Интим предлагать!

Что делать, если ты оказалась заперта в сексшопе с мужчиной своей мечты? Конечно, попытаться выдать себя за другую и ни в чем себе не отказывать!

Глава

1.

Настя

I'm never gonna dance again,

Guilty feet have got no rhythm,

Though it's easy to pretend,

Кnow you're not a fool…*

– …нот э фуу-уул… – тяну, подпевая старине Майклу и в такт покачивая бедрами, пока протираю капучинатор.

За спиной хмыкает напарник Максим.

Игнорирую его короткий смешок. Он ржет надо мной, потому что я так и не осилила слова песни, которая крутится в нашей кофейне с начала весны, и кроме «фу-уул» и вздохов Джорджа, я ни черта не знаю.

Ну и ладно, зато у меня голос приятный.

За спиной тренькает дверной колокольчик, оповещающий о новом посетителе. Я не дергаюсь и не тороплюсь обернуться, ведь за кассой сейчас Максим, а у меня небольшой перерыв.

– Настя! Пс-с! На-асть! – зовет меня Макс.

Я делаю вид, будто не слышу.

Мои законные две минуты отдыха! Меня нет!

– Зуева! Там этот… твой пришел, – не унимается напарник, на что я резко оборачиваюсь.

Замираю с грязной тряпкой в руке и зачарованно смотрю на мужчину, отирающего подошвы кроссовок о коврик. Он проводит по рукавам тонкой куртки ладонями, словно стряхивает капли дождя, осаждающего вторые сутки Северную столицу.

Его движения уверенные и завораживающие. Мои глаза прилипают к спортивной фигуре. И не только мои. Как только этот мужчина вошел, внимание всех присутствующих прилипло к нему, ведь на него невозможно не смотреть. Черт возьми, просто невозможно! Мужчины, женщины, дети… Все, абсолютно все смотрят на него, и я каждый раз ревную.

И как я сразу не почувствовала его присутствие? Пространство кофейни моментально наполнилось влажной свежестью и запахом спелых мандаринов. Именно так этот мужчина пахнет! Не знаю, как называется его парфюм, но мне по вкусу.

Не обращая внимания на прикованные к нему взгляды, он неторопливо шагает к стойке, за которой работаем я и Максим. Держится ровно. Так, будто ничего особенного не происходит. Словно он привык к такому вниманию. Может, он известный артист или, скажем, знаменитый спортсмен? Он высокий и атлетически шикарно сложен. Брюнет с легкой щетиной и умопомрачительными ямочками на щеках. Я сама видела! Когда он улыбается, они украшают его скулы и сводят с ума не только меня, но и, кажется, Максима!

Кроме того, что он широкоплечий статный красавчик, я знаю о нем практически всё! Я работаю продавцом-кассиром в кофейне «Сытый лис» второй год. Примерно столько же этот парень-мечта заходит к нам после утренней пробежки. Он берет капучино с одним стиком сахара. Всегда. Пару раз я попыталась подсунуть ему шоколадный маффин, но он не брал. Никогда. Не знаю, что с маффинами не так. Они очень вкусные, тем не менее у моего красавчика каждый раз кривилось лицо, когда я предлагала ему десерт.

Он очень дисциплинированный и систематичный, а на его безымянном пальце нет обручального кольца. Я в курсе, что это ни о чем не говорит, но я ни разу не видела его с девушкой. По выходным он частенько завтракает у нас. Тоже один. И мое влюбленное сердце подсказывает, что его сердце свободно. Для меня!

Он живет здесь. В элитном жилом комплексе, на территории которого на первом этаже новостройки располагается наша кофейня. Он ездит на черном БМВ. Однажды после работы вечером я видела, как припарковавшись, он вышел из машины и щелкнул сигналкой. Тоже один.

Хоть я и не знаю, как его зовут, я чувствую, что мы идеальная пара! Ему на вид около тридцати, мне – двадцать три. Идеальнее некуда! Жаль, что он пока об этом не знает.

– Доброе утро! – подлетев к кассе и оттолкнув бедром Макса, я натягиваю на лицо свою самую обворожительную улыбку, предназначенную исключительно для него. – Капучино с одной ложкой сахара?

«Моя идеальная вторая половинка» поднимает глаза от телефона, в котором копался, пока шел, и смотрит на меня. Его красных пухлых губ касается доброжелательная улыбка, и я растекаюсь. Как глупая дурочка таю от этих дьявольских ямочек, что кошмарно ему подходят.

