Удачно вписались

Пит

Замок предательски щелкнул, убивая надежду Пита просочиться в квартиру незамеченным.

– Петр, это ты? – не заставил себя ждать вопрос матери – к досаде парня, Нина Андреевна работала на удаленке. – Давай мой руки и к столу. У меня все готово.

Скривившись от предвкушения допроса с пристрастием, молодой человек метнулся к себе в комнату – не было у него настроения на пустые разговоры. Нечаянная добыча приятно тяжелила руку и заставляла сильнее биться сердце. Однако, момент, когда можно будет спокойно рассмотреть, что же подкинул его величество случай, пришлось отложить.

Если мать заметит его нетерпение, то забросает своими нескончаемыми вопросами. Поэтому молодой человек вынужден был отложить изучение находки на послеобеденное время.

Это был контейнер. Он представлял собой металлический цилиндр со скругленными краями и выглядел внушительно и дорого. Его содержание будило воображение. Вдруг, золотой самородок или крупный бриллиант? Пит несомненно лучше распорядится добычей, чем просто уронить как те олухи.

К сожалению, первые попытки открыть штуковину голыми руками закончились неудачей, поэтому теперь требовалась спокойная обстановка и подручные инструменты. Однако, от матери так легко отвязаться было невозможно. Этот факт был хорошо известен по многолетнему опыту.

Особенно часто допросы с пристрастием мать принялась устраивать в последнее время после того, как Пит вынужден был сообщить ей, что уволился с работы. Как объяснить необразованной и ничего не понимающей в жизни женщине, что не для того он заканчивал авиационный институт, чтобы с девяти до шести штаны в офисе протирать, пялясь в компьютер? Это для лохов, а не для него.

Послышавшиеся за дверью шаги заставили молодого человека метнуться к комоду, что стоял в углу у окна, и сунуть свой трофей под валяющиеся на нем бумажки. Перед тем как дверь под тяжелым напором женщины открылась, Пит успел бросить последний взгляд на комод – металлический контейнер ничем не выделялся из хлама, которым была завалена мебельная поверхность.

– Ну ты где? – чувствовалось, что грудь Нины Андреевны распирало от вопросов, советов и нотаций, и ей не терпелось вывалить их на нуждающегося.

Пит, взяв себя в руки, мужественно шагнул навстречу своей головной боли. Любого другого он давно послал бы, но все-таки это же мать, хоть и очень надоедливая.

– Иду. Но прошу обратить внимание, что я даже не успел сменить к обеду свой костюм.

– Иди уж, шут гороховый. Руки помой. Я уже все налила, а ты никак не идешь, – мать на всякий случай заглянула в комнату сына, подтвердив, насколько он правильно поступил, избавившись от своей добычи, и лишь потом засеменила за ним на кухню, – ну как прошло собеседование?

– Сказали, что питаться надо с правильным настроем и желательно в тишине, – молодой человек с нажимом намекнул нетерпеливой женщине, чтобы отстала.

Мать, действительно, на время замолчала. То ли из-за реального уважения к процессу поедания, то ли интонация и голос сына напомнили ей о муже, который с весны жил на даче.

– Слушай, а что ты паришься в такую жару в квартире? Почему не едешь к отцу? – озвучил парень свою голубую мечту. Отъезд матери стал бы для него отличным подарком.

– Ну конечно, – задохнулась от возмущения Нина Андреевна, – а кто за квартирой присмотрит?

– Ну как бы, есть еще я.

– Чего учудил! – воскликнула женщина, – так от тебя-то ее и надо защищать. Кто знает, кого приведешь, если нас с отцом не будет? Знаю я вас, молодежь, все бы пьянки-гулянки…

Мать запрыгнула в свой любимый паровоз дальнего следования, и теперь Питу можно было быть уверенным, что она не остановится, пока не прокатится по всем важным остановкам – сигареты, алкоголь, наркотики, друзья, девицы, пьянки, вольности, прическа, работа, деньги, точнее, их отсутствие, дороговизна, ремонт и далее по тексту. Пит, досконально изучивший часто озвучиваемое мнение Нины Андреевны, отключил внешнее аудирование и погрузился в собственные думы.

На память пришли два придурка, что плелись перед ним по магазину, веселясь и толкаясь. Они обратили на себя внимание своей карикатурной несовместимостью – огромный амбал и микроскопический на его фоне задиристый проныра, вившийся вокруг своего спутника ужом. Если бы не это его мельтешение и не размахивание коромыслами, то всё у них было бы в порядке. Загадочный контейнер, завернутый в кепку, не вывалился бы из рук громилы. Тот, как и собирался, положил бы его в карман. Но факт остался фактом – вертлявый мелкий нечаянно толкнул спутника под руку.

Пит автоматически поднял упавшую кепку. На долю секунды в его голове мелькнула идея окликнуть дружную парочку, но странная тяжесть головного убора заинтриговала, а потому благая мысль, не найдя подходящей для себя среды, тихо испарилась. «В этом мире каждый сам за себя, – проводил ее молодой человек, – если это что-то важное, то парням следовало бы получше хранить свое сокровище. Я тут не причем. Раз им это не нужно, значит это по праву мое».

Первая быстрая попытка открыть контейнер провалилась, похоже, требовались инструменты. И потому всю дорогу домой Пит мечтал найти укромное местечко, чтобы посмотреть улов. От нетерпения сводило руки. Встретив около лифта жеманную девицу, относительно недавно поселившуюся под ними у своего жениха, Пит против обыкновения не стал отвечать на ее заигрывающие взгляды. То, что было у него в руках, интересовало гораздо больше, чем какая-то размалёванная матрешка с длинными ногами и огромными губами.

***

– Петр, – ворвался в воспоминание голос матери, – ты меня слушаешь?

Пит поднял на нее измученный взгляд. Он терпеть не мог этого «Петр». Нина Андреевна, называя сына в честь Петра Первого, похоже, рассчитывала, что ее наследника ждет подобная или близкая к первому императору России судьба. С судьбой не задалось. Хоть парень последние полгода и маялся без работы, но на должность императора России его почему-то не звали, видать, предки подкачали, да и время не то.

Пит свое официальное имя терпеть не мог. В школе как только его не называли: и Петер, и Питер, и Пеп, и Пята, и Петушок. Последние два прозвища не особенно прижились. Всех желающих выпендриться Пит аккуратно, без обезболивания лишил передних зубов. После этого предков долго таскали в школу и в милицию, которая приблизительно в эти годы решила стать полицией. Спасло, что тогда он был несовершеннолетним. Но на карандаш взяли и вели до самого окончания школы, очевидно, ожидая, когда он, наконец, присядет на конкретный срок.

И он присел бы, но как ни странно, спасла его соседка снизу. Уж какие слова тетя Аля подобрала тогда, Пит забыл. В голове осталось одно – если он хочет кем-то быть в этой жизни, то чтобы нарушать законы, надо сначала изучить правила игры и имеющиеся там юридические лазейки. Мать его друга детства, разумеется, этого не говорила. Она напирала на место в жизни, возможности и правила. Но поскольку Пит не был глупым, то трансформировал позицию тети Али, в более подходящую для себя – «не пойман, не вор».

***

– Я весь внимание, – выдохнул он, вырываясь из размышлений.

– Ну так ответь хоть что-нибудь!

Пит вопросительно посмотрел на мать, давая понять, что внимание не распространилось на заданный вопрос, и его требуется повторить.

– Как у тебя прошло собеседование? Берут? Попросил бы Альку снизу. Может, она и тебя бестолкового пристроит. Вон сынок ее Тимка как сыр в масле купается. Помнишь, как вы с ним дружили, в одном классе учились. А теперь он каков! И девка у него какая фифа. Не дай бог такую приведешь, бед с ней наберешься. Сплошное разорение. Ну да им-то что? Богачи. Вот пусть она их доит. Ну так что там? – пройдясь по нижним соседям, женщина вернулась к первоначальной теме, – берут?

На остановке «Работа» Нина Андреевна давно не спрашивала, куда он идет, какая зарплата. Похоже, ей было без разницы, в какой гадюшник он приткнется. Лишь бы был как все – по утрам уходил на работу, вечером приходил с работы и какую-никакую копейку на свое пропитание давал. Иногда Питу казалось, что мать сильно тяготится его трезвой жизнью. Ее вполне устроило бы, если б он шлялся с компаниями и приходил пьяный. С ее точки зрения, это гораздо нормальнее для молодого парня! Недаром постоянно про вечеринки и пьянки вещает, как будто пытается объяснить бестолковому, как ему следует жить. Если бы мать была поумнее, то Пит решил бы, что она пытается применить к нему элементы реверсивной психологии, когда человека подталкивают к действию, противоположному тому, которого хотят от него добиться.

На память пришел пример, что привел им в университете преподаватель. Это оказалась сказка. В ней заяц, пойманный волком, уговаривал своего захватчика сделать с ним, все что угодно, только ни в коем случае не бросать в терновый куст. Конечно же, волк именно туда его и бросил, а заяц тут же убежал. Но по мнению молодого человека, мать вряд ли была знакома с этой теорией. Она даже термин «реверсивная психология», скорее всего, никогда не слышала.

– В течение двух недель позвонят, – врать было привычно, и Пит это умел, ведь если не врать, то мать сядет на уши, и оттуда ее без специальной техники не скинуть.

Естественно, ни на какие собеседования Пит давно не ходил, но торчать дома наедине с бухтящей матерью было невмоготу. Как все старшее поколение Нина Андреевна была твердо уверена, что деньги можно зарабатывать, исключительно впахивая по восемь часов в день. Другие варианты категорически отвергались. К своей работе на удаленке она привыкала тяжело и долго. Ей категорически не хватало наличия коллег, с которыми можно было бы потрепаться, и начальства, которое контролировало бы ее деятельность, время от времени издавая грозные порыкивания.

