Если я не вернусь. Стихи поэтов, погибших в Великой Отечественной войне
Размер шрифта: 13
Печатается по изданию:
До последнего дыхания. Стихи советских поэтов, павших в Великой Отечественной войне / Сост. Ирина Александровна Богатко. М.: Правда, 1985
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Джек Алтаузен
родился в 1907 г.
погиб в бою под Харьковом в 1942 г.
Вся Отчизна меня провожала
- На войну уходил я из дома,
- Плыл над городом день голубой.
- Переулком, где все нам знакомо,
- Шли мы рядом, родная, с тобой.
- На прощанье ты твердо сказала:
- «Надо край наш любимый спасти» —
- И сама помогла до вокзала
- Вещевой мой мешок донести.
- Помню я, на углу возле сквера
- Чья-то девочка к нам подошла,
- Улыбнулась: «Зовут меня Вера» —
- И на память кисет поднесла.
- А потом поглядела построже,
- Детский взгляд мне ее не забыть:
- «Я хотела бы, дяденька, тоже
- До вокзала тебя проводить!»
- И пошли вы, меня провожая,
- Обе полные думой одной, —
- Ты и девочка эта чужая,
- Что навеки мне стала родной.
- Помню лица, мелькнувшие мимо,
- Голубей на киосках цветных,
- Чей-то возглас: «Соколик родимый,
- Там, на фронте, постой за своих!»
- И старушка, что даже не знала,
- Чей я, кто я и как меня звать,
- Вместе с вами пошла до вокзала,
- Словно сына, меня провожать.
- И когда на ступеньках вагона
- Мы безмолвно с тобой обнялись,
- Посмотрела она умиленно
- И сказала: «Сынок, оглянись!»
- Оглянулся я молча – и замер:
- На перроне, средь ясного дня,
- Сотни женщин махали платками,
- На войну провожая меня.
- И успел я прочесть в каждом взоре:
- «Милый, будь беспощаден в борьбе,
- Пусть великое русское горе
- Гневом сердце наполнит тебе…»
- И потом, вспоминая об этом,
- Через лес, оглашенный пальбой,
- Озаренный январским рассветом,
- С автоматом я ринулся в бой.
- Я фашистской не кланялся пуле,
- Не робел, не терялся в дыму.
- В грозном грохоте, в огненном гуле
- Нес я гибель врагу своему.
- И рука у меня не дрожала,
- Потому что в тот день голубой
- Вся Отчизна меня провожала,
- Весь народ провожал меня в бой.
Я пишу, дорогая, тебе
- Повезло нам сегодня с ночлегом —
- Печка топится, лампа горит.
- И подсолнух, засыпанный снегом,
- Вдалеке на пригорке стоит.
- Чай дымится, душистый и сладкий.
- Отогрелись мы в теплой избе.
- На листочке из синей тетрадки
- Я пишу, дорогая, тебе.
- Знаю я, ты прочтешь строки эти,
- Улыбнешься и скажешь опять:
- «Самый родненький мой ты на свете,
- Только писем не любишь писать».
- А потом возле детской кроватки,
- Возле нашего сына вздохнешь
- И листочек из синей тетрадки
- К пухлым губкам его поднесешь.
- Скажешь: «Сын, это папа нам пишет,
- Хоть и редко, но письма нам шлет».
- Постоишь, поглядишь, как он дышит,
- И слезинка невольно блеснет.
- И промолвишь ты, счастьем согрета:
- «До чего на отца он похож!
- Те же волосы русого цвета,
- Так же ласков и так же пригож».
- Я пишу, а вокруг, дорогая,
- Спят бойцы на шинелях своих.
- Печка топится. Лампа, мигая,
- Свет спокойный бросает на них.
- Снова голос твой тихий я слышу,
- Он навеки мне в сердце проник:
- «Как же, милый, на холод ты вышел
- И забыл застегнуть воротник?»
- В светлой дружбе мы жили с тобою,
- Как цветы полевые, росли,
- И над нашей чудесной судьбою
- Вдруг фашисты топор занесли.
