкая живность или мусор, – пояснил Грач, – не опасно, пока не движется к центру. Как только что-то начинает идти прямо к нам, не жди – сразу докладывай. Не бойся поднять ложную тревогу, пусть лучше пару раз перестрахуемся.

Грач на мгновение задумался, усмехнувшись краем губ:

– Вот знаешь, на первом своём рейде я тоже сидел у такого радара. Ночь, ничего не видно, пыль в глазах. Вижу точку, докладываю, а в ответ то ли «Отбой», то ли «Убой». Ну, я, на панике, подумал второе, решил, что атакуют нас. Схватился за турель и давай работать по направлению. Остальные машины увидели трассеры, тоже подключились, думали, я что-то вижу. Потом оказалось – расстреляли ржавый остов на обочине. На привале слегка дали в ухо, чтоб слух прочистить, не сильно, больше для профилактики. Всерьёз никто не сердился: лучше так, чем промолчать, когда нужно было бить наверняка.

Илья невольно улыбнулся.

Грач похлопал рукой по массивному джойстику:

– А вот это уже не игрушки, – он серьёзно посмотрел на Илью. – Ручное управление турелью. Наводишь этим джойстиком, стреляешь кнопкой вот здесь. Всё просто и понятно, но только на словах. В реальности скорость цели, ветер, адреналин – всё мешает. Так что думай об упреждении.

Новичок кивнул, внимательно слушая.

– Можно включить автонаведение, рычаг сбоку. Но я лично эту штуку не люблю, – Грач скривился, словно вспомнил что-то неприятное. – Боезапас жрёт тонну, а попасть может разве что по слепой удаче. Лучше учись наводиться сам, пригодится.

Илья задумался, глядя на приборы, и вдруг спросил:

– Грач – странный позывной. Откуда такой?

Напарник коротко усмехнулся, покачал головой и ответил, чуть прищурившись от воспоминаний:

– На первых рейдах был я парнем нервным, разговорчивым, рот не закрывался от волнения. Старики терпели-терпели, а потом кто-то буркнул: «Ну и галдишь ты, парень, прямо грач какой-то». Что за зверь этот «грач», никто толком и не знал. Прилипло намертво, так и живу с этим теперь.

Грач хлопнул его по плечу, серьёзнее добавив:

– Запомни главное, малец. Здесь нет пустых приборов и бесполезных кнопок. За каждым огоньком, каждым рычажком – чья-то жизнь, возможно, твоя. Держи это в голове, когда сидишь за этой панелью.

Пока Грач обучал Илью в боевом отделении, Мрак занялся проверкой машины. Несмотря на уверенный вид, он прекрасно понимал, что техника может подвести в любой момент, особенно на дороге. Мрак скинул куртку, оголив натренированные руки, взял из инструментального ящика фонарь и несколько ключей.

Первым делом он проверил колёса. Ползая под громадой фуры, внимательно осматривал шины, проверяя их на повреждения или износ. Несколько минут ушло на то, чтобы подтянуть болты на заднем мосту, которые чуть ослабли после последнего рейда

– Держись, старая, ещё чуть-чуть – тихо пробормотал он, стуча по ободу колеса ключом.

Затем он поднялся к двигателю. Открыв тяжёлую крышку, Мрак осветил внутренности фонарём. Мотор был массивным, покрытым пылью, но ухоженным. Он тщательно проверил состояние ремней, уровня масла и охлаждающей жидкости, добавив пару литров воды в радиатор.

Спустившись, он подключил турель к диагностической системе. Панель мигнула зелёным, и Мрак удовлетворённо кивнул. Наконец, он прошёлся вокруг фуры, проверяя броню. Один из защитных листов на боку был слегка смещён, с помощью молотка и болтов он вернул лист на место.

Когда работа была завершена, он провёл рукой по металлическому корпусу, будто успокаивая живое существо.

С первыми лучами рассвета ворота форпоста с громким скрипом начали открываться. За ними, в дымке поднимающегося солнца, проступила бескрайняя пустошь, готовая встретить караван своими испытаниями. Прожекторы постепенно гасли, уступая место естественному свету.

Жилин дал короткий сигнал, и первая фура начала движение. За ней потянулись остальные, образуя длинную живую, цепь. Колёса тяжёлых машин вгрызались в песок, оставляя за собой чёткие следы.

Это был второй в жизни прохват для Ильи. Но теперь он знал, что от его действий может зависеть успех всей операции. Он больше не был обычным пассажиром: в руках была важная задача техника боевого отделения. От того, насколько быстро и точно он сможет реагировать, зависело многое. За годы помощи другим он забыл это чувство и даже ночная атака роя была вымыта из памяти в такой момент.

– Поехали, – тихо молвил себе под нос, глядя на экран с обзором камер и радар.

Они прошли уже половину пути, Грач за рулём изо всех сил держал машину на трассе, которую полностью скрывала пыльная завеса. В динамике то и дело раздавались ругательства..

– Песок на дороге, нас кидает! – прокричал он сквозь шум работающего двигателя.

– Всё тихо? – спросил Мрак.

– Пока да, – произнёс Илья хрипло. Он переключил радар в режим ближнего сканирования, пытаясь отсечь помехи, которые создавала завеса. На экране всё время мелькали странные сигналы: то ли песок, то ли мелкие животные, которые кружили вдалеке.

– Чёртова буря, как она меня достала! – выругался Грач, резко дёргая руль влево, уходя от ямы. Машина угрожающе качнулась, но вернулась на траекторию. Сквозь плотный слой пыли и песка едва проглядывались очертания других грузовиков каравана. Огромные металлические громады шли гуськом, соблюдая минимальную дистанцию, чтобы не потеряться в хаосе.

– Тише, Грач, тише, – спокойно проговорил Мрак скорее самому себе, зная, что напарник не услышит его в кабине.

Тяжёлые удары песчаных потоков по броне грузовика усиливались. Казалось, шквал превратился в живое существо, которое пыталось разорвать караван на части. В динамиках послышался приказ Жилина:

– Машины, стоп! Дальше пойдем, когда стихнет!

Грач выдохнул с облегчением, сбавив скорость встал в свое место в построении. Грузовики встали в шахматном порядке на пыльном шоссе, чтобы ни одна машина не заблокировала другую.

Илья уселся на грубое сиденье в кабине, чувствуя, как гул двигателя постепенно стихает, уступая место вою ветра и глухим ударам песчаных потоков по броне. В иллюминаторе висела густая желтоватая пелена, погружавшая их в вязкую жидкую смолу. От этого возникало ощущение остановившегося времени.

– Ну, вот и привал, – пробурчал Грач, откинувшись на спинку водительского кресла и потянувшись. – Пейзаж, конечно, тот ещё.

