Наемницы дьявола

Пролог

Сто лет ‒ столько я мог править этим миром, и вот время вышло. Я должен передать свою магию достойному наследнику, из-за чего тут же умру.

Магическая сфера внутри любого существа, обитающего в Загробье, дает бессмертие, но без нее тело превращается в настоящий твой возраст – а мне, на минуточку, сто тридцать лет.

Только вот не всегда престолонаследие происходило таким убийственным способом.

Все началось еще с самого первого правителя – Вельзевула. Он стоял у власти тысячу лет, что поспособствовало сойти ему с катушек. Тогда он дошел до того, что захотел захватить всю Землю с помощью армии нечисти, в которую превращал своих же подопечных. Но превратил не всех. Его же советники и друзья предали его, наложив c помощью ведьм проклятие, которое отразилось, к сожалению, не на нем, а на магии дьявола. Вельзевул сам не понял, как его могущественная и уже такая родная сила, оставила его, перейдя к другому владельцу, из-за чего он тут же превратился в горсть пыли. С тех пор магия дьявола оставалась проклятой, как и души тех, кто был когда-то ее владельцем.

Итак, день икс. Знаете, как выглядела бы подготовка к вашим похоронам? А я знаю! Сам помогал. Все Загробье и даже Райнхорд затаили дыхание в преддверии нового правителя. Наследника я выбрал уже очень давно. Амбрэллу не надо даже было ничему учить. Она была одной из первых моих душ, которую я привел в новый мир, став для меня незаменимым помощником и даже сестрой. Мы вместе познавали возможности и устройство Загробья. Амбрэлла, даже по чутью научила меня контролировать адскую силу, бушующую во мне, словно шторм в океане, и чуть не уничтожившую все к херам, из-за моей гиперчувствительности. Ну, и неопытности конечно.

В замок дьявола наведалось куча народу, помимо приглашенных гостей, заглядывали еще обычные жители, которые благодарили меня за безопасность, подаренную им, и за справедливое правление. В тот день, казалось, что все преступники вдруг стали одуванчиками Йена(души ангела), потому что в моем логове чувствовалось чистое добродушие, исходящее от многих моих гостей. Ну и грусть, которую я заставил себя не чувствовать.

‒ Время пришло! ‒ подскочил я с бокалом, решив перестать оттягивать неизбежное.

Тогда я впервые за сто лет, увидел, как плачет Амбрэлла. Развернув ее спиной к себе, придерживая за плечо и немного поглаживая, нарисовал специальным кинжалом клеймо наследника. Выступила первая капля крови, я напрягся и вдруг понял, что перестал совсем слышать внешний мир. В следующую минуту все вздрогнули от громкого боя курантов, которые оповестили о том, что календарь пора перевернуть на новую дату. Минуту я уже находился в дне, котором не должен был быть. Полчаса. Час. Ничего не происходило. Не знаю, насколько затянулось молчание, мне казалось, что даже никто не дышал и почти не двигался – я так точно. На всех лицах читалось недоумение и испуг, даже мои советники «со времен динозавров» испытывали эмоции.

‒ Что за пагуба? ‒ с удивлением заговорил один из них. Он обошел аккурат Амбрэллу и глянул ей на спину.

Я потер глаза несколько раз, но все равно видел одно – узор наследника будто был нанесен кинжалом, смоченным в кислоте. Кожа вокруг узора сморщилась, а кровь, сочась с раны, тихо шипела, как будто была кипятком.

‒ Что это?! ‒ с неподдельным испугом спросил я.

‒ Мы впервые такое видим, повелитель.

Амбрэлла не кричала, а просто стала заваливаться вбок, еле стоя на ногах. Ее искра чуть не потухла, от нанесенного мной клейма, которое должно было наоборот защитить.

Кинжал проверяли несколько раз, как полагается при свидетелях. Клеймо было верным. Никто не понимал в чем дело. Мнение у всех разделилось: одни уверены в том, что я выбрал неправильного наследника, другие слишком позитивно верят, что проклятие само демонтировалось. А я… вздохнул и больше не выдохнул, тревожность, как тень, теперь ходила со мной за руку, в ожидании кво́длибта¹. Я перебрал куча причин, но ни одна, не оказалась даже близко к правде, которая меня поджидала.

¹Кво́длибет (лат. quodlibet «чего угодно», «всякая всячина»).

Сьера

Я находилась в знаменитом ресторане «Ворон», завтракая со своими родителями. Казалось бы, меня совсем не смущало, что они вместе со мной находились в аду, но где-то глубоко в подсознании я понимала ‒ эти люди не могут быть здесь.

За окном стоял день. На небе занимались кучево-дождевые тучи, из-за чего можно было подумать, что вот-вот пойдет дождь, но он всегда здесь только замышлялся, а не лил.