- Ничего! Мы обрубим им руки.
- Ничего! Стисни зубы сильней.
- Каждый миг нашей горькой разлуки
- Враг оплатит нам кровью своей.
- Если б только увидеть могла ты,
- Как ползу я с гранатой в дыму.
- Грозный счет мой открыт для расплаты,
- Платят кровью враги по нему.
- Не один я такой в нашей роте.
- Каждый счет свой открыл именной…
- И берем мы втройне при расчете —
- За семью, за разлуку с женой.
- За страну, за сады, что шумели,
- Кровью платят за всё нам сполна.
- Правда, волосы чуть поседели —
- Что ж поделать, на то и война!
- Дорогая, горжусь я тобою.
- Только вспомню – и сердцу тепло.
- К нам в окопы вчера после боя
- Много разных подарков пришло.
- Пулеметчики варежки взяли…
- И узнал я, мой друг, не таи —
- Их у детской кроватки вязали
- Руки Родины, руки твои.
- Зимний ветер в трубе завывает.
- Спят бойцы – просыпаться им срок.
- Печка топится, лампа мигает,
- И дописан последний листок.
- Я окреп для борьбы и для жизни,
- И сплелись воедино во мне
- Чувство Родины, верность Отчизне
- С нежным чувством к любимой жене.
Письмо от жены
- Там, где яворы мирно дремали,
- Тишиной и прохладой полны,
- В незнакомом селе, на привале,
- Получил я письмо от жены.
- И прочел я, волненьем объятый,
- Дорогие для сердца слова.
- На конверте был адрес обратный
- И отчетливый штемпель «Москва».
- А потом незаметно я снова
- Всё письмо перечел в тишине,
- Отзывалось в нем каждое слово
- Самой нежной любовью ко мне.
- Я читал, и росла моя сила,
- Мне казалось, что вместе с женой
- Тем же голосом мне говорила
- Вся страна: «Будь здоров, мой родной!»
- Обо всем мне жена написала,
- И в конце вместо слов о любви,
- Вместо «крепко целую» стояло:
- «Ты смотри, мой хороший, живи!
- Ну, а если от пули постылой…»
- Тут шли точки неровной строкой
- И стояло: «Запомни, мой милый,
- Есть бессмертие в смерти такой».
- Буду жить, буду драться с врагами,
- Кровь недаром во мне зажжена.
- Наше счастье топтать сапогами
- Мы с тобой не позволим, жена.
- Над бойцами плыл дым от цигарок,
- За деревней гремел еще бой,
- И лежал у меня, как подарок,
- На ладони конверт голубой.
- Я глядел, а улыбка сияла,
- И глаза были счастьем полны:
- Это Родина мне написала
- Чистым почерком верной жены.
Родина смотрела на меня
- Я в дом вошел, темнело за окном,
- Скрипели ставни, ветром дверь раскрыло —
- Дом был оставлен, пусто было в нем,
- Но все о тех, кто жил здесь, говорило.
- Валялся разный мусор на полу,
- Мурлыкал кот на вспоротой подушке,
- И разноцветной грудою в углу
- Лежали мирно детские игрушки.
- Там был верблюд, и выкрашенный слон,
- И два утенка с длинными носами,
- И дед-мороз – весь запылился он,
- И кукла с чуть раскрытыми глазами.
- И даже пушка с пробкою в стволе,
- Свисток, что воздух оглашает звонко,
- А рядом, в белой рамке, на столе,
- Стояла фотография ребенка…
- Ребенок был с кудряшками, как лен,
- Из белой рамки, здесь, со мною рядом,
- В мое лицо смотрел пытливо он
- Своим спокойным, ясным синим взглядом…
- Стоял я долго, каску наклоня,
- А за окном скрипели ставни тонко.
- И Родина смотрела на меня
- Глазами белокурого ребенка.
- Зажав сурово автомат в руке,
- Упрямым шагом вышел я из дома
- Туда, где мост взрывали на реке
- И где снаряды ухали знакомо.
