Сага о самолётах: Пока не исчезнет свет

Приезд героев

Часть 2.

Республика Шести Стен. Капитолий

Приезд героев.

До столицы оставалось лететь всего полчаса, а сквозь иллюминатор уже проглядывались серые вычурные здания. Эти поселения прилегали к Капитолию и имели то же знамя с чёрным буйволом, развевавшееся на ветру. Дерика мучило плохое предчувствие на пару со сладким нетерпением. Сердце учащённо билось в груди, а в ногах чувствовалась приятная слабость от мысли, что совсем скоро он увидит родных и… Сибилл!

Рассматривая безмятежное, розовеющее закатом небо, слушая мирное тарахтение двигателя и стуча пальцами по рычагу, Дерик насвистывал под нос весёлую студенческую песенку, вспоминая их с Винсом первые минуты на «судне Богов». И чем они тогда отличались от тех несчастных салаг, студентов-первокурсников, над которыми сами издевались в академии?

К счастью, они с Винсом довольно быстро разобрались с управлением «этой махиной», особенно когда в бардачке под креслом капитана обнаружили инструкцию. И всё равно потратили около пятнадцати минут перед вылетом, оглядываясь по сторонам на высокие алюминиевые стены и куполообразную дверь, раскрывшуюся с дымом и визгом, стоило им только подойти близко. Потом они заметили пульт управления со шкалами светов, переключателями, ручками и диктором, где каждая кнопка к тому же периодически пищала и мигала. Дерик постучал по стеклу в главном смотровом «порте» над пультом – ничего себе, какое прочное и… прозрачное, словно от очертаний замка Мумтаза за окном их совсем ничего не отделяло. Он мог бы провалиться туда, «внутрь», в любой момент!..

«Пульт» напоминал прямоугольный чемодан с таким количеством кнопок, что, казалось, они никогда в них не разберутся, равно как и в красных точках на экране с магнитным компасом. Дерик долго всматривался в пурпурные кабели, змеями вившиеся из-под панели, после чего бодро потянул на себя рычаг, и «судно» загудело.

Винса и оставшегося без сознания императора, которого тот поддерживал за плечи, тут же сдуло с места, точно мешки с картошкой. Дерик чудом удержался на ногах, схватившись за спинку кожаного капитанского кресла, но задел локтем соседнее – штурманское, – и то завертелось волчком.

Винс ойкнул, потирая ушибленный затылок и колено. Тело императора безжизненно лежало рядом.

– Можно подумать, эта машина хочет нас убить, Дирк!

Дерик хмыкнул, взглянув на друга с иронией. Не слишком ли много народу в последнее время стремилось от них избавиться?.. Сигнальные огни на панели управления замигали вновь почти все одновременно, кабина залилась ярким светом, а из микрофона полился женский голос…

– Дирк? Вы, должно быть, ошиблись. Меня зовут Мимми. Чем могу помочь?

Винс вытаращил глаза на панель управления и, усадив Феликса на пол у стены, не спеша поднялся на ноги. Судно гудело, готовое в любой момент ринуться в бой.

– Ты кто? И где?! – замотал он головой, веселя Дерика своим замешательством. – Тоже дух или охранник острова?

– Не поняла вас, сэр? Я ваш бортпроводник. Буду сопровождать вас во время всего полёта. Не желаете ли кофе, сэр? С сахаром или без?

Дерик подскочил на месте от неожиданности, когда бардачок под панелью управления со скрипом раскрылся и – откуда ни возьмись! – перед ними появился блестящий поднос с двумя чашками кофе, блюдцами, ломтиками печенья и несколькими кусочками сахара. Дерик поймал удивленный взгляд Винса.

– До чего дошёл прогресс… – ахнул штурман, облизываясь над печеньем. – Ни много ни мало бизнес-класс! Ты помнишь, чтобы Фил упоминал о таких… «новшествах»?

