Призрак поместья Торнхилл

Размер шрифта:   13
Призрак поместья Торнхилл

Иллюстрация на обложке Sonya Karpi

© Альва Морис, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

«Когда мы слушаем истории, неважно, настоящие или выдуманные, то подсознательно ждем счастливого финала. Нам всем нестерпимо хочется, чтобы зло наказывалось, а за добро воздавалось. Ведь что, в конце концов, может быть проще и привлекательнее, чем справедливость и определенность?

Добро – зло. День – ночь. Герой – злодей. Черное – белое.

Вот только когда в истории появляется призрак, все становится несколько сложнее. В таких историях вас вовсе не обязательно ждет счастливый финал. Да и, если задуматься, всегда ли счастливый финал справедлив?

Что же касается призраков… Им до этого нет дела, они лишь хотят, чтобы их истории услышали. Поэтому я расскажу вам ее – историю призрака поместья Торнхилл».

Глава 1. С новым днем! С новым… трупом?

Мухи лениво ползали по идеально отполированной поверхности стола, пока палец прокручивал колесико мыши. Уже неделя, как наше детективное агентство превратилось в театр скуки и уныния. Последнее дело мы с Ясудо раскрыли даже раньше срока, и теперь я с грустью отсчитывал оставшиеся в кошельке купюры.

Знакомьтесь, Адриан Ларсен собственной персоной, в прошлом – наследник фамильного бизнеса, сомнительный шлейф которого протянулся через добрую половину Европы; в настоящем – курильщик и неудачник, погнавшийся за мечтой стать частным детективом. «Мам, пап, я уеду жить в Лондон!» – бросил я родителям, прежде чем собрать вещи и уехать в пресловутое «никуда» из родного Бергена.

Обычно в моей жизни не все так плохо и я не поддаюсь меланхолии, но сейчас безделье просто одолевало, и даже шутки над Кэпом не помогали. Вспомнив о своем помощнике, я откатился на стуле, выглядывая в коридор: Мин продолжал заниматься своим любимым делом – «упорядочиванием наших документов», или «ритуальным сортировочным танцем», как я это называл.

Не поймите неправильно, я всегда был за порядок на работе, в столе и жизни, но Кэп мог часами копаться в папочках, наклеивая разноцветные ярлычки на дела и оставляя пометки. В прошлом году я даже купил ему ручки с блестками на Рождество. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы помогало раскрывать убийства и ловить на измене неверных мужей», как говорится. Правда, отчего-то Мин подарок не оценил: ручки отправились в мусорку вместе с аккуратно перевязанной коробочкой для меня. Не думаю, что тогда я многое потерял, лишившись его подарка. Что, в конце концов, мог вручить мне этот поклонник лапши быстрого приготовления? Палочки для еды? Я такими извращениями не занимался. А ручки жалко, Мин мог бы делать красивые надписи на своих любимых стикерах.

– Ты отправил последний счет миссис Ханниган? – в сотый раз за день спросил я, заранее зная ответ.

Миссис Ханниган уже давно оборвала бы нам все провода и заявилась прямо в офис вместе с мерзким шпицем по кличке Красавчик под мышкой, если бы мы просрочили хоть один документ для нее. К слову, Красавчик был самым уродливым шпицем на свете, если вообще можно считать эту породу сколько-нибудь симпатичной. Хотя, наверное, я предвзят в суждениях – оставленная этим пушистым недоразумением лужа аккурат возле моего стола могла оказать некое влияние на мое отношение к наглой морде.

– Нет, – из чистой вредности ответил Мин, не отрываясь от своего занятия.

«Что вообще за странное имя Мин?» – в очередной раз подумал про себя я. Но это все, что значилось в скудном досье: Мин [фамилия отсутствует], двадцать шесть лет, происхождение неизвестно, не женат, опыт детективно-разыскной деятельности: два года.

Любой другой владелец частной детективной практики послал бы его куда подальше – и вполне справедливо, – но во мне этот ящик Пандоры вызвал нездоровое любопытство. Манеры лондонского денди, выправка военного и лицо корейского поп-айдола вкупе с европейскими чертами заводили все мои попытки анализа в тупик. В отличие от сотен загадок, что выпадали на мою голову по долгу службы и которые я зачастую решал на лету, Мин был самой докучливой – вечно маячил перед глазами, но не давал никаких подсказок. Точнее, подсказок было море, и каждая вела в разных направлениях.

Наверное, по такому случаю Мин выдал бы что-то в духе: «Лучше держать в секрете свои карты, чем показывать всем». Кэп вообще большой любитель заумных пословиц, чем порядком меня достает, когда мы работаем над делом. Из-за этой его привычки я решил, что он все же родом из Китая. В то же время его акцент – едва заметный, но все же различимый – больше походил на корейский, хотя единственный ресторан, где он ел, так как был знаком с владельцем лично, – тайский!

К моему несчастью, Мин обладал еще одним, отличным для детектива, но ужасным для моего неудовлетворенного любопытства, качеством – осторожностью. Его почта, компьютер, старенький телефон и даже рекорды в мини-игре были запаролены. Разумеется, я перебрал все очевидные варианты: названия популярных K-pop групп, виды суши и пару цитат из корейского разговорника, но безрезультатно.

Ну и как я мог перед таким устоять?

От дальнейших размышлений меня оторвал звонок. Словно умирающий от жажды, Мин бросился к телефону как к единственному источнику воды на Земле, опередив меня.

– Алло? – В ответ послышались неразборчивые звуки, он оторвал трубку от лица и повернулся ко мне: – Это Ким, переключить?

Я коротко кивнул и принял вызов от одной крайне язвительной и чересчур профессиональной судмедэксперта, которую всей душой ненавидел и обожал одновременно.

– Ларсен, тут женское тело привезли. – Большинство наших диалогов начиналось с чего-то подобного. – Предположительно жертва была отравлена.

Неплохое начало. Я выудил сигарету из пачки и прикурил, с интересом слушая голос на том конце провода. Если бы у голоса был цвет, то цветом Ким однозначно стал бы черный. Мисс Новак являлась обладательницей иссиня-черных волос, таких же черных глаз и самого что ни на есть черного юмора. За это я ее любил, как и за интригующие дела, которые она порой приносила нам в клювике.

– Угу, – издал я, чтобы показать свое участие.

– Давай, Ади, метнись сюда кабанчиком, мне нужно быстренько провести осмотр и заключить с тобой акт.

Кстати, я ненавижу такую короткую вариацию моего имени, и Ким это известно. Первая причина, по которой я ее недолюбливаю.

– Какой еще акт?

– Половой, Ларсен! Очнись, выкури пару сигарет и будь здесь через полчаса, мне еще отчеты готовить. – С этими словами Ким повесила трубку, и я последовал ее примеру.

– Психованная, – пробурчал я сквозь зубы, набрасывая пальто, и кинул помощнику: – Собирайся, Кэп, у нас убийство!

– Что там? – Вмиг оживившийся Мин с готовностью схватил заранее заготовленный чемоданчик, который всегда брал с собой на выезды. Видит китайский бог, еще немного без работы, и этим чемоданчиком можно было бы подпирать дверь от сквозняков за ненадобностью.

– Мертвая женщина, предположительно отравлена. Ким просит приехать для заключения акта. – Пожал я плечами, поправив ремень кобуры.

«Паршивое зрелище» – примерно так можно было описать мой внешний вид последние дни.

За подобное матушка Марен Ларсен отвесила бы подзатыльник: каштановые волосы отросли и небрежно падали на лоб, щеки просили бритвы, а цвет лица выдавал недосып и привычку выкуривать его сигаретами. Но что поделать, зато девушкам нравятся авантюрные голубоглазые красавцы! Если бы я хотел выглядеть как мамина гордость, то возродил бы дело деда вместо «поиска пропавших собачек» – так матушка называла мою работу – и полюбил гель для укладки, как Кэп.

– А подробности? – не унимался Мин. – Имя и возраст? При каких обстоятельствах была убита, почему вызвали именно нас?

Я резко развернулся на пятках, оказываясь перед лицом помощника и невольно выдыхая дым прямо на него, – тот недовольно поморщился.

– Кэп, ты же слышал нашу беседу, ведьма явно не в настроении, а в таких случаях я предпочитаю выяснять все детали на месте. – Я кивнул в сторону выхода, Мин закатил щенячьи глаза цвета мокрого асфальта и поплелся за мной.

– Почему ты зовешь меня Кэп? У меня вообще-то имя есть.

– Да-да, имя и ничего, кроме имени, – подтвердил я, проходя к лестнице. – Может, для разнообразия поделишься своей драгоценной фамилией? Будет мне подарок на Рождество.

– Нет, – сухо отрезал Мин, обгоняя у выхода из здания.

Мы двинулись к моей старенькой, но вполне работоспособной «Хонде». Возможно, когда до моей головушки доберутся психиатры, то в один голос заявят, что у меня нездоровая привязанность к вещам. Подчеркнуто: не к людям – к вещам. Это, пожалуй, действительно так. Я любил свою малышку, купленную на первый гонорар за раскрытое дело; хотелось бы сказать, что оно было запутанное и сложное, но по факту нам пришлось копаться в грязном белье богатеев из Кенсингтона.

В то время, когда агентство Marion Lane только начинало свое существование, основной доход нам приносили дела, связанные с изменами и одним очень коварным пунктом в брачном договоре. Поразительно, как некоторые мужчины, преисполнившись в безрассудстве веры в собственное благородство, соглашались подписать подобный документ: в случае доказательства факта супружеской измены вторая половинка получала все. Собственно, именно такие доказательства нам и приходилось выискивать денно и нощно, притом в обе стороны. Работенка пыльная, мерзкая, но прибыльная. Кстати, мы от нее отказались.

Уже больше двух лет я и Кэп занимались кое-чем посерьезнее – поисками пропавших людей и свидетелей, добычей доказательств по уголовным делам и прочей ерундой, за которую платили сущие гроши. Зато звучало гордо!

Мин плюхнулся на пассажирское сиденье и принялся читать что-то в своем смартфоне, скорее всего, рыскал по новостным сводкам. Мы редко разговаривали, за исключением тех ситуаций, где этого требовало дело. Поэтому я включил радио погромче и погрузился в надежды на интересный случай, все же «убийство» и «отравление» звучали многообещающе. Дорога к уже хорошо знакомому нам обоим центру судебно-медицинской экспертизы, где работала Ким Новак, заняла не более сорока минут, и, видит бог, заняла бы еще меньше, если бы не проклятый дождь и бесконечные пробки.

«Я уже говорил, что ненавижу этот ваш туманный Альбион? Прогноз погоды здесь такой же надежный, как и местные жители».

Унылое серое здание центра судебно-медицинской экспертизы поблескивало грязно-желтыми окнами, приветствуя нас. Подняв воротники, мы бегом направились ко входу, намереваясь отдать как можно меньше одежды на растерзание ливню, но он успел за считаные секунды просочиться под ткань.

– Здорово, Гарри! – Кивнув зависшему у мониторов охраннику на входе, мы поспешили внутрь здания.

Гарри не шелохнулся – он константа, Колосс Родосский, выросший вместе с этим зданием из-под земли и глубоко пустивший в нее корни. По крайней мере, мне нравилось так про него думать.

– Иногда кажется, что Гарри давно умер, – шепотом проговорил Мин, нажимая на кнопку лифта, – как ни пройдем, он все в той же позе смотрит в экраны.

– Шутки про смерть, Капитан? Растешь в моих глазах. – Я одобрительно хмыкнул, отправив сигарету в рот.

Старенький лифт успел спустить нас на подвальный этаж, где располагались морг и лаборатории. Двери бесшумно разъехались, являя нам облаченную в медицинский халатик фигуру Ким Новак. Каждый раз у меня было ощущение, что на этом лифте мы спускаемся не меньше чем в чистилище, а ореол ослепляющего света вокруг судмедэксперта навевал мысли о его рогатых обитателях.

– Здесь не курят, Ларсен. – Черные глаза Ким опасно блеснули, и еще не успевшая толком вкусить огонек сигарета полетела в мусорку. – Привет, Мин. – Новак холодно улыбнулась, что на ее языке означало почти симпатию.

– Привет, Ким, – неловко выдавил помощник, слегка склонив голову.

И так всегда: мне – тычки и обвинения, Мину – улыбки и кокетство. Все дело в этой странной привычке кланяться, будто мы в девятнадцатом веке? Вот только мой помощник при виде любой особи женского пола, не обделенной стройными ногами и милым личиком, безбожно терялся, краснел и забывал английский.

«Эх, Кэп, Кэп, когда-нибудь дядя Адриан научит тебя общаться с дамами», – пронеслось в голове, пока мы шли по коридору, напоминавшему больничный. Мне всегда было не по себе в этом месте – неприятные ассоциации с оставленным позади прошлым так и просились наружу. Мин, наоборот, казалось, ощущал себя в морге вполне комфортно.

«Нравится тишина вместо неудобных вопросов?»

– Ким, радость моя. – Я попытался развеять тоску разговором, но Новак снова полоснула меня взглядом, не останавливая хода. – Не поделишься ли с нами деталями дела? По телефону ты не была особо щедра на подробности.

Грубо толкнув дверь, судмедэксперт ворвалась в свою пахнущую смертью и химикатами обитель и шлепнула папку на стол. Кажется, Ведьма была не в духе даже сильнее, чем обычно. Холодно улыбнувшись, она откинула простыню с тела.

– Ребекка Болейн, пятьдесят один год, предположительно отравлена неизвестным веществом прямо во время званого ужина, поступила к нам полтора часа назад.

