Зеркала Верньери

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны.

Пролог

Венеция, 1761 год

Мастер Алессандро Верньери работал всю ночь. Свечи почти догорели, но он не замечал этого. Его руки, покрытые мелкими шрамами от многолетней работы со стеклом, двигались с удивительной точностью. Маленькая мастерская на острове Мурано была заполнена странными приспособлениями, тиглями и колбами с разноцветными порошками. В углу тлела печь, в которой плавилось стекло особого состава.

Алессандро отступил на шаг и посмотрел на свое творение – зеркало в тяжелой серебряной раме, украшенной затейливым узором из переплетенных змей. Стеклянная поверхность мерцала в полумраке странным, почти неестественным светом. Это было последнее из семи зеркал, заказанных русским графом Орловым.

– Maestro, уже почти рассвет, – раздался голос его ученика Паоло. – Корабль отплывает в полдень.

Верньери кивнул, не отрывая взгляда от зеркала.

– Это мой шедевр, Паоло. Самое совершенное из всех семи. Граф будет доволен.

Ученик нервно переминался с ноги на ногу.

– Maestro, люди говорят… Говорят, что ваши зеркала приносят несчастье. После того случая с дожем…

– Молчи! – резко оборвал его Верньери. – Это были лишь слухи. Дож умер от старости, а не от моего зеркала.

Но в глубине души он знал, что это не совсем правда. Его особый состав стекла, с добавлением редких минералов и веществ, о которых он никому не рассказывал, действительно делал зеркала необычными. Они каким-то образом… запоминали то, что в них отражалось. А некоторые, при определенных условиях, могли делать гораздо больше.

– Упакуй его, – приказал мастер. – И будь осторожен. Это не просто зеркало. Это… дверь.

***

Венеция, наши дни. За три дня до карнавала.

Изабелла Контарини поправила табличку рядом с экспонатом и отступила назад, любуясь эффектом. Старинное зеркало в серебряной раме с узором из переплетенных змей выглядело величественно на фоне темно-красной бархатной драпировки. Выставка "Отражения времени: Венецианские зеркала XVIII века" должна была открыться через два дня, и Изабелла, как главный куратор, проверяла каждую деталь.

– Синьорина Контарини, все остальные экспонаты уже установлены, – сообщил ей помощник.

– Grazie, Марко. Можешь идти. Я еще немного побуду здесь.

Когда помощник ушел, Изабелла достала из сумочки старинный дневник в кожаном переплете. Это был дневник Алессандро Верньери, великого мастера-стеклодела, создавшего семь уникальных зеркал для русского графа Орлова. Дневник она обнаружила случайно, в архиве своего деда, и именно он подтолкнул ее к организации этой выставки.

Изабелла открыла дневник на закладке и перечитала запись, датированную 1761 годом:

"Сегодня завершил последнее из семи зеркал для русского графа. Это самое совершенное мое творение. Формула стекла доведена до идеала – добавление киновари и особого минерала, привезенного с Востока, дало невероятный эффект. Зеркало не просто отражает – оно запоминает и при определенных условиях может возвращать увиденное. Но я боюсь, что зашел слишком далеко. Вчера, работая над рамой, я порезал руку, и капля крови попала на поверхность. Клянусь всеми святыми, я видел, как стекло впитало ее, словно живое существо. А ночью мне приснился странный сон – я видел себя в этом зеркале, но это был не совсем я. Что-то иное смотрело на меня моими глазами…"

Изабелла подняла взгляд на зеркало. Это был один из трех сохранившихся экземпляров из легендарной коллекции Орловых. Остальные четыре считались утерянными во время революции в России. По странному стечению обстоятельств, все владельцы этих зеркал умерли при загадочных обстоятельствах.

Она подошла ближе к экспонату. В тусклом свете музейного зала поверхность зеркала казалась неестественно глубокой, словно это был не плоский предмет, а окно в другое измерение. Изабелла наклонилась, вглядываясь в свое отражение.

На мгновение ей показалось, что за ее спиной мелькнула какая-то тень. Она резко обернулась, но в зале никого не было. Когда она снова посмотрела в зеркало, то с удивлением заметила, что ее отражение словно задержалось на долю секунды – оно повернуло голову чуть позже, чем она сама.

– Нервы, – пробормотала Изабелла, закрывая дневник. – Работы слишком много.

Она еще раз проверила сигнализацию и направилась к выходу. Завтра предстоял важный день – прибывали последние гости, приглашенные на открытие выставки. Среди них был и некий Андрей Савин с женой – потомок тех самых Орловых, для которых когда-то были созданы эти загадочные зеркала.

Покидая зал, Изабелла не заметила, как поверхность старинного зеркала на мгновение затуманилась, словно на нее подули холодным воздухом. А когда туман рассеялся, в глубине стекла на долю секунды отразилось лицо – но не ее лицо, а чье-то другое, искаженное временем и тьмой, с глазами, полными древней, терпеливой ненависти.

Карнавал в Венеции должен был начаться через три дня. И вместе с ним – цепь событий, которые навсегда изменят жизнь всех, кто связан с загадочными зеркалами мастера Верньери.

Глава 1: Отражения прошлого

Вода в канале была темной и неподвижной, словно застывшее зеркало. Андрей Савин смотрел, как черная гондола скользила по поверхности, оставляя за собой расходящиеся круги – единственное движение в этом царстве отражений. Венеция встретила их туманным февральским утром, окутанная дымкой, размывающей границы между реальностью и иллюзией.

– Не могу поверить, что мы наконец здесь, – Елена стояла рядом, опершись на перила моста. – Венеция во время карнавала… Как в сказке.

Андрей улыбнулся, глядя на жену. За полтора года брака он так и не привык к тому, как она умеет радоваться простым вещам. После всего пережитого в Петербурге, после его ухода из полиции, эти путешествия по Европе стали для них способом начать новую жизнь. Жизнь без расследований, без трупов, без постоянного напряжения.

– Надеюсь, нам удастся увидеть настоящий карнавал, а не только туристическую версию, – сказал он, обнимая Лену за плечи.

– Для этого нам нужно попасть на закрытые мероприятия, – ответила она. – И, кажется, у нас есть такая возможность. Помнишь приглашение на выставку венецианского стекла? Открытие сегодня вечером, и там будет вся местная элита.

Андрей кивнул. Приглашение пришло неожиданно – от некой Изабеллы Контарини, куратора выставки "Отражения времени". В сопроводительном письме она упоминала, что узнала о приезде Савиных в Венецию от общих знакомых и была бы рада видеть их на открытии, особенно учитывая "семейные связи господина Савина с экспонатами выставки".

