Развод. Побег от Альфы

Незнакомец

Руки дрожали. Я снова и снова передвигала вещи в своей бездонной сумке, но не могла найти банковскую карточку. Перед кинофильмом покупала воду, опаздывала и кинула её мимо специального кармашка.

Я стояла в проходе торгового центра и готова была разрыдаться. Меня захлёстывало отчаянье. Сначала я неделю уговаривала Тэрна сходить в кино, потолкаться среди людей.

Когда мы уже сидели в Relax зале выяснилось, что мы в нём одни. Фильм тоже оказался не тем, который хотела я. Мы снова смотрели кровавый боевик, а не лёгкую комедию. И вот теперь я потеряла карточку.

Тэрн меня убьёт!

– Ты замужем? – Раздался справа от лавочки, на которую я поставила сумку, резкий мужской голос.

Искоса взглянув на парня, снова продолжила рыться в беспорядочном нагромождении нужного. Но теперь мои мысли были с незнакомцем. Очередная проверка Тэрна?

От досады я поджала губы и сгребла вещи, наклонив сумку вбок.

Парень не уходил.

– Я спрашиваю, ты замужем?

Незнакомец меня беспокоил. Темноволосый. Лет 25, но тёртый, опасный. Одет в чёрные джинсы и такой же джемпер. Мощная фигура, будоражащий взгляд. Острые углы татуировок над краем ворота и на запястьях.

– Замужем. – Как можно нейтральнее ответила я.

В мужчине было что-то опасное. Невыносимо колкое и пробирающее до костей. От него хотелось не просто отвернуться, прячась за безразличным взглядом. У меня появилось желание бежать изо всех сил.

Я бы сделала это невзирая на неудобные алые шпильки с двенадцатисантиметровым каблуком. На таких хорошо стоять и улыбаться. А спасаться плохо.

– Не похоже, – рявкнул незнакомец.

Всей поверхностью кожи я почувствовала исходящую от него угрозу. На проверку мужа это уже не было похоже. Парень был совершенно другим. Таких в подчинении Тэрна не было.

Муж не терпел несогласия и силы, которая могла соперничать с его авторитетом. Этот точно мог. Возможно, не прямо сейчас, но через пару лет – влёгкую. Эта мысль моментально вскипятила мою кровь и заставила сердце стучать быстрее.

– Делаю тебе исключение и ещё раз задаю вопрос. – Незнакомец угрожающе качнулся в мою сторону, и я отпрянула, выставив сумку между нами. – Ты замужем?

– Да! Я замужем! Я уже отвечала!

Мой голос задрожал и сорвался на крик. Я затравлено огляделась вокруг, но в широком проходе торгового центра не было никого из свиты Тэрна. Даже других оборотней не было. Только люди.

В случае опасности, просить помощи не у кого. Люди с ним не справятся.

– А почему не носишь кольцо? – продолжил незнакомец.

А вот за это хотелось послать! Тэрн не носил колец принципиально. Говорил, что они могут травмировать при применении оружия и ему метки пары вполне достаточно. Я делала вид, что меня это не обижает.

Хранила свой символ верности в шкатулке, а гордость и того дальше.

– Не хочу и не ношу. – Обрубила я.

Незнакомца мой ответ совершенно не удовлетворил. Он обошёл скамейку, на которую я поставила сумку. Остановился ровно напротив.

– Это не причина. А почему, на самом деле, – на этих словах он сделал особое ударение, – не носишь кольцо?

Я разозлилась.

– Потому что не вижу в этом смысла! Тем, кто верен, не нужны символы. Тех, кто неверен, и они не остановят! – Зло выпалила я, и тут же поняла, как меня это ранит.

Снова склонилась к сумке, делая вид, что продолжаю поиски пропажи, чтобы не шипеть от обжигающей душевной боли. На самом деле, я уже не могла сосредоточиться, и просто копалась в вещах, судорожно сжимая и разжимая пальцы.

Мои светлые локоны ссыпались вперёд, отгородив от пронзительного взгляда незнакомца, словно ширмой. Я облегчённо выдохнула, получив нежданную защиту. Даже улыбнулась, радуясь разрыву зрительного контакта.

Но незнакомца это не остановило. С наглой решимостью он убрал мои волосы ладонью со сбитыми костяшками в сторону. Наклонился к самому лицу и прорычал с вызовом.

– Его кольцо не носишь? Это хорошо! Моё бы носила. – От удивления его нахальством меня просто парализовало. Я смотрела на мужчину, затянутого в чёрное, и не могла вымолвить ни слова. Видя моё замешательство, незнакомец самоуверенно ухмыльнулся и припечатал, – ещё будешь носить!

Жизнь страшнее

В машине было тихо. Тэрн в вечной камуфляжной одежде сидел на заднем пассажирском сиденье справа, я за водителем. После фильма муж ушёл на важную встречу и вернулся оттуда злым.

Не кричал, не ругался. Только сжимал губы в мертвенно белую полосу и щурил глаза. Те, кто его не знали, могли принять это выражение лица за сосредоточенность. Но я знала правду.

Это было страшно.

Чаще всего после встреч муж молчал и скалился. Как ему казалось, улыбался, но я знала, что это другое. Улыбка – признак радости. Оскал – совершенно другое дело. Это не простое удовольствие. Это предчувствие победы и угроза одновременно.

А быть на вершине Терн любил больше всего. «Место мужчины впереди. Место женщины там, где скажет мужчина» – любимое выражение мужа. Второе по популярности: «Женщина должна молчать». И это не только про запрет на слова.

Сейчас его нежелание разговаривать со мной было бы мне на руку. Перед глазами ещё вспыхивали картинки общения с незнакомцем. Звучали его слова. Будоражили колкие проникающие взгляды.

Но сегодня мне не повезло во всём. Муж решил общаться.

– Как тебе семейный выход, Лирика?

Лирика. Полное имя. Значит всё ещё хуже. Доведёт до слёз и скажет, что тупая.

Ладно. Я привыкла.

– Фильм страшный.

– Да ты что? – наигранно удивился Тэрн. – Что так?

– Крови много, шумно и некрасиво.

– Жизнь страшнее! Черные снова поднимают голову. Борзеют по всем направлениям, а ты трясёшься как припадочная, глядя на киношных монстров. Посмотри вокруг! Звери вокруг нас, а не на экране! Да им шанс и тебя сожрут!

Тэрн был возбуждён. Он отвернулся к окну и сдвинулся на сиденье так, чтобы переместить корпус вперёд. Упёрся ладонями в колени. Он был готов к броску, но из противников рядом была только я.

Крепко влипла.

– Что ты молчишь?

– Женщине надо молчать. Это лучшая её добродетель.

– Но не когда мужчина хочет общения!

Терпи. Молчи и терпи. Сейчас он сорвётся. Просто терпи, Лири. Просто терпи. Ради себя, ради отца, ради всех нас.

– Что ты молчишь? Язык проглотила?

– Просто голова болит после фильма.

Я прикоснулась пальцами к виску, но Тэрн отбросил мою руку в сторону. Получилось, что я сама себе отвесила смазанную, но вполне чувствительную пощёчину. Но пока без синяков.

Но стонать, кричать или плакать было нельзя. Глаза в пол и молчать. Отвечать односложно. Но перед этим я взглянула в зеркало заднего вида. Умоляюще посмотрела на водителя, прикрыв лицо рукой.

– Какие мы нежные, надо же! Я рискую каждый день, отвоёвываю интересы стаи. А ты живёшь на всём готовом. Сидишь на шее Альфы и ножки свесила!

Пока мы едем, Тэрн не ударит. Он взрывной. Если перекипит за время пути, то и дома будет всё нормально. А если нет, меня ждёт ночь в трансформации. Иначе переломы быстро не срастутся.

Водитель всё понял и, постепенно снизив скорость, выбрал длинную дорогу к дому. От облегчения я зажмурилась и снова начала дышать. У меня появился шанс на спокойный вечер.

– Ты совершенно бесполезное существо, Лирика! Я всё для тебя делаю, а ты только пользуешься моим положением в стае! От тебя никакого удовольствия. Ты же бревно бревном! Не работаешь, не занимаешься садом, не ездишь со мной на мотоцикле. Ты даже не залетела ни разу за два года! Пустобрюхая и пустоголовая особь. Ты вообще волчица, или где? На кой ты мне сдалась такая убогая?

Молчать! Дыши медленно, не перечь. Голову не отворачивай, в разговор не вступай. Молчи и дыши, пока есть чем дышать. Сломает нос, как первой жене, и трансформироваться не даст, дышать будет нечем.

– Что молчишь? Мне не нужна восточная жена, мне волчица нужна. А ты кто? Корова какая-то! Ослица! – Тэрн оскалившись рассмеялся. – Веселуха! Я женат на травоядной кобыле!

Почти пронесло! Терпи и молчи! Осталось ещё немного! Ещё совсем капельку! Ты же всё уже знаешь! Тебе не надо получать по лицк за каждый неловкий вопрос или неугодный ответ. Просто терпи, и он сам всё расскажет и успокоится сам.

– Пока ты тут губы уточкой складываешь, Белые объявили вечеринку в Антариуме. Хотят видеть только семьи Чёрных и нашу. На кой хрен, я тебя спрашиваю? Чего им приспичило? Праздники и годовщины нескоро. Сделок открытых нет. В конфликтах мы не засветились. Что происходит, я тебя спрашиваю?

Он шарахнул кулаком по спинке предыдущего сиденья, и я вздрогнула.

– Не трясись, бесхребетная. Ты там будешь со мной. А я – скала. У меня зубы острые. Не то, что у этого престарелого Альфы Чёрных. – Тэрн хищно зыркнул в мою сторону и снова оперся ладонями о колени. – Будь преданной и с тобой ничего не случится.

Я едва не рассмеялась в ответ на слова мужа. Не «гарантирую защиту», не «с моей женой всегда будет всё в порядке», не «я тебя ото всех защищу». Только «с тобой ничего не случится». Ну что, настоящий вожак. Опора, стена!

Муж зло выдохнул.

– Будь готова завтра к 18 часам. Приём назначен на 19, но мы проедем по городу в кабриолете. Пусть на нас посмотрит стая. И не только наша. Надо поддавливать каждую минуту, а то щенки разбегутся и не соберём. Платье купи новое. Каблуки возьми повыше, грудь оголи. И у Белых, и у Чёрных в жёнах старухи. Пусть хоть посмотрят на свежее тело, пооблизываются.

Машина въехала в бронированные ворота и остановилась прямо у крыльца. Водитель открыл дверь сначала мужу. Когда тот вышел на выложенную камешками дорожку, помог выйти мне.

Прежде чем пойти к дому, я нагнулась, словно чтобы подобрать выпавший из сумочки предмет. Поклонилась водителю в ноги. Он едва понимающе моргнул в ответ.

Вот и хорошо. Эту поездку в кино пережили.

Поездка в Антариум

По цвету волос не поймёшь масть волка после оборота. Только по глазам. У меня голубые, значит, шкура тёмная. У парня из торгового центра, тоже голубые. Значит, масть у нас с ним похожая.

Фу ты! Опять про него думаю. И что он мне сдался? Ещё один претендент на главенство с садистскими наклонностями. «Моё бы носила» – высокомерное утверждение. «Ещё будешь носить» – угроза.

Мне таких больше не надо. Такой у меня уже есть. Я через силу сглотнула и дотронулась до горла. Больно. Так же как на запястьях и между ног. Когда у Тэрна неприятности, я могу даже не слышать о них. Всё узнает моё тело.

Потому что, чем хуже у мужа в стае, тем жёстче он в постели. Говорят, что я ещё долго продержалась без тяжких телесных. Целых 2 года. Но болит от этого не меньше. И в душе, и физически.

Перед сегодняшним сборищем трёх семей оборотней в Антариуме муж торопился. Вставая из постели, буркнул: «Сделай так, чтобы даже я тебя захотел». Но сам ничего для этого не сделал. Не поберёг, не сдерживался.

Понаставил синяков, по которым только тупой не поймём, что произошло. Такие даже специальной тональной плёнкой не спрятать. Значит, пришла очередь украшений.

Никто не понимает любовь жён Тэрна к браслетам и шейным обручам всех видов и размеров. Пока не попадёт в его постель. Я очень быстро поняла, что количество синяков зависит от злости, с которой муж ложится в постель.

Сегодня он был очень зол. Значит, обезболивающие не только внутрь, но и местно. После того как подействовали, приняла душ, помазала гелями, улучшающими кровоснабжение. Так быстро кровоподтёк не убрать, но граница станет размытой.

Сверху нанесла тонирующую плёнку их баллончика. Она немного не подходила по цвету, но плотно закрывала синеву кровоподтёков. Это главное. За 2 года я уже научилась комбинировать маскирующие средства.

Вот где пригодились навыки колористики из художественной школы и курсы макияжа. Кто бы это мог предположить, когда меня хвалили за тонкое смешивание красок?

Я горько усмехнулась и продолжила. Можно было бы обернуться, но это не в моих силах. Теперь не в моих. За это муж тоже меня презирает. Мало того что в постели безвольное бревно, так ещё и с оборотом проблема.

И Тэрну нельзя говорить, что у меня не было этих сложностей до того, как он выбрал меня себе в пару. Становилась волком за считаные секунды. Теперь и за час могу не успеть в одну сторону. А надо туда и обратно, да ещё накраситься и одеться.

Слой тонального крема, а потом, почти механически декоративную косметику. Вечерний макияж с акцентом на глаза. Я буду молчать. Значит, на губы просто блеск.Это риск, который может стоить мне жизни. Я не буду так подставляться. Мне уже отлично известно, как Тэрн наказывает за гораздо меньшие провинности. Этой он мне не простит.

Чуть не забыла! Надо ещё леденцы от горла! Иначе буду сипеть. Слишком нежная, как говорит муж. Только тронь, уже побитый вид. А ему надо товарный. Чтобы все поворачивали вслед головы и завидовали ему.

Ещё три года вытерпеть. Дольше он «не носит» жён. Раз в 5 лет обновляет «женопарк». Берёт молодых и красивых. Но даже уже брак не подтверждает. Просто пара. Метка на плече, но «щенки не нужны».

Мне тоже не нужны дети от Тэрна. Только вырваться из-под контроля Альфы, когда он найдёт себе молодую и бежать. Из района, из стаи, из города.

Надевая платье, я старалась смотреть на отражение в зеркале, как на античную статую. Ту, которая не страдала от отсутствия одежды и не имела ко мне никакого отношения. Потому что если думать об этом лично, то можно было вешаться.

Такой фасон можно было встретить на красной ковровой дорожке. И в стриптиз-клубе я видела гораздо скромнее одетых девушек. На мне были духи, цепочки и сияние блёсток на прозрачной ткани.

– Это то, что надо! Пусть они все слюной захлебнутся, глядя на мою самку! – У Тэрна от самодовольства чуть лицо не треснуло. Его ухмылка говорила только об одном. – Я лучший Альфа для этой стаи. И не только для неё, правильно, Лирика?

– Несомненно.

Мой ответ полностью удовлетворил Тэрна. Он кивнул в сторону двери. Пропустил меня вперёд не для того, чтобы соблюсти этикет. Нет. Он желал полюбоваться на меня сзади.

А ещё оценить впечатление, которое я производила на окружающих. Когда мы выходили, уборщица поджала губы, повариха вылупила от молчаливого возмущения глаза, водитель опустил взгляд. Тэрн всё заметил и оскалился.

Он был счастлив. Альфа Серых шокировал и упивался возмущением, завистью, похотью в чужих глазах, направленных на меня. Это грело его эго, давало почувствовать свою власть над стаей, надо мной.

Муж буквально забросил меня в открытую машину. С его габаритами и мускулами это было легко сделать. И за бронированные ворота мы уже выезжали, сидя рядом. Тэрн в камуфляжном костюме, я, считай, что безо всего.