Мы с Мином повернулись в сторону тела. Кэп, как обычно, старался держаться подальше от трупа, я же уже давно не чувствовал ни страха, ни отвращения при виде мертвых и порой изуродованных людей, потому подошел поближе. Многие боятся смерти, но я считаю ее великим уравнителем – перед ликом костлявой все одинаковы: и сильный мира сего, и простой офисный планктон. Смерть – единственное логичное и самое предсказуемое последствие жизни. В отличие от людей.

– Почему вызвали нас?

– Скажи мне, Ади… – Я внутренне напрягся: когда эта помесь коренных народов Америки и лондонских джипси[1] начинает использовать такую вариацию моего имени, беды не миновать. – У меня на заднице закреплена антенна?

– Антенну не припомню, – просто ответил я, – тату на ягодице помню, а антенны не было.

Боковым зрением я видел, как краска залила лицо Мина, поперхнувшегося воздухом. То, что для нас с Ким звучало не более чем дежурной перепалкой, для нежной психики помощника стало очередным потрясением. Наверное, на его далекой родине не принято обсуждать сексуальные отношения при посторонних?

Собственно, отношений как таковых у нас с Ким и не было. Секс – да, после которого ведьма неизменно выпроваживала меня за дверь, но отношений у таких, как мы с Новак, не бывает. Ким Новак, несмотря на весьма юный возраст, была одной из лучших в своем деле и, по слухам, уже метила на место главного судебно-медицинского эксперта. Я же предпочитал засыпать в обнимку с файлами дела, а не с любимой женщиной. Такие, как мы, умирают с прокуренными легкими одним погожим денечком за рабочим столом, пока коллеги мило щебечут в соседнем офисе.

Судмедэксперт не переносила всего три вещи: тупых лаборантов, нарушения правил ее обители и пустых разговоров. Хотя в последнее время мне начинало казаться, что есть в этом мире еще одна выводящая ведьму из себя вещь…

– Вот именно, Ларсен! – процедила Новак. – Я тебе не радиовещатель и не передатчик. Мне тело привезли, адвокат тут же прискакал и заявил, что погибшая указала в завещании ваше агентство, я проверила бумаги и связалась с вами. Все, остальное узнаешь у адвоката миссис Болейн и полиции.

Фамилия показалась знакомой, я наклонился к лицу убитой, стараясь понять, откуда она мне известна. Черты лица погибшей, аккуратная прическа, дорогой костюм и макияж, который не смылся даже после транспортировки до морга, подсказывали, что Ребекка Болейн относилась к высшей касте, а отсутствие на безымянном пальце следа от кольца – что от звания «миссис» осталось одно лишь слово. Дамы ее поколения обыкновенно показывали свой статус через подобные символы, здесь же не было ни намека на тоску по мужу, ни каких-либо сантиментов. Демонстрировала независимость? Или брак без любви? К сожалению, кроме очевидных выводов, на ум не пришло ни единой подсказки, откуда я мог ее знать.

– Подождите-ка, Болейн? Та самая Болейн? – Мин наконец отошел от шока и включился в беседу.

– Если ты про Анну Болейн, то это точно не она, – продолжая рассматривать труп, буркнул я.

Интересно, неужели и в самом деле возможно ощутить кожей чье-то недовольство? Потому что я чувствую какой-то зуд в районе лопаток, или это какой-то секретный прием из кунг-фу?

– Вообще-то жертва вроде как с ней в далеком родстве, как, собственно, и все богатые семьи Лондона, – заявила Ким.

– Нет, я про меценатку Ребекку Болейн, что недавно вошла в список Forbes и построила больницу в Беркшире, – с легким налетом укора возразил Мин и продемонстрировал мне статью из Wikipedia в телефоне.

«Бинго!» – кивнул я собственным мыслям: похоже, имя погибшей мне было известно из новостей. Ребекка Болейн периодически мелькала на передовицах то с очередным звездным романом, то с внезапным приступом невиданной щедрости. В благотворительность я уже давно не верил, с моей работой проще уверовать в лепреконов, чем в искреннее желание богачей раздавать свои горшочки с золотом направо и налево.

– Ага, кажется, да, – равнодушно ответила Ким и продолжила наружный осмотр тела.

Мы с Кэпом тоже внимательно скользили взглядом по кажущейся восковой коже убитой, ища малейшие признаки травм и вообще всего, что выбивалось из «нормальной» картины. Я невольно отметил, что миссис Болейн удивительно хорошо сохранилась для своего возраста: медно-рыжие волосы без намека на седину придавали ей почти юношеский вид.

– Мне кажется, или у нее выступила сосудистая сетка? Это возрастное? – спросил Мин, указывая на красно-синие нити, расползшиеся вокруг глаз.

– Нет, это лопнувшие сосуды и капилляры, предположительно вследствие отравления, – медленно проговорила Ким, раздвигая корни волос жертвы.

– Ты такое встречала раньше?

– Не-а, это довольно нетипично, что, впрочем, хорошо для вас, – все так же нараспев проговорила Новак, случайно задев бедром Мина, отчего тот едва не подскочил на месте. – Чем нетипичнее признаки, тем уже круг возможных ядов и токсинов. Обыкновенно яды не вызывают такого резкого повышения давления, чтобы это отразилось на коже лица. Боюсь, дамочке не удалось уйти без мучений, на слизистых следы ожога.

– Уже есть какие-то соображения? – с толикой надежды поинтересовался я.

Ким едва повела бровями в ответ, доходчиво донося свой посыл: еще один подобный вопрос, и на столе может оказаться куда более юное, крепкое и сексуальное тело одинокого красавчика в шкуре частного детектива. Еще раз оглядев труп, я повернулся к Мину, тот молча качнул головой, показывая, что тоже больше ничего не подметил.

– Я бы хотел поговорить с адвокатом миссис Болейн и поскорее осмотреть место происшествия, здесь мы увидели достаточно. Когда будет готов предварительный отчет по вскрытию?

– Часа через три, – устало отозвалась Новак. – Адвокат сидит в приемной, можете там с ним поговорить, я наберу, когда закончу и передам все данные полиции.

– Спасибо, Ким, – поблагодарил Мин, задержав на ней взгляд чуть дольше обычного.

Поглощенная работой судмедэксперт лишь раздраженно махнула закованной в латекс ладонью в нашу сторону, подсказывая, что пора на выход. Не прошло и минуты, как пытливый мозг Мина яро набросился на полученную информацию и теперь выдавал череду вопросов и умозаключений:

– Как думаешь, почему такая богачка вдруг решила обратиться в нашу контору? Мы ведь в последнее время даже толком рекламу нигде не даем.

У меня не имелось привычки отвечать на вопросы, ответы на которые я и сам не знал. Поэтому этот я проигнорировал.

– Миссис Болейн была убита во время званого ужина. Мне кажется, это весьма символично, убийца сильно ее ненавидел, – после паузы продолжил он, не обращая внимания на мое молчание, – скорее всего, убил кто-то из родственников или прислуги, у кого есть доступ к еде и напиткам.

– Точно, убийца – дворецкий! – подыграл я.

Мин снова пропустил мою реакцию мимо ушей:

– И если она действительно была отравлена, вероятнее всего, убийство совершила женщина. Женщины по статистике в три раза чаще мужчин используют яд для убийства своих жертв.

– Отлично, Кэп, получается, убийца не дворецкий, а дворецкая! Все, закрываем дело и идем пить коньяк.

– Делая шутку из тигра, не удивляйся, если он однажды укусит, – протяжно вздохнул помощник.

– Если я тебя однажды укушу, можешь смело подавать жалобу в комиссию по трудовой этике.

– Обязательно все превращать в фарс? Мы же можем обсудить предварительные теории.

– Дорогой мой, милый мальчик, скажи мне, какова средняя температура по больнице? – Мин закатил глаза, но я остановился посреди коридора и продолжил: – Я говорил тебе раньше и повторюсь снова, первое: есть ложь, есть гнусная ложь, а есть статистика. Второе: мы строим теории исключительно на основе фактов, а не наоборот, иначе мы начнем неизбежно подгонять факты под нашу теорию.

– Конан Дойла будешь цитировать?

– К нашему счастью, сэр Артур тут был как нельзя прав.

От перебрасывания шутками обстановка слегка разрядилась, а мы успели подойти к дверям приемной, где нас ожидал адвокат.

«Я говорил, что сильнее, чем тупоголовых полицейских, ненавижу только адвокатов? Эти стервятники готовы собственные ботинки съесть, утверждая, что поглощают лучший из деликатесов, лишь бы прикрыть задницу очередной мрази и заполучить свой чек».

В небольшой комнатке за скромным казенным столом сидел полноватый тип в вопиюще дорогом костюме, с таким блестящим и лоснящимся лицом, что можно было предположить, будто оно смазано жиром. В проплешине посредине его черепа сверкало отражение электрической лампы – уверен, наклонись он пониже, я бы смог глядеться в его лысину как в зеркало. Услышав, как мы вошли, тип отставил стаканчик с дрянным кофе из автомата и направился к нам, протянув руку для пожатия.

– Грэгори Уозлик, адвокат почившей миссис Болейн, – представился мужчина, а я едва сдержал смешок, пожимая его пухлую и теплую ладонь.

– Адриан Ларсен, старший детектив агентства Marion Lane, и мой помощник, Мин. – Я кивнул в сторону напарника, адвокат добродушно, но с налетом недоумения пожал его руку.

Покончив с официозом, Уозлик засуетился в поисках собственного портфеля, стоящего заметно больше моей месячной арендной платы. Щелкнув позолоченным замком на кожаных ремешках, он выудил аккуратную папку и протянул мне:

– Контракт на текущее расследование, подписанный от имени Ребекки Болейн. Видите ли, миссис Болейн поручила мне в случае своей кончины незамедлительно обратиться именно к вам. Если вы согласны взяться за это дело, просто поставьте вашу подпись, мистер Ларсен.

Я пробежался глазами по листам, натыкаясь лишь на стандартные формулировки договора, но, дойдя до строчки с размером гонорара, мысленно присвистнул. Указанная сумма была втрое больше, чем мы с Мином получили за последний месяц. Кэп перегнулся через мое плечо, в округлившихся глазах напарника я прочитал заветное: «Да!»

Чиркнув подпись в левом углу, я протянул контракт обратно адвокату, и тот радостно спрятал его в портфель, оставляя нам копию. После чего весь сияющий от удовольствия Уозлик опустился на стул и неуклюже закинул пухлую ногу на ногу.

– Мистер Уозлик. – Я скрыл вырывающийся из-за нелепости имени смешок за кашлем. – Расскажите, пожалуйста, подробнее: что вам известно об обстоятельствах смерти миссис Болейн?

Мы с Мином расположились на диване напротив адвоката, Кэп успел выудить из кармана записную книжечку и карандаш, готовясь фиксировать слова Уозлика.

– Честно говоря, даже не знаю, чем могу быть вам полезен, господа. – Мужчина достал платок из нагрудного кармана и промокнул выступивший на лбу пот. – Я работал с Ребеккой вот уже двенадцать лет. Сотрудничество у нас всегда было крайне положительное, миссис Болейн владела довольно крупным бизнесом по поставке энергоносителей в Европу, поэтому адвокатские услуги ей требовались регулярно. Сегодня около пяти часов вечера со мной связался ее двоюродный брат, Уинстон, и сказал, что Ребекка, Ребекка… – Окончание фразы утонуло в утробном реве сморкающегося Уозлика.

Понимаю его чувства: если бы умер мой «толстый» клиент, ежегодно приносящий половину прибыли всей конторы, я бы тоже расстроился.

– Грэгори, не происходило ли за последний год чего-то, что выбивалось из вашей стандартной рабочей рутины с почившей?

Адвокат на минуту задумался, в тишине комнаты теперь слышалось только шуршание карандаша Мина о бумагу.

– Все было как обычно, иски о патентах, споры с поставщиками, – залепетал Уозлик, сминая брючину пальцами-сосисками. – Вот только… Примерно с полгода назад миссис Болейн позвонила мне и сообщила, что хочет внести изменения в завещание, оставить поместье Торнхилл и большую часть активов своей племяннице.

Картинка обрастала контурами, убийство ради наследства – старо как мир.

– Ребекка объяснила вам причину своего решения?

Уозлик замотал головой.

– Миссис Болейн, несмотря на свой статус, вела довольно закрытый образ жизни. Не думаю, что кто-либо рискнул бы сказать, что по-настоящему знал ее и тем более понимал мотивы всех ее решений. Однако как-то она обмолвилась, что хочет сообщить об изменениях в завещании семье за праздничным ужином, который проходил как раз сегодня.

Мин с утроенной скоростью застрочил в своем блокноте, я тихонько хмыкнул.

– Кому изначально должны были перейти средства миссис Болейн по завещанию?

– В равных долях ее двоюродному брату и сестре, племяннице, а также паре благотворительных организаций.

– Есть ли вероятность, что родственники почившей не были в курсе того, что изменения в завещание уже внесены к моменту празднования? – продолжил опрос я. Все-таки беседа с адвокатами клиентов имела некоторые преимущества.

– Скажем так, это не исключено. – Уозлик ковырнул наклейку на стаканчике кофе. – Боюсь, я был единственным, кто знал все детали ее финансовых дел.

«Замечательно! – рассуждал я про себя. – Выходит, кто-то из родственников мог решить, что, убив Ребекку, застрахует себя от потери доли в завещании. Если информация все же дошла до них, то жертву, возможно, убили в порыве ярости либо чтобы заполучить все и сразу. Что же, эти версии могли послужить отправной точкой».

– Как зовут племянницу вашей клиентки?

– Мисс Вивьен Бернелл, сэр.

– Спасибо, вы можете быть свободны, – кивнул я.