Мама с папой как ни в чем не бывало кушали омлет, пили благоухающее экспрессо, и планировали этот день. Они были такими, какими я их запомнила в своем детстве. Родители обсуждали планы на выходные, и мирно решали куда поедут: на рыбалку или на дачу.

Я, тем временем, жевала свой штрудель с мороженым, и через панорамное окно наблюдала за черной приближающейся птицей. Она виртуозно огибала разноуровневые крыши замков и домов, которые все были совершенны в своей готической архитектуре. Вблизи, пернатая оказалась огромным хищником, с черными демоническими глазами. Я содрогнулась всем телом. Гарпия пролетела около нашего окна, и скрылась за стеной здания. От страха искра в душе сжималась и разжималась, походящем на ритм сердца. Я хотела бежать отсюда, но меня как будто приклеили к месту. Вдруг, фортепиано перестало играть, посторонние звуки все стихли, только родители не переставали громко разговаривать, и хихикать. Входная двустворчатая дверь распахнулась сама собой, впуская зло во плоти. Народ, от незнания, кличет его по-разному: Вельзевул, демон, Воланд, Сатана, дьявол. На самом деле, лишь дьявол считается повелителем загробного мира, а демоны – это его хищные домашние животные. Вельзевулом звали первого дьявола, который правил в первых веках нашей эры. С тех пор сменилось много правителей. Этот же век в аду принадлежал ему – Альямсу Варду Вилхерду.

Он стоял у входа, обводя взглядом каждого живого, и остановился на мне. Дьявол широко улыбнулся мне, и медленно направился к нашему столу. Улыбка его была скорее зловещей, чем радостной, как будто он нашел в моем лице врага, которого долго искал. Хищные черные глаза моментально приобрели кроваво-красный цвет, какими и были его волосы. Одет он был в черный кожаный плащ, по краям которого были вышиты узоры золотой нитью. Рубашка, как и штаны, тоже были черными, а на шее у него висел знаменитый артефакт «Глаз Дьявола».

Я напряглась всем телом, отчего голова сама собой дернулась несколько раз. Я уже знала, что он скажет мне, и что за этим последует, поэтому я наконец встала, невесть откуда взяла меч, за несколько шагов преодолела дистанцию между нами и занесла над адовым отродьем. Тот с легкостью отбил удар, так же невесть откуда взяв меч из черной стали. Я надеялась снести его башку первее, чем он откроет свой рот, но мне всегда не хватало сил.

‒ Пепел мой, я пришел тебя забрать, ‒ сказал Альямс, с поддельно-невинным голосом, не переставая отбивать мои удары.

‒ Никогда! ‒ навалилась я на него с серией непрерывных ударов. Но тот отбивался от них, как от назойливой мухи.

‒ Я приказываю тебе! ‒ властно крикнул дьявол, наверное, устав тратить время.

‒ Нет! Не надо! ‒ закричала я, но сдвинуться с места больше не смогла, тело ждало продолжения приказа.

‒ Убей! ‒ заключил дьявол, встав опять в показушную, мрачную стойку. Перед грудью он сложил руки в замок, натянул улыбку, и смотрел на меня исподлобья своими безумными глазами.

Резко крутанувшись кругом, как солдат, ноги сами понесли меня обратно к нашему столу, чтобы выполнить нерушимый приказ. Слезы градом стекали по щекам. Я не хотела делать то, что собирались сделать мои руки. Будь у меня выбор, я бы без промедления воткнула этот меч в себя, чем переживать это снова.

Подойдя вплотную к отцу, я насквозь проткнула его живот мечом. Меня сразу же замутило от теплой крови на моих руках. Отец рухнул на колени и не отрывал от меня стеклянных глаз, заполненных ужасом и болью. Я уже не орала во все горло, не умоляла это прекратить, только молча плакала и наблюдала, как мои же руки убивают моих родителей. Затем мои ноги направились за матерью, которая спряталась за одним из повалившихся столов ресторана. Когда мои руки опрокинули нужный стол, мама заорала:

‒ Бес! ‒ и громко стала читать молитву, нервно покачиваясь на полу.

Я опустила глаза, единственное, что повиновалось мне, это они. Мама вскрикнула, когда меч проткнул насквозь и ее.

Дверь в ресторан немного приоткрылась, и я увидела мальчика, такого худющего, что больно смотреть. Он стоял в одной белой майке и трусах, смотря неотрывно на меня мокрыми от слез глазами.

‒ Няши мои, подъем! – крикнул Альямс, через кубций²на всю мою комнату. ‒ Жду через пять минут в своем кабинете.

Я не сразу смогла выйти из сна, поэтому суть слов до меня дошла не сразу. Уже какую ночь я просыпаюсь в холодном поту и слезах от кошмара, в котором я пытаюсь убить дьявола, но убиваю свою семью. Несколькими днями ранее я чуть даже не задохнулась во сне, потому что желудок исторгался не только в моем кошмаре, но и наяву.