Мы медленно ехали по улицам. Когда людей и оборотней стало больше, Тэрн встал на ноги и, обнял меня за талию. Это вызвало бурю оваций с обеих сторон от дороги.

Безоборотные махали нам руками, крутили пальцем у виска. Несколько девушек шикнули на своих парней, когда те засмотрелись в мою сторону. Женщины смотрели с презрение, мужчины сально, исподтишка.

Двуликие из стаи чувствовали то же самое, хотя вели себя сдержаннее. Но ближе к центральной части Южного района, там, где оборотней было больше, всё было иначе.

Там на нас смотрели с напряжением. Я ловила на себе голодные опасные взгляды. Мне было невыносимо стыдно. То ли от сжирающего меня изнутри позора, то ли от прохлады вечернего воздуха, которому я противостояла почти голая, покрылась мурашками.

На руках приподнялись тонкие светлые волоски. Грудь заострилась пиками, грозя порвать тонкую ткань платья. Я была готова провалиться сквозь землю. Но если бы я дрогнула, если бы только посмела, Тэрн меня бы наказал.

Сейчас он повернул в мою сторону голову. Прищурился, следя за моим поведением. Почти попалась!

Собрав всю свою жажду жизни, я выпрямилась. Натянула на лицо маску высокомерия высшей пробы. Мазнула по мужу, который хищно прищурился в ответ. Ткнул пальцам под рёбра.

Под экзаменаторским взглядом мужа повернулась в сторону толпы. Машина начала разворачиваться в сторону Центрального района под контролем стаи Белых. Скользнула по стоящим на обочине и не поверила своим глазам.Даже дыхание не задержала. Я так научилась терпеть, что могла выдержать почти всё. Лишь бы выжить.

Среди людей и двуликих был незнакомец в чёрном. Рядом, словно чувствуя исходящую от мужчины силу, никто не решался встать. Это позволило увидеть его от кончиков безупречных модных ботинок до острого воротника рубашки.

Весь как ночь, только глаза голубые. Значит масть тёмная, как у меня. И сердце в галоп.

Незнакомец поймал меня взглядом. Сложил руки на груди. Набычился.

Оглядел меня сквозь ничего не скрывающее платье. Принял вызов.

Меня окатило стыдом от макушки до носочков переливающихся туфель.

Я дёрнулась, словно желая вырваться из захвата мужа, и он рассмеялся, как дождавшийся добычи хищник.

– Ты провинилась, Лирика. Будешь наказана.

От досады я прикусила губу и зыркнула туда, где стоял смутивший меня мужчина.

Его уже не было.

Антариум

Дальше я ехала с маской высокомерия на лице. Тэрн меня уже точно накажет. Теперь надо не нахватать нарядов вне очереди, как любит называть дополнительные истязания муж.

Мне захотелось прижать руку к шее, спастись от подкатывающего удушения. Но это могло спровоцировать его ярость. Поэтому я просто погрузилась внутрь себя. Застыла, высокомерной куклой.

Машина подъехала прямо к белоснежным ступеням дворца. Водитель открыл дверь перед Тэрном. Тот пружинисто выскочил и двинулся в сторону. Меня ждать не стал. Как обычно, я воспользовалась помощью шофёра.

Вокруг стояли оборотни. Все в приподнятом настроении. Мне было трудно определить принадлежность к стаям, но было ощущение, что Белые, Серые и Чёрные стоят вперемешку, размахивая блестящей мишурой.

У них было приподнятое настроение, но моё платье вызывало удивление. Я старалась не замечать похотливых взглядов молодняка, осуждающих зырканий волчиц, которые пихали своих парников вбок, отвлекая от обнажёнки.

Стараясь не привлекать к себе дополнительное внимание, я прошла в ту сторону, куда направился муж. Его затянутая в камуфляж бычья спина была хорошим ориентиром. Кто ещё мог явиться на мирную встречу в милитари?

А, точно! Его сыновья! Близнецы Шейд и Вейд в обычных костюмах, но сшитых из ткани хаки, вынырнули из-за колонны и двинулись к отцу. Они сильно вытянулись за лето. А в 17 лет это выглядит забавно.

Теперь они смотрели на меня не с презрением, говорящим «ты не наша мать и не достойна её памяти», и даже не «я бы вдул». Теперь у них в глазах была уверенная наглость «когда он тебя бросит, я трахну».

От упрямства подняла подбородок вверх. Повернулась, глядя в глаза Шейду. Он всегда был наглее, потому что первенец. Много желающих, недоносок. В очередь! Там уже все, от подручного Тэрна Хвира, до незнакомца из ТЦ.

В очередь, сукины дети! И вы там будете не в первом десятке. И не Хвир со всем его оружейным складом будет первым. Парень из ТЦ даст фору и ему, и этим недоноскам с острыми кадыками.

Но чем дольше я не увижу борьбу за меня после Тэрна, тем дольше проживу. Поэтому, влив всё своё презрение во взгляд, полоснула им Шейда. Он дёрнулся, словно ошпарившись, и отвернулся к отцу.

Молодец, наглый мальчик. Ты играешься, а я выживаю. Мы в разных весовых категориях. Ты за папкой, а я под ним. Хотя, ты тоже под ним, только в другом качестве. Научись огрызаться, иначе он порвёт тебе горло. Чтоб другие боялись.

С этой мыслью обошла по большой дуге семейство нашего Альфы. Я была его парой, но не входила в семью. Раньше я не знала, что так бывает. Шла замуж, а не в любовницы с меткой. Да. Когда-то была юна и глупа.

Но теперь я знала своё место и чувствовала призрак кнута между лопатками. Знала, чем дело кончится. Поймав кивок Тэрна, молча и быстро прошла вперёд.

Муж всегда меня «выпасал». Одевал, как шлюху и наслаждался впечатлением, которое я производила. А ещё моей реакцией. За стеснение или попытку прикрыть грудь наказывал.

А ещё, смотрел, нет ли опасности. Я словно разминировала для него проход. Сейчас было комбо: и шокировать, и посмотреть на уровень безопасности для себя и своих подросших щенков. Я спиной чувствовала его тяжёлый взгляд.

Шагнула к уходящей вправо мраморной лестнице с белоснежными перилами, но путь мне преградила пара оборотней. Они были в синих костюмах с белоснежными лацканами и значками охраны Белых, для тех, кто не догадался.

– Прошу через рамку.

Я оглянулась на Тэрна, и тот кивнул. Меня проводили в центр холла, где стояла огромная, похожая на свадебную, арка. Она была украшена цветами и гирляндами.

Как у нас.

Да что же сегодня всё так болезненно-то? И незнакомец по пути сюда, и это платье – кусок позора. И вот, теперь ещё воспоминание о последнем счастливом дне моей жизни. О начале рабства.

Спокойно, Дари, топай вперёд. Держи спину ровно.

Я шагнула под цветочный свод, и вокруг зазвенело. Передо мной снова вырос охранник.

– Пройдите, пожалуйста, ещё раз.

Я процокала обратно и снова вошла в арку. Звук повторился.

– Есть ли у вас с собой оружие? – уточнил оборотень из охраны Белых.

– Нет. На мне вообще мало что есть. Но звенят, я думаю, цепочки на платье. Они из серебра. На него рамки металлоискателей реагируют активнее, чем на железо, например.

– Можете снять цепочки? – спросил парень, стоящий возле арки.

Он сказал, и сразу же понял, что без украшений моё платье перестанет существовать. На его щеках появился румянец. Он переступил с ноги на ногу и сдвинулся от меня подальше.

– Если вы мне покажете пульт настройки, я помогу вам отрегулировать оборудование, чтобы не звенело на украшения. – Предложила я.

– А ключ от сокровищницы вам не надо дать? – Рассержено буркнул охранник.

– Тогда дайте девушку для досмотра, и я готова снимать при ней всё, что вы посчитаете подозрительным.

Охранник колебался. Ему было обидно, что голая девица, похожая на проститутку, разбирается в технике лучше, чем он. Он ни за что бы меня не пропустил, но сзади раздался уличный шум, который сменился рокотом множества голосов.

Нас тут же оттеснили вглубь холла. Тэрна с сыновьями, на которых рамка никак не среагировала, проводили к правой лестнице. Тяжёлый взгляд мужа буравил меня между лопатками.

Он винил меня за задержку. Но сказать этого вслух не мог. Во-первых, он сам нацепил на меня цепочки. А, во-вторых, скандал с парой бросил бы тень на его авторитет перед встречей трёх стай.

Напряжение буквально висело в воздухе. Я снимала цепочки с такой скоростью, как курсанты мужа разбирали автомат. Поворачивалась, со скоростью вентилятора. Поднимала руки, расставляла ноги, замирала в разных позах.

Охранница не успела договорить «свободны», я уже выскочила в холл, держа в руках злополучные цепочки. Прижав руками половинки платья, побежала на высоченных каблуках к лестнице. Думая, что смогу закрепить петельки по дороге в общий зал.

Но Тэрн удивил даже меня. Он решил наказать меня прямо здесь и сейчас. Вместо того чтобы помочь надеть серебряные петельки на пуговки с обеих сторон разреза, идущего от шеи до промежности, он вырвал цепочки из моих рук.

– Слушайся, и всё будет хорошо, – зло прошипел Тэрн.

Какая мерзость!

В зал я вошла прямая, как палка, изо всех сил прижимая опущенными по швам руками ткань платья. Зная, что хорошо не будет. И мои предположения подтвердились незамедлительно.

В противоположную дверь входил незнакомец в чёрном.

Знакомство с правящими

Боль. За два года жизни с Тэрном я научилась терпеть. Это не пустые слова. Это констатация факта. Боль, стыд, унижение, издевательство, побои. На людях надо было держать ото всего этого лицо. Делать вид, что меня это не трогает.

Я научилась быть невозмутимой в любой ситуации. И даже чувствовать меньше и через раз. Но сейчас внутрь меня заливали свинец. Если бы я не была уверена, что начни я кричать, меня убьют на месте, как бешеную, я бы завыла.

Все, кто меня окружали, были для меня не важны. Чужие люди, которые не остановили насилия ни разу, были мне, по большей части, безразличны. Их мнение, их взгляды – просто шелуха чужой жизни. Не моей.

С отцом я не виделась с самой свадьбы. Он не знал, как я живу. Его я берегла. Для него у меня была лучшая жизнь жены Альфы. Если рассказывать только в каком красивом доме я живу и куда мы планируем ехать на лето, так и выходило.

Последнего живого родственника надо было беречь. Я берегла.

Стыдно мне было только перед водителем. Он иногда меня выручал. То ехал медленнее, чтобы «прокатать» злость Альфы. То «неловко» выводил из машины, подставляя под удар, предназначенный мне, спину или плечи.

И вот теперь мне было невыносимо больно. В платье шлюхи я стояла перед оборотнем, который одним взглядом мог проникнуть мне в душу. Это была настоящая пытка. Молодой мужчина смотрел на меня, едва сдерживая ярость.

Я старалась расфокусировать взгляд и перестать видеть. Но чувствовать перестать не могла. Застыла, как надо было Тэрну, по левую руку и немного сзади. Замерла как статуя, у которой внутри бушевало пламя отчаянья.

Дыши и выживи, Лири. Дождись, когда муж захочет от тебя избавиться. Просто выживи, пусть и под взглядами этого харизматика, затянутого во всё чёрное. Ты прошла первый перелом, первое прилюдное унижение.

Теперь в ход пошли внутренние повреждения. Множественные размозжения души. Вколоченный перелом стыда.

Скосив глаза вниз, я поняла, что, держа спину ровно, я не дала разрезу на платье оголить грудь. Стараясь не привлекать к себе внимание и не опуская взгляда, я очень медленно наступила носками туфель на край юбки.

Края разреза натянулись, прижавшись к телу. Перенесла вес вперёд. Теперь ткань была натянута ровно по центру и не распахивалась, как створки вскрытой раковины двустворчатого моллюска.

Медленно и с облегчением я выдохнула. Муж услышал. Обернулся, окатил своим ранящим, словно жар из печи, взглядом. Но не найдя видимых нарушений своих правил, снова нацелился взглядом на семьи стай.

Чёрных было семеро. Я знала, что у них большая семья, но в лицо могла узнать только главу стаи и его жену. До свадьбы я ими не сильно интересовалась, а потом у меня не было ни интернета, ни телевизора.

Журналы и газеты были под запретом. Интернета не было. Только книги и полная изоляция, пока я не становилась нужна мужу. Это были страшные моменты, поэтому моей целью стало быть незаметной. Тихой, в самой дальней комнате.

Чёрные выглядели идеально. Достойно и целостно. Одежда соответствовала случаю. На мужчинах, включая самого младшего, были костюмы. На женщинах платья. Всё в сочетании чёрного и белого. Очень стильно.

Альфу звали Гордон. Он был приблизительно папиного возраста, лет 55. С благородным пеплом в волосах. В чёрном костюме и белой рубашке с антрацитовой бабочкой он смотрелся безупречно.

Мог быть символом любого респектабельного бренда дорогих машин. Олицетворением успеха и запредельного достатка. И власти. Практически безграничной на своей территории.

Жена Лукреция в платье футляре чуть ниже колена. С белой вставкой от округлого выреза до подола ровно посередине – образец элегантности. Старшая дочка выбрала фасон с расклешённой юбкой по колено и заострённым кружевным воротником.

Она была очень тонкой и нежной. С аристократическими пальцами и тонкими запястьями, хорошо читаемыми ниже рукавов ¾. И во взгляде такая безмятежность, юность и свежесть! У меня сердце кольнуло от зависти.

Я была такой же. Могла остаться прежней. Но не случилось.

Теперь я стояла, как сверкающая почти полностью обнажённая статуя. Как работница в витрине квартала девушек с низкой социальной ответственностью. Мне казалось, что Лукреция, глядя на меня, начнёт закрывать детям глаза изящными ладошками.

Но она сдержалась. Что-то говорила детям, поправляя их галстуки и пиджаки. Те кивали. Средние парни, возраста чуть старше близнецов Тэрна, смотрели на меня задумчиво. Без сала и осуждения. Скорее, как на ребус.

Младший, лет 5 таращил глаза. Он дёргал мать и пытался показать в мою сторону. Она успела поймать его руки. Развернула к себе и на языке глухонемых объяснила, что тёте жарко.

Мальчишка возражал, что мама говорила, что мы должны выглядеть официально. Он хотел избавиться от пиджака и тугой бабочки. Мать объясняла, что я из другой стаи. У нас отличаются порядки. Наш официальный вид такой. Это надо уважать.

Я чуть не рассмеялась в голос. Уважать!

В окружении Тэрна этого слова не было.

Бояться.

Муж требовал страха и подчинения, а не уважения и сотрудничества. Ужас, боль, подавление. Три кита жизни моего мужа. Его кредо. Девиз на знамени и гербе. Если бы он у него был.

Чёрные были вполне живыми. Переговаривались, общались. Только старший сын был немного скованным. Смотрел только на меня. Отрывался нехотя, отрывисто отвечая сестре и приглаживая втиснутый матерью в нагрудный карман белый платок.

Тэрну реакция наследника Чёрных понравилась. Он ухмыльнулся. Приобнял меня за талию своей перекаченной лапой. А потом, скользнул ею вниз по бедру. Задержался на самой широкой части, резко шлёпнув.

Я вздрогнула. Гордон нахмурился. Младший сын прижался к ноге Лукреции, и она пригладила его непослушные вихры. Старший напрягся. Он стал дышать чаще, крылья его носа раздувались в ярости.

Мой муж довольно засмеялся. Ещё раз шлёпнул по моему бедру и, склонившись к уху, прошептал, – а ты ещё ничего. Годишься. Старайся. Может я ещё отменю наказание.

А когда он ещё раз шлёпнул меня, я в очередной раз умерла, не посмев опустить взгляд от стыда и унижения. Наследник Чёрных застыл, как перед прыжком.

