Несвободные отношения

От автора

Привет, дорогой читатель!

Благодарю за интерес к моему творчеству, это невероятно ценно для меня.

Перед тобой (мы же на «ты», верно?!) история про Алекса и Ханну.

Книга является самодостаточной историей, но в ней так или иначе мелькают или активно участвуют герои из предыдущих книг. Поэтому крайне рекомендую сначала ознакомиться с сериями «Роковая дружба» и «Сложные».

Серия «Роковая дружба»

Непрошеный шанс

Потанцуй со мной

Второй шанс – продолжение «Непрошеный шанс»

Просто чувствуй

Поспорь со мной

Серия «Сложные»

Выбор

Правил нет

Мечтай

Партнёры

Нокаут

Одно правило – продолжение «Правил нет»

Кроме того, напоминаю, что есть ещё увлекательная история Блейка и Шеннон в 2-х частях.

С первого взгляда…

…и до последнего вздоха.

Ну и куда же без серии «Тайны Милтона»?!

Истон

О’Нил

Кинг

Вега

Истон 2.0

Приятного прочтения и не забывайте про плейлист!

Все описываемые события, места, персонажи и ситуации являются вымышленными. Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Плейлист

It’s My Life – Bon Jovi – Главная тема Книги

All of Me – John Legend – Главная тема Алекса

Miss California (feat. Pras) – Dante Thomas – Главная тема Ханны

Stop (Edit) – Sam Brown

Corazón (feat. Nego do Borel) – Maluma

Summer of `69 – Bryan Adams

Ooh La La in L.A – Slade

Stupid Girls – P!nk

On The Road – Bryan Adams

Vaitimbora –Trinix Remix

Always – Bon Jovi

I’ll Be Waiting – Lenny Kravitz

Te Quiero – Maluma

Пролог

Пять лет назад

Ну до чего же она сногсшибательна, а…

– А чего это ты тут делаешь?! – издевательским тоном протянул знакомый голос, вынудив меня вынырнуть из транса и нехотя обернуться.

Вы только посмотрите на него. Ко мне с тростью и букетом в руках ковылял сам Натан Митчелл. Тот самый, кто кричал, что цветы должны вручать курьеры, а бегать за девчонкой и вовсе смерти подобно. И что самое смешное – я его в этом поддерживал. А теперь посмотрите на нас: он только этим и занимался, что носился за Лесли с языком на плече, а я был застигнут на месте преступления, подглядывая за девушкой.

День обещает быть весёлым.

– Я… мимо проходил и случайно в окне заметил Ханну, – торопливо объяснился я, стараясь скрыть нервозность за привычным жестом – зачесал свои непослушные волосы назад.

– Так я и подумал, – улыбнулся Нэйт, встав слева от меня.

Чтобы занять неловкую паузу и отвлечь его от ненужных мыслей насчёт моего наблюдения, опустил взгляд, оценив букет в его руках.

– Не сдаёшься?

– Как видишь. – Он неопределённо покачал головой и заглянул в студию.

Мы стояли на улице и подобно опытным сталкерам заглядывали в приоткрытое окно, где девушки во главе с Сиенной познавали азы стрип-пластики.

Сказать, что они выглядят чересчур возбуждающе, будет наивным преуменьшением. И это притом, что одежда на них всё-таки присутствует, но она такая обтягивающая, а движения такие плавные…

Сиенна, покачивая бёдрами на своих нереальных по высоте каблуках, подошла к музыкальной станции и включила песню Stop (Edit) певицы Sam Brown, чем вызвала одновременный неровный выдох у нас с Нэйтом.

Что ещё они придумают, чтобы свести меня с ума, а?!

По правде говоря, мои глаза намертво приклеились к одной-единственной девушке. Я не видел Лесли с её хищной манерой двигаться, не замечал Сиенну с её отточенными профессиональными движениями. Нет. Я видел только её – Ханну.

Миниатюрную, знойную, нереально красивую жгучую брюнетку, похожую на представительницу элиты одной из стран Средиземноморья. Её золотисто-карие глаза всегда светились каким-то обещанием. И я до сих пор не понял, обещание ли это возвысить меня до небес или отправить моё грешное тело прямиком в ад. Эти губы, напоминающие бутон, частенько посылали мне плутовскую усмешку, но воспоминания, что и как они умеют делать, разогревало и без того кипящую кровь. Тонкие черты лица, которые так хотелось запечатлеть навечно на холсте. А её фигура…

Мать моя женщина…

Эта девушка создана для того, чтобы всех вокруг сводить с ума. В нужных местах природой не обделена, но при этом действительно миниатюрная, что рождало во мне странное и неизведанное желание оберегать её. Постоянно держать в объятиях. Защищать. Никуда не отпускать.

Но как в любой жизненной ситуации существуют очевидные обстоятельства, а где-то за углом притаились неочевидные. Те, о которых не принято говорить. Те, которые не дают тебе наслаждаться очевидными преимуществами на полную катушку. Те, которые сдерживают тебя. В моей жизни такие, разумеется, тоже присутствовали и не давали прокричать во всё горло о своих истинных желаниях.

– Какого хрена вы тут забыли?! – вдруг рявкнул низкий голос сбоку от нас, заставив меня моргнуть несколько раз, прежде чем найти слова для правдоподобного ответа. Но Нэйт оказался более проворным.

– Заткнись, – буркнул он в ответ.

Зачётный ответ.

Диего вышел из своего зала, находящегося в стратегической близости от студии, где его девушка учила других эротично кружиться на шесте, пробуждая тем самым не вполне этичные мысли у таких зевак, как мы с Нэйтом. Пока он приближался к нам, вытирая полотенцем пот со лба и шеи, я завороженно смотрел, как Ханна обхватила согнутой ногой шест, на месте которого мечтал оказаться я, и немного отстранилась в сторону, демонстрируя прекрасную гибкость и растяжку, о которой я и без того знал не понаслышке.

Диего встал между нами.

– Надеюсь, вы на своих девушек смотрите.

– Конечно, – заверил его, не желая найти проблему на пустом месте.

Давайте будем объективными? Диего – профессиональный боксер в тяжёлом весе. Вы знаете такого смельчака, кто захотел бы перейти ему дорогу? Я – нет.

– Значит, Ханна – твоя девушка? – не растерялся Нэйт.

Диего усмехнулся и скрестил руки на груди, послав мне знающую улыбку, и мне пришлось торопливо объясниться.

– Что?! Нет! Я… Я имел в виду, что смотрю только на Ханну. В смысле здесь, а не вообще!

Парни заржали, чем рассекретили наше нахождение по ту сторону рая.

– Девочки, у нас сегодня зрители, – нисколько не удивившись заметила Сиенна, смотря на Диего, пока Ханна с Лесли заделались целью свести нас с Нэйтом с ума. То, как они принялись двигаться, способно убить, ей-богу.

Мой несчастный изнывающий член напрягся и теперь совершенно не скрывался за плотной джинсой. Ну почему нам, мужикам, так тяжело оставаться нераскрытыми, когда кто-то нас возбуждает до потери пульса? По-моему, это несправедливо. Наше вожделение разве что на лбу не написано, зато остальное тело предательски демонстрирует наши мысли и желания.

Ханна нарочито медленно, не сводя с меня хитрого взгляда, опустилась на колени и выгнулась в спине, подобно дикой кошке. Парни что-то бормотали себе под нос, наблюдая за своими девушками, но мне казалось, что я единственный зритель развернувшегося представления, что даже, немного забывшись, поправил вставший член на виду у всех.

– А что вы там про приложение говорили? – стараясь переключить собственное внимание, спросил я. – Оно связано с этим?

Тайлер, один из моих друзей детства, разработал какое-то приложение, что само по себе неудивительно, ведь он долбаный хакер, но то, как отреагировали на его разработку парни, заставило меня задуматься, что приложение нужно и мне. Обязательно.

– Непосредственно, – натянуто ответил Диего, тяжело дыша. – Чёрт подери, я так не смогу продолжить свою тренировку.

– Напиши Тайлеру, он тебе ссылку пришлёт, – посоветовал мне Нэйт, с прищуром наблюдая за танцем Лесли.

– К чёрту, – рыкнул Диего и пошёл к двери в студию, а Нэйт принялся перелезать через окно, видимо уже мечтая освободить руки от букета, а затем, минуя все приличия, занять эти самые руки чем-то куда более приятным.

Ханна наконец поднялась с колен и направилась в мою сторону, и мне пришлось воззвать ко всем святым, чтобы за секунду принять непринуждённый вид а-ля «да я тут мимо проходил и вообще ни о чём сейчас не фантазировал».

– Привет, – улыбнулся я.

– И тебе привет. – Она остановилась около окна и насмешливо наклонила голову набок. – Понравилось шоу?

– Шоу? Какое шоу? – Я и впрямь дебил, не находите? Могу поклясться, что мои зрачки сейчас занимали всё глазное яблоко, член напоминал бейсбольную биту, спрятанную в джинсах, а голос звучал нереалистично хрипло, и вам не показалось, – я решил прикинуться дурачком. Ну, что тут скажешь? Мужчина в момент возбуждения думает не той головой. Ханна тоже не поверила моей жалкой попытке сделать вид, что я вообще ничего не понял, и послала мне насмешливую полуулыбку. Я снова откинул непослушные кудри со лба и выдохнул: – Ах это. Ну-у-у… было познавательно.

– Познавательно?! – рассмеялась она. – Боже, Алекс, ты в курсе, что не умеешь врать?!

Да ну? Ложь и провокация. Уж чего-чего, а врать я как раз-таки и умею. Не то чтобы это повод для гордости, но всё же.

Вообще-то я шёл сюда с чётким намерением кое-что прояснить. Одну «незначительную» деталь.

– Ты не сказала, что собираешься уехать в Англию. Возможно, навсегда, – озвучил я, немного прищурив глаза, чтобы мои расширенные от возбуждения зрачки не сбивали её с толку.

Теперь, когда до девушки дошла причина моего визита, на её лице отразилась целая гамма эмоций. Вот уж кто точно не умел врать. Ну или хотя бы не владел искусством натягивать нужные маски за секунды.

Её от природы полные губы вдруг вытянулись в тонкую линию, а глаза недовольно закатились за околоземную орбиту.

– Ой, да что в этом такого?!

– Действительно, – передразнил её я. – Совершенно ничего такого. Единственное, ты могла бы сказать мне об этом. А то как-то странно вышло: все вокруг в курсе, а я, как дебил, нахожусь в неведении. И это притом, что трахаюсь с тобой именно я.

Согласен, прозвучало грубовато, но я немного не в себе уже несколько дней после того, как узнал эту новость, поэтому извините.

Ханна торопливо вышла из студии на своих «ходулях» и жестом позвала меня отойти за ней, видимо, не желая, чтобы нас кто-то нечаянно подслушал. Я поволочился за ней, пожирая глазами её маленькую и упругую задницу. На высоченных каблуках Ханна была всего на голову ниже меня ростом, что в который раз за время нашего знакомства, а это уже около двух лет, напомнило мне, какая же она миниатюрная крошка.

Вообще, мы познакомились вполне типично для меня – в баре. Почему типично? Да потому что я большую часть своей жизни провожу на сцене, являясь клавишником музыкальной группы, которую мы сколотили с друзьями детства. Поэтому, где мне ещё знакомиться с горячими девушками, как не на работе?!

Мы с выпускного класса выступали в небольшом баре нашего родного города Милуоки с каверами на рок-хиты, но в тот год жизни моих друзей претерпели судьбоносные изменения, и Дэйва эта волна не обошла стороной. В итоге он начал исполнять песни, написанные его девушкой, Тришей. Благодаря ей же на него вышел Рауль (продюсер) и вцепился мёртвой хваткой в наш «шоколадный баритон», как ласково зовёт его Триша. Вот только он и нас заприметил, решив, что перепевать песни легендарных исполнителей для наших данных слишком мелко. Поэтому он предложил нам выйти на новый уровень и стать настоящей рок-бандой со своим собственным репертуаром. А поскольку так уж вышло, что мы все перебрались на западное побережье, то не существовало таких преград, способных нам помешать. И хоть не все из нас грезили о карьере кочующих рок-музыкантов, пока никто не жаловался.

Так или иначе, но нам многие пророчили большое будущее. Время покажет, чего мы достойны на самом деле – оваций или тухлых помидоров, но чем мы точно не обделены, так это вниманием прекрасной половины человечества. По-моему, уже один факт, что ты стоишь на сцене, отключает мозги у девушек, с обожанием смотрящих на тебя с танцпола какого-нибудь затрапезного бара. Ты даже можешь не попасть ни в одну ноту, они тебя любить меньше не станут. Для них ты уже по определению звезда. Короче, мы с парнями никогда не жаловались на отсутствие внимания.

Однажды я таким образом и познакомился с Ханной. Она пришла со своей подругой Лесли, за которой сейчас бегал Нэйт, в бар, который отстроил наш барабанщик и мой близкий друг Джей для своей девушки и нашей гитаристки Хлои. Да, у нас всё очень взаимосвязано в компании, но сейчас не об этом. Девушка заметила меня первой, что тоже неудивительно, ведь, находясь на сцене, ты физически не можешь разглядеть каждого присутствующего в зале. Ну а потом я взял быка за рога, узнав, что такая роскошная красавица обратила на меня своё драгоценное внимание, и подкатил к ней свои волосатые шары. И вы даже не можете представить масштаб моего счастья, когда выяснилось, что Ханна ратует за свободные отношения так же, как и я.

Вот только…

Какими бы отношения ни были, они строятся на доверии и уважении. А это, в свою очередь, означает, что одна сторона должна озвучить свои намерения другой. Точка.

– Слушай, красотка, – начал я, смягчив тон после своего последнего высказывания. Встал напротив неё, подавляя непреодолимое желание подхватить на руки и впиться в её напряженно сжатые губы. – Я же не прошу многого. Только одного – быть честной со мной. Мы с тобой уже достаточно времени знакомы, чтобы я мог рассчитывать на предельную откровенность. Мы же так прекрасно ладим, тогда почему ты решила утаить от меня новость, которая способна перевернуть всю твою жизнь?

И мою.

Но вслух я этого не произнёс, дабы не показаться ещё более жалким и нуждающимся.

– Слушай, Алекс, – раздражённо вздохнула она. – Ты прав – это решение касается моей жизни, поэтому я не совсем понимаю твоего возмущения.

Она же не всерьёз это говорит, правда?

Я шагнул к ней, нарушая все мыслимые личные границы, отчего её запах мгновенно окружил меня. Тонкий цветочный флёр её парфюма, смешавшийся со сладковатыми нотками её тропического геля для душа и свежими от дезодоранта, ударил по моим шарам.

– Ты норовишь лишить меня лучшего секса в моей жизни и действительно не понимаешь моего возмущения? – нагло ухмыльнулся я, нагнувшись к ней. – Серьёзно, Ханна, что за хрень? Когда ты собиралась поставить меня в известность?

– Когда всё будет известно на сто процентов.

– И когда же это произойдёт?

– Когда у меня будет место в издательстве и билет на самолёт на руках.

Вот как. Такие вещи, как переезд на другой континент, не решаются по мановению волшебной палочки, а это означает, что она уже приличное время скрывала от меня правду, а собиралась рассказать, видимо, накануне отлёта.

Видите? Даже в свободных отношениях полно дерьма.

– Ханна, мы же с самого начала договорились, что наши отношения будут отличаться от всей той чуши, что мы наблюдаем вокруг, – напомнил я, выпрямившись во весь рост.

– Ой, да что в этом такого? – Её руки театрально взмыли в воздух, а я краем глаза заметил неспешно бредущего к своей тачке Нэйта. – Подумаешь, узнал в числе последних. Переживёшь.

– Я-то переживу, – кивнул я, засунув ладони в передние карманы джинсов. – Вот только я не очень понимаю, чем заслужил такое отношение?

– Да я вообще удивлена, что данная новость нашла в тебе отклик, ведь ты с утра до ночи либо на репетициях, либо в студии, либо на концертах. Какое тебе дело с кем заниматься сексом, когда в кандидатках нет отбоя?!

Мне одному показалось, что она немного взвинчена?

Безусловно, музыка для меня всё в этом переменчивом мире, но я старался не обделять вниманием и другие стороны своей жизни. Поэтому был уверен, что Ханне особо не на что жаловаться. Любая свободная минута проводилась если не с моими друзьями, то с ней. Хотя, чего уж греха таить, в связи с решением о выходе на мировую сцену со своим собственным репертуаром, этого самого свободного времени стало в разы меньше.

– Ханна…

– Что, Алекс? – перебила она меня. – Давай мы не будем уподобляться тем самым парам, на которые так старались не быть похожими, идёт? Ты с достоинством примешь новость о моём решении заниматься своей карьерой и пожелаешь мне удачи. Да, я переезжаю в Лондон. Возможно, навсегда, но не хочу загадывать так далеко. Контракт пока на пять лет, а дальше будет видно. Кто знает, вдруг когда-нибудь я приду на ваше выступление в Европе, и мы мило выпьем по чашечке кофе?

Пять лет?!

По чашечке кофе?!

Нет, я любил этот напиток, но после концерта предпочитал что-то погорячее, однако поправлять и без того разбушевавшуюся девушку, когда я сам едва ли сдерживал себя, показалось мне опрометчивым шагом.

Да и что я, собственно, скажу ей?

Что не хочу прерывать наши свободные отношения на целых пять, твою ж мать, лет?

Что я, на минуточку, считал себя вправе высказаться на эту тему или хотя бы узнать о переменах в числе первых?

Что не хотел, чтобы она уезжала, когда сам собирался кочевать всю сознательную жизнь?

Что я долбаный эгоист?

Ничто из этого не способно понизить градус напряжения, возникший в наших отношениях.

Свободные отношения подразумевают лёгкость, однако сейчас казалось, что мы состоим в самой настоящей обременительной тягомотине, известной человечеству под кодовым названием «моногамия».

Вздохнув, я отступил на шаг назад и нашёл в себе силы, чтобы кивнуть.

– Идёт.

Вот так.

Одним словом я снова принял непростое решение, свято веря, что всё сделал правильно.

Глава 1

Алекс

Наши дни

Не успел я в заключительном аккорде ударить по клавишам, как меня прервал тонкий, но очень певучий голосок:

– Папочка! Папочка! Смотри, что у меня есть!

Девочка, спотыкаясь, но при этом гордо держа перед собой статуэтку, которую мы на днях получили на одной из музыкальных премий, неслась в нашу сторону.

– Мне мама дала её подержать! – поделилась она, врезавшись в ноги своего отца. Я невольно улыбнулся, наблюдая за этой сценой.

– Сью, дорогая, тебе не кажется, что она тяжеловата для тебя? Упадёшь ещё, лоб себе расшибёшь, а это громадина сверху припечатает? – пожурил Дэйв свою дочь, подняв её на руки. Удивительно, насколько она была похожа на него. И не только внешне, но и вокальными данными.

– С таким оптимистичным настроем, как у тебя, твоей дочери лучше вообще из дома не выходить, – иронично заметил Мэтт, снимая с плеч ремень от гитары.

– Он просто переживает за неё, – не мешкая заступился за него Джей. – Это в порядке вещей, когда дело касается своих детей, коих тебе не видать, если ты продолжишь выбирать.

Мэтт закатил глаза, но как только они вернулись в привычное состояние, обратил их на меня, безмолвно прося поддержки в нашей непрекращающейся войне холостяков и женатиков. Хорошо, что здесь ещё не было нашего главного борца за семейные ценности, иначе не видать нам победы.

– Сказал тот, у кого своих детей семеро по лавкам, да? – поддел я нашего бездетного барабанщика, чем, как всегда, пришёл на помощь Мэтту и привёл в тихое бешенство Джея.

Что неудивительно. Ведь Джей с Хлоей первые начали заварушку в нашей холостяцкой компании, но при этом до сих пор не обзавелись потомством. На это имелись вполне очевидные причины, имя которым «Хлоя и её стремление быть независимой». Она выучилась на психолога, параллельно успевая ездить с нами на гастроли. Вот только частную практику открыть пока не решилась, поскольку…

– Так, успокоились. Нам необходимо обсудить предстоящий тур, – продолжила мои мысли Хлоя, прислонив гитару к стойке и разминая затекшие мышцы шеи. Джей, каблук несчастный, тут же протянул ей крепкую ручищу, продолжая восседать на своём троне за барабанами в нашей репетиционной базе, и, притянув девушку в свои дух захватывающие объятия, усадил на колени и принялся массировать её тонкую шею.

Туры.

Вот что одним не давало открыть дело, возможно, всей их жизни, а другим давало глоток свежего воздуха.

Другие – это мы с Мэттом, если что.

– Верно, – кивнул в знак согласия Дэйв, улыбнувшись своей сводной сестре.

Я уже говорил, что в нашей компании всё ну очень взаимосвязано?! Нет? Ну, скоро вы в этом убедитесь. Для тех, кто не в теме, напомню, что отец Дэйва женился на матери Хлои.

Если у вас уже зашевелились волосы, а в голове промелькнула мысль: «Ну их, этих придурочных, на хрен», откладывайте мою историю в долгий ящик – дальше хуже, поверьте.

Вернёмся к нашим баранам.

Альбом – тур, так заведено у групп. Мы недавно выпустили второй альбом, чем взорвали мировые чарты. А сингл с него уже возглавил топ-100 песен не только в США, но в Европе и Азии, что привело нас на очередные репетиции в подготовке к десятимесячному мировому туру.

Сначала…

– Нам предстоит месяц поколесить по западному побережью. – Хлоя обожает заканчивать за меня мысли. – А потом и по большей части нашего «шарика».

– Не произноси вслух слово «шар», Хлоя, – предостерёг её Мэтт, давя издевательскую улыбку. – В нашей компании – это стоп-слово.

– Отчего же, – спокойно возразил Джей своим фирменным хрипловатым голосом, с силой давя на мышцы шеи Хлои. – Это у вас с Алексом оно значится в стоп-листе, в нашем же лексиконе ему отведено почётное место.

– Я люблю шарики, – кивнула Сью, на что я заржал.

– Мелкая, хорошо, что ты не понимаешь, о каких шарах мы тут толкуем.

– И хорошо, что ты не поведаешь моей дочери об этом, – продолжил Дэйв, послав мне отцовский взгляд своих изумрудных глаз, которые по сей день сводили с ума толпы поклонниц, вовремя забывающих, что этот секс-символ уже не первый год счастливо женат.

– Боже, вы несносны, – простонала Хлоя, опустив подбородок к груди.

– Не стони так, – предупредил её Джей. – Иначе мы сейчас же уединимся.