– Ураган сильный, но не рекордный. Если ничего крупного не подберётся, часа через три уляжется, – проговорил Мрак. – Отдохните пока. В такое время опасности мало.

Илья остался на месте. Отдых? Это слово давно вылетело из его жизни. Последние шесть лет, проведённые в бесконечных попытках найти работу, научили его одному – стоит лишь остановиться и тебя сметает, как мусор с дороги. Он элементарно разучился расслабляться. Даже сейчас, когда у него была возможность закрыть глаза и набраться сил, парень чувствовал, отдых – это упущенная возможность сделать что-то важное.

Прошло два часа. Грач похрапывал, развалившись в кресле, а Мрак вышел на улицу, проверяя машину. Шум бури немного поутих, однако её рёв ещё отдавался в ушах. Илья щёлкал кнопки радара, меняя диапазон сканирования, пытаясь вычленить из хаоса хоть что-то.

Пальцы уже начали ныть от напряжения, когда экран резко мигнул, выдавая странный сигнал. Помеха, едва различимая, появилась в правом углу дисплея. И не пропала, сохраняя свои очертания.

– Оппа. – прошептал Илья, подаваясь вперёд и вглядываясь в монитор. Он перешёл на другой диапазон, чтобы уточнить данные, и помеха вновь проявилась – теперь их было несколько.

– Мрак! – застучал Илья по корпусу Фуры. – Иди сюда, тут что-то есть!

Дверь отделения открылась с лёгким скрипом, и внутрь вошёл сначала песок, а затем Мрак.

– Чего долбишься? – спросил он, подходя к парню.

Илья ткнул пальцем в мигающий сигнал.

– Смотри, оно движется… аккуратно, но явно приближается. На живность не похоже.

Мрак молча нахмурился, проверяя настройки радара. Через несколько секунд он произнёс:

– Это точно не она. Грач! – он громко хлопнув по стеклу кабины

Грач застонал, потянулся и с неохотой выпрямился.

– У нас гости, – процедил Мрак, поднимая винтовку с пола. Он сунул командирскую рацию Илье – передай Жилину, а я пока радар пощелкаю.

Илья взял рацию, быстро включил связь и откашлялся, чтобы его звучать мужественнее.

– Это Илья, машина Мрака, – начал он, стараясь говорить чётко. – На радаре засекли движение. Медленно приближается на час. Мрак думает, это не мелочь, скорее всего, рейдеры.

Ответ пришёл мгновенно, Жилин естественно не спал.

– Принял. Всем машинам – боеготовность. Оружие к бою, наблюдатели по местам. Огонь открываем только по команде.

Илья отключил связь и передал рацию обратно Мраку. Тот уже занял место у радара, пристально вглядываясь в данные.

– Стервятники, – хмуро произнёс караванщик, не отрываясь от дисплея.

Илья замер, ожидая объяснений, Мрак, заметив его настороженный взгляд, продолжил:

– Это их стиль. Они не будут нападать на нас в лоб – слишком рискованно. Их тактика – хитрость. Бьют по одной машине, выводят её из строя и мешают восстановить беспокоящим огнём. В суматохе караван иногда может бросить повреждённую фуру. Тогда добыча достаётся почти без боя.

– Но ведь мы… – начал было Илья, но Мрак перебил его:

– Отлично экипированы. У них есть всё, чтобы охотиться в буре или в ночи. Наша главная задача – не дать им навредить нашей фуре, а как максимум каравану. Теряем одну – и мы уже не сила, а банда уставших идиотов на броне.

– Метров четыреста, – уточнил Илья. Он часто подменял техника, искал засоры на ферме с помощью акустики, похожей на аппарат УЗИ. Он привык различать силуэты на фоне помех.

В этот момент в динамиках снова раздался Жилин:

– Мрак, я ничего не понимаю, командирка не видит цели. Вы что там затеяли?

Мрак нажал на кнопку рации:

– Они уже рядом, метров четыреста. У нас радар древнее моей бабки, метровые волны, может в этом дело. Я их еле различаю, сам бы не обратил внимания, но боец мой уж больно глазастый.

– У нас такого режима нет. Приказываю координировать на командирском канале.

Мрак сунул рацию Илье – Твой звездный час, малец. Я не понимаю, как ты ориентируешься в этой зеленой фигне.

Внутри кабины фуры стояла напряжённая тишина, нарушаемая лишь звуками работающего оборудования. Илья, сидя за пультом радара, всматривался в экран. Он выдавал одни помехи на фоне других, теряющиеся в зелёных разводах. Но внимательный глаз Ильи мог отличить настоящие помехи от слабого сигнала радара.

Илья прижал микрофон рации к губам, проговорил немного неуверенно:

– Это Илья, вижу движение. Они… это не техника. Люди. Похоже, обходят нас, держатся на расстоянии. То отходят, то продвигаются. Сильно вперёд не лезут.

Рация ответила:

– Дистанция какая?

Илья присмотрелся и прикинул:

– Метров триста, может меньше. Я не могу точно сказать.

Мрак, сидевший рядом, кивнул, ободряюще хлопнув Илью по плечу.

– Молодец. Главное – держи козлов.

Илья продолжал:

– Они нас не атакуют, держатся рядом. Возможно, ищут слабые места или проверяют нашу реакцию.

Грач, отозвался с характерной ноткой раздражения:

– Может, просто охотники? Они не похожи на тех, кто ищет драки.

Жилин в очередной раз вмешался, его голос перекрыл шум помех:

– Не расслабляться. Держите связь.

Мрак взял рацию, передал её Илье:

– Ты их видишь, ты и докладывай.

Илья сглотнул комок в горле, вышел в канал:

– Движение продолжается. Они топчутся на месте. Ничего конкретного. Похоже, наблюдают за нами.

Жилин слушал доклады из своей кабины, чувствуя, как накатывает напряжение. Он сидел, облокотившись на кресло, и пристально смотрел на экран перед собой. Данные с сенсоров ничего не показывали, но доклады Ильи заставляли его задуматься.

– Люди… – пробормотал он себе под нос – Не похожи на охотников, иначе бы уже запросили переговоры или держались подальше. Так что они хотят? Может они о нас не знают?

Рация заговорила, Жилин закрыл глаза, внимательно прислушиваясь к словам Ильи. Молодой парень справлялся неожиданно хорошо, несмотря на свою неопытность. Подозрительно хорошо, звучал всё увереннее с каждым новым докладом.

Но нельзя игнорировать сомнения. Он знал Мрака долгие годы – тот был человеком дела, надёжным и преданным. Однако ситуация была слишком странной. Почему эти люди держатся на таком расстоянии? Почему они не предпринимают никаких активных действий? И почему, черт возьми, командирка не видит цели? Сходить посмотреть самому этот чудо радар? Опасно.

