Поиск по рельсам

Глава 1. Долбанная физика!

– На сегодня всё! Все свободны! – строго объявил учитель за кафедрой, – А вы, Восьников, можете больше не приходить на дополнительные занятия. С физикой у вас всё хорошо. Дальше я не вижу смысла тратить наше с вами время… и нервы. Всех остальных жду на следующей неделе в это же время! Не опаздывать!

Николай Восьников уже полтора месяца как студент первого курса заволжского техникума. За это время Коля всё ещё не мог привыкнуть к тому, что к студентам здесь обращаются на «вы» и говорят по-другому. Не так, как в школе… Как-то по-взрослому…

Школьные годы уже позади. Никак не получается свыкнуться с тем, что уже студент. Отдыхать и сидеть за компом, играя в контру и в доту, всё равно хочется. Каникул станет в два раза меньше, а учёбы в два раза больше. На такое мы не рассчитывали!

– Ё-мае! Уже пять доходит! – вслух сказал Николай и кинулся в раздевалку. Летя сломя голову по лестнице, он едва не врезался в учительницу, поднимавшуюся со стопкой тетрадей.

– Восьников! Осторожнее! С ног собьешь! – ворчала преподаватель литературы.

Извинившись перед ней, Николай продолжил свой полёт вниз по лестнице. Да откуда она тут взялась? Почти пять! В такое время, наверно, уже и на подготовительных курсах никого нет! Но откуда ему знать? Он же на них не ходил.

Николай действительно не ходил на курсы, так как заканчивал девятый класс в другом городе – Нижнем Новгороде. В Заволжье он переехал не по собственному желанию. Была причина, по которой родители Николая приняли решение, что жить и учиться сын будет в Заволжье – у бабушки. Позже Николай стал догадываться, почему так произошло.

Жуть как не хотелось покидать родной и любимый Нижний Новгород. Уехать жить в какое-то Заволжье, когда в Нижнем остаётся всё! Вся жизнь, все друзья… любовь… Всё остается там… в Нижнем… А что в Заволжье? Родители бросили его на попечение бабушки? Заводи ты сынок себе новых друзей! Старые никуда не денутся, а главное, учись и не огорчай бабушку и нас!

Мама регулярно приезжала к Николаю. Выясняла успеваемость и посещаемость занятий. Это она записала его на дополнительные занятия по физике, чтобы не было спорных оценок. Сын же противиться не стал, а только буркнул что-то похожее на вынужденное согласие и ушёл в свою комнату.

Коля любил папу и маму. Поэтому тяжело было осознавать, что придётся переезжать. Особенно поначалу. Тогда Николаю сложно было понять, почему родители вдруг в одночасье решили, что ему стоит жить у бабушки.

Запершись в своей комнате, Николаю, в силу своего характера, приходилось сжимать кулаки, чтобы сдерживать в себе злость после очередного спора и не разнести что-нибудь в хлам. А был ли смысл спорить? Всё равно решение было бы за родителями. Юношеский максимализм уже вовсю брал своё. Новое «я» заставляло скалить клыки на все решения, принимаемые ими, касающиеся его личности. Личности, по его мнению, отрезанной от внешнего мира и загнанной в угол.

Но память была ещё свежа. Желчь прошлого разъедала грудную клетку с каждым новым спором и с каждым новым приступом злости.

Злость на родителей за то, что отбирали у него жизнь. Его жизнь! Спокойную жизнь на родине! Чего же им ещё надо?! Злость на то, что друзья могли отвернуться в любой момент. И тогда они, лучшие друзья, перестанут быть самым ценным, что есть на свете. Злость на себя, потому что не можешь ничего сделать! А что ты можешь сделать? Ты, всю жизнь живший за папой и за мамой, шестнадцатилетний пацан с кучей прыщей на носу! Все твои проблемы всегда решали они – родители. М-да… А ведь именно они же тебя и отправляют в ссылку на три или на четыре года… «на деревню к бабушке». Чтоб там жил, учился, забыл прошлое и никогда не вспоминал.

А костяшки пальцев между тем трещали все сильнее и сильнее. Особенно возмущало, что ссылали его сразу после окончания девятого класса. Сразу после выпускного! Как будто студента после выпускной сессии забирали в армию! Нет бы доучиться, как все нормальные пацаны до одиннадцатого, а потом со спокойной душой идти в престижный универ?! Со всеми! В одну группу! Это же круто! Этого он хотел, об этом он мечтал!

– Заволжье – город небольшой. Находится на берегу Волги. Рядом водохранилище. Ты же знаешь! Помнишь, как мы с тобой на Волгу ходили рыбачить? Я помню. Славное было время. Ммм… Природа! Жизнь тихая, не то что в Нижнем. Всё будет хорошо! Так надо. Для тебя же лучше! Потом спасибо скажешь. – вот слова отца в последний вечер дома.

Лучше бы ты, папа, просто молчал.

– Нижний тоже на Волге стоит, да и на Оке ещё! Жизнь и ТУТ неплохая! Папа! Мне ТУТ нравится! ТУТ!!! – пытался спорить сын, едва не захлёбываясь слезами. Но отец лишь посмотрел сочувственно и вышел из комнаты. Что-то в этом сочувствие было такое чужое и странное. Обычно родители своих детей отправляют в большие города – в Москву или в Питер, например. А его отправили в Заволжье. Почему же в Заволжье, папа?!

Папа тоже навещал Николая. Иногда они даже приезжали с мамой вместе. Эти короткие встречи сначала носили характер свиданок. Как на зоне: приезжают родственники, приносят передачки, немного спрашивают о том, как дела, немного рассказывают, как они живут, обещают в следующий раз привезти ещё чего-нибудь и снова уезжают. Только здесь следствия не было, сразу приговор: четыре года строгого студенческого режима в ссылке и точка. Никаких поблажек.

Николай не скучал по родителям и ещё больше обижался на них. Но время берёт свое и зализывает раны. А особенно юность. И от обид постепенно ничего не осталось. В один из приездов отец познакомил Николая со своим другом – Василием Павловичем. Тот был намного старше отца Николая, но дедом не выглядел. Первое время Николай почти постоянно пропадал у него в гостях, а Палыч резался с ним в карты и играл в шахматы. Был ли это отцовский план, чтобы сыну не было скучно на новом месте, Коля не знал.

Современной молодёжи сложно слушать истории старших. Это ассоциируется с наставлениями и нравоучениями, которых новому поколению с избытком хватает ещё со школы и родителей: делай это, делай то, туда не ходи, это не бери, это не смотри! Восьникову Николаю, как нормальному пацану, это тоже не нравилось, но в Василии Палыче он видел интересного собеседника. Тот не только о себе рассказывал. Он беседовал с Колей о жизни. Иногда беседы носили лечебные свойства. После парень продолжал верить в людей. Внутри чувствовался моральный подъём, обиды уходили, мир вокруг становился светлее и хотелось жить дальше. Но Коле больше нравилось слушать истории старого приятеля. Его истории юности, молодости. Истории о работе. Очень много Палыч рассказывал про свою работу.

В своё время он служил на железной дороге. Сначала в Горьком машинистом на маневровом тепловозе. Потом перебрался в Заволжье. В те времена, когда Заволжье развивалось и давало стране двигатели, тягачи, бетон, готовый пиломатериал в таких объёмах, что работы хватало всем, даже машинистам.

Всё это нравилось Коле. Он не был любителем железной дороги, но почему-то эти истории его завораживали и манили.

– А вот помню, еще случай был… – начинал Палыч и уносился в далёкие воспоминания, приправляемые смешными моментами и матерными анекдотами… Можно было забыть о времени. Коля и дальше был готов коротать летние вечера у Василия Палыча. Но неожиданно и без предупреждения наступило первое сентября. А с ним – пары, контрольные работы, зачеты и замуты.

Выйдя на улицу, Николай, в очередной раз удивился октябрю. Какой же ты октябрь – зараза! Непривычно темно, гадко и холодно. Как же ты не понимаешь, что мы ещё не отвыкли от того летнего солнечного тепла. От солнца, которое пробивалось в немногочисленные радостные летние дни. И поэтому, надеемся хотя бы увидеть несколько дней бабьего лета, посмотреть на то, как разлетаются по улицам уже осыпавшиеся листья деревьев. А вместо этого ты забиваешь нос соплями, тело – простудой, а мозг ненавистью к себе и к окружающим. Кстати, об улицах. В это мерзкое время года было какое-то чудо с освещением – днём оно горит, а вечером не везде и не всегда. Мистическая особенность некоторых улиц города, не иначе…

А Заволжье тем временем, несмотря на это, живёт и спешит домой. Переполненный автобус сто первого маршрута «Рождественская – Городец», опасно кренясь, выворачивает с Площади Ленина на Проспект Мира, везя последнюю партию рабочих домой в Городец. Возле кинотеатра полно машин. Опять, видимо, премьера какого-нибудь фильма. Вон двор за Площадью, где недавно в яме застряла машина скорой помощи. Теперь да яма, засыпанная песком, превратилась от сентябрьских дождей в жижу. Теперь здесь встревали практически все, кто осмеливался по ней проехать. Да ну их эти ямы. Много их в Заволжье. У каждой своя история и каждую не описать.

В кармане раздался стандартный треньк андроидовского смарта.

– Да кому я щас нужен? – вздохнул Николай и с грустью достал телефон.

На экране было сообщение от контакта «Петёк»: «Ты где?».

Петёк! Петька Римин! Друг, который появился благодаря технарю. Безбашенный и с весёлым характером тип, прилипший к его противоположности – Николаю, как банный лист. Даже за партой они сидели вместе. Надо сказать, учиться при таком соседе было трудно. Петька постоянно подшучивал над всё и вся. А сейчас этот «лист» ждёт, его, скорее всего, возле подъезда, потому что обещал посмотреть с ним футбол!

«Иду» – ответил Николай и зашагал быстрее. Время поджимало.

Опять звук из кармана, на этот раз похоже на звонок.

«Бабушка». Тут без вариантов, надо ответить!

– Алло!

– Коленька! Ты где? – послышался, как всегда, добрый голос бабушки.

– Бегу бабуль!

– Забеги тогда в магазин, у нас хлеб кончился! Я ужин готовлю.

– Хорошо, бабуль! – ответил Николай и резким движением засунул телефон в карман.

Ах, бабушка! Как же ты волновалась, когда узнала, что внук приедет к тебе жить и учиться в техникуме, где работал твой муж, когда был молод и до того, как ушёл на завод! Как ты названивала сыну и снохе, уточняя детали и прочую информацию, чтобы внуку было проще и лучше жилось у тебя. Как ты заботилась о всяких мелочах, о которых тебе не нужно было беспокоиться… Так могут только бабушки! Истинные бабушки, любящие своих внуков. Хорошо, что ты есть! Хорошо, что, несмотря ни на что, ты всегда была рядом и помогала, когда была нужна помощь. Именно ты глушила войну с самим собой, творившуюся в душе обиженного внука в первые недели жизни у тебя. Именно ты отвлекала от мыслей, что все против брошенного Коли.

Купив в магазине буханку, Николай уже бегом ринулся к дому. На начало матча уже точно не успеют. Вот долбанная физика!

– Ну ты чё?! – первым добрым словом встретил его у подъезда дрожащий Петька. Коля так и думал – Петька не стал заходить к нему домой, стесняясь бабушки.

– Да Пухлень задержал! Опять законы из учебника пытался опровергнуть! Тот еще – разрушитель мифов! А ты чё не зашел-то? Бабушка впустила бы.

– Да я чёт подумал, что нехорошо это…

– А на улице мёрзнуть хорошо? Ладно, пошли! Всё равно не успели к началу. Долбанная физика! Кстати! Он меня отпустил, сказал, что можно не ходить больше на его занятия! Прикинь?

– Круто! – Петька аж остановился на лестнице. – А чё так?

– Да всё нормально сказал у меня с ней! – развёл руками Коля. – Не знаю чё маман, вдруг, решила, что у меня с ней полный ахтунг.

– Ну тогда окей! – радостно подпел в рифму Петька.

Только Николай закрыл за Петькой дверь, как на него бросилась бабушка:

– Пётр! Дорогой! Добрый вечер! Ты, почему у нас так долго не был?

– Я, Зоя Николаевна… Занят был… да и домашней работы нынче прибавилось. – ответил ошарашенный и одновременно краснеющий Петька.

– Ну что же, я очень рада, что ты зашёл сегодня к нам. Я ужин приготовила и тебя никуда не отпущу, пока не поешь! Коля, помоги гостю! – бабушка хлопнула его по плечу и отняла буханку, которую Николай только что достал из своей сумки. Он уже давился от беззвучного смеха. Видя это, Петька оскорбился:

– Смешно тебе? Ты на время смотрел!? – Петька показал на часы, висящие напротив входной двери. – Я, вообще-то, за нижегородцев болею, как и ты!

Петькину любовь к футболу сложно было не заметить. В школьном возрасте, как и многие другие пацаны, любил гонять по двору рваный мяч. Родители, видя это неравнодушие сына к футболу, решили записать его в соответствующую секцию. Вот только сына на этой секции хватило ненадолго. Петька выдержал только два месяца, а потом устроил родителям жуткий испытон, и они отказались от идеи сделать из сына футболиста. Всё, потому что тот сильно загонялся и сопротивлялся требованиям тренера так, отчего тот просто махнул рукой и не обращал на него внимания. Иными словами, Петьке больше подходило место на трибунах, чем на поле.

Быстро сняв верхнюю одежду, парни кинулись в комнату Николая, где у него стоял телевизор. Кот, мирно спящий на кровати, в мгновение ока переместился под неё, а всё, потому что этот самый Петька, как коршун, принялся метаться по чужой комнате в поисках пульта от телевизора со словами «Да где же ты, собака! Мы всё самое интересное сейчас пропустим!» И наконец, найдя его, стал трясущейся рукой переключать каналы.

Николай в это время вышел помыть руки, и тут же из его комнаты раздался Петькин крик:

– ДА БЛИНСТВО!

– Мы проиграли… – вздохнул Коля.

Вернувшись, он увидел следующую картину: в комнате на диване сидел красный как рак, Петька. Его лицо также было полно отвращения от того, что показывал экран телевизора. Кот своими огромными глазами таращился на Петьку, при этом, сохраняя безопасное положение под кроватью.

– Блин! Один ноль! Мы проигрываем! – увидев Николая, тут же выпалил Петька.

– Ничего. Ещё только начало матча, наши ещё могут всё исправить. – спокойно ответил тот.

– Ага, исправить. – передразнил Петька. – Я на это очень сильно надеюсь! Коль, еще только начало матча, а они уже так лажают!

При произношении слова «Ещё» Петька сделал такое ударение, что пульт в его руках жалобно заскрипел.

Через несколько минут бабушка принесла две тарелки, наполненные макаронами с котлетой. Поставив эту вкуснятину на стол, на секунду задержалась, видимо, хотела, что-то сказать. Но, увидев, как увлечённо парни смотрят футбол, молча удалилась. Мдаа… Даже в таком возрасте юноши похожи на своих отцов, если те увлечены футболом. Их ничто так не интересует, как игра с мячом на поле. И они могут пренебречь чуть ли не всем, что существует на свете, лишь бы посмотреть на лучшее, что могло придумать человечество – футбол.

Только дверь за бабушкой почти закрылась, как Петька и Николай в мгновение ока кинулось за стол. Да так, что Петька чуть не грохнулся, потому что споткнулся об кота, который всё же решил покинуть своё временное убежище, чтобы выяснить, чем так вкусно пахнет.

А тем временем в телевизоре шла вторая минута после второго таймаута. Счёт выровнялся: 1:1.

– Да эфти бафбесы игхать ни умеут! – возмущался Петька с набитым ртом. – Фот вфяли фы меня ф хамафду, я фы тах ни фелал!

– Да-а… – подпёр щеку Николай. – Вратарь бы получился из тебя отменный. Ещё бы потолще был, так вообще цены бы не было.

– Уху! – скептически констатировал Петька, с усилием дожёвывая котлету.

А счёт тем временем уже стал 1:2. Футбольный клуб «Нижний Новгород» побеждал Павловское «Торпедо». Этому больше Николая радовался Петька. Особенно он давал знать о себе после каждого гола и чуть не сваливался с дивана, когда повтором показывали очередной крутой финт игрока или забитый гол. Кот уже, поняв, что спокойной жизни в этой комнате на ближайшее время не предвидится, решил аккуратно сменить место дислокации на кухню, откуда вскоре послышался хруст сухого корма. И ласковое обращение бабушки к коту: Что Барсик? Кушать пришёл?

После окончания матча довольные парни пошли на кухню пить чай, где Петька всё же высказывал своё недовольство по поводу игры:

– Нет, всё равно не хотелось на это смотреть. Ладно хоть начало пропустили. Ужас! Я бы психанул!

– Всё-таки наши неплохо сыграли. – вступился за свою родную команду Николай.

– Эх-х, блин… Завтра у нас опять математика… – жалобно заскулил Петька и развалился на столе. – Одни страдания с ней.

– Скорее всего, новая тема будет. Так что спрашивать точно не будут.

– Угу-у-у. – протянул Петька, сладко потягиваясь во весь рост.

Петька по каким-то своим причинам ненавидел математику. Оценки, правда, были такими, что мама вопросов не задавала. При этом физику и другие точные предметы сваливал на ура.

– Слушка! – Петька буквально взорвался и едва не свалился с табуретки. – А давай куда-нибудь сгоняем?

– Как это? – Николай чуть не подавился остатками чая.

– Ну куда-нибудь! В какой-нибудь город. А?

– Зачем?

– Да просто так! Типа экскурсионная поездка своим ходом! – глаза у Петьки загорелись огнём приключений, которых тот регулярно искал на пятую точку.

– Ну не знаю. – неуверенно ответил Николай на такое сомнительное предложение.

– Ты за свою жизнь много где побывал?

– Да не особо. – с сожалением ответил Коля.

– Вот и я тоже! Надо куда-нибудь свалить! В воскресенье!

– Ну что, мальчики? Вам понравились котлеты? – вступила в разговор бабушка.

– Зоя Николаевна! Ваши котлеты, как всегда, были бесподобны! Мне понравилось! – бодро и с растянутой улыбкой выпалил Петька, но затем улыбка резко исчезла с его лица, – Вот только, что маме-то сказать? Она же будет наезжать на меня: мол, что у тебя своей еды нет? А да ладно! Всё равно спасибо! – хлопнул ладонями по коленке Петька и начал аккуратно вылезать из-за стола, мастерски изображая из себя беременную женщину.

– Да бабуль! Они были очень вкусными! Спасибо большое! – поспешил вставить Николай, чтобы не было утешений и прочих уси-пусей.

– Ну что же, это хорошо, что они вам понравились, я очень рада! – ответила довольная бабушка. – Да, кстати, чуть не забыла. Звонил Василий Павлович, передавал вам привет! И спрашивает всё ли у вас хорошо? А то вы давно у него не были.

Петька внезапно остановился и со своей силой шлёпнул ладонью по лбу так, что его шлепок, вероятно, услышали жильцы соседнего дома:

– Блин, да с этой учёбой мы у него с конца сентября не были. Как же грузят щас!? Ох-х…

– Надо сходить. – ответил Коля.

После чая друзья вернулись в комнату обсудить матч. А Петька намеревался посписывать у Николая домашку по математике. Ибо самому ему было лень думать и считать. Но в этот момент, как назло, Петьке позвонила мама и стала требовать его домой.

– Хорошо, ма… Да всё я успею сделать!.. Да ничего я не получу!.. Всё, щас пойду! Пока. – Петька скривил лицо и затолкал телефон в карман джинсов. – Всё, я домой. А то мамка уже: «Иди домой, а то уроки не сделаешь и получишь два-а, как всегда-а!» – пропел, кривляясь Петька.

– А ты, что завтра после занятий делать будешь? – спросил его Коля.

– Не знаю, а ты что предлагаешь?

– Давай сходим к Василию Павловичу?

– Давай, а то мне всё равно делать нечего. И мама завтра уезжает в гости к бабушке.

После разрешения вопроса о завтрашнем дне Петька помчался домой, не хватало ещё получить от мамы продолжения. А с мамой Петька старался не шутить. Шутки могли кончиться лишением чего-либо на определённый срок. Иногда даже свободы! У Петькиной мамы был свой КоАП и УК, и свои методы воздействия, особенно после забрасывания футбольной секции. Вот только иногда всё это давало сбой – к некоторым вещам Петька был не приклонен и его не исправлял даже «мамин КоАП».

Выскочив за дверь, он как следует распугал всех кошек, которые собрались на лестничной площадке. Иногда число кошачьего стада превышало такое количество, что при удачной попытке разогнать весь табун, всё это приходило в дикое движение и могло сбить с ног человека. Как и следует, Петька приложил весь свой богатый опыт для достижения максимального эффекта. И с удовольствием устремился за котами вниз по лестнице.

Глава 2. Бутербродный обед.