Надев первую попавшуюся одежду, почистив зубы, и расчесавшись, я подняла глаза на свое отражение в зеркале. Волосы у меня были пепельного цвета, и почти таким же оттенком стала кожа на лице, если не считать зону вокруг глаз ‒ она была почти черная. Прибегнув к чарам, я наложила очередной морок на свое лицо и, представив дверь кабинета, переместилась туда. Я уже хотела постучаться, но передо мной сама открылась дверь. Все трое уже сидели на своих привычных местах.

Альямс сидел за своим рабочим большим столом, медленно раскручиваясь на стуле, задумавшись о чем-то своем.

Катера сидела в позе лотоса у стены на кожаном, коричневом кресле и укрылась с головой разноцветным пледом, по краям которого свисали замысловатые нитки, скрывающие ей глаза.

Амбрелла сидела на идентичном кресле, у противоположной стены. Она закинула ногу на ногу и, оперевшись на свой кулак головой, кажется, дремала. Похоже, у нее опять была бессонная ночь, в поисках жертвы для своего ритуала.

Ширра же ближе всех сидела к рабочему столу Альямса и, судя по важному виду, только одна из всех готова была его слушать. Как новенькой, ей пока еще была интересна наша работа, которую дает нам Вилхерд, а может и не только поэтому. Уж слишком явно она заглядывала ему в рот.

Обычно я садилась ближе, но теперь по душе мне был отдаленный диван, с такой же обивкой, как и у двух кресел. Альямс, многозначительно посмотрев на меня, смирившись уже, что я выбираю место подальше от него, начал:

‒ Новости такие: Панэ с нами больше нет, поэтому нам нужен новый адвокат.

‒ А куда он делся!? – спросила удивленная Ширра и обернулась, чтобы посмотреть на нашу реакцию, которой не было.

Конечно не было! Мы уже давно все знали, в отличие от нее.

‒ Наши посчитали его за крысу, и убили.

‒ Тюю, ‒ задумчиво протянула та. ‒ Думаешь, ошибочно?

‒ Да, ‒ Альямс достал обязательный бланк, и стал заполнять данные о нашей предстоящей работе.

‒ Мы должны найти нового адвоката? ‒ оживилась немного Амбрэлла, не меняя позы и не открывая глаза.

‒ Да. Срок три дня. Подходящих вариантов в Вакх-Хольме и Мирэ́ме нет, я проверил, поэтому вы отправитесь искать душу на Землю, ‒ дьявол закончил писать, поставил печать и расписался. Он встал, протянул бланк Ширре, затем быстро расстегнул на своей шее артефакт, и протянул его уже Амбрелле. Та не стала утруждать себя в ходьбе, поэтому появилась через секунду около Альямса, и забрала глаз.

Все поочередно вышли из кабинета, кроме Ширры. Когда я закрывала дверь, то успела увидеть, как она уже стоит возле него, и тянет свои руки к его лицу.

‒ Мерзость, ‒ буркнула я, себе под нос.

‒ Выдвигаемся через час, – крикнула Амбрэлла, уже поднимаясь по винтовой лестнице.

Лестница эта тянулась от первого этажа, где располагалась гостиная. Каждая ее дуга подводила к дверям в коридоры, за которыми находились жилые комнаты, кухни, игровые комнаты, где обычно собираются, чтобы выпить, также есть библиотека и большой спортивный зал. Кажется, даже я, за все пятнадцать лет не обошла все эти комнаты.

²Кубций – артефакт, представляющий собой парящий неоново-голубой куб, с помощью которого поддерживается связь между людьми Загробья.

Амбрэлла

Слышно было уже на лестнице, как кое-кто неистово стучит и мычит, пытаясь выбраться из моей комнаты. Открыв дверь, я увидела, как несчастный пытался привязанным к нему стулом, разбить окно. Выглядело это отнюдь убого, как и моя комната, которую он превратил в хаос, видимо, когда пытался найти что-то острое, чтобы порезать веревки.

‒ Прости, что заставила ждать, ‒ подошла я близко к мужчине, черты лица которого уже было сложно описать, из-за нашей бурной ночи. ‒ Так на чем мы остановились? ‒ не удержала я предвкушающую улыбку, и вынула кляп из его рта.

‒ Отпусти мменя. Я нничего дддурного не сдделал, ‒ заикаясь, сказал он.

Проигнорировав его очередную бредовую просьбу, я достала спортивную небольшую сумку из шкафа, и стала кидать туда все необходимое на несколько дней командировки. Наткнувшись на свою трубку, которая лежала какого-то черта на полу, я почистила ее, и засыпав табак, стала медленно раскуривать. Уже совсем скоро комната стала наполняться запахом крепкого табака с тонкой нотой ванили, что успокаивало, похлеще благовоний.