Эта фраза заинтриговала Андрея. О каких семейных связях шла речь? Насколько ему было известно, никто из его предков не имел отношения к Венеции. Впрочем, генеалогией семьи он никогда глубоко не интересовался.

– Кстати, нам пора заселяться в отель, – Елена посмотрела на часы. – Хочу успеть отдохнуть перед вечером.

Их отель, Ca' Rezzonico, располагался в старинном палаццо XVI века на Гранд-канале. Когда водное такси подвезло их к мраморным ступеням, спускающимся прямо в воду, Андрей на мгновение почувствовал странное дежавю, будто он уже бывал здесь раньше.

Внутри палаццо сохранило атмосферу старой Венеции – мраморные полы, расписные потолки, массивная антикварная мебель. Их номер располагался на втором этаже, с окнами, выходящими на канал.

– Синьор и синьора Савин, – администратор, элегантная женщина средних лет, протянула им ключи. – Для вас есть сообщение.

Она передала Андрею конверт. Внутри была записка от Изабеллы Контарини: "Буду рада лично встретить вас на выставке сегодня в 19:00. Есть вопрос, который я хотела бы обсудить с вами наедине. Касается вашей семьи и зеркал Верньери".

– Зеркала Верньери? – Елена заглянула ему через плечо. – Никогда о таких не слышала, а ведь я искусствовед.

– Я тем более, – пожал плечами Андрей. – Но, похоже, вечер будет интереснее, чем мы думали.

***

Палаццо Дукале, где проходила выставка, сиял огнями. Перед входом толпились гости в вечерних нарядах и карнавальных масках. Елена выбрала для себя простую серебристую полумаску, украшенную жемчугом. Андрей, после долгих уговоров, согласился надеть классическую черную баутту, закрывающую верхнюю часть лица.

– В маске ты выглядишь загадочно, – улыбнулась Елена, поправляя его галстук. – Совсем не похож на бывшего полицейского.

– Надеюсь, сегодня никому и не понадобится полицейский, – ответил Андрей.

Внутри палаццо их встретил лабиринт залов, заполненных гостями. Официанты разносили шампанское и традиционные венецианские закуски. Центральный зал был отведен под экспозицию – десятки старинных зеркал разных форм и размеров, от карманных до огромных напольных, в изысканных рамах из серебра, золота и муранского стекла.

– Потрясающе, – выдохнула Елена, останавливаясь перед одним из экспонатов. – Смотри, это зеркало начала XVIII века. Работа мастеров Мурано. Видишь эти вкрапления золота в стекле? Это особая техника, секрет которой был утерян.

Андрей кивнул, но его внимание привлекло другое зеркало – в дальнем углу зала, отдельно от остальных экспонатов. Оно было заключено в тяжелую серебряную раму с узором из переплетенных змей. Что-то в этом зеркале заставило его почувствовать необъяснимый дискомфорт.

– Синьор Савин? – раздался женский голос за его спиной.

Андрей обернулся. Перед ним стояла стройная темноволосая женщина лет сорока, в элегантном черном платье и с изящной красной маской на лице.

– Изабелла Контарини, – представилась она, протягивая руку. – Рада, что вы приняли мое приглашение.

– Спасибо за приглашение, – ответил Андрей, пожимая ее руку. – Позвольте представить мою жену, Елену.

– Ah, la bellissima signora! – Изабелла улыбнулась Елене. – Я много слышала о вас. Ваши статьи по искусству Северного Возрождения произвели на меня большое впечатление.

Елена удивленно подняла брови:

– Вы читали мои работы?

– Конечно! Мир искусствоведов тесен, – Изабелла повернулась к Андрею. – А вас, синьор Савин, я хотела бы познакомить с одним экспонатом. Он имеет прямое отношение к вашей семье.

Она повела их к тому самому зеркалу, которое привлекло внимание Андрея.

– Это одно из семи легендарных зеркал, созданных мастером Алессандро Верньери в 1761 году по заказу графа Григория Орлова, – пояснила Изабелла. – Согласно моим исследованиям, вы являетесь потомком этой ветви Орловых.

Андрей нахмурился:

– Должен вас разочаровать. Насколько мне известно, я не имею отношения к графам Орловым. Моя семья была из простых людей.

Изабелла загадочно улыбнулась:

– У меня есть документы, которые говорят об обратном. Но мы можем обсудить это позже, в более спокойной обстановке. А сейчас позвольте рассказать вам об этих уникальных зеркалах.

Следующие полчаса Изабелла увлеченно рассказывала им о технике изготовления венецианских зеркал, о секретных формулах стекла, которые мастера хранили под страхом смерти, и о легендах, связанных с зеркалами Верньери.

– Говорили, что эти зеркала могут запоминать отражения, – понизив голос, сказала она. – И что при определенных условиях они показывают не то, что перед ними, а то, что видели когда-то давно.

– Звучит как сюжет для готического романа, – заметила Елена.

– Многие легенды имеют под собой реальную основу, – ответила Изабелла. – Я обнаружила дневник самого Верньери, где он описывает странные свойства своих творений. И еще более странные обстоятельства смерти некоторых владельцев этих зеркал.

Андрей внимательно смотрел на зеркало. В тусклом свете музейных ламп его поверхность казалась неестественно глубокой, почти трехмерной.

– Из семи зеркал сохранились только три, – продолжала Изабелла. – Это – первое. Второе находится в частной коллекции здесь, в Венеции. Третье было недавно обнаружено в России и сейчас находится на реставрации. Остальные считаются утерянными.

– А что случилось с Верньери? – спросил Андрей.

– Он умер при загадочных обстоятельствах вскоре после создания этих зеркал, – ответила Изабелла. – Его нашли в мастерской перед одним из его творений. Официальная версия – сердечный приступ.

В этот момент к ним подошел высокий седовласый мужчина в строгом костюме.

– Изабелла, тебя ждет профессор Барбаро для интервью, – сказал он по-итальянски, но с заметным акцентом.

– Простите, мне нужно идти, – извинилась Изабелла. – Но я очень хотела бы продолжить наш разговор. Может быть, завтра за обедом? У меня есть документы, которые могли бы вас заинтересовать.

– С удовольствием, – ответил Андрей.

Когда Изабелла удалилась, Елена задумчиво посмотрела на зеркало:

– Странная история. И ты действительно ничего не знал о связи семьи Орловых с этими зеркалами?