Следующий учебный день для Петьки и Николая оказался внезапным пинком под дых. А всё, потому что они попросту забыли про зачёт, к которому должны были подготовиться вчера вечером вместо того, чтобы смотреть футбол. А времени на перемене, как обычно, было достаточно, чтобы хотя бы почитать лекции. Но не для Петьки и Николая – им про зачёт сказали только за пять минут до звонка.

– Саня! Твои рога да к паровозу привязать! – накинулся на удивлённого одногруппника Петька. – Ты раньше не мог об этом сказать?!

– А что я тебе разве должен об этом говорить? Нас, вообще-то, предупреждали, что зачёт будет. И ты вроде тоже тогда был. – отмахнулся Саня.

Петька же чуть не занёс кулак, но вспомнил, что есть дела поважней, чем лупить товарища по группе, и принялся лихорадочно листать лекции.

Как и следовало ожидать от такой оперативной подготовки – обоим «неуд».

Николай был сильно расстроен. Он не был отличником, но всё же не желал оставлять хвосты по какому-либо предмету. Петька меньше переживал по этому горю. По его мнению, это было совсем не горе: двойку-то исправить можно. Поэтому, видя несчастное лицо друга, пытался развеселить его всякими шутками, которые либо придумывал сам, либо показывал угарные мемы из пабликов в социальных сетях, на те, что он был подписан. А пабликов этих у Петьки было столько, что пролистать всю новостную ленту требовалось столько времени и усилий, что от усердного протирания экрана смартфона уставал даже большой палец.

– Да ладно, Коль, успокойся. Всё будет нормально! Исправим, не экзамен же!

– Это точно… не экзамен. – вздохнул Николай.

– Что у нас сегодня по планам? – спросил Петька.

– Пойдём в холл к доске с расписанием, посмотрим, что там.

– Да, точно пошли, а то я после этого стресса на зачёте забыл, что у нас следующей парой. – усмехнулся Петька.

Они спустились в холл, пробиваясь сквозь толпу первокурсников, вечно собиравшуюся в этом месте, чтобы ознакомиться с расписанием, почитать, новости из жизни техникума, благодарности и прочую ерунду, что обычно администрация вывешивает на стенде.

– Та-ак… Во, смотри, культура речи в двадцать втором кабинете. – тут же указал Петька на квадратик с названием предмета.

– Я надеюсь, вы не забыли про культуру речи? – послышался голос за их спинами.

Парни вздрогнули от такой неожиданности и круто обернулись. Это была их одногруппница Юля. Юля была старостой и всегда старалась добиться того, чтобы все и всё вовремя сдавали. Особенно объяснительные о пропущенных занятиях. У неё это не особо получалось, но те, кто с ней учился, видели её старания и, в свою очередь, старались хотя бы не пропускать занятия. А всё, потому что между группами в техникуме проходили своего рода соревнования на меньшее количество пропусков и высокой успеваемости. В награду администрация учебного заведения организовывала поездку на природу, в театр или на экскурсию. Юля с первых дней нахождения на своей должности очень рвалась вывести группу на первое место.

– Нет, Юль, мы ничего не забыли… – почесал затылок Петька и уставился куда-то в сторону. – А… Может быть, и забыли… С ней должно быть всё нормально. А что там у нас было на прошлом занятии?

– Стили речи. – с укором посмотрела на Петьку Юля.

– Ах да! – вскинул руку Петька и начал загибать пальцы. – Так… Стили речи… Вроде всё помню… Так: научный, официально-деловой, публицистический, разговорческий, художественный вроде все назвал. Да Колян?

Но Коляну не суждено было ответить или даже кивнуть, так как за него это сделала Юля:

– Не разговорческий, а разговорный. Ты всё это сможешь ответить, если тебя вдруг спросят?

– Канешна! – демонстративно развёл руками Петька.

На занятии по дисциплине Культура речи, всё было не так спокойно, как ожидалось. Учительница не спросила по пройденному материалу, но омрачила выходные всей группы объемным домашним заданием: нужно было написать сочинение-рассуждение не менее чем на четыре страницы на тему – «Моё отношение к литературным произведениям Фёдора Михайловича Достоевского».

– Это же надо такое задать!? Достоевский! Не литература же! – схватился за голову шокированный Петька, когда прозвенел звонок, и вся группа вывалилась из аудитории, – Я в жизни, кроме Преступления и наказания, ничего не читал! И то это было настолько насильно, что я ничего не помню! А здесь по произведениям! Нам литературы, что ли, мало? А-а-а-а! – Петька чуть не врезался в дверной косяк возле лестницы.

– Успокойся. Напишешь что-нибудь. – начал раздражаться на Петькины вопли Николай.

– Четыре страницы!? – едва не крикнул Петька, – Ты прикинь! Четыре грёбаные страницы! Да как тут можно успокоиться?

– Напиши три. Смахнешь на мелкий почерк. – попробовал принять психологический ход Николай.

– Точно! – Петькино лицо мгновенно просияло. – Чего-нибудь сочиню и рассужу! И мелко напишу! Или вообще с инета всё спишу!

Спускаясь по лестнице и увиливая от встречного потока студентов и учителей, Николай вдруг вспомнил, что на этот день у них с Петькой назначена встреча с Василием Павловичем. И догнав бежавшего вихрем Петьку, напомнил ему об этом.

– Да как я мог забыть!? Я не могу допустить, чтобы мы не сходили к нему сегодня! – удивлённо возразил Петька. Но по его взгляду Николай понял, что Петька всё же забыл.

Петька тоже любил ходить к Василию Павловичу. Николай познакомил с ним сразу после того, как понял, что Петька – его союзник в этом мире. Именно Василию Павловичу Петька рассказывал самые новые и смешные анекдоты и шутки. Иногда кривлялся, изображая политиков и телеведущих. Особенно любил обсуждать новые фильмы, которые Василий Павлович не смотрел. В ответ Василий Павлович рассказывал о своих. У него очень хорошо получалось рассказывать жизненные истории, связанные с фильмами. Парни не любили старое кино, но слова: А вот помню, у меня история была, как в том фильме… – заставляли затаить дыхание и будоражить воображение двоих слушателей и иногда валиться со смеху на пол. Особенно Петьку. Тот мог переигрывать и, свалившись, в очередной раз, на пол, вдобавок стучать кулаком об пол. Поэтому его часто приходилось останавливать.

Наспех одевшись в гардеробе, Петька с Николаем вывалились с огромным потоком студентов на улицу. Так, обычно происходит после каждого учебного дня. Толпа разделяется на три части: первая движется на остановку. Правда по большей части несётся, как на соревнованиях по бегу, стараясь успеть на Городецкий автобус. Вторая рассеивается в разные стороны, а третья остаётся стоять и обсуждать планы на вечер.

Погода стояла солнечная и позволяла находиться в лёгкой одежде. Кто-то шёл даже без шапок, весело махая ей. Всё равно мамка не увидит и ничего не докажет – мол, простуда твоя это от того, что ты без шапки ходишь! А как сейчас в шапке-то пойдёшь? Мозги за день так вскипели, что никакая шапка не лезет! Даже куртку застегивать не охота.

Василий Павлович жил на улице Рылеева, неподалёку от железнодорожного вокзала, который был совмещён с автостанцией. Улица состояла в основном из параллельно стоящих пятиэтажных домов возле автомобильной дороги. В этом месте находился Сквер победы и Вечный огонь – в память о погибших войнах в Великой Отечественной войне.

– Возьмём ему чего-нибудь? – спросил Петька.

– Нет! Ты что!? – прокричал Николай, прекрасно понимая, о чём говорил товарищ. Василий Павлович не был поклонником спиртных напитков, но от предложенного никогда не отказывался. Друзья не хотели, чтобы Палыч употреблял, как это делали некоторые его соседи.

– Да я не в этом смысле! Я про продукты, Коль. – засмеялся Петька. – Да и не продадут нам с тобой. Хотя уже могли бы… Вот у меня борода растёт! – Петька демонстративно почесал свой подбородок, покрытый мелкой щетиной.

– Ага, только всё равно паспорт спросят. Пойдём, колбасы с батоном что ли возьмём, бутеров наделаем, а то после технаря есть охота. – вздохнул Николай.

Купив то, что было задумано, парни пошли дальше. Но тут Петька встал как вкопанный:

– Колян! А давай в Арзамас съездим?

– Куда? – не понял Николай.

– Да в Арзамас же! Я вчера в инете на Картах посмотрел – это у нас на юге области. – показал под ноги Петька. – Всего сто двадцать километров от Нижнего!

– Зачем? Даль такая… – сомневался Коля.

– Ну в Городце, Балахне и в Нижнем я уже сто раз был. Надоело! Хочу подальше! Путешествие! Тебе не наскучило здесь?

– А-а, это ты опять про вчерашнее? Ну да, есть немного… – Коля не доверял этой затее, но выглядеть обломщиком не хотел.

– Вот развлекуха будет! – улыбаясь, потёр руки Петька. – К тому же я там никогда не был, а по отзывам и интернете город красивый. Надо сгонять!

Петька был авантюрист и проказник, особенно в детстве. С его пылким характером не могли справиться даже родители. С возрастом буйность, конечно, поутихла, но всё равно жизнь для него била ключом во всех её направлениях.

Добравшись до дома Василия Павловича, ребята молча прошли мимо бабушек, вечно сидевших на лавочке и обсуждавших новости, и каждого, кто осмелился пройти мимо них. Петька и Николай давно к ним привыкли и уже перестали обращать внимания на тихие словечки старушек, отпущенных в их адрес. И даже сейчас они не ответили на вопрос: «К кому?»

Василий Павлович встретил ребят хмуро. Парни это прекрасно заметили. Но надеялись, что смогут разговорить своего старого приятеля. Было видно, что у человека что-то произошло, что-то такое, что изменило его до неузнаваемости. Их Палыч со времени последней встречи заметно постарел.

– Как-то давно вас не было… – угрюмо сказал он. – Учёба наверно? Понимаю…

– Учёба… «Неуд» по литературе… Это же, блин, надо так лажануть?! – тут же завёлся Петька. – Совсем забыли про зачёт из-за футбола! Василий Палыч! Не смотрели, как нижегородцы павловцев сделали? Вот игра-то была!!!

– Нет, парни, не смотрел. Серёжа приезжал вчера. Весь вечер проговорили. Беда у него произошла – с девушкой поссорился. Никак не может успокоиться. Выслушал, дал несколько старых советов, которые мне когда-то помогали.

– А сейчас он где? – спросил Николай.

– Так уехал вчера ещё. Работать ведь нужно парню. Завтра наутро у него смена.

– Эх… Да… Любовь до добра не доводит. – глубокомысленно вздохнул Петька.

– Экой ты философ нашёлся! – улыбнулся Василий Павлович. – Вот погоди, может, и ты придешь за советом.

На этих словах Петька с Николаем прыснули.

Сергей был единственным сыном Василия Павловича, а также другом Петьки и Николая. Тот после школы отправился в Нижний Новгород к своей тётке – сестре отца, чтобы у неё жить и учиться в железнодорожном техникуме. Машинист – профессия моей мечты. Так говорил Серёжа ещё в восьмом классе. Видимо, очень хотел пойти по стопам отца!

– Василий Павлович! Мы голодные, но у нас всё своё, как говорится. Колбаса да батон! Нарежем бутеров с чаем? – предложил Петька, вынимая из пакета кусок колбасы.

– Вот я забыл про чай-то! – всполошился Палыч. – Совсем голова не тем занята! Давайте батон и колбасу, я вам сам ваших «бутеров» нарежу.

Он взял у Петьки пакет и ушёл с ним на кухню.

– Странный он какой-то… – шепнул Николай Петьке.

– Ты тоже это заметил? – удивился тот.

– Не думаю, что Сергей мог так поругаться с девушкой, чтоб у Палыча крыша поехала.

– Может, не в этом дело. Смотри! Справочник машиниста электровоза? – указал Петька на книгу, лежащую на растрёпанной стопке бумаг.

– Давно ли Палыч начал вспоминать свою работу? Он же на пенсии.

В этот момент где-то из глубины квартиры раздался звук, напоминающий звон, разбивающейся посуды.

– Что это? – спросил Петька, посмотрев в сторону кухни.

– Ну-ка пошли. – шёпотом предложил Николай.

Парни бесшумно и быстро переместились на кухню, где Василий Павлович склонился над осколками разбившейся тарелки.

– Что-то рука дрогнула, вот посудины и лишился. – заметив ребят, со смехом сказал Палыч.

– Может помочь? А лучше давайте я сам накромсаю. – предложил Николай.

– Можно и так. – ответил Василий Павлович.

Взглянув на Колю, он отдал ему нож и быстро вышел из кухни. Послышался звук шелеста бумаги и закрывающегося шкафа.

Петька посмотрел на Николая. Коля прижал палец к губам и кивнул в сторону гостинной: ни слова, иди к Палычу. Петька, не спеша, направился в зал, а Николай остался молча резать бутерброды с колбасой. Не похоже на Палыча, – думал он, – никогда себя так не вёл, и у сына обычно не было проблем. А если и были, то с Палычем всё было нормально. А много ли он знал о Палыче? Всего почти четыре месяца, и только. Много ли было правды в его историях?

Бутербродный обед прошёл мирно. Ребята рассказали о своих успехах и неудачах. Но больше Петька в разговорах налегал на футбол. И потому все его замечания и рассказы так или иначе заканчивались футбольной темой. Василий Павлович сидел, уставившись в одну точку. И лишь изредка переводил взгляд на ребят, чтобы кивнуть и показать, что он всё ещё с ними. Больше всех говорил Петька. Он взахлёб рассказывал историю про то, как они с родителей в прошлое воскресенье ездили в Нижний Новгород на день рождения к тётке и как у их машины, на обратном пути по дороге после Балахны, пробило колесо.

Петькина болтовня начала утомлять и Николая, и тот незаметно для себя начал листать на смартфоне новости на своей странице в социальной сети. Опять в Заволжье потерялась серая кошка… Следующий пост: жители жалуются на разбитые дороги… Следующий пост: кошка нашлась. И масса комментариев со ссылкой на предыдущий пост. А то администраторы «типички» не знают, что это имеет отношение к посту ниже. Николай всё больше и больше удивлялся таким новостям. А может, кошка загуляла и теряться вовсе не думала. Следующий пост: местная телекомпания выложила запись заседания думы. Там опять, возможно, какие-то жилищные вопросы решаются. Просмотров мало. Лайков тоже. Зачем выкладывают? Неинтересно же! Следующий пост: Танька Гумлева опять новые фотки выложила. Вот у неё больше просмотров! Эх, красавица всё-таки Танька. На тебе лайк за новые фотки… Следующий пост: незнакомый друг репостнул картинку крутой машины…

– А ещё мы с Коляном думаем сгонять в Арзамас. Может, на футбольный стадион зайдем. – не останавливался Петька.

– Зачем вам в Арзамас? – тихо спросил Василий Павлович.

– Да просто так, на город посмотреть. Может, повезёт и нам удастся посмотреть на то, как тренируется местная футбольная команда. А то уже эта однообразная жизнь достала. Хоть какая-то развлекуха будет. На электричках покатаемся! Я так понял, что нам на двух придётся ехать, с пересадкой в Нижнем, а это…

– НЕТ! – вскочил Палыч, да так, что его стул с грохотом упал, ударившись об стену.

Николай от неожиданности выронил телефон из рук. Петька же, открыв рот, замер и уставился на Василия Павлович.

– НЕЛЬЗЯ! Не надо вам в Арзамас или ещё куда ехать! Да и тем более на электричках! – ударил он по столу кулаком. – Лучше на автобусе или вообще никуда не ездите! Дома сидите! А то не дай Бог, случится чего…

При этих словах голос у Василия Павловича дрогнул и на его глазах появились еле заметные слёзы. Он упёрся одной рукой на стол, а второй едва заметным движением протёр глаза.

– Почему же, Василий Палыч? – осторожно спросил Николай.

– Не дай Бог, случится чего… – тихо повторил Палыч, и на его лице появился пунцовый окрас.

– Василий Палыч, что случилось? – снова задал вопрос Николай. – Что с вами?

Палыч молчал. Молчал и Петька с открытым ртом, так и недоговорив фразу.

– Может, наша помощь нужна? – снова предпринял попытку разговорить старого друга Николай.

– Так, ребята, думаю, пора закругляться. Время позднее, а то вам ещё уроки или контрольные делать нужно или что там у вас сейчас? – уже совсем другим тоном и голосом намекал Палыч на то, что друзьям пора покинуть его квартиру.

Николаю хотелось потянуть время в надежде вытянуть из Палыча ответы на свои вопросы. Коля вспомнил, что выронил телефон и сполз с дивана, чтобы поискать его, хотя отлично выдел, что мобильник лежит экраном вниз возле ножки кресла, на котором сидел Петька.

– Да у нас не так много уроков. – начал Николай, шаря рукой под диваном.

Эх-х… Только бы экран не треснул! А то новый не вариант брать. Родоки сейчас точно не купят.

– Мы бы ещё погостили, а то не знаю когда мы с этой учёбой ещё увидимся. – осторожно сказал Николай, продолжая делать вид, что ищет потерявшийся мобильник.

– А вот вместо того, чтобы ехать в свой Арзамас, пришли бы ко мне. Или что ещё лучше, занялись бы уроками! – махнул рукой, повысив голос, Палыч и начал двигаться в сторону выхода.

Николай понял свой окончательный провал, с замиранием сердца поднял телефон. Фух! Экран цел и даже без царапин!

Только зайдя за угол дома, Петька обратился к Николаю:

– Это чё было такое? А?

– Сам понять не могу, но ведет он себя странно. Раньше он никогда таким не был.

– Думаешь, что всё это из-за сына?

– Нет, я так точно не думаю. Тут другое. Ты ведь сам заметил, как он озверел, когда ты сказал про Арзамас. Это точно не сын виноват. – уверенным тоном пояснил Николай.

– А тот справочник? – гнул своё Петька, похоже не решившийся мириться с поражением своей теории.

– Ну и что? Ведь он тоже там работал.

– Мне вот теперь ещё сильнее в Арзамас захотелось. – потёр руки Петька. – Чувствую, что приключение будет ещё то!

– С чего ты взял, что это будет приключение? – насторожился Коля.

– Да это я просто так. – усмехнулся Петька.

– Может, Палыч заболел? Или с головой чего? – всё же беспокоился о Василии Павловиче Николай. – Не нравится мне всё это.

– Да брось, все с ним нормально! Крепкий мужик ещё ведь! – при этих словах Петька показал кулак.

Ночью Николай долго не мог заснуть. Он вспоминал реакцию Василия Павловича на новость о поездке. Но пришёл к выводу, что это просто обида за то, что они так редко приходят к нему в гости. И вместо своего, вероятно, следующего визита уматывают в какой-то Арзамас. Успокоив себя на этом, Николай уснул.

Глава 3. Доверяй, но проверяй.

После недолгого обеда в кафе возле своего офиса Семён Александрович Головинов пошёл прогуляться в парк. Времени до встречи с Анатолием было ещё достаточно. Семён Александрович возглавлял фирму, занимающуюся продажей электрооборудования для машин специального назначения. Офис находится недалеко от городского парка, где часто в обеденное время Семён коротал минуты, а то и часы, просто просиживая на лавочках у небольшого луга, окружённого деревьями. Именно на этих лавочках иногда решались простые и «неофициальные вопросы», касающиеся его деятельности. Но на этот раз встречу пришлось перенести в офис, так как вопрос, по мнению Анатолия, был «срочен и серьёзен».

Дойдя до палатки с выпечкой, которой Семён Александрович злоупотреблял, он вспомнил, что забыл купить еженедельную бизнес-газету. На вопрос улыбнувшейся уже знакомой «булочной» продавщицы: «Что вам подать?» Семён Александрович круто развернулся и пошагал из парка в сторону киоска «Печать». Газета сегодня была важнее. Головинов не доверял Интернету, считая его информационной помойкой. В газетах всё ещё печатались изменения в законодательстве, объявлялись новые аукционы и тендеры. В ней также были часто интересующие Семёна объявления о продаже и покупке готового бизнеса.

На выходе из парка Семён увидел чёрный мерседес, подъехавший к входу в здание, где располагался офис Головинова.

«12:40» показывали часы Семёна. Что же ты, Толя, как рано? Договаривались ведь на час ровно! Опять ты не ко времени! Сам же назначаешь время и сам же нарушаешь сроки. Не делают так «бизнес-партнёры». Но Семён, не оглядываясь, продолжал идти к киоску.

Уже несколько минут он спокойно шагал по лестнице на свой этаж и, увидев нервное лицо Анатолия, понял, что на этот раз вопрос действительно срочен и серьезён.

– Ты чё нервный какой? – начал Семён вместо приветствия.

– Не здесь. – тихо ответил Анатолий. – Надо поговорить. Желательно у тебя в кабинете, и чтобы никто не слышал.

Последние фразы Анатолий сказал уже едва слышным шёпотом.