– Привет. Спасибо, – кивает он, не переставая улыбаться.

Мамочки, мамочки, кажется, мне понадобятся сменные трусы!

У меня начинают потрясываться руки, когда пытаюсь выдернуть термостакан из стопки.

– Настя…

Я поворачиваю голову на голос Максима с готовностью зрительно послать его на три буквы, чтобы не смел отрывать меня от созерцания своей идеальной половины, но мой напарник подает мне какие-то замаскированные сигналы, и я расшифровываю их только тогда, когда обжигаюсь.

– Ай! Блин! – отскакиваю от кофемашины, едва удерживая стакан, переполненный взбитой горячей пеной. – Черт, – бормочу.

– Осторожнее. Обожглась? – за спиной звучит обеспокоенный голос мужчины, по которому я иссыхаю, изнываю, изнемогаю и прочее.

Ну каков, а! Заботливый!

Чтобы не взвыть от боли и досады, закусываю щеку изнутри и разворачиваюсь к источнику моего воздыхания. Небрежно махнув рукой, отвечаю:

– Все в порядке. Бывает. Не беспокойтесь… – отмахиваюсь, чувствуя, как щиплет место ожога.

– Лучше подержи руку под холодной водой, – советует идеальный мужчина.

И меня озаряет – мы перешли на «ты»? Кажется, сегодняшний день станет одним из лучших в моей жизни, даже несмотря на то, что на «ты» перешел только он!

Под закатанные глаза напарника и его насмешки, я делаю так, как посоветовал мой мужчина – пару секунду держу рукой под холодной водой и при этом не перестаю улыбаться. После чего переполненная эмоциями я беру черный маркер.

– Для кого подписать? – улыбаюсь, демонстрируя стаканчик, на котором собираюсь написать послание своему принцу. Ну и узнать, наконец, его имя.

Понятия не имею, почему не сделала этого раньше…

– Для Руслана, – посмеиваясь, отзывается идеалити.

О, Боже… всё же мне потребуются сменные трусы.

Ну конечно! Конечно, у такого мужчины просто не могло быть иного имени. Руслаа-а-а-ан!

Жаль, что я не Людмила.

Вывожу на стаканчике – хорошего дня, Руслан! А пальцы сами собой под именем рисуют сердечко.

Ну и ладно!

Вручаю напиток самому потрясающему мужчине на свете и получаю от него порцию благодарности:

– Спасибо. Всего доброго!

– И вам! – желаю в ответ.

Я смотрю ему вслед. Он уходит не обернувшись, оставляя после себя шлейф аромата настоящего мужчины, который, увы, никогда не станет моим.

Грустно улыбаюсь и затапливаю стойку виртуальными слезами.

– Слюни подбери, – фыркает Максим.

Или слюнями, да.

В кармане джинсов вибрирует телефон. Достав, смотрю на имя звонящего, и это моя сестра Анька.

*George Michael – Careless Whisper

Глава

2.

Прикрыв динамик рукой, мимикой сообщаю Максиму, что отойду на минутку. Он понимающе кивает и показывает поднятый вверх большой палец.

По пути в комнату для персонала принимаю вызов:

– Привет, Ань.

– Привет, клон! – Хихикает в трубку моя сестра-близняшка.

– У меня всего минута, – сообщаю ей. – Уложишься?

– Это будет зависеть от тебя, – говорит Анюта, когда вхожу в подсобку.

Сажусь на стул и вытягиваю гудящие ноги.

– Мне не нравится начало этого разговора, – предупреждаю.

– А ты сядь, – советует сестра.

– Уже, – со вздохом оповещаю и утыкаюсь затылком в стену, прикрыв глаза, – слушаю внимательно.

Посопев в трубку несколько секунд, за которые я успеваю вздремнуть, Анюта сообщает:

– Мне нужна твоя помощь.

– Какая?

– Завтра.

– Какая помощь, Ань?

– Ты же любишь свою родную сестру? – начинает издалека. – Ведь мы всегда выручали друг друга. Вчера, к примеру, ты одевала мою боди…

– Ань, – перебиваю, – во-первых, боди – средний род, во-вторых, не одевала, а надевала. И в-третьих, говори прямо, что ты от меня хочешь.

Сестра шумно дышит в трубку.