Первое время мать добросовестно отрабатывала с девяти до часу и с двух до шести, но со временем научилась ставить будильник на девять утра, чтобы включить компьютер, и в период с девяти до шести помимо работы, успевала умыться, позавтракать, убраться в квартире, заняться домашними делами, поболтать по телефону и, конечно же, приготовить еду.

Когда она успевала выполнять свои официальные обязанности, для Пита оставалось загадкой, хотя это особо его не интересовало – делает что нужно по дому и пускай. Как раз в этом он ее поддерживал. Если ей готовы платить приличные деньги за имитацию работы, почему она должна отказываться? Дают, значит надо брать. Единственное требование, которое ей выдвигалось руководством – быть рядом с компом и вовремя отвечать на звонки и письма. В остальном контроля за удаленщицей, по прикидкам молодого человека, не было.

Лично для Пита именно эта цепь, привязывающая человека словно тузика к одному месту, была блокирующей. Работать на дядю, подчиняться начальству, да еще сидя дома на коротком поводке, для него выглядело чем-то за гранью реальности. А потому молодой человек категорически отвергал все намеки Нины Андреевны обратиться за помощью к тете Але, которая в свое время помогла с работой ей самой.

В итоге, Пит все свободное от немногочисленных дел время слонялся по паркам и торговым центрам, прицениваясь к товарам и мечтая, что деньги у него появятся обязательно, главное стремиться к этому. Чаще он гулял один, иногда с друзьями. Проблема была в том, что все его слабовольные и не стремящиеся к успеху друзья работали, а кто-то из них даже умудрился обзавестись семьей и спиногрызами. Те же придурки, кто не работал и больше всего в жизни интересовался выпивкой, ему самому были не интересны.

Главный вопрос заключался в том, где взять денег. Тех грошей, что ему попадали от перепродажи телефонов и ремонта компов, на нормальную жизнь не хватало. Именно поэтому его так заинтересовала попавшая к нему от двух идиотов штуковина. Пит воспринял ее как дар небес, способный решить его финансовую проблему. Необходимо было срочно узнать, что же там внутри.

***

– Сходил бы в ЖЭК, узнал бы, когда поставят трубы и заделают дырки. Надоело уже. Все слышим, что у соседей снизу и сверху происходит.

Паровоз материных рассуждений притормозил на относительно безобидной остановке под названием «Ремонт». В их доме в рамках капитального ремонта с мая меняли трубы отопления. Старые, что были проложены внутри стен, похоже, вытащить было невозможно, поэтому новые решили провести в качестве украшений в углах комнат. Интрига заключалась в том, что дырки для новых труб прокрутили совсем не в тех углах, где находились выходы старых труб. Данный факт автоматически означал, что подвод теплоносителя к отопительным приборам оказался с другой стороны.

Многим семьям, сделавшим ремонт и поставившим дорогие импортные батареи, предстояло выкинуть их на помойку и либо согласиться на простенькие, устанавливаемые бесплатно, либо покупать новые за свой счет. Насколько слышал Пит из иногда долетавших до него разговоров у подъезда, люди такого прикола не поняли и просто перестали пускать ремонтников к себе в квартиры. Соответственно, процесс несколько затих. Квартиры стояли с дырками между этажами, позволяя соседям переговариваться без телефонов и обсуждать перспективу остаться без отопления зимой.

– Ну ты-то чего волнуешься? – вяло отреагировал Пит, понимая всю тщетность по тридцать третьему разу объяснять, что в ЖЭКе ему ничего не скажут, они сами нервничают из-за срыва работ, – отец-то на даче, у тебя из спальни ничего крамольного соседи не услышат.

Нина Андреевна непонимающе уставилась на сына. По мере вникания в смысл сказанного им она принялась обиженно пыхтеть и поджимать губы.

– Бесстыдник, постеснялся бы такое матери говорить, – возмущенно выдала она в конце концов.

Глядя на свою поседевшую мать, одетую в полинялый домашний халат, молодой человек поймал себя на том, что не удивился бы наличию у отца на даче другой женщины. Пит тут же отогнал от себя нехорошие мысли. Предки есть предки. Даже если уже полгода они живут врозь, но все-равно это вместе. Парень не задумывался о семье, это было нечто само собой разумеющееся. Однако он чувствовал, что в этом диком мире ему необходимо иметь за спиной защищенный тыл в виде родителей, и не представлял их по отдельности.

Пит был третьим, самым младшим и достаточно поздним ребенком. Старшие брат и сестра, которых ему изо дня в день мать старательно ставила в пример, давно жили своими семьями. Из-за большой разницы в возрасте Пит с ними практически не общался, хотя их редкие просьбы о помощи что-нибудь перетащить или посидеть с племянниками, пусть и нехотя, но всегда выполнял – все-таки это семья.

– Это ж надо так курить, – снова послышалось восклицание принюхивающейся матери, – балкон в другом конце квартиры, а вонь и сюда доползает.

– Это не курево, – Пит вдруг понял, что дым на кухне чувствовался подозрительно явно, – это что-то жгут. Странно…

– Придется закрыть окна, будем сидеть в духовушке, – вставая, прокряхтела женщина.

В это время из глубины квартиры послышалось характерное потрескивание. Нина Андреевна и Пит на секунду торопело уставились друг на друга, а затем дружно рванули из кухни, толкаясь и мешая друг другу.

***

Дверь родительской спальни горела, издавая тот самый напугавший их треск. При приближении к ней стало слышно, как внутри комнаты гудит пламя. Опасность ситуации не сразу смогла проникнуть в воспитанный на ужастиках и боевиках мозг Пита. Поначалу он, вспомнив об оставленных в своей комнате документах и телефоне, рыпнулся было к себе мимо горящей двери, однако та, словно насмехаясь над ним, рухнула поперек коридора и преградила путь. Огонь, вырвавшись на новый простор, заставил ретироваться.

– О боже, божешки, что же это, – запричитала мать, хватаясь за сердце.

– Твой телефон где? – встряхнул ее молодой человек, – срочно звони в пожарную.

До Пита начало доходить, что он только что избежал смертельной опасности и что киношная картинка несколько отличается от суровой реальности. Огненный и никем не контролируемый жар быстро расставил все по местам. Самим справиться с бушующей в родительской спальне стихией было невозможно. Оставалось надеяться, что помощь подоспеет раньше, чем вырвавшееся не понятно откуда пламя успеет поглотить всю квартиру.

– Все сгорит, – как безумная заметалась мать, – по миру пойдем, где деньги взять?

– Деньги в банке, – рявкнул Пит, отвечая на глупый вопрос, и бросился к соседям, чтобы те вызвали пожарных.

Как только он открыл входную дверь, образовавшаяся тяга подтолкнула огонь утроить усилия, и он голодным зверем бросился в сторону холла и гостиной. Ужас буквально сковал конечности парня. Пит вдруг увидел себя как будто в кошмарном сне – он пытается убежать от чудовища, а ноги еле шевелятся, а монстр неукротимо надвигается…

Молодой человек усилием воли скинул с себя неожиданное наваждение. Когда он минуты через две-три вернулся от соседей, Нина Андреевна шустро сновала между шкафами гостиной и входной дверью, выбрасывая на лестничную площадку верхнюю одежду и обувь.

– Давай, Петенька, складывай там все в сторонку, чтобы не потоптали, – подбодрила она растерявшегося сына, – надо спасти, что еще возможно.

Молодого человека поразил переход охающей и хватающейся за сердце матери к деятельной и трезвомыслящей женщине. Сам он, вызвав пожарных, понятия не имел, что надо делать до их приезда. Он впервые оказался в подобной ситуации, впрочем, так же как и мать. Что-то вроде одобрения ее действиям мелькнуло в голове, и Пит послушно бросился складывать в аккуратную кучу все выбрасываемое из горящей квартиры. Выскочившие соседи взяли на себя его работу и стали заносить вещи к себе, дав возможность парню помочь матери спасти все, что еще можно было вынести из квартиры.

***

Приехавшие пожарные выгнали из горящей квартиры мельтешащих хозяев. Минут через пятнадцать все было законченно. Когда борцы с огнем разрешили зайти в квартиру, молодой человек испытал шок от изменений, произошедших с того момента, как они мирно обедали на кухне.

Дыша через мокрое полотенце, Пит растерянно шлепал по черным пенным лужам. Спальня предков выгорела полностью. В гостиной уныло высились обгорелые мебельные скелеты. Его комната тоже пострадала, но не столько от огня, сколько от пены. После проведенных спасателями тщательных поисков углей там было все перевернуто. Телефон безнадежно плавал в пенной луже на полу. Документы также были целы, но вымочены, то есть их тоже предстояло переделывать. Благо, МФЦ находился в торговом центре недалеко от дома.

Подумав о торговом центре, Пит вспомнил о добытом контейнере, на который возлагал такие надежды. Обгорелая поверхность комода, куда он положил свою находку, была абсолютно пуста. Пожарные, туша шторы, смыли все вниз, и теперь уцелевшие остатки разных мелочей и штор мирно колыхались в пене на полу рядом с телефоном.

Молодой человек поискал глазами пропавшую добычу. Он так и не успел узнать, что там было. Хотя тяжесть предмета намекала, что там могло быть что-то ценное. Очень ценное, что можно было бы загнать. Возможно контейнер прихватили пожарные… Тогда, похоже, от него случайная находка слиняла точно также, как и от тех придурков. Вольнолюбивая вещица неожиданно появилась в его жизни и так же неожиданно исчезла. Обидно, досадно, ну и ладно! Может, еще найдется при разборке квартиры.

