Всё подлинное во мне

Глава I. На истоках

9 сентября

По багровым кирпичным стенам бегут быстрые струйки воды. С потолка дождевые капли стремительно падают в лужи, и звук их приземления разносится эхом по старому зданию. Четыре могучие колонны держат массивную крышу, но время и погодные условия не щадят Красный, и вся эта конструкция, на сегодняшний день, принимает обшарпанный вид заброшенного строения – каковым оно и является.

Наташа неподвижно стоит на бетонной плите, расположенной посреди Красного, и внимательно смотрит на меня. Её бездонные карие глаза, с первой секунды встречи, невольно цепляют меня. Чёрные, слегка влажные локоны плавно обрамляют её изящный силуэт; розовая куртка лишь слегка накинута на плечи; белые джинсы облегают стройные ноги. Каждая неповторимая черта придаёт Наташе такой невинный и пленяющий вид. За это я восхищаюсь ею, и в то же время – ненавижу.

– Привет ещё раз, – произносит Наташа, изящно спрыгивая с плиты.

Близко не подходит: держит между нами дистанцию.

– Думаю, ты понимаешь, почему я позвала тебя сюда.

– Ты о чем? – настороженно спрашиваю я.

– В общем, тянуть не буду. Извини. Я не хочу больше общаться с тобой. Моим отношениям с Денисом ты только мешаешь, поэтому, прошу держаться от нас подальше, – она буквально сверлит меня взглядом. – Лина, мы не можем больше дружить, да и ты сама, думаю, понимаешь это.

– …Что? – невольно вырывается у меня. – Ты серьёзно хочешь променять нашу многолетнюю дружбу на какие-то отношения с парнем?

– Будь бы у тебя такая возможность, ты бы поступила точно так же, – язвительно утверждает она.

– Наташ, откуда такая уверенность? – удивлённо, с примесью тревоги спрашиваю я. – Что с тобой стало? Почему ты во всём винишь меня?

– Денис мне дорог, – она игнорирует мои вопросы. – Я не хочу, чтобы ты всё испортила.

– Что я могу испортить? Как, чёрт возьми, я вам помешаю? Если он тебя любит, то ему должно быть всё равно на других девушек, неужели ты этого не понимаешь?!

– Не имеет значения, как именно ты помешаешь нам. Я давно наблюдаю за тобой и вижу, как ты неровно дышишь к нему. И не отрицай очевидное. Просто оставь нас в покое, – из-за сильного шума дождя, я едва разбираю её голос, что стал гораздо тише, когда речь зашла о Денисе.

Я кусаю губу. Она права: я люблю Дениса. Очень. Ещё с того дня, когда его винно-карие глаза с первой же секунды пленили меня. Вероятно, Денис рассказал ей о том, что я признавалась ему в своих чувствах. Но он отверг меня, и вскоре начал встречаться с Наташей.

Я взаправду не хочу мешать их отношениям. И Денис, и Наташа дороги мне, и я хочу ставить дружбу превыше романтических чувств. Правда хочу. Но это не так просто.

– Послушай… Я знаю, это может звучать глупо и неубедительно. Но я очень дорожу нашей дружбой. Плевать, что я там чувствую к Денису. Поверь мне: я вам не хочу мешать.

– Как раньше уже не будет, – она отвечает с ледяным пренебрежением. – Мне пора. Постарайся сохранить наш диалог вдали от посторонних ушей.

Даже не вериться, что, буквально пару месяцев назад, мы были очень близки.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Тебе действительно всё равно на нашу дружбу? …Просто отлично. Знаешь, что? – я набираюсь смелости сказать то, на что так долго не хватало смелости. – Мы и вправду были паршивыми друзьями! Я больше не буду твоей «собачкой на побегушках»! Забирай своего Дениса, и валите оба на все четыре стороны, а я к вам никогда больше близко не подойду!

Через сильную злость и боль, растекающуюся по всему телу, я заканчиваю не только разговор, но и отношения со своей лучшей подругой, точней, с этого момента – с моим новым врагом.

Наташа с презрением смотрит на меня и, не произнося ни слова, раскрывает зонтик и быстрой походкой направляется в сторону своего дома. Её каждый новый шаг уносит наше прошлое, дружбу, а главное – борьбу за любовь Дениса.

В какой-то степени я знала, что всё так будет. Мы с Наташей оказались слишком сильно похожи, а от того и страдаем. Полгода назад мы влюбились в одного и того же человека, и с того самого времени дружба рушилась, мы стояли на распутье: любовь или подруга? Отношения или дружба? Эти вопросы посещали нас обеих, хотя друг другу мы не признавались в этом. В итоге чувства Дениса решили всё: он полюбил Наташу и отверг меня. Одно из самых сильных и обидных чувств, что когда-либо может посетить человека: не взаимная любовь. И только сейчас, смотря на уходящую подругу под пеленой ледяного дождя, я осознаю, что, как она и сказала: «Как раньше уже не будет».

Падаю на колени. Тело просто не выдерживают нависшей боли. Я хватаюсь за голову, и пальцами проникаю меж прядей каштановых волос. Горячие слёзы стремительно ударяются оземь, разбиваясь на мелкие капли. Плачь растворяется в шуме проливного дождя. Мир вокруг словно замер под гнётом пронзающих болью эмоций.

– За что со мной так, – это последнее, что шёпотом могу выдавить из себя. В следующее мгновение я кричу, и этот звук, полный отчаяния, разлетается эхом по красному зданию, ударяясь о кирпичные стены и исчезая где-то меж быстрых струек воды. Из меня словно вырвался последний живой крик. А после этого – резкая пустота.

Через некоторое время поднимаюсь с влажной земли. Отряхиваю штаны от налипшей грязи, а затем, медленно сажусь на бетонную плиту. «Нужна помощь», – мой мозг начинает твердить об этом. – «Срочно… мне нужно с кем-нибудь поговорить». Трясущимися руками достаю телефон и набираю номер дорогого мне человека.

– Ваня, п-привет, – тихим голосом говорю я. – Мы… можем встретиться?

– У-у-у… слышу, что кому-то паршиво. Где ты? – раздаётся беспокойный голос Вани из мобильного.

– В Красном я…

– Там-то, что ты делаешь? – удивлённо спрашивает он.

– П-подходи к моему дому, позже всё объясню, – говорю я и завершаю вызов.

Кладу телефон в сырой карман джинс и неуверенно делаю шаги к концу здания. Переступаю через кучу сломанных кирпичей и направляюсь в сторону дома. Капли небрежно растекаются по лицу, одновременно смешиваясь со слезами. Теперь мне кажется, будто часть меня осталась в здании, та самая часть, что умела радоваться. Сейчас по мне бегут лишь холод и разочарование, которых раньше, в таких дозах, я не испытывала. Внутри вдруг стало пусто. Настолько пусто, что я начинаю сомневаться, что однажды этот вакуум сможет заполниться.

До дома я дохожу окончательно разбитой. Пустым взглядом встречаю обеспокоенного Ваню, что сидит под крышей моих ворот.

– У-у-у, – снова протягивает он, увидев меня. – Твоя туш потекла. Да и выглядишь ты весьма… подавленно.

– Как будто ты не понял, что мне хреново, – с досадой отвечаю я. – И вообще, давай покурим, – открываю металлическую дверь ворот.

Мы заходим в мой маленький двор и к нам, тут же лениво, но достаточно быстро подбегает мой толстый чёрный кот Барсик. Его ясные серые глаза смотрят открыто, и на секунду кажется, что во взгляде проскальзывает понимание, будто он знает, что сейчас твориться внутри меня.

– Ты даже кота домой не пустила, когда ушла. Он же весь промок, – отчитывает меня Ваня.

– Ой, Бася-я-я, прости, пожалуйста, – жалобно извиняюсь перед котом.

Из меня очень плохая хозяйка. Благо для Баси, что не я каждый день ухаживаю за ним.

– А где, кстати, твоя мама? – встав под навес, спрашивает Иван.

– Она в город сегодня поехала, – поясняю я, подходя к мотоциклу, стоящему под навесом. – Сказала, что собралась в ресторан отмечать день рождение подруги, – продолжаю рассказывать, одновременно смотря в мотоциклетное зеркало, и пытаясь вытереть туш с лица.

– Может, ты уже дашь мне сигарету?

– Точно, забыл, что твои закончились, – доставая пачку «Винстона», говорит он.

Мы начинаем курить. Густые клубы дыма медленно плывут по двору, смешиваясь с дождём. Присутствие Вани, сигарет и Баси создаёт мимолётную атмосферу покоя и заставляет меня делать более ли менее живой вид.

– Так, что же у тебя произошло? – спрашивает Иван.

– Полная жесть на самом деле. Наташа звонила. Позвала в Красный, сказала, что нам нужно поговорить. В итоге она ясно дала понять, что не хочет со мной общаться… и к Денису велела не подходить больше. Ну я психанула и послала её куда подальше.

– Фига себе… А Дэн не пришёл?

– Нет, – вздыхая, отвечаю я. – Да и двое против одной – это уже перебор.

– Ну да, – соглашается он. – Лин, ты правильно сделала, что послала Наташу. После того, как она начала встречаться с Денисом – стала зазнаваться и слишком много выделываться. Дэн тоже не лучше, раз не ценит такую девушку как ты, – на полном серьёзе произносит Иван.

– Да, но… сам понимаешь, что сердцу не приказать, кого любить, а кого – нет.

– Знаю, – отвечает он.

Затем, немного подумав, спрашивает:

– Что ты теперь собираешься делать?

– На данный момент – переодеться в сухую одежду, и посмотреть с тобой на вечно тонущий «Титаник».

– Ты ведь понимаешь, что я не о наших планах, – его явно не устраивает мой ответ.

– Да, блин, не знаю я! Пошли уже, – нервно отвечаю я.

Мы кидаем окурки через высокий металлический забор и не спеша, по узким доскам, направляемся в дом. Снова передо мной бревенчатые стены, низкий потолок с матицей и мебель в коричнево-зелёных тонах. Ещё часа два назад уютная обстановка дома радовала меня. А сейчас всё вокруг кажется раздражающим и блёклым.

Ваня берёт стопку дисков, хватает Барсика и плюхается вместе с ним на потрёпанный диван, а затем, начинает находить нужный диск. Я хожу из комнаты в комнату и ищу, во что можно переодеться.

– Сейчас бы пивка и орешков, – мечтательно говорит Иван, держа в руке диск с изображением «Титаника».

– Завтра в школу, гений. Не особо приятно с похмельем ходить по ней.

– Да ла-а-дно тебе, – наплевательски протягивает он. –Поспорим, ты бы сейчас тоже не отказалась от возможности напиться.

– А я и не отрицаю, – натягивая свитер, отвечаю я. – Но давай сегодня, просто, без ненужных последствий, посмотрим фильм.

Растрогаться посреди фильма – это я умею. Пока Ваня сидит на диване в обнимку с котом, я два раза успеваю незаметно вытереть накатившиеся слёзы. Весь фильм мы сидим почти молча.

Спустя три часа кино заканчивается, и «Титаник» в очередной раз погружается на дно океана. Я усталым взглядом смотрю за окно: сплошная темнота. Ване бы уже пора домой пойти.

– Ох-х, как же я устал, – потягиваясь, говорит Иван. Барсик неохотно спрыгивает с него и медленно ползёт на кухню.

– Ну что, как ты теперь себя чувствуешь?

– Нормально.

– Ну, если так, то тогда я могу оставить тебя одну?

– Да, пожалуй. Спасибо, что посидел со мной.

– Ой, не благодари, – отмахивается он.

Я поднимаюсь с кресла и медленно направляюсь в прихожую, чтобы надеть куртку. Ваня следует моему примеру, а затем, мы выходим во двор.

– Пока, Лина, завтра увидимся, – говорит Ваня и закрывает металлические ворота. Они противно скрипят, а затем, я слышу отдаляющиеся шаги Ивана. Мне становится тревожно оставаться наедине с собой.

Я медленно плетусь по двору к старой деревянной скамейке, стоящей под навесом вместе с ржавеющим мотоциклом отца, где мы и курили с Ваней. И теперь, в кромешной темноте, медленно тлеет сигарета, любезно одолженная Иваном. Неторопливо впускаю в себя дым, сидя на скамье. Мне не о чем подумать, нечего предпринимать. Всё закончилось так быстро, так не справедливо. В этой хладной ночи меня оставили совершенно одну, пустую и подавленную.

15 октября

Наша история закончилась, но жизнь на этом не останавливается. Дни перерастают в недели, осень плавно сменяет зима. Белые хлопья снега кружатся над головами усталых школьников, понемногу разбавляя серость будней. Я натягиваю капюшон черной куртки, тем самым защищаясь от липких снежинок. Меня всё угнетает: погода, учёба, окружение, а главное – всепоглощающее депрессивное настроение.

Оно наступило на следующий день после того случая в Красном. У меня резко пропало желание пить, есть, разговаривать, а затем и жить. Ваня всё это время всячески пытался поддержать меня. Но какие слова он должен произнести, чтобы вернуть меня к полноценной жизни? Что я должна сделать, чтобы… забыть Дениса?

Вчера кто-то украл мою спортивную форму. Ни футболки, ни штанов в раздевалке я не нашла. Обыскала гардеробную, спортзал, коридор и кабинеты – формы нигде нет. Не трудно догадаться, что это сделали Наташа и её свита. Одноклассницы объединились против меня и пытаются всячески задеть за живое. Вопреки просьбы Наташи не разглашать наш диалог, она, судя по всему, решила собственноручно нарушить данные слова. Теперь каждая блоха в нашей небольшой школе знает о произошедшем, и некоторые особы решили воспользоваться моей уязвимостью. «Почему бы и не поиздеваться над слабой? Она же всё равно ничего не сделает», – полагаю, так думает каждая из Наташиной свиты. Как ни больно признавать, но они правы: сделать я ничего не могу. Их много, а я одна. Учителей втягивать в это не собираюсь, а Ваню – подавно.

Я торопливо иду домой, чтобы скорее укрыться от снегопада, да и вообще от всего мира. Видеть никого не желаю. Всё просто бесит.

Прохожу мимо веселящихся первоклашек, закидывающих друг друга снежками. Кто-то из школьников идёт домой, кто-то болтает с друзьями. Их счастливые крики, улыбки на лицах кажутся такими отдалёнными. Будто бы радость посещает всех, кроме меня.

Вдруг ощущаю несильный толчок в плечо и тут же слышу до боли знакомый голос, произносящий моё имя:

– Лина, подожди!

Мне хватает доли секунды, чтобы узнать его. Это Денис. Это его голос. Я испуганно поворачиваю голову назад, так и застыв на месте. Снежок, что он кинул, теперь, рассыпавшись, лежит рядом с ногами. Дэн уверенным шагом идёт в мою сторону. Без тени сомнения: он окликнул именно меня. Кого же ещё?

«Что… он хочет?» – наивно спрашиваю себя. За месяц я не услышала от него ни единого слова.

– Привет, – нежно произносит он, будто его девушкой являюсь я, а не Наташа.

– …Привет, – покорно отвечаю я.

Его винно-карие глаза слишком по-доброму смотрят на меня, и избежать этого взгляда я просто не в состоянии.

– Идёшь домой?

– Иду, – тихо отвечаю я и опускаю взгляд.

Внутри всё так и кипит. Его голос всегда так сильно очаровывает меня.

«Лина, очнись! – мысленно отрезвляю себя. – Денис отшил тебя два месяца назад, даже не фантазируй, что он хочет бросить Наташу!» Стиснув зубы и собрав волю в кулак, я, как можно настороженнее, спрашиваю его:

– Что ты хочешь?

– Поговорить. Я не понимаю, почему ты стала избегать меня? Мы уже очень давно не общаемся.

Его выражение лица взволнованно, нет той теплой улыбки, которую я всегда обожала, обожаю, и буду обожать.

– И ты только сейчас решил спросить меня об этом? –сбившись с толку, спрашиваю я. – Мне ещё в сентябре Наташа объяснила, что боится, типа я могу помешать вашим отношениям! Поэтому смотри: я вам не мешаю.

– Сначала я думал так же, – признаётся он, смотря на мимо проходящих учеников, которых явно привлекает наш разговор. – Но… слушай, пойдём, прогуляемся до стадиона, я там все объясню.

Ну и как я могу отказать ему?

– Хорошо. Пошли, – отрывисто говорю я и сворачиваю на тропинку, ведущую на стадион.

Могу предположить, что он хочет продолжить общаться со мной. «Между нами только дружба», – всплывают в голове однажды сказанные им слова. Сейчас он идёт рядом, едва касаясь моего плеча своим, и этот краткий миг хочется растянуть на целую вечность. Но реальность жестока. Я не получила от него любви – он не дождётся от меня дружбы.

Я стараюсь изо всех сил подавить кипящие чувства и запереть их на замок.

Денис левой рукой хватает снег, а затем начинает придавать ему форму шара. Кинув его в школьный забор, Дэн поворачивается лицом в мою сторону и неожиданно спрашивает:

– Ты всё ещё куришь?

– А разве собиралась бросать? – удивлённо спрашиваю я.

– Бросай. Ты же всего пару месяцев назад начала курить, почему? Тебе же ещё детей рожать, – внимательно смотря на меня, говорит он.

– Отлично. Давай обсудим моё будущее. Это же так важно сейчас, – немного раздражённо отвечаю я. – Почему курить начала – это вообще не твоё дело.

– Вот именно, что моё. Серьёзно: подумай о своём будущем, – говорит он и опускается на скамейку.

Я сажусь рядом и ставлю между нами чёрный рюкзак.

– Так, что ты хочешь? – вопросительно уставившись на него, произношу я.

– Хочу, чтобы ты была счастлива.

Одна из лучших черт Дениса – его доброта. Он заботиться о каждом, кто нуждается в этом. Но мне его эмпатия ни к чему.

– Денис, – я делаю паузу, чтобы подобрать нужные слова. – К чему всё это? Ты хочешь помочь мне? Хочешь, чтобы я чувствовала себя счастливой? Да у меня и так всё замечательно! Я потеряла лучшую подругу, стала предметом издёвок в классе, причём благодаря твоей Наташе. Всё просто отлично!

– Кто над тобой издевается? – спрашивает он, доставая сигареты из кармана куртки.

– А, нет, постой. Мне ты курить запрещаешь, а сам? – показывая указательным пальцем на пачку, возмущенно произношу я.

– Ты ведь меня не слушаешь. А если бросишь, тогда я тоже последую твоему примеру, – спокойно отвечает он и подносит зажигалку к сигарете. – Так кто же над тобой издевается?

– Одноклассницы, – выпаливаю я. – Мало того, что они меня унижают, так ещё и спортивную форму умудрились украсть!

– Хочешь сказать, Натали (Денис только так её и называет) тоже участвует в этом?

– Да, – без тени сомнения отвечаю я и достаю свои сигареты. – Наташе нравиться причинять мне боль. Поверь: кроме того, как быть твоей девушкой, она ещё и являлась моей подругой. И я, как никто другой, знаю, на что она способна, – нервно закуриваю.

– Почему бы вам не поговорить? – непоколебимо спрашивает он.

– Денис, – моё терпение кончается. – Разговоры здесь ни к чему: всё и так понятно. Нам с Наташей уже не по пути.

– …Жаль, что ты так думаешь, – в его глазах читается неподдельная грусть. – Мне нравится с тобой общаться, ты забавная девчонка. Я сегодня же поговорю с Наташей, чтобы твои одноклассницы больше не причиняли вреда и вернули спортивную форму.

– Ну.. удачи, – говорю я и встаю со скамьи.

Недокуренная сигарета падает в снег, тут же с шипением затухая. Я беру свой рюкзак, снимаю капюшон и, отвернувшись от Дениса, произношу:

– Мы больше не будем друзьями. Пока.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно, – твёрдо отвечаю я.

Скольких сил мне стоит произнести эти слова. Но я однозначно решила, что наши пути должны разойтись. Здесь нет места дружбе, когда у одного идет речь о любви.

Домой меня провожает лишь снег, налипающий на лицо, и тающий под ботинками.

16 октября

Сквозь тонкую пелену сна слышу звон будильника: время пришло. Пора вставать.

Сказать, что мне паршиво – ничего не сказать. Идти в школу желания нет, к тому же, сегодня физра. Старая спортивная форма была успешно утилизирована, новая – украдена. Больше подходящей одежды для спортзала у меня нет. Я принимаю единственно верное решение: прогулять урок физры. Благо для меня, он будет последним, поэтому можно будет сразу свалить домой.

Приподнимаюсь с кровати и распахиваю плотные шторы. Сегодня хмуро. Снег, что валил вчера, растаял, оставив после себя лишь небольшие белые островки. Видимо, погода сегодня тоже не в настроении.

Мама уже вовсю уплетает завтрак: батон с маслом и мёдом. Барсик старательно вылизывает свои лапки, расположившись на маминых коленях. В левой руке она держит газету, с кричащим заголовком: ««Газпром» заставит россиян платить ему напрямую». Интересно, зачем она читает это старьё, если у нас в доме нет ни намёка на газ? Даже вода, и та, из колодца. Все блага цивилизации обошли нас стороной, во многом благодаря папаше, решившим свинтить от нас.

– Доброе утро, – мой голос на удивление звучит обыденно.