Белые начинают

Зал был великолепен. Белый, с величественными мраморными колоннами. Центральная часть пространства осталась пустой. Но вдоль стены с огромными панорамными окнами был разделён на сохраняющие иллюзию уединения альковы, шторами.

Почти квадратная белая комната.

Мы с Чёрными вошли из противоположных дверей. Наша группа оказалась у стены справа от панорамной стены с альковами. Семья Гордона расположилась у левой стены.

За стёклами уже стемнело. Переливающийся огнями город выглядел нарядным, счастливым и безмятежным. А в зале Антариума ни весело, ни спокойно, не было. Напряжение читалось в позах и мимике.

А ещё в запахе. Самцов в зале было больше, чем самок. Но обычные тестостероновые флюиды перекрывались резкими нотами веществ, которые выделялись перед оборотом. Значит, опасность считывал не только Тэрн.

Лёгкая музыка сменилась энергичной. Муж оставил меня по левую руку, чтобы дразнить наследника Чёрных. Сыновей сместил назад, на что Шейд оскалился в мою сторону, показывая свою злость. Я не отреагировала. Не моё решение, не мои проблемы.

Стоящая напротив семья Альфы выстроилась по старшинству. Дальше всех от окна стоял Гордон. Справа от него жена, потом дети. Только самый младший нарушил порядок и прислонился к матери.

Было видно, что его жалели и оберегали. То и дело, мать наклонялась, чтобы поправить его съехавший вбок галстук-бабочку. Сестра что-то ему рассказывала, выглядывая из-за старшего брата.

И только он стоял неподвижно, как статуя, и смотрел на меня. Ничего не получится, парень. Я уже успокоилась. Ты – колонна зала. Стол, стул или, может быть, рояль. Такой же, как стоящий у панорамного окна. Только так я смогу выжить. Другого выхода нет.

Расфокусировав взгляд, я старалась сосредоточиться на мелодии. Звукорежиссёр встречи был толковым. Бодрая музыка начала напоминать фанфары, и я повернулась к зеркальной стене напротив окна.

В центре распахнулись зеркальные створки и, в свете софитов, в зал вошли Белые. Они были великолепны! Илту уже было за 60, но Альфа был невероятно могуч. Широкие плечи, тонкая талия, крепкие ноги. Можно было залюбоваться этим седовласым самцом.

На всех троих была одежда из белой переливающейся ткани. Искрящийся смокинг Илта не уступал изяществом струящемуся платью супруги и брючному костюму дочери. Дочери?

У Альфы Белых 4 сына, но их не было! Я не рискнула рассматривать вошедших из-за мужа, но судя по удивлённым переглядываниям Чёрных, это было против правил. Тэрн притащил обоих сыновей, Гордон даже маленького. А Илт – единственную дочь.

Музыка рванулась вверх и замерла. Альфа Белых, качнув седой головой, начал.

– Приветствую семьи глав стай города на нашем празднике. Спасибо, что почтили своим вниманием. – Илт повернулся к Чёрным. – Гордон, Лукреция, рад вас видеть вместе с Сыновьями. Джаспер, твой кролик живёт теперь у Стефании. Она о нём хорошо заботится.

Лукреция перевела слова Илта на язык глухонемых. Малыш радостно засмеялся, качнул головой, подтверждая, что понял и доволен.

Альфа Белых продолжил.

– Адвант, Тользин, с вами мы виделись на прошлой неделе. Ваши места на пьедестале были абсолютно заслужены. Рад, что у Гордона подрастает такая смена. Отдельно приветствую тебя, Лакстер. С возвращением. – Илт остановил взгляд на старшем сыне. Между ними произошёл безмолвный диалог. Его было совершенно невозможно понять, но оба остались довольны, и Альфа Белых продолжил. – Красавица Ниира, с особой радостью увидел тебя снова.

Лакстер.

Значит, его зовут Лакстер.

Я прокатала имя по языку, и оно отозвалось чем-то тревожным и ярким одновременно. Словно подслушав мои мысли, старший сын Альфы Чёрных посмотрел на меня с опасной улыбкой. Если бы я была без Тэрна, щёлкнула бы зубами, чтобы отпугнуть.

Хотя… Такого не отгонишь. Этот сам решает, когда уступить. Нет, не сдаться, а, например, отойти на более выгодные позиции и ударить снова. От такого, как Лакстер, нельзя отделаться обидной фразой или опасным замахом.

Этот ответит.

Поэтому я смотрела на Лакстера, стараясь не выдать эмоции, с хорошо отрепетированной доброжелательностью. Гасила внутреннее волнение, делая вид, что меня это всё совершенно не касается. Не волнует этот самец. Не цепляет.

А он зацепил.

– Тэрн. – Улыбка главы Белых стала напряжённой. – Приветствую тебя вместе с семьёй. Рад, что ты привёз красавицу Лирику. Мы скучали без неё на общих мероприятиях. Теперь познакомимся лично.

Плечи мужа качнулись. Тэрн разозлился не на шутку. Он мне припомнит эту фразу. Придётся отвечать и за красавицу, и за то, что Тэрн меня не брал. Значит, будет наказывать за то, что меня стыдно показать высокому обществу.

Это будет больно.

Я закусила нижнюю губу изнутри, сдержав стон разочарования. Растянула губы в отрепетированной улыбке и качнула головой в ответном приветствии. Илт перевёл взгляд на пасынков.

Также начал разговор, обращаясь к младшему.

– Вейд, наблюдал за твоими успехами на турнире. Прими поздравления. Шейд, твои достижения в стрельбе поразительны.

Глава Белых дождался еле заметного кивка головой сыновей Тэрна и снова обратился ко всем присутствующим.

– Ещё раз, приветствую уважаемые семьи глав стай. Прошу прощения, вынужден был вас пригласить в полном составе без объявления повестки, не по собственной воле. Дело в том, что прямо сейчас проходит заседание Большого Совета стай. Расстановка сил меняется. Сегодня вы присутствуете на мероприятии, которое изменит жизни всех нас. Результат совещания БСС я оглашу без промедления. Я не могу даже приблизительно его прогнозировать. Но он точно приведёт к изменению сфер влияния в городе. Пока мы не имеем возможность заглянуть в будущее, но непринуждённые отношения наших семей могут благотворно сказаться на дальнейших взаимодействиях в городе. Поэтому будем общаться!

В зале наступила вибрирующая тишина. Передел зон влияния моментально подогрел оборотней. Запах начинающегося оборота ударил в нос, но все сдержались. Сверлили глазами Илта. Судорожно продумывали варианты событий.

И только одна пара глаз была направлена на меня. И от этого я оцепенела окончательно.

Танцы

Молодняк загомонил в полголоса. Альфы, словно раздавшись вширь, смотрели на Илта исподлобья. Молча требовали ответа. Глава Белых развёл руками.

– Пока у меня нет больше никаких других сведений. Мы все в одинаковом положении. Мы все ждём.

– Это противоречит нормам проведения распределения территории! – рявкнул Тэрн.

Его дети качнулись к отцу. Я замерла, в предчувствии приближающейся катастрофы. Чёрные ненавязчиво перегруппировались, оттеснив назад Лукрецию с маленьким Джаспером и Нииру. Женщины выглядели собранными, а не напуганными.

– Тэрн, юристы БСС детально проработали этот вопрос. То, что я пригласил вас всех на вечеринку – жест доброй воли. Вы могли получить решение Большого совета стай ночью, каждый в своей постели. Я же решил наладить диалог, который будет вам полезен, используя возможность пообщаться в неформальной обстановке. Так что БСС вам ничего не должен. И я, кстати, тоже.

Улыбка Илта стала угрожающей. По позвоночнику прокатилась ледяная волна от основания головы. Гордон подался в сторону Белых на пару сантиметров, скорее обозначив движение, чем угрожая.

– Но какой именно вопрос раздела территории вынесен на обсуждение, мы можем узнать сейчас?

Илт с достоинством улыбнулся Альфе Чёрных.

– Разумеется. Этой ночью будут рассматривать только один вопрос: раздел сфер влияния в Вульфтауне.

И тишина. Такая же острая, как после стихшего звона разбившегося вдребезги зеркала.

– И что послужило причиной изменения соотношения сил? Кто не выполнил требований? Кто проштрафился? – Злой голос Тэрна рвал безмолвие в клочья.

Илт хищно повернулся в нашу сторону. Его улыбка стала похожей на оскал победителя. Он и в свои 60+ был Альфа. Альфа без разговоров. И сейчас Глава Белых был чуточку выше всех остальных.

– А дело не в наказании. Нас решили поощрить. Моя стая безупречно выполняла роль сдерживающего фактора между Чёрными и Серыми. Большой совет стай оценил наш вклад в регулирование и решил наградить. А вот переведут ли нас ближе к столице или нет, полностью всю стаю или несколько кланов, это решится сегодня. – Ниира тихонько пискнула и прикрыла рот ладошкой. Илт благосклонно кивнул ей. – А пока, чтобы не сойти с ума от ожидания и сблизиться друг с другом, предлагаю потанцевать. Кавалеры приглашают дам из других стай после начала музыки.

Альфа Белых посмотрел за наши спины и кивнул. В зале раздались первые ноты хорошо знакомого вечного хита. Я зажмурилась от удовольствия. Рядом послышались непонятные звуки. А когда я открыла глаза, в зале всё изменилось.

От неожиданности я даже головой покрутила. У меня было ощущение, что наш чёрно-белый-хаки мир перевернули кверху дном. Разноцветные семьи перепутались. Словно высыпали шахматные фигуры в единую кучу.

Все были взбудоражены. Все ловили малейшие колебания противников. И это вполне было объяснимо. Самочек в зале было гораздо меньше, чем самцов. К тому же каждый хотел урвать самую статусную. Удалось не всем.

Главы Белых и Чёрных обменялись партнёршами. А вот Тэрну не повезло. Он стоял дальше от Иустерии, чем Гордон. Он опоздал и едва справлялся с агрессией. Поняв, что самки Альф ему не светят, сжал ладони в кулаки и двинулся к дочери Илта Кармине.

Шейд протягивал руку Ниире. Дала ли она своё согласие, я рассмотреть не успела. А передо мной возник старший сын Гордона.

– Потанцуем, Лирика? – произнёс Лакстер, пожирая меня взглядом.

Мне стало стыдно от одной только мысли, что так произойдёт.Я представила, что он притянет меня руками и платье распахнётся. Я буду не просто в голом платье, я действительно останусь голой. При этом в объятьях чужого мужчины.

– Я… Мне…

– Я прикрою. Доверься, – прошептал Лакстер.

Словно под гипнозом, я кивнула, и он шагнул ко мне. Положил руки на талию, но не обнял сзади, а прижал с боков. Внешне казалось, что Лакстер собирается приподнять меня и переставить на другое место.

Но на самом деле, он натянул ткань раскрывающегося платья со спины вперёд. Я скосила взгляд вниз и едва не подпрыгнула от радости. Края разреза сомкнулись, не оставив открытым ни сантиметра кожи.

У меня с души свалился булыжник размером с дом, и я не смогла сдержать облегчённого выдоха.

– Со мной тебе будет безопасно.

Не успев ничего ответить, я начала покачиваться в такт музыки, увлекаемая старшим сыром Гордона. Положила свои ладони поверх его рук, но не опираясь, а обозначая присутствие больше, чем прижимая.

– Смелее, Лирика. Я тебя не укушу. – Голубые глаза Лакстера прожигали мою защиту насквозь. Повинуясь его гипнотическому взгляду, перестала держать руки на весу. – Расслабься. Почувствуй опору.

На это я пока не была способна. Шестое чувство голосило, словно сумасшедшее: беги от него. Спасайся под любым предлогом! Никакое наказание Тэрна не сравнится с тем, что может сделать со мной этот Чёрный. Что я сама сделаю рядом с ним.

Но ноги переступали в ритме танца. Лакстер вёл уверенно, без суеты. В голове гудели миллионы вопросов, которые сын Гордона мог мне задать и миллиарды моих ответов.

Но одетый в чёрное оборотень молчал.

Мне казалось, что я качаюсь с ним на лодке в солнечный день. Душа наполнялась тихой радостью. Не такой яркой, как в детстве, но такой же тёплой.

Не желая того, я успокаивалась. Переставала тревожиться даже о важном. С детства знакомая музыка уносила меня в мир грёз. Взгляд Лакстера обволакивал, а его плечи защищали.

Между нами было огромное расстояние вытянутых рук, но я чувствовала, что ближе ко мне никто никогда не был. Море волнительного спокойствия качало меня из стороны в сторону. Музыка уносила из реальности.

Долго смотреть в глаза Лакстера у меня не получалось. У меня было ощущение, что он проникал внутрь меня. Будоражил кровь, заставлял сердце биться быстрее. Я глядела на кромку жёсткого ворота рубашки. На росчерки татуировок, вырывающихся из-под одежды.

Когда музыка подходила к концу, оборотень, развернув меня так, чтобы отгородить ото всех остальных, прошептал. – Будь готова бежать в любую секунду.

– Что? – растерялась я.

– Тэрну скажешь, что я спрашивал, веришь ли ты в гадания и кто по знаку зодиака. Жди.

Музыка оборвалась ровно момент, когда Лакстер довёл меня до той точки, с которой забрал. Я оглядела присутствующих. Чёрно-белые пары мило улыбались расставаясь. Чего нельзя было сказать о Тэрне и Кармине.

Эти смотрели друг на друга с высокомерным презрением. Разумеется, муж довёл дочку Илта до её места возле отца, но делал это больше опасаясь нарушить принятый порядок, чем по велению души.

Ко мне Тэрн подошёл взвинченный. И первое, что сделал, спросил про танец с Лакстером.

Я едва смогла сдержать истеричный смех.– Что у тебя хотел узнать Чёрный, Лирика? Сама ты ему не нужна, но какой именно интерес у него ко мне? О чём он спрашивал?

Второй танец

Перед следующим танцем оборотни выглядели напряжённо. Тэрн, сдвинувшись ближе к Белым, подался вперёд корпусом, словно перед стартом забега.

Девушки тоже выглядели обеспокоенно. Иустерия о чём-то перешёптывалась с Карминой. Ниира едва ли не повисла на руке Лукреции. Я, как всегда, была одна, но тоже готовилась.

Снова аккуратно наступила на подол платья, натянула переднюю часть, прижав края разреза к коже. Илт что-то сказал жене. Та подумала, кивнула и улыбнулась мужу.

Глава Белых взмахнул рукой, и зазвучала следующая мелодия. Всё пришло в движение. Мужская часть бросилась к находящимся в меньшинстве девушкам.

Словно в видео на скорости 0,25 из-за меня вывалился Шейд. Он собирался пригласить Кармину, но я видела, что может произойти катастрофа. Он не рассчитал траекторию.

Если бы пасынок продолжил рывок в сторону Белых, то столкнулся бы с Тэрном. А мой муж не любит тех, кто соревнуется с ним. У него сразу включается режим уничтожения.

В голове моментально пронеслась мысль, что ходят слухи, о троих сыновьях мужа. Что выжили только двое. Малейшая угроза статусу Тэрна и на спине соперника загорается мишень. Уцелевших после этого я не видела.

Чтобы предотвратить столкновение, я выставила правую ногу вперёд. Шейд запнулся о мою ступню и едва не грохнулся на мраморный пол. Устояв на ногах, он развернулся ко мне со всей своей яростью.

– Ты, – зашипел он, – тупоголовая давалка!

Старший сын Тэрна сжимал кулаки и был готов к рукоприкладству. Но я не спасовала. Он не решится. При отце, в присутствии других Альф. Нет. Шейд не просто так надежда мужа. Он должен был справиться.

– Вмажь этой дуре. Правильно! Если бы она не встряла, я бы остался единственным законным наследником. – Хохотнул сзади Вейд.

