Глава 1
Глава 1
"Званый обед"
Алексей Никифорович Гурьев сладко потягивался в своей постели и позволил себе подольше отдохнуть. Вчера был прекрасный день: его Борзый славно потрудился и принес ему несколько отличных куропаток. Теперь Алексей Никифорович ожидал приезда своих друзей на званый обед.
Он полежал ещё некоторое время, предвкушая сегодняшний день, а затем привстал с постели и крикнул:
– Никитка! Одеваться!
В спальню тут же вошёл парнишка лет двадцати и стал помогать барину переодеться. Алексей Никифорович был в приподнятом настроении и что-то подпевал себе под нос, иногда даже и не обращая внимания на то, что Никита стоит с готовым нарядом и ждёт, когда тот наденет его. Наконец, продев свои руки в рукава длинной рубашки, барин подошёл к зеркалу, поправил свои волосы и спросил:
– Скажи-ка мне, Никитка, как я выгляжу?
– Как всегда, прекрасно, барин! – тут же ответил Никитка и поклонился ему.
– Ах, ты ж подхалим! – рассмеялся Алексей Никифорович, – ты что, не видишь, что мой живот стал больше, а щëки стали раздуваться? Нет, мне явно надо садиться на диету и скинуть так кило пять-десять.
Барин стал вертеться у зеркала, рассматривая себя со всех сторон. Сам он был среднего роста, с широкими ладонями. Он, то поднимал руки, то опускал их, то втягивал живот, то тяжело выдыхал. Его чёрные брюки уже еле сходились на талии.
Гурьев принялся разглядывать своё лицо. Руками прикасался к щекам, вглядывался в свои зелёные глаза, причмокивал пухлыми губами. Его густые тёмные брови то понимались, то опускались, а родинка на левой щеке ходила ходуном от тяжёлого дыхания.
– Да, конечно.. Хм.. – хмуро говорил сам себе Гурьев, – надо заняться собой, что-то я себя запустил. А, впрочем, не сейчас. Сейчас меня ждёт вкусный обед! Так что ещё не настало время грустить!
Гурьев хлопнул в ладоши и потëр их в предвкушении:
– Ну, что, Никитка, Авдотька уже накрыла на стол?
– Да, уже почти всё готово, барин, – услужливо ответил Никитка.
–Это хорошо, это очень хорошо! Скоро приедут мои друзья, мы как всегда будем много беседовать, думать, трапезничать и смеяться, – ответил Гурьев и снова потëр руки. Затем он обернулся к зеркалу и сказал своему отражению:
– А тобой я займусь позже.
Гурьев наспех надел на себя пиджак темно-бордового цвета и спустился вниз в гостиную. Здесь шли последние приготовления, кухарка Авдотья вместе со своей помощницей Меланьей накрывали на стол.
– Проворнее, проворнее надо быть! – торопил их Гурьев.
– Барин, ещё минута и всё будет готово! – почти раздражённо ответила ему Авдотья.
– А ты, я смотрю, так и не научилась за все эти годы, что живёшь здесь, нормально разговаривать со мной. Совсем вы тут без меня распустились! – ответил Гурьев и пригрозил пальцем.
– Полно вам, барин, характер у меня такой. Я привыкла командовать на кухне, вы же знаете, не прикрикнешь – никто не пошевелится. А так, раз – и всё готово. Вот и ваш стол уже накрыт, барин, – ответила Авдотья, схватила за подол фартука Меланью и поспешила вместе с ней удалиться на кухню.
– У-у-ух, мне эти кухарки! – пригрозил кулаком Гурьев вслед им.
В гостиную вошёл Кузьма – личный кучер Гурьева. Он был небольшого роста, с карими глазами и рыжей бородой. Его тонкие пальцы теребили чёрную шапку, которую он только что снял со своей головы. Он стряхнул с плечей снег, поклонился и сказал:
– Барин прибыли-с.
– О, мой друг приехал! Отлично, Кузька, заводи моего друга! – воскликнул Гурьев.