– Нет, но скоро мы сами у него спросим, – хмыкнул Дерик, скалясь, и крикнул куда-то сквозь смотровое окно, пока Винс с оживлением жевал угощение их новой «подруги»: – Мимми, ты, я так понимаю, приставлена к нам помощником?

– Конечно, сэр! – дружелюбно откликнулся голос. – Всё к вашим услугам.

– Не знаю, живая ли ты, но помощь нам и правда понадобится, – добавил Винс, осушив чашку кофе, и кивнул на императора, мирно спавшего в углу. – Подскажи, здесь, на судне… есть куда уложить этого беднягу? И плед какой-нибудь? И для него, и для нас! А то у тебя тут холодновато…

– Разумеется, сэр! Следуйте моим инструкциям!

Ещё какое-то время перед тем, как покинуть остров, они провели на могилах отцов, как и настращали их «духи». Дерик видел, что, возлагая на последнее пристанище Лефроя Тафта цветы, Винс пустил скупую мужскую слезу.

– По крайней мере, теперь я знаю, что он в другом… лучшем мире.

Дерик промолчал, но про себя подумал, что этот другой, «лучший» мир им предстояло строить в столице. Потом заметил, как молчаливо за ним наблюдало имя с надгробия Максимилиана Кэнтвелла, и именно в этот момент пообещал отцу, что не разочарует его.

– Ты будешь мной гордиться, – прошептал он еле слышно, – мной и Филом… у нас есть цель… Какой мелочной теперь кажется вся наша вражда с Файерблейзом!

Мимми оказалась незаменимым союзником, и вскоре Дерик от души пожалел, что Борис и его инженеры не додумались встроить похожую «Мимми» в их самолёты раньше. К тому же она даже своим механическим сознанием подметила, что они пропахли потом и не брились несколько дней, а потому предусмотрительно намекнула, «где на судне уборная комната» и «как найти соответствующие принадлежности и чистые рубашки». Они с Винсом уходили в ту комнату по очереди, чтобы хоть кто-то оставался у руля. Негоже же им показываться перед толпой поклонниц и дядей Юджином в таком виде… Ничего приятнее момента, когда чистая вода впервые за долгое время коснулась его кожи, Дерик уже давно не испытывал!

Винс ушёл в «соседний отсек» проверить, не проснулся ли император, а Дерик всё всматривался вдаль – сквозь облака – и чувствовал, как тихое удовлетворение разливалось по телу, точно мёд или вино. Похожее ощущение обычно настигало его после изнурительных фехтовальных тренировок или же долгих самолётных учений, но больше всего Дерик любил этот особенный привкус выполненного долга на языке и… победы!

С тех пор, как они с Винсом вернулись «с того света», странное «доверие судьбе» довольно часто окутывало Дерика, но ему нравилось ощущать «солдатский порядок» в мыслях и душе. Феликс не раз упоминал, что нашёл этот «порядок» на острове, но по итогу Порт Блаунс оказался лишь плодом воображения человека, искавшего несуществующий идеал на «этой грешной Земле». Неужели и он, Дерик, неминуемо вернётся… к «заводским настройкам», как сказали бы сейчас Фил или Борис?..

Они летели более пяти часов, а Мимми «появлялась», лишь когда они сами её звали. Уже несколько минут Дерик был окутан тишиной и наслаждался ею. Затишье перед бурей?.. Ну конечно же! Кто сомневался бы, что в столице «бури» не миновать?..

– Солнце, Дирк, солнце! – на радостях похлопал его по плечу Винс, вернувшийся из «соседнего отсека», где они держали Феликса связанным, зато под тёплыми пледами. – Представляешь? В Шести Стенах! Ну и где молнии и грозы, о которых нас предупреждал Фил?

– Император ещё не проснулся? – спросил Дерик, изображая на лице подобие радости. – Ты дал ему успокоительное? Может, лучше снотворное? Как раз проспит до конца полёта…

– У Мимми в закромах и не такое найдётся, – беззаботно пожал плечами Винс, усаживаясь в кресло штурмана по правую руку от капитана. – Меня, знаешь, чуть не стошнило в «подвале»…

– Да ну, Винс! Ты пилот или кто?