– Может быть, отвлекающий манёвр, – пробормотал он, чуть наклоняясь к своему помощнику в кабине. – Или… они хотят заставить нас нервничать.

Помощник, угрюмый мужчина лет сорока, посмотрел на Жилина поверх очков:

– Думаете, это подстава?

– Не знаю, – честно ответил Жилин. – Но я должен быть уверен, что Мрак ничего не упускает. Он не предаст, это точно. Но…

Он не договорил. Мысль о том, что кто-то в колонне может действовать в своих интересах, была неприятной, но исключить её было нельзя. Жилин потёр лоб и снова взялся за рацию.

Откинувшись в кресле, на мгновение прикрыл глаза, пытаясь понять, как действовать дальше. Эти люди могли быть кем угодно – рейдерами, разведчиками, остатками другого каравана, всего лишь заблудившимися. Но его долг был защитить колонну, даже если это означало сомневаться в своих собственных людях.

Следующий момент разорвал мысли Жилина, как бритва. Сначала он услышал тонкий, протяжный визг, а затем гулкий взрыв. Кабину осветила вспышка, заставив его рефлекторно пригнуться. Звук эхом разлетелся по колонне, наполняя эфир тревожными выкриками.

– Миномёт! – выкрикнул Жилин, схватившись за микрофон. Но прежде чем успел отдать приказ, старший помощник, сидевший рядом, рявкнул в общий канал:

– Открыть огонь на два часа!

Тишину разорвали автоматные очереди, из разных фур вырывались вспышки выстрелов, и звук боя мгновенно наполнил окрестности. Жилин молчал, стиснув зубы. Его взгляд метался между старпомом и приборами, фиксировавшими направление огня его колонны.

Он понимал, что решение старпома было поспешным. Хаотичный огонь может лишь спровоцировать врага. Да и не видно же ни черта, сплошная моча вокруг. Жилин стиснул рацию, возвращая контроль над ситуацией в свои руки.

Вышел в канал – Прекратить! Всем прекратить огонь! – приказал он в микрофон, перекрывая хаос в эфире.

Стрельба затихла, лишь эхо от автоматных очередей ещё гуляло по пустоши. Колонна вновь погрузилась в тишину, но ненадолго. Едва стихли последние звуки выстрелов, как раздался ещё один визг. Это был знакомый звук, предвещающий беду, все замерли, а через секунду – взрыв. Но вновь перелёт.

Жилин нахмурился, глядя на показания приборов и слушая доклады из других фур. Расстояние было небольшим. Но почему миномётчики так явно мажут? Он перевёл взгляд на старпома, который выжидательно смотрел на него.

– Они играют с нами, что ли, – произнёс Жилин, больше размышляя вслух. – Расстояние небольшое, у них должно быть достаточно опыта, чтобы попасть. Но они стреляют мимо. Почему?

– Буря мешает, – предположил старпом, хмуро следя за горизонтом. – Или они целятся не по нам.

– Твою мать, – бросил Жилин, догадка молнией промелькнула в голове – Илья, ты видишь что-нибудь за нами, а не в направлении рейдеров?

– Сейчас посмотрю, – донеслось из рации.

Минута томительного ожидания.

– Там ничего, точно ничего, сплошная равнина. Враг на 3 часа от моей машины, сигнал выхватывает не каждый раз, думаю они за камнем или оврагом. – Илья отчитался о ситуации.

Жилин задумчиво прикусил губу. Всё выглядело так, будто враг специально выжидал, проверял их реакцию. Хаотичная стрельба колонны не могла сыграть им на руку – они обнаружили позиции и слабые места.

Старпом хмурился, внимательно наблюдая за пейзажем в окне.

– Слушай, Слава, – обратился он к Жилину по имени, пытаясь сдерживать напряжение – Может, двинемся на несколько километров? Уйдём от них. Это миномёт, они не смогут преследовать нас, не покинув свои позиции.

Жилин, немного помедлив, кивнул, соглашаясь с доводами. Он взял рацию и отдал приказ:

– Всем приготовиться к движению. Колонна смещается на три километра вперёд. Держите тыл, проверяйте, чтобы никто не отстал. Гром, начинайте движение. Внимание всем – на дороге могут быть засады. Илья, доклад каждую минуту.

Двигатели машин взревели, колонна начала готовиться к перемещению, но прежде чем первые машины тронулись, эфир отозвался голосом старшего из авангарда, звучащий резко и встревоженно:

– Командир, стойте! Вперёд нельзя! Завеса! Там наверняка шипы, они провоцируют нас! Шоссе замело, шипы невозможно увидеть в песке, а если въедем, сразу распорем колёса. Пара фур точно встанет!

Жилин выругался сквозь зубы, ситуация становилась всё сложнее. – Черт, отбой движения, – бросил он в рацию.

Уйти от атаки выглядело разумным, но риск попасть в ловушку был слишком велик. Он сжал рацию, глядя на старпома.

– Что думаешь? – спросил он.

Старпом хмуро замотал головой:

– Назад тоже не вариант, значит, остаёмся на месте. Надо придумать, как выбить этих гадов, пока нас не обложили со всех сторон. – Значит штурм? – у Жилина не хватало людей и оборудования, идти на штурм вслепую на подготовленную позицию было очень опасно. Убийственно опасно. Но сидеть под минометом без дела… – Цугцванг – пробормотал Вячеслав Жилин слово, значение которого лишь смутно осознавал.

В кабине росло напряжение. Опять раздался тот самый тонкий визг, и через секунду глухой взрыв разорвал звуки бури. Этот разрыв был ближе, кабина слегка вздрогнула.

Илья, сидевший у пульта радара быстро вскинул голову:

– Это ближе, Мрак. Они пристрелялись. – Он бросил взгляд на зелёный экран, где слабые сигналы едва вырисовывались сквозь хаотичные помехи.

Мрак скривился, выдохнув через нос:

– А из-за этой чертовой пыли мы ни черта не видим. Всего-навсего радар и тот…

Илья резко обернулся, взгляд горел уверенностью.

– Может турель по радару наведём? Она же может работать в ручном режиме, я скажу куда, а ты стреляй.

Мрак лениво наклонил голову, обдумывая предложение.

– Ну допустим я ее выставлю. А как корректировать то будешь, умник? – Мы только что палили со всех стволов и я нет-нет, да и замечал на радаре вектор трассеров. Может и тут поймаю, так и скорректируем? – Не самая точная стрельба выйдет. Но если есть хоть шанс, что заденем их или вынудим отступить…

– Шанс есть, – перебил его Илья, уже прокручивая настройки на пульте.