От осознания того, что мы собираемся уйти, адвокат не сдержал вздоха облегчения; думаю, разговоры о смертях и убийствах его немало пугали. Любопытно, все дело в природной чувствительности к подобным темам или беспокойстве за благополучие собственной шкуры? На прощание Уозлик протянул небольшой листок бумаги:

– Здесь записан адрес поместья Торнхилл, господа. Я, к сожалению, не смогу сопроводить вас до места, меня ждет поздний клиент.

– В этом нет необходимости, спасибо за помощь, мистер Уозлик. – Пожав руку адвоката, я двинулся к выходу.

– Если вспомните что-то еще, позвоните нам. – Мин быстро сунул потрепанную визитку в ладонь адвоката.

– Кстати, Грэгори. – Обернулся я, стоя у порога. – Ребекка не говорила вам, почему указала в завещании именно нашу контору?

– Никак нет, мистер Ларсен. – Мужчина нахмурился, стоя под светом ламп, делавших его лицо еще более грузным. – Я тоже удивился, что она решила обратиться в частное детективное агентство в случае смерти.

Еще раз кивнув Уозлику, мы вышли под проливной дождь, уже не теша себя надеждой остаться хоть сколько-нибудь сухими. Оказавшись в машине, я поспешил включить обогреватель на полную мощность, пытаясь отогреть замерзшие за считаные секунды конечности.

«Ах да, я говорил, что ненавижу лондонскую погоду?»

– А дельце-то предстоит интересное. – Я откинулся на водительском кресле и закурил.

– Не люблю богачей с их причудами, – проворчал Мин, опуская окно на пару дюймов, чтобы выпустить дым. – Зуб даю, что у этой семейки полный шкаф скелетов, раз уж Ребекка заранее внесла расследование своей смерти в завещание.

– Не делай поспешных выводов, это вполне объяснимо. Богатые люди редко умирают от старости в своих постелях, обычно у них много врагов.

– Вот и я о том, но выбирать дела нынче не приходится, я уже перешел на тройное использование чайного пакетика.

– Тут ты прав, друг мой, – сочувственно согласился я.

Машина тронулась, и мы, минуя пробки, выбрались из центра. Несмотря на отнюдь не весеннюю погоду, улицы Лондона полнились спешащими по своим пятничным делам людьми, ну а мне грела душу мысль о славном убийстве! Давно нам не попадался криминал, к тому же гонорар обещал покрыть убытки последних недель.

– Как проведешь выходные? – пребывая в приподнятом настроении, я попытался завязать беседу.

Мин взглянул на меня с недоумением и пожал плечами:

– Как и все.

– Что именно «как и все»? Выпьешь саке[2], сыграешь в маджонг[3] с воображаемым другом? Нарядишься в ханбок?[4]

Кэп выдал подобие улыбки – нечастое зрелище, обыкновенно его ясный лик оставался непроницаемым, как камень.

«Интересно, хоть один выстрел попал в цель?»

– Почему тебе так важно знать, откуда я?

– А почему тебе так важно это скрыть? – парировал я, выезжая на трассу. – Считай, что у нас сеанс тимбилдинга.

– Хочешь пооткровенничать? – с ноткой сарказма переспросил Кэп. – Тогда, может, поделишься, почему не отвечаешь на звонки матери?

Намек понят. Сеанс тимбилдинга провалился на самом старте.

– Давай лучше думать о деле, Ларсен. – Мин отвернулся, его голос стал жестче. – В моей биографии нет ничего примечательного.

«В это я, друг мой, уж точно не поверю».

Мы с Мином хоть и проводили последние годы большую часть времени вместе, но не были близки. В процессе работы мне удалось уяснить кое-что о его характере и привычках. Например, Кэп ел еду из контейнеров, никогда не пил ничего, кроме воды из только что купленной бутылки, – лишь полгода назад я удостоился чести угостить его собственноручно сваренным кофе. Он не пользовался соцсетями, не признавал ничего, кроме наличных, и не снимал кобуру, даже когда мы просто сидели в офисе. О весьма интригующем прошлом Мина мне оставалось только догадываться, и я почти ничего не знал о его настоящем, интересах и увлечениях. Поэтому разговор у нас не клеился.

«Может, это я так привык молчать с другими, что забыл, как вести светские беседы?»

Однако мне нравился этот парень: сколько бы я его ни подкалывал, он ни разу не вышел из себя, что говорило о по-настоящему стальной выдержке. Я не мог не уважать подобное в помощнике. Кэп также оказывался незаменим, когда нужно было выудить самые мелкие, ускользающие от моего взора детали, часто меняющие ход дела. Пока я полагался на анализ и логику, Мин заглядывал в души людей, даже тех, у кого ее, казалось, и нет.

* * *

– Кажется, здесь налево, – подсказал Кэп, сверяясь с навигатором.

Даже с расстояния в несколько сотен футов было хорошо видно громадное здание, спрятавшееся за коваными воротами и живой изгородью. Как огромный каменный исполин, поместье Торнхилл реяло над окружающей местностью, демонстрируя всему живому его ничтожность. Я не любил поместья, замки и особняки, меня тошнило от банкетов, раутов и светских приемов, что в детстве так часто устраивали родственники и приближенные семьи. Подъезжая к Торнхиллу, я ощутил кисловатый привкус во рту.

Припарковав машину у самых ворот, мы вышли на подъездную дорожку. Не успел я нажать на кнопку звонка, как одна створка отъехала, пропуская нас во двор. Что-что, а дворецкий тут не зря получал деньги. Мерзкая морось только усилилась, в такую погоду даже зонт не стал бы спасением – Лондон умел удивлять, поливая буквально со всех сторон.

Хлюпая ботинками по грязи, я бегло оглядел пейзаж, кажущийся унылым под серым небом и за нещадным полотном дождя. Поместье Торнхилл, некогда красивое и величественное здание, сейчас являло собой черную дыру из камня и кирпича, втягивающую в себя весь свет и радость из мира вокруг. Бросив окурок в клумбу, я двинулся по небольшой, усыпанной гравием тропинке, ведущей к входной двери. Торнхилл до боли напоминал место, где вырос я сам, – фамильный особняк прапра-кого-то, гордость всея семейства Ларсен, пропахший сыростью и запустением, после…

«К черту. Сейчас определенно не время бродить дорожками памяти».

У входа нас никто не встречал, кажется, швейцару все-таки не доплатили. Едва потянувшись к ручке, Мин заметил, что дверь не заперта, и легонько толкнул, открывая проход. Перед нами выстлалась ожидаемо вычурная картина: алые ковры на полу, великанская люстра с хрусталем под потолком и, конечно же, мрамор! Какое поместье без мраморных плит, сверкающих своими пошлыми гранями на свету? Помимо внешнего лоска в доме стояла гробовая тишина, казалось, что Торнхилл необитаем.

Мин снова беспокойно огляделся вокруг и окликнул хозяев, но никто не ответил. Странно, я совсем иначе представлял себе вечеринку в доме столь влиятельной персоны.

Вытерев обувь о коврик в огромной прихожей, мы двинулись в гостиную, где, на удивление, находились люди, но никто как будто не замечал нашего появления. Молчаливые, словно статуи; за большим антикварным столом, уставленным всевозможными блюдами, восседало, по-видимому, семейство Болейн. Кто-то лениво пережевывал кусочки стейка, кто-то молча курил, потягивая вино из громоздкого бокала. Одно-единственное место во главе стола пустовало, место, которое каждый присутствующий старательно игнорировал. Место для призрака той, кто уже не выпьет за собственное здоровье.

«Пир во время чумы, что ж, эта семейка мне уже не нравится».

Столь странная картина вызвала во мне весьма противоречивые чувства, захотелось еще немного понаблюдать за «статуями» в их естественной среде обитания. Проверить, как долго они смогут делать вид, что мы – пустое место. Привычно окинув цепким взглядом всех присутствующих, я шумно выдохнул и опустился на стул рядом со входом, откуда открывался широкий обзор на всю комнату. Передо мной сидели четверо человек, но ни одного лица – сплошные маски.

Мин деликатно кашлянул, напоминая о необходимости представиться, однако я никогда не любил торопиться. Сейчас хотелось получше изучить диковинную семейку. Достав потрепанную пачку сигарет из кармана пальто и заложив одну в рот, я ощупал карманы брюк.

«Черт, похоже, зажигалку я выронил где-то на улице».

Над самым ухом чиркнуло, я невольно дернулся и повернулся на звук. Из темноты, ранее мною не замеченная, отделилась пятая – женская – фигурка.

– Огоньку?

Я посмотрел на девушку, протягивающую мне зажженную зажигалку, и благодарно принял предмет из ее рук, попутно разглядывая незнакомку.

«Весьма и весьма занятная особа».

Удивительно, как может человек выглядеть одновременно по-детски наивно и почти старчески мудро? Ярко-зеленые глаза смотрели отстраненно, словно из глубины таинственной пещеры. Казалось, я ей неинтересен и она сразу все поняла, прочитала меня. Такой взгляд бывает у дам с непростой судьбой, как правило… после сорока? Я продолжил изучение ее лица: курносый нос с россыпью веснушек, пухлые губы, больше напоминающие кукольные, – ей шестнадцать?

Из размышлений о возрасте девушки меня вытянул голос Мина.

– Дамы и господа, – начал он, сделав легкий поклон. Сидящие за столом едва повернули головы в его сторону. – Мы детективы, нанятые вашей погибшей родственницей… – Речь Кэпа была бесцеремонно прервана голосом незнакомки.

– Они знают, кто вы, мистер Ларсен. – Девушка перевела взгляд на помощника и вышла на свет: – И мистер Мин. Как и прекрасно знают, кто убийца тетушки.

Не выдержав абсурдности ситуации, я громко хмыкнул.

– Тогда, может, поделитесь своими знаниями, и мы немедленно арестуем виновного, мисс?..

– Вивьен Бернелл, племянница Ребекки, – с прохладцей в голосе представилась девушка, расправив невидимые складки на шелке платья. – К сожалению, арестовать убийцу у вас не выйдет, мистер Ларсен.

– Почему же? – переспросил я, продолжая ехидно улыбаться.

– Потому что тетушку убил призрак поместья Торнхилл.

Глава 2. Верите ли вы в привидения?

Я снова обвел девчонку цепким взглядом – нет, ну ей точно не больше десяти. Верит в призраков? Может, просто сумасшедшая?

Однако племянница почившей Болейн нисколько не смутилась, увидев смесь дикого веселья и полного шока на наших лицах. Цокнув тонкими каблуками, она подошла ко мне, все так же холодно глядя своими сверкающими в огне свечей изумрудами.

– Возможно, вы хотите осмотреть место преступления и кабинет тетушки? – Девчонка переводила вопросительный взгляд с меня на Мина.

– Да, мисс Бернелл, – поспешил ответить помощник, выйдя из оцепенения, – нам также нужно будет опросить всех присутствующих, включая прислугу.

– И начнем мы с вас, – закончил я, вставая со своего места.

– Разумеется, – отчеканила Бернелл, как-то недобро усмехнувшись.

Чумной пир продолжался, четверка по-прежнему сидела за блюдами с отрешенными лицами. За тем лишь исключением, что теперь эти лица изредка поглядывали на нас и перешептывались, прикрывая рты бокалами. Их поведение напоминало сцену сюрреалистичного фильма – неужто гибель человека каких-то пару часов назад не мешала накалывать салат на вилку? Я не робкого десятка, но подобное переходило все возможные границы и одновременно питало почву для подозрений. Бал хищников, пирующих на костях своей жертвы.

Словно не замечая всей абсурдности происходящего, Бернелл прошла к месту во главе стола, от которого все старались держаться как можно дальше.

– Вот, господа, это произошло здесь. – Она указала тонкой рукой на сиденье перед собой.

Мы с Мином подошли ближе, он уже держал наготове фотоаппарат и блокнот. Я принялся осматривать указанное место: скатерть цвета слоновой кости слегка смята слева от тарелки – так, будто ее сжали рукой в попытке удержаться при падении. Белоснежный фарфор посуды испачкан остатками еды и каплями крови, что соответствовало увиденному нами в морге.

«Никто не потрудился убрать – заботились о нуждах следствия или просто наплевать?»

Недалеко от аккуратно разложенных приборов остался лежать опрокинутый бокал, под ним расплылась багровая лужица, безвозвратно испортившая дорогую ткань.

Мин защелкал фотоаппаратом, то и дело наводя объектив на указанные мною предметы. Я перевел взгляд вниз и приметил нечто, валяющееся у ножки стула, – скомканная салфетка, также испачкана красным. Похоже, умирая, Ребекка кашляла кровью и пыталась прикрыть рот салфеткой. Выудив из портфеля пакетик для улик и щипцы, я погрузил находку в пластик для полиции и еще раз осмотрел стол.

– Мисс Бернелл, я не вижу ложек и супницы, сегодня подавали первое?

Вместо ответа она перевела взгляд на сидевшую у самого края стола женщину неопределенной внешности, как бы передавая ей право голоса. Та испуганно посмотрела в ответ и тут же вжалась в кресло, будто желала впитаться в обивку.

– На первое был крем-суп с артишоками, – тихо пролепетала она.

– Это ваша кухарка? – спросил я, обращаясь к племяннице погибшей.

– Да, Люси – наша домоправительница. – Бернелл кивнула.

– В доме еще есть кто-то? Прислуга?

– Только сторож, но он в своем домике. Остальные ушли с приходом гостей.

Мин внес информацию в блокнот.