– Ань, тридцать секунд… – начинаю терять терпение.

– Ой всё! Короче, мне нужно, чтобы ты завтра подменила меня на работе, – залповой очередью выпаливает близняшка.

Я резко распахиваю глаза и выпрямляюсь.

– Что? Подменила тебя на работе? Ты в своем уме? – шокировано уточняю я, но это бесполезное занятие, ведь и так понятно, что нет.

– А чё такова? – фыркает Анька. – Никто даже не узнает.

С этим не спорю. Мы – однояйцевые и похожи как две капли воды. Пока обе молчим.  Но стоит Анюте открыть рот – спутать нас невозможно. А насчет «че такова»… может, и не «че такова», если бы моя сестра не работала в интим-салоне. А так:

– Нет, – отрезаю решительно. – Это даже не обсуждается.

Я собираюсь положить трубку и закончить этот бессмысленный разговор.

– Ну На-асть, – канючит Анюта, – ну почему ты такая? Разве ты не хочешь, чтобы твоя родная сестра устроила свою личную жизнь? Тогда я съеду, а тебе останется в распоряжение наша квартира! – Ох, ну конечно, наша съемная однокомнатная угловая каморка с тараканами! Супер!  – Олежа позвал меня завтра в гости к родителям. Хочет нас познакомить! Ты представляешь? – тем временем продолжает сестра. – Представляешь, какой это для меня шанс? Я что, просто так окучивала его три недели? – распинается Анька.

Вообще-то, мы приехали в Питер из пригорода, чтобы устроить свои жизни, но способы, судя по всему, у нас разные. Анька хочет выйти замуж за обеспеченного мужчину. На эту вакансию за полтора года Олежа – уже пятый претендент, так что да – он действительно ее шанс. Ну а я… Я хочу обеспечивать себя сама. Вот так. Скучно, неромантично, глупо – как скажет Анюта.

– Почему бы тебе не поменяться с напарницей? – предлагаю оптимальный вариант.

– Шутишь? – снова фыркает Аня. – Какой дурак захочет подменять в субботу?

– Отлично, – теперь уже хмыкаю я. – Значит, по-твоему, я дура?

– Ой, ну что ты в самом деле! Я не это хотела сказать! Насть, ну правда… мне очень-очень нужно попасть к Олежику домой и очаровать его маму! Тебе ничего не придется делать! Просто потусить пару часов с резиновыми членами.

– Сколько? – округляю глаза.

– Всего пару часов! С семи до девяти!

Два часа своего законного выходного провести в логове разврата?

– Нет, Ань, даже не уговаривай, – категорично отрезаю я.

– Какая же ты вредная, – бесится сестра, – и в кого ты такая?

– Аня…

– Ну, Насть! Ну тебе ничего не придется там делать. Посидишь, в телефоне полазишь…

– А если кто-нибудь придет? Я что буду говорить? Да я даже ассортиментом этого…– запинаюсь, – этого места не владею!

– Да кто там придет в выходной вечером? Не смеши мои тапочки. Самое тухлое время! Все, что хотели, уже заранее купили! Ну, может, забегут какие-нибудь подростки чисто поржать. Или извращенцы какие…

– Извращенцы? – испуганно переспрашиваю я.

– Да шучу я, – хохочет в трубку Анюта. – Никого там не будет. Клянусь!

Тяжко вздохнув, сообщаю:

– Ладно, Ань, мой перерыв уже закончился.

– Ты обещаешь подумать?

– Вечером дома поговорим.

– Ура! – радостно взвизгивает сестра. – Спасибо! Ты моя самая любимая сестренка!

– У тебя других нет, – закатываю глаза. – И я еще ничего не ответила! – говорю в трубку, но в ней уже тихо…

Глава 3.

Поверь не могу, что я делаю это!

Что поддалась уговорам Анюты, и сейчас стою перед лестницей. Приподнявшись на носочки, заглядываю вниз, чтобы убедиться, насколько далеко убегают ступеньки.

Лестница вниз. Как символично. Прямо как в ад. Логово разврата находится в подвальном помещении, всё закономерно.

Черно-красная вывеска «Штучки- Дрючки» дополняют картину.

Так, Насть, пару часов в этом притоне, и ты свободна!

Коротко выдохнув, спускаюсь по лестнице.