Кузьма поклонился и вышел. Вскоре в гостиной показался молодой человек лет 30-35. На нём был надет красивый тулуп коричневого цвета, воротник которого обрамлял белый заячий мех. На нём были надеты чёрные, вычищенные до блеска, ботинки, костюм бежевого цвета и белоснежная рубашка. Лицо его было гладко выбрито, а светлые волосы были аккуратно причесаны назад.
– Александр Николаевич, дорогой мой! Наконец-то ты приехал! Сам Ростовский ко мне пожаловал! Здравствуй! – воскликнул Гурьев.
– Алексей Никифорович, как я рад тебя видеть, дорогой! – воскликнул Ростовский. Друзья обнялись.
– Ох, ну и пурга началась нынче, – говорил Ростовский, снимая с себя тулуп, – дорогу замело. Я думал, не доеду до тебя. Спасибо, тебе, Алексей, что выделил для меня свою карьеру и Кузьмича, моя карета, как ты знаешь, сломалась…
– Знаю, конечно, ты попал в то ещё приключение. Но ничего, ты теперь у меня дома, ни о чëм не беспокойся! Никитка, тулуп! – крикнул Гурьев и бросил тулуп Ростовского в руки Никитке. Никитка проворно поймал его и поклонившись, унёс его в прихожую.
– Да, приключение у меня было знатное, – соглашался Ростовский. Но самое главное, что всё обошлось!
– Что верно, то верно! О, как ты возмужал, я не видел тебя всего ничего, какой-то месяц, а ты так изменился! А ну-ка, подойди к окну, я тебя получше разгляжу при свете, – сказал Гурьев, похлопав друга по плечу и ведя его к окну.
– Государственная служба обязывает быть подтянутым. Ты же помнишь, что меня не так давно назначили титулярным советником, я писал тебе об этом в последнем письме.
– Да, да, я помню, я читал об этом. Ну, я тебя поздравляю! Теперь, может, и о женитьбе пора подумать? – спросил Гурьев и продолжая с интересом разглядывать друга у окна.
– О-о-о, нет, – затянул Ростовский. Я только встал на ноги, мне светят блестящие перспективы, если буду усердно работать, а женитьба мне только помешает. Нет уж, мне спешить некуда.
– Тебе уже целых 33 года, а ты ещё ни разу не был женат! – возразил Гурьев.
– Не целых 33, а всего лишь 33, – поправил его Ростовский. – Ну что же, насмотрелся на меня? Я могу идти к столу?
– Ох, до чего же ты хитрый, Ростовский, но этим ты мне и нравишься. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь, – ответил Гурьев и потрепал друга по голове.
Пушистые светлые волосы тут же поднялись на затылке. Ростовский аккуратно подправил их, прищурил свои голубые глаза, плотно сжал свои тонкие губы и таинственно произнёс:
– Ну, а как же по-другому?
Гурьев рассмеялся, Ростовский, глядя на него, тоже стал улыбаться.
В комнату вошёл ещё один молодой человек лет 37. У него были черные, словно смола, волосы, чёрные глаза ярко поблескивали на свету. Его густые черные усы аккуратно обрамляли лицо. На нём был также надет темно-синий костюм и чёрные ботинки.
– Над чем это вы так смеётесь, просветите и меня, друзья?
– О-о-о, наконец-то и ты до меня доехал, мой дорогой друг, Григорий Михайлович! Ростовский, поздоровайся и ты с Авдеевым!
Ростовский и Авдеев по-дружески обнялись.
– Григорий, как ты добрался до меня? Не тяжко ли было ехать в такую пургу? Погодка нынче совсем что-то испортилась. Не то, что была вчера! – поинтересовался Гурьев.
– Спасибо, Алексей, добрался нормально. Мой кучер хорошо знает дорогу до твоего дома, я уже столько раз бывал здесь! Кажется, завяжи ему глаза, он всё равно привезёт меня к тебе, ему никакая пурга нипочём! Тем более, ехать мне не так далеко, всего вёрст 20.
– Я рад, я очень рад, что ты приехал ко мне! Ну, пойдёмте к столу.
Затем Гурьев провёл их к столу, потëр руки и не без удовольствия сказал:
– Вчера мы с моим Борзым потрудились на славу. Нам удалось поймать несколько отличных куропаток. Авдотька с Мелашкой приготовили их. Давайте же попробуем их. А ещё я вам очень рекомендую попробовать и отварную картошку, квашеную капусточку, солёные помидоры.