– Вы первые начали, – заметил я, указав в них пальцем. – Именно с вас началась эпидемия «лысых шаров», мать их.

– Не матерись при ребёнке! – хором осадили меня Дэйв с Джеем.

Мы с Мэттом переглянулись и тяжело вздохнули.

Вот так мы и живём последние пять лет. Этого не делай, туда не смотри, сюда не ходи, и вообще, при возможности, не дыши громко при ребёнке, а то мало ли что может случиться. И это притом, что Сью сопровождает нас везде с самого рождения. Её родители решили, что ребёнок не помеха начинающейся карьере её отца, поэтому таскали малышку везде с собой. Смешно, но на гастроли по США мы ездили на двух автобусах. На одном мы с парнями и Хлоей, а на другом семейство Стоунов. Просто, Флинстоуны, мать их!

Но Рауль, наш продюсер, рассудил так: всё, что оплачивается из кошелька Дэйва, ему же и позволено. А всё, что способствует его спокойствию и подавно. А наш вокалист очень нервничал, если не видел жену за кулисами или в первых рядах во время выступлений. Поэтому так мы и путешествовали.

– Парни и Хлоя, – встрял в нашу высоко интеллектуальную беседу бас-гитарист, Рикки по прозвищу Мартин, – давайте обсудим график репетиций. На дворе лето, хочется немного отдохнуть перед выматывающей поездкой.

– Отдохнешь, когда помрёшь, – вставил свою мудрость Мэтт, подмигнув хихикающей и ничего не понимающей малышке Сью.

Я улыбнулся, подойдя к Дэйву и протянув руки девочке. Поскольку она путешествовала с нами, то каждый из нас в своё время помогал молодым родителям. Иногда мы сидели с ней, когда им хотелось уединиться, иногда забирали в свой автобус (собственно, по той же причине), иногда она засыпала у кого-то из нас на руках, и мы так и сидели, боясь потревожить её, отчего на следующей день неслись в первый попавшийся в новом городе массажный салон размять одеревеневшие конечности. В общем, всякое бывало, но одно неизменно – мы все обожали Сью и считали её родной племянницей.

Тоненькие ручки крепко обхватили мою шею, а миниатюрное тельце прижалось к моей груди, как только я снял малышку с рук её отца.

– Алекс, споёшь мне мою любимую песенку? – прошептала она мне на ухо, но в её голосе буквально звенели восторг и предвкушение. – Вот эту: Итс май лайф, итс нау о невер!

Вот что происходит, когда растёшь в кругу рокеров. Любимые песни у пятилетней Сью были все как на подбор – сплошные рок-хиты времён 70-х, 80-х, 90-х и 2000-х годов.

– Как только закончим с работой, так сразу же спою, – пообещал я, сев на высокий стул, на котором обычно сидит во время репетиций Дэйв, и повернулся лицом ко всем остальным. – Ну так что, репетиции по-прежнему каждый день?

– Именно, – кивнул Дэйв, а затем зачесал назад свои отросшие до плеч волосы. – Но раз уж вы та-а-а-ак устали, то ладно, так уж и быть, сделаем репетиции не с утра пораньше, а часов так, скажем, с двенадцати. – Не успели мы торжественно зааплодировать его здравому смыслу, как он добавил: – И продлим их на пару часов. То есть заканчивать будем в семь вечера.

Ну не изверг, а?!

Когда тебе двадцать семь, то единственное, о чём ты можешь думать, особенно летом, так это о тусовках и сне между ними. Но нам грех жаловаться – тусовок у нас было несчетное количество, а то, что сна явно не хватало…

Что ж, у всего есть своя цена, верно?

– Ну а что вы хотели? – искренне, как мне показалось, недоумевал Дэйв, оценив наши недовольные гримасы. Хлоя, так вообще позеленела, по-моему. – Или кто-то хочет ещё раз облажаться на многотысячный переполненный стадион?!

– Ой, да ладно тебе, – простонал Мэтт. – Один раз забыл слова, так всё – непрофессионал теперь.

– Он забыл слова моей песни, а не группы Def Leppard, например, – напомнила наш позор вошедшая Триша. – А затем сбился ты, – она указала пальцем на резко переставшего паясничать Мэтта. – Следом начала ржать ты, – упрекнула она Хлою. – Потом Мартин решил попить водички, а следом встал как истукан ты, – Триша метнула в меня недовольный взгляд. – Один Джей стучал по своим тарелочкам, не въезжая, что случилось.

– И это было в своём роде эпично, – прыснула от смеха Хлоя.

– Это реально фиаско, братан – хохотнул Мэтт, покосившись на Джея. – Такая тишина на стадионе, все недоумевают, что за хрень творится на сцене, один ты, как ни в чём не бывало, продолжаешь держать ритм для всех.

Мы хором заржали, вспоминая наше фиаско. Это был первый и пока единственный тур, вмещающий в себя не только американскую публику, но и европейскую. И вот там, на стадионе под Берлином мы эпично и опростоволосились. В нашу защиту скажу, что мы просто не ожидали, что будет полный sold-out в первом же городе нашего мирового турне. Нервы взяли своё и вот пожалуйста. Дэйв, конечно же, тоже нашёл оправдание своей дырявой памяти. Всё дело в том, что он не смог найти взглядом жену, которую не пускали чересчур ретивые телохранители ближе к декорациям за сценой. Теперь-то уже все знают, что Дэйв путешествует исключительно со своей семьей и никак иначе. В каждом райдере у него прописано, что номер в гостинице должен быть двухкомнатным, с набором детских развивающих игрушек, полным холодильником любимого сока и еды его дочери и жены, а также няней в комплекте. Но тогда местные нанятые бугаи были не в курсе, что эта миниатюрная неформалка – жена восходящей рок-звезды, и не пускали её в зону видимости её мужа. Поплатились за это все томным молчанием со сцены.

– Мелкая, поверь мне, я не забыл тогда слова, – в тысячный раз оправдался Дэйв, притянув Тришу в свои объятия. – Я просто решил помолчать.

– Прямо в середине песни?! – цокнула Триша.

– А почему бы и нет, когда да?!

– Потому что, когда я сказала «нет», это значит «нет», – не сдавалась она.

– Хватит спорить со мной, женщина.

– Ну, конечно. Ты просто не ценишь моё творчество, – пробубнила она.

– Прекрати, а то отшлёпаю.

– Воу-воу, не при свидетелях, – загоготал Мэтт.

– И не при вашей дочери, – добавил я, накрыв ладонями уши малышки.

– Стоит тебе её как следуют отшлёпать, как вы подарите Сью братика или сестричку, – вставил свою ремарку ржущий Джей, отчего Хлоя почему-то позеленела пуще прежнего. Клянусь, она всё больше походила по цвету на оливку.

– Какие же вы все придурки, – простонал Дэйв свою коронную фразу, которую мы все слышали триллионы раз во время наших очередных шуток или проделок.

– Да, мы такие, – гордо заявил Мэтт, погладив себя по мускулистой груди.

– Короче, дело к но…

Но не успел Дэйв договорить свою воодушевляющую речь, как Хлоя подорвалась и резко метнулась к выходу, на ходу прикрыв рот ладонью.

– Вон, Хлою уже блевать тянет от твоей педантичности, – прокомментировал Рикки Мартин стремительное бегство нашей гитаристки.

Мы одновременно озадаченно посмотрели на Джея, который почему-то не подорвался за своей женой, как делал всегда, стоило ей отойти от него дальше чем на метр.

– А ты чего свои шары греешь? – озадаченно поинтересовался я.

– Алекс, я ничего не слышу! – прокричала Сью, поскольку я продолжал беречь её неискушенный детский слух и ещё более ранимую психику своими ладонями, накрывающими маленькие, но очень любопытные уши.

Парни прыснули от смеха, а я торопливо убрал ладони от головы Сью и чмокнул её в висок.

Джей, в совершено несвойственной ему манере, нервно заелозил на месте и виновато посмотрел на нас.

– Она скоро вернётся.

– Разумеется, без тебя домой она не уедет, – хохотнул Дэйв, положив подбородок на макушку своей жены, а ладони засунув в передние карманы её джинсов. Эти двое были до тошноты прикольными – всё время спорят, но тянутся друг к другу как два магнита. – Но ты обычно и шагу не даёшь ей ступить, а тут не помчался, когда ей, очевидно, стало плохо.

– Ей не плохо, а… – Джей осёкся и снова заелозил.

– Да что ты там ёрзаешь?! – не выдержал Мэтт. – Был бы тут сейчас Майк, он бы заголосил: «Что, тупица, геморрой мешает?!».

– Но Майка здесь нет, поэтому предложим нашу версию, – подхватил я. – Что, шары покрылись порослью? Подарить тебе бритву на День независимости?

Мэтт отбил мне пять и согнулся пополам от смеха, на что Дэйв только разочарованно покачал головой, но его выдала слабая улыбка, замаячившая в уголке губ, вот только взгляд был по-прежнему настороженным.

– Джей, ты ничего нам рассказать не хочешь? – поинтересовался он.

– Нет, но, видимо, придётся, – вздохнул он, как дверь со скрипом открылась, и в неё вошла взмокшая Хлоя. Вид у неё был не совсем здоровым, но глаза подозрительно сияли.

Джей, словно в замедленной съёмке, поднялся со своего места и так же медленно пошёл навстречу своей жене, а затем опустился на колени перед ней. Мы оторопело наблюдали за развернувшейся сценой, не вполне осознавая, что происходит.

Ровно до тех пор, пока его губы не прижались к её животу.

– Да. Ну. На. Фиг! Серьёзно?! – первым пришёл в себя Мэтт, подпрыгнув на месте.

Только нам никто не ответил. Хлоя положила ладонь на голову своего мужа и, вымученно улыбнувшись, прикрыла глаза, глубоко дыша. Джей же обнял её так крепко, что мне показалось, что я услышал хруст костей хрупкой девушки.

– Мать его за ногу! – воскликнул Дэйв, что Триша поморщилась то ли от громкости, то ли от смысла сказанного.

– Не матерись при дочери!

Очевидно, от второго.

– Да мать его не за ногу, а за то самое, что венчает его покрытые порослью шары, – подытожил Рикки.

– Алекс, ну вы кончили уже?! – снова обратилась ко мне Сью, на что я начал давиться от хохота от сумбурности всего происходящего. Но у нас только так и никак иначе. – Я песенку хочу.

– Да, Сью, очевидно, мы все кончили. Джей вон лучше всех.

Мой комментарий вызвал неровную волну смеха, начавшуюся как тихое журчание, а закончившуюся настоящей истерикой. Джей вытер мокрые от слёз (не то от смеха, не то от счастья) глаза и покосился в мою сторону.

– Алекс, когда родится мой ребёнок, клянусь, я тебе рот зашью.

– А что я такого сказал?! Всего лишь ответил на вопрос.

– И всё-таки вы придурки, – прокашлялся Дэйв, взглянув сначала на меня, а потом снова на парочку. – Но примите наши поздравления, ребята. Мы понятия не имели, что вы в ожидании чуда.

Джей ещё раз поцеловал жену в живот и поднялся.

– Хлоя не хотела пока никому говорить и запрещает мне сопровождать её в уборную.

– Потому что вы начнёте носиться со мной как с хрустальной вазой, а мне одного Джея дома хватает, – посетовала девушка, закатив глаза. – Срок ещё маленький, поэтому он мне запрещает перенапрягаться вне студии или репетиционной базы. Даже за продуктами перестал одну отпускать!

– Вот он козёл! – поддакнул всё ещё хохочущий Мэтт, но пытающийся звучать серьёзно. – Как он посмел беспокоиться о тебе! Несносный подонок!

Джей показал ему средний палец, второй рукой прижав улыбающуюся жену к себе.

– Ну вы поняли, что я имела в виду.

– Поняли, – улыбнулся я. – Вы счастливы, и для нас это главное.

– Но моей жене нельзя переутомляться, – кивнул Джей.

– Этот комментарий был адресован тебе, Дэйв, и твоему тщательно выстроенному графику репетиций, – произнесла Триша, задрав голову так, чтобы встретиться взглядом со своим слишком ответственно ко всему подходящим мужем. Он нахмурился, переведя взгляд с жены на ожидающего ответа Джея, потом состроил гримасу под названием «Как вы меня все достали, придурки несчастные», а затем сдался.

– Ладно. Репетируем ежедневно с двенадцати до пяти.

– Е-е-е! – дружно завопили мы.

– Хлоя, ты наша спасительница, – улыбнулся я, уже предвкушая вечерние тусовки на пляже.

– Но у нас впереди тур почти на год, – продолжил озадаченный Дэйв.

– Да, это мы потом с тобой обсудим. Очевидно, что ни я, ни Хлоя не сможем его закончить. Я не отпущу свою жену рожать одну.

– Кто тебя спрашивает, – цокнула Хлоя. – Ты продолжишь тур, а Мэтт на сцене справится и без меня. Кроме того, я думаю, что через месяц после родов смогу вернуться на сцену.

– Ни в коем случае. Я поеду с тобой, – возразил Джей. – И к тому же, какой, чёрт подери, месяц? Ты совсем с головой не дружишь?! Минимум полгода будешь дома сидеть, в себя приходить и заботиться о ребёнке.

– Но…

– Давайте мы ближе к делу разберёмся? – предложил Рикки, прервав их перепалку. – Тур заканчивается здесь, может никому из вас не придётся никуда уезжать.

– Ну точно, а моя жена с огромным животом будет носиться по сцене до того момента, пока у неё не отойдут воды? – срывающимся от негодования голосом уточнил Джей.

– Звучит идеально, – хлопнула ладонями Хлоя и выкрутилась из объятий мужа, мастерски игнорируя его взбешенный взгляд. – А теперь сыграем Bon Jovi для нашей маленькой рок-принцессы.

С этими словами она взяла свою гитару, всем своим видом демонстрируя, что дальнейшие разговоры она продолжит с мужем потом.

«Дома поговорим», – так и напрашивалось выдать мне, но я сдержался.

Когда-то в моей жизни был опыт свободных отношений. Это когда у вас есть партнёр, но вы по взаимному согласию и предварительной договорённости также встречаетесь с другими, ни к чему друг друга не принуждаете (в частности, к моногамии), уважаете личное пространство друг друга, периодически видитесь для приятного времяпрепровождения и в общем-то чувствуете себя свободными от разного рода обязательств.

Созданы эти отношения, чтобы избежать того, свидетелем чего вы только что стали. Вот этого: дома поговорим.

Я слыл проповедником свободы. Во всём. В музыкальных предпочтениях, в отношениях, в выборе друзей/партнёров/еды и вообще всего на свете.

«Жизнь слишком коротка, чтобы в чём-то себя ограничивать», – говорил я себе каждый день.

А знаете, в чём глобальный прикол?

В том, что я до сих пор так в это и не поверил.

Да, можете снова откладывать мою историю в самый долгий ящик. Почему? Да потому что я не хотел свободы, как кричал об этом на каждом углу. Я хотел всего, чем был окружён уже несколько лет, – семьи, детей и несвободы в плане отношений. Я хотел постоянства.

Почему же я тогда делал и говорил всё это, спросите вы?

Отвечу.

Но не сразу.

А то вы и впрямь отложите мою историю, а мне ещё есть что сказать.

А пока сыграю и спою на бэк-вокале одну из любимых песен для маленькой рок-принцессы.

Глава 2

Алекс

Когда где-либо слышу любую зажигательную песню из творчества певца Maluma, то у меня почему-то возникает стойкая ассоциация с одним моим близким другом. Ну а когда хит вышеупомянутого исполнителя играет в его ресторане, то всё сразу встаёт на свои места, не находите? В данный момент из многочисленных колонок, распложенных по периметру заведения, раздалась песня Corazón (feat. Nego do Borel) в исполнении Maluma, а Майк, держа на руках своего двухгодовалого сына, воодушевленно подпевал и приплясывал на месте.

– Какой же красивый мой родной язык, да, тупица? – обратился ко мне Майк.

Я откинулся на спинку стула и потянулся.

– Язык-то красивый, а вот твоё обращение ко мне – не очень.

– Ой, да брось ты. Ну в самом деле. Как ещё назвать человека, который с упорством, достойным лучшего применения, высиживает геморрой вселенских масштабов?!

– Да ни хрена я не высиживаю, – протянул я, подавив зевок.

После очередной репетиции я решил скоротать время в компании этого самого человека, которого по сей день по неизвестной мне причине (с учётом его вечных оскорблений) считал одним из своих лучших друзей.

Серьёзно, вот с кем мне действительно повезло по жизни, так это с друзьями. Даже несмотря на их дерьмовые характеры, порой несносное чувство юмора и извечные подколы, я их любил.

– Ты – тупица, чёрт возьми. Но ничего. Вот увидишь, твои свободные деньки сочтены.

О нет.

Майк и его предсказания впору запатентовать и продавать за бешеные бабки, а его самого нарядить в бабку и вручить стеклянный шар.

– Майк, ты в курсе, что я не спрашивал сейчас твоего мнения? – улыбнулся я и потянулся за вкуснейшим коктейлем, которым он частенько нас всех баловал. Он, кажется, на основе манго, но с добавлением какого-то алкоголя.

Его ресторан за последние пять лет пережил и небольшой кризис, и последовавший за ним взлёт, а сейчас вышел на стабильный доход, чем радовал и владельца заведения и всю его растущую как на дрожжах семью. Его родители по-прежнему жили в Милуоки, но периодически приезжали навестить сына в Лос-Анджелес.

– Ха, вот дядя Алекс натуральный тупица, да, Круз? – елейным голоском пропел мой друг-придурок, смотря на своего хихикающего сына, оживленно сучащего перед лицом отца сжатыми кулаками. – Он такой тупой, что подумал, будто мне нужно разрешение, чтобы высказаться в ближайшем кругу. Кто он после этого?

– Ту-у-у! – заорал его сын.

– Верно, Круз. Он тупица.

– Что? – Я театрально приложил ладонь к уху. – Я вас не слышу, молодые люди.

– Потому что ты тупица!

– Откуда-то словно кто-то пищит. Майк, может, у тебя здесь мыши завелись? – поддразнил его.

Он лишь закатил глаза, продолжая пританцовывать и учить своего сына нехорошим словам, а я покачал головой, не желая спорить с ним. Если Майк считает вас тупицей, то мои поздравления – вы крепко влипли. Он с вас не слезет, пока не услышит свадебные колокола. Только с чего бы ему вдруг приспичило насесть на меня в последнее время – ума не приложу. Нет, он, разумеется, стабильно доставал меня извечными вопросами на тему геморроя, но за минувшую неделю как-то чересчур оживился. Словно ему был известен секрет, недоступный мне.

– Знаешь, что я думаю? – не унимался мой друг.

– Понятия не имею, но попробую угадать. Что ты самый умный в нашей компании и с нереально развитой чуйкой?

– Поглядите-ка на него, растёшь не по дням, а по часам, – заржал он. – Но в данный момент я думал о другом.

– И о чём же?

– Ты мне врёшь. Притом нагло глядя в глаза.

Я поперхнулся и принялся кашлять, пытаясь выплюнуть коктейль, попавший не в то горло.

– Что за фигня? – просипел я.

– Да-да. Ты лгун.

– Поясни, – проскрипел я, вытирая слёзы.

– Ты всё время заливал мне, что мечтаешь о свободе. Любишь её. Дорожишь ею, как я своей семьёй. И в какой-то момент я даже поверил тебе. Но знаешь что?

– Что?

– Ты прокололся. Всего однажды, но от меня ничего не скроешь. Я вас всех насквозь вижу. И тебя в том числе.

Я бы посмеялся и отшутился, как делал всегда, если бы не его проницательный взгляд. И пока я судорожно перебирал в голове, когда же я прокололся, Майк продолжил донимать меня:

– Помнишь, однажды я попросил тебя взять Круза к себе на ночь? – Я кивнул. Как такое забыть? Этот предатель (я сейчас про Майка) отдал мне ребёнка с режущимися зубами накануне важного концерта. – Помнишь, что ты мне сказал на утро, когда я приехал забрать сына? – Я отрицательно покачал головой. – Ты был невыспавшийся, злой, взлохмаченный, словно твоей головой полы всю ночь вытирали, с полопавшимися сосудами в глазах, с моим ребёнком на руках, но сказал мне, цитирую: «Круз вёл себя отлично». Отлично, чёрт возьми! Я-то знал, что у него зубы режутся и отдал его тебе, чтобы дать передохнуть Грейс. Знаю, что поступил не как друг, а как лучший в мире муж, но не суть. Мой сын спать тебе не давал, а ты не завопил на меня, обвиняя в том, в чём мог вполне справедливо обвинить. Ты сказал всего лишь «отлично»! Ты прошёл проверку, завалив её по всем фронтам.

– Это как?!

– А вот так. Ты сдал себя с потрохами, Алекс, но ты готов стать отцом. Ты отнекиваешься от этого, но мою интуицию не проведёшь. Так ничего рассказать мне не надумал?!

Я опешил.

Да, я врал. Друзьям. Семье. Всем вокруг. Я скрывал всего один факт и так привык это делать, что в данную секунду реально растерялся и только озадаченно хлопал ресницами, не найдя слов в свою защиту.

– Пожалуй, нет. Ты и так видишь то, что знать тебе не положено.

– Так и думал, – он покачал головой, а я сжал губы. Вот ничего от него не скроешь. – Однажды у тебя будет двое детей и жена-красавица.

– Ой, вот завязывай бабка-Майк со своими «вижу долгую дорогу и важное событие».

Он хрюкнул от смеха.

– Ну я и впрямь вижу долгую дорогу. Во всех смыслах. Во-первых, ты музыкант, а значит, долгая дорогая тебе на роду написана. Во-вторых, ты пройдёшь огромный путь, чтобы признаться самому себе и ей, что ты готов и, главное, хочешь создать семью. Что действительно станет в твоей жизни важным событием.

– Ну точно. А дальше что?

– Дальше? Да всё очень просто. Тебе придётся немного попотеть. Ведь то, от чего мы так усиленно бежим, потом становится тем, к чему мы так отчаянно стремимся. И это, что вполне справедливо, не даётся на блюдечке с голубой каемочкой. За счастье действительно порой нужно драться.

Только я хотел ответить, как меня прервал гипнотизирующий голос Тайлера, вошедшего в заведение. Клянусь, его голосом можно озвучивать фильмы, где главный герой отъявленный, но чертовски обаятельный мерзавец.

– Что, достает тебя?

– Пытается, – усмехнулся я, отбив его ладонь. Следом за ним в ресторан залетела всклокоченная Сидни.

– Мы не опоздали?!