Пит решил поискать загадочный контейнер позже, когда выветрится дым и высохнет пена. О том, что это кому-то надо будет убирать, он предпочитал не думать. Очень хотелось привычно махнуть на все рукой. В конце концов, есть предки. Пусть эти вопросы решают они. Лично он здесь не причем. Он и так пострадал – нужен был новый телефон, предстояло восстанавливать документы, покупать часть одежды и обуви.

Не в силах больше находиться в облаке гари, Пит выскочил на лестничную площадку. Пожарные все еще искали способ проникнуть в нижнюю квартиру, хозяева которой отсутствовали, что было совершенно не удивительно в середине рабочего дня. Борцам с огнем требовалось разрешение на проникновение в жилище.

– У меня где-то был номер Тимохи, – подошел молодой человек к старшему спасателю, – но мой мобильник ёкнулся. Если подкинете аппарат с выходом в интернет, то смогу Вас с ним связать.

Через несколько минут, получив по телефону от растерянного Тимофея согласие, Пит дал команду вскрывать добротную деревянную дверь нижней квартиры. Глядя, как профессионально и ювелирно пожарные исполняют роль домушников, парень не мог избавиться от изумления. Эти странные упакованные в спецформу мужики предпочитали рисковать жизнью в огне, не понятно, ради чего, хотя могли запросто заходить в любую дверь – так гораздо выгоднее зарабатывать. «Да что сейчас в квартирах брать, – одернул сам себя молодой человек, – деньги нормальные люди держат в банках, драгоценности там же». И тем не менее он внимательно выслушал все советы, что в процессе взламывания замка выдал ему профессионал на тему – как быть, если потерял ключи, точнее, как безболезненно открыть дверь при помощи подручных инструментов – шурупа и молотка.

Постепенно сквозь мрачное и упадническое настроение в голове Пита проросло четкое и элементарнейшее по своей сути решение – если он хочет жить в нормальном жилище, то доверять ремонт матери с ее ужасным вкусом нельзя. Восстановление квартиры лучше организовать самому. Возможно, все не так уж и плохо. А что? Никто не погиб, ничего страшного не произошло, все нормалёк.

Тимофей

Тимофей нажал на кнопку отбоя и ошарашенно уставился в пространство отсутствующим взглядом. Телефонный звонок был с незнакомого номера. Невидимый собеседник, представившийся бывшим другом Петькой, сообщил о пожаре в своей квартире, что находилась прямо над квартирой Тимофея. По голосу молодой человек не мог точно определить, действительно ли это был Петька или нет. Они сто лет не общались, а после окончания школы практически не виделись.

Густой бас возрастного мужика, которому «якобы Петька» передал трубку, и вовсе не претендовал на знакомство. Представившись командиром пожарного расчета, он запросил разрешение вскрыть входную дверь и осмотреть квартиру, чтобы исключить попадание горящих углей в открытые окна или через отверстия для труб в полу.

Как на зло, в связи с закрытием квартала в течение нескольких дней в офисе требовалось присутствие Тимофея, тогда как в обычно он работал на дому. Молодой человек словно под гипнозом дал разрешение вскрыть дверь и теперь сидел за рабочим столом, бесцельно перекладывая с места на место попадающиеся под руки ручки, карандаши и телефон. В голове было все, что угодно, но ни одной мысли о работе. Всплывали один за другим вопросы. Это розыгрыш? Это планируемая афера? Тогда в чем она заключается? Он только что дал разрешение взломать замок. Зачем ворам его разрешение? Может, это Петькина шутка? Тогда зачем он сам с ним разговаривал? Логичнее было бы сразу с пожарным поговорить. И родители, как назло, в отпуске. Хотя мама, наверняка, скажет, что надо ехать домой. И несомненно, будет права.

Постепенно хаос из обрывков раздумий сформировался во вполне определенное соображение – людям надо доверять, так шутить никто не будет, даже Петька. В любом случае все можно выяснить на месте.

Тимофей резко вскочил, чуть не опрокинув кресло, и ринулся в кабинет начальника. Получив разрешение уехать и выдав клятвенное заверение, что отработает оставшееся до конца дня время в другие дни, парень со всех ног рванул в сторону дома.

Родителям он решил пока не звонить, чтобы не портить им отпуск, который они проводили в Кисловодске. Сначала следовало самому разобраться, что же вообще произошло. Жизнь – штука непредсказуемая.

От того же Петьки можно ждать всего что угодно. Сколько Тимофей себя помнил, они постоянно находились в одном заведении – в одной группе в саду, в одном классе в школе. Петькина мама, узнав, что в «приличной», как она говорила, семье под ними живет ровесник ее разгильдяя, всеми правдами и неправдами старалась сдружить ребят. Их семья была рабочей. Тетя Нина работала поварихой в школе, поближе к сыну и продуктам. Это потом, когда поваров сократили, мама Тимофея устроила ее к себе в страховую компанию в телефонный центр. Отец Петьки, всю жизнь отработав слесарем, лишь в последние годы более-менее развернулся на частных заказах.

Вероятно, тетя Нина надеялась с помощью нижних соседей обеспечить сыну приличный жизненный путь. Однако, ее мечтам не суждено было сбыться. Петька категорически отказывался дружить с навязываемым ему тихоней, хотя сам Тимофей поначалу был очень даже не против. Он не очень помнил, как оно было в детском саду, но в начальной школе ему нравился заводной и бесшабашный мальчишка сверху. Однако, чем дальше Петькины приколы и насмешки вываливались на голову бедолаги, тем меньше становилась его симпатия. К выпускному классу их отношения, возможно, и нельзя было назвать враждой, но никакой дружбы между ними точно не было. В школу они ходили в разное время, а то и разными путями. Тимофей предпочитал приходить заранее, а Петька или, как он требовал себя величать, Пит влетал в класс уже после начала урока. Если им приходилось одновременно подходить к дому, то Тимофей предпочитал подниматься на свой пятый этаж пешком, предоставляя однокласснику роскошь ехать на лифте.

***

Подходя к закрытой двери, Тимофей втайне понадеялся, что Петька просто его разыграл. Но шестое чувство подсказывало, что нет, да и голова других объяснений этому странному звонку придумать не могла.

Выдохнув, молодой человек нажал ручку двери и толкнул ее вперед. К его великому разочарованию дверь поддалась. Первым делом нос уловил крепкий запах дыма и влаги. Походив по квартире, Тимофей понял, что вонь идет из дырок в потолке, а потому сразу же принялся искать какие-нибудь тряпки, чтобы перекрыть пути поступления гари. Оглядевшись как следует, парень обнаружил потеки в местах прокладки электрических проводов к выключателям. Возле них висели прилепленные записки, информирующие, что несколько дней свет лучше не включать, потому что в соединения могла попасть вода. Такие сообщения расстроили, так как вносили в жизнь дискомфорт. С другой стороны, хорошо, что кто-то вообще этому уделил внимание – все-таки приятно знать, что вокруг ходят неравнодушные люди. Сильно обрадовало, что такие записки были только в дальней жилой части квартиры. На кухне все было сухо, и можно было спокойно пользоваться любым источником электричества.

Расстройство уступило место чувству удовлетворения от того, что он отпросился уйти пораньше. Требовалось срочно что-то делать с замком и привести квартиру в порядок. Судя по всему, пена действительно текла к ним сквозь подготовленные для замены труб дырки между этажами. Однако, всю воду с пола кто-то аккуратно вытер, либо она самотеком слилась к нижним сквозь такие же отверстия. Тимофей нашел на кухне ведро с еще влажной почерневшей от гари тряпкой. От подобной заботы в его груди растеклось тепло. Он всегда верил в порядочность и доброту людей.

Поднявшись в погорелую квартиру, Тимофей застал там дядю Ваню, Петькиного отца.

– Вот так вот, Тимох, – вздохнул тот, – оставил на лето дом на жену и сына… Вот и получил.

– А что случилось-то, дядь Вань, – растерянно спросил молодой человек, оглядывая обгоревший холл.

– Пока версия, что окурок с верхнего этажа залетел. Толком и сам не знаю. Я же на даче летом живу. Нинуха позвонила в истерике. Сейчас к старшему, к Ромке, пошла. Ты знаешь, он тут недалеко живет. Они с Петькой пока туда некоторые вещи перенесли, часть я на дачу заберу потихоньху. Пока у соседей полежат. Вот теперь, ремонт надо делать, да дебет с кредитом подводить. Видишь, квартира, слава богу, не вся сгорела. Наша спальня полностью уничтожена, Петькина комната пострадала сильно, но не так, да вот коридор, сам видишь.

– Дядь Вань, у нас вскрыли дверь, чтобы проверить, не попали ли к нам горящие угли. Мне замок надо менять…

– Мы, конечно, оплатим… Хотя, разве наша вина в пожаре?

– Да не в том дело! Дядя Ваня, я замок-то куплю. Вы подскажите, какой. Я же ничего в этом не понимаю.

– За это, Тимох, не волнуйся. И подскажем, и поможем. Это разве проблема? Вот у нас…

– А Вам-то помощь какая нужна? – спохватился молодой человек.

– Да, какая тут помощь? Вот немного выветрится, и начну выносить все из квартиры. А пока закуплю краску, обои, линолеум, двери… Нет, Тимох, пока ничего не надо, – хмыкнул задумчиво мужчина, – все живы, значит, справимся.

***

К приходу Анютки при активной помощи дяди Вани личинка в замок была успешно вставлена, порядок в квартире после нашествия пожарных наведен.

Хотя хозяйственная тетя Нина вместе с сыном Петькой в основном собрали налившуюся воду, но кое-где под кроватями и шкафами еще оставалась влага, которая могла испортить паркет. К тому же в родительской спальне, располагавшейся аккурат под очагом возгорания, все было перевернуто и требовалось не просто протереть поверхности, а ещё сменить постельное белье и просушить матрас.