– Утро доброе, – отвечает она, выглядывая из-под очков. – Чай будешь?

– Кофе, пожалуйста, – пить кофе по утрам – та привычка, что передалась мне от мамы.

Сначала она была не особо довольна, ведь в газетных статьях говорят, что кофеин вреден для подростков. Но потом, после моей настойчивой мольбы, она быстро смирилась, и разрешила пить кофе по утрам.

Пока мама возится с кофе, я делаю себе бутерброды: твороженный сыр на ломтике белого хлеба и толстенный кусок колбасы. Максимально просто, и самое главное – вкусно.

– Я сегодня не пойду на физру.

– Почему это? – мама ставит кружку на стол.

– Плохо себя чувствую, – другой отмазки и не придумать. – Такое ощущение, что могу заболеть.

– А я говорила тебе, – мама порицает меня. – Давно пора носить шапку, а ты всё носишься со своим капюшоном!

Я лишь виновато смотрю на неё. Ну не люблю я носить шапку, мне тепло в капюшоне! Тем более я не заболела, это лишь фальшь, чтобы не ходить на физру.

– Если на уроках станет хуже – иди в больницу, – её слова звучат неумолимо, так что приходится согласиться.

Позавтракав и собрав рюкзак, я надеваю школьную форму, состоящую из черного жилета, плиссированной юбки, и зеленой кружевной блузки. Наношу легкий макияж: слегка подвожу глаза черным карандашом, растушевываю, а затем подкрашиваю ресницы тушью. Мои брови достаточно густые, чтобы я не проводила над ними «танцы с бубном» каждое утро и просто оставила в покое.

Бася уже успел сползать в подполье, сделать свои грязные делишки, и теперь, развалившись на спине, лежит посреди зала, тем самым мешаясь под ногами.

– Тебе бы пора научится манерам, пушистая мордочка, – укоризненно говорю Басе.

Тот лишь сильнее изогнулся спине и вытянул лапку. Счастливый кот: никаких забот, вкусно кормят, и не нужно идти в школу. Прямо завидно.

Мама, как и всегда, уходит на работу за 15 минут до того, как выхожу я. Поэтому, к утренней рутине добавляется осмотр комнат: везде ли выключен свет. Далее я проверяю электрическую плиту, иду в коридор, и, усомнившись в подлинности запомненного, еще раз иду проверять плиту. Всё нормально: теперь точно можно выходить.

Сегодня на улице довольно холодно. Начал моросить дождь. Осенью всегда какая-то ненормальная погода: то дождь, то снег, то снег с дождем. Весь небосвод затянут серыми тучами, и на их фоне лес, что окружает нашу деревню, выглядит как стены заброшенной крепости: такой же неприступный и мрачный.

Спускаюсь к небольшой речке, прохожу по деревянному мосту и поднимаюсь в горку. Путь до школы неблизкий – идти предстоит около полутора километров.

Всю дорогу меня не покидают мысли о Денисе. Я обещала, что забуду его, но как сдержать данное обещание? Чертовски трудно противостоять собственным желаниям, но также – глупо подчиняться им.

Погруженная в раздумья, вдруг замечаю знакомый силуэт. Тот идет широким шагом, расправив крепкие плечи, с одного из которых свисает рюкзак. Ветер треплет его кудри.

– Ваня! Привет, – подбегаю к своему лучшему другу.

– Здарова, здарова, дружище, – тот хватает меня за плечо. – Ну как ты?

– Нормально, – говорю. – Вчера общалась с Денисом.

– Да ладно? – Иван неподдельно удивлен. – О чем же вы говорили?

– Сразу говорю, надеется особо не на что. Он предлагал остаться друзьями, а я его отшила. Конец.

Ваня вздыхает:

– Хреново, что могу сказать? Я уже говорил: недостоин он тебя, Лина. Уверен: твоё счастье не за горами.

– Не знаю Ваня, – я иду немного поодаль. – Хочется верить, что лучшие дни ещё впереди.

– Может покурим? – Ваня указывает большим пальцем на Красный, находящийся недалеко от нас.

– Прямо перед школой? Да ну, нет. Сейчас будет алгебра у Косого, не хотелось бы, чтобы он спалил, что от нас несёт куревом.

– Тогда я схожу один: жутко хочу курить. Дойдешь до школы сама? – он виновато улыбается.

– Без проблем.

У входа в школу замечаю Дениса. Конечно же, разговаривающего с Наташей. Они над чем-то смеются. Я пытаюсь как можно незаметнее проскользнуть мимо них, хотя, сделать это практически невозможно: крыльцо, на котором они стоят, не более пяти метров в ширину. Боковым зрением замечаю, что оба оглядываются на меня. Их насыщенный разговор прерывает красноречивое молчание. Уже начинаю жалеть, что не пошла с Ваней в Красный.

Захожу в школу и быстрым шагом направляюсь в гардеробную. Сдаю куртку тучной гардеробщице, и направляюсь в кабинет Косого. Большинство одноклассников уже здесь. Скоро начнется ещё один мучительный день с насильственным поглощением знаний.

Так и есть: день оказывается жутко нудным. После монотонного жужжания Косого о дискриминанте наступил урок биологии. После него география (где географичка влепила мне тройку за хреново сделанное задание), общество и геометрия.

Когда наступает очередь физры, все девочки идут в женскую раздевалку, а я, не привлекая лишнего внимания, забираю куртку из гардеробной и свинчиваю домой. По дороге заскакиваю в Красный. Закуриваю. Сидя на бетонной плите, вспоминаю день, когда мы говорили здесь с Наташей. С тех пор, мы не перекинулись ни единым словом. Оно и не нужно. Всё ясно, как зимнее небо в морозную ночь. Мне лишь остается принять тот факт, что придется видеть их лица пять дней в неделю, на протяжении всего учебного года. Такая себе перспектива на самом деле. Чёрт. Ненавижу свою беспомощность. Но что ещё остается, кроме как принять поражение?

«Борьба показательна,

не победил – уходи с поля достойно».

© Добраяпросто

Глава II. Багровый закат

В октябре Денис обещал, что поговорит с Наташей, но с того времени издёвки так и не закончились. Форму мне никто не вернул, пришлось ехать в город и покупать новую. В конце концов я призналась маме, что кто-то украл спортивную одежду, но кто именно – я не знаю. Солгала, конечно же. Я твёрдо убеждена, что это сделали Наташа и её свита, хотя доказательств у меня до сих пор нет.

В ноябре, после осенних каникул, меня одолела простуда, поэтому две недели зависала дома. Для меня это даже в радость: не нужно видеть кого-либо в школе и взаимодействовать с ними. Пока мама была на работе, Ваня пару раз приходил ко мне домой и оставлял домашнее задание. Да, от домашки не сбежишь, даже если болеешь.

Весь декабрь наш класс готовился к Новому году: репетировали сценку (мы делали кавер-дэнс на клип PSY – «Gangnam style»), украшали коридоры, холл и спортзал бумажными снежинками. Классной руководительницы с нами не было, и свита воспользовалась этим моментом: когда я залазила на стремянку, одна из них как бы невзначай толкнула её, и я упала на пол, ударившись локтем и спиной. Ваня тут же подбежал ко мне и поднял с пола. Лена (вторая из свиты) и Марина начали хихикать, и на этом моё терпение лопнуло. Во мне вскипела небывалая ярость. Я знала, что никто (разве что Ваня) не заступится за меня, знала, что если совершу необдуманный поступок, то получу сполна. Но в тот момент мне было наплевать абсолютно на всё. Я подошла к Марине (той, что толкнула стремянку) и, не раздумывая, зарядила ей хорошую пощёчину. Эта мразь меня просто достала. Давно пора уяснить, что даже загнанная в угол мышь умеет кусаться.

Марина тут же пришла в бешенство и вцепилась в мои волосы. Парни заметили потасовку и оттащили Марину от меня. Из верхней губы шла кровь. Она успела ударить меня в лицо. А дальше: кабинет директора, долгие нравоучения в нашем классе и, в конце концов, вызов родителей. Мама работает школьной медсестрой, поэтому через десять минут уже сидела с нами. Сказать, что мама была в ужасе – ничего не сказать. Она обрабатывала мою рану перекисью водорода, пока директриса читала нотации о поведении в учебном заведении. Затем, пришли родители Марины. Мне казалось, будто никто не поверит в мою версию произошедшего. Так бы и случилось, если бы не парни.

Они ворвались в кабинет директрисы, и один за другим, наперебой, начали рассказывать, как всё было на самом деле. Что самое неожиданное: они заступались за меня. В итоге, после мучительного допроса, меня отпустили домой. Мама не стала порицать и читать нотации, лишь пыталась уговорить меня съездить в больницу на рентген (она сказала: «А если это трещина в кости или перелом?»). Боль и вправду была сильная. Но я отказалась куда-либо ехать.

Смешанные чувства захватили меня. Гнев сменялся страхом: я ещё больше возненавидела Наташу и её свиту, и в то же время боялась, что они снова выкинут какой-нибудь сюрприз. Тогда, я восемь дней не посещала школу. На новогодний праздник тоже не пошла. А тридцать первого декабря сидела дома, и, пока мама веселилась где-то с друзьями, я много плакала. Я не брала трубку, когда звонил Ваня. Но он настойчивее, чем кажется: пришёл ко мне домой и принёс пару банок Кулера, которые стащил с новогоднего стола предков. Мы долго болтали, обсуждали последние события в школе. Ваня сказал, что Стас и Валдис (наши одноклассники), запустили петарду в кабинет Косого, выбив взрывом стекло. Их предки заплатили не малую сумму за порчу имущества. Повезло, что парни отделались лишь этим.

Наташа всё так же вместе с Денисом. Ваня видел, как они танцевали медляк на школьной дискотеке. Я рада, что мои глаза были спасены от этого зрелища. Около трёх часов ночи я проводила Ваню домой и легла спать.

Когда каникулы закончились, я снова пошла в школу. Все вели себя так, будто никто и не спихивал меня со стремянки. Видимо, они отлично провели эти каникулы и давно забыли о том случае. Я вздохнула с облегчением, потому что меня никто больше не трогал, и начала спокойно учиться. Но январские морозы дали о себе знать, и вскоре школу закрыли на карантин. Я сидела дома, смотрела сериалы по ноутбуку (сериал «Герои» – просто нечто!) и много спала.

В феврале особо ничего не произошло. Правда, ходили слухи, что Денис расстался с Наташей, но это оказалось неправдой. Я всё так же наблюдала их счастливые физиономии в школе. В любом случае их расставание уже ничего бы не изменило. Наивно полагать, что я ещё могла иметь какой-либо вес в их истории. Я твердила себе, что Денис в прошлом, и не изменяла этому обещанию.

В марте потеплело, появились первые признаки весны. Ваня достал пачку «Арома рич», и с тех пор я курю лишь эти сигареты. Приятный запах шоколада, что исходил от пачки, просто пробуждал меня. Да, всё та же отрава, хотя теперь не такая неприятная на запах.

Апрель начинался обычно: я ходила в школу, много пребывала в подавленном состоянии и мало разговаривала. Наташина свита почти не доставала меня. Пару раз обозвали доской, но я лишь усмехалась в ответ – они сами не являются поводом для пробуждения похоти.

В начале мая я отметила своё пятнадцатилетие. Ничего не обычного, просто семейная посиделка. Мама испекла торт, и мы с удовольствием ели его (даже Барсик умудрился стащить кусок!). Вечером пришёл Иван, и вручил мне книгу Джона Грина «В поисках Аляски». Он сказал: «Я хоть и не люблю читать, но знаю, что тебе по душе всякая романтическая лабуда. Надеюсь, книга тебе зайдет. Консультант в книжном сказала, что это одна из самых продаваемых книг». Я поблагодарила его. Приятно осознавать, что у меня есть такой друг как Ваня. После, мы отправились гулять по поселению.

13 мая

– Ещё чуть-чуть, – выдыхая в парту, говорю я. – Ещё чуть-чуть и… будет ещё хуже.

– Да что ты всё время расстраиваешься? – говорит мне Ваня, сидя на учительском столе. – Ещё чуть-чуть и – лето! Купаться будем, за ягодами ходить, на рыбалку тоже! Кстати, а, может, сегодня пойдём на рыбалку?

Я поднимаю голову с парты, на которой дремала перемену, и сонно смотрю на него. В классе, кроме нас, никого нет.

– Не знаю. Спать хочу, влом идти куда-то.

– Хватит вечно впадать в уныние! Посмотри за окно: там так солнечно! Сейчас пройдёт последний урок, и свалим домой. Ну?

– У-ф-ф, – снова выдыхаю я. – Ты какой-то энергичный сегодня.

– Для тебя стараюсь, подруга, – он подмигивает, и тут же предательски звенит звонок на урок.

Геометрия длиться вечность, а может и две. Монотонность Косого любого ученика может свалить с ног. Каждое слово он выдавливает медленно, без единой эмоции. Этот старик, похоже, ещё лет двадцать назад выжал из себя все соки. Поэтому, чтобы хоть как-то разукрасить эту серость, я рисую в тетради кошек. Очень много кошек.

После урока мы с Ваней идём покурить в Красный. Он (честное слово, как маленький) несётся вприпрыжку, радостно размахивая рюкзаком. Я же медленно плетусь за ним, периодически зевая.

– Что-то меня сегодня совсем расквасило, – замечаю я. – А ты, наоборот, полон сил.

– Погода разгулялась, я в предвкушении всех дел, что ждут меня, – садясь на бетонную плиту, говорит он.

– Круто, – снова широко зеваю. – Да блин! Покурим, и я спать!

– Ха-ха, прямо в Красном?

– Да иди ты. Дома, конечно, – сонливо улыбаясь, отвечаю я.

Проходящие мимо школьники периодически поглядывают в Красный, но за всё время нас ещё никто не сдавал взрослым. Поэтому мы курим, не обращая особого внимания на них.

– На днях заценила книгу, что ты подарил мне.

– И как тебе? – внимательно уставившись на меня, спрашивает Иван.

– Цепляет. Пока я дочитала до момента, где главные герои пьют розовое вино на окраине футбольного поля и читают роман.

– Девчачье чтиво, – ворчит он. – Я рад, что мой подарок не пропадает в забвении на твоей книжной полке.

– Вообще-то, главный герой – мальчик, – возражаю я.

Ваня в ответ лишь закатывает глаза. Сразу видно: не стоит даже пытаться прививать ему любовь к чтению. Его воротит от любого упоминания книг, особенно тех, что касаются любовных романов или математики. Иван бросает окурок на землю и надевает рюкзак. Я делаю то же самое, и мы направляемся по домам.

Майское солнце напекает лицо. На небе ни единого облачка. Ваня достаёт из кармана брюк наушники и начинает распутывать их. На перекрестке мы расходимся, и он полностью погружается в свой излюбленный плейлист из армейских песен.

Придя домой, я обедаю вчерашним сырным супом, затем, сажусь за уроки. Но усталость настолько сильно овладевает мной, что я забиваю на домашнее, и погружаюсь в глубокий сон.

Слышу, кажется, телефон звонит. Сквозь сонную пелену я вытаскиваю руку из-под одеяла и пытаюсь нащупать мобильник, который, по звуку, кажется, должен быть на полу.

– У… аппарата я, – закрываю глаза и кладу телефон рядом с ухом.

– Выспалась? – раздаётся полный бодрости голос Вани. – Рыбачить идём?

– Ты меня разбудил… ой, да, ладно, идём, – понимая, что уже не усну, соглашаюсь я. – Сейчас только удочку поищу и приду на пруд.

– Хорошо, тогда встретимся на пруду, – оповещает Иван и кладёт трубку.

Я медленно открываю глаза и… нет, не хочу вставать.

– Ты куда-то собралась? – раздаётся голос мамы с кухни.

– Думаю, что рыбачить, если, конечно, папин спиннинг найду. Ты не знаешь, где он может лежать?

– В предбаннике лежит. Запылился, наверное.

Найти его оказалось не так трудно. Это действительно очень пыльный старый спиннинг, с помощью которого мы рыбачили с отцом. Я тогда совсем ещё мелкая была.

Развод родителей – такое может случиться с каждым. Они поженились «по залету», когда им было около двадцати лет. Но папаша не вынес тяжбы семейной жизни и свинтил к другой. К той, что без детей и имеет просторную квартиру в городе. Я, кажется, уже давно смирилась с этим фактом. Лишь в те моменты, когда на глаза попадаются отцовские вещи, на меня рушатся воспоминания из детства. Но это настолько болезненно, что я любым способом стараюсь не думать об этом.

Взяв спиннинг, я выдвигаюсь в сторону пруда. Мы называем это место Химкой (из-за всякой дряни, что выбрасывают местные жители в пруд). Он находится на окраине села, прямо рядом с лесом. Есть ещё один пруд, именуемый Дном. Он находится на противоположной части поселения, глубоко в лесу. Туда мы обычно ходим купаться.

Пока я иду по витиеватой тропинке вдоль леса, запах цветущей черёмухи заполняет легкие. Птицы щебечут наперебой, вдали слышен лай собак. Природа оживает после долгих заснеженных дней. Вот только внутри всё та же бесконечная зима.

Когда начинаю приближаться к пруду, замечаю Ваню, который с полной готовностью ждёт улов. Его кудрявыми локонами играет майский ветер. Напряжённое тело показывает всю важность ситуации для Ивана. Он будто готов в любую секунду сорваться с помоста и нырнуть вглубь пруда, чтобы собственными руками достать рыбу. Я подхожу к нему и молча начинаю готовить снасти к предстоящей ловле.

– Тебя вообще учили, как нужно обращаться со спиннингом? – с ухмылкой произносит Ваня.

– Завались.

Он пытается помочь мне распутать леску, но я ясно даю понять, что справлюсь сама. Тогда Иван снова встает в свою позу, наполненную решимости, и ждёт клёв. Я развязываю узлы на леске, затем, насаживаю червя на крючок (нет, я их не боюсь), и закидываю его в пруд.

– Сома мне в задницу! – ругается Иван. – Кто-то уже успел сеть поставить!

– Где? – уставившись на воду, спрашиваю я.

– Да вон, видишь по середине пруда такую тёмную полоску? Вот это и есть рыболовная сеть.

– Ого-о, – протягиваю я. Я бы даже не обратила внимание на это, если бы не Ваня. Рыбалка – одно из его любимых занятий.

– Ты, кстати, успела выспаться? – спрашивает он, вытаскивая из воды уже не первого карпа.

– М-м-м… нет. Часа три, может, поспала. Но этого недостаточно.

– А ты… блин, у тебя клюёт!

Ваня со стремительной скоростью хватает мой спиннинг и быстро наматывает леску на катушку. От рыбы, которую он тащит, расходиться рябь по воде, а я только и успеваю смотреть на происходящее.

– Относился бы ты к урокам с такой страстью! – отсчитываю я Ваню, который бросает небольшого карася в чёрное ведро. – Тогда бы и не было проблем с учёбой!

– Если бы она приносила столько же удовольствия, сколько рыбалка, то я бы подумал над твоими словами, – с ухмылкой говорит он.

Улов сегодня действительно богат. Иван только и успевает замахиваться удочками. Мне даже ничего делать не нужно, его азарта хватит до самой ночи.

– Оп-па, – Ваня отрывается от спиннинга. – Смотри-ка! Пацаны пришли… и не только.

Я поворачиваю голову в сторону противоположного берега: там начала собираться компания. Чёрт. Почему они решили пойти именно на пруд? Обычно все сидят на стадионе, в Двушке (двухэтажный заброшенный дом) или в Красном. В основном, в компании гуляют мои одноклассники, я даже один раз гуляла с ними. Но шумная компания мне не по душе, поэтому тусоваться с ними не желаю.

– И у нас сигареты закончились, – продолжает Вано, доставая из камуфляжных штанов пустую пачку.

– Не у нас, а у тебя. Сходи к пацанам, стрельни парочку у них, – советую я.

– Ты последи за удочками тогда, хорошо?

– Давай быстрей, – нахмурив лицо, отвечаю я.

Недовольство у меня вызывает присутствие знакомой влюбленной парочки в компании. Денис обнимает Наташу за талию, параллельно разговаривая со Стасом. Как же меня бесят их физиономии.

Вообще, рыбалка уже успела мне наскучить. Я закрепляю удочки и отправляюсь на пригорок, находящийся немного дальше от берега. Думаю, что с ними ничего не станет, пока я понежусь под последними лучами солнца. Багровый закат горит ярким пламенем, расплываясь по воде. Солнечный свет согревает мою бледную кожу. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю запах водной глади.

Открыв глаза, я замечаю силуэт, возникший передо мной. Он заслоняет закат, и лучи солнца обрамляют его очертания. В первую секунду мне кажется, что тот напоминает Дениса: такой же высокий и темнокожий. Несмотря на то, что его тело худощавое, широкие плечи выказывают, что этот парень силён. Слегка взъерошенные чёрные волосы идеально дополняют изящность черт узкого лица. Парень просто до невозможности красив.

Его большие глаза цвета глубокой ночи, каким-то печальным взором рассматривают меня. Я будто смотрю в бездну. Такое чувство, что лишь взглянув на меня, этот парень смог добраться до самых скрытых уголков души.

– Привет, у Вано есть сиги? – прервав мои смутные мысли, спрашивает он, рассматривая меня.