– Абсолютно ничего, – покачал головой Андрей. – О связях с Италией или коллекции зеркал я слышу впервые. Но, признаюсь, мне любопытно, что за документы нашла Изабелла.

Вечер продолжался. Они бродили по залам, рассматривали экспонаты, общались с другими гостями. Елена, была в восторге от коллекции. Андрей же не мог отделаться от странного ощущения, которое вызвало у него зеркало Верньери – словно оно пробудило какую-то дремлющую память, что-то глубоко запрятанное в его подсознании.

Около одиннадцати вечера раздался громкий крик. Он донесся из соседнего зала, где располагались административные помещения. Андрей, повинуясь профессиональному инстинкту, немедленно направился туда. Елена последовала за ним.

В небольшом кабинете собралась толпа. Люди в ужасе расступились, когда Андрей решительно вошел внутрь. На полу, перед старинным зеркалом в серебряной раме – точной копией того, что было в выставочном зале, – лежала Изабелла Контарини. Ее маска валялась рядом, а глаза были широко раскрыты и неподвижно смотрели в потолок.

Седовласый мужчина, которого они видели ранее, стоял на коленях рядом с телом и проверял пульс.

– Она мертва, – произнес он, поднимая взгляд. – Похоже на сердечный приступ.

– Вы врач? – спросил Андрей, подходя ближе.

– Да, – ответил мужчина с легким акцентом. – Доктор Виктор Орлов. А вы?

– Андрей Савин, – представился он, внимательно осматривая тело и обстановку. – Бывший следователь.

Имя доктора не укрылось от его внимания. Орлов? Совпадение?

– Кто-нибудь вызвал полицию? – спросил Андрей.

– Уже едут, – ответил кто-то из толпы.

Андрей наклонился над телом Изабеллы. На первый взгляд, ничего подозрительного – никаких следов борьбы или насилия. Но что-то в позе женщины, в выражении ее лица заставило его насторожиться. Он осторожно повернул голову Изабеллы и заметил крошечную красную точку за ухом – почти незаметную, но его опытный глаз не мог ее пропустить.

Затем он перевел взгляд на зеркало, перед которым лежала Изабелла. Оно было идентично тому, что выставлялось в главном зале – та же серебряная рама с узором из змей. Но что оно делало здесь, в кабинете?

– Это одно из зеркал Верньери? – спросил он у доктора Орлова.

– Нет, это копия, – ответил тот. – Изабелла держала ее здесь для сравнительного анализа. Настоящие зеркала Верньери никогда не покидают выставочный зал.

Андрей внимательно осмотрел поверхность зеркала. В тусклом свете кабинета ему показалось, что стекло слегка затуманено, будто на него подышали. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к поверхности.

– Я бы не советовал, – резко сказал доктор Орлов. – Это музейный экспонат, даже если и копия.

В этот момент в комнату вошли двое полицейских в форме. За ними следовал мужчина в штатском – очевидно, детектив.

– Комиссар Ренцо Морелли, – представился он по-английски с сильным акцентом. – Что здесь произошло?

Следующий час прошел в объяснениях и опросах свидетелей. Андрей рассказал о своей встрече с Изабеллой, умолчав о странной красной точке за ухом женщины. Что-то подсказывало ему не раскрывать все карты сразу.

Когда формальности были завершены и им разрешили уйти, было уже за полночь. Выставка закрылась, гости разошлись. Андрей и Елена молча шли по пустынным улицам Венеции к своему отелю.

– Ты что-то заметил, – наконец сказала Елена. Это был не вопрос, а утверждение.

Андрей кивнул:

– За ухом у нее была маленькая красная точка. Похоже на след от укола. И еще это зеркало… Что-то с ним не так.

– Думаешь, это не сердечный приступ?

– Не знаю, – честно ответил Андрей. – Но я собираюсь выяснить. Изабелла хотела рассказать мне что-то важное о моей семье и об этих зеркалах. И теперь она мертва.

Они подошли к мосту Риальто. Ночная Венеция отражалась в темных водах канала, создавая иллюзию перевернутого мира. Андрей остановился, глядя на воду.

– Знаешь, что самое странное? – сказал он. – Когда я смотрел в то зеркало в выставочном зале, у меня было ощущение, что оно смотрит на меня в ответ. Как будто за стеклом кто-то есть.

Елена взяла его за руку:

– Мы приехали сюда отдыхать, Андрей. Не расследовать убийства.

– Я знаю, – вздохнул он. – Но что, если это действительно убийство? И что, если оно как-то связано со мной?

Они стояли на мосту, окруженные тишиной и отражениями. Где-то вдалеке послышался звон колокола, отбивающего час ночи. Карнавал в Венеции только начинался, и вместе с ним – новое расследование, от которого Андрей Савин уже не мог отказаться.

– Завтра я найду этого доктора Орлова, – решительно сказал Андрей. – Он что-то знает. И это странное совпадение с фамилией…

– А я попробую узнать больше об этих зеркалах и о мастере Верньери, – поддержала его Елена. – Если Изабелла была права, и ты действительно связан с семьей Орловых, нам нужно понять, что за документы она нашла.

Андрей обнял жену, глядя на отражения огней в канале. Венеция, город масок и зеркал, город, где реальность и иллюзия переплетаются так тесно, что их невозможно различить, готовила им испытание, к которому они не были готовы.

Но одно Андрей знал наверняка: смерть Изабеллы Контарини не была случайной. И каким-то образом она была связана с зеркалами Верньери и с тайной, которую куратор хотела ему раскрыть.

Тайной, уходящей корнями в прошлое его семьи, о котором он, видимо, ничего не знал.

Глава 2: Стеклянный след

Утро встретило Венецию туманом, окутавшим город плотным молочным покрывалом. С балкона их номера Гранд-канал казался призрачным, а силуэты зданий на противоположном берегу едва проступали сквозь дымку. Андрей стоял, опершись на перила, и задумчиво смотрел на воду, когда Елена вышла к нему с двумя чашками кофе.

– Не спалось? – спросила она, протягивая ему чашку.

– Снились странные сны, – ответил Андрей, принимая кофе. – Зеркала, бесконечные коридоры и Изабелла Контарини, которая пыталась что-то мне сказать, но я не мог разобрать ни слова.

Елена присела на плетеное кресло:

– Я всю ночь думала о том, что она хотела тебе рассказать. О связи твоей семьи с Орловыми.

– И о зеркалах Верньери, – добавил Андрей. – Не могу отделаться от ощущения, что ее смерть как-то связана с этими зеркалами.