В ожидании невесты Тимофей запустил стиралку и поставил матрас вертикально рядом с включенным по такому случаю обогревателем. Скинутые с любимого трюмо матери мелочи он расставил по прежним, как ему показалось, местам. На самом деле, молодой человек не слишком хорошо помнил, как вся эта дребедень располагалась.

Внимание привлек тяжелый металлический цилиндр с закругленными углами. Тимофей сходу не смог определить его предназначение. Было похоже на контейнер, только очень маленький. Открыть его не получилось, поэтому добропорядочный сын решил дождаться приезда родителей, чтобы они сами показали ему, что же такое интересное там хранится.

Поскольку готовить молодой человек не сильно любил, да толком и не умел, то на ужин решил порадовать свою Анютку овощным салатом и омлетом с сосисками. Памятуя, что мама всегда ругала его, когда он резал помидоры «оковалками», как она называла, и просила делать кусочки немного поменьше, ради любимой Тимофей решил последовать совету старших. Пока он старательно мельчил практически в кашу помидоры и огурцы, его нос почувствовал приток новой порции дыма. Оглянувшись, повар заметил, что оставленный без присмотра омлет окутан дымом.

Выключив газ, Тимофей принялся отковыривать пригодную часть омлета от сковороды и складывать ее на тарелку.

Анютка пришла в начале седьмого, когда сгоревшая сковорода была практически отмыта, остывшие остатки омлета покоились на блюде, а мелкопорезанные овощи в заправленном салате больше напоминали пюре.

– Что это за вонь? – недовольно сморщила нос девушка, заходя в квартиру.

– Это я еще дырки заткнул, – Тимофей кивнул на свисающие с потолка тряпки, – и проветрил. Над нами пожар был.

– Серьезно? – голубые, обрамленные наращёнными ресницами, глаза собеседницы зажглись любопытством, – этот красавчик погорел? Как интересно!

– Какая странная у тебя реакция, – усмехнулся молодой человек, – вообще-то у людей горе. Хорошо, хоть все живы. А ты откуда знаешь Петьку? – спохватился он, – скользкий тип.

– Да, я его и не знаю, – фыркнула невеста, – это ты мне сейчас сообщил, что его Петей зовут. Надо же! Как его угораздило с таким именем родиться.

– Угораздило не его, а его родителей угораздило так ребенка назвать, – засмеялся Тимофей. – Нормальное имя. Я никогда не обращал на него внимания. Петька и Петька. Правда, он себя раньше все Питом величал. Ну так откуда ты знаешь, что он над нами живет?

– Из окна как-то высунулась, а он сверху торчит.

– На голову тебе вылил что-нибудь? – испугался Тимофей, вспомнив идиотские приколы своего бывшего дружка.

– Ты чего? Он же не совсем шизанутый, – надула губы Анютка и недоуменно уставилась на жениха, давая понять, что только такой тронутый на всю голову чудак, как он, мог подумать, будто кто-то позволит себе что-то вылить ей на голову.

– Анютка, ну я пошутил, – молодой человек почувствовал перемену настроения невесты и поспешил исправить ситуацию, обратив ее внимание на приятный момент, – я тебе ужин приготовил. Всё как ты любишь – белки с овощами. Все по науке. Правда, сосиски немного в правила не вписываются. Но, если хочешь, я их у тебя из омлета повыковыриваю. Я всеядный.

– Ну уж нет, совратитель, сосиски я тоже люблю, – смешно сморщила носик Анютка, – иногда можно. Ты уверен, что гарь шла именно с верхнего этажа? – поинтересовалась она, заходя в кухню, – там что, мясо жарили, пока квартира горела?

– Нет, – смутился Тимофей, лелеявший надежду, что в общей вони запах подгоревшего омлета не почувствуется.

– А это что за соус? – девушка с интересом ткнулась носом в салат.

Тимофей, чтобы не позориться, не стал разубеждать невесту в сделанном ею выводе. Соус, значит, пусть будет соус. Главное, чтобы подруга была довольна.

***

– Обидно! Вся жизнь пропадает на этой работе, можно сказать, проходит мимо меня, – досадливо вздохнув, выдала Анютка и откинулась на спинку стула. После не совсем правильного ужина настроение повысилось, и ей явно захотелось пофилософствовать, – тут такие дела творятся, а я даже ничего посмотреть не успела. Все без меня закончилось.

– Ну ты даешь, – не слишком строго попенял любимой Тимофей, – у людей горе. Половина квартиры выгорела. Хорошо, что тетя Нина с Петькой смогли хоть часть вещей вынести.

– Слушай, ну не я же их подожгла! От того, что я краем глаза увидела бы пожар, им не холодно и не жарко, а мне было бы интересно. Не думаю, что пожары у соседей случаются часто. Вот ты хотя бы к ним заходил и видел, как там, а я и этого лишена.

– Воняет там адски, Анют.

– Ну и что? Я же не собираюсь там жить! Так, глянуть одним глазком.

– Так там и нет никого. Отец Петьки увез тетю Нину на дачу, а Петька у брата ночует недалеко отсюда. Дядя Ваня сказал, что несколько дней повыветривается, и будут ремонт делать.

– Так этот Петька, значит, где-то рядом? И у тебя должен быть его номер, раз он звонил тебе сегодня.

– Анюточка, звонил он с чужого номера. Возможно, его мобильник сгорел. Хотя купить новый не проблема, – недовольно сморщился молодой человек, – сдался тебе этот Петька. Скользкий он и мутный. Мы с ним учились в одном классе…

Раздавшийся изумленно восторженный возглас Анютки абсолютно не понравился Тимофею, и он постарался как можно доходчивее объяснить, что за человек его сосед сверху.

– Анют, я в свое время искренне хотел с ним подружиться. Сама понимаешь, в детский сад ходили вместе, точнее, родители нас по очереди туда водили и забирали. В школе тоже учились в одном классе. Удобно ведь. Но Петька… Как бы это объяснить, – молодой человек замялся, подбирая слова, чтобы лучше описать характер бывшего друга, – скользкий он. Вроде и не бандит, но вечно ввязывался в какие-то стремные истории. Как до сих пор не сел, не представляю. Даже институт сумел закончить. С головой-то у него все в порядке, но нутро с гнильцой. В школе его на воровстве ловили, правда, он смог вывернуться, и врал вечно обо всем подряд. У нас в классе мало кто ему верил, разве что его шавки, которых он собрал вокруг себя.

– Занятный персонаж, – протянула собеседница, – ты меня прямо-таки интригуешь.

– Я тебе серьезно говорю, увидишь его – переходи на другую сторону. Гнилой тип.

Настроение парня стремительно оседало ближе к полу. Он, совсем не кстати, вспомнил, как несколько месяцев назад они с Анюткой, возвращаясь домой, столкнулись с Петькой, выходящим из подъезда. Бывший друг тогда так плотоядно оглядел его невесту с ног до головы, что Тимофея это очень возмутило. Однако, молодой человек сумел убедить себя, что ему показалось, и негоже обвинять людей с ходу. Но тем не менее, осадочек где-то в глубине остался, и при столь откровенном интересе невесты опять поднялся.

Анютка, судя по всему, получив внутреннее удовлетворение от ревности жениха, решила смилостивиться.

– Забудь про своего Петьку, – улыбнулась она и погладила молодого человека по щеке, – давай подумаем о нас. Мне кажется, что ты уже давно не предлагал мне подать заявление в ЗАГС.

– Ты серьезно?! – расцвел Тимофей, – наконец-то. А то я уж начал переживать. Решил, что ты передумала. Вроде, прикидывали свадьбу в конце сентября. Пора заявление подавать, а ты все молчишь и молчишь.

– Мог бы и сам поинтересоваться. Из нас двоих мужчина ты.

– Ну так давай прямо сейчас все сделаем, – счастливый жених достал телефон и поискал, где подаются заявления на регистрацию брака, – тащи свой паспорт. Посмотрим, есть ли тебе восемнадцать. А то в нашей стране жениться можно только на совершеннолетних.

– Ха! А ты неси справку, что являешься дееспособным и неженатым. Насколько мне известно…

– Что значит, дееспособным? – грозно рыча и шутовски шевеля бровями, набросился на невесту Тимофей. Схватив весело визжащую девушку, он отнес ее в гостиную, – хочешь проверить?

– Дурачок, юристы говорят про другую дееспособность, – радостно объяснила жениху Анютка, – почему тебя возмутила только дееспособность? Надеюсь, ты не женат?

– Нет, но скоро планирую, – в тон ей последовал ответ.

– Ну вот, – разочаровано скуксилась девушка, когда они закончили с оформлением, – все так буднично. Ни подарка, ни праздника…

– Милая, так ты же сама откладывала-откладывала, а потом раз – и неожиданно: «Давай».

– Ну ты-то должен был заранее подготовиться…

– Мне бабушка всегда твердила, что не надо ничего делать заранее, чтоб не сглазить.

– О, боже! Тимчик! За кого я выхожу замуж! Ты до сих пор веришь в бабушкины сказки.

***

– Ой, – войдя в спальню, Анютка указала на грязно-серые тряпки, свисающие с потолка, – к нам сюда тоже вода стекала…

– Ну да, – подтвердил Тимофей, – когда верхнюю квартиру тушили, оттуда к нам текла пена с водой. Когда я домой вернулся, гарь сверху шла жуткая. Пришлось заткнуть дырки.

– Это я уже слышала. А у нас-то ничего не попортилось? – девушка бросилась внимательно изучать состояние комнаты, – вроде, все чисто.

– Да я тут аки пчелка трудился, остатки грязи убирал и все в порядок приводил. Хорошо, что тетя Нина основную воду сразу убрала, а то маму из-за паркета инфаркт бы хватил. Наверняка, воды везде много было. В принципе, очаг пожара был над родительской спальней, так что основной потоп и бардак были у них.