Собираюсь взяться за дверную ручку, но вовремя спохватываюсь и натягиваю рукав на ладонь. Ну нафиг. Понятия не имею, кто сюда захаживает, а я где-то читала, что существуют такие ЗПП, что передаются через касания.

Открываю дверь. Внутри темновато, это ожидаемо, но все равно напрягает.

Над головой тренькает колокольчик. Я поднимаю голову и разглядываю этот колокольчик – член, болтающийся между яичек-бубенцов.

Да уж! Оригинально…

Вздыхаю.

Два часа, Настя!

Взгляд тут же упирается в вывеску прямо на входе «За каким х…ем вы сюда пришли?».

– Матерь Божья… – самопроизвольно шевелятся мои губы и, решив, что упоминать Божью матерь в подобном месте – кощунство, затыкаю себе рот.

Тем не менее, это же надо, как уместен здесь этот вопрос.

На полу красная ковровая дорожка, убегающая вперед, то есть вглубь салона. Разуваться, что ли, надо?

Стены черные.

Тусклые плафоны под потолком едва освещают этот подвал. Ставлю сотку, будучи уверенной, что тут ни раз кто-нибудь ломал ноги.

Интересно, такая мрачная обстановка должна вызывать какие-то эмоции, реакции, к чему-то побуждать? Лично мне пока хочется лишь обоссаться. От страха.

– Ну наконец-то! – взвизгивает непонятно откуда взявшаяся Анюта. – Ты где ходишь? Я уже опаздываю… – сетует она и хватает меня за руку.

Тянет вглубь салона.

К слову, в самом салоне гораздо светлее.

– Так, там касса, – инструктирует Анька, махнув рукой на тумбу, – это всё ты знаешь, сама за кассой стоишь. Вон там – подсобка и там же туалет, – указывает на шторку, за которой, судя по всему, и находится перечисленное. – Можешь там бросить верхнюю одежду. Такс… Что еще… – сестра задумывается. – А! Вспомнила! – она снимает с себя именной бейджик и вручает его мне. – Это на всякий случай.

– Какой случай? – взволнованно интересуюсь я. – Ты же сказала, сюда никто не придет.

– Да не придет, конечно! Но всякое же бывает, мало ли… – пожимает она плечами.

– Вот не надо мне твоего «мало ли», – фыркаю я и всё же креплю бейдж на рубашку.

– Ой, да не душни. Всё будет нормально, – заверяет сестра с оптимизмом, который я не разделяю. – Ну всё, осматривайся, ознакамливайся с товаром! Просвещайся, так сказать! А в качестве компенсации можешь выбрать себе что захочешь! Я оплачу! – хихикает Аня.

– Да Боже упаси, – морщусь я.

– А что? – оскорбляется Анюта. – Это естественно. А что естественно, как мы знаем, то не без оргазма! – хохочет она и уносится по коридору. – Я ушла! И кстати, входная дверь плохо закрывается, – голос сестры становится все отдаленнее и отдаленнее, – её нужно сначала на себя, потом от себя и два раза…

– Что-что два раза? – уточняю я, но вместо ответа слышу, как звякают яички-бубенчики.

Ну всё, вот я и осталась одна в царстве… членов.

Ладно…

Два. Часа. Да?

«Пф-ф-ф. Легко, Настя!» – пытаюсь себя подбодрить.

Обвожу взглядом стеклянные витрины вдоль чёрных стен, стараясь ни на одном товаре особо не задерживаться и не думать о практическом применении, к примеру, во-о-он того ядерно-розового резинового кулака. Или вот этой шипастой булавы…

Но это практически невозможно!

И, если что делают с кулаком, я еще смутно представляю, хоть и краснею при этом до состояния астраханского помидора, то булава ломает мой мозг окончательно.

Есть какой-то особый БДСМ для любителей средневековья?

Воображение тут же накидывает пару диких картинок. Зажимаю руками уши, будто мне их кто-то нашептывает. Нет. Стоп. Я не хочу это знать!

Да и вообще… Может, это всего лишь сувенирная продукция. Хотя не удивлюсь, если окажется, что завсегдатаи этого магазина способны найти практическое применение любому сувениру.

Кошусь на огромный фикус в углу с подозрением. Может, я просто и о нем чего-то не знаю?

«Ну, ты и ханжа!» – звучит в голове нараспев Анюткиным голосом. – «Тебе точно двадцать три, а не девяносто?».

Со вздохом признаю, что воображаемая Анюта в чем-то права.