- Я шел в атаку, твердо шел туда,
- Где непрерывно выстрелы звучали,
- Чтоб на земле фашисты никогда
- С игрушками детей не разлучали.
Мать
- Ей не спится, что-то сердце ноет,
- Ломит грудь, а ночь темным-темна,
- Звезд не видно, зимний ветер воет,
- И, куда ни глянь, везде война.
- Стонет явор за окном уныло,
- Кот мурлычет в сонной тишине.
- Пусто в хате. Мужа схоронила,
- А сыны? Где ж быть им – на войне.
- Двое шлют ей радостные вести.
- Хоть и горько дома жить одной,
- Но за старших двух душа на месте,
- Только младший – жив ли он, родной?
- От него ни писем, ни открытки.
- Где он? Что с ним? Полночь. Спит село.
- Услыхала кашель у калитки,
- Встала: «Ну, кого там принесло?
- Эх ты, горе, так и не уснула…»
- Дверь раскрыла, ветер валит с ног,
- Вышла и руками вдруг всплеснула:
- Младшенький, родименький сынок!
- Обняла, к лицу его припала.
- И стоял, обросший бородой,
- Тот, кого в тазу она купала,
- Мыла чистой тепленькой водой.
- Дрожь в ногах – все старость и простуда.
- Затопила печь, накрыла стол.
- «С фронта, милый, как же ты, откуда?
- Отпустили?»
- «Нет, я сам ушел.
- Сам ушел!» – Он повторил и замер.
- Повторил, не пощадил седин.
- Как чужие, встретились глазами,
- И отвел лицо в сторонку сын.
- Долгим взглядом мать его пытала —
- Страшен долгий материнский взгляд, —
- А потом беззвучно прошептала:
- «Будь ты проклят, уходи назад!»
- Есть у нас свои законы жизни:
- Мы в боях фашистских бьем зверей,
- Кто изменит в этот час Отчизне —
- Того ждет проклятье матерей.
Партбилет
- Под ясенем, где светлый луч бежал,
- Боец, сраженный пулей в полдень ясный,
- Сверкая каской, в полный рост лежал
- Лицом на запад, мертвый, но прекрасный.
- Как твердо стиснут был его кулак!
- Рука его была так крепко сжата,
- Что не могли ее разжать никак
- Два белобрысых зверя, два солдата.
- Они склонились в ярости над ним —
- Скоты таких упорных не любили, —
- Кололи грудь ему штыком стальным
- И кованым прикладом долго били…
- Но все равно сквозь злобный блеск штыка,
- Как верный символ нашего ответа,
- Тянулась к солнцу сжатая рука
- С простреленным листочком партбилета.
Вячеслав Афанасьев
родился в 1903 г.
погиб на фронте в 1943 г.
«Вслед за огненными лосями…»
- Вслед за огненными лосями,
- В сновиденье ль, наяву ль,
- Золотые стрелы осени
- Просвистели в синеву.
- Просвистели, и рассветная
- Вновь струится тишина.
- Только издали заветная
- Чья-то песня мне слышна.
- Беспокойное и жгучее —
- Что там в сердце, в глубине,
- Или молодость кипучая
- Возвращается ко мне?
- Что ж, пути ей не заказаны…
- Друг далекий, подходи!
- Сколько слов еще не сказано,
- Сколько песен впереди!
«Застигнутый последней метой…»
- Застигнутый последней метой
- И не успев всего допеть,
- Благословлю я землю эту,
- Когда придется умереть.
- Благословлю ее за воздух,
- Дыша которым был я смел,
- За светлых рек живую воду,
- Где телом и душой свежел.
- За поле знойное пшеницы,
- За села и за города,
- За наш достаток, где хранится
- Зерно и моего труда.
- Благословлю земли просторы,
- Где жил я здесь в наш светлый век,
- Любил ее моря и горы,
- Как мог свободный человек.
- Что здесь учился у народа
- Петь песни ясной простоты
- И украшать трудом природу
- Во имя счастья и мечты.
Всеволод Багрицкий
родился в 1922 г.
погиб на фронте под Ленинградом в 1942 г.
