Машинная логика

1

Ураган становился сильнее с каждой секундой. Ветер поднял в воздух и поволок над пустыней плотную темную тучу. Колкие песчинки закрыли небо, закатное солнце еще пыталось светить сквозь густую вуаль, но проиграло, уступая место раскаленным сумеркам.

Стремительно темнело. Песок проносился бешеным вихрем, стучал по плексигласовому колпаку вертолетной кабины. Внизу тянулись дюны, с вершин которых призраками срывались длинные коричневые языки, таяли, растворяясь в яростной мгле. Лопасти винтов слабо светились от бесчисленных столкновений металла и кристаллов песка, от чего над кабиной горел тусклый желтоватый нимб.

Пилот следил за картинкой на экране, которую создавал лидар: видимость снаружи была нулевая, и вертолетом сейчас управляла автоматика. Наконец, в шлемофоне зазвучал сигнал маяка, прошел обмен «свой-чужой», вертолет клюнул носом и начал забирать вправо. Там горели зеленым посадочные огни и виднелись лучи прожекторов на крышах машин встречающей команды.

Вертолет завис над площадкой, разметал песок. Едва шасси коснулись бетона, боковая дверца скользнула в сторону, выпуская из кабины двоих мужчин, одетых теплее, чем нужно. Первый – высокий, с шеей и лицом, обернутыми в огромный клетчатый платок, – сутулился, пригибая голову, словно боялся, что винтом ему снесет голову. Ему приходилось щуриться, короткие светлые волосы трепало ветром. За ним показался второй, ступил на площадку, прикрываясь воротом куртки. Сдернув защитные очки, он одним движением протер их о брюки и надел снова.

Оба двинулись от вертолета, и едва успели отойти на безопасное расстояние, как пилот бросил машину в воздух. В спину идущим ударил плотный воздушный кулак, окатил мелким злым песком.

– Твою мать! Не мог подождать, пока мы доберемся до машин?! – проорал высокий.

– Становится хуже, – Крикнул тот, что прикрывался воротником. Голос его потонул в реве урагана.

Навстречу прибывшим двигались люди: двое в закрытых шлемах с непрозрачными забралами и один в защитных очках и респираторе. Он обеими руками держал фуражку, которую все пытался сорвать шквальный ветер. Обменявшись приветствиями, военный знаками указал в сторону одного из автомобилей, армейского «Тигра» в пустынной раскраске.

Пара из сопровождения распахнула задние двери, кивком приглашая внутрь. Пыльный вихрь в последний раз ударил в спину, и дверца отсекла бурю, оставив только запах песка и пыли. Заняв места в неудобных креслах, гости принялись отряхиваться. Представитель принимающей стороны снял фуражку, под очками и респиратором оказалось еще совсем юное лицо. Светлый, коротко остриженный ежик волос, серые глаза, в складках у которых залегла мелкая песчаная пыль, он вынул из кармана платок и начал вытирать лицо.

– С прибытием, – сказал он. – Извините, буря внезапно налетела. Мы теперь даже такое просчитать не можем…

– Принимается, – высокий с отвращением стянул платок, рисунок на котором сейчас можно было только угадать. – Почему не на базу? Зачем такие сложности?

Он кивнул в сторону дверей, имея в виду посадочную площадку.

– Допуск не тот, – подал голос второй из прилетевших. – Я прав?

Он посмотрел на военного, тот кивнул:

– Для гражданских проверка дольше. Ничего, сейчас на базе все решим. – Военный повернулся в сторону кабины, ударил кулаком по переборке: – Поехали!

Глухо завыли электродвигатели, и «Тигр» покатил сквозь бурю.

Проверка много времени не заняла. Сверили отпечатки пальцев, профиль ДНК, после чего пропустили внутрь. Гостей проводили в зал для совещаний, в котором оказался только уже знакомый им офицер.

– Полковник Мельников, Сергей Иваныч, инженерные войска, извините, что вот так, с корабля на бал, но дело срочное, – он по очереди пожал протянутые руки.