Он всегда был в тени брата, но неглуп. Его слова отрезвили брата. Тот подошёл ко мне, уже справившись с эмоциями. А когда Вейд проскользнул к Ниире, стоя к остальным спиной, старший пасынок тихонько произнёс, – спасибо.

Ответить я не успела. Передо мной выросла мощная фигура Илта.

– Разрешите пригласить вас на танец, несравненная Лирика.

– С удовольствием, уважаемый Илт.

Альфа Белых выставил руку в сторону. Я прикинула, насколько разойдётся моё платье в такой позе. Получалось не просто неприлично. Выходило настолько вызывающе, что лучше было танцевать совсем без одежды.

Но и отказать я уже не могла. Натянув маску растерявшейся дурочки, я положила свои пальцы на ладонь Илта. Постаралась опустить его руку на талию, но не смогла.

Рука Альфы была каменной. Он и на миллиметр не поддался моему напору. Мне стало срашно. Я судорожно прокручивала в голове, что можно сделать и не находила выхода.

Ведь если Илт протянет вторую руку в сторону, я останусь с голой грудью. Совершенно обнажённой. Не прикрытой даже прозрачной сетчатой материей с блёстками.

И это будет кошмар. Сначала для всех здесь, а потом для меня лично дома. Даже отказаться танцевать, или внезапно потерять сознание, было лучше, чем терпеть всё это.

Прикусив губу, я сделала крохотный шажок в сторону Альфы Белых. Собиралась имитировать подкосившуюся ногу, когда меня сильно толкнули в лопатку.

Охнув, я покачнулась, начала терять равновесие. Чтобы остановить падение Илт притянул меня к себе, приобняв за талию.

– Простите, пожалуйста. Засмотрелся на вашу дочь и потерял голову. Впредь не повторится, – отчеканил Шейд за моей спиной.

Моё сердце наполнилось благодарностью к пасынку. Не было сомнений, что он подстроил эту выходку специально, чтобы спасти меня из неприятной ситуации. Я была счастлива и благодарна.

А вот Илту посягательство на его решение не понравилось.

– Аккуратнее, – отрезал глава Белых и зыркнул мне за спину. – Соблюдай границы.

Не дождавшись возражений, Илт положил и вторую руку мне на талию. Объятия получились теснее, чем в предыдущем танце. Но лучше это, чем светить голой грудью. Альфа повёл меня в танце к середине зала.

Было ощущение, что он пытается увести меня подальше от пасынков. Но отойдя от места расположения Серых, он стал подталкивать меня ближе к окну. Вернее, туда, где не было никого.

Заговорил уверенно, но достаточно тихо.

– Наконец-то собственник Тэрн привёз на общие сборы свою красавицу-жену. Как вы всё это терпели, Лирика? Почему не приехали даже на мой день рождения? Не были на открытии Антариума?

Хорошенький разговорчик. Что ни скажи, всё можно трактовать против меня. Надо косить под влюблённую запуганную овцу. Это хотя бы статусно. Да и мой внешний вид этому соответствовал.

– Тэрн выбрал в жёны робкую девушку. Счастье любит тишину, и муж охраняет мой покой от тревог. Простите меня, если вы расстроились, не увидев меня на дне рожденья. – Я взглянула в его глаза с обеспокоенностью трепетной лани. – Поверьте, я не хотела причинить вам неудобство. Вы так сильно огорчились? Ответьте мне честно? Вы страдали?

В глазах Альфы Белых промелькнуло удивление. Он вёл меня в танце, а сам прикидывал, насколько я глупа. Моргнул несколько раз, словно подбирая слова. Приподнял седую бровь.

– Но вы ведь выступали в концертах, собирали большие залы. Я видел ваши выступления. Там вы не стеснялись. Вполне свободно музицировали. Неужели вы нас, глав дружественных стай, боитесь больше, чем зрителей на концерте?

От расстройства я едва не застонала! Он знал о моём прошлом. Идиотом не был, да и цель какую-то для разговора имел. Цель! Моя была понятной и простой – выжить, и не только сейчас. Я едва слышно всхлипнула.

– Разве это можно сравнивать? Тогда я была школьница. Начинающий музыкант, но девчонка. А теперь – жена Альфы! – Я заглянула ему в глаза с таким вдохновением, словно в новую веру вербовала. – А это ответственность и совершенно другой уровень опасности. Теперь мне страшно. И я благодарна Тэрну, что он защитил меня от необходимости бывать в людных местах и на массовых сборах. Это большая удача встретить такого понимающего и сильного мужа!

Выпалив это, я едва не прикусила язык. Завралась так, что уже даже пень раскусил бы этот обман. Но Илта мои слова не смутили. Он снова качнул головой, словно взвешивая мысли.

– Ну, предположим, что вы нашли своё счастье в семейном логове. А что думает по этому поводу ваш отец?

Я сбилась с шага.

А что думает папа?

Судя по вопросам, Илту было выгодно вбить клин между мной и Тэрном. И тут надо было придерживаться нужной стороны. Самая подходящая для меня – моя. Но ни главе Белых, ни вожаку Серых этого не надо было знать.

– Мой отец мудрый человек, – начала я вдохновенно. – Он рано лишился любимой жены и рад, что я нашла своё счастье. Ему ли не знать, как важна семья? Как чужое внимание может разрушить целую жизнь, превратив её в работу. Мама была известна, и чем закончились её гастроли?

– Но ведь авария была случайностью! Любой может умереть! Неужели из-за этого вы собираетесь похоронить себя в логове Тэрна?

Илт раздражался, а я, наоборот, чувствовала, что выбрала нужный тон для разговора.

– Знаете, мой дедушка говорил, что бывает всякое, но не со всякими. Если вести спокойную жизнь, то и случайностей будет гораздо меньше. Что со мной может произойти дома? Если только пирога объемся. А в поездках случаются аварии. Я не хочу этого испытывать на себе!

Всхлипнув, я заглянула Альфе Белых в глаза. Илт пялился на меня, как на щенка в питомнике. Прикидывал, как меня можно приручить и дрессировать. Я тоже прикидывала, как можно увильнуть от главы Белых.

– Лирика, мне жаль, что так получилось с вашей мамой. – В его голосе не было ни капли сострадания. Мне даже показалось, что Илт знает про аварию гораздо больше, чем я. Но подумать об этом я не успела. Он продолжил. Неужели вы так боитесь ездить, что не навещаете отца? Вы что же, так и не виделись больше со свадьбы? А папа вас навещает?

И снова эта нотка осведомлённости. Она меня беспокоила. Илт был мощным и опасным. Мне было неуютно с ним танцевать. Не так, как с Лакстером, хотя он тоже был опасен и будоражил меня. Но с ним даже сердце билось иначе.

Глава Белых был просто властным. Именно я ему была интересна только как способ достижения цели, а не как личность. Тогда и мне его внимание – только опасность.

– Нет. Мы уважаем уединение. Общения с видеосвязью вполне хватает, чтобы поддерживать тёплые отношения. Но при этом мы не вносим сумятицу. Вы же знаете, кто мой папа?

Илт не ожидал, что я буду задавать вопросы. Как интересно. Это потому, что ему никто не перечит, или ему не возражали именно женщины? Глава Белых нахмурился.

– Да, он знаменитый учёный. Его инженерные разработки хорошо известны. Особенно в области регулирующих машин.

На последних словах он сделал ударение, словно давая мне понять, что он всё знает. Осведомлён и допущен. Молодец. Пусть пользуется этими знаниями. Я ему нового не скажу.

– О! Как это приятно! Обязательно расскажу папе, что даже глава Белых о нём слышал. Ему будет приятно.

– Не надо! – горячо возразил Илт, но, сумев взять себя в руки, продолжил спокойно. – Давайте не будем беспокоить вашего отца подобной ерундой. Вы же знаете учёных. Они плохо переносят стрессы, а похвала для них тоже волнительна. Давайте оставим наше восхищение талантами вашего отца втайне. Пусть это будет между нами.

Теперь я чувствовала, что глава Белых был недоволен собой. Он хотел закончить разговор, но мелодия ещё продолжалась. Было невежливо оборвать танец.

Дело было не во мне, а в статусах. Он глава Белых, я – супруга главы Серых. Это могло быть расценено, как неуважение ко всей стае. А тут и перемирие можно поставить под сомнение. А, значит, выторговывать для Серых особые условия.

Белым это было невыгодно. А что выгодно? Зачем Илт всех собрал? Если он уходит с территории, то ему должно быть всё равно, кто заберёт его район. Но он волнуется. Значит, заинтересован в результате передела.

Интересно.

Мы немного потанцевали молча. Илт иногда недовольно поджимал губы. Но не заговаривал со мной. Мне это тоже было на руку. Лучше пусть молчит, чем допрашивает.

– У вашего отца юбилей в этом году. Вы и на круглую дату не соберётесь его навестить?

И снова в голосе что-то нервное. Словно ему срочно нужен был ответ, а я в пятый раз не могла понять вопроса. Я вновь ответила взволнованно, фонтанируя деланным энтузиазмом.

– Что вы! Папа не любит дни рождения. Я поздравлю его по видео связи. Он задует на пирожном свечу, и мы стукнем фужерами о монитор. А потом немного поболтаем и ляжем спать.

– Вы так поздно поздравляете друг друга с днём рожденья? – удивился Илт.

Я едва не зашипела от разочарования своей глупостью. Не надо было знать главе чужой стаи, что и когда я делаю тем более, с человеком, в лояльности которого хотелось бы быть уверенным каждому.

Сообщать Илту, что с днями рождения мы с папой поздравляем друг друга в 0 часов 0 минут, я не собиралась. Решила продолжать нести чушь любой ценой.

– Разумеется. Это наша семейная традиция. – Я видела, что Альфа белых не стремился к диалогу, но информация ему была нужна. Я ехидно наблюдала, как его прижало! Он просто вынужден был спрашивать. А я отвечала, подстраиваясь под легенду. – Дни рождения чаще всего приходятся на рабочие дни. Для папы его изобретения важнее всего в этой жизни. Поэтому мы разговариваем вечером. Чтобы точно не отвлекали дела и сотрудники.

Илт снова помолчал.

– Как вы думаете, Лирика, ваш отец хотел бы активнее сотрудничать с БСС?

Ого, как его прижало! Он даже задал вопрос, за который можно было получить по загривку, и не только от Тэрна.

Я сделала вид, что не понимаю важности разговора.

– Даже не знаю. Для папы важны только его изобретения. А вот с кем он хотел бы сотрудничать, даже предположить не могу. – Я заглянула Илту в глаза с совершенно детской наивностью. – Знаете, учёные совсем другие люди. Иногда мне кажется, что папа даже не догадывается о существовании БСС.

Илт посмотрел удивлённо, но допрос прекратил. А когда закончилась музыка, проводил меня к Шейду, которому я успела сказать спасибо, за помощь. Пасынок буркнул «пожалуйста, в расчёте», до того, как к нам вернулся Тэрн.

Гордон

Тэрну не нравилось мероприятие. Он не мог его контролировать, и это вызывало агрессию. Если приглядеться, можно было увидеть, как муж разогревал тело. Прокатывал небольшую волну от пяток до затылка.

Мы с пасынками рефлекторно отодвинулись от главы стаи. У нас уже были отработаны незаметные движения для такого случая. Серия, вроде бы бесцельных, мелких шажков, перетаптываний с ноги на ногу.

Всё это я провернула, наступая на подол платья и глядя ровно перед собой. Но когда подняла глаза на Чёрных, успела поймать взгляд Лакстера. Сейчас он тоже был напряжённым. Готовым броситься вперёд и рвать.

Кого? Зачем?

Почему-то именно натянутое, как звенящая тетива тело Лакстера, меня успокоило. Словно я понимала, что на моей стороне кто-то появился. Сильный, умный, заинтересованный.

Во мне даже шевельнулась робкая надежда, которую я тут же придавила реальностью происходящего. Заиграла музыка, и оборотни пришли в движение. Тэрн рванулся вперёд. На этот раз его интересовала жена Гордона Лукреция.

Теперь муж мог обменяться спутницей с главой Чёрных без спешки. У Белых в зале не было других мужчин, кроме Илта. Но Тэрн опасался конкуренции со стороны сыновей.

Обдумать это я не успела. Передо мной материализовалась махина в чёрном. Когда я смотрела на Гордона, находясь на расстоянии, он не выглядел столь внушительно. К тому же рядом с ним стоял внушительный Лакстер.

Теперь же я ощутила сразу всё: власть, силу, уверенность. Он был похож на старшего сына, но чего от него ждать я не понимала. Решила просто наблюдать. Это я научилась делать виртуозно.

– Вы позволите.

Гордон кивнул, в приветствии, но слова прозвучали хоть и без угрозы, но с хорошо ощущаемым нажимом. Словно он констатировал факт моего полного подчинения. Альфа. Другого с ними не будет.

– Да, буду рада с вами танцевать.

Глава Чёрных моргнул, словно я сказала что-то неожиданное. Сделал ещё один шаг ко мне, вытянув руки вперёд, и замер. Он держал их согнутыми в локтях, развернув ладони друг к другу.

Было ощущение, что Гордон собрался аплодировать, но я увидела в его взгляде приглашение. Медленно скользнула навстречу, и руки Альфы легли мне на талию. Точно так же, как перед этим, ладони Лакстера.

Прислушиваясь к ощущениям, я не без удивления заметила, что с главой Чёрных комфортно. Он вёл в танце уверенно, но не стараясь подавить. А ещё он, так же как старший сын, тянул ткань платья со спины вперёд.

Прикрывал грудь.

Вопреки утверждению Тэрна, он не пялился на молодое тело. Смотрел с достоинством исключительно мне в глаза, а не на оголившуюся из-за неудачного фасона, грудь.

Скосив взгляд в сторону Лакстера, я успела заметить его губы, изогнувшиеся моментально в едва заметной улыбке.

– Так не пойдёт! – Прервал мои размышления Гордон. – Я не намерен терпеть невнимание партнёрши по танцам. Даже в пользу старшего сына. Даже такой прекрасной, как вы, Лирика. Тем более, такой талантливой.

– Что? – Растерянно уточнила я, повернувшись к Гордону. – Какой талантливой?

– Можете не скромничать. Дочь была вашей поклонницей. Ниира младше и буквально заслушивалась исполнением фортепианных концертов в вашем исполнении. На нескольких мы даже присутствовали всей семьёй. – Гордон посмотрел на меня изучающе. – Сейчас вы бросили карьеру пианистки?

Взгляд чужого Альфы не был издевательским. Он не хотел меня унизить. Возможно, даже вёл обычную, оговоренную протоколом, светскую беседу. Но меня это царапнуло.

В груди стало больно. Я постаралась взять себя в руки, восстановить сбившееся дыхание. Но, то ли музыка была слишком пронзительной, то ли я разучилась общаться с людьми за два года заточения, никак не могла успокоиться.

– Да. Бросила карьеру. – Стараясь сохранить бесстрастное лицо, ответила я тихо.

– Почему? Вы же выиграли несколько крупных конкурсов. Почему не продолжили музицировать? – Гордон нахмурился. – Простите, что не был внимателен к вашему профессиональному пути. Я же не пропустил что-то важное, что вас ранит?

От этого вопроса стало ещё больнее. Я терпеливая. Я умею ничего не чувствовать. Быть бесстрастной, когда кричат, унижают, оскорбляют или даже замахиваются и бьют. Но от участия в голосе Гордона поплыла.

Склонила голову. Наткнулась взглядом на расходящиеся края разреза на и без того голого платья, и едва не завыла от отчаянья. Это было ужасно унизительно! И больно!

Вспоминать, кем я когда-то была становилось невыносимо. Видеть кем стала, ещё тяжелее.

Превозмогая страдания истерзанного сердца, подняла взгляд на Альфу Чёрных. Голову держала прямо. Отвечала, как на экзамене в консерватории, стоя на сцене.