– Это, между прочим, совсем новое судно! Я к таким не привык. Так вот: она меня и там нашла, дала таблетку… Удивительная женщина! Я бы хотел с ней познакомиться!

– Она наверняка часть технологий судна, Винс, – подмигнул ему Дерик со снисхождением. – Да и как же Клем?

Винс махнул рукой, мол, разберёмся, а Дерик подавил улыбку. Винс заботливо накрыл его плечи одеялом от Мимми, а сам укутался поглубже в бежевый свитер, поёжился. Конечно, друг нервничал перед встречей с возлюбленной, да и он сам… не отставал. А тем временем погружавшийся в сумерки город уже встречал их огнями уличных фонарей.

– Мы скоро садимся, – подал команду Дерик, когда Винс пристегнулся и надел наушники, подключенные, как объяснила им Мимми, «к бортовой сети самолёта». – Слушай внимательно, нет ли где систем предупреждения…

Через полчаса хвостовой отсек и рули их воздушного корабля впервые коснулись земли в нескольких метрах от особняка Кэнтвеллов, а шасси заскрежетали. Мимми подала сигнал, что посадка займёт около пяти минут до окончательной остановки, поскольку они приземлялись посреди поля и без специальной посадочной полосы, а затем предупредила не отстёгиваться до полного выключения. Сердце бешено билось в груди Дерика, пока судно грохотало, прорываясь сквозь колосья и случайные камни в необработанном поле, но то самое удовлетворение и спокойствие всё ещё наполняли его разум и управляли чувствами.

– Винс… – позвал он друга, когда огни внутри кабины погасли, а Мимми поблагодарила их за приятный полёт и попрощалась «до новых встреч», – ты тоже это чувствуешь?

– Что именно, Дирк? – спросил Винс заинтригованно, и от тона его голоса у Дерика побежали мурашки.

– Покой, – прошептал он и на несколько секунд прикрыл глаза.

Винс промолчал, но вышли они из кабины лишь через пару минут. Проведали императора в «подвале» – по словам Винса, тот просыпался несколько раз за время поездки, но Мимми всегда «укачивала его колыбельными и… снотворными», – проверили пульс и вместе рассудили, что пришлют кого-то за Феликсом, как только со всеми поздороваются. Входная дверь раскрылась с таким же визгом, выпустив им в спину струйку дыма, что и в первый раз. Они сделали несколько шагов вниз, по сандалиям сразу же поползли муравьи, и Винс пожаловался, если они не доберутся до дома в ближайшее время, то к вечеру их точно искусают комары.

На обрыве в самом конце поля перед глазами всё-таки открылся вид на залитый закатным солнцем силуэт родной сводчатой крыши из цементно-песчаной черепицы коричневого оттенка. Величественная и монументальная, как обычно. И всё-таки… родная. Их загородный дворец, ещё более шикарный и роскошный, чем столичный! Ну где же ещё держать самолётный ипподром? Живописный садик с клумбами, выстриженными в ряд в зигзаги и загогулины, – так, что с неба вокруг особняка просматривался целый лесной лабиринт; фонтан со скульптурами разных зверей, рядом с которыми, будучи детьми, они и Фил столько раз играли в догонялки; скамьи и лавочки, куда Клем так любила сбегать с книгой… Все эти картины живо всплыли в голове.

Винс схватил Дерика за плечи и, лучезарно улыбнувшись, прошептал:

– Мы дома, Дирк. Представляешь? Мы дома.

Дерик не совладал с собой и от души обнял штурмана, похлопал его по спине и на радостях расхохотался. Друг тоже рассмеялся ему на ухо. Солнечный зайчик слепил обоим глаза.