Мрак хлопнул его по плечу:

– Делай. Но сначала предупреди Жилина.

Илья взял рацию, произнес сосредоточенно:

– Командирский, это Илья. У меня идея. Мы можем навести турель по радару. Буря мешает видеть, но радар ловит сигналы, а я скорректирую огонь турели.

Жилин некоторое время молчал, обдумывая предложение. Затем приказ прорезал эфир:

– Добро. Работайте. Если это не поможет, придётся отправить штурмовую группу, возможно на пулемёты.

Илья переключился на локальный канал, обернувшись к Мраку:

– Разрешили.

– Слышал. Говори куда палить, – отозвался Мрак, сжимая джойстик управления турелью. – Надеюсь, мы знаем, в кого стреляем.

Илья напряжённо всматривался в экран радара, где сигналы то пропадали, то появлялись вновь. Песчаный шквал мешал точной работе, но всё равно находились зоны с явными колебаниями. Он обратился к Мраку:

– На два часа, метров триста, это примерно минус пять градусов. Попробуй туда.

Видео с турели не было, исполнить команду и выставить угол помогало лишь звериное чутьё и многолетний опыт. Сначала Мрак выставил турель строго на ноль, затем с закрытыми глазами плавно отклонил джойстик вправо. Он прислушался к жужжанию сервоприводов отсчитывая про себя угол поворота, а затем и наклона турели. Наконец Мрак посчитал, что навелся. С коротким, глухим звуком выстрелила автоматическая установка, выпустив серию зарядов в пустоту. Орудие вздрогнуло, а Илья снова сосредоточился на мониторе.

– Ничего не заметил, давай еще, – доложил Илья всматриваясь в экран.

Мрак вновь отработал по указанной координате, выпустив долгую серию. Илья прищурился, и всё же успел заметить вектор стрельбы турели.

– Вроде есть, заметил. Рядом кладешь, метров… ммм… сто левее, высота вроде нормальная. – Илья был возбужден и сосредоточен.

Мрак сосредоточился, направляя турель в указанную точку. Очередной раз выпустил серию гулких залпов, их эхом подхватила буря. На радаре Ильи началось движение: сигналы, которые до этого были неподвижными, теперь метались в хаотическом порядке.

– Они засуетились! Мрак, туда же, дави! – выкрикнул Илья, весь наклоняясь к монитору, глаза горели азартом.

Караванщик мгновенно отреагировал, выпуская ливень свинца в обозначенный сектор. Турель гудела от интенсивной работы, вибрация чувствовалась в полу кабины. На экране радара Илья заметил, как часть сигналов просто замерла, другие быстро меняли направление, словно враг пытался спастись.

– Есть контакт! – закричал Илья, сжимая кулаки. – Они отступают!

Мрак усмехнулся, едва заметно:

– Ну, значит, задело. Давай ещё пару очередей для уверенности. Говори, куда.

Илья тут же среагировал, быстро отслеживая движение на мониторе:

– Пятьдесят метров правее, дистанция триста пятьдесят.

Мрак плавно перевёл турель, выпуская очередную серию залпов. Враг отступил, сигналы на радаре начали исчезать и смещаться прочь от колонны. Илья, не отрываясь от монитора, взял рацию и сообщил:

– Командирский, это Илья. Враг отступает, вижу, как их сигналы уходят за радиус. Миномёт больше не работает, турель заставила их уйти, думаю, мы попали.

В динамиках раздался голос Жилина, хрипловатый и сосредоточенный:

– Молодец, малец. Всем оставаться на местах. Ждём. Авангард! Надевайте отвалы и готовьтесь. Как только шторм закончится, прочёсываем путь. Вперёд до Форта Зеро никто не двигается, пока не будет чисто.

В кабине стало чуть тише, напряжение ещё ощущалось. Мрак посмотрел на Илью, кивнув.

– Родился с этим радаром, мдааа. Но расслабляться рано. Жилин прав – ждём конца бури. Может, ещё вернутся.

Едва стена пыли улеглась, Жилин не стал терять времени. Он вызвал по рации одну из штурмовых групп, приказав провести разведку местности в зоне, где наблюдалось движение врагов. Через полчаса в эфир вышел командир группы, процедил спокойно и немного зло:

– Командирский, нашли трёх мёртвых рейдеров. Миномёт повреждён, рядом ящик снарядов, но боекомплект почти цел. Их расхреначило турелью, перепахало весь овражег, где они ныкались. Кровь, говно и волосы короче. Пакуем и назад.

Жилин тяжело выдохнул, снимая наушники. Он на секунду закрыл глаза, осмысливая услышанное. Подтверждение было для него облегчением. Он снова взял рацию и передал команде Мрака:

– Мрак, это Жилин. Хорошо отработали. За ваш вклад получите премию. Уверен, без вашей турели мы бы сейчас все еще приплясывали под взрывы мин.

Из кабины Мрака донёсся спокойный, но удовлетворенный ответ:

– Принято, командир. Илья молодцом отработал.

Жилин позволил себе лёгкую улыбку. Несмотря на усталость и прошедшую бурю, ситуация была под контролем.

– Мрак, завязывай бойца по имени называть. – позывной давался каждому воину. Но рождался он не от дурацких фантазий новичков, а по воле случая.

– Думаю Вектор подойдет ему лучше всего, – осклабился в рацию Мрак. Илья сидел в кабине, пытаясь осмыслить всё произошедшее. Получение позывного было чем-то большим, чем обычная формальность. Это значило, что теперь он часть команды, настоящий боец, которому доверяют. Волнение смешивалось с гордостью, а внутри разгоралось осознание ответственности.

Мрак, прислонившись к стене кабины, слегка усмехнулся, наблюдая за парнем:

– Вектор. Хороший позывной. Кратко и понятно. Подходит тебе.

Илья оторвался от своих мыслей, повернулся к Мраку, пытаясь скрыть улыбку:

– Это правда что-то значит? Или так, ритуал?

Мрак покачал головой, убирая волосы с лба:

– Значит, малец, заслужил, – бросил Мрак хмуро, но в его голосе сквозило одобрение. – Позывной абы как не даётся. Ты теперь не балласт на борту, а часть группы. И комада должна знать, что ты её не подставишь.

Илья замялся, слова застряли в горле, он лишь молча кивнул, стараясь не показать волнения.

Мрак чуть помолчал, затем добавил уже спокойнее:

– Но не думай, что это только повод гордиться. Теперь за тобой ответственность. Ты уже не пацан у радара, ты глаза и уши всей фуры. Пафосно звучит, да плевать – так оно и есть.

Илья улыбнулся, на этот раз уже увереннее:

– Я не подведу. Спасибо, Мрак.