– Нет. Всё в порядке. Просто я вышла замуж и пересмотрела жизненные приоритеты. Быть женой Альфы – ответственное занятие. Можно сказать, что это такая же работа, как пианистка или учитель.

Последнее я сказала потому, что супруга Гордона преподавала в университете. Даже не помню, откуда мне это было известно.

– Но ведь вы не исполняете никакой общественной нагрузки, – упорствовал глава Чёрных, – не встречаетесь с жителями, не проводите благотворительных мероприятий. Даже на наши дни рождения не приехали ни разу. Чем же вы занимаетесь, Лирика?

– Мужем, – закипая ответила я. – Я занимаюсь мужем. Ещё вопросы?

Гордон посмотрел нечитаемым взглядом. Несколько долгих тактов он продолжал вести меня в танце. Когда мелодия близилась к завершению, ответил, – у меня нет к вам вопросов, Лирика. Только проволока для вашего платья.

Глава Чёрных проводил меня на место. Поцеловал руку. Когда его ладонь уже почти отстранилась от моей, я почувствовала, что в ладони осталось что-то небольшое, но твёрдое.

Пока остальные суетились, занимая свои места, я скосила взгляд к ладони. На ней блеснуло серебристое сердечко. Такие в школе делали из скрепок. Я зацепила проволоку за внутренний край рукава. Спрятала.

А подняв голову, увидела Лакстера. Он улыбался глазами.

Давайте развлечёмся

Мне надоело бесконечное интервью, маскируемое под танцы. Единственный, кто не донимал вопросами, стоял напротив и не спускал с меня глаз. Лучше бы спросил, что хотел, и ушёл. Но везение создано не для меня.

Сначала всё было чудесно: любящая семья, знаменитый в узких кругах отец и мама красавица. А ещё музыка, в которой можно было раствориться. Я играла не ради наград.

Это было по-настоящему упоительно, сесть к фортепиано и исполнить что-то берущее за душу. Мне удавалось играть не только на инструменте. Иногда вместе с мелодией я могла пробудить души.

А на главном конкурсе среди молодых пианистов я исполняла фортепианные концерты с оркестром. Это было так волнительно! Так ошеломляюще великолепно чувствовать себя единым организмом с профессиональными музыкантами!

Это было волшебно!

Среди оборотней искусство никогда не считалось престижным. Спорт, вот что по-настоящему уважаемо. Приобщение к прекрасному – удел слабых волчиц, которых подберут сильные самцы. Меня подобрал самый сильный.

Из воспоминаний меня выдернул голос Альфы Белых.

– Решение БСС задерживается. Танцы с таким малым количеством прекрасных девушек будоражат сердца подрастающей смены. – Илт скользнул многозначительным взглядом по отпрыскам Тэрна и сыновьям Гордона. – Боюсь, что они будут скучать на нашем празднике, а мне бы хотелось, чтобы все получили удовольствие.

Тэрн и Гордон непонимающе уставились на Альфу Белых. Было заметно, что они не понимают, куда их ведёт хозяин вечеринки. Но вопросов не задавали. Продавливали Илта молчанием.

Тот ухмыльнулся. Посмотрел сначала на Гордона, потом на Тэрна. Заговорил с таким видом, словно эта мысль пришла внезапно. С вальяжной улыбкой превосходства.

– Я бы не хотел, чтобы в этот важный момент к нам присоединялся обслуживающий персонал. Это поможет избежать соблазнов и противостояний в будущем. Но я думаю, что мы можем обойтись и своими силами. Ведь здесь собрались самые мощные семьи Вулфтауна, значит, у нас достаточно талантов.

Остальные ещё ничего не поняли, а у меня между лопатками кольнуло. Глава Белых запомнил неприятный разговор со мной во время танца и собирался отомстить за то, что я его переиграла на его территории.

От ужаса я распахнула глаза. Поймав мой испуг, напротив напрягся Лакстер. Прищурился и сжал губы в линию. Качнулся вперёд, словно готовясь к прыжку.

Хорошо, что Тэрн этого не видел. Он вызывал на поединок и за меньшие знаки внимания к его собственности. А я, без сомнения, безраздельно относилась к его имуществу.

Как же мне хотелось сейчас оказаться дома. Прикладывать компрессы к синякам, вспоминая, что перед отъездом Тэрн обозвал меня никчёмной глупой коровой, недостойной сопровождать его на важную встречу.

Но сегодня он решил иначе, и я сразу же попалась.

– В нашем прекрасном зале сегодня присутствует талант-ле-вей-шая, – произнёс Илт раздельно, – пианистка. Разве мы можем упустить шанс услышать исполнение знаменитости такого уровня, которую от нас все эти годы скрывал уважаемый Тэрн.

Это было сказано так фальшиво, что и глухой заметил бы подвох. Альфа Белых задумал какую-то интригу, чтобы сделать мне больно. И это ему полностью удалось.

Ниира, приняв слова Илта за чистую монету, восторженно захлопала в ладоши. Гордон, не поворачиваясь к дочери, двинул правым плечом назад. Девушка отшатнулась в сторону от отца.

А когда на неё бросил колкий взгляд Лакстер, и вовсе спряталась за спинами братьев, отойдя вглубь. Это не ускользнуло от внимания Тэрна. Мужа разозлила ситуация, и он резко ответил:

– Лирика здесь в качестве моей жены, а не как, – он сделал паузу, чтобы взглянуть на меня так презрительно, что я поёжилась, – девушка для развлечения гостей. Она. Моя. Жена.

Тишина стала хрупкой. Казалось, одно неверное движение, и закончится не только встреча, но и перемирие. Я чувствовала бешеное сердцебиение где-то в висках и ненависть.

Она опаляла меня сзади взглядами пасынков. Выжигала ядовитыми волнами со стороны Тэрна. Я стояла чуть сзади левого плеча мужа. Глаз его не видела, но и затылком он умел показать презрение.

Илт добился своего. Меня ненавидели или презирали все в этом зале. Даже я сама. Кармина и Иустерия смотрели на меня с недоумённым презрением. В их глазах читался вопрос, чем же я так сильно достала Илта.

Чёрные тоже были мне не рады. Гордон переглянулся с Лукрецией. Та, едва заметно кивнув, отошла за спины старших сыновей вместе с Джаспером. В её взгляде, брошенном вскользь, было раздражение.

Но хуже всего мне было смотреть на Лакстера. Он источал такую ненависть, словно был готов взорваться оборотом в любую секунду. Разрушить хрупкое перемирие накануне передела земли.

И как им всем объяснить свою невиновность ни в амбициях собравшихся, ни в том, что они решили показать своё превосходство за мой счёт. Ведь это проще и безопаснее всего.

– Мы не комедианты, и пришли по делу. Лирика не будет заниматься увеселением гостей, – обрубил Тэрн. – Это не по статусу моей жене. – Муж набычился, качнувшись вперёд. Произнёс, буквально выплёвывая слова. – Она. Моя. Жена!

Меня тряхнуло от напряжения.

Лакстер в ярости сжал кулаки. Но глядя в его злющие глаза, я успокаивалась. Удивительное дело. Он выглядел угрожающе, но мне не было страшно. Наоборот, мне казалось, что я в безопасности.

За его спиной о чём-то переговаривались Лукреция и Ниира. Наконец, жена Альфы Белых коснулась его локтя. Что-то шепнула. Гордон выпрямился и со спокойной улыбкой оглядел присутствующих.

То, что он сказал, заставило моё сердце биться ещё быстрее.

– Поддержу предложение уважаемого Илта. И у меня тоже есть дополнение.

Подловил

Все напряглись. Особенно подобрался Тэрн. Он поигрывал мускулами, как на тренировке, за которой кто-то наблюдал. Муж демонстрировал свои устрашающие мышцы, а меня и запугивать уже не было нужды.

Я уже и так начала мелко подрагивать. Руки прижала по швам, чтобы они перестали ходить ходуном, но толку было мало. Теперь их дрожь я чувствовала сквозь тончайшую ткань платья.

И это ощутимый признак собственного испуга страшил меня ещё сильнее. Перед глазами плыло. Что бы сейчас ни произошло, я останусь виноватой, и наказывать будут меня.

Все взгляды были сосредоточены на Гордоне. Он медленно оглядел собравшихся и скупо улыбнулся Альфе Белых.

– Уважаемый Илт, идея разнообразить наш досуг достойна восхищения. Я присоединяюсь к просьбе в адрес Лирики. – Гордон на секунду улыбнулся, взглянув в мою сторону. От неожиданного внимания моя рука непроизвольно вздрогнула, и я прижала её сильнее. – Однако, было бы несправедливо, что культурная программа ложится на плечи супруги уважаемого Тэрна. Предлагаю, разделить бремя организации нашего досуга.

В зале раздался тихий, но дружный вздох изумления. Теперь все сосредоточились на Гордоне. Мне хотелось почувствовать поддержку. Чтобы муж взял за руку, посмотрел ободряюще, но этого не случилось.

Тэрн расценивал происходящее, как переговоры. Ему и в голову не пришло защищать свою жену Лирику. Он торговался и прессовал только из-за личного авторитета и выгод.

– Что именно вы предлагаете?

В голосе Илта сквозило раздражение. Он был недоволен вмешательством главы Чёрных. В планах вожака Белых было поставить меня на место, а никак не вступать в длительные разбирательства с уступками.

Гордон сделал вид, что не заметил реакции Илта. Продолжил уверенным голосом.

– Лирика, как мы знаем, талантливая пианистка. Но и других семьях есть одарённые.

Повисла пауза. От волнения у меня начала кружиться голова. Перед глазами поплыло. Я мазнула взглядом по стоявшим напротив Чёрным. Изо всей их семьи на меня смотрел только один оборотень.

Он стоял, широко расставив ноги и сжав кулаки. От его фигуры исходило такая уверенность, что я удивлённо моргнула. Нет, внутри Лакстера бушевал ураган. Но всем своим видом он излучал непоколебимость.

И был готов поделиться этим со мной!

Словно опершись мысленно о его сильную фигуру, я почувствовала непоколебимый стержень. Основу, состоящую из мощного фундамента. И то, что всё это Чёрный был готов дать мне, меня потрясло!

– В нашей семье, – продолжил Гордон, – Ниира выступала на международных конкурсах вокалистов. Мы гордимся её успехами. – В зале стало так тихо, словно все перестали не только говорить, но и дышать. Альфа Белых оглядел присутствующих и заговорил снова. – Но и клан Белых нельзя обидеть невниманием. Разве мы можем забыть об одарённости Кармины?

– К чему вы ведёте, уважаемый Гордон? – Голос Илта снова стал спокойным. Теперь он даже немного ехидничал, справившись с раздражением. – Или вы предлагаете нам развлекаться до утра перечислением талантов наших детей?

– Нет, конечно же. Если бы это было так, мы бы не успели закончить утром. – Окружающие хмыкнули. Гордон позволил себе улыбнуться шире. – Я бы так никогда не поступил. Но вот предоставить возможность каждой из перечисленных девушек проявить себя перед тремя самыми уважаемыми семьями Вульфтауна, считаю справедливым.

– А ещё ближе к сути? – уточнил Илт.

Но настроение уже стало не таким тревожным. Все переглядывались, посматривая на остальных больше с интересом, чем с угрозами. Даже каменная спина Тэрна стала не такой напряжённой.

– А, по сути, всё просто. Лирика исполнит что-нибудь на рояле, Ниира споёт, а Кармина подыграет на скрипке. Мы полюбуемся нашими прекрасными девушками и насладимся музыкой.

Кармина что-то прошипела отцу. Я не слышала слов, но по тому, с каким раздражение повернулся Альфа Белых, было понятно, что они оба друг другом недовольны.

Зато Тэрн обрадовался. Он сложил руки на груди и вздёрнул подбородок. После танца они с Карминой расстались не в дружеском расположении духа. Теперь мужа распирало от неприятностей дочери Альфы Белых.

Я просто кожей чувствовала, какая на его лице сейчас мерзкая улыбка. У мужа даже короткостриженый затылок стал высокомерным и ехидно самодовольным.

Мне стало неприятно на этой странной встрече кланов. У меня было плохое предчувствие. А ещё я ощущала дикую, смертельную усталость от своего страха и необходимости терпеть.

Пока договаривались о скрипке и нотах, я совсем поникла. Словно разом почувствовала тяжесть жизни с Тэрном, страха разозлить его и необходимости терпеть боль и унижение.

Опустила голову, стараясь проморгать набежавшие слёзы. Помня, что нельзя показывать слабость, и Тэрн за это накажет, подняла голову. Хотела изобразить отрепетированное безразличие, но не смогла.

Встретилась взглядом с Лакстером. У него были удивительные голубые глаза. Такие же, как мои. Только понимающие. Он словно видел меня насквозь, чувствовал боль и усталость.

А ещё жалел. Был готов успокоить, сказать добрые слова. Защитить от бесконечной угрозы, боли и унижений. Закрыть собой. Помочь, поддержать, спасти.

Чтобы приободрить меня, Лакстер улыбнулся. Я никак не среагировала. Не набивала цену, просто как-то расклеилась и никак не могла собраться. Растерялась в незнакомой обстановке, среди сильных мира сего.

Старшего сына Чёрных не смутило отсутствие реакции. Он хитро улыбнулся и, внезапно подавшись вперёд, подмигнул!

Это было так неожиданно и смешно, что я отпрянула. Всё это было так безобидно и весело, словно кто-то сказал: Бу! И я смогла улыбнуться! Робко, медленно, искренне.

И когда мне показалось, что в зале стало светлее от наших с Лакстером улыбок, Тэрн грубо схватил меня за запястье.

Сделай это, Лири!

Боль.

Когда на моём запястье поверх браслетов сомкнулись безжалостные железные пальцы Тэрна, я едва не взвыла. Синяк поверх синяка. Тот, кто не испытывал этого никогда, не может понять, насколько острее это ощущение.

Но я вытерпела. Молчала, сжав челюсти. Физическая пытка была пока терпимой. А вот моральная раздирала меня не щадя. И это было особенно жестоко. Словно меня снова ломали, но теперь прилюдно.

А ещё мне было жалко той безобидной хрупкой радости, обычной улыбки близкого оборотня. Приятного по духу. Как в детстве, когда можно было дурачиться с друзьями в бассейне или на танцполе.

Я ощущала это так, словно двигалась на дискотеке с толпой друзей. Один из них был симпатичным и улыбчивым. Он пригласил меня на танец, и я уже готова была согласиться. Но на танцпол ввалилось пьяное быдло и, схватив за руку, потянуло за собой.

И ни закричать, ни пожаловаться нельзя, потому что некому.

А ещё, потому что это опасно и для меня, и для того самого парня, который вызвал симпатию.

Мне стало так противно, словно наступили грязным сапогом на акварельную картину с рассветом и лодкой в заливе, которую я рисовала целый год. Впервые решилась показать, а её уничтожили.

Именно это ранило меня сильнее, чем синяки на синяки и шрамы на шрамы.

Тэрн медленно тянул мою руку в свою сторону. Я опустила на секунду глаза, но тут же исправилась. Напротив в полнейшем бешенстве сжал кулаки Лакстер. Стоял, наклонившись корпусом вперёд, решительно сжав кулаки.

Я видела, что старший сын Гордона в одной секунде от оборота. Он готов стать волком и грызться с Тэрном, даже видя, что тот физически сильнее, матёрее.

В комнате стало тихо. Теперь все смотрели на нашу троицу. На застывшую меня, на бушующего, но сдерживающего себя Лакстера, на мужа, тянущего меня за запястье.

За любое проявление чувств мне грозило наказание, поэтому я старалась не подать виду, что внутренне кричу от отчаянья. Как я жалею о глупой улыбке сыну Альфы Чёрных и какую боль испытываю.

Притянув меня к себе почти вплотную, муж опалил висок своим горячим дыханием. Я вздрогнула, и он довольно рассмеялся.