Ага, опять надо разговаривать с тобой в кабинете, опять выслушивать твои истории с правами и прочей ерундой. И так постоянно приходится вникать в твои проблемы и отвлекаться от работы. Нет бы что по делу. Так нет, по работе ты решаешь всё по телефону или через е-майл, присылая огромные тексты. Их скоро можно печатать. «Мемуары бизнесмена» получатся.

– Садись и выкладывай что у тебя, только побыстрее, а то у меня дел полно. Опять поставщик с ценой мутит, а тут ещё ты. – с ходу начал Семён, войдя в кабинет.

Он до конца был уверен, что Толян опять накосячил с гайцами. Бережно раскрыв только что купленную газету, Семён начал читать объявления в продаже готового бизнеса.

Но сейчас он вспомнил, что есть один нерешенный вопрос, который он уже несколько дней хотел обсудить с Анатолием. Поэтому, как только тот открыл рот, Семён первым пустился в разговор:

– Толян. Я вот о чём хотел с тобой поговорить.

– Что? – недоумевающе спросил Анатолий.

– Ты документы передавал? – строго спросил Головинов.

– Какие? – от неожиданности Анатолий совсем забыл, что несколько недель назад он передавал документы на оплату в свою контору.

Семён тем временем зло смотрел на собеседника. Неужели Толян косит под дурачка или таковым уже стал являться? Головинову это всегда изрядно надоедало. От внезапно нахлынувшей злости, он хотел в него чем-нибудь запустить.

– Толян! Не люби мне мозги! – Семён перешёл на повышенный тон, – Доки на оплату передавались в твою контору через тебя! Вспоминай блин!

– Конечно! – не колеблясь ответил Анатолий. – Я их на следующий день отнёс.

– Хм… Странно… – задумчиво вздохнул Семён. – оплаты до сих пор нет.

Семён стал пристально смотреть на Анатолия. Знает ли он что-нибудь про задержку оплаты или тоже, как и он, в неведении.

– Просто сумма большая, вот и задержка. – ответил Анатолий.

– Всё может быть. – пробормотал Семён. – Договор был на оплату не всей суммы сразу, а равными долями в течение двух месяцев.

– Я помню. – согласился Анатолий.

Повисла тишина. Оба думали, как выходить из этой ситуации. Ни Семён, ни Анатолий не хотели терять деньги. Каждый думал о решении проблемы. Анатолий имел доступ к службе безопасности и хотел сходить к ним «на чай». Семён думал о том, чтобы разузнать у коммерческого директора о проблемах с оплатой. Думал даже над тем, с чего начинать разговор.

– Ты кому отдавал доки? – внезапно прервал рассуждения Семён.

– В службу безопасности. Как и всегда. Такие большие суммы только через проверку идут.

– Да знаю я! – заорал Семён. – Я не хочу восемь мультов терять!

Срываться на Толяне было бесполезно. Семён это понимал. Не всё зависело от него. Много проверок на договора такой суммы для серьёзной компании – это норма.

– Ладно. – вздохнул Семён. – Говори, что у тебя.

Гость поёжился. После такого стоило ли вообще заводить разговор. Но раз уж он проделал такой путь и выслушал нагоняй, то давать заднюю было глупо.

– В депо есть один парень… Он пронюхал о качестве комплектующих, которые ты поставляешь. – быстро вставил Анатолий.

На это Семён ничего не ответил. Закурив и демонстративно швырнув металлическую зажигалку на стол, он отвернулся от друга и уставился в окно, потирая правый висок и лоб.

Да твою же мать!

Ну вот и всё. Не оплата так такое. На этот раз ты пришёл по делу. Только вот как получилось так, что вся затея начала вылезать наружу? Ведь мы с тобой столько вместе дел провернули? Да таких, что ни одна полицейская ищейка не пронюхает, ни один даже опытный следак не выкопает то, чего не надо. Никакая налоговая вопросы не станет задавать. И даже здесь ничего не должно было произойти. Катаются себе эти электрички ну и пусть катаются. Зачем лезть куда не просят? Вот теперь ищи, где допустил косяк. И ты, Толян, теперь идёшь ко мне и говоришь такое. И у меня к тебе только один маленький вопрос:

– Как?

– У них на неделе кировскую электричку сняли с рейса. На ней датчик температуры полетел, который у тебя покупали месяц назад. Гарантия даже не кончилась. Вот он и начал копать всё и докопался до накладных.

– Если он начал копать и докопался, значит, вы плохо зарыли! Блин… Что за парень? – начал напрягаться Семён Александрович.

Вид в окне его уже не умиротворял, как это всегда было. Теперь, как ни старайся, сердце все равно колотит об рёбра с удвоенной силой.

– Сергей зовут, машинист.

– Вот теперь скажи мне: как мог простой машинист дойти до накладных?! – на этих словах Семён круто развернулся и устремил свой взгляд в глаза Анатолию. – Мы с тобой столько лет в деле и оба знаем, что машинистов ни к ремонту, ни к бухгалтерии на пушечный выстрел не допускают!

– Сам не знаю…

– Не знаю! – передразнил Семён, – Блин! Это же двести шестьдесят третья статья уголовки! Ты хоть понимаешь? Или тоже не знаешь?

Толя молчал.

– Как его фамилия? – спросил Головинов.

– Я не знаю. Знаю, что его Сергей зовут и всё. – ответил Анатолий.

Семён все так же яростно смотрел на него. Да, Толян понимал.

– И что ты предлагаешь? – Семен надеялся, что хоть на этот вопрос он сможет ответить.

– Если так пойдет дальше, они выяснят, что запчасти эти сняты со списанных вагонов. – гордо со знанием дела констатировал Анатолий.

– Да что ты!? Это и без тебя знаю! Твои предложения?

– Думаю, надо сворачиваться. – тихо ответил Анатолий и уставился в окно.

– Ага, сворачиваться! – хмыкнул Семён.

Он подлетел к Анатолию, как стервятник к падали, и громким шёпотом, скрежета зубами, начал плевать ему в ухо: – Я столько лет готовил эту фирму к допуску на поставку в депо! Я стольких людей скоординировал, чтобы всё пошло как надо. Я столько бабок вложил и занёс куда надо! И теперь ты хочешь сказать, чтобы я из-за какого-то долбанного машиниста свернул всё, что мы делали и потерял такие бабки? А ты знаешь, что если что-то пойдёт не так, то и ты вместе с Димасом в зоне поражения окажетесь? Надо либо купить машиниста, либо прижать, а если в отказ пойдёт, так совсем убрать! На какой электричке сейчас больше всего нашего деталья?

– На тех, которые на кировском направлении. Их ремонтируют активнее.

– Твою же мать! Так, ладно. – Семён попытался успокоиться.

Он глубоко вздохнул и с громким выдохом изобразив обеими руками жест дирижера, управляющего оркестром, продолжил:

– Что с Шахуньей?

– Там всё нормально. Всё принимается и отправляется дальше.

– По ней есть вопросы? Или намёки?

– Нет. Пока всё чисто и стабильно.

– Это уже хорошо! – в голосе Головинова послушалось облегчение. – Что с сороковой электричкой после прошлого раза?

– Она на обслуживании. Там третье тэо.

– Как!? Оно должно быть только через месяц!

– После того датчика она тоже в депо стоит.

– Занимайтесь ей! Вы чё ждёте!? Что бы нас прямо здесь повязали!? – ударил Головинов по столу так, что небрежно сложенная стопка бумаги пришла в движение и почти вся съехала на пол. Видя ещё одну неудачу, Семён рассвирепел и швырнул оставшуюся часть бумаг со стола так, что они едва не разлетелись по всему кабинету.

Семён понимал, если его бизнес раскроют, то не только они, но и ещё несколько человек могут пойти под такой суд, что им вряд ли получится не то, чтобы отмазаться, а получить хоть условный срок. 263-я статья! Сердце в груди сжалось. Понимал он и то, что связям придёт конец: никто не станет впрягаться за Семёна в такой ситуации. Друзей тут нет и быть не может! Все хапают для себя. И вытаскивать будут тоже себя, а его кинут при случае. Нет. Действовать нужно самому. Но пока это были лишь слова Анатолия, которому он всё же доверял. Как говорится – доверяй, но проверяй.

Анатолий, видя бешенство своего друга, буркнул что-то похоже на «я пойду» и тихо вышел из кабинета. По дороге он подмигнул секретарше и ещё нескольким бухгалтершам и скрылся за дверью коридора.

После этой короткой и напряжённой беседы Семён долго обдумывал всё услышанное. В этом деле нельзя гнать горячку. Надо было дойти до сути. А что, если Анатолий что-то напутал или не так понял. Но в то же время ситуация могла повернуться совсем не так, как этого хотелось. Ведь он планировал как минимум год заниматься этим, а затем перейти в другую сферу деятельности. А может и совсем уехать из Нижнего Новгорода. Состояние он сколотил хоть и не большое по его меркам, но достаточное, чтобы построить хороший дом и завести хозяйство в каком-нибудь небольшом городе или деревни. А ведь уже пятьдесят пять лет.

Собрав все разбросанные бумаги в ещё более неуклюжую стопку, Семён Александрович повернулся к окну и закрыл глаза. Несколько лет назад они с Толяном договаривались о том, как будут действовать в случае раскрытия их схемы. Тогда это казалось таким далёким и несбыточным, что и плана, как такого не было обдумано. Да и не нужен он был. Всё было сделано так, что сбоев быть не должно. До сегодняшнего дня! Да как такое могло произойти??? Неужели сейчас придётся думать, как всё это дело сворачивать…

Дима!

Как-то сама рука потянулась за телефоном, и как-то сам выбрался нужный контакт. Надо бы навестить маму. Что же я за сын такой? Семён уже точно решил, как только что станет известно, обязательно съездит её навестить. Все это время Семён смотрел в угол кабинета и вернулся в сознание лишь после третьего и настойчивого «Алло-о?!» от Дмитрия.

– Что у нас со списанным? – не здороваясь спросил Головинов.

– Копают. – коротко ответил Дмитрий.

– Бляха-муха! – рыкнул сквозь зубы Семён, – Знаешь кто?

– Сергей. Фамилию не знаю.

– Машинист?

– Так тебе уже дали информацию?! – не понял Дмитрий.

– Да. Есть подробности?

– Не по телефону.

– Ты где?

– Дома.

– Через двадцать минут буду у тебя. – собираясь ответил Семён и закончил разговор.

Он даже не спросил, почему Дмитрий был дома, а не на работе. Это Семёна уже мало заботило. Походу дела Анатолий всё же был прав. Раз уж и Дмитрий говорит об этом, то смысла откладывать нет. Бросив сумку с документами и прочими вещами в машину, Семён помчался к Дмитрию.

Дмитрий был ещё одним компаньоном в том деле, который задумал Головинов. Только работал он уже в депо, организовывая всю ту грязную работу по зачистке номеров на деталях и записывая всё это в «чёрные документы», как того требовал Семён. В тех документах писались все процессы работы, что и от кого получалось и что куда ставилось, даты, номера и так далее.

Как мог простой машинист что-то нарыть? Как Дмитрий с Анатолием допустили такое вмешательство? Как теперь пойдут дела? Все эти вопросы и прокручивались с вариантами ответов в голове у Семёна. Он даже не заметил, как проехал на уже горевший красный. Через десять минут он был у нужного дома. Вызвав Дмитрия по телефону, он отправился гулять по газону возле припаркованных машин. Их парковали везде, где было место, так как с парковками в Нижнем беда. Дмитрий вышел через три минуты и кивком указал на место за машинами, где был крутой склон с растущим на нём берёзами.

– Что знаешь? – с ходу начал Семён

– Есть машинист – Сергей. Он работает на Кировских электричках. На тех самых.

– Это я уже понял.

– Тогда, что ты от меня ещё хочешь?

– Твою же дивизию!!! Что я от него хочу!? – лицо Головинова исказила гримаса нервного тика. – Да я сегодня уже полдня хочу от вас обоих узнать, как получилось так, что он узнал!? И вообще расскажи, что он узнал!? А то я вообще уже ничего не понимаю! Толян нервный заваливается ко мне в офис и говорит, что пора завязывать. Ещё и ты задаёшь мне вопросы вместо того, чтобы отвечать на мои! – требовательно и с напором тыкал в него Головинов.

– Ты на меня не наезжай! Я действовал по твоей схеме, сам ничего не придумывал, а как он пронюхал я и делов не знаю.

– Делов не знаю?! Чёрт бы вас побрал! – Семён уже перешёл на крик и не понимал того, что он всё ещё находится на улице и прохожие вдалеке начали оборачиваться. Стало отчётливо заметно, как лицо уже было красным и выражало злость и ненависть. Было видно, как на лице дёргается левая скула.

– Что вы вообще знаете!? – продолжал Головинов. – Ты хоть знаешь, чем это может обернуться!? Ты хоть знаешь, что это значит для меня? Я столько лет пахал, как конь, чтобы дойти до этого! Знаешь, какого это упрашивать управление этих гребанных железных мать их дорог, что бы они отдали тебе этот сраный контракт?! Контракт, который сейчас кормит вас получше этой вашей дерьмовой работы! А стольким чинушам занёс и чуть жопу не вылизал, чтобы они устроили как надо. Это я вас из дерьма вытащил! А теперь один мне заявляет, что надо сливаться, второй тупит и не может нормально ответить ни на один вопрос. Что, чёрт возьми, с вами происходит!?

– Ладно, слушай. – выслушивая исповедь Головинова, Дмитрий невольно вспомнил своё прошлое. Прошлое, где ему приходилось работать на стройке, чтобы хоть как-то прокормить тогда только создавшуюся семью. Прошлое, где он едва не вернулся в девяностые, во времена, в которые он так не хотел возвращаться. Не пришлось. Случайная вечерня встреча с Семёном в городском парке изменила его жизнь. Семён буквально спас своего давнего товарища от того, во что он мог бы превратиться, ступив на тот путь. Семён устроил его через своих знакомых в мастерскую слесарем, а за тем он же перевёл в депо. Дмитрий это помнил и как можно спокойнее стал рассказывать:

– Три недели назад на одном из складов электрооборудования проводили ревизию. Так, внутреннюю, ничего не обычного. Но нашли несостыковки по накладным, актам и номерам. Всё это отправили на проверку. Я перехватил эти бумаги и спрятал у себя. Типа ревизии не было. Пока там на верхах разбирались, я вытащил со склада наше. Часть вывез в Шахунью, часть распределил по составам, которые работают на кировском направлении. Думал, пока поездит, а потом снимем. Сделал все документы на ремонт и отправил в рейс. Ревизию провели ещё раз, всё прошло хорошо, но через несколько дней пришло что-то вроде предписания о том, что ревизия уже была, но утеряны документы.

– Это хорошо, а тот машинист-то при чём?! – Семён уже начал приходить в себя. Его поражало спокойствие Дмитрия в то время, когда решалась его судьба.

– Ты слышал про датчик температуры? – всё так же спокойно продолжал задавать вопросы Дмитрий.

– Да! Толян рассказывал.

– Это он начал искать его и нашёл на нём следы срезанного номера.

– Он что?.. Залезал под тележку?! – просипел от удивления Головинов.

– Видимо, да.

– Что предлагаешь?

– Спрятать доки и записи, все диски с компов снять. Ещё лучше и детали. Датчик я уже поменял.

– Когда это будет заметно, если вот так раз и ничего нет?

– Не сразу, но потом вопросы возникнут. – ответил Дмитрий.

Они замолчали. Так простояли они несколько минут, пока не зазвонил телефон Дмитрия. Звонила жена, просила подняться и помочь с ребёнком.

– Насколько велики шансы? – севшим голосом после некоторого молчания спросил Семён.

– Не знаю, но надо прекращать. Это моё мнение.

– Кто виноват?

– Странный вопрос. – спокойно пожал плечами Дмитрий.

– Надо что-то думать и отводить от нас подозрение, а то мало ли. Ты хоть знаешь, чем всё это может кончиться?

– Знаю, я пойду.

Надо навестить маму. Завтра к ней поеду, – принял решение Семён. Мама жила на окраине Заволжья, в Рождественском микрорайоне. Лес рядом, чистый воздух, тишина – маме это полезно…

Глава 4. Арзамас.

Настала суббота. День, когда занятия в техникуме сокращены, а студенты, уставшие и измученные за неделю страданий от учёбы, думают скорее об одном-единственном выходном, чем об уроках.

После принятия решения о поездке в Арзамас (вернее, решение принял Петька, а Николаю ничего не оставалось, как согласиться с ним) парни начали разрабатывать план путешествия. Больше всех этим занимался Петька. Его планом было пошататься по музеям и памятникам, а Николай хотел просто побродить по улицам и, по возможности пофотографировать на телефон красивые места. Но спору их быстро пришёл конец, так как раздался, вечно ненавистный звонок на урок.

Первой парой была история. В самом начале урока Петька быстро занял место на «камчатке». Новому Петькиному соседу по парте Стёпки Плотникову не понравилось такое вторжение на свою территорию. Тот любил сидеть один, потому что на гуманитарных предметах он часто утыкался в телефон и сохранял такое положение до самого звонка. И лишь изредка поднимал глаза на учителя, чтобы удостовериться об отсутствии опасности и подачи сигнала о своём присутствии на уроке.

– Братан! Нас спалят! – шёпотом «по-братски» взмолился Стёпка, – Давай хоть на место Нечагиной! Её всё равно сегодня точно не будет!

– Тихо! Всё нормально будет, если чаще на учителя смотреть будешь. У меня дело серьёзное есть, а за третьей партой это стопроцентное попадалово!

На это Плотников ничего не ответил, к тому же у него на экране появилось новое сообщение, и он быстро принялся втыкать на него ответ. Петьку это устроило, так как учитель уже начала вести скучный рассказ на тему первой революции в России 1905 года… Дальше Петька уже ничего не помнил… Он вовсю выполнял свою миссию: поиск расписания электричек на Нижний Новгород и на Арзамас:

– Так, автобус отпадает. Пересадка на другой вокзал. А это не катит. К тому же дорого: 350 рэ в один конец, но едет два часа… – рассуждал про себя Петька.

– …На Путиловском заводе в декабре тысяча девятьсот пятого года произошло увольнение рабочих… – доносились обрывки лекций.

– В принципе неплохо. Если на первой электричке едем из Заволжья, то в 10:25 уже в Арзамасе. Но где этот Средной рынок с автостанцией? – несмотря на урок, продолжал размышлять Петька.

– …В конце тысяча девятьсот четвёртого года в стране обострилась политическая борьба. Провозглашённый правительством Святополка-Мирского курс…

– На Белинского?! Да это же верхняя часть Нижнего! Ещё полчаса до него добираться! Не… Так не пойдёт. Если электричкой, то вообще супер: в 10:21 уже будем на месте. А вот с пересадкой косяа-а-ак… две минуты только есть! А-а ладно! Добежим! Хорошая утренняя пробежка! А это еще что за мультимодальные перевозки? Нет, дорого. Электричкой всего 260 рублей! Обратно тоже на ней: 16:40 газ с Арзамаса, а в 19:42 уже в Нижнем. Супер!

– …Своей критической точки беспорядки достигли в декабре тысяча девятьсот пятого года…

– Там и на последнюю заволжскую успеваем! Всё ок! – довольно прошептал Петька и развалился на стуле. Задача выполнена и доведена до идеала! Но тут он почувствовал взгляд на себе со стороны соседа по парте.

– Чё? – шёпотом по блатному буркнул Петька.

Но Стёпка только молча мотнул головой и продолжил списывать даты с доски.

– Расписание, конечно, отстой, но всё же шесть часов у нас будет. – на перемене докладывал Петька.

– Во сколько из Заволжья выезжаем? – задал давно мучивший Николая вопрос.

– В пять тридцать утра. – улыбнулся Петька.

У Николая аж глаза на лоб полезли. В пять утра! Это же ему, любящему, как и любому нормальному человеку, поваляться в тёплой кровати в выходной, придётся просыпаться в четыре утра!? На такое он явно не рассчитывал.

– В пять тридцать??? Попозже, что электричек нет? – взмолился он.

– Есть! Но я всё просчитал. – Петька улыбнулся и достал свои записи. – Вот смотри: если мы поедем из Заволжья на самой первой, то приезжаем в Нижний в семь ноль восемь. И у нас будет только две минуты на пересадку на арзамасскую электричку. Она отваливает уже в семь десять, а приезжает…

– Петь! Пожалуйста! Другие варианты! – умолял Николай.

– Других нет. – отрезал Петька.

– Да как это нет!? – развёл руками Николай.

– Арзамасская приезжает в Арзамас только в десять двадцать один! Следующая идет в двенадцать пятьдесят семь.

– Она три часа, что ли, едет?

– Целых три часа и одиннадцать минут! – хвастался своими записями Петька, будто он стоял у доски перед учителем и доказывал свою правоту в выполнении задания.

– Ладно, другие не катят. – согласился через какое-то время Николай. Он никак не мог смириться с тем, что в единственный выходной придётся подниматься ещё раньше, чем вставать в будний день на учебу. Чёрт бы побрал эту затею.