Я повернулся к присутствующим, еще раз осматривая каждого: декорации, манекены – вот что приходило на ум, глядя на этих чопорных англичан. Прочитать их не составило особого труда: худосочный тип преклонного возраста с бульдожьей физиономией, манерно цедящий виски, по всей видимости был двоюродным братом погибшей. Красноватая, похожая на губку кожа, заплывший взгляд – все говорило о нездоровом пристрастии к алкоголю, а его спутница – об ином пороке. Кукольная красотка с длинными ресницами и еще более длинными волосами сидела рядом, с удовольствием запивая икру шампанским и стреляя глазками в сторону своего благодетеля.

Третий выставочный образец – дама не первой свежести в очках с роговой оправой и колючим взглядом, ее крючковатые пальцы, стискивающие бокал, напоминали когти плотоядной птицы. Она взирала на нас с особым презрением, свойственным лишь потомственным аристократам, считающим всех прочих людей чем-то вроде грязи на лакированных ботинках. Во внешности дамы было нечто схожее с мужчиной-бульдогом и совсем немного – с почившей миссис Болейн. Та самая двоюродная сестра, теперь оставшаяся без наследства?

«Не стоит так пялиться, мэм, у нас с вами это взаимно», – подумал я, отворачиваясь от нее.

– Попрошу не покидать поместье до приезда полиции, мы вызовем всех по одному для выяснения деталей произошедшего, – обратился я к манекенам, на считаные секунды оторвавшимся от пиршества. – И, кстати, в призраков я не верю, зато верю, что всем есть что скрывать. Приятного аппетита, дамы и господа.

С этими словами я развернулся на пятках, готовясь покинуть комнату, и вдруг натолкнулся на выражение лица Бернелл. Я был готов увидеть все, что угодно: презрение, возмущение, гнев, но только не улыбку. Одобрительную, слабую улыбку, а еще странный огонек в изумрудных глазах.

– Где мы могли бы побеседовать? – спросил Мин, сложив все инструменты в портфель.

– Думаю, старый кабинет тетушки подойдет. – Девушка указала рукой на коридор. – Он как раз на первом этаже.

Мы с помощником двинулись вслед за Бернелл, попутно осматривая поместье изнутри. Торнхилл действительно будто сошел со страниц старых готических романов, в таком месте ощущение затхлости и смерти витает в воздухе. Для меня примечательного было мало, поэтому глаза то и дело невольно цеплялись за фигуру впереди.

Мисс Бернелл, бесспорно, могла бы сделать карьеру в модельном бизнесе, по крайней мере, походка у нее была соответствующая, да и внешностью природа не обделила. Впечатление портило только стервозное выражение, что ее лицо принимало всякий раз, как она говорила, и явное сумасшествие, учитывая, что девчонка верила в призраков, убивающих людей.

Она подошла к массивной двери в конце коридора и повернула ручку. Я подметил, как Бернелл замешкалась всего на секунду, прежде чем войти.

«Непривычно, что можно входить без стука? Или боишься увидеть призрака?»

Мин вошел первым, я – следом. Кабинет покойной представлял собой образцовый вариант канцелярского антиквариата: темное массивное дерево, бархатная обивка стульев и кресла, бесконечные книжные полки. Дорого, броско, мерзко. Я всегда любил простоту линий и цветов, более понятные и менее вычурные дизайны. Да, я – норвежец, и IKEA – мое все.

В кабинете стоял полумрак, я нашарил рукой выключатель на стене, пока младшая Бернелл зашторивала окна плотными портьерами. Подойдя к последнему, она почему-то замерла.

– Ребекка не любила дождь, – вдруг заговорила Бернелл, глядя на серость сквозь стекло, – дождь смывает краски с нашего сада, как будто забирает у него жизнь.

Мин взглянул на меня, словно ища подсказки, что лучше ответить. Но я знал, что отвечать не нужно. Она говорила не с нами.

– Примите наши соболезнования, – выдавил из себя он, и девушка грустно улыбнулась.

– Вы можете расположиться в кресле за столом. – Бернелл обратилась ко мне. – Я буду на диване.

«Не хочешь сидеть на ее месте?»

Я опустился в на удивление мягкое и удобное кресло и по привычке провел рукой по поверхности стола, едва не сбив фоторамку. На столе находилось всего четыре предмета: монитор, подставка для ручек, держатель бумаг и эта фоторамка – единственная вещь, что никак не была связана с работой погибшей. Вот что для тебя было по-настоящему важно? Однако акула бизнеса Ребекка Болейн мало походила на заботливую тетушку, пекущую фиговый пудинг на Рождество и греющую стакан молока перед сном.

Я взял фото в руку, чтобы рассмотреть: среди зелени ухоженного сада стояла женщина в элегантном костюме, одна ее рука покоилась на острых плечиках рыжеволосой девчонки. Я сразу узнал в женщине Ребекку, только здесь, на фото, она была жива и ее лицо буквально светилось улыбкой, адресованной рыжеволосому чумазому чуду. Вивьен с фото являлась уменьшенной копией Вивьен сегодняшней, за тем исключением, что, сфотографированная, она не казалась холодной или стервозной. Маленькая Вивьен в джинсовом комбинезончике и соломенной шляпке поверх растрепанных кудряшек напоминала обычного дворового сорванца, ворующего яблоки у соседа и раскапывающего червей в саду. Я невольно улыбнулся девочке с фото, но тут же встретился с ее ледяными глазами в реальности.

Улыбка погасла.

– Ребекка любила эту фотографию, она ее веселила. – Бернелл наблюдала за мной со своего места. – А мне всегда казалось, что я выгляжу на нем глупо. – Девушка опустила подбородок, явно жалея о сказанном.

– Ваша тетушка очень вас любила, – произнес Мин мягким голосом, стараясь утешить незнакомку.

Я лишь усмехнулся про себя его попытке: что-то подсказывало, что эта Снежная королева не примет утешений. И вот оно, свидетельство моей правоты – Вивьен повернула лицо к нему. Я почти видел иголки, что выросли из ее кожи, защищая от внешнего мира. Мин отвел взгляд и уткнулся в блокнот, чиркая карандашом.

– Мисс Бернелл, – начал я.

– Просто Вивьен, пожалуйста.

На мгновение ее голос стал мягким, сбивая меня с толку. Я кашлянул в кулак, заминая паузу. Девушка достала сигареты и обратилась к нам:

– Я закурю?

Мы с Мином кивнули: было бы глупо запрещать что-то человеку в его же доме. Я не удержался и тоже достал свои – черт возьми, последняя – и подкурил, зажигалку девчонки я так и не вернул. Снова раздался цокот тонких каблуков – Вивьен выросла передо мной, впервые стоя так близко, что я вдруг ощутил ее запах: сладковатый, довольно резкий, но приятный. Так пахнут луговые травы, если вдохнуть их аромат полной грудью.

Вивьен потянулась, едва коснувшись ладонью кулака, что я держал у лица. Такая холодная – замерзла или боится? По крайней мере, сейчас мне представлялось, что по ее аристократическим жилам течет ледяная кровь, не позволяя вскипеть эмоциям. Пожалуй, мне это было знакомо, матушка любила говорить, что у меня вместо сердца осколок северных фьордов. Сам не знаю почему, но я вдруг разжал кулак, коснувшись ее пальцев в ответ. Возможно, мне просто хотелось удостовериться, настоящий ли она человек из плоти и крови или такой же манекен, как те, кого мы видели внизу.

Мисс Бернелл удивленно выпучилась на меня.

«Идиот, она просто хотела забрать свою зажигалку!»

– Не поможете? Руки дрожат, – тут же нашлась она, заминая неловкость. Я ощутил некоторую благодарность за проявленный такт.

Как только кончик ее сигареты загорелся красным, Вивьен отстранилась, вернувшись к окну. Похоже, ей, как и мне, куда привычнее держаться на расстоянии с людьми.

– Для начала назовите свое полное имя, возраст и род деятельности, – попросил я и кивнул Мину, сидевшему с карандашом наготове.

– Вивьен Вилулла Бернелл, двадцать четыре года, студентка третьего курса Имперского колледжа в Лондоне, – с готовностью отрапортовала она, выдыхая струйку дыма.

«Имперский колледж», – я невольно усмехнулся про себя: кто бы мог ожидать иного? Эта золотая птичка получает одно из лучших образований в стране, если не в мире.

– Простите, мисс Бернелл, – уточнил Мин, – вы сказали, вам двадцать четыре года, но вы только на третьем курсе. Как так получилось?

У Кэпа всегда неплохо получалось располагать к себе опрашиваемых – приятный голос, вежливые манеры. Люди подсознательно не ощущали от него угрозы и с готовностью выходили на откровения, даже когда приходилось задавать неудобные вопросы. Я такой способностью не обладал: от меня сбегали все, даже ядовитые насекомые. Полагаю, Мин бы заявил, что они тоже не выдерживают моего сарказма.

– Я изначально поступила в LSE[5], но бросила на четвертом курсе.

– Этот вуз выпускает будущих министров, правителей и нобелевских лауреатов. – Я удивленно поднял бровь, глядя на Бернелл. – Почему вы ушли из такого злачного места?

– Программу не потянула, – съязвила девушка, но быстро добавила: – Это была мечта Ребекки – сделать из меня экономиста мирового класса, а затем посадить на престол ее бизнеса. Ее – не моя, я никогда не питала интереса к управлению подобными компаниями, да и к компаниям вообще.

– Должно быть, ваш уход из лучшего вуза Европы повлек за собой разногласия между вами и погибшей? – слегка подтолкнул ее я.

– Разногласия? – Новая усмешка. – Когда Ребекка узнала, то кричала, что выгонит меня из дома и швырялась чемоданами. – Вивьен впервые искренне улыбнулась, что сделало ее похожей на девчушку с фото. – Я ведь тогда даже не обсудила с ней это решение, просто забрала документы и переподала в другой вуз. Мы не разговаривали, наверное, неделю, но в итоге Ребекка приняла мой выбор.

– Что, по-вашему, заставило ее поменять отношение? – уточнил Мин.

Вивьен опустила голову – на ее лицо легли тени, ужесточая черты. Теперь она выглядела старше, намного старше, чем я дал ей изначально. Она не плакала, голос оставался спокойным и твердым, но почему-то невинный вопрос Мина вынес на поверхность ее тоску – Вивьен, бесспорно, горевала прямо сейчас, говоря о таких бытовых событиях, как поступление и ссоры с погибшей тетей.

– Ребекка хотела, чтобы я нашла свой путь, – в конце концов ответила Вивьен, и черты смягчились в легкой улыбке. – Она поняла, что мой уход не был импульсивным решением, я действительно не желала такого будущего, и Ребекка согласилась.

– Какие у вас были отношения с погибшей? – мягко поинтересовался Мин.

– Хотите знать, не убивала ли я ее? – Подбородок вздернулся вверх, улыбка перешла в горьковатую ухмылку. Бернелл бросала нам вызов.

– И это тоже, – честно ответил я.

– Ребекка взяла меня под свое крыло, когда мне исполнилось всего пять, они с мамой были близнецами и лучшими подругами. А отец на первых порах помог Ребекке вывести компанию из кризиса. Родители погибли в автокатастрофе, тетушка сразу удочерила меня и вырастила как родную. Своих детей у нее не было, думаю, Ребекка была бесплодна, но мы с ней об этом никогда не говорили. Ребекка дала мне все: заботу, дом, лучших учителей и образование, всегда была рядом, всегда находила нужные слова. Как думаете, господин Мин, какие у нас с ней были отношения? – Последняя фраза звучала резко, даже слишком.

– У вас были прекрасные отношения, но порой вы шли наперекор ее воле, а она пыталась выгнать вас из дома, – добавил я. – Не хочу задеть ваши чувства, просто следую логике.

Вивьен понимающе кивнула, сделала долгую затяжку и только тогда ответила:

– У нас были настоящие отношения мать – ребенок. Ребекка не подарок, я – еще хуже, и часто мы сталкивались лбами. Тетушка могла кричать – я кричала в ответ, она швыряла чемоданы – я разбивала ее любимую посуду. Мы друг друга стоили. Но каждый раз, успокоившись, все обсуждали, я делала нам горячий шоколад, и мы смотрели «Красотку» или «Мулен Руж». – От ее ответа стало не по себе: словно я заглянул и увидел то, что чужому не предназначалось. – Отвечая на ваш вопрос, мистер Ларсен, скажу: мне было бы проще отрезать себе руку пилочкой для ногтей, чем убить Ребекку. Я любила ее.

Громкое заявление. Мы с Мином одновременно подняли глаза и посмотрели на Бернелл. Она стояла как оловянный солдатик, вытянувшись по струнке, на лице – ноль эмоций. Но почему-то за всей этой непроницаемой оболочкой мне виделась перепуганная девочка с веснушками на носу и заплаканными глазами, стоящая перед лицом двух взрослых мужчин совсем одна.

«Нельзя проникаться сочувствием к подозреваемым, Адриан. Никаких эмоций, только рассудок», – одернул себя я.

– Расскажите, где вы находились на момент убийства Ребекки и что видели?

Вивьен, поморщившись, затушила сигарету и принялась за рассказ, я и Мин слушали не перебивая.

– Празднование началось около четырех, Уинстон и Шерилл приехали заранее, вчера примерно в два. – Мне вспомнилась пара манекенов из гостиной: старик с бульдожьим лицом и кукольная блондинка. – Я прибыла позже, где-то в половине третьего. Мне нужно было сначала забрать торт из кондитерской, я хотела поздравить Ребекку с удачной сделкой.

– Мисс Бернелл. – Девушка тихо кашлянула, и я тут же поправился: – Вивьен, уточните, кем вам приходятся Уинстон и Шерилл и где они проживают?

Вивьен обняла себя руками, поежившись, наверняка ей было прохладно в одном платье на тонких бретелях – в Торнхилле явно экономили на отоплении. Или же дело в разговорах о родственниках?