Я действительно далека от этого эротического силиконового разнообразия всех цветов радуги. И, может быть, даже зря…

Мой скромный интимный опыт с бывшим парнем не предполагал никаких изысков, а скорее напоминал специфический спринтерский забег, где партнер уже, запыхавшись и вспотев, финишировал, а ты даже не стартовала.

Но Костик бы жутко обиделся, если бы я хотя бы намекнула на… Кошусь на симпатичного вибро-пингвинчика с желтой бабочкой и, порозовев от мысли, для чего его используют девушки, рвано вздыхаю.

Нет, он бы такого питомца точно не одобрил.

Костик вообще был очень мнительный и нервный. Любое замечание воспринимал как оскорбление. Начинал орать, стоило попытаться о чем-то серьезном поговорить. Например, о том, что он, не работая, занимал у меня деньги. Или сломал мне дверцу холодильника и так и не починил.  С ним приходилось за каждым словом следить.

Когда мне хватило решимости сказать, что мы расстаемся, он устроил пятичасовую истерику. Плакал и угрожал. Я до сих пор покрываюсь испариной, вспоминая. Потом еще пару месяцев ходил ко мне в кофейню и, усевшись на барный стул и потягивая одинарный американо, злобно и обиженно смотрел по сорок минут.

Это были самые ужасные минуты в течение всего рабочего дня, во время которых мне хотелось притвориться вторым капучинатором.

Слава Богу, что достаточно скоро жмотство Костика перекрыло обиду и страстное желание меня вернуть. Так что к нам в кофейню он ходить перестал, посчитав, наверное, сколько за два месяца потратил на американо.

Прогнав из головы мысли о недостойном бывшем, я делаю шажок к витрине с членами, твердо намереваясь расширить свои сексуальные горизонты.

Колени трусливо подкашиваются. Щеки начинают болезненно гореть, и жар с лица стремительно сползает на шею.

Сглатываю.

Так, и что тут у нас?

Кхм…

Ну-у-у… вот этот салатовый очень даже милый. Толстый, но не пугающий. Такой… По сравнению с жутким гигантским фиолетовым соседом, можно сказать, даже интеллигентный. Доброжелательный. Вон, как головка изогнута… будто кланяется. И… Ой, все. Сдаюсь!

Да, я ханжа. Я даже у Костика так и не рассмотрела – смущалась. Да и, честно сказать, особо не на что было смотреть.

Тряхнув головой, я миную витрину с членами всех возможных размеров и цветов, и захожу в подсобку. Здесь царит густой полумрак, пахнет пылью и картоном. Все завалено коробками, рисунки на которых смущают гораздо меньше, чем реальные образцы на витринах. В углу небольшой умывальник, у двери погребенная под куртками вешалка и маленький табурет.

Повесив сумку на вешалку, присаживаюсь на стул, упираюсь локтями в колени, подпираю одной ладонью щеку, в то время как второй рукой достаю из кармана телефон. Смахиваю блокировку. Залезаю в ленту соцсети, бездумно ее листая.

Да, именно так и именно здесь я планирую провести ближайшие два часа. Если, конечно, повезет.

Но мне не везет! Ведь буквально через минуту в глубине коридора хлопает металлическая дверь, а затем весело и тревожно начинают звенеть колокольчики – мужские бубенцы.

Глава 4.

Мысленно выругавшись на сестру, обещавшую, что никого не будет, я подскакиваю с табурета.

От чёрных стен коридора глухим эхом отлетает звук приближающихся тяжелых шагов.

Пригладив волосы, собранные в небрежный пучок, я выскальзываю из подсобки. У прилавка меня уже ждет мужчина лет тридцати пяти на вид.  Невысокий, но раскаченный до состояния идеального квадрата. На фоне раздутых плеч, обтянутых трещащей по швам толстовкой, его лысая голова кажется непропорционально маленькой, а стекла очков в стильной оправе пугающе бликуют в тусклом освещении салона. Дополняет картину черный непрозрачный пакет в его левой руке.

Страдальчески выдыхаю, ощущая, как потеют ладони. Если бы меня попросили описать маньяка, этот незнакомец вполне бы подошел.

А здесь есть тревожная кнопка? Шагнув к кассе и нацепив на лицо дежурную улыбку, шарю рукой под столешницей.