– Я уже сделала несколько звонков, – сказала Елена. – Моя бывшая коллега из Эрмитажа знает эксперта по венецианскому стеклу здесь, в Венеции. Некий Марко Фоскари, потомственный стеклодел с Мурано. Она договорилась, что он встретится с нами сегодня.

Андрей улыбнулся:

– Ты всегда на шаг впереди.

– А ты уже решил, что будешь делать с этим доктором Орловым?

– Найду его, – твердо сказал Андрей. – Слишком много совпадений. Изабелла говорит о моей связи с семьей Орловых, а потом рядом с ее телом оказывается человек с такой фамилией. И эта странная красная точка за ухом…

– Которую ты не упомянул полиции, – заметила Елена.

– Потому что итальянская полиция вряд ли воспримет всерьез наблюдения русского туриста, бывшего следователя, – пожал плечами Андрей. – Особенно если официальная версия – сердечный приступ.

Он допил кофе и поставил чашку на столик.

– Кроме того, у меня нет никаких доказательств. Только интуиция и странное совпадение.

– Твоя интуиция редко подводит, – мягко сказала Елена. – Но помни, мы здесь на отдыхе.

Андрей кивнул, но оба знали, что отдых уже отошел на второй план.

***

Остров Мурано встретил их солнцем, пробившимся сквозь утренний туман. Маленький остров в венецианской лагуне на протяжении веков был центром стеклодельного искусства. Именно сюда в XIII веке венецианские власти переселили всех стеклодувов города, чтобы изолировать огнеопасное производство и сохранить в тайне секреты мастерства.

Они шли по узким улочкам, разглядывая витрины многочисленных магазинов, заполненных изделиями из муранского стекла – от простых сувениров до настоящих произведений искусства.

– Мастерская Фоскари должна быть где-то здесь, – сказала Елена, сверяясь с картой в телефоне.

Они свернули в небольшой переулок и оказались перед старинным зданием с вывеской "Vetreria Foscari – dal 1487". Дверь была приоткрыта, и изнутри доносился звон стекла и негромкая классическая музыка.

Внутри мастерская оказалась просторным помещением с высокими потолками. Вдоль стен стояли стеллажи с готовыми изделиями – вазами, бокалами, фигурками животных и, конечно, зеркалами в изысканных рамах. В центре располагалась печь, возле которой работал мужчина средних лет. Он ловко вращал длинную металлическую трубку с капелькой расплавленного стекла на конце, придавая ей форму.

Заметив посетителей, мужчина отложил инструменты и подошел к ним, вытирая руки о фартук.

– Синьор и синьора Савин? – спросил он по-английски с легким акцентом. – Я Марко Фоскари. Ваша подруга из Эрмитажа звонила мне.

Он был высоким, с крепким телосложением и сильными руками – результат многолетней работы со стеклом. Темные волосы с проседью, живые карие глаза и открытая улыбка располагали к себе.

– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала Елена. – Мы интересуемся историей венецианских зеркал, особенно работами мастера Верньери.

При упоминании этого имени улыбка Фоскари слегка померкла.

– Алессандро Верньери… Интересный выбор. Не самый известный мастер, но, безусловно, один из самых загадочных. Пройдемте в мой кабинет, там удобнее разговаривать.

Он провел их через мастерскую в небольшую комнату, заставленную книгами и старинными инструментами. На стенах висели гравюры, изображающие процесс изготовления стекла в разные эпохи.– Присаживайтесь, – Фоскари указал на стулья. – Могу предложить вам кофе или, может быть, граппу?

– Кофе, пожалуйста, – ответил Андрей.

Пока Фоскари готовил напитки, Елена рассматривала книги на полках – многие из них были старинными трактатами о стеклоделии.

– Вы, кажется, серьезно интересуетесь историей своего ремесла, – заметила она.

– Это не просто ремесло, синьора, – ответил Фоскари, расставляя чашки. – Это искусство, наука и магия одновременно. Моя семья занимается стеклом уже более пятисот лет. Мы храним секреты, передаваемые из поколения в поколение.

Он сел напротив них и внимательно посмотрел на Андрея:

– Ваша подруга сказала, что вы интересуетесь зеркалами Верньери в связи с вашей семейной историей. Вы потомок Орловых?

Андрей удивленно поднял брови:

– Вы знаете об этой связи?

– В мире венецианского стекла история семи зеркал Верньери хорошо известна, – кивнул Фоскари. – Они были созданы для графа Григория Орлова в 1761 году. Уникальные произведения искусства… и источник многих легенд.

– Вчера вечером мы были на открытии выставки "Отражения времени", – сказала Елена. – Там выставлено одно из этих зеркал. Куратор, Изабелла Контарини, утверждала, что мой муж связан с семьей Орловых, но, к сожалению…

– Она умерла, – закончил за нее Фоскари. – Я слышал. Печальная новость. Изабелла была страстным исследователем, особенно в том, что касается зеркал Верньери. Она нашла дневник мастера, который считался утерянным.

– Вы знали ее? – спросил Андрей.

– Мы сотрудничали, – кивнул Фоскари. – Я помогал ей в исследованиях, консультировал по техническим аспектам старинного стеклоделия. Она приходила сюда несколько раз, последний – неделю назад. Была очень взволнована каким-то открытием, связанным с зеркалами и семьей Орловых.

Андрей и Елена переглянулись.

– Что именно она обнаружила? – спросил Андрей.

Фоскари пожал плечами:

– Она не вдавалась в детали. Сказала только, что нашла документы, подтверждающие существование потомка Орловых, который может быть связан с тайной зеркал. И что собирается связаться с ним.

– Со мной, – задумчиво произнес Андрей. – Но я ничего не знаю о связи моей семьи с графами Орловыми.

– Возможно, связь не прямая, – предположил Фоскари. – В те времена у аристократов часто были внебрачные дети, которые носили другие фамилии.

Он встал и подошел к одной из полок, достал старинную книгу в кожаном переплете.

– Это копия трактата о венецианском стекле XVIII века. Здесь есть глава, посвященная зеркалам и их изготовлению.

Фоскари открыл книгу на заложенной странице и положил перед ними. На пожелтевшей от времени бумаге были изображения различных типов зеркал и описания процессов их создания.

– В те времена изготовление зеркал было не только сложным, но и опасным процессом, – пояснил он. – Для создания амальгамы использовали ртуть, которая чрезвычайно токсична. Многие мастера умирали молодыми от отравления парами.