Дерик и сам не понимал, когда успел привязаться к Винсу – этому улыбчивому малому, слишком много, на его вкус, суетившемуся по поводу и без… Конечно, они выросли под одной крышей, но именно эта поездка на Порт Блаунс по-настоящему сблизила их, ведь до неё Дерик – старший племянник Юджина Кэнтвелла и его наследник – всегда смотрел на «Винни», дядькиного воспитанника, немного… свысока. Теперь же нехотя признался: у него появился ещё один друг, ещё один брат, единственный понимавший и разделявший переживания, связанные с треклятым островом.

– Знаешь, Винни, – сказал он другу с серьёзным вздохом, – надеюсь, теперь… у тебя всё получится с Клем. Фил не будет вам мешать, я уверен в этом. Вы оба заслужили счастье.

– Я не ослышался, Дирк? – Винс весело упёр руки в бока. – Сам Дерик Кэнтвелл одарил меня благословением на отношения с его сестрой? Немыслимо!

Дерик фыркнул и, тая улыбку, закатил глаза. Странно! Он ощущал безграничную любовь. Любовь ко всему сущему: к деревьям, цветам, птицам в небе, кроликам, шмыгавшим в кустах. Впервые за свою жизнь он испытал подобную безусловную любовь ко всему сущему, и казалось, что это чувство – самое прекрасное на свете – отныне с ним навсегда.

Вдруг где-то за деревьями, посаженными по всему периметру особняка, послышались свист, аплодисменты и барабанная дробь. Из тени арки у чёрного входа вышла чья-то худощавая фигура и помахала им ладонью.

Шум, свист и гул барабанов усиливались, перекликаясь с игрой инструментальных.

– Ты же прислал им сообщение по радио, что мы едем? – спросил Дерик, щурясь.

– Ну да. И попросил, чтобы встречали без размаху…

– Без размаху? Дядя Юджин?

Парни чуть не покатились со смеху, а тем временем фигура, что махала им издали рукой, чуть приблизилась, и они разглядели Фила. И его аккуратный клетчатый синий пиджак с подвязанными к карману на цепочке часами, и идеально вычищенные лакированные туфли, блестевшие в лучах закатного солнца…

– Ребята! – кричал он им, идя по просёлочной дороге на вершину холма, пока солнечные лучи играли в его взъерошенных чёрных волосах. – Разрази меня гром! Это действительно вы?!

На этих словах Фил побежал навстречу, и, понимающе переглянувшись, Дерик и Винс бросились вниз, спотыкаясь и чуть ли не падая из-за крутизны склона. Молодые люди настигли друг друга ровно посередине – Фил, поднимавшийся в гору, сбил дыхание, вспотел. Все трое горячо обнялись и, обхватив один другого за шеи, встали в кружок, прыгали на месте и во всеуслышанье горланили знакомые с детства кричалки, распугивая птиц. На миг они снова почувствовали себя беззаботными мальчишками, что всё делили между собой: еду, кров и даже дядю. Жизнь тогда была простой и понятной, мир окрашивался в разноцветные тона, а любая мелкая ссора или драка казались целым событием. Теперь все выросли, и каждый из себя что-то представлял: Дерик – кумир миллионов и герой мифического острова, Фил – будущий «отец науки», готовившийся прийти на смену Борису, ну а Винс – человек, которому они прощали многое, человек, занимавший в их сердцах особое место.

Видели бы их сейчас дядя или Клем!

– Вы это сделали! – никак не унимался Фил. – Эти кретины… всё-таки вернулись! Ну что, страшно было?..

– Сам ты кретин, – выпятил нижнюю губу Винс, уворачиваясь от объятий Кэнтвелла-младшего, – а мы герои!

– Ой, посмотрите на героя! – Фил весело подёргал друга за щёку. – Дирк! Будь осторожен у аэродрома: на входе тебя ждёт толпа фанаток с плакатами! Визжат как резаные… Зацелуют до смерти – потом не отмоешься от красной помады!

– Переживу, – подмигнул брату Дерик, скалясь. – Веди.

