Темные сказки. Начало

Глава 1

Снег валил так, будто хотел замести всю землю, не оставив ни единого черного пятнышка. Дома, люди, машины – все растворялось в белоснежной пелене и уже казалось, что за ней и вовсе ничего нет…

Лейтенант Егоров затянулся папироской, грустно усмехнувшись своим мыслям. Несколько лет назад так и могло быть. Великая война кончилась, сколько знакомых ребят на ней полегло, так и не увидев нашу победу… Кого-то встретила шальная пуля, кому-то не повезло наступить на мину, а кто-то просто заболел, а водкой всех не вылечишь… Чего теперь вспоминать. Победили. А это же самое главное.

Сплюнув, лейтенант бросил папиросу в снег, и под ее шипение поплотнее закутался в бушлат. Их недавно откомандировали в эту деревню, которую раньше занимали немцы. Приказ пришел простой: обследовать на предмет оставленных «сюрпризов», восстановить коммуникации, помочь местным жителям в возвращении домой. Во время войны многих отсюда либо угнали в лагеря, либо убили. Немногие выжившие с трудом возвращались в родные места. Деревня стояла на бывшей линии фронта, осталось множество мин и прочих неприятностей, так что работы оказалось невпроворот. Егорову выделили четверых ребят, чтобы осмотреть старую угольную шахту, стоящую чуть в стороне от деревни. Командование надеялось, что там никто похозяйничать не успел – и не прогадало. Егоров отправил солдат по двое в каждое ответвление шахты и первая партия спустя час уже мерзла вместе с ним снаружи – они уперлись в заваленный тупик. А вот вторая команда все никак не выбиралась, и лейтенант начинал беспокоиться. Темнело рано, ночь уже спустилась на землю, и пора было уже возвращаться назад.

– Ну чего они там, клад что ли нашли? – рядовой Кузьмин, для своих – Кузьмич, нетерпеливо стучал ногой об ногу, тщетно пытаясь согреться.

– Нет, решили там жить остаться, – хохотнул Сенька Маленков, второй рядовой, пуская в воздух правильные круги дыма.

– С нашей теперешней жратвой я их понимаю, – Кузьмич шмыгнул носом. – Лучше уж уголь жрать, чем те котлеты, которые Баранов делает. Может, нам за хорошую работу и хлеб с колбасой давать начнут! – последнюю фразу он сказал со значением, косясь на Егорова.

– Может и начнут… – протянул лейтенант задумчиво. – Вот только Баранов паек распределять будет. Так что ты поосторожней со словами-то.

– А я ж чего? – картинно надулся Кузьмич. – Я ж с добрым… Как это… С критикой обыкновенной, о как! Вот не умеет Баранов котлеты делать, что ж тогда в повара полез? Вот у нас в деревне…

Из шахты раздался шум. Постепенно нарастая, он превратился в низкий непрерывный гул. Егоров машинально схватился за винтовку, рядовые последовали его примеру. Гул внезапно затих и через несколько секунд сменился оглушительным грохотом. Солдаты попадали на землю, наученные многими пережитыми бомбежками, но грохот стих также внезапно, как и начался. Лейтенант первым поднялся из снега, целясь в черную пустоту шахты, откуда доносился странный приближающийся лязг. Краем глаза он увидел, что рядовые тоже уже на ногах и сделал пару шагов ко входу.

– Саша! Митя! – позвал он в пустоту. – Что у вас случилось?

Ответом был только лязг, ставший громче. Казалось, будто кто-то играет на причудливом музыкальном инструменте, так мерно раздавался звук. Дзинь… Дзинь… Дзинь…

Через несколько томительных секунд лязг стал совсем близким и из темноты вышла массивная фигура. Мгновение солдаты пытались понять, что перед ними, а затем дружно подняли винтовки. Маленков громко выдохнул, Кузьма тихо выматерился.

Из шахты вышел высокий худой человек, одетый в черный, рваный в нескольких местах, балахон. Через дыры просвечивала бледная кожа. Лысая голова подчеркивала худое лицо, на котором яркими пятнами горели пронзительно голубые глаза. На плече он нес, как мешок, тело кого-то из солдат. Казалось, будто человек даже не чувствует вес – он шел спокойный ровным шагом. А лязг издавали огромные, толщиной в руку, тяжелые цепи, волочившиеся за ним по земле и звеневшие при каждом шаге. Концы их тяжелыми кольцами заканчивались на запястьях человека, но их он, казалось, тоже не замечал.

Выйдя на снег, человек поднял голову и медленно осмотрелся. Солдат окинул равнодушным взглядом, словно вместо них перед входом в шахту стояли стоги сена, а вот на луну смотрел несколько секунд. Его губы растянулись в слабой улыбке, с лязгом он сбросил тело с плеча в снег и потянулся. По сугробу медленно разливалась кровь.

– Это ж, это ж! – к Кузьмичу вернулся дар речи. Он ткнул винтовкой в сторону тела. – Это ж Сашка Бурков! Этот урод его…

– Ты кто такой?! – громко спросил Егоров. Он почувствовал, что голос его предательски дрогнул, но собрал волю в кулак и грозно продолжил. – Назовись, а то стрелять буду!

Человек оторвался от луны и пристально взглянул на Егорова. От этого взгляда все нутро лейтенанта как будто превратилось в холодное месиво. Он попытался открыть рот, но слова застряли комом в горле, и получалось лишь ловить воздух, силясь выдавить хоть что-то. Хотелось бежать, бежать без оглядки, подальше от этих страшных глаз.

– Сволочь! – Кузьмич оказался расторопнее и, недолго думая, выстрелил. Маленков последовал его примеру. Человека чуть отбросило от удара. Обе пули попали туда, где находится сердце, но, вопреки ожиданиям, оттуда не пошла кровь. Незнакомец, лязгнув цепью, приложил ладонь к груди, а затем молча посмотрел на Кузьмича. Злоба, наполнившая эти глаза, сковала бывалого солдата, но лишь на мгновение и, передернув затвор, он выстрелил снова, попав в грудь с другой стороны. Маленков и Егоров, оправившийся от страха, поддержали его, и скоро они втроем осыпали человека градом пуль. Он дергался и отшатывался от попаданий, но на его лице не проявилось никаких признаков боли.

– Он железный что ли?! – отчаянно крикнул Кузьмич. Боек в его винтовке щелкнул – обойма кончилась. Он быстро вытащил из кармана новую и судорожно стал пытаться вставить ее в разъем. Рядом защелкали винтовки у Егорова и Маленкова и грохот выстрелов, заполнявший округу, на несколько секунд стих. Незнакомец секунду простоял согнувшись, а затем выпрямился во весь рост, взмахнул правой рукой, раскрутил над головой цепь и с силой обрушил ее на голову Кузьмичу. Тот рухнул как подкошенный, кровь из разможенной головы брызнула на Маленкова. Сенька закричал и выстрелил, но незнакомец один прыжок оказался рядом с ним и, схватив за воротник, легко, как тряпичную куклу, бросил его на стену шахты. Тело Маленкова и каменная стена встретились с ужасных треском, не оставлявшем сомнений, что Сенька больше не поднимется.

Егоров бросил винтовку в снег и наконец поддался желанию убежать. Но успел сделать лишь несколько шагов. Тяжелая цепь хлестнула его по ноге, раздробив колено. Боль заполнила все сознание, а рот раскрылся в беззвучном крике. Лейтенант повалился лицом в колючий снег, не в силах даже перевернуться. Перед глазами поплыли кровавые круги, а в ушах не переставая звенело. Так прошло несколько мгновений, пока он вновь не услышал тихое дзинь… дзинь… дзинь…

В ужасе Егоров попытался ползти, забыв про боль в волочащейся ноге, но вдруг его схватили за бушлат и как котенка подняли в воздух. Раздался лязг и перед лицом лейтенанта вновь появились эти холодные глаза. Боль внезапно ушла. Казалось, будто все его тело внезапно превратилось в одну сплошную бесчувственную глыбу льда. Губы незнакомца разомкнулись

– Ка… Как… – он говорил хрипло и тихо, как будто забыл, как это делается. – Ка… кой… сейчас… хгкх… год?

– Ты… Тысяча девятьсот сорок восьмой, – Егоров отвечал как в тумане, он уже не понимал где находится и что делает.

– Семьсот лет… – произнес незнакомец, отведя взгляд. – Семьсот лет прошло… тут глаза вновь вперились в Егорова, и он почувствовал, как внутри его головы словно зашевелились ледяные щупальца, а перед глазами, как на киноэкране, побежали сцены из его памяти. Вот детство, вот вступление в пионеры, вот первый поцелуй, потом война, фронт… Все это пронеслось перед ними за несколько секунд, а потом незнакомец бросил его в снег и, развернувшись, медленно пошел в метель, лязгая цепью.

Егоров откинулся в сугроб, стремясь удержать сознание. Тело оттаивало и боль постепенно возвращалась. Свои недалеко, они слышали выстрелы. Они придут. Хорошо, что незнакомец почему-то решил его пощадить…

Раздался громкий лязг, а затем свист рассекаемого воздуха. За мгновение до страшного смертельного удара из метели прозвучал страшный голос, буквально пригвоздивший Егорова к земле.

– Кощей не дает пощады!

***

Высокий мужчина мощного телосложения наклонился над погибшим лейтенантом. Внимательно осмотрев изуродованное тело, он чуть слышно хмыкнул и набросил на него рогожу. Егоров после смерти мог сказать совсем немногое: его убили сильным ударом тяжелого тупого предмета. Как и Кузьмина. На Маленкове убийца внес разнообразие, все-таки кинуть довольно тяжелого парня на пятнадцать метров, да с такой силой, чтобы сломать ему все кости – так не каждый сможет. Дела…

На улице раздался хруст снега и в барак, временно служивший и лазаретом, и моргом, вошел невысокий коренастый мужчина в бушлате. Встретившись взглядом с находящимся внутри, он пожал плечами и вынул из кармана маленькую фляжку. Сделав большой глоток, он утер губы и медленно произнес

– Дело по нашей части, Илья. Как бы мне не хотелось так думать, это не люди постарались. Ребята кого-то выпустили из этой шахты, и я даже боюсь думать, кто это мог быть.

– Ох, Добрыня… – Илья подошел к скамейке у стены и тяжело на нее сел. – Тут только война кончилась. А теперь это… Надо попытаться, кого наши солдаты так неудачно нашли.

– Там остатки цепей, Илья, – Добрыня выдержал многозначительную паузу. – Посеребренных цепей. Понимаешь, к чему я веду?

– Понимаю, – Илья медленно сжал и разжал огромный кулак. – Но это еще ничего не доказывает. Много кого такими цепями сковывали и в заточение отправляли. Нужно что-то еще…

Дверь распахнулась и в барак зашел мужчина лет тридцати. Длинные светлые волосы разительно выделяли его среди короткостриженных военных.

– Сидите, старички? – весело спросил он. – А я тут с начальством местным побалакал. Они, конечно, ничего не видели. Услыхали выстрелы – прибежали, а там уже только трупы остались. В шахтах они сразу пошукали, нашли там тело еще одного несчастного солдатика, да затомленную камору рядом с ним. Вот и все.

– Затопленную говоришь… – протянул Добрыня, вновь многозначительно взглянув на Илью.

– Затопленную. Там, похоже, газ собрался, кто-то из ребят спичкой чиркнул, все и полыхнуло, – мужчина, казалось, не замечал взглядов Добрыни. – Рядом речка подземная – вот все и в воде.

– Черти! – Илья вдруг грохнул кулаком по лавке. – Добрыня! Так не может быть! Не могли его заточить так близко к Киеву, понимаешь? Иван с ним боролся далеко, в Сибири где-то. Зачем, ну зачем ему притаскивать оттуда Кощея сюда? Объясни мне!

– Чтобы его никто не нашел, – Добрыня вновь отхлебнул из фляги. – Кто стал бы искать заточенного Кощея так далеко от их последней битвы и так близко к стольному граду? Да никто! Иван спрятал его там, где никому это не пришло в голову. Помнишь, сколько у него тогда прихвостней было? Одни лешие темные чего стоили! Они ж там половину тайги разворотили, чтобы повелителя своего найти! А Яга? А Змей? А потом Ванька погиб, да и секрет в могилу унес. Специально! Чтобы даже если смерть Кощееву не найдут, так и он сам света белого не увидит! Алешка, закрой рот, не малой уже!

– Так я это… – мужчина, которого назвали Алешей, медленно опустился на лавку. – Это что ж здесь… Кощея что ли откопали?

– Похоже, что его, – Илья тяжело вздохнул. – Взрыв газа открыл его каверну и затопил ее. А именно вода и нужна была Кощею… Она дала ему силу, и он смог выбраться. Любые чары за столько лет ослабнут. Эх, Ванька… Надо было глубже эту погань закапывать. Надо ехать, – вдруг сказал он, поднимаясь. – Алеша, скажи местному майору, пусть ребят похоронят по-человечески. А мы поедем его искать.

– Илья… – начал Добрыня, положив руку на плечо друга, но тот, тряхнув плечом, сбросил ее.

– Пойми, Добрыня, он только воды напился, да крови чуть-чуть хлебнул, он обессилен пока, – Илья натянул на голову шапку. – Цепи еще эти… Они его тоже сдерживать будут. Значит пойдет кузню искать. Надо узнать, где здесь кузнечным делом занимаются или занимались раньше.

– Я узнаю! – кивнул Алеша и стремительно вышел из барака в метель.

– Столько столетий живем, а парень все не взрослеет, – усмехнулся Добрыня и вновь отхлебнул из фляжки. – Странная у нас жизнь получается…

– Не то слово… – ответил Илья. – Называли нас богатырями, потом —гвардейцами, потом – солдатами. Эту войну закончим и покой надо будет искать. Чтобы без погани этой…

– Мужики! Илья! Добрыня! – Алеша влетел обратно в барак как вихрь, сбив по дороге бочонок, стоящий у двери. – Есть тут рядом деревня, двадцать километров всего. Там есть старая кузня, а еще туда откомандировали Сережку Добролюбова, ну помните, молодого парня такого…

– Помним, – ответил Илья за двоих. – Но с этого что? Кощей – если это, конечно, он, семьсот лет был в заточении. Он не знает, где сейчас и что находится. И мог пойти в любую сторону.

– Мог, – кивнул Алеша, – да только вот одна проблема: Серега там с женой своей, Василисой, а у той очень сильные природные чары. Ежели Кощей учует – наверняка на запах пойдет, может за кузнеца-чародея принять.

– Это мысль, – сказал Добрыня. – Парня оповестили? Они с такой махиной не справятся, пусть не пытаются даже.