Кажется, нет…

– Ну здравствуй, Анечка… – тем времен недобро и многообещающе сипит мужик, смотря на меня сквозь бликующие очки.

Боже, он еще и сестру знает? Постоянный клиент? Или просто имя прочитал на бейдже? Непроизвольно его поправляю на груди.

– Здравствуйте, – настороженно лопочу.

– Догадываешься, зачем пришел? – с угрозой интересуется посетитель. Делает шаг, становясь впритык к прилавку, и подозрительно щурится. – Так побледнела, аж на себя не похожа. В прошлый раз веселая такая была, румяная… Значит, догадываешься, – делает вывод он.

А я только глазами хлопаю, отшатываясь от него.

– Нет, поясните, – слабым голосом предлагаю.

– А что тут пояснять? Жизнь мне испортила, профи херова! – вдруг зло выплевывает дядька и с размаху швыряет черный пакет на стол, заставляя меня подпрыгнуть от испуга на добрый метр. – На вот, забирай! Возврат оформляй!

– К-к-какой возврат? – кошусь на пакет как на ядовитую змею. – Мы возвраты не принимаем, – на автомате вспоминаю обрывки рассказов сестры о ее работе.

– Нет уж! Ты забери! – мужчина, стремительно принимающий бордовый оттенок, лезет в пакет и достает оттуда здоровенный, очень натуральный на вид член с двумя странными отростками по бокам – поменьше и побольше. – Забери-забери! Советчица! – размахивает бежевым агрегатом как мечом у моего носа. – Не переживай, я с мылом помыл!

Э-э-э, то есть он уже б/у?!

Мне становится дурно.

Отлетаю от прилавка, испугавшись, что в какой-то момент мне реально по носу этим членом прилетит.

– Н-не могу, – запальчиво тараторю, – не принимаем мы возврат! Вам должны были сказать! И при вас проверить все ли работает, так что извините… И уберите его, пожалуйста, от прилавка! Негигиенично же!

– Работает- работает, еще как работает! – басит мужик, совершенно меня не слушая. – Вот! – хмурясь, нажимает какую-то кнопочку под массивной резиновой мошонкой, и член, к моему ужасу, оживает, начиная напоминать заводящуюся электродрель. – Во-от, смотри, как работает! А какой ты там режим моей жене нахваливала? Этот, да?! – он жмет еще раз, и силиконовый монстр взвывает на тонких частотах, разгоняясь, а потом, вибрируя, и вовсе кружит по замысловатой дуге. – Молодец, Анечка! Нахвалила! Показала! Так показала, что мне Машка третью неделю не дает! Куда уж мне до такого! Возврат оформляй!

Выкрикнув это, мужик в сердцах запускает в меня жужжащим силиконовым фаллосом.

Ойкнув, в последний момент успеваю уклониться от интимного снаряда, который, врезавшись в стену, падает на пол и судорожно дергается у моих ног, как выброшенная на сушу рыба. Смотрю на несчастный орган с острой жалостью. Вот за что мужик так с ни в чем не повинным тружеником- аппаратом?!

А в следующую секунду до меня вдруг доходит – я ведь в подвале. Одна! И тревожной кнопки тут нет, да и кто ко мне успеет?!

Мамочки.

Как Анюта работает тут вообще?!

Мне становится по-настоящему страшно. Сглатываю кисловатую от липкой паники слюну, и сдержанно улыбаюсь возмущенному посетителю.

– Может, вам что-то другое приобрести? – ласково предлагаю. – Заинтересовать жену… Но такое, чтобы и самому… кхм… нравилось, – лепечу.

– Спасибо, хватит с меня экспериментов. Возврат оформляй, Анечка. Не надо мне тут зубы заговаривать. Двадцать восемь тысяч с тебя и компенсация, – цедит мужик, упираясь в прилавок кулаками.

Сколько?! У меня отвисает челюсть.

Кошусь на дергающийся на полу член совсем другим взглядом. Тоже мне, элитный агрегат… А я еще его жалела!

Затем перевожу беспомощный взор на покупателя. Пару тысяч я бы и сама ему заплатила, лишь бы ушел, но лишней тридцатки у меня нет.

– Не могу, ну правда не могу. Давайте я вам книгу жалоб дам, оставьте там свой номер. Может, директор наш передумает, – придумываю на ходу.

Дядька тяжело вздыхает, буравя меня налитыми кровью глазами.