– …Э-э-э… он к пацанам пошёл просить, но… если хочешь, могу свои дать, – отвечаю я и торопливо открываю карман на ветровке.

Он поворачивает голову в сторону противоположного берега и внимательно смотрит туда.

– Ты разве куришь? – спрашивает меня паренёк, когда я начинаю протягивать ему сигарету.

– Нет, коллекционирую, – с сарказмом отвечаю я.

Парень слегка улыбается (боже, как красиво!), берёт сигарету и отправляется на другой берег. Но пройдя пару шагов он останавливается, разворачивается в мою сторону и спрашивает:

– Тебя как звать?

На секунду я действительно забываю своё имя. Парень своим появлением оказывает на меня сильное воздействие. Я прихожу в реальность, когда понимаю, что он уже начинает

разворачиваться в сторону бегущего Ивана.

– Линой, – торопливо отвечаю я.

С досадой от своей тормознутости провожаю взглядом широкие плечи паренька и замечаю, как к нему подходит Ваня, и они пожимают друг другу руки.

А затем, я снова смотрю на закат: теперь он кажется каким-то другим без силуэта того паренька. Во мне словно возникло любопытство, которое, возможно, и погубит меня.

– Лина, блин! – слышу недовольный голос Вани за спиной.

– Что?

– Ты каким местом вообще следишь за удочками?! Рыба же сорвалась!

– Упс… прости, отвлеклась, – нервно улыбаясь, отвечаю я. – Что за парень только что поздоровался с тобой?

– Этот? – он указывает в сторону темнокожего паренька, что направляется к компании. – Это Марк. Слушай, тут такое дело… мне надо к пацанам бежать, без обид Лина. Завтра в школе всё объясню! – словно вихрь, Ваня хватает свою удочку, чёрное ведро с рыбой, и несётся на противоположный берег.

И тут я остаюсь одна. Поднимаюсь с травы, беру спиннинг и заматываю леску. Какого чёрта только что сейчас было? Без всяких объяснений этот засранец сливается от меня. Видимо, потусить с компашкой ему интереснее, чем со мной. Мог хотя бы из вежливости позвать меня туда! Да и чёрт с ним. Всё равно рыбачить мне надоело.

14 мая

Под покровом глубокой ночи сниться страшный сон: люди в чёрных балаклавах избивают меня. Я лежу где-то в лесу на влажной земле. Из-за облаков проступает бледный силуэт луны. Один из них, взмахивает битой и, что есть мочи, ударяет по моему телу. Я слышу хруст костей, понимаю, что должна чувствовать страшную боль. Но по телу пробегает только холод, пронизывая с головы до пят. Двое копают яму. Тот, что копает, произносит: «Да кидай ты уже её, не тормози!». Страх смешивается с холодом и сковывает меня. Мне хочется сбежать от этого ужаса, но я не могу пошевелиться. И тут, человек с битой прекращает избивать меня, медленно подносит руку к своему лицу и снимает маску. По сердцу ударяет разряд, вызванный новой волной ужаса: я вижу лицо Вани. Оно мертвенно бледное, не выражает никаких эмоций. Чёрные глаза смотрят отчуждённо, сквозь меня. Затем маски снимают остальные: я вижу ухмыляющееся лицо Марины, презренное выражение у Наташи. Трое пристально смотрят на меня. Отчаяние начинает скрести по горлу, слезы непрерывно льются из моих глаз. «Зачем?! – в истерике кричу я. – Зачем вы так со мной?!» В ответ получаю лишь безмолвие. Кажется, будто они сейчас закопают меня, и на этом наступит конец всему, что поддерживает во мне жизнь. Я теряю всякую надежду на спасение.

Тут я резко просыпаюсь. Передо мной потолок, едва тронутый блёклым светом. По телу пробегают огромные мурашки, по спине и лбу течёт холодный пот. В первые пару секунд я прибываю в полнейшем ужасе, а затем начинаю радоваться.

– Дома… это был сон, – невнятно шепчу я.

Мрак в сознании начинает рассеиваться, но моя радость, всё же, больше похожа на фальшь. Внутри остаётся осадок от увиденного сна, что будет преследовать меня ещё очень долго.

Я быстро прокручиваю в памяти последние события, дабы восстановить целостность картины мира: «Мы с Ваней рыбачили, потом он убежал без всяких объяснений… Ещё я встретила какого-то парня… вроде бы его зовут Марк. А Марина с Наташей… к чёрту, даже думать о них не хочу».

Убедившись, что в моей жизни всё более ли менее нормально, я набираю полную грудь воздуха, а затем выдыхаю. Главное, маму не разбудить. Я осторожно опускаю руку на пол и ищу телефон. Экран начинает светиться, смотрю на время: половина шестого утра. Из-за дурацкого сновидения я потеряла целых полтора часа сна! И так вчера совсем расквашенная ходила, так теперь и сегодня та же история будет. Зашибись, блин.

Дискомфорт вызывает покрытое потом лицо и не менее мокрая сорочка. Я с трудом приподнимаюсь с кровати и, без лишнего шума, отодвигаю штору. За окном уже светает. Затем, осторожно направляюсь в сторону кухни, подхожу к зеркалу и смотрю на своё отражение: волнистые волосы взъерошены, под глазами темные круги. Белки глаза слегка покраснели, виднеется сильная усталость. Розовый отблеск неба отражается на моей коже. Я осторожно включаю кран и начинаю умываться.

Уснуть так и не получилось. Мысли шебаршат как тараканы. В частности, до меня снизошло озарение, что та небольшая стабильность в виде дружбы с Ваней, за которую я держусь руками и ногами, может внезапно исчезнуть. Что ему мешает, например сегодня, изъявить нежелание общаться со мной? Может, он уже давно думает об этом, просто не может признаться? Эти мысли так и зудят в сознании. Мне страшно. Страшно остаться одной.

Я стараюсь всячески найти логическое объяснение вчерашнему поступку лучшего друга. Почему он решил внезапно свалить? Хоть бы по нормальному объяснил причину, чтобы я не изводила себя!

Звенит будильник. Я с раздражением отключаю его и вскакиваю с кровати.

Мама, как и всегда, уже вовсю завтракает. Барсик хрустит любимым кормом с крольчатиной. Стараясь скрыть своё паршивое настроение, желаю маме доброго утра и иду умываться.

Закончив с утренней рутиной, хватаю рюкзак, и выхожу на улицу. Сегодня я вышла даже раньше, чем мама, что необычно. Солнце давно перевалило через горизонт и с каждой минутой идти по улице всё труднее. Чёртова жара.

Переизбыток тепла не приносит никакой радости, да и вообще я не особо люблю жаркие дни. Ветер периодически играет с моими каштановыми волосами, пока я, тем временем, приближаюсь к школьным воротам.

Поворачиваю голову налево, разглядывая школьников, бегающих по двору. Замечаю парней, толпой идущих в Курилку. Вместе с ними Ваня. Я решаю просто ждать, когда он соизволит объяснить свой поступок. В конце концов, избежать неизбежного невозможно. В его случае.

Первым уроком физика. Я кидаю свой рюкзак рядом с кабинетом, и выхожу в школьный сад. Сажусь на скамейку. Напротив меня сидит, судя по всему, второклассник, уткнувшись носом в телефон: играет во что-то. В голове проскальзывает мысль, что я его раньше не встречала. Школа небольшая, тут обучается всего около двухсот учеников, так что, волей не волей, а помнишь почти всех на лицо.

– Обалдеть, ты так рано в школу пришла? Неожиданно, – поворачиваю голову и вижу Ваню, вставшего как статуя за моей спиной.

Успел подкрасться незаметно, засранец.

– От тебя весельем пахнет, – с завистью замечаю я.

– Ну пойдём, покурим, – усмехается Иван, прекрасно зная, что на территории школы я этого не сделаю.

В ответ толкаю его в бок.

– Ты сделала домашку? Я даже книгу не открывал, – он плюхается рядом со мной, распластав руки на спинке скамьи.

– Тогда у тебя проблемы, друг. Либо ты объяснишь Косому как работает перископ, либо Косой объяснит это твоим предкам.

– Да знаю я, – Ваня закатывает глаза. – Ненавижу физику. Дашь списать?

– Может быть. Если ты расскажешь мне кое-что.

– Что же?

– А ты не помнишь, что обещал мне вчера объяснить в школе?

Чёрт. Не сдержалась и, всё-таки, спросила.

– Хм… – Ваня хмурится. – Не помню.

Я вскидываю брови. Видимо то, что мучило меня даже во сне, для него – всего лишь пустяк.

– Ты вчера кинул меня, или уже забыл?

– Д-а-а, – будто только вспомнив, протягивает он. – Прости, Лина. Просто пацаны в ляпы позвали играть, ну я и пошёл. Торопился, извини. Они уже начинали играть, а я не хотел водить. Ты же не стала бы тусоваться с нами.

– Думаешь, отмазался?

– Думаю, что да. Я выведал кое-какую инфу для тебя.

– О чем же? – я насторожилась.

– Я узнал, что Наташа хочет порвать с Дэном.

Я таращу на него глаза, но тут же прихожу в себя.

– Бред. Такие слухи уже ходили. Как помнишь, они просто поссорились тогда.

– Ты права. Не стоит верить болтовне Стаса, – Ваня смотрит на наручные часы. – Сома мне в задницу! Через десять минут звонок, дай пожалуйста списать, или Косой отстрелит мои яйца!

К счастью будущей девушки Ивана, его яйца остались в полном порядке: жертвой Косого стала Наташа. С превеликим удовольствием я таращусь на то, как Косой отчитывает Наташу. «Вам стоит тщательно изучать тему отражения света. Вы живете в мире, наполненном различными источниками света и предметами, отражающими его. Не выполнив домашнее задание, вы рискуете не только получить неуд, но и упустить знания о мироустройстве. Вы это понимаете, Наталья?» Та беспомощно отводит взгляд в окно, и тихо произносит: «Да, я понимаю, простите». Судя по всему, она гуляла вчера весь вечер и не удосужилась узнать, как работает перископ. Моё нутро торжествует. Конечно, радоваться чужой беде не круто, но мне, черт возьми, круто, когда беда касается ненавистного человека.

Косой закончил воспитательную нудятину, и начал писать название темы на доске. Я отрываю кусочек тетрадного листа и пишу на нём: «Кто такой Марк? Я его не видела раньше». Комкаю листок и кидаю Ване на парту.

Тот не заставляет ждать с ответом: «Недавно перевелся к нам. Живет напротив меня. А ты че, влюбилась?»

Я злостным взглядом стреляю в Ивана, который угорает над моей реакцией. Яростно строчу новую записку: «Да пошел ты. Я просто спросила». Вскоре ко мне на парту прилетает очередная записка: «Забей на него. Он тот ещё придурок».

Я комкаю листок и бросаю в пенал. Теперь злюсь на саму себя: зачем вообще решила спросить? Косой что-то бормочет про закон преломления света. Стоит сосредоточиться на его болтовне, иначе потом может случиться так, что надо мной будет торжествовать Наташа.

Через пять минут на мою парту прилетает записка с весьма трудно разбираемым почерком: «Не бегай за Марком. Он походу на Олесю запал».

В первую секунду я думаю о том, кто же эта Олеся. Но не так уж и трудно догадаться, что речь идёт о самой красивой девушке в нашей школе. Её шелковистые белые локоны и большие формы нравятся абсолютно всем парням. Не удивительно, что Марк запал на неё. Вдобавок, я не раз видела Наташу с Олесей, судя по всему, последняя заняла моё место на роль лучшей подруги. Быстро же она меняет подруг. Да и чёрт с ними. Пусть делают что хотят.

Я думаю: «Значит, Марк уже успел втрескаться в Олесю. Отлично». Я кидаю Ванину записку в пенал к остальным и продолжаю слушать лекцию Косого. Моё настроение окончательно портиться.

После третьего урока наступает время обеда. Вся орава школьников несётся в отдельно стоящее здание на территории школы – столовую. Сегодня на обед картофельное пюре с тефтелями. Обожаю тефтели.

Иду по небольшой березовой аллее, под ногами хрустит гравий. Чтобы попасть в столовку, нужно приложить не малые усилия, а именно: преодолеть высокие и крутые ступеньки. Тот, кто строил это здание, явно не думал о технике безопасности. Того и гляди, можно навернуться и свернуть шею. Поэтому, чтобы не стать жертвой безалаберного архитектора (если таковой имелся), при подъёме по лесенке, я держусь за перила. Преодолев опасное место, дожидаюсь своей очереди и мою руки. Сажусь за столик, отведенный специально для учеников восьмого класса. А вот и мои ароматные тефтельки. Отодвигая гороховый суп как можно дальше (меня просто воротит от одного его вида), приступаю к трапезе. Сегодня к обеду выдают маковые булочки, посыпанные сахарной пудрой. Идеальный обед. Не считая, горохового супа, конечно же.

Уплетаю тефтели и рассматриваю обстановку вокруг: учителя сидят за моей спиной, обедая, и что-то активно обсуждая. В слова не вслушиваюсь, мне неинтересна их рутина. Осматриваю соседние столики, тут всё как всегда: все галдят, двое пятиклассников толкают друг друга, пытаясь заполучить последнюю хлебную корочку. Повариха ругает их: «Мальчики, хватит драться! Что вам, хлеба мало?» Но те не унимаются, и сражаются за несчастную корочку.

Тут я перевожу взгляд на столик седьмого класса, и встречаюсь с глазами цвета ночи. Я знаю их. Они смотрят на меня, а я не отрываюсь от них. В голове проносится та же мысль, что и вчера: «Боже мой, этот парень чертовски красив!» Хватает лишь секундного соприкосновения взглядов, чтобы ощутить разряд тока, что ударяет в самое сердце.

Марк отводит взгляд, наклоняется к однокласснику и что-то говорит ему. Я отворачиваюсь и смотрю на свою несъеденную булочку. Что за чувство только что охватило меня? Не понимаю. Я вижу этого человека всего лишь второй раз, почему так сильно колотиться сердце?

Хватаю булку, тарелки с остатками еды и отношу их на стойку для грязной посуды. Мне вдруг стало душно и тесно в столовой, хочется выйти. Как можно скорее.

Выскакиваю на улицу и вдыхаю полную грудь воздуха. Медленно выдыхаю. Не нравится мне это ощущение, я будто контроль над собой теряю! Иду в сторону школы, сжав маковую булочку в руке. Не хочется думать, что во мне может проснуться то, что заведомо губительно, что разрушит меня.

– Привет, – слышу чей-то голос за спиной.

Я оборачиваюсь. Это Марк. Он протягивает мне руку. Опускаю взгляд: в руке пакетик с булочкой.

– Хочешь? – его бездонные глаза внимательно смотрят на меня.

– …Спасибо, – бормочу я, и беру булочку из его руки.

Он удаляется в сторону школы, больше не сказав ни слова. Я еще какое-то время мешкаю, стоя столбом посреди березовой аллеи и провожая взглядом его широкие плечи. Затем я смотрю на свои руки, в которых теперь две маковые булочки.

«Это истории начало…»

© Найтивыход

Глава III. Страх

7 июня

Наконец-то, школа закончилась, и наступили каникулы. После переводных экзаменов (которые я с трудом сдала на «четыре») можно спокойно выдохнуть. Для меня лето – череда жарких, но при этом спокойных дней. Я могу не париться, что Наташа и её свита задумают очередную гнусную выходку. Ближайшие три месяца можно провести в тишине, за чтением книг, небольшими прогулками вдоль лесного массива или просмотром сериалов. Пожалуй, земной покой – то, о чем я мечтаю. Прямо, как написала Янковская А. Ю.:

«Земной покой – предел чего хочу,

Раз я должна зачем-то жить да быть.

Земной покой – пока не замолчу –

Траву, закат и воду, чтобы плыть».

Когда я вырасту, понятия не имею, какую профессию я бы хотела выбрать, но точно знаю, что мне бы хотелось домик на отшибе глухой деревеньки. Он был бы небольшим, из дерева, а веранду я бы покрасила в оливковый цвет. В доме была бы куча книг, целая домашняя библиотека. Еще у меня обязательно будут жить кошки, и днями напролет мы будем сидеть у печи и коротать тихие вечера.

Помимо дома, так же сокровенна и искренна мечта о верных друзьях. Не таких, что променяют тебя на парня/девушку, забудут о тебе и не будут давать знать о себе месяцами или даже годами, а настоящих, надежных друзьях, с которыми, болтая обо всём на свете, я буду провожать закаты и встречать рассветы за бутылкой красного вина.

Возможно, будет и любящий муж, но до сих пор, отношений у меня не было, а попытка начать их (когда призналась в чувствах Денису) провалилась, поэтому было бы здорово для начала найти хотя бы парня.

Сегодня особенный день – день рождение Ивана. Поэтому последнюю неделю я ломала голову над тем, что же ему подарить. Я задавалась вопросом: что ему нравится? На ум пришли охота и рыбалка. Вариант с подарком в виде нового охотничьего ружья отпадал (кто продаст ружьё подростку?). Остается рыбалка. Подарить новые снасти? Я в этом ни черта не разбираюсь. Тогда я решила обратиться к маме. Та, недолго думая, выдала: «Лучший подарок – это деньги». Я согласна с её доводом, но, когда был мой день рождения, Ваня не поленился и съездил в книжный, нашел, к слову, невероятно увлекательную книгу, и подарил мне. Он пренебрегает книгами и всё что с этим связано, но ради меня, пошел на уступки. Поэтому, я не могу откреститься от него деньгами.

После долгих размышлений мне пришла в голову идея подарить настенный проектор. Ваня как-то раз упомянул, что в его комнате не хватает телика. Он, как и я, обожает смотреть сериалы, по типу «Ходячие мертвецы» (мы оба фанатеем от зомби) или не так давно вышедший мультсериал «Рик и Морти».

Изучив цены на проекторы, я остановилась на самом недорогом, ибо просить у мамы денег на подарок за десятки тысяч рублей было бы неуместно, всё-таки, по финансам мы живем крайне скромно. Так вот, съездив в город и посетив местный магазин бытовой электроники, я заполучила долгожданный проектор.

Поэтому сейчас, когда я собираюсь на предстоящее мероприятие, меня распирает от любопытства, какая же реакция будет у Ивана на мой подарок. Мне хочется, чтобы он был рад подарку не меньше, чем я радовалась подаренной им книгой (которая теперь является моей любимой). Ваня заведомо сообщил, что собираемся у него дома в четыре часа, то есть, через час.

Поскольку наши семьи дружат, моя мама тоже приглашена. Я гадаю, кого лучший друг позовёт на свой день рождения в этот раз. В прошлом году были я, Ванин сосед по прозвищу Шкет, и собственно, сам виновник торжества. Он не особо дружит с кем-то, разве что со мной. Так же, были его родители и моя мама – нас угощали шашлыком из баранины. Это их традиция: готовить шашлык на разные празднования. Поэтому я в предвкушении сочного мяса и Ваниной реакции на мой подарок.

Я одеваюсь довольно открыто: белый топ с рюшками и короткие джинсовые шорты. На улице стоит адское пекло, так что надевать привычные черные вещи – крайне опрометчивая затея (как и джинсовые шорты, но других у меня нет). Я кладу проектор в подарочный пакетик. Барсик тем временем, охотится на шуршащий бантик, приклеенный на подарочный пакет.

– Даже не смей портить упаковку, хитрец, – предупреждаю кота.

Барсик меня не слушает и тянет лапку к бантику. Я хватаю пакет и прячу его на самый верх шкафа. Барсик недовольно машет хвостом, и судя по его суровому (и крайне неестественному для кота) «мяу», покрывает меня первоклассной бранью. В утешение коту, я комкаю половину тетрадного листа и бросаю на кухню, и Барсик тотчас мчится за ним.

Я люблю эти беззаботные моменты, когда я просто могу поиграть с котом, или выпить кофе с мамой утром. Когда здесь был отец, скандалы из нашего дома были слышны даже на улице. Отец с матерю кричали друг на друга, мама винила папашу в изменах, а тот, даже не пытался скрыть данного факта. Он кричал на нее в ответ, твердя, что их брак рушится исключительно по её вине. Я плакала, умоляла их остановиться, но, когда отец ударил меня, а мама не заступилась, я больше не пыталась помешать им. Пряталась под одеялом, и молила Бога (теперь я в него не верю), чтобы этот ад закончился.

И вот теперь дома тихо, порой, даже слишком тихо. Мама не пытается наладить личную жизнь, но и не пытается вложиться в благосостояние дочери. Она как будто равнодушна ко мне, и в то же время, выполняет все функции среднестатистической матери. Иногда, как в тот день, когда мы подрались с Мариной, мне кажется, что мама искренне переживает за меня. Но, через какое-то время, она продолжает вести себя, как и прежде: не интересуется, как я себя чувствую (за редким исключением), не спрашивает, издеваются ли надо мной в школе. И я, правда, давно перестала пытаться завоевать её любовь. Хватило на всю жизнь воспоминания о её бездействии, когда отец ударил меня.

Мама надевает голубое платье в пол, собирает длинные каштановые волосы в хвостик. Она выглядит довольно молодо для своих лет. Она обращается ко мне:

– Упаковала подарок?

– Да. Ни один Барсик в этом доме не навредит подарку.

– Ха-ха, отлично, – мама смеется, прикрывая лицо рукой. – Идем?