– Связи нет, я попробовал, – вздохнул Алеша. – Метель проклятая… Даже с нашими центральными связаться не получилось. Так что помощи не ждем.

– А нам и не надо, – Илья тяжело поднялся с лавки и, казалось, стал шире в плечах. – Мы уж тысячу лет как покой Земли Русской охраняем, как бы она сейчас не называлась. Никогда помощи ни у кого не просили. И сейчас сами справимся. Поехали! Негоже молодых ребят с древним Злом один на один оставлять.

– Согласен, – Добрыня отхлебнул из фляги и спрятал ее во внутренний карман. – Рано нам на покой. Войну закончили, теперь и нечисть закопать надо.

– Вот это дело! – Алеша радостно потер руки. – А то все лешаки, да упыри…. Тряхнем стариной!

– Тебе бы все мышцами играть, – хмыкнул Илья. – А с таким противником мы уже много столетий не сталкивались. Он страшен… – он на секунду замолчал. – Страшен даже для нас…

Глава 2

Кощей шел сквозь метель, упрямо пытавшуюся достать его своими холодными пальцами. Он не обращал внимание ни на холод, ни на сугробы, в которые проваливался, а потом с легкостью из них выбирался. Грудью ломал голые ветви деревьев, с хрустом улетавшие в снег. И упорно волочил за собой длинные цепи, тихо лязгающие, когда он задевал ими камни под снегом.

Вдруг шелест заставил его остановиться и посмотреть в сторону. Ярко-голубые, почти прозрачные глаза, выхватили в буране мелькнувшую тень. Заяц. Уже взрослый и довольно большой, спрятался за деревом, наверное, услышав лязг цепей. Губы Кощея медленно раздвинулись в усмешке. Он взмахнул правой рукой и цепь со скоростью пули метнулась к зверьку, на ходу обрастая новыми звеньями. На не успевшего опомниться зайца упала целая металлическая сеть, придавившая его к земле, а затем опутавшая как путина. Еще через секунду она сжалась, сдавив тело зверя со всех сторон. Затрещали кости, и Кощей резким движением притянул к себе заячье тело. Взяв его в руки, он вновь ухмыльнулся и впился зубами в шею зверька, почувствовав вкус еще теплой крови…

Слегка насытившись, он двинулся вперед. Легкий теплый ветерок, невозможный в такую метель, подсказывал направление. Природный чародей. Такой, что может управлять силами природы, а не чем-то одним. Сильный, не ровня, конечно, но и этого должно хватить, чтобы обломить ненавистные цепи. Кощей взмахнул головой. Слишком долго он провел в заключении, сила не желала возвращаться, да и цепи мешали. Воспоминания бились в голове, как испуганные птицы в клетке. Он поспешил вытянуть из этого солдата его память, слишком много на себя взял и теперь обрывки воспоминаний никак не уложатся в голове, не срастутся с его собственным сознанием, чтобы стать пережитым опытом. Нужно время, а его то как раз и не оставалось. Кто-нибудь поймет, кого откопали в этой каверне в шахте. Может быть, уже поняли. И послали погоню. А он, несмотря на то, что цепи его более-менее слушаются, не может творить настоящие чары. Надо успеть.

Он втянул носом воздух. Уже рядом. Он ошибся. Чародей сильный. И с ним кто-то еще, более примитивный, но тоже не слабый. Сколько же развелось светлых колдунов на свете? И неужели не осталось темных? Ну, дайте только цепи скинуть, он это исправит…

Воспоминания солдата мешали думать, перемешивались с его собственными. Вот возник Иван с Мечом-Кладенцом в руках, а за ним немцы с автоматами. Кощей защищался, и звал за собой ребят из окопов… Все перемешалось, но осталась цель – выжить любой ценой. Отомстить тем врагам, что еще ходят по этой земле. Не дать снова заковать себя, уж теперь закопают в самые недра, где, говорят, подземный мир начинается. Даже он, Кощей, об этом мире знал только по наслышке, видел тех, кто приходил оттуда, но сам никогда не бывал. Да и не хотелось, на самом деле…

Он остановился под пронизывающим ветром и медленно втянул ледяной воздух. Грудь обожгло, но лишь на мгновение. Кощей сосредоточился на мыслях и воспоминаниях внутри себя. Их нужно обуздать, иначе не получится сражаться. Серебро с цепей сбивало с толку, мешало даже простеньким чарам, с помощью которых он украл воспоминания. Можно было обойтись и без них, но прирожденная хитрость не дала повести себя опрометчиво. Надо знать, что и как изменилось в этом сильно постаревшем мире. Знать, чем дышат люди, за что сражаются и где их слабые места. Возможно, придется на время спрятаться, смешаться с другими, обвыкнуться, а только потом начинать действовать. План оставался прежним еще с битвы с Иваном, тогда, тьму лет назад. Но теперь героя то уже и в живых наверняка нет…

Ненависть помогла сосредоточиться. Сознание наконец справилось с потоком чужих воспоминаний, и они постепенно, с каждым шагом, превращались в опыт. Кощей овладел современным языком, научился читать и писать, как живущие в это время люди, понял и осознал курс истории, математики, физики… Лейтенант оказался довольно образованным человеком, даже немецкий язык знал. Но, куда важнее, бабушка часто рассказывала ему сказки. О трех богатырях. О злом Кощее, Бабе-Яге, леших и домовых, ведьмах и колдунах. Он уже и сам этого не помнил, но теперь Кощей знал, что знают о нем и его делах. Врут, да и только! Все же совсем не так было. Да и не просто он девушек то похищал в свое время… Ничего. Придет и наше время и все они узнают, насколько мудр и хитер старый Кощей…

Деревья стали редеть и через несколько минут он вышел на опушку на холме. Внизу виднелся дымок над крышами. Деревенька небольшая, всего десяток неказистых домиков. А вот кузня на околице, от которой чувствовалась первородная сила огня и металла, уже представляла интерес. Не кузнец ли чародей? Надо узнать. Так будет даже лучше.

Чуть дернув плечами и намотав на каждую руку по одному обороту цепей, Кощей медленно двинулся вниз.

***

Сергей Добролюбов официально числился старшим лейтенантом, а его супруга Василиса – медсестрой. Оба они не выполняли никаких предусмотренных их официальным положением функций, и высшие чины любого полка, куда их командировали, прекрасно об этом знали. Но для рядовых солдат и низших офицеров иногда приходилось либо играть роли проверяющего с супругой (что часто вызывало вопросы), либо заезжих из других частей, заглянувших в эту деревеньку мимоходом.

Иногда такие остановки на формальные два-три дня заканчивались недельным оседанием в глухих деревнях. Проблема оказалась в том, что вся нечисть, перебуженная войной, уже третий год не могла успокоиться. Лешаки сходили с ума в лесах, выжженных бомбами и снарядами, ведуньи заманивали солдат, а потом шили из них колдовские одежды, русалки и мавки утаскивали людей на дно болот и ручьев. А уж ведьмы и колдуны распоясались абсолютно: творили чары бездумно и не прятались от любопытных глаз. Приходилось наводить порядок, чем Сергей с Василисой и занимались, а потому колесили по всей стране, едва где-то появлялись слухи о чудесах или странных смертях.

Выглядели они вполне обыденно: обоим на вид около тридцати лет, Сергей высокий, кареглазый с черными, как смоль волосами. Василиса – красивая, такая же черноволосая и зеленоглазая. Она часто смеялась высоким чистым смехом, а он, как правило, оставался серьезным.

Все это видели непосвященные. Опытный чародей сразу разглядел бы в Василисе могучую ведьму, повелевающую стихией. Сергей же с виду казался более простым – он владел лишь простыми чарами, помогающими в бою, но зато физически превосходил любого обычного человека: был сильнее, быстрее и проворнее. И обоим им было, конечно, гораздо больше, чем тридцать лет. Раза в три больше.

В этот раз их прислали по просьбе капитана Ефремова, расположившегося в этой деревне. У него внезапно стали пропадать рядовые, которых, как впоследствии оказалось, соблазняла и утаскивала русалка из ближайшего пруда. Чего ей не спалось зимой, непонятно, но супруги вычислили ее быстро, развеяли пепел нечисти по ветру и приготовились было уезжать, но метель перекрыла все дороги. Василиса не могла справиться с такой природной мощью, да и нужды спешить не было. Посовещавшись, они решили остаться на несколько дней и наконец отдохнуть от послевоенной суеты.

Капитан выделил им покинутый домик, который Василиса буквально за несколько часов превратила в уютное жилье. Сергею всегда нравилась вот эта ее черта: где бы они не оказались, она всегда могла создать атмосферу дома.

– Вот это да! – присвистнул Ефремов, пришедший их проведать и теперь разглядывающий аккуратно прибранный дом, горящий очаг и скромно накрытый стол. – Сергей, ваша супруга – настоящая мастерица. Каждому мужику такая нужна, это точно.

– Ну вы скажете, Александр Петрович, – Василиса скромно зарделась. – Я лишь вещи на свои места поставила, да пыль повымела. Вот и все чудеса.

– Тем не менее, чудо на лицо, – улыбнулся капитан. – Я, конечно, прошу прощения, что потревожил, но есть у меня к вам пара вопросов по вашей, хм… Специальности. Разрешите задать?

– Конечно, Александр Петрович, присаживайтесь, – вежливо ответил Сергей, предлагая гостю стул и усаживаясь по другую сторону стола. – Вы знаете, что мы не сможем рассказать вам все, но так как вы о наших… как сказать… сослуживцах уже знаете, то что-то вам известно.

– Да дело не в знакомствах, на самом деле, – ответил Ефремов, присаживаясь на стул и жестом отказавшись от предложенного Василисой чая. – Я командовал ротой еще в начале войны, в которой оказался один оборотень. Когда немцы нас взяли в кольцо, только мы с ним и выбрались в итоге. И еще двоих он на себе вынес, в волчьей шкуре. Так я и узнал, что сказки далеко не сказки.

– Вот как… – протянул Сергей. – А он вам не рассказал, как все устроено? Раз вы были знакомы так близко?

– Понимаете какое дело… – капитан смущенно почесал затылок. – Когда мы из окружения выбрались, он обратно перекинулся, чтобы и ребят осмотреть и меня из шока вывести. Я же в первый раз такое увидел, сами понимаете… Он мне успел сказать, что сказочные существа живут на свете уже давно и, мол, наша высшая власть давно про них знает. И тут рядом снаряд упал и его… и ребят… Насмерть в общем. Он меня загородил от осколков, и я чудом выжил. А оборотень мне успел прохрипеть, что если я таких, как он, встречу, но на другой стороне, то надо позвонить в штаб и попросить вызвать капитана Василия Соколова. А что это, объяснить парень не успел – умер. Я про это никому не говорил… Пока у меня здесь ребята пропадать не начали. Ну я позвонил в штаб, попросил вызвать капитана… А тут вы приехали, русалку эту… Ну в общем, мне много не надо, я чужих секретов не жду, – он как-то просяще посмотрел на Сергея, а затем на Василису. – Но просто хочу знать, как мир то наш на самом деле устроен.

– Ну что ж, Александр Петрович… – медленно сказал Сергей, переглянувшись с Василисой. – Вы сумели вызвать у нас доверие, да и если вы видели оборотня своими глазами… Мы расскажем вам о нас, но вы должны запомнить: все, что я вам скажу, должно остаться тайной. Не волнуйтесь, если вы вдруг проболтаетесь, вас не отдадут под суд и не расстреляют. Просто в какой-то момент вы все забудете. У нас есть специальные люди, которые занимаются людскими воспоминаниями. И вместе с памятью о нас, вы возможно, забудете что-то еще… Так что рисковать не стоит. Вы уверены, что готовы принять эту тайну на себя?

–Да, – без колебаний ответил Ефремов. Видно было, что он давно для себя все решил.

– Хорошо. Ну что ж, – Сергей отхлебнул чаю. – Рассказ на деле не очень долгий. Как вы уже поняли, на свете до сих пор живут сказочные и магические существа. Их очень много, все разные. Кто-то совсем дикий, кто-то до сих пор желает людям вредить, кто-то помогать, а кто-то живет, как мы, цивилизованно, среди людей. Главный момент в том, что со времен еще Петра Первого у народа… хм… чародейского, назовем его так, и у верховного правительства обычных людей действует договор: мы помогаем усмирять тех, кто из нашего мира вредит людям, и оказываем вашим верхам помощь в их делах. Взамен, они помогают нам сохранить наше существование в тайне и не вмешиваются в наши дела. Во время войны советское правительство обратилось к нам за помощью, и мы не отказали. У нас нет какой-то прямой верховной власти, как у вас, есть Вече, где собираются самые сильные представители нашего многообразного народа, и оно от лица всех нас общается с правительством людей. В других странах, насколько мне известно, структура похожая, наше Вече даже поддерживает с кем-то из них контакт. На стороне немцев сражались многие из мифических существ, поэтому нам было, чем заняться. Еще и наша нечисть почуяла смерть и повылазила из всех своих нор, чем еще больше добавила нам работы. Некоторые из них думали, что Темные боги выходят из подземного царства… А оказалась лишь еще одна большая война.

– А вас много? Ну… Таких… – капитан вновь смутился.

– По сравнению с людьми – нет, – с улыбкой ответил Сергей. – Но многие из нас дольше живут, некоторые вообще бессмертные и мы сильно превосходим людей по своим возможностям. Но из-за того, что вас больше, мы не стремимся выходить из тени. Наоборот, чем меньше о нас известно, тем для всех лучше. Помните, в Средние века была «охота на ведьм»? Это была последняя попытка таких как мы жить открыто. Больше никто не пытался. Если верховные правители какой-то страны пытаются о нас рассказать, мы просто стираем им память. Но, по большей части, им выгодно нам помогать, поэтому они помалкивают.

– А вы? Кто вы с Василисой?

– Ну… Я кто-то вроде былинного богатыря пополам с чародеем. Вроде бы всего больше, но я уступаю и тем и другим. Кстати, знаменитые Алеша Попович, Добрыня Никитич и Илья Муромец дожили до наших дней и сейчас действуют на этой территории как группа немедленного реагирования.

– Подождите! – чуть ли не вскрикнул пораженный Ефремов. – Так это им сколько же лет?! Они же еще… в самых старых былинах…

– Живая и мертвая вода, – ответила молчавшая до этого Василиса, лукаво улыбнувшись. – История очень долгая, но правильное сочетание этих чудесных напитков дало им здоровье и долголетие, близкое к бессмертию. О, их вполне можно убить, – сказала она в ответ на новый удивленный взгляд капитана. – Они почти бессмертны в том плане, что старость им не грозит. А вот стрела или пуля… Раны у них зарастают быстро, но могут быть и смертельными.