– Молодец, Лири! Раскачивай его сильнее! Если доведёшь до оборота или открытого конфликта, мы получим дополнительные очки, и я тебя сегодня не буду наказывать. – Я моргнула от неожиданности, и Тэрн снова рассмеялся. Дёрнул меня за руку сильнее, притянул за талию так, что разрез на груди начал расходиться. – Смотри ему в глаза! Смотри, я сказал!

На Лакстера было больно смотреть. Он едва сдерживался. На его шее вздулись вены. Челюсти каменели. Глаза метали молнии. На фигурно выбритых висках вставали дыбом тёмные волоски.

Но потрясло меня не это. Нет, разумеется, я впервые видела, как кто-то проявляет хотя бы молчаливое несогласие с решением мужа. Но это могла быть необузданная похоть молодняка или ещё что-то такое банальное.

У Лакстера? Неконтролируемый оборот? Внутренне я рассмеялась. Этот всё контролировал. И эту свою реакцию тоже захотел продемонстрировать. Не испугался показать Тэрну своё отношение к происходящему.

Но добил меня не Лакстер, а его отец! Гордон кивнул остальным членам семьи. Они моментально перестроились так, чтобы его жена, дочь и младший Джаспер оказались за спинами старших Тользина и Адванта.

Сам глава Чёрных сдвинулся немного в сторону. И это не было трусостью! Он контролировал ситуацию. Улавливал малейшие изменения и принимал одному ему известные решения.

И самым поразительным был его взгляд на старшего сына. Он не давал ему наставлений, не одёргивал. Не подбадривал и не успокаивал. Гордон смотрел на наследника так, словно доверял ему безоговорочно!

Так не бывает!

Альфа в клане не только глава, он наставник. Можно сказать, играющий тренер стаи. Тэрн стоял бы за плечом и диктовал, какой тактики надо придерживаться, где у противника слабые места или приказывал отойти.

А вот Лакстеру отец дал карт-бланш. Так доверял, или этого сына был готов разменять на какие-то другие выгоды? На вывод из строя Тэрна, например? Муж был мощнее физически, но покалечить можно кого угодно. Ослабить.

Меня колотило от страха. Находясь между лучшими самцами стай, я чувствовала свою беспомощность. Невозможность предотвратить конфликт, который мог разрушить хрупкое перемирие.

Для этого сейчас был самый неподходящий момент. Во время передела сфер влияния надо было сохранять свежую голову и способность договариваться. И любой неосторожный жест мог сделать этот процесс невозможным.

С умоляющим испугом я взглянула на Лакстера. То, что он увидел на моём лице, старшего сына Гордона отрезвило. Он замер. Медленно, словно успокаивая меня, моргнул и выпрямился.

А потом посмотрел выше моей головы. Это взгляд я не забуду никогда. В нём было столько спокойного, уверенного презрения, столько превосходства, что хотелось упасть на колени и просить. Что? Да что угодно!

Это взбесило Тэрна. На него никто из ныне живущих не мог так смотреть. Ни один человек или оборотень, который хотел жить. Потому что даже за взгляд, муж мог уничтожить.

Лакстер улыбнулся. Сложил руки на груди и взгляда не отвёл. Теперь он был совершенно спокоен. А вот Тэрн продолжал бушевать. Его взгляд сына Чёрного Альфы взбудоражил до трясучки.

Муж склонился к моему уху и прошипел:

– Достать мне этого выскочку, Лири! Выведи его из себя! Заставь нервничать и делать глупости. Доведи до оборота! Ты меня поняла?

Мне было противно слышать эти слова. Но стараясь не спровоцировать мужа, я, очень чётко артикулируя губами так, чтобы Лакстер понял, ответила:

– Поняла.

Муж озлобленно зарычал. Оттолкнул меня от себя и выплюнул раздражённо.

– Сделай это, Лири! Сделай это сейчас!

Подготовка выступления

Рояль, разумеется, был белым. Он стоял у панорамного окна в одной из ниш, выгороженных занавесками. И всё бы ничего, но он был на стороне Чёрных, сзади них. Чтобы сесть за инструмент, мне пришлось пройти весь зал.

Я старалась двигаться крохотными шажочками, сильно отклонив спину назад. Так ткань платья натягивалась, прижимаясь к груди. Наверное, со стороны я казалась высокомерной гусыней, но деваться было некуда.

Чёрные расступились, пропуская меня к роялю. Я шла, стараясь не вглядываться в лица, чтобы не видеть осуждения, похоти или ещё какой-то мерзости. Устала от этого спектакля, но не сдавалась.

Особенно мне не хотелось видеть Лакстера. Мне мало делали добра за последние два года. Наследник Чёрных пытался, но Тэрн сразу увидел в этом слабость и решил использовать меня против сына Гордона.

Я хотела домой. Какао и на ручки.

И да, в моём случае, в доме Тэрна это было невозможно получить. Хватит! Не надо думать о будущем. Потому что его может не быть. Мама тоже собиралась возвращаться, но попала в аварию, и планы полетели в Бездну.

Едва я подошла к роялю, рядом со мной материализовалась Ниира. Она была какая-то лёгкая душой и телом, нежная, чистая и наивная. Это раздражало, потому что мне такой уже не стать никогда.

– Лирика, – щебетала она, – как же я рада вас увидеть! Я видела ваше выступление на городском конкурсе. Это было великолепно! Мы потом ездили всей семьёй смотреть ваше выступление на международном конкурсе. Болели за вас! Цветы передавали, хотя на записку вставить не решились.

В голове звякнула смутная догадка.

– Спасибо, Ниира, мне очень приятно ваше внимание к моей персоне. Но это всё в прошлом.

– Это и в настоящем тоже! Я тогда так вдохновилась вашим выступлением, что в этом году сама участвовала в том же международном конкурсе, в номинации вокал. И тоже стала лауреатом, представляете? И за меня тоже болели наши.

В голове звякнуло второй раз.

– Ниира, а что у вас вся семья посещала конкурс?

Девушка смутилась. Расправила клешёную юбку и приподняла чуть выше край рукава 3/4.

– Не совсем так. Большинство всегда было в зале. Когда выступали вы, на отборе были все, кроме Джаспера, а в финале уже не было Лакстера. Он уже уехал. – На лбу Нииры обозначилась печальная складка. – Его и на моём конкурсе не было. Только к награждению на прошлой неделе и вернулся.

Она поджала на секунду губы и приподняла на секунду плечи, дескать, обидно, но так бывает. Судьба. Мне стало смешно. Что могла знать о жизни и её превратностях такая залюбленная неженка?

Но то, что Лакстер видел моё выступление на отборочном туре, порадовало. Я там была хороша. Уверена в своих способностях и в прекрасных перспективах. Легка, как Ниира сейчас. Это было ещё До Тэрна.

– И что мы можем сыграть втроём?

Из мыслей о прошлом меня выдернул обратно раздражённый голос Кармины. Она держала скрипку с таким видом, словно собиралась огреть ею по голове. И смычком добавить.

Я качнулась вперёд, к разложенным по белоснежной поверхности рояля, нотам.

– Здесь классика. Её надо репетировать, да и Ниире в нашем дуэте будет нечего делать, а нужно придумать что-то на троих, – ответила я.

– И что ты предлагаешь?

Дочка Илта разговаривал только со мной. Она была в бешенстве. Было ощущение, что она считала меня виноватой в происходящем. Серьёзно? В чём же именно? Что её заставили играть на потребу толпе избранных?

Или, что её обидел Тэрн? А может быть, Кармину расстроила необходимость присутствовать на сходке, которую устроил её отец? Я усмехнулась, не скрывая своего презрения. Это не имело ко мне отношения.

Извиняться не буду. Когда-то я была профессионалом. И сейчас смогу выйти из ситуации с честью. А Кармина, с её обидой неизвестно на кого и по какому поводу, меня волновать не будет.

– Предлагаю взять известный хит и сделать кавер. Нужно что-то хорошо знакомое. – Я повернулась к Ниире. – Какие песни вы знаете наизусть? Нужно то, что вы сможете исполнить искренне, а не с листа. Мы будем аккомпанементом, поэтому лучше оттолкнуться от вашего репертуара.

Девушка моргнула от неожиданности. Она думала, что решать будем мы с Карминой, но теперь мы смотрели на неё. Вот так, девочка. Не всё же за папиной спиной стоять.

– Может быть, «Зеркальные цветы»? Я её хорошо знаю. – Ниира вздёрнула подбородок так упрямо, словно ей было 5 лет, и она старалась выглядеть взрослой.

– Очень печальная. А что-то поритмичнее или веселее?

– Зачем песни? Я не подберу с ходу ничего. – Встряла Кармина.

– Не переживайте. Соло я возьму на себя, а вы отыграете фон или окончания музыкальных фраз. – Я разговаривала с Карминой, как с прислугой. Уверенно и без эмоций. – Но сначала надо выбрать композицию. Ниира? Что вы ещё хорошо знаете?

– «Тебе в душу»?

– Сложная для сопровождения.

– «Под ритм твоего сердца»?

– Уже хорошо. Оставим её, как запасной вариант.

Ниира несколько секунд задумчиво сводила брови и молча шевелила губами, а потом, словно увидев что-то прекрасное, радостно распахнула глаза.

– «Тропой полнолуния»! – воскликнула девушка. – Она ритмичная, была популярно много лет. Под неё даже танцевать можно!

Я залюбовалась её непосредственностью. Композиция мне нравилась, но ещё больше, чем песня, мне импонировала радость Нииры. И я решила поддержать девушку.

– Отлично. Берём «Тропой полнолуния». Вашу партию, Кармина, я сейчас запишу нотами. Когда нужно будет вступать, или сами поймёте, или смотрите на меня, я буду кивать.

– Ну, что же я, совсем тупая? Пойму. Без партитуры сложно, но хотя бы мою мелодию дайте.

Кармина положила скрипку на рояль, помахала в воздухе пальцами, словно что-то подписывая. И ей тут же всё принесли. Только это были не сотрудники Антариума. Карандаши сжимал в ладони Джаспер, которого вёл Лакстер.

Моё сердце забилось чаще.

Для тебя

Лакстер делал вид, что просто сопровождает брата. Но его взгляд был таким плотным, словно держал меня в рамке объектива и фиксировал каждый пиксель изображения.

Он не угрожал, не демонстрировал превосходства. Но я понимала, что полностью в его власти. Чувствовала контроль каждого своего взгляда и поворота головы. Каждого вздоха.

Лакстер не демонстрировал своего доминирования так же жёстко, как Тэрн. Но наследник Чёрных руководил мной, как умелый кукловод. Не замечая, я делала то, что хотел он.

Джаспер протянул мне карандаши на уровне своего пояса. Макушка мальчика доходила до моей талии на каблуках. Чтобы взять из его рук карандаши, мне надо было наклониться.

Я судорожно думала, как мне одновременно и придержать разрез спереди, не показав этого, и забрать то, что протягивал Джаспер. Но за меня всё решил Лакстер, придвинув стул.

С благодарностью я уселась на банкетку и, продолжая прижимать плечи к бокам платья, согнула правую руку в локте. Джаспер вложил мне в пальцы карандаши.

– Спасибо, – сказала я, хорошо артикулируя слова.

Мальчик меня понял, но Лакстер продублировал благодарность языком жестов. Джаспер улыбнулся. Протянул ладонь в мою сторону, а потом, скользнув пальцами по нижней челюсти, прикоснулся к подбородку.

– Вы красивая, – озвучил жест Лакстер.

Я понимала язык глухонемых, но сама жестикулировала плохо. Поэтому была благодарна Лакстеру за помощь. К тому же, мне не хотелось афишировать свои способности.

– Благодарю вас, Джаспер, – ответила я и посмотрела на Лакстера.

Тот, встав сбоку между нами, перевёл мою благодарность на язык жестов. Джаспер, вместо того, чтобы попрощаться, ткнул в мою сторону и потёр пальцами тыльную сторону левой ладони. «Она голая» – означал этот жест.

Мои щёки опалило румянцем. Если бы мне это сказал кто-то другой, я бы стерпела. Но устами младенца говорила истина, простота и честность. И это было ужасно больно.

– Джаспер вами восхищён, – перевёл жесты брата Лакстер.

Я чуть не упала со стула от такой наглой лжи. Мальчик тоже возмущён. Он снова повторил жест, но Лакстер ответил, что это такое платье. Джаспер взялся за полу пиджака брата и показал, что тот должен отдать его мне.

Хорошо, что никто не видел этой перепалки за могучей спиной Лакстера. Братья спорили. Младший говорил, что меня надо одеть. Старший, что это не по правилам. Это может вызвать проблемы у меня.

И это было правдой. Если бы я надела пиджак сына Гордона, это можно было бы трактовать, как покушение на брак Тэрна. Он бы такой прокол раскрутил до небес. Расплачиваться пришлось бы и мне, и Лакстеру, и не только нам.

Вместо того, чтобы прекратить спор с Джаспером, старший сын Гордона показал на крохотный значок на кармашке пиджака. Сказал брату, что волчью лапку из чёрной эмали я могу принять, а одежду – нет.

Мальчик подумал и, расстегнув замок, протянул мне скромное украшение.

– Джаспер хочет сделать вам подарок.

Лакстер улыбался так солнечно, что никому и в голову не могло прийти, что он врёт. Но мне такая ложь была на руку. Я и правда могла прикрепить значок, подаренный кем-то из другой стаи. Он – не одежда.

– Спасибо огромное за подарок. – С улыбкой я взяла значок. – Теперь мы сыграем ещё лучше. – Я пожала руку Джасперу и, кивнула Лакстеру. – Теперь нам пора играть.

Старший сын Гордона выпрямился, кивнул мне и, взяв Джаспера за руку, повёл к своим. А я, облегчённо вздохнув, сколола края платья в самой выступающей части значком, а под грудью, сердечком из скрепки.

Блаженство – вот что я испытывала, закрепив разъезжающиеся края разреза спереди. Чтобы расслабить руки, потрясла кистями по кругу. Схватив карандаш, набросала мелодию для Кармины. И мы начали.

Я аккомпанировала так, словно делала это ежедневно. Окрылённая поддержкой Лакстера и радостью от того, что платье теперь не нужно было удерживать каждую секунду, играла вдохновенно.

Моё настроение подхватила Ниира. Смущаясь, она пела про отверженную любовь с таким чувством, что перед моими глазами, проносились картинки встречи с Лакстером.

В торговом центре… На улице Вульфтауна… В этом зале…

Кармина, начав немного топорно, постепенно влилась в наш дуэт. К середине композиции мы уже звучали, как сыгранное трио. Было ощущение, что у нас родилась своя интерпретация песни, индивидуальный стиль.

Третий куплет был о надежде и искренности. О любви, которая ничего не требовала, а только отдавала. Пела душой, дарила тепло и предвкушение благополучного исхода.

А где-то между лопатками я чувствовала взгляд Лакстера.

Мои пальцы, не имея никакой практики на протяжении двух лет, порхали по клавишам. Без запинки играли сложную мелодию. Аккомпанировали душой, а не техникой музицирования.

Перед моими глазами мелькали улыбка Лакстера, его руки, острые концы рисунка татуировки, торчащие из-под края рубашки, фигурно выбритые виски. И взгляд. Тот самый, который грел изнутри и разгонял бабочек.

Достигнув пика, мы оборвали на самой высокой ноте. А потом продолжили, словно эхом вторя влившимся на присутствующих чувствам.

– Люблю… Всегда… Мой свет… Мой сон…

А потом осталось только моё тихое соло. Словно я смотрела из окна машины на Лакстера. А он распахнул дверцу и протянул мне руку.

Звуки стихли. Казалось, что ноты ссыпались с едва слышным звоном и замерли. Тишина была такой вибрирующей, что заставляла мои нервы дрожать от предвкушения.