– Девочка, ты мне предлагаешь всё это другому мужику рассказать? Поплакаться? – интересуется тихо, но ядовито.

– Ну а как еще, – развожу руками.

Дядька поправляет на носу сползающие очки, открывает рот, чтобы продолжить нашу увлекательную беседу, но тут снова весело звенят гениталии- бубенцы у входной двери.

Кто-то пришел.

Шумно выдыхаю, не в силах скрыть облегчение, но через секунду снова напрягаюсь – вдруг еще один такой же оскорбленный покупатель? Что я с ними двумя буду делать?

Ну, Анюта, ну держись… Убью! Если сама выживу.

Однако вопреки моим страхам замечаю, как дядька в очках недовольно скукоживается и будто бы становится меньше. Судя по всему не хочет ругаться при посторонних.

– Ладно, Анечка, член пока отдай, и я пойду, – он косится на коридор в ожидании нового посетителя.

– А книгу жалоб? Будете писать? – интересуюсь.

– Я тебе не писатель. Член давай, – ворчит.

– Хорошо, – беру его черный пакет, валяющийся на прилавке, и, обмотав им руки, ловлю прыгающий по полу член.

Он возмущенно трепыхается, словно не желает возвращаться в дом к такому суровому хозяину. В чем-то я его понимаю.

– Прошу, – отдаю мужику танцующий и жужжащий пакет.

– Анна, я еще зайду, – грозит мне пальцем дядька.

Я с готовностью активно киваю. Пусть заходит, только уже без меня.

– До свидания, – вежливо бормочу, переключая внимание на нового посетителя, только что вступившего в маленький торговый зал.

И замираю в шоке.

Нет. Не. Может. Быть.

Я моргаю.

Моргаю еще раз.

Но реальность жестока, и картинка не желает меняться.

К моему прилавку приближается тот самый идеальный Руслан.

Глава 5.

Раньше, читая в так любимых мною любовных романах про поджимающиеся пальчики на ногах, я всегда закатывала глаза.

Ну вот что это за реакция?!

Будто героиня не любовь свою увидела, а на ежа наступила. Да и в половине моей обуви пальцы на ногах не так-то легко поджать чисто физически. Но именно сейчас я чувствую, как делаю именно это. Правда поджимается у меня вообще все: пальцы на ногах, пальцы на руках, попа, живот и даже шея стремится врасти в плечи.

Это же он – мужчина моей мечты! Вот он идет… Приближается. На нем темные джинсы, темная толстовка, поверх которой надета утеплённая жилетка. Я смотрю на него – он так близко. Как в сказке! Разве я могла мечтать о том, чтобы встретиться с ним где-то кроме кофейни? И уж тем более в таком развратном и неоднозначном месте?! Это насмешка судьбы, ее смачный поджопник!

Что он подумает обо мне?

Что о нем подумаю я?

Мой идеалити посещает такие места… Горькая правда… Истина, которая махом сбивает над его головой нимб, которым я его наградила.

Мысли лихорадочно мечутся в голове и вперед выскакивает та, что советует спрятаться под прилавок, пока стремительно теряющий баллы идеальный Руслан  во все глаза провожает слегка удивленным и немного заинтригованным взглядом мужика с вибрирующим черным пакетом. Его тяжелые шаги становятся все глуше, а затем железная дверь хлопает с таким грохотом, что стекла витрин жалобно звякают в ответ.

Может, Руслан хотя бы не узнает меня? Но когда он поворачивается ко мне и выгибает темную бровь, вежливо улыбнувшись, я понимаю – узнал.

Я мигом перекрашиваюсь в бордовый, а ханжа во мне  впадает в полуобморочное состояние.

– Какой-то у вас клиент… неудовлетворенный, – произносит Руслан бархатистым низким голосом, в котором отчетливо улавливается ирония, – вы что-то ему сделали?

Если я буду молчать, я сойду за манекен?

Но Руслан так смотрит, будто видит меня насквозь, и мне приходится отозваться:

– Продала его жене силиконовый член, который оказался лучше, чем его настоящий, – едва слышно бормочу от охватившей робости.

Пару раз моргнув, мой идеал, который, как оказалось, посещает совсем не идеальные места, расплывается в уже настоящей улыбке, являя мне и миру умопомрачительные глубокие ямочки на щеках, и я, скрипя душой, снова накидываю ему те баллы, которые забрала.