– А вы, Василиса, кто? – капитан спросил это с еще большим любопытством.

– Я? Чародейка. Повелеваю стихиями, – на этих словах Василиса раскрыла ладонь, на который горел маленький огненный цветок. Увидев, как Ефремов не может оторвать от него взгляд, она улыбнулась, легко дунула и цветок исчез. – Таких, как я осталось немного, мы редко рождаемся. Но вот сейчас я здесь и….

Василиса осеклась и вдруг схватилась за столешницу. Ее глаза расширились, будто от страха, а огонь в очаге вдруг заметался и погас. Наступила темнота. Девушка прошептала что-то, едва шевеля губами, и шум метели за окном внезапно пропал, будто его выключили.

– Сюда идет что-то очень страшное… – прошептала Василиса. В темноте ее глаза горели как два зеленых фонаря. Она вновь зажгла на ладони маленький огненный цветок, осветивший сидящих. – Как будто снег внезапно стал черным…

– Чувствую… – ответил Сергей, капитан увидел, как черты его лица стали резкими, а взгляд – колючим. – Идет из леса. Какая-то ведьма вылезла из землянки?

– Нет… – протянула Василиса встревоженно. – Тут что-то другое, очень старое… И очень-очень злое. Нам нужно идти, милый.

– Да, – Сергей подобрался и поднялся из-за стола. – Александр Петрович, выходите через черный ход и соберите солдат. Уходите в бараки на околицу и ни в коем случае не вмешивайтесь. Мы разберемся.

– Хорошо, – Ефремов без лишних вопрос встал и направился к выходу. Василиса мимолетным шепотом дополнила наложенное на него легкое заклинание подчинения, чтобы не возникло соблазна вернуться и геройствовать. Как правило, это только мешало…

Сергей надел бушлат, помог жене надеть шубу и взял винтовку. Прежде чем открыть дверь, он встретился взглядом с Василисой. Обычно в глазах жены, несмотря на ее показную скромность, плясал самоуверенный огонек. Она превосходила своей силой многих, знала об этом и не преуменьшала свои возможности. Но в этот раз в зеленых глазах появился страх. Что-то неизведанное, страшное пришло из леса. Что-то, с чем они еще не сталкивались, а сам дух от его присутствия сжимал сердце холодной ладонью…

Сергей взял жену за руку и крепко сжал. За десятки совместных лет они научились общаться без слов. Да и к чему они, если достаточно легкого кивка, мимолетного взгляда, чтобы понять друг друга. Слова уже часто излишни.

Она сжала руку в ответ, губы сжались, на лице появилась решимость. Сергей резко толкнул дверь наружу….

Глава 3

В лицо ударил снег. В белой мгле угадывалась стена соседнего дома, за которой стояла сторожка со шлагбаумом, охраняющая въезд с дороги со стороны леса. Они вышли вовремя, чтобы услышать лязг и глухой свист, а затем страшный грохот. Переглянувшись, выскочили на дорогу.

В деревянную сторожку как будто бы попал снаряд: ее разворотило на доски, а от солдата, обычно находящегося в ней на посту, остались только разбросанные обрывки одежды. Перед шлагбаумом стояла темная высокая фигура, одетая в балахон, развевающийся на ветру. На руке у человека поблескивали металлические цепи.

Сергей не привык ждать, что нечисть перейдет в нападение. Вкинув винтовку, он дважды выстрелил и оба раза попал фигуре в голову. Человек упал, но тут же поднялся и взмахнул руками. Цепи на них удлинились и как огромные бичи со страшным шумом обрушились на Сергея. Он успел отпрыгнуть и удар пришелся на землю, заставив ее вздрогнуть. Человек тут же отдернул цепи назад и раскрутил их в воздухе, создав сильный поток воздуха, от которого снег клубами полетел на Сергея и Василису, закрыв им видимость.

Воспользовавшись секундным замешательством, человек вновь обрушил цепи на Сергея, пользуясь тем, что он теперь не видит момент удара. Тот отпрыгнул, но поскользнулся на снегу, упав на спину. От следующего удара его спасла Василиса, создав магический щит. Встретив металл, он зазвенел, как огромный колокол.

– Ведьма! – раздался голос из метели. – Я – Кощей, старейший из колдунов. Мне не нужны ваши жизни… Сейчас. Помоги мне снять кандалы, и я уйду, оставив вас в живых!

Василиса махнула рукой, создав небольшой огненный смерч, мигом растопивший снег до шлагбаума и на мгновение очистивший воздух вокруг. Кощей теперь стоял ближе, чуть наклонившись вперед. Цепи на его руках тихо позвякивали, то укорачиваясь, то удлиняясь и обрастая звеньями.

– И впрямь похож… – прошептала Василиса пораженно. – Но того быть не может…

– Ну почему, – ответил Сергей, поднимаясь на ноги и вставая рядом с ней. – Все может быть. Его же заточили, помнишь? А сейчас, похоже, он как-то вырвался…

– Подкрепления не будет… – шепнула она тихо.

– Знаю… Но он ослаблен, а отпускать такое зло нельзя….

– О чем вы шепчетесь? – голос Кощея насмешливо раздался, казалось, прямо у них в головах. – Думаете, я не слышу? Да я слабее, чем семьсот лет назад, но сильнее вас обоих – вы это знаете. Пусть ведьма снимет мне цепи. Здесь есть кузня, где мы сможем это сделать. И вы будете дальше жить. А я исчезну… Мне недосуг сейчас вас просто так убивать.

Супруги переглянулись… и почти одновременно Сергей выстрелил, вновь сбив Кощея с ног, а Василиса обрушила на него стоящий рядом служебный автомобиль. Еще один мимолетный взгляд друг на друга и вот уже муж выстрелил в бензобак, а жена взмахом руки ускорила реакцию внутри автомобиля.

Раздался взрыв, выбивший окна в ближайших домах. Василиса создала щит, защищая их от падающих горящих обломков и они медленно двинулись вперед, всматриваясь в горячую бесформенную кучу, оставшуюся от автомобиля.

Когда они приблизились на несколько шагов, огонь вдруг погас. Кощей медленно поднялся из-под обломков, страшные ожоги на его теле на глазах зарубцевались и покрылись коркой, изуродованное взрывом лицо спустя секунду вернуло себе человеческий вид. Еще через мгновение только оплавленные дыры на балахоне показывали, что его владелец только что пережил взрыв.

Удивляться времени не было. Сергей вновь поднял винтовку, но на этот раз Кощей атаковал первым. Цепи ударили по щиту Василисы, полупрозрачная стена с треском раскололась. Девушка вскрикнула и тут же создала щит вдвое сильнее, спасая их от нового удара железных бичей. Но следующий же удар расколол и его, отбросив супругов в разные стороны. Сергей приземлился в снег, перекатился и остановившись на одном колене, выстрелил. Пуля попала в грудь, не дав Кощею замахнуться. Следующий выстрел пришелся в голову, но колдун лишь покачнулся. Железная цепь ударила по тому месту, где только что сидел Сергей. Тот отпрыгнул и снова выстрелил, отвлекая внимание от Василисы, которая от падения потеряла сознание.

Раздался щелчок – патроны кончились. Сергей в прыжке, уклоняясь от очередного бича, отбросил винтовку и выхватил из поясной кобуры пистолет. Несколькими прыжками, как заяц, он приблизился к Кощею на расстояние выстрела, как тот вдруг сделал шаг и в одно мгновение оказался рядом.

– Не ждал?! – вскрикнул он и мощным ударом кулака с цепью повалил Сергея на землю.

Перед глазами у Сергея поплыл кровавый туман. Несколько зубов буквально вылетели от удара, а в голове звенело, как будто рядом разорвался снаряд. Он рухнул на землю как мешок и все тело откликнулось болью. Даже мысли ушли, оставив только черноту и кровь во рту… Открыв глаза, он сквозь пелену увидел, как Кощей поднимает руку для нового удара и попытался собрать всю волю в кулак, защититься, прикрыться… Но смог лишь поднять тяжелую, как будто свинцовую, ладонь. Кощей ухмыльнулся и взмахнул цепью. Сергей закрыл глаза и отдался тьме…

Но через мгновение вынырнул из нее от страшного вопля. Сергей открыл глаза и увидел, что Кощей все также стоит над ним, но у него из груди торчала еще трепещущая стрела. Вторая через секунду пронзила плечо, а сразу после этого их обоих накрыла черная тень, и унесла Кощея куда-то вперед. Раздались звуки борьбы, вскрики и лязг цепей. Сергея вдруг подхватили сильные руки, потащили в сторону, и знакомый голос над ухом успокаивающе шептал:

– Держись Сережка, ты только держись, мы уже здесь…

– К… кх… Кто? – с трудом ответил он, едва шевеля разбитой челюстью.

– Совсем голова помутилась… – его посадили к стене дома, прислонив к стене. – Васька, ну-ка поколдуй над ним пока, а я Илье с Добрыней помогу!

Сергей почувствовал прохладные руки, такие родные. Боль внезапно исчезла, во рту откуда-то возникли новые зубы, а кровавая пелена спала, как будто ее стряхнули рукой. Он увидел озабоченное лицо Василисы. По щеке у нее тонкой струйкой стекала кровь.

– Как ты, милый? Богатыри пришли…

– Богатыри?! – он рывком поднялся на ноги и огляделся.

Добрыня с мечом и Илья с булавой наседали на Кощея с двух сторон. Оба они держали круглые щиты, закрываясь ими от ударов цепями, которые Кощей вращал над головой. Алеша целился из лука, но друзья мешали ему, то и дело вставая между ним и Кощеем, который, понимая ситуацию, старался не давать богатырям остановиться. Алешины стрелы он успел выдернуть и теперь из глубоких ран сочилась густая черная кровь, но, казалось, что колдуну это совсем не мешает.

Внезапно Кощей мощным ударом расколол щит Добрыни на части. Богатырь вскрикнул, согнувшись на левый бок и прижимая к груди неестественно вывернутую руку. Через мгновение он едва успел прыжком уйти от железного бича, угрожавшего разбить ему голову. Прозвенела тетива. Алеша пустил стрелу выше, но Кощей на секунду отвел взгляд и этого хватило, чтобы Илья издал боевой клич и отчаянным прыжком бросился вперед, отбивая Кощееву цепь и замахиваясь булавой. Колдун ушел от удара, как тень, и в следующий миг Муромцу пришлось отходить, вновь закрываясь щитом. Все началось сначала, только теперь Добрыня, сжимая меч, бессильно стоял на расстоянии в десять шагов от Кощея, не имея возможности защищаться, а Илья медленно отступал, прикрываясь щитом, от которого откалывались уже целые куски.

Василиса резко поднялась на ноги. Метель набрала силу, пронзительный ветер закружился вокруг нее в небольшой смерч. Девушка вскинула вверх правую руку, словно силилась достать что-то с неба, потом сжала ладонь в кулак и резко опустила вниз.

Мир расколол страшный грохот, на секунду оглушивший всех на улице. В домах вылетели оставшиеся стекла, а в Кощея с неба ударила сверкающая молния. Он мощным ударом отшвырнул от себя Илью и встретил ее на скрещенные перед собой руки, приняв удар на сковывающие их цепи. Сквозь стиснутые зубы из его груди раздался сдавленный вопль: кандалы нагрелись докрасна, выжигая плоть. Но в следующий миг вопль сменился криком радости. Кощей с силой ударил рукой об руку и цепи, звеня звеньями рассыпались в прах.

Наступила тишина. Илья и Добрыня тяжело дышали, судорожно придумывая выход из положения, Алеша опустил лук. Василиса стояла с поднятыми руками, воздух вокруг нее дрожал, как раскаленный. Сергей судорожно искал глазами пистолет.

– Спасибо… Ведьма… Век не забуду, – вдруг тихо сказал Кощей, но даже сквозь снег и ветер его услышали все.

– Да бей его! – крикнул Алеша, стряхнув оцепенение, и, вскинув лук, выпустил стрелу. Кощей поймал ее в полете, а в следующий миг мощный порыв ветра бросил богатыря на стену дома с такой силой, что деревянные доски разлетелись в щепы.

Илья и Добрыня, не сговариваясь, бросились в атаку. Муромец бросил бесполезный теперь щит, замахиваясь палицей, но Кощей вдруг взмахнул руками и взмыл в небо, как черная птица. Сходство дополнял балахон, развевающийся на пронизывающем ветру. Колдун захохотал и метель усилилась, застилая глаза и закрывая видимость. Свист ветра стал невыносимым.

Внезапно Илья увидел, как него спускается черная тень, попытался достать ее палицей, но воздух лишь просвистел, когда она рассекала воздух. Рядом раздался шорох, он развернулся и увидел совсем рядом ухмыляющееся лицо Кощея. Тот чуть склонил голову на бок и вдруг правое колено богатыря с хрустом сложилось назад. Боль от ноги мгновенно достигла мозга, но все что Илья смог сделать, это упасть на землю, хватая ртом воздух не в силах даже кричать. Сердце стучало, казалось, прямо в горле, силясь выскользнуть из груди. Три мощных удара Кощея смотрел удовлетворенно смотрел на него, корчащегося от боли, а затем взмыл в воздух.

– Что, рука у тебя лишняя, Добрыня?! – услышал Илья голос Кощея, а затем раздался страшный вопль, пронзивший метель, вспышка огня и сразу же женский крик, и выстрел пистолета. Затем раздался глухой удар и все затихло.

Богатырь попытался ползти туда, где услышал крик Добрыни, как вдруг снег, как по щелчку пальцев, упал на землю. Ветер стих, снежная пелена исчезла и наступила гробовая тишина. Призывая на помощь всю свою волю и превозмогая боль, Илья с ужасом осмотрелся.

Добрыня лежал на спине в нескольких метрах от него в обагренном кровью сугробе. Его левая рука, оторванная по локоть, лежала на груди. Глаза богатыря закатились, он тяжело и прерывисто дышал. Из страшной раны медленно вытекала кровь, растекаясь по снегу.

Сергей и Василиса лежали у стены дома без сознания, у их ног лежал пистолет. Он лежал к ней спиной, видимо, пытался прикрыть от удара. Судя по тому, что грудь Василис медленно поднималась, он была жива. Сергей же лежал как труп, лицом в снегу.

– Эй, Илюша! – крик разошелся по улице как гром. Илья поднял глаза.

