Дело о серебряных ложках

Глава 1

Леонид Аркадьевич проснулся от дикого визга сирены и сразу схватился за стоящее около кровати ружье: кто? Где? Потом сообразил, что заливается телефон, но не будильник. В специально купленном для этих целей смартфоне из навороченной программы шло оповещение, что в закрытом музее сработала сигнализация, зафиксировав движение. Неприлично выругавшись и по привычке хлопнув себя за это по губам, бывший участковый принялся одеваться со всей шустростью, которую позволял его возраст.

Что и кому могло там понадобиться? Все-таки не Лувр и не Третьяковка. Ни королевских регалий, ни Моны Лизы, ни какого-нибудь даже облезлого Малевича, чтобы можно было его продать и озолотиться. Может, крысы?!

Пенсионер выскочил на темную ночную улицу и, позвав с собой одну из прикупленных для охраны овчарок, поспешил на поселковую площадь. Через несколько перекрестков уже стали слышны разливающиеся с той стороны трели. Сейчас перебудят полпосёлка.

Однако, добравшись до места, Леонид Аркадьевич застал там только полицейский уазик, неловко мнущегося участкового и пару мужиков из ближайших домов, которые громко костерили «очаг культуры», заставивший их подскочить среди ночи. Пенсионер, а теперь и директор краеведческого музея, вырубил наконец сирену и пошел посмотреть, что, собственно, произошло. «Картина маслом» не заставила себя долго ждать. Он бы ее и с улицы сразу заметил, если бы не несся как оглашенный утихомиривать сигнализацию. Окно в одном из залов оказалось выставлено. Именно не выбито, а оба стекла были аккуратно вырезаны инструментом, и целехонькие стояли снаружи.

Это говорило о том, что ограбление тщательно спланировали, а не какой-то алкаш под «белочкой» решил, что лезет в винно-водочный магазин. Но кому могло прийти в голову, вламываться в поселковый музей?! Бывший участковый пристально осмотрел свои владения. На местах с первого взгляда осталось все, кроме… специального крестильного набора из четырех серебряных ложечек. Такие раньше традиционно дарили малышам «на зубок». Набор был из найденного клада помещика Сарнасова. Кто-то из гостей презентовал ему на свадьбу с пожеланиями большой семьи, о чем свидетельствовала надпись на дне коробки. Имя же шутника история не сохранила.

Но кому могли понадобиться ложки?! Серебро не такой дорогой металл… Опять же, перед стендами установлены современные планшеты, что делало экскурсию интерактивной. Однако на них-то не позарились!

– Степаныч, ты хоть что-то увидеть успел? – недоуменно почесывая голову, спросил Леонид Аркадьевич у участкового, подходя к поврежденному окну.

– Да если бы! – сокрушенно произнес тот. – Когда я подъехал, их уже и след простыл. Только вот на скотч было прилеплено к стеклу. – И мужчина протянул бывшему коллеге бумажку. – Украли-то много? Я в город сообщил, но сам понимаешь, они хорошо, если к обеду приедут…

Директор музея взял лист, на котором из разнокалиберных букв, вырезанных из какого-то печатного издания, красовались два слова: «Зеленая стрела». Ничего не понимая, Леонид Аркадьевич теперь уже задумчиво почесал подбородок. Это что, как в фильме его молодости, вроде банды «Черная кошка»? Подражатели хреновы…

– Может, пацанва озорничает? – с надеждой спросил участковый. – Или много пропало?

– Да чего тут брать-то особо? – в сердцах выпалил Леонид Аркадьевич. – Четыре серебряные ложечки, вот и вся их пожива!

И он снова осмотрел зал. На стекле, как заверил участковый, отпечатков пальцев не осталось. Наверняка и в комнате их не найдут. Да и станут ли возиться из-за чайных ложек? Его овчарка была умной собакой, но… брать след ее никто не учил. И тут Леонида Аркадьевича посетила светлая мысль: овчарку не учил, но оборони могут! И парочка их у него как раз есть на примете.

***

Антон сквозь сон почувствовал, как что-то неприятно-холодное ползет по его ноге. Оборотень резко скинул это "что-то" и, сев на кровати, попробовал сообразить, какого черта происходит. По жалостливому мерцанию с пола стало ясно «вторженец» – это мобильный телефон, включенный на виброзвонок. Видимо, упал с подоконника. Хорошо хоть ковер способствовал его мягкой посадке.

Антон, наконец, встал и поднял все еще надрывающийся телефон.

– Я… не помешал? – раздался смущенный голос Леонида Аркадьевича.

С бывшим сарнасовским участковым парень познакомился чуть больше года назад, когда был там по заданию стражи. Путевый дедок. Вот даже память ему подчищать не стали. Так что сразу понятно – не взялся бы просто так трезвонить среди ночи.

– Нет, все нормально, – успокоил его оборотень. – Что-то случилось?

– Понимаешь… – замялся теперь уже пенсионер, – у меня музей ограбили.

– А.. э-э… Извините, Леонид Аркадьевич, а что там брать-то было? Вышитые под гжель валенки 1972 года? Или агитплакаты 22-го?

– Хохми, хохми! Серебряные ложечки! И да, цена им невысока, но Антон, это же вопрос времени! Сегодня ложечки, завтра цепочку с девчонки сорвут, а послезавтра с человеческими жертвами ограбят поселковую кассу!

– Понял. Устыдился. Чем помочь могу?