И мы направляемся к дому семейства Евсеевых, что находится на другом конце огромного холма, в низине, у протекающей неподалеку речки. Бревенчатый дом Евсеевых не отличается большими размерами, хоть и имеет второй этаж. Ванина семья очень большая: помимо родителей, у него есть старший брат, который служит где-то по контракту, а также дед с таким же именем – Иван, которому уже около девяноста лет. Еще у Вани есть два брата от предыдущего брака его отца, но те живут где-то далеко. Иван навещает их пару раз во время летних каникул. Помимо прочего, у Евсеевых живут две большие охотничьи лайки, которых они держат в огромном уличном вольере. Также, Ванина семья богата на домашний скот: у них есть корова, курицы, бараны, и даже пчелы. В связи с этим, мы часто покупаем у Евсеевых молоко, яйца и мёд. Моя мама с незапамятных времен дружит с Ваниной мамой, поэтому дары природы мы получаем с хорошей скидкой.

У Ваниного отца есть охотничий билет. Поэтому, с наступлением весы и лета, Иван довольно часто пропадает в лесу за охотой на глухаря или уток. Ещё у Вани есть пружинно-поршневая винтовка (он называет её «духовкой»). Иногда мы стреляем по банкам в огороде из этой «духовки», и я даже иногда попадаю. За Ваниным огородом сразу находится густой лес, так что, бояться, что можно прострелить задницу соседа, не стоит.

Мы спускаемся по Черемуховой улице, где живут Евсеевы. У их дома припаркована красная «Шевроле Нива»: значит, отец уже вернулся домой с работы на лесоповале и всё семейство в сборе. Я уже нафантазировала, как мы с Ваней (и, возможно, Шкетом) завалимся на огромный диван и будем смотреть крутой фильм на новеньком проекторе, поедая свежеприготовленные шашлыки, пока наши предки будут бурно обсуждать, какими успехами отличились их дети (а мы особо ничем хорошим и не отличились) в школе.

Когда мы заходим во двор Евсеевых, нас встречают две лайки, заливающиеся громким лаем.

– Ну-ну, раскудахтались, – на крыльце показывается худощавая фигура старика с трубкой в зубах, – это Ванин дед Иван. – Не видите, гости пришли.

– Здравствуйте, – говорю.

– Добрый день, – мама тоже здоровается с дедом.

– Здрасьте, здрасьте, – кряхтит дед. – А Ванька то уже заждался вас, проходите. Сегодня будет отменная баранина.

Дед с силой затягивает трубку, кашляет. Снова затягивается. Снова кашляет.

Мы минуем полуживого деда, снимаем обувь и заходим в дом. Нас встречает просторная кухня-гостиная, с накрытым белой скатертью столом-книжкой, на котором приготовлен праздничный обед. Ванина мама – Марья, торопливо раскладывает тарелки по столу.

– О, Оля, Алина, привет, – кружа над столом, говорит она. – Проходите, не стесняйтесь, Ваня на верху, сейчас позову его. ВАНЯ!!!

– Ау? – глухо раздается знакомый голос.

– Спускайся, встреть гостей!

По лестницам раздается быстрый топот, и я вижу Ваню, одетого так же обыденно, как и всегда: белая футболка и камуфляжные джоггеры. Ваня приветствует маму. Я обнимаю его. От друга несет потом, как будто он бегал по лесенкам кросс. Отстраняюсь от него, а затем, с улыбкой, протягиваю подарок.

– С Днем рождения, пупсик.

– Спасибо дружище, – он смотрит внутрь пакета. – Ого, что это за штуковина?

– Доставай, и увидишь, – я в нетерпении, ожидаю.

Ваня одной рукой вытаскивает коробку с проектором, мешкает, и наконец, до него доходит.

– Вау, это типа домашнее кино?

– Именно.

– Блин, ещё раз спасибо подруга, крутой подарок, – он приобнимает меня.

Я расплываюсь в улыбке. Усилия, потраченные на выбор подарка, стоили того.

Марья тем временем раздает указания:

– Вы пока проходите, Оль, садись, я налью тебе рюмочку. Вань, Алина, вы можете подняться к остальным гостям, пока я не закончу тут.

Ваня хватает меня за плечо и с серьезным видом произносит:

– То, что ты сейчас увидишь, тебя удивит. Постарайся бурно не реагировать.

Я искоса пялюсь на него. Что такого на верху, что может меня удивить?

Мы поднимаемся по высоким деревянным ступенькам, Ваня идет впереди. Дверь в его комнату приоткрыта, и я замечаю, что кто-то там сидит.

– Марк, Данил, это Алина, но вы можете звать её Линой.

– П-привет, – я отвожу взгляд в замешательстве.

Так вот что имел в виду Ваня про «бурно не реагируй»! Да как тут, по-твоему, «бурно не реагировать»? Какого лешего Марк здесь забыл вообще?!

– Ну привет, – Марк расплывается в широкой улыбке.

Слышит ли Марк впервые моё имя, или всё же, узнал его ещё на пруду, останется для меня загадкой.

Данил молчит. Я смотрю на этого худощавого паренька, на удивление, с пухлыми щеками, и понимаю, что видела этого мальчика в школьном саду. Судя по всему, это младший брат Марка, или типа того, мне не понятно. Потому что Данил абсолютно не похож на того: белокожий, русый, пухлощёкий.

– Ну что, третий раунд? – вопрошает Марк, уставившись на Ивана.

– Пока ничья, но я тебя сделаю! – самодовольно восклицает тот.

– В чем вы соревнуетесь? – интересуюсь я.

Ваня кладет мой подарок на журнальный столик и отвечает:

– Я урвал пол бутылки «Джека Дэниэлса» у родаков, – Ваня подмигивает. – Ради прикола, мы решили выяснить, кому достанется двойная доза божественного пойла.

И, судя по тому, что Ваня принимает горизонтальное положение на полу и начинает отжиматься, соревнуются они именно в этом. Я искоса смотрю на Марка, что распластался в самоуверенной позе на диване, положив руку на изголовье, а правую ногу на ногу, и понимаю, что выиграть должен Иван. Всё-таки, у Вани отличная физическая подготовка. Марк тоже выглядит довольно сильным, но не таким, как Ваня.

– Двадцать пять, двадцать шесть… – считает Марк. – Тридцать!

Ваня останавливается и пластом падает на коричневый линолеум. Я вдруг вспоминаю, что Ваня (а помимо него ещё и Стас) сдал отжимания на золотой значок ГТО (а это 36 отжиманий), нормативы которого введи в этом году. Правда, с гибкостью парню не повезло, и он не дотянул норматив по наклонам вперёд даже на бронзу.

Марк вскакивает, трет друг об друга руки и говорит:

– Моя очередь.

Ваня перекатывается на спину, не без труда встает, и рушится на диван рядом со мной. Данила, похоже, их соревнования не интересуют, и тот сидит, вжавшись в угол дивана и уткнувшись в телефон.

Марк принимает стойку для отжимания. Я замечаю, как на его черном поло проступают пятна от пота. Похоже, они соревнуются не на шутку.

Ваня начинает считать. Я (не буду скрывать) завороженно смотрю на крепкую спину Марка. Его довольно длинные волосы прикрывают лицо, руки напряжены, вены проступают на предплечье. Он громко выдыхает при каждом подъёме.

– Двадцать пять… э-э-э, сдаешь обороты, – констатирует Ваня, видя, что последние отжимания даются Марку с трудом. – Двадцать шесть…

И тут Марк падает на колени.

– Твою мать… окей, ты победил, – тяжело дыша произносит Марк.

Ваня самодовольно ухмыляется, затем протягивает руку Марку и помогает встать. Марк плюхается на диван рядом со мной и откидывает голову на изголовье. Ваня подходит к журнальному столику, достает из коробки проектор, и спрашивает:

– К чему его можно подключать? У меня нет компа.

– Там есть провод, можно подключить к телефону, – поясняю я.

– Занятно. Теперь надо освободить место на стене для этой штуковины.

Он снимает календарь с изображением огромного гризли, держащим рыбу в зубах, и перевешивает на стену у двери. Затем, устанавливает проектор на журнальный столик и подключает к нему телефон.

Вскоре, на стене появляется изображение неизвестного мне фильма. Из проектора появляются звуки выстрелов и крики людей.

– Шикарно, я, теперь, из дома выходить не буду, – шутит Иван.

– Ваня!!! – слышится голос Марьи с первого этажа. – Спускайтесь, будем праздновать!

Мы встаем с дивана, Ваня отключает телефон от проектора, затем, вчетвером, спускаемся вниз. За столом сидит мама, поедая бутерброд с красной икрой. Дед Иван, даже не морщась, залпом выпивает рюмку водки и закусывает маринованным огурцом. Ванин отец приносит первую партию шашлыка и тут же уходит жарить новую. Я замечаю в дальнем углу стола незнакомую женщину. На её смуглом лице виднеются огромные мешки под глубоко посаженными глазами. Она коротко стрижена, и черт возьми, абсолютно вылитая копия Марка. Я сразу понимаю, что это его мама. И тут до меня доходит: Ваня говорил мне, что Марк живет напротив его дома. Видимо, Марья решила подружиться с новыми соседями, поэтому пригласила семью Марка на Ванин день рождения.

Я, не без стеснения, здороваюсь с мамой Марка и сажусь с противоположной стороны за стол, рядом со своей мамой. Аромат жареной баранины перекрывает все прочие запахи. Во рту набирается слюна: я очень проголодалась на самом деле. На столе стоят несколько салатов, бутерброды с икрой и колбасой, шашлык, несколько бутылок водки, виски и пару упаковок сока.

– Ну что, все собрались, отлично. Я сейчас Игоря позову, пусть поздравит сына, – говорит Марья и уходит на улицу.

Мама спрашивает, что я хочу поесть. Я выбираю салат «Парус» и немного яблочного сока. Мама берет мою тарелку и накладывает в неё салат. Ваня, тем временем, ухаживает за гостями: наливает виски маме Марка, хочет помочь деду наполнить рюмку, но тот гордо отказывается. «Сам справлюсь», – говорит дед Иван, и, трясущейся рукой, наливает себе водку. Марк сидит рядом с его мамой и Данилом, наливает сок младшему брату (наверное, брату), и накладывает тому салат с фасолью. Затем, возвращается Марья с Ваниным отцом и те, взяв рюмки, встают за спиной деда Ивана.

– Мы очень рады, что вы все пришли на день рождение нашего сына. Я также благодарна нашим новым соседям Тумановым, что не отказались прийти на праздник, – начинает Марья.

– Мы только рады новым знакомствам, – улыбается мама Марка.

– Сегодня нашему Ванечке исполняется пятнадцать лет, совсем взрослый стал.

– Жених! – восклицает дед Иван.

– Ха-ха, да дедушка, школу закончит, и жениться можно будет. А там и внуки не за горами.

– Ну ма-а-ам, – умоляет Ваня.

– Что «ну мам»? – возражает она. – Ты теперь взрослый парень, осталось невесту найти.

Ваня закатывает глаза: Марья его явно вгоняет в краску.

– За тебя, внучок, – дед поднимает рюмку над столом. – Желаю тебе крепкого здоровья, счастья, и, как сказала дочурка, побольше внуков!

Все произносят торжественное «ура» и чокаются рюмками (и стаканчиками с соком). Затем мы приступаем к трапезе. Я стараюсь игнорировать тот факт, что напротив меня сидит самый сексапильный парень нашего поселения. Потому что, чем больше я об этом думаю, тем тяжелее становиться воздух вокруг. Поэтому я стараюсь сосредоточиться на шутках старого деда, восторженных выкликов Марьи, и сдержанного смеха моей мамы и мамы Марка. После съеденного салата я приступаю к шашлыку. Боже, ничего вкуснее не ела. Ванин отец мастер приготовления мяса.

«После плотного обеда, по закону Архимеда, чтобы жиром не заплыть, нужно срочно покурить», – с такой шуткой Ваня выводит нас с Марком в его тайную курилку за баней. Там же, в кустах, припрятана полупустая бутылка «Джек Дэниэлса». Ваня раздает нам по сигарете «Арома рич» и мы закуриваем.

– А где, кстати, Шкет? – интересуюсь я.

– Он с предками уехал к родственникам, – с силой затягиваясь, поясняет Иван. – Так что, этот день рождения, отмечаем без его белобрысой башки.

– Понятно, – отвечаю я и затягиваюсь. – Не думаешь, что нас здесь могут спалить?

– Не-а, – отмахивается Иван. – Я здесь уже года два курю, пока никто не заметил. Кстати, щас докурим и я покажу вам своего дружка.

Мы с Марком (что удивительно) переглянулись.

Оказалось, Ваня имел в виду «духовку» (а не то, что можно было подумать). Мы отпиваем по глотку виски, я дико морщусь от крепости пойла, (а Ваня, как выигравший спор, отпил два глотка даже не моргнув) и затем мы отправляемся стрелять по консервным банкам.

Ваня расставляет банки по тюлькам рядом с забором и объясняет правила:

– Стреляем по три пневматических пули в любую мишень. Нужно не просто попасть в цель, но и уронить. И так три раунда. Кто сбивает больше банок – выигрывает, и может выпить два глотка виски.

– Я Даню позову, – говорит Марк.

– Твой брат нас не спалит родакам? – вопрошает Иван.

– Не, он не стукач. Я его научил, как себя вести, – с такими словами Марк покидает нас.

Я дожидаюсь, когда он отойдет достаточно далеко, чтобы не услышать нас, и выпаливаю:

– Какого хрена, Ваня???

– Ха-ха, ты, похоже, терпела весь вечер, чтобы спросить, че тут Марк забыл.

Я активно киваю.

– Ну, мама у меня дружелюбная. Поэтому, узнав о новых соседях, хотела наладить с ними отношения. Мой день рождения подвернулся кстати.

– Так почему ты меня не предупредил?!

– А я и не знал, насколько сильно тебе не плевать на него, – вздыхает Ваня. – Похоже, мои доводы подтвердились. Как по мне, он тот ещё придурок.

Я недовольно хмыкаю. Затем, перевожу тему:

– Что тебе предки подарили на день рождения?

– Отец с матушкой подарили новую удочку. А дед вручил пять тысяч.

Я с облегчением радуюсь, что не выбрала в качестве подарка удочку.

– Круто, теперь, получается, не нужно откладывать деньги с обедов на сигареты.

– Не-е, – протягивает тот. – Я хочу купить родителям дом.

Я вскидываю брови:

– Разве пять тысяч сделают погоду?

Ваня с серьезным выражением лица смотрит на меня:

– Чем раньше я начну копить, тем быстрее добьюсь цели.

За спиной слышны шаги: Марк ведет Данила, который уминает бутерброд с колбасой.

Первым стреляет Марк. Он встает боком, расставляет ноги на ширину плеч, наклоняет голову, и смотрит в прицел. Затем нажимает на спусковой крючок и банка со звоном падает на землю. Затем падает вторая, а за ней и третья. Ваня искоса смотрит на Марка.

– Повезло, – бурчит Иван и берет ствол.

Ваня так же сбивает три банки. Наступает моя очередь.

Первый выстрел – осечка. Второй снаряд глухо врезается в деревянный забор. Третий – проходит по касательной по банке. Марк смеется надо мной, а я недовольно протягиваю ружье Данилу.

Данил, на удивление, сбивает две банки из трех. Он стреляет молча, и я неволей задумываюсь, умеет ли этот паренек вообще разговаривать.

– Молодец, Даня, – хвалит его Марк. – Не зря учился.

– Он где-то учился стрелять? – интересуюсь я у Марка.

– Мы оба ходили на секцию по стрельбе из лука, когда жили в городе, – поясняет Марк. – Даня крутой стрелок. Видимо нервничает перед такой милашкой, раз промазал, – Марк треплет Данила по голове, а тот небрежно отмахивается.

Я краснею. Ваня, видит мою реакцию, закатывает глаза и отталкивает нас в сторону:

– Пофлиртуете потом. Здесь идет борьба настоящих мужчин за качественное бухло, – Ваня прицеливается.

Марк с Ваней сыграли в ничью. Поэтому, оба отпивают из бутылки по два победных глотка.

– Только не говори предкам, Данил, усёк? – Ваня сверлит паренька взглядом.

Данил кивает.

Солнце близиться к горизонту. Вскоре после того, как мы допиваем виски (следующие пару глотков для меня были не менее крепкими, и я морщилась и покашливала каждый раз, когда пила), Марья зовёт нас есть торт. Ваня достает из кармана жвачку с мятным вкусом, раздает пластинки и приказывает нам пожевать их, прежде чем пойти в дом. Родители к тому моменту изрядно напились, особенно это видно по деду Ивану, который достал гармонь и теперь завывает какую-то меланхоличную военную песню.

Я еще раз ем шашлык, а затем уплетаю кусочек торта «медовик». Когда все заканчивают трапезу, мама сообщает, что нам пора домой. Марья благодарит нас за визит, и отправляет Ваню проводить нас. Марк с Данилом остаются болтать со своей мамой.

– Всем пока, всем до свидания! – любовно кричит напившаяся мама и мы выходим во двор.

– Пока, дружище, спасибо за угощение, – обнимаю на прощание Ивана.

– Не за что, подруга. До свидания, тётя Оля.

Вот так мы проводим Ванин день рождения. По дороге домой я прокручиваю в голове слова Марка «такая милашка» и думаю, а точно ли они были предназначены мне или он имел в виду «духовку» или быть может… бутылку? Да ну, бред. Эти слова точно были адресованы мне. И теперь я ещё очень долго не смогу их забыть.

18 июня

За эти пару недель моя жизнь не поменялась. Да она вообще позабыла, что значит перемены. Со дня рождения мы с Ваней не виделись, да и я вообще почти не выходила из дома. Разве что в магазин, или на прогулку. Он как-то написал, что заценил проектор и в очередной раз поблагодарил меня за подарок. А я в очередной раз убедилась, что у меня есть классный друг, с которым мы, к слову, дружим ещё с садика.

Марка я тоже не видела, в социальных сетях (как это модно сейчас добавлять в друзья всех, с кем познакомился) не писал. У меня, конечно, остается надежда, что он добавится в друзья и мы типа хотя бы начнем общаться, но этого пока не произошло. Писать первая не буду, не хочу казаться навязчивой или заинтересованной (хотя я офигеть как заинтересована).

В этот жаркий летний день я сижу в самом прохладном углу дома и читаю книгу кулинарных рецептов. Готовить я не люблю, да и не умею, так как мама никогда и не просит меня помочь, но мне настолько скучно, что приходиться ознакомиться с парой простых рецептов. На глянцевых страницах располагаются фотографии сырных бутербродов с картофелем, закусок с черносливом, мясных шариков с оливками. Чем дольше смотрю на них, тем только больше разыгрывается аппетит.

Уши ласкает шелест листьев, доносящийся из открытого окна. Тёплый воздух врывается в комнату и приносит приятный аромат летней свежести. Бася носится по дому, периодически пробегая мимо меня и о чём-то мяукая. Это атмосфера моего покоя, когда мысли отходят от гнетущих воспоминаний, когда никто не спрашивает о чём-нибудь ненужном и неважном. Душа всё ещё наполнена необъятной тоской, но хотя бы на пару минут я всеми силами пытаюсь забыться.

– Ты не видела ножницы? – будто бы нарочно нарушая атмосферу покоя, спрашивает мама, проходя мимо моей комнаты.

– Они тут, на столе. Что или кого собираешься резать?

Мама улыбается.

– Хочу срезать пару цветов и сходить на кладбище. По-хорошему надо бы убраться на могилах. Сходишь со мной? – переступая через мои ноги, спрашивает она.

Я неохотно соглашаюсь, встаю с пола и кладу книгу на стол. Среди кучи разбросанных книг мама находит ножницы и отправляется на улицу. Не понимаю, зачем нельзя дождаться вечера, чтобы сходить на уборку. Наверное, у неё много дел, по типу прополки огорода, готовки, и полива огурцов, поэтому приходиться идти сейчас, в самое пекло. Что ж, ничего не поделать, придётся помочь.

Подхожу к огромному шкафу цвета древесного «венге», открываю дверцу и почти сразу нахожу белый платок. Надеваю его на голову, чтобы защититься от надоедливых насекомых, затем ищу штаны и кофту с длинными рукавами. Жара и плотная одежда – ужасное сочетание. «Эти маленькие кровопийцы не сдадутся без боя, но моей крови они не получат», – мысленно подбадриваю себя. Я натягиваю серый лонгслив, а затем – чёрные штаны.

Поднимаешься по улице вверх, преодолеваешь пологий склон холма (именуемый Садо, так как здесь раньше были садоогороды), усыпанный ромашками и земляникой, и вуаля – оказываешься на кладбище. Вот такие тихие соседи у меня. Не проходит и дня, чтобы я из окна, или по дороге в школу не посмотрела на кладбище, и не задумалась о скоротечности жизни. Днем на кладбище здесь не страшно: высоченные липы, старые ели и березы превращают траурное место в мини парк, (только с трупами) в отличие от ночи, когда кроны деревьев зловеще нависают над томным небом и самые жуткие байки так и норовят всплыть из памяти.

Мы с мамой идём в самый конец кладбища, преступая через заросли разной травы, в частности люпинов, к могилам моей бабушки и прабабушки со стороны мамы. Всего на кладбище похоронено тринадцать родственников, ни одного из которых я не успела повидать при их жизни.