Кощей выходил из разрешенной стены дома одной рукой неся за ворот Алешу. Он нес его так, словно это был не огромный парень, а маленький нашкодивший котенок. В левой руке колдун держал стрелу из алешиного колчана. Подойдя чуть ближе, он вновь усмехнулся и проговорил, чуть наклонившись:

– Хорошо, что ты еще с нами. Мне нужно, чтобы ты кое-что всем передал. Они, – он кивнул на Сергея и Василису, – пока будут жить, потому ведьма мне очень помогла и надо вернуть должок. И ты, Илюша, тоже останешься в живых, как и Добрыня, вы же меня так даже и не ранили. Но будет у вас теперь на двоих три руки и три ноги – попробуйте догнать! – Кощей вдруг расхохотался, запрокинув голову, безумно, брызжа пеной и слюной.

– А он?… – тихо спросил Илья, смотря на Алешу и силясь заставить себя хотя бы привстать и нащупывая на поясе метательный нож.

– А что он? – Кощей задумчиво посмотрел на парня в своей руке. – Он попал в меня. Дважды. Я этого не прощаю!

Он замахнулся стрелой, целя Алеше в сердце и Илья, собрав последние силы, бросил нож, метя Кощею в горло, но клинок в последний миг остановился у шеи застывшего колдуна и повис в воздухе, как приклеенный. Илья с тяжелым вздохом грудью пал в снег.

– Шалишь, Илюша, – медленно проговорил Кощей, отходя на шаг назад и в упор смотря на блестящее лезвие ножа. – Ты же знаешь, я всегда любил науку, которую сейчас называют… ммм… «анатомия». Так вот. Сколько ты там лежал на печи? Тридцать лет и не мог ногами шевелить? – он бросил взгляд на Илью, который приподнялся на локтях, силясь подняться. – Со мной пролежишь еще больше!

Подчиняясь его взгляду, нож развернулся, взвился резко вверх и со свистом рассекая воздух вонзился Илье в поясницу, дробя позвонки и разрывая нервы. Богатырь от боли не смог даже закричать, и, успев только понять, что больше не чувствует боли в сломанной ноге, потерял сознание.

Кощей же удовлетворенно кивнул, увидев, что попал куда надо, и развернул Алешу лицом к себе. Вновь пошел снег. Младший богатырь бессильно свисал на его руке, не подавая признаков жизни. Но сильное сердце все еще качало кровь через это мощное тело. Колдун чувствовал ее ток и несколько секунд слушал его, полузакрыв глаза. Услышав шорох от пытавшейся очнуться Василисы, он резко открыл их и, размахнувшись всадил стрелу прямо Алеше в сердце. Богатырь дернулся, а Кощей, повернув стрелу, резко дернул назад. Брызнула кровь, разлилась по бушлату богатыря, и колдун бросил бездыханное тело себе под ноги. Следом он положил стрелу с насаженным на нее сердцем. Еще раз вслушавшись в угасающую в теле жизнь, он улыбнулся и взмыл в небо как черная птица. Через несколько минут черная точка растаяла в снежной вышине…

Глава 4

Ощущения полета захватывали дух. Он несся, разрезая морозный воздух, наслаждаясь силой, переполнявшей каждый миллиметр тела. Снежная плена застилала глаза и мощным усилием Кощей поднял себя выше. Раньше летать получалось только на самом пике колдовского могущества, когда горами тряс как детскими игрушками. А сейчас, после долгого плена, сила рвалась наружу, казалась попросту безграничной…

Внизу проплывали леса, прерываемые участками распаханных полей. Промелькнуло несколько разрушенных деревень, но, когда вдали показался большой город, Кощей решил свернуть в сторону. Еще рано… Нужно подготовиться, понять, что делать дальше и как достигнуть той цели, что глодала его все эти столетия. Надо затаиться. Кто знает, сколько еще светлых сил осталось в новом мире. И есть ли кто еще из старой гвардии, с кем творили бесчинства столетия назад? Светлые же вон остались. Богатыри разгуливают по миру, как и несколько сотен лет назад. Обманули они старость живой и мертвой водой. А вот от руки Кощея не спаслись. Поделом же, да и другим будет уроком, чтобы не вздумали охотиться.

Еще и люди изменились, они больше не верят в колдовство, им теперь не докажешь свою власть, просто остановив кому-то сердце щелчком пальца. У них другое, более смертельное, оружие, да и их самих стало намного больше. Придется действовать хитрее. Алчность, пороки, жажда власти никуда не делись, лишь стали более масштабными. Значит можно будет найти себе новых союзников и, конечно же, слуг. И когда получится собрать под своим началом мало-мальскую армию, можно будет начинать действовать…

Впереди снова показался город и пришлось вновь свернуть, туда, где под снежной шапкой острое зрение колдуна видело лес. В такой чаще раньше водилась какая-никакая нежить. Большая часть ее непроходимо тупа и примитивна, но она сгодится, чтобы затаиться и войти во всю мощь. Кощей улыбнулся. Давненько в этих местах не появлялся кто-то, равный ему. Небось забыли, какой страх испытывали низшие существа перед Кощеем Бессмертным. Но ничего. Скоро вспомнят. Надо только заявить о себе как следует…

Внезапно в груди у него словно загорелся пожар. Начавшись, как мимолетное покалывание, страшная боль растеклась по телу. Казалось, будто суставы и кости горели изнутри. Кощей закричал, начав стремительно падать. Паника охватила обычно холодный разум. Что происходит?!

Земля стремительно приближалась, он падал в самую середину густой чащи. Последним усилием собравшись и подавив боль, разрывающую тело, Кощей вскинул перед собой руки и создал колдовской щит. Воздух засвистел громче, вой закладывал уши, но снег больше не застилал глаза. Бросив взгляд вперед, Кощей увидел небольшую поляну посреди леса и, извернувшись всем телом, направил свое падение туда. Удерживать щит, становилось все сложнее, но деревья внизу мелькали уже не так быстро, падение замедлялось. Кощей собрался, из последних сил сдерживая боль, ставшую уже совсем невыносимой. Не хватало еще вот так глупо разбиться. Он не умрет, конечно, но пройдут десятки лет, прежде чем получится восстановиться из того, что получится при неудачном падении. Нужно держать голову холодной и не влететь в дерево…

Одной разлапистой кроны все-таки не удалось избежать и Кощей мощно снес ее щитом, тут же разлетевшимся на осколки. Колдун полетел на землю, собирая ветки, чувствуя как хрустят ломающиеся об них кости. Боль больше не терзала – она просто стала единственным, что существовало в мире. Глаза застилала кровавая пелена. Он упал на землю с грохотом, подняв в воздух груду снега и заставив всех птиц в округе подняться с насиженных мест. Они с гомоном летали вокруг поляны, на краю которой усыпанный еловыми ветками лежал Кощей.

Руки и ноги его вывернулись под неестественными углами, лицо стало месивом из переломанных костей. Но он дышал. Медленно и хрипло, давясь кровью, вдыхал воздух. Кощей знал, что он выживет. Бессмертного просто так не убить. Вопрос лишь в том, насколько долго придется лежать на этой поляне, дожидаясь, пока кто-нибудь не поделится своей кровью, или наводнение не зальет все водой. Оставалось только ждать. Он закрыл глаза и сделал еще один вдох…

Пробуждение оказалось внезапным. Кощей почувствовал солоноватый вкус крови на губах и дал себе несколько мгновений, чтобы осознать себя и место, где он находится. Лицо холодил снег, а руки и ноги слушались. Сделав глоток, он ощутил, как влага пронеслась по горлу и пошла дальше, где больше не чувствовались раны и увечья. Колдовская сила чувствовалось слабо, но это немудрено, неизвестно сколько он пролежал. Возможно, придется драться, нужно еще потянуть время…

– Да просыпайся уж, кощун, – раздался вдруг рядом хриплый скрипучий голос. – Думаешь, я не вижу, что ты уже очнулся? Поднимайся давай, я тебя обижать не стану.

Кощей медленно открыл глаза и повернул голову на голос. Рядом с деревом на пне сидел старик в зеленом облачении. Его спутанная борода стелилась по земле, в ней запутались мелкие веточки и еловые иголки, а на голове красовалась широкополая мятая соломенная шляпа, посреди которой находилось гнездо.

– Ле… Лешак… – медленно произнес Кощей. Каждый слог произносился с трудом, но с каждым новым звуком становилось легче. – Мир… Мир тебе, лесной хозяин.

– Ну и тебе мир, коли не шутишь, – ворчливо ответил старик. – В моей чащобе давненько такого шуму никто не устраивал. Это ж надо! С неба свалился. Повезло тебе, что я хотя бы помню, как тебя лечить.

Колдун еще раз оценил свое тело и медленно сел. Мышцы слушались, кости снова были целы. В ногах у себя он увидел тушу молодого оленя, всю иссохшую и сморщенную.

– Завалить пришлось животину, – тихо сказал Леший. Кощей повернулся и увидел, что из-под кустистых бровей мелькнула слеза. – Больной был, вот хоть на пользу послужил. Все равно помирать, да жалко.

Кощей кивнул. Для Лешего всегда лесная живность приходилась ближе, чем кто-то разумный. Он еще раз искоса посмотрел на старика. Откуда они знакомы? В каждом лесу жил свой лешак, со всеми не перезнакомишься, а этот сразу распознал, кто в его владения упал, да еще и назвал странным именем, которое никто уж и не помнит. Не бывает же таких совпадений.

– Чего зыркаешь-то? – спросил старик. – Али понять хочешь, откуда знаю тебя? Вижу, хочешь, хочешь… Так я тебе подскажу. Сядь-ка поближе…

Кощей почувствовал, как под его что-то схватило под мышки и рывком подняло в воздух. Через мгновение он оказался перед Лешим и его также резко бросили на землю. Ослабленные ноги не удержали тело, и Кощей рухнул на колени перед стариком.

– Тю-ю-ю… – протянул Леший. – Где-то мы это видели уже. Только на коленях тогда я стоял. А ты сверху смотрел. Грозный такой, – он перешел на свистящий шепот и чуть нагнулся вперед. Зеленые глаза, вдруг ярко сверкнувшие из-под бровей, встретились со холодным взглядом колдуна. – Ты мне сказал беречь один сундук. Что ты на дубе моем положил. Стеречь надо, пока ты не вернешься и не заберешь его. И клятву заставил меня дать лешачью, нерушимую, уж кто бы знал из кого из наших ты ее вытянул и какими щипцами калеными! – Леший перешел на крик и вдруг замолчал, что-то обдумывая.

Кощей помнил какими. Помнил, как пришел в соседний со своим логовом лес, как нашел там местного лешего и пригрозил, что будет ломать хребты всем зверям поочередно, пока тот не расскажет, как клятва лесовиков звучит. Лешак упирался, пришлось притащить камень, привязать его и ломать хребты. Долго. Пока Леший не рассказал, а потом с ума не сошел от горя и того, скольких он зверей погубил. Пришлось и его к ним отправить. Лес потом погиб без своего хозяина.

Но здесь повстречался другой. Тот, кто стеречь должен был. И видимо стерег. А может и сейчас? Да нет, Иван нашел же сундук, должен был…

– Столько лет прошло, – старик вдруг продолжил будничным тоном. – Я уж и забыл, что в сундуке то ты прятал. А может, и не говорил вовсе. Только я то его стерег. Несколько сотен зим, стерег, никого к нему не подпускал. Из лесу своего не выходил и людям не показывался. Но люди то приходили… Войну они затеяли, знаешь. Много их прошло, разных и все как-то стороной от меня. А тут… Спалили мой лес. Дотла. Случайно, наверное… – Леший усмехнулся. – Люди всегда так делают, а потом воют, что не специально… И я спасти свою живность не смог, разогнал только кое-кого. Все сундук твой стерег, – взгляд Лешего снова сосредоточился на Кощее и недобро блеснул. – А потом дуб сгорел и сундук упал и – представляешь! – раскололся. А там пусто было… – старик вдруг отвел взгляд и медленно поднялся на ноги, оказавшись ростом больше двух метров. Он взирал на Кощея сверху и его взгляд казался тяжелее металла.

Кощей слушал Лешего, собирая колдовские силы. Крови оленя не хватало, чтобы взлететь, но на один хороший удар должно хватить. Бежать от Лешего в лесу бесполезно, он – это и есть лес. Остается убить. Старик не простит сожженный лес и пустой сундук, который уже и не требовалось охранять. Нужно только улучить момент.

– Что ты скажешь мне, Кащий? – голос Лешего, минуту назад тихий и скрипучий, казалось, заполнил весь лес. – Есть тебе, что сказать?

– Есть, Леший, – громко ответил Кощей, приготовившись и подняв взгляд на старика. – Я не жалею о том, что сделал – так мне было нужно тогда. Ты свое дело сделал, пора и почивать!

Колдун вскочил с колен, вокруг его правой руки заплясали искры. Заклятье молнии простое, но очень надежное, особенно против дерева. Старик не успел опомниться, как в его груди появилось черное обугленное пятно, вокруг которого медленно разгорались язычки пламени. Леший со странным звуком скрючился, и Кощей стал собирать силы для второго удара, стараясь не обращать внимания на боль, разлившуюся по телу. Старик медленно разогнулся и вдруг… Расхохотался громким, оглушающим басом. По лесу заметался ветер, сбивая с деревьев снежные шапки. Кощей не верил своим глазам. Черная дыра на груди Лешего на глазах затянулась, а языки пламени погасли. Старик хохотал, пока метель не взметнула вихрем сугробы рядом с ними и не осыпала его снегом. Тогда он на секунду замолчал, а затем махнул рукой.

Кощей почувствовал, как что-то схватило его и резко взметнуло в воздух. Бросив взгляд вниз, он увидел, что два огромных корня обвили ему ноги, а один, самый толстый, обернулся вокруг груди, сдавив ее так, что не получилось сделать вдох.

– Славно держат, – кивнул Леший осмотрев Кощея сверху вниз. – Ты потешил, Кащий, теперь и мой черед пришел.

– Леший… – просипел Кощей, схватившись за корень, обвивший грудь.

– Тяните, – медленно приказал старик, улыбаясь.

Кощей почувствовал, как верхний корень сдавил грудь еще сильнее, а нижние страшным грузом повисли на ногах, утягивая их вниз. Мышцы натянулись, суставы затрещали.

– Что Кощеюшка, тяжело тебе? – сочувственно спросил Лешак, поцокав языком. – Мне тоже больно было, когда лес мой горел. Но знаешь, что самое страшное? – он сделал шаг и наклонившись лицом к лицу к Кощею, вновь посмотрел ему прямо в глаза. Колдун увидел в зеленых глазах Лешего бесконечную печаль. – Самое страшное, это когда ты понимаешь, что навсегда остался один. Для нас лес – это все, понимаешь. Мой вот лес сгорел и нет мне на земле больше места, даже вот здесь, – он обвел взглядом ближайшие деревья. – Здешний то лешак погиб когда-то, вот я на его место и пришел. Но оно чужое, понимаешь… Вот и тебе места на земле этой нет, – старик снова посмотрел на Кощея, уже теряющего сознание от боли. – Вдвоем мы с тобой, одинаковые, побратимы, значит, по несчастью. Вот и живи пока. Мне хоть не так тошно будет… – он отвел взгляд и корни внезапно отпустили Кощея.