– Еще проверим, – усмехнулся Мрак.

Илья услышал стук по стеклу, которое вело в кабину. Это Грач, не мешавший напарникам работать – сейчас во всю улыбался, привлекая внимания и показывая большое пальцы. Илья широко улыбнулся, он чувствовал, что теперь он действительно на своём месте.

После окончания бури колонна наконец смогла продолжить движение, Жилин не собирался рисковать. Разведчики выдвинулись вперёд, тщательно обследуя путь. Примерно через час они вернулись с докладом:

– Командирский, нашли шипы на дороге. Несколько десятков разбросано по основному маршруту. Засады нет, но стоило нам пойду вслепую, всё, встали бы наглухо. Гром красава!

Жилин выругался тихо, затем взял рацию:

– Уберите весь хлам. Колонна готовится к продолжению движения.

Через некоторое время авангард, вооружившись широким отвалом, принялся сгребать ловушки. Железные зубцы со скрежетом собирались в груды на обочине, подальше от дороги. Работы заняли около часа, после доклада старшего авангарда Жилин дал приказ двигаться.

– Дорога расчищена. Всем приступить к движению. Держите строй, Форт Зеро уже близко.

Машины одна за другой оживали, и рев двигателей заполнил пустошь. Колонна продолжила свой путь, оставляя эту опасность позади.

Глава 4, тени Краегора

Караван продолжал своё плавное движение по шоссе. Колёса, обутые в толстую резину, с глухим гулом перемалывали серый песок, оставляя за собой заметные следы. Мрак сидел в боевом отсеке, положив локоть на грубую поверхность сиденья, лениво разглядывал пейзаж за бронированным окном.

Пустошь давно стала для него привычной – однообразная, бесконечная, как если бы сама планета устала от каких-либо перемен. Обрывки разрушенных строений, торчащие из песка куски арматуры, редкие останки старой техники. Всё это он видел десятки, если не сотни раз. Даже грозные руины, которые когда-то могли вызвать трепет, теперь воспринимались как часть декорации.

– Температура стабильная, датчики в норме, – отозвался Вектор, сидящий рядом.

Мрак перевёл взор на Илью, мельком глянув на сосредоточенное лицо. Молодой парень, впервые оказавшийся в боевом рейде выглядел так, будто сейчас сдаёт экзамен. Его руки ловко перебирали кнопки на пульте, взгляд сосредоточенно впивался в экраны с показаниями.

– Ну тренируйся, тренируйся, – пробормотал Мрак, не ожидая ответа.

Илья не отвлёкся, продолжая проверять оборудование. Он бубнил себе под нос, перечитывая список задач. На мгновение Мрак подумал, это к лучшему. Сосредоточен – значит не боится. Позавчера Илья не справился и запаниковал, а сейчас ничего – шуршит, работает.

Шоссе тянулось вперёд, почти бесконечное. Колонна машин шла слаженно, держа строй. Каждая машина, покрытая толстым слоем брони, двигалась своим ходом, но подчинялась общему ритму. Впереди, через запылённое стекло уже угадывались силуэты Форта Зеро.

Мрак снова взглянул на знакомые очертания. Высокие чёрные стены, массивные башни, вид, который впечатлит новичка.

Илья, оторвался от приборов и посмотрел в окно. Его взгляд на мгновение задержался на силуэтах форта.

– Круто, такие черные, – заметил он, не отрываясь от вида за стеклом.

Мрак усмехнулся, но промолчал. Для Ильи это всё в диковенку, для него – давно пройденным. Обыденность рейдов, которую Илья ещё не успел прочувствовать. Пустошь за окном оставалась такой же желто-серой, как и сотни раз до этого. Шоссе, форты, колонны машин. Одна и та же картина, лишь немного меняющая детали. Под монотонное урчание двигателя Мрак предался воспоминаниям.

Андрей Золотов родился в Краегоре, городе где всё вращалось вокруг заводов и машин. Улицы, зажатые между гигантскими сборочными цехами и гудящими складскими комплексами, казались бесконечной промышленной зоной. Здесь не было чётких законов или централизованной власти, но для местных это никогда не являлось проблемой. Они попросту жили так, как привыкли: в мире, где вместо порядка главенствовала сила.

Город держался на баронах – владельцах территорий, логистики и рынков. Они управляли своими направлениями через банды. Бароны могли меняться, вступать в борьбу за контроль над ресурсами, а жизнь шла своим чередом. Рабочие приходили на смены, механики чинили оборудование, караваны отправлялись в рейды.

В промышленных районах было шумно и оживлённо: грохот прессов, визг пил и треск сварки сопровождали день. Здесь каждый знал своё место – не по установленным администрацией правилам, а потому что так всегда было. Бароны следили за тем, чтобы производство не останавливалось, а остальное их мало волновало.

Жилые кварталы выглядели так же, как и всё остальное в Краегоре: грубые, функциональные, собранные из подручных материалов. Люди обустраивали дома своими силами, прокладывали трубы и кабели, ремонтировали дороги. Для Андрея это был родной мир – грубый, шумный, жестокий, вполне понятный. Здесь никто не мечтал о богатстве Альдены или строгости Вулканиса.

Мать Наталья была женщиной с мягким лицом и усталыми глазами. Она работала в цехе по обработке металла до самой беременности. Отец трудился мастером на станках, изготавливая детали для механизмов, которые управляли добычей полезных ископаемых в Вулканисе. Он был высоким и сгорбленным от тяжёлого труда.

Когда Наталья умерла при родах, жизнь семьи изменилась навсегда. Отец замкнулся в себе, потеряв привычную жизненную энергию, но продолжал работать, чтобы прокормить детей. Младший брат Павел был младенцом, и крики часто заполняли барак, заглушая шум города за окном. Андрей по странной причине не запомнил лица матери, хоть был уже достаточно взрослым.

Андрей Золотов с детства учился жизни среди шума станков и запаха машинного масла. Главным учителем был отец, который целыми днями возился с неисправными механизмами, а по вечерам объяснял сыну, как устроены движущиеся части заводских машин. Здесь, в Краегоре, знаний черпали не из книг, а из опыта, передаваемого из поколения в поколение.

Образование как таковое в Краегоре отсутствовало. Вместо школ дети с малых лет следовали за родителями на заводы или в мастерские, учиться на практике. Андрей не был исключением. Он уже в восемь лет умел отличить рабочий станок от безнадёжного хлама и знал, как заварить трещину в корпусе машины, чтобы она ещё немного прослужила.