‒ Так ты считаешь, в том, чтобы опаивать молодых девушек в клубе, и насиловать их, нет ничего дурного?

‒ Это не я, тты не того поймала, ‒ заныл насильник, с выдающимся актерским мастерством.

Я не удержалась, и рассмеялась.

‒ Время все идет-идет, а мужчины до сих пор думают, что умнее женщин. Не смеши меня! Я выслеживала тебя месяц, гнида ты прыгучая, и, полагаю, ты знал об этом, раз прятался по всему Загробью.

‒ Зза такие обвинения, ты должна передать меня суду, вместе с доказательствами, ‒ отчеканил насильник, уже практически не заикаясь.

‒ Так твой суд уже начался, милый, ты так и не понял? ‒ улыбалась я во все зубы, затем бережно поправила его челку, которая липла из-за крови к ресницам. Тот брезгливо дернулся от моей руки.

Встав с кровати, я стала копаться в своем сундучке с украшениями, и вынула кинжал.

‒ Эльдар Бульго, суд приговорил вас к медленной, истязающей смерти, но так как мне пора идти…

‒ Нет, прошу, не надо, ПОМОГИТЕ, – начал орать виновный.

Я подошла вплотную к насильнику, и всадила ему специальный кинжал между ребер, где находился его свет. Тот с чавкающим звуком воткнулся в плоть насильника, который сразу замолчал, а через несколько секунд обмяк и помутнел.

Убивать души, не то же самое, что и плоть. Нам нельзя друг друга убивать обычным оружием, можно только специальным артефактом, который добыть практически невозможно. Те, кому было плевать и убили, больше не смогут иметь возможность на перерождение, а значит, без магии им остается доживать только одну линию. За весь век, дьявол, лишь четверым таким особям создавал сферу, которая остановила их линию, но они как будто с каждым днем лишались частицы рассудка, и сами спрыгивали в яму, как мусор. Кого и обходит стороной это правило, так это дьявола и ангела, они могут хоть рукой вырвать искру из души.

Мой кинжал-артефакт еще давно подарил мне Альямс, и с того момента у меня появилась любимая работа.

Закрыв дверь, я перенеслась в кабинет к Эдэму, где его не оказалось, поэтому я оставила ему записку, и ключ от своей комнаты, а затем отправилась на кухню.

Такие командировки на Земле, для меня были важны, потому что сначала приходилось убивать плоть своих жертв там, и только полностью уничтожать их здесь ‒ в Загробье. В последнее время я стала замечать, что всех насильников, которые попадают к нам, стали как будто предупреждать, и поэтому они прячутся от меня по норам, прям как мыши. Но если начистоту, то мне нравились эти кошки-мышки

Я завернула на кухню, где уже за обеденным столом сидели Сьера и Катера, завтракая и что-то обсуждая.

‒ Что замолчали? Просветите уж, ‒ подсела я к ним с кружкой кофе, намеренно оставленного в кофеварке.

‒ Ширрочка теперь наша дьяволица, знала? ‒ безмятежно улыбаясь, спросила Катера.

‒ Знала, а вы что, завидуете? ‒ посмотрела я на Сьеру, не сдержав улыбки.

‒ Было бы чему, ‒ с предостерегающими чертями в глазах ответила мне она.

Было время, когда я сводила ее с Алем, но уже прошло достаточно времени, чтобы признать, что это была пустая трата времени. А жаль, Аль всегда уделял ей особое внимание, хоть и прямо не говорил, что Сьера ему нравится. Ширру же я не подначивала, она сама липла к нему как репей, с первого дня пребывания, а наш дьявол по итогу, все-таки не удержался под гнетом ее больших сисек.

Послышались голоса, и вот наши лучики зашли вдвоем к нам на кухню. Смотрелись они, как-то несуразно. Аль был очень внушительным не только из-за своей дьявольской силы, но и из-за внешнего вида ‒ высокий, с множеством черных татуировок, которых, наверное, не было разве что на лице, одежда всегда строгая, в частности черная, его наглая ухмылка, с безумным взглядом, узнавались, даже в расслабленном его состоянии. Что же касается Ширры, то она дышала ему почти в пупок и выглядела намного младше, отчего казалась не страшнее зайца. Их дуэт смело можно было назвать ‒ заяц и волк. А еще заяц, видимо, не очень любил одежду, потому что та прикрывала только полгруди и задницу, слава небесам, всю ее часть.

‒ Куда ты вырядилась? ‒ спросила я, закатив перед этим глаза.

‒ Вай, ты похожа на урсул, ‒ еле слышно проблеяла Катера.

‒ На кого? ‒ непонимающе уставилась Ширра.