– Уинстон двоюродный брат моей матери и Ребекки, несложно догадаться, что он мне приходится дядей. Шерилл – его очередное увлечение, честно говоря я вижу ее второй раз в жизни, и вряд ли состоится третий, Уинстон часто меняет девушек. Ему нравится, когда они… – Вивьен запнулась, нервно сглотнув, – скажем так, юны и прекрасны. У нас непростые отношения, сейчас мы почти не общаемся. Мне немногое известно о его жизни, знаю, что недавно он приобрел квартиру где-то в Сохо. Ребекка устала от его бесконечных выходок и не жаловала в Торнхилле.

– Что вы подразумеваете под «непростыми отношениями» с дядей?

По моему опыту, те детали рассказа, что свидетели умышленно опускали или избегали упоминать вовсе, зачастую являлись ключевыми. Вивьен странно поглядела на меня в ответ, будто я спросил у нее о чем-то постыдном. В голове возникли неприятные догадки.

– Когда-то и мне было семнадцать, я тоже была юна и прекрасна. – Зеленые глаза Бернелл превратились в стекляшки, а тонкие пальцы впились в подоконник, оставляя царапины на краске. – Теперь Уинстон уже потерял ко мне интерес, но тогда… Если я скажу, что он делал со мной то, чего не следует делать с молодыми девушками, вас устроит мой ответ, детектив Ларсен?

Вивьен, похоже, было неприятно рассказывать об этом, но она не отводила взгляда от моего лица, как бы спрашивая: «Ну что, вы довольны, что я произнесла это вслух?»

Нет, я не был доволен, но в некотором смысле картина взаимоотношений внутри семьи становилась яснее. Я поглядел на Мина, он, кажется, позабыл о записях и сидел, стиснув челюсти. Сказанное Бернелл вызвало и в нем волну праведного гнева, но мы должны были оставаться беспристрастными.

– Понимаю, вам нелегко об этом говорить, но нам необходимо знать все, чтобы найти убийцу вашей тети, – заговорил Мин, но Бернелл оборвала его:

– Я расскажу все, что нужно. Делайте свою работу.

Я не знаю, был ли в ее словах укор, но повелительные нотки отслеживались четко. Правда, мне на это плевать. Люди могут говорить как угодно, главное, что они говорят. Моя цель – выудить из их слов правду. Всю, крупица за крупицей.

– Вы кому-нибудь сообщали о поведении Уинстона? Может, тете?

Вивьен опустила голову и прикусила губу:

– Уинстон был достаточно осторожен, а я достаточно напугана и дезориентирована. У Ребекки и без того хватало проблем, а теперь это все уже не имеет значения.

– Спасибо, Вивьен, прошу, продолжайте. Вы говорили о сегодняшнем дне. – Отринув неприятное послевкусие от услышанного, я принялся прокручивать в руке зажигалку, которую Бернелл так и не забрала.

– Да, прошу прощения за сбивчивый рассказ, обычно мысли так не путаются. – Девушка окинула взглядом собственные туфли.

– Может, вам присесть? – Мин кивнул на диван, она благодарно улыбнулась и последовала его совету.

«Спина прямая, руки сложила на коленях – старая вышколенная привычка или напряжена и готовится обороняться?»

Приведя себя в порядок, девушка продолжила:

– После меня в Торнхилл приехала тетя Колетт. Она родная сестра Уинстона, но долгое время находилась в серьезной ссоре с ним и Ребеккой. Последний раз я видела ее на свой шестой день рождения, она всегда была добра ко мне. Из рассказов Ребекки я помню, что тетя Колетт недавно овдовела, сейчас вместе с дочерью управляет цветочными магазинами в Йоркшире.

– Вам известно, из-за чего у Колетт и Ребекки были разногласия? И как бы вы охарактеризовали их отношения в последнее время?

Вивьен тихонько рассмеялась, но только нижней половиной лица, отчего смех вышел натужным, неестественным:

– Деньги, мистер Ларсен. Фунты стерлингов – единственный аргумент в любом споре у семейства Болейн.

– Interessant[6].

Я отметил про себя то, как Вивьен провела границу, отделив себя от «семейства Болейн».

– Конкретной причины ссоры я не знаю, но в последнее время Ребекка и Колетт начали чаще общаться. Думаю, тете просто стало ее жаль: Колетт больна, кажется, деменция на почве стресса, осталась без мужа и с кучей долгов после него. Это все, что я могу сказать.

– Хорошо, – кивнул я, – что произошло после приезда Колетт?

– Ничего особенного, ужин проходил как обычно: мы немного выпили, кто-то травил байки о своем успехе, я делала вид, что мне не все равно, а тетушка с Уинстоном тихо переругивались. Когда мы доели первое блюдо, Ребекка ненадолго удалилась к себе, а когда вернулась, сказала, что хочет объявить нам об изменениях в завещании. Какие именно она внесла изменения, я не знаю, но могу догадываться. В последнее время тетушка часто заводила разговор о наследстве, так как скоро мне исполнится двадцать пять, для нее почему-то этот возраст был знаковым. Честно говоря, мне было все равно, я никогда не хотела получить ее деньги, к тому же плохо разбираюсь в бизнесе.

Мин оторвался от записей, внимательно слушая рассказ Вивьен, по его лицу то и дело пробегала тень. Признаться, у меня самого с каждой новой деталью возникало лишь больше вопросов.

– Вивьен, как вы думаете, зачем Ребекка отлучалась к себе посреди торжества?

– Не знаю, – пожала плечами Бернелл. – Это так важно?

– Все может оказаться важным, Вивьен, мы делаем свою работу, – вернул ее же фразу. – Не показалась ли она вам встревоженной или расстроенной чем-то?

Мисс Бернелл нахмурилась, пытаясь вспомнить нужный момент, но в итоге лишь покачала головой.

– Вы упомянули, что Ребекка ругалась с братом, – вступил в беседу Мин. Что ж, я бы тоже сперва потянул за эту ниточку. – Вам известно, из-за чего произошел конфликт?

Вивьен громко рассмеялась, закидывая ногу на ногу, отчего ее платье слегка задралось. Точно, сумасшедшая. Девчонка искренне веселилась, будучи подозреваемой в убийстве тети.

– Простите, – произнесла Бернелл, отсмеявшись, и поправила выбившийся локон волос. – Просто ссоры Уинстона и Ребекки – это настоящий спектакль длиною в несколько лет. Уинстон – идиот и пьяница, постоянно просаживает деньги на скачках и в барах, открывает то одно дело, то другое, а когда неизбежно прогорает, бежит плакаться Ребекке. Тетушка ругается, проклинает его и все равно закрывает все долги, чтобы им не занялась налоговая. Думаю, Ребекка чувствовала себя обязанной ему: изначально бизнес принадлежал их отцам, а когда старики захотели уйти на покой, перешел по наследству к ним. Но свою долю Уинстон прокутил еще при жизни дедушки Гайлса, и тот отдал всю компанию под руководство Ребекки. Она считала, что Уинстону нужно остепениться, а он каждый раз клялся, что исправится, целовал ноги и снова нес деньги букмекеру или очередной вертихвостке. Замкнутый круг. – Девушка очертила пальцем окружность в воздухе и снова тихо засмеялась.

Похоже, помимо этой сумасшедшей у нас появился еще один серьезный подозреваемый – братец убитой, любитель шальных красоток и бестолковый делец. Я перевел взгляд на Мина – тот усердно вносил записи в блокнот. Хороший мальчик.

– Из всего рассказа меня особо интересует часть, касающаяся завещания.

Едва услышав мои слова, сумасшедшая издала новый смешок, запрокинув голову назад.

– Как и всех, мистер Ларсен, как и всех. – Вивьен смотрела мимо меня, не фокусируясь ни на чем, уплывая в собственные мысли. – Боюсь, смерть тетушки ужасно опечалила мою немногочисленную семью. Теперь им придется дожидаться оглашения завещания адвокатом.

Я решил промолчать и сделать вид, что нам неизвестно от Уозлика о том, что все деньги достанутся именно ей. Мин без слов уловил мое намерение – стоит присмотреться, куда нас выведет эта нить. Возможно, Бернелл говорит искренне либо только притворяется неосведомленной. В таком случае рано или поздно она выдаст себя.

– Вы упомянули, что не знаете содержания завещания и вам никогда не хотелось получить наследство тети, которое, к слову, принадлежит вам как по закону, так и по совести. Вы сами сказали, что миссис Болейн воспитывала вас как родного ребенка. – Я говорил прямо, не пытаясь срезать углы, и что-то подсказывало мне, что именно такой ход беседы больше всего располагает англичанку. – Но я думаю, учеба в Имперском колледже Лондона – удовольствие не из дешевых, не говоря уже о том, что вы явно привыкли к роскошной жизни. Простите, но мне слабо верится, что вы были готовы отказаться от состояния миссис Болейн.

Я верил в то, что говорю, однако также отметил одну деталь: Вивьен не оставила себе фамилию матери и тети, которая, уверен, открывала многие двери. Даже в современном английском обществе являться потомком знаменитого рода Болейн чего-то да стоит, но Вивьен осталась Бернелл.

– Вы правы, мистер Ларсен, – бесстрастно заметила девушка. – Ребекка действительно воспитывала меня как родную дочь и с детства прививала любовь к труду и самостоятельности, чему она сама всегда была ярким примером. У меня есть собственные сбережения, которых хватит на пару лет жизни, а учеба в колледже оплачена наперед. Спасибо за беспокойство.

По выражению лица Мина было похоже, что он в шаге от того, чтобы встать и разразиться аплодисментами.

Эх, наивный Капитан, такой хищник, как юная мисс Бернелл, прожевала бы тебя за завтраком и выплюнула, даже не заметив.

– Продолжайте рассказ про события ужина. – Я сделал приглашающий жест, пожалев, что не захватил из машины вторую пачку сигарет.

– Собственно, дальше все закрутилось довольно быстро. – Голос девушки стал выше, выдавая нервозность. – Едва Ребекка заговорила про завещание, я увидела, как жадно заблестели глазки всех присутствующих, даже у Люси. Считайте меня излишне нежной, но мне было противно слушать про смерть и деньги, видеть эти алчущие лица. Я вышла в коридор, сказав, что хочу умыться. На деле просто собиралась выждать минут двадцать и вернуться, когда они закончат обсуждать завещание. Едва я закрыла за собой дверь уборной, как услышала шум из гостиной, а затем какие-то крики и стук. Я сразу побежала обратно и увидела, как тетушка зашлась кашлем, а остальные окружили ее со всех сторон, пытаясь хоть как-то помочь. Картина была жуткая: Ребекка кашляла кровью, хваталась за стол, склеры глаз покраснели, я хотела уложить ее на пол, чтобы помочь освободить дыхательные пути, но, как только я приблизилась, у нее изо рта пошла кровавая пена, и она потеряла сознание. Я выполнила непрямой массаж сердца, кто-то вызвал скорую, – наверное, это был Уинстон, – но было поздно. Ребекка была уже мертва, когда они приехали.

Последние фразы Вивьен произносила четко, разделяя каждое слово короткой паузой, словно читала доклад. Однако ее руки то и дело беспокойно перебирали ткань платья, теребили браслет.

– Вы медик, Вивьен? – переспросил я, вспоминая выражения, что она употребляла. Девушка качнула головой.

– Химик.

Услышав ее ответ, мы с Мином, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, тот быстро чиркнул новую пометку в блокноте, мгновенно посерьезнев.

«Что, зеленоглазая красотка уже не кажется тебе такой невинной?»

– Какой раздел химии вы изучаете?

– Биохимия.

Картина складывалась явно не в пользу Бернелл, и она, похоже, это понимала, но старалась сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

– Вивьен, позвольте еще один вопрос. – Я сделал небольшую паузу, чтобы сформулировать крутящуюся в голове мысль. – Вы сказали, что тетушку убил призрак поместья Торнхилл, верно?

– Если быть точной, господа детективы, я сказала, что «все присутствующие считают, что тетушку убил призрак», – твердым голосом ответила девушка, стойко выдерживая мой скептический взгляд.

– Вы верите в призраков? – Все мои силы были брошены на сохранение профессионального выражения.

– Сложно в них не верить, когда живешь с одним бок о бок с самого детства. – Мне показалось, что на мгновение на лице девушки отразилась печаль. – А вы, мистер Ларсен, верите в призраков?

Ну, тут уж сумасшедшая перешла все грани, я не выдержал и засмеялся.

– Как я уже сказал ранее, я не верю в существование сверхъестественных сил, которые могут убивать людей. Зато верю в людей, способных убить близкого ради денег, тем более когда речь идет о столь серьезных суммах. Спасибо, Вивьен, пока мы узнали достаточно. – Я встал со своего места, знаменуя тем самым окончание разговора.

– Простите, где здесь уборная? – Мин отложил свой блокнот, расправляя слегка помявшиеся брюки.

– Выходите в коридор и налево, первая дверь по правую руку, – вежливо ответила новоиспеченная хозяйка Торнхилла.

Дверь за ним закрылась, мы остались вдвоем, и Бернелл снова достала сигарету, явно не спеша уходить.

– Знаете, мистер Ларсен, что говорят о привидениях? – вдруг заговорила она.

– Что их всех давно переловили охотники? – ухмыльнувшись, спросил я, помогая девчонке прикурить. Теперь от нее пахло не лугом – лесным пожаром.

«Что же тлеет в твоей душе, сумасшедшая?»

– Не совсем. – Вивьен сделала затяжку, изучая мое лицо, будто пыталась что-то выяснить для себя. – Говорят, что призраки – порождения людских пороков.

Мне ужасно хотелось спросить, какой порок породил призрака в этом умирающем ветхом поместье, но я вновь почувствовал прикосновение на своей руке, на этот раз не на той, в которой была зажата зажигалка. Столь неуместный жест заставил мысли сбиться в кучу. Чего она добивается?