Он перевернул страницу, показывая гравюру, изображающую мастерскую стеклодела.

– Но Верньери экспериментировал с другими составами. По слухам, он добавлял в стекло редкие минералы и вещества, привезенные с Востока. Некоторые считали, что он практиковал алхимию.

– И что особенного было в его зеркалах? – спросила Елена.

Фоскари помедлил, словно подбирая слова:

– Легенды говорят, что зеркала Верньери обладали… необычными свойствами. Они могли сохранять отражения, показывать события прошлого или будущего. Некоторые верили, что в них можно увидеть души умерших.

– Звучит как суеверия, – заметил Андрей.

– Возможно, – согласился Фоскари. – Но факт остается фактом: шесть из семи владельцев оригинальных зеркал Верньери умерли при странных обстоятельствах в течение года после приобретения. Включая самого мастера, который, как говорят, стал жертвой собственного творения.

– А седьмой? – спросил Андрей.

– Граф Орлов. Он получил все семь зеркал, но вскоре пять из них подарил своим приближенным, оставив себе два. Именно эти два зеркала сейчас находятся в Венеции – одно на выставке, другое в частной коллекции. И граф прожил долгую жизнь.

Фоскари закрыл книгу и внимательно посмотрел на Андрея:

– Но самое интересное в этой истории то, что перед смертью Верньери якобы наложил проклятие на свои творения. Он сказал, что зеркала принесут несчастье всем, кто владеет ими, кроме истинного наследника – того, в чьих жилах течет кровь и мастера, и заказчика.

– Кровь Верньери и Орлова? – удивленно спросила Елена. – Но как это возможно?

– У графа Орлова была связь с сестрой Верньери, Марией, – пояснил Фоскари. – Она родила ему дочь, которую назвали Анной. Эта история хорошо известна в кругах исследователей венецианского искусства.

Андрей нахмурился:

– И вы считаете, что я могу быть потомком этой Анны?

– Это то, что, возможно, обнаружила Изабелла, – кивнул Фоскари. – Она говорила о каких-то документах, подтверждающих родословную.

Он встал и подошел к старинному секретеру в углу комнаты. Открыв один из ящиков, он достал небольшой конверт.

– Изабелла оставила это у меня неделю назад. Сказала, что если с ней что-то случится, я должен передать это ее "русскому гостю". Полагаю, она имела в виду вас.

Фоскари протянул конверт Андрею. Внутри оказался ключ – старинный, массивный, с замысловатым узором на головке.

– Что это? – спросил Андрей, разглядывая ключ.

– Не знаю, – честно ответил Фоскари. – Изабелла не сказала. Но она была очень встревожена в тот день. Говорила, что кто-то следит за ней, что она боится за свою жизнь.

Андрей и Елена переглянулись. Подозрения Андрея о том, что смерть Изабеллы не была случайной, получали новое подтверждение.

– Синьор Фоскари, – осторожно начал Андрей, – вы сказали, что второе зеркало Верньери находится в частной коллекции здесь, в Венеции. Кому оно принадлежит?

– Джулиано Барбаро, – ответил Фоскари. – Он коллекционер, очень богатый человек. Его семья веками собирала венецианское стекло. Зеркало Верньери – жемчужина его коллекции.

– И где можно найти этого Барбаро?

– У него палаццо на Канале Гранде, недалеко от моста Риальто. Но он не любит посетителей и редко показывает свою коллекцию посторонним.

Фоскари помолчал, затем добавил:

– Есть еще кое-что, что вам следует знать о зеркалах Верньери. Согласно легенде, если собрать все семь зеркал вместе и расположить их определенным образом, они образуют… портал.

– Портал? – переспросила Елена. – Куда?

– Этого легенда не уточняет, – пожал плечами Фоскари. – В иной мир, в прошлое или будущее… Кто знает? Но именно поэтому граф Орлов разделил зеркала – он испугался их силы.

– Вы верите в эти легенды? – спросил Андрей.

Фоскари задумчиво посмотрел на него:

– Я мастер-стеклодел в шестнадцатом поколении, синьор Савин. За свою жизнь я видел вещи, которые трудно объяснить рационально. Стекло – странный материал. Оно не твердое и не жидкое, оно существует в промежуточном состоянии. Как граница между мирами.

Он подошел к одной из полок и снял небольшое зеркало в простой деревянной раме.

– Это копия зеркала Верньери, которую я сделал для исследований. Не точная – я не знаю полного состава стекла, который использовал мастер, – но близкая.

Фоскари протянул зеркало Андрею:

– Посмотрите внимательно. Что вы видите?

Андрей взял зеркало и посмотрел на свое отражение. Сначала ничего необычного – просто его лицо. Но чем дольше он смотрел, тем сильнее становилось странное ощущение, будто за его отражением скрывается что-то еще, какая-то глубина, которой не должно быть в плоском стекле.

– Оно… странное, – наконец сказал он. – Как будто смотришь не на поверхность, а в глубину.

– Именно, – кивнул Фоскари. – А теперь представьте оригинал, созданный по секретной формуле Верньери. Что, если его зеркала действительно были не просто отражающими поверхностями, а чем-то большим?

Елена взяла зеркало из рук Андрея и тоже посмотрела в него.

– Я что-то чувствую, – тихо сказала она. – Как будто… присутствие.

Фоскари забрал зеркало и аккуратно вернул его на полку.

– Изабелла была одержима идеей, что зеркала Верньери скрывают какую-то тайну. Она считала, что нашла ключ к разгадке в дневнике мастера. И что вы, синьор Савин, как потомок и Орловых, и Верньери, можете быть связаны с этой тайной.

– А теперь она мертва, – мрачно заметил Андрей.

– Да, – кивнул Фоскари. – И я боюсь, что ее смерть не случайна. Кто-то не хочет, чтобы тайна зеркал Верньери была раскрыта.

Он подошел к окну и выглянул на улицу, словно проверяя, не следит ли кто-то за ними.

– Послушайте моего совета, – сказал он, понизив голос. – Будьте осторожны. Особенно с доктором Орловым.

– Вы его знаете? – быстро спросил Андрей.

– Знаю, что он не тот, за кого себя выдает, – ответил Фоскари. – Изабелла упоминала о нем. Сказала, что он интересуется зеркалами Верньери так же страстно, как и она сама, но с другими целями.

– Какими?

– Она не уточнила. Но была напугана.

Фоскари вернулся к столу и сел, глядя на них серьезным взглядом:

– Есть еще кое-что, что вам следует знать о зеркалах Верньери. Они не просто отражают или запоминают образы. По легенде, они могут… влиять на реальность

– Что вы имеете в виду? – спросила Елена.