– Пойдем, – потянула Анютка Тимофея в сторону родительской спальни, – хочется посмотреть, но без тебя туда не пойду. Я твою маму боюсь. Мне кажется, что она меня не очень любит.

– Главное, что тебя люблю я, – успокоил невесту молодой человек, вставая с кресла.

Девушка как зачарованная оглядела влажные потеки на стенах, прочитала записки, оставленные спасателями, даже выставленный сушиться матрас как следует рассмотрела. Потом плавно перешла к трюмо, на котором Тимофей выставил косметические женские штучки.

– Представляешь, мама как чувствовала, – парень кивнул на парфюмерию, – когда уезжала, дорогие украшения собрала в шкатулку и убрала в шкаф. Все твердила, чтобы я без нее никого в комнату не пускал. Думала, что мы с тобой без них начнем вечеринки устраивать с кучей народа. А тут и без вечеринок у нас целая рота потопталась. Вообще чужие люди – и пожарные, и соседи сверху, а может, и еще кто-нибудь. Меня-то не было. Так что хорошо, что она сама о своих драгоценностях позаботилась.

На самом деле Тимофей немного лукавил. Из слов мамы он прекрасно понял, что она не доверяла именно его Анютке. Про вечеринки она упомянула, чтобы его не обижать. Также молодой человек не стал сообщать невесте, как его оскорбило, что мама занялась сбором украшений, принципиально дождавшись отсутствия девушки. Теперь же он оценил интуицию старшего поколения. Не хватало, чтобы из-за соседского пожара мама лишилась своих драгоценностей.

– Ты обрадовал родителей?

– Зачем? Пусть отдыхают спокойно. Им и так осталось всего три дня. Чуть позже объясню, какой сюрприз их ждет дома. Надеюсь, к их приезду матрас просохнет, белье застелем, и все будет выглядеть не так страшно, как сейчас. В принципе, хорошо, что их нет.

– А что же ты крема не расставил по местам? – поинтересовалась Анютка, – бухнул кучей. У Алевтины Владимировны все было расставлено тематически.

– Шутишь? Я что? Разве в этом можно разобраться? – Тимофей недоуменно оглядел на его взгляд аккуратно выставленные баночки и бутылочки.

Девушка, покачав головой на бестолковость жениха, со знанием дела принялась размещать косметику в исключительно женщинам известном порядке.

Молодой человек, не стесняясь, любовался своей избранницей. Его всегда удивляло ее желание изменить внешность – накачала какой-то дрянью губы, наклеила огромные ресницы, хотя свои были черными и длинными, перекрасилась в блондинку. Зачем? Тимофею все это казалось лишним и никому, особенно ему, не нужным. Он предпочитал натуральность, поэтому всегда ловил мгновения, когда сквозь наносное проступала его натуральная Анютка. Вот и сейчас щеки девушки порозовели, отчего лицо стало еще более миловидным. Довольный жених готов был сделать или отморозить еще что-нибудь эдакое, лишь бы подольше любоваться на неподвластный косметическим ухищрениям румянец своей избранницы.

– То есть ты, хитрюга, заходила в эту комнату и знаешь, как у мамы все тут стояло, – поймал он ее на маленькой лжи, – а впаривала: «Боюсь, боюсь!»

– Ну заходила пару раз, – потупилась обманщица, – мне никто не говорил, что нельзя. Я же ничего не брала. Можешь у Алевтины Владимировны спросить.

– Нюрочка, ты такая красивая, когда смущаешься, – не удержался парень. Он помнил, что девушка терпеть не могла, когда ее называли Нюрой. «Нюрки в деревнях коров доят», – всегда отвечала она, обижаясь, но у Тимофея нет-нет а срывалось это «простонародное» имя. – Никто тебе и не запрещает сюда заходить. Тем более, видишь, какая от тебя польза. Барахлишко мамино по местам расставила. Она и так будет в расстройстве от испорченных обоев, но по крайней мере, вся ее косметика окажется на месте.

Тимофей ощущал себя на плывущим на облаке счастья. Тот факт, что Анюта понимала, как расставляет косметику его мама, настраивал на мысль, что две его самые близкие женщины обязательно полюбят друг друга. Ему стоило помочь им лучше узнать друг друга. И тогда мама обязательно поймет, насколько его невеста чистая и добрая девушка.

Плешь и Хлыст

После прохлады торгового центра уличная духота словно пуховая подушка приникла к лицам, делая бесполезными попытки полноценно вздохнуть. Курьеры стояли у торгового центра и, оглядываясь, пытались сообразить, куда им теперь держать путь. Юркому и вертлявому Гошке Хлыстикову прозвище Хлыст подходило как вторая кожа. Нельзя сказать, что парень был маленького роста, скорее чуть ниже среднего, но рядом с огромным Семеном Плешаковым он казался недомерком. Гордому представителю мужского рода осознавать подобную несправедливость было обидно, поэтому он никогда не забывал изобразить, кто из них двоих главный. Полное подчинение великана, обладающего недюжинной силой, не просто льстило, а поднимало парня в собственных глазах. Он надеялся, что и в глазах других тоже.

Однако, в данный момент было не до приятностей и не до послушания – миссия, как назвал их поездку мрачный получатель груза, которого охранники величали Никитой Максимовичем, не выполнена. Судя по взгляду мужика, если они не исправят положение, то можно было только догадываться, чем для них все закончится.

– Капец! Прохохоталось наше бабло, – пробасил великан, недоуменно всматриваясь в уходящие за горизонт высотки. Их количество не могло уложиться в его понимании жизни, привыкшем к просторам и двухэтажным домишкам.

– Хорош, Плешь, ты бы уж лучше сопел тихо в две дырки! – взвизгнул раздраженно Хлыст. – Какое бабло, идиот! Ты вообще чуешь своей огромной будкой, во что мы вляпались? Как тебя учудило потерять эту фигню? Если опять облажаемся и не отыщем груз, это с нас стопудово бабло потребуют! И это в лучшем случае.

– В лучшем случае? Как это? Так-то наш косяк… – выкатил глаза напарник, но глянув на друга, быстро сориентировался, что эту тему лучше не продолжать. Прожевав губами пришедшие в голову мысли, он угрюмо поинтересовался, – на сколько эта штука тянет?

– Эта штука может потянуть на много, очень много, офигительно много. Как думаешь, почему ее не кинули обычной почтой? У нас же в деревне есть отделение. Так нет! Припахали Рыжего. Сам знаешь, в каких мутных кругах он толчется! Такое дело!

– Угу, дело… Рыжий серьезный тип, – согласился великан, размышляя, что если вынудят выплачивать за потерянный груз, то ему придется загнать свой видавший виды Урал, – слышь, Хлыст, как думаешь, денег от мотика хватит?

– Придурок, – презрительно выплюнул напарник, – ты сечешь, что там было? И я нет. Тут речь может идти о такой капусте, которую ты даже во сне сфоткать не сможешь. Ой, – меньший по размеру, но старший по положению компаньон, театрально закатив глаза, в очередной раз хлопнул себя по лбу, – надо же было так люто облажаться!? Нашел, кому доверить такую важную вещь!

Если бы Хлыст мог быть честным перед собой, то признал бы, что нехорошее предчувствие грызло его с самого начала. А на чуйку свою он никогда не жаловался. Она спасала не раз и не два, например, когда парень таскал куриц в соседней деревне. Именно поэтому он впихнул груз на сохранение напарнику. Типа, в случае чего его хата с краю. Однако, мужика-получателя такое важное соображение не тронуло. Когда Хлыст попробовал вывернуться, мол, груз посеял не он, гад Никита Максимович резко оборвал его, доходчиво втолковав, что ему плевать, у кого конкретно в руках была нужная ему вещь. Подписывались на доставку оба, значит, и отвечать будут оба.

– Угу, важную вещь… Ну не дрейфь, найдется, – попробовал утешить напарника великан. – Чего дергаться. Нам же изобразили, кто груз стырил. Зачем он ему? Мы вскрыть не смогли, и ему слабо. Делов-то осталось! Найдем пацана, и все тип-топ.

Плеши не хотелось ссориться со своим более активным товарищем. Самой большой неприятностью в жизни для него был отцов ремень, да и то в детстве. Знамо дело, папаня уже давно остерегался хвататься за это орудие наказания. Но представить что-то худшее у великана не получалось, хотя, глядя на дергающегося Хлыста, возникало подозрение, что этот крутой Никита Максимович, угрожавший им, не шутил. Таких борзых мужиков парень видел только в боевиках.

***

А как хорошо все начиналось. Рыжий, по совместительству двоюродный брат Плеши, неожиданно загремел в районную больницу с аппендицитом. Тетка Настена договорилась с племянником, работающим трактористом, что он съездит в райцентр и отвезет болящему гостинцы. Добрый парень всегда был рад помочь родне, тем более что ему поездка на казенном тракторе в рабочее время обошлась совершенно бесплатно.

Узнав, что Плешь собирается ехать в люди, с ним в райцентр нахаляву увязался друг-поводырь Хлыст, которому надоело целый день бездельничать и смотреть на пасущихся в поле коров.

Вот тогда-то Рыжий и передал им небольшой металлический цилиндр с закруглёнными краями. Голодный Плешь увидел в нем сходство с сарделькой, которую мечтал съесть на обед. Почти незаметный стыковочный шов и маленькая дырочка над ним давали понять, что это контейнер, открываемый, по-видимому, каким-то ключом.

Контейнер требовалось отвезти в Москву и передать по конкретному адресу конкретному человеку. Рыжий, заставив друзей наклониться к нему как можно ниже, несколько раз повторил, что груз тайный, и распространяться о нем не следует. Он им доверяет лишь потому, что для него ситуация безвыходная, и еще потому, что с Плешью, наверняка, поедет Хлыст. Отдельно друзьям было сказано, что контейнер жизненно необходимо доставить вовремя, иначе Рыжий растеряет весь авторитет в известных кругах.