Тот рухнул на землю, закашлявшись и пытаясь прийти в себя. Когда колдун, шатаясь, поднялся на колени, то увидел лишь спину Лешака, медленно уходящего в чащу…

***

– Василиса! Василиса, очнитесь! – встревоженный голос доносился откуда-то издалека, а похлопывания по щекам отдавались в голове гулом. Василиса поморщилась и с трудом открыла глаза. Над ней расплывалось встревоженное лицо капитана Ефремова, губы беспрестанно выговаривали ее имя. За ним все расплывалось в белесом тумане. Что-то случилось… Что-то страшное… Нельзя у людей брать силу, но сейчас очень было нужно. Да и капитану сильно хуже не станет…

Василиса взяла капитана за руку и мягко забрала у него часть жизненной силы. Совсем немного, чтобы ушел шум из ушей, а предметы вокруг обрели четкость. Еще через мгновение она смогла сесть. Но едва оглядела поле боя, как события последних минут навалились разом.

– Сережа! – тихо вскрикнула она. – Капитан?! Где Сергей? Где богатыри?!

– Успокойтесь, Василиса, – Ефремов присел рядом и положил руку ей на плечо. – С Сергеем все в порядке, несколько ушибов, только и всего. А вот у ваших богатырей… – он сделал паузу.

– Что с ними? Они живы?

– Двое… – Ефремов потупил взгляд. – Но один, скорее всего, не сможет ходить, а второй лишился левой руки. Третий, молодой… Ему мы уже не могли помочь.

– Где они? – Василиса рывком поднялась на ноги. Капитан же покачнулся, сидя на корточках. – Возможно, я смогу помочь хотя бы тем, кто выжил!

– Они в вашем доме, я подумал, так будет лучше… – медленно ответил Ефремов, с трудом поднимаясь. – Что-то мне тоже нехорошо…

– Вы перенервничали, – сказала ему Василиса, голос ее звенел, как мелодичный колокольчик. – Идите и отдохните. Мы все вам объясним позже, – капитан, не задавая вопросов, побрел к баракам. Василиса проводила его взглядом и бегом отправилась к дому. Капитан теперь отсыпным днем не отделается, придется несколько дней походить усталым. К сожалению, выбора не осталось. Только бы успеть.

Глава 5

Когда Василиса вошла, Сергей тяжело поднимался с постели. Рядом на лавках лежали Илья и Добрыня, из их страшных, наскоро перевязанных ран сочилась кровь, пропитывая бинты. Оба тяжело дышали и, судя по всему, до сих пор не пришли в себя. Левая рука Добрыни лежала на простыне рядом с ним, накрытая тряпицей. Ее выдавала лишь ненакрытая ладонь. В углу прямо на полу лежал кто-то, завёрнутый в белую простыню. Василиса на мгновение прижала руку ко рту.

– Да, там Алеша… – произнес Сергей, тоже поглядев в угол. – Кощей всех не пощадил… – он поморщился, схватившись за бок. – Сильно он нас.

– Это все я… – Василиса подошла к мужу и опустилась на колени, взяв его за руки. – Если бы не мое заклятье…

– Ты не виновата, – Сергей тоже опустился на колени и прижал супругу к себе. – Ты делала все, что могла, как и мы. Никто же не знал, что он так сможет воспользоваться чужим заклятьем, даже он сам, по-видимому. Теперь придется как-то справляться…

– Сергей… Сережа… – вдруг простонал Илья, не открывая глаз. – Ты… где…

– Илья, я здесь, рядом! – Сергей быстро поднялся и подошел к богатырю. – Что такое?

– В правом кармане… – прохрипел богатырь. – Достань… Внутри…

– Сейчас… – Сергей откинул край бушлата, в который был одет Илья, и увидел зашитый внутренний карман. Одним движением разорвав шов, он достал две маленькие, на три глотка, железные фляги. На одной блеснула нацарапанная надпись «Живая», а на другой «Мертвая».

– Живая и мертвая вода! – вскрикнула Василиса.

– На Алешу… – прошептал Муромец, не открывая глаз. – три капли… На раны… Мертвой… Потом… Живой…

Сергей слушал, разворачивая простыню. Через минуту на него уставились бессмысленным взглядом мертвые глаза Поповича. Аккуратно раскрутив крышку фляги с мертвой водой, он медленно наклонил ее над грудью богатыря. Первая капля, тягучая как масло, тяжело упала на рану, которая тотчас же стала медленно затягиваться. Краем глаза Сергей заметил, как после второй капли в дыре в груди Алеши за мгновение выросло и распустилось как цветок новое сердце. После третьей капли из раны полилась кровь, красная и горячая, заливая простыню и пол. Через несколько секунд кровотечение остановилось и казалось, будто богатырь просто спит в разодранной на груди рубахе. На голой груди, стянутой узлами мышц, не осталось ни малейшего следа увечья, нанесенного Кощеем.

Аккуратно завинтив пробку и на ходу отметив, что внутри осталось не так уж и много жидкости, Сергей поставил флягу с мертвой водой на пол и взял в руки вторую, с живой. Она оказалась легкой и прозрачной, но эффект появился только после того, как груди богатыря коснулись все три капли. Тело Алеши вдруг выгнулось дугой, потом забилось судорогой, он захрипел, глаза бешено метались под закрытыми веками. Все это продлилось ровно минуту, после чего богатырь в последний раз выгнулся, а потом рухнул на пол с грохотом, от которого зазвенели стекла. Дыхание его стало ровным, мышцы расслабились. Сергей потрогал пульс, убедившись, что сердце бьется ровно и мощно.

– Кажется все, – сказал он, завинтив крышку фляги и поднявшись на ноги. – Теперь надо помочь остальным.

– Подожди, – сказала Василиса и подняла руки над Ильей. – Эта вода – слишком сильное средство. Оно для того, чтобы оживлять мертвых. Но мы не знаем, как оно подействует на тех, кто жив. Я попробую помочь Илье, насколько смогу, чтобы он пришел в сознание. Потом у него самого и спросим. Присядь, пожалуйста, мне, возможно, потребуется часть твоих сил, чтобы вылечить его.

Сергей не стал спорить и сел на кровать, наблюдая за Василисой. Она стала медленно вращать руками над богатырем, тихо напевая себе под нос заветные слова. По комнате повеяло теплом, глаза ведуньи загорелись мягким зеленым цветом, а свет в комнате, наоборот, как будто кто-то приглушил. Тяжелое дыхание Ильи постепенно выровнялось, испарина на лбу исчезла. Раздался щелчок и сломанное колено, раньше неестественно вывернутое, встало на место. Сергей почувствовал, как его нестерпимо клонит в сон и встряхнулся. Видимо, раны у богатыря серьезные, раз Василисе не хватало ее природных сил.

Внезапно что-то изменилось. Тепло исчезло, а по комнате пролетел холодный ветер. Голос Василисы стал громче, пассы над телом богатыря ускорились, руки напряглись. Она словно боролась с чем-то невидимым. Илью затрясло, изо рта пошла белая пена. Свет в комнате стал совсем тусклым, Сергей почувствовал, как сердце будто сжимает невидимая ледяная рука. Сознание меркло. Он как сквозь пелену видел, как Василиса наклонилась над богатырем, силясь сдержать что-то-то, ее лицо вытянулось, руки стали похожи на лапы с длинными когтями-пальцами. Ее голос наполнил комнату, слова на неведомом языке оглушали, мешали думать. Внезапно Сергей понял, что к голосу ведуньи примешивается чей-то еще, нашептывающий другие слова, непонятные, но внушающие страх. Он обхватил себя руками, справляясь с внезапным ознобом, как вдруг Василиса вскрикнула и, отдёрнув руки, упала на пол.

Свет в комнате вернулся к обычному состоянию и снова стало тепло. Сергей поднялся, пошатываясь, и увидел, что Илья дышит ровно и спокойно. Василиса оперлась на лавку и медленно поднялась на ноги. Ее шатало. Сергей подошел к ней и обнял, почувствовав, что ее бьет сильная дрожь.

– Что случилось? – тихо спросил он супругу, усадив ее на постель. – Кто это был?

– Не кто, а что, – также тихо ответила Василиса. – Это проклятье, Сережа… Сильное. Я пыталась изгнать его, но тьма Кощея так сильна… Рана у Ильи зажила, семян зла в его теле больше нет. Но не знаю, смогла ли я ему вернуть способность ходить.

– Мммм… – простонал Илья, медленно садясь на лавке. – Словно дубинами били… Здравы будьте, супруги… – кивнул он.

– И ты, богатырь русский… – ответил Сергей за двоих. Василиса лишь кивнула, покрепче прижавшись к мужу. Озноб все не унимался. – Как ты себя чувствуешь, Илья?

– Еще не знаю, Сережа, – Илья спустил обе ноги на пол и аккуратно поднялся, но левая нога тут же подломилась, и он со вздохом тяжело осел обратно. – Обе ноги чувствую, уже хорошо, не ожидал. Сильная ты ведунья, Василиса, – он обернулся и оценивающе посмотрел на Добрыню. – Но ему так помочь не сможешь… Руку обратно уже никто не вернет.

– А как же мертвая вода? – Василиса встрепенулась. – Разве она не может ему помочь?

– Для этого Добрыню придется убить, – голос Ильи посуровел. – Нам мертвая и живая воды помогают только когда мы в бою пали, от руки врага. И то, это средство последнее, поверьте, очень страшно из мертвых назад возвращаться. И больно… – он поморщился, как от зубной боли. – Если просто так его взбрызнуть мертвой водой, как и любого из вас, то он умрет. И ничто уже не вернет его к жизни. Но ладно, – он хлопнул по колену. – Ты сможешь рану Добрыни вылечить? И как там Алеша? Ему то фляжка должна помочь…

– Алеша спит, с ним кажется все отлично, – сказала Василиса, поднимаясь на ноги – А вот в вас Кощей оставил проклятье, я с трудом его выгнала. Но на рану Добрыни сил должно хватить. Надеюсь, его Кощей проклясть не успел, потому что тогда мне потребуются силы всех присутствующих.

Ведунья подошла к Добрыне и подняла над ним руки. По комнате вновь разлилось тепло и ее тихий шепот, но в этот раз к нему не прибавлялся страшный шипящий голос. Тело богатыря расслабилось, и он погрузился в глубокий целебный сон. Через несколько минут Василиса устало присела на лавку рядом с Ильей и некоторое время они просидели в тишине.

– Теперь все… – первой заговорила Василиса. – Руку вернуть я не смогла бы, но его жизни хотя бы ничего не угрожает. Я думаю, он проспит до завтрашнего утра. Да и вам бы тоже не мешало, обоим. И не спорьте, – отрезала она, увидев, что и Илья, и Сергей открыли рты, чтобы возразить. – У вас, Илья, тело должно восстановиться после ран и проклятия. Мне кажется, что теперь вы будете хромать после такого перелома… Я сделала, что могла, правда, – из ее глаз неожиданно брызнули слезы и девушка зашлась в рыданиях. Илья растерянно посмотрел на Сергея и вдруг сгреб ведунью в объятия. В его огромных руках она казалось куклой.

– Ну что ты, девочка, такая смелая, – гулко проговорил богатырь, поглаживая Василису по голове. – С Кощеем сражаться вышла, не побоялась темного. А чувствовала ведь, наверняка, какая силища приближается.

– Но я же освободила его, – всхлипнула Василиса. – Это из-за меня… Всё…

– Это из-за него, девочка, не из-за тебя, поверь. Не под твое заклятье, так под чью-то палицу он руку бы сунул. Нашел бы способ… – Илья вздохнул. – Мы все его недооценили, думали, он ослаб после плена. Ан нет, как был силен, так и остался. Не знаю даже, что и делать теперь…

Несколько минут просидели в молчании. Богатырь продолжал поглаживать по голове тихо всхлипывающую Василису, Сергей смотрел в стену, пытаясь понять, что им теперь делать и где искать помощи. Добрыня тихо захрапел, вызвав у мужчин слабые улыбки и понимающие взгляды. В комнате установился странный покой, страх на время куда-то ушел, отдав место апатии. Ведь сейчас же все хорошо и, если сделать еще один вдох, прожить еще одну секунду, ничего ведь не изменится. Конечно, придется встряхнуться, встать и пойти снова искать битвы со страшным злом. Но это будет чуть позже, а сейчас… Сейчас нужно восстановить силы.

Тишину нарушил Алеша, внезапно заворочившийся в своем углу, а в следующую секунду вскочивший на ноги с диким криком. Бешеными глазами оглядев комнату, он остановил свой взгляд на Илье, тяжело дыша.

– Илья… Илюша… – проговорил он на выдохе. – Я был там! Я видел… Видел!

– Тише, Алеша, – поднял руки Илья, выпустив из объятий насторожившуюся Василису. – Успокойся, ты у друзей.

– Я видел!!! – Алеша в два шага пересек комнату, схватил Илью за плечи и сильно встряхнул. – Я был по ту сторону, понимаешь!!!

– Еще нет… – начал Илья, схватив Алешу за руки, но тот держал крепко. Сергей схватил Поповича за плечо, но тот одним мощным движением отбросил его на стену. Василиса быстро отпрыгнула от лавки, глаза блеснули зеленым огнем.

– Я был там! Там он… Он!!! – кричал Алеша, продолжая трясти ослабевшего Илью, все также бессильно пытавшегося его усадить. Василиса взмахнула руками и быстро произнесла заклятье. По комнате пронесся запах мяты, и Алеша вдруг обмяк в руках у Муромца. Тот аккуратно усадил его на пол.

– Я видел… Видел… – бормотал он, словно в трансе.

– Что ты видел, Алеша? – мягко произнес Илья, не выпуская его рук.

– Царевича… Ваньку… Ивана-Царевича я видел! – Алеша вдруг встрепенулся. – Он там, с той стороны Калинова моста. И, Илья, – взгляд богатыря внезапно обрел ясность, и он положил руку Муромцу на плечо. – Он мне сказал, что знает, где смерть Кощеева!!

– И где же? – голос Ильи наполнился сталью и ненавистью.

– Он не успел рассказать… – Алеша потупил взгляд. – Он увидел меня, там… И крикнул, что знает, где смерть Кощеева. Я только дернулся к нему, а тут меня обратно выдернули, – он оглядел Василису и подошедшего Сергея, потиравшего ушибленное плечо. – Мне ж вам, наверное, надо спасибо сказать. Прости, Серега, – виновато добавил он. – Я не соображал совсем, пойми верно, из мертвых же поднялся.