‒ Отлично выглядишь, не слушай их, ‒ чмокнул в макушку ее Аль. ‒ Все готовы? Отправляемся, ‒ протянул тот руки, с закатанными рукавами черной рубашки, чтобы все смогли держаться за него, пока он перемещает нас на Землю к людям.

Обычно прыжок длится максимум минуту, а тут в небытие, мне показалось, что мы пробыли где-то час. Просто тупо завис в темноте, и только попробуй убрать руку, от источника, расщепит на части.

Наконец мир перед глазами начал преображаться, и взору предстало знакомое убранство комнаты. Мы стояли в гостиной нашего двухэтажного дома, который находился в деревне, но достаточно богатой и цивилизованной. Дома здесь были все разные, но один красивее другого.

Аль пожелал всем нам удачи и тут же исчез.

Все разошлись по своим комнатам. Я переоделась в свободные джинсы, черную водолазку и белые кроссовки, которые ждали меня в моем шкафу, хотя от людского внимания эта одежда меня все равно не спасает, но мне она нравилась. Таких, как я, люди называют готами, тогда как в Загробье такого слова нет, потому что мы практически все ходим в таком стиле – с татуировками, пирсингом и во всем черном.

Перенеслась в нужное место, я где-то с пяти прыжков, что очень вымотало. Здесь было куча многоэтажек, людей и машин, которые очень воняли и шумели. Я не появлялась тут уже год, но все еще помню, к какому дому топать. Набрав на домофоне нужную цифру, через несколько гудков ответил знакомый голос.

‒ Алохомора! ‒ воскликнула я с нужной интонацией.

‒ О мой Бог! ‒ членораздельно ответила девушка и, нажав на кнопку, открыла дверь, потому что пароль был верным. Она очень любит фильмы о Гарри Поттере и в прошлом году заставила меня посмотреть за один день все части.

Я поднялась на лифте, и как только я вышла, меня смяли в цепкие объятия.

‒ Не Бог, а лучше, ‒ прошептала я ей у самого уха.

Надя засмеялась, отстранила от себя, чтобы заглянуть в мои глаза, которые какого-то черта налились слезами, как и ее.

‒ Вань, поставь чайник, ‒ крикнула подруга из своей комнаты брату. Надя быстро набрала пароль на сейфе, который был хорошо замаскирован под обычную стену, и достала оттуда толстую синюю папку.

‒ Пойдем на кухню, ‒ потянула меня за руку та, другой рукой прижимая к себе папку. ‒ У нас гости! ‒ только после этих слов, брат Нади отвлекся от своего планшета и увидел меня. Я удивилась не меньше его, потому что мальчик хорошо изменился с нашей последней встречей, превратившись в настоящего мужчину.

‒ О мой Бог! ‒ воскликнул улыбающийся Ваня с теми же словами, что и недавно его сестра. Он уже хотел обнять меня, но я успела выставить перед собой руку, для пожатия. Тот на несколько секунд растерялся, а затем сжал мою ладонь.

‒ Ты вырос, ‒ произнесла я очевидный факт.

‒ Видимо да, раз ты больше не хочешь меня обнимать, ‒ сказал обиженно Иван, отпустил мою руку и подошел к плите, чтобы выключить свистящий чайник. Я в ответ лишь пожала плечами.

‒ Ты насколько к нам? ‒ спросила Надя, прежде чем открыть папку.

‒ На три дня всего лишь, ‒ села я на стул рядом с ней.

‒ Тогда успеешь избавиться только от этих, ‒ изъяла Надя три файла из папки, разложив передо мной. Ее брат молча поставил на обеденный стол две чашки с чаем, бутерброды с колбасой и вышел, прихватив с собой свой планшет.

‒ Прости, кажется, я его обидела.

‒ Все в порядке, он просто с детства в тебя был влюблен, ‒ пояснила подруга, прикурив сигарету зажигалкой. Я уставилась на нее, а та просто махнула мне рукой, чтобы я не брала в голову, и указала глазами на одно из досье в моей руке.

‒ Вышел из тюрьмы?

‒ Мразота Барри то? Ага…и глянь, пятнадцать лет не пошли ему на пользу…

Я пробыла с Надей до полудня, обсуждая сначала работу, а потом и жизнь. Она сварила мои любимые вареники с вишней, которых, к сожалению, не делали в Загробье, а я угостила ее своей трубкой с качественным табаком.

Альямс

Быстро уладив все свои дела на Земле, я вернулся в Вакх-Хольм. Страна преступников. Люди здесь, конечно, дерьмо, но место, где мы живем, вопит своей красотой и изяществом. Этот город бьет все рекорды по архитектуре мрачной готики. У нас нет солнца и ярких оттенков, как в Райнхорде, но нам это и не нужно, мы видим наш мир, как черно-белое кино.