– Почему, ты, Алексей, зовёшь всех Авдотька, Мелашка, Кузька, Никитка? – спросил Ростовский.
– А как же мне их ещё величать, если они и есть Авдотька, Мелашка, Кузька и Никитка? – рассмеявшись, ответил Гурьев, кусая кусок куропатки.
Друзья принялись кушать. Немного отобедав, Авдеев спросил у Ростовского:
– Я что-то не вижу твоей кареты во дворе. Что случилось? И на чем же ты добрался сюда, ведь тебе ехать гораздо дальше, чем мне, вёрст 40, если не ошибаюсь.
– Ну, Григорий, слушай, сейчас тебе Александр расскажет приинтереснейшую историю, – вмешался Гурьев и стал ждать рассказа от Ростовского.
Глава 2
"Дворянские тайны: переплетение судеб"
Глава 2
"Неожиданная встреча"
Алексей облокотился на свою руку и стал с предвкушением ожидать истории от Александра. Ростовский отставил приборы, вытер свой рот белоснежной салфеткой и произнёс:
– Да, собственно, не знаю, интересная ли моя история, но то, что она меня оставила без любимой кареты – это факт.
Намедни я ехал по делам. Мой извозчик умело управлялся с лошадьми, и ничто не предвещало беды. Сначала я заехал в ту самую лавочку, про которую я вам столько раз рассказывал. Там Акулина печёт вкусный хлеб. Надо сказать, хлеб отменный, я нигде такой не видывал.
Купив несколько буханок, я вышел из лавки. Вдруг ко мне подбегает сиротка Дашка, протягивает мне серого котенка и говорит:
– Возьмите котёнка себе домой, пропадёт ведь!
Я от неожиданности даже немного растерялся, а потом и говорю ей:
– Нет, Дашка, спасибо, не нужен мне котёнок. Возьми лучше у меня буханку хлеба, да иди, ищи хозяина в другом месте.
Дашка взяла у меня одну буханку и куда-то убежала, а я двинулся дальше. Доехали мы до следующей лавки, где продаётся отличное красное вино. Как вы помните, у меня в скором времени состоится день рождения, к которому я уже начинаю готовиться. И здесь всё прошло как обычно, я закупил несколько бутылок вина и вышел на улицу.
Ко мне снова подбегает Дашка, жуёт мою буханку и снова начинает протяжно и жалобно просить:
– Ну, возьмите котёночка к себе домой. Он без вас пропадёт! Посмотрите, какой на улице холод и метель надвигается!
Серый котёнок также жалобно посмотрел мне в глаза. У меня внутри что-то дрогнуло, но виду я не подал. Вместо этого я начал немного сердиться, снова ей говорю:
– Я тебе хлеба дал, отправил искать хозяина в другом месте, а ты снова ко мне пришла? Чего же ты хочешь от меня? Денег? Ну, на, возьми пару копеек и будет с тебя!
Я достал из кошелька несколько монет и протянул их девочке. Дашка улыбнулась и снова куда-то убежала.
Я посмотрел ей вслед, убедился, что её нигде нет, и снова сел в свою карету.
Мы ехали по N-ской улице и свернули на Троицкую площадь. Увидев Троицкий собор, я перекрестился. В тот же миг нас застала сильная метель, да такая, что и на вытянутую руку ничего не видать. Я закричал своему извозчику:
– Иван, тормози!
– Тпру-у-у-у! – закричал Иван и потянул вожжи на себя.
И как только он это сделал, перед моей каретой снова выбежала Дашка. Иван от неожиданности дернул вожжи направо, и мы врезались в стену Троицкого собора. Бутылки вина все разбились, я сидел в осколках. Моя карета была непригодна для движения, но сам я не пострадал.
Дашка подбежала ко мне и протянула котёнка:
– Этот котёнок должен жить с вами! Возьмите его!
Я уже совсем осерчал, говорю ей:
– Тебе что, жить надоело? Ты выбежала перед моей каретой, еще бы секунда, и моя лошадь растоптала бы тебя! Посмотри, какая метель разыгралась! Неужели ты ничего не понимаешь?