– Нет, малыш, мы не опоздали. Я же тебе говорил, что бой начнётся только через час, – ответил ей Тайлер, сев напротив меня.

– Ой, привет, Крузи-и-и! – зачирикала она, даже не дослушав Тайлера до конца и буквально выхватив ребёнка из рук его отца. Майк только чмокнул девушку в щёку и плюхнулся рядом со мной, пододвинув к себе ноутбук.

Как только Сидни куда-то ретировалась вместе с ребёнком, Тайлер вздохнул и покачал головой.

– Она ненормальная.

– Ты только сейчас это понял?! – заржал Майк. – Я каждый день смотрю на вас и всё гадаю: у тебя хоть один день похож на предыдущий?!

– Ни хрена, – ухмыльнулся Тайлер. – Разве что походы к врачу напоминают какой-то день сурка, мать его.

Мы с Майком переглянулись, прекрасно зная, о чём он говорил. Мы редко поднимали эту тему, не желая давить на больную мозоль, но раз он сам начал, то…

– Как успехи? – аккуратно поинтересовался я.

– Да никак, – пробормотал он, посмотрев на мой коктейль. – Майк, будь другом, намути мне такую же штуку.

– Минуту, – улыбнулся он и тут же направился к бару.

Я продолжил взглядом изучать Тайлера. За прошедшие годы мы всей компанией стали ещё ближе, если такое вообще возможно. Мы жили плюс-минус в одном районе, часто виделись в заведениях или на мероприятиях друг друга. Тай приглядывал за баром Джея, когда мы были на гастролях или на концертах, а в остальное время он… ну работал по специальности. То есть хакером. Правда его жена по сей день свято верит, что Тай разрабатывает приложения. Нет, этим он тоже, конечно, грешит, но основной его заработок приходится на теневую сторону жизни. Ничего криминального, скорее наоборот: он наказывает нехороших людей и получает за это хорошие бабки.

Сидни же работает дизайнером, делая из безликих помещений шедевры.

– Я уже задолбался, если честно, – вздохнул Тай, положив скрещенные ладони на стол. – Никогда бы не подумал, что мы с Сидни столкнёмся с такой проблемой. Все беременеют от чиха, ей-богу, а моя девочка всё никак не может. Мы уже и уколы пробовали, и ЭКО делали, и пили противозачаточные, чтобы сыграть на их отмене. Но ни хрена. Наш малыш где-то запропастился и не спешит к нам.

– А ты… Ну… Сам проверялся?

– Естественно. Мои сперматозоиды настолько активные, что в погоне за яйцеклеткой лбы себе расшибают.

Я заржал.

– Может, потому они и не могут оплодотворить её, что травмированные?!

– Да иди ты. Они ещё и живучие, – чуть ли не с гордостью заявил мой друг. Вообще, обсуждать настолько интимную тему не в наших правилах, но раз он сам заговорил, значит, реально вымотался.

Они с Сидни пытались зачать ребёнка уже почти пять лет. Сидни хотела, чтобы между Сью и их малышом не было большой разницы в возрасте, и чтобы они росли вместе, но вышло так, как вышло. Тай поддерживал жену в любом её желании. Нужно сдать анализы? Не вопрос. Консультация врача-репродуктолога? Пожалуйста. Захотела ЭКО? Будет сделано. Новомодная йога для пар, имеющих трудности с зачатием? Он в первом ряду. Диета? Уже выковыривает из зубов петрушку.

Но время идёт, а они топчутся на месте. Мне было бы всё равно, но они мои друзья и я переживал за них. И вроде бы на их отношениях данная проблема никак не отразилась – они по-прежнему не могли надышаться друг на друга, чем порой вызывали у меня рвотные позывы, но меня озадачивало, что Тайлер стал слишком притихшим в последнее время.

– Слушай, может, вам в отпуск махнуть? – предложил я. – Напьётесь там до поросячьего визга и забацаете себе наследника или наследницу.

– Были, проходили, не получилось. Я тогда напоил Сидни до такого состояния, что она чуть не отключилась, пока я раздевал её, – вспомнил он, рассмеявшись и покачав головой. – Мне реально кажется, что вся проблема в её голове и в том, что мы слишком стараемся. Может, звучит глупо, но я чувствую, что так и есть.

– Всё верно ты чувствуешь, – подключился подошедший со свежим коктейлем Майк. – Вы слишком зациклились на этом. Отпустить ситуацию – пожалуй, лучшее, что вы можете сделать.

– Скажи это моей жене, – хохотнул Тай, отпив коктейль. – Она думает, что если не родит до тридцати, то на ней можно ставить крест, а я куда-то магическим образом сольюсь.

– А ты не сольешься? – с подозрением уточнил я.

– Куда?! – с искренним недоумением переспросил Тай.

– Куда-нибудь.

– Ты тупой?!

– Да он тупица, не обращай внимания, – махнул на меня рукой Майк, снова взглянув в свой ноут.

– И почему я до сих пор с вами дружу? – задал вполне резонный вопрос.

– Потому что мы терпим твою тупость, – ухмыльнулся Тай.

– Ну а если серьёзно, – не унимался я, подавшись вперёд и уперев локти в стол. – Её страхи не обоснованы?

– Совершенно, – безапелляционно заявил Тай. – Если она не сможет забеременеть, я не стану любить её меньше. Возможно, даже стану больше. Я женился на ней не для того, чтобы стругать детей, как Майк делает, а просто чтобы дать ей свою фамилию, защиту, поддержку, любовь, иметь возможность засыпать и просыпаться с ней каждый день, видеть её, чувствовать её, смеяться над её оригинальными выводами, тихо кайфовать, когда она вечно чего-то не догоняет, наслаждаться, когда она просит моей помощи. Я женился на ней, потому что слишком долго ждал, когда же она разглядит во мне не просто друга. Я люблю её всем своим долбаным сердцем и ни за что, ни при каких обстоятельствах не отпущу её от себя.

– Тогда прыгни с ней с парашютом, – вдруг предложил Майк.

– А это тут вообще причём? – удивился я, покосившись на чем-то занятого в ноуте друга, Тай же притих, уставившись на него.

– Всё логично. Она по сей день дико боится высоты. Хоть в трубе она летает теперь покруче тебя самого, – Майк поднял глаза на Тая, – но шагнуть в пропасть для неё смерти подобно. У неё явно проблемы с доверием. Ты можешь организовать вам прыжок в тандеме. Так прыгнете. Во-первых, это покажет твоей ненормальной жене, что на тебя можно положиться, а во-вторых, точно отключит её вечно анализирующую и переживающую голову. А затем займитесь самым приятным. На адреналине вы сразу троих забацаете.

На губах Тайлера замаячила заговорщическая улыбка.

– А ты дело говоришь.

– Как всегда, – пожал плечами Майк.

– Дело за малым – затащить в самолёт мою жену. – Тай оглянулся в поисках Сидни, а потом пригрозил нам пальцем: – При ней ни слова о нашем разговоре.

– Могила, – пообещал Майк.

Я же, пользуясь своими актёрскими способностями, театрально «закрыл» себе рот при помощи воображаемого ключа, а затем выкинул его в окно.

Вдруг в заведение вихрем влетел десятилетний блондин, на ходу стирая пот со лба.

– Вы папу моего не видели?

– Сегодня ещё нет, – не отрывая взгляда от монитора и печатая по клавиатуре, ответил Майк.

– И тебе привет, – улыбнулся Тай, отбив ему пять.

Я отсалютовал парню, в который раз ужаснувшись, как же быстро он рос. Ещё пару лет, и он перерастет всех нас, вот правда.

Итану было всего десять (десять!), а он уже был всего лишь на голову ниже большинства из нас.

– Куда он подевался? – недоумевал парень. – Мы же договорились встретиться ещё полчаса назад.

– Позвонить ему не пробовал? – спросил Тай.

– Ух ты, как я не догадался?! – съязвил подросток, за что тут же получил шутливый подзатыльник от Майка.

– Не дерзи взрослым.

– Да звонил я ему. Он трубку не берёт.

– А твоя мама не с ним, случаем? – улыбнулся я.

– Должна была приехать к нему в офис, как освободится.

– Тогда присаживайся и дай своим родителям немного отдохнуть. – Я выдвинул стул для него и похлопал по сиденью. Итан нахмурился, тогда мне пришлось пояснить: – Они много работают, а дома всех себя отдают тебе и вашей сестре. Иногда взрослые уединяются, чтобы…

– …отключить голову и забыть про насущные проблемы, – закончил за меня Тай.

– И потанцевать, – добавил улыбающийся Майк.

– Но ведь бой скоро начнётся, а папа обещал, что будет смотреть на дядю Ди со мной! – заныл Итан, плюхнувшись слева от меня.

– Твой папа никогда не нарушает своих обещаний, поэтому не переживай. Напиши ему, что ты здесь, и как только он освободится, то приедет сюда, – предложил Майк.

Как, наверное, уже многие догадались, мы все собрались здесь, чтобы посмотреть бой века: Диего Да Силва будет драться за пояс Чемпиона мира в супертяжелом весе. Да, он раскабанел так, что перешёл в новую весовую категорию, превратившись просто в гору мяса и мышц. Не то чтобы пять лет назад он был дрищом, но сейчас реально напоминал кабана.

В связи с какими-то нововведениями бой проходит не на территории США, а в Европе. В Будапеште вроде, но это не точно. Я не следил за его перемещениями, но все бои смотрел.

Через пять минут Майк наконец-то закончил что-то печатать, свернул все вкладки, связанные с работой, и принял видеозвонок.

– Чёрт возьми, мопедист, ты с каждой неделей всю больше похож на истинного мучачо, коих сам всегда презирал. Осталось только серьгу в ухо вставить весом в каратник и будешь одно лицо с певцом Малума, – загоготал Майк, видимо, оценив новомодную стрижку Нэйта по ту сторону экрана. На его коленях сидела его жена, Лесли. И почему-то этот факт заставил моё сердце сжаться на секунду. Не подумайте, я ничего, кроме дружеской симпатии, к Лесли не испытывал, но она была лучшей подругой той, кого я не видел слишком долго.

– Да пошёл ты! – заржал Нэйт, показав ему средний палец. – У меня просто были съёмки для спонсоров, пришлось намазаться каким-то кремом с блес…

– Это автозагар, Кобель, – перебила его смеющаяся Лесли. – А ещё тебя подстригли и уложили, как…

– … того самого, кем сейчас быть очень модно, – кивнул Тай. – Но мы не будем произносить это вслух, иначе нас обвинят в чём-то нехорошем.

Мы все заржали и снова уставились в ноут, который Майк торжественно поставил в центре стола, чтобы все имели доступ к экрану.

– Чёрт меня дери, Итан, ты так вымахал! – удивился Нэйт. – Меня не было всего каких-то пять лет, а ты стремительно в мужика превращаешься!

– Каких-то пять лет! – передразнил его Майк. – В возрасте Итана пять лет – это целая вечность, мопедист. И разве ты не видишь его по видеосвязи каждую неделю?!

– Вижу и каждый раз диву даюсь, – рассмеялся Нэйт. – Посмотри на него, он переел гормон роста, который, очевидно, стырил у Диего.

– Дядя Нэйт, мне папа говорит, что я теперь воняю, – доверительно поделился Итан с ним, на что мы все сжали губы, чтобы не заржать над парнем и тем самым не зародить комплексы в ребёнке. – И подарил мне целый набор дезодорантов!

– Кто-то реально взрослеет, – мягко улыбнулся Тай.

– Значит, – почесал подбородок Нэйт, прищурившись смотря в камеру, – ты однозначно будешь пахнуть лучше, чем все твои ровесники. А это, в свою очередь, приведёт тебя на вершину горы, парень, и все девчонки будут твои.

– Ой, да не нужны мне они!

– Ну-ну. Я тоже так когда-то говорил, а теперь посмотри, какая у меня сногсшибательная жена. – Нэйт наградил Лесли игривым взглядом. – Кусается, правда, больно. Но она пиранья, и это всё объясняет.

За свой комментарий Нэйт получил по голове и жалобно заскулил.

– В любом случае, – подключился Майк, – слушай своего отца. Он тебе плохого не посоветует.

– Кстати, где Ебобо? – спросил Нэйт.

– С Мишель, – улыбнулся я. – Где-то вне зоны доступа.

Нэйт расплылся в понимающей улыбке и покосился на свою жену.

– Видишь, я же тебе говорил, что он не проговорится.

– О чём? – уточнил я.

– Вот ты кретин. Если твой лучший друг не проговорится, значит ты обязательно ляпнешь что-нибудь! – А следом последовал ещё один шлепок по несчастной голове Нэйта. Он взвыл, но затем, утихомирив свою жену, посмотрел в камеру и сообщил:

– Мы скоро вернёмся домой.

– Да ну?! Серьёзно?! – оживился Майк. – С чего вдруг? Ты же говорил, что тебе продлили контракт ещё на три года?

– Продлили, – кивнул Нэйт. – Но есть вещи поважнее контракта.

– Для тебя? – уточнил Тай. – Это ж какие?!

– Желание моей жены, – заявил Нэйт с таким гордым видом, что я чуть не закатил глаза.

– Вот это я понимаю, – рассмеялся Майк. – Желание жены – закон.

Не успел он произнести эту фразу, как в ресторан, словно по заказу, вплыла, если можно так выразиться, Грейс. Майк тут же подорвался с места, опрокинув свой стул, и бросился к ней.

– Малышка, ну почему ты не позвонила?! Я бы заехал за тобой.

– Я хотела прогуляться, – объяснила она, потирая поясницу.

Я уже говорил, что у нас детский бум в компании? Нет? Ну судите сами.

Джей и Хлоя в ожидании чуда.

Дэйв и Триша воспитывают Сью.

Тай и Сидни очень стараются, чтобы чудо пришло в их жизнь.

Зато Майк с Грейс отработали за всех. У них двухлетний сын Круз, а сейчас Грейс в ожидании близнецов.

И это я ещё не посчитал детей Джастина по прозвищу «Бибер» или «Ебобо», Трэвиса, Диего и Оливера.

– Клянусь, Майк, рожу этих и всё! Больше не поведусь на твои уговоры и танцы под Луной! – пригрозила ему Грейс, переваливаясь, подобно утке, с ноги на ногу.

– Под Луной, значит, – хохотнул Тай, перед тем как заткнуть себе рот коктейлем.

– Да, под ней самой, – ничуть не смутившись, заявил Майк. – Я люблю романтику. И свою жену. И детей. И вообще. Хочу как минимум пять. Нет, шесть.

– Сколько?! – ахнул Итан. – Дядя Майк, тебе не кажется, что это слишком? Даже мой папа столько не хочет.

Мы рассмеялись, зная, что Джастин и Майк были в чём-то схожи. Во всяком случае, в отношении к детям точно. Их политика была проста – чем больше, тем лучше.

– Твой папа просто бережёт твою нервную систему. Поверь, твоей сестрой дело не ограничится, – ответил ему Майк, усадив Грейс в комфортабельное кресло, купленное специально для неё и, закинув её ноги себе на колени, принялся массировать их.

Я отвернулся от созерцания этой идиллии. Безусловно, я радовался за друзей и уже привык, что вокруг меня все помешались на деторождении. Возможно, возраст был такой, что все резко захотели продолжить свой род. Но, с другой стороны, каждое новое объявление о скором пополнении в наших стройных рядах отзывалось тупой болью в груди, что у меня этого, вполне вероятно, никогда не будет. И с каждым разом моя улыбка казалась всё более вымученной, а поздравление словно неискренним.

– Тупица, не грусти. Мы и для тебя сюрприз приберегли! – ворвался голос Майка в мои размышления. Я вздохнул и повернулся в его сторону, как боковым зрением заметил её.

Сначала я подумал, что мне померещилось, и даже пару раз моргнул. Но мираж не исчез. Нет. «Мираж» вошёл в ресторан, а мой рассудок вышел погулять. Со стороны, должно быть, я выглядел как персонаж из мультфильма, у которого до пола отвисла челюсть, на три метра выкатился язык, глаза вылезли из орбит, а под футболкой яростно забилось сердце, выбивая рёбра.

Ханна.

Вернулась.

И. Она. Просто. Невероятна.

Я сейчас скажу банальность, но она словно сошла с обложки журнала. Правда. Вроде привычные джинсы, топ, босоножки, какая-то сумочка, похожая на седло, но всё вместе выглядело дорого и изысканно. Хотя она всегда выглядела недоступной и вызывала непреодолимое желание завоевать её. Её твёрдое «нет» всегда хотелось трансформировать в томное «да».

Всё такая же миниатюрная, как и пять лет назад. Всё с теми же длинными слегка вьющимися тёмными волосами. Её губы и глаза по-прежнему манили и привлекали.

– Не стой как дебил. Подойди к ней, – прорвался в мои сумбурные мысли голос Тайлера.

Я стою?

Я же вроде сидел.

Но нет, я реально стоял и таращился на девушку, которая пять лет назад самовольно упорхнула из моей жизни и изредка давала о себе знать, присылая поздравительные сообщения то на Рождество, то на Новый год, то на мой день рождения. Но мы не виделись всё это время. И даже не созванивались.

Нетрудно догадаться, что обычно в такие волнующие моменты всё идёт нелепо и неуклюже. Ко мне подлетела Сидни и, сунув мне Круза, сама бросилась обнимать Ханну, хоть близкими подругами их назвать нельзя. Но это же Сидни – сама непосредственность.

– Ту-ту! – возвестил Круз.

– Пи-пи-ца-ца, – закончил я за него, вызывав приступ хохота Тайлера.

– Поверь, Алекс, быть тупицей в какой-то мере благословение. Твои мозги сразу же заработают на других скоростях, вот увидишь.

– Тогда почему мне сейчас кажется, что я, наоборот, дико торможу?! – спросил я, наблюдая, как Сидни ощупывала Ханну, словно та не из Европы вернулась, а из комы.

– Потому что ты и впрямь тормозишь, – рассмеялся он. – Даже моя жена быстрее сообразила, что человека надо радушно встретить. Она долго отсутствовала, ей не помешает твёрдое плечо рядом, чтобы не чувствовать себя пятым колесом.

Ну точно, а моё твёрдое плечо сейчас как раз слюнявилось любвеобильным сыном Майка и Грейс, пока его родители, пользуясь случаем, улизнули куда-то перед началом боя.

Однако друг не дал мне тормозить пуще прежнего и в буквальном смысле слова дал волшебный пендель. Костеря всех вокруг, что всё как-то не так, я, еле волоча ногами, наконец-таки пошёл к красотке.

С каких пор я стал таким нерешительным? Наверное, с тех самых, когда перестал знать хоть что-то значащее о жизни этой девушки. Да, я следил за её социальными сетями, признаюсь. И периодически там мелькали разные себялюбивые хмыри, которым мне хотелось набить морду. Безусловно, я сам не хранил ей верность, да и не должен был, мы ведь вроде как и не встречались-то по-настоящему, а, уезжая, она и вовсе сказала, что не факт, что вернётся. Однако даже все вышеперечисленные факторы не усмиряли мою ревность.

По какой-то причине я считал её своей.

До сих пор.

Подойдя к ней с ребёнком на руках, я выдавил из себя улыбку.

– Привет. – А затем зачем-то добавил: – Это не мой ребёнок, а Майка и Грейс.

– Привет. И я знаю, – в ответ улыбнулась она. – Я подписана на них в соцсетях.

Ну, разумеется.

– Ну не тупи, – кашлянул в кулак подошедший Тай и чмокнул в щеку Ханну. – С возвращением. Как долетела?

– Спасибо. Долетела отлично, но ужасно хочется спать. – Ханна то и дело поглядывала на меня, явно чего-то ожидая, пока я пытался увернуться от вездесущего кулака Круза. Клянусь, этому парню и бои-то смотреть не нужно, он и так норовил расквасить мне нос, почём зря.

– Дай его сюда, – цокнул Тайлер и забрал у меня ребёнка. – Идите поворкуйте.

Освободив руки, я вдруг понял, что теперь мне их некуда было деть. Да и броня в виде ребёнка не помешала бы, если честно. Я чувствовал себя максимально странно и некомфортно, что вообще для меня несвойственно, но так, видимо, бывает, когда ты слишком долго не видишь девушку, с которой в прошлом разделил пару прекрасных и наполненных лет. Мне хотелось столько всего ей рассказать и показать. Хотелось увести отсюда и остаться наедине, но вместо этого я наконец моргнул, пришёл в себя и обнял её.

Привычный, но всё же подзабытый запах её тела вкупе с фирменным лёгким цветочным парфюмом, проник в нос и мгновенно одурманил.

Чёрт, как же хорошо, оказывается, бывает на этом белом свете даже без толп поклонниц, блеска софитов и звучания любимой музыки. Как мало нам порой необходимо для счастья. Всего лишь объятия. С правильным человеком.

– Пахнешь бомбически, – прошептал ей на ухо, крепче прижав к себе.

– Спасибо, ты тоже ничего.

– «Ничего» – это слишком уничижительно. Когда-то ты говорила, что я почти всё для тебя, – напомнил я её слова, сказанные как-то во время оргазма, и которые по тупому стечению обстоятельств мой мозг запомнил, а затем выжег их на обратной стороне век, чтобы я никогда не забывал.

– Ключевое слово в этом предложении – почти. – Отбила мою подачу своенравная девушка, приручить которую дело практически невыполнимое.

Не знаю, сколько я так держал её в объятиях, но мне пришлось отстраниться, так как за моей спиной раздались свист и улюлюканье парней, а из динамиков послышался голос спортивного комментатора.

– О, я виделась с Диего в Европе, когда он приезжал на другие бои, – поделилась Ханна, поправив свой задравшийся топ и смотря мне за плечо.

– М-м-м, – многозначительно промычал я, впитывая в себя её присутствие. – Да, он часто ездит в Европу.

– Ты тоже как-то заезжал, верно?

– Было дело. – Я прочистил горло и почему-то начал молиться, чтобы она не видела в Сети наше фиаско в Берлине. – Ты приходила на концерт в Лондоне?

– Я? Нет, – поспешно ответила она. – Была очень занята.

– Понятно.

Не буду врать: мне стало обидно, что она не пришла. Когда мы поехали в тот тур, то я, грешным делом, надеялся, что в Европе смогу повидаться с ней. А на том концерте в Лондоне перед уходом за кулисы всматривался в толпу, что сделать со сцены очень сложно из-за слепящих софитов, но, так и не увидев знакомые черты, ушёл ни с чем.

– Так ты надолго вернулась? – уточнил я максимально ровным тоном, хотя за спиной скрестил пальцы.

– Навсегда.

Навсегда.

Какое хорошее слово. Может, тату набить?