– Воронин, «Заслон», управление по контролю ИИ, – кивнул высокий. Лицо у него оказалось вытянутым, с опущенными уголками губ, от чего казалось, что он чем-то расстроен.

– Павлович, – представился второй, сделав ударение на «о». – Отдел разработки, собственно, «Ломоносова» создали в нашей…

– Прекрасно, – оборвал его Мельников, указал на места за столом. – Прошу, присаживайтесь.

– В чем причина спешки? – спросил Воронин, откинувшись на жесткую спинку. – Меня выдернули из кабинета, но через семь часов полета я все еще не вижу причин для спешки.

– То, что мы не носимся с воплями, не значит, что все в порядке, – покачал головой Мельников. – У нас ЧП, у «Ломоносова» перебои в работе. Куда-то пропадают данные, пока все не так критично, но…

Полковник развел руками. Павлович вскинул брови, сказал удивленно:

– Нонсенс! Мы постоянно получаем телеметрию от каждого подопечного, и если бы что-то пошло не так, мы бы узнали первыми!

– Но что-то пошло не так. – Мельников припечатал ладонью по лакированной столешнице. – Настолько не так, что вся база вот настолько от беды.

Он показал на пальцах. Расстояние действительно оказалось очень небольшим.

2

Жизнь стала невозможной в этих краях двадцать лет назад, и с тех пор ситуация только ухудшалась. Немногочисленные реки пересохли окончательно, а возле буровых, которые тянули воду из глубоких скважин, собирались целые города из времянок. Жизнь замерла.

Толпы климатических беженцев хлынули на Север, заполнили Европу, едва не столкнув коренных жителей в море, прежде чем удалось закрыть границы. Для оставшихся непрерывным потоком гнали гуманитарную помощь, но она растворялась на месте без следа и особого толка. В правительствах долго ломали голову, что можно взять в качестве оплаты и можно ли вообще что-то взять. И несколько лет назад решили, что открытые, лишенные облачности пространства идеально подойдут для размещения солнечных электростанций. А чтобы не гнать энергию через тысячи километров пустыни и хаоса, ее решили расходовать на месте.

Комплекс вычислительных блоков «Ломоносова», искусственного интеллекта третьего поколения, расположился в карстовых пещерах неглубоко под поверхностью. При монтаже сюда вывели несколько подземных рек, вода из которых пошла на охлаждение серверов.

Алина Бережная, техник систем охлаждения, стояла в камере сброса. Просторное помещение десять на десять метров заполнял туман, он поднимался к высокому потолку, откуда срывались тяжелые крупные капли. Из-за присадок, увеличивающих теплоемкость, пить такую воду нельзя, а своя во фляге закончилась, проклятая духота! Девушка подняла бледное скуластое лицо, чувствуя, как горячая вода касается кожи, смывает пот, скатывается по темным, а сейчас – черным волосам, собранным в тяжелый хвост, почти достающий до лопаток.

Алина сглотнула слюну, помотала головой, сбрасывая наваждение. Радует, что через десять минут смена закончится. Остается дождаться сменщика. Потом она вернется к себе и будет долго сидеть в ледяной ванне, а на полке рядом будет стоять кувшин с лимонадом…За ухом завибрировал приемник, сообщая о входящем вызове, девушка открыла черные глаза, ответила, мазнув пальцем по сенсору:

– Да… – голос от жажды был хриплым. Она сглотнула снова, повторила: – Да, слушаю!

– Это Вересков, слушай, у тебя смена заканчивается… – раздался извиняющийся голос в наушнике, – но там глянуть нужно…

– Не тяни, – оборвала девушка, провела по лицу ладонью, стирая влагу.

– Восьмой сектор, – ответил наушник. – Там что-то с давлением. Думаю, ничего серьезного, но посмотреть нужно, возьмешься?