– Старые венецианские мастера верили, что зеркало – это не просто предмет, а граница между мирами. И что при определенных условиях эта граница может стать… проницаемой.

Фоскари понизил голос почти до шепота:

– Говорят, что Верньери нашел способ использовать зеркала как двери. Двери в другие места, другие времена… или в другие реальности.

– Это звучит как фантастика, – сказал Андрей.

– Возможно, – согласился Фоскари. – Но помните, что многие вещи, которые сегодня кажутся нам обыденными, в прошлом считались магией. Электричество, радио, телевидение… Кто знает, какие секреты могли открыть старые мастера, экспериментируя со стеклом и светом?

Он встал, давая понять, что разговор окончен:

– Я рассказал вам все, что знаю. Остальное вам придется выяснить самим. Но будьте осторожны. Особенно с зеркалами Верньери. Не смотрите в них слишком долго. И никогда не касайтесь поверхности голыми руками.

– Почему? – спросил Андрей.

– Потому что, согласно легенде, таким образом устанавливается связь между зеркалом и человеком. Зеркало начинает "видеть" вас, запоминает вас. И может… повлиять на вашу судьбу.

Когда они покидали мастерскую Фоскари, Андрей заметил, что стеклодел выглядит встревоженным, словно сказал больше, чем собирался.

– Еще один вопрос, синьор Фоскари, – остановился Андрей у двери. – Вы сказали, что второе зеркало находится в коллекции Барбаро. А где третье? Вы упоминали, что оно было найдено в России.

– Насколько мне известно, оно сейчас находится здесь, в Венеции, на реставрации, – ответил Фоскари. – Изабелла говорила, что его привезли для выставки, но оно было повреждено при транспортировке. Реставрацией занимается Лаура Морозини, лучший специалист в городе.

– И где можно найти эту Лауру?

– У нее мастерская недалеко от площади Сан-Марко. Но я не уверен, что она согласится говорить с вами о зеркале. Она очень щепетильна в вопросах конфиденциальности.

Фоскари проводил их до двери, крепко пожал руку Андрею и сказал:

– Будьте осторожны, синьор Савин. Помните: в Венеции не всё так, как кажется, особенно во время карнавала.

***

Выйдя из мастерской, они медленно пошли по набережной Мурано. День был ясным, солнце отражалось в водах лагуны, создавая тысячи бликов.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросила Елена. – О зеркалах, о возможной связи с Орловыми?

Андрей задумчиво вертел в руках ключ, оставленный Изабеллой:

– Не знаю. История звучит фантастически, но смерть Изабеллы вполне реальна. И этот ключ… От чего он?

– Может быть, от сейфа или шкатулки, где хранятся те самые документы, о которых она говорила?

– Возможно, – кивнул Андрей. – Но где искать этот сейф?

Они остановились у небольшого кафе на набережной и сели за столик с видом на лагуну. Заказав кофе, Андрей достал телефон и начал искать информацию о Джулиано Барбаро.

– Вот, – сказал он через несколько минут, показывая экран Елене. – Джулиано Барбаро, 62 года, коллекционер и меценат. Один из богатейших людей Венеции. Его коллекция венецианского стекла считается одной из лучших в мире.

– И как мы попадем к нему? – спросила Елена. – Фоскари сказал, что он не любит посетителей.

– У меня есть идея, – ответил Андрей. – Но сначала нужно найти доктора Орлова. Он явно знает больше, чем говорит.

В этот момент телефон Андрея зазвонил. Номер был незнакомым, с итальянским кодом.

– Pronto? – ответил он.

– Синьор Савин? – раздался мужской голос с легким акцентом. – Это комиссар Морелли из венецианской полиции. Мне нужно, чтобы вы приехали в участок. У меня есть несколько вопросов относительно смерти синьоры Контарини.

– Конечно, – ответил Андрей. – Когда вам удобно?

– Как можно скорее. Я буду ждать вас в центральном управлении полиции, рядом с вокзалом Санта-Лючия.

Андрей закончил разговор и посмотрел на Елену:

– Полиция. Хотят поговорить о смерти Изабеллы.

– Думаешь, они что-то заподозрили?

– Возможно, – кивнул Андрей. – Или кто-то направил их внимание на меня.

Они расплатились и направились к причалу, чтобы сесть на вапоретто до Венеции. Пока они ждали лодку, Андрей заметил мужчину в темном пальто, стоявшего в стороне и, казалось, наблюдавшего за ними. Когда их взгляды встретились, незнакомец быстро отвернулся и ушел.

– За нами следят, – тихо сказал Андрей Елене. – Мужчина в темном пальто, только что ушел.

– Ты уверен?

– Нет. Но после всего, что мы узнали, лучше быть осторожными.

Вапоретто причалил, и они поднялись на борт. Пока лодка отходила от Мурано, Андрей смотрел на удаляющийся остров и думал о странных зеркалах Верньери, о загадочной смерти Изабеллы и о тайне, которая, возможно, связывала его с семьей Орловых.

Ключ, оставленный Изабеллой, тяжело лежал в его кармане, словно напоминая, что разгадка где-то рядом. Нужно только найти замок, к которому он подходит.

И Андрей был полон решимости сделать это, даже если для этого придется заглянуть в глубину зеркал, хранящих тайны прошлого.

Глава 3: Карнавальная маска

Центральное управление венецианской полиции располагалось в неприметном здании недалеко от вокзала Санта-Лючия. Внутри царила обычная для полицейских участков атмосфера – деловитая суета, звонки телефонов, запах кофе и бумаг. Андрея проводили в кабинет комиссара Морелли – невысокого коренастого мужчины с проницательными темными глазами и аккуратно подстриженными усами.

– Синьор Савин, благодарю, что пришли, – сказал комиссар, пожимая Андрею руку. – Присаживайтесь.

Лена осталась ждать в коридоре, и Андрей был этому рад – меньше вопросов и объяснений.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Андрей, садясь в кресло напротив комиссара.

Морелли открыл папку, лежавшую перед ним на столе:

– Я просмотрел отчет о смерти синьоры Контарини. Официальная версия – сердечный приступ. Но есть некоторые… несоответствия.

Он внимательно посмотрел на Андрея:

– Мне сказали, что вы бывший следователь из России.

– Да, это так.

– И что вы заметили что-то странное в обстоятельствах смерти синьоры Контарини.