– Угостить?

«Сигареты, идиот».

В глазах Бернелл блеснули коварные огоньки, казалось, она забавляется моей реакцией. Чистой воды провокация.

– У вас, кажется, закончились. – Вивьен кивнула на пустую пачку, что я оставил на столе: – А за новой вы сегодня вряд ли сможете отправиться.

– Это почему? – Я убрал несколько штук в карман.

– Вы же видели, какой снаружи ливень, промокнете насквозь вместе с вашими паршивыми сигаретами. – Вивьен наконец отошла от меня, моментально потеряв интерес к собственной игре.

«Неужели правда сумасшедшая?»

Я глянул в просвет между шторами, но не увидел ничего, кроме темно-серого полотна за окном. Тишину комнаты разрезал короткий сигнал вибрирующего телефона, Вивьен ловко выудила смартфон из сумочки и смахнула по экрану. Быстро прочитав сообщение, она как-то странно усмехнулась.

– Похоже, вам и вашему другу придется остаться в Торнхилле этой ночью. – Я удивленно поднял брови: ночевать вне дома входило в мои планы только по субботам, а сегодня была пятница. – Сторож сообщил, что дороги размыло. У нас это частое явление в такую погоду, но не переживайте, в особняке много спален.

– Благодарю за предложение, видимо, действительно нам придется остаться на ночь здесь, – только и выдал я. Спорить и сокрушаться не было никакого смысла, лондонскому ливню на мои сетования всегда было глубоко наплевать.

Вивьен затушила сигарету – по тому, как дергались ее пальцы, излишне усердно вдавливая окурок в пепельницу, мне показалось, что она хочет сказать что-то еще. Но, вопреки ожиданиям, она попрощалась и спешно двинулась к выходу из комнаты, словно оставаться здесь еще хоть мгновение ей было невыносимо.

– Вивьен, – окликнул я ее у двери.

– Мистер Ларсен? – В ее голос будто проскользнула надежда.

«Что же ты хочешь от меня услышать, сумасшедшая, что ты вне подозрений? Прости, но после рассказа твое положение лишь ухудшилось».

– Почему ваша семья продолжила пировать даже после смерти Ребекки? Вам не показалось это странным?

Вивьен протяжно вздохнула и выдавила кривую улыбку:

– Нет, детектив, мне это абсолютно не показалось странным.

Половинчатый ответ Бернелл, пожалуй, сообщил даже больше, чем я рассчитывал.

– Доброй ночи, мистер Ларсен. Люси позаботится о вашем комфорте и подготовит спальни.

– Благодарю.

Вивьен наконец покинула кабинет, а я остался курить и размышлять обо всем, что здесь услышал. Стоило остаться наедине со своей заначкой сигарет, как мой телефон завибрировал. На экране высветилось имя абонента – «Ведьма».

– Слушаю, – ответил я на звонок, присаживаясь на край стола.

– У меня для тебя две новости, Ади. – Снова момент внутреннего напряжения. – Одна хорошая и одна плохая. С какой начинать?

Глава 3. Полуночники

Почему-то после подобного вопроса никогда не бывает ощущения, что ты останешься доволен окончанием беседы. Я потер переносицу и сделал затяжку; Ким, проявив чудеса чуткости, подождала окончания сего ритуала.

– Я готов, сообщай новости в порядке значимости. – На другом конце провода послышался короткий вздох.

– Вскрытие и осмотр я закончила, срезы тканей отправила в лабораторию на гистологию, отчет и медкарта погибшей уже на вашей почте. Оказалось, что наша дамочка умерла самой неприятной смертью.

– Да, ее племянница сообщила, что перед кончиной у Ребекки пошла кровавая пена. – Я не видел, но знал, что Новак сейчас кивнула.

– Я обнаружила массивные химические ожоги пищевода и гортани, поражение легких и признаки кровоизлияния в дыхательные пути, в общем, полный фарш. Рискну предположить, что яд был в виде порошка или газа. – Ведьма чем-то зашуршала, очевидно готовясь покинуть рабочее место. – Чем именно была отравлена убитая, пока не могу сказать, результаты ориентировочно придут через два-три дня. Но с уверенностью могу заявить: найденные мною следы не похожи на те, что остаются от стандартных бытовых ядов, учитывая обстоятельства, версию суицида я бы тоже отмела.

– Это была плохая или хорошая новость? – поинтересовался я.

– Тебе решать. – Я знал, что где-то там Новак пожала плечами. – В любом случае на ближайшие восемнадцать часов меня это не касается. Я иду на свидание, а завтра мне во вторую смену, так что не вздумайте звонить с утра! – Ведьма звякнула ключами, будто усиливая этим эффект своих слов.

– Свидание? – Я тихонько усмехнулся, делая затяжку. Нас с Ким связывали исключительно рабочие отношения и исключительно рабочий редкий секс, потому интересовался я из чистого любопытства.

– Ага, познакомилась с одним недавно в приложении, зовут Ноа.

– Приложении? – Я искренне удивился: Новак, казалось, не очень расположена к социальным медиа. – Надеюсь, ты указала в своем профиле, что съедаешь головы самцов после спаривания? А то бедный парень, возможно, не ведает, в чьи сети направляется.

– Уже жалею, что тебе голову не оторвала после спаривания, Ларсен. – Ведьма цокнула языком; на заднем фоне закрылась дверь машины. – Вообще мне кажется, он довольно милый, – добавила она уже совсем другим голосом.

«Среди мглы ведьминской души забрезжил лучик нежности?»

– Милый? Если тебя тянет на милых, то наш отважный и скромный Капитан – просто идеальный кандидат. Подожди еще годиков пять, и он решится взять тебя за руку, – добавил я, посмеиваясь, Ким тоже улыбнулась – это я мог утверждать с уверенностью.

– Мин и правда очень милый, не то что ты, – беззлобно подтрунила надо мной Ведьма. – Кстати, прозвище Капитан от «Капитан очевидность»?

– Уверен, так он и думает, – уклончиво ответил я.

– Как продвигается ваше расследование?

– Дело обещает быть занимательным: мы в старинном поместье, где никто, кроме главной подозреваемой в убийстве, не хочет с нами разговаривать, а сама подозреваемая утверждает, что Ребекку убил призрак поместья Торнхилл.

– Похоже, не зря говорят: «У богатых свои причуды», – протянула Ким после паузы. – Прости, мне уже пора ехать, кавалер ждет.

– Будь аккуратна, ведьма.

– И ты, Адриан.

Я сунул телефон в карман как раз в тот момент, когда в кабинет вернулся Мин.

– Уже слышал последние новости?

– Про размытые дороги? – Кэп, сунув руки в карманы, подошел ко мне. – Я наткнулся в коридоре на Люси, она сообщила мне и, кстати, показала, где наши спальни. Я оповестил остальных, чтобы расходились, полиция тоже не может проехать, я сказал дежурному, что мы на месте и передадим им улики. Уже ночь, опрос продолжим завтра, да?

Я согласно кивнул, мысленно благодаря напарника за то, что не придется снова пересекаться с восковыми фигурами в гостиной.

– Спальни на втором этаже. – Мин кивнул в сторону лестницы, куда мы направлялись. – Я слышал из коридора разговор, Ким звонила?

– Да, если кратко, то отравление подтвердилось, но наименование яда будет известно позже. Новак отдала образцы на анализ и выслала нам медкарту, посмотри завтра, есть ли что-то интересное.

Подойдя к пролетам, мы, не сговариваясь, рванули вперед, перемахивая разом через несколько ступенек. Я бежал, пожалуй, ради того, чтобы заставить слегка растерявшего форму напарника попыхтеть, Мин же – из природной вредности. Ребячество чистой воды.

– Люси попросила оставить нашу одежду за дверью, к утру она успеет ее освежить, а в комнате должны быть все необходимые гостевые принадлежности, – добравшись на полступеньки раньше меня, добавил помощник.

«И даже не запыхался, хренов кунг-фу мастер!»

Королевская гостеприимность почему-то тоже меня раздражала. Мы оказались на втором этаже, где по обе стороны от лестницы отходили длинные коридоры с дверями спальных комнат. Я мысленно закатил глаза, едва завидев набившие оскомину резные панели из дерева с уродливыми орнаментами по периметру. Бессмысленное мотовство и пафос.

Кэп толкнул первую дверь справа, и мы очутились в довольно просторной комнате, пахнущей антикварной лавкой. Массивная кровать с балдахином, такой же стол у окна и стул, вензеля под потолком и бархат на мебели – впервые на меня накатило чувство ностальгии по собственной нехитрой квартирке. В это же мгновение за окном завыл ветер, подпевая моему внутреннему голосу.

«В таком месте немудрено поверить в призраков».

Мин, не придававший убранству комнаты такого значения, молча прихватил стул и повернул «лицом» к кровати, усаживаясь. Я же расположился в изножье и притянул пепельницу поближе. Это был наш своеобразный ритуал – опросить свидетелей, собрать улики и вместе обсудить итоги и собственные выводы, чтобы восстановить картину событий в деталях.

– Итак, что мы имеем, – начал я, мерно постукивая пальцами по дереву. – Ребекка отравлена на празднике на глазах у семьи. У погибшей нет детей, и все ее состояние должно перейти племяннице, по совместительству биохимику.

– Утверждающей, что о деталях завещания она не знала и денег тетушки не хотела, – добавил Мин.

– Женщина умирает в муках, из поместья отправляется сразу в морг. Убитая горем семья продолжает пировать и курить сигары. – Рот невольно скривился при воспоминании о подобии человеческих лиц за столом.

– Честно говоря, поведение домочадцев, когда мы появились, было очень странным. Его, конечно, можно объяснить общим шоком и отсутствием доверия к чужакам, но все равно выглядело дико.

– Что ты думаешь про этого призрака?

– Если в темной комнате шуршит мышь, это не значит, что там тигр, – многозначительно заключил он.

– Как информативно! – Я не удержался. – Думаешь, мышь отравила Ребекку? Или все-таки это был тигр?

Кэп смотрел на меня без тени эмоций, явно не оценив шутку.

– А Бернелл, она сумасшедшая? – уже серьезней добавил я.

Перед глазами, словно кадры из пленочного кино, замелькали картинки сегодняшнего вечера: зеленые глаза, рыжие волосы, чудо в соломенной шляпе, гордый профиль и потерянный взгляд…

– Несмотря на ее последние слова, – Мин говорил медленно, обдумывая каждую новую фразу, – пока что из всех родственников она показалась мне самой нормальной. Единственная говорила с нами, показала место преступления и четко отвечала на вопросы. Я бы сказал, что мыслит она очень ясно и здраво, исключая, разумеется, момент веры в привидения. Но здесь может иметь место внушение и запугивание.

– Думаешь, на мисс Бернелл кто-то влияет извне, внушая странные мысли? – Я поднял глаза к потолку, вертя мысль в голове. – Она не кажется той, кто легко поддается на манипуляции. Скорее наоборот.

– Да, но у всех есть своя ахиллесова пята, слабой стороной Вивьен является ее семья. Только когда она говорила о членах семьи, у нее появлялись живые эмоции. К тому же стоит учитывать ее слова о Уинстоне, он мог как-то на нее влиять. В остальных случаях мисс Бернелл больше напоминала «гунши»[7].

Я пропустил мимо ушей очередное анимешное словечко и вернулся мыслями к нашему делу.

– Тем не менее Вивьен остается нашей главной подозреваемой, – припечатал я. – У нее был явный мотив и возможность, учитывая ее специальность. И я бы хотел узнать подробнее про призрака. Неясно, почему целая группа взрослых людей верит в потустороннее. Мне думается, что это их способ скрыть что-то.

– Что, например?

Я не ответил, так как ответ пока дрейфовал в плоскости интуитивных догадок, но мне вспомнились слова Бернелл.

– Призраки – порождения людских пороков, – повторил я. – Как думаешь, какой порок породил призрака поместья Торнхилл?

– Мне не кажется, что Вивьен убийца, Адриан, – тихо, но твердо проговорил он. – Я знаю, что ты думаешь про подобные теории, можешь счесть это за чутье, но мое мне подсказывает: мисс Бернелл не убивала Ребекку Болейн. У нее были печальные глаза.

– Глаза? – переспросил я. Мне дорогого стоило сдержаться и не закатить собственные.

Мин глядел на что-то в блокноте. Я и раньше замечал, что порой Кэп делал небольшие зарисовки, к слову весьма недурные, и наклонился, чтобы рассмотреть.

– Ну-у, неплохо, – пробормотал я, сбитый с толку реалистичностью. На меня будто смотрела сама Бернелл. – Но к отчету для полиции мы рисунки не приложим.

– Знаю. Просто я читаю людей не как ты, я не замечу заломов на коже руки у офисного клерка и не определю изменщика по мобильному телефону. Иногда таких деталей просто нет, и все, что нам остается, – взгляд. – Пока он говорил, меня не покидало странное ощущение, что речь идет вовсе не о Вивьен и даже не о нашем деле. – У мисс Бернелл во взгляде не было вины, только тоска и боль, когда она говорила о Ребекке и семье. Ты не заметил?

– Нет, – коротко обрубил я, возвращаясь в прежнее положение. – Сантименты, томные взгляды – это не поле деятельности детектива.

Но одно я мог утверждать точно: юная мисс Бернелл определенно умела производить впечатление на мужчин, особенно на таких тонко устроенных особ, как Капитан.

– К слову о семействе: Уинстон тоже весьма подозрительный персонаж. – Я дипломатично перевел тему, припомнив сказанное Вивьен про его неудачный бизнес и пьянство.