Из рассказов, более ли менее знаю только дедушку (маминого отца), который умер за две недели до моего рождения. Мама говорит, он был настоящим трудягой. Он успел поставить сруб, ныне являющийся нашим домом, прежде чем умер. Родственников отца не знаю, и понятия не имею, где они похоронены: на мои немногочисленные вопросы она лишь отвечала, что знать родственников такого урода мне незачем.

Мама серпом скашивает траву, я беру её и иду в сторону мусорных куч, наполненных сухими ветвями, старыми венками и крестами с могил. Маленькие кровопийцы вылетают из тенистых мест и атакуют нас. Но сквозь плотную одежду и распыленный на ней спрей от насекомых, им не добраться до моей плоти. Хоть какой-то плюс, учитывая палящее солнце.

Время уборки для меня всегда является особенным и очень важным. Именно кладбище напоминает о том, что человеческая жизнь не вечна. Я будто, всякий раз ловлю озарение, когда прихожу сюда. Курение обязательно приведёт меня в могилу, а если не оно, то что-нибудь другое. Но не только меня: всех нас. Глупые и необдуманные поступки или же зависимость в виде алкоголя, наркотиков и сигарет – итог один: человек будет мёртв. Точнее, его тело, ведь душа бессмертна. По крайней мере, я так считаю. Вопрос лишь в том, сколько существовать нашей душе в этом бренном обличии.

– Лина, почему так долго ходишь? – слышу мамин голос.

– Извини, задумалась, – выкидывая скошенную траву, отвечаю я.

Переступая через высокие заросли, я иду обратно к маме и сажусь на деревянную скамью, рядом с букетом красных гвоздик. Солнце напекает всё тело, а особенно ноги, из-за чёрных штанов, поглощающих тепло. Поскорее бы оказаться дома, в обнимку с вентилятором. Пока мама готовит новую кучу травы, я оглядываюсь по сторонам и рассматриваю близлежащие могилы, с железными оградками и высокими надгробиями. «Ведь все они были живыми, – думаю я, – а теперь их больше нет… В лучшем случае, пару десятков лет, и всё то, что составляет образ Алины Лапиной исчезнет из этого мира, оставив смутные и легко изменчивые воспоминания немногочисленных знакомых, а затем и вовсе сгинут во мраке забвения».

Когда мы возвращаемся домой, я замечаю на окраине кладбища свежевырытую могилу. Я решаю подойти ближе и узнать, кто недавно умер (всё-таки, поселение маленькое и я многих знаю лично). Но портрет этой женщины я вижу впервые. Надгробная табличка гласит: Зимина Агата Артуровна, 12.01.1977-04.06.2014 гг. Умерла совсем недавно. Людей, с фамилией Зимин(а) я не знаю. На цветной фотографии в рамке изображена огненно-волосая женщина с ярко-зелёными глазами. Она улыбается, отчего видны морщинки на щеках, у уголков рта. Женщина выглядит невероятно красивой и жизнерадостной, но даже это не меняет тот факт, что теперь её красота, вместе с телом, гниет под сырой землей.

Вскоре мы выходим на Садо, откуда виднеется всё поселение: пологий и крайне широкий холм, на котором мы стоим, устремляется вниз, к крохотной речушке, затем круто поднимается, и так до самого края посёлка, окутанного бескрайним густым лесом. Вдали виднеется школьная березовая аллея. Над деревянными домами кружат птицы, и бескрайний купол синего неба накрывает наше крохотное поселение. Я замечаю пару детей, катающихся на велосипедах по песчаной дороге, а какая-то старушка недалеко от нас собирает землянику, подставив задницу под палящее солнце. И снова мы с мамой видим жизнь, которая мгновение назад казалась такой далёкой и утерянной. Грань из могучих деревьев, отделяющая живых от мёртвых, грань между тем, что есть, и тем, что с нами станет.

До самого вечера я прохлаждаюсь в тени дома с кружкой вишневого компота. Нахожу в Интернете список книг для подростков и выбираю, ту, что более всего заинтересовала меня (это книга Рейчел Уорд «Числа. Время бежать»). Когда глаза устают от чтива, я делаю перерыв и иду ужинать. Мама работает в огороде, а Бася, возможно, охотится за мышами. Сажусь на кресло, и начинаю уплетать салат с крабовыми палочками. За окном вечереет, жара понемногу спадает. Думаю, что после ужина сяду смотреть какой-нибудь фильм или продолжу чтение. Но от планов меня отвлекает внезапный звонок.

– Привет, ты идёшь на стадион? – слышится вопрос из мобильного.

– Привет, что там делать? Я в футбол не играю, – неохотно отвечаю я.

– Вот и я тоже. Зато там есть бесплатное пиво. Посидишь со мной. Всё, жду, – говорит Ваня и завершает разговор.

Вот блин. Если Ваня зовёт на стадион, значит там будет вся компашка, в том числе, те, кого я видеть не желаю. Хотя возможно, что спустя столько времени с тех пор, как мы перестали общаться, чувство обиды поугаснет, и я не буду так остро реагировать. По крайней мере, мне хочется так думать. Да и тем более, в тайне я надеюсь, что на стадионе будет Марк.

Парни играют на стадионе в футбол, пока я, тем временем, сижу на сцене (на ней обычно проводят массовые мероприятия) с Иваном. Он не особо любит играть в футбол, а вот пиво любит, поэтому, как только пришел сюда, тут же пригубил баночку «Клинского».

– Хочешь пивка? – предлагает он.

– Не сегодня. Настроения нет, – это правда, потому что я чувствую себя здесь как прыщ на заднице.

– Это из-за выпускного?

Я в недоумении смотрю на него. Сегодня что, выпускной Дениса?

– Разве это сегодня?

– Ну да, вот почему пацаны пьют. Скоро должен подойти девятый класс.

Меня искренне поражает тот факт, что я забыла о Выпускном. Забыла о том, что в следующем учебном году Дениса в нашей школе не будет. О чём я вообще всё это время думала? Прошло восемь месяцев с тех пор, как мы перестали общаться. Вот уже много времени нас ничего не связывает. Но почему-то эта новость как-то поражает меня. Не хочется признавать, что мне не всё равно. Чёрт, а мне хотелось верить, что любовные страдания по Денису далеко позади.

– Погоди, – меня вдруг осенило, – ты говорил, что Марку нравится Олеся… Он не пытался подкатить к ней, пока она не выпустилась и не уехала учиться в город?

– Она отшила его, – равнодушно произносит Иван.

– О как.

Больше я не спрашиваю его ни о чём. Я проваливаюсь куда-то внутрь своих мыслей и возможно, не самых благоразумных выводов. «Жизнь скоротечна», – думаю я. В следующем учебном году наша очередь быть выпускниками. Школьные дни быстро закончатся, и наступит пора колледжа. Будет ли иметь значение через год то, что сейчас мне больно от прощания с Денисом несмотря на то, что мы не общаемся. Когда кто-то заканчивает школу и уезжает в город, он редко возвращается. У него строиться своя жизнь, далекая и неизведанная. И я понимаю, что всё рано или поздно заканчивается. Как закончилась наша дружба с Денисом, так и закончатся его школьные дни. Как началась моя симпатия к Марку, так и, видимо, закончится, разбившись об острые скалы реальности.

Я отрываю взгляд от земли и смотрю на Марка: он пасует мяч Стасу, при этом неоспоримо улыбаясь. Кажется, словно с ним все в порядке, будто ему всё равно на выпускной Олеси. Но я уверена, что это не так. Думаю, он умело скрывает то, что твориться на его душе. Могу поспорить, нас обоих душит ощущение не взаимности. Когда мы не можем быть рядом с любимыми людьми, когда пути должны неизбежно разойтись. Именно сегодня так и случится. Вскоре, Олеся и Денис уедут в город.

И тут я вспоминаю о Наташе. Что, интересно, она сейчас чувствует? Теперь же её парень и подруга уедут. Да почему меня так волнуют чувства Наташи? Марка? Позаботилась лучше бы о себе, балда.

Неожиданно я улавливаю звук захлопывающихся ворот. Я оборачиваюсь и вижу, как со школьного двора выходят Андрей (тоже выпускник), Денис и Олеся. Пацаны тут же перестают играть в футбол, дружной гурьбой садятся на сцену и достают сигареты (Ваня с ними же). Олеся делает селфи. Пока все заняты своими делами, мне выпадает шанс подробнее рассмотреть Олесю. Её платье выглядит просто шикарным: бежевого цвета, с черными кружевами на поясе; нижняя часть платья плавно облегает пышные бёдра. В эту секунду мне как-то не по себе становиться. Компания, в которой я лишняя. Если бы не Ваня, я бы ещё очень долго не вспомнила про выпускной. Я отвожу взгляд от Леси в сторону и тут же натыкаюсь на Наташу, появившуюся из-за поворота. Она подбегает к Денису и крепко вцепляется в него, будто видит в последний раз. По сердцу ударяет укол ревности. Их губы сливаются в поцелуе. Я отвожу взгляд и нервно закуриваю. Хочется поскорее свалить отсюда.

– Да твою же! – слышу ругань Стаса. – Тут вообще-то интеллигентные люди курят, а вы целуетесь! Устроили бордель!

Денис с Наташей смущённо начинают улыбаться, глядя друг на друга. Я почему-то чувствую себя чем-то жалким, ненужным. Я бы тут же ушла, но мой взгляд невольно зацепляется на Марке. Его выражение лица ничуть не радостнее моего. Могу поспорить, ему не менее хреново, чем мне. Нам обоим тяжело осознавать, что мы больше не увидим любимых людей. Конечно, они будут приезжать иногда, но ведь этого мало. Да и дело не только в расставании. Да, не взаимность, она самая. Боже, какая же я идиотка, думала, что могу понравиться ему!

Паршиво понимать, что и здесь я ничего не могу изменить. Поэтому, лучшее, что я могу сделать – это уйти. Я спрыгиваю со сцены и, ни с кем не прощаясь, направляюсь в сторону Красного. Ваня настолько занят разговором с пацанами, что даже не замечает мой уход. Чем должен закончиться этот день, я не хочу знать. Тем более, здесь мне ничего не светит. Слишком людно, слишком много противоречивых эмоций, хочется скорее вернуться домой, где покой и уют.

Но тут слышу, как кто-то бежит за моей спиной. Оборачиваюсь – Ваня.

– Ты чего ушла?

– Ой мне их лица видеть противно, – признаюсь я.

– Ты про Дэна и Наташку? – тяжело дыша, спрашивает он.

– Ага. Пошли, покурим, – с сомнением, что Ваня согласится, говорю я.

– Я пацанам обещал вернуться, пошли обратно! Знаешь, Лина, тебе давно пора забить на эту безнадежную парочку и строить свою собственную жизнь. – Ваня вдруг становится серьёзным. – Твоя жизнь измениться, если ты перестанешь зацикливаться на Наташе с Дэном.

– Нет, не пойду. Не могу заставить себя идти к ним. Пока, – я разворачиваюсь в сторону Красного.

– Без обид, окей? – вдогонку кричит он.

– Ладно.

В Красном никого нет. Достаю пачку «Винстона» (потому что «Арома рич», которым спонсировал меня Ваня, закончился) и закуриваю. Ещё целый час придётся где-то шататься, чтобы табачный запах хоть немного выветрился. Не могу не курить, я на нервяке. Я ненароком вспоминаю тот сентябрьский день, дождливый и холодный, когда моя жизнь стала совершенно другой. Мне кажется, будто я одна. Ваня предпочёл общество парней, а не моё. И с каждым днём, я всё чаще и чаще ловлю себя на мысли, что привязываться к лучшему другу не стоит. Однажды, он, как и все, исчезнет из моей жизни, предпочитая устраивать свою.

19 июня

Как вы помните, на пруду под названием Химка мы с Ваней обычно рыбачим. Но городские дети понятия не имеют, что это не пруд, а гадюшник, поэтому каждое лето достают надувные лодки, матрасы и плавают в своё удовольствие. Я не говорю, что пруд на вид омерзителен, совсем наоборот: вода кажется вполне чистой, но вот на илистом дне валяется много стекла, бутылок и прочего мусора.

Мы же (деревенские) ходим купаться на Дно – частный пруд посреди леса, владелец которого какой-то старпёр. Он много раз запрещал нашим ходить туда, но жара даёт о себе знать. После многочисленных уговоров со стороны пацанов, старик неохотно разрешил купаться на этом пруду. Дно – водоём глубокий, в этом то и заключается его опасность. Но в том гадюшнике, с толпой толстых детишек, шикующих своими лодками, плавать совсем не хочется. Так вот сегодня, после Ваниного предложения сходить покупаться, и моего согласия, мы направляемся на Дно.

На горячем песке остаются следы моих босых ног. В правой руке несу фиолетовые шлёпки, а другой придерживаю полотенце на голове. На пару шагов отстаю от бодрого Ивана, которому, кажется, знойное лето совсем нипочём.

– Как вчера прошёл выпускной? – спрашиваю я несмотря на то, что обещала себе не лезть в чужие дела, но любопытство берет вверх.

Ваня снимает белую футболку, обнажая свой торс, а затем отвечает:

– Как как… да набухались! Поиграли в футбол, потом пошли на Дно, развели костёр, выпили пивасика.

– А Денис с Олесей где были?

– С классом пошли на поля встречать рассвет. С ними Наташка была, училка только ей разрешила идти с девятым классом.

Это традиция в нашей школе: все выпускники ходят на поля, расположенные в нескольких километрах от поселения, чтобы пожарить сосиски (а если повезёт и шашлык) и встретить рассвет.

– Я и не сомневалась, – комментирую как можно равнодушнее. – А ты с парнями был?

– Ну да. В одиннадцать домой пошёл, пацаны остались на пруду. Ты сама как вечер провела? Не обиделась на меня?

– Нормально. И нет, не обиделась, – опуская взгляд на дорогу, лгу в ответ.

Ваня не должен знать, что я весь вечер плакала.

Не скажу ему, что одной из причин моих страданий является он. Бросить меня и пойти развлекаться с парнями – это, теперь, норма видимо. Хотя он сам волен решать, с кем проводить время, я не должна из-за этого загоняться. Но если случится так, что однажды он навсегда бросит меня… не знаю, как переживу такое.

Тем временем голоса за толщей лесных елей становятся отчётливее. Мы всё ближе и ближе подходим к пруду. Полотенце на голове защищает от солнца, а вот Ване совсем не хочется прятаться от ультрафиолетовых лучей. По его мускулистому телу бегут капельки пота, и это, определенно, могло бы свести с ума какую-нибудь девицу, но не меня.

Из-за поворота виднеется огромный деревянный дом старика, с отдельно стоящей баней и беседкой, окружённый прудом и небольшой поляной. От деревни мы отдалились примерно на километр. Толпа людей плавает по воде, наслаждаясь её прохладой. Мы с Ваней проходим по узкому мостику и оказываемся рядом с кострищем, окруженным деревянными скамейками. Среди кучи разбросанной одежды на траве я кладу махровое полотенце, на которое тут же падает Ванина футболка. Он снимает шорты, шлёпки и оглядывается по сторонам, любуясь дивным видом цветущей природы. Я же сажусь на скамью. С облегчением выдыхаю: долгая дорога утомила меня. Капли пота предательски катятся по спине. Я уже говорила, как ненавижу жаркое лето?

– Бегом скидывай одежду, и погнали купаться! – кричит друг, а затем, с разбегу прыгает «бомбочкой» в воду.

По-моему, я уже передумала плавать… вглядываясь в лица отдыхающих, замечаю, что половина компании здесь. В том числе Марк. Страшно подумать, что они увидят меня в купальнике. По сути, это то же самое, что и оказаться на всеобщем обозрении в одном нижнем белье!

Немного погодя, я набираюсь смелости и снимаю майку, затем шорты, оставшись лишь в черном открытом купальнике с белым кружевом; в то же время, пристально наблюдаю за пацанами. Если успею забраться в воду до того, как они заметят меня, то буду спасена от их похотливых взглядов.

Тут мой взор падает на широкие плечи Марка. Он стоит ко мне спиной, по пояс в воде, и о чём-то разговаривает со Стасом. По сравнению с Тотальным (прозвище Стаса), Марк – тростинка, а Стас – кабан. Хотя, чего я удивляюсь, ведь Тотальный – это сплошная груда мышц, и на его фоне многие будут казаться тростинками.

Положив одежду на Ванину футболку, я снова разглядываю компанию. Иван уже успел оказаться с ними и, видимо, совсем забыл про меня. «Ну хорошо… это просто вода, просто люди, так чего я переживаю? Залезь ты уже в этот чёртов пруд!» – мысленно командую я. Оставляю шлёпки рядом с одеждой и подхожу к краю берега. Осторожно опускаю ноги в воду: она оказывается немного прохладной. Самое то для такой погоды.

– О, Лина, здравствуй, – увидев меня, галантно произносит Тотальный.

– Привет, – смущённо отвечаю я, поворачиваясь к нему спиной.

Всё-таки заметил! Вот блин, нашёл день для того, чтобы поздороваться со мной! Хоть мы и одноклассники, но мы редко общаемся.

Я уже собираюсь отплыть от них подальше, как вдруг чья-то очень горячая рука касается моего плеча.

– Привет, – произносит знакомый голос.

Это Марк.

– И тебе привет, – не показывая лица, тихо отвечаю я.

Но любопытство берёт своё, и я застенчиво бросаю взгляд на Марка. Он ещё несколько секунд держит руку на моём плече, а затем опускает её. В это мгновение в разговор встревает Иван:

– Лин, пошли с нами играть!

– Спасибо, но я лучше просто поплаваю… – решительно отказываюсь я и делаю пару шагов в сторону по песчаному дну.

Нужно скорее отдалиться от них, иначе, уверенна, они начнут что-то изрекать о моём теле. Не хочу ничего слышать об этом!

Погрузившись по верхнюю часть купальника, я отстраняюсь от парней к центру Дна. Неподготовленному человеку лучше не заплывать так далеко. Дно у Дна, как Марианская впадина. Благо я умею плавать (хоть и как лягушка).

Доплыв примерно до середины пруда, я переворачиваюсь на спину и полностью растворяюсь в воде. Она поспешно заливается в уши, и теперь крики вокруг едва уловимы, и я слышу лишь то, как циркулирует кровь и стучит сердце. Солнце слепит глаза, поэтому приходиться их закрыть. Все купающиеся возле берега: нас разделяет расстояние в пятнадцать метров. Приподнимаю голову и вижу, как пятеро взрослых собирают вещи и идут к синему «хэтчбеку». Теперь на пруду остаются одни подростки.

Замечаю, что руки немного устали, надо возвращаться к берегу.

Всплески от воды попадают на моё лицо, когда я проплываю мимо парней.

– Сома мне в задницу! – слышу знакомую ругать. – Валдис, плыви сюда!

Но тот не слышит Ивана, потому что занят делом поинтереснее: дошла очередь до девчонок. Олеся и её одноклассница Катя пришли совсем недавно, но уже привлекли внимание компании. Парни начинают опрокидывать их в воду, а те с весёлым визгом летят вниз. Олесины достоинства распластались по воде как два спелых арбуза.

Как можно скорее отплываю от них, потому что затея с опрокидыванием в воду мне совсем не нравиться.

Но оказывается слишком поздно. Под водой кто-то резко хватает меня за ноги, затем выныривает, одновременно садя меня на плечи. Я вижу чью-то голову, и тут же доходит, что это Валдис (мой одноклассник).

– Подожди, не на…!! – я не успеваю закончить фразу и ударяюсь о толщу воды.

Разум на секунду мутнеет, а затем резко доходит:

воздуха нет! Мои лёгкие оказываются почти пустыми, я отчаянно пытаюсь встать на ноги и тем самым вытолкнуть себя на поверхность. Но я не ощущаю дна, а время всё идёт и идёт, и я всё дальше погружаюсь на дно. Мне срочно нужен воздух! В голове проскальзывает глупая и неуместная мысль, что я точно так же, как и Майлз Холтер не желаю, чтобы моими последними словами было «Подожди, не надо!» Изо всех сил я барахтаюсь руками и ногами и пытаюсь вытолкать себя наверх, но ничего не получается. «Я утону из-за глупой игры», – сковывающая страхом мысль проскальзывает в голове. Вода становится всё тяжелее, тело перестаёт меня слушать, я погружаюсь всё глубже в водяную толщу.

И тут чья-то рука хватает меня за предплечье. Мутная надежда просачивается в голодающий без кислорода мозг и с каждой секундой она становилась всё сильнее и сильнее. В глазах светлеет, и я оказываюсь на поверхности. Выплевываю воду и жадно глотаю воздух, не открывая глаз.

Слабость начинает проходить. Я открываю глаза и встречаюсь с выражающими неподдельное беспокойство глазами цвета ночи. Марк выплевывает воду, тяжело дыша. Не зная, что предпринять, я инстинктивно плыву в сторону берега. Как только нащупываю дно, торопливо поворачиваю лицо на Марка: он плывёт за мной, с ним всё хорошо!