– Сверхурочные насчитаешь, – вздохнула Алина. Перед глазами как настоящий стоял кувшин с лимонадом, по запотевшему боку стекала капля конденсата. Задрожали пальцы. Не сейчас, для начала – разобраться, что там с давлением. В наушнике раздался сигнал отбоя, и девушка протянула в пространство: – Я люблю свою работу, я люблю свою…

Сейчас она была ближе всего к восьмому сектору. Прихватив сумку с инструментом, она выбежала за гермодверь. Ботинки загрохотали по решетчатой лестнице, спиралью уходящей на несколько этажей вверх. Здесь было холодно, и в мокрой одежде Алина замерзла моментально. Глаза резал белый прожекторный свет, от чего девушка не поднимала лица, но она не глядя могла бы рассказать обо всем вокруг. Неровный каменный пол уходил из-под бетонных стен и скрывался во мраке уже через сотню метров, куда не дотягивался свет. На площадке у стены замерли брошенные погрузчики и два огромных тяжелых грузовика, оставшиеся здесь после постройки базы. Россыпь камней, сорвавшихся с невидимого свода лет пять назад. Толстые, со ржавчиной на стыках, трубы сброса воды, давно перекрытые и оставленные на всякий непредвиденный случай.

Когда с водой стало совсем плохо, на базе перешли на замкнутый цикл, а для пассивного охлаждения теплоносителя приспособили глубокий природный бассейн на дне пещеры, куда вода уходила после камер сброса. Пробовали не охлаждать предварительно – но пещеру заполнял горький от присадок туман. Он оседал на стенах, а химия обнаружилась в пробах воды, которую тянули из скважин на поверхность.

Восьмой сектор находился наверху, почти под самым сводом. Над бетонными плитами перекрытий нависали сталактиты, залитые закрепляющим пластиком. Алина остановилась у двери. Лестница уходила вверх еще на пролет, но там девушка еще не бывала. Замок считал код с браслета, зажужжали электронные замки, и створка медленно отползла в сторону.

Здесь было не просто жарко. Перегретая вода поднималась на самый верх базы, под самую крышу, откуда начинался ее путь к бассейну. Доступ к камерам сброса здесь был закрыт, когда мозг «Ломоносова» работал, то есть девяносто девять процентов времени. Технологические перерывы случались каждые три месяца, когда ИИ частично переводили на активное охлаждение, дорогое и непрактичное. Так что если неполадки в самой камере…

Алина подошла к пульту, откатила стул. Пластиковая кожа вся потрескалась и покрылась белым налетом. У девушки сохранились допуски и личный пароль еще с тех пор, как систему обкатывали в тестовом режиме. С тех пор они ни разу не понадобились, и был риск, что их аннулировали, но экран засветился и вывел рабочие диаграммы. Потеря давления была не критичная, но неприятная. Одна из труб стравливала перегретый пар. Переключившись на камеры наблюдения, Алина быстро нашла место: над одним из клапанов, выведенных прямо на крышу, поднимался длинный серый язык.

Заблокировав пульт, девушка подняла брошенную у выхода сумку и вышла на лестницу. Свет прожекторов заливал крышу, и в его лучах плясали крошечные капельки влаги из сконденсированного пара, похожие на снежинки. Алина остановилась, и только теперь смогла расслышать тонкий свист, до этого заглушаемый грохотом шагов по металлу и собственным тяжелым дыханием.

Девушка обошла место сброса пара по дуге, приближаясь осторожно, готовая броситься в сторону при первой опасности. Сброс шел через сам клапан, а не через повреждения в металле. Теперь Алина могла действовать свободнее. Механическое управление сбросом – простой металлический штурвал – торчал из гидроизоляции в двух метрах от сопла сброса. Три полных оборота, и свист прекратился. Струя пара иссякла, в воздухе еще летали капельки влаги, но утечка прекратилась. Отряхнув с ладоней хлопья ржавчины, Алина коснулась сенсора за ухом, назвала адресата, а когда ей ответили, доложила: