Адская сделка. Инквизитор

Пролог

У каждого есть свой скелет в шкафу. И хорошо, если он там будет один.

Это я усвоила ещё в далёком детстве. Тогда мне казалось, что глупые взрослые просто коверкают слово «секрет» и прячут в том самом шкафу подарки, сладости и много чего интересного. И только годы спустя я поняла, что скелет – это всегда скелет.

В моей семье у него были самые «громкие» кости.

– Вот уж действительно, бойтесь своих желаний. Правда, отец?

Тихо фыркнув, я потёрла замёрзшие пальцы и зарылась носом в ворот пальто. Стылый, промозглый ветер пробирал до костей, а мелкий осенний дождь грозил обернуться целым тропическим ливнем. Но я упорно не двигалась с места, глядя на три могилы прямо передо мной.

Серый гранит и полустёртые лица на старых, выцветших фото. Это всё, что осталось от нашей семьи. Не считая одного кровного договора о продаже души и пары десятков премерзких воспоминаний. Но это – уже совсем другая история.

Та самая, про скелеты в шкафу и человеческую жадность.

– А ведь как всё хорошо начиналось, верно?

Вздохнув, я рассеянно почесала щёку. Зверски хотелось чашечку крепкого кофе, ментоловых сигарет и чтобы меня взяли на ручки. Крепкие, сильные, мужские. Такие всемогущие ручки, что смогли бы разом избавить меня от большей части проблем. Но увы, таким как я – счастья в личной жизни не светит, а на территории кладбища не открывают кофейни. Так что…

– Пап, ну серьёзно! Ты что, правда, не слышал ни разу фразу «Благими намерениями выложена дорога в Ад»? И знаешь… Возможно, я могла бы тебя понять. Возможно. Но почему-то не хочется.

Громко чихнув, я шмыгнула носом. Помолчала немного, глядя на собственное фото на одной из могил, и… Закатила глаза, топнув ногой и проворчав себе под нос:

– Нет, ну в самом деле! Ведь давно уже не девочка и даже на человека тяну ну с очень большой натяжкой. А поди ты, всё равно пытаюсь к совести мёртвых воззвать. Как будто это что-то изменит, ага. Даже не знаю, что это – остатки человеческой глупости или банальная наивность?

Вопрос был явно риторический. Просто крик души, не больше. Это в первое время я пыталась что-то понять, как-то оправдать и вообще, закопалась в себе по самую макушку. А теперь уже всё, я перегорела, да и отболело всё давно.

Осталось только знание о том, что платить за исполнение желания отца приходится именно мне. И в весьма, весьма извращённой форме.

– Ну да, – вздохнув, я рассеянно почесала щёку. Мимоходом глянула на часы и отметила, что до дежурства осталось где-то полчаса, не больше. И пора бы уже закругляться с визитом в гости к мертвецам. – Душа дочери в обмен на жизнь любимого наследника, верно? Ну, надеюсь, теперь ты действительно счастлив, пап. Мелкий всё ещё жив, да и я вроде как не окочурилась… Пока что. Только вот с каждым годом всё больше забываю о том, каково это быть человеком, а в остальном – всё действительно в порядке.

Плохо так говорить, конечно, не красиво. О мёртвых же либо хорошо, либо ничего. Но от сарказма я всё-таки не удержалась, а после пнула кочку травы под ногами и зашагала в сторону главных ворот.

Пока шла, взгляд бездумно скользил по округе. Центральное городское кладбище было до жути тихим и пустым. Как тот самый погост, что так любили наши чернокнижники и ритуалисты. Заброшенных могил с каждым годом становилось больше, действительно скорбящих – всё меньше, а чтящих память предков и то, по пальцам двух рук можно было пересчитать.

Так чем не место для проведения тайных обрядов и всяких других непотребств?

– Ага, – поддакнула я собственным мыслям, перепрыгнув через покосившийся столик у безымянного креста. – Они тут непотребства творят, фантазии свои воплощают, а я потом сиди и вспоминай, кого и за что взяли. И голову ещё ломать, по какой статье это всё можно оформить. Эх, тяжела инквизиторская ноша, тяжела родимая…

Ворчала я чисто для проформы. Договор, заключённый между моим отцом и одним очень могущественным демоном, разделил мою жизнь на «до» и «после». Я внезапно узнала, что у нашего привычного мира есть другая его сторона Изнанка. Что я умерла, как человек, но родилась как одно из его существ – Инквизитор.

И что кроме права на жизнь у меня теперь есть приличный список обязательств.

Правую руку внезапно обожгло болью, отвлекая меня от разгульных мыслей. Морщась, я закатала рукав и потёрла налившуюся ярко-красным цветом татуировку. Метка, что ставилась каждому Инквизитору при поступлении на службу в Департамент правопорядка, мелко пульсировала и даже на ощупь казалась горячей. Тем самым очень не прозрачно намекая, что нужно срочно выйти на связь «любимой» конторой.

– Вот же ж…

Чертыхнувшись вслух, я выхватила ключи из кармана и пулей рванула вперёд, в сторону автостоянки. Сняв свой любимый форд «мустанг» с сигнализации, я нырнула в его салон, пропахший цитрусом и хорошо выделанной кожей. Двигатель откликнулся на мягкий поворот ключа и сыто заурчал, набирая обороты. И пока машина грелась, я вытащила сотовый из бардачка, набирая один из трёх номеров, забитых в контакты.

Трубку сняли тут же, с первого гудка. И выдали, с явной усталостью в голосе:

– Убийство. Третья Заречная, переулок рядом с баром «НеОн». Наши уже там, так что ждём только тебя и бригаду криминалистов.

– Моя смена только через десять минут, Арат, – недовольно буркнула я в ответ, потерев переносицу. Перспектива грядущей работы не вдохновляла, а курить хотелось до нервной дрожи в руках.

Но я держалась, барабаня пальцами по рулю.

– А я вообще в отпуске, – мрачно хмыкнул напарник. И так тоскливо вздохнул, что я тут же невольно насторожилась. Да так, что я, не задумываясь, сняла форд с ручника и тут же вырулила на дорогу.

– В чём дело?

В город я въехала, ловко лавируя в плотном потоке машин. Припомнив озвученный адрес, я мысленно прикинула, что даже при моём скудном везении, только чудом смогу быстро попасть в нужный мне пункт назначения.

Вечерние пробки беда всех современных мегаполисов. И будь ты хоть трижды не человек, ты не сможешь их избежать при всём своём желании.

– Я ж говорю, убийство, – Арат тихо хохотнул. Только что смех вышел какой-то не радостной, с явным оттенком брезгливости. – Ритуальное, всё, как ты любишь. Девчонка. Молодая. Человек. И боюсь, Веро, это именно НАШ с тобой профиль.

У меня аж мурашки по коже пошли, и волосы встали на затылке дыбом. Прикрыв глаза на пару секунд, я честно проглотила рвущиеся с языка явно не печатные фразы. И коротко бросила, прежде, чем отключиться:

– Жди, еду.

Телефон я бросила на пассажирское сиденье, хмурясь и сжимая руль до побелевших костяшек на пальцах. Потому что загадочное словосочетание «наш профиль» означало не просто ритуальное убийство, а убийство, совершенное «особой» категорией людей. Таких, как демоны, например. Либо их потомки. Либо…

Тут я сглотнула и невольно облизнула пересохшие губы. Либо это сделал всё-таки человек, но при посильной помощи и непосредственном участии представителя демонической расы. И ничем хорошим это не могло закончиться просто по определению.

Глава 1

«Каждое место преступления уникально»

Это нам объясняли на курсах по криминологии. Это же писали (и пишут!) в учебниках по прикладной криминалистике. И это твердили нам на каждой утренней «летучке», вбивая столь ценные знания в светлые головы новичков. Только вот одному нас так и не смогли научить. Тому, что к смерти, даже чужой, привыкнуть было просто невозможно.

Зато можно было спрятаться от неё за бронёй из чёрного юмора и цинизма.

– Нет, ну какова красота, а!

Арат хмыкнул, скрестив руки на груди. Подперев своей симпатичной задницей капот моего форда, он восхищённо цокнул языком, глядя на окружающий нас пейзаж. И добавил, лениво почесав щетину на подбородке:

– Понятия не имею, что это за тварь такая… Но вкус у неё просто фантастический.

– Ага, – поддакнула я, пристроившись рядом и тоже оценив открывшийся нашему взору вид. И ведь было же на что посмотреть!

Очень мёртвое тело аккуратно и даже как-то изящно валялось в луже собственной крови посреди тёмного переулка. Обнажённое, хрупкое, с неправильно вывернутыми конечностями оно ярким пятном выделялось на фоне старых кирпичных стен и мусорных баков. А уж начерченный мелом псевдо магические символы и вовсе – предавали происходящему определённый шарм.

Жутковатый, правда. Или комичный. Тут мнения зрителей могли расходиться.

– Вот и я о том же. Есть в этом во всём что-то… – тут мой любимый напарник завис, в попытке подобрать подходящее слово. Но так и не смог и с сожалением констатировал, неопределённо махнув рукой. – В общем, что-то точно есть. Вопрос только, что?

– Диагноз психиатра? – невинно предположила я, свято веря, что психически здоровый человек такое точно не мог сотворить. И пихнула приятеля локтем в бок, состроив несчастную мордашку. – Ара-ат, драгоценный ты мой, а дай конфетку, а? Я же точно знаю, что у тебя есть!

– Нет.

Сказал, как отрезал. Ещё и отдвинулся подальше, всем своим видом демонстрируя, что знать меня не знает и вообще, что на месте преступления делает посторонний? И знаете, в его исполнении это выглядело даже мило. Ну, с определённой точки зрения.

И насколько в принципе может быть милым двухметровый брутальный блондин. Небритый, лохматый, как чёрт, да ещё в косухе и ботинках военного образца. Вот прямо образец няшности и милоты, не так ли?

– Лапушка моя…

– Я же сказал, нет.

– Солнышко моё…

– Ты издеваешься что ли?

– Зайчик мой любимый… Ну не будь таким козлом, дай конфетку!

Кажется, я точно слышала, как трещит по швам терпение одного конкретного мужчины. И видела, буквально, как чудесные голубые глаза медленно, но верно наливаются серебром – предвестник возможного срыва. Я даже зажмурилась, вжав голову в плечи в ожидании справедливого возмездия, но…

– Ей богу, лучше бы ты дальше курила, как паровоз, – проворчал Арат, сунув мне в руки с пяток карамелек в яркой обёртке. И так страдальчески вздохнул, что во мне шевельнулось что-то с намёком на совесть.

Правда, не на долго.

– Сам сказал, что целовать курящую девушку всё равно, что с пепельницей лобызаться, – пожав плечами, я тут же засунула часть добычи в задний карман джинсов. А одну из конфет закинула прямо в рот, всем своим телом ощутив, как меня медленно, но верно отпускает. Каждую чёртову мышцу, каждый напряжённый, мать его, нерв.

Смывая унылый кладбищенский флёр и привкус старых воспоминаний.

– Ну да, – озадаченно протянул Арат. А потом хмыкнул, пожав плечами. – Но ты-то тут причём? Тебя целовать я точно не планировал. В ближайшее примерно… Никогда?

– Да иди ты!

Хлопнув его по плечу, я снова глянула на свалившегося нам на голову мертвеца. Наверное, мне стоило бы ужаснуться от этой картины. Посочувствовать родственникам, если они есть и воспылать праведной ненавистью в адрес убийцы. Но я смотрела на растерзанное тело молодой девушки и совершенно ничего не чувствовала. Разве что морщилась от мыслей о том, сколько же отчётов, протоколов и бланков придётся теперь заполнять.

Ненавижу бумаги. И людей, собственно, тоже.

– Это будет долгая, долгая ночь, – буркнул над ухом напарник, обняв меня за плечи свободной рукой. Ещё и притянул поближе к себе, чтобы меня случайно не затоптали.

Я на это тихо угукнула, проводив неодобрительным взглядом промчавшуюся мимо толпу взмыленных криминалистов. Те бегали из угла в угол, то ли пытаясь собрать улики, то ли уничтожить их все к чёртовой матери. Где-то в стороне суровое начальство с напыщенным видом орало и спорило о том, чья эта территория и кому достанется такое «счастье» в виде трупа. Рядом стажёры с бледным видом обнимали стойки прожекторов, честно пытаясь сдержать позывы своего организма.

Получалось у них с переменным успехом и в ночи то и дело раздавались ноты из арии «Рыголетто» со всех сторон. И всё это было так гармонично, так привычно, что я невольно поёжилась от пробежавших по коже мурашек. И брякнула, с хрустом разгрызая карамельку во рту:

– Может это… Поработаем, а? Ну так, чисто ради разнообразия, что ли…

– А есть другие варианты?

Голос Арата был буквально пропитан едким сарказмом. Отлипнув от меня, он вытащил из-за пояса длинную, тонкую спицу и направился в сторону мёртвого тела. Почерневший от крови и зелий металл тускло блеснул в его пальцах, а сам блондин недовольно гаркнул через плечо:

– Ну?! Ты идёшь или как?!

Я на такой начальственный тон только глаза закатила, засунув в рот новую карамельку. И, небрежно собрав волосы в хвост, бодро потрусила следом, ловко лавируя среди суетливых коллег.

Те же, заметив нас, тут же спешили убраться с дороги. Я и глазом моргнуть не успела, как вся эта многоликая толпа тут же оказалась метрах в пяти от эпицентра места преступления. Даже несчастных стажёров и тех с собой прихватили, заняв позицию наблюдателей со стороны.

Ну да, что может быть интереснее, чем инквизитор за работой? Разве что, инквизитор в гневе. Правда, в этом случае, процент выживания случайных зрителей будет весьма невелик. Если вообще будет.

– Твой выбор? – поинтересовалась я, догнав напарника и присев на корточки рядом с трупом. Даже присвистнула восхищённо, разглядев поближе вокруг тела ядреную смесь из скандинавских рун, древнеиерихонского языка и латыни.

Выглядело это всё внушительно до дрожи. На деле же – бред несусветный, который даже перевести и расшифровать не получится.

– Камень, ножницы, бумага?

Арат обошёл жертву по кругу и присел рядом со мной. Глянул недовольно на ритуальные фигуры вокруг и поскрёб кончиком спицы запёкшееся пятно крови на земле. После чего сам де первым и выдал, сжав пальцы в кулак:

– Бумага.

– Камень.

Я протянула руку следом и мы, не сговариваясь, сыграли ещё три раза, пока его «ножницы» не разрезали мою «бумагу». На возмущённый вопль Арат лишь фальшиво посочувствовал, участливо похлопав меня по плечу:

– Ничего, Веро. Когда-нибудь и на твоей улице будет праздник. А пока – вот тебе мертвец, наслаждайся его молчаливым обществом. С тебя – аура, вскрытие и прочая требуха. В общем, всё, как ты любишь.

– Засра-а-нец. А с тебя тогда фигуры, знаки и остаточные эманации, – я в ответ показала ему средний палец. И, щёлкнув костяшками, вынула свою спицу из крепления на запястье.

Изящный инструмент, покрытый вязью из рун и катренов, едва ощутимо подрагивал, холодя мою кожу. Покрутив его пару раз на ладони, я поддёрнула рукава свитера до локтя и приступила к делу.

Обхватив пальцами тонкое запястье жертвы, я повернула его тыльной стороной вверх. И, безошибочно нащупав крупную вену, проткнула его точно по центру. Вязкие чёрные капли крови, медленно, словно нехотя потекли по коже. Обмакнув острый конец спицы в одну из них, я принялась рисовать вязь символов и знаков на относительно чистом участке руки.

– Твою ж медь!

Рядом тихо ругнулся Арат, брезгливо отбросив в сторону дохлую крысу. С одной стороны, его часть работы была чуть проще в плане расхода сил и необходимых оперативных действий. Всего-то и надо было найти малую жертву и провести короткий ритуал, от которого даже отдачи не было толком. С другой…

Я злорадно хмыкнула. Ловить голыми руками крыс и других бродячих животных то ещё удовольствие. Да и мелкие жертвоприношения аппетитным зрелищем не назовёшь точно. Но ведь никто не говорил, что будет легко, верно?

Позволив себе лёгкий смешок, я всё же вернулась к работе. Спица не торопливо скользила по коже, а я привычно думала обо всём и ни о чём сразу. Да, если бы кто-то в детстве спросил меня про инквизиторов, я бы точно вспомнила историю средних веков и вечно толерантную Европу, тогда ежё богатую на фанатиков и истово верящих в свою непогрешимость людей. Вот только моё наивное детство закончить лет в десять, вместе с продажей моей души, а вера в лучшее пропала в пятнадцать.

Тогда вся моя семья попала в автокатастрофу. Гружёный самосвал на всей скорости врезался в нашу легковушку. Тогда, из куска покорёженного металла вытащили только двоих – меня и моего младшего брата. Он остался инвалидом на всю свою жизнь, а на мне – ни единой царапинки. Только что волосы стали белыми, как снег и не осталось ничего человеческого.

Что ж, демон договор исполнил. Только вот ТАК, как ему захотелось.

Прикусив изнутри щёку, я нахмурилась, подавляя ненужные мысли. Закончив выводить последнюю линию, неторопливо поднялась с колен. И, небрежно вытерев спицу о джинсы, отступила на шаг назад. Чтобы подняв руку с печать ладонью вверх, беззвучно выдохнуть слова активации.

Щелчок. Мягкие, фиолетовые искры взметнулись от ладони к кончикам пальцев.

Щелчок. Вязь узора на руке жертвы откликнулась на силу изнаночного, подчиняясь моей воли Инквизитора и вспыхивая багровым отблеском.

Щелчок. Тело медленно поднялось в воздух, зависнув в метре над землёй. Изогнутое, изломанное и абсолютно… Мёртвое.

Я дёрнула бровью, оценив полученный результат. И сделала ещё одно движения пальцами, плавно повернув кисть руки и брови ещё одно слово на латыни.

Щелчок. Распахнулись стеклянные, пустые глаза болотного цвета. Жертва то и дело то открывала, то закрывала рот, дёргая конечностями, но так и не смогла издать и звука.

Снова повернула ладонь. Тело вытянулось, раскинув руки в сторону, опутанное невидимыми силками. Мягкие фиолетовые искры вспыхнули на кончиках пальцев и погасли, медленно впитавшись в кожу.

Глава 2

Я коротко выдохнула сквозь зубы и согнулась пополам, прижав ладонь к животу. Зажмурилась, глотая подступивший ко рту ком. Пальцы нестерпимо покалывало, желудок сводило судорогой, а на языке ощущалась неприятная горечь. Но сплюнув желчь на землю, я всё же выпрямилась, привычно разминая шею.

Самая неприятная часть работы позади. Осталось всего ничего, запустить пару диагностических конструктов и снять показания с них. Привычная рутина для таких, как мы.

Машинально почесав метку на запястье, я краем уха прислушалась к глухой бубнёжке Арата. Тот скучающим речитативом зачитывал одно заклятье за другим, периодически то хмурясь, но насмешливо фыркая, то подновляя постепенно выцветающие руны. Всю информацию он вносил в свой рабочий блокнот, время от времени делая пометки и на фирменном бланке. И что-то мне подсказывало, что далеко не всё попадёт в официальный отчёт.

Завистливо вздохнув, я с хрустом размяла пальцы. Тряхнув правой рукой, максимально расслабила запястье и, сосредоточившись, закрыла глаза. Досчитав до пяти и обратно, я принялась медленно, аккуратно выводить один конструкт за другим, К каждой объёмной геометрической фигуре добавлялась одна из рун, завязанная на множество арканов. Те, в свою очередь, имели множество весьма неоднозначных трактовок, что чаще всего зависели от контекста и цели того, кто задавал рунам вопрос. И процесс «рисования» таких фигур был довольно трудоёмким.

А ещё – очень энергозатратным. И требовал абсолютного молчания с моей стороны.

Пальцы, двигаясь, мелко дрожали от напряжения. Да так, что через пятнадцать минут мне пришлось подключить и вторую руку, что вызвало коллективный вздох восхищения у зрителей нашего шоу.

Инквизиторы преимущественно либо левши, либо правши. Обеими руками пользоваться нам проблематично, сложно равномерно распределить поток силы и, тем более, удержать его. Только вот сложно, не значит невозможно. А с ритуалистикой и вовсе, голая сила чаще всего давала лишь нулевой результат.

Или вообще подрывала ход дела на корню. В прямом смысле этого слова.

– Солнце моё, я в восхищении, – хмыкнул Арат, успевший закончить свою часть работы. Отряхнув ладони, он повёл плечами и медленно, но методично принялся очищать окружающее пространство от чуждой магии и остаточных следов других изнаночных.

Я его проигнорировала, продолжив строить один конструкт за другим. Кропотливо, осторожно. Тщательно подбирала каждому форму, размер и, конечно же, символ. И, волей-неволей, но возвращалась к собственным мыслям о прошлом.

Автокатастрофа стала ключевой поворотной точкой в моей судьбе. Она перечеркнула всё, что было «до» и оставила меня один на один с грядущей неизбежностью. Понять, что со мной происходило, было нелегко. Осознать и принять новую реальность – тем более. А уж когда за мной пришёл демон и предъявил договор…

Пальцы предательски дрогнули под наплывом неприятных воспоминаний. Конструкт пошатнулся, но устоял, а я дёрнула уголками губ в намёке на самоуничижительную улыбку, продолжив работу.

Как оказалось, демоны – это вовсе не миф и не выдумка церкви. Всё это время они жили среди людей и властвовали над иной частью нашего мира – Изнанкой. Скупали невинные души, пестовали чужие пороки и вполне легально зарабатывали деньги в сфере развлечений. Ночные клубы и казино – вот их вотчина. Вампиры тоже, как оказалось, есть не только в легендах, а ведьмы и вовсе, обычное дело.

Пусть эту касту и вырезали почти подчистую, во времена дремучего средневековья, сейчас их легко можно было найти по объявлению в газете. И это была только малая часть. Часть Изнанки.

Изнанка – это отражение нашего реального мира, где возможно было всё и даже больше. Она приютила и впитала в себя всех и вся, что, так или иначе, отличалось от обычного человека. Кому-то просто достался дар Чтеца, Направляющего или Меняющего реальность. Кому-то выпали клыки и жажда крови, а кто-то научился отращивать шерсть и выть на луну каждое полнолуние. А кто-то, как Падальщики, например, по сути своей ничем не отличались от стаи диких шакалов.

Слабые по одному, стаей они могли завалить даже слона. И это была не шутка.

Ещё на Изнанке были те, кого благоговейно звали Наблюдатели. Те, кто принадлежал к этой касте, никогда не вмешивался в происходящее, но тщательно следил со стороны за равновесием сил и балансом. К ним я питала «особую» любовь, точно зная, сколько же бед и смертей принесло их принципиальное равнодушие.

Были здесь и ангелы, архангелы и нефилимы. Убийцы, фанатики, святоши и палачи. Маньяки, чернокнижники и…

Инквизиторы. Те, кто чтил букву Закона и принуждал всех жителей Изнанки к порядку. Те, кого за глаза завали «санитары леса», даже не представляя, что это не наш выбор. У проданной души было всего лишь два пути: либо вечные страдания в Адской Бездне, либо бессрочная служба в Департаменте.

Другого выбора просто никто не дал.

Желудок свело от голода, и я гулко сглотнула вязкую слюну. От напряжения в груди нарастал обжигающий жар, грозя поглотить меня с головой. Тугая спираль боли медленно, но верно расходилась от самого сердца до кончиков пальцев на руках. Но я стиснула зубы и чуть повернула запястье, ставя напротив пробитой груди жертвы последний магический конструкт.

Жрать хотелось просто неимоверно. Заложенная душа неохотно делилась силой, а тело нуждалось в подпитке. И что-то мне подсказывало, что после этой смены мне придётся отправиться на охоту. Чудовище во мне требовало энергии низших и я не собиралась отказывать себе в этом.

Может быть, для несведущих лиц Инквизитор и был кем-то светлым, справедливым и всемогущим. Но нам тоже нужно было как-то существовать и чем-то питать умирающую, раз за разом, душу. Закон Изнанки, естественный отбор во всей своей неприглядной красе.

– Х-ха!

С последним поворотом руки, светящийся треугольник, с вписанным в него объёмным ромбом, замер ровно напротив проломленной грудной клетки трупа. Фиолетовые искры ярко вспыхнули, опутав тонкими нитями весь магический конструкт и тело девушки. Тихий звук колокольчиков на краю сознания обозначил, что выстраиваемая мной последовательность завершена и готова к работе.