Жизнь в Краегоре сама по себе была школой. Каждый день – новый урок: как найти детали среди металлолома, как договориться с мастером, чтобы тот поделился инструментами, или как избежать неприятностей, если быки из банды решили проявить излишнюю жестокость. Для Андрея всё это стало естественным, как и для других детей города. Знания, которые здесь получали, были грубыми, жизненно необходимыми.

Когда Андрею исполнилось четырнадцать, отец погиб в аварии на заводе. Печь перегрелась, и расплавленная сталь выплеснулась прямо на рабочую смену. Городское управление замяло происшествие, детям рабочих выплатили несколько мешков с едой, и на этом помощь закончилась. Андрей остался единственным кормильцем семьи.

Павел был слишком мал, чтобы понимать происходящее. Андрей дал себе слово, что сделает всё ради его защиты, даже если придётся ломать себя, идти против собственных страхов и установленных порядков Краегора. Так он оказался в мире, который в других местах назвали бы криминальным. Но здесь само понятие «криминал» звучало странно, даже нелепо: чтобы быть преступником, нужно нарушать закон, а бандитские понятия и были главным законом Краегора. Поэтому здесь не говорили «бандит» или «преступник» – говорили «при делах». Банда, которая носила пафосное название «Тени Краегора» обосновалась в заброшенном грузовом ангаре на окраине города, одна из самых жестоких в городе. Они не держали себя на первых ролях, не участвовали в крупных разборках баронов, но их имя знали все. Эти люди были инструментом – они выполняли грязную работу, которую бароны не хотели делать сами. Их боялись и уважали одновременно, пусть даже за спиной называли шестерками.

Ангар, где они укрылись, казался Андрею чем-то вроде крепости. Громадное здание, перекошенное временем, с остатками ржавых стен и полуразрушенных перекрытий, всё равно выглядело внушительно. Говорили, что внутри царил хаос – груды оружия, украденные ящики с припасами, детали для машин, сломанные и рабочие, – но на самом деле всё там подчинялось условному порядку, который установил их главарь, Ворон. Он был фигурой почти мифической для Андрея. Его описывали как человека, который мог одним взглядом заставить толпу разойтись, а молчанием – заставить дрожать даже самых опытных бойцов.

Для Андрея эта банда была недостижимым, к чему не подступиться. Он рос в мире, где слово «власть» означало крепкий кулак и железное оружие, но не догадывался, какова настоящая сила. Глядя на то, как люди отводят глаза при упоминании ангара, как обходят стороной эти места даже днём, он чувствовал смесь страха и восхищения.

Тогда он не мог понять, что всё это – лишь малая часть огромного механизма Краегора. Что Ворон и его банда были лишь шестерёнкой, а не двигателем. Но в тот момент это не имело значения.

Андрей впервые столкнулся с «Тенями», когда пытался продать на черном рынке старые запчасти, украденные с заброшенного завода. Один из молодых бойцов, здоровяк с тупым выражением лица, попытался отнять добычу. Но Андрей, в отличие от других, не отступил. Он не умел просить или бояться. В ход пошли кулаки, и хоть Андрей в конце концов оказался на земле, его стойкость заметили.

– Он злее, чем выглядит, – пробасил один из ветеранов банды, поглядывая на окровавленного, но не сломленного подростка. – Знаешь на кого огрызаешься то, нна?

– Знаю, – ответил Андрей, вытирая кровь с лица.

– С нами пойдешь?

– Пойду, – Андрей уже давно ждал встречи и все решил заранее.

– Лысый, тащи этого к Ворону.

Встреча с Вороном осталась в памяти Андрея как первая проверка на прочность. Лидер «Теней» смотрел молча, словно взвешивая, стоит ли тратить на него время.

– Драться умеешь? – спросил он, наконец.

– Умею, коли надо, – огрызнулся Андрей.

Ответ вызвал усмешки у окружающих, Ворон только приподнял бровь.

– Видишь завод? Нужен картер для моей ласточки. Принесёшь – будешь в банде. Не принесёшь – считай, что лучше бы тебя не было.

Задание оказалось не испытанием, а проверкой. Картер весил более пятидесяти килограммов и находился под присмотром местной охраны. Банда не поняла, как Андрей это сделал, спустя несколько часов запчасть уже подпирала ворота ангара, взгроможденная на убитую телегу.

– Добро пожаловать в «Тени», мальчик, – усмехнулся Ворон.

Жизнь в банде оказалась хуже, чем Андрей ожидал. Каждый день был игрой на выживание. Если ты слаб, то ты расходный материал. Если силён, то должен доказать это в драке, оружием или волей. Тренировки шли через кровь: драки на ржавых арматурах, стрельба из видавших видыА автоматов, налёты на мелкие склады и караваны.

Андрей быстро понял, что «Тени Краегора» – это лишь иллюзия братства. На деле здесь не было друзей, только временные союзники. Старшие, вроде бы сильные бойцы, не раз предавали товарищей ради собственной выгоды. Молодых использовали как пушечное мясо.

Прошел год, и первый серьёзный выход Андрея обернулся его первой ошибкой.

Их отправили в группе молодых бойцов сопровождать груз – ящики, которые по словам Ворона, должны были обменять на оружие. Но вместо торговцев их встретил боевой отряд одного из кланов гильдии Перевозчиков. Грохот пулемётов начался раньше, чем подельники успели сообразить, что происходит.

Андрей видел, как падают товарищи. Видел, как горит грузовик. Видел, как кровь, смешиваясь с пылью, превращается в грязные следы на асфальте. Андрей оказался легко ранен, но его не добили. Неизвестно, была ли это жалость или так обрекли на большие мучения от гибели монстров за пределами города. Но рана оказалась значительно лучше, чем выглядела и Андрей смог вернуться в город засветло.

Вернувшись в ангар, он понял правду. Ворон знал, что их ждёт ловушка, отправил лишь самых молодых бойцов. Это был хитрый ход, суть которого заключалась в отвлечении врагов от другого, более важного груза. Андрей больше не мог лгать себе, понял, что в «Тенях» никто не защищает своих. Тут ты либо хищник, либо добыча.

В ту ночь он начал задумываться о том, как разорвать цепи, которые связали его с бандой. Но одно он знал точно: уйти просто так «Тени» никому не позволяли.

Однажды ночью, сидя в тени старого грузовика, Андрей решился. План был прост: он уже накопил достаточно ценных деталей, которые можно продать на чёрном рынке, и покинуть Краегор навсегда, прихватив брата. Почти все оказалось готово, оставалась пара дней, но «Тени» всегда были на шаг впереди.

Когда Андрей вернулся в ангар после очередного задания, он увидел, как двое бандитов тянут Павла к центру лагеря. Брат, худой и испуганный, сопротивлялся как мог, но силы были неравны. Ворон стоял в окружении старших бойцов, наблюдая за происходящим с холодным интересом.