– Завтра попробую разузнать, не осталось ли у него незакрытых долгов или недовольных бизнес-партнеров. – Мин внес пометку в блокнот.

– Да, есть вероятность, что яд предназначался для Уинстона, но ситуация вышла из-под контроля. Почерк не особо похож на мафию, но все же стоит копнуть в этом направлении. В конце концов, финансово он и Ребекка были тесно связаны, да и изменения в завещании вряд ли его обрадовали.

– Надеюсь, завтра погодка позволит нам выехать в город, и мы сможем опросить его сотрудников. – Мин посмотрел в окно, дождь барабанил так, что надежды на улучшение ситуации тихонько таяли.

– Честно говоря, нам в какой-то степени на руку возможность остаться в поместье. – Я обвел взглядом унылую комнату: с куда большим удовольствием я бы провел эту и следующую ночи в своей постели. И продолжил: – У нас остались еще две подозреваемые – тетушка Колетт и красотка Шерилл с почасовой оплатой.

– У Колетт, по словам мисс Бернелл, остались долги после смерти мужа, и она была в ссоре с Ребеккой.

– Если добавить сюда пункт завещания, то звучит как мотив, – подтвердил я. – Да и отравление вполне вписывается в образ сварливой старой перечницы. Надо будет завтра с ней обстоятельно побеседовать.

– Почему ты решил, что Шерилл?.. – Мин не договорил. Его джентльменское естество, по-видимому, не позволяло так отзываться о прекрасном поле.

– Проститутка. – Я предпочитал называть вещи своими именами. – Все на поверхности, Кэп. Уинстон стар, уродлив и при деньгах сестрицы. Шерилл – молода и привлекательна, в ее положении можно найти кого-то посимпатичнее, но она выбирает кошелек. Прямо или косвенно, название ее деятельности одно.

Кэп удрученно покачал головой, поднимаясь; было видно, что причин оставаться у него нет, но и уходить к себе он не торопится.

– Ким больше ничего не сказала?

– Кроме того, что предположительно яд попал в организм через дыхательные пути и что ты милый, – нет.

– Не смешно, – огрызнулся Мин, но тон тут же сменился на виноватый: – Извини, я не знал, что у вас отношения, иначе я бы не стал… – Он вдруг замялся и отвел взгляд.

Картина предстала настолько комичная и несуразная, что я невольно вытянулся, дабы получше разглядеть напарника.

«Господь Всемогущий, да он правда извиняется!»

– Во-первых, Кэп, я не шутил, Новак действительно назвала тебя милым. – Мин впился в меня глазами, ища подвох. – Во-вторых, у меня нет отношений с Ким. В-третьих, чего, блин?! – Я еле сдерживал хохот. – Ты хочешь сказать, что твои томные взгляды в ее сторону и попытки провалиться сквозь пол, когда она нечаянно тебя касалась, были неким подвидом китайского флирта?

Степень моего шока можно было измерять фунтами. Мин же развернулся с таким видом, что внутри меня нечто, обычно реагирующее на приближающуюся опасность, дрогнуло.

«Черт, похоже, я перегнул палку, у него сейчас дым из ушей повалит».

– Адриан, хоть ты и мой начальник, но, ей-богу, я когда-нибудь тебе врежу! – Капитан не шутил, его ладони сжались в кулаки. – И просто, чтобы ты знал, не всем женщинам нравятся провокационные шуточки, которые ты постоянно используешь.

– Тем не менее ведьма спала со мной, а не с тобой, – отбил я.

– Тем не менее вы не в отношениях, – резонно добавил он.

«Что же, туше».

– Если Ким тебе действительно нравится, почему не скажешь ей об этом?

Мин остановился у самого выхода. Я уже решил, что он претворит свою угрозу в жизнь, но тот лишь глухо произнес:

– По той же причине, почему этого в свое время не сделал ты. Мы просто два поломанных человека, Адриан, прикрывающихся поимкой преступников.

Я хотел возразить, но Мин уже успел покинуть спальню, не забыв хлопнуть дверью. Отношения в коллективе всегда давались мне с трудом, даже в таком маленьком, как наш с Капитаном. Возможно, всему виной мои вечные подколы в его сторону, медленно разжигавшие азиатско-скандинавский конфликт кабинетных масштабов.

Возможно, он в чем-то был прав, и я бы даже поразмыслил чуть дальше в данном направлении, но после всех событий вечера голова буквально гудела, прося отдыха.

На часах давно перевалило за полночь, и сон буквально одолевал меня. Я едва нашел в себе силы, чтобы запереть дверь на все замки и щеколды, а пистолет предусмотрительно положил рядом с собой. Стоило голове коснуться подушки, как я мгновенно провалился в темноту.

Мне снилось, что я брожу пустынными коридорами Торнхилла, слушая вой ветра, пробивающийся сквозь старинные рамы. Двери сами раскрывались и закрывались по обе стороны от меня, казалось, что вековое поместье стремится что-то показать, но не спешит вести в правильном направлении.

«Сомневается, стоит ли доверять?»

Порой из запертых комнат доносился смех или плач рыжеволосого чуда, а иногда мерещилась и сама девочка – лишь лоскут ее цветастого платья, всполох ярко-рыжих волос за углом. Стоило мне попытаться приблизиться – она неизменно ускользала, а я летел дальше, как ненормальный, предчувствуя надвигающуюся опасность. Я должен был ее спасти. Вот только… от кого?

– Адриан!

Я подскочил на кровати, разбуженный криком из сна. В комнате стояла непроницаемая чернота, однако мне чудилось, как что-то движется в углу.

«Призраки!» – усмехнулся я.

Ливень снаружи только усилился, к нему добавился гром, наверное, он меня и разбудил, а редкие отблески молнии исказили очертания мебели.

Я недовольно вернулся в лежачее положение и поплотнее укутался в одеяло, намереваясь вернуться в царство Морфея, веки буквально слипались. Слабый шум донесся откуда-то из-за стены, где находилась еще одна гостевая. Возможно, кому-то тоже не спалось в непогоду.

Одеяло пришлось откинуть, я потянулся за телефоном. Стоило осмотреться и удостовериться, что все в порядке. В конце концов, в поместье мог по-прежнему находиться убийца Ребекки.

Шум усилился и вдруг перерос в гулкий удар. Такой силы, что мне показалось, что задрожали стены, едва выдержав напор.

Я рывком встал с кровати – не привыкшие к темноте глаза не различали ничего, кроме слабого силуэта предметов. Нашарив одной рукой брюки и закрепленный на них пояс, я быстро достал пистолет из кобуры и подсветил телефоном. Фонарик мобильного ярко осветил пространство – обычное пространство, каким я его запомнил до отхода ко сну.

Одевшись, я вышел, чтобы проверить коридор и близлежащие спальни, продолжая держать пистолет наготове. Однако все снаружи комнаты оказалось пустым и спокойным, а двери безнадежно запертыми. Я постучался в каждую, внутренне надеясь найти за одной из них Мина, но тот либо беспробудно спал, либо расположился на другом этаже. Странные звуки больше не повторялись, а я терялся в догадках, что же все-таки услышал.

«Это и был ваш злополучный призрак, мисс Бернелл?»

Рассудив, что в ближайшие часы сон мне не грозит, я направился вниз, в кухню, где можно было разжиться хотя бы водой. Как ни странно, но ее я нашел довольно быстро: из-под двери протянулась полоска слабого света, указывая дорогу. Я постучался, прежде чем войти, на случай, если внутри находился кто-то из хозяев, но ответа не последовало.

Внутри по-настоящему ресторанного размера помещения горела единственная крохотная лампа на стене, бесконечно отражаясь в отполированных поверхностях холодильников, плит и разделочных столов. Я спрятал пистолет в кобуру, решив, что он мне пока не понадобится, и попытался угадать, в котором из множества одинаковых шкафчиков могут храниться стаканы.

– Вам помочь? – В окружающей тишине голос показался оглушительным.

Я присмотрелся и только теперь заметил ее – в дальнем конце комнаты у самого окна ютилась сжавшаяся в темноте фигурка. Свет, словно боясь потревожить ее, едва касался края стула, на котором она расположилась.

– Вивьен? – Я не слишком удивился, что застал среди ночи именно Бернелл.

Прикрыв за собой дверь, я снова посмотрел в ее сторону – девушка медленно повернулась ко мне, будто очнувшись ото сна.

– Не спится, мистер Ларсен? – Вопрос не звучал ни дежурно, ни саркастично. Не было в тембре и прежних ноток холодного высокомерия.

– Проснулся от резкого шума, показалось, что в соседней спальне что-то гремело, вы не слышали?

Вивьен как-то криво улыбнулась и покачала головой.

– В этом поместье часто происходят странные вещи. – Она немного помедлила, выдыхая дым, я запоздало заметил огонек сигареты в ее руке. – И звуки тоже.

Я отвернулся в поисках воды: глаза невольно приметили небольшую турку на столешнице и пакетики от горячего шоколада.

«Ностальгия по вечерам с тетушкой?»

– Стаканы на полке прямо перед вами, у нас стоят фильтры, можно пить из крана. Или, может, налить чего-то покрепче?

Я покачал головой, желания туманить себе разум алкоголем на месте преступления не было никакого. Да и в целом я был равнодушен к спиртному, никотин – мой личный выбор для приближения неизбежной смерти.

– Если вас разбудил не шум, то почему вы не в постели? – Наполнив стакан, я повернулся лицом к Бернелл, девушка все еще находилась в тени, мешая себя нормально разглядеть.

– Это был не лучший день в моей жизни, как вы понимаете, мистер Ларсен. Мне не спится. – Бернелл судорожно вздохнула, меняя позу. Теперь часть ее лица попала под свет, и я слегка опешил – она плакала, беззвучно, не показываясь.

«До того, как я пришел, или все это время?»

– Вивьен. – Я виновато посмотрел на Бернелл, пытаясь подобрать слова. – Простите, я не мастак утешать других…

Мой порыв бесцеремонно обрубили колючим смехом.

– Бросьте, Адриан. – Бернелл снова откинулась на спинку кресла, уходя в тень. – Я прекрасно понимаю, что вы за человек, и, честно говоря, рада, что именно вы пришли сюда сейчас. Посидим? Раз уж мы оказались двумя полуночниками.

Я пожал плечами и подошел ближе, усаживаясь в такое же кресло-стул напротив нее. Дождь стучался каплями к нам в окно, а мы просто молчали и курили – естественно и не натужно. Внезапно для самого себя я ощутил, что скопившееся за день напряжение начало рассеиваться. Даже подчеркнуто аристократичный и богатый Торнхилл уже так не раздражал показным лоском. Мне было уютно. Вокруг мисс Бернелл словно разливалась особая аура, разительно отличающаяся от той, которую источал дом, и она меня впустила, погрузила в тонкий пузырь из теплого воздуха, наполненного ароматом луговых трав и сигарет.

Все то время, что мы молчали, я изучал ее: тонкие ноги с казавшейся в отблесках молний магически-сияющей белоснежной кожей были поджаты, локти расслабленно покоились на подлокотниках, изредка сдвигаясь, чтобы стряхнуть пепел с догорающего кончика сигареты. На ней уже не было макияжа и шикарного платья, ранее собранные в искусный пучок волосы теперь лежали непослушной рыжей копной – она до ужаса напоминала чудо в соломенной шляпе с фото Ребекки и совсем не походила на манекен. Просто девчонка, просто горюет, очень по-человечески и чуточку трогательно.

Странно, Бернелл сидела прямо передо мной и одновременно находилась в недосягаемости. Вся лишняя и неправильная в родном доме. Даже ее пижама – нелепое полосатое нечто – делала ее похожей скорее на рыжеволосого морячка, чем на благородную аристократку. И я бы улыбнулся своему сравнению, если бы не ее лицо – пустое, с почти высохшими дорожкам слез, которые никто не потрудился стереть.

Я видел много людских трагедий, достаточно, чтобы научиться вырубать эмпатию еще на подлете, но сейчас отчего-то механизм дал сбой. Может, дело было в мерном стуке дождя за окном или в полумраке комнаты, но привычная маска оказалась сорвана.

– Вас часто мучает бессонница?

Вивьен посмотрела на меня своими огромными, влажными от слез глазами – невероятный цвет. В приглушенном желтоватом свете лампы ее изумруды приобрели совершенно необычный оттенок, и я понял, что думаю только о том, как можно его описать.

Заметив мой изучающий взгляд, Зеленоглазка напряглась, группируясь, будто кошка, готовая не то к броску, не то к бегству:

– Вы хотите продолжить допрос, мистер Ларсен? Если так, то вам лучше уйти.

Я мотнул головой. Устраивать допрос среди ночи оплакивающей близкого человека девушке даже для такого чурбана, как я, казалось кощунством. Я попытался выдать дружелюбную улыбку, как бы в подтверждение добрых намерений, и, пожалуй, впервые позавидовал Кэпу. У него трюки с щенячьими глазами получались на ура.

Англичанка ответила спустя несколько секунд, будто примеряясь, стоит ли мне довериться.

– Мы можем просто поболтать, не как детектив и подозреваемая? – Огромные зеленые глаза смотрели на меня почти умоляюще.

– Если вы этого хотите. – Я пожал плечами. – Но завтра я снова стану детективом, а вы – подозреваемой.

– И вы посадите меня за решетку? – Наивный вопрос, наивный взгляд. Я невольно рассмеялся, так по-детски невинно она это сказала.

– Непременно, если докажу, что вы убийца, – отсмеявшись, честно ответил я, и Бернелл медленно кивнула, принимая условия.

– Но это будет завтра! – Вивьен, повеселев, протянула свою маленькую ладонь, заключая сделку, и я удивленно уставился на нее. – До утра я просто Вивьен, а ты – Адриан.