На рабочем столе работы опять валом, но с недавно несостоявшейся своей смерти, я начал жить размеренно и в свое удовольствие, поэтому завис с почти пустой чашкой демитассе, рассматривая город через французские окна. Чутье подсказывало мне, что проклятие меня не оставило и вот-вот придет за мной, как бешенная буря.

В кругу своих, я еще три раза пытался передать свою магию разным наследникам, но был практически всегда тот же результат, что и с Амбрэллой. У третьей души, которую мы выбрали для наследника, не выдержала искра и просто потухла за пару минут. Тогда я словил момент отчаяния и перестал пытаться, отдавшись течению реки Судьбы.

Искра в душе имеет одно и то же определение, что и в Райнхорде у ангелов. Она имеет прообраз человеческого сердца. Искра – это образование света, которое появляется после отделения плоти и служит для дальнейшего существования души сроком в сорок дней. В течение этого времени душу должен забрать либо один из ангелов, либо я ‒ там уж будет тот, кого заслужил человек. Но в частности все же большинство душ попадают в Райнхорд, поэтому по сравнению с Загробьем, он огромный. В наших мирах душа заново обретает материю и возвращает все органы чувств, но разницу с прежним положением на Земле все равно душа ощущает ‒ многие сравнивают это так, как будто теперь они постоянно голые и уязвимые; как будто искра в душе это всего лишь горящая свеча, которую легко задуть; как будто раньше ты был карандашом, а теперь лишь грифелем. Эти новые ощущения можно выразить двумя словами – приятно и страшно.

Стук в дверь отвлек меня от своих мыслей. Я медленно поставил чашку на стол и открыл дверь с помощью магии. За ней показался Эдэм, который тут же вошел и закрыл за собой дверь. Он был один из капитанов моих самых опасных войск. Лет ему было в два раза больше, чем мне, но выглядел он на тридцать пять. Перед тем, как сказать, он дежурно поклонился:

‒ Повелитель, с севера опять нечисть кажись распоясалась. Люди стали пропадать. Сначала хотели без вас разобраться, подумали, чего тревожить лишний раз-то, но следов никаких не нашли, и пропало уже, кхм… достаточно.

‒ Сколько? ‒ сжал я челюсть, моментально почувствовав злость, из-за чего чашка на блюдце дрогнула от резкой смены моего настроения.

‒ По нашим подсчетам, где-то двенадцать душ, ‒ зычным голосом отвечал тот, смотря ровно перед собой. – Из них двое наших, которые пропали вчера при новом вызове граждан.

Посмотрев на наручные часы, которые показывали уже четыре часа вечера, я ткнул пальцами в кубций и чуть громче, чем надо, позвал Киру. Она не заставила нас долго ждать, как будто ждала под дверкой.

‒ Собирай собрание в главном зале к пяти часам, и чтобы все присутствовали. Кожу снимать буду со всех, а то больно самостоятельные стали! Почему людей столько пропало, а я не в курсе!? Ты! – ткнул я пальцем на Киру, ‒ иди выполняй!

Девушка, чуть вздрогнув, быстро выбежала за дверь. Я сел за стол. Чашка все-таки не выдержала и взорвалась, один из ее осколков полетел прямо в мое лицо, которое я успел загородить рукой. Осколок попал в ладонь прямо вдоль поперечной складки, которую называют еще линией жизни. Кровь медленно текла по руке, собираясь в несколько струек, что я, засмотревшись, немного успокоился.

‒ И несколько свидетелей приведите тоже, ‒ уже более спокойным голосом попросил я капитана.

‒ Хорошо, повелитель.

‒ Иди.

Достав осколок из ладони, кровь не переставала течь, даже после того как я замотал ее бинтом, поэтому зашел сначала к А́ссии. Свои раны я, к сожалению, так и не научился лечить, но хоть чужие умею, не так, конечно, как Йен, который может по частям человека собрать, что тот сразу пойдет на своих двух, однако мои навыки для дьявола уже считались прогрессом, по крайней мере мне так сказал сам Йен, а он ангел ‒ знаток.

‒ Нехорошее знамение, ‒ запричитала Ассия, вытирая кровь с руки, чтобы лучше видеть рану. ‒ Ох, нехорошее! Быть бедеее, ‒ растягивала последнее слово бывшая ведьма и заглядывала в мои глаза, тянувшись ко мне так, как будто хочет поцеловать. Она была немного безумнее, чем все остальные в моей резиденции, но умела залечивать любые раны и много давала дельных советов, таких, как будто знала все наперед.

‒ Ты во всем видишь знаки, Си, уймись! ‒ закатил я глаза.

Ассия шлепнула меня по больной руке, и я громко втянул воздух.

‒ Цыц, неблагодарный! Если бы люди и нелюди знали все знамения, то это очень облегчило бы им жизнь, и даже продлииило, ‒ поучительно вещала, Си. Посмотри на меня, милок, ‒ расправила Ассия плечи и гордо задрала подбородок, ‒ ты даже не догадываешься, сколько живет уже моя прекрасная душенька.