Вот тут-то Фил и обратил внимание на спрятанное в тени деревьев «судно Богов». Судя по выражению его лица, оно выглядело точь-в-точь как на их с Викеной чертежах и… в самых дерзких мечтах. Брат разинул рот и несколько секунд как будто не дышал.

– Это что… это самая… ракета, парни?

Глаза Фила заблестели от восторга, и в порыве он схватил Винса за воротник, потряс его.

– Откуда вы её взяли?! Колитесь! Она точно настоящая?

– Не знаю, ракета, дирижабль, называй как хочешь… Боги нам её подарили, – вмешался Дерик, хитро подмигивая Винсу, – за благодетель… Долгая история… Теперь она твоя, Фил. Твоя и Бориса.

– Она великолепна, – выдохнул брат, и, видя его восхищение, Дерик радовался от души. – Вы привезли императора? Он там?..

– Спрашиваешь… – Винс изобразил бахвальство, расправив плечи и выпятив грудь точь-в-точь как дядя Юджин. – Чтобы мы-ы и не справились?..

– Они должны это видеть! – подогнал их Фил, развернув к особняку за плечи. – Идёмте! Столица уже заждалась своих героев!

Приёмчик им и правда дали грандиозный. Ещё чаще, чем в момент отбытия, им с Винсом приходилось слушать визги поклонниц, что едва не кидались им на шеи, слепнуть от вспышек фотокамер и глохнуть от торжественной музыки скрипачей и других оркестровых. Благо, что дирижёр время от времени просил их снижать темп, но затем снова «поднимал» его движением палочки. По обе стороны от красной дорожки, уже застеленной для них вплоть до чёрного входа в особняк, расположились поклонники, и головорезы дяди оградили их от «героев дня» цепями и предупреждающе расхаживали туда-сюда с дубинками. Солнце уже готовилось сесть, когда Фил вывел брата и друга к дорожке и, подбадривающе подгоняя их в спину, шепнул: «Идите! Вы заслужили!». Затем добавил: «Бориса не будет – он уже ждёт нас в лаборатории» и снова подтолкнул их вперёд.

В последний раз переглянувшись, Дерик и Винс действительно пошли по «дорожке славы», хотя та и расплывалась перед глазами, покрытая дымкой. Ну вот, ещё одно на двоих воспоминание! Входная дверь под покатым козырьком распахнулась, и с широкими объятиями и белоснежной улыбкой оттуда вышел дядя Юджин в своём фирменном чёрном костюме-тройке и дорогущем галстуке. Толпа ещё сильнее засвистела ему вслед, барабанщики заиграли громче. Дядя Юджин обнял каждого, назвал их «своей гордостью» и «своим богатством».

Потом под какую-то лирическую музыку от оркестровых сквозь толпу к ним пробралась и Клем, скромно повисла на Дерике, одарив его ласковой улыбкой, а тот покровительственно поцеловал сестру в лоб. После этого Клем, прятавшая глаза, взглянула на Винса, и её нижняя губа задёргалась, а глаза увлажнились. Она виновато теребила на пальце кольцо. Винс посмотрел на неё прямо, без злобы, поджал губы и поцеловал в щёку. Дерику показалось, что рука друга как бы невзначай задержалась на талии сестры, и по лукавому взгляду Фила понял, что и тот заметил этот жест. Затем и по лицу Фила пробежала тень, а улыбка погасла. Из-под козырька показалась Мод Викена, бледная и снова чем-то недовольная, собрала руки перед собой на поясе и молча отошла в сторону, пропуская вперёд последнего человека из их семейства, ещё не поприветствовавшего героев.

Мир вокруг потерял все краски и звуки, когда Дерик увидел, что Сибилл бежала к нему в лёгком, развевающемся на ветру розовом платье и даже не накинула ничего на плечи. В начале весны на улицах всё ещё холодновато! Он был готов согреть её в своих объятиях и тотчас сорвался навстречу. Толпа вокруг загудела и зааплодировала, когда возлюбленные встретились посередине дорожки, а Дерик зарылся носом в волосы возлюбленной. Пахли розами… как обычно.