На второй паре, на литературе, Петька пытался найти достопримечательности. Арзамас – небольшой город, и о каком-либо большом количестве интересных объектов говорить не приходилось. Всё же он сумел отыскать некоторые интересные места, которые записал в тетрадь рядом с лекцией, посвящённой Льву Толстому, когда учительницу уводило в далёкое рассуждение о биографии писателя вперемежку с обсуждением жизни техникума.

На перемене всё это он показал Николаю. Коля был удивлён результатами изыскательной деятельности Петьки:

– Соборная площадь, музей Аркадия Гайдара… Ты лекции когда писать будешь?

– В электричке всё спишу у тебя. Она же на Арзамас три часа по времени идёт. – уверенно ответил Петька. – Ты ведь возьмёшь лекции? Правда?

– Возьму! – криво улыбнулся Николай. Помимо того, что нужно вставать, фиг знает в какую рань, так ещё надо с собой переть рюкзак с тетрадями.

– Ну вот и отлично! Всё решено! Я пришлю тебе маршрут и расписание в ВК. – щёлкнул пальцами Петька.

Бабушка Николая не была против поездки внука с другом. Наоборот, к вечеру напекла им в дорогу пирогов и подбросила деньжат чтобы Николай мог себе ни в чём не отказывать. Но тот, в свою очередь, не имел привычки раскидываться деньгами направо и налево, а расходовал аккуратно с расчётом на остаток.

Петьке везло меньше. Ему пришлось придумывать целую историю о том, что ему нужно в Арзамас по одному очень важному делу, и именно они с Николаем и непременно ОНИ должны помочь арзамасскому другу. После долгих расспросов мама Петьки всё же сдалась и отпустила сына в такую бесполезную, по её мнению, поездку. Но с условием, что деньги на расходы он будет брать из своей копилки. Петька же протестовать не стал, так как он уже был уверен в своей победе с такой ценой. Уже в шесть вечера он написал в «ВК» Николаю, что «с мамой всё ок!)». Они договорились, о встрече в 5 утра на вокзале.

Спаслось Николаю неспокойно: во сне он увидел себя находящимся посередине хмурой и пустой дороги. Прямо под его ногами проходила жёлтая линия разметки. Вдали с обоих концов дороги застилало облако тумана. Странно было, что в ушах ревел звук проезжающих автомобилей. Будто он находился посреди автострады. Николай всматривался в даль, стараясь увидеть хоть одну машину, но туман не давал возможно рассмотреть что-либо. Николай осторожно переступил разделительную черту… И оказался в просторном, светлом помещении с большими окнами. Он знал, что это аэропорт, хотя прежде никогда в нём не был. Кроме Николая в этом огромном зале были люди. Много людей! Наверное, это были пассажиры. Потому что они ходили с сумками, не замечая никого. Николай знал, что кто-то его ждет, и он стал глазами искать кого-то, но не понимая кого. Людей было слишком много! Люди издавали много шума! Николай должен был идти! И он пошёл… Обстановка снова резко сменилась… И вот теперь он в пустом и тёмном вагоне, в котором был слышен громкий и неестественный шум мотора. На полу разбросан мусор: разбитые бутылки вперемежку с газетами и тетрадями, пластиковыми баночками. За окнами было темно, и поэтому непонятно двигался вагон или стоял на месте. В то время как Николай разглядывал вагон, двигатель заглох и сделалось так тихо, что эта тишина стала давить на уши… Но Николай уставился в одну точку: на дверь тамбура. Коля даже не заметил, что вагон словно выехал из тоннеля и все его пространство осветил яркий свет. Только внезапный резкий крик заставил оглянуться Николая…

Проснувшись от резкой зубной боли, Николай почувствовал, что его лицо покрыто холодным потом. На телефоне было 3:29 – одна минута до будильника.

– Мда… Вот так началась поездка… – с тоской подумал Коля, утираясь одеялом.

Непонятно было: спал ли он вообще.

Может, ну его? Петьку со своей дурацкой затеей? Может, лучше выключить телефон, уткнуться в подушку и снова погрузиться в сон? Было бы круто его досмотреть… А как всё же быть с Петькой? Ему же вчера пришлось рассказать маме, целую душераздирающую историю… Да и бабушка не поймёт. Пироги-то не пропадут, а вот внук окажется слабаком: в воскресенье в полчетвертого утра проснуться не смог. Бабушка, конечно, этого не скажет, но всё равно неприятно. Нет! Слишком много людей и средств задействовано в операции, чтобы Николай пересилил желание снова уйти в оффлайн.

Не уйти в оффлайн помог будильник на телефоне. Тихий звонок в ночной тишине разразился точно громом, который мог поднять всё живое. Николай как можно быстрее выключил это адское устройство. Тело протестовало и сопротивлялось такому поведению хозяина. Головная боль стучала по вискам в такт зубной. Но хозяин тела был неумолим и продолжал вести себя странно – просыпаться среди ночи и никаких намёков на то, чтобы снова обняться с подушкой.

Бабушка, конечно же, спала. Незачем ее будить. Кое-как в темноте одной рукой нащупав выключатель лампы, а второй, прижимая свободную ладонь к левой щеке, Николай, качаясь и врезаясь в дверные косяки, отправился на поиски анальгина, благо что у бабушки он всегда был. Спросонья, проглотив две таблетки на голодный желудок, Николай долго смотрел на себя в зеркало. На него, в свою очередь, уставилось надувшееся и взъерошенное лицо с щурившимися от света глазами.

Умывшись, наспех позавтракав овсяной кашей, Николай на цыпочках бросился в свою комнату – там, надрываясь, гудел телефон. Это был «Петёк».

– Ты готов? – бодро спросил «Петёк».

– На все сто! – тихо ответил друг.

Не на все сто, а на один процент. Чёрт тебя побрал звонить! Можно же было кинуть простое сообщение!

– Тогда я жду тебя на вокзале, я возьму тебе билет.

– Спасибо! – со лживой бодростью ответил Николай.

В сон так и клонило.

Да как же ты, Петька, можешь в такую рань делать вид, что выспался? Петька? С тобой всё в порядке!? Ведь ты наверно тоже сейчас не понимаешь, как можно было в единственный выходной вставать в такую рань и тащиться в неизвестно каком направлении? А в трубке как будто выспался… Спасибо, Петек за билет! Спасибо за то, что поднял в такую воскресную рань! Ладно хоть зуб болеть перестал.

Тихо дойдя до двери, Николай вдруг вспомнил про оставшуюся возле стола сумку с лекциями, которые обещал Петьке. Нужно было выбросить лишнее: литературу оставим, историю тоже, а вот русский с географией нафиг не сдались. Только вес занимают. Обществознание? Пусть лежит, тетрадка тонкая, лекций мало, пригодится.

Затем второй раз пришлось вернуться уже за ключами, лежащие на полке в шкафу. Память не хотела работать в такое время. Грудь сжимало, кололо сердце. Что-то не пускало за дверь. Какой-то холодный осенний дождь сильно хлестал его в душе.

Я просто не выспался – успокаивал себя Коля.

Утро выдалось хуже некуда. Из-за темноты невозможно было понять этого, но чувствовалась тяжесть и серость. День обещал быть ненастным. Зато тишина! Тишина в городе! И нет людей. Это было для Николая так не привычно, что он вспомнил Чернобыль с Припятью и игру «Сталкер», в которую две недели назад он резался с Петькой. Это был кайф! До электрички оставалось полчаса, а идти Николаю и того больше. Пришлось ускориться.

Петька уже скучал у вокзала:

– Вокзал не работает, пошли, билеты купим в вагоне.

На вокзале висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Николаю показалось странным, что на автобусной стоянке не было ни одного автобуса. Коля знал, что автобусы начинали ходить ещё примерно за час до электричек. Когда-то давно ему с мамой пришлось ехать на самом первом автобусе до Нижнего Новгорода. Только это было лето. Тогда Коленька с мамой отдыхали на даче за Заволжьем и присматривали за квартирой дедушки с бабушкой потому, что их отправили отдыхать в санаторий под Минском. Но внезапно маму вызвали на работу. У них в офисе произошло какое-то ЧэПэ и ей нужно было разобраться в нём. Тогда Коля впервые увидел белые ночи. Время, когда на улице светло даже ночью. Не Санкт-Петербург, конечно, но Колю это впечатлило.

Петька тем временем уже подгонял друга, потому что оставалось всего две минуты.

Почти всю дорогу до Нижнего он проспал, развалившись на лавочке. Кондуктора не беспокоили проверками билетов. Но Николаю не спалось: он пытался учить лекции, которые оставил в сумке. Петька, изредка просыпаясь, посмеивался над ним:

– Ты же в город гулять едешь, а не на пары!

Настроения, чтобы отвечать на такие подколы у Николая не было. Как бы он ни старался запомнить пройденный материал, как бы он ни старался зазубривать термины и по обществознанию, выходило скверно. «Экономическая деятельность – это деятельность экономических субъектов, направленных на производство и обмен с целью удовлетворения потребностей».

Дорога… аэропорт… пустой вагон, чей-то крик, тетради, какие-то разбитые бутылки, или это были вовсе не бутылки, а что-то другое и почему аэропорт? Коля не мог найти ответа на эти вопросы. Он надеялся вспомнить сон, хотя бы его важную часть, но воспоминания отдалялись все дальше и дальше.

«К видам экономической деятельности относят: потребление, производство, обмен, распределение…»

Поняв, что из этого ничего хорошего не выйдет, Николай, затолкал тетрадь в сумку и тупо уставился в окно, за которым во тьме мельком проносились тёмные деревни и посёлки. Создавалось впечатление, что деревня покинута. Лишь в редких окошечках виднелся слабый свет, возвращавший присутствие жизни. Жизни также добавляли редкие горящие уличные фонари. Тусклый свет пропадал в огромных лужах, делавший их сплошным тёмным пятном ещё чернее неба. Такое оно хмурое, октябрьское утро воскресенья.

Электричка останавливалась на каждой станции, и каждая станция была пуста и безжизненна. Эх… Если бы можно было ехать и не тормозить на каждой пустой платформе и не ждать отведённой в расписании минуты. Ведь никто не выходит и не заходит… кроме времени… Вот только время уходит. Уходит навсегда…

Пассажиров в вагоне было всего пять человек. И всё, уткнувшись во что-то находящиеся в руках, скрывали своё хмурое утро. У каждого это утро было со своей историей: кто-то ехал на работу, кто-то добирался до поезда или спешил на самолёт, чтобы дальше продолжить переживать это утро в движении. Наверно, редко кто в выходной день отправится на первой электричке в экскурсионную поездку, когда можно было ещё лежать себе в тёплой кровати и ни о чем не думать.

Через двадцать минут в вагонном громкоговорителе послышалось желанное: «Уважаемые пассажиры! Мы прибываем на конечную станцию Нижний Новгород – Московский». Николай растолкал Петьку и начал сам собираться на выход. Петька просыпался неохотно. А если бы он поехал один? Времени на пересадку было только две минуты. Электрички, как назло, стояли на разных платформах. Что бы добраться на нужную необходимо добежать до подземного перехода и уже по нему, ориентируясь на информационное табло, добежать до нужного выхода. Поэтому со всех ног парни, превозмогая озноб и холод, которым их встретил Нижний Новгород, побежали искать электричку на Арзамас. Запрыгнуть в вагон удалось лишь в самую последнюю секунду.

За те полтора часа, которые они проехали до Нижнего, Петька выспался и поэтому был бодр. Сейчас он на свободной лавочке как мог аккуратно переписывал лекции по истории, которые он просидел в телефоне. Писать было неудобно, но, так как ехать более трёх часов, его это не останавливало. У Николая же, после такой пробежки, мысли о беспокойном сне и хмуром утре улетучились, и он всерьёз взялся за зубрение материала.

Народу в вагоне было куда больше. Бабушки с сумками, некоторые даже с мешками оживлённо о чём-то переговаривались. За спиной ехала семья с маленьким мальчиком. Ребёнок, видимо, спорил с отцом:

– Зачем мы едем к тёте Любе? Ведь у неё воняет! Фу-у!

– Потому что нужно её навестить. Она же наша родственница – она моя сестра. К тому же она к нам в гости ездит. – отвечал спокойный мужской голос.

– Но я не хочу туда! Лучше бы мы ехали к бабе Соне! – начал заливаться слезами малыш. – Она пирог всегда вкусный делает. И ещё у неё есть корова и Тоська.

– Но ведь корова тоже, по-твоему, плохо пахнет. – послышался ласковый женский голос.

– Нет, мама! Корова не плохо пахнет, она даёт молоко! Мне бабушка говорила! А я его люблю! И с Тосей мы играем: он за палочкой бегает. – уже успокоившись, отвечал ребёнок.

Все рядом сидящие рассмеялись. Не смог сдержать улыбки и Николай.

– Женя, давай я тебе лучше почитаю сказку про черепашку Жо?

– Давай! Она там ещё на поезде едет, прямо как и мы! – радостно ответил мальчик Женя.

– Да мой сладкий! – ответила мама. А затем, по характерному звуку, Николай, понял, что она мама его поцеловала.

Послышался шелест сумки, а за тем страниц.

– Моя черепаха Жо. – начала читать мама. – Как-то раз мне подарили черепаху. Зачем это сделали я не знаю. Я всегда хотел щенка. Но через некоторое время мы с ней подружились, и я назвал её Жо. Так звали моего любимого героя мультика про черепах. Жо тоже был черепахой. Только он был сильный и храбрый! Жо стал моим новым другом. Я позабыл обиду на моих папу и маму за то, что они не подарили мне щенка. Вместо этого я полюбил Жо. Но вот только Жо был явно недоволен этим. Каждый раз, когда я собирался с ним поиграть, он куда-то исчезал. Находил я его потом спустя несколько минут или даже часов. Я бы сказал даже, что Жо сам находился. Он выползал из самых неожиданных мест: из-под кровати, из-за дивана, из-под комода. Вылез Жо однажды на кухне из-под стиральной машины! Но когда мне удавалось его поймать или найти, мы играли с ним в солдатики. Он был большой бронемашиной! И собой он двигал вражеских солдатиков будто огромный танковый монстр…

Николай слушал, затая дыхание. Он вынул из ушей наушники и всё это время слушал то, что читала мама своему сыну. Сердце защемило от воспоминаний детства. Колина мама тоже читала сыну сказки. Не на ночь, а просто так. Николай любил сказки, но про черепаху Жо никогда не слышал. Возможно, её написали недавно. Эх… отстал он от детской литературы. Сейчас время думать о Достоевском, а он размышляет на тему детских сказок. К тому же по нему ещё и сочинение это дурацкое писать. Тёплые мысли смылись суровой действительностью предстоящего домашнего задания по литературе.

Ладно. Это мы сделаем. Не из такого выбирались. Но почему-то мама за спиной перестала читать сыну сказку про черепаху, дочитав только до поезда. Ведь явно там ещё есть продолжение! Может быть, ребёнок уснул. Николай опасливо повернулся: так и было. Белокурый мальчик у окна лежал, положив голову на колени женщине. Напротив них мужчина со светлыми волосами аккуратно убирал детскую книгу в сумку.

Так, они доехали до Арзамаса.

Город встретил парней холодно. Погода каждую минуту грозилась выпустить дождь. Выйдя на станцию, парни увидели красивое здание вокзала, напоминавшее крепость четырнадцатого века. Белые окна гармонично вписывались в здание из красного кирпича. Красные башенки издалека напоминали красивые зубцы Кремлёвской стены в Москве.

Налюбовавшись вокзалом, парни отправлялись искать одну из главных улиц Арзамаса – улицу Карла Маркса. Судя по Петькиным изысканиям на ней, было что посмотреть: это и музей Аркадия Гайдара, и музей Максима Горького, где он жил, находясь в ссылке. Особенно Петька хотел посетить музей Горького. Парни сравнивали Арзамас с Городцом – такие же узенькие улочки, старые рубленные, но в то же время очень опрятные домики.

Петька шагал, держа перед собой телефон с открытыми картами чтобы не заблудиться. Около часа парням потребовалось, чтобы добраться пешком до Мемориального музея Максима Горького. В музее Николай надеялся согреться и обсохнуть после мерзкого мелко-моросящего дождя. Но увидев, какое количество машин и автобусов стоит возле него, стало понятно, что там сейчас проходит какое-то мероприятие и вряд ли им сегодня удастся посетить музей. Так, оно и оказалось: вежливая тётенька на входе попросила ребят прийти в другой раз. На Петькином лице читался назревающий скандал, который он был готов сиюминутно устроить. При этом он даже не подумал, что делать это бесполезно, так как вахтёрша всего лишь выполняла свою работу. Николай, видя это, вовремя спохватился и повёл разбухающего от злости друга подальше от музея.

– Ладно. – буркнул Петька и указал на перекрёсток, – Вон музей Гайдара, пошли туда!

Действительно, недалеко от музея Горького находился музей Аркадия Гайдара, куда Петька кинулся чуть ли не бегом. Но это оказался Литературный музей Гайдара со скульптурой молодого мальчика, которым, в последствии как узнали Петька с Николаем, оказался четырнадцатилетний Аркадий Гайдар, уходивший на фронт. Заплатив по 70 рублей, парни с удовольствием погрузились в прошлое писателя.

– А я и не знал, что его настоящая фамилия Голиков! – удивлённо протянул Петька, рассматривая стенды с документами и фотографиями.

Смотря на экспозиции, они также узнали, что Аркадий родился в городе Льгов Курской губернии, а только в 1912 году семья писателя переехала в Арзамас. До переезда отец Аркадия был учителем, но в Арзамасе стал работать в акцизном ведомстве. Мама же закончила фельдшерские курсы и работала в больнице.

Ходя от экспозиции к экспозиции, Николай почувствовал, что у него в кармане джинсов вибрирует телефон. Конечно же, это бабушка. Но экран, к удивлению, показывал совсем иное: «Василий Павлович»

– Василий Павлович!? – тихо с нескрываемым удивлением произнёс Николай, продолжая смотреть на экран звонящего телефона.

– Во-о-от блин! – схватился за голову Петька и шёпотом произнёс матерное слово.

– Алло? – всё же ответил на звонок Николай.

– Коля привет! Значит, вы всё-таки уехали в Арзамас. Мне так твоя бабушка сказала.

– Да, уехали… – тихо ответил Николай.

Петька тем временем прислонился насколько мог своим ухом к телефону Николая в надежде хоть что-то расслышать.

– Я так и подумал. Не слушаете вы старших. – послышался вздох Василия Павловича на другом конце.

Взрослые! Как же вы не понимаете, что слушать вас в такое время, когда «собственное я» так бушует и рвётся наружу, раздирая грудную клетку в клочья. Да какое нам дело до ваших нравоучений, когда жизнь во круг кипит и цветёт в то время, когда мы страдаем, сидя за партами, и ровным счётом ничего не видим, кроме навязанных вами же лекций и конспектов. Как это всё нам может пригодиться в будущем!? Да никак! Мы новое поколение! Нам решать, как нам жить и кого слушать!

– Коля… Вы простите меня за вчерашнее… – после некоторой паузы продолжил Василий Павлович. – Не в себе я вчера был после того, как с… С Сергеем поговорил.

– Да ничего страшного! Василий Павллович! Мы и забыли про это! – попытался ещё сильнее сгладить напряжение Николай. Отчего он почувствовал, что его щёки можно использовать как кипятильник для нагрева воды в ванной.

– Вы когда домой поедете? – продолжал Василий Павлович.

– Мы ещё не знаем, но, скорее всего на последней электричке.

– Ясно. Будьте аккуратнее!

– Василий Павлович! Что с нами может случиться? Не в Москву же уехали! – успокаивал собеседника Николай.

Петька в тот момент всё ещё продолжал свои старания в игре в шпиона и держал ухо около трубки.

– Ну вы меня поняли? По крайней мере, я на это надеюсь. – последнюю фразу Палыч будто сказал самому себе.

– Поняли.

– Ну тогда пока. Как доберётесь до дома, мне позвоните. А если звонить лень, как это у вас обычно бывает, так хоть эсэмэску скиньте.

– Хорошо. Пока. – ответил Николай и нажал на красный круг с изображением телефонной трубки.

– Чего? Чего он хотел? – тут же накинулся на Николая Петька.

– Ты же сам всё слышал. Чего да чего… Чем дальше, тем непонятливей.

– Я не понял…

– Вот и я не понял, с каких это пор он начал беспокоиться за нас? «Как доберетесь до дома, позвоните! А если не захотите – эсэмэску шлите!» – зло передразнивал Николай.

– А звонил-то он из-за этого?

– Да извинялся за то, что нам вчера наговорил! – крикнул на друга Николай. – Странно он себя ведёт! Не в Серёгиной девушке проблема! Жопой чую… Случилось что-то, а он с нами сюсюкается! Вспомни, как он вчера взорвался, когда узнал, что мы сегодня в Арзамас едем!

– Парни! Не на дискотеке находитесь! – тут же из-за угла вырулила смотрительница.

– Извините. – тихо буркнул ей Николай и пошёл на выход.