Я глубоко вздохнула и, кивнув собственным мыслям, медленно развела руки в сторону на ширину плеч. И резко свела их обратно, сильно хлопнув и сложив ладони в молитвенном жесте. После чего бросила всего одну фразу, прозвучавшую набатом в звенящей тишине:

– Ostendere veritatem*.

Щелчок. Искры моей силы взвились вверх, оседая на гранях установленных конструктов.

Щелчок. Фигуры неторопливо, со скрипом пришли в движение, набирая скорость и поворачивая тело лицом ко мне.

Щелчок. Я сморщила нос. Запах разложения прорвался сквозь вязь защитных рун, наполнив лёгкие ароматом гнили и мёртвой плоти. Чуть шевельнув пальцами, я добавила ещё одну руну, усилив нужный конструкт, и, наконец, опустила руки, стряхнув несколько искр прямо на землю.

– Знаешь, Веро, иногда ты меня пугаешь, – задумчиво протянул напарник, оценив полученный мной результат. Его не напрягал ни распятый в воздухе труп, ни слишком уж пристальные взгляды коллег, ни их шепотки за нашими спинами.

Арат лишь солнечно улыбнулся им и взъерошил мне волосы на затылке, ласково шепнув на ушко:

– Жги. Пусть почувствуют вкус Смерти и её последствия. А то, как в зоопарке, мать его! Задолбали глазеть.

Тут я с ним была более, чем согласна. Может, мы и привыкли за столько лет и к пристальному вниманию, и к самым диким и безумным слухам о себе и своей конторе. Но это вовсе не означало то, что нас устраивало такое положение вещей.

И что ему, как и мне нравилось быть «цирковой обезьянкой».

Так что, подмигнув Арату, я пихнула его плечом, не прозрачно намекая, чтобы валил уже отсюда и не мешался у меня под ногами. Вытащив из кармана джинсов небольшой костяной шарик, покрытый резьбой, я подкинула его на ладони, примерившись.

Щелчок. Конструкты завертелись быстрее, образуя идеальную сферу, смывая границы рисунка. Искры вспыхнули, мгновенно окружив тело ореолом тусклого света. Яркие всполохи алого цвета, обняв безвольную руку, пошли от запястья с моей меткой вверх по руке, вплоть до самой смертельной раны.

Сжав шарик в ладони, я настороженно замерла, выжидая удобный момент. На пару секунд конструкты разошлись в сторону, открывая свободное пространство, и я точным броском метнула костяной шарик прямо в центр пробитой груди жертвы. Туда, где раньше билось живое, человеческое сердце.

Щелчок. Сфера захлопнулась. Конструкты встали на место, вновь набирая прежнюю скорость. Осталось всего ничего – дождаться пока они соберут всю возможную информацию, и мы сможем её записать, обобщить и сделать выводы.

Отойдя в сторону, я встала рядом с нахмурившимся Аратом и сунула в рот ещё одну карамельку. В вялой надежде, что если уж не желание курить, то хотя бы чувство голода точно удастся притупить. Наверное.

– Красивая, – пробормотала я себе под нос, наконец-то сумев рассмотреть нашу жертву получше. Подтянутая фигура, правильные черты лица, светлая кожа и просто шикарные рыжие волосы.

Даже после смерти она невольно притягивала взгляды.

– Угу, – согласно промычал напарник. Помолчал немного и уточнил ехидно. – Была. И теперь мне очень любопытно, кому же из изнаночных она дорогу перешла. Ну, так что, Лист? Какие твои выводы, теории, предположения? М-м-м?

– Ты серьёзно?! – я аж чуть карамелькой не подавилась. Разгрызла её от неожиданности и ткнула пальцем в сторону толпы наших дражайших коллег, что наконец-то получили доступ к месту преступления. И теперь активно его уничтожали, изображая бурную деятельность. – Ну-ка, что там говорится в инструкции по этому поводу?

– Сотрудник следственного департамента Инквизиции не имеет права делать выводы и высказывать сои субъективные суждения до окончания проведения всех соответствующих процедур, получения результатов назначенных экспертиз и проведения вскрытия тела, – откровенно скривился Арат, по памяти цитируя злополучную бумажку. И, наклонившись ко мне, коварно прошептал. – Но я слишком хорошо тебя знаю, Лист. Так что, давай, звезда моя, колись. Насколько глубока та жопа, в которой мы оказались?

* Покажи истину (латынь)