‒ И что тебе? Не надоело, душенька? Жить-то столько в аду, ‒ посмеивался я.

На первый взгляд Ассия обычная женщина лет сорока, но немного присмотревшись, можно увидеть в ее тусклых глазах не просто безумство, а какую-то древность, от которой искра вздрагивает.

‒ Может и надоело, ‒ жестко ответила женщина, ‒ но к гадким людям на перерождение идти, это дурой быть, родишься у каких-нибудь алкашей, вывернут всю душеньку, и поделом!

Когда Ассия достала свой артефакт из кармана, я машинально задержал дыхание. Она придерживала свою небольшую указку тремя пальцами на тыльной стороне руки, растопырив мизинец и большой палец, изобразила над раной пару рун, настолько быстро, как будто оставила автограф, после этого порез стал медленно затягиваться, а это, кстати, не очень приятно.

‒ А вдруг повезет, Си, может, тебя встретят хорошие люди, которые очень ждут, ты ведь даже не пробовала, ‒ выдохнул я, продолжив диалог.

‒ Аспид! Ты мне зубы не заговаривай, ‒ пригрозила мне Ассия своей указкой. ‒ Я еще здесь тебе нужна, мой дорогой Варди-Вард. А теперь ступай и не иди со всеми на север, время еще не пришло.

Только она сказала последнее слово, как я уже оказался за дверью медпункта, прогоняя наваждение, которое заставляло чувствовать тревогу и страх. Конечно же, когда я хотел вернуться и спросить ее подробностей, в медпункте уже никого не было:

‒ Ведьма! ‒ крикнул я в пустой кабинет и хлопнул дверью.

Когда я только познакомился с Ассией, то не понял кто она, ведь я не чувствовал ни капли магии в ней, даже искры, но тогда побоялся спрашивать. Потом меня напрягали случаи, когда она была нужна, а ее нигде не находили, и комнаты ее, кстати, тоже. Тогда я подумал, что Ассия свободный дух, но, проследив за ней, я понял, что дело в указке, которую она таскает везде с собой. Как раз когда она пользуется своим артефактом, магия в ней ощущается, и каждый раз моя дьявольская реагирует на нее, будто приветствуя. Оказалось, этот артефакт сделан из Манцинеллового дерева и Великого дуба, что было невозможным. Бывшая ведьма всегда увиливала от этой темы, но мне было жутко интересно, откуда у нее такой артефакт и как он вообще возможен.

Манцинелловое дерево – источник, с помощью которого душа может продолжать жить, из-за подпитывающей энергии дерева, которая получает каждая искра Загробья. Великий дуб – такой же источник, только находится в Райнхорде.

Узнал я лишь слухи о том, что в Си давным-давно были влюблены ангел и дьявол, которые благословили ее оба на своей земле, поэтому своя она была и в раю, и в аду. Ее возлюбленные оба подарили частицу своего древа, как символ бесконечной любви к ней. Древо жизни и смерти переплелись у нее в руках, как две ручные змейки, и наделили Ассию могущественной энергией.

А мне вот говорили, что на двух стульях нельзя усидеть, а Си вон, смогла, да еще как умело.

Собрания проводятся вместе с капитанами и главными управляющими. Капитаны каждый день следят за порядком Загробья, отправляя на посты солдат. В общем-то они во многом справляются без меня, если только проблема не больше блохи. Выслушав несколько свидетелей, все по очереди стали предлагать варианты:

‒ Повелитель, разрешите отправить наших ищеек³на поиски пропавших. С их помощью мы найдем всех уже завтра к утру, ‒ просил и предлагал, капитан Дейцил.

‒ Еще варианты, ‒ сказал я, когда молчание затянулось.

Конечно, можно было бы отправить ищеек, только вот в последний раз, одну такую псину не удержало целое отделение солдат, и она побежала жрать наших. Смогли поймать ее только тогда, когда вмешались наемницы.

‒ Я считаю, толпой идти не вариант, дело непростое, чую, и народ говорит все одно: сами ушли они, как по зову. Может, детектива послать сначала? Мы-то солдаты, как бы, мелочей не подмечаем, а Корн разузнал бы, поди, уже что, ‒ предложил капитан Эдэм, не отводя от меня взгляд, что удавалось далеко не каждому.

‒ Идея с детективом хорошая, НО, наш Корнелиус на спецзадании, а не нашего детектива посылать не вариант, ‒ обдумывал я предложение Эдэма, вспоминая, в каком сейчас, наверняка, непростом положении мой друг Корн.

‒ На каком таком? ‒ спросил недоуменно Дейцил.

‒ Это конфиденциальная информация, ‒ отрезал я.