– Приезжай, побыстрее, а? Вдруг еще след удастся учуять? Оперативников вызвали, хотя сомневаюсь, что тот, кто бесшумно выставил стекло, наляпал своих пальчиков по всему залу.

– Так, ладно. Кирыча только прихвачу. У него нюх потренированнее. Ну и сами понимаете, часа четыре нам на дорогу.

– Конечно! Вы только сразу к музею. Я уж домой не пойду, караулить останусь.

Антон пообещал и, зевнув, нажал отбой. Окинул взглядом мирно спящую жену. Шелковая коротенькая ночнушка, одна из узеньких лямочек соскользнула… Оборотень тяжело выдохнул, но не удержался-таки – подполз и, легонько куснув Лиду за покатое плечо, кинулся покрывать это место поцелуями.

– Эм-м? – сонно пробормотала жена, чуть поднимая голову. – Уже утро?

– Нет. Лидок, мне просто надо в Сарнасов. Там музей ограбили.

– Что? – сон с жены как рукой сняло. – Я сейчас тоже оденусь, погоди! А, черт… У меня же завтра первый день практики…

– Вот и спи. Я надеюсь, это недолго.

– Погоди тогда, прямо пять минут! Я же своим накупила пюрешек детских и кашек. В поселке же такого нет. И памперсы нормальные, а не ту газету, что в Сарнасове продают!

– Хорошо, я одеваюсь, быстро складывай!

Лида унеслась, а Антон набрал Кирилла. Коротенько ему все пересказал и пообещал заехать через двадцать минут. Эх… Маринка, наверное, однажды его проклянет. Хотя нет, к счастью, у напарника-то жена не ведьма. И Антон вышел в коридор, глядя на суетящуюся Лиду. Ее рыжие кудряшки разметались, закрывая почти всю ночнушку. Прямо-таки леди Годива! Сейчас бы эту ночнушку снять…

– Вот смотри – это сумка – банки, с ними аккуратнее, в этой – остальное, можете кидать как хотите. А еще я по шурику два бутера сделала, ну хоть что-то пока едете до заправки. Тох, ты меня слушаешь?

– А… Да! – выплыл оборотень из чувственных фантазий. – Сумки везти, бутеры есть.

– Ну, в целом да. Примерно так.

Антон сграбастал жену и, крепко обняв, попрощался долгим поцелуем. Потом подхватил пакеты и вышел за дверь. Доехать до дома Титовых оставалось десять минут. Ох уж получит у него этот ложечный вор, как поймают! Главное одна нога здесь, другая там. А не как в прошлом апреле, заехали «на денек». Но тогда он мог торчать в Сарнасове хоть до защиты диплома! Там была Лида. А сейчас его любимая ведьмочка ждала дома. Так что, туда-сюда-обратно.

***

Однако неприятности начались, еще не доезжая до Сарнасова километров сто. С неба, будто прорвало плотину, полил такой дождь, что дворники едва успевали очищать стекло. Минут через пятнадцать ливень чуть-чуть успокоился и перешел просто в затяжной, с пузырями. Оборотни с тоской переглянулись. Оставался шанс, что поселок туча не захватила, в противном случае поездка будет бесполезной.

Уже непосредственно около Сарнасова, Антон предложил Киру:

– Давай ты обернешься? Мальчишку же тебе пропавшего найти удалось.

Кирилл, чтобы не привлекать внимания, разделся и перекинулся прямо на трассе во время движения. Антон, удерживая руль одной рукой, сразу сгреб вещи парня в приготовленный рюкзак. Их командные действия за несколько лет напарничества были отработаны как часы. И чаще, форму менял кто-то один, для того чтобы второй мог выступать в качестве «хозяина», вести разговоры и контролировать ситуацию.

Надежды не оправдались – дождь колошматил по улицам поселка, смывая следы и развеивая запахи. Возле музея ютился полицейский уазик с дрыхнувшим в нем участковым. Рядом красовался оконный проем, временно занавешенный присверленным снаружи брезентом.

Кир выскочил из машины и первым делом ринулся к стоящим на земле стеклам. Дождь противно мочил шерсть, но до кожи пока не добирался. Хаски закрыл глаза, чтобы ничего не отвлекало, и потянул носом: запах мокрой земли и озона. И ничегошеньки совсем, за что можно зацепиться. Кир еще безрезультатно потыкался на пятачке, где по идее под окном вор должен был ставить стремянку и побежал ко входу. Вероятно, какие-то запахи есть внутри музейного зала? Хотя, как там их отличить от множества других посетителей? Понюхать то, чтобы взять за основу, нечего.

Увидев парней, Леонид Аркадьевич сразу ринулся им навстречу. Тепло пожал руку Антону, кивнул Киру и, похоже, по их лицам понял, что на улице – ничего. Махнул рукой, приглашая за собой, и провел в ограбленный зал. О, вот тут пахло очень насыщенно! Настойкой боярышника. В носу жутко засвербело и Кир, пару раз чихнув, забрал зубами у Антона рюкзак и направился в туалет. Ясно уже, что в собачьей ипостаси тут ловить нечего.

Когда он вернулся в зал человеком, к пенсионеру и Антону добавился участковый. Наверное, проснулся и, увидев вторую машину, поспешил внутрь.

– И зачем вы, Леонид Аркадьевич, парней перебаламутили? – ворчал полицейский. – Они что, следователи?

– Нет, – спокойно отрезал начальник музея. – Но клад мы вместе нашли, а значит, музей и их заслуга. Может, я, перед акционерами отчитываюсь?