Сумма за доставку, озвученная больным, во-первых, настолько вдохновила друзей, что у Хлыста не возникло ни малейшего сомнения в необходимости сопровождать друга, а во-вторых, аннулировала все вопросы о возможных проблемах с законом. Впрочем, у тугодума Плеши таких вопросов и не возникло, потому как обед с непременной сарделькой его беспокоил гораздо сильнее. Раз надо помочь заболевшему родственнику, значит надо. И точка. И вообще, небольшая поездка все интереснее, чем на тракторе день-деньской гонять по полям и проселочным дорогам.

Друзья тут же взяли отгулы и на следующий день с первым автобусом отправились в Москву. Ехать на поезде, где требовались документы, Рыжий категорически запретил, поэтому пришлось трястиcь на автобусах по дорогам разного уровня и проходимости.

Москва обрушилась на друзей газово-шумовым тайфуном. Они не представляли, что такое может быть. Конечно, телевизор регулярно демонстрировал им кадры московских пробок, да и в райцентре тоже было много, как они считали, машин, но реальность опрокинула все их самые смелые представления. С одной стороны, столица восхитила масштабом и высотой зданий, а с другой, оттолкнула беспорядочной суетой и бесконечным потоком людей.

Чтобы добраться от автовокзала до нужного торгового центра Хлыст, не желающий терять лицо, уговорил напарника шикануть и разориться на такси. Ехать в метро, в котором раньше не бывал, он откровенно побаивался. Плешь, поведясь на аргумент, что под землей они Москву не увидят, а времени рассматривать столицу у них нет, согласился на лишнюю трату. Однако, взял себе на заметку, что придется сэкономить на чем-нибудь другом, потому что твердо вознамерился из столицы привезти невесте кольцо.

Количество людей на улицах Москвы ввело ребят в оторопь. Оба чувствовали себя инопланетянами, случайно забредшими на чужую планету. Глядя в окно автомобиля, Плешь не мог избавиться от ощущения, что главная работа москвичей – гулять. Когда он обратил на это внимание друга, тот, не желая показывать свою растерянность, важно вздохнул. Покрутив пальцем у виска, Хлыст снисходительно объяснил, что, во-первых, в столице летом сплошные туристы, и по улицам шастают именно они, а во-вторых, известный факт, что живут в Первопрестольной хорошо и нахаляву, совершенно не работают и выходят гулять, просто чтобы дома не торчать.

Тут и там молодежь шныряла на самокатах. Особенно привлекли внимание косяки одетых в одинаковую одежду с коробками на спине. «Во дают городские! По улицам ходят, а в магазин лень заходить», – изумился Плешь, когда они выяснили на светофоре у одного из таких самокатчиков, что это курьеры, доставляющие еду. Для друзей подобное было немыслимо! В их деревне магазин был центром вселенной, местом, где бабы и мужики встречались, чтобы узнать про соседей последние новости и обсудить свежие сплетни.

Переливающийся огнями торговый центр, где им предстояло передать груз, подавил роскошью. Высоченный потолок, скрывающийся за облаками где-то на уровне четвертого этажа, заставил ребят, и без того обалдевших от часовой дороги от автовокзала, почувствовать себя мелкими букашками. Это была какая-то параллельная реальность, и она не имела ничего общего с той, к которой они привыкли.

Плешь, разглядывая с открытым ртом сверкающие полы, люстры и витрины, словно наяву видел, как выручив деньги за доставку груза, привезет сюда Танюху. Возможно, они решат остаться жить в столице. Образ любимой девушки, гордо вышагивающей на высоченных шпильках по идеально гладкому полу, затмил все вокруг. Парень улыбнулся, представив, как обрадуется невеста возможности каждый день ходить по чистому асфальту вне зависимости от погоды. Тот факт, что месить грязь около фермы на шпильках невозможно, осознавал даже он.

При входе в торговый центр великан снял кепку, как с детства приучила его мать. Завернув в нее влажный от вспотевших рук металлический контейнер – тот самый груз, ради доставки которого они отмахали несколько сотен километров, парень автоматически засунул головной убор в задний карман джинсов.

Дальнейшее походило на кошмарный сон. Перед самой дверью получателя, Хлыст по-хозяйски протянул руку, чтобы собственноручно передать доставленный в срок груз. Плешь полез в задний карман, но кепки с вложенным в нее контейнером там не оказалось.

Никита Максимович, услышав о пропаже, замер и уставился на друзей выпученными глазами. Чувствовалось, что он был не в силах поверить, что так ожидаемая им доставка уплыла в неизвестном направлении буквально из-под носа. Как только этот холеного вида мужик в элегантном костюме-тройке смог выдохнуть и привести в нормальное состояние глаза, он разразился заковыристой тирадой. Курьеры, никогда не слышавшие в своей деревне ничего подобного, буквально разинули от восхищения рты.

Вторым сознанием Хлыст пытался зафиксировать в мозгу наиболее интересные обороты, чтобы при случае козырнуть ими среди необразованных односельчан. Однако, если отбросить все украшательства речи, ее содержание не сулило ничего хорошего. Оно сводилась к тому, что если друзья в течение трех дней не найдут груз, то им не жить. Было это прямой угрозой жизни или обычной пугалкой, которыми хлопцы по пьяни стращают друг друга после дискотеки, уточнить не представлялось возможным. Полное незнание, что именно они везли, и то как скрытно везли, позволяло думать все что угодно.

У Плеши чувство эйфории сменилось ступором, он чувствовал себя ничего не понимающей курицей. В голове одиноко пульсировало важное осознание, что кольцо Танюхе накрылось медным тазом. В остальном же ему совершенно не хотелось вникать в смысл грозных воплей Никиты Максимовича.

Между тем получатель груза, надрывая горло в бессильной ярости, требовал от них признаться, кому они загнали его груз. Всегда бойкий Хлыст, изрядно струхнув и позабыв о гоноре, испуганно что-то мямлил в ответ, мамой клялся, что они никому ничего не продавали, и что еще совсем недавно, на входе в торговый центр, контейнер был у них.

В конце концов, выпустив пар, Никита Максимович взял себя в руки и угрожающе тихо сообщил, что пусть молятся, если умеют, чтобы груз нашелся.

***

Будучи, похоже, владельцем торгового центра, Никита Максимович после личного допроса горе-курьеров отправил с ними одного из телохранителей к охранникам просматривать записи с видеокамер.

– Где-то тут, – по сотому разу завел унылую шарманку Плешь, перед этим уже несколько раз во всех подробностях повторивший обстоятельства утери груза Никите Максимовичу.

Текст речи был выучен практически наизусть, поэтому парень, словно дрессированный попугай, монотонно произносил вызубренные фразы. Суть их сводилась к тому, что он четко помнил, как положил груз в кепку, а ту в задний карман джинсов. Поэтому главной версией пропажи головного убора с вложенным в него грузом было обычное воровство. Смущало одно – какой дурак мог позариться на видавший виды кепарь. Он хоть и был парадно-выходным, но как оказалось, в Москве в таких никто не ходил.

Шкафообразному телохранителю, одетому, как и Никита Максимович, в черный костюм, и встретившему их в помещении охраны лысому мужику было плевать и на груз, и на двух олухов, его посеявших. Они не орали и не злились. Мужики откровенно радовались неожиданно привалившему развлечению.

Благодаря тому, что в торговом центре друзья пробыли недолго, момент потери груза удалось найти достаточно быстро.

– Ну вы и придурки, – усмехнулся работающий с компьютером гладкоголовый охранник, – один граблями машет, как мельница, другой не смотрит, куда кладет важную вещь. Если бы не уронили, то и вытащить могли как два пальца… – не закончив фразу, охранник осуждающе вздохнул.

– Да это он недоносок запихнул груз в кепарь, – толкнув в плечо напарника, заюлил Хлыст, раздосадованный тем обстоятельством, что именно он выбил важную вещь из руки друга, – из-за этого мы ничего не услышали.

Негласному командиру необходимо было срочно реабилитироваться, по крайней мере в глазах Плеши, и желательно за счет него же. Главное, чтобы тугодум великан не пришел к правильным выводам.

Между тем на экране можно было наблюдать, как к упавшей кепке подошел высокий парень с темными волосами, забранными на макушке в небольшой раскидистый хвостик, как у сельской лошади, и с такими же темными аккуратными усиками. Видно было, что он явно хотел окликнуть друзей. Плешь, уставившись в монитор, невольно ждал, что чувак вот-вот отдаст им кепку с грузом, и все будет хорошо. Но чуда не произошло. Парень на видео, ощутив тяжесть головного убора, передумал и зашел в ближайший бутик.

– Так надо пошукать пацана по округе, – не выдержал великан. Жизнь налаживалась. Благодаря технике найти груз оказалось проще простого. Раз – и увидели вора.

– Ну-ну! Шукайте, ребятки, шукайте, – насмешливо покачал лысой головой охранник, – он здесь мог быть в первый и последний раз в жизни. В Москве искать человека, это как иголку в стогу сена.

– У вас есть это… – загорелся Хлыст, в ходе просмотра вернувшийся в свое постоянно двигательное состояние, – ну рожи искать в потоке? Ну вот, например, если прокрутить прошлые записи, то комп может сам найти того придурка?

– А если и найдет, – удивился охранник, – тебе-то это зачем?

– Ну если он тут уже был, то значит, и еще раз придет. Логично?

– Не совсем, – пожал плечами лысый, – но в любом случае таких наворотов у нас нет.

– Но вдруг вы его еще увидите? Вы нам тогда звякните. Заметано? – с надеждой попросил Хлыст. – А снаружи есть камеры?