Марк подходит ко мне впритык. Я ощущаю его тяжёлое прерывистое дыхание. Тёмные глаза устремлены на меня, по узкому лицу стекают капли воды, Марк похож на статую, стоящую посреди фонтана. Он тяжело выдыхает. Я уже собираюсь сделать шаг назад (он слишком близко), как вдруг Марк со всей силы сжимает меня в своих объятиях. Вот так, прямо среди компании. Я панически смотрю по сторонам, надеясь, что на нас никто не смотрит. Так и есть: все заняты этой дурацкой игрой.

Не знаю, сколько длятся его крепкие объятия, но мои руки не обнимают его в ответ. Я смущена, а ещё, к слову, едва не погибла.

Наконец, Марк отпускает меня и едва слышным голосом произносит:

– Ты как, нормально?

– Да, спасибо… – мне тяжело говорить, и я закашливаюсь.

К нам стремительно подплывает Ваня.

– Что случилось?! Вы че тут обжимаетесь, – выпаливает тот.

– Обжимаем…?! – я не успеваю закончить фразу и закашливаюсь.

– Этот конченный идиот едва не утопил твою подругу, –Марк осуждающе кивает в сторону Валдиса, что держит визжащую Олесю на плечах.

Он похоже, даже не заметил, что едва не угрохал одноклассницу.

– Ему конец, – Ваня рвется в сторону Валдиса, и я едва успеваю схватить его за руку.

– Да угомонись ты, – снова кашляю. – Всё нормально, вместо разборок поблагодари Марка.

Ваня едва подавляет гнев, нервно выдыхает и говорит:

– Ты молодец, от души, брат, – он с силой сжимает руку Марка.

Я ненароком вспоминаю, как Ваня называл Марка придурком.

– Ты как, Лина? Проводить тебя? – беспокоиться Иван.

– Нет, всё нормально, я дойду. Только отдышусь немного.

Выхожу из воды, достаю из-под одежды полотенце и вытираю воду с тела. Надевая майку, я быстрым взглядом ищу Марка: он снова играет с парнями, как ни в чём не бывало. Ваня как будто тоже старается не подавать вида.

Я незаметно скрываюсь за толщей деревьев. Столько вопросов не даёт покоя. Я бы погибла, если бы Марк не заметил, что я тону? Как он вообще заметил, что я тону? Неужели я РЕАЛЬНО МОГЛА УТОНУТЬ?!

Пока паника поедает меня изнутри, вдали замечаю два весьма знакомых силуэта: стройная брюнетка и высокий парень с таким же цветом волос. Это Наташа и Денис, сомнений нет. Только их мне встретить не хватало! Блин, и свернуть то некуда, дорога только одна.

С каждым шагом они всё ближе и ближе. Надвигаются, как тёмные тучи на ясное небо. Я вижу, как они держаться за руки, бурно обсуждая что-то. Заметив же меня, их слова становятся тише, а голоса звучат сдержаннее. Момент встречи всё же наступает: они молча проходят мимо. Гробовая тишина воцарилась в момент пересечения. Уверенна, каждый из нас на секунду вспомнил прошлое. Но в настоящем, они могли уже не встретить меня на этой дороге. Придя на пруд, они бы не смогли насладиться купанием, а погрузились бы во всеобщую панику, когда бы достали мой хладный труп. Но всего этого не случилось, нет. Ведь Марк сделал это – он спас меня. И я, как никогда прежде, осознаю, что хочу жить.

«Что я забыл здесь? Не знаю,

Но я рад, что мы встретились…»

© kommunikaция

Глава IV. Огненное пламя

31 августа

Прошло много времени с тех пор, когда, возможно, должна была закончиться моя жизнь. Но я, к счастью, ещё здесь, всё также продолжаю ненавидеть солнечные дни и избегать людей.

Со своим спасителем не пересекалась. А Ваня уезжал на два месяца к братьям, поэтому я коротала дни в одиночестве. Компанию мне составлял лишь Барсик: когда я читала книги, он охотно забирался на мои колени и сворачивался клубочком, прикрывая мордочку лапой. На лето задавали читать кучу книг, (например, «Евгений Онегин» А. С. Пушкина). И я честно, пыталась осилить каждую из них, но, несмотря на всю любовь к чтению, тратить время на то, что неинтересно, не в моих правилах.

Ещё я ездила пару раз в город для закупки учебников, тетрадей и школьной формы. За предыдущий учебный год я выросла на целых пять сантиметров (до ста шестидесяти пяти сантиметров) и школьная юбка стала неприлично коротка.

Мама всё лето возилась с огородом, ходила в гости к подругам, распивая вино и поедая запечённую курицу.

Пару дней назад Иван вернулся в деревню, и сегодня мы, наконец-то, увидимся. С завтрашнего дня мы выпускной класс. Чёрт, как быстро летит время.

Планов на то, чем я буду заниматься после выпуска, немного: на самом деле, их нет. Я имею крайне смутное представление о том, как устроена жизнь, что находится вне поселения. Какого это жить в городе, где постоянно людно, но где никто тебя не знает и никому нет дела до тебя? Какого это иметь собственную ванную? А тёплый туалет, вместо выгребной ямы на улице? А отопление вместо дымящей гарью печи? Вероятно, меня ждет жизнь в общаге, так как позволить финансово снимать квартиру мы с мамой не можем, а родственников в городе (кроме папаши) у нас нет. Куда поступать я тоже не имею ни малейшего понятия. Какие профессии вообще существуют, кроме, тех, что у каждого на слуху, таких как повар или парикмахер? На уроках в школе нам давали лишь скудную информацию о рабочих профессиях, которые меня вообще не заинтересовали. Я не хочу становиться толстой поварихой в школьной столовой или педагогом для таких отбитых ребят, как мы. Ничего не имею против этих профессий, просто для себя я хочу выбрать более творческий путь.

Большая часть выпускников нашей школы поступают в педагогический или медицинский колледжи. Но меня такая перспектива не радует. Если совсем уж честно, я вообще боюсь даже думать о том, что представляет из себя эта «взрослая жизнь».

Около шести вечера я сижу на полу в комнате, в наушниках играют весьма душераздирающие треки о несправедливости жизни, неразделенной любви и прочих вещах, заставляющих людей страдать. Зачем я это слушаю? Потому что тоска стала неотъемлемой частью моего «я» и постоянно требует пищи. Был бы человек, а страдания найдутся.

Вдруг сквозь наушники улавливаю чей-то крик:

– Ли! На!

Мне ведь не показалось? Я быстро снимаю наушники и подбегаю к окну. Так и есть: Ваня пришёл! Он машет мне рукой, а я киваю в ответ. Бегу в сторону двери, спускаюсь по лесенкам и лечу к воротам.

– Привет, Линка! – говорит Ваня, как только я вылетаю к нему. На радостях даже забываю о своей сдержанности и заключаю его в свои объятия. Мы так долго не виделись.

– Приве-ет, – радостно протягиваю я и отпускаю Ивана.

– У меня такие новости! – восторженно произносит он, садясь на старые брёвна, наваленные рядом с воротами.

– Какие же?

– Ну-с, – деловито начинает он, – начнем с самого горячего. Вчера пацаны из компании сказали, что познакомились с девчонкой какой-то. Скрывать не буду, мне стало интересно, кто эта деваха, и я пошёл в Красный. Только не обижайся, что с ними раньше встретился, о’кей?

– Ладно, – соглашаюсь я. – Ну, а дальше, что?

– Выяснил, что её зовут Лера, и она в нашу школу переводится, прикинь! Пацаны весь вечер докапывали её расспросами.

– Гм-м… она только перевелась и уже гуляет в компашке?

– Сам удивлен. Такой девушке зря пропадать не дадим, – улыбаясь, отвечает он. – Когда я её увидел, то сразу понял, что женюсь на ней.

– Ха-ха, да неужели? Неужели настолько красивая?

– Не то слово. Я бы назвал её Богиней, – мечтательно произносит он. – А, ну так вот, помимо прочего, есть ещё одна вещь. Как ты знаешь, Стас довольно близко общается с Денисом. И, ты не поверишь, Денис сообщил тому, что Наташа бросила его, ещё после выпускного, прикинь!

Я на секунду оторопела.

– Даже так? Зачем она тогда попёрлась на поля с выпускниками? Хотела расстаться красиво?

– А, да чёрт её знает, – Ваня махает рукой. – Я просто подумал, тебе станет легче, если ты узнаешь об «кончине» их отношений.

Я даже не знаю, стало ли мне легче от услышанного. Я настолько привыкла видеть их влюбленные физиономии, что теперь будет странно представлять их раздельно. В любом случае, Денис уехал учиться в колледж, и его бы всё равно не было в нашей школе в учебном году. Хоть Наташа бы осталась с ним, хоть нет – теперь я его вряд ли ещё увижу. И мы с Наташей определенно не подружимся вновь, жизнь – это не грёбаная комедия, где все всех прощают, и история заканчивается хеппи эндом.

Ваня смотрит на экран мобильного и произносит:

– Так вот, к чему я всё это. Сейчас гулять всей компанией пойдём, познакомишься с Лерой, напьёмся перед началом учебного года. Мы же теперь выпускники! Последний год, и – свобода! Ну, улыбнись же!

– Как всё складно у тебя получается, – искоса смотрю на Ваню. – Я не пойду гулять с ними.

– Да ладно тебе! Я знаю, что ты не любишь находиться в компании, но может стоит пересмотреть свой взгляд на людей вокруг? Да и тем более, что может случиться, если я рядом с тобой? – Ваня ехидно улыбается. – Наташи и Дэна там не будет, тебе не из-за кого париться. Тем более, пацанов уже предупредил, что ты с нами идёшь.

– О как. Ты мне даже выбора не оставляешь, чтобы отвертеться! Ну ладно, ладно, твоя речь звучит весьма убедительно. Я одеваться.

– Жду, – довольный проделанной работой, произносит он.

Открываю металлическую дверь и поспешно направляюсь в огород. От волнения сердце бьётся быстро, но пасовать не собираюсь. Меня тревожит всё: встреча с компанией, факт того, что сегодня домой приду пьяная, и эта девушка – Лера. А ещё Марк… интересно, он там будет?

Над кронами деревьев светит вечернее солнце, а мама трудится в теплице. Я осторожно подхожу к ней и спрашиваю:

– Мам, я гулять, хорошо?

– Ого, да неужели? – воткнув лопату в землю, удивляется она. – Я-то думала, что ты никогда уже из дома не выйдешь!

Я нервно смеюсь, а затем говорю в ответ:

– Ну вот, как видишь, выйду. Ладно, я пошла.

Отлично. Можно идти переодеваться.

Торопливо захожу домой, затем переодеваюсь в чёрные джинсы, свитер и ветровку. На улице вечерами довольно прохладно, уже ощущается приближение ранней осени, поэтому лучше одеться потеплее. Беру мобильный, проверяю в карманах жвачку (верное средство от запаха алкоголя, по крайней мере, я на это надеюсь), а затем надеваю старые кроссовки.

– Долго же ты, – отчитывает заскучавший Иван, когда я выхожу к нему.

– Переживёшь, – иронично усмехаюсь в ответ. – Куда мы идём-то?

– На карьеры.

– Далеко переться, – ворчу я. – Как, кстати, с братьями отдохнул?

– О-о-о, это было нечто.

Чувствую, сейчас начнётся долгий пересказ лета.

Так и есть: всю дорогу, пока мы идем по песчаной дороге вдоль желтеющего леса, Ваня рассказывает об удачном клёве, о сочном шашлыке, что готовили его братья, страшных байках у костра, и ночёвках на пруду.

– Пока отец не видел, Лёха накачал меня парой стопок водочки. В таком состоянии рыбачить было просто превосходно, – триумфально заканчивает Иван.

– Весело ты время провёл, – констатирую я, и тут же слышу чьи-то крики в лесу.

– Пацаны уже там, – предвкушая этот вечер, говорит он.

За пол километра от поселения находятся карьеры: поляна (а в прошлом – место, где добывали глину) посреди леса. По расчётам – это одно из самых безопасных мест для употребления алкоголя.

Мы преодолеваем широкую лесную тропу, вдоль которой некогда были высажены густые ели, затем, на рубеже еловой и липовой рощ, сворачиваем налево и перед нами раскрываются красоты карьеров: земля испещрена глубокими ямами, некогда вырытыми человеком для добычи глины, а ныне покрытые густой травой и еловым молодняком; вокруг карьеров выстроены могучие деревья, а в самом центре, на пригорке растёт огромный клен с желтыми, красными и зелеными листьями. Замечаю, что под этим клёном сидит Тотальный. Он греется возле костра, неотрывно смотря на небольшое болото, находящееся прямо в низине недалеко от него. Стас медленно распивает полторашку пива. Валдис, что опирается на клён, играет во что-то на мобильном, и, где-то недалеко от них, ходит Егор (судя по брани где-то в зарослях) в поисках хвороста. А затем мой взгляд падает на Леру. Она лежит на траве, а её длинные, ярко-рыжие волосы раскинуты волной по земле. Зелёные глаза неподвижно смотрят в вечернее небо, и я невольно любуюсь ею. Она такая маленькая, худенькая, так сильно походит на фарфоровую куклу. Ваня прав: она выглядит как Богиня.

– Смотрите-ка, Ивашка пришёл, – мелодичный голос Леры рассеивает молчание.

– Привет, – мягко произносит Ваня и обнимает Леру (такое приветствие парня и девушки заведено тут).

Он, по её просьбе, подаёт ей бутылку с пивом, а сам идёт обмениваться рукопожатием с парнями. Лера вскакивает с земли и говорит мне:

– Извини. Какая-то я уже пьяная, совсем о манерах позабыла. Меня Лерой зовут. А тебя?

– Линой, – кратко отвечаю я.

– А-а, значит это ты лучшая подруга Вани? А я тебя совсем по-другому представляла. Хотя, в реальности ты намного лучше, – улыбаясь, произносит она.

Ваня уже успел растрепать с кем он дружит? Вот вертихвост.

С сомнением поглядываю на Леру. Я не понимаю, как мне её воспринять? Держаться на дистанции или же попытаться сдружиться? А стоит ли. Мне хватило незабываемого опыта дружбы с Наташей.

– Ты пьёшь? – Лера подходит ко мне впритык. Её голова заканчивается на уровне моих ключиц.

– Ну… да, – слегка приподняв уголок рта, говорю я.

– Держи, – она дружелюбно протягивает мне бутылку «Клинского».

Отпиваю глоток пива. Слегка морщусь, протягиваю полторашку обратно. В это время Ваня возвращается к нам, и они с Лерой начинают обсуждать своё знакомство.

Далее я изучаю этикетки на нескольких бутылках с алкоголем, которые чинно-важно охраняет Тотальный. На одной из бутылок этикетка с надписью «Jolly Joker». Как-то раз, примерно год назад, я пробовала это адское пойло. Это был мой первый опыт с алкоголем. Никто и никогда не должен пить эту дрянь. Мозг сразу окажется в умате.

Здороваюсь с высоченным и костлявым Валдисом, который даже не смотрит на меня. Да он вообще ни на кого не смотрит! Вечный задрот. Ещё и едва не утопил меня летом…

Подхожу к Тотальному и робко произношу:

– Привет, Стас.

– О, Лина, здравствуй, – светло-голубые глаза Стаса плывут по пьяным волнам.

Я сажусь рядом с ним, ибо Ваня сейчас занят разговором с Лерой. Никогда не видела его таким заинтересованным в женщинах.

Ну что, пора начинать воплощать план в реальность, а именно: напиться. Главное, не до состояния амёбы. Я беру лежащую рядом с Тотальным бутылку и делаю пару глотков. На сколько знаю, «Клинское» – стандарт выпивки в этой компании.

Ловлю недовольный взгляд Стаса:

– Э-э, куда моё добро несёшь?

– В глубины Ада, – смеясь, отвечаю я.

Издалека появляется полноватая фигура Егора, что тащит из леса несколько огромных сухих веток. Оттуда же раздаётся громкий трек группы УННВ «Души от души», которых парни (особенно Егор) так обожают слушать. Егор кидает ветки на землю и недовольно произносит:

– Один больше не пойду! Я задолбался тащить их!

– В следующий раз Валдиса с тобой отправим, – утешает Тотальный.

Дальнейший час мы сидим у костра и пьём. Тотальный рассказывает истории, с которых я очень глупо и громко смеюсь.

– А расскажи, как вы вчера Лерку затащили в Красный? – интересуется Ваня.

– Короче, как всё было, – деловито начинает Стас, сидя в позе лотоса и уперевшись ладонью в колено. – Этот гений (он указывает на Валдиса) притащил с помойки аэрозольные баллончики. Мы не придумали ничего лучше, чем бросить их в костёр, а сами выбежали из Красного. Тогда-то я и увидел эту рыжеволосую бестию, которая шла мимо нас.

Лера смеется.

– Затем раздался взрыв, сравнимый с гневом Зевса, от которого Лерка завизжала, обозвала нас варварами. Мы с Валдисом давай «ха-ха» ловить, а она запустила в нас кусок кирпича, прикиньте! Ладно хоть я успел увернуться. А Валдис – нет.

– Мне прямо по башке попало! – Валдис отрывается от телефона и чешет голову в том месте, где красуется едва заметная шишка.

– А не фиг было меня пугать! – возмущается Лера. – Я вообще подумала, что вы пытаетесь подорвать эту заброшку, и что меня ненароком убьет отброшенный взрывом кирпич!

– Пока что, кирпичи отлетали только от тебя, – констатирует Стас. – В общем, слово за слово, да и познакомились. Собрали пацанов, потом зависали весь вечер в Красном. Ну, ты сам знаешь, был же там, – Тотальный обращается к Ивану и тот кивает.

После, Стас рассказывает пару «увлекательных» историй из жизни компании, в частности о том, как они играли в футбол, и Егор поскользнулся на «мине» (коровья лепёха); как они пытались расстегивать лифчики у девчонок во время купания на Дне.

Опустошив очередную бутылку и выливая из неё остатки содержимого на траву Тотальный предлагает:

– Погнали в прятки играть? Я буду водить.

– Откуда такое милосердие? – интересуется Лера.

– Потому что, тот, кто выиграет, а я – выиграю, имеет право допить последнюю бутылку, – Стас явно хитрит.

– Звучит не честно, – замечает Иван.

– Почему же? – рассуждает Тотальный. – Я – один, а вас – пятеро. Шестой, кстати, где-то потерялся.

– Ты про Марка? – спрашивает Егор. – Он ещё часа два назад должен был прийти, видать медведь сожрал его, бедолага.

– Да и хрен с ним, – заключает Стас. – Убегать дальше карьеров запрещено. Ну что, согласны на условия игры?

Я надеюсь, это была шутка, и Марка не сожрал медведь.

Никто не хочет водить, от того и соглашаются на условия Стаса. Правда, что будет с бутылкой, если Тотальный проиграет и как её будут делить, никто не решил.

Стас начинает обратный отсчет.

– Подожди, подожди, – останавливает его Лера. – Мне нужно в уборную.

Стас ехидно смотрит на неё.

– Здесь, мадемуазель, кустики вместо уборной.

Лера безмолвно отворачивается от него, и вопрошает ко мне:

– Сходишь со мной? Боюсь, что парни будут подглядывать.

Я соглашаюсь проводить её. Парни и вправду могут подсмотреть: в пубертатном периоде их через чур интересует всё, что касается женского тела.

Парни начинают играть без нас. Лера торопливо пробирается между деревьями, периодически пошатываясь в разные стороны.

Сделав своё дело, Лера довольная выбегает из кустов, но её тут же заносит влево, она спотыкается об огромную еловую ветку и кубарем летит в овраг.

– Вот блин! – испугавшись, вскрикиваю я. – Лера, ты как?

– Всё отлично, – раздаётся ничуть не испуганный голос из оврага. – Я в порядке, я сейчас… минуту. Можешь пока идти к парням.

В её голосе я улавливаю ту нотку, которая проявляется, когда ты плачешь. Неужели, она плачет? Может она сильно ударилась? Боже, Лина, не тупи, спустись уже к ней!

Я осторожно спускаюсь по оврагу, стараясь не повторить участь Леры. Она же, раскинула руки по земле и теперь лежит неподвижно, устремив взгляд в закатное небо.

– Всё нормально Лина… я сейчас встану, – её голос дрожит.

– Ты не поранилась? Давай помогу тебе встать.

– Не нужно, – тут из её глаз скатились две крупные слезы. – Я не плачу… просто небо красивое.

– О’кей, – я начинаю нервничать.

Почему она плачет? Только что же весёлая была! Что с ней?

– Я как-нибудь в другой раз расскажу тебе, ладно? – вдруг улыбнувшись, произносит она и тут же вскакивает с земли. – Бежим к парням! – кричит она и смело летит вверх по оврагу. Какая-то она странная.

Бежать за ней не выходит: меня останавливает временная потеря возможности быстро говорить/соображать/бегать. Кажется, я изрядно напилась.

Огненно-рыжий маячок мелькает впереди среди ветвей и с каждой секундой становиться всё дальше. Я стараюсь не упустить его из виду.

Вскоре добираюсь до высокого клёна, под которым, тяжело дыша, отлёживается Валдис. Видимо, Тотальный его поймал. Важная помарка: в этих прятках недостаточно просто найти спрятавшегося, его ещё нужно поймать и заляпать. Если убегающий добежит до места отсчёта водящего, то считается спасённым.

Лера сидит на корточках у костра. Вдали слышны крики Стаса:

– Ах ты засранец! А ну, стоять!!!