Андрей напрягся. Откуда комиссар узнал об этом? Он никому не говорил о своих подозрениях, кроме Елены и Фоскари.

– Я не уверен, что понимаю, о чем вы, – осторожно ответил он.

Морелли улыбнулся:

– Не беспокойтесь, синьор Савин. Я не собираюсь обвинять вас в чем-либо. Напротив, мне нужна ваша помощь. Видите ли, я знал Изабеллу Контарини. Мы были… друзьями.

Он помолчал, словно подбирая слова:

– За неделю до смерти она приходила ко мне. Говорила, что боится за свою жизнь. Что кто-то следит за ней из-за ее исследований, связанных с зеркалами Верньери.

– И вы ей поверили? – спросил Андрей.

– Не совсем, – честно признался Морелли. – Изабелла была страстной натурой, склонной к преувеличениям. Я подумал, что она просто увлеклась своими исследованиями и начала видеть заговоры там, где их нет.

Комиссар вздохнул:

– А теперь она мертва, и я не могу избавиться от чувства, что должен был отнестись к ее страхам серьезнее.

Он достал из папки фотографию и положил перед Андреем:

– Это было сделано при осмотре тела. Вы заметили это?

На фотографии был крупный план шеи и уха Изабеллы. За ухом отчетливо виднелась маленькая красная точка – та самая, которую заметил Андрей.

– Да, я видел это, – кивнул он. – Похоже на след от укола.

– Именно, – подтвердил Морелли. – Патологоанатом обнаружил следы странного вещества в ее крови. Оно вызвало остановку сердца, но не относится к известным ядам. Что-то редкое и необычное.

– Значит, это было убийство, – констатировал Андрей.

– Похоже на то, – кивнул комиссар. – И я хочу знать, что вам рассказала Изабелла перед смертью. О зеркалах, о вашей семье, о чем угодно, что могло бы пролить свет на мотив убийства.

Андрей задумался. Стоит ли доверять комиссару? С другой стороны, если Изабелла действительно была его другом, и он искренне хочет найти ее убийцу…

– Она не успела рассказать мне многого, – наконец сказал Андрей. – Только упомянула, что я каким-то образом связан с семьей Орловых, для которых были созданы зеркала Верньери. И что у нее есть документы, подтверждающие эту связь. Мы должны были встретиться на следующий день, чтобы обсудить детали.

– Понимаю, – кивнул Морелли. – А что вы знаете о докторе Викторе Орлове?

– Почти ничего. Встретил его впервые вчера, когда обнаружили тело Изабеллы. Он сказал, что врач.

– Он действительно врач, – подтвердил комиссар. – Но не совсем обычный. Специализируется на редких токсинах и их воздействии на организм. И, что интересно, он тоже интересуется зеркалами Верньери. Фактически, он консультировал Изабеллу по некоторым аспектам ее исследований.

Морелли наклонился вперед:

– Сеньор Савин, я не могу официально расследовать это дело как убийство без более веских доказательств. Но я могу… неофициально копать глубже. И мне бы пригодилась помощь опытного следователя, особенно того, кто каким-то образом связан с этой историей.

– Вы предлагаете мне участвовать в расследовании? – удивился Андрей.

– Скажем так, я предлагаю нам обмениваться информацией, – улыбнулся комиссар. – Вы рассказываете мне, что узнаете, а я делюсь с вами тем, что обнаружу сам. Неофициально, конечно.

Андрей задумался. Это было неожиданное предложение, но оно давало ему больше возможностей для расследования.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я согласен.

– Отлично, – кивнул Морелли. – Тогда первый обмен информацией. Что вы знаете о ключе, который оставила вам Изабелла?

Андрей удивленно поднял брови:

– Откуда вам известно о ключе?

– Фоскари рассказал мне, – пояснил комиссар. – Он позвонил сразу после вашего визита. Беспокоится о вашей безопасности.

Андрей достал ключ из кармана и положил на стол:

– Я понятия не имею, от чего он. Фоскари сказал, что Изабелла оставила его для меня неделю назад.

Морелли взял ключ и внимательно осмотрел его:

– Старинный. Такие использовались для сундуков или секретеров в XVIII-XIX веках. Видите этот узор на головке? Это герб семьи Контарини.

Он вернул ключ Андрею:

– Возможно, он от какого-то семейного хранилища Изабеллы. Я попробую узнать больше.

Комиссар встал, давая понять, что разговор окончен:

– Будьте осторожны, синьор Савин. Если Изабеллу действительно убили из-за ее исследований, вы можете быть следующим. Особенно если вы действительно связаны с зеркалами Верньери так, как она предполагала.

– Я буду осторожен, – заверил его Андрей. – И еще кое-что… Что вы знаете о Джулиано Барбаро?

– Барбаро? – переспросил Морелли. – Богатый коллекционер, влиятельный человек в Венеции. У него одна из лучших частных коллекций венецианского стекла. Почему вы спрашиваете?

– У него есть одно из зеркал Верньери, – пояснил Андрей. – Я хотел бы с ним поговорить.

– Это будет непросто, – покачал головой комиссар. – Барбаро редко принимает посетителей. Но сегодня вечером в его палаццо будет прием по случаю карнавала. Маскарад для избранных. Если бы у вас было приглашение…

– Которого у меня нет, – закончил Андрей.

Морелли улыбнулся:

– У меня есть. Как представитель закона я получаю приглашения на все значимые мероприятия в городе. И я могу взять с собой гостя.

Он достал из ящика стола конверт и протянул его Андрею:

– Приходите сегодня в девять вечера в палаццо Барбаро. Не забудьте маску – это обязательное условие.

– Спасибо, – сказал Андрей, принимая приглашение. – Но почему вы помогаете мне?

Морелли серьезно посмотрел на него:

– Потому что я верю, что Изабелла не умерла от сердечного приступа. И потому что я чувствую себя виноватым, что не воспринял ее страхи всерьез. Если вы поможете мне найти правду, я буду вам благодарен.

***

– Маскарад у Барбаро? – удивленно переспросила Лена, когда Андрей рассказал ей о разговоре с комиссаром. – Это же идеальная возможность поговорить с ним о зеркале!

Они сидели в маленьком кафе недалеко от полицейского управления. Венеция готовилась к вечерним карнавальным гуляньям – на улицах уже появлялись люди в масках и костюмах, звучала музыка.

– Да, но я не уверен, стоит ли тебе идти со мной, – сказал Андрей. – Если Изабеллу действительно убили из-за этих зеркал, там может быть опасно.