– Чего так? Я думал, тебе нравится в Лондоне. Как-то случайно наткнулся на твой профиль в одной соцсети, так ты там каждый день выкладывала фотки. Вроде, ты выглядела на них счастливой, – рассказал я, сдав себя с потрохами.

Случайно я наткнулся, ага, как же.

Я искал её в подписках у Лесли подобно охотничьей собаке. Когда мы оба были здесь, то у нас не было надобности мониторить друг друга в соцсетях, да и у меня не водилось такой привычки. Но как только она уехала, то мне сразу показалось, что чего-то не хватает. В итоге я нашёл то, что искал, и ежедневно проверял её профиль, как помешанный.

Видите, сколько всего нового вы узнали обо мне за такой короткий промежуток времени?! Не зря не убрали мою историю в долгий ящик, не зря.

На самом деле, в каждом человеке скрыто куда больше, чем он демонстрирует на публику. Да и как-то в обществе не принято выкладывать всё, что у тебя на душе. Это моментально сделает тебя уязвимым. А может, повальное помешательство идеальной картинкой в соцсетях так на нас повлияло, или мы просто отдалились от реальных самих себя. Не знаю. Но печальный факт таков: в современном мире все живут фикцией. Люди привыкли видеть красивую картинку, совершенно не догадываясь, чем на самом деле живёт человек. Хотя находятся индивидуумы, думающие, что по профилю в соцсети знают о тебе всё. Ха. Смешно. Картинка в Интернете или в журнале, да даже на билборде, чего уж мелочиться, – это всего лишь отрепетированный и срежиссированный кадр. Мы научились улыбаться губами, иногда глазами, но вот не у каждого из нас в этот момент улыбается душа.

Видите? Я тот ещё романтик. Только никому не говорите. Особенно Мэтту. Его ранимая рокерская душа не переживёт этого.

– Может, предложишь девушке присесть? – За спиной Ханны послышался знакомый голос и, переведя туда взгляд, увидел Джастина в обнимку с Мишель. Всё бы ничего, но его галстук выглядел так, словно его прожевал и выплюнул слон, а волосы торчали в разные стороны, будто он кувыркался последний час. Хотя почему «будто»…

Но он прав, мы всё ещё стояли при входе и мешали трафику в ресторан, поэтому за этой парочкой в дверях стояли ещё несколько посетителей, терпеливо ожидая, когда я наконец приду в себя и освобожу проход.

И да, судя по всему, я снова в числе последних узнал, что Ханна возвращается, так как, исходя из реакции моих друзей, никто особо не удивился.

– Папа, ну наконец-то! – заголосил Итан, подбежав к своим родителям. Джастин взъерошил его волосы и чмокнул в макушку. Удивительно, насколько они похожи, хотя по крови неродные. Но Джастин оформил официальную опеку над парнем и считал его своим сыном.

– Приятель, я же обещал, что мы вместе посмотрим. Неужели ты думал, что я нарушу своё обе… – Джастина перебил визг тормозов, раздавшийся около ресторана, а за клубами пыли и песка, образовавших ореол, угадывались очертания знакомых мне двух машин. Под дружные аплодисменты зевак из уже видавшего виды Ford Mustang выскочила Сиенна и бодрым шагом устремилась в ресторан, а следом за ней появились Трэвис и Джойс.

– Эти двое всё никак не угомонятся, – смеясь, прокомментировала Мишель, ведя своих мужчин к столику, а я вовремя подхватил под локоть и оттащил от двери Ханну, чтобы в неё не врезалась влетевшая в заведение Сиенна. Стоило её ноге коснуться пола ресторана, как на экране телека появился Диего под его фирменную песню. Его сосредоточенная физиономия красовалась на весь экран, когда на мгновение взгляд смягчился, он еле заметно подмигнул в камеру и снова принял суровый и абсолютно непроницаемый вид.

– Видела, он тебе подмигнул, Сиенна-Сирена, – рассмеялся Джастин.

– Я поэтому так и торопилась. У нас традиция. Если я не с ним, то должна успеть к началу. Иначе беда будет. Мне. Потом.

– И даже такая мотивация не помогла тебе обогнать меня. Как всегда, – съязвил Трэвис.

Я улыбнулся, осознав, что вечер, кажется, пройдёт намного лучше, чем я ожидал.

Ханна.

Вернулась.

И находилась рядом со мной, как когда-то очень давно, словно и не было прошедших лет разлуки. Снова её запах окружил меня, её звонкий смех звучал со всех сторон, а не только в моей голове. Я снова мог протянуть руку и дотронуться до неё.

Впору танцевать джигу и придумывать план по узнаванию всех подробностей её жизни, ведь мне отчаянно захотелось вновь стать почти всем для неё.

А ещё лучше всем.

И желательно навсегда.

Что там Майк говорил про долгую дорогу и важное событие?!

Глава 3

Ханна

Я вернулась.

Вчера успела только забросить вещи в новую съемную квартиру, прежде чем отправиться в ресторан Майка, так как обещала друзьям, что обязательно посмотрю бой Диего за Чемпионский пояс, который он, кстати, выиграл. Диего Да Силва теперь Чемпион мира в супертяжёлом весе.

Ну а что до меня, так я пять лет провела в Лондоне, работая в одном из ведущих издательств Англии. Я работала автором-редактором, рассказывающим о различиях культур в разрезе обычной, рутиной жизни. То есть освещала неочевидные особенности в той или иной культуре, на что мы крайне редко обращаем внимание. Что означает, что за эти годы я уйму времени провела в разъездах, много повидала и ещё больше узнала. А когда находилась свободная минутка, то редактировала чужие тексты или рукописи.

Забавно, но именно моя работа по просвещению о различиях в нашем огромном мире и привела меня к осознанию, что нет места лучше дома. Поэтому, когда мой контракт подходил к концу, я не стала настаивать на его продлении и тонко намекнула, что была бы не против, если бы меня отправили домой, в Лос-Анджелес.

И вот теперь я здесь. И не только я.

Почти все мои близкие и родные по-прежнему обитали поблизости, и я сама не ожидала, что данный факт всколыхнет в памяти столько воспоминаний и моментов из прошлого. Например, студенческие годы, когда мы с моей лучшей подругой Лесли, являясь знатными тусовщицами, никогда не пропускали многочисленные вечеринки в поисках хорошего настроения и такой же компании. Или наши походы на пляж в погоне за идеальным загаром. А сколько денег мы спустили на платья и босоножки? Но что бы вы там сейчас о нас ни подумали, знайте: мы с ней никогда не отличались поверхностностью, несмотря на кажущийся ни к чему не обязывающий образ жизни. Я с первого курса подрабатывала сначала в студенческой газете, затем устроилась в небольшой журнал, освещающий местную культурную жизнь, совмещая приятное с полезным. А если судить по моему среднему баллу, то можно с уверенностью заявить, что тусовки никоим образом не отразились на моей успеваемости.

После окончания университета я приняла предложение сотрудничающего с нашим журналом издательством и переехала в Европу. Не скажу, что я строила много планов или ждала чего-то невозможного от этой поездки, чем часто грешат соискатели, думая, что, уехав из родных мест, они тут же перевернут свою жизнь и начнут новую главу. Я вполне здраво расценивала представившийся мне шанс и сосредоточилась на работе, вложив в неё всю себя, изредка вспоминая, что я девушка, а значит, было бы неплохо обзавестись новыми знакомствами за пределами работы.

Однако, если вы спросите меня о моей личной жизни, то я отвечу вам, что в ней всё по-прежнему: никаких серьёзных обязательств, клятв до гроба и прочей сбивающей с толку ерунды. Ну не верю я в моногамию. Почему?

Потому что мне изменяли. Неоднократно.

В старшей школе у меня были отношения, которые принято в обществе считать серьёзными. То есть с признаниями в любви, совместными планами на будущее, выбором имён для будущих ещё не рождённых детей и всё в таком духе. Чем это закончилось? Мой на тот момент любимый парень решил параллельно начать крутить шашни с ещё одной девушкой. И если вы сейчас подумали, что это была одноразовая акция или его бес попутал, то разочарую вас. С ней он также планировал своё будущее, тоже придумывал имена детям и клички собакам, выбирал дом на побережье на ещё не заработанные деньги и искал работу мечты. Узнала я об измене, как это часто бывает, случайно. Он просто перепутал наши с ней имена. Я заподозрила неладное, ведь прекрасно знала круг его общения и знакомой девушки с именем Анна у него точно не было. Ну, я так думала.

В общем, он сам не выдержал напряжения и признался во всём. Я ушла. Долго страдала (в старшей школе «долго» – понятие относительное) и клялась, что больше никогда и никому не поверю.

Но хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, верно? На первом курсе я познакомилась с парнем, который, как и я, решил творчески себя проявить и пришёл в местную газету. Мы стали работать вдвоём над сбором материала для наших статей, и так уж вышло, что сблизились. Через месяц он уже звал меня жить с ним, но я благоразумно отказалась. Мы проводили всё свободное время вместе. До сих пор помню это щекочущее ощущение внизу живота накануне наших встреч. Я действительно тогда порхала и поверила в то, что не все мужики мудаки.

Нетрудно догадаться, что дальше последует продолжение, начинающееся с «но».

Но!

Я стала замечать, что он обленился. А проявлялось это в том, что, когда нам надо было работать над материалом, он либо опаздывал и просил отредактировать материал за него, либо вовсе не приходил и умолял меня собрать информацию для его статьи и занести всё это потом к нему в общежитие. Желательно поздно вечером. Он находил вполне правдоподобные объяснения своим отлучкам: собака у тёти умерла, сама тётя ногу сломала, проспал (среди бело дня), забыл (о ежедневной встрече, на которой он сам и настоял), у него сел телефон, поэтому он не смог предупредить меня, что застрял в пробке. Его оправдания я могла бы перечислять ещё минут пять, но суть, уверена, вы уловили.

В итоге через три месяца вот такой непонятной белиберды я решила устроить ему сюрприз. Он как раз тогда сослался на больное горло и очень боялся меня заразить, поэтому остался в общежитии. Я подумала, что зараза к заразе не пристаёт и, вооружившись лекарствами, появилась на пороге его комнаты.

А там…

Сюрприз, чёрт возьми!

Там была настоящая оргия. Реально! Он, его друг и три девушки. Три, Карл! Он меня-то до оргазма только по праздникам доводил, а тут возомнил себя Казановой.

Короче, долгие проводы, лишние слёзы. Я сломала ноут о его голову и ушла.

Переживала, мучилась, зареклась верить чудакам на букву «м».

Ровно до тех пор, пока судьба сама не привела меня туда, куда я как бы идти не собиралась. Подходил к концу второй семестр, я строила планы на летние каникулы и предстоящую подработку в книжном магазине своих родных, когда из-за банального отравления очутилась в машине неотложки, а там…

Невероятно сексуальный молодой врач.

Не буду ходить вокруг да около и сразу скажу, что наши отношения начались бурно. В прямом смысле слова. Я так растерялась, что на вызов приехал настоящий мачо, и опорожнила желудок прямо на него. Надо отдать ему должное, его это не напугало и не оттолкнуло. Через две недели мы уже вместе укатили на Гавайи и провели там ещё две незабываемые недели, в течение которых, разумеется, строили не только песчаные, но и воздушные замки. Нашего пса лабрадора должны были звать Стикс, до сих пор помню эту деталь…

Что случилось по возвращении из отпуска? Сказка. Серьёзно! Он окружил меня заботой, вниманием и любовью. Я тогда снова подумала, что вот она – моя награда за все прошлые промахи. Даже стала обращать внимание на обручальные кольца в витринах ювелирных салонов.

Ой, дура…

Что же случилось под конец лета?

Выяснилось, что этот породистый красавец был направлен в Лос-Анджелес на практику, а сам он родом из Венесуэлы, где его ждёт жена, маленький ребёнок и ещё одна любовница.

Как вы думаете, после такого опыта я буду верить в мужскую моногамию?!

И ещё вопрос: что тогда делать мне, девушке, отчаянно желающей мужского тепла?

Ответ на поверхности – не встречаться с парнями долго, а ровно столько, сколько нужно для получения удовольствия в любом его проявлении.

Спустя время я познакомилась с Лесли, которая вторила моим мыслям. Ни один мужчина на этой планете не достоин эксклюзива и нашей верности. Ни один.

Признаюсь, по началу мне было непросто не привязываться к парням и брать от них только то, что они (и то не все) на самом деле способны дать. Но со временем я втянулась и, кстати, нашла массу бонусов в таком образе жизни: иногда совместные тусовки, походы в рестораны и бары, секс, а дальше: «Чао-какао, дорогой. Следующий». Красота, правда? Ты не успеваешь очароваться им до такой степени, чтобы потерять голову. А значит, и не разочаруешься впоследствии. Твоё сердце не будет снова искромсано, растоптано и выброшено на мусорку. Это плюс? Несомненно.

Дальше, когда он не ответил в течение часа (и поверьте, это даже слишком много я для примера взяла) на твоё СМС, ты никогда не будешь терзаться мыслями о том, что он делает сейчас, точно ли он один, как обещал, или развлекается на полную катушку. Потому что, если он быстро не ответил на сообщение с приглашением приятно провести вечер (и это далеко не всегда означает секс, чтоб вы понимали), то значит, он умер. В противном случае ты обязан мне ответить, дорогой. А не ответил? Следующий. Категорично? Возможно. Но девочки, у меня нет столько времени, чтобы ждать у окна, когда же этот членоноситель соизволит ответить. Я выбрала себя и сохранность своей нервной системы. Это плюс? Очевидный.

Ну а вишенкой на торте оказалось неочевидное открытие. Все знают, что мужчины стадные животные. Как только они видят, что вокруг меня тьма вьющихся парней, они слетаются ко мне как пчелы на мёд, тоже желая прикоснуться к прекрасному. То есть отбоя в выборе у меня никогда не было. Это плюс? Ещё какой. Кто не любит разнообразие, верно?

Это я говорю для тех, кто думает, что найти приятную компанию на один вечер похоже на квест под водой без запаса кислорода. Всё совсем не так. Мужчины тупые создания, девочки. А когда вы им говорите, что ничего от них не ждёте (и под «ничего» я именно это и имею в виду), то они мало того, что облегчённо выдыхают, и уже любят вас чуть больше, чем свою бывшую девушку, так ещё и стараются впечатлить вас по максимуму, предлагая всё, что имеют. Не скажу, что их дары часто впечатляют, но, согласитесь, всё равно приятно. И здесь сделаю пометку: лично для меня связь с женатым или с тем парнем, кого дома у окна ждёт несчастная девушка, неприемлема. Как только я узнавала, что мужчина занят, то тут же теряла к нему интерес и говорила: «Следующий». Ведь я сама когда-то была на их месте и знаю, как больно потом узнавать, что твой милый не такой уж и невинный.

Так я и жила, кочуя с одного свидания на другое, которое только в пяти процентах случаев заканчивалось постелью, пока не встретила Алекса.

До него я могла максимум три раза встретиться с одним парнем, считая, что таким образом я прочно защищала своё сердце от возможной привычки. С Алексом же как-то очень незаметно наши еженедельные встречи после его концертов превратились в свободные отношения, которые длились в течение почти двух лет. Двух, Карл! По иронии судьбы именно свободные отношения стали в моей жизни самыми долгими, хотя от них я не ждала ничего сверхъестественного.

Конечно, мы виделись и с другими и не скрывали этого, но между нами всегда было что-то незримое, такое, что мы по первому звонку летели в объятия друг друга.

Было ли мне трудно оставить его здесь, уезжая в Лондон?

Отчасти да, отчасти нет.

Я начала привязываться к нему, поэтому отъезд показался мне правильным решением во имя спасения моего сердца, которое уже тогда слишком трепетно относилось к нему. Плюс, количество его фанаток и тот факт, что их число будет только расти с учётом его таланта и образа жизни, не давали мне наслаждаться нашей связью в полной мере. В общем, я просто внезапно рубанула по нам и по нашему устоявшемуся укладу, почти не жалея об этом. Почти. Но, девочки, согласитесь, только мы можем решиться на подобный шаг. Мужчины всегда будут сопли жевать, то появляться, то пропадать, кормить нас обещаниями, тянуть резину, но никогда не предпримут нечто подобное. Им удобно и комфортно, привычно и предсказуемо. Мужчины не только тупые, но и ленивые создания. Не скажу, что и я фонтанировала энергией, решившись порвать с ним, но тем не менее не сразу, но на душе отлегло.

Но вот я здесь. И он здесь. И что с этим делать – пока не очень понятно.

Я разбирала вещи, слушая бесполезный трёп ведущих радиопередачи о том, что в последнее время число разводов резко увеличилось. Эксперты сошлись во мнении, что связано это с возросшей в последнее десятилетие популярностью социальных сетей, где не запрещено выставлять провокационные фотографии, что, в свою очередь, толкает женатых и замужних на безобидный комментарий, лайк, затем флирт и переписку, а следом приводит к адюльтеру и, как следствие, к разводу. Логика присутствует в их словах, но всё-таки давайте будем честными? Сколько можно врать самим себе?

Верность – это выбор.

Точка.

Если ты любишь кого-то, то тебе хоть сиську в рот пихай, ты встанешь и уйдёшь. Да, ты можешь возбудиться при этом, разумеется. Да, у тебя могут возникнуть разные греховные мысли. Но ты выбрал быть верным своей половине, поэтому встал и ушёл от искушения. Я сказала: встал и ушёл! И не ищи это искушение потом, как латентный мудак, скроля чужие профили в соцсетях. А если тебе надоело быть верным, ты решил, что это удел слабаков и подкаблучников, то будь добр – не гадь за спиной, а найди свои яйца, коль ты не «каблук», и решительно, как истинный мужчина, сделай другой выбор. Честно озвучить свои мысли своей половине и уходи, не насрав предварительно кучу дерьма там, где пахнет альпийскими травами. Быть верным – это ежедневная работа, дамы и господа.

Вопросы остались?

Думаю, нет. А если да, то перечитайте ещё раз.

Кто-то сейчас скажет, что я слишком категорична, ну пусть выговорится.

Я лишь озвучиваю то, что многие не понимают. Мы каждый день выбираем. Продукты в магазине, музыку в плеере, одежду в шкафу, еду в доставке, тариф такси в приложении. И быть мудаком – это тоже выбор. Или, когда эти мудаки потом выбирают встать на путь исправления, изменить свою жизнь и уйти в монастырь. Всё есть выбор в нашей жизни. Запомните это и не тешьте себя иллюзиями, что он по пьяни, один разочек, она сама соблазнила, а если он этого не помнит или вы об этом не узнали, то этого вроде как и не было.

Чушь собачья!

Пусть он эту несвежую лапшу навесит на собственное отражение в зеркале, а вы-то умные и уважающие себя и своё время девушки. Встали и ушли, сделав выбор в пользу себя.

И еще разок: встали и ушли! Если вас не устраивает отношение вашего парня/мужа к вам, то чего вы, собственно, ждёте?!

Покачала головой на суждения радиоведущего, что женщины сами виноваты, выставляя полуголые фотки у себя в профиле, чем инициируют измены, как мой телефон внезапно запиликал на прикроватной тумбочке.

– Ставлю всё своё состояние, что ты, – я указала на радио, – сам изменяешь не только своей жене, но и двум любовницам. Сексист хренов! Всегда женщина во всём виновата, – недовольно прокомментировала я вслух, взяв телефон, и тут же моя кожа покрылась мурашками.

Алекс: Привет, Мисс Калифорния. Как насчёт чашечки кофе?

Мисс Калифорния…

Он помнит.

Когда-то, ещё учась в школе, я участвовала в конкурсе красоты и заняла первое место, получив сей титул.

А рассказала ему об этом в день знакомства, когда отправила Нэйта, ныне мужа моей лучшей подруги, а тогда очередного несчастного отшитого кобеля, к Алексу с просьбой, чтобы он передал ему, что в нём заинтересованы.

Алекс тогда купил мне коктейль, притом действительно вкусный и которого не было даже в меню, а затем сказал что-то из разряда: «Если бы я имел особенность падать замертво, едва увидев самую красивую девушку во всей Галактике, то тут сейчас лежал бы труп».

Банально, но сработало ведь. Я рассмеялась и приняла и коктейль, и приглашение продолжить вечер вдвоём. Мы тогда даже не поцеловались. Он проводил меня до дома, слушая мои рассказы из жизни и делясь своими. Я и не думала, что он запомнил сей незначительный факт из моей биографии. Почему незначительный? Потому что я больше, чем внешняя оболочка. Пусть и привлекательная.

Ханна: Помнится, ты говорил, что не пьёшь кофе после четырёх часов, а сейчас уже почти пять. Что-то изменилось?!

Алекс: Многое и ничего одновременно. Так что скажешь? Я заеду в бар после репетиции, заглянешь на огонёк?

Забавно, но он общался в привычной для него манере, что, по-моему, странно, ведь он стал настоящей рок-звездой. Билборды с его физиономией висели по всей Европе, не давая мне забыть, с кем я иногда приятно проводила время.

Закусив нижнюю губу, я посмотрела на ворох одежды на кровати, ожидающий, когда это безобразие разберут. Ну ничего, ещё подождёт. До момента, когда вчера увидела Алекса, я даже не подозревала, насколько действительно соскучилась по нему. И отказываться от приглашения только из-за уборки, согласитесь, как минимум глупо. Вас каждый день зовёт на чашечку кофе рок-звезда?!

Ханна: Загляну, если вместе с кофе будет тот коктейль, которым ты меня угостил в день знакомства.

Алекс: Уже готовится. Жду, красотка.

Радуясь, что он меня не видит, я, как дура, попрыгала сначала на правой ноге, потом на левой, потом взвизгнула и бросилась к кровати, чтобы найти самый роскошный, но при этом как бы говорящий «я совсем не готовилась» наряд, игнорируя полчище вспорхнувших бабочек во всём организме. В конце концов, я правда хотела увидеться с ним отдельно от остальных друзей и узнать все-все подробности его новой рок-н-ролльной жизни.

***

Через сорок минут я вошла в бар, в котором и произошло наше знаменательное знакомство, и который, судя по всему, был закрыт на вход для остальных желающих.

– Ты правда закрыл бар?! – удивилась я, заметив Алекса, устроившегося за барной стойкой и переговаривающегося с барменом, пока из колонок тихонько лилась песня Summer of `69 певца Bryan Adams.

– Мне всегда нравилось, что ты очень догадливая, – он сверкнул своей фирменной убийственной улыбкой и вальяжно спустился с барного стула, чтобы поприветствовать меня и помочь забраться на соседний стул.

– А как Джей на это смотрит?