– Сечешь пацан, – усмехнулся мужчина, и они с Хлыстом опять прилипли к экрану.

Плешь во время их разговора понимал одно – все плохо, но надежда есть, и шанс привезти Танюхе кольцо еще существует, тем более что в торговом центре он заприметил отделы, торгующие всякими цацками.

– Ну, ребятки, видать, у вас счастливая звезда, – улыбнулся лысый мужик, показывая на экран, где парень, поднявший кепку, прошел мимо входа в метро, не зайдя туда, – похоже, пацан местный.

– Вау! – Хлыст, которому не сиделось на месте, буквально подпрыгнул, – слышь, Плешь, у нас тут все-равно делов нет. Погнали потусуемся около тех домов, – он показал направление, куда, судя по камерам, двинулся вор.

– Тех домов? Угу, погнали, – согласился напарник, – хоть зыркнем, как они гнездятся в таких громадинах. А на ночь куда?

– Хозяин рекомендовал вам сегодня ночевать здесь, – телохранитель кивнул на приоткрытую дверь в каморку. Через щель в ней просматривался край дивана. – Разложите и как-нибудь вдвоем уместитесь.

– Угу, уместимся… Так-то я не против. А он? – озаботился Плешь, кивнул на охранника, сидящего у компьютера.

– Плешь, заткни дырку в своей будке! Тебе предлагают дармовой ночлег, надо поблагодарить. Когда нам прийти? – по-деловому обратился Хлыст к охраннику.

– Без разницы. Я на сутках, – пояснил тот в ответ, – нам на дежурстве спать нельзя.

– Не задерживайтесь, вас приказано держать вас в поле зрения, – добавил телохранитель. Увидев, как скуксился Хлыст, мужчина продолжил, – ребятки, тут дело серьезное. Хозяин сказал, что вы должны ночевать тут. Надеюсь, ясно? Идти поперек или сбегать не советую. Пока, сами видите, мы с вами по-хорошему.

***

Друзья уныло направились в сторону домов, куда ранее двинулся парень с видео. Количество многоэтажных и многоподъездных домов давило и сводило к нулю надежду курьеров найти вора.

В голове у Плеши серым туманом клубился непрошенный вопрос: «Это же сколько квартир в этих домах?» У них в деревне около фермы стояли два многоквартирных «муравейника». Так, то двухэтажные дома с двумя подъездами. В каждом подъезде по восемь квартир. Их построили для семей доярок. Для деревенских жители этих домов были почти что горожанами.

В любом случае их «муравейники» ни в какое сравнение не шли с девяти– и шестнадцатиэтажными «человейниками», возвышавшимися перед ними. Великан не мог понять, как люди могут в них жить. Их односельчане из «муравейников» жаловались на слышимость. Им было известно все, что происходило в соседних квартирах. Никакой личной жизни. В их деревне все уважающие себя люди жили в собственных хатах.

– Хлыст, что такое «держать в поле зрения»? Вроде, слова понятны, а как это… В подзорную трубу что ли? – Плешь, вырвавший напарника из рассуждений, воровато оглянулся по сторонам. – Мне в понедельник на смену. Погнали домой. Не нравится мне здесь. Ну его этот груз. Не попрутся же они за нами. А еще похавать бы…

– Ну ты и придурок, Плешь! – искренне возмутился Хлыст, – твоя будка только хавать и годна. Да им даже искать нас не придется, они о нас уже всю подноготную знают. Тебе кто этот груз подогнал? Кто на этого говнюка лощеного вывел? Не помнишь, балда? Я тебе помогу – братан твой двоюродливый, Рыжий.

– Угу, Рыжий, – великан так расстроился, что остановился посередине улицы, – я и не допер сразу.

– Нам дали три дня. Сегодня четверг. Значит, к воскресенью мы кровь из носу должны приволочь им этот чертов груз. Так что не дрейфь, у нас будет еще время чтобы к понедельнику с комфортом домчать до дома. На обратный путь запретов не было, так что погоним на поезде, – выдав столь оптимистическую тираду, Хлыст замолчал. Веры своим словам у него не было. Проклятая чуйка голосила изо всех сил, что картина, нарисованная им для подельника, сильно приукрашена и больше напоминает брехню соседского деда-маразматика.

– Угу, на поезде… Точно! Как думаешь, нам бабло отвалят полностью или половину срежут? – проявил Плешь зачатки бизнесового мышления. На самом деле ему было страшно идти рядом с непривычно смирным товарищем, и он попробовал вывести его на разговор. Пусть ругается, пусть обзывается, главное, пусть будет самим собой.

– Мне бы твою уверенность! Отвалят! Ты уверен, что это «отвалят» когда-нибудь наступит? – отмер Хлыст, позабыв, как сам рисовал другу прекрасное будущее с найденным грузом.

– Наступит… – привычно повторил за напарником Плешь, и вдруг вкинул руку с вытянутым пальцем, – что это? – указал он на черный дым, поднимающийся между домами. Картина не поддавалась двоякому толкованию, поэтому великан тут же сам себе и ответил, – пожар. Позырь, и в городе дома горят. Погнали? Интересно, как тут тушат? У нас если дом заполыхал, то кранты… А тут?

– Погнали, – мгновенно оживился Хлыст. Парню явно не хотелось показывать, насколько и ему хочется поглазеть на занятное зрелище, поэтому он сделал вид, что просто великодушно согласился на предложение друга. Позитивный момент для великана состоял в том, что из своего состояния нестояния старший их группы, наконец, вывалился и был готов к восприятию всего нового и увлекательного, – не видно, чтобы вокруг сильно шуршали, значит, весь дом точно не спалится…

***

Дом с горящей на шестом этаже квартирой отыскался легко. Около подъезда стояли красные пожарные машины. Мужчины, одетые в специальную форму, сновали в подъезд и из подъезда, протягивая широченный шланг. Вокруг машин на расстоянии стояли зеваки, со знанием дела обсуждая возможные причины возгорания, а заодно, и хозяев горящей квартиры.

Забыв про вора и про намерения его найти, курьеры так резво выдвинулись в первый ряд, что одному из укротителей огня пришлось прикрикнуть на них.

– Во, позырь, какой чумазый? – толкнул друга Плешь, указывая на парня, вышедшего из подъезда вместе с пожарными. – Поди, этот и есть погорелец.

Напарник без особого интереса обернулся на испачканного в саже парня с растрепанными длинными волосами, но чем больше он смотрел на молодого погорельца, тем больше его лицо казалось знакомым.

– Это же он! – зашипел Хлыст, дергая великана за руку, чтобы тот наклонился к нему.

Голос его от восторга с шипения перешел на визг. Груз был практически в руках, осталось только протянуть их и забрать его у вора. Хлыст по своему обыкновению подпрыгивал на месте, чтобы лучше разглядеть нужного парня, как назло, стоявшего против солнца. Расстраивало одно, тот вертелся в гуще события, и заловить его наедине, чтобы отобрать контейнер, было невозможно.

– Кто он?

– Плешь, ты идиот? Мы полдня по видаку глазами шныряли из-за него…

– Из-за него? Не… – с сомнением протянул Плешь, – тот был весь такой … с хвостом как у кобылы …

– Ага. А теперь он в грязном шмотье, с черной мордой и космы распустил. Говорю тебе, это он!

Пообщавшись со пожарными, парень вернулся в подъезд и больше не появлялся. Через некоторое время шланги были скручены и убраны, красные машины уехали. Вслед за ними с места представления постепенно ушли и самые стойкие зеваки.

– Жрать охота, – угрюмо напомнил великан. Память подсунула ему картинку картошки с мясом и вожделенной сарделькой, – в последний раз я хавал печенки у телока.

– Жрать! – Хлыст изо всех сил втянул в себя живот, чтобы друг не услышал его бурчания, – тебе лишь бы брюхо набить. Ладно. Идем к телокам, они подскажут, где похавать не дорого. Где живет этот тип, мы срисовали. Главное, не плутануть среди этих домищ. Так что завтра будем здесь торчать.

– Угу, торчать… Быстро справимся. Хиляк. И сечься сильно не придется.

Хлыст прикинул комплекцию парня, взявшего их груз. Тот, конечно, был гораздо мельче великана, но гораздо выше его самого, причем, судя по походке, в хорошей спортивной форме. Связываться с таким в драке – то еще удовольствие.

– Ох, Плешь, все бы тебе кулаками махать, – резюмировал он свои размышления, – пожрать и всечься, даже Москва тебя не окультуривает. Короче, завтра сядем вон на той скамейке. В случае чего, нам еще телоки свистнут, если его опять нащупают.

И голодные друзья малой рысцой двинулись в сторону торгового центра. Им с детства внушали, что настоящие мужики нигде не пропадут. Столица хоть и выбила ребят из колеи, но тут же дала шанс отыграться. Еще не все было потеряно, предстояли лишь немного поднапрячься.

Алевтина Владимировна

Вид с балкона кафе напоминал фантастический пейзаж – укрытые снегом вершины гор, а над ними яркое, чистого голубого цвета небо. Последние две ночи Алевтина со Стасом запланировали в Домбае. Их отель располагался в самом низу трассы, но позавтракать они поднялись на средний уровень.

Любительнице простора Алевтине очень не хватало его в Кисловодске. Дома, деревья, окружающие горы давили на нее, лишая возможности как следует разгрузить глаза. Впрочем, там было свое преимущество – хвойный лес, посаженный вручную более двух веков назад, наполнял легкие так необходимым жителям мегаполиса кислородом, и Теренкур – специальные маршруты, позволяющие практически незаметно для себя совершать подъем на заданную высоту.