– Ты вернулся ко мне, – прошептала она, слегка касаясь мягкими губами его уха. Его обдало запахом её духов – дурманящим точно наркотик.

– А ты сомневалась? – улыбнулся он азартно, привлекая её к себе за талию. – Я ведь всегда добиваюсь того, чего хочу.

***

Толпу кое-как удалось разогнать, хотя после торжественной церемонии с открытием шампанского прямо возле развевающегося на ветру республиканского знамени журналисты всё-таки прижали Дерика и Винса к стенке и заставили их дать прессе интервью о «невероятных приключениях на острове». Винс, которого Дерик проинструктировал ещё на судне о том, «что и как следовало говорить», отвечал ровно то, что от него хотели услышать: «Да, столица гораздо более развитее и богаче острова… Нет, на самом деле нет никакого «избранного Богами народа», островитяне – такие же грешники, как и мы все… Да, остров всё ещё существует, он не потонул, но его жители сами не хотят выходить на связь с остальной республикой и предпочитают жить своими общинами…».

– А что же вы, мистер Тафт? – спросил бойкий юнец из первых рядов в красных очках, чуть ли не тыкая Винсу микрофоном в рот, а его коллега едва не ослепил «героя» вспышками фотокамеры. – Почему же вы с мистером Кэнтвеллом так долго не присылали своей семье никаких весточек? Если дело не в некой «магической оболочке» вокруг острова, которая бы не пропускала ваши сообщения?

– О! – подпрыгнул на месте Винс, будто ужаленный воспоминаниями о том, как – окровавленный – падал с огромной высоты прямо в гостеприимные воды Порта. – Мы и не могли их посылать, потому что наш самолёт…

– То и дело барахлил… – договорил за него Дерик, отдавив Винсу ногу, и тот едва себя не выдал, выпучив на капитана глаза. – В тех краях не знают, что такое цивилизация, понимаете?.. Такая глухомань – вы себе не представляете!

Журналюги переглянулись, хитро щуря глаза, и снова защёлкали объективами, зашуршали блокнотами. Юджин покровительственно закрыл племянников собой и, нацепив неизменную улыбку, сказал:

– Пожалуй, с моих мальчиков достаточно расспросов… им следует хорошенечко отдохнуть с дороги. Крепко выспаться и поужинать. Не правда ли, друзья?..

На этом он развернул Винса и Дерика к двери, позволил им проскочить у себя под рукой в проём, и, хотя вездесущие корреспонденты ещё перекрикивали друг друга, размахивая карандашами в воздухе, а «поклонники» пищали как резаные, обмениваясь плакатами, рубашками и даже чайными кружками с лицами «героев», Юджин не без удовольствия захлопнул за собой тяжёлую дубовую дверь.

Зажмурился, расставил руки в стороны и глубоко вдохнул.

– Тишина, – прошептал он с наслаждением.

Винс огляделся по сторонам. Длинный, узкий, плохо освещённый коридор, в котором они сейчас находились, увешанный натюрмортами и утопавший в пыли, скоро выведет их в верхние комнаты через этаж прислуги, где располагались спальни горничных и лакеев. В той части дома всегда вкусно пахло – обычно экономка и мажордом собирали там «своих подопечных» за обедом или инструктировали их по утрам, пока хозяева дома ещё не проснулись. В этом коридоре лакеи собирались на «перекуры» у чёрного входа, а то и устраивали драки с поножовщиной. Будучи ребёнком, Винс всегда немного остерегался той витиеватой лестницы, ведущей вниз к задней двери, так как, исчезая за ней в тёмное время суток, на утро прислуга обязательно огорошивала их какой-нибудь новой «пикантной историей».