– Действительно жестокое преступление! – усмехается, после чего говорит уже серьезно. – Привет! Кажется… мы знакомы? – его глаза носятся по моему лицу, потом опускаются на бейдж и ловят удивление. – Кофейня. В трех кварталах отсюда… – уточняет слегка растерянно.

Я ни за что не признаюсь, что мы знакомы! Мне стыдно! Я бы в жизни сюда работать не пошла. Я на витрины-то смотрю, закрыв глаза. И да, я в курсе, что любая работа – не стыдно, но мне сейчас именно стыдно!

– «Сытый лис»… – подтверждаю, стараясь звучать непринужденно, – да. Там моя сестра работает. Мы близняшки. Однояйцевые, – тараторю пулеметной очередью. – То есть из одного яйца. Как из ларца… – нервно улыбаюсь.

Господи, что я несу? Зачем я вываливаю эту совершенно ненужную информацию?

– Забавно… – смотря на меня в упор, произносит Руслан, но он не выглядит восхищенным историей. Он смотрит на меня с интересом. На мои лицо, шею, снова лицо…  Мне становится жарко! Горячо там, где касался его взгляд. – Значит, Аня?

– На… – собираюсь поправить на свои имя, но вовремя спохватываюсь, – …аа-Аня, – убедительно киваю. Потом еще раз. И еще. – Аня, – наигранно весело щелкаю пальцами, – я Аня, а сестра Настя. Да. Та и есть. Я Аня, а она Настя. А я Аня. И мы разные, да. Настя очень правильная.  И воспитанная, и вежливая, и хозяйственная, а Аня… – небрежно машу рукой, – она… то есть я… в общем… я Аня, – заканчиваю речь слабоумной.

Ну и дура.

Какой стыд. Позорище.

Уверена, он и в кофейне больше не появится. Будет держаться подальше от невменяемой семейки, однако вопреки моим ожиданиям Руслан удивляет:

– Понятно, – чешет пальцем под носом, и мне кажется, будто под этим движением скрывается ироничная улыбка. – Передавайте привет… Насте? – звучит как вопрос.

– Хорошо, – киваю я. – Передам. А от кого?

– От Руслана, – улыбается он. – Ань, а подберите мне женщину, – внезапно огорошивает меня просьбой, как-то резко съехав к тому, ради чего, судя по всему, сюда пришел…

Уставившись на него, моргаю. Мои губы онемели, и мне едва удается переспросить:

– Женщину?

– Простите, – усмехается мужчина, – силиконовую или резиновую… какие сейчас в моде?

От запредельного смущения сначала бросает в жар, а потом в липкий холод, разливающийся слабостью по всему телу. Пытаюсь понять, не ослышалась ли я. В моем идеальном мире таким, как Руслан, нужна только одна женщина. Настоящая! Такая, как я, например!

А не… фуу-у-у!

На секунду представляю его в самый момент пользования товаром – ничего не могу с собой поделать. Мама всегда говорила, что у меня слишком буйная фантазия.

Как так? Зачем?! С такой внешностью, с такой харизмой и… Эх…

Набранные баллы дождем осыпаются с моего идеалити и с хрустом разбиваются около его трекерных ботинок.

– Что-то случилось? – комментирует вопросом мое замешательство этот оказывается-извращенец, выгнув свою идеальную темную бровь,

– Н-нет… – отзываюсь растерянно. – Подскажите, вам… – судорожно роюсь в закромах своих скудных познаний о данной продукции, – вам всю… кхм… «женщину» или будет достаточно основной ее рабочей части? – по ощущениям мое лицо при этом становится бордовым, а кожа норовит сгореть.

– Давайте не будем ни в чем себе отказывать, – заговорщически подмигивает Руслан и, расплывшись в дьявольской улыбке, облокачивается на прилавок, подаваясь ближе ко мне. –  Анна, хочу целую, натуралистичную, с впечатляющими выпуклостями и функционирующими впуклостями женщину.

– Ой, это дорого, – бормочу я, про себя добавляя «наверно», потому что я без понятия на самом деле, сколько стоит такая дама, и есть ли она в ассортименте вообще.

– Не переживайте, к «дорого» я морально готов, – заверяет меня Руслан.

Киваю, лихорадочно шаря глазами по салону. Я даже не представляю, как и где эту «женщину» искать!

На идеального Руслана внутри закипает злость.

Нельзя, что ли, по-человечески? По старинке?!