– Дрон, я всё знаю. Катализаторы с базы испарились, а тебя, гнида, видели на складе – голос Ворона звучал мягко, от этой мягкости мороз шел по коже. – Это не я, – соврал Андрей, однако это было бесполезно. – Не ты? – Ворон прищурился, внимательно изучая парня, будто пытаясь рассмотреть правду в глазах. – Крыса всегда врёт, когда её к стенке прижимают. Мы всё знаем, слышишь? Думал с нами распетлять? Третье правило помнишь? Не предавай своих. Или ты у нас с памятью тугой?

Ворон обернулся к Павлу, стоящему в стороне с широко распахнутыми глазами. – А ты, мелкий, ничего такой. Только толку от тебя, как от лампочки в пустоши. Жить будешь, пока братан твой хвост не подожмёт и обратно всё не принесёт. Слышь, Дрон? Вернёшь катализаторы, всё до последнего болта – мелкого отдадим. Ну а нет… Сам понимаешь, крысиный закон: один свист и хвост в клочья.

Ворону не нужно было угрожать громкими словами. Его тихий, почти ленивый тон делал каждую фразу весомой, словно приговор. Павла бросили в грузовик, заперев его внутри. Андрей стоял, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Он понимал, что это ловушка, но выбора у него не было. А еще, Золотов старший тогда не услышал главного: Ворон прямым текстом сказал, он убьет Павла, врать авторитету «западло». Спустя годы Мрак раз за разом прокручивал в голове тот диалог, будь Андрей более внимательным и опытным, история могла повернуться иначе.

Парень собрал все, что успел вынести, добавил из своих и вернулся в ангар, оставив свою гордость за порогом. Детали бросили в кучу, осмотрели и, не скрывая усмешек, дали знак: всё на месте.

– Ну забирай, – проронил Ворон с тенью издёвки.

Андрей понял, что-то не так. Сердце заколотилось, когда он пошёл к грузовику, где держали Павла. Когда он распахнул двери, его ноги подкосились. Павел лежал на полу, глаза его были открыты и безжизненны.

В тот момент Андрей почувствовал, как внутри разлетелась на куски последняя надежда. Он не кричал, не бросился на Ворона. Он просто стоял, всё вокруг стало немым. Бандиты смеялись, хлопали друг друга по плечам. Они считали, что убили в Андрее волю, но в его груди разгоралось новое чувство – ледяная ярость, которая пронизывала до костей.

– Ты ошибся, Ворон, – голос был тихим, но достаточно звучным, чтобы лидер обернулся.

– Нда?

– Ты должен был убить и меня.

Андрей бросился прочь, прежде чем бандиты успели схватить его. Краегор был лабиринтом, он знал пути, о которых не знали остальные. Дни он провёл, прячась в развалинах, питаясь изредка найденными в мусоре объедками. Всё это время в его голове звучало лишь одно: «Они заплатят. Каждый из них. А Ворон – первым».

С этого момента Андрей Золотов перестал быть Андреем. Душа, опустошённая утратой, раскололась на три части. В одном углу поселилась боль – тёмная и тяжёлая, как груз, который он уже не пытался сбросить. В другом вспыхнула ярость – дикая, разрушающая, готовая вырваться наружу и сжечь всё вокруг. Но, чтобы не сойти с ума, Андрей построил над этим хаосом неприступную стену абсолютного равнодушия.

Все эмоции, которые могли сделать его слабым, были заперты глубоко внутри. Осталась только пустота, в которой не оставалось места ни страху, ни надежде. Именно тогда родился Мрак, но Андрей еще не знал этой клички.

Ночь в Краегоре была тёмной и громкой. Заводы не спали никогда, их огни выхватывали из мрака силуэты гигантских труб, машин и рабочих. Андрей наблюдал за этим хаосом из укрытия в развалинах, готовясь к своему рискованному побегу.

Покинуть Краегор было почти невозможно. Город, окружённый мощными стенами, охранялся денно и нощно. Шлюзы – часть города с огромными воротами, через которые караваны выезжали на шоссе – контролировались вооружённой стражей и бандами. Но Андрей знал, что каждый караван – это не обычная колонна грузовиков, а живой организм. На стоянках суета, путаница, десятки мелких задач, которыми никто не хочет заниматься. И в этой суете он нашёл свою лазейку.

Когда один из караванов готовился к выезду, Андрей бесшумно пробрался к одному из грузовиков. Машина была массивной, покрытой самодельной бронёй из толстых стальных листов. Она казалась ему железной крепостью на колёсах. Воспользовавшись моментом, когда водители отвлеклись на спор у капота, он нырнул в грузовой отсек, прячась между ящиками.

Ворота шлюза открылись с оглушительным скрипом, и караван степенно двинулся вперёд. Андрей почувствовал, как грузовик задрожал, переходя из ровного асфальта на ухабистую дорогу пустоши. Он впервые за долгое время почувствовал облегчение.

Несколько дней он жил, как крыса, питаясь обрывками пищи из ящиков и прячась в темноте. Но на третьей остановке, когда караван замер у одного из небольших форпостов, его нашли.

– Эй! Что это за запах?! – раздался грубый голос. Андрей никак не смог скрыть аромат своей жизнедеятельности.

Он попытался остаться в тени, но это было бесполезно. Двое бойцов подняли крышку ящика, в котором он скрывался, и вытащили на свет.

– О, Крыса! – с усмешкой бросил один из них, мужчина с бритой головой и шрамом через левую бровь.

Андрея выволокли на середину, ему не дали сказать ни слова – удары сыпались один за другим. Один из бойцов, видимо, решил, что Андрей шпион, отправленный бандой из Краегора, и принялся допрашивать.

– Кто тебя прислал?! Говори, пока зубы на месте! – орал он, держа Андрея за воротник. С формальной точки зрения Андрей действительно был шпионом и состоял в банде.

Но Андрей не отвечал. Лицо оставалось каменным, даже когда удары становились сильнее. Только когда один из старших бойцов, хмурый мужчина лет сорока по имени Тугар, заметил, что юноша не сопротивляется и не пытается оправдываться, он остановил допрос.

– Оставьте. Не похож, – произнёс Тугар, глядя на Андрея с холодным интересом. – У крыс этой падали язык длиннее. Проверьте лучше, есть ли ретранслятор у него, чтобы нас сливать.

– Нет там нихрена, все перерыли. Ящик обдристал нам, да сухпай погрыз.

– Отмойте и ко мне. Погутарим.