– Молчи про Файерблейзов, слышишь? И про новый самолёт! Ни слова о них журналюгам! Только нашим, – шикнул на него Дерик, пока они вместе поднимались по той лестнице наверх за дядей Юджином и Филом, а женщины, убежавшие вперёд, уже ждали их в гостиной. Шлейф дорогого парфюма, который Клем и другие оставили после себя, поднимаясь по этой же лестнице пару секунд назад, до сих пор чувствовался в воздухе.

Места на ней было так мало, что они с Дериком едва помещались на одной ступеньке, а стены по обе стороны как будто сдавливали их. Приходилось держаться за перила, чтобы не соскользнуть вниз и не сломать хребет.

– Но почему? – ахнул Винс, останавливаясь на одной ступеньке выше друга. – Разве они не должны знать, что на нас напали? Это ведь покушение на убийство! Их могут посадить!

– О, не будь ябедой, Винни, – иронично усмехнулся Дерик, все ещё шепча. – Они от нас этого и ждут: что мы побежим жаловаться. Уже, наверное, перепугались. Файерблейз скоро опять за нами Пола пошлёт – добить. Помяни моё слово. Но мы поступим умнее. На этот раз мы уже будем их ждать.

– А самолёт?

– Пока не решим, как он устроен и что с ним делать, лучше о нём не распространяться. Понял меня, Винни? – Дерик похлопал его по плечу. – Я знаю, ты надёжный малый. На тебя можно положиться.

– Эй, вы, там внизу! – позвал их Фил уже на площадке наверху, и над его тёмной макушкой из-за бликов даже проявилось что-то похожее на ободок из света. – О чём это там шепчутся наши герои? Что за секреты?

– Скоро узнаешь, – проворчал Дерик, потопав дальше по лестнице точно медведь. – Только не говори опять, что нас всех снова ждёт «шляпа»!

Все наконец вышли к гостиной, где их уже ждали женщины и накрытый стол со сладостями, напитками и фруктами. Комната утопала в лучах солнца, проникавших в дом сквозь большие панорамные окна. Винс подумал, что без лишней мебели здесь стало гораздо просторнее, а аккуратное фортепиано в углу как будто всегда там и стояло. Дядя Юджин с гордостью признался, что купил его по просьбе «милой невестки», которая в память о почившем отце часто на нём играла. И, войдя во вкус, даже обещался поставить ещё одно в её спальню. Жаль вот только, от любимых львов у парадной лестницы дядя так и не смог отказаться и перевёз их сюда из городского особняка…

Сибилл, похоже, быстрее всех поняла, что мужские разговоры требовали секретности, и, бодро взяв Клем под локоток, под каким-то предлогом увела её к себе в спальню. Дерик взглянул на возлюбленную с восхищением и благодарностью, а Винс поймал на себе грустный, полный томления взгляд Клем. Она не отводила его, пока не скрылась за углом.

Она так скучала по нему… Если бы они могли остаться сейчас наедине и поговорить после тягостной разлуки!.. Винс подавил улыбку при мыслях об этом. Чем долгожданнее, тем сладостнее будет потом встреча…

– Что, тётушка, вас с собой не позвали?.. – отозвался под ухом Фил, подкалывая Мод Викену, которой Клем в последнее время, судя по всему, предпочитала «новую подругу». – Поднимитесь же к ним, скажите своё слово!

Мод деловито подобрала тяжёлые чёрные юбки и, высоко вскидывая подбородок, исчезла за поворотом, гордо перебирая плечиками. Дядя Юджин тяжело вздохнул ей вслед и взял с подноса сигару и бокал с бренди.

– Сущее наказание, а не жена, – хмыкнул он, переводя всё в шутку, опустился в кожаное кресло, проваливаясь в него, и перекинул ногу на ногу. – Фил, тебе всё же стоит перестать к ней цепляться… Знаешь, как говорят? Не трогай дерьмо – вонять не будет.

– Много же всего у вас тут случилось, пока нас не было, – задумчиво протянул Дерик, проводя Мод взглядом.

Дядя Юджин смеялся себе под нос с собственной шутки. Фил почему-то нахмурился. Смолчал.