– Исключительно положительно. Ему не нужно объяснять, что с нашей популярностью, я не смогу выйти на улицу, не будучи узнанным минимум раз пятьдесят, что помешает нам спокойно пообщаться.

Свора больных на голову бабочек сошла с ума от осознания, что этот невозможный красавчик закрыл заведение только для того, чтобы увидеться со мной, но я постаралась удержать беспристрастное выражение лица на месте.

– О, ну конечно. Ты же теперь звезда. Шагу ступить не можешь, чтобы какая-нибудь девушка не задрала перед тобой футболку для автографа на её сочной груди.

– Поверь, они не всегда сочные, – рассмеялся Алекс, поправив свои кудри.

Благодаря этим кудрям светло-каштанового оттенка он чем-то был похож на ангелочка с картин времен эпохи Возрождения. Они обычно не то томно, не то отстранённо смотрят сверху или снизу картины на происходящую вокруг вакханалию. Только вот Алекс был похож на порочного ангела. С чётко очерченной мужественной челюстью, выдающимися скулами и прямым носом он выглядел настоящем сердцеедом. Губы не были ни полными, ни узкими, а выглядели идеальными на его лице и умели целовать вас так, что тут впору не автограф просить, а тату с его именем набить на той самой груди. Глаза у него орехово-карего оттенка и изменяли свой цвет в зависимости от освещения, либо же настроения их носителя. Чем более расположен Алекс, тем светлее они казались. Если же он зол или возбужден, то становились оттенка горького шоколада. Он умел говорить взглядом, но порой, как мне казалось, даже сам этого не замечал. Не скажу, что я всегда понимала, что он пытался мне сказать, но порой, по-моему, его взгляд противоречил словам, слетавших с его губ. Есть такие люди, которые умеют обласкать вас взглядом, – вот Алекс из таких. Ну, молча обматерить он тоже может.

Бармен передал мне тот самый коктейль, затем поставил нам по чашечке кофе и, кивнув Алексу, испарился где-то в недрах служебного помещения. Я невольно огляделась по сторонам и заметила несколько изменений.

– Тут теперь есть второй зал?

– Да. Джей построил его, когда мы поняли, что дальше выступать так, как мы это делали всегда, уже не получится. Мы сами не ожидали, что обретём такую популярность, если честно. В общем, этот зал он оставил как есть для всех желающих приятно провести время под фоном играющую музыку, а иногда и послушать на старой сцене молодых, неизвестных исполнителей. Второй же зал служит нам либо убежищем от назойливых поклонниц, когда мы хотим отдохнуть всей компанией, либо же местом выступления на закрытых концертах. Правда, там сейчас небольшой ремонт.

– Вы здесь выступаете?! Он же не вместит даже половину процента ваших поклонников! – изумилась я, сделав глоток божественного кисло-сладкого коктейля с кокосовым послевкусием.

– Не поверишь, но мы по сей день поём каверы.

– Что? – поперхнулась я. – Но зачем?

– Мы заключили контракты с теми группами, песни которых исполняем, а деньги, вырученные с наших подобных выступлений, все до последнего цента отправляем на благотворительность. Считай это нашим бзиком, но нам реально нравится собраться здесь и поорать песни не собственного сочинения. И ты удивишься, сколько желающих собирается на такие мероприятия. Поэтому зал спрятан за стеной и имеет отличную звукоизоляцию, чтобы не мешать остальным. Билеты мы продаем прямо здесь, и каждый может присоединиться, заплатив символическую сумму, но количество мест, тем не менее, ограничено. Остальная публика отдыхает здесь и не подозревает, как мы там рвём зал в клочья.

Я рассмеялась, прекрасно понимая, что все как раз-таки в курсе, как они умеют рвать зал на куски. У их банды совершенно потрясающая энергетика, за что публика их обожает.

– Значит, даже на отдыхе вы продолжаете петь?

– Это образ жизни, – пожал плечами он. – Мы живём музыкой, и нам неважно, наша она или написана кем-то другим.

Я задумчиво посмотрела на покрытый конденсатом бокал и провела по нему большим пальцем.

– Ну а как в целом твоя жизнь? Много изменений в связи с навалившейся на тебя популярностью?

Прежде чем ответить, Алекс сделал глоток кофе, и я почувствовала, что он пристально смотрит на меня.

– Я теперь пью кофе после четырёх дня.

Почему-то я начала ощущать странное и нетипичное для наших подобных посиделок в прошлом смущение и неловкость.

– Это я вижу.

– И это только начало тех перемен, что вошли в мою жизнь, – продолжил он, наконец отвернувшись, чем дал мне возможность свободно вдохнуть. – Как я уже сказал, теперь выйти на улицу, как я привык – в шортах и майке, дело давно забытое. Мы все обзавелись бейсболками и не одной парой солнцезащитных очков, чтобы нас не сразу опознали. Но я по-прежнему люблю вечерами тусоваться на пляже, а по ночам писать музыку. График тоже для несведущих покажется либо жизнью мечты, либо адом на земле. Но истина, как всегда, посередине. Я фактически живу в студии. А если там меня нет, значит, я в туре. То есть дома я бываю крайне редко и то только для того, чтобы принять душ, переодеться и снова куда-нибудь унестись.

Ну, тут он меня ни разу не удивил. Алекс и до волны популярности жил музыкой. Бывало, я оставалась у него ночевать (он в универе снимал квартиру на пару с Мэттом, их гитаристом), так посреди ночи я просыпалась совершенно одна в остывшей постели и находила Алекса за написанием музыки в соседней комнате, служившей мини-студией в их квартире. Он тогда сидел в наушниках, подключёнными к его синтезатору, и с вдумчиво-отстранённым выражением лица играл. Он говорил, что с трёхлетнего возраста мечтал стать композитором, но никогда не думал, что будет играть в группе.

– Ты по-прежнему пишешь для других исполнителей? – поинтересовалась я.

– Да. Пишу и вокальную, и инструментальную музыку. Одно произведение не так давно взяли в качестве саундтрека к одному ещё не вышедшему фильму.

– Ух ты, класс! – Я подпрыгнула на месте от переполнявшего меня восторга. Алекс действительно очень и очень талантливый парень. – Поздравляю!

– Спасибо, – он смущенно улыбнулся. – Ну а ты чем живёшь, Мисс Калифорния? Всё так же разбиваешь сердца ничего не подозревающим парням?

Я фыркнула.

– Если ты имеешь в виду чудаков на букву «м», то да. Им я разбиваю не только сердца, но и их не такие уж и крепкие орешки. – Алекс закинул руку на спинку моего стула и повернулся ко мне лицом, задумчиво посмотрев на мои губы. – А так всё без настолько глобальных перемен, как у тебя. Писала статьи, иногда редактировала чужие, путешествовала, но внезапно захотела домой. Здесь у меня есть пара предложений по работе, над которыми я пока размышляю. Плюс, у моих родных до сих пор имеется неподалеку книжный магазин, где меня всегда ждёт работа, но мне бы хотелось взять небольшую паузу и до конца лета отдохнуть, чтобы потом вновь заняться писательской и редакторской деятельностью.

– Отдохнуть, – повторил он за мной, на что я кивнула. Хитро прищурившись, он взглянул на меня исподлобья и медленно облизал губы. – Ясно. На личном фронте без перемен? Братская могила павших замертво при виде твоей красоты стабильно пополняется?

Вот умел он банальные вещи говорить небанально, что всегда вызывало у меня искреннюю улыбку.

– Пополняется.

– Не удивлен ни разу. На тебя всегда было приятно смотреть, но сейчас ты расцвела, Ханна.

От меня не ускользнуло, что Алекс задал уже второй вопрос на тему личной жизни. Этот же факт несколько озадачил меня и, не буду скрывать, приятно взволновал. Между нами всегда была невероятная химия и, видимо, она никуда не делась, поскольку в данную секунду я чувствовала вполне конкретные вибрации, исходящие от него. И мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не оседлать его прямо здесь и не впиться в его губы. Я прекрасно понимала, что сейчас в его жизни от выбора девушки на ночь голова шла кругом, и по прошествии пяти разгульных лет мне теперь будет не так-то и просто удивить его. Могу себе представить, на что готовы и на что идут его поклонницы, чтобы запомниться ему. С этим тяжело конкурировать. Да и нужно ли?

Когда-то мы отлично проводили время, и сейчас я должна найти в себе свою гордость, чтобы не скатиться до уровня тех самых заискивающих поклонниц, а остаться той же Ханной, кто всегда умела поставить всех на место.

– Ну а ты, кайфуешь от своей свободы? – спросила я и сделала сразу три глотка слабоалкогольного коктейля для храбрости. Хотя для чего она нужна мне, сложно сказать. Храбрости, чтобы держать себя в руках и не уронить собственное лицо или же храбрости, чтобы, наоборот, шагнуть в пропасть? Нужно быть мёртвым, чтобы не почувствовать сексуального напряжения между нами.

Алекс как-то странно посмотрел на меня и неопределённо качнул головой.

– Можно и так сказать. Учусь жить в новых обстоятельствах, я бы так это назвал.

– И надолго ты в городе? Когда ехала сюда сегодня, видела афишу. У вас вроде намечается тур?

– Да, – кивнул он, а затем наклонил голову, всматриваясь в мои глаза, в то время как его ладонь незаметно перекочевала со спинки стула на мою спину, а его большой палец принялся медленно выводить круги на моём оголенном плече. – Начнём с западного побережья, поскольку сейчас сезон музыкальных фестивалей. А через месяц мы на неделю заедем домой, чтобы потом уехать в мировое турне на девять месяцев.

– Прямо мировое? – удивилась я, всеми силами игнорируя мурашки, щекочущие плечо, шею и лопатки.

– Да. Начнём с Австралии, родины Оливера, где он сейчас тусит с Габи и их годовалой дочерью. Затем Новая Зеландия, Япония, Сингапур, Индия, потом переберёмся в Европу, а закончим здесь.

– Вау, – только и смогла произнести я, внезапно осознав масштаб популярности парня, сидящего напротив меня. Безусловно, не он один достиг этого, а вместе с группой, но я знала, что Алекс не последний, кто приложил руку к их творчеству и, соответственно, последующему успеху. Если за слова отвечала Триша, за крышесносный вокал – Дэйв, то за музыку по большей части Алекс, и по чуть-чуть все остальные. – Алекс, я правда горжусь тобой.

– Спасибо, приятно слышать, – робко улыбнулся он, не сводя ласкающего взгляда с моих губ, пока его пальцы, перебравшись к основанию шеи, дразнили приятными прикосновениями. – Хочешь, скажу невероятную вещь?

– Попробуй.

– Я вспоминал о тебе каждый день.

Я перестала дышать.

– Звучит и впрямь неправдоподобно, – нервно усмехнулась я, а голос прозвучал как хруст гравия.

Едва слова слетели с моих губ, чуть не застряв в гортани, как его ладонь собственническим жестом зарылась в мои волосы и обхватила меня за затылок. Повинуясь порыву, я повернула голову к нему и наткнулась на тёмно-карие глаза. Значит, мне не показалось, и не я одна томилась от возбуждения, стараясь не ёрзать на месте, чтобы хоть как-то снять напряжение, вспыхнувшее между ног.

– А хочешь признаюсь ещё кое в чём? – понизив голос, спросил он и наклонился ближе, отчего его дыхание, в котором улавливались нотки свежесваренного кофе, буквально коснулось моих губ. Я смогла только пискнуть в ответ, костеря себя за подобную слабохарактерность. – Вспоминая о тебе, я не книжки читал.

«А трахал других баб», – заботливо подсказал мой внутренний саркастичный голосок, не поддавшийся его очарованию.

– М-м-м, – выдавила из себя, слушая, как сердце барабанит в ушах. От близости Алекса в нос проник его характерный и давно забытый запах – смесь ароматов океанского бриза и чего-то мятного.

В принципе, при большом желании мы могли бы сейчас поддаться искушению и переспать, памятуя о прошлом и о том, как нам всегда было хорошо вместе. Обнаженными или полураздетыми. Потными. Со спутанными волосами и следами укусов на плечах друг друга.

А сейчас последуют та самая часть, начинающаяся с…

Но.

Он – популярный музыкант с необъятными перспективами и такими же шикарными возможностями. У него если не каждую, то почти каждую ночь новая девушка, имя которой, уверена, он даже не трудится запоминать. Потому что… ну зачем ему это, правда?

Я – временно безработная, рядовая, пусть и симпатичная девушка, с которой у него когда-то был ни к чему не обязывающий не то роман, не то недоразумение. Даже моя уверенность в себе не способна соперничать с тем объёмом женского внимания, что Алекс получает ежедневно. Серьёзно. Я всегда внутренне содрогаюсь, видя пару, где один из партнёров либо актёр, либо певец. Вы никогда не задумывались, каково его второй половине? Смотреть, например, на огромном экране кинотеатра, как твой парень/муж целуют другую женщину?! Или как в него летят лифчики, сорванные со стоячих грудей очумелых фанаток?! А трусики?!

Ужас!

Мне кажется, у них в душе разворачивается шекспировская трагедия, вот правда.

И что-то мне не хочется сейчас очароваться, чтобы потом разочароваться. Снова. С меня хватило трёх романов, когда я рогами упиралась в дверной проём.

Поэтому я выдохнула, досчитала до пяти, потом до семи, следом до десяти и, наконец почувствовав, что здравый смысл медленно и очень неохотно вновь расположился в моём сознании, прогнав оттуда похоть и наше женское любимое: «Ой, да он просто с другими такой, со мной-то он точно изменится», я выпрямилась, из-за чего ладонь Алекса соскользнула и выпустила из плена мой несчастный затылок, натянула на губы свою фирменную отрепетированную улыбку, не говорящую ровным счётом ничего конкретного, и храбро произнесла то, за что его фанатки покрутили бы пальцем у виска, будь они на моём месте.

– Полагаю, у тебя очень плотный график, а меня дома ждёт не до конца распакованный чемодан, поэтому не смею тебя задерживать и откланяюсь до того, как тебе станет неловко, и ты примешься нервно поглядывать на экран мобильного, проверяя время и сотни непрочитанных сообщений.

А затем я соскользнула со стула, подхватила свою сумочку и упорхнула прочь, матерясь про себя, что была в шаге от очень опрометчивого шага. Я бы правда переспала с Алексом. Четыре года назад, три и даже два. Но не сейчас. Не когда он восходящая мировая звезда с нарастающим послужным списком многочисленных любовниц в каждом городе, где их автобус остановился на заправку.

Нет уж, спасибо. Плавали – знаем.

Это мой выбор – не поддаться искушению, когда очень хочется, зная, что впереди тебя определённо будет ждать разбитое сердце. Почему-то я была уверена, что решиться на свободные отношения с ним в этот раз было бы куда сложнее, чем в прошлом. Почему? Ну хотя бы потому, что на каждом углу продаются таблоиды, где со страниц на тебя смотрит очередная обманутая (а иногда и сильно беременная) подружка какого-нибудь рокера/молодого актёра/модели и рассказывает, что он обещал ей весь мир, а подарил только разруху (а иногда и венерические заболевания вместе с ребёнком). И даже находясь в свободных отношениях, подразумевающих карт-бланш в выборе партнёров и отсутствие ревности как таковой, я не хочу видеть/читать/слушать откровения других пассий моего свободного парня.

Поэтому нам лучше остаться в статусе бывших любовников, а ныне друзей.

Ох, и непросто же это будет, скажу я вам. Но выбор редко бывает простым. Если же он такой, то и его ценность, наверное, низкая.

Глава 4

Алекс

Как часто, когда вы без преувеличения являетесь популярной личностью с очередью девушек, желающих понежиться рядом с вами, от вас сбегает одна-единственная красотка, чьего внимания вы жаждете? Да ещё и посреди свидания? Да, именно так я и воспринимал то недоразумение два дня назад: слёзная встреча с большими ожиданиями после до-о-олгой разлуки.

– Слушай, а от тебя часто девушки сбегали? – невзначай спросил я у Мэтта, прислонившись к прилавку и крутя в руках винил The Beatles. Я зашёл в магазин друга, чтобы не натворить глупостей, на которые, казалось, только и был способен мой мозг.

Ханна уже пару дней почти не выходила на связь. И под «почти» я имею в виду, что мне она не ничего не написала, убежав из бара, но в её профиле появилась новая фотка нашего с ней любимого пляжа недалеко от книжного магазина её родных с подписью «Дома», что означало, что с ней всё в порядке. Она всего лишь игнорировала меня. Почему-то.

Счастливчик, чего уж.

– В смысле, сбегали? – удивился Мэтт, подняв на меня озадаченный взгляд. – Хотя подожди… Было несколько раз, когда они с криком «Этот питон во мне не поместится!» крабом крались в противоположный конец кровати, пряча от меня свою устрицу. Но чтобы сбегать – такого не припомню.

Я чертыхнулся себе под нос и шутливо замахнулся на него, как он закричал:

– Только не Битлами, приятель! Кинь в меня AC/DC, пока Хлоя не видит, но не Битлов! Это последняя пластинка, на которую у меня уже есть покупатель.

Я невольно рассмеялся и, покачав головой, опустил своё «оружие».

Мэтт несколько лет назад открыл магазин музыкальных инструментов и винила, чтобы иметь, как он сказал, подушку безопасности. К тому же, когда он посещал свой магазин, то фанатки, прочуяв это, толпами валили сюда, делая ему неплохой чек на покупке раритетных пластинок или футболок с автографами музыкантов, а мы делали ему чек, когда покупали новые примочки для наших инструментов.

– То есть у тебя такой травмы не наблюдается, – заключил я, засунув пластинку обратно и сделав чуть тише вдруг заоравшую из ретро приёмника песню Ooh La La in L.A группы Slade.

– Нет, такого фиаско со мной не случалось, – согласился он, подойдя ближе и взволнованно взглянув на меня. – Нам нужен врач? У тебя проблемы?

Я нахмурился.

– Ты о чём?

– Ну… – он взмахнул рукой между нами и указал ею в мой пах. – Кран упал? Напор струи нужно отрегулировать? Подшаманить над механизмом?!

Что за…?!

Когда до меня дошло, я чуть не поперхнулся от возмущения и негодования.

– Твою ж мать, придурок! Со стояком у меня всё в порядке! Даже лучше, чем «в порядке». И с напором и направлением тоже!

Мэтт облегченно выдохнул.

– Слава богу. Зачем же ты так пугаешь неравнодушных?!

– А почему ты неравнодушный к моему стояку, боюсь спросить?

– Раз боишься, то не спрашивай, – ухмыльнулся он и игриво поиграл бровями, а затем закинул руку мне на плечо, резко развернул лицом к витрине, выходящей на оживлённую улицу, которая вела к пляжу, и протянул своё коронное: – Бикини Ботом был не у Спанч, грёбаного, Боба, а у нас тут. Ты только посмотри, сколько красавиц безнаказанно щеголяет в одних бикини, взывая к нашим демонам, а ты пугаешь, что твой механизм дал сбой. Я так и слышу, как их киски мяукают.

Фу ты, господи.

– Ты дебил, в курсе?

– Дай подурачиться, а? А то запарили наши семьянины – носы воротят от моих шуток, хотя, зуб даю, их сфинктеры так и сжимаются до посинения, чтобы не выпустить наружу дикий хохот, а ладони так и зудят, чтобы не отбить мне пять.

Я только покачал головой, наблюдая за проходящей мимо компанией молоденьких девушек. Благо окна в магазине были слегка затонированы, что обеспечивало нам прекрасную возможность остаться инкогнито. До поры до времени, во всяком случае.

Мэтт тоже оценил компанию юных прелестниц и присвистнул.

– Вы готовы, дети?! Да, капитан! Я не слышу! Так точно, капитан!

Я заржал, покачав головой.

– Ты больной.

– Ну подыграй, придурок, – толкнул он меня бедром, продолжая сжимать моё плечо. Давясь хохотом, я на одном дыхании выдал на пару с другом наше любимое:

– Кто-о-о-о, кто проживает на дне океана?! Не Спанч Боб, грёбаные, Сквэр Пэнтс, а Мэтт и Алекс волосатые, мать их, шары!

– Да, детка! – следом завопил довольный Мэтт, хлопнув меня по плечу, пока я согнулся от смеха пополам, а этот индюк недоделанный принялся пританцовывать на месте и орать на всё помещение, уже даже не шокировав своим поведением молодого продавца-хипстера.

– Я вас не слышу! Где ваши руки?! – орал он, пародируя наше поведение на концерте. – Иу-иу! У-а-а-! – теперь кричал он писклявым голоском, изображая наших фанаток. Вы не думайте, Мэтт любил их больше всего в нашей новой жизни, но порой (читай – всегда) он обожал дурачиться. – А ну-ка, давайте проверим на прочность стены этого стадиона! Споём все вместе песню, написанную моей любимой, неповторимой, единственной, лучшей в своём роде, творческой, лучезарной, самой красивой, искусной, феноменальной, очаровательной, любящей спорить… – он замолк, переведя дыхание и посмотрев на меня. – Я ничего не забыл?

– Вредной, кажется, иногда он её ещё вредной называет, – подсказал я, вытирая мокрые от слёз глаза.

– Точно! – Мэтт ткнул в меня пальцем и продолжил паясничать. – И моей вредной женой, каблук которой уже так придавил моё горло и лысые шары, что голос нет-нет да даёт петуха.

Я скорчился от смеха, стукнув себя по бедру.

Боже, я обожал своих друзей.

– Хорошо, что Дэйв тебя не видит и не слышит.

– Да он в курсе, что я обожаю передергивать. В смысле, передразнивать.

Я завыл.

– Господи, ты порой такой придурок, что мне становится страшно, какую же девушку ты себе в итоге выберешь. В народе ведь говорят, что подобное притягивается к подобному.

– Ха. Не поверишь – сам не знаю, – улыбнулся Мэтт и поправил задравшуюся от его плясок футболку. – Ну а теперь, после минуты веселья, вываливай. Кто от тебя сбежал и почему?

Я вздохнул и убрал со лба лезущие в глаза волосы.

– Ханна.

Мэтт присвистнул.

– Вы снова виделись?

– Два дня назад.

– И?

– И она сбежала из бара, словно я ей сказал, что у меня герпес вместе с Эболой и лишаем.

– Лишай не передаётся воздушно-капельным, и не всегда передаётся контактно-бытовым путём, – вставил Мэтт.

– Суть ты уловил.

– Уловил.

– Ну и вот, – пожал плечами я.

– Ну и что с того? – озадачился Мэтт. – Может, у неё живот заболел? Слушай, а вдруг у неё герпес с Эболой и лишаем?

Я снова достал пластинку и замахнулся на него, на что Мэтт миролюбиво приподнял ладони, давясь от смеха.