Алевтина понимала всю полезность пешеходных прогулок по Теренкуру, но душе ее хотелось ощущать себя вольной птицей в безграничном просторе, как в поле, как в море, ну или как здесь в верхних горах. Супруги не катались на горных лыжах, и поездка в Домбай воспринималась ими в качестве своеобразного компромисса и способа дать глазам разгуляться.

Двухнедельный отпуск подходил к концу. На следующий день их ждал перелет в Москву, а там опять утренний будильник, не дающий выспаться, опять толкучка в метро, опять скандалы с нарушителями дисциплины и наезды от начальника… Впрочем, подобное бухтение Алевтина не одобряла и запрещала его себе даже в мыслях. В самом деле, она же не старая бабка! Работу свою любила, девчонок-подчиненных тоже, начальника… Не самый лучший экземпляр, но видали и хуже.

– Пойду пройдусь. Крикни, как принесут, – поставила она задачу мужу, с упоением фотографирующего открывающиеся виды.

Фотография Алевтину не интересовала, и в ожидании завтрака она решила осмотреть местность около кафе. Рядом проходила лыжная трасса. Лыжников на ней в виду практически отсутствия снега не наблюдалось. Для катания они поднимались на более высокие уровни. Поэтому женщине показалось заманчивым пройтись в середине лета по тем остаткам снега, что ее не успели растаять.

Снег был влажноват и хорошо утрамбован. Будучи в кроссовках, Алевтина без опаски шла по нему, не проваливаясь. Подняв взгляд в сторону начала трассы, куда уходила канатная дорога, женщина увидела маленькую фигурку на лыжах. Она казалась маленькой мушкой, была так далеко и настолько нереальной, будто на экране телевизора, что путница замерла на месте, с любопытством разглядывая занятную картинку. Между тем в течение буквально нескольких секунд маленький человечек резко увеличился в размерах. И не успела зрительница сообразить, что смотрит не в телевизор, как мимо на огромной скорости промчался самый что ни наесть настоящий лыжник, обдав ее волной холодного воздуха и частичками снега.

Алевтина, застыв в мимолетном испуге, продолжила следить за удаляющимся мужчиной. Снег местами растаял, и она с некоторым злорадством наблюдала, как лыжнику пришлось лавировать, чтобы не выехать на траву.

– Стас, ты можешь себе представить? – выплеснула она возмущение благодарному слушателю в лице собственного мужа, позвавшего ее есть, – меня только что чуть не сбили!

– Кто? – мужчина недоуменно оглянулся на пустую трассу. – Здесь нет ни машин, ни велосипедистов, ни лыжников.

– Именно лыжник!

Стас внимательно всмотрелся в тут и там выступающие прогалины и пожал плечами.

– Хорошо день начался, – Алевтине не понравилось пренебрежение мужа к случившемуся, и она уже собралась обрушить на него поднакопившийся от лыжника адреналин, но ее прервала трель телефона.

***

Звонил Тимофей. Это само по себе было странно. Собственно, Алевтина и сама собиралась чуть позже связаться с любимым сыночкой. Ей хотелось, чтобы он встретил их со Стасом в аэропорту. Не то чтобы у нее не было денег на такси, но всегда приятнее, когда встречает родной человек.

К сожалению, в последние месяцы их отношения несколько охладились. Причина была банальна – ее наивный мальчик вляпался в долгую любовную связь. Мама, естественно, перестала быть для сыночки женщиной номер один, это место заняла Анна – Анютка, как звал свою профурсетку Тимофей. Алевтину такая смена приоритетов конечно раздражала, но дело зашло столь далеко, что она вынуждена была временно смириться. Ее глупышка уже несколько раз делал своей невесте предложение руки и сердца. Мамзель не отказывалась, но и не соглашалась. В общем-то было ясно, что свадьба была лишь делом времени.

Навязывать свое мнение двадцатипятилетнему дитятке было совершенно бесполезно. Оно само при желании могло убедить кого угодно в чем угодно. Однако безучастно смотреть как ее романтически настроенное чадо собирается связать себя по рукам и ногам с расчетливой и беспринципной девицей, было не в характере Алевтины – своей жизнью, а заодно и жизнью близких, она привыкла управлять.

Конечно же, мать имела в голове запасной вариант. После долгих поисков и приглядываний в ее поле зрения обнаружилась девушка, которая вполне могла бы сделать счастливым Тимофея. Даже ходить далеко не пришлось, Ксения сама пришла устраиваться к ним год назад, и теперь была подчиненной. Вот уже два месяца, как начальник отдела кадров подняла смышленую девушку до своего заместителя и осознала, что с удовольствием приняла бы ее в качестве дочери. Требовалось ненавязчиво свести пару таким образом, чтобы ни у одного из них не возникла мысль о «постановочном знакомстве». Правда, перед этим надо было также ненавязчиво развести сыночку с текущей пассией.

Верный своей мамзели жених, разумеется, избегал общения с посторонними девицами. Приходилось ожидать подходящего момента, а учитывая нависшую над ними свадьбу, времени оставалось не так много. Впрочем, поскольку Анна с обзаведением детьми не торопилась, то даже случившийся брак при желании можно было бы считать пустой формальностью.

– Ма, ты слушаешь меня? – ворвался в матримониальные размышления голос Тимофея. – Ты можешь видео включить? Я тебе кое-что покажу.

«Неужели эта коза решилась?» – с неприязнью подумала Алевтина, нажимая на значок видеосвязи. На экране смартфона возникло довольное лицо сыночки.

– Ты один? – удивилась мать, – Нюрочки нет?

– Будешь обзывать мою любимую девушку, вообще ничего не покажу, – тут же среагировал Тимофей на «Нюрочку», которую его невеста терпеть не могла.

– Все, Тимошенька, молчу, – усмехнулась Алевтина, не планируя ссориться с сыном, – показывай.

– Ну значит, так, – на экране показалась ее собственная спальня. Медленно ройдясь по стенам, картинка остановилась на белом потолке, где из отверстия, просверленного для трубы отопления, свисала черная грязная тряпка.

– Тимофей, – не удержалась женщина, не слыша комментариев, – ну заткнули дыру на верхний этаж, это хорошо. А что, чистой тряпки в доме не нашлось? Или Анна специально для моей спальни по всему дому искала самую грязную? Да у нас дома-то таких и нет. Она специально пачкала, что ли?

– Это единственное, что ты заметила? – не смутившись от материнского наезда, загадочно усмехнулся отпрыск, – смотри внимательнее.

Камера по новой вернулась ко входу в спальню и к выключателю. Присмотревшись в этот раз как следует, Алевтина разглядела на обоях потеки, шедшие сверху.

– Тимошенька, нас что ли затопили? – выдала она логичную версию.

– Почти, – выдал довольный сыночка, – но немного наоборот.

Судя по движущимся губам, он еще что-то произносил, но сначала исчез звук, а следом повисла и картинка на телефоне. Алевтина подождала немного в надежде, что связь восстановится, но поняв, что ждать бесполезно, сама нажала на номер сына. Дозвониться не получилось.

– Что там? – заинтересовался Стас, с любопытством прислушивающийся к разговору, – кто нас затопил?

– Стас, что за идиотский вопрос? Ну кто нас может затопить? Только те, что живут над нами. Других вариантов нет. Но тут что-то другое. Ты что не знаешь Тимофея? Несет какую-то фигню про «затопили, но немного наоборот».

– Как это?

– Откуда я знаю! Этот обалдуй ничего не может толком сказать. Да! – рявкнула Алевтина в зазвонивший телефон, – что значит «немного наоборот?» А… Дмитрий Сергеевич, добрый день. Это не Вам, извините, – разочаровано протянула она, узнав голос своего начальника.

***

Судя по голосу бигбосс был не в духе и звонил не в обычный выходной, а в ее отпускной день, явно не для того, чтобы поинтересоваться здоровьем. Не желая вникать в наезды раздраженного начальства, Алевтина, чья голова была занята разгадыванием шарады, выданной сыночкой про «потоп наоборот», пошла по самому простому пути. Она оперативно отключилась, сославшись на неудобство говорить и дав начальнику слово, что чуть позже сама перезвонит. В любом случае в субботу что-либо решить, находясь на Кавказе, не реально. Все рабочие дела начнутся в понедельник, а тогда уж и она будет в офисе.

– Маманя, ты какая-то нелюбопытная, – раздался в телефоне довольный голос сыночки, когда он, наконец, прорвался сквозь технические препятствия. Правда, теперь общались без видео, но все что нужно было увидеть, Тимофей ей показал, – ладно, не буду тянуть! Наши соседи сверху погорели.

– Нина с Иваном? Погорели? У них сгорела квартира? – на всякий случай перевела Алевтина на понятный для себя язык, – когда? Там все живы? Ты видел? Где ты был в это время? А на нашей квартире это как-то отразилось? Потеки из-за пожара? Что ты молчишь?

– Жду, когда можно будет начать рассказывать, – Тимофей с веселым спокойствием переждал пулеметную очередь вопросов.

– Все, молчу, – взяла себя в руки женщина, но оказалось, что телефон уже погас, связь опять прервалась. – Ты закончил? – нетерпеливо уточнила она у мужа, допивающего свой кофе, – едем вниз, там связь лучше. Надо все-таки вытрясти из этого свинтуса, что там произошло. Вот не мог сразу объяснить, пока нормально ловило. Но судя по довольному виду, обошлось без жертв. И то хорошо!

Супруги сели на канатку, чтобы спуститься к отелю. Красоты Кавказа больше не могли перетянуть на себя мысли Алевтины о доме. Глядя на покрытые снегом вершины и лес, проплывающий под ногами, она видела потеки на стенах. Они уходили в выключатель света и розетку. Отсюда сразу вставали вопросы: «Что с электричеством? Пригласил ли Тимофей электрика? Или же они завтра приедут к обесточенной квартире».