Следом раздается громкое шуршание, топот, треск поломанных веток и кряхтение – это Стас гонится за Ваней. Иван петляет среди деревьев и, что есть мочи, несётся в нашу сторону.

– Разойтись!!! – на полном ходу приказывает Иван.

Мы с Лерой силком поднимаем Валдиса и отбегаем от дерева, а Ваня, тем временем, в три длинных прыжка добирается до клёна и валится на него.

– Твою же, – тяжело дыша ругается Стас, – ты победил, говнюк.

Ваня победоносно вскидывает кулак и загибается в три погибели. Запыхался, бедняга.

В это же время неподалёку из-за зарослей появляется Егор:

– Смысла нет прятаться, раз Ваньчик выиграл.

В итоге, недопитую бутылку парни и Лера делят между собой, а я пропускаю черёд.

В следующем раунде водит Валдис. Лера хватает меня за руку, и мы бежим (я, честно, стараюсь не отставать, хоть это и трудно) к тропинке, с которой пришли сюда, к границе лип и елей.

Мы прячемся в неглубокой, но густо заросшей кустарником яме. Лера прикладывает руку к губам и произносит: «Ш-ш-ш…». Я затаиваю дыхание и прислушиваюсь: Валдис заканчивает отсчет:

– …Четыре, три, два, один, Я ИДУ ИСКАТЬ!

– Мы отбежали в самую дальнюю игровую границу, так что не должны попасться первыми, – возбуждённо шепчет Лера.

Стараясь вести себя как можно тише, мы увлечённо наблюдаем за тем, как Валдис пытается найти одного из нас. Солнце зашло за горизонт и теперь на угасающем небе виднеются первые звёзды.

Судя по ругани, Валдис спотыкается об ветку, затем орёт:

– Да тут чёрт ногу сломит, ни фига не видно!

Но никто не ведётся на его уловку, и все сидят тихо. Неожиданно я улавливаю шаги за спиной, но, не успев обернуться, слышу голос:

– За пацанами шпионите?

За нашими спинами стоит Марк. Всё-таки, медведь не полакомился его задницей. Круто.

– Привет, собрат, – здоровается Лера, а я в недоумении, почему она называет его собратом.

– Привет девчонки, чем же вы тут заняты?

– Вообще-то мы играем в прятки, – важничает Лера, – а ты, если сейчас же не присядешь рядом – раскроешь нашу позицию.

Марк спускается в наше укрытие и садиться на корточки. Он так близко, что я улавливаю запах, исходящий от его тела: смесь древесных и пряных нот. Едва уловимый и невероятно приятный запах.

Марк вдруг берет в руку кончики моих волос. Я в недоумении смотрю на него.

– У тебя в волосах веточка застряла, – замечает он и аккуратно извлекает мелкую ветку.

Наши взгляды встречаются: он неотрывно смотрит бездонными глазами, словно держит на прицеле свою жертву.

– …Спасибо, – робко произношу я.

Марк медленно отпускает локоны, не отрываясь от моих серых и пьяных глаз.

– Блин, – шепчет Лера. – Влад поймал Егора.

Я, не без труда, отвожу взгляд от Марка и смотрю на едва уловимый на фоне деревьев силуэт Влада: тот ведёт Егора, заломив его руки за спину, словно полицейский, арестовавший преступника.

Мы сидим так ещё какое-то время, пока Валдис не находит Ивана, а тот, как и в первом раунде, за три широких прыжка добирается до клёна: на этом, считай, игра окончена. Мы втроём выбираемся из ямы и направляемся к парням. Небо становится совсем тёмным, и я понимаю, что пора бы вернуться домой. Не хочется, чтобы мама начала названивать и искать меня.

Марк обменивается рукопожатиями с пацанами.

– Ты где пропадал? – интересуется Егор.

– Да я мелкому помогал пиджак на линейку погладить, – сообщает Марк.

Лера сидит у костра, поджав ноги к телу и поглаживая себя по плечам.

– Замёрзла? – к ней подсаживается Ваня, накидывая свою камуфляжную ветровку на её плечи.

Сама же Лера одета в одну тоненькую розовую кофточку.

– От всей души благодарю, – Лера ему улыбается. – Как-то резко похолодало на улице.

– Да, ночью всегда становится холоднее, тем более осень совсем близко, – замечает Ваня. – Может, ты хочешь домой?

– Я бы не отказалась, – признается она. – Я устала, замерзла и хочу есть.

– Проводить тебя? – он произносит эти слова с таким энтузиазмом, будто весь вечер ждал подходящего момента.

– Я живу недалеко от пруда, не знаю, как он называется… А ты в какой стороне живёшь?

– Ты вероятно говоришь про Химку. А я – в другом конце поселения. Но буду рад проводить тебя.

– Я тоже домой пойду, – встреваю в разговор.

Лера оборачивается и снизу вверх смотрит на меня:

– Ты живешь в той же стороне, что и Ваня? Ему лучше тебя проводить, думаю вам по пути.

Нам и вправду было по пути, но я вижу, как сильно Ваня хочет проводить Леру: он буквально умоляющими глазами смотрит на меня.

– Я пойду с Линой, – в разговор встревает Марк.

Я ошарашено смотрю на него.

– А про меня не забыли? Никто не желает проводить сексуального голубоглазого блондина? – Тотальный тычет указательным пальцем себе в грудь.

– Иди сюда, – с такими словами Валдис приобнимает Стаса за плечи, – с удовольствием провожу тебя.

– Ха-ха, да пошёл ты! – Тотальный и отталкивает Валдиса, и все начинают смеяться.

Парни тушат костёр водой из болота, и после мы полным составом отправляемся по домам. На улице стало совсем темно, и теперь кажется, что среди деревьев затаилась куча монстров. Я рада, что иду не одна.

Как только мы выходим из леса на перекрестье дорог, все друг с другом прощаются, затем, Ваня, Стас и Лера отправляются налево, Валдис и Егор вниз по Виноградной улице, а мы с Марком – направо, по тропинке вдоль леса.

Я иду по правую руку Марка, затаив дыхание и стараясь не смотреть на него. Мы идем достаточно близко друг к другу, периодически сталкиваясь плечами. Мне жутко неловко оказаться с ним наедине. Сердце бешено колотиться, я ощущаю прилив адреналина. Дрожь в пальцах никак не унимается. Ничего не могу с собой поделать.

Марк прерывает молчание:

– Классно я придумал, да? Теперь Вано может остаться наедине с девчонкой, в которую явно втрескался.

– Кхм… думаешь, втрескался?

Я прекрасно понимаю, что Марк имеет в виду, но нужно как-то поддержать разговор.

– Да это же очевидно, – ухмыляется Марк, доставая из кармана сигарету. – Пусть развлекается. Ты, кстати, далеко живешь?

– Нет, осталось пройти ещё две улицы, – отвечаю я, смотря на звёздное небо.

– Твоя мама не волнуется, что ты поздно возвращаешься домой? – интересуется Марк.

– Ещё нет одиннадцати, думаю, всё обойдется, – с надеждой говорю я. – А твоя мама? Не переживает?

Марк загадочно улыбается.

– Не-а. Для меня это «детское время».

Я искоса смотрю на него. Он же учится на класс младше, что значит «детское время»? Или его мама позволяет ему приходить домой, когда заблагорассудится?

– Данил, кстати, запал на тебя.

– Что? Твой брат?

«Вот это новость, – думаю я. – Третьеклассник запал на девятиклассницу».

– Он сказал, чтобы я почаще звал тебя к нам в улицу.

Я вспоминаю этого молчаливого мальчугана и делаю заключение, что всё-таки, Данил умеет разговаривать.

Я нервно смеюсь, а затем добавляю:

– Передай своему брату, что я старовата для него.

Марк улыбается, а затем, глядя прямо в глаза произносит:

– Я бы всё равно тебя ему не отдал. Это здесь? – Марк останавливается рядом с моей улицей.

– …Да, здесь. Спасибо, что проводил.

– Да не за что. В школе увидимся, – с такими словами Марк машет рукой и отправляется домой.

– Пока, – машу ему в след.

На крыльце спихиваю с себя кроссовки. В эту минуту вспоминаю о жвачке и, немного погодя, засовываю одну пластинку в рот, надеясь, что это перебьёт запах алкоголя.

С замиранием сердца захожу в дом: мама сидит в зале и смотрит телевизор. Как можно тише вешаю ветровку на вешалку, стараясь не привлекать внимания. У мамы на меня реакции ноль. Видимо, занята просмотром излюбленных медицинских сериалов. Я захожу в комнату, аккуратно закрываю за собой дверь, затем рушусь на свою кровать. На помутневшем от выпитого мной алкоголя экране телефона нахожу значок будильника, ставлю время на семь пятнадцать (по крайней мере, надеюсь на это) и тут же, не снимая одежды, отрубаюсь.

1 сентября

Будильник действительно сработал в семь пятнадцать, но в школу то нужно к десяти часам!

С трудом открываю глаза. Голова жутко болит, во рту пересохло. Мне так сильно хочется спать. Клянусь больше никогда так не напиваться.

Мама сидит на кухне и завтракает, держа в руке газету с новостями.

– Доброе утро, – говорит она. – Как спалось?

– Утро доброе, как и всегда, – спала я мёртвым сном, что мне не свойственно.

– Чего не подошла ко мне вчера? Я так засмотрелась «Склифосовского», что даже не заметила, как ты пришла. Потом, зашла проверить тебя в комнату, а ты уже вовсю спишь.

– Я не хотела отрывать тебя от сериала, – вру в ответ.

– Мне надо как-то сократить время за телевизором, слишком затягивает, – замечает она.

На этом, считай, я крайне легко отделалась от нежелательных последствий (помимо жуткой головной боли). Иногда в том, что твоему предку по большему счету плевать на тебя, есть и плюсы.

Первое сентября. Моя последняя школьная линейка здесь. Так волнительно осознавать, что я нахожусь на незримой границе со взрослой жизнью. Последний год и шаг в неизведанное. Последний год и пора прощания. Последний год и шаг в неизведанное.

До начала линейки ещё сорок минут, а в школьном коридоре уже собралась куча народу. Родители толпятся у классов своих детей, некоторые из них держат букеты цветов. Девочки из младших классов носятся по коридору, а белые банты трясутся на их волосах. Свои же волосы я собрала крайне просто, используя лишь крабик, собирающий волосы на затылке.

Захожу в класс. Ваня развалился на учительском стуле, закинув ногу на ногу, а сама же Раиса Сергеевна (наша классная руководительница), видимо, ещё не пришла.

Тотальный валяется на парте, закрыв глаза. Выглядит так себе.

– Привет, а где все? – рассеянно спрашиваю я.

– Привет, подруга. А чёрт их знает, наверняка где-то на пути в школу. Как ты? Дестрой проводил тебя?

– Кто? – недоумеваю я.

– Я про Марка. Погоняло ему такое дал Стас, когда тот стену в Красном раздолбал, – поясняет Ваня, а Стас невнятно мычит.

– Понятно. Да, он меня проводил. Ну а ты, проводил Леру?

– Да. Представляешь, она, оказывается, далеко не из бедной семьи. У неё не просто дом, а гигантский коттедж, – Ваня разводит руками пытаясь показать, насколько тот огромен. – И когда только её предки успели отстроить эту домину?

– Понятия не имею.

– Вот и я тоже! Завидно, блин!

– Да не ори ты, – мычит в парту Стас. – И без тебя башка трещит.

Ваня в ответ усмехается.

– Вчера, не поверишь, пока мы шли до Лериного дома, Стас такую кучу наблевал.

– Ну и мерзость, – констатирую я.

– На кой чёрт ты это рассказываешь? – Стас стучит кулаком об парту.

– Ха-ха, да ладно тебе, с кем не бывает, – смеется Иван, затем добавляет, – У меня такой сушняк! Пойду, воды выпью.

Ваня встает со стула и выходит из класса. В это время в дверях появляются Наташа с Мариной. Тотальный открывает глаза. Медленно переворачивается на правый бок и протягивает:

– Как же мне паршиво…

– Что, Стас, весело провёл время вчера? – подкалывает его Наташа.

– Просто незабываемо, – еле как выдавливает Тотальный и снова закрывает глаза.

В этот момент ловлю на себе презренное выражение лица Марины. «Только припёрлась и уже сверлит взглядом. Да подавись», – думаю я и устремляю взгляд в окно.

– Стас, ты чего это на парте разлёгся? – Раиса Сергеевна заходит в класс. – Всё, каникулы закончились, нечего лениться!

Тотальный неохотно приподнимается с парты. Если б она знала, что не лень мешает ему....

– Здравствуйте, – произношу я.

– Здравствуй, Лина. А ты как всегда мрачная, – наша учительница любит бестактно подмечать настроение каждого.

– Да кто здесь не будет мрачный, каникулы закончились, – замечаю я.

Очередь колких замечаний до Марины с Наташей не доходит, потому что в класс врываются наши родители. Начинается суматоха, подготовка к сопровождению первоклашек на праздник.

– Стас! Лина! Пойдёте в спортзал первые и поведёте Машу за руки, – поясняет наша классная руководительница. Мы со Стасом переглядываемся. Пытаясь подавить смех, встаём во главу колонны. Её будто чёрт за ногу потянул самых не протрезвевших подростков ставить в начало.

Мы берём первоклашку за руки и ждём команды. Сердце бьётся бешено: я жутко боюсь публики.

Кажется, что кто-нибудь да заметит моё состояние! Мне смешно, стыдно и страшно. В ожидании, свободной рукой поправляю воротник белой блузки. Главное, сильно не разволноваться и не натворить глупостей.

– Вперёд! – командует Раиса Сергеевна. Мы поднимаемся по ступеням и заходим в спортзал. Все присутствующие смотрят на меня, Машу и Тотального. Чувствую, рука вспотела.

Но Тотальный не опускается ниже своей планки. Он демонстративно поднимает свободную руку и машет ею зрителям, периодически посылая воздушные поцелуи. По спортзалу пробегает волна смеха, и я вздыхаю с облегчением. Поражаюсь способности Стаса смешить народ.

Пройдя парадный круг, мы оставляем первоклассников на обозрение присутствующим, а сами встаём на своё место. Ваня хватает меня за локоть и шепчет на ухо:

– Вон, смотри, Лера стоит. Милая, не так ли?

– Ты это мне говоришь? – удивляюсь я.

Лерины волосы распущены, часть из них собрана в две небольшие косички, закрепленные между собой белым бантиком. Она одета в белую блузку с высоким воротником и классическими брюками со стрелкой. Она действительно очень красивая, но пусть Ваня особо не поощряется. Меня такое изменение в его поведении совсем не радует. Пока он любуется Лерой, я взглядом ищу Марка. Но мои высокие одноклассники закрывают весь обзор.

Так что всю линейку я пялюсь в их широкие спины. После линейки, когда директриса и учителя произнесли торжественную речь, младшеклассники прочитали стихотворения, и Стас пронёс Машу на плече, а та размахивала крайне большим в сравнении с ней колокольчиком, после всего этого Раиса Сергеевна загоняет нас в класс и заставляет дожидаться родителей. Когда те приходят, классуха просит тишины, а затем начинает говорить:

– Ещё раз здравствуйте, дорогие родители и нынешние выпускники. Вот вы и стали совсем взрослыми. В этом году вам предстоит сдать два обязательных экзамена – математику и русский. А также, вам предстоит сдать минимум два дополнительных экзамена на выбор. Решить, какие предметы из экзаменационных списков вы будете сдавать, стоит в ближайшее время. Так же, прежде чем вы начнёте выбирать колледжи для поступления, хочется сделать важное объявление, – она выдерживает паузу, а затем берёт со стола тетрадь. – Как вы знаете, с незапамятных времен наша школа является неполной средней. Последние годы мы с коллективом учителей добивались открытия десятого и одиннадцатого классов. И вот, наконец, хочу вас обрадовать: мы дождались положительного ответа с района. Для открытия десятого класса нам нужно набрать как минимум шесть человек. Поэтому не спешите выбирать колледжи, а хорошенько подумайте о своём будущем. Помните, что высшее образование – это дорога в светлое будущее.

Её слова меня очень сильно настораживают. Мама просто бредит тем, чтобы я получила высшее образование. Она одно время твердила, что, если в нашей школе не откроют старшие классы, она отправит меня жить к папаше и доучиваться в городе. К папаше, который живет на квартире у чужой женщины, который плевать хотел на меня и мою маму. Сама идея звучит настолько бредово, что сейчас, я просто уверенна, она сделает всё, чтобы ещё на два года запереть меня здесь. Но вот мои планы совсем не совпадают с её. Хоть мне и страшно, но я хочу уехать отсюда и начать самостоятельную жизнь.

Минут через десять Раиса Сергеевна заканчивает свои «благие вести», поздравляет нас с началом учебного года и даже дарит каждому по брелоку в виде кленового листа (я сразу нацепляю его на портфель). Затем отпускает нас домой. Родители одноклассников и моя мама остаются разговаривать с классухой. Чёрт, похоже мои опасения подтвердились.

Я выхожу из школьных ворот. Сентябрьское солнце слегка напекает голову. Мне очень хочется добраться до дома и отоспаться как следует.

– Лина-а, подожди! – слышу знакомый голос.

Я оборачиваюсь и вижу бегущую Леру. Её прелестные огненные волосы развиваются по ветру и, боже, как же это выглядит эпично.

– Как твои дела? Как дошла вчера? – запыхавшись, спрашивает она.

– Да всё нормально, добралась без приключений. А ты? – интересуюсь я больше из вежливости, ибо знаю, как всё было из Ваниного рассказа.

– Мальчики проводили меня, так что было совсем не страшно так поздно возвращаться домой, – она широко зевает. – Я вот только не выспалась, всю ночь нервничала перед первым днём в новой школе!

– Оно того стоило?

– Нет конечно! – смеется она. – Люди вообще слишком часто тревожатся по пустякам, и я – не исключение. Хотя и зря: одноклассники показались мне милыми. И я даже уже общалась с одним из них, Марком, поэтому оказалось совсем не страшно!

– Вот оно как. Волнения и вправду ни к чему: в твоём классе учатся неплохие ребята. Многие из них в олимпиадах учувствуют и ездят на спортивные соревнования.

Лера широко улыбается, а затем спрашивает:

– Правда-правда? На какие соревнования?

– В основном, лёгкая атлетика, волейбол и баскетбол. Я, если честно, никогда не вдавалась в подробности.

– Почему же? – неподдельно интересуется она, пока мы идём вдоль школьного забора.

– Спорт мне не особо интересен.

– Как жа-а-ль, – протягивает она. – Я вот обожаю волейбол. В своей школе была капитаном женской команды.

– Круто. В нашей школе тоже планируешь ходить на волейбольную секцию?

– Нет, – она отрицательно кивает. – С волейболом покончено.

Я не успеваю спросить почему, так как она тут же меняет тему:

– Не хочешь прогуляться сегодня вечером?

То ли из-за того, что она ещё никого здесь толком не знает, то ли из-за каких-то личных мотивов, её выбор для компании выпадает на меня. И я не могу отказаться, потому что это тот небольшой шанс сдружиться с кем-то, что крайне редко подворачивается под руку. Я просто хочу надеяться, что она не окажется такой же корыстной стервой, как Наташа.

– Да, можно. Куда ты хочешь пойти?

Мой ответ её радует:

– Класс! Давай погуляем по посёлку, хочу изучить его поподробнее! В пять подойдет?

– Да, в самый раз. Успею отоспаться после вчерашнего.

– Тогда продиктуй мне свой номер, хорошо? – Лера достаёт мобильный из кармана штанов.

Прихожу домой, переодеваю школьную форму и ложусь на кровать. Вплоть до трёх часов сплю сном младенца. Потом будит мама:

– Не устала ещё спать?

– Да ладно тебе… последний день перед уроками хочу отдохнуть, – сонливо протягиваю я.

– Вставай, нужна твоя помощь. Будь добра принести воды домой.

Весьма бестактно с её стороны будить меня, когда ей вздумается. Маме всё равно на моё состояние, её всегда волнуют лишь хорошие оценки и похвалы учителей. Мы живём в одном доме, но будто бы в разных мирах. Я просекла одну вещь: самое главное в этой ситуации – не перечить ей. Иначе, беды не избежать. Поэтому я встаю с кровати и иду на колодец за водой.

Выхожу во двор и сразу замечаю, что небосвод затянут густыми тучами. Скоро дождь польёт.

В половину пятого звонит Лера. Поскольку дождь не собирается прекращаться, мы договариваемся встретится в Красном. Я натягиваю капюшон ветровки и направляюсь в назначенное место. Через какое-то время Лера звонит снова:

– Слушай, Лин, мне только что звонил Стас и предложил встретиться в какой-то Двушке. Может, пойдём туда? Я его предупредила, что ты будешь со мной, он был не против.

– Ох, – вздыхаю я, думая о том, что придётся снова видеть компанию, – о’кей. Ты знаешь куда идти?

– Нет, подскажешь?

Я объяснила ей, где находится двушка, а именно: впритык со школьным забором.