– Пошутить уже нельзя. Угомонись, истеричка. Что она сказала, убегая от тебя?

– Что у меня бешеный график и сотни непрочитанных сообщений, а у неё не распакованный чемодан.

– Это фиаско, братан. Тебя променяли на чемодан. А может, так зовут её парня? Чемодан по фамилии Л’Еблан?!

Нет, иногда с ним невозможно разговаривать.

Продавец, его зовут Снупи (и черти раздерите меня, но это настоящее имя! Его родители жуткие и самые преданные фанаты Снуп Догга, который, чтоб вы понимали, в свою очередь, взял себе данный псевдоним в честь персонажа мультфильма собаки Снупи), захрюкал от смеха и спрятался под прилавком, чтобы не разозлить меня.

– Нет, ну а что? – как ни в чём не бывало продолжил Мэтт. – Если посмотреть на эту ситуацию с данной, то есть моей точки зрения, то всё встает на свои места. Её дома ждал не распакованный, то есть сгорающий от желания, парень по имени Чемодан. Наверняка, она привезла его с собой из Австрии.

– Она была в Англии, придурок.

– Да в Европе моргнёшь и уже нечаянно границу пересёк. Они за продуктами из дорогущей Швейцарии в Италию ездят, приятель.

– Короче, – я поднял ладонь, останавливая поток его мыслей. – Нет у неё парня, я узнавал уже. Тем более с таким дебильным именем.

– А жаль, – Мэтт задумчиво почесал подбородок. – Пришёл бы к нему и сказал: «Слышь, Л’Еблан, уебан зе битен».

Я не выдержал и заржал.

– Тебе надо было в стендап идти, а не в гитаристы.

– Ой, вот не надо оскорблять сейчас моё чувство юмора. Когда что-то становится массовым, оно теряет ценность. Поэтому моё чувство юмора достается вам по блату и очень дозированно, чтобы не привыкали к хорошему.

– Повезло же твоей будущей девушке, – пробубнил я себе под нос, но у Мэтта музыкальный слух.

– О, сам в шоке, что такое добро кому-то может достаться, – самодовольно протянул он, разглаживая футболку на своей груди. Вот ведь павлин несчастный. – Но явно нескоро, ибо я не собираюсь останавливаться и буду наслаждаться шведским столом, пока мой питон не иссохнет.

Фу ты, господи.

– Скорее твой питон, как ты преувеличенно величаешь своего ужика, в один прекрасный день обожрётся прелестей и покроется пятнами. Ну, лишай с герпесом так проявляется, насколько я слышал.

Мэтт вмиг посерьёзнел и медленно подошёл ко мне, с прищуром изучая моё лицо. Остановившись в шаге от меня, он положил обе ладони на мои плечи и тихо произнёс:

– Сейчас будет серьёзная речь, поэтому разуй уши. Готов? – Даже если я скажу «нет», его это не остановит, поэтому я кивнул. Мэтт преувеличенно драматично вздохнул и поджал губы. – Ты переобщался с Майком, дружище. Брось это дело. Соберись, тряпка! – Он тряхнул меня, но в его карих глазах сверкнули искры веселья. – Кто мы? Свободные мужчины. За что мы ратуем? За нескончаемый выбор и абсолютную свободу! Что мы делаем? Трахаемся! Много, часто и очень, сука, долго!

Я снова рассмеялся, чем вызвал и его смех.

– Ладно, завязывай ломать комедию. Почему она сбежала?

– Чемодан Л’Еблан во всём виноват, – выдал своё заключение мой лучший друг, отпустив мои плечи.

– А мне что делать? Я хотел вспомнить былое, тряхнуть стариной.

– Твой ещё не настолько стар, но я бы затарился попкорном, чтобы глянуть из первых рядов на эту тряску.

Я отвесил ему подзатыльник.

– Да соберись ты!

– Да ладно-ладно. – Мэтт снял свою фирменную бейсболку с надписью «Superman», пригладил волосы и снова напялил её. – Так напиши ей сам. Чего ты ждёшь у моря погоды? Когда ты вообще тормозил в таких ситуациях?

Тоже верно.

Мэтт знал меня лучше всех. Мы с ним выросли на одной улице, потом ходили в одну школу, поступили в один универ, снимали одну квартиру, параллельно играя в одной группе. Он знал обо мне больше, чем собственная мать. И я даже не буду говорить банальностей, что он мне как брат, потому что он мне ближе брата, которого у меня никогда и не было, так как я единственный ребёнок в семье.

– Вся беда в том, что мы на следующей неделе в тур уезжаем, а что-то мне подсказывает, что Ханна не торопится вспоминать былое и наблюдать за эпичной тряской моих молодых гениталий из первых рядов. А значит, время поджимает.

– Так возьми её с собой, – обронил он, начав перебирать недавно поступившие пластинки в коробке, стоявшей на прилавке.

Я замер, уставившись на него так, словно услышал его юмор впервые.

Вот за что я и любил его, так за удивительную способность вовремя выдать нечто гениальное, когда от него этого совсем не ждёшь.

Шестерёнки в голове стремительно закрутились, и если бы не играющая на весь магазин очередная песня из 70-х, то я уверен, что помещение наполнил бы характерный металлический звук.

Ханна говорила, что хочет отдохнуть. Тур – это, конечно, мероприятие не совсем про отдых, но с другой стороны, это прекрасная возможность сменить декорации и узнать друг друга с новой стороны. Она неоднократно оставалась ночевать у нас с Мэттом в прошлом, но нам ещё не доводилось провести бок о бок больше четырёх дней подряд, а именно этого мне сейчас почему-то страстно и захотелось. Чем больше я себе это представлял, тем сильнее моё воображение разыгрывалось.

– Ты гениален порой.

– В курсе, – он отмахнулся от меня, но потом резко поднял голову и прищурился, посмотрев мне прямо в глаза. – Это ведь просто секс, да? Ты не запал на неё больше обычного?

У него был такой настороженный тон, что я невольно улыбнулся.

– Не волнуйся. Ты в моём сердце всегда на первом месте. – Подумав несколько секунд, я поправил сам себя. – Нет, на втором. То есть на третьем.

– Ну, началось, – завыл он. – А потом будут только телеграммы по праздникам.

– Телеграммы? – прыснул от смеха я. – Ты в курсе, что мы живём в век технологий?

– И хипстеров. – Мэтт кивнул в сторону продавца. – А эти ушлёпки обожают возрождать всё наглухо забытое и превращать это в мэйнстрим.

– Короче, ты мой лучший друг и это ничто не изменит.

– Ну а кто тогда занял первые два места?! – цокнул он.

– Мама и музыка.

– Сукин сын, и ведь не возразишь, – улыбнулся он, покачав головой. – Ты только с Раулем всё согласуй.

– Точно. – Я полез за телефоном, когда Мэтт добавил:

– Ну и с Ханной и её Чемоданом Л’Ебланом.

Я пнул его, параллельно набирая нашего продюсера.

– Если это не касается работы, то пошли вы к чёрту, – «поздоровался» доброжелательный и очень вежливый Рауль.

– Что тебя привело в столь благожелательное состояние? – усмехнулся я, зажал телефон плечом и, протянув руку, вытащил пластинку Bon Jovi, которую до этого не видел.

– Наш терминатор и его истерика, что он, цитирую: «Чёрт подери, не дам выступать беременной на сносях жене, даже если шоу соберёт два стадиона, вместо одного».

Улыбнувшись, я перевернул пластинку, где обнаружил сразу несколько автографов, и с подозрением покосился на Мэтта, который послал мне нахальную усмешку и пожал плечами.

– Понял. Джей уже сообщил тебе благую весть.

– Пять минут назад.

– Что думаешь?

– Что беременный он, а не Хлоя, так как гормоны, очевидно, заполонили его мозги напрочь.

Я хохотнул.

– Что есть, то не спрятать.

– Ой, вот не умничай. Зачем позвонил?

– Вопрос есть.

– Валяй.

– Я могу взять с собой одного человека в тур?

– Смотря кого.

– Девушку.

– Ну начинается…

– Прежде чем ты начнёшь возмущаться, я вставлю свои пять никому не нужных слов, идёт?

– Валяй.

– Это не помешает нашему туру.

– Смотри-ка, уложился в пять слов.

– Я способный парень, ты же знаешь.

Рауль тяжело вздохнул.

– Знаю. Но, чёрт подери, она же девушка.

То, как он выделил последнее слово, рассмешило меня. Рауль свыкся с тем, что в группе женатый барабанщик и вокалист, везде таскающий с собой жену и ребёнка, хотя по началу со скепсисом отнёсся к идее, что фанатки будут видеть всё это на гастролях и расстроятся. Под «расстроятся», я имею в виду, что они перестанут скачивать нашу музыку на известных платформах, перестанут скупать билеты и футболки с нашими физиономиями, чем поспособствуют нашему забвению. Все же знают, что поклонницы обожают фантазировать на тему своих кумиров, делая им кассу на каждом шоу даже в самом захолустье посреди грёбаного нигде. Образ неженатого, опасного, дерзкого рокера прочно прописался на подкорке у каждой девушки от восемнадцати до ста лет и по сей день будоражил неокрепшие умы. Но мы сделали невозможное. Мы – это я с Мэттом и Рикки, если что. Взяли на себя всех группи1 страны. Короче, наш имидж от женатиков в составе группы не пострадал, и мы собирали стадионы и сорванные трусики после концертов.

– Да, и очень симпатичная, – ухмыльнулся я.

– Со своим чемоданом даже, – громко вякнул Мэтт, давясь от смеха, за что снова получил по рёбрам от меня.

– Причём тут чемодан? – удивился Рауль.

– Не бери в голову. Так можно или нет?

Рауль помолчал несколько мучительно долгих мгновений, а затем выдохнул:

– Можно, но без фокусов.

– Фокусы – моя специализация, если ты забыл.

– Ты понял, что я имею в виду. С такими темпами, через пару лет на сцену будет не группа «Stone» выходить, а Стоун и Стоунята.

Я заржал, а пластинку любимой группы зажал подмышкой.

– Знаешь, что главное в фокусах?

– Что?

– Эффект неожиданности и ловкость рук.

– И причём тут это?

– Мои руки ещё не научились стрелять головастиками, но даже если бы умели, с реакцией у меня всё на высшем уровне.

Мэтт захрюкал, слушая мои ответы, а Рауль взвыл:

– О, да идите вы! Достали меня, ей-богу. Хорошо, что мы выступаем на музыкальном поприще, а то ваши с Мэттом концерты по заявкам людей с плохим чувством юмора провалились бы.

– Вот не соглашусь, но и спорить не буду, – улыбнулся я, почувствовав прилив сил. – Мне пора. Завтра зайдёшь на репетицию?

– Зайду. Принесу успокоительные для нашего истеричного Терминатора и книгу с шутками за двести для вас с Мэттом.

– Жду не дождусь. Чмоки-чмоки.

– Фу ты, чёрт подери, – пробубнил Рауль и отключился.

– Достал его? – тут же поинтересовался Мэтт.

– А то.

Он отбил мне пять и довольно кивнул.

– Ибо не хрен. Он нас так гоняет, что мы просто обязаны отплатить ему хоть чем-то.

Я достал пластинку и помахал ею перед лицом друга.

– А это откуда тут взялось?

– Откуда и всё остальное, – пожал плечами Мэтт, строя из себя дурачка.

– А почему она здесь, а не в моей коллекции?

– Заплати двадцать пять баксов и будет твоей.

– Вот ведь коммерсант хренов. – Я покачал головой, доставая кошелёк из заднего кармана джинсов.

Мэтт приосанился.

– Между прочим, да будет тебе известно, на пластинке ещё краска не успела высохнуть от их автографов. Поэтому не двадцать пять, а сорок… – Я поднял на него глаза. – … пять. Да, сорок пять баксов.

– Да ты жулик!

– Я предприниматель. – На губах Мэтта замаячила плутовская усмешка.

– Наживаешься на собственном друге.

– Это бизнес, ничего личного.

– Придурок. – Я ткнул ему в грудь смятые купюры.

– Можно подумать, что от тебя убудет от этой суммы, – хмыкнул Мэтт, пряча бабки в кассу.

– Не убудет, но я не люблю, когда сначала обозначаются одни детали, а потом внезапно из-за угла появляется то, что обычно пишут в договорах мелким и совершенно нечитаемым шрифтом.

– Сэ ля ви, – он пожал плечами, захлопнув кассу. – Не наеб… не потрудишься, не проживёшь.

Я чуть не закатил глаза, но вспомнил, что у меня осталось ещё одно очень важное дело. Отложив пластинку для своей коллекции, я открыл нашу с Ханной скудную переписку и быстро напечатал:

Мисс Калифорния, у меня к тебе есть предложение. Готова выслушать?

– Ты в курсе, что если Ханна поедет с тобой, то все группи достанутся мне и Рикки? – спросил Мэтт, закинув в рот жвачку.

– В курсе.

– И? Тебя это не смущает?

– Нисколько.

– Вот это меня и беспокоит, – озадаченно произнёс Мэтт, прислонившись к прилавку и скрестив ноги в лодыжках.

Я оторвал взгляд от экрана мобильного, успев заметить, что на нём появились три точки, оповещающие, что Ханна печатала ответ.

– Ты чересчур рьяно переживаешь за мою личную жизнь, не находишь?

– Не нахожу, потому что не ищу, – сострил Мэтт, щёлкнув пузырём из жвачки. – Почему мне кажется, что ты как-то по-особенному относишься к этой пташке?

– Потому что я действительно отношусь к ней по-особенному, – согласился я и выставил вперёд руку, заметив, что Мэтт уже собирался ответить. – И, прежде чем тебя понесёт не в ту степь, скажу: она мне реально нравится. Что в этом плохого? Мы же не спим с теми, кто нам не симпатичен, верно? – Мэтт кивнул. – Ну тогда почему я не могу пригласить очень симпатичную мне девушку, чтобы провести с ней немного времени?

– А разнообразие?

– Поверь, у нас с ней в постели с этим никогда проблем не было.

– Новые запахи?

– От неё потрясающе пахнет.

– Новые тела?

– Мне нравится её.

– Новые эмоции?

– Мэтт, завязывай. Перечисляя мои любимые доводы в спорах с Майком и остальными женатиками, ты не продвинешься дальше того места, где сейчас стоишь. В прошлом мне нравилось проводить время с Ханной. Я не видел её пять лет. Чувак, пять! Почему я не могу развлечься с ней в туре?!

Мэтт вздохнул и, задумчиво смотря на меня, снова лопнул пузырь из жвачки.

– Только не попадись на её крючок, ладно? Сначала всё будет зашибись, но потом она тебе мозг чайной ложечкой выест своей ревностью.

– С чего ты взял?

– С того, что они все такие. Чувак, ты забыл, что даже группи, с которыми мы развлекаемся от силы… сколько? Полчаса? – Я неопределённо качнул головой. – Ну, плюс-минус. Так вот даже они, не имея на нас никаких прав, что говорят первым делом, едва ты член из неё высунул?

– «Тебе понравилось? Когда повторим?», – процитировал я.

– В точку. А что это означает, переводя с языка женской логики, который нам Джей в своё время пытался объяснить?

– Что они уже выбирают имена нашим детям?

– Именно, – кивнул Мэтт и упёрся ладонями в прилавок позади него. – А это означает, что они уже считают нас своей собственностью. Будто бы секс скрепил нас прочнее титанового каната. Стоит тебе вежливо намекнуть ей, что пора бы и на выход, уебан зе битен, мол, веселье окончено, как у неё в глазах застывает такое выражение, словно ты только что убил щенка: на ресницах дрожат слёзы, а нижняя губа дрожит так, что лично у меня закрадываются подозрения, а не страдает ли она от болезни Паркинсона.

Я ухмыльнулся, опустив глаза на телефон, куда только что пришёл ответ.

Ханна: Готова. Жги.

Алекс: Помню, ты говорила, что хочешь отдохнуть немного от работы. А какой самый продуктивный отдых? Смена обстановки, красотка. Поэтому выдвигаю предложение: поехали со мной в тур.

Отправив сообщение, я вполуха слушал Мэтта, продолжающего вещать на тему «Группи и их коварные намерения», как до меня внезапно дошло, что Ханна, ввиду каких-то своих заморочек, может не так воспринять моё предложение. Я и сам не мог понять, почему так загорелся этой идеей, но отказываться от неё точно не хотел. Прикусив нижнюю губу, я принялся вдогонку набирать ещё одно сообщение, чтобы попытаться преподнести своё предложение с наиболее выгодной стороны.

Алекс: Смотри, ты ведь пишешь разные статьи, а с нами ещё ни разу не ездил журналист. Обычно мы даём интервью до или после концерта, но ещё никому не удавалось увидеть изнанку нашей жизни. У тебя появится уникальная возможность написать о том, о чём грезят узнать миллионы фанаток по всему миру. Я даже готов дать тебе эксклюзив. Могу даже попозировать для фотосессии, если захочешь. С таким материалом за тебя потом будут драться все издательства ЛА.

И откуда сей гениальная идея вдруг вылезла?! Но ведь правда же гениально, чёрт побери!

– …гда мой номер слили в Сеть?! Ты помнишь, что тогда началось? Они разрядили мой телефон за час! – продолжал возмущаться Мэтт, вынудив меня поднять на него глаза.

На самом деле, когда его номер телефона оказался в свободном доступе на каком-то портале, где неадекватные фанатки делятся различными подробностями, узнанными в постелях звёзд, начался какой-то тихий ужас. Сначала мы не поняли, с какого хрена телефон Мэтта разрывается посреди репетиции. Но через пять минут до нас дошло, что это нездоровая фигня, когда из-за шквала звонков и поступающих сообщений его телефон перегрелся и перестал даже воспроизводить рингтон.

Мэтт ответил только на один звонок, чтобы убедиться, что это не его семья наяривает, желая сообщить какую-нибудь трагическую весть. Когда на том конце провода его оглушила своим визгом не верящая своему счастью девушка, мы поняли, что Мэтт влип. Ему пришлось поменять номер телефона, а этот самый агрегат впредь не выпускать из зоны видимости, когда он развлекается с поклонницами. Но на этом его страдания не закончились.

– А эти интервью? Они же реально ненормальные. – Он всплеснул руками. – Благо я уверен в своих суперпрочных презервативах, но чёрт подери, это всё было очень неприятно.

Да, после звонков часть девушек, вбив его номер в свои телефоны (типа раз он у них есть, значит, Мэтт их парень) подтасовали факты, напридумывали с три короба и пошли на телевидение с заявлением, что ждут ребёнка от Мэтта. Кто-то даже накладной живот прицепил! Это был адский ад, честно. Мэтт сначала игнорировал это, но потом Рауль дал добро на ответный ход. Посоветовавшись со штатным юристом, Мэтт записал видеообращение, где всё разложил по полочкам и пообещал, что если они не угомонятся, то он подаст на них в суд за клевету и потребует возместить компенсацию за порочащие его честь, репутацию и достоинство лживые обвинения. Это сработало. Девушки пошли на попятную и сказали, что это была шутка.

Шутка, твою ж мать!

Вот уж у кого проблемы с чувством юмора, так это у них, а не у нас с Мэттом, как наивно полагал Рауль. Что-то никто из нас животики от смеха не надорвал.

– Я понимаю твоё беспокойство и правда ценю его, но, чувак, это Ханна. Помнишь девушку, с которой я два года отлично проводил время? – с ноткой сарказма спросил я.

– Да помню я, конечно, – цокнул он. – Красотка, каких днём с огнём не сыщешь. Но вот именно поэтому она и опасна для тебя.

– Расслабь булки. Всё под контролем, – заверил я друга, вновь опустив взгляд на телефон, где вспыхнул экран.

Ханна: А ничего, что моей работой на протяжении пяти лет и было путешествовать?!

Алекс: Ничего. Ты ведь ездила без меня. Поверь, в хорошей компании даже самое дрянное путешествие заиграет новыми красками.

Ханна: Ты только что пообещал, что путешествие будет дрянным?!

Я улыбнулся, печатая ей ответ:

Нет. Я только что пообещал, что не дам тебе скучать и дам эксклюзивный материал для твоих статей. Я не давлю. Подумай. Но дай свой ответ хотя бы послезавтра. Выезжаем через пять дней, в понедельник. Если интересно, могу скинуть список городов, которые мы посетим.

Ну а теперь осталось запастись терпением и не давить на неё. И с каких пор я стал таким…

Каким?

Думаю, ещё не придумали такое слово, способное ёмко донести то, что творилось у меня на душе и что я хотел. Порой мне вообще казалось, что у меня раздвоение личности. Ведь не может же один и тот же человек в одно и то же время желать прямо противоположные вещи, правда же?

– Ты сейчас так противно улыбался, – скривил рожу Мэтт, будто тухлого лимона обожрался. – А я, живя в окружении семьянинов, уже видел подобную улыбку сто тысяч триллионов раз.

– И плюс один, – подмигнул я, давясь от смеха. – Ладно, мне пора. Спасибо за пластинку.

Я засунул телефон в карман джинсов и прихватил своё приобретение, как в помещение зашли две блондинки и, увидев нас с Мэттом, принялись возбужденно, едва не прыгая на месте, перешёптываться.

– Уебан зе битен, чувак, – хохотнул Мэтт, указав мне подбородком на дверь. – Иди готовь чемодан к туру, а я один обслужу своих покупательниц, раз уж ты временно освободил место за шведским столом.

Послав ему приторно сладкую улыбку, показал средний палец и поспешил на выход, пока меня не припечатали к стене голыми сиськами, на которых я должен поставить автограф.

Боюсь, Мэтт слюной захлебнется, если узнает, что, вполне возможно, я уже попал в ловушку. Может, я уже на крючке у Ханны.

Как вам такой поворот?!

Глава 5

Ханна

– Звучит так же диковинно, как если бы ты мне сказала, что пингвины теперь живут в ЛА, – жуя яблоко, прокомментировала Лесли, которой я позвонила по видеосвязи, чтобы посоветоваться.

Очевидно, я просто уже не могла самостоятельно принимать решения, когда дело касалось Алекса. Я перестала доверять своим инстинктам, поэтому ждала, что трезвый и неподкупный голос здравого смысла Лесли вправит мне мозги.

Потому что часть меня хотела поехать с ним.

Наверное, это пораженная какой-то невиданной доселе и, соответственно, неизученной болезнью часть тела. Ведь…

Да ну, нет. Даже обсуждать здесь нечего.