Секунда.

Вторая.

Аплодисменты!

Они грянули разом, словно по команде. А потом гремели с такой силой, словно слушателей было не меньше сотни!

Это было приятно. А ещё очень тяжело, потому что овации сдирали мою броню из безразличия. Маску отсутствия боли и тоски по нормальной жизни.

И по нормальным отношениям. По любви.

Наверное, я бы расплакалась сидя за роялем, но всё изменило единственное слово Илта, сказанное громче, чем звучали аплодисменты.

Оно прозвучало, как гром среди ясного неба.

– Внимание!

Наше трио рассыпалось по своим стаям. Все замерли в ожидании новостей.

Новая расстановка сил

В зале стало так тихо, что реши тут пролететь бабочка, мы бы услышали трепетанье её крыльев. Все уставились на Альфу Белых. Илт не торопился. Он медленно вскрыл конверт и улыбнулся.

Напряжение вибрировало между нами как натянутые струны. Мы все ждали результата. Надеялись. На что? Каждый на укрепление власти его клана. На новые территории и возможности.

Я надеялась выжить. Вечер был таким напряжённым, что у меня не было больше сил на притворство. Только бы не началась стычка кланов. Только бы все остались живы. Эта мысль звенела во мне, как тревожный колокольчик. Навзрыд.

Все смотрели на Илта. Тэрн, прищурившись, подался корпусом вперёд. Его груда мускулов выглядела угрожающе. Рука рефлекторно потянулась к отсутствующей кобуре. Шейд и Вейд подражали отцу.

На Альфе Белых скрестились взгляды всех присутствующих. Только один оборотень не следил за Илтом. Взгляд Лакстера приклеился ко мне намертво. Он стоял в устойчивой позе со сжатыми кулаками.

Был готов ко всему. К кровопролитию, к битве за самку прямо здесь и сейчас. За самку Альфы враждебного клана. А это точно война. Точно оскорбление и стычка не до первой крови, а до победы.

Лакстер принял решение, выбрал самку. Теперь ждал. А я не хотела быть причиной убийства, поэтому медленно, словно повинуясь притяжению мощного магнита, повернула голову в сторону Альфы Белых.

Тот пробежал глазами написанное и вставил документ в сияющую на тумбе подставку. Улыбнулся одними губами.

– Вопрос решён. Белая стая целиком покинет Центр города. Эта земля со всеми находящимися на ней постройками останется свободной. Сейчас Альфы Гордон и Тэрн могут решить вопрос нового передела мирным путём. Предлагаю прямо сейчас сесть за стол переговоров и согласовать новые границы города.

– Мы ничего не будем обсуждать с Чёрными! У нас достаточно сил, чтобы забрать себе Центр полностью. Нам не нужны подачки! – рявкнул Тэрн.

У Гордона пепельные волосы на голове поднялись щетиной. Судя по вздувшимся на шее венам и стиснутой челюсти, он не просто не испугался. Альфа Чёрных с трудом сдерживал оборот, чтобы решить вопрос прямо здесь и сейчас.

В глазах Гордона не было страха. А вот сила была. «Не возраст решает, а дух», – говорил отец. Альфы Белых и Чёрных не пасовали перед Тэрном даже на секунду. Я это почувствовала, а вот Шейд с Вейдом нет. Они набычились рядом с отцом.

Илт тоже подался вперёд. Теперь его взгляд был не просто тяжёлым. Он стал давящим, подчиняющим, сбивающим с ног. Ему под 60, но в глазах была такая сила, что я рефлекторно подалась в противоположную сторону туловищем.

Он заговорил с рокочущими нотками в голосе.

– До полуночи мы все останемся в этом зале. У вас есть шанс решить распределение территории миром. Я надеюсь на ваше благоразумие. Можете пока пообщаться с семьёй. Посмотрите в глаза близким. Неужели вы захотите рискнуть жизнями кого-то из них?

План действий

Тэрн точно рискнул бы нашими жизнями для увеличения территории влияния. Серый район мужу уже давно стал мал. Он рвался расширить границы. Останавливала нашего Альфу только стая Белых.

– Предупреждаю, – продолжил Илт, – до получения сигнала о нашей сдаче территории, мы остаёмся полноправными регуляторами мира Вульфтауна и ответственными за порядок. Поэтому до сдачи наших полномочий все остаются здесь и соблюдают перемирие. Пока не погаснут белые регулировочные столбы, мы живём по старым законам. Даю вам 10 минут на обсуждение ситуации с семьёй. Время пошло.

Гордон что-то сказал своим, и они моментально собрались в круг. Лицом к нам оказались Лакстер и кто-то из средних сыновей. Я не знала, кого именно из них как зовут, поэтому даже не пыталась понять, Адвант или Тользин смотрели в нашу сторону.

Гордон и второй из средних парней встали за первой шеренгой лицом друг к другу. Следующими расположились Лукреция, Джспер и Ниира.

Наше построение выглядело совершенно иначе. Тэрн развернулся спиной к Белым. Мы стояли, как на плацу. Шейд, Вейд, замыкала шеренгу я. Мужа увиденное не обрадовало.

– Бесполезные создания! – Начал Тэрн едва сдерживая злость. – Пришло ваше время доказать свою преданность стае. Когда погаснут регулировочные огни, я направлю наших бойцов на регулировочные столбы. Чья кровь отпечатается на них первой, та стая и будет контролировать эту территорию до следующего решения БСС. Или, – Тэрн посмотрел на меня, угрожающе прищурив глаза и растянув губы в оскале, – или пока кто-то не переключит для нас регулировочные машины.

По моей спине пробежал холодок. Вот для чего он на мне женился! Вот зачем ему нужна была женщина неподходящего типажа! Вовсе не для жизни. И даже не для того, чтобы было на ком сорваться в конце дня.

Ему нужен был отец! Выследить его не удалось, и теперь Тэрн собирался использовать меня, как приманку. Как заложника в собственной постели. И эта мысль меня потрясла.

И не только меня. Шейд и Вейд ошарашенно переводили взгляды. В мою сторону, к отцу, и так несколько раз. Когда они справились с потрясением, изумлена была я. Сыновья Тэрна меня удивили.

Старший, которого все считали жестокой бездушной сволочью, смотрел на меня с сочувствием. Мне даже показалось, что я увидела сожаление в его взгляде. А вот тихий Вейд сейчас источал высокомерие и похоть.

Меня даже передёрнуло от взгляда младшего пасынка. Этот подвесит меня на площади и будет транслировать истязания по всем каналам, чтобы вытащить моего отца и заставить работать на себя.

Я прикусила нижнюю губу изнутри и замерла. Тэрн что-то говорил про шанс, который выпадает только один раз в жизни, про счастливое будущее для Серой стаи. Про долг перед ним.

А я перестала ощущать руки и ноги. Висела в пространстве, словно окончательно потеряв опору в жизни. Замужество с Тэрном принесло мне только боль, слёзы и унижение.

Ни капли любви, тепла, нежности. Ничего хорошего! И только одна мысль меня грела все эти годы. Тэрн так любил. Не умел по-другому. Не научили или в детстве что-то сломалось. Но выбрал меня потому, что я ему понравилась.

Этого зверя я полюбить так и не смогла, но успокаивала себя тем, что с его стороны это были чувства. Убогая, покалеченная, но симпатия. И это было совершенно неверно!

Для Тэрна я была банкой тушёнки на голодный день. А пока не понадобилась, ею и гвозди забивали, и вместо ножки кровати использовали, чтобы без дела не прохлаждалась.

А ведь я нравилась парням, пока училась, выступала. Даже когда уже была женой, ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Тэрну нравилось, что на меня глазеют.

Я могла быть счастлива с кем-то! Или, хотя бы, не испытывать боли!

– Главной силой будут ударные группы, но и вы можете послужить стае. Шейд и Вейд, ваша задача по моему сигналу, после ухода Белых, взять в заложники Нииру.

Мне показалось, что я ослышалась. Разве это могло быть правдой? Даже волчья свара стая на стаю была лучше той подлости исподтишка, о которой я услышала.

Выкрасть хрупкую девушку? А потом что? Сожрать? Меня затошнило. Чтобы справиться со спазмами в желудке, я вцепилась в платье и сжала до боли пальцы.

– Но их больше, – уточнил Шейд.

– Не дрейфь. – Тэрн посмотрел на сына с злорадным превосходством. – Лукреция будет защищать Джаспера. Гордон тоже будет занят. Против вас будут Тользин и Адвант.

– А сама Ниира?

Тэрн хмыкнул.

– Во-первых, она слабая. Во-вторых, я не прошу сохранять её в сознании. Обездвижьте первым ударом и деритесь двое на двое.

– Двое против троих. Ты не посчитал Лакстера, а он один может нам двоим доставить проблем.

Теперь Тэрн распирало от самодовольства. Он даже подался вперёд, чтобы мы могли восхититься его гениальностью полководца.

– А старшенького обезвредит Лирика!

Все взгляды устремились на меня.

– Я?

– Разумеется, ты!

Тэрн не нашёл в моём лице ни поддержки, ни восхищения. Решил сам озвучивать и без того очевидные для него вещи.

– Доведи его до оборота! Спровоцируй нападение. Тогда и Ниира не понадобится. Чёрных будут наказывать Белые. Так что давай, сделай хоть что-то полезное. А то кормил тебя 2 года. Зря, что ли? И не делай такие обиженные губёхи. Посмотришь, когда уйдут Белые, Чёрные поведут себя ещё хуже. И первая, на кого они кинутся, будешь ты. Посмотри, как на тебя старшенький отпрыск пялится. Явно же не потому, что ты красавица, а потому что моя жена. Так что голову не теряй. Сама начинай на него охоту.

Выгода

Илт позвал вожаков стай к себе, а остальным прикатили фуршетные столы с лёгкими закусками. Канапе с икрой и морепродуктами, сыры нескольких видов и напитки. Были и алкогольные, но к ним никто не притронулся.

Все бродили вдоль столов. Стаи давно перемешались. Кармина стояла рядом с кем-то из парочки Тользин-Адвант, Ниира разговаривала с женой Илта Иустерией. Остальные бродили, накладывая в тарелки закуски.

Лукреция усадила Джаспера на стул, спиной к панорамному окну. Что-то ему объясняла жестами. Они оказались в одной из ниш, выгороженных плотными занавесями. Я не вглядывалась в их разговор. Это было неловко.

Мальчик замаялся на этой бестолковой встрече и был рад посидеть отдельно. Но на мать смотрел без интереса, отвлекался. А она не настаивала на его внимании. Значит, говорила о чём-то несерьёзном.

Мне тоже захотелось одиночества. Стараясь никому не попадаться на глаза, я проскользнула в другую нишу с роялем. Уселась на банкетку и трогала пальцами клавиши. Они никогда мне не врали. Не предавали.

Шагов за спиной я не слышала. Но взгляд, который я уже научилась чувствовать кожей, определила моментально. Лакстер постоял пару секунд за моей спиной, сдвинулся вправо так, чтобы я его видела.

– Зачем ты за мной ходишь? Чего ты хочешь? – Первой не выдержала я.

– Тебя.

– Это понятно, но ты не достанешь этим Тэрна. Ему на меня наплевать.

Лакстер непонимающе нахмурился.

– Меня не интересует Тэрн. Это забота отца. Мой интерес – ты.

– Понятно. – Меня уже реально тошнило от происходящего. От каждого слова, взгляда, от новостей, переворачивающих мир с ног на голову. – И как ты собираешься его реализовывать? Выкрасть? Связать и уволочь силой?

Теперь Лакстер выглядел ошарашенно. Он скользил взглядом по моему лицу, словно ища признаки обмана.

– Я не применяю силу к девушкам. Я собираюсь действовать, используя ум и обаяние. Очаровывать и соблазнять. – Он шутливо подмигнул.

– Толково. – Я провела указательным пальцем по гладкой белоснежной крышке рояля, словно стараясь обнаружить пыль. На Лакстера не смотрела. На душе было мрачно. – Значит ты хуже и ещё жёстче Тэрна.

– Я? Жёстче Тэрна? Этого отморозка? – Старшей сын Гордона был ошеломлён. – Почему?

– Потому что каждая оборотица хочет стать женой Альфы. Но у этого есть другая, теневая сторона медали. Все могут уйти от мужа, кроме жены вожака.

– Глупости! Нет такого запрета! – возразил Лакстер.

Сын Гордона с жаром пытался убедить меня в своей правоте. И от его напора мне стало ещё тяжелее.

– Верно. Запрета нет. А теперь подумай, что будет, если я просто выйду на улицу после развода. Сколько я продержусь? За какое время меня порвут на клочки? Самку, которая пренебрегла Альфой стаи? Боюсь, что меня прикончат ещё в ЗАГСе. Или это и есть твоя цель? Изощрённо, что скажешь.

Я посмотрела на потрясённого Лакстера. Его растерянность выглядела естественной. Да. Тэрн тоже казался искренним. Грубым, но честным. Солдафоном, которому я понравилась.

А теперь я понимала, что это было из-за выгоды. И сейчас сыну Альфы Чёрных я тоже была выгодна в противостоянии стай. Как чужой трофей. Но он не сдавался.

– Как ты могла до этого додуматься? Если боишься, скажи. Я сделаю так, что с твоей головы не упадёт ни один волос! Только дай знать, что ты этого хочешь, и я выведу тебя из этого зала в свою сторону.

– И спровоцируешь конфликт? – Я посмотрела с недоверием. – Развяжешь войну, о которой потом скажут, что причиной стала неверная жена Тэрна? Только ты не учёл одну простую вещь – я мужу не нужна, как жена. Только как повод. Спровоцировать конфликт, чтобы обвинить вас в нарушении договорённостей и отхватить себе кусок побольше. А уж чего: земли или влияния – как получится. – Я судорожно втянула ртом воздух. – И тебе я нужна, как повод. Только вопрос к чему. Не зря же ты подошёл ко мне в торговом центре? К жене Альфы Серых. Накануне большого совещания по поводу передела зон влияния, которое держалось в секрете. Или ты будешь утверждать, что всего этого не знал?

Лакстер замер, а меня кольнула догадка. Он был в курсе. А, значит, его интерес не больше и не меньше, чем у Тэрна. Просто другой. Именно я ему не нужна. А вот жена Альфы Серых – очень даже.

Стало противно.

– Нет. Я не хочу войны между стаями. Я хочу тебя. – Твёрдо ответил Лакстер.

– Понятно. – Я опустила взгляд на свои руки, покрытые поверх синяков тональным спреем. Усмехнулась и снова резко взглянула на сына Гордона. – Но вот в чём проблема – одно без другого невозможно. Поэтому, какими бы ни были твои причины – до свиданья. Если у тебя личный интерес, то жди моего развода по инициативе Тэрна. А лучше, найди себе другую самку. Не усложняй всем жизнь.

Такое обращение взбесило Лакстера. Он сжал руки в кулаки и, склонившись к моему лицу отчеканил:

– Мне не нужна самка! Мне нужна девушка. Моя девушка. – Лакстер выпрямился. – Действительно, сейчас ситуация для тебя выглядит опасно. Я этого не учитывал. Оставить Тэрна для тебя равносильно шагу в Бездну. Я сейчас уйду не потому, что ты меня прогнала. Меня нельзя прогнать. Я сам решаю, что и когда буду делать, с кем, когда и насколько тесно буду общаться. Это всё вообще не имеет значения. Я сам решаю, где и с кем, – на этом слове он сделал ударение, – мне быть. Ты мне нравишься, и я не отступлюсь. Ты всё равно будешь моей. И я сделаю всё, чтобы у нас было больше времени, чем пара минут до того, как нас растерзает толпа. Жди. Я всё решу.

Он отошёл к общему столу, а я уставилась на белоснежную лаковую поверхность рояля. Сегодня всё было плохо. Только музыка была прекрасна. Когда я играла, я думала, что есть чувства. А была только выгода.