Когда мы учились во втором классе, этот дом был ещё жилым. Но в один из майских дней, Стас и Ваня пошли курить (да, они вероятно родились с сигаретой в зубах) в баню, стоящую рядом с этим домом. Я не понимаю, почему они пошли именно туда, хотя дом ещё не был заброшенным. Но я точно знаю, что в той самой бане, Стас и Ваня нашли труп мужчины – хозяина Двушки. Точней, уже бывшего хозяина Двушки. После находки Ваня сразу же позвонил отцу, а тот – в полицию. Как позже выяснилось, этот мужчина, в приступе белой горячки, покончил с собой.

Через пару лет, когда пацаны подросли и убедились в том, что нового хозяина у Двушки так и не появилось, они устроили там свой штаб. Правда, зачем-то, выбили стёкла и рамы, и там теперь холодно сидеть в осенние дни. Своё же название Двушка получила от того, что здание состоит из двух этажей.

Каждый раз удивляюсь тому, что они не боятся сидеть в этой заброшке. Всё-таки, труп того чувака нашли, да и ещё постоянно выговоры от учителей получают. Поэтому, из-за учителей, уровень риска нахождения в Двушке очень высок. Но когда парней это волновало? Их обезбашенность просто зашкаливает. А вот моя – не очень.

Я медленно поднимаюсь по мокрым ступеням. Крыша над так называемой верандой провалилась, и, через отверстие в потолке, попадает дождь. Я открываю скрипящую жёлтую дверь и, застаю Леру, а вместе с ней Стаса и Марка, играющих в карты.

– Привет, – здороваюсь я.

– Ты наконец-то пришла! – радостно произносит Лера и обнимает меня так, будто сто лет знает. – Боже мой, ты вся промокла. Не мёрзнешь?

– Немного, – отвечаю я, наблюдая за игрой парней.

Над головами Стаса и Марка висит чей-то телефон, освещающий «стол», сделанный из куска ДВП и печных кирпичей. Тотальный, держа сигарету в зубах и нахмурив светлые брови, внимательно рассматривает карты в руке. Он хватает оставшиеся в руке карты и кидает их на «стол».

– На-а тебе! – победоносно говорит он.

– Хорош мухлевать. Сдавайся уже, – недовольно произносит Марк.

– Не в моих правилах проигрывать, – с силой затянув сигарету, отвечает Тотальный.

Мне всегда не нравилась заносчивость Стаса. Хоть она и выражается в такой форме, что её можно принимать за шутку, но всё же, весьма жестокую. Но на жестокость никто не обращает внимания, даже наоборот, она всем нравится, потому что на этом и держится компания. Драки, пиво, футбол, странные шутки. И всем этим заправляет Стас. Поэтому его и прозвали Тотальным.

– Ну что, дамы, сыграем партийку? – Тотальный с улыбкой приглашает нас присоединиться к игре.

– Я не против, – соглашается Лера.

– Хорошо, – говорю я. – Я только сильно замёрзла.

– Для вас, мадемуазель, – Стас снимает с себя толстенную куртку, протягивает мне, а сам остается в белом худи.

Я благодарю его, снимаю ветровку, кутаюсь в куртку Стаса и присоединяюсь к игре в «Дурака».

Тотальный, Лера, и я сидим на старом потрёпанном диване, в то время как Марк обосновался на разваливающимся стуле.

Марк перетасовывает карты, затем раздаёт их. Козырная масть выпадает бубновой десяткой.

– Играем в подкидного, – поясняет Тотальный.

Мы с Лерой киваем в ответ.

– У кого козырная шестёрка? – спрашивает Марк, не отрываясь от своих карт.

– У меня, – Лера показывает карту и кидает пиковую семёрку на Дестроя.

– Тотальный, больше не мухлюй, – отбиваясь от Лериной подачи, говорит Марк.

– Обязательно, – глаза Тотального по-хитрому блестят.

Марк ходит на меня, я – на Тотального.

На удачу я не рассчитываю, а как можно внимательнее наблюдаю за картами, уходящими в отбитые.

– А где остальные? – спрашивает Марк, вероятно, имея в виду парней из компании.

– Не знаю, – равнодушно отвечает Стас. – Сидят дома, боятся задницу намочить.

Стас хоть и пытается то и дело достать припрятанную козырную карту из рукава, но всё-таки, за эту партию ему не удаётся мухлевать. Марк кидает мне бубновую и червовую дамы, я отбиваюсь двумя королями. В руке одна карта – козырная десятка, по воле случая, доставшаяся именно мне. Я кидаю её Тотальному, тем самым выбывая из игры. В первой партии победа за мной.

Но не только в первой: последующие две партии я тоже выигрываю. Стас пристально смотрит на меня:

– Вроде мухлюю то я, но выигрываешь почему-то ты!

Марк и Лера довольно смеются.

– Значит я делаю это качественнее, – шучу в ответ.

На самом деле, весь секрет в том, что единственное, чему меня научил папаша в детстве, это играть в «Дурака». Из моих пятилетних воспоминаний мы играли почти каждый вечер, таким образом папаша пытался научить меня считать, намеренно мухлюя, и покрывая карты большие по значению меньшими.

Тут неожиданно гаснет свет, и тьма сразу же окутывает нас.

– Батарея села, – констатирует Тотальный. – У вас есть фонарь на телефоне?

Как выяснилось, Лерин и мой телефоны почти разрядились, а Марк забыл свой дома. Тогда, мы собираем карты в колоду, и начинаем курить (Лера, как выяснилось, не курит). За окном всё так же идёт монотонный дождь. За то время, что мы играли, я сумела согреться в куртке Стаса, хоть и ноги всё так же в мокрых кроссовках. Я смотрю на маленький огонёк тлеющей сигареты и думаю о том, что пора бы уже пойти домой, и хорошенько отдохнуть перед предстоящим учебным днём. Перевожу взгляд на входную дверь, которая слегка приоткрыта, и через щель можно увидеть часть веранды и звёздного неба.

Неожиданно я улавливаю тяжёлые шаги. Кто-то медленно поднимается по ступеням. По сердцу ударяет страх, я тут же тушу сигарету, не отрывая взгляда от щели. Но не я одна слышу приближение шагов. Я замечаю, как Стас поворачивает голову в сторону двери. В воздухе вдруг нависло сильное напряжение. Моё сердце бешено колотиться. Кто сюда идёт…

И тут я вижу нечто: на ступенях показывается плоский, похожий на человеческий, силуэт. Ни лица, ни правильных пропорций у этого жуткого создания нет. Он медленно поднимает белый светящийся шар в руке, машет им в разные стороны, как шаман бубном, а потом бросает в нас и исчезает. Шар плавно летит в нашу сторону, но в последнее мгновение скрывается за входной дверью.

Всё это длится всего несколько секунд. Я приоткрываю рот и широко раскрываю глаза. На моём лице показан весь ужас, оставшийся от этого существа. Но моё оцепенение прерывает шёпот, перерастающий в крик Тотального:

– Твою же… В окно, быстро!!! ВСЕ В ОКНО!!!

Он тут же срывается с дивана и без колебаний выпрыгивает наружу, хватаясь за ствол дерева, растущего возле Двушки. За ним вылетает ничего не понимающая Лера. Марк срывается со стула, а я в оцепенении сижу на месте. Дестрой замечает это, резко разворачивается, хватает меня за руку и тащит к противоположному от нас окну.

– Давай за мной! – командует он и выпрыгивает в окно. А новая волна страха уже успела завладеть мной: я не могу спрыгнуть со второго этажа, я жутко боюсь высоты!

Судорожно поворачиваюсь в сторону входа, и понимаю, что остаюсь один на один с этим «нечто». Меня тут же бросает в холодный пот.

– Ну же, прыгай!!! – нервно снизу кричит Марк.

Его слова пробуждают меня от оцепенения и на секунду заставляют распрощаться со страхом высоты. Я отталкиваюсь ногами от подоконника и лечу вниз. Ударяюсь оземь и тут же ощущаю жгучую боль.

– Чёрт, моя нога!

Марк без раздумий хватает меня на руки, и мчится вперёд, вслед за Стасом. Я крепко обвиваю его шею руками и пытаюсь не упасть. Мне так страшно и одновременно очень больно. Адреналин просто зашкаливает. Вижу, как впереди быстро мелькает огонёк: это Тотальный с сигаретой в зубах мчится в сторону Красного. Он, походу, так и выпрыгнул из окна вместе с ней. За Стасом мчится Лера, не отставая ни на шаг.

Дождь бьёт по лицу. Марк бежит гораздо медленнее, чем Тотальный, из-за груза на руках. Мне самой хочется помчаться ещё быстрей, чем Стас, но чёртова нога непрестанно ноет и пульсирует.

Пока я крепко держу его, а он – меня, в голове проскальзывает мысль, что Марк в очередной раз спасает мою задницу.

В Красном горит костёр. Стас сидит на корточках, громко и часто дыша. Как только я слезаю с Марка, тот тут же пластом рушится на бетонную плиту. Лера сидит рядом с Ваней и Егором, которые, видимо, и разожгли костёр.

– Вы сейчас просто охренеете! – глубоко дыша, выдавливает Тотальный. – Клянусь, это был не человек!

– Что ты несёшь? – недоумевает Егор.

– Твою же, – ругается Тотальный. – Я сейчас, может и буду выглядеть, как конченный идиот, но своим глазам я безусловно верю, особенно в те дни, когда я трезв, а я, мать его, трезв!

– О’кей, не горячись, – успокаивает его Ваня. – Что произошло?

Стас садиться на корточки:

– Я услышал шаги. Сначала подумал, что кто-то из вас припёрся, – он указывает на Ваню с Егором. – А потом я увидел фонарь. Гребаный фонарь какого-то неестественного цвета. Я подумал, что это учителя рейд устроили, но нет! Там стояла громадная чёрная хренотень, я таких даже в фильмах ужасов не видел!

– Ты типа думаешь призрака видел? – сомневается Егор.

– Призрак или нет, что бы то ни было, оно выглядело жутко. Тут любой бы из вас наложил в штаны, – Стас проводит рукой по воздуху, указывая указательным пальцем на каждого из нас.

– Полная брехня, – заключает Егор. – У тебя видно бегая горячка после вчерашнего.

– А я верю Стасу! – заступается Лера. – В жизни много необъяснимых вещей происходит, взять хоть тот факт, что мы сейчас находимся на ничтожном шарике посреди бескрайней Вселенной!

Егор скептично смотрит на Леру.

– Твою мать. Я-то всё понять не мог, почему мы бежим! – еле как произносит тяжело дышащий Марк.

– Дестрой, это было круто, – довольно ухмыльнувшись, говорит Стас, а затем указывает на меня. – Считай, помог этой копуше.

– Я тоже видела этого долбанного призрака, – неожиданно для себя выдаю я. – И я, не буду скрывать, жутко испугалась, и не смогла сдвинуться с места.

– Да ладно? – удивляется Марк. – Почему я и Лера ничего не слышали?

– Уши надо чистить, – язвит Стас.

– Как вы думаете, откуда там мог взяться призрак? Или кто бы это ни был? – задает вопрос Лера.

– Может бывший хозяин Двушки? – предполагает Ваня. – Тотальный, помнишь, как мы нашли трупак его?

– Как забудешь такое. Твою же, – Стас качает головой. – Если бы Лина не подтвердила, что тоже его видела, я бы решил, что выжил из ума.

– Может вы оба сумасшедшие? – предполагает Егор.

– Хочешь проверить? – берет на «слабо» Тотальный. – Пошли, я тебя лично познакомлю с той хреновиной.

Егор даёт заднюю.

– Вы-то, олени, почему здесь сидите? – обращается Тотальный к Ване и Егору.

– Да в Двушку идти холодно. Мы хотели погреться, потом за вами сходить, – оправдывается Егор.

– Вон, сейчас идите, – усмехается Тотальный.

В Красном повисло молчание.

– А ты-то, что в Двушке забыла? – удивленно шепчет Иван мне на ухо.

– Долгая история. Я ногу, кажется, подвернула…

– Дай посмотреть.

Ваня подходит ко мне. Он внимательно осматривает правую ногу, будто разбирается в травмах. Марк встаёт с плиты и подходит к нам.

– Похоже, лодыжку повредила, – такое умозаключение делает без пяти минут врач Иван. – Сможешь идти?

Тяжело вздыхаю:

– Не думаю.

– Ничего, донесу.

– Я помогу, – отзывается Марк.

Я удивлённо, и в то же время благодарно смотрю на него.

– Ладно, мне тоже пора покинуть вас, – Тотальный встаёт с корточек. – Буду залечивать ментальную травму.

На этом и решили направиться по домам. Я возвращаю куртку Стасу. Лера уходит с Тотальным. Егор живет недалеко от школы, поэтому его путь пролегает рядом с Двушкой.

– По фигу, пойду через заброшку. Я не верю во всяких призраков, – небрежно говорит Егор.

Ване с Марком приходится поочерёдно нести меня. Первым меня несёт Ваня. Он справляется с поставленной задачей гораздо лучше, чем Марк: чувствуется разница в силе.

– Скоро в привычку войдёт провожать тебя до дома, – неожиданно говорит Марк, смотря в сторону моего дома.

В ответ я нервно смеюсь. Всё-таки, вчерашний день ещё сидит в его памяти. А дождь, темнота и все эти события потихоньку усыпляют меня на руках Ивана. Я очень устала и замёрзла. Скорей бы оказаться в тёплом доме, под мягким одеялом.

2 сентября

Маме о травме я так и ничего не сказала. Когда Ваня и Марк оставили меня возле ворот, я нашла в себе силы дойти до дома. Пока мама была у себя, я незаметно протащила кубики льда в комнату. Это всё, чем я могла помочь себе. На сегодняшнее утро щиколотка выглядит опухшей, на ней красуется синяк. В Интернете написано, что при разрыве связок нужно дать покой ноге в течение двух дней. Я понятия не имею, повредила ли я связки или ещё что. В медицине я профан, да и отлёживаться некогда.

В школу выхожу в восемь. На улице тихо, людей в округе не видно. Небо затянуто серами тучами, а сырая трава уже успела намочить мои кроссовки. Спускаюсь по улице, весьма сильно прихрамывая. В целом, боль терпима.

Чем ближе к школе, тем ближе к Двушке. Вчерашние события так и шерстят по нутру. Увидеть призрака: это вообще возможно? Может и вовсе, кто-то сыграл с нами жестокую шутку? Нарядился в стремный костюм и пошёл в Двушку размахивать фонариком? Не думаю, что нам удастся узнать. В любом случае, моя психика серьезно пошатнулась. Уверена, в отличии от меня, у Тотального дела обстоят гораздо лучше.

Из-за поворота виднеется старая крыша Двушки. Заброшенный дом, сырая песчаная дорога, неподвижные кроны берёз. Всё выглядит так, будто ничего и не происходило. Я ощущаю небывалую усталость, вперемешку с болью в ноге и страхом.

Во дворе бегают начальные классы. В школьных кабинетах и коридорах горит свет. Я сдаю курту и шарф в гардеробную. Я учла вчерашнюю ошибку при выборе одежды, поэтому сегодня оделась по погоде. Скидываю промокшие насквозь кроссовки и переодеваю их в сменные лоферы.

Отлично, теперь можно идти дальше.

Подхожу к зеркалу, из рюкзака достаю расчёску и привожу в порядок растрёпанные от влажного ветра волосы.

За стеной кабинета английского (в котором сегодня мой первый урок) слышны приглушённые и что-то бурно обсуждающие голоса.

Осторожно открываю дверь кабинета и прихожу в паническое состояние. Человек пятнадцать уставились на только что вошедшую в класс меня. Здесь, помимо моих одноклассников, я замечаю несколько человек из Лериного класса. Я незамедлительно смотрю на свою парту: за ней сидит Ваня и… Марк. Они что, издеваются, да?

– O-о! А вот и наш каскадёр прибыл, – бодро произносит Тотальный, закинув ноги на учительский стол.

Все начинают смеяться, а я торопливо иду к своей парте.

Думаю, они здесь вчерашние события обсуждают.

– Привет, – говорит Иван, смотря на меня снизу вверх. – Как твоя нога, не болит?

– Болит, – признаюсь я и кидаю рюкзак на парту.

– Привет, – здоровается Марк, как-то странно поглядывая на мой портфель.

– Здравствуй, – спокойно отвечаю я и направляюсь к выходу, дабы не участвовать в дискуссии про призрака.

Открываю дверь и слышу, как кто-то падает. Я испуганно смотрю на пол и вижу Леру. Я нечаянно ударила её дверью.

– Ай-й, прости, – извиняюсь я и помогаю встать ей.

– Ха-ха, всё отлично, – смеётся она и обнимает меня. – Как ты себя чувствуешь?

– Лучше всех, – отвечаю я, закрывая дверь, чтобы нас не подслушивали. – Точно не больно?

– Да нет, – отвечает она. – Ну, пойдём в кабинет, я хочу послушать, что там обсуждают! – возбуждённо зовёт она и открывает дверь.

– Ладно, пошли, – мы заходим обратно.

– Что теперь? Не будем в Двушку ходить? – спрашивает Валдис Тотального.

Мы с Лерой идём в конец кабинета.

– Если хочешь – можешь на улице торчать. А мы будем продолжать там тусоваться. Я уверен: призрак составит нам компанию, – усмехается Тотальный, хотя ещё вчера чуть не наложил в штаны от увиденного.

Ну, понятно, что Стас не бросит Двушку, ведь сидеть то компании особо негде. Тем более, учителя частенько проводят рейд по деревне, и в Двушку они тоже заходят. Везде опасно находиться, все это прекрасно понимают.

Я устала от таких «приключений». Хочу скорее отучиться и вернуться домой.

– Лучше бы дома сидели. Глядишь, и списывать бы перестали, – обращается к Стасу и Валдису бородатый не по годам одноклассник Антон.

Раздается школьный звонок. Лера и её одноклассники покидают кабинет английского, Ваня садится на своё место. Я достаю учебник и тетрадь. Закрывая молнию на рюкзаке, я вдруг понимаю, что кленовый брелок пропал.

После английского я незамедлительно подхожу к Ване:

– Это ты взял мой брелок?

– Нет, с чего ты это взяла? – Ваня запихивает учебник в свой рюкзак.

– Вероятно, потому что вы с Марком сидели за моей партой, оставшись наедине с моим портфелем!

– Я не брал, подруга, – Ваня отрицательно качает головой. – Спроси у Дестроя.

Вот уж незадача. Передо мной возникают два варианта: забить на брелок и не пытаться искать его или же подойти к Марку и расспросить его. Второй вариант невыполним, в связи с моей чрезмерной стеснительностью. Хотя я могу попытаться разузнать у Леры… А, чёрт с ним. Дурацкий брелок. Может я его и вовсе потеряла.

Я выхожу в коридор и направляюсь к кабинету Косого. Возле учительской я замечаю Марка. Он смотрит на расписание, ткнув указательным пальцем в вывешенный лист (мне кажется, или он смотрит расписание моего класса?), а в левой руке красуется мой брелок. Вот чёрт, всё-таки он взял. Марк вдруг поворачиваться, смотрит на меня и расплывается в ехидной улыбке:

– Ничего не потеряла? – он размахивает кожаным кленовым листом в воздухе.

– Будь добр вернуть его, – я подхожу ближе и протягиваю руку.

Марк незамедлительно поднимает руку вверх и теперь брелок находится на метр выше моей головы. Я встаю на цыпочки (здоровой ногой) и пытаюсь дотянуться до брелока, пока Марк ехидно смеется надо мной. Держать равновесие на одной ноге крайне трудно, и я машинально опираюсь рукой о грудь Марка. Тот размахивает брелоком высоко над головой, оставляя меня без шанса на победу. После непродолжительной борьбы я отступаю.

– После школы верну, – заявляет он, запихивая брелок в карман пиджака. – При условии, что будешь хорошо вести себя.

Я окатываю его настолько неприязненным взглядом, насколько только возможно это сделать по отношению к объекту симпатии.

После школы Марк действительно поджидает меня на школьном крыльце. Я смотрю на его самодовольное выражение лица, и не придумываю ничего лучше, как молча, прихрамывая, пройти мимо. Марк тащиться за мной.

– Неважно выглядишь, – он указывает на опухшую щиколотку.

– Да, знаю. Надеюсь, травма не настолько серьёзная, как кажется.

– Ты говорила маме об этом? Она же у тебя медсестра.

– Нет, – вздыхаю я с нескрываемым пессимизмом. – Ей я ничего не хочу говорить.

– Почему? – не унимается он.

– Потому что не все ладят со своими предками, понимаешь?

– Понимаю, – его тон вдруг стал серьезным. – Моя мать – алкоголичка. А я, каждый день, выполняю роль предка для младшего брата.

В замешательстве рассматриваю зелёные доски школьного забора, не зная, что ответить ему. Но Марк и не ждёт ответа:

– Почему у вас с мамой натянутые отношения?

– Просто однажды не тот человек переспал не с тем человеком, и, как итог, появилось недоразумение в виде меня, – не знаю почему, но мне хочется, чтобы Марк знал об этом.

– Я согласен, что ты недоразумение. Но лишь в том случае, когда дело касается прыжков с высоты, – Марк буравит меня бездонными глазами.

Я смеюсь и слегка толкаю его в бок:

– Иди ты. Я ещё покажу, на что способна.

– Буду ждать с нетерпением, – улыбается он, протягивая мне кленовый брелок.

«Я не знаю, я не знаю,

Я не знаю, каким путём пойти».

© Bones