‒ У нас есть еще один весьма неплохой детектив, точнее одна ‒ его сестра, ‒ продолжил предлагать Эдэм.

‒ Кхм, ‒ привлекла внимание Мона, занимающую должность главной управляющей в отделе перевоплощения. ‒ Повелитель, я согласна с капитаном Эдэмом, Кира очень способный детектив, дайте, пожалуйста, ей шанс.

‒ Я не могу этого допустить! ‒ повысил я голос, и магия, сразу отозвавшись, ударила по моим ребрам, будто кувалдой в гонг. ‒ Вам должно быть известно, Мона, причины! ‒ членораздельно и тише заговорил я. ‒ Пусть, договаривается со своим братом, я не могу потерять союзника в его лице, и предать друга.

Корна я встретил в 1936 году. Была ночь. После тяжелого дня, я опрокинул уже пару стопочек, выхожу из душа ‒ благо хоть штаны надел ‒ смотрю, на столе мигает рубин моего артефакта и так ярко, что слепит. Честное слово, если бы я знал, что это значит, то надел хотя бы рубашку, потому что как только я повесил на шею «глаз», меня перебросило за считанные минуты на Землю.

Едва, прострация осталась позади, я услышал выстрелы и крики. Уже подумал, что я на поле боя, пока не проморгался и не понял, что стою в заброшенном доме, среди пустыни, в самой гуще, перестрелки.

Мне нельзя лезть в разборки людей, чтобы это ни было, поэтому я просто нашел парня, ради которого привел меня артефакт, но меня вместе с ним задело взрывом. Ему оторвало часть ноги, но он все равно оставался в сознании, не переставая говорить.

‒ Моя сестра…Я должен…ее спасти, ‒ лепетал он, мотая головой, наверное, чтобы не потерять сознание. Я сделал переброс подальше от этой скотобойни.

‒ Мужик! Ты кто? ‒ вдруг громко спросил он, вылупив свои глаза, когда я занес над ним кинжал.

‒ Твое спасение! Не рыпайся, ‒ держал я его за плечо, начав выводить кинжалом на груди руну.

‒ Ааа…ангел, шоль? ‒ еле говорил Корн, застыв с гримасой боли на лице.

‒ Видишь ли, на ангела тебя не хватило. Что это там за место?

‒ Магазин, ‒ выплюнул он с ненавистью.

‒ И чем торгуют? Наркотой?

‒ Людьми, точнее, женщинами, ‒ заключил он, и, дав ему приподняться, он посмотрел не на полуоторванную свою ногу, а на руны, которые я быстро накарябал ножом. Он провел по ним своей рукой, часто-часто заморгал и последний раз встряхнул головой.

Корнэлиус пришел в себя уже на следующий день, хотя, пришел в себя ‒ теперь имело другое значение, потому что душа покинула тело.

Он все не унимался на счет своей сестры, которую должен был спасти из плена, но тогда я не внимал ни одному его желанию, ибо я не Джин из лампы, а мать его, дьявол. Тем временем, Корн зря времени не терял, потому что нашел единственный рычаг давления на меня ‒ Амбрэллу. Рассказ Корна заставил Амбрэллу кипеть от ярости, как неугомонный свистящий чайник на газу. Именно в таком состоянии она чуть не ворвалась ко мне, чуть не расквасив мой череп.

Пришлось выполнять просьбу Амбрэллы, и отправиться в то злосчастное место ‒ тем более я был уверен, что от него ничего не осталось, как и от всех людей.

Оказалось, что штаб ублюдков, который я видел, был лишь верхушкой айсберга. Спасательная бригада не смогла найти вход в подвал, и решила ломать пол, наделав дыр, но так ничего не найдя. Корн же за полдня нашел потайной вход, который был вырыт на метров шести в глубину, как туннель. Но из-за нехватки воздуха здесь никто не выжил, видимо, всех девушек заперли, когда их накрыли. Я пытался почувствовать душу Киры, но не получалось, либо она была чиста, как ангел, либо было уже поздно для ее искры.

Какое было мое удивление, когда я услышал в небе знакомое птичье щебетание. Этой семье благоволит сама удача, ведь она призвала на помощь целых двух божеств. Йен явился в виде белой птицы каладрия, вдохнув в Киру жизнь. А очнувшись, она пошла и убила, какого-то бедолагу, лишь бы остаться рядом с братом, дом которого теперь был Загробье.

В Загробье, как и в Райнхорде, душе можно остаться в этом мире настолько, насколько пожелает, но только если дьявол или ангел наделит тебя хотя бы крохой магии. Она же в свою очередь замкнет твою линию жизни, которых у всех двенадцать, то есть в каком-то роде ‒ это тоже самое что бессмертие.

³Ищейки – большие черные собаки, с гладкой шерстью и рогами быка.

Сьера

Я