Одесса, город мой!
- Я помню,
- Мы вставали на рассвете:
- Холодный ветер
- Был солоноват и горек,
- Как на ладони,
- Ясное лежало море,
- Шаландами
- Начало дня отметив,
- А под большими
- Черными камнями,
- Под мягкой маслянистою травой
- Бычки крутили львиной головой
- И шевелили узкими хвостами.
- Был пароход приклеен к горизонту,
- Сверкало солнце, млея и рябя,
- Пустынных берегов был неразборчив контур…
- Одесса, город мой! Мы не сдадим тебя!
- Пусть рушатся дома, хрипя в огне пожарищ.
- Пусть смерть бредет по улицам твоим,
- Пусть жжет глаза горячий черный дым,
- Пусть пахнет хлеб теплом пороховым,
- Одесса, город мой,
- Мой спутник и товарищ,
- Одесса, город мой,
- Тебя мы не сдадим.
Ожидание
- Мы двое суток лежали в снегу.
- Никто не сказал: «Замерз, не могу».
- Видели мы – и вскипала кровь, —
- Немцы сидели у жарких костров.
- Но, побеждая, надо уметь
- Ждать, негодуя, ждать и терпеть.
- По черным деревьям всходил рассвет,
- По черным деревьям спускалась мгла.
- Но тихо лежи, раз приказа нет,
- Минута боя еще не пришла.
- Слушали (таял снег в кулаке)
- Чужие слова на чужом языке.
- Я знаю, что каждый в эти часы
- Вспомнил все песни, которые знал,
- Вспомнил о сыне, коль дома сын,
- Звезды февральские пересчитал.
- Ракета всплывает и сумрак рвет.
- Теперь не жди, товарищ! Вперед!
- Мы окружили их блиндажи,
- Мы половину взяли живьем…
- А ты, ефрейтор, куда бежишь?!
- Пуля догонит сердце твое.
- Кончился бой. Теперь отдохнуть,
- Ответить на письма… И снова в путь!
Встреча
- Был глух и печален простой рассказ
- (Мы в горе многое познаем)
- Про смерть, что черной грозой пронеслась
- Над тихой деревней ее.
- …Немало дорог нам пришлось пройти,
- Мы поняли цену войне.
- Кто, встретив женщину на пути,
- О милой не вспомнит жене?
- …Она стояла, к стене прислонясь,
- В промерзших худых башмаках.
- Большими глазами смотрел на нас
- Сын на ее руках.
- «Германец хату мою поджег.
- С сынишкой загнал в окоп.
- Никто на улицу выйти не мог:
- Появишься – пуля в лоб.
- Пять месяцев солнца не видели мы.
- И только ночью ползком
- Из липкой копоти, грязи и тьмы
- Мы выбирались тайком.
- Пусть знает сын мой, пусть видит сам,
- Что этот разбитый дом,
- Студеные звезды, луну, леса
- Родиной мы зовем!
- Я верила – вы придете назад.
- Я верила, я ждала…»
- И медленно навернулась слеза,
- По бледной щеке потекла…
- Над трупами немцев кружит воронье.
- На запад лежит наш путь.
- О женщине этой, о сыне ее,
- Товарищ мой, не забудь!
Евгений Березницкий
родился в 1909 г.
погиб в боях под Ельней в 1941 г.
За честь Отчизны
- За каждый колос, опавший
- С твоих, Отчизна, полей;
- За каждый волос, упавший
- С головок наших детей;
- За стон от боли жестокой,
- Слетающий с братских губ,
- Отплатим мы око за око,
- Отплатим мы зуб за зуб.
- Не быть рабыней Отчизне,
- И нам рабами не жить!
- За счастье свободной жизни
- Не жалко голов сложить!
- Отсюда наше бесстрашье
- Начало свое берет.
- Священна ненависть наша,
- Расплаты близок черед!
- Нет краше, страна родная,
- Счастья – тебе служить.
- Идем мы, смерть презирая,
- Не умирать, а жить!
Борис Богатков
родился в 1922 г.