Через какое-то время Лакстер принёс мне бокал с лимонадом и насильно втиснул в руку.

– Пей. Такая зелёная, что можешь в обморок грохнуться. Глюкоза и вода – то, что тебе сейчас надо.

Он развернулся и снова ушёл к столу. Я подняла голову и огляделась. Судя по вальяжным позам, времени прошло прилично. Ниира болтала с Карминой и Иустерией, развалившись на диване.

Шейд и Вейд стояли неподалёку. Оба смотрели в мою сторону. В глазах старшего была жалость. Младший смотрел с высокомерным удовлетворением. Как отец.

Отвернувшись от них, я зацепилась глазом за Лукрецию. Они были в соседней нише. Младший отпрыск Чёрных растёкся по стулу. Он не смотрел на мать. А она что-то очень чётко ему втолковывала.

Жена Гордона продолжала это делать даже в то время, когда мальчик на неё не смотрел. Я плохо понимала язык глухонемых. Но из того, что смогла разобрать, было «полночь», «стая» и «срочно».

В голове шумело. Я сделала несколько глотков прохладного лимонада и благодарно кивнула Лакстеру. Тот улыбнулся углами рта, и тоже отхлебнул напиток из бокала. Словно подхватив мой тост.

Мне хотелось спать, а лучше исчезнуть. Но ни того ни другого мне не посчастливилось испытать. Негромкие разговоры прервал своим звучным басом Илт. От его злого голоса у меня внутри всё сжалось от страха.

– Время закончилось. Прошу разойтись по стаям.

Мы в спешке выстроились, как в самом начале вечера: стенка на стенку. Гордон с Тэрном выглядели хмуро. Илт оглядел всех тяжёлым взглядом.

– Вожаки, к сожалению, не пришли ни к какому соглашению. Наше время заканчивается. Сейчас мы спустимся в холл и подойдём к разным выходам. После этого мы переключим регулировочное табло и освободим вам Центр. Прошу вас спуститься в холл.

Лакстер не отрываясь смотрел на меня. У меня внутри всё дрожало от переполняющего ужаса. Значит, война стай! Значит, меня Тэрн кинет в это кровавое месиво первой.

Словно в ответ на мои мысли, муж больно схватил меня за запястье и потащил к лестнице.

В Бездну!

Тэрн тащил меня по ступенькам едва ли не волоком. Я чудом успевала переставлять ноги на высоченных каблуках. Мужа это не только не смущало, но подзадоривало. Он словно старался себя накрутить ещё сильнее.

– Они ещё пожалеют! Они ещё будут на коленях ползать и кровью умываться! Вульфтаун будет моим! Мне не нужны подачки! Я сам возьму всё, что мне принадлежит по праву! Будешь делать, что я говорю, и мы выиграем уже сейчас!

У меня в голове гремело. Каблуки стучали по мрамору ступеней. Мне казалось, что мир летит в бездну и вот-вот грохнется о её дно с невыносимым грохотом.

Ловя ртом воздух, я пыталась просто выжить. Не вырваться, потому что за два года я уяснила на собственной шкуре, насколько Тэрн сильнее. И вдруг поняла, что больше так не могу.

Просто не смогу выдерживать ещё три года, даже крохотного прилюдного унижения. И эту ярость пополам с горечью я никак не могла погасить. Она нарастала, как шум лавины в горах, крепла.

– Когда я скажу, выйдешь вперёд и спровоцируешь Лакстера.

– Как? – спросила рефлекторно. Скорее хотела потянуть время, чем узнать ответ, но то, что я услышала, окатило меня ушатом холодной воды. Потрясло.

– Как хочешь. Он не просто должен выйти из себя. Лакстер должен начать неконтролируемый оборот! Кинься ему на шею, поцелуй, а лучше, – муж почти зарычал от остервенелого восторга, – порви на себе платье! Это точно сорвёт его резьбу и заставит кинуться к тебе! Это будет идеально! Так и сделай, Лирика!

Меня затрясло от страха и отвращения. Колотило так, что казалось, бешено бьющееся сердце вот-вот вырвется из груди и я умру на безупречном белом мраморе лестницы.

– Только дождись сигнала. Действуй по моему приказу. Никакой самодеятельности. Выполняй в точности так, как я сказал. Будь полезной, и ты будешь прощена за все свои провинности!

Быстро перебирая ногами, я не могла поверить, что Тэрн это говорит всерьёз. Что он настолько стал чудовищем.

– А если Лакстер убьёт меня в неконтролируемом обороте?

– Отлично! Это лучший вариант, на который мы можем рассчитывать, Лирика!

Мужа эта идея по-настоящему вдохновила! Он словно увидел решение всех своих проблем разом. Как будто ему блеснул джекпот в безнадёжной партии. А я увидела перед собой одержимого безумца и поняла, что спасения нет.

Мы вывалились в холл первого этажа, когда там ещё никого не было. Следом за нами из дверей справа вышли Белые. Напротив по ступеням спустились Чёрные. Во главе шли Гордон с Лакстером.

Старший сын смотрел на меня напряжённо. Словно хотел этим взглядом физически удержать от глупостей. Это было настолько осязаемо, что я повела плечом, желая сбросить его ладонь с себя.

Не надо. Не порть себе жизнь. С моей уже всё решено.

Во мне что-то перещёлкнуло. Я больше не боялась мужа. Просто ждала. Чего? Наверное, смерти. Но точно так не формулировала. Смотрела на себя, словно со стороны. И на окружающих тоже.

С любопытством вертела головой. Запоминала каждый изгиб потолка в холле, оттенок мрамора, рисунок пола. Оборотней. Белы, Чёрных, Серых. Мысленно прощалась.

На всех глядела открыто. Только на Лакстера не могла. Хотла запомнить его улыбку, а не напряжение последних минут.

– Полночь, – объявил Илт. – Я отключаю регулировочные столбы. Те, кто первыми обагрят их своей кровью, будут контролировать окружающую их территорию следующий сезон. Пока не установится новое перемирие. Пока вы, – вожак Белых сделал ударение на последнем слове, – его не установите. Итак, отключаю.

Он щёлкнул серебристым пультом, и над нами, прямо на потолке, загорелась карта Вульфтауна. Справа на ней горели лампочки с металлическим отливом, слева Чёрные. Середину занимали огоньки белого цвета.

Каждый источник света озарял чётко выделенную площадь, словно говоря – вокруг неё территория этой стаи. Площадь каждого цвета была приблизительно одинаковой.

Илт снова щёлкнул, и белые огоньки погасли. Центр города стал ничьим. Вожак Белых уже открыл рот, чтобы сообщить, что битва за влияние началась, как в пустых клеточках карты снова начал загораться свет.

Лампочки были чёрными! Значит, земля вокруг переходила под влияние стаи Гордона. И это поняла не только я. Тэрн зарычал, словно уже был волком. Илт выглядел потрясённым.

Чёрные мгновенно перегруппировались, оттеснив назад Лукрецию, Нииру и Джаспера. Они были собранными, владеющими ситуацией.

– Это подлая подстава! – заорал, не сдерживаясь Тэрн. – Вы за это ответите! Умоетесь кровью! Я лично перегрызу ваши лживые глотки!

Семью Илта окружила подоспевшая охрана. Они отходили, пятясь назад. Но ещё до того, как им удалось выйти на улицу, Тэрн схватил меня за руку и швырнул в центр холла.

Мне чудом удалось упасть только на колени и ладони. Было дико больно, но я не заплакала. Приземлившись лицом к Чёрным, я не поднимала на них глаз.

Знала, достаточно одного только взгляда на Лакстера, неявной молчаливой просьбы, и он вступится. Бросится в оборот и отстоит меня. И попадётся на крючок Тэрна.

Они все попадутся.

Меня потом тоже будет не спасти. Потому что тех, из-за кого происходят межклановые войны, ненавидят всем сердцем. И ближайшее полнолуние для них становится последним. Желающих будет много.

А если я сейчас смогу не допустить кровопролития, меня убьёт Тэрн. Прикончит, как предательницу, наплевавшую на его приказ и нужды стаи Белых. На его личные амбиции.

Сердце бешено стучало в груди. В горле пересохло. В голове была пустота и щемящая ясность, что другого выхода нет. И помочь мне мог только Альфа. Только у них был доступ.

Гордон заинтересован, и его реакция непредсказуема. Тэрн прикончит меня сам. Оставался только вожак Белых с полным доступом.

Словно во сне, я поднялась на ноги. Скрепка в форме сердечка, удерживающая ткань под грудью, погнулась, но не дала разъехаться краям разреза.

Я улыбнулась и шагнула к Илту. Глядя ему прямо в глаза, спокойно произнесла последнюю просьбу:

– Прошу доступ в Бездну.

Оборотни охнули разом. Все. Уставились на меня, словно увидели впервые.

Шаг в Бездну

В звенящей тишине можно было услышать даже дыхание оборотней. Они все понимали, чего именно я прошу, и чем для меня это закончится. Были потрясены.

– Не смей! – заорал Тэрн, но я даже не повернулась в его сторону.

Забрать меня силой он не рискнёт, чтобы не провоцировать остальных. В последней просьбе никто не отказывает. Потому она и последняя.

– Это самоубийство, – ответил Илт с сожалением.

– Знаю, – подтвердила я каким-то незнакомым, механическим голосом. А что мне оставалось? Ждать, когда меня уничтожит Тэрн?

– В Бездне не выжить. Оттуда никто не возвращался. Там нет безопасных уголков и вечное полнолуние, генерируемое машинами. Если ты не умрёшь от голода и жажды, тебя убьют сумасшедшие.

Было видно, что Альфа Белых не хотел такого исхода. Сожалел. Но и отказать мне не мог.

– Я готова.

– Это билет в один конец. Есть другой выход, – произнёс Гордон.

Он нарушил все мыслимые правила, встряв в разговор другого Альфы. С женой ещё одного вожака. О последней просьбе.

В голосе Гордона не было эмоций. Ему было невыгодно встревать в диалог. Он понимал риски, но сделал это.

Главное, не поворачиваться в сторону Чёрных. Не видеть глаз Лакстера.

– Прошу доступ в Бездну, – повторила я.

Илт кивнул. Теперь я была под его защитой до двери и никто не посмел бы нам помешать. Это самый тяжкий грех – не удовлетворить последнюю просьбу.

– Подождите!

Мы замерли. Кармина сняла свои туфли и протянула мне. Лодочки с ремешком и без каблука – королевский подарок для Бездны. Я переобулась и, ни на кого не глядя, шагнула вслед за Илтом.

У меня не было сил смотреть ни на Тэрна и его детей, ни на Чёрных. Вернее, они мне были безразличны. Все, кроме Лакстера. Но его глаза я точно не смогла бы забыть.

Хотя моя память будет недолгой. Бездна, и правда, способ закончить жизнь самоубийством.

Илт приложил ладонь к панели доступа. Стена беззвучно отъехала в сторону, открывая небольшую площадку и лестницу, ведущую в темноту.

Сердце забилось ещё сильнее, болезненно колотя о рёбра. Ладони стали липким от пота, ноги ватными.

Преодолевая бешеное внутреннее сопротивление, я сделала шаг, ещё один. Замерла на пороге.

– Может… – начал Илт.

Но я его резко перебила:

– Нет!

Тогда он обратился к мужу.

– Тэрн, сними с девочки метку. Твоей жене не прожить в Бездне и пары часов.

– Нет! – рявкнул муж. – Не смогла принести пользу стае живой, пусть хотя бы мёртвой выполнит свой долг. Сдохнет в Бездне, будет повод мстить регуляторам. Проваливай, Лирика. Мёртвая ты будешь стоить даже больше живой!

И он действительно так думал. Провожая жену, с которой прожил 2 года в Бездну, прощаясь навсегда, он не жалел, не пытался остановить, не расстраивался.

Он обрекал на смерть. Ради стаи. Ради себя.

Меня в этом уравнении не было. Только его злость, амбиции и вера в силу.

Закусив губу, я шагнула за порог в Бездну. Створка моментально ожила и начала закрываться. Только теперь я смогла обернуться.

Мне было видно только холл. Я не видела ни одной живой души, только огромное табло, на 2/3, заполненное мерцанием чёрных искр. Вот что говорила жена Гордона. И не сыну, а тем, кто был за окном.

Мысли неслись в скач. Мне не пришлось смотреть на перекошенное ненавистью лицо Тэрна, видеть удивление других оборотней. Молча прощаться с Лакстером.

У меня никого не осталось в Вульфтауне. Мама погибла, отец осел в секретной лаборатории, подруг и друзей Тэрн не подпускал ко мне и не давал разговаривать по телефону. Изолировал полностью.

Пасынки меня ненавидели. Они искренне считали, что я занимаю место их матери. А я, как выяснилось, даже место жены не занимала. Только запасной пешки в игре кланов.

Ни к ним, ни к Тэрну моя душа не рвалась. Я уходила в Бездну без сожаления. Прощалась навсегда. Ведь из подземелья вечного полнолуния никто не возвращался.

Меня трясло. Створка закрылась наполовину. На карте Вульфтауна я уже видела только чёрные огоньки, территорию стаи Гордона.

В голове начало шуметь. Мне казалось, что я слышала голоса Тэрна, Илта, Гордона. Дрожа от перенапряжения, я пыталась сохранить твёрдость духа, но липкий страх сковывал по рукам и ногам.

Как заворожённая, я смотрела на дверь, которая отсекала меня не только от Вульфтауна. Она отрезала меня от прошлого, надежд, жизни.

Я не могла отвести глаз от стремительно сужающегося прохода в холл Антариума. Не моргала, как изваяние.

Сердце ухало в груди. Билось в бешеном ритме отчаянья.

Осталось 30 сантиметров просвета, 20, 10.

Обхватив себя руками, я всхлипнула. Готовилась остаться в кромешной тьме, но дверь замерла.

Между створкой и дверным косяком втиснулась крупная мужская ладонь.

Тэрн?

Сердце не просто пропустило удар. Оно перестало биться. Горло сжал невидимый спазм, и я не могла вдохнуть.

Хватая ртом воздух, я видела, как дверь замерла, а потом начала отъезжать обратно, отодвигаемая сильной мужской рукой.

Только бы не Тэрн! Только бы не он!

Я попятилась, не отрывая взгляда от мужской кисти. Сердце снова рвануло в галоп. Сделав ещё один маленький шаг назад, я упёрлась поясницей в ограждение площадки.

Против света мне было сложно рассмотреть прорывающегося ко мне мужчину. Когда дверь открылась сильнее, он решительно шагнул в Бездну.

У меня плыло перед глазами. На секунду показалось, что это не Тэрн. Я молила, чтобы это был не он. Ведь этот оборотень выше и стройнее перекачанного мужа.

Ну, пожалуйста!

Мои нервы звенели, как натянутые струны.

Нет! Нет! Пожалуйста! Только не Тэрн!

Ещё шаг и меня коснулись горячие ладони. Притянули к сильному мужскому телу!

Это был Лакстер!

Такой радости я не испытывала ни разу в жизни! Это была эйфория!

Я распласталась по горячей мужской груди, ликуя от ощущения обретения, счастья! Но едва я смогла осознать, что за мной не пошёл муж, Лакстер прорычал в ухо.

– Снимай с себя платье! – А не увидев отклика, выкрикнул – раздевайся! Быстро!

А потом оттолкнул меня в сторону и, словно сумасшедший, начал сдирать с себя одежду.

***

Друзья, история преодоления и чувств набирает обороты. Бездна страшна и коварна. Но и оборотень рядом с Лирикой – не пушистый котёнок. Зачем он спустился в Бездну за женой другого Альфы? Что предпримет Тэрн? Как Лирика обретёт своё счастье? Будем узнавать вместе.

Устраивайтесь поудобнее, берите вкусные напитки, подписывайтесь) Будет волнительно)

С