Андрей остался на форпосте между Краегором и Альденой, когда караван ушёл дальше, не предложив ему ничего. Его не взяли в клан, но оставили среди работников – таскать ящики, чистить оружие, помогать с ремонтом машин. Он выполнял эту работу молча, без вопросов и жалоб. Днём он трудился, а вечерами часто сидел в углу, уставившись в одну точку на стене, будто чего-то ждал. Люди говорили, что у него взгляд безумца, но никто не решался сказать это ему в лицо.

Сначала его молчание раздражало, а потом стало пугающим. Рабочие шутили друг с другом, делились историями и сплетнями, а Андрей оставался в стороне, как из другого мира. Он не реагировал ни на шутки, насмешки, или попытки разговорить. В один день Механик заметил:

– Этот парень совсем мрачный. Его сюда с кладбища притащили, что-ли?

Мрачный – так его стали звать в форпосте. Сначала шёпотом, потом в открытую. Андрей спокойно принял прозвище. Но время шло, и слово «Мрачный» постепенно сократили. Кто-то крикнул однажды через склад:

– Эй, Мрак, подай инструмент!

Смех пробежал среди рабочих, а Андрей спокойно выполнил просьбу. И это лишь закрепило за ним новое имя. Теперь Андрея звали просто Мрак. Оно подходило ему идеально: он был мрачным не только снаружи, но и внутри, где на дне души притаилась боль, сжатая в комок, и равнодушие, ставшее единственной защитой.

Мрак лениво приоткрыл бойницу, краем глаза взглянув на дорогу. Полоса шоссе растягивалась вдалеке, теряясь в сером мареве пустошей. На горизонте уже приближался форпост: массивные ворота из сваренных металлических пластин, сторожевые вышки, на которых маячили силуэты охранников. Обычный форпост, ничем не примечательный. Но его мысли не были здесь.

Илья… Молодой, настороженный, как зверёк, едва выбравшийся из своей норы. Ему было двадцать – наверное столько же могло быть и Павлу.

«Интересно, каким он был бы в этом возрасте?» – подумал Мрак, разглядывая пустошь за бойницей. «Наверное, повыше, чем я. Посильнее. Может, даже смешливым, вроде Грача».

Мысли вернулись к прошлому – к той ночи, когда он впервые увидел тело брата. В первые годы это были яркие, болезненные картины: кровавый след во лбу Павла, хищные усмешки бандитов. Но потом всё померкло, словно воспоминания тоже устали от своего веса. Мрак закрыл бойницу и перевёл взгляд на лежащую рядом винтовку. Старое оружие, с множеством зарубин и стёршимся прикладом, но всё ещё надёжное. Оно сопровождало его весь этот путь, как молчаливый свидетель.

«Ворон» – пронеслось в голове. Он давно не вспоминал это имя. Не потому, что простил – попросту годы сделали гнев другим. Он больше не был горячим, не давил на грудь, как в те первые дни. Теперь это была тихая уверенность. Ощущение, что месть неизбежна, как утро после ночи.

Мрак провёл рукой по лицу, стирая пот, и выпрямился. Его глаза снова нашли Илью. Молодой, ещё наивный, хотя старается это скрыть. Павел тоже был бы таким же – пытающимся казаться старше, чем он есть, с тем же голодом в глазах, с тем же желанием доказать свою ценность в этом мире.

Он не знал, когда вернётся в промышленный район Краегора, однако знал точно: Ворон ещё дышит лишь по той причине, что у Мрака не было возможности вернуть долг. Пока.

Грузовик подскочил на выбоине, и Грач проронил из динамика: – Ну, пацан, готовься. Этот форпост – лучшее, что ты увидишь до завтрашнего дня.

Илья что-то ответил, но слова затерялись в шуме двигателя. Мрак вновь открыл люк, и его взор упал на приближающиеся ворота форпоста. Очередная стоянка, очередной день в дороге.

Но где-то там, за этой дорогой, был Краегор. И когда-нибудь, он это знал, он вернётся. Ворон может считать, что выиграл, но месть идёт медленно, как пустынный караван.

Колонна затормозила у ворот, и Мрак, вдохнув воздух, выпрямился. Прибыли.

Глава 5, водокачка

Грузовики один за другим вползли внутрь форпоста, уставшие от длинного пути. Ворота закрылись с оглушительным грохотом, оставляя снаружи лишь пустошь и песчаную бурю, вновь надвигающуюся с горизонта. Люди начали выбираться из машин, потягиваясь и отряхиваясь от пыли.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая всё вокруг в тёплые, но обманчиво мягкие тона. Был вечер, около шести часов, но до ночной прохлады оставалось ещё немного времени. В форпосте кипела привычная суета: бойцы разгружали машины, местные охранники проверяли грузы, а кто-то уже направлялся к столовой или бару, чтобы успеть расслабиться до отбоя.

Мрак тихо наблюдал через бойницу, пока охранники что-то бурчали о проверке. Он не торопился выходить, на таких остановках лучше дать толпе немного времени растрясти суету.

Грач уже болтал с кем-то из местных, подмигнув в сторону бойцов с охранной вышки. Илья всё ещё выглядел растерянным, как любой новичок в первый раз в форпосте.

– Дыра какая-то, – пробормотал Илья, пнув камешек.

Жилин, их командир, появился минут через десять. За ним следовали двое охранников, громко смеясь чему-то, что он, видимо, сказал мгновением ранее.

– Ну что, парни, как вы? – громко спросил он, махнув рукой. Подошёл ближе, глянув на Мрака и Грача, а затем на Вектора, который стоял чуть в стороне.

– За этот прохват премия, – Вячеслав отдал в руки Мрака небольшой мешочек с жетонами. – Завтра выдвигаемся на рассвете, так что у вас пара часов на отдых. – Жилин строго посмотрел на всех. – Напиваться до свинского состояния запрещаю. Кто утром завалится в машину никакой – побежит рядом, пока не протрезвеет. Ага?

– Поняли, командир, – хором отозвались бойцы, хотя кто-то уже переглядывался с ухмылкой, явно оценивая, насколько можно «расслабиться», не привлекая внимания.

– Вот и отлично, – кивнул Жилин, развернувшись и направившись к одной из местных вышек, где отдыхали командиры.

– Ну что, Мрак, пацаны, предлагаю культурно… – Грач сделал театральную паузу – …убиться в местной норе!

– Тут есть бар? – удивился Вектор.

– Конечно, есть! – Грач развёл руками. – Называется… «Мышиная Водокачка»!

Илья бросил на него короткий взгляд. – «Водокачка», говоришь? Сильно.

– Сильно, – хохотнул Грач. – Но там весело, хоть и грязно. Пошли, Вектор, тебе понравится.

Вектор скептически фыркнул. – Точно?

– Запомнишь, каков настоящий вкус пустошей. А ты, Мрак? – не унимался Грач, уже шагая в сторону бара.