погиб в боях под Смоленском в 1943 г.
Наконец-то
- Новый чемодан длиной в полметра,
- Кружка, ложка, ножик, котелок…
- Я заранее припас все это,
- Чтоб явиться по повестке в срок.
- Как я ждал ее! И наконец-то,
- Вот она, желанная, в руках!..
- …Пролетело, отшумело детство
- В школах, в пионерских лагерях.
- Молодость девичьими руками
- Обнимала и ласкала нас,
- Молодость холодными штыками
- Засверкала на фронтах сейчас.
- Молодость за все родное биться
- Повела ребят в огонь и дым,
- И спешу я присоединиться
- К возмужавшим сверстникам моим!
«Все с утра идет чредой обычной…»
- Все с утра идет чредой обычной.
- Будничный, осенний день столичный —
- Славный день упорного труда.
- Мчат троллейбусы, гремят трамваи,
- Зов гудков доносится с окраин,
- Торопливы толпы, как всегда.
- Но сегодня и прохожим в лица,
- И на здания родной столицы
- С чувствами особыми гляжу,
- А бойцов дарю улыбкой братской —
- Я последний раз в одежде штатской
- Под военным небом прохожу!..
Перед наступлением
- Метров двести – совсем немного —
- Отделяют от нас лесок.
- Кажется, велика ль дорога?
- Лишь один небольшой бросок.
- Только знает наша охрана:
- Дорога не так близка.
- Перед нами – «ничья» поляна,
- А враги – у того леска.
- В нем таятся фашистские дзоты,
- Жестким снегом их занесло.
- Вороненые пулеметы
- В нашу сторону смотрят зло.
- Магазины свинцом набиты,
- Часовой не смыкает глаз.
- Страх тая, стерегут бандиты
- Степь, захваченную у нас.
- За врагами я, парень русский,
- Наблюдаю, гневно дыша.
- Палец твердо лежит на спуске
- Безотказного ППШа.
- Впереди – города пустые,
- Нераспаханные поля.
- Тяжело знать, что моя Россия
- От того леска – не моя…
- Посмотрю на друзей-гвардейцев:
- Брови сдвинули, помрачнев, —
- Как и мне, им сжимает сердце
- Справедливый, священный гнев.
- Поклялись мы, что встанем снова
- На родимые рубежи!
- И в минуты битвы суровой
- Нас, гвардейцев, не устрашит
- Ливень пуль, сносящий пилотки,
- И оживший немецкий дзот…
- Только бы прозвучал короткий
- Долгожданный призыв: «Вперед!»
Возвращение
- Два шага от стены к окну,
- Немного больше в длину —
- Ставшая привычной уже
- Комнатка на втором этаже.
- В нее ты совсем недавно вошел,
- Поставил в угол костыль,
- Походный мешок опустил на стол,
- Смахнул с подоконника пыль
- И присел, растворив окно.
- Открылся тебе забытый давно
- Мир:
- Вверх – голубой простор,
- Ниже – зеленый двор,
- Поодаль, где огород,
- Черемухи куст цветет…
- И вспомнил ты вид из другого жилья:
- Разбитые блиндажи,
- Задымленные поля
- Срезанной пулями ржи.
- Плохую погоду – солнечный день,
- Когда, бросая густую тень,
- Хищный «юнкерс» кружил:
- Черный крест на белом кресте,
- Свастика на хвосте.
- «Юнкерс» камнем стремился вниз
- И выходил в пике.
- Авиабомб пронзительный визг,
- Грохот невдалеке;
- Вспомнил ты ощутимый щекой
- Холод земли сырой,
- Соседа, закрывшего голой рукой
- Голову в каске стальной,
- Пота и пороха крепкий запах…
- Вспомнил ты, как, небо закрыв,
- Бесформенным зверем на огненных лапах
- Вздыбился с ревом взрыв.
- …Хорошо познав на войне,
- Как срок разлуки тяжел,
- Ты из госпиталя к жене
- Все-таки не пришел.
- И вот ожидаешь ты встречи с ней
- В комнатке на этаже втором,
- О судьбе и беде своей
- Честно сказав письмом.
- Ты так поступил, хоть уверен в том,
- Что ваша любовь сильна,
- Что в комнатку на этаже втором
- С улыбкой войдет жена,
- И руки, исполненные теплом,
- Протянет к тебе она.
Девять ноль-ноль
- Не жизнью – патронами дорожа,
- Гибли защитники рубежа
- От пуль, от осколков мин.
- Смолкли винтовки… И наконец
- В бою остались: один боец
- И пулемет один.
- В атаку поднялся очередной
- Рассвет. Сразился с ночною мглой,
- И отступила мгла.
- Тишина грозовая. Вдруг
- Матрос услышал негромкий стук.
- Недвижны тела,
- Но застыла над грудою тел
- Рука. Не пот на коже блестел —
- Мерцали капли росы.
- Мичмана, бравого моряка,
- Мертвая скрюченная рука,
- На ней живые часы.
- Мичман часа четыре назад
- На светящийся циферблат
- Глянул в последний раз
- И прохрипел, пересилив боль:
- «Ребята, до девяти ноль-ноль
- Держаться. Таков приказ».
- Ребята молчат. Ребята лежат.
- Они не оставили рубежа…
- Дисков достаточно. С ревом идет,
- Блеск штыков выставляя вперед,
- Атакующий вал.
- Глянул матрос на часы: восьмой —
- И пылающею щекой
- К автомату припал.
- Еще атаку матрос отбил.
- Незаметно пробравшись в тыл,
- Ползет фашистский солдат:
- В щучьих глазах – злоба и страх.
- Гранаты в руках, гранаты в зубах,
- За поясом пара гранат…
- Матрос с гранаты сорвал кольцо,
- Дерзко крикнул врагу в лицо:
- «Ну, фриц! Взлетим, что ль,
- За компанию до облаков?»
- От взрыва застыли стрелки часов
- На девяти ноль-ноль.
Дмитрий Вакаров
родился в 1920 г.
убит гитлеровцами в концлагере Даутмерген в 1945 г.
Ты дай мне великое сердце
- Отец, ты скитался по свету,
- Ты счастье искал.
- Но не было счастья и нету,
- Ты горе лишь знал.
- Ты верил: поможет молитва
- В неравной борьбе.
- Я ж верю: поможет лишь битва
- И мне, и тебе.
- Ты дай мне великую силу,
- Мне силу внуши,
- Чтоб сделать ту силу мерилом
- Мятежной души.
- Ты дай мне великое сердце,
- Без края, без дна,
- Чтоб в сердце горела, как солнце,
- Любовь лишь одна.
- В том сердце, грустя и ликуя,
- В том сердце сердец
- С сыновней любовью вмещу я
- Тебя, мой отец.
- Тем сердцем согрею в дороге
- Бессильных людей,
- И песен спою я им много
- О силе людей.
«Не помогут нам стоны…»
- Не помогут нам стоны,
- Нас не выручит плач —
- Их не знают законы,
- Их не слышит палач.
- Не помогут молитвы,
- О, поверь мне, бедняк!
- Ты готовься для битвы,
- Крепче стисни кулак!
- Без борьбы нет победы,
- Нет иного пути —
- За отцов и за дедов
- Отплати, отомсти!
- Без борьбы нет свободы,
- Нет иного пути —
- За все кривды народа
- Оплати, отомсти!
Не жди!
- Ни врача нет, ни больницы,
- Косит жизнь туберкулез.
- У детей тускнеют лица
- От горячих слез.
- Нет ни радости, ни хлеба.
- Горечь горькая в груди,
- Ни от папы, ни от неба
- Милости не жди!
- Раз всему конец бывает —
- И обидам есть конец…
- И тебя я проклинаю,
- Оккупант – подлец!
- Ты не жди от нас пощады,
- Мы пощады не даем.
- Мы сломаем все преграды,
- Нечисть всю сметем!
Слезы
- Слезы бессильные,
- Слезы обильные
- Льются в глуши.
- С ними стекает,
- С ними слетает
- Горечь с души.
- Слезы народные,
- Слезы горячие
- Льются-текут.
- Слезы Отчизны
- К мести-расплате
- Всех нас зовут.
- Злоба святая
- В сердце моем.
- Я призываю
- Ночью и днем:
- Бей чем попало,
- Бей топором!
Я бью пером!
- Ты пьешь вино,
- Я воду пью.
- Ты пьешь коньяк,
- Я горечь пью.
- Что хвалишь ты,
- То я браню,
- Ты продал честь,
- Я честь храню.
- Ты любишь чин,
- Я труд люблю.
- Ты любишь грош,
- Я жизнь люблю.
- Ты любишь кнут,
- Ты бьешь кнутом.
- Я правдой бью,
- Я бью пером.
- Я на тебя
- Недаром злюсь.
- Однажды я
- С тобой столкнусь!
Вперед
- Отчизна родная,
- От края
- до края
- Тебя
- облетаю.
- Все вижу,
- все знаю:
- Есть голод,
- есть горе.
- Нет хлеба,
- нет воли.
- Отчизна родная,
- От края
- до края
- Все вижу,
- все знаю.
- Ношусь
- и летаю,
- Прошу
- и взываю:
- Восстаньте, рабы!
- Не бойтесь судьбы!
- От края
- до края
- Лечу, залетаю,
- Кричу, заклинаю:
- Вставай, мой народ,
- За вольность – вперед!
Чайка
- Как чайка, которую ранил стрелок,
- О солнце вздыхает, вся кровью залитая,
- Так ты, моя Родина, горем убитая,
- С надеждой глядишь на багряный восток.
- Чудесные горы, долины, леса,
- Озера, потоки и реки прекрасные —
- И рядом невежество. Бедность ужасная,
- И слезы невольно туманят глаза.
- Тираны, тираны, конец недалек,
- Погибнет, провалится власть ненасытная;
- Восстанем на вас мы семьей однолитною,
- Дадим вам последний смертельный урок!..
- Рабочий, студент, бокораш, селянин,
- Как братья восстанем все общею силою,
- И сразу над вражьей всеобщей могилою
- Родится свободной страны гражданин.
Леонид Вилкомир
родился в 1912 г.
погиб в воздушном бою под Новочеркасском в 1942 г.
«Мы победим. Мои – слова…»
- Мы победим. Мои – слова,
- Моя над миром синева,
- Мои – деревья и кусты,
- Мои – сомненья и мечты.
- Пусть на дыбы встает земля,
- Вопит, и злобствует, и гонит —
- Меня к своим ногам не склонит,
- Как в бурю мачты корабля.
- Я буду жить, как я хочу:
- Свободной птицею взлечу,
- Глазам открою высоту,
- В ногах травою прорасту.
- В пустынях разольюсь водой,
- В морях затрепещу звездой,
- В горах дорогой пробегу.
- Я – человек, я – всё могу!
Михаил Гершензон
родился в 1909 г.
умер от ран, полученных в бою на фронте, в 1942 г.
«Что сталось с небосклоном? Никогда…»
- Что сталось с небосклоном? Никогда
- Он не был так вместителен и емок.
- От сизого рассвета до потемок
- В нем ветер строит башни, города
- Из облаков и туч. И синеве просторно,
- И радуга цветным ручьем течет,
- Оттенкам неба потерялся счет —
- Зеленый, матово-жемчужный, черный…
- Под этим куполом – как детские бирюльки,
- Деревни притулилися по кочкам,
- Церквушка машет беленьким платочком,
- И озеро лежит в своей кастрюльке.
- Леса в полях брели и заблудились,
- А он все ширится, огромный небосвод,
- Земное все, что дышит и живет,
- Вобрать в свой круг и успокоить силясь.
- Но он, как раковина, он вбирает шумы;
- Сквозь купол прорывается война,
- И если здесь земля пощажена,
- Ежеминутно слышится угрюмый,
- Тяжелый гул, такой, что и поля
- Подрагивают, шкурой шевеля, —
- Такие ухающие разрывы,
- Что и березки, вдруг затрепетав,
- Оглядываются, на носки привстав,
- И спрашивают: «Всё еще мы живы?»
Захар Городисский
родился в 1922 г.
умер от тяжелого ранения, полученного в бою, в 1943 г.
«Если мне смерть повстречается близко…»
- Если мне смерть повстречается близко
- И уложит с собою спать,
- Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский
- В боях не привык отступать,
- Что он, нахлебавшись смертельного ветра,
- Упал не назад, а вперед,
- Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра
- Вошли в завоеванный счет.
Последнее
- Я тебе посвятил много пламенных строк,
- Ты же письма писать мне не хочешь…
- Ну так знай, я могу и к тебе быть жесток
- И порву свое сердце на клочья…
- Хватит сил у меня твой портрет разорвать,
- Сжечь все письма твои дорогие
- И без жалости их навсегда променять,
- Навсегда променять на другие…
- А при встрече, не глядя, я мимо пройду,
- Если б даже и сердце дрожало…
- Потому что весной в сорок третьем году
- Ты мне письма писать перестала.
Владислав Занадворов
родился в 1914 г.
погиб в битве на Волге в 1942 г.
Мой город
- Я знал тебя, город, в мерцании сварок,
- В кольце голубом автогенных лучей,
- Входил ты, как юность, порывист и жарок,
- В разгул сумасшедших метельных ночей.
- В грязи котлованов, в лесах новостроек
- Мужали и крепли мы вместе с тобой.
- Еще не доделан, еще не устроен,
- Ты был уже завтрашней нашей судьбой.
- Я знал тебя, город, в дни празднеств народных:
- Гирляндой огней ты из мрака возник —
- В кипении танцев и песен свободных
- Асфальтовых улиц раскрытый дневник.
- Разлет площадей и движенье кварталов
- Как будто сошли со страниц чертежа,
- Казалось, что радуг стоцветье вобрала
- Твоя озаренная светом душа.
- Я знал, что военная форма, мой город,
- Мой каменный сверстник, придется к лицу:
- Таким ты по-новому близок и дорог,
- Как мужеству – сила, как слава – бойцу.
- Без жеста ненужного, тверд и спокоен,
- Ты каждую полночь уходишь во мрак,
- Встаешь на рассвете подтянут, как воин,
- Как будто кварталы сжимаешь в кулак.
- На улицах гулких в туманном пространстве
- Сверкают винтовки твоих сыновей,
- И каждый уносит в брезентовом ранце
- Частицу любви беспредельной твоей.
- И снова – с работой стахановской дружен —
- В привычной спецовке встаешь ты к станку.
- Удар за ударом куешь ты оружье,
- Все глубже копаешь могилу врагу!
Кусок родной земли
- Кусок земли, он весь пропитан кровью.
- Почернел от дыма плотный мерзлый снег.
- Даже и привыкший к многословью,
- Здесь к молчанью привыкает человек.
- Впереди лежат пологие высоты,
- А внизу – упавший на колени лес.
- Лбы нахмурив, вражеские дзоты
- Встали, словно ночь, наперерез.
- Смятый бруствер. Развороченное ложе.
- Угол блиндажа. Снаряды всех смели.
- Здесь плясала смерть, но нам всего дороже
- Окровавленный кусок чужой земли.
- Шаг за шагом ровно три недели
- Мы вползали вверх, не знавшие преград.
- Даже мертвые покинуть не хотели
- Этот молньей опаленный ад.
- Пусть любой ценой, но только бы добраться,
- Хоть буравя снег, но только б доползти,
- Чтоб в молчаньи страшно и жестоко драться,
- Всё, как есть, сметая на своем пути.
- Под огнем навесным задержалась рота,
- Но товарищ вырвался вперед…
- Грудью пал на амбразуру дота —
- Сразу кровью захлебнулся пулемет!
- Мы забыли всё… Мы бились беспощадно.
- Мы на лезвиях штыков наш гнев несли,
Продолжить чтение