Алекс – звезда. У него куча, вагон, океан, да что уж мелочиться, целая Галактика девушек, с которыми он может (и, что самое важное, так и поступает) проводить своё время между выступлениями. Зачем ему таскать меня с собой, как какой-то чемодан? Я не строила иллюзий и была осведомлена, что фанаткам вообще чихать на конкуренток, но тем не менее я в какой-то степени могу помешать Алексу и его планам весело проводить время с другими девушками. Потому что… Ну, представьте, мы находимся в замкнутом пространстве, переезжая из одного города в другой на их автобусе, а Алекс, окружённый полуголыми девицами, которые разве что не насилуют его, пытается рассказать мне очередную байку для моей статьи, а я как бы рядом сижу и всё это наблюдаю. Ничего так картина вырисовывается? Не мешаю, нет? Да, мы всего лишь когда-то были любовниками, и он не обязан брать целибат на время тура, но это какая-то странная картина получается даже для меня, если честно.

Это, как минимум, противоречит правилам хорошего тона. Тогда зачем он хочет, чтобы я поехала с ним?

О боги! У меня уже мозги закипели!

– Он мотивировал это тем, что я смогу написать статью о закулисье их жизни, – напомнила я, взяв рядом стоящую стеклянную бутылочку с вишнёвым соком. – Что, вообще-то, звучит многообещающе.

– Я бы даже сказала – слишком, – согласилась Лесли. – Тебя смущает, что приглашение поступило от бывшего партнёра, или что этот самый партнёр теперь настолько горяч и востребован, что ты рискуешь заработать проблемы с самооценкой?

Второе замечание не в бровь, а в глаз.

Есть ещё небольшое, совсем крошечное, сомнение, но им я не готова поделиться даже сама с собой. В смысле вслух произнести.

– Второе, – кивнула я, наливая в стакан сок. – Отказаться, да?

– Почему же сразу так категорично? – улыбнулась Лесли, немного склонив голову набок.

Я спародировала её позу, но нахмурилась.

– Где моя язвительная и острая на язык подруга? Куда ты её подевала?

Лесли мечтательно улыбнулась и откинулась на спинку стула. Это благоприятный климат Испании сделал из Пираньи, как ласково называл её муж, пушистую шиншиллу?

– Я её проглотила, – рассмеялась Лесли. – Боже, жду не дождусь, когда вернусь домой, и мы с тобой сможем вместе посещать концерты ребят.

Пока я жила в Лондоне мы с Лесли, живущей преимущественно в пригороде Барселоны, виделись на регулярной основе, приезжая друг к друг в гости на праздники. Причиной её желания вернуться домой была тоска по привычному укладу. Безусловно, она очень старалась привыкнуть к жизни в Европе, ездила с Нэйтом на его соревнования, всячески поддерживала его. Но оказалось, что, даже имея кучу денег и связей, не всегда можно найти себе применение. И чую я, что Нэйт тоже тосковал по друзьям и семье, поэтому так легко принял подобное решение.

– Да, концерты – это, конечно, здорово, – вздохнула я и шёпотом добавила: – Но кто бы мог подумать, что я так растеряюсь, когда дело коснётся какого-то знакомого из прошлого.

– Какого-то знакомого из прошлого, – передразнила меня подруга и с прищуром посмотрела в камеру. – Если бы он был таковым на самом деле, ты бы действительно не растерялась. В связи с чем у меня возникает вполне справедливый вопрос: ты уверена, что между вами ничего не происходит?

– Ничего нового, но химия присутствует.

– Тогда что тебе мешает согласиться? Если я всё правильно помню, ты плевалась от европейских мужчин, тоскуя по нашему менталитету. И вот пожалуйста, словно подарок небес, Алекс предлагает тебе не только приятное времяпрепровождение, но и вполне достойный материал для работы, за который любой писатель придушил бы тебя.

Именно это и выдавало меня, знаю. Если бы всё действительно было так просто, то у меня не возникло бы сомнений. Но что-то мешало мне, не думая, пуститься в приключения, даже зная наперёд, что бонусом я получу роскошный секс с Алексом. Боюсь представить, каков он на адреналине после сыгранного на многотысячную аудиторию концерта. После выступлений в баре он всегда отличался особой пылкостью и нетерпением, но тут даже моя фантазия буксовала.

Однако даже это волнующее предвкушение не перевешивало на чаше весов, где сомнений всё же больше.

– Короче, ты скажешь, что мне делать или нет? – не выдержала я, вызвав оглушительный смех подруги.

– Я?! А ничего, что это твоя жизнь, дорогая?

– Ничего, – пробубнила я и сделала глоток сока. – Я не могу решить ни в одну, ни в другую сторону, а мне нужно дать ответ уже сегодня!

– Он тебе по-прежнему нравится чуточку больше остальных породистых кобелей вокруг?

– Самую малость. – И на пальцах я показала ей, на какую малость он нравится больше остальных, очень надеясь, что Лесли поверит, ведь сомнения, одолевшие меня, и кружились вокруг одной мысли: что он нравился не на чуточку больше, а на грёбаную бесконечность больше остальных.

– Ты всё ещё не нашла пальцев лучше, чем у него?

Хорошо, что я не имела привычки краснеть.

– Не нашла. Его пальцы уникальны и идеальны. Не даром он по клавишам своим стучит, не даром.

– А от его голоса у тебя всё ещё табун плохо дрессируемых мурашек скачет?

– Да, выплясывает, непослушная зараза.

– Тогда вперёд, подруга. Собери всю информацию, что он тебе даст, попляши на их концертах, полежи на его коленях, пока он сочиняет в перерывах свою музыку, и, главное, поразвлекайся от души с этим кудрявым красавчиком.

– Помнишь, что говорят в народе?

– Люди вечно болтают, – она закатила глаза. – Поэтому конкретизируй.

– Береги платье снову, а честь – смолоду. Если меня запечатлеют вездесущие папарацци на коленях Алекса Джонса, то я потом не отмоюсь от ярлыка их сумасшедшей фанатки.

– Если будешь беречь платье и честь смолоду, то тебя похоронят старой девой, зато в красивом платье, – что тоже плюс, конечно.

Я рассмеялась на колкость подруги, как вдруг откуда-то послышался голос Нэйта, хотя его самого не было видно:

– Хуже, чем умереть молодым, может быть только умереть старой девой.

– Свали в закат, Кобель! Хватит подслушивать наши сплетни!

– Да я не подслушивал! Может, я тоже хочу узнать, согласится она или нет?

– Да согласится она, – кивнула Лесли, как за её спиной появился Нэйт и нагнулся к камере, предварительно чмокнув свою жену в макушку.

– Согласишься? – уточнил он, сверкнув заговорщической улыбкой.

Соглашусь ли?!

Я замялась, как Лесли цокнула и простонала:

– Ладно, я приказываю тебе согласиться. Ведь ты за этим позвонила, да?!

– Ух, когда ты приказываешь, я так возбуждаюсь, любимая, – оживился её муж, поиграв бровями, на что Лесли только закатила глаза.

– Ты просто легковозбудимый.

– Извините, что прерываю вашу идиллию, но вы правда считаете, что мне безопасно ехать с ним?!

– Безопасно? – переспросил Нэйт. Я кивнула. – Ну Алекс, насколько я знаю, не бьёт своих женщин.

Теперь и я закатила глаза.

– Я не об этом, и сама прекрасно знаю, что Алекс очень обходительный парень.

– Тогда поверь мне, тебе с ним будет очень неспокойно, но абсолютно точно безопасно.

Вот вы сейчас, наверное, думаете, что со мной что-то не так, раз я всерьёз обдумывала вероятность не ехать в турне с молодой, но очень популярной рок-группой, когда вы бы за это всё отдали, да?

Ну что я могу сказать, никто и не говорил, что со мной и моей головой всё в полном ажуре.

Поговорив ещё немного со своей подругой, я быстро переоделась, накинула на плечи шёлковую накидку в попытке защитить их от пекла на улице, но как только вышла наружу, обнаружила, что поднялся жуткий ветер, буквально с ног сносящий всех вокруг. Если бы у меня не закончился запас Просекко, я бы вернулась домой, но каждый не алкоголик подтвердит мои слова: нет ничего лучше, чем охлажденный Просекко, когда тебе нужно красиво и с лоском что-нибудь обдумать. Поэтому, запахнув полы накидки и покрепче взявшись за ремешок сумочки, я пошла в сторону ближайшего супермаркета, где продавался мой любимый напиток. И плевать, что чесать до него полчаса.

Однако буквально через пару минут телефон призывно заиграл типичной для него мелодией, говоря всем вокруг, что кому-то жизненно необходимо услышать мой голос.

– Алло, – недовольно ответила я, даже не взглянув на экран и прижав подбородок к груди, чтобы пыль и песок не попали в рот и глаза.

– Красотка, не выходи на улицу! Там пипец какой-то творится, – взволнованным голосом предупредил Алекс.

– Поздно. Я уже здесь.

– Чёрт. Вернись домой.

– Не могу.

– Почему?

– Просекко закончилось.

– Ты сейчас серьёзно? На нас шторм надвигается, а ты бухнуть решила?

– Именно это я и буду делать. Особенно, если на нас шторм надвигается.

Алекс чертыхнулся себе под нос, а потом рассмеялся.

– И почему я ни разу не удивлён? Ты всегда отличалась упрямством.

– Спасибо, что алкоголичкой не назвал.

– Ну, ты же не являешься ею. Сейчас, подожди пару секунд, – произнёс он, а затем закричал: – Дэйв, Триша дома? – Пауза. – К ней Ханна зайдёт, не проблема? Ваш дом ближе к магазину, чем её. – Снова пауза, в течение которой я, не веря своим ушам, оторвала телефон от уха и посмотрела на него, будто он мог мне объяснить происходящее. Но когда я снова приложила его к уху, Алекс уже явно обращался ко мне: – Мисс Калифорния, я себе не прощу, если с тобой что-то случится, зная, что я мог это предотвратить, поэтому из магазина иди не домой, а к Трише.

– Простите, а могу я услышать Алекса? – съязвила я. – А то этот приказывающий тип мне что-то не нравится.

Алекс рассмеялся тем самым смехом, который всегда провоцировал табун моих невоспитанных мурашек.

– А ты реально подумала, что я дам тебе разгуливать по улицам, когда тебя может ветром унести в далекие дали, а мне потом придётся организовать поисковую операцию, чтобы вернуть тебя поближе к себе?!

Мурашки с криками «О боги-боги-боги» носились вдоль позвоночника.

– Мог хотя бы «пожалуйста» добавить в своём указе, – недовольно пробубнила я.

– Ханна, пожалуйста, иди потом к Трише. Так лучше?

– Лучше.

– Ты пойдёшь?

– Я подумаю.

– Ты над моим предложением поехать в тур уже два дня думаешь, поэтому такой ответ мне больше не нравится, – нервно хохотнул он. – Да или нет?

Если бы не ветер, вынуждающий меня щуриться изо всех сил, я бы закатила глаза.

– Скинь её адрес.

– Уже, – произнёс он, и мой телефон тут же завибрировал. – Я позже заеду к ним и отвезу тебя домой в безопасности.

Безопасность.

Забавно, что он употребил именно это слово.

Я не стала спорить, особенно чувствуя на себе силу разыгравшейся стихии. Поэтому добрела до магазина, купила четыре бутылки Просекко, а затем направилась прямиком в жилище главного секс-символа страны.

Дэйв и Триша жили в новом многоквартирном комплексе, где, как я знала, купили апартаменты ещё Джей с Хлоей и Нэйт с Лесли (правда пожить в них они пока, естественно, не успели). Если уж мы заговорили про жилищные условия, то по моей информации, которой меня снабжала Лесли, больше меня вращающаяся в этих кругах, Алекс стал владельцем роскошного пентхауса в этом же комплексе. Как и Мэтт, живущий по соседству от своего лучшего друга.

А вот, например, Тайлер, Майкл и Трэвис с жёнами жили неподалёку в частных домах с уютно обустроенной территорией.

Джастин по-прежнему обитал в доме, в котором вырос, а Диего на пару с Оливером приобрели роскошный особняк. То есть они жили двумя семьями под одной крышей, но вроде только наслаждались от такого положения вещей.

– Господи, ты жива?! – заголосила Триша, едва открыв дверь. – Там такой ветер, что я боюсь, он нам оконную раму вынесет.

– Жива, как видишь. И даже игристого принесла. – Я стянула с плеча холщовую сумку, в которой позвякивали бутылки.

– О, я тебя обожаю. Будешь моей лучшей подругой? – рассмеялась Триша, взяв из моих рук сумку.

Мы побрели на кухню, пока я, тщательно подбирая слюни, с замиранием сердца рассматривала окружающую обстановку. Не знаю, чего я ждала от жилища рокера, но точно не такого продуманного дизайна. Квартира была свободной планировки, но каждой метр использовался с умом.

– Дизайном занималась Сидни. Скажи, у меня талантливая сестра? – прокомментировала Триша, заметив мой тихий восторг.

– Скажу. Чёрт возьми, эта квартира просто ваше отражение! – изумилась я, всё больше находя в, казалось бы, хаотичных широких мазках фиолетовой краски на стене жемчужно-серого цвета отсылку к характеру Триши, а в мебели в гостиной зоне, сделанной из потёртой кожи оттенка корицы и стоящей на с виду очень мягком с длинным ворсом чёрном ковре, мне виделось напоминание, что хозяин дома на самом деле очень основательный и глубокий человек.

Я даже не знаю, к какому стилю отнести то, что видели мои глаза. Это точно эклектика. Здесь и авангард, и местами минимализм, где-то в кухонной зоне прослеживался стиль сафари благодаря огромным тропическим растениям в горшках, стоящих по бокам от столешницы, а где-то явно солировал стиль индастриал. Здесь не было ничего милого и розового, но и грубым помещение я бы не назвала.

Определённо, когда у меня появится собственная квартира, я приглашу Сидни в качестве дизайнера.

– Так, хватит петь дифирамбы моей очень талантливой сестре, и лучше скажи: ты поедешь с нами? – спросила Триша, ловко открыв бутылку Просекко.

Я села на высокий стул за гранитный «островок» и подавила желание сострить, что новости в этом мире распространяются быстрее, чем сама новость возникла.

– Не знаю. Я ещё не решила.

Триша передала мне наполненный фужер, и только после того, как налила себе, ответила:

– Впервые за время существования их группы я вижу человека, реально сомневающегося относительно данного предложения. Думаю, ты не удивишься, узнав, что сотни девушек, будь они на твоём месте, убили бы за возможность услышать подобное предложение от Алекса.

Её слова, разумеется, не удивили меня, но натолкнули на давно зревший вопрос:

– Как ты так живёшь?

Триша нахмурилась, взбираясь на стул.

– В смысле?

– Ну я имею в виду Дэйва и его сумасшедшую популярность. Буквально сегодня натолкнулась на статью, где опубликовали рейтинг топ-10 женихов мечты.

– И кто его возглавил?

– Твой муж.

Триша поперхнулась и принялась кашлять.

– А ничего, что он давно женат?!

– Забыла сказать, рейтинг был составлен среди женатых красавчиков.

Она закатила глаза и сдула фиолетовую прядь волос со лба.

– Кто вообще придумывает подобные рейтинги? Мужчина женат, так нет же, они всё равно впихнут его туда, лишь бы внести сумятицу и поднять собственные рейтинги.

– Вот поэтому я и спрашиваю: как ты так живёшь?

– На самом деле я привыкла, – спокойно ответила девушка и, приподняв фужер, добавила: – За нас, сногсшибательных красоток. Пусть лучше наши мужья и парни нервничают, а мы будем сводить с ума всех вокруг и возглавлять рейтинги самых сексапильных девушек на планете.

– Аллилуйя. – Я сделала глоток игристого напитка и невольно от наслаждения прикрыла глаза.

– А если говорить откровенно, то по началу было непросто, – продолжила Триша, отставив фужер. – Только представь: живёшь себе спокойно, пишешь стихи, ходишь на пятничные концерты своего бойфренда в небольшом баре и в общем-то вполне довольна жизнью, как вдруг, по твоей же инициативе, твой парень резко становится самым обсуждаемым певцом сначала на западном побережье, затем на восточном, а потом вдруг о нём начинает говорить Европа и Азия. Всем вдруг очень хочется прикоснуться к твоему парню. Все буквально липнут к нему, хотя он, надо отдать ему должное, шарахается от всех так, словно они больны паротитом. Ты с досадой замечаешь, что свободного времени у вас всё меньше, а обязательств всё больше. Вам не дают уединиться буквально нигде. Совершенно неожиданно возникает нереальный график репетиций и записей в студии, какие-то контракты, постоянные приглашения на выступления или интервью. У тебя голова кругом, а при этом ещё и новорожденный ребёнок на руках.

Вот про это я и говорила. Жить с артистом – адский труд.

– Как ты выдержала?

Она пожала плечами и усмехнулась.

– Пригрозила разводом. С учетом того, что мы тогда только-только поженились, Дэйв реально испугался.

Я рассмеялась.

– И?

– И он поставил ряд условий своему продюсеру, которого, к слову, я ему и нашла. Но это отдельная история. Так вот Дэйв согласился на многое, но взамен попросил только одно: чтобы я всегда была рядом. В противном случае он пригрозил, что не будет выступать ни за какие бабки. Рауль даже не спорил, просто подписал контракт и спросил, когда Его Величество готово начать запись первого альбома.

– Блин, Дэйв молодец, – протянула я. – Не каждый мужчина так поступит, а тут молодой парень, которому на голову свалилась волна бешеной популярности, толпы фанаток, всемирное обожание. А он поставил тебя выше всего этого.

– Видимо, и впрямь меня любит, – подытожила неуверенным голосом Триша.

– Видимо?! Ты до сих пор сомневаешься?!

– Никогда нельзя быть в чём-то уверенной на сто процентов, – защищалась она. – Мы живём в таком переменчивом мире, что было бы в высшей степени наивно полагать, что так, как было вчера, будет и сегодня.

– А фанатки?

– Группи? – уточнила она с усмешкой на губах.

– Ну те, кто лезут за кулисы и пытаются проехать в багажном отделении автобуса.

– Группи, – рассмеялась Триша, мотнув головой, отчего фиолетовая прядь опять упала ей на глаза. – Боже, этих неугомонных, как тараканов, даже радиация не возьмёт.

– Я слышала про Мэтта и то, как его бомбардировали «беременные» подружки. У вас с Дэйвом такого опыта не было?

– Бог миловал пока что, – хохотнула Триша, а потом, хлопнув ладонью по столешнице островка, заключила:

– Для такого разговора нам нужна музыка. Есть предпочтения?

– Я не рассчитываю, что в квартире рок-музыканта мне включат Бритни Спирс, поэтому на твоё усмотрение.

– Кстати, ранняя Бритни очень даже ничего. Под настроение зайдёт, – улыбнулась она, принявшись выбирать песню в айфоне, подключенном к домашней стереосистеме, а через несколько секунд я смогла оценить объёмный звук, когда зазвучала композиция Stupid Girls певицы P!nk. – Чёрт, обожаю Пинк. Сильная, независимая, смелая, провокационная, и при этом ещё и дико талантливая. – Триша принялась ритмично покачивать головой в такт, а потом, взяв бокал и покосившись на меня, добавила: – Ладно, группи, значит. Ты лучше выпей. На трезвую голову слушать о них не лучшая затея. Алекс меня потом прибьёт, если это спугнет тебя, но между нами девочками должна быть взаимовыручка и помощь.

– Не могу не согласиться, – кивнула я, предвкушая грязные откровения и сделав два долгих глотка сыворотки храбрости.

– В общем, существуют разные поклонницы. Есть воспитанные и вполне приятные особы, покупающие билеты как правило подальше от сцены, но с хорошим обзором. На балконе, бельэтаже или трибунах. Их меньшинство. – Я кивнула, внимательно слушая её. – Есть фанатки, которые стремятся быть как можно ближе к своему кумиру, то есть тусуются прямо около сцены. Их большинство. И вот среди них есть своя градация. Я буду говорить сейчас исключительно про публику нашей группы, но я также заметила, что группи условного Джастина Бибера и Мерлина Мэнсона мало чем отличаются. – Я снова кивнула, боясь пропустить важную информацию. – Я сама придумала им названия, поэтому не суди строго. В общем, если представить себе пирамиду, то у её основания будут этакие тяжеловесы, староверы и истинные ценители творчества или попросту девы. Они знают наизусть все песни и искренне тащатся от репертуара исполнителя. На рок-концертах – это пацанки с фаерами в руках, на поп-сборищах это милые девушки, держащие плакаты «Джастин, мой муж тебя ненавидит». – Я прыснула от смеха, наблюдая за тем, как Триша с блеском в глазах делилась со мной сокровенной информацией. – Чуть выше забрались липучки. Название позаимствовала у вашего Джастина «Бибера», – подмигнула она. – Эти опаснее предыдущих, ибо у них есть странная склонность обнажаться. В общественных местах. Именно они срывают с себя футболки, лифчики, трусики и теряют последние крохи мозгового вещества, стараясь по головам добраться до сцены, чтобы поцеловать ботинок своего кумира. Их же одежда тоже имеет странное свойство прилипать к музыкантам на сцене, – она закатила глаза. – Липучки фанатеют от своего фанатизма. Я несколько раз видела их глаза во время концерта и, поверь мне, они невменько. Словно входят в транс, а дальше всё как в тумане.

– Извини, что перебиваю, но меня мучает вопрос: а куда потом со сцены девается их бельё?

– Сжигается взбешенными жёнами, – хохотнула Триша. – А если серьёзно, понятия не имею. Парни просто выкидывают его, едва спускаются за кулисы.

– Ясно.

– Дальше, на вершине пирамиды затаились самые опасные из группи – мокрицы.

Я поперхнулась.

– Кто?

– А как ещё назвать девушек, первыми словами которых при встрече с кумиром будут: «Я такая влажная после вашего концерта»?!

– Резонно.

– Я тоже так думаю, – кивнула она, сделав глоток Просекко. – Эти девушки реальные хищницы. Именно они потом ходят по разным шоу сначала с тестами на беременность, потом с тестами ДНК, а потом выясняется, что забеременела она весьма любопытным образом – стащив использованный презерватив из мусорки, а потом шприцем введя в себя его содержимое.

– О боже.

– Вот-вот, – цокнула она. – В общем, они очень изобретательны и всегда выглядят так, словно сперли гардероб у Барби. Не в плане цвета, а в плане размера – их одежда обтягивает их телеса, как защитная плёнка оберегает колбасу. Приплюсуй сюда длину мини и глубокое декольте и получишь плюс-минус визуальный образ соперницы. Сюда же идёт боевой раскрас, огромные, просто нереальных размеров наращенные или накладные ресницы, зачастую такой же длины маникюр, шпильки и полное отсутствие тормозов. Они готовы встать на колени и расстегнуть ширинку своему кумиру перед переполненным стадионом. Серьёзно! Вот они и пробираются в гримерки артистов, а затем просятся в автобус после каждого концерта. Девы просто просят автограф и фото, липучки просят подписать их обнаженную грудь, но именно мокрицы самые опасные среди них.