– Не страшно, – улыбнулся Сергей. – То есть, Царевич знает, где та самая смерть Кощеева?

– Знает, – кивнул Илья, почесывая бороду. – Мы думали, что никому это неизвестно, в сундуке на дубе, как в сказках с легендами говорилось, пусто оказалось. Обманул всех тогда Кощей. Вот Иван его и заточил. Великая битва тогда была. А после нее Царевич пропал, а через год его мертвым нашли рядом с Киевом. Но мы же были на Калиновом мосту то! – вдруг вскрикнул он. – Что ж Ванька то тогда нас не нашел?

– Чего не знаю, того не знаю, – произнес Алеша. – Но одно ясно – сейчас он там и может нам рассказать, где смерть этой погани.

– Подождите, – сказал Сергей. – Калинов мост – это же тот, что через реку Смородину? Тот, что в мир мертвых ведет? Разве это не легенда?

– Мы – тоже легенда, Сергей, – с улыбкой произнес Муромец. – Про нас сказки детям рассказывают, сильно приукрашенные, знаешь ли. Там Добрыня не пьет, Алешка по девкам не ходит, а я добрый и справедливый. Шутка это, конечно, но я к тому, что если мы и Кощей есть, так с чего же реке Смородине не быть? Добраться до нее очень сложно, а Калинов мост Чудо-Юдо трехголовое сторожит. И все же придется туда добраться, раз мы хотим узнать, как колдуна убить. И быстро. Он наверняка затаится ненадолго, посмотрит, как мир теперь устроен, старых своих дружков поищет. А потом действовать начнет, все светлые силы изводить будет.

– И куда идти? – спросил Сергей, переглядываясь с Василисой.

– А тут сложно, – ответил Алеша. – Нужен клубочек, который катится и дорогу указывает. И такой есть только у одной ведуньи…

– У Яги! – воскликнула Василиса. – Но Ягу-Ягишну уже много лет никто не видел, она же очень искусно свой дом прячет.

– Баба-Яга действительно не так проста, – сказал Илья. – Только вот еще раньше, чем она пропала, мы ей оказали услугу. Вот теперь, похоже, и пришло время долг отдавать. Я предлагаю так: отдохнем и с завтрашнего дня кто захочет, тот отправляется к Яге.

– Что значит, кто хочет? – спросил Сергей. – Вы нам не доверяете, Илья Иваныч?

– Что ты, Сережа, – примирительно поднял руки Илья. – Вы, особенно Василиса, спасли нам всем жизни и этого мы не забудем. Но мы не можем заставлять вас идти с нами. Путешествие это опасное, неизвестно, какие силы встретятся на пути. А если повезет, то в самом конце мы встретим Кощея и его смерть, но неизвестно, кого из нас костлявая повстречает раньше. Мы то пожили… – Илья на этих словах вздохнул, а Алеша невольно поежился. – Пожили уже столько, что и самим в тягость. А вы молодые еще, вся жизнь впереди.

– Мы пойдем с вами, Илья Иваныч, – ответила Василиса, переглянувшись с Сергеем. – Теперь ответственность за то, чтобы остановить Кощея, лежит на нас всех. Тем более… – девушка потупила взгляд. – Тем более что это я его от оков освободила.

– Кто прошлое помянет – тому глаз вон! – бодро сказал Алеша. – Перестань себя корить, Василиска, он бы ежели не так, то по-другому бы цепи скинул. Завтра в поход это конечно хорошо, но надо бы с местным главным покалякать и на стол чего-то сообразить. Да и одежда наша теперь никуда не годиться. Вы же знакомы с местным начальством, я правильно понял?…

Глава 6

Кощей медленно брел сквозь сугробы, с трудом переставляя ноги. Лешак как сквозь землю провалился, а вместе с ним вся лесная живность. Колдовских сил не осталось даже на небольшую искорку, не говоря уже о том, чтобы взлететь и хотя бы посмотреть направление. Пришлось идти как в старое время – куда глаза глядят…

Он не мог умереть, но его тело также уставало, пусть и медленнее, чем у обычных людей, и холод жег сквозь балахон. Ужасно хотелось упасть, закрыть глаза, а там уже будь, что будет. Замерзнуть на всю зиму, начать иссыхать, а там через сколько-то лет кто-то капнет каплю крови и снова вернет его, Кощея, к жизни. Ну или дожди будут идти, не прекращаясь три дня и три ночи. Но вот беда – враги не дремлют. Они найдут его. И вновь заточат, но теперь так, что никто не найдёт. Нет, надо идти. Где-нибудь здесь должны быть люди.

И что же Иван сделал тогда, что до сих пор действует и мешает колдовать? Кощей стиснул зубы. Надо понять прежде, чем враги найдут его. И прежде, чем попытаться выполнить свою цель. Что-то было в этих серебряных цепях…

Кощей сделал шаг и вдруг, поскользнувшись, кубарем скатился в небольшой овраг. От усталости он перестал смотреть, куда бредет. А может леший наблюдает и путает дороги – от него всего можно ожидать. Кощей с трудом сел в снегу, обхватив себя руками. Вся правая половина тела ныла от удара, но получилось ничего не сломать. Овраг казался неглубоким, с пологими склонами, и колдун решил подняться по противоположному склону, чтобы не обходить кругом.

Он поднялся и, утопая в снегу в пояс, начал медленно подниматься. Ветер завыл, шевеля верхушки деревьев, с неба снова посыпался снег, застилая все вокруг. В глазах темнело и вместе с непрекращающимся снегопадом казалось, что Кощей идет сквозь сплошную завесу, плотную как молоко. Склон не собирался заканчиваться и с каждым шагом проламывать снег становилось все сложнее. В какой-то момент пришлось опуститься на четвереньки, отчего продвигаться получалось еще медленнее. Кощею стало казаться, что он уже и не ползет, а лежит где-то в сугробе, его тело медленно заваливает снег, а все, что происходит – лишь сон, в который ему пришлось впасть.

Нет! Он стиснул зубы и рывком поднялся на ноги. Вот его руки, вот его ноги. Они движутся. А значит, он еще не в спячке и идет к своей цели. Шаг, еще шаг. Деревья, растущие на краю склона, уже совсем близко. Ветер усиливался, бросая в лицо клочья снега. Это лишь ветер. Еще шаг. Еще немного, и получится ухватится за куст. Тело отказывалось слушаться, но Кощей упорно брел наверх, пока не схватился за замерзшую ветку. Та захрустела, но выдержала, когда он навалился всем весом и, медленно перебирая руками, поднялся наверх, под крону дерева. Она немного прикрывала от летящего снега, и Кощей рухнул у ствола, тяжело дыша.

Деревья скрипели на ветру. Здесь он был слабее, чем в низине и лишь немного раскачивал верхушки. Снежинки медленно оседали на землю вокруг Кощея, а он провожал их взглядом, пытаясь собраться с силами. Спешить было некуда, и лишь через долгое время колдун осторожно сел, а затем поднялся на ноги, опираясь на ствол дерева. Оглядевшись по сторонам, он увидел вдалеке два странных силуэта, медленно двигавшихся в его сторону. Кощей присел и прижался к стволу дерева, силясь разглядеть получше. Если это звери, то его сил хватит, чтобы с ними расправится и забрать жизненную силу. То, что нужно в его ситуации. Но если это снова Леший или кто-то из врагов – дело плохо.

Поэтому он до боли в глазах всматривался в неясные тени впереди. Те медленно, но уверенно двигались в его сторону, причем одна из них как будто не касалась земли. Это насторожило Кощея еще больше, и он сжал кулак, стягивая в него все остатки колдовских сил. Заклинание получится слабенькое, но, если повезет, то получится попасть в глаза и выиграть время, чтобы успеть вцепиться в горло. Смерть ему не грозила, можно было и рискнуть, кто бы там не вылез из-под снежной пелены.

Силуэты становились все четче и еще через несколько минут Кощей точно мог сказать, что один из них – человеческий. Второй же окончательно перестал касаться земли и двигался чуть позади первого. Они приближались, не меняя направления, периодически скрываясь за деревьями. Метель немного утихла, но хлопья снега все равно застилали взгляд, мешая рассмотреть детали. Кощей приготовился. Возможно, у него будет только один шанс. Если второй парит над землей, значит, у него точно есть магическая сила. Он ее еще и тратит так бездумно… Возможно, стоит попытаться скрыться в чаще. Но позади овраг и в нем колдун станет легкой добычей… нет, нужно сражаться.

Воспользовавшись налетевшим порывом ветра, вновь нанесшим снег, Кощей как тень переместился к следующему дереву. Люди приближались, осторожно обходя замерзшие кусты и голые деревья, иногда останавливаясь. Может, они и не его ищут… Тем лучше, не будут ждать нападения.

Дождавшись, пока до незнакомцев осталось лишь расстояние одного его прыжка, Кощей сконцентрировал колдовскую силу и бросился из своей засады на врагов. Он метнул шар из молний в того, кто парил над землей, посчитав его более сильным противником. Ослепительная вспышка осветила лес, а заклинание разошлась волной, встретив мощный магический щит. Через мгновение изумленный Кощей успел увидеть, что перед ним стоит невысокая женщина в меховой шубе, держащая пульсирующей силой магический посох, а за ее спиной парит деревянная ступа. В следующий миг женщина гортанно крикнула непонятное слово, и колдун лишь бессильно поднял руки – сил не осталось. Мощным ударом в грудь его отбросило на ближайшее дерево, к корням которого он рухнул без чувств.

Василиса, несмотря на горячие протесты Алеши, заставила всех идти спать, ибо утро вечера мудренее. Благо дом, выделенный Добролюбовым, оказался достаточно большим, чтобы разместить всех. Добрыня не просыпался, остальные богатыри привыкли в любой ситуации засыпать быстро и крепко. Чуть повозившись, уснула и Василиса, утомленная исцелением, а вот Сергей никак не мог успокоиться.

Тело болело, он отказался от того, что жена его подлечила, не хотел, чтоб она тратила силы и на него. Его колдовских сил было достаточно, чтобы залечить раны, но на это требовалось время. А его то как раз не оставалось, Кощей бродил где-то рядом, набираясь мощи с каждым часом. Устав ворочаться, Сергей осторожно поднялся с постели и, накинув бушлат, тихо вышел во двор.

Метель успокоилась, на небе ярко светила луна, обрамленная звездами. Скоро полнолуние. Время силы и колдовства, время, когда нечистая сила поднимала голову. Сергей зажег папиросу, пустив вверх клуб дыма. Река Смородина, куда им предстояло направиться, стояла не в этом мире. Им предстояло отправиться в Навь, куда ушла большая часть волшебных существ и нечисти из этого мира, когда людей стало слишком много. Туда же уходят и души умерших, кто жил достойную жизнь, и где-то там все еще обитают старые боги.

Он оперся рукой на деревянную стену дома и вздохнул. Пусть их с Василисой с самого детства учили, как обращаться с дарованной силой, как справляться с порождениями тьмы, но к такому путешествию подготовить не мог никто. Ходы в Навь найти сложно, они закрылись еще в старые времена и очень редко встречался кто-то из нечисти, сумевший выбраться в этот мир. Но с такими разговор был обычно короток, поэтому выяснить у них, какие опасности ждут случайного путника, не получалось.

Сергей бросил папиросу в снег, где она погасла с тихим шипением. Надо поспать. Силы еще пригодятся, а долгие измышления о грядущем еще никому особо не помогали. Жить надо сейчас. А будущее само как-нибудь устроится…

Илья и Добрыня к утру следующего дня чувствовали себя плохо. Кощеево проклятие, даже изгнанное из тела, успело отравить кровь и ослабить организм. К тому же, болели раны: Илья не мог ступить на сломанную ранее ногу, а Добрыня и вовсе, увидев, что у него больше нет руки, не расставался с фляжкой. Муромец на вопросительный взгляд Добролюбовых лишь махнул рукой, дескать, не в первый раз горюем.

В строю остался лишь Алеша, как всегда, кипевший жизнью. Нельзя было сказать, что вчера он восстал из мертвых, лишь изредка Василиса замечала, что богатырь вдруг оглядывается вокруг, словно не верит, что все это настоящее. После этого, как будто пытаясь компенсировать свою неуверенность, Алеша начинал говорить громче, нарочито шуметь, стараться всех расшевелить. Проснувшись раньше всех, он нагрянул в барак к капитану Ефремову, подняв там страшный гвалт, и вернулся с новой одеждой и продуктами для завтрака.

Василиса, как хозяйка дома, быстро организовала мужчин: Сергей был послан рубить дрова во двор, Алеша с шутками и прибаутками отправился за водой, Илья помогал хлопотать у печи. Угрюмого Добрыню посадили в самый светлый угол, отняв фляжку и вручив вместо нее большую чашку укрепляющего настоя. Все попытки сопротивления закончились на одном суровом взгляде ведуньи и богатырь, изредка тяжело вздыхая, смотрел, как накрывают на стол.

Совсем скоро мужчины воздавали почести кулинарным талантам хозяйки, которая, искусно подобрав нужные травы и добавив щепотку колдовства, сделала из простой пшенной каши и яичницы невероятно вкусный завтрак. Закончили ароматным чаем с оладьями, под которые Алеша где-то успел добыть банку клубничного варенья.

– Добро… – проговорил Добрыня, откинувшись на скрипучем стуле. – Повезло тебе, Сережа… С такой женой нигде не страшно. Дома порядок, стол накрыт. А ежели явится нечисть какая, то хозяйка и ей по кумполу настучит, – все засмеялись, радуясь не столько шутке, а тому, что богатырь наконец и сам, пусть слабо, но улыбался.

– Надо обсудить, как действовать дальше, – сказал Илья, откладывая ложку. – Мы не знаем, где сейчас Кощей, возможно уже очень далеко отсюда, но без секрета его смерти искать его бесполезно. Пока придется предоставить нечисть самой себе, а нам отправиться в Навь. Надеюсь, Царевич действительно там и действительно помнит, что он хотел нам сказать.

– Может не помнить? – спросила Василиса, собирая пустые тарелки со стола.

– Может, – вздохнул в ответ Илья. – Мертвые забывают свою жизнь. Медленно, но очень верно. Поэтому мы точно не знаем, что Иван сможет нам рассказать. Но даже если он даст какой-то намек, зацепку, это уже будет важно. А еще нужно оповестить наше Вече о том, что у нас тут творится. Не думаю, что дадут какое-то подкрепление, но пусть хотя бы будут в курсе.

– Ты забыл главное, Илья, – вдруг глухо сказал Добрыня. – Пусть по Нави до реки Смородины опасен. А мы с тобой до поры до времени не бойцы. Нужно время, чтобы восстановить силы, а пока мы лишь обуза.

– Это правильно, – кивнул Алеша. Он смотрел перед собой на чашку, исходящую паром. – Вам сейчас будет нелегко в бою, да и идти придется далеко и долго. Да еще и быстро. Я пойду на ту сторону и найду Ваньку. Не в первой туда ходить, в конце концов.

– Там сейчас другая Навь, Алеша, – ответил Добрыня, поглаживая бороду. – С тех пор, как мы туда ходили в последний раз Змею головы рубить, сотни лет прошли. Вся нечисть, что выжила здесь, хотела туда попасть и многие попали, нашли ходы. Нельзя туда одному, опасно это.

– Я пойду с Алешей, – сказал вдруг Сергей, хранивший молчание весь завтрак. – А вы останетесь здесь с Василисой, до полного выздоровления. Так правильно, – произнес он, глядя на жену, которая кивнула спустя секунду раздумий. – Когда мы вернемся, вы должны быть готов к погоне и сражению.

– Ты же осознаешь, куда вы собираетесь отправится и как это опасно? – спросил Илья. – Я не сомневаюсь в твоих силах, но даже для нас это опасное путешествие.

– Осознаю, – кивнул Сергей. – Как и то, какая опасность сейчас рядом с нами, бродит по миру. Если это единственный выход, нужно его использовать и не терять времени.

– Ну что ж, – вздохнул Илья. – Дорогу молодым, как говорится. А начало этой дороги будет у Бабы-Яги. Когда-то давно я оказал ей услугу, за которую она пообещала мне древней клятвой помочь, где бы она не была, в любое время. Видимо, пора воспользоваться этой возможностью, потому что только у нее осталась возможность открыть дорогу в Навь.

– Но как все-таки мы ее найдем? – спросила Василиса. – О ней уже много лет никто не слышал. Были даже попытки найти ее чарами, я принимала участие в обряде, там самые сильные ведуньи собрались. Колечко бы на дне морском отыскали, да еще и подняли бы, а тут в ответ – тишина… Словно и нет ее на свете.

– Есть такое, – ответил Добрыня, – Но Яга – это же не ведунья, и не колдунья, и не ведьма, хоть ее так и называли в разные времена. Разница, как нам объясняли, в том, что вы, ведуньи, используете силу природы, чтобы творить чудеса. А Яга – часть самой этой силы. Может быть, она принадлежит к старым богам – кто знает? Точно можно сказать, что она живет на свете очень давно, может даже видела первых людей. И если она не хочет, чтобы ее нашли – никакие чары не помогут.

– Главное слово тут: хочет, – лукаво улыбнулся Илья. – Он дала мне фразу на старом языке, которая перенесет того, кто ее скажет прямо к порогу ее дома. А дальше останется лишь попросить показать дорогу к Калиновому мосту.

– Который сторожит Змей Горыныч? – спросил Сергей. Он чувствовал почти мальчишеское возбуждение видел такую же шальную искру в глазах сидящей рядом Василисы. Подумать только! Столько лет они боронились с нечистью, но никогда даже намека не встречали на столь легендарных персонажей. Баба-Яга, Змей Горыныч… Даже Кощей. Они даже для них, представителей волшебного мира, всегда оставались лишь сказкой, которая когда-то происходила. Слишком давно они жили на белом свете. А сейчас история оживала прямо на глазах, несмотря на невероятную опасность.

– Не сторожит, а сторожил, – ухмыльнувшись, ответил Алеша. – Когда мы ему пару голов посрубали, он перестал что-либо сторожить. Да и сторож уже не нужен, – он немного помрачнел. – Никому на ту сторону Калинова моста по доброй воле уже и не надо.

– Тем лучше, – произнес Илья, поднимаясь из-за стола. – Спасибо, хозяйка, – поклонился он Василисе. – Не обидела гостей. Не серчайте, утомился я от разговоров. Да и нога что-то разболелась. Дайте роздыху маленько, а потом продолжим.

– Конечно, Илья Иваныч, – ответил Сергей. – Мы начнем собираться, как будем готовы – кликнем вас, чтобы отправится.

– Добро, – кивнул богатырь и медленным шагом, прихрамывая, отправился в соседнюю комнату. Молча из-за стола поднялся Добрыня, также поклонился Василисе и, накинув бушлат, вышел во двор, на ходу доставая из внутреннего кармана папиросу. Алеша подмигнул Сергею и поднялся вслед, послав хозяйке воздушный поцелуй. Оглянувшись вокруг в поисках своей куртки, он махнул рукой и вышел за дверь за Добрыней в чем был, несмотря на холод.

Добролюбовы наконец остались одни. Сергей накрыл своей рукой ладонь Василисы, чувствуя тепло ее тело и слабый ток ее силы. Она едва заметно улыбнулась в ответ на его взгляд. Им давно в такие моменты не требовались слова. Оба понимали все: и грозящую опасность, и скорую разлуку, и неизвестность. И долг, который заставлял рисковать всем ради других. Их любовь уже проходила через все это, и всё всегда заканчивалось хорошо.

Короткий поцелуй завершил их безмолвный разговор. Каждый вложил в него все тепло, на которое был способен в тот момент. Уже через мгновение они поднялись из-за стола, и суета необходимых дел затянула их свои сети…

У него снова болело абсолютно все. С момента освобождения он только и делал, что попадал в какие-то неприятности, где все пытались его убить, даром, что с бессмертным это не проходило. И все же, наверное, пора что-то менять, иначе смерть, переход в блаженное небытие, перестанет казаться такой уж нежеланной….

Сейчас Кощей хотя бы лежал не холодной земле, а на чем-то мягком. По комнате расходился мягкий полумрак утра. Под головой обнаружилась шуршащая подушка, по-видимому, набитая гречихой. Тело накрывало теплое пуховое одеяло. Принюхавшись, он почувствовал целый набор разных запахов: легкий аромат трав, свежего дерева, какой-то стряпни. Здесь пахло обычным домом, таким, которого он не видел очень давно, ведь даже в больших чертогах повсюду лишь холодный камень.

Преодолев боль, Кощей откинул одеяло и сел на кровати, свесив ноги. Балахон исчез, а на нем обнаружились штаны из грубой ткани и такая же рубаха, висевшая на исхудавшем теле мешком. Ожоги на запястьях, где раньше висели цепи, оказались обработаны мазью, резко пахнущей какими-то травами. Оглядевшись, он увидел, что обстановка комнаты очень скромная: кроме кровати, занимавшей больше половины пространства, стояли лишь небольшой шкаф и старый стул.

Колдун закрыл глаза и сосредоточился. Колдовская сила отозвалась в теле, но очень слабо, а место, где висели цепи сразу начало жечь. В груди тоже появилось уже знакомое жжение. Проклятье. Видимо, цепи оказались не просто серебряными. Где-то Царевич нашел колдуна или ведунью, которые как следует их заговорили. Нужно понять, как разрушить чары, а до этого момента вести себя тихо. Раз его не заточили и не попытались убить, а принесли сюда и переодели, значит он в некоторой безопасности. Теперь надо понять, кто дал такой радушный прием.

Дверь в комнату, скрипнув, открылась и на пороге появилась девушка, увидев которую, Кощей мысленно ахнул. Голубые, почти прозрачные глаза, живым умом светились на красивом юном лице. Длинные русые волосы, заплетенные в толстую косу, свисали почти до самого пояса. Простое свободное платье подчеркивало стан. В руках незнакомка держала большую дымящуюся кружку.

– Очнулись? – участливо спросила она. Приятный грудной голос хорошо сочетался с ее внешностью. – Вот и хорошо, а то мы уже начали беспокоиться, что не проснетесь.

– Мы? – Кощей сбросил наваждение, вызванное первым впечатлением, и насторожился. – А кто конкретно «мы»?

– Ох, дружок старый, не меняешься ты, – раздался за спиной девушки такой знакомый ему голос. – Глазами же все видел, а не веришь им, – незнакомка посторонилась, пропуская в комнату статную женщину в широком платье. Черные волосы, слегка тронутые сединой, закрывал красный платок. Зеленые глаза, казалось, могли заглянуть прямо в душу. При ходьбе женщина опиралась на тонкий посох, чуть прихрамывая на правую ногу. В другой руке она держала чуть дымящуюся трубку.

– Яга… – удовлетворенно улыбнулся Кощей. Теперь он был в безопасности….

Глава 7

Подготовились быстро. Уже вскоре после полудня Алеша и Сергей стояли во дворе дома, давшего им приют. Богатырь подпоясался ножнами с мечом, за спиной висели лук и колчан со стрелами. Тело закрывала старая кольчуга, надетая поверх рубахи, а вот штаны и сапоги он предпочел обычные, солдатские. При ходьбе он звенел и, ухмыляясь, сообщал всем, кого видел, что он «толстый кошель».

У Сергея, конечно же, не было кольчуги и меча, и Добрыня с Муромцем предложили ему свои. Но оказалось, что богатырская броня настолько тяжелая, что идти в ней, а тем более сражаться даже для такого человека, как Добролюбов невозможно. Пришлось заменить кольчугу на толстую кожаную куртку, которая нашлась у капитана Ефремова.

А вот меч Добрыни пришелся впору и хорошо держался в руке. Сергей несколько раз взмахнул им, со свистом рассекая воздух и удовлетворенно улыбнулся: оружие чувствовалось продолжением руки. С поклоном принял он от хмурого богатыря ножны, которые закрепил за спиной. Добрыня хмыкнул неодобрительно, но ничего не сказал, сделав очередной глоток из фляги. Добролюбов же закончил экипироваться, повесив на пояс кобуру с верным наганом и сумкой с патронами.

– Не знаю, поможет ли он тебе, – сказал Добрыня, прислоняясь к стене дома. Тень закрыла половину его лица, сделав его еще более мрачным. – В Нави бывают другие законы мира и вполне может случиться, что порох там не горит. Стрелы надежнее будут…

– Не знал о таком… – Сергей даже слегка растерялся. – Но второго лука нет, если окажется бесполезным – брошу, куда деваться.

– Не, бросать не стоит, – ответил богатырь. – Ты запомни, парень: Навь она коварная. Она меняется, законы там переменчивы. Оттого там сейчас одна нечисть и живет – ей хаос нравится. А нам, людям, порядок нужен, – он попытался оттолкнуться от стены, но лишь скользнул по ней свободным рукавом и поморщился от боли. – Долго привыкать теперь… Почему не брызнули меня водой мертвой, чтоб приросло все?

– Илья сказал, что вас придется убить, – Сергей отвел глаза от видимой половины его лица. – Что мертвая вода поможет только мертвым и только если вы пали в бою. А умирать страшно и больно и не стоит того.

– Прав Муромец, как всегда, – процедил Добрыня сквозь зубы. Он вновь отпил из фляги и встряхнул ее. Удостоверившись, что внутри пусто, он забросил ее в сугроб и одной рукой достал из кармана папиросы и спички. Взяв папиросу в зубы, он неловко прижал коробок к груди обрубком руки, но тот выскользнул и упал на землю, рассыпав содержимое.

Сергей наклонился, чтобы помочь, но Добрыня жестом остановил его. Он буркнул себе под нос какое-то слово и в следующий миг между пальцами у него мелькнул голубоватый огонек. Богатырь быстро поднес его к кончику папиросы и, когда тот заалел, глубоко затянулся.

– Муромец прав был, – повторил он, выпрямляясь. Тень ушла с его лица, и Сергей явно увидел блеснувшие слезы. – Но иногда так хочется, чтобы он ошибался… Авось и получилось бы чего путного. А так… – он махнул дрожащей рукой и вдруг криво ухмыльнулся. – Потом горевать будем. Сначала найдем эту мразь и раздавим.

– Найдем, – кивнул Сергей. – Но горевать и потом не станем. Потом надо будет жить.

– Дело говоришь, парень, – Добрыня отбросил папиросу и провел по лицу, словно снимая с него что-то. – Может, я наконец-то пить брошу. Хотя какой смысл… Ладно, пойдем-ка к остальным, вишь, там Муромец вышел.

Все во дворе собрались к Илье и вышедшей за ним Василисе. Богатырь держал в руках две объемные сумки, у ведуньи же блестели два ножа в кожаных ножнах, в одном из которых Сергей узнал свой.

– Это вам, – Василиса отдала нож Алеше, который кивнул и повернулась к Сергею. – Я наложила на твой нож еще несколько чар. Не знаю, кто вам там встретится, но они не помешают. Тебе Алеша тоже, тем более что твой нож не серебряный. В сумках еда на каждого на двое суток. Хлеб, консервы, в общем сами посмотрите, спасибо капитану за помощь… – она проводила взглядом, как Муромец раздал мужчинам сумки и те забросили их на плечи. – Еще там по два целебных зелья, самых моих сильных. Пить можно при любой ране или болезни в теле.

– Эх, ведунья… – восхищенно сказал Алеша. – Давно я таких не встречал. Накормила, ножи заговорила, зелий дала. Не была б ты замужем…

– Таких быстро разбирают, – улыбнувшись, парировала Василиса. – Да и жених ты, прямо скажем спорный – скольким девкам обещал, м?

– Злая ты, – притворно обиделся Алеша, когда стих смех. – Но так и быть, прощу такую красу, только мужу позавидую.

– Посмеялись и хватит, – прогудел Муромец. – Помните главное: Навь – это не наша вотчина. Постарайтесь, чтобы ваше присутствие осталось незамеченным. Нечисть там не видит людской плоти и крови уже сотни лет, но это не значит, что они не помнят, какая она на вкус. И не откажутся отведать. Яге же передавайте привет и что мы в расчете, если она покажет вам дорогу до Калинова моста и обратно.

Алеша и Сергей молча кивнули, и Илья вышел в центр двора, поманив их за собой. Добролюбов на прощание взял жену за руку и нежно сжал. Она накрыла его ладонь своей, и они дали себе секунду на прощание. Отпустив ее руку, Сергей встал рядом с вдруг собравшимся Алешей, с лица которого пропала ухмылка.

Илья, стоя перед ними, гортанно выкрикнул несколько слов на каком-то словно хрипящем языке. Снег взметнулся с земли и закрутился, образовав перед богатырем ровный вертикальный круг, диаметром в человеческий рост. Муромец обернулся.

– Пройдете через эти ворота и окажетесь прямо перед домом Яги. Помните: клятва древняя, так что как б она не брыкалась, отказать вам не сможет. Не ведитесь на ее игры, требуйте того, зачем пришли. Удачи, мужики.

Сергей и Алеша пожали руки Илье и подошедшему Добрыне. Василиса стояла в шаге позади. На лице ее виднелась тревога, которую она пыталась спрятать за улыбкой. Они с мужем прошли многое, и не было никаких сомнений в его силах. Но ей всегда претило встречать трудности раздельно. Никто не смог бы позаботиться о раненых богатырях лучше нее – все это понимали, в том числе и она сама. Сергей все сказал и рассчитал правильно. Но на сердце все равно стало тяжело и никаким разумным доводам оно поддаваться не собиралось.

Сергей обернулся на нее, и их взгляды встретились. Как много можно выразить без слов. Он видел ее тревогу и пытался передать свою уверенность в том, что все будет хорошо. А она в ответ лишь кивнула – буду ждать дома…

Алеша тоже махнул ведунье на прощание, и они вместе с Сергеем шагнули в круг. Тела их на миг стали прозрачными, а затем исчезли. Снег рассыпался по всему двору и стало тихо, словно ничего и не произошло. Тяжело вздохнув, Муромец подошел к Василисе и, приобняв ее за плечи, повел в дом. Добрыня вновь курил. Бросив папиросу в недовольно зашипевший снег, он подошел к сугробу и достал оттуда выброшенную флягу. Пока еще пригодится…

Кощей ел обычную кашу так, словно не видел еду несколько сотен лет. Ему не требовалась есть на постоянной основе, но вкус пищи и чувство приятного теплого насыщения нельзя было ни с чем сравнить, особенно после нескольких изнуряющих сражений и пути через снежные метели. Поэтому он наслаждался каждой ложкой, не забывая сперва затянуться ароматом.

Яга сидела напротив, периодически затягиваясь трубкой. Она совсем не изменилась с их последней встречи: все те же волосы с проседью, колючие зеленые глаза, прислоненный к стене аккуратный посох. Но что-то все-таки поменялось: в доме больше пахло тьмой. Кощей чувствовал это очень ясно. Раньше дом Яги, стоящий обычно на четырех столбах и обнесенный частоколом, обходили за версту, так сильна была ее темная аура. Люди боялись даже подойти к воротам, нечисть проходила рядом на цыпочках и лишь самые сильные колдуны или бесстрашные богатыри осмеливались потревожить ее покой.

Но сейчас вокруг держалась непривычная тишина. Убранство дома как будто давило своей обыкновенностью, простотой. Обычный деревянный стол, печь, какие-то горшки и склянки по углам… Лишь самой острой частью своего магического чутья он ощущал где-то рядом былую силу. Да еще эта девушка… Яга раньше терпеть не могла других женщин. Что она делал с добрыми молодцами всем было известно, это отразилось даже в сказках, которые вставали у Кощея в голове чужими воспоминаниями. А вот красны девицы, что входили в ворота в частоколе… О них то больше никто и не слышал.

– Да не ври, девки тогда и не ходили ко мне, – вдруг сказала Яга, лукаво улыбнувшись. – Слишком громко думаешь, неужто считаешь, что не услышу? Потерял ты хватку все-таки…

– Извини, Яга, – Кощей облизнул ложку и положил рядом с пустой миской. – Я не поблагодарил тебя и сижу мысли плету. Прими мою благодарность за спасение, – он привстал и поклонился. – И за кров. Но я не могу понять, что такое произошло, что ты мало того, что прячешься, так еще и эта девка тебя не твоим именем зовет?

– Тихо ты, цыц, – Яга зыркнула на Кощея зеленым глазом. – Здесь меня зовут Ядвигой, и не только Нинка моя, но и все в деревне, что рядом. Живу тут уж двадцать лет, благо за германское имя не привлекли, отбрехалась. А чего прячусь… – она прислушалась. Девушка Нина, ранее поставив кашу для Кощея на стол, пошла заниматься делами во двор, откуда периодически доносился ее звонкий смех и тихое пение. – Прячусь я потому, что мир изменился, Кощей. Ты столько лет пропадал, думал, тут все по-старому? Никто в Навь больше не ходит, старые боги больше не влияют на этот мир. Людей очень много, гораздо больше, чем нас. И теперь они – сила. Видел бы ты, что они тут несколько лет назад устраивали. Я столько всего видала – и то поразилась.

– Да, я видел, – Кощей прокрутил в голове воспоминания лейтенанта и откинулся на стуле. – Но от кого ты прячешься? С твоей силой можно было бы жить открыто.

– Чтобы за мной пришли? – Яга покачала головой. – Ты не видел, какие были времена, Кощей. Когда ты пропал, когда Царевич проклятый вернулся и объявил, что он победил – все же головы подняли. Богатыри подняли народ, дали им надежду и веру, что они победят зло. Нечисть годами истребляли. Кто смог – в Навь сбежал, кто по лесам глухим попрятался. А потом пришли и к таким как я. Я-то, понятно, быстро самых ретивых напрямую к Темному богу отправила. А потом поняла, что силы то меня покидают. Знаешь почему? Потому что в меня не верят… У людей еще раньше, ты помнишь появился настоящий Бог, гораздо более сильный. И вот в него они верили. А в нас уже нет. Мне не приносили дары, не просили пустить на ту сторону. И сила моя ослабла. Холмами трясти уже не получалось…. Вот и решила я уйти. Схорониться до поры до времени, а потом оказалось, что это не так уж и плохо. Сначала я ведуньей прикидывалась. Поселишься в какой-то деревне и давай помогать всяким больным, да роженицам. Годы пройдут, все бросаешь и переезжаешь. Как-то надоело мне все, я лет сто в лесной глуши жила, в Сибири, далеко отсюда. Как скучно стало – вернулась. А тут оказалось, что те, кто с нечистью боролся, богатыри, да ведуны всякие с людьми договорились: мол, вы в нашу жизнь не лезьте, а мы не будем в вашу. Но если какие-то будут проблемы с нечистью – поможем, уладим. Так и живут, представляешь, до сих пор. Я тогда стала еще пуще скрываться. А то ведь и за мной могут прийти, а помощи неоткуда ждать…

Яга замолчала, услышав, как открывается дверь в дом. Зашла раскрасневшаяся Нина, и Кощей невольно снова залюбовался, так она была красива. Яга перехватила его взгляд и тихо цыкнула.

– Ядвига, я во дворе все сделала, пойду в деревню, девчонки позвали меня в гости к себе, – сказала Нина, снимая с вешалки теплый платок. – Ночевать там останусь, чтобы по темноте не идти, ты не против?

– Да нет, конечно, – ответила Яга, посасывая трубку. – Иди, милая, отдохни, за мной Константин Николаевич приглядит, – она кивнула на удивленного Кощея, который растерянно улыбнулся девушке.

– Как вам каша, Константин Николаевич, все ли понравилось? – спросила Нина. – В не обессудьте, потчуем, чем богаты.

– Ну что вы, Нина, – Кощей взял себя в руки. – Все очень вкусно, благодарю вас, это было как раз то, что мне сейчас нужно.

– Как хорошо! – Нина хлопнула в ладоши. – Рада, что вам понравилось, завтра суп готовить будем, вот где побалуем вас, Ядвига его делает бесподобно! Ну, я пойду, а то уже завечереет скоро.

– Иди, милая, иди, – Яга махнула рукой. – Николаевым передавай привет, скажи, скоро зайду к ним, Ивашку посмотрю.

– Хорошо, передам! – Нина сказала это, уже закрывая дверь и скоро послышались ее торопливые шаги и скрип калитки.

– И даже частокола с черепами больше нет? – Кощей недоверчиво подошел к окну и глянул в него. Перед домой был самый обыкновенный аккуратный двор, обнесенный невысоким забором.

– Хорошо бы я пряталась, если бы каждый встречный видел частокол в человеческий рост с человеческими же черепами наверху, – усмехнулась Яга. – Давно уж его нет… Ты сядь, дорогой, договорить бы нам надо. Добро, – сказала она, когда Кощей вернулся на стул. – Я сказала, что помощи мне неоткуда было ждать, и то правда: никого сильного из темных на свете не осталось. А светлые меня никогда не жаловали, сам знаешь. Хотя вроде всегда где-то посередине была. Но не о том мы. Теперь ты здесь. И что ты будешь теперь делать?

– Не знаю, Яга, – ответил Кощей задумчиво. Он положил руки на стол, ладонями вверх. – Все произошло слишком быстро. Иван сумел заковать меня зачарованными цепями, которые связали мои силы. Я сумел избавиться от цепей, но заклятие все еще на мне. А пока избавлялся, встретил трех богатырей и какую-то ведьму с мужем. И пока их бил-калечил, видимо остатки сил растерял…

– Трех богатырей? – Яга встревожилась, посох сам прыгнул ей в руку. – Ведунью с мужем? Уж не Добролюбовых ли?

– К какому роду принадлежат не спрашивал, – ответил Кощей. – А что?

– А то, что Добролюбовы – охотники на нечисть. Их работа – искать таких как мы и убивать. А три богатыря… Это вообще проблема, – Яга стукнула посохом по полу, и дом преобразился. Деревянные стены словно состарились, на печи появились древние руны, с появившихся на стенах крюках повисли связки трав. Даже стол изменился: из добротного обеденного из досок он превратился в массивный, из черного дерева. Кощей почувствовал напряжение магической силы вокруг. Несмотря на то, что Яга ослабла, она все также могла менять реальность по своему желанию.

Ведунья махнула рукой с трубкой, и на столе появился маленький котелок, наполненный водой, в которой отражался потолок. Прошептав какие-то слова, она коснулась пальцем неподвижной воды, вызвав рябь. Когда вода успокоилась, изображение изменилось: в нем появился двор, где стояли богатыри и уже знакомые Кощею Добролюбовы. Увидев Алешу Поповича, Кощей вцепился в стол. Как так?! Он же его убил, сердце из груди достал!!

– Да что это?… – начал он, но Яга повела головой и его словно придавило многопудовой наковальней к стулу, а язык онемел.

– Мешаешь ты мне, – ответил она на взбешенный взгляд Кощея. – А расшаркиваться не люблю, – она щелкнула пальцами, и колдун услышал голос Ильи Муромца.

–… И не откажутся отведать. Яге же передавайте привет и что мы в расчете, если она покажет вам дорогу до Калинова моста и обратно… – на этих словах ведунья снова стукнула посохом по полу, и под Кощеем исчез стул и провалился пол. С размаху он приземлился на какие-то мешки и успел поднять голову, чтобы увидеть, как Яга закрывает дверь в погреб. Ее лицо на глазах покрылось морщинами, а волос седыми космами свисали с головы.

– Они идут сюда… – шепотом сказала она дребезжащим старческим голосом. – Сиди тихо, пока не открою.

Язык у Кощея все также отказывался слушаться, но тяжесть из тела пропала. Яга закрыла дверь, но темнота не мешала ему осмотреться. Вокруг лежали мешки с картошкой, еще какие-то ящики и сломанная утварь. Потирая ушибленные месте, он перелез с жестких неровных мешков на ящики и услышал сверху громкий стук – видимо стучались в дверь.

– Кого принесло? – услышал он голос Яги.

– Алеша я, сын попа соборного, – раздался знакомый голос, и Кощей сжал кулаки – Открывай, Яга, дело есть!

– Ну как не уважить богатыря русского! – скрипнула дверь и по полу наверху затопали тяжелые сапоги. – Так с чем пожаловал, то, богатырь. Да еще и красавца молодого с собой привел, вот порадовал старую!

– Не юли, – строго ответил Алеша. – Мы к тебе от Ильи Иваныча. Он говорит тебе в счет твоего перед ним долга открыть и показать нам дорогу к Калинову мосту и обратно сюда.

– Никак на тот свет собрались? – воскликнула Яга и Кощею представилось, как она всплеснула руками. – И чего вам туда неймется то?

– Не твое дело, – отрезал Алеша. Добролюбов все это время молчал, отметил Кощей. Ну еще бы – для него Яга почти божество, да может им она и является. Вряд ли он видел кого такого пошиба.

– Ну не мое, так не мое. Передашь Муромцу, что больше я ему не должная. И дорогу ко мне он забудет, – Яга прошаркала у Кощея над головой в противоположный угол. – Нате вот вам клубочек, все как раньше. Сначала он вас к Калинову мосту проведет, потом обратно, в этот мир выведет. Как обратно соберетесь, скажете «клубочек, веди домой». А теперь через вот эту дверь выходите, туда, куда надо и попадете.

– Спасибо, – Алеша прошел к Яге и видимо взял у нее клубок. – Илье передам, что вы в расчете, но только когда мы вернемся. А до того – долг на тебе будет.

– А ежели сгинете там? – проскрипела Яга.

– Это уже будут не наши проблемы, – сказала Алеша. Скрипнула дверь, противоположная входной тяжелые шаги снова проследовали по потолку и наступила тишина.

Через пару минут Яга открыла дверь в погреб. Ее внешний вид вернулся к тому, что был раньше, но лицо стало гораздо бледнее. Кощей почувствовал, что его язык снова ему подчиняется.

– Нам надо выяснить, чего им там надо, – сказал он, выбираясь из погреба. – И ты должна помочь мне снять заклятие. Пока оно сковывает меня, я с ними не справлюсь. А как уберем угрозу… Там уже решим, что делать дальше.

– Я помогу, – сказала Яга, глаза ее блеснули. – Вспомню былые деньки. Но есть одно условие.

– Что такое? – Кощея напрягся. Он в уязвимом положении. Без Яги от заклятия не избавиться, придется ей потакать, пока дело не сделано.

– Нинку не впутывай, – ответила Яга и ее зеленые глаза буквально впились в лицо колдуна. – Девку эту я вырастила. Сирота она, родителей потеряла, я и взяла к себе. И в обиду не дам, так и знай. И зенки свои на нее не лупи. Красой выросла, сама вижу. Жениха найду хорошего и замуж ее выдам. А ты не лезь. Все понятно?

– Я и не собирался, Яга, – произнес Кощей. – Но правду, кто ты на самом деле она не знает, так? Это тоже тайна?

– Самая большая, – сказала Яга и свет в комнате словно кто-то приглушил. Казалось, будто туча накрыла дом, не пропуская солнечный свет. – И этот секрет ты тоже будешь хранить. Ты силен, я это знаю и уж поверь, понимаю, с кем говорю. Но и ты меня знаешь. Если с девкой чего случится или она узнает…

– Я все понял, Яга, – Кощей примирительно поднял руки, и в комнате вновь стало светло. – Тайна так тайна. Буду хранить, раз так нужно.

– Ну и хорошо, – Яга улыбнулась. – Им до моста идти день. И обратно не меньше. У нас есть два дня, чтобы снять твое заклятие. И чтобы это сделать, сначала придется кое-кого убить…