Дойдя до улицы Жуковского, хлынул сильный дождь. Такого расклада событий путники не ожидали. Как всегда, не взяв с собой зонта, парни побежали в ближайший магазин.

– Ну и дела… – сочувственно произнёс Николай.

– Пусть, всё равно скоро кончится. – более оптимистично был настроен Петька.

– Это вряд ли. – сказала подошедшая к ним покупательница. – Неделю назад также лил несколько часов.

Женщина вышла на улицу, раскрыв зонтик, и исчезла из виду. Настроение и без того было на нуле. До обратной электрички оставалось всего три с половиной часа. Из-за крыши небольшого домика парни увидели вывеску торгового центра. Подумав, Петька и Коля пришли к выводу что нужно, несмотря на дождь, добраться до него и посидеть там.

На дорогах начали появляться лужи, впитывая в себя всю грязь, что стекала в них. Бегом Петька и Николай помчались по этим лужам, едва не угодив по колёса проезжающей машины. Погода явно не хотела сдаваться. Дождь усиливался всё сильнее и делался ещё более жестоким по отношению к прохожим, которые старались скрыться от него где угодно.

Наконец, добежав до торгового центра, парни смогли перевести дух. С них текло, как будто они только что вышли из душа. Отдышавшись и прощупав сумки, в которых были тетради, стали искать место, чтобы обсохнуть. Бродить по бутикам не хотелось. Друзья нашли на третьем этаже кафешку. Взяли себе по чашке горячего чая и сели уплетать пирожки, которые испекла бабушка Николая. После такого серого и мокрого дня они были как нельзя кстати.

– Что будем делать? – спросил Петька.

– До электрички осталось больше двух часов, посидим тут и поедем домой.

– Хорошая идея, а то Арзамас мне уже начал насвистывать о том же.

– Насвистывать? – чуть было не рассмеялся Коля.

– Насвистывать, дождь уже просвистел всего меня и начал доходить до трусов и сумки с тетрадями. – сквозь смех ответил Петька.

Николай был вынужден согласиться, не хватало ещё заболеть от такой поездки.

У Николая опять зазвонил телефон. На этот раз была бабушка.

– Коля! Как у вас дела?

– Да ничего ба! Дождь только. Мы в кафешке сидим, так что не переживай.

– Вот прогноз-то вчера не посмотрела я! – сокрушалась бабушка.

– Да ничего… Дождь скоро должен кончиться, и мы всё наверстаем.

– Вы вечером только придете?

– Да…

Николай убрал от уха телефон и тихо спросил Петьку:

– Во сколько мы дома будем?

– В… В… – вспоминал тот. – В десять!

– В ДЕСЯТЬ!? – опешил Николай и показал ему кулак.

– Угу. – ответил Петька, оправив себе в рот солидный кусок пирога.

– Бабуль, примерно около десяти вечера. – сказал уже в телефон Николай.

– Ого, как поздно… А уроки, когда вам делать?

– А мы с собой все взяли! В электричках делаем.

– Ну хорошо! Тогда удачно вам добраться!

– Спасибо! – ответил Николай и уже готов был отключить звонок, как вспомнил о звонке Василия Палыча. – Бабуль! Постой! А Василий Павлович звонил тебе насчёт нас?

– Он был сегодня у нас.

– У НАС? – глаза Николая снова полезли на лоб.

– Ну да. – спокойно ответила бабушка, – Два часа назад ушёл.

– Странно… – почесал затылок Николай. – А когда он у нас в последний раз был?

– Уж не вспомню. В начале сентября точно, а потом дела у него там какие-то появились.

– А что он про нас спрашивал?

– Спросил только где вы. Даже чаю пить не стал, как сразу ушёл.

– Ясно, бабуль, спасибо!

– Ну всё, Коленька, давай! Удачи вам там!

– Спасибо! Пока!

Петька во все глаза уставился на Николая. Петькин взгляд повторял вопрос, который он задавал в музее, только на этот раз он активно пережёвывал пирог.

– Палыч у нас был. – только ответил тот.

– И фто фахого? – разочаровался в ответе Петька.

– А то, что он у нас очень редко бывает. И то только по каким-то важным случаям. Я даже не знаю, почему так.

– И фто он фотел? – спросил Петька, опять засовывая в рот последний кусок пирога.

– Спрашивал, где мы, и сразу ушёл.

– Яфно.

Когда парни вышли на улицу, дождь закончился, но деваться было некуда – везде лужи и грязь. К тому же время поджимало. Если они опоздают на эту электричку, то до следующей придётся ехать уже на другой вокзал, находящийся в другом конце города, а это гарантировало опоздание и на заволжскую.

На этот раз до вокзала они добрались спокойно. При этом выбирали иной маршрут, хотелось хоть немного посмотреть на ещё не известные достопримечательности, а не известным было всё. Из всего, что они смогли посмотреть, было только несколько улиц. Погода, изменница, внесла свои коррективы.

Вот и дорога домой. Петьку и Николая ожидали три часа поездки до Нижнего Новгорода. Они решили совместить это время с подготовкой к занятиям, которые у них будут на следующий день в понедельник.

Глава 5. Стук колес уносит в даль.

Когда Петька и Николай ступили на платформу нижегородского вокзала, их ударил озноб. Холод, встретивший их утром, никуда не делся. Он по-прежнему встречал всех пассажиров голодными и тёплыми, уставшими и измученными от выживания в поездах и электричках. Он ласково принимал с распростёртыми объятьями всех в свои мокрые осенние руки.

Петьку и Николая он также не обошёл стороной. Трёхчасовая поездка сказывалась усталостью. А учитывая, что в таком же ритме им придётся провести ещё более полутора часов, голодными и трясущимися от холода. Перспектива не радужная и поэтому парни решили перекусить в макдоналдсе. МакДак был недалеко от вокзала. С виду он представлял собой трехэтажное здание ведрообразного типа, пристроенное к дому более привычной формы.

Времени до заволжской электрички было ещё достаточно. На пешеходном переходе, в толпе, переходящих проезжую часть, мелькнуло знакомое лицо. Петьке показалось, что это был Сергей Мохов – сын Василия Павловича. Остановившись посреди перехода, ребята несколько раз крикнули Сергею, в надежде, что тот обернётся. Но ответа не последовало. Парень в серой куртке и с капюшоном на голове скрылся в толпе.

Уже в макдоналдсе Петька, уплетая биг мак, спросил:

– Почему Серёга не повернулся? Он ведь нас видел, я это точно заметил.

– Странно это. Мы всегда хорошо общались… Ну вот точно это не ссора с девушкой! Точно что-то не так. – ответил Николай, гоняя по трубочке колу.

– И Василий Палыч ведёт себя не так, как обычно. Ещё этот справочник машиниста. Что-то не сходится. Очень странно! Конечно, может это был не Серёга.

– Я как будто тебе этого весь день не говорил! – со смехом сказал Николай. – Так! Ладно! – он легко стукнул кулаком по столу, так чтобы не привлекать внимания. – Это их дела и проблемы, нам сейчас нужно думать, как не заболеть после сегодняшней поездки.

– А что тут думать? Приедешь домой, прими аспирин и всё, завтра будешь как огурчик!

– Тебе это может и поможет, а мне вряд ли. Если я заболею, то будет полная жесть! Не забудь: нам ещё зачёт пересдавать, который мы в пятницу завалили. Ладно, как-нибудь. – махнул рукой Коля и стал доедать свой второй чизбургер.

– Вот только не вспоминай про этот зачёт! Знал бы я, что будет на футболе, то не забыл бы про него. – с умным видом заметил Петька.

– Если бы вот так все всё знали, то мир был другим. – строго ответил Николай и вскинул свой взгляд на стол, находившийся за Петькиной спиной. Сейчас за этим столом сидела держащаяся за руки парочка. Он улыбался и что-то ей тихо говорил, а она молча слушала, улыбалась и смотрела ему в глаза.

Странное ностальгическое чувство охватило Николая. Вспомнилась зима прошлого года. То время, когда он приводил сюда свою любовь. Сердце защемило при воспоминаниях о тех хоть и зимних, но сердечно-тёплых днях. Что-то горячее наполнило его грудь и чувствовалось, что оно идёт по щекам. Они сидели за тем же столиком. Весело беседовали, смеялись друг над другом, шутя обсуждали других посетителей, признавались в самом сокровенном, осуждали своих мам и пап за то, что они не понимали их. Их не понимали… Их просто не хотели понять! А ведь она была для него всем. Он был готов ради неё на все. Только бы она этого захотела, и он исполнил бы любое её желание. Отдал бы всё, что у него было, а чего не было – непременно достал!

Вот так, просто наслаждаясь друг другом, они не замечали ни других посетителей, ни времени, ни телефонных звонков от родителей. Ничего другое их не волновало. Ему было всё равно: родители, школа… Всё это могло подождать. Лишь бы она была рядом с ним.

А она его любила. Любила больше всего на свете. Она была рада быть с ним и только с ним. Ей было всё равно, лишь бы он тоже был рядом. Они видели только друг друга и больше никого и ничего.

– Мама не хочет, чтобы я с тобой встречалась. – говорила Лена, когда он её обнимал, сидя на диване у окна в МакДоналдсе.

– Не говори ей о нас. – просто ответил Коля.

– А потом что? – спросила Лена, взглянув на него.

– Как-нибудь решим. А пока не думай об этом.

Они молчали. Просто наслаждались друг другом. Коля смотрел на другие парочки ведущие себя схожим образом и понимал, что они не одни такие.

У Лены вдруг зазвонил телефон. Сердце кольнуло от написанного на экране контакта «Мама». Коля тоже увидел звонящего абонента.

Лена посмотрела на Колю и приложила палец к губам.

– Да, мам. – ответила девочка на вызов.

– Лена, ты где? – спросила мама.

– Гуляю. – ответила та.

– С кем ты гуляешь?! – требовала информацию мать. – Опять с ним?!

– Д мам! Хватит уже! – огрызнулась дочь и, несколько раз стукнув по красному кружку «Завершить вызов», бросила телефон на стол, чуть не уронив стаканчик с чаем.

Коля удивился поведению Лены. Такое бывало редко. Если Лена себя так вела, значит её что-то серьёзно разозлило. Но девочка лишь засмеялась в ответ на его вопросительный взгляд.

– Опять я? – спросил Коля.

– Ну а кто же? – смеясь, ответила Лена и поцеловала его в губы.

– Надо им сказать. – предложил Коля.

– А зачем? Что бы они меня перевели в другую школу?

– Ты думаешь, они пойдут на это?

– Пойдут. Мать уже пригрозилась это сделать.

– А отец чё?

– А ему пофиг на меня. Он в последнее время вообще часто не бывает дома. Мне тоже на него как-то пофиг. Денег даёт и на том спасибо. Пусть хоть вообще не приходит домой.

Айфон Лены опять завибрировал. Опять на экране был контакт «Мама».

– Задолбала! – сказала Лена и отклонила вызов. – Почему все матери как матери, а моя какая-то дура! Сама как будто никого не любила в школе.

Странное место для свиданий этот макдак. А скольким еще, таким как они, он давал такую возможность встретиться и за дёшево насладиться временем, проведённым вдвоём. Карманных денег хватало только на это.

О том времени уже невольно вспоминали слёзы. Предательские капли теперь с адской болью лезли наружу, чтобы смыть внезапно возникшие еще свежие в памяти воспоминания. К тому же это мог заметить Петька, а от его липких вопросов не увернёшься. Не хотелось сейчас обсуждать с ним это. Хорошо, что он опять уткнулся в телефон и что-то с улыбкой быстро набирал на экране, посасывая свой любимый шоколадный коктейль.

Чтобы отгородиться от этих мыслей Николай отвернулся и стал смотреть в тёмное окно, за которым было видно белое здание с огромными вертикальными окнами во всю стену. На крыше красовалась надпись светящимися красными буквами «ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ». По дороге носились машины. Автобусы, битком набитые людьми, на остановке выворачивали из себя всё своё содержимое. Человеческая масса растекалась по вокзальной площади в разных направлениях. Большинство проглатывал сам вокзал. Люди входили и выходили. Кто-то просто топтался на месте с чемоданами в руках. Таксисты то и дело сновали около вокзальных дверей. Было ясно, что они зазывали клиентов. Входы в подземелья нижегородского метро заглатывали в себя часть маленьких суетящихся мужчин и женщин, прорвавшихся сквозь толпу таксистов.

Время шло. Мелкое информационное табло на вокзале сменяло название приходящих и уходящих поездов. Народу становилось больше. Когда-нибудь Коля также поздно вечером присоединится к этой толпе и встанет возле этой таблички в поисках своего поезда дальнего следования и наконец, найдя свой вагон, он, как и другие, окунётся в романтику поездки по железной дороге. Он с удовольствием будет наблюдать в тёмное окно проносящийся ночной пейзаж, вдыхая запах поезда… Вкусный всё-таки был чизбургер с колой! Может, следует повторить?

– Вот блин! Осталось двадцать минут! – разбудил Николая опешивший Петькин голос.

– Что? – спросил отмахнувшийся от сладких житейских мыслей друг.

– До нашей электрички двадцать минут осталось! – Петька показал Николаю свой смартфон.

– Ох… Опять нестись через три платформы и здравствуйте, последняя секунда и закрывающиеся двери прямо за спино-о-ой! – недовольно пропел в ответ Николай и, утерев глаза от выступивших слёз, схватив сумку и бросив поднос с мусором, помчался по лестнице к выходу. Петька колебался лишь секунду. Потом, сообразив, что произошло, поспешил повторить действия Николая и поспешил его догонять.

Только бы в кассах очереди не было. А то это, как назло. Все берут в самый последний момент, а у них ситуация критическая. Если парни не успеют на последнюю электричку, то непонятно, как им потом добираться до дома. А завтра в любом случае нужно будет идти на учёбу. Можно, конечно, домой завалиться и переночевать, а утром стартануть с первой электричкой на Заволжье… Так себе вариант. Бабушка будет волноваться. Петькина мама по телефону устроит сыну головомойку, да и Николаю достанется от своих. Выход один: любой ценой успеть на последнюю заволжскую!

В кассе был только один человек бомжеватого вида. Тот не мог определиться, куда ему надо, и тормозил весь процесс покупки билета. Краем глаза посмотрев на подбежавших незнакомых парней, бомж сиплым голосом промычал что-то похожее на: «Ладно, потом поеду.» И хромой походкой направился к дверям.

– Нам два билета на ту, что в восемь пятьдесят идёт! – прокричал в окошко кассы Петька и бросил деньги в лоток. Женщина-кассир удивлённо посмотрела на покрасневшего от бега Петьку, который, как мог, приглаживал сырые волосы. Затем молча пробила нужное количество билетов и положила их вместе со сдачей в лоток.

Схватив билеты, Петька быстро сгрёб довольно большую сдачу, и они с Николаем помчались на посадку. Кассирша что-то прокричала им в окошко, но они уже не слышали – парни вовсю неслись по лестнице в тоннель.

В тоннеле ведущим на платформы, они искали горящие информационными табло с надписью: «ЗАВОЛЖЬЕ». Вот только ни на одном табло не было такой надписи. Неужели они опоздали!? Но тогда в кассе им бы об этом сообщили. Поздно было поддаваться жалкому чувству панической безысходности. Поэтому Николай решил действовать до конца. Вспомнив, что обычно электрички на Заволжье отправляются с четвёртой или с шестой платформы, он решил бегом подняться сначала на четвёртую. Но на этой платформе стоял только состав с вагонами дольнего следования.

Сквозь проходящий товарный поезд, ребята увидели электричку, которая стояла возле той самой шестой платформы. Снова Петька с Николаем бросились в пасть подземного перехода. Уф! Хорошо ещё что народу не так много, как утром. Выскочив на платформу, Николай с Петькой увидели, что одна электричка отъезжает, а другая стоит.

– Наша!? – сокрушённо крикнул Петька.

– Смотри! На ней написано «Дзержинск»! – просипел запыхавшийся и державшийся за коленки Николай.

– Уф! Наверно та, что стоит, наша! – радостно показал на другой состав Петька.

– По времени похоже. Почему табло показывает Балахну? – вдруг показал на висевшее над станционными часами информационное табло.

– Сто пудов глючит! – отмахнулся Петька. – Вон видишь, на окне табличка «Заволжье». Значит, наша! Пошли!

Спорить Николай не стал. Сил бежать куда-то не было. Петька был прав: если есть табличка «Заволжье», значит, это их поезд.

Возле кабины машиниста было какое-то движение. Там о чём-то громко спорили два человека в оранжевых жилетах. Из-за шума разобрать спор было невозможно. Затем Николай увидел, как к спорившим подошёл ещё один мужчина и спор прекратился.

Поезд состоял всего из четырёх вагонов. Точно заволжская. Только туда ходят такие коротышки. Старая эрка была окрашена, как полагается, в цвета компании перевозчика. Но было заметно, что делалось это очень давно. Местами краска облупилась, из-под окон вылезала ржавчина.

Петька и Николай плюхнулись на ближайшую лавочку. Ноги выли, сердце колотилось как бешеное. Сказывалась усталость за весь мокрый и тяжёлый день, проведённый на ногах.

Так как по расписанию это последняя электричка, то народу в вагоне было немного. Зачастую пассажиры ехали, как правило, до Балахны.

Уже через минуту и без объявления станции поезд тронулся. Николай подумал про себя, что так они спокойно доедут в тишине. Петька устроился напротив и занялся пересчитыванием мелочи, которой ему насыпали в кассе.

– Что-то много сдали… – удивлялся он.

Потом Петька обратился к Николаю:

– С тебя только сорок семь рублей.

Николай молча протянул ему пятидесятирублёвую купюру.

– А-а, так это скидка наверно! Мы же студенты! – ответил на свой же вопрос Петька и принял от Николая деньги за билет. Аккуратно пересчитав мелочь ещё раз и отдав Николаю его сдачу, Петька занялся распутыванием свернувшихся в плотный клубок наушников. Николай спрятал в карман билет и закрыл лицо руками. Тяжёлая выдалась поездка. Всё-таки нужно было остаться дома.

За окном снова шёл мелкий дождь.

Кожаные лавочки в вагоне источали стариной и ностальгией по временам, когда маленький Коля с родителями ездил к бабушке в Заволжье. Оконные рамы с запачканными стёклами пропускали воду, которая тонкой струйкой стекала по стенке в щель на полу. Плафоны тускловато светили мягким домашним светом. Всё как в старину, всё как раньше, вспоминал Николай. Всё тело ныло, особенно ноги. Тяжесть в веках становилась невыносимой. Николай кое-как распутал свернувшиеся в плотный клубок наушники и стал слушать новый приторный рэп какой-то неизвестной Альякс с типичным для таких групп текстом:

Эти длинные слова о любви вечной

Будем помнить мы всегда в памяти бесконечной.

Там же в памяти всегда каждая страница

Расставаний и разлук полна словно заграница.

Этот трек для тебя – моя любовь.

Будем помнить мы всегда о поцелуях вновь.

Такая чистая душа, что трудно в ней найти

Частичку лжи, хоть край света мне за ней уйти.

Что б полюбить её без этих лишних слов.

Если ты слышишь меня, то ты поймёшь из снов,

Как я люблю тебя, и мне не всё равно…

Бит отдавал своим тактом, унося разум в дешёвую музыку, сделанную на коленке.

А между тем стук колёс отбивал свой более размеренный бит и тоже уносил вдаль. Николай поддался искушению и через некоторое время очутился на заснеженной поляне. Тишина снова пронзила слух. Снег был таким белым, что сливался с облаками. Горизонт можно было различить только маленькой чёрной полоской леса. Лес был так далёк, он был таким маленьким, лишним и незначительным… Солнце пробивалось сквозь облака и выглядывало из-за одинокой берёзы. Снег был настолько твёрдым, что создавалось ощущение, будто его вовсе нет, и поэтому Николай мог спокойно идти. Да! Он мог бежать! И он помчался к этой берёзе, не понимая, почему он это делает. Зачем она ему? Может, так нужно? Но кому?

Николай бежал долго. Он не понимал, сколько метров, а может, километров он пронёсся по насту. Но тут он встал как вкопанный – услышал голос. Знакомый голос, но он не мог вспомнить чей. Это был не крик, а спокойный голос. Под берёзой явно кто-то был. Силуэт человека напоминал женщину. Он направился было к ней, но ноги вдруг сделались каменными, как будто кто-то сел на шею и так он прошёл несколько километров. Коля увяз в сугробе. Как!? Снег же был твёрдым как асфальт?.. Женский силуэт начал двигаться. Всё сильнее и сильнее начал проваливаться Николай. Ему даже пришлось голыми руками откапывать ноги. А очертания женщины стали ещё чётче, ещё яснее. Он мог её разглядеть. Это была девушка. Её рыжие волосы, были похожи на солнце и излучали весеннюю теплоту.