– Ну, Винни, – снова позвал дядя, выпуская смачный клубок сигаретного дыма и покачивая ногой, – с Дериком-то всё понятно, а ты?.. Ты хотел, чтобы я исполнил одно твоё желание, если поможешь вернуть императора. Валяй. Сейчас тебе можно всё.

Дерик с тяжёлым вздохом сел в кресло напротив, налил себе вина и сделал глоток. Винс, поместившийся рядышком, в нерешительности заёрзал на месте. Фил, стоявший за креслом Юджина, спрятав руки в карманы, лукаво подмигнул другу.

– Если позволите, дядя, – сказал Винс, пряча глаза, а его голос предательски дрожал, – я хочу поговорить с вами об этом наедине.

– Ого-го! – Юджин издевательски присвистнул, гоготнул. – Хорошо. Как скажешь. Только речь не забудь написать – я весь во внимании.

На этом он хохотнул опять, отсыпав горсточку пепла в пепельницу на журнальном столике, и снова затянулся. Дерик понимающе поджал губы и потрепал Винса по плечу.

– Так, – нарушил неловкое молчание Фил, и его глаза заблестели, – что там с императором?..

Когда толпа за окном окончательно разошлась, Феликса под строжайшим конвоем и величайшей секретностью вывели из-под тщательного надзора Мимми. Никто не должен был знать, что бывший император прибыл в столицу, иначе начнутся паника и треволнения! «Ракету», спрятанную в лесах за домом, Юджин обещался сразу же отправить Борису в главную лабораторию на изучение, хотя тот уже ждал их в подвале, которым пользовался как ещё одной «творческой мастерской», когда приходил с визитом. Именно туда и проводили императора, уже бывшего в сознании, почти сразу же, как только достали из «капсулообразной машины». Все остальные спустились туда следом.

Лаборатория Бориса в доме Кэнтвеллов отличалась от той, где он обычно работал у себя дома, хотя Винс и бывал там всего однажды. В отличие от «подземелья», в котором Викена разрабатывал «гениальные проекты», в этом помещении в глаза не бил ослепляющий свет от вездесущих ламп. Юджин держал эту комнату «слегка приглушённой», а ещё здесь, конечно, гораздо лучше отапливалось. И без вызывавших мурашки склянок и колб со странной булькающей жидкостью обошлось – Винс даже поверил бы, если бы в этих колбах-инкубаторах «выращивали» младенцев. Зато помещение делили пополам две раздвижные стеклянные двери, отделявшие гостей от письменного стола учёного с креслом на колёсиках и опечатанных жёлтыми лентами камер. На стене, которую посетители видели первым же делом, когда спускались в лабораторию, висел красный плакат с надписью «Не трогать ничего руками – ВЗРЫВООПАСНО».

– Посмотрите на меня сейчас, пожалуйста, Ваше Величество. – Борис несколько секунд светил Феликсу в глаза фонариком, достав тот из кармана белого халата, проверял зрачки и пульс, пока дядя Юджин и его «компания» стоически ждали вердикта, меряя шагами помещение. – Как вы себя чувствуете? Вам дали довольно много успокоительных. Ваш пульс немного низковатый…

– Даже если и так, я нужен вам живым, так что, полагаю, беспокоиться мне не о чем, – невозмутимо отвечал император, даже не моргая.

Винса нестерпимо мучил стыд, когда он видел, как безжизненно и отстранённо Феликс держался и как понуро опускались его плечи и грудь. Феликс не сопротивлялся, даже когда его вытащили из самолёта и вели по закоулкам особняка сюда, в подвал, под конвоем мускулистых охранников с дубинками. И виду не подал, когда Борис, отдавая должное положению пленника и их давнему знакомству, поздоровался, торжественно встретил его в дверях и уважительно поклонился, освобождая для него собственный стул. Он несколько раз извинился за то, «к каким методам его протеже пришлось прибегнуть ради того, чтобы доставить Его Величество в столицу»