Я покачала головой и потянулась за бутылкой.

– Мой вопрос по-прежнему актуален: как, просто как, ты это выдерживаешь? Ведь твой муж вокалист, именно он стоит на переднем плане, именно от его голоса у людей бегают мурашки, именно от его исполнения каждая фанатка уверена, что он спел для неё и о ней.

– Знаешь, – задумчиво начала она, перехватив у меня бутылку и начав разливать Просекко по фужерам, – если я в чём и уверена в этой жизни, так только в одном – Дэйв поёт для меня. Иногда мы с ним, как обычная пара, ссоримся. Я, как обычная девушка, не спешу мириться первой. Он, как обычный парень, не спешит прогнуться. И вот иногда так получается, что на сцену он выходит немного не в себе после нашей ссоры. А потом он начинает петь, находит глазами меня, стоящую за кулисами, и… я уже не злюсь, он уже не кипит, а песня всё говорит за нас. Всё просто уходит на второй план. Есть только он и я – остальное не важно. Обычно, с последними аккордами он откладывает микрофон, подходит ко мне, целует так, что я звёзды вижу, и только потом продолжает концерт.

– Это так романтично, – проблеяла я, подперев подбородок кулаком.

– Это просто Дэйв. Он не любит долго находиться в состоянии ссоры. Джей, например, если они с Хлоей поругались перед выходом на сцену, может весь концерт отыграть в таком состоянии, сломав при этом ни одну пару палочек, – рассмеялась Триша. – Зато потом, едва мы выйдем за кулисы, он хватает её в охапку, закидывает на плечо, подобно пещерному человеку, и уносит в автобус, где у них есть своя комната. Думаю, ты не удивишься, узнав, что Хлою потом до утра никто не видит.

Я улыбнулась.

– Если у Джея с Хлоей есть своя комната, то, где же тусуются группи и парни?

– Если поедешь с нами, увидишь, – пообещала она. – Но скажу так, в подобных автобусах есть всего одна комната. Остальные спальные места прячутся за хлипкой шторкой.

Хм.

Моё воображение нарисовало что-то дикое. Знаете, как в некоторых клипах времен 2000-х показывали? Переполненный полуобнаженными танцующими стриптиз девицами автобус, реки выпивки, светомузыка и орущие парни, которым на адреналине море по колено, а любая венерическая болячка не страшна. Интересно, а каково водителю этого порно-ужаса?!

Покачав головой на свои безрадостные мысли, я посмотрела на Тришу.

– Я не понимаю, зачем Алекс позвал меня. Чтобы я увидела всё это? Написала об этом?

Она прищурилась, посмотрев на меня.

– Алекс никогда не распространялся насчёт ваших свободных отношений, но вся наша компания едина во мнении, что он как-то по-особенному относится к тебе. Не знаю, как это назвать, но он… – она замолкла, пытаясь подобрать слова, а я невольно подалась вперёд. – Понимаешь, сколько я знаю его с Мэттом, столько и вижу, как вокруг них вьётся рой на всё готовых девиц. Буквально на всё. Алекса трудно впечатлить, это уж точно. Он привык, что девушки вешаются на него. Но если он сам позвал тебя, это о чём-то да говорит.

– О чём?

– А я знаю? – хохотнула она. – Но если тебе интересно моё мнение, то ты ему симпатична. По-настоящему.

Ух ты.

Не то чтобы я не уверена в своей привлекательности или сомневалась, что Алекс симпатизирует мне, но одно дело сексуальное притяжение между людьми и совсем другое, когда в игру вступает нечто более глубокое. Когда среди прочих, на всё готовых и согласных, ты всё равно выбираешь одну девушку, согласную далеко не на всё.

Боже, ну вот что мне делать? Почему-то мне казалось, что от моего решения зависела моя жизнь. Я так не переживала, переезжая в другую страну!

– …хватит уже, мелкая! – донёсся до нас практически истеричный возглас, и мы с Тришей одновременно обернулись и увидели, как в квартиру завалились Дэйв, его дочь Сью и Итан, сын Джастина и Мишель. Дэйв попытался поправить свои спутанные от ураганного ветра волосы, пока Сью повисла на ноге Итана и восторженно смотрела на него снизу вверх. – Дэйв, убери её.

Но он, казалось, даже не услышал просьбы ребёнка, тут же направившись в сторону кухни, где сидели мы с Тришей. Через мгновение она уже оказалась в его объятиях, и до меня долетел протяжный выдох Дэйва.

– Слава богу, я дома.

Триша улыбнулась и на мгновение прикрыла глаза, явно наслаждаясь проявлением любви своего мужа. А я посмотрела на попытки Итана доковылять до нас с прилипшей к его ноге девочкой.

– Да сколько можно? – взвыл он.

– Ты такой классный, – мечтательно протянула очаровательная Сью, крепче обхватив тоненькими ручками его ногу и прижавшись к ней щекой.

– Мелкая, ты достала меня. Найди себе другой объект обожания.

– И не подумаю, – вполне серьёзным голоском ответила та. – Ты женишься на мне.

– Что?! – взревел он, усердно тряся ногой. – Да я в таком случае никогда не женюсь!

– Женишься-женишься, – пообещала она. У неё было такое забавное осоловелое выражение лица. Только дети могут так искренне проявлять свои эмоции. А вот судя по выражению лица Итана, ему приходилось несладко от удушающей любви маленькой девочки.

– Ты сплошное наказание, – застонал Итан и беспомощно посмотрел на родителей девочки, мило воркующих буквально в метре от него и совершенно не замечающих ничего вокруг.

– Значит, ты где-то очень согрешил, раз Боженька послал меня к тебе, – заключила Сью, что я рассмеялась.

– Боже, Сью, ты бесподобна.

Она стрельнула в меня хитрым взглядом, радуясь, что её поведение нашло одобрение, и стиснула ногу Итана с такой силой, что всё, что ниже колена, побелело.

– Так! – Пришла в себя Триша, вытянув шею, чтобы посмотреть, что происходит за пределами их с мужем мира, – Сью, отпусти Итана. Ты добьёшься того, что парень перестанет приходить к нам в гости.

– Да ладно тебе, – заступился за дочь Дэйв. – Она всего лишь дурачится.

– Дурачится? – возмущенно вскрикнул Итан. – Да эта мелкая мне шагу ступить не даёт!

Триша нахмурилась, медленно перевела взгляд с Итана на своего мужа и спросила у него:

– А то, как он её называет, тебя вообще не смущает?!

На лице Дэйва сначала отразилось полнейшее непонимание, но потом вмиг отразился ужас, что он сорвался с места, ловко отцепил свою дочь от парня и оттащил её подальше, с недоверием поглядывая на Итана.

– Даже не смей! – предупредил он, выставив вперёд руку. Итан, опешив, уставился на него. – Даже не думай, слышишь меня? Она ещё маленькая. Она всю жизнь будет маленькой, уяснил?

– Да что я такого сделал? Это она цепляется ко мне, не наоборот! – защищался парень.

– Ты мне сказки не рассказывай, – хохотнул Дэйв, прижимая к себе свою дочь. – Знаю я, как это бывает. Тоже в своё время «всего лишь опекал», а потом… – Он посмотрел на Сью, и на его губах расцвела улыбка, но он быстро её спрятал и сердито посмотрел на Итана. – Моя дочь неприкасаемая. Всё всегда и начинается с милых прозвищ, а потом и глазом моргнуть не успеешь, а уже подгузники меняешь вашему ребёнку.

– Что?! – воскликнул Итан, пока я давилась от смеха. Боже, Дэйв в образе ревнивого отца – это что-то с чем-то. Триша тоже не смогла сдержать улыбку, наблюдая за своим мужем. – Какой ребёнок?! Дэйв, да я даже не смотрю в сторону Сью! Господи, ей пять!

– Вот именно, – кивнул Дэйв, пока Сью, уткнувшись носом в шею отца, искоса поглядывала на Итана. – Ей всегда будет пять лет! Всегда, уяснил?

– Да я…

– Уяснил? – требовательно спросил Дэйв. – Если нет, то я скажу твоему отцу, и он запретит тебе приходить на наши репетиции. Так понятнее?

Итан побледнел, а Триша разразилась хохотом.

– Дэйв, полегче. Итан обожает ваши репетиции. Он всё понял. Правда, Итан?

Парень, совершенно сбитый с толку, за что ему сейчас прилетело, неуверенно кивнул и пробормотал:

– Понял.

– Вот и отлично, – заключила Триша, сползая со стула, как на кухню влетел запыхавшийся Алекс и, тут же найдя взглядом меня, с облегчением выдохнул.

– Чёрт, на улице реально апокалипсис какой-то. Ты в порядке?

– В порядке, – внезапно охрипшим голосом заверила его, хотя в эту же секунду почувствовала, что со мной явно не всё в порядке.

Почему-то теперь при появлении Алекса мне всё время становилось неловко. Я никогда не отличалась робостью, но в последнее время частенько ловила себя на мысли, что смущаюсь в присутствии этого парня. Если раньше его внимание для меня казалось обыденной вещью, то сейчас сердце замирало, когда его глаза пристально смотрели в мои. Если раньше я спокойно общалась с ним, то сейчас взвешивала каждое слово. Если раньше я не придавала особого значения табуну оголтелых мурашек, едва Алекс появлялся в зоне видимости, то сейчас только их и ощущала всем телом.

Алекс перевёл взгляд на допитую бутылку Просекко, затем посмотрел на меня и мягко улыбнулся.

– Вижу, что в порядке. А для нас осталось или всё выпили?

– Осталось.

– Отлично.

Оглядевшись, он заметил ещё три бутылки, охлаждавшиеся в винном шкафу, подошёл к нему, достал одну и принялся открывать её. Я наблюдала за игрой мышц на его загорелых жилистых руках, за тем, как пальцы обхватили пробку, аккуратно доставая её, за тем, как он улыбнулся, что-то говоря Дэйву, и внезапно поняла, что приняла решение.

– Я согласна, – прошептала я.

Меня никто не услышал за тем гамом, что творился вокруг. Никто, кроме него. Он выудил пробку с характерным хлопком и резко обернулся, устремив на меня вожделеющий взгляд.

– Ты серьёзно? – также тихо спросил он, уже не обращая ни на кого вокруг внимания.

– Кажется, да.

Он отставил бутылку, которую тут же подхватил Дэйв, продолжающий наставлять бедного Итана, обошёл Тришу, которая, смеясь, подхватила на руки свою дочь, и медленно подошёл ко мне, а потом развернул меня на стуле, встал между моих ног и молниеносно притянул к себе. А через секунду его губы накрыли мои.

Я даже сообразить не успела, что происходит, как его язык мягко прошёлся по моим губам, раздвинул их и ворвался в мой рот. Чтобы не завалиться назад, я вцепилась в его растянутую футболку и прижалась к нему.

За пять лет, что мы не виделись, Алекс точно не разучился целоваться. И мне пришлось прогнать навязчивые мысли, вспыхнувшие в мозгу, сколько девушек за это время он перецеловал. И куда.

Наши языки жадно ласкали друг друга, пока его ладонь зарылась в мои волосы и нежно массировала затылок, посылая волну электрических импульсов по всему телу. Я вмиг превратилась в возбужденный, искрящийся комок нервов.

Поцелуи Алекса были похожи на тот самый ураган, царящий за пределами квартиры. Зачастую они начинались мягко, как лёгкий ветерок, который постепенно увеличивал свою силу, превращался в сносящий с ног шквалистый ветер и закручивающий в пучину страсти торнадо. Устоять просто невозможно.

– Ты не пожалеешь, – пообещал он, прошептав в мои губы.

– Мне нужна ясность, – выдавила из себя, переводя дыхание.

Алекс нежно провёл по моим волосам и снова зарылся в них пальцами, продолжая дышать в мои губы и прижиматься своим натренированным телом.

– Какая?

– В качестве кого я еду? Журналиста, пишущего об изнанке шоу-бизнеса? Бывшей любовницы, сопровождающей теперь своего друга? Стороннего наблюдателя, волею судеб оказавшегося в лучах твоей славы?

Алекс отстранился ровно на столько, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Ты едешь со мной. Мне плевать на статус, какой ты себе придумаешь. Мне просто хочется, чтобы ты увидела, чем я живу.

– Но если ты захочешь развлечься с группи, то…

– Твою ж мать, – цокнул он, перебив меня и метнув в сторону Триши недовольный взгляд. Раздосадовано качнув головой, он снова поймал мой взгляд. – О’кей. Давай обсудим это на берегу. От группи никуда не деться, потому что я не один в автобусе, но со мной их не будет. Идёт?

– Идёт.

– Ещё вопросы? Предложения? Пожелания?

Я была бы не я, если бы не имела всего вышеперечисленного.

– Я поеду на месяц. Если мне всё понравится, то поеду и в Азию, и в Европу с вами.

После небольшой паузы, он кивнул.

– Договорились. И ещё, Рауль попросит подписать тебя соглашение о неразглашении. Это рядовая бумажка, поэтому не обижайся, когда он подпихнёт её тебе.

– Но если я буду писать статью о вас, то эта рядовая бумажка свяжет мне руки, – заметила я, изучая его теперь расслабленное лицо.

Он усмехнулся.

– Для Рауля наш имидж в приоритете. Так он чувствует себя спокойнее. Скажем, ему и так периодически приходится разгребать последствия наших выходок, поэтому этой бумажкой он обеспечивает сохранность нескольких тысяч своих нервных клеток.

Ну что, Ханна, ты сама решилась на это приключение, поэтому не удивляйся заведённым порядкам. Добро пожаловать в мир Алекса, как говорится. Чтобы побыть с ним чуть дольше положенного, теперь придётся подписывать разные бумажки, когда раньше было достаточно скинуть сообщение с адресом и временем.

Не знаю, к чему всё это приведёт, но одно было ясно как божий день – меня ждала долгая дорогая, много музыки, океан сумасшедших фанаток и постоянное искушение в лице Алекса Джонса.

Глава 6

Алекс

– Подпиши вот здесь и здесь, – произнёс Рауль, нависнув над миниатюрной Ханной и тыкая пальцем в документ, пока я, прислонившись к нашему автобусу, не мог до конца поверить своим глазам. Ханна едет со мной.

Охренеть.

– Вы же в курсе, что одно из предложений Алекса звучало приблизительно так: «Ты сможешь написать эксклюзив»? – недовольным голосом пробурчала Ханна, ставя свою подпись на очередной бумажке.

Рауль нисколько не растерялся.

– В курсе. А ещё я в курсе, что когда вы – молодые и горячие – ругаетесь и разбегаетесь по разным углам, то потом чудесным образом сначала в одном издании, следом в другом совершенно неожиданно возникают различные «обличающие» статьи, цель которых растоптать имидж моих подопечных и стереть с лица земли все мои грёбаные труды. Поэтому ставь подпись, красотка, а потом пиши себе в удовольствие. Но только то, что одобрю я. Этот пункт, кстати, тоже имеется, если ты внимательно изучишь документ. До любой публикации ты сначала отправляешь весь материал мне, и публикуешь именно то, что пройдёт мой строгий фейсконтроль. Если я увижу, что свет увидела статья, не одобренная мной, тебя ждёт иск.

– Рауль, хорош запугивать её, – не выдержал я, заметив, как на лице Ханны появились красноватые пятна, сигнализирующие, что он почти довёл её.

Ханна любит покричать. И не только во время оргазма. Если ей что-то не нравится, то берегите свои уши. А мне очень не хотелось начинать тур со скандала.

– Я делаю свою работу, Алекс, – невозмутимо ответил Рауль, даже не взглянув в мою сторону и продолжая перелистывать бумаги, прикрепленные к планшету. – Ещё вот здесь и вот тут.

Ханна, плотно сжав челюсти, яростно подписывала многочисленные бумаги, и почему-то я был уверен, что всё своё негодование она потом выльет на меня. Но даже это не могло испортить моего настроения. Сам не знаю, почему оно было таким приподнятым, но я и впрямь предвкушал эту поездку, как ребёнок ждёт своего дня рождения с кучей подарков.

– Ну и ну, – присвистнул Джей, запихнув чемодан Хлои в багажное отделение автобуса и отряхнув руки. – Не думал, что в ближайшее десятилетие увижу, как сам Алекс Джонс ждёт, когда его спутница поднимется на борт, чтобы сопровождать его в течение всей поездки.

Покосился на него.

– Не ты ли, случаем, подкалывал меня, что именно я из нашей с Мэттом пары и буду подавать пример?

– Я ли, – передразнил меня Джей, встав напротив и оценивающе посмотрев на Ханну. – Но почему мне, чёрт подери, кажется, что ты кайфуешь от всего этого?

– Потому что тебе не кажется, – бросил Мэтт, подходя к автобусу с гитарой на плече, спрятанной в чёрном чехле. – И меня это реально настораживает.

Джей прыснул от смеха.

– Чую я, скоро мы для твоей прекрасной спутницы будем петь говорящие песни, да?

Кто знает.

Наша компания славилась талантом мастерски выбирать песни, чтобы быть услышанными.

– …и последняя вот тут. – Рауль продолжал допекать Ханну, когда Мэтт приспустил свои солнцезащитные очки, которые он носил даже ночью, и, пробежавшись взглядом по миниатюрной фигурке Ханны, нагло улыбнулся мне.

– Хотя ты знаешь, если бы в моём близком окружении была такая же красотка, я бы, пожалуй, тоже не отказался взять её с собой.

Отвесил ему подзатыльник, вызвав хриплый смех Джея, и пригрозил другу:

– Держи свои мысли под замком, а руки в карманах, понял?

– Ой, какие мы собственники, оказывается.

– Так. – Рауль наконец отстал от Ханны и забрал у неё планшетную папку. – Все в сборе?

– Так точно, – бросил Джей, поднимаясь в автобус.

– Тогда поехали, у нас плотный график. Завтра вы выступаете на фестивале в Сакраменто, а на следующий день у вас концерт в Сан-Франциско. – Рауль посмотрел на меня, жестом показав Ханне подниматься в автобус. – Если она будет тебя отвлекать, то не обессудь, но я сниму её с рейса.

Я закатил глаза.

– Рауль, она меня вдохновляет. Так что тебе не за что переживать.

Мэтт что-то пробормотал себе под нос, поднимаясь за Ханной, а Рауль только покачал головой и кивнул нашему водителю.

Я тоже залез внутрь и неосознанно сделал глубокий вдох. Уже привычный запах нашего временного жилища на колесах заполнил ноздри и принёс с собой щекочущее ощущение внизу живота. Многие артисты с годами привыкают к кочующему образу жизни, я же пока ещё находил в этом приятную изюминку, не дающую мне нагревать геморрой. В дороге я часто пишу музыку, находя вдохновение в окружающей меня вечно сменяющейся картинке. Но в этой поездке моё вдохновение прямо перед моими глазами.

Отбил пять водителю и протиснулся в небольшую гостиную зону нашего дома на колёсах. Вообще все автобусы, на которых путешествуют группы, реально отдаленно напоминают гостиничный номер, только довольно-таки тесный и немного вечно покачивающийся.

Вся мебель надёжно, как в дурдоме, прикреплена к полу или привинчена к стенам во избежание травм. Сначала ты попадаешь в гостиную, где есть даже пара кожаных диванов, кресло, в котором я частенько и сижу, стол, холодильник, телевизор, небольшая столешница, на которой стоит кофеварка, чайник, тостер, микроволновка и мини-плита.

Дальше начинается спальная зона, где с двух сторон от прохода в три ряда висят полки, на которых мы и спим. Для создания ощущения уединенности каждая полка прячется за шторкой, которая никоим образом не заглушает характерные звуки, когда ты со своей спутницей ищешь за ней уединения.

Затем душевая кабина, и в самом конце отдельная небольшая комната. С дверью. С настоящей кроватью. Но эту привилегию себя отбили Джей с Хлоей. Типа, они женатики, и пошли мы все к чёрту, когда пытались одолжить их кровать хотя бы на ночь.

В какой-то степени здесь даже уютно. Не знаю, может кожаная мебель создавала такое ощущение, а может, коричневатые оттенки в интерьере вкупе с деревянными поверхностями в отделке, но мне было приятно здесь проводить большую часть времени своей кочевой жизни.

Ханна, задержав дыхание, осматривалась, и в её глазах я заметил неподдельный интерес и, по-моему, облегчение. Бедняжка, наверное, думала, что мы на чемоданах сидим и питаемся сухарями.

– Выдохнула? – улыбнулся я и показал жестом нашему водителю Пьеру сделать чуть тише игравшую песню On The Road певца Bryan Adams. Автобус едва заметно качнулся, что означало, что мы выехали.

– Здесь нет шеста, – вдруг произнесла Ханна, вызвав приступ хохота Мэтта, выкладывающего на стол из карманов джинсов телефон, кошелёк, упаковки жвачки и презервативов, какие-то смятые записки (по-любому с номерами телефонов очередных незнакомок) и ещё какой-то хлам.

– Но это не значит, что стриптиз отменяется, если ты захочешь станцевать.

Я дотянулся и отвесил ему ещё один подзатыльник, смахнув с его тупой головы бейсболку.

– Следи за языком.

– Он на месте. – Мэтт открыл рот и, высунув язык, сделал им волну.

– О, шоу Бивиса и Баттхеда начинается, – прокомментировал Джей, взяв из холодильника банку колы. Плюхнувшись на диван, он притянул на свои колени Хлою и уставился на нас. – Я готов. Начинайте.

Ханна с опаской глянула на меня, и я подмигнул ей.

– Ты привыкнешь, обещаю.

– Даже я ещё не привык, – отозвался Рикки, проходя мимо нас. – А я играю с вами уже не первый год.

– Ханна, всё, что тебе нужно знать, – подключилась Хлоя, – что эти двое самые безобидные парни на свете. Они только поют, играют и…

– Юпи-юпи, Мэтт и Алекс трахают группи! – весело закончил за неё Мэтт.

Хлоя прищурилась, метнув в него убийственный взгляд.

– Я хотела сказать, что бесконечно искрометно шутят, но вижу, твой список ваших достижений замыкает весьма посредственное занятие.

– Трах – не посредственное занятие, – обиженно возразил Мэтт. – Джей, скажи своей жене, что секс – это чудо. Дар. Искусство!