Взяв всю силу воли, Николай заставил себя вылезти из сугроба. В этот момент поляну накрыл внезапный порыв ветра. Ветер поднимал снег и скрывал всё из виду. Коля вдруг очутился посреди снежной бури, которая забрасывала его снегом. Снег летел за шиворот, в уши и глаза. Невозможно было их открывать. Ему почему-то нужно было увидеть девушку. Он должен был её увидеть. Будто бы она тянула его к себе невидимой веревкой. Пока Коля отмахивался от снега, девушка появилась перед ним. В этот самый момент снег стал облетать её и его, не причиняя никакого вреда. Всмотревшись в лицо незнакомки он узнал её. Это была Лена. Та самая Лена, с которой он встречался, ещё живя в Нижнем! Которую он любил… О! Как он мог про неё забыть!? Он любил её и сейчас. Её красивое веснушчатое лицо будто светилось в улыбке. Глаза источали искреннюю радость и любовь. Это было его самое яркое чувство любви, что он когда-либо испытывал к девушкам. Может быть, из-за этой любви родители отправили его учиться в Заволжье? Но это сейчас неважно. Лена была с ним! Она была рядом! Сердцу было легко, оно стучало, отбивая уже до боли знакомый ритм, когда Коля был с ней. Чувствовался весь мир под ногами, а она была рядом. Она толкнула его вбок. Зачем-то стала трясти его плечо… Затем ещё раз… И он ударился головой об жёсткую лавку.

Николай увидел перед собой яркую белую точку, которая тут же его ослепила. За ней, жмурясь и закрываясь рукой, он разглядел тёмный Петькин силуэт. Оказалось, что во сне Коля почти сполз на лавку. Шея затекла и неприятно ныла. Протерев глаза рукой, он увидел, что они едут в пустом и тёмном вагоне. Было холодно. Ухо ныло от впившегося в него наушника, в котором всё ещё играла рэп-группа Альякс:

Замуты не вечны. Порезана чёлка.

Все знают и так что ты моя тёлка.

Ты нежной красы цветной лепесток

Срывает мне башню любой твой смешок.

Все загоны твои я готов исполнять

Я знаю, мне сложно всё это скрывать.

– Что случилось? – поднимаясь и оглядываясь, простонал заспанный Николай.

Он был растерян: злиться ли ему на Петьку за то, что разогнал такое прекрасное мгновенье, или благодарить его за то, что вовремя разбудил и не дал ещё больше окунуться в те воспоминания.

– Пока ты спал, – начал Петька, – на остановке в Балахне, я пошёл в туалет… Ну тот, что в коридоре… в этом… как его… А! В тамбуре! Пока я там был, услышал шум и чьи-то голоса. Промучился я в туалете долго, ну… потому что свет погас… Так вот! Когда я вышел, электричка уже поехала. Я увидел, что в вагоне никого нет и выключен свет, только вон та лампочка горит. – Петька пальцем указал на тусклый плафон в углу, возле выхода. Было ясно, что Петька нервничал. Его обычно бодрый голос то и дело срывался и хрип. Взгляд не мог останавливаться на месте дольше секунды.

– Куда все делись? – оглядывая вагон, спросил Николай

– Я не знаю. Наверно вышли в Балахне.

– Где мы сейчас? – гладя рукой больную шею, а затем голову, Николай тупо уставился в окно. Он всё же жалел, что не удалось досмотреть сон с его любимой.

– Мы без остановки проехали Правдинск и Ваняты.

– А по расписанию? – зевая, спросил Коля.

– В том-то и дело, что мы должны были на них остановиться! – вскрикнул Петька.

– Странно… Мы как-то медленно движемся. – начал внимательнее всматриваться в окна Николай.

– Когда отъезжали от Балахны, скорость была ещё меньше.

– Наверно на минимальной тяге. – сказал Николай, вытирая ладонями лицо. Он всё ещё никак не мог отойти ото сна. Мозг не хотел включаться и начинать соображать.

– Как это? – не понял Петька.

– У поездов нет педелей газа, тормоза и коробки передач, у них есть контроллер машиниста и рычаг включения тормозов. Вот контроллер-то и даёт тягу. Чем она больше, тем быстрее происходит разгон. – спокойно ответил Николай.

– Откуда ты знаешь? – удивился Петька.

– Играл раньше в железнодорожный симулятор. Да и Василий Павлович рассказывал о том же. Вот только обычно электрички так не разгоняются.

Николай ещё раз огляделся по сторонам, словно желая найти что-то.

– Пойдём пройдёмся по вагонам. – предложил он.

– Зачем? – снова не понял Петька.

– Нужно узнать, одни ли мы едем. Да и просто пройтись и посмотреть, что к чему.

И они, включив фонарики на своих телефонах, принялись осматривать свой вагон. Некоторое время потребовалось Николаю чтобы размяться. Спинные позвонки сладко похрустывали при повороте, не отрывая ног от пола. Плечи тоже благодарили за предоставленную возможность двигаться во всех направлениях. Сказывалось длительное скрюченное лежание на холодной лавочке.

Парни ходили по вагону. Ничего не обычного, кроме сумеречной темноты они не нашли. Перейдя в следующий вагон, Николай споткнулся обо что-то и упал, еле успев выставить руки, но дар всё рано пришёлся на плечо. Это «что-то» вдруг издало стон и заговорило очень низким и злобным голосом:

– Э-э-э-э! Чё вам надо!? Вы чё пинаетесь!?

Петька стоял и не мог вымолвить ни слова. Обескураженный Николай, несмотря на боль в плече, отполз подальше и посветил телефонным фонариком на это говорящее чудище. Им оказался человек в старом и очень поношенном сером пальто. Бородатое, перепачканное тёмной грязью лицо щурилось от света фонарика. Часть его закрывала не менее грязная ладонь, выставленная вперёд, чтобы защититься от света. Человек издавал странные хрипящее звуки.

Петька первым пришёл в себя и посветил по сторонам – больше никого не было видно.

– Чё ты прямо в глаза светишь? А? – начал раздражённо говорить незнакомец.

– Извините, я не хотел. – ещё не вставая, ответил Николай. – Почему вы здесь?

– Почему я здесь? А в..? А чё, нельзя? – не унимался тот.

– Можно, а где все? – Коля встал и обвёл фонариком пространство вокруг.

– А кого тебе надо? Все вышли в Балахне.

– Как это? – не понял Николай.

– А так все наверно до Балахны ехали, а мне всё равно, и я уснул. Меня никто не трогал, и я никого не трогаю. А вы пинаетесь! – грубо ответил мужчина и отвернулся спать дальше.

Петьке и Николаю ничего не оставлялась, как уйти восвояси.

В следующем вагоне Петька вдруг показал пальцем в темноту:

– Смотри! – полушепотом протянул он.

Николай тут же взглядом определил то, на что показывал Петька. В неосвещенном углу вагона возле тамбура из лавки торчала рука.

– Ну хоть кото-то здесь есть! – радостно воскликнул Николай.

Коля мигом пересёк вагон. Посветив фонариком телефона, он увидел, что это была девушка. Рука девушки лежала на лавке под её головой. Из-под рукава её коротенькой курточки выглядывала татуировка цветка, похожего на розу. Коля уже было протянул руку чтобы разбудить девушку, но вдруг Петька его одернул.

– Зачем? Пусть спит.

– Но она, возможно, что-то знает или видела?

– Пойдём в последний… Ой! То есть в первый! – исправился Петька, – Может там тоже кто-нибудь есть. Будет веселее ехать.

– Всё тебе хиханьки да хаханьки Петёк. – скептически ответил Николай.

В первом вагоне было совсем темно, пройдясь по нему, ребята никого не нашли. Всё стало ясно: из пассажиров только они, девушка и вредный спящий мужчина, похожий на бомжа.

Через несколько секунд Петька не выдержал и резко повернувшись к Николаю, спросил его:

– Откуда здесь бомж?

– Не знаю. Только он какой-то странный. Ты не забывай про ту спящую красавицу, которая на лавочке лежит. – ответил Николай и показал пальцем в сторону второго вагона, из которого они только пришли.

– Ага. – улыбнулся Петька, но тут же опомнился. – А в смысле бомж странный?

– Чего-то не хватает… – сказал Николай, смотря в сторону, где находилась дверь, через которую они только что вошли. – Наверно, забыли их, когда уходили.

– Ага, так же как и нас. – съязвил Петька.

На это Николай не ответил. Действительно, как про них могли забыть? Даже если бомж спал на полу, всё равно кто-то должен был проверить. Девушка, спящая на лавке, тоже должна была привлечь чей-то взгляд. Но всё же наиболее волнующий его вопрос до сих пор оставался без ответа: почему электричка ведёт себя странно и проезжает станции, которые есть в расписании? Не может же быть, что они сели не на ту.

А электричка между тем временем набирала скорость. Николай ходил по вагону от одной двери к другой, держась за шею и раздумывая над ситуацией. Электричка не может без остановки проезжать станции, если те есть в расписании. Только в том случае, если они следуют в депо. Но кто будет гнать целый состав порожняком? Василий Павлович что-то вроде этого рассказывал… А в какую сторону они, чёрт возьми, движутся? Николай быстро достал телефон и открыл Навигатор. Скорость интернета едва позволяла чтобы кое-как загрузить карты. Николай ждал. Секунды текли медленно. Но карты всё ещё не показывали местоположения. Коля шёпотом выругался на своего сотового оператора, но ситуацию это не исправило. Он оглянулся на Петьку. Тот сидел в телефоне и что-то набирал. Значит, у него интернет есть! Только Николай подумал о том, чтобы попросить мобильник у Петьки, как на экране Колиного телефона что-то мелькнуло. Это были нужные ему карты. И едва только карты прогрузились, и красная стрелка показала, что они движутся по железнодорожным путям в сторону Заволжья, у Николая почти сложились все элементы этой головоломки.

 Петька вдруг вскочил и начал ругаться:

– Куда, блин, мы едем!? Как же так? Я хочу знать! – крикнул Петька и ударил кулаком по стенке.

– В тупик. – проходя мимо Петьки, еле слышно ответил Николай.

Петька не ответил, он только тупо поплёлся за другом.

– Надо попробовать попасть в кабину машиниста. – оценивающе посмотрел на дверь в кабину и едва не упал Николай. Электричка входила в крутой поворот.

– Зачем? – вскричав, спросил Петька.

– У меня есть несколько вопросов. – сказал Николай и потянул за ручку двери.

Дверь, как и полагалась, была заперта. Он посмотрел на замок. Замок был сломан.

– А что если… – Николай молча кинулся в вагон к кнопке для связи с машинистом. Сколько раз он хотел нажать на эту кнопку. Ради любопытства. Неужели ответит прямо тот, кто управляет таким огромным составом? Это же здорово! Все наверно хотели…

Желания и мечты сбываются там, где этого совсем не ждёшь… Случайно… Когда вырос… Когда про них давно забыл.

Николай нажал.

Тишина. Нажал ещё раз. Снова тишина.

– Эй! Есть кто? – кричал в кнопку Николай.

Тишина. Тишина вперемежку с гулом состава и стуком колёс.

– Ответьте! Мы проезжаем станции! Нас трое!

– Четверо. – сказал Петька.

– Четверо! Про нас забыли! – кричал Николай уже в чёрную решётку, думая, что его не слышат.

– Я хочу ещё раз пройтись по составу. – тихо предложил Николай после нескольких безуспешных попыток. И, не дожидаясь ответа Петьки, начал исполнять задуманное.

А Петьку всё происходящее начинало напрягать. Он готов был задавать бесконечное множество вопросов, но не был готов слушать ни них ответы.

«Что нам теперь делать?», «А как такое случилось?».

Первым делом Николай заглянул в туалет. Ничего не обычного не обнаружилось. Разве что темно, холодно и вонь. Всё, как всегда. Он молча закрыл дверь и отправился дальше.

– Что я ищу? – тихо спрашивал себя Николай, осматривая пространство под лавками.

Коля думал, что где-то под лавкой он может получить хоть какой-то ответ или что-то найти такое, что даст подсказку. И почему мне снился тот сон, где я в вагоне? Неужели это было предостережение? Ерунда! То был сон, а здесь реальность. Не хватало ещё чтобы Петька заорал, бомж завыл, или девушка, проснувшись, выкинула какой-нибудь фокус. Вот уж будет полное совпадение. Перейдя в другой вагон, он опять ничего не обнаружил. Девушка по-прежнему спала, закрыв голову руками.

В третьем вагоне бомж всё также спал на том же месте, где с ним расстались ребята. Перешагнув через него, Коля вдруг заметил, что в руке у бомжа что-то тускло светилось. Но тот только крепче сжал её, и свет погас. Телефон?.. Да сейчас на дворе двадцать первый век! У всех сейчас есть мобильник!

Петька и Николай отправились в последний вагон, где они ехали. Коля молча осмотрелся. За окнами проплывали фонари посёлков, освещая пространство внутри вагона бледно-голубым и серебристым светом. Как-то необычно и тревожно было вокруг. Темно, холодно, пахло сыростью. По окнам стекали капли дождя.

Так! Проехали ещё одну станцию! Какую? Их от Балахны до Заволжья совсем немного! Кажется, на ней кто-то был… Николаю никогда ещё не приходилось ездить в таких тёмных электричках. Нужно ещё раз подумать. Может, люди в спешке покинули вагоны, а их бросили? Странно было, думал про себя Коля, что его никто не разбудил так же, как того бомжа и не заметил Петьку и девушку.

– Нас что, реально бросили? – наконец тихо сказал Коля.

Последний, четвёртый, вагон тоже не дал подсказок. Николай, как и в первом вагоне, пытался открыть дверь машиниста. Но снова обнаружил, что она заперта и её замок тоже сломан. Такая же ситуация возникла и с туалетом, там ничего примечательного не нашлось. Теперь Николай был полностью убеждён в том, что они были одни в неуправляемом поезде. Или с машинистом что-то случилось. Но тогда, где же помощник?

Петька недоумевающе посмотрел на Николая. Тот, в свою очередь, выглядел спокойнее своего друга. Вот только Коля ясно понимал, что что-то не так с этой электричкой. Просто не может быть такого. Он снова нажал на кнопку связи с машинистом.

– АУ! – кричал Николай.

Ни гудков, ни ответа не было. Снова нажал на кнопку. Снова тишина. Пазл в голове почти сложился. Остался последний элемент.

Он схватил свою сумку, попутно кинув Петьке его, и помчался в другой вагон. Там он проделал ту же процедуру с кнопкой. Тот же результат. Тогда он перепрыгнул через бомжа и понёсся к кнопке в следующем вагоне. Опять эти раздвижные двери тамбура! Пока доберёшься до нужного вагона, проклянёшь всех. Николай, поочерёдно открывая каждую из них, превращался в зверя, цепляющегося за каждую секунду жизни. Он распахивал их так, что они отыгрывались на семенящем за ним Петьке. Тот, увиливая от обиженного удара, ругался отборной нецензурной бранью, делавшей его похожего на матёрого зэка. В каждом вагоне ситуация повторялась. Петька неустанно следовал за Николаем, обращаясь к каждой двери по отдельности.

Как только они выскочили в тамбур, Николай начал ногой бить дверь в кабину машиниста. Каждый его удар сопровождался вспышками гнева и скрежетанием зубов на неподдающуюся дверь.

Петька стоял возле створок входных дверей с фонариком на телефоне и во все глаза смотрел на Николая. Таким он его ещё не видел. Всё лицо друга было перекошено от злости.

– Никогда не пробивал срывать стоп-кран на ходу? – вдруг с ехидной улыбкой спросил Петьку Николай. – Сейчас есть такая возможность!

Петька в ответ нервно помотал головой. По его лицу было видно, что ему не нравится этот вопрос. Страшная гримаса Николая в момент улетучилась, и он снова стал каким, как его привык видеть Петька. Парней снова мотнуло так, что они едва удержались на ногах. Состав снова проезжал поворот.

– Что ты хочешь сделать? – тихим сиплым голосом спросил Петька. Вся его борзота по отношению к дверям уже давно улетучилась.

– Я хочу остановить её. Я знаю, как это сделать. – показал пальцем Николай на дверь машиниста. – И да, я знаю, что это бред! Но посуди сам: никого, кроме нас, нет, по кнопке связи никто не отвечает, электричка ведёт себя не так, как должна, мы постоянно ускоряемся, а до Заволжья остаётся совсем немного. А там – крутой поворот и тупик!

Николай, не дожидаясь ответа, потянулся к рычагу.

– Стой! – Петька отдёрнул его руку. – А вдруг там всё же кто-нибудь есть? Вдруг так надо?

Как Петька может не понимать, что сейчас происходит? Как он может тянуть время своими тупыми вопросами? Как он может надеяться на то, чего просто нет: на какого-то машиниста, который решил поиграться и проехать весь маршрут без остановок? Ну уж нет! Тут что-то не то. Этого Коля так не оставит! Слишком много Палыч рассказывал ему летом, как работает железная дорога, о своей работе машинистом, об обучении машинистов. Слишком много Николай теперь знал. Знал то, что, возможно, поможет спасти им жизнь. Пока ещё не поздно… Да нет в кабине машиниста! Чёрт! Как бы это странно и страшно ни звучало, но кто-то явно решил пустить эту электричку под откос. Вот только не учёл, что будут незапланированные пассажиры. Как теперь вдолбить это другу?

– Я бил в эту дверь со всех сил! – уже на отчаянный крик перешёл Николай, показывая на дверь в кабину машиниста. – Я жал на все кнопки связи! Там никого нет! Ты смотрел фильм «Поезд вне расписания»?

– Нет. – не понимающе ответил Петька.

– Так вот, там с машинистом сделалось плохо. И тем, кто ехал в пассажирском вагоне, пришлось самим останавливать поезд.

– Мы что?.. Сами будем его останавливать? – выпучив глаза, спросил Петька.

Николай тяжело вздохнул. Ему самому сложно было осознавать то, во что он ввязывался, но, несмотря на это, продолжил:

– Посуди сам: никого нет, из кабины машиниста никто не отвечает. Сам же видел и слышал. Я тебе это уже второй раз, блин, говорю! – начал выходить из себя Николай.

Ему хотелось действовать, а не объяснять по сто раз одно и то же. И он опять потянулся к крану. На этот раз Петька не отдёрнул его руку, а лишь отошёл к стенке по ходу движения, чтобы в случае резкого торможения не упасть.

Николай медленно спустил рычаг. Ребята почувствовали резкий толчок, будто кто-то резко ударил по всем тормозам поезда. Почувствовалось, что состав снижает скорость. Но в этот момент из-под пола послышалось шипение и торможение прекратилось.

– Петь открой навигатор на телефоне! – резко скомандовал Николай. Петька дрожащими руками, как солдат, ждущий приказа командира, вынул телефон из кармана и запустил приложение.

Состав не останавливался.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – во весь голос выругался Коля.

Он с силой ударил обоими кулаками в стену. Потом ещё раз и ещё.

– Чё это значит? – спросил Петька.

– Мы не останавливаемся! Вот чё! Ты чё, не понял!?

Петька смотрел то на телефон, то на Николая. А он, в свою очередь, посмотрел на свой, там оставалась лишь двадцать процентов зарядки. Как он мог забыть зарядить свой телефон? Как!? Да в такой-то момент. Нужно было что-то делать немедленно! Он начал пытаться открывать створку входной двери. Та с некоторым усилием поддалась.

– Ты чё?! – завопил Петька и бросился оттаскивать Николая

– Да не собираюсь я прыгать! – крикнул тот. – Нужно что-то делать, иначе мы или перевернёмся, или врежемся в тупик. Пробегись по вагонам и дёргай каждый стоп-кран!

– Слушай! – крикнул Петька и рывком развернул Николая к себе.

Было понятно, что он начал выходить из себя.

– Да не может такого быть! Там в любом случае кто-то есть! Как, по-твоему, она начала движение? Почему она начала ускоряться?

Но тут они оба услышали звук открывающейся салонной двери. В один момент, обернувшись, они увидели девушку, которая спала в соседнем вагоне. Та смотрела на них ещё сонными глазами. Молчание, по-видимому, продолжалось несколько секунд.

– Что тут происходит? – не выдержав в игру «гляделки», спросила девушка.

Николай от неожиданности потерял дар речи. Даже при тусклом свете фонарика, девушка была необычайно красива, хоть и выглядела заспанной. Длинные тёмные волосы по бокам были растрёпаны.

– Ну вот, ещё лучше! – выругался Петька и всплеснул руками. – Спящую красавицу разбудили!

– Не поняла?.. – с отвращением посмотрела та на Петьку.

– А чего не поняла-то? Он думает, что мы едем в поезде без машиниста! – ухмыльнулся Петька и показал на Николая.

– Без машиниста? – удивилась девушка.

– Да! Именно так! Без машиниста! – продолжал своё Петька.

– Но такого быть не может! – развела руками девушка.

– А вот по нему так может! – ещё громче крикнул Петька.

– Ну и что ты молчишь? – обратилась к Николаю девушка.

Николай понял, что говорить всё же придётся, и от вопроса увильнуть у него не получится.

– В вагонах нет ни света, ни пассажиров… – начал он.