– Я не собираюсь отпускать тебя одного, – решительно заявила Елена. – Кроме того, я искусствовед. Я могу задавать Барбаро вопросы о его коллекции, не вызывая подозрений.

Андрей знал, что спорить бесполезно. Когда Елена принимала решение, переубедить ее было невозможно.

– Хорошо, – сдался он. – Но нам нужны костюмы и маски. Настоящие, не те простые, что мы надевали вчера.

– Я знаю отличный магазин рядом с площадью Сан-Марко, – улыбнулась Елена. – Но сначала давай посетим мастерскую Лауры Морозини. Хочу узнать больше о третьем зеркале Верньери.

Мастерская Лауры Морозини располагалась в тихом переулке недалеко от площади Сан-Марко. Это было небольшое помещение с огромными окнами, пропускавшими максимум естественного света – необходимое условие для работы реставратора.

Сама Лаура оказалась молодой женщиной лет тридцати, с короткими темными волосами и внимательными глазами за очками в тонкой оправе. Она встретила их настороженно, но когда Елена объяснила, что они интересуются историей венецианских зеркал с профессиональной точки зрения, немного расслабилась.

– Зеркало Верньери? – переспросила она, когда Елена упомянула об этом. – Да, оно у меня. Но я не могу показать его вам. Конфиденциальность заказа.

– Мы понимаем, – кивнула Елена. – Нас интересует больше история этих зеркал, чем сам предмет. Вы много работаете со старинными зеркалами?

– Это моя специализация, – ответила Лаура, немного смягчившись. – Реставрация антикварных зеркал требует особых навыков и знаний. Стекло – капризный материал, особенно старое.

Она провела их в глубину мастерской, где на столах под специальными лампами лежали различные предметы в процессе реставрации – рамы, фрагменты стекла, инструменты.

– Работа с зеркалами Верньери особенно сложна, – продолжала Лаура. – Он использовал уникальную технологию, которую трудно воспроизвести даже современными методами.

– В чем особенность его техники? – спросил Андрей.

Лаура задумалась, словно решая, сколько информации можно раскрыть:

– Обычно старинные зеркала делались с использованием амальгамы – сплава ртути и олова, который наносился на заднюю поверхность стекла. Но Верньери экспериментировал с другими металлами и минералами. В его зеркалах обнаружены следы серебра, золота и каких-то редких элементов, которые трудно идентифицировать даже современными методами анализа.

– И что давали эти добавки? – поинтересовалась Елена.

– Особую глубину отражения, – ответила Лаура. – Когда смотришь в зеркало Верньери, создается впечатление, что видишь не плоское отражение, а объемное пространство за стеклом. Это потрясающий визуальный эффект.

Она подошла к запертому шкафу в углу мастерской:

– Зеркало, которое я реставрирую, было найдено в России, в старом поместье под Санкт-Петербургом. Оно сильно повреждено – трещина пересекает всю поверхность. Но даже в таком состоянии оно… впечатляет.

– Вы верите в легенды о сверхъестественных свойствах этих зеркал? – спросил Андрей.

Лаура улыбнулась:

– Я ученый, синьор Савин. Я верю в то, что могу измерить и проанализировать. Но должна признать, что в этих зеркалах есть что-то необычное. Что-то, что трудно объяснить с научной точки зрения.

Она помолчала, затем добавила:

– Когда я работаю с зеркалом Верньери, иногда у меня возникает странное ощущение… будто кто-то наблюдает за мной с другой стороны. Глупо, правда?

– Не обязательно, – задумчиво произнес Андрей. – Вы знали Изабеллу Контарини?

– Конечно, – кивнула Лаура. – Она и заказала реставрацию этого зеркала для своей выставки. Мы много общались в последние недели. Ужасно, что она умерла так внезапно.

– Она говорила вам о своих исследованиях? О связи зеркал с семьей Орловых?

Лаура напряглась:

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что я, возможно, связан с этой историей, – честно ответил Андрей. – И потому что я не уверен, что смерть Изабеллы была естественной.

Лаура внимательно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Елену:

– Вы не просто интересуетесь историей зеркал, верно?

– Мой муж – бывший следователь, – пояснила Елена. – И у него есть основания полагать, что Изабелла была убита.

Лаура побледнела:

– Убита? Но полиция сказала…

– Полиция не всегда говорит все, что знает, – мягко сказал Андрей. – Особенно если речь идет о возможном убийстве известного человека во время карнавала. Плохая реклама для туристического города.

Лаура подошла к двери мастерской и заперла ее на ключ, затем вернулась к ним:

– Послушайте, я не знаю, кто вы на самом деле и почему интересуетесь этими зеркалами. Но Изабелла была моим другом, и в последние дни она действительно была напугана. Говорила, что обнаружила что-то важное, что-то опасное.

– Что именно? – спросил Андрей.

– Она не сказала. Но упоминала дневник Верньери и какую-то формулу или схему, связанную с расположением зеркал. И еще она говорила о докторе Орлове, что ему нельзя доверять.

– Почему?

– Не знаю точно. Но она считала, что он не тот, за кого себя выдает.

Лаура помолчала, затем решительно подошла к запертому шкафу и открыла его ключом, который носила на цепочке на шее:

– Я, наверное, нарушаю все правила конфиденциальности, но… Посмотрите сами.

Она достала из шкафа плоский предмет, завернутый в плотную ткань, и осторожно положила его на стол. Развернув ткань, она открыла зеркало в серебряной раме с уже знакомым узором из переплетенных змей. Поверхность зеркала пересекала длинная трещина, но даже в таком состоянии оно производило странное впечатление – глубина отражения действительно казалась необычной, почти трехмерной.

– Это одно из семи зеркал Верньери, – пояснила Лаура. – Третье из известных сохранившихся экземпляров. Первое выставлено в палаццо Дукале, второе находится в коллекции Барбаро.

Андрей наклонился над зеркалом, внимательно изучая его. Несмотря на трещину, отражение было удивительно четким. Но было в нем что-то странное, что-то неуловимо неправильное.

– Видите эту трещину? – сказала Лаура. – Она появилась не при транспортировке, как официально заявлено. Зеркало было повреждено намеренно. Кто-то ударил по нему тяжелым предметом.

– Кто? – спросил Андрей.

– Не знаю. Но это произошло в России, перед отправкой в Венецию. И самое странное – несмотря на повреждение, владелец настоял на том, чтобы зеркало все равно было отправлено на выставку. Как будто важно было, чтобы оно оказалось здесь, в Венеции, даже в поврежденном состоянии.