– До утра, – согласился я, сжав ее ладонь и поразившись, какой холодной и хрупкой она оказалась.

Вивьен собрала ноги по-турецки и кинула мне пачку сигарет.

«Лучшее приглашение к беседе, Зеленоглазка».

– Честно говоря, сто лет ни с кем вот так не общалась, тем более с малознакомым человеком.

– В каком-то смысле мы хорошо знакомы. – Я раскурил сигарету, кивнув в знак благодарности. – По крайней мере, я знаю о тебе довольно много из твоих показаний и рассказа вашего адвоката Уозлика.

– Тогда это нечестно. – Бернелл недовольно сморщила веснушчатый нос. – Нормального общения не получится, пока ты не расскажешь о себе.

Я невольно нахмурился: мне не нравилось рассказывать о себе другим людям. По этой же причине я не сидел в соцсетях – никогда не понимал, как можно вываливать содержимое своей головы на всеобщее обозрение.

– Ладно, вредина. – Заметив мою реакцию, Вивьен забавно дернула ногой. – Можешь не говорить, так даже интереснее. Я сама про тебя расскажу, а ты подтвердишь, если я права, идет?

От ее внезапной идеи у меня вырвался смешок. Уж больно девчонка напомнила мне подростков из летнего лагеря. «Ладно, Зеленоглазка, сегодня будет твой вечер». Я кивнул, все еще посмеиваясь, а глаза Вивьен сузились, как у шарлатанов, притворяющихся экстрасенсами.

– Ты – частный детектив, – выдала она, еле сдерживая улыбку.

– Очко, Бернелл. – Я тряхнул сигаретой, сбрасывая пепел.

– Ты не англичанин. – Зеленоглазая внимательно всматривалась в мое лицо. – Говоришь отлично, но есть небольшой акцент. Судя по педантичному стилю работы и твоей фразе во время допроса, я бы сказала – немец, но их акцент иной. – Невольно мои брови дернулись вверх. – Ты порой такой холодный и прямолинейный, будто с севера. – Бернелл снова нахмурилась, задумавшись. – Все красавчики либо финны, либо датчане, ставлю на последнее.

– Ein guter Anfang[8]. – Я изобразил овации, на миг заражаясь ее настроением.

– Ты много куришь, скорее всего, начал из-за нервов на работе, но в то же время не падок на алкоголь. Старая привычка вести подобие здорового образа жизни вкупе с атлетичным телосложением – спортсмен? – Нотки игривости исчезли из ее голоса. – Ты живешь один, и постоянной девушки у тебя нет, никто не названивал тебе, хотя ты не пришел ночевать домой.

Я смотрел на нее, больше не улыбаясь, но и не прерывая. Стало любопытно, как далеко она зайдет в своих рассуждениях.

– Тебе не впервой бывать в подобных поместьях, возможно, ты какой-нибудь потомок старой дворянской семьи или просто сынок богатых родителей. Тебе претит такая жизнь, каждый раз, когда ты заходишь в помещение, у тебя на лице презрение. А еще ты хочешь кому-то что-то доказать или убегаешь от чего-то, поэтому переехал в Лондон и начал карьеру с нуля. Не обижайся, но успехи у вас так себе, хотя ты производишь впечатление профессионала. Ты цепкий и внимательный, но циник, а последнее мешает сближаться с людьми, у твоего помощника таких проблем нет. – Девушка затушила сигарету и задорно улыбнулась как ни в чем не бывало: – Ну как, угадала?

«У нее точно не все дома, так легко переключается с одного состояния на другое. Шизофрения?»

Обычно это я сижу «в том самом кресле», анализируя клиента, было непривычно, хоть и полезно, оказаться по другую сторону. Девчонка говорила спокойным ровным тоном, как, собственно, и я, беседуя с клиентами. За одним исключением – в ее глазах мелькал азартный огонек. Бернелл словно вступила в негласное соревнование со мной и ждала собственной победы, ерзая на месте в нетерпении. На самом деле выводы «мисс Ватсон» куда больше говорили о ней, чем обо мне.

– Я действительно приехал с севера, но ты не угадала с местом, моя родина – Норвегия. Засчитаем очко за старания. Дома мы обыкновенно общались на двух языках, прадед происходил из старинного немецкого рода и носил титул барона, так что да, здесь тоже попадание. – Я принялся загибать пальцы. – Я вырос в похожем поместье, но отец и я не хотели продолжать дела деда, а после мама не смогла… В общем, родители разорились, и от богатства осталась только позолоченная пыль. А про отвращение угадать было несложно, его я даже не скрываю, максимум полбалла. Ты упомянула спорт – в студенчестве я занимался борьбой, до этого было плавание.

– Неудивительно, что у тебя такие широкие плечи. – Я перехватил взгляд Зеленоглазки, но она тут же отвернулась, покраснев.

«Язык летит вперед мыслей, Бернелл?»

– Чем занимались твои предки, что ты предпочел уехать за тысячу миль от дома и жить, – Вивьен сделала затяжку, подбирая более корректный синоним «бедности», – скромно?

– Поверь, ты не захочешь знать, на чем именно мой прадед сколотил состояние. Его часовой завод процветал в тридцатых-сороковых годах прошлого века, после того как он открыл филиалы в Германии. Несложно догадаться, почему я не пошел по его стопам, да?

Девчонка поджала губы, кивнув, и сменила тему:

– Что насчет остального? Мне интересно, сколько у меня попаданий.

– Девушки у меня действительно нет, предпочитаю холостяцкую жизнь, – подтвердил я. – Что же касается последнего, я надеялся, что природное обаяние все же достанется мне от матушки, но, видно, не судьба.

Бернелл прыснула от моей шутки и покачала головой.

– У тебя, конечно, невероятные голубые глаза и щетина тебе идет, но этого мало, чтобы разбивать сердца.

«Скользкая, очень скользкая дорожка, Вивьен».

Я решил сменить направление беседы. Легкий флирт не возбранялся в моей работе, но с такими, как Зеленоглазка, нужно было быть очень и очень осторожным.

– Почему ты стал частным детективом? – неожиданно серьезно спросила Бернелл.

– Платят лучше, чем в полиции.

– Не обижайся, но по твоей машине этого не скажешь.

– Нет хуже оскорбления для мужчины, чем оскорбление его железного коня! – с театральной уязвленностью ответил я. – Не знаю, с детства увлекался шахматами, меня научил отец. Говорят, это игра на развитие логики, но мне всегда казалось, что в ней куда больше о человеческой природе.

– Готова поспорить, ты ловишь кайф, когда получается предсказать следующий ход противника? Хочется видеть во всем закономерности?

– Это лучше, чем убедиться в тотальном хаосе мира и невозможности ни на что повлиять. Я хотя бы могу найти тайную виллу на Багамах у неверного супруга и потом прожить на чек от его жены пару сытых месяцев. Что насчет тебя?

– А что насчет меня? – Она затянулась сигаретой, прежде чем ответить. – Я тоже в каком-то смысле ищу во всем закономерности: почему рак пожирает клетку за клеткой маленького ребенка, а запойный алкоголик всего лишь страдает периодическими болями в животе? И как после всего этого все еще можно верить в справедливость?

«Так же, как в пасхального кролика. Никак».

– Вивьен, ты ведь ученый. – Я постарался говорить как можно более непринужденно, подводя к интересующей меня теме.

– Биохимик, – кивнула она, выжидающе глядя из-за пелены сигаретного дыма.

– Мне интересно, как так вышло, что человек науки верит в такую ересь, как призраки?

– Если уж на то пошло, то многие вещи, считавшиеся ересью, на поверку оказывались самыми что ни на есть достоверными фактами, – в тон ответила Бернелл.

– Только не надо про Джордано Бруно, – перебил ее я, и девчонка тихонько рассмеялась.

– Я никогда не верила в сверхъестественное, но в Торнхилле постоянно происходило что-то, трудно поддающееся объяснению. – Речь Вивьен замедлилась, как бывало всякий раз, когда ей приходилось погружаться в далекие воспоминания. – Когда я была маленькой, по ночам здесь часто раздавались странные звуки, шум или разговоры, и мешали спать. Бывало, что даже днем что-то происходило: двери хлопали безо всякого сквозняка или пропадали вещи.

– Почему же вы все решили, что это проделки призрака?

– Не знаю, с кого это началось. Может, я или Люси бросили в шутку много лет назад, но потом эти «явления» участились, и мы уже не могли найти им рационального объяснения. Все домочадцы как-то разом подхватили идею, не имея альтернатив. Призрак почти всегда просто «проказничал», и мы скорее смеялись с его проделок, но иногда… – Бернелл вновь замолкла, разглядывая свои ноги. – Ладно, не важно. Не хочу, чтобы ты думал, что у меня не все в порядке с головой.

– Поверь, Веснушка, я глубоко убежден, что у тебя не все в порядке с головой, – шутя ответил я.

– Как ты меня назвал?

«Черт, Адриан, следи за языком!»

– Вырвалось, – отмахнулся я, но глаза англичанки вспыхнули зеленоватым огнем, подавая сигнал бедствия моим радарам. – Продолжай, что ты хотела рассказать?

– Порой мне кажется, что за мной кто-то следит. – Ее пальцы беспокойно царапали обивку кресла. – Иногда я просыпаюсь среди ночи, явственно ощущая чей-то взгляд на себе, но никого нет. Это происходило и в других комнатах, куда бы я ни пошла, чувство слежки и необъяснимые звуки постоянно меня преследуют. Бывало, что я оставляла вещи на каком-то месте, а они перемещались или пропадали. Я начинаю думать, что у меня не все в порядке с памятью или я схожу с ума. Поэтому я не люблю оставаться в Торнхилле, всегда стараюсь уехать до темноты в свою квартиру.

Мне ужасно хотелось спросить, посещает ли она психолога, но я сдержался, решая оставить это на последующие допросы и боясь спугнуть ее внезапную откровенность. Вивьен же словно вибрировала всем телом, нервно кусая губу в ожидании моей реакции.

– А что говорят остальные, они тоже слышат звуки и замечают пропажу вещей? Ребекка не говорила ни о чем подобном?

Вивьен мотнула головой.

– Тетушку раздражало, когда мы говорили об этом, она считала, что я все выдумываю, а поместье просто старое. Поэтому я перестала ей рассказывать о проделках «призрака», но теперь… Понимаешь, мы все ели одно и то же, никто не вставал из-за стола, а в поместье были только мы. Кто еще мог убить Ребекку?

Бернелл замолчала, продолжая терзать губы, капелька крови показалась в трещинке, и она тут же слизнула ее языком. Зеленоглазка казалась напуганной этим разговором, и мне захотелось как-то ее успокоить. Лучшее, что пришло в голову, – налить кружку горячего шоколада.

Я встал, намереваясь подойти к плите, но прежде чем успел сдвинуться с места, сверху раздался оглушительный грохот – рука сама невольно скользнула к кобуре, извлекая прохладную сталь. Инстинкты сработали вперед разума, я замер, вслушиваясь в тишину.

– Что это было? – Бернелл выросла возле меня, испуганно впившись в плечо.

Сверху донесся пронзительный женский вопль. Два – ноль в пользу призрака.

Глава 4. Сделка

Видит бог, я честно пытался уговорить девчонку остаться на кухне, но ее упертости мог позавидовать любой альпийский баран. Эти англичанки все такие? Вивьен не просто напрочь игнорировала мои слова о том, что не стоит идти на непонятный шум и крики, если только ты не персонаж тупого хоррор-фильма, сумасшедшая буквально норовила обогнать меня, идущего с оружием наперевес, и умчаться в направлении криков. У сумасшедших вообще плохо с чувством самосохранения.

– Вивьен, черт тебя дери! – Даже моему заточенному в суровой норвежской зиме терпению приходит конец. – Встань за моей спиной и не лезь вперед!

Девчонка на мгновение опешила от моего тона, но, кажется, это подействовало. Сумасшедшая наконец спустилась на одну ступеньку ниже, пропуская меня вперед.

– Это все еще мой дом, – недовольно шикнула Бернелл, однако продолжила послушно идти позади.

– Ага, твой милый домик, где люди умирают с завидным постоянством от руки невидимого призрака, – раздраженно отбил я и тут же пожалел о неосторожных словах.

– Ты думаешь, кого-то убили? – Голос Бернелл дрогнул, я закатил глаза, за малым не шлепнув себя по лбу.

«И снова: следи за языком, Ларсен!»

Вопрос девчонки я предпочел оставить без ответа: во-первых, он бы ей не понравился. Во-вторых, мы уже поднялись к коридору третьего этажа, в конце которого слышалась возня. Я повернулся к Вивьен, подавая знак, что нужно вести себя тихо, девушка быстро закивала, и мы двинулись дальше. Последняя дверь была распахнута настежь, выпуская широкую полосу света и позволяя услышать тихий разговор, что шел внутри. Я с облегчением узнал голос своего помощника и зашагал уже быстрее, опустив пистолет.

Примерно на половине пути в нос ударил металлический запах, и я успел трижды пожалеть, что не оставил девчонку внизу. Такой сильный запах бывает только в одном случае, и Бернелл тоже об этом догадалась. Я обернулся и увидел, как Вивьен шагала словно преступник на эшафот. Медленно, ровно и неотвратимо, стеклянными глазами уставившись на распахнутую дверь.

1 Цыгане.
2 Японская водка.
3 Распространенная азартная игра в Китае.
4 Традиционная корейская одежда.
5 Лондонская школа экономики и политических наук – подразделение Лондонского университета. Один из самых престижных университетов мира.
6 Интересно (нем.).
7 Китайская композиция из камней.
8 Хорошее начало (нем.).
Продолжить чтение