– Это я уже заметила. – зевнула девушка.

– Да… – спустя несколько секунд продолжил Коля. – Так вот, нет ни света, ни пассажиров… К тому же мы не останавливаемся на станциях. А они есть в расписании.

– Надеюсь, Балахну не проехали?.. – снова сонным голосом спросила девушка, было видно, что она снова готовилась сладко зевнуть.

– ХА! – послышалось от Петьки.

– Как раз в Балахне мы и остановились в последний раз. – ответил Николай.

Девушка вытаращила на него свои большие глаза.

– Как останавливались в последний раз?! – сиплым голосом спросила она.

– Мы её проехали! – вставил Петька.

– Как? Не может быть! – заметалась по тамбуру девушка.

Она стала всматриваться в окна, где, кроме, тёмного леса ничего не было видно.

– Я взяла билет только до Балахны! Неужели я проспала?! – девушка закрыла лицо ладонями. – Как же я теперь до дома буду добираться?! Капец!

– Вы в Балахне живете? – Коля не нашёл ничего лучше, как спросить об этом.

– Да. – тяжело выдохнула девушка. – В Нижний ездила к тёте.

Коля кивнул и сочувственно посмотрел на неё.

Она была красива.

Сердце странно стучало и даже пропускало удары. Бросая на неё взгляд, Коля совсем забыл, что он хотел сделать. Он просто стоял и смотрел по сторонам. Но Петька вернул его с небес в холодный и тёмный тамбур электропоезда.

– Ну?! – протянул Петька.

Николай вздрогнул. Теперь у него появился стимул. Теперь он будет героем для неё.

– Или дёргай стоп-краны, или уйди и не мешайся! – рыкнул на Петьку Николай. – Я не буду тебе повторять свои доводы! Мне всё равно что ты будешь делать! Я буду пытаться хоть как-то её остановить!

До сих пор молчавшая девушка, вдруг напомнила парням о том, что она все еще здесь.

– Постойте! Вы что, собираетесь ее тормозить? – спросила она.

– Не вы, а он! – показал пальцем на Николая Петька.

– Серьёзно? – удивилась девушка.

– Петь! Не тяни время! Я не знаю, что там впереди, но точно знаю, что через десяток километров стоит тупик! И другого пути нет!

Петька во все глаза смотрел на Николая. До него не сразу дошёл смысл слов. Затем, видимо, поняв, он молча бросился выполнять приказ. Николай облегчённо выдохнул. Петька ушёл, и это дало ему возможность уже спокойнее обдумать происходящие и принять решение. Но для полной картины не хватало ещё одного. Коле нужно было кое в чём удостовериться.

Он с силой распахнул левую створку двери и на мгновение высунул голову. Как оказалось, вовремя. Николай увидел то, чего глубоко в душе боялся увидеть больше всего: только что перед глазами проплыл светофор с горящим красным сигналом.

Если они проехали красный сигнал, значит у машиниста должна сработать сигнализация, а затем система безопасности должна разрядить тормозную магистраль, и любой поезд должен начать останавливаться. Об этом рассказывал Василий Павлович. Вот только Палыч говорил о том, как это работает на исправных составах и с машинистами в кабине, а они едут непонятно на чём. Здесь это явно не сработало. А есть ли вообще тормоза?

Ветер завывал в ушах, и Николай всё ждал, что Петька дёрнет кран и состав остановится. Ждал и надеялся. Но почему-то ничего не происходило. Неужели ему придётся выбирать между тем, чтобы прыгать или всё-таки попытаться остановить эту явно неисправную разваливающуюся махину. К тому же они, как уже выяснилось, ехали не одни. Кроме них ещё были люди. Пусть один из них пьяный бомж, но он тоже человек.

А Петька? Как быть с ним? Прыгнет ли он? Хватит ли у него духу что выдержать всё это?.. Господи! Хоть бы хоть они стоп-кран был исправен! Ну пожалуйста!.. А если прыгнем сейчас, то потом десяток километров тащиться по путям до Заволжья? В такую погоду? Чёрт бы ударил копытом Петьку за идею поездки в Арзамас! Как теперь быть? А он тоже дурак согласился! Сидел бы сейчас спокойно, готовился к пересдаче или гонял бы в Колл оф дьюти или в Доту! Чёртов друг называется!

А девушка?! Он ведь даже не спросил её имя! Какой же дурак!

– Коля!.. – послышалось сзади.

– На красный проехали! – злясь на всё, бросил Николай, и отпустил створку двери, отчего та тут же закрылась. Он взглянул на друга, тот явно был чем-то обеспокоен. Ну конечно! Стоп-краны не сработали!

– Теперь-то ты убедился? Электричка неисправна! Система безопасности не отработала! Либо с машинистом что-то случилось, либо мы вообще одни?! Или тебе нужны другие доказательства?! – опять Николай кричал на него. Злость на Петьку была уже не сдерживаемой!

– Коля? – снова тянул Петька.

– ЧЕГО ТЕБЕ?! Я хочу пробраться в кабину! – со всей силой крикнул на его вопрос Николай и, тяжело дыша, подошёл к двери в кабину.

– Бомжа нет. – тихо сказал Петька.

Взгляд Николая застыл на двери.

– Как бомжа нет? – спросил он.

– Нет его! Он куда-то делся! Я когда побежал дёргать эти твои стоп-краны, в третьем вагоне его не было!

– Я тоже его видела в заднем вагоне. – вставила девушка. – Поэтому дальше идти побоялась.

– Может, он под лавкой лежит чтобы мы не пинали его? – предложил Николай.

– Я смотрел, его нигде нет! Ни в третьем, ни в четвёртом! Вообще нигде! – развёл рукам Петька.

– Куда он мог деться?

– Может спрыгнул? – предложил Петька.

– Это вряд ли, он же пьяный! Хотя и пьяный всё может… – задумался Николай.

Выходит, что теперь их трое. Бомж куда-то делся, и им тоже ничего не мешает прыгнуть. Надо прыгать, пока не поздно! Плевать что будет с этой долбанной электричкой! Всё! Точно прыгаю! Сознание работало как-то странно. Сердце било в грудь чёткими и короткими ударами. Мозг лихорадочно просчитывал все возможные варианты действий. Но на выходе информация была только о том, что нужно спасаться. Как я мог забыть про девушку? Дурак! Надо познакомиться! Так, парень, не ссы!

– Что будем делать? – опять вмешивался в мысли Николая со своими вопросами Петька. – Тормозные краны не работают.

Тут Николай вспомнил они с девушкой не одни. Был ещё Петька. Сможет ли он это сделать? Хватит ли у него духу спрыгнуть? Или ну его так же, как эту электричку? Каждая жизнь дорога, но своя-то дороже! Пусть сам решает… А может, ну их всех? Спасаться самому или…

Мысли лихорадочно пустились в пляс по всему сознанию.

– Что будем делать? Колян!

– Прыгать или тормозить из кабины машиниста. – неожиданно для себя ответил Колян.

– А какой смысл, если краны не работают! Ты думаешь, что из кабины машиниста у тебя что-то получится сделать?! – голос у Петьки сорвался на отчаянный крик. – И как ты попадёшь в эту кабину, если она заперта?!

– Ребята! – вдруг окликнула их девушка. – Нужно звонить в эм-чэ-эс! Они нас спасут! Это их работа!

А вот и долгожданный крик!

– С улицы. – спокойно ответил Николай.

– С улицы? – лицо Петьки выражало недоумение.

– Да с улицы. А в эм-че-эс звонить бесполезно. Они не успеют. У нас выбора мало или попробовать залезть в кабину машиниста, или прыгать. Ты будешь прыгать? – предложил Николай.

Он уже знал ответ.

Петька подошёл к окну и представил, что ему придётся на ходу поезда прыгать в сырые заросли под насыпью.

– Н-н-не знаю… – Петька начал заикаться. – Я н-н-не смогу.

– И я не смогу! – чуть не заплакала девушка.

– Тогда у нас нет другого выбора. – Николай тоже посмотрел на дверь.

Неужели всё как в том фильме? Он заметил, что, принимая эти решения, он стал черствей и жёстче. Неужели все экстремальные ситуации так действуют на людей? Или это только у него так? Почему на уроках ОБЖ в школе и в технаре преподают лишь о том, что делать, если авария уже произошла? Наверно он первый, кто будет действовать так, чтобы предотвратить аварию. А если не получится? Да всё получится! Он же не сопляк какой! Кто вообще мог выпустить неисправную электричку в рейс? Чтоб вы сдохли там!

И Николай, уже злясь на всех людей: на преподавателей и на тех, кто отвечал за техническое состояние подвижных составов, снова со всей силы отодвинул створку. В тамбур снова ворвался ветер с дождём.

На секунду в голове у Коли мелькнул вопрос: С какой стороны лезть? Мозг стал лихорадочно соображать. Если в кабине действительно нет машиниста, и если верить словам Петьки что в Балахне всех вывели, а поезд дальше поехал очень медленно и проехал станцию Ваняты, то получается, что машинист вышел в Балахне. На балахнинской станции высокие платформы. Машинисту нужно было выйти и слиться с толпой. Да какая толпа в девять вечера на этой станции? Нужно действовать, а не размышлять. Но правая сторона была логичнее… К тому же дверь с этой стороны уже была открыта и принимала безбилетных пассажиров в виде ветра и дождя.

Николай кинул сумку на пол тамбура и обратился к Петьке:

– Будешь держать дверь, пока не увидишь, что я внутри.

– Не нравится мне всё это! Это опасно! – Петька потянул руку, чтобы остановить Николая, но почему-то убрал её.

– Другого выхода у нас нет. – спокойно ответил Николай.

Он посмотрел на девушку. Её волосы красиво развивались от ветра. Она так и стояла возле противоположных дверей. Скорее всего, не могла поверить в то, что он решился на такое.

Николай с трясущимися ногами опустился на ступеньки.

Глава 6. Единственный план.

Когда Семён Головинов подъезжал к дому своей мамы, у него зазвонил телефон. Звонка этого сегодня, в свой воскресный выходной, Семён не ждал, поэтому насторожился. Звонил Анатолий:

– Нужно поговорить. – не здороваясь начал тот.

Семёна задевала такая манера общения людей, которых он считал своими подчинёнными. Хотя таковыми они не являлись – каждый делал то, что должен был делать, и получал за это деньги. Даже несмотря на то, что Толян был партнёром по бизнесу, Семен всё равно считал его своим «работником».

– О чём? – также грубо и не здороваясь спросил Головинов.

– Нужно спрятать документы и некоторые дета…

– СТОП! – рявкнул в трубку Семён Александрович. – Я не понимаю, о чём ты. Хватит нести ерунду! Я в За… Я у мамы. Хочешь поговорить – приезжай, а не неси херню! – отрезал Семён и закончил разговор.

Он был зол и встревожен одновременно. В порыве гнева он едва не въехал в припаркованный зелёный жигуль. Чёрт возьми! Понаставили тут развалюх!

Да всё Толян понимал! Говорить о таких вещах по телефону? Да это смерти подобно! Не хватало ещё чтобы его сейчас фээсбэшники кошмарить начали. Если что-то срочное Толян пришлёт емайл или в месседжер свиснет. Или на худой конец сам приедет. Да к тому же не здороваясь. Что я совсем животное? – думал про себя Семён Александрович.

Уже через полтора часа звонок Анатолия повторился. На этот раз он сообщил, что приехал в город.

Та-ак…

Значит, действительно что-то случилось, раз он приехал как на свидание, – размышлял про себя Семён. Нужно попытаться узнать, как можно больше. Минуты через три Семён уже стоял около подъезда и отыскивал чёрный мерседес, на котором рассекал его «компаньон-работник». И тут он заметил среди автомобилей человека махнувшему ему рукой. Головинов быстро направился в его сторону.

– Вот теперь выкладывай. И ещё, ты хоть понимаешь, что сейчас, да и вообще, не стоит говорить по телефону о таких вещах? – на этот раз как можно вежливей попросил Семён, сев в машину к Анатолию.

– Нужно либо спрятать, либо вывезти документы и некоторые детали. Еще лучше все жёсткие диски. Ты понял, о чём я говорю. Но быстро это сделать не получится, потому что на всех проходных и прочих проходах стоит охрана и проверяет всё.

– Вот почему ты не первый, кто мне это предлагает? Дмитрий намекал на это же. Думаю, ты понимаешь, к чему всё идёт. И если начнут шерстить, то это будет конец. Но меня сейчас очень интересует кто, блин, допустил такой косяк?! И кому выставить счёт за это? – сурово спросил Семён Александрович.

– Вопрос, на который тебе никто не даст ответа. – спокойно ответил Анатолий. Он допускал мысль, что Семён начнёт подозревать его в этом. Но он то знал, что не виноват.

– Да что ты?! Я же вам говорил, что всё нужно делать аккуратно, быстро и качественно! – опять не выдержал Семён. – Что тут было непонятно? Всем всё тогда было понятно и находились ответы на все вопросы! А сейчас, видите ли, все мгновенно отупели «вопрос, на который никто не даст ответа». Что за фигня Толя?!

– Не понял?

– Почему нам просто не рубануть концы? Почему не припугнуть машиниста?

– Через некоторое время концы начнут доходить до верха. Это тебе не автобус на линию подписывать. Здесь гораздо сложнее, и гораздо опаснее. А если мы сейчас, как ты говоришь, припугнем машиниста, то можем только сделать ещё хуже.

– Это почему?

– А сам подумай. Припугнём мы этого машиниста. Или, допустим, дадим ему бабла. Он их возьмёт. Но никакой гарантии нет, что он также будет держать язык за зубами, если дойдёт до транспортной прокуратуры. Этого нельзя допускать. На следствии может выясниться, что мы его купили, и это ещё одно обвинение и статья. Я думаю, что лучше постепенно и тихо уходить оттуда. Вывезти все доки, диски, детали. Вопрос только как это сделать? Есть ещё одна проблема… – Анатолий достал из внутреннего кармана свой телефон и начал что-то тыкать в него.

Семён тем временем молча наблюдал за ним. Что же ты делаешь? Почему тянешь время? Или ты уже закорешился с ментами? А? Тогда надо уже решать вопрос с тобой. Быстро и тихо!

Толян показал ему телефон и какой-то фотографией документа.

– Что это? – беря телефон в руки и, не отрывая от фотки взгляд, спросил Головинов.

– Приказ о проведении внутреннего расследования расхождения результатов инвентаризации склада нашего ремонтного цеха. – отчеканил Анатолий, глядя в окно и со скрипом сжимая левой рукой руль.

– Что это?! Откуда это у тебя?

– Сфоткал у своей подруги на столе. Она в службе безопасности работает.

– Что это значит?

– Это значит, что будут копать ещё сильнее. Один шаг до следствия.

– Какое следствие? Ты о чем? Ведь ещё ничего не произошло! – возмутился Семён.

– Тут не ждут, когда что-нибудь произойдёт. Это не автобус в рейс пускать. – спокойно ответил бизнес-партнёр.

 Головинов замолчал. Ему нужно было обдумать всю эту ситуацию. Чем дальше, тем больше он думал, что это какая-то шутка. Его подозрения по-прежнему падали на его партнёров. Особенно не нравился ему спокойный тон Анатолия. Очень непохоже, что копают. Это они что-то намутили и теперь хотят, чтобы он ушёл оттуда. Нашли другого кто им будет поставлять? Вряд ли они смогут это сделать.

А что, если они хотят забрать весь его бизнес себе? Ведь он сам никогда не появлялся ни в депо, ни в мастерских, он даже не вёл переговоров по поставкам. Всем этим всегда занимались Дмитрий с Анатолием. Его же, Семёна, вообще никто не видел в глаза. Получается, что реальных дел он не знал…

А что, если нет? Они в любом случае первыми окажутся под следствием. Если так, то это уже хорошо! У него будет время, чтобы выяснить всё, обдумать, кого надо купить и свалить в случае чего.

Но какое-то смутное и тревожное чувство всё равно не покидало Семёна. Ведь то, что они делали светило ему реальный срок. Диман и Толян по любому всю вину спихнут на него. А, чёрт! Они же юридически не имеют отношения к нему! То есть у следствия вопросы появятся к нему в первую очередь! Как он мог так просчитаться! К тому же он сам допустил косяк: эту фирму Семён оформил на себя! Теперь точно нужно как-то сваливать. Сливать контору? Сейчас? Будет слишком подозрительно… К тому же быстро это не сделаешь. Или нужно просто вывести доки и всё, что принадлежит ему и может хоть как-то указать на него.

А может, всё-таки не стоит пока наводить кипеш и рисковать? Пока просто прекратить поставки, расторгнуть договор и всё. Хотя нет… Суммы большие… Ясное дело, что цепь замыкается на нём: проплаты и документы были напрямую с его фирмой, а это уже не оспоримое доказательство. ЧЁРТ! Как он мог так тупануть? Просто как старый дурак клюнул на наживку из большой пачки денег и теперь думает, что ему делать и как слезть с этого крючка. Так, ладно. Надо показать им, кто тут босс.

– Если все проверяют, то вывезти не получится. Рисковать не стоит. Всё нужно спрятать. Все накладные, все спецификации, сертификаты, если потребуется, и жёсткие диски. В общем: нужно всё сделать так, будто ничего не было. – перечислял Головинов.

– Где я тебе это спрячу? Там наберётся несколько коробок. – спросил Анатолий.

– Делай что хочешь, но всё, что я тебе сейчас перечислил, нужно спрятать так, чтобы там никто не нашёл! Но только без мокрухи. Иначе всё ляжет на тебя.

– Почему на меня? – удивился Анатолий.

– Кто допустил промах?! Я же просил всё делать аккуратно, и чтобы никто ничего не заподозрил, а тут на тебе: простой машинист смог отличить документы и детали от нормальных. Кто мне слюной брызгал и втирал, что мы проработаем несколько лет, а вместо этого всего десять месяцев!? К тому же не было платежей по последним докам! Ты как мне прикажешь вести это дело?! – уже не смог сдерживаться Семён.

– Ты на меня не вали! Я всё делал как нужно. Я всего лишь снимал, ставил на место и таскал доки от тебя в бухгалтерию.

– Делай всё тихо. Хоть ешь их, но чтобы документов в офисе не было. Спрячь её на какой-нибудь дальний склад, куда никто не ходит. Склад ищи где хочешь, но это надо сделать! Хоть под кустом закапывай. – заключил Семён Александрович и вышел из машины, хлопнув дверью.

Анатолий был ошарашен. Он долго смотрел вслед быстро вышагивающему Головинову и потом долго ещё сидел и размышлял над услышанным. Это что же получается? Всё на него вешается? А ведь они с Дмитрием предлагали раньше вывести документы, когда это ещё было возможно. Но сейчас выходит, что это был приказ? Этого он не мог понять. От такого мыслительного процесса, да и от стресса Анатолий захотел перекусить. К тому же нужно было успокоиться.

Не найдя ничего подходящего в магазине возле того дома, где он только что выслушивал приказы от Головинова, Анатолий отправился на вокзал купить чаю с вкусными пирожками.

Почему именно вокзал, когда можно нормально поесть в какой-нибудь кафешке? Анатолий сам не знал… Годы работы и мотаний по вокзалам области приучили его к питанию в вокзальных буфетах. Руль его мерена сам рулил в сторону нужного места по знакомой дороге.

На вокзале было людно, практически весь народ толпился возле автобусной кассы. Купив в буфете пирог с чаем в пластиковом стаканчике, Анатолий не стал оставаться там, так как в нем тоже было шумно. Он вышел на платформу. Народу не было – недавно уехала электричка на Нижний Новгород. В отдалении Анатолий увидел пустую лавочку и решил, что нужно присесть и в тишине подумать, а заодно и перекусить. В машину идти не хотелось, да и чай уже остывал на улице. В голове крутились вопросы:

Почему Семён хочет вешать всё на него? Учитывая, что пока никто не задаёт вопросов относительно его фирмы, почему Семён начал беспокоиться и наезжать на него?

Вспыльчивость Головинова и его сложный характер он знал хорошо, но никак не мог подумать, что в такой момент Семён может так испугаться. Тут у Анатолия зазвонил мобильный. Это был Семён. Странно…

– Толян! Делай чё хочешь, но, если у меня не будет документов, я с тобой церемониться не стану. Мне нужны эти доки! И вообще, за эти два месяца денег ты не получишь! – пригрозил Семён в трубке.

Не успел Анатолий сообразить, что ответить, как Головинов отключился.

– Значит, денег ты мне не заплатишь и считаешь, что я кинул… – незаметно для себя пробубнил Анатолий. – А может мне тебя кинуть? Да так что ты потом долго будешь подниматься и вспоминать? Я тебе за эти месяцы столько прибыли сделал. Эх, такой процентик у меня хороший набежал… – Анатолий уже рассчитывал на эти деньги. Жена просила новую обувку на зиму. Дочь хотелось побаловать новым айфоном и отправить отдохнуть с матерью в Египет. Депрессия дочери снова начала брать верх над её эмоциональным состоянием. Чтоб сдох тот, кто её до этого довёл!

Нет, Семён Александрович, не получится у тебя так просто уйти. Процент ты мне вернёшь! А не вернёшь – пожалеешь.

Спустя минуту на платформу прибыл тепловоз с каким-то техническим вагоном. Анатолий увидел, как из здания вокзала вышла женщина в форменной одежде и приняла из рук машиниста коробку с надписью: «Заволжье», а затем спешно засеменила обратно. Толян стал пристально осмотреть на состав. Обычный маневровый тепловоз ЧМЭ3 с одним вагоном лабораторией. Работники выгружали какие-то приборы и коробки.

И тут он понял всё. Его план был готов. Анатолий выкинул в мусорку пластиковый стакан с недопитым чаем, выплюнул на рельсы недожёванный пирог с картошкой, и быстрым шагом направился к машине. А ведь через два дня должна была быть оплата от Семёна… Он подумывал подождать ещё недельку и посмотреть, что будет.

Но времени ждать не было совсем. В депо снова пошли разговоры о неисправных запчастях и инвентаризации.

В течение нескольких дней Анатолий с Дмитрием были заняты тем, что снимали с тележек все старые детали, поставляемые фирмой Головинова, на другие более качественные, которые они не успели ещё вывести из цеха.

– Семён тебе заплатил? – спросил между делом Анатолий у Дмитрия.

– Нет. Он сказал, что не заплатит, и грозился обвинить меня во всем этом деле. – злобно ответил тот и с силой грохнул кулаком по столу с инструментами так, что несколько ключей и отвёрток упали на пол. – А тебе?

Анатолий промолчал. Это означало, что Семён захотел не только съехать с темы, но и кинуть, подставив их обоих.

– Когда он тебе это сказал? – тихо спросил Толя.

– В пятницу. – кряхтя и собирая инструмент под столом, ответил Дмитрий.

– Мне он сказал то же самое в воскресенье.

– Вот сучара! Ай, блин! – Дмитрий ударился головой о край стола.

– Ты удивлён? – спросил Анатолий.

– Уже нет. Я не хочу с ним больше работать, мне всё это надоело. – держась за голову, высказал свою мысль Дмитрий.

– Мне тоже. Но нужно спрятать документы, детали и жёсткие диски. Если начнут копать, то я боюсь, что и нам достанется. Я не доверяю Семёну.

– А если его поймают и он даст показания против нас?

– Послушай. Мы не имеем к нему никакого отношения. Мы работаем тут, а он обычный поставщик запчастей. Мы его не знаем. К тому же он в штаны наложит быстрее, чем даст показания. Всё, что найдёшь спрячь в коробке на складе, за шкафом. Туда обычно никто не ходит. Наверх поставь ещё какую-нибудь коробку с мусором. – со злостью сквозь зубы сказал Анатолий. – Я надеюсь на твоё содействие.

– Хорошо. Однако странный план у тебя. А если её найдут и выкинут? – подозрительно спросил Дмитрий.

– Он единственный и правильный в этой ситуации. Коробку не найдут, я её вывезу. Моё дело как я это сделаю! Я выбью из Семёна деньги, чего бы мне это ни стоило.

Глава 7. Боишься – не делай, делаешь – не бойся.

Чёрт бы побрал решиться на такое. Ладно высовываться из окна на ходу. Такие детские забавы – это ещё куда ни шло. Но пытаться попасть в кабину машиниста с улицы на ходу поезда, это совсем другое. Понятно, что почти каждый день парни и девушки его возраста и младше катаются зацепом на крышах таких же электричках по всей стране. Но и число смертей от таких покатушек тоже увеличивается изо дня в день.

Одновременно паника и детский азарт охватили разум Николая. За свои шестнадцать лет ему никогда не приходилось делать выбор, ставивший его между жизнью и смертью. Для него это была игра, где в случае фатала можно было восстановиться и всё начать заново.

На мгновенье показалось: вот она удача! Теперь я могу стать героем! Так ещё никто не делал! Жаль нет экшен-камеры, что бы можно было всё показать на ютубе… Сколько было бы просмотров… От таких мыслей у Николая возникла эйфория.

Он вытянул правую ногу и руку в сторону для того, чтобы ловить ветер с дожем. А ведь она, всё ещё его любовь. Она этого не видит и не знает, что он делает… Сейчас он будет спасать… Спасать мир! Мир для неё! У него всё получится! Иного и быть попросту не может! Сердце начало радостно стучать. Ещё эта девушка из вагона… Лёгкость и простор одновременно с невероятным подъёмом наполнили его нутро. Грудная клетка была готова разорваться от счастья. Незаметно для себя он стал улыбаться и издавать радостный вопль. Приключения! Вот они какие!

Николай не знал, сколько времени прошло с того момента, когда он высунулся из вагона и всем телом стоял по ходу движения. Ветер с дождём обдувал лицо, шум закладывал уши.

Но вдруг это состояние сошло на нет, и Николай вернулся на то место, с которого он улетел в душевные странствия. Коля по-прежнему висел одной рукой на поручне, а ногой на последней ступеньке вагона. И он встрепенулся, окончательно приходя в себя.

Впереди он рассмотрел луч прожектора, освещающий редкие полосы капель и уходящие вдаль сверкающие рельсы. Раз свет горит, значит там кто-то есть. Нет! Это ещё ничего не значит! Проехать на красный?! Нужно действовать!

Николай всё же решился. Крепко держась за поручни, встал одной ногой на ступень. Вторая повисла в воздухе. Вот сейчас его начал охватывать настоящий страх. А если сорвётся и расшибётся о какой-нибудь камень? Нужно ли пополнять статистику смертей зацеперов?

– Только бы не сорваться! Только бы не сорваться! – повторял про себя Николай.

Странно… Ведь только что весь мир был у его ног, а теперь, ко всему прочему в его ногах пошла неприятная дрожь.

Но в голове всплывала пословица: Боишься – не делай, делаешь – не бойся! Тупо! Но и от этого ноги дрожали, как на приёме у зубного врача.

В лицо хлестал ветер с дождём, мелкие капли которого как иглы впивались в глаза и в щёки. Что-то разглядеть было сложно. А ведь несколько секунд назад он их не замечал. К тому же поручни двери в кабину машиниста оказались выше, чем рассчитывал Николай. Но он всё же нащупал и ухватился за ближний к нему. Теперь оставалось как-то перелезть. Это было страшнее. Держаться за поручень в вагоне становилось невозможно – в запястье впивалась плотная уплотнительная резинка двери. Только бы не промахнуться! Только бы не слететь! Николай нащупал правой ногой лестницу в кабину и начал аккуратно двигаться вперёд. Дрожь донимала, ноги слушались плохо, дождь, как будто специально усилился, чтобы ему было труднее. Но Коле ничего не оставалось, как продолжать свою геройскую затею. В дело вступил адреналин. Руки крепкой хваткой впивались в поручни так, что чувствовался треск сырой резины об кожу.

Петьку в этот момент колотило не меньше, чем Николая. Мысль, о составе, движущимся без машиниста, была настолько невероятна, что в происходящее сложно было поверить. В реальной жизни это просто невозможно! Так только бывает в кино! Это был просто страшный сон, от которого он сейчас проснётся. Он попытался сосредоточиться на чём-то другом, но страх за свою жизнь, за друга, который сейчас на ходу обнимал электричку, движущуюся в тупик, глушил все другие мысли. А если мы разобьёмся?! Как быть? Прыгать страшно, а лезть к кабине опасно! Чёртова дверь! Зачем они их запирают? А вдруг что-то случится, и это был сейчас именно тот случай? Разорвал бы тех, кто запирает эти двери!

Николай тем временем думал о другом. Он хотел, чтобы дверь была не заперта. Убедившись, что крепко держится за другой поручень и одна его нога плотно стоит на другой лестнице, он быстро перенёс левую руку на поручень двери в кабину. Николай облегчённо выдохнул. Всё! Он на месте! С бушевавшем в груди сердцем Коля повернул ручку двери. Но она не провернулась до конца! Дверь не поддавалась точкам.

– Нет! Да чтоб тебя! – во весь голос крикнул отчаявшийся Николай.

Он со злости начал барабанить в дверь кулаком. Затем в окно, но тщетно. Дверь не открылась, и никто не подходил к окну. Он поднялся повыше чтобы попытаться разглядеть в окне двери хоть что-нибудь. Но ничего не увидел. В тамбуре было темно. Ещё раз, но уже сильнее, повернув ручку, в надежде, что это поможет, Николай понял, что всё бесполезно. Разбивать окно было бессмысленно и опасно. Да и нечем. Снова промчался красный светофор. Сомнений уже не было. Николай посмотрел вперёд и увидел переднее боковое окно. Точно! Боковое окно! Он подтянулся ещё и смог достать до него. А вдруг всё же там кто-то будет? А что, если машинист просто уснул?

После нескольких ударов по сырому стеклу. Николай стал спускаться назад. Нет. В кабине точно никого нет. Машинист вышел и на ходу запирал дверь? Слабо верится, но реальность такова.

В этот самый момент Николай почувствовал толчок, и электричка начала ускоряться. Он едва удержался. Ко всему прочему в кармане джинсов завибрировал телефон. Звонка не было слышно, так как в ушах свистел ветер.

– Да кто может звонить сейчас? – рыкнул Николай и начал карабкаться назад.

Иногда нелепо и даже странно смотреть в фильмах или читать в романах о том, как в момент, когда главный герой борется с врагом и цепляется за жизнь, перед глазами пролетает жизнь, вся жизнь героя. Но именно это сейчас происходило с Николаем. Это уже не фильм и не книга. Это его жизнь! Одно неверное движение и… Как это? Больно ли попадать под колёса поезда? Больно ли это падать на мокрую гравийную насыпь с несущегося состава?

Она уже не узнает, что он спасал её.., пытался спасти…

А кто-нибудь вообще узнает? Прочтут где-нибудь в новостях, что очередной зацепер погиб под колёсами поезда. Не удержался. Пролистают с равнодушием на следующий пост в сети. Подумаешь… Много их так погибает. Идиоты же сами виноваты. Нечего лезть, куда не надо. К ним эта новость не будет иметь никого отношения.

А папа? Мама? Бабушка? Что будет с ними?

Петька, в это время всё же совладавший с собой, стал протягивать руку.

– Станция! – кричал он.

Николай посмотрел вперед и увидел огни и высокую платформу, которая приближалась. Быстро карабкаясь назад, Николай схватил Петькину руку. Петька был уверен, что сможет удержать Николая. Он не ошибся – Николай второпях оступился и едва не слетел со ступеньки. Петька, как мог, тащил друга. Коля цеплялся за всё, что попадалось. И только схватившись крепко за поручень и не отпуская Петькину руку, рванул так, что не рассчитал силы, и они оба повалились на пол. Уже через секунду с их страны начала проноситься платформа. Увидев, как они проезжают станцию, Николай не смог вымолвить ни слова. Он тяжело дышал. Сказывалось напряжение. Но, не дав дыханию выровняться, он оттолкнул Петьку и почти ползком направился к противоположной двери.

Николай резко выпрямился. Сейчас или никогда!

– Как тебя зовут? – твёрдо спросил он у девушки, держащуюся тонкими и красивыми ручками за ручку двери в салон вагона.

– Катя. – робко ответила она и тихонечко улыбнулась.

– Коля. – улыбнулся Николай в ответ.

В жилах Николая вовсю бушевал адреналин, и у него получилось с одного маху открыть створку двери. Вбить её с глухим ударом прямо в стенку.

– Держи дверь! – крикнул он Петьке.

– М-мы у-ускорились! Но п-почему? – от страха Петька начал заикаться.

– Я не знаю… – бросил ему в ответ Николай. Он бы сам не прочь получить ответ на этот вопрос. Видимо, в кабине кто-то всё же был. Может, нужно остановиться и прекратить эти тщетные попытки? Но они ведь снова проехали на красный!

Уже зная, что и как делать, Николай на мгновение высунулся, чтобы разглядеть дверь в кабину. Ему показалась, что она немного приоткрыта. Воодушевившись этой находкой, он начал движение вперёд. Но сейчас ситуация осложнялась тем, что на этой стороне были столбы контактной подвески. Мыслей о спасении мира на этот раз не было. Всё его сознание было направлено только на то, чтобы попасть в ту злополучную кабину.

– Петь! Свети мне! – попросил Николай.

Петька, не задавая лишних вопросов, дрожащими руками достал свой телефон и направил фонарь на Николая. Света было мало, но Николаю и этого было достаточно. На этот раз действовать нужно быстрее. Адреналин вперемежку со злостью и влюблённостью всё ещё руководил им. Толи ветер стих, или Николай уже его не замечал, но он с удвоенной скоростью полез на другую подножку. Также, держась за тот и за другой поручень, ногой он нащупал соседнюю лестницу. Также перенеся сначала корпус тела, потом вторую руку, но при этом ещё плотнее прижимаясь к сырому и вибрирующему металлу вагона, Коля оказался перед нужной дверью. Она была плотно закрыта.

– Ах ты зараза! – крикнул он, повернув ручку.

У Николая от внезапного ощущения поражения и безысходности чуть было не разжались руки. И эта заперта?! Николай ещё больше рассердился и с силой повернул ручку так, что внутри замка что-то громко хрустнуло. Ручку провернуло, а дверь ушла внутрь. Неужели получилось?! Николай в порыве радости распахнул дверь. Боясь выпасть, он, не вставая в полный рост, забрался в тамбур. Все мышцы его тела были настолько напряжены, что он даже не заметил, как рассёк себе ногу об острый металлический порог.

Тяжело дыша, Николай повалился на спину и со всей злости захлопнул ногой дверь. Та с диким грохотом слилась с тёмной стеной состава. Что б тебя! Руки дрожали от усталости и холода. У него не было сил подняться. Он закрыл этими сырами и холодными руками лицо. Было невыносимо страшно, и нужно было отдышаться. Руки и ноги тряслись, как будто после драки. Драться приходилось нечасто, но он отлично помнил это чувство. Сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки.

Да! У него получилось! Он добился чего хотел и не сорвался! Он показал, на что он готов и что может. Много ли на свете людей, которым это удавалось? Коля устало улыбнулся – он несказанно был рад тому, что всё это закончилось. А чтобы сказала бабушка, узнав, что её единственный внук упал с поезда? Что бы сказали папа и мама? Подумали бы, что их Коленька совсем отбился от рук и стал таким же оболтусом и, как и все, катался зацепом на электричке. А Лена? Было бы ей горестно узнать это? Но пришлось вернуться на землю, вернее, на холодный и сырой пол, на котором лежал Николай. В дверь уже вовсю барабанил Петька.

Николай крикнул, что он на месте, что с ним всё хорошо и, кое-как поднявшись, пошёл в кабину. Никогда раньше Николай не был в кабине настоящего поезда. Несколько мгновений он молча смотрел на открывшееся зрелище. В кабине было темно и пусто. На пульте горели какие-то лампочки. За окнами луч прожектора освещал ночную мглу, и от этого становилось ещё хуже. Последний элемент задачи занял своё место. Они были одни в этой электричке.

– Так я и думал… – наконец выдохнул Николай.

Первым делом Коля кинулся в то место, где находился рычаг тяги, и потянул его на себя. Ускорение прекратилось. Сразу включил тормоза, но снова был один лишь удар, как в прошлый раз, и скорость немного снизилась. Николай попробовал ещё, но ничего не изменилось – тормоза не сработали. Петька, тем временим, ещё сильнее долбил в дверь и что-то кричал. Из-за шума поезда разобрать его было невозможно.

Николай спохватился и начал искать что-нибудь, что поможет открыть дверь. Он быстро перерыл всё, что попадалось под руку. Какие-то ручки, кнопки, тряпки, но ничего наподобие ключей не было. Но тут его нога пнула что-то. Дрожащими руками Николай достал телефон. На экране было какое-то уведомление, но не оно сейчас было нужно. Взгляд сфокусировался только на иконке фонарика. Трясущимися пальцами он, наконец, включил его и посмотрел вниз. Свет телефонного фонарика подал на приоткрытую картонную коробку. Осторожно приподняв крышку, он почувствовал запах бензина или что-то напоминающее его. Также он увидел несколько папок, какие-то коробки и мелкие детали.

Вынув маленькую ёмкость с бензином, он невольно подвинул коробку. Под ней от тусклого света светодиода блеснул какой-то металлический предмет. Николай поднял коробку и увидел какие-то железные предметы. Среди них была связка из ключей. Тех самых ключей, которые нужны, чтобы открыть двери и ящики в вагонах. Василий Иванович рассказывал про них. Их ещё называли ключами проводника. Не похожие ни на один из тех, что используется обычными людьми. Простой длинный и два с головками, похожие на торцовые гаечные ключи. Только внутри головок были не шестигранники, а квадрат и треугольник.

От волнения Коля бросил телефон на пол, схватил ключи и кинулся к двери, за которой был Петька. С трудом повернул в замке ключ и потянул дверь на себя. Дверь плохо поддавалось, возможно, сказались удары Николая по ней с той стороны, а теперь, ко всем прочему, ситуацию усугублял Петька. Николай крикнул ему, чтобы тот открывал сам, так как замок открыт и вернулся на место машиниста. Видимо, Петька навалился на дверь так, что та со скрипом распахнулась и с сильнейшим грохотом ударилась о стену. Влетев в кабину, Петька застыл от удивления.

– Как это может быть? – просипел он.

– Как видишь… – только ответил Николай и, подняв с пола свой телефон, стал освещать кабину.

Из-за Петькиной спины показалось Катино лицо. Она удивлённо оглядывала пространство.

– Машиниста нет? – дрожащим голосом спросила она.

– Нет. – обвёл пульт рукой Николай.

– Что нам теперь делать? – спросила Катя.

– Петьк смотри! Я пробовал тормозить электрику, и у меня это почти получилось, но что-то постоянно происходит с тормозами. – Николай показал Петьке на тормозной рычаг.

– Что с ними может быть не так?! – крикнул Петька.

– Плохо работают! Вот что с ними не так! – разозлился на друга Николай.

Вся эта ситуация и так вызвала у него желание поскорее проснуться и забыть этот страшный сон, а тут ещё Петька со своими глупыми вопросами. Но почему-то присутствие Кати немного сглаживало эти неровности.

– Ты лучше посмотри сюда! – Николай направил фонарь своего телефона на небольшую белую канистру с жидкостью, напоминающую бензин. Коля внимательно её рассмотрел: из пробки торчало два провода, которые вели к чёрной коробочке, приклеенной прозрачным скотчем к ёмкости. Всё это дело он показал Петьке.

– Что это?.. Да ещё вонючее! – поморщился тот. Но буквально через мгновение глаза Петки чуть не вылезли из орбит.

– Это… Это бомба? – Петька показал на коробку дрожащей рукой.

Катя вскрикнула и закрыла рот рукой.

– Что бы это ни было, от этого надо избавиться! – сказал Николай. Только бомбы им ещё не хватало.

– Открой-ка дверь на улицу. – потребовал он от Петьки.

Петька открыл дверь и поспешил отойти в сторону.

– Что ты хочешь с ней сделать?

– Выкинуть. Не нравится мне эта штука. Держи. – Николай отдал Петьке свой телефон с горящим фонариком и осторожно подошёл к краю порога. Недолго думая, легко отбросил канистру на насыпь. Послышался едва различимый хлопок и вспыхнуло пламя. Петька быстро пролез к двери, чтобы посмотреть на это дело, но он уже увидел, как пламя скрывалось за кустами.

– Ну и дела… – пробормотал он. – А ведь она могла загореться прямо здесь.

– Тогда всё бы сгорело. – закрывая дверь, ответил Николай.

– Так это была бомба? – спросила Катя.

– Очень похоже. – сказал Коля.

Затем он взял телефон у Петьки. Нужно было узнать, кто ему звонил. Открыв приложение с трубкой, он увидел, что ему звонила бабушка. Точно! Время-то десять часов вечера. Времени на звонок оставалось очень мало. Но он решил сначала позвонить Василию Павловичу.

Николай вкратце рассказал ему о том, что произошло и, что он делал. На удивление Николая Василий Павлович не задавал никаких вопросов, внимательно слушал и оставался спокоен. Петька в это время возился с навигатором. Он молча показал Николаю, где они сейчас едут.

– Мы подъезжаем к Шеляухово! – передал эту информацию Николай в трубку.

– Я понял. Делай всё, что делал. – быстро и спокойно ответил Василий Павлович и положил трубку. Николая даже возмутил этот спокойный тон.

– Мы тут жизнью рискуем, а он там спокойно лежит на диване и смотрит телек! – кричал на телефон Коля.

– Так! Всем молчать! – крикнул находящимся в кабине помимо него Петьке и Кате.

Те лишь тупо уставились на него.

Затем, несколько раз глубоко вздохнув, Коля нажал на контакт с надписью «Бабушка». Он знал, что не нужно ей всё рассказывать. Но и не знал, что будет дальше. Говорить пришлось, одновременно работая рукояткой тормоза.