– Барин, возьмите котёнка, – как заворожённая повторяла Дашка, не обращая никакого внимания на мои слова.
Я совсем стал сердитым. Хотел уже начать браниться, как вдруг из белоснежной метели показался силуэт юродивой Параскевы. Она была замотана в тёмную шаль, а на ногах были надеты чёрные валенки. От этого её образ становился ещё более загадочным и в то же время простым.
Она почти подошла к моей разбитой карете и стала причитать, при этом что-то пританцовывая:
– Бог любит Троицу! Бог любит Троицу! Бог любит Троицу!
Я ничего не понял, молча смотрел на неё. Дашка, смахнув со своего лица снег, протянула мне котёнка и сказала:
– Я ведь вам в третий раз его предлагаю. Возьмите…
Котёнок посмотрел мне прямо в глаза, и моё сердце дрогнуло. Но мой ум еще сопротивлялся, поэтому я сердито сказал:
– Ну и куда мне девать твоего кота? Посмотри, моя карета разбита! Как я его довезу до дома? Путь неблизкий!
– Ничего, как-нибудь довезёте, он смышлёный, – уверенно ответила Дашка и положила мне котёнка на колени.
Параскева стала крутиться вокруг своей оси, топать ногами по снегу, хлопать в ладоши и причитать:
– Божий дар принял! Божий дар принял! Божий дар принял!
Котёнок тут же улегся на мои колени и, несмотря на метель, стал засыпать.
Дашка улыбнулась и убежала. Параскева всё также хлопала в ладоши и топала ногами. Вокруг меня стали собираться люди, по толпе пошла молва и слухи, как же всё произошло.
Я встал и вышел из кареты, дал денег Ивану, чтобы тот добрался до ремонтной мастерской, а сам с котенком и оставшейся буханкой хлеба отправился искать себе другую карету, чтобы уехать домой. Метель стихла, будто ничего и не было, на улице стало многолюдно.
Я простоял ещё какое-то время, ожидая свободного извозчика. Котенок спокойно сидел у меня на руках. Проходящие мимо девицы улыбались мне и котенку, их явно умиляло наше общество.
– Ну, хоть в чём-то ты мне помог. Привлекаешь женское внимание, правда, сейчас мне не до него. Всё, что я хочу – это поскорее добраться домой, согреться у камина и забыть про всё, что случилось на этой площади.
Котенок посмотрел на меня своими желтыми глазами и тихо мяукнул в ответ.
До дома я добрался уже без происшествий. Своей служанке отдал котенка, велел его отмыть и накормить. Сам грелся у камина и вспоминал обо всём произошедшем. «Вот, думаю, и съездил за вином на день рождения. Ни вина, ни кареты! Зато есть котёнок!»
Вскоре мне принесли котёнка, который оказался очень милым и вполне даже симпатичным. Сама шерсть у него серая, но по всей спине идут почти чёрные полоски. А одна передняя лапа оказалась наполовину белой. Такой вот парадокс. Он снова посмотрел на меня своими жёлтыми глазами, мяукнул и улегся возле камина. Вскоре он сладко уснул, а я не стал его тревожить.
– Вот так, друзья мои, я и остался без кареты, но теперь с котом! – закончил свой рассказ Ростовский.
– Да, вот так история! – усмехнулся Григорий. – И эта Параскева меня очень сильно удивила! Откуда она взялась? Откуда взялась эта Дашка? И вообще, зачем тебе этот котёнок, ты и дома-то не бываешь!
– А меня больше интересуют слова, которые тебе сказала Параскева. Ты не думал про них? – спросил Алексей.
Александр махнул рукой:
– Да что обращать внимания на неё? Она постоянно всем что-то говорит.
– Я бы на твоем месте не был бы так равнодушен, – не унимался Гурьев.
В гостиную вошла Меланья, она принесла бутылку красного вина.
– О, Мелашка, ты как раз кстати! – обрадовано сказал Гурьев. Александр, раз твоё вино было разбито, предлагаю выпить моё! Предлагаю тост: за нового жильца в семье Ростовских